а голая женщина, показывающая язык. Бойцы остановились, чтобы пропустить вперед танковую колонну и машины, в которых стояли китайские добровольцы в длинных синих ватниках и желтых меховых шапках. Бойцы крикнули: "Вансуй!" Китайские товарищи в знак приветствия трижды подняли руки. А за их машинами проехали два грузовика с громкоговорителями. В первой машине Пен Хак увидел Ок Тан и двух пленных. Очевидно, ехали на первую линию разъяснять интервентам, каким путем они смогут спасти свои шкуры. Пен Хак окликнул Ок Тан. Она весело козырнула ему и, сложив руки рупором, крикнула: - Я узнала... Та Зоя жива!.. А со второй машины с громкоговорителем гремел голос диктора: - ...В те дни, когда армия агрессоров шла в глубь Северной Кореи и наше положение было тяжелым, как никогда, нас вдохновляла мысль о том, что мы отстаиваем не только свою землю, но и благополучие всего человечества. Мы обязаны выстоять, чтобы не дать врагу разжечь всемирную войну!.. Бойцы громко запели "Песню освобождения" и пошли дальше - на юг. Они знали: впереди еще много боев, еще много трудностей, еще много испытаний, но впереди - победа над врагами человечества. Свободная, независимая Корея, мансе! Мир во всем мире, мансе! ______ СОДЕРЖАНИЕ ПО ПРОЧТЕНИИ СЖЕЧЬ Тихий океан Вашингтонская "магия" Перл-Харбор Через год после войны ТЕТРАДЬ, НАЙДЕННАЯ В СУНЧОНЕ Текст тетради Бутылка коньяку "Яшма вдребезги" Крах Бест Главная контора "Эй Би Си" План в действии РОМАН НИКОЛАЕВИЧ КИМ ПО ПРОЧТЕНИИ СЖЕЧЬ М., Воениздат, 1963 Редактор Тарский Ю. С. Художественный редактор Гречихо Г. В. Технический редактор Мясникова Т. Ф. Корректоры Жильцова Т. И. и Косырева Е. С OCR Андрей из Архангельска 1-я типография Военного издательства Министерства обороны СССР Москва, К-6, проезд Скворцова-Степанова, дом 3. Произведения Сборник очерков "Ноги к змее". Памфлеты: "Три дома напротив, соседних два", "Путешествие на американский Парнас". Повести: "Тетрадь, найденная в Сунчоне", "Девушка из Хиросимы", "Агент особого назначения", "Кобра под подушкой", "По прочтении сжечь", "Школа призраков", "Кто украл Пунакана". Роман Николаевич Ким. По прочтении сжечь Военные Приключения OCR: Андрей из Архангельска ТЕТРАДЬ НАЙДЕННАЯ В СУНЧОНЕ повести ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СССР МОСКВА 1963 Р2 К40 Ким Роман Николаевич дебютировал в художественной литературе в 1927 г. сборником очерков "Ноги к змее", затем в 1933 г. в альманахе, выходившем под редакцией А. М. Горького, были опубликованы его памфлет "Три дома напротив, соседних два" и серия новелл. После войны в ряде журналов и отдельными изданиями вышли памфлет Р. Кима "Путешествие на американский Парнас" и повести "Тетрадь, найденная в Сунчоне", "Девушка из Хиросимы", "Агент особого назначения", "Кобра под подушкой". Все эти повести, относящиеся к приключенческому жанру, разоблачают подрывные махинации империалистических разведок, злобные происки врагов мира. Многие произведения писателя не только переведены на языки народов нашей страны, но и издавались в ряде стран Европы и Азии. В повести "По прочтении сжечь" рассказывается о том, как американская разведка накануне войны на Тихом океане похитила секрет японских дипломатических шифров и узнала о готовящемся нападении Японии. Но почему же американское высшее командование, знавшее о планах японцев, допустило разгром Перл-Харбора - основной базы своего военно-морского флота на Тихом океане, уничтожение множества боевых кораблей и гибель тысяч людей? Катастрофа в Перл-Харборе - один из тех трагических эпизодов второй мировой войны, которые до сих пор скрыты непроницаемой завесой тайны и не расшифрованы историей до конца. "Тайна Перл-Харбора" - главная тема новой приключенческой повести Р. Кима. Работая над ней, автор широко использовал японские и американские данные, и в частности, подлинные японские шифртелеграммы и материалы комиссии конгресса США, занимавшейся расследованием событий в Перл-Харборе. Повесть "Тетрадь, найденная в Сунчоне" также построена на документальной основе. В повести рассказывается о тайных делах американских империалистов, спровоцировавших войну в Корее, и о том, как в результате героического сопротивления корейского народа и помощи ему со стороны людей доброй воли позорно рухнули планы Пентагона.  * ПО ПРОЧТЕНИИ СЖЕЧЬ *  Я помешан только в норд-норд-вест. Шекспир "Гамлет", акт 2, сцена 2. ТИХИЙ ОКЕАН 1 Вам доверяется секрет государственного значения. Будьте настороже на протяжении всего пути. Малейший зевок - и произойдет непоправимое. И тогда - немедленно покончить с собой, никаких объяснений и оправданий, только одно: вспороть живот..." Терано и Идэ - офицеры 3-го отдела японского морского генерального штаба - крепко запомнили слова начальника. Оба направлялись в Америку в качестве дипкурьеров. Но в отличие от обычных дипкурьеров они должны были доставить японскому послу в Вашингтоне не почту, а более важную вещь - новую шифровальную машинку. До сих пор техника шифровки текста была крайне медлительной. Шифровальщик составлял текст, все время заглядывая в кодовые таблицы и отыскивая нужные цифры или буквы. Таким же примитивным был и процесс расшифровки. Шифровальщики всех стран испокон веков как бы ползали на четвереньках, расходуя впустую уйму времени и сил. Машинка "97" означала полный переворот в шифровальном деле. Она выглядела просто: две пишущие машинки с латинским алфавитом соединены проводами. Между ними - ящичек с клавиатурой и валиками. Шифровальщик нажимает клавиши - составляет нужную комбинацию - и печатает текст, как на обычной пишущей машинке. А на второй машинке тут же появляется уже зашифрованный текст. Процессы шифровки и расшифровки убыстрились в несколько сот раз. Вместо ползания на четвереньках шифровальщик летел теперь на самолете. Шифровальная машинка родилась в Токио. Ее придумали и изготовили инженеры специальной мастерской морского ведомства. Изобретение хранилось в строгой тайне. Японское правительство решило вооружить ею свои важнейшие посольства, в первую очередь вашингтонское. Время было крайне напряженное. Война на Западе разгоралась - только что Германия напала на Россию, - назревали серьезные события на Востоке, и надо было предельно ускорить шифровальную технику. Терано и Идэ получили приказ: отвезти в Вашингтон темно-серый чемодан с шифровальной машинкой внутри. Они были готовы к отъезду. В ожидании приказа о посадке на пароход офицеры жили в европейском отеле в Иокогаме, поблизости от коммерческой пристани. Время от времени по очереди ездили на электричке в Токио. Но ночевать должны были в отеле. Так предписывал приказ. 2 - Я уверен, они - агенты контрразведки, - сказал капитан-лейтенант Донахью, завязывая пояс на купальном халате. Старший лейтенант Уайт прыснул и затряс мокрой головой. Он тоже был в халате. Оба только что выкупались в большой деревянной кадке, которую администрация этой загородной гостиницы японского типа именовала "бассейном". Им пришлось прервать процедуру омовения из-за двух японок, которые вошли в предбанник, учтиво поклонились американцам и, разоблачившись, полезли в кадку. Донахью и Уайт сейчас же вылезли из воды, обмотались полотенцами и побежали к себе. - Им приказали соблазнить нас. - Донахью вертелся перед зеркалом, принимая изящные позы теннисиста. - Держу пари! - Ерунда. - Уайт разлегся на циновке и стал обмахиваться круглым веером. - Провинциальные дамочки, приехали в столицу делать покупки. Судя по акценту, из Акита. Их, наверно, удивило наше паническое бегство. Донахью брезгливо скривился. - Дикари. - После паузы он добавил: - Та, полненькая, которая вертелась в воде около тебя, довольно недурна. Явный агент. - Не имел удовольствия разглядеть ее, - сказал Уайт, - так как повернулся к ней спиной. Но сомневаюсь, чтобы она... В коридоре послышались скользящие шаги. Донахью поднес палец к губам. Дверь, оклеенная бумагой, бесшумно отодвинулась, и показалось круглое лицо служанки. Она обратилась к Уайту по-японски: - Соизволите отведать европейский ужин или японский? Уайт ответил по-японски, почти без акцента: - Я хочу лапшу с лангустами, а этому болвану дайте кэрри с рисом. Служанка поднесла рукав ко рту, глаза ее смеялись. Уайт опросил: - Скажите, в Японии везде сохранился еще этот обычай? - Простите, какой? - Я думал, что только в каких-нибудь горных деревушках, где-нибудь на Сикоку, а не здесь, под самым Токио... У вас женщины всегда купаются вместе с не женщинами? Служанка опять прикрыла рот рукавом и покраснела. - Для женщин ванна у нас на втором этаже, но там было переполнено, и поэтому, - она поклонилась, - потревожили вас. Извините, пожалуйста. Донахью нахмурился: - Что ты болтаешь с ней? Будь осторожен. Наверняка она шпионка. Уайт тихо рассмеялся: - Тебе везде мерещатся агенты контрразведки. Настоящий психоз. Донахью окинул служанку оценивающим взглядом: - Несмотря на всю мою пресыщенность, эта мартышка мне нравится. Но мне кажется, что я видел ее где-то в Америке. Боюсь, она следит за нами еще с Фриско. У меня великолепная зрительная память. - Возьмем что-нибудь выпить? - опросил Уайт. Донахью фыркнул: - Чтобы эта мерзавка подсунула нам какую-нибудь отраву? - Больше ничего не прикажете? - спросила служанка у Уайта и, отвесив поклон, вышла в коридор и, повернувшись к Донахью, сказала по-английски, старательно выговаривая слова: - Простите, я никогда не была в Америке, но у нас вина неопасные. Она задвинула дверь за собой. В коридоре прошелестели ее шаги. Уайт расхохотался. На красивом лице Донахью появилась гримаса. - Типичная шпионка. - Если бы была шпионкой, она скрыла бы, что знает английский, - возразил Уайт. После ужина к американцам пришел гость - филиппинец, бармен из английского клуба в Иокогаме, маленький, сморщенный, с длинными тонкими усами. Донахью сделал знак Уайту, и тот, раздвинув двери, сел у порога комнаты так, чтобы просматривался весь коридор флигелька. Соседние комнаты пустовали. - Эф-Эн просил передать вам, чтобы вы не беспокоились, - зашептал филиппинец. - С капитаном парохода... - Капитан филиппинец? - перебил его Донахью. - Нет, австралиец, а пароход канадский. С капитаном все улажено. Слава мадонне, он запросил не так много. Обещал под предлогом дополнительного ремонта отложить отход. Но только на несколько часов. Больше нельзя. Донахью покачал головой: - А что, если не найдем сразу? Придется ведь искать по магазинам. - Очевидно, японцы привезут чемодан к моменту посадки на пароход, - спокойно ответил филиппинец. - Сразу увидим, какой он. Вряд ли чемодан будет какой-то особенный. Им нельзя привлекать к нему внимание. Он, конечно, будет японского производства, а такой можно найти в универсальных магазинах Мицукоси или Мацуя. Эф-Эн наверняка найдет. - А ключи? - На чемоданах сложных замков не устанавливают. Ваши специалисты справятся. Возможно, будут поставлены сургучные печати, но и это не страшно. Эф-Эн снабдил Бузони всем необходимым. - А как куропатки ведут себя? Они в том же отеле? - Да, около пристани. Все эти дни никуда не выходят, только вызывали к себе массажистку. Личные вещи у них собраны - простые баулы и кожаные чемоданы небольшого размера. Донахью промычал: - Они взяли две каюты. Будут ехать раздельно. Интересно, у кого же останется чемодан? Филиппинец вынул из верхнего кармана тонкую сигару, облизнул кончик и закурил. - Они просили каюты рядом, но мы устроили так, чтобы одну каюту им дали около трапа на верхнюю палубу, а другую - в конце тупика. Обе находятся далеко от клозета. - А что, если они возьмут каюту-люкс с собственным клозетом? - Пять кают люкс уже проданы голландским дипломатам, не беспокойтесь. - Великолепно! - Донахью хлопнул филиппинца по плечу. - Завидую Эф-Эн. С таким ассистентом, как вы, можно провернуть любое дело - даже украсть Фудзияма. Держу пари: вы, Энрике, скоро откроете собственный бар. - Спасибо, - филиппинец отвесил подчеркнуто церемонный поклон, - но я молю мадонну, чтобы она ниспослала мне более солидное предприятие. - Если наша охота на куропаток увенчается успехом, - Донахью еще раз потрепал филиппинца по плечу, - мадонна наградит вас. - А с нашими каютами все в порядке? - спросил Уайт. - Все улажено. - Филиппинец покрутил кончики усов. - Сунул кому следует, и сделали перестановку. Ваши каюты рядом, в начале бокового коридорчика. - А наши профессоры? - Их каюты будут недалеко от вас. Им и вам будет прислуживать мой человек - стюард Пако, тоже филиппинец, бывший профессиональный боксер в весе мухи. Вы его сразу узнаете по изуродованному носу. - Надежный? - опросил Уайт. Вместо ответа филиппинец положил руку на сердце и закрыл глаза. - Если у вас все пройдет хорошо, - сказал Донахью, - я добьюсь в Вашингтоне, чтобы вам отвалили солидный куш. Откроете ресторан... - Нет, отельчик, - филиппинец подмигнул, - специальный. - Пансион с девицами? Смотрите, только проверяйте их как следует, а то вам подсунут шпионок. И не берите такого управляющего, как он, - Донахью кивнул в сторону Уайта. - Его обведет вокруг пальца любой жулик. 