Пирс Энтони. Возлюбивший зло

   -----------------------------------------------------------------------
   Piers Anthony. For Love of Evil (1988)
   ("Incarnations of Immortality" #6). Пер. - Т.Сальникова.
   Изд. "Полярис", 1997 ("Миры Пирса Энтони").
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 December 2001
   -----------------------------------------------------------------------



        1. ПЭРРИ

   В дверь едва слышно постучали. Пэрри открыл.
   Перед ним стояла девушка, по-детски сжавшаяся от  смущения.  Вокруг  ее
головы была повязана узкая ленточка, чтобы распущенные волосы, которые  по
цвету напоминали мед, не падали на лицо. Испуганные серовато-зеленые глаза
казались огромными.
   - Я Джоли, - прошептала гостья, невольно прижав руки к груди.
   Значит, пришла все-таки!
   У Пэрри вдруг пересохло во рту. Он знал,  что  девушка  придет,  но  до
последней минуты сомневался, хотел, чтобы она пришла, и чего-то  боялся...
Теперь ему предстоит выдержать экзамен.
   - Милости прошу, - произнес Пэрри, стараясь не выдать волнения.
   Девушка взглянула на него, и ее личико плаксиво сморщилось.
   - Пожалуйста, господин, отпустите меня, ну пожалуйста! Я ничего  такого
не сделала и никогда не говорила о вас дурного! У меня и в мыслях не  было
вас оскорбить, а если уж чем и оскорбила, простите великодушно! Умоляю, не
заколдовывайте меня, пожалуйста! - Закрыв лицо руками, она разрыдалась.
   Пэрри смутился:
   - Но я вовсе не собираюсь тебя заколдовывать, Джоли! С чего ты взяла?
   Сквозь пальцы сверкнули ее прекрасные глаза.
   - Правда?
   - Ну конечно! Я знаю, что ты не сделала  мне  ничего  плохого.  Я  хочу
лишь... - Пэрри не нашел нужных слов. - Я объясню, если ты зайдешь.
   Ее слезы иссякли, но страх остался.
   - Колдун сказал, что меня никто не обидит, - немного с вызовом  бросила
Джоли.
   - Отец не солгал, - подтвердил Пэрри. - Мне нужно только  поговорить  с
тобой. Входи, пожалуйста - в доме теплее.
   Девушка колебалась.  Налетевший  ветер  заставил  ее  зябко  поежиться.
Вероятно, она надела свое лучшее  платье  -  впрочем,  оно  не  отличалось
чистотой и, если бы не обхватывающая талию веревка, висело бы на худенькой
фигурке гостьи мешком. Такая одежда вряд ли защищала от осеннего холода...
   - Вы приказываете мне, господин?
   Пэрри поморщился:
   - Я не господин, а ученик Колдуна, Джоли. К тому  же  ненамного  старше
тебя. И даже если бы мог, я  не  стал  бы  тебе  приказывать.  Мне  просто
хочется провести этот вечер в твоем обществе.
   Ее лицо снова исказилось от страха.
   - Умоляю, избавьте меня от этого! Для вас это  пустяк,  а  для  меня  -
целая жизнь!
   Пэрри предвидел, что могут возникнуть трудности, однако как следует  не
задумывался над этим. Девушка же была твердо уверена: войдя в его дом, она
обречена.
   Что ж, можно отпустить ее - и тем  самым  потерять,  быть  может,  свой
единственный шанс, а заодно провалить первый  серьезный  экзамен.  Неудачи
никогда не вызывали у Колдуна сочувствия...
   - Ну как мне убедить тебя в том, что я не желаю тебе зла?! - воскликнул
Пэрри. - Клянусь, я и пальцем тебя не трону без твоего разрешения и ни  за
что не стану тебя принуждать.
   - Сможете поклясться Девой Марией? - недоверчиво отозвалась девушка.
   - Клянусь Девой Марией!
   Джоли подождала, не провалится ли юноша  на  месте  за  ложную  клятву,
однако с ним ничего не случилось. И все же ее одолевали сомнения.
   - Заходи в дом, пока не замерзла, - предложил Пэрри.  -  У  меня  горит
огонь.
   Похоже, девушка дрожала не только от страха.
   - Не забывайте, вы поклялись, - с беспокойством напомнила она.
   - Девой Марией, - согласился Пэрри.
   Тогда Джоли переступила порог и взглянула на камин. В нем действительно
горел огонь, распространяя вокруг тепло. Пэрри сложил его  так,  как  учил
Колдун, чтобы очаг согревал комнату и поменьше дымил.
   Протянув руки к огню, Джоли опустилась перед камином на колени.  Теперь
убожество ее одежды стало еще более очевидным - сквозь изношенную, местами
с дырами ткань просвечивали тонкие руки. Но девушка  ничего  не  замечала.
Сейчас ей хотелось только одного - согреться.
   Пэрри со скрипом захлопнул тяжелую дубовую дверь и запер ее от ветра на
задвижку, однако откуда-то все равно тянуло холодом.  Потом  он  не  спеша
прошел в кладовую, которая располагалась в нише одной из стен и отделялась
от комнаты темной льняной шторой. Достав хлеб,  чашку  с  маслом  и  банку
ежевичного джема, юноша поставил все это на поднос, а  затем  добавил  еще
кувшин козьего молока, нож и две кружки. Пэрри внес  поднос  в  комнату  и
разложил все на деревянном столе.
   - Я как раз собирался перекусить, - беззаботно сообщил он.
   Оторвав зачарованный взгляд от огня, Джоли обернулась. На секунду глаза
их встретились, однако она тут же молча отвела свои.
   - Иди же сюда, - произнес Пэрри, поднимая острый нож.
   Взглянув на него,  девушка  пронзительно  взвизгнула.  Подпрыгнув,  она
бросилась к двери, и если бы та не  оказалась  заперта,  выскочила  бы  на
улицу.
   - Постой! - крикнул Пэрри, роняя нож и устремляясь за ней. -  Я  только
хотел...
   Полагая, что попала в ловушку,  Джоли  бросила  на  него  полный  ужаса
взгляд и тут же потеряла сознание.
   Однако Пэрри вовремя успел удержать ее за плечи. Девушка не  хитрила  -
ее тело обмякло, как у тряпичной куклы. Пэрри пришлось поднять ее на  руки
- она и впрямь оказалась не тяжелее куклы.
   Пэрри попытался усадить Джоли на  табурет,  однако  у  него  ничего  не
получилось. Тогда он опустил бедняжку прямо на  пол,  прислонив  к  теплой
каминной стене и подложив под спину подушки.
   Через минуту Джоли пришла в  себя  и,  открыв  глаза,  стала  испуганно
озираться по сторонам, как пойманная в силок птичка.
   - Все в порядке, Джоли, - поспешил заверить ее  Пэрри.  -  Ты  упала  в
обморок, но с тобой ничего не случилось.
   - Твой нож...
   Так вот в чем дело!  Он  собирался  резать  хлеб,  а  девушка  подумала
невесть что... Теперь  понятно,  почему  бедняжка  едва  не  грохнулась  в
обморок.
   - Я же дал клятву, - напомнил Пэрри, - что не причиню тебе вреда.
   - Но ведь...
   - Я просто хотел отрезать тебе хлеба.
   - Но жертва...
   - Я поклялся, - терпеливо повторил он, - Девой Марией. Неужели  ты  мне
все еще не веришь?
   - Верю, - с сомнением согласилась она.
   - Сейчас я отрежу тебе кусок хлеба, - осторожно заметил  Пэрри.  -  Или
отрежь сама, если хочешь.
   - Нет-нет! - поспешно отозвалась Джоли, вероятно испугавшись,  что  нож
все равно вывернется у нее из рук и прольет ее невинную кровь.
   Тогда Пэрри медленно поднял нож и отрезал толстый кусок хлеба.
   Джоли не сводила глаз с острого лезвия. Она немного успокоилась  только
тогда, когда то неподвижно застыло на столе.
   - Может, намазать маслом? - предложил Пэрри. - Или джемом?
   - О, господин... - попыталась возразить девушка.
   - Я тебе не господин, - твердо повторил он. - Зови меня просто Пэрри.
   - Как я могу!
   Пэрри мрачновато улыбнулся.
   - Просто Пэрри, - сказал хозяин, дотрагиваясь до ножа.
   - Пэрри! - вскрикнула Джоли, съежившись от страха.
   - Вот так-то лучше. Видишь ли, я всего лишь на год старше тебя и смотрю
на тебя как на равную.
   - Но ведь вы сын Колдуна!
   - Так масло или джем? - спросил он. - Или, может быть, то и другое?
   - Мне? - Она просто глазам своим не верила.
   - Да, тебе. Себе я отрежу другой. Смотри, сейчас я это сделаю. -  Пэрри
взял в руки нож.
   Ее глаза снова с ужасом  устремились  на  него.  Девушка  едва  дышала.
Казалось, будто он подвергает буханку хлеба каким-то изуверским пыткам.
   - Пожалуй, мне лучше убрать эту  штуковину,  -  сказал  Пэрри,  отрезав
хлеба. Затем он отнес нож обратно в кладовую - за штору, подальше от глаз.
Только после этого девушка смогла вздохнуть спокойно.
   Хозяин щедро намазал оба куска грубого черного хлеба маслом,  а  сверху
покрыл их слоем джема. Приблизившись к девушке, Пэрри протянул один  кусок
ей.
   - Бери же, - предложил он. - Я сяду по другую  сторону  камина  и  тоже
буду есть.
   Джоли робко  протянула  маленькую  ладонь  -  в  любую  минуту  готовая
спрятать ее. Ее рука тряслась. Пэрри решительно вложил в  ладонь  хлеб,  а
затем, как и обещал, уселся с другой стороны очага.
   Постепенно он почувствовал себя увереннее:
   - Джоли, я хотел бы, чтобы ты меня поняла. Можно, я немного расскажу  о
себе?
   - Да, господин, - ответила она, но, взглянув на стол,  где  лежал  нож,
поспешно поправилась: - Пэрри!
   Тот улыбнулся:
   - А ты быстро схватываешь. Это одна из причин, по которой я  послал  за
тобой.
   - Вы поклялись! - вскрикнула она.
   - Я лишь просил, чтобы сегодня вечером ты  пришла  ко  мне.  Твой  отец
задолжал моему отцу, и твой визит сюда - что-то  вроде  оплаты.  После  ты
будешь свободна, больше никогда мы не потребуем от тебя этого.
   - Умоляю - что я вам такого сделала...
   - Да я и близко к тебе не подойду! - отрезал Пэрри. - Ешь  и  слушай  -
надеюсь, тогда ты поймешь.
   Девушка взглянула на хлеб, который держала в руках, так, будто  впервые
его увидела.
   - Правда... можно?
   - Да, только не спеши. Откусывай понемногу - вот так. - Пэрри подал  ей
пример. - И жуй как следует. -  Он  боялся,  что  от  голода  крестьянская
девчонка набросится на вкусную еду и потом ей будет плохо.
   Джоли в точности повторила его действия.
   - Итак, пятнадцать лет назад Колдун готовился к особому  заклинанию,  -
начал Пэрри, - для которого требовалась жертвенная кровь. Тогда  он  купил
ребенка. Ты ведь знаешь, бедняки, которым не под  силу  прокормить  лишние
рты, иногда продают своих детей.
   Девушке было об этом хорошо  известно.  Глядя  на  него,  она  медленно
жевала хлеб.
   - Этим ребенком оказался я, - продолжал Пэрри.  -  Моей  крови  суждено
было пролиться на алтарь и  придать  силу  заклинанию  -  кажется,  Колдун
собирался вызвать дождь. Тогда стояла сильная засуха, и владелец  поместья
опасался за свой урожай и  зверей  в  охотничьем  угодье.  Не  мог  же  он
оставить себя без охоты! Поэтому он и обратился к Колдуну, а случилось это
в тысяча сто девяностом году  от  рождества  Спасителя.  Все  должно  было
свершиться тайно - Святая Церковь не одобряет человеческих жертв...
   Ненадолго замолчав, Пэрри взглянул на девушку -  продолжая  жевать,  та
смотрела на него во все глаза.
   - Однако каким-то образом  об  этом  стало  известно  аббату,  -  снова
заговорил он. - Тот лично прибыл для разбирательства. "Какие  еще  жертвы?
Вы ведь знаете, что лишать жизни младенцев запрещено!" - набросился он  на
феодала. Тому, конечно, пришлось изворачиваться - ведь аббат мог  помешать
его грешной душе спокойно вознестись на Небеса.  "Ну  что  вы,  аббат,  вы
просто не так поняли! - возразил феодал. - О человеческой жертве не  может
быть и речи! Для этого у нас  есть  прекрасный  барашек!"  И  он  приказал
привести из стада барана.
   - Тогда зачем же вам понадобился этот младенец? - строго спросил аббат,
которого было не так-то легко провести.
   Феодалу пришлось лихорадочно соображать.
   - А, вы верно про сынишку Колдуна! - нашелся он.
   - Но ведь Колдун не женат, - удивился аббат.
   - Поэтому-то он и взял на воспитание этого славного малыша,  -  ответил
феодал.
   Аббат взглянул  на  Колдуна,  которого  искренне  недолюбливал  -  ведь
Церковь запрещала колдовство. Но поскольку временами без него  было  никак
не обойтись, на Колдуна смотрели сквозь пальцы. Теперь у аббата  появилась
прекрасная возможность насолить ему.
   - Очень  рад  слышать  это,  -  сказал  он,  потирая  руки.  -  Дети  -
благословение Божие. Я не откладывая проведу обряд усыновления.
   Так Колдун оказался загнанным в угол; ему ничего не  оставалось,  кроме
как усыновить и воспитывать предназначенного в жертву ребенка.  Моя  жизнь
была спасена, и, знаешь, мне никогда не пришлось пожалеть об этом...
   Пэрри снова взглянул на Джоли - та робко  улыбалась.  Он  подбадривающе
улыбнулся в ответ. Девушка уже наполовину  справилась  с  угощением,  хотя
по-прежнему жевала медленно - как ей велели.
   - Для жертвы был доставлен барашек, - между тем рассказывал Пэрри. -  И
представляешь, в этот же день  действительно  пошел  дождь.  Аббат  провел
обряд усыновления, и я стал сыном Колдуна. Вряд ли ему с легкостью удалось
скрыть досаду, а аббату - довольную ухмылку.  Даже  феодал  воспринял  все
происшедшее не иначе  как  хорошую  шутку.  Но  он  предпочел  остаться  в
стороне, поскольку пользовался услугами как аббата, так и его  противника.
Феодал даже назначил для ребенка дотацию, чтобы он никогда не  бедствовал.
В ответ на это аббат пообещал позаботиться о должном воспитании мальчика в
лоне Церкви. Так, в пику моему приемному отцу, мне оказали и материальное,
и духовное благодеяние.  Теперь  уж  Колдун  не  мог  потихоньку  от  меня
отделаться - аббат следил за мною, как коршун. В общем, шутка  воплотилась
в жизнь, и я в самом деле стал наследником Колдуна. Но знаешь, с тех пор о
человеческой жертве я даже слышать спокойно не могу.
   Джоли невольно рассмеялась - лицо ее  сразу  осветилось  и  похорошело.
Девушка уже успела доесть хлеб, в то  время  как  Пэрри  едва  откусил  от
своего куска.
   - На, возьми и мой, - предложил он ей. - А я лучше поболтаю  -  ты  так
внимательно слушаешь.
   Девушка робко возразила, однако голод оказался сильнее смущения.
   - Затем случилось чудо. У меня вдруг обнаружились способности к  магии.
Как будто сам Господь послал Колдуну  наследника.  Когда  мне  исполнилось
десять  лет,  умер  аббат,  а  когда   двенадцать   -   феодал.   Впрочем,
необходимость в их надзоре уже давно отпала - отец  сам  охотно  занимался
моим  воспитанием  и  образованием.  Я  прекрасно  знал  всю   историю   с
усыновлением, и у меня не было причин обижаться.  Ведь  если  бы  меня  не
продали в жертву, я был бы сейчас темным крестьянином, а  может,  к  этому
времени уже помер бы от лихорадки... В общем, мне есть за что  благодарить
Господа. Мне не суждено было погибнуть от ножа. - Он снова улыбнулся. -  И
ты можешь не бояться - если я и  берусь  за  нож,  то  лишь  затем,  чтобы
отрезать хлеба, а не набрасываться на гостей. Надеюсь,  теперь  ты  веришь
мне, Джоли?
   - Верю, - прошептала она.
   - Не хочешь ли молока? У меня полно.
