еще партийным, очень быстро
директором ресторана стану,  и довольный он заулыбался еще шире.
    Плотно пообедав и слегка вздремнув, мы принялись усовершенство-
вать оборону. Вокруг БМП вырыли ячейки для стрельбы лежа, насыпали
брустверы спереди и по бокам, пушки развернули в разные стороны.
    Я взял Якубова-младшего, и в сумерках мы отправился устанавливать
"растяжки". К двум РГО привязал ниточки и протянул их через тропу,
идущую к каналу. Хорошая граната для "сюрприза" сразу взрывается при
падении, без всякого временного замедления.
    Такой же "сюрприз" поставил и на тропе, ведущей в сторону кишла-
ка, метрах в ста от него. Лишняя предосторожность не помешает. Надо
было и в винограднике "сюрпризы" понатыкать, но какой-нибудь наш
засранец еще голой задницей зацепится, вот будет неприятность-то!
    Ночь стояла прекрасная: теплая и тихая. В десанте спать очень душ-
но, и я лег под яблоней, разглядывая свои любимые звезды. В темноте
кто-то возле самых ног пробежал, шурша листвой, и осторожно подошел
к моему лицу, громко фыркая и любопытно принюхиваясь.
    - Кыш, брысь, зараза!  испуганно заорал я, и дремота мгновенно
улетучилась.
    Существо испуганно метнулось в сторону, за ним побежал Свеколь-
ников.

    -                                #%


    - Что случилось?  продирая глаза, спросил из БМП Игорь.  Чего орешь?
    - Ужас, привидится же такое сквозь сон! Только чуть-чуть задремал, а
перед глазами стоит рожа "черта". Большие уши, длинный нос, глазища
черными пуговками, и обнюхивает мою физиономию.
    - У тебя, наверное, "крыша поехала". Скажешь тоже, черт. Наверное,
крыса хотела поужинать кусочком твоего длинного носа.
    - Жаль, что ты свой большой шнобель на траву не положил.
    Тем временем Витька метался по кустам, с громким шумом и трес-
ком ломая ветки.
    - Поймал, поймал!  заорал радостно солдат.
    - Витька, на кой хрен нам крыса, шашлык из нее делать будешь?
поинтересовался Марасканов.
    - Это не крыса, а ежик, товарищ старший лейтенант.
    - Какой еще ежик? Я что ежей никогда не видал! Нос у зверя длин-
ный, как у дятла, урод какой-то,  удивился я.
    - Это, товарищ лейтенант, пустынный ежик. Я таких зверьков у нас
в Самарканде видел.
    С  этими  словами  солдат  протянул  мне  панаму,  в  которой  лежал
колючий комок сантиметров двадцать в диаметре.
    - Гляди-ка, какой большой!  восхитился я.  А ну, Витек, давай его
выпустим в коробку из-под сухих пайков.
    Ежик полежал минут пять, осмелел и потихоньку начал разворачи-
ваться  из  клубка,  затем  встал  на  ножки,  которые  оказались  довольно
длинными. Чудной! Большие уши, длинный нос, тонкий хвост, как у
крысы. Вот так еж! Ну и ну, пародия! Как в анекдоте про верблюда: "Это
кто так лошадь излупил?"
    - Свекольников, зачем он тебе, выпусти!  простонал, потирая рас-
пухшую ногу, взводный.
    - Пусть  в  казарме  крыс  и  мышей  ловит.  Хор-ро-ший!  Е-е-ежик!
произнес восторженно солдат, протягивая зверьку кусочек сахара, но тот
сразу свернулся и угрожающе зашипел.
    - Ты к нему со всей душой, а он пока не понимает. Дикий, неукро-
щенный. Клоун у нас в роте есть, теперь еще дрессировщик ежей будет.
Цирк "Шапито",  подвел итог Игорь и добавил:  Всем спать! Кто не
на постах, конечно!


        x x x

    Ночью  зверек  бегал  по  коробке  и  пытался  найти  выход.  Чавкал,
пережевывая кусочки мяса и каши, сопел, тяжело и грустно вздыхал.
    Игорь тем временем мучился от сильной боли в ноге.
    Утром Грымов приехал для осмотра наших позиций в сопровожде-
нии саперов. С ним был Томилин, который наложил Игорю тугую по-

    -                                #&


вязку. Сержант глубоко вздохнул, укладывая свою сумку после оказания
помощи.
    Уеду до дому, кто вас лечить буде? Пропадете зовсим.
    Степа,  свято  место  пусто  не  бывает,  найдем  еще  лучше,  не  бур-
чащего и не философствующего,  улыбнулся я.  Еще попросишься обратно.
   Ребята-минеры ушли за канал, поколдовали часа два и, избавившись
от "сюрпризов", вернулись обратно.
    Что там, "духов" не видно? Оставили "подарки" врагам?  спросил
Марасканов.
    Ага, заминировали выходы из кяризов. Им неприятно, а вам будет
спокойнее,  ответил сапер, лейтенант Васин.
   Эдуард попил чайку, почти не разговаривая с нами, и вернулся в машину.
   И вновь взвод дремлет в тишине и одиночестве.


        x x x

   Вечером Витька, вновь ползая в кустарнике, поймал ежика. Но друго-
го, обыкновенного, как в России. Этот был с нормальными носом и
ушками, короткими ножками и без длинного хвоста.
    Витька, ты что собрался всех ежиков переловить? Зачем тебе это
надо?  удивился Игорь.
    Прикормлю, будут жить у нас в роте. Они хорошие, интересные. Я
их люблю.
    Ежелов! Ты, главное, связь не проспи с командиром роты. А не то
ежа, любого из них на выбор, в задницу засуну!
   Свекольников, грустно и тяжело вздыхая, поправил наушник радио-
станции и продолжил наблюдать за зверьками. Вскоре он принес в ко-
робку листьев, травы, набросал сухих груш, вишен и айвы.
    Витька, ты бы лучше так заботился о больном командире. Я ни
айву сорвать не могу, ни к костру лишний раз сходить чаю попить. Нога
ноет, просто жутко. А ты угощенья несешь ежам. Нужно тебя, наверное,
уволить из связистов и отправить часовым к "братьям" Якубовым.
    Нет, нет. Я буду заботиться о вас. Я и так беспокоюсь о вашем
здоровье.
    Это в чем интересно выражается?  спросил Игорь
    Переживаю.
    Переживаешь, это уже хорошо. А то я тебя на Гришку Рожкова
поменяю, будешь его пулемет носить. Он хотя и "тормоз", но про чай не
забудет. Намек понял?
    Понял, отчего же не понять.
   Солдат сорвался с места и потрусил в сторону костра. Вскоре Све-
кольников вернулся с двумя глубокими мисками плова и голубцами в
виноградных листьях.

    -                                #'


    - Кушайте на здоровье, товарищи офицеры!
    - Черт, а мы совсем про обед забыли. Молодец! Ладно, оставайся
при радиостанции, но не расслабляйся.
    Голубцы были замечательными, но по поводу качества плова Игорь
высказал ряд замечаний:
    - Рис перетомили, не хватает морковочки, и суховат.
    - Игорек, не гурманствуй. Ешь и радуйся, что это не перловка из банки.
    - Ем  и  радуюсь.  Но  как  сын  этой  восьмой  дивизии  и  коренной
"азиат", разбираюсь в этом блюде и сам отменно готовлю его.
    - Как это понимать  сын дивизии? Сын полка  знаю, сын диви-
зии  не слышал. Да и староват ты для этого звания.
    - Понимаешь, я родился в этой дивизии. Отец был зам.начальника диви-
зионной автошколы в Термезе  учебке автомобилистов. Вот тогда, в шести-
десятых годах, там стояла наша дивизия, оттуда ее в Афган позднее перебро-
сили. Так что мы с ней родственники, а я  настоящий сын дивизии.
    - Ну,  а  я,  выходит,  пасынок.  Довелось  два  месяца  служить  на  ее
руинах, на базе того, что осталось после ее ухода "за речку". В гарнизоне
позднее сформировали центр подготовки "пушечного мяса". Находился
я там после окончания училища в пехотном полку, в степи, возле "моста
дружбы". Офицеров в каждой роте было по два человека на должность,
и в течение этих двух месяцев половину выпускников послали воевать, а
остальных разбросали по округу. Пришлось почти год еще в Туркменс-
кой глуши гнить, "комара-пиндинку" кормить.
    - Знаю, слышал про эту гадость. Ох, и дрянь! В Кандагаре от этих
комариков сам малярию заработал. Такая неприятная вещь, скажу я тебе.
    - Верно. Прививки не ставил случайно от нее?
    - Делали и много, но кто его знает от чего.
    - То-то и оно, ставят уколы, а чего прививают не известно. У меня
твердое убеждение, что прививки  это основная причина заболевания.
Только оно проходит в легких формах. Не делаю уколы и здоров. Тьфу-
тьфу-тьфу,  и я суеверно сплюнул три раза через левое плечо.
    Тем временем по связи передали приказ быть готовыми к проходу
колонны. На блокпостах БМП и пехота постреляли за канал из всех ство-
лов, для морального успокоения руководства и собственного тоже. В от-
вет  только молчание, слишком много огня, на рожон никто лезть не
хочет, это ведь не одинокая застава в центре зеленого моря, тут можно и
по шее схлопотать.
    Мимо прополз, коптя отработанной соляркой, танк с командиром тан-
кового батальона на башне, затем в замыкании пять грузовых машин и
БМП с Лонгиновым. Бронежилет как всегда в каске и тяжелом "панцире".
    Все солдаты нашего блока тотчас надели каски на головы и броники
на тело. Семен Николаевич притормозил и рявкнул в мою сторону:

    -                                $


    Почему вы, товарищ лейтенант, без "защиты"? Это что за наруше-
ние приказа командира?
    Так у меня его нет, без этой обузы по канавам и арыкам прыгать
легче и от пуль уворачиваться.
    Опять нарываетесь на взыскание. Разберемся в Баграме, когда вый-
дем из кишлака, обещаю.
    Воля ваша, только железо таскать на себе я не буду все равно. У
меня столько здоровья, как у вас, нет.
    А как же солдаты одевают, а как же личный пример для них?
    Я еще и всех умирающих, выбившихся из сил подгонять должен и
пулеметы за них нести. Поэтому мне нужно быть легким, свободным и
мобильным.
    Вот влепит комбат выговор, будешь и свободным и мобильным,
и он уехал на пост.
    Черт! Все настроение испортил, монстр!  рявкнул я.
    Что ты так на Семена? Хороший мужик, мне он нравится.
    А что в нем хорошего?
    Мы с ним учились в ЛенВОКУ, только в разные года, ко мне он не
придирается.
    О! Вот и первый любимчик Бронежилета нашелся!

   Поздно вечером Витька поставил коробку с ежами в левый десант
БМП, предварительно поинтересовавшись, не лягу ли я туда, свободно
ли место?
    Нет, Свекольников, не лягу. Тут свежо, небо, звезды, ветерок. А что
там? Броня над головой и запах мазута да пороховой гари, да вонь от
портянок Кобылина.
    А чего это вонь именно от моих портянок?  обиженно поинтере-
совался стоящий рядом механик-водитель.  Может, это Сидорчука?
    Да нет, дорогой, это твои портянки, твои. Такой специфический
запах не спутать ни с чем другим во взводе. Ноги нужно мыть почаще!
Когда мыл в последний раз?
    Я  и  так  их  мою.  Каждый  раз,  когда  в  баню  хожу,   произнес
солдат протяжно, почти нараспев.
   Стоящие вкруг бойцы дружно рассмеялись над незадачливым быв-
шим сельским трактористом.
    Кобылин, слушай приказ! Умываться каждый день, регулярно чис-
тить зубы, портянки стирать! Ноги мыть не только раз в неделю в бане,
а каждый вечер.
    Уф-ф,  выдохнул солдат.  Постараюсь, очень уж много наговори-
ли, главное  не забыть.
    Якубов-большой! Назначаю тебя над ним старшим и закрепляю за
этим балбесом.

    -                                $


    - Есть, быть старшим! Кобылин, каждый день будешь со мной вме-
сте в умывальник ходить, я из тебя, неандерталец, цивилизованного чело-
века сделаю.
    - Ну ты, повар, даешь! Какие слова умные знаешь,  удивился я.
    - Обижаете, товарищ лейтенант, я ведь техникум закончил. Еще и не
такое заумное могу сказать,  улыбнулся Якубов.


        x x x

    Таким образом, ежики стали жить в БМП. Но однажды что-то им не
понравилось, и зверюшки принялись бегать, прыгать, скакать по всей
коробке. Особенно старался длинноухий. Не понятно каким образом
может, он забрался на маленького ежа и высоко подпрыгнул  но "пус-
тынник" выскочил из ящика. Свекольников вернулся с поста и обнару-
жил зверька, обнюхивающего край сиденья и испуганно глядевшего вниз.
Все-таки было довольно высоко, даже для длинноногого.
    - Ежик! Ты куда? Иди в коробку, глупенький мой, не бойся. Я тебе
"кишмиш" принес,  ласково заворковал солдатик.
    - Свекольников, негодяй!  взвыл проснувшийся Игорь.  Нога ноет
страшно, еле-еле заснул, и тут ты разбудил. Воркуешь все с ежами. Надо-
ел! Пойди прочь с глаз долой. Теперь всю ночь мучиться.
    - Я не виноват, ежик сбежать хотел, а я ему еды принес.
    - Ты не его, а меня изюмом угости.
    - А тут на всех хватит: и вам, и лейтенанту Ростовцеву.
    - Слушай, "студент-недоучка", ты явно готовишься вместо философ-
ского факультета перейти на биофак. От гнева взводного тебя может
спасти только огромное количество изюма. Где взял-то?  поинтересовал-
ся я у солдата.
    - Да  Якубов  в  сарае  обнаружил.  Целый  мешок,  соломой  присы-
панный.
    - А "Стингер" случайно в сарае не нашли или китайские "ЭрэСы"? За
"Стингер" орден Красного Знамени дают, знаешь или нет?  спросил Игорь.
    - Знаю, но там еще только орехи лежали. Больше ничего.
    - Жалко, ну что ж, неси орехи, будем лечить старшего лейтенанта
Марасканова.  Ему  бы  еще  водочный  компресс  и  коньяк  для  смазки
сосудов и внутренностей.
    Свекольников принес "деликатесы" и вытащил из отсека коробку с
живностью. Игорь, постанывая, выбрался из машины, и мы занялись
орехами и изюмом. Кое-что перепадало зверькам, которые, пугливо и
осторожно принюхиваясь, поедали угощения.
    - Слушай меня, юный натуралист,  строго произнес командир взво-
да.  Можешь хоть спать вместе с ними в коробке, можешь пыхтеть и

