В конце концов Егор сломал диск с компроматом и выбросил в иллюминатор обломки, а Оловянников разорвал бумаги из крокодиловой папки и пообещал уничтожить оригиналы. Оловянников впервые произнес вслух то, что много лет его тяготило. Егор избавился от смертельной опасности. Полковнику стало легче, Мельникову - невыносимо. Несмотря на человеческое окончание дела, начал он его, как зверь. И, проделывая все это, Егор чувствовал поблизости Кота... Егору было стыдно. Не столько за суть дела, сколько за частности: клоунаду с мундиром и фуражкой, откровенную фамильярность, цинизм - все это было в стиле Кота. Но если за детали Егору было только неловко, то за другое он себя ненавидел: на том диске не то что не было хорошо видно лицо Оловянникова, совершающего свое первое и последнее в жизни преступление, на ней никакого Оловянникова не было вообще. Это была обычная микропластинка с черно-белой записью офисной камеры слежения. Много информации сумел добыть Мельников по этому делу, покопавшись в архивах Маркиза и прочих местах, но главного у него не было - доказательств. И тогда перед встречей с полковником Егор одолжил пластинку у начальника департамента безопасности компьютерной фирмы "МарКом". Когда все закончилось, когда Егор протрезвел, отошел от похмелья, смог выдохнуть свободно и чуть-чуть улеглась боль первого зверства с корыстной целью, вернулся Кот, дня через два после встречи с полковником. Какой-то он был потрепанный, уставший и грустный. Егор напрягся: таким Кот никогда еще не был, таким был скорее сам Егор до всей этой кутерьмы. Разговоры не клеились. Потом Егору все-таки удалось вытянуть из Кота несколько фраз. Кот сказал, что стал чаще думать о смерти. О смерти вообще. И теперь он ее немного боялся. - Хочешь, сказку расскажу? - Издеваешься... - Почему? - Да так. Ладно, рассказывай. Надеюсь, это в противовес. А то слишком много сказок последнее время. И все в одном направлении. Ты, кстати, какой-то смурной. - Не обращай внимания - пройдет. Ну слушай. Жил-был один домашний кот. Был он послушный и не привередливый: голоса почти не подавал, ел что дадут. Кот родился осенью и никогда не видел весны, поэтому, когда она пришла, он ее не узнал, хоть и понял, что это что-то особенное. Как-то сидел он на кухне перед высоким стеклом балконной двери и смотрел в ярко-голубое небо. Это все равно что для вас таинственные миры виртуальной реальности за стеклом монитора. Кот чувствовал там какую-то неведомую жизнь, которая его влекла. И вот однажды он увидел Ее. Она танцевала на узких перилах балкона и грациозно вертела головкой. Она была удивительно красива в своем белоснежном оперении. Она была самой красивой. Кот понял это сразу, как только увидел ее. С тех пор каждое утро, наскоро перекусив, он садился перед стеклом и ждал. Птичка прилетала почти каждый день. Иногда одна, иногда с компанией таких же веселых друзей. Их присутствие не мешало - главное, что он видел ее. А Птичка его не видела - для нее стекло было непрозрачным, в нем отражалось небо, она сама и ее друзья, это было всего лишь зеркальное продолжение мира. Потому что прилетала она туда только в солнечные дни. И Птичка никогда не задумывалась о том, что за этим зеркалом есть какой-то другой мир, что там живут существа, которые и выносят на балкон божественно вкусные крошки, что там есть еще и он, кот, который осторожно наблюдает за ее безалаберной жизнью. Прошло лето. Погода испортилась. Птичка прилетала теперь на балкон все реже и реже. И вид у нее был вовсе не такой беззаботный, как раньше. Кот чувствовал, что скоро все изменится и, возможно, он больше никогда ее не увидит. Ему было грустно. Однажды он увидел, что балконная дверь не заперта. Наверное, это был один из последних теплых дней. Забыв об осторожности, Кот вышел на балкон. Увидев его, Птичка испугалась, на миг замерла, а потом быстро упорхнула в высокое небо. Тогда Кот решил догнать ее и объяснить, что не хотел ее напугать и вообще никогда в жизни не смог бы причинить ей вреда. Он оттолкнулся мягкими подушечками от нагретых солнцем перил. Воздух был еще теплый и казался упругим, как желатин... Кот замолчал. - А дальше? - Да ладно. Не знаешь, что ли? И вообще... как ты смог так долго слушать эту сопливую чушь? Все, хватит. Чего-то меня сегодня совсем развезло. Мелодрама - не мой жанр. Давай лучше вернемся к делам. - Что с тобой происходит?.. - Устал я, отдохнуть пора. - Отдохнуть?.. - И потом, ты сам неплохо справился с этим Оловянниковым и прочими. Правда, ты слишком щедр. Какую яхту отхватил наш солдатик!.. Не соглашался, небось? Чистоплюй!.. А не надо было шприцами тыкать куда попало. Нет, ты молодец, Егорище. Видишь, все думали, что ты вхолостую жизнь крутишь, а у тебя просто пружина была сжата туго, до основания. Теперь расправляется. То ли еще будет. Думаю, ты сможешь уничтожить любого, кто тебе помешает. Даже... Впрочем, она тебе вряд ли мешает. Хотя... неразделенное чувство... В тебе ведь еще гуляет бес мести?.. В конце концов, я не виноват, что она тебя отвергла, я тебя предупреждал: не спеши. Ты меня не послушал. А теперь - конечно... Так не доставайся же ты никому... - Да ты что?.. Что ты несешь? - Несу что знаю. Думаешь, мне неизвестны твои мысли? Ты смирился бы, Егор, а?.. Тут уж вряд ли что-нибудь... - Слушай, да что с тобой? Я о Принцессе уже и думать забыл. Какая месть?.. У меня и с папашкой ее забот хватает. И потом, я скоро женюсь, невеста у меня... симпатичная... Все, проехали. - М-да... Невеста... Кому ты врешь, Егор? Себя не обманешь... Раньше ты со мной пооткровеннее был. Ну, собственно, ясно - я был тебе нужен. - Да что же это такое? Я тебя не узнаю, и мне не нравится твое настроение. Скис ты как-то. - Ха!.. С этого все началось, если помнишь. Только тогда это говорил я. Помнишь? Ладно, все, тебе собираться пора. Зверюга. - Куда это? - В Лондон. Только смотри там, особо не зверствуй. Научил на свою голову. Впрочем, для банального маньяка ты слишком талантлив. - Что ты несешь? С чего ты взял, что я куда-то поеду? У меня подготовка к свадьбе, ресторан, гости... - Гости?.. Смешно. Ну да ладно, играть так играть. Откуда я знаю, говоришь? А интуиция. То есть умный я очень. Сечешь? Ну и еще кое-что... Вот, пожалуйста! Я же сказал... Не хочешь ли, дружище, взять во-о-он ту ви-фонную трубку?.. Наверняка Его Величество на проводе - Большой Добрый Папик. Глава двадцатая. В ЛОНДОН Лондон - город влажный, как первые месяцы любви. Поэтому первое, что сделал Егор, ступив на славную землю Льюиса Кэрролла, - приобрел большой автоматический зонт. Королев купил себе коробку ирландских презервативов (на всякий случай) и большой флакон настоящего английского одеколона. Что касается эфемерного, наш магнат предпочитал всем новомодным запахам старый добрый "Виндзорский лес" (так он его сам называл) - в восемнадцатом веке одеколон этот сочинили специально по заказу одного британского короля, и сие обстоятельство нравилось Королеву не меньше, чем сам аромат. В Москве любимый парфюм было не найти, поэтому первое, что обычно делал Королев, прилетая в Соединенное Королевство, - покупал большой новый флакон и тут же обильно орошал себя неповторимым продуктом под обалдевшими взорами внешне сдержанных англичан. Россель ничего не купил. Прямо из аэропорта он уехал в город один, ему не терпелось потрогать руками новое дорогое оружие: Королев выделил Феликсу деньги и взял его с собой в Лондон - приобрести несколько старинных сабель, рапир, шпаг и мечей для коллекции. При фехтовальном зале Королева был небольшой музей старинного оружия и экипировки. На этот музейчик Королев денег не жалел. Появлению эксцентричной парочки бизнесменов и учителя фехтования в древней столице Королевства предшествовали некоторые события в далекой Московии. Узнаем. Но сперва - небольшое отступление. Марк Карабан любил посудачить насчет морских свинок, всегда много о них говорил и, похоже, все на свете мог сравнить с жизнью этих прикольных зверушек. Как-то он рассказал, что его Пигги чувствует запах травы, которую ей несут, еще до того, как эта трава появилась в квартире. Нетерпеливый зверек начинает пищать, суетиться, произносить этакое утробное бульканье, как-то по-особому курлыкать, словно клин журавлей. Интересный нюх, своеобразный. Так вот. Раз в году Королев чувствовал себя морской свинкой. Он физически улавливал приближение весны, когда грязный снег, подобно квартирной двери, еще не пропускал девственный запах травы. Внутри у магната все клокотало и булькало. Глядя вокруг, он чувствовал, как под тяжелыми шубами вызревают нежные цветы юной девичьей плоти. И в такие моменты он почти курлыкал, сам едва ли не превращаясь в журавлиный клин. "Как символично, что именно весной воскресает желание любить", - вычурно думал Королев. И грустил, вспоминая жену. Кроме весны, в тот период, о котором идет речь, Королева терзали сомнения. Ему был симпатичен Егор, но не нравилось его желание срочно жениться. Королев чувствовал в этом надрыв. К тому же ему показалось, что перед самым отъездом из Москвы Саша как-то переменила отношение к Мельникову. Интуиция подсказывала бизнесмену, что для его дочери и Егора не все еще в целом потеряно. А интуиция была у Королева вещью авторитетной. Несколько дней он размышлял, как расстроить нелепую свадьбу Егора, и неожиданно решение само пришло в руки, будто по волшебству. Он получил мейл от лондонского партнера с приглашением приехать по поводу выгодного контракта. Велел напечатать и отправить ответ. Получил ответ на ответ. Сделал несколько звонков в Лондон. Не застав никого ни в офисе, ни по коммуникатору, не стал ничего уточнять и набрал номер Принцессы. - Санька звонила, жаловалась, что скучает там по тебе, - победно сообщил Королев. - По Коту, - нейтрально поправил Егор. - Да нет, милый мой, по тебе, по Егору Ф. Мельникову. Сама сказала. А еще она поняла что-то важное, но это ее не пугает, она уверена, что ты с этим справишься. Моя Принцесса - умная девочка, гораздо умнее меня. Она упоминала какой-то разговор в пустой комнате. Ты что-нибудь понимаешь? Я - нет. - Кажется, догадываюсь... - Ну, и о чем речь? - Долгая история. - Ладно. Не хочешь - не говори. Твое право. Но это все было так, к слову. Теперь о главном: у нас с тобой срочные и неотложные дела в Лондоне, надо кое с кем повидаться. Никакой свиты, журналистов и шума - только охрана. Крайне герметичная ситуация. Твое присутствие обязательно. Речь идет о контракте. Вылетаем вечером, билеты у меня, загранпаспорт с визой на твое имя - тоже. Надеюсь, невеста твоя не слишком расстроится? Ничего, вернешься и женишься. Может, это у нас последняя операция. Через час-полтора жду у себя в офисе. Отчалим отсюда. Если что нужно или забудешь, купим по дороге. Все. Жду. Да, и не забудь покет-ком. И коммуникатор. Это все. Ладно? - Ну... ладно. - Вот и отлично. Из аэропорта покатили в отель. Остановились в Мэйфере. Гостиница была маленькая, но уютная, для особо важных персон. Называлась весело - "Хампти". Королев постоянно там останавливался, его любили и уважали управляющие и персонал. Дело в том, что этот отель более чем наполовину принадлежал Королеву. Когда-то, в тяжелые для заведения времена, Королев спас от банкротства его хозяев. Хорошенько подумав, те предложили благодетелю купить отель, а сами попросились в управляющие. Королев пытался им помочь, одолжить денег, но братья Твидл проявили настойчивость - толстячки больше не чувствовали себя бизнесменами. Кроме чудесных викторианских номеров, холлов и коридоров, в гостинице располагались бар "Сумасшедшее чаепитие" и ресторан "Белая королева", оформленный в строгом шахматном стиле: черные и белые столы на соответствующих квадратах пола, черные и белые официанты в черной и белой одежде, черные и белые приборы и даже некоторые напитки и блюда. Бар же, несмотря на сумрачность освещения, был веселым, почти детским, со смешными цветными картинками по темно-зеленому штофу стен, заключенному в рамки дубовых панелей: белые кролики, живые чашки и чайники, коротышки в высоких шляпах, смешное яйцо с лицом. В баре неизменно пахло "эрл