3 Каюта Э 22 находилась около трапа, а Э 39 - в тупике. Чемодан с заветным грузом поместили в 39-й. Решили дежурить здесь по очереди, а отдыхать в 22-й. Туда снесли личные вещи обоих. Терано дважды ходил к помощнику капитана, но ничего не добился. Все каюты в тупике были заняты индийским раджей и его свитой. Раджа и слушать не хотел об обмене каютами. - Виноваты идиоты из адъютантского отделения. - Терано сердито потер коротко подстриженные усы. - Думали, что если нас поместят рядышком, то это покажется подозрительным. Болваны. - Плохо, что клозет далеко, - Идэ говорил очень тихо, словно боялся, что их подслушивают. - Я сосчитал... тридцать два шага... Это занимает почти минуту. Туда и обратно и там... В общем, все дело может занять минуты четыре. За это время могут сделать что-нибудь. Терано сел в кресло и сладко потянулся. - Осторожность, конечно, не мешает, но... - он засмеялся, - не надо пугать себя призраками. Вряд ли враг будет круглые сутки следить за нами, чтобы воспользоваться теми минутами, когда кто-нибудь из нас будет в клозете. Малую нужду будем оправлять здесь, а большую - после дежурства. Идэ покачал головой. - Нужно предусмотреть все случаи. Я уверен, за нами следят. Надо исходить из предположения, что враг знает, что именно мы везем в чемодане. А если знает, то может что-нибудь предпринять. Терано открыл ящик столика: - А где бумага и клей? - Я положил в нижний ящичек ночного столика. - Идэ подошел к двери и стал прислушиваться. - В коридоре дорожка с очень густым ворсом, скрадывает шаги. Можно неслышно подкрасться к двери и подслушать разговор. Идэ включил радиоприемник на столике у двери. - А ты заметил пассажирку в красном плаще? - спросил Терано. - Она приехала самой последней. Кажется, кореянка. - Он цокнул языком. - Хорошенькая, бестия. Вот таких надо опасаться. - Наверное, из-за нее задержали отход парохода. - Капитан сказал мне, что была неисправна вентиляционная система. Конечно врет. Вот эту кореянку нам надо иметь в виду. Уверен, будет пытаться заговаривать с нами. - А мне кажется подозрительным английский миссионер, он в каюте напротив трапа. Судя по выправке, спортсмен и, наверное, офицер разведки. 4 Донахью уселся в кресло и закинул ногу на подлокотник. - Итак, подведем предварительные итоги. - Может быть, позовем профессоров? - предложил Уайт. Донахью мотнул головой. - Операцию провожу я, с твоей помощью. Следовательно, мы проводим ее вдвоем. А они - вспомогательный персонал, и только. Ты брось свои штатские замашки, пора стать военным. Между нами и ими должна быть определенная дистанция. Итак, итоги. Субъект с узкой мордой и выпирающими зубами - это капитан-лейтенант Идэ. Будем именовать его Акулой. - Слишком избито. Лучше Самма - японская рыба с острой головой. - Ладно. А второй, с подстриженными усиками, плотного телосложения, капитан-лейтенант Терано. Окрестим его... Куросиво. Дежурят они по восемь часов. Меняются... - В девять утра, в пять вечера и в час ночи. Сейчас дежурит Самма. - Ведут себя крайне осторожно. Зафиксирован только один случай выхода в клозет во время дежурства - ходил Куросиво. Вряд ли инструкция разрешает им это. Но Куросиво позволил себе, а Самма вряд ли пошел бы на это. Судя по всему, Самма ревностный служака, самурай аскетического толка. А Куросиво не такой, совсем не сухарь. С удовольствием разглядывает пассажирок на верхней палубе, захаживает в бар, однажды заказал порцию мартини, - словом, не чурается земных радостей. На его физиономии написано жирными иероглифами, что он жуир. - Насчет бумаги, - напомнил Уайт. Донахью поднял палец: - Правильно. Это надо учесть. При выходе из каюты во время дежурства из-за каких-либо экстраординарных обстоятельств им, очевидно, предписано... - Или, может быть, они сами решили, - заметил Уайт. - Не думаю. Так вот... при выходе из каюты, где находится чемодан, они наклеивают бумагу на дверь. Так сделал Куросиво. - Тончайшая рисовая бумага с серебристыми блестками. - Еще что? - Донахью постучал пальцем по лбу. - Да, Куросиво ходил к капитану и просил переменить каюту, дать вторую, рядом с тридцать девятой. Но капитан отвертелся. - Им не показалось странным, что задержали отправление парохода? Донахью пожал плечами: - По-моему, нет. Задержка была всего на полтора часа. В общем, получилось великолепно. Энрике оказался прав: такие стандартные чемоданы имеются в любом универсальном магазине. Но самой большой удачей я считаю то, что филиппинец сразу же выяснил вес чемодана. - Энрике молодец, - согласился Уайт. - Если бы не он... - Но с ним надо быть очень осторожным. Патентованный прохвост, может продать в любой момент. Ты зря с ним откровенничал. Сообщил профессору Дану вес чемодана? - Он сказал, что сам по себе вес ничего не значит. Главное - устройство механизма. Донахью усмехнулся: - Может получиться так, что мы ценой огромного риска и усилий достанем то, что требуется, а наши знатоки не смогут разобраться в машинке. Дан производит на меня впечатление спившегося кретина. - Профессор Дан один из самых выдающихся криптоаналитиков Америки, - в голосе Уайта звучало искреннее уважение. - Он расправляется с любыми шифрами, как с кроссвордами из детских журналов. А Морнингстар уже свыше десяти лет работает над разными хитроумными машинками и изобрел кое-что. Профессор Бузони, кажется, тоже крупнейший авторитет в своей области. - Да, - Донахью засмеялся. - Этот "профессор" пять лет отсидел за то, что давал платные консультации бандитам по части самых сложных банковских сейфов. Его освободили досрочно, но правильнее было бы держать его постоянно в Синг-Синге и выпускать только для казенных надобностей. Профессор - его кличка. - За фотографа Криста можно тоже не бояться. Он уже много лет делает специальные снимки для лабораторий. - В общем, команда подобрана приличная. - Донахью открыл бутылку чинзано и наполнил рюмки. - Обстановка выяснена, все сведения собраны, враг спокоен, можно действовать. Откладывать нельзя. Удар нанесем по Куросиво. Проинструктировал Пако? - Да. - Значит, он подаст Куросиво завтрак... Спустя некоторое время после того как Куросиво заступит на дежурство, начнем операцию. Предупреди профессоров, чтобы завтра утром встали в семь. А то они все ночи напролет режутся в карты. - Донахью повертел в руке рюмку. - Только бы не подвели наши снадобья... - Могут подвести? - Будем надеяться, что подействуют. Их ведь проверили как следует на заключенных. Оба медленными глотками осушили рюмки. Донахью хлопнул себя по колену: - Если выйдет это дело, мы с тобой займем место в истории. Уайт усмехнулся и махнул рукой: - В лучшем случае какой-нибудь будущий Уоллес или Оппенхайм выведет нас в шпионской повести с измененными именами. Припишет все своей выдумке. - Писакам не разрешат касаться этого дела: оно будет крепко засекречено. Результаты нашей операции будут иметь первостепенное стратегическое и политическое значение. Америка окажется в курсе сокровеннейших секретов Японии и сможет точно предугадывать ее дальнейшие шаги. - Против нас? - Прежде всего против русских. К тому времени, когда мы приедем в Сан-Франциско, уже начнется развал Красной Армии. - Ты что-то слишком быстро... - Русские скоро прекратят организованное сопротивление. Это ясно каждому, кто хоть немножко смыслит в военном деле. Ты, к сожалению, еще смотришь на вещи как принстонский студент, а не как офицер разведки. Уже по началу войны было видно, что русские не смогут выдержать этой схватки. Но это отнюдь не значит, что с Россией будет скоро покончено. Останутся отдельные очаги сопротивления в разных районах, и особенно в Сибири. Японцам надо как можно скорей закончить войну с китайцами. - Это не так-то легко. - Они обратятся к нашему посредничеству. И, когда помирятся с Чунцином, сразу же двинутся на Сибирь. Поэтому нам нельзя сейчас лезть в войну в Европе ни в коем случае. Уайт, улыбаясь, покрутил головой: - Хорошо, что Рузвельт не совсем согласен с тобой. Он относится к нацистам не так великодушно, как ты. - Америка не должна вообще влезать в войну. Выгоднее всего не воевать. Или уж если вступать, то только в самом конце, воевать последние три минуты на стороне победителя, чтобы получить право участвовать в дележе добычи. Донахью наполнил свою рюмку. Уайт спросил без улыбки: - Какой добычи? - Мы не должны допустить того, чтобы Германия и Япония поделили между собой нокаутированную Россию. Если японцы возьмут Сахалин и Приморье, мы установим контроль над Камчаткой и Якутией и договоримся насчет сфер влияния в Сибири. После паузы Уайт тихо произнес: - Я бы хотел одного... чтобы то дело, которое нам поручили, не принесло вреда нашей Америке. 5 Терано поднялся на верхнюю палубу. Дул сильный ветер, тучи закрывали небо. В густом мраке грохотали волны, на палубе никого не было. Сильная качка, продолжавшаяся в течение всего дня, по-видимому, уложила большую часть пассажиров. Терано подумал о кореянке. Интересно, выдержала ли она. Наверное, свалилась. Не будет выходить на палубу и к табльдоту до самых Гавайев. Мимо Терано прошагал толстый европеец в кожаном пальто, попыхивая трубкой. Он вел на цепочке большого мопса, очень похожего на хозяина. Терано спустился на нижнюю палубу и подошел вплотную к борту у носа парохода. Его обдало брызгами, он вытер лицо и пошел к трапу, ведущему к каютам среднего сектора. Сверху, со стороны ресторана, спускались, громко тараторя, мужчины и женщины. Шедший впереди обогнал Терано, заглянул ему в лицо и улыбнулся. Это был тот самый здоровенный миссионер, который показался Идэ подозрительным. - Как поживаете? - пролепетал миссионер по-японски и погрозил ему пальцем. - Вы совсем трезвый... это грех. Он был навеселе. Терано ответил ему улыбкой, быстро прошел к себе в каюту, тщательно обследовал ее и лег в постель. Спал хорошо, хотя несколько раз просыпался - боялся, что не услышит будильника. Проснулся ровно в семь от звона будильника. Помывшись, он сбросил с себя ночной халат, совсем голый сел на линолеум, скрестив ноги, и просидел минут десять неподвижно, уставившись на свой пупок. Этому научили его в монастыре секты дзэн в горах Кисо, где он отдыхал прошлым летом. С помощью этой гимнастики духа приучаешь себя к абсолютному сосредоточению, сокровенному самосозерцанию и к слиянию с Душой Макрокосма. Затем он позвонил стюарду и, тщательно подбирая английские слова, заказал завтрак: омлет с сыром, жареную камбалу, тосты, апельсиновый мармелад и кофе со сливками. Стюард-филиппинец записал заказ в блокнотик, почесал сплющенный нос и спросил: - Что-нибудь из вин не прикажете? - Японцы пьют с утра только раз в год, - строго сказал Терано. - Первого января. Перед завтраком Терано решил совершить небольшой моцион. Поднялся на верхнюю палубу и стал ходить. Море успокоилось. Оно было темно-серое, с зеленоватыми переливами. У входа в курительную в шезлонге, закутавшись в плед, сидела кореянка. Увидев Терано, она чуть прищурила глаза. Рядом с ней две седые американки в шляпах со страусовыми перьями вязали перчатки. Терано вернулся в каюту. Его ждал завтрак, накрытый салфеткой. Он поел с аппетитом. Отдохнув с зубочисткой во рту минут десять - на этот раз без погружения во внутренний мир, - он направился в 39-ю каюту. Она была наполнена табачным дымом. Терано оставил дверь открытой и распахнул иллюминатор. Идэ с испуганным видом подскочил к двери и захлопнул ее. Они подошли к чемодану в углу каюты. - Все в порядке, - произнес Идэ, потирая красные глаза. - Прошу принять. Терано коротко поклонился: - Сокровище в сохранности. Спасибо за усердие. - Желаю благопо... - Идэ не договорил из-за зевка. - Прогуляйся по палубе, - посоветовал ему Терано, - проветри башку. Кстати, там сидит красавица кореянка. Наверно, обдумывает план, как бы залучить тебя в сети. Идэ сердито буркнул что-то и вышел из каюты. 