еднего Ларца Расставьте В комнатах дворца. Хозяйский глаз Оценит склад, И сам на вас Изменит взгляд. И за работу И разбой Задаст он флоту Пир горой. Жду завтра пестрых птиц и тотчас Об их приеме позабочусь. Выгруженную кладь уносят. (Фаусту.) Зачем ты складками на лбу Мрачишь счастливую судьбу? Закончен труд, готов затон, Мир суши с морем заключен. Куда велишь, твои суда Уносит на себе вода. Из стен дворца своей рукой Ты правишь мировой судьбой. Здесь был задуман первый шаг. На этом месте был барак. Прорытый здесь когда-то ров Покрылся веслами гребцов. Твоим умом к концу работ От моря возведен оплот. Здесь... Фауст Отвратительное "здесь"! Вот в нем одном и ужас весь! Ах, ты такой ведь воротила И с хитростями так знаком! Как мне разделаться с постылой Старухою и стариком? Томлюсь, безумствую, мытарюсь" На шее ж - это старичье! Что мне владычество мое? Я сам на тот участок зарюсь. Я там устроил бы помост И созерцал бы с этой вышки Простор прирезанных борозд, Земли отхваченной излишки. Там наблюдал бы я разбег Растущих с ширину владений, Которыми венчал свой гений Вдаль заглянувший человек. Как неприятен недочет Средь общего великолепья! Запахнут липы, звон пойдет, Но словно погребен я в склепе. Неужто в жертву я отдам Свой план препятствиям невольным? Как быть со звоном колокольным И с липовою рощей нам? Мефистофель Звон колокольный - не пустяк. Он отравляет каждый шаг. Недопустимо равнодушье К тому, что вечно режет уши. Заладят это "динь-динь-динь", - Прощай, безоблачная синь. Что похороны, что крестины, Для колокола все едино, Вся жизнь как будто - призрак, хмарь, А главное - один звонарь. Фауст Сопротивляясь, эти люди Мрачат постройки торжество. Они упрямы до того, Что плюну я на правосудье. Мефистофель Их выселить давно пора В назначенные хутора. Фауст Ты знаешь место у бугра, Где их усадьбой наделили? Переселяй их со двора! Мефистофель Они и глазом не моргнут, Как будут уж от нас за милю, Где об испытанном насилье Забудут в несколько минут. Пронзительно свищет. Возвращаются трое сильных. Вот вам начальника приказ. Он завтра просит в гости вас. Трое сильных Он с нами груб. Пусть угостит, Чтобы не вспоминать обид, (Уходят.) Мефистофель (к зрителям) Так отдал в дни, еще древней, Свой виноградник Навуфей. (Кн. царств, III, 21.) ГЛУБОКАЯ НОЧЬ Караульный Линкей (поет на сторожевой башне) Все видеть рожденный, Я зорко, в упор Смотрю с бастиона На вольный простор. И вижу без края Созвездий красу, И лес различаю, И ланей в лесу. И, полная славы, Всегда на виду, Вся жизнь мне по нраву И я с ней в ладу. Глаза мои! Всюду, Расширив зрачки, Мы видели чудо, Всему вопреки. Пауза. Не всегда меня встречает Радостью высокий пост. Отсвет ужаса бросает Нынче ночь на мой помост. Искры носятся роями В стариковском липняке. Все сильней бушует пламя Меж стволов на сквозняке. И полна лачуга дыма, Отсыревшая от лет. Помощи необходимой Ниоткуда нет как нет. Закрывали осторожно Добряки заслон печной. Что за случай невозможный! Дом горит не их виной. Черной крыши обгорелой Пламенеют угольки. Только бы остались целы, Не сгорели старики! Словно молнии зигзаги, По листве бегут огни И, треща на сильной тяге, Рассыпают головни. А часовня, что ласкала Из-под лип веками взор, Вся под тяжестью обвала С ними рушится в костер. Лип обуглившийся остов, Раскаленный до корней, Безутешнее погостов Смотрит в даль ушедших дней. Вот отполыхало пламя, Запустенье, пепел, чад. Долгая пауза, потом снова пение. И уходит вдаль с веками То, что радовало взгляд. Фауст (на балконе напротив дюн) Вверху на башне - пенье, стоны. Но сделанного не вернуть. Линкея песня с бастиона Мне жалостью пронзает грудь. Но ведь утрату пепелища Я старцам возместить хочу. Я их пожарище расчищу И там построю каланчу. Став на высоком бельведере, Взгляну на новый их приют, Где оба, позабыв потерю, Спокойно век свой доживут. Мефистофель и трое сильных внизу. Мефистофель Мы кинулись сюда бегом. Дела не кончились добром. Мы в дверь стучались к ним раз сто, Но нам не отворил никто. Мы налегли, не тратя слов, И дверь слетела с косяков. Мы сообщили твой приказ, Они не стали слушать нас. Мы не жалели просьб, угроз, Но не был разрешен вопрос. Конец желая положить, Мы стали вещи выносить. Тогда их охватил испуг, И оба испустили дух. А гость, который был там скрыт, Сопротивлялся и убит. Меж тем как все пошло вверх дном, От искры загорелся дом. И эти, трупы к той поре, Втроем сгорели на костре. Фауст Я мену предлагал со мной, А не насилье, не разбой. За глухоту к моим словам Проклятье вам, проклятье вам! Хор Пред силою бессильна речь, Смирись пред нею, не перечь. А если хочешь взять борьбой, Рискуй и домом и собой. Уходят. Фауст (на балконе) Не видно звезд, их скрыла мгла. Сгорела хижина дотла. Пахнуло свежим ветерком, И дымом понесло кругом. Ошиблись, меру перешли! Но что маячит там вдали? ПОЛНОЧЬ Появляются четыре седые женщины. Первая Зовусь я Нехваткой. Вторая Зовусь я Виной. Третья Зовусь я Заботой. Четвертая Зовусь я Нуждой. Первые три Нас в дверь не пускают, она под замком, Богач в этом доме, мы в дом не войдем. Нехватка Я в тень превращусь. Вина Я уйду без следа. Нужда Богатого не испугает Нужда. Забота Прочь, сестры! Возможность Заботе лишь есть В замочную скважину эту пролезть. Забота исчезает. Нехватка Мы, сестры седые, назад повернем. Вина С тобой неразлучны всегда мы вдвоем. Нужда За вами ступает Нужда по пятам. Все трое Затянуты тучами звезды и твердь, А там, на большом расстоянье, а там Выходит навстречу сестра наша, Смерть. (Уходят.) Фауст (во дворце) Четыре были и остались три. Я речь их смутно слышал изнутри. Нужду упоминали, звезды, твердь И в заключенье, как бы в рифму, - смерть. Еще за мною призраки снуют, Я все еще не вырвался из пут! О, если бы мне магию забыть, Заклятий больше не произносить, О, если бы, с природой наравне, Быть человеком, человеком мне! Таким я был, но преступил устав, Анафеме себя и жизнь предав. Теперь все привиденьями полно, И поделом, оно не мудрено. Ведь даже если мы разумны днем, Нас ночь пугает нехорошим сном. Услышу на прогулке поутру - Прокаркает ворона, - не к добру! Поверьями кругом опутан свет, Все неспроста, и все полно примет. И мы дрожим, и всюду колдовство. Дверь скрипнула. Не вижу никого. (Настороженно.) Здесь кто-то есть? Забота Есть кто-то, спору нет. Фауст Но кто же это? Забота Некто, вот ответ. Фауст Уйди! Забота Я там, где надо, нахожусь. Фауст (сперва негодуя, потом успокоившись, про себя) К заклятьям не прибегну и сдержусь. Забота Если внять мне не желаешь, Сердцем ты меня узнаешь. В разных видах, я везде Всех держу в своей узде. Я на море и на суше Повергаю в малодушье, Незнакома, незвана, Всем судьбой предрешена. Что, ты Заботы не знавал в былом? Фауст Я шел всю жизнь беспечно напролом И удовлетворял свои желанья, Что злило, оставлял я без вниманья, Что умиляло, не тужил о том. Я следовал желаньям, молодой, Я исполнял их сгоряча, в порыве. Тогда я жил с размахом, с широтой, Ну а теперь - скромней и бережливей. Я этот свет достаточно постиг. Глупец, кто сочинит потусторонний, Уверует, что там его двойник, И пустится за призраком в погоню. Стой на своих ногах, будь даровит, Брось вечность утверждать за облаками! Нам здешний мир так много говорит! Что надо знать, то можно взять руками. Так и живи, так к цели и шагай, Не глядя, вспять, спиною к привиденьям, В движенье находя свой ад и рай, Не утоленный ни одним мгновеньем! Забота Кто в мои попался сети, Ничему не рад на свете. Солнце встанет, солнце сядет, Но морщин он не разгладит. Все пред ним покрыто мраком, Все недобрым служит знаком, И плывет богатство мимо У такого нелюдима. Полон дом, - он голодает, Копит впрок, недоедает, Тихо усидеть не может, Черный день его тревожит. Будущее роковое Не дает ему покоя. Фауст Отстань! Меня ты этим не проймешь. Мне надоели эти прибаутки. Но, слушая унылый твой долбеж, Умнейший может тронуться в рассудке. Забота И колеблется тупица, Думая, на что решиться. У него на полдороге Могут подкоситься ноги. Положенье все серьезней, Он повсюду видит козни. Злой, пришибленный, кургузый, Он себе и всем в обузу И живет наполовину, Полутруп, полуруина. За ничтожность, за блужданья, За безволье, за шатанье, За сомненья, за смешенье Полусна и полубденья Он достоин без пощады Уготованного ада. Фауст Навязчивые страхи! Ваша власть - Проклятье человеческого рода. Вы превратили в пытку и напасть Привычный круг людского обихода. Дай силу демонам, и их не сбыть. Не выношу их нравственного гнета. Но больше всех бессмыслиц, может быть, Я презираю власть твою, Забота! Забота Так ощути ту власть краями век! Плачу тебе проклятьем за презренье. Живет слепорожденным человек, А ты пред смертью потеряешь зренье. (Дует ему в глаза и исчезает.) Фауст (ослепленный) Вокруг меня сгустились ночи тени, Но свет внутри меня ведь не погас. Бессонна мысль и жаждет исполненья, И жив распорядителя приказ. Вставайте на работу дружным скопом! Рассыпьтесь цепью, где я укажу. Кирки, лопаты, тачки землекопам! Выравнивайте вал по чертежу! Награда всем, несметною артелью Работавшим над стройкою плотин! Труд тысяч рук достигнет высшей цели, Которую наметил ум один! БОЛЬШОЙ ДВОР ПЕРЕД ДВОРЦОМ Факелы. Впереди Мефистофель в качестве смотрителя работ. Мефистофель Эй, эй, сюда, сюда скорей, Сюда, народ понурый, Из жил, и связок, и костей Скроенные лемуры! Лемуры (хором) Куда нас хочешь посылай, Но, в некотором роде, Слыхали мы, что целый край Нам отдан под угодья. Мы взяли колышки для вех И цепи для промера, Но для чего ты звал нас всех, Забыли землемеры. Мефистофель Я вам работу дам одну; Меж вами рослый самый Пускай растянется в длину, По нем и ройте яму. Как рыл отец ваш для отца Кладбищенскую глину, Переселенцу из дворца Копайте домовину. Один из лемуров (копая землю, с ужимками) В дни молодости и проказ На все хватало силы. Где можно, я пускался в пляс, И все мне с рук сходило. Дала мне старость по горбу, И в яму я свалился. И вылетело все в трубу, В гробу я очутился. Фауст (выходит ощупью из дворца, хватаясь за дверные косяки) Как мне приятен этот стук лопат! Рабочие, их разобрав, толпою Кладут границу бешенству прибоя И, как бы землю примирив с собою, Возводят, вал и насыпи крепят. Мефистофель (в сторону) На мельницу мою ты воду льешь. Плотиной думая сковать буруны, Морскому черту, старику Нептуну, Заранее готовишь ты кутеж. В союзе с нами против вас стихии, И ты узнаешь силы роковые, И в разрушенье сам, как все, придешь. Фауст Надсмотрщик! Мефистофель Здесь! Фауст Усилий не жалей! Задатками и всевозможной льготой Вербуй сюда работников без счету И доноси мне каждый день с работы, Как подвигается рытье траншей. Мефистофель (вполголоса) На этот раз, насколько разумею, Тебе могилу роют, - не траншею. Фауст Болото тянется вдоль гор, Губя работы наши вчуже. Но чтоб очистить весь простор, Я воду отведу из лужи. Мильоны я стяну сюда На девственную землю нашу. Я жизнь их не обезопашу, Но благодатностыо труда И вольной волею украшу. Стада и люди, нивы, села Раскинутся на целине, К которой дедов труд тяжелый Подвел высокий вал извне. Внутри по-райски заживется. Пусть точит вал морской прилив, Народ, умеющий бороться, Всегда заделает прорыв. Вот мысль, которой весь я предан, Итог всего, что ум скопил. Лишь тот, кем бой за жизнь изведан, Жизнь и свободу заслужил. Так именно, вседневно, ежегодно, Трудясь, борясь, опасностью шутя, Пускай живут муж, старец и дитя. Народ свободный на земле свободной Увидеть я б хотел в такие дни. Тогда бы мог воскликнуть я: "Мгновенье! О как прекрасно ты, повремени! Воплощены следы моих борений, И не сотрутся никогда они". И это торжество предвосхищая, Я высший миг сейчас переживаю. Фауст падает навзничь. Лемуры подхватывают его и кладут на землю. Мефистофель В борьбе со всем, ничем ненасытим, Преследуя изменчивые тени, Последний миг, пустейшее мгновенье Хотел он удержать, пленившись им. Кто так сопротивлялся мне, бывало, Простерт в песке, с ним время совладало, Часы стоят. Хор Стоят. Молчат, как ночь. Упала стрелка. Делу не помочь. Мефистофель Упала стрелка. Сделано. Свершилось. Хор Конец. Мефистофель Конец? Нелепое словцо! Чему конец? Что, собственно, случилось? Раз нечто и ничто отожествилось, То было ль вправду что-то налицо? Зачем же созидать? Один ответ; Чтоб созданное все сводить, на нет. "Все кончено". А было ли начало? Могло ли быть? Лишь видимость мелькала, Зато в понятье вечной пустоты Двусмысленности нет и темноты. ПОЛОЖЕНИЕ ВО ГРОБ Один из лемуров Кто строил заступом в песке Такой барак дырявый? Лемуры (хором) Жильцу в пеньковом сюртуке Довольно и канавы. Один из лемуров Что ж не обставлено жилье? Нет даже стульев в зале" Лемуры (хором) Здесь все чужое, не свое. Заимодавцы взяли. Мефистофель Чуть дух покинет тело, договор Ему представлю, кровью подкрепленный, Но столько средств есть с некоторых пор Отбить у черта душу беззаконно! Поверья предков, словно старый хлам, Лишились силы, всякий смысл утратив. Бывало, я со всем справлялся сам, Теперь нуждаюсь в помощи собратьев. Тяжелые для черта времена! В загоне честь, обычай, старина. Всегда готовым надо быть к подвохам, А в старину душа была честна И вылетала вон с последним вздохом. Я схватывал ее, как кошка мышь, Без промаха, и вмиг, без проволочки, Сжимал в когтях. Теперь не то, шалишь! Душа нейдет из грязной оболочки, Ей дорога вонючая дыра, Пока ее не сгонят со двора Враждующие меж собой стихии. Сиди, гадай, когда она и как Решит уйти и хитрости какие Готовить ей, чтоб не попасть впросак. Смерть на руку уже не так скора, Сражает не ударом топора. Застынет труп, его б уж класть в гробницу, Ан смотришь, ожил он и шевелится. (Производит странные, заклинательные движения.) словно отдает приказания.) Старейших корпораций господа, Князья прямого и кривого рога! Без промедленья, всей толпой в дорогу! Пасть адову несите мне сюда! Пасть адова, положим, не одна, И по разрядам грешников их много. Но нам пред заключеньем эпилога Такая щепетильность не нужна. Страшная пасть ада разверзается слева. По сторонам клыки торчат. От злобы Поток огня слюной стекает с неба, И город мук, дымящийся в огне, Виднеется в далекой глубине. Об зубы бьется бешеная пена, И грешники, подплыв, хотят спастись, Но, скрежеща, смыкается геенна, И их смывает огненная слизь. Страстей таит еще немало бездна Для грешных вольномыслящих мирян. Хорошая острастка им полезна. Им кажется, что это все обман. (Толстым чертям с коротким прямым рогом.) Обжоры, краснощекие кубышки, Налившиеся сальные угри! Смотрите в оба: фосфористой вспышки Вы в теле не заметите ль внутри? Ту душу, ту крылатую Психею Хватайте, остальное - червь дрянной. Печать поставлю я на ней, и с нею В круговорот бросайтесь огневой. Обследуйте внимательно брюшину. Что о душе мы знаем, толстяки? Она могла иметь свою причину Запрятаться куда-нибудь в кишки И, выйдя сквозь отверстие пупа, Окажется, совсем не так глупа. (Тощим чертям с длинным кривым рогом.) Вы ж вытянитесь, жерди, в высоту И лапами по воздуху машите. Чуть выскользнет душа из-под прикрытья, Ее хватайте разом на лету. Ведь гений жизни рвется унестись Из ветхого былого, дома ввысь. Лучезарный свет, исходящий с правой стороны сверху. Небесное воинство Ангельской ратью Двинемся, братья, В тихий полет, Грешных прощая, Прах оживляя, Кроткой, радушной, Легкой, воздушной Стаей слетая С горних высот. Мефистофель Не выношу я шайки голосистой, И резкий свет такой, что пропадешь! Поют женоподобные хористы, Любимцы богомолок и святош. Чтоб род людской сразить бичом тяжелым, Хотели мы, чтоб пол был отменен. Наш адский план о существе бесполом В мечатаньях набожности воплощен. Наивничают, тайно строя глазки, Чтобы обставить нас не в первый раз! Ведь это - черти, как и мы, но в маске, Оружьем нашим побивают нас. Не посрамимся! Станем пред могилой И силе противопоставим силу! Хор ангелов (рассыпая розы) Розы румяные, Благоуханные, Падая, радуя Нежной прохладою Животворящею, Вейте над спящею Тихо душой. Райских селений Вечный покой Сейте весенней Алой копной. Мефистофель (бесам) Дрожать и жаться? И не стыдно вам? Пусть сыплют розы. Что вы оробели? Я дам вам пятиться! Все по местам! Они хотят цветочной канителью Вас занести, как снежною метелью. Огнем дохните, и конец цветам. Ну, дуйте, дуйте! Кончено! Не надо! Поблекло все от одного лишь смрада. Не так неистово! Закройте рты! Вы слишком надышали, кавалеры. Ни в чем не соблюдаете вы меры, Не только сохнут, а горят цветы И жгут нас ядовитыми огнями. Сплотитесь вместе! Отражайте пламя! Как быстро, черти, ваша прыть прошла Пред лаской чужеродного тепла. Ангелы (хор) Полные пламени Розы, вы - знаменья Благости любящей, Силы, голубящей Кроткий завет. Все перевесьте Радостной вестью! Ангелов шествие Сеет ваш свет. Мефистофель Проклятье! Стыд! Несчастные балбесы! Перевернулись вверх ногами бесы И чехардою друг за дружкой в ад, Как в баню, вверх тормашками летят. Счастливо искупаться! С легким паром! Я остаюсь один на месте старом. (Отбиваясь от летающих роз.) Прочь, светляки! Как вы там ни свети, Поймаешь вас, нет ничего паскудней: Расплывчатое что-то вроде студня, А обжигает, как смола почти. Ангелы (хор) Чем ни прикрашивай Духа чужого, Рода не нашего Эта основа. Только с любовью Ладит краса. Им наготове Вход в небеса. Мефистофель Горит печенка, сердце, голова, Вот дьявольское, право, наважденье! Куда похлеще эти существа, Чем самый яростный огонь в геенне. Вот отчего всегда так жалко вас, Несчастные влюбленные! Отказ Вам не урок. Вы рады без ответа Смотреть, свернувши