грэем", бергамотом и еще чем-то немыслимо вкусным. Когда полненькие обаятельные управляющие показывали Егору после обеда отель, Королев подмигивал и кивал головой, одобряя внимание. А заглядеться было на что: линии внутренней отделки отеля были плавными, закругленными, детали словно перетекали друг в друга - витая лестница струилась в овальный холл, перила сливались с балкой на потолке, такое впечатление, что помещения (за исключением комнат) совсем не имели углов. Егору казалось, что он находится внутри огромного обжитого яйца. Твидлы заметили, какое впечатление произвел их отель на нового гостя. Им было приятно. Королеву нравились пожилые братья-близнецы по фамилии Твидл, они были настоящие англичане и содержали гостиницу в образцовом порядке; довольно часто в свои приезды сюда магнат сиживал то с одним, то с другим весельчаком в холле или баре за чашечкой чая или кружкой доброго эля и неторопливо беседовал о монархии и футболе. Королев любил Лондон, а этот отель и был воплощением Лондона в самом волшебном смысле. В каждый приезд Королева Твидлы с гордостью сообщали дорогому гостю, что недавно к ним наведывался сам доктор Доджсон. Королев неизменно кивал со значительным видом и оттопыривал нижнюю губу, как будто лично знал упомянутого господина, уважал выдающиеся способности доктора и понимал ценность его визита сюда. Пообедав и осмотрев отель, Королев и Егор отдохнули, переоделись в свободное и светлое, почти летнее, и отправились в колледж к Принцессе. Как раз через час у нее должны были кончиться занятия. - Вы представляете? Она сказала, что русская литература почти целиком вышла из французской, поскольку с самого начала девятнадцатого века было крайне сильно влияние французской культуры на нас. По причине Великой Французской революции. И что сам Пушкин этого не избежал. Она говорила это с большим раздражением, но не сомневаясь. И не реагируя на мою реплику о том, что Пушкин прекрасно читал по-английски. Мол, все наиболее образованные люди предпочитали говорить по-французски, вслед за этими буржуазными гувернерами. И могло ли это не сыграть роковой и решающей роли! Но если бы не беспринципность и наглость французов, значительно раньше свое мощное влияние на Россию могла оказать Англия, что и происходило до тех самых пор, пока эти лягушатники с бесцеремонностью простолюдинов не перехватили инициативу. Вам, дескать, это должно быть знакомо, в семнадцатом году власть в России захватили бывшие слуги, и даже не слуги, а дворовые бездельники, жулики, хамы и пьяницы, которые вдруг оказались сильней и активней хозяев, - невоспитанные и невежественные победили благородных, но слабых. Так вот. Это французские гувернеры подточили изнутри иммунитет аристократов. - Неужели она все это прямо так и сказала? - Королев собрал вилочкой с блюдца последние сладкие крошки. - Ну почти. Кое-что я добавила от себя. Но ее колбасило страшно. Видно, она очень любит английский язык и терпеть не может французов. - Вот это скорее. Потому что всем известно, что всякий сброд лез в Россию из Франции до тысяча семьсот восемьдесят девятого года, всякие парикмахеры, актеры, дезертиры, которые выдавали себя за учителей, а после революции - их революции - стали приезжать эмигранты-аристократы. Так что французов не ругать надо, им надо спасибо сказать, вечное же английское пренебрежение к ним, да и к России тоже, которого ты тут нахваталась, идет от снобизма и исчисляется веками... Нет, это же надо! Как будто у нас своего пути и быть не могло: или Англия, или Франция! Тупоголовый этноцентризм!.. - За что это "спасибо", папа?!.. И кому? Может быть, аббату Николя, за то что он вырастил в своем пансионе всю эту декабристскую шушеру?! Или за то, что он подарил России главного жандарма Бенкендорфа? Слава богу, Пушкин избежал этого котла. Его ведь тоже хотели пристроить в иезуитские ясли!.. Вот было бы смешно!.. - Ну ладно, ладно... Раскричалась. Сейчас весь Лондон сбежится. Их овсянкой не корми, дай над русскими поглумиться. - Королев откинулся на спинку стула и вытер полные губы салфеткой. Принцесса смущенно умолкла и исподлобья взглянула на Егора, ковыряя ложечкой подтаявшее мороженое с черникой. Егор молчал и все время убегал глазами. Ему не елось и не пилось. И он почти не вслушивался в слова Королева и Саши. До сих пор Егор был в жестоком шоке от встречи с Принцессой. Когда она вышла из колледжа, Мельникову захотелось прыгнуть в машину, умчаться в отель, закрыться в комнате, залезть в угол, за кровать, и скулить долго и тихо, от кайфа и счастья. Это вполне объяснимо: когда Принцесса вышла на крыльцо колледжа, он увидел, что волосы у нее теперь пепельно-серые, в точности как у него самого. Принцесса несколько раз пыталась поймать его взгляд, но Мельников был настороже. Королев чувствовал напряжение и ждал случая смыться. Саша не была уверена, хочет ли она именно сейчас остаться с Егором наедине. Королев подозвал официанта и расплатился за чай, минералку и прочее. Егор собрался было подняться, но Королев опустил ладонь ему на плечо и почти вдавил парня в стул. - Мне нужно съездить по делам. Одному. Завтра ты мне понадобишься, будет важный денек. А сегодня погуляйте, пообщайтесь. Наверняка вам есть чем заняться. Танцы-шманцы... - Да, но... - попытались одновременно возразить пунцово смущенные Егор и Принцесса. - Никаких "но". В конце концов, могут у меня быть в Лондоне личные дела? Или нет? Весело подмигнув телохранителю Принцессы - гор? мускулов, которая осторожно сидела за соседним столиком и натянуто улыбалась, опасаясь раздавить хрупкий стул и что-нибудь ненароком задеть, - и напевая что-то легкое, Королев быстро упорхнул из кафе. Егор проводил его удивленным взглядом, незаметно ухмыльнулся и остался молча сидеть, не решаясь поднять глаза на Принцессу. Саша тоже проводила отца взглядом и теперь, улыбаясь, смотрела в упор на Егора. Усаживаясь в такси, Королев по-детски радовался тому, как ловко все обустроил. Он назвал водителю адрес и почувствовал физически, что хочет приехать как можно скорее. Глава двадцать первая. ХИТРОСТЬ БРАУНИ Весь день Саша таскала Егора с собой - в какие-то библиотеки, спортзалы, бассейны, на радио, в картинные галереи, в кино. Вечером поехали на дискотеку. В Белгравию. Описывать смысла нет. Те, кто бывал, сами все знают, а тем, кто не знает, нет надобности излагать подробности. К тому же лондонские дискоклубы мало чем отличаются от остальных. Главное, не как там все выглядело, а что происходило с героями. И потом, понятно же: если дискотека - значит много громкой музыки, разноцветных огней, потных возбужденных людей, в основном молодых и веселых, правда, встречаются и старые козлики иногда - бородами трясут и дряблыми ляжками. Ладно, не о психофизическом портрете танцующего homo у нас идет речь. Дискотека эта настолько важна, как поворотная точка сюжета, что отвлекаться нельзя не то что на какие-то посторонние мелочи вроде старых козлов, металлоконструкций интерьера, сине-фиолетовых стен громадного зала или сумасшедших прикидов пипла, но и на подробные диалоги. Поэтому коротко - по событиям и лицам героев. До ключевого момента. На дискотеке Егор и Принцесса встретили Айгуль Шахриязову с бой-френдом, здоровенным, конопатым биологическим рыжим неопределенного возраста. Звали френда Питер О'Тул, представился он ирландцем, родом из Дублина, казался добродушным и вялым, физиономией смахивал на Марлона Брандо, что, похоже, нравилось его быстроглазой подружке. Влив в себя три пинты "Гиннеса", Пит стал еще добродушнее, а вот вялость куда-то исчезла; он принялся лихо отплясывать ирландский степ-риверданс, выделывая ногами (обутыми в не подходящие к фигуре легкие остроносые туфли) немыслимые кренделя с неутомимостью двигателя внутреннего сгорания; больше его никто особо не видел (кроме Егора, надо сказать). Ну, то есть видели, конечно, но мельком. Айгуль снисходительно рассказала, что приятель ее (за пристрастие к одежде коричневых оттенков) имеет прозвище Брауни. Прежде чем унестись в танце вслед за дружком, Айгуль резво обыскала Егора глазами. Что именно искала, осталось загадкой, но, похоже, обыск прошел успешно, потому что смотреть она стала лучисто и ясно, явно ощущая кураж кокетства, который, понятное дело, еще и подогревался отвязным музоном. Надо сказать, Егора такая музыка не цепляла, а еще очень раздражал телохранитель Принцессы. Тем более теперь их стало двое - у Айгуль тоже был свой неваляшка: они были как братья-близнецы с детскими глазами, в темных костюмах, стриженные под ноль и со щеками, выбритыми до состояния свежих шелковых простыней. Заметив, как Егор косится на телохранителей, Айгуль с низким грудным смехом сказала: - У каждого человека должен быть свой хомячок. Я это с детства усвоила. Ничего плохого в этом не вижу... - И добавила откровенно-доверительным тоном: - С хомячком ведь и поиграть можно... Потом компания танцевала, вместе и врозь; у Егора с Принцессой постепенно таяла обоюдная застенчивость, и они чувствовали себя все ближе и ближе друг другу. В какой-то момент Егор решил поискать туалет и на удивление быстро его отыскал. Умываясь, он почувствовал, что кто-то стоит за спиной. Спокойно закрыв воду, Егор выпрямился и посмотрел в зеркало. Позади никого не было. Егор вытянул себе изрядный кусок чистого полотенца, тщательно промокнул лицо и отпустил, полотенце быстро утянулось в сушилку. Послышался шум водопада, распахнулась дверь одной из кабинок, и оттуда вырулил Брауни с самодовольным лицом. Ухмыляясь и подмигивая Егору, он приблизился расслабленной походкой к автомату, сунул монету в алчную щель, стукнул по кнопке и получил яркую пачку презервативов. Проделав это ловко и привычно, Питер стал расхваливать приобретение, намекая, что сегодня ему должно повезти; Егору показалось, будто Брауни собирается произнести длинную рекламную речь в пользу избранного товара, но Питер неожиданно и резко сменил тему. Он стал серьезным, а глаза из добродушных и слегка коровьих сделались колкими и словно бы хищными. Егору стало не по себе. - Хочешь посмотреть на себя со стороны? - вдруг спросил Брауни, не улыбаясь, не отводя глаз, не стараясь облегчить разговор. - Не понял, - улыбнулся Егор. - Прямо сейчас, по-настоящему. - Брауни стоял чуть наклонившись, набычившись и сунув руки в карманы. Егору показалось, что парень, пожалуй, переусердствовал с "Гиннесом". - Пиво здесь ни при чем. Я не пьян. Просто хочу кое-что тебе предложить. Бесплатно. - Питер, пойдем. Девушки ждут. - Егор положил руку Брауни на плечо, хотел повернуть парня к выходу и вдруг понял, что Питер исчез. Только что стоял прямо перед Егором, а тут его просто не стало. Егор закрыл глаза и попытался проснуться. - Не спишь, не спишь... - послышался насмешливый голос из-за спины. - Я здесь. И не надо так удивляться. Тренировки с трех лет, строгая дисциплина, диета, длительная практика в Тибете. Чудная вещь. Просто не люблю, когда меня хватают за плечи. - Какое-то единоборство?.. - Что-то в этом роде. - Питер улыбался одними глазами. - А как называется? - Чжуан-чжи. - Впервые слышу. Ну что, пойдем? - Сейчас пойдем. Только съем марочку. "Кота в сапогах". - Что?!.. - Супер-средство для самоанализа. Попадаешь в такие дебри собственной души, что любое путешествие в космос кажется вечерней прогулкой. - В космос?.. - Это я к примеру. В космос я не летал. Я же не астронавт. И не сумасшедший. Да, надо сказать, что потом Егор припомнил одну необъяснимую странность этого разговора с Питером-Брауни: за все время, пока они находились в туалете, туда не вошел ни один человек. Питер достал откуда-то из недр своей непонятной мешковатой одежды небольшой кляcсер, как для марок или монет, только меньше. Раскрыв обложку изящного альбомчика, Брауни нашел нужную страницу и показал Егору. В прозрачных конвертиках лежали маленькие красивые марочки. В тот момент Егору показалось, что он понимает филателистов. Но марки, которые составляли эту коллекцию, вряд ли имели отношение к филателии. На листе красовались несколько клоунов, какие-то нелепые толстые тетки, слоны, стоящие на хоботах, и несколько марок с котом