гору в темноте забрался человек на лошади, то для этого как раз подходят Алис и ее жеребец. И все равно - нельзя посылать во тьму, в снег маленькую девочку. Разве не для того и существует цивилизация, чтобы обеспечить защиту таким, как Алис Кокс? - А пока что, - продолжал Харди, - мы объявили тревогу. На всякий случай. Сейчас как раз загружают боеприпасами ваш вездеход. - Но... как вы думаете, что хотел сообщить Дик? - спросил Гарви. - Трудно сказать, - усталым голосом ответил Джеллисон. Он выглядел таким же измученным как и Форрестер, и цвет лица его был такой же - серый. Звучал его голос мрачно: - Как вы знаете, сегодня днем Новое Братство попыталось захватить ядерный центр. - Я этого не знал, - Гарви почувствовал облегчение. Ядерный центр был расположен более чем в пятидесяти милях от Твердыни. Новое Братство направило свой удар на АЭС, не на Твердыню. Сражаться с ними пришлось Бейкеру. Облегчение, а затем чувство вины, и это чувство Гарви вышвырнул из своего мозга, ибо менее всего сейчас ему было нужно ощущать себя виноватым. - И что же произошло? - Они приплыли к АЭС в лодках, - сказал Эл Харди. - Потребовали капитуляции, а когда мэр Аллен послал их к черту... - Что? Подождите! Мэр Аллен? Харди не стал скрывать раздражения, вызванного тем, что его прервали. - Мэр Бентли Аллен стоит во главе Сан-Иоаквинской АЭС. Нет, подробностей я не знаю. Дело в том, Рэнделл, что Новое Братство отрядило для нападения на ядерный центр только около двухсот человек. Не так уж много для атаки. Успеха они не добились, и своего нападения не возобновляли. Гарви оглянулся на Маурин. Она укладывала в портфель мед, сахарный песок и термос. Она уже знала о сражении на АЭС и вид у нее был не такой, будто кого-либо из ее близких там убили. - Потери? - спросил Гарви. - Небольшие. Один убит - из числа полицейских мэра. Трое ранены, не знаю, насколько тяжело. Из тех, кого мы послали на выручку АЭС, не пострадал никто. - Гм. Хорошая новость. Я знал Бентли Аллена, - сказал Гарви. - Знаю, что во время Падения Молота он был в городском совете Лос-Анджелеса. Он как раз человек того сорта, чтобы невредимым выпутаться из _э_т_о_г_о_. Странно, однако, что мы заранее всегда предполагаем, что те, кого нет в Твердыне, наверняка мертвы. Эл, Маурин и сенатор глядели на Гарви - очень внимательно, очень серьезно. - Но куда более странен следующий факт, - сказал Гарви, - двести членов Нового Братства нападают на ядерный центр. Это означает... Так что же это означает? - Гарви додумал мысль до конца, и вывод, к которому он пришел, ему не понравился. - Они решили, что захватить ядерный центр будет нетрудно. И свои главные силы направили в какое-то другое место. Сюда? Конечно сюда. Ударить прежде, чем мы успеем подготовиться. Харди кивнул. Его губы сжались тонкой линией - это была не усмешка, так на его лице отразилось испытываемое им к себе отвращение. - Черт возьми, мы сделали все, что только было в наших силах. - Руководил я, - сказал Джеллисон. - Да, сэр. Но я обязан был думать над этим. Мы были так заняты, пытаясь подготовиться к зиме. У нас просто не было времени думать об обороне. - Черт побери, мы были _о_б_я_з_а_н_ы_ подготовиться к обороне, - сказал Гарви. - Нельзя было ждать, что вся эта чертова армия двинется в долину Сан Иоаквин. - Почему же я этого не сделал?! - сказал Харди. - Ведь обязан был сделать. А получается так, что ничего я не сделал, и теперь всем нам придется расплачиваться за мои ошибки. - Послушайте, - сказал Гарви. - Если б вы не заставили нас всех работать над производством и добычей пищи, здесь бы попросту было нечего защищать. Вы не должны... Радиоприемник, стоявший рядом с Эйлин, ожил. Из него донесся голос Алис Кокс - чистый, тоненький, юный и испуганный. Можно было без труда разобрать каждое слово. - Сенатор, это Алис. - Продолжай, Алис, - сказала в микрофон Эйлин. - Мистер Вильсон сообщает, что сейчас они подвергаются сильному нападению, - сказала Алис Кокс. - Нападающих много. Сотни. Мистер Вильсон говорит, что он не может отбить нападение. Он сообщает, что начал отступление и просит инструкций. - Святое дерьмо! - сказал Гарви Рэнделл. - Скажите ей, что мы передадим инструкции для него через пять минут, - сказал сенатор Джеллисон. Эйлин кивнула: - Алис, они могут подождать пять минут? - Наверное, могут. Я передам мистеру Вильсону. - Вы не выглядите удивленными, - сказал Гарви. - Вы предвидели все это заранее. Эл Харди отвернулся. Сенатор Джеллисон ответил, осторожно подбирая слова: - Удивлены? Нет. Я надеялся, что Новое Братство подождет, пока истечет срок их ультиматума, но меня не удивляет, что они не стали ждать. - Так что мы теперь будем делать? - спросил Гарви. Эл Харди склонился над картой: - Мы работали над этим с момента получения их ультиматума. Я послал всех, кого только можно было оторвать от работы на Форрестера, рыть окопы и траншеи вот в этих горах, - он показал на линии, прочерченные на карте карандашом. - Шеф Хартман и его люди работают здесь уже второй день подряд. Джордж Кристофер должен вернуться не раньше чем через три дня. Мы надеемся, что он приведет с собой подкрепление, но твердо рассчитывать на это не можем. Люди Хартмана очень устали, они никак не успеют закончить свои земельные работы вовремя. И я прихожу к выводу, что работа по созданию супер-оружия Форрестера еще далека от завершения. - Вы правы. Он считает, что закончит работу над своим оружием на следующей неделе, - сказал Джеллисон. Эл Харди: - Гарви, вы проработали весь день. Но вам не пришлось, как людям Хартмана, рыть землю. Кому-то нужно попытаться выиграть для нас время. Гарви уже ожидал этого. - Вы имеете в виду меня? Он увидел, что Маурин застыла - в руке портфель, куда она укладывала термос и мед. Она стояла возле двери, не выходя, смотрела на тех, кто остался в комнате. - Поскольку меня кормили, в качестве оплаты я обязан выиграть время, - сказал Гарви. - Примерно так, - сказал Джеллисон. Глянул на Маурин. - То что происходит здесь - для тебя важно? Она кивнула. - Ты сможешь побеседовать с ним до того, как он уйдет. У него еще есть что-нибудь около часа, - сказал Джеллисон. - Спасибо, - Маурин открыла дверь. - Будь осторожен, Гарви. Пожалуйста, - и вышла. - Я подготовил для вас помощников, - бодро сказал Эл Харди. Теперь, когда решение было принято, он снова был сама деловитость. Гарви подумалось, что Харди - встревоженный нравится ему больше. - Хотя и не лучших из тех, кто находится в нашем распоряжении. В общем, боюсь, это будет дети. - То есть те, кем можно пожертвовать, - сказал Гарви Рэнделл, стараясь, чтобы голос его звучал ровно. - Если это окажется необходимым, - ответил Эл Харди. Самое худшее, подумал Гарви, заключается в том, что такой подход - разумен. Нет смысла для выигрыша времени посылать на смерть лучших людей. Пусть хорошие солдаты окапываются, а послать нужно тех, кем можно пожертвовать. Харди жертвует мной! Твердыня жертвует мной... - Мы не ожидаем от вас чудес, - сказал сенатор Джеллисон. - Но то, что поручаем вам - дело важное. - Понимаю, - ответил Гарви. - Мы полагаем, что вам лучше отправиться на вездеходе, - сказал Харди. - Радиоаппаратура на него уже погружена. Берите вездеход, берите в него снаряжение сколько поместится - и отправляйтесь выигрывать для нас время. Если удастся, выиграйте для нас несколько дней. Но хоть несколько часов обеспечьте для нас в любом случае. Как сказал сенатор, мы не ожидаем от вас чудес. Люди Дика начнут отступление. Они будут взрывать мосты, будут сжигать все, что удастся. Идите на встречу с ними. Возьмите с собой бензопилы, лебедку, динамит. Сделайте дорогу непроезжей. - Пусть они смогут передвигаться только пешком, - добавил Джеллисон. - Превратите Новое Братство в пеших. Разрушайте дороги. Только этим вы уже выиграете для нас день, а, возможно и больше. - Сколько времени я должен продержаться? - спросил Гарви. Дыхание у него перехватывало, но он старался, чтобы этого никто не заметил. На то, чтобы справиться с нервами, нужно время, думал он. А на то, чтобы перепугаться до ужаса, никакого времени не нужно. Джеллисон рассмеялся: - Я не могу приказать держаться до момента, пока вас не убьют. Может быть, я бы и приказал, если бы считал, что вы сможете... Впрочем, это неважно. Просто передайте Дику, что его люди могут уходить с вами - и возвращайтесь сюда... Держитесь, сколько сможете. Может быть, вам в голову пришла какая-нибудь идея получше? Гарви покачал головой. Он уже пытался придумать что-нибудь получше - не получалось. - Вы это сделаете? - резко спросил Харди, будто пытался уличить Гарви во лжи. Этот тон дьявольски раздражал, и потому Гарви ответил тоже резко: - Да. - Молодец, - сказал Харди. - Эйлин, радиосообщение для Дика: операция "Выжженная земля" начинается. В группу Рэнделла входили: дюжина мальчиков (самому старшему семнадцать), две девушки подросткового возраста, сам Гарви Рэнделл. И Мария Ванс. - Что вы здесь делаете, черт побери? - вопросил Гарви. Мария пожала плечами: - Сейчас в моем поварском искусстве Твердыня не так уж нуждается. - Одета она была по-походному: сапоги, шапка с наушниками, одежда в несколько слоев (самый верхний слой - куртка, состоящая как казалось, сплошь из карманов). В руках Марии - винтовка с телескопическим прицелом. - Мне приходилось охотиться на лис. Я умею водить машину. И вы это знаете. Гарви глянул на остальных, назначенных в его отряд - и постарался не выказывать страха. Он знал лишь некоторых. Томми Таллифсену - семнадцатилетнему парнишке, предстояло быть его заместителем. Гарви не мог представить какое положение в группе займет Мария. - Томми, ты поведешь машину. - Хорошо, мистер Рэнделл. Со мной будет Барбара Энн. Если не возражаете, - и Том показал на девочку, которой на вид было вряд ли больше пятнадцати. - Не возражаю, - ответил Гарви. - Ладно, все в машину. - Он вернулся на веранду. - Господи, Эл, это же дети! Во взгляде Эла смешивались разочарование с неудовольствием. В этом взгляде читалось: "Ты мешаешь выполнению намеченных мной планов". Или, может: "Не гони волну". - Они - то, чем мы располагаем. Поймите, это не просто дети, а дети фермеров. Они умеют стрелять, и большинству из них уже приходилось иметь дело с динамитом. Они хорошо знают эти горы. Не преуменьшайте их возможностей. Гарви покачал головой. - И, наконец, - продолжал Харди, - если они погибнут, то будут мертвы точно так же, как и в том случае, если победит Новое Братство. То же касается и Марии. И вас. И меня. Черт побери, нельзя сдаваться еще до того, как началось сражение! - Нельзя. Но - если в твоем распоряжении всего четыре ружья? - Ружья - это те ружья, которые мы можем пожертвовать. Отправляйтесь делать порученное вам дело. Не теряйте понапрасну времени. Гарви кивнул, пошел к двери. Может быть, дети фермеров отличаются от всех прочих детей. Нужно в это верить... потому что он уже слишком много видел ребят, городских ребят, постарше чем эти, во Вьетнаме. Ребят, только что выпущенных из тренировочных лагерей. Они не умели сражаться. Они только боялись. До ужаса. Беспрерывно боялись. Гарви снял о них несколько фильмов. Но армия от этих фильмов не сделалась лучше. И он сказал себе: мы не сдались, мы не сдаемся еще до начала сражения. Может быть, все получится самым великолепным образом. Может быть. В городе сделали остановку. Загрузили грузовик припасами. Часть припасов пришлось поместить в багажник на крыше вездехода. Динамит. Пилы. Бензин. Кирки и лопаты. Пятьдесят галлонов отработанного машинного масла. Когда все было погружено, Гарви приказал Марии вести машину. Сам он сел на заднем сиденье: на переднем разместился один из местных ребят - с картой. Машины покатили по шоссе, ведущему из долины. Гарви попытался разговорить ребят, ему хотелось узнать их получше, но ребята в разговор вступали не слишком охотно. Они отвечали на вопросы, причем, отвечали вежливо, но каждый из них сидел, погруженный в собственные думы. Через некоторое время Гарви откинулся на спинку сиденья, попытался расслабиться. Отдохнуть. Но он этой позы в мозгу всплыло воспоминание о времени, когда