и другого. Взять меньше потребляемых запасов, чтобы вывести в космос больше аппаратуры. Но от количества потребляемых запасов зависит время, которое "Аполлон" может провести в космосе. Таким образом, сейчас Дан работает над следующей проблемой: "Что лучше - стартовать раньше, смирившись с тем, что на борту будет научной аппаратуры, то есть продлить срок пребывания в космосе, но получить меньше информации или... - Не информации, - извиняющим тоном сказал Форрестер. - Извините за то, что вмешиваюсь... - Нет, поясните нам, что вы имеете в виду, - попросил Гарви. - Мы стараемся максимизировать _и_н_ф_о_р_м_а_ц_и_ю_, - сказал Форрестер. - Таким образом, проблема состоит в следующем: как будет получено больше информации - собрав больше данных за более короткий срок, или собрав меньше данных за более долгий период? - Ага, - Гарви кивнул. - Так что вы выяснили насчет Хамнера-Брауна? Чему будет равняться самое короткое расстояние, отделяющее комету от Земли? - Нулю, - без малейшего признака улыбки сказал Форрестер. - Э-э... вы имеете в виду, что она свалится нам на голову? - Сомневаюсь в этом, - теперь Форрестер улыбнулся. - Ноль в пределах достоверности предсказания. Что означает ошибку измерения в добрых полмиллиона миль. Гарви почувствовал облегчение. То же ощутили, как он заметил, все находящиеся в кабинете - включая Чарлин. Предыдущая фраза Форрестера была воспринята вполне всерьез. Гарви повернулся к Шарпсу: - Скажите, что случиться, если комета столкнется с Землей? Предположим, что нам не повезет. - Вы имеете в виду ее голову? Или ядро? Потому, что похоже, что мы, действительно, можем пройти сквозь ее внешний слой. Который никак не плотнее обычного газа. - Нет, я имею в виду голову. Что произойдет в этом случае? Конец света? - О, нет. Ничего подобного. Вероятно, это будет означать конец цивилизации. На мгновение в кабинете воцарилась жуткая тишина. Нет, не на мгновение - она длилась. - Но, - наконец сказал Гарви, и в голосе его звучало удивление, - доктор Шарпс, вы сказали, что комета - и даже ее голова - представляет собой нечто вроде кома снежной пены с вкраплениями каменных образований. Да и эта пена, этот снег - всего лишь замерзшие газы. В таком случае комета не кажется мне опасной. И подумал: на самом деле я задал этот вопрос, чтобы ответ был записан на ленту. - Несколько голов, - сказал Дан Форрестер. - Похоже, что должно быть именно так. Думаю, что комета уже начала распадаться. И если этот процесс начался, он будет продолжаться дальше. Вероятно. Скорее всего. - Так тогда опасность тем более уменьшается, - сказал Гарви. Шарпс не слушал его. Он поднял глаза к потолку. - Уже распадается? Улыбка Форрестера стала шире: - Весьма вероятно. Затем он снова обратил внимание на Гарви Рэнделла. - Вы спрашиваете, опасно ли это столкновение, - сказал он. - Давайте рассмотрим этот вопрос. Итак: имеем несколько тел, состоящих, в основном, из того же вещества, которое, вскипая, образуют внешнюю оболочку и хвост. То есть: из мелкой пыли, из образовавших подобие пены замерзших газов (пустоты образовались там, где прежде были по-настоящему летучие или непостоянные химические соединения, от которых уже и следа не осталось). Может быть, имеются там и сравнительно небольшие каменные вкрапления. Ага!.. Рэнделл недоумевающе взглянул на Форрестера. Форрестер ангельски улыбнулся: - Вот, вероятно, почему комета уже сейчас так ярко светится. Некоторые составляющие ее газы вступили в химическое взаимодействие. Подумайте, какое зрелище нам предстоит, когда эти газы п_о_-_н_а_с_т_о_я_щ_е_м_у_ вскипят при прохождении кометы вблизи Солнца! Еще бы! Шарпс, которого осенила та же мысль, затушил глаза веками. - Доктор Шарпс... - сказал Гарви. - О... Да, конечно. Что произойдет, если столкновение произойдет? Столкновение, которого на самом деле не будет... Что ж, если ядро большое и движется оно с большой скоростью - это опасно. При столкновении выделиться громадное количество энергии. - Опасно - из-за каменных включений? - спросил Гарви. Камни - это было доступно его пониманию. - Они большие, эти каменные включения? - Не очень, - сказал Форрестер. - Но это лишь теория... - Вот именно, - Шарпс снова осознал, что на него смотрит камера. - И вот почему нам необходимо послать исследовательский корабль. Мы _н_е з_н_а_е_м_. Но полагаю, что каменные вкрапления не велики - размером от бейсбольного мяча до маленького холма. Гарви почувствовал облегчение. Не может быть, чтобы это оказалось опасным. Маленький холм? - Но, разумеется, это не имеет значения, - сказал Шарпс. - Камни вкраплены в замерзшие газы и водяной лед. То есть удар будет нанесен, как если б с Землей столкнулось несколько твердых небесных тел, а не скопление небольших обломков. Гарви помолчал, обдумывая услышанное. Будущий фильм придется тщательно редактировать. - Мне, тем не менее, не кажется, что это опасно. Даже железно-никелевые метеориты обычно сгорают до того, как успевают достигнуть земной поверхности. Это факт: во всей истории человечества документально зафиксирован лишь один случай, когда падение метеорита принесло кому-либо вред. - Конечно. Вы имеете в виду ту женщину из Алабамы, - сказал Форрестер. - Благодаря этому случаю ее фотография была опубликована в "Лайфе". На фотографии был отчетливо виден синяк - самый большой синяк, который я когда-либо видел. Кажется, все это вылилось в судебный процесс? Хозяйка квартиры, где жила эта женщина, утверждала, что метеорит принадлежит _е_й_ - поскольку свой путь он закончил в подвале принадлежащего ей дома. - Послушайте, - сказал Гарви. - Хамнер-Браун летит в атмосферу с большей скоростью, чем обычный метеорит, и состоит она в основном из льда. Значит, и сгореть она должна быстрее, не так ли? Оба ученых - одновременно - замотали головами: одна голова с тонким лицом, украшенным похожим на глаза насекомого очками, вторая голова - снизу густая растрепанная борода, а сверху очки в массивной оправе - обе замотали отрицательно. А от противоположной стены точно так же головой замотал Марк. "Метеориты сгорают быстрее, - сказал Шарпс. - Когда падающее тело достигает определенного размера, уже не имеет значения, обладает Земля атмосферой или нет." - Для нас имеет значение, - похоронным голосом добавил Форрестер. Шарпс осекся на секунду, потом рассмеялся. Очень вежливо рассмеялся. Гарви подумал, что смех этот звучит искусственно. Шарпс постарался рассмеяться так, чтобы не обидеть Форрестера. - Вот что нам нужно: хорошая аналогия. Гм... - лоб Шарпса пошел морщинами. - Ванильное мороженное с фруктами, - сказал Форрестер. - А? В бороде Форрестера прорезалась широкая улыбка: - Кубическая миля мороженного с фруктами. Обладающая при этом кометной скоростью. Глаза Шарпса вспыхнули: - Отлично! Итак, предположим, что Земля столкнется с порцией ванильного мороженого с фруктами. Объем мороженого - одна кубическая миля. Господи боже, они свихнулись, подумал Гарви. Оба ученых кинулись обгоняя друг друга к доске. Шарпс начал рисовать. - О'кей. Ванильное мороженое с фруктами. Давайте рассмотрим: в середине замороженный ванильный крем, поверх которого кладется слой мороженого... За его спиной раздался какой-то приглушенный звук. - Шарпс этот звук про игнорировал. Во время всего интервью Тим Хамнер не вымолвил не слова. А теперь он корчился, пытаясь сдержаться, пытаясь не разразиться хохотом. Он закатил глаза задыхаясь, осилил себя, придав лицу серьезное выражение: "Я не могу с этим согласиться..." И закричал - крик его напомнил рев осла: "Моя комета! Кубическая миля... ванильного... моро... женого!.. - Имеющего слой воздушного крема в качестве внешней оболочки, - усилил его смятение Форрестер. - Этот слой крема испарится, когда молот обогнет Солнце. - Она называется Хамнер-Браун, - поправил Тим, страдальчески вытягивая лицо. - Это Хамнер-Браун. - Нет, дитя мое, это кубическая миля ванильного мороженого с фруктами. И находящийся под внешней оболочкой слой мороженого по-прежнему находится в замороженном состоянии, - сказал Шарпс. - Но вы забыли... - начал Гарви. - На один полюс этой порции мороженного мы положим вишенку и примем, что в перигелии этот полюс окажется в тени. - Шарпс нарисовал вишенку. Рисунок демонстрировал, что когда комета обогнет Солнце, вишенка, расположенная на оси сфероида, окажется в противоположной от него стороне. - Не надо, чтобы эта ягодка была подпалина солнцем. И давайте сверху посыплем толченными орехами. Это будут каменные вкрапления... Вишня у нас, предположим диаметром в двести футов... - Она доставлена самолетом Канадских военно-воздушных сил, - сказал Шарпс. - Стен Фреберг! Верно! - Форрестер расхохотался. - Тсс... бух! Посмотрим, как эта сцена будет выглядеть на экранах телевизоров! - Значит так. Комета огибает Солнце, таща за собой светящийся хвост пены (этот слой мороженого оказался недоброкачественным и испарился). Затем она летит к Земле, намериваясь вцепиться нам в глотку... Дан, какова плотность ванильного мороженного? Форрестер пожал плечами: - Она не постоянна. Ну, скажем, две трети. - Ладно. Ноль, запятая, шесть, шесть и так далее. - Шарпс выхватил из стола карманный калькулятор и принялся неистово нажимать кнопки. - Ох, и нравятся мне эти штуки. С использованием плавающей запятой. Никогда заранее не угадаешь, где эта запятая окажется. - Итак предположим кубическая миля. Пять тысяч двести восемьдесят футов, чтобы перевести в дюймы, умножим на двенадцать, и, переведя в сантиметры, умножим на два, запятая, пятьдесят четыре, получается куб... Таким образом, имеем два, запятая, семьсот семьдесят шесть умноженные на десять в пятнадцатой степени кубических сантиметров ванильного мороженного. Чтобы его съесть, понадобится немало времени. Далее - плотность... И - извольте пожаловать - примерно два умножить на десять в пятнадцатой степени. Два миллиарда тонн. Теперь - если учесть поверхностный слой крема... - Шарпс перестал жать кнопки. Доволен, как нажравшийся обжора, подумал Гарви. Весьма многоречивый обжора, в распоряжении которого имеется последней модели карманное чудо счетной техники. - Как вы полагаете, чему равна плотность крема? - спросил Шарпс. - Предположим, ноль, запятая, девять, - сказал Форрестер. - Вам никогда не приходилось изготовлять крем? - во спросила Чарлин. - В воде он тонет. Попробуйте для пробы опустить его в чашку с холодной водой. Приготовляя крем, моя мать всегда так делала. - Тогда предположим, один, запятая, два, - сказал Форрестер. - Еще миллиард с половиной тонн на крем, - сказал Шарпс. За его спиной Хамнер издал еще более странный звук, чем раньше. - Полагаю, что каменные включения мы можем не принимать во внимание, - сказал Шарпс. - Теперь вы понимаете почему? - Господи боже, да, - сказал Гарви и глянул на работающую камеру. - Э... да, доктор Шарпс, конечно, нет никакого смысла принимать во внимание каменные включения. - Надеюсь вы не собираетесь показывать все это на экране? - негодующе заорал Тим Хамнер. - Вы запрещаете? - спросил Гарви. - Нет... нет... - Хамнер скорчился в припадке смеха. - Далее. Скорость у кометы, как и полагается, кометная. Огромная скорость. Глянем теперь, какова параболическая скорость Земли. Дан? - Двадцать девять запятая и семь десятых километров в секунду. Умноженное на корень квадратный из двух. - Сорок два километра в секунду, - возвестил Шарпс. - И нужно еще учесть обратную скорость Земли. Все зависит от геометрии столкновения. Если мы, например, возьмем скорость в пятьдесят километров в секунду, это будет достаточно близко к истине? - Вполне, - сказал Форрестер. - У метеоритов скорость от двадцати до, пожалуй, семидесяти. Вполне. - Ладно. Принимаем пятьдесят. Квадрат, да пополам... Переводим массу в граммы... Получается где-то около два умножить на десять в двадцать восьмой степени Эргов. Вот что такое наше ванильное мороженое. Далее: имеем право принять, что большая часть поверхностного слоя крема вскипела и испарилась, но, понимаете ли, Гарви, на таких