в сапогах. Эти были самые красивые, их явно делал художник большого таланта. - Нравится? - Брауни прищурился и смотрел, чуть наклонившись, стараясь попасть взглядом прямо Егору в глаза. - Да, мне нравится, отличный рисунок. Особенно вот эти коты. - Про них я тебе и говорил. Одной марки вполне достаточно. - Достаточно одной таблэтки, - сказал Егор негромко по-русски. - Извини?.. - не понял Питер О'Тул. - Да нет, это... русский фольклор. Питер ловко выудил марку с котом, быстро положил под язык и протянул кляссер Егору. Егор покачал головой. - Нет, Питер, кислота не по мне. - Это не совсем то. Чистая химия, никакой органики, никакой там плесени, пыльцы или грибов. Стопроцентно сбалансированное вещество. Сделанное человеком для человека. Годится для любого организма. Зависимости не может быть в принципе; действует непосредственно на подкорку. Снимает усталость, как недельный отдых на крытом пляже, прибавляет сил и раскрывает резервы мозга. Побочный эффект - самопознание. Разработано где-то в недрах НАСА, специально для астронавтов Второй Марсианской Экспедиции. Зачем, толком сказать не могу, - слышал только, что Первая столкнулась в полете и на планете с какими-то неожиданностями; видно, простых человеческих силенок маловато, чтобы справиться с тем, что там, в космосе, происходит. Подробностей не знаю. Похоже, информация об освоении Системы до нас доходит не вся, всякие красные пирамидки нам подсовывают, а главного не говорят... - Слушай, ты так много о космосе... - Да? Не заметил. Но вообще может быть. Мне нравится. Все под ним ходим. Ну, будешь есть? Если будешь, имей в виду: почувствуешь "приход" - лучше уединись. Действует недолго. Я имею в виду основное действие. Так-то марочка работает двое-трое суток. А какой секс под нее!.. Становишься похож на машину. Ну так что? - Нет, спасибо. Пойду. - Зря. Думаю, тебе есть о чем поболтать с Котом. Вопросов-то куча, а ответов - ноль. Не так? - Постой-постой... Что ты имеешь в виду?.. - Сам знаешь... Брауни закрыл альбомчик с марками и хотел спрятать. - Ладно, давай. - Ничего себе "ладно". Ты знаешь, сколько это стоит? - Не дрейфь. Я заплачу. - Конечно, заплатишь. Потом. Держи. Клади под язык. Растворяется быстро. Егор поднес марку поближе к глазам. Тончайшая миниатюра. Кот в сапогах. Фетровая шляпа с длинным пером, высокие ботфорты на толстой подошве, шпоры, длинная шпага... Желтые глаза смотрят насмешливо и как будто вот-вот оживут. Показалось, что кот подмигнул. Егор быстро положил марку под язык. - А запить ее нельзя? - Лучше не надо... Егор вышел в зал и долго искал Сашу. Оказалось, что его не было всего десять минут и Принцесса с Айгуль не успели толком ничего обсудить. Саша обрадовалась Егору и тут же утащила его танцевать, несмотря на протесты охраны. Когда Егор закончил очередной танец с Принцессой, он почувствовал легкое головокружение и заметил, что мир слегка деформируется; тогда Егор пошел подышать; ему на руку тиснули электронный штампик, чтобы можно было бесплатно вернуться; Мельников улыбнулся громиле на выходе и посмотрел на руку; печать - светящаяся кошачья рожица - улыбалась широко и лукаво. Егор вспомнил название дискотеки: "Чеширский кот". Кажется, это уж чересчур... Принцесса тоже хотела пойти, но Егор пообещал, что скоро вернется. Он быстро вышел на улицу, ему хотелось сейчас побыть одному, не только следуя указанию Брауни; он пытался прислушаться к себе, унять стучащее сердце и осмыслить все, что происходит между ним и Принцессой. Там, в зале, ему вдруг показалось, что близится самый счастливый момент его жизни, и с этим было не так-то легко сладить. Весь день он провел с Принцессой и чувствовал, что ничто, кроме нее, его в жизни не интересует. Егор вышел на улицу, закурил и посмотрел вверх. Небо ночного Лондона мало чем отличалось от любого другого неба, на котором не видно звезд в плохую погоду. Егор глубоко вздохнул, и вдруг ему показалось, что над головой все изменилось. Из-за домов выплыл громадный разноцветный шар, опоясанный медленно движущимся кольцом; небо усыпали яркие звезды, несколько совсем близких планет проплыли перед глазами; Егор разглядел моря, реки, леса разных цветов и очертаний, заметил каких-то диковинных зверей, морские и воздушные корабли. Егору захотелось оказаться там, в этих странных мирах... Он вдруг почувствовал, что его поднимает в воздух и несколько раз медленно поворачивает вокруг позвоночника неведомая незримая сила, поселившаяся где-то внутри; словно наигравшись на одном месте и решив действовать дальше, эта растущая сила резко вздернула Егора за шиворот, а потом, будто котенка, швырнула вверх и со свистом и хохотом унесла к одной из планет. Глава двадцать вторая. КАК МЕЛЬНИКОВ ПРИШЕЛ К КОТУ Второй день в Лондоне. 06.30 В серую влажную рань Егор проснулся на широкой отельной кровати и понял, что ему дико хочется обнять лежащую к нему спиной Принцессу. Это был неосознанный, автоматический порыв. Девушка повернулась и оказалась голой красоткой Айгуль. Егор растерялся. Айгуль мгновенно продемонстрировала веселое намерение порезвиться, причем готова была начать хоть сейчас. Розовые соски ее игриво торчали, а красный рот был трепетно-влажным. В этот момент раздался короткий громкий стук в дверь, и в номер ворвалась взволнованная Принцесса. Ее глаза из синих мгновенно стали свинцовыми, цвета балтийской воды или грозового российского неба. Постояв несколько секунд посреди комнаты молча и почти не дыша, Саша быстро отвернулась и ушла - судя по выражению лица и тонкой линии губ, навсегда. Дверь осталась открытой. Оставшись единственной женщиной в номере, Айгуль поудобнее устроилась среди мягких подушек и охотно кое-что пояснила. Вчера в дискотеке Егор зачем-то нацепил темные очки и ни с того ни с сего начал клеить Айгуль, которой это страшно понравилось. Саша обиделась и уехала, чему Егор как будто обрадовался. Долго танцевали, потом Егор стал отлетать, и вообще его начало как-то странно колбасить. Айгуль с Питером отвезли Мельникова в номер, где решили заодно как следует заночевать, тем более что Егор был в полной отключке и не среагировал, даже когда его стали раздевать по частям. Айгуль проснулась под утро. Питера вокруг нее уже не было, зато неподалеку оставался Егор, отчего ей стало тепло и прикольно... Егор, как ни пытался, ничего вспомнить не мог. Извинившись и стараясь не смотреть на полуприкрытые прелести дивы, он сбежал в ванную, где хотел все обдумать. Открыв воду на полную, чтобы не слышать, как российская поп-звезда самозабвенно поет свои хитовые песни, и лежа в теплой бурлящей лохани, Егор начал кое-что вспоминать. - Ну, привет. Вот здесь я и живу все то время, когда я не рядом с тобой и когда я - не ты. Довольно уютный мирок. Скажи?.. Егор осмотрелся. Хорошо освещенный, внушительных размеров зал со стенами из каменных глыб. Под потолком четыре деревянные люстры, будто колеса от гигантской телеги, - с толстыми восковыми свечами на ободах. В каждом из трех узких стрельчатых окон - по луне разных цветов в разных фазах. Здоровенный камин, даже скорее очаг - черная отверстая пасть огнедышащего дракона, набитая бревнами. Пол из квадратных каменных плит. Длинный грубый стол и стулья из толстых досок и брусьев. Как-то это не очень вязалось с видом Кота, изысканным, ярким, почти анимационным. - Не хватает Михеича, - хмыкнул Егор, усаживаясь прямо на стол. - Никакого Михеича здесь не будет, все это временно. Обстановку в целом пока не меняю - может заглянуть в гости Людоед. Правда, сделал чуть больше света, но при нем уберу. Людоеду было бы больно видеть свой домик другим. Он к этому не готов. Пока. Перемены произойдут постепенно. Егор смотрел на Кота и ловил себя на мысли, что давно не видел его, забыл, как он выглядит по-настоящему. Теперь же Кот был собой... почти собой... если не принимать во внимание человеческой мимики и костюма. Желтые кошачьи глаза выглядели гораздо естественнее на серой шерстяной морде. Вибриссы торчали пучками над верхней губой и бровями. Но самыми кошачьими были уши. Когда Кот снял шляпу и небрежно бросил ее на стол, это стало особенно видно. Уши жили своей локаторной жизнью, реагировали на каждый шорох. Кот то прижимал их, то уводил назад, то поднимал; наблюдать за этим было жутко смешно. - Наконец-то мы действительно можем поговорить с глазу на глаз. У Брауни все получилось. Скажи, что тебя проняло? Космос? Или перспектива секса под маркой?.. Ну хорошо, хорошо, не сердись... Сядь. Давай выпьем вина. Здесь волшебные виноградники. Чудо-букет: розмарин, мята, базилик... Кот ловко взял в лапу кувшин и налил темно-рубиновой жидкости в большой хрустальный кубок, стоявший перед Егором. - Вряд ли я это подниму, - усмехнулся Егор. - Ой, Егор, не шути. Забыл, где находишься? Здесь все условно. Бери. Егор взял кубок двумя руками и попытался поднять. Основание ни на миллиметр не оторвалось от столешницы. Кот засмеялся. - Видишь? Сейчас этот кубок весит полтонны. Попробуй снова. Егор поднял кубок и понял, что может удержать его двумя пальцами. - Его вес равен весу воздуха, условного воздуха, которым мы с тобой как бы дышим. Вино было густое и сладкое. - Значит, все это правда? И Марк... - Марк сейчас далеко. Очень. Он пока путешествует. Думаю, ему хорошо, он сражается с драконами, открывает новые миры - ему страшно понравился космос. До нас тут доходят слухи о невероятных приключениях и подвигах нашего Карабаши. - До нас?.. - Ну да, я тут не один. Есть Маг. Вообще много всякого люда. Потом, брауни эти. Я их заманил в Замок и позволил жить не таясь, раньше они пугали крестьян, шныряли у них по подвалам и всяким щелям. Они шустрые и забавные, мне очень нравятся. Хочешь посмотреть? Вообще я немного украсил этот мирок, еще две луны повесил: лиловую и зеленую. Как тебе? - Ничего. А где Брауни? - Питер в Лондоне, на дискотеке, а братцы его... Эй, пацаны! Вы где? Выползайте! Где-то по углам шарятся. Очень любят подслушивать. - Это неправда, - обиженно проворчал коричневый пузатенький получеловек-полукрыса (лицом точь-в-точь Питер О'Тул), важно шагнув из тени поближе к столу. - Мы никогда не подслушиваем. Просто положение обязывает нас быть начеку. Чтобы вовремя прийти на помощь. В случае необходимости. Он говорил, так забавно пришепетывая и оттопыривая губы, что Кот с Егором не выдержали и засмеялись. Брауни тоже стал хихикать. К нему присоединились еще несколько братьев, как капли воды похожих на него самого. Кот угостил их вином, они быстро захмелели и стали носиться по залу, таская друг друга за хвосты и играя в салочки, пока не убежали куда-то в отдаленные помещения Замка. - Смешные. Похожи на монстриков Босха. - Да. А ты знаешь, мне кажется, старина Босх сюда к нам заглядывал. Еще при Людоеде. По-моему, вон для того гобелена он специально написал картину. - Не может быть. - Ну почему?.. - А что это вообще за место? Кот ответил не сразу, после большого глотка. - Место?.. Не знаю... такой Мир... Они немного помолчали, прихлебывая вино. В очаге трещали поленья, по углам журчали сверчки, под невидимыми сводами зала кто-то изредка хлопал крыльями. Егор деликатно разглядывал Кота. Примерно таким он нарисовал его когда-то для компьютерной игры, но тот, его кот был бледной схемой по сравнению с настоящим. А еще в этом кое-что осталось от того крошечного котенка, которого Егор грел у себя на груди, что-то в выражении глаз, которые сейчас почти целиком превратились в черные дыры зрачков. За окнами резко крикнул кто-то ночной. - Почему-то я вспомнил: когда ты был маленький, ты любил бегать за мной по всей квартире, задрав хвост в потолок. Иногда за тобой было трудно уследить. А особенно ты любил заскакивать в ванную, прежде чем закроется дверь. Как-то раз я закрыл дверь за собой резче, чем обычно, и ты не успел проскочить, дверью тебе отрубило самый кончик хвоста, последний позвонок, было много крови, а ты стал взъерошенный, как ежик, смотрел на меня выпученными глазами и молчал, словно не понимая, что произошло, и глаза были как сейчас, одни зрачки. Как же мне было тебя тогда жалко... - Это был Шарль. - Ну конечно... - Я - не совсем