шею, вслед предмету. Не то ль со мной? Уставившись в упор, Любуюсь тем, что было ненавистно. Того гляди на шее я повисну У тех, с кем враждовал я до сих пор! Какой-то чуждый ток в меня проник. Премилые какие мальчуганы! Хочу проклясть, не движется язык. Что в самом деле за исход нежданный? Ведь если я, дурак, еще разнежусь, Кто будет после зваться дураком? Ах, сорванцы! Чем я к вам так влеком, Что, кажется, в вас, ненавистных, врежусь. Скажите, дети милые, к примеру, Вы тоже не родня ли Люциферу? Красавчики, я не могу сдержать Желанья нежно вас расцеловать. Мы встретились, я рад такой удаче, Расчувствовавшись просто по-кошачьи, Как будто я на вас сто тысяч раз Смотрел, не отводя влюбленных глаз. Зачем нас разделяет расстоянье? Приблизьтесь, если облик ваш так мил! Ангелы Мы подошли, но сам ты отступил. Не удаляйся, если в состоянье. Ангелы, раздвигаясь вширь, постепенно занимают все пространство. Мефистофель (оттесненный на просцениум) Вы духами нас падшими зовете, Меж тем гораздо больше есть причин, Как колдунов, винить вас в привороте, Прельщающем и женщин и мужчин! Я, кажется, влюбился, что за притча! Пылает не спинной хребет один, Все тело у меня - огня добыча! Эй вы, народец вы такой-сякой! Довольно реять вереницей гибкой. На землю станьте твердою ногой. Хоть вам к лицу серьезность и покой, Хотел бы видеть я у вас улыбку, Так, беглую, слегка, краями рта, Как улыбаться свойственно влюбленным. Меня и эта скудная черта Оставила б навеки восхищенным. Высокий мальчик, ты прелестней всех, Тебе лишь не подходит вид монаха. А ну, на шее расстегни рубаху, Чтоб промелькнул во взгляде томный грех. Отвертываются! Я не в накладе! Сложенье их еще приятней сзади. Хор ангелов Пламенем ясным, Светом прозренья Падшим несчастным Дай исцеленье. Пусть одолеют Зло и прозреют, Чтоб благодать С нами познать. Мефистофель (спохватываясь) О, что со мной! Как Иов, весь в нарывах, Я страшен сам себе и все же горд И радуюсь, уверившись, что черт - В наследственных своих основах тверд И спасся от соблазнов нечестивых. Зараза дальше кожи не пошла. Огни отполыхали все дотла, Я отрезвлен и всем вам без изъятья, Как подобает, шлю свое проклятье. Хор ангелов Пламя священное! Кто им охвачен, К жизни блаженной Добра предназначен. Воздух очищен. Братья, в полет! Дух сей похищенный Вольно вздохнет. (Подымаются к небу, унося бессмертную сущность Фауста.) Мефистофель (оглядываясь кругом) На крыльях унеслись, озорники! А где душа? Украли воровски! Так вот зачем, почуяв дух приманки, Они у ямы вытянулись в ряд И стерегли бесценные останки? Какой удар! Но сам я виноват. Со мной побившаяся об заклад Ценою участи своей небесной Высокая душа, залог наград, Украдена из рук моих бесчестно, Кому теперь я жаловаться стану? Кто за ущерб меня вознаградит? На старости стать жертвою обмана! Но я позором поделом покрыт. Погибло сразу все, единым махом, Труд стольких лет, надежды, тьма затрат! Развесить уши пред толпой ребят Влюбленным, поглупевшим вертопрахом! Прожженный старый черт с такой закалкой Сыграл к концу такого дурака! Ведь эта глупость до того жалка, Что даже потерпевшего не жалко! ГОРНЫЕ УЩЕЛЬЯ, ЛЕС, СКАЛЫ, ПУСТЫНЯ Святые отшельники, ютящиеся по ступенчатым уступам горы, по сторонам которой пропасти. Хор и эхо Круча над кручею, Чаща дремучая С пнями, корягами, Мхами, оврагами. Воды - живители Пустынножителей. Львы к ним у пропасти Ластятся с кротостью, Чтя сокровенное Место священное. Pafcer exstaticus Отец восторженный (поднимаясь и опускаясь в воздухе) Жар сверхъестественный Муки божественной, Сердце пронзи мое, Страстью палимое, Копьями, стрелами, Тучами целыми. Корка под палицей Треснет, развалится, Мусор отвеется, Сущность зардеется, Льющая свет всегда Вечной любви звезда. Pater profundus Отец углубленный (в нижней области) И высящиеся обрывы Над бездной страшной глубины, И тысячи ручьев, шумливо Несущиеся с крутизны, И стройность дерева в дуброве, И мощь древесного ствола Одушевляются любовью, Которая их создала. И то же чудо, дива дивней, Обрушивается с небес, Потоками косого ливня Клоня шатающийся лес. Нет-нет и молния ударит, Все слепнет на ее свету, Но более уже не парит, Гром разгоняет духоту. Все эти громы, и лавины, И ливни - вестники любви. Души остывшей сердцевину Грозой такой же оживи! Где дух мой пленный, как в темнице, Томится в немощной плоти, Дай, боже, мыслям проясниться И сумрак сердца освети! Pater seraphicus Отец ангелоподобный (в средней области) Что за облачко белеет В глубине за сосняком? Догадался, что там реет: Это юных духов сонм. Хор блаженных младенцев Где мы тут, отец, ответствуй, Кто мы, милый, вразуми, Мы, оставшиеся с детства Непорочными детьми. Pater seraphicus Вы, родившись в полночь, вскоре Взяты маленькими в рай, Для родителей на горе, К радости крылатых стай. Сердце любящее чуя, Станьте с этой стороны. Вы, по счастью, в жизнь земную Не были посвящены. Но в глаза мои войдите, Я их вам даю взаймы. (Принимает их в себя.) Изнутри вовне смотрите: Вот деревья, вот холмы, Вот текущая средь леса И с крутого бугорка Водопадом вниз с отвеса Рушащаяся река. Блаженные младенцы (изнутри) Вид поистине могучий, Но пугает этот мрак. Выпусти нас вон, не мучай, Страшно нам, святой добряк! Pater seraphicus Подымайтесь кверху стаей И растите без конца, Как мужает, вырастая, Дух в присутствии творца. Это духов пропитанье, Высшее их торжество: Раствориться в созерцанье Явленной любви его. Хор блаженных младенцев (кружащих вокруг высочайших вершин) Руки протянем, Станем кольцом, Господу грянем Громкий псалом! От колыбели Взятые им, Бога у цели Улицезрим. Ангелы (парят в высшей атмосфере, неся бессмертную сущность Фауста) Спасен высокий дух от зла Произведеньем божьим: "Чья жизнь в стремлениях прошла, Того спасти мы можем". А за кого любви самой Ходатайство не стынет, Тот будет ангелов семьей Радушно в небе принят. Младшие ангелы Розами из рук смиренниц, Приносящих покаянье, Выиграно состязанье, Побежден был отщепенец. Наша сторона отбила Душу у нечистой силы, В бегство обратив лукавых И цветами закидав их. Вместо адских мук, с печалью Боль любви они познали. Перед ней сдалась природа Сатаны, их коновода. Он не снес ее укола. Милосердье побороло. Более совершенные ангелы Останки несть в руках Для нас мученье. Будь из асбеста прах, Он - жертва тленья. Дух с веществом входил В союз условный. У ангелов нет сил Рвать связи кровной. Но двойственность пройдет, И боль отляжет. Одна любовь с высот Решит и вяжет. Младшие ангелы Вон над вершиною Этой скалистой Нечто невинное, След чей-то чистый. Мгла тонкостенная, И в промежутке - Души блаженные, Дети, малютки. Чуждые бремени Горестей лишних, Дышат вне времени Славою в вышних. Ощупью шарящий Дух для начала Пустим в товарищи К братии малой. Блаженные младенцы Примемте, братья, В виде кокона Ангела в платье Куколки сонной. Ткани придаточной Скинемте нити. Дух уж достаточно Вырос в развитье. Doctor Marianus Возвеститель почитания богоматери (в высочайшей чистейшей келье) Здесь вид открыт с высот И к высям дух уводит. Вон женщины в полет За облака уходят. Средь них, блестя каймой Своею многозвездной, Горит венец самой Владычицы небесной. (Восторженно.) Миродержица, склонись В лицезримой тайне Всей твоей, взнесенной ввысь, Синевой бескрайней! Славословий не отринь, Я от чувств наплыва Воссылаю в эту синь Их благочестиво. Беззаветно верен дух Твоему приказу. Ты души любой недуг Умеряешь сразу. Приснодеву, деву-мать, Госпожу вселенной, Радостно мне величать Песнью вдохновенной. Прильнув с моленьем, К ее коленям, Горсть грешниц, каясь И здесь спасаясь, Взывает к тверди О милосердье. Дева безневестная, Ты для жертв обмана Пристанью небесною Будешь постоянно. Слабых женщин скользок путь, Где найти спасенье? Как самим им разомкнуть Цепи искушенья? Как не поскользнуться им На дороге вязкой? Нежный взгляд неотразим, Манят лесть и ласка. Парящая Mater gloriosa (божья матерь в славе небесной) движется навстречу. Хор кающихся грешниц Души пристанище! Святою силой От боли ранящей Спаси, помилуй! Ты, беззакатная, Ты, благодатная! Magna peccatrix Великая грешница (Ев. от Луки, 7, 36) Ради слез, что на пороге Я роняла внутрь кувшина, Омывая миром ноги Твоего святого сына, Дорогой амфоры ради И волос, которых шалой, Горько выбившейся прядью Я потом их утирала, - Mulier Samaritana Жена Самарянская (Ев. от Иоанна, 4) Ради пастбищ Авраама С бьющей родниковой жилой, Где водою тою самой Я Спасителя поила, Ради чистого потока, Вылившегося оттуда И по всей земле широко Разбежавшегося всюду, - Maria Aegyptiaca (Acta eanctorum) Мария Египетская (Жития святых) Ради той святой гробницы, Вход куда был прегражден Мне незримою десницей, Ради памятных времен Тех, когда я в покаянье Сорок лет жила в тоске