л ему Янь Янь, -- там
хранятся запасы провианта врага. Если мы перережем дорогу и захватим склады,
Ханьчжун достанется нам без больших усилий.

     -- Согласен! -- воскликнул Хуан Чжун. -- Так и сделаем!

     Хуан Чжун вышел с войском из лагеря как только узнал, что приближаются
отряды Сяхоу Шана и Хань Хао. Те громко поносили старого воина, называя его
злодеем, позабывшим свой долг. Наконец Хань Хао вскинул копье и помчался на
Хуан Чжуна, а сбоку на него ударил Сяхоу Шан. Храбрец долго отбивался сразу
от двух нападающих, но потом не выдержал и отступил. Хань Хао и Сяхоу Шан
преследовали его более двадцати ли. Им удалось захватить лагерь Хуан Чжуна,
но он наспех соорудил себе другой.

     На следующий день повторилось то же самое. Хуан Чжун снова выехал на бой,
отступил под сильным натиском Хань Хао и Сяхоу Шана, а они опять гнались за
ним двадцать ли и захватили еще лагерь Янь Яня. Чжан Го, которому поручили
охранять первый лагерь, предупредил их:

     -- Хуан Чжун неспроста два раза подряд оставляет свои укрепления. Тут
кроется какая-то хитрость! Будьте осторожны.

     -- Наверно, из-за своей трусости ты и терпел поражения! -- прикрикнул на
него Сяхоу Шан. -- Увидишь, какой мы совершим подвиг!

     Чжан Го в смущении удалился.

     На другой день Хань Хао и Сяхоу Шан снова вступили в бой с Хуан Чжуном, и
тот опять отступил на двадцать ли. Противники долго преследовали беглеца.
А еще через день Хуан Чжун, только завидев их, бросился бежать, как ветер.
Так постепенно он довел врага до самой заставы Цзямынгуань. Сяхоу Шан и
Хань Хао раскинули там лагеря. Но Хуан Чжун засел на заставе и больше не
выходил в бой.

     После того как Хуан Чжун подряд проиграл несколько битв, Мын Да тайно
отправил письмо в Чэнду. Встревоженный Лю Бэй обратился к Чжугэ Ляну
с просьбой объяснить, что значат поражения Хуан Чжуна.

     -- Хитрость старого военачальника, -- сказал Чжугэ Лян. -- Он хочет, чтобы
противник потерял голову от успеха.

     Чжао Юнь и кое-кто из других военачальников не поверили этому, и Лю Бэй
послал на помощь Хуан Чжуну своего сына Лю Фына.

     Едва он успел приехать в Цзямынгуань, как Хуан Чжун спросил:

     -- Кто это решил, что мне нужна ваша помощь?

     -- Мой батюшка. Он послал меня сюда, как только узнал о ваших неудачах, --
ответил Лю Фын.

     -- Господин не понял моей хитрости! -- улыбнулся Хуан Чжун. -- Я довел
своих врагов до того, что они потеряли голову от быстрых побед. Вот сегодня
ночью вы сами увидите, как я отобью у них все наши укрепления и захвачу их
провиант и коней. Способ воевать, который я применил, называется "Поживиться
за счет противника". Хо Цзюнь останется охранять заставу, а Мын Да пойдет со
мной. Вам делать нечего, можете полюбоваться, как я буду бить врага.

     Под покровом ночи старый воин с пятитысячным отрядом подошел к лагерю Хань
Хао и Сяхоу Шана, которые много дней провели в полной беспечности и
нисколько не остерегались Хуан Чжуна. Появление его было для них совершенно
неожиданным, их воины даже не успели надеть латы и оседлать коней. Хуан Чжун
ворвался в лагерь и разгромил противника. Оставшиеся в живых бежали, бросая
оружие, седла, коней. Сяхоу Шан и Хань Хао тоже спаслись бегством.

     К рассвету Хуан Чжун захватил еще два лагеря, и по его распоряжению
военачальник Мын Да перевез всю добычу на заставу Цзямынгуань, а Хуан Чжун
отправился в погоню за противником.

     -- Воины наши устали, -- заметил Лю Фын, -- не мешало бы немного отдохнуть.

     -- Не войдешь в логово тигра -- не достанешь тигрят! -- ответил ему Хуан
Чжун и, подхлестнув коня, первым помчался вперед.

     Войска Чжан Го тоже не смогли сдержать натиска врага и бежали следом за Хань
Хао и Сяхоу Шаном, оставив свои укрепления. Только у берега реки Ханьшуй
Чжан Го догнал Сяхоу Шана и Хань Хао и сказал:

     -- Пора подумать, как защитить от врага наши склады с провиантом в горах
Тяньдан и Мицан. Ведь оттуда снабжаются войска, обороняющие Ханьчжун.
Потеряем провиант -- не удержим город.

     -- Гору Мицан, к которой тесно примыкает гора Динцзюнь, охраняют войска
моего дяди Сяхоу Юаня, -- ответил Сяхоу Шан. -- Я уверен, что туда противник
не сунется. Мы пойдем к моему старшему брату Сяхоу Дэ на гору Тяньдан.

     Встретившись с Сяхоу Дэ, они рассказали о постигшем их несчастье.

     -- У меня здесь десять тысяч воинов, мы отобьем у врага все, что потеряли,
-- успокоил их Сяхоу Дэ.

     -- Лучше обороняться и не затевать рискованных боев, -- осторожно предложил
Чжан Го.

     И вдруг в этот момент издали донесся грохот гонгов и барабанов: к горе
подходило войско Хуан Чжуна. Сяхоу Дэ рассмеялся:

     -- Старый злодей не разбирается в "Законах войны"! Он полагает, что с одной
храбростью можно добиться успеха!

     -- Хуан Чжун не только храбр, -- заметил Чжан Го. -- Хитрости у него тоже
достаточно.

     -- Противник утомлен длительными переходами, -- возразил Сяхоу Дэ. --
И плана наступления, видимо, у него тоже нет, ибо в противном случае он не
углубился бы так далеко на территорию враждебного государства.

     -- Тем не менее нельзя действовать необдуманно, -- не сдавался Чжан Го. --
Нам надо обороняться!

     -- Глупости! -- крикнул Хань Хао. -- Дайте мне три тысячи отборных воинов,
и я разгромлю врага!

     Сяхоу Дэ поставил его во главе войска, и Хань Хао спустился с горы. Хуан
Чжун со своей армией двинулся ему навстречу.

     -- Солнце уже садится, -- предупредил его Лю Фын. -- Воины устали с дороги,
надо бы отдохнуть.

     Хуан Чжун усмехнулся:

     -- Небо дарует мне невиданный успех! Не воспользоваться им -- значит
нарушить волю неба!

     И он тут же приказал ударить в барабаны и начать наступление. Хань Хао
пытался сдержать натиск противника, но Хуан Чжун вихрем налетел на него и в
первой же схватке сбил с коня. Наступающие войска с громкими криками
взбирались на гору. Чжан Го и Сяхоу Шан двинули им навстречу своих воинов.
Вдруг за горой послышались оглушительные крики, небо осветилось багровым
заревом. Сяхоу Дэ бросился к месту пожара, но по дороге столкнулся со старым
воином Янь Янем. Сверкнул меч в руке Янь Яня, и обезглавленный Сяхоу Дэ
рухнул с коня на землю.

     Оказалось, что, по замыслу Хуан Чжуна, Янь Янь устроил засаду в горах и, как
только Хуан Чжун вступил в бой с врагом, зажег в ущелье кучи хвороста и
сена. Попав в клещи, Чжан Го и Сяхоу Шан бежали с горы Тяньдан к Сяхоу Юаню
на гору Динцзюнь.

     Хуан Чжун и Янь Янь расположили свое войско на горе Тяньдан. В Чэнду полетел
гонец с донесением о победе. Лю Бэй собрал своих военачальников и объявил им
о великой радости. Фа Чжэн сказал:

     -- Цао Цао отнял у Чжан Лу город Ханьчжун и посадил там своих
военачальников Сяхоу Юаня и Чжан Го с единственной целью захватить в будущем
земли Башу. Но он сам же провалил этот план тем, что увел большое войско из
Ханьчжуна на север. И вот теперь, когда Чжан Го разбит, а Хуан Чжун овладел
горой Тяньдан, вам, господин мой, нетрудно было бы занять Ханьчжун. Для
этого вы сами должны возглавить наше войско. В Ханьчжуне можно сделать
большие запасы провианта и обучить воинов, а потом выступить против Цао Цао.
Даже если бы вас и постигла неудача, вам было бы где укрыться. Не упускайте
момент, дарованный вам небом!

     Лю Бэй и Чжугэ Лян согласились с Фа Чжэном и решили во главе десятитысячного
войска немедленно выступить в поход на Ханьчжун. Передовым отрядом
командовали Чжао Юнь и Чжан Фэй.

     Осенью в седьмом месяце двадцать третьего года периода Цзянь-ань [218 г.]
войско Лю Бэя расположилось лагерем у заставы Цзямынгуань. Лю Бэй пригласил
к себе старых военачальников Хуан Чжуна и Янь Яня и, щедро наградив их,
сказал:

     -- Все хором твердили мне, что вы слишком стары, и только один Чжугэ Лян по
достоинству оценил ваши способности. Вы совершили удивительный подвиг!
Теперь нам остается овладеть горой Динцзюнь -- и путь на Наньчжэн открыт.
Сумеете ли вы взять эту гору?

     Хуан Чжун с великой радостью согласился выступить в поход.

     -- Не торопитесь! -- остановил его Чжугэ Лян. -- Я убедился в вашей
храбрости. Но Сяхоу Юань, с которым вам придется сражаться, не чета Чжан Го.
Ведь недаром Цао Цао поручил ему охранять Чанань от Ма Чао! Обычно он
посылает Сяхоу Юаня туда, где не надеется на других военачальников! Именно
поэтому Сяхоу Юань сейчас и находится в Ханьчжуне. Победить Чжан Го еще не
значит справиться и с Сяхоу Юанем. Мне думается, что его может одолеть
только один Гуань Юй, и я хочу послать за ним гонца.

     -- Лянь По было восемьдесят лет, но он съедал целый доу риса и десять
цзиней мяса(*1) за раз! -- воскликнул Хуан Чжун. -- Все князья боялись его
силы! А ведь мне еще нет и семидесяти! Вы говорите, что я стар, а я докажу
вам обратное! Не надо мне ваших войск -- хватит мне моего трехтысячного
отряда! Я отрублю голову Сяхоу Юаню и положу ее у наших знамен!

     Чжугэ Лян продолжал уговаривать Хуан Чжуна не ходить в этот поход, но старик
твердо стоял на своем.

     -- Ну, ладно! -- наконец уступил Чжугэ Лян. -- Идите, но только с одним
условием: при вас будет находиться мой советник.

     Поистине:

     В поход отправляя, его подзадорил он, но
     За старым угнаться не может юнец все равно.

     Если вы не знаете, кого послал Чжугэ Лян вместе с Хуан Чжуном, посмотрите
следующую главу.



        ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

     в которой повествуется о том, как беспечно Хуан Чжун ожидал победы,
и о том,
как Чжао Юнь с малым войском разбил многочисленного врага


     Вот что сказал Чжугэ Лян старому воину:

     -- Раз вы твердо решили идти в поход, с вами пойдет мои советник Фа Чжэн.
Ничего не предпринимайте без его совета, а в случае необходимости дайте мне
знать -- я пошлю вам на помощь еще войско.

     Так Хуан Чжун вместе с Фа Чжэном повели на врага три тысячи воинов. Потом
Чжугэ Лян сказал Лю Бэю:

     -- Этого старика Хуан Чжуна можно было отпустить без всяких разговоров, но
для большей уверенности в успехе я решил немного его подзадорить. Да и все
равно придется посылать еще войско.

     Чжугэ Лян тут же вызвал храбрейшего военачальника Чжао Юня и приказал ему
следовать за старым воином и устроить засаду в горах.

     -- Если Хуан Чжун одержит победу, -- сказал он, -- оставайтесь на месте.
А если его будут теснить, выходите и спасайте старика.

     Военачальникам Лю Фыну и Мын Да было приказано выставить в горах множество
флагов и знамен, чтобы ввести в заблуждение врага. Затем Чжугэ Лян послал
гонца с письмом Ма Чао в Сябань, а в Баси поехал Янь Янь, чтобы сменить Чжан
Фэя и Вэй Яня, которые должны были идти на Ханьчжун.

     Тем временем Чжан Го и Сяхоу Шан добрались до лагеря Сяхоу Юаня и принесли
ему весть о захвате врагом горы Тяньдан, о гибели Сяхоу Дэ и Хань Хао и о
походе Лю Бэя на Ханьчжун. Они настаивали на том, чтобы немедленно
обратиться за помощью к Вэйскому вану Цао Цао.

     Сяхоу Юань сообщил обо всем Цао Хуну, и тот помчался в Сюйчан. Встревоженный
Цао Цао созвал на совет гражданских и военных чиновников.

     -- Если мы потеряем Ханьчжун, наше положение в землях Чжунъюани будет очень
неустойчивым, -- сказал чжан-ши Лю Е. -- Придется вам, великий ван, вновь
принять на себя труды и тяготы похода.

     -- Вот беда! -- сокрушался Цао Цао. -- И почему я в свое время не
послушался вашего совета!

     И он отдал приказ готовиться к большой войне. Осенью в седьмом месяце
двадцать третьего года периода Цзянь-ань [218 г.] четыреста тысяч воинов Цао
Цао тремя отрядами выступили в поход. Головной отряд вел Сяхоу Дунь,
прикрывая Цао Цао и его войско, за которым шел отряд Цао Сю. Цао Цао в
парчовом халате с яшмовым поясом ехал на белом коне под золотым седлом.
Телохранители держали над ним большой зонт из дорогого красного шелка,
шитого золотом. Справа и слева шли воины с золотыми копьями и серебряными
секирами; знамена с вышитыми на них солнцем и луной, драконами и фениксами
развевались по ветру. Личная охрана Цао Цао -- отряд Тигров -- состояла из
двадцати пяти тысяч воинов, как это положено при выездах самого императора.
Каждые пять тысяч шли под знаменами и флагами своего цвета, соответственно
пяти основным цветам, принятым в армии Цао Цао: синий, желтый, красный,
белый и черный. Отряд Тигров выглядел необычайно воинственно, оружие воинов
сверкало, как звезды.

     Когда армия миновала перевал Тунгуань, Цао Цао увидел впереди на склонах гор
густой лес и спросил одного из приближенных:

     -- Как называются эти места?

     -- Ланьтянь, -- ответил тот. -- Здесь неподалеку живет дочь Цай Юна,
талантливая Цай Янь, со своим мужем.