Шарль... Не только... Это трудно объяснить... Видишь ли... здесь все смешалось... - Ну хорошо, тогда скажи: это жизнь или смерть? - Мастер вопросов. Тебе бы в журналисты пойти. Пусть тебя научат... Не знаю я. Здесь другой Мир. Какой-то другой, не рай, не ад, не жизнь, не смерть. С одной стороны - бессмертие, с другой - безжизние. Тела у тебя здесь нет, или их много, иллюзия, какие угодно тела, и ты имеешь сколько хочешь шансов повторять любые ситуации. Мир богатых возможностей. - Звучит как реклама. - Да?.. - И все-таки, я умер?.. - Нет. Это марка. Как бы смерть, но ненадолго. Это не опасно. Иначе я бы не стал... Я хотел тебе показать мой Мир, потому что собираюсь сделать тебе уникальное предложение. - То есть? - Я предлагаю тебе поменяться со мной местами. Насовсем. - Ты шутишь. - Нет. Тебе тяжело жить в том, человеческом мире, у тебя другое устройство психики, души, если угодно; там процветают хамы и жулики. Какое-то время ты сможешь быть таким же, но надолго тебя не хватит. Тебе нужна счастливая безмятежная жизнь в мире, где много романтики и любви. Как здесь. Причем многое ты сможешь выдумывать сам. - Да, но это не настоящий мир. - Не думаю, что с тобой согласился бы Марк. - Нет, Кот, я не согласен. - Но ты еще не знаешь условий. - И не хочу знать. - А зря. Первое условие - жизнь. Ты будешь жить вечно, ты никогда не умрешь. - Я и так буду жить вечно. Душа. - Да, но еще неизвестно где. Есть рай и ад. Это очень разные места. - От меня многое зависит. И потом, я вижу только кусочек этого мира. - Он - сказка. Весь. Сейчас я устрою утро и покажу тебе Замок, деревни, лес, море, соседние королевства. Этот Мир превосходит все твои детские фантазии. - Не трудись... - Хорошо... Как знаешь. Хочешь услышать второе условие? - Нет, не хочу. Наверняка оно столь же заманчивое и... конфетное. - Это Принцесса. - Что-что?!. - Принцесса будет твоей, навсегда. Без всяких переходов любви в другое, более спокойное, но не менее важное чувство. Это будет вечная влюбленность, навсегда застывшая первая неделя романа. Сказка станет реальностью. - Разве такое возможно? - Здесь - да. - А как попадет сюда Принцесса? - Видишь ли... Это и есть самое трудное... Мастер трудных вопросов... - Ей нужно будет умереть?.. - Да, но только там... Ты же понимаешь... - И мне тоже... - Собственно, ты уже сейчас... ну... не совсем, конечно... Как видишь, это не страшно. И потом, кого тебе оставлять там?! Братьев-уродов? Королева? Кого?!. Кот замолчал. Он смотрел в окно, туда, где бесновалась зеленая луна, и лапой покручивал ус. - Да, Кот, я понимаю... Заманчиво, конечно. Вечная любовь, все такое... Но лучше мы как-нибудь своим ходом. И будь что будет. В этом тоже есть свой кайф. Пусть это и не такая сказочная жизнь, как ты говоришь. - Я знал, что ты откажешься. Жалко. Мне нравится твой мир. И он мне больше подходит. - Но это мой мир. - Да, да, все, вопрос снят. Ты, наверное, прав. Тут тоже есть своя рутина, яркая и праздничная, но... В здешнем Мире не бывает настоящих опасностей. От этого жизнь обесценивается. И смерть обесценивается. Думаю, не о таком бессмертии мечтает человечество. Я знал, что ты мне ответишь. А предложил... так, для очистки совести: думал, может, ты устал от проблем и опасностей... - Конечно, устал. Но не такой же ценой от них спасаться! Ты подумал, что я трус? - Да нет... Просто я знаю, что тебе нелегко дается все, чем мы занимаемся с Королевым. - Ему это тоже нелегко дается. Скоро мы закончим. Осталось немного. - Ну и ладно. Все. Пьем вино. - Теперь твоя совесть чиста? - Что ты имеешь в виду? А, это?.. Ну, не совсем. У меня есть к тебе одна просьба. Ты можешь отказаться, я не обижусь. - Что за просьба? - Понимаешь, все труднее стало воплощаться. Думаю, скоро это станет невозможно... - Почему? - Мы меняемся. И ты, и я. Но точно я не знаю... Возможно, у меня есть какой-то предел проникновения в твой мир... Как в батарейках, не знаю точно... - Жалко. - Погоди плакать - возможно, все дело в банальном авитаминозе, но... Слушай, не подумай, что это бред или сумасшествие... - Да... - Просьба такая. Понимаешь, в человеческом теле я испытал почти все. Почти. Но не все. Мне хотелось бы сегодня поменяться с тобой местами. Полностью. Так, чтобы ты этого не помнил. - Да я и так-то почти никогда не помню... - Все-таки почти... Мне бы не хотелось... Словом, позволь мне побыть тобой, пока ты будешь здесь. Не факт, что это получится, но мне бы хотелось попробовать. Времени ты не почувствуешь, будешь спать или осматривать красоты, как захочешь. Можно и то и другое. - Ты мне дашь слово, что вернешься? - Даю. - Хорошо. Не знаю, что ты задумал, но я многим тебе обязан... И все-таки... Два условия. Извини. - Да нет, нормально. Я понимаю. Я слушаю. - Не трогать Принцессу. - И не собирался. - И... не подставляй меня. - Второе условие лишнее. Я дал слово, в него входит и это. - Тогда договорились. - Хочешь, я все-таки сделаю день и попрошу Мага показать тебе Мир, где я живу? В реальном мире пройдет всего два-три часа. Парадокс Эйнштейна работает здесь, как при полете со скоростью света. Только наоборот. - Хорошо. Но сначала давай все-таки выпьем вина. - Давай. С каждым глотком Кот вырастал и становился все больше похож на человека. Одежда задрожала горячим воздухом. Сперва растворились шляпа и плащ, потом камзол, сапоги, шпага, панталоны с широким ремнем и рубашка апаш. На морде стала быстро исчезать шерсть, втянулись кошачьи уши, голова обросла нормальными волосами; размытость превратилась в другую одежду, лицо стало совсем человечьим. За столом друг против друга сидели одинаковые молодые люди с внешностью Егора Мельникова. Отличить их можно было только по цвету глаз, у Кота они остались ярко-желтыми. Егор словно смотрел в зеркало. Никакого зеркала не было. Брат-близнец... На мгновение Егору стало страшно. Кот взмахнул рукой. Егор увидел, как ярко-сиреневая луна в одном окне потускнела. Небо стало светлеть, из-за гор выскочило солнце. Кот хлопнул в ладоши, распахнулись высокие двери, и в зал вошел Маг. На нем были свободное одеяние до пола и высокая остроконечная шляпа - все из темно-синего шелка, покрытого тонкой вышивкой: солнца, луны и звезды сверкали золотом и серебром. Длинную седую бороду Маг тщательно расчесал и разделил пробором на две половины. Остановившись неподалеку от стола, Маг внимательно посмотрел на Кота, потом на Егора, улыбнулся одной половиной лица и сдержанно поклонился. Вдруг Егор почувствовал, что все его тело, каждая клетка, приходит в плавное, не объяснимое физическими законами движение. Когда за стенами Замка незаметно наступил вечер с тремя разноцветными лунами, Егор зевнул, почесал за ухом, надвинул фетровую шляпу на жесткие длинные усы, устроил поудобнее лапы и хвост, закутался в плащ и, широко зевнув черно-розовой пастью, быстро заснул в кресле у очага. Трещали поленья. Что-то шипело в горячем теле огня. Егор уютно урчал. Лапы его мелко вздрагивали. Ему снились желтые поля, синяя речка, веселые крестьяне в широкополых соломенных шляпах, мрачноватый, но добрый Маг с длинной седой бородой и серебряным свистком на цепочке; громадные стрекозы, кружащие над крепостными стенами, исполинские вечнозеленые эвкалипты и далекий морской горизонт... 7.00 - 14.20 Егор проснулся в ужасе, едва не захлебнулся, вылез из ванны, долго смотрелся в зеркало, отыскивая признаки кошачьей морды, ничего не нашел, кое-как вытерся, вернулся в комнату, выпроводил недовольную Айгуль, быстро оделся и вышел из отеля в утренний Лондон. Егору хотелось выть оттого, что нельзя вернуться назад во времени, на дискотеку, чтобы отказаться от предложения Брауни. Мельников разыскал Принцессу, дождался конца занятий и попытался поговорить. В скачках рваной беседы подтвердилось, что вчера на дискотеке, вернувшись с улицы, он стал активно заниматься Айгуль, которая очень даже не возражала, а потом нагло бросил Сашу одну среди этого пляшущего стада (Кот честно выполнял обещание), после чего она просто вынуждена была уехать. Когда же Саша вернулась, чтобы простить Егора и предполагая, что посторонний флирт ей почудился, то ни Егора, ни Айгуль с Питером на танцполе не оказалось. Поискала на дискотеке, потом в отеле. Номер был заперт, на стук никто не отозвался. А утром дверь оказалась открытой... И теперь Егор Саше был просто противен. Егор завел было речь о Коте, но Принцесса обожгла его яростным взглядом, процедила сквозь зубы, что ее больше не проймешь сказками для идиотов, и напоследок посоветовала придумать что-нибудь посвежее. 16.00 Озадаченно потирая подбородок и глядя влево и вниз, Королев сообщил Егору, что Принцесса настроена решительно и однозначно. Более того, она срочно собирается замуж. Правда, имени жениха пока никому не назвала. Известно только, что он - человек солидный, преуспевающий, русский и давно ее любит; она уже звонила в Москву и ответила на давнее предложение: "Да". 20.00 Егор снова попытался поговорить с Принцессой, подкараулив ее у спортзала. Все это похоже на бред! Какой еще жених?!. Сломать жизнь легко, в гневе это даже кайф, но что будет потом?!. Принцесса насмешливо ответила, что Егором она наигралась, пора подумать о серьезных вещах. Егор вспылил, но телохранитель бдительно держался поблизости... Сашка изменилась. Она осунулась и стала еще больше похожа на мальчика, ершистого и неприступного; она перекрасила волосы, пытаясь попасть в свой природный цвет; это ей почти удалось, разве что оттенок получился более траурным. А еще Принцесса купила и поставила себе дурацкие желтые линзы. Ночь со второго на третий день в Лондоне. Дождливо Королев тянул с отъездом, никак не мог закончить дела, в которых Мельников почти не участвовал. Несмотря на это, Королев не отпускал Егора в Москву. Мельников метался в гневе и отчаянье, для него было бы лучше уехать. Он напился "Уокера" вместе с Айгуль, которая пришла вечером в номер узнать, как дела, и не смогла оставить его одного, чувствуя некоторую вину и решив провести с ним целую ночь (без единого секса). Айгуль пожаловалась, что куда-то исчез Питер Брауни, но скоро утешилась и принялась рассказывать Егору безостановочно и чуть ли не одновременно тысячу почти одинаковых причудливых сказок. Правда, одна сказка Егору запомнилась - китайская, про царя и дракона. Поздним утром, утомленный волшебным Востоком, Егор расстался с Айгуль. Светски целуя его в колючую щеку, она сказала, что все отлично понимает и ни на чем не настаивает, у нее, собственно, и не успели созреть пылкие чувства. Таким образом, Айгуль удалилась легко, как шаткий молочный зуб. Егор совсем не помнил первой ночи с Айгуль, но почему-то засомневался, что ничего не случилось, его мучили совесть и что-то еще - после удаления ненужного зуба десна какое-то время немного саднит. Третий день в Лондоне. Пасмурно; без осадков. Позднее утро Королев сделал последнюю царственную попытку помирить Принцессу с Егором, но был вежливо отослан дочерью заниматься нефтяными делами. В приступе отчаяния Егор усыпал двор колледжа цветами. Их быстро растоптали ученики и преподаватели, в результате чего двор стал похож на овощной рынок после закрытия, но до ночной уборки. В довершение ко всему выходящая из колледжа Принцесса поскользнулась на ярко-красном, пустившем сок лепестке какого-то пухлого цветка, нахмурилась и чуть не упала. Положение спас телохранитель. А Егор позорно бежал. День Сама Айгуль в перерывах между уроками уговаривала Сашу простить Егора. В ответ Принцесса пообещала звезде, что если та будет ее доставать, она порвет ей голосовые связки, тем более что, судя по дребезжанию, которое доносится из маленькой глотки и называется пением, сделать это будет совсем нетрудно. Айгуль презрительно фыркнула и рассосалась. Егор попробовал отыскать Кота, но тот не отзывался. Поиски Брауни ни к чему не привели, даже самые продвинутые наркосейлеры ничего не знали о марках "Кот в сапогах", поэтому в Замок Егор попасть не сумел. Ранний вечер. Небо расчистилось и украсилось густыми кучевыми облаками. Ярко светило заходящее солнце Анализируя утреннюю неудачу с цветами, Егор вдруг подумал, что