с", а жить тем, чем живет все человечество? К ужасу националистов, евреи-прогрессисты вовсе не считают, что чем жестче Израиль будет попирать палестинское население, тем больше будут уважать евреев во всем мире как "нацию, способную повелевать". Наоборот, объединение и его печатное издание "Флеш" последовательно выступают за создание палестинского государства. Популярности объединения способствует и его внимание к бельгийским трудящимся-евреям, особенно к их детям, - внимание не с филантропических высот, не унижающее достоинство человека, а поистине дружеское. Из поля зрения объединения не выпадают и семьи людей, погибших на войне и в тяжкие дни гитлеровской оккупации. Вся деятельность объединения пронизана подлинно интернациональным духом. Это приводит в ярость сионистов. И не случайно молодчики из "Гашомер гацаир" пытались насильственно сорвать участие членов объединения в демонстрации солидарности с угнетенным фашистской хунтой народом Чили. Ведь гашомер-гацаировцы пропагандируют версию израильской прессы: кровавые события в Чили - это обычная "смена режима". Как и подобает молодым, очень эмоционально и пылко выступают против еврейского буржуазного национализма организации прогрессивной еврейской молодежи. Авангардное место среди них занимает Союз молодых евреев-прогрессистов. Неспроста журнал "Регард" - орган так называемого культурного центра свободных от религии сионистов, маскирующегося под социалистическое объединение, систематически "обличает" молодых антисионистов. Недавно на страницах этого издания была высказана такая мысль: израильский комсомол все больше докучает тель-авивскому руководству, а молодежь из Объединения прогрессистов все больше начинает мешать сионистам Бельгии. Первое время сионисты пытались пряником подкупить молодых прогрессистов. А затем перешли к кнуту: исключили их из молодежной еврейской федерации Бельгии, как изменников Сиону. Сионизм липнет к реакции, контактует с любой антикоммунистической организацией. Он отчетливо понимает свою роль в системе мирового империализма и не строит никаких иллюзий насчет танцев, каких ждут от него хозяева, заплатившие за музыку. И сионисты покорно танцуют под хозяйскую дудку. В противовес этому антисионисты сближаются с прогрессивной общественностью Бенилюкса, с действительно демократическими организациями. И Объединение прогрессивных евреев вместе со своими молодежными организациями включилось в общебельгийский "Фронт - за независимость, против фашизма и неонацизма". Многие члены прогрессивных еврейских организаций входят в ряды Бельгийской коммунистической партии - и такие, за чьей спиной огненные годы движения Сопротивления, и молодежь, лишь вступающая в жизнь. Только ли деятельностью прогрессивных организаций еврейской молодежи ограничивается антисионизм в Бенилюксе? Конечно, нет. Я уже упоминал Союз бывших участников бельгийского Сопротивления еврейской национальности. Недаром против него так ополчилась реакционнейшая сионистская организация "Бнай-Брит", запугивающая людей таинственной изощренностью своего организационного построения. Бывшим участникам Сопротивления свойственны давние интернациональные традиции, они идут еще от поры антифашистских боев в Испании. Союз бывших участников Сопротивления всеми силами разоблачает истинный смысл сионистской агитации за переезд евреев в Израиль. В одном из своих выступлений президент Союза Зиффер, человек не только большого мужества, но и редкого обаяния, сказал: - Зачем Израилю нужны новые переселенцы, если для них не находится ни жилья, ни работы в обжитых городах, если старожилы встречают их недоброжелательно? Они нужны для заселения районов, захваченных у арабов. Если нет мебели, квартира пуста. Вот и идет покупка "живой мебели" для постылых квартир. "НАДОЕЛИ!" Мне приходилось слышать в Бельгии и Голландии от многих лиц еврейской национальности: - Я не могу назвать себя антисионистом, я не борюсь с сионизмом. Но я не сионист. - Почему? Ответы на такой вопрос содержат самые разнообразные мотивы и аргументы: - Сионисты надоели бесконечными поборами под видом "пожертвований". Недавно они начали выкачивать из нас деньги при помощи разных лотерей. Все это пробивает большую брешь в бюджете людей, не имеющих акций и дивидендов. И с какой стати я, нидерландский гражданин, должен урывать у своих детей и давать деньги на вооружение Израиля? - По языку, по культурным стремлениям, по ближайшему окружению, моим друзьям и близким, я давно ощущаю себя бельгийцем. Какой из меня еврейский националист? Мне дороже земля, на которой я живу, чем страна, которой я никогда не видел и, наверное, не увижу. Нет недели, чтобы я не получил какой-нибудь сионистской брошюры или листовки. Наскучило не только читать, а даже наскоро просматривать. И незачем: "двойным" гражданином я не стану, я не за тех, кто любит двойную игру. - Не знаю ни иврита, ни идиш. Мы с женой окончили голландскую школу. Дочка тоже учится с голландскими детьми. А сионисты мутят воду и лезут из кожи вон, чтобы доказать мне, что я израильтянин. Надоело! - Я мать двух сыновей. Можете представить, как я дорожу миром. А сионисты убеждают моих сыновей: вы обязаны укреплять армию Израиля. Сегодня - укреплять деньгами и митингами, а завтра они могут сказать: вступайте в армию Израиля. Лучше мне умереть, чем дождаться такого несчастья. Как же после этого я могу симпатизировать сионистам? Боже мой, как опротивела их пропаганда! - Хочу спокойно жить. Надоедает сионистская нервозность. Если прислушаться к их призывам, то каждый божий день полон напряжения. А нет повода к напряжению, так они вам его тут же придумают. Ведь твердят они уже, что еврейской молодежи нужны боевые отряды обороны. От кого обороняться? Меир Кахане тоже кричал в Америке об обороне, о защите евреев, а чем кончил? Нападениями на иностранные представительства. Боже меня сохрани якшаться с такими защитниками! - Двадцать четыре года я женат на голландке. Мои дети обращаются ко мне по-голландски. Чуждаются ли они еврейской культуры? Нет. Дочь очень любит еврейскую музыку, как и русскую и французскую. Жаль, что мало переводят на голландский знаменитых еврейских писателей. Но то, что переведено, например томик Шолома Аша, мои дети с интересом прочитали. Видели спектакль Варшавского еврейского театра. Но попробуйте им сказать, что они должны ощущать себя гражданами Израиля, они посмотрят на вас, как, извините, на сумасшедшего. Нельзя же учиться и работать в одном государстве, а заботиться о другом. По-моему, это нечестно, неблагородно. И напрасно сионисты пристают к каждому еврею со своими требованиями - это уже, честное слово, начинает надоедать. Читателей могут удивить перепевы глагола "надоедать" во всех приведенных высказываниях. Что поделаешь, из песни слова не выкинешь. Действительно, многим бельгийским и голландским евреям хуже горькой редьки надоели сионисты со своими беспрерывными поборами, требованиями, угрозами, игрой на нервах, трагическими заклинаниями, нагнетанием напряженности - словом, со всем, что мешает спокойной жизни. Некоторые из этих высказываний я слышал в антракте на концерте советского скрипача Игоря Ойстраха в многозальном гаагском Дворце искусств. Не думайте, что в такой малоподходящей обстановке я вздумал интервьюировать слушателей об их отношении к сионизму. Разговоры на эту тему стихийно возникли совершенно по иному поводу. Очарованные мастерством Игоря Ойстраха, некоторые слушатели с волнением вспоминали концерт его отца, выдающегося скрипача Давида Федоровича Ойстраха, в этом же зале осенью 1974 года. Тот запомнившийся слушателям концерт стал последним в творческой биографии замечательного музыканта. А сионисты, как потом выяснилось, задумали сорвать выступление Давида Ойстраха в знак протеста против его... антисемитского поступка. Их обидело интервью Давида Федоровича американским журналистам с резким осуждением преступного нападения сионистских выучеников на бюро старейшего американского импресарио Сола Юрока, устроителя многих выступлений выдающихся советских исполнителей и музыкальных коллективов в США. Зажигательная бомба, брошенная израильским военнослужащим Джерри Зелером, не только вызвала пожар и разрушения, но и смертельно ранила сотрудницу бюро Ирис Кунс. Но разве, считают сионисты, имел право Давид Ойстрах возмутиться убийством ни в чем не повинной девушки? Молодчики из амстердамского "Гашомер гацаир", чтобы проучить "антисемита", разработали детальный план срыва концерта в Гааге. Но в последние минуты они с огорчением узнали, что среди слушателей будут видные голландские государственные деятели со своими семьями, с нетерпением ожидавшие несколько раз откладывавшееся выступление знаменитого скрипача. И молодые гашомер-гацаировцы вынуждены были отказаться от задуманной ими провокации. Грустные воспоминания об этом недостойном замысле и привели к тому, что в фойе гаагского Дворца искусств некоторые слушатели стали объяснять, почему они не сионисты и как им до смерти надоел сионизм... Не сионисты. Они зачастую становятся антисионистами. Об этом можно судить хотя бы по изданной в Бельгия на французском языке книге "Евреи и государство Израиль", написанной большой группой авторов. Сионисты Бенилюкса с особенной яростью клеймили эту книгу - ведь издание было приурочено к 25-летию государства Израиль. Нетрудно догадаться, что все участники авторского коллектива - люди разных профессий и возрастов - были причислены к антисемитам. Я бы погрешил против истины, сказав об упадке в странах Бенилюкса сионистских центров, чья деятельность весьма характерна для сегодняшней Западной Европы. Под нажимом заокеанских режиссеров не утихает там шовинистическая свистопляска еврейского буржуазного национализма. Слишком много сильных мира капитала ощущают жгучую потребность в разгуле сионизма, слишком много у них крупных и мелких пособников, шкурно заинтересованных в пропаганде сионистской идеологии. Отсюда и лихорадочная организационная деятельность, отсюда и мимикрия под социализм, отсюда и появление сионистских группировок всех, как пишет израильская печать, возможных оттенков. Обо всем этом я и старался рассказать читателю. Но мне довелось увидеть в странах Бенилюкса и подлинную - далеко, конечно, не всю - борьбу с сионизмом. Борьбу самих евреев. Согласитесь, в буржуазных странах не очень легкое это дело. Не претендуя на обобщения и далеко идущие выводы, обязан сказать: очень много евреев там сознательно и активно противодействуют сионизму, а еще больше не принимают его теории и отметают его практику. Они начинают сознавать, что в государстве Израиль, гражданами-совместителями которого их хотят сделать, есть не только опьяненные милитаристским угаром сионисты, но есть и трезвые, честные общественные деятели, есть и убежденные противники захватнической политики, есть забастовочное движение, есть верная интернациональному долгу Коммунистическая партия, есть боевой и видящий ясные цели комсомол. Острее всех чувствует это встревоженный сионизм. И пыжится, и тщится на новые антикоммунистические деяния, и рожает новые лиги, регионы и фонды, и ожесточенней злобится на всех, кому не по нутру его реакционная сущность, кто от всего сердца готов повторить гневные слова замечательного писателя-демократа Ицхок-Лейбуша Переца: "Мы не хотим выпускать из рук общечеловеческое знамя и не хотим сеять ни шовинистическую дикую полынь, ни фанатический терновник тунеядской философии. Мы хотим, чтобы еврей чувствовал себя человеком, чтобы он участвовал во всем человеческом, имел человеческие стремления..." - Если мне удастся написать книгу о сионизме, - признался я в Брюсселе подлинному интернационалисту Зифферу, - то обязательно приведу эти правдивые, бьющие по сионистской идеологии слова Переца. Совсем не намереваясь острить, Зиффер сказал: - Сионистская пресса скажет, что эти слова принадлежат завзятому антисемиту. Сейчас эти слова напомнили мне, что я забыл объяснить читателю, зачем же все-таки меня разыскал запуганный сионистами стоматолог из Антверпена. - Я посоветовался со своим самым верным, самым