вездеходом тоже управляла Мария, воспоминание о времени ужаса - и Гарви рывком выпрямился. Автомобили выехали из долины. Гарви почувствовал себя голым, беззащитным. Чтобы добраться в эту долину, ему, Марку, Джоанне и Марии пришлось перенести слишком многое. Ему захотелось узнать, о чем думают ребята. И о чем думает девочка по имени Марилоу - Гарви никак не мог вспомнить ее фамилии. Ее отец был городским фармацевтом, но к аптекам она никакого интереса не проявляла. Похоже, гораздо больше, чем любая аптека, ее интересовал мальчик, рядом с которым она сидела. Гарви вспомнил, что этого мальчика звали Биллом. Билл и Марилоу ухитрились получить государственную стипендию. Остальные ребята считали их не совсем нормальными: желания Марилоу и Билла простирались слишком далеко, вплоть до колледжа. Мария выехала к гребню горы. Гарви никогда не бывал здесь прежде. На самой вершине гребня виднелись движущиеся огоньки: люди шефа Хартмана продолжали рыть траншеи, возводить укрепления. Работы продолжались несмотря на то, что уже была ночь, несмотря на пронзительно холодный ветер. Застава по ту сторону гребня охранялась только одним человеком. Стражник съежился в крохотном укрытии. Машина миновала заставу. Теперь можно считать, что они окончательно выехали из долины. Он видел это, он ощущал это: автомашина въезжала во вселенский хаос, порожденный Падением Молота. Сделалось очень страшно. Гарви заставил себя сидеть тихо. Заставил себя не кричать Марии, чтобы он тормозила, чтобы она возвращалась обратно - туда, где безопасно. Хотелось бы знать, ощущают ли остальные то же самое. Лучше не спрашивать. Пусть каждый из нас считает, что никто, кроме него самого, не боится. Что никому, кроме него самого, не хочется обратиться в бегство. В неестественном молчании пассажиры вездехода продолжали ехать дальше. Местами дорога была размыта, но машина объезжала разрушенные участки. Гарви отмечал в памяти те места, где дорогу будет легко заблокировать. Указывал на эти места остальным, сидящим в машине. Шел перемешивающийся с дождем снег, за окнами машины густая тьма. Видно было плохо. Карта показывала, что вездеход уже выехал в соседнюю долину. К югу лежали горы, гораздо более низкие, чем те, что окружали Твердыню. Здесь и произойдет сражение. Внизу тянулся один из рукавов реки Тьюл - главной линии обороны Твердыни. Далее лежали земли, которые Харди даже не пытался удержать. Через несколько дней, а может быть, всего через несколько часов эта долина, по которой они сейчас едут, превратится в поле сражения, в поле смерти. Гарви попытался представить. Шум, непрерывный шум. Тарахтенье автоматов, треск винтовочных выстрелов, грохот мортир, взрывы динамита. Крики раненых и умирающих. Здесь не будет спасательных вертолетов и полевых госпиталей. Во Вьетнаме раненые часто попадали в госпиталь быстрее, чем оставшиеся дома гражданские после уличной катастрофы попадали в больницу. Здесь таких благоприятных возможностей у них не будет. У _н_и_х_? Не у них, подумал Гарви. У _м_е_н_я_. Кто это сказал: "Разумно действующая армия должна обращаться в бегство?" Кто-то. Но куда бежать? В Сьерру. Бежать к Горди и Энди, Разыскать сына. Долг мужчины - быть со своими детьми... Прекрати! Веди себя как подобает мужчине, приказал себе Гарви. Вести себя как подобает мужчине - это спокойно сидеть в машине, везущей туда, где тебя убьют? Да. Иногда. На этот раз - да. Думай о чем-нибудь другом. Например о Маурин. Есть ли у меня шансы? Размышления на эту тему радости тоже не принесли. Самому не понятно, почему он так поглощен Маурин. Ведь он едва ее знает. Они провели здесь вместе день, с того дня прошла целая вечность, они тогда любили друг друга. С тех пор им еще выпадало любить друг друга - три раза, украдкой. Не настолько много, чтобы не мыслить без нее свою дальнейшую жизнь. Может он так тянется к ней потому, что она - гарант безопасности, силы, власти? Вряд ли так, Гарви был уверен, что тут какие-то иные причины. Но, если рассуждать объективно, что это за причины? Верность? Верность женщине, любовником которой он оказался? Что-то вроде той верности, которая связывала его с Лореттой? Такой ответ Гарви никак не устраивал. Во мраке виднелись огни - несколько огней. Светились окна домов, расположенных не будущем поле битвы. Эти дома еще не были покинуты обитателями. И те, кто оставались в этих домах, не занимали мыслей Гарви. По-видимому, им уже все известно. Вездеход ехал все дальше, пассажиры его молчали. Машина выехала к южному рукаву реки Тьюл. Пересекла его. Теперь дороги назад не было. Группа Гарви оказалась вне пределов обороны Твердыни. И помощь ждать неоткуда. Гарви ощутил, какое напряжение охватило его товарищей. И от этого, как ни странно, на душе его посветлело. Каждый из сидящих в машине боится, но никто не высказал этого вслух. Вездеход повернул к югу, перевалил через гребень к следующей долине. Земля по обе стороны дороги была ровная, гладкая. Гарви приказал остановиться и установить мины. Мины были самодельные: банки, в которых - динамит со взрывателями, а поверх - гвозди и битое стекло. Сверху в каждую банку был вставлен ружейный патрон, а точно над патроном - присыпанная землей доска с торчащим из нее гвоздем. Мария глядела, недоумевая. - Как вы заставите их именно в этом месте сойти с дороги? - спросила она. - Вот для этого-то мы и взяли с собой масло, - Гарви вместе с ребятами откатил бочку с машинным маслом на обочину дороги. - Когда будем проезжать мимо, выстрелами пробьем в бочке дыры. А если дорога залита маслом пройти по ней невозможно... во всяком случае - проехать невозможно. Поехали дальше. Гребень. Долина. Гребень. Долина. Дорога извивалась, пересекая впадины гребней. Местность была неровная, частично залитая водой. Они уже отъехали на десять миль от Твердыни, когда повстречали первый грузовик с людьми Дика Вильсона. Грузовик был забит женщинами, детьми и ранеными мужчинами. И всяким домашним барахлом. Наверху и по бокам грузовика были привязаны корзины, наполненные всем, чем угодно: кастрюлями, сковородками, ни на что не нужными предметами мебели, драгоценной пищей, драгоценнейшими удобрениями, бесценными боеприпасами. Кузов грузовика был покрыт брезентом, под которым - вперемешку находились люди и вещи. Простыни и шерстяные одеяла. Птичья клетка без птицы. Жалкое имущество - но теперь это было все, чем недавно владели эти люди. Через несколько миль повстречались еще несколько грузовиков, потом две легковые машины. Водитель последней легковушки понятия не имел, следует ли ожидать еще машин. Вездеход пересек широкую реку. Гарви велел остановиться и установить динамитные заряды. Местонахождение взрывателей отмечалось обломками камней, так что любой из группы мог без труда разыскать мины и взорвать мост. Небо на востоке приобрело слабый серовато-красный оттенок. Вездеход как раз достиг вершины последнего гребня, за которым начинались низкие, покатые холмы - земля Дика Вильсона. Вездеход продвигался вперед с осторожностью: все понимали, что Новое Братство может кинуться в погоню за людьми Дика Вильсона, может выслать солдат для охраны дороги... Но никто не вставал на пути вездехода. Машину остановили, прислушались. Издалека донеслись отзвуки редкой пальбы. - Ладно, - сказал Гарви. - Принимаемся за работу. Гарви и его товарищи валили деревья. Дорогу перегородили завалом. Точнее, лабиринтом из стволов деревьев: машина могла бы пройти, но только медленно, осторожно, осторожно, останавливаясь, пятясь назад и разворачиваясь. Приготовили динамитные бомбы и установили их в подходящих местах - чтобы швырять сверху на дорогу. Потом Гарви послал половину своего отряда на фланги, остальных отправил с вершины холма пониже. Ребята подпиливали деревья, чтобы впоследствии, когда нужно, их можно было бы легко свалить. Ушедшие на фланги и сам Гарви слышали визг пил, а иногда и резкое "бах!" - такой звук производит взрыв половинки динамитной палочки. Серой небо над Хай Сьеррой превратилось в красное. Вернулись те, кто валил деревья. - Еще спилить пару деревьев, да взорвать заряды - и дорога станет непроходимой на целые часы, - доложил Билл. - Так что заблокировать ее труда уже не представляет. - Мне кажется, лучше бы это сделать прямо сейчас, - сказал кто-то. Билл оглянулся, потом снова повернулся к Рэнделлу: - Может быть, подождем машину мистера Вильсона? - Да, подождем, - сказала Мария. - Будет ужасно, если мы перегородим дорогу перед своими же. - Разумеется, - согласился Гарв. - Если Братство появится раньше Дика, перед завалом им придется остановиться. Давайте устроим перерыв. - Стрельба стала ближе, - сказал один из мальчиков. Гарви кивнул: - Мне тоже так кажется. Но наверняка сказать трудно. - По мусульманскому определению уже рассвело на самом деле, - сказала Мария. - Рассвет - это когда можешь отличить белую нитку от черной. Так говорится в Коране, - Мария прислушалась. - Я слышу, что к нам кто-то едет. Грузовики. Гарви свистнул. Крикнул находившимся поблизости ребятам, чтобы они рассредоточились. На дороге никого не осталось. Они ждали, а шум мотора грузовика делался все громче и ближе. Машина вывернулась из-за поворота. Завизжали тормоза, и она остановилась почти вплотную у поваленного дерева. Это был большой грузовик. В сером полусумраке утра он показался лишь каким-то смутно очерченным предметом. - Кто вы? - крикнул Гарви. - А вы кто? - Вылезайте из машины. Мы хотим вас увидеть. Кто-то выпрыгнул из грузовика, встал на дороге. - Мы - люди Дика Вильсона, - прокричал он. - Кто вы? - Мы из Твердыни, - и Гарви направился к грузовику. Один из мальчиков обогнал его. Намного обогнал - и, вскочив на подножку, заглянул в кабину. И тут же соскочил обратно. - Это не... Закончить он не успел. Протрещали пистолетные выстрелы и мальчик упал. Что-то тяжело ударило Гарви в левое плечо и опрокинуло его на спину. Стреляли все чаще. Из грузовика выпрыгивали люди. Мария Ванс выстрелила. И разу начали стрелять с обочин дороги и с нависших над нею скал. Гарви изо всех сил пытался разыскать свою винтовку. Падая, он уронил ее, и теперь царапал землю ногтями - и никак не мог ее нащупать. - Ложись! - завопил кто-то. И что-то шипящее, плюющееся искрами, шлепнулось прямо перед грузовиком и закатилось под него. Ничего не произошло и не происходило целую вечность, стучали выстрелы, и наконец, динамит взорвался. Грузовик чуть приподняло, поплыл запах бензина. А затем грузовик взорвался, скрывшись во взметнувшемся столбом пламени. Вокруг разливался бензин, и огонь плясал в воздухе совсем рядом с лицом Гарви. Он видел мечущихся в пламени людей - мужчин и женщин, кричавших. Хлопали все новые выстрелы. - Прекратите! Прекратите стрелять! Вы напрасно тратите патроны, - к горящему грузовику бежала Мария Ванс. - Прекратите! - выстрелы смолкли. Не было слышно ничего - лишь треск пылающего грузовика. Гарви, наконец, нашел свою винтовку. В левом плече пульсирующая боль, Гарви боялся посмотреть, но все же пересилил себя и взглянул, ожидая увидеть кровавую рану. Но не увидел ничего. Вообще ничего. Он ощупал плечо. Было больно. Гарви расстегнул пиджак и обнаружил большой синяк. Рикошет, подумал он. В меня ударила срикошетившая пуля. Но не смогла пробить толстую материю пальто и пиджака. Гарви встал и пошел вниз к дороге. Та девочка, Марилоу, пыталась подойти ближе к костру, двое ребят не пускали ее. Она ничего не говорила, просто старалась пересилить их, и все смотрела на горящий грузовик и разбросанные возле него трупы. - Он был мертв еще до того, как упал на землю, - закричал один из мальчиков. - Мертв, черт побери, ты ничего не сможешь сделать. - Ребята, казалось, уже мало что понимали - так они смотрели на пламя и мертвые тела. - Кто? - спросил Гарви. Показал на труп мальчика, лежащий неподалеку от грузовика. Мальчик лежал ничком. Спина его горела. - Билл Думмер, - ответил Томми Таллифсен. - Надо ли нам... Что теперь будем делать, мистер Рэнделл? - Вы знаете, где Билл установил свои заряды? - Да. - Покажите мне. Пора их взрывать. - Они двинулись вниз по склону. Быстро светлело. Сто ярдов, двести. Добрались