тво, в котором родственные отношения связывают всех членов общества и являются высшей ценностью, и ритуал полностью регламентирует поведение каждого члена общества. На этапе же, когда развитие государственности достигло своего логического завершения, дети вправе подать в суд на своих родителей или сдать их в дом для престарелых, а родители имеют похожие права по отношению к своим детям. Родственные отношения, какими бы близкими они ни были, уже не играют почти никакой роли. Было бы несправедливо полностью отделять государственное регулирование от ритуального. Различные ограничители могут не только противоречить друг другу, но и переплетаться. Вместо ритуалов, возникших стихийно, насаждаются ритуалы формальные, создаваемые преднамеренно и планомерно. Это ритуалы правосудия со всей сопутствующей атрибутикой (мантии судей, защита, обвинение, атрибуты власти, "Встать, суд идет!", "Именем закона..."). Это ритуалы приема и передачи власти, ритуалы официальных приемов, встреч. Создаются одни ритуалы (например, официальные), отменяются другие (обычай кровной мести), подправляются третьи. Ритуал бракосочетания состоит из официальной части и неофициальной. Если вторая развивается стихийно, то первая регулируется нормативными актами. Ограничения, налагаемые государством, формулируются в виде разного рода нормативных актов -- законов, указов, постановлений и пр. Они определяют желательное поведение граждан и возможное поощрение за такое поведение и нежелательное, -- с соответствующими мерами наказания. Для контроля за соблюдением норм поведения и оперативного пресечения возможных нарушений создаются соответствующие механизмы контроля: ми- (по-) лиция, фискальные службы, контрольные комиссии, ревизионные службы. Чтобы гражданам было интересно вести себя удобным государству образом, предусматриваются меры поощрения особо отличившимся (медали, должности, деньги) и наказания особо провинившимся (розги, тюрьмы, каторжные работы). Таким образом, государство есть социальная система со своими ограничителями (нормативные акты), органами управления, обратной связью, целевой функцией. 3.1.3. Религия Составной частью любой религии, и частью весьма важной, являются ограничители. "Святилище Аллаха -- это Его запреты" ("40 хадисов", Ан-навави, хадис 6). В любой из них мы найдем пункты: "каждый человек должен делать то-то и не должен то-то" -- десять заповедей Христа, пять столпов ислама, восемь предписаний даосизма, моральный кодекс строителя коммунизма. Кроме того, основные догматы религии включают в себя далеко не полный перечень требований к поведению человека. Предусмотрены меры воздействия для отступников и неверных (ад) и поощрения для истинных последователей данного учения (рай). У большевиков, ввиду отсутствия и того, и другого, поощрение и наказание осуществлялось специальными органами. Есть и контролирующий орган -- Бог. А для большей надежности контроля в идеологизированных обществах существовали и существуют специальные организации вроде священной инквизиции ("На Бога надейся, а сам не плошай"). Управление от имени Бога осуществляют его представители -- церковь, пророки, духовные наставники. В этой системе высшая цель бытия -- праведная, богоугодная жизнь, за которую воздастся после смерти. То есть, мы имеем еще одну систему ограничителей, в которой есть целевая функция, органы управления, обратная связь, меры воздействия. 3.1.4. Культура и искусство В каждом человеке в той или иной форме проявляется тяга к прекрасному, причем ее проявления могут принимать формы весьма специфические. Искусство не существует само по себе. С одной стороны, оно является отражением вкусов и нравов определенной части общества, с другой -- оно формирует их. Во-первых, оно неоднородно. Есть искусство официальное и неофициальное, для детей и взрослых, для богатых и бедных, для законопослушных и наоборот. Во-вторых, оно не только удовлетворяет вкусы определенной части общества, но и формирует их. В-третьих, оно в той или иной мере определяет поведение людей через эстетизацию одних форм поведения и дискредитацию других. В данном случае представляется наиболее интересным последний аспект проблемы. То, что называют соцреализмом, является одним из проявлений этого явления. Четко просматривается цель этого течения -- эстетизация социалистического строительства, дискредитация всего, что этому мешает. Но соцреализм не являлся и не является чем-то исключительным. Во все времена существуют деятели культуры и искусства, воспевающие существующую власть и форму общественного устройства, независимо от того, какая это власть и каково это общество. Соцреализм упомянут не из особой неприязни к нему, а лишь как наиболее памятный пример. Формальная принадлежность к тому или иному течению в искусстве ничего не говорит о художественных достоинствах и недостатках конкретного произведения. В рамках того же соцреализма создавались и произведения, о которых забывали на следующий день, и произведения, вошедшие в сокровищницу мирового искусства. От того, что власть поощряет одни течения и преследует другие, или безучастна к творчеству деятелей искусства, в принципе ничего не меняется. Всегда есть довольные властью -- они будут ее восхвалять. Всегда есть недовольные -- они будут ее поносить. Просто ищущих поощрения всегда больше. Итак, есть искусство и культура, формирующие у человека представления о прекрасном и уродливом. Цель -- побудить человека совершать прекрасные поступки и избегать менее прекрасных. Положительный герой -- человек сильный, умный, красивый и честный. Каких-либо из первых трех качеств может и не быть, но последнее качество обязательно. Если же все эти качества слиты воедино, получаются персонажи вроде героев Жана Маре. Наши представления о прекрасном неразрывно связаны с представлениями о качественном и надежном. Поэтому многие произведения искусства могут быть прекрасной иллюстрацией применимости принципов теории надежности к социальным системам. Поднявший меч на наш союз Достоин будет худшей кары, И я за жизнь его, клянусь, Не дам и самой ломаной гитары. Как вожделенно жаждет век Нащупать брешь у нас в цепочке. Возьмемся за руки, друзья, Возьмемся за руки, друзья, Чтоб не пропасть поодиночке. Булат Окуджава, "Возьмемся за руки, друзья" Если друг оказался вдруг И не друг, и не враг, а так, Если сразу не разберешь, Плох он или хорош, Парня в горы возьми, рискни. Не бросай одного его. Пусть он в связке одной с тобой. Там поймешь, кто такой. Владимир Высоцкий, песня из к/ф "Вертикаль" Я приду к тебе на помощь. Я с тобой, пока ты дышишь. Было так всегда, ты помнишь? Будет так всегда, ты слышишь? Наши представления о жизни правильны, а потому отмечены печатью высокой эстетики. Любые отклонения от этих представлений порочны, а потому уродливы. Следовательно, борьба с отклонениями не только правильна, нравственна, но и прекрасна, так же как и сами борцы. Неучастие, а то и того хуже, противодействие этой борьбе неправильно, безнравственно, уродливо. Соответственно, должно быть, выглядят и носители порочных идей, люди, совершающие аморальные поступки (вспомните Ломброзо). Таким образом, одной из важных функций искусства является ограничительная: цель -- эстетичность поведения, управление поведением граждан через эстетизацию одних форм поведения и дискредитацию других. Разумеется, эстетизируются общественно полезные формы поведения и дискредитируются антиобщественные. Но так бывает не всегда. Если произведение искусства воспевает антисоциальную личность (например, Фантомаса) и дискредитирует социальные институты (правоохранительные органы), то оно по своей сути деструктивно. Было бы неверно преувеличивать значение подобных произведений, но так же опасно этого не замечать. 3.1.5. Мораль "МОРАЛЬ -- одна из форм общественного сознания, социальный институт, выполняющий функцию регулирования поведения людей во всех без исключения областях общественной жизни. От других форм регулирования массовой деятельности (право, производственно-административный распорядок, государственные декреты, народные традиции и пр.) мораль отличается способом обоснования и осуществления своих требований. В морали общественная необходимость, потребности, интересы общества и классов выражаются в виде стихийно сформировавшихся и общепризнанных предписаний и оценок, подкрепленных силой массового примера, привычки, обычая, общественного мнения. Поэтому требования морали принимают форму безличного долженствования, равно обращенного ко всем, но ни от кого не исходящего повеления. Эти требования имеют относительно устойчивый характер. Они отличаются от простого обычая или традиции, поддерживаемых силой устоявшегося порядка, тем, что получают идейное обоснование в виде представлений о том, как подобает человеку жить и поступать". [8] Трудно что-либо добавить к вышесказанному или как-то это прокомментировать. Да, наверное, это и не нужно. Главная мысль, которую подтверждает эта цитата, -- то, что мораль является еще одним ограничителем, еще одним весьма важным фактором, регулирующим поведение людей. 3.1.6. Совесть "СОВЕСТЬ -- категория этики, характеризующая способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков; одно из выражений нравственного самосознания личности..." [8, с. 620] Совесть -- это особый ограничитель. Это единственный ограничитель, находящийся ВНУТРИ человека, единственный ограничитель, который остается (разумеется, если он есть), когда другие уже не работают. Ее наличие предполагает добровольный отказ от некоторых методов достижения целей. Методов, казалось бы, самых эффективных: лжи, воровства, грабежа, убийства, мошенничества, интриг и других. Это отказ от целей, достижение которых наносит ущерб окружающим. Совестливый человек ставит себя в заведомо невыгодные условия в повседневной борьбе за существование, поскольку арсенал его методов намного беднее, и он не столь эффективен. Но такой человек общественно полезен, поскольку за ним не нужно шпионить, опасаясь, как бы он чего не натворил. Отпадает необходимость во внешних ограничителях, поскольку есть ограничитель гораздо более эффективный -- внутренний. 3.1.7. Конкуренция Существует некий монополист, который выполняет какую-либо общественно полезную функцию: производит продукцию, управляет людьми, спасает души. Поскольку других производителей, управляющих, спасателей нет, то монополист имеет возможность диктовать условия тем, кто пользуется его услугами, и тем, кому он их навязывает. Он производит такую продукцию, которую ему удобно производить; берет за нее такую цену, какую считает нужной взять; управляет так, как ему хочется; причисляет к лику святых тех, кто ему угоден более других, и предает анафеме тех, кто чем-то ему не угодил. Естественно, что собственно продукция (услуга) для того, кто ее производит (оказывает), в условиях монополизма лишь средство повышения своего благосостояния, улучшения своего положения, усиления своего влияния. А потому страдает качество продукции/услуг, вплоть до того, что монополист получает возможность навязывать те или иные "услуги", независимо от того, нужны они потребителю или нет. В фашистской Германии родственников людей, расстрелянных властями, заставляли оплачивать оказанные "услуги". Если общество созрело для признания возможности разнообразия мнений и форм во всех видах деятельности, возникает многообразие религиозных конфессий, экономических укладов, политических партий. Для того чтобы выжить в новых условиях, нужно предлагать более выгодные, доступные и привлекательные товары, услуги, идеологии, формы управления. Возникает конкуренция между теми, кто их предоставляет. Конкурентная борьба и является средством ограничения произвола производителей товаров (услуг). Она, как и любой другой ограничитель, не дает полной гарантии качества товаров/услуг, но ограничивает свободу маневра для всевозможных авантюристов и мошенников. 