скоростях действие атмосферы продлится не слишком долго. При лобовом столкновении оно продлится ровно две секунды. Во всяком случае, какая бы часть массы не испарилась, выделится достаточно много энергии, чтобы тепловой баланс Земли изменился. Взрыв будет внушительный. Предположим, что Земле будет передано двадцать процентов энергии поверхностного слоя крема и тогда, - нажато еще несколько кнопок, и Шарпс драматически возвысил голос, - общий результат таков: два запятая семь умноженное на десять в двадцать восьмой степени эргов. О'кей, вот что такое ваше столкновение. - Мне это говорит не слишком много, - сказал Гарви, - но похоже, что это большое число... - Единица в сопровождении двадцати восьми нулей, - пробормотал Марк. - Шестьсот сорок тысяч мегатонн, примерно так, - сказал мягко Дан Форрестер. - Да, это большое число. - Господи боже мой, планета будет выжжена, - сказал Марк. - Не совсем, - из болтающегося на поясе футляра Форрестер вытащил калькулятор. - Взрыв будет равен примерно извержению - одновременно - трех тысяч Кракатау. Или если насчет Феры не ошибаюсь - одновременному извержению ста Фер. - Фера? - спросил Гарви. - Вулкан в средиземноморье, - подсказал Марк. - Бронзовый век. Отсюда и берет начало легенда об Атлантиде. - Ваш приятель прав, - сказал Шарпс. - Хотя я не уверен насчет оценки количества выделившийся энергии. Рассмотрим проблему под другим углом зрения. Человечество - все человечество - за год использует примерно десять в двадцать девятой степени эргов. Сюда входит все: электрическая энергия, уголь, ядерная энергии, кухонные плиты, автомобили... дальше перечисляйте сами. Итак, наше мороженное несет в себе запас энергии, равный примерно тридцати процентам ежегодного мирового Энергетического бюджета. - Хм. Тогда не так уж плохо, - сказал Гарви. - Не так уж плохо. Не так уж плохо по сравнению с чем? Запас годовой энергии, выделившийся в течении одной минуты, - сказал Шарпс. - Вероятно, комета влетит в воды мирового океана. Если она ударит в землю, в твердь, в месте столкновения все будет уничтожено, но не большая часть выделившейся энергии тут же отразиться в космическое пространство. Но если комета ударит в океан, вода испариться. Погодите-ка, эрги перевести в калории... Черт возьми! Мой калькулятор для такой операции не приспособлен. - Сейчас переведу, - сказал Форрестер. - В случае столкновения испариться примерно шестьдесят миллионов кубических километров воды. Или, если вам это больше по нраву, пятьдесят миллиардов кубических футов. Вполне достаточно, чтобы все США оказалось под слоем воды. Под слоем в двести двенадцать футов. - Прекрасно, - сказал Шарпс. - Итак: в атмосферу вылетают шестьдесят миллионов кубических километров воды. И после этого, Гарви, выливаются обратно в виде дождя. Значительная часть этого дождя, прольется над полярными областями. А поскольку вода замерзнет, то это будет уже не дождь, а снег. Быстрое формирование ледников... которые движутся к экваториальным областям... да. Гарви, историки полагают, что в следствии извержения Феры изменился земной климат. Мы _т_о_ч_н_о_ знаем, что извержение Тамбоуры - примерно той же силы, каким было извержение Кракатау - привело к тому, что историки предыдущего столетия называли "годом без лета". Голод. Неурожаи. Наше ванильное мороженное приведет, вероятно, к наступлению нового ледникового периода. Облака, облака отражают свет. Меньше солнечного тепла достигнет земной поверхности. Снег также отражает свет. Становится все холоднее. Выпадает все больше снега. Ледники ползут к экватору, не успевая растаять. Положительная обратная связь. Дела, похоже, оборачиваются чертовски серьезно. - Но что служит причиной прекращения ледниковых периодов? - спросил Гарви. Форрестер и Шарпс одновременно пожали плечами. - Итак, - сказал Хамнер, - моя комета окажется причиной наступления ледникового периода? - лицо у него было вытянувшееся, мрачное. Так выглядело бы лицо его бабушки, если бы она узнала, что ее похороны обошлись в 60.000 долларов. - Нет, - сказал Форрестер. - Мы говорили лишь о ванильном мороженном. Гм... Молот больше. - Хамнер-Браун. Насколько больше? Форрестер неуверенно развел руками. - Раз в десять. - М-да, - сказал Гарви. Он отчетливо видел: через поля, через леса ледники ползут к югу. Растительность убита снегом. Вниз, по Северной Америке - в Калифорнию, по Европе - к Альпам и Пиренеям. За зимой следует зима, становится все холоднее, гораздо холоднее, чем было в "великие морозы" 76-77 годов. И - черт возьми! - никто даже не упомянул хотя бы, что произойдет с приливами и отливами. Это будут не просто волны... "Но комета не может иметь такую же плотность, как кубическая миля м-м-м..." Тут с ним это и произошло. Гарви откинулся - упал - на спинку своего кресла и утробно загоготал. Он просто не мог выговорить ни слова. Позднее он сделал для себя - только для себя - еще одну запись. Сделав в том жалком подобии кабинета, который предоставила ему студия: муляжи книг на полках, потертый ковер на полу. Здесь он мог говорить свободно. - Простим за это прощения. (Эти слова надо будет вставить сразу после того, как зритель увидят, что Гарви потерял контроль над ситуацией. А во время интервью с Шарпсом он терял контроль несколько раз). Особо нужно отметить следующие пункты. Первое: вероятность того, что твердая составляющая Хамнер-Браун столкнется с Землей, ничтожно мизерная. На таком расстоянии сам Дьявол не смог бы попасть в такую маленькую мишень, как наша планета. Второе: если столкновение состоится, эффект, вероятно, будет такой, как если бы с Землей столкнулось несколько больших и массивных тел. Некоторые из этих тел упадут в океан. Другие ударят в землю, где разрушения окажутся локальными. Все же: если Хамнер-Браун столкнется с нашей планетой, это будет, как если бы Дьявол ударил по ней чудовищно громадным молотом." АПРЕЛЬ: ИНТЕРЛЮДИЯ Пятьдесят тысяч лет назад в Аризоне: Когда при соприкосновении с кислородом, содержащимся в атмосфере, железо возгорелось поверхность земли раскалилась. В следствии этого масса грунта оказалась выброшена в воздух. Обломки, огромные как дом, летели под острыми углами во все стороны над самой поверхностью. Образовался громадный куб сверхперегретого воздуха, расширяющийся с гигантской скоростью. Вся жизнь на сто миль в окружности оказалась немедленно и полностью выжженной. Френк В.Лэйн. "Ярость стихии". (Чилтон, 1965 г.) Леонилла Малик подписала рецепт и отдала его больному. Этот - последний за сегодняшнее утро, и, когда пациент вышел из ее кабинета, Леонилла выдвинула ящик стола и достала бутылку "Гранд Маринер". Наполнила маленький, изящной формы стаканчик. Дорогостоящий ликер достался ей в подарок от одного из ее товарищей-космонавтов. Когда пьешь этот напиток, тобой овладевает восхитительное ощущение декаданса. Еще приятель подарил ей шелковые чулки и комбинацию из Парижа. А я никогда не бывала за границей, подумала она. Какие бы усилия я не прикладывала, за рубеж меня никогда не выпустят. Хотелось бы ей понять, какое теперь у нее социальное положение. Ее отец был врачом - и имел очень хорошую репутацию среди кремлевской элиты. А затем раскрылся заговор врачей отравителей, безумная вера сталинистов в то, что кремлевские врачи пытались отравить Первого революционера нашего времени, Народного Героя, Учителя и Вдохновителя, Вождя мирового пролетариата товарищи Иосифа Виссарионовича Сталина. Отец Леониллы и еще сорок врачей сгинули в подвалах Лубянки. В наследство от отца ей достался номер "Правды" за 1950 год. В нем было старательно подчеркнуто каждое упоминание имени Сталина. Лишь на первой странице его имя упоминалось девяносто один раз, десять раз его именовали Великим вождем и шесть раз Великим Сталиным. Его следовало бы отравить, этого выродка, подумала Леонилла. Мысль эта вызвала неприятное чувство: она противоречила имеющей давнюю историю традиции. В советских медицинских учебных заведениях Клятва Гиппократа не изучалась, но Леонилла прочла ее. Будущее Леониллы, как дочери врага народа, не казалось особенно лучезарным. Но времена изменились и врач Малик был реабилитирован. В числе прочего - во искуплении сделанного - Леониллу избавили от должности секретарши в захолустном украинском городке и послали учиться в университет. Любовная связь с полковником военно-воздушных сил привела к тому, что Леонилла научилась водить самолеты. А затем, как ни странно, она было зачислена в отряд космонавтов - хотя ее положение там по сию пору оставалось неопределенным. Полковник стал генералом. И, хотя уже давным-давно был женат, продолжал помогать ей. Ей так и не удалось побывать в космосе. Ее тренировали для этого, но в полет - так ни разу и не назначили. Вместо этого она занималась лечением летчиков и членов их семей. И продолжала тренировки и надеялась на счастливый случай. В дверь тихо постучали. Сержант Бреслов, паренек не более девятнадцати лет от роду. Бреслов очень гордился тем, что он сержант Красной Армии. Только, разумеется, армия больше не называется Красной. Она перестала ею быть с тех пор как Сталин настоял на ее переименовании во время войны, которую он нарек Великой Отечественной. Бреслов предпочел бы название "Красная Армия". Он часто говорил о том, как хотел бы принести свободу всему миру - на острие своего штыка. - Товарищ капитан, для вас получено сообщение. Вам приказано лететь в Байконур, - он нахмурился, уставясь в бутылку, которую Леонилла забыла убрать. Значит: пора за работу, - сказала Леонилла. - Это настоящий праздник. Составите мне компанию? - и налила стакан для Бреслова. Он выпил налитое - стоя и с выражением неослабной бдительности. Это была единственная для него возможность выказать офицерам неодобрение, когда видел, что они пьют до обеда. Разумеется, до обеда пили многие, что служило Бреслову добавочным доказательством, что дела пошли хуже с тех пор, как Красная Армия перестала Быть Красной. О том, какой была Красная Армия ему много (и хвастливо) рассказывал его отец. Через три часа она уже летела по направлению к космопорту. Ей все еще едва верилось: недвусмысленный срочный приказ, согласно которого она сейчас летит на тренировочном реактивном самолете. Ее вещи будут высланы позднее. Что там случилось такое важное? Она выбросила вопрос из головы и отдалась радости полета. Одна, в чистом небе, никто не заглядывает тебе через плечо, никакой другой пилот не перехватывает управление - восторг. Лишь одно на всем белом свете может быть лучше. Может ли случиться, что ее вызывают именно из-за этого? Она не слышала, что готовиться какая-то новая экспедиция в космос. Но все может быть. Мне уже не раз везло. Почему бы и не повезло и на этот раз? Она представила, что находиться в кабине настоящего "Союза", ждет, когда взревут стартовые двигатели - взревут и вынесут корабль в пустоту космического пространства. И от этой мысли Леонилла выдала такую серию фигур высшего пилотажа, что если б кто из начальства увидел, ей бы немедленно приказали идти на посадку. Внезапный порыв ветра, пронесшийся через Долину Сан-Иоаквин, слегка качнул трайлер, отчего Барри Прайс тут же проснулся... Он тихо лежал, слушая успокаивающее звучание бульдозеров: бригады продолжали работу, возводя ядерный комплекс. За окном вспыхнул свет. Прайс осторожно привстал, стараясь не разбудить Долорес - но она заворочалась и открыла глаза. - Сколько времени? - сонно спросила она. - О, господи. Ложись спать, - она потянулась к нему. Простыня соскользнула открыв ее загорелые груди. Он уклонился, затем Зажал обе ее руки своей рукой и нагнулся, чтобы поцеловать ее. - Женщина, ты ненасытна. - У меня нет никаких оснований жаловаться. Ты действительно встаешь? - Да. Мне нужно заняться работой, а позже мы ожидаем визитеров, и я о_б_я_з_а_н_ прочесть доклад Мак-Клива, поданный еще позавчера. Мне передали его еще прошлой ночью. Долорес пересиливая себя улыбнулась: - Само собой, мы с тобой легли вместе только чтобы чуть поразвлечься. Ты