     Цао Цао прежде хорошо знал Цай Юна и сохранил о нем дружеские воспоминания.
Дочь его Цай Янь в первый раз была замужем за Вэй Дао-цзе, но потом ее увели
в плен на север в земли Цзосянь. В неволе она родила двух сыновей. Тоскуя по
родине, она сочинила восемнадцать песен и пела их в сопровождении свирели.
Песни эти получили широкую известность и достигли Чжунъюани. Услышав их, Цао
Цао сжалился над несчастной женщиной и за тысячу золотых выкупил ее из
неволи. Цзосяньский ван, боявшийся могущества Цао Цао, отпустил Цай Янь на
родину, где ее выдали замуж за чиновника Дун Цзи.

     Цао Цао выразил желание повидать дочь Цай Юна. Приказав войску идти вперед,
он с сотней приближенных направился к усадьбе и у ворот сошел с коня.

     Дун Цзи в это время был в отъезде по делам службы; дома была одна Цай Янь.
Она поспешила навстречу гостю и приняла Цао Цао с надлежащими церемониями.
Введя его в зал, она остановилась поодаль, готовая по первому знаку услужить
Вэйскому вану.

     Вдруг Цао Цао заметил висевший на стене свиток с надписью. Прочитав ее, он
ничего не понял и обратился к Цай Янь с вопросом:

     -- Что это такое?

     -- Надпись с памятника Цао Э, сделанная моим отцом, -- ответила она. -- Еще
во времена императора Хэ-ди в Шанъюе жил один волшебник по имени Цао Гань,
который умел прекрасно плясать и играть на различных музыкальных
инструментах. Но однажды, напившись допьяна, он стал плясать в лодке, упал в
реку и утонул. В то время дочери его было четырнадцать лет. Она семь дней и
семь ночей бегала по берегу и рыдала, а затем сама кинулась в реку. Пять
дней спустя тело ее отца всплыло на поверхность, и соседи похоронили его тут
же на берегу. Шанъюйский правитель Ду Шан послал сообщение императору о
добродетельности и благочестии погибшей девушки, а сам велел талантливому
мальчику Хань Дань-шуню высечь из камня плиту и сделать на ней надпись,
чтобы увековечить память о дочери Цао Ганя.

     Хань Дань-шуню было тогда всего лишь тринадцать лет, но он в одну минуту
сочинил такую надпись, которая не нуждалась ни в каких поправках. Люди
восхищались мудростью этой надписи, и мой отец решил сам поехать и
посмотреть этот памятник. Было уже совсем темно, когда он добрался до того
места, где стояла плита. Отец прочел надпись ощупью и на обратной стороне
плиты сделал свою надпись. Впоследствии кто-то вырубил на камне и его слова.

     Цао Цао прочитал иероглифы надписи, сделанной Цай Юном: "Безвременно
погибшая молодая женщина в желтой тафте оплакивает своего двоюродного внука"
-- и ничего не понял.

     -- Тебе ясен смысл этой надписи? -- спросил он, обращаясь к дочери Цай Юна.

     -- Нет, хотя это и писал мой отец, -- ответила Цай Янь.

     -- А вы можете объяснить? -- спросил он советников.

     Никто не сумел ответить ему толком, и только один из присутствующих сказал:

     -- Я понял смысл надписи!

     Эти слова произнес чжу-бо Ян Сю.

     -- Молчите и дайте мне самому подумать! -- остановил его Цао Цао.

     Попрощавшись с Цай Янь, он покинул усадьбу; когда они проехали три ли, его
вдруг осенила мысль, и он улыбнулся:

     -- Ну-ка, Ян Сю, скажите, как вы поняли надпись?

     -- Это игра иероглифов, -- ответил Ян Сю, -- которые означают два слова:
"Замечательная надпись".

     -- Вот и я так думаю! -- обрадовался Цао Цао.

     Все советники позавидовали догадливости Ян Сю.

     Вскоре войско подошло к Наньчжэну. Цао Хун выехал навстречу Цао Цао и
рассказал ему о том, что случилось с Чжан Го.

     -- Чжан Го ни в чем не виноват, -- промолвил Цао Цао. -- Победы и поражения
-- обычное дело для воина.

     -- А сейчас Хуан Чжун, военачальник Лю Бэя, собирается захватить гору
Динцзюнь, -- продолжал Цао Хун. -- Пока там обороняется Сяхоу Юань и ждет,
когда ему на выручку подойдет ваша армия.

     -- Уклоняться от боя с врагом -- значит показывать свою трусость! --
воскликнул Цао Цао и послал гонца с бунчуком и секирой передать Сяхоу Юаню
приказ немедленно перейти в наступление.

     -- Но ведь Сяхоу Юань слишком прямодушен, -- предостерег Цао Цао советник
Лю Е. -- Как бы он не попался в ловушку!

     Тогда Цао Цао написал Сяхоу Юаню предостережение: "Всякий военачальник
должен сочетать в себе твердость и гибкость, а не полагаться только на свою
личную храбрость. Храбрый может победить в битве один на один, но одной
храбрости мало для того, чтобы командовать войсками. Ныне я с армией
расположился в Наньчжэне и жду, когда вы покажете свой талант полководца. Не
посрамитесь!"

     Прочитав письмо, Сяхоу Юань стал совещаться с Чжан Го.

     -- Вэйский ван, -- сказал он, -- с большим войском расположился в
Наньчжэне, он замыслил покарать Лю Бэя. А мы здесь сидим с вами сложа руки.
Так подвига не совершить! Завтра я иду в бой и во что бы то ни стало захвачу
Хуан Чжуна!

     -- Не забывайте, что Хуан Чжун сам очень хитер, да еще при нем советник Фа
Чжэн! -- предупредил Чжан Го. -- Против них надо действовать ловко и
осторожно. У нас здесь неприступные горы, и я думаю, что сейчас разумнее
всего обороняться.

     -- А если другие совершат подвиг, какими глазами будем мы смотреть на
Вэйского вана? -- возразил Сяхоу Юань. -- Но раз вы так думаете, то
оставайтесь здесь, на горе, а я пойду драться.

     Затем Сяхоу Юань созвал военачальников.

     -- Я решил разгромить Хуан Чжуна, -- сказал он, -- кто возьмется отвлечь
его войско?

     -- Я! -- вызвался Сяхоу Шан.

     -- Ты только должен завязать бой с Хуан Чжуном, -- пояснил Сяхоу Юань, --
но не стремись его победить. Остальное я сделаю сам. У меня уже есть план.

     Получив приказ, Сяхоу Шан с тремя тысячами воинов спустился вниз с горы
Динцзюнь.

     Под этой горой стояли войска Хуан Чжуна и Фа Чжэна. В последнее время они
неоднократно вызывали на бой Сяхоу Юаня, но он не выходил из лагеря. Пойти в
наступление они не решались -- в незнакомых горах легко можно было попасть в
ловушку.

     Но когда дозорные донесли, что войско противника спускается с горы, Хуан
Чжун не стал медлить и тотчас же приготовился к выступлению. Тут
военачальник Чэнь Ши обратился к нему с просьбой:

     -- Разрешите мне повести передовой отряд.

     Хуан Чжун послал его с тысячей воинов к подножью горы Динцзюнь, где уже
стояли в боевом порядке воины Сяхоу Шана. Военачальники сошлись в поединке,
но после нескольких схваток Сяхоу Шан обратился в бегство. Чэнь Ши погнался
за ним. Но вдруг на его воинов с гор покатились бревна и полетели камни из
метательных машин. Чэнь Ши решил повернуть обратно, но в этот момент на него
налетел Сяхоу Юань и, не дав ему опомниться, уволок в свой лагерь.

     Остатки разбитого войска Чэнь Ши принесли Хуан Чжуну известие о поражении и
пленении их военачальника. Встревоженный Хуан Чжун позвал на совет Фа Чжэна,
и тот сказал:

     -- Так случилось потому, что Сяхоу Юань горяч, но не сметлив. Сейчас прежде
всего надо поднять боевой дух воинов и смело идти вперед. Будем строить
временные лагеря и стараться завлечь Сяхоу Юаня в ловушку. Это называется:
"Превратиться из гостя в хозяина"(*1).

     В тот же день Хуан Чжун по совету Фа Чжэна наградил воинов, и ликующие
возгласы заполнили ущелье. Воины рвались в бой.

     Хуан Чжун снялся с лагеря и двинулся вперед, по пути сооружая временные
укрепления и задерживаясь в каждом по нескольку дней.

     Сяхоу Юань хотел вступить в бой, но Чжан Го сказал:

     -- Будьте осторожны! Если теперь напасть на врага -- не миновать поражения.
Хуан Чжун рассчитывает "превратиться из гостя в хозяина".

     Однако Сяхоу Юань не послушался его и приказал Сяхоу Шану идти в
наступление.

     Когда Сяхоу Шан подошел к лагерю противника, Хуан Чжун вступил с ним в
поединок и в первой же схватке взял его живым в плен. Воины Сяхоу Шана
обратились в бегство и принесли Сяхоу Юаню весть о поражении.

     Сяхоу Юань послал гонца в лагерь Хуан Чжуна, предлагая обменять пленного
Чэнь Ши на Сяхоу Шана. Хуан Чжун согласился и предложил произвести обмен
пленных перед строем войск.

     На следующий день войска противников вышли из ущелий в долину и построились
в боевые порядки. Впереди под знаменами стояли Хуан Чжун и Сяхоу Юань.
Первый держал Сяхоу Шана, а второй -- Чэнь Ши. Пленники были без лат, в
одних тонких одеждах, плотно облегающих тело. Загремели барабаны. Сяхоу Шан
и Чэнь Ши бросились бежать каждый к своему отряду. Но Сяхоу Шан не успел
добежать до своих -- стрела Хуан Чжуна вонзилась ему в спину.

     Разгневанный Сяхоу Юань бросился на Хуан Чжуна. Тот только этого и ждал.
Противники успели схватиться не более двадцати раз, как вдруг в лагере Сяхоу
Юаня загремели гонги. Встревоженный Сяхоу Юань умчался, оставив поле боя за
Хуан Чжуном.

     Вернувшись в лагерь, Сяхоу Юань спросил я-чжэнь-гуаня, почему ударили в
гонги.

     -- В горном ущелье я увидел вражеские знамена, -- отвечал тот, -- и
поспешил дать сигнал к окончанию битвы, чтобы враг не успел ударить нам в
спину.

     Поверив ему, Сяхоу Юань решил обороняться и больше в бой не выходить. Хуан
Чжун вплотную подошел к горе Динцзюнь и стал держать совет с Фа Чжэном.

     -- Западнее горы Динцзюнь высится еще одна крутая гора, -- сказал Фа Чжэн.
-- С этой горы видно все, что делается в стане врага. Если овладеть этой
горой, тогда можно считать, что гора Динцзюнь тоже в наших руках.

     Хуан Чжун посмотрел вверх: на вершине находился лишь небольшой отряд
вражеских воинов. И ночью Хуан Чжун со своими воинами неожиданно напал на
них. У охранявшего гору военачальника Ду Си было всего лишь несколько сот
воинов. Когда появился отряд Хуан Чжуна, воины разбежались. Гора эта
находилась как раз напротив горы Динцзюнь.

     -- Теперь вы устроите засаду на половине горного склона, а я буду
находиться на вершине, -- сказал Фа Чжэн. -- Когда покажутся войска Сяхоу
Юаня, я подыму белый флаг, но вы еще оставайтесь на месте. А как только
воины врага устанут от долгого ожидания, я подыму красный флаг, и тогда вы
начинайте наступление. Словом, нам остается лишь спокойно дожидаться победы.

     Хуан Чжун во всем согласился с Фа Чжэном.

     Тем временем Ду Си с остатками своего отряда прибежал в лагерь Сяхоу Юаня и
рассказал ему о захвате горы Хуан Чжуном.

     -- Теперь мне невозможно уклоняться от боя! -- воскликнул разгневанный
Сяхоу Юань.

     -- Это все хитрые козни Фа Чжэна! -- предупредил его Чжан Го. -- Не
выходите в бой, продолжайте обороняться.

     -- Но с этой горы Хуан Чжун видит все, что делается у нас! -- возразил
Сяхоу Юань. -- Я вынужден драться!

     Чжан Го настойчиво отговаривал его, но Сяхоу Юань не стал больше слушать.
Разделив войско на отряды, он окружил гору, на склоне которой засел Хуан
Чжун, и бранью старался выманить противника из укреплений. Фа Чжэн на
вершине поднял белый флаг, но Хуан Чжун не двинулся с места.

     После полудня Фа Чжэн заметил, что воины Сяхоу Юаня устали, многие сошли с
коней и сели отдыхать. Тогда он развернул красный флаг: сразу же загремели
барабаны, затрубили рога, и Хуан Чжун бросился с горы на врага. Натиск его
был неудержим. Сяхоу Юань не успел опомниться, как Хуан Чжун оказался возле
него и, высоко занеся меч, срубил ему голову вместе с плечом.

     Потомки сложили стихи, в которых восхваляют Хуан Чжуна:

     Боец седовласый сошелся с могучим врагом.
     Он бросился в битву, воинственный, мудрый и смелый.
     Сверкая на солнце, со звоном скрестились клинки,
     Со свистом летели из луков изогнутых стрелы.
     Скакун его быстрый был словно летящий дракон,
     И голосу тигра подобен был крик его громкий.
     Врага обезглавив, он подвиг великий свершил,
     И много столетий его будут славить потомки.

     Воины Сяхоу Юаня разбежались, спасая свою жизнь, и Хуан Чжун занял гору
Динцзюнь.

     Чжан Го пытался спасти положение, но был разгромлен в ожесточенной битве и
бежал. Тут из-за горы вышел отряд и преградил ему путь.

     -- Здесь Чжао Юнь из Чаншаня! -- громко закричал военачальник,
возглавлявший отряд.

     Чжан Го бросился в сторону горы Динцзюнь, но повстречался с остатками
разбитого войска Ду Си. Они рассказали Чжан Го, что Лю Фын и Мын Да заняли
гору Динцзюнь. Тогда Чжан Го повел своих воинов к реке Ханьшуй и,
расположившись лагерем на ее берегу, послал гонца с донесением к Цао Цао.

     Цао Цао, узнав о смерти Сяхоу Юаня, испустил отчаянный вопль. Только теперь
ему стал понятен смысл слов, сказанных прорицателем Гуань Лу: трижды по
восемь -- означало двадцать четвертый год периода Цзянь-ань; рыжий кабан и
тигр -- первый месяц года, большая потеря южнее Динцзюня -- гибель Сяхоу
Юаня. Цао Цао велел разыскать Гуань Лу, но того нигде не нашли.

     Жаждая отомстить за Сяхоу Юаня, Цао Цао двинул огромное войско к горе
Динцзюнь. Передовой отряд вел Сюй Хуан. У реки Ханьшуй Цао Цао встретили
военачальники Чжан Го и Ду Си.

     -- Враг захватил гору Динцзюнь, -- сказали они, -- нам следовало бы, пока
не поздно, перевезти весь провиант с горы Мицан в северные горы.

     Цао Цао согласился с ними.