3.1.8. Естественные ограничители Каждый человек ограничен в своих способностях (физической силе, ловкости, интеллекте) и возможностях (финансовых, например). Если кто-то эти ограничения ослабляет, то он приобретает дополнительную свободу и, следовательно, получает преимущество перед другими членами общества в борьбе за существование. Это преимущество он имеет до тех пор, пока другие члены общества не преодолеют свою ограниченность. Если человек берет в руки дубину, то получает преимущество перед теми, у кого ее нет, и будет его сохранять, пока все не будут иметь по дубине. Если же они есть у всех, то преимущество у того, кто лучше всех ею владеет. Так будет до тех пор, пока, например, кто-нибудь не научится добывать огонь. Дополнительную свободу используют для самосохранения (отбиться от врагов, добыть пищу), самовоспроизводства (насаждать свои порядки, добиться избранницы), самоутверждения (завоевать уважение соплеменников, тиранить своих противников) и получения новой свободы (отнять кошелек, эксплуатировать ближнего). Преодолению естественной ограниченности человеческих знаний служит наука, ослаблению ограниченности физических возможностей человека служит техника. Привлекательность оружия, денег, власти, знаний в том, что они дают дополнительную свободу их обладателю, особенно по сравнению с теми, кто чем-то из перечисленного не обладает. Это дополнительные возможности для удовлетворения личных потребностей, самоутверждения, самосохранения, самовоспроизводства. Прежде чем завершить тему, необходимо сделать несколько замечаний. Во-первых, здесь перечислены лишь те ограничители, которые удалось обнаружить автору. Может быть, на самом деле их гораздо больше. Во-вторых, было бы несправедливо считать, что их функции сводятся только к ограничению свободы людей и управлению их поведением. Каждый из этих факторов, помимо уже упомянутой функции, имеет также какое-то самостоятельное значение. В-третьих, кроме перечисленных ограничителей, которые охватывают все общество, есть и локальные, охватывающие какие-то части общества, действующие в определенном месте и в определенное время. Таковы уставы организаций, кодексы чести различных социальных слоев, нормы поведения в общественных местах и т. д. В-четвертых, все ограничители в большинстве случаев работают совместно. Поэтому они взаимодействуют между собой. Форма этого взаимодействия различна в зависимости от обстоятельств. При этом может наблюдаться взаимопроникновение ограничителей (вспомним уже упоминавшееся взаимопроникновение закона и ритуала) и противоречия между ними, когда, например, одно и то же действие является вполне допустимым с точки зрения закона и совершенно недопустимым с точки зрения морали и наоборот. На этих коллизиях построены многие произведения искусства (фильм "Берегись автомобиля"). 3.2. Зачем их столько? Уж очень длинный список у нас получился. Не может быть, чтобы все эти ограничители появились просто так. Чтобы понять их назначение, достаточно вспомнить ситуации, когда эти ограничители перестают действовать, а это бывает не так уж редко. Мораль -- "форма общественного сознания", поэтому если нет общества, то нет и морали. Государство и его институты перестают действовать, как только ослабляется способность государства контролировать ситуацию. Совесть -- качество весьма индивидуальное и, увы, есть основания полагать, что у некоторых членов общества с ней проблемы, точнее, проблемы у людей их окружающих. То есть, ослабление или полное исчезновение ограничителей происходит, либо когда контроль затруднен или полностью отсутствует, либо когда не ограничена свобода действий самого контролера. Первая ситуация. Человек остался один. В чем же тут криминал? А в том, что есть категории людей, которых нельзя оставлять без надзора, если хотите избежать неприятных последствий для самого человека и для общества. Это дети -- предоставленные сами себе они могут устроить пожар или потоп, наглотаться пилюль. Это люди с нарушениями психики -- они тоже могут своими действиями доставить окружающим массу неприятностей. Это преступники -- попробуйте оставить без контроля, скажем, вора. Вторая ситуация. Два человека остались наедине. В этом случае они предоставлены самим себе, и как сложатся их взаимоотношения, всецело зависит от них самих. Как показывает практика, эта ситуация весьма опасная, так как отношения эти очень часто бывают типа "преступник -- жертва": родители и их дети, старослужащий и новобранец, садист и его жертва. В такой ситуации не работают внешние ограничители -- закон, мораль и пр. Вся надежда на внутренний ограничитель -- совесть, и если ее нет, то сильная сторона начинает добиваться своих целей любыми средствами, которые ей кажутся допустимыми. Цели же в подобных ситуациях оказываются примитивно простыми: вымогательство, самоутверждение, сексуальные домогательства и т. п. Третья ситуация. Бесконтрольный контролер. Представитель власти (тюремщик, полицейский, милиционер, начальник или любое другое должностное лицо) приобретает бесконтрольную и неограниченную власть над гражданином (подчиненным, заключенным). Это может быть результатом стечения обстоятельств, политикой общества в отношении каких-либо категорий граждан (инквизиция и еретики, сталинская власть и "враги народа", фашисты и представители "низших рас"), полномочиями каких-либо "компетентных органов", которые, в силу специфики своей деятельности, недоступны контролю со стороны общества. Кроме того, контролером может быть не только государство, но и, скажем, мафия. Она тоже следит за тем, чтобы граждане вели себя интересным ей образом, вершит свое "правосудие" и сурово карает непослушных. И в этой ситуации результат тот же, что и в предыдущей. Обобщая сказанное, можно сделать следующий вывод: при ослаблении контроля за действиями человека (внешнего -- со стороны общества -- и внутреннего) возникает вероятность опасных последствий для этого человека и для общества. Если у человека что-нибудь не в порядке со здоровьем -- физическим, умственным, нравственным, -- то возможны неприятности, -- тем более серьезные, чем более серьезны нарушения здоровья. "В человеке все должно быть прекрасно" не только из эстетических, но и из сугубо прагматических соображений. Весьма и весьма важный момент -- партийная, религиозная, расовая и любая иная принадлежность человека, которой люди обычно уделяют столько внимания, пытаясь определить качество человека, не имеет совершенно никакого значения. Нет ограничителей -- жди беды. Есть красивая и точная фраза: каждый человек -- потенциальный гений. Полностью согласен. Многим людям она нравится -- приятно считать себя гением, пусть даже и не состоявшимся. Но сформулируем ту же мысль в негативном ключе: каждый человек -- потенциальный преступник. Уверен, что она понравится гораздо меньшему числу людей, но вторая подтверждается неизмеримо чаще, чем первая. Гениев единицы, преступников миллионы. "Мы цивилизованы только на поверхности, под нею в нас продолжает жить каннибал" (Сатпрем, "Шри Аубробиндо или путешествие сознания", Ленинград, Издательство Ленинградского университета, 1989, с. 55). Поскольку людей, у которых "все прекрасно", не так много, то возникает жизненная необходимость во всех тех ограничителях, о которых говорилось, и тех, что, может быть, остались незамеченными. Появившийся в годы перестройки неологизм "беспредел" прямо указывает на недостаточность и неэффективность существующих ограничителей. Если ослабление ограничителей носит не локальный, а тотальный характер, то и последствия этого явления бывают ужасными. Например, во время войн распространяются мародерство, воровство, насилие, грабежи, убийства и другие явления. И меры для пресечения подобных эксцессов принимаются самые крутые -- военные трибуналы, если есть для этого время, а то и просто расстрел на месте. В меньших масштабах аналогичные явления происходят во время массовых беспорядков. Ограничители, существующие в любом обществе, предназначены для предотвращения антисоциальных действий со стороны граждан и поощрения общественно полезных, для более-менее надежного функционирования системы. Их большое количество обусловлено требованием высокой надежности этих систем управления -- если не будет работать одна, то, может быть, сработает другая. Многообразие этих ограничителей является проявлением еще одного технического приема, используемого для повышения надежности технических и социальных систем -- дублирования. Общество имеет целый набор рычагов воздействия и, в меру своего умения, использует их. И, тем не менее, несмотря на большое количество ограничители, преступления совершаются и, увы, уж очень часто. Общество только тем и занимается, что ограничивает свободу граждан во имя безопасности общества и их самих. Либо человек ограничивает свою свободу сам, либо это делают за него другие. Фактически свобода в современном обществе есть возможность выбора общественно полезной деятельности. Или хотя бы общественно безопасной. Или такой, которую общество считает не слишком опасной (производство и потребление алкогольных и табачных изделий). Людям очень нравится рассуждать о Свободе. При этом почти всегда они забывают об Ответственности. Нарушение этого баланса -- меры свободы человека и его способности отвечать за то, как он ею пользуется -- и есть причина очень многих бед. Свобода слова без Ответственности за это слово -- это свобода клеветы, Свобода действий без Ответственности за них вырождается в свободу совершать преступления, Свобода передвижения -- в свободу скрыться с места преступления, Свобода совести -- в свободу таковой не иметь. Абсолютная свобода -- это абсолютная чушь, поскольку предполагает наличие абсолютно умных, абсолютно здоровых и абсолютно нравственных граждан. Для людей, у которых нет внутренней ответственности -- совести -- общество вводит внешнюю -- административную, уголовную. Почему же слово "свобода" такое сладкое? Среди прочих рефлексов у животных и человека есть рефлекс свободы. Можно предположить, что притягательность разговоров о свободе связана с тем, что, по сути, это является прямым обращением к природным инстинктам человека. А обращения к инстинктам разумом не контролируются. Наверное, ни одна научная теория не имеет столько врагов, как теория относительности Эйнштейна. Особенно их много среди непрофессионалов. Казалось бы, предмет, не имеющий никакого отношения к повседневной жизни людей. У всех ее "ниспровергателей" общая черта -- им не нравится, что эта теория утверждает невозможность перемещения со скоростью больше световой. То есть эта теория "покушается" на свободу выбора скорости передвижения. Естественно, что люди с их свободолюбием не могут допустить не только ограничения свободы, но и даже потенциальной возможности существования такого ограничения. При этом они почему-то забывают о существовании гораздо более серьезных ограничений, с которыми сталкиваются каждый день. Сам факт существования ограничителей, причем в таком количестве, является наглядным проявлением тотального взаимного недоверия граждан. Недоверие исходит из осознания неидеальности элементов общества. Одним из проявлений неидеальности граждан является неумение и/или нежелание учитывать интересы других членов общества. Результатом этого становятся 3.3. Конфликты В основе войны между государствами и ссоры между соседями лежат одни и те же причины. Монтень Главными целями любой социальной системы, ее неотъемлемыми свойствами являются стремление к самосохранению, самовоспроизводству и самоутверждению. Но таковы же свойства и элементов, из которых состоит любое общество. Эти устремления различных людей и различных систем неминуемо вступают в противоречие между собой. Возникают противоречия между людьми, между людьми и системой, частью которой они являются, между различными государствами, между организациями одного государства. Чем менее люди и системы способны находить взаимоприемлемые компромиссы, тем более остры и непримиримы конфликты, тем большим антагонизмом эти конфликты наполнены. Значительную часть общества составляют люди паразитического и криминально- милитаристского типа (об экономических типах ниже), которые пытаются удовлетворить