направление, вероятно, избрано верно, но атмосфера события должна быть иной. Ведь многие проблемы и неудачи общения происходят от неумения людей вовремя улыбнуться, разрядить обстановку; речь не идет, разумеется, о политике, где люди могут улыбаться друг другу, а наутро объявляют войну между государствами; имеется в виду частное общение; он вспомнил несколько ситуаций из своей жизни и повернул их по-другому, представив, что люди расстаются иначе... Такие мысли к Егору пришли неспроста: он вспомнил, что в тот момент, когда Принцесса поскользнулась на лепестке, на ее лице мелькнула скрытая улыбка - мелькнула и тут же спряталась за нахмуренными бровями. Характер этой улыбки показался Егору прежним, как до беды с расставанием. С замиранием сердца Егор вдруг подумал, что, возможно, у него еще есть шанс... Когда Принцесса вышла из библиотеки, она увидела, что на улице перед входом нагло прохаживается фланелевый, оливкового цвета мышонок с большими глазами, мышонок точно такой, как в старом добром мультике про Тома и Джерри, только в средний человеческий рост. В руках мышь держал огромную мышеловку. При виде Принцессы зверь демонстративно бухнулся на колени, установил мышеловку-капкан на тротуаре и положил на нее голову, будто на плаху. В этот момент из-за микроавтобуса, припаркованного поблизости, выскочил серый кот Том под два метра ростом, подбежал к Джерри и стал отнимать у него нелепое орудие публичного суицида. Эта пантомима была неожиданной и нелепой. Громила-телохранитель отреагировал парадоксально - его лицо расплылось в счастливой улыбке, он стал похож на карапуза, сидящего дома у телека с пакетиком леденцов, захлопал в ладоши и, достав из кармана монету, швырнул в пустую картонку, которая валялась недалеко от возящихся персонажей. Несколько прохожих остановились и с улыбками бросили деньги артистам, устроившим веселое уличное представление. Принцесса сперва оторопела, а потом не выдержала и расхохоталась. В этот момент мышь, словно вязаную шапку, стянул с себя ушастую голову, и под серой фланелевой маской оказалось виноватое лицо Егора... Каких трудов стоило Мельникову уговорить Королева поучаствовать в уличном шоу, неизвестно. Сломавшись, Королев подсказал, что любимыми Сашкиными мультиками с детства были истории про Тома и Джерри, потом сам написал сценарий представления, провел единственно возможный в данном случае кастинг, а также позаботился о костюмах и реквизите. Результат показал, что замысел и продюсинг были успешными - Принцесса Егора простила. Переодевшись в смокинг, счастливый Королев укатил в Кенсингтонский дворец, а Егор проводил Сашу домой. Расстались они тепло, но сдержанно - решили не торопиться. Когда Саша уже скрылась в подъезде, Егор услышал звонок. Подумав, что это сигнал его комма, Егор вынул аппарат из кармана, но коммуникатор молчал. Звонил счастливый жених. Первым желанием Саши было нажать сброс, но она этого не сделала. Приложив указательный палец к уху и чувствуя все возрастающую уверенность, она совершенно спокойно, с какой-то неожиданно мудрой и человечной интонацией стала говорить в микрофон на запястье, что ее согласие было ошибкой, она попросила прощения и предложила звонящему вечную дружбу. Похоже, финал разговора Принцессу не устроил. Она раздраженно сорвала часы-телефон с руки и, придя домой, сразу же выбросила их в мусороглот. А вслед за ними и линзы. Дома Саша с невольной улыбкой повалялась на диване, подумала-подумала, вдруг снова встревожилась и вызвала такси - ей захотелось переночевать в отеле, в роскошном многокомнатном номере папы. Глава двадцать третья. ПРОГУЛКИ И ПОЦЕЛУИ Егор и Саша, встретившись на следующий день в холле отеля как будто впервые, сначала погуляли по городу. Они больше молчали или обменивались кроткими фразами, заново привыкая друг к другу. Потом как-то вдруг решили прокатиться на "чертовом колесе" - "Оке Лондона". Наверху в прозрачной капле-кабинке, будто прилепившейся после дождя к исполинскому ободу, Саша немного повеселела (до этого она словно пыталась справиться с какой-то навязчивой мыслью), стала рассказывать об Англии, о столице, показывала сверху и объясняла, что как называется. Она любила Лондон и хорошо его знала. - Обожаю Лондон. Сейчас все тебе покажу. Мы ведь не успели... Ладно, ладно, забыто... Смотри. Вот это все - Сити, центр, в Средние века это был весь Лондон. Вон Стрэнд и Пэлл-Мэлл, крутые места. А видишь, такой смешной человечек в витрине на набережной Виктории? Это классный ресторан. Вон Мэйфер, где вы остановились, а там - "пуп земли", Пиккадилли, видишь, такой дом весь в рекламе, на углу? Ну, ты знаешь, наверняка видел. Фонтан посредине, вечером, когда много огней, около него тусуются всякие. Трафальгарская площадь мне нравится куда больше. Да нет, ты туда смотри. Ну что ты смеешься? А вон, видишь, собор Святого Павла. Классно, да? Та-а-а-к... Там, левее, Блумсбери, студенческий район, красивый. Еще левее - башня Телекома, а там, где много деревьев, видишь, чуть дальше, такие кудри, это Риджентс-Парк. Лодки на пруду, зоопарк, театр, сады, розарии - красота, в общем. Там еще планетарий недалеко, и музей мадам Тюссо - можем сходить посмотреть. Фигуры там и правда, как люди, даже страшно, когда долго смотришь. Так... вон Гайд Парк, все эти "горлодерики", теперь такое довольно причесанное местечко, не то что раньше, когда там плюнуть некуда было - одни иммигранты. Лодки на Серпантине, лебеди в Круглом пруду. Челси мне совсем не нравится, там сплошные футбольные фанаты, а пабы и кафе грязные, как стадион после матча. Кенсингтон - роскошный район, музеи, тихие улочки, вот там настоящие лондонцы и живут. А в Сохо я редко бываю - видишь, за колонной Нельсона? - абсолютно отвязное место. Помнишь Джекила и Хайда? Хайд там скрывался. Сей-час там ночные клубы, рестораны любой кухни, дискотеки, ну такие, отстойные, наркота, трансвеститы, в общем, всякая дрянь. А! Вот! Как же я забыла! Поверни голову. Это Тауэрский мост. Там снова открыли верхние галереи и теперь пускают за деньги. Одиннадцать фунтов. Как двадцать лет назад. Здесь мало что меняется. Мост что-то вроде музея. Ну и вид неплохой. Хотя если бы это были просто галереи моста, не застекленные, было бы интереснее. Наверняка. И чтобы на ночь не закрывали. Говорят, их когда-то закрыли, потому что с моста часто прыгали в Темзу влюбленные и самоубийцы. Гибли в основном влюбленные, а самоубийцы выживали. По-моему, это неправильно. Егор смотрел вниз, на темную воду Темзы, и у него кружилась голова. То ли медленное движение вверх, то ли природная боязнь высоты - кто его знает. Жутковато ему было. Не по себе. Особенно в самом начале. Принцесса говорила, и говорила, и говорила. От Лондона она перешла к своей жизни, рассказывала о матери, которой не знала, об отце, об учебе, о тропических островах. Но вот что странно - ее болтовня не доставала Егора, более того, отвлекала от страха высоты. Он отцепился от поручня, и рифленый пол уже не казался ему таким тонким, как раньше. Вообще Егор терпеть не мог девичьих разговоров. А тут поймал себя на мысли, что, наверное, и сам точно так же рассказывал бы об этих вещах, примерно теми же словами и с теми же чувствами. Иногда Саша увлекалась, торопилась и становилась совсем беспомощной, как маленькая девочка, потерявшаяся в супермаркете. Егор внимательно слушал, иногда не слушал, а разглядывал синие игристые глаза и такие губы! В ее лице было мало женского, скорее, она была похожа на подростка неопределенного пола, без пудры, теней и всяких там румян и помады. Дело тут не в возрасте, просто она такая, спонтанная. И умная, без жеманства и стервозной женственности. Но больше всего Егора удивило, что сейчас в Принцессе не было обычной московской тусовочности, она будто сняла маску и говорила на другом языке, без традиционной жвачной оттяжки продвинутых девиц. Егор дослушал очередной рассказ и прямо так и спросил - о московской маске. Принцесса ответила с ходу, словно тоже об этом думала. Там, мол, в Москве - примитивно, неинтересно, все очень определенные, одинаковые, особенно девки. Если отличаешься, тебя не понимают. А здесь - свободнее, можно быть собой и одеваться немодно. Он удивился: она так органично и легко вписывалась в столичную тусовку. Принцесса шутливо обиделась. Егор снова смутился. Саша призналась, что в Москве трудновато без маски. Или тогда нужно совсем замкнуться и не высовываться. - Ты это знаешь не хуже меня. Правда? - Что ты имеешь в виду? - насторожился Мельников. Принцесса хитро улыбнулась. - Ты же в Москве живешь. Причем неплохо, насколько я знаю. И тоже при помощи маски. Не так? Потом она говорила о том, как любит Москву и жалеет, что великий город плетется в хвосте у басурманов; как было бы здорово, если бы мы не сдирали все с Запада, а шли своими путями; по улицам Первопрестольной разъезжали бы бояре в санях и соболях; а в Кремле давали бы балы, праздновали бы Пасху и Рождество по-русски. У Егора голова шла кругом от этих рассказов, и он понимал, что совсем не знает Принцессу. Он уже видел ее не в светлых широких штанах и модной рубашке, не с рюкзачком за плечами, а в легкой шубе до пят, надетой на голое тело, в сбившейся набок собольей шапке, с ярко-красными губами и блестящими от шампанского глазами, игривыми и дикими, а в руке у Принцессы сверкал хрустальный бокал. Саша тем временем уже перешла к дирижаблям и лодьям, к усадьбам, монастырям-крепостям и саням-самоходам. Егор слушал причудливую повесть, которая сочинялась тут же, прямо при нем, в жанре альтернативной фантастики. Постепенно он увлекся и стал что-то прибавлять от себя, словно создавая иллюстрации к книге, Принцесса соглашалась или задумывалась, а потом они вдруг начинали спорить. Спустившись из лондонского поднебесья, Егор и Принцесса подождали, пока из соседней капли выйдет взволнованный телохранитель, выслушали упреки в том, что они своей неуловимостью не дают ему возможности выполнять профессиональные обязанности, подверглись экзекуции в виде дословного пересказа наставления о соблюдении правил безопасности (к каковому наставлению телохранитель приложил личную просьбу не допускать излишнего сумасбродства), после чего, пожав плечами, снова пошли гулять. Обсуждая планы, оба понимали, что уже не хотят ни в музей мадам Тюссо, ни в парк с прудами, лебедями и лодками, ни на Тауэрский мост. Поэтому когда в поле зрения появился красный двухэтажный безлошадный омнибус, им не пришлось даже переглядываться. - Побежали? - тихо произнес Егор. - Ага!.. И они рванули к отъезжающему от остановки электробусу. Егор подсадил Сашу на подножку задней площадки и подтолкнул дальше, в салон, потом взялся за поручень и прыгнул сам. Удивленный громила-телохранитель попытался было бежать следом, но красненький уже набрал приличную скорость. На атлета косились прохожие. Телохранитель сделал последнюю попытку ухватиться за поручень. В этот момент Саша взяла у Егора его автоматический зонт и быстро протянула телохранителю; громила за него ухватился, а Принцесса, с миной ужасного сожаления, вдруг выпустила зонтик из рук. Телохранитель отстал, досадливо глядя вслед коварной подопечной. Взгляд его был настолько красноречив, что для полноты картины не хватало только, чтобы охранник философски пожал плечами, раскрыл у себя над головой зонт и медленно застрелился. С трудом сдерживая смех, Саша с Егором расплатились с темнокожим кондуктором и полезли вверх по ступенькам. - Сейчас ты мне напомнил одного нашего общего знакомого. - Да?.. - Ну не дуйся. - Да нет... - Ах-ах-ах. "Да нет..." Наш сдержанный английский мальчик. Слушай, а я не верю, что вас двое. В это наверняка и многие другие не верят, не только я. - С чего ты взяла? - Да потому что вы никогда нигде не появляетесь вместе. Посмотри со стороны. Неужели это не странно? - Было бы более странно, появляйся мы вместе. Мы не хотим никого шокировать. - Слушай, тебя ведь не ухватишь! На все есть ответ! Причем такой, что не подкопаешься. И Кот - такой же, как ты. Именно в такие моменты я больше всего сомневаюсь, что вас двое! - А в другие... хм... моменты? - Хам. И все-таки