И в пустыне завещанье Написала на песке, - Все три Ты, что к осужденной грешной С помощью всегда приходишь, Кающихся безутешно До высот своих возводишь, Ты и этой неповинной Грешнице прости деянье, В жизни только раз единый Согрешившей по незнанью. Una pоеnitentium Одна из кающихся, прежде называвшаяся Гретхен (прижавшись к ним) Оплот мой правый, В сиянье славы, Склони свой лик над счастием моим. Давно любимый, Невозвратимый Вернулся, горем больше не томим. Блаженные младенцы (приближаясь круговым движением) Уж он шагнул вперед, И, думать надо, Он нам за наш уход Воздаст наградой. С младенческих пелен Нас жизнь не давит, А этот вразумлен И нас наставит. Одна из кающихся, прежде называвшаяся Гретхен Собраньем духов окруженный, Не знает новичок того, Что ангельские легионы В нем видят брата своего. Уже он чужд земным оковам И прежний свой покров сложил. В воздушном одеянье новом Он полон юношеских сил. Позволь мне быть его вожатой, Его слепит безмерный свет. Mater gloriosa Богоматерь Направься в высший круг. Объятый Догадкой, двинется он вслед. Doctor Marianus Ее провозвеститель (молится, пав на лицо) Подымите к небу взгляд, Души грешниц младших, Возведенные в разряд Возрожденных падших. Ты ж их покаянья дань Возрасти сторицей И заступницей им стань, Дева, мать, царица! Chorus mysticus Мистический хор Все быстротечное - Символ, сравненье. Цель бесконечная Здесь - в достиженье. Здесь - заповеданность Истины всей. Вечная женственность Тянет нас к ней. ------------------ КОММЕНТАРИИ  Гете работал над "Фаустом" на протяжении почти всей своей писательской жизни, с 1772 по 1831 год. ПОСВЯЩЕНИЕ  "Посвящение" к "Фаусту" сочинено 24 июня 1797 года. Как и "Посвящение" к собранию сочинений Гете, оно написано октавами - восьмистрочной строфой, весьма распространенной в итальянской литературе и впервые перенесенной Гете в немецкую поэзию. "Посвящением" к "Фаусту" Гете отметил знаменательное событие - возвращение к работе над этой трагедией (над окончанием первой ее части и рядом набросков, впоследствии вошедших в состав второй части). Им не услышать следующих песен, / Кому я предыдущие читал. - Из слушателей первых сцен "Фауста" умерли к этому времени (1797): сестра поэта Корнелия Шлоссер, друг юности Мерк, поэт Ленц; другие, например поэты Клопшток, Клингер, братья Штольберги, жили вдали от Веймара и в отчуждении от Гете; отчуждение наблюдалось тогда и между Гете и Гердером. ТЕАТРАЛЬНОЕ ВСТУПЛЕНИЕ  Написано в 1797 (1798?) году. Комментаторами считается подражанием драме индийского писателя Калидасы "Сакунтала", которую Гете расценивал как "одно из величайших проявлений человеческого гения". Во всяком случае, и драме Калидасы предпослан пролог, в котором происходит беседа между директором театра и актрисой. Кто с бурею сближает чувств смятенье? и т. д. - Гете дает здесь краткую характеристику трех основных жанров поэзии: "Кто с бурею сближает чувств смятенье" характеризует драму; "Кто грусть роднит с закатом у реки" - эпос; "Чьей волею цветущее растенье / На любящих роняет лепестки" - лирику. Пройдя все ярусы подряд, / Сойти с небес сквозь землю в ад. - Директор имеет в виду не путь Фауста и его гибель (в духе старой народной книги о докторе Фаусте), а широту замысла трагедии, действительно обнимающей и землю, и небо, и ад. ПРОЛОГ НА НЕБЕ  Этот второй пролог писался в 1797-1798 годах. Закончен в - 1800 году. Как известно, в ответ на замечание Гете, что байроновский "Манфред" является своеобразной переработкой "Фауста" (что, впрочем, нисколько не умаляло в глазах Гете творения английского поэта), задетый этим Байрон сказал, что и "Фауст", в свою очередь, является подражанием великому испанскому поэту-драматургу Кальдерону (1600-1681); что песни Гретхен не что иное, как вольные переложения песен Офелии и Дездемоны (героинь Шекспира в "Гамлете" и "Отелло"); что, наконец, "Пролог на небе" - подражание книге Иова (библия), "этого, быть может, первого драматурга". Гете познакомился с Кальдероном значительно позже, чем взялся за работу над "Фаустом", и едва ли когда-либо находился под влиянием испанского поэта. Монологи и песни Гретхен только очень косвенно восходят к песням и монологам Офелии и Дездемоны. Что же касается книги Иова, то заимствование из нее подтверждено самим Гете: "То, что экспозиция моего "Фауста" имеет некоторое сходство с экспозицией Иова, верно, - сказал Гете своему секретарю Эккерману, обсуждая с ним отзыв Байрона, - но меня за это следует скорее хвалить, чем порицать". Сходство обеих экспозиций (завязок) тем разительнее, что и библейский текст изложен в драматической форме. В пространстве, хором сфер объятом, / Свой голос солнце подает, / Свершая с громовым раскатом / Предписанный круговорот. - В этих стихах, как и в первом акте второй части "Фауста", Гете говорит о гармонии сфер - понятии, заимствованном у древнегреческого философа Пифагора (580-510 гг. до н. э.). Как пресмыкается века / Змея, моя родная тетя. - Змея, в образе которой согласно библейскому мифу сатана искушал праматерь Еву. ПЕРВАЯ ЧАСТЬ  Ночь Сцена до стиха "Любому дождевому червяку" написана в 1774-1775 годах и впоследствии подвергалась лишь незначительной правке. Ею открывался фрагмент "Фауст" 1790 года: конец сцены дописан в 1797-1801 годах и впервые напечатан в издании первой части "Фауста" (1808). Творенье Нострадама взять / Таинственное не забудь. - Нострадам (собственно, Мишель де Нотр Дам, 1503 - 1566) - лейб-медик французского короля Карла IX, обратил на себя внимание "пророчествами", содержавшимися в его книге "Centuries" (Париж, 1555). Начиная с этих строк и до стиха "Несносный, ограниченный школяр", Гете оперирует мистическими понятиями, почерпнутыми из книги шведского мистика Сведенборга (1688-1772), писателя, весьма модного в конце XVIII века (особенно почитаемого в масонских кругах). Так называемое "учение" Сведенборга в основном сводится к следующему; 1) весь "надземный мир" состоит из множества общающихся друг с другом "объединений духов", которые обитают на земле, на планетах, в воде и в огненной стихии; 2) духи существуют повсюду, но откликаются не всегда и не на всякий призыв; 3) обычно духовидец способен общаться только с духами доступной ему сферы; 4) со всеми "сферами" духов может общаться только человек, достигший высшей степени нравственного совершенства. Никогда не будучи поклонником Сведенборга, Гете не раз выступал против модного увлечения мистикой и спиритизмом; тем не менее эти положения, заимствованные из "учения" Сведенборга, им поэтически используются в ряде сцен его трагедии, где затрагиваются явления так называемого "потустороннего мира". Ремарка: Открывает, книгу и видит знак макрокосма. - Макрокосм - вселенная; по Сведенборгу - весь духовный мир в его совокупности. - Знак макрокосма - шестиконечная звезда. "Мир духов рядом, дверь не на запоре... до слов: Очнись, вот этот мир, войди в него" - переложенная в стихи цитата из Сведенборга; заря - по Сведенборгу, символ вечно возрождающегося мира. ...с тобою схож / Лишь дух, который сам ты познаешь... - В двойном вызове духов и в двойной неудаче, постигшей Фауста, завязка трагедии, решение Фауста добиться знания любыми средствами. Немногих, проникавших в суть вещей... / Сжигали на кострах и распинали... - По мнению молодого Гете, подлинная роль науки всегда прогрессивна, революционна; она основана не на изучении "источников", а на живом, действенном опыте, на активном участии в историческом бытии человечества. Ремарка: Колокольный звон и хоровое пенье. - Последующие хоры мироносиц, ангелов, учеников и т. д. поются не "потусторонними силами", а участниками крестного хода в пасхальную ночь. Гудите там, где набожность жива, / А здесь вы не найдете благочестъя. - Как видно из этого стиха, Фауста удерживает от самоубийства не вера в евангельского "спасителя", а чувство единения с ликующим народом и нахлынувшие воспоминания детства; в следующей сцене, в особенности же в конце трагедии, в знаменитом предсмертном монологе, Фауст снова проникается этим чувством единения. У ворот Эта сцена в основном написана в 1801 году с использованием нескольких набросков более раннего происхождения. Но от забав простонародья / Держусь я, доктор, в стороне. - В противоположность Фаусту, который только в общении с народом ощущает себя человеком, Вагнер, представитель схоластической науки, обращенной к прошлому, является народоненавистником, отщепенцем. Заметил, черный пес бежит по пашне. - В народной книге о докторе Фаусте также встречается "собака Фауста" по кличке Прехтигиар, меняющая окраску и помогающая своему хозяину во всех его проделках. Рабочая комната Фауста Сцена, предположительно, написана в 1800 году. "В начале было Слово". - Гете приводит здесь начало