свои потребности за счет общества и его граждан. Жизнь любого общества в настоящее время -- это постоянная борьба за существование. Более того, конфликты "органично встроены" в любые существовавшие и существующие социальные системы и являются их неотъемлемой частью. В рабовладельческом обществе это конфликт между рабами и рабовладельцами, при феодализме -- между феодалами и крестьянами. Кроме классовых, в любом обществе есть еще конфликты между властью и гражданами, родителями и детьми, обществом и преступниками и пр. Большинство систем отношений конфликтны изначально, так как в эти отношения вступают зачастую со своекорыстными целями и при полном нежелании учитывать интересы партнеров. Отсюда и тотальное взаимное недоверие, которое имеет как материальное, так и нематериальное выражение. Материальное -- от замка в двери и решеток на окнах рядового гражданина до силовых министерств, нематериальное -- от обучения детей не доверять взрослым до официальной пропаганды межнациональной неприязни. Принцип разделения властей предполагает возникновение новых конфликтов -- между вновь возникшими ветвями власти. И по идее это конфликт бесконечный. Разрешение же его возможно только в случае победы одной из ветвей власти над остальными, то есть при переходе к диктатуре. Правда, при этом конфликт не заканчивается. Различные подсистемы внутри общества борются между собой и конфликт официальный, юридически оформленный просто становится неофициальным и неконтролируемым. Побеждает обычно наиболее мощная, прямым назначением которой является разрешение конфликтов в свою пользу, -- армия, или та ветвь власти, которую она поддержит. Так возникают военные диктатуры. Когда конфликты становятся неконтролируемыми, они разрастаются и разрушают систему, в которой возникли. Так происходят войны, революции, драки, разводы. Раз уж конфликты возникают, то хотелось бы решать их в свою пользу. Для разрешения внутри- и межгосударственных конфликтов служат силовые министерства и министерства, их обслуживающие. Для разрешения конфликтов более низкого уровня служат другие средства. Например, оружие, различные системы единоборств, знание юриспруденции имеют целью поднять вероятность благополучного разрешения конфликта для человека, владеющего ими. Но конфликт не является неотъемлемой частью любой системы. Существуют и бесконфликтные системы. Есть минисистемы -- творческие коллективы, неформальные объединения, просто круг хороших друзей, -- которые могут длительно существовать без драк, интриг и других проявлений антагонизма. Причина проста: эти системы состоят из людей, способных при принятии решений учитывать интересы друг друга и находить компромиссы. Причем происходит это само собой, без создания специальных органов и согласительных комиссий. Примером природной бесконфликтной системы могут быть живые организмы. Их внутренние органы не конфликтуют друг с другом, а если бы такое было возможно, то жизни бы просто не было, так как победа желудка над печенью или наоборот равносильна гибели их обоих и организма в целом (фильм "Сказка странствий", монолог персонажа А. Миронова на суде). Однако конфликтное мышление настолько въелось в сознание людей, что жизни без постоянных конфликтов они представить себе не могут. Привлекательность очень длинных сериалов в постоянных конфликтах, как можно более запутанных и параллельно развивающихся. Прежде чем разрешить один конфликт, авторы сериалов создают вместо него парочку других. Если же все конфликты разрешились, значит, сериал закончился. Будущее тоже не мыслится без войн. Это проявляется в создании все новых, все более изощренных фантастических лент про войны будущего, создание военной техники "завтрашнего дня". Значит, и в будущем мы будем убивать друг друга. Во всяком случае, техника для этого есть уже сегодня. Воевать придется не только жителям Земли между собой, но и землянам с инопланетянами. Если верить авторам фильмов о космических войнах, инопланетяне просто омерзительны, и жить с ними в мире совершенно невозможно. А может, мы просто приписываем свои качества другим? Подрастающее поколение проходит соответствующую обработку. Наибольшей популярностью пользуются игрушки для "войнушки". Детям показывают фильмы и мультфильмы того же содержания, что и взрослым. Компьютерные игры учат людей убивать друг друга и радоваться этому. 3.4. Революции Всякая революция -- ослабление, уничтожение или замена каких-либо ограничителей. Попробуем классифицировать революции по сфере их проявления. При этом надо иметь в виду, что революции редко охватывают какую-то одну сторону жизни, не затрагивая остальных. Научные революции связаны с ослаблением ограниченности познаний человека о природе. Знание позволяет использовать силы природы в своих целях. Научные революции являются предвестниками технических революций. Технические революции приводят к ослаблению ограниченности физических возможностей. Поскольку зачастую люди, в чьи руки они попадают, не отличаются чистотой намерений, то и результаты бывают соответствующие. Социальные сопровождаются разрушением существующих социальных институтов. Как уже говорилось, одна из важнейших функций социальных институтов -- ограничение свободы граждан и неизбежным следствием их разрушения становятся анархия и произвол в обществе. Чем глубже и разрушительнее оказываются революции, тем более ужасные последствия они вызывают. Сексуальные революции связаны с предоставлением или завоеванием большей свободы сексуального поведения. Эта свобода в большинстве случаев не сопровождается адекватным ростом сознания освободившихся, а потому неизбежны ее негативные результаты. Это разрушенные семьи, венерические и другие заболевания, аборты, беспризорники, детские дома. *Культурные 3.5. Распределение свободы Измерять количество свободы на душу населения никто не научился. Но попробуем ответить на этот вопрос если не количественно, то хотя бы качественно, так как иначе трудно определить, какое ограничение свободы оправдано, а какое -- нет. Вернемся к аналогии техническими системами. Столб или стол устойчивы потому, что не имеют степеней свободы, а потому им не нужна и система управления. Если же свобода появляется, то она предполагает появление системы управления. Как правило, для несложного управления используется какой-нибудь автомат или, если задача управления очень сложная для автомата, человек. Поэтому у машины должен быть водитель. Если же задача управления очень сложна, то человек, эксплуатирующий систему, проходит специальную подготовку. На одноколесных велосипедах ездят только циркачи. Те же самые рассуждения применимы и к биологическим системам. Дерево устойчиво, потому что не имеет свободы передвигаться, оно имеет только свободу расти. Потому оно лишено каких-либо сложных систем сбора информации и управления. По мере увеличения количества свободы, которая доступна конкретному биологическому виду, возрастает число датчиков информации (зрение, обоняние, осязание) и количество информации, которую они собирают, сложность и совершенство систем управления. Змея имеет все перечисленные датчики, но она не имеет конечностей. Появление конечностей приводит к усложнению задачи управления, которую приходится решать нервной системе. Надо управлять ногами и следить за равновесием. Мозг усложняется, приспосабливается для решения более трудных задач. Человек, поднявшись на задние лапы, усложнил проблему сохранения равновесия, а высвободившиеся руки стал использовать для самых разнообразных целей. Это привело к дальнейшему развитию нервной системы и укрупнению мозга. Некоторый избыток свободы является условием развития, но если этот избыток более определенного, то свобода действий вступает в противоречие со способностью человека ее использовать. Появление дополнительной степени свободы -- это предвестник революции в развитии человечества и гарантия больших потрясений. Либо человек сможет научиться пользоваться этой свободой и извлекать из нее практическую пользу, либо он погибнет, не успев эту свободу освоить. Чем больше степеней свободы, тем совершеннее должно быть управление. Допустим, что появилась возможность измерять количество социальной свободы. Допустим также, что есть возможность измерить способность человека пользоваться этой свободой, не подвергая опасности жизнь, здоровье и благополучие окружающих, не доставляя им неудобств -- меру ответственности человека, его способность отвечать за то, как использует свою свободу. Ответственность занижена, когда человек не имеет должного нравственного здоровья или достаточного интеллекта, чтобы использовать свою свободу без ущерба для окружающих. Кроме того, человек может не иметь возможности воспользоваться предоставляемой свободой. Например, больной, прикованный к кровати, не может воспользоваться свободой передвижения. Итак, если ответственность минимальна, то и свободу действий такой человек должен иметь минимальную, иначе он становится опасным для себя и для общества. Минимум свободы -- только для поддержания жизни. Если лишить его и этой свободы -- дышать, питаться, двигаться -- наступает смерть. Рисунок 1 Логично предположить, что зависимость между ответственностью и оптимальным количеством свободы линейная (рис. 1). Для каждого конкретного человека мера ответственности не является величиной постоянной. Она меняется даже в течение одного дня. В обычном состоянии она имеет одно значение, в состоянии стресса, алкогольного или наркотического опьянения -- другое, в минуты душевного подъема -- третье. Хорошо, когда есть возможность дозировать свободу каждого. Как же быть с обществом в целом? Необходимо знать, сколько и каких людей в обществе. Есть основания полагать, что распределение количества людей в соответствии с мерой их ответственности характеризуется нормальным распределением. Графически такое распределение изображается в виде кривой Гаусса (рис. 2). Говоря проще, люди абсолютно бессовестные и безумные составляют незначительную часть общества (левая часть кривой). Основная масса населения более-менее разумна и сравнительно честна (центральная часть кривой). Интеллектуальная и нравственная элита общества составляет меньшую часть населения (правая часть кривой). Наложим эти кривые друг на друга. Рисунок 2 В каждом обществе есть гражданское право -- "каждый человек имеет право..., каждый человек обязан..." В переводе на термины данной публикации гражданское право есть мера свободы, отпущенная каждому гражданину, и мера эта де-юре одинакова для всех (рис. 3). Еще есть Декларация прав человека, которая еще долго будет оставаться декларацией. Это пока недостижимый идеал. Уж очень большие права отводит она каждому человеку. Рисунок 3 Чем более ответственен человек, тем больше свободы можно ему дать, не боясь, что он нанесет ущерб себе и обществу. Если общество чрезмерно ограничивает свободу действий данного индивида, то оно теряет выгоду, которую могло бы получить от конкретного гражданина, не говоря уже о затратах, необходимых для этого ограничения. Если же общество чрезмерно либерально, то приходится нести дополнительные расходы на ликвидацию последствий деятельности данного человека. Очевидно, что граждане, чья мера ответственности занижена (левая часть кривой), имеют избыток свободы, а он всегда представляет потенциальную опасность. Чтобы его отнять, существует уголовное право. Если некто использует свободу действий в ущерб обществу, то он вступает в зону действия этого права. На рис. 3 точка пересечения прямых находится точно над серединой кривой. Именно при таком уровне свободы потери общества будут минимальны. В этом случае, во-первых, будет минимально возможный уровень преступности и, во-вторых, минимальные потери от ограничения свободы элиты общества. Граждане, мере ответственности которых соответствует правая часть кривой, государством притесняются, и их свобода неоправданно ограничена. Законы делаются в расчете на некоего среднего гражданина, каким его представляет себе государство. Но в обществе всегда находятся люди, которые умнее, здоровее