закадычным другом, - рассказал он. - Спросил, как он отнесется ко мне, если я опубликую правду о моем отце и люди узнают, что сионисты сделали его, освобожденного гитлеровского узника, дважды перемещенным, испортили ему несколько лет жизни. И друг ответил мне: "Лучше подумай, как отнесутся к тебе бнайбритовцы. Объявят тебя антисемитом, и придется тебе, мой друг, несладко. Подумай о семье... - Стоматолог помолчал несколько секунд, а затем, взвешивая каждое слово, сказал мне: - Оставьте мне ваш адрес в Советском Союзе. Может быть, я еще вам напишу, что перестал бояться сионистов и вы можете назвать мое настоящее имя. КРУЖКУ ПО КРУГУ - ДЕНЕЖНУЮ Он сионист из самых правых, это верно, но никогда не был веспасианцем. Такую удивившую меня фразу я как-то услышал в Копенгагене. Веспасианцем. Читателей, вероятно, тоже удивил этот термин. Придется прибегнуть к небольшому историческому экскурсу. Во времена римского императора Веспасиана ввели налог на уборные. Малейшие попытки критики в адрес этого мероприятия были предотвращены выразительно и лаконично: "Деньги не пахнут". А ныне, много веков спустя, в еврейских кругах Запада веспасианцами со злой насмешкой именуют сионистов, берущих для своих организаций деньги у кого угодно, даже у своих врагов, если те считают это для себя выгодным. В Чикаго, скажем, веспасианцами прозвали сионистов, принимавших пожертвования от неофашистского общества Джона Берча. Берчисты, как известно, в своей программе декларируют ненависть к неграм, пуэрториканцам и евреям. Но раз сионисты выступают против коммунизма, то берчисты охотно закрывают глаза на их еврейскую национальность. И подбрасывают им доллары. И довольно объемистыми пачками. А веспасианцы не менее охотно берут: деньги-то, оказывается, не пахнут. Есть веспасианцы и среди сионистов Бенилюкса. Чудовищно! Однако ни сионисты, ни неофашисты так не считают. Дело прежде всего. Ведь с изречением о непахнущих деньгах достойно соседствует иезуитское: "Цель оправдывает средства". Классический пример непахнущих денег - это 1800 тысяч лир, пожертвованных израильскому обществу "Хадасса" королем правой прессы Акселем Шпрингером, владельцем концерна самых реакционных западногерманских издательств. Израильская "Трибуна" - своего рода газетка в газете - сообщило об этом под кричащим заголовком: "Аксель Шпрингер преподнес "Хадассе" 1,8 миллиона лир". Шпрингер немедленно, не отходя от кассы, получил наглядное доказательство горячей сионистской благодарности. Только лишь он вручил президенту "Хадассы" госпоже Розе Мацкин чек, как директор тельавивского издательства преподнес этому "филантропу" первый экземпляр изданной на иврите его книги "Русская опасность, увиденная из Берлина". Как говорится, баш на баш! Неудивительно, ведь израильские друзья Акселя Шпрингера видят из Тель-Авива ту же самую "русскую опасность", которую тот узрел из Западного Берлина. Еще один эпизод подобного жанра. Когда в Греции при режиме черных полковников на стенах афинской синагоги хулиганы еженощно малевали фашистские свастики, местные сионисты и не подумали отказаться от субсидий из фондов неофашистов. Пожертвования, пожертвования... Недаром многие сионистские заправилы чуть ли не хвалебные оды слагают в их честь. Если говорить о бюджете международного сионизма, то пожертвования составляют его значительную долю. Правда, вернее было бы назвать иные пожертвования плановыми ассигнованиями, субсидиями, взносами. Но, согласитесь, "пожертвование" звучит гуманистичней, безобидней, трогательней. Очень по нутру сионистам и солидное слово "вспомоществование". Сразу надо уточнить: значительнейшая часть пожертвований и вспомоществований, особенно заокеанских, идет не в сионистскую кассу, а прямо государству Израиль. Чтобы покончить с этим вопросом, приведем несколько фактов, взятых исключительно из сообщений самой израильской печати. 1972-1973 годы были своего рода рекордными по пожертвованиям американских богачей еврейской национальности в пользу Израиля. Сумма каждого последующего чека превышала сумму предыдущего: богачи побивали рекорды. После осенней ближневосточной войны 1973 года торжественный обед в Нью-Йорке в честь президента сионистското "Магбита" Пауля Цуккермана завершился сбором пожертвований на укрепление военной мощи Израиля. Подписной лист пестрел головокружительными цифрами - участники обеда лезли из кожи вон, только бы перещеголять один другого. Итог составил 1800 тысяч долларов. Конечно, эти внушительные суммы представляются чуть ли не мизерными в сравнении с теми, какие щедро отвалили американские миллионеры, в первой половине восьмидесятых годов. Тут уже речь идет о прямых капиталовложениях, окупившихся кровью мирных палестинцев и ливанцев, окупившихся варварским разрушением многих городов и селений Ливана, окупившихся возведением новых военных поселений на захваченных арабских землях. Не надо, естественно, смешивать эти частные "пожертвования" с официальной финансовой помощью американского правительства Израилю, достигшей уже миллиардных сумм. Пожертвования бельгийских и голландских сионистов тоже в основном предназначаются Израилю. Когда же заходит речь о помощи землякам, самый богатый сионист, подобно скупому рыцарю, кряхтит и жмется, жмется и кряхтит. В очень смешном и популярном рассказе Шолом-Алейхема "За советом", талантливо переведенном на русский язык Михаилом Зощенко, повествуется о еврейском богаче, щедром на крупные пожертвования. Но только на сторону. "Что касается нашего города, то своим землякам он почти ничего не дает. Он не дурак, - отзывается о богаче его зять. - Он хорошо знает, что в своем городе его и без того уважают. Зачем же ему и тут еще давать и неизвестно перед кем выхваляться? Вот по этой причине он дает своим только фигу с маслом". Современные сионистские филантропы тоже, видимо, считают, что у себя в городе их и без пожертвований уважают. По крайней мере, в Бельгии они своим неимущим землякам тоже дают большей частью "фигу с маслом". Особенно если речь заходит о помощи людям, потерявшим работу. Финансовые тузы сионизма предпочитают благотворительность в международном масштабе. На развитие, скажем, "Общества друзей Гистадрута" они охотно выписывают чеки. И в то же время высмеивают заботы антисионистского Объединения прогрессивных евреев Бельгии о летнем отдыхе детей безработных. В таком же направлении растет и филантропия еврейских националистов в Голландии. Это они затеяли всеевропейскую акцию "Сто дней в пользу Израиля". Сто дней подряд вытягивали из еврейского населения Голландии хотя бы по центу. Израильским "ястребам" перепала от них порядочная сумма гульденов. Не пожалели денежек голландские сионисты и на издание красочных листовок для всучивания морякам социалистических стран с кораблей, швартующихся в Роттердамском порту. Но решительно отказались помочь неимущим еврейским ремесленникам в Амстердаме, вынужденным из-за безденежья оставить насиженные жилища и переехать в "вельботы" - превращенные в дома старые баржи на каналах. И в Бельгии и в Голландии мне так много рассказывали о беспрерывных сионистских поборах "на скаутов", что я припомнил жалобы на такие же "добровольные" пожертвования, услышанные несколько лет тому назад в Америке. На берегу озера Мичиган я увидел предпасхальный парадный марш чикагских дружин еврейских скаутов. Совсем не запомнил, прямо говорю, ритуал и детали парада - настолько тогда поразили меня лозунги на тщательно оформленных транспарантах. Махрово антиарабские, они изобиловали словами "смерть", "расплата", "кровь" и восклицательными знаками по обе стороны слов. А на следующий день владелец небольшого галстучного магазина неподалеку от Чикагского института востоковедения грустно сказал мне: - Я сегодня продаю только четвертый галстук. Но если продам даже сорок четыре, все равно не окуплю мои расходы на вчерашний скаутский парад. - Дороговато, видать, обходятся вам, - заметил я, - ваши сионистские убеждения. - Убеждения?! - Торговец взглянул на меня так, словно я нанес ему оскорбление. - Чтоб мои дочки были так здоровы, как я далек от сионизма. Хотя меня нарекли, как и самого Герцля, Теодором, я не состоял, не состою и не буду состоять ни в одной сионистской организации. Но если чикагские сионисты вежливо-вежливо говорят вам, что с вас по самой справедливой раскладке полагается столько и столько-то на скаутский парад и по-хорошему советуют не скупиться, то попробуйте не уплатить. Я боялся попробовать. Не понимаете, почему? Убедившись, что юный приказчик его не слышит торговец выразительно пояснил: - Если мне придется закрыть этот магазин, мои дочки будут голодать. Я умею только продавать галстуки, другой профессии у меня нет. А если бы и была, то... - оборвав фразу, мой собеседник многозначительно вздохнул: - Чикагские скауты, дорогой мой покупатель, находятся под опекой "Национального еврейского совета скаутов"! - Заметив, что это назидание не произвело на меня должного впечатления, галстучник почтительно добавил: - Президент совета, представьте, из Лазаров. Тех самых... "Тех самых" означало семейство миллиардеров Лазаров, одно из богатейших в США, владеющее также многими фирмами и банками в Англии и Франции и пользующееся неограниченным влиянием среди финансовых тузов международного сионизма. Отпрыск почтенной династии Джефри Лазар на посту главного попечителя еврейских скаутов сумел туго набить банкнотами кассу "Национального совета". И для него не составляет никакой трудности финансировать периодическое проведение международных слетов с обязательным участием израильских скаутов. Такие слеты сейчас проводятся не только в США, но и в Израиле. Кстати, тамошняя сионистская пресса призывает своих скаутов поднабраться ума-разума у американских собратьев. В Роттердаме мне показали тельавивскую газету, где черным по белому было напечатано: "Если надо, они (сионистские скауты в США. - Ц.С.) и плакаты ночью расклеят, где только захотят, и напишут нужные слова на стенах посольств, и бросят куда надо слезоточивую бомбу". Не уверен, готовы ли уже к подобным операциям сионистские скауты Бельгии и Нидерландов. Но, видимо, сионистские заправилы верят, что их юные воспитанники не отстанут от американских стандартов, если пожертвования в скаутский фонд собираются беспрерывно, а попечительствует над ним сам Сидней ван ден-Берг - конечно, не Джефри Лазар, но достаточно влиятельный в Бенилюксе финансовый туз. Жалуясь на бесчисленные сионистские поборы под видом пожертвований, евреи в Бельгии и Голландии часто упоминали сбор вспомоществований на приданое неимущим израильским невестам и женихам. Признаться, эта графа вначале меня особенно удивила. Неужели при обилии и изобретательности израильских контор по сватовству нужна еще финансовая поддержка невестам и женихам? Вспомнил газетное объявление одной из многих тель-авивских фирм по устройству браков. Она хвастливо рекламировала большой ассортимент "состоятельных" невест от 18 до 60 и женихов от 20 до 70 лет. Чем не пары для несостоятельных женихов и таких же невест? И это объявление, представьте, соседствовало на газетных страницах с обращением к вдовам солдат, погибших в осенней войне 1973 года. Могу привести более свежие газетные объявления. Взял наугад два из нескольких десятков: "Бракопосредническое бюро "ИОФИ" (Тель-Авив, ул. Дизенгоф, 212, тел. 220868) ПРЕДЛАГАЕТ: туристку из Европы, 45, красивую, богатую; туриста 25/180, из Нью-Йорка, в настоящее время в Израиле; туриста, 50, из Норвегии; туриста, 30, из Германии; женщину с высшим образованием, 26, говорящую по-русски; туристку, 25, в настоящее время в Израиле; врача, 28, квартира + автомашина; фармацевтку, 53, владелицу аптеки; врачей, 44, 30, 50; инженеров; религиозную туристку, 28, владелицу крупной фабрики. Имеется специальное ИНВАЛИДНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ". "ДАЛИЯ". Самый серьезный институт бракосочетания в Израиле (Тель-Авив, ул. Авхаризи, 7, уг. Шломо-Гамелех и Арлозоров, т. 235906). У нас исключительные НЕВЕСТЫ - с учеными званиями, интеллектуальные, получают ренту, богатые и