6 Донахью сидел у стола, не сводя глаз с будильника. Пепельница была доверху наполнена окурками. Уайт стоял у двери в позе бейсболиста, ждущего момента для пробежки. На диване и в креслах расселись высокий, нескладный, неряшливо одетый профессор Дан; худощавый, с большой лысой головой - Морнингстар; весь в черном, в очках, типичный ученый - Бузони и рыжий веснушчатый Крист. В дверь быстро постучали. Уайт сосчитал число ударов и с недоумением уставился на Донахью: - В чем дело? - А что? - Четыре удара. Четные относятся к Самма, а не к Куросиво. Надо было три. - Значит, Пако перепутал, болван безносый. Сейчас он сообщит, что Самма пошел отдыхать. Донахью подошел к двери и приоткрыл ее. Потом тихо закрыл и прошептал: - Самма пошел с сосудом в клозет. Сейчас вернется и пойдет отдыхать. - А Куросиво? - Дурацкий вопрос. Самма не вышел бы из каюты, если б там не было Куросиво. Сзади на диване кто-то громко кашлянул. Донахью погрозил кулаком. Спустя несколько минут Пако условным стуком известил: Самма пошел на отдых в 22-ю. В 39-й дежурит Куросиво. Донахью потушил сигарету и показал Уайту на дверь. Тот подошел к двери. 7 Терано удобно устроился в кресле и стал читать нашумевший недавно в Англии и Америке роман Хилтона "Потерянный горизонт" - о том, как группа европейцев попадает из Пакистана в один из отдаленных районов Тибета. Самолет приземляется, летчик умирает, и пассажиры видят, как к ним со стороны горы идут какие-то люди. Но в этом месте Терано вдруг стало клонить ко сну. Он покачнулся, книга выскользнула из рук, упала на пол. Он поднял книгу, походил по каюте, помахал руками и сел на стул. Почему вдруг захотелось спать? Ведь он выспался как следует. И подышал свежим воздухом. Наверно, слишком сытно позавтракал. Нельзя так наедаться с утра. Он снова стал читать. Европейцы вместе с тибетцами идут к монастырю, поднимаются в гору, потом спускаются и идут, идут - все это было описано так обстоятельно, с такими подробностями, что Терано все время терял нить повествования. Приходилось перечитывать одни и те же фразы. Книга опять упала на пол. Он подобрал ее, ударил себя по щеке кулаком и закурил сигарету. Из иллюминатора сильно дуло. Стал ходить взад-вперед по каюте, сделал сто двадцать шагов. Закрыл иллюминатор и сел на диван. Можно посидеть немного с закрытыми глазами - через некоторое время сонливость пройдет. Это временное явление - пока переваривается завтрак, а потом все пройдет, сознание перестанет туманиться, как сейчас, и дух восстановит свою власть над плотью. И снова все станет ясно, и строчки перестанут сдвигаться, а действие будет развиваться как надо... Люди медленно бредут к монастырю, конусовидная ледяная гора вдали сверкает на солнце, над нею плывут облака, и тут откуда-то появилась кореянка в шезлонге, как будто всплыла из воды, неслышно покачнулась, а кругом - крутом колышутся клубы серебристого тумана, колышутся, колышутся, и ледяная гора стала куда-то уходить... 8 Приоткрыв дверь, Уайт сейчас же захлопнул ее. - Ходит этот толстяк с собакой. Кажется, пьян. - Может сорвать все, - прошипел Донахью. Он стоял с темно-серым чемоданом в руках. Брезентовый чехол валялся на полу. - Немножко отодвиньте этот стул, - попросил Бузони, раскладывая миниатюрные инструменты на столике. Он был похож на хирурга перед серьезной операцией. - Придется встать так, чтобы падал свет настольной лампы. - А мне удобнее здесь. - Крист поставил большой фотоаппарат на шкаф, другой, поменьше, - около лампы. - Я буду снимать отсюда. Донахью обернулся и погрозил кулаком: - Тише! Уайт приоткрыл дверь, сделал щель шире, затем осторожно высунул голову: - Ушел. - Иди, - шепнул Донахью. - С богом. Уайт вышел в коридор. Из-за поворота выглянула физиономия Пако, он махнул салфеткой. Уайт подошел к двери каюты Э 39 и постучал. Ответа не последовало. Он снова постучал - на этот раз громче. Оглянув коридор, снова увидел голову филиппинца. Тот махнул салфеткой. Уайт тихо открыл дверь и вошел в каюту. Вслед за ним вошел Донахью с чемоданом. Японец сидел на диване, откинув голову на спинку. Он спал с полуоткрытым ртом, тихо посапывая. У его ног валялась книга на английском языке в яркой суперобложке. - Снадобье не подкачало, - шепнул Уайт. Донахью кивнул головой: - Слава господу и американской фармакологии. Уайт прошел в угол каюты и взял стоявший там темно-серый чемодан. На его место встал чемодан, принесенный Донахью. - Вес почти одинаковый, - сказал Уайт. - Никаких наклеек и печатей нет. Донахью посмотрел на пол. Там лежала черная ниточка. - Кажется, это метка. Мы ее чуть-чуть сдвинули. Уайт передал чемодан Донахью, присел на корточки и, присмотревшись к ниточке, потрогал ее. - Она в виде буквы "му". Надо вот так... теперь хорошо. Он встал и, подойдя к столику, стал искать что-то в ящиках, затем открыл верхний ящик шкафа. Донахью подошел к двери и оглянулся. - Ну, что ты там? - Ищу бумагу для наклеек и клей. Должны быть, где-то тут. Японец закрыл рот и перестал посапывать. Шевельнулся. Оба замерли. Японец снова приоткрыл рот. Он продолжал спать - дышал ровно и спокойно. Уайт выдвинул нижний ящичек ночного столика и обнаружил бумагу и баночку с белым клеем. Взял несколько листиков тонкой бумаги с блестками и завернул в листочек из записной книжки маленькую порцию клея. Донахью вышел первым, Уайт за ним. Закрывая дверь, Уайт взглянул на спящего японца и послал ему воздушный поцелуй. Они проскользнули в свою каюту. Бузони взял чемодан у Донахью и поставил на стол Крист сделал первый снимок - внешний вид чемодана. Донахью посмотрел на часы и вытер платком руки и лоб. Уайт вытер лицо полотенцем. 9 Терано открыл глаза и вскочил с дивана. У ног лежала книга. Он посмотрел на часы - семнадцать минут двенадцатого. Проспал почти полтора часа. Голова была тяжелая, как после пьянки. Чемодан стоял на месте - в углу каюты. Дверь закрыта. О том, что нечаянно заснул, не надо говорить Идэ. Тот может раздуть этот случай - напишет в общем докладе или в путевом дневнике, который ему поручено вести, и еще доложит устно своему начальству. А это может отразиться на аттестации. Из-за такой ерунды он, чего доброго, отстанет при очередном производстве от своих товарищей по выпуску из академии. Терано подошел к умывальнику, налил из кувшина воды в таз, смочил голову, потом принял двойную порцию лекарства от головной боли. Затем сел на пол и проделал гимнастику духа. Он полностью восстановил душевное равновесие. Подсев к столику, открыл книгу. Теперь читалось легко, все было понятно. Европейцы добрались до монастыря, им отвели комнаты, угостили вкусным китайским обедом - началась их удивительная жизнь в Шангри-Ла. Терано захлопнул книгу, налил из термоса кипятку в японский глиняный чайник и с наслаждением выпил три чашки зеленого чая. 10 - Куросиво сдаст дежурство в семнадцать и снова примет его в час ночи. - Донахью повернулся к профессору Дану. - Задачу, поставленную перед вами, вы знаете. Разобрать механизм, изучить его, сфотографировать все, что возможно, чтобы сделать в точности такую же штуку, которая будет шифровать и расшифровывать так же, как эта. Надо будет узнать, в какой условной последовательности переставляются кодовые таблицы. Но эту систему смены таблиц вы разгадаете, разобрав соответствующую часть машинки. Постарайтесь закончить работу к полуночи, чтобы мы смогли положить чемодан обратно в начале следующего... - Мы еще не начали, - перебил его густым басом Дан, - а вы уже понукаете. Не порите горячку. - Я вам объясняю ситуацию, а не порю горячку, как вы выразились, - строгим тоном сказал Донахью. - Надо положить чемодан обратно как можно скорее. Чем дольше вы будете копаться, тем больше риска. И лучше всего вернуть чемодан во время следующего дежурства того, кто дежурит сейчас. Поэтому надо постараться... Бузони поправил очки и сказал подчеркнуто вежливо: - Простите, пожалуйста, я не могу работать, когда беспрерывно тараторят. Прошу выйти из каме... из каюты и там трещать. - Как вы смеете! - Донахью вспыхнул и мгновенно принял позу боксера. - Хотите получить? Морнингстар замахал обеими руками: - Умоляю, только не сейчас. После - сколько угодно. Бузони, низко наклонившись к чемодану, осторожно повернул ключ в замке, подождал, как будто прислушиваясь к чему-то, потом повернул еще раз и кивнул головой. Вытащив ключ - он оказался очень длинным, - Бузони внимательно осмотрел его головку и сказал Морнингстару: - Ничего особенного. Такими замками пользовались еще при фараоне Тутанхамоне. Открывайте, только не сразу. Чуть-чуть приподнимите крышку и подержите так, потом дальше. - Выкладывать сюда? - Морнингстар показал на белую бумагу, разостланную на полу около шкафа. - И обратно кладите в том же порядке, - заметил Донахью. - Если перепутаете... - Не мешайте, - огрызнулся Морнингстар. Он открыл чемодан и вместе с Бузони стал вытаскивать вату, которой был обложен большой пакет, обвязанный тесемкой. - Чисто азиатское коварство. На самом чемодане никаких печатей и наклеек, а на этой тесемке наляпаны печати и пломбы. Бузони стал разглядывать сургучные печати. Потом пожал плечами и усмехнулся: - Азиатский примитив. - Не надо быть слишком самоуверенным, - сказал Донахью. - Можно напороться на ловушку, и тогда катастрофа... никак не исправишь. Тут ведь не уголовное дело, речь идет... Бузони повернулся к профессору Дану и показал головой на Донахью: - Пусть эта балаболка заткнется. Нервирует меня... Донахью покраснел: - Я руковожу операцией, прошу иметь это в ви... Профессор Дан с решительным видом снял пиджак и обратился к Донахью: - Категорически и ультимативно рекомендую убраться в... - он произнес крайне непристойное слово, - в противном случае я вас... - добавил он еще более крепкое слово. Донахью весь передернулся, но Уайт схватил его за локоть и быстро зашептал: - Ради бога, сдержись, сейчас нельзя, умоляю, все пойдет прахом... Он оттащил Донахью в угол и усадил на кровать. Бузони и Морнингстар распаковали пакет - вынули папку с кожаной обложкой фиолетового цвета и длинную машинку с двумя клавиатурами. Крист начал фотографировать машинку со всех сторон. Профессор Дан уткнулся в фиолетовую папку. Все работали в полном молчании. Морнингстар снял каретку и стал вытаскивать из-под пружин разноцветные провода. Он повернул голову в сторону офицеров. Лицо его было измазано черной и красной красками. - Идите сюда и помогайте! - сердито сказал он. - Сидят, как в театре. Уайт улыбнулся и, сняв пиджак и галстук, подошел к работающим. Профессор Дан пробурчал: - Расселись словно... - из его уст вылетело еще несколько предельно нецензурных слов. Донахью дернулся, будто его ударило током. Уайт покачал головой: - Вот уж не ожидал, что светило науки, гордость Массачусетского технологического института пользуется таким... экстравагантным лексиконом. Профессор поднял голову и рассмеялся. Его морщинистое лицо с мохнатыми бровями стало совсем ребяческим. - У нас в институтской команде регбистов всегда говорили так во время тренировок. А потом приносили друг другу извинения. А драться со мной не советую - мои апперкоты смертельны. Морнингстар заставил Уайта помогать Кристу - нумеровать сфотографированные части машинки и вести их краткое описание под диктовку Дана и Морнингстара. Донахью взял с ночного столика будильник и, подойдя на цыпочках к профессору, поставил перед ним часы. И так же на цыпочках вернулся на свое место. 