и честнее чем "положено". Если они своими действиями дают об этом знать социуму, тот предпринимает меры, чтобы привести их в соответствие "стандарту", если получится, или избавить от них общество, если не удастся "поставить на место". Считаются одинаково опасными рядовой сумасшедший, уголовник и интеллигент. То есть качество элементов ограничено не только снизу, но и сверху. Посадить, расстрелять, сжечь на костре можно и садиста, и ученого. Общество считает их одинаково опасными, а в годы сталинизма интеллигенция представлялась даже более опасной, чем уголовники. Люди, в точности соответствующие представлению государства о том, какими должны быть его граждане, составляют мизерную часть от общей массы населения (средняя часть кривой). Поэтому все остальные подпадают под категорию "неблагонадежных". Площади закрашенных областей на рис. 3 получаются очень большими. Издержки на ограничение свободы "неблагонадежных" получаются чрезмерными, и их не сможет вынести никакая, даже самая могучая экономика. Явно напрашивается вывод о том, что надо бы разрешить некоторые отклонения от норматива. Когда нет возможности в точности воспроизвести нужную закономерность, математики применяют метод аппроксимации, например, заменяют кривую набором отрезков. Поскольку не удается для общества в точности воспроизвести желаемую зависимость "Свобода -- Ответственность", ее заменяют некоторой совокупностью отрезков. Раз нет возможности мерить на один аршин все общество, то его разбивают на части в соответствии с качеством элементов, и для каждой из частей устанавливают свои нормативы поведения. Обычные люди наделяются обычными правами и обязанностями (рис. 4). Горизонтальный отрезок в этой области -- мера свободы для обычных граждан. Если некто совершает преступление, то общество ему говорит: ты слишком свободен для твоей меры ответственности, поэтому мы определяем тебя в места лишения свободы общего режима, где твоя свобода не будет представлять опасности для окружающих. Если же совершенное преступление считается особо опасным, то нарушителя помещают в места лишения свободы строгого режима. А когда он совершает деяния особо опасные, то общество считает себя вправе такого человека уничтожить. Но это, так сказать "нравственные отбросы общества". Кроме них есть и нравственная элита -- те, кому общество предоставляет право учить остальных, дает им для этого время и средства, доступ к средствам массовой информации, то есть, предоставляет дополнительную свободу, которой лишены остальные члены общества. Внутри этой элиты возникает своя элита -- те, кто считается лучшими из лучших, причисляется к лику святых, объявляется образцом для подражания. Это, так сказать, нравственный разрез общества. Точно так же будет выглядеть зависимость "Свобода -- Ответственность" в интеллектуальном разрезе. Просто изменятся названия областей на нашей зависимости: вместо "места лишения свободы общего режима" -- "психиатрические лечебницы", вместо "места лишения свободы строгого режима" -- "смирительные рубашки". Элитные группы представлены интеллектуальной элитой общества, которая обеспечивает научный и технический потенциал общества, и которая должна для этого обеспечиваться всем необходимым: лабораториями, средствами связи, деньгами и т. д. Как бы это однообразно не выглядело, но точно так же будет выглядеть та же зависимость для физического здоровья социума. Надо только еще раз изменить названия областей. "Места лишения свободы" -- "больницы", "места лишения свободы строгого режима" -- "постельный режим". Разница только в том, что в первых двух случаях свобода граждан, которых социум считает ненадежными, ограничивается принудительными мерами. В последнем случае больные просто не могут воспользоваться предоставляемой им свободой в силу состояния своего здоровья. Здоровый человек свободнее больного хотя бы потому, что он не привязан к постели, лекарствам и врачам, никаких вытекающих из этого расходов не несет и неудобств не испытывает. Кроме того, он может себе позволить то, что для больного смертельно опасно: искупаться в проруби, покататься на серфинге, лазать по горам. Элита общества -- спортсмены, работники правоохранительных, военных и иных спецподразделений, космонавты, летчики, представители других профессий, чья работа требует прекрасного здоровья. А чтобы они всегда были в хорошей форме, с ними работают тренеры, массажисты, врачи, для них организуются тренировочный процесс, особые режимы работы, питания и отдыха, предоставляется возможность выступать на соревнованиях. Рисунок 4 Таким образом, в любом обществе, независимо от степени его демократичности, фактически реализована система интеллектуальной - физической - нравственной сегрегации. В реальных системах число уровней, на которые дробится общество, намного больше. Например, табель о рангах Петра Великого состояла из 14 классов, в Советской Армии было 21 воинское звание. Но эта правая часть графика, отображающая положение элиты общества. Гражданам, которым соответствует левая часть графика, пытаются более точно указать их место в обществе другими методами. Для заключенных есть, как уже говорилось, три уровня сортировки по степени качества, а точнее, деградации -- места лишения свободы общего режима, строгого режима и смертная казнь. Более точного соответствия пытаются достигнуть выбором срока заключения. Рисунок 5 Это примерный график для одного социума. Если в том же масштабе на том же графике построить зависимость "ответственность -- число людей" для какого-либо другого общества, то эта кривая может быть заметно сдвинута относительно того колокола, который уже есть. Если второе общество накопило больший социальный опыт, имеет больший интеллектуальный и нравственный потенциал, то пик его кривой будет расположен правее. Наоборот, для более отсталых обществ, находящихся на более ранних стадиях развития, пик кривой будет располагаться левее (рис. 5). Поэтому общества, находящиеся на ранней стадии развития, более склонны к диктаторским формам управления, а более зрелые -- к демократическим. Обычно политические обозреватели всю вину за диктатуру возлагают на диктатора, но фактически диктатура, как и демократия, есть лишь результат процессов самоорганизации общества. "Не цари создают холуев и рабов, а холопы венчают на царство тиранов" (Александр Дольский). Следовательно, законодательство общества надо приводить в соответствие не с "международно-принятыми нормами в области права", а с уровнем сознания, законопослушности и ума собственных граждан. Мировому сообществу, под которым почему-то понимаются только страны Западной Европы и Северной Америки (остальной мир не в счет), а именно их представления о праве нам предлагают воспроизвести у себя, легко говорить "делай, как я". У них достаточно мощная экономика, вековой опыт демократии, мощные законодательные и правоохранительные органы, соответствующий менталитет граждан. В условиях, когда ничего этого нет, слепое обезьянничанье приводит к крайне тяжелым последствиям, и чем дальше "развивается" демократия, тем более разрушительными для общества эти последствия становятся. Нет универсальных лекарств на все случаи жизни. Об этом прекрасно знают врачи. Нет универсальных технических решений. Это знают инженеры. Нет универсальных решений социальных проблем. Об этом не догадываются или делают вид, что не догадываются, политики. У них на все случаи жизни одно средство -- демократия. Внимательный читатель может заметить, что, с одной стороны, автор критикует всевозможные классификации людей по качеству, а с другой -- вроде бы как соглашается с ними. Расставим точки над "i". Классификация классификации рознь. Классификации по каким-то внешним признакам, вне всякого сомнения, являются надуманными по той простой причине, что их создатели исходят единственно из соображений простоты классификации в ущерб ее точности. Принадлежность к той или иной расе можно определить с одного взгляда. Оценить уровень нравственного и умственного развития гораздо сложнее, и никакой связи между этими свойствами личности нет. Что же касается классификации по уровню развития интеллекта, здоровья, нравственных качеств, то, хотя мы не можем измерить их непосредственно, но мы можем видеть результаты проявления этих качеств. Действия человека гораздо красноречивее говорят о его свойствах, чем его внешность. "По делам узнаете их". Вопрос не в том, классифицировать или не классифицировать, а в том, насколько та или иная классификация целесообразна. Представьте себе, что, изучая народы, мы будем игнорировать их расовую принадлежность. Представьте себе, что, принимая решение о виновности или невиновности человека, мы будем исходить единственно из соображений его национальности и цвета кожи. Но одно дело -- уровень развития тех или иных качеств конкретного человека, и несколько другое -- качества того или иного народа, государства. В любом государстве есть некий средний уровень образования населения, средний уровень здоровья...Основная масса населения в той или иной мере этому среднему уровню соответствует. Чем больше отклонения от этого уровня, тем меньше людей это отклонение имеющих. Например, высокий уровень образования имеют немногие люди. Этот уровень различен для разных стран и народов. Человек, который слывет очень образованным в собственной стране, может оказаться не слишком образованным в соседней. Качества людей, составляющих государство, материализуются в виде промышленного, научного, военного потенциалов, уровней преступности, смертности, заболеваемости, продолжительности жизни, дохода и т. д. Еще одно возражение, которое может возникнуть у читателя: хорошо, общество порой карает тех, кто отличается от основной массы в лучшую сторону (хотя, что же тут хорошего?). Но почему же общество бывает несправедливо и по отношению к самым обычным гражданам? Имеются в виду не судебные ошибки, от которых не избавлена самая совершенная правоохранительная система, а факты прямого использования правоохранительных органов в чьих-то интересах, например, когда следователи сажают невинного просто потому, что им надо кого-то посадить. Дело в том, что те, кто сажает, судит, карает, -- это такие же граждане, как и те, которых судят, сажают. Теоретически они должны бы быть лучше, но, как показывает практика, это не совсем так. Естественно, что работники правоохранительных органов проходят какой-то отбор. Но те, кто отбирает, -- такие же люди, как те, которых отбирают. Сказанное -- не отрицание необходимости отбора вообще, а объяснение его низкой эффективности. Как всякая абстракция, предлагаемая схема не учитывает некоторых важных факторов. Правда, их не учитывает и общество. Во-первых, как уже говорилось, никакая, самая совершенная система не свободна от ошибок функционирования. Врач может поставить неправильный диагноз, судья -- вынести слишком суровый или слишком мягкий приговор, комиссия может ошибиться в оценке квалификации работника. Таким образом, человек может получить неадекватно большую или, наоборот, маленькую свободу. Во-вторых, сама система сортировки может быть инструментом в руках заинтересованных лиц с теми же самыми последствиями, поскольку человек, отнесенный к той или иной элите, по достоинству или нет, получает доступ к связанным с этим благам. Отсечем часть кривой левее жирной пунктирной линии (рис. 6). Рисунок 6 У внимательного читателя может возникнуть вопрос: по какому праву автор отбрасывает весьма значительную часть общества -- преступников, инвалидов, детей, больных? Это не автор, это общество их отбрасывает. Те люди, которые оказались в отсеченной части кривой, -- это резерв системы и ее будущее (дети); элементы системы, которые после реабилитации снова станут полноценными (больные); неполноценные элементы (инвалиды); криминальные элементы, часть которых после заключения вернется к обычной жизни, часть -- к преступной деятельности, а та часть, что совершила особо тяжкие преступления, будет уничтожена. То есть это та часть населения, которая по тем или иным причинам в настоящее время не приносит пользы обществу. Аппроксимируем оставшуюся часть кривой горизонтальными прямыми (рис. 7). Рисунок 7 Повернем получившуюся ступенчатую линию на 90 градусов против часовой стрелки, а чтобы получившаяся фигура приобрела привычный вид, дорисуем с правой стороны зеркальное отражение ступенчатой линии. В результате получилась пирамида власти (рис. 8). Разумеется, реальная пирамида имеет больше ступеней. Рисунок 8 То есть иерархическая структура общества, в конечном счете, является технически целесообразной. Во главе каждой из сфер жизни -- науки, здравоохранения, обороны -- лучшие представители общества, которые определяют развитие подчиненной им области. Во главе общества в целом -- лучшие из лучших, которые определяют развитие общества в целом. В теории все стройно и красиво. Почему же практика выглядит не так привлекательно? Потому что система отбора кадров для элиты и система отбраковки некачественных элементов порой руководствуются в отборе неадекватными критериями, например, идеологическими, национальными, родственными. В годы Советской власти руководителей отбирали по принципу "преданности делу революции", а неприятие революции рассматривалось как признак низкого качества с соответствующими последствиями. В фашистской Германии арийское происхождение рассматривалось как признак высокого качества, дававший право попасть в элиту общества, а любое иное происхождение -- как признак неполноценности, оправдывавший любое притеснение и уничтожение таких людей. 