   Джоли молча кивнула - как будто боялась показаться слишком прожорливой.
Поднявшись, Пэрри подошел к столу, налил  в  кружку  молока  и  отнес  его
девушке.
   Та принялась осторожно пить - видимо, помнила о его  предостережении  и
хотела проявить учтивость. Обычная деревенская девчонка - из тех,  которые
редко, если вообще когда-либо, бывают сыты...
   - Так я изучил закон, медицину и колдовство, -  продолжал  рассказывать
Пэрри. - А также военное и многие другие  искусства.  Например,  искусство
общения. По-моему, ты без труда понимаешь меня.
   Джоли кивнула и более непринужденно, чем раньше, улыбнулась.
   - Но ты, наверное, удивлена, зачем я за тобой послал.
   Его слова снова пробудили в девушке страх -  она  едва  не  расплескала
недопитое молоко.
   - Я ничего вам не сделала!
   - Я тоже ничего тебе не сделаю, - машинально проговорил юноша. - Теперь
мне пятнадцать лет, и я в отличной форме.  Я  взрослею,  а  значит,  готов
стать мужчиной.
   Молоко чуть не пролилось на пол.
   - Умоляю вас, господин...
   - Стоит ли упоминать, что мой отец мог бы привести мне  любую  женщину,
какую я только пожелаю.
   Джоли кивнула - ее руки все еще дрожали.
   - Я выбрал тебя. Зачем, по-твоему, мне понадобилась  серая  деревенская
девчонка, на год младше меня?
   У нее участилось дыхание.
   - Умоляю вас...
   - Прекрати! - строго приказал Пэрри. - Отвечай на мой вопрос.
   Девушка судорожно глотнула воздух.
   - По... потому что, кроме меня, здоровых девственниц в  деревне  больше
не осталось.
   - Нет.
   - Но это правда, господин! До меня не дотрагивался еще ни один парень.
   - Охотно верю, но послал я за тобой не поэтому. Подумай еще.
   - Потому что мой отец должен...
   - Нет! Вся деревня в долгу у Колдуна!
   Девушка пожала плечами:
   - Тогда не знаю, господин.
   - Пэрри! Зови меня просто Пэрри! Я такой же безродный, как и ты.
   - Пэрри, - застенчиво пролепетала она.
   - Я позвал тебя, потому что мне нужна самая лучшая из женщин - а ты как
раз и есть самая лучшая.
   Джоли рассмеялась:
   - Зачем вы так смеетесь надо мной, гос... Пэрри?
   - Конечно, ты еще очень молода,  но  ведь  и  я  -  тоже.  Ни  одна  из
деревенских девушек не сравнится с тобою. Поэтому я и...
   Теперь уж она от души хохотала.
   - Что правда, то правда - такой тощей и  забитой  во  всей  деревне  не
сыщешь! - пошутила Джоли. - Вот ведь придумали тоже...
   Пэрри потянулся к ней - девушка отшатнулась, однако он все  же  взял  в
ладонь спутанную прядь ее волос.
   - Да ты только взгляни! У многих ли тут, на юге Франции видела ты такие
золотые локоны? А лицо - оно безупречно, его пощадила даже оспа!
   - У меня есть следы от оспы, - чуть ли не с радостью подхватила  Джоли.
- Правда, их не очень видно...
   - Все, что тебе нужно, так это  хорошее  питание,  и  тогда  ты  просто
расцветешь. Я отчетливо вижу, что ты хорошо сложена.
   Девушка принялась с опаской одергивать платье:
   - Ну что вы, в самом деле...
   - Вижу - в переносном смысле. От отца я научился видеть  людей  такими,
какие они есть, и такими, какие  они  могут  быть.  Каждый  раз  когда  мы
приходили в деревню, отец заставлял меня назвать самую  красивую  женщину.
Выбери я неправильно, и он по заслугам наказал бы меня.
   Хотя и польщенная, Джоли все еще оставалась при своем мнении. Однако ее
одолевало любопытство:
   - Как это?
   - Доставил бы эту девушку мне.
   Она снова засмеялась:
   - Колдун так и делал?!
   - Да нет, ведь я еще ни разу не ошибся. Самая лучшая - ты.
   Сомневаясь в  этом,  Джоли  постепенно  свыкалась  с  мыслью,  что  его
заблуждение искренно.
   - И что же вы от меня намерены получить?
   - Твою любовь.
   На ее лице изобразилось отчаяние:
   - Я не смею отказать вам, Пэрри.
   - Я ведь сказал "любовь"! Мне хочется, чтобы ты меня полюбила.
   - Я вас боюсь, - призналась девушка. - Этого достаточно?
   - Нет. Ты должна узнать и полюбить меня.
   Джоли слегка развела руками:
   - Но ведь вы обещали, что после этой ночи никогда  больше  не  вызовете
меня.
   - Все верно. Ты придешь, только если сама захочешь.
   - Если Колдун захочет.
   - Нет! Только добровольно.
   - Я вас не понимаю...
   Поднявшись, Пэрри достал лист бумаги - одну из полезных вещиц, которыми
снабжал его отец. Затем взял угольный карандаш и принялся его  затачивать,
не сводя с Джоли пристального взгляда.
   - Кроме всего прочего, меня учили искусству убеждать, - объяснил он.  -
Сейчас моя задача - убедить тебя. Если я с ней  не  справлюсь,  значит,  я
провалился, и отец будет очень разочарован. У меня должно получиться, ведь
ни одна другая не подойдет мне больше, чем ты.  Только  рядом  с  тобой  я
смогу стать настоящим Колдуном.
   - Я держусь подальше от колдовства! - твердо заявила Джоли. -  Это  все
проделки Дьявола!
   - Ну что ты, это только черная магия. А белая тесно связана с Церковью.
Я изучаю белую, полезную для людей и безопасную для души.
   Девушка пожала плечами:
   - Отпустили бы меня лучше домой. А то еще нашлете на меня  какие-нибудь
чары...
   - Хорошо, дай мне еще час! - воскликнул Пэрри. - Если я не смогу за это
время тебя уговорить, значит, так тому и быть.
   - Вот умора! Как будто я пришла сюда для того, чтобы меня  уговаривали,
а не для того, чтобы просто... - Поколебавшись, она выдавила: - Взяли.
   - Да, именно для того, чтобы уговаривали, - подтвердил он.  -  Так  же,
как когда-то по воле Господа Бога лучшей жизни был удостоен я,  ее  можешь
удостоиться и ты. Я в состоянии предложить  тебе  хорошую  еду  -  гораздо
лучше, чем ты только что видела. Хорошую  одежду  -  не  то  что  на  тебе
сейчас. Теплый очаг. Уважение и даже страх деревенских...
   - И зачем вы только надо мной куражитесь? - взмолилась Джоли. - Ведь  я
же знаю, что все это невозможно!
   Пэрри отложил карандаш в сторону и развернул лист бумаги к девушке:
   - А ну взгляни-ка.
   Ее глаза округлились от удивления:
   - Неужели это вы сейчас нарисовали?
   - Ты же сама видела. Кто это?
   - Мадонна! - вырвалось у Джоли. - Как здорово! Но ведь вам  было  не  с
кого ее срисовывать!
   - Почему же...
   - Вы смотрели на меня... - девушка запнулась.  -  Быть  не  может!  Она
такая красивая!
   - Это ты, Джоли, - ты можешь стать такой, если тебя как следует кормить
и одевать. Тогда твоя красота предстанет перед всеми так  же,  как  сейчас
передо мной.
   - Ну что вы! - вырвалось у нее.
   - Ты станешь такой, если придешь ко мне. Если полюбишь и позволишь  мне
любить тебя. Я уверен, что все это скрывается в тебе до поры до времени.
   Как зачарованная, Джоли смотрела на рисунок.
   - Вы так думаете?
   - Я твердо знаю. И это лишь только малая часть. Так  же,  как  плоть  -
ничто в сравнении с душой, твоя красота - ничто по сравнению  с  умом.  Ты
очень талантлива!
   - Да я и читать-то не умею, - заметила девушка, - и считать - тоже...
   - Я мог бы научить. Уверен, что у тебя все получится.  Ты  ведь  хочешь
попробовать?
   Ее взгляд стал хитрым:
   - Для того, чтобы я каждый вечер  к  вам  приходила?  Вы  морочите  мне
голову, чтобы этот вечер стал не концом, а только началом?
   - Да, только началом, - согласился Пэрри. - Однако не  началом  обмана.
Все, что я тебе сказал, правда - или будет правдой, если ты мне  поверишь.
Умоляю тебя, дай мне такую возможность!
   - Вы меня умоляете? Но зачем? Только прикажите - сами знаете...
   - Приказывают тем, кто действует против воли,  без  любви,  -  объяснил
Пэрри. - А тех, кого уважают, просят.
   - Как же, станет кто-то уважать крестьянку! - выпалила девушка.
   - Послушай, Джоли, я предлагаю тебе работать у меня. Я хорошо  заплачу.
Сегодня же я дам тебе монету, чтобы ты могла показать ее  дома.  Тогда  ты
придешь еще?
   - Вы ведь сами сказали, что вам нужна моя любовь, а не тело. Какая уж у
прислуги любовь...
   - Это лишь предлог. Я буду обращаться с тобой, как с ученицей, а не как
с прислугой.
   - Ученицей! Я что, стану колдуньей?
   - И моей женой.
   - Пресвятая Дева! - выдохнула она, ошарашенно уставившись на него.
   - Что еще могу я тебе предложить? - спросил Пэрри. -  Мне  очень  нужна
твоя любовь. Я хочу, чтобы ты узнала и полюбила меня. Я сделаю все, о  чем
ты попросишь.
   Девушка вздохнула:
   - Я свое место знаю. Я всего лишь темная  нищая  девчонка  из  деревни.
Ничему, что вы сейчас тут говорили, верить нельзя. Сделали бы уж лучше то,
что задумали, да и отпустили меня домой. Тогда все останется позади, и мне
не надо будет уже больше бояться. К чему зря морочить голову...
   Пэрри понимал, что, несмотря на все его  усилия,  Джоли  ускользает  от
него. Нет, он никак не мог  этого  допустить!  Что  ж,  придется  все-таки
прибегнуть к заклинанию.
   - Почему ты меня боишься? - спросил Пэрри.
   - Как я могу произносить такое?! Еще накликаю беду...
   - Боишься, что я изнасилую тебя  и  выставлю  вон?  А  потом  тебе  еще
достанется от отца - кому, мол, теперь такая нужна?
   Джоли молча кивнула.
   - А тебя не удивляет то, что вместо разговоров я давно бы уже  мог  это
сделать?
   - О чем я вам и толкую!
   - Неужели ты никак не можешь понять - я говорю правду?!
   - Нет.
   - Тогда я покажу тебе, на что способен.
   Девушка испуганно прижалась спиной к камину:
   - Я и так вам верю!
   - Смотри мне прямо в глаза, Джоли, и не отводи взгляд.
   Собравшись с духом, она покорилась неизбежному.
   Пэрри же решил прибегнуть к гипнозу. Глядя девушке в глаза, он проник в
ее подсознание. Теперь она выполнит любой его приказ - лишь бы  он  звучал
достаточно    убедительно.    Искусный    волшебник    мог    творить    с
загипнотизированным человеком чудеса.
   - Послушай, - начал Пэрри. - Ты должна, не задумываясь,  верить  всему,
что услышишь.
   Девушка кивнула, продолжая смотреть ему в глаза.
   - Сейчас я научу тебя летать, - объявил колдун. - Делай то, что я  тебе
скажу, и ты полетишь. Готова?
   Джоли хотела  было  усомниться,  однако,  вспомнив  его  приказ,  снова
неуверенно кивнула. Несмотря на гипноз, ей было явно не по себе.
   - Разведи руки в стороны, - приказал Пэрри.
   Она повиновалась - сквозь одну из незаштопанных дыр  на  старом  платье
юноша увидел едва округлую грудь.  Опасаясь,  что  это  отвлечет  его,  он
заставил себя перевести взгляд на лицо гостьи.
   - Теперь ты сможешь лететь, - сказал Пэрри. - Начнешь махать  руками  и
поднимешься в воздух. Но будь осторожна: здесь мало  места  -  не  проломи
крышу. Делай все медленно и не теряй головы.
   Девушка колебалась.
   - Маши руками, - скомандовал он.
   Ее руки принялись подниматься и опускаться, неловко подражая  движениям
птичьих крыльев.
   - Ты отрываешься от пола, - заметил Пэрри.  -  Посмотри  вниз.  Что  ты
видишь?
   Не переставая двигать руками, Джоли  оставалась  стоять  на  месте.  Но
когда она взглянула вниз, ее лицо преобразилось.
   - Я... я в воздухе! - изумленно воскликнула девушка.
   - Я научил тебя летать, -  сказал  Пэрри.  -  Пока,  правда,  не  очень
хорошо. Со временем, когда ты освоишь это как следует, мы сможем  вылетать
из дома. Теперь спускайся - только не спеши.
   Движения ее рук изменились, затем у нее подогнулись колени,  и  девушка
едва не потеряла равновесие. Все же она  сумела  удержаться  на  ногах  и,
выпрямившись, стояла перед Пэрри, тяжело дыша.
   - Я приземлилась!
   - Урок закончен. Не пытайся повторять это сегодня же. Для  начала  лишь
хорошенько все запомни. После того как я щелкну пальцами, ты  освободишься
от моих чар.
   Немного подождав, он щелкнул пальцами.
   Поведение Джоли сразу переменилось. Девушка бросила на  своего  учителя
настороженный взгляд.
   - Вы околдовали меня! - вскрикнула она.
   - Да, околдовал, - подтвердил Пэрри.
   - Но ведь я летала!
   - И да, и нет. Как посмотреть... Я заставил тебя  в  это  поверить,  но
позже я смогу научить тебя летать на самом деле. Мне и это под силу.
   Джоли недоуменно оглядела комнату:
   - Все и так было как на самом деле! Неужели мне это только почудилось?
   - Да, ты представляла, будто паришь в воздухе. Но пока летать тебе  еще
рановато. К тому же ты не совсем для этого одета...
   Взглянув на платье,  девушка  тут  же  плотно  обхватила  себя  руками,
прикрывая дыры.
   - Зачем вы смеетесь надо мной?
   - Я только хотел показать тебе то, чему научил  меня  отец.  Колдун.  А
теперь рассуди сама: уж если я сумел заставить  тебя  поверить,  будто  ты
летаешь, смог  бы  я  убедить  тебя  раздеться  и  сделать  все,  что  мне
заблагорассудится?
   Обдумав его слова, Джоли в благоговейном страхе прошептала:
   - Да.
   - Надеюсь, теперь ты веришь, что я говорю правду? Что  я  уважаю  тебя,
хочу твоей любви и не собираюсь тебя заколдовывать?
   - Почти, - пролепетала она.
   - Веришь ли ты, что я научу тебя тому, чем  владею,  и  что  мы  вместе
станем помогать деревенским?
   - Немножко.
   Пэрри понимал - если она даже  сейчас  сомневается,  дома  ее  сомнения
усилятся еще больше. Нет, он все же недостаточно ее убедил!
   Оставалось последнее, хотя и не самое блестящее, средство. Если  и  оно
не поможет, Пэрри придется признать поражение...
   - Сейчас я буду тебе петь, - сказал он. - После этого ты можешь идти  -
твой отец нам больше ничего не должен. Да, чуть не забыл - я  ведь  обещал
дать тебе монетку в знак того, что предлагаю тебе работу. И все остальное.
Возьми ее и, если пожелаешь, возвращайся ко мне. - Пэрри отыскал в кармане
мелкую медную монету и отдал ее девушке.
   - Вы отпускаете меня, даже не...
   - Но сначала ты послушаешь мою песню.
   Пэрри дважды глубоко вздохнул и запел. И слова, и мелодию юноша сочинял
на ходу - когда-то этот талант открыл у него Колдун. В поэзии французского
языка, на котором они говорили, существовал и ассонанс, и ритм, однако для
Пэрри это не имело большого значения -  здесь  главным  было  чувство.  Он
просто облекал подходящие к случаю слова в музыкальную форму.
   Весь дом наполнился пением - ведь Пэрри прибегнул к колдовству, которое
удавалось ему больше остальных - неземному аккомпанементу. Казалось, будто
за его спиной играет целый оркестр из  лучших  в  королевстве  музыкантов,
придающих  голосу  певца  такую  силу,  на  которую  не  способен  простой
смертный. От  мощи  оркестра  задрожал  пол,  а  в  очаге  в  такт  музыке
заколыхался  огонь.   В   песне   действительно   чувствовалось   какое-то
волшебство.