наверняка не ляжешь спать снова? - Нет, - он отошел к раковине, открыл кран и подождал, пока не пошла горячая вода. - Ты встаешь быстрее, чем любой мужчина, с которым я когда-либо имела дело, - сказала Долорес. - А я ни свет ни заря вставать не намерена. - Она натянула подушку на голову, но ее тело под простыней чуть заметно двигалось - чтобы показать Барри, что она не спит. Можно бы еще, подумал Барри. Йо-хо! Но тогда зачем я надеваю штаны? Одевшись, он решил, что лучше считать, что Долорес спит - и быстренько выскочил из трайлера. Снаружи его встретил свет утреннего Солнца. Он потянулся, глубоко вдыхая воздух. Его трайлер стоял на краю походного лагеря - в этом лагере жили большинство тех, кто возводил Сан-Иоаквинский ядерный комплекс. Долорес нашла ночлег далеко отсюда, но в последние дни обычно ночевала именно здесь. Барри шел к стройке и улыбался, но оптом вспомнил о Долорес и улыбка его увяла. Она - восхитительна. И то, чем они так активно занимались этими днями в свободное от работы время, никак не отражалось на их служебных отношениях. Она была, в сущности, не столько секретарша, сколько помощником по административной части, и Барри чертовски хорошо знал, что без нее с работой ему не справиться. Она была - по-крайней мере - столь же необходима, как и руководитель (то-есть он сам). И подумав об этом, Барри Прайс ужаснулся. Его томило предчувствие, что на него предъявят права. Предъявят права на его время, станут требовать, чтобы он уделял больше внимания... и со стороны Долорес это было бы не так уж неразумно. В общем, случиться, все то, что сделало его жизнь с Грейс невыносимой. Барри мог поверить, что Долорес удовлетвориться ролью просто... кого? И он не мог найти ответа. Любовница - это будет не правильно. Он не помогает ей. В голову пришла странная мысль: Долорес не из тех, кто позволяет мужчине (любому мужчине) вторгнуться в ее жизнь. Не из тех, кто позволяет мужчине одержать верх над собой. Это для нее мужчина - любовник, подумал он. И такая расстановка сил ее вполне удовлетворяет. Даже более, чем удовлетворяет. Возле палатки, где жил руководитель конструкторского бюро, стояла большая посудина, полная кофе. Барри остановился, налил себе чашку. У конструкторов всегда превосходный кофе. Чашку Барри отнес в свой кабинет, вытащил докладную Мак-Клива. Минутой позже он взвыл от ярости. Когда появилась Долорес (примерно в восемь тридцать), он все еще не успокоился. Она вошла (в руке чашка кофе) и увидела, что он расхаживает по кабинету взад - вперед. - Что случилось? - спросила она. И вот это мне нравится в ней, подумал Барри. Она отметает все личное когда находиться на работе. - Вот, - он потряс докладом. - Ты знаешь, чего желают эти идиоты? - Конечно, нет. - Они хотят, чтобы комплекс был упрятан под землю! Вокруг всего комплекса должна быть сооружена насыпь в пятьдесят футов! - Можно ли считать, что этим будет увеличена безопасность? - спросила Долорес. - Нет! Это будет лишь... косметика. Вот и все! Даже не косметика... на черта ее?! Сан-Иоаквин великолепен. Этот комплекс - прекрасен. Можно гордиться им, а не упрятывать под кучей грязи. Долорес поставила чашку на стол и неуверенно улыбнулась: - Ты выполнишь это требование? - Надеюсь, что нет. Но Мак-Клив утверждает, что членам комиссии эта идея понравилась. Так же как и мэру. Вероятно, мне придется это сделать, и - будь оно проклято! - мы тогда выбиваемся из графика! Придется отзывать людей, занятых рытьем котлована под номер четыре и... - Кстати дамы из Учительско-родительской ассоциации будут здесь минут через пятнадцать. - Господи боже!.. Спасибо, что напомнила. Надо как-то попытаться успокоиться. - Да, тебе лучше заняться этим. Ты сейчас рычишь, как медведь. Постарайся быть милым, эти дамы на нашей стороне. - Рад, что хоть кто-то на нашей стороне, - Барри отошел к письменному столу. Взял с него чашку кофе - и увидел, какую груду работы ему еще остается сделать сегодня. И понадеялся, что дамы задержаться у него не долго. Может быть, появиться возможность переговорить с мэром, и, может быть мэр окажется достаточно чувствительным к доводам разума, и тогда можно будет снова заняться работой... Работа на строительной площадке кипела. На посторонний взгляд беспорядочно, в различных направлениях двигались бульдозеры, подъемники, бетоновозы. Рабочие перетаскивали оборудование для формовки бетона. Барри Прайс вел гостей сквозь этот водоворот - и почти не видел его. Гости видели рекламные ролики, и потому благоразумно одели - все как одна - брюки и обувь на низком каблуке. Когда Долорес раздала им каски, они восприняли это спокойно. И вопросов не задавали. Барри подвел их к номеру третьему. Сейчас Номер третий представлял собой лабиринт стальных балок и фанерных листов, возведение купола было еще далеко не завершено. Здесь - подходящее место, чтобы продемонстрировать гостям особенности системы безопасности. Барри надеялся, что они умеют слушать. Долорес говорила, что во время общения с ней гости вели себя вполне благоразумно, и это вселяло надежду, но прошлый опыт заставлял Барри держаться настороженно. Вот и более спокойный участок, где рабочих в данную минуту нет. Но все равно шумно: рядом рычат бульдозеры, невдалеке плотники устанавливают свои конструкции, вовсю идет сварка труб. - Я знаю, что мы отнимаем у вас время, - сказала миссис Гундерсон. - Но нам это кажется важным. Многие родители задают вопросы относящиеся к вашему Центру. Школа расположена лишь в нескольких милях отсюда... Барри улыбнулся - улыбка выражала согласие. Этим он постарался показать, что все правильно. И что он знает, что данный визит к нему - это очень важно. Но мыслями своими он был далеко. Он продолжал обмозговывать докладную Мак-Клива. - Как много тут народу... Все эти люди действительно работают на вас? - спросила другая дама. - Они - служащие корпорации "Бечтел", - сказал Барри. - Строительство ведется "Бечтелом". Управление по делам водоснабжения и энергии не могло бы содержать так много людей на своей постоянной оплате. Миссис Гундерсон не заинтересовали детали административной структуры. И она напомнила Барри о себе: ей хочется получить - и быстро - доскональную информацию. Миссис Гундерсон - полная, хорошо одетая женщина. Ее муж - владелец большой фермы, расположенной где-то неподалеку. - Вы собирались показать нам, как обеспечивается безопасность, - заявила она. - Хорошо, - Барри показал на возводящийся купол. - Во-первых: само это сооружение, в котором и будет все размещаться. Несколько футов бетона. Если что-нибудь там внутри и случиться, то внутри и останется. Но вот что я хотел бы вам показать, - он ткнул пальцем в сторону трубы, выходящей из-под недостроенного купола. - Это наша главная линия охлаждения. Нержавеющая сталь. Два фута в диаметре. Толщина стенки равна одному дюйму. Вон лежит отрезанный кусок трубы, и я готов спорить, что вы не сможете поднять его. Миссис Гундерсон приняла вызов. Она ухватилась за край четырех футового отрезка, но не смогла сдвинуть его даже с места. - Теперь предположим, что хладагент не поступает, где-то полностью вытек - что совершенно исключено, - сказал Барри. - Понятия не имею, как это может случиться, но предположим, что такое произошло. Внутри этого сооружения как раз сейчас рабочие устанавливают баки - эти емкости предназначены для хранения холодильного агента. На случай возникновения аварийной ситуации. И это большие баки. Если давление воды в главной линии охлаждения понизится, вода из баков под высоким давлением пойдет прямо в сердцевину реактора. Он провел их под купол, стараясь ознакомить их буквально со всем. Показал им насосы для заполнения полостей реактора водой. Показал бак на тридцать тысяч галлонов в котором будет храниться запас воды для турбин. - Все это предназначено для обеспечения охлаждения в случае возникновения критического положения, - пояснил Барри. - А какова производительность? - спросила миссис Гундерсон. - Сто галлонов в минуту. Примерно как у шести садовых шлангов вместе взятых. - Мне не кажется, что это слишком много. И это все, что может оказаться необходимым? - У нас есть все, что может оказаться необходимым. Поверьте мне, миссис Гундерсон, мы обеспечиваем безопасность ваших детей более, чем это смог бы сделать еще кто-либо. Мы готовы вовсе оружие встретить любые так называемые несчастные случаи - даже те, которые никогда не могут произойти. У нас есть специальные люди, работа которых заключается в придумывании несчастных случаев. Они изобретают всякие глупости, которые - мы в этом уверены - просто не могут случится. Это делается, чтобы они были готовы ко всему - даже невероятному. Он провел посетителей через все здания понимая, что громадность окружающего произведет на них впечатление. Как и на него самого. Ему нравится - он любит! - этот силовой комплекс. Большую часть этой жизни он провел, готовя себя к этой работе. Наконец, гости увидели все, и Барри повел их обратно. Там, в центре приема посетителей ими займутся люди из отдела общественной информации и рекламы. Надеюсь я все сделал правильно, подумал он. Они могут здорово помочь нам, если захотят. Но могут также и здорово навредить... - Меня очень интересует еще одно, - сказала миссис Гундерсон. - Диверсия. Я понимаю, вы сделали все, что могли, чтобы предотвратить несчастные случаи, но предположим, что кто-то специально попытается... взорвать все это. В конце концов, вы не можете держать здесь очень большую охрану, а сумасшедших в нашем мире хватает. - Да. Что ж, мы предусмотрели способы, какими могла бы быть проведена диверсия, - Барри улыбнулся. - Извините меня, но рассказывать об этом я не буду. Гостьи неуверенно заулыбались ему в ответ. Наконец, миссис Гундерсон сказала: - Значит, вы уверены, что никакая банда не сможет нанести ущерба вашему центру? Барри покачал головой: - Нет, сударыня. Мы уверены, что любая диверсия против нас не сможет причинить ущерб _в_а_м_ - что бы не предпринималось. Но полностью обезопасить сам центр невозможно. Взгляните на турбины. Они делают три тысячи шестьсот оборотов в минуту. Лопасти вращаются так быстро, что если в паровую линию попадет всего лишь несколько капель воды, турбина будет повреждена. Аппаратный зал уязвим для любого идиота с динамитом. Нет, мы не сможем остановить диверсантов, пожелавших привести вред комплексу, но точно так же никто не может предотвратить поджег баков на энергоцентрах, работающих на нефтяном топливе. Однако в наших силах проследить, чтобы никто за стенами нашего комплекса не потерпел никакого ущерба. - А те, кто будет работать здесь? Барри пожал плечами: - Знаете. Никому не кажется странным, что работа полицейских и пожарных окутана ореолом романтики. Но о тех, кто работает на силовых комплексах, известно гораздо меньше. Люди иначе расценивали бы их труд, если увидели, как наши парни, стоя по пояс в нефти, перекрывают клапан. Или если б увидели монтера на вершине энергоопоры - в окружении электрических разрядов... Мы должны делать свою работу, миссис Гундерсон. И мы ее делаем - если нам не мешают ее делать. Веет теплый ветер, небо ясное. Это Хаустон, пригород Эль-Лаго. Период дождей окончился и сотня семейств загорало сейчас на задних дворах своих дворов. В местных лавках запас пива почти полностью распродан. Замотанный, голодный и счастливый (еще бы, все выходные ему предстоит провести дома!) Рик Деланти вытащил бифштексы из гриля и рассовал их по булочкам. Сад его дома заполнен теплом, дымом и шумом - там разместилась дюжина друзей Рика вместе со своими женами. Слышно, как вопят дети, затевающие какую-то новую игру. Родители слышат эти вопли и гордятся, подумал Рик, даже если гордиться, в общем-то, нечем. А сами дети на родителей не очень то обращают внимания. - ...