я не верю. Не верю - и все. - Правильно! Не верь! Я тоже не верю!.. Слушай, неужели так важно, двое нас или нет? - Важно? Смотря для кого. - Для тебя. - Для меня? Ну во-первых, мне вполне хватит одного... - А во-вторых? - Во-вторых, я все равно вам не верю. Ну, не двое вас, и все тут! Признавайся, где прячешь линзы! - Ладно, твоя взяла. Нас не двое. Любимая, я давно хотел тебе все рассказать... - Фигляр!.. - Причем хамоватый, заметь. Но сдержанный. Как английский мальчик. - Стоп. Как ты сказал? - Что?.. - Ты сказал - "любимая"?.. - Разве? Я так сказал?!.. Не может быть. Это я, наверное, оговорился... На этом разговор, собственно, и кончился. Потому что Саша Егора поцеловала. Первые секунды он не отвечал, но она настаивала, прямо-таки впилась в его губы... Сперва прячась, стесняясь, а потом ничего вокруг не замечая, они стали целоваться. Саше было почти легко - она уже проделывала это с Котом. А вот Егору пришлось привыкать. Потом они опять разговаривали. То есть не то чтобы разговаривали, на бумагу такая беседа не ляжет. Саша что-то шептала Егору на ухо, он ей отвечал. О чем именно они там ворковали - никому не известно. В такие минуты влюбленные шепчут друг другу всякую чушь, и если ее подслушает нормальный здравомыслящий человек, не имеющий в данный момент страстной сердечной привязанности, у него, у человека этого (о животных я вообще не говорю), глаза вылезут из орбит от невыносимой неловкости и нелепости бытия - словно по причине отсутствия кислорода в атмосфере, - настолько конфузные тексты выдают бесконтрольные губы влюбленных, единственный вектор желания которых направлен в уединенное уютное место, в какой-нибудь этакий уголок, где они смогут нашептаться сколько их молодым организмам угодно. Единственное, что можно сказать определенно: Егор все-таки спросил у Саши о таинственном женихе, не выдержал. Принцесса на миг замерла, посмотрела спутнику прямо в глаза, потом легонько ущипнула Егора где-то внизу и молча впилась в его губы. Как-то незаметно Егор и Принцесса выплеснулись из электробуса и оказались в знакомых местах. Блаженно растянувшись на шелковых простынях, Королев с улыбкой слушал женский шум воды в душе, прислушивался к мужскому плеску ликования успокоенной плоти в себе, неторопливо и с удовольствием запивал все это шампанским и предавался чудесным воспоминаниям об общении с юной старой знакомой, знаменитой лондонской фотомоделью (кстати, датчанкой), которая несколько минут назад ненадолго превратилась в русалку. Излишне говорить, что Королеву было хорошо. Он сделал дела, сделал успешно. Теперь можно отлично расслабиться. И это тоже получается. Все получается. Тимоти (партнер по бизнесу) страшно доволен - правда, прислал утром в отель записку, у них так было принято, эти старомодные записки, - мол, отбыл в Люксембург на денек и просит провести еще одни переговоры до отъезда. А так можно было улетать прямо сегодня. Надо будет позвонить, может, ничего срочного... Не хотелось напрягаться в последние дни, но, возможно, встреча грозит новой прибылью. Егор вел себя молодцом... Только вот с Сашей... Что-то опять у них там... Хотя сейчас уже вроде все на мази... Ладно, это хорошо, что отменили сегодняшний отлет, пусть погуляют. Может, и внучат повезет скоро понянчить... Неожиданно зажурчал коммуникатор. Спокойно поднявшись с квадратной кровати, Королев прислушался, отыскал на полу свой кучкообразный пиджак, поднял его, расправляя, вынул из кармана маленький визжащий параллелепипед, похожий на черный обмылок, привычным жестом расслоил его надвое, как песочное пирожное, и поднес к уху. - Алло. Тимоти? Хау ду ю ду, дорогой!.. Слушая партнера, Королев поймал себя на мысли, что можно было включить камеру на комме и поговорить с Тимоти лицом к лицу. Вообще он не любил ви-фонов и пользовался коммом как простым телефоном, но сегодня Королеву было бы приятно видеть старого товарища, у олигарха было прекрасное настроение. Некоторое время Королев слушал, и блаженное выражение лица его не менялось. - Почему это в Москве? Я еще в Лондоне. Нет, собирался, но... Еще несколько секунд тишины. Постепенная смена лица. - Я на островах? Что за бред? Ты на островах? Где? На каких островах? Но утром ты сообщил, что едешь в Люксембург на один день, а завтра у нас совещание... Как это нет?.. Ты же прислал мне записку в отель, и я... Что?.. Не было никакой записки?.. Королев застыл, как восковая фигура из музея Тюссо. - То есть ты не просил меня остаться на повторные переговоры? Все. Я перезвоню. Оторвав комм от уха, Королев торопливо назвал в микрофон имя телохранителя. - Где Саша? Он недолго слушал возбужденный голос, невнятно кричащий из аппаратика. - Ты уволен. После того как найдешь мою дочь. И молись, чтобы с ней ничего не случилось. Кретин. Королев понял все сразу и окончательно. Это была ловушка. Он слишком постарел и расслабился. Раньше он не допустил бы, чтобы его так легко взяли за вымя. Неужели Егор в этом замешан? Или Кот?.. Он всегда не доверял этому желтоглазому негодяю... Они разделались с Карабаном. Почему он решил, что избежит его участи? Королев проклинал свою беспечность. Раскудахтался, как старая грязная сваха. Лондон! Лондон! Как можно было не проверить все досконально?!.. Долбаная записка!.. Стоило только проявить настойчивость, дозвониться до партнера и уточнить... Королев вдруг увидел свое отражение в зеркале: голый пожилой человек огромного роста с крошечным коммуникатором у левого уха. Будь Королев слабой женщиной, он обязательно лишился бы чувств. Глава двадцать четвертая. ПОХИЩЕНИЕ Убежав от телохранителя, Егор и Принцесса не стали мудрить и поступили по примеру знаменитого похитителя писем - положили себя на самом видном месте, рассудив без ошибки, что в ближайшие часы в таком очевидном месте, как отель, а особенно в номере Егора, их никто не побеспокоит - все уверены, что они где-то в городе. В отель им удалось пробраться совсем незаметно, через заднюю дверь ресторана. Валяясь в зашторенном номере на кровати под тяжелым балдахином алькова, они пили вино и смеялись. Потом, когда вино кончилось, целовались и опять что-то шептали друг другу, как будто кто-нибудь мог их подслушать, какой-нибудь бесстрастный здравомыслящий человек, притаившийся под кроватью. Говорят, смех не способствует любви. Это ложь. Настоящему ничего не мешает. Им было весело, и с каждым прикосновением они хотели друг друга все больше. Перед тем как потерять сознание от количества незаметно выпитого, Принцесса шепнула Егору прямо в ухо горячими влажными губами: "Как же долго я тебя ждала... Почему ты не приезжал?.. Люблю... Делай что хочешь. Ты хочешь... Делай все. Я тоже хочу. И буду хотеть. Даже если усну... Ты отключил свой комм?.. Если отец позвонит... У него комм с ориентатором... У тебя тоже... Он нас найдет..." И она мгновенно уснула, положив голову ему на колени. Егор осторожно, но быстро раздел Принцессу, уложил ее мальчишескую голову на подушки и долго любовался тонким доверчивым телом, которое возбуждало его до дрожи. Потом он гладил ее непослушной ладонью. А Принцесса улыбалась во сне и тело ее отзывалось на каждое прикосновение, даже самое легкое. На секунду Егору показалось, что Принцесса вовсе не спит, а притворяется, играет с ним. Он откатился немного в сторону, на другую половину кровати и долго наблюдал за спящей красавицей. Кажется, она и правда спала, не притворялась, не лукавила, только улыбка исчезла. Он провел кончиками пальцев по ее груди. На лицо Принцессы вернулась улыбка. Мгновенно стали твердыми темные изюминки сосков. Он поздоровался с каждым из них долгим поцелуем и опустился ниже. Принцесса не обманула. Она хотела его даже во сне, она была возбуждена. Это были первые дни ее настоящей любви. Первая неделя романа... А может, прав был Кот? Может, надо было согласиться?.. Чтобы это длилось всегда... Он разделся сам и лег рядом. По-прежнему не просыпаясь, она повернулась на бок, лицом к нему. Он подвинулся ближе, стараясь прижаться к ней каждой клеточкой кожи. Наконец-то... Сердце билось где-то в горле, и Егор боялся, что Принцесса проснется от этого кошмарного грохота. Проснулись ее руки, стали слепо и осторожно исследовать тело Егора. Проснулись ее ноги, одна обвила его сверху, а другая гибкой змеей проникла между ним и простыней... В этот момент Принцесса была похожа на бабочку, которая сама себя нанизала на иглу энтомолога... Егор вошел в Сашу легко, естественно и осторожно скользя, без блужданий, как будто соединились две наконец-то подобранные друг к другу детали сложной головоломки. Он погрузился в нее целиком, почти теряя сознание от наслаждения, с трудом сдерживая рвущиеся наружу ликование и восторг, то ли еще больше пьянея, то ли трезвея в объятиях горячего и одновременно освежающего океана, он почувствовал, что хочет вывернуть ее наизнанку, коснуться губами самого дна. Ее тело просыпалось волнами. Она раскрыла ему навстречу губы и обвила его ласковыми водорослями рук. Она готова была проснуться... И тут появился Кот. Егор испугался этого неожиданного и нахального появления и почти отпустил Принцессу. Он отстранился и посмотрел на нее немного со стороны. Кот быстро занял свободное место. Егор с ужасом понял, что Кот жадно целует Сашу во влажные полураскрытые губы, уверенной рукой ласкает ее грудь, скользит беглыми пальцами к животу и ниже... Егор видел, как Кот уже делает в точности то же, что несколько секунд назад делал он сам. Егор хотел вмешаться, отшвырнуть прочь этого похотливого равнодушного монстра, но его словно парализовало. Он почти не чувствовал тела, единственное, что он мог, - гладить кончиками пальцев откинутую вверх и чуть в сторону Сашину руку, запястье. Да и то - он уже почти не чувствовал Принцессу, с каждой секундой она удалялась от него в недосягаемую темноту наслаждения. Это было противно. Кот почувствовал импульс Егора и весело оскалился. - Я тебя просил. Не надо было тогда возвращаться так рано. Я ведь ничего не успел. Я же просил тебя... А теперь лучше не мешай, лучше мотай на ус. Тебе еще пригодятся эти уроки любви. Кот и Принцесса медленно и ритмично двигали телами. Она тихонько постанывала, но не просыпалась. В какой-то момент Кот отстранился и мягко перевернул ее на живот. Он немного раздвинул ей ноги, словно разрезал пополам ладонями, чуть задержал пальцы в тени, а потом пристроился сверху. Принцесса испуганно вскрикнула и мгновенно проснулась. Кот испарился молниеносно, а Егор, которого вдруг отпустил мышечный ступор, снова почувствовал Сашу. Она села на кровати и дышала совсем как ребенок, напуганный страшным сновидением, которое прервалось в самой активной фазе. Егор бережно уложил Сашу на бок и лег рядом с ней, позади, чувствуя, как тысячи игл вонзаются в расслабленные руки и ноги. Принцесса повернулась к нему и в его объятиях успокоилась и уснула. Они больше ничего не делали, просто спали, переплетясь руками и ногами, слившись настолько, что казались одним существом. И этот сон был лучшим, что с ними когда-нибудь происходило. Но сон был недолгим. Ему помешали события, речь о которых - впереди. Нельзя сказать, чтобы Соловей был злым человеком. Эгоистичным, нервным и равнодушным он был, это правда. Эгоистичным, нервным и равнодушным. То есть, несмотря на нервы, душе его было уже все равно. И это все равно было главным и единственным в мире. В порыве гневливости он мог легко заколоть человека, а когда выяснялось, что это был единственный выход на серьезные деньги или контакты, Соловей столь же вспыльчиво и безмозгло убивал помощника, который его от нелепого убийства не удержал, и преспокойно, что-то напевая, садился отведать десерт. Поэтому помощники у него менялись часто. При всем при том в глубине нутра Соловей оставался безмятежен, как крыло самолета. Но, будь Соловей совсем равнодушным человеком, он напоминал бы мумию египетского фараона, и никогда у него не могли бы родиться не то что дети, но даже фразы. Ни по внешнему шарообразному виду, ни по наличию обширной второй семьи (которую он завел после поголовного истребления первой кем-то враждебным) нельзя было заподозрить Соловья в