   Пою о красе, что вижу в тебе, Джоли,
   О той красоте, которая ждет пробужденья,
   О радости - я уже предвкушаю ее.
   Ах, если б ты только меня полюбила.
   Ах, если б ты только меня полюбила.

   Пою и о том, как ты станешь изящна, Джоли,
   Тебе позавидуют все, кого раньше встречала,
   Решив, будто ты аббатисса,
   Ах, если бы ты разрешила себя любить,
   Ах, если бы ты разрешила себя любить.

   Джоли стояла и слушала, как зачарованная. Казалось, от пения ее  локоны
слегка колышутся - на глаза девушки то и дело набегали смутные  тени.  Да,
она была и умна, и красива, вот только нищета искусно  скрывала  все  это.
Хорошая еда, забота и уверенность в себе превратят ее в  красавицу.  Пэрри
нисколько ее не обманул - девушка сама  обманывала  себя...  Понимая,  что
перед ним настоящее сокровище, Пэрри жаждал ее любви. Имя  Джоли  означало
"прелестная" - своей хозяйке оно  подходило  как  нельзя  лучше.  Сознание
этого наполнило песню молодого волшебника страстью  -  он  уже  любил  эту
девушку!
   Закончив петь, Пэрри  молча  подошел  к  двери,  отодвинул  задвижку  и
посторонился, уступая гостье дорогу.
   Изумленная, та поглубже завернулась в платье и шагнула за порог.
   Однако,  испугавшись  темноты  и  дрожа  от   ночного   холода,   Джоли
остановилась. Тогда Пэрри снял с  крючка  плащ  и  накинул  его  на  плечи
гостьи.
   Но девушка все еще не  двигалась  с  места.  Пэрри  догадался,  что  ей
страшно возвращаться домой одной. Деревенские собаки ее знали и не  напали
бы, однако их было не слышно, а значит, поблизости вполне могли  оказаться
волки. Пэрри жил довольно далеко  от  деревни  -  одинокой  девушке  такая
прогулка не сулила ничего хорошего.
   Поэтому, захватив еще один плащ и крепкую палку, Пэрри шагнул за порог.
Без единого слова он направился к деревне.
   Исполненная благодарности, девушка поспешила за ним. Замедлив шаги,  он
подождал, пока Джоли с ним  поравняется,  и  они  -  по-прежнему  молча  -
зашагали бок о бок. Теперь дорога уже не казалась такой длинной и опасной.
   Возле ее дома юноша остановился. Взглянув на него, Джоли сняла и отдала
ему плащ. Даже не улыбнувшись, Пэрри повернулся и зашагал прочь.
   Придет ли она еще? Его песня,  без  сомнения,  тронула  ее  сердце.  Но
надолго ли? Ведь теперь она свободна - долг отца оплачен...


   В ту ночь Пэрри скверно спал. Он привык считать себя блестящим  молодым
человеком, обладающим достаточной властью - так оно, впрочем,  и  было,  -
однако  на  этот  раз  впервые  в  жизни  ему  предстояло   самостоятельно
справиться с серьезной задачей. Своего рода экзамен  на  право  называться
колдуном. К тому же Джоли казалась ему самой лучшей -  он  не  сомневался,
что вдвоем их ожидает счастье. Конечно, предстоит потратить немало времени
и сил на то, чтобы многому ее научить, однако Пэрри вовсе  не  считал  это
занятие скучным и безрадостным. Он даже не представлял, что будет  делать,
если Джоли не придет. Сейчас у него не было других желаний и целей,  кроме
одной - чтобы она пришла и осталась в его доме.
   Проснувшись еще до рассвета,  Пэрри  оделся,  позавтракал  и  рассеянно
принялся за привычные дела.
   День прошел, как обычно. У  одного  из  деревенских  цыплята  постоянно
разбредались по чужим дворам -  соседи  стали  грозить,  что  их  терпение
лопнет и непослушная живность в конце концов окажется  в  котле.  Заплатив
Колдуну, крестьянин обратился к нему за помощью, а тот,  в  свою  очередь,
для практики предложил найти выход из положения Пэрри.
   Юноша со всей ответственностью взялся за  дело.  Немало  покопавшись  в
своих записях по праву, он  все-таки  отыскал  нужную  процедуру.  В  этих
местах почти никто о ней не  знал,  однако  она  использовалась  в  других
странах и имела законную силу. Хозяин кур должен был встать на конек крыши
собственного дома и, просунув правую руку  под  левую,  ухватить  себя  за
волосы. Левой рукой, движение которой теперь  значительно  ограничивалось,
ему надлежало как можно дальше бросить серп. Расстояние от дома до  места,
куда падал серп, и отмеряло ту  территорию,  на  которую  теперь  свободно
могли посягать хозяйские куры.
   Обратившийся за помощью крестьянин казался сильным и ловким  -  немного
потренировавшись, он  мог  бы  закинуть  свой  серп  достаточно  далеко  и
отвоевать своим курам солидную площадь для прогулок.  Колдун  с  глазу  на
глаз посоветует этот способ своему клиенту, а затем, через несколько дней,
на глазах у всей деревни проведет процедуру - чтобы никто не  усомнился  в
справедливости решения. Колдун еще раз получит  вознаграждение  за  труды.
Видя, что дело решается мирно, Феодал  не  станет  вмешиваться,  а  скорее
всего даже приедет посмотреть на занятное зрелище.
   Пэрри остался доволен, но с приближением вечера  его  начала  одолевать
тревога. Придет ли Джоли? Чтобы убедить ее, он сделал все возможное,  если
же и этого окажется недостаточно...
   День угасал, девушка все не появлялась. Пэрри мрачнел - он так старался
ее уговорить! Неужели ошибся? Впереди их ожидала целая жизнь вдвоем - если
только Джоли согласится.
   Пэрри принялся растапливать камин. Холодало, однако он  сделал  это  не
только для того, чтобы согреться. Вчера Джоли пришла, когда в очаге весело
горели дрова, и уселась возле огня... Вот  и  сейчас  юноша  почти  воочию
увидел ее там! Однако он тут же заставил себя прекратить видение  -  ни  к
чему волшебнику поддаваться обману чувств, довольно того, что  он  морочит
этим головы другим. Колдун  всегда  должен  трезво  оценивать  реальность,
какой бы суровой она ни казалась. Волшебство и наука, закон  и  иллюзия  -
все служило Пэрри предметом для изучения, чтобы  потом  иметь  возможность
использовать свои знания на практике. Его  лучшим  учителем  и  господином
была действительность.
   Даже тогда, когда женщина предпочитала не возвращаться...
   А ведь Пэрри поставил  на  карту  так  много!  Он  понимал,  что  Джоли
подходит ему и что он сможет подарить ей жизнь намного  лучше  той,  какую
смог бы предложить любой из деревенских. Вот только понимает  ли  это  она
сама?
   Загорелись и начали чадить дрова, однако вскоре дым  стал  уноситься  в
трубу. Простой крестьянин не мог позволить себе разводить  в  доме  огонь,
опасаясь, что вспыхнет соломенная крыша. Но Пэрри вырос в  гораздо  лучших
условиях - он надеялся разделить их с...
   Прислушиваясь, юноша замер на месте -  неужели  в  дверь  действительно
постучали, или это лишь плод  его  воображения?  Бросившись  к  двери,  он
распахнул ее.
   Перед ним стояла Джоли.
   - Вы этого хотели? - робко спросила она.
   Понимая, что, возможно,  совершает  ошибку,  Пэрри  раскрыл  перед  нею
объятия. Он просил ее любви, хотя пока пообещал только работу...
   Девушка смело шагнула прямо к Пэрри. Ее поступок, так же,  как  и  его,
оказался красноречивее всяких слов.



        2. КРЕСТОВЫЙ ПОХОД

   В тот вечер Джоли и Пэрри понимали,  что  спешить  не  следует  -  едва
обнявшись, они  поспешно  отпрянули  друг  от  друга.  Джоли  лишь  пришла
сообщить, что ее отец принимает предложение сына Колдуна и  желает  знать,
во сколько тот оценивает ее услуги. Утром девушка приступит к работе.
   - Да-да, конечно, - пробормотал  Пэрри.  Радостный  от  того,  что  она
рядом, он вовсе не собирался вдаваться в какие бы то ни было  подробности.
Проводив Джоли к камину, юноша принес ей хлеба и молока.
   - Я и сама могла бы...
   - Отлично - но только с завтрашнего дня, - улыбаясь, ответил Пэрри.
   - Отец думает, что вы берете меня в любовницы, - призналась Джоли. -  И
надеется, что вы прибавите за это еще монетку...
   - Разумеется, прибавлю! - не задумываясь, согласился Пэрри.
   Джоли отвела глаза:
   - Так, значит, это правда?
   - Только если ты захочешь. Я ведь уже говорил...
   - Вы меня... желаете?
   - Да.
   - Но не станете принуждать?
   - Нет, не стану.
   - А если я не захочу?
   Пэрри развел руками:
   - Мне нужно только то, что ты захочешь дать сама.
   Джоли покачала головой:
   - Не понимаю я вас, Пэрри...
   Он попытался объяснить:
   - Видишь ли, я мог бы заплатить деревенской девушке, и она ни в чем  бы
мне не отказала. Но она любила бы не меня, а мои деньги. Я же  хочу  твоей
любви, а ее невозможно купить.
   - Хотелось бы верить...
   - А мне бы хотелось сделать так, чтобы ты поверила.
   Джоли исподлобья взглянула на него:
   -  Думаю,  у  вас  все-таки  есть  какая-то  причина...  зачем  я   вам
понадобилась.
   - Какая еще причина? - растерялся он.
   - Ну, например, вам надо поймать единорога...
   Юноша рассмеялся:
   - Для этого мне и впрямь понадобилась бы девственница! Как  я  об  этом
раньше не подумал!
   - Так это правда?
   - Что единорога можно поймать только на девственницу? В общем, да. Хотя
можно обойтись и без нее, но тогда единорога придется убить - живым он  не
дастся.
   - Значит, я нужна вам для этого?
   Пэрри сокрушенно развел руками:
   - Ну что ты такое говоришь! Для  этого  я  мог  бы  найти  какую-нибудь
дурнушку или глупую. А ты не то и не другое.
   - Но если бы вы сказали, что дело в  единороге,  мне  было  бы  с  вами
как-то спокойнее.
   - Нет, я не согласен.
   - Вы почти убедили меня...
   - Конечно - ты же чувствуешь, что я тебя не  обманываю,  а  это  важнее
любых отговорок.
   Девушка на секунду задумалась.
   - Неужели я и правда не то и не другое?
   - О чем это ты?
   - Не дурнушка и не глупая.
   - Чистая правда!
   - Вы могли бы взять меня прямо сейчас - я не стану сопротивляться.
   - Ты любишь меня?
   - Я вас боюсь.
   - Тогда придется подождать, когда полюбишь.
   - Но боюсь уже меньше...
   - Вот и славно. - Такая откровенность пришлась ему  по  душе.  Кому-то,
возможно, девушка показалась  бы  невежественной  и  серой,  однако  Пэрри
просто считал ее еще наивной и неопытной.
   - Мне пора домой. Утром я обязательно приду.
   - Я провожу.
   - Не надо. Еще не так темно, и я не испугаюсь.
   - Тогда захвати хотя бы оберег от хищных зверей.
   Джоли немного подумала.
   - Что ж, это пригодится.
   Пэрри протянул ей мешочек, от которого исходила отвратительная вонь.
   - Откроешь, если что. Только не приноси его в  дом  -  еще  повытравишь
всех домашних.
   Девушка хихикнула:
   - Как хищных зверей!
   Он согласно кивнул:
   - Такой уж запах.
   Оставшись один, Пэрри радостно стиснул руки. Все-таки Джоли будет его!