до нависшей над дорогой скалы. Томми показал. Гарви нагнулся, собираясь поджечь бикфордов шнур, но Томми схватил его за плечо. - Приближается еще одна машина, - сказал он. - Да и черт с ней, - Гарви снова нагнулся к бикфордову шнуру. Томми промолчал. Но Гарви выпрямился. - Мы успеем произвести взрыв до того, как они подъедут сюда. Вернись наверх и предупреди ребят. Все равно мимо горящего грузовика они проехать не смогут. Не приближайтесь к машине до тех пор, пока _т_о_ч_н_о_ не выясните, кто в ней находится. - Хорошо. Гарви ждал, проклиная себя, Дика Вильсона, Новое Братство, Билла Думмера, вместе с его госстипендией и девочку по имени Марилоу. Моя вина. Машина подъехала ближе, взбираясь по склону. Грузовик, набитый людьми. Никакого барахла не видно. На багажнике, на крыше кабины стояли дети - двое, закутавшиеся, чтобы защититься от ветра в старомодные плащи. Грузовик подъехал ближе, и Гарви узнал мужчину, стоявшего в кузове возле кабины. Это был один из фермеров, приходивших с Вильсоном в Твердыню. Звали его Винг, кажется. В грузовике были женщины и дети. И мужчины в измазанных кровью повязках. Некоторые неподвижно лежали в кузове. Перегруженная машина ползла вверх по склону. Гарви подождал, пока она пройдет мимо, потом поджег бикфордов шнур. И побежал вслед за грузовиком. Бежал изо всей мочи. За спиной взорвался динамит, но скала не обрушилась на дорогу. Перед завалом грузовик остановился. Сомнений, чей это грузовик, ни у кого не возникло. Ребята вылезли из укрытий. Винг соскочил на землю. Вид у него был измотанный, но ни ран ни повязок на нем видно не было. - На черта вам нужно было блокировать дорогу до того, как мы проехали! - закричал он. - Заткнись, мать твою! - в ярости завизжал Гарви. Он изо всех сил старался овладеть собой. Грузовик был набит ранеными, женщинами и детьми, и все они были полумертвые от изнеможения. Гарви затряс головой. Его захлестывали обида, негодование и жалость. - Гоните сюда вездеход, - крикнул он Марии Ванс. - Чтобы расчистить для них дорогу, нам понадобится лебедка. Пришлось распилить два бревна и вытащить их, чтобы грузовик мог миновать завал. Но это ушло полчаса. Пока вытаскивали бревна, Гарви послал Томми Таллифсена попробовать снова обрушить скалу. Запасы динамита кончались, а нужно еще было заблокировать дорогу во многих местах. Взрывчатку следовало экономить. На этот раз скала обрушилась. Дорога оказалась перекрытой наглухо, объехать препятствие было бы трудно. Ребята, орудуя пилами, дополнительно заваливали дорогу деревьями. - Очистили, - крикнул один из мальчиков, прокладывающих путь машине. - Можете катиться. Винг подошел к грузовику. В кабине теснились четверо. На месте водителя сидел паренек - подросток, лет примерно четырнадцать. Его роста едва хватало, чтобы дотянуться до рычагов и педалей. - Позаботься о матери, - сказал фермер. - Хорошо, - ответил подросток. - Поезжай, - сказал фермер. - И... - он покачал головой. - Поезжай. - До свидания, папа. - Грузовик пополз прочь. Фермер вернулся к Гарви Рэнделлу. - Меня зовут Джейкоб Винг, - представился он. - Примемся за работу. Оттуда никто из наших больше не приедет. Звуки боя явно сделались гораздо ближе. Гарви глядел на холмы, тянущиеся к морю Сан-Иоаквин. Столбы дымы отмечали горящие дома фермеров. Непрерывный треск выстрелов - словно трещала жареная кукуруза. Странно было осознавать, что не далее, чем в миле отсюда сражаются и умирают мужчины и женщины - и ничего не видеть. А потом один из мальчиков крикнул: - Вон кто-то бежит! Они мчались через вершину холма, находящуюся в полумиле от Гарви. Неуклюже бежали, не соблюдая никакого порядка. Лишь у немногих в руках было оружие. Бегут, объятые ужасом, подумал Гарви. Это нельзя назвать отступлением. Это бегство! Беглецы хлынули с холма в долину, бежали туда, где затаился отряд Рэнделла. На соседний гребень выехал грузовик-пикап. Остановился, из него начали выскакивать люди. Гарви охватил ужас, когда он увидел, что по обочинам дороги тоже появились человеческие фигуры - пешие. Они подобрались так незаметно, с такой осторожностью, что прежде он не замечал их. Они что-то показывали знаками тем, кто остался в грузовике, и кто-то в кузове встал и пригнулся, опершись локтями о дверцу кабины. Поднес к глазам бинокль. Линзы бинокля прошлись по людям, мчащимся вверх по склону, туда, где находился Гарви. Задержались на мгновение на бегущих, затем поползли вдоль дороги. Наблюдатель тщательно осмотрел каждое из сооруженных группой Гарви препятствий. Враг перестал быть чем-то отвлеченным. Так и должно быть. Меньше, чем через пять минут долина и дальний гребень холма заполнились вооруженными людьми. Они продвигались вперед с осторожностью. Охватывали с флангов группу Гарви. Каждое крыло охвата - в полмили. И все приближались и приближались к Гарви. Беглецы, неуклюже пошатываясь, лезли вверх по склону. Бежали по направлению к Гарви и его ребятам - и пробегали мимо. Дышали так, будто их всех поразила внезапная пневмония. В руках у них не было оружия, глаза ослепли от ужаса. - Стойте! - закричал Гарви. - Остановитесь и сражайтесь! Помогайте нам! Беглецы продолжали удирать будто и не слышали. Один из ребят Гарви встал, поглядел на неумолимо приближающуюся цепь врага и побежал, смешавшись с толпой беглецов. Гарви заорал ему, требуя остановиться, но мальчик продолжал бежать. - Хорошо, что остальные остались, - сказал Джейкоб Винг. - Я... черт побери, мне тоже хотелось бы удрать. - Мне тоже. - План рушился на глазах. Новое Братство и не думало, перевалив через гребень, заняться очисткой дороги. Вместо этого солдаты врага развернулись длиннейшей цепью, и у Гарви никак не хватило бы людей, чтобы перекрыть им путь. Он надеялся задержать подольше их наступление, но шансов на это - никаких. Если сейчас отряд быстро не отступит, Гарви и его ребята попадут в окружение. - И удирать нам не придется. - Взяв свисток, Гарви громко засвистел. Свист был такой громкий, что цепь наступавших даже смешалась на мгновение. Гарви махнул рукой, показывая своим ребятам на грузовик и вездеход. Джейкоб Винг занял место Билла. Гарви повел было грузовик назад, но его тут же охватили сомнения. - Надо бы попытаться. Если мы попытаемся встретить их огнем... - То ничего хорошего из этого не выйдет, - перебила Мария Ванс. - Слишком много прикрытий, и они понимают, что особо высовываться под пули им не следует. Мы окажемся в ловушке, не причинив им абсолютно никакого вреда. - Откуда вы так хорошо разбираетесь в военном деле? - спросил Гарви. - Я видела много фильмов о войне. Пора убираться отсюда! - Хорошо, - Гарви развернул вездеход и покатил вниз с холма. Выход один: отряду отступить в соседнюю долину. Грузовик затормозил, давая возможность беглецам забраться в кузов. - Бедные ублюдки, - сказала Мария. - Мы дрались с ними весь день, сказал Винг, Но остановить их не смогли. Все происходило как на этом холме. Они развертываются цепью, заходят с флангов, оказываются у тебя в тылу - и ты погиб. Так что тебе приходиться удирать. Беспрерывно. И через некоторое время это превращается в привычку. - Конечно. - Привычка это или не привычка, подумал Гарви, но бежали вы как кролики, а не как мужчины. Дорога вела к реке, вздувшейся от дождей, порожденных Падением Молота. Низменности были затоплены глубоким слоем грязи. Гарви переехал мост и остановился. Вылез, чтобы поджечь шнуры заранее установленных динамитных зарядов. - Вот они! - закричал один из мальчиков. Гарви оглянулся на гребень холма. С сотню, а то и более вооруженных врагов перемахнули через вершину холма и теперь уже мчались вниз по склону. Раскатилось стаккато выстрелов, рядом с Гарви под пулями зашуршала трава. - Быстрее! - закричал Джейкоб Винг. - Они стреляют в нас! От гребня холма их отделяла почти миля, но звуки были знакомы по Вьетнаму: тяжелый пулемет. Вскоре Гарви и его вездеход окажется в пределах досягаемости огня, и тогда - конец. Он чиркнул зажигалкой и возблагодарил ее в душе, когда огонек зажегся с первой же попытки. А ведь зажигалка была заправлена не специальным горючим, а обычным бензином. Бикфордов шнур занялся, затрещал и Гарви побежал к вездеходу. Мария скользнула на сиденье водителя и уже трогала машину с места. Гарви догнал машину, сразу несколько рук вцепилось в него и втащило внутрь. Снова раскатилась чечетка выстрелов: тра-та-та! И что-то просвистело возле самого уха. - Святое дерьмо! - вскрикнуль Гарви. - Стреляют они здорово, - сказал Винг. Динамит взорвался, и мост превратился в руины. Но, как увидел Гарви, не так уж и в руины, разрушен он был не полностью. Часть моста сохранилась. Сохранившийся участок был достаточно широк, чтобы пройти по нему. На ремонт должно уйти не так уж много времени. Но при всем этом Гарви никак не собирался вернуться к мосту. Машина поехала к вершине следующего холма, миновала ее, съехала вниз. Сидящие в машине оглядывались, подыскивая деревья, которые можно было бы спилить, скалы, под которые можно будет подложить динамит. Подыскивая все, что угодно. Солдаты Нового Братства занимали долину - в большинстве пешие, некоторые на мотоциклах. Волна наступавших докатилась до разрушенного моста. Несколько человек кинулись пересекать реку вплавь или вброд. Остальные рассыпались вдоль берега, ища иную возможность переправиться. Уже через пять минут реку пересекло около сотни солдат. Волна наступающих вновь покатилась туда, где находилась группа Гарви. - Господи, это похоже, будто на тебя идет цунами! - выдохнул Гарви. Джейкоб Винг ничего не ответил. Он продолжал подкапываться под скалу, чтобы заложить туда динамитный заряд. Выше по холму, как раз над ними, на дорогу с треском обрушился ствол. Ребята, спилившие его, перешли к следующему дереву. Послышался шум моторов. Два мотоцикла осторожно двинулись по уцелевшему участку моста. За ними еще мотоциклы. Два передних переправились и, стреляя двигателями, понеслись к линии обороны Гарви. Мария Ванс скинула с плеча винтовку, обернула ее ремень вокруг своей левой руки. - Продолжайте копать! - крикнула она. Сев, Мария оперла винтовку о большой валун, прильнула к телескопическому прицелу. Выждала пока мотоциклы не оказались в четверти мили от нее, и лишь тогда выстрелила. Эффекта от выстрела - никакого. Мария передернула затвор и прицелилась снова. Выстрелила. После третьего выстрела передний мотоцикл завилял из стороны в сторону и прямиком воткнулся в придорожную канаву. Один из тех, кто ехал на нем, вскочил на ноги. Мария прицелилась снова. Но второй мотоцикл съехал с дороги, и мотоциклисты рассыпались в стороны, ища укрытия. Видимо, они решили выждать, когда приблизится беспрерывно стреляющая цепь атаки. Наступающие неуклонно приближались, и Мария изменила прицел, пытаясь замедлить их продвижение. Снова наступление в цепи в центре замедлилось. Атакующие расходились в стороны. Они развертывались веером, охватывая с флангов любую точку, где Гарви мог бы организовать оборону. - Заканчивайте, - закричал Гарви. - Пора убираться отсюда! Спорить никто не стал. Винг заложил две динамитные палочки в вырытое под скалой углубление, а сверху нагреб земли. - Смотрите! - в ужасе закричала напарница Томми Таллифсена, Барбара Энн. Она показывала на холм на противоположном берегу, туда, где дорога утром была перегорожена завалом. На эти завалы ушел не один час. На вершине холма показался грузовик. Он перевалил через холм и покатил вниз. А за ним следом еще один. А следом еще. Грузовики докатились до разрушенного моста. Из кузовов, скатывая балки и стальные листы, выпрыгивали люди. А через холм переваливали все новые грузовики. Гарви глянул на свои часы. Его отряду удалось замедлить продвижение грузовиков всего лишь на тридцать восемь минут. Ровно на тридцать восемь минут. ДОЛИНА СМЕРТИ Господи, ты не слышишь меня А полковник кричит: "Вставай" Но давит нас ураган огня И я встаю, свою жизнь кляня, И дальше иду ... в рай... "Раздавленное буги", запрещенная армейская песня. Получалось без конца одно и тоже. Вне зависимости от того, какие препятствия устраивала группа Гарви, Армия Нового Братства справлялась