ы его при не принуждали экономить ее. Совершенно иначе обстоит дело на фабриках, принадлежащих самим рабочим, например, в Рочдейле." Планомерно организованный хаос постоянно рождает трагикомические ситуации - в "Литературной газете", No от 25 марта 1981 года описывается как маялся в Краснодаре журналист - в огромном городе он не мог купить себе кусок обыкновенного мыла. В результате поисков, рабочий завода, изготовляющего мыло, которого нет в продаже в магазинах Краснодара, за пять рублей вынес ему через пролом в заводской ограде ... ящик мыла, отправляемого прямой дорогой из обезмыленного Краснодара на экспорт. Единичный случай? Случайно журналист наткнулся на вора? Городской базар завален этим мылом - спекулянты продают его в 4-5 раз дороже официальной цены. И так везде, и так во всем. Почему же олигархия не может заинтересовать рабочих в результатах их труда? Ведь это так просто - ввести сдельную, "поштучную", как говорил К. Маркс, оплату труда (что, кстати широко практиковалось в период подъема государственного капитализма), но что может принести сдельная оплата труда в загнивающем госкапитализме периода упадка? Увеличение количества продукции, но не качества, потому что независимо от качества и сбыта продукции, рабочий получит сдельную зарплату. К чему это приведет? Магазины будут ломиться (а они и так уж забиты) от продукции, которую никто не будет покупать, и в первую очередь те, кто ее произвел, потому что она не будет удовлетворять спрос покупателей из-за своего низкого качества. А увеличение зарплаты на этой основе приведет всего лишь к увеличению массы находящихся в обращении денег, которые невозможно обменять на товары, т.е. к инфляции и еще большему ухудшению положения трудящихся. Применение сдельной оплаты в широком смысле - т.н. "хозрасчета" в условиях упадка государственного капитализма даст обратные результаты - в конечном счете производительность труда не повысится, а понизится потому, что труд, производящий никому не нужную продукцию - непроизводительный, бессмысленный труд. Именно поэтому олигархия во все времена громко кричавшая о хозрасчете, повсеместно перешла на повременную оплату труда, ибо это необходимость экономических отношений госкапитализма, не зависящая от желаний (чтобы сама олигархия не думала по этому поводу), которая ни в коей мере, конечно, как и все другие попытки, не спасет олигархию от краха. Правда, как будто есть еще один путь - поставить саму возможность получения зарплаты в зависимость от сбыта продукции - продашь, вернее, купят то, что ты произвел - получишь зарплату, не купят - пеняй на себя, значит плохо работал. Но, во-первых, такую меру необходимо провести сразу по всей стране, а во-вторых, рабочий почувствует себя хозяином, он будет протестовать, когда прибыль от его продукции государство передаст другому предприятию или на другие цели, а не на улучшение условий его труда. Рабочему уже не будет безразлично, что директор - дурак, а начальник цеха - подхалим и бездельник, он захочет их сменить и поставить на их место людей, которым доверяет он, а не райком партии. И в конце концов рабочий очень скоро поймет, что самой лучшей организацией производства будет та, при которой он возьмет управление производством и сбытом продукции в свои руки. Что же получится? Введя оплату за "конечный результат", олигархия подрубит сук, на котором сидит, ведь столь же скоро станет ясно, что она не только не нужна, а просто вредна! Именно поэтому она не идет и никогда не пойдет на это, чтобы не болтали ее представители по этому поводу. Но не идя этим путем, т.е. заставляя экономику топтаться на месте и приходить в упадок, держа народ в нищете, олигархия все равно сама готовит взрыв. Выхода у нее нет, и час ее уже пробил. "Для промышленности СССР характерна высокая степень концентрации производства. На начало 1976г. предприятия с численностью свыше 3 тыс. человек вырабатывали 40% всей промышленной продукции, на них были сосредоточены 40% всех рабочих и более половины основных производственных фондов, в то же время их доля в общем числе промышленных предприятий составила 3,3%" Итак, имея более половины основных производственных фондов, крупные предприятия вырабатывают только 40% всей промышленной продукции. В чем же "преимущество" такой концентрации? На крупных предприятиях уровень использования основных фондов, уровень эффективности производства ниже, чем на мелких. Такой идиотизм возможен только при государственном капитализме. Общая тенденция внешней торговли в 70-х и начале 80-х годов - убыточная торговля с "друзьями" - сателлитами, иначе они давно уже развалились бы. СССР продавал "социалистическим" странам нефть по 70 рублей за тонну, а на мировом рынке тонна нефти стоила 140 долларов. Даже сейчас, когда цены на нефть понизились, "советская цена" намного ниже мировой, особенно, если учесть "цену" рубля. В то же время СССР получает у "друзей" товары по ценам ... мирового рынка (те товары, которые у них больше никто просто не купит даже по бросовым ценам; а лучшее, что они имеют и производят "друзья" отправляют на "проклятый Запад"), и все встает на свои места - ежегодно СССР дарит сателлитам по меньшей мере 10 миллиардов долларов. Короче говоря, как общее правило СССР продает свои товары "соцстранам" дешевле, а покупает их товары дороже. Прекрасный образчик "пролетарского интернационализма"... был бы, если бы это не было самым обыкновенным предательством национальных интересов, расхищением народного достояния, национальных богатств, невосполнимых богатств - ради сохранения у власти кучки прогнивших мерзавцев. Несмотря на отчаянное положение в собственной стране, советская олигархия предоставляет польской олигархии во второй половине 1980 года 690 миллионов долларов в свободно конвертируемой валюте, а в 1981 еще 1 миллиард 300 миллионов долларов, из них 1 миллиард 100 миллионов долларов в свободно конвертируемой валюте для погашения задолженности и финансирования закупок в капиталистических странах. "Русский Иван" все выдержит! С развитыми капиталистическими странами ведется, по существу, также убыточная торговля - промышленные товары СССР неконкурентноспособны, основное место в советском экспорте занимает сырье, что всегда не выгодно, а в импорте - готовые изделия, что опять-таки невыгодно. Кроме того, импорт из развитых капиталистических стран по сути является экспортом в эти страны валюты и золота, "выгодность" чего очевидна. И тем не менее, даже из такой убыточной торговли олигархии удается извлекать "прибыль". Каким образом? Способ необыкновенно прост - продавать импортные товары народного потребления в десять раз дороже, чем куплены. Господа "коммунисты" мелочами не занимаются, их не устраивает обычная капиталистическая прибыль в 10-20%, им подавай 1000%. "... с того момента, как всякий продукт местного производства получил возможность превращаться в космополитическое золото, многие из этих продуктов, бывших ранее дешевыми из-за отсутствия широкого сбыта, как, например, фрукты, вино, рыба, дичь и т.д., стали дорогими и были, таким образом, изъяты из потребления народа." Главная причина довольно быстрого роста внешней торговли в последние два десятилетия с развитыми капиталистическими странами в том, что в связи с начавшимся упадком и загниванием госкапитализма и, соответственно, возрастающей невозможностью произвести нужные машины и оборудование, олигархия вынуждена покупать эти машины и оборудование на Западе, чтобы экономика хотя бы не рухнула сразу. Последний и наиболее позорный факт в этом ряду - попытка создания так называемых "совместных" предприятий, нужно не просто стоять на краю гибели - олигархия "застоя" уже стояла на краю гибели - нужно было понять это, чтобы так унизиться. 5. Экономические кризисы и их особенности При государственном капитализме, особенно ярко это видно на примере загнивающего, вступившего в последний период своей жизни, госкапитализма, существуют два хронических кризиса - перепроизводства и недопроизводства. "Конечной причиной всех действительных кризисов остается всегда бедность и ограниченность потребления масс, противодействующая стремлению капиталистического производства развивать производительные силы таким образом, как если бы границей их развития была лишь абсолютная потребительная способность общества." Скрытое перепроизводство существует в основном в 1 подразделении промышленности (производство средств производства) - например, предприятия получают оборудование, не удовлетворяющее их по качеству, но они не могут отказаться от него и приобрести то, что им нужно и там, где они считают нужным. За неимением лучшего им приходится использовать по существу не нужные им технику и сырье - т.е. бессмысленно выбрасывать на ветер общественные, народные средства. Масштабы этого "разбрасывания" огромны. Примерно такая же картина и во П подразделении (производство предметов потребления) - народ вынужден приобретать вещи, без которых он не может обойтись, какими бы они ни были по качеству - нельзя же обойтись совсем без пищи или одежды. Люди вынуждены брать то, что есть и то, что они никогда не взяли, если бы у них был выбор. Явное перепроизводство проявляется именно во П подразделении - перепроизводство обуви, одежды и т.д. ясно видно каждому, несмотря на существование платежеспособного спроса и столь же явную нехватку тех же обуви и одежды - яркое отличие от частного капитализма - правда, что частный капиталист заинтересован в прибыли прежде всего, но чтобы получить ее, ему волей-неволей приходится быть заинтересованным в выпуске того, что действительно нужно людям - опять-таки бессмысленное растрачивание общественного, народного труда и материальных средств. Но и в 1 подразделении также существует явное перепроизводство - несмотря на то, что как и во П подразделении всего катастрофически не хватает: металла, топлива и т.д. и не может хватать, так как в значительной мере все это тратится бессмысленно и хищнически - массы оборудования, строительных материалов и прочих ресурсов на многие миллиарды - ежегодно пропадают. ржавеют, гниют, закапываются в землю. И это имеют наглость называть "плановой экономикой" и "отдельными недостатками"! Нет, это не плановая экономика, это планомерно, из единого центра организуемый хаос и дезорганизация экономики. Таким образом, перепроизводство и недопроизводство, скрытые и явные - взаимно переплетаются, вернее сказать, одно и то же явление несет в себе черты и перепроизводства и недопроизводства, в полном соответствии с законом "о взаимном проникновении противоположностей". Перепроизводство может одновременно являться недопроизводством и наоборот. Как метко сказал В.И. Ленин о капитализме" :"Это - настоящее "производство для производства" - расширение производства без соответствующего расширения потребления." Государственный капитализм делает это концентрированно. "Как фанатик увеличения стоимости, он (капиталист - Н.С.) безудержно понуждает человечество к производству ради производства, следовательно к развитию общественных производительных сил и к созданию тех материальных условий производства, которые одни только могут стать реальным базисом более высокой общественной формы, основным принципом которой является полное и свободное развитие каждого индивидуума." У госкапитализма два пути: 1. явно платить нищенскую зарплату; 2. замаскировать ограбление с помощью различных ухищрений и манипуляций, возможность которых дает централизованная и неконтролируемая обществом экономика и политическая власть олигархии, т.