первого стиха из евангелия от Иоанна; Гердер, комментируя этот евангельский текст и греческий богословский термин "логос" (слово), пишет (в своих "Комментариях к Новому завету"): "Слово! Но немецкое "слово" не передает того, что выражает это древнее понятие... слово! смысл! воля! дело! деятельная любовь!" Гете в соответствии со своим пониманием бытия, исторического и природного, предпочитает всем этим определениям понятие "дело": "В начале было Дело - стих гласит", "Ключ Соломона" - мистическая книга, в XVIII веке получившая широкое распространение в масонских кругах. - Саламандра, жгись... - Саламандра, Ундина, Сильфида, Кобольд обозначают: первая - стихию огня, вторая - стихию воды, третья - воздух и четвертая - землю. - Инкуб - здесь гном, домовой. Рабочая комната Фауста Начало сцены до стиха "С тех пор как я остыл к познанью..." написано не ранее 1800-1801 годов. Остальное уже входило в состав "Прафауста". Мощь человека, разум презирай... до И ты в моих руках без отговорок! - Эти слова Мефистофеля на первый взгляд противоречат его насмешке над философией, но, надо полагать, что, произнося свою филиппику против философии, он имеет в виду только пустое, абстрактное философствование схоластов, а не подлинный философский разум и знание. "Encfreiresis naturae" - повадка природы, ее способ действия. В редукции понатореть, / Классифицируя поболе - ненавистные Гете термины "гелертерского" языка; редукцией в формальной логике называется сведение понятий и основным категориям; классификацией - распределение понятий по классам. Eritis sicut Deus, scientes bonut et malum - будете, как бог, знать добро и зло. Погреб Ауэрбаха в Лейпциге Сцена, по-видимому, написана в 1775 году. Погреб Ауэрбаха был местом сборищ лейпцигских студентов, в которых принимал участие и молодой Гете в свою бытпость студентом Лейпцигского университета. В этом погребе имелись две картины, написание которых владельцы погреба относили к 1525 году - году подавления крестьянской войны в Германии (на самом деле эти картины написаны не ранее конца XVII века). Из них одна изображала пирушку Фауста с лейпцигскими студентами, другая - Фауста, улетающего верхом на бочке. Обе сцены якобы имели место в этом погребе. Рассказ о вине, добытом из деревянного стола, а также сцена одурачивания пьяных гуляк призраком виноградника заимствованы Гете из народной книги о докторе Фаусте, в которой" однако, оба фокуса производит не Мефистофель, а сам Фауст. Я предлагаю выбрать папу / Порядком, утвержденным встарь. - Церемония избрания "папы" на пьяных пиршествах была широко распространена во всех европейских странах (в России этот обычай укоренился при дворе Петра I); стихи намекают на шутовской обряд установления пола до признания кандидата достойным "папского сана" (обычай этот явно связан с легендой о папессе Иоанне - женщине, якобы воссевшей в IX веке на папский престол под именем Иоанна VIII). - Соловей ты мой, звеня, / Взвейся к небосклону... - начальные стихи известной немецкой народной песни. Он на ногу одну как будто хром. - По апокрифическим сказаньям, дьвол хромает с тех пор, как был свергнут с неба в ад и при падении сломал себе ногу. Ремарка: По нечаянности Зибель плещет вино наземь. Оно загорается. - Мотив превращения вина в огонь не встречается в ранних обработках сказанья о докторе Фаусте и, видимо, всецело принадлежит Гете. Кухня ведьмы Сцена написана в 1788 году в Риме, на вилле Боргезе. Ремарка, предваряющая сцену, перечисляет образы, видимо заимствованные у нюрнбергского художника Михаэля Герра, автора гравюры, изображающей кухню ведьмы. Я навожу мосты над хлябью. - Черт, по народному поверью, является строителем мостов (отсюда "чертовы мосты"). Зачем тут несколько решет. - По античному поверью, сохранившемуся и в средние века, решето само собой поворачивается, если произнести имя вора. Кто этот облик неземной / Волшебным зеркалом наводит. - Фауст видит в зеркале образ Елены. - Еще бы/ Бог, трудясь шесть дней...! Мог что-нибудь создать на славу. - Согласно библейскому мифу бог создал женщину на шестой день творенья. Корону сдави, / В поту, на крови / Скрепи, словно клеем. - Комментаторы видят в этой песенке намек на французскую революцию; но такое толкованье отпадает, коль скоро эта сцена была действительно написана в 1788 году. Улица Эта сцена, как и все сцены, в которых участвует Гретхен, была написана до 1775 года. Так же как и все эти сцены, она позднее подверглась только незначительной стилистической правке. Характерно, что Гете называет свою героиню Гретхен только в трагических или задушевных, лирических сценах. В остальных сценах она - Маргарита. И у меня над нею власти нет. - Это заявление Мефистофеля - простая отговорка для того, чтобы сделать Маргариту еще более желанной для Фауста. Здесь много старых кладов близ церквей. - Народная книга о докторе Фаусте говорит о Фаусте также и как о кладоискателе. Вечер Время написания - до 1775 года. Король жил в Фуле дальней... - Песня о Фульском короле была создана независимо от "Фауста" в 1774 году; но уже при первом ее напечатании в 1782 году (в музыкальной обработке композитора Зеккендорфа)под заглавием этой песни-баллады значилось: "Из "Фауста" Гете". - Фуле (Ultima Thnie)название сказочной страны у древних римлян; ими, видимо, имелась в виду Исландия, во всяком случае страна, "далеко отнесенная на север от Британии". На прогулке Сцена написана в 1775 году. А церковь при своем пищеваренье / Глотает государства, города... - Это изречение заимствовано из антипапистской религиозно-политической литературы времен немецкой реформации и крестьянских войн в Германии. Дом соседки Написано до 1775 года. Краткий монолог Марты, поверяющей публике свои житейские горести, напоминает аналогичные монологи, разъясняющие зрителям драматические ситуации, которыми изобилуют комедии немецкого драматурга и поэта, нюрнбергского сапожника Ганса Сакса (1494-1576). О муже бы достать бумагу, / Где погребен, когда, бедняга... - Анахронизм: в XVI веке метрики, равно как и свидетельства о смерти, еще не существовали, как не существовали и газеты, о которых Марта упоминает ниже (первая немецкая газета стала выходить в начале XVIII века). Улица Написано до 1775 года. Sancta simplicitas! (святая простота) - восклицание вождя чешского национального религиозно-политического движения Яна Гуса (1369-1415). Эти слова он произнес на костре, когда заметил, что верующая старушка подбрасывает в огонь охапку дров, думая, что мученьями "еретика" купит себе "царствие небесное". Сад Написано до 1775 года, за исключением стихов "Неисправимые холостяки!" до "Охотно б я пошел в ученики", вставленных в издание 1808 года. Беседка в саду Написано до 1775 года. Лесная пещера Сцена эта создана в Италии в 1788 году, за исключением нескольких позднее вписанных стихов. На это указывает и классический белый стих вступительного монолога, напоминающий стих "Ифигении в Тавриде" и "Торквато Тассо". ...учишь видеть братьев/ Во всем, в зверях, в кустарнике, в траве. - Согласно учению Гердера, которое было очень близко Гете-натурфилософу, "старейшие братья человека - животные". - Он показал мне чудо красоты... - Фауст, надо думать, говорит здесь не о Маргарите, а об образе Елены (из сцены "Кухня ведьмы"). Комната Гретхен Написано до 1775 года. Сад Марты Написано до 1775 года. Беседа Фауста с Маргаритой о религии носит явно автобиографические черты. Отношением Гете к христианской религии интересовались многие его друзья. В записках Кестнера мы читаем: "Он никогда не ходит в церковь и на исповедь... уважает христианскую мораль, но не в церковном ее понимании". Все дело в чувстве... - Культ чувства - один из принципов не только эстетики, но и этики поколения писателей "Бури и натиска". У колодца Написано до 1775 года. Наденет девка власяницу / За эти подвиги свои. - Этот обряд церковного покаяния "блудной матери" (матери незаконного ребенка) был отменен в веймарском своде уголовных законов лишь в 1786 году по настоянию Гете "как обычай, только умножающий детоубийство" (цитата из докладной записки Гете герцогу Карлу-Августу). - А девки перед дверью дома / Насыплют отрубей с соломой. - В старой России существовал аналогичный обычай: ворота дома "согрешившей" девушки мазались дегтем. На городском валу Написано в 1775 году. Ночь. Улица перед домом Гретхен За исключением сорока вступительных стихов, относящихся к 1775 году, сцена писалась в 1800 году, но была окончена 20 марта 1806 года. Смиряя дрожь, / Зачем под нож,/ Катринхен, к милому идешь... - Первый куплет песни Мефистофеля в подлиннике совпадает с переводом строфы из песни Офелии ("Гамлет") А. - В. Шлегеля; вторая строфа принадлежит самому Гете (ср. запись Эккермана: "Так, Мефистофель поет у меня песенку Шекспира. Зачем же мне было трудиться выдумывать свое, когда песня Шекспира была здесь вполне уместна и выражала именно то, что я хотел сказать?". - Вот ты пеньем манишь, крысолов! - Валентин имеет в виду известную в Германии легенду о гамельнском крысолове, который увел вслед за крысами и всех детей города Гамельна в отместку за то, что бургомистр не дал ему награды, обещанной за истребление крыс. Тебе не даст проступок твой / Блистать в цепочке золотой... - Имеется в виду полицейское постановление франкфуртского магистрата XVI века о том, чтобы "простые бедные девушки и блудницы не носили золотых или позолоченных цепочек, а также атласа и бархата при посещениях храмов". Собор Сцена написана до 1775 года. По первоначальному замыслу, она должна была иметь место во время похорон матери Гретхен. Dies irae, dies ilia / Solvet saeclum in favilla. - "День гнева, этот день обратит мир в пепел". (Из католического церковного гимна, известного уже в XIII ве&е.) Judex ergo cum sedebit / Quidquid latet, adparebit, / Nil inultum remanebit. - "Когда воссядет судия, откроется все сокровенное, и ничто не останется без возмездия". (Из того же гимна.)