никаких новых мыслей, - это голос его жены. - Научные фантасты писали о космических колониях еще десятки лет назад. Жена у Рика высокого роста, кожа у нее очень черная. Ее волосы за плетены в черные косички - эта прическа называется "кукурузная булочка". Деланти мог вспомнить времена, когда она, наоборот, распрямляла волосы. - Кстати, об этом писал и Хайнлайн, - сказала Глория Деланти. И, ожидая одобрения, взглянула на Рика. Но он был слишком занят грилем - а в памяти почему-то всплыл образ его жены, когда оба еще жили в Чикаго и были студентами. - Новое есть, - вошедший был членом весьма избранной и ограниченной группы. Эван едва не побывал на поверхности Луны. Он был тем, кому выпало остаться в кабине "Аполлона" - О, Нейл разработал э_к_о_н_о_м_и_ч_е_с_к_и_й _а_с_п_е_к_т_ строительства космических колоний. Он доказал, что можно не только писать рассказы на эту тему, но и заняться делом - то есть реально строить. - Мне это нравится, - заявила Глория. - Совместный, семейный, так сказать, проект астронавтов. Каким образом можно подписать контракт? - Вы уже это сделали, - сказал Джейн Ритчи. - Когда выходили замуж за летчика испытателя. - О, разве мы женаты? - удивилась Глория. - Недоумеваю, Эван, как вам удалось добиться того, чтобы эти люди, стоит им придти в тренировочный центр, четко и без промедления выполняют свои обязанности? Из-за тьмы вышел Джон Бейкер: - Эй, Рики! Я уже думал, что заблудился. С улицы кажется, что здесь все повымерло. Раздался хор приветствий. Голоса мужчин, не видевших полковника Джона Бейкера с тех пор, как он перебрался в Вашингтон, звучали неподдельно сердечно. А в приветствиях женщин особой теплоты не чувствовалось. Ничего другого Бейкер и не мог ожидать: он развелся. Такое случалось со многими астронавтами, и именно поэтому он вернулся обратно в Хаустон (его возвращение озадачило многих). Бейкер приветствовал всех взмахом руки, затем засопел, принюхиваясь: - А мне дадут одну из вот этих штук? - Ваш приказ будет исполнен, сэр, и если вы его только не отмените... - Почему у тебя никогда не бывает жареных цыплят? - Боюсь поддаться стереотипу. Дело в том, что я... - Чернокожий, - учтиво подсказал Джонни Бейкер. - А? - Рик испуганно уставился на свои реки. - Нет, это просто жир от бифштексов. Измазался. - Так кто же все-таки выбран для полета к комете? - требовательно спросила Эван. - Большого полета? - Будь я проклят, если знаю, - ответил Бейкер. - В Вашингтоне все молчат. - Черт возьми, намерены послать меня, - сказал Рик Деланти, - у меня эти сведения из надежного источника. По хребту Бейкера пробежал холодок. Банка пива осталась полуоткрытой. Трое мужчин, находившиеся поблизости, оборвали разговор, их жены затаили дыхание. - Я когда был в Тексархане, сходил к гадалке, и она... - Господи! Быстро давай мне ее имя и адрес! - сказал Джонни. Остальные несколько насильственно заулыбались и вновь занялись разговорами. - Ну, и навел ты на нас страху, - шепнул Джонни и рассмеялся. - Ага, - бесстыже сказал Рик, переворачивая бифштексы длинной вилкой. - Почему не могут проинформировать нас пораньше? Нас насчитывается около дюжины, мы готовимся неделю за неделей, и нам ни слова. А ведь это будет последний полет - пока не закончат возиться с "Шаттлом". Я нахожусь в списке уже шесть лет, и ни разу не был назначен в полет. Сомневаюсь, стоит ли игра свеч. Он положил вилку: - Не только сомневаюсь, но и помню судьбу Дика Слейтона. Бейкер кивнул. Дик Слейтон входил в первоначально отобранную семерку астронавтов, и он ждал назначения в полет вплоть до совместной экспедиции "Союз-Аполлон". Тринадцать лет ждал назначения. Как астронавт он был не хуже других, но лучшее применение ему находили на земле. Тренировки за тренировками, и снова наверху решают: незаменим на наземной работе. - Удивляюсь, как только он это выдержал, - сказал Джонни Бейкер. - Я тоже, - кивнул Рик. - Но я - единственный в мире астронавт с черной кожей. Продолжаю надеяться, что это мой козырь. К грилю подошла Глория: - Эй, Джонни! О чем это вы вдвоем беседуете? - А о чем, - от охладителя пива крикнула Джейн, - о чем всегда говорят астронавты, когда намечается космический полет? - Может быть, там выжидают нужного момента, - сказал Джонни Бейкер. - Расовые беспорядки. И - когда настанет время - в космос запустят чернокожего астронавта. Чтобы доказать, что у нас все равны. - Не смешно, - сказала Глория. - Но это предложение ничем не хуже других, - сказал ей Рик. - Я знаю, как проходит отбор в НАСА. Но если Джонни прав, я должен был получить назначения во все полеты - без исключения. Во всяком случае, что ты привез нам из этой забавной пятиугольной лачуги? - Приказ. Снова приступить к тренировкам. Я тоже кандидат в экспедицию к Молоту. - Гм, - Рик потыкал вилкой в кусок мяса. Почти готов. - Это меняет дело. Очередь из двоих. Ты должен оказаться первым. Бейкер пожал плечами: - Не знаю, как пойдут дела на этот раз. Так и не смог понять, как это меня назначили на "Скайлэб". - Ты должен подойти, - сказал Рик. - Опыт ремонтных работ в космическом пространстве. А корабль приводят в порядок быстро, на все отборочные испытания времени нет. Вывод ясен. Глория кивнула, кивнули и другие, кто прислушивался к разговору. Затем окружающие вернулись к своим разговорам. Джонни Бейкер пил пиво, на душе у него сделалось легче. Если вывод ясен для тех, кто здесь присутствует, он, вероятно, не менее ясен и членам Астронавтического комитета Хаустона. - Кое-какие известия из Вашингтона я все же привез. Сведения не официальные, но вполне надежные. Русские посылают в полет женщину. Странным образом распространяется тишина - по расширяющейся окружности. - Леонилла Малик. Доктор медицинских наук. Так что мы доктора наук в космос посылать не будем, - Джонни Бейкер возвысил голос, чтобы слышали все. - Это точно: русские посылают именно ее, и нам не успеть за их "Союзом". Источник моих сведений конфиденциальный, но чертовски надежен. - Может быть, - сказал Дрю Веллен, и сейчас говорил лишь он один, - может быть, русские считают, что они должны что-то всем доказать. - Может быть, наши тоже так считают, - сказал кто-то. Рик почувствовал, как в крови его вспыхнул яркий огонь. Никто ничего ему не обещал, но он уже _з_н_а_л_. - Почему вы все так вдруг уставились на меня? - спросил он. - У тебя горят бифштексы, - сказал Джонни. Рик опустил взгляд, посмотрел на испускающее дым мясо. - Гори, дорогуша. Гори, - сказал он. В три часа ночи Лоретта Рэнделл услышала доносившийся из кухни странный шум. Посреди кухонного пола была расстелена вчерашняя газета. Посреди газеты была поставлена жаровня - самая большая, та, которая прямоугольная. Жаровня была наполнена мукой. На газете и на полу тоже была мука - просыпанная. Гарви бросал что-то в жаровню. Лицо у него было усталое и опечаленное. - Господи боже, Гарви! Что ты делаешь? - Привет. Служанка придет завтра, не так ли? - Да, разумеется, завтра пятница, но что она подумает? - Доктор Шарпс сказал, что все кратеры имеют круглую форму, - Гарви поднял руку над жаровней, в пальцах - орех. Пальцы разжались и орех упал. Мука взметнулась клубнем. - Какова бы ни была скорость или масса или угол падения метеорита, все равно кратер будет круглым. Наверное, он прав. Вся поверхность муки была усеяна горошинами и мелкими камушками. Пресс-папье оставило кратер размером с обеденную тарелку - сейчас уже почти полностью размытый следами более мелких кратеров. Гарви оглянулся и, нагнувшись, подобрал бутылочную пробку. Кинул - под острым углом - ее в муку. Кратер получился круглым. Лоретта вздохнула, осознавая, что ее муж сошел с ума. - Но Гарви, зачем ты занялся этим? Ты знаешь который час? - Но если он прав, значит... - Гарви посмотрел на глобус, принесенный им с работы. На глобусе были обведены жирно Заколдованные круги: Японское море, Бенгальский залив. Дугообразная цепочка островов, ограничивающий Индийский океан. Двойной круг, где образовался Мексиканский залив. Если хоть один из этих кругов - след столкновения с астероидом, значит было так: океаны вскипели, все живое было полностью выжжено. Сколько раз рождалась жизнь на Земле, и была стерта с ее лица и зарождалась снова? Если он кратко объяснит все Лоретте, она до самого утра будет трястись от ужаса. - Не обращай внимания, - сказал Гарви. - Это для фильма. - Ложись спать. Утром, до того как придет Мария, мы все это уберем здесь. - Нет, ничего не трогай. И не позволяй Марии ничего здесь трогать. Мне нужно будет все это сфотографировать... под различными углами... И он как в тумане потянулся к ней. Тесно прижавшись друг к другу, Гарви и Лоретта пошли к кровати. АПРЕЛЬ: ДВА Никто не знает, сколько объектов различного размера - вплоть до тех, что имеют несколько миль в диаметре ежегодно незамеченными проходят невдалеке от Земли. Доктор Роберт С.Ричардсон. Высокогорная обсерватория Маунт Вильсон Когда Гарви вышел из здания теле компании, рядом с вездеходом он увидел Тима Хамнера. Гарви нахмурился: - Привет, Тим. Что вы здесь делаете? - Если б я вошел в здание, это был бы визит заказчика - важное дело, правильно? Мне не нужны важные дела, мне нужна ваша благосклонность. - Благосклонность? - Купите мне выпить, и я все расскажу. Гарви скользнул взглядом по дорогостоящим костюму и галстуку Тима. Не совсем подходящее одеяние для того, кто хочет остаться незамеченным. В таком костюме ездить на дерби. Служитель парковочной стоянки узнал Тима Хамнера. Знаком он был и хозяйке кафе - она немедленно провела их внутрь. - О'кей, так о чем вы хотели со мной поговорить? - спросил Гарви, когда они заняли место за столиком. - Мне хотелось бы, чтобы вы - как и я - не имели никакого дела с ИРД, - сказал Хамнер. - Похоже, я перестаю быть владельцем своей кометы. Я ничего не могу поделать со специалистами, и то же самое происходит с теле фильмами. А ведь это ваши фильмы... - Тим замолчал, мелкими глотками потягивая из стакана. Он никогда не выпрашивал у людей сочувствия - особенно у людей, на него работающих. - Гарви. Я хотел бы принять участие еще в одном интервью. Бесплатно, разумеется. А, дерьмо. Что произойдет, если я скажу ему, что это невозможно? Консультировался ли он со своими юридическими советниками? Я полностью уверен, что сейчас не время с ним ссориться. - Знаете, сейчас для нас это представляет меньший интерес, чем раньше. Сейчас мы интервьюируем людей с улицы. - Разве они все - не тупицы? - Некоторые - да. Но иногда натыкаешься на жемчужное зерно. А это всегда нравится телезрителям. (И кроме того я сам знаю, как мне делать свою работу, черт побери!) - Для чего вам это? Хоть какую нибудь ползу вы от этого получаете? Гарви пожал плечами: - Мне бы не хотелось прерывать работу над этим фильмом... Но не это главное. Я хочу выяснить, как относятся люди к возникшей проблеме. Мне хочется обнаружить неожиданное. Мне мало того, что уже сделано. Я хочу идти дальше. И... - Продолжайте, - в кафе царил полумрак, Тим сузил глаза, заметив, какое странное выражение приобрело лицо Рэнделла. - Ну... Люди с улицы выражают странные желания - которые я не в силах понять. Они хотят, чтобы Джонни назначили в экспедицию к Молоту и... - Черт побери! - Вероятно, они захотят этого еще сильнее, если выясниться, что Земле предстоит столкновение с Гигантской порцией мороженного. Им важно одно: пошлите Джонни! Тим, это почти тоже самое, как если бы люди в большинстве желали конца света... - Но ведь это ужасно. - Может быть. Однако с этим приходиться примириться. Ужасно для тебя, подумал Гарви, но не так ужасно для мужчины с улицы, вынужденного ходить на работу, которую он ненавидит. Или для женщины, которой приходиться спать с распустившим слюни боссом - чтобы тот не выгнал ее с работы... - Видите ли, заказчик - вы, и я не могу помешать вам. Но я настаиваю, чтобы соблюдались определенные правила. Если хотите, мы начнем съемки рано утром... - Хочу, - Тим допил свой стакан. - Мне это будет полезно. А вы... говорят, вы способны извлечь пользу даже из виселицы, на которой вас повесят - если провисите достаточно долго. Вездеход был доверху набит людьми и оборудованием. Камеры, ленты, портативный письменный столик - если понадобиться что-то