    -                              $


фыркать дружно с ежами, но только уйди от меня куда-нибудь подаль-
ше. Разрешаю лечь рядом с замполитом, но "клубки колючие" эти, бега-
ющие, с собой забери и не мешай человеку спокойно болеть. Понял?
    - Так точно! Ухожу.
    Центр шума и суеты переместился в мою сторону. Около полутора
часов, пока была моя очередь бодрствовать и проверять посты, я терпел
этот "зоосад". Но затем пришло время моего отдыха, и я возмутился.
Зверюшки вздыхали, пыхтели, чихали...
    - Витька! Свекольников! Уйми их, ради бога, или уйди с ними. Не
надо  буквально  дословно  воспринимать  приказ  Марасканова.  Вокруг
БМП места много, отойди под яблоню, что ли.
    Мучающийся Игорь радостно прокричал из спальника:
    - Вот теперь понял, как я тут страдал и мучался, а ты еще защищал
этого ботаника-биолога. Все издеваются над раненым львом...


        x x x

    - Вначале тропы минируешь от нечего делать, ищешь приключения
на свой зад, а теперь снимать идешь. Рисковать-то зачем, все-таки грана-
та  вещь очень опасная,  сморщил нос Игорь.
    - Все будет хорошо! Не писай кипятком! Якубов, за мной!
    - Ну-ну, посмотрим, как ты ее снимешь,  вздохнул взводный.
    На лице бывшего повара не было заметно никакого желания идти,
но, глубоко вздохнув, сержант двинулся следом.
    Мы пошли вдвоем с Гурбоном в виноградник. Ловушку в саду я снял
легко и без проблем, но из второй гранаты при первом же прикосновении
вылетела в траву чека из запала. Хорошо, что еще сама граната из руки не
выскользнула. Перебросив ее через дувал, я пригнул голову Якубова к земле.
Ба-бах! За стеной раздался взрыв, и комочки земли и глины ударили по спине
и голове. Что ж неприятно, но не смертельно, осколки застряли в стене.
    Не успели мы отряхнуться от пыли, как послышался дробный топот
ног:  пары  и  еще  одной.  Из-за  угла  выскочили  Свекольников  и,  чуть
приотстав, Марасканов. Игорь прыгал на одной ноге, опираясь на две
палки.
    - Ну, ты и сволочь!  выдохнул, отдышавшись, старший лейтенант.
Меня чуть инфаркт не хватил, я думал: вы подорвались.
    - Игорек! Ну что ты, все в порядке. Гранату бросил через дувал. Чека
вылетела куда-то в колючки, я и швырнул ее. А то ведь она оборонитель-
ная, чего доброго споткнешься и упадешь на руку  и привет, поминай
как звали. Проще выкинуть, пусть себе взрывается за арыком.
    - Конечно, проще. И товарищу нервы заодно пощекотать, да? Гад,
совсем не думаешь о других. Я тебе этого не прощу.

    -                                $!


    - Игорюха! С меня в Питере два пузыря шампанского!
    - Ловлю  на  слове.  Приедешь  в  Ленинград,  с  пустыми  руками  не
являйся!
    - Лови.  Когда  это  еще  свершится?  Ну  что,  можно  сваливать,  где
колонна находится?
    - Уже прошла через блоки, можем сниматься.
    - Вот и хорошо, главное  ежей не упустить, правда, Витька?
    - Правда,  весело улыбнулся солдат.  Будет в нашей казарме зоо-
сад. Попугайчиков бы еще поймать...
    - Ага,  и  старшина  на  порог  тебя  не  пустит!  Ежиковое  "сафари"
завершено. По машинам!  гаркнул я.


        x x x

    Спустя три часа мы выбрались наконец-то с территории кишлака
и прибыли к полевому лагерю. Тылы, как всегда, развернулись и заняли
всю долину. Вот бы их всех в "зеленку" и чтоб они ее прочесали.
    До чего же повезло батальону, просто чудо! Ни убитых, ни раненых.
Ранило танкиста, сапера, водителя из ремроты. А у нас опять никого не
зацепило...


   Я блаженствовал, забравшись в походную резиновую ванну.
   Утро началось чудесно: вкусный завтрак, отличный компот из айвы,
новый анекдот. В довершение всех прелестей жизни "бассейн" оказался сво-
боден и был наполнен чистой и теплой водой. Прекрасное утро: все живы,
рейд заканчивается. Красота! Сейчас еще немного полежу, покачаюсь на
надувном боку "бассейна" и пойду заниматься повседневными делами.
   Вдалеке клубилась пыль, и вскоре показались шесть БМП. Две "коро-
бочки"  это машины нашего разведвзвода, а остальные  из разведроты.
С крайней спрыгнул лейтенант Пыж и направился к комбату, устало
загребая ногами пыль.
   Вокруг стояла относительная тишина, насколько может быть тихо в
военно-полевом лагере. Ведь артиллерия не стреляла, авиация не летала,
танки не ползали, и в душе уже появилось ощущение покоя.
   Бойцы лениво ходили между машин. Кто не спали, те трясли матрасы,
одеяла, спальники, мыли посуду  шла мелкая повседневная суета. Все это
происходило как бы помимо меня. В мыслях я уже был на Черном море.
Пока же я потихоньку отмокал, смывая пыль и грязь. Вода  это жизнь...
   Отпуск приближался со всей неотвратимостью, я все же сумел дотя-
нуть до лета, несмотря на неоднократные попытки начальства отправить
меня в другое время. Но я их перехитрил и победил.
   Сегодня вновь очередная удача! Проснулся пораньше и в результате
первый провожу омовение в чистой теплой водичке, и никто не мешает.
Жизнь  это постоянная череда удач и неудач, главное, чтобы первых
было  больше.  Возле  моего  "бассейна"  остановился  заспанный  Витя
Бугрим.
    Когда освободишь ванную?
    Никогда! Витек, скажи лучше откуда разведка вернулась?  вопро-
сом на вопрос ответил я.
    К Ниджерабу бегали, что-то случилось у разведчиков капитана Ар-
дзинбы,  вот  Пыж  и  умчался  среди  ночи.  В  эфире  у  них  был  режим
радиомолчания, сейчас все узнаем.
   Из штабной машины появился Подорожник и поздоровался с взвод-
ным. Николай что-то оживленно рассказывал, размахивал руками, а за-
тем пошел в сторону походной кухни.
    Коля! Пыж!  заорал я из ванной.  Подойди на пять минут, будь
другом.

    -                                 $%


    - Ну, чего орешь, валяешься тут сытый и голый в воде, балдеешь, а я
устал, измучен и голоден.
    - Что  случилось,  куда  унеслись  ночью  по  тревоге  как  сумас-
шедшие?
    - Разведроту  спасали.  Петро  Турецкий  погиб  по  глупости  нового
ротного. Начальник разведки Коляда вызвал на подмогу.
    - Твою мать,  выдохнул хрипло я и чуть не захлебнулся, соскольз-
нув с мокрого края в воду.
    - Они небольшой кишлак ночью блокировали. Афганская застава и
взвод из второго батальона им помогали. Турецкий и еще два солдата
шли в дозоре. Получили от информаторов сведения о том, что банда
Керима в этом кишлаке ночует. Он ведь половину Баграмской "зеленки"
контролирует. Петр застрелил из пистолета с глушителем троих часовых,
а четвертый "дух" сквозь дыру в дувале их длинной очередью срезал  не
заметили гада. Таджика-переводчика сразу насмерть, Турецкий еще мину-
ту  отстреливался,  прикрывая  раненого  солдата.  Раненый   Царев.  По-
мнишь,  в  вашу  роту  боксер  на  неделю  попал,  а  потом  его  забрали
разведчики?  Он  в  какой-то  сарай  заполз  и  оттуда  отстреливался.  Роту
прижали на северной окраине, а когда мы примчались с противополож-
ной стороны, у них совсем дела были плохи.
    Мой механик  молодец, Васька-"малыш" двух "духов" дувалом задавил,
я еще одного из "подствольника" снял, а нескольких из пушки замолотили.
Царева быстро погрузили в десант, трупы остальных наших и одного "ца-
рандоевца" на "ребристый" лист бросили  и ходу! Еле-еле выскочили. Во
второй машине  дыра в борту от попадания из "безоткатки". "Духи" с
окраины кишлака к нам бросились, но нас уже и след простыл  одна пыль.
По дороге обратно нашу машину подбили, прапорщика ранили.
    - Что у Царева?  спросил Бугрим.
    - Дыра в груди и пуля в животе. Возможно, выкарабкается. Молодец
парень!  Лежал  на  спине,  в  одной  руке   граната  с  выдернутой  чекой
зажата, а в другой  АКМ с последним полупустым магазином... Разведка
стоит у медсанбата, мы только оттуда. Опознание тел идет. Жрать хочу и
спать. Пойду, ладно, ребята!
    - Е... мать!  и я замолотил по краю бассейна кулаком в бессиль-
ной злобе.
    Мы с Петькой родом из одной области, из соседних городков. В один
день оказались в этом полку, в этой долбаной, гребаной чужой стране, за
одним столом заменщиков сидели, там и познакомились. Невредимых от
компании заменщиков осталось из восьми человек уже только половина.
    - Да, дела...  вздохнул Виктор.
    - А ведь он с двумя солдатами целый батальон мародеров в плен взял
в прошлом году,  грустно сказал я, и мои глаза стали влажными от слез.

    -                                $&


    Я вспомнил, что Петя обладал огромной силой: разбивал об голову
два кирпича, гнул подковы, ломал руками любые доски. в то же время
он был спокойным и добродушным парнем.


        x x x

    В октябре наша рота взяла в плен у Баркибарак несколько "духов".
После проведенной "воспитательной работы" со стороны разведки один
сразу  скончался,  а  другой  заговорил  и  вызвался  быть  проводником,  а
третьего расстреляли за ненадобностью, пока "царандоевцы" не видят. Им
пленного если передать, то они вскоре его из тюрьмы отпустят. В городке,
по словам "языка", расположился дезертировавший в полном составе бата-
льон афганской армии. Что-то порядка восьмидесяти человек. Заняли они
административное здание, а комбат захватил самый большой дом. Они
грабили машины на дороге, облагали "данью" всех местных торговцев.
Другие малочисленные банды к ним не лезли, а от столкновений с крупны-
ми  дезертиры уклонялись. Ни с нами, ни с афганской армией старались
не конфликтовать. Нападали они на нас очень редко, бывало, похищали
солдат-наркоманов, а затем продавали их или обменивали на что-нибудь,
бывало, угоняли машины.
    Петр и пара бойцов, как всегда, шли в дозоре. Вел их испуганный
проводник-пленник, который выбрал вместо допроса с пристрастиями
жизнь, он всю дорогу молился. Его односельчанин умер довольно быст-
ро, через пятнадцать минут после начала "дружеской беседы", этот был
менее фанатичен, к Аллаху не торопился, очень хотел пожить.
    Группа  углубилась  в  населенный  пункт,  окруженный  невысокими
горными грядами, лежащий в пойме речушки, которая делила это селе-
ние пополам. Попадавшиеся на пути местные жители жались к стенам, с
удивлением и ужасом наблюдая за передвижением наших бойцов.
    Всего трое "шурави" в центре мятежного кишлака! Ни артиллерийско-
го обстрела, ни бомбежки, ни бронетехники вокруг. Это просто беспре-
дельная наглость! Идут не спеша, поглядывают молча по сторонам, не
стреляют, никого ни о чем не спрашивают. Направляются прямо к логову
мародеров. Куда? Зачем? Может, не знают: кто там обитает и сколько их?
    (Так, наверное, рассуждали меж собой, недобро поглядывая на развед-
чиков, "дехкане".)
    Никакого охранения, никаких постов по дороге почему-то не попада-
лось. Турецкий уже начал сомневаться, не обманул ли проводник, однако
в этот момент вышли к большому дому, приспособленному под казарму.
Высокая глухая стена забора без окон и большие ворота для входа.
    Петр вошел в двери и на мгновение остолбенел: во дворе суетилась и
шумела толпа полураздетых людей. Афганцы переодевались: снимали хала-

    -                                $'


ты, шаровары, рубашки и надевали армейскую форму. Оружие либо стояло
в пирамиде, либо лежало на земле, либо было прислонено к стене. Мятежни-
ки остолбенели, и произошло секундное замешательство. Этого хватило для
того, чтобы первого рванувшегося к оружию Турецкий застрелил из автома-
та, еще двоих скосил второй очередью. Затем он скомандовал:
    Строиться лицом к стене! Руки вверх! Кому не хватает места в
строю, лечь и руки за голову. Кто тут старший?
   Таджик-переводчик громко и быстро переводил команды на "фарси".
    Я командир роты,  ответил один из них и тут же упал, сраженный
очередью.
   Большой квадратный двор пришел в движение, желающих получить
пулю в живот не появилось. Один из дезертиров попробовал юркнуть в
дверь, но его в проеме догнал выстрел из "подствольника" и вдобавок
прошила очередь.
   Наконец, когда вся банда была построена, один из разведчиков при-
нялся таскать оружие к воротам и бросать в кучу.
   Петр нервничал: остальные бойцы роты задерживались. Турецкий, вый-
дя по связи, потребовал подкрепления. Проводник попытался под шумок
скрыться и побежал через пролом в стене в кишлак, но упал, сраженный
очередью разведчика-таджика. Пленники даже не шелохнулись и пребыва-
ли в полной прострации, ведь все произошло быстро и неожиданно.
   Спустя пять минут во двор этой казармы заглянули два человека и
осторожно  вошли.  Оба  были  в  чалмах,  шароварах,  но  в  форменных
курточках. Увидев наших разведчиков, один из них принялся что-то от-
рывисто говорить на повышенных тонах.
    Говорит, что он начальник штаба этого батальона и требует объяс-
нить, что тут происходит. Предлагает нам сдать оружие,  перевел сер-
жант Азаматов.
   Турецкий задумчиво посмотрел на них и по два раза выстрелил из
пистолета в каждого. С короткими вскриками афганцы рухнули замертво
на землю. Остальные задрожали от ужаса еще сильнее и что-то заорали.
    Чего шумят?  поинтересовался старший лейтенант.
    Просят,  командир,  не  убивать,  они  ни  в  чем  не  виноваты,  их
заставляли грабить,  пояснил сержант.
    Объясни, что если будут стоять спокойно, все будут целы. Где их
командир?
    Живет в отдельном доме с охраной, скоро должен появиться.
    Черт! Только этого нам не хватало! Где же рота?
   Через пару минут появился первый взвод, за ним второй подъехал на
бронетехнике. Кишлак прочесали, но оказалось, главарь сбежал, заслы-
шав стрельбу.
   Пленных передали полку спецназа ХАД (это афганская госбезопас-
ность), а Турецкого и обоих разведчиков представили к орденам. По-