   Девушка пришла на следующее утро, и на  другое  тоже.  После  того  как
Пэрри с трудом удалось уговорить ее вымыться, Джоли получила новое платье.
Ее волосы засияли, а кожа  оказалась  белой  как  молоко.  Но  возвращаясь
каждый вечер домой, девушка снова облачалась в старье  и  пачкала  лицо  -
чтобы не вызвать подозрений.
   Как и предполагал, Пэрри открыл у нее блестящие способности и для более
быстрого обучения прибегнул к гипнозу - так же, как когда-то Колдун. Джоли
предстояло многое усвоить, ведь в сущности колдовство  и  складывалось  из
определенных знаний и опыта. Лишь  самые  талантливые  и  преданные  могли
творить настоящие чудеса. Достаточным умом или терпением обладали  единицы
- среди претендовавших на это часто встречались шарлатаны, которые искусно
играли на обмане чувств.
   Джоли научилась читать, считать и защищать  себя  -  теперь  она  могла
получать знания и самостоятельно. К тому же девушка успешно осваивала игру
на арфе, которую подарил ей Пэрри. От  хорошей  еды  Джоли  поправилась  и
стала как раз такой, какой он нарисовал ее при первой встрече - хоть и  не
Мадонной, но не менее красивой.
   Несмотря на ее старания, все это не осталось в деревне незамеченным. Не
помогали даже лохмотья и грязь. Деревенские парни не давали Джоли проходу,
и, чтобы хоть как-то оттолкнуть их, Пэрри пришлось снабдить ее специальным
заклинанием. Однако он понимал,  что  этого  недостаточно  -  Джоли  стала
невестой...
   Однажды, когда Пэрри пел, она аккомпанировала ему на арфе,  практикуясь
в волшебстве, с помощью которого один инструмент звучал как целый оркестр.
Юноша обладал красивым голосом, а с таким великолепным сопровождением  его
пение казалось еще прекраснее.
   Наконец Джоли отставила арфу в сторону:
   - Пэрри, сегодня мне исполняется пятнадцать лет. Ты женишься на мне?
   Ее вопрос застал его врасплох - юноша даже поперхнулся.
   - Ты говорил, что хочешь моей любви, - продолжала она. - Ты  не  тронул
меня, потому что тебе нужна моя любовь, а не тело. Теперь я люблю  тебя  и
отдам тебе все, что у меня есть. Женись на мне, пожалуйста...
   Пэрри не сводил с нее глаз - девушка была  не  просто  симпатичной  или
красивой, а восхитительной. Все, что он сумел  в  ней  разглядеть,  теперь
раскрылось в гораздо большей мере. Полюбив ее с самого  начала,  Пэрри  не
давал воли своему чувству, терпеливо ожидая именно этой минуты.
   Сейчас он мог бы сказать  ей  очень  многое.  Однако  слова  показались
лишними...
   - Конечно, я женюсь на тебе, Джоли.
   Девушка бросилась в его объятия:
   - А я так боялась!
   Значит, это она боялась?!
   Влюбленные поцеловались. Страх  Джоли  уступил  место  страсти.  Однако
Пэрри поспешил отстраниться.
   - Ты в чем-то сомневаешься? - спросила Джоли - похоже, она тоже чего-то
опасалась.
   - Я бы хотел взять в жены девственницу.
   - А ты думаешь, я не девственница?
   -  Думаю,  что,  если  мы  еще  немного  пообнимаемся,  ты  уже  ею  не
останешься.
   - Тогда и моя цена упадет, - поддразнила его Джоли,  которая  держалась
теперь гораздо увереннее, чем раньше. Пэрри понимал, что и своей  красотой
она в огромной степени обязана тем, что верит в себя.
   - Что ж, придется переплачивать, - с трагической миной пошутил он.
   Твердо решив не терять головы, они обменялись еще одним поцелуем.


   Благодаря своим же собственным усилиям Пэрри  предстояло  заплатить  за
невесту щедрый выкуп. Однако Колдун, довольный удачным выбором  и  успехом
сына, все устроил, и надлежащая свадебная церемония была проведена.
   Кое-кто из завистников притащил  на  нее  единорога,  однако  их  козни
провалились. Блистательная в подвенечном платье, Джоли подозвала зверя,  и
тот даже позволил ей погладить себя по голове. Разумеется, после этого все
грязные сплетни относительно порочности  невесты  рассеялись  как  дым,  а
недоброжелатели  остались  в  дураках.  Пэрри  с  особенным  удовольствием
наблюдал изумление на лице ее отца, который был уверен, что взял  за  дочь
лишнее и что жених переплатил только для того, чтобы скрыть позор.
   Вечером Пэрри вместе с невестой вернулся в свой дом.
   Последующие два года прошли для них как в сказке. Пэрри  превратился  в
полноправного колдуна, а Джоли во всем помогала ему.  За  посильную  плату
они  следили  за  тем,  чтобы  погода  благоприятствовала  урожаю,   чтобы
королевские налоги  не  так  душили  деревню  и  чтобы  процветал  местный
землевладелец. Да и  сами  крестьяне  зажили  получше,  а  некоторые  даже
растолстели.
   Однако никто из деревенских не догадывался об их главной заботе.  Через
несколько дней после свадьбы молодоженов навестил  Колдун,  который  давно
стал почтенным белобородым старцем. С тех пор как его дела перешли к сыну,
он много путешествовал, пропадая иногда по целым неделям.
   - Как ты знаешь, Пэрри, я усыновил тебя не по собственному выбору,  но,
если бы мне пришлось выбирать снова, я не стал бы ничего  менять.  Ты  был
для меня источником огромной гордости.
   - Спасибо, сэр, - ответил Пэрри. Колдун  редко  выражал  свои  чувства,
особенно похвалу, так откровенно.
   - Вот и с этой женщиной,  -  продолжал  Колдун.  -  Ты  безупречно  все
рассчитал, а затем умело довел ее  до  совершенства.  В  итоге  теперь  ты
гораздо могущественнее, чем мог бы быть.
   - И счастливее, - пробормотал Пэрри.
   Джоли в меру зарделась  -  хотя  от  ее  прежней  наивности  теперь  не
осталось и следа. В том, что Пэрри  не  смог  бы  сделать  более  удачного
выбора, она уже не сомневалась. Если бы ее можно было сравнить с  алмазом,
то Пэрри оказался умелым ювелиром, который превратил камень  в  сверкающий
бриллиант.
   - Я вовсе не жалею для тебя счастья, - сказал Колдун.  -  Но  я  хотел,
чтобы ты добился руки самой лучшей женщины, совсем  не  поэтому.  Усыновив
тебя, я получил больше радости, чем заслуживал,  однако  твое  счастье  не
имеет к делу ровно никакого отношения.
   Пэрри и Джоли жадно ловили каждое слово Колдуна - оба понимали, что  он
пришел не просто для того, чтобы навестить молодых.
   - С помощью моих знаний мне открылось, что Рогатый замышляет для  наших
земель Великое Зло, - между тем говорил Колдун. Из опасения накликать  зло
он намеренно не произнес имя Отца лжи.
   - Даже несмотря на наши усилия, эти земли  и  так  бедные,  -  возразил
Пэрри. - Какой ему смысл?
   - Конечно, его интересует южная область Франции, - объяснил Колдун, - а
не наша деревня. Еще давно, опасаясь высоких  государственных  налогов,  я
постарался скрыть все наши достижения. Но в других местах крестьяне вместе
со  своими  хозяевами  неплохо  живут  благодаря  альбигойской  ереси  [от
названия города Альби - еретическое  движение  в  Южной  Франции  XII-XIII
веков].
   - Ереси? - переспросила Джоли.
   Пэрри промолчал, поскольку уже кое-что  знал  об  этом.  Ничего,  кроме
неприятностей, ересь предвещать не могла.
   - Деревенские остаются преданными прихожанами, а вот в растущих городах
нравы становятся более свободными. Люди болтают о продажности священников.
Дуалисты, они видят лишь добро и зло, без всяких оттенков - им якобы и без
священников все ясно. Считают, что для связи с Богом те уже не нужны.
   - Выходит, не нужна и... - вставила Джоли.
   - Да, и Церковь, - закончил за  нее  Колдун.  -  А  это  и  есть  самая
настоящая ересь.
   - Но раз они действительно почитают Бога...
   - Прости, если моя циничность оскорбит твои чувства,  дочка.  -  Колдун
называл ее так с тех пор, как девушка вышла замуж за его сына. - В душе  я
не причисляю себя к какой бы то ни было религии - просто по  роду  занятий
не имею на это права. Я не вижу причин, почему человек не может сам  чтить
Бога, по-своему. Но что случится, если все захотят обходиться без Церкви -
кто будет платить ей десятину, ходить на службы или поклоняться  святыням?
И останется ли слово Папы по-прежнему законом?
   - Да ведь это разрушит Церковь! - воскликнула Джоли.
   - Поэтому сама идея является ересью. Церковь не в состоянии мириться  с
тем, что может ее уничтожить -  а  идеи,  которые  распространяются  среди
альбигойцев,  в  самом  деле  ее  разрушат.  До  сих  пор  Церковь  прочно
удерживала свои позиции, потому что упорно подавляла новые  веяния  -  так
будет и впредь.  Ее  могуществу  угрожают,  и  это,  естественно,  вызовет
жестокость.
   - А так ли уж плохи эти альбигойцы?
   - Да нет, они славные ребята, трудолюбивые, постоянно занимаются  своим
образованием. И хотя тяготеют к аскетизму,  терпимее  прочих  относятся  к
богатству. Что говорить - даже некоторые феодалы берут  на  вооружение  их
принципы, чтобы избежать государственных налогов.
   Пэрри не смог больше молчать:
   - Так, значит, вызывая гнев  Церкви  и  властей.  Повелитель  Зла  ищет
возможности навредить!
   - Вряд ли разумно затрагивать и Церковь, и государство одновременно,  -
подчеркнул Колдун. - Сейчас от любой  искорки  может  вспыхнуть  пламя.  И
такая искорка загорелась -  узнаю  злодейскую  работу.  Ему  наплевать  на
Церковь или государство - была бы вражда. Ведь в смутные времена его жатва
растет.
   - О какой искорке вы говорите?
   - Убит один цистерцианец [монах примыкавшего к  бенедектинцам  ордена].
Это ускорит события. Бурю уже не остановить.
   - Что же теперь будет? - спросила Джоли.
   - Крестовый поход против альбигойцев. Хотя монаха они не убивали,  зато
выступали против его учения и уже не смогут оправдаться. Папа потребует их
упразднения. Им придется отречься от ереси, снова  примкнуть  к  Церкви  и
заплатить недоимки.
   - Они ни за что на это не пойдут!  -  воскликнул  Пэрри.  -  Альбигойцы
крепки в своей вере и независимы, к тому же у них мощная поддержка.
   - Поэтому и начнется крестовый поход. Их обратят в лоно Церкви силой, а
ересь запретят.  Но  это  принесет  много  страданий.  Поэтому  мы  должны
подготовиться.
   - Значит, крестовый поход, - промолвил Пэрри. - Сюда придут войска?
   - Да, я определил, что мы как раз у них на пути. У нас мало  времени  -
не пройдет и месяца,  как  они  будут  здесь.  Жаль,  что,  углубившись  в
исследования, я не разглядел истинного  положения  вещей  раньше  -  этого
давно следовало ожидать.
   - А как мы сможем подготовиться? - спросила Джоли.
   - Нужно захватить все самое ценное и исчезнуть,  -  ответил  Колдун.  -
Тихо и бесследно. На Севере все обойдется гораздо спокойнее - мы могли  бы
перебраться туда.
   - А как же все остальные? - удивился Пэрри. - Они ведь  не  смогут  так
просто взять и уехать.
   - Они обречены - им уже не помочь.
   - Но если предупредить...
   - Это лишь осложнит наш отъезд. Мы не можем рисковать.
   Пэрри отлично знал своего отца. Колдун вовсе не был жестоким  -  скорее
здравомыслящим.  И  если  уж  он  говорил,  что  помочь  местным   жителям
невозможно, так оно и было. И все же Пэрри попытался возразить:
   - А Феодал - уж он то сможет что-нибудь придумать!  Если  мы  осторожно
расскажем ему об угрозе...
   - Я уже сделал это. Он отказывается верить, будто все так  серьезно.  И
он не изменит своих взглядов.
   - Каких взглядов?
   - Я объяснил ему, что  нужно  сделать,  чтобы  спасти  его  владения  и
крестьян. Ему и другим надо отречься от альбигойской ереси, присягнуть  на
верность христианскому  учению,  которое  поддерживает  Церковь,  а  также
уплатить налоги и штрафы.
   - Но эти штрафы разорят кого хочешь!
   - Верно. Поэтому он ничего и не станет делать - себе на беду. Что ж,  я
дал ему хороший совет.
   Пэрри понимающе кивнул. Уступка показалась еретикам слишком дорогой,  и
они предпочли неповиновение. Феодалу и другим альбигойцам явно не  хватало
прозорливости Колдуна, предсказания которого они недооценивали.
   - Тогда нам действительно надо бежать, - согласился Пэрри.
   - Но я не брошу своих родных! - горячо возразила Джоли.
   Колдун встал:
   - Ты должен уговорить ее, сын. - С этими словами он ушел  готовиться  к
отъезду.
   Пэрри попытался убедить Джоли, однако у него ничего не  вышло.  Девушку
связывали с деревенскими слишком тесные узы, к тому же  она  очень  любила
своих родных. Не мог же он винить  ее  за  это!  Однако  Пэрри  понимал  -
необходимо скрыться.
   Тогда он предложил Джоли компромисс - временно спрятаться вместе с  ним
и его отцом в лесу. После того как солдаты уйдут,  станет  ясно,  миновала
семью Джоли беда или нет. Оставшись рядом с ними в трудную минуту, она  со
спокойной совестью сможет потом уехать.
   На это Джоли согласилась. Оба принялись подготавливаться к бедствию.