красивые, обладают квартирами и наличными деньгами. Возраст - от 18 до 65 лет. Говорим на идиш, немецком, румынском, венгерском, английском и французском яз.". Я дословно переписал два объявления совсем не для того, чтобы посмешить читателей. Впрочем, когда торгашески предлагают невест и женихов из специального инвалидного отделения (и, вероятно, специально для инвалидов), тут уж совсем не до смеха. Эти объявления представляют интерес по более веской причине: часть "пожертвований", выкачанных у трудового люда заладноевропейскими сионистами в пользу несостоятельных невест и женихов, тратится, оказывается, на субсидии солидным фирмам по сватовству. И, как я понял из бесед с бельгийскими и голландскими евреями, для них весьма слабое утешение, что их кровные денежки получает даже "самый серьезный институт бракосочетания в Израиле"! Есть еврейское народное речение о благотворительных сборах - едкое, но не вполне переводимое, приблизительно такое: "Стучать в кружки". Разумеется, денежные. Сионисты неистово стучат в кружки. Пускают их по кругу. Из дома в дом, из города в город, из страны в страну. Да, круг довольно большой, иногда он пересекает океан. Ведь бельгийские и голландские сионисты, жертвующие значительные суммы Израилю, сами получают на важные мероприятия пожертвования от американских сионистов. Скажем, на курсы по изучению иврита, на перемещение беженцев из Израиля, на проведение конгрессов сионистских федераций. Сионисты стучат в денежные кружки. Да вот "добровольные жертвователи" что-то все меньше и меньше опускают туда денежек. Особенно ощущается это среди трудового люда. Сионисты угрожают, стращают, скандалят. Но "антисемиты" стоят на своем и денег дают все меньше и меньше. Еще несколько лет тому назад они покорно внимали перекочевавшему из Израиля словечку "совланут", что означает "терпение". И платили. А ныне потеряли всякое терпение и не желают дырявить свой - и без того израненный инфляцией - бюджет в угоду сионистским затеям. Стучат сионисты в денежные кружки, стучат, не жалея своих рук и чужих барабанных перепонок. "КОНТРИБУЦНИКИ" И... Этот диалог мне довелось услышать на окраине Роттердама, в чуланообразном магазинчике бижутерии и сувениров. Говорили супруги на идиш, явно не догадываясь, что я, единственный покупатель, понимал, о чем шел разговор. Жена многозначительно сообщила вернувшемуся с товаром мужу: - Опять приезжали они. - Контрибуцники? - встрепенулся муж. - Эта парочка совсем не виновата. Им велели пойти за пожертвованиями. Не они - явились бы другие. - Не будь овечкой! Сионисты знают, кого посылать за налогами, - еще раздраженней возразил муж. - Они обещали прийти вечером. - И ты не сказала, что лучше бы им пойти в землю? Впрочем, "в землю" - чересчур дословный перевод с идиш. Вернее было бы - "в преисподнюю" или даже в "тартарары". Тут уж взорвалась жена: Смотрите, какой храбрый! Ты это не мне, ты это головорезам из "Бнай-Брита" скажи! На сей раз супруг, должно быть, заподозрил меня в знании идиш и перешел на польский язык. Оторвавшись от груды медных тарелочек и пепельниц с традиционным изображением голландской ветряной мельницы, я сказал: - Извините, я и по-польски понимаю. Торговец вначале обмяк. Но, узнав, что я иностранец, успокоил жену: - А какой тут секрет? И "Бнай-Бриту" и "Егуд габоним" я даю не чужие деньги. Чтоб они так забыли дорогу к нам, как я от себя отрываю. Ты, конечно, постеснялась напомнить им, что только на прошлой неделе у нас выманили изрядную толику на курсы иврита! А до того вытянули на священные книги для бойскаутов. А до скаутов с меня же выцарапали последний взнос на женщин. - На каких это женщин? - В голосе супруги зазвенели нотки ревности. - Не шуми! Быстро ты забыла "Неделю в пользу женщин Сионас". - Но сейчас они требуют не на женщин и не на курсы. А на газеты. - Можешь мне поверить, я как-нибудь переживу, если в Голландии будет чуть меньше сионистской прессы. - Они собирают на израильские газеты. - Слушай, ты не тронулась? Значит, к тебе приходили просто жулики! Торговец обратился ко мне: - А вы как думаете? Я вначале тоже думал, что госпожа Штейснер не поняла функционеров из амстердамского "Бнан-Брита". И очередное пожертвование, именуемое роттердамским торговцем то контрибуцией, то налогом, то штрафом, предназначено для иной цели. Но и другие голландские евреи, к которым в эти дни наведывались бнайбритовцы, подтвердили, что очередная "благотворительная" акция сионистов предназначена в помощь израильской прессе. Обычно сионистские функционеры не любят сообщать представителям прессы, тем более советской, на что идут деньги, выкачанные ими у еврейского населения тех стран, где они работают. И все же я обратился к прыткому Шмуэлю Ленцу, дежурившему у амстердамского еврейского музея на Новой рыночной площади - там, где он обязан ежедневно подлавливать туристов и заманивать их на вечерние сборища сионистских молодчиков. ("Немножечко разговоров на политические темы и много веселых развлечений".) В то утро, увидел я, группа молодых туристов не только не клюнула на приглашения сионистского коммивояжера, но дружно вышвырнула из автобуса брошюрки, старательно разложенные на сиденьях. Оставшись с носом, раздосадованный Ленц потерял привычную выдержку и чрезвычайно раздраженно ответил мне: - Да, мы собираем деньги для израильской прессы! - И, чтобы окончательно сразить меня, язвительно добавил: - И не дадим больше умирать тельавивским газетам на русском языке! Одно время существовали в Израиле две газеты на русском языке - "Наша страна" и "Трибуна". Одинаково шовинистические, одинаково крикливые, одинаково безграмотные. И тем не менее они систематически подкалывали, подлавливали, подзуживали одна другую. С какой целью? С единственной - выйти хоть на грудь вперед в спринтерском состязании на самое сногсшибательное антисоветское измышление! И ежели "Трибуна" публиковала очередную "московскую сенсацию", состряпанную на кухне сионистского блока МАПАИ, то "Наша страна" незамедлительно выпаливала удесятеренную клевету на ту же тему, но уже со ссылкой на пропагандистский арсенал сионистского же блока. Впрочем, газеты иногда мирно менялись источниками брехни - хозяин-то у них один. Будем справедливы, больше рвения проявляла все же "Наша страна". Чтобы обойти "Трибуну", она зачастую публиковала "сообщение из Москвы" в двух вариантах с концовками совершенно противоположного смысла. И посрамленной "Трибуне" приходилось на следующий день придумывать свою - третью! А сионистским заправилам подобная "полемика" приходилась по вкусу: ведь она создавала у новоприбывших видимость борьбы между "разными партиями". Не гляди на кличку, а гляди на птичку, говорит пословица. Новоиспеченные израильтяне быстро сообразили, что все птички из семейства утиных обе газеты выпускают из одного сионистского гнезда. И перестали принимать всерьез полемику тель-авивских печатных органов, которая велась в традициях "Ермолки" и "Котелка" из шолом-алейхемской Касриловки. Помните? "Когда возникает настоятельная необходимость в том, чтобы выругать, ошельмовать друг друга, когда иначе уже никак нельзя, - рассказывал писатель, - "Ермолка" называет своего соседа "Обшарпанным котелком", а "Котелок" обзывает свою соседку "Гнилой ягодкой". Чтобы спасти от кончины оба детища, сионистские хозяева сочли за благо слить воедино "Обшарпанный котелок" с "Гнилой ягодкой", то бишь "Нашу страну" с "Трибуной". И дела совмещенной "Нашей страны" из рук вон плохи. Не спасают даже захватывающие объявления: "К сведению научной общественности в Израиле и за границей. Я, Авраам Гитерман, проживающий в городе Кфар-Саба, разрабатываю сейчас научную тему: "Силы природы и причины, приведшие к мировому потопу". Многое уже разработано". Да, не сумел Авраам Гитерман вкупе со стариком Ноем вытянуть сионистскую газетенку на стезю благополучия. И "Наша страна" в свое время прибегала к испытанной приманке - страшным детективным романам с продолжениями. Каждая серия "захватывающе" обрывается на самом "душераздирающем" моменте. "Сатана в юбке" - так называется один из детективов. Сюжет умопомрачительный - ценой зверского убийства неизвестная овладевает секретом "ракетной электронной пташки, за которую русские дали бы уйму денег". А имя автора романа редакция покрыла мраком тайны. То ли оттого, что он хронически воюет с элементарными правилами синтаксиса, то ли для пущего подогрева интереса к тель-авивскому подобию вестерна. Однако упрямый читатель все равно почему-то не помчался со скоростью электронной пташки к газетным киоскам. И, вконец отчаявшись, газета принялась публиковать сенсационные мемуары некоего Леонарда Гендлина о его встречах с мастерами советской культуры, густо заквашенные на клеветнических дрожжах. По утверждению мемуариста, его "дарили своей дружбой Всеволод Мейерхольд, Соломон Михоэлс, Александр Таиров, Константин Паустовский, Михаил 3ощенко, Эммануил Казакевич, Вероника Тушнова, Корней Чуковский и мн. другие". К этим "мн. другим" причисляется, скажем, Александр Фадеев, именно Гендлину, представьте, поверявший свои самые сокровенные думы о советских писателях. Сам председатель всесильного "Сохнута" Пинхас Сапир в назидание менее сноровистым литераторам подбросил Гендлину особую стипендию "для обеспечения литературной работы над особо важными (читай: антисоветскими. - Ц.С.) темами". И вдруг - прокол! Вместе с мемуаристом шумно шлепнулись в лужу и его меценаты. Что же произошло? Потерявший от бурных успехов голову Гендлин в очередном "воспоминании" проболтался: "Я окончил школу в 1941 году". А ведь ранее он разглагольствовал о своих... довоенных встречах - обязательно тет-а-тет-с теми, кто его "дарил своей дружбой". Читатели оказались более внимательными, нежели редакторы. Произвели нехитрые арифметические операции - и тут-то раскрылись подлинные сенсации! Михаил Михайлович Зощенко, оказывается, мчался из Ленинграда в Москву, чтобы посоветоваться по поводу своих литературных замыслов с четырнадцатилетним молокососом. В пятнадцатилетнем возрасте шустрый Леонард милостиво принимал приглашения Александра Яковлевича Таирова на генеральные репетиции, ибо замечательный режиссер никак не решался выпустить спектакль без гендлиновских советов. С трудом дождавшись семнадцатилетия Гендлина, Константин Георгиевич Паустовский поспешил побеседовать с ним о делах кинематографических... Посрамленный мемуарист на некоторое время притих и ограничился саморекламированием себя только как завзятого библиофила и строгого литературного критика. Но нужда сионистских газет в клевете на советскую литературу и искусство столь ненасытна, что шустрый Леонард вновь им потребовался. Его призвали из "резерва" в подразделение действующих лжецов. Появилось пространное интервью с Гендлиным, в котором он объявил себя советским кинодраматургом и сделал сенсационное для советското киноискусства "открытие". По версии Гендлина, авторы сценария знаменитого фильма Михаила Ромма М. Туровская и Ю. Ханютин незаконно присвоили кинодраматургическое произведение... Леонарда Гендлина. И замечательный советский кинорежиссер Михаил Ильич Ромм, оказывается, работал над фильмом не с приглашенными им для совместной работы Туровской и Ханютиным, а с ним, универсальным мастером всех литературных жанров Гендлиным. На фоне этой чудовищной выдумки, оскорбляющей память выдающегося деятеля советской кинематографии, лживые россказни Гендлина о подаренных ему виднейшими советскими писателями (сразу трех поколений!) книгах с "размашистыми" дружескими надписями выглядят невинным детским лепетом. Гендлин по-прежнему неистощим в своих клеветнических выдумках, и это весьма на руку сионистской прессе. Она гордится тем, что гендлиновские перлы порой перепечатывают "соответствующие" газеты западных стран. "...