     Хуан Чжун с отрубленной головой Сяхоу Юаня приехал на заставу Цзямынгуань к
Лю Бэю. Обрадованный Лю Бэй пожаловал Хуан Чжуну звание полководца
Покорителя Запада и устроил в честь него большой пир. Во время пиршества в
зал неожиданно вошел я-цзян Чжан Чжу. Он доложил Лю Бэю, что Цао Цао с
двухсоттысячной армией идет мстить за Сяхоу Юаня и перевозит провиант с горы
Мицан в северные горы, расположенные выше по течению реки Ханьшуй.

     -- Цао Цао не осмелится наступать, если у него не будет провианта, --
заметил Чжугэ Лян. -- Надо заслать одного из военачальников в тыл врагу,
чтобы сжечь провиант и захватить обозы. Посмотрим, как тогда почувствует
себя Цао Цао!

     -- Если разрешите, я это сделаю! -- вызвался Хуан Чжун.

     -- Цао Цао -- это не Сяхоу Юань, -- сказал Чжугэ Лян. -- С ним справиться
не так-то просто!

     -- Сяхоу Юань, несмотря на то, что он командовал большим войском, обладал
только одним качеством полководца -- храбростью, -- добавил Лю Бэй. -- Разве
можно сравнивать его с Чжан Го? Убить Чжан Го -- в десять раз больший
подвиг, чем убить Сяхоу Юаня!

     -- Я убью его! -- с воодушевлением вскричал Хуан Чжун.

     -- Вы пойдете вместе с Чжао Юнем, -- сказал Чжугэ Лян. -- Действуйте в
согласии, и мы увидим, кто из вас совершит первый подвиг!

     Хуан Чжун поклонился. В помощники ему Чжугэ Лян назначил Чжан Чжу.

     -- Армия Цао Цао расположена в десяти лагерях, -- сказал Чжао Юнь, когда
они выступили в поход. -- Вы пообещали нашему господину захватить у врага
провиант, но что вы собираетесь предпринять?

     -- Что, если я пойду вперед, а вы за мной? -- ответил вопросом Хуан Чжун.

     -- Нет, вперед пойду я! -- заявил Чжао Юнь.

     -- Соперничать из-за первенства нам не приходится! -- прервал его Хуан
Чжун. -- Здесь старший военачальник -- я!

     -- К чему ссориться! Мы оба служим одному господину. Давайте тянуть жребий,
-- примирительно сказал Чжао Юнь.

     Хуан Чжун согласился. Жребий пал на него.

     -- В таком случае я буду помогать вам, -- произнес Чжао Юнь. -- Давайте
установим время: если вы вернетесь в назначенный срок, я никуда не пойду; а
время пройдет и вас не будет -- я иду вам на помощь.

     -- Очень хорошо! -- согласился Хуан Чжун и предложил, чтобы Чжао Юнь ждал
его возвращения до полудня следующего дня. Вернувшись к себе в лагерь, Чжао
Юнь предупредил подчиненного ему военачальника Чжан И:

     -- Завтра Хуан Чжун собирается захватить у Цао Цао провиант. В полдень он
должен вернуться. Если же его не будет к этому времени, я пойду ему на
выручку. Лагерь наш расположен в очень опасном месте, вблизи протекает река
Ханьшуй; когда я уйду, будь бдителен.

     В то же время Хуан Чжун сказал своему помощнику Чжан Чжу:

     -- Чжан Го напуган тем, что я убил Сяхоу Юаня. Завтра вы поможете мне
захватить провиант врага. Для охраны лагеря я оставлю пятьсот воинов.
Сегодня ночью надо получше накормить людей, чтобы во время четвертой стражи
можно было выступать в поход. Добравшись до северных гор, мы сначала возьмем
в плен Чжан Го, а затем уничтожим провиант.

     Ночью Хуан Чжун выступил в поход. Чжан Чжу, согласно приказу, следовал за
ним в некотором отдалении. Скрытно переправившись через реку Ханьшуй, они
подошли к горам.

     Наступило утро. При свете восходящего солнца они увидели целые горы риса,
охраняемые небольшим отрядом воинов, которые при появлении врага сразу
разбежались. Хуан Чжун приказал своим всадникам спешиться и завалить рис
кучами хвороста, но поджечь его воины не успели, так как подошли войска Чжан
Го. Завязался жестокий бой, Цао Цао прислал на помощь Чжан Го войско во
главе с Сюй Хуаном, и Хуан Чжун был окружен. Но ему и трем сотням всадников
удалось вырваться из кольца. Они стали уходить, но дорогу им преградил отряд
Вэнь Пина, а сзади их настигали войска Цао Цао. Так Хуан Чжун попал в
замкнутый круг вражеских войск.

     Время приближалось к полудню, и Чжао Юнь в своем лагере с нетерпением ждал
Хуан Чжуна, но тот не возвращался. Тогда Чжао Юнь надел латы, сел на коня и
во главе трех тысяч воинов отправился на поиски. Перед уходом он еще раз
напомнил своему помощнику Чжан И, чтобы тот крепко оборонял лагерь и держал
лучников наготове.

     Первым Чжао Юню повстречался отряд военачальника Му Жун-ле, подчиненного
Вэнь Пину. Му Жун-ле бросился на Чжао Юня, но тот одним ударом копья поразил
его насмерть. Отряд врага был разбит, и Чжао Юнь помчался дальше.

     Вскоре еще один отряд преградил ему путь. Во главе его был известный вэйский
военачальник Цзяо Бин.

     -- Где войска Хуан Чжуна? -- в бешенстве закричал Чжао Юнь.

     -- Перебиты! -- выкрикнул в ответ Цзяо Бин.

     Чжао Юнь яростно рванулся к нему и ударом копья сбил Цзяо Бина с коня;
затем, не задерживаясь, поскакал дальше.

     У северных гор он столкнулся с войсками Чжан Го и Сюй Хуана, которые
окружали Хуан Чжуна. С громким возгласом Чжао Юнь врезался в ряды
противника, нанося удары направо и налево. Копье его мелькало то тут, то
там, напоминая кружащийся по ветру лепесток цветка груши, а сам Чжао Юнь был
похож на снежный буран.

     Охваченные страхом, Чжан Го и Сюй Хуан подались назад. Освободив Хуан Чжуна,
Чжао Юнь с боем начал отходить.

     Все это с вершины горы видел Цао Цао. Обратившись к своим военачальникам, он
с тревогой спросил:

     -- Кто это такой?

     -- Чжао Юнь из Чаншаня, -- ответили ему.

     -- Так значит герой Данъяна еще жив! -- воскликнул Цао Цао и добавил: --
Передайте приказ по армии, чтобы никто не связывался с ним!

     Один из воинов Чжао Юня, указывая рукой вдаль, воскликнул:

     -- Там, на юго-востоке, окружен Чжан Чжу!

     Повернув свое войско, Чжао Юнь с боем пробился в юго-восточном направлении.
И повсюду, где только появлялось знамя: "Чаншаньский Чжао Юнь", противник,
запомнивший героя со времен битвы на Чанфаньском склоне в Данъяне, обращался
в бегство. Чжао Юню без большого труда удалось спасти Чжан Чжу.

     Никто из воинов Цао Цао не посмел выйти на поединок с Чжао Юнем, и,
преисполнившись гневом, Вэйский ван решил сам вести войско в погоню за ним.

     Между тем Чжао Юнь добрался до своего лагеря, где его встретил военачальник
Чжан И. Заметив вдали облако пыли, тот понял, что это приближаются войска
Цао Цао, и сказал Чжао Юню:

     -- Преследователи скоро будут здесь! Закрывайте ворота лагеря и пошлите
дозорных на вышку!

     -- Ворот не закрывать! -- закричал Чжао Юнь. -- Разве тебе не известно, как
я на Чанфаньском склоне в Данъяне бился против несметных полчищ Цао Цао?
Тогда я был один, а сейчас у меня есть войско, чего же мне бояться?

     Он приказал лучникам устроить засаду у лагерного рва с наружной стороны
частокола, а воинам в лагере сложить на землю все знамена и копья и
прекратить барабанный бой. Сам Чжао Юнь верхом на коне встал у настежь
распахнутых ворот лагеря.

     Уже смеркалось, когда к лагерю подошли войска преследователей во главе с
Чжан Го и Сюй Хуаном. В лагере было тихо, не видно было ни одного знамени,
ни одного копья. Только у широко раскрытых ворот верхом на коне с копьем
наперевес неподвижно застыл Чжао Юнь. Одолеваемые сомнениями, Сюй Хуан и
Чжан Го в нерешительности остановились. Вскоре подошел Цао Цао, и войска его
с громкими криками устремились вперед. Однако, заметив Чжао Юня, все еще
продолжавшего неподвижно стоять у ворот лагеря, они застыли на месте, а
потом повернули обратно.

     Тут Чжао Юнь взмахнул копьем, и тучи стрел полетели в противника. Уже совсем
стемнело, и Цао Цао, не зная, сколько войск у Чжао Юня, предпочел отступить.
В лагере раздались боевые крики, загремели барабаны, затрубили рога, и
войско Чжао Юня бросилось в погоню за врагом. Воины Цао Цао, топча друг
друга, побежали к реке Ханьшуй. При переправе многие из них утонули.

     Чжао Юнь, Хуан Чжун и Чжан Чжу не прекращали преследования. Цао Цао бежал в
направлении горы Мицан, но туда уже прорвались Лю Фын и Мын Да и подожгли
запасы провианта.

     Тогда Цао Цао поспешил в Наньчжэн. Сюй Хуан и Чжан Го тоже бежали туда.

     Чжао Юнь овладел лагерем Цао Цао. Хуан Чжун захватил у врага весь провиант.
Оружия, подобранного на берегу реки Ханьшуй, было великое множество. К Лю
Бэю послали гонца с донесением о полной победе.

     Вскоре Лю Бэй и Чжугэ Лян прибыли в лагерь Чжао Юня.

     -- Как сражался Чжао Юнь? -- спросили они одного из воинов.

     Воин рассказал, как Чжао Юнь спас Хуан Чжуна, как он дрался на берегу реки
Ханьшуй, и это очень обрадовало Лю Бэя.

     Осмотрев места, где бился Чжао Юнь, Лю Бэй сказал Чжугэ Ляну:

     -- Чжао Юнь -- это воплощенная храбрость!

     Потомки сложили стихи, в которых прославляют Чжао Юня:

     На склоне Чанфаньском он бился когда-то,
     И мощь Чжао Юня почувствовал враг.
     В строй вражий прорвавшись, как тигр, он сражался,
     Кольцом окруженный, он действовал так,
     Что демоны выли, и духи стонали,
     И в страхе великом дрожал небосвод.
     Воитель Чаншаньский -- отвага и доблесть, --
     Он в песнях народных доныне живет.

     С этих пор Лю Бэй стал называть Чжао Юня не иначе, как полководцем Тигром;
всех его воинов и военачальников он щедро наградил. В лагере пировали до
самого вечера. Но вдруг дозорные принесли весть, что Цао Цао послал большое
войско на город Ханьшуй и идет туда через долину Сегу.

     -- И на этот раз Цао Цао ничего не добьется! -- засмеялся Лю Бэй. --
Ханьшуй останется моим. -- И повел свое войско навстречу врагу.

     Передовой отряд войск Цао Цао, возглавляемый Сюй Хуаном, готовился к
решительной схватке с врагом. Перед самым боем к шатру Цао Цао подошел один
из военачальников и сказал:

     -- Разрешите мне помочь полководцу Сюй Хуану разгромить войско Лю Бэя! Мне
хорошо известна здешняя местность.

     Это был Ван Пин, уроженец области Баси. Цао Цао назначил его помощником Сюй
Хуана и приказал обоим выступить в поход.

     Сюй Хуан подошел с войском к реке Ханьшуй, намереваясь переправиться на
другой берег.

     -- А что будет, если мы перейдем реку и потом придется отступать? --
спросил Ван Пин.

     -- В старину был такой случай, когда Хань Синь расположил свое войско
спиной к реке и одержал победу! -- напомнил Сюй Хуан.

     -- Не совсем так, -- заметил Ван Пин. -- Хань Синь пошел на это потому, что
знал, как глуп его противник. А можете ли вы сказать это о Чжао Юне и Хуан
Чжуне?

     -- Оставайтесь с пешими лучниками на этом берегу, -- сказал тогда Сюй Хуан,
-- посмотрите, как я с конницей переправлюсь и разгромлю врага.

     Потом он приказал наводить через реку плавучие мосты.

     Вот уж поистине:

     Воитель из Вэй был только Хань Синем обманным,
     А шуский чэн-сян оказался бесстрашным Чжан Ляном.

     О том, кто победил в этом сражении, вы узнаете из следующей главы.



        ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

     в которой пойдет речь о том, как Чжугэ Лян взял Ханьчжун,
и о том,
как с помощью хитрости Цао Цао отступил в долину Сегу


     Сюй Хуан, не слушая уговоров Ван Пина, переправился через реку Ханьшуй и
построил на берегу укрепленный лагерь.

     Узнав об этом, Хуан Чжун и Чжао Юнь обратились к Лю Бэю с просьбой разрешить
им повести войско на врага. Лю Бэй дал свое согласие.

     -- Сюй Хуан полагается только на свою храбрость, -- сказал Хуан Чжун,
обращаясь к Чжао Юню. -- Идти на него в открытую невыгодно, подождем до
заката солнца; когда воины Сюй Хуана устанут от долгого ожидания, мы без
большого труда одолеем их.

     Хуан Чжун и Чжао Юнь заперлись в своих лагерях. Сюй Хуан тщетно весь день
вызывал их в бой и затем приказал лучникам осыпать противника стрелами.

     -- Ну, раз Сюй Хуан стал нас обстреливать, значит он собирается уходить! --
сказал Хуан Чжун. -- Мы воспользуемся этим и разгромим его войско.

     Не успел он договорить эти слова, как дозорные донесли, что тыловой отряд
врага начал отходить. Тут в лагере Лю Бэя загремели барабаны, подымая войско
на бой; Хуан Чжун слева, а Чжао Юнь справа обрушились на врага. Сюй Хуан был
разбит наголову, войско его сброшено в реку Ханьшуй, многие воины утонули.
Самому Сюй Хуану едва удалось добраться до лагеря Ван Пина.

     -- Почему ты не помог мне? -- напустился на него Сюй Хуан. -- Ты же видел,
как гибнет мое войско!

     -- Если бы я пошел вам на помощь, этот лагерь тоже оказался бы в руках Хуан
Чжуна, -- возразил Ван Пин. -- Ведь я не советовал вам переходить на тот
берег, а вы не послушались меня, и вот к чему привело ваше легкомыслие.

     В ярости Сюй Хуан едва не убил Ван Пина, а ночью тот поджег лагерь и во
время поднявшейся тревоги бежал за реку и сдался Чжао Юню.

     Когда Ван Пина привели к Лю Бэю, он подробно описал ему здешние места.

     -- Ну, теперь Ханьчжун будет мой! -- радостно воскликнул Лю Бэй и взял Ван
Пина к себе в проводники.