   Воины-крестоносцы, вероятно, были отлично осведомлены  о  происходящем.
Зная,  откуда  ожидать  наибольшего  сопротивления,  они  решили   сначала
атаковать Колдуна, рассчитывая управиться с крестьянами без особых хлопот.
Прежде чем двинуться на Феодала, крестоносцы послали солдат,  приказав  им
сжечь дом Колдуна и убить его.
   Разумеется, тот предвидел их приход. Для этого не требовалось ворожбы -
довольно было лишь здравого смысла. Основные припасы и бумаги  старик  уже
давно вывез, но, для того чтобы разыграть,  будто  его  застали  врасплох,
пришлось кое-что оставить в доме. Ведь он будет делать вид,  что  защищает
свое добро... Пэрри предстояло помочь отцу, а Джоли  побежала  в  деревню,
чтобы  предупредить  родственников.   Перевоплощаться   девушка   еще   не
научилась, поэтому ей приходилось довольствоваться привычным  человеческим
обликом.
   После того как Пэрри с отцом безуспешно попытаются  защитить  дом,  они
примут форму птиц и улетят. Увы, придется примириться с потерей дома, зато
враги не станут их больше преследовать, решив, что оба погибли  в  огне  и
уже не представляют опасности. Отступление  на  Север  было  продумано  до
мелочей - Пэрри и Колдун знали, в какие таверны можно заходить и  в  каких
деревнях останавливаться на ночлег. Они просто смешаются с  потоком  таких
же беженцев.
   Оба следили за приближающимися солдатами -  в  шлемах,  кольчугах  и  с
алебардами, их было около  дюжины.  Пэрри  пристально  разглядывал  отряд.
Изучая в свое время искусство боя, он  посвятил  немало  времени  военному
снаряжению. "Кто знает, когда-нибудь и это может  пригодиться",  -  сказал
тогда Колдун. Теперь юноша был благодарен ему за это, ведь по одному  лишь
внешнему виду  он  мог  безошибочно  определить,  какие  силы  против  них
брошены.
   С виду крестоносцы ничем не отличались от других французских солдат. На
них были обычные металлические шлемы конусообразной формы - правда, головы
рыцарей имели более надежную защиту. Поверх простеганной  толстой  одежды,
призванной хоть немного смягчать удары по броне, блестели почти одинаковые
у всех кольчуги. Главным различием воинов являлось их оружие  -  алебарды,
представлявшие  собой  хорошо  заточенные  топоры,  которые  крепились  на
длинной рукоятке и были снабжены еще острыми  наконечниками  и  выступами.
Шлемы и кольчуги солдаты могли получить  от  тех,  кто  их  нанял,  однако
оружие - к которому еще надо было привыкнуть - они, как правило, брали  из
дома. Каждый  кузнец  ковал  его  по-особому,  и  все  в  округе  отдавали
предпочтение именно своему. По изгибу лезвия, заточке наконечника, длине и
крепости острого выступа можно было  безошибочно  определить,  откуда  это
оружие.
   Еще несколько минут назад Пэрри надеялся отбить атаку солдат  и  спасти
дом отца, в котором оставалось много ценного. Однако теперь он понял,  что
это невозможно - без серьезного волшебства здесь было не обойтись,  а  его
следовало приберечь на будущее. Что ж, колдун, конечно,  оказался  прав  -
придется оставить дом на разорение и представить все так,  будто  они  оба
погибли в огне...
   - Нам пора показаться, - заметил Колдун. - Когда солдаты подожгут  дом,
они должны быть уверены в том, что мы остались внутри. Будь осторожен!
   Пэрри тяжело вздохнул, понимая, что их притворная смерть  вполне  может
оказаться настоящей, допусти они малейший промах или в том случае, если им
просто  не  повезет.  Сбежать   было   гораздо   легче,   чем   исчезнуть,
предварительно разыграв свою гибель.
   Поверх кольчуги главного крестоносца виднелся плащ - это означало,  что
сражаться он даже не собирался.
   - Эй, Колдун!  -  выкрикнул  командир  обычные  для  подобной-церемонии
слова, призванные якобы обратить еретиков на  путь  истинный.  -  Выйди  и
откажись от ереси!
   После  того  как  приказ  не  исполнялся,   именем   Бога   крестоносцы
развязывали себе руки. Обычно они учиняли грабеж  -  главный  источник  их
дохода, однако сейчас  солдаты,  вероятно,  получили  команду  без  всяких
проволочек уничтожить дом вместе с его обитателями. Вряд  ли  они  рискнут
предоставить Колдуну возможность продемонстрировать, на что он способен...
   Открыв дверь, старик шагнул за порог. Пэрри последовал за ним. Оба были
без оружия.
   - Сохраните ли вы жизнь мне и моему сыну, если я повинуюсь?  -  крикнул
Колдун.
   Казалось, главный раздумывает.
   - Он еще спрашивает... - Затем крестоносец  махнул  солдатам  рукой:  -
Взять их!
   Зловеще  направив  на  безоружных  людей  алебарды,  солдаты  двинулись
вперед.
   - Вы ручаетесь, что, если мы сдадимся, нам не причинят вреда?  -  снова
задал вопрос Колдун.
   Командир промолчал. Между тем солдаты приближались - ответ был  понятен
без слов.
   - Так я и думал, -  сказал  Колдун,  а  затем  вскинул  правую  руку  и
выбросил какой-то порошок. Сверкнув на солнце, тот принял форму  свирепого
дракона.
   Перепуганные солдаты поспешно отступили.
   - Идиоты, это же просто обман зрения! - заорал на них сержант. -  Смело
шагайте прямо через это облако и, прикончите Колдуна!
   Немного поколебавшись, солдаты подчинились приказу и,  приблизившись  к
дракону, убедились, что  сержант  сказал  правду.  Чудовище  действительно
оказалось не более чем призраком. В принципе, с помощью магии  можно  было
вызвать и настоящего дракона, однако с такой сложной задачей Колдун бы  не
справился.
   Однако замешательство солдат позволило обоим скрыться  в  доме.  Первая
цель была достигнута - теперь никто не сомневался в том, что Колдун и  его
сын в западне...
   - Окружить дом! - скомандовал сержант. - Не дайте им уйти!
   Из окна Пэрри увидел, как солдаты, все еще с опаской,  со  всех  сторон
обходят дом.
   - Теперь поджигайте, - приказал сержант. -  А  когда  они  выскочат  из
дома, убейте обоих.
   - А как же добро? - спросил один из солдат. - Уж у них тут, поди,  есть
чем поживиться!
   - Нам велено убить Колдуна и уничтожить его дом, - отрезал  сержант.  -
Никакой наживы. Любая вещь, которую вы  здесь  возьмете,  может  оказаться
заколдованной и погубить вас, пока спите.  Для  таких,  как  он,  это  раз
плюнуть.
   Солдат замолчал - страх перед сверхъестественным все-таки  одержал  над
жадностью верх. Это оказалось на руку  Колдуну  -  ведь  ему  пришлось  бы
расправиться с каждым, кто встал бы на его пути.
   Половина людей принялись подтаскивать  к  стенам  дома  сухие  ветки  и
солому, в то время как остальные охраняли их со своими  алебардами.  Затем
кто-то принес горящий факел и быстро разжег костер.
   Повернувшись к Пэрри, Колдун кивнул. Все шло точно по его плану.
   Подождав, пока пламя не охватило весь дом, они взобрались на чердак,  и
там  Колдун  отодвинул  заранее  подготовленную  доску.  Скрытые   густыми
облаками дыма, теперь они могли выбраться наружу.
   Колдун обернулся ястребом и, раскинув крылья, взметнулся вверх.  Приняв
образ  ворона,  Пэрри  последовал  за  ним.  При  соответствующем   навыке
изменение  формы  давалось  сравнительно  легко  -  гораздо  труднее  было
поменять вес и заставить свое новое тело взлететь. Насколько  знал  Пэрри,
во всей Франции это удавалось только им с отцом. Со  временем  Джоли  тоже
могла бы усвоить эту науку...
   - Вон они! - крикнул какой-то солдат.
   - Я беру ястреба, ты - ворона, - приказал сержант.
   Пэрри с тревогой увидел направленные на  них  арбалеты.  Почти  тут  же
искусно выпущенная сержантом стрела пронзила  ястреба.  Пэрри  метнулся  в
сторону, и, едва задев ему крыло, метившая в него стрела пролетела мимо.
   Колдун упал. Беззащитный под прицелами арбалетов, Пэрри  ничем  не  мог
ему помочь и, изо всех сил махая крыльями, направился  к  деревьям,  чтобы
укрыться среди ветвей, пока солдаты не успели перезарядить оружие.
   Без сомнения, они оказались готовы к тому, что их жертвы изменят облик,
и продумали свои действия намного лучше, чем ожидал Колдун.  Самые  темные
крестьяне верили, будто колдунам  подвластны  все  мыслимые  и  немыслимые
чудеса, более же образованные  люди  гордились  тем,  что  подвергают  это
сомнению, и даже заявляли о своем неверии в магию.  Используя  лишь  малую
долю волшебства, толковый колдун,  вроде  отца  Пэрри,  вполне  мог  ловко
лавировать между двумя  этими  крайностями.  Однако  крестоносцы  все-таки
сумели разгадать его замысел и с успехом завершить свою  миссию  -  Колдун
был убит, а его дом сожжен.
   Пэрри чудом остался жив - вылетев через крышу вторым, он предназначался
менее меткому стрелку, да к тому же невольно рванулся в сторону...
   Вскоре он оторвался от солдат - проследить за черной птицей, укрывшейся
в густой тени деревьев,  оказалось  невозможно.  Когда  Пэрри  понял,  что
спасен, он присел отдохнуть на одну из ветвей.
   Только теперь он в полной мере осознал, что потерял отца.  Одна  стрела
разом перечеркнула все его планы!
   Однако горе  Пэрри  тотчас  захлестнула  волна  ярости.  Он  сейчас  же
вернется и расправится с мерзавцами! Он спалит их в огне так же,  как  они
сожгли дом отца! Ведь чтобы  вызвать  огонь,  потребуется  совсем  немного
волшебства, затем уж тот сам сумеет  о  себе  позаботиться...  Отец  будет
отмщен!
   Но Пэрри вдруг вспомнил о  Джоли,  которая  осталась  в  деревне.  Если
солдаты знали о Колдуне, им наверняка известно и о ее существовании.  Что,
если они отправили туда своих...
   Расправив крылья, он поднялся в воздух.  Ворон  преодолевал  расстояния
гораздо быстрее человека. Пэрри потратил не один месяц, чтобы  привыкнуть,
изменяя облик, внутренне оставаться самим собой. Теперь он был  благодарен
себе за не даром потраченные усилия.
   Даже  обладая  крыльями  ворона,  чтобы  добраться  до  деревни,  Пэрри
потребовалось время. Еще издали услышав шум,  он  понял,  что  его  худшие
опасения подтвердились. Везде бродили солдаты - в том числе и перед  домом
Джоли. Пэрри боялся даже представить, что там творится...
   Приземлившись, он снова принял человеческий вид. Однако он еще не успел
освоить  сложное  искусство  перевоплощения,  при  котором   одежда   тоже
менялась, и потому стоял сейчас совершенно голый.  Впрочем,  юноша  был  к
этому готов - в дупле растущего перед самой  деревней  дерева  он  заранее
припрятал для себя одежду.
   Однако не успел он сунуть руку в дупло, как услышал грубый оклик:
   - Попался, Колдун!
   Подскочив  от  неожиданности,  Пэрри  обернулся  на  голос   и   увидел
нацеленный прямо в его грудь арбалет. Юноша застыл на месте.
   - Прежде чем захочешь поколдовать, имей в виду, - предупредил солдат. -
Твоя девчонка у нас, и в ту же секунду как  ты  что-нибудь  выкинешь,  она
умрет. Потом мы все равно доберемся и до тебя, не сомневайся!
   Еще  бы!  Уже  дважды  им  удалось  безошибочно   расставить   ловушки.
Крестоносцы точно знали, где искать их обоих и за кем еще нужно охотиться.
Слишком чистая работа - наверняка здесь не обошлось без магии... И пока он
не выяснит ее источник, придется терпеть поражения.
   Как и был, раздетого, Пэрри  повели  в  опустевшую  деревню.  Наверное,
устраивая на него засаду, солдаты загнали всех жителей по домам. Теперь он
у них в руках... Впрочем, Пэрри не был совсем уж беззащитен, так  как  мог
перевоплотиться и ускользнуть или, прибегнув к колдовству,  вооружиться  и
напасть на своих врагов. Однако он  понимал,  что  Джоли  действительно  в
опасности, и не мог рисковать ее жизнью.
   Тут Пэрри увидел ее. Другой сержант вел девушку за руку. Ее платье было
порвано, и солдаты не сводили с пленницы сальных взглядов.  Вероятно,  она
отчаянно сопротивлялась - Пэрри заметил, что белый крест на плаще сержанта
запачкан грязью. Поскольку Джоли еще не умела перевоплощаться, сбежать  ей
не удалось. Пэрри пожалел, что не подождал с другими науками вместо  того,
чтобы сначала обучить ее этой...
   И все же девушка успела кое-чем овладеть  -  например,  глядя  человеку
прямо в глаза, она могла его загипнотизировать. Если бы Джоли сделала  это
со своим охранником, Пэрри мог бы принять облик коня и  быстро  унести  ее
отсюда.
   - Свяжите его, - приказал сержант. - Да завяжите глаза -  тогда  он  не
сможет колдовать!
   Здесь  они  ошибались  -  Пэрри  обладал  внутренним  зрением  и   имел
способность почти так же хорошо видеть без помощи глаз.  На  его  счастье,
они  его  недооценивали.  Теперь  нельзя  было   упускать   ни   малейшего
преимущества перед противником!
   Крепко связав его веревкой, юноше набросили на голову капюшон и  плотно
обвязали его вокруг шеи. Затем его пихнули к стене одного из домов.
   - Даже и не знаю... - нерешительно начал какой-то солдат. -  Я  слыхал,
будто колдунов не связать, если они сами этого  не  захотят.  А  вдруг  он
только прикидывается беспомощным, а потом возьмет да и разделается с нами?
   Сержант задумался.