АБРИКОСИКИ" А дела "Нашей страны" час от часу - хуже. Пришлось ей из ежедневной превратиться в еженедельную. Перестала увлекать читателей и щедрая уголовная хроника. В самом деле, чем удивишь их? Неспроста усопшая "Трибуна" в одном из предсмертных номеров с оттенком гордости отмечала: "Нашему государству свойственны преступления и преступники, каких сегодня много во всех странах западного мира". Ну к чему такая скромность! Ведь в Израиле появились в изобилии аферисты совсем нового жанра, так сказать, местного профиля, каких сегодня совсем нет даже в самой наизападнейшей стране. О них я услышал от бежавшего из Хайфы обратно в Утрехт молодого дантиста. Как и всех прочих беженцев из "земли обетованной", голландские сионисты внушительно предупредили "изменника", чтобы он не очень распространялся о прелестях страны, где вот уже более четверти века осуществляются идеалы сионизма. Стоит ли удивляться, что утрехтец просил не называть его имени. Израильские аферисты новой формации специализировались, по его словам, на несложном, но сравнительно доходном объегоривании новоприбывших. Жулики нежно прозвали их "абрикосиками" и безнаказанно снимают с них доходную кожуру. Приходит свеженький "абрикосик" в учреждение. Ему отвечают на иврите. Он не понимает ни единого слова. А ему еще приходится то и дело подписывать вслепую всяческие прошения, расписки, обязательства. Что делать? И тут на сцену вылезает благодетель. Любезный, вкрадчивый, соболезнующий. Горячо возмущается бюрократическим шквалом, обрушивавшимся на новоприбывшего. Растроганный иммигрант раскрывает добровольному заступнику вместе с объятиями и кошелек. С радостью подписывает доверенность новому другу и умоляет его заодно прихватить и обременительные документы, вроде багажных квитанций. Через несколько дней или недель - в зависимости от квалификации жулика - он исчезает. А с ним, как минимум, и вещи новоприбывшего. Есть и другие, более тонкие методы снятия кожуры с "абрикосика". И частенько, когда иммигрант решает стать эмигрантом и уже погашает все долги государству, его неожиданно задерживает как должника вчерашний заступник. Рать благодетельных аферистов за последнее время основательно, правда, поредела, многие пополнили ряды безработных. Совесть, думаете, заговорила? О нет, причина более деловая: снизился приток клиентуры, приезжающей на жительство в Израиль. Резко снизился урожай "абрикосиков". Такие дурные вести приводят в бешенство голландских сионистов. Ведь они обязаны непрестанно трубить о мифических тысячах людей, жаждущих поскорее ступить на землю, не столь обетованную, сколь милитаризованную, превращенную в казарму. И если выпадает редкая возможность выпроводить кого-нибудь в Израиль, голландские сионисты бьют в литавры, проводят шумные пресс-конференции и обязательно устраивают торжественные проводы. А на деле возвращающихся несравненно больше, нежели выезжающих. По этой линии у сионизма сегодня, как выражаются бухгалтеры, пассивный баланс. Но об этом не говорят на шумных пресс-конференциях. И все же голландские евреи знают, что семье утрехтского дантиста пришлось за бесценок распродать привезенное из Голландии имущество - только бы расплатиться с бесчисленными долгами и получить столь трудно достижимую выездную визу. - Откуда у вас столько долгов за каких-нибудь пять месяцев? Жена дантиста, не утратившая в отличие от других беженцев чувство юмора, разъясняет: - Счета мы оплачивали по-шолом-алейхемски. Не забыли? "Шнапс вы пили свой - два рубля; чаю-сахару не брали - один рубль..." И так до бесконечности... Стоп, стоп! Как же это я позволил себе еще и еще раз процитировать Шолом-Алейхема, враждебного еврейству писателя, питающего своими сочинениями антисемитов. Диву даетесь, читатель? У меня тоже глаза на лоб полезли, когда я впервые услышал в Австрии от сионистов такую оценку творчества выдающегося писателя-демократа. Правда, когда то же самое повторяли сионисты в ФРГ, я меньше удивился. А в Бельгии уже совсем не удивлялся - к тому времени своими глазами я прочитал пространные рассуждения сионистских идеологов, почему крамольного Шолом-Алейхема следует издавать строго "избранно". Прочитал на страницах той самой газеты, чье существование зависит от контрибуции... виноват, пожертвований, столь суетливо взыскиваемых с местного еврейского населения бойкими голландскими сионистами. Впрочем, когда я уезжал из Голландии, сионисты проводили уже новое обложение. Побор шел на нужды израильского воздушного флота. Не нужно обладать большой фантазией, чтобы представить себе, какого накала пикировка возникла по этому поводу между супружеской четой в Роттердаме. И мне вспомнились слова, услышанные на прощание от сумрачного владельца магазинчика бижутерии и сувениров: - Недавно голландские сионисты провели у нас благотворительную акцию "Сто дней для Израиля". Пожелайте мне дожить до акции "Сто дней без Израиля"! ОБЫКНОВЕННЫЙ СИОНИЗМ - А почему вас потянуло именно к нам, в Брюссель? Так спросил меня назвавшийся дежурным редактором сотрудник газетки "Ля трибюн сионист", когда я позвонил в редакцию и сказал, что хотел бы познакомиться с работой газеты. - В Вене мне сказали, - ответил я, - что именно в Бельгии и Голландии можно увидеть настоящих сионистов, своего рода образцовых. - Неправду вам сказали! Мы самые обыкновенные сионисты. И поэтому нам незачем встречаться с корреспондентом из Москвы. "Самые обыкновенные сионисты". Откуда такая ложная скромность? Не от стремления ли скрыть от посторонних глаз свою особую роль в системе международного сионизма. В Голландии от госпожи Баркай я услышал то же самое, что от брюссельского редактора: - Голландские сионисты такие, как все. Можете мне поверить, я знаю сионистов и английских, и французских, и, наконец, израильских. Все борются за одно и то же. И с одними и теми же... Вот вам, драматургу, будет интересен такой случай. Есть в Израиле Камерный театр. И вдруг - новая афиша: пьеса Ханака Левина "Королева ванн". Неплохое название, правда? Можно подумать, пьеса о куртизанке или великосветской авантюристке. А Левин, оказалось, схитрил. Пьеса осуждает войну. Вы бы думали, какую? Нашу с арабами, кровными врагами евреев. Разве же можно было не добиваться снятия такого враждебного нам спектакля! Сняли. А с Ханаком Левиным, и с режиссером Давидом Левиным, и с главными исполнителями пришлось, конечно, серьезно поговорить. И дать им понять, что они примкнули к нашим врагам. Кое-кто даже перестарался - пожелал им письма с угрозой смерти. А в Хайфе выпустили про них чересчур резкую листовку. Но это уже детали. Я вас спрашиваю, разве сионисты Голландии или, допустим, Англии не так бы реагировали на пьесу в пользу наших врагов?! Словом, мы всюду одинаковы. К счастью, и голландский сионизм никакой бастион, ерунду вам наговорил чересчур нервный молодой человек из венского тира. Самый обыкновенный сионизм. Подумайте как следует, и вы согласитесь со мной... Да, вспомнив все увиденное, я впервые соглашась с Дорой Моисеевной. Вышибала венского тира "Иохан Шпрингер" действительно пересолил, расписывая исключительность бельгийских и голландских сионистов. Вероятно, хотел демагогически поразить меня упоминанием об идеальной, с его точки зрения, модели стопроцентного сионизма. Возможно, предполагал, что я ему поверю на слово и что мне никогда так и не доведется повстречаться с его бельгийскими и голландскими единомышленниками, увидеть методы и плоды их работы. А они и впрямь обыкновенные, они - как все. И ничем, кстати, не отличаются от своих венских собратьев. Как я уже рассказывал, те порой расправлялись с "антисемитами" еврейской национальности гораздо круче, нежели маккабисты в Брюсселе или бнайбритовцы в Амстердаме. Разве английские, скажем, сионисты не убеждены, подобно своим единомышленникам в странах Бенилюкса, что еврейская беднота должна бросать родные места и мчаться на муки мученические в Израиль, а те, кто связан со своей страной солидным "делом", может ограничиться только отправкой в Израиль людей, не отягощенных крупной частной собственностью? Я уже приводил такие высказывания английского богача еврейской национальности, А сейчас воспользуюсь точной и обобщающей формулировкой Андре Жиссельбрехта на страницах французского журнала "Нувель критик": "Теперь сионисты - это не те, кто "решает жить в Израиле" (определение Бен-Гуриона), а те, кто из Тель-Авива, Вашингтона или любого другого места капиталистического мира побуждает к этому евреев других стран, особенно социалистических". Побуждают, конечно, способами, выходящими далеко за предел допустимых. Итак, обыкновенные сионисты, обыкновенный сионизм. Тот самый, что в наши дни, по определению Компартии Израиля, "является реакционной и националистической идеологией и политикой проимпериалистической еврейской буржуазии, центр которой находится в Израиле и США". Ни на гран, однако, ни на микрочастицу нельзя отождествлять евреев всего мира с сионистами, как нельзя отождествлять государство Израиль с сионизмом. Наоборот, сионизм превратился во врага государства Израиль, он наносит огромный ущерб его жителям и евреям во всех других странах. Еще и еще раз убедила меня в этом поездка в Бельгию и Голландию. Я увидел, как рьяно обыкновенный сионизм этих стран поддерживает теорию "неизбежного антисемитизма", помогающую внушать евреям, что они не относятся к обществу, где проживают, а считаются чужими в своей стране. Как антипрогрессивен, антисоциалистичен характер современного сионизма, с каким шовинистическим подходом оценивает он все, что происходит сегодня в мире. Как враждебно реагирует на каждый новый признак разрядки напряженности. Как верно служит империализму и видит свою надежную опору в крупном капитале. Как оголтело выступает против международного рабочего движения, против национально-освободительной борьбы и против мировой социалистической системы, особенно против нашей страны. Стоит бегло полистать сионистские газеты, и сразу видишь их яростную нацеленность против одного из самых святых для советского народа завоеваний социалистического строя - дружбы народов. У кого что болит, тот про то и говорит! Одно из самых больных мест сионизма - это тщетные попытки создать видимость дружбы не то что между израильтянами и другими народами, но хотя бы между разными категориями израильтян: ватиким и олимхадашим, ашкенази и сефардами и т. п. Вот и стремятся сионисты оклеветать крепкую дружбу советских народов! Мне, приехавшему в страны Бенилюкса с "дубликатом бесценного груза" - паспортом гражданина СССР, бросился в глаза оголтелый антисоветизм сионистов, о чем недаром начинает говорить во весь голос прогрессивная еврейская общественность западных стран. Нельзя, возможно, назвать антисоветчиками многих рядовых сионистов, не всегда и не во всем согласных со своими идеологическими руководителями и партийными лидерами. Но программа, направление и практика сегодняшнего международного сионизма насквозь пропитаны враждой к нашему советскому строю, к нашему обществу, к нашим идеалам и чаяниям. И на этой стезе обыкновенные сионисты западноевропейских стран с особенным тщанием, с исключительным прилежанием следуют по стопам израильских сионистов. Чтобы подтвердить это убедительным примером, вспомним тяжелейшую пору второй мировой войны, когда гитлеровские войска наступали на двух фронтах. Тогда еврейскому населению Палестины приходилось дрожать за свою судьбу и жизнь не менее, чем евреям европейских стран. Ведь фашистские захватчики быстро продвигались в Северной Африке и, проникнув на землю Египта, находились совсем недалеко от пределов Палестины. - В нашем подпольном отряде было несколько евреев, чьи родственники перед нацистской оккупацией переехали в Палестину, точнее, в Яффу, - рассказала мне участница бельгийского Сопротивления Люсьена Бюрс. - Можете себе представить их переживания, когда наш старенький "филипс" поймал хвастливую радиотрескотню гитлеровцев о победном продвижении их войск по Египту. Геббельсовская пропаганда уже обещала полную расправу с "презренным царством иудеев". Мы раздобыли старую школьную карту Африки и по ней с тревогой следили за продвижением нацистов к Палестине. И вдруг слышим передачу подпольной французской радиостанции: немцы приостанавливают продвижение по Египту и перебрасывают свои части на Восточный фронт!.. Почему же фашистские войска не дошли до Палестины? "...