11 Без десяти минут пять явился Идэ. Он взглянул на чемодан и кивнул головой: - Все в порядке? Терано откинулся в кресле и засмеялся: - Никаких происшествий. Жизнь идет монотонно и безмятежно. Идэ включил радио и стал разглядывать чемодан. Потом присел на корточки. - Странно... - Он покрутил головой. - Я положил нитку на пол в виде буквы "му", но, кажется, не совсем так... этот завиток был больше. А впрочем... Ты подходил к чемодану? - Я ходил по каюте, кружил и подходил к чемодану. Надо было меня предупредить. - Терано улыбнулся. - Или, может быть, проверяешь меня? - Нет, пожалуй, так и было. - Идэ отошел от чемодана. - Все-таки следовало бы поставить на нем сургучные печати и пломбы на всякий случай. Но наши решили не привлекать к нему внимания. - По-моему, следовало бы кроме этой штуки дать нам еще другие чемоданы с дипломатической почтой. Чтобы замаскировать. Идэ не согласился. - Если бы дали еще и почту, было бы труднее следить за этим чемоданом. Хорошо, что не дали больше. Все время трясусь за этот чемодан, не могу спать спокойно. - Ничего не сделается. - Терано встал и проделал несколько движений фехтовальщика. - Мы преувеличиваем опасность. Никто не знает о нашем багаже. А книжка эта интересная, недаром ею зачитываются в Европе... о том, как четверо белых попали в ламаистский монастырь и что они там увидели. Читал и не мог оторваться... ни на минуту. - А я почитаю что-нибудь полегче. О похождениях Миямото Мусаси. - Идэ подошел к столику и вытащил из ящика, книгу в картонном футляре. - Чтобы не заснуть. Терано пожелал ему спокойного дежурства и пошел в 22-ю каюту. После обеда он лег спать, проснулся в половине двенадцатого ночи и пошел подышать свежим воздухом. На верхней палубе к нему подошел пожилой американец и спросил по-японски: - Когда Гонолулу? - Наверно, через четыре дня, - ответил Терано. - Спросите у капитана. Американец подошел ближе: - Зажигалка есть? Спички? Терано похлопал по карманам: - Оставил в каюте. - Слышали радио, последние новости? - Нет. - Немцы взяли Рига, окружили русский около Белосток, русский совсем катастрофа. Терано кивнул головой и хотел отойти, но американец слегка коснулся его рукава, продолжал, коверкая японские слова: - Америка и Япония война нельзя. - Он ткнул себя в грудь. - Мой оффис в Токио, продаю нефть, каучук, покупаю камфара, жемчуг. Америка и Япония... Он пожал одной рукой другую - изобразил рукопожатие. Терано снова кивнул головой и быстро отошел. Подозрительный тип. Может быть, нарочно заговорил, чтобы задержать здесь, а тем временем кто-нибудь залез в 22-ю каюту? Наверно, роется там. А у него в кармане другого пиджака записная книжка - там есть запись о том, когда была произведена последняя проверка упаковки "особого груза". Если прочитают эту запись, могут догадаться, что "груз" едет в чемодане, находящемся в 39-й каюте. Терано почти бегом направился вниз. Подбежал к двери 22-й каюты, влетел в нее, но там никого не оказалось. Осмотрел угол за диваном, открыл шкаф, полез в карман пиджака - записная книжка на месте, заглянул под кровать - все в порядке. Однако тот американец неспроста заговорил с ним. Но с какой целью? Посмотрел на часы - надо подкрепиться на ночь. Терано обычно ужинал по-японски. Он позвонил стюарду. Кривоносый филиппинец принес рис в кастрюльке. Терано полил рис зеленым чаем и съел его с консервами - сладковатыми мидиями, побегами бамбука и маринованной редькой. Зазвенел будильник на ночном столике - без десяти час. Терано пошел на дежурство. 12 Морнингстар осторожно закрыл чемодан и подул на него. - Вот и все. Хирургическая операция окончена благополучно. Он вынул платок, вытер лысину и стал обмахиваться. - Без десяти двенадцать. Управились в срок, - тихо произнес Бузони, укладывая инструменты в замшевый футляр. Профессор Дан громко крякнул, встал с пола и пошел к умывальнику. Помыв руки, он подошел к Донахью и протянул руку: - Прошу великодушно извинить, капитан-лейтенант, за некоторые гиперболические выражения, вырвавшиеся по вашему адресу совершенно непроизвольно. Чистосердечно раскаиваюсь. Донахью молча пожал Дану руку. - За такую работу мы заслужили ордена, - сказал Крист. - Вот именно. - Уайт рассмеялся. - Всех вызовут в Белый дом, президент вручит награды, а в газетах будут напечатаны ваши портреты и подробное описание того, что вы проделали. Профессор сел в кресло, закурил трубку и прогудел: - Никогда барды и менестрели не будут слагать о нас оды, и ни один пес не будет знать о деяниях наших. Таков удел наш. Во мраке творим дела и во мраке растворимся, как призраки. - Я сделаю представление, - сухо сказал Донахью. - Может быть, получите отнюдь не призрачные конверты. - Он обратился к Морнингстару: - Сможем сделать точную копию? Морнингстар пожал плечами: - А почему бы и нет? Устройство переключателя таблиц и перемещения клавишей довольно остроумное, но мы все сфотографировали и набросали схемы. По-моему, вы должны угостить нас шампанским. - Правильно, - сказал Дан. - Моя любимая марка Луи Редерер, гран... Донахью остановил его: - Не торопитесь. Вы свою работу кончили, но самое главное впереди. Надо положить эту штуку обратно. Это самое опасное. Бузони повернулся к профессору Дану и показал головой на Донахью и Уайта: - Это верно, что на их долю приходится самая рискованная часть операции. Ведь их могут схватить полиц... то есть японцы. Профессор вынул трубку изо рта: - Зато они получат следующий чин на два года раньше. За них не беспокойтесь. Их не обидят, и они сами себя не обидят. Донахью стал ходить по комнате, заложив руки за спину. Часто смотрел на часы, подносил их к уху и встряхивал: идут ли они. Он сильно нервничал. Подойдя к Уайту, спросил шепотом: - А вдруг с Пако что-нибудь стряслось? Кто-нибудь из пассажиров задержит его... или он забудет... Уайт усмехнулся: - Трудновато забыть про пять тысяч долларов. Донахью закурил и снова стал ходить по каюте. Профессор вытащил карманные шахматы и стал играть с Бузони. Крист и Морнингстар развалились на диване, задрав ноги на спинки стульев. Крист вскоре захрапел. Бузони сделал мат профессору, и тот произнес несколько энергичных слов. Они начали вторую партию. Вдруг стукнули в дверь - три раза. Донахью замер на месте и бросил сигарету на пол. Уайт вскочил: - Куросиво пошел дежурить. Донахью кивнул головой и, подойдя к чемодану, простонал: - А что, если он... не ужинал? Тогда мы погибли. Он поднес указательный палец ко рту и закусил его. 13 - Добрый вечер, - сказал Терано, входя в каюту. Идэ показал на кофейник: - Я заварил крепкий кофе. Отгоняет сон. - Жалко, что я раньше не догадался. А то сегодня утром... - Терано запнулся, - подумал... есть ли у нас кофе? Идэ кашлянул: - Я открывал часто иллюминатор и, кажется, немного простудился. Приму сейчас лекарство и снотворное. После его ухода Терано налил себе чашку кофе и выпил. Потом выпил вторую. Обезопасил себя с этой стороны - больше никогда не заснет на дежурстве. Но беда подкралась с другой стороны. Спустя полчаса после того как он заступил в ночное дежурство, у него начались боли в животе. Сперва покалывало, потом стало схватывать острее и острее. 14 - Как только выйдет, пойдешь за ним, - сказал Донахью Уайту, затем приказал Кристу: - А вы встаньте у поворота и, если Уайт подаст сигнал тревоги - поднимет обе руки, - пулей к тридцать девятой, стучите в дверь, затем сюда. Уайт прильнул к двери. Началось напряженное ожидание. Донахью стал кружить по каюте, время от времени потирая виски. Профессор Дан, Морнингстар и Бузони начали партию покера. Донахью остановился, ударил себя по голове и произнес свистящим шепотом: - А что, если... не подействует? И он не выйдет никуда? Я с ума сойду. 15 Патентованные пилюли не помогли - они не могли так быстро подействовать. Рези усиливались с каждой минутой. Терано закрыл глаза и скрипнул зубами. Проклятые консервы, это они. Мидии или редька. Наверное, мидии. Он наклонился и прижал руки к животу - не помогало. Помассировал, двигая рукой по часовой стрелке, - стало еще хуже. Он закусил губу и, затаив дыхание, стал считать в уме, но, досчитав до тринадцати, сообразил, что это ни к чему. Схватывало все сильнее и сильнее - терпеть больше было невмоготу. Вынув из ящичка листочек тонкой бумаги, смазал его клеем, потом вытащил из кармана пиджака нитку и застыл на месте. Переждав приступ, положил нитку около чемодана и хотел придать ей вид буквы "хо", но раздумал - не было времени. Он вышел из каюты, последним напряжением воли повернулся к двери и наклеил на дверь бумажку. И тут пришлось выдержать новый приступ - на лбу у него выступил пот. Он прижал руки к животу и медленно побрел вдоль кают. 16 Уайт закрыл дверь и обернулся: - Пошел. Имей в виду: наклеил бумажку. Уайт вышел, за ним Крист. Донахью вынул из портфеля листочек, смазал его клеем, в другую руку взял чемодан и, приказав Морнингстару стоять у приоткрытой двери, вышел. Спустя минуту он влетел обратно с чемоданом, бросил его с шумом на пол и плюхнулся в кресло. - Идите за ними... - сказал он Морнингстару, с трудом переводя дыхание. - Сообщите: операция финита. Все! - Он налил воду из графина и поднес стакан ко рту. Профессор подошел к Донахью и поздравил с успешным окончанием дела. Бузони и Морнингстар последовали его примеру. Дверь распахнулась, вошел Уайт. Он посмеивался: - Куросиво ругается по-японски тонким голосом и бьет себя, очевидно, по щекам. Слышно в коридоре. - А какие у японцев ругательства? - поинтересовался профессор. - Могу вас успокоить, профессор, - ответил Уайт. - Японцы на редкость бездарный народ по части ругательств. Им так же далеко до вас, как детской свистульке до тяжелой гаубицы. - А где Крист? - спросил Донахью. - Крейсирует около клозета, - сказал Уайт. - Наше второе снадобье тоже отлично сработало. - Он вдруг сделал испуганное лицо. - А ты после себя наклеил бумажку? - Какую? Уайт ахнул и схватил Донахью за руку: - Ту са-самую... то-тонкую... Донахью шевельнул уголком рта: - Я всегда все помню. И не развожу истерики. 17 Терано пробежал по коридору, содрал бумажку с двери и, вскочив в каюту, подошел к чемодану. Ниточка лежала на том же месте. Он погладил живот, потом похлопал по нему и широко улыбнулся. Напрасные страхи, зачем пугать себя выдуманными опасностями? Кому взбредет в голову лезть в каюту в половине второго ночи? И вообще в это время никого в коридоре не бывает, а особенно в этом тупике. Правда, какие-то двое, по-видимому пьяные, сейчас стояли перед каютой наискосок от клозета, искали что-то в карманах и на полу, наверное, ключ. Но больше никого в коридоре не было. Он проглотил еще две пилюльки и сел на диван. Хотел прилечь, но раздумал: опасно. Несмотря на две чашки кофе, можно заснуть. Все-таки он здорово переволновался, а теперь наступит реакция. Боль в животе постепенно утихала. Больше нельзя есть в пути никаких консервов и вообще ужинать по-японски. Не стоит рисковать. Хорошо, что Идэ не узнает об этом случае. И о первом тоже. Терано еще раз посмотрел на чемодан. Все обошлось благополучно. Он подумал: "А что, если бы украли чемодан?" У него похолодело внутри от этой мысли. 