     Тем временем Сюй Хуан вернулся к Цао Цао и рассказал ему об измене Ван Пина.
Разгневанный Цао Цао двинул большое войско на ханьшуйский лагерь Лю Бэя.
Охранявший лагерь Чжао Юнь, опасаясь, что ему не устоять против
многочисленного врага, отступил на западный берег реки Ханьшуй. Сюда прибыли
и Лю Бэй с Чжугэ Ляном.

     Осматривая берега, Чжугэ Лян заметил вверх по течению реки цепь холмов, где
можно было устроить засаду. Вернувшись в лагерь, Чжугэ Лян сказал Чжао Юню:

     -- Возьмите пятьсот воинов и укройтесь в засаде среди холмов. Захватите с
собой барабаны и рога и ночью, как только услышите в моем лагере треск
хлопушек, бейте в барабаны и трубите в рога, но в бой не вступайте!

     Чжао Юнь сделал все, как ему было приказано. Чжугэ Лян наблюдал за
противником с вершины горы.

     На следующий день войска Цао Цао подошли к лагерю с намерением завязать бой,
но к ним никто не вышел, и они вынуждены были уйти. А поздно ночью, когда в
лагере Цао Цао погасли огни и воины улеглись спать, Чжугэ Лян приказал дать
сигнал хлопушками, и сразу же загремели барабаны, затрубили рога.

     Смятение и страх охватили войско Цао Цао. Все думали, что враг штурмует
лагерь. Наспех приготовившись к бою, они увидели, что вокруг никого нет, и
снова легли отдыхать.

     А тут опять затрещали хлопушки, загремели барабаны, затрубили рога и
раздались крики, потрясшие небо. Далеко в горах разносилось эхо.

     Так за всю ночь воины Цао Цао не сомкнули глаз. И не только в эту ночь, а
целых три ночи подряд. Цао Цао струсил, приказал снять лагерь и отойти на
открытую местность.

     Чжугэ Лян смеялся:

     -- Цао Цао знает "Законы войны", но моей хитрости не понял!

     По совету Чжугэ Ляна, Лю Бэй переправился через реку Ханьшуй и расположился
лагерем на берегу. Это еще больше обеспокоило Цао Цао. Правда, Лю Бэй тоже
не мог понять замысла Чжугэ Ляна и спросил его, что он собирается делать.

     -- Мы будем действовать так... -- Чжугэ Лян изложил Лю Бэю план разгрома
врага.

     Терзаемый подозрениями и догадками, Цао Цао задумал дать противнику большое
сражение и послал в лагерь Лю Бэя гонца передать вызов на бой.

     Чжугэ Лян решил выступить на следующий день. Утром противники встретились у
горы Уцзешань. Войска построились в боевые порядки. Цао Цао на коне встал
под знамя полководца. По обе стороны от него высились знамена с
изображениями драконов и фениксов. Три раза ударили в барабаны, и Цао Цао
выехал на переговоры с Лю Бэем.

     В сопровождении Лю Фына, Мын Да и других военачальников Лю Бэй тоже выехал
вперед.

     -- Ах ты, изменник, забывший о милостях и отвернувшийся от законного
правителя! -- начал браниться Цао Цао.

     -- Я -- потомок Ханьской династии! -- отвечал Лю Бэй. -- У меня есть приказ
покарать тебя, разбойника! Ты убил вдовствующую императрицу и присвоил себе
титул вана! Ты самовольно пользуешься императорским выездом! Кто же ты, как
не мятежник?

     Цао Цао, дрожа от гнева, приказал Сюй Хуану выехать на поединок. С ним
схватился Лю Фын, но не выдержал натиска Сюй Хуана и обратился в бегство.

     -- Тот, кто схватит Лю Бэя, будет правителем Сычуани! -- закричал Цао Цао.

     Воодушевленные таким обещанием, воины его устремились вперед. А войско Лю
Бэя отступало к реке Ханьшуй, но пути бросая коней и оружие. Цао Цао
захватил богатую добычу и поспешно ударил в гонги, давая сигнал к
прекращению боя.

     -- Но ведь мы не успели еще схватить Лю Бэя! -- волновались военачальники.
-- Почему вы, великий ван, отзываете войско?

     -- Потому что враг стал спиной к реке, -- отвечал Цао Цао, -- и его бегство
показалось мне подозрительным. Нет ли здесь тайного умысла? Разве Лю Бэй
станет напрасно бросать оружие и коней? Добычу больше не брать! Эй! --
закричал он во весь голос. -- Кто нарушит приказ -- поплатится своей
головой! Всем отходить!

     Как только войска Цао Цао начали отступление, Чжугэ Лян поднял сигнальный
флаг. Лю Бэй, Хуан Чжун и Чжао Юнь ударили на врага с трех сторон. Неся
большой урон, Цао Цао отходил к Наньчжэну, но тут впереди замелькали огни:
это Вэй Янь и Чжан Фэй, на смену которым в Ланчжун пришел Янь Янь, уже
успели занять Наньчжэн.

     Цао Цао изменил направление и бежал к заставе Янпингуань. Войско Лю Бэя
преследовало его до границ округа Баочжоу.

     -- Почему в этот раз удалось так быстро разбить Цао Цао? -- спросил Лю Бэй,
обращаясь к Чжугэ Ляну.

     -- Цао Цао способный полководец, -- ответил Чжугэ Лян, -- но чрезмерно
подозрителен. Это обычно и приводит его к поражениям. Помня об этой черте
его характера, я действовал так, чтобы постепенно вызвать у него подозрения.
Это мне удалось, и мы разгромили его.

     -- Цао Цао отступил на заставу Янпингуань, -- сказал Лю Бэй. -- Войско его
ослаблено последним поражением. Думаете ли вы, учитель, окончательно сломить
его?

     -- Уже все предусмотрено, -- успокоил его Чжугэ Лян и послал Чжан Фэя и Вэй
Яня перерезать путь, по которому врагу доставляли провиант; Хуан Чжуну и
Чжао Юню было приказано зажечь кустарник в горах. Военачальники немедля
выступили в поход; с ними пошли проводники из местных жителей.

     Цао Цао решил обороняться на заставе Янпингуань. Вскоре разведчики донесли
ему, что в горах горит кустарник и что войска Чжан Фэя и Вэй Яня идут к
дороге, по которой подвозят провиант.

     -- Кто готов драться с Чжан Фэем? -- вскричал Цао Цао.

     -- На бой пойду я! -- вызвался Сюй Чу.

     Цао Цао велел ему с тысячей отборных воинов немедля отправляться к месту
провиантских складов.

     Чиновник, ведавший снабжением войска, обрадовался приходу Сюй Чу и сказал:

     -- Без вашей помощи мы не довезли бы провиант до Янпингуаня!

     Затем он принялся угощать Сюй Чу вином и мясом. Развеселившись, Сюй Чу стал
торопиться в дорогу.

     -- Солнце уже садится, а впереди баочжоуские земли, -- предостерег его
чиновник. -- Ночью в горах пройти невозможно.

     -- Чего вы боитесь! -- вскричал Сюй Чу. -- Положитесь на меня! Двинемся в
путь при свете луны!

     С обнаженным мечом в руке Сюй Чу поехал вперед, обоз двинулся за ним.

     Ко времени второй стражи они вышли на Баочжоускую дорогу и, пройдя половину
пути, вдруг услышали, как в ущелье загремели барабаны и затрубили рога. Чжан
Фэй вывел свой отряд и с копьем наперевес бросился на пьяного Сюй Чу. Тот с
трудом отбивался, и после нескольких схваток Чжан Фэй ударом копья в плечо
сбросил Сюй Чу с коня. Воины подобрали его и бежали, а Чжан Фэй, захватив
обоз, повернул обратно.

     Когда Сюй Чу привезли в лагерь, Цао Цао распорядился передать раненого на
попечение лекаря, а сам выступил против врага. Лю Бэй с войском вышел ему
навстречу и приказал Лю Фыну вступить в поединок.

     -- Башмачник! -- бранью ответил Цао Цао. -- Ты всегда посылаешь драться
свое отродье! Вот я вызову своего сына, так он твоего щенка смешает с
грязью!..

     Обозленный Лю Фын с копьем наперевес рванулся к Цао Цао. Но тот послал в бой
Сюй Хуана. После нескольких схваток Лю Фын обратился в бегство. Тогда Цао
Цао дал сигнал начинать большой бой. Но вдруг позади загремели барабаны,
затрубили рога. Опасаясь неожиданного удара с тыла, Цао Цао отступил на
заставу Янпингуань. В смятении воины его топтали друг друга. Противник, не
давая им передышки, подошел к заставе и поджег восточные и южные ворота; за
северными и западными воротами слышались крики и барабанный бой. Цао Цао
вырвался с заставы, но путь ему преградил Чжан Фэй, а сзади ударил Чжао Юнь,
и со стороны Баочжоу -- отряд Хуан Чжуна. Войско Цао Цао было разбито,
военачальникам едва удалось спасти его самого.

     Но, добравшись до входа в долину Сегу, они увидели впереди облако пыли --
подходил какой-то отряд.

     -- Если это засада, нам конец! -- воскликнул Цао Цао.

     К счастью, это оказался его сын, Цао Чжан. Отважный воин, искусный стрелок
из лука, он обладал такой силой, что голыми руками мог справиться с диким
зверем. Цао Цао часто говорил ему:

     -- Ты больше любишь лук и коня, чем учение! В этом нет ничего почетного для
тебя. Ты не простолюдин!

     На это Цао Чжан отвечал:

     -- Если я хочу стать истинно великим мужем, мне надо брать пример с Вэй
Цина и Хо Цюй-бина. Я должен совершать подвиги в пустынях, побеждать
несметные полчища, из конца в конец пройти Поднебесную. Где тут думать об
учении?

     А когда Цао Цао спрашивал своих сыновей, кем они хотят быть, Цао Чжан обычно
отвечал:

     -- Хочу быть полководцем!

     -- Что же нужно для того, чтобы стать полководцем? -- спрашивал Цао Цао.

     -- Носить латы и держать в руках оружие, не бояться трудностей и самому
вести вперед своих воинов, поощрять и наказывать по заслугам, -- отвечал Цао
Чжан.

     Цао Цао смеялся.

     В двадцать третьем году периода Цзянь-ань [218 г.] в областях Ухуань и
Дайцзюнь вспыхнуло народное волнение. Цао Цао послал туда Цао Чжана с
пятидесятитысячным войском и сказал на прощание:

     -- Помни: дома мы -- отец и сын, на службе -- государь и подданный. Закон
нелицеприятен и не пощадит тебя. Будь осторожен.

     Цао Чжан впереди своих воинов с боями дошел до Санганя, и вскоре все
северные земли оказались в его руках.

     Когда Цао Чжан узнал, что отец его находится в Янпингуане, он поспешил к
нему на помощь.

     -- Пришел мой рыжебородый сын! -- обрадовался Цао Цао. -- Ну, теперь я
разобью Лю Бэя!

     Он остановил войско и расположился лагерем у входа в долину Сегу.

     Вскоре Лю Бэю стало известно, что Цао Чжан привел свое войско к Цао Цао.

     -- Кто сразится с Цао Чжаном? -- спросил Лю Бэй.

     -- Если разрешите, я! -- отозвался Лю Фын.

     -- И я! -- воскликнул Мын Да.

     -- Идите вместе, и мы посмотрим, кто из вас совершит подвиг! -- решил Лю
Бэй.

     Лю Фын и Мын Да, каждый с пятитысячным отрядом, двинулись навстречу врагу.
Первым шел Лю Фын, за ним следовал Мын Да. Цао Чжан выехал вперед и скрестил
оружие с Лю Фыном, который после третьей схватки обратился в бегство.

     Тогда на поединок вышел Мын Да. Но едва противники успели скрестить оружие,
как в войске Цао Чжана поднялся переполох. Оказалось, что с тыла напали на
него отряды военачальников Ма Чао и У Ланя. Мын Да сейчас же присоединился к
ним. Зажатый с двух сторон, Цао Чжан обратился в бегство и лицом к лицу
столкнулся с У Ланем. В яростной схватке Цао Чжан ударом алебарды сбил
У Ланя с коня. Но жестокое сражение продолжалось. Видя всю бесплодность
попыток добиться победы, Цао Цао отдал приказ отступать в долину Сегу и
укрепиться в лагере.

     Бои не возобновлялись, но противники продолжали стоять на одном месте. Цао
Цао не раз пытался пробиться вперед, однако Ма Чао упорно преграждал ему
путь. Цао Цао хотел прекратить войну и вернуться в столицу, но его удерживал
страх перед насмешками Лю Бэя.

     Как-то чиновник, ведавший кухней, принес на обед Цао куриный суп. Заметив в
чашке куриное ребро, Цао Цао задумался. В это время в шатер вошел Сяхоу Дунь
и спросил, какой пароль назначить на ночь.

     -- Куриное ребро, куриное ребро! -- машинально ответил Цао Цао.

     Сяхоу Дунь оповестил об этом всех военачальников. Начальник походной
канцелярии чжу-бо Ян Сю сразу же приказал своим людям укладываться и
собираться в дорогу. Кто-то сказал об этом Сяхоу Дуню. Он встревожился и
пошел к Ян Сю:

     -- Почему вы начали собираться?

     -- По вашим словам я понял, что Вэйский ван принял решение уходить отсюда,
-- ответил Ян Сю. -- На куриных ребрышках мяса мало, а бросить жалко. Победы
нам здесь не добиться, а если отступить -- Вэйский ван станет жертвой
насмешек Лю Бэя. Но стоять на месте тоже бесполезно. Вот я и думаю, что не
позже завтрашнего дня мы тронемся в обратный путь. Мои люди заранее
укладываются, чтобы избежать суеты.

     -- Вы читаете мысли Вэйского вана! -- воскликнул пораженный Сяхоу Дунь и
тоже стал собираться в дорогу. Его примеру последовали другие военачальники.

     В ту ночь неспокойно было на душе у Цао Цао. Взяв секиру, он вышел из шатра
и заметил, что в лагере Сяхоу Дуня воины укладываются в дорогу.
Встревоженный Цао Цао вызвал военачальника и спросил, что случилось.

     -- Ян Сю сказал, что вы решили возвращаться в столицу, -- ответил Сяхоу
Дунь.

     Тогда Вэйский ван послал за Ян Сю, и тот рассказал, на какую мысль навела
его история с куриным ребром.

     -- Как ты смеешь распускать слухи и подрывать боевой дух моих воинов? --
разгневался Цао Цао и приказал страже вывести и обезглавить Ян Сю, а голову
его в назидание другим выставить у ворот лагеря.

     Ян Сю был человек необузданный и слишком самоуверенный, к тому же он обладал
большими талантами, и это особенно вызывало зависть Цао Цао. Однажды был
такой случай. Вэйский ван задумал устроить цветник; когда все было готово,
он пришел, посмотрел и, не высказывая ни одобрения, ни порицания, взял кисть
и написал на воротах сада только один иероглиф. Никто не понял его смысла,
но Ян Сю догадался.