е. отбирать у рабочих большую часть созданного ими прибавочного продукта, а у не-рабочих - большую часть того, что олигархия якобы выдает им в виде заработной платы (нельзя же действительно считать водку всеобщим эквивалентом, не говоря уж о монопольно высоких ценах). Эта большая часть прибавочного продукта направляется правящим классом на собственное содержание и на развитие 1 подразделения или, по крайней мере на то, чтобы не дать ему развалиться. Вот это действительно производство ради производства - причем делается это еще более уродливо и гнусно, чем при частном капитализме. "... система наемного труда является системой рабства, и притом рабства тем более сурового, чем больше развиваются общественные производительные силы труда, безразлично, лучше или хуже оплачивается труд рабочего." Устойчивый, стабильный безкризисный рост экономики - такой же миф, как и все остальные мифы государственного капитализма. Единственное, что может госкапитализм - это сделать кризисы не такими резкими как при частном капитализме. (Сейчас государственное регулирование (впрочем, не только сейчас, а, пожалуй, всегда) экономики в той или иной степени есть в любой частнокапиталистической стране - возможно, что в этой тенденции так называемого "государственно-монополистического" капитализма есть более глубокий смысл, который смутно ощущается буржуазными экономистами, выдвинувшими гипотезу "конвергенции". Если иметь в виду, что под "социализмом" они понимают "государственный капитализм", то может быть действительно есть тенденция слияния в будущем этих двух потоков капиталистической общественно-экономической формации или, возможно, частный капитализм по мере продвижения к гибели, приобретает тенденцию к переходу в государственный капитализм, который и станет его действительной "высшей и последней стадией"? Но тогда, фашизм в Италии и нацизм в Германии лишь репетиции действительно ужасных испытаний, которые предстоят человечеству... Будем надеяться, что это не более, чем неверная гипотеза). Но за это приходится платить высокую цену в прямом смысле этого слова. Еще одним "преимуществом" госкапитализма является возможность грабить трудящихся так и в таких размерах, как не удается частному капитализму, но поскольку в современных условиях грабить становится все труднее, в основном по той причине, что скоро вообще уже нечего будет грабить, государственный капитализм уверенно и стабильно приближается к своей гибели. Высокие темпы роста экономики в первый и второй периоды развития госкапитализма объясняются отнюдь не чудесными свойствами этого строя, а весьма прозаическими причинами - госкапитализм, как никакой другой строй, создает возможности невиданного ограбления масс и концентрации средств - все это позволяло развивать 1 группу промышленности - производство средство производства и сглаживать кризисные явления, но поскольку закон сохранения действует и в экономике, то это сглаживание в конечном счете обходится дороже, чем собственно кризис перепроизводства. Государственный капитализм - это гигантское расхищение человеческих и материальных ресурсов, но выше головы не прыгнешь - в первой половине XX века Россия нуждалась в этом строе, у нее не было другого выхода. "... только ценой колоссального расточения сил отдельного индивидуума обеспечивается и осуществляется развитие человечества в эту историческую эпоху, непосредственно предшествующую сознательному переустройству человеческого общества." К середине 60-х годов госкапитализм развил такие огромные производительные силы, которые переросли его, переросли свойственную ему форму собственности на средства производства и жизненные средства, способ присвоения и распределения прибавочного продукта - производительные силы переросли производственные отношениям государственного капитализма - госкапитализм стал тормозом на пути развития созданных им самим производительных сил, с которыми он теперь не может справиться - закономерно наступил период заката, упадка госкапитализма, выразившийся в перманентном и все усиливающемся экономическом кризисе, из которого он уже не выйдет. Развивавшийся до этого в среднем быстрее Запада, госкапитализм стал отставать от него - за последние 20 лет, даже по официальным данным, соотношение экономики СССР и США остается неизменным так, например, объем промышленного производства в СССР составлял 80% от уровня США и в 1970r. и в 1985г., и вот что странно - средние темпы прироста промышленной продукции в СССР в 1976-85гг. были в 1,5 - 3 раза выше, чем в США, опять же по официальным данным, но объем промышленности в СССР как составлял в 1976г. 80% от объема США, так и остался в 1985г. на уровне 80% - такова цена официальной статистики. Согласно официальным данным, промышленное производство в 1979г. возросло на 3,6%, а в статистическом ежегоднике "Народное хозяйство СССР в 1979 году", в разделе "Промышленность" без особого труда можно подсчитать, что из ста с лишним натуральных показателей по 60 произошло паление производства, а остальные остались на прежнем уровне или незначительно возросли. Так, производство стали упало со 151,45млн.т до 149,1 млн.т, угля - с 723,6 до 718,66 млн.т, готового проката - со 105,43 до 103,25 млн.т, генераторы и турбины с 18,2 до 17 млн.квт и - т.д. и т.д. Если это не кризис, не сокращение производства (кстати, первый, насколько я знаю, за всю историю мирного развития СССР) то, что же? "Отрицательный подъем"? Воистину неисповедимы пути "статистики" олигархии. И все же попытаемся слегка приоткрыть завесу над сим чудом - как при сокращении производства удалось "обеспечить" его прирост на 3,6%. Производство металлорежущих станков сократилось в 1979г. по сравнению с 1978г. с 238 тыс. шт до 230 тыс. шт, а в миллионах рублей, в "ценах", этот же показатель вырос с 1758 млн.рублей в 1978г. до 1844 млн.рублей в 1979г. Конечно, таким нехитрым способом можно обеспечить любой липовый прирост, но ни одним станком от этого больше не станет, и качество их не улучшится. Согласно "Основным направлениям", принятым 25 съездом, за 1976-80гг. продукция промышленности должна была вырасти на 35-39%, в т.ч. группа "А" на 38-42%, группа "Б" на 30-32%, производительность труда в промышленности - на 30-34%, угля должно было быть добыто в 1980г. 790-810 млн.т, стали выплавлено - 160-170 млн.т, продукция сельского хозяйства должна была вырасти на 14-17% и т.д. В действительности продукция промышленности выросла (по официальным данным) на 24%, в т.ч. группа "А" - на 26%, группа "Б" - на 21%, а о производительности труда в промышленности Тихонов только невнятно пробормотал, что:"...не удалось решить так, как намечалось задачу повышения производительности труда, ускоренного развития отдельных отраслей народного хозяйства, преодолеть распыление капитальных вложений", и вслед за своим другом затянул песню о "силе традиций и привычек", которые-де "главная причина трудностей и недостатков". Ни одной цифры, характеризующей эти недостатки, премьер не привел, зато без тени смущения заявил: "Что касается нападок на социалистическую систему хозяйства, клеветнических измышлений недругов о каком-то "кризисе" советской экономики, то их опровергает сама жизнь". Опять все тот же циничный расчет на катастрофическую неосведомленность народа, которая самой же олигархией и создается. "Высказывая свое суждение по поводу медленности политического развития в Германии, никто не должен упускать из виду, как трудно было составить себе правильное представление по любому вопросу в такой стране, где все источники знания подчинены были правительству, где ни в одной сфере - от школ для бедных и воскресных школ вплоть до газет и университетов - ничто не могло быть сказано, напечатано и опубликовано без предварительного официального соизволения." Ну, конечно же, какой там кризис - его нехорошие дяди-недруги выдумали. Подумаешь план выполнен едва на 50%, подумаешь стали выплавили 148 млн.т вместо 170, угля добыли 716 млн.т вместо 800 - все хорошо, прекрасная маркиза! Не зря, ох не зря в Венгрии "отказались" от ... экономического роста, под предлогом ... "закрепления жизненного уровня", и повышения "качества продукции". Как будто рост экономики - препятствие для закрепления или роста жизненного уровня! Вот до чего доводит "реальный социализм" - расширение производства есть препятствие для роста! А ларчик просто открывался - госкапитализм вступил в полосу социальных и экономических потрясений перед своей гибелью, и его не слишком умные "выдающиеся марксисты-ленинцы" вообразили, что решат все проблемы, если будут топтаться на месте как ученые медведи. "Норма прибыли, т.е. относительный прирост капитала, имеет важное значение прежде всего для всех новых, самостоятельно группирующихся ответвлений капитала. И если бы капиталообразование стало уделом исключительно немногих крупных капиталов, для которых масса прибыли перевешивает ее норму, то вообще угас бы огонь, оживляющий производство. Оно погрузилось бы в сон." Что же тогда говорить, если капиталист вообще - один?! Как только ни изощряются олигархия и ее лакеи, выдумывая все новые "показатели" "развития" экономики, фальсифицируя и скрывая статистику и т.д. и т.п. - и все это для того, чтобы замаскировать, скрыть размеры и степень эксплуатации пролетариата и всего народа! Самое смешное, что эти глупцы воображают, будто защищают социализм! Рабочих смешивают в одну кучу со служащими и младшим обслуживающим персоналом - уборщицами, сторожами и т.д. и все для того, чтобы сложить зарплату тех и других и "доказать", что никакой эксплуатации нет. Конечно, в смысле наемного труда, при госкапитализме между рабочими и основной массой служащих нет никакой разницы - все они наемные рабы одного хозяина - "суперпролетариат", но только рабочие производят, создают непосредственно, материальные ценности и прибавочный продукт, которым живет общество. Все остальные (крестьяне в условиях госкалитализма, безразлично в колхозах или совхозах они работают, это такие же наемные рабочие, как и промышленные) - потребляют, а то, что без значительной части "служащих" - врачей,, учителей, инженеров и т.д. не обойтись любому обществу - вопрос другой. 6.Тенденции Во всех случаях самое надежное и убедительное свидетельство и доказательство - факты и цифры, тем более в отношении экономики. На графике как говорится невооруженным глазом видно, что в десятой и одиннадцатой пятилетках темпы прироста промышленной продукции в три (3) раза меньше, чем в пятой. Кроме абсолютно достоверной тенденции падения темпов роста промышленности в 1951-88гг., на графике отчетливо видно, что циклические изменения существуют и при государственном капитализме. Первое впечатление такое, что при госкапитализме эти изменения не столь резки как при частном, которому также присущи междукризисные циклические изменения темпов роста. Основные преимущества госкапитализма, дающие возможность избежать до поры, до времени кризиса, т.