4. ЭКОНОМИКА Всякий, кто вместо одного колоса или одного стебля травы сумеет вырастить на том же месте два, окажет человечеству и своей родине большую услугу, чем все политики, вместе взятые. Джонатан Свифт, "Гулливер в стране великанов" "...мы имеет два ...существенно различающихся типа экономического человека. Перед первым человеком стоит цель, вроде бы более близкая человеческой природе: заработать, отложить на черный день, накопить для детей и внуков, самоутвердиться, заслужить признание общества. Для ее достижения не нужно каких-нибудь особых талантов -- высоких моральных качеств. Только бы начали разлагаться структуры, сдерживающие торговое предпринимательство, а дальше с появлением даже минимальных рыночных возможностей у торгашей образуется избыток денег. При этом товаров на рынке больше не становится -- торговый человек их не производит. Его специальность -- продажа и перепродажа: купить у одного (или в одном месте), продать другому (или в другом месте). О самом производстве он, как правило, особой заботы не проявляет... ...человек нового, современного типа...превращает деньги из цели в средство...создания промышленного предприятия, на котором он сам же и "вкалывает" засучив рукава. Но чтобы превратить капитал из самоцели в средство...для труда, для создания новых и новых промышленных предприятий, для выпуска новой и новой промышленной продукции, необходимо...чтобы значение высшей ценности..., освященной самим Богом, получил труд... И если теперь вернуться к двум типам экономического человека, различив их по целям деятельности..., то для первого типа будет характерно стремление к экономическому выигрышу, использование случая, ситуации, с тем, чтобы быстренько сколотить капитал. Так обычно поступают авантюристы, не случайно капитализм этого типа Вебер называет авантюристическим... Конечно, торговый человек тоже считает и рассчитывает, но его рациональность не касается организации труда в целом, всего образа жизни, а для экономического человека нового типа, наоборот, главное -- методичность... Именно благодаря такому типу человека...и мог возникнуть капитализм в его современном, промышленно-продуктивном варианте. Он рождается не от "притока новых денег" (в эпоху великих географических открытий),...а от "притока нового духа" -- из духа протестантской хозяйственной этики..."Торговый человек" появился у нас в изобилии. А человека продуктивно - предпринимательского типа-- не купить ни за какие деньги. Его надо вырастить" [4]. Отвлекаясь от основной темы, изложу несколько непринципиальных в контексте данной публикации замечаний. Во-первых, торговец не всегда так плох, как об этом говорит Вебер, а предприниматель не всегда так хорош. Авантюристами, как и образцами высокой нравственности, могут быть и тот, и другой. Во-вторых, представляется неоправданной жесткая привязка появления продуктивного человека к протестантской этике, иначе мы должны утверждать, что подобный тип экономического человека в принципе не может возникнуть в условиях другой идеологии. В-третьих, разве не могло быть так, что появление подобного человека могло быть следствием не столь романтических причин, а, например, просто следствием жесткой конкурентной борьбы и вытекающей отсюда необходимостью предлагать покупателям более выгодные условия сделок, когда вдруг обнаружилось, что честный бизнес выгоднее нечестного? Целью экономической деятельности является получение прибыли. Но не нужно быть экономистом, чтобы знать, что средства для существования и удовлетворения других потребностей могут добываться не только за счет экономической деятельности. Поэтому расширим сферу наших поисков и попробуем выделить способы неэкономической добычи средств и соответствующие им психологические типы. 1. Иждивенческий. Исторически это первый тип. Первобытный человек не обязательно должен был трудиться. Он мог взять все необходимое в природе и жил собирательством, пока позволяли условия. Изменение условий жизни не привело к исчезновению этого типа. С исчезновением собирательства не исчезли его представители, просто они перестали собирать дары природы и начали просить деньги. Есть значительная часть населения, которая не может трудиться. Не могут трудиться дети, инвалиды, старики. Детей обычно содержат родители, опекуны или государство. Инвалиды и старики получают пенсии и/или находятся на иждивении у родных. Кроме того, и дети, и инвалиды, и старики могут существовать на милостыню. Есть трудоспособная часть населения, которой не дают трудиться, -- безработные. Они существуют на пособие по безработице, помощь друзей и родственников, случайные заработки. 2. Паразитический. Есть часть населения, которая, будучи трудоспособной, трудиться не хочет. Один из способов добычи средств к существованию, которым она пользуется -- просить подаяние. Если при исчезновении источника дохода иждивенцы погибают, то паразиты просто находят другой источник дохода. 3. Криминально-милитаристский. У человека нет средств к существованию или их меньше, чем ему хотелось бы иметь, но они есть у соседа. Самое простое, что приходит в голову, -- отнять их, и это, на первый взгляд, проще, чем пытаться добыть их самому. Когда человек от таких мыслей переходит к их осуществлению, он становится представителем другого типа: если пытается отнять или украсть у соплеменника -- криминального, если у соседнего племени -- милитаристского. По сути, криминально-милитаристский тип -- это просто обнаглевший паразитический. Паразит клянчит то, что мог бы заработать сам, преступник -- отнимает. Ни тот, ни другой не занимаются никакой конструктивной экономической деятельностью. Появление новых типов не приводит к исчезновению старых. Просто меняются формы их проявления. После боя на его место сбегаются люди, которые в бою не участвовали, для мародерства -- паразитический тип нашел себе новую сферу деятельности. Появление средств компьютерной связи привело к появлению новых форм преступлений -- новую сферу деятельности нашел криминальный тип. Оборонная промышленность (хотя нередко ее продукция используется для нападения и грабежа, но людям нравится считать себя миролюбивыми, отсюда и название) -- это продуктивный тип, устроившийся на службу к милитаристскому. Кроме того, один человек может относиться к нескольким типам сразу. Например, днем работать, а вечером просить милостыню или совершать ограбления. Можно и совмещать -- использовать служебное положение для личной наживы. Чем выше служебное положение и больше материальных ценностей в распоряжении, тем больший простор для злоупотреблений. Давая ребенку милостыню, с одной стороны, мы зачастую спасаем его от голодной смерти. Но наши действия имеют и обратную сторону, а именно, мы формируем у него паразитическое мышление. Даже непродолжительное существование на такие доходы приводит к закреплению такого мышления и атрофии способности и желания заниматься общественно полезным трудом: человек -- товар скоропортящийся. Если у него со временем появится возможность работать, то маловероятно, что он ею воспользуется: зачем работать, если те же деньги можно получать не работая? Кстати, будет ли у него такая возможность? Кому нужен работник, не имеющий ни образования, ни квалификации? Если же ему перестанут давать деньги, то он, скорее всего, перейдет в сферу криминального бизнеса -- путь вниз всегда легче, чем вверх. Еще один важный момент -- нежелание делать над собой даже малейшее усилие приводит к тому, что человек зачастую предпочитает нищенское безделье более высоко оплачиваемому труду. Не случайно самыми нищими странами являются страны, расположенные, казалось бы, в наиболее благоприятных климатических условиях, обладающие богатыми природными ресурсами. И наоборот. Степень развития той или иной способности к добыванию средств к существованию и степень приверженности к тому или иному способу добычи могут весьма сильно различаться. Одни считают ниже своего достоинства зарабатывать свой хлеб честным трудом, другие не признают иных способов существования, кроме честного труда, третьи с легкостью переходят от законных способов получения дохода к незаконным и обратно. Одни работники более образованы, опытны и квалифицированы, другие менее. У одних работа в руках горит, другие работают спустя рукава, третьи имитируют трудовую деятельность. Во всякой социальной системе существует система распределения жизненных благ, и, соответственно, люди, которые этим распределением занимаются. Совершенно естественно, что распределяющие нарезают себе куски более жирные и толстые, чем всем остальным. Естественно, что право распределять начальство всегда оставляет за собой. А раз существует такая возможность, то весьма велико число желающих в этом распределении участвовать, поэтому число кандидатов в начальники намного больше, чем в подчиненные. Не случайно депутаты Думы первым делом установили себе очень неплохие оклады и другие привилегии, причем все это в полном соответствии с законом, хотя, судя по результатам их труда, их бы надо штрафовать. Причиной популярности бирж в годы перестройки была именно возможность участия в распределении товаров со всеми вытекающими из нее возможностями. Помимо официально существующей системы распределения благ, в любом обществе возникает неофициальная. Немало людей пытаются "подработать", используя свое положение в личных целях. Кроме того, есть обеспеченная часть населения. Криминальные элементы пытаются завладеть ее состоянием. Поэтому обеспеченные люди принимают меры безопасности. Эти меры безопасности стоят немалых денег. Они идут на содержание охраны и технические мероприятия. Обеспеченная часть, чтобы не лишиться всего сразу "благодаря" одним, добровольно отдает меньшую часть своего состояния другим. Но все-таки что-то перепадает и криминальным элементам. Все награбленное они могут пустить на личные нужды. Но они находятся вне закона, и будет гораздо полезнее для них потратить это на деятельность по обеспечению большей безопасности для себя. Робин Гуд раздавал часть добытого обездоленным и тем обеспечивал себе поддержку населения. Нынешние преступники тратят эту часть на подкуп должностных лиц, приобретение необходимых технических средств и другие меры безопасности. Если система не хочет быть задушенной на корню паразитами, преступниками и агрессорами, то в ней должны быть предусмотрены меры защиты от них. Для защиты от агрессоров используется армия. Для борьбы с преступниками и паразитами -- полиция. Но это кнут. Есть и пряник. Труд должен давать доход более высокий, чем