    -                              %


зднее  за  героизм  командир  дивизии  представил  Турецкого  к  званию
Героя. Но это была уже другая история...
    Разведчики вышли в засаду к Пагману и по "наводке" ночью перехва-
тили караван с опиумом. Турецкий возглавлял и эту операцию. Ишаков
всех перестреляли, о дальнейшей судьбе "духов", погонщиков животных,
история  умалчивает.  Трофей  представлял  собой  двенадцать  мешков  с
наркотиками  и  оружие.  Но  оружие   это  мелочь.  А  вот  уничтожить
полтонны наркоты  неслыханная удача. На эту дрянь "духами" закупа-
ется за границей оружие, этим зельем одурманивают они наших бойцов.
После увольнения солдата в запас "чума XX века" расползается по всем
уголкам нашей страны. Беда приходит во многие и многие дома.
    Самое загадочное состояло в том, что после подписания акта об уничто-
жении наркотиков, из закрытой камеры караульного помещения исчез один
мешок опиума-сырца. Кто-то решил поживиться, причем все прошло впол-
не удачно. Мерзавцы хорошо нагрели руки. Сколько же стоит этот куш?
Майор Ошуев метался, "рыл землю носом", все-таки за караульную службу
он несет персональную ответственность, но крайних так и не нашли. Осо-
бый отдел дело замял, причем очень быстро и непонятно почему. А действи-
тельно, почему? Может, так было нужно кому-то на верху? Одиннадцать
мешков сложили на полигоне в кучу, облили бензином и подожгли. Двум
солдатам, стоявшим очень близко к костру, стало плохо: отравились ядови-
тыми, дурманящими парами, пришлось их отправить в госпиталь. Эта "за-
раза", даже сгорая, в предсмертной агонии, пытается кого-нибудь убить.


        x x x

    Командир дивизии и начальник политотдела собрали офицеров пол-
ка в походную лагерную палатку. Полковник Севостьянов начал совеща-
ние с истерического крика.
    - Что происходит в полку? Почему разведка полезла туда и нарвалась
на  засаду?  Кто  разрешал?  Что  за  самодеятельность?   орал  и  брызгал
слюной начальник политотдела.  Кто-нибудь внятно объяснит мне, что
произошло?
    Встал  начальник  разведки  майор  Коляда  и,  нервно  теребя  кепку,
ответил:
    - Никакой самодеятельности, товарищ полковник. Это была внепла-
новая операция. Получили информацию о совещании комитета ИПА
(Исламская партия Афганистана), ну и решили взять их всех тепленьки-
ми. Времени было совсем мало на подготовку.
    - Кто ответит за гибель сержанта и четырех раненых солдат? А? Я вас
спрашиваю? За "пайсой" полезли?
    - А сам Турецкий не в счет? Не человек?  возмутился командир
второго взвода Кузьминский.

    -                                %


    - Замолчать! Грабители-мародеры! Негодяи!
    - Сам негодяй!  рявкнул старший лейтенант и сел на лавку.  Мы
под пулями ходим, а вы тут жиреете.
    - Вон отсюда!!!
    Виктор Кузьминский грязно выругался и вышел из палатки.
    - Командир полка, привлечь к суду чести офицеров! Начальнику развед-
ки, командиру роты и начальнику штаба полка взыскания объявлю позже.
    Филатов встал и, вытирая обильный пот с высокого лба, попытался
возразить:
    - Зачем вы так грубо, товарищ полковник? Турецкий  отличный офи-
цер, мы же его к званию Героя Советского Союза месяц назад представили!
    - Наградной отозвать, обязательно отозвать,  выступил в роли хозя-
ина новый командир дивизии Баринов. Он прибыл пару недель назад, и
вся дивизия говорила: "Барин из Москвы приехал". Внешность соответ-
ствовала фамилии.
    Полковник  вынул  из  кармана  расческу,  причесал  красивый  седой
пробор,  одернул  отутюженное  до  острых  стрелок  х/б  и  начал  разнос
хорошо поставленным голосом.
    - Бардак, анархия. Это что тут за деревенщина собралась? Я куда
попал, в зачуханный колхоз? Этого офицера я сгною! Хам! Так разгова-
ривать с заместителем командира дивизии! Одни лезут неизвестно куда и
неизвестно за чем, другие грубят. Это армия или как? Я считаю: коман-
дование полка не владеет обстановкой, перехвалили полк. Турецкий
лучший офицер? Не смешите меня!
    - Он  с  двумя  солдатами  батальон  мародеров  взял,   подал  голос
Коляда.
    - Вы кто, товарищ майор?
    - Начальник разведки полка.
    - Боюсь, что бывший!
    - Нет, только назначенный!
    - Ошиблись, значит, поправим, еще не поздно. Армия  это дисцип-
лина и порядок. Что за вид у роты? Одеты кто во что: в кроссовки, в
маскхалаты, в какие-то непонятные куртки. Банда! Ну ничего, исправим
дела. Младшие офицеры  свободны!
    Когда мы вышли, голос комдива загремел с новой силой.
    Спустя час комбат собрал всех офицеров и начал разнос. Первому
досталось на орехи вместо обещанной награды Пыжу.
    - Взвод переодеть, привести в порядок, они у тебя словно шайка с
большой дороги, через два часа строевой смотр, самому побриться, ты
ходишь тоже как бандит!
    Затем комбат повел глазами по нашим рядам и ткнул пальцем в
меня, Александрова, Острогина, Бодунова и еще троих.

    -                               %


    - Тельняшки  снять. Капитан Лонгинов, порвать эти лохмотья и
сжечь. Мы не моряки, а пехотинцы, сколько можно с этим бороться?
Кроссовки  изъять, бронежилеты  надеть. Ну, а ты, Ростовцев, маскха-
латик-то сними. У меня уже поперек горла эта ваша партизанщина.
    - Мне  что  голым  ходить?  Тельняшку,  маскхалат,  кроссовки  выки-
нуть, и что прикажете в трусах и бронежилете остаться?
    - Интересная мысль! Начальник штаба запиши очередной выговор,
формулировку сам придумай.
    Майор Степанков, только-только прибывший с Урала, с готовностью
взялся за блокнот и карандаш.
    - Разойдись!  скомандовал комбат.
    - Ростовцев, ко мне,  подозвал Артюхин.  Вернемся домой  сразу
в отпуск. Ты мне надоел, езжай на курорт, нервишки подлечи. Зарыва-
ешься, пора отдохнуть.
    - Товарищ капитан, вы меня в третий раз в отпуск отправляете. А
как же путевка? Я на июнь взял в Кисловодск.
    - Перебьешься без курорта, у комбата уже на тебя аллергия вырабо-
талась.
    - В принципе, она взаимна.


        x x x

    Турецкого увез хоронить в Союз Кузьминский, чем спасся от суда, а,
вернувшись, сразу заменился. Повезло. Два года войны истекли.
    Свою угрозу начпо выполнил, и наградной лист погибшего Героя
вернули из Ташкента, даже посмертно наградной на второй орден "Крас-
ной звезды" не посылали, все размышляли и ждали разрешения. Лишь
спустя два месяца, когда Севостьянов был в отпуске, удалось провести
бумаги через штаб дивизии.


        x x x

    Вторые сутки мы стояли на пустыре, глотая пыль, раздуваемую ветра-
ми. Командование что-то изобретает, но нас в свои планы не посвящает.
А нам это и ни к чему. Думают, очевидно, что делать дальше, вроде бы
пора по домам, но что-то удерживает всю эту силищу в долине. Навер-
ное, боятся докладывать в штаб армии об отсутствии результатов.
    Я сидел в тени, отбрасываемой от БМП и, привалившись спиной к
траку, нехотя ковырял в банке овощное ассорти. Красивое название не
соответствовало содержанию. То, что наполняло банку, было очень не-
вкусным, просто отвратительным. Вначале, когда ввели этот новый паек
"горно-зимний" и "горно-летний"  мясной гуляш и овощи были дей-
ствительно хороши, особенно после приевшейся перловки. Но спустя

    -                               %!


какое-то  время,  когда  консервы  перестали  быть  экспериментальными,
они поступали вонючими и отвратительными, кислыми на вкус. Очевид-
но, картофель, морковь и капуста были третьесортные. Жулье! Но есть
хочется, вот и жуем эту дрянь.
    Вдруг где-то рядом негромкий взрыв, и спустя пять минут мимо
промчался взъерошенный ординарец командира полка.
    К роте вскоре прибежал посыльный от комбата с приказом об экст-
ренном построении. Грымов отдал распоряжения, и рота выстроилась в
две шеренги вдоль позиций.
    - Эдуард,  что  произошло,  чего  начальство  суетится?   кивнул  я  в
сторону бегущих вдоль машин Артюхина и Подорожника.
    - А хрен их знает!
    Рядом  с  комбатом  мчался  с  пачкой  бумаг  зам.  начальника  штаба,
старший лейтенант Игорек Шведов. Игорек был командиром взвода АГС,
но  в  Панджшере  не  повезло   оказался  на  пути  нескольких  осколков.
Один из них, маленький, впился в голову, но мозг, к счастью, не задел. На
лбу у него остался глубокий шрам и скоба возле темечка, на память о
войне. Полгода по госпиталям, отпускам, и какой-то идиот решил, что раз
думать уже может и рука срослась, то он годен к дальнейшей службе в
Афганистане. Сюда если попал  трудно вырваться из цепких лап систе-
мы... Место ЗНШ батальона только что освободилось. Должность капитан-
ская, и Игорь с удовольствием ее занял, когда предложили. Все не гранато-
мет на себе тягать.
    Игорь  подошел  раньше  командира  батальона,  сильно  нервничал,
отчего сразу начал заикаться.
    - П-пров-верили л-людей? В-все в-в роте, н-на месте?
    - У нас все,  ответил Грымов.  А в чем дело?
    - Витников из разведвзвода прямо возле "салона" командира полка
гранатой себя подорвал. Вроде бы сам подорвался, без посторонней помо-
щи, а отчего и почему будем выяснять, может, по неосторожности, может,
специально. Но вот приказ "кэпа": запалы из гранат вывернуть, особенно
находящиеся в "нагрудниках", и положить отдельно в другие карманы.
    - Этак все запалы растеряются,  возмутился Федарович.
    - А тебе что за печаль, один хрен, ведь россыпь, что не взрываем на
боевых, в полку уничтожаем. Выполнять всем поступивший приказ, а я
пойду проверять остальные роты.
    - Вот это Ватников, спортсмен-каратист, разведчик хренов! Помнишь,
Сергей, как он при выходе к Чарикару чуть было управление батальона
не погубил, зацепившись за "растяжку". Выдохся тогда совершенно, уже
ничего не соображал, шел как зомби.
    - А, помню такого, помню, он еще с чеченцами в ленкомнате драл-
ся, а мы с тобой их растаскивали,  воскликнул, припоминая, Остро-

    -                                %"


гин.  Совсем сломали парня. Только Пыж отличился, выручая Турецко-
го, как вдруг такая вот беда! Теперь затерзают разведку.
   А произошло следующее. Комбат приказал оборудовать вокруг батальо-
на позиции: окопы для стрельбы из положения лежа, ячейки и щели для
стрелков, чтобы солдаты не бездельничали и дурью не маялись. Ватников
вырыл свой окопчик и обнаружил, что пропал АКСУ. Ни рядом, ни в БМП
его не было. Накануне он подрался с двумя бойцами старшего призыва и
подумал, что это они отомстили. Но Шлыков и Гостенков ответили, что
ничего не видели и он сам лопух, не знает, куда автомат бросил.
   Костя Ватников совсем расстроился и принялся метаться вокруг, гром-
ко матерясь, и что-то угрожающе выкрикивать. Пыжу никто ничего не
доложил. Совсем растерявшись, солдат побрел куда-то вдоль лагеря. Так он
и пришел к машине командира полка. У дверей сидел скучающий сер-
жант-ординарец и на вопрос: "Тебе чего?"  ординарец с удивлением услы-
шал: "Мне необходимо поговорить с командиром полка".
   Солдат стоял как-то неуверенно, переминаясь с ноги на ногу, к тому
же был еще и весь в пыли, грязный.
   Орденарец Леха усмехнулся и ответил:
    Шагай отсюда на х... Болтаются тут всякие черти. Короче, ты кто
такой и по какому делу?
    Фамилия моя Ватников, на остальные вопросы я отвечу команди-
ру. Пропусти!
   Сержант заметил в сжатом кулаке Ватникова "эфку" и испугался, но
скрепился и виду не показал.
    Отдай гранату и катись на все четыре стороны.
    Нет,  гранату  я  тебе  не  отдам,  она  мне  еще  сгодится,   ответил
Костя и тяжело вздохнул.
   Он развернулся и понуро, опустив голову, пошел вдоль глубокой
канавы, на краю которой стоял салон.
   Лешка даже не успел ничего предпринять, так все произошло быстро
и неожиданно, Ватников спрыгнул в траншею  и оттуда тотчас раздался
оглушительный  взрыв.  Леха  подбежал  и  заглянул  в  траншею.  Солдат
лежал лицом вниз, и его буквально разорвало пополам осколками.
   Чего он хотел от Филатова: напугать угрозой взрыва, чтобы перевели,
или  "закосить"  под  сумасшедшего?  А  может  быть,  от  напряжения  и
стрессов  голова  действительно  перестала  соображать  и  ему  пришла  в
голову мысль о самоубийстве?
   Автомат нашелся через полчаса. Разбросали землю вокруг окопчика
и нашли. Возможно, Костя сам забросал его грунтом. Другая версия
злая шутка. Над ним подшутили, спрятали оружие, но получилось не-
удачно, а потом бойцы испугались результата розыгрыша и сами присы-
пали автомат землей.