е. абсолютного падения производства, приводят к тому, что если в частнокапиталистических странах тенденция замедления средних темпов роста проявляется незначительно, малозаметно, то при госкапитализме этот процесс идет по нарастающей и каждый следующий экономический цикл происходит на заметно более низком уровне темпов роста, чем предыдущий. Особенно это относится к последним циклам. Если мы отбросим периоды войн и восстановления, то сравнив графики А и В увидим, что экономика СССР - это умирающая экономика. Даже не оглядываясь на период первых пятилеток, рассматривая только 1951-88гг., мы обнаружим еще одну закономерность - циклы следуют один за другим все быстрее, периоды роста и падения становятся все короче - сначала рост продолжался 2 года, затем сократился до 1 года, падение - с 3 лет до 2. С 1977 года цикл стабилизировался - за одним годом роста следуют два года падения. Возможно, что это случайность и такая правильная периодичность скоро исчезнет или перейдет из периода 1-2 в период 1-1 - это не столь уж важно. Государственный капитализм, собрав в один кулак все - не дает экономике "разрядиться" как это периодически происходит при частном капитализме. Этим он избегает (пока) падения производства, но это то же самое, что лечить кашель при воспалении легких. Если "самолечение" пока спасает от смерти частный капитализм, то, загоняя болезнь внутрь, госкапитализм убивает сам себя ( и не может не убивать, даже, если бы олигархия поняла, что происходит). Общее падение темпов роста промышленности, сельского хозяйства и, соответственно национального дохода - практически до нуля, циклическое развитие, превратившееся в последние года буквально в предсмертные судороги, которые становятся все слабее, дают все основание заключить, что государственный капитализм СССР - в агонии, на грани полного развала экономики, одно из очередных падений темпов роста перейдет в разруху и произойти это может в ближайшее время. Таким образом, реальное экономическое развитие подтверждает теоретический вывод о том, что государственный капитализм должен погибнуть намного быстрее, чем частный капитализм, также как в свое время он развивался и набирался сил намного быстрее, чем частный капитализм. Итоги Таковы действительные противоречия "самого справедливого общества", "реального социализма", где "власть принадлежит народу" и, который на самом деле является не чем иным как государственным капитализмом. "Именно благодаря этой промышленной революции производительная сила человеческого труда достигла такого высокого уровня, что создала возможность -впервые за время существования человечества - при разумном разделении труда между всеми, не только производить в размерах, достаточных для обильного потребления всеми членами общества и для богатого резервного фонда, но и предоставить каждому достаточно досуга для восприятия всего того, что действительно ценно в исторически унаследованной культуре - науке, искусстве, формах общения и т.д. - и не только для восприятия, но и для превращения всего этого из монополии господствующего класса в общее достояние всего общества и для дальнейшего развития этого достояния. В этом-то и заключается решающий пункт. Коль скоро производительная сила человеческого труда развилась до такого высокого уровня, - исчезает всякий предлог для существования господствующего класса. Ведь последним доводом в защиту классового различия было всегда следующее: нужен класс, избавленный от необходимости повседневно изнурять себя добыванием хлеба насущного, чтобы он мог заниматься умственным трудом для общества. Этой болтовне, находившей себе до сих пор немалое историческое оправдание, раз навсегда подрезала корни промышленная революция последнего столетия. Существование господствующего класса с каждым днем становится все большим препятствием развитию производительной силы промышленности и точно так же - развитию науки, искусства, а в особенности культурных форм общения." Книга II Социализм "Здраво рассуждая, можно только: 1) попытаться открыть способ распределения с которого будет начато, и 2) постараться отыскать общее направление, по которому пойдет дальнейшее развитие." Фридрих Энгельс Часть 1 Политика 1. Диктатура пролетариата и партия пролетариата Государственный капитализм сокращает необходимый переходный период от капитализма к социализму. Таким образом сокращается необходимый период власти партии пролетариата (это не значит, что в эту партию не войдут представители других классов и слоев общества) , а не всего народа. Диктатура пролетариата! Диктатура - красивое, "стр-р-рашное" слово, но к этой предсоциалистичнской власти оно не имеет никакого отношения. Весь спор, в сущности, вертится вокруг формы этой "диктатуры" пролетариата, т.е. временной, переходной власти партии пролетариата, которая отнюдь не означает, что сам пролетариат в целом и остальные классы и группы должны быть отстранены от власти, тем более - от политической жизни, а именно так "понимается" диктатура пролетариата госкапиталистической олигархией, потому что такое "понимание" отвечает ее интересам, "освящает" ее диктатуру. К. Маркс и Ф. Энгельс назвали власть политической партии пролетариата в переходный период от капитализма к социализму, т.е. в период самой социалистической революции, в пылу острой полемики с защитниками буржуазии - "диктатурой пролетариата", так как они противопоставляли диктатуре меньшинства, т.е. буржуазии - "диктатуру" большинства, т.е. рабочего класса и остальных трудящихся. Но если диктатура меньшинства в интересах этого меньшинства действительно является диктатурой, то "диктатура" большинства в интересах большинства - всего лишь полемическая красивость, противоречащая сути дела и, в сущности, такое же алогичное понятие, как "буржуазная демократия". Да, по-видимому, в период революции (а революционные периоды сравнительно коротки - самые "длинные" революции продолжались несколько дней, а следующий период революционного neреустройства - никогда не превышал нескольких лет), т.е. в течение нескольких дней у власти будет стоять меньшинство в лице партии пролетариата, но не меньшинство, совершившее переворот, а меньшинство, поставленное у власти побелившим народом для проведения наиболее важных преобразований и прежде всего организации новых форм управления обществом - фактически для проведения в кратчайший срок свободных выборов, т.е. это означает, что в течение нескольких дней, недель, самое большее - месяцев, будут избраны народом свои представители, депутаты, которые и будут осуществлять всю полноту общественной власти под контролем народа. Демократия - власть народа. Не может быть демократии, власти народа, там, где меньшинство господствует над большинством фактически. Не может быть диктатуры и не будет там, где народ "господствует" над самим собой. Термин "диктатура, пролетариата имел право на существование во времена К. Маркса и Ф. Энгельса ибо он ярче показывал сущность открытия основоположников научного коммунизма в противопоставлении с диктатурой буржуазии. Механически переносить этот полемический термин, принадлежащий своему времени, на современную эпоху близящейся социалистической революции - значит наносить вред рабочему движению, интересам всех трудящихся. Ни К. Маркс, ни Ф. Энгельс не могли и предположить, чем обернутся реальные диктатуры XX века. Я уверен, если бы они могли знать об Освенциме и противотанковых рвах, наполненных трупами расстрелянных женщин и детей или о концлагерях Колымы - они куда осторожней обращались бы с этим острым словом "диктатура". И еще одно. Сейчас, когда буржуазия вынуждена поделиться частью своих политических и экономических прерогатив с народом, имеющим возможность, если и не совсем свободно, то довольно широко и сравнительно мирно бороться с буржуазией во всех развитых капиталистических странах, сами эти слова, искажающие суть власти (временной власти!) пролетариата в сочетании с реальной полной диктатурой государственного капитализма, представляемой олигархией как "реальный социализм" и "диктатура пролетариата", обязывают отбросить эти слова, вызывающие теперь отвращение у самого пролетариата. Свобода организовать демонстрацию, выступить в собственной газете, на митинге, объявить забастовку в защиту своих экономических и политических требований, проголосовать свободно на выборах за свою партию - все это оказалось настолько материальным (в том числе и в смысле прямых материальных выгод - в виде повышения заработной платы и т.д.), что думая, будто госкапитализм это и есть реальный социализм, рабочие предпочитают отказаться от такого "социализма" и жить при капитализме. Разумеется, если бы вместо "диктатуры пролетариата" К. Маркс и Ф. Энгельс употребили бы термин " христианское милосердие", то видя госкапитализм, рабочие частнокапиталистических стран точно также проголосовали бы против "христианского милосердия". Лучшим доказательством того, что госкапитализм на время завел рабочее движение в тупик, является тот факт, что более, чем за 70 лет "существования реального социализма" ни в одной развитой стране Запада не только не произошло социалистической революции или не было попытки, подобной Парижской Коммуне, но даже ни разу за какую-нибудь "компартию" не проголосовало большинство рабочего класса данной страны. Термин "диктатура пролетариата" должен быть изъят из обращения будущих рабочих партий, как по тактическим соображениям, так, и это главное, потому что эти слова не соответствуют реальному содержанию, существу власти (власти, которая уже не будет властью, государством в нынешнем понимании этого слова) переходного периода от капитализма (частного и государственного) к социализму, который будет впервые в истории человечества осуществлением действительной демократии. Впервые за всю историю народ действительно будет осуществлять власть, впервые народ станет сознательным творцом истории, хозяином своей судьбы, своего будущего. И с этого момента, собственно, и начнется настоящая история человека и человечества, потому что только при социализме все получат достойные человека условия существования и будет тем самым создана реальная возможность будущего перехода к коммунизму. Итак, чтобы совершить социалистическую революцию, вернее, победить в ней, пролетариат должен иметь свою партию. "У нас нет разногласий в том, что пролетариат не может завоевать своего политического господства - единственную дверь в новое общество -- без насильственной революции. Для того, чтобы пролетариат в решающий момент оказался достаточно сильным и мог победить, необходимо - Маркс и я отстаивали эту позицию с 1847г., - чтобы он образовал особую партию, отдельную от всех других и противостоящую им, сознавшую себя как классовую партию." Революция по сути своей - стихийна, не подготовлена так, как, например, может быть подготовлен, организован, переворот, потому что революция - это творчество масс, самого народа. "В политике существуют только две решающие силы: организованная сила государства, армия и неорганизованная, стихийная сила народных масс." У В.И. Ленина - крен в сторону организации, организованности и ее недостатка, как причины поражения революции, но в действительности недостаточная организованность всегда лишь следствие недостаточности самой данной революции. В истинной народной революции, социальной революции, стихия народного гнева либо использует уже существовавшие организации, либо очень быстро создает свои. "Коммунисты очень хорошо знают, что всякие заговоры не только бесполезны, но и вредны. Они очень хорошо знают, что революции нельзя делать предумышленно и по произволу и что революции всегда и везде являлись необходимым следствием обстоятельств, которые совершенно не зависели от воли и руководства отдельных партий и целых классов." Если нет выступления народа - это не революция. Но то, что взрыв революции стихиен, непредсказуем (в смысле - в каком году и какого числа), это вовсе не значит, что нужно впадать в фатализм и уповать на то, что стихия народного возмущения все одолеет, наверняка победит - в истории человечества революции гораздо чаще оказывались раздавленными, чем победоносными. Чтобы одержать победу, сделать ее более вероятной, даже неизбежной нужна организующая сила, партия пролетариата. Если мы рассмотрим историю революций, то увидим, что все победившие революции имели во главе себя какое-то образование, систему, организовавшую в какой-то степени народную стихию в направлении необходимом этой революции, а революции, потерпевшие поражение либо вовсе не имели такой организации, которая взяла бы на себя руководство на переходный период, либо эта организация действовала не в том направлении, которое в тот момент требовалось. Для будущих рабочих партий практическая революционная деятельность Ленина и большевистской партии имеет величайшую ценность ибо наглядно показывает как нельзя организовывать партию пролетариата и осуществлять власть в переходный период. Трагедией Ленина и большевиков, субъективных коммунистов, была невозможность социалистической революции в России начала XX века. Революция может иметь мирный характер, что, однако, не исключает того, что она может перейти в кровавую гражданскую войну - что и произошло в 1917 году в России. "Они (рабочие - Н.