   - Пожалуй, ты прав. Нас предупреждали об опасности.  Если  вдруг  вышла
осечка со стариком, надо хоть этого не упустить. Наведи-ка на него арбалет
и, если шевельнется, сразу стреляй.
   - Но он может прождать так хоть до вечера,  а  потом  отвлечь  часового
каким-нибудь призраком и сбежать, - не унимался солдат.
   И откуда только взялся этот умник...
   - Сейчас проверим, - быстро нашелся сержант. - Я затащу его девку в дом
и позабавлюсь там  с  нею.  Пусть  развязывает  веревки,  если  сможет.  А
останется на месте, значит, нам нечего бояться.
   Сержант явно гордился своей находчивостью, хотя знал о колдунах гораздо
меньше, чем думал. В любую минуту Пэрри мог бы освободиться от своих  пут,
но сейчас он больше беспокоился не о себе, а о Джоли. Сам того не понимая,
сержант давал ей прекрасную возможность убежать.  Ведь,  оставшись  с  ним
наедине, девушка без труда сумеет  загипнотизировать  и  связать  наглеца.
Затем, вырвавшись на свободу, Пэрри изменит облик и унесет ее прочь.
   Впрочем, не стоит забывать  об  арбалете...  Внутренним  зрением  юноша
отчетливо видел солдата, хотя тот и стоял за его спиной.
   Тогда Пэрри вызвал видение, с помощью которого контуры его собственного
тела стали казаться расплывчатыми. Солдат заморгал, однако дело было вовсе
не в его зрении, а в том, на что он смотрел.  Смутные  очертания  пленника
заколыхались перед глазами часового  в  особом  ритме,  гипнотизируя  его.
Сознание солдата затуманилось, и он плавно погрузился в сон, по-прежнему с
открытыми глазами и держа в руках арбалет. Теперь он  не  выстрелит,  даже
когда Пэрри двинется с места.
   Тогда юноша сосредоточился на Джоли. Дом ее  родителей  оказался  пуст,
или, быть может, всех  загнали  в  хлев.  Руки  девушки  были  связаны  за
головой, скрещенные лодыжки - тоже перетянуты  веревкой,  чтобы,  лежа  на
соломенном тюфяке, она смогла лишь раздвинуть ноги, но не брыкаться...
   Сержант через голову стаскивал  с  себя  громоздкую  кольчугу,  которая
доходила ему до самых колен  и  в  столь  щекотливой  ситуации  явно  была
лишней. Затем он отбросил латные перчатки и подошел к Джоли.
   Схватив ее за плечи, крестоносец развернул ее лицом к себе.
   - А ну кричи, сучка! - рявкнул он. - Пусть твой дружок услышит!
   Девушка  молча  посмотрела  ему  в  глаза  долгим   взглядом,   пытаясь
загипнотизировать.
   Сержант рассмеялся:
   - Со мной такие фокусы не пройдут! Против них у меня  есть  специальный
амулет. - Он тронул серебряный медальон, который висел у него на груди.  -
Не зря нас предупреждали!
   Вот это Пэрри совсем упустил из виду! Погрузить  человека  в  состояние
гипноза было почти невозможно, если он в него не верил, защитный же амулет
разрушал эту веру, лишая попытки гипнотизера всякого смысла...
   Амулет маячил у  Джоли  перед  самым  лицом  -  приподняв  голову,  она
схватила его зубами и одним рывком сдернула с цепочки.
   Выругавшись, сержант хотел было его отобрать, но девушка впилась в него
взглядом - теперь ее чарам ничто не могло помешать!
   Тогда сержант отпрянул назад и зажмурился.
   Со связанными руками и ногами, Джоли изо всех сил пыталась подползти  к
нему - ей во что бы то ни стало нужно было снова  заставить  его  на  себя
взглянуть. Тогда, под влиянием гипноза, бедняга сам ее развяжет,  и  Пэрри
сможет действовать.
   Однако, понимая,  что  над  ним  нависла  смертельная  угроза,  сержант
принялся на ощупь отыскивать меч. Его рука уже  коснулась  оружия,  когда,
несмотря на путы, Джоли все-таки удалось  подняться  на  колени,  а  затем
вскочить на ноги и броситься на крестоносца.
   Почувствовав, что ждать больше невозможно, Пэрри  напрягся  и  разорвал
веревки на руках, а потом и на ногах. К  колдовству  это  почти  не  имело
отношения -  сказались  серьезные  физические  тренировки,  которым  юноша
уделял немало времени и сил.
   - Он убегает! - послышался чей-то вопль. - Стреляй же!
   Очнувшись,  арбалетчик  выпустил  стрелу,  однако  Пэрри  удалось   уже
отскочить в сторону и сорвать с головы капюшон.
   Уклоняясь от солдат, внутренним зрением он увидел, как сержант  заносит
меч.
   Пэрри бросился к двери, на ходу принимая облик волка, однако  было  уже
слишком поздно... Когда он ворвался  в  дом,  крестоносец  успел  пронзить
грудь Джоли мечом и, вытащив его, готовился ударить еще раз.
   В два прыжка Пэрри оказался рядом - его острые зубы сомкнулись на горле
крестоносца, разрывая  ему  яремную  вену  и  прокусывая  сонную  артерию.
Сержант тут же испустил дух.
   Но и для Джоли удар меча оказался  смертельным  -  заливая  друг  друга
кровью, оба рухнули на пол.
   Пэрри склонился над девушкой -  меч  прошел  ей  через  правое  легкое,
однако она была еще жива.
   Тогда Пэрри снова перевоплотился в человека.
   - Джоли, посмотри на меня, - позвал он, приподнимая ей голову.
   Ее затуманенный болью взгляд встретился с его. В ту  же  секунду  Пэрри
загипнотизировал девушку.
   -  Тебе  больше  не  больно,  -  четко  произнес  он.  -   Кровотечение
прекращается. Ты будешь спать, пока я не разбужу. Я люблю тебя...
   Глаза Джоли сомкнулись, а из раны перестала литься  кровь.  Теперь  она
сможет продержаться, сколько потребуется - этому ее тоже научил Пэрри.
   Схватив перепачканный кровью меч, он распорол матрац на крепкие лоскуты
и принялся связывать их.
   В дверях показался один из солдат. Пэрри поспешил загипнотизировать его
взглядом.
   - Я ваш сержант, - уверенно сказал он. - С колдуном я уже  расправился,
сейчас займусь девчонкой. Не входите в дом, пока я сам не выйду.
   Кивнув, солдат исчез. Пэрри просто повезло, что остальные  остались  на
улице - одновременно загипнотизировать взглядом сразу нескольких  было  бы
просто невозможно. Теперь у него есть немного времени...
   Смастерив из полосок ткани нечто вроде упряжи, Пэрри накрепко  привязал
к ней переплетенные между собой лоскутья,  которыми,  как  сетью,  обернул
Джоли. Затем он накинул одну из петель упряжи себе  на  шею,  а  другую  -
достаточно широкую, чтобы обхватить коня - на  талию.  После  этого  Пэрри
наклонился  и,  осторожно  подняв  девушку  к  себе  на  спину,  обернулся
скакуном.
   Лоскутные веревки натянулись -  Джоли  оказалась  надежно  привязана  к
нему. Встряхнувшись, конь поправил свою ношу, чтобы она не смогла сползти,
и бросился к двери.
   Воспользовавшись   замешательством   солдат,   которые   от   изумления
пораскрывали рты, Пэрри отыскал арбалет и растоптал его копытами. Затем он
поскакал из деревни.
   Изменяя человеческий облик, Пэрри всегда сохранял  прежнюю  способность
мыслить. Не приняв это во  внимание,  обернувшийся  животным  человек  мог
оказаться в большой беде!  Однако  достичь  в  подобном  волшебстве  столь
высокого уровня было задачей не из легких,  поэтому  Джоли  им  еще  и  не
владела. Если бы только Пэрри знал, как это ей могло бы пригодиться!
   За ними никто не гнался. Очевидно, смерть сержанта и неожиданный  побег
Пэрри повергли солдат в  панику,  благодаря  которой  он  беспрепятственно
добрался до приготовленного в лесу укрытия.
   Там Пэрри снова принял человеческий облик и, аккуратно  сняв  со  спины
Джоли, отнес ее на подстилку.
   Теперь  ему  предстояло  воспользоваться  всеми  своими  познаниями   в
медицине. У Пэрри имелись необходимые травы и эликсиры, чтобы снять  боль,
промыть раны и ускорить их заживление. Немногие  знали,  как  важно  здесь
было не  допустить  заражения,  ведь  большую  угрозу  человеческой  жизни
представляли не огромные  чудовища,  а  мельчайшие  и  невидимые,  которые
попадали в организм вместе с грязью.
   Однако, осмотрев девушку, Пэрри понял, что ей стало гораздо хуже.  Если
бы он смог заняться ее раной сразу же, еще в деревне! Тряска на лошади  не
прошла для Джоли даром  -  несмотря  на  усилия  волшебника  приостановить
кровотечение, из раны ручьем лилась кровь. Девушка с трудом дышала -  ведь
теперь у нее работало только одно легкое.
   Пэрри отчаянно боролся за ее жизнь.  Его  отец  был  более  искусным  и
опытным врачом, но он погиб... Пэрри  понимал,  что  у  раненой  открылось
внутреннее кровотечение. Как его устранить?  Даже  крови  для  переливания
нет! Юноша мог бы отдать  ей  свою,  однако  понимал,  что  его  кровь  не
подойдет и больной станет только хуже.
   Тогда, чтобы восполнить огромную потерю крови, он решил  напоить  Джоли
особой живительной жидкостью. Но для этого ее придется разбудить...  Пэрри
ужасно не хотелось делать этого - очнувшись, она снова почувствует боль. И
все же выбора не было...
   Волшебник приготовил густой эликсир,  поставил  чашу  возле  девушки  и
приказал ей:
   - Проснись, Джоли!
   Ее ресницы затрепетали.
   - Пэрри, - выдохнула она, и ее лицо тотчас же исказилось от боли.
   - Ты ранена мечом, - быстро заговорил Пэрри. - И потеряла много  крови.
Но я унес тебя далеко, и если ты выпьешь это...
   Девушка медленно покачала головой.
   - Мне больно, Пэрри, -  задыхаясь,  пожаловалась  она.  -  Позволь  мне
умереть.
   Ему стало страшно:
   - Джоли, я не отпущу тебя!
   - Все напрасно, - едва дыша, прошептала она. -  Я  люблю  тебя,  но  не
смогу... не смогу этого вынести. Мне  так  больно...  Поцелуй  и  дай  мне
умереть.
   Все оказалось гораздо хуже, чем он предполагал. Храбрая  и  выносливая,
Джоли никогда не сдалась бы, если бы дело было лишь в боли. Вероятно,  она
понимала, что ее рана смертельна...
   Пэрри оставалось лишь уступить ее последнему желанию.
   Склонившись, он с бесконечной нежностью поцеловал Джоли,  почувствовав,
как ее губы дрогнули в ответ. Затем она глубоко вздохнула и погрузилась  в
беспамятство.
   Из леса - прямо сквозь стену - к ним вдруг шагнула какая-то тень.
   Пэрри в ярости вскочил на ноги. Он  даже  не  услышал,  как  к  укрытию
подобрались солдаты!
   Однако это был совсем не крестоносец. Окутанный широким черным плащом с
огромным капюшоном, не позволяющим увидеть его лицо, человек склонился над
Джоли, простирая к ней руку.
   - Стой! - вне себя от горя взревел Пэрри.  -  Она  моя  возлюбленная  и
жена! Я никому не позволю помешать ей спокойно уйти!
   Как будто в безмолвном удивлении, окутанный в плащ пришелец  повернулся
к нему - под капюшоном Пэрри разглядел голый череп.
   - Но я вовсе не посторонний,  -  донеслось  из  оскаленного  рта.  -  Я
Танатос и явился сюда за ее душой.
   Гость не солгал. Он  беспрепятственно  проник  через  стену  укрытия  -
значит, в любую секунду Джоли может раствориться в вечности...
   Пэрри  вспомнил,  как  отец  рассказывал  ему  об  инкарнациях  -  и  о
воплощении смерти в том числе. Однако Танатос являлся только за теми,  чьи
души были под сомнением...
   - Но Джоли вовсе не грешница! - возмутился Пэрри. - Она была  для  меня
всем! Как можно сомневаться в ее душе?
   Черный капюшон слегка кивнул:
   - Что ж, сейчас проверим. - Ужасная рука опять потянулась  к  Джоли  и,
проникнув прямо в ее тело,  что-то  схватила.  Через  секунду  рука  снова
показалась, держа нечто похожее на ярко  светящуюся  паутину  -  это  была
душа.
   Танатос внимательно осмотрел ее.
   - Она действительно не грешница, - согласился он. - Ее душа чиста. Но я
здесь не случайно и должен быть уверен.
   Внезапно Пэрри почувствовал, что все как  будто  замерло.  Не  в  силах
шевельнуться и даже  дышать,  он  застыл  на  месте,  при  этом  вовсе  не
испытывая каких-либо неудобств. Казалось, время остановилось. По сравнению
с этим Пэрри назвал бы свое колдовство детской забавой...
   Затем, через секунду, а может, через день, мир снова ожил.
   - Ты прав, - сказал Танатос. - Она не грешница,  просто  обстоятельства
ее гибели тесно связаны с  ужасным  злом.  В  чем  здесь  дело,  нам  пока
неизвестно, но зло все-таки присутствует.
   - Значит, ее душа не попадет в Рай?
   - Думаю, она не сможет покинуть царство смертных, - ответил Танатос.  -
Пока зло не ослабеет, она останется призраком.
   - Тогда не забирайте ее от меня! - взмолился Пэрри. - Я сам  позабочусь
о ее призраке!
   Танатос безразлично пожал плечами.
   - Возьми на запястье каплю ее  крови,  -  приказал  он.  -  Душа  может
обитать только в частичке своего тела.
   Пэрри дотронулся до раны на груди  Джоли.  К  пятнышку  крови,  которое
осталось на его запястье, Танатос поднес душу умершей, которая  тотчас  же
скрылась в жидкости.
   Пэрри безмолвно смотрел на капельку крови. Когда он спохватился,  чтобы
задать еще вопрос, Танатоса уже не было. Пэрри  остался  один  на  один  с
телом Джоли и со своим горем.
   И тут он услышал, что к укрытию идут солдаты. Если они увидят  колдуна,
то не раздумывая убьют его. Ему не давали даже предать  земле  тело  своей
любимой...
   Обратившись в волка, Пэрри выскочил из укрытия.  Мимо  него  прожужжала
стрела. Через несколько секунд он уже скрылся за деревьями.