    -                                %#


    ...Кто-то додумался, не заходя в полк, провести зачистку еще одного
района. Мы переместились всей бронегруппой, минуя Пагман, к Май-
даншахру,  а  затем  целый  день  шагали  по  горам.  Любимое  занятие
вверх-вниз, вверх-вниз.
    Роте определили несколько точек обороны по обеим сторонам уще-
лья,  в  котором  протекала  бурная  речушка  вдоль  разбитой  грунтовой
дороги. Вправо от основной трассы уходило ответвление, заканчивающе-
еся тупиком возле высокой скалы. В этом закутке валялось десятка три
грузовиков.
    Местная банда, очевидно, промышляла разбоем на "большой доро-
ге". Захватывали грузовики, разгружали товары, разбирали машины на
запчасти. Остовы, что оставались после разграбления, обливали бензи-
ном и поджигали. Интересно, водителей и пассажиров отпускали, остав-
ляя живыми, или все свидетели лежат где-то среди камней?
    Нам предстояло прочесать небольшой заросший высокими деревья-
ми кишлачок, всего десятка два прижавшихся к берегу хибарок. Из пуле-
метов мы обработали эти строения, но в кишлаке стояла пронзительная
нежилая тишина, словно местное население вымерло. Очевидно, ушли
еще задолго до нашего появления: кто-то предупредил. Не иначе опять
"зеленые" и оповестили.
    Бодунов прекратил развлекаться стрельбой из пулеметов, и рота дву-
мя группами спустилась вниз.
    - Бодунов! Возьми Постникова, Мурзаилова и марш вон на ту кры-
шу самого высокого дома,  приказал Грымов.  Наблюдайте вокруг, и
если что  прикроете от нападения "духов".
    - Слушаюсь, командир,  ответил прапорщик.  А пожрать-то бу-
дет? Что зря в кишлак спустились? Может, хоть курятиной полакомимся?
    - Полакомимся. Сейчас проверим на наличие "духов" и оружия и
организуем жаркое.
    В домах было пусто, но в одном дворе под сеном нашли несколько
цинков с патронами к ДШК, в другом  под сараем мины к миномету и
патроны к АК. Что ж, это дает повод к жестким действиям. Вся эта дрянь в
будущем должна была стрелять в нас и, может быть, даже именно в меня.
    - Парни!  обратился Грымов к саперам.  А ну-ка, подорвите им
тут  мостик  и  еще  пару  самых  подозрительных  домиков,  может,  что-
нибудь детонирует.
    - Это с удовольствием,  заулыбался сапер-лейтенант Васин.  Арис-
тархов!  Доставай  тротиловые  шашки,  пластид,  запалы,  сейчас  мы  тут
фейерверк будем устраивать. Повеселимся.
    Сапер радостно принялся доставать из вещмешка все свое взрывчатое
смертельное хозяйство. Обрадовался возможности облегчить свою ношу.
    Вскоре взлетел на воздух мостик, а затем самый большой сарай.

    -                               %$


    - Поберегись!  крикнул лейтенант и замкнул электроцепь, приводя
в действие "машинкой" заряд.
    Мы залегли за широкий дувал, а выбранный в качестве жертвы дом
вначале вздрогнул, а затем осыпался внутрь. Этот показательный кара-
тельный акт удался благодаря сложенным внутри трофейным миномет-
ным минам и выстрелам безоткатного орудия, которые, детонируя, и
усилили взрыв.
    Позже "кишку" пластида намотали вокруг огромного ствола грецко-
го ореха  и ба-бах!  дерево в мгновение ока разорвано пополам.
    - Все,  концерт  окончен!   объявил  сапер.   Больше  хулиганичать
нечем. Ищите трофейные боеприпасы, тогда опять будем шалить.
    - Ну ладно, сейчас поищем. Дай нам Аристархова в качестве трала
впереди группы, а сам можешь отдохнуть,  обратился к нему Грымов.
    - Берите,  пусть  разомнется,  а  то  уже  опух  ото  сна,   не  отказал  в
просьбе лейтенант.  Иди, работай, Сашка, зарабатывай на вторую медаль.
    Грымов позвал меня и Острогина составить ему компанию и, взяв еще
трех солдат, поисковая команда двинулась к стоящему на некотором удале-
нии дому. Это строение было с высокими крепкими стенами, и проникнуть
внутрь было возможно лишь сквозь массивные ворота. Однако они оказа-
лись заперты изнутри и от наших ударов даже не шелохнулись.
    - Хорошо, добротно сделано, на века!  похлопал Эдуард по створ-
ке, обветренной и побитой временем, сделанной из половинок обстру-
ганных  стволов  деревьев.   Что  ж,  проверим,  что  сильнее,  дверь  или
"муха". Живее отходите назад!
    Отбежав метров на двадцать по проулку, мы встали цепочкой вдоль
дувала, а Грымов прицелился и выстрелил из гранатомета. Мы пригну-
лись и зажали руками уши. Бух! И когда я посмотрел вперед, то понял,
что, к сожалению, ворота остались стоять на месте.
    - Черт! Черт! Черт! Зараза!  принялся ругаться Грымов.
    - Куда же ты стрельнул?  удивился я.  Не попасть в такую ми-
шень? Может, граната взвилась вверх?
    - Хрен ее знает,  огрызнулся лейтенант.
    - Разойдись! Стреляет снайпер!  крикнул Острогин и начал тща-
тельно целиться, выбирая в какое место выстрелить. Бах! И створка во-
рот с грохотом рухнула внутрь дома, повиснув на одной нижней петле.
    - Здорово!  гаркнул я и спросил:  Ты куда стрелял, Серж?
    - В правую верхнюю петлю, ее, кажется, я и снес. Учитесь, моло-
дежь!  высокомерно и снисходительно объявил взводный.
    - А я свою "муху" выпущу во дворе во что-нибудь!  объявил я и
перешагнул через упавшие ворота.
    Дверца калитки была закрыта на деревянный засов и подперта брев-
нышком, а подпорка от ворот переломилась пополам. Сразу за ворота-

    -                                  %%


ми валялся неразорвавшийся выстрел из гранатомета. Вот оно что... Мы
оглянулись и увидели в левой стороне круглое отверстие  это граната
прошила насквозь одну из слабых досок. Забавно...
    - Нужно расстрелять эту заразу, а то кто-нибудь из бойцов подумает,
что трофей, а она взведена и в руках взорвется,  вслух рассудил Эдуард.
    Мы спрятались за невысоким забором и принялись поливать огнем
гранату. В конце концов, она с грохотом рванула, и осколки испещрили
стены домов, листву и ветки деревьев. Начался листопад.
    Дверь дома не поддалась, тогда я засунул в щель гранату и выдернул
кольцо из запала. "Дерни за веревочку  дверь и откроется"... Бах! Дверь
и открылась...
    Как и во всех подобных жилищах, ужасающая убогость. Глиняный пол,
деревянные топчаны, сколоченные из плохо обструганных стволов деревьев,
а вместо панцирной сетки  сплетение из виноградной лозы. Стекол на
окнах почти нет. Везде какие-то тряпки, лохмотья, никакой мебели (только
кое-где самодельные сундуки), минимум посуды. Затхлость, пыль, грязь, па-
утина. Но люди живут, и им здесь нравится, а другого существования и не
представляют. Под тряпьем в чулане сапер отыскал два старых "Бура" (ста-
ринная английская винтовка) и несколько коробок с патронами.
    - Ну что, докладываем о трофеях, а дом на слом!  принял решение
Грымов.  Все они тут бандиты и разбойники. Вон сколько машин в
ущелье разграбленных!
    Сапер живо откликнулся на приказ:
    - Товарищ лейтенант, у меня только одна "кишка" пластида и одна
шашка тротила, не хватит дом завалить.
    - Ну что ж, подорви тогда входную дверь, внутри весь этот мусор
подожги, ну и еще вот этот тополь пластидом снеси!
    - Понял, сделаем!  ответил боец и принялся выполнять приказ.
    Мы с Острогиным зажгли сено в сарае, и когда вышли за повален-
ные ворота, неся на плечах ружья, услышали первый взрыв. Крыша сарая
провалилась вовнутрь, а от следующих взрывов он рассыпался, только
пыль и дым заклубились по двору.
    - О, а в сараюшке-то что-то было спрятано, видал, как рвануло!
обрадовался Серж.
    - Хорошо,  что  мы  оттуда  ушли,  а  то  осколками  бы  могло  заце-
пить,  усмехнулся я.  Интересно, что там в глубине сена было: мины
или выстрелы к гранатомету?
    - А не один ли хрен?  спросил Грымов.  Положим, что нашли и
то  и  другое.  Кто  проверит?  Думаю,  судя  по  взрыву,  сообщаем  о  ста
единицах. Правильно, орлы?
    - Верно, коршун!  усмехнулся я.  Тем более что рвануло действи-
тельно хорошо.

    -                                %&


    - Быстрее  возвращаемся,  пора  на  горы,  на  отдых,   прикрикнул
Эдуард.
    - А сфотографироваться на фоне развалин?  удивился Бодунов.
Сейчас быстренько пощелкаем пленку с замполитом и догоним. Ник,
сними меня для истории.
    Бодунов обмотался пулеметными лентами, взял в руки ПК и, приняв
свирепую позу оккупанта, начал позировать на фоне развалин и пожарища.
    Щелк, щелк, щелк... на память о бесшабашной военной молодости.
    - А теперь ты, Никифор, изобрази улыбочку, для истории,  и Боду-
нов доснял последние кадры.

    Вот и все, а теперь пора домой.
    Рейд позади. Как всегда мы бродили по горам и кишлакам, взрыва-
ли, поджигали, минировали. Самое главное  в роте все живы и здоровы.
Продолжается полоса везения.
    А вот разведвзводу фортуна не улыбнулась. На фугасе подорвалась
БМП-1, и в результате механик погиб, наводчик-оператор ранен и выжи-
вет ли, неизвестно. Хорошо, хоть десанта на броне не было, техника шла
к горам забирать пехоту. Так всегда: на всех удачи не хватает.


        x x x

    Завтра 1 Мая. В стране праздник: демонстрации, банкеты, пикники,
гуляния. Но в армии любой праздник  это отлично организованный
маразм.  Долгий  митинг,  бесконечные  построения,  частые  проверки  и
спортивные мероприятия в виде кросса. И конечно, совещания и собра-
ния. Несколько разнообразило всю эту скучищу вручение наград. Ком-
бат, Жилин и Луковкин получили по "Красной Звезде", а также несколь-
ко солдат  ордена и медали.
    Женька и Юрка уже паковали чемоданы  скоро домой. Они при-
гласили нас на двойной праздник. А нам не повезло и повезло одновре-
менно. Разведбат ушел на Саланг, и командование дивизии осталось без
прикрытия. Тревога  и первая рота в путь, обратно в Баграм. Удача,
правда, улыбнулась не всем, третий взвод Марасканова отправили охра-
нять посольство, но они оказались в карауле в комендатуре.


        x x x

    - Ребята,  вам  крупно  повезло,   щебетал  офицер  из  оперативного
отдела.   Вы  нас  охраняете,  а  мы  создадим  все  условия  для  жизни  и
отдыха. Молодцы, быстро прибыли! Сейчас в командирскую баньку, там
артисты еще моются, после дневного выступления расслабляются. Завтра
концерт в клубе послушаете, "Самоцветное пламя" гастролирует!

    -                                %'


   В промежутках между позициями боевого охранения, вплотную к
каменной стене, у общежитий поставили технику. Солдаты  в душ и
столовую, сами  в парную.
   На узкой полке лежало рыхлое тело и материлось от удовольствия.
Мы  сели  рядком  на  другую  лавку.  Эта  "махина"  била  себя  веником
минут пятнадцать и никак не хотела освобождать место. Надоело! Мы не
выдержали, вышли в мойку, а там... медики хлопотали над непожвижно
лежащим человеком.
    Что случилось?  спросил Острогин.
    Гитарист перепил и перегрелся. Сегодня уже второй,  ухмыльнул-
ся фельдшер, ставя укол.
    На носилки и в медпункт,  распорядился штабной начальник и
два солдата, согнувшись под тяжестью стонавшего музыканта, с трудом
вывалились из помещения.
    Мужики, заберите еще одного из парилки, а то на этом потери не
прекратятся,  гаркнул Бодунов, выглядывая из клубов пара.
    Да нет, нашего Леонарда паром и водкой не сломить, только баба-
ми, а их тут нет. Пусть отдыхает,  опроверг опасения Бодунова какой-то
бородатый артист, продолжая пить водку прямо из горлышка бутылки,
потому что стаканы были забиты окурками.
    Ну, парни, надолго вас тут не хватит,  усмехнулся Грымов.  Вод-
ка и коньяк льются рекой!
    Еще бы, тут так хорошо после Союза. Ни дефицита, ни очередей.
Попросили ящик водки, коробку коньяка и упаковку пива  пожалуй-
ста. Еще ящик водки  пожалуйста. Хоть не уезжай домой. У нас месяц
этой командировки. Красота! Вы не представляете, как дома со спирт-
ным плохо. А тут прямо рай,  и бородатый очкарик сделал еще огром-
ный глоток.
    Концерт-то будет завтра?  поинтересовался Ветишин.
    Ой, не знаю, мы сегодня резко стартовали. Постараемся.  Длин-
новолосый задумчиво посмотрел на нас и одним махом опустошил бан-
ку пива.  Хо-ро-шо!
   Везет же людям. Халява без ограничений! Интересно, за чей счет этот
"коммунизм"?


        x x x

   Концерт, конечно, не состоялся: сорвался по "техническим причи-
нам". Пришлось обходиться цветным телевизором в комнате отдыха, где
время от времени мы могли посмотреть пару часиков какое-нибудь кино
или праздничный концерт, как сегодня. Какой-то патлатый гитарист но-
сился по сцене и орал: "Хэй-гей, Спартак!". Мужик на экране пытался
"косить" под совсем юного фаната-болельщика, но безуспешно.
   Как-то наша дружная компания зарулила к просмотру новостей. В
центре комнаты сидела женщина, солистка нахлебавшегося "огненной