писать. Марк Ческу с трудом нашел место, где можно сесть. Трое уместились на заднем сиденье, Хамнер устроился на переднем. Марку вспомнились проводившиеся в пустыне мотогонки: машины забиты мотоциклами и всяким механическим оборудованием. Гонщиков впихивали как попало - будто о них вспомнили в самый последний момент. Ожидая, когда подойдут остальные телевизионщики, Марк включил радио. Чей-то голос - внушающий доверие, убедительный. Чувствовалось, что говорит профессиональный оратор. "И евангелие сие будет проповедоваться во все мире, дабы засвидетельствовали его все народы. А затем настанет конец света. Поэтому, когда увидите вы, что воцарилась предсказанная пророком Даниилом мерзость запустения, станьте во месте святом. И пусть те, которые в Иудее спасаются в горах" - голос изменил тональность - теперь выступающие не цитировал, а проповедовал. - "Народ мой, разве ты не видишь, что сейчас твориться в церквах? Разве это не та предсказанная мерзость? "Прочитавший сие пусть поймет сие". Молот приближается, чтобы уничтожить злых и безнравственных". - "Ибо настанет пора великого бедствия, которого не было от сотворения мира и до наших дней, какого никогда не было. И когда минуют те краткие дни, не останется нигде никакой плоти живой". - Звучит внушительно, - сказал чей-то голос за спиной Марка. И Чарли Баскомб залез в вездеход. - Вам проповедовал Евангелие преподобный Генри Армитаж, - сказал радио диктор. - Исполняя заповедь, радиостанция "Голос бога" вещает на весь мир на всех языках. Ваши пожертвования способствуют работе нашей радиостанции. - В эти дни - наверняка - слушают эту станцию многие, - сказал Марк. - И, должно быть, сейчас деньги текут к нему со все сторон. Машина выехала в Бурбанк и остановилась возле студии "Хорнер Бразерс". Приятная улица: много магазинов, и вообще тут все есть: от кабинок для просмотра короткометражек до изысканных ресторанов. Вдоль широкого бульвара текла людская река. Старлетки и киношники шли вперемежку с делового вида деятелями из страховых компаний. От автобусных и трамвайных остановок растекалась по улицам толпа женщин (эти домохозяйки - средний класс). Следом брели знаменитые артисты телевидения, из тех, кто живет по берегам озера Толука. Пока его команда устанавливала камеры и звукоаппаратуру, Гарви вместе с Тимом Хамнером направился в ресторан - пить кофе. Следом за ними - когда все было готово - пошел Марк. Приблизившись к столику, где сидел Гарви и Тим, он услышал, что говорит Гарви - а говорил он так тихо, что Марк едва мог разобрать. - ...и вся задача состоит в том, чтобы узнать, что думают люди. Свои собственные мысли я постараюсь скрыть: вопросы будут задаваться нейтральные и нейтральным голосом. Ваши мысли вам тоже придется скрыть молчанием. Ясно? - Абсолютно ясно, - растягивая слова, ответил Тим. Взгляд у него был острый. - Что я должен буду делать? - Вы можете быть полезным. Вы можете помочь Марку в проведении опроса. А можете устраниться. - У меня есть хорошая пишущая машинка, - сказал Хамнер. - Я мог бы... - Мы не вправе использовать ничего, что у вас есть, - сказал Рэнделл. - Вы не член профсоюза, - подняв взгляд, он увидел Марка. Марк кивнул ему, и Гарви покинул ресторан. Марк вышел вместе с Хамнером. - Он поручил мне то, что обычно, - сказал Марк. - Это, если честно говорить, убивает меня. - Я вам верю. И, думаю, если б я помешал чем-либо интервьюированию, он бы тут же уволил меня. А ехать на такси отсюда дорого. - Знаете, - хмыкнул Марк, - а мне когда-то казалось, что вы - заказчик. - Ага. Этот ваш Гарви Рэнделл - крепкий орешек. Вы давно занимаетесь этим делом? Марк покачал головой. - Это у меня временное, просто хочу чуть поработать для Гарви. Может когда-нибудь я сделаю это своим постоянным занятием, но - вы сами знаете, что такое телевизионный бизнес. Такая работа подрежет крылышки моей свободе. Над Бурбанком висел смог. - Вижу сегодня в горах правит бал Гертц, - сказал Хамнер. Марк уставился на него в удивлении: - Это как? Хамнер показал на север, туда, где горизонт долины Сан-Фернандо тонул в коричневой дымке: - Иногда отсюда видны горы. У меня там в горах обсерватория. Но, видимо, ущелье Гертца сегодня гонит туман обратно. Они подошли к вездеходу. Камеры были уже установлены, наготове показать хоть крупный план, хоть широкую панораму - по выбору. Гарви начал работу: остановил мускулистого мужчину в каске и рабочих ботинках. Мужчина явно выделялся на фоне толпы торговцев и бизнесменов. - ...Рич Коллантц. Занят на стройке - вон там - "Авери Билдинг". Голос и манеры поведения Гарви Рэнделла такие, чтобы человек разговорился. Если понадобиться, то, как он задает вопросы, будет заснято повторно. - Вы слышали что-нибудь о комете Хамнер-Брауна? Коллантц рассмеялся. - У меня не так много свободного времени, как вы, наверное, думаете, чтобы размышлять о кометах. (Гарви улыбнулся) - Но я смотрел "Ежевечернее обозрение". Там сказали, что она может столкнуться с Землей. - И что вы по этому поводу думаете? - Гав... дерьмо, - Коллантц перевел взгляд на камеру. - Некоторые умники всегда что-то предсказывают. Озон исчезнет, мы все погибнем. А вспомните шестьдесят восьмой, когда все предсказывали и гадалки утверждали, что Калифорния соскользнет в океан, и психи бежали спасаться в горы. - Да, но астрономы говорят, что если голова кометы столкнется с землей, это послужит причиной наступления... - Ледникового периода, - прервал Коллантц. - Я это знаю. Прочел об этом в журнале "Астрономия", - он усмехнулся и поскреб затылок по желтой металлической каской. - Это уже на самом деле будет что-то. Подумайте сами, какое тогда разовьется строительство. А всем этим, которые благополучные, понадобиться не счет в банке, а мех полярных медведей. Кто-то ведь должен отстреливать этих медведей для них. Может, и я смогу заполучить эту работенку для них, - улыбка Коллантц стала шире. - Да, это могло бы быть славно. Я бы с радостью попробовал, как это - стать великим охотником. Гарви покапал еще чуть глубже. Хотя - не похоже, чтобы это интервью пригодилось для фильма. Но оно и не являлось самоцелью. Гарви был рыболовом, а камера приманкой. Теле компания не одобряла подобных методов изучения общественного мнения. Слишком дорого, слишком ненадежно и слишком в лоб - таково было мнение боссов компании. Информацию, отражающую общественное мнение, можно получить от подготовленных специалистов в этой отрасли знания - тех, которые сами хотят поработать на "НБС". Еще несколько вопросов, касающихся науки и технологии. Коллантц явно наслаждался, позируя перед камерой. Слышал ли он, что планируется запуск "Аполлона" к комете? Что он об этом думает? - Это мне нравится. Хорошее будет зрелище. Покажут по экрану много интересного, а стоить мне это будет меньше, чем билет в "Розовую чашу" - это я вам гарантирую. Кстати, надеюсь, что в полет назначат Джонни Бейкера. - Вы знакомы с полковником Бейкером? - Нет. Но хотел бы с ним познакомиться. Мне бы понравилось встретиться с ним. Я видел фотографии, где он ремонтировал "Скайлэб". Это была славная работа. А когда он вернулся на Землю, то наверняка задал жару этим ублюдкам из НАСА. Так ведь? Эге, мне пора двигаться. Пора приступать к работе. Коллантц помахал рукой на прощание и отбыл. За ним в погоню - в ладони анкета - кинулся Марк. - Сэр, вы не можете уделить нам немного времени? Это был юноша - шел, понурив голову, погруженный в какие-то свои мысли. Внешность у него была подходящая, но лицо - как-то странно одеревеневшее. Он испуганно вздрогнул, когда Рэнделл прервал течение его мыслей. - Что? - Мы опрашиваем людей, что они думают о комете Хамнер-Брауна. Могу я узнать, как вас зовут? - Фред Лаурен. - Что вы думаете насчет кометы? - Ничего. - И Лаурен довольно неохотно добавил: - Я смотрел вашу передачу. - На его скулах заиграли желваки. Такое Гарви было знакомо. Некоторые люди всю свою жизнь постоянно злятся. И мышцы, с помощью которых челюсти сжимаются, а зубы скрежещут, у этих людей хорошо развиты. Гарви стало любопытно, не наткнулся ли он субъекта, страдающего выпадением памяти? Все же... - Вы слышали о том, что есть вероятность того, что голова кометы столкнется с Землей? - Столкнется с Землей? - Лицо у парня сделалось ошеломленным. Внезапно он повернулся и широкими шагами быстро пошел прочь - гораздо быстрее, чем он шел раньше. - Что случилось? - Спросил Тим Хамнер. - Не знаю, - сказал Гарви. Парень шел кого-то прикончить? Постоянно возникают все новые вспышки безумия - убийства не прекращаются. Больниц не хватает. Был ли Лаурен одним из этих сумасшедших, или парень просто поругался со своим боссом? "И никогда мы этого не узнаем. И если вас заедает любопытство - тем хуже для вас." Фред не смотрел ту, предыдущую передачу Рэнделла. Он смотрел на Коллинз, которая смотрела передачу о комете... Но кое-что из того, что он тогда услышал, начало всплывать в его памяти. Пути Земли и кометы могут пересечься. И если столкновение произойдет, то цивилизация погибнет. Сгорит. Конец света. Я умру. Мы _в_с_е_ умрем. Фред выкинул из головы намерение вернуться на работу. Дальше по улице - журнальный киоск. Фред торопливо зашагал туда. Были и еще интервью. Домохозяйки, которые и не слышали о комете. Старлетка, узнавшая Тима Хамнера (видела его в "Еженедельном обозрении") и пожелавшая, чтобы засняли как она целует его. Домохозяйки, осведомленные о комете не меньше, чем сам Гарви Рэнделл. Бойскаут, у которого на куртке был почетный знак за отличные познания в астрономии. Примечательного для Гарви оказалось мало. Ответы были в общем одинаковые. И это не было странным: Бурбанк был городом развитой космической индустрии, и жители его весьма одобряли запуск "Аполлона". Однако - такое почти полное единодушие - даже для этого города - было необычным. Как заподозрил Гарви, просто людям хотелось, чтобы был совершен новый полет космического корабля с экипажем на борту. И еще им хотелось снова увидеть своих героев. Астронавтов. А комета - хороший предлог. Бормотали, правда, что полет обойдется в копеечку, но большинство, подобно Ричу Коллантцу считало, что обычные их развлечения (менее интересные, чем экспедиция в космос) в конечном счете обходятся им дороже. Телевизионщики уже собирались закругляться, когда Гарви, выловил в толпе замечательно красивую девушку. Он подумал при этом: Энная толика красоты еще никому не вредила. Вид у девушки был озабоченный, она почти бежала. Лицо - отсутствующее и вместе с тем выражает немедленную готовность к действию. Чувствовалось, что она поглощена мыслями о каких-то важных делах. Улыбалась девушка как-то внезапно - и очень мило. - Я не очень часто смотрю телевизор, - сказала она. - И боюсь, что я никогда не слышала о вашей комете. У меня сейчас на работе такое твориться... - Это, видимо, будет очень большая комета, - сказал Гарви. - Этим летом вы увидите ее на небе. Кроме того, для ее изучения будет послана в космос специальная экспедиция. Одобряете ли вы этот намечаемый полет? Девушка не торопилась ответом. Потом спросила: - Много ли нового мы узнаем, исследовав эту комету? Гарви кивнул, и тогда она сказала: - В таком случае я - за полет. Если только он не будет стоить слишком дорого. И если правительства сможет полностью оплатить его - что представляется сомнительным. Гарви сказал что-то насчет того, что исследование кометы каждому обойдется дешевле, чем футбол на футбольный матч. - Разумеется. Но у правительства _н_е_т_ денег. И ни одну из своих программ оно отменить не может. Так что придется выпустить больше денег. Дефицит возрастет. Инфляция усилиться. Но, разумеется, инфляция усилиться в любом случае, так что за свои деньги мы можем позволить себе и исследование комет. Гарви изобразил голосом нечто вроде одобрения. Девушка вдруг сделалась очень серьезной. Улыбка ее исчезла, взгляд сделался задумчивым, а потом рассерженным: - Во всяком случае, какая разница - что именно я думаю? Никто в правительстве моего слова не услышит. И никого мое