     -- Чэн-сяну не понравилось, что садовые ворота слишком широки, -- сказал
он.

     Ворота переделали и вновь пригласили Цао Цао. На этот раз он остался доволен
и спросил:

     -- Кто отгадал мою мысль?

     -- Ян Сю, -- ответили приближенные.

     Цао Цао похвалил его, но в душе невзлюбил еще больше.

     Чэн-сяну постоянно казалось, что его хотят убить, и он часто повторял
приближенным, стараясь их напугать: "Я могу убить во сне. Не подходите ко
мне, когда я сплю!"

     И вот как-то днем он спал в шатре. С его ложа сползло одеяло и упало на пол.
Один из слуг подбежал и хотел поднять одеяло, но Цао Цао вдруг вскочил,
схватил меч и зарубил слугу, а потом снова лег и уснул.

     Проснувшись в полдень, он спросил, кто убил его слугу. Ему рассказали, как
все случилось. Горько зарыдав, Цао Цао приказал с почестями похоронить
убитого.

     Все поверили, что чэн-сян действительно убил слугу во сне, и только Ян Сю
понял истину. Перед самой церемонией погребения он воскликнул, глядя на
умершего:

     -- Чэн-сян не спал, а вот ты уснул!

     Цао Цао услышал это и больше прежнего возненавидел Ян Сю.

     Зато третий сын Цао Цао, по имени Цао Чжи, очень любил Ян Сю и проводил с
ним в беседах целые ночи.

     Когда Цао Цао собирался назначить Цао Чжи своим наследником, он созвал на
совет своих приближенных. А старший сын, Цао Пэй, узнал об этом и пригласил
к себе старшину дворцового хора по имени У Чжи. Но так как Цао Пэй боялся
отца, то он приказал пронести У Чжи во дворец в большом ящике, сплетенном из
бамбука, и говорить всем, что в ящике лежат шелковые ткани. Однако Ян Сю
узнал об этом и рассказал Цао Цао, а тот распорядился держать дворец Цао Пэя
под неусыпным наблюдением. Цао Пэй в страхе спросил У Чжи, что теперь
делать.

     -- Не беспокойтесь! -- ответил тот. -- Завтра мы положим в этот же ящик
шелковые ткани и опять внесем его к вам. Этим мы отвлечем подозрения вашего
отца.

     На следующий день во дворец снова принесли ящик, и наблюдающие, заглянув в
него, ничего там не нашли, кроме тканей. Они донесли об этом Цао Цао, и у
того зародилось подозрение, не хочет ли Ян Сю погубить Цао Пэя, и его
ненависть к Ян Сю усилилась.

     Однажды Цао Цао решил испытать способности сыновей и приказал им выйти из
города через южные ворота, а сам заранее приказал страже никого не
выпускать.

     Первым к воротам подошел Цао Пэй. Стража его задержала, и он возвратился ни
с чем. Тогда Цао Чжи спросил у Ян Сю, как ему поступить, если стража не
пропустит его.

     -- Великий ван приказал вам выйти из города, -- сказал Ян Сю. -- Отрубите
головы тем, кто вас задержит, -- вот и все!

     Цао Чжи поскакал к воротам. Стража преградила ему путь.

     -- Чэн-сян приказал мне выйти из города! Как вы смеете задерживать меня? --
закричал он и велел тут же отрубить стражникам головы.

     Этот поступок утвердил Цао Цао в его мнении, что младший сын способнее
старшего. Спустя некоторое время кто-то рассказал Цао Цао, что Ян Сю поучает
его младшего сына. Цао Цао разгневался, и ненависть его к Ян Сю разгорелась
еще сильней.

     Ян Сю написал для Цао Чжи более десятка наставлений-ответов, и тот отвечал
без запинки на любой вопрос отца, касающийся важнейших государственных дел.
Цао Цао заподозрил, что у сына есть свой советник, и когда Цао Пэй, подкупив
приближенных Цао Чжи, похитил у брата эти наставления-ответы и передал их
отцу, тот закричал:

     -- Этот негодяй Ян Сю еще смеет меня обманывать!

     С тех пор Цао Цао не переставал думать о том, как бы отделаться от Ян Сю.
И вот теперь, обвинив его в том, что он подрывает боевой дух воинов, Цао Цао
казнил Ян Сю, которому было всего тридцать четыре года от роду.

     Потомки сложили об этом такие стихи:

     О мудрый Ян Сю, потомственный знатный сановник!
     Под кистью твоей возникали драконы, мечи.
     Разгадывал ты любые загадки и знаки,
     Внутри твоя грудь была, как из шитой парчи.
     За мирным столом ты всех поражал разговором,
     И в спорах ты был мудрее всех мудрых земли.
     Ты был умерщвлен не за то, что увел свое войско,
     А только за то, что таланты тебя подвели.

     Цао Цао притворился, что гневается также и на Сяхоу Дуня, и даже хотел
предать его смерти, но чиновники заступились за военачальника. Чэн-сян
прогнал Сяхоу Дуня с глаз долой и приказал готовиться к наступлению.

     На другой день войска его вышли из долины Сегу и встретились с отрядом Вэй
Яня. Цао Цао предложил Вэй Яню сдаться, но тот отвечал бранью. Тогда Вэйский
ван послал Пан Дэ на поединок. Но едва противники скрестили оружие, как
позади войск Цао Цао вспыхнули огни: это Ма Чао захватил лагерь неприятеля.

     -- Вперед! Того, кто посмеет отступить, обезглавлю! -- выхватывая из ножен
меч, закричал чэн-сян.

     Войско его бросилось на врага, и Вэй Янь поспешно отступил. После этого Цао
Цао повернул войско и напал на Ма Чао.

     Стоя на высоком холме, Вэйский ван наблюдал за сражением. Вдруг он увидел
быстро приближающийся отряд и услышал громкий крик:

     -- Вэй Янь вернулся!

     В тот же миг просвистела стрела, и Цао Цао, перевернувшись, упал с коня. Вэй
Янь отшвырнул лук, обнажил меч и галопом понесся вверх по склону холма,
чтобы добить Цао Цао, но наперерез ему из лощины вылетел воин.

     -- Не тронь моего господина! -- загремел его голос.

     Это был Пан Дэ. Он помешал Вэй Яню добраться до Цао Цао. Раненого чэн-сяна
увезли в лагерь и вызвали лекаря. Стрела попала ему прямо в верхнюю губу и
выбила два передних зуба.

     Только теперь Цао Цао признал, что Ян Сю был прав, когда советовал вернуться
в столицу, и велел торжественно похоронить его. Затем он отдал приказ
отступать.

     Чэн-сяна положили на повозку, покрытую войлоком, и медленно повезли по
дороге; справа и слева шли воины из отряда Тигров. Вдруг в горах по обе
стороны долины Сегу замелькали огни, и на войско Цао Цао из засады ударил
вражеский отряд.

     Поистине:

     Получилось все так, как некогда у Тунгуаня,
     Иль у Красной скалы, которую помнит преданье.

     О дальнейшей судьбе Цао Цао вы узнаете в следующей главе.



        ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

     из которой читатель узнает о том, как Лю Бэй принял титул
Ханьчжунского вана,
и о том, как Гуань Юй взял Сянъян


     Так Чжугэ Лян разгромил армию Вэйского вана. Он предвидел, что Цао Цао,
оставив Ханьчжун, отступит в долину Сегу, и приказал Ма Чао и другим
военачальникам непрерывно тревожить вражеские войска, нигде не давая им
возможности закрепиться. А когда Цао Цао был ранен, боевой дух его армии
совсем упал. Увидев огни в горах по обе стороны долины Сегу, воины сильно
испугались. Не вступая в бой с врагом, напавшим на них из засады, они
бросились бежать без оглядки. Лишь добравшись до Цзинчжао, Цао Цао немного
успокоился.

     Тем временем Лю Бэй приказал Лю Фыну, Мын Да, Ван Пину и другим
военачальникам занять областной город Шанъюн. Правитель города Шэнь Дань,
едва узнав, что Цао Цао бежал из Ханьчжуна, сдался Лю Бэю.

     Лю Бэй успокоил население и наградил своих воинов. Все ликовали.
Военачальники говорили между собой о том, что Лю Бэй должен стать
императором, но не смели высказать ему свое мнение и решили просить совета у
Чжугэ Ляна.

     -- Я уже давно думаю об этом! -- ответил Чжугэ Лян.

     В сопровождении Фа Чжэна и других чиновников он пошел к Лю Бэю и сказал:

     -- Всем известно, что Цао Цао насильно захватил власть в стране, а это
равносильно тому, что народ остался без государя. Вы, господин мой, своим
милосердием и справедливостью славитесь по всей Поднебесной. Вам принадлежат
земли Сычуани и Дунчуани, и вы, согласно воле неба и желанию народа, должны
занять императорский трон. Тогда у вас будет право покарать злодея Цао Цао!
Медлить нельзя, я прошу вас все обдумать и выбрать счастливый день для
совершения церемонии.

     -- Вы ошибаетесь, учитель! -- испуганно воскликнул Лю Бэй. -- Правда, я
потомок Ханьской династии, но в то же время я подданный Сына неба, и если я
пойду на такое дело, это будет мятеж против законного государя!

     -- Ни в коей мере! -- отвечал Чжугэ Лян. -- Поднебесная гибнет от смуты и
раздоров, повсюду появляются корыстные люди, и все стремятся урвать себе
кусок побольше. Мудрые ученые всей страны готовы самоотверженно служить
добродетельному повелителю и совершать подвиги во имя славы государства.
Если вы, господин мой, будете так нерешительны и не выполните своего долга,
то, боюсь, разочаруете многих. Еще раз прошу вас подумать над моими словами.

     -- Нет, нет! Не требуйте этого от меня, я все равно не посмею принять
столь высокий титул! -- отказывался Лю Бэй. -- Придумайте для меня
что-нибудь другое.

     -- Повелитель, своим отказом вы разрываете сердца народа! -- хором
воскликнули чиновники,

     -- Я понимаю, -- продолжал Чжугэ Лян, -- что вы, господин мой,
руководствуетесь долгом подданного. Но земли, которыми вы владеете,
позволяют вам принять хотя бы титул Ханьчжунского вана.

     -- Ваше желание, чтоб я принял титул Ханьчжунского вана, вполне понятно, --
отвечал Лю Бэй. -- Но не будет ли самозванством, если не испросить на это
высочайший указ Сына неба?

     -- В наше время следует действовать, сообразуясь с обстоятельствами, --
произнес Чжугэ Лян. -- Не следует идти наперекор ходу событий.

     Тут в разговор вмешался Чжан Фэй.

     -- Вы носите императорскую фамилию Лю, вы потомок Ханьского дома, а у вас
нет никакого титула! -- возмущенно воскликнул он. -- Если все присваивают
себе титулы, то вы должны стать императором, а не только Ханьчжунским ваном!

     -- Помолчи ты! -- прикрикнул на него Лю Бэй.

     -- Действуйте так, как требуют обстоятельства, -- продолжал Чжугэ Лян. --
Примите титул вана, а потом мы испросим указ Сына неба.

     Лю Бэй отказывался, но Чжугэ Лян в конце концов заставил его согласиться.

     Осенью в седьмом месяце двадцать четвертого года периода Цзянь-ань [219 г.],
в уезде Мяньян соорудили квадратное возвышение. По сторонам его установили
знамена и предметы, необходимые для совершения церемонии. Сановники
выстроились рядами по старшинству. Сюй Цзин и Фа Чжэн попросили Лю Бэя
подняться на возвышение. На голову Лю Бэю надели головной убор вана, вручили
пояс с печатью, и после этого он сел, обратившись лицом к югу. Чиновники
поздравили его с принятием высокого титула.

     Затем сын Лю Бэя, по имени Лю Шань, был провозглашен наследником. Чжугэ Лян
был назначен на должность цзюнь-ши и взял в свои руки все важнейшие дела
армии и государства. Гуань Юй, Чжан Фэй, Чжао Юнь, Ма Чао и Хуан Чжун
получили звание военачальников Тигров; Фа Чжэн -- шан-шу-лина, а Сюй Цзин --
тай-фу. Вэй Янь был назначен на должность правителя округа Ханьчжун.
Остальные чиновники получили повышения соответственно своим заслугам.

     Став Ханьчжунским ваном, Лю Бэй немедленно отправил специального посланца с
докладом императору в Сюйчан. В этом докладе говорилось:

     "Мне, человеку малых способностей, выпало на долю нести бремя обязанностей
полководца и командовать большим войском. Я удостоился повеления Сына неба
покарать злодея и поддержать правящий дом. Но случилось так, что я вынужден
был надолго оставить в забвении ваши, государь, указания.

     Ныне вся Поднебесная охвачена страшными смутами; зло достигло своего
предела, но еще не перешло в добро, и это вселяет тревогу в сердца народа.
Со времен мятежника Дун Чжо в стране не прекращаются убийства, бесчинства и
грабежи.

     Ваши добродетели, государь, и строгое правление находят отклик у народа и
чиновников.

     Некоторые из ваших сановников, преисполненные чувством преданности вам,
подымаются карать злодеев. Одних злодеев уничтожают они, других карает небо;
вражьи силы тают, как ледяная гора под лучами солнца.

     Лишь один Цао Цао до сих пор остается безнаказанным. Он силой захватил
государственную власть и лютостью своей вызывает в стране великую смуту.

     В те дни, когда я вместе с Дун Чэном задумал покарать Цао Цао, мы не
достигли цели потому, что не сумели сохранить в тайне наши замыслы. Дун Чэн
погиб, а я, оставшись без опоры, вынужден был бежать из столицы и поэтому не
выполнил свой долг.

     С тех пор Цао Цао стал еще более жестоким. Он убил императрицу и отравил
вашего наследника.

     Заключив тогда союз для борьбы с злодеем, мы были еще слабы и безоружны.
Прошли годы, а усилия наши остались бесплодны. И я все время жил в страхе,
что не успею отблагодарить вас за все ваши милости. Мысль об этом не давала
мне покоя и лишала сна.

     И вот ныне, основываясь на древней летописи династии Юй, в которой строго
установлены девять степеней родства и порядок наследования титулов,
оставшиеся незыблемыми в народе после правления многих поколений императоров
и ванов, а также изучив историю раннего и позднего периодов династии Чжоу и
убедившись, что ее основатели, происходившие из рода Цзи, властвовали лишь
благодаря помощи правителей княжеств Цзинь и Чжэн, принадлежащих к одному с
ними роду;

     кроме того, памятуя о том, что основатель Ханьской династии Гао-цзу при
вступлении на трон дракона пожаловал своим сыновьям и младшим братьям титулы
ванов, благодаря чему они расширили его владения и уничтожили весь побочный
род Люй, даровав успокоение душе вашего великого предка;

     и, наконец, зная, что коварный и жестокий Цао Цао, с помощью своих
приспешников, пользуясь слабостью правящего дома, стремится к захвату трона,

     я, посоветовавшись со своими помощниками, счел возможным, не нарушая древних
обычаев, принять звание да-сы-ма и титул Ханьчжунского вана.