    -                              &


воды"  ансамбля,  а  в  углу   небритый  мужчина  средних  лет,  оба  они
откровенно скучали. Острогин толкнул меня в бок:
    - Ник, ты как замполит должен заботиться об отдыхе. Спроси, будет
концерт или нет?
    - Вот всегда ты меня на мины толкаешь!  И я смущенно обратился
к артисту:  Товарищ, тут вот пехота из Кабула приехала, штаб охранять,
а на концерт опоздали, еще одно выступление будет? Герой апрельской
революции, старший лейтенант Острогин, жутко любит поплясать и по-
петь. Без этого он буквально болеет.
    Я тотчас же получил еще один более сильный толчок локтем под ребра.
    - Ох, больно же, гад! Серж любит "Самоцветных", известная группа,
с ними ведь сам Дин Рид пел!
    - Ну вы, молодой человек, и сказали  Дин Рид! Тоже мне, знамени-
тость! Вот если бы они с Бобом Диланом спели  это да, а то подума-
ешь, этот безголосый янки.
    - Слушай, а ты сам-то кто будешь? Певец, что ли?  поинтересовался
Грымов.  Мне американец этот очень нравится.
    Мы с интересом и сомнением рассматривали помятого и потрепан-
ного критикана. Серый засаленный свитер, потрепанные джинсы, жир-
ные волосы с легкой проседью из перхоти.
    - Я?  удивленно поднял брови субъект.  Я  Валежик!
    Все переглянулись и пожали плечами. Не слышали.
    - Вы что, не знаете меня?  искренне удивился артист.
    - Нет,  выдохнул я.  А что за песни поешь?
    Певица, слушавшая наш разговор, смотрела на нас как на дикарей
широко открытыми удивленными глазами.
    - Ну, ребята, вы даете! Ну, вот про "Гнома-лилипута", про э... про
гадалку: "двести лет нагадала, нагадай счастья хоть на год".
    - А-а-а-а! Дружище, конечно, знаю, так я ведь под твои песни на
выпуске скакал!  радостно заорал я, узнав артиста.  Слушай, а не ты
вчера про "Спартак" пел в Москве?
    - Я, но не вчера, а два месяца назад шла запись.
    - Как  запись?   удивился  Ветишин.   Мы  же  видели  полный  зал
народу, прямая трансляция.
    Артисты рассмеялись над нашей "серостью"!
    - Нет, ребята, это снималось целый месяц, артисты  отдельно, зал
отдельно. В общем, все готовится заранее, довольно сложный и длитель-
ный процесс.
    - У-у, а мы-то смотрим, что ты сильно постарел с того времени,
произнес я.
    - Ну это просто я без грима и прически, на мне нет концертного
костюма,  смущенно вымолвил Валежик.  Я просто удивляюсь, что вы
не слышали мою фамилию. Я понимаю: кассеты сильно искажают пес-

    -                               &


ни. Мой голос, конечно, на них хриплый, но не на столько же! Что и
фамилию ни разу не слышали?
    - Нет! Название группы знаем, песни слышали, а фамилию... нет, не
знакома,  смущенно признался Ветишин.
    - А кто из известных музыкантов был у вас на гастролях раньше?
    - Были Леонтьев, "Крымские девчата", Кобзон.
    - Кобзон! Ха! Известный музыкант.
    - У нас говорят: "легче остановить бегущего бизона, чем поющего
Кобзона",  ухмыльнулся Острогин.  Валера  молодец, нравится, а ос-
тальные все  так, ерунда. "Крымские девчата", говорят, очень хороши
были, народу по душе пришлись, особенно по ночам отлично резвились.
    - Нет, ребята, вы определенно юмористы! Жаль, что у нас нет номера
эксцентрического жанра, я бы захватил всех с собой,  сказал Валежик и
обратился к девушке:  Пойдем, Наташа, повеселим нашу группу смеш-
ной историей.
    Когда они удалились, я сказал, хмуро оглядывая приятелей:
    - Мужики,  по-моему,  мы  выглядим  в  их  глазах  полными  при-
дурками.
    - Никифор, почему мы? В основном говорил ты,  улыбнулся на-
хально Ветишин.  Получается, ты из нас самый придурковый?


        x x x

    - Как отмечаем День Победы?  поинтересовался Ветишин.  Зампо-
лит будет мероприятия для офицеров организовывать?
    - Нет, не будет, денег нет! Только просмотр телепередач. Идем смот-
реть фильм "Освобождение".
    - Ну что ж, пойдем,  вздохнул Острогин, надевая полусапожки.
Каждый год одни и те же фильмы смотрим, может, когда-нибудь и про
нас снимут?
    - Обязательно, если смогут подобрать актера такого же фотогеничного и
обаятельного, как ты, Серж!  произнес я с сарказмом.  Кстати, никогда не
задумывался о бессмысленности множества жертв войны? При штурме Рейх-
стага погибла целая дивизия, а во время взятия Берлина сотни тысяч наших
солдат и офицеров! Зачем? А все потому, что любят у нас подарки Родине и
советскому народу делать! Взять город к 1 Мая  и все тут! Подарок сумасшед-
шему тирану стоил миллионов никогда не родившихся детей и внуков. Надо
было окружить Берлин и ждать, пока фашисты сами сдадутся. Они же в
блокаде не будут годы сидеть, как ленинградцы. Вокруг одни наши войска,
запасы продовольствия минимальны. Через неделю-другую с поднятыми рука-
ми сами бы вышли. Американцы были не дураки "зубы ломать" об такую
крепость, уступили это право нам. Вот маршалы и посылали город штурмо-
вать в последние дни и часы войны, опять любой ценой. Помнишь, Серж, как

    -                                &


Жуков в кинофильме по телефону с командиром дивизии разговаривает:
"Медленно, медленно двигайтесь!" А куда торопиться-то? За очередным орде-
ном Победы для полководца? На "окопников" всем наплевать. Мы для них
"живая сила", "людские ресурсы", "человеческий материал"...
    - Ты, Ник, что-то заговариваться стал! Хорошо, тебя никто не слы-
шит, особенно Грымов. Какая-то сплошная "антисоветчина".
    - А кроме вас, никто не слышит, а если что, в особом отделе отка-
жусь, ничего, мол, такого криминального не говорил. Да и куда можно
отсюда сослать?
    - Ты ревизионист?  ухмыльнулся Острогин.
    - Нет, оппортунист, даже кличка такая в училище была.
    - А мой папаня такими, как ты, всю службу занимался,  рассмеялся
Ветишин.  Он ведь у меня полковник КГБ, особист!
    - Да я знаю. А ты почему тут с нами гниешь? Рылом в "дзержинс-
кие" не вышел? Или же потихоньку готовишься в "железную гвардию"
госбезопасности?
    - Не знаю даже, морально еще не готов. У меня склад характера не
соответствующий. Я добрый, мягкий, пушистый, покладистый, нет ниче-
го от "железного" Феликса.
    - Так что, будем дальше о политике болтать или о бабах?  спросил
Острогин.
    - Вот Грымов идет к нам, о бабах тоже не получится. Он не любит
разговоры о них, непонятный какой-то. Просто собираемся и, молча, идем
в комнату отдыха, к телевизору,  предложил я и увлек друзей за собой.

    Все когда-нибудь кончается, особенно хорошее. Мы пришли и, не
разгружаясь, в путь. Только и успели, что пополнить боеприпасы и полу-
чить сухпай. В столовой я встретил Мелентия Митрашу.
    - Дружище, ты куда? Неужели домой?
    - Все, Ник, заменщик на пересылке, шмотки собраны. Продай свой
магнитофон, будь другом. В магазине сейчас нет, а ты потом новый
купишь.
    - Братишка! Я бы рад, не жалко, но его пьяный Грошиков кинжа-
лом слегка рубанул, на передней панельке две зазубрены.
    - Хрен с ними, будет память о тебе и контуженом Грошикове. Даю
две сотни чеков, минус пятьдесят за шрамы и царапины. Договорились?
    - Ладно, давай.
    - На, держи свои деньги. Где аппарат?
    - У старшины в каптерке, иди, забирай. Счастливо долететь!
    - Пошел к черту!
    - Спасибо, друг!
    - Да, Ник! Представляешь, какая тут ерунда получилась, с должнос-
тью меня кинули. Помнишь, я с бумажками по штабам носился, потому

    -                                 &!


лишний месяц в полку просидел. Хорошо хоть не по горам или в "зелен-
ке" все это время лазил, а продукты для постов на вертолете доставлял.
    - А почему кинули?
    - Потому что холостяк! И с академией из-за этого же "бортонули". А
может, я еще не нашел свою суженую? Кадровик в штабе армии мне
заявил: "Когда найдешь, станешь замполитом батальона, тогда и в акаде-
мию прямая дорога". Что ж холостяк не человек?
    - Получается, в нашей армии нет. А вдруг у тебя что-то не в порядке
или весь женский коллектив удаленного гарнизона совратишь? Ха-ха!
    - Да ну тебя к черту! Никаких больше дыр, я в Молдавию еду!
    - Жди в гости!
    - Обязательно буду ждать, приезжай скорее и береги себя.
    - Да что со мной случится? Уже досталось и так через край. Дальше,
думаю, будет легче...
    - Ну-ну. Дай-то бог. Кто его знает, насколько уже полна чаша испы-
таний, которую предстоит испить каждому, и где у нее край. Всем доста-
ется по-разному...
    Наш разговор услышал топтавшийся в сторонке прапорщик Вуга,
заметив деньги в руке, он подскочил и затрещал:
    - Товарищ лейтенант! Мне вас сам бог послал!
    - Чего? Кто послал? Зачем послал? Куда?  спросил я.
    - Я, в смысле, вижу в ваших руках наличку. Нужно сейчас срочно
двести пятьдесят чеков, в магазине куртка французская отложена, сегод-
ня рассчитаться требуется.
    - А я что собес, что ли?
    - Вот так все. Как кормить в рейде, так Вуга, а как помочь  друзья
в сторону.
    Прапорщик был командиром взвода обеспечения и действительно
пару раз в трудную минуту выручал, кормил как положено. Но ведь не
от себя отрывал. Ох, и жук!
    - Ладно, на. Есть у меня двести пятьдесят, а когда отдашь?
    - Сразу после Алихейля! Получку получу и тотчас отдам в тот же день.
    Больше я своих денег так и не увидел. Через пару месяцев выясни-
лось,  что  этот  пройдоха,  должен  две  тысячи  пятьсот  чеков  по  всему
полку. Очередь за его получкой оказалась аж в пятнадцать человек! Един-
ственное, что удалось сделать, это собраться вместе  я, Афоня и Боду-
нов  да слегка его попинать. Хоть душу отвели. Полегчало, но не очень.
Так у меня не стало ни денег, ни магнитофона. Одновременно грустно
и смешно. Один молдаванин побитый магнитофон купил, другой  тут
же обжулил и эти же деньги прикарманил.
    Действительно, все люди разные. Любить и бить надо не по паспорту
(национальной принадлежности), а по конкретной физиономии.


    На лавочке в беседке возле казармы сидел кто-то очень знакомый.
Наша курилка была гордостью батальона. Четыре ветвистые березки со-
здавали замечательную тень, и даже в самый знойный день в этой беседке
было приятно посидеть, прислонившись к прохладной стенке, подстав-
ляя лицо ветерку. Сидишь себе, смотришь по сторонам, отдыхаешь, если
командование не мешает. Но мешало оно постоянно. Подорожник об-
любовал курилку и использовал как наблюдательный пункт. Его кабинет
находился в нашей казарме, но он там бывал за день не больше получаса,
а затем, если занятия проходят не на полигоне, то усядется на лавочку и
ко всем придирается. Либо не туда пошел, либо не так одет, либо почему
тут,  а  не  там!  Стой  на  месте,  иди  сюда!  Раз-два!  Гога  с  появлением
Василия Ивановича стал деревья поливать, вначале сам польет, а потом
дневальных пошлет. Вот они и растут вширь и ввысь.
    Комбат за этот отличный командный пункт старшину всегда нахвали-
вает, говорил, единственное место, где приятно посидеть, даже совещания
частенько проводил на свежем воздухе. Опять же ленинская комната наша
самая светлая в батальоне, казарма  самая образцовая, но мы в его глазах
все равно обалдуи и разгильдяи. Вот и сейчас в курилке кто-то сидел и
дымил. Я вглядывался издалека в знакомые черты и, подойдя ближе, неска-
занно обрадовался, убедившись, что это тот, о ком я думал.
    - Е... мать! Ротный! Это же Сбитнев! Вовка!  заорал я и побежал
вприпрыжку через газон, сгибаясь под тяжестью барахла и автоматов.
    - А-а, замполит! Живой еще! Не ждал меня снова увидеть? Скажи
честно!  засмеялся, обнимая меня, командир.
    - Ждал и верил. А ну-ка, свистни через фиксы!  попросил я.
    - Это зачем?
    - А как в песне: "Шел и насвистывал ежик резиновый, с дырочкой в
правом  боку!  Фью-фью!"  Свистни  через  отверстие  в  правом  боку.  В
правом или левом боку дырочка, я чего-то запамятовал?
    - Пошел  к  черту,  скотина!  Нет  никакой  дырки,  все  срослось,  все
зашито, и зубы вставлены новые.
    - Оскалься, покажи пасть!  настаивал я.
    - На, гляди! У-ы,  и Володя оскалил зубы.
    - А как язык, на месте? Не шепелявишь? Подвешен по-прежнему
хорошо?
    - Не  хуже  твоего!  Жив-здоров,  сейчас  примусь  за  тебя  с  новыми
силами!

    -                                 &%


    И мы еще раз крепко обнялись, хлопая друг друга по спинам.
    - Вовка, как я рад твоему возвращению! Ты к нам насовсем или
проездом домой?
    - Нет, я остаюсь с вами, дорогие мои морды! Где Острогин?  спро-
сил Володя.
    - В парке, сейчас подойдет, видишь волоку его автомат! Значит, все-таки
вернулся! Сачковать больше не пытайся, не надо, будем вместе служить до
дембеля, до замены! А то надумал подставлять башку под осколки!
    - Договорились, больше не буду. Старшина говорит, тут без меня
дворцовый переворот намечался? Что Грымов власть пытается захватить?
    - А вон он идет, спроси у самого, но, я думаю, после твоего возвра-
щения комбат свои намерения изменит.
    - Интересно! Что произошло?
    - Ай, ерунда, мелкие неприятности. В коллективе он не ужился, ни с
кем  не  сложились  отношения,  даже  со  своим  дружком  Острогиным
разругался.
    К  нам  тем  временем  подошел  Эдуард  и  натянуто  улыбнулся  не-
доброй  улыбкой.  Сам  улыбался,  а  черные  глаза  излучали  злобу  и  не-
приязнь.
    - О-о, какие люди и без охраны! Ну, раз ты вернулся, то я с чистой
совестью могу в отпуск идти. А то я умаялся за себя и за того парня
пахать. Разрешишь отдохнуть, справитесь без меня?
    - Разрешим, справимся. Иди, пиши рапорт. Я сейчас подойду, пере-
дашь все дела. Но перед отъездом отгонишь три БМП в Хайратон и
взамен этих "гробов" получишь новые.
    - Володя, старшина еще на месте?  спросил я, когда Грымов ушел в
казарму.
    - Даже в двойном экземпляре, его сменщик прибыл, такой же джи-
гит с Кавказа, только азербайджанец. Неделю в тряпках ковыряются и
коньяк по вечерам хлещут, песни гортанные поют. Ну, пошли разбирать-
ся, как вы тут без меня жили-служили...


        x x x

    Грымов на следующий день передал дела Сбитневу и уехал в команди-
ровку, сказав что, ушел на покой. Подорожник хитро улыбнулся и изрек:
    - Дерзай, Володя, в рейде разберемся, как справляешься, не закис ли
ты в госпиталях!
    У меня гора с плеч свалилась, надоела постоянная конфронтация с
Грымовым. Наконец-то вернулся ротный!