с ними быстро. На устранение препятствий уходило никак не больше времени, чем у группы Гарви на их устройство. Если б возле этих завалов и так далее можно было вести оборонительные бои, возможно, продвижение врага удалось бы замедлить. Но такое было абсолютно исключено. Новое Братство на грузовиках перебрасывало своих солдат как можно далее вглубь занимаемой территории. Затем цепи стрелков сходились, заходили с флангов, угрожая окружить отряд Гарви. И Гарви снова и снова приходилось отступать. Кроме того, враг начал использовать и новый тактический прием: на одном из грузовиков были установлены тяжелые пулеметы. Грузовик выезжал вперед, и пулеметчики, сами оставаясь вне досягаемости винтовочных выстрелов, обстреливали ребят Гарви. Из-за этого работа по разрушению дороги продвигалась плохо. Гарви даже не мог толком отстреливаться. Враг превратился в сонмище безликих духов, которым нельзя было причинить вреда. И Гарви не мог остановить врага. Пехота Братства продолжала наступать, обходя защитников Твердыни. Все время пыталась выйти во фланги и тыл. Это была война, ведущаяся на расстоянии, потери были невелики. Но Новое Братство неуклонно и безостановочно шло вперед. К полудню Твердыню будет отделять от врага лишь дюжина миль. Делай, что успеешь, и удирай. И бегство это превращалось в привычку. Уже не один раз Гарви испытывал искушение продолжать бежать без оглядки - до самой Твердыни, и пошли они к дьяволу, все эти не останавливающие врага препятствия! Бежать, бежать - и мозг Гарви находил для этого множество вполне убедительных оправданий. - Похоже, их ничем не остановишь! - крикнул Томми Таллифсен. Отряд уже отступил к следующей линии холмов. Было видно, как внизу солдаты Нового Братства убирали с пути поваленные деревья, засыпали ямы, чинили дорогу - и восстановление у них происходило быстрее, чем дело разрушения у ребят Гарви. Карта утверждала, что эта долина называется "Ненасытная долина". Название представлялось вполне подходящим. - Нужно попытаться, - ответил Гарви. Взгляд Таллифсена выразил сомнение. Гарви знал, о чем подумал Томми. Все они дошли до последней степени изнеможения. Отряд уже потерял пятерых: одного, когда они пилили дерево, настигла пуля, остальные четверо просто исчезли, и никто не знал, что случилось с ними - сбежали ли они, сдались ли в плен, или лежали раненые там, в оставшихся позади холмах. В машинах, когда подошло время отступать, их не оказалось, а искать было некогда: солдаты Нового Братства были уже совсем рядом. А бегство превращалось в привычку. Разве могут восемь, до предела уставших людей, остановить орду, катящуюся вперед, словно цунами? - Через пару часов станет темно, - сказал Гарви. - Мы сможем передохнуть. - Сможем ли? - спросил Таллифсен. И снова стал подкапывать под огромный, нависший над дорогой булыжник. Остальные захлестывали булыжник тросом лебедки. Тратить динамит на каждый встречный обломок скалы было уже нельзя: его оставалось слишком мало. За час до наступления темноты отряд покинул ненасытную долину. Перевалили через холмы, ограничивающие эту долину. Пересекли Оленью реку. Останавливались только для того, чтобы поджечь бикфордовы шнуры у установленных прежде динамитных зарядов. А когда добрались до очередного холма - навстречу высыпали люди. Через секунду Гарви понял, что это свои. Стив Кокс, и с ним почти сотня вооруженных фермеров, посланных Твердыней, чтобы удержать эту цепь холмов. До сих пор защитники Твердыни только и делали, что удирали. Настало время остановиться и дать бой. Кокс разослал своих людей вдоль холма, они начали окапываться. Гарви и его отряд - то, что от этого отряда осталось - могли передохнуть. Их даже угостили ужином (холодным) и дали термос с горячим чаем. - Мы просто валимся с ног, - сказал Гарви Стиву Коксу. - Особо помочь вам мы не сможем. Кокс пожал плечами: - Ну и прекрасно. Спокойно спите. Мы их задержим. Ты дурак, чуть не сказал Гарви. Их тысяча, а вас сотня, они наступают неотвратимо, словно смерть, словно тропические хищные муравьи - кочевники. Ничто не может остановить их. - У вас с собой есть... Как обстоят дела у Форрестера? У вас с собой есть что-либо из его сверх-оружия? - Термитные гранаты, - Кокс указал Гарви на ящик с предметами, походившими на комья сухой глины. Из каждого кома торчал отрезок бикфордова шнура. Комья имели около шести дюймов в диаметре, к каждому была привязана веревка. - Нужно только поджечь бикфордов шнур и держа за веревку, раскрутить гранату, - пояснил Кокс. - А, раскрутив - бросить. - И каков эффект? - Эффект, что надо, - Кокс был переполнен энтузиазмом. - Взрываются словно бомбы. Некоторые, правда, просто раскалываются, но даже они выбрасывают струю огня футов в десять - двенадцать. Они наведут страху на этих ублюдков - людоедов. - А как обстоят дела с другими видами оружия? С горчичным газом? Кокс пожал плечами: - Работа продолжается. Харди говорит, что Форрестеру еще требуется время. Потому нас сюда и послали. Передовые отряды Нового Братства достигли разрушенного моста. Оленья река глубока и быстра, а мост был уничтожен полностью. Отдельные солдаты попытались перейти реку вброд, но быстро отказались от своего намерения. Воинство Братства остановилось, затем начало расходиться вдоль берега. Часть солдат пошла вверх по течению и вскоре исчезла из вида. Другие двинулись вниз по течению реки, на запад - по направлению к морю, находящемуся в нескольких милях отсюда. - Они возьмут нас в окружение, занервничал Гарви. - Неа, - Кокс ухмыльнулся. Показал вверх по течению туда, где высилась Сьерра. - У нас там союзники. Примерно пятьдесят индейцев - часть подкрепления Кристофера. Из племени, живущего по берегам Тьюга. Мощные парни. Идите поспите немного, Рэнделл. Они здесь не пройдут - ни сегодня ночью, ни завтра. У нас тут хорошая позиция. Мы их остановим. - Мне кажется, Кокс сошел с ума, - сказал Гарви Марии. - Я... мы видели, как сражается Новое Братство. Он их не остановит. - Они получили наши радиосообщения, - сказала Мария. Она лежала, вытянувшись, на заднем сидении вездехода. - Хорошо так отдыхать. Я могла бы проспать целую неделю. - Я тоже, - сказал Гарви. Но спать он не мог. Вездеход стоял на холме, на берегу Оленьей реки. Своих ребят Гарви отослал, они ночевали в доме фермера, там они смогут по-настоящему отдохнуть. Гарви понимал, что и ему самому следовало бы отправиться с ними - но грызла тревога. Он научился уважительно относиться к тому, кто стоял во главе Нового Братства. Кто бы он ни был. Командующий врага берег своих людей, он не гнал их безрассудно в открытый бой. И тем не менее, армия Братства менее чем за день продвинулась миль на восемнадцать, даже больше. А вот бензин и боеприпасы он тратил, не жалея. Это была война, где ничего не оставлялось на будущее. Новое Братство ставило на карту сразу все, что им удалось наскрести в своих владениях. Теперь, чтобы пополнить запасы, им необходимо занять Твердыню. С наступлением сумерек начал дуть пронзительный ветер, но снег не пошел. Сквозь облака проглядывали редкие звезды. Мерцающие светящиеся точки, расположенные слишком далеко друг от друга, чтобы образовать созвездия. Гарви вспомнил: купание в жаркий день в холодной воде плавательного бассейна, потом - сауна. Он вспомнил: поездка на вездеходе на юг, сквозь залитое солнцем ослепительно прекрасное безлюдье Байя-Калифорния - для того, чтобы выкупаться в океане, где вода теплая, будто в ванне. Серфинг - и если тебе нужны самые большие, доставляющие наибольшее наслаждение волны, отправляйся на Хермоза-пляж. А потом растянуться на полотенце, расстеленном на песке. Таком горячем песке, что по нему больно ходить. Снизу, из долины, занятой Братством, доносился шум: передвигалось что-то тяжелое, ревели грузовики, перекликались люди. Не было никакой возможности узнать, что затевает враг. Опасаясь лазутчиков и диверсантов, Кокс выслал патрули. Но вражеский командующий не засылал никаких диверсантов. Вместо этого его солдаты через неравные промежутки времени открывали ружейный огонь, вопили, бросали через реку гранаты и камни. Как сообщили патрули, солдаты Братства палили бесцельно в ночь, растрачивая понапрасну боеприпасы. Спать они не желали. А, может, спать им не разрешали. Гарви знал, чего добивается командующий Братства, но проку от этого занятия не было никакого. Он спал урывками, все время просыпаясь. На заднем сиденье завозилась Мария. - Вы не спите? - прошептала она. - Не сплю. - Кто это был? В грузовике, с биноклем. Как вы думаете? - Вероятно, сержант Хукер. Ну и что? - Когда что-то получает имя, оно становится менее пугающим. Как вы думаете, мы можем победить? Харди достаточно умен, чтобы выиграть? - Безусловно, - ответил Гарви. - Они продолжают наступать. Словно машина, огромная, все перемалывающая машина. Гарви сел. Где-то вдали взорвалась граната. И тут же Кокс прокричал, чтобы не тратили понапрасну боеприпасы. - Такое сравнение способно привести в ужас, - сказал Гарви. - К счастью, оно не верно. Это не... мясорубка. Это движущийся механизм. А человек с художественной жилкой созовет толпу, чтобы люди встали вокруг и, выпивая понемножку, смотрели, как механизм этот сам себя раздирает на части. Мария заставила себя засмеяться. - Хорошее сравнение, Гарв, хороший образ. - Черт возьми, до того, как я занялся раскалыванием валунов, я всю жизнь занимался созданием образов. Это теперь моя работа: разбивать валуны. И разрушать дороги. Я думал что вести войну - это почти как разыгрывать шахматную партию. Но я был неправ. Скорее это похоже на лепку, лепку скульптуры. Командующий создает, лепя один ком к другому, громадную скульптуру. При этом он знает, что отдельные комья плохо соответствуют друг другу, но это уже вне его контроля. По крайней мере половина этих комьев под контролем искусствоведов, которые ненавидят его, скульптора. И оба они добиваются того, чтобы когда все было закончено, максимум комьев оказалось принадлежащим ему - то есть либо скульптору, либо искусствоведу. Но комьев всегда слишком мало, так что борьба должна возобновиться - все снова и снова. - И один из этих комков - мы, - сказала Мария. - Хочется верить, что Харди знает, что делает. Утром в лагере защитников Твердыни царила радостная суматоха. Ночью пришло сообщение от Стефана Толлмена, вице-президента Совета Тьюла. В сообщении говорилось, что бойцы Тьюла заняли оборону на восточной оконечности зоны боевых действий. И что численность войска, находящегося в его распоряжении, все увеличивается. Поползли слухи. Возвращается Джордж Кристофер, с ним сто, нет двести, нет, тысяча вооруженных фермеров, набранных Джорджем в горах. На сомневающихся орали. Но что твердо было известно, так это - на востоке заняли оборону пятьдесят индейцев, и фермеры сообщали друг другу, какие смелые и сильные вояки эти индейцы, как здорово, что они - союзники. Рассказывали и следующее: ночью Новое Братство пыталось форсировать Оленью реку в пяти милях вверх по течению, но индейцы Толлмена отбили нападение, убив при этом множество врагов. А еще рассказывали, что Новое Братство бежит. Но, беседуя с людьми, Гарви не нашел никого, кто-бы сам был свидетелем битвы. Удалось обнаружить лишь нескольких, утверждавших, что они говорили с теми, кто участвовал в сражении. И у каждого, оказывается, был знакомый, который беседовал с самим Толлменом. Или со Стретчем Таллифсеном, посланным с частью сил удерживать западный фланг линии обороны. Так всегда и бывает. Новые союзники всегда сущие дьяволы. Они без труда превращают врагов в фарш. О новых союзниках всегда думают слишком хорошо. Но вдруг это правда... иногда это оказывается правдой... может быть, на этот раз удалось одержать победу. Может быть, наступление Нового Братства остановлено. И для этого даже не понадобилось, чтобы Твердыня бросила в бой все, чем она располагает. На востоке облака разошлись. Солнце сияло ошеломляюще ярко. День был в самом разгаре, и пока еще ничего не произошло. Фермеры и стрелки Братства обменивались редкими выстрелами, причем без особого эффекта. А затем... На противоположном берегу