безделье. Поэтому пособие по безработице меньше заработной платы. Если же это условие не соблюдается, то общество, хочет оно того или нет, поощряет рост числа паразитов. Более производительный труд должен и оплачиваться выше, иначе нет стимула для увеличения производительности труда. Принятая в СССР практика пересмотра (а точнее, снижения) расценок при повышении производительности труда прямо подрывала желание трудиться производительно. Более квалифицированный труд должен иметь более высокую материальную оценку. В противном случае подрываются основы научно-технического прогресса в конкретной стране. Капитализм заставляет трудиться людей сам по себе, в силу своих внутренних свойств -- стимулом служат страх нищеты и стремление к обогащению. Социализм, с его уравнительной оплатой труда, лишает человека этих стимулов. Поэтому, хочет того государство или нет, оно вынуждено вместо ликвидированных стимулов ввести новые. Отсюда следует эстетизация бескорыстного и безвозмездного труда во имя общества (Павка Корчагин) и охота за тунеядцами (суд над Бродским) -- попытки стимулировать экономическую деятельность неэкономическими методами. Если налоги, которыми государство облагает производителей, съедают всю прибыль без остатка, то можно с уверенностью заявить, что паразитическое мышление является мышлением государственным. В этих условиях не может быть никакой речи о расширении производства, его модернизации, росте заработной платы, да и о зарплате вообще. Естественно, что производители всеми правдами и неправдами пытаются утаить размеры своих доходов от государства. Таким образом, большая часть экономики становится теневой и, следовательно, попадает в сферу криминального бизнеса со всеми вытекающими последствиями. Кроме того, исправно собирая налоги и нещадно карая уклоняющихся, взамен государство не предоставляет никаких условий для нормальной работы: не создает нормальной законодательной базы для предпринимательства, не ограждает от криминальных посягательств, не поощряет производителей и не карает паразитов. То есть, в настоящее время государство является паразитом в полном смысле этого слова. Деньги сейчас -- "мера всех вещей". Авторитет государства в мире в значительной степени зависит от его экономического могущества, авторитет члена общества в значительной степени зависит от толщины кошелька его владельца, авторитет членов семьи зависит от их доходов, и, если хотите, чтобы ваше слово в семье значило больше -- больше зарабатывайте. Естественно, хотелось бы зарабатывать как можно больше денег за как можно меньшее время, скажем, миллиард долларов за минуту, и затратить на это как можно меньше сил. Что же представляет собой система, которая дает возможность получать такие доходы, в которой высшей ценностью являются деньги? Это бандитская шайка. Правда, этот вид бизнеса связан с наибольшим риском, но есть немало людей, которых это не останавливает. Представим общество, которое состоит сплошь из таких людей, -- у нас ничего не получится: чтобы что-то потреблять, надо что-то производить. Бандиты на это не способны. В этих условиях говорить о какой-либо конструктивной экономической деятельности не приходится: такая система обречена на деградацию и вымирание, не только экономическое, но и физическое. Поэтому переход от криминально-паразитического мышления к авантюрному характеризуется подчинением Экономики Закону. Парадокс в том, что подъем экономики начинается, когда собственно Экономика перестает быть главной целью, а главной целью становится Закон. При этом на место наглых паразитов и нахрапистых бандитов приходят искусные мошенники, которые способны облегчить кошельки жертвы, не вступая в явное противоречие с законом. Но все имеет свою цену. Если мы платим за товар или услугу больше, чем они того стоят, то, вероятнее всего, мы стали жертвой обмана, если платим меньше -- значит, кого-то обманули мы. Платить можно не только деньгами, но и здоровьем, трудом, временем, совестью. Авантюризм проявляется не только непосредственно в области товарно-денежного обращения. Есть и другие формы. Например, кладоискательство, азартные игры, тотализатор, судебные тяжбы и другие, когда мы пытаемся получить максимальный выигрыш при минимальных затратах. Однако бесплатный сыр обходится обычно дороже, чем оплаченный или заработанный. Обычно кладоискатель затрачивает на поиски больше средств, чем потом приобретает (если приобретает), игрок проматывает все, что у него есть, как бы много у него ни было. Немногочисленные примеры удачливых авантюристов тонут в море других примеров, но каждый, кто вступает на этот путь, мечтает стать исключением, хотя с гораздо большей вероятностью он станет еще одним подтверждением правила. Возникновение продуктивного типа есть результат подчинения Экономики Морали. Парадокс номер два: продуктивность Экономики растет, когда она в иерархии общественных ценностей переходит со второго места на третье. Таким образом, становится очевидным, что экономический прогресс системы связан не только с производительностью труда трудоспособного населения, но и количеством и прожорливостью всевозможных паразитов и преступников. Попробуем весьма ориентировочно оценить экономические издержки, связанные с неидеальностью граждан. Расходы на госаппарат составляют от 8,5 (Мексика) до 20,8% (Боливия) государственного бюджета (данные по Латинской Америке за 1983 год). Расходы на военные нужды -- от 2,7 (Мексика) до 20,3% (Сальвадор). Есть основания полагать, что при любом, самом совершенном общественном устройстве государство сохранится, так как сохраняются задачи планирования, управления и распределения ресурсов. Если бы граждане были более качественными -- более здоровыми, честными, образованными и т. д. -- то и средств на содержание госаппарата уходило бы на порядок меньше. Получаем, что от 10 до 30% государственного бюджета любой страны -- затраты на борьбу с проявлениями неидеальности собственных граждан и граждан соседних государств. То есть в мировом масштабе это составляет примерно один доллар из каждых трех- пяти. В структуре этих расходов затраты на предотвращение стихийных и техногенных катастроф, антиобщественных действий, на поиск и наказание виновных, на ликвидацию последствий. Но это только прямые расходы, только государственные и только декларируемые. Примером косвенных расходов может быть здравоохранение, которое занято лечением болезней, виновником возникновения которых зачастую является сам человек и/или общество. В бюджете многих, если не всех стран, есть секретные статьи расходов "на особые цели", которые, по сути, являются проявлением не вполне нравственных устремлений данного государства, а также предназначаются для борьбы с аналогичными устремлениями других государств. Негосударственные расходы -- это расходы, которые несет каждый гражданин общества, устанавливая замок в дверь, строя высокий забор вокруг дома, устанавливая сигнализацию, нанимая охрану, покупая сейф (кстати, государство также несет аналогичные расходы). Можно всего этого не делать, но тогда материальные потери и затраты на ликвидацию последствий могут намного превысить экономию. Чем большей суммой располагает человек, тем больше риск стать жертвой преступников, и тем больше средств он должен затратить на охранительные меры. Причем все эти меры только снижают вероятность ограбления, но не дают полной гарантии, потому что технический прогресс увеличивает возможности не только защиты, но и нападения. Причем эти расходы самих проблем не решают, они только позволяют "контролировать ситуацию", а если называть вещи своими именами, просто не позволяют усугубиться этим проблемам еще больше. При существующем подходе они не могут быть решены в принципе, поскольку общество борется с последствиями, а не искореняет причины. Причина же -- неидеальность людей, составляющих общество. В этой необъявленной гражданской войне победителей нет. Общество теряет много сил и средств на борьбу с преступными и паразитическими элементами, преступники никогда не могут быть спокойны за свое настоящее и будущее. Ориентировочные экономические потери составляют примерно треть валового национального продукта, не считая той дополнительной экономической отдачи, которую могли бы дать эти средства, если бы они расходовались по-другому. При учете экономических потерь, связанных с неидеальностью граждан, необходимо учесть, что и со стороны общества, и со стороны преступно-паразитических элементов действуют наиболее предприимчивые, энергичные, трудоспособные, квалифицированные и изобретательные люди. Если бы они вдруг перестали бороться друг с другом и занялись общественно полезным трудом, то общество оказалось бы в громадном выигрыше. Как бы то ни было, чем более качественны элементы системы, тем меньше расходов на устранение последствий, связанных с их неидеальностью, тем больше средств высвобождается на другие нужды, тем более эффективна экономика данной системы. Поэтому когда государство, в силу каких бы то ни было причин, экономит на социальной защите населения, правоохранительных органах или каких-либо других программах, выполнение которых сказывается на качестве граждан, оно волей-неволей во имя сиюминутных интересов жертвует своим будущим и обрекает себя на несравнимо большие расходы впоследствии. Человек должен вырасти по возможности здоровым, сформироваться как ответственный гражданин своей страны, получить образование, специальность, накопить опыт работы, и только после этого он станет давать максимальную отдачу обществу, и убыток от его неидеальности будет минимальным. В ныне существующих обществах на это уходит лет 30-35. То есть только к началу второй половины жизни наступает расцвет личности. Было бы интересно узнать, какой процент людей в возрасте от 30 лет до пенсионного составляют здоровые, образованные, высококвалифицированные, законопослушные люди и какой процент из них в полной мере реализует свой человеческий и профессиональный потенциал. 30 лет для того, чтобы вырастить Человека. Для того чтобы сделать человека инвалидом -- физическим или духовным -- или убить его достаточно одной секунды, одного неосторожного или злонамеренного движения или слова. Несколько снизим пафос и от возвышенных материй перейдем к низменной бухгалтерии. Чтобы получить прибыль надо сделать вложения. Хотелось бы вложить как можно меньше, а получить как можно больше и как можно быстрее. Как уже говорилось, самый быстрый способ получения дивидендов -- преступление. Вложения минимальны, выигрыш максимален. Конечно, при условии, что все завершилось удачно. Для преступника. Но криминальный бизнес -- самый рискованный. Попытаемся обуздать наши жадность и нетерпение. Пойдем по другому пути, более гуманному, более конструктивному и менее опасному. Откроем производство. Для этого нам нужны большие, чем в первом случае, капитальные вложения. Кроме того, понадобятся рабочие, по возможности квалифицированные. Надо позаботиться об условиях их труда и т. д. В этом случае потребуется от нескольких месяцев до нескольких лет, чтобы окупить затраты. Конечно, риск есть и в этом случае, но гораздо меньший: не "пан или пропал", а прибыль или убыток. Кроме того, можно принять целый ряд мер для уменьшения потерь в случае неудачи. Но опять что-то не так в наших рассуждениях. Преступник берет от общества все в готовом виде, если удастся. Предприниматель выглядит гораздо привлекательнее. Он вкладывает деньги, труд, создает рабочие места, занимается благотворительностью. Но социальная сфера, которая вырастила трудовые ресурсы, используемые бизнесменом (да и сам бизнесмен в свое время немало получил от той же социальной сферы), дала им образование, подготовила их, позаботилась об их здоровье (не будем сейчас затрагивать вопрос о том, насколько хорошо она справилась с этой задачей) почему-то выглядит нахлебницей. И не просто выглядит -- она и финансируется соответственно. А при таком финансировании она не может нормально функционировать. Отсюда следует, что социальная сфера -- не нахлебник государства, не неизбежное зло, а сфера, занятая инвестированием в самый выгодный бизнес -- в людей. Здоровые люди -- меньше затрат на медицину и лекарства, меньше потери рабочего времени, выплаты по нетрудоспособности, меньше иждивенцев и больше работников, выше производительность труда; умные люди -- высокотехнологичное производство, передовая наука, совершенная техника; честные люди -- низкие затраты на борьбу с преступностью, всевозможные превентивные меры и ликвидацию последствий. Кроме прямого экономического эффекта социальные расходы способствуют снижению косвенных расходов. Например, чем более люди социально защищены, тем меньше вероятность противозаконных действий с их стороны. А чем большую отдачу дает тот или иной бизнес, тем больше нужно в него вкладывать -- окупится сторицей. Что же мешает такому взгляду на вещи? Сроки. Мы торопимся. Нам хочется все и сразу. Как можно большую выгоду за как можно меньшее время. Но никто не требует закрыть фундаментальные научные исследования на том основании, что практические результаты будут невесть когда. Почему же мы готовы сэкономить на социальной сфере, хотя точно знаем, что затраты начнут окупаться через 20 лет, а максимальная отдача начнется через 30-35? К тому же для бизнесмена 30 лет -- непозволительно большой срок. Он не может ждать столько, когда минутная оплошность может стоить ему его бизнеса. Кроме того, изменение временного масштаба может поставить под сомнение наши представления о выгодности некоторых видов бизнеса. Скажем, производство табачных и алкогольных товаров, давая какую-то прибыль в момент реализации этих товаров, оказывается в итоге убыточным для общества, так как этот бизнес основан на подрыве здоровья граждан. Разработка и производство вооружений -- в конечном итоге торговля здоровьем и жизнями людей. То есть оба эти вида бизнеса, по сути своей, антиобщественны. Но почему-то эти виды бизнеса считаются вполне респектабельными, хотя такая же торговля здоровьем и жизнями людей путем производства и продажи наркотиков почему-то называется преступной. Таким образом, социальная сфера, фактически являясь инвестиционной по своему существу, рассматривается обществом как дотационная и финансируется по остаточному принципу, а отсюда низкая ее эффективность. Социальная сфера не может быть отдана на откуп частным лицам потому, что частник начнет "делать" удобных для себя людей, а, кроме того, он и не захочет этого сделать, так как очень велики сроки окупаемости вложений. Разве что ограничится какими-то частными мерами, которые могут дать быстрый прямой эффект, скажем, организует курсы повышения квалификации для своих работников, или косвенный эффект, например, займется благотворительностью в целях саморекламы. Сказанное не означает требования оградить социальную сферу от помощи частных лиц. Наоборот, надо приветствовать любую помощь этой сфере. Но интересы общества всегда должны быть на первом плане. Не обязательно ждать 30 лет. Никто не ждет полного завершения строительства какого-нибудь промышленного гиганта. Цеха, строительство которых уже закончено, тут же начинают давать продукцию, пока достраиваются остальные. Кроме работ, требующих высочайшей квалификации и многолетнего опыта, в обществе есть масса других работ, которые человек может выполнять задолго до того, как станет квалифицированным специалистом. Могут возразить, что в СССР уже проводилась примерно такая политика, которая, как нам говорят, закончилась полным провалом. Эта тема заслуживает более подробного рассмотрения. Сильные стороны этой политики состояли в том, что система социальной защиты охватывала все население без исключения всеми видами социальной защиты. В чем же преимущество такой системы? В том, что состояние здоровья того или иного гражданина, его уровень образования и квалификации мало зависят от его материального положения (было бы нелепо полностью отрицать такую зависимость). Чтобы готовить специалистов с высшим образованием, нужно иметь достаточное количество людей, имеющих среднее образование -- их подготовка поставлена на широкую ногу. Чтобы иметь передовую науку и технику надо иметь достаточное количество высококлассных специалистов -- для этого есть система высшего образования, научные, исследовательские и проектные институты. Чтобы иметь боеспособную армию нужно достаточное количество здоровых и крепких мужчин -- за этим следят системы здравоохранения и массового спорта. Разумеется, все эти системы обладали своими недостатками, и, конечно же, нуждались в реформировании, но не в уничтожении же. Низкая отдача, которую давала эта система, объяснялась не порочностью системы как таковой, а ее бюрократизацией, формализацией, исчерпанием возможностей экстенсивного развития этой системы защищенности. Перевод образования, здравоохранения и других сфер социальной защиты на коммерческую основу фактически означает, что полноценное здоровье и образование будут иметь только обеспеченные люди и члены их семей. Остальные не отрезаются от этих систем полностью. Просто вместо более-менее полноценной социальной защиты нищие будут иметь некий ее суррогат, а бедные не будут иметь и этого. Поскольку численность материально обеспеченного населения в России составляет всего несколько процентов общей численности, то это значит, что здоровой и образованной будет примерно такая же часть. По сути, это подрыв здоровья нации, ее научного, производственного и военного потенциала. 4.1. Посредничество Если что-то должно быть сделано надлежащим образом, сделай это сам. Английская пословица У каждого человека есть какие-то проблемы. Если он может и хочет решить их сам, он их решает. Если не может или не хочет, то обращается к услугам посредников -- людей, которые могут решить его проблемы, или говорят, что могут их решить. Сломался телевизор -- идем к телемеханику, проблемы с водой -- звоним водопроводчику, со здоровьем неладно -- беспокоим врачей, душа не на месте -- обращаемся к священнику, жизнь в стране не нравится, -- голосуем за того или иного кандидата. Когда обращаемся к врачу, водопроводчику или телемеханику, то нас интересует только три вопроса: его квалификация, время исполнения заказа и стоимость его услуг. Его вероисповедание, партийная принадлежность, семейное положение и другие стороны его жизни нам безразличны, поскольку знаем, что никакого отношения к результату труда они не имеют. Иметь дело с работниками сферы быта просто, поскольку результат их труда вполне нагляден и если нас он не устраивает, то легко можем найти другого электрика или водопроводчика. Другое дело -- сфера психологическая, политическая или идеологическая. Зачастую нам остается просто поверить, что некий политик, экстрасенс или руководитель секты решает наши проблемы или хотя бы пытается их решить. А если результат нас не устраивает, то у них полно оправданий -- и весьма убедительных, а так же доказательств того, что очередной кризис, архитекторами которого они являются, лишь преддверие небывалого роста. Политика, экономика, здоровье, душевное спокойствие зависят от множества факторов, отследить которые и специалисту непросто. То есть, посредническая деятельность, экономическая ли, политическая ли или любая другая есть весьма удобная ниша для всевозможных паразитов, готовых спекулировать чужим здоровьем и благополучием в личных интересах. Сказанное вовсе не означает, что любой посредник является мошенником. Здесь опять мы упираемся в вопросы совести и законопослушности посредника. Если посредник занят в сфере материального производства, уменьшается его свобода маневра, его становится легче изобличить. Но принципиальная возможность злоупотреблений есть всегда. Было бы неправомерно ограничивать сферу проявлений паразитизма и иждивенчества экономикой. Эти свойства проявляются, например, в идеологии, медицине. Иждивенчество идеологическое присуще духовно несамостоятельным людям, не способным самостоятельно обрести духовное равновесие, а идеологические паразиты -- те, кто этой несамостоятельностью спекулирует, разумеется, с немалой выгодой для себя, руководители всевозможных сект. Медицинское иждивенчество -- мнительность, неспособность или нежелание людей улучшить свое здоровье собственными силами ("Мнимый больной" Мольера), а медицинский паразитизм -- готовность спекулировать на этой человеческой слабости. Приходя к телемастеру, мы рискуем стать жертвой обмана: да, телевизор работает, но мастер заменил в нем какую-то деталь (или говорит, что ее заменил), которую можно было не менять, и эта замена повысила стоимость ремонта. То, что экстрасенс подчистил наше биополе, -- под большим сомнением, а то, что он подчистил наши карманы, -- несомненно. Никто не может утверждать, что, пожертвовав деньги на строительство храма, он наверняка избежит геенны огненной -- неисповедимы пути господни. Кто из политиков может доказать, что все хорошее, происходящее в стране, -- дело его рук, а все плохое -- его политических противников? То, что очередной кандидат в спасители государства после выборов начнет заботиться о благе избирателей, -- более чем сомнительно, а то, что его благосостояние сразу же пойдет в гору, -- несомненно. Здесь мы опять сталкиваемся со спекуляциями на тему неопределенности и неизмеримости критериев. А потому в попытках определить качество того или иного "спасителя" от политики, экономики, религии, его способность решать наши проблемы, мы начинаем интересоваться его партийной принадлежностью, возрастом, семейным положением и т. д., то есть факторами, от которых качество специалиста нисколько не зависит. Есть только один источник благосостояния общества -- общественно полезный труд. Помимо того, что это единственный надежный источник дохода, это еще и единственно возможный и достойный способ бытия. Любая другая форма добычи средств к существованию, за исключением иждивенчества, предполагает, в той или иной форме, изъятие того, что произведено и/или заработано другими, т. е. является социально опасной. Поэтому если общественно полезный труд стал не только средством получения доходов, но и единственным мыслимым для конкретного члена общества образом жизни, то такое положение дел, по идее, должно бы обществом только приветствоваться и поощряться. Таким образом, труд, если и не облагораживает человека, то уж, во всяком случае, оставляет ему меньше времени и сил на антиобщественные действия. Обсуждая пути экономической реформы, экономисты очень много спорят о каких-то мелких деталях, которые ничего не говорят широкой общественности. При этом они настолько углубляются в эти детали, что забывают главное: основа любого экономического чуда, да и просто благополучия -- созидательный труд, а все экономические, законодательные и иные нюансы имеют значение в той мере, в какой они заинтересовывают производителя и создают ему условия для повышения эффективности труда. Один японский предприниматель, ныне глава крупной компании, плакал, вспоминая те трудности, которые ему пришлось преодолеть на пути к нынешнему состоянию своей компании. Весьма сомнительно, чтобы он стал так надрываться в условиях, когда вся его прибыль уходила бы на оплату налогов. Могут возразить, что понятия совести и морали не являются экономическими категориями. Тем печальнее. Пока это так, у нас будет аморальная экономика и бессовестные экономисты. Например, такие, которые готовы месяцами не выплачивать людям зарплату, тем самым лишая их средств к существованию, во имя "стабилизации курса национальной валюты". 4.2. Экономичность Всякий водитель хочет, чтобы его машина потребляла как можно меньше бензина и позволяла проехать как можно большее расстояние. Всякий домовладелец хочет, чтобы электроприборы потребляли как можно меньше электричества и при этом работали не хуже, чем прежде. Всякий предприниматель хотел бы тратить меньше денег на зарплату, но при этом не хочет, чтобы работники работали хуже, чем работают. Кроме квалификации работника, его уровня образования и других факторов, влияющих на производительность его труда, есть еще один, весьма важный, влияние которого не ниже остальных -- сколько ему за работу платят. Если платят ровно столько, чтобы он не умер с голоду, значит, должны быть весьма и весьма веские причины, заставляющие его продолжать работу: надсмотрщик с плеткой, отсутствие других источников дохода, экстремальная ситуация (война, голод, стихия). Последние две ситуации ясны и без комментариев. Рассмотрим первую. Явно просматривается желание сэкономить на рабочей силе, так же как явно и то, что эта экономия выходит боком: раб не заинтересован в результатах труда; приходится тратиться на охрану, и, тем не менее, в любой момент раб может восстать, а подавление восстания стоит гораздо дороже. С одной стороны, чем сильнее и здоровее раб, тем выше производительность его труда, с другой -- тем лучше должна быть организована его охрана. С одной стороны, чтобы раб как можно дольше был здоровым и сильным, с ним нужно как можно лучше обращаться, с другой -- тем меньше доход рабовладельца. Естественное решение проблемы -- повышение оплаты труда, улучшение условий жизни и быта работника. Работник, став свободным и получая более высокую зарплату, обходится предпринимателю дороже, но и отдача от такого работника выше. До определенного момента, когда рост издержек, связанных с затратами на работника (зарплата, социальные выплаты, охрана труда и прочее), перестает давать отдачу в виде роста эффективности труда. Слишком высокая оплата труда становится фактором расслабляющим. Некая советская организация работала в Финляндии, и труд работников оплачивался по финским стандартам. Советские работники считали своим долгом отработать получаемые деньги, работали от души, пока их не стали придерживать финские профсоюзы, которые посчитали такую производительность труда чрезмерной. Если механизм не смазывается, он очень плохо работает и очень быстро изнашивается. Если же смазывается чрезмерно, то происходит перерасход смазки и ухудшение работы. Звучавший в годы перестройки девиз "чем богаче граждане, тем богаче общество" не совсем точен. Большие деньги, полученные "просто так" (по наследству, найденный клад, выигранные в карты, украденные, отнятые) быстро проматываются, как это обычно бывает, например, у преступников. "Первыми получив доступ к золоту Нового Света, испанцы, казалось, должны были бы стать самым богатым, самым процветающим народом Европы. Но этого не случилось, более того -- произошло нечто обратное. Дело в том, что золото само по себе не строит кораблей, не ткет холста и не отливает пушек. Оно способно только купить то, что произведено другими. Это и происходило в течение многих десятилетий. В то время, как испанцы тратили свое золото, покупая изделия в Германии, Англии, Франции, там в ответ на этот спрос расширялось и совершенствовалось производство. Когда же потоки золота начали пересыхать, в этих странах, в отличие от Испании, осталась развитая промышленность, производящая товары". [2] В процессе приобретения этих денег общество не получило никакой равноценной отдачи в виде труда. Более того, зачастую они приобретаются антиобщественным способом. Если же общество достаточно богато, чтобы платить значительные суммы, то работник, если он не имеет других стимулов, расхолаживается, и его труд превращается в пустую формальность. От того, что человек богат, он не становится лучше. Материальный достаток -- одно из условий качества людей, но не показатель качества. У обеспеченного человека меньше поводов для антисоциальных действий. У чрезмерно обеспеченного меньше причин для общественно полезного труда. 5. ИСТОРИЯ Начало функционирования многих технических систем характеризуется большим числом отказов, связанных с неприработанностью компонентов. По окончании периода обкатки надежность работы возрастает. Далее число отказов снова возрастает, и связано это с выработкой ресурса элементов системы. После этого систему либо модернизируют, либо отправляют на слом. Государство проходит те же самые стадии. Начальная стадия, когда нет установившейся власти и сложившейся системы отношений, связана с большим числом "сбоев и отказов" в работе социальной системы. Идет борьба за власть со всеми ее атрибутами: интригами, заговорами, бунтами. После того, как в системе складывается некоторое равновесие сил, смутное время кончается, и наступает период более-менее спокойного существования. Но и этот период в истории государства не вечен. Сложившаяся система власти вступает в противоречие с изменившимися условиями жизни, что влечет за собой возникновение революционной ситуации, которая либо способствует ее переходу в новое состояние, либо, если она оказалась не в состоянии найти адекватное решение возникших проблем, разрушает систему. Разумеется, все это верно для условий, когда системы изолированы друг от друга. В противном случае под действием достаточно мощных внешних факторов любая система может быть разрушена в любой момент, независимо от ее внутреннего состояния. Стадии развития государств: родоплеменные отношения, рабовладельчество, феодализм, капитализм. Весьма вероятно, что сейчас принята другая классификация этапов развития. Это в данном случае непринципиально. Важен сам факт стадийности развития общества. Марксистская традиция намертво связывает между собой развитие производительных сил и производственных отношений. Развитие техники, говорят марксисты, неотвратимо ведет к переходу на новую стадию общественного развития. На нынешнем этапе развития человечества технический прогресс стал явлением всеохватывающим и повсеместным. Совершенные технологии и технические средства поступают практически во все страны мира, не приводя при этом к повсеместным революциям. Одновременно существуют общества, связанные родоплеменными отношениями (Чечня), и общества, которые называют постиндустриальными (Япония). Представляется неубедительным утверждение, согласно которому достаточно человеку сесть за компьютер, как он тут же становится носителем новой системы общественных отношений, иначе мы должны признать технику носителем определенной психологии, причем носителем, наделенным телепатическими способностями. Давайте проследим развитие событий при переходе от одной стадии развития к другой. Родоплеменные отношения: делить, в общем-то, нечего. Уровень потребления минимален, и если кто-то у кого-то что-то отнимает, то он ставит его жизнь под угрозу. Но в этой системе уже есть начальные признаки классового расслоения общества. Вождь и его приближенные начинают использовать власть для собственного обогащения. Кроме того, столкновения с соседними племенами тоже могут давать "экономический" эффект. В системе начинает складываться криминально-милитаристский тип. Когда носителей нового типа оказывается достаточно много, то происходит переход от родоплеменных отношений к рабовладельческим. Основным фактором, обеспечивающим существование государства, становятся войны и эксплуатация труда рабов. Но войны требуют большого напряжения сил и не всегда оканчиваются победоносно. Затраты на их ведение могут оказаться больше получаемого выигрыша. Рабский труд не очень эффективен, а чтобы держать их в повиновении, опять-таки нужно тратить средства на содержание охраны. Гораздо дешевле и выгоднее дать рабу некоторую самостоятельность и личное имущество. Теперь уже рабом двигает не страх наказания и уничтожения, а личный интерес. Кроме того, одновременно идет поиск в другом направлении. Зачем пытаться отнять силой то, что можно просто выменять, зачастую с меньшими затратами и большей выгодой? Таким образом, происходит зарождение производительного и авантюрного типов. Новые экономические типы требуют для себя новых, более благоприятных условий существования, которых они, в конце концов, добиваются. При этом общество переходит от рабовладельчества к феодализму. Но отмена рабской кабалы не означает отмены кабалы вообще. Вместо физической зависимости от хозяина возникает экономическая. Рабовладельцы, став феодалами, не стали представителями нового экономического типа. Они, как и прежде, остались паразитами- милитаристами и хотят делать как можно меньше, а иметь как можно больше (этого, конечно, хотят многие, но не у всех есть возможность это делать). Это вызывает протест у производителей и торговцев, которых становится все больше. Рост количества представителей нового типа приводит к переходу общества в новое состояние -- капитализм. Больший динамизм новой системы объясняется меньшим количеством паразитов в ней. Таким образом, причиной перехода общества в новое состояние представляется не развитие техники само по себе, а изменение качества людей, составляющих общество. Каждый переход на более высокий уровень развития характеризуется увеличением равномерности распределения доходов в обществе. Чем более равномерно распределение этих доходов, чем больше людей удовлетворены своим экономическим положением, тем устойчивее общество. Не случайно говорят, что опора демократии -- средний класс. Каждый переход в новое состояние характеризуется все более равномерным распределением свободы среди граждан. Ситуация, когда сильный имеет все права в отношении слабого (диктатура) постепенно сменяется другой, когда все граждане теоретически равны друг перед другом и перед государством (демократия). Если же некто утверждает, что, например, демократия лучше диктатуры, то, во-первых, он, скорее всего, живет в условиях демократии, и его сознание сформировано официальной пропагандой (а она не может утверждать, что существующий строй плох), а во-вторых, это все равно, что утверждать, что взрослый человек лучше ребенка. Детство, юность, зрелость, старость -- лишь различные стадии развития одного организма. Государство по своей сути есть огромная система по перераспределению денег, власти, свободы. При этом чем дальше в своем развитии ушло общество, тем более уравнительный характер это распределение приобретает. Не надо путать добровольно-уравнительный характер распределения, являющийся логическим следствием развития общества, с принудительным, который имел место в социалистических странах. Общее свойство любой власти -- то, что рядом с ней всегда находится "кормушка". Есть неофициальный солдатский девиз: "Быть подальше от начальства и поближе к столовой". Чтобы его реализовать, требуется немалое искусство, потому что начальство тоже держится "поближе к столовой", и не только в армии. Там, где власть жестко централизована, она концентрируется в столицах. Естественно, что в этом случае в столицах концентрируется и деловая активность, и научная, и любая другая. Столицы обрастают лучшей в данной стране сферой обслуживания и быта, становятся центрами культурной и иной жизни. А поскольку каждый "человек ищет, где лучше", то возникает стремление больших масс населения любой ценой переселиться в столичные города в надежде получить какую-то долю этого благополучия. Возникает большая скученность населения "в одном, отдельно взятом" городе. В странах более демократических, где власть "размазана" более равномерно, и блага цивилизации распределяются также. Желающему приобщиться к ним незачем переезжать через всю страну в столицу, достаточно переехать в столицу штата или даже из деревни в город, а в странах "совсем" развитых можно вообще не переезжать: не человек ездит за благополучием, а благополучие идет к нему, если он способен за него заплатить. Например, какой-нибудь фермер в американском захолустье имеет все блага цивилизации, какие только возможны (транспорт -- автомобили, самолет или вертолет; связь -- почта, телефон, Интернет; медицинское обслуживание, доставка товаров на дом и т. д.). Российский гражданин, живущий в деревне, почти полностью отрезан от цивилизации. Примером государств первого рода может служить Россия. Самый большой город -- Москва. Потому что столица. В ней сосредоточена не только власть, но и бизнес, культурная жизнь, наука и проч. Послушайте выпуск новостей: практически все мало-мальски крупные российские события в любой сфере жизни происходят в Москве. Это при том, что ее население составляет примерно 6% населения России. Где живут самые