полном и окончательном равнодушии. Но с тех пор как этот жир стал одним из крупнейших авторитетов страны, в чувствах он нуждался все меньше и меньше. И тем не менее чувства эти - изредка и касательно вещей избранных - в нашем остывающем колобке-разбойнике еще просыпались. Были у него две стойкие страсти: внучка Сонечка и любимая фраза. О Сонечке говорить пока нечего. Это просто маленькая, пухлая, избалованная девочка, которая писает в памперсы, увлеченно ковыряет в носу и не делится ни с кем шоколадом, - поэтому пусть растет себе кроха. А вот фразочку Соловей любил интересную. Произносил ее тихо, но с большой внутренней силой, и, как правило, человек, которому фраза была адресована, умирал в течение ближайших нескольких дней довольно насильственной смертью. Фраза была такова: "Ты еще пешком под стол ссал, когда Соловей уже лабал джаз". Ему вообще нравилось говорить о себе в третьем лице. Говорил Соловей свою фразу и начинал насвистывать какой-то неопределенный древнерусский мотивчик в джазовой аранжировке. Где и когда Соловей лабал джаз, неизвестно. Очевидцев не сохранилось. Кто-то, правда, рассказывал, что однажды в одном ресторане, где Соловей любил отдыхать, этот толстый, чуть прихрамывающий человек с тонкой тростью в руке легко запрыгнул на эстраду, плюхнулся за рояль и принялся такое выделывать на клавишах и голосом, что все оторопели от восхищения, а когда музыкальное цунами иссякло, зал разразился овациями. Двумя выстрелам в пол Соловей унял восторги почтеннейшей публики и спокойно вернулся на место. Говорят, такое было всего один раз, да и то не все в это верят, потому что пересказывают не очевидцы. Соловей не был глупым человеком. Но лживым он был. В этом он имел сходство с Карабаном. Вот и теперь, устроившись в пригороде Лондона в малозаметном доме, Соловей не говорил себе правды, а искал оправдания тому, что хотел совершить. То ли ему было стыдно - вляпался как мальчишка, - то ли что-то еще... Но он врал. Вернемся немного назад. Назначая Мельникова генеральным "МарКома", Соловей всерьез полагал, что увеличит свои доходы. Одно время (когда Егор еще работал в "МарКоме" программистом) Соловей присматривался к парню (были на то и особые причины), наводил справки, но потом поговорил с Карабаном и потерял к Мельникову-младшему интерес. Затем была эта глупая история с порноснимками Марка. Соловей поручил разобраться своему лучшему бригадиру Арсению Бороде. Таких мастеров компьютерного взлома, как эти отмороженные шантажисты, надо или убивать, или брать на работу. Когда Борода позвонил со "стрелки" и сказал, что на Марка наехали Мельников-младший с Котом, Соловей велел срочно их брать и ехать к нему. С Бородой и его пацанами приехал Кот. Вел себя нагло, но говорил дело. Оказалось, для Мельникова не составляет труда взломать любую компьютерную систему защиты. Доказательства - фотоархив борделя и некая распечатка интерполовских файлов. В хакерстве Соловей понимал. Кот выступил с предложением. Он дал гарантию, что Карабан добровольно уйдет в отставку, а Егор на его месте принесет Соловью значительно больше пользы. Соловей взвесил и согласился - ему было выгодно убрать грязноватого Карабана без крови и чужими руками. Так все и закрутилось. Кот выполнил обещание, Соловей - тоже, и Егор стал генеральным "МарКома". А потом началась лажа. Нет, конечно, Егор Соловью нравился (как художник художнику), раздражал только этот клоун, братец-близнец, Соловей ему не доверял, но симпатии и антипатии - одно, а бизнес - другое. Тем более если нужно кормить такую отару людей. Поэтому когда резко возросшие прибыли вдруг вышли на плато, Соловей этого недопонял и стал наблюдать. Оказалось, Егор много времени посвящает делам с Королевым, а Соловей почему-то не в доле. Официально этих "делов" у Мельника-младшего не было, "МарКом" тут был ни при чем, компания получала только копейки за "информационно-статистические" услуги. Соловей убежденно считал Егора своим человеком и взревновал: как это - мой делает красивые деньги кому-то, но не делает мне? Соловей занервничал и пожелал разобраться. Как человек бывалый, Соловей понимал, что к Королеву просто так не подъедешь, нужен особый подход - слишком уж высоко забрался этот геолог-разведчик. А предъявлять претензии Егору - значило вскоре разбираться с самим Королевым. Ситуация была щекотливая. Думал Соловей, думал и наконец-то надумал. Идея казалась ему блестящей. Тем более что позволяла одновременно убить и другого, самого жирного зайца - для Соловья, возможно, теперь уже более важного, чем даже деньги. Но об этом, о мужском и детском одновременно, Соловей старался не думать, не отдавая себе отчета в главном: вся эта возня с деньгами, Королевым и Мельниковым действительно только повод для того, чтобы добиться другого. - Зачем тебе коммуникатор, если ты его не включаешь, урод?! - Королев ворвался в ванную и брезгливо выволок Егора из душа. Оставляя пятна мокрой воды на мягком полу и пытаясь прикрыться тонкой рубашкой Принцессы, Мельников растерянно озирался и старался не смотреть на измятую постель. - Ее здесь нет, можешь не искать! - А где она? Что случилось? - Егор начал приходить в себя. - Сперва я тебя хотел об этом спросить, но теперь понимаю, что ты пешка... Тебя наверняка не предупредили... "Где она..." Боже мой! И я думал, что это ничтожество... Сопляк... Ее похитили, пока ты мыл свои похотливые яйца! Ты сосунок! Пойми это! Со-су-нок! Зачем ты уволок ее от телохранителя?! Разве ты знаешь, как я прятал ее в деревне, когда меня собирались грохнуть и все у меня отобрать? Разве ты сидел у ее постели, когда я думал, что похороню свою дочь? Кто ты такой, чтобы принимать решение в отношении этого человека? Она моя дочь! Что я сказал тебе делать? Гулять! Не трахать мою девочку, а потом полчаса мыться под душем одному, а гулять!! Понимаешь?! Гу-лять, общаться! Ты чувствуешь разницу?! Или не чувствуешь?! Теперь неизвестно, что они с ней сделают. И за это ответишь именно ты. Именно ты. - Да что случилось? Трудно сказать? Вместо того чтобы нести весь этот пафосный бред сумасшедшего... - Что?! Что ты сказал?! Да я тебя!.. Королев бросился на Егора, но тот увернулся, и магнат со всей дури влетел в телевизор, уронил его на пол, сам перевалился через плоский ящик и так и остался лежать - голова внизу, упершаяся в угол комнаты, а ноги на перевернутом аппарате. В этот момент дверь распахнулась без стука, в номер ввалились оба Твидла с одинаковыми синяками под одинаковыми глазами и принялись наперебой причитать. Егор уловил что-то про Феликса, а трогательные суетливые братья уже грохотали каблучками, сбегая по лестнице. Мельников, продолжая на ходу одеваться, бросился следом. Королев, смущенно и опасливо озираясь, поднялся и, поправив пиджак, тоже вышел из номера. Феликс лежал на мягком полу в небольшом холле между рестораном и баром, в устье коридора, ведущего к черному ходу, и зажимал правой рукой кровавую рану в боку. В левой он держал раритетную шпагу с широким клинком. Феликс был бледен. Пока ждали "скорую", он рассказал, что минут десять назад двое мужчин вынесли из номера полуодетую Сашу, завернутую в гостиничное покрывало. Судя по запаху, ее усыпили эфиром. Когда Россель попытался защитить девочку, появился третий, главный. И уж этого Феликс никак не ожидал. Мельников и Королев мало что понимали. - Вот видишь, - через силу улыбнулся Россель Егору, - я учу наносить удары, не получая ударов в ответ, а в жизни только и делаю, что их пропускаю. Кто бы подумал, что он теперь... Не удивляйся. Это его естественная судьба. Возьми шпагу, она мне теперь ни к чему, я не смог бы, даже если бы... Видишь, купил для себя, для коллекции, теперь дарю тебе. Семнадцатый век. Используй по назначению. Она тяжеловата, и лезвие широкое... почти сабля... но думаю, ты справишься... Однажды я уже хотел его убить. Но не убил. А лишил глаза, как выяснилось... как и он меня потом. Из мести. Он сам мне сказал... Перед тем как... Так что я теперь не смогу, мне он не по зубам оказался. А у тебя выйдет, ты это сделаешь. Он твою невесту украл... Он Дракон, а по сути - грязный пасюк. И не верь ему, дело не в деньгах. Он всегда всем завидовал и хотел только то, что принадлежало другим. К тому же она очень похожа на Машу, на одну... с нотной папкой... девочку... в детстве... Убей его, Егор. Избавь мир от этой паскуды. Не будь щепетилен и ничего не бойся. Не смотри на авторитет. На самом деле нет никакого авторитета. Он - крыса над крысами. Крысиный король... Вернее, гадина... И, кстати, фехтует погано. Только нахрапом берет, массой, никакого изящества, никакого искусства. И зря ты тогда переживал, когда он тебя в маску ткнул... Если б я тогда знал, кто он такой... Как время меняет людей... внешне... Да, будь осторожен... В той любимой трости у него шпага. Он меня ею слегка покалечил. И Феликс лишился сознания. Твидлы рассказали не много. Когда один из них преградил дорогу здоровенному русскому толстяку, тот ударил управляющего кулаком в лицо и коротышка упал. Тотчас на его место пришел другой братец Твидл. Злодей искренне удивился, что-то пробормотал насчет клона и ударил второго точно так же, как первого. Второй тоже упал. Когда братья пришли в себя, то увидели раненого Феликса, вызвали "скорую помощь" и тотчас побежали наверх. Все произошедшее отдавало крепким идиотизмом, но при этом Феликс был явно на грани жизни и смерти, а Сашу увезли неизвестно куда. Опустившись в кресло, будто железо в магнит, Королев ясно понял, что сбылись самые его мрачные предчувствия. Глава двадцать пятая. КАК СТРЕЛЯЛИ В КОТА Когда снова зазвонил коммуникатор, Королев точно знал, от кого эта трель. Соловей спокойно изложил свои пожелания. Тёр он много и с удовольствием, непривычно легко формулируя мысли, куражась. Но начал, как не всегда, издалека. Сначала напомнил, как удачно задержал Королева в Лондоне при помощи фуфловой малявы - знал, что именно так общаются в Лондоне горе-партнеры. Здесь разобраться проще, чем в Москве, где у Королева задница прикрыта броней ГСБ и ментуры, а разобраться хотелось, не с детьми же, в конце концов, воевать. С большой гордостью Соловей сообщил, что если бы даже Королев решил уточнить, то, набрав номер партнера, все равно попал бы на людей Соловья - с помощью каких-то умельцев ему удалось "сесть" на волну Тимоти. Потом Соловей поведал, как выслеживал с помощью верных людей сопляка и соплюху (в этот момент у Королева почему-то появилась надежда, что Соловей Сашу отпустит), как был безмолвным свидетелем их маленьких кроличьих радостей в номере и точно просек момент, когда можно взять птичку теплой, несмотря на то, разумеется, что уж очень хотелось придушить их обоих как можно скорей. Она и пикнуть не успела, как оказалась в лапах плохих дяденек с порцией ароматного эфира в платочке. Королев едва сдерживался, несколько раз пытался прервать маниакальный бред Соловья, но тот продолжал гнусавить свое, смаковал и наконец перешел к главному. Он назвал сумму и сроки, назначил место и пообещал, что, если условия не будут выполнены и в дело вмешаются "бобби", Королев станет получать регулярно по почте маленькие бандерольки с кусочками мяса. Сшив кусочки вместе, он при желании сможет похоронить свою дочь. Но не полностью. Потому что одна бандеролька будет послана иуде-Егорке, там будут те самые мелкие штучки, которые он так страстно облизывал и покусывал в теплой постельке. Еще раз уточнив сумму, место и время, Соловей просвистел свою вечную мерзкую музычку, фыркнул и отключился. Королев был в ярости. Он порывисто ходил взад-вперед по своему номеру и даже собирался связаться с лордом главным судьей. Егор ничего не мог понять. Зачем Соловью похищать Сашу, когда он приятель ее отца?.. Или здесь была тайна, или попахивало сумасшествием. Егор склонялся к тайне - судя по тому, как вел себя Королев, он знал больше, чем говорил. Впрочем, сопоставив некоторые слова и события, Егор стал кое-что подозревать, но его догадка была настолько бредовой, что он прогнал эти мысли, сейчас самое главное было - вызволить Сашу. Меж тем постепенно стемнело. Егор полностью