    Броня медленно и монотонно двигалась по дороге на Гардез. Порой
скорость  увеличивалась,  но  ненадолго,  каждые  полчаса  где-то  впереди

    -                                &&


возникала пробка, и техника снова ползла еле-еле. Вся мощь армии рас-
тянулась на десятки километров. Двигалась артиллерия, танки, самоход-
ки, БТРы, БМП, автомобили связистов, "Грады", "Ураганы". И бесконеч-
ные тылы, тылы, тылы. Грузовые автомобили, "наливняки", "кунги", сало-
ны. Авангард колонны входил в Гардез, мы шли в середине, а "хвост"
только выползал из Кабула. Вот такая армада пришла в движение! Пол-
зли целые сутки, а что можно делать сутки в дороге? Разглядывать живо-
писные развалины, безжизненные горы?
    Я лежал на башне, задрав ноги на пушку, и считал сгоревшие машины
вдоль дороги. Все же занятие для мозга. Вот "Камаз", вот "Зил", вон искоре-
женный "Урал", БТР... Плохое местечко. Проехали какое-то административ-
ное здание у дороги с флагом на мачте. Его прокопченные стены испещре-
ны осколками и пробоинами, в некоторых местах стены обрушились. Выг-
лядывая из-за мешков с песком, группа афганцев приветливо махала колонне.
Наверное, за день устали руками размахивать. Но выражают искреннюю
радость. Конечно, пока мы тут движемся, ни один наглец не осмелится
стрельнуть в их сторону. Двадцать седьмая, двадцать восьмая машина, ря-
дом танк, вернее не весь, башня в стороне валяется, еще одна машина,
рядом БРДМ. Техника эта сгорела не сразу и не за один месяц, да и не за
один год. Металлолом наслаивается год за годом множатся останки этих
некогда грозных и шумных машин. Так и стоят страшными безмолвными
обелисками у дороги. Порой вдоль шоссе виден миниатюрный памятник в
форме колеса со звездой или пирамиды из траков с камнем и табличкой.
Здесь геройски погиб... в 198... году за свободу афганского народа... Вариан-
ты надписей могут немного меняться. И фамилии разные: Петров, Перетад-
зе,  Саидов...  А  вот  прямо  на  огромном  валуне  надпись:  "В  этом  месте
геройски погиб экипаж БТР No..., и фамилии. Металлические обломки кото-
рый год молчаливо напоминают о былой трагедии.
    62-я, 63-я, опять БРДМ... со свистом проскакиваем Баракибарак, и
все  дальше  и  дальше  к  границе.  Мы  притормаживаем,  потому  что  у
обочины дороги стоит наша БМП, "ребристый" лист поднят, и в чреве
машины ковыряется механик и техник Федарович.
    - Тимофей, что случилось?  спросил я.
    - Езжай дальше, сами помаленьку разберемся, вроде "коробка" поле-
тела,  невесело ответил прапорщик.
    - Ротному по связи сообщил?
    - Нет, передай сам, мне некогда.
    Вот незадача, технику роты не готовили, не обслуживали, мы просто-
яли десять дней в дивизии, а в это время батальон в машинах ковырялся.
    77-я, 78-я... опять танк, лежащий в кювете на боку.
    Пыль  забивает  нос,  глаза,  горло.  Если  дорога  не  разбита,  то  еще
терпимо, но стоит выехать на участок, где практически нет асфальта, как
всех обволакивают клубы песчаной пыли.

    -                                 &'


    Рассеянно  считаю  машины,  но  в  голову  все  равно  лезут  разные
мысли.

    Чем дольше на войне, тем сильнее тоска по женской ласке. Пора, давно
пора отдохнуть! Море, девушки, вино! Без женщин дичаешь и сатанеешь!
    Как-то в прошлом году заговорили с заместителем старшины сержан-
том Назимовым на эту тему. Кавун заскучал по семье, начал нам расска-
зывать о жене, дочери.
    - Черт, хочу жену, аж зубы скрипят. Вроде бы и полгода не прошло
после  отпуска,  а  можно  от  застоя  умереть.  Токсикоз.  Ладно,  я  семь
месяцев терплю, а вот как бойцы? Хорошо мальчишке какому-то, совсем
"зеленому", не пробовал, а если уже мужик, как вот Назимов? Баха! У
тебя женщина до армии была?  спросил ротный.
    - Была, товарищ капитан, и не одна. Я ведь только год недоучился в
университете. Хороши были студентки!  ответил сержант.
    - Да, ты парень не промах!  усмехнулся я.
    - А кто его выбирал себе в помощники? Я  Гога! А Веронян никог-
да не ошибается в людях. Орел!  встрял в диалог старшина.
    - Назимов, ну а ты как решаешь эту проблему? Как тебе без женщин
два года, сержант?  продолжил расспросы Иван.
    - А какие проблемы? Никаких. Все время они рядом есть,  ответил
Назимов.
    - Как никаких? Где они есть?  удивился капитан.
    - Да в любом кишлаке, бери их сколько душе угодно!  ухмыльнулся
таджик.
    - Кого? Афганок?  обалдел ротный.
    - Конечно,  утвердительно кивнул головой сержант.
    - И каким это образом ты делаешь?  поразился я.
    - Да самым обыкновенным. Штаны с нее стянешь, халат на голову
закинешь и вперед. Сколько душа требует. А трусы они не носят, очень
даже удобно, ноги раздвинул и все. К стене прижмешь или через топчан
перебросишь и сзади пристроишься.
    - Твою мать!  только и смогли мы с Иваном вымолвить, поражен-
ные этими речами.
    - Назимов! Но это же насилие!  рявкнул я.
    - Какое-такое насилие? Никакого насилия. Их никто не бьет. Она
ведь человек, тоже хочет много любви и ласки,  ухмыльнулся таджик.
    - И что, не сопротивляются?  поразился Иван.
    - Как она будет сопротивляться, видит же, что у меня автомат. Да и
привыкли  они  повиноваться.  Мужчина   хозяин.  Что  ей  скажу,  то  и
делает, все по согласию.
    - Назимов, но они же грязные!  удивился еще больше Кавун.
    - С чего это, никакие не грязные, очень даже чистые,  возмутился Баха.

    -                                '


    - И что, многие такое творят в роте?  начал злиться Кавун.
    - Не  знаю,  Тришкин  тоже  любил  баловаться,  сержант  во  втором
взводе был, помните, уволился весной. Вряд ли кто еще, в основном все
пацаны. Хотя раньше было проще: никто за нами не следил, не воспиты-
вал, не то что теперь,  ответил сержант.
    - Под суд тебя за такие дела надо отдать, если поймаем и докажем.
Иди-ка отсюда, сержант, будем считать, что ничего нам не рассказывал, а
мы не слышали. Понял?  приказал Иван.
    Назимов,  ухмыляясь,  вышел  из  каптерки,  а  мы  долго  молчали  и
ошарашенно переглядывались.
    - Понимаешь,  Ник,  я  ему  говорю,  что  они  грязные,  а  для  него
ханумки свои, он ведь тоже таджик. За речкой в Таджикистане такие же
тетки,  только  с  советским  паспортом.  А  в  горных  кишлаках  вообще
никакой цивилизации  дикость. И здесь и там говорят на одном языке,
одни и те же обычаи, вера. В общем, кругом сородичи. А мы ему про
гигиену, про чистоту.
    - Хорошо, не брякнул еще, что они вонючие,  усмехнулся я.  Ви-
дишь, Иван, что творится, а мы и не знаем!
    - Даже в голове не укладывается. Я и думать такое не мог о наших
бойцах. Бродит женщина в засаленной чадре, и под паранджой не вид-
но, какое у нее лицо, а солдата похоть душит. Может, там такой "кроко-
дил на веревочке", но ему плевать,  продолжал возмущаться ротный.
    - Он же сказал тебе, Ваня, в лицо не заглядывает, все время "раком"!
Вот сволочь наглая!
    Старшина дипломатично молчал и о том, какого "орла" себе в по-
мощники подобрал, больше не заикался. Сидел себе в уголке и тихонько
варил в турке молотый кофе.
    - Готово, садитесь, пожалуйста, товарищ капитан. Напыток богов.
Так,  как  я  вару  кофэ,  никто  нэ  умеет.  По  крайней  мере,  в  Кабуле.
Вдохните аромат. А? Правда? Восторг чувств! Сказка! Пэсня!
    - Ты мне тут басни не рассказывай, не увиливай! Что-нибудь подоб-
ное слышал?
    - Нэт,  смущенно признался прапорщик.
    - А что про этого Тришкина знаешь?  спросил я.
    - Кто такой, я что-то не помню, не застал, наверное,  наморщил
лоб Кавун.
    - Был ординарцем у капитана Беды. Настоящий головорез. В апреле
строевой смотр проводился в полку перед рейдом, и полковник из шта-
ба армии, проверяя роту, спросил, что у него в кармане оттопыривается.
Тришкин ответил неохотно, мол, ничего особенного, ерунда. Полковник
заставил вывернуть карманы, а там ушей штук десять, высушенных на
веревочке гирляндой. Проверяющий сразу не понял, что это такое. Взял
в руки, а потом как отпрыгнул, на плац их швырнул, сержанта за грудки

    -                                '


схватил, трясет, орет. Сам за сердце держится: плохо стало. Связку суше-
ных ушей выбросили в мусор, Тришкина на "губу". Сержанту тогдаш-
ний комбат Цыганок позже дал в морду. Мне объявили выговор, взвод-
ному  выговор, замполиту  выговор, а ротного уже и до этого начали
снимать с должности. Командир полка долго обзывал нашу роту ухари-
ухорезы. Раньше ужас, что творилось, теперь совсем другие времена,
закончил рассказ Веронян.

    Отрезанные уши, изнасилованные женщины... Что еще вдруг можно
узнать на войне? Какие новые откровения услышать? А деяния, о кото-
рых никто никогда никому не расскажет, может, только перед смертью
на исповеди. По крайней мере, моя совесть пока чиста, если я не ошиба-
юсь. Но мне хочется думать, что нет. На войне много всякого случает-
ся  плохого и хорошего. Плохого, конечно, всегда больше.


        x x x

    Итак,  дорога  по-прежнему  вьется  по  долине,  вдоль  гор,  я  давлю
спиной башню брони, отплевываясь от пыли и мошек. Солнце жарит и
палит. Но в отпуск почему-то все не едет замполит. А почему? Нельзя же
нарушать старую поговорку!
    Так, не отвлекаться, не расслабляться. Иначе смерть! Вон она везде
вдоль  дороги.  Опять  БТР,  восемьдесят  девятая,  девяностая,  девяносто
первая, девяносто вторая, девяносто третья... цистерны... кучно сгорели!
Мощная засада была! Еще не проржавевшие, только сильно прокопчен-
ные машины и черно-смолистая почва вокруг свидетельствуют о том, что
трагедия произошла совсем недавно. А вот и свежий обелиск с перечнем
фамилий... Сколько же еще будет вдоль дороги таких немых свидетелей
гибели людей и техники?

    В конце подъема дороги, на перевале, у обочины притулилось БМП.
Левый борт в нагаре и масле, возле поднятого "ребристого" листа стоял
унылый механик и нервно мял шлемофон. О! Это же наша машина.
    - Что случилось, "Лошадиная Фамилия"?  спросил я у чумазого бойца.
    Cолдат всплеснул руками и растер сопли по щекам, из моторного
отсека выглянул офицер, это был Игорь Марасканов.
    - П...ц, приплыли! Движок перегрелся. У, придурок!
    - А что я виноват, что он греется?  загнусил механик Кобылин.
    - Кто тебе сказал глушить двигатель, а? Кто и чему тебя в учебке
учил, какой ты к черту тракторист? Говнодав сельский! Тебе только хвос-
ты коровам крутить! Ник, я ему говорю: что-то движок у нас еле тянет,
какая температура? А он мне  сто двадцать градусов. Стой, ору, стой!
Сбрасываем  обороты!  Думаю,  сейчас  немного  постоим,  на  холостом

    -                               '


ходу температура упадет, потом заглушу двигатель, поковыряемся, разбе-
ремся и поедем. А этот, мурло, взял и заглушил. Двигатель почти закли-
нило, теперь он воду гонит! Кто будет отвечать? С тебя стоимость двига-
теля прикажешь высчитывать?  шумел взводный.
    - Уф,  тяжело вздохнул солдат и растер масляной рукой по лицу
сажу, пот и нагар.
    - Километров пятьдесят уже еле-еле ползем, бойцы по очереди с ведер-
ком к речушке бегают за водой. Мы ее подливаем, а она, зараза, тотчас
вытекает. Кранты движку, урод!  замахнулся Игорь на непутевого солдата.
    - Да, комбат с зампотехом батальона сейчас нас живьем без перца и
соли съедят.  Я почесал затылок и предложил:  Игорек, сажай, навер-
ное, пехоту ко мне и поехали. Пусть Кобылин ждет техника, он пока с
другой машиной там, у поста на дороге, возится. Догонит, подъедет и
займется этим обалдуем.
    Мимо медленно проезжали автомобили, надрывно гудя перетружден-
ными  моторами.  Рота  сопровождала  и  охраняла  колонну  полка  связи,
состоящую из полусотни машин. Наши восемь БМП шли между "кунга-
ми" и прочей автомобильной техникой. Своей брони у них не густо, всего
пара БТРов. "Коробочка", на которой ехал я, была из взвода Марасканова,
поэтому он по-хозяйски разместился на машине, потеснив меня на башне.
    - Игорь, тут так тесно стало, пойду-ка я лягу спать в десант,  пред-
ложил я.
    - Очумел? А если подрыв будет? Размажет по броне!  возмутился
взводный.
    - Я видел подрывы на фугасе удачные и неудачные. Когда удача была
на стороне духов, то от экипажа осталась только голова взводного, а после
неудачного для "духов" подрыва  только каток улетел. Если будет "хоро-
ший" фугас, то где бы ты ни сидел  смерть! А если слабый, то осколки
могут зацепить в любом месте.


        x x x

    - Пассажир! Вылезай! Промежуточная остановка,  громко закричал
мне почти в лицо Игорь, отворив люк.
    - Кто? Где мы? Что? Чего?  спросонья забормотал я.
    - Выдрыхался, соня?
    - Уморило. Вначале взмок от духоты, думал, не усну, не помереть
бы  главное, но все же утрясло, укачало.
    Смеркалось, и прохладный вечерний ветерок быстро привел меня в
чувство.
    - Я пошел на "ковер", комбат вызывает меня и Сбитнева,  сказал
Игорь.
    - Так серьезно взялся из-за поломки?