     Меня не оставляло щедрыми милостями государство и удостоило почетной
должности правителя округа. Но я еще не отдал все свои силы на то, чтобы
исполнить священный долг подданного, и мне не следовало принимать высокий
титул, дабы не усугублять своей вины перед вами.

     Когда мои помощники убеждали меня принять титул Ханьчжунского вана, я
отказывался по той причине, что злодей Цао Цао еще не уничтожен, что над
храмом императорских предков нависла угроза гибели, что алтарь династии
вот-вот рухнет и что ныне все честные чиновники переживают черные дни.

     Но если я, приняв высокий титул Ханьчжунского вана, смогу способствовать
расцвету государства и дать твердую опору династии, я готов, не отказываясь,
пойти в огонь и в воду.

     В надежде на лучшее будущее, я уступил просьбам советников и принял печать
вана.

     Надеюсь, что Сын неба высочайшим указом пожалует преданного слугу титулом
Ханьчжунского вана и не оставит его своей щедрой милостью.

     Приношу клятву верно служить императору Поднебесной и службой своей
оправдать оказанное мне государем доверие.

     Глубоки мои заботы, тяжела ответственность, и я нахожусь в неослабном
напряжении, словно приближаюсь к краю пропасти.

     Смею ли я не стать во главе войска и чиновников и, воодушевляя их на борьбу
за справедливость, не исполнить волю неба и не поддержать алтарь династии?

     Со смиренным поклоном представляю Сыну неба доклад и умоляю выслушать его".

     Когда Цао Цао, находившемуся в Ецзюне, сообщили, что Лю Бэй принял титул
Ханьчжунского вана, он в ярости закричал:

     -- Цыновщик! Да как он посмел? Клянусь, я уничтожу его!

     И он приказал тотчас же готовиться к походу.

     -- Великий ван, вы не должны утруждать себя дальним походом, -- произнес
один из присутствующих. -- Я осмелюсь предложить вам план, который погубит
Лю Бэя в его же доме. А потом мы завоюем княжество Шу.

     Это сказал советник Сыма И.

     -- Что же вы предлагаете? -- спросил Цао Цао,

     -- Как известно, Сунь Цюань, правитель княжества У, выдал свою сестру замуж
за Лю Бэя и потом похитил ее. А Лю Бэй в свою очередь держит округ Цзинчжоу
и не отдает его Сунь Цюаню. Оба они скрежещут зубами от ненависти друг к
другу. Отправьте красноречивого посла к Сунь Цюаню, и пусть он уговорит его
силой захватить Цзинчжоу. Тогда Лю Бэй вынужден будет послать туда на помощь
часть войск из Сычуани, и вы в это время захватите и Ханьчжун и Сычуань.
Ведь Лю Бэй не в состоянии будет воевать и тут и там -- он окажется в
безвыходном положении.

     Обрадовавшись столь хитроумному совету, Цао Цао отправил советника Мань Чуна
с письмом к Сунь Цюаню. Узнав о приезде посланца, Сунь Цюань созвал своих
советников, и Чжан Чжао сказал:

     -- В прежние времена княжества Вэй и У никогда не враждовали. Но
подстрекательства Лю Бэя привели к тому, что вам несколько лет пришлось
воевать с Цао Цао, и народ от этой войны терпел тяжелые бедствия. Мань Чун
приехал предложить вам мир, и следовало бы встретить его с почетом.

     Послушавшись совета, Сунь Цюань приказал чиновникам проводить Мань Чуна во
дворец и после приветственных церемоний принял его как высокого гостя.
Вручая письмо, Мань Чун произнес:

     -- Раздоры между княжествами У и Вэй начались по вине Лю Бэя. Ныне Вэйский
ван Цао Цао предлагает вам действовать сообща: вы наступайте на Цзинчжоу, а
он сам пойдет на Сычуань и Ханьчжун. Так мы одновременно нанесем удар в
голову и хвост армии Лю Бэя. Он не выдержит двойного удара, мы разделим
между собой его земли и заключим вечный мир!

     Сунь Цюань прочитал письмо и устроил в честь Мань Чуна большой пир. Потом
Мань Чуна проводили на подворье отдыхать, а Сунь Цюань снова созвал совет.
На этот раз первым заговорил советник Гу Юн:

     -- Все это простое подстрекательство со стороны Цао Цао, но в этом есть
выгода для нас. Пока отправьте Мань Чуна обратно и попросите его выяснить у
Цао Цао подробности союза против Лю Бэя, а сами пошлите разузнать, что
делается у Гуань Юя в Цзинчжоу. Тогда мы решим, как действовать дальше.

     -- Мне довелось слышать, -- вмешался в разговор Чжугэ Цзинь, -- что
двенадцать лет назад, когда они захватили Цзинчжоу, Лю Бэй женил Гуань Юя,
у него есть дочь и сын. Дочь очень красива и не замужем. Если разрешите, я
поеду и посватаю ее за вашего наследника. Даст Гуань Юй согласие на этот
брак -- договоримся с ним о походе против Цао Цао, а если откажет -- поможем
Цао Цао и возьмем Цзинчжоу.

     Сунь Цюань принял совет Чжугэ Цзиня. После отъезда Мань Чуна в Сюйчан Чжугэ
Цзинь уехал в Цзинчжоу к Гуань Юю.

     -- Зачем вы приехали? -- встретил его вопросом Гуань Юй.

     Чжугэ Цзинь ответил:

     -- Предложить вам родственный союз с семьей Сунь Цюаня. У моего господина
есть умный сын, а у вас -- красавица дочь. Вот я и приехал сватать ее. Когда
вы породнитесь с Сунь Цюанем, мы общими силами разобьем Цао Цао! Это великое
дело, вам стоило бы над этим подумать.

     -- Как может дочь тигра выйти за какого-то щенка! -- вскричал возмущенный
Гуань Юй. -- Ни слова больше, а то я, невзирая на то, что ты брат Чжугэ
Ляна, отрублю тебе голову!

     И он приказал слугам выгнать Чжугэ Цзиня. Тот бежал, в страхе прикрывая
голову руками.

     Возвратившись к Сунь Цюаню, он рассказал о том, как его встретил Гуань Юй.

     -- Какая дерзость! -- в гневе закричал Сунь Цюань. -- Этого я ему не прощу!

     И он приказал созвать на совет гражданских и военных чиновников, чтобы
обсудить план захвата Цзинчжоу.

     -- Цао Цао давно зарится на Ханьчжун, -- сказал советник Бу Чжи, -- но он
боится Лю Бэя. Посол приезжал с тем чтобы уговорить вас начать войну против
княжества Шу, а поэтому брак между вашим сыном и дочерью Гуань Юя был бы для
нашего княжества величайшим бедствием.

     -- Одно к другому не имеет никакого отношения! -- прервал его Сунь Цюань.
-- Я и сам давно уже хотел взять Цзинчжоу.

     -- Но все же не следует забывать, что войска Цао Цао стоят ныне в Сянъяне и
Фаньчэне, и теперь нам не помогает великая река Янцзы, -- заметил Бу Чжи. --
Почему Цао Цао сам не идет на Цзинчжоу, а убеждает двинуться в поход нас?
Уже одно это говорит о том, какие у него намерения! Вам, господин мой, надо
было бы самому толкнуть Цао Цао на поход против Цзинчжоу. Тогда бы Гуань Юй
поспешил напасть на Фаньчэн, а вы, пользуясь уходом его войск, захватили бы
Цзинчжоу. И успех нам был бы обеспечен!

     Сунь Цюань принял совет Бу Чжи и отправил посла в Сюйчан. Посол вручил Цао
Цао письмо и подробно изложил ему предложение Сунь Цюаня. Обрадованный Цао
Цао отпустил посла обратно, а Мань Чуна назначил советником при Цао Жэне в
крепости Фаньчэн. К Сунь Цюаню был послан гонец с письмом, в котором Цао Цао
предлагал ему с сухопутным войском и флотом идти на Цзинчжоу.

     Тем временем Ханьчжунский ван Лю Бэй оставил военачальника Вэй Яня с войском
охранять Дунчуань, а сам с чиновниками уехал в Чэнду. Там по его повелению
воздвигали дворцы, строили подворья. На дорогах от Чэнду до реки Байшуй
построили более четырехсот заезжих дворов для чиновников и почтовых станций.

     Для предстоящего похода против Цао Цао в земли Чжунъюань были заготовлены
огромные запасы провианта и оружия.

     Лазутчики, узнав о том, что Цао Цао и Сунь Цюань договорились захватить
округ Цзинчжоу, спешно донесли об этом Лю Бэю. Ханьчжунский ван немедля
вызвал на совет Чжугэ Ляна.

     -- Я уже давно это предвидел, -- сказал Чжугэ Лян. -- Но у Сунь Цюаня есть
много советников, и они, конечно, будут добиваться, чтобы Цао Цао приказал
Цао Жэню выступить первым.

     -- Как же нам быть? -- спросил Лю Бэй.

     -- А вы прикажите Гуань Юю сейчас же поднять войско и ударить на Фаньчэн,
-- посоветовал Чжугэ Лян. -- От неожиданности враг растеряется, и все его
планы рухнут, как черепица крыши во время землетрясения.

     Ханьчжунский ван обрадовался и приказал сы-ма Фэй Ши отвезти письмо Гуань
Юю. Узнав, что к нему едет посол Лю Бэя, Гуань Юй встретил его за городом и
после приветственных церемоний сам проводил в ямынь. Там он обратился к Фэй
Ши с вопросом:

     -- Каким званием пожаловал меня Ханьчжунский ван?

     -- Вы назначены старшим из пяти полководцев Тигров! -- ответил Фэй Ши.

     -- Кто же эти полководцы?

     -- Чжан Фэй, Чжао Юнь, Ма Чао и Хуан Чжун.

     -- Чжан Фэй -- мой младший брат; Чжао Юнь давно верно служит моему старшему
брату; Ма Чао -- знаменитый герой нашего века. Их еще можно поставить в один
ряд со мной! Но кто такой Хуан Чжун? Как он смеет равняться со мной! Этот
старец мне не товарищ! -- гневно закричал Гуань Юй и наотрез отказался
принять печать полководца.

     -- Вы не правы, господин! -- спокойно возразил ему Фэй Ши. -- Вспомните,
как в старину Сяо Хэ и Цао Цань вместе с Гао-цзу начинали великое дело, но
потом титул вана был пожалован Хань Синю и он возвысился над ними! А ведь
раньше Хань Синь был всего лишь неудачливым военачальником, перешедшим к
Гао-цзу из княжества Чу, в то время как Сяо Хэ и Цао Цань были самыми
близкими людьми императора. Но не слышно было, чтобы Сяо Хэ и Цао Цань
выражали свое недовольство! Ханьчжунский ван пожаловал звание полководцев
Тигров пятерым, но у вас с ним братские отношения. На вас смотрят как на
одно целое: вы -- это Ханьчжунский ван, а Ханьчжунский ван -- это вы! Что
вам до других? Вы получаете от Ханьчжунского вана щедрые милости и должны
делить с ним радости и печали, счастье и горе, а не возноситься над другими.
Подумайте об этом!

     От этих слов Гуань Юй будто прозрел и, поклонившись Фэй Ши, молвил:

     -- Всему виной мое невежество! Если бы вы не помогли мне это понять, я
нанес бы ущерб великому делу!

     Лишь после того как Гуань Юй принял пояс и печать полководца, Фэй Ши вручил
ему приказ Ханьчжунского вана, повелевающий взять город Фаньчэн.

     Прочитав приказ, Гуань Юй немедленно распорядился, чтобы Фуши Жэнь и Ми Фан,
возглавив передовой отряд, расположились лагерем у городских стен Цзинчжоу.

     Затем был устроен пир в честь сы-ма Фэй Ши. Пировали до самого вечера, когда
вдруг Гуань Юю доложили, что в лагере за городской стеной пылает огонь.
Гуань Юй надел латы, вскочил на коня и помчался в лагерь. Там он узнал, что
за шатром Фуши Жэня и Ми Фана во время пира кто-то заронил огонь, от
которого вспыхнули сложенные вблизи хлопушки. Весь лагерь задрожал от
взрыва, и разгорелся большой пожар. Погибло много оружия и весь запас
провианта.

     Гуань Юй вместе с воинами тушил пожар. Только ко времени четвертой стражи,
когда огонь погасили, он возвратился в город. Вызвав к себе Фуши Жэня и Ми
Фана, он гневно обрушился на них:

     -- Я назначил вас военачальниками передового отряда, а вы до похода сожгли
провиант и оружие! Мало того, от взрыва хлопушек погибло много воинов! Я вас
больше знать не желаю!

     Гуань Юй отдал страже приказ обезглавить виновных, но Фэй Ши остановил его
такими словами:

     -- Казнить военачальников перед выступлением в поход -- значит накликать на
себя беду. Лучше отложить наказание.

     Гуань Юй никак не мог успокоиться.

     -- Благодарите сы-ма Фэй Ши! -- закричал он. -- Если бы не он, так
скатились бы ваши головы с плеч. Получайте по сорок ударов палкой и верните
печать и пояс начальников передового отряда!

     В наказание Ми Фан был послан охранять Наньцзюнь, а Фуши Жэнь -- Гунань.

     -- Знайте, -- предупредил их Гуань Юй, -- что если я, вернувшись из похода,
обнаружу у вас хоть малейшие непорядки, не миновать вам двойной кары!

     Ми Фан и Фуши Жэнь удалились пристыженные.

     Гуань Юй назначил начальником передового отряда Ляо Хуа, а помощником --
своего приемного сына Гуань Пина. Решив взять с собой советников И Цзи и Ма
Ляна, Гуань Юй стал готовиться к походу.

     Незадолго до этого в Цзинчжоу пришел сын старика Ху Хуа по имени Ху Бань,
который когда-то спас жизнь Гуань Юю. Тот помнил об этом и решил послать его
к Ханьчжунскому вану за наградой. Фэй Ши тоже собирался уезжать и,
попрощавшись с Гуань Юем, вместе с Ху Банем отправился в путь.

     В тот же день Гуань Юй принес жертву своему фамильному знамени. После
церемонии он лег спать у себя в шатре и вдруг увидел черного кабана
величиною с корову, который вбежал в шатер и укусил его за ногу. В гневе
Гуань Юй выхватил меч и убил кабана, при этом послышался странный звук,
будто кто-то рвет холст. Гуань Юй вздрогнул и проснулся -- это был только
сон, и все же он чувствовал тупую, ноющую боль в левой ноге.

     Тяжелое предчувствие закралось в душу Гуань Юя. Он позвал своего сына Гуань
Пина и рассказал, что ему приснилось.

     -- По-моему, вы напрасно беспокоитесь. Ведь кабан может означать то же, что
и дракон, а если дракон оказывается у ног человека, это предвещает
возвышение и славу, -- растолковал сон Гуань Пин.