показались грузовики. Выглядели они странно: на радиаторе каждого из них высились какие-то огромные деревянные сооружения. Грузовики покатили вниз по склону, не слишком быстро, поскольку эти деревянные штуки явно мешали ехать, и устойчивость машин понизилась - и все же грузовики приближались к вздувшимся водам реки. Одновременно из-за скал, из ям показались сотни вражеских солдат. Они принялись стрелять во все движущееся. Грузовики с их странными башнями приблизились к берегу. Некоторые грузовики двинулись вдоль лугов. Почва лугов была слишком топкой для движения тяжелых машин, но, может быть, Братство из досок и снятой из изгороди проволоки за ночь соорудило что-то вроде мостков. Грузовики подъехали к берегу, и башни упали, образовав мосты, перекинутые через поток. Солдаты Братства кинулись к мосткам, начали во множестве переправляться через реку. Другие солдаты врага начали поливать огнем любого защитника Твердыни, осмеливающегося высунуться из-за своего укрытия. Раздалось оглушительное "бах!" памятное Гарви по Вьетнаму: мортиры. Снаряды ложились среди скал, где укрылись фермеры Кокса. И с каждым выстрелом прицел становился более точным. Кто-то, оставаясь на том берегу, корректировал стрельбу, причем делал это превосходно. Куда бы ни кинулись люди Кокса, пытаясь помешать переправе, очень скоро их настигал огонь мортир. Все больше солдат Братства переправлялось через реку. Они развертывались в цепь, которая двинулась вперед. Цепь достигала в длину почти милю, передовые позиции Кокса были либо отброшены назад, либо попросту уничтожены. Не более чем через полчаса береговой линии обороны уже не существовало. Кокс удерживал только холмы. Но и там защитников Твердыни настигал огонь мортир и пулеметов, причем сами атакующие оставались вне зоны винтовочных выстрелов. Огонь не давал подняться с земли, а тем временем солдаты Братства, укрываясь за скалами и валунами, приближались к холмам. Увертываясь от пуль, прыжками и перебежками, враг все приближался и приближался... - Муравьи! - завизжал Гарви. - Хищные муравьи! - теперь он знал наверняка. Нельзя остановить людоедов. Защитники Твердыни были дураками, надеясь отбить нападение. По мере приближения врага силы Кокса будут все более таять. Обороняющиеся уже целыми группами, дрогнув, пускались в бегство. Некоторые бросали наземь свое оружие. Другие направляли на бегущих ружья, заставляя их остановиться и вновь начать отстреливаться от врага. Но система обороны рухнула, все большее число защищающихся понимали это и начинали помышлять лишь о своем спасении. Остановить бегство было уже невозможно. И вдобавок: любая позиция оставалась уязвимой, находящейся под ураганным огнем, под угрозой удара наступающих. Люди более не сражались плечом к плечу, не представляли собой единого целого. Они не верили, что их товарищи не кинуться в бегство, оставив их беззащитными перед яростно орущими людоедами. Перед теми, кто вот-вот прорвется и возьмет их в окружение. С дюжину мужчин кинулись к вездеходу, набились внутрь, уцепились снаружи со всех сторон. Гарви тронул машину с места. Оленья река, у которой Кокс надеялся продержаться весь день, а, может быть, даже разбить армию Нового Братства и навсегда остановить ее натиск, была потеряна менее, чем за полтора часа. Остаток дня представлял собой сплошной кошмар. Гарви не нашел своего грузовика. В его распоряжении оставалось лишь то, что осталось в вездеходе. Плюс несколько фермеров Кокса, выразивших желание помочь. Наконец прибыли подкрепления, посланные Твердыней: двадцать мужчин и женщин, доставших динамит, горючее и бензопилы. Но никак не удавалось оторваться от наступающих сил Братства на достаточное расстояние - чтобы успеть что-либо по-настоящему сделать. Тактика Братства изменилась. Теперь вместо того, чтобы развертываться веером, заходя обороняющимся во фланги, враг безостановочно наступал, идя на максимальное сближение. Враг хотел, чтобы защитники Твердыни не могли прервать своего бегства. И ради достижения этой цели командующий армией Нового Братства перестал считаться с потерями. Не будь рядом Марии, Гарви удирал бы, сломя голову. Но она ему этого не позволила. Она настаивала, что они должны продолжать выполнять данное им задание. По крайней мере, они вполне могут, останавливаясь ненадолго, поджигать бикфордовы шнуры зарядов, заложенных двумя днями раньше - когда они двигались еще не вперед, а назад. Один раз остановка продлилась слишком долго. Раздался треск. Заднее окно разлетелось вдребезги, осыпая находящихся в машине осколками. Ветровое стекло разлетелось тоже. Пуля калибра 0,50 прошла насквозь вездеход, каким-то чудом миновав находившихся в нем, пройдя от них в считанных дюймах. Когда вездеход остановился в следующий раз, фермеры, еще остававшиеся с Марией и Гарви сочли за благо исчезнуть. - Почему, черт побери, вы... - закричал Гарви Марии, - и не закончил начатой фразы. Он хотел сказать "такая бесстрашная", но если он так скажет, это будет означать, что сам-то он не бесстрашен, что он трус... - настроены так решительно? - наконец закончил Гарви. Она в это время как раз копала. У них осталась еще одна, последняя динамитная палочка, и Мария не желала, чтобы этот заряд пропал даром. Она указала на Сьерру. - Мой мальчик там. Если не мы, то кто же их остановит?.. Так, достаточно. Давайте сюда динамит. Он передал динамитную палочку Марии, и она заложила его в вырытую яму, а потом засыпала землей и щебнем. - Хватит! - закричал Гарви. Пора удирать отсюда! - Они находились на противоположной от наступающего врага стороне холма, так, что не могли видеть его. Но Гарви не сомневался, что Новое Братство близко. - Пока рано, - сказала Мария. - Сперва я должна кое-что сделать. - И она зашагала к вершине холма. - Вернитесь! Клянусь, я брошу вас! Эй! Мария даже не оглянулась. Гарви выругался, затем пошел за ней следом. Обмотав ремень вокруг левой руки, Мария вскинула винтовку. Прислонилась к скале. - Там внизу нами было оставлено масло. И мины, - сказала она. - Мы проехали мимо этого места. - Пришлось проехать! Они наседали нам на хвост! - но все равно, что ни делай, что ни говори - все тщетно. На дороге показались мотоциклы. Через минуту-две они будут возле холма. Мария тщательно прицелилась. Выстрелила. - Хорошо, - пробормотала она. Выстрелила снова. - Я справлюсь быстрее, если вы начнете тоже стрелять - сказала она. Гарви подумал, что стрелять в бочку с маслом, находящуюся на расстоянии трехсот ярдов от холма, он не будет. Положив винтовку на обломок скалы, он прицелился в первого из приближающихся мотоциклистов. Выстрелил, снова выстрелил - и снова промазал. Но мотоциклисты замедлили ход, остановились и кинулись искать укрытия в канаве, решив подождать пока подойдет пехота. Мария продолжала стрелять - медленно, тщательно прицеливаясь. - Должно быть готово, - наконец сказала она. - Отходим... Впрочем, зачем торопиться? Они остановились. - Она тоже решила подождать. Гарви сжал кулаки, задышал тяжко. Но Мария права. Им не грозит немедленная опасность. Дорога была сплошь залита машинным маслом, мотоциклистов не видно. На пятно масла, покрывшее дорогу, выскочил третий мотоциклист. Заскользив, он влетел в канаву, мотоциклист закричал. Мария чуть улыбнулась: - Хорошо вы все это придумали. С кольями. Гарви глянул на нее в ужасе. Мария Ванс: благотворительница, деятельность которой высоко ставил сам губернатор, жена банкира, женщина занимающая высокое положение в обществе, член клуба для избранных. А теперь она улыбается от мысли, что человек напоролся на кол. На кол, вымазанный человеческим калом - чтобы рана загноилась... Показался грузовик, подъехал к масляному пятну и остановился. Затем медленно двинулся вперед. Мария всадила ему пулю в ветровое стекло. Грузовик чуть соскользнул к обочине. Мотор его выл, колеса вращались, но он не мог сдвинуться с места. Из-за грузовика показалась вторая машина, попыталась объехать его. Громко взорвалась заложенная на ее пути динамитная мина. Машину охватило пламя. Гарви почувствовал непреодолимое искушение выстрелить на радостях. Кое-что получилось. Это не люди пытались на карачках отползти от горящей машины. Это хищные муравьи. Муравьи, как и их машина горели. Кое-что получилось... Мария и Гарви услышали, как впереди бабахнуло. Затем негромкий свист. И взрыв в двадцати ярдах слева от них. Снова бабахнуло. - В машину! Пора, черт побери! - закричал Гарви. - Да, мне кажется, пора, - согласилась Мария. Второй снаряд мортиры разорвался где-то сзади. Гарви и Мария прыгнули в вездеход и погнали его прочь. Они кричали и смеялись как дети. - Сукин я сын, получилось! - закричал Гарви. Оглянулся на Марию. Ее глаза - как и его - сверкали триумфом. Хорошая у нас получилась команда, подумал Гарви. - Понеслась! - крикнул он. Мария глянула на него непонимающе. - "Монте-Питон и Святой грааль", - пояснил Гарви. - Не приходилось видеть? - Нет. Они мчались возбужденно смеясь. В глубине души Гарви знал, что не такую уж великую они одержали победу, но по сравнению с тем, что творилось до сих пор весь день - это была победа. Безусловно, теперь останавливаться не имело смысла. Остановятся они лишь тогда, когда доедут до следующей линии обороны - до рукава реки Тьюл. Эту линию атакующим преодолеть будет трудно: мосты через реку взорвут. Наверняка, Новому Братству там придется остановиться. Конечно, придется. Потому что за рекой лежит линия холмов, прикрывающих ближние подступы непосредственно к самой Твердыне. Тьюл - главная линия обороны. Проскочив поворот, они въехали в долину Тьюла... Мостов не было. Мосты уже были взорваны. Гарви подъехал к искореженным остаткам моста, уставился на вздувшиеся воды реки. Река - сто футов шириной, глубокая, с быстрым течением. - Эй! - закричал Гарви. На том берегу из бревенчатого блиндажа выглянул один из полицейских Хартмана. - Говорили, что вы погибли! - крикнул он. - Что нам теперь делать? - закричал Гарви. - Что бы нем не пришлось делать, надо это делать быстро, - сказала Мария. - Мы не надолго их обогнали... - Езжайте вверх по реке, - прокричал полицейский. - Мы послали туда отряд. Предупредите тех, кто в отряде, что это именно вы. Не забудьте! - Хорошо, - Гарви развернул вездеход и поехал по проселочной дороге по направлению к Индейской резервации Тьюла. - Включайте радиопередатчик, - сказал он Марии. - Передайте им, что слухи о нашей смерти преувеличены. В полутора милях вверх по течению дорога пересекала реку. С дюжину мужчин с лопатами возились у основания моста. Гарви подъехал к ним с опаской, но они приветственно помахали ему. Вездеход переехал мост и остановился. Люди походили на фермеров, но их кожа была смуглее. Нельзя было заметить, что эти люди на протяжении нескольких месяцев не видели прямого солнечного света. Гарви стало любопытно, а повлиял ли вообще на их организм недостаток витамина Д. Когда вокруг холодно, а небо вечно закрыто тучами - бледные лица - это само собой разумеется. Один из этих людей перестал копать, подошел к вездеходу. - Рэнделл? - Да. Послушайте, буквально вслед за нами должно появиться Новое Братство... - Мы знаем, где они находятся, - сказал мужчина. Алис наблюдает за ними и сообщает нам по радио. Вам придется подняться на Черепахову гору. Поможете ей вести наблюдение. Найдите себе место, откуда просматривается вся долина. Что заметите - сообщите по радио Алис. - Хорошо. Спасибо. Мы рады, что вы на нашей стороне. Индеец ухмыльнулся: - Я так понимаю. что это _в_ы _н_а _н_а_ш_е_й _с_т_о_р_о_н_е_. Удачи! Охватившее Марию и Гарви приподнятое настроение теперь испарилось. Дорога становилась все хуже, ехать было все труднее. Грязь, упавшие сверху валуны, чрезмерно глубокие колеи. Гарви перевел привод вездехода на обе пары колес. По мере подъема становилась видна вся дорога. Были видны и южный рукав Тьюла (а также перекресток и мост, по которому совсем недавно проехали Гарви и Мария) и северный, ведущий к тому, что раньше было озером Саксесс. Рукава Тьюла были разделены горным хребтом. Хребтом, преграждающим доступ к Твердыне. С высоты Гарви и Мария видели линию