18 Вошел Крист и доложил: японец вернулся в каюту. Профессор Дан хлопнул в ладоши: - Ну, теперь можно выпить. Выкладывайте, что у вас есть в погребах. Как насчет коньяка хэннеси экстра? Только чтоб был не моложе семидесяти лет. Донахью мотнул головой: - Еще рано торжествовать. Самое главное впереди - проявить снимки. А вдруг не получились? Тогда все пойдет насмарку. - А ниточка лежала? - тихо спросил Уайт. - Лежала. Я ее не сдвинул. - Донахью вынул бумажник и извлек оттуда конверт. - Вручи Пако, расписку не бери. Скажи, что он получит еще. Морнингстар покачал головой: - Значит, шампанского не будет? Нам можно идти? - Идите, - сказал Донахью, - и помогите Кристу. Я не успокоюсь, пока не выяснится, получились ли снимки. Теперь все зависит от Криста. Донахью закурил и поставил локоть на стол. Рука его дрожала, и дым от сигареты поднимался зигзагообразно. Крист тряхнул рыжей гривой и провел пальцем по животу: - Если плохо получилось, сделаю харакири. Донахью брезгливо скривился: - Мне нужны отчетливые фотоснимки, а не ваши разрезанные кишки. Донахью и Уайт остались вдвоем. Донахью вынул из шкафа бутылку шабли и налил себе и Уайту. Они осушили всю бутылку. Открыли вторую. Уже совсем рассвело, когда явился Бузони - как всегда, чинный и строгий - и сообщил, что все снимки получились - ни одного испорченного. Крист не подвел. - Садитесь, пейте, маэстро, великолепное вино. - Донахью хлопнул Бузони по спине. - Почему не пришли все? Я уже перестал сердиться. Берите стакан. Бузони поправил галстук и одернул пиджак: - Спасибо, я не пью. А другие не пришли потому, что пребывают в состоянии крайнего опьянения - все лежат на полу. 19 После ночного дежурства Идэ захотелось проветриться. В последние дни у него совсем не было аппетита и часто побаливал затылок. Он поднялся на верхнюю палубу. На ней было довольно много пассажиров. Очевидно, все, кого качка уложила в первые дни рейса, ожили и выползли из кают. Широкоплечий миссионер долго разглядывал в бинокль островок, затем сообщил красивой седой даме в зеленом пальто: - Это остров Гарднер. На нем, если не ошибаюсь, есть церковь. Смотрите, справа плывет кит, - вдруг закричал он. Пожилой американец в темных очках тоже посмотрел в бинокль и безапелляционно изрек: - Сразу видно, что ваше преподобие не в курсе земных дел. Этот кит входит в состав американского тихоокеанского флота и вооружен торпедными аппаратами и сорокамиллиметровыми пушками. Седая дама взяла бинокль у миссионера. - За китом пенится вода, - констатировала она. - Это настоящий кит. - Пенится вода потому, что миноносец движется со скоростью сорок узлов, - возразил американец. - Марико, идите сюда! - Дама передала бинокль девушке в красном плаще. - У вас нормальные глаза, не пропитанные спиртом. Подтвердите, что это кит, - Советую встать на сторону истины, а не болезненного упрямства, - сказал американец. - Это явный миноносец, мисс Хаями. Девушка рассмеялась: - Я ведь немножко близорука. Боюсь, что опутаю. Вы держите пари? - К сожалению, нет. - Американец покосился на даму. - А следовало бы. Идэ остановился у борта и внимательно оглядел девушку. Судя по имени, японка. А Терано принял ее за кореянку, вероятно, из-за высокого роста. Наверное, гавайская японка - манеры у нее западные, отлично говорит по-английски, без всякого акцента, без труда выговаривает "эль". Марико посмотрела в бинокль, опустила его и бросила лукавый взгляд на американца: - Из этого миноносца только что брызнул фонтан. Миссионер прыснул. Седая дама повернулась к американцу и ласково протянула: - Это, наверное, гибрид. Помесь миноносца с китом. Американец дернул головой. - По этому случаю угостимся гибридом. - Он взял миссионера под руку. - Я ставлю джин, а вашему преподобию придется взять вермут. А нашей даме поднесем коктейль... только томатный. Дама фыркнула: - Я не настолько стара, чтобы пить дурацкие соки. Поднесите мне американский бурбон со льдом. Мужчины ушли в бар вместе с дамой. Марико скользнула взглядом по Идэ и заговорила с проходившей мимо толстой японкой. Идэ побродил минут десять по палубе и спустился вниз. Он сообщил Терано, что таинственная кореянка оказалась самой обыкновенной гавайской японкой. Зовут ее Марико, а фамилия не то Хаяма, не то Хаями - хорошо не разобрал, потому что фамилию произносил американец. Из подслушанного разговора выяснилось, что она постоянно живет в Гонолулу. - Если японка, нам нечего опасаться ее, - сказал Терано. - Но она знакома с молодым миссионером и американцем в темных очках. И при мне стала болтать с толстой японкой, кажется, женой нашего вице-консула в Нью-Йорке. Что-то больно общительна. - Может быть, она наша... только работает по другому ведомству... Идэ пожал плечами: - А может быть, зря подозреваем и английского миссионера, и пожилого американца? Они заговаривали с нами и не боятся попадаться нам на глаза. Я думаю, если за нами ведется наблюдение, то это должны делать незаметно. - Скорей всего, мы преувеличиваем опасность, - произнес Терано, зевая и потягиваясь. - Не так уж страшна американская разведка, как у нас считают. Возьми эту недавнюю историю в Кобэ. Говорили, что американский консул - один из лучших работников их разведки, а на поверку оказался самой обычной разиней. Мы подсунули ему трех наших и дурачим его уже целый год - кормим дезинформацией. И другие американские разведчики, наверное, недалеко ушли от него. У них нет традиций и опыта. Их разведка, пожалуй, напоминает любительскую спортивную команду. - А те шифры, которые имеются у нас в четвертом отделе... их взяли в Кобэ? - Не только в Кобэ. Один шифр мы купили в Португалии у помощника морского атташе, В общем, их разведчики... - Терано махнул рукой. Идэ усмехнулся: - В общем, ты прав. Американские военные пропитаны штатским духом, и вряд ли у них могут быть такие мастера разведки, как у англичан и немцев. Но нам все-таки надо быть настороже, особенно теперь. Если американцы собираются предпринять что-либо против нас, то сделают это к концу путешествия, рассчитывая на нашу усталость и притупление бдительности. Терано кивнул головой: - Успокаиваться, конечно, нельзя. - Лишняя предосторожность никогда не повредит. - Идэ бросил взгляд на чемодан. - Давай теперь и дежурить и отдыхать в этой каюте, а ту совсем закроем. Обезопасим себя на все сто процентов. 20 Гонолулу остался позади. Уайт долго смотрел на угасший вулкан, возвышающийся над городом. Потом перешел к другому борту - отсюда был виден остров Мауи с горой Халекала. У самого борта в шезлонге сидела девушка в красном плаще, японка или кореянка, на голове у нее был белый платок. Она читала маленькую книжку. Уайт замедлил шаг и прочитал на обложке имя японского поэта Китахара Хакусю. Девушка слегка спустила книгу и взглянула на Уайта. Продолговатые глаза, пухлые губы, маленький аккуратный носик, как у японских кукол. Она улыбнулась уголком рта. Уайт кивнул ей головой. - Простате за назойливое любопытство, - произнес он по-японски. - Я люблю японскую поэзию. - Наверно, старинных поэтов. Европейцы обычно интересуются только классиками. - Нет, я люблю и современных. И не только тех, кто слагает танка, но и тех, кто пишет стихи западного образца. Мне, например, очень нравятся Вакаяма Бокусуй и в то же время такие, как Такетомо Софу и Каваи Суймэй. - А я люблю больше стихи. По-моему, танка все-таки ограничивает поэтическую фантазию. Танка вроде сонета, но еще более стеснительна. - Вы живете в Нью-Йорке? - Нет, я живу с мамой и бабушкой в Гонолулу, учусь в университете. Но сейчас еду в Окленд. - Я сперва принял вас за кореянку. - Вы наполовину угадали. - Наполовину? - Мой отец был японец, он умер, а мама моя - кореянка. - Она привстала и поклонилась. - Меня зовут Хаями Марико. Уайт присел около нее. Они заговорили о поэзии. Марико сказала, что из американских поэтов любит Флетчера. - Его стихи очень похожи на японские. Он, наверное, тоже знал японских поэтов. Вы любите его? Уайт наморщил лоб и пошевелил губами: - У него есть одна вещица. Она, наверное, переведена на японский. - Он стал читать: Обломки на берегу, опавшие листья, очертания кровель в синеватой дымке и ветка сломленной ивы... Марико шепотом повторила последние строчки. - Это из сборника "Японские эстампы". Там есть очень хорошие стихи. - Но больше всех мне нравится... - Уайт сделал паузу и окинул взглядом девушку, - Хильда Дулитл... из той же группы. - Она мне немного напоминает Йосано Акико. - Марико слегка покраснела и, отведя глаза в сторону, стала декламировать вполголоса: Сказали мне, что эта дорога меня приведет к океану смерти, и я с полпути повернула вспять. С тех пор... Она вдруг остановилась. Мимо них прошел коренастый, с подстриженными усиками японец. - Он каждый раз смотрит на меня, как удав на кролика, - тихо произнесла Марико. - Он похож знаете на кого? На скупщика живого товара. Наверное, едет в Америку покупать бедных девушек, а потом повезет их в Сингапур... А вы как думаете? Уайт пожал плечами: - Я не физиономист. Но мне кажется, что он не коммерсант. А смотрит на вас потому, что он, как и всякий японец, обладает врожденной способностью ценить все изящное. Марико отвесила легкий поклон. - Спасибо. А вы... - она искоса посмотрела на Уайта, - сейчас угадаю. Вы - молодой ученый, преподаватель истории японской литературы в университете, специалист-ориенталист. Да? - Вы почти угадали. Я изучаю Японию. Они проговорили до обеденного гонга. Две старушки позвали Марико. Они пошли в столовую и заняли места в углу, под щитом гигантской черепахи. Уайт сел рядом с Донахью на противоположном конце стола, где подавали кантонские блюда. После обеда они спустились в каюту. Вскоре пришел Пако и доложил, что японцы поселились в одной каюте, в 39-й, и теперь все время будут вместе. - Я правильно тогда решил - сразу же провести операцию, не откладывая. И хорошо, что мы быстро обработали чемодан и вернули на место. Теперь мы уже не смогли бы положить его обратно. Все получилось великолепно. Уайт наклонил голову: - Но почему они вдруг приняли меры предосторожности? Может быть, заподозрили что-нибудь? Проверили чемодан и догадались? Донахью разлегся на диване. - Чепуха. Если бы догадались, то не ходили бы по очереди в бар. Просто решили быть осторожными, потому что приближаются к американским берегам. Не надо преувеличивать достоинства японских разведчиков: у них явно дутая репутация. Все эти разговоры о том, что японские шпионы действуют во всю и в Америке, и на Филиппинах, и в южных морях, сильно преувеличены. Мы сами себя пугаем и дезориентируем. Уайт покачал головой: - А я считаю очень опасным такое отношение к японской разведке. У нее богатый опыт. Уже в пятнадцатом веке в Японии разработали теорию разведки и привели в стройную систему все типы агентурных комбинаций, в том числе и... Донахью перебил его: - Это все азиатские первобытные приемы. Самурайская разведка вполне соответствовала вооружению самураев - мечу и луку. Все это устарело и может произвести эффект только на тибетских пастухов и каких-нибудь ботокудов. - Весь мир знает о том, как ловко работали японские шпионы накануне русско-японской войны. - Эту легенду распространили сами русские, чтобы как-нибудь смягчить впечатление от их скандального поражения. Уайт покачал головой: - Все-таки как просто получилось... Хваленые японские разведчики - и так легко дали себя обыграть. - Вся история разведки заполнена такими случаями, - сказал Донахью. - Даже самые умные и хитрые разведчики сплошь и рядом остаются в дураках и в свою очередь одурачивают других. - На этот раз очко в нашу пользу. Теперь очередь японцев. На чем же они подловят нас? Донахью пожал плечами: - Если бы боксеры знали заранее, куда их ударят, пришлось бы отменить навсегда этот вид спорта. Вся прелесть разведки заключается в том, что ты не знаешь, какую