привел себя в порядок. Он выглядел почти траурно в своем черном тонком костюме. Только синяя шелковая рубаха как бы намекала своим цветом, что не все еще потеряно. Егор непрерывно звонил, собирая деньги со своих счетов. Через час нужная сумма была. Все заработанное плюс часть королёвской казны. Егор был холоден и спокоен. Он не расставался со шпагой, подаренной Феликсом, сжимая в руке удобную рукоять. Росселя давно уже отправили в госпиталь. Врач был встревожен и ни за что не ручался. Королев совсем скис. Он порывался звонить не только лорду главному судье, но и в Новый Скотланд-Ярд и даже требовал, чтобы его соединили с лордом-канцлером. "Стрелка" была забита на открытом пространстве, тут же, недалеко, у отеля. Точка была видна из окон. По мере того как близилось время, Егор все больше нервничал. Он не верил Соловью, а путаные слова Феликса только подогревали это недоверие. Но обращаться в полицию было слишком опасно - судя по тону, Соловей был настроен смертельно. Некоторое время спустя Егор тоже был на грани истерики и ушел побродить по отелю, а Королев все-таки решил набрать номер полиции и уже приложился к ретро-телефону с проводом, стоявшему на столе. Кот появился нежданно, но вовремя. Одет он был более чем расслабленно: синий спортивный костюм, кроссовки, оранжевая бейсболка. Прежде всего он попросил Королева не заниматься фигней, отобрал у него телефон и, выдернув провод вместе с розеткой, швырнул антиквариат под кровать. Пока есть шанс выкупить Сашу, это надо попробовать. Если уж Соловей затеял обобрать компаньонов до нитки, полиция тут не поможет, нужно придумать покруче. Но придумывать надо будет потом, когда (и если) выяснится, что Соловей обманул. Кот был сам кураж. Королеву показалось, что мерзавец даже рад тому, что случилось. Магнат готов был разорвать эту самодовольную желтоокую харю. Но только потом, потом, когда Саша будет здесь, в безопасности, а не с этим маньяком в законе. И все-таки в ожидании "стрелки" Королев еле сдерживался, чтобы не кастрировать этого глумливого зверька. И еще он не понимал, куда подевался Егор. Королев чувствовал себя неловко за ту вспышку гнева - парень был не виноват. И, в конце концов, он сам хотел, чтобы ребята как можно больше времени проводили вдвоем, внуков хотел... А в результате взял и отнесся к нему, как к Коту. - Шерлоку Холмсу полиция только мешала. Вспомните Лестрейда, - разглагольствовал Кот, возлежа на диване и покачивая закинутой на колено ногой в модной кроссовке. А Королев уже раздумал звонить в Скотланд-Ярд, и еще он точно знал, что никакого Шерлока Холмса никогда не существовало на свете, а некий безвестный Лестрейд если и жил во времена Конан Дойла, то понятия не имел, что мешает какому-то там великому сыщику. Прошло несколько часов, близилось время выкупать Принцессу из соловьевского плена. Телохранитель с разбитым лицом тихо куксился в углу на диване и как собака косился на босса. Королев с ним не разговаривал. Единственное, что радовало Королева, если вообще можно говорить в такие минуты о радости, - это то, что Кот ушел и вернулся Егор. Дальнейшие события понеслись со скоростью пьяной машины, шатающейся по ночному безлюдному городу, круша по пути редкие проблески веры в счастливый исход. А закрутилось все с приезда бандитов. - Вот они! Подъехали. Я сам пойду... - Королев залпом опрокинул стакан с остатками скотча. - Дай сюда чемодан! Егор подошел к окну. В назначенном месте припарковались два "Мерседеса" с темными стеклами. Интересно, если бы сейчас здесь появилась полиция, можно было бы их взять? Вряд ли. То есть, конечно, их приняли бы, но наверняка это было бы слишком поздно. Егор почти видел, как один из этих отморозков сидит рядом с Принцессой, уперев в ее ребра "волыну" с глушителем, и, гадко ухмыляясь, курит, совсем не заботясь о том, что Саше, может быть, омерзителен дым его "Ротманза". Егор вспомнил, как впервые побывал на даче Соловья. Точнее, в малине с евроремонтом. Там таких было немало. Как же он ненавидел этих подонков!.. Еще и Кот опять исчез... Возможно, сам Соловей сидит сейчас рядом с Принцессой. Атаман. Дракон... Конечно, это именно он сидит с Сашей и млеет от возбуждения, суча в темноте своим ублюдочным пистолетом. Егор отошел от окна и со всего размаха ударил кулаком в стену. - Ну ладно, ладно. Пошли. Пойдем вместе. Ничего, денег еще заработаем. Главное, чтобы Сашка была в порядке... Но я думаю, он ее не тронет, сучара, обгадится с перепугу. - Королев говорил путано, слегка заикаясь и словно пытаясь по ходу сосредоточиться, понять, о чем вообще идет речь. Он подошел к Егору и положил ему ладонь на плечо. - Да-да... - отозвался Егор. - Пойдем вместе. Зазвонил коммуникатор. - Алло. Я вас вижу. Иду. А вы молодцы. Не боитесь, что кругом полиция? - Хорош базарить, папуся, - донеслось из аппарата, - выноси бабки, иначе твоей дочке пи... Связь резко оборвалась. Машина бандитов мигнула два раза фарами. На Лондон опускался туман, превращая улицы в декорацию. Сквозь пелену просвечивали яркие городские огни, похожие на драгоценные камни на темно-синем бархате, когда разглядываешь их сквозь слезы бессилия. В другое время и при других обстоятельствах эти ван-гоговские вечерние пятна показались бы праздничными. Кот догнал Королева у самого выхода. Теперь на Коте был классический черный костюм, в точности как у Егора, а шелковая синяя рубаха под пиджаком была застегнута до самого горла. - Где Егор? - Королев слегка обернулся. - Он нам сейчас не нужен. Только помеха - сильно психует. Не надо волноваться, все будет отлично. - Кот тонко улыбался и, сощурив ярко-желтые глаза, спокойно смотрел прямо перед собой, чуть вдаль. Королеву на мгновенье почудилось, что зрачки Кота, невзирая на темноту, стали как две узкие вертикальные щелки. Раньше он такого не видел. Магнат слегка передернул плечами. Надо было все же дождаться Егора. У того скрутило желудок, когда они выходили из номера. И вместо Егора пришел этот... Нет, парень наш все-таки слабоват. Надо будет с ним еще поработать. Если все кончится хорошо. И с этим ковбоем надо что-то решать. Ну, пошли... - Пошли, пошли. Не стесняйтесь. Королев коротко взглянул на резвящегося Кота и невольно качнул головой. Было уже совсем поздно, машин проезжало немного. Двое быстро перешли через дорогу. У одного, того, что покрупней, был в руке небольшой чемоданчик. Остановились метрах в десяти от машин, потому что дверцы одной распахнулись и двое других, в темных костюмах, вышли и подошли к соседнему "Мерседесу". Боковое стекло утонуло в двери. За рулем развалился Соловей. Он несколько раз кивнул в сторону подошедших и что-то сказал. Опустилось стекло задней дверцы. В машине сидела Принцесса. Она тревожно смотрела на отца и Егора. Ей жутко хотелось кричать. Она не верила Соловью. И ее раздражал пистолет. А еще, похоже было, бандиты вкололи ей какой-то наркотик. Соловей посмотрел на Кота и поманил его вялой ладонью. Кот ухмыльнулся, взял у Королева чемоданчик и пошел ближе к машине. - Открой. - Соловей внешне скучал. Кот открыл. - Закрой. Дай сюда. - Сначала... - Ты мне рассказывай, сявка, что сначала, а что потом. Ты еще под стол ссал, когда Соловей уже лабал джаз. Давай кейс. Гриб, отпусти ему девку. С другой стороны машины открылась дверца, вылез бритый Гриб и, ухмыляясь, обошел тачку сзади. Он взялся за ручку дверцы, а Соловей - за ручку кейса с деньгами. В следующую секунду Соловей потянул на себя чемодан и одновременно просунул в окно левую руку с пистолетом. Кот дернулся было к нему, но не успел. Соловей пустил тихую пулю в "шляпку" Гриба и сразу же, резко развернув ствол, бесшумными выстрелами уложил остальных бандитов, стоявших чуть в стороне. Королев развел руками и удивленно-вопросительно посмотрел на Соловья. Мило улыбаясь, Соловей что-то пробормотал. Королев, еще не веря в такой поворот ситуации, сделал несколько шагов к машине. Кот со злым лицом бросился к Королеву и оттолкнул его далеко в сторону. Соловей укоризненно покачал головой и выстрелом в живот отбросил Кота от машины. В этот момент, словно очнувшись, завизжала Принцесса. Королев поднял руку и собрался что-то крикнуть Соловью. Соловей больше не улыбался. Резко подняв ствол пистолета, он выстрелил в Королева, но промахнулся; где-то посыпались стекла. Завизжали покрышки; взревел резкий газ. Королев бросился за уносящейся тачкой, потом рванулся было к мешковато лежавшему на асфальте Коту, но передумал, быстро сел за руль второй бандитской машины и, хлопнув дверцей, рванул с места в погоню. Глава двадцать шестая. КАК ПОЙМАТЬ СОЛОВЬЯ Королев быстро нагнал "Мерседес" Соловья - видимо, у вора были какие-то трудности с управлением в самом начале пути, но об этом не хотелось думать, трудности могли возникнуть из-за строптивой пассажирки, Соловью пришлось эти трудности как-то решать... Королев гнал от себя страшные мысли, старался думать о происходящем как об игре. Или о сне. Королев вел машину следом, стараясь не отпускать Соловья дальше, чем на двадцать-тридцать шагов. Это было непросто - в тумане (хоть и не слишком густом) хорошо были видны только габариты. Несколько раз Соловей стрелял, но промахивался, потом все же попал, сбил звездочку с капота, и она пустила мелкие трещины по стеклу перед глазами магната. После этого пальба прекратилась. Погоня шла по маршруту, который диктовала машина Соловья: оба "Мерседеса", промчавшись по Пиккадилли, не продолжили движение по Шафтсбери-Авеню, а свернули на Хеймаркет, затем по Пэлл-Мэлл вырвались на Трафальгарскую площадь, взяли вправо по Сент-Мартинз-Плейс и по Уайтхоллу и Парламент-Стрит вышли к Вестминстерскому мосту, пересекли Темзу, потом по Вестминстер-Бридж-Роуд, Лондон-Роуд и Нью-Кент-Роуд закруглились влево, пронеслись по Тауэр-Бридж-Роуд и в конце концов выскочили к Тауэрскому мосту. Автопилот жалобно попискивал, предлагая Королеву услуги. На мониторе мелькали кварталы. Королев игнорировал автопилот, ему вообще было на все наплевать: на левое движение, односторонние улицы, на ограничение скорости, пешеходов, полицейских и прочую чепуху - он несся за дочкой. Слава богу, никого не убил! В кармане заверещал коммуникатор. Королев долго его не открывал, но когда понял, что звонят, точно зная расклад, ответил. Он был уверен, что это Соловей. - Все равно я тебя завалю, тварь! Особенно если ее нет в живых. - Думаю, она жива. Ему невыгодно ее убивать. Просто бессмысленно, - донесся спокойный голос из коммуникатора. - Егор?!. - Ну почти. - Кот!.. Ты жив?!. - Вообще-то нет, звоню с того света. - Но как тебе удалось?.. Я же видел... - Мало ли. Я тоже много чего видел. Девять жизней, дорогой товарищ, девять жизней. Осталось примерно восемь. На самом деле обычные меры предосторожности. Типа презерватива для потенциальных объектов стрельбы. У вас все нормально? Кроме быстрой езды за рулем, конечно. Я, кстати, лишен этого неудобства - взял такси. Очень любезный драйвер попался. Знает по-русски слово "водка" и еще одно... такое... Так куда мы направляемся, босс? Где будем брать этого мелкого хулигана? - Королеву показалось, что собеседник жует. - Он рвет на восток, в Доклендс! Возможно, его цель - старый городской аэропорт. В любом случае его стоит перехватить раньше. Мне кажется, он пойдет через Тауэрский мост. Так ближе всего. - А вы неплохо знаете город. Сейчас... Некоторое время слышалось шипение эфира, звуки улицы и отдаленные голоса. - Алло! Тут водитель любезно сообщил мне, что мы проехали мимо Сент-Джеймса, затем по Стрэнду, сделали дугу по Олдуичу, снова Стрэнд, а теперь идем по Флит-Стрит. Как он все это различает в разлившемся вокруг молоке, я не знаю. Говорит, давно такого не было, лет сорок. Недавно проезжали палку с мужиком наверху - на Трафальгарской площади, кажется. Нельсон в тумане. Это я уже от себя. Вам это что-нибудь говорит? - Говорит. Я знаю, где вы, у меня труба с ориентатором... Вижу, как вы ползете по карте... От собора Святого Павла идите по Кэннон-стрит. И поторопитесь. Там, впереди, будет сложненько, но думаю, вы успеете. Сынок, попробуй перехватить его с другой стороны Тауэрского моста. Скажи водителю: с с