Не потому, - точно и недвусмысленно отвечают на этот вопрос коммунисты Израиля, - что они посчитались со святой землей или с сионистским талисманом руководителей еврейского населения Палестины. Это случилось потому, что Советская Армия своевременно, буквально накануне вторжения нацистов в Палестину, сумела сломить хребет гитлеровцам у Сталинграда, заставив их срочно перебросить подкрепления из Северной Африки на советский фронт". - А вскоре, - завершила свой рассказ Люсьена Бюрс, - мы впервые услышали слова: Сталинград, сталинградский "котел", разгром немцев на русской реке Волге... Мы бросились друг другу в объятия, мы прославляли неизвестных нам героев далекого Сталинграда. Это они помешали нацистам истребить наших родных в Палестине!.. Итак, героизм советских войск, разгромивших фашистские полчища в великой битве на Волге, спас еврейское население Палестины, спас будущих граждан Израиля от фашистской оккупации и расправы. Такова историческая истина. И никому на свете никакими домыслами не дано опровергнуть ее! А сионисты всех стран, по примеру израильских, опровергают. Вот уже десятки лет опровергают. Придумывают различные версии, зачастую противоречащие одна другой. Помню, как побагровел мексиканский фабрикант Ласки, когда я с ним заговорил на эту тему. Потом залепетал что-то невнятное о безошибочном сионистском предвидении и воле божьей. Но о Сталинградской битве и слышать не хотел. Ведь признать истинные пути спасения еврейского населения Палестины значило бы согласиться с марксистско-ленинским положением о том, что избавить евреев от преследований, дискриминации и уничтожения может только победа социализма и коммунизма. А разве пристало это даже самому обыкновенному сионисту! Конечно, сионисты Бельгии и Голландии тоже исповедуют взгляды своих израильских собратьев на этот вопрос. Но впоследствии они пошли еще дальше. Произошло это накануне празднования тридцатилетия разгрома немецко-фашистских войск. В те дни печать Бельгии и Голландии особенно часто вспоминала, как в боевых отрядах Сопротивления плечом к плечу с фламандцами, валлонами, голландцами, французами, евреями сражались и советские бойцы. И только сионистские газеты неизменно вычеркивали имена советских людей из перечня борцов с фашистскими оккупантами. И вдруг - какой конфуз! - на собрании еврейской общины в Брюгге один из выступавших счел своим долгом почтить память советских бойцов - волжанина Доценко, ленинградца Степанова и других легендарных храбрецов, отдавших жизнь за освобождение Бельгии. Весть об "изменническом поступке" докатилась до руководителей сионистской федерации, и она признала положение в еврейской общине Брюгге неблагополучным. Нельзя упоминать о советских людях - героях бельгийского Сопротивления - и баста! Словно не покоятся в двухстах сорока трех местах бельгийской земли тела тысяч советских воинов и мирных граждан, павших в боях за освобождение родины Тиля Уленшпигеля от фашистских оккупантов. А в Голландии молодые сионисты на собраниях, как и их газеты, в дни тридцатилетия Победы совсем не упоминали советские войска, когда говорили о силах, одолевших фашизм. Запрещено было также вспоминать, какой толчок развитию движения Сопротивления давала каждая весть о новой победе советских войск над гитлеровцами. Но ведь об этом ярко сказано хотя бы в известном документальном романе Теин де Фриса "Рыжеволосая девушка", где повествование ведется от лица подпольщицы Ханны, прототипом которой послужила героиня голландского антифашистского Сопротивления Иоханна Схафт, расстрелянная немецкими оккупантами за несколько недель до окончательного поражения фашистской Германии: "Мы читали и перечитывали сообщения во всех подпольных газетах, какие только могли раздобыть. Сталинград! То, что прежде существовало лишь как географическое название, стало покоряющей действительностью. В последнее время я часто лежала ночью без сна... Слово "Сталинград" возникало передо мной на фоне темных окон, я писала это название огненными буквами, возникшими из пылающего в душе огня. Под Сталинградом нашли себе могилу фашистские дивизии, там похоронено фашистское высокомерие..." А много-много лет спустя вычеркивают огненное слово "Сталинград" из сознания студентов университета, где училась Иоханна Схафт и погибшие вместе с ней подруги. Вычеркивают - так предписал сионистский союз еврейских студентов. Что ж, в памятные дни тридцатилетия разгрома фашизма бельгийские и голландские сионисты сумели блестяще доказать, что и вне Израиля обыкновенный сионизм остается яро антисоветским. И все больше горестей и бед, зачастую непоправимых, приносит евреям. Вот почему и к международному сионизму полностью относятся гневные слова первого секретаря ЦК Коммунистической партии Израиля Меира Вильнера, когда, разоблачая реакционную сущность антисоветских подстрекательств израильских сионистов, он открыто спрашивал клеветников: "...По какому праву вы, кто все больше и больше превращается в послушных рабов американского империализма, вы, кто сохраняет тесные отношения дружбы с нацистами Кизингером, Глобке и другими, вы, кто даже сейчас сохраняет тесные связи с такими типами, как военный нацистский преступник Абс, - по какому праву вы клеветнически обвиняете евреев Советского Союза и советский режим, который спас миллионы евреев во всем мире, включая еврейское население Палестины, от опасности захвата и истребления нацистами? Советские евреи справедливо отвергают грубое подстрекательство, направленное против их Советской Родины, которая спасла их от белогвардейских погромов после Октябрьской революции и от полного истребления нацистами во время второй мировой войны, против Родины, которая предоставила им, как и всем советским гражданам, жизнь в условиях свободы и равенства и которая стала первым государством в мире, поставившим антисемитизм вне закона. Подавляющее большинство еврейского рабочего класса никогда не были сионистами. Они принимали и принимают участие в революционных и прогрессивных движениях и считают социалистическое освобождение всего мира залогом освобождения евреев от антисемитизма и от опасности истребления. И если то, чего вы добиваетесь, заключается в "освобождении" евреев Советского Союза от социализма, то вы бессильны что-либо сделать, не смогут этого сделать и те за океаном, на кого вы надеетесь". Это строки из речи, которую товарищ Вильнер должен был произнести в израильском парламенте - кнессете. Однако сионисты заставили кнессет принять антисоветское, полное лживых вымыслов заявление без всяких дебатов. Коммунистический депутат Меир Вильнер слова не получил. Но Коммунистическая партия опубликовала его непроизнесенную речь под точным и недвусмысленным заголовком "Антисоветское подстрекательство правительства - несчастье для нашего народа". Большое несчастье для народа Израиля. И для евреев в других странах! ДИАЛОГИ, ДИАЛОГИ... - Что слышно? - А что может быть слышно? - Как дела? - Какие могут быть дела? - Я хочу сказать, что мы тут делаем? - Что же тут делать? - Вероятно, ищем чего-нибудь тут? - Чего же искать тут? - Занятие или службу? - Какую службу? - По рекомендации, по протекции. Мало ли как! - К кому протекция? - К кому? Хотя бы к раввину. - Почему именно к раввину? - Ну, тогда к раввинше. - Почему же все-таки к раввину? - Откуда я знаю? С этим загадочным диалогом я ознакомил нашего журналиста, работавшего несколько лет в Италии. Однако возникший между нами диалог оказался поначалу не менее загадочным. Журналист понимающе улыбнулся: - Все точно. Только зачем упоминать раввина? Оба прекрасно знают, что в раввинат обращаться там бесполезно: прогонят. - Где там? - Там, где вы без прикрас записали этот диалог, в котором оба собеседника на вопрос отвечают вопросом. - Я не записал. Я переписал. - У кого? Кому удалось так метко воспроизвести диалог между двумя "йордим" - беглецами из Израиля? - Вы уверены, что собеседники бежали из Израиля? - Так же точно, как в том, что диалог происходил в Остии под Римом. - Вы уверены, что речь идет об Остии? - Так же, как и вы. - Я не уверен, ибо выписал эти строки из шолом-алейхемского жизнеописания "С ярмарки". - Вы меня не разыгрываете? - Должен, правда, признаться: я вычеркнул упоминание о дореволюционном Киеве. - Что ж, я лишний раз убедился, насколько современен талант Шолом-Алейхема. Ведь именно так, как он написал, принято беседовать в среде скопившихся в Остии "йордим". Они, вернее, не беседуют, а прощупывают один другого, выпытывают, выуживают друг из дружки. И опасаются: как бы не проговориться, не открыть конкуренту свои карты. А картишки-то убогие! Один скрывает, что заполнил анкеты на выезд в Мексику, хотя в мексиканском консульстве его приняли совсем не радушно. Другой старается выведать, не пронюхали ли уже конкуренты, что в канадском консульстве безапелляционно "забраковали" его жену по состоянию здоровья. Так уж заведено среди "йордим". Если бывший кишиневец топчется в агентстве американского "Хиаса" или "Джойнта", где ему вроде бы обещали посодействовать с переездом в Соединенные Штаты, то своему бывшему земляку он сочинит байку, как кто-то из римских богатых евреев почти обещал ему в своем магазине работу, правда, по пониженной ставке. Каждый старается побольше выведать, чем поведать... Да, это так. Я несколько раз бывал на печально знаменитой вечерней "бирже" несостоявшихся израильтян - у бездействующего фонтана близ почты в бедняцком квартале Остии. Видел, как, получив письмо до востребования, взъерошенный человек, сравнительно недавно работавший в одном из харьковских научно-исследовательских институтов, а ныне торгующий на барахолке Порто-Поргезе янтарными украшениями жены, отбежал в сторону, чтобы никто не сумел, не дай бог, подсмотреть - из какой страны послано письмо. Если оно пришло, допустим, из Австрии, то прибитый, робко озирающийся по сторонам получатель непременно скажет другим, что ему написали из Франции. И если в письме настойчиво советуют "бывшему" попытаться проникнуть в Западный Берлин, то "конкурентам" (иногда даже родственникам!) он обязательно скажет, что речь идет об Аргентине или Бразилии, А уж если разведает, что в новозеландском или австралийском консульстве вроде бы обнадеживающе встречают израильских беженцев, то поспешит горячо посоветовать окружающим навсегда забыть, как о дурном сне, о Новой Зеландии или Австралии. Приютившиеся в Остии "бывшие" не живут, а, выражаясь по шолом-алейхемски, крутятся. Недаром сами они с горькой иронией называют свою жизнь "местечковой". Местечко в предместье "вечного города"? Это кажется невероятным. Но я, родившийся в "черте оседлости" бывшей Российской империи, обязан засвидетельствовать: определение это очень меткое. Кстати, и жизнь в Брайтоне-Бич, одном из наиболее жалких, грязных и густонаселенных районов Нью-Йорка, где преимущественно вынуждены селиться "белые негры" - беженцы из Израиля, тоже именуют местечковой. Причем впервые я вычитал это в антисоветском журнале израильских, американских и французских сионистов, крикливо названном "Время и мы". Некий Дов Шторх, стараясь и невинность сионистскую соблюсти и капитал американский приобрести, вынужден признать: "Здесь иммигранты наживаются друг на друге, ссорятся друг с другом, дерутся, и тут действительно течет повседневная жизнь маленького еврейского местечка... Часто, когда на улице встречаются два иммигранта, разыгрывается форменная комедия. Ни один, ни другой не говорят правды, и оба рассказывают о себе басни, хотя оба знают от общих знакомых, чем занимаются и один, и другой". А занимаются они безрезультатными поисками средств к пропитанию. И только циничный сионистский борзописец способен усмотреть в этом "форменную комедию". Нет, это горькая трагедия для людей без родины, без работы, без крова, без дружбы, без общения, без надежды. Вот почему столь беспросветно тяжелое положение и скопившихся в Остии недолговременных израильтян. Они находятся под страхом трех угроз. Боятся, во-первых, итальянских властей, так как проникли в Италию незаконно и влачат там существование тоже в обход