- Quid sum miser tune dicturusf / Quern patronum rogaturus, / Cum vix Justus sit securusf - "Что я скажу тогда, несчастный, какого покровителя я буду умолять, когда и праведник едва спасется?" Вальпургиева ночь Эта сцена создавалась в 1797-1801 годы и была окончательно обработана в апреле 1806 года. Впервые мысль написать эту сатанинскую сцену посетила Гете еще в 1777 году, во время его путешествия по Гарцу. Название "Вальпургиева ночь" происходит от имени игуменьи Вальпургии, память которой чтится в католических странах первого мая. Ночь на первое мая в дохристианские времена отмечалась народными празднествами в честь наступления весны и пробуждения сил природы. С распространением христианства в Германии эти древние празднества были осуждены церковью как "нечистое, бесовское идолопоклонство". Их участники предавались проклятию как "служители дьявола". Как и когда возникло немецкое народное поверие о том, что в ночь на первое мая ведьмы и колдуньи устраивают сатанинскую оргию на Брокене (одной из вершин Гарца), неизвестно. Гете в письме к Цельтеру от 2 декабря 1812 года писал: "Один исследователь немецкой старины пожелал отыскать историческое объяснение оргиям ведьм и чертей на горе Брокен, о которых веками толкуют в Германии, и высказал догадку, что древнегерманские язычники, жрецы и патриархи, когда их изгнали из священных рощ и народу была навязана христианская вера, стали весною удаляться со своими приверженцами в пустынные, недоступные горы Гарца, чтобы там, по древнему обычаю, молиться и приносить жертвы бестелесному богу земли и неба. Чтобы быть в безопасности от коварных, вооруженных христианских проповедников, они сочли за благо надеть личины на некоторых своих единоверцев, надеясь тем самым отпугнуть суеверных противников, и так, под охраной "сатанинского воинства", совершали свое чистое богослужение. Я столкнулся с этим объяснением уж много лет назад и назвать автора теперь затрудняюсь; мне эти домыслы понравились, и вот я снова превратил эту баснословную историю в поэтическую побасенку". Впервые Гете разработал этот мотив в кантате "Первая Вальпургиева ночь". В первой ремарке: Ширке и Эленд - две деревни по пути на Брокен. Видишь, в недрах гор взошел / Царь Маммон на свой престол. - Намек на демона Маммона из поэмы "Потерянный рай" известного английского поэта Мильтона (1608-1674). Маммон построил для сатаны дворец, отливающий золотом. Там Уриан, князь мракобесья, / Красуется у поднебесья, - Уриан - имя черта на нижненемецком диалекте. - Старуха Баубо мчит к верхушке... - единственный персонаж из античной мифологии в этой сцене; Баубо - кормилица богини Деметры (Цереры). Она старалась непристойной болтовней развлечь богиню, когда та тосковала по своей дочери Персефоне (Прозерпине), унесенной Плутоном в подземное царство. Откуда ты? От Ильзенштейна... - Ильзенштейнодин из утесов Гарца, получивший свое название от имени принцессы Ильзы, возлюбленной императора Генриха II. Втиранье ускоряет прыть... - Существовало поверье, что ведьмы и колдуньи натираются мазью, которая позволяет им подниматься на воздух; это поверье было уже известно в античные времена (ср. "Золотой осел" Апулея). У нас не носят ордена Подвязки... - Орден Подвязки - высший орден в Англии. Эй, судари, а ну-ка к нам! - Речь ведьмы-старьевщицы дала повод к разноречивым толкованиям комментаторов; обычно эту ведьму принимают за олицетворение истории и археологии - наук, занимающихся раскопками "всевозможного старья". Нам такое толкование кажется весьма произвольным. Смысл монолога ведьмы-старьевщицы раскрывается в ответной реплике Мефистофеля, советующего ей обновить арсенал грехов сообразно новому духу времени, ибо только "новизна... может увлечь человека". Первая жена Адама. - В отличие от библейского мифа, каббалистическое преданье утверждает, что у Адама до Евы была еще другая жена - Лилит, убившая всех прижитых с ним детей и им за это отвергнутая; она была превращена в демона, обуреваемого безудержной женской похотью. Проктофантасмист. - Под этим именем выведен здесь немецкий просветитель Христиан Фридрих Николаи, литературный противник Гете и Шиллера, порицаемый ими за пошлое рационалистическое толкование порождений народной фантазии. В частности, Гете намекает здесь на статью Николаи, в которой тот подробно рассказывает о том, как он избавился от галлюцинаций, поставив себе пиявки к ягодицам; эта статья была зачитана Николаи на одном из заседаний берлинской Академии наук. И в Тегеле на чердаках моих... - Тегель - имение известного немецкого лингвиста В. Гумбольдта, в котором, по преданию, водились привиденья; о Тегеле упоминает в своей статье и Николаи. - Ах, изо рта у ней во время пенья / Вдруг выпрыгнула розовая мышь. - Согласно средневековому преданью это один из признаков того, что женщина отдалась сатане. Небось ты слышал о Медузе! - Медуза - в греческой мифологии, - подземное чудовище (одна из горгон) со змеиным страшным взором, превращающим в камень всех, кто на нее взглянет. Как в Пратере во дни гулянья. - Пратер - парк в Вене. - Servibilis - готовый к услугам; под этим именем Гете выводит здесь бездарного веймарского дилетанта Беттингера, угождавшего пошлым вкусам публики. СОН В ВАЛЬПУРГИЕВУ НОЧЬ  "Сон в Вальпургиеву ночь, или Золотая свадьба Оберона и Титании" был первоначально задуман как сборник эпиграмм, продолжающий "Ксении" (эпиграммы Гете и Шиллера, направленные против враждебных им деятелей немецкой культуры). Название "Сон в Вальпургиеву ночь" дано этой интермедии в подражание "Сну в летнюю ночь" Шекспира; оттуда же заимствованы и некоторые персонажи, как то: Оберон и Титания, царь и царица эльфов, и Пук (проказник-эльф); из шекспировской "Бури" заимствован светлый дух воздуха Ариэль. Сцена эта написана в 1796-1797 годах. Первоначально Гете намеревался вывести в ней также писателей Юнг-Штиллинга и Фосса; строфы, им посвященные, сохранились в набросках. Тема свадьбы Оберона и Титании была навеяна не только комедией Шекспира и поэмой Виланда "Оберон", но и опереттой "Оберон, царь эльфов" композитора Враницкого, поставленной на сцене Веймарского театра в сезон 1796 года под непосредственным руководством Гете. Самую замечательную характеристику "Сна в Вальпургиеву ночь" дал, на наш взгляд, А. И. Герцен в своей юношеской статье о творчестве Э.-Т.