     Но тревога не оставляла Гуань Юя, и он решил поговорить с чиновниками. Они
не сказали ему ничего определенного. Одни утверждали, что это счастливое
предзнаменование, другие же доказывали, что такое сновидение предвещает
несчастье.

     -- Это меня не пугает, -- сказал, наконец, Гуань Юй. -- Ведь мне уже шесть
десятков, можно не жалеть, если я и умру!

     В это время прибыл гонец и привез приказ Ханьчжунского вана о назначении
Гуань Юя главным полководцем передового войска, с пожалованием ему бунчука и
секиры и права управлять девятью областями округов Цзинчжоу и Сянъяна.
Чиновники поздравляли Гуань Юя и весело говорили:

     -- Вот видите, что предвещала вам свинья-дракон!

     Гуань Юй успокоился, сомнения его исчезли, и вскоре он двинул войско на
Сянъян.

     В это время в Сянъяне находился Цао Жэнь. Когда ему доложили, что к городу
приближаются войска Гуань Юя, он встревожился и решил не выходить в открытый
бой. Но с этим решением не согласился его помощник Ди Юань:

     -- Вэйский ван повелел вам, в союзе с Сунь Цюанем, захватить Цзинчжоу.
А враг сам пришел к вам, -- это означает, что он ищет свою гибель. Зачем же
вы прячетесь от него?

     -- И все же лучше обороняться, -- возразил советник Мань Чун. -- Я хорошо
знаю Гуань Юя. Он храбр и находчив, воевать с ним надо очень осторожно.

     -- Вот совет книжника! -- ехидно заметил военачальник Сяхоу Цунь. -- Разве
вам не известна простая истина, что, когда приходит вода, земля скрывается
под нею? Я выйду навстречу врагу, и мое войско одержит победу!

     Цао Жэнь послушался Сяхоу Цуня и, оставив Мань Чуна охранять город, сам
повел войско навстречу Гуань Юю.

     Узнав об этом, Гуань Юй вызвал к себе Гуань Пина и Ляо Хуа и обсудил с ними
план действий.

     Войска противников построились в боевые порядки. На поединок выехал
военачальник Ляо Хуа. Его встретил Ди Юань. После двадцати схваток Ляо Хуа
обратился в бегство. Ди Юань погнался за ним. Цзинчжоуские войска отступили
на двадцать ли.

     На другой день Цао Жэнь снова вызвал противника на бой. Сяхоу Цунь и Ди Юань
выехали вперед. Но и на этот раз цзинчжоуское войско потерпело поражение и,
преследуемое противником, отступило опять на двадцать ли.

     Вдруг где-то позади послышались оглушительные крики, загрохотали барабаны,
затрубили рога. Передовой отряд Цао Жэня быстро повернул обратно, но тут на
него напали Гуань Пин и Ляо Хуа. Цао Жэнь понял, что попался в ловушку, и
бежал по дороге в Сянъян, увлекая за собой беспорядочно отступающее войско.
Но перед ними неожиданно вырос целый лес разноцветных знамен. Впереди мчался
с мечом в руке сам Гуань Юй. Цао Жэнь, даже не подумав ввязываться в бой,
повернул на боковую дорогу, в надежде добраться до Сянъяна окружным путем.
Гуань Юй не стал его преследовать.

     Тут к этому месту подоспел Сяхоу Цунь с отрядом и яростно напал на Гуань Юя,
но в первой же схватке пал от удара меча Черного дракона. Ди Юань пытался
спастись бегством, но его настиг Гуань Пин и снес ему голову. Более половины
воинов Цао Жэня нашло свою смерть в глубоких водах реки Сянцзян. Цао Жэнь
засел в Фаньчэне.

     Гуань Юй быстро овладел Сянъяном, наградил своих воинов и установил в городе
порядок. Тогда сы-ма Ван Фу сказал:

     -- Одним ударом вы взяли Сянъян и устрашили врага, но все же выслушайте мои
неразумные слова: ныне Люй Мын, полководец Восточного У, расположился с
войсками в городе Лукоу и помышляет о захвате округа Цзинчжоу. Что будет,
если он нападет, пока вас там нет?

     -- Я уже подумал об этом, -- отвечал Гуань Юй. -- Этим делом займетесь вы.
Осмотрите берег вверх и вниз по реке на протяжении двадцати -- тридцати ли и
на самых высоких холмах постройте сигнальные башни; в каждой башне оставьте
стражу в пятьдесят воинов. Если Люй Мын вздумает переправляться через реку
ночью, вы зажжете большой огонь, если же это случится днем, дадите дымовой
сигнал. По вашему сигналу я сам ударю на врага.

     -- Хотя военачальники Ми Фан и Фуши Жэнь охраняют две важнейших крепости в
горах, но мне кажется, что они недостаточно ревностны. Необходимо усилить
охрану Цзинчжоу, -- добавил Ван Фу.

     -- Я уже послал для надзора за ними чжи-чжуна Пань Сюня, -- произнес Гуань
Юй. -- Об этом можно не беспокоиться.

     -- Но ведь Пань Сюнь завистлив и жаден. Пожалуй, не стоило давать ему такое
поручение, -- усомнился Ван Фу. -- Лучше было бы послать Чжао Лэя. Это
человек честный и бескорыстный, он выполнит любое задание и из десяти тысяч
дел ни в одном не ошибется.

     -- Я сам знаю, кто такой Пань Сюнь, -- оборвал его Гуань Юй, -- но раз я
послал его, менять решения не буду. Чжао Лэй сейчас ведает снабжением войск
-- это тоже немаловажное дело. Не будем об этом говорить. Отправляйтесь
строить сигнальные башни по берегу реки.

     Огорченный Ван Фу поклонился и вышел. Гуань Юй приказал Гуань Пину готовить
лодки для переправы через реку Сянцзян: он готовился к захвату Фаньчэна.

     Потеряв в бою двух военачальников, Цао Жэнь укрылся за городскими стенами
Фаньчэна.

     -- Я очень сожалею, -- сказал он советнику Мань Чуну, -- что вовремя не
послушался вас. Теперь и Сянъян потерян и войско разбито. Как мне быть?

     -- Гуань Юй -- полководец Тигр, -- отвечал Мань Чун, -- у него достаточно и
ума и храбрости; обороняйтесь, но не вступайте с ним в бой.

     Во время этого разговора Цао Жэню доложили, что армия Гуань Юя
переправляется через Сянцзян и идет на Фаньчэн. Цао Жэнь совсем растерялся.

     -- Помните: обороняйтесь, но не выходите из города! -- повторил ему Мань
Чун.

     Но военачальник Люй Чан запальчиво воскликнул:

     -- Я берусь сбросить в реку самого Гуань Юя и все его войско!

     -- Это невозможно! -- запротестовал Мань Чун.

     -- От начетчиков только и слышишь: "Обороняйтесь!" -- обозлился Люй Чан. --
А как на деле разбить врага? Разве вам не известно, что в "Законах войны"
сказано: "Нападай, когда половина войск противника переправится через реку".
Сейчас войско Гуань Юя переправляется через Сянцзян, а вы что советуете?
Трудно биться, когда враг стоит у стен города!

     Уступив настояниям Люй Чана, Цао Жэнь послал его с двумя тысячами воинов в
бой. Люй Чан вышел из города и подошел к реке. Здесь он увидел развернутые
знамена противника и впереди самого Гуань Юя на коне, с обнаженным мечом в
руках. Люй Чан хотел вступить в бой, но воины его, испугавшись грозного вида
Гуань Юя, обратились в бегство. Люй Чан кричал, приказывая им остановиться,
-- все было напрасно. Гуань Юй перебил половину отряда Люй Чана; оставшиеся
в живых укрылись в городе.

     Цао Жэнь погнал гонца к Цао Цао с просьбой немедленно прислать подмогу.
Гонец прибыл в Сюйчан и вручил письмо Цао Цао, из которого тот узнал, что
Гуань Юй захватил Сянъян и окружил Фаньчэн.

     "Город в опасности. Надеюсь, что вы, не теряя времени, пошлете на помощь
одного из ваших военачальников с войском", -- такими словами заканчивалось
письмо.

     Цао Цао посмотрел на стоявших перед ним военачальников и обратился к одному
из них:

     -- Ты возьмешься снять осаду Фаньчэна?

     Военачальник, кивнув головой, вышел вперед. Это был Юй Цзинь.

     -- Назначьте начальника передового отряда, -- сказал он, -- и мы немедля
выступим в поход.

     -- Кто поведет передовой отряд? -- снова обратился Цао Цао к
присутствующим.

     В ответ прозвучали слова:

     -- Я готов служить вам так же верно, как служат человеку собака и конь.
Обещаю схватить Гуань Юя живым и принести его в жертву вашему знамени.

     Цао Цао взглянул на говорившего, и на лице его отразилась радость.

     Вот уж поистине:

     Он щели не видел, откуда шло войско Восточного У,
     Но понял, что нужно подмогу отряду послать своему.

     О том, кто был этот человек, рассказывает следующая глава.



        ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

     в которой повествуется о том, как Пан Дэ пошел в бой, взяв с собой гроб,
и о том,
как Гуань Юй затопил семь отрядов врага


     Как уже говорилось, военачальник Юй Цзинь согласился снять осаду Фаньчэна.
А тот, кто пожелал возглавить передовой отряд, был военачальник Пан Дэ.

     Обрадовавшись этому, Цао Цао воскликнул:

     -- До сих пор Гуань Юю, слава которого потрясает всю Поднебесную, не
приходилось сражаться с достойным противником! Зато теперь он встретится
с Пан Дэ!

     Пожаловав Юй Цзиню звание полководца Покорителя Юга, а Пан Дэ -- полководца
Покорителя Запада, Цао Цао проводил их в поход.

     Они должны были идти к Фаньчэну семью отрядами. Войско это состояло из
уроженцев Севера, сильных и выносливых.

     Неожиданно к Юй Цзиню пришли военачальники двух отрядов -- Дун Хэн и
Дун Чао.

     -- Видно, все забыли, что Пан Дэ прежде служил Ма Чао. Ведь он сложил
оружие, когда попал в безвыходное положение. Ныне Ма Чао находится в
княжестве Шу, и ему присвоено звание одного из пяти полководцев Тигров, а
Пан Жоу, родной брат Пан Дэ, служит чиновником в Сычуани. Послать Пан Дэ
против Гуань Юя -- все равно, что тушить огонь, подливая в него масло!
Почему вы не рассказали об этом Вэйскому вану и не попросили его заменить
Пан Дэ другим военачальником?

     Юй Цзинь, сорвавшись с места, помчался во дворец и обо всем доложил Цао Цао.
Тот вызвал Пан Дэ и велел ему вернуть печать начальника передового отряда.

     -- Что случилось? -- воскликнул удивленный Пан Дэ. -- Я честно служу вам, а
вы не доверяете мне!

     -- Я о вас очень высокого мнения, -- сказал Цао Цао, -- но ваш брат Пан Жоу
и прежний господин Ма Чао служат Лю Бэю, и это вызывает различные толки.

     Пан Дэ сорвал с себя шапку и ударился лбом о пол с такой силой, что все лицо
его залила кровь.

     -- Великий ван, -- вскричал он, -- с тех пор как я покорился вам в
Ханьчжуне, вы были неизменно милостивы и щедры ко мне! За это я не смогу
отблагодарить вас, даже если б меня стерли в порошок! Почему же вы вдруг
стали сомневаться? У меня нет ничего общего с братом, который ненавидит
меня. Он поклялся никогда не пускать меня к себе на глаза за то, что я
когда-то в пьяном виде убил его жену. А что касается моего бывшего господина
Ма Чао, так он храбр, но глуп! Войско его было наголову разбито, и он
один-одинешенек бежал в Сычуань. С тех пор нас ничто больше не связывает. Он
служит своему господину, а я -- своему. Могли ли вы заподозрить меня в
нечестных намерениях?

     Цао Цао поднял Пан Дэ и, стараясь успокоить его, сказал:

     -- Я убежден в вашей преданности, но вынужден был поговорить с вами для
того, чтобы прекратить слухи. Не жалейте своих сил, совершите подвиг, будьте
верны мне, и я не оставлю вас!

     Поблагодарив Цао Цао, Пан Дэ возвратился домой и велел мастерам сделать
гроб. Поставив его в зале, он пригласил друзей на прощальный пир.

     -- Зачем сюда принесли вещь, предвещающую несчастье? -- спрашивали друзья,
заметив гроб.

     -- Вэйский ван оказывал мне великие малости, и я клянусь отдать за него
свою жизнь! -- отвечал Пан Дэ, вставая из-за стола с кубком в руке. -- Я иду
в Фаньчэн на смертный бой с Гуань Юем, и если я не убью его, то погибну сам.
Погибну или от его руки, или покончу с собой. Этот гроб я возьму с собой и в
нем либо сам привезу голову Гуань Юя, либо будет привезен мой труп.

     Все печально вздохнули.

     Пан Дэ позвал свою жену, госпожу Ли, и сына Пан Хуэя и сказал:

     -- Меня назначили начальником передового отряда, и долг повелевает мне, не
щадя своей жизни, защищать государство. Если я погибну, ты должна хорошо
воспитать моего сына. Он обладает большими способностями и, когда
вырастет, отомстит за меня.

     Жена и сын со слезами попрощались с Пан Дэ. Выступая в поход, он приказал
везти за ним гроб.

     -- Я буду биться с Гуань Юем не на жизнь, а на смерть, -- обратился Пан Дэ
к военачальникам, -- и если я буду убит, положите меня в этот гроб. Если же
я убью Гуань Юя, то в этом гробу привезу его голову Вэйскому вану.

     -- Вы храбры и преданы своему господину! -- воскликнули в один голос
военачальники. -- Мы отдадим все свои силы, чтобы помочь вам!

     Когда Пан Дэ вышел из города, кто-то передал Цао Цао его слова, и тот
радостно воскликнул:

     -- Пан Дэ храбр и предан мне, я могу быть спокоен!

     -- И все же храбрость Пан Дэ безрассудна, -- заметил советник Цзя Сюй. --
Меня очень беспокоит его желание вступить в бой с самим Гуань Юем.

     Цао Цао согласился с этим и тут же приказал гонцу догнать Пан Дэ и вручить
ему письмо. Вэйский ван еще раз напоминал своему военачальнику, что Гуань Юй
очень умен и храбр. Сражаться с ним надо, соблюдая большую осторожность.
Можно будет его одолеть -- хорошо, а если нет -- пусть Пан Дэ бережет себя.

     Гонец догнал войско и передал Пан Дэ приказ Цао Цао.

     -- Напрасно Вэйский ван так высоко ставит Гуань Юя! -- сказал Пан Дэ своим
военачальникам. -- Я уверен, что на этот раз мне удастся развеять его
тридцатилетнюю славу!

     -- И все же приказ Вэйского вана надо исполнять! -- ответил Юй Цзинь.

     Всю дорогу Пан Дэ нетерпеливо подгонял свое войско и вскоре подошел к
Фаньчэну. Громко похваляясь своей силой, он приказал бить в гонги и
барабаны.