обороны, организованную отрядами шефа полиции Хартмана. Траншеи, окопы, бревенчатые блиндажи. Долина, идущая вдоль южного рукава Тьюла, была защищена заметно хуже. Не похоже, чтобы ее удалось удержать. Линия обороны была хорошо организована лишь на возвышенностях. Классический пример обороны, не имеющей глубины, подумал Гарви. Врагу нужно прорваться в одном месте, и ничто не остановит армию Нового Братства. И Твердыня падет. Несмотря на сумерки, врага разглядеть было можно. Солдаты Братства были переброшены к реке на грузовиках. И теперь в непосредственной близости от Твердыни горели огромные лагерные костры армии Нового Братства. Костры казались мирными, не таящими угрозы, но Гарви знал, что всю ночь враг будет занят восстановлением мостов. Наконец на горы и холмы опустилась тьма. Стало совсем тихо. - Что ж, сейчас мы ничего разглядеть не можем, - сказал Гарви. - Теперь нам действительно делать нечего. Совсем рядом беспокойно завозилась Мария. В темноте ничего не было видно, лишь ощущалось ее присутствие. Но Гарви совершенно четко осознавал, что его отделяют от нее лишь дюймы. Что до самого рассвета они отрезаны от всего мира. Память начала выкидывать поганые фокусы. Всплыло: за несколько недель до Падения Молота Мария Ванс встречает Гарви и Лоретту у дверей своего дома. Она вся в изумрудах, а ярко-зеленое нарядное платье, казалось, едва достает до пупа. Прическа, уложенная завитками, вообще представляет собой нечто фантастическое. Любезно улыбаясь Мария крепко обняла Гарви и пригласила его и Лоретту в дом. Этот образ, хранящийся в памяти, наложился на тот, что сейчас вырисовывался в темноте, совсем рядом. Молчание становилось каким-то ужасно неловким. - Я о чем-то подумала, - тихо сказал Мария. - Если не о сексе, то лучше скажите прямо сейчас, не откладывая. Мария промолчала. Гарви пододвинулся к ней и притянул ее к себе. Захрустело и затрещало то, чем были набиты многочисленные карманы куртки Марии. Она рассмеялась и сняла с себя куртку. Карманы куртки Гарви тоже оттопыривались - и он тоже снял с себя куртку. А затем ужас прошедшего дня, и несущий опасность завтрашний день, и мучительная агония всего окружающего мира, и гибель, грозящая Твердыне - все оказалось забытым, растворилось в более важном: в неистовом стремлении друг к другу. На полу у ног выросла беспорядочно сброшенная с тела куча одежды. Гарви взял одежду в охапку и запихнул за рулевое колесо. Пассажирское сиденье плохо подходило для занятий любовью, но Гарви и Мария - осторожно и изобретательно - совершали акт. Наконец они нашли наиболее подходящую позу: он полулежал, опершись на сиденье, а она склонив свое лицо к его лицу, стояла на коленях перед ним. И дыхание Гарви касалось лица Марии, а дыхание Марии - его щек. - Я рад, что ты "о чем-то подумала", - когда все кончилось, сказал он. (Ибо не мог сказать, что любит ее.) - Тебе когда-нибудь приходилось заниматься этим в машине раньше? Он порылся в памяти. - Конечно. Я тогда был более проворным. - А мне никогда. - Ну, обычно для этого используют заднее сиденье, но... - Заднее сиденье усыпано битым стеклом, - закончила за него Мария. И она и он непроизвольно напряглись, вспомнив: пуля калибра 0,50, усыпавшие все вокруг осколки стекла. Мария, вычесывающая крохотные осколки из волос Гарви: сам он вел машину, и не мог оторвать руки от рулевого колеса. Но существовал способ забыть обо всем этом. А потом снова - еще раз, тот же самый способ забыть, с тем же самым неистовым пылом. Это не любовь, подумал Гарви. Просто они ищут друг в друге защиты от ужаса, заполнившего весь мир за стенами машины. Они совершали акт - а сами напряженно прислушивались, ожидая возобновления стрельбы. Но прислушиваясь - продолжали. Даже, когда то, чем они занимались, плохо, все равно - хорошо. Еще не рассвело, когда Гарви проснулся. Он был укутан в шерстяное одеяло, взятое в заднего сиденья. Но не мог вспомнить, когда же успел укрыться им. Гарви лежал, бодрствуя, неподвижно, мысли его путались. - Привет, - тихо сказала Мария. - И тебе привет. Я думал ты спишь. - Уже давно не сплю. А ты поспи еще. Гарви попытался уснуть. Но болели перетруженные ночью мышцы. И мучила совесть: она, эта совесть, видимо не знала, что он - вдовец, причем новая его любовь пренебрегла им ради астронавта. Ну и черт с ними со всеми! Но заснуть Гарви не смог. - А, ладно, - сказал он, садясь. - Кажется эту ночь удалось пережить. - Мне пришлось для этого потрудиться меньше, чем тебе. Смех его прозвучал несколько фальшиво. Но... ведь она знает его давным-давно. Мария обернулась к нему: - Не надо беспокоиться насчет Горди. С этим покончено. У него есть другая женщина, и теперь не нужен судья, чтобы объявить, что теперь супруги в разводе. Да и раньше этого, по правде сказать, не требовалось. Но Гарви и не думал о Горди. - Что ты теперь будешь делать? - спросил он. - Когда все это закончится. Если закончится. Мария рассмеялась. - Я не останусь в кухарках. Но спасибо, что благодаря тебе я попала в эту долину. Это намного лучший исход, чем любой другой, которого я могла бы добиться собственными силами. - Она помолчала мгновение, и они услышали крик совы - и визг схваченного ею кролика. - Теперь мир принадлежит мужчинам, - сказала Мария. - Так что, видимо, я просто-напросто выйду замуж за мужчину, занимающего в этом мире видное место. Я и прежде была сучкой, понимающей свое предназначение, и не вижу никаких причин менять в этом плане что-либо. Более того, как никогда раньше существуют причины быть именно такой сучкой. Мускулы в цене. Выйду замуж за вождя. - И кто это будет? Мария хихикнула. - Со вчерашнего дня вождь - ты. Ты - человек, занимающий в этом мире видное место, - она скользнула к Гарви и одной рукой обняла его. Громко рассмеялась. - Почему ты так напрягся? Я тебя настолько пугаю? - Конечно. - Она действительно пугала его. Она рассмеялась снова: - Бедный Гарви. Я точно знаю о чем ты думаешь. Об обязанности. Ты соблазнил девушку и теперь обязан жениться на ней. И ты очень хорошо понимаешь, что не сможешь отказать, если я буду настаивать на этом. Так? - Ее руки гладили его по всему телу. Его жизнь с Лореттой не подготовила Гарви к такого рода схваткам. Он крепко поцеловал ее (ей не запугать Гарви Рэнделла) и длил поцелуй (потому что ему было хорошо, и, черт побери, у Маурин есть ее летун!) пока Мария не вырвалась. - Но на самом деле это мне не подходит, - сказала Мария. - Не беспокойся, Гарви, я за тобой не охочусь. Ничего не получилось бы. Ты слишком хорошо меня знаешь. Не имеет значения, что произошло между нами. Даже если бы мы действительно полюбили друг друга, этот факт всегда бы вызывал у тебя недоумение. Ты бы все размышлял, не сводится ли все у нас к половому акту. Ты бы все ждал, когда мне надоест то, что связывает нас. И мы бы ссорились, и каждый старался бы взять верх над другим... - Мне кажется то же самое. - Так что не морочь себе голову, - сказала Мария. - Мне не нужно тебя женить на себе. Ты меня больше устраиваешь в качестве друга. - Ты права. Я с тобой согласен. И кто же является твоей настоящей целью? - О, я собираюсь выйти замуж за Джорджа Кристофера. Это признание поразило Гарви. - Что?! А он это знает? - Разумеется нет. Он все еще думает, что у него есть шансы заполучить Маурин. Каждый раз, когда у него выпадает случай поговорить со мной, он говорит только о ней. А я слушаю. - Еще бы - ты слушаешь! Но почему ты думаешь, что он не женится на Маурин? - Не говори глупостей. Когда она может выбирать между тобой и Джонни Бейкером? Она никогда не выйдет замуж за Джорджа. Не будь они знакомы с давних пор, не будь он ее первым мужчиной, она бы даже не замечала его. - А меня? - У тебя есть шанс. Но у Бейкера шансов больше. - М-да. Мне кажется, будет глупо спрашивать любишь ли ты Джорджа? - сказал Гарви. Мария пожала плечами. Было темно и Гарви этого не заметил, но почувствовал. - Он будет уверен, что я его люблю, - сказала она. А больше это никого не касается. То, что было сегодня ночью, это не репетиция, Гарви. Это было... нечто иное. Нужный мужчина в нужное время. Я всегда... Скажи, все это время, что мы жили по соседству, тебе никогда не хотелось заглянуть ко мне с определенной целью? Когда Лоретты не было дома, а Горди находился в банке? - Хотелось. Но я этому искушению не поддавался. - Ладно. Ничего бы у тебя на вышло, но я никак не могла понять, почему ты ни разу не попытался. Ладно. Теперь давай немножко поспим, - Мария отвернулась от Гарви и закуталась в одеяло. Бедный Джордж, подумал Гарви. Нет. Не так, счастливый Джордж. Если б я не знал ее так хорошо... Эк меня соблазняет. Джордж, черт побери, ты этого не знаешь, но тебя, пожалуй, можно назвать счастливчиком. Счастливчик - если ты до этого доживешь. Если доживет Мария! Рассвет. Красное пятно над Сьеррой. Порывами дует ветер. Над морем Сан-Иоаквин поднимается туман. Когда солнце взошло уже высоко, стало видно: за ночь через реку переправилось около ста солдат Нового Братства. Они сконцентрировались возле озера Саксесс, и теперь продвигались в обратном направлении, к разрушенному мосту. Сметая по пути защитников Твердыни. Начали стрелять мортиры Братства, принуждая обороняющихся отступать вглубь долины за холмы. Отступали в порядке, но безостановочно. - К полудню Братство очистит от нас всю долину, - сказал Гарви Марии. - Я думал... я _н_а_д_е_я_л_с_я_, они продержаться дольше. Но, по крайней мере, они не бегут, словно кролики. Мария кивнула, продолжая передавать по радио о передвижениях врага. Впрочем, кроме как передавать, ей больше ничего не оставалось. Радио донесло голос Алис. Голос звучал испуганно. Тем не менее, она просила передавать сообщения и дальше. Бесполезно, подумал Гарви. Ничего не выйдет. Он принялся рассматривать карту, выискивая не выводящий в расположение врага путь к Сьерре. Или путь, не выводящий туда, где враг скоро будет. - Они восстанавливают мост, - сообщила Мария. - Доставили к нему огромные стволы. И многие сотни людей для их переноски и укладки. - Сколько осталось времени до того, как грузовики смогут пересечь реку? - спросила Алис. - Не более часа. - Будьте наготове, ждите. Мне нужно передать эти сведения мистеру Харди, - сказала Алис. Радио замолчало. - Ничего не выйдет, - сказал Гарви. Попытался улыбнуться. - Похоже, что в конечном итоге нам с тобой друг от друга никуда не деться. Может быть, нам удастся уйти в горы. Разыщем там наших мальчиков. Надеюсь, мне не придется драться за тебя с Горди... - Заткнись. Веди наблюдение, - оборвала Мария. Вид у нее был ужасно напуганный - и винить ее Гарви за это не мог. Мост был восстановлен чуть более, чем за час. Затем по нему хлынул поток грузовиков - впереди пикапы с пулеметами. Переехав мост, грузовики покатили по дорогам во всех направлениях. Часть грузовиков волокли мортиры - для них уже рылись огневые позиции. Армия Братства начала заполнять долину, устремилась к холмам, подавляя любые попытки сопротивления. Времени у врага хватало, а когда настанет ночь, наступать будет еще легче. Солдаты Братства смогут просочиться сквозь линию холмов и двинуться к Твердыне. День становился жарче - но только не для Гарви с Марией. Ветер, дующий с моря Сан-Иоаквин, нес с собой холод с Сьерры. Враг продвигался вперед. Наступил полдень и солдаты Братства уже пересекли всю долину, начали карабкаться на холмы - туда, где находилась последняя линия обороны. - Будьте наготове, ждите, - сказала Алис. Голос ее звучал возбужденно. Страха в нем не чувствовалось. - Чего ждать? - спросил Гарви. - Ведите наблюдение и сообщайте об увиденном, - сказала Алис. - Для этого вы там и находитесь. Я не могу увидеть... На дальнем холме что-то происходило. К вершине подволокли какой-то большой предмет, походивший на автомобиль. "Автомобиль" перетащили через вершину, и он покатился в ста ярдах от восстановленного моста. "Автомобиль" стоял, в течении полуминуты ничего не происходило... И "автомобиль" взорвался. Огромное облако вырвалось из него и понеслось, подхваченное ветром к мосту. Перенеслось через мост, накрыв автомашины, сгрудившиеся перед въездом через него. И