С.) не только не должны выступать против так называемых эксцессов, против случаев народной мести по отношению к ненавистным лицам или официальным зданиям, с которыми связаны только ненавистные воспоминания, они должны не только терпеть эти выступления, но и взять на себя руководство ими." Таким образом, ясно, что нужна партия пролетариата - организующая сила в стихийной революции народных масс. Но из признания этого отнюдь не становится яснее о вопрос о форме организации, о степени организации самой этой партии. Обладая историческим опытом, которого, естественно, не имели ни Ф. Энгельс, ни К. Маркс, мы должны совершенно по-новому рассмотреть этот вопрос (дальше, когда речь пойдет о письме Ф. Энгельса Терцаги по поводу "авторитета" мы поймем, что многое из этого "нового" всего лишь хорошо забытое старое). Например, в условиях диктатуры олигархии госкапитализма возможна только нелегальная организация. Но мы не знаем "когда начнется" - через год или через двадцать лет, а за такой срок нелегальная организация неизбежно выродится не только организационно, но и по духу - в организацию заговорщиков, что и произошло с большевиками. Волей-неволей нелегальное существование с неизбежной конспирацией и централизацией, отсутствием внутренней демократии, ведет к этому. Нелегальная структура в легальной, дозволенной властями организации, ведет к тому же. Таким образом, либо социалистическая революция в условиях госкапитализма неизбежно распадается на два этапа - первый: свержение олигархии и установление равновесия сил в виде временной ограниченной демократии, организация в этот период партии и затем взятие этой партией власти - мирно или насильственно, либо народ сам во время революции организуется так, что будет обеспечена победа социалистической революции. И это тоже будет партией. Как конкретно это произойдет (не говоря уж о том, как конкретно это произойдет в каждой стране ), сказать заранее невозможно. Но даже, если какие--то горячие головы и организуют нелегальную партию, я думаю, после революции или во время нее народ власть им не передаст - во всяком случае в том виде, в каком эта партия дойдет до этой революции, тем более, что партия пролетариата, а теперь и "суперпролетариата", т.е. всех трудящихся, фактически 99% всего народа, имеет уже готовую политическую форму, открытую французскими рабочими в виде Парижской Коммуны и переоткрытую затем русскими - в виде Советов. Отсюда вытекает следующий вопрос - нужны ли политические партии при социализме. Видимо их заменят открытые, максимально демократические объединения, но это будет уже совсем другое явление, ничего не имеющее общего с политическими партиями в нашем нынешнем "доисторическом" представлении. 2. Переходный период "Но раз понята их (производительных сил - Н.С.) природа, они могут превратиться в руках ассоциированных производителей из демонических повелителей в покорных слуг... Тогда капиталистический способ присвоения, при котором продукт порабощает сперва производителя, а затем и присвоителя, будет заменен новым способом присвоения продуктов, основанным на самой природе современных средств производства: с одной стороны, прямым общественным присвоением продуктов в качестве средств для поддержания и расширения производства, а с другой - прямым индивидуальным присвоением их в качестве средств к жизни и наслаждению. Все более и более превращая громадное большинство населения в пролетариев, капиталистический способ производства создает силу, которая под угрозой гибели вынуждена совершить этот переворот. Заставляя все более и более превращать в государственную собственность крупные обобществленные средства производства, капиталистический способ производства сам указывает путь к совершению этого переворота. Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность, но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство как государство. Существовавшему и существующему до сих пор обществу, которое движется в классовых противоположностях, было необходимо государство, т.е. организация эксплуататорского класса для поддержания его внешних условий производства, значит, в особенности для насильственного удержания эксплуатируемого класса в определяемых данным способом производства условиях подавления (рабство, крепостничество или феодальная зависимость, наемный труд). Государство было официальным представителем всего общества, его сосредоточением в видимой корпорации, но оно было таковым лишь постольку, насколько оно было государством того класса, который для своей эпохи один представлял все общество: в древности оно было государством рабовладельцев - граждан государства, в средние века - феодального дворянства, в наше время - буржуазии. Когда государство наконец-то становится действительно представителем всего общества, тогда оно само себя делает излишним. С того времени, когда не будет ни одного общественного класса, который надо бы было держать в подавлении, с того времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вместе с борьбой за отдельное существование, порождаемой теперешней анархией в производстве, те столкновения и эксцессы, которые проистекают из этой борьбы, - с этого времени нечего будет подавлять, не будет и надобности в особой силе для подавления, в государстве. Первый акт, в котором государство выступает действительно как представитель всего общества - взятие во владение средств производства от имени общества, - является в то же время последним самостоятельным актом его как государства. Вмешательство государственной власти в общественные отношения становится тогда в одной области за другой излишним и само собой засыпает. На место управления людьми становится управление вещами и руководство производственными процессами. Государство не "отменяется", оно отмирает. На основании этого следует оценивать фразу про "свободное народное государство", фразу имевшую до известной поры право на существование в качестве агитационного средства, но в конечном счете научно несостоятельную. На основании этого следует оценивать также требование так называемых анархистов, чтобы государство было отменено с сегодня на завтра." А теперь посмотрим, что говорил по этому поводу В.М. Ленин. Каждый желающий может узнать об этом более подробно в 33 томе его полного собрания сочинений, я приведу здесь только две цитаты: "Отмирает после этой (социалистической - Н.С.) революции пролетарское государство или полугосударство." " Мы все знаем, что политической формой "государства" в это время (после социалистической революции - Н.С.) является самая полная демократия. Но никому из оппортунистов, бесстыдно искажающих марксизм, не приходит в голову, что речь идет здесь, следовательно, у Энгельса, о "засыпании" и "отмирании" демократии. Это кажется на первый взгляд очень странным, но "непонятно" это только для того, кто не вдумался, что демократия есть тоже государство и что, следовательно, демократия тоже исчезает, когда исчезает государство." Это - "мы все знаем" - просто великолепно, особенно, если учесть, что после 25 октября 1917 года "мы все" об этом уже "не знали", также как великолепно на фоне всего вышесказанного Лениным блеяние "выдающихся марксистов-ленинцев" о "всемерном расширении социалистической демократии", в то время как она должна отмирать, если мы действительно имеем дело с социалистическим обществом. Как бы ни изворачивались эти господа, но их ослиные уши олигархов торчат отовсюду. "Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором." "Парижская Коммуна, разумеется должна была служить образцом всем большим промышленным центрам Франции. Если бы коммунальный строй установился в Париже и второстепенных центрах, старое централизованное правительство уступило бы место самоуправлению производителей и в провинции. В том коротком очерке национальной организации, который Коммуна не имела времени разработать дальше, говорится вполне определенно, что Коммуна должна была стать политической формой даже самой маленькой деревни и что постоянное войско должно быть заменено и в сельских округах народной милицией с самым непродолжительным сроком службы. Собрание делегатов, заседавших в главном городе округа, должно было заведовать общими делами всех сельских коммун каждого округа, а эти окружные собрания в свою очередь должны были посылать делегатов в национальную делегацию, заседавшую в Париже; делегаты должна были строго придерживаться mandat imperatif (точной инструкции) своих избирателей и могли быть сменены во всякое время. Немногие, но очень важные функции, которые оставались бы тогда еще за центральным правительством, не должны были быть отменены, - такое утверждение было сознательным подлогом, - а должны были быть переданы коммунальным, то есть строго ответственным чиновникам. Единство нации подлежало не уничтожению, а, напротив, организации посредством коммунального устройства. Единство нации должно было стать действительностью посредством уничтожения той государственной машины, которая выдавала себя за воплощение этого единства, но хотела быть независимой от нации, над нею стоящей. На деле эта государственная власть была лишь паразитическим наростом на теле нации. Задача состояла в том, чтобы отсечь чисто угнетательские органы старой правительственной власти, ее же правомерные функции отнять у такой власти, которая претендует на то, чтобы стоять над обществом, и передать ответственным слугам общества. Вместо того, чтобы один раз в три или в шесть лет решать, какой член господствующего класса должен представлять и подавлять народ в парламенте, вместо этого всеобщее избирательное право должно было служить народу, организованному в Коммуны, для того, чтобы подыскивать для своего предприятия рабочих, надсмотрщиков, бухгалтеров, как индивидуальное избирательное право служит для этой цели всякому другому работодателю. Ведь известно, что предприятия, точно так же как и отдельные лица, обычно умеют в деловой деятельности поставить подходящего человека на подходящее место, а если иногда и ошибаются, то умеют очень скоро исправить свою ошибку. С другой стороны. Коммуна по самому существу своему была безусловно враждебна замене всеобщего избирательного права иерархической инвеститурой. Обычной судьбой нового исторического творчества является то, что его принимают за подобие старых и даже отживших форм общественной жизни, на которые новые учреждения сколько-нибудь похожи. Так и эта новая Коммуна, которая ломает современную государственную власть, была рассматриваема как воскрешение средневековой коммуны, предшествовавшей этой государственной власти и затем составившей основу ее. Коммунальное устройство ошибочно считали попыткой заменить союзом мелких государств, о чем мечтали Монтескье и жирондисты, то единство, которое - у крупных наций, - хотя и было создано первоначально политическим насилием, стало теперь могущественным фактором общественного производства. Антагонизм между Коммуной и государственной властью ошибочно считали преувеличенной формой старой борьбы против чрезмерной централизации." "Маркс и я уже с 1845г. придерживались того взгляда, что одним из конечных результатов грядущей пролетарской революции будет постепенное растворение (dissolution) и в конечном счете исчезновение политической организации, именуемой государством - организации, которая всегда имела главной целью обеспечить посредством вооруженной силы экономическое порабощение трудящегося большинства имущим меньшинством. С исчезновением имущего меньшинства исчезает и необходимость в вооруженной государственной силе, служащей целям подавления. В то же время мы всегда считали, что для этого, а также для достижения других, гораздо более важных целей грядущей социальной революции пролетариат должен будет прежде всего захватить в свои руки организованную политическую власть государства и с ее помощью сломить сопротивление класса капиталистов и реорганизовать общество. Все это изложено уже в "Коммунистическом манифесте" 1847г., в конце второй главы. Анархисты ставят вопрос на голову. Они говорят, что пролетарская революция должна