ке, оставленной за прибрежными сопками. - Ты тоже видел Григорьева? - опросил Санко, неторопливо шагая по берегу. - Нет, я Григорьева не видел, - с ожесточением отмахиваясь от ко- маров, ответил Алексей. - А твой начальник - большой начальник? Он хороший? - Он очень хороший, очень умный и очень знаменитый. - Знаменитый? Это какой знаменитый? - Санко впервые слышал такое слово. - Ну как тебе объяснить? Его знают на всей земле. - О-о! - Он очень умный и очень добрый. Санко будет работать с экспедицией. Это Алексей знал, и потому он хотел, чтобы молодой ненец полюбил Чехонина, как полюбил он сам. Алек- сей с интересом наблюдал за Санко. Ему нравилось спокойствие молодого ненца, его очень ровный, почти без повышений, голос, внимательный и добрый взгляд всегда по-хорошему настороженных глаз. Это была насторо- женность не подозрения или сомнения. В глазах Санко светились зоркость и пытливость. - На вашем судне тоже нету флага, - сказал Санко. И тут же он поднял с земли какую-то небольшую кость и, рассматри- вая, вертел ее в руках. - У нас есть флаг, русский флаг. Но сейчас ночь, а на ночь флаг опускается, - пояснил Алексей и подумал: "Санко видит в трех милях "Ольгу", ее мачты, и в то же время замечает все, что попадается ему под ноги". - У тебя хорошие глаза, - сказал Алексей. - А разве у тебя плохие глаза? - удивился Санко. - Нет, у меня тоже хорошие, но твои видят больше. Понимаешь, не лучше, а больше. Они шли еще минут пять. Потом Санко остановился, внимательно ос- мотрел сопку и сказал: - Здесь. Здесь ружье. Оказывается, Санко спрятал здесь свое ружье. Когда он подъехал к берегу и увидел на рейде новое судно, а потом заметил дым костра в ла- гере экспедиции, он решил укрыть упряжку и ружье спрятать. Он не знал, чье это судно и какие люди на нем приехали. Может быть, это Григорьев, а может, люди, подобные Крейцу. Приехавшие, если они плохие люди, мог- ли отнять ружье. После ссоры с Крейцем Санко стал особенно осторожным. Санко Хатанзею было двадцать лет. Алексея он считал своим ровес- ником. Впрочем, они и в самом деле казались ровесниками. Чехонин, Алексей Холмогоров и другие участники экспедиции радушно приняли Санко, они привезли ему письмо и краски от Григорьева. Потому Санко смотрел на них, как на друзей, для которых он готов был сделать что угодно. Глава четырнадцатая ЗАЧЕМ СТРЕЛЯТЬ НАПРАСНО?.. Должно быть, нигде так резко и неожиданно не меняется погода, как в Заполярье. Еще не наступило утро, а солнце вдруг прорвалось сквозь серую облачную пелену и засияло над океаном. Так же внезапно возник ветер. Он потянул с северо-запада и все усиливался, жестоко расхлесты- вая нестойкие облака. Вскоре он так разбушевался, что шумом своим раз- будил всех обитателей палатки, хотя она и была за высокой сопкой. Чехонин первым вышел из палатки и с тревогой всматривался в оке- ан. "Ольги" на рейде не было. Может быть, капитан Феликсов еще до шторма решил сняться с якорей. Или якоря не выдержали, что было мало вероятно, но все-таки возможно и крайне опасно. - Зачем смотрит начальник? Чехонин узнал голос Санко. Ненец выводил оленью упряжку из-за сопки, чтобы укрыть ее от урагана на берегу. Только сейчас Чехонин заметил, что держит в руках накомарник. А комаров не было. Они исчезли, как только начался ветер. Сейчас это был уже не ветер, а ураган, раскатывающий в океане гигантские валы. - Я не вижу "Ольги", нашей шхуны, - сказал Чехонин, обрадовавшись появлению Санко. Санко спал не в палатке, а на нарте, у оленей. - Ваша "Ольга" ушла из губы, и это хорошо, - объяснил Санко. - Я слышал и видел. - Ушла до шторма, - успокоился Чехонин на минуту. - Это верно, хорошо. В бухте мели, они во время шторма опасны. Но и в океане сейчас тяжело. И беспокойство вновь овладело им. - Этот ветер будет недолго, - сказал Санко. - Он дует с Большой Тундры. Там тучи нету. Ветер в июле дует из тучи. И чайка летает - ве- тер стихнет. Скоро чайка на воду сядет. "Санко совсем молодой, а уже многое знает", - подумал Чехонин и приветливо улыбнулся ненцу. Вылез из палатки Алексей, поздоровался и тоже стал смотреть в мо- ре. Его тоже поразило отсутствие на рейде шхуны. - Они ушли в море, дрейфуют, - вслух предположил он. - Будем завтракать, Георгий Павлович? - Да, если тронемся в путь, нужно основательно подкрепиться. - При таком шторме в путь? - удивился Алексей. - Санко говорит, что шторм скоро стихнет. Алексей с радостью отметил: начальник экспедиции, ученый, опытный путешественник верит молодому ненцу. А ему и нужно верить. Вчера Санко рассказал и показал Алексею столько интересного, что надолго покорил молодого матроса. Многое умеет делать Алексей Холмогоров, но вот зап- рягать оленей ему еще никогда не приходилось. Олени у Санко послушные и хорошо знают своего хозяина. Заметив одну за другой несколько тунд- ровых мышей, Санко сказал: - Нохо песя! Хорошая охота на песца будет! Алексей не понял. - Нохо песя - это мышь? - Да, мышь, по-вашему лемминг, песцы едят леммингов. Много лем- мингов - много песцов. Те собаки, что подбегали к высаживающейся на остров экспедиции и ссорились с Роем, оказались около упряжки Санко. Они вскочили и зары- чали на Алексея, но Санко одним повелительным окриком успокоил их. Видя, что хозяин дружелюбно разговаривает с гостем, садится с ним на нарту, собаки вскоре совсем подобрели и с любопытством обнюхивали одежду Алексея. Но сегодня на Роя они снова набросились, и Санко долго пришлось оглаживать экспедиционную собаку, чтобы окончательно примирить четве- роногих. А к ненцу Рой привык моментально, еще вчера, должно быть, чутьем почувствовав в нем друга. Зато Рой не мог привыкнуть к оленям и зорко следил за ними, с опаской, недоверием и ворчанием. Алексей разжег костер и готовил завтрак. Матрос Рябухин помогал ему. Санко принес из своих нарт два десятка чаячьих яиц. Яйца были крупные, сероватого цвета. Яичница, приготовленная Алексеем, всем пон- равилась. Как и предсказал Санко, часа через два бешенство урагана прекра- тилось. Утреннее солнце потеплело, хотя и было почти совсем без лучей. Желто-розовое окаймление постепенно переходило от солнца в бледную го- лубизну неба. - Можно ехать, - сказал Чехонин и взглянул на Санко, как бы сове- туясь с ним. - Можно, - согласился Санко. - Только эта погода тоже будет не- долго. Солнце говорит: будет туман. Чехонин сказал "ехать", хотя ему, Иванову и Рябухину предстояло идти пешком. Но Санко сказал, что он может проводить Чехонина верст на тридцать и, значит, подвезти на оленях груз экспедиции. Все равно он слишком далеко отъехал на восток. Палатка и основная часть груза - продовольствие, патроны и прибо- ры - были погружены на нарты. Санко на упряжке поехал тундровым высо- ким берегом, а остальные пошли по прибрежной песчаной полосе. - А если он сейчас повернет оленей и удерет от нас? - высказал опасение Рябухин. - Нет, - сказал Чехонин, - этого он никогда не сделает. За него я спокоен. А Алексей даже обозлился на слова Рябухина. Он ни на секунду не сомневался в честности Санко. Еще не прошло и суток, как в их лагере появился Санко Хатанзей, а Алексей уже полюбил ненца, привязался к не- му. Алексею нравились в Санко добродушие и наивность, спокойствие, слитое с необыкновенной энергией, постоянная, почти детская улыбка. Холмогоров, сам выше всего ставящий честность, любил и ценил ее у дру- гих людей. И ему было приятно услышать слова уверенности в Санко от Георгия Павловича, которого Алексей также любил за честность и спра- ведливость. Еще перед снятием со стоянки Санко заметил невесть откуда выныр- нувшую нерпу. Он показал на нее Алексею и Рябухину. - Давай ружье! - всполошился Рябухин. - Зачем? - опросил Садко. - Я ее сейчас на мушку. Думаешь, не достану? - Рябухин потянулся к ружью Санко. Но Санко решительно отвел руку матроса. - Зачем стрелять зверя напрасно? Ты его не достанешь, лодки нету. Да и зачем тебе сейчас зверь? Не нужен сейчас тебе зверь, пусть живет. Алексей поддержал Санко: - Санко правильно говорит, не нужно напрасно стрелять! Рябухин обиделся. Конечно, нерпа ему не нужна, но он потерял воз- можность показать свое искусство меткого стрелка. Глава пятнадцатая КРЕЙЦ ОТКРЫВАЕТ БАРНЕТУ КАРТЫ Артур Крейц дважды выезжал на остров, но углубляться в тундру по- баивался. Притихшая боль в плече от удара камнем все-таки еще напоми- нала о недавнем столкновении с Санко. Крейца злило то, что его "всемо- гущество" не имело воздействия на молодого ненца. Почему?.. Ведь не мог же этот дикарь догадываться, что все чудеса Крейца только ловкость рук и несколько хитроумных химических опытов. И чем больше размышлял и злился Крейц от своей неудачи, тем силь- нее возгоралось у него стремление захватить Санко Хатанзея. Прошло уже четыре дня, как доктор Барнет со своим помощником Оль- сеном отправились вглубь острова на упряжках Степана Ардеева. И с тех пор Крейц о них ничего не знал. Особенного беспокойства в связи с этим он не переживал. Ничего не случится с Барнетом. Не будет же Санко мстить доктору Барнету за Крей- ца. Да и не такое это племя - самоеды, няо-нцы. Наверное, Санко так перепугался, что сейчас побоится приехать к себе домой, побоится новой встречи с приезжими. На пятые сутки вахтенный матрос доложил капитану о том, что на берегу замечены люди. Через бинокли Крейц и капитан без труда опреде- лили, что это вернулся Барнет. Спустя несколько минут, Крейц с двумя матросами уже плыл на шлюпке к острову. По цветущему улыбками лицу Барнета Крейц определил, что доктор доволен поездкой. - Какие новости у вас и на "Эдвансе"? - спросил доктор. - Никаких, кроме того, что капитан ждет вас. Он боится, что скоро закончится топливо. Что хорошего у вас? - О! - Барнет щелкнул пальцами. - Если я не нашел того, на что надеялся, то поездка наша не безрезультатна. Этот остров без золота принесет нам золото. Я же говорил вам. Яхту мы отпустим за топливом. Заодно я пошлю отчет патрону о первых результатах поисков и вообще об острове Новом. - Согласится ли капитан "Эдванса" вернуться за вами? - спросил Крейц. - Не беспокойтесь. Я заинтересую патрона своим отчетом и он доба- вит плату за фрахт. Если все пойдет хорошо, я готов остаться зимовать на острове. - Вы не думаете, что русские... - Об этом позаботится патрон, если... Впрочем, время покажет. Да- же хорошо, что "Эдванс" пойдет за топливом. И это время не будет поте- ряно для нас. Боясь, что Степан уведет свои упряжки, Барнет оставил на берегу одного матроса с ружьем и снаряжением. - Оленей никуда не отпускать! - приказал он матросу. Когда они плыли на шлюпке к "Эдвансу", Крейц спросил доктора: - А все-таки я заполучу здесь медвежонка? - Летом медведи уходят далеко на север, но вы можете попытаться. Нужно договориться с местными охотниками и отправиться на северную оконечность острова. Я и сам хочу там побывать. - Мне нужен медвежонок. И, кроме того, мне нужен туземец. Вы не встречали Санко, того самого, которого мы первым встретили здесь? Оказалось, что Барнет не только не видел Санко, но, возвращаясь, даже не нашел на старом месте стойбища ненцев. "Санко напугал своих людей и увел их подальше", - подумал Крейц, но о своем столкновении с молодым ненцем умолчал. - К чему вам туземец? - спросил Барнет. - Как к чему? Я же артист цирка. Мне нужны ассистенты, но ассис- тенты необыкновенные. Европейцы, лилипуты и китайцы надоели публике. Я хочу составить коллекцию! Вы понимаете: труппа-коллекция! У меня уже есть несколько интересных экземпляров. У меня есть чистейший полинези- ец, понимаете, чистейший, с Гавайских островов... - Вам его подарил Джеймс Кук? - улыбнулся Барнет. - Не смейтесь, доктор, - сердито ответил Крейц. - Когда-нибудь я покажу вам свою коллекцию, своих ассистентов. Сейчас мне нужен эскимос или вот такой самояд, как Санко. Вы представляете, на арену выйдут по- линезиец в набедренной по вязке и этот самояд в одежде из шкуры оленя, как это... - В малице, - подсказал Барнет. - Вот-вот, в малице. Это будут коронные номера. Это на стоящие деньги, а не ваше мифическое золото, не ваша алхимия, дорогой доктор! А потом... потом у меня будут люди всех рас и национальностей. Я буду властелином необыкновенного, нового, совсем