мнение не заботит. Конечно, я надеюсь, что запуск "Аполлона" состоится. По крайней мере, хоть ч_т_о_-_т_о _п_р_о_и_з_о_й_д_е_т_. Это будет не просто перекладывание бумаг из ящика в ящик. Затем она улыбнулась снова, и на лице ее заиграл солнечный свет. - Сама не понимаю, зачем я заговорила о трудностях, испытываемых политиками. Мне пора идти. - И ушла своей торопливой походкой - раньше, чем Гарви успел узнать ее имя. А вот еще - старомодно одетый чернокожий мужчина. Не скрывая, терпеливо ждет своей очереди предстать перед камерой. Мусульманин? - подумал Гарви. Именно так одеваются мусульмане. Но оказалось, что негр - из числа сотрудников мэра, и что он хочет объявить всем и каждому, что мэр п_р_о_я_в_л_я_е_т _з_а_б_о_т_у_, и что если избиратели одобрят новую программу мэра "Борьба со смогом", то жители долины Сан-Фернандо смогут увидеть звезды. - Можете уделить мне еще пять секунд? И улыбнитесь еще раз, пожалуйста, вашей милой улыбкой, - сказал Тим Хамнер. - А вот Хамнер-Браун. Что это такое? - Затем Тим нахамил кому-то, кто влез с предложением, что эта комета разнесет вдребезги Кальвер-Сити. Девушка рассмеялась. - Ладно. Я заполню вашу анкету. - Прекрасно. Имя? - Эйлин Сьюзан Ханкок. Хамнер тщательно записал услышанное. - Адрес? Номер телефона? Девушка нахмурилась. Взглянула на вездеход и съемочную аппаратуре. Перевела взгляд на дорогостоящий костюм Хамнера (такие одевают только на праздник) и его тонкие часы "Пульсар". - Я не понимаю... - Мы должны знать людей, которых снимаем. Знать - еще до того, как они встанут перед камерой, - сказал Тим. - Вдруг взорвет. Я не то имел в виду. Я - на самом деле - не профессионал-телевизионщик. Это я просто решил поработать с ними. Бесплатно. А еще я заказчик. И тот самый человек, который открыл комету. Эйлин изобразила на лице изумление (поддельное конечно): - "Как... Вот это помесь!" А затем они оба рассмеялись. - Как вам удалось достичь всего этого? - Тут важен правильный выбор бабушки. От которой потом можно унаследовать кучу денег и компанию, которая называется "Мыло Кальва". Далее следует потратить часть этих денег на обсерваторию. Обнаружить комету. Потом: принадлежащая тебе компания берет на себя роль заказчика документального фильма о комете, которой я так хвастаюсь. Таким образом, как видите, все обстоит превосходно. - После того, как вы объяснили, все, разумеется, оказалось совсем не сложным. - Послушайте, если вы не хотите назвать мне ваш адрес... Эйлин жила в горной части Западного Лос-Анджелеса. Помимо адреса она продиктовала ему свой телефон. На прощание она энергично потрясла его руку и сказала: - Мне надо бежать, но я действительно рада познакомиться с вами. Из-за вас этот день будет у меня хороший. И она ушла, оставив Хамнера одного - на лице его цвела ошеломленная и радостная улыбка. - Страшный суд, - сказал мужчина. - Армагеддон, - голос у него был сильный, убедительный. Борода - очень большая, белого цвета пучками у подбородка. И мягкие добрые глаза. - Пророки всех народов предсказывали, что этот день наступит. День Страшного Суда. Еще в древности предсказывали битву огня и льда. Молот есть лед и принесет он огонь. - И что же вы советуете? - спросил Гарви Рэнделл. Мужчина заколебался. Возможно, он опасался, что Рэнделл подшучивает над ним. - Присоединиться к церкви. Присоединиться ко всей церкви, к любой церкви, в которую вы можете уверовать. "В доме отца моего много покоев". Истинная вера неуничтожима. - А что вы будете делать, если Хамнер-Браун случайно промахнется? - Этого не случиться. Гарви отправил его к Марку с его анкетами, и дал Чарли знак собираться. Неплохой получился день. Хотя бы несколько минут этого дня не прошли без пользы. Гарви кое-что узнал о настроении телезрителей. Появился Марк с анкетой в руках. - Все прошло хорошо, проблем нет. Надеюсь, вы заметили, что я держал свой рот на замке. - Держали. Все прошло очень мило. Вернулся Хамнер. Улыбка во весь рот, в чем-то ему крупно повезло. Он погрузил свою записывающую аппаратуру в кузов, потом залез сам. - Я ничего не напутал? - Страшный суд на подходе. Земля погибнет - в огне и льде. Это сообщил мне человек, у которого была прекраснейшая борода, которую я когда-нибудь видел. Где вы, черт побери, были? - Заполнял анкету, - сказал Тим. И почти всю дорогу назад он глупо улыбался. От здания Эн-Би-Си Тим Хамнер отправился в Буллокс. Что он будет делать, он знал заранее. Оттуда в цветочный магазин, а потом в аптеку. В аптеке он купил снотворного. В ближайшие часы эти таблетки ему понадобятся. Не раздеваясь он плюхнулся на кровать. Он спал крепким сном, когда - примерно в половине седьмого - зазвонил телефон. Тим вскочил и зашарил в поисках трубки. - Алло. - Алло. Я хотела бы поговорить с мистером Хамнером. - Это я. Эйлин? Извините, я спал. Я собирался позвонить вам. - Что ж, я вас опередила. Тим, вы действительно знаете как возбудить у женщины интерес. Цветы - великолепные, но ваза... я хотела сказать, что мы ведь только что познакомились. Тим рассмеялся. - Я воспринимаю это так, что вам нравится стьюбеновский хрусталь. У меня неплохая коллекция этого хрусталя. - Вот как? - Мне нравятся вазы в виде зверей, - Тим переместил себя в сидячую позу. - У меня уже есть... погодите-ка, голубого кита, единорога и жирафа я получил в наследство от бабушки, эти вещицы выполнены в старом стиле. И Лягушачьего принца - тоже. Вы видели когда-нибудь Лягушачьего принца? - Я видела фотографии его величества. Послушайте, Тим, разрешите пригласить вас на обед. Есть один необычный ресторан под названием "Дар Магриб". Мужчины обычно делали паузу, когда Эйлин приглашала их пообедать вместе. Паузу Тима едва можно было заметить. - Мистер Хамнер с благодарностью принимаю ваше приглашение. "Дар Магриб" необычен? - прекрасно. Вы там уже бывали? - Да. Очень хорошее место. - И вы придете не опаздывая? Не заставляйте меня грызть ногти. Эйлин рассмеялась. - Проверим, насколько вы терпеливы. - Э-ха-ха. Почему бы вам не прийти сперва ко мне - на коктейль? Я представлю вас его величеству и остальному хрустальному зверю - тоже, - и Тим объяснил Эйлин, как добраться до его дома. Фред Лаурен вернулся домой, притащив с собой кучу журналов. Положив их рядом, он сел в кресло (пружины сиденья совсем ослабели) и начал чтение с "Национальных исследований". Статья подтвердила его худшие опасения. Комета наверняка столкнется с Землей, и никто не знает, в какое место планеты она ударит. Но столкновение произойдет летом и поэтому (рисунок показывал это совершенно ясно) удар будет нанесен в северном полушарии. Никто не знает, насколько массивной окажется голова кометы, но "исследования" утверждают, что столкновение может означать конец света. И к тому же попутно Фред слушал по радио выступление проповедника - этого дурака, речи которого транслируют сейчас все станции. Приближается конец света. Челюсти Фреда сжались, он поднял с пола выпуск "Астрономии". Согласно "Астрономии" вероятность того, что какая-либо часть головы кометы столкнется с Землей равна одной стотысячной - но Фред на эти подсчеты не обратил внимания. Его отвлекли рисунки - очень красочные рисунки: астероид, разбуженный ракетными двигателями космического корабля, извлекает из себя расплавленную магму; "среднего" размера астероид, помещенный для сравнения - над Лос-Анджелесом; голова кометы врезающейся в океан и морское дно обнажилось. Стало слишком темно для чтения, но Фреду и в голову не пришло зажечь свет. Немногие люди смогли бесповоротно, поверить, что их неизбежно ждет близкая смерть, но Фред теперь - верил. Он сидел в темноте, и вдруг ему подумалось, что Коллинз, должно быть, уже пришла домой. И тогда он пошел к телескопу. Девушки он не увидел, но в ее окнах горел свет. Глаза Фреда внезапно вспыхнули. И вспыхнула оштукатуренная стена, посреди которой окно. Она горела ослепительным огнем, который медленно угас, уступив место иному огню. Горели отдернутые занавески, простыни, подушка, стол и скатерть на столе. Все пылало. Окна разбиты вдребезги, и осколки - горели. Ибо открылась дверь ванной комнаты. На ходу одевая халат (он не надевался) вышла девушка. Голая. Фреду показалось, что она вся светится. Она показалась ему святой. На нее нельзя было смотреть - настолько невыносимой была ее красота. Прошла вечность, прежде чем она запахнула халат... И пока длилась эта вечность, Фред укутал ее, окутанную пламенем Молота. Пламенем, которое породило падение Молота. Коллинз горела словно звезда, веки сомкнуты - тщетно! - это не поможет, лицо иссечено осколками стекла, халат обуглился, длинные светлые волосы дымятся, темнеют... горят... Она умерла, а он так и не успел с ней встретиться... Фред резко отвернулся от телескопа. Мы и не можем встретиться, сказал ему внутренний голос. Голос разума. Я ведь все понимаю. Я не имею права снова попасть в тюрьму. Тюрьма? И это когда приближается комета и приближается конец света? На судебное разбирательство уйдет немало времени. Фред никогда не попадет в тюрьму. Он успеет умереть раньше. Фред Лаурен улыбнулся - улыбнулся странной улыбкой. Мышцы на скулах его перекатились плотными желваками. _О_н _у_с_п_е_е_т _у_м_е_р_е_т_ь р_а_н_ь_ш_е_! МАЙ К 1790 году философам и ученым были известны многочисленные свидетельства того, что с неба падали камни. Но большинство наиболее видных ученых было настроено скептически. Перелом наступил лишь в 1794 году, когда немецкий юрист Хладны опубликовал результаты исследования о подтвержденных падениях метеоритов. Падение одного из метеоритов сопровождалось появлением шаровой молнии. Хладны считал, что свидетельства о падении метеоритов с неба истинны. Он сделал правильное заключение, что метеориты - объекты небесного происхождения, раскаляющиеся при прохождении через атмосферу Земли. Хладны даже предположил, что метеориты, возможно, являются обломками распавшейся планеты. Эта мысль легла в основу некоторых выдвинутых позднее теорий происхождения астероидов. Через семь лет был обнаружен первый из таких астероидов. Предположения Хладны встретили много возражений - не потому, что они плохо продуманы (Хладны смог собрать неопровержимые доказательства!). Причина заключалась в том, что для его современников мысль о том, что небесного происхождения камни могут падать с неба, была просто-напросто неприемлемой. Вильям К. Хартман "Планеты и спутники: введение в планетологию". Заметно прихрамывающий молодой мужчина шел по коридору. Войдя в кабинет, он едва не споткнулся о толстый ковер, но Карри, секретарь, ведающий приемом посетителей сенатора Джеллисона, успела подхватить его под руку. Мужчина сердито отстранился. - Мистер Колин Саундерс, - объявила Карри. - Чем я могу быть для вас полезен? - спросил сенатор Джеллисон. - Мне нужна новая нога. Джеллисон попытался не выказывать удивления - но безуспешно. "А я еще полагал, что понимаю их" - подумал он. - Садитесь, пожалуйста, - и Джеллисон глянул на часы. - Уже седьмой час... - Я понимаю, что отнимаю у вас ваше бесценное время, - голос Саундерса оказался какой-то воющий. - Пожалуйста, забудьте о времени, - сказал Артур Джеллисон. - Просто поскольку уже седьмой час, мы имеем право немножко выпить. Не откажитесь? - Ну... спасибо, да, сэр. - Прекрасно, - Джеллисон встал из-за стола (стол деревянный в витиеватом стиле), подошел к старинного вида бару, сделанному в стену. Само здание было не старым, но меблировано оно было так, будто здесь еще жил Даниэль Уэбстер (тот самый, который заслужил себе репутацию человека, не ждущего, когда наступит седьмой час). Сенатор Джеллисон открыл бар. В баре обнаружилось огромное количество бутылок со спиртным. Почти на всех бутылках была одна и та же наклейка - "Самогон?" - спросил посетитель. - Еще бы... Пусть этикетки вас не обманывают. Вон в той черной бутылке "Джек Дениэлс". Все остальное - тоже лишь высшие сорта. Зачем платить по настоящей цене, когда я могу получить то же самое гораздо дешевле? Из домашних запасов. Что предпочитаете? - Шотландское. - Пожалуйста. А я приверженец "Бурбона". Джеллисон наполнил два стакана. - А теперь расскажите мне о вашем деле. - Все дело в комитете по делам ветеранов, - начал рассказывать Саундерс. Это будет четвертая его искусственная нога. Первая, выданная комитетом по делам ветеранов, была великолепна, но ее украли. А три следующие никуда не годились, они причиняли боль, а теперь вот комитет по делам ветеранов вообще ничего не намерен делать. - Выглядит так, что вам никак не разрешить эту проблему, - мягко сказал Джеллисон. - Я пытался повидаться с достопочтенным Джимом Брейденом, - в голосе парня вновь послышалась горечь. - Но не смог даже записаться на прием. - М-да, - сказал Джеллисон. - С вашего разрешения - одну секунду. - Вынул из ящика стола маленькую записную книжку. "Пусть Эл задаст жару этому сукину сыну, - записал он. Партии не нужны подобные фокусы. И ведь это повторяется не первый раз." Затем он положил перед собой блокнот. - Будет лучше всего, если вы перечислите мне имена врачей, с которыми вы имели дело, - сказал он. - Вы действительно хотите мне помочь? - Я разберусь с вашей проблемой, - Джеллисон записал все в подробностях. - Где вы были ранены? - Под Кхе Сапхом. - Медали? Как вам известно, это иногда помогает. Посетитель пожал плечами: - Серебряная звезда. - И "Пурпурное сердце", разумеется, - сказал Джеллисон. - Не хотите ли еще выпить? Посетитель улыбнулся и покачал головой. Повел взглядом вокруг, осматривая кабинет, стены украшены фотографиями: сенатор Джеллисон в индейской резервации; Джеллисон в бомбардировщике - склонился над приборами; дети Джеллисона, сотрудники Джеллисона, друзья Джеллисона. - Не буду больше отнимать у вас время. Вам, должно быть, некогда, - посетитель осторожно встал. Джеллисон проводил парня к двери. Потом дверь снова открылась - Карри. - Это был последний, - сказала она. - Прекрасно. Я еще некоторое время здесь побуду. Сообщите это Элу и можете идти домой... о, еще одно. Попытайтесь сперва соединить меня с доктором Шарпсом и ИРД, ладно? И позвоните Маурин, скажите ей, что я сегодня задержусь. - Хорошо, - Карри улыбнулась про себя, глядя, как сенатор возвращается вглубь кабинета. Еще до того, как она успеет уйти (окончательно уйти), он ухитриться сделать еще девять дел - из тех, что оставляют на последнюю минуту. И что касается этого - она уже подготовила все, что надо. Карри заглянула в комнаты, где размещались сотрудники сенатора. Все уже ушли - за исключением Элвина Харди. Он всегда уходит позже всех: ждет - на всякий случай. "Сенатор хочет вас видеть", - сказала Карри. - Что произошло? - Эл вошел в кабинет сенатора. Джеллисон, развалясь сидел в своем роскошном кресле. Куртка и узкий похожий на полочку галстук, брошены поперек стола. Рубашка наполовину расстегнута. Рядом с бутылкой стоял большой стакан, наполненный "Бурбоном". - Слушаю вас, сенатор, - сказал Эл. - У меня к вам пара дел, - Джеллисон передал Элу свои записи. - Разберитесь вот с этим. Если все это правда, мне бы хотелось, я хочу, чтобы виновные оказались на костре... огонь разведите средней величины. Пусть на деньги, которые вычтут из их чертового жалования будет куплена нога, которая окажется парню в пору. Нельзя обманывать кавалера Серебряной звезды. И медицинское обследование должно быть проведено должным образом. - Хорошо, сэр. - Далее. Загляните-ка в район Брейдена. Мне представляется, что для партии было бы лучше, если б там сидел другой парень. Я имею в виду - какой нибудь член городского совета, который... - Бен Тиссон, - осторожно подсказал Эл. - Ну вот - мы уже знаем его имя. Тиссон. Как вы думаете, он может взять верх над Брейденом? - Может. Если вы ему поможете. - Загляните туда. Подозреваю, что мистер Брейден так дьявольски занят, борясь за сохранение мира, что у него нет времени на общение с избирателями, - сказал без улыбки сенатор Джеллисон. Эл кивнул. Брейден, подумал он, ты уже труп. Когда у босса бывает такое настроение... Зажужжал интерком. - Доктор Шарпс, - сказала Карри. - Хорошо. Не уходите, Эл. Я хочу, чтобы вы все слышали. - У телефона, сенатор, - сказал доктор Шарпс. - Как идет подготовка к запуску? - спросил Джеллисон. - Все прекрасно. Но было бы еще лучше, если б каждая важная шишка из Вашингтона не отрывала меня от дела телефонными звонками, чтобы узнать, как идет подготовка к запуску. - Черт побери, Чарли, у меня начинает отрастать на вас длиннющий зуб. Уж если кто-нибудь должен быть в курсе дел, то это я. - Вы правы. Извините, - сказал Шарпс. - Дела на самом деле - идут лучше, чем ожидали. Во многом тут помогли нам русские. Они поставили больший, чем раньше, стартовый двигатель, и они берут много припасов, которыми, частично, они поделятся с нами. Благодаря им мы сможем взять больше научного оборудования. Таким образом - в виде исключения - наблюдается разделение труда. И это имеет смысл. - Хорошо. Вы даже не подозреваете, какие мне пришлось пустить в ход связи, чтобы вы могли осуществить этот запуск. А теперь объясните мне снова, какую пользу принесет все это. - Сенатор, польза от этого - вся, какую мы можем извлечь... вернее принести делая то, что мы делаем. Это не принесет открытия способов извлечения рака, но мы наверняка! - многое узнаем о планетах, об астероидах и кометах. Кроме того, этот парень с телевидения, Гарви Рэнделл, хочет сделать документальный фильм с вашим участием. Похоже ему кажется, что теле компания должна воздать вам должное за то участие, которое вы приняли в подготовке этого запуска. Джеллисон быстро глянул на Эла Харди. Харди энергично закивал и улыбнулся, сказав: - Наша популярность среди лос-анджелесцев возрастает. - Передайте ему, что мне эта идея нравится, - сказал Джеллисон. - Я в его распоряжении когда ему будет угодно. Пусть он свяжется с моим помощником - с Элом Харди. Передадите? - Хорошо. Это все, Арт? - спросил Шарпс. - Не-ет, - Джеллисон допил свой стакан виски. - Чарли, тут у нас есть люди, считающие, что комета столкнется с нашей планетой. Эти люди - не психи. Это вполне здравомыслящие люди. У некоторых из них ученых степеней не меньше, чем у вас. - Я знаком с большинством из этих людей, - признался Шарпс. - Итак? - Ну что я вам могу сказать, Арт? - Шарпс помолчал мгновение. - Наиболее точно высчитанная нами орбита показывает, что комета столкнется с нами лоб в лоб. - Господи, - выдохнул сенатор Джеллисон. - Но эта предполагаемая нами орбита имеет ошибку в несколько тысяч миль. А расхождение хотя бы в тысячу миль есть расхождение. На таком расстоянии комета до нас не дотянется. - Но столкновение все же возможно? - Ну... это не для общего сведения, Арт. - Даже если б вы попросили, чтобы я довел это до общего сведения... - Ну и прекрасно. Да, столкновение возможно. Но все шансы против этого. - Какие именно шансы? - Вероятность столкновения: единица против нескольких тысяч. - Насколько мне помниться, вы говорили о соотношении: единица против миллиарда... - Вероятность увеличилась, - сказал Шарпс. - Настолько увеличилась, что нам следует что-то предпринять? - А что вы можете сделать? Я уже беседовал с президентом, - сказал Шарпс. - Я тоже. - И он не желает никакой паники. Я с ним согласен. Вероятность того, что вообще что-либо случиться, все еще одна сколько-то тысячная - настаивал на своем Шарпс. - Зато существует полная уверенность, что если мы начнем какие-то приготовления, многие и многие люди - очень многие! - погибнут. Мы уже сталкивались с эпидемиями повального сумасшествия. Плюс - патологические насильники. Психи, объединяющиеся в банды. Люди, увидевшие в конце света прекрасный случай для того, чтобы... - Давайте повествуйте дальше, - сухо сказал Джеллисон. - Говорю вам, я тоже виделся с президентом. Он разделяет ваше мнение. А, может вы разделяете его мнение. Чарли, z не говорю о том, что нужно оповестить широкую общественность, я говорю о _с_е_б_е _с_а_м_о_м_. Если столкновение произойдет - в какое место комета ударит? Снова молчание. - Вы исследуете эту возможность, - стоял на своем Джеллисон, - не так ли? А если не вы, то тот сумасшедший гений, которого вы держите возле себя... Как его... а, Форрестер. Я прав? - Да, - с явной неохотой сознался Шарпс. - Молот распадается. Если произойдет столкновение, то сперва произойдет целая серия ударов. А потом ударит основная часть головы... И не беспокойтесь насчет каких-либо приготовлений. Никакие приготовления не помогут. - Ого! - Да, - сказал Шарпс. - Дело обстоит плохо. - Но если землю ударит лишь часть кометы... - Удар придется в Атлантический океан, это наверняка, - сказал Шарпс. - Что означает, что Вашингтон... - Джеллисон не совладел с собой, голос его сорвался. - Вашингтон окажется под водой. Все Восточное побережье - до самых гор - будет покрыто водой, - сказал Шарпс. - Цунами. Но вероятность столкновения очень мала, Арт. Очень мала. Давайте лучше верить, что все ограничится впечатляющим световым представлением - ничего больше не будет. - Конечно. Конечно. О'кей, Чарли. Не буду больше мешать вам заниматься работой. Кстати, где вы собираетесь быть в Тот День? - В ИРД. - На какой высоте над уровнем моря расположен институт? - Что-нибудь около тысячи футов, сенатор. На высоте примерно тысячи футов. До свидания. Связь оборвалась раньше, чем Джеллисон успел положить трубку. Какое-то мгновение он и Харди неотрывно смотрели на умолкший аппарат. - Эл, мне кажется, что хорошо бы нам отправиться на мое ранчо, - наконец сказал Джеллисон. - Там - подходящее место, чтобы ждать приближения кометы. - Да, сэр... - Но мы должны быть осторожны. Никакой паники. Если дела пойдут серьезно, вся страна будет охвачена пламенем. Полагаю, что на этой неделе конгресс под благовидным предлогом подыщет для себя подходящее убежище. Мы не должны делать ничего подобного, но я хочу, чтобы члены моей семьи тоже отправились на ранчо. Я позабочусь о Маурин. Вы проследите, чтобы на ранчо поехали Джек и Шарлотта. Эл Харди содрогнулся. Сенатора Джеллисона не волновала судьба его зятя. Как и не волновала судьба самого Эла. И - неприятное предстоит дело: убедить Джека Турнера отправиться вместе с женой и детьми на калифорнийское ранчо Джеллисона. - Понадобиться, тащите на веревке, - распорядился Джеллисон. - Вы, разумеется, поедите с нами. Нам понадобится различное снаряжение. Снаряжение на случай конца света. Пара вездеходов, с обеими ведущими осями... - "Лэнд роверы", - предложил Эл. - Нет, черт побери, не "Лэнд роверы", - сказал Джеллисон. Налил себе в стакан пальца на два. - Нужны американские вездеходы, будь оно все проклято! Скорее всего столкновения с кометой не произойдет. Не произойдет, нет. И когда эта комета пройдет мимо, конечно, же, черт возьми, мы не должны оказаться владельцами автомобилей произведенных за рубежом. "Джипы", пожалуй, или что-либо производства "Дженерал моторс"... - Я займусь этим, - сказал Эл. - И прочее снаряжение. Палатки, и так далее - что нам нужно для устройства лагеря. Батареи. Лезвия для бритья. Карманные компьютеры. Винтовки. Спальные мешки. Купите все, что нужно, а если не... - Это обойдется в не малую сумму, сенатор. - Ну и что из этого? Я еще не разорился. Закупайте все оптом, но - держите наши планы в секрете. Если кто-то начнет задавать вопросы, отвечайте... что? Мы собираемся в путешествие... в Африку. Хотим устроить там пикник. И вообще - должен же быть какой-то Национальный исследовательский проект для Африки... - Конечно, сэр! - Прекрасно. Вот и все! Это на тот случай, когда кто-нибудь начнет задавать вопросы. В наши планы можете посвятить Расмуссена. И больше из моих сотрудников - никого. У вас есть девушка, которую вы хотели бы взять с собой? Он действительно ничего не знает, подумал Эл. Он действительно ничего не знает, что я люблю Маурин. - Нет, сэр. - О'кей. Так что я поручаю это дело вам. Вы сами понимаете, что все это чертовски нелепо, и когда комета разминется с Землей, мы будем чествовать себя в чрезвычайно дурацком положении. - Конечно, сэр. (Надеюсь, что