закона. Боятся, во-вторых, агентов "Сохнута" и функционеров итальянских сионистских организаций, ибо те готовы - в лучшем случае - избить "еврейского антипатриота", или - в худшем - изощренными и беспрерывными преследованиями погасить в нем последнюю искру надежды и довести до такой безысходности и апатии, что, покорный их злой воле, он покорно согласится вернуться в израильский "рай". Боятся, в-третьих, один другого и нередко прибегают к взаимодоносительству - ведь они друг для друга беспощадные конкуренты в безнадежных поисках хоть какой-нибудь работы и мало-мальски сносного жилья. Кому же на руку доносы? Кто в обстановке современного остийского "местечка" играет роль новоявленных урядников и мещанских старост? Таковыми являются мафиообразные "синдикаты", состоящие из осведомителей и исполнителей. Осведомители пронюхивают, где "йошрим" сумел поселиться, каким располагает имуществом и деньгами, какой "товар" пытается продать на барахолке, каков "доход" семьи в целом. А исполнители за все перечисленное безжалостно взимают в пользу "синдиката"... комиссионные. Итак, три угрозы, постоянные, безжалостные, необратимые, дамокловым мечом нависли в Остии над каждым беженцем из Израиля. И большое горе изведал тот, на кого они обрушились. Это выпало и на долю одесского сантехника Макса Конного. Бесправные жители итальянского "еврейского местечка" неизменно содрогаются и на какое-то время опасливо замолкают при воспоминании о расправе с Конным. Ему удалось покинуть Израиль по туристской визе. Но, на свою беду, уж чересчур громогласно и убедительно рассказывал он, какая страшная судьба ждет людей, поменявших истинную родину на вымышленную "историческую". А когда функционеры итальянской сионистской организации "Ирчи цион" пытались "образумить" чрезмерно откровенного беженца, он во всеуслышание заявил: "Лучше умереть, чем возвратиться в Израиль!" К тому же "неосторожное поведение" Конного не устраивало и некоторых "йордим", рабски старавшихся не обострять отношений с итальянскими сионистами. Это в определенной мере тоже повлияло на римскую полицию. И только истекла неделя пребывания Макса Конного в Италии, как он, ощутив на руках леденящий холод стальных наручников, был насильно препровожден на вылетающий в Израиль самолет. Чтобы не отклоняться от "остийской" темы, не буду подробно рассказывать, как Макс Конный вновь вернулся к нищенскому существованию в Израиле, затем бежал в США, в полной мере вкусил тяготы прозябания в модернизированном на американский лад нью-йоркском еврейском гетто, как за высказывание антисионистских взглядов его дважды избили, а потом исполосовали ножом кахановские молодчики, как медицинскую помощь в госпитале ему оказали только после внесения товарищами по несчастью собранной по крохам платы за лечение. И, наконец, как в виде исключения была удовлетворена просьба Макса Михайловича Конного о разрешении ему вернуться в Советский Союз... Безусловно, прав бывший ташкентский инженер, промышляющий с помощью жены в Риме распространением образцов порнографического "изобразительного искусства": - Очутившись в Израиле, мы частенько говорили: здесь человек человеку - волк. Увы, это можно сказать и всюду, где скапливаются беглецы из Израиля. Как тут не задуматься над судьбой Валерия Пака! Не один только бывший ташкентец задумывается над трагедией молодого Валерия. Совсем недолго длилось его пребывание в Израиле, ради которого он навсегда оставил родную Одессу. Темпераментный, горячий, Валерий не мог сдержать эмоций в разговорах об израильском образе жизни. Любому, с кем сводили его в Риме поиски работы, он рассказывал горькую правду об израильском образе жизни. За это его особенно возненавидели сотрудники римского филиала "Сохнута". Натравливали на него полицию, срывали все попытки устроиться хоть на какую-нибудь работу, соответствующим образом характеризовали его в "Хиасе" и "Джойнте". Доведенный до отчаяния, Валерий Пак выбросился из окна на мостовую. Никто из пытающихся прижиться в Остии "йордим" не хотел проводить меня к месту, где было подобрано тело Валерия. Они старательно обходят этот роковой перекресток, неумолимо напоминающий им о трагическом пути выхода из страшной эмигрантской трясины, какой выбрал Валерий Пак. Попадаются, впрочем, на "бирже" люди не только забитые и опустившиеся, а осанистые и самоуверенные. Стремясь создать впечатление благополучия, они подчеркнуто внимательно следят за своей одеждой, а женщины - те стараются украсить себя всякого рода ювелирными изделиями. Со злорадством под маской сочувствия взирают они на суетящихся беглецов из Израиля, успевших за короткий срок с лихвой насытиться муками на "исторической родине": так, мол, вам, дуракам, и надо, а нас не проведешь! Это так называемые "йошрим", - имея приглашение от израильских родственников - большей частью липовых! - и визу в Израиль, они предпочли "не доехать" туда. В среде "бывших" их именуют "прямиками": мол, решили ехать прямо... не в Израиль! Уповают они главным образом на "Хиас" - американское общество помощи еврейским иммигрантам. Но там радушно встречают далеко не всех "прямиков". Тем, от которых хиасовцы хотят отделаться, без обиняков говорят: пока родственники или знакомые не пришлют вам из США "гарант" на работу, не ходите к нам. Для некоторых счастливчиков в "Хиасе" даже раздобывают желанный "гарант". Правда, ни для кого не секрет, что эта бумажонка - липа, фальшивка, миф: кто же может реально гарантировать иммигранту работу в США, где безработица растет не по дням, а по часам! В ногу с антисемитизмом. КРАХ "ВСЕМИРНОЙ АЛИИ" Перелистывая свои римские и остийские записи, я подсчитал, что беседовал в Италии с сорока семью "йордим" и "прямиками" - совсем молодыми и весьма пожилыми - людьми самых разнообразных профессий. И только единицы не пытались взвалить вину за измену Советской Родине на сионистскую пропаганду и ее подпевал. В остальных случаях мотив этот стал настолько механически повторяемым, что кажется, будто "йордим" и в самом деле в него верят. В самом деле, стремление изобразить себя исключительно жертвой сионистской пропаганды я уловил даже в словах широко образованного аспиранта гуманитарного профиля из Латвии, уверявшего меня (и мне почувствовалась в его словах правда), что болезненно тоскует по советской прессе, с которой для него в Советском Союзе начинался каждый день. Так можно ли всерьез отнестись к патетическим заявлениям столь осведомленного человека, что его погубил "гипноз" дьявольски прилипчивой сионистской пропаганды и стоящие на грани мистики нашептывания ее подпевал! Уж никак не вяжется это с тем, что бывший аспирант ощутил непреодолимое желание навеки связать свою судьбу с Израилем как раз осенью 1978 года, когда мир встревожили реки крови в Южном Ливане - во время варварской операции израильской военщины под кодовым названием "Литани", когда широко стало известно о непомерно растущей инфляции и экономической депрессии, как об одном из ядовитых плодов безгранично увеличивающихся военных расходов Израиля. Вот почему вряд ли стоит приводить здесь стереотипные рассказы встреченных мною в Италии "бывших". На одной встрече должен, однако, остановиться. Супружеская чета. Ему тридцать семь лет, ей - тридцать пять. Ради переезда в Израиль оставили Белоруссию, где оба получили высшее образование, он - экономическое, она - педагогическое. Работа приносила им моральное удовлетворение, материально тоже были обеспечены неплохо. "Ежегодно отдыхали на Черном море, - заметила жена, - иногда для разнообразия ездили на Рижское взморье либо на Азов". Срок пребывания в Израиле свелся к четырем месяцам без шести дней. Почему? - Если перечислить вам все причины нашего, и не только нашего, бегства из Израиля, - сказал мне бывший экономист, - вам придется написать книгу пообъемистей вашей "Дикой полыни". Оказывается, перед отъездом из Белоруссии супруги прочитали первое издание этой книги. А в дешевенькой траттории близ Порто-Поргезе, куда я их пригласил на чашку кофе, сразу же, переживая друг друга, набросились на меня с упреками: - Вы не показали и половины "прелестей" Израиля! - Надо было рассказать, почему жизнь в Израиле - это постоянное балансирование на краю пропасти! - Почему вы не перечислили все угрозы, какие ежедневно давят на олим? Понимаете, ежедневно! - Подробнее надо было сказать о детях. Кто всерьез задумывается над судьбой своего ребенка, не имеет права оставаться в Израиле! - Кто честно жил в Советском Союзе, тот в Израиле ни за что жить не сможет, - сказал муж. - Этому вы должны были посвятить самую большую главу. Помните, у Иосифа Уткина в "Повести о рыжем Мотэлэ" сказано: "Кто попробовал птицу, мясо не очень ест". Вот вам эпиграф! - Нет, это будет звучать как-то потребительски, - возразила жена. - Лучше перефразировать Горького: "Рожденный летать - не может ползать". - Надо было написать об израильской обстановке так - снова укоряет меня муж, - чтобы человек, который подал заявление о выезде, побежал в ОВИР и порвал свое заявление в мелкие клочья! - Однако вы, прочтя мою книгу, - спросил я супругов, - не побежали в ОВИР рвать в клочья ваши заявления? Неужели так уж неубедительно написал я? Пауза. Оба переключили свое внимание на кофе. - Если говорить честно, - выдавливает из себя он, - нам показалось, что вы очень необъективны. - Мы рассказали о "Дикой полыни" нашим родственникам, - добавляет жена. - Они уже получили визу и упаковывали чемоданы. И с усмешкой посмотрели на нас: "Пропаганда. И читать не имеем никакого желания". Снова пауза. Ее прерывает бывшая учительница: - И все-таки один совет я решаюсь вам дать. Вставьте в вашу книгу... как бы вам сказать... - Женщина обрадовалась, найдя нужные слова: - Реестр сионистской лжи! Разделите страницы на две части. На одной половине - что обещают сионисты, на другой - что олим встречают в Израиле. Например, так. Сионисты говорят: - "Израиль - страна равноправных людей". А приезжаешь туда и говоришь себе: "На классовое равноправие я и не надеялась. Только круглая дура могла подумать, что у банкира и слесаря одинаковые права. Но, оказывается, в стране царит и расовое, или, как выражаются в Израиле, этническое неравноправие. На нас косо смотрели соседи-сабры за то, что мы, ашкенази, поддерживали дружбу с семьей горских евреев. "Как вы разрешаете вашей дочке играть с полудикой девчонкой из Дербента!" Или, допустим, на первой половине напишите: "Сионисты обещают работу по специальности". А на другой: "Один из двухсот олим получает работу по специальности. Остальным приходится переквалифицироваться, причем на такие профессии, которые и квалификации не требуют". И так далее, и так далее. - А эти "далее" не имеют конца, - заметил муж. - Но еще один пример непременно запишите. Сионистская пропаганда убеждала нас: вы едете в страну экономического благополучия. А на деле Израиль по росту инфляции твердо не уступает первого места в мире. И не надо быть экономистом, чтобы понять: при систематическом росте военных затрат инфляцию приостановить не удастся... - Нам очень, очень скверно, - вздохнула жена. - Но они не дождутся, чтобы мы с мужем потащились на Виа Венето, 19. - Что ты, - встрепенулся он, - забудь этот проклятый адрес. Виа Венето - римская улица самых дорогих магазинов, шикарных ресторанов и фешенебельных отелей. И, естественно, я с недоумением взглянул на своих собеседников. Понизив голос и с опаской оглянувшись по сторонам, она пояснила, что на Виа Венето, 19, агенты ЦРУ занимаются опросом, вернее, допросом, бывших советских граждан, либо бежавших из Израиля, либо решивших туда не ехать. За допросами следует тщательный отбор тех, кто может "пригодиться" ЦРУ. Особенный интерес проявляют к лицам, служившим в Советской Армии, и таким, чьи родственники работают в оборонной промышленности. Отобранных для начала передают под опеку какой-либо сионистской организации, занимающейся "особо перспективными" эмигрантами, чаще всего ХИАСу. Каждого, явившегося на Виа Венето, 19, допрашивают способом "перекрестного огня" сразу несколько агентов ЦРУ. Затем допрошенному предлагают, не покидая комнаты, заполнить многостраничную анкету. - Интересно было бы просмотреть такую анкету, - вырвалось у меня. - Ой, только не ходите на Виа Венето, - встревожилась она. - Его туда не пустят, - успокоил ее муж. - Ведь советский паспорт для них - сигнал тревоги. ...Нарушая последовательность повествования, скажу, что на следующий день в послеобеденный час я все-таки подошел к дому э 19 на Виа Венето. Но среди многочисленных вывесок над подъездами, конечно, не нашел такой, какая могла бы меня точно сориентировать. Мои сравнительно длительные блуждания от подъезда к подъезду привлекли внимание молодящейся женщины средних лет. Обратившись ко мне на итальянском, она, видимо, спросила, не может ли помочь мне. В ответ я развел руками и на идиш ответил: "Не понимаю". Женщина тут же перешла на довольно сносный русский язык: - Кажется, я догадываюсь, что вас здесь интересует. - Вероятно, догадываетесь, - не без улыбки ответил я. - Вижу, что имею дело с интеллигентным человеком, - оживилась она. - Вы уже были в Израиле? Или сразу остались здесь? Видимо, я чересчур уж затянул с ответом. Женщина подозрительно взглянула на меня: - Могу вас проводить в холл, но там вы предъявите документ. Поняв, что моя краснокожая паспортина может вызвать в подъезде изрядный переполох, я ответил: - Забыл документ в отеле. Вероятно, ответ мой был не из лучших. Но женщина до того рассвирепела, что еще более грубо выдала себя: - Догадываюсь, какой документ и в каком отеле, - злобно прошипела она. - Думаете, нашли дуру! Думаете, я вам тут же дам анкету и попрошу прийти с ней, когда вам будет угодно! Она так выразительно оглядывалась по сторонам в явном ожидании подмоги, что я предпочел удалиться. Ведь уже не было никакого сомнения в том, с какой гнусной целью здесь поджидают эмигрантов из Советского Союза... Распрощавшись с четой из Белоруссии, я направился на барахолку. Заприметил там молодого бородача, горячо зазывавшего покупателей к своему самодельному рундучку. А на рундучке: три деревянные ложки с хохломской росписью, траченый молью кроличий воротник, "почти новая" дамская сумочка с серебряной монограммой, фотоальбом достопримечательностей Киева, бритвенные лезвия "Нева". Ради "красивой" жизни за рубежом бородач оставил Украину, где работал шофером "и еще совсем неплохо подрабатывал на авточастниках, от которых не было отбоя". Задумал основать в Израиле собственную мастерскую (он сказал "ателье") по ремонту автомашин, а для себя приобрести "Мерседес" или "Рено" - пусть подержанный. Встретив в Вене беглецов из Израиля, предприимчивый шофер понял, что его голубым мечтам там не осуществиться. Пробрался кое-как в Рим, где "сохнутовцы не такие всесильные, как в Вене"... Узнав, что я не "бывший", а советский гражданин, словоохотливый шофер замкнулся и враждебно сказал: - Пройдите немного дальше и сможете увидеть, как надутый и важный деятель науки торгует пухом для подушки. С интеллигентом вам будет интереснее. Хотя при всей своей интеллигентности этот профессор кислых щей не мог дотумкать еще в Вене, что в Израиль не стоит даже носа показывать. "Должен сам проверить, сам попробовать", - так он мне доказывал в Вене. И "пробовать" ему пришлось целых полтора года. Так постарел, так сгорбился, что здесь я его не сразу узнал... Разыскивать научного работника я не стал. Приближение вечера заставило меня поспешить в Остию, на "биржу бывших" у фонтана. Увидел там обычную картину. Небольшую площадь заполнили десятки озабоченных, суетливых людей. Даже дети, взобравшиеся на полуискрошенную ограду фонтана, не очень-то безмятежно резвились. Слышалась многоязычная речь. Можно было разобрать слова русские, украинские, молдавские, литовские, грузинские, на идиш. Никто не говорил, правда, на иврите. Люди шушукались, спорили, заглядывали в записные книжечки. Слышались вздохи, всхлипы, причитания. Никто не смеялся. Людям без родины не до смеха. Уходя с "биржи" обездоленных людей, я заметил на стене почты наспех намалеванную и кое-как приклеенную афишку: эмигрантов приглашали на встречу с безымянным покамест "общественным деятелем" из тель-авивского общества солидарности евреев мира. Многие отходили от афишки, так и не дочитав ее. Одного из таких равнодушных я спросил, стоит ли пойти на эту встречу. - Если вам делать нечего, идите, - насмешливо ответил он. - Могу вам заранее сказать, что вас ждет. Отъевшийся на сионистских хлебах тель-авивский уполномоченный оглушит вас статистикой роста антисемитизма в Америке и Западной Европе - упаси вас боже туда ехать! Пока не поздно, значит, надо ехать на мучения в еврейское государство! А под конец сделает тонкий намек: руки у нас длинные, антипатриота везде достанут. Эти прогнозы, как я потом узнал, полностью оправдались. О прячущихся в Италии от сионистских щупалец бывших советских граждан еврейской национальности, не пожелавших ни за какие коврижки стать израильтянами, можно рассказать подробнее. Но и сказанного достаточно, чтобы увидеть в их судьбе крах сионистских планов вывоза еврейства мира в Израиль - это у них именуется всеобщей алией. Об этих планах сионистская пресса большей частью говорит бухгалтерскими терминами. Что ж, прибегнем к ним: поскольку расход (бегство израильтян, в том числе и коренных, составляющих цвет искусственно создаваемой "еврейской нации" - "сабра") вот уже несколько лет кряду превышает приход (приезд новых олим), то можно с уверенностью сказать, что сионисты пришли к отрицательному балансу. Какими же несостоятельными и жалкими представляются на этом фоне истерические вопли о всеобщей алии, с новой силой прозвучавшие в Иерусалиме на XXX всемирном сионистском конгрессе в декабре 1982 года. Конгресс подтвердил программу затягивания новых и новых переселенцев на "историческую родину", сформулированную на предыдущем конгрессе так: "Главной заботой всемирного сионистского движения является удвоение населения Израиля до шести миллионов". Аппетит сионистов объясним: им требуется "пушечное мясо" для новых нападений на арабские страны, и еще ненасытны они, когда речь заходит о необходимости срочно заселить евреями военизированные поселения на оккупированных арабских землях. Однако живущие вне Израиля евреи (а их большинство!) придерживаются на сей счет полярно противоположной точки зрения. И напрасно вопили делегаты (в основном, кстати, не выбранные, а подобранные) на иерусалимском конгрессе: "Не до шести миллионов евреев должны жить в Израиле, а свыше семи!!!" Алчные желания международного сионизма, мягко говоря, не совпадают с действительным положением вещей. Не может, равным образом, осуществиться и другое, на чем сошлись все делегаты сионистского конгресса: поставщиками мучеников для освоения необжитых пустынь и военизированных поселений Израиля должны, на их взгляд, стать социалистические страны, в первую очередь Советский Союз. Опять-таки новая вариация старой сионистской погудки! Еще Герцль и Жаботинский требовали: еврейских поселенцев для Палестины следует выкачивать из стран Восточной Европы. Никогда не сбыться этим химерическим планам, властно говорит жизнь. И озлобленные реальной действительностью сионистские пропагандисты сквозь строчки, сквозь зубы шипят, что евреи вне Израиля "в результате утраты национального самосознания не хотят воспользоваться правом стать гражданами еврейского государства". Что правда, то правда - не хотят! Неспроста на сионистском конгрессе некоторые делегаты обвиняли "Сохнут" в том, что его сотрудники "опустили руки перед жестоким фактом нежелания евреев мира воссоединиться в Израиле". Представители "Сохнута" тут же попытались переложить эти упреки на плечи чиновников министерства абсорбции: виноваты, дескать, они, не сумевшие удержать в Израиле значительную часть тех, кого с таким трудом отправили туда сохнутовцы. Представители министерства абсорбции, в свою очередь, напали на западноевропейские и американские организации международного сионизма: это они, мол, "ослабили деятельность по пробуждению (читай: провоцированию. - Ц.С.) в евреях стран галута стремления воссоединиться со своими единоверцами". Но и представители этих организаций тоже не остались в долгу: словно по цепной реакции накинулись на ультрарелигиозные сионистские группировки типа "Нетурей карто" ("Стражи града"). Покамест длятся эти свары и склоки, задуманная сионизмом "всемирная алия еврейства в Израиль" трещит по всем швам и дает зияющие пробоины. Не шибко успешно реализуются планы международного сионизма по вербовке будущих израильтян и в странах Латинской Америки. "Сохнут" и министерство абсорбции при угодливой поддержке лидеров аргентинского сионизма затратили немало средств и энергии на "выкачку" из Аргентины в Израиль около десяти тысяч малоимущих евреев. Подготовка к приему новоприбывших проводилась до того широкомасштабно, что даже тель-авивский ресторан "Калинка", гордившийся своим истинно русским стилем, спешно был реорганизован и переоборудован в ресторан "Эль Гаучо" истинно аргентинского стиля. Напрасный труд: массовая "выкачка" евреев из Аргентины на "историческую родину" не состоялась! Лидеры аргентинского сионизма получили порядочную взбучку от правления всемирной сионистской организации и прочих руководящих органов международного сионизма, но план "возвращения на родину" аргентинских евреев так и не выполнен. Не бросят же богатые евреи свои капиталы и имущество в Аргентине, чтобы заменить "непатриотичных" еврейских бедняков, ни за что не желающих переселиться в Израиль! Недовольны израильские сионисты и своими мексиканскими единомышленниками: приток переселенцев из Мексики снизился по сравнению с семидесятыми годами до одной десятой, А вот бегство бывших мексиканских граждан из Израиля резко возросло. Мексиканские сионисты поспешили призвать еврейскую общину бойкотировать "и в крупном и в мелочах" четыре семьи, покинувшие Израиль. Во всех этих семьях есть молодые парни и девушки призывного возраста. "Пусть лучше мой сын бегает по Мехико в поисках работы, может быть, в конце концов найдет, - сказал Михель Глан, механик обувного производства. - Но смерть в Ливане его бы нашла быстрее". Словом, "всеобщая алия" евреев в Израиль трещит, повторяю, по всем швам в любом регионе мира. Даже хронически лишенные работы евреи западных стран, даже самые неимущие из них не хотят переселяться в государство, не знающее с момента своего основания ни одного мирного дня, В государство, уже начинающее бряцать ядерным оружием, раздобытым с благословения американских покровителей-сообщников. Л Ж Е Ц Ы ЛЕГКО "ПОДДАЮЩИЕСЯ" И ЕЩЕ ЛЕГЧЕ "СОБЛАЗНЕННЫЕ" С бежавшими из Израиля бывшими советскими гражданами мне после Вены и Рима довелось беседовать и в Мюнхене, Амстердаме, Гааге, Брюсселе, Люксембурге, Западном Берлине, Лондоне, Париже, в других западноевропейских городах. Читал много их писем родным и Антисионистскому комитету советской общественности. Прямо скажу, не доходят до моего сердца стандартные, набившие оскомину фразы: "Я пал жертвой сионистской пропаганды", "Меня обманули сионистские агитаторы", "Раскаиваюсь в том, что поверил сионистским лжецам и их подпевалам". В какой-то степени могу поверить таким словам в устах престарелого еврея, в чьей биографии еще ощущаются приметы ушедшей в прошлое мертвящей местечковой затхлости, кто как-то не сумел найти свое место в бурной созидательной жизни советского народа, у кого нет в нашей стране родственников, способных на примере собственной жизни показать дряхлеющему старику благотворные и неограниченные возможности человека любого возраста, любой профессии быть полноценным гражданином своей Советской Родины. Но как можно всерьез поверить "влиянию сионистской пропаганды" на сорокадвухлетнего квалифицированного математика из Риги Виктора Яковлевича Гаухмана. Свою работу искренне называл любимой. Гордился тем, что жена слывет в научных и производственных кругах авторитетным инженером-физиком. Отец Виктора Яковлевича - научный работник, мать - врач, оба участники Великой Отечественной войны, их военные и трудовые заслуги отмечены государственными наградами. Жизненный путь детей Гаухмана тоже начинался хорошо. К иудаизму, как и к любой другой религии, он относился со снисходительной иронией. Как же мог человек с такой биографией диковинно легкомысленно "поддаться" сионистской пропаганде? Ответ напрашивается только один: по собственному желанию он внимал по ночам брехливому "Голосу Израиля", прильнув к радиоприемнику; чувствовал непреодолимую потребность тайком от родных встречаться с сионистскими подголосками - из тех, кто сами переселяться "на родину отцов" не спешат, но других усиленно подзуживают; втайне лелеял тщеславные мечты о головокружительной "карьере" в духе дешевых западных бестселлеров. В письмах к своим родным бывший рижанин и бывший математик (да, тоже бывший, ибо работает сторожем у частного хозяйчика) налегает на то, что прослыл в Израиле "диссидентом", самоотверженно обличающим сионизм. Это, по разумению Гаухмана, дает ему право на возвращение в Советский Союз. Виктор Яковлевич с такой же легкостью, с какой подал заявление на выезд в Израиль, сейчас причисляет себя к "заблуждавшимся", к "жертвам сионистской агитации", и виновником своего рокового шага готов винить кого угодно - только не себя. Трудно согласиться с этим. Тем более, что родные Виктора Яковлевича, по его же собственному признанию, сделали все от них зависящее, чтобы образумить своего сына и мужа. С необычайной легкостью поддался слухам о райском житье-бытье "на родине отцов" и врач-психиатр Леонид Вайсман из Омска. Верю, что его одолевает неизбывная тоска по Иртышу, по каждому сибирскому утесу, по привычному с детских лет деревцу. Сочувствую ему, обреченному на нищету и безработицу. Не лучше, чем в Израиле, сложилась у него жизнь в Америке. Переезжает из города в город, живет на жалкие подачки. Как и многим другим приезжим евреям, которых дискриминируют сионисты, ему материально помогает русская церковь. Сунулся было отчаявшийся Леонид к своей тетке Лее, живущей сравнительно лучше. Она сочла своего "отравленного советской жизнью" племянника "социально беспокойным". И сразу же протянула ему руку помощи: тут же повела в кинотеатр поглядеть кинофильм, в котором аналогичному "социально беспокойному" делают бесчеловечную хирургическую операцию, превращающую его, выражаясь словами Леонида, в безответное животное. Грустно? Несомненно. Жалко Леонида? Безусловно. Но ведь опытного врача-психиатра, слывшего в Омске перспективным медиком, человека всесторонне развитого и образованного, не сравнишь с Юлей и Эллой Каган, которых мать Роза Файтелевна насильно увезла девочками-несмышленышами из Бобруйска в Израиль. Кстати, Роза Файтелевна, врач-стоматолог, подобно своему коллеге Вайсману, бежала в США, где с трудом устроилась мусорщицей. Почему эти обеспеченные у нас работой по специальности медики, небезосновательно ожидавшие дальнейшего продвижения по работе в клиниках, уехали в Израиль? Ответ простой: "Голос Израиля" и сиониствующие доброхоты твердили им о небывалых заработках, которые сулит врачам в Израиле частная практика. "Частная", "собственная", "своя" - эти заманчивые для нестойких в социальном плане некоторых советских граждан термины, сдобренные окрошкой из демагогических сентенций о "национальном самоопределении" и "двойной лояльности", кружат голову Таухману, Вайсману, Каган и им подобным. А потом горькая капиталистическая действительность, приправленная параноическим шовинизмом, приводит их к прозрению - и на брошенную родину летит поток писем с жалобами на тех, кто их "сагитировал", "распропагандировал", "обманул". В иных из этих писем следует справедливости ради отметить верный анализ коренных примет общества, на которое, не задумываясь, олим променяли жизнь в Советской стране. "Весь поток русскоязычной информации для еврейской эмиграции на Западе (не только в Израиле) пронизан сионистским мировоззрением. Поэтому евреи, отвергающие сионизм, становятся изгоями общества, подвергаясь остракизму как со стороны господствующего в еврейских общинах сионистского руководства, так и со стороны тесно связанного с ним мира капиталистических работодателей. Словом, "кто не сионист, тот не еврей". Какие точные формулировки, какая справедливая оценка истинного положения "непатриотичных" с сионистской точки зрения евреев в странах Запада! Каюсь, на какое-то мгновение мне подумалось, не цитирую ли я из своего блокнота записи, сделанные в Остии, Западном Берлине, Амстердаме. Не привык заниматься плагиатом и назову действительного автора приведенной цитаты. Я взял ее из письма пятидесятидвухлетнего К. Вовульского, покинувшего Белоруссию в мае 1982 года и с избытком хлебнувшего горя на чужбине. Естественно возникает вопрос: как же мог К. Вовульский, человек несомненно развитой и начитанный, столь метко уловивший один из самых губительных и оголтелых приемов насильной вербовки сионистами евреев в свои ряды (приемов, продиктованных глубоко классовой сущностью сионизма), поверить слухам о "полнейшей политической свободе" в государстве, где у кормила власти стоят отпетые националисты? Как же мог К. Вовульский на шестом десятке жизни изменить родине, воспитавшей из него, поскольку можно судить по его пространному письму, образованного, интеллигентного человека? А вот отрывок из письма Ефима Сойфера к своим родным в город Оргеев Молдавской ССР: "Сионизм блестяще доказал, что националистическая идеология, достигнув своей государственности, скатывается резко вправо, придает внешней политике государства агрессивный характер. Сегодня сионизм, а с ним Израиль (но не весь народ) превратился в активного сообщника США, оказывает помощь и поставляет оружие самым реакционным режимам в Африке и Латинской Америке". А сколько мог Сойфер прочесть об этом в советской прессе еще задолго до того, как принял решение покинуть Советский Союз и поехать к молочным рекам и кисельным берегам "исторической родины". Читал же это Сойфер! Значит, не верил. Значит, был убежден, что сионизм "блестяще доказал" свою прогрессивность и демократичность, которая столь на руку интеллектуалу Сойферу, ныне жаждущему вернуться в так легко брошенную им Молдавию. Подавая заявление о выезде в Израиль, Мария Шмиловна Стекольщик несказанно гордилась: ее знакомые получают из Израиля вызовы от липовых родственников, от мифических троюродных сестер и братьев, а ей в Черновцы прислали вызов настоящие - хоть и дальние - родственники. "У меня вызов на чистом сливочном масле, - убеждала она девять молодых членов своей семьи. - Вы должны поехать со мной, вы не имеете права отпускать меня одну". Сыновья, дочери, зятья, внуки наотрез отказались от "второй родины". Но это не остановило рвавшуюся на расцветающий Запад Марию Шмиловну. Она оставила самых близких родственников и помчалась к радушным израильтянам. "А где же молодые? - окатили ее дорогие родичи холодным душем. - Без молодых ты здесь не котируешься". И на вопрос, как же ей быть, Мария Шмиловна получила недвусмысленный ответ: "Можешь убираться хоть в море". Не задерживаемая гостеприимными родственниками, она уехала в Австрию. Оттуда бомбардирует брошенных ранее сыновей и дочерей просьбами немедленно выхлопотать ей советское гражданство. Не знаю, поняла ли бывшая советская гражданка Стекольщик, что уговори она сыновей и зятьев уехать с ней в Израиль, то могла бы навсегда потерять кого-нибудь из них на захваченной ливанской земле. Если Мария Шмиловна и поняла это, все равно никто, кроме нее самой, не повинен в том, что она сознательно покинула и Родину, и рожденных ею детей, и внуков. Уверен, что читатели поймут меня, поймут, почему я скептически отношусь к просьбам Гаухмана, Вовульского, Сойфера и других бывших советских интеллигентов безоговорочно счесть их несчастными "жертвами сионистской пропаганды", согласиться с тем, что их, доверчивых, простодушных, наивных, обманули. Если сионизм их обманул, значит, они верили в сионистские "идеалы", значит, строили свои жизненные планы на основе этих "идеалов", значит, не столь уж необдуманно решились податься на чужбину и бросить отцов, матерей, детей. Значит, ведали, что творят. Некоторые из бежавших со "второй родины" бывших советских граждан в беседе со мной и в своих письмах более откровенно объясняют причины отказа от советского гражданства. Они говорят: "поддался соблазну", "захотелось зажить по-новому", "думалось - ведь кой-кому там живется неплохо". Тем более удивительна самонадеянность и демагогичность, породившие в них убежденность, что поскольку соблазны оказались эфемерными и неосуществимыми, Советская власть обязана широко раскрыть перед "соблазненными" обратную дорогу в Советскую страну. Отказавшийся от советского гражданства Илья Слуцкий додумался до такого "социологического" открытия: "Человек, привыкая в Советском Союзе к хорошему, часто теряет (в Израиле. - Ц.С.) чувство реальности как в материальном, так и в психологическом плане". Обретя это чувство, то есть, уразумев, что ничего путного в Израиле не добьется, Слуцкий изъявил желание вернуться в Советскую страну (заставившую его... привыкнуть к хорошему), хотя является всего лишь ее _бывшим_ гражданином. Ссылается на свое участие в Великой Отечественной войне. Однако походя, скупясь на слова, сообщает об эпизоде, который, казалось бы, должен был врезаться в малейших подробностях в память человека сердечного, благодарного, совестливого. Во временно оккупированном фашистскими захватчиками украинском городе Золотоноше Слуцкий после бегства из тюрьмы "скрывался в погребе дома одной украинской семьи". Но запомнил Слуцкий лишь одно: "Хозяин дома работал сапожником". Вот единственное, что разочаровавшийся в сионизме и крайне недовольный отношением "отдельных высокопоставленных советских чиновников" к его просьбам о восстановлении в советском гражданстве Слуцкий счел нужным сказать о простом советском человеке-интернационалисте, который с риском для жизни всей своей семьи спас Илью Слуцкого от фашистской расправы. Чтобы у читателя не создалось превратное представление об упомянутых в этой главе людях, обязан справедливости ради сказать: они пренебрегли социалистической Родиной совсем не в результате направленных конкретно против них провокаций сионистской агентуры. Как раз им сионистские службы не адресовали персональных посланий с заманчивыми обещаниями. Им не доставляли вещевых посылок от зарубежных просионистских "филантропов". Им не звонили по телефону измененными голосами сионистские подпевалы, выдавая себя за русских, латышей, молдаван, якобы требующих от евреев "убраться в свой Израиль". Нет, эти люди сами обдуманно и намеренно выбрали для себя судьбу изгоев в чуждом советским гражданам обществе, где упоенно рассчитывали на великолепную карьеру в том смысле, в каком ее понимают на Западе. Не собираюсь никому навязывать свое мнение по поводу того, заслуживают ли "соблазненные", подобно Слуцкому, сионизмом и отказавшиеся от советского гражданства люди положительного отношения к своим велеречивым просьбам о восстановлении их в высоком звании гражданина великого многонационального Союза Советских Социалистических Республик. Пусть над этим поразмыслят читатели. Хотя я не собираюсь и не имею права ни на гран преуменьшать тлетворное влияние мутных потоков лжи, лжи я еще раз лжи, способной засосать в сионистские тенета не очень-то духовно и нравственно сильного человека, падкого на "заманчивые" посулы. С новыми для меня вариациями в исполнении сионистских лжецов я столкнулся в Париже. "МЕЖСЕЗОНЬЕ" В СИОНИСТСКОМ СТАНЕ - Вы приехали в Париж в очень неудачное время. В сионистских организациях сейчас... не сезон. И с иностранным писателем не станет встречаться не только руководитель организации, но и самый обыкновенный исполнитель. Можете мне поверить, - прижимает руку к сердцу моя собеседница, - такой отход от контактов с прессой распространяется даже на тех, кто не является идейным противником сионизма. Вот какую странную тираду услышал я от весьма близкой к сионистским кругам сотрудницы издательской фирмы "Белл Франс". Она подтвердила, что "в любое другое время" могла бы без особого труда помочь мне встрети