     Гуань Юй находился у себя в шатре, когда к нему примчались дозорные с
донесением, что к городу подходит войско врага.

     -- Армию ведет, -- рассказывали они, -- полководец Юй Цзинь, а начальник
передового отряда -- Пан Дэ, и он везет с собой гроб. К тому же он
непристойно бранится и клянется, что будет биться с вами насмерть,
полководец! Войско его уже в тридцати ли от города.

     Гуань Юй побледнел от гнева, его прекрасная борода встала дыбом, и он
закричал:

     -- Жалкий мальчишка! Да как он смеет так говорить! Все герои Поднебесной
трепещут передо мной! Так пусть же Гуань Пин берет Фаньчэн, а я расправлюсь
с ничтожным Пан Дэ!

     -- Отец! -- воскликнул Гуань Пин. -- Вы велики, как гора Тайшань, вам не
пристало связываться с простым булыжником. Кто вы и кто Пан Дэ -- это и так
всем ясно! Разрешите мне сразиться с ним!

     -- Хорошо, попытайся, -- согласился Гуань Юй. -- Если будет необходимость,
я помогу тебе.

     В ту же минуту Гуань Пин выбежал из шатра, схватил меч, вскочил на коня и
помчался навстречу Пан Дэ.

     Войска противников выстроились в боевые порядки друг против друга. Гуань Пин
издалека увидел большое черное знамя с крупной белой надписью: "Наньянский
Пан Дэ". Сам Пан Дэ в синем халате и серебряном панцыре, с мечом в руке
восседал на белом коне впереди своего войска. Несколько воинов вышли вперед,
неся на плечах гроб.

     Гуань Пин громко закричал, называя Пан Дэ злодеем, изменившим своему
господину.

     -- Это еще кто такой? -- спросил Пан Дэ своих воинов.

     -- Гуань Пин -- приемный сын Гуань Юя, -- отвечали ему.

     -- Вэйский ван повелел мне отсечь голову твоему отцу! -- изо всех сил
крикнул Пан Дэ. -- Я не стану связываться с тобой, мальчишка! Зови отца!

     Разъяренный Гуань Пин хлестнул коня и, размахивая мечом, бросился на Пан Дэ.
Они схватывались около тридцати раз, но не могли одолеть друг друга и
разъехались передохнуть.

     Оставив в лагере у стен Фаньчэна военачальника Ляо Хуа, Гуань Юй сам
поскакал на помощь сыну. Гуань Пин рассказал ему о прерванном поединке, и
Гуань Юй решил сейчас же сразиться с Пан Дэ.

     -- Гуань Юй здесь! -- закричал он громоподобным голосом, выезжая вперед. --
Эй, Пан Дэ, иди за своей смертью!

     Загремели барабаны, расступились воины, и перед строем появился Пан Дэ.

     -- Я получил приказ Вэйского вана отрубить тебе голову! Если не веришь,
взгляни на этот гроб! Трус боится смерти! Слезай с коня и сдавайся!

     -- Дерзкий болтун! Какой из тебя прок! -- презрительно выкрикнул Гуань Юй.
-- Жаль пачкать о тебя меч Черного дракона! -- И, подхлестнув коня, он
налетел на Пан Дэ. Более ста раз сходились они в жестоком поединке, но,
казалось, силы их только удвоились. Воины обеих армий, затаив дыхание,
следили за ними.

     Наконец Юй Цзинь, боясь, как бы Пан Дэ сгоряча не совершил ошибки, приказал
бить в гонги. Гуань Пин тоже дал сигнал к окончанию боя, опасаясь, что его
старик отец не выдержит такого длительного сражения. Поединок окончился.

     Обращаясь к военачальникам, Пан Дэ сказал:

     -- Вот сегодня я убедился, что Гуань Юй действительно герой!

     В этот момент к Пан Дэ подошел Юй Цзинь:

     -- Вы дрались с Гуань Юем очень долго, но успеха добиться не смогли. Не
лучше ли нам временно отступить и укрыться от него?

     -- Вэйский ван назначил вас главным полководцем, а вы хотите показать врагу
свою слабость! -- возмущенно воскликнул Пан Дэ. -- Нет, я не отступлю!
Завтра мы с Гуань Юем решим, кому из нас суждено умереть!

     Юй Цзинь умолк, больше не решаясь возражать.

     Вернувшись в свой лагерь у стен Фаньчэна, Гуань Юй сказал Гуань Пину:

     -- Пан Дэ искусно владеет мечом! Поистине, я бился с достойным меня
противником!

     -- Пословица гласит: "Новорожденный теленок не боится тигра", -- с
насмешкой ответил сын. -- Кто он такой, этот Пан Дэ? Простой тангут! Если вы
и убьете его, славы вам не прибавится. А если вы пострадаете, моему дяде,
Ханьчжунскому вану, не на кого будет опереться!

     -- Этого мальчишку Пан Дэ я должен уничтожить, иначе пострадает моя честь!
-- возразил Гуань Юй. -- Я уже все решил, и больше не говори об этом!

     На следующий день Гуань Юй подошел с войском к лагерю Пан Дэ. Тот вышел
навстречу, и снова начался поединок. После пятидесяти схваток Пан Дэ бежал,
подняв меч в вытянутой руке. Гуань Юй погнался за ним. Пан Дэ украдкой
повесил меч на седло и наложил стрелу на резной лук; Гуань Пин зорким глазом
уловил быстрое движение Пан Дэ и угрожающе закричал:

     -- Оставь стрелу, злодей!

     Но было уже поздно. Зазвенела тетива, Гуань Юй не успел уклониться в
сторону, и стрела вонзилась ему в левую руку. Гуань Пин подскакал к отцу и
помог добраться до лагеря.

     Пан Дэ погнался за ним, но позади загремели гонги, и он, боясь оторваться от
своего войска, повернул обратно. Это Юй Цзинь, видевший, как Пан Дэ ранил
Гуань Юя, поспешил отозвать своего военачальника. Он испугался, как бы и
впрямь Пан Дэ не совершил великий подвиг и тем не затмил его собственную
славу.

     Вернувшись, Пан Дэ тотчас же спросил Юй Цзиня, почему он приказал ударить в
гонги.

     -- Сам Вэйский ван предостерегал вас, что Гуань Юй умен и храбр, -- отвечал
Юй Цзинь. -- Правда, вы его ранили, но все же я опасался, как бы он
хитростью не заманил вас в ловушку, и решил отозвать войско.

     -- Если бы вы не поспешили, я убил бы Гуань Юя, -- вздохнул Пан Дэ.

     -- Нельзя действовать так опрометчиво, прежде надо все хорошенько обдумать,
-- поучительно промолвил Юй Цзинь.

     Пан Дэ, не понимая тайных мыслей Юй Цзиня, без конца высказывал свое
сожаление, что ему помешали убить Гуань Юя.

     Добравшись до лагеря, Гуань Юй извлек из раненой руки наконечник стрелы и
смазал рану лекарством. К счастью, рана оказалась неглубокой. Проклиная Пан
Дэ, Гуань Юй сказал:

     -- Клянусь, за эту стрелу я отомщу беспощадно!

     -- Вам надо отдохнуть несколько дней, -- успокаивали Гуань Юя
военачальники. -- Потом успеете свести счеты с Пан Дэ.

     Однако на следующий день Пан Дэ опять стал вызывать Гуань Юя на поединок;
тот хотел было выйти в бой, но военачальники удержали его.

     Воины противника осыпали Гуань Юя оскорбительной бранью, но Гуань Пин
запретил говорить об этом отцу.

     Так десять дней подряд приходил Пан Дэ, но никто не выходил с ним сражаться.
Тогда он решил посоветоваться с Юй Цзинем и сказал ему:

     -- Скорей всего на руке Гуань Юя открылась язва, и его уложили в постель.
Если бы мы сейчас напали на его лагерь, нам удалось бы снять осаду Фаньчэна.

     Но Юй Цзинь опять испугался, как бы Пан Дэ не одержал большую победу, и,
сославшись на предупреждение Цао Цао, не дал своего согласия. Он приказал
войску отойти на десять ли севернее Фаньчэна и раскинуть лагерь в долине.
Затем, опасаясь, как бы Пан Дэ в конце концов не начал действовать
самостоятельно, Юй Цзинь поставил его войско в глубине долины, а свое у
входа в нее.

     Гуань Пин радовался, что рана отца постепенно заживает. Но когда Гуань Юю
сказали о том, что Юй Цзинь отступил в долину, он тотчас же вскочил на коня
и в сопровождении нескольких всадников поехал на разведку. С высокого холма
ему были видны знамена на городских стенах Фаньчэна и войска Юй Цзиня,
стоявшие к северу от города в низкой долине. Гуань Юй обратил внимание и на
то, что в этом месте течение реки Сянцзян очень стремительно.

     -- Как называется эта долина? -- спросил он проводника.

     -- Цзэнкоу, -- ответил тот.

     -- Ну, так в Цзэнкоу я и захвачу Юй Цзиня! -- уверенно воскликнул Гуань Юй.

     -- Почему вы так в этом уверены? -- спросили военачальники.

     -- А по-вашему, он долго сможет продержаться в этой долине?

     Военачальники промолчали, не поняв его вопроса.

     Возвратившись в лагерь, Гуань Юй приказал немедленно запастись лодками и
плотами. Время стояло осеннее, был конец восьмого месяца. Уже несколько дней
шли дожди.

     -- Зачем вам лодки? -- недоумевал Гуань Пин. -- Ведь сражаемся мы на
суше...

     -- Сам ты этого не поймешь, -- отвечал Гуань Юй, -- но я тебе объясню. Ты
видел, семь отрядов Юй Цзиня заперты в узкой долине. Сейчас идут непрерывные
дожди, и вскоре река Сянцзян разольется. Вот тогда мы на лодках и плотах
подплывем к самым стенам Фаньчэна, а войска Юй Цзиня станут добычей рыб в
долине Цзэнкоу! Ну как, теперь все понял?

     Гуань Пин молча и почтительно поклонился отцу.

     Проливные дожди не прекращались. Обеспокоенный этим, военачальник Чэн Хэ
предупредил Юй Цзиня о грозящей опасности:

     -- Лагерь наш расположен в низине, которая со дня на день может оказаться
под водой... Правда, поблизости есть холмы, где можно спастись от разлива,
но воины и сейчас испытывают большие лишения из-за ливней... Разведчики
доносят, что вражеские войска уже перебрались на холмы и заготавливают плоты
на реке Ханьшуй. Надо было бы и нам вовремя позаботиться об этом...

     -- Болван! -- заорал на него Юй Цзинь. -- Такими разговорами ты только
сеешь тревогу в сердцах моих воинов! Впредь будь осторожней. Всем болтунам
прикажу рубить головы!

     После этого Чэн Хэ пошел к Пан Дэ поделиться своими опасениями.

     -- Вы совершенно правы, -- поддержал его Пан Дэ. -- Что ж, если Юй Цзинь не
хочет отсюда уходить, пусть остается, а я завтра перейду на другое место.

     Но сделать это он не успел. Всю ночь, не переставая, дул сильный ветер и
хлестал дождь. Пан Дэ сидел у себя в шатре, как вдруг он услышал страшный
гул, напоминающий топот множества коней. Встревоженный Пан Дэ выскочил из
шатра. Воины его испуганно метались. В лагерь хлынула вода, глубина ее
достигала одного чжана. Много воинов утонуло. Юй Цзинь, Пан Дэ и еще
несколько военачальников спаслись, забравшись на холмы.

     Едва забрезжил рассвет, как по разливу на больших плотах с барабанным боем и
развернутыми знаменами подошло войско Гуань Юя. Понимая, что ему не
спастись, Юй Цзинь закричал с холма, что готов сдаться. Гуань Юй приказал
ему и тем немногим воинам, которые были при Юй Цзине, снять латы; потом он
посадил их на свои плоты.

     В это время военачальники Пан Дэ, Чэн Хэ и братья Дун Хэн и Дун Чао стояли
на высокой насыпи. С ними было около пятисот воинов.

     Пан Дэ, не дрогнув, ждал приближения Гуань Юя и думал лишь о том, как бы
уничтожить врага. Плоты Гуань Юя окружили холмы. На воинов посыпались тучи
стрел. Люди падали убитыми и ранеными. Видя безвыходность положения, Дун Хэн
и Дун Чао сказали Пан Дэ:

     -- Мы гибнем, уйти невозможно. Не лучше ли сдаться?

     -- Я служу Вэйскому вану и данную ему клятву не нарушу! -- гневно отвечал
Пан Дэ и, выхватив меч, обезглавил обоих.

     -- Вот так я поступлю с любым трусом! -- крикнул он воинам и добавил,
обращаясь к Чэн Хэ: -- Я готов умереть, лишь бы избежать позора!

     Чэн Хэ пытался завязать рукопашный бой на плотах, но пал от стрелы Гуань Юя.
Воины его сдались. В это время лодка, где было несколько десятков
цзинчжоуских воинов, причалила к насыпи. Пан Дэ тут же спрыгнул в нее и
зарубил несколько человек. Остальные, спасаясь от него, бросились в воду.
Пан Дэ, держа в одной руке меч, а другой работая веслом, пытался уйти к
Фаньчэну, но немного выше по течению реки наперерез ему стали воины на
плоту. Лодка столкнулась с плотом и опрокинулась, Пан Дэ упал в воду. Один
из воинов прыгнул за ним и поймал его. Их обоих втащили на плот. Этот воин
был Чжоу Цан. Он уже много лет служил в Цзинчжоу и прославился как ловкий
пловец.

     Потомки воспели это событие в стихах:

     Вдруг в полночь послышался гром, и дрогнуло небо в испуге,
     И бездною стала земля, и вздулись невиданно реки.
     Но все рассчитал Гуань Юй и вышел с победой из битвы,
     Великая слава о нем осталась в народе навеки.

     Гуань Юю раскинули шатер на высоком холме и привели к нему Юй Цзиня. Тот пал
на колени у ног победителя и молил сохранить ему жизнь.

     -- Как ты смел сопротивляться мне? -- спросил Гуань Юй.

     -- Я служу и выполняю приказы, -- ответил Юй Цзинь. -- Пощадите меня, и,
клянусь своей жизнью, я отблагодарю вас!

     -- Убить тебя все равно, что уничтожить щенка! -- рассмеялся Гуань Юй,
топорща усы. -- Не стоит пачкать меч!

     Он велел связать Юй Цзиня и отправить в цзинчжоускую темницу. Затем приказал
привести в шатер Пан Дэ. Пленник вошел, в глазах его горела ярость
непокоренного. Он отказался стать на колени.

     -- Ты почему бунтуешь? -- был первый вопрос Гуань Юя. -- Забыл, что твой
брат и бывший господин Ма Чао служат в княжестве Шу?

     -- Убей меня, я все равно не покорюсь! -- выкрикнул Пан Дэ.

     Гуань Юй в гневе приказал казни