начать с упразднения политической организации государства. Но после победы пролетариата именно государство является единственной организацией, которую победоносный рабочий класс находит готовой для использования. Пусть это государство нуждается в больших изменениях, прежде чем оно сможет выполнять новые функции. Но разрушить его совсем в такой момент означало бы разрушить единственный аппарат, посредством которого победоносный пролетариат может осуществлять свою только что завоеванную власть, подавлять своих врагов - капиталистов - и произвести ту экономическую революцию общества, без которой вся победа неминуемо закончилась бы поражением и массовой резней рабочих, как это было после Парижской Коммуны." "Люди воображают, что делают необыкновенно смелый шаг вперед, если они отделываются от веры в наследственную монархию и становятся сторонниками демократической республики. В действительности же государство есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим, и в демократической республике ничуть не меньше, чем в монархии. И в лучшем случае государство есть зло, которое по наследству передается пролетариату, одержавшему победу в борьбе за классовое господство; победивший пролетариат, так же как и Коммуна, вынужден будет немедленно отсечь худшие стороны этого зла, до тех пор, пока поколение, выросшее в новых, свободных общественных условиях, окажется в состоянии выкинуть вон весь этот хлам государственности." Партия пролетариата, пришедшая к власти в результате волеизъявления большинства народа путем выборов или вооруженного восстания народных масс, должна сразу, немедленно, провести следующие меры (точнее - организовать повсеместно, конституировать то, что уже на деле в основном будет проведено в жизнь народом в ходе самой революции) : 1. Вооружение пролетариата, всех трудящихся. "23 апреля, когда вокруг Парижа уже начало бушевать пламя гражданской войны, а в самой столице действовали многочисленные шпионы и диверсанты Тьера, даже буржуазно-радикальная газета "La Verite" ("Истина"), которая в этот период выступала против социально-экономических мероприятий Коммуны, вынуждена была подтвердить: "Число преступлений в Париже поразительно уменьшилось. Нет воров и кокоток, нет убийств и нападений на улицах. Не было зарегистрировано ни одного ночного нападения даже в наиболее отдаленных и малолюдных кварталах с тех пор, как граждане сами выполняют обязанности полиции." " "Прямой противоположностью империи была Коммуна". "Она была определенной формой "такой республики, которая должна была устранить не только монархическую форму классового господства, но и самое классовое господство..." В чем именно состояла эта "определенная" форма пролетарской, социалистической республики? Каково было государство, которое она начала создавать? "...Первым декретом Коммуны было уничтожение постоянного войска и замена его вооруженным народом..." Это требование стоит теперь в программах всех, желающих называться социалистическими, партий. Но чего стоят их программы, лучше всего видно из поведения наших эсеров и меньшевиков, на деле отказавшихся как раз после революции 27 февраля от проведения в жизнь этого требования! " А мы добавим - и большевиков, на деле отказавшихся как раз после революции 25 октября от проведения в жизнь этого требования. "Чиновничество и постоянная армия, это - "паразит" на теле буржуазного общества, паразит, порожденный внутренними противоречиями, которые это общество раздирают, но именно паразит "затыкающий" жизненные поры" " 3. Народные представители получают вознаграждение, для того, чтобы и рабочий имел возможность заседать в парламенте немецкого народа. 4. Всеобщее вооружение народа." Итак, всеобщее вооружение народа. Главным образом, конечно, мужчин, способных по состоянию здоровья носить оружие, и которые раз в месяц, в неделю, десять дней и т.д.) будут охранять социалистическое общество от контрреволюции и преступности. Простой расчет показывает, что в СССР, например, сейчас около 60 миллионов мужчин, способных выполнять эти обязанности - в возрасте от 18 до 60 лет. Если каждый из них будет выходить охранять общественный порядок раз в неделю на четыре часа, то одновременно будут находиться на страже общественной безопасности 1,5 миллиона человек, а в течение суток - 9 миллионов. Ни одна другая организация, кроме всеобщего вооружения народа, не способна охранять общественное спокойствие в таких масштабах, никакие оплачиваемые милиции и полиции, не говоря уж о кардинальном различии наемных чиновников буржуазного государства и членов общества, граждан, охраняющих самих себя. Всеобщее вооружение народа отнюдь не означает бесконтрольного пользования оружием. Одновременно со всеобщим вооружением народа должны быть распущены старые армия и полиция(милиция) и другие органы подавления. "29 марта Парижская Коммуна приняла исторический декрет об упразднении постоянной армии и о замене ее Национальной гвардией. Декрет гласил:"1.Рекрутский набор отменяется. 2 Никакая вооруженная сила, кроме Национальной гвардии, не может быть создана в Париже или введена в него. 3 Все пригодные к службе граждане входят в состав Национальной гвардии." Этим декретом Коммуна начала разрушение одной из основных опор старого буржуазного государства - профессиональной армии. Отныне впервые в истории становилось законом всеобщее вооружение народа, направленное на защиту его интересов. Этим она одним ударом разбила материальные основы угнетения в буржуазном государстве большинства народа привилегированным меньшинством - армию, полицию, жандармерию." Должна быть создана новая армия на основе всеобщего вооружения народа, учитывая, естественно, что со времен Коммуны многое изменилось - чтобы управлять самолетом, военным кораблем и т.д. нужно учиться долгие годы, поэтому, по-видимому, офицерский корпус и отчасти рядовой состав таких родов войск будет формироваться на основе добровольности, но должна быть проведена демократизация армии, особенно это относится к армии мирного времени. Свой голос и решающий должны получить солдатские комитеты. Кроме того, должен быть сокращен срок службы - до полугода, с проведением затем через определенные промежутки времени переподготовки. В самой этой организации нет ничего нового - она используется во многих странах. Естественно, что в окружении буржуазного мира, вооруженного ядерным оружием, победившая социалистическая революция не сможет отказаться от армии, в том числе и от ракетно-ядерных сил - хотим мы того, или нет, но в современном мире это вопрос жизни и смерти. До тех пор пока будет существовать капитализм, частный и государственный, т.е. пока не будет исключена возможность попятного движения с помощью внешней контрреволюции, социалистическая страна должна будет иметь свою армию. Отличие этой армии от буржуазной в том, что в силу того, что социалистическое общество никогда ни на кого принципиально не нападет первым, ему нет надобности в огромной постоянной сухопутной армии. В такой постоянной армии в современных условиях тем более нет нужды, что главные современные средства ведения войны - ракетно-ядерные, они и должны стать единственными постоянными вооруженными силами социалистической страны или добровольного социалистического оборонного союза. На тот случай, если начнется обычная война, а совсем исключить это нельзя, мужское население страны должно периодически проходить подготовку и переподготовку по различным военным специальностям, причем, по возможности, военная специальность должна иметь точки соприкосновения с мирной, - для этого не понадобится два-три года "службы". Отличительной особенностью этой армии - вынужденной и временной меры социалистического общества, будет выборность командиров или, по крайней мере, солдатских комитетов, отсутствие идиотской, ненужной для военных действий муштры и "политической подготовки", которые сейчас занимают большую часть времени. Все это обеспечит демократизацию армии, контроль за ее командным составом и сокращение времени, необходимого для подготовки. Воинские звания, знаки различия и отличия должны быть безусловно отменены. Вообще, такие вещи как погоны, ордена и аксельбанты вполне отвечают уровню африканского племенного царька эпохи работорговли и классового эксплуататорского общества, но явились бы глупостью и курьезом в социалистическом общества. Защита от внешнего нападения, контрреволюции и поддержание общественного порядка силами всего народа - вот первый лозунг социалистической революции. 2. Передать все национальные богатства - в том числе промышленные предприятия и инфраструктуру, в общую собственность народа, сделать их общественной собственностью, одновременно передав под непосредственное управление коллективов трудящихся данных предприятий, учреждений, органов информации и т.д. - всех которые отныне будут сами демократически выбирать независимых руководителей на определенный (короткий ) срок и решать совместно (все работники) все вопросы, кроме оперативных, для решения которых и будут выбираться руководители, подотчетные только коллективу и сменяемые в любое время по решению общего собрания или общего голосования, если численность или технология производства не позволяют провести такое собрание. Голосование должно быть только тайным. "Пользование этими домами, фабриками и прочим едва ли будет предоставляться, по крайней мере, в переходное время, отдельным лицам или товариществам без покрытия издержек. Точно также уничтожение земельной собственности не предполагает уничтожения земельной ренты, а передачу ее, хотя и в видоизмененной форме, обществу. Фактическое овладение всеми орудиями труда со стороны трудящегося народа не исключает, следовательно, никоим образом сохранения найма и сдачи в наем." "Но в 1871г. крупная промышленность уже настолько перестала быть исключением даже в Париже, этом центре художественного ремесла, что самый важный декрет Коммуны предписывал организацию крупной промышленности, и даже мануфактур, которая не только основывалась на рабочих ассоциациях, создаваемых на каждой отдельной фабрике, но и должна была объединить все эти товарищества в один большой союз; короче говоря, такая организация, как совершенно правильно замечает Маркс в "Гражданской войне", в конечном счете должна была вести к коммунизму." " Однако ограниченная карликовыми формами, которые только и в силах создать своими усилиями отдельные рабы наемного труда, кооперативная система никогда не сможет преобразовать капиталистическое общество. Для того, чтобы превратить общественное производство в единую обширную и гармоничную систему свободного кооперативного труда, необходимы общие социальные изменения основ общественного строя, которые могут быть достигнуты только путем перехода организованных сил общества, то есть государственной власти от капиталистов и землевладельцев к самим производителям." "3 мая Парижской Коммуне был представлен для одобрения устав Луврских мастерских по ремонту и переделке оружия. Устав подписали около 60 рабочих; он был согласован с начальником управления материальной частью артиллерии членом Коммуны Авриалем. Мастерские эти являлись государственным предприятием оборонного значения. Во главе их стоял делегат Коммуны. Согласно уставу, "руководящий делегат будет избираться собранием рабочих и может быть сменен каждый раз, как станет очевидным, что он не оправился со своими обязанностями." На собраниях рабочих избирались также начальник мастерской и мастера, которые являлись ответственными за свои действия и были сменяемы." "Великим социальным мероприятием Коммуны было ее собственное существование, ее работа. Отдельные меры, предпринимавшиеся ею, могли обозначить только направление, в котором развивается управление народа посредством самого народа... Подобной же мерой была и передача рабочим товариществам всех закрытых мастерских и фабрик, владельцы которых бежали или приостановили работы, с предоставлением им права на вознаграждение." "Итак, рабочие прежде всего должны условиться относительно часов труда; а как только эти часы установлены, они уж обязательны для всех без исключения. Затем в каждом помещении ежеминутно возникают частные вопросы, касающиеся процесса производства, распределения материалов и т.