пакость готовит тебе враг. Уайт взял с полочки японскую книжку и стал ее перелистывать. - Между прочим, я познакомился с японочкой, - сообщил он. - Она студентка, учится на медицинском, американская подданная. - Откуда она? - С острова Оаху. Сейчас едет в Окленд к знакомым. - Наверняка японская шпионка. - Донахью подмигнул. - Очевидно, ей приказано следить за тобой, А всех толковых шпионов японцы бросили против настоящего противника, противника номер один, то есть против России. - По-твоему, Япония не собирается воевать с нами? Донахью энергично мотнул головой. - Ни в коем случае. И особенно сейчас. Вчера в салоне я слушал радио. Немцы уже полностью разгромили русских в Белоруссии и пошли к Смоленску. Генерал Кроули из Сингапура, с которым я вчера играл в бридж, говорит, что русские сложат оружие через месяц, не позже. И тогда японцы двинутся на Сибирь. Поэтому им надо как можно скорей выбраться из китайской трясины. - После паузы Донахью добавил: - Скоро мы начнем с божьей помощью расшифровывать все японские телеграммы и окончательно убедимся в том, что японские генералы повернулись к нам задом и смотрят в сторону Урала. Уайт подошел к карте на стене: - Итак, две трети пути пройдено, путешествие близится к концу. Донахью усмехнулся: - Ты говоришь об этом с явным сожалением. Японочка, очевидно, запала тебе в душу. Будь осторожен с ней. ВАШИНГТОНСКАЯ "МАГИЯ" 18 июля 1941 года Морской атташе - маленький, одетый со строгим изяществом, в английском духе - усадил Терано и Идэ в кресла у окна, выходившего на Массачусетс-авеню. - Представляю, как вы измучились... - атташе покачал головой, смазанной бриллиантином. - Не только физически, но и душевно, круглые сутки в нечеловеческом напряжении. Помню, лет десять назад меня посылали в Рим с одним пакетом. Мы срочно меняли шифры... - Я слышал об этой истории, - сказал Идэ. - У морского атташе пропали документы, и ему пришлось... - Да, он застрелился. И мне надо было ехать транссибирским экспрессом, потом через Москву и Берлин. Это было ужасное путешествие. Особенно когда ехал по Сибири. Целых десять дней ни одной спокойной минуты. До сих пор вспоминаю и вздрагиваю. - В Риме все произошло из-за учительницы языка, - бесстрастным голосом произнес Идэ. - Он мог винить только самого себя. Морской атташе пошевелил усиками: - А с вами ехали красавицы? - Какие-то ехали, - Терано махнул рукой, но нам было не до них. Атташе наклонился вперед и шепнул: - А Акияма находился далеко от вас? - Какой Акияма? - удивился Терано. Идэ тоже сделал недоумевающее лицо. Атташе обвел взглядом обоих и шепнул: - Не знали? - Что случилось? - Терано тоже перешел на шепот.- Я знал Акияма, который работал в Джакарте по линии специальной службы. - Он самый. Но это... - атташе сделал многозначительную паузу, - строго между нами. Он ехал с вами на одном пароходе. В числе пассажиров были два американских дипкурьера, они везли почту токийского посольства и харбинского генконсульства. В пути они свели знакомство с двумя очаровательными итальянками из шанхайского ночного клуба и не смогли устоять... Короче говоря, Акияма провел операцию. - А кто эти дипкурьеры? - спросил Идэ. - Военные? - Нет, чиновники государственного департамента. Среди взятых документов оказались копии нескольких телеграмм, отправленных американским посольством в Токио государственному секретарю. Одна из них довольно любопытная. Относится к началу этого года. - А мы не перехватывали ее в свое время? - спросил Идэ. - Наш четвертый отдел... - Нет, она нам была неизвестна. Очевидно, прошла по коду, который еще не удалось раскрыть аналитическим путем. Морской атташе прошел в соседнюю комнату и открыл небольшой сейф в стене, вынул кожаную папку, извлек из нее листок и передал Терано. Тот прочитал и показал Идэ. На листке был напечатан текст телеграммы, переведенной на японский язык: 27 января 1941 года Из Токио, от посла Гру В Вашингтон, государственному секретарю*. Перуанский посланник в Токио сообщил чиновнику нашего посольства о том, что ему удалось узнать не только от японской стороны, но и из других источников о наличии намерения у Японии в случае разрыва отношений с Америкой неожиданно напасть на Перл-Харбор, бросив все силы и технику на проведение атаки. Сам перуанский посланник считает эти слухи абсурдными, но тем не менее счел нелишним уведомить о них одного из моих подчиненных. (* Все приведенные в повести расшифрованные радиограммы - подлинные.) Терано покрутил головой: - Выходит, что уже пронюхали. Наверно, наши дипломаты выболтали. - Ничего страшного. Перуанский посланник не придает этому слуху никакого значения. И сам Гру, по-видимому, тоже не верит. В прошлую субботу германский морской атташе сказал мне, что недавно он имел откровенную беседу с видным американским адмиралом в отставке, близким к Белому дому. Тот заявил: японцы никогда не осмелятся напасть на Перл-Харбор - только сумасшедшие могут решиться на это. Терано и морской атташе засмеялись. - А еще что-нибудь интересное взяли? - спросил Идэ. - Докладную записку Гру - его соображения относительно уступок, которые американская сторона могла бы сделать нам. Очень ценный документ. Акияма сделал хорошее дело. - Кроме этих итальянок еще кто-нибудь помогал ему? - спросил Терано. - Один человек из штата пароходной прислуги. Стюард. - Стюард? - переспросил Терано и посмотрел на Идэ. - А какой национальности? - Подождите минутку, спрошу, освободился ли посол. Он с утра заперся у себя. Морской атташе вышел из комнаты. Терано шепнул: - А не тот ли стюард-филиппинец, который был в нашем коридоре? Со сплющенным носом? Идэ наклонил голову и со свистом втянул воздух: - Я несколько раз замечал, как он ходил взад-вперед по коридору... Мне показалось это подозрительным. - Получается, что он наш человек. Ему было приказано помогать Акияма и заодно охранять нас. Идэ кивнул головой: - А нам об этом не сказали, чтобы мы не успокаивались. В дверях показался морской атташе и пригласил Терано и Идэ пройти к его превосходительству. Посол, адмирал Номура, несмотря на служебное время, был одет по-домашнему - в ночной халат. Он сидел за массивным столом из черного полированного дерева. Перед ним лежали продолговатые листки шелковистой бумаги, на них были начертаны китайские изречения и стихи - посол занимался каллиграфией. Морской атташе подошел к столу и замер от восхищения: - Хо-о... изумительно! У вашего превосходительства настоящий сунский стиль! Посол поправил очки и прищурил единственный глаз. - Ты ничего не понимаешь. Это тебе не покер. Раньше у меня получалось кое-что, а теперь нет силы в росчерках. Не тот взмах кисти. Прошу сесть. Посол отставил от себя малахитовую тушницу, положил кисточку на подставку и, шаркая шлепанцами, надетыми на босую ногу, подошел к дивану. Офицеры сели на стулья с высокими спинками. - Спасибо вам за труды, - сказал посол и коротко поклонился. Терано и Идэ вскочили и, держа руки по швам, согнулись пополам. Посол жестом предложил им сесть. - Вы выполнили чрезвычайно ответственное поручение, - начал тихим голосом адмирал, четко произнося каждое слово, - и доставили все в полной сохранности. Завтра уже пустим машинку в ход. Я не верю шифрам министерства иностранных дел. Самые крепкие и надежные шифры это наши, флотские. Скоро японо-американские переговоры вступят в острую стадию. И хорошо, что мы до начала этих чрезвычайно важных переговоров обеспечили безопасность нашей переписки с Токио. Благодарю за отличное выполнение крайне важного задания, за все ваши исключительные старания. Посол чуть заметно двинул головой. Офицеры снова вскочили и ответили поклоном. Посол продолжал: - Мне только что сообщили, что министром иностранных дел назначен адмирал Тойода. Ему будет очень приятно услышать о заслуге двух доблестных офицеров императорского флота. Открылась дверь, и секретарь доложил о приходе католического священника Драута. Посол сказал: - Проведи его в комнату рядом с библиотекой. Я переоденусь. Терано и Идэ откланялись и прошли в кабинет морского атташе. Японка-горничная принесла виски и сифон с содовой водой. Морской атташе плотно прикрыл дверь, затем включил радиоприемник. Передавали репортаж о матче боксеров. Гости устроились на диване около радиоприемника, атташе подсел к ним: - Я вам рассказал относительно Акияма. Теперь вы должны поделиться со мной секретами. Как идет подготовка? Терано стал рассказывать о состоявшемся 2 июля совещании под председательством императора. Было принято решение ввести войска в Индокитай и готовиться к дальнейшим действиям в южном направлении. Пока воздержаться от нападения на Россию, хотя Гитлер требует этого. Очевидно, после падения Москвы начнется развал советского административного аппарата и командования войск. Турецкий посол в Токио в доверительном порядке сообщил генералу Тодзио о том, что турки готовятся к вводу войск на Кавказ и в район Баку. Квантунская армия начнет в подходящий момент продвижение в глубь Сибири. Сейчас пока лезть в Россию не стоит. Надо сперва разрешить проблему нефти и каучука, то есть проблему Юга. Морской атташе сказал: - Вчера я был на банкете в шведской миссии. Советник германского посольства сообщил, что бои уже начались на линии Днепра, а группа армий "Север" двинулась на Ленинград. Репортаж о боксе кончился. Стали передавать объявления с музыкой. - У нас начали готовить карты Ирана, - сказал Идэ. - Для будущего десанта на побережье Персидского залива. Морской атташе осушил рюмку и громко вздохнул: - И вот в такое время сидишь здесь, перебираешь дурацкие бумажки и шляешься по раутам и коктейль-парти. За мной ходят по пятам шпики из Эф-Би-Ай, ничего не дают делать. Я уже не раз просил отозвать меня. Особенно после истории с Кавабата и Йокоги. (Эф-Би-Ай - сокращенно - Федерал Бюро оф Инвестигейишн - Федеральное бюро расследований США.) - А что случилось с Йокоги? - спросил Идэ. - Ведь он опытный работник. Атташе провел мизинцем по усикам: - Угодил в западню. Ему подсунули матроса с "Пенсильвании". Он завербовал матроса и купил липовые данные о крейсере "Феникс", а когда пошел на следующее свидание, его сцапали и засадили в тюрьму. Только благодаря послу удалось кое-как замять дело. - У вас здесь интересная и очень нужная работа, - сказал Идэ. - И на Гавайях - тоже. Там надо приготовиться как следует. Создать агентуру для массированных акций на земле. В нужный момент эта агентура специального назначения сыграет большую роль. Атташе внимательно посмотрел на Идэ. Узкая физиономия с холодными, как у ящерицы, глазами внушала доверие. - В Гонолулу сидит генконсул Кита, он связан с нами. Очень толковый человек. Ему помогают два офицера флота, прикрывающиеся чужими фамилиями. Скоро у них прибавится работы. Кита будет занят систематическим наблюдением за гаванью и аэродромами. Вы не поехали бы туда? Идэ тихо откашлялся в руку: - Я с удовольствием, но... - Это можно быстро устроить. Посол поддержит меня перед адмиралом Нагано, и вас откомандируют из моргенштаба в наше распоряжение. - Мне бы не хотелось ехать на Гавайи в качестве чиновника генконсульства, - сказал Идэ. - За мной будут все время следить. Меня смущает также, что я не знаю местных условий, скудный опыт... Атташе остановил его жестом руки: - О вашей работе в Бангкоке и Шанхае я слышал. Только на Гавайях придется действовать более мягко. Кое-чего нельзя будет делать... Терано тихо рассмеялся. - Когда у человека звание мастера дзюдзюцу четвертой степени, наверное, трудно удержаться. - Терано кивнул в сторону Идэ. - У него еще одно достоинство. Как подобает чистокровному кагосимскому воину, у него иммунитет в отношении женщин. Они вызывают у него тошноту. Атташе улыбнулся: - Значит, вкусы у нас расходятся. Я большой поклонник золотоволосых красавиц. Но я имею с ними дело лишь после того, как они завербованы. А до этого даже не смотрю в их сторону. - Где мы будем жить? - спросил Терано. - Для вас заказаны номера в "Фэйрфаксе", недалеко отсюда. Только там... - атташе показал на стены и потолок, - ни слова о деле. Где сейчас адмирал Ямамото? - Он был в Токио, когда мы уезжали. Уже закончили план атаки, но придется отшлифовать детали, это займет время. И надо провести несколько репетиций. Атташе показал головой на дверь. - К нашему адмиралу скоро приедет помощник - профессиональный дипломат. Они вдвоем начнут крутить голову Хэллу, будут тянуть до нужного момента. - Он повернулся к Идэ. - Итак, будем считать вопрос решенным. Подумаем, под каким соусом послать вас в Гонолулу. Может быть, сперва поедете куда-нибудь в Бразилию или Мексику, чтобы приобрести защитную окраску, и уже потом направитесь на Гавайи. Там такие красотки... Виноват, забыл, что они вас не волнуют. - Вы не ответили на один вопрос, - сказал с улыбкой Терано, - это не так важно, но все-таки хотелось бы узнать... - Какой вопрос? - атташе тоже улыбнулся. - Насчет девочек? - Нет. Кто тот стюард, который помогал Акияма? - На пароходе? - Атташе наморщил лоб. - Насколько мне помнится, Акияма говорил, что это был филиппинец, бывший боксер, с перебитым носом. Терано и Идэ переглянулись. 