    -                               '!


    - Еще на одной машине главный фрикцион сгорел, в итоге три машины
оставляем тут в Гардезе, в десантной бригаде. Машину Федаровича и мою
сейчас тягачи поволокут. Вот пойду получать п...дюлины вместо "пряников"...
    Вначале комбат орал на одних только Сбитнева и Марасканова, но
затем аудитория показалась ему слишком малочисленной, и он собрал
всех офицеров и прапорщиков.
    - Загубили такую славную роту, лучшую в полку. Сбитнев, ты ведь
выпускник славного Ташкенского училища, я так на тебя надеялся! А ты...
э-эх! Техник лишь умничает и водку пьет, взводные собрались  теоретики.
Разгоню всех к чертовой матери! Вот при Кавуне был настоящий порядок!
    - А Кавуну постоянно говорил, что он развалил боевой коллектив,
буркнул я, повернувшись к Ветишину.
    - Замполит! Что это ты там с умным лицом стоишь и ехидничаешь? Ты
такой же основной виновник в слабой воспитательной работе. Чего это ты,
Ростовцев, шепчешься, когда командир говорит? Да и какой воспитатель-
ный  процесс  может  быть  в  таком  расхлестанном  виде.  Опять  дырявый
песочный костюм нацепил, тельняшку, наверное, спрятал под застегнутым
воротником, да? Все время выделяешься. Шаг вперед сделай! Конечно, я так
и думал  в кроссовках! Выговор. Вы-го-вор! А Сбитневу, Марасканову и
Федаровичу  строгий выговор. Начальник штаба! Занеси в свой гроссбух.
Позже "подарки" запротоколируем. Никого не оставим без внимания. А то
все хотят ордена получать, а комбату одни взыскания достаются.
    Прибывший к нам только перед рейдом начальник штаба, упитан-
ный круглолицый майор, старательно все записывал в блокнот.
    - По-моему, все наоборот,  громогласно возразил Афанасий Алек-
сандров.
    - Александров! А ты почему не стрижен? В маскхалате! Что ни наруши-
тель, то умник! Еще одному выговор. Записывайте, майор Степанков, запи-
сывайте. Ладно бы маленький был, неприметный, за другими не видно, а то
самый настоящий верзила и еще насмехается,  возмутился Подорожник.
    - А я и не прячусь за спинами никогда, откровенно говорю. Ни у
кого, кроме вас, нет пока орденов, хотя почти год или больше воюем,
огрызнулся Афоня.
    - И не будет, если так станешь продолжать. Стой и молчи!  рявкнул
Иваныч.
    - Понял! Стою и молчу!
    - Афоня! Заткни фонтан! Сбил с умной мысли. Все свободны, кро-
ме первой роты,  распорядился комбат.
    Офицеры других рот быстренько удалились к походной кухне, а мы
продолжали переминаться в строю.
    - Вы что это удумали  устроить вдоль дороги кладбище машин!
Мало там их лежит?  Принялся, когда все ушли, орать и топать ногами
Подорожник.

    -                                '"


    Его широкие густые усы при этом смешно топорщились в разные
стороны, а морщины и складки на лице стали еще глубже и резче.
    - Что  хотите  делайте,  но  к  утру  техника  должна  идти  в  колонне
дальше, на Алихейль. Не дошли до района боевых действий, а уже тре-
тьей  части  машин  нет.  Как  после  Курской  Дуги.  Технарям  не  спать,
работать всю ночь!


        x x x

    Но  получилось  не  совсем  так,  как  хотел  и  задумывал  "любимый"
руководитель. Не успели толком поужинать, как армада из военной тех-
ники, вздрогнув и зарычав, выбрасывая клубы дыма, медленно двинулась
направо от магистрали. Через спящий город, по руслу высохшей реки и
все дальше и дальше к горам, к границе. Дорога то подымалась вверх, то
опускалась вниз. За спиной оставались тревожно спящие кишлаки, толь-
ко собаки лаяли нам вслед. Кое-где стояли блоки и посты "царандоевцев"
или афганских "сарбозов". Они угрюмо провожали нас взглядами, мол-
чали, не приветствовали, но и не ругали. А то бывает, что помашешь им
рукой  "привет бача", а какой-нибудь афганец тебе в ответ руку в локте
согнет со сжатым кулаком  "физкульт-привет". Но бывает и наоборот.
Афганец кричит: "Шурави, привет!" А ему наш солдат в ответ: "Пошел
на х...!" Обидно, да? Такое вот у нас братство по оружию...
    Игорь сидел, свесив ноги в люк, а я вновь лежал, положив ноги на
пушку. Марасканов клевал носом, да и я глаза то открывал, то закрывал.
Чем дольше ехали, тем реже и медленнее открывались мои глаза. Бойцы
дремали, кто, держась за автомат, кто  за снайперскую винтовку... Рассвело.
    Я  резко  проснулся.  Машина  стояла  с  заглушенным  двигателем,  а
Лонгинов, не слезая с башни своей БМП, что-то говорил подошедшему
Игорю и, продолжая жестикулировать, вскоре уехал.
    Взводный вернулся и, вздыхая, пояснил:
    - Приказ  остаться тут и охранять перевернутый прицеп трейлера.
    - Чего, чего? Какой прицеп?
    - А вот он в речке лежит, и рядом валяются упаковки ракет к "Урагану".
    Я продрал глаза и спрыгнул на землю. Вдоль дороги был каменный
парапет, укрепляющий берег речки и ограждающий дорогу. На асфальте
стоял огромный тягач, вокруг которого суетились чьи-то солдаты. Взгля-
нув вниз, я увидел, как они зацепили перевернутый "Камаз". Вначале
потянули в одну сторону, и машина встала на колеса, а затем  в другую
и вытащили ее на дорогу.
    В реке лежало четыре упаковки с шестиметровыми ракетами-сигара-
ми. Мы с Игорем спустились к ним по тропинке. Одна кассета лежала в
ручье, еще три  рядышком друг с другом в сторонке. Кое-где металли-
ческая арматура из уголка смялась и погнулась. Мы вдвоем попытались
приподнять кассеты за край или хотя бы пошевелить их. Нет, ничего не

    -                                '#


получается, очень тяжелые. Мимо по грунтовке двигалась и двигалась
техника.  Вот  и  комбат,  хмуро  взглянул  на  нас  сверху  вниз  и  поехал
дальше. Мы шутливо вытянулись в струнку, по стойке смирно, прило-
жив руки к кепкам, как бы приветствуя высокое начальство. Он этого не
оценил, погрозил нам кулаком и скрылся за поворотом.
    По счастью, с нами оказался пулеметчик  таджик Зибоев. Отлич-
но!  Есть  переводчик   сможем  общаться  с  местными  племенами.  А
они уже начали проявлять искреннее любопытство и восхищение гру-
дой лежащего металла. Мирзо что-то им громко объяснял, оживленно
жестикулируя.
    - Зибоев, чего им нужно? Кто они такие? Что за банда?  спросил я.
    - Говорят,  отряд  самообороны.  Интересуются,  что  мы  тут  будэм
делать, надолго ли приехалы. Опасаются, не будэм ли взрывать ракеты,
товарищ лейтенант,  ответил солдат.
    - Успокой аборигенов, взрывать не будем, остальное их не касает-
ся,  сказал я.
    Игорь  принялся  распоряжаться,  распределяя  солдат  по  постам  и
объектам, а затем спросил:
    - Ник, ты со мной останешься или поедешь к роте на какой-нибудь
попутке?
    - С тобой, а то еще потеряетесь в тылу у "духов",  улыбнулся я в ответ.
    - Якубовы, оба, марш на вот этот холм, стоящий над развалинами.
Гурбон, ты  старший, твой пулемет  это наша главная безопасность.
Умри, но чтоб в спину нам никто не стрелял,  принялся наставлять
солдат взводный.
    - Все понял, товарищ старший лейтенант. Будьте спокойны. А кто
станет готовить обед?  спросил Гурбон.
    - Шагай, шагай, разберемся, кто будет кашеварить,  отмахнулся стар-
ший лейтенант.  Забирайте вещи и быстрее наверх.
    Марасканов нашу БМП разместил на широкой площадке на краю
дороги, напротив лежащих ракет. Еще одну пару солдат с пулеметом
отправил к валяющимся на камнях упаковкам.
    - Зибоев! Вместе со Свекольниковым стройте СПС в русле реки и
охраняйте ракеты. Никого местных не подпускать, только если с ними
вместе придем мы: я или замполит,  продолжал командовать Игорь.
    - А что делать, если местные мальчишки полезут к нам?  спросил
Витька.  Не стрелять же в них.
    - Вот для этого Зибоев и идет, пусть объясняется с туземцами. Еще
нарубите веток и забросайте ракеты, чтоб не мозолили глаза дикарям и
меньше привлекали внимание посторонних.
    Бойцы занялись укрытием машин. Тем временем армейская колонна
практически вся прошла мимо, и только иногда проскакивали одиноч-
ные отставшие автомобили.

    -                                '$


    Игореша, а ты уверен, что про нас не забудут? Сдается мне, что
необходимо будет регулярно напоминать о нашем существовании. Не
вспомнят или что-нибудь не сложится в планах и просидим тут до выхо-
да колонны обратно из ущелья.
    Да ну, не должны. Про нас забыть можно, а про ракеты  нет,
усмехнулся Марасканов.
    Ай, все может быть. Спишут их, как отстрелянные по горам, людей
и тех списываем на боевые потери,  вздохнул я.
    А тебе что не все равно, где сидеть, тут или на скалах?
    Все дело в пайке! У нас что осталось от продуктов  на сегодня и на
завтра. Барашка никто не приведет, и рис под ногами не валяется. Может,
Берендеев  крупы  и  тушенки  подбросит,  надо  на  Головского  по  связи
выйти. С харчами мы, конечно, тут до победы можем воевать. До нашей
общей победы. Или до окончания операции, по крайней мере. Мы тут, а
комбат пусть бьется в горах,  улыбнулся я.
    Товарищ лейтенант, хто-то иде к нам!  крикнул сидящий на баш-
не Дубино.
    Вот черт, кто идет?  спросил Игорь.
    Та "духи", хто ж ешо туточки може быть! У такем захолусте тильки
"духи" обитают.
   Мы вскарабкались на бронемашину и огляделись. По дороге медлен-
но и осторожно, приветливо махая руками, шли как-то боком три фигу-
ры.  Один  человек  был  с  длинным  ружьем,  одетый  в  старую,  мятую
форменную  шинель  афганской  армии,  другой   в  широком  халате  и
опирался на длинный посох, третий  в новенькой зеленой пакистанс-
кой куртке и с автоматом Калашникова.
    Бача буру (уходи)!  замах я на них руками.
    Шурави, дуcт, дуcт (русские, мы друзья)!  закричали афганцы.
    Вот  черт,  свалились  нам  на  голову,  что  будем  делать,  Игорь?
спросил я озабоченно.
    А хрен его знает! Может, поговорим?
    Из меня лингвист никакой. Могу сказать на их языке только "при-
вет", да "пошел на х...". Вот и весь словарный запас. Зибоева необходимо
сюда и быстрее,  сказал я, тяжело вздохнув.
    А чого с ними балакать, я вот очередь дам и п...ц. Пока они по
нам не пальнули,  пробурчал сержант.
    Дубино,  дипломат  хренов,  иди  от  греха  подальше,  зови  нашего
главного "мусульманина". Ты сейчас этих завалишь, а через полчаса целая
сотня сбежится. Ни ты, ни я, никто не знает, сколько "духов" вокруг в
горах и кишлаках. Не сейчас так ночью полезут. Мирные переговоры
будем проводить, на высшем уровне: чай, анекдоты, экскурсия,  ответил
я сердито сержанту.
    Куды экскурсия?  ухмыльнулся Васька.

    -                               '%


    К ракетам. Пугать будем нашей мощью!  объяснил я.
    Точно, пуганем, что, мол, этими ракетами по их хибарам бабах-
нем,  улыбнулся Игорь.  Хорошая мысль, Ник, порой приходит даже в
голову замполиту.
    Игореша, иди к черту, не подкалывай.
    Шурави, салам, салам!  забормотали, приветствуя нас, подошед-
шие афганцы.
    Салам, саксаулы-аксакалы!
    Никифор, почему ты их саксаулами назвал?  удивился Марасканов.
    Есть такой анекдот: выходит Брежнев из самолета в Ташкенте и
здоровается с встречающими его старейшинами: "Привет, саксаулы!" Его
поправляют, что не саксаулы, а аксакалы, а он в ответ: "Саксаулы, аксака-
лы  какая разница, один черт, чурки деревянные".
    Пусть будут саксаулы, лишь бы не стреляли,  согласился взводный.
   Афганцы подошли поближе и принялись здороваться, тыкая в себя
пальцами  "сарбос", "сарбос" (солдаты).
    Они хотят мира,  перевел с "фарси" на русский вернувшийся от
выносного поста Зибоев.  Просят ничего не взрывать, не стрелять, дома
не грабить.
    Скажи ему, что мы не грабители, а солдаты, они могут быть спо-
койны. Мы  их друзья.
    Афганцы говорят, что друзья не приходят без приглашения и не
ломают дом хозяина,  продолжал переводчик.
    Лично  я  тут  еще  ничего  не  сломал.  Очень  они  разговорчивые!
Скажи, что если будут себя плохо вести, мы выстрелим вон теми ракета-
ми, что в речке валяются. Чтоб никто к нам не лез,  сказал Игорь.
   Афганцы присели на корточки у парапета и что-то оживленно об-
суждали.
    Чего галдят, Зибоев?  поинтересовался я.
    Не верят, что это ракеты.
    Ну что же, начнем с экскурсии, чай потом,  предложил Мараска-
нов.  Пойдемьте, посмотрите, чем русский "шайтан-миномет" стреляет.
    Зибоев, а чего они тебе с хитрыми рожами "бакланят"?  спросил
я у переводчика.
    Спрашивают, почему за русских воюю, почему не с мусульманами,
предлагают с моим пулеметом к ним переходить, в кишлаке ханумка
будет, а если захочу, даже две жены получу.
    А ты что им в ответ?  спросил взводный.
    Я сказал, у меня дома уже есть две жены, зачем еще столько? Тут
скучно  ни телевизора, ни электричества, что я в их кишлаке забыл?
    А если б и телевизор, и электричество, и две жены в придачу?
подозрительно спросил я.
   Зибоев в ответ только хитро улыбнулся и промолчал.

    -                               '&


    - Вот ведь страна жуликов! Приходят, в дружбе клянутся, их к столу
приглашаешь, а они тут же солдата с пулеметом увести хотят! Что ж,
подыграем этой шайке!  усмехнулся в усы Игорь.  Бача, покупай боль-
шие ракеты, по Пакистану можно стрелять, по Гардезу.
    - Спрашивает: неужели в Гардез попадет?  перевел Зибоев.
    - Попадет, если хорошо прицелится,  уверенно ответил Мараска-
нов.  Берешь большую доску, кладешь ее на холм, сверху ракету, акку-
мулятор подсоединяешь от "барбухайки"  и бабах! Куда хочешь, стре-
ляй, самым уважаемым в округе будет ваш кишлак. Все будут бояться.
Ни у кого "огненного шайтана" нет, а у вас есть!
    - Дорого? Сколько стоит?  продолжал переводить Зибоев.
    - Сто тысяч афгани,  назвал цену товару Игорь.
    - Все?
    - Каждая упаковка! Всего четыреста тысяч, тебе по дружбе отдам за
триста пятьдесят тысяч!  хлопнул я по плечу старого афганца.
    - Вах-вах-вах!  закачали головами пуштуны.
    - Какой хороший "эРэС"! Спрашивает, унести можно сейчас же?
перевел вопрос афганского командира Зибоев.
    - Деньги вперед  и, пожалуйста, неси, но деньги вперед!  поддер-
жал я розыгрыш туземцев.
    К нашим собеседникам присоединились еще пара колоритных лич-
ностей: один был в старом потертом кителе офицера афганской королев-
ской армии и в шароварах, а другой  в длинной шинели.
    Количество местных жителей продолжало увеличиваться с каждой мину-
той. Все больше "бородачей" подходили к нам, ощупывали арматуру из тол-
стого швеллера, гладили ракеты, втроем-вчетвером пытались приподнять упа-
ковку. Эти их попытки ни к чему не привели, ракеты даже не шевелились.
Афганцы, очевидно, догадались, что их разыгрывают и вскоре потеряли ком-
мерческий интерес к ракетам. Громко обсуждая случившееся, они удалились.
Остались лишь первые три афганца. Они сидели на корточках, напротив,
тихо и в то же время оживленно о чем-то спорили, не сводя с нас глаз.
    - Чего хотят? Зибоев, переводи, о чем болтают,  поинтересовался Игорь.
    - Да они рассуждают, долго ли мы будем сидеть в их кишлаке или,
может, скоро уйдем. Получится ли что-нибудь у "шурави" украсть? Реша-
ют, что можно выпросить или обменять.
    - Зибоев, ты им объясни, что если будут в нас стрелять, то мы тут
построим заставу, и пост здесь будет стоять всегда!
    - Да, и скажи, что можем тут все вокруг подорвать к чертовой мате-
ри, если будут себя плохо вести. Одной ракеты хватит на все их хижи-
ны!  хмуро сказал я.
    - Они обещают вести себя хорошо и предлагают торговать.
    - Как? Они что нас за матросов Колумба приняли? Жаль, нет "ог-
ненной воды", бусы и всякие побрякушки тоже не взяли. А им не нужны
пустые цинки и ящики?  спросил Игорь.

    -                                ''


    - Говорят, нужны, обрадовались. Забрать хотят,  сказал солдат.
    - Нет! Просто так, без продуктов, на обмен ничего не получат, и
надо быть внимательнее, а то что-нибудь сопрут! Пустые ящики и цинки
меняем на рис,  предложил я им.
    - Просят на обмен патроны и гранаты.
    - Хрен им по всей морде,  рявкнул я.  Сегодня они просят для
мирных целей, а завтра в спину стрельнут этими же патронами. Макси-
мум, что можем им дать  канистру солярки.
    Короткое совещание афганцев заканчивалось радостными улыбками
в нашу сторону.
    Мы  всей  группой  отправились  к  бронемашине  и  разгрузили  два
ящика, распотрошили четыре цинка патронов. Самый молодой афганец
сбегал  в  кишлак  и  принес  мешочек  риса.  В  завершении  обмена  мы
сфотографировались с пуштунами на фоне БМП.
    Они, афганцы, как малые дети, страшно любят фотографироваться,
им  сам  процесс  интересен  (фотки-то  все  равно  не  получат,  никто  не
привезет). Но позируют с удовольствием и обижаются, если не хватает
кому-нибудь места во время съемки.
    - Местные интересуются: зачем "шурави" сюда пришли,  перевел
вопрос аксакала Зибоев.
    - Мы  навсегда  приехали,  поселимся  тут,  нам  нравится  все:  народ
хороший, рака, лес, горы. Дукан откроем, белых ханумок для вас приве-
зем,  хитро улыбаясь, ответил Игорь.
    - Дукан  хорошо, торговля  хорошо, "шурави"-ханум  хорошо, а
солдат  не надо, солдаты  это плохо,  перевел ответ афганца Зибоев.
    - Без нас и "шурави"-ханум не будет,  улыбнулся Игорь.
    - Жаль, но тогда если с вами, то и ханум не надо,  сердито ответил
афганец.  У нас тут работа  дорогу охранять, за каждый километр
мешок риса от правительства.
    - А если не пришлют?  поинтересовался я.
    - Тогда еще одна колонна грузовиков сгорит,  ответил, нагло улы-
баясь, бородач.  И мы свою землю вам не отдадим никогда.
    - А на кой черт она нам сдалась  одни камни да колючки,  рас-
смеялся я.
    - Зачем тогда явились?  удивился афганец.
    - Позвали нас сами, вот и явились,  ответил я.
    - Мы вас не звали, кто приглашал, к тому и езжайте. "Шурави" где
живут?
    - В России, в Москве, в Сибири, очень далеко отсюда. Про Ленина
слышал, наверное?  усмехнулся я.
    - Нет, это кто такой?
    - Как  не  слышал?  Его  весь  мир  знает.  Ты  посмотри,  Игорь,  нам
пропаганду еще со школьной скамьи гнали, что портреты нашего вождя




даже у африканцев в хижинах висят, а тут люди и про Советский Союз
ничего не слышали,  поразился я.
    - Ник, прекращай пропаганду вести среди "духов", а то бойцы все
политические идеалы растеряют,  ухмыльнулся Марасканов.  Не получа-
ется у тебя с аборигенами найти общие интересы, плохой из тебя Джеймс
Кук. Это хорошо, что Кука из меня не вышло, значит, не съедят,
улыбнулся я в ответ на шутку взводного.

    Угостившись чаем с галетами, счастливые, "духи" разошлись по до-
мам, унося трофеи. И вовремя. Буквально через десять минут подъехали
два БТРа, облепленных офицерами в касках и брониках. На одном из
них важно восседали подполковники Байдаковский и Ромашица. Весь
политотдел в сборе! Правда, старшими в этой штабной команде оказа-
лись не они, а какой-то незнакомый полковник. Кто такой  черт его
знает,  но,  судя  по  воплям  и  матам,  большой  начальник.  Не  меньше
заместителя командира дивизии. А может, из штаба армии какой босс.
    - Что вы тут вытворяете? Болтаетесь по дороге, как говно в проруби!
Костер развели, чаи гоняете! Кто вы такие? В чем дело, вашу мать, раздол-
баи? Где рота, где батальон? Какого полка подразделение?  выдал тираду
полковник. И понесло  мат-перемат, не разбираясь.
    - Товарищ полковник, боевое охранение выставлено у рассыпавших-
ся ракет. Выставлено три поста: один  на этой горке, другой  возле
упаковок, третий пост  БМП,  отрапортовал Игорь.
    - А сопку с противоположного берега вы контролируете? Нет! Поче-
му там никого? Какой дурак вас тут вообще выставил? Балаган какой-
то!  продолжал орать полковник, не слезая с БТРа.
    - Пост установил командир дивизии, а в батальоне всего две роты,
что ж тут полроты оставлять?  разозлился я, начиная заводиться.
    - Сейчас оборудуются СПСы на горе и в долине, БМП уже обложи-
ли камнями, сделали укрытия для стрельбы. Если кто прибудет для усиле-
ния  выставим пост и с другой стороны, но двоих людей отправлять за
километр  это убийство,  продолжил аргументировать необходимость
нашего размещения Марасканов.
    Ромашица, видимо, меня сразу узнал и поэтому ткнул пальцем в
Игоря:
    - Кто  такой?  Этого  лейтенанта  я  знаю,  известный  демагог,  а  вы
какую должность занимаете?
    - Это  кто  демагог?   выпалил  я,  не  выдержав  оскорбления.   Не
нужно старые ссоры и личную неприязнь раздувать с новой силой. Осо-
бенно в рейде, товарищ майор.
    - Не майор, а подполковник! Протрите глаза!  рявкнул партийный
босс.




    Я  оговорился  специально,  из  желания  уколоть  секретаря  патрко-
миссии, которого терпеть не мог. Он оказался злопамятен, этот карье-
рист. Не забыл нашу старую сестру.
    - Виноват, вроде в последнюю встречу, вы были майором. Растете на
глазах, как на дрожжах, воюете, наверное, много!  ухмыльнулся я.
    - Ну,  а  вы,  товарищ  лейтенант,  на  своей  должности  можете  и
застрять.
    - Это вряд ли. Старшего лейтенанта всегда дадут,  усмехнулся я.
    - Ну наглец, ну грубиян!
    - А почему наглец? Я вас не трогал и никуда не посылал. Все оскорб-
ления и маты только от вас, товарищ майор, извиняюсь, подполковник.
    - Я приеду в полк, проверю документацию в роте. Обязательно! Я
ничего никому не прощаю,  угрожающе пообещал он, дыша на нас
перегаром.  А то как-то забыл я про вас, лейтенант!
    Вот черт, попался на глаза мерзавцу, теперь будет опять доставать.
Начальники еще немного поорали на Игоря и умчались дальше.
    - Алкаши проклятые, еще поучают, солдат бы постыдились, протрез-
вели бы вначале,  возмутился Игорь.
    - Кому война, а кому ступенька на лестнице головокружительной
карьеры,  горько вздохнул я в ответ.

    Едва пыль перестала клубиться на дороге, как показалась следующая
группа БТРов. На головном сидел генерал в полевой форме  новый
командарм. Я его узнал по вставным передним зубам и резкому, скрипу-
чему голосу, напоминавшему скрежет металла по стеклу.
    - Иди, твоя очередь отдуваться перед начальством,  подтолкнул меня
под "пули" Марасканов.
    - Кто вы такие? Что стоите тут?  спросил командарм.
    - "Камаз" перевернулся, и ракеты рассыпались, выставлены охранять,
ответил я.
    - Чей "Камаз", где он? Кто был старшим машины?  принялся засыпать
нас вопросами генерал. Рядом с ним пристроились "шестерки" с блокнота-
ми и планшетами, с готовностью записывая все, что он говорил.
    - Не  знаем.  Машину  вытянули  и  увезли,  мы  ждем  кран  и  тягач,
чтобы погрузили "упаковки",  ответил Игорь.
    - Кто старший?
    - Наверное, я  лейтенант Ростовцев, заместитель командира роты.
Это командир взвода  старший лейтенант Марасканов и семь бойцов
восьмидесятый мотострелковый.
    "Писарчуки" все записали, делая особые пометки, и что-то зашептали
на ухо командарму. Дубовин кивнул и проскрипел нам следующее:
    - Х-м, наверное, бронежилеты и каски никому, в том числе и вам, не
снимать, следить, чтобы ракеты не уперли.




    - Да их, товарищ командующий, вдесятером не сдвинешь, тяжелые,
ответил я.
    - Ну-ну,  бдительность  и  еще  раз  бдительность,  скоро  вас  сменят,
сейчас же вызовем технику.

    Хорошо, что мы успели надеть броники, а то еще раз получили бы
нагоняй.
    И весь этот караван машин, обвешанный радиостанциями и облеп-
ленный штабными деятелями, умчался, клубя пылью по горной дороге.

    - Ты его откуда знаешь?  поинтересовался Игорь.
    - На той неделе какое-то мероприятие в дивизии проводилось, я вме-
сто Артюхина ездил от батальона для массовости. Вот этот "кадр" объявил
такую хохму: основные потери у нас оттого происходят, что толпа бойцов
сидит сверху брони. Машины, мол, как цыганский табор обвешаны солда-
тами, а их шальные пули и осколки цепляют. "Приказываю,  говорит,
всех усадить внутрь танков, БМП и БТРов. Каждый должен быть в каске и
бронежилете, и если ранили, а защиты не было, то раненому выговор
объявить надо вместо награждения медалью или орденом".
    - Ну дает! Вот цирк-то! Это как же по такому пеклу сутки трястись
в тесноте, да еще и в жестяной коробке? А в Кандагаре  там, вообще,
жара за пятьдесят градусов, меньше не бывает! Помрешь через час!
    - Кто-то  ему  попытался  сказать  и  про  подрывы  на  фугасах,  и  про
гранатометы, но Дубовин и слышать этого не хотел. Всех усадить в десан-
ты  и точка! Но, как видишь, сам сидит сверху и толпа "шестерок" вокруг,
наверное, уже убедился в глупости своего распоряжения,  улыбнулся я.
    - Они  все  как  из  Союза  приедут,  то  такие  умные,  но  война  их
быстро обламывает,  констатировал Игорь.  Одно спасение от глупых
приказов  их полное неисполнение.
    - Все зависит от конкретного человека. Иной негодяй и сам понима-
ет ненужность распоряжения, но продолжает гнуть свою линию. А дру-
гой доходит до порога глупости и останавливается, дает отмашку  "от-
ставить". Ошибки признавать всегда тяжело, особенно высокому началь-
ству,  если  ты  много  о  себе  возомнил  и  считаешь  себя  личностью
исторического масштаба. Вершитель судеб, полководец, титан , гигант
мысли  вот головенка и закружилась,  сказал я с горечью.

    Рисовая каша под громким названием "плов" не удалась. Что можно
туда  добавить?  Мелко  нарезанное  сало  из  баночки,  паштет,  сушеные
морковь и лук.
    - Якубов, где сушеные лук и морковку взял?  спросил я.
    - На складе у