д., которые требуется разрешить сейчас же, во избежание немедленного прекращения всего производства. И как бы не разрешались эти вопросы, решением ли делегата, поставленного во главе каждой отрасли труда, или, если это возможно, большинством голосов, воля отдельных лиц всегда должна подчиняться, а это означает, что вопросы будут разрешаться авторитарно." Как видим классики не всегда осторожно пользовались словами - Энгельс называет авторитарным решение в том случае, если оно принято большинством голосов. Конечно, теоретически, принципиально, это правильно, но, боже мой, по нашим понятиям, живущих в конце XX века, переживших две мировые войны, Гитлера, Сталина и еще кучу мерзавцев, такую "авторитарность" впору назвать "бесхребетным либерализмом" и "разгулом демократии", а уж для олигархии это просто - "анархия". 3. Распустить суды, прокуратуры и т.д. - все эти "прелестные" учреждения старого мира. Суд, к сожалению, необходимое учреждение в обществе, только что вышедшем из недр старого эксплуататорского общества. Но новый суд должен избираться из граждан, пользующихся доверием народа, и не обязательно профессиональных юристов - юристы могут быть консультантами суда. Присутствующие на суде граждане должны иметь реальную возможность выступить на суде, влиять на ход судебного разбирательства. Преступление, совершенное в данном районе, должно рассматриваться в суде этого же района. Новые органы следствия не должны иметь права, как сейчас, по собственному усмотрению, возбуждать и прекращать дела. Это будет решать только суд. Новый суд, как и органы следствия, должен быть один для всех - никаких военных трибуналов, никаких следствий КГБ и т.п. - открытый суд по всем делам. Особо тяжелые приговоры должны выноситься общим голосованием граждан района, где совершено преступление. Тюрьмы должны быть реорганизованы так, чтобы действительно помогать перевоспитанию человека, а не делать из него тупого зверя и не "воспитывать" из оступившегося мальчишки рецидивиста. Поскольку социалистическое общество будет предоставлять реальную возможность человеку исправиться и вернуться к нормальной жизни, должен быть установлен предельный срок наказания для тех, кто упорно не захочет жить в обществе. И никогда нельзя забывать, что преступник это такой же продукт общества как и все остальное. Еще долго и при социализме, а особенно сразу после социалистической революции, будут люди, от которых общества вынуждено будет избавляться, но никогда нельзя забывать, что каждый преступник, каждое преступление - это расписка общества в своем бессилии. Чем дальше будет идти социализм, тем меньше будет преступлений, но каждое из них, сколь бы мало оно ни было, должно заставлять общество пристальней всмотреться в свои действия. "Люмпен-пролетариат, представляющий собой отбросы из деморализованных элементов всех классов и сосредоточивающийся главным образом в больших городах, является наихудшим из всех возможных союзников. Этот сброд абсолютно продажен и чрезвычайно назойлив. Если французские рабочие во время каждой революции писали на домах:"Mort aux voleurs!" - "Смерть ворам!" и многих из них расстреливали, то это происходило не в силу их благоговения перед собственностью, а вследствие правильного понимания того, что прежде всего необходимо отделаться от этой банды." 4. Разделить страну на районы, удовлетворяющие размерами и населением требованию эффективного контроля выборных органов и контроля народа за этими органами. "Самое уже существование Коммуны вело за собой, как нечто само собой разумеющееся, местное самоуправление, но уже не в качестве противовеса государственной власти, которая теперь делается излишней." Ясно, что если в районе (коммуне) будет 100 тысяч жителей и 100 депутатов, то депутаты не смогут вникнуть во все мелочи, вроде состояния дорог, освещения в подъезде, организации досуга и т.д., которые для каждого человека совсем не мелочи, если же депутатов будет 1000, то они может быть смогут вникнуть во все, но не смогут совместно ничего решить. Очевидно, примерное число жителей в районе должно быть около 10 тысяч человек, а количество депутатов - несколько десятков. "Чем объединить, связать общины? Ничем, говорят анархисты. (). Бюрократией и военной кастой, говорит и делает буржуазия(). Союзом, организацией вооруженных рабочих ("Советами рабочих депутатов."! ) говорит марксизм(). () = "отмена" государства; () = увековечиние (точнее: отстаивание) государства; () = революционное использование государства (диктатура пролетариата; разбить старую машину; подавить сопротивление буржуазии; объединить и связать вполне демократически общины вооруженным, централизованным пролетариатом) для перехода к отмене классов, к коммунизму, ведущему к отмиранию государства" 5. Свобода слова, печати, демонстраций, собраний, совести, отмена предварительной цензуры - будут действительно обеспечены не только законом, конкретно определяющим свободы и пути их использования, но прежде всего самой властью народа. "Поистине великолепно, что во фракции раздались голоса с требованием установить цензуру над "Neue Zeit". Что это - призрак диктатуры фракции времен исключительного закона (диктатуры, которая была тогда необходима и превосходно проводилась), или это воспоминание о былой строго вышколенной организации фон Швейцера? Это в самом деле блестящая мысль - после освобождения немецкой социалистической науки от бисмарковского закона против социалистов подчинить ее новому закону против социалистов, который само социал-демократическое начальство должно сфабриковать и проводить в жизнь." Свобода информации будет впервые действительно обеспечена передачей органов информации в общенародную собственность и под непосредственное управление коллективами журналистов (предварительно очищенных от лакеев олигархии) и рабочих. 6. Уничтожить все бюрократические учреждения - министерства, комитеты, тресты и т.д. и т.п. - эти раковые опухоли на теле общества, предоставить рядовым работникам этих учреждений возможность заняться производительным или иным общественно-полезным трудом, а членов олигархии и их лакеев заставить заняться полезным, лучше всего физическим трудом, для их же пользы и перевоспитания. "Коммуна сделала правдой лозунг всех буржуазных революций, дешевое правительство, уничтожив две самые крупные статьи расходов: постоянную армию и чиновничество." 7. Установить 4-часовой рабочий день при пятидневной рабочей недели. "Необходимо постоянно иметь ввиду, что все производство организовано согласно последним техническим усовершенствованиям и что все принимают участие в труде, так что при благоприятных обстоятельствах трехчасовой рабочий день окажется даже чересчур длинным. Оуэн, который был крупным фабрикантом и которого поэтому можно считать экспертом, считал в свое время - в первую четверть XIX столетия - двухчасовой труд достаточным." Из таблицы, характеризующей эксплуатацию рабочих при госкапитализме, приведенной мной в разделе "Экономика с.220), видно, что при сокращении рабочего дня в два раза, т.е. до 4 часов и одновременном увеличении реальных доходов в 4,5 раза, половина созданного ими прибавочного продукта будет идти обществу. 8. Распустить все организации старого правящего класса -"коммунистическую партию" и т.п., если к тому времени их не распустит сам народ. 9. Закрепить всенародным обсуждением и голосованием основы нового общества, методы его управления, провести выборы в центральный орган управления страной. "Коммуна образовалась из выбранных всеобщим избирательным правом по различным округам Парижа городских гласных. Они были ответственны и в любое время сменяемы. Большинство их состояло, само собой разумеется, из рабочих или признанных представителей рабочего класса. Коммуна должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы. Полиция, до сих пор бывшая орудием центрального правительства, была немедленно лишена всех своих политических функций и превращена в ответственный орган Коммуны, сменяемый в любое время. То же самое - чиновники всех остальных отраслей управления. Начиная с членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была исполняться за заработную плату рабочего. Всякие привилегии и выдачи денег на представительство высшим государственным чинам исчезли вместе с этими чинами. Общественные должности перестали быть частной собственностью ставленников центрального правительства. Не только городское управление, но и вся инициатива, принадлежавшая доселе государству, перешла к Коммуне." "На утреннем заседании 29 марта был сконструирован административный аппарат Коммуны. Вместо старых министерств с их громоздким бюрократическим чиновничьим аппаратом, китайской стеной отгороженным от народа, были созданы десять постоянных комиссий. Эти комиссии охватывали все стороны государственной жизни, подготовляли и разрабатывали новые законы, чутко прислушивались к нуждам масс. Они же и проводили эти законы в жизнь. Это были 1) Исполнительная комиссия, 2) Комиссия финансов, 3) Военная комиссия, 4) Комиссия юстиции, 5) Комиссия общественной безопасности, б) Комиссия продовольствия, 7) Комиссия промышленности и обмена, 8) Комиссия внешних сношений, 9) Комиссия общественных служб, 10) Комиссия просвещения. 30 марта резчик по металлу Тейс был назначен директором почт, инженер и промышленник Белэ - делегатом при Французском банке, рабочий-бронзовщик Камелина - заведующим монетным двором, столяр Пенди - в наци. опальную типографию." 6 апреля был создан постоянный секретариат Коммуны, которому был поручен разбор корреспонденции и различных обращений в Коммуну. Таким образом. Парижская Коммуна выполняла одновременно и законодательные и исполнительные функции. Она была "работающей корпорацией", призванной творить и проводить в жизнь новое право во имя интересов трудовых классов, т.е. большинства народа." Единственное, что хотелось бы здесь добавить - число депутатов этого органа, призванного решать крупные вопросы повседневного управления страной, обществом, должно быть таким, чтобы собрание народных представителей не превратилось в аморфную массу, в "собрание бесконечной болтовни", чтобы оно на разделилось на действительно работающих и инертных. Срок полномочий депутатов всех органов общественного самоуправления (от районных до высших ) не должен быть слишком велик, чтобы происходил постоянный приток свежих сил и умов и как можно больше людей проходили школу управления обществом - самое лучшее средство воспитания общественного сознания в обществе и у каждого человека. Все депутаты должны быть подотчетны народу, регулярно отчитываться перед своими избирателями о своей деятельности, о своих намерениях, получать наказы от граждан. В любой момент по требованию определенной части избирателей (должно быть точно определено как производится отзыв депутата) -депутат, не оправдывающий доверия избирателей, может быть отозван. "...по-своему социальному составу революционное правительство, вышедшее из рядов Национальной гвардии и ремесленников, опиравшееся на их вооруженную силу, было правительством рабочих и мелкой буржуазии. Прав был член Коммуны и ее историк Артур Арну, когда писал: "Все эти граждане, выбранные частными выборами своих рот или батальонов, были известны только тем небольшим группам, чьими делегатами они являлись... В ратуше были люди, имена которых никому не были известны, потому что они имели только имя "народ". Традиция была нарушена. Нечто неожиданное произошло в мире. Там не было ни одного члена правящих классов. Вспыхнула революция, которая не была представлена ни адвокатом, ни журналистом, ни генералом. Вместо них - рудокоп из Крезо, переплетчик и т.д. Подобное событие, повторяю, представляло положение, никогда ранее не имевшее места. В книге истории перевернули страницу - началась новая глава." "Уже намечаются как несомненные достижения в ближайшем будущем вознаграждение депутатам и сокращение сроков мандатов, хотя, правда, до ежегодно переизбираемого парламента дело еще не дошло." Буржуазная "неприкосновенность" депутата, т.е. защита его от народа, который его избрал, должна быть отменена. Депутату народа достаточно той неприкосновенности, которой пользуется каждый член общества, депутат должен охраняться не особым законом, а собственными делами, закон охраняет его точно так же как и любого члена общества. Выдвижение депутатов и тайное голосование не должно быть ничем ограничено - исключая признанных судом недееспособных и осужденных преступников. Срок полномочий любого депутата и любого выборного руководителя ( а других, не выбранных, руководителей тогда не будет ) должен быть ограничен потому что, и это доказано историей, какой бы прекрасный и честный человек не был, если он слишком долго обладает властью, то в конце концов целью его становится не использование этой власти на общее благо, а использование власти для сохранения власти. Именно поэтому у выборных руководителей будущего социалистического общества будет отнята сама возможность бесконтрольного использования власти и сама их власть будет ограничена так, чтобы никогда их интересы не встали выше интересов народа. Кроме того, никто не сможет занимать сразу несколько постов и избираться подряд несколько раз. "Свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган этому обществу всецело подчиненный; да и в наше время большая или меньшая свобода государственных форм определяется тем, в какой мере они ограничивают свободу государства." Экономическое положение выборных руководителей общества не должно отличаться от среднего уровня экономического положения членов общества - власть должна перестать быть кормушкой. "Когда Парижская Коммуна взяла руководство революцией в свои руки; когда простые рабочие впервые решились посягнуть на привилегию своего "естественного начальства" - на привилегию управления - и при неслыханно тяжелых условиях выполняли эту работу скромно, добросовестно и успешно, причем высший размер их вознаграждения не превышал одной пятой части жалованья, составляющего, по словам известного авторитета в науке, минимум для секретаря лондонского школьного совета, - старый мир скорчило от бешенства при виде красного знамени - символа Республики труда, развевающегося над городской ратушей." "Но подчиняться надо вооруженному авангарду всех эксплуатируемых и трудящихся - пролетариату. Специфическое "начальствование" государственных чиновников можно и должно тотчас же, с сегодня на завтра, начать заменять простыми функциями "надсмотрщиков и бухгалтеров", функциями, которые уже теперь вполне доступны уровню развития горожан вообще и вполне выполнимы за "заработную плату рабочего". Организуем крупное производство, исходя их того, что уже создано капитализмом, сами мы, рабочие, опираясь на свой рабочий опыт, создавая строжайшую, железную дисциплину, поддерживаемую государственной властью вооруженных рабочих, сведем государственных чиновников на роль простых исполнителей наших поручений, ответственных, сменяемых, скромно оплачиваемых "надсмотрщиков и бухгалтеров"... - вот наша. пролетарская задача, вот с чего можно и должно начать при совершении пролетарской революции. Такое начало, на базе крупного производствам само собой ведет к постепенному "отмиранию" всякого чиновничества, к постепенному созданию такого порядка, - порядка без кавычек, порядка, не похожего на наемное рабство, - такого порядка, когда все более упрощающиеся функции надсмотра и отчетности будут выполняться всеми по очереди, будут затем становиться привычкой и, наконец, отпадут, как особые функции особого слоя людей." "Все народное хозяйство, организованное как почта, с тем, чтобы техники, надсмотрщики, бухгалтеры, как и все должностные лица, получали жалованье не выше "заработной платы рабочего", - под контролем и руководством вооруженного пролетариата - вот наша ближайшая цель. Вот какое государство, вот на какой экономической основе, нам необходимо." Таким образом, если К. Маркс и Ф. Энгельс говорят о "всеобщем вооружении народа", В.И. Ленин упорно твердит о "вооруженном пролетариата". Почему? О каком "всеобщем вооружении народа", да еще на "базе крупного производства" могла идти речь в России 1917 года? В.И. Ленин хотел, чтобы пролетариат, составлявший едва 10% народа, втащил этот народ (крестьянство) в социализм буквально за уши, силком. Или: "организуем крупное производство" и т.д.? Удивительные вещи творит история с человеком - ведь скажи тому же Ленину, что неплохо бы было в ХУШ веке английскому пролетариату "организовать крупное производство" и "начать строить социализм" - какие молнии полетели бы в сказавшего это, какой убийственный сарказм - в обычной манере ленинской полемики - маниловщина, ренегатство и пр. и пр., а как назвать призывы к русскому пролетариату строить социализм в крестьянской стране и на голом месте?! Для того, чтобы исключить всякую возможность злоупотребления нужен действительно народный контроль. Очевидно, нужна будет независимая, избранная народом комиссия, вроде верховного суда, которая должна будет регулярно доводить до сведения народа результаты проверок действий выборных лиц. А уж народ решит, что делать с теми, кто злоупотребил его доверием. "Против этого неизбежного во всех существовавших до этого государствах превращения государства и органов государства из слуг общества в господ над обществом Коммуна применила два безошибочных средства. Во-первых, она назначила на все должности, по управлению, по суду, по народному просвещению, лиц, выбранных всеобщим избирательным правом, и притом ввела право отзывать этих выборных в любое время по решению их избирателей. А во-вторых, она платила всем должностным лицам, как высшим, так и низшим, лишь такую плату, которую получали другие рабочие. Самое высокое жалованье, которое вообще платила Коммуна было 6000 франков. Таким образом была создана надежная помеха погоне за местечками и карьеризму, даже и независимо от императивных мандатов депутатам в представительные учреждения, введенные Коммуной сверх того." Выполнив все эти обязанности переходного периода от капитализма (госкапитализма), партия пролетариата (в любом ее виде) должна исполнить свою последнюю обязанность - которая, собственно будет осуществлена скорее всего не как сознательный, волевой акт, а сама собой, естественно, т.е. под влиянием обстоятельств, как следствие, необходимое следствие развития - встать на один уровень с другими общественными организациями. "Вторая ошибка: Центральный комитет слишком рано сложил свои полномочия, чтобы уступить место Коммуне." Эта фраза, возможно самая важная во всем научном коммунизме - здесь четко и ясно говорится о сложении полномочий партией пролетариата или, точнее, партией трудящихся и передаче ее выбранной народом Коммуне, Совету. "Итак, разбитую государственную машину Коммуна заменила как будто бы "только" более полной демократией: уничтожение постоянной армии, полная выборность и сменяемость всех должностных лиц. Но на самом деле это "только" означает гигантскую замену одних учреждений учреждениями принципиально иного рода. Здесь наблюдается как раз один из случаев ''превращения количества в качество": демократия, проведенная с такой наибольшей полнотой и последовательностью, с какой это вообще мыслимо, превращается из буржуазной демократии в пролетарскую, из государства = особая сила для подавления определенного класса в нечто такое, что уже не есть собственно государство. Подавлять буржуазию и ее сопротивление все еще необходимо. Для Коммуны это было особенно необходимо, и одна из причин ее поражения состоит в том, что она недостаточно решительно это делала. Но подавляющим органом является здесь уже большинство населения, а не меньшинство, как бывало всегда и при рабстве и при крепостничестве, и при наемном рабстве. А раз большинство народа само подавляет своих угнетателей, то "особой силы" для подавления уже не нужно! В этом смысле государство начинает отмирать. Вместо особых учреждений привилегированного меньшинства (привилегированное чиновничество, начальство постоянной армии), само большинство может непосредственно выполнить это, а чем более всенародным становится самое выполнение функций государственной власти, тем меньше становится надобности в этой власти. (Таким образом, если "выдающиеся марксисты-ленинцы" твердо стоят на том, что роль государства усиливается - значит они анти-ленинцы и анти-марксисты (невыдающиеся), если же они признают Ленина и его "немеркнущее учение", то в СССР нет никакого социализма - Н.С.). Особенно замечательна в этом отношении подчеркиваемая Марксом мера Коммуны: отмена всяких выдач денег на представительство, всяких денежных привилегий чиновникам, сведение платы всем должностным лицам в государстве до уровня "заработной платы рабочего". Тут как раз всего нагляднее сказывается перелом - от демократии буржуазной к демократии пролетарской, от демократии угнетательской к демократии угнетенных классов, от государства, как "особой силы" для подавления определенного класса, к подавлению угнетателей всеобщей силой большинства народа, рабочих и крестьян. И именно на этом, особенно наглядном - по вопросу о государстве, пожалуй, наиболее важном пункте, уроки Маркса наиболее забыты! В популярных комментариях - им же несть числа - об этом не говорят. "Принято" об этом умалчивать, точно о "наивности", отжившей свое время, - вроде того, как христиане, получив положение государственной религии, "забыли" о "наивностях" первоначального христианства с его демократически-революционным духом. (Bсe эти высокопарные разглагольствования Ленина напоминают мне об одной унтер-офицерской вдове, которая сама себя высекла - Н.C.). Понижение платы высшим государственным чиновникам кажется "просто" требованием наивного примитивного демократизма. Один из "основателей" новейшего оппортунизма, бывший социал-демократ Эд. Бернштейн не раз упражнялся в повторении пошлых буржуазных насмешечек над "примитивным демократизмом". Как и все оппортунисты, как и теперешние каутскианцы, он совершенно не понял того, что, во-первых, переход от капитализма к социализму невозможен без известного "возврата" к "примитивному" демократизму (ибо иначе как же перейти к выполнению государственных функций большинством населения и поголовно всем населением?), а во-вторых, что "примитивный демократизм" на базе капитализма и капиталистической культуры - не то, что примитивный демократизм в первобытное или докапиталистические времена. Капиталистическая культура создала крупное производство, фабрики, железные дороги, почту, телефоны и прочее, а на этой базе громадное большинство функций старой "государственной власти" так упростилось и может быть сведена к таким простейшим операциям регистрации, записи, проверки, что эти функции станут вполне доступны всем грамотным (подч. мной - H.C - неграмотных тогда в России было 3/4 населения) людям, что эти функции вполне можно будет выполнять за обычную "заработную плату рабочего", что можно (и должно) отнять у этих функций всякую тень чего-либо привилегированного, "начальственного". Полная выборность, сменяемость в любое время всех без изъятия должностных лиц, сведение их жалованья к обычной "заработной плате рабочих", эти простые и "само собой понятные" демократические мероприятия, объединяя вполне интересы рабочих и большинства крестьян, служат в то же время мостиком, ведущим от капитализма к социализму. Эти мероприятия касаются государственного, чисто политического переустройства общества, но они получают, разумеется, весь свой смысл и значение лишь в связи с осуществляемой или подготовленной "экспроприацией экспроприаторов", т.