        3. ФРАНЦИСКАНЕЦ

   Пэрри бежал, пока не оказался в десятках километров от  родных  мест  -
там его уже ничто больше не удерживало...
   Остановившись, он снова принял человеческий образ, и щемящая тоска  еще
сильнее стиснула сердце. Как сможет он жить без Джоли? Ее потеря  казалась
невосполнимой, ведь Пэрри не представлял свое будущее без любимой.
   Упав на землю, он зарыдал.
   Внезапно юноша услышал стук копыт.
   Ему не пришлось долго гадать, что это  означает.  Напав  на  след,  его
снова преследуют крестоносцы, не давая времени даже на то, чтобы  оплакать
близких...
   Измученному, Пэрри едва хватило сил, чтобы  превратиться  в  ворона  и,
расправив  крылья,  подняться  высоко  в  небо.  Рассчитывая  окончательно
запутать ищеек, он полетел под прямым углом от своего прежнего маршрута.
   На задворках деревни, которая располагалась  севернее  той,  откуда  он
сбежал, Пэрри приземлился и снова обратился в человека.
   Теперь ему предстояло раздобыть какую-нибудь одежду, ведь  он  оказался
совершенно голым, а все  вещи  остались  в  укрытии  и  теперь,  наверное,
разграблены.
   Немного в стороне от других он увидел  обычный  деревенский  домишко  с
соломенной крышей - толстые  столбы  поддерживали  бревна  потоньше,  щели
которых были заткнуты сухой травой  и  замазаны  глиной.  Неизвестно,  как
отнесется к непрошеному гостю хозяин, однако Пэрри пришлось положиться  на
удачу.
   Подойдя к дому, он постучал  по  доске,  которая  болталась  в  дверном
проеме. Доска тут же отодвинулась,  и  в  полумраке  из-за  нее  испуганно
выглянула старуха.
   - У меня пропала одежда, - поспешил объяснить Пэрри. - Я... я  бегу  от
солдат. Они убили мою жену. Если бы вы дали мне что-нибудь надеть, я  смог
бы отработать.
   Старуха задумалась. Пэрри догадался,  что  она  решает,  стоит  ли  ему
верить и вообще ввязываться в эту историю.
   - Ты христианин или еретик? - наконец спросила она.
   - Христианин,  но  сочувствую  еретикам,  -  нисколько  не  обманул  ее
незнакомец. - И какими бы набожными ни казались крестоносцы, я  не  на  их
стороне.
   - Тогда входи, - сказала хозяйка, отодвигая доску-дверь.
   Пригнувшись, Пэрри шагнул за порог и оказался  в  хлеву  с  несколькими
овцами. Пахло разбросанным повсюду пометом.
   Затем хозяйка провела юношу в комнату. Наверное, она жила здесь одна  -
возле стены стоял  узкий  соломенный  тюфяк.  Порывшись,  старуха  достала
откуда-то изношенную мужскую одежду.
   - Вот, осталась от мужа - царство ему небесное.
   Пэрри тут же оделся.
   - Спасибо, мамаша, я в долгу не останусь. - Латаная-перелатанная одежда
была еще и грязной, но, к счастью, без  блох  -  очевидно,  слишком  долго
пролежала без дела...
   Затем хозяйка отыскала стоптанные башмаки.
   - Вроде должны подойти.
   Колдун примерил. Башмаки немного жали, но ходить было можно.
   - Не знаю, как вас и...
   - Есть будешь?
   Только сейчас он понял, что проголодался.
   Старуха достала замызганную деревянную миску и налила в  нее  гороховой
каши.  Пэрри  поднес  миску  к  губам  и  сделал  глоток.  Каша  оказалась
водянистой и слишком жидкой, однако хоть какая-то пища...
   Не успел он доесть, как послышался лай собак.
   - Только не это! - воскликнул Пэрри. - Они снова здесь, и  я  лишь  зря
навлек на ваш дом беду!
   - Убегай скорее и уводи их отсюда, -  приказала  хозяйка.  -  Покружишь
немного - возвращайся. Ты у меня в долгу!
   - Договорились!
   Пэрри выскочил из дома. Догадавшись,  что  чужие  башмаки  могут  сбить
собак со следа, он снял и прихватил их с собой. Затем, не привлекая к себе
особого внимания, юноша  быстро  прошел  через  всю  деревню  -  оборванцы
бродили по дорогам и раньше, что уж говорить о голодном военном времени...
   Лай собак приближался.  Оставив  деревню  позади,  Пэрри  направился  в
расположенный слева от нее лесок. Затем, сделав крюк, добрался до  дороги,
по которой вошел в деревню, и, обувшись, обогнул деревню с другой стороны.
   Вскоре юноша услышал, как, добравшись  до  деревни,  собаки  взяли  его
старый след. Он усмехнулся - теперь, покружив  немного,  они  окончательно
запутаются, и солдаты решат, будто, превратившись в птицу, колдун  улетел.
Ведь от него  ожидают  очередного  волшебства,  а  не  такой  незатейливой
уловки.  К  тому  же  Пэрри  слишком  устал,  чтобы  снова  летать,  и   с
удовольствием предпочел бы воспользоваться гостеприимством своей хозяйки.
   Он подошел к ее домику и постучался.
   - Входи! - отозвалась старуха. - Они еще вернутся.
   Пэрри вошел в дом.
   - Спрячься-ка под соломой, - предложила она. - И отсидись пока там.
   Юноша послушался. Теперь он не видел, что происходит снаружи. Если  его
преследователи вернутся в дом и  хозяйка  выдаст  своего  постояльца,  ему
несдобровать... Впрочем, какой ей смысл? Ведь он  еще  не  расплатился  за
одежду.
   Солдаты не заставили себя долго ждать. Пэрри услышал, как они подошли к
дому.
   - Уберите собак! - пронзительно заверещала хозяйка.  -  Они  перепугают
мне овец!
   Из-за двери ответили, но Пэрри не разобрал, что именно.
   Затем снова послышался женский голос:
   - Конечно, его здесь нет! Зачем мне вас обманывать? Пусть меня покарает
Господь, если я вру.
   "Вот так старуха! Откровенно лжет и даже не боится прогневать Бога!"  -
подумал Пэрри. При этом, прежде чем пустить незнакомца в дом, она  сначала
удостоверилась, христианин ли он...
   Ее горячие заверения, по-видимому, убедили солдат - Пэрри услышал,  как
они поскакали прочь. Подождав немного  под  дверью,  хозяйка  вернулась  в
комнату.
   - Все в порядке, парень, уехали, - сообщила  она.  -  Теперь  выходи  и
рассказывай, зачем это ты им так сильно понадобился.
   Пэрри вылез из своего укрытия и стряхнул с себя солому.
   - Вам пришлось из-за меня солгать, - заметил он.
   - Честность не про нас, - ответила старуха. - А вот ты, сдается мне, не
из крепостных. Для тебя честное слово кое-что значит.
   - Почему вы так решили?
   - Не один год я присматривала за хозяйскими детьми, и на таких, как ты,
глаз у меня наметан.
   Пэрри состроил удивленную гримасу, вспомнив, что стоял  перед  старухой
совершенно голый.
   - У тебя нет мозолей, ты слишком  чистый  для  простого  крестьянина  и
держишься совсем не так, как рабы. Да и по разговору сразу  видно  ученого
человека. К тому же за тобой охотятся, а кому  нужен  чей-то  раб?  Обычно
ловят тех, кто опасен - господ или их приближенных.  Честью  дорожат  одни
богатые. Когда ты сдержал слово и вернулся, я сразу смекнула, что ты не из
слуг.
   - Возможно, мне просто понадобилось где-нибудь переночевать.
   - И ты выбрал мою лачугу! И старую каргу в придачу. - Она отвратительно
захихикала. - Нет, уж если бы тебе был нужен просто ночлег,  ты  пошел  бы
прямиком на постоялый двор и затащил с собой в постель какую-нибудь девку.
   Пэрри выдавил улыбку:
   - Если бы у меня были деньги. - Однако слово  "девка"  снова  заставило
его о многом вспомнить - улыбка тут же погасла. Сержант крестоносцев  тоже
называл Джоли девкой, а потом...
   - Ну-ну, малый, я совсем не хотела тебя обидеть, - засуетилась старуха.
- Я только...
   Пэрри догадался, что все его страшные воспоминания  отразились  на  его
лице.
   - Моя... моя жена...
   - А я-то старая еще лезу со своими шуточками... Прости уж, сынок!
   - Ее хотели изнасиловать, а когда я  попытался  спасти,  закололи...  В
округе она была самой красивой - золотистые, как мед, волосы, глаза словно
два турмалина, и...
   - Это же госпожа Джоли! - воскликнула хозяйка. - Та, что вышла замуж за
сына Колдуна!
   - Да, это она... - удивился Пэрри.
   - А ты, значит, и есть его сынок! - торжественно заключила  старуха.  -
Ты выбрал себе в жены крепостную и сделал из нее настоящую красавицу.  Вот
и познакомились!
   - Теперь вы знаете, кто я, - уныло отозвался Пэрри. -  Жалеете  о  том,
что меня выручили?
   - Наоборот, я очень рада! В колдовство я не впутываюсь, но твой отец  -
хороший человек.
   - Он тоже погиб.
   - Еще бы - Колдун был первым, кого они обязательно убили бы, а потом уж
- тебя. Из-за него в этих местах держалась хорошая погода и у нас - так же
как и в вашей деревне - не погибал урожай.  Сроду  не  слышала,  чтобы  он
навредил кому-нибудь из крестьян.
   - Крестьяне - тоже люди.
   - Если бы господа так думали!.. Я  отдала  своему  лучшие  годы  жизни,
тряслась над его детьми, как над родными. Верила, что, когда они вырастут,
отблагодарят меня... Вместо этого он выдал меня  замуж  за  крепостного  и
забыл, а его взрослые дети ни разу даже не заглянули. Хорошо еще, что  мой
муж оказался хорошим человеком.
   Пэрри подумал о том, что, выдав замуж за  хорошего  человека,  помещик,
вероятно, и  выразил  ей  свою  благодарность  за  верную  службу.  Однако
рассуждать об этом сейчас не имело смысла.
   - Затем на мужа напала лихорадка, - продолжала хозяйка. - Денно и нощно
я молилась за  него,  извела  последние  монеты,  чтобы  поставить  свечки
Спасителю.  Но  Господь   забрал   моего   мужа   к   себе,   я   осталась
одна-одинешенька, а впереди зима...
   Значит, она все-таки христианка, из обиженных. Поэтому и  не  побоялась
побожиться.
   - Похоже, Господь отвернулся от Южной  Франции  -  криво  усмехнувшись,
молвила старуха. - А этот их крестовый поход - просто  дерьмо  вонючее.  В
погоне за альбигойцами, которые никому  не  сделали  ничего  дурного,  эти
святоши оставляют после себя разоренные деревни. По мне, так сидели бы  уж
лучше по домам!
   - Не спорю! - горячо подхватил Пэрри.
   - Увидев тебя, я сразу сообразила -  раз  ты  не  угоден  крестоносцам,
значит, я на твоей стороне. Уж я-то  знаю,  что  значит  потерять  родного
человека. Я всем, чем смогу, помогу тебе. Колдун.
   - Вы уже помогли мне прежде, чем узнали, кто я, - заметил он.
   - Кто ты такой, я действительно не знала, но о многом догадывалась.
   - Не беспокойтесь, я сумею вас хорошенько отблагодарить.
   - Все, что я хочу, так это припасти дровишек посуше. У меня и так ломит
кости, а зимой станет совсем невмоготу.
   - Я заготовлю вам дров, - пообещал Пэрри. - Но вы ведь знаете,  я  могу
воспользоваться магией. Так что если вам еще что-нибудь надо...
   Старуха кивнула:
   - Ладно, я подумаю. Сейчас уже поздно, и  ты  устал.  Ложись  спать,  а
утром видно будет.
   Пэрри охотно согласился. Старуха принесла ему охапку свежей  соломы  и,
расстелив ее возле другой стены, улеглась на свою старую постель. От всего
пережитого за день юноша никак не мог заснуть. Он думал о Джоли...
   Затем, отогнав ужасные воспоминания, заставил себя уснуть.