-А. Гофмана. Мидинга потомки! - Мидинг - талантливый бутафор Веймарского театра, на смерть которого Гете написал большую прочувствованную кантату. Заиграл волынщик... - По средневековому поверью, дьявол любит играть на волынке. - Несложившийся дух. - По мнению немецких комментаторов, намек на писателя Жан-Поля Рихтера; едва ли это так: у Гете упомянута "строфа экспромта", тогда как Жан-Поль - прозаик. - Любопытный путешественник - один из недоумевающих читателей многотомного "Путешествия по Германии" Николаи. - Ортодокс (правоверный) - граф Фридрих-Леопольд Штольберг, автор ханжеской статьи, направленной против "Богов Греции" Шиллера. - Северный художник. - Считается, что Гете говорит здесь о себе самом; однако нам кажется более правдоподобным, что здесь имеется в виду художник Мюллер, живописец и писатель из круга "Бури и натиска". Пурист. - По-видимому, Гете здесь имеет в виду сторонников академического искусства старой французской школы. - Флюгер. - Флюгером Гете и Шиллер называли музыканта и журналиста Рейхардта, к которому в годы, когда создавался "Сон в Вальпургиеву ночь", они относились отрицательно, так как он в политическом отношении был значительно левее обоих поэтов; они ставили ему в вину его попытку лавировать между французской революцией и оппозиционно настроенными к ней веймарскими классицистами. Геннимге Август фон; он же, ниже, Музагет (один из его псевдонимов) и Бывший гений своего времени ("Гений своего времени" - название одного из сборников стихов Геннингса) - публицист, порицавший классическую эстетику Гете и Шиллера как чуждую духу христианства. - Видно, чудятся ему / Здесь иезуиты. - Намек на манию Николаи во всем видеть происки иезуитов. - Журавль - Лафатер, писатель-романист и богослов; в юности друг Гете, ко времени написания этой сцены был ему неприятен своим восторженным мистицизмом и ханжеством; Гете называл Лафатера журавлем за его "журавлиную" походку. Светский человек - то есть человек без религиозных или псевдонаучных предрассудков; Гете имеет здесь в виду самого себя. - Догматик - сторонник докантианского философского догматиза. - Идеалист - в первую очередь, видимо, Фихте, но также и все сторонники идеалистической теории познания, для которых внешний мир существует только в их сознании и которые поэтому не знают, как отнестись к окружающей их чертовщине. Реалист - здесь реалист эмпирического толка. - Супернатуралист (убежденный в существовании сверхчувственного мира) - по-видимому, философ-мистик Фридрих Якоби. - Скептик - здесь последователь английского философа-скептика Юма. Блуждающие огни - предположительно, французские эмигранты, покинувшие родину во время первой буржуазной революции. - Падающая звезда. - Имеются в виду проходимцы, всплывающие на поверхность в эпоху крупных исторических переворотов и низвергаемые ходом исторических событий. Пасмурный день. Поле Единственная прозаическая сцена, сохраненная Гете в составе "Фауста". Написана до 1775 года. Критика здесь отмечает хронологическое несообразие: в ночь убийства Валентина Мефистофель говорит, что Вальпургиева ночь должна наступить послезавтра. Сцена "Пасмурный день" разыгрывается утром после Вальпургиевой ночи: она, таким образом, отделена от ночи убийства Валентина всего тремя днями. За эти три дня происходят следующие события: Гретхен родит ребенка, топит его в реке, затем она "долго блуждает", берется под стражу, судится как детоубийца и приговаривается к смертной казни - события, в три дня явно не вмещающиеся; поэтому прав один из комментаторов "Фауста", историк философии Куно Фишер, предлагавший, чтобы читатель, углубляясь в эту сцену, "забыл о хронологии". Вальпургиеву ночь надо мыслить символически, как длительный период, в течение которого Мефистофель стремится всеми доступными ему способами отвлечь Фауста от забот и беспокойства о Маргарите. Ночь в поле Написано до 1775 года. Эшафот и вообще место казни, по средневековому представлению, является "нечистым местом". Ведьмы, колдующие у эшафота ("кадят перед плахой, кропят эшафот"), пародируют католическое богослужение. Образы мчащихся сквозь ночь Фауста и Мефистофеля запечатлены в известной гравюре французского художника Делакруа, о которой Гете восторженно отзывается в беседах с Эккерманом. Тюрьма Сцена в настоящем ее варианте является позднейшей поэтической обработкой прозаической сцены, написанной еще до 1775 года. Из изменений, произведенных в этой сцене, стрит отметить прибавление (в окончательной редакции) ранее отсутствовавшего возгласа: "Спасена!" (Голос свыше.) Сама-де в лес ее снесла, / Как в сказке есть про двух малюток. - Безумной Маргарите кажется, что песня "Чтоб вольнее гулять, / Извела меня мать" сложена про нее. Вот стали в колокол звонить, / И вот уж жезл судейский сломан. - При свершении казни звонили, по обычаю, сохранившемуся до конца XVIII века, в так называемый "колокол грешников"; по прочтении приговора судья ломал палочку в знак того, что пора приступить к Казни. ВТОРАЯ ЧACTЬ  АКТ ПЕРВЫЙ  Закончена в 1830 году. Первый акт второй части "Фауста" связывает с первой частью трагедии намек на перенесенные Фаустом испытания (см. стр. 257-258.): Уймите, как всегда великодушно, / Его души страдающей разлад. / Рассейте ужас, сердцем не изжитый, / Смягчите угрызений жгучий яд. Красивая местность Ночь на четыре четверти разбита... - Согласно римскому времяисчислению, ночь делится на четыре части. Слышите, грохочут Оры! - Оры в греко-римской мифологии - богини времени, охраняющие небесные врата, которые они с грохотом растворяют, пропуская солнечную колесницу Феба. Опять встречаю свежих сил приливом... - Этот монолог Фауста написан терцинами, стихотворным размером, заимствованным у итальянских поэтов (терцинами написана "Божественная комедия" Данте). Солнце воспринимается Фаустом как символ вечной и абсолютной правды, недоступной человеку; он полагает, что "правда" может быть видна человеку только в ее отражениях, в историческом бытии человечества (так же как глаз человека, не будучи в состоянии смотреть на солнце, воспринимает свет только на поверхности освещаемых предметов). Императорский дворец Загадка, задаваемая Мефистофелем ("Что ненавистно и желанно?" до "Верней и ниже всяких слуг?"), предполагает разгадку: глупость. Канцлер - он же архиепископ, согласно обычаям Священной Римской империи, где должность канцлера обычно возлагалась на архиепископа Майнцского. Гвельфы и гибеллины - две политические партии, сыгравшие большую роль в итальянской истории XI-XV веков; первые были сторонниками папства, вторые - сторонниками императорской власти. В века нашествий и невзгод... - Имеется в виду "великое переселение народов", содействовавшее крушению Римской империи. - Все, что зарыто в землю встарь, / То, вместе с землями твоими, / Твое по праву, государь. - Согласно древнегерманскому праву "все сокровища, хранящиеся в земле глубже чем проходит плуг, принадлежат королю". Нам солнце блещет золотом в лазури... - Астролог произносит эту нарочито туманную речь о семи известных в средние века планетах по подсказке Мефистофеля; согласно учению астрологов Солнцу соответствует золото, Меркурию - ртуть, Венере - медь, Луне - серебро, Марсу - железо, Юпитеру - олово и Сатурну - свинец. О мандрагорах вздор твердите / И глупости о черном псе. - Согласно средневековому поверью корни мандрагоры указывают местонахождение кладов; корень мандрагоры может быть выкопан только черным псом; человек, дерзнувший его вырыть, погибает. Стада златых тельцов сверкнут. - Намек на библейское предание о золотом тельце, которому поклонялись израильтяне, когда Моисей удалился на гору Синай; здесь - символ богатства. Маскарад У папы туфлю лобызая, / Он с императорским венцом... - Венчание немецких королей императорской короной первоначально происходило в Риме; обряд целования папской туфли императором символизировал главенство власти католической церкви над властью императора. Дар Цереры дамам статным... - Церера (греко-римская мифология) - богиня земледелия, ее дар - золотые колосья. Теофраст (III в. до н. э.) - греческий философ; считается основоположником ботаники. Полишинели - веселые маски в итальянской (особенно неаполитанской) комедии масок. Парки (греко-римская мифология) - богини судьбы, прядущие нить человеческой жизни; из них Клото вила нить, Лахезис вращала веретено, а Атропос перерезала ножницами нить человеческой жизни; Гете ошибочно наделил Клото функциями Атропос, а Атропос - функциями Клото. Фурии (греко-римская мифология) - богини-мстительницы. - Ночами злого духа Асмодея. - Асмодей - имя дьявола, разрушающего семейный союз (еврейская мифология); сочетание имени греческой фурии Мегеры с именем библейского дьявола - в духе смешения мифологических представлений, свойственном эпохе Возрождения. Зоило-Терсит. - Сочетание имен двух завистников: Зоила - греческого грамматика (III в. до н. э.), хулителя Гомера, и Терсита - труса и завистника из "Илиады". Мальчик-возница. - Согласно разъяснению Гете это - Линкей из третьего акта трагедии. Плутус - Плутон (греко-римская мифология), повелитель подземного мира (Аида). В свите Плутона, наряду о персонажами античной мифологии: фавнами, сатирами, нимфами, наядами, ореадами, нереидами и Паном (божество природы) выступают также и персонажи германского мифа - гномы: металлурги, кузнецы и хранители металлов и драгоценностей. Плутон в настоящей феерии выступает не столько как повелитель Аида, сколько в качестве бога драгоценных ископаемых. Все в робости замрет кругом, / Едва забудется он сном. - Согласно греческой мифологии во время полуденного сна Пана спит и вся природа. Сад для гулянья Где на море всего сильней волненье... - Фантастическое повествование Мефистофеля о подводном царстве основано на оптических наблюдениях Гете, изложенных в "Учении о цвете", часть дидактическая, 78. Взметет Фетида раковинок пласт / И новому Лелею руку даст... - Фетида - морская нимфа; Пелей - супруг Фетиды и отец Ахилла. Темная галерея То - Матери. - Миф о Матерях в основном - вымысел Гете, на который его натолкнуло одно место из "Жизнеописаний" Плутарха. (см. Эккерман, Запись от 10 января 1830 г.). В главе 20 "Жизнеописания Марцелла" читаем: "Энгиум - небольшой, но старинный город Сицилии, известный благодаря богиням, именуемым Матерями, храм которым там воздвигнут". Ярко освещенные залы Сцена заклинания духов заимствована из народной книги о докторе Фаусте, где Фауст вызывает перед императором дух Александра Великого и его жены, а затем, в компании студентов, и дух прекрасной Елены. Заклинание духов встречается и в других, позднейших обработках легенды о Фаусте. Но мы подобное подобным лечим, / Стопу - стопой... - Гете иронизирует здесь над известным положением гомеопатического врачевания: "Похожее врачуется похожим". Рыцарский зал Не царский сын, а пастушок топорный... - Парис, по греческому мифу, пас отцовские стада, когда к нему пришли три богини: Гера, Афродита и Афина с просьбой избрать из них красивейшую. Стройна, крупна. А голова - мала. - В этом критическом замечании "пожилой дамы" касательно сложения вызванного Фаустом образа Елены повторяется мнениЬ римского ученого Плиния Старшего (23-79 гг. н. э.) о работах античного скульптора Лисиппа. - Она - луна, а он - Эндимион. - Прекрасный юноша-охотник Эндимион был любимцем Дианы, богини охоты, и Луны (греко-римская мифология). Я понял наконец. Названье сцены, / Как видно, "Похищение Елены". - "Похищение Елены" - название слабой пьесы александрийского поэта Калифоса (V в. н. э.). Ремарка: Духи обращаются в пар - от прикосновения Фауста, позабывшего, что перед ним не живые Парис и Елена, а сотворенные Матерями прообразы, по подобию которых были в свое время созданы реальные Елена и Парис. АКТ ВТОРОЙ  Этот акт Гете написал в 1827-1830 годах. План второй части "Фауста" от 1816 года не содержит никаких намеков на затронутые в нем мотивы. Тесная готическая комната с высокими сводами Фамулус (лат.) - ученый служитель при профессоре или лаборатории. Бакалавр - младшая академическая степень; бакалавр второй части "Фауста" - не кто иной, как тот самый ученик, которого Мефистофель дурачит в первой части "Фауста"; он наделен чертами самоуверенной академической молодежи, столь несимпатичной Гете-старику. Одного из бородатых... - "Бородатыми" на студенческом жаргоне назывались профессора, главным образом философы. Все опыт, опыт! Опыт это вздор. - Гете имеет здесь в виду философию Фихте в Шеллинга, отрицавших пользу опыта и веривших в интуитивность мышления. Чуть человеку стукнет тридцать лет, / Он, как мертвец, уже созрел для гроба, - Парафраза изречения философа-просветителя Гельвеция (1715-1771), утверждавшего, что лишь до 30-35 лет в человеке под влиянием внешнего мира пробуждаются все те мысли, на которые он способен. Лаборатория в средневековом духе Гомункул - человекоподобное существо, искусственно созданное в лаборатории алхимика. Слово это буквально означает "человечек" (homuncnius - уменьшительное от homoчеловек). Возможность создания такого существа утверждалась алхимиками в ряде трактатов, из коих Гете были хорошо известны труды натурфилософа и врача Феофраста Парацельса (1493-1541), в 1525 году заявившего о своей солидарности с идеями восставшего крестьянства. Образ Гомункула - один из наиболее туманных и трудно поддающихся истолкованию образов второй части "Фауста". Правда, в беседе с Эккерманом от 16 декабря 1829 года Гете говорит о Гомункуле: "Bbt заметите, что Мефистофель оказывается в невыгодном положении по сравнению с Гомункулом, который не уступает ему в ясности взглядов, но далеко превосходит его в стремлении к красоте и плодотворной деятельности". Однако это замечание не касается существа измышленного поэтом аллегорического образа. Попытка истолковать этот образ дана в предисловии. Что Гете, создавая своего Гомункула, имел в виду также и абстрактность, нежизненность укоренившейся тогда в немецком обществе идеалистической философии Канта, Фихте и Шеллинга, не подлежит сомнению. Вполне вероятно, что Гете помнил также и об учении натурфилософа профессора П. Вагнера, утверждавшего возможность создавать искусственным способом органические существа. Роль Гомункула - по мысли Гете - должна исполняться чревовещателем. В конце концов приходится считаться / С последствиями собственных затей. - В этих словах Мефистофель подчеркивает свою причастность к созданию Гомункула (так комментируется это место и самим Гете). Классическая Вальпургиева ночь Мифология, представленная в "Классической Вальпургиевой ночи", заимствована Гете из фундаментального труда по мифологии Беньямина Гедерихса, долгие годы бывшего его настольной книгой, а также из весьма обстоятельных "Мифологических писем" поэта Иоганна Генриха Фосса. Несмотря на античные мотивы, эта сцена написана обычными для "Фауста" размерами, за исключением вступительного монолога Эрихто, выдержанного в античных триметрах - стихотворном размере, широко применявшемся в античной драме. Персонажами сцены являются низшие стихийные духи греческой мифологии. Эти духи символизируют темные стихийные силы, породившие тот гармонический мир, вершиной которого является совершенный образ Елены. Стихийные силы эти показаны здесь в трех фазах своего развития на пути к совершенствованию. Низшую из них. представляют чудовищные порождения природы, ее первые, мощные, но грубые создания - колоссальные муравьи, грифы, сфинксы, сирены. Вторая, более высокая фаза раскрывается в образах полубогов, нимф, кентавров и т. д. В третьей фазе уже соприсутствует человек и человеческая мысль, пытающаяся проникнуть в историю становления мира (философы Фалес и Анаксагор). Путь к совершенной красоте, к искомой форме пролегает через этот еще не совершенный мир темных сил и творческих порывов. Вот почему не выведены в нем "старшие боги"; вот почему их функции переданы низшим представителям тех сил, наивысшим воплощением которых согласно греческой мифологии являются "старшие боги" (так, Сейсмос заступает здесь место Плутона, Галатея и Эрос-Афродиты, Нерей - Посейдона и т. д.). Только побывав в этом преддверии совершенной античной красоты, Фауст удостоивается встречи с Еленой. С появлением Елены вступает в силу привычный мир эллинских мифологических представлений, знакомых нам по Гомеру и афинским трагикам. Эрихто - фессалийская колдунья, предсказавшая римскому полководцу Помпею гибельный исход его борьбы с первым римским императором Юлием Цезарем. Грифы - фантастические чудовища, с головой и крыльями орла и львиными туловищами; грифы охраняли сокровища. Диалог Мефистофеля с грифами построен на игре аллитераций, отчасти переданной переводчиком. Муравьи. - Образ муравьев заимствован Гете у древнегреческого историка и географа Геродота, который говорит о муравьях, собирающих золотую пыль. - Аримаспы - легендарный одноглазый народ скифского племени, о котором также повествует Геродот; этот народ похищал драгоценности, охраняемые грифами. - Сфинкс - существо с головой и грудью женщины и туловищем львицы. Образ этот, заимствованный из египетской мифологии, встречается в фиванском эпическом цикле греков (в легенде о царе Эдипе), а также, позднее, у трагиков. Они меня назвали в старой пьесе / "The old Iniquity" с обычной спесью - то есть "старой неправдой" (термин, употребляемый в английской протестантской литературе для обозначения дьявола). Ты это то, в чем с силою одной / Нуждаются и праведный и грешный... - Сфинкс говорит в своей загадке о дьяволе. Сирены - сладкоголосые полуптицы-полуженщины (египетская мифология); упоминаются в "Одиссее" Гомера. Спроси Хирона. - Хирон - мудрый кентавр (получеловек-полуконь), искусный врачеватель. Стремительнее стрел Алкида... - Алкид - баснословный силач и богатырь Геракл. - Над нами мчатся стимфалиды... - Стимфалиды - мифические хищные птицы с железными перьями, которые они разбрасывали, как стрелы. Эти птицы были перебиты Гераклом. - То головы змеи Лернейской... - Лернейская змея (или гидра) - мифическое девятиглавое чудовище, убитое Гераклом. - Ламии. - женщины-вампиры, оборотни. Чтоб направлять луны и солнца бег. - Сфинксы символизировали у египтян месяц июль, стоящий под знаком Льва, и август, стоящий под знаком Девы; в июле и августе происходят разливы Нила, по которым у египтян производилось летосчисление. Филиры знаменитый сын. - Филира - по Гесиоду (древнегреческому поэту, писавшему о явлениях природы), нимфа, родившая Хирона. Здесь Греция и Рим решали спор, / Чьей будет необъятная держава... - Имеется в виду победа римлян над македонским царем Персеем при Пинде (168 г. до н. э.). Это он, седоволосый / Зодчий острова Делоса... - Имеется в виду миф о Латоне, беременной от Зевса, которая нигде не могла разрешиться от бремени,