19 июля Начальник управления морских операций адмирал Старк положил телефонную трубку. На его одутловатом лице с коротким носом появилась гримаса разочарования: - Сборная тихоокеанского флота проиграла сборной армейцев. Счет: пять - два. Все шло хорошо до восьмого гейма, и вдруг они два хомрана закатили, мерзавцы. Донахью с огорчением покачал головой: - Наших тренировал радист с "Энтерпрайза", раньше был в команде "гигантов". - Пусть он провалится к черту. Из-за него я проиграл сто долларов генералу Майлсу. - Старк набил трубку. - Так вот... Я сообщил секретарю президента обо всем, а он доложил самому. Молодцы, здорово обтяпали джапов! Насчет награды... - Старк несколько раз пыхнул трубкой. - Вы провели дело настолько секретно, что ради сохранения тайны придется пока воздержаться от награждения всех вас. Примерно через полгода, после каких-нибудь маневров, представим всех к награде... придумаем предлог. Значит, этот код у них называется "пурпуровым"? ("Джапы" - презрительная кличка японцев, употребляемая американскими расистами.) - Да. Пользоваться им будут посольства в Америке, Англии, России, Германии, Италии... Старк перебил: - Мне уже докладывал об этом Уилкинсон. Перехватом и обработкой телеграмм, идущих по "пурпуровому" коду, будем заниматься мы и армейцы вперемежку: один день мы, другой - они, чтобы обеспечить бесперебойность. Как часто джапы будут менять кодовые таблицы? - В четные дни два раза, в нечетные - три. - Перехватываемые японские телеграммы будем условно именовать... - Старк поднял глаза к потолку и решительно кивнул головой, - "магической информацией"... или просто "магией". Перехватом и расшифровкой "магии" у нас будет ведать отдел разведки скрытой связи. Уилкинсону уже даны указания. Он доложил мне, что непосредственно дешифровкой "магии" будет ведать капитан второго ранга Сэффорд. А ее переводами займется секция переводов капитан-лейтенанта Элвина Крамера. Уилкинсон сказал, что начальник японского направления капитан третьего ранга Макколла уже приступил к формированию группы. Ты будешь состоять при начальнике разведывательного управления. Какие у тебя отношения с Уилкинсоном? В такой максимально доверительной работе надо, чтобы личные отношения между офицерами, посвященными в тайну, были безупречными. Донахью пожал плечами: - Мы с Уилкинсоном непримиримые враги за биллиардным и картежным столами. - Отлично. Но тебе придется быть непосредственно связанным с Сэффордом и начальником японского направления. Как у тебя с ними? - Сэффорд - мой однокашник. Макколла я знаю мало. Человек он суховатый, педантичный. Но, говорят, умница. - Надеюсь, вы сработаетесь. А в помощь Крамеру в группу лингвистов, которые будут переводить "магию", можно назначить твоего коллегу по операции... этого, как его... Блэка... - Нет, Уайта. - Какой у него чин? - Старший лейтенант. - Справится? - Он великолепно знает японский, учился в Токио, в университете Кэйо, обладает незаурядными лингвистическими способностями, светлая голова... Адмирал оттопырил нижнюю губу: - Это не характеристика, а дифирамб. У тебя привычка все преувеличивать. Какие у него недостатки? - Недостатки? В упрек ему, пожалуй, можно поставить то, что он по характеру и образу мышления больше штатский, чем военный. Очень добросовестен, повышенно эмоционален, иногда наивно принципиален. - Я вижу, что твой дружок стал офицером по недоразумению. Ну ладно, пусть занимается "магией". А ты будешь ведать специальными сводками для чинов высшего командования и Белого дома. - Старк выколотил пепел из трубки в пепельницу и откинулся в кресле. - Ну, как там мартышки? Готовятся? Мне кажется, что мы все-таки преувеличиваем опасность. А? Донахью ответил после небольшой паузы: - Я беседовал с некоторыми весьма осведомленными людьми в Токио. По их мнению, японцы будут всячески пугать нас, делать вид, что пойдут на все. Но вряд ли решатся на войну. - Я тоже так думаю. Если и начнут, то надо иметь в виду короткую схватку. Десять раундов им без нефти не выдержать. Значит, им надо начать с удара, чтобы послать нас в нокдаун. Куда же они должны ударить? Только по Перл-Харбору. Но они отлично знают, что в Перл-Харборе нельзя атаковать торпедами. Для торпед требуется глубина не меньше семидесяти пяти футов. (Фут - единица измерения длины, равная 30,48 см.) - А в Перл-Харборе не больше тридцати, - сказал Донахью. - Для того чтобы напасть на Перл-Харбор, японцы должны сперва углубить гавань в два раза. Оба рассмеялись. Старк ударил кулаком по кожаной папке. - Бог ниспослал нам удачу - мы стащили у японцев машинку и теперь будем регулярно читать "магию". И эта "магия" подтвердит правоту наших предположений относительно дальнейшей политики Токио. Они, конечно, помирятся с нашей помощью с Чунцином*, чтобы освободить себе руки для нападения на северного соседа. (* То есть правительством Чан Кай-ши, поддерживаемым американскими правящими кругами.) На белом телефоне одновременно с гудением загорелась красная лампочка. Старк взял трубку и, выслушав то, что ему доложили, сказал Донахью: - В секторе радиоразведки начали действовать две машинки, сделанные нами по японскому образцу. Быстро управились, молодцы. Уже приступили к перехвату "магии". Приготовь к вечеру первую сводку. Донахью вскочил с кресла и щелкнул каблуками. 26 августа Салон красоты был уже закрыт. Отдельных клиенток впускали только через террасу в той половине дома, где проживала Рут Кюн, хозяйка одного из лучших в Гонолулу косметических кабинетов. Этим ходом могли пользоваться только самые почетные клиентки. В приемной сидели три дамы. Перед ними на лакированном столике стояли бокалы с ананасным соком и тарелочки с солеными земляными орехами. Дамы ждали вызова в соседнюю комнату - вход в нее закрывала китайская ширма с золотым шитьем. - Я рада, что Эрни наконец-то переведут с этой галоши, - произнесла важная горбоносая дама, похожая на верблюда. - И именно на то самое судно, как предсказал хиромант. Дама оглянула собеседниц, но они не откликнулись. Очевидно, потрясающая история с переводом ее сына на другой корабль уже была известна всему Гавайскому архипелагу. Не дождавшись вопросов, горбоносая вынуждена была сама прервать паузу: - Я рада, но в то же время боюсь, что надолго расстанусь с моим мальчиком... Ее длиннолицая соседка с тойтерьером на коленях изобразила удивление: - Почему? Уезжаете отсюда? Выдержав паузу, горбоносая ответила: - Нет. "Лексингтон" уйдет, кажется, на Мидуэй. В ноябре. Полная дама, курившая сигарету, сказала: - Не надо убиваться преждевременно. Марджори тоже боялась, что ее муж окажется в подчинении у своего дядюшки, но все кончилось благополучно. - Она имела право ужасаться, - заметила длиннолицая. - Дядя Рональда - знаменитый на весь американский флот людоед - питается жаренными в сухарях лейтенантами. Из-за ширмы показалась высокая белокурая женщина с массивным бюстом - Рут Кюн, хозяйка салона. При виде тойтерьера она вытянула губы и наклонилась к нему, заскрипев корсетом. Песик лизнул ее в щеку. Рут сказала с легким немецким акцентом владелице песика: - Вам этот цвет бровей очень идет. Подчеркивает цвет лица. - Посмотрим, как оценит это мой магараджа, - ответила длиннолицая. - Он очень строгий критик. - Муж - это еще не так важно, - вставила горбоносая. - Надо, чтобы нравилось другим раджам. Когда вернется ваш тиран? - В следующую среду. Рут стала почесывать песика за ухом. Дамы заговорили о вчерашнем событии в парке Моаналуа, где знатный турист из Европы, испанский маркиз, застал свою супругу со старшим артиллеристом с "Аризона" в положении, не требующем пояснений, и подал жалобу командующему тихоокеанским флотом. Затем стали говорить о капитане третьего ранга Риччи, на которого вдруг свалилось наследство от тети в Каире. По слухам, тетушка нажила состояние не совсем приличным путем. У Риччи состоялась отчаянная пьянка, кончившаяся тем, что два офицера морской пехоты решили взобраться на крышу башни Алоха - их сняли с третьего этажа. Беседу прервали вышедшие из-за ширмы массажистки - они пригласили клиенток. Рут чмокнула песика в носик и прошла к себе. В столовой сидел ее отец - Бернард Кюн, крупный мужчина с серебристой шевелюрой. Рут поцеловала его в щеку и вопросительно подняла брови. - Я пришел, Рутхен, без предупреждения, - Бернард погладил дочь по руке. - Экстраординарные обстоятельства. Сейчас сюда приедет на минутку один джентльмен... Рут сдвинула брови и покачала головой: - Так не годится... - Не беспокойся, деточка. Это местный японский генеральный консул Кита. Ему надо срочно поговорить со мной, а в обычном месте сегодня нельзя. Насчет слежки не бойся. Он заедет сюда только в том случае, если убедится, что за ним нет хвоста. - Все равно - очень рискованно. - Не волнуйся. - Он улыбнулся. - Как дела с сестрой полковника Флинта? - Завтра повезу ее смотреть рыб. - В аквариум? - Нет, на туристском пароходе со стеклянным дном. Потом меня пригласят к Флинтам на партию маджонга. - Что нового? - Ничего особенного. Капитан второго ранга Кристофер, по-видимому, получит назначение в Сан-Диего, а "Лексингтон" в ноябре направится на Мидуэй, только что слышала. - Кто сказал? - Мать лейтенанта Юстеса, который переведен на авианосец с минного заградителя "Оглала". Кюн хмыкнул: - Это очень интересно. Значит, оба авианосца - "Лексингтон" и "Энтерпрайз" - уйдут отсюда. Но это надо проверить как следует. - Кстати, миссис Вандергрифт говорит, что ее муж не будет назначен к своему дяде - вице-адмиралу Лесли. А тот находится на Филиппинах. - Вандергрифт плавает на "Хелене"? - Нет, на миноносце "Кэссин". Раздался тихий звонок. Рут вышла из комнаты и через минуту вернулась вместе с японцем - худощавым, с резко выпирающими скулами, очень подвижным. Рут предложила ему кофе, но он помахал рукой перед носом. Она неслышно выскользнула из комнаты. - Беспрерывное наблюдение за рейдом начнем через две недели, - быстро заговорил японец. - А до этого надо будет срочно подготовить те посты, о которых мы говорили. Как дела у вас? - Вполне нормально. - Кюн взял карандаш и набросал на бумажной салфетке план. - Посты учредим здесь и на возвышенности Вайанаэ, оттуда просматривается вся гавань. - А в Калама? - Скоро будет готово. В Раникае уже есть. - А на Мауи? - Пункт между Ровакула и Балеакала подготовлен. Кита удовлетворенно хмыкнул: - Особенно важен пост на Мауи. Там надежный человек? - Родственник моей жены, немец. Он врач санатория в Кура. - Устройте так, чтобы с ним мог держать прямую связь Нисина. Тот самый, которого вы видели в прошлый раз. - Помню. - Кюн