е. переходом капиталистической частной (подч.мной - Н.С.) собственности на средства производства в общественную (подч.мной - Н.С.) собственность. "Коммуна, - писал Маркс, - сделала правдой лозунг всех буржуазных революций, дешевое правительство, уничтожив две самые крупные статьи расходов, армию и чиновничество." Все или почти все здесь правильно, но одна "маленькая" "оговорка" обесценивает весь этот "революционный" пассаж: "пролетарская демократия". Но "пролетарская демократия" в стране, где пролетариат составлял 10%, а крестьяне более 80%, означала, что отнюдь не большинство будет подавлять буржуазию и помещиков, а меньшинство будет подавлять большинство, не говоря уж о том, что пролетариат вообще имел к власти большевиков весьма касательное отношение, и чем дальше шла эта власть по своему собственному пути, тем меньше у пролетариата и этой власти становилось точек соприкосновения. Во всяком случае это не просто оговорка. "Мне кажется, что они слишком злоупотребляют фразами об "авторитете" и централизации. Я не знаю вещи более авторитарной, чем революция и, мне кажется, что когда посредством бомб и ружейных пуль навязывают свою волю другим, как это делается во всякой революции, то осуществляется именно акт власти. Недостаток централизации и власти стоил жизни Парижской Коммуне. После победы делайте с властью и т.д.. что хотите, но для борьбы (подч. мной - Н.С.) необходимо соединить все наши силы в один кулак и сконцентрировать их в одном пункте атаки. А когда мне говорят о власти и централизации как о двух вещах, заслуживающих осуждения при всяких обстоятельствах, то мне кажется, что те, кто так говорят, либо не знают, что такое революция, либо являются революционерами лишь на словах." Ф. Энгельс - К. Терцаги, 14 января 1872г. Избранные письма, М.1948г. с.275. В 33 томе второго издания Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, (М.1964г.) под No145 на стр. 314-318 приводятся два черновика этого письма, причем второй черновик датирован так: "14 - (15) января 1872г. После текста этих двух черновиков указано: "В настоящем виде публикуется впервые. Печатается по рукописи. Перевод с итальянского и немецкого". Теперь сравните две фразы: 1. 1948г. "После победы делайте с властью и т.д., что хотите, но для борьбы необходимо соединить все наши силы в один кулак и сконцентрировать их в одном пункте атаки." 2. 1964г. "После победы делайте с авторитетом и т.д., что хотите..." В "варианте" 1964г. слово "власть" везде заменено словом "авторитет". Зачем же понадобился этот подлог? Таким нехитрым способом - заменой близким по значению словом, искажена и затемнена ясная мысль Энгельса, который говорит не о каком-то там "авторитете", а о политической власти! Еще бы, ведь одна эта фраза, совершенно недвусмысленная, можно сказать, стирает с лица земли олигархию: "После победы делайте с властью и т.д., что хотите...", т.е., как бы пролетариат, народ, не организовался конкретно, формы этой организации после победы уже не имеют решающего значения (Ф. Энгельс, конечно, имел ввиду формы демократической социалистической организации народа - да других трудящиеся после победы просто не могут создать). После победы действительно социалистической революции отнюдь не требуется "возрастание роли партии и государства", как раз наоборот - и именно это соответствует тем взглядам, которые всю жизнь исповедовали Ф. Энгельс и К. Маркс. После построения основ социалистического общества, т.е. после завершения революции, революционных преобразований, политическая жизнь страны в том виде, в каком она еще остается и при социализме, т.е. в виде медленно отмирающей, засыпающей демократии (что, несомненно, будет весьма длительным процессом) должна быть организована так свободно, насколько это вообще возможно. Какие-то временные объединения граждан, очевидно, будут существовать, особенно перед выборами, но в них не должно быть жесткой организации, присущей прежним политическим партиям. "В обычных рассуждениях о государстве постоянно делается та ошибка, от которой здесь предостерегает Энгельс и которую мы отмечали мимоходом в предыдущем изложении. Именно: постоянно забывают, что уничтожение государства есть также уничтожение демократии, что отмирание государства есть отмирание демократии. На первый взгляд такое утверждение представляется крайне странным и непонятным; пожалуй, даже возникнет у кого-либо опасение (смеяться здесь или плакать? - Н.С.), не ожидаем ли мы пришествия такого общественного устройства, когда не будет соблюдаться принцип подчинения меньшинства большинству, ибо ведь демократия это и есть признание такого принципа? Нет. Демократия не тождественна с подчинением меньшинства большинству. Демократия есть признающее подчинение меньшинства большинству государство. т.е. организация для систематического насилия одного класса над другим, одной части населения над другою?" Вот же любитель насилия! Да не о насилии теперь уже идет речь в прежнем понимании старого классового общества с его классовым антагонизмом, вот что важно. Это примерно то же самое, что "сравнивать" насилие маньяка над ребенком и "насилие" родителя или воспитателя над ребенком в детском саду или в школе. "Что касается проекта устава, то я считаю его принципиально ошибочным, а в области профессиональных союзов у меня, я думаю, больше опыта, чем у любого из моих современников. Не вдаваясь в детали, замечу только, что организация, построенная на основе централизма, пригодна для тайных обществ и сектантских движений, но противоречит сущности профессиональных союзов. Будь она даже возможна, - а я заявляю, что она просто-напросто невозможна, - она была бы нежелательна, особенно в Германии, где рабочий с детских лет живет в атмосфере бюрократической регламентации и верит в авторитеты, в начальство, и где его нужно прежде всего приучать к самостоятельности." Каждый член общества должен иметь возможность свободно, независимо от воли и желаний других лиц вступить в любую общественную организацию и выйти из нее без всяких формальностей. Никаких специфических групповых обязательств, "партийной тайны", "закрытых заседаний" и т.д. нельзя допустить. Постепенно "традиции" капитализма отомрут и люди просто привыкнут к этой свободной организации общественной жизни. "Теперь же немецкий пролетариат может даже обойтись без официальной организации, и открытой и тайной; простая, сама собой разумеющаяся связь одинаково мыслящих товарищей по классу достаточна для того, чтобы без всяких уставов, комитетов, постановлений и тому подобных осязаемых форм потрясти всю Германскую империю." В одной этой гениальной фразе Энгельса заключено больше коммунизма и демократии, чем во всех писаниях оппортуниста и бюрократа Ленина. "Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер. Политическая власть в собственном смысле слова - это организованное насилие одного класса для подавления другого. Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое господство как класса. На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех." "... политическое управление людьми должно превратиться в распоряжение вещами и в руководство процессами производства..." Интернационализм Нужно избавиться от старого плоского понимания "интернационализма" навязанного нам государственным капитализмом. Действительный интернационализм это не поцелуи с китайцами или африканцами на аэродроме, и даже не строительство предприятий, хотя бы потому что больше и лучше строят западные монополии. Интернационализм - это тенденция. Интернационализм это взаимообогащение, взаимопроникновение. При капитализме тоже есть и взаимообогащение и взаимопроникновение, но превалирует нивелировка, стандартизация под один эталон (европейский или американо-европейский) - это легко заметить даже по манере одеваться. Эта превалирующая и частнокапиталистическая и государственнокапиталистическая тенденция стандартизации закономерно встречается со все более усиливающейся встречной тенденцией, вызванной этой стандартизацией - растущим национализмом. Для того, чтобы начать объединяться, нужно предварительно как следует размежеваться. Не нужно ожидать, что сразу после свершения социалистической революции народы "сольются в братском поцелуе" - прежде чем привести к позитивным результатам и, прежде всего, вначале - пересилить тенденцию к национализму, тенденции к интернационализму понадобится время и поначалу она приведет, как это ни парадоксально на первый взгляд - к национальному самоопределению, которое в большинстве случаев, вероятно, закончится политическим, государственным отделением. Это особенно важно для такой страны как Россия и надо быть готовыми к этому. Если учесть, что социалистическая революция победит сначала в одной или нескольких странах, а большая часть мира останется еще капиталистической, то станет ясно - этот процесс, прежде чем даст первые, едва заметные результаты, займет десятилетия и потребует поколений. Как переход к коммунистическому обществу, так и взаимопроникновение и взаимообогащение наций, потребуют столетий, причем интернационализм, то есть процесс истинного возникновения и становления человечества есть процесс более длительный, чем экономическое построение коммунизма. Часть 2 Экономика 1. Социализм и товарно-денежные отношения К. Марко и Ф. Энгельс отнюдь не были столь наивны, чтобы не понимать, что общество, только что вышедшее из недр капитализма, не сможет обойтись без обмена между ассоциациями, без обмена между ассоциациями и обществом и без обмена между ассоциациями и обществом с одной стороны и индивидуумами с другой, также как совершенно ясно, что по Марксу и Энгельсу (а главное, конечно, потому что это действительно так) социализм не может иметь товарный характер, коль скоро нет обмена между производителями - частными собственниками средств производства, извлекающими прибавочную стоимость, а рабочая сила перестает быть товаром. "В обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов; столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здесь как стоимость этих продуктов, как некое присущее им вещественное свойство, потому что теперь, в противоположность капиталистическому обществу, индивидуальный труд уже не окольным путем, а непосредственно существует как составная часть совокупного труда. Выражение "трудовой доход", неприемлемое и в настоящее время из-за своей двусмысленности, теряет таким образом всякий смысл. Мы имеем здесь дело не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло. Соответственно этому каждый отдельный производитель получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам дает ему. То, что он дал обществу, составляет его индивидуальный трудовой пай, например, общественный рабочий день представляет собой сумму индивидуальных рабочих часов; индивидуальное рабочее время каждого отдельного производителя - это доставленная им часть общественного рабочего дня, его доля в нем. Он получает от общества квитанцию в том, что им доставлено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из общественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда. То же самое количество труда, которое он отдал обществу в одной форме, он получает обратно в другой форме. Здесь, очевидно, господствует тот же принцип, который регулирует обмен товаров, поскольку последний есть обмен равных стоимостей. Содержание и форма здесь изменились, потому что при изменившихся обстоятельствах никто не может дать ничего, кроме своего труда, и потому что, с другой стороны, в собственность отдельных лиц не может перейти ничто, кроме индивидуальных предметов потребления. Но что карается распределения последних между отдельными производителями, тоьзлесь господствует тот же принцип что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой. Поэтому равное право здесь по принципу все еще является правом буржуазным, хотя принцип и практика здесь уже не противоречат друг другу, тогда как в товарообмене обмен эквивалентов существует лишь в