их он узнал всем сердцем за долгие часы, прошедшие после сегодняшнего бегства. Он узнал бы любого из них за милю или легко рассказал всю историю их жизни. Самое тощее досье было на Мэтта Келлера: две с половиной куцых странички. Горный инженер... Не бог весть какой семьянин... несколько любовных историй... никаких свидетельств, что он когда-либо общался с Сынами Земли. Иисус Пьетро был обеспокоен. Сыны Земли, пройди они так далеко, отправятся прямиком в виварий, освобождать своих друзей. Но если Мэттью Келлер работает сам на себя... Если призрак на Плато Альфа не мятежник, но существо со своими собственными, непредсказуемыми целями... Иисус Пьетро беспокоился. Последний глоток кофе оказался вдруг ужасен на вкус и он оттолкнул от себя чашку. С облегчением он заметил, что туман, похоже, рассеивается. На его письменном столе лежали стопкой пять досье, отдельно от них - шестое и пистолет, заряженный щадящими пулями. Небо отсвечивало в окнах Госпиталя жемчужно-серым. Стена нависла над ними чудовищной массой, черной контрастной тенью, прорезавшей подсвеченное огнями небо. Над головой слышались размеренные шаги. Они подкрались сюда бок о бок, достаточно близко, чтобы заслонять друг друга. Барьеры "электрических глаз" они перепрыгнули - сначала Мэтт, потом Лэни, в то время, как Мэтт смотрел вверх на стену и ж_е_л_а_л, чтобы никто ее не увидел. Никто и не увидел. - Мы бы могли подобраться к воротам, - заметил Мэтт. - Но если Кастро отключил энергию, нам их не открыть. Нет, есть способ получше. - Показывай. - Может быть, нам придется рискнуть небольшим переполохом... Вот он. - Что? - Запал. Я была не уверена, что он здесь. - Запал? - Видишь ли, среди Исполнителей много чистокровных колонистов. Нам приходилось подъезжать к ним осторожно и мы потеряли много хороших людей, заговоривших не с теми, с кем следовало, но дело стоило того. Я надеюсь. - Кто-то заложил для вас бомбу? - Я надеюсь. В Исполнении всего двое Сынов Земли и любой из них, или оба, могут быть подставными. - Она пошарила в больших, просторных карманах своего выпачканного в грязи командского наряда. - Эта сука не носила зажигалку. Мэтт? - Сейчас посмотрим. Вот. Лэни взяла зажигалку, потом настороженно произнесла: - Если увидят свет, нам конец. - Она пригнулась над шнуром. Мэтт пригнулся рядом, заслоняя огонек своим телом. При этом он поднял взгляд. На ровной черной тени стены появилось два выступа. Они перемещались. Мэтт зашептал было: "Стой!". Внизу блеснул желтый огонек и было уже поздно. Головы убрались. Лэни дернула его за руку. - Бежим! Вдоль стены! Мэтт последовал, куда она его тащила. - Теперь ложись! Он шлепнулся рядом с ней на живот. Раздался ужасный взрыв. Вокруг них запели кусочки металла, извлекавшие из стены негромкое дзиньканье. Что-то отгрызло Мэтту кусочек уха и он хлопнул по нему, как по осиному укусу. Времени выругаться у него не осталось. Лэни вздернула его на ноги и они побежали обратно. Со стены слышались нестройные крики и Мэтт, посмотрев вверх, встретился с сотней глядящих оттуда глаз. Потом вся местность вдруг ярко осветилась. - Сюда! - Лэни рухнула на колени, прихлопнула руку Мэтта к своей щиколотке и поползла. Вползая за ней, Мэтт слышал, как щадящие пули разбиваются оземь у его пяток. С наружной стороны дыра была как раз такая, чтобы пролезть на четвереньках. Бомба, должно быть, была с направленным зарядом. Но стена была толстой и дыра внутри оказалась меньше. Они выбрались исцарапанные, ползком. Здесь тоже был свет, чересчур яркий, от которого у Мэтта слезились глаза. Поразительное дело - в грязи вдоль этой стороны стены расположились ямы, все в ряд и через кордитовую вонь пробивался богатый, влажный запах свежей земли. - Мины, - удивленно сказал Мэтт. Нажимные мины, сработавшие от взрыва, а изначально предназначенные, чтобы взорваться под спрыгнувшим со стены лазутчиком. - Я польщен, - прошептал он сам себе, и соврал. - Заткнись! - Лэни метнула в него взгляд и в слепящем искусственном свете он увидел, как изменились ее глаза. Потом она повернулась и побежала, оказавшись вне его достижения раньше, чем Мэтт успел отреагировать. Вокруг них застучали ноги, все - бегущие с большой скоростью к дырке в стене. Они окружены! Поразительно - никто не пытался остановить Лэни. Но Мэтт видел, как некоторые порывались остановиться, а потом огибали ее и неслись дальше. И никто не попытался остановить Мэтта. Он был достаточно невидим, но потерял Лэни. Без него у нее ничего нет, кроме ружья... и он не знает, как добраться до Полли. Мэтт стоял в растерянности. Нахмуренный Гарри Кейн осмотрел неодинаковые руки. Пересадки он видел и раньше, но такого лоскутного человека, как Миллард Парлетт - никогда. Лидия сказала: - Это же не искусственное, верно? - Нет. Но и не обычная трансплантация. - Он должен начать приходить в себя. - Да, - сказал Миллард Парлетт. Гарри поразился. - Ты можешь говорить? - Да. - Голос Парлетта, измененный музыкальной напевностью командской речи и искаженный воздействием парализатора, напоминал дверной скрип. Он говорил медленно, старательно выговаривая слова. - Могу ли я получить стакан воды? - Лидия, дай ему воды. - Вот. - Коренастая тетушка поддерживала рукой голову старика и вливала воду ему в рот медленными глотками. Гарри изучал пленника. Его прислонили к стене в вестибюле. С тех пор он не пошевелился и, вероятно, не мог шевельнуться, но мышцы лица, прежде вялые и резиновые, теперь отражали личность. - Спасибо, - произнес он окрепшим голосом. - Вам, знаете ли, не следовало в меня стрелять. - У вас есть, что нам сказать, господин Парлетт. - Вы Гарри Кейн. Да, у меня есть, что вам сказать. А потом я хотел бы заключить с вами своего рода сделку. - Я готов к сделкам. Какого же именно рода? - Вы поймете, когда я закончу. Не начать ли мне с груза недавнего трамбробота? Разговор будет несколько технический... - Лидия, приведи Джея. - Лидия Хэнкок безмолвно исчезла. - Я хочу, чтобы он слышал все технические детали. Джей у нас талант. - Джейхок Худ? Он тоже здесь? - Похоже, вы немало знаете о нас. - Это так. Я изучаю Сынов Земли дольше, чем вы живете на свете. Джейхок Худ - тонкий ум. Конечно, давайте его подождем. - Вот как, вы нас изучали? Зачем? - Я попытаюсь разъяснить вам это, Кейн. На это потребуется время. приходило ли вам когда-нибудь в голову, что положение на Горе Посмотрика искусственное, недолговечное? - Пф! Если бы вы пытались изменить его так долго, как я, вы бы так не думали. - Серьезно, Кейн. Наше общество целиком зависит от технологии. Измените технологию и вы измените общество. В особенности же вы измените этику. - Это смехотворно. Этика есть этика. Старик дернул рукой. - Дайте мне сказать, Кейн. Гарри Кейн умолк. - Рассмотрим хлопковый джин, - сказал Миллард Парлетт. - Это изобретение сделало экономически приемлемым широкомасштабное выращивание хлопка на юге, но не севере Соединенных Штатов. Что привело к накоплению большого количества рабов в одной части страны, тогда как в другой части рабство исчезло. В результате появилась проблема расовой терпимости, просуществовавшая столетия. Рассмотрим феодальные доспехи. Этика рыцарства основывалась на том, что эти доспехи являются абсолютной защитой против кого угодно, не бронированного сходным образом. Длинная стрела, а впоследствии порох покончили с рыцарством и вызвали необходимость в новой этике. Рассмотрим войну, как орудие дипломатии. - Миллард Парлетт прервался, судорожно переводя дыхание. Мгновение спустя он продолжил: - Она, видите ли, была таковым орудием. Потом появились отравляющий газ, атомные и ядерные бомбы и возможность изготовления кобальтовых. Каждое из этих изобретений делало войну все менее и менее пригодной для навязывания своей воли, все более и более беспорядочно-разрушительной, пока само понятие нации не сделалось слишком опасным, чтобы его можно было терпеть и Объединенные Нации на Земле не стали могущественнее любого мелкого союза наций. Рассмотрим заселение Пояса астероидов. Чисто техническое достижение, однако оно сотворило богатейшее население в регионе, необходимо требующем новой этики, где тупость автоматически влекла за собою смертный приговор. - Выдохнувшись, старик вновь остановился. - Я не историк, - сказал Гарри. - Но мораль есть мораль. Что неэтично здесь и сейчас - неэтично где и когда угодно. - Кейн, вы неправы. Этично ли казнить человека за воровство? - Конечно. - А известно ли вам, что когда-то существовала детально разработанная система исправления преступников? Это был, разумеется, раздел психологии, но он намного превосходил в объеме все другие разделы. К середине двадцать первого века почти две трети преступников можно было в итоге выпускать, как излеченных. - Это глупо. К чему вдаваться в такие хлопоты, когда банки органов, должно быть, прямо взывали... А. Понимаю. Банков органов еще не было. Старик наконец улыбнулся, показав совершенно новые белые зубы. Искрящиеся белые зубы и пристальные серые глаза - подлинный Миллард Парлетт выглядывал из-под потрескавшейся, морщинистой, вялой резиновой маски лица. Только вот зубы никак не могут быть его, подумал Гарри. Уж это дудки. - Продолжайте, - сказал он. - Одним давним днем я осознал, что этическая ситуация на Горе Посмотрика нестабильна. Она обречена когда-нибудь измениться, притом внезапно, так как Земля постоянно бомбардирует нас новыми открытиями. Я решил к этому подготовиться. На ступеньках послышались шаги бегущих ног. Ворвались Лидия и Худ. Гарри Кейн представил Худа Милларду Парлетту так, словно они уже были союзниками. Худ понял намек и церемонно пожал старику руку, внутренне содрогнувшись, потому что рука Парлетта на ощупь все еще была как мертвая. - Не отпускайте мою руку, - предложил Миллард Парлетт. - Осмотрите ее. - Мы это уже сделали. - Ваши заключения? - Спросить о ней у вас. - Очевидно, Земля использовала биологическую инженерию в медицинских целях. В грузе трамбробота находилось четыре подарка, наряду с подробными инструкциями по обращению с ними и их использованию. Один подарок - своеобразный грибково-вирусный симбионт. Я окунул в него мизинец. Теперь эта дрянь замещает мне кожу. - Замещает?.. Простите, - проговорил Худ. Трудно было не перебивать Парлетта - такой раздражающе медленной была его речь. - Верно. Вначале она растворяет эпидермис, оставляя только нижележащие живые клетки. Затем каким-то образом стимулирует память ДНК кожного покрова. Вероятно, это осуществляет вирусный компонент. Вам, может быть, известно, что вирус не воспроизводит себя: он принуждает своего хозяина продуцировать новые вирусы, вводя собственные репродуктивные цепи в клетку хозяина. - Этак вы можете заполучить постоянного жителя, - заметил Худ. - Нет. Вирус вымирает небольшое время спустя, как и любой вирус. Тогда грибок умирает от голода. - Поразительно! Эта гадость движется кольцом, оставляя за собой новую кожу! - Худ поразмыслил. - На сей раз Земля достала нас по-настоящему. Но что произойдет, когда это достигнет ваших глаз? - Не знаю. Но никаких особых инструкций на этот счет не было. Я предложил себя в качестве испытуемого, поскольку мне могла пригодиться новая кожа. Предполагалось, что это даже освобождает от шрамов. Так и вышло. - Большой успех, - заметил Гарри. - Но вы еще не поняли, почему это так важно. Кейн, я показал вам вначале это, потому что так вышло, что я принес это с собой. Остальное вас потрясет. - Парлетт уронил руку, чтобы уменьшить нагрузку на горло. - Я не знаю, что за животное породило второй дар, но теперь оно напоминает человеческую печень. А в подходящей среде оно и вести себя будет, как печень. Глаза у Гарри сделались широкими и пустыми. Лидия издала изумленный шипящий звук. А Миллард Парлетт прибавил: - Надлежащая среда есть, разумеется, среда человеческой печени. Они еще не испытаны, поскольку не вполне выросли. Мы можем ожидать неудобств из-за отсутствия нервных связей... - Келлер говорил правду. Маленькие сердца и печени! - выпалил Гарри. - Парлетт, третьим подарком было животное для замещения человеческого сердца? - Да. Почти сплошной мускул. Оно отвечает убыстрением сокращений на адреналин, но, опять-таки, отсутствие нервных... - Иэх-ха! - Гарри Кейн пустился в пляс. Он сграбастал Лидию Хэнкок и закружил. Худ смотрел на них, по-дурацки ухмыляясь. Кейн резко выпустил Лидию и рухнул рядом с Парлеттом на колени. - Что четвертое? - Ротифер. - Ротифер? - Он живет в качестве симбионта у человека в крови. И делает вещи, на которые человеческое тело само по себе не способно. Кейн, мне частенько приходило в голову, что эволюция как процесс оставляет желать лучшего. С точки зрения эволюции человек кончен, когда он слишком стар для размножения. Поэтому нет и генетической программы для дальнейшего сохранения его жизни. Одна инерция. Требуются огромные медицинские познания, чтобы компен... - Так что же он делает, этот ротифер? - Он борется с болезнями. Вычищает жировые отложения из вен и артерий. Растворяет тромбы в крови. Он слишком велик, чтобы проникнуть в мелкие капилляры и погибает при контакте с воздухом. Так что необходимому тромбообразованию он не препятствует. Он выделяет своего рода резину, чтобы латать слабые участки в стенках артерий и капилляров покрупнее, что придает бодрости человеку моего возраста. Но он делает и большее. Он действует, как своего рода универсальная железа, вспомогательный гипофиз. И поддерживает эндокринное равновесие таким, какое человек должен иметь примерно в возрасте тридцати лет. Он не продуцирует мужских и женских половых гормонов и распределение избыточного адреналина занимает добрый промежуток времени, но в остальном он поддерживает равновесие. Во всяком случае, так гласят инструкции. Гарри Кейн уселся на пятках. - Значит, банкам органов конец. Устарели. Не диво, что вы старались сохранить это в тайне. - Не глупите. - Что? - Парлетт открыл было рот, но Гарри перебил его: - Говорю вам, банкам органов конец! Послушайте, Парлетт. Кожная плесень заменяет пересадку кожи, она даже лучше. Зверушка-сердце и зверушка-печень заменят пересадку сердца и печени. А ротифер вообще не даст всему остальному заболеть! Чего вам еще не хватает? - Нескольких пунктов. Например, животного - почки. Или... - Увертки. - Чем бы вы заменили легкое? Например, разрушенное пристрастием к никотину? Худ заметил: - Он прав. Эти четыре подарка трамбробота - всего лишь веха. Как заменить раздавленную ногу, больной глаз, оторванный палец? - Теперь он расхаживал короткими, резкими шагами. - Нужно несколько сот изделий генетической инженерии, чтобы банки органов устарели по-настоящему. И все-таки... - Ладно, хватит, - сказал Гарри Кейн, и Худ умолк. - Парлетт, я поторопился. Вы правы. Но я дам вам, о чем подумать. Предположим, все колонисты на Горе Посмотрика узнают только факты о грузе трамбробота. Не выводы Худа или ваши - только правду. Что тогда? Парлетт улыбался. Он не должен был улыбаться, но его ровные белые зубы блестели на свету и улыбка не была принужденной. - Они решат, что банки органов устарели. Они будут с уверенностью ждать роспуска полиции Исполнения. - А когда Исполнение не покажет и признака роспуска, они восстанут! Все колонисты на Горе Посмотрика! Устоит ли Госпиталь против э_т_о_г_о? - Вы уловили суть, Кейн. Я склонен думать, что Госпиталь устоит против любого подобного нападения, хотя не хотел бы держать пари. Но я у в е р е н, что мы можем потерять половину населения в кровавой бане, победим или проиграем. - Значит, вы уже думали об этом. Лицо Парлетта исказилось. Его руки бессильно затряслись, а ноги заскребли по полу, так как действие ультразвука начало его отпускать. - Вы считаете меня дураком, Гарри Кейн? Я никогда не совершал такой ошибки в вашем отношении. Впервые я услышал о грузе трамбробота шесть месяцев назад, когда он прислал лазерное сообщение. И сразу понял, что нынешняя форма правления команды на Плато обречена. Лэни исчезла слева, за широким плавным изгибом корпуса "Планка", в то время как Мэтт еще стоял, разинув рот. Он бросился следом, потом передумал. Ей, должно быть, известен другой вход; ему никак не догнать ее раньше, чем она туда доберется. А если он станет преследовать ее по лабиринтам Госпиталя, то наверняка заблудится. Но он должен ее найти. Она держит его в неведении, насколько может. Вероятно, потому, что не хочет, чтобы он выдал что-нибудь важное, случись Кастро его поймать. Она не говорила про бомбу, пока запал не оказался у нее в руке и не говорила деталей плана проникновения в Госпиталь, пока не начала ему следовать. В конце концов она должна была сказать ему, как найти Полли. Сейчас он потерял их обеих. Или?.. Он побежал ко главному входу, уворачиваясь от полицейских, пытающихся проскочить сквозь его солидную массу. Он встретит Лэни возле вивария, если она туда доберется. Но ему известен только один маршрут, как туда пройти. Огромные бронзовые двери растворились при его приближении. Мэтт заколебался у подножия широких ступеней. Электрический глаз? Потом три человека в форме протрусили через выход и вниз, а Мэтт проскочил между ними. Если здесь и есть электроглаз и те, кто за ним присматривает, то им никак не разобраться в перемещениях за последнюю минуту. Двери закрылись, когда он прошел вовнутрь. Его чуть не прищемило. Мэтт выругался шепотом и отступил в сторону перед бегущим полицейским со свистком во рту. Вроде того ультразвукового свистка, которым пользовался привратник, чтобы войти прошлой ночью. Мэтту такой понадобится, чтобы выйти наружу. Но позже. Ему пока нет надобности думать об уходе. Ноги дико болели. Он перешел на быструю ходьбу, стараясь не дышать громко. "Направо, вверх по лестнице, принять вправо, а потом влево..." ВИВАРИЙ. Он увидел дверь впереди по коридору и остановился на месте, благодарно привалившись к стене. Он поспел сюда раньше. И он ужасно устал. Ноги отнимались, в голове звенело, ему ничего не хотелось делать, только дышать. Вкус во рту и в горле напомнил ему горячий металлический привкус тумана в пустоте, когда он опускался ко дну меньше чем тридцать шесть часов назад по времени Плато. Казалось, он вечно бежит, вечно страшится. Кровь его слишком уж долго несла адреналин. Стена у него под спиной казалась мягкой. Отдыхать было хорошо. Хорошо было дышать. Хорошо было согреваться, а стены Госпиталя грели, почти чересчур грели для теплой верхней командской куртки. Когда стало слишком жарко, Мэтт ее расстегнул. Он лениво пошарил по карманам и нашел пару пригоршней неочищенного жареного арахиса. Капрал Гэлли Фокс обогнул угол и остановился. Он увидел члена команды, опершегося о стену и не снявшего в помещении верхней куртки. На ухе у этого члена команды была рваная рана и кровь из нее пропитала воротник куртки. Он щелкал орехи, бросая скорлупу на пол. Это было странно, но на том дело не кончалось. Гэлли Фокс принадлежал к третьему поколению семьи, традиционно служившей в Исполнении. Само собой, он тоже вступил в Исполнение. Рефлексы его были не так быстры, чтобы ходить в рейды и он охотнее подчинялся, нежели командовал. Вот уже восемь лет он был толковый человек на хорошей должности, не налагавшей особой ответственности. Потом... вчера ночью он схватил колониста, проникшего в Госпиталь. В то же утро случился побег из вивария, первый с его постройки. Капрал Фокс впервые увидел кровь. Человеческую кровь, не выцеженную в бак банка органов, но бесполезно пролитую в коридоре при преднамеренном жестоком убийстве. Сегодня вечером Глава предупредил об ожидающемся нападении на Госпиталь. Он практически приказал капралу Фоксу, чтобы тот стрелял в охранников-сослуживцев! И все отнеслись к этому всерьез! Несколько минут назад чертовски сильно громыхнуло за окнами... и половина охраны побросала посты, чтобы посмотреть, что там случилось. В голове у капрала Фокса слегка туманилось. Он не бросил поста. Неразберихи и так хватало. Он держался своих инструкций, как чего-то заведомо основательного. И когда он увидел члена команды, опершегося о стену и щелкавшего орехи, он отсалютовал и произнес "Сэр". Мэтт поднял взгляд и увидел офицера полиции, стоящего прямо, как доска и приставившего короткую рукоять пистолета со щадящими пулями наклонно ко лбу. В результате он исчез. Капрал Фокс прошел по коридору, далеко обогнув дверь вивария. В конце коридора он остановился, полуобернулся и упал. Мэтт, пошатываясь, поднялся на ноги. При виде охранника у него едва сердце не остановилось. Из-за угла быстро вышла Лэни. Она увидела Мэтта, отшатнулась и выставила перед собой ружье... - Стой! Это я! - Ох, Мэтт. Я думала, ты потерялся. Мэтт приблизился к ней. - Я видел, как кто-то тебя преследовал. Ты с ним покончила? - Да. - Она поглядела на капрала Фокса. - Они плохо обучены. Это кое-что. - Ты-то где выучилась так стрелять? - Неважно. Пошли. - Она двинулась к виварию. - Постой. Где мне найти Полли? - Я толком не знаю. Мы не выяснили, где у них размещается гробовая обработка. - Лэни потянулась к дверной ручке. Мэтт перехватил ее запястье. - Ну же, Мэтт. Тебя честно предупреждали. - Дверь заминирована. - Э? - Я видел, как этот тип ее обходил. Лэни нахмурилась, глядя на ручку. Потом с усилием оторвала полосу от полы куртки Мэтта. Она привязала ее к ручке и отодвинулась, насколько хватило длины. Мэтт подался назад. Он сказал: - Пока ты не сделала ничего необратимого, не будешь ли так добра сказать, как найти Полли? - Честно, Мэтт, не знаю, - она и не пыталась скрывать, что он является ненужной помехой. - Ладно, а где кабинет Кастро? - Ты с ума сошел. - Я фанатик. Вроде тебя. Это вызвало ухмылку. - Ты взбесился, но так и быть. Ступай, откуда я пришла, свернешь на единственный поворот и поднимешься по ближайшей лестнице. Иди по проходу, пока не увидишь знаки. Остальное пройдешь по знакам. Кабинет рядом с корпусом "Планка". Но если ты останешься со мной, мы можем найти путь полегче. - Тогда тяни. Лэни потянула. Дверная ручка опустилась и щелкнула. Тотчас же что-то выстрелило с потолка: конический сноп щадящих пуль, усеявших место, где стоял бы потянувший за ручку. А в коридоре взвыла сирена, громкая, хриплая и знакомая. Лэни пораженно отшатнулась, ударившись о стену. Дверь приоткрылась на пару дюймов. "Туда!" - крикнула Лэни и нырнула внутрь; Мэтт - следом. Хлопки выстрелов щадящими пулями потерялись в звуке сирены. Но Мэтт увидел в комнате четырех человек, выстроившихся напротив двери, пригнувшись, словно для стрельбы по мишени. Они еще продолжали стрелять, когда Лэни упала. - Обречена? И вправду? - Замечание Гарри показалось нелепым даже ему самому. Но он не ожидал такой легкой капитуляции. - Сколько всего Сынов Земли? - Этого я не могу вам сказать. - Я вам могу, - заявил Миллард Парлетт. - Меньше четырехсот. На всей Горе Посмотрика меньше семисот активных мятежников. Триста лет вы и вам подобные пытаетесь поднять восстание и ничуть не продвинулись. - Продвинулись совсем мало. - Вы, разумеется, вербуете своих мятежников в среде колонистов. Беда ваша в том, что большинство колонистов вовсе не хочет, чтобы команда потеряла власть над Плато. Они довольны тем, что есть. Ваши побуждения непопулярны. Я уже пытался прежде объяснить, почему; позвольте, я попробую снова. - С явным усилием он переместил руки достаточно, чтобы сложить их на коленях. Время от времени у него случайным образом подергивались мускулы на плечах. - Не то, чтобы они не воображали, будто смогут управлять лучше команды, если до этого дойдет. Все всегда так считают. Они боятся Исполнения, да, и не станут рисковать своими костями и кровью, чтобы совершить эту перемену, пока Исполнение распоряжается всем оружием и электроэнергией на Плато. Но дело не в этом. Дело в том, что они по-настоящему не считают правление команды несправедливым. Все это основывается на банках органов. С одной стороны - банки органов это ужасная угроза, не просто смертная казнь, но позорная гибель. С другой стороны, банки - обещание. Человек, который этого заслуживает и может за это заплатить, даже колонист, может получить в Госпитале медицинскую помощь. Но без банков органов помощь невозможна. Человек умирает. Знаете, что сделали бы вы, мятежники, если бы вам удалось поставить команду на колени? Некоторые настаивали бы на уничтожении банков органов. Они были бы убиты или изгнаны их собственными товарищами. Большинство сохранило бы банки органов в прежнем виде, но пополняло бы их за счет команды! Теперь его шея окрепла и он поднял голову, чтобы увидеть нетерпеливые взгляды. Хорошая аудитория. И наконец-то он подцепил их на крючок. - Доныне, - продолжал он, - вы не могли поднять мятеж, потому что не могли убедить достаточное количество бойцов в справедливости вашего дела. Теперь это в ваших силах. Теперь вы можете убедить колонистов Горы Посмотрика, что банки органов необратимо устарели. Потом подождать немного и, когда Исполнение не будет распущено, выступить. Гарри Кейн сказал: - В точности то же думал и я, только похоже, вы меня опередили. Почему же вы обвинили меня в глупости? - Вы сделали дурацкое предположение. Вы решили, будто я пытаюсь сохранить груз трамбробота в тайне. Совершенно наоборот. Только сегодня утром я... - Наконец-то я понял, - сказал Худ. - Вы решили примкнуть к победившей стороне, не так ли, Парлетт? - Вы дурак. Брехливый дурень-колонист. Джей Худ покраснел. Он стоял совершенно прямо, опустив руки по бокам и стиснув кулаки. Парлетт был рассержен не менее. Старик пытался переместить свой вес и в результате все мышцы его тела плясали. Он произнес: - Вы обо мне столь низкого мнения, что воображаете, будто я следую подобным побуждениям? - Расслабься, Джей. Парлетт, если вам есть, что сказать, говорите. Если мы приходим к неверным заключениям, будьте любезны предположить, что вы плохо выражаете свои мысли и не старайтесь сваливать вину на других. - Почему бы вам всем не посчитать до бесконечности? - предложила Лидия Хэнкок. Парлетт проговорил медленно и ровно: - Я пытаюсь предотвратить кровопролитие. Это вам достаточно ясно? Я пытаюсь предотвратить гражданскую войну, способную унести половину людей на этой планете. - Вы не можете этого сделать, - сказал Гарри Кейн. - Она приближается. - Кейн, не могли бы мы с вами и вашими союзниками выработать новую... конституцию для Горы Посмотрика? Припосадочное Соглашение явно станет недействительным. - Явно. - Сегодня я сказал речь. Собственно, я кажется все эти чертовы сутки провел за произнесением речей. Сегодня днем я собрал экстренное заседание, протащив его в Совете. Вам известно, что это значит? - Да. Выходит, вы говорили со всеми членами команды на Плато. - Я рассказал им, что было в грузе трамбробота сто сорок три. Я показал им этот груз. Я растолковал им проблему банков органов и связь между технологией и этикой. Я им сказал, что если тайна трамбробота когда-нибудь дойдет до колонистов, колонисты устроят массовый бунт. Я из кожи вон лез, Кейн, чтобы они перетрусили. Я знал с самого начала, что мы не сможем хранить эту тайну вечно. Теперь, когда ее знают тридцать тысяч человек, она выплывет еще быстрее, даже если всех нас убьют сию секунду. Я сделал все это, Кейн, чтобы предупредить их. Чтобы напугать их. Когда они поймут, что тайна раскрыта, они, может быть, напугаются достаточно, чтобы пойти на торги. Те из них, кто умен. Я долго планировал это, Кейн. Я даже не знал, что нам пошлет Земля. Это могла быть регенерационная сыворотка, или устройство для дешевого изготовления аллопластических заменителей, или даже новая религия. Что угодно. Но что-то предстояло и вот оно здесь и, Кейн, мы должны постараться предотвратить кровопролитие. - Короткое дыхание Парлетта и неуклюжие попытки заставить язык и губы преодолеть влияние ультразвука исчезли. Голос его стал плавным и напевным, он поднимался и опускался, чуточку хрипловатый, но необыкновенно убедительный. - Мы должны попытаться. Может быть, мы сумеем найти, на чем поладят команда и колонисты. Он остановился и три головы почти машинально кивнули. 11. РАЗГОВОР С ГЛАВОЙ Мэтт увидел четырех человек и увидел, как Лэни зашаталась. Он попытался было повернуться и побежать, но в тот же миг раздался ужасный звон, точно он оказался внутри церковного колокола. Так что Мэтт изменил намерения и прыгнул в сторону, зная, что коридор должен наполниться ультразвуком. - Закройте эту чертову дверь! - взвыл чей-то голос. Один из охранников бросился выполнять приказ. Мэтт почувствовал ультразвуковое оцепенение и колени его начали превращаться в воду. Он не сводил глаз с четверых врагов. Один из них наклонился над Лэни. - Совершенно одна, - сказал он. - Чокнутая. Хотел бы я знать, где она взяла эту одежку? - Сняла, наверное, с кого-нибудь из команды. Другой охранник неприятно заржал. - Заткнись, Рик. Давай пособи. Посадим ее на стул. - Охотничье ружье. А не хотелось бы получить заряд из такого, верно? - Немало ей пришлось пройти, чтобы добраться до вивария. Обычно их сюда приходится тащить. Снова ржание. - Газовая бомба не сработала. - Один из охранников пнул металлическую канистру. Канистра тут же зашипела. - Носовые фильтры, живо! Они пошарили в карманах и достали предметы, смахивающие на большие резиновые носы. - Хорошо. Нам следовало это сделать раньше. Если бы мы наполнили комнату газом, любой, вломившийся сюда, сразу бы свалился. Мэтт понял, в чем смысл всего этого. Он задержал дыхание в ту же секунду, как услышал шипение. Теперь он подошел к ближайшему охраннику и сорвал с него фальшивый нос. Тот задохнулся от изумления, глядя прямо на Мэтта, и рухнул. У накладного носа имелась лента для укрепления вокруг шеи и нечто вроде липучки, образующей плотный контакт с окружающей нос кожей. Мэтт нацепил его и обнаружил, что дышит сквозь него с трудом. Это было неудобно. - Рик? Ох уж этот идиот. Где, во имя Пыльных Демонов, его носовой фильтр? - Держу пари, этот кретин забыл его взять. - Дайте, пожалуйста, майора Йенсена, - один из охранников воспользовался ручным телефоном. - Сэр? В виварий только что пыталась ворваться девушка. Да, девушка, в одежде команды... Верно, совсем одна... Спит на одном из кресел, сэр. Мы решили, что раз уж она так потрудилась, чтобы добраться сюда... Мэтт еще чувствовал головокружение, хотя дверь должна была отсечь вибрацию больших ультразвуковиков. Не угодила ли в него незамеченной щадящая пуля? Он наклонился над Лэни. Та, конечно, лежала без сознания. Истыкана слишком уж многими щадящими иглами, легкие полны газа, сквозь мозг текут ритмичные снотворные токи... Мэтт нашел три проводка, идущие к ее наушникам, и выдернул. Теперь она будет бомбой замедленного действия. Когда все другое прекратит действовать, она проснется. Собственно, лишь для того, чтобы угодить под новые выстрелы четырех охранников в комнате. - И еще одно, сэр. Здесь полно газа. Мы решили, что это все едино... нет, сэр, не видели. Если вы отключите ультразвук, я посмотрю. - Он отвернулся от телефона. - Уоттс, осмотри коридор и проверь, не упал ли там кто. - Да ведь ультразвук включен! - Должны уже выключить. Проверь. Из нагрудного кармана лежащего без сознания охранника торчала шариковая ручка. Мэтт заметил ее, выхватил и быстро нарисовал на лбу стража сердце и три капельки, сбегавших вниз по прямой переносице. Тот, кого звали Уоттс, приоткрыл дверь. Звуковые волны его не тронули. Он раскрыл дверь пошире. - Эге! - охранник выскочил наружу и пробежал по коридору к телу Фокса. Мэтт следовал за ним по пятам. - Это охранник, - крикнул Уоттс через плечо. - Проверь документы. Уоттс принялся рыться в карманах Фокса. Один раз он поднял взгляд, когда Мэтт проскальзывал мимо него, потом продолжил свое занятие. - Это Элейна Мэттсон, - сказал Иисус Пьетро. - Наверняка она. Вы уверены, что с ней никого не было? - Если бы с ней кто-то был, он оказался бы в том же положении. Я думаю, она была одна, сэр. Это было здраво. Что вряд ли дает какие-то гарантии, подумал Иисус Пьетро. - Благодарю вас, майор Йенсен. Как дела у розыскных подразделений? - Ничего не нашли, сэр. Плато Альфа продолжают прочесывать. Узнать, как у них успехи? - Да. Позвоните мне. - Иисус Пьетро повесил трубку и откинулся на стуле за письменным столом, собрав лоб в хмурые морщины. Они наверняка где-то на Альфе. И они не могут в_с_е участвовать в нападении на Госпиталь. Элейна Мэттсон захвачена. Хорошо и здорово. Наверняка она устроила этот загадочный взрыв, чтобы прикрыть свое проникновение. Не она ли забрала и ту полицейскую форму? Возможно. И отошла в ней на достаточное расстояние, чтобы оглушить женщину из команды и обеспечить себе маскировку получше. Возможно. Возможно. Он взял шестое досье, лежащее в одиночестве рядом с парализатором. Жизнь Полли Торнквист. Родилась двадцать два года назад, первенцем в семье, не замеченной в связях с Сынами Земли. "Левый глаз ее отец получил из банков органов, потеряв свой на рыбалке. Хороший, верный колонист. Сторонник строгой дисциплины в семье." Выросла на Дельте, в четвертом секторе. Училась в Колонийском Университете с хорошими оценками. "Там она встретила Джейхока Худа. Впервые влюбилась. Почему? Худ никудышный обольститель - маленький, щуплый, некрасивый. Но некоторым девушкам нравятся умные мужики." По окончании средней школы и колледжа приступила к работе на Передающей станции Дельта. Влюбленность в Худа, по-видимому, охладилась до дружбы. Но она вступила в Сыны Земли. "Бунт против властей? Ее отец не позволил бы ей, если б знал. Достаточно увидеть хоть эти неодобрительные морщинки на его физиономии хорька... Хммм? Без этих морщинок он чем-то напоминает Джейхока Худа!" Все это окажется полезно. К настоящему моменту она подвергается гробовой обработке свыше тридцати часов. Если теперь она услышит голос, единственный чувственный раздражитель в ее вселенной, она будет слушать. И верить. Как и другие. В особенности, если голос сошлется на нужные происшествия в ее прошлом. Но пока ей придется подождать. Сначала Сыны Земли. Одним меньше, осталось четыре... Иисус Пьетро потянулся за чашкой и обнаружил, что кофе у него холоден, как камень. В его голове зашевелился вопрос. Он скорчил гримасу и загнал этот вопрос туда, откуда он всегда вылезал. Снял трубку настольного телефона и проговорил: - Мисс Лоссен, не организуете ли вы мне еще кофе? - Стоит ли? Вы уже пропитались этим пойлом. - Просто принесите кофе. И, - та же мысль вновь выскочила на волю и, не успев остановить себя, он продолжил, - принесите мне папку на Мэттью Келлера. Нет, не ту, что на моем столе, а из архива по умершим. Она явилась через минуту, стройная и светловолосая, с холодно-отстраненным видом, неся папку и чашку кофе. Иисус Пьетро сразу раскрыл папку. Мисс Лоссен нахмурилась, хотела было у него что-то спросить, но увидела, что он ее не слушает и удалилась. Мэттью Келлер. Родился... Учился... Вступил в Сыны Земли на десятый месяц 2384 года, в средних летах. "Почему так поздно? И вообще - почему?". Стал профессиональным вором и убийцей, крал для Сынов Земли, убивал офицеров Исполнения, достаточно неумных, чтобы рискнуть появляться среди колонистов небольшим числом. "Вор? Проклятье! Уж не Келлер ли старший украл тот автомобиль? Машину, на которой младший Келлер умчался прямиком в пустоту!". Попался в Секторе 28, Бета, на четвертый месяц 2397 года; схвачен, обвинен в измене, расчленен в банках органов. "Ох, Иисус Пьетро, хитрый лгун. Половина Госпиталя, небось, знает, что на самом деле он бросился с обрыва - сорок миль падения к Пыльным Демонам и адскому пламени." "Ну и что?". Иисус Пьетро вылил остывший кофе в мусорную корзину, налил себе новую чашку, отпил. Дрожащая тень где-то в уголке глаза. "В комнате кто-то есть". Чашка заплясала в руке Иисуса Пьетро, обжигая губы. Он поспешно поставил ее и огляделся. Вернулся к досье. Мэттью Келлер. Что за идиотская прихоть заставила его затребовать это дело? Келлер-старший мертв. Спотыкающийся, ползущий, перевалился он за край пустоты на долю секунды раньше, чем... - Кастро. Иисус Пьетро резко поднял взгляд. Опустил. Сообщения медиков... Плохо, но не катастрофично. Слишком много народу пострадало во время массового побега, но некоторых можно спасти. По счастью, банки органов битком набиты. И могут заново быть наполнены из вивария, как только у хирургической секции появится время. И почему все должно случаться одновременно? - Кастро! Иисус Пьетро вскинул подбородок - и прежде, чем его глаза успели повторить это движение, поймал себя на том, что уже делал это. Так ведь? Был шум... и кто-то окликнул его по имени... и что, во имя Пыльных Демонов, делает кто-то, не доложившись, в личном кабинете Иисуса Пьетро? Он осторожно переместил взгляд на край стола... Одежда команды. Но мятая и грязная, и не по фигуре, а на руках, упертых ладонями в письменный стол, грязные короткие ногти. Конечно же, колонист в одежде команды. В кабинете Иисуса Пьетро. Без объявления. Он прошел мимо мисс Лоссен, не назвавшись. - Ты. - Точно. Где она? - Ты Мэттью Келлер. - Да. - Как ты сюда попал? - каким-то образом Иисус Пьетро удержал голос от дрожания и возгордился этим. - Не твое дело. Где она? - Кто? - Прекрати. Где Полли? - Этого я тебе не могу сказать. И никому не могу, - заявил Иисус Пьетро. Он не сводил взгляда с золотой пряжки на краденом ремне собеседника. Боковым зрением он приметил две большие, не слишком чистые руки, потянувшиеся к его правой кисти. Посетитель тяжело навалился на эту кисть и, когда Иисус Пьетро запоздало попытался убрать ее, то не смог. Он увидел, что посетитель ухватил его средний палец и отгибает назад. Боль была ошеломляющей. Иисус Пьетро широко открыл рот и поднял глаза, чтобы взмолиться... Он потянулся к папке Полли Торнквист, когда его руку пронзила мучительная боль. Он отдернулся, будто от горячей плиты. Рефлекс. Средний палец торчал под прямым углом к суставу. Пыльные Демоны, б_о_л_ь_н_о! Как он, во имя дьявола, ухитрился... - Ну, Кастро? Он вспомнил, хотя и смутно, но достаточно, чтобы не смотреть вверх. Кто-то или что-то находится в комнате; кто-то или что-то, способное заставить людей забывать. Иисус Пьетро сделал логический вывод и произнес: - Ты. - Верно. Где Полли Торнквист? - Ты. Мэттью Келлер. Значит, ты явился за мной. - Не будем играть в игры. Где Полли? - Это ты был в машине, напавшей на Госпиталь? Той, что нырнула вниз... - Я. - Как же тогда... - Заткнись, Кастро. Отвечай, где Полли. Сейчас же. Она жива? - Ты не получишь от меня никаких сведений. Как ты вернулся из пустоты? - Прилетел. - Я имею в виду - в первый раз. - Кастро, я могу переломать тебе все пальцы на обеих руках. Так где Полли? Умерла? - Но заговорю ли я, если ты это сделаешь? Последовало колебание. Потом две руки сомкнулись на его правой кисти. Иисус Пьетро взвыл от боли и скрюченными пальцами потянулся к глазам... Он наполовину проглядел стопу отчетов, когда в руку ему впилась мучительная боль. Иисус Пьетро обнаружил, что два пальца на его правой руке отогнуты назад под прямым углом к ладони. Зажав вопль стиснутыми зубами, он повернулся к интеркому. - Пришлите мне врача. - Что случилось? - Просто пришлите... - Его глаза уловили быстрое движение. Кто-то есть в его кабинете! - Ты прав, - сказал голос. - Пытками я от тебя ничего не добьюсь. Слабое, тусклое воспоминание приказывало не поднимать головы. Иисус Пьетро сказал: - Ты. - Поди полетай на мотоцикле. - Мэттью Келлер? Молчание. - Отвечай, черт тебя подери! как тебе удалось вернуться? Две руки сомкнулись на правой ладони Иисуса Пьетро. Все лицо его исказилось в вопле и Иисус Пьетро схватил парализатор, дико озираясь в поисках мишени. Он снова поднял взгляд, когда вошел врач. - Менять пальцы никакого смысла, - заявил врач. - Всего лишь вывих. - Он обезболил руку Иисуса Пьетро, вправил пальцы и наложил шины. - Как вы это сделали, во имя Пыльных Демонов? - Не знаю. - Не знаете? Вы вывихнули два пальца и вы не помните... - Не приставайте. Говорю же вам, я не могу вспомнить, что случилось с моей рукой. Но я думаю, здесь должен быть как-то замешан этот адский призрак Мэттью Келлер. Врач посмотрел на него очень особенным взглядом. И вышел. Иисус Пьетро скорбно посмотрел на свою правую руку, обмотанную бинтом и висящую на перевязи. "А, ладно". И он в самом деле не мог ничего об этом вспомнить. Поэтому он продолжал думать о Мэттью Келлере. Но почему он все время думает еще о Полли Торнквист? Настало и даже прошло уже время для следующей стадии ее обработки. Но ведь она, конечно же, может обождать? Конечно, может. Он попробовал кофе. Слишком холодный. Он вылил его обратно в кофейник и взялся за новую порцию. Рука была как неживая. Почему он все время думает о Полли Торнквист? - Пф! - он встал; из-за перевязанной руки это вышло неуклюже. - Мисс Лоссен, - сказал он в интерком, - пришлите ко мне двух охранников. Я иду в "Планк". - Будет сделано. Иисус Пьетро потянулся к парализатору на письменном столе, когда что-то привлекло его взгляд. Это было досье на Мэттью Келлера-старшего. Его желтую обложку испортил грубый рисунок. Две соединяющихся дуги, проведенные черными чернилами. Под ними три маленьких замкнутых петли. Кровоточащее сердце. Раньше его там точно не могло быть. Иисус Пьетро раскрыл папку. Он чуял собственный страх и осязал его в холодном поту, увлажнившем рубашку. Словно он находился в страхе уже много часов. Внешность в фас и профиль. Голубые глаза, желтые волосы. Кожа начинает становиться одутловатой от старости... Что-то шелохнулось в мозгу у Иисуса Пьетро. Всего на миг лицо в папке сделалось моложе. Его выражение чуть изменилось, так что оно показалось вместе напуганным и сердитым. Воротник пропитался кровью, а кусочек уха свежеоторван. - Ваша охрана здесь, сэр. - Благодарю вас, - сказал Иисус Пьетро. Он бросил еще один последний взгляд на лицо покойного и закрыл папку. Прежде чем уйти, он положил парализатор в карман. - Хотел бы я, чтоб мы могли предупредить Лэни, - сказал Гарри Кейн. - Теперь все изменилось. - Ты бы даже не знал еще, что ей сказать. Вот, держи, - миссис Хэнкок поставила на поднос дымящийся кувшин с сидром, присовокупив четыре чашки. Они сидели на кухне. Худ остался в гостиной с Миллардом Парлеттом. Парлетт, опираясь на Джея Худа, сумел приковылять в гостиную и сесть в кресло. Время представлялось удобным, чтобы устроить передышку. Ветер выл за черными окнами. Четверо заговорщиков перед очагом, похожим на настоящий, пили, согреваясь, горячий сидр с приправами; гостиная казалась мирным прибежищем. Прибежищем временным. - Вы думали об этом дольше, чем мы, - сказал Гарри. - Мы и вообразить никогда не могли, что команда согласится на компромисс. Что именно вы готовы предложить? - Для начала - амнистию Сынам Земли: вам и всем, остающимся в виварии. Это легко. Вы нам необходимы. Когда колонисты потеряют веру в команду, вы окажетесь единственной силой, способной поддержать закон и порядок в их землях. - Да, это таки будет перемена. - Нам надо обсудить три типа медицинской помощи, - сказал Миллард Парлетт. - Пересадку тканей, подарки трамбробота и мелкие врачебные вмешательства. У вас есть уже доступ к стандартным лекарствам на проверочных медстанциях. Мы можем его расширить. Я уверен, что можно предложить свободный доступ к животным-сердцам, животным-печеням и так далее. Некоторое время вам, колонистам, придется являться в Госпиталь за лечением посредством симбионтов из трамбробота, но в конечном итоге мы можем построить баки для их выращивания на Гамме, Дельте и Эте. - Очень хорошо. Что же с банками органов? - Вот именно. - Миллард Парлетт обхватил руками узкую грудь и смотрел в огонь. - Я не мог запланировать эту часть, так как не знал, какие именно изменения в технологии предстоят. У вас есть какие-нибудь мысли? - Банки органов нужно уничтожить, - твердо сказала миссис Хэнкок. - Выбросить тонны органических пересадочных материалов? Вылить на землю? - Да! - А преступность вы тоже ликвидируете? Банки органов для нас - единственный способ карать воров и убийц. На Горе Посмотрика нет тюрем. - Так постройте тюрьмы! Довольно вы нас убивали! Парлетт покачал головой. Гарри Кейн вмешался: - Это не поможет. Послушай, Лидия. Я понимаю твои чувства, но мы не можем этого сделать. Если мы выльем пересадочный материал, против нас поднимется все Плато. Мы даже не можем прекратить казнь посредством банков органов, отчасти потому, что преступность безудержно возрастет без высшей меры наказания, отчасти же потому, что в команде слишком много членов, жизнь которых, так же, как у Парлетта, полностью зависит от банков органов. Если мы так поступим, то с тем же успехом можно было прямо сейчас объявить войну. Лидия повернулась за поддержкой к Худу. - Я пас, - сказал Худ. - По-моему, все вы кое о чем забыли. Гарри сказал: - О? - Я еще не уверен. Мне надо подождать и посмотреть. Беседуйте дальше. - Не понимаю, - сказала Лидия. - Я вас всех не понимаю. За что мы боролись? За что мы умирали? За то, чтобы стереть банки органов! - Вы кое-что упускаете из виду, миссис Хэнкок, - вежливо сказал Парлетт. - Дело не в том, что команда не согласится на это и не в том, что колонисты на это не согласятся. Они, конечно, не согласятся. Но нанести удар по банкам органов не позволю вам я. - Да уж, - слова Лидии сочились презрением. - Ведь тогда тебе придется умереть, не так ли? - Да, придется. А я вам нужен. - Зачем? Что есть у тебя для нас ценного, помимо твоего влияния и доброго совета? - Небольшая армия. У меня больше сотни прямых потомков. Их очень долго готовили к этому дню. Не все они пойдут за мной, но большинство подчинится моим приказам без всяких вопросов. У всех есть охотничье оружие. Лидия неровно вздохнула. - Мы сделаем то, что в наших силах, миссис Хэнкок. Мы бессильны устранить банки органов, но мы можем уничтожить несправедливость. - Что действительно нужно сделать, - сказал Гарри, - это установить очередную основу распределения того, что уже в банках. Кто первый заболеет - вы понимаете, о чем я. Тем временем мы составим новый кодекс законов, таким образом, чтобы член команды получил столько же шансов попасть в банк, как и колонист. - Здесь слишком не нажимайте, Кейн. Помните, мы должны удовлетворить интересы обеих групп. - Пфе! - фыркнула Лидия Хэнкок. Нелегко было сказать - готова она расплакаться или полезть в драку. Трое сидели кружком, наклонившись друг к другу через кофейный столик, сжимая позабытые кружки. Худ сидел чуть отодвинувшись от столика, отстраненный, чего-то ждущий. - Дело в том, - сказал Парлетт, - что можно всех сделать равными перед законом. Мы можем это сделать и при том остаться при условии, что не будет перераспределения собственности. Вы с этим согласны? - Не совсем. - Посмотрите на рассуждения. Перед судом все равны. Преступление есть преступление. Но чем больше у человека собственности, тем менее вероятно, что он захочет совершить преступление. Получается, что членам команды есть, что терять, а колонистам есть что приобрести. - Да, это разумно. Но у нас есть несколько пожеланий. - Выкладывайте. - Собственные автономные источники электроэнергии. - Отлично. Пока не построим источники энергии на Гамме и Дельте, мы будем поставлять ее даром. Можно поставить гидроэлектростанции по Грязнухе и Долгому Водопаду. - Хорошо. Нам нужны гарантии свободного доступа к банкам органов. - Это представляет проблему. Банк органов - как и любой банк: из него нельзя взять больше, чем положил. Станет меньше осужденных и куда больше больных колонистов, подлежащих лечению. Худ покачивался на стуле, опершись ногами о край стола. Глаза его были полузакрыты, словно он предавался приятным мечтаниям. - Тогда розыгрыш, честный розыгрыш. И усиленные исследования в области аллопластии за счет команды. - Почему команды? - У вас все деньги. - Можно ввести прогрессивный налог. Еще что? - Существует множество несправедливых законов. Мы хотим строить дома, как посчитаем нужным. Никаких ограничений на ношение одежды. Свобода перемещений. Право покупать механизмы, любые механизмы, по той же цене, что и команда. Мы хотим наложить некоторые строгие ограничения на Исполнение. Так как... - Зачем? Они превратятся в полицию и будут охранять ваши же законы. - Парлетт, к вам когда-нибудь вламывался прямо сквозь стену вашего дома взвод полицейских, сеющих вокруг себя щадящие пули и снотворный газ, выволакивающих на свет божий чистильщиков, топчущих комнатные лужайки? - Я никогда не был мятежником. - Черта с два. Парлетт улыбнулся. Улыбка придавала ему слишком большое сходство с покойником. - Я не попадался. - Дело-то в том, что Исполнение может совершить такое с каждым. И постоянно совершает. Владелец дома даже не получает извинений, если они не находят улик. - Терпеть не могу налагать ограничения на полицию. Верная дорога к хаосу. - Парлетт как следует отхлебнул сидра. - Ну ладно, как вам понравится такое? Существовала штука под названием "ордер на обыск". Она не позволяла полиции Объединенных Наций войти ни в один дом, не предъявив судье надежных и основательных причин. - Звучит неплохо. - Я могу посмотреть детали в библиотеке. - Еще одно. При нынешнем положении вещей Исполнение пользуется исключительным правом на арестованных. Они ловят людей, решают, виновны ли те и разбирают их на части. Мы должны как-то разделить эти функции. - Я думал об этом, Кейн. Мы можем организовать законы так, чтобы ни один человек не мог быть казнен, пока его не признает виновным большая часть комиссии из десяти человек. Пятеро от команды, пятеро от колонистов - в тех случаях, когда затронуты и команда и колонисты. В остальных случаях судит пятерка из социальной группы арестованного. Все суды должны демонстрироваться общественности по какому-нибудь специальному каналу тривидения. - Звучит... - Так я и знал, - Джей Худ вернулся к участию в разговоре, с громким стуком опустив на пол передние ножки стула. - Вы сознаете, что каждое предложение, сделанное вами обоими сегодня вечером, отнимает у Госпиталя часть власти? Парлетт нахмурился. - Возможно. Ну и что с того? - Вы рассуждаете так, словно на Горе Посмотрика всего две пользующихся влиянием группы. А их три! Вы, мы и Госпиталь; и Госпиталь - самая могущественная. Парлетт, вы изучаете Сынов Земли Пыльные Демоны знают, как долго. А уделили ли вы хоть какое-нибудь время изучению Иисуса Пьетро Кастро? - Я знаю его довольно долго. - Миллард Парлетт поразмыслил. - Во всяком случае, я знаю, что он компетентен. Пожалуй, я не знаком по-настоящему с его образом мыслей. - Гарри знаком. Гарри, как поступит Кастро, если мы попытаемся наложить все эти ограничения на его полицию? - Я вас не понимаю, - сказал Миллард Парлетт. - Кастро хороший, верный человек. Все, что он делал, всегда было в наилучших интересах команды. Может быть, я не знаком с ним, как с личностью, но мне известно, что он считает себя слугой команды. Все, что примет команда, примет и он. - Черт подери, Худ прав, - сказал Гарри Кейн. - Я знаю Кастро лучше, чем собственного отца. Просто я не подумал об этом. - Иисус Пьетро Кастро - хороший, верный... - Слуга команды. Правильно. А теперь подождите минутку, Парлетт. Дайте мне сказать. Прежде всего - какой команды? Какой команде он верен? Парлетт фыркнул. Он поднял кружку и обнаружил, что та пуста. - Он верен не какой угодно команде, - сказал Гарри Кейн. - Собственно говоря, он не уважает большинства команды. Он уважает вас; есть и другие, кто укладывается в его идеалы, но верность его принадлежит своего рода идеальному члену команды - человеку, который не сорит деньгами, вежлив с подчиненными, точно зная при этом, как с ними обращаться и постоянно держит в уме интересы колонистов. Этому образу он и служит. А теперь обратимся на минуту к тому, что мы собираемся сделать. Ордера на обыск для полиции Исполнения. Мы отберем у Исполнения власть решать, которому колонисту достанется остаток материалов из банков органов. Мы будем им говорить, кого они могут, а кого не могут казнить. Еще что-нибудь, Джей? - Энергия. Мы отнимаем у Госпиталя монополию на электричество. Ага, и при уменьшении ограничений для колонистов у полицейских станет меньше работы. Придется Кастро часть из них уволить. - Верно. Ну, а вы не считаете ведь, будто все члены команды на Плато согласятся с вами? - Вовсе нет. Нет, конечно. Может быть, нам удастся раскачать большинство. По крайней мере, большую часть политических сил. - Да черт бы подрал ваше большинство. Какой команде останется верен Кастро? Можете ее назвать. Парлетт потер обратную сторону шеи. - Я, конечно, понимаю суть дела. При условии, что ваш анализ личности Кастро верен, он последует за консервативной фракцией. - Так и будет, поверьте мне. Те члены команды, которые скорее умрут, нежели примут наш компромисс - и есть люди, за которыми он пойдет. А все Исполнение пойдет за ним. Он их вождь. - А у них все оружие, - подытожил Худ. 12. КОСМОБАРЖА Кровоточащее сердце. Мэттью Келлер. Полли Торнквист. При чем здесь Полли Торнквист? Она никак не может быть связана с нынешней историей. С субботнего вечера она подвергается чувственному голоданию на гробовой обработке. С какой стати его преследует образ девушки-колонистки? Чем она так притягивает его, что может вытащить из кабинета в такое время? Он не чувствовал себя таким околдованным со времени... Он не мог вспомнить. Охранник, идущий впереди, внезапно остановился, нажал кнопку в стене и отступил в сторону. Иисус Пьетро рывком вернулся к реальности. Они добрались до лифта. Двери разъехались в стороны и Иисус Пьетро вошел, а следом за ним два охранника. ("Где Полли? - шептало что-то в глубине его сознания. - Где она?.." Бессознательно он помнил это. "Скажи мне, где Полли!") Кровоточащее сердце. Мэттью Келлер. Полли Торнквист. Или он выжил в конце концов из ума - из-за колонистской девчонки! - или есть какая-то связь между Мэттью Келлером и Полли Торнквист. Но никаких доказательств этому у него не было. Может быть, девушка может ему сказать. А если может, то она, конечно, скажет. Мэтт следовал за ними до оканчивавшегося тупиком коридора. Когда они остановились, Мэтт тоже остановился в замешательстве. Идет Кастро к Полли или нет? В стене распахнулись двери и три провожатых Мэтта вошли. Мэтт двинулся следом, но остановился в дверях. Комнатка была чересчур мала. Он толкнет кого-нибудь под локоть и получит выстрел... Двери закрылись у него перед носом. Мэтт услышал удаляющиеся глухие механические шумы. Что это за чертовщина - шлюз? А почему здесь? Он находился в конце тупикового коридора, заблудившись в Госпитале. Глава и два охранника находятся по другую сторону этих дверей. Два охранника, вооруженных и настороженных - но иных провожатых у него не было. Мэтт нажал большую черную кнопку, открывавшую двери. На сей раз они остались закрытыми. Мэтт нажал снова. Безрезультатно. Все ли он в точности делает, как охранник? Не применил ли охранник ключ или свисток? Мэтт поглядел на отрезок коридора до поворота, размышляя, сможет ли он добраться обратно до кабинета Кастро. Вероятно, нет. Он снова нажал кнопку... Глухой механический шум, почти неслышный, но поднимающийся вверх. Наконец двери открылись, обнаружив крошечную, похожую на коробку пустую комнату. Мэтт вошел, слегка пригнувшись, готовый ко всему. В задней стенке дверей не было. Как они вышли? Ничего. Ничего, кроме четырех кнопок, помеченных: "Один", "Два", "Открыть дверь", "Аварийная остановка". Мэтт нажал их по порядку. Первая не дала никакого результата. Он нажал "Два" и все случилось одновременно. Двери закрылись. Комнатка начала двигаться. Он чувствовал это - вибрация и пугающее давление на подошвы. Мэтт, издав вопль, рухнул на четвереньки. Давление исчезло, но комнатка продолжала дрожать от движения и продолжал раздаваться странный незнакомый звук работающих механизмов. Мэтт ждал, съежившись на четвереньках. Появилось вдруг чужеродное ощущение в животе и ниже - чувство падения. Мэтт сказал: "Уп!" и вцепился в свои плечи. Коробка, сотрясшись, остановилась. Двери раскрылись. Он медленно вышел. Он стоял высоко на узком мосту. Движущаяся коробка находилась на одном конце, опираясь на четыре вертикальных балки, уходившие прямо вниз, в квадратное отверстие в крыше Госпиталя. На другом конце моста имелся сходный комплект балок, пустой. Мэтт никогда не бывал так высоко без автомобиля. Весь Госпиталь простерся под ним: бесформенное расплывшееся строение с комнатами и коридорами, двор, наклонная стена, защитный периметр, лес с ловушками и подъездная дорога. А прямо перед Мэттом возвышался огромный черный корпус "Планка". Мэттов конец моста находился как раз перед тем, что, несомненно, являлось внешним корпусом старинной космобаржи. Мост пересекал острое, как резец, кольцо носового края, так что другой его конец нависал над "чердаком". "Планк". Мэтт посмотрел вдоль гладкого черного металлического бока внешнего корпуса. Основная часть корабля была цилиндрической, но хвост, задний край, несколько выдавался наружу, а передний край был скошен, словно стамеска, внутрь под тридцатиградусным углом, замыкая двенадцатифутовое расстояние между внутренним и внешним корпусом; пространство, в котором заключались помещения корабля. Более, чем на полпути вниз, прямо под кольцом узких иллюминаторов, крыша Госпиталя охватывала корпус, чуть вдаваясь внутрь себя. Что-то зажужжало позади. Движущаяся коробка поехала вниз. Мэтт проследил, как она исчезает, а затем двинулся через мост, ведя рукой по перилам, достающим до бедра. Спуск коробки мог означать, что кто-то намерен подняться. На другом конце он поискал в какой-нибудь из четырех опорных балок черную кнопку. Кнопка нашлась и он нажал ее. Потом посмотрел вниз. "Чердак", пространство, замкнутое во внутреннем корпусе, был цилиндром, правильным, как консервная банка с вырезанными донышками. Четыре стабилизатора располагались крестом у кормы, в нескольких ярдах над почвой, а в месте их пересечения находился массивный остроконечный кожух. Посередине внутреннего корпуса имелось кольцо из четырех иллюминаторов. На этом же уровне располагался шлюз. Мэтт увидел его, заглянув между корпусом и поднимавшейся к нему движущейся коробкой. Мэтт ощутил холодок, глядя на остроконечный кожух промеж стабилизаторов. Он находился точно в центре тяжести корабля. Следовательно, это наверняка должен быть ядерный двигатель. "Планк" имел репутацию опасного места, и не без причины. Корабль, перенесший людей меж звезд, корабль трехсотлетнего возраста неизбежно вызывал бы благоговение. Но в нем была и непосредственная мощь. Посадочные моторы "Планка" должны быть еще достаточно сильны, чтобы вознести его к небесам. Его ядерный двигатель снабжал электричеством все места обитания колонистов: станции тривизионных передач, дома, бездымные фабрики - и если эта ядерная электростанция когда-нибудь взорвется, все Плато Альфа отправится в пустоту. Где-то в системе жизнеобеспечения, стиснутой между внутренним и внешним корпусом, есть пункт управления, с которого можно взорвать сокрытую в этом кожухе бомбу. Там же где-нибудь находится и Глава. Если бы Мэтт мог свести их вместе... Движущаяся коробка поднялась наверх и Мэтт вошел. Опускался он долго. "Планк" был высок. Одно скошенное кольцо переднего края, в котором хранилось оборудование для основания колонии, было сорок футов высотой. Высота корабля составляла сто восемьдесят футов, считая посадочную юбку. Внутренний корпус не достигал почвы - корма и сопла посадочных моторов поддерживались в десяти футах над почвой расширяющимся продолжением внешнего корпуса, действительно напоминающим юбочку. Эта движущаяся коробка была открытой, решетчатой. Мэтт наблюдал свое продвижение сверху донизу. Будь он агорафобом, свихнулся бы раньше, чем коробка остановилась у шлюза. Шлюз был немногим больше движущейся коробки. Внутри он весь состоял из темного металла, с синей пластмассовой контрольно-управляющей панелью. Мэтта с души уже воротило от перемигивающихся циферблатов и металлических стен. Странно и неуютно было находится в окружении такого количества металла и тревожила мысль - что же такое пытаются ему поведать эти циферблаты. На потолке находилось нечто такое, что Мэтт не вдруг опознал. Нечто простое, почти знакомое... Ага. Лестница. Лестница, без надобности ведущая от двери к стене по потолку шлюза. Конечно. Когда корабль вращается в космосе, наружная дверь должна выглядеть люком на "чердак". Само собой, тогда нужна лестница. Мэтт ухмыльнулся, шагнул в дверь и едва не налетел на полицейского. "Удача Мэтта Келлера" подействовать не успела. Мэтт отшатнулся обратно в шлюз. Он услышал дробь щадящих пуль по металлу, будто бросили горсть гравия. Через мгновение этот человек, стреляя, появится из-за угла. Мэтт взвыл единственное, что пришло в голову: - Стой! Это я! В тот же миг охранник показался у поворота. Но еще не выстрелил... и сейчас еще не выстрелил... и, наконец, повернулся и ушел, бормоча сердитые извинения. Мэтт хотел бы узнать, за кого его приняли. Впрочем, это неважно. Полицейский уже забыл о нем. Мэтт предпочел последовать за полицейским, нежели сворачивать в другую сторону. Ему казалось, что если охранник увидит приближение двух человек, одного из которых он знает, а на второго тот не обращает внимания, то не выстрелит, насколько бы ни был готов спустить курок. Узкий коридор изгибался влево. Пол и потолок были зеленого цвета. Слева по белой стене шли неудобные яркие лампы; правая стена была черная, с шероховатой резиновой поверхностью, явно предназначавшейся на пол. Хуже того, все двери были люками, ведущими вниз, в пол, и вверх, в потолок. Большая часть дверей в полу была закрыта и покрыта мостками. Большинство дверей в потолок были открыты и туда вели лестницы. Все лестницы и мостки выглядели старыми и грубыми, колониального производства, и все были приклепаны на место. Странно это выглядело. Все стоит на боку. Ходить здесь - все равно, что отрицать гравитацию. Мэтт слышал звуки и голоса в некоторых комнатах наверху. Они ничего ему не говорили. Он не видел, что происходит над ним, да и не пытался увидеть. Он прислушивался, не прозвучит ли где голос Кастро. Если он сможет доставить Главу к средствам управления ядерными двигателями - где бы они ни находились - тогда Мэтт сможет пригрозить взорвать "Планк". Кастро устоял перед угрозой физической болью, но как он отреагирует на угрозу для Плато Альфа? А все, чего хочет Мэтт - это освободить одного пленника. ...Вот голос Кастро. Доносится не с потолка, а из-под ног, из-за закрытой двери. Мэтт нагнулся над мостками поверх этой двери и попробовал ручку. Заперто. Постучать? Но все Исполнение нынче ночью на взводе и готово стрелять во что попало. При таких обстоятельствах Мэтт может очутится без сознания и упасть за много секунд до того, как стреляющий успеет потерять к нему интерес. Невозможно украсть ключ или хотя определить нужный ключ. и он не может оставаться здесь вечно. Если бы здесь была сейчас Лэни. Г_о_л_о_с. Полли рывком настроилась на внимание - только вот рывка она не почувствовала, не узнала, двинулась она или нет. Г_о_л_о_с. В течение какого-то вневременного интервала она существовала вообще без ощущений. Оставались картины в памяти и игры, в которые она могла мысленно играть, а некоторое время она проспала. Какой-то друг начинил ее щадящими пулями. Ей живо помнились уколы. Но она проснулась. Мысленные игры не получались; она не могла сосредоточиться. Она начала сомневаться в реальности своих воспоминаний. Лица друзей смазывались. Она цеплялась за память о Джее Худе, его остром, умном, легкозапоминающемся лице. Джей. Вот уже два года они немногим более, чем близкие друзья. Но за последние часы Полли безнадежно влюбилась в него: он был единственным зрительным образом, приходившим к ней ясно, кроме ненавистного лица, широкого и бесстрастного, украшенного снежно-белыми усами, лица врага. Но Полли слишком старалась приблизить Джея, придать его лицу осмысленность, выражение, плотность. Он расплывался; она тянулась к нему, чтобы привлечь обратно, и он расплывался еще сильнее. Г_о_л_о_с. Он целиком привлек ее внимание. - Полли, - произнес он, - ты должна мне довериться. Ей хотелось ответить, высказать свою благодарность, сказать этому голосу, чтобы он продолжал говорить, попросить, чтобы он ее ВЫПУСТИЛ. Она оставалась безгласна. - Я хотел бы тебя освободить, вернуть тебя в мир ощущений, прикосновений и запахов, - сказал голос. И добавил ласково, сочувственно, сожалеюще: - Пока еще я не могу это сделать. Есть люди, которые заставляют меня держать тебя здесь. Голос превратился в ГОЛОС, знакомый, абсолютно убедительный. Полли вдруг отождествила его. - Гарри Кейн и Джейхок Худ. Это они не позволяют мне освободить тебя. - Голос Кастро. Ей хотелось кричать. - Потому что ты не исполнила своей миссии. Ты должна была узнать про трамбробота номер сто сорок три. Ты не справилась. "Лжец! Лжец! Я справилась!". Ей хотелось выкрикнуть правду, всю правду. В то же самое время она сознавала, что это и есть цель Кастро. Но она так долго не разговаривала! - Ты пытаешься мне что-то сказать? Может быть, я смогу убедить Джейхока и Гарри разрешить мне освободить твой рот. Ты хотела бы этого? "Я этого жажду, - подумала Полли. - Я бы выкрикнула все тайны о твоем происхождении". Какая-то ее часть сохраняла рассудок. Сон, вот в чем причина. Долго ли она здесь находится? Не годы, даже не дни: она почувствовала бы жажду. Если только ей не вводили воду внутривенно. Но как долго бы это ни продолжалось, некоторую часть времени она проспала. Кастро не знает о щадящих пулях. Он пришел на несколько часов раньше, чем нужно. Где голос? Сплошное молчание. Она слабо улавливала биение пульса в своей сонной артерии, но стоило ей ухватиться за этот звук, как он тоже исчез. Где Кастро? Бросил ее гнить? "Говори!" "Говори со мной!" "Планк" был велик, но жилая часть занимала менее трети его объема: три кольца отсеков, стиснутых между грузовыми трюмами наверху и атомными посадочными двигателями с водотопливными баками внизу. Чтобы основать самодостаточную колонию, нужно много груза. Много топлива нужно, чтобы приземлить "Планк": пытаться сесть на управляемой водородной бомбе ядерного двигателя было все равно, что приземляться в паяльной лампе на пуховую перину. Поэтому жилая часть была невелика. Но она не была и тесной, поскольку кормовые отсеки коридора оборудовались ради удобства всего трех растущих семей. Вот почему теперешняя комната Иисуса Пьетро для допросов была некогда гостиной с диванами, карточным столиком, столиком для кофе, экраном для чтения, связанным с корабельной библиотекой; с маленьким холодильником. Столы и другие вещи давным-давно были отрезаны от наружных стен горелками и убраны. Но комната оставалась большой, а потому роскошной для космического корабля, где место всегда нарасхват. Она и должна была быть большой. Ее жилец не мог, как из обычной квартиры, выйти в любой момент наружу подышать свежим воздухом. Теперь, будучи перевернутой, комната стала просто высокой. На полпути к потолку находились двери, ведущие в другие части квартиры. Дверь в коридор превратилась в люк, а дверца прямо под ней, шкаф для хранения скафандров на случай опасности, стала теперь досягаема лишь с лестницы. Полумесяц пола на дне комнаты занимали длинный тяжелый ящик, два охранника, сидящих на стульях, пустой стул и Иисус Пьетро Кастро, закрывающий мягкий загубник переговорной трубки в одном из углов ящика. - Дадим ей десять минут на обдумывание, - сказал он, посмотрев на часы и заметив время. Зазвонил его ручной телефон. - Я в виварии, - доложил майор Йенсен. - Все верно, эта девушка - колонистка в краденой одежде команды. Где она взята, мы пока не знаем. Сомневаюсь, чтобы ответ нам понравился. Нам пришлось накачать девушку антидотами, она умирала от чрезмерной дозы щадящих пуль. - Никаких признаков, что с ней кто-то был? - Я бы так не сказал, сэр. Две вещи. Первая - у кресла, в котором она сидела, были отсоединены провода. Ее шлем был мертв, как камень. Сама она не могла этого сделать. Возможно, по такой же причине один из заключенных проснулся сегодня днем. - А потом освободил других? Я в это не верю. Мы заметили бы впоследствии вырванный провод. - Согласен, сэр. Так что кто-то вырвал этот провод после того, как она оказалась в кресле. - Может быть. Что второе? - Когда в виварии пустили газ, один из четверых полицейских не надел носового фильтра. Мы нигде не смогли найти этот фильтр. Шкафчик полицейского пуст, а когда я позвонил его жене, она сказала, что он унес фильтр с собой. Сейчас он проснулся, но не имеет представления... - Стоит ли это хлопот? Охрана не приучена к газовым фильтрам. Да и к газу. - На лбу у этого человека был знак, сэр. Вроде того, что мы нашли сегодня днем, только на этот раз шариковой ручкой. - О. - Это означает, что среди Исполнения должен быть предатель, сэр. - Что заставляет вас так предположить, майор? - Символ "кровоточащее сердце" не принят ни в одной известной революционной организации. Далее, только охранник мог нарисовать этот знак. Больше никто не входил в виварий сегодня вечером. Иисус Пьетро проглотил свое нетерпение. - Может быть, вы и правы, майор. Завтра поизобретаем способы их выкурить. Майор Йенсен сделал несколько предложений. Иисус Пьетро их выслушал, надлежащим образом прокомментировал и отключился как можно скорее. Предатель среди Исполнения? Иисусу Пьетро эта мысль была крайне неприятна. Это возможно, и дело не таково, чтобы его игнорировать, но сознание, что Глава питает такое подозрение способно причинить морали в Исполнении больше ущерба, чем любой мыслимый предатель. Да и в любом случае Иисуса Пьетро это не интересовало. Никакой охранник-предатель не мог бы проникнуть невидимкой в кабинет Иисуса Пьетро. Кровоточащее сердце - это нечто совершенно иное. Иисус Пьетро вызвал отделение энергетиков. - Вы ведь сейчас ничем не заняты, не так ли? Отлично. Пусть кто-нибудь из вас принесет мне кофе. Еще три минуты и он может возобновить допрос. Иисус Пьетро прохаживался. Он ходил, теряя равновесие из-за неподвижно закрепленной на теле руки - лишний повод для раздражения. Онемение в обезболенной руке начинало проходить. Да, кровоточащее сердце - нечто совершенно иное. Гнусный символ на стене вивария. Пальцы, сломанные незаметно для их владельца. Рисунок, невесть откуда появившийся на обложке досье, будто подпись. Подпись. Интуиция - вещь с подвохом. Интуиция говорила Иисусу Пьетро, что сегодня ночью что-то случиться. И что-то случилось, но что? Интуиция, или нечто вроде нее привела его сюда. Конечно, он не видел логических причин все время думать о Полли Торнквист. Известно ли ей на самом деле что-либо? Или подсознание привело его сюда по другим мотивам? Иисус Пьетро прохаживался вдоль дугообразной внутренней стены. Наконец кто-то постучал в дверь наверху. Охранники вынули пистолеты и посмотрели вверх. Послышалась возня, потом дверь откинулась вниз и по лестнице спиной вперед спустился человек. На одной руке он балансировал подносом и даже не попытался закрыть за собой дверь. Космобаржа никогда не была местом, где удобно работать. Везде лестницы. Человеку с подносом пришлось долго спускаться спиной вперед - все протяжение некогда большой удобной, гостиной - прежде, чем он коснулся пола. Мэтт сунулся в дверь головой вниз. Лаборант спускался по лестнице, держа кофе на подносе в руке. На полу стояло еще трое, и один из них - Кастро. Когда голова Мэтта появилась в двери, все четыре пары глаз обратились вверх, поймали на миг взгляд Мэтта и опустились. Мэтт начал спускаться, оглядываясь через плечо и пытаясь смотреть в восемь глаз одновременно. - Черт подери, Худ, помогите мне встать. - Вы же не ожидаете, Парлетт, что мы... - Помогите мне подойти к телефону. - Мы совершили бы этим самоубийство, - сказал Гарри Кейн. - Как поступит ваша армия родственников, когда узнает, что мы держим вас пленником в вашем же доме? - Я здесь по своей собственной свободной воле. Как вам известно. - Но известно ли это им? - Моя семья пойдет следом за мной. - Парлетт уперся ладонями в подлокотник кресла и с большим усилием встал. Но встав, двинуться он уже не смог. - Им не будет известно, что происходит, - заявил Гарри Кейн. - Все, что они будут знать - это что вы находитесь в доме наедине с тремя сбежавшими из вивария колонистами. - Кейн, они не поняли бы, что происходит, даже проговори я два часа подряд. Но они пойдут за мной. Гарри Кейн открыл рот, потом закрыл и затрясся. Ему пришлось сложить руки на столе, чтобы не позволять им дрожать. - Вызывайте их, - сказал он. - Нет, - сказал Джей Худ. - Помоги ему, Джей. - Нет! Если он воспользуется этим телефоном, чтобы сдать нас в полицию, то войдет в историю, как величайший надувала на Горе Посмотрика. А с нами будет покончено. - А, тьфу, - Лидия Хэнкок встала и закинула руку Парлетта себе на шею. - Будь же разумен, Джей. Парлетт - наш самый лучший шанс из всех. Мы вынуждены ему поверить. - И она подвела Парлетта к телефону. Почти время возобновлять допрос. Иисус Пьетро подождал, пока лаборант пристроит свой поднос на "гроб" и начнет подниматься обратно. И осознал, что пульс у него бешено скачет. Холодная испарина влажно щекотала ребра. Рука пульсировала, словно сердце. Глаза метались туда-сюда по комнате, ища нечто, чего там не было. За считанные секунды и без всякой причины комната для допросов превратилась в ловушку. Послышался стук и каждый мускул в его теле вздрогнул. Ничего не было, ничего такого, что он мог бы обнаружить глазами. Но он, слоноподобный Кастро, человек без нервов, вздрагивал от теней. Комната была ловушкой, ловушкой! - Сейчас вернусь! - сказал Иисус Пьетро. Он шагнул к лестнице и начал взбираться, до последнего дюйма сохраняя вид Человека, Отдающего Приказы. Охранник окликнул его: - Но, сэр! А как же заключенная? - Я тотчас вернусь, - ответил Иисус Пьетро, не останавливаясь. Он протиснулся в дверь, нагнулся и закрыл люк. И остался на месте. Он не собирался никуда идти. Какое-то чутье кричало ему "Наружу!" - чутье, столь могучее, что он не задумываясь последовал ему прямо посреди допроса. Чего он испугался? Не был ли он близок к тому, чтобы узнать от Полли Торнквист какую-то неприятную правду? Или это чувство вины? Конечно же, он перестал вожделеть к колонистской девчонке. Конечно, он справился бы с этим, начнись оно снова. Ни один человек в Исполнении никогда не видел его таким: с обмякшими плечами, с лицом, собранным в усталые морщины, стоящего посреди дороги, потому что ему некуда идти. В любом случае он должен вернуться. Полли Торнквист ожидает звучания его голоса. Она может знать, а может и не знать то, что ему необходимо выяснить. Он заметно собрался и повернулся лицом к двери, автоматически отведя взгляд от светящейся матовой панели в стене. У людей, работавших в космобаржах, вырабатывалась эта привычка. Для ламп на потолке панели были как раз достаточно яркими. Находясь же на стене, они резали глаз. Огибая панель, взгляд Кастро зацепился за что-то и вернулся обратно. На матовой панели виднелся синий рисунок. Мэтт почти спустился по лестнице, когда человек в лабораторном халате начал подниматься. Мэтт едва не вслух воззвал к Пыльным Демонам, которые внешне никак не отреагировали. Затем, поскольку лаборант вот-вот должен был на него наткнуться, Мэтт переместился на обратную строну лестницы спрыгнул. Упал со стуком. Все головы в комнате резко обернулись. Мэтт, ступая потише, отошел в угол и притаился. Он знал с самого начала: на эту его способность нельзя полагаться. В какой-то момент он обязательно перестанет бояться, надпочечники прекратят производить адреналин... Охрана возвела глаза к потолку. Лаборант исчез в двери, закрыв ее за собой. Только сам Кастро продолжал вести себя странно, его взгляд метался по комнате, будто ища что-то, чего там не было. Мэтт начал переводить дыхание. Человек с кофе появился как раз вовремя. Мэтт уже собирался уйти и поискать рубку управления ядерным реактором, прежде чем вернуться к Кастро. Он как раз обнаружил, что матовое стекло коридорной лампы держит чернила и пометил его, чтобы знать, за какой дверью Кастро, когда лаборант с подносом в руках появился из-за угла. Кастро по-прежнему вел себя странно. Все продолжение разговора в кабинете Мэтт не переставал его бояться. Но теперь Глава выглядел просто беспокойным человеком с перевязанной рукой. "Опасная мысль, - подумал Мэтт. - Бойся!" Вдруг Кастро полез вверх по лестнице. Мэтт прикусил нижнюю губу. Что за комическое преследование выходит! Куда еще собрался Глава? И как Мэтту удержать шесть глаз, два наверху и шесть внизу, поднимаясь одновременно по лестнице? Тем не менее он направился к лестнице. - Но, сэр! Как же заключенная? - Я тотчас вернусь. Мэтт снова забился в угол. Заключенная? Гроб. Это слово почти устарело на Горе Посмотрика, где команда и колонисты равно кремировали своих умерших. Но этот ящик возле стены достаточно велик, чтобы легко вместить пленника. Он должен заглянуть внутрь. Но сначала охрана... - Майор, вызывает Глава. - Спасибо, мисс Лоссен. - Йенсен, это вы? - Да, сэр. - Я нашел еще одно кровоточащее сердце. - В "Планке"? - Да. Прямо над комнатой, где гроб, на лампе. А теперь - вот что я хочу сделать. Вам нужно закрыть шлюзы "Планка", наполнить корабль газом и прийти сюда с отрядом. Над любым, кого сразу не опознают, поиграйте ультразвуком, чтобы остался тихим. Ясно? - Да, сэр. Но предположим, предатель - кто-то, кого мы знаем? - Об этом судите сами. У меня есть веские причины полагать, что это не полицейский, хотя может оказаться в форме. Сколько вам потребуется времени? - Около двадцати минут. Я могу воспользоваться вместо лифтов машинами, но на это уйдет столько же. - Хорошо. Используй машины. Сначала отключите лифты. Я хочу максимально использовать эффект внезапности. - Да, сэр. - Исполняйте. Охранники не доставили никаких хлопот. Мэтт подошел к одному из них сзади, вытащил у него из кобуры пистолет и выстрелил в обоих. Пистолет остался в его руке. Он вызывал приятное чувство. Мэтта тошнило от необходимости бояться. Такая ситуация очень просто может свести с ума. Если перестать бояться хоть на миг, его могут убить! Но теперь, по крайней мере, на данный момент, он может не прислушиваться к шагам, не стараться смотреть во всех направлениях сразу. Ультразвуковой парализатор - ставка поверней гипотетической, ненадежной пси-силы. Он ложился на руку холодным, твердым и настоящим. "Гроб" оказался больше, чем выглядел от двери. Мэтт нашел зажимы, большие и удобные в обращении. Крышка была тяжелой. Изнутри ее покрывал пенопласт со звукопоглощающей поверхностью из маленьких переплетенных конических выступов. Внутри находилось нечто, очень тщательно упакованное в мягкую и плотную белую материю. Формой оно лишь смутно напоминало человеческое тело, а голова и вовсе была нелюдская. Мэтт ощутил, как волосы шевелятся у него на затылке. Г_р_о_б. И то, что внутри, не двигалось. Если он нашел Полли, то Полли мертва. Все-таки он принялся разворачивать, начав с того, что могло сойти за голову. Он нашел ушные заглушки, а под ними человеческие уши. Мэтт начал надеяться. Он отмотал материю с пары карих глаз. Глаза посмотрели на него, а потом мигнули. Это превосходило все надежды. Он нашел Полли и Полли жива. Она больше напоминала кокон, чем девушку. Под конец она помогала стаскивать со своих ног обертку, обкладку и провода датчиков. Толку от этой помощи было немного. Пальцы ее не слушались. Мышцы на ее челюсти, на руках и ногах ритмично подергивались. Когда она попыталась вылезти из гроба, Мэтту пришлось ее подхватить, упавшую всем телом, и оба грудой свалились на пол. - Спасибо, - нетвердо сказала Полли. - Спасибо, что вытащил меня оттуда. - Для этого я и пришел. - Я тебя помню. - Она поднялась, цепляясь ради опоры за его руки. Она еще ни разу не улыбнулась. Когда Мэтт освободил ее рот и убрал зажимы, лицо у нее было, как у ребенка, ждущего, что его отшлепают. Таким оно оставалось и до сих пор. - Ты Мэтт как-то-там по фамилии. Верно? - Мэтт Келлер. Можешь теперь сама стоять? - Где мы? - она не отпускала его руку. - Посреди Госпиталя. Но у нас хорошие шансы выбраться, если будешь делать все, как я скажу. - Как ты сюда попал? - Джей Худ говорит, что я обладаю чем-то вроде психогенной невидимости. Пока я испуган, я могу не позволять другим людям себя видеть. Вот на это мы и должны рассчитывать. Эй, с тобой все в порядке? - Ясно, нет, раз тебе приходится спрашивать, - она в первый раз улыбнулась, улыбкой призрака - искривление губ, исчезнувшее через секунду. Без него она была лучше. - На то и похоже. Поди, сядь сюда. - Полли вцепилась в его предплечье обеими руками, словно боясь упасть. Мэтт подвел ее к одному из стульев. "Она до сих пор в шоке", - подумал он. - А еще лучше, приляг. На пол. Легонько... А теперь положи ноги на стул. Что, во имя Пыльных Демонов, они с тобой сделали? - Долгая история. - Полли сморщила лоб и между бровями у нее пролегла неожиданно глубокая складка. - Но я могу рассказать ее быстро. Со мной ничего не делали. Ничего, ничего, ничего. - Она легла на спину, задрав ноги, как Мэтт ее разместил, и глаза ее смотрели вверх, мимо потолка; смотрели в Ничто. Мэтту захотелось отвернуться. Полли не была больше хорошенькой. Волосы у нее были, как гнездо чистильщиков, лицо помято, но дело было не в том. Что-то ушло из нее и что-то пришло взамен. На ее бледном лице отражался абсолютный ужас того, что она видела, глядя в Ничто. Наконец она сказала: - Как ты здесь очутился, Мэтт? - Пришел тебя выручать. - Ты же не Сын Земли. - Верно. - Может, ты стукач. Налет на дом Гарри был той ночью, когда ты пришел. - Экая неблагодарность от спасенной девы. - Прости. - Но глаза ее продолжали следить и подозревать. Она сняла ноги со стула и переместилась на полу в сидячее положение. На ней была незнакомая одежда, вроде спортивного костюма, но из мягкой и тонкой ткани. Ее пальцы нашли уголок материи и играли с ним, мяли его, тянули, вертели, комкали. - Я ничему не верю. Я даже не уверена, что не брежу. Может быть, я еще в ящике. - Успокойся, - сказал Мэтт, утешительно гладя ее по плечу. - Ты уже не... Она схватила его руку, чтобы удержать ее - так быстро, что Мэтт едва не отскочил. Все ее движения были преувеличены. - Ты не знаешь, каково там было! Меня завернули и оставили и с этого времени - это было, как смерть! - Она тискала его руку, ощупывая пальцы, суставы, ногти, словно никогда не касалась человеческой руки. - Я все время пыталась припоминать всякие вещи, а до них было не достать. Это как... - она запнулась; горло ее вздрагивало, а губы беззвучно кривились. Потом она бросилась на Мэтта. Она сшибла его ничком на спину и обвилась вокруг него ужом. Это ничем не напоминало страсть. Она льнула к нему, как будто тонула, а он был плавающим бревном. - Эй, - сказал Мэтт. - Пистолет. Ты отбросила пистолет. Полли не слышала. Мэтт посмотрел вверх, на дверь. Она не открывалась и не раздавалось никаких подозрительных шумов. - Все нормально, - успокаивал он. - Все теперь хорошо. Ты выбралась. - Она зарылась лицом в плечо Мэтта и терлась о него. Ее руки крепко охватывали его грудь хваткой отчаяния. - Теперь это кончилось. - Он массировал мышцы ее шеи и плеч, пытаясь делать то же, что сделала для него Лэни позавчера ночью. Как она все время трогает предметы, тискает их - теперь Мэтт понимал. Она убеждает себя, что они настоящие. Время, проведенное в "гробу", было, должно быть, хуже, чем он мог представить. Она, наверное, утратила всякое соприкосновение с реальностью, всю веру в прочность вещей вне этой искусственной утробы. И так же шарила она руками по его спине, обводила кончиками пальцев линии его лопаток и позвонков; так же терлась о него скользящими движениями - ступнями, бедрами, руками, телом - словно ощупывая, впитывая его каждым квадратным дюймом кожи... Мэтт почувствовал, что оживает в ответ. Двери-люки и изогнутые металлические стены, оружие и полиция Исполнения потеряли всякую важность. Осталась одна Полли. - Помоги мне, - невнятно произнесла она. Мэтт перекатился наверх. Мягкая, непрочная даже с виду материя ее одежды рвалась, как папиросная бумага. Мэтт подивился мельком, зачем она вообще понадобилась. Это тоже было неважно. Наконец Полли сказала: - Ну вот, все-таки я реальна. А Мэтт, умиротворенно опускаясь с какой-то далекой вершины Нирваны, спросил: - Это ты и назвала помощью? - Не знаю, что я имела в виду. Я нуждалась в помощи, вот и все. - Она лениво улыбнулась, глазами и губами. - Допустим, я имела в виду другое. Так что с того? - Тогда я тебя гнусно совратил. - Он слегка отодвинул голову, чтобы посмотреть на ее лицо. Перемена была невероятная. - Я боялся, ты совсем сошла с катушек. - Так и было. Мэтт посмотрел вверх, на люк, потом потянулся за ультразвуковиком. Нирвана закончилась. - Ты действительно пришел меня спасать? - Да. - Он ничего не сказал о Лэни - пока. Незачем портить такой момент. - Спасибо. - Пожалуйста. Нам предстоит еще выбраться отсюда. - Ты ни о чем не хочешь меня спросить? Она что, испытывает его? Даже теперь ему не доверяет? А с какой стати она должна ему доверять? - Нет, - сказал он. - Ни о чем. Но я должен тебе кое о чем рассказать. Полли напряглась под ним. - Мэтт. Где мы? - В Госпитале. В сердцевине Госпиталя. Но мы можем выйти. Полли откатилась и вскочила одним плавным движением. - Мы на одной из космобарж! На которой? - На "Планке". Это имеет значение? Она кинулась к ультразвуковому пистолету второго стражника, словно бегун в последнем рывке, и выхватила его из кобуры. - Мы можем взорвать ядерную установку! Отправить Госпиталь вместе с командой в туман пустоты! Давай, Мэтт, пошевеливайся. В коридорах есть охрана? Сколько? - Взорвать... Ты с ума сошла? - Мы сотрем в пыль Госпиталь и большую часть Плато Альфа. - Она подобрала свой разорванный лжеспортивный костюм и отбросила его. - Придется мне снять штаны с одного из этих полицейских. Это будет дело! Мы победим, Мэтт! Одним ударом! - Какая победа? Мы погибнем! Полли уперла руки в бедра и с отвращением оглядела его. Теперь она была в форменных брюках Исполнения, слишком для нее больших. Мэтт отродясь не видывал никого живее. - Я и забыла. Ты же не Сын Земли. Ладно, Мэтт, поглядим, далеко ли тебе удастся удрать. Может, ты и успеешь убраться из зоны взрыва. Лично я в этом сомневаюсь. - У меня к тебе личный интерес. Я не для того проделал весь этот путь, чтобы ты совершала самоубийство. Ты пойдешь со мной. Полли натянула рубашку охранника, потом торопливо закатала брюки. - Ты свое дело сделал. Не хочу быть неблагодарной, Мэтт, но нам с тобой идти в разных направлениях. Наши мотивы не сходятся. - Она крепко поцеловала его, оттолкнула и прошептала: - Не могу упустить этот случай. - С этими словами Полли направилась к лестнице. Мэтт заступил ей дорогу. - Без меня у тебя не окажется покровителя, с которым можно пройти куда угодно. Ты пойдешь со мной и мы покинем Госпиталь - если сможем. Полли ударила его. Она ударила его твердыми пальцами прямо под грудину, туда, где ребра сходятся "домиком". Мэтт сложился пополам, силясь охватить собой боль; не пытаясь еще дышать, но разевая рот, как рыба. Он почувствовал прикосновение пальцев к горлу и понял, что Полли заметила газовый фильтр и забрала его. Углом глаза он видел ее, как туманное пятно, лезущее вверх по лестнице. Услыхал, как открылась дверь и через мгновение закрылась. Медленный огонь растекался по его легким. Он попытался втянуть воздух и это оказалось больно. Он не умел драться. "Удача Мэтта Келлера" делала это ненужным. Один раз он ударил в челюсть охранника. Где еще он мог кого-либо ударить? И кто ожидал бы от такой тоненькой девушки такого сильного удара? Дюйм за дюймом он разворачивался, выпрямлялся. Он тянул дыхание мелкими, болезненными глоточками. Когда боль над сердцем позволила ему снова двигаться, он начал подниматься по лестнице. 13. ВСЕ ПОЛУЧИЛОСЬ СРАЗУ Полли двигалась плавным, скользящим бегом. Газовый фильтр был укреплен у ней на носу. Ультразвуковик она держала прямо перед собой, ведя лучом вдоль изгиба внутренней стены. Если появится враг, он сразу окажется прямо под прицелом. Сзади на нее никто не нападет. Она двигалась слишком быстро. Принадлежа к центральному ядру Сынов Земли, Полли знала "Планк" не хуже родного дома. Рубка управления полетом находится на расстоянии диаметра от шлюза. Она мысленно отмечала двери, под которыми проходила. Гидропоника... Библиотека... Управление Полетом. Дверь была закрыта. Лестницы нет. Полли пригнулась и прыгнула. В прыжке она ухватилась за дверную ручку. Дверь оказалась не заперта; она была прикрыта, потому что никто никогда не пользовался рубкой управления полетом. К несчастью, дверь открывалась вверх, внутрь. Полли, разочарованная, упала обратно, бесшумно приземлившись на носки. Если выбрать ядерный отсек... Но ядерный отсек отлично контролируется. Оттуда электрики Госпиталя снабжают энергией районы расселения колонистов. Она наткнется там на людей и те могут остановить ее. В кармане у охранника нашелся бумажник. Полли снова подпрыгнула, ухватилась за ручку и повернула, протолкнув бумажник между дверью и рамой там, где должна была находиться защелка замка. Снова она упала и снова прыгнула, на этот раз с силой ударив плашмя ладонью по двери. Дверь откинулась вверх... и распахнулась. Далеко за изгибом коридора кто-то крикнул: - Чего там такое делается? Грудь Полли вздымалась, глубоко наполняя через нос легкие воздухом; она полностью владела собой. Она подпрыгнула в последний раз, ухватилась за дверную раму и подтянулась. Тяжелые шаги... Прежде, чем кто-нибудь показался в поле зрения, она закрыла дверь. Здесь имелась лестница, встроенная в бывший потолок. Без сомнения, изначальная команда "Планка" спустилась с ее помощью вот от этих шести кресел управления после Первого Приземления. Теперь ею воспользовалась Полли. Извернувшись, она влезла во второе кресло слева и нашла панель управления и шунт. Часть стены была вскрыта и между двумя пластинами приварена простая железная распорка, отрезавшая пилотажную рубку от управления и передающая его прямиком на ядерный отсек. В полете необходимы были оба места управления: ядерный отсек - чтобы поддерживать двигатель в рабочем и устойчивом состоянии и рубка управления полетом - чтобы задавать направление. Теперь ядерный двигатель применялся только для выработки электричества и панель управления перед Полли была мертва. Она быстро спустилась по лестнице. Возле двери был шкафчик с инструментами. Если там есть сварочная дуга... Дуга там была. И если кругом нет анестезирующего газа... и если дуга работает... Полли включила сварку и ничего не взорвалось. Она принялась заваривать дверь. Почти тотчас она привлекла внимание. До нее доносились приглушенные дверью возбужденные голоса. Потом появилось слабое онемение от ультразвукового излучателя. Дверь плохо пропускала ультразвук, но долго бы Полли этого не выдержала. Тем не менее, она закончила сварку, прежде чем подняться обратно по лестнице. С помощью сварочной дуги Полли вырезала шунт. Работа продвигалась медленно. Исполнение наверняка вломилось бы к ней раньше, чем она кончит. А теперь они могут помахать входу ручкой. У Полли в запасе все время мира. Их мира. Мэтт выполз в коридор и пошел, оставив дверь комнаты для допросов позади открытой. Он шел согнувшись, с полурасплющенными легкими, обхватив боль руками. Он забыл взять оставшийся ультразвуковик. "Нет, я не мужчина-завоеватель, - бормотал он, неестественно радуясь звукам своего голоса. - Либо это так, либо я пытался завоевать не ту женщину". Из-за угла, тяжело ступая, возникла массивная фигура. Иисус Пьетро Кастро, в газовом фильтре и с тяжелым пистолетом, стреляющим щадящими пулями, едва успел поднять взгляд, чтобы избежать столкновения. Он резко остановился и челюсть его начала медленно отваливаться по мере того, как до него доходил вид голубых глаз, каштановых волос, гневного и ожесточенного лица колониста, уха с оторванным краем и пропитанного кровью воротника командской куртки. - Ты согласен? - догадливо спросил Мэтт. Кастро поднял пистолет. "Удача" кончилась. Все унижение и гнев Мэтта вырвались на волю. - Хорошо же, - рявкнул он, - смотри на меня! Смотри, черт бы тебя подрал! Я Мэттью Келлер! Глава уставился на него. Он не стрелял. Он смотрел. - Я дважды в одиночку проложил себе дорогу в твой забухший Госпиталь! Я прошел сквозь стены, сквозь туман пустоты, снотворный газ и щадящие пули, чтобы спасти эту чертову бабу, а когда я ее освободил, она двинула меня в брюхо и смахнула, как накипь! Так что валяй, смотри! Кастро смотрел и смотрел. И наконец Мэтт осознал, что ему следовало бы уже выстрелить. Кастро повел головой из стороны в сторону отрицательным жестом. Но глаза он не отводил от Мэтта. И медленно-медленно, будто стоя по колено в твердеющем цементе, он сделал один медленный шаг вперед. Мэтт вдруг понял, что происходит. - Не отворачивайся, - поспешно сказал он. - Смотри на меня. - Теперь Глава стоял достаточно близко и Мэтт, потянувшись, отпихнул ствол щадящего пистолета в сторону, не прекращая стараний удержать взгляд Кастро. - Смотри дальше. Они глядели глаза в глаза. Глаза Кастро над объемистым накладным носом выглядели замечательно: совершенно черно-белые сплошные белки с огромными, расширившимися зрачками; радужек практически не видно. Челюсть под белоснежной скобкой усов безвольно отвисла. Он весь таял; испарина неторопливыми струйками сбегала прямо на воротник. Словно в экстазе ужаса, или благоговения, или преклонения... он смотрел. Сократи зрачки в глазах постороннего человека, и ты получишь психогенную невидимость. Расширь их, и получишь... Что? Зачарованность? С дьявольской уверенностью можно было сказать, что внимание Главы он привлек. Мэтт отвел кулак, замахнулся - и не смог завершить начатое. Это было все равно, что напасть на калеку. Да Кастро и был калекой: одна рука на перевязи. Дальше по коридору, с той стороны, куда ушла Полли, донеслись крики. Глава сделал еще один шаг, как сквозь клей. Слишком много врагов, впереди и сзади. Мэтт выхватил пистолет из руки Кастро, повернулся и побежал. Скатываясь в дверь гробовой комнаты, он видел, что Глава еще смотрит ему вслед, до сих пор подвластный этим странным чарам. Потом Мэтт захлопнул за собой дверь. Полли отрезала распорку окончательно и панель управления осветилась. Она быстро пробежала глазами светящиеся шкалы, потом еще раз, помедленней. Согласно панели управления, ядерный двигатель был холодным, как пещеры Плутона. Полли присвистнула сквозь зубы. Дело не в неисправности пульта. Несколько шкал слишком хорошо подтверждали друг друга. Кто-то решил погрузить районы колонистов во тьму. Она не могла запустить двигатель отсюда. И ей никогда не добраться до ядерного отсека; она заперла себя здесь, один на один с отмщением. Если бы это был "Артур Кларк"! Кастро никогда не отважился бы отключить энергию команде. Ядерная установка "Кларка" должна полыхать на полную. "Ну ладно", - подумала Полли с растущим возбуждением и скользнула на лестницу. Может быть, найдется способ добраться и до "Кларка". Иисус Пьетро почувствовал, как чья-то рука трясет его за плечо. Он обернулся и обнаружил майора Йенсена. - В чем дело? - Мы наполнили "Планк" газом, сэр. Все, кто не предупрежден, должны находиться без сознания, если они не защищены дверью. Хотя я предпочел бы, чтобы вокруг не лежало столько фильтров. У того, кого мы ищем, слишком хорошие шансы наткнуться на один из них. - Хорошо, - сказал Иисус Пьетро. Он не мог сосредоточиться. Ему хотелось остаться одному, подумать... нет, он не хотел оставаться один. - Продолжайте, - велел он. - Проверьте гробовую комнату. Он может быть там. - Нет, не там. Или, если он там, значит предатель не один. Кто-то сидит в рубке управления полетом, заварив дверь. Хорошо, что ядерная установка выключена. - Добирайтесь до него. Но осмотрите и гробовую комнату. Майор Йенсен направился в сторону общей суматохи. Иисус Пьетро гадал, что он найдет, заглянув, наконец, в гробовую комнату. В самом деле призрак Келлера скрылся туда, или он растаял, пока бежал по коридору? Иисус Пьетро точно не знал. Но он знал точно, что призрак был. Никогда в жизни не забыть ему эти глаза. Эти приковывающие, ослепляющие, парализующие глаза. Они будут преследовать его всю оставшуюся жизнь - каждую ее минуту, сколько бы их ни набралось. Ибо т