   Утром старуха снова  накормила  его  жидкой  кашей  и  налила  овечьего
молока. Позавтракав, Пэрри отправился в лес за дровами.
   - Вам не понадобилось бы так  часто  разводить  огонь,  -  заметил  он,
вернувшись, - будь ваш домишко потеплее, а одежда получше.
   - Я тоже об этом думала, - призналась она. - А ты  мог  бы  наколдовать
мне хорошую одежду?
   - Нет. Зачем бы я тогда заявился к вам голый?! Я умею  гипнотизировать,
принимать другой облик и превращать одни вещества в другие...
   - Например, свинец в золото? - оживилась старуха.
   - К сожалению, нет. Отец занимался алхимией, однако до этого  не  дошел
даже он. Зато я умею превращать воду в вино.
   - Сгодится! - воскликнула хозяйка. - От вина мне станет теплее!
   - Не уверен, - осторожно заметил юноша.  -  По-моему,  от  такого  вина
человеку лишь кажется, что ему теплее, а на самом деле...
   - Не беда! - возразила она. - У меня как раз есть бурдюки с водой.
   - Что ж, отлично. Я превращу ее в вино. Потом посмотрим,  как  утеплить
ваш домик.
   Старуха принесла полный бурдюк воды. Пэрри совершил магический  ритуал,
после чего бурдюк потеплел и дрогнул, как будто в нем что-то ожило.
   - Уже готово? - спросила хозяйка.
   -  Готово.  Мне  же  не   обязательно   устраивать   из   этого   целое
представление. Я просто привлек на помощь могущественные силы природы. При
определенных способностях и знаниях вы сами так могли бы.
   - Господи помилуй!
   - Попробуйте, как вино.
   Сделав глоток, старуха довольно причмокнула губами.
   - В жизни не пила ничего лучше! Ну, зима мне теперь не страшна!
   Она принесла еще два бурдюка с водой - превратив и  эту  воду  в  вино,
Пэрри снова отправился за дровами. Если бы он мог заготовить их при помощи
колдовства! Однако Пэрри еще только учился, и, чтобы освоить  эту  сложную
науку, ему понадобилось бы не одно десятилетие усердного  труда.  Когда-то
он мечтал пройти этот путь вместе с Джоли...
   Пэрри с трудом заставил себя  успокоиться  и  принялся  собирать  сухие
дрова. Его будущее было разрушено, любовь - грубо растоптана. Зачем он сам
еще до сих пор жив?
   Наверное, его путь еще не пройден. Пусть он бедствует и убит горем,  но
ему сохранили жизнь. Танатос лично приходил за Джоли и обнаружил,  что  ее
смерть связана с огромным злом. Для Пэрри сама гибель любимой уже являлась
таким злом. Теперь ему предстоит все выяснить и рассчитаться с  виновными,
какие бы могущественные силы за ними ни стояли.  До  этих  пор  он  обязан
найти в себе силы превозмочь боль и жить.
   Пэрри взглянул на левое запястье с капелькой крови Джоли. Действительно
ли ее душа там? Или Танатос просто хотел хоть как-то  его  утешить?  Юноша
так и не получил на свои вопросы ответов.
   Впрочем, что толку, даже если призрак жены явится к  нему?  Ведь  Пэрри
любил ее живую...
   Ничего, он  отомстит  за  убийство!  Сначала  ему  придется  где-нибудь
устроиться, затем  до  такой  степени  развить  внутреннее  зрение,  чтобы
понять, откуда исходит зло. Ну а потом уж...
   Ему вдруг послышался лай собак.
   Собаки действительно приближались!
   Бросив вязанку дров, Пэрри побежал к дому  старухи.  Однако  в  поисках
сухостоя он слишком далеко забрел и все равно не успел бы укрыться в  доме
незамеченным.
   Понимая, что у него нет другого  выхода,  юноша  спрятался  за  толстым
стволом дерева.
   - Мы знаем, что он там! - орал возле двери солдат. - Ты  обманула  нас,
старая карга! Давай его сюда!
   Пэрри не  слышал,  что  ответила  хозяйка,  но  догадался  об  этом  по
поведению солдат.
   - Что ж, тогда мы выманим его по-другому! - пригрозил солдат. Он  подал
знак своему товарищу: - Факел сюда!
   Неожиданно вспыхнул факел. Потом его поднесли к соломенной крыше  дома,
которая тут же  занялась.  Огонь  быстро  охватил  весь  дом  -  в  воздух
взметнулись густые клубы дыма.
   Пэрри ничего не мог сделать. Чтобы погасить  такой  пожар  ему  еще  не
хватало мастерства, да если бы  он  и  умел,  то  все  равно  не  смог  бы
приблизиться к дому на нужное расстояние - ведь рядом  стояли  вооруженные
солдаты... Оставалось только ждать, когда они разойдутся, а  затем  помочь
старухе соорудить себе новый кров. Как жаль, что он принес ей такое горе!
   Однако как же крестоносцы узнали, что их беглец здесь?  Кроме  хозяйки,
его никто не видел, а она уж точно не стала  бы  его  выдавать...  Солдаты
ошиблись лишь в одном - они были уверены, что колдун в доме. Это и  спасло
его, зато оставило добрую женщину без крыши над головой.
   Пэрри пытался отыскать ее взглядом, но видел только солдат. Не могла же
она остаться в горящем доме!
   С растущей тревогой юноша ждал, когда она  выскочит  на  улицу,  однако
хозяйка так и не появилась.  Отказалась  она  покинуть  свое  единственное
прибежище добровольно или у крестоносцев хватило жестокости  заживо  сжечь
ее в огне?
   Наконец от дома остались лишь обугленные головешки. Довольные,  солдаты
уехали.
   Пэрри  хотел  было  подойти  поближе,  однако  к  пожарищу   потянулись
деревенские, которые все видели, но предпочли выждать, пока солдаты уйдут.
   Понимая, что виновен в случившемся, Пэрри  не  надеялся  на  сочувствие
деревенских. Их соседка не  пожелала  его  выдать  и  поплатилась  за  это
жизнью. Возможно, солдаты сначала закололи ее мечом... Колдун не догадался
воспользоваться внутренним зрением - да и какая от этого  польза?  Как  бы
там ни было, гибель старой женщины лежит на нем. Мало того, что он лишился
отца и жены - теперь еще  убили  человека,  чье  имя  он  никогда  уже  не
узнает...
   Пэрри не оставалось ничего, кроме как убраться отсюда подальше -  туда,
где его не станут искать крестоносцы.
   Чтобы двигаться быстрее,  он  мог  бы  изменить  облик  -  пища  и  сон
достаточно восстановили его силы. Однако юноше  не  хотелось  терять  хоть
какую-то одежду. К тому же это было  единственным,  что  осталось  ему  на
память от короткой встречи с простой деревенской женщиной.
   Впрочем, идти пешком в  натирающих  ноги  башмаках  тоже  не  годилось.
Подумав немного, Пэрри углубился в лес. Там он разделся и, завернув  обувь
в узел с одеждой, стиснул этот  узел  зубами.  Затем  колдун  обернулся  в
лошадку с ношей в зубах и потрусил на север.
   К вечеру он был уже далеко. Однако даже лошадь нуждалась в передышке, к
тому же Пэрри изменил лишь внешний облик и, чтобы утолить  голод,  не  мог
щипать траву.
   По шуму догадавшись, что рядом город, он снова превратился  в  человека
и, развернув свой  узелок,  оделся.  Оставалось  только  найти  подходящий
постоялый двор и придумать, как расплатиться за ночлег. Обманывать хозяина
Пэрри вовсе не хотелось.
   Побродив немного,  он  нашел  отшлифованный  временем  плоский  кусочек
кварца и стал превращать его в стекло. Конечно, твердые вещества требовали
больших усилий, чем жидкости, однако по составу кварц был близок к стеклу,
и  это  упрощало  задачу  волшебника.  Вскоре  в  его  руке  уже  блестела
полупрозрачная голубоватая стекляшка.
   Пэрри направился в город. К счастью, ему  сразу  же  попался  постоялый
двор.
   Увидев в дверях оборванца, хозяин недоверчиво оглядел его.
   - Видать, беженец? Ну, показывай, какие у тебя там монеты.
   - Я и правда беженец, однако денег у меня нет, - ответил Пэрри. -  Есть
только красивый камешек, который я нашел. Вряд ли он дорого стоит, но если
бы вы оказали мне милость и взяли бы его в оплату за ночлег...
   Приблизив камешек к огню, хозяин заметил, как тот играет.
   - За одну ночь? - спросил он. - А утром съедешь?
   - Я пробираюсь на север, - пояснил Пэрри.  -  Как  я  сказал,  камешек,
наверное, не дорогой, но он так блестит и...
   - Ладно, договорились. - Хозяин сунул  стекляшку  в  карман.  -  Ступай
спроси у девки супа - потом она проводит тебя в комнату.
   Снова это ненавистное слово "девка"!
   Пэрри захлестнула острая боль. Весь день он старался думать лишь о том,
как, убегая, выбрать самые глухие тропинки и  не  натолкнуться  на  людей.
Любой счел бы такую  лошадку  удачной  находкой.  Сейчас  его  горе  резко
напомнило о себе.
   Он  подошел  к  прыщеватой  девушке,  единственным  украшением  которой
казалась почти наполовину открытая для посторонних глаз  грудь.  Вероятно,
девица отлично понимала это - подавая новому постояльцу  миску  супа,  она
нарочно наклонилась пониже, дабы тот сумел оценить ее прелести.  Чтобы  не
вызвать  лишних  подозрений,  Пэрри  безразлично  заглянул  за  корсет.  С
удовлетворением заметив, что к ней проявили должный интерес, служанка  тут
же выпрямилась. Прирожденная кокетка - совсем не то что...
   С усилием оборвав печальные мысли, Пэрри понес свою миску  к  столу  и,
усевшись, принялся за суп. Вскоре он увидел, как хозяин показывает  что-то
своему собеседнику. Должно быть, тот камешек...  Что  ж,  Пэрри  вовсе  не
пытался никого убедить, будто это бриллиант стоимостью в целое  состояние.
Разве он виноват, если владелец постоялого двора вообразил  не  Бог  весть
что? Наверное, еще радуется, что ловко надул деревенщину...
   И все же Пэрри мучила совесть. Затем  он  подумал  о  том,  что  хозяин
скорее  всего  сумеет  сбагрить  свое   "сокровище"   другому   не   очень
разбирающемуся в драгоценностях торговцу и в убытке не останется.
   Сытно поужинав, Пэрри мог как следует выспаться, однако  его  одолевали
мучительные  воспоминания.  Снова  взглянув   на   запястье,   ему   вдруг
показалось, что от пятнышка крови исходит тепло, как будто  его  согревает
душа Джоли...


   Перед самым рассветом Пэрри резко проснулся. Неужели опять где-то  лают
псы?.. Нет-нет, это  совершенно  невозможно!  Уж  если  они  за  кем-то  и
гонятся, то во всяком случае не за ним. Ведь он  ушел  от  преследователей
так далеко...
   Тем не менее Пэрри поспешно  обулся  и  спустился  с  лестницы.  Хозяин
постоялого двора был уже на ногах и раскладывал в буфетной буханки хлеба.
   - Если бы вы позволили мне взять одну с собой, добрый  господин,  я  бы
тут же отправился в путь, - сказал Пэрри.
   Нетрудно было догадаться, о чем в это  время  думал  хозяин.  Вероятно,
буханка хлеба показалась  ему  не  слишком  дорогой  ценой  за  то,  чтобы
избавиться от постояльца, а заодно и лишнего свидетеля. Ведь, кроме Пэрри,
никто не знал, откуда взялся "драгоценный" камешек, а значит, никто не мог
его отобрать... Владелец гостиницы подал оборванцу буханку.
   - От всего сердца благодарю вас за вашу щедрость,  -  обрадовался  тот,
засовывая хлеб за пазуху. Затем он поспешил в путь.
   Теперь лай собак слышался еще отчетливее.  Пэрри  осторожно  пробирался
вдоль городских улочек, пока не в силах справиться с  закравшимся  в  душу
подозрением, и вдруг сделал петлю и, вернувшись к постоялому  двору,  стал
наблюдать за ним из укрытия.
   Вскоре он увидел рвущихся с  поводков  собак,  которых  крепко  держали
солдаты. Их лица показались Пэрри  знакомыми...  Но  как  им  удалось  его
догнать?
   Затем он расслышал громкие голоса:
   - Колдун... убил сержанта... за его голову объявлено вознаграждение...
   У Пэрри уже не оставалось сомнений - за ним снова охотятся!
   Понимая, что оставаться поблизости опасно, юноша бросился  прочь.  Одна
мысль не давала ему покоя: каким образом его преследователям  удалось  так
безошибочно напасть на след? И почему  же  тогда  они  не  могли  заметить
колдуна, когда он был совсем рядом? Его уже дважды настигали, и каждый раз
ему удавалось сбежать у них  из-под  самого  носа.  Интересно,  откуда  им
известно, что он не сгорел вместе с той несчастной старухой в огне?
   И все же солдаты были твердо уверены в  том,  что  колдун  жив.  О  его
точном местонахождении они скорее всего не знали - поэтому и  прихватывали
с собой ищеек. Все это очень походило на охоту за лисой, на  след  которой
напали, но никак  не  могут  обнаружить  самого  зверя.  Что  же  за  этим
скрывается? Превратившись в волка, Пэрри нисколько не  сомневался  в  том,
что его никто не найдет. То же самое  было,  и  когда  он  принимал  облик
ворона, а затем лошади...
   Внезапно Пэрри осенило - все дело в его превращениях! Его  подлавливают
на  волшебстве,  от  которого  исходит  особая  аура  -  колдуны  способны
безошибочно определять ее даже на расстоянии. Например, отец Пэрри  твердо
знал, что в их округе нет равного ему по могуществу, иначе  он  уловил  бы
его по магии. Возможно,  у  крестоносцев  есть  свой  собственный  колдун,
который выслеживает других, когда те прибегают к волшебству... Что  ж,  не
удивительно, что с таким всевидящим помощником солдаты без труда вычислили
его отца, а затем и самого Пэрри! Ведь каждый раз когда  он  колдовал,  он
становился для них мишенью.
   Убежав от погони в волчьем облике, Пэрри обратился в человека и тут  же
едва не попался. Он решил,  будто  его  просто  выследили,  однако  теперь
понимал, что это не так. Ведь улетел же он от  солдат,  не  оставив  после
себя вообще никаких следов, однако, как только превратился в  человека,  о
его местонахождении  сразу  стало  известно  врагам.  А  может  быть,  его
обнаружили, когда он обращал воду в вино? Его путешествие в образе лошади,
наверное, тоже не осталось незамеченным - просто солдаты не смогли за  ним
тогда угнаться. Но они неотступно следовали по пятам.  Затем  Пэрри  снова
принял  человеческий  облик  -  схватить  его  в  тот  же  день  в  городе
крестоносцы, конечно, не успели, но  надеялись  сделать  это  рано  утром,
когда он еще спал. И Пэрри почти уже был у них в руках...
   Что ж, теперь он хотя  бы  знал  о  своей  уязвимости.  За  ним  следил
могущественный колдун, а  солдаты  лишь  слепо  следовали  туда,  куда  их
направляли, с помощью собак подтверждая правильность маршрута.
   Что мог  противопоставить  этому  Пэрри?  Крестоносцы,  похоже,  твердо
решили с ним расправиться.
   Неожиданно он нашел выход - необходимо скрыться, надежно и  надолго.  И
отказаться от колдовства. Ведь оно уже  стоило  жизни  старой  крестьянке,
которой юноша захотел помочь... Наверняка следующей окажется его жизнь.
   Однако у Пэрри не было ни денег, ни  вещей.  Если  он  не  найдет  себе
средств к существованию, то просто умрет с голоду. Впрочем, как  он  может
решиться наняться на работу, если за его голову объявлена награда...
   И тут Пэрри услышал негромкое пение - оно  как  будто  заворожило  его.
Понимая, что любое промедление опасно,  юноша  все  равно  остановился,  а
затем направился на голос.
   Вскоре он увидел монаха - из тех, что зарабатывали себе  на  пропитание
пением. Однако, в отличие от  многих  других,  голос  монаха  отличался  и
красотой, и силой.
   Пэрри вспомнил, что у него самого неплохой голос. Да ведь он  тоже  мог
бы продержаться за счет пения! Никому и в голову  не  придет,  что  бедный
монах-певец - колдун.
   Юноша подошел к монаху:
   - Святой отец, я с восхищением слушал, как вы пели. К какому ордену  вы
принадлежите?
   - Я всего лишь один из бедных братьев, сын мой, - ответил тот.
   Пэрри подумал, что к такому братству было бы не трудно присоединиться.
   - А принимаете ли вы к себе новообращенных?
   - С радостью! Умеешь ли ты петь?
   - Да, брат.
   - Тогда я хотел бы тебя послушать.
   Пэрри пропел рефрен, который только  что  услышал  от  монаха.  Обладая
прекрасным слухом, он легко запоминал любую музыку. Такого пения монах еще
не слышал.
   - Идем со мной! - взволнованно воскликнул он.
   По дороге они успели немного  познакомиться.  Монах,  который  назвался
Кротким Братом, объяснил, что, вступая в братство, у них принято  выбирать
себе подходящее стремлениям прозвище.
   - Тогда я, пожалуй, буду Скорбящим,  -  нисколько  не  рисуясь,  сказал
Пэрри.
   - Как угодно. Мы не копаемся в прошлом - довольно лишь прозвища.
   Они вошли в обычный  городской  дом,  сложенный  из  камней  и  бревен,
который казался прочнее деревенских, но нисколько не чище.  Здесь