так и будет. Но Шарпс назвал ее Молотом!) - Это совершенно не опасно. В 1932 году астероид Аполлон прошел на расстоянии два миллиона миль - это очень близко по космическим масштабам. Нет никакой опасности. В 1936 году Адонис прошел на расстоянии в миллион миль. И что из этого? Помните панику 1968 года? Люди, особенно жители Калифорнии, искали спасения в горах. А потом все и думать об этом забыли - за исключением тех, кто разорился, покупая спасательное снаряжение - которое так и не пригодилось. - Комета Хамнер-Брауна предоставляет нам великолепную возможность узнать много нового о неземных телах. Ибо она пройдет в сравнительной (я подчеркиваю - в сравнительной) близости от нашей планеты. И это все, что можно сказать о комете Хамнер-Брауна. - Благодарю вас, доктор Трис. Вы прослушали выступление доктора Генри Триса из Геолого-Картографического управления Соединенных Штатов. А теперь продолжаем нашу обычную программу. Дорога шла к северу - сквозь апельсиновые и миндальные рощи, по восточному краю долины Сан-Иоаквин. Иногда дорога взбиралась на высокие холмы, иногда проходила меж ними. И если посмотреть налево, то была видна бескрайняя равнина, усеянная фермерскими домиками, покрытая полями, пересеченная каналами. Равнина простиралась до самого горизонта. Единственные высокие здания в поле зрения - недостроенный комплекс ядерного центра "Сан-Иоаквин". От Портервилля Гарви Рэнделл свернул направо и - мимо холмов - погнал к востоку. Дорога круто вильнула и на мгновение Гарви увидел все великолепие простирающейся на восток Хай Сьерры, и вдали - горные вершины, еще покрытые снегом. Наконец, Гарви свернул к обочине и подъехал к воротам без надписи. Через эти ворота только что проехал автомобиль с эмблемой Почтового ведомства США, и водитель вылез, чтобы закрыть их. Волосы у парня были длинные и еще - элегантная борода. - Заблудились? - спросил он. - Зря вы так думаете. Это ферма сенатора Джеллисона? - в свою очередь спросил Гарви. Почтальон пожал плечами. - Утверждают что так. Я никогда не видел его. Вы закроете ворота? - Конечно. - Я провожу вас. Почтальон забрался в свой автомобиль. Гарви проехал в ворота. Вылез, закрыл их. И затем проехал вслед за почтовой машиной. Покрытая пылью дорога взбиралась на вершину холма. Показался белостенный дом. Дорога раздвоилась, правое ответвление вело вниз - к хозяйственным строениям и цепочке связанных между собой озер. Над озерами возвышались гранитные утесы. По берегам - роща апельсиновых деревьев и пастбища. Пастбища были усеяны обломками утесов - выветрившимися глыбами, каждая больше, чем обычный в Калифорнии пригородный домик. Из дома вышла дородная женщина. Приветствуя, махнула рукой почтальону. - Горячий кофе, Гарри! - Спасибо. Поздравляю вас с Днем Хлама! - О снова? Так быстро? Прекрасно. Куда нести этот хлам вы знаете. - Женщина подошла к вездеходу: - Чем я могу быть вам полезной? - Мне нужно увидеться с сенатором Джеллисоном. Я Гарви Рэнделл из "НБС". Мисс Кокс кивнула: - Вас ждут, в большом доме. - Она указала вниз, туда, где вилось левое ответвление дороги. - Машину оставите там и ничего не бойтесь. - Что такое День Хлама? - спросил Гарви. На лице мисс Кокс - странное выражение. Потом оно сделалось равнодушным. - Так, чепуха; - сказала она. И ушла на веранду. Почтальон еще раньше скрылся в доме. Гарви пожал плечами и тронул вездеход с места. Дорогу ограждал со всех сторон забор из колючей проволоки. Апельсиновые рощи - справа, пастбища, в основном, - слева. Гарви проехал поворот и увидел дом. Дом был большой с каменными стенами и покрытой шифером крышей. Обширное, массивное здание казалось не слишком подходящим для этой сельской местности. По бокам дома высились утесы. Сквозь каньон открывался вид на Хай Сьерру - на мили и мили. Машину Гарви оставил у черного входа. Когда он пошел вокруг дома, направляясь к огромной передней парадной, дверь на кухню отварилась. - Эй, - крикнула Маурин Джеллисон. - Поберегите ваши ноги и входите здесь. - Хорошо. Спасибо. Маурин по прежнему была премиленькой - такой она и запомнилась Гарви. На ней были рыжевато-коричневые брюки (пошив - так себе) и высокие сапоги - не из тех, что для настоящего путешествия, а так, для прогулок. "Обувка на вафельной подошве", - так бы охарактеризовал эти сапоги Марк Ческу. Рыжие волосы Маурин выглядели так, будто она только их расчесала. Они спадали ей на плечи - волнами, и на концах слегка завивались. В них играло солнце. - Хорошо ли доехали? - спросила она. - Да, вполне... - Мне очень нравится дорога, ведущая сюда от Лос-Анджелеса, - сказала Маурин. - Полагаю, вы сейчас не откажитесь немного выпить. Что предпочитаете? - Шотландское. Спасибо. - Не за что, - она провела его через прихожую в очень по современному обставленную кухню. Шкафчик на кухне был полон выпивки. Маурин достала бутылку "Оулд Федкал", затем принесла лед. - Когда сюда приезжаешь, тут всегда слишком холодно, - сказала она. - Тут рабочая ферма, и у Коксов нет времени слишком часто приходить и наводить здесь порядок. Пожалуй будет лучше, если пройдем в комнату. Она вела его, показывая дорогу - через холл в комнату, расположенную в передней части дома. Перед комнатой была выстроена обширная веранда. В таком помещении приятно жить, решил Гарви. Стены были обшиты деревом светлых тонов и украшены резьбой. Это чтоб соблюсти стиль ранчо - и, пожалуй, не слишком подходящие для такого громадного дома, как этот. Еще по стенам были развешаны во множестве фотографии собак и лошадей. А также почетные ленты и медали - в основном, за лошадей, но некоторые и за крупный рогатый скот. - А где все остальные? - спросил Гарви. - Сейчас я здесь в гордом одиночестве, - ответила Маурин. Гарви затолкал появившуюся мысль в подсознание и принудил себя рассмеяться. - Сенатор охотиться за голосами, - продолжала Маурин. - Но сегодня вечером его застопорили из Вашингтона. Так что утром он будет здесь. Папа сказал, чтобы я вам все здесь показала. Хотите еще порцию? - Нет, спасибо. Одной вполне достаточно. Гарви поставил стакан на стол - и поднял снова, когда понял, что стол-то - украшенный тончайшей полировкой туалетный столик. Гарви ладонью стер оставшийся на полировке влажный круг. - Хорошо, что моя команда не прибыла сюда вмести со мной. Им сейчас нужно доделать кое-какую работу. Я надеялся завтра утром встретиться с сенатором Джеллисоном. Утром прибудет машина с аппаратурой, но вдруг сенатор в это время окажется занят? У меня репутация хорошего телевизионщика. Мои ребята будут здесь завтра утром, и я думал, что использую вечер для того, чтобы встретиться с сенатором. Я хотел выяснить, о чем бы он хотел поговорить, встав перед камерой... Что-то я слишком разболтался, подумал Гарви. Что-то я отупел. Опьянел. - Подготовились путешествовать? - спросила Маурин, взглянув на рабочие брюки и туристские ботинки Гарви. - Знаете - не переодевайтесь. Коль скоро вы готовы для путешествия, я покажу вам лучшие виды во всей долине. - Договорились. Давайте пойдем. Они вышли через кухню. Пересекли апельсиновую рощу. Слева бормотала речка. - В ней хорошо купаться, - сказала Маурин. - Если мы вернемся не поздно, можно будет окунуться. Они полезли сквозь ограду. Маурин раздвинула колючую проволоку и легко проскользнула по ту сторону. Потом обернулась, наблюдая за действиями Гарви. И улыбнулась, увидев, что он лезет точно в том же месте, очевидно, всецело полагаясь на ее опыт. По ту сторону ограды земля густо поросла кустарником и сорняками. Было ясно, что здесь никогда ни не пахали, ни скот не пасли. Путь шел круто вверх. Повсюду виднелись узкие тропы, оставленные, очевидно, кроликами либо козами. Для человека эти тропинки явно не годились. Маурин и Гарви поднялись на несколько футов и оказались у подножья огромного гранитного утеса. Стены утеса отвесно поднимались на высоту примерно двухсот футов. - Мы обогнем его слева, - сказала Маурин. - Но учтите: дорога здесь более трудная. Еще бы не более трудная, подумал Гарви. Похоже, мне ее не осилить. Но будь я проклят, если окажется, что я слабее вашингтонской потаскушки. Она считает, что я опытный путешественник. Ему уже давно не приходилось пускаться в пешие походы вместе с девушкой - с тех пор, как Магги Томпкинс подорвалась на минном поле во Вьетнаме. Магги была неутомимым репортером, и вечно была занята поиском новостей. Ей было не интересно посиживать в баре "Каравелла", получая известия из третьих или четвертых рук. Вместе с ней Гарви побывал на фронте. А однажды они пересекли линию фронта и оказались в тылу конгов. И выбирались оттуда... Если бы Магги не погибла... Гарви отогнал эту мысль. Все это произошло давно. Давно. Они карабкались по расщелине. - Вы часто бываете здесь? - стараясь чтобы голос его не дрожал, спросил Гарви. - Была здесь только один раз, - ответила Маурин. - Папа сказал, что в одиночку сюда ходить нельзя. Наконец они забрались наверх. Но это - увидел Гарви - еще не была самая верхняя точка. Маурин и он стояли на краю гребня, простиравшегося далее на юг и глубоко вдававшегося в Хай Сьерру. Грудь утеса пересекала узкая тропа. Маурин и Гарви шли вдоль тропы, пока не достигли вершины. Отсюда было видно ранчо. - Вы были правы, - сказал Гарви. - Вид отсюда действительно великолепный. - Он стоял на глыбе в многоэтажный дом, чувствуя, как его лицо обвевает легкий ветерок, дующий через долину. Повсюду, куда достигал его взор, виднелись громадные белые утесы. Должно быть через эти места, в давние времена проходил ледник, он и усеял всю окрестную местность этими глыбами. Внизу лежала ферма сенатора. Маленькая долина - отсюда видно - была создана рекой, текущей в нескольких милях к западу. А за рекой, множество холмов, усеянных огромными с одноэтажный дом белыми глыбами. Вдали за холмами (и немного ниже уровня, на котором располагалась ферма) широко простиралась долина Сан-Иоаквин. Отсюда она казалась окутанной туманом, но Гарви показалось, что он различает смутные очертания Темблор Рэйндж - это уже западная оконечность лежащей посреди Калифорнии долины. - Серебряная долина, - сказала Маурин. - Вся она принадлежит нам, а за ней ранчо Джорджа Кристофера. Когда-то я чуть не вышла за него замуж... - она оборвала фразу и рассмеялась. Почему меня охватила ревность? - Гарви сам не понимал этого. - Ну и что же здесь странного? - Когда он предложил мне руку и сердце нам было по четырнадцати лет, - объяснила Маурин. - Это было почти шестнадцать лет назад. Как раз папу избрали в сенат, и мы собирались переехать в Вашингтон. Джордж и я изобретали различные варианты - как бы мне не ехать туда, а остаться здесь. - Но вы не остались. - Нет. Иногда я жалею, что сделала этого, - вздохнула Маурин. - Особенно, когда я оказываюсь здесь, - и она выразительно показала рукой. Гарви обернулся. Холмы, множество холмов и гор, вздымающихся все выше и выше и сливающихся вдали с Сьерра-Невада. Громадные горы выглядели так, будто их никогда не касалась нога человека. Гарви знал, что это не так. Если на тропе Джона Мура ты увидишь человека, наклонившегося, чтобы завязать шнурки своих ботинок, то, скорее всего, это турист, облазивший все эти горы. Громадную скалу, на которой стояли Маурин и Гарви, с края пересекала расщелина. Она была шириной не более, чем в ярд, но так глубока, что Гарви не мог разглядеть ее дна. Вершина скалы круто скашивалась к расщелине - так что у Гарви не возникло даже мысли приблизиться к этой расщелине. Маурин прогулочным шагом подошла к расщелине и, не раздумывая перешагнула через нее. Она стояла на узкой, не более двух футов шириной полоске камня и впереди нее была трехсот футовая пропасть, а за спиной - неизведанная глубина расщелины. Вид у Маурин был радостный. Она обернулась. И увидела жалкую фигуру Гарви Рэнделла. Он застыл, пытаясь шагнуть вперед и не в силах этого сделать. Во взгляде Маурин мелькнуло изумление, тут же сменившееся пониманием. Она шагнула обратно через расщелину. - Извините. Вы боитесь высоты? - Н