улыбнулся. - Хорошо, что он похож на гавайца. - Вот его запасной телефон. Но по нему надо говорить только кодом. Встречаться с ним можно у китайца-ювелира на Кинг-стрит. Кита написал номер телефона и адрес на бумажной салфетке. Кюн прочитал, вынул зажигалку и сжег бумажку в блюдце, затем аккуратно размял пепел кончиком карандаша. - Вас привез сюда Нисина? - спросил Кюн. - Нет. На нашей машине в таких случаях ездить рискованно. Я приехал на такси. Шофер - японец, мой человек. Кита встал. Кюн провел его по коридорчику и открыл дверь на террасу. Кита подошел к машине, стоявшей на другой стороне Калакауа-авеню под пальмами. Как только машина двинулась, он спросил у шофера: - Что сказал Нисина? - Он связался с капитан-лейтенантом Идэ, и тот ждет вас сейчас на горной дороге около виллы Эспинозы за скалой, - четко отрапортовал шофер. - Нисина просил иметь в виду, что с прошлой недели около банановой фермы установлен новый пост военной полиции. - Идэ хорошо прикрыт? - Очень хорошо. Он из Вашингтона проехал прямо в Мексику, достал там мексиканский паспорт на имя Доминго Акино и, приехав сюда, устроился на ананасной плантации. Мексиканец японского происхождения. Кита ударил себя кулаком по колену: - Вот так они всегда делают. Держали от меня в строжайшем секрете, но потом увидели, что дело хлопотное, и подкинули мне. Хлопоты мои, заслуги их. - Нисина сказал, что Идэ приказано работать самостоятельно, но он будет держать связь с вами. Кита сердито дернул головой: - Значит, будет лезть в мои дела. И мешать... Проехав мимо пляжа Вайкики, они домчались до подножия Макапуу, затем повернули обратно и по горной дороге поехали в сторону университетского поселка. На море виднелись огни проходивших пароходов. Со стороны острова Кауаи летел самолет с зеленым и красным огоньками. Оставив позади коттеджи профессоров, машина пошла вверх - в сторону Нууану-Пали. Кита приказал потушить фары. Они проехали мимо опытного сада с ореховыми деревьями и плантации сахарного тростника, огороженной колючей проволокой, и остановились у скалы, выступающей на дорогу. Из зарослей папоротника вышел человек. Шофер открыл дверцу, человек проскользнул в машину и, сев рядом с Кита, показал головой на шофера. Кита сказал: - Мой связной, он в курсе всего. Человек поклонился и назвал себя: - Доминго Акино. Идэ. Кита ответил поклоном: - Мне сообщил о вас Нисина. Связь будем держать через него. Идэ откашлялся в руку и подчеркнуто вежливо сказал: - Мы будем держать прямую связь. Это санкционировано. Кита запротестовал: - Это не совсем удобно. Такие встречи сопряжены с огромным риском. - Ваши опасения понятны, но все равно мы должны встречаться лично. Не ночью, не так таинственно, как сегодня. Из Японии будут приходить в адрес генконсульства письма от моей матери. Переписка будет касаться ее переезда сюда - это мой личный код. Я стану сам получать письма. Вряд ли американские контрразведчики заподозрят человека, который совершенно открыто среди бела дня будет приходить к вам за письмами, присылаемыми обычной почтой. Предельная хитрость - это отсутствие всякой хитрости. Кита сердито промычал: - Если они начнут подозревать, я сейчас же прерву связь с вами. Идэ пропустил эти слова мимо ушей. - Значит, я буду ходить к вам. А они следят за вами? - За генконсульством? - 3а всеми, и особенно за вами. - Мы приняли кое-какие меры. Один секретарь-практикант делает все, чтобы подогревать интерес к себе. - Мне сказали в Токио, что вам удалось завербовать крупного джимена, чуть ли не самого Шиверса. Кажется, так зовут начальника местного отдела Эф-Би-Ай? (Джимен - сотрудник Федерального бюро расследований (Эф-Би-Ай).) Кита фыркнул: - Скоро на Гиндзе будут болтать, что я завербовал государственного секретаря Хэлла. Идэ тихо сказал: - Когда я работал в Шанхае, еще до начала войны с китайцами, нам удалось обработать двух европейцев, работавших в полиции сеттльмента. А потом оказалось, что они были подставлены к нам и дурачили нас. - Значит, зона вашей деятельности... - начал Кита, но Идэ с вежливым поклоном перебил его: - Ваша работа мне известна. Я не буду мешать вам, мы не будем дублировать друг друга. - Идэ посмотрел в окошко машины. - Поверните назад, я скоро выйду. Мне хотелось бы попросить вас составить список японцев, местных уроженцев, которых можно будет использовать. И не только жителей Оаху, но и других островов. В первую же очередь японцев, проживающих около аэродрома Канеохэ и Соленого озера... - Директивы по работе, - прервал его Кита, - я получаю по соответствующей линии. А ваши... Идэ повторил: - Прошу составить список. Через некоторое время дипкурьер доставит вам нужные распоряжения. И еще прошу. К дочери хозяйки плантации, где я работаю, на днях приезжала одна японка. Недавно я ехал с ней на пароходе из Иокогамы. Судя по всему, она имеет широкий круг знакомств среди американцев и может пригодиться нам. И внешние данные подходящие. - Как ее зовут? - На пароходе она называла себя Хаями Марико. Слышали о ней? - Нет. - Кита повернулся к шоферу: - Абэ, тебе известна такая? Шофер уклончиво ответил: - Наверное, кто-нибудь знает. Идэ продолжал: - Я хотел бы познакомиться с ней через кого-нибудь. С вашей помощью. Но сперва прошу собрать о ней сведения. Буду надеяться... Посмотрев в окошко, Кита быстро сказал: - Вылезайте здесь. За поворотом заправочная станция и казарма, там не показывайтесь. - Он поклонился и сердито буркнул: - Берегите себя. - Прошу извинить за хлопоты, которые я вам доставляю, - учтиво ответил Идэ. - Берегите себя. Как только машина замедлила ход, Идэ поклонился и выскочил. Машина помчалась в гору - внизу, направо от дороги, показалось море. - Он будет здорово мешать мне, - Кита цокнул языком, - довольно бесцеремонный господин. Наверное, потребует, чтобы ему передали Нисина или еще кого-нибудь. И не нравится мне вся эта история с мексиканским паспортом. Может с треском провалиться. - Но он опытный, - заметил Абэ, - работал в Шанхае. Нисина сказал... - Здесь не Шанхай, болван! - крикнул Кита. - Там на рейде стояли наши линкоры. Никакого риска. Там мог работать любой идиот. - После короткой паузы Кита сказал: - Наверное, придется отдать тебя этому Идэ. Абэ повернулся к Кита и жалобно протянул: - Лучше кого-нибудь другого... - Будешь выполнять только отдельные его поручения. Но ни слова ему о моей работе, слышишь? О том, из какой истории я тебя вытащил, никому не скажу. Понял? Абэ молча кивнул головой. Кита ткнул его кулаком в плечо: - Если сболтнешь что-нибудь, выдам с потрохами Баллиганту. Он тебя в два счета пошлет на горячий стул. - Не скажу ничего. - И особенно насчет того, что я встречаюсь с Баллигантом. Держать рот на замке. Понял? Абэ хмыкнул и поклонился. На всякий случай Кита решил немножко покружить. Машина еще раз объехала вокруг горы Тантал, затем промчалась по восточному берегу до храма мормонов и, повернув обратно, направилась по дороге через Куурау в город. Никакой слежки не было замечено. Когда стали спускаться вниз к городу, Абэ сказал: - А я знаю эту Хаями Марико. Она училась с моей сестрой в одной школе. А сейчас Марико студентка-медичка. - Напиши об этом, - приказал Кита. - В последнее время она часто приходит в аптеку на нашей улице. Кажется, покупает лечебные травы для своей бабушки. - Чья аптека? - Корейца Ан Гван Су на Маунакеа-стрит. - Напиши обо всем и принеси мне завтра утром. 27 сентября Ввиду особой секретности документов, идущих под грифом "магия", было приказано обходиться без стенографисток и машинисток. Поэтому Т-бюро, как назвали группу японоведов-переводчиков при дальневосточном отделений разведывательного отдела штаба флота, напоминало мужской монастырь. В дальний конец коридора на третьем этаже здания штаба, где размещалось загадочное Т-бюро, женщины совсем не заходили. Тексты переводов поступали на стол к Уайту. Он их просматривал, вносил исправления и передавал в таком виде Донахью, а тот нес их к капитану третьего ранга Макколла или прямо к начальнику разведывательного управления Уилкинсону. От переводчиков требовалось только умение быстро и точно переводить с японского, а не способность печатать без помарок. Уайт получал уже порядком исчерканные тексты, сам тоже вносил поправки и делал вставки. Не удивительно, что при виде очередных сводок "магии" Донахью вскидывал руки и стонал: - И такую мазню представлять начальству! Убийцы! Но начальство жадно хватало переводы расшифрованных японских телеграмм и упивалось содержанием текста, а не его внешним видом. Флотские и армейские дешифровщики получили по две машинки "97" и перемалывали на них "магию". Флотские обрабатывали "магию", перехваченную в нечетные дни, армейцы - перехваченную в четные. В бюро работали квалифицированные офицеры-лингвисты, обучавшиеся в Японии и прошедшие шлифовку у профессора-японоведа Колумбийского университета Елисеева, сына бывшего владельца крупнейшего гастрономического магазина в Москве. Но, несмотря на солидную подготовку, японоведам-переводчикам приходилось трудновато. Японские телеграммы писались латинскими буквами, то есть фонетическими знаками, и в этом заключалась опасность - в японском языке уйма одинаково звучащих слов. - Проклятый язык, - тихо ругался старший лейтенант Пейдж, щупленький и лысый, в очках. - Это они специально выдумали, чтобы насолить всем, кто изучает их язык. Извольте догадаться, о чем идет речь. Орган, артерия, возвращение, срок, флагманский корабль, ваше письмо и так далее - все звучит одинаково: "кикан". Целых восемнадцать значений! Или "иси". Означает и камень, и врач, и желание, и наследник, и воля покойного... поди разберись, о чем идет речь. - И еще смерть через повешение, - вкрадчивым голосом добавил старший лейтенант Крайф. За смазливую внешность и умение подлаживаться к начальству его прозвали Гейшей. - Кто-нибудь из нас действительно повесится. - Пейдж вздохнул. - Вчера над одной фразой просидел битых два часа, потому что японский шифровальщик забыл указать долготу гласных, собака. А ведь слово "кото", если не оговаривать долготу гласных, может означать тридцать три разных понятия... - Все зависит от контекста, - сказал Уайт. Пейдж мотнул головой: - Он часто совсем не помогает. Приходится гадать. Кошмар какой-то. Гейша похлопал себя по голове: - Скоро у нас у всех вылезут волосы, как у Пейджа. Капитан-лейтенант Шривер - чуть-чуть сутулый, с седой прядью - покосился на Гейшу и произнес: - Волосы лезут у тех, кто думает. За свою шевелюру не беспокойтесь. Шривер недавно вернулся из Токио, где был помощником морского атташе. Его отозвали по требованию японского правительства за скандал, учиненный на банкете в турецком посольстве в присутствии премьер-министра принца Коноэ. В своем застольном спиче слегка подвыпивший советник германского посольства коснулся антропологических достоинств нордической расы и в связи с этим нелестно отозвался об американской нации. Шривер подошел к советнику и нанес ему прямой удар в подбородок. Нациста унесли в полуобморочном состоянии, а Шриверу пришлось в качестве "персона нон грата" через два дня покинуть Японию. В дверях появилась высокая стройная фигура Донахью. Он помахал рукой, в которой держал красную сафьяновую папку. - Ну, черные маги, пошевеливайтесь, - сказал он, подходя к столу Уайта. - Давайте продукцию. Бэтти ждет. Бэтти и Хозяином офицеры называли между собой начальника управления морских операций амирала Старка - фактического главнокомандующего всех военно-морских сил Соединенных Штатов Америки. Его очень боялись - все знали, что Донахью приходится родственником супруге адмирала. - Готова та штука? - спросил Донахью у Уайта. - Какая? Из Токио в Гонолулу? - Нет, вчерашняя маленькая, из Вашингтона. - Сейчас проверяю. - Кто переводил? Уайт показал головой на Гейшу. Донахью поджал губы. - В таком случае хорошенько проверь.