по всей линии холмов через вершины неуклюже перевалились такие же "автомобили" - и замедленно катились вниз по склонам. И еще волокли тяжелые рамы, снабженные длинными рычагами, мечущими крошечные черные снаряды. Снаряды - точки летели по напоминающей дугу траектории. - Катапульты! - завопил Гарви. Это действительно были катапульты. Гарви не знал как их приводят в действие. С помощью нейлоновых веревок, видимо. Карфагенские женщины жертвовали на канаты для катапульт свои волосы... Дальность стрельбы катапульт была невелика, но большой дальности и не требовалось. Катапульты выбрасывали снаряды, которые при столкновении с землей взрывались, выбрасывая клубы желтого дыма. Ветер разносил дым по всей долине, и дым окутывал наступающего врага... Солдаты Нового Братства завизжали в панике. Они бросали оружие, бежали, выли от боли, рвали на себе одежду, кидались в реку - и их уносил поток. Они пытались перебраться через мост обратно. А с холмов все гремели винтовочные выстрелы - по бегущим. Катапульты беспрерывно выбрасывали снаряды, и снаряды взрывались, увеличивая своим содержимым смертоносное желтое облако. Гарви орал в микрофон, и голос не повиновался ему. - Они бегут! Они гибнут! Господи Боже, там их полегло, должно быть, полтысячи! - Что делают те, кто остался на том берегу? - голос Алис Кокс, но конечно, она лишь передала вопрос Эла Хардли. - Они садятся в грузовики. - А как обстоят дела с их орудиями? Орудия они с собой увозят? - Да. Часть мортир они не успели переправить на наш берег... Я вижу едет одна из их машин, - Гарви передернуло. Пикап забитый орущими в ужасе людьми, на скорости влетел на мост. Помчался, не замедляя ходу по мосту, сбрасывая бегущих в воду. И не остановился, чтобы подобрать тех, кто был им сбит. - В этой машине раньше были установлены два пулемета, - сообщил Гарви, - похоже их выкинули. Облако газа покрыло не всю долину, части солдат Нового Братства удалось бежать. Многие, чтобы легче было бежать, бросили свое оружие. Но были и другие. Они не паниковали, отходили осмотрительно, увозя с собой орудия. Две мортиры были увезены до того, как катапульты приблизились на достаточное расстояние, чтобы перекрыть путь отступления. Гарви мрачным голосом сообщал об участках, не затронутых газовой контратакой. И наблюдал как через считанные минуты на этих участках начинали взрываться снаряды катапульт. - Что-то происходит вверх по реке, - крикнул Гарви. - Я не могу разглядеть... - Пусть это не вызывает у вас беспокойства. Дорога, ведущая к резервации, свободна от газа? - спросила Алис. - Подождите секунду... Да, свободна. - Продолжайте вести наблюдение. Буквально через несколько минут на этой дороге показались грузовики. В кузовах - индейцы Толлмена и фермеры. Гарви показалось, что в одном грузовике он разглядел Джорджа Кристофера. Грузовики ревели, преследуя убегающего врага. Но на перекрестке за вершиной холма им пришлось остановиться. Настала очередь защитников Твердыни развертываться цепью, нащупывать слабые места в обороне противника, сметать его со своего пути. Долина внизу превратилась в чужой и враждебный мир. Воздух приобрел желтоватый оттенок, он сделался смертельным для любого человека, не имеющего противогаза. Местная, еще не погибшая живность, глядела в ужасе на людей, медленно передвигающихся на четвереньках или ползком на животе. Некоторые из людей еще не выпускали из рук своих смертельных металлических жал. Движения людей становились все более вялыми. Большинство, казалось, впало в спячку, и лишь некоторые продолжали двигаться. Они ползли, словно змеи, и за ними оставались красные полосы. Они корчились - будто извивались по-гадючьи - и медленно ползли к реке. Рыбы в реке необычайно быстро метались, а затем внезапно замирали, и их, растопыривших плавники, уносило течением. Когда наступила тьма, над мертвой, опустошенной долиной воцарилась тишина. ПОСЛЕДСТВИЯ С Дальнего Востока я вынес одно, одно-единственное. И я сообщаю вам то, чему научил меня Дальний Восток. Эта мысль записана красными чернилами на всех полях сражений от Австралии до Токио: "Победу ничем не заменишь". Генерал армии Дуглас Макартур. Было очень темно, ничего не видно. Со Сьерры дул холодный ветер. Гарви обернулся к Марии. - Победа! - Да! Нам удалось! Боже мой, Гарви, мы спасены! - Было слишком темно, чтобы увидеть ее лицо, но Гарви знал, что она улыбается как идиотка. Он врубил двигатель вездехода. Алис передала ему, что он может покинуть долину, но от шоссе лучше держаться подальше. Придется добираться до Твердыни по покрытой грязью проселочной дороге. Гарви выжал сцепление и осторожно повел машину вперед. В свете фар дорога казалась гладкой, следов колес других машин видно не было. Слева круто уходящий вниз склон, и Гарви знал, что вездеход глубоко погрузился в слой грязи. И не заметишь, как скатишься в пропасть. Это пугало - погибнуть после того, как битва закончилась. Но все же: это лишь плохая дорога, он немало перевидал их на своем веку. Она - не затаивший злобу враг. Радостное возбуждение охватило Гарви. Он старался подавить искушение, погнать вездеход на полную скорость. Никогда еще с такой полнотой не ощущалось это - он остался в живых. Машина обогнула гору, переехала холм, за которым начиналась прямая дорога, ведущая к поместью сенатора Джеллисона. И Гарви дал себе полную волю, не взирая на колеи и рытвины, погнал машину на опасной скорости. Вездеход подпрыгивал, будто разделял радость, охватившую его и Марию. Гарви мчался, будто удирал от кого-то. Он четко сознавал это, и знал, что если он позволит думать об этом и думать о том, что ему пришлось видеть, то никогда уже не сможет радоваться, что если он не справится с собой, то в будущем его ждет одно - бесконечная тоска. Там, в долине, где произошла битва, остались люди, сотни людей, всех возрастов, мужчины, женщины, девушки, юноши. Они ползли, легкие их сожжены газом, они ползли, оставляя за собой полосы крови, и эти полосы были хорошо видны в бинокль, ползли, пока милосердная тьма не легла над долиной. Они, пережившие конец света, умирали, умерли. - Гарви, они уже не были людьми. Перестань о них думать. - Ты - тоже? - Да. Немножко. Но мы то живы! Мы победили! Вездеход, оказавшийся на вершине бугра, прыгнул, на короткое мгновение все четыре колеса зависли в воздухе. Мчаться на такой скорости - глупость, но тут Гарви ничего не мог поделать. - Мы выиграли нашу последнюю битву, - закричал он. Больше не будет войн! Его снова охватил приступ эйфории: этот мир вполне подходящее место, чтобы в нем жить. Смерть попрана смертью, Гарви Рэнделл жив, а враг разбит. - "Приветствуй, с победой вернувшихся героев". Мелодия, насколько я могу припомнить, именно такая. Глупое слово. Герой. Черт побери, ты герой... героиня? В гораздо большей степени, чем я. Если б не ты, я бы удрал, сломя голову. Но из-за тебя не удрал. Тут все дело в... сексе? Мужчина не может удирать, когда на него смотрит женщина. Чего это я разболтался? Почему ты молчишь? - Молчу потому, что ты не даешь мне слова сказать! - закричала, смеясь, Мария. - Ты не удрал, и я не удрала, и теперь все будет хорошо... - Она засмеялась снова, но на этот раз ее смех звучал как-то чуточку странно. - А теперь, мой друг, пора нам получить традиционную, полагающуюся нам награду. Сразу же, как приедем, отправляйся к Маурин. Ты заслужил ее. - Стыдно сказать, но я думал об этом. Однако, разумеется Джордж вернется и... - Джорджа предоставь мне, - с важностью сказала Мария. - В конце концов мне тоже полагается награда. Так что Джорджа предоставь мне. - Мне кажется, что я ему несколько завидую. - Тогда плохо. Охватившее их настроение длилось до тех пор, пока они не подъехали к каменному дому сенатора. Они вошли в дом. Дом был заполнен людьми. Эл Харди скалился в улыбке, как дурачок, и что-то пил - хотя, похоже и не спиртное. Его хлопали по плечу. Дан Форрестер, уставший до предела, ушедший в себя и несчастный. К нему не приставали. Его превозносили, его благодарили. И не мешали ему пребывать в том настроении, в каком ему угодно. Хочет - пусть веселится, хочет - пусть тоскует. Волшебники вольны вести себя так, как им нравится. Многие отсутствовали. Может быть, они погибли, может быть до сих пор заняты погоней. А может быть, они сами спасаются бегством, все еще не поняв, что никто их не преследует. Победители слишком вымотались, чтобы задумываться - где отсутствующие. Гарви разыскал Маурин, подошел к ней. Они не ощутили страсти друг к другу - лишь бесконечную нежность. Они взялись за руки, словно дети. Это не было празднеством. Уже через считанные минуты все разговоры прекратились. Люди падали в кресла и засыпали. Некоторые находили в себе силы уйти домой. Гарви уже ничего не ощущал. Ему нужно было лишь одно - отдохнуть, поспать, забыть обо всем случившимся сегодня. Ему приходилось видеть подобное прежде, во Вьетнаме, так происходило с солдатами, вернувшимися с патрулирования. Но на своей собственной шкуре он такое ощутил впервые. Все силы иссякли, полная эмоциональная опустошенность, ты не чувствуешь себя несчастным, и еще способен на какие-то действия, на короткие моменты - чтобы добраться до кровати. Гарви устал, как никогда в жизни. Он проснулся и вспомнил: победа. Подробности забылись. То, что снилось, было как въяве и перемешалось с тем, что действительно произошло за последние несколько дней. И воспоминания обесцвечивались, ослабевали, как обесцвечивается и ослабевает то, что увидел во сне. Осталось лишь одно слово: победа! Он лежал в гостиной, на полу. На ковре и накрытый шерстяным одеялом. Он понятия не имел, как оказался здесь. Вероятно, он беседовал с Маурин и просто упал на пол. Все было возможно. Дом был заполнен звуками, двигались люди, плыли запахи приготовляемой пищи. Гарви смаковал это: звуки, запахи, ощущения того, что он - жив. Серые облака за окном казались ему чем-то бесконечно сложным, он рассматривал их в деталях, облака ярко светились, сверкали, как лучи солнечного света. Памятные подарки и призы, развешанные по стенам, представляли собой настоящее чудо, их хотелось разглядывать, изучать. Каждое мгновение жизни - бесценно. И бесценно то, что несет с собой понимание того, что ты жив. Постепенно это ощущение ослабело. Он почувствовал, что отчаянно голоден. Он встал и увидел, что гостиная похожа на поле битвы. Люди лежали там, где их свалила усталость. Некоторые продержались, чтобы расстелить одеяла - и отключились. Гарви набросил свое одеяло на Стива Кокса, который свернулся калачиком от холода. И вышел из комнаты - туда, откуда плыли запахи завтрака. Комната была залита ярким солнечным светом. Маурин Джеллисон смотрела, не веря. Ей было страшно встать с кровати. Может быть, этот яркий солнечный - лишь сон, а ей хотелось, чтобы этот сон продолжался. Наконец Маурин убедила себя, что не спит. Это ей не снится. Солнце светило в окно - желтое, теплое и яркое. Судя по высоте, уже больше часа. Маурин откинула одеяло и ощутила на себе солнечное тепло. Наконец, она окончательно проснулась. Ужас, кровь и усталость, подобная смерти. Воспоминания о происшедшем вчера мчались, словно со слишком большой скоростью прокручивали кинопленку. Страшное утро: защитники Твердыни должны были держаться, и постепенно отступать, но медленно; пусть Братство займет долину, но ни в коем случае не холмы. Постепенное отступление, так, чтобы врагу не стал ясен план сражения. И собственным солдатам нельзя было объяснить план сражения, поскольку они могли попасть в плен. И, наконец, угроза паники, когда защитники Твердыни могли обратиться в бегство. - Если побежит кто-то, за ним побегут и остальные, - сказал Эл Харди. - Из донесений Рэнделла картина вырисовывалась вполне ясная. Их командир воюет, как по учебнику. Мы тоже будем воевать, как по учебнику - но лишь до определенного момента. Задача заключалась в том, чтобы удержать за собой возвышенности. Армия братства должна была, заняв долину, оставаться на низменностях. Нужно было впустить врага в долину и дождаться, пока большая часть войска Братства переправится через реку. Как добиться того, чтобы фермеры продолжали драться, чтобы они не начали отступать без приказа? Харди выбрал простейшее решение. - Если вы будете там, - сказал он, - и если вы не побежите, большинство из мужчин тоже не побежит. Они все же мужчины. Это решение возмутило Маурин. Но уже не было времени читать нотации Элу Харди. И, в конце концов, он был прав. Все, что Маурин должна была делать, это - держаться, не падать духом. Быть смелой. Для того, кто не знал, как ей хочется жить - это бы показалось простым делом. А ей, и действительно не очень хотелось жить - пока она не оказалась под огнем. И тогда все стало гораздо менее ясным. Что-то невидимое разорвало бок Роя Миллера. Он попытался прикрыть рану руками. Его рука вошла в громадную дыру, откуда торчали изломанные ребра. Все, что Маурин съела за завтраком, подкатило к горлу... а в последний миг Рой успел обернуться и увидел ее лицо. Снаряд мортиры разорвался возле Дика Вильсона и двух его людей. Эти двое покатились от взрыва, они катились и катились и, наконец, замерли, распростершись в позах, которые показались бы ужасно нелепыми, если не знать, что эти люди - мертвы. А сам Дик был брошен вперед и вверх, его руки яростно молотили воздух, они трепыхались, словно Дик превратился в птенца, учащегося летать. Потом он падал прямо в желтый ядовитый туман. Джоанна Макферсон обернулась, что-то крича Маурин. Пуля прошелестела в ее волосах - и прошила воздух там, где лишь мгновением раньше была ее голова. То, что хотела сообщить Джоанна, превратилось в сплошной яростный мат. Джек Турнер раскручивал свою бомбу, готовясь бросить ее. И осколок снаряда ударил в эту бомбу, разнес ее на куски. Его товарищи бросились прочь от него, и его свояченица бросилась от него тоже, а Джек Турнер шатался, метался, окутанный желтым облаком. И пропал в этом облаке. Паджи Галадриль из Графства, вращая пращу, шагнула вперед и метнула бутыль, заполненную нервно-паралитическим газом, далеко вниз - в гущу врагов. И едва успев бросить свою гранату, она застыла, словно статуя Крылатой Победы - без головы. Перед глазами Маурин поплыли черные пятна. Она прислонилась к скале, ухитрилась держаться на ногах. От нее требовалось лишь стоять на вершине холма и ждать - когда не грозила непосредственная опасность. Отскакивать и уклоняться, если возникала необходимость. (Сознательно ли она это делала? Или рефлекторно? Маурин этого и сама не знала). Но это - одно. А совсем другое - видеть, как падает невзрачная бедняжка Галадриль - а вместо шеи у нее лишь обрубок, забрызганный кровью. И самой, не оглядываясь, смотрит ли на нее кто-нибудь, подобрать с земли пращу убитой и, заложив в нее бутылку с нервно-паралитическим газом, раскручивать и раскручивать над головой этот смертоносный снаряд. И, вспомнив в последний миг, что когда выпустишь из руки конец пращи, бутылка полетит не в том направлении, куда направлена праща, а по касательной, послать свой снаряд точно в лезущую вверх по склону орду людоедов. Внезапно Маурин Джеллисон поняла, что на свете существует множество вещей, ради которых стоит жить. Серое небо, холодный ветер, редкие хлопья снега, предстоящая голодная зима... все это показалось в ту секунду не столь уж важным. Главным было осознание простого факта: если ты способна ощутить ужас, значит ты хочешь жить. Странно, что она никогда не понимала этого раньше. Маурин быстро оделась, вышла из дома. Ярко светившее солнце уже исчезло. Маурин никак не могла рассмотреть его, но облачный слой казался менее плотным, чем обычно, а небо - светлее. Может быть солнце ей тоже приснилось? Не имеет значения. Воздух был теплым, дождя не было. Вода в ручье, текущем возле дома, вздулась высоко. Весело булькала. Должно быть, вода в ручье сейчас холодная, как раз для форели. Птицы ныряли в поток, громко кричали. Направляясь к шоссе, Маурин пошла по подъездной аллее. На шоссе было пусто. А прежде оно было запружено, когда раненых доставляли в дом, служивший для жителей долины больницей. (Теперь это госпиталь, а когда-то в нем помещался окружной санаторий для выздоравливающих). Скоро на шоссе снова станет людно, когда в госпиталь начнут доставлять раненых менее серьезно. Их повезут в автомобилях, запряженных лошадьми. Но пока на шоссе пусто. Маурин шла все дальше. Она жадно смотрела, слушала. Звон топора в окрестных холмах. Вспышка красного: это красные крылья черного дрозда, слетевшего на куст. Крики детей, гнавших свиное стадо через чащу. Дети быстро приспосабливались к новой жизни. Один взрослый, куча детей, две собаки и стадо свиней. Это и школа, и работа. Далеко необычная школа с далеко не обычными уроками. Конечно, предусматривается чтение с арифметикой, но предусмотрены и другие науки; в том числе: как гнать свиней туда, где есть их пища - собачьи экскременты (собаки, в свою очередь, поедают человеческие испражнения). Кроме того, детей приучают носить с собой ведра для сбора свиного навоза (его приносят и сваливают в кучи по ночам). Еще наука, как ловить крыс и белок. В новой экологии крысы занимали важное место. От них следовало оберегать амбары (тут в основном полагались на кошек), но сами по себе, крысы были полезны: еду себе они находили сами, а в пищу годились. Кроме того, из их шкурок можно изготовлять одежду и обувь, а из тонких костей можно делать иголки. Детям, выловившим наибольшее количество крыс, выдавались награды. Неподалеку от города были установлены сооружения для переработки экскрементов. Испражнения животных и людей, перемешанные с древесной корой и опилками, засыпались в бойлеры. Стерилизация осуществлялась с помощью тепла, выделяющегося при брожении. Горячие газы отводились по трубам к зданиям городского совета и больницы, обогревали их затем конденсировались. Таким образом, эти трубы составляли часть системы отопления. Выделяющийся в ходе брожения метанол и древесный спирт собирались в емкости, они еще понадобятся в будущем. Строительство системы переработки экскрементов еще не было полностью закончено. Необходимо было иметь больше бойлеров, больше труб и конденсаторов. Тут еще придется работать и работать, но Харди вправе гордиться тем, что уже сделано. К весне в бойлерах накопится большое количество отстоя - это большое количество удобрений с высоким содержанием азота. Удобрения эти будут стерильными и уже готовыми для использования. И будет достаточное количество метанола, на котором смогут работать тракторы. Без тракторов будет трудно обойтись, когда начнется пахота. Хорошо мы это сделали, подумала Маурин. Хотя сделать предстоит гораздо больше, многое нужно сделать. Построить ветряные мельницы. Заняться севом. Устроить кузницу. Харди разыскал старую книгу, в которой описывается производство бронзы и методы отливки из нее изделий в песчаных формах. Но до сих пор на все это просто не было времени. Теперь время есть, теперь исчезла нависавшая над Твердыней угроза. Когда Гарви Рэнделл после битвы вошел в дом, он пел: "Мы больше не будем учиться воевать!" Легкой жизни не будет. Маурин подняла взгляд, глянула на облака. Облака превратились в черные тучи. Было б здорово, если б сквозь них пробились солнечные лучи - не потому что Маурин очень хотелось вновь увидеть солнце (хотя, конечно, ей этого хотелось), но потому что это было так, соответствовало тому, что произошло. Солнце - символ их окончательной победы. Но вместо солнца были лишь быстро темнеющие тучи. Маурин, однако, не поддастся им, не позволит, чтобы они подействовали на нее угнетающе. Слишком уж легко может вновь захлестнуть ее черная волна отчаяния. Гарви Рэнделл был прав. Практически, чем угодно можно поступиться, чтобы помочь спасению людей, ощутивших себя беспомощными, ощутивших себя на краю гибели. Но прежде нужно победить это ощущение в своей собственной душе. В этом новом ужасном мире нужно выглядеть несгибаемым. Нужно уметь предвидеть, что может произойти. И что бы ни произошло - справиться. Лишь т_о_г_д_а_ ты можешь приниматься за дело. Мысль о Гарви натолкнула на воспоминания о Джонни Бейкере. Маурин не знала, как обстоят дела у тех, кто участвовал в экспедиции к АЭС. Но ей бы очень хотелось это знать. Теперь у них все должно быть хорошо. Новое Братство разгромлено, и с ядерным центром все будет нормально. Это защитники АЭС отбили первую атаку врага. Но... Последнее сообщение было получено три дня назад. Может быть была и вторая атака. Радио, конечно, молчит. Маурин поежилась. Может быть этот проклятый транзистор сдох. А, может быть, мертвы люди - все до единого. Сейчас невозможно сказать, какое из этих двух предположений является правильным. И, что бы ни происходило, Джонни непременно должен оказаться в самой гуще событий. Он слишком, слишком известен... Так пусть это будет поломка транзистора, сказала себе Маурин. И займись делом. Она направилась к госпиталю. Алим Нассор разевал рот, пытаясь дышать - и не мог. Он полусидел, опираясь спиной, в кузове грузовика. Если б он лежал, то уже умер бы. Во всяком случае, легкие как водой заполнены. Долго он не протянет. Они потерпели поражение. Братство разбито. А Алим Нассор - мертвец. Сван мертв. Джекки мертв. Большая часть банды Алима погибла там, в долине реки Тьюл. Братьев и сестер убили удушающие облака желтого газа. Газа, обжигающего словно огонь. Алим ощутил руки Эрики, накрывающие его лицо какой-то тканью. Но не мог сфокусировать свои глаза настолько, чтобы увидеть Эрику. Она хорошая женщина. Белая женщина - но она осталась с Алимом, вытаскивала его, когда все остальные бежали. Алиму захотелось сказать ей об этом. Если б только он мог говорить... Он почувствовал, что грузовик замедлил ход. Услышал, как дозорный окликнул подъехавших. Значит, доехали до нового лагеря, и кто-то наладил организацию, расставил часовых. Хукер? Алим подумал, что Крючок, скорее всего остался в живых. Он не переправлялся через реку, он корректировал огонь мортир. Крючок должен был спастись - если только его не настигла погоня. Алим поразмышлял, хочется ли ему, чтобы Хукер выжил. Ничто в мире более не имело никакого значения. Молот убил Алима Нассора. Грузовик остановился вблизи лагерного костра, и Алим почувствовал, как его вытаскивают из грузовика. Его положили возле костра, тепло огня было приятным. Эрика осталась с ним. Кто-то принес для Алима тарелку горячего супа. Алиму было слишком трудно сказать, что это - напрасная трата хорошего супа. Что когда он уснет в очередной раз, то уже никогда не проснется. Собственная слизь душила его. Он сильно закашлял, пытаясь прочистить легкие - чтобы смог говорить. Но это было так больно, что Алим перестал кашлять. Постепенно его мозг уловил чей-то голос. - И вы, открыто неповинующиеся Господу Богу сонмов! Слушайте: Ангелы Бога, ваша вера воплощена в Армии. Стратегия! То, что делают Ангелы, определяется соображениями стратегии! Положитесь на Господа Бога Иегову! Делайте его дело! О, народ мой, выполни его Волю! Уничтожь, как хочет этого Бог, Цитадель Сатаны. И тогда ты одержишь победу! Голос пророка хлестал словно бичом в уши Алима. - Не плачьте по павшим, ибо они пали служа Богу! Великой наградой будет воздано им. О вы, Ангелы и Архангелы, услышьте меня! Сейчас не время для печали! Сейчас время наступать во имя Бога! - Нет, - задыхаясь прошептал Алим, но никто его не услышал. - Это в наших силах, сказал неподалеку чей-то голос. Спустя мгновение Алим понял, чей это голос. Джерри Оуэн. - У тех, кто засел на ядерном центре, нет отравляющего газа. А даже если он вдруг у них появится - не имеет значения. Мы установим на барже все наши мортиры и безоткатные орудия, и нанесем удар по турбинам. Этот удар будет означать гибель ядерного центра. - Бейте во имя Божия, - прокричал Армитаж. Этот призыв нашел отклик. - Аллилуйя! - выкрикнул кто-то. - Аминь! - послышался еще чей-то голос. Одинокие вначале, по мере того, как Армитаж продолжал, эти возгласы стали более многочисленными, в них зазвучал энтузиазм. - Дерь-мо, - это, наверняка, сержант Хукер. Алим не мог повернуть голову, чтобы взглянуть на него. - Алим, ты меня слышишь? Алим чуть кивнул. - Он показывает, что слышит, - сказала Эрика. - Оставьте ег