маленького королевства в Европе. Королевство - коллекция людей со всего света. Мое королевство будет называться Артурия, по имени ее хозяина Артура Крейца. И гостями в Артурии будут короли, премьеры и президенты. Тогда с Артуром Крейцем будут за руку здороваться Рокфеллеры, Морганы и Форды! В Артурии не будет монетного двора, но деньги потекут туда со всего мира. Барнет, слушая Крейца, улыбался, потом стал хохотать. - Чему вы смеетесь, доктор! Я говорю совершенно серьезно... - Сумасшедший! - простонал сквозь хохот Барнет. - Маленького На- полеона ждет судьба настоящего Бонапарта. - Я не такой дурак... Крейц не договорил. Барнет, все еще смеясь, прервал его. - Как Наполеон? - Я не то хотел сказать... Но вы увидите, доктор. Я добьюсь того, что задумал. А сейчас мне нужно взять самояда. Барнет перестал смеяться и сказал: - Вы затеяли опасное дело! Не так просто увезти отсюда даже одно- го человека. Можно у няо-нца купить, выменять песца или оленя, но его самого купить нельзя. Я знаю это племя. По ссоре с Санко Хатанзеем это теперь знал и Артур Крейц. - Я возьму его силой, - сказал Крейц. - О, а это еще опаснее. Советую ограничиться медвежонком. - Медвежонок само собой. Но белым медведем немногих удивишь. Их в зоопарках сколько угодно. А вот эскимос - это здорово! Да еще рядом с полинезийцем! - Советую заняться лучше пушниной. Большие деньги и притом безо- пасные. - Это тоже само собой. Но мне нужен туземец. Я без него не уеду. Не таков Артур Крейц, чтобы не добиться своей цели. Глава шестнадцатая "НАУЧНЫЕ ЦЕЛИ" Доктор Аллан Эдвин Барнет писал первый отчет своему патрону ску- по, даже суховато, но убедительно. Это был его стиль. Кроме того, он знал, что именно такой стиль и любит патрон. "Не зная местных условий, мы вышли слишком рано. На подходе к острову встретили редкий дрейфующий лед. Берега острова оказались окаймленными широким припаем. Имеющаяся в моем распоряжении карта сос- тавлена отвратительно. Полагаться на нее, значило, погубить яхту и все дело. Неисследованные берега изобилуют мелями. Таким образом, первыми и наиболее опасными врагами для нас оказались льды и мели. Не имея на "Эдвансе" настоящей ледовой обшивки, мы не могли рисковать соприка- саться со льдами. Но я был уверен, что ледовая обстановка под влиянием быстро наступающего лета и благоприятных ветров быстро разрядится. Од- нако, времени на ожидание было потеряно много. Не могу вину в этом принять на себя. Вы помните, я предупреждал Вас, но Вы торопили с отп- лытием. Однако Ваши опасения, что нас могут предупредить русские, были напрасны. Из дальнейшего Вы узнаете, что я, побывав на острове, кроме местного населения, никого до сих пор не встретил. Русские, видимо, зная ледовые условия, прибудут значительно позднее. Да и то здесь бы- вают лишь промышленники и редко - мирные купцы. Но очень возможно, что и их не будет. По сведениям местного населения, они приезжают не каж- дый год". "...За неделю пребывания на острове я успел сделать многое. Но это лишь незначительная частица того, что сделать нужно. Проведенные мною исследования и наблюдения полностью подтверждают нашу общую мысль: освоение острова удовлетворит самые широкие наши интересы как коммерческие, так и научные, не говоря уже о других, государственных. Вы, конечно, понимаете меня..." Далее в отчете следовали краткие, но всесторонние сведения об острове вообще, о рельефе и поверхности берегов, о климате, геофизи- ческих явлениях, животном мире и населении. Очень часто в отчете встречалось слово "предполагают". Конечно, доктор Барнет, пробыв на острове очень недолгое время, многого не знал и не мог утверждать. " Я совершенно убежден теперь, что остров представляет во всех отношениях огромнейший интерес. Здесь должна быть учреждена колония. Она будет высоко рентабельна даже на концессионных началах. Здесь ну- жен энергичный, предприимчивый и опытный хозяин. Если же решится воп- рос о приобретении острова любыми средствами, это будет просто велико- лепно. Тогда все мы получим полнейший простор для производственной, научно-исследовательской и прочей деятельности". В заключение Барнет писал, что при возможности следует несколько увеличить плату за фрахт "Эдванса" и продлить срок. Он также выражал надежду получить дальнейшие инструкции и пожелания патрона. Барнет был уверен, что патрон останется им доволен и будет дейс- твовать. Совершенной неожиданностью было для доктора Барнета то, что Крейц уговорил капитана оставить на острове двух матросов. Эту сделку Крейц оплачивал из своих средств. Капитал долго не соглашался уменьшить ко- манду, но, получив свою долю наличными, уступил. - Зачем вам люди? - удивился Барнет. - Для научных целей, - усмехнулся Крейц, и доктор его хорошо по- нял. Это были здоровые молодые парни, очень похожие друг на друга - Олаф и Якоб. Только Якоб был повыше и стройнее своего товарища. Оба пышноволосые блондины, медлительные, немногословные, но постоянно улы- бающиеся. - Вам немного будет работы, меньше, чем на "Эдвансе", - говорил им Крейц, - а получите вы за это время в два раза больше. На берег были вывезены продукты, патроны и все остальное снаряже- ние экспедиции. Пожелав капитану счастливого плавания и скорейшего возвращения, Барнет с последней шлюпкой выехал на остров, где уже на- ходились Крейц, Ольсен и остающиеся матросы. Вскоре "Эдванс" поднял якоря и поплыл тихим ходом на юго-запад. Океан был спокоен, видимость отличная, и не было никаких оснований беспокоиться за яхту. - А ведь это я хорошо придумал - оставить двух матросов, - сказал Барнету Крейц и подмигнул: - Они мне понадобятся совсем на короткое время. А для вашей работы они особенно пригодятся. - Это верно, пригодятся, - согласился Барнет. - Но только перед- вигаться нам будет труднее. У нас всего три упряжки. - Нам нужно только разыскать самоядов, а там оленей мы найдем сколько угодно, - успокоил Крейц. - Я вам мешать не стану. У меня свои дела. Доктор, а как это будет эффектно! Я показываю публике полинезий- ца и говорю: вот потомок тех, кто поедали друг друга. А вот самояд. Это потомок тех, кто ели сами себя. Здорово?! - Но это же неправда, Крейц, - возразил Барнет. - Няо-нцы никогда ни себя, ни друг друга не ели. Они никогда, ни в какие времена не были людоедами. - А не все ли равно, доктор. Название есть, а оно говорит само за себя... Вот это мне и нужно. - Вы - циник, Крейц, - махнул рукой Барнет. - Но ведь и ваши цели не лучше, - расхохотался Крейц. - Не будем ссориться, дорогой доктор! Лучше скажите, каковы ваши планы сейчас. - Двинуться вглубь острова. Степан хочет быть дома, а это мне кстати. Я закончу кое-какие работы по исследованию почвы, а также фло- ры и фауны. Потом, к приходу "Эдванса", займусь прибрежной полосой. Степан Ардеев очень обрадовался, когда узнал, что Барнет едет в тундру. Ему надоело бродяжить с иностранцами, хотя он и был кочевни- ком. Он соскучился по своему чуму, по своим родным. Степана лишь удер- живало обещание Барнета подарить ему ружье. У Санко было ружье, н Сте- пан завидовал товарищу. Как и все ненцы, Степан был простодушен и доверчив. На острове ненцы очень редко ссорились и никогда не враждовали. Слово и обещание здесь было законом. Потому Степан совсем не сомневался, что скоро ста- нет охотиться в тундре с собственным ружьем. Когда все снаряжение было погружено на нарты, аргиш Степана Арде- ева тронулся в путь. Степан решил двигаться к стойбищу Валеев. Он рассчитывал найти там свой чум и чум Санко. Хатанзея. Крейц в пути учился управлять оленями и строил планы захвата Сан- ко. Глава семнадцатая СЛЕДЫ ПРИВАЛА Санко проводил Чехонина и его товарищей не на тридцать, а на все пятьдесят верст. Это было значительным облегчением для участников экс- педиции. - Я успею, все успею, не беспокойся, начальник, - приговаривал Санко на привалах. - А вам тяжело... вам еще много идти... Только когда Чехонин объявил привал на ночевку, Санко согласился разгрузить нарты. - Ты устал? - спросил он Алексея. - Устал немного, - ответил Алексей, который шел вместе с группой Чехонина по берегу. - А что? - Я хочу ехать. Поеду ночью. Ложись на нарты и спи. Скорее прие- дем, приведем упряжки начальнику. - Но ведь ты тоже устал, Санко. - Я ничего. Я буду спать в чуме. Поедем! Георгий Павлович пытался отговорить Санко от поездки ночью. Ненец настоял на своем: - Вечером и ночью ехать лучше. Олени еще не устали. Скорее приве- дем тебе упряжки. Алексей и Санко поужинали, распрощались с Чехониным, Ивановым и Рябухиным и уехали. - Хороший парень, этот Санко, - сказал Иванов, обычно всегда очень скупой на похвалы и восторги. - Мало сказать хороший, - отозвался Чехонин. - Чудесный! Это счастье, что мы его встретили. Молчаливый, всегда сосредоточенный, Иванов был фанатически влюб- лен в свою геологию. Он с первых же дней занялся геологической съемкой и все его помыслы сейчас были устремлены к составлению геологической карты острова. Еще сравнительно молодой, очень высокий, бритоголовый, Иванов совсем не походил на ученого. А между тем, он уже участвовал во многих научных экспедициях и имел свои печатные труды по геологии. В обычном же разговоре было трудно определить его образованность, большие позна- ния и смелость научных предположений, какие он проявлял при геологи- ческих исследованиях. Георгий Павлович Чехонин познакомился с Ивановым в Петербурге и сразу почувствовал, что этот молчаливый геолог будет отличным помощни- ком в полярной экспедиции. Иванов сам пришел к Чехонину и просил взять его на север. Он не принес никаких рекомендаций, никаких писем от све- тил науки. А Чехонину это было и не нужно. О Иванове он слышал, знако- мился с его книгами. И, наконец, личное знакомство и разговор утверди- ли начальника в решении принять предложение Иванова. Иванов легко переносил морскую качку, никогда не жаловался на ус- талость и, казалось, трудности лишь придавали ему сил и энергии. Вот и сейчас, после ночевки, взвалив на себя чуть ли не половину всего груза, немного ссутулившись, он размеренным, методичным шагом двигался вперед. Это был шаг спортсмена, без ускорения и замедления, без лишних движений. Так можно долго идти, не уставая. За Ивановым шел Чехонин. Он думал о предстоящей встрече с иност- ранцами. И чем больше об этом он думал, тем тверже становилось его ре- шение потребовать от непрошеных гостей покинуть русский остров. Пусть будет потеряно драгоценное время, так необходимое для научной работы, но он, Чехонин, русский человек, добьется своего и защитит интересы Родины. После рассказа Санко он уже ничуть не сомневался в корыстных и притязательных целях иностранцев. Во всех экспедициях и походах у опытного путешественника и иссле- дователя Чехонина было девизом: "Никаких излишеств!" И хотя этот девиз теперь выполнялся с прежней требовательностью, все же груз - палатка, снаряжение, продовольствие, приборы, оружие - для трех человек был не- малый. Физически крепкий моряк Рябухин оказался плохим ходоком. Можно иметь сильные ноги, твердо держаться на них и быть не способным к дли- тельным переходам. А ноша еще больше изматывала матроса. Между тем, идти было не так уж трудно. Очистившаяся ото льда прибрежная песчаная полоса, твердая и гладкая, могла сравниться с отличным асфальтовым шоссе. Рябухин заметно отставал, наконец, совсем выдохся и присел на ка- мень. А геолог Иванов все шел и шел, не оглядываясь. Чехонин окликнул его и попросил остановиться. Иванов недовольно сбросил мешок и весь остальной груз на землю и вернулся к товарищам. Чехонин напряженно всматривался в уныло серую пустынность океана. Но никаких признаков судов - "Ольги" или иностранца - в океане не бы- ло. Георгии Павлович понимал путь нужно продолжать. И все же он решил сделать привал, отдохнуть, обдумать и обсудить положение. - Георгий Павлович, - нерешительно запротестовал Иванов, - зачем мы будем терять время? Нам еще нужно пройти не менее тридцати верст. - Тридцати? - ужаснулся Рябухин. - Да, пожалуй, - согласился Чехонин. - Санко так и говорил. Но не волнуйтесь, Сергей Сергеевич. Сейчас отдохнем и все обсудим. Платон, - обратился он к Рябухину, - займитесь костром, а мы поставим палатку. - Палатку? Зачем, Георгий Павлович? - взмолился геолог. - Мы оставим здесь Рябухина, а сами налегке двинемся дальше. Мы выиграем время, и в то же время избавим Платона от перехода. Он будет здесь нашим форпостом. Это решение начальника устраивало геолога. - Мудро, - только и сказал он и принялся разбивать палатку. Но особенно обрадовался Платон Рябухин. Лучше бы он отстоял под- ряд пять вахт у штурвала или на палубе в шторм, чем совершать такой длительный переход пешком. Часа через два, перекусив и отдохнув, Чехонин и Иванов отправи- лись снова на запад, туда, где они должны были встретиться с капитаном Феликсовым и разыскать иностранцев. Теперь идти им было легко. Они взяли только ружья и один неболь- шой заплечный мешок с провизией и необходимыми приборами. Некоторое время они шли молча. Время от времени Иванов поднимал какой-нибудь камень, внимательно рассматривал его и прятал в карман, но чаще выбрасывал. Вдруг неожиданно он тихо выругался, что с геологом раньше никогда не случалось. - Черт бы их побрал... - Кого? - удивился Чехонин. С минуту-две Иванов молча шагал, словно не слышал вопроса началь- ника, потом сказал: - Этих иностранцев. Какое они имеют право мешать нам работать?! Мне некогда, понимаете, Георгий Павлович, мне некогда! У меня нет вре- мени заниматься с этими хамами. Маня ждет работа. - Вот потому-то и придется ими подзаняться, что они хамы, - заме- тил Чехонин. - Иначе мы потеряем остров... - Этого допустить нельзя! - вскричал Иванов и с несвойственной ему воинственностью добавил: - Я им прямо заявлю: Вон с нашей земли! - Это мужской разговор, - весело сказал Чехонин. - Я приму все меры вплоть до применения оружия! - Вот уж этого делать я не умею, стрелять в людей... - Они могут сами заставить вас научиться этому, Сергей Сергеевич. Или вы забыли, как они поступили с Санко? Но все-таки я надеюсь, что они будут благоразумны и в разговоре с ними нам не придется прибегать к оружию. - Да-да, - удовлетворенно сказал Иванов. - Это все-таки дело сол- дат, а не ученых. - Иногда и ученый обязан стать солдатом, - улыбнулся Чехонин. - Может быть, может быть, - неопределенно отозвался геолог, выб- росив в море очередной камешек. -Удивительная однопородность! Судя по времени, они прошли верст двенадцать, когда вдруг встре- тилось неожиданное препятствие. Неширокий залив, забитый наносным ль- дом, видимо, был устьем какой-то неизвестной реки. Чехонин помнил, что в этих местах по карте ни залива, ни реки не должно быть. Все-таки он вытащил карту и еще раз убедился, что залив не нанесен, а между тем он в действительности существовал и теперь преграждал путь. Нанеся на карте схематические отметки, Чехонин спросил: - Что же будем делать, Сергей Сергеевич? - Этот лед нас не выдержит. - Конечно, нет. Это не местный и не бухтовый лед. Обычный мелко- битый. Результат юго-восточных ветров. Смотрите, в море образовался даже новый припай. Что ж, придется подни маться по берегу, может быть, река не так уж широка, найдем место для переправы. - Санко нас не предупредил о заливе, - сказал Иванов. - Неужели он не знает об этом заливе? - Санко, конечно, знает. Но меня это наводит на мысль, что залив не велик да и река повыше не представляет большого препятствия. Иначе Санко предупредил бы нас. - Нужно нанести залив и реку на карту. Нужно дать им названия. - Это мы сделаем позднее. Придется составлять заново карту всего острова. У ненцев, наверное, есть свое название залива. Думаю, что мы найдем еще множество и заливов, и рек, не нанесенных на нашу карту. Путешественники поднимались по левому берегу залива. Вначале бе- рег был высокий и каменистый, но, переходя в тундровую полосу, он ста- новился все более низким. Чувствовалось, как ослабевает почва. Должно быть, скоро начнется обычное тундровое болото. - Что-то я не вижу реки, - сказал Иванов. - Может быть, ее и не существует. Мы повернули уже почти на девяносто градусов. - Нет, - возразил Чехонин, - река по всем признакам есть. Она должна впадать в залив на северо-западе. А увидеть ее отсюда и невоз- можно. Да, а все-таки плохо без проводника. Предположения Георгия Павловича оправдались. Вскоре путешествен- ники действительно вышли к устью небольшой речки, впадающей в залив. Они поднялись по берегу речки и вброд перешли ее. А потом снова побережье океана. Они шли и шли, тщетно вглядываясь в океанскую даль. "Ольга" не показывалась, и Чехонин начинал беспокоиться. По расчетам уже выходи- ло, что Чехонин и Иванов находились в тех местах, где Санко встретился с иностранцами. Но и судна иностранцев тоже не было. Они шли снова, шли еще минут двадцать, когда, наконец, натолкну- лись на следы привала. То было большое пепельное пятно от костра, уже совсем холодное. Тут же валялись две жестянки из-под мясных консервов и картонная коробка из-под какао. Судя по этикеткам и маркам, консервы были немецкие, какао - голландское. Определить происхождение сигарет, окурки от которых валялись тут же, было трудно. Во-первых, ни Чехонин, ни Иванов не курили, с папиросами, сигаретами, вообще с табаком им де- ла иметь не приходилось. Во-вторых, буквы на марке окурков были задым- лены и измяты зубами. - Эх, где, где ты, Шерлок Холмс! - воскликнул Георгий Павлович и рассмеялся. - Мы сами должны быть Шерлоками Холмсами, - отозвался Иванов. - Меня интересует, куда подевались эти господа, - сказал Чехонин. - Если они на острове, то где их судно? Что-то не верится, чтобы они так быстро ретировались совсем. Может быть, они отплыли отсюда, чтобы высадиться в другом месте... Как вы думаете, Сергей Сергеевич?.. Иванов пожал плечами: - Понятия не имею. Тут можно предполагать что угодно, но думаю, что ваше последнее предположение самое верное. - Нам придется некоторое время подождать здесь, отдохнуть. Может быть, появится "Ольга" или подъедут Санко и Холмогоров. Будем надеять- ся, что тогда что-нибудь выяснится. Они сложили мешок и ружья к сопке и принялись осматривать мест- ность вокруг бывшего привала иностранцев. Глава восемнадцатая НА ОЛЕНЯХ ПО ТУНДРЕ На переходе Алексей Холмогоров утомился, но, несмотря на это, улегшись на нарты, он еще долго не спал. Есть своеобразная прелесть в езде на оленьей упряжке по летней тундре. В Морской слободе Алексею еще в детстве однажды удалось прока- титься на оленях. Четвероногие, длиннорогие "гости" со своими хозяева- ми прибыли в слободу из Болъшеземельской тундры, преодолев огромнейшее расстояние. Но тогда была зима, и скольжение по заснеженной равнине широкой реки мало чем отличалось от поездки на лошадях. Лишь сознание того, что впереди санок бегут олени, приносило мальчику радость и вос- хищение. Сейчас же нарта неслась по голой заболоченной тундре. Она подпры- гивала на кочках, монотонно шелестела полозьями в мягком ягеле и, по- пав в болотину, вдруг вздымала вокруг невысокие, но стремительные шум- ные ливни. Иногда встречалась возвышенность, и олени замедляли бег. Санко вскакивал и придерживал нарты, подталкивал их. Озерки и широкие, сплошь покрытые водой болота приходилось объезжать. Но олени выносливы, послушны, они не подведут умелого погонщика. Олень! Гордое, благородное, стремительное животное, - о тебе хо- чется петь восторженную песню! Заоблачных волшебных сказок достоин не- удержимый, кажущийся крылатым, бег-полет оленьей упряжки по заснежен- ной тундре. Быстрого карандаша и смелой кисти требуют запрокинутые ветвистые рога. Пусть скрипки, валторны и флейты сопровождают почти бесшумный рысистый аллюр оленей и легкий шелест нартовых полозьев! Для жителя тундры нет в мире животного дороже и красивее северно- го оленя. Олень - это жизнь! И в старину ненцы любили повторять: "Нет оленя - нет человека". На оленьей упряжке человек может ехать до конца тундры - до Конс- тантинова Камня Уральского хребта, до грозного Ледовитого океана, до южной зеленой лесной полосы. Сверхтеплую одежду - малицу, паницу, совик, надежную и в морозы и в оттепели обувь - тобоки, пимы, липты, крепчайшие нитки-сухожилия да- рит северянину добрый и верный друг-олень И мясо, отличное, нежное, вкусное, сытное мясо оленя - отварное, поджаренное на сковороде или на пруте, сырое, горячее с кровью прямо с убоя или мороженая строганина. Без оленя тундра сиротлива и скучна, беспомощна и бедна. Беспокойная езда по летней тундре, вся в толчках, быстрых разво- ротах, в постоянном ожидании, что нарта или завязнет или перевернется. Но это-то и нравилось Алексею Холмогорову. Он не спал не потому, что боялся, и не потому, что лежать было неудобно. Он смотрел на бледное полярное небо и наслаждался, да, наслаждался хаотичностью движения. Возможно, в своем спокойствии он надеялся на опыт Санко. Молодой ненец мастерски управлял оленьей упряжкой, он ловко действовал и вожжой и хореем1, олени были послушны его голосу. (1 Хорей - шест для управления оленьей упряжкой) - Почему не спишь? - спросил Санко. - Плохо? - Нет, Санко, очень хорошо. Ты о чем сейчас думаешь. Санко? - О чем? - удивился Санко вопросу. - Я много думаю. Я всегда ду- маю... - О чем ты думаешь сейчас, Санко? - Думаю я думаю про отца, про мать, про Степана... и больше всего я думаю про Нанук... - Кто такой Нанук? - спросил Алексей и приподнялся на нарте. Он впервые от Санко слышал это имя. - Нанук - девушка, - ответил Санко и посмотрел Алексею в глаза. Алексей все понял без дальнейших объяснений. Но ему хотелось по- больше узнать о Нанук, о девушке, которую любил его новый друг. - Расскажи мне о Нанук! - попросил Алексей. - Ты давно ее знаешь? - Давно, очень давно. Так давно, как что помню на острове, как помню себя, как помню отца и мать. - Значит, с детства. И ты ее очень любишь, Санко? - Очень... ты даже не знаешь, как очень, - Санко добавил несколь- ко ненецких слов, непонятных для Алексея, но, видимо, точнее выражаю- щих чувства юноши. - Очень! Нанук самая красивая девушка на острове. Это знают все и это ты скоро узнаешь. Скоро ты увидишь Нанук. И Алексей поверил Санко потому что уже знал: его друг не был хвастуном. Он был очень молод, но многое знал и многое умел делать, был умен и наивен, простодушен и доверчив. Незаметно Алексей уснул, и его крепкий сон не потревожили ни толчки, ни трудные подъемы на сопки, ни стремительные спуски. И прос- нулся он, когда упряжка остановилась, а Санко растерянно ходил около и словно что-то разыскивал на земле. - Ты чего потерял, Санко? - крикнул Алексей. - Здесь было наше стойбище, - печально ответил Санко, - Они ушли. Я смотрю, куда они ушли. Новость была неприятная. Начальник экспедиции Чехонин ожидал уп- ряжек. Но ненцы сменили стоянку. Теперь их нужно искать. И доброе настроение Алексея омрачилось. Впрочем, он надеялся на Санко, на его опыт и знание острова. Упряжка остановилась на возвышенности. Всюду были видны следы не- давней стоянки островитян. Ветер трепал остатки облезлой старой олень- ей шкуры. Невдалеке белела кучка сухих, обглоданных собаками и омытых дождями костей. Вытоптанная мшистая земля была засыпана золой и мелки- ми углями. Алексей поднялся с нарты и попрыгал, чтобы размять ноги, одереве- невшие от долгого лежания. Он смотрел на Санко и ждал, что он скажет и что решит делать. Санко подошел к упряжке и улыбнулся Алексею. - Они ушли туда, - он показал на северо-восток. -Там стойбище Ва- леев и там Нанук. Саво! Поедем туда! - Ты ложись, отдохни, - оказал Алексей. - Я вскипячу чай. - Чай хорошо, - согласился Санко. - А спать буду там, в чуме. На- до торопиться. - Он оглядел небо и сказал: - Похоже, будет снег, боль- шой снег. Ветер отошел, птица прячется. Пока грелся чай в котелке на разведенном Алексеем костре, товари- щи погрызли вяленого омуля и сухарей. - Далеко нам ехать? - опросил Алексей, снимая с костра котелок. - Пока хад собирается, успеем. А хад-пурга будет большая. Надо торопиться. Они наскоро попили чаю, и снова упряжка тронулась в путь. Снова движение, быстрое, с крутыми поворотами и прыганьем по кочкам. Санко торопился и то и дело, управляя оленями, пускал в ход свой длинный легкий хорей. Хад, как называют ненцы пургу, налетела раньше, чем они достигли становища Валеев. И тундра, еще десять-пятнадцать минут назад спокой- ная, притаившаяся, неожиданно потемнела и словно вздыбилась Снег, вна- чале мягкий, перистый, становился все жестче и жестче и вскоре превра- тился в тяжелую дробь. Эта дробь больно исхлестывала лицо и смотреть вперед было невозможно. Пурга крутила снегом так, что нельзя было оп- ределить направление ветра. Санко управлял упряжкой, пользуясь лишь чутьем и надеясь на самих оленей. Животные бежали, пригибая головы к земле. Казалось, они выню- хивают следы на снегу. Ветер был встречный. Это знал Санко, хотя пурга кружила и била со всех сторон. Встречный - это плохо, он изматывает и так уставших оле- ней. И встречный - это хорошо: Санко легче почувствовать запах дыма, отыскать стойбище. Но не дым помог Санко отыскать людей. Неожиданно вдали послышался протяжный, заунывно-тревожный вой. Ненец прислушался. Не волки ли? О волках знали все островитяне. Огромные полярные хищники появи- лись на острове с Большой земли. Но как они пришли с материка? Старый Филипп Валей уверял, что волки приплыли на льдине. Возможно, что так и случилось. Стаю волков, забредшую на припай, могло на оторванной льди- не унести в море. Льдину прибило к ледяным полям, прилегающим к остро- ву Новому. До последнего времени полярные волки были, пожалуй, единственными врагами Санко, врагами коварными, жестокими и беспощадными. Много горя принесли хищники ненцам. Оленей ежегодно десятками недосчитывались в стадах каждого из стойбищ. Санко жаждал встречи с волками, но только не сейчас. Во-первых, Санко устал, во-вторых, в пургу волки из-за плохой видимости станови- лись вдвойне опаснее. Ненец прислушался и облегченно вздохнул. То выла собака. - Алексей, слышишь? - спросил Санко и, не дождавшись ответа, вдруг пронзительно закричал: - Нгей! Э-ге-гей! - Что? - спросил Алексей, тоже прислушался и различил сквозь свист пурги собачий вой. Он не подумал о волках, потому что не знал, что они на острове водятся. - Собаки, - сказал Санко, соскочил с нарт, круто повернул оленей вправо, туда, где слышался вой, и снова сел. - Э-ге-гей! Нге-ей!.. Некоторое время друзья ехали, прислушиваясь и крича. Вдруг они услыхали уже не вой, а заливистый лай. Он был совсем близко. Выть собака может в одиночестве. Но на лай откликаются почти все ее собратья. И вскоре около двух десятков собак окружили упряжку. Спустя несколько минут Санко и Алексей, к своей радости, были в стойбище. Глава девятнадцатая НАНУК Хотя в чуме горел костер, Алексей никак не мог рассмотреть лицо Анисьи - матери Санко. Она по-ненецки переговаривалась с сыном и, го- товя еду, низко наклонялась над огнем и над котлами. Совик и какие-то обвязки делали ее фигуру особенно неопределенной и неуклюжей. Отца Санко дома не оказалось - он был в стаде. В такие ненастные дни многие мужчины уезжали в стада охранять оленей. В пургу олени мо- гут отбиваться от стад - это опасно. Пурга не унималась. Наоборот, она становилась, как казалось Алек- сею, еще злее и неистовей. Она так страшно рвала шкуры чума, что гро- зила каждую минуту сорвать с места легкое и ненадежное жилище. Пурга врывалась в чум через мокодан - дымовое отверстие вверху, препятствуя выходу дыма. Алексей жмурился и рукавом куртки протирал глаза. Анисья разложила в миски вареное мясо и рыбу. Сама она к еде не притронулась, поплотнее закрепила шкуру у входа и уселась, наблюдая, как ужинают сын и гость. Алексей видел только ее глаза, маленькие, зоркие и умные. Мясо было нежное, должно быть, от молодого оленя, и Алексей ел его с наслаждением. Санко принес большой кусок мороженой оленины и ловко ножом наготовил строганину. Он ел много и быстро, удивляя своим аппетитом даже проголодавшегося Алексея. Закончив ужин тремя кружками чаю, Санко взбил кучу шкур и сказал: - Будем спать. - А когда мы увидим Нанук? - тихо спросил Алексей. - Завтра. Это близко, чум Валея близко. Ложись. Алексей хотел спросить Санко о завтрашней погоде, о том, когда должна закончиться пурга, но молодой ненец как рухнул на шкуры, так моментально и уснул. Алексей натянул на себя шкуру, но ему не спалось. Он раздумывал о многом - об ожидающем упряжек начальнике экспедиции, о доме, о Санко и о Нанук. Раздумывал и прислушивался к ревущей пурге. Когда Алексей проснулся, пурга стала тише, но все еще беснова- лась. Санко спал. Анисьи в чуме не было. Над костром висел большой ко- тел. Ночью да и сейчас Алексей совсем не чувствовал холода и очень этому удивился. Он выглянул из чума, но в вихревых завитках снега ничего разгля- деть не мог. В чум не вошла, а влезла Анисья и приветливо сказала: - Нгани торова! Алексей понял, что она его приветствует, улыбнулся и поздоровал- ся. Она поправила шкуры на Санко. Юноша в этот момент открыл глаза и сразу же вскочил. К удивлению Алексея Анисья вытащила откуда-то таз с водой, а Санко сказал: - Будем мыться. В Морской слободе Алексей слышал, что ненцы никогда не моются. Он вытащил из своего мешка полотенце и с удовольствием поплескался подог- ретой водой. Конечно, это было не ахти какое умывание, но в таких ус- ловиях и оно оказалось приятным. Потом умылся и Санко, и они принялись за завтрак, который, впрочем, ничем не отличался от вчерашнего ужина: строганина - тонкие пласты сырой мороженой оленины, вареная оленина и рыба и в завершение - чай с привкусом той же рыбы. Алексею есть не хо- телось, и потому завтрак ему показался уже не таким вкусным, как ужин. Неожиданно по шкурам чума у входа словно кто-то сильно ударил палкой или хореем. В прерывистом завывании пурги послышался смех и невнятный из-за непогоды голос: - Нгей! Санко, Санко-о-о! Ты приехал?! - Это Нанук! - вскочил Санко и бросился к выходу. Он оторвал шкуру у выхода из чума и втащил внутрь девушку, засы- панную снегом и похожую на снеговика, каких лепят зимой ребятишки. - А я к тебе хотел идти, - радостно говорил Санко, отряхивая с одежды девушки снег. - А если хад унесет? - У меня ламба. Не унесет. - Ламба - лыжи, - перевел Санко. - Ненянг ирий, - смеялась чему-то Нанук. - Сыра ненянг, сыра сэв ненянг... Ха, тангець... - Она говорит: скоро месяц август, опять комариный месяц. Снежные комары. Это она о пурге. А живем на летнем стойбище... Нанук тараторила и смеялась, пока не заметила Алексея. Тут она смутилась и умолкла, опустив глаза. Теперь, когда она уже сидела, от- кинув саву-шапку на затылок, Алексей смог ее разглядеть. Нанук была младшей дочерью в большой семье Филиппа Валея. Все ее братья и сестры были уже женатые и замужние. Женщин для ведения хо- зяйства - приготовления пищи, шитья и починки одежды и обуви - в двух чумах Валеев было предостаточно. Потому Нанук, освобожденная от домаш- них дел, почти все свое время проводила на охоте или в оленьем стаде. Всем жителям острова уже было известно, что Нанук - невеста Санко Хатанзея. Может быть, она была бы уже и женой Санко, но этому помешало несчастье, внезапно пришедшее в семью Хатанзеев. На охоте на моржей погиб старший брат Санко. Он был женат, а по старинному обычаю ненцев на жене умершего должен жениться его младший брат. С потерей брата юноша терял и свою любимую девушку. Санко долго раздумывал над своей горькой судьбой, а потом явился к отцу и реши- тельно заявил: "Я не люблю нябу1, я люблю Нанук, я женюсь на Нанук!" Отец помрачнел, заплакала мать и заплакала няба - жена старшего брата. Няба Александра сквозь слезы сказала "Пусть Санко женится на Нанук, я не хочу другого мужа. Мой муж был и останется Константин". Эти слова невестки еще больше разгневали старого Антипа Хатанзея. Покойник не может оставаться мужем живой женщины. Она не должна думать о Констан- тине, не должна произносить его имя, чтобы не навлечь беду на семью Хатанзеев. Сын и невестка хотят нарушить старинный священный обычай отцов, дедов и прадедов. (1 Няба - жена старшего брата) Санко не стал больше противиться вслух, отмалчивался, но и не по- виновался обычаю. Время проходило, а Санко и Александра - няба так и не стали мужем и женой. И постепенно все опять стали считать Санко и Нанук женихом и невестой. Все ждали, когда они поженятся. Только при старом Антипе не за водили об этом разговора. По-своему Нанук была действительно красива. Особенно привлекали ее быстрые, искрометные глаза. В них не было ни кокетства, ни пугли- вости. Сейчас, когда Нанук снова взглянула на Алексея, а потом на Сан- ко, в глазах ее горела радость. - Где ты долго был? - спросила она. - Григорьев приехал? - Нет, Григорьев не приехал. Но он приедет, он написал мне письмо и послал краски. Вот приехал Алексей и еще русские. Твой чум далеко? - Наши рядом, все три. Отец в стаде. - На охоту выходили? - Вчера пришли. Саво! Шесть нохо... - Ого! - восхитился Санко. - Шесть песцов! Молодец, Нанук! Санко сел рядом с Нанук и стал растирать кисти ее рук. - Холодные, - сказал он, словно оправдываясь перед Алексеем. Нанук, не отстраняясь, счастливо улыбнулась. Удивительная просто- та и доверчивость были в отношениях юноши и девушки. Алексей смотрел на них, и у него становилось радостно на душе. Анисья, не спрашивая, положила в миску два больших куска мяса и поставила перед Нанук. Девушка достала свой нож и принялась есть. Она ела, как и Санко, захватив в руку весь кусок. Нож поблескивал у ее губ, и Алексей удивлялся быстроте и точности движений рук Нанук. - Где Степан? - опросил Санко у матери. - Степан не был. Уехал и не был. - А норвеги? - Не были. - Разве то были норвежцы? - опросил Алексей. - Нет. Были ингланд. А у нас всех не наших зовут русские и норве- ги. Санко вышел из чума и вскоре вернулся. - Подождем, и поеду за оленями. Хад скоро конец, - сказал он. - Потом поедем. Начальник ждет. Ты сиди. Мы с Нанук. - Куда поедешь? - встревожилась девушка. - Я поеду... - Нет, Нанук, нет. Я скоро. Девушка опечалилась. Санко обнял ее за плечи и снова сказал: - Я скоро. Пурга успокаивалась, и Санко уехал в стадо за оленями. А к вече- ру, погрузив на нарты свежего мяса, друзья повели три упряжки к морю, туда, где их ожидала группа Чехонина. Глава двадцатая ГДЕ ЧЕХОНИН?.. Когда упряжки уже вблизи океана поднялись на возвышенность, Санко и Алексей сразу же заметили два дымка. Чуть заметно в бухте на рейде дымила "Ольга". Второй дымок, более густой и близкий, был, несомненно, от костра, разложенного на берегу. Конечно, это группа Георгия Павло- вича Чехонина. Но где же Степан Ардеев? И где иностранцы? А может быть, они тут же, вместе с Чехониным... Во всяком случае Санко, как ни приглядывал- ся, на всем пути никаких следов Степановых упряжек разыскать не мог. Впрочем, пурга могла скрыть любые следы. Собаки умчались вперед, они почувствовали близость чужих людей и подняли неистовый, злобный лай. Должно быть, они встретились с бесс- трашным Роем. Оставив упряжки за прибрежными сопками, юноши с чувством нетерпе- ния и беспокойства вышли на берег и оказались у привала экспедиции Че- хонина. Но ни начальника, ни Рябухина они не увидели. Их встретил гео- лог Иванов. Вид у него был растерянный. Алексей Холмогоров сразу же понял: что-то случилось. - Где Георгий Павлович? - обеспокоенно спросил Алексей. - Уже вторые сутки его нет, - ответил геолог. - Еще до бурана ушел в тундру, хотел вернуться через два-три часа, и до сих пор нет. Нужно отправляться на поиски. С ним, конечно, что-то произошло... - А где Рябухин? Где Рой?.. - Роя взял с собой Георгий Павлович. Рябухина мы оставили... - Иванов скупой скороговоркой объяснил, почему остался матрос. - Нужно искать начальника. Санко, как ты думаешь, где искать, как искать? Санко взглянул на Алексея и моментально решил: - Ты, Алексей, пойдешь берегом. Иди десять верст. Я поеду оленя- ми, тундрой, приеду на берег, увижу тебя. - Я тоже пойду, - сказал Иванов. - Нет, тебе нельзя ходить, - возразил Санко. - Один будет здесь, нужно здесь. Это ваш харабля? - Наша "Ольга", - подтвердил Алексей. - А где капитан? В своей тревоге Иванов совсем забыл об "Ольге". - Ох, "Ольга", - опомнился он. - Я не заметил... - Нужно быть здесь, - повторил Санко. Он окликнул собак и побежал к упряжкам. - Алексей, иди берегом десять верст! - крикнул Санко, уже взоб- равшись на сопку. - Да, Сергей Сергеевич, - сказал Алексей, - вам нужно остаться. Ветер скоро совсем стихнет, и приедет капитан. Но что, что с начальни- ком?! Он поспешно переобул сапоги, захватил сумку и ружье и взглядом попрощался с Ивановым. "Что могло случиться с Георгием Павловичем? - с тревогой думал Алексей, с трудом пробираясь по снегу от заструги к заструге. - Он легко одет, а пурга была страшная. Неужели?.." За это короткое время Алексей Холмогоров так привык, так полюбил Георгия Павловича, что не представлял жизни без него. Он уже давно ре- шил, что будет сопровождать Чехонина во всех его экспедициях и путе- шествиях. Кроме образования и ума, кроме твердости и в то же время доброты, кроме аккуратности и точности во всем, Алексея привлекало в Чехонине еще что-то, чего он и сам пока не мог объяснить. Ему хотелось быть похожим на Чехонина, быть таким же подтянутым и вежливым, рассу- дительным, всеми уважаемым и, может быть, таким же известным. - Он попал в беду, он попал в беду, - почти бессознательно бормо- тал Холмогоров. Но что могло произойти, Алексей не мог представить. Он вызывал в своем мозгу картины, но ни одна из них не рисовалась четко, ни одна не задерживалась в сознании. Изредка Алексей поднимался на сопки и кричал, звал Чехонина, свистел, несколько раз стрелял. Он надеялся, что его услышит хотя бы Рой. Но остров безмолствовал, и тревога Алексея все возрастала. Он шел и кричал, шел час, другой, не ощущая усталости. В то же самое время Санко гнал свою упряжку на северо-запад и то- же кричал и свистел. Собаки то далеко обгоняли нарту, то возвращались и виновато бежали рядом. Должно быть, они чувствовали, что хозяин ко- го-то ищет. Проехав верст шесть-семь, Санко круто повернул оленей. Он поехал к морю, потом снова повернул. И так по нескольку верст оленья упряжка огромными зигзагами продвигалась на запад. Как и у Алексея Холмогоро- ва, все мысли Санко сейчас были заняты лишь Чехониным. Мысль о том, что начальник, друг Григорьева (Санко считал Чехони- на большим другом художника) погибает, а может быть, уже погиб, эта мысль вонзалась в сердце Санко ядовитой, острой стрелой. Товарищество у жителей острова было законом с тех давних времен, когда они посели- лись в этих местах. А каждый гость на острове считался товарищем, если он приезжал с добрыми чувствами, с добрыми вестями, с добрыми делами. "А может быть, начальник встретился с иностранцами, - подумал Санко. - Может быть, они схватили начальника, как хотели схватить ме- ня. А может быть, и убили..." И, подумав так, еще громче кричал Санко, еще сильнее погонял оле- ней. Но нигде не было видно следов человека, никто не откликался на зов юноши. А олени, пробежавшие огромный и трудный путь, заметно осла- бевали. Коварный снег, покрывающий болота, обманывал животных, и они часто проваливались по грудь. Промокший, Санко, наконец, повернул упряжку к берегу. Он должен был встретиться с Алексеем Холмогоровым. Но что он скажет Алексею? За всю свою жизнь Санко не знал случая, чтобы человек на острове пропадал бесследно. Бывало, люди погибали на охоте, в пурге, но даже мертвых или хотя бы остатка одежды их островитяне все-таки находили. Что он скажет Алексею?.. Человек пропал, и он, Санко, не может его разыскать. Юноши встретились и по взглядам поняли друг друга. - Что же делать, Санко? - опросил Алексей. - Пусть олени отдыхают, - сказал ненец. - Они еще нам будут нуж- ны. Нельзя загонять. Ты останешься с ними. Я пойду в тундру... - Как пойдешь?.. Без оленей... - У меня лыжи. Ты жди здесь. Мне ждать нельзя. Алексей хотел возразить, но что он мог предложить другое? Санко хорошо знал тундру и у него было больше шансов на успех в поисках. Вдвоем идти нельзя - лыж всего одна пара, да и олени не должны оста- ваться без присмотра. Конечно, решение молодого ненца было единственно правильным. - Ладно, Санко, я буду ждать, - согласился Алексей. - Только ты возьми с собой поесть и вот это! - он подал ненцу фляжку со спиртом. - Если найдешь Георгия Павловича, потребуется. Лыжи у Санко были очень широкие и очень короткие, обтянутые кус- ками оленьей шкуры. Эти лыжи он смастерил еще с помощью художника Гри- горьева, и теперь они всегда лежали у него на нартах. На них Санко часто ходил даже по летним обесснеженным болотам. Друзья расстались почти молча. - Жди! - только сказал Санко. Алексей кивнул. Он знал: давать наставления и учить Санко не нуж- но. Санко шел быстро, зорко оглядывая местность. В этой, юго-западной своей части, остров изобиловал возвышенностями и оврагами, речками и озерками. В весеннее и летнее время после большого снегопада ходить по таким местам особенно опасно. Ровный и чистый, но еще не осевший снег часто скрывает под собой глубокие, открытые реки, а на краях высот об- разует обманчивые козырьки, не способные выдержать даже тяжести малю- сенького зверька. Для Санко все это было знакомо, и осторожность его на быстром хо- ду становилась почти инстинктивной. Но быстро он шел лишь первые пят- надцать-двадцать минут. Потом стал замедлять шаг, все чаще прислушива- ясь и крича. Собаки Нюртей и Яник по приказанию хозяина обегали все возвышенности и возвращались, не проявляя ни беспокойства, ни радости. Они чувствовали, сосредоточенность Санко и вели себя тихо и послушно. Все кругом безмолвствовало. Ветер тянул с северо-востока и не обещал потепления. Как точно знал Санко, об этом же свидетельствовало и полное исчезновение тундрового зверья и птицы. Санко придерживался своего наиболее верного способа поисков, ка- ким он пользовался и на оленьей упряжке, - двигался большими зигзага- ми. По-ненецки этот способ назывался "минзь хара". Наступала ночь. Санко прошел способом "минзь хара" десятка два верст, но безрезультатно. Начальник Чехонин пропал. Санко уже чувство- вал усталость, и все же продолжал шагать, прислушиваться и время от времени кричать "нгей!" И Нюртей и Яник умчались вперед и что-то долго не возвращались. Санко остановился, прислушался, засвистел. Собаки не отзывались. Еще несколько минут Санко шел, поджидая, когда они вернутся. - Нюртей, нгей! Яник, нгей! Он не боялся заблудиться и не боялся даже переночевать в тундре. Он больше беспокоился об Алексее, оставшемся на берегу океана. Санко сбросил лыжи и уселся на них, чтобы передохнуть, погрызть сухаря и обдумать, как быть и что делать дальше. Но в те же секунды он услышал нарастающий отчаянный собачий визг. Санко вскочил и увидел несущихся к нему собак. Яника нагонял ог- ромный пес, в котором Санко сразу же узнал Роя. Визжал Яник, должно быть, от укусов или просто от страха. - Яник! Яник! Рой! Услыхав свою кличку, Рой остановился. Перетрусивший Яник при ок- лике хозяина тоже остановился и хотел было вновь ринуться в драку, но Санко грозно прикрикнул на него и ласково позвал Роя. Он не знал команд для собаки русских, но Рой, не обращая внимания на задиристость Яника, уже ластился к человеку. Он отбегал от ненца и снова подбегал, хватал за полу совика, лизал руки. Рой ждал и звал. Это сразу же понял Санко, быстро просунул носки тобоков в ременные петли лыж и, забыв об усталости, побежал за Роем. Он теперь твердо знал, что нашел начальника, и радостное возбуждение смешивалось с тре- вогой: жив ли? Рой бежал вперед резкими, нетерпеливыми прыжками, останавливался, когда Санко далеко отставал, и так же нетерпеливо ожидал. Санко нашел Чехонина под обрывом, занесенного снегом и недвижимо- го. Глава двадцать первая ЧАСЫ ОСТАНОВИЛИСЬ Даже такого опытного полярника, каким был Чехонин, поразила вне- запность этой пурги. Она застигла его вдали от берега. Прошло уже часа четыре после того, как он оставил Иванова, пообещав вернуться через два-три часа, но Чехонин с сожалением покидал тундру. Сориентировавшись, Георгий Павлович позвал Роя и поспешил к бере- гу. Но пурга опережала его. Не успел Чехонин пройти и полумили, как вся местность уже побеле- ла от снега. Хотя было светло, видимость совсем прекратилась. Человека вдруг окружила неистово свистящая белослепящая крутоверть. Кроме себя, Чехонин ничего не видел. Оглядываясь, он не видел даже своих следов. Компас он держал в перчатке и поминутно сверялся с ним. Рой, почувствовав неладное, тревожно и жалобно скулил. Чехонин взял его на поводок и шел теперь, надеясь лишь на чутье собаки. Самое опасное было - попасть в трясину или сорваться в реку. Идти становилось все труднее и труднее. Но Чехонин еще не чувс- твовал большой усталости и надеялся быстро достичь берега океана. Что- бы ветер бил в спину, приходилось несколько отклоняться на запад. Энергично двигаясь, Чехонин не ощущал и холода. Угнетающе действовал лишь снежно-белый тесный мешок. Окружающий - и далекий и близкий - мир существовал теперь лишь в сознании. Вперед, вперед! Как хорошо, что он взял с собой Роя! Чехонин по опыту хорошо знал, что нельзя предаваться усталости, холоду и унынию - врагам, в арктических условиях не менее опасным, чем штормовой океан, сама пурга и хищные полярные звери. Иногда короткий поводок ослабевал. Это означало, что Рой остано- вился, почувствовал опасность. Чехонин не видел и не знал, что это та- кое - река, покрытая снегом, трясина или обрыв. Он тоже останавливался и выжидал. Рой натягивал поводок вправо или влево, и Чехонин продолжал шагать. Он шел очень долго, подбадривая себя, потому что усталость уже давала себя знать. Но отдыхать нельзя, нельзя, нельзя! По способу нен- цев можно бы устроить снежную яму - "куропаточий чум" и там устроиться вместе с Роем. Но у Чехонина была слишком легкая одежда, да и не было уверенности, что пурга скоро закончится. - Рой, вперед! - крикнул Чехонин. Крикнул, чтобы отогнать мысль об отдыхе, подбодрить и себя и собаку. И тут случилось то, чего так боялся Чехонин. Рой чуть заскулил и бросился в сторону, а человека бросило вперед. Ноги его скользнули. "Обрыв!" - мелькнуло в мозгу. Падая, Чехонин выпустил поводок, чтобы не погубить собаку. Сильнейший удар в бок, потом сразу же - в ногу. Чехонин инстинк- тивно обхватил руками голову. Он лежал и боялся пошевелиться - ведь падение могло продолжаться, если обрыв глубокий. Он осторожно открыл глаза. Прислушиваясь, он пролежал с полминуты, пока не почувствовал тол- чок в бок. Он замер, но тут же понял, что это был Рой. Пес повизгивал и теребил человека. Снег сыпался и сверху и со сторон. Рой бегал вокруг хозяина, призывно скулил, словно прося встать. Чехонин приподнялся сначала на руках, но тут же почувствовал боль в боку. Еще острее была боль в ноге. Встать он не смог. Перелом, вывих или просто ушиб - этого нельзя было определить. Чехонин снова прилег с некоторой надеждой, что боль успокоится. Он заставил Роя лечь рядом с собой, и странные мысли стали вдруг лезть в голову: "Рой - хороший пес, рой мыслей, рой снег, чтобы спас- тись, рой могилу... Рой..." Чехонин вскоре забылся. Очнуться заставила боль в ноге. Теперь он не мог не только при- подняться, но даже не мог пошевелить ногой. Чехонин чувствовал, что нога распухла. Но короткий сон все-таки снял усталость. Если бы не но- га, он мог бы свободно продвигаться вперед. Ему с большими усилиями, чтобы не тревожить покалеченную ногу, удалось достать часы. Они показывали два. Чего два - дня или ночи? Бы- ло по-прежнему светло и все равно ничего разглядеть было невозможно. Пурга почти не утихала. Потревоженный Рой вскочил, еще больше засыпав Чехонина снегом. И тут же стал разрывать снег мордой и лапами. По компасу Чехонин определил примерное направление, куда следова- ло двигаться. Но к чему сейчас ему это направление? Он не мог даже ползти. И тогда он решил отправить к берегу верного Роя. Чехонин протянул руку в сторону предполагаемого берега океана, огладил собаку и повелительно-твердо приказал: - Рой, ищи! Ищи! Пес не сразу понял, чего от него хотел хозяин. Он долго не отхо- дил от Чехонина, потом отбегал и возвращался. Но наконец по настойчи- вому требованию скрылся в пурге. Потянулись не то часы, не то минуты томительно-страшного ожида- ния. В естественной снежной яме Чехонину не было холодно, но мучитель- но болела нога. Мысли сменялись забытьем или тревожным и неглубоким оном. И Чехонин никак не мог определить, спал он секунду-две назад или его навещали ненавистно-ненужные думы. Однажды он очнулся от собственного крика. Он сообразил, что уснул и бредил. Прошла минута глубокой внутренней борьбы с огневой болью. Потом он попытался вспомнить свой сон, но это ему не удалось. Снег сплошь завалил его. Он долго пытался освободить руку, чтобы взглянуть на часы. Когда он посмотрел на часы, то увидел, что стрелки проходят: маленькая - цифру 7, большая - цифру 4. Он долго раздумывал, сколько же сейчас времени. "Семь двадцать", - прошептал он и подумал о том, что Рой куда-то пропал. И вдруг вспомнил кошмарный свой сон: Рой привел полярных волков, и вся стая набросилась на пего, на беззащитно- го, связанного человека. - Рой - попытался крикнуть Чехонин. Крика не получилось, а усилие крикнуть лишь отозвалось еще более нестерпимой болью в ноге. Снова появились волки. Они окружили его, и жадно горели их хищные глаза. Чехонин вспомнил о ружье. Но где оно? Он рванулся в сторону и от боли, которая со скоростью выстрела пронеслась от ноги в голову, надолго потерял сознание. Вернувшийся Рой разрыл снег и лизнул Чехонина в лицо. Он обнял собаку свободной рукой, вторая рука была под головой. Пурги уже не было. Чехонин вытащил часы и поразился: они показывали все те же семь двадцать. И понял, что часы давно остановились. Боль в ноге как будто утихла, и это почему-то в сознании Чехонина связывалось с уходом пурги. Но зато он ощущал слабость и легкую боль усталости во всем теле. Он попытался подняться и тут же рухнул на прежнее место. Снова страшной силы боль электротоком пробилась от ноги к голове. Но на этот раз он остался в сознании и лишь закрыл глаза и замер, боясь нового электроудара. Между тем Рой совсем разрыл снег, и скуля, прилег к нему. Каза- лось, пес чувствовал себя виноватым. Он никого не сумел разыскать, не привел людей на помощь. Минут пятнадцать лежали, прижавшись друг к другу, человек и соба- ка. Чехонин вспомнил, что они оба давно ничего не ели. Но достать из-под себя сумку он был не в силах. "Нужно посылать Роя искать", - подумал Чехонин и засунул под себя руку. Нащупал сумку и притих. Все-таки кое-как сумку он вытащил, расс- тегнул клапан. - Рои, возьми! - он подтолкнул сумку собаке. Рои залез мордой в сумку и вытряхнул вяленую рыбу, но не притро- нулся к ней. - Рой, возьми! - приказал Чехонин. Пес покорно взял рыбину, прилег и принялся грызть. - Рой, ищи! - Чехонин протянул руку в сторону океана. - Рой, ищи! Рой поднялся, посмотрел на Чехонина и побежал. Чехонин лишь под- нес к губам другую рыбину и снова потерял сознание. Глава двадцать вторая ПОДВИГ САНКО - Жив! - Санко был вне себя от радости. Он услышал дыхание Чехо- нина. - Жив! Но лицо Чехонина было мертвенно-бледным. Санко осторожно расчис- тил снег и повернул голову начальника лицом кверху. Снял с одной руки перчатку и осторожно натер руку спиртом. Потом сделал то же с другой рукой Чехонина. Чуть-чуть смочил спиртом виски. Всему этому его научил художник Григорьев, когда они вдвоем спасли на тюленьем промысле едва не утонувшего Ивана Валея, брата Нанук. Долго ждал Санко, когда придет в себя Чехонин. Ему нужно было бе- жать за оленьей упряжкой - иначе на берег начальника не доставить. В то же время он боялся его оставлять одного. Юноша снял совик и укрыл Чехонина, подтолкнув рукава под его бо- ка. Чехонин застонал и приоткрыл глаза. Он сразу же узнал ненца: - Санко! - Начальник... - Пить... Воды не было, а дать спирт Санко не решался. Тогда в ладони он растопил несколько пригоршней снега, почти по каплям сливая их в вин- товую пробку от фляжки. К снежнице он добавил немножко спирта и дал Чехонину выпить: - Я не могу идти, - тихо, словно извиняясь, сказал Чехонин. - Молчи, начальник! - сказал Санко. Он знал, что говорить больно- му трудно и нельзя. - Молчи! Я пойду за оленями. Тут близко они, с Алексеем. Лежи! "Близко". Так Санко сказал лишь для успокоения Чехонина. Но было не близко, совсем не близко до берега, до того места, где оставались Алексей и оленья упряжка. Это была, вероятно, самая скоростная гонка, какую знал за свою жизнь Санко Хатанзей. Только бы добежать до оленей. Обратно на нарте можно передохнуть. Алексей упрашивал Санко взять его с собой, обещая обратно идти на лыжах. Санко наотрез отказал и, торопясь, почти не разговаривал с то- варищем. Он бросился на нарту и погнал оленей в тундру. Все, что мог сделать, Санко сделал. Он привез Чехонина на берег, где Алексей развел большой костер, приготовил обед и чай и с тревогой ожидал. Еще раньше, чем Санко, к его биваку подошли Сергей Сергеевич Иванов и капитан Феликсов. Георгия Павловича так и оставили на нарте, которую подтянули к костру. Обратно Санко ехал очень осторожно, хотя и поторапливался. Че- хонин уснул, но по приезде сразу же проснулся. Он увидел своих друзей, улыбнулся, сказал через силу: "Спасибо!" Несколько ложек супа и чай совсем оживили начальника. У него, не- сомненно, был крепкий организм и редкая выдержка. Чувствовалось, что он страдает от боли, но никто не услышал от него ни одной жалобы. Он только сказал: - Как все скверно получилось. Но я сам виноват. Плохо, кажется, с ногой... А Санко, какой человек!.. Все восхищались молодым Хатанзеем, а он, радостный, совсем не ду- мал, что совершил что-то особенное. Сергей Сергеевич осмотрел ногу Чехонина. Перелома, к счастью, не было. Но ушиб был серьезным: очень сильно распухло колено. Капитан предлагал перевезти Георгия Павловича на шхуну. Геолог считал, что нужно подождать. Необходимо Георгию Павловичу отдохнуть, восстановить силы. Для этого следует установить палатку - погода опять потеплела, больной будет себя чувствовать лучше, спокойнее, если его пока не тревожить. - Да, я останусь на берегу, - решил Чехонин. - Денек, другой, и я, пожалуй, смогу ходить. - Э, это вы оставьте! - возразил Иванов. - Но ведь надо работать, нельзя терять времени. И потом, где же ваши гости? - вспомнил Георгий Павлович. Все поняли: он говорил об иностранцах. - Я нигде ничего не видел, - хмуро заметил капитан Феликсов. Чехонин вопросительно взглянул на геолога. Иванов показал капита- ну жестянки и коробку из-под какао. - Вот подтверждение рассказа Санко! - Но куда они пропали? Ни судна, ни людей... - И нету Степана, нашего Степана, - сказал Санко. - Тогда могу побиться об заклад, они на острове, - заявил Фелик- сов. - И не проиграете, - улыбнулся Георгий Павлович. - Но куда спря- тали они свое судно? Санко говорил, что среди них есть человек, выдаю- щий себя за бога. Может быть, он сделал свой корабль невидимым. Но это шутки, а ведь чем непонятнее, тем опаснее. Мне это не нравится. Кроме того, нам нужно доставить сюда Рябухина. - Я схожу за ним на судне, - объявил капитан. - Все равно нам нужно топливо, а здесь его почти нету. Прибуксирую плотик. - Добро! - согласился Георгий Павлович. Капитан с матросом уехал на шхуну. Уставший, но теперь успокоен- ный, Санко прилег у нарты, возле Чехонина, и моментально уснул. Алек- сей и Иванов тоже прилегли у костра. Глава двадцать третья КАРТА И СЛОВАРИК Как давно Алексей не видел солнца! Последние дни оно никак не могло пробиться сквозь однообразно-блеклую пелену обложных облаков. А между тем в эти времена оно даже на минуту не закатывалось за гори- зонт. Соскучились по солнцу и другие участники экспедиции. И вот оно появилось неяркое, но все-таки бодрящее и даже чуть пригревающее. Солнце приветствовал каждый просыпавшийся. Вначале в одиночку и втихомолку, словно боясь спугнуть долгожданное светило. А потом, от- ряхнувшись ото сна, его приветствовали все вместе. С такой радостью встречают солнце жители Заполярья весной, после многомесячной ночи. Санко смеялся: - Солнце еще будет долго, оно еще долго не уйдет. Потом придет ночь, и останутся у нас только звезды, останется Нгер Нумгы. - Нгер Нумгы - Полярная звезда, - сказал Чехонин. - Да, - подтвердил Санко, - Полярная звезда. - Погода наладилась. Может быть, мне отправиться вглубь острова? - Иванов посмотрел на начальника. - Наш план уже нарушился. Подумаем над тем, чем будем заниматься. Подождем возвращения "Ольги", а там, пожалуй, вам можно и двинуться. Но меня беспокоит, куда скрылись гости. Чехонин попросил дать ему экспедиционный журнал и бумагу. Закон- чив дневниковые записи, он принялся составлять план. Боль в ноге почти уже не чувствовалась, и это приподнимало настроение. Значит, скоро можно будет работать. Но прежде всего он жаждал встречи с иностранца- ми, чтобы узнать, кто они и с какими целями приехали на остров Новый. Коллекция камней, которую собрал на острове Сергей Сергеевич, бы- ла внушительная. Но она не очень радовала геолога. Мало было нового, интересного, редкого, обещающего. Это и высказывал о разговоре с самим собой Сергей Сергеевич, сортируя минералы. Он уже имел полное предс- тавление о юго-западном береге острова, несколько разочаровался в нем и потому его тянуло в другие места - на север, за тундровую равнину, к каменистым возвышенностям. Измерив температуру воды и записав показатели в специальную тет- радь, Алексей готовил завтрак. Санко куда-то скрылся, а когда часа че- рез два вернулся, то удивил и восхитил всех. Он подарил Георгию Павло- вичу Чехонину плоский камень, на котором нарисовал красками чудесный полярный пейзаж: от прибрежной сопки тянулась песчаная отмель и за ней - неспокойный Ледовитый океан. - Неужели это ты рисовал, Санко? - не поверил Алексей. - Ты же настоящий художник! - поразился Чехонин. - Спасибо, Сан- ко! Вот какие камни вам нужно собирать, Сергей Сергеевич! - Самобытный талант, - согласился Иванов, рассматривая преобра- женный искусством Санко камень. - Просто удивительно! О, если бы ему учиться! - Григорьев хотел взять меня учиться, - сказал Санко, довольный тем, что его работа всем понравилась. А вскоре выяснилось, что Санко недурно разбирается в картах и да- же умеет производить съемку местности. Увидев у Чехонина карту острова Нового, он долго и внимательно ее рассматривал и потом сказал: - Тут много неверно. Где Явол хасаре?.. Не тут Явол хасаре. - Санко повел пальцем по карте: - Вот Явол хасаре! - Что такое Явол хасаре? - спросил Иванов. - Хасаре - заболоченное озеро, - пояснил Чехонин. - Да, озеро, - подтвердил Санко и добавил: - Явол хасаре - озеро Злого Духа. Чехонин достал свой маленький словарик и прочитал: - Явол - злой дух, дьявол. Явол хасаре - озеро Дьявола. Словарик был рукописный и составлял его в своих экспедициях сам Георгий Павлович. - Здесь берег тоже неверно, - продолжал Санко, указывая по карте на северо-восточную оконечность острова. - У меня другая карта, вер- ная, с Григорьевым снимали. - А что он скажет о том заливе, который нам встретился, - вспом- нил геолог Иванов. - На карте его не было. Когда Чехонин показал на карте место, где они обнаружили залив и речку, Санко быстро сообразил, о чем идет разговор. - Паха, губа. Это Вырты Паха. Маленький Палец. Чехонин снова заглянул в свой словарик. - Паха означает губа, залив, бухта. Варты - мизинец. Бухта Мизи- нец или можно сказать: Залив Маленького Пальца. - Этак мы и ненцев скоро понимать будем, - рассмеялся Алексей. - Санко, ты поможешь нам изучить ваш язык. - А главное, Санко поможет нам составить самую точную карту ост- рова. Это очень важно. Отныне Санко Хатанзей включается в состав нашей экспедиции на должность проводника и переводчика! - объявил начальник экспедиции, пожимая руку Санко и поздравляя юношу. Чехонин и Иванов после завтрака продолжали свою научную работу, а Алексей и Санко пошли на охоту и вернулись с богатой добычей. На обед готовилось гусиное жаркое. "Ольга" показалась в бухте только к вечеру. И снова в маленьком лагере появились капитан Феликсов и Рябухин. Глава двадцать четвертая КРЕЙЦ СТРЕМИТСЯ К ЦЕЛИ Буран застиг упряжки Степана Ардеева на полпути к стойбищу Вале- ев. Он так разбушевался, что пришлось сделать привал. Матросы пытались установить палатку, но это не удалось. Шквальные порывы ветра рвали из рук брезент, снег слепил и не позволял работать. Люди боялись потерять друг друга в воющей снежной сумятице. С помощью Олафа и Якоба Степан составил: нарты рядом. Все шестеро залегли на нарты, укрывшись пала- точным брезентом. Когда пурга только начиналась, Крейц и матросы посмеивались: "Это в середине-то лета снег!" Даже доктор Барнет вначале не проявлял бес- покойства, хотя знал, что и лето в Арктике бывает коварным. Но по мере того, как ветер становился все яростнее, а снег жестче и непроницае- мее, шутки поубавились. Под брезентом Крейц задремал, а когда проснулся, то ему показа- лось, что он заживо погребен. Заваленный снегом брезент давил на пле- чи, дышать было тяжело. А кругом стоял такой дикий шум, что Крейцу ка- залось - наступает конец света. - Доктор, - позвал Крейц. - Вы живы? - Плохо дело, - отозвался Барнет. - Нужно что-то предпринимать. Я продрог. Нас может занести снегом... Спросите Степана, что нам де- лать... Крейц едва разыскал Степана, разбудив Олафа. На вопрос Крейца Степан ответил: "Надо ждать". - Чертов островок! - выругался Крейц. - Сколько ждать? - Не знаю сколько, - невозмутимо ответил Степан. - Может быть, очень долго. Вставать сейчас нельзя! Так они и пролежали всю пургу, засыпая, просыпаясь и накоротке уныло переговариваясь. - За такую пытку я должен получить мое вознаграждение, - сказал Крейц. - Я беру самояда и медведя, и больше мне ваш остров не нужен. Игру нужно заканчивать, а выигрыш положить в карман. - Я должен работать, - заявил Барнет. - Мой выигрыш еще далеко. Многое будет зависеть от ответа патрона. Но то что мы затратили - средства, время и энергию, - все это должно быть оправдано. - Совершенно верно, - согласился Крейц. - Но нужно действовать. "Кого легче взять - Санко или медвежонка? - размышлял Крейц. - Для Санко есть Олаф и Якоб, они справятся. За медведем нужно ехать на север с охотниками. Для этого есть спирт, можно отдать ружье..." В стойбище аргиш Степана Ардеева прибыл в полдень, когда было уже совсем тихо и только снежные сугробы и заструги напоминали о большой пурге. Приезд иностранцев всполошил стойбище. Взрослые мужчины после бу- рана еще не вернулись из стада. Женщины и ребятишки окружили прибывшие упряжки, радуясь возвращению Степана. Его длительное отсутствие трево- жило ненцев. Нередко бывало, что охотники и рыбаки не возвращались и более продолжительное время. Но в стойбище знали, что Степан Ардеев уехал с нгани яндер - с иностранцами и что один нгани яндер владеет могуществом пума - всемогущего бога. Женщины из чумов Ардеевых и Ха- танзеев уже видели иностранцев и показывали женщинам из стойбища Вале- ев на Артура Крейца: "Вот он, тот, что дышит огнем и превращает прос- тую воду в сярку, в водку!" На Крейца смотрели со страхом и любопытством, а одна из ненок - Анна Валей - принесла кружку с водой и сказала: - Сделай водку! Крейц рассмеялся и оттолкнул женщину. Степан, доктор Барнет и Ольсен, ничего не поняв, с недоумением смотрели на Крейца и на Анну. На этот раз гости зашли в чум к Ардеевым. В пути они проголода- лись я, не разговаривая, принялись за еду, в изобилии выставленную ма- терью Степана. Опять тут были оленина, гуси и рыба голец с резким, противным запахом. К удивлению гостей, этот голец оказался необычайно нежным и вкусным. То был особый способ приготовления рыбы - "засол с запашком", как о нем говорят русские промышленники. Разговор начался только за чаем. Впрочем, это был не чай, а кофе из запасов иностранцев. Но ненцы и кофе называли чаем. - Степан, - сказал Крейц, - мне нужен маленький белый живой мед- ведь. - Маленький медведь? - Степан заулыбался. - Маленький сэрако сей- час нету. Сэрако вырос. Сейчас лето - сэрако далеко, на севере. Это знает Санко, он убил десять, еще половину и еще два раза столько. - Тридцать? - удивился Крейц и перевел Барнету. - Тридцать, - подтвердил Степан. - Это невероятно! Такой молодой... А где он сейчас? - спросил Барнет. - Да, где же Санко? - осторожно осведомился у Степана Крейц. - Спроси у матери! Крейца тревожила мысль, знают ли жители стойбищ о его столкнове- нии с молодым ненцем. - Санко уехал с русским, - ответила мать на вопрос Степана. - Ку- да? Надо опросить у его матери и у Нанук. - С русским? - еще больше встревожился Крейц. - Кто этот русский? Вспомнив о Нанук, Степан пошел в чум Валеев и вскоре вернулся с девушкой. Нанук была в панице, сшитой из шкур белых оленей. Богато и затей- ливо отделанная матерчатым многоцветьем, эта паница - совершенство ру- кодельного искусства - вызывала всеобщее восхищение. Она восхитила и Барнета и Крейца. - Это прекрасно! - прошептал очарованный Барнет. - Экзотика! Королева Заполярья! - воскликнул Крейц. Нанук, не понимая их языка, поклонилась и села возле матери Сте- пана. Залюбовавшись девушкой и ее нарядом, Крейц вожделенно подумал: "Санко и Нанук - будущие муж и жена. Это просто роскошно! Мне легче их увезти. Это нельзя упустить! Об остальном надо подумать! Скорее домой, в Европу! Бог с ним, с этим доктором Барнетом! Пусть он думает о кон- цессиях, колониях и факториях на этом диком острове. Мне здесь делать больше нечего. Если не будет медведя, нужно заполучить на "Эдванса" Санко и Нанук. Они будут вместе, к ним нужно хорошо относиться, и они вдвоем успокоятся. Это - мой выигрыш!" - Налей, Якоб, по бокальчику! - воодушевленный своими новыми мыс- лями, обратился Крейц к матросу. Якоб не замедлил выполнить распоряжение. Барнет хотел возразить, взглянул на Крейца: "С чего бы это?" Но понял и промолчал. Якоба и Олафа нанял на свои средства Крейц, они были в его подчинении. Да и ответный взгляд Крейца был достаточно выразительным: "Не мешайте, я добиваюсь своей цели!" - Леди я налью сам! - сказал Крейц и достал из мешка бутылку ро- му. - Доктор, я надеюсь, вы тоже не откажетесь? Все выпили. - Саво! - оказал Крейц, подражая ненцам. - Теперь можно погово- рить. Степан, опроси ее, где Санко. - Санко уехал к морю, - не дожидаясь обращения Степана, ответила по-русски Нанук. "Это еще ближе к цели", - смекнул Крейц, и в его голове момен- тально наметился план действий. Нанук нужно взять в проводницы. Степана уговорить поехать с ка- ким-нибудь другим охотником за медвежонком, назначив им вознагражде- ние. "Эдванс" скоро должен быть уже у острова. Если Нанук будет на ях- те, там будет и Санко. Может быть, удастся помириться с Санко и до- биться цели без инцидентов и трепки нервов. Не имея ни малейшего представления о намерениях Крейца, просто- душная, веселая и услужливая Нанук сразу же согласилась проводить гос- тей к морю. Со Степаном договориться оказалось труднее. В летнее время даже в северной частя острова медведи встречаются редко. Кроме того, одно - медведя найти, другое - убить и третье, самое трудное, - взять его живым. - Вот если бы был Санко! - сказал Степан. - С Санко я бы пошел за медведем. А потом начальник обещал Степану ружье... - Он правильно говорит, - оживился Крейц. - Вы, доктор, хотели подарить Степану ружье. Нужно держать слово! - Я же не отказываюсь, - проворчал Барнет, которому не нравились действия Крейца. Эти действия расстраивали планы доктора. - Слово нужно держать! - повторил Крейц, понимая, какое значение будет иметь подарок Степану. Если вам жаль свое, возьмите у Ольсена. На "Эдвансе" есть оружие. Получив ружье, Степан был вне себя от радости. Теперь с ним раз- говаривать было уже проще. На другой день Крейц, Нанук, и два матроса на двух упряжках пое- хали к морю. Степан двинулся с братом на север попытать счастья на ловле медведя. Барнет и Ольсен остались в стойбище продолжать исследо- вания. Глава двадцать пятая ИВАНОВ И БАРНЕТ - Санко, как ты без дороги и без компаса едешь по тундре и нахо- дишь свое стойбище? - спросил Алексей, когда вдали по казались остро- верхие чумы. - Компас у ненца тут, - засмеялся Санко и приложил ладонь ко лбу. Они оставили на всякий случай две упряжки Чехонину, а на двух других поехали в стойбище. С молодыми друзьями ехал геолог Иванов. Хотя Санко очень нравилось быть с русскими, особенно он подружил- ся с Алексеем Холмогоровым, он все же очень скучал по своей любимой Нанук. Последнее время он так редко с ней виделся. Всю дорогу от моря до стойбища Санко пел песню о Нанук, о том, как он с ней встретится, расскажет о начальнике Чехонине - друге художника Григорьева, о том, что он, Санко, теперь работает у Чехонина проводником. И если бы путь продолжался еще семь часов и еще целый день и еще ночь, импровизиро- ванная песня продолжалась бы до окончания пути. Но, приехав домой, Санко узнал, что Нанук в становище нет. Иност- ранцы увезли девушку к морю. Ее увез тот самый нгани яндер Крейц, ко- торый хотел убить Санко. Оставив Алексея и Сергея Сергеевича в чуме с матерью, Санко бро- сился к чуму Ардеевых. Но оказалось, что Степан уехал на север. Около чума Степана он неожиданно встретил Барнета. Иностранец стоял у стол- бика с какой-то неведомой меленкой, посматривал на часы и что-то запи- сывал в тетрадь. У Санко вспыхнула надежда. Может быть, Нанук еще никуда не уеха- ла. Или этот человек знает, куда и зачем она уехала. - Нгей, нгани яндер! - крикнул Санко, не зная, как называть иностранца. - Где мидерта?1.. Где Нанук? (1 Мидерта - чародей (ненецк.).) Барнет поднял голову и, видимо, крайне удивился, увидев Санко. - Ого, Санко! Где ты пропадал?.. Разговаривая на разных языках, они не поняли друг друга. Барнет подал ненцу руку. Санко постоял, подумал и тоже протянул свою руку. - Где тот, ваш, где?.. Барнет смотрел на Санко и пожимал плечами. Не дождавшись ответа, Санко потянул Барнета к своему чуму. Алексей в тревожном нетерпении ожидал Санко. - Что они затеяли? - Алексей поднялся, намереваясь выйти из чума. - Если с девушкой что-нибудь случится, я всех перестреляю. Почему они взяли Нанук, а не кого-нибудь из мужчин?! Сергеи Сергеевич... - Алексей не договорил. В чум вошли Санко и Барнет. - Алексей, спроси у него, где Нанук! При виде незнакомца геолог тоже поднялся. - Это кто? - спросил Алексей. - Тот, который стрелял? - Нет, нет... - Доктор Аллан Эдвин Барнет, - представился Барнет по-английски. Алексей вопросительно посмотрел на Сергея Сергеевича. - Что он говорит? - Что вы делаете на острове? Кто вам разрешил сюда приехать? - сверкнув глазами, опросил Иванов. - Мы исследуем остров, ведем научные работы. - Но ведь этот остров принадлежит России. Какое право вы имели сюда врываться без особого на то разрешения?! Барнет усмехнулся. - Этот остров, насколько мне известно, ничейный. - Этот остров во все времена был русским, - в гневе закричал Ива- нов. - Где ваши люди? На каком судне вы сюда прибыли? И где девушка, которую зовут Нанук? Отвечайте!.. - Девушка уехала с моими людьми к месту стоянки нашей яхты. - Где ваша яхта? Вам придется сейчас же отправиться на нее и по- кинуть остров Новый, если вы не хотите для себя неприятностей, если не хотите крупных осложнений! Никогда еще Алексей не видел Сергея Сергеевича таким возбужден- ным, многословным и горячим. Хотя он не понимал, о чем разговаривали Иванов и иностранец, но по тону чувствовал" что разговор у них совсем не миролюбивый. Санко сидел мрачный и ждал, что сообщит Иванов после разговора с иностранцем. Когда Сергей Сергеевич вкратце передал Санко и Алексею содержание своего разговора с Барнетом, Санко еще больше помрачнел и сказал: - Они хотят украсть мою Нанук! Я отниму Нанук у них. Будет сай- норма! Будет большая война! Я соберу всех охотников острова. Ты помо- жешь мне, Алексей?.. - Не волнуйся, Санко, - Алексей положил руку на плечо ненца. - Мы выручим Нанук! На нашем судне большая команда. Нам помогут... - У нас есть заложник, - весело сказал Сергей Сергеевич, глазами указывая на Барнета. Анисья, мать Санко, поставила миски с мясом и рыбой. Санко и Бар- нет к еде не прикоснулись. Молодой ненец не хотел оставаться в стойби- ще ни часу. - Сергей Сергеевич, - сказал Алексей, - мы с Санко поедем и забе- рем с собой этого. Пусть он держит ответ перед Георгием Павловичем. А вы оставайтесь и спокойно работайте. У нас будет все хорошо. Мы им по- кажем! - Вы хорошо решили, Алексей, - согласился геолог. - Но, пожалуйс- та, будьте осторожны! Вначале поезжайте прямо к начальнику. - Мы поедем, Алексей. Будем торопиться. - Санко пошел к выходу. - Я пойду к отцу Нанук. Потом поедем! Санко вышел, а Иванов, обращаясь к Барнету, спросил: - Сколько времени вам нужно на сборы? - Я здесь не один. У меня помощник. - Где он? - Где-то работает, исследует. - Ищет золото? - усмехнулся геолог. - Когда он вернется? - Должно быть, когда устанет. - Пусть этот помощник останется здесь, - предложил Алексей, когда Иванов объяснил ему суть дела. - Даже лучше, когда они не будут вмес- те. Лишний заложник - делу не помеха. И вам здесь, Сергей Сергеевич, будет с ним веселее. Оба рассмеялись, хотя судьба ненецкой девушки их тоже очень обес- покоила. - Мистер Барнет, как зовут вашего помощника? - Ольсен, мистер Ольсен. - Норвежец - мистер? Так вот, мистер Барнет, вы поедете на свое судно, а мистер Ольсен останется здесь. Барнет запротестовал, но Сергей Сергеевич решительно прервал его: - Собирайтесь, а ваш Ольсен останется здесь! С ним ничего не слу- чится. Он тоже скоро приедет. Сергей Сергеевич и сам удивлялся, с какой твердостью он разгова- ривал и действовал. - А если я не поеду? - спросил Барнет. - Вы поедете. Мы вас заставим. Я уже предупреждал вас: не ослож- няйте дела! Барнет пожал плечами и вышел из чума. - Потверже с ним, Алексей! - предупредил Иванов. - Не беспокойтесь, Сергей Сергеевич. Глава двадцать шестая "ЦЕЛЬ ВАШЕЙ ЭКСПЕДИЦИИ?" После бурана летняя тундра очень скоро опять приняла свой обычный вид. Снег пропал. Его подточила вода еще полярной весной оттаявших бо- лот. Но теперь не только ходить, даже проезжать на оленях по тундре стало труднее. В этом тяжелом пути Санко помогало многое: опыт погонщика, знание острова и тундры и главное - непреодолимое стремление скорее увидеть, спасти свою Нанук. Его действиями руководила одна мысль: быстрее, но осторожно! Осторожнее, потому что в таких условиях спешка могла погу- бить и его, Санко, и Алексея и, значит, Нанук, которая останется без помощи в руках коварного пришельца. Алексеи Холмогоров, который был так независим в Морской слободе, который умел почти все делать, здесь, на острове, понял, что ему нужно многому учиться у Санко. Он был теперь влюблен в этого человека из племени, которое считалось диким. Алексей все более убеждался в уме, смекалке, находчивости и физической ловкости молодого ненца. Удрученный неожиданным поворотом событий, Барнет всю дорогу мол- чал. Впрочем, не зная ни русского, ни ненецкого языков, он и не мог разговаривать со своими спутниками. Он проклинал Крейца, который ис- портил все дела, он проклинал день, когда встретился с этим авантюрис- том и согласился взять его в экспедицию. Человек умный, доктор Аллан Эдвин Барнет, сознавая неблаговидность намерений своей экспедиции, субсидированной "патроном", считал себя все-таки ученым, а Крейца те- перь - авантюристом. "Что делать? - мучительно раздумывал Барнет, вздрагивая на каждой кочке и при каждом всплеске болотной воды. - Так позорно вернуться?! Как смотреть в глаза патрону, который может возбудить судебное дело и потребовать возвращения затраченных средств?.." "Эдванс" вот-вот должен вернуться. Если патрон положительно от- несся к просьбе Барнета, это будет окончательным ударом. Если Барнет, отсылая яхту за топливом и со своим первым отчетом, так желал выполне- ния своей просьбы, то сейчас он молил бога, чтобы патрон отказал. Мож- но с более спокойной душой возвращаться и многое забыть. Чем ближе упряжки приближались к океану, тем тревожнее чувствовал себя Барнет. Дорога была изматывающей, но лучше бы такая дорога, чем встреча с русскими, с теми русскими, которые больше и выше господина Иванова. А Иванов был не особенно вежлив. Но это и должно быть понят- но. Кто поверит ученому полярнику Барнету, что он не знал, кому при- надлежит остров Новый?.. А официального разрешения от русских на посе- щение острова ом не имел. "Ольга" так и стояла на далеком рейде. Но никакого другого судна не было. А ведь, по словам иностранцев, их корабль тоже должен нахо- диться здесь. Алексей внимательно наблюдал за Барнетом и видел, что тот тоже беспокоится. Иностранец вглядывался в морской горизонт, конечно, ища свое судно. У палатки, разбитой в мелкосопочнике, Алексей увидел Рябухина. Матрос сидел на обрубке бревна и чистил ружье. Алексей поздоровался и опросил о Чехонине. Рябухин кивнул на па- латку. - Он один? - спросил Алексей. - Один. Капитан недавно уехал на судно. - А сюда никто из тундры не приезжал? Тут должны быть девушка от них, - Алексей показал на Санко, - и иностранцы... - Нет, никого не было. - И судна никакого не было? - Нет. Мне начальник велел наблюдать за морем. Он тоже говорил, не покажется ли какое судно. А это кто? - спросил Рябухин, поворачива- ясь к Барнету. Алексей не успел объяснить. От упряжек к палатке подошел Санко. - Нету Нанук... - в голосе Санко слышалось горькое разочарование и почти отчаяние. - Холмогоров! - послышался из палатки голос Чехонина. - Приехали? Заходите! - Пойдемте! - сказал Алексей, делая приглашающий жест Барнету и входя в палатку. - Санко, заходи! Георгий Павлович сидел на брезентовом мешке и что-то записывал в тетрадь. Но тут же он встал навстречу вошедшим. - Здравствуйте, Холмогоров! О, с вами гости. Очень приятно! Зна- комьте, Алексей! - Вы уж сами знакомьтесь, Георгий Павлович, - зло усмехнулся Алексей. - Он по-русски ни-ни... Тут такое пакостное дело опять... - Что случилось? - Чехонин встревоженно осмотрел всех. Он подал руку Барнету и сказал по-английски: - Моя фамилия Чехонин, начальник русской экспедиции. - Доктор Аллан Эдвин Барнет, - учтиво отрекомендовался Барнет. - Я тоже руковожу экспедицией. - Садитесь. Здесь не особенно комфортабельно, но таковы условия. - Чехонин сел и обратился к Алексею: - Что случилось? Где Сергей Сер- геевич? - Сергей Сергеевич остался в стойбище. Но вот что случилось, Ге- оргий Павлович. Девушку вот эти захватили... И Алексей рассказал о Нанук и о том, что знал об отъезде Нанук с иностранцами. - Санко боится, что они могут с ней что-нибудь сделать. - Да, странная история, - задумчиво произнес Чехонин, выслушав Алексея. - Но мы сейчас все выясним. Вы идите, Алексей, пообедайте. Рябухин вам все приготовит. Алексей и Санко вышли из палатки. - Как вы сказали? Барнет... - Доктор Аллан Эдвин Барнет. - Как и с какой целью вы сюда попали? - На яхте... - Но где ваша яхта? Под каким она флагом? - Яхта норвежская, у меня фрахт. Видите ли, у нас кончалось топ- ливо, и яхта ушла за пополнением. - А позвольте узнать все-таки, какая цель вашей экспедиции? Барнет ответил не сразу. Он покусал губы. Достал жестяную коробку с сигаретами и протянул Чехонину. - Спасибо, я не курю, - Чехонин отстранил коробку. - Итак, какова же цель вашей экспедиции? - Это похоже на допрос, - улыбнулся Барнет. - У меня чисто науч- ные цели любителя-путешественника. - Да, но это русский остров, а насколько мне известно, у вас нет разрешения на посещение его. Что касается научных целей, то у меня есть другие сведения. Вы уже встречались со здешним населением и грубо с ним обращались. Вы уже применяли обман населения, шантаж. И, больше того, кто-то из вас даже ранил одного местного жителя. Научные цели?.. Барнет с недоумением посмотрел на Чехонина. - Ранил? Уверяю вас, я ничего об этом не знаю. Тут какое-то недо- разумение. - Это сделал ваш спутник и не случайно, а намеренно. Почему он выдает себя за какого-то бога?! Почему он запугивает здешних жите- лей?.. И где ненецкая девушка, которую вы взяли в проводницы?! Барнет почувствовал себя совсем плохо. Конечно, Крейц, добиваясь своих нелепых целей, окончательно испортил все дело. - Я спрашиваю, где ваши спутники и где девушка? - повторил Чехо- нин. - Они должны быть здесь, - растерянно ответил Барнет. - Они пое- хали на берег... - Но все-таки где они? - Я не знаю. Сюда должна подойти наша яхта. Насколько я помню, мы высаживались именно в этих местах. - Вы не ошибаетесь, мистер Барнет, вы высаживались именно в этих местах. Так вот, как только подойдет ваша яхта, вам придется немедлен- но покинуть этот остров! Прибрав свои записи, Чехонин встал, намереваясь выйти из палатки и показывая, что разговор закончен. Встал и Барнет. - Если пожелаете, можете закусить, чем бог послал, - сказал Чехо- нин Барнету. - Прикажите принести мой баул и сумку, - попросил Барнет. - Алексей, принесите, пожалуйста, его вещи! Санко, ты успокойся. Все будет хорошо. Нанук приедет сюда, а эти господа скоро уберутся с острова. Санко молча и благодарно кивнул. От шхуны к берегу шла шлюпка, буксируя плот бревен-плавника. Глава двадцать седьмая СОЛНЦЕ В КОРОБКЕ Нанук, погоняя оленей, чувствовала себя прекрасно. Наконец-то она встретится с Санко! О, великий Нум, в которого не верит ее Санко, бу- дешь ли ты настоящим добрым и щедрым и дашь ли Нанук эту встречу?! Нездешние люди, которых везла Нанук, мало интересовали девушку. Она думала только о Санко, о своем будущем муже. Крейц тоже был в самом чудесном расположении духа. Иногда лишь он подумывал, что прошло еще мало времени и за это время "Эдванс" мог не вернуться. После бурана погода наладилась, проглянуло солнце. Снег слепил глаза. Крейц лежал на нарте в блаженном состоянии с закрытыми глазами и строил планы в самых разнообразных вариантах. Если яхта еще не вернулась, придется ждать, а потом незамедли- тельно перевезти туземку на "Эдванса". Полярная туземка плюс два де- сятка песцов - это не так уж плохо! Вот еще бы заполучить медвежонка! И тогда Крейц будет полностью удовлетворен поездкой. Игра стоила свеч! Неожиданно, когда упряжки уже подъезжали к берегу моря, Крейц вспомнил то, о чем он услышал в стойбище: Санко уехал к морю с ка- ким-то русским. С каким русским? Откуда он мог появиться?.. А может быть, туземцы что-нибудь перепутали... В надежде на это "перепутали" Крейц успокоился. Упряжки остановились перед прибрежным мелкосопочником. Крейц со- шел с нарты и взглянул на Якоба. Этот взгляд говорил: "Следи за девуш- кой!" Он осторожно поднялся на возвышенность и сразу же увидел далеко на рейде судно. Но это был не "Эдванс". Это было незнакомое судно. - Черт возьми, что бы все это могло значить? - прошептал Крейц, и тревожные мысли вновь охватили его. Нет, должно быть, туземцы ничего не перепутали. Во всяком случае, нужно быть осторожнее. Иначе так отлично начинающееся дело может про- валиться. Этого допустить нельзя! Не такой он человек, Артур Крейц, чтобы выпускать из рук добычу. Крейц все с той же осторожностью спустился на песок и осмотрелся. Ни дымка, ни следов - ничего похожего на присутствие людей он не заме- тил. Но справа берег примерно в полумиле круто поворачивался. А это было как раз там, где на траверзе стояло неизвестное судно. Там могла таиться опасность. Вернувшись к упряжкам, Крейц указал Нанук влево: - Поедем туда! Занятая своими радужными мыслями, Нанук послушно повернула голов- ную упряжку, и аргиш двинулся влево, на восток, в противоположную сто- рону от стоянки Чехонина. По своей наивности, доверчивости, простоду- шию молоденькая ненка ни на минуту не сомневалась в самых добрых наме- рениях иностранцев. Она не знала, что произошло с Санко, когда он встретился с Барне- том и Крейцем. Он ни о чем не рассказал ей. Он просто не думал в то время, что Нанук тоже придется повстречаться с этими людьми из-за мо- ря. То и дело Крейц приказывал Нанук останавливать упряжку. Теперь он ехал на первой упряжке вместе с девушкой. Не разрешая отходить от нарт ни Нанук, ни матросам, он выходил на берег и наблюдал. Но ни в море, ни на берегу он ничего не видел, что могло бы его порадовать или расстроить. Даже неизвестное судно уже скрылось из ви- димости. "Теперь, - решил Крейц, - можно сделать остановку и выжи- дать". - Костра пока не зажигать, - сказал он матросам. - Располагайтесь и отдыхайте. Будем ждать "Эдванса". Олаф и Якоб понимающе перемигнулись. Им хотелось поскорее попасть на судно. Хватит - помучились на этом проклятом острове. Нанук не хотелось останавливаться. Ведь в пути от становища до моря они и так трижды отдыхали. На второй остановке Крейц подарил ей затейливую бутылочку, от которой пахло чем-то приятно-сладким. Правда, бутылочка была пустая, но Нанук еще никогда не видела таких и потому очень обрадовалась подарку. Нет, одна из самых красивых девушек острова Нового, как и все другие жительницы острова, никогда не видела духов, не знала их запа- ха. - Духu, - сказал Крейц по-русски. Нанук не поняла. Она знала русское слово "дyхи" - "тадебце" по-ненецки - помощники шамана. И еще "нга" - злые духи. Она засмