я дочь, точно птица-лебедь,  меня,  своего
седого, беспомощного отца!

                                   Агава

     Куда же обратиться мне, изгнанной из родины?

                                    Кадм

     Не знаю, дитя; тебе мало помощи в твоем отце.

                   Агава оставляет Кадма, готовясь уйти.

                                   Агава

     Прости, мой  дом,  прости,  родимый  край!  я  оставляю  вас,  уходя  в
несчастье, изгнанницей из своего терема. [1370]

                                    Кадм

     Иди же, дитя мое, <в последний раз увидеть  то  место,  где  лютый  рок
погубил> Аристеева сына <и твоего>

                                   Агава
         (хочет уйти, смотрит на отца и опять бросается ему на шею)

     Мне жаль тебя, отец.

                                    Кадм

     И я, дитя, плачу по тебе и по твоим сестрам.

                                   Агава

     Да, неслыханное горе внес владыка Дионис в твой дом.

                                   Дионис
                                  (строго)

     Неслыханное оскорбление перенес я от вас; вы сделали мое имя посмешищем
в Фивах!



                                   Агава
(забывшая было о присутствии Диониса, внезапно поднимает голову и пристально
 смотрит на него мрачным, полным ненависти взором; вся ее прежняя гордость
     возвращается к ней. Она подает руку отцу, говоря спокойным тоном)

     Прости, отец.

                                    Кадм

     Прости, горемычная дочь; не радостен твой путь. (Целует дочь [1380]  и,
сломленный горем, уходит налево, сопутствуемый несколькими гражданами.)

Агава  смотрит  ему  вслед,  затем  обращается  к  своим товаркам, фиванским
                                 вакханкам.

                                   Агава

     Пойдем, подруги,  туда,  где  меня  ждут  мои  сестры,  мои  несчастные
спутницы в изгнании. А затем (снова смотрит на Диониса сверкающими  глазами)
- да удастся мне найти край, где бы ни Киферон проклятый меня не видел, ни я
бы своими  глазами  не  видела  Киферона,  где  бы  не  видно  было  тирсов,
посвященных богу, - пусть другие вакханки пекутся о  них!  (Срывает  с  себя
небриду и венок и гневно бросает их под ноги Дионису.)

Дионис  с  угрозой  поднимает  руку.  Внезапно сцена озаряется ослепительным
светом,  но  только  на  одно мгновение; затем все по-старому, только Дионис
                исчез, и Агава, бездыханная, лежит на земле.

                                    Хор

     Неисповедимы пути богов; многое решают они, вопреки  ожиданиям.  И  то,
что  казалось  вероятным,  не  совершается,  и  то,  что   казалось   [1390]
невозможным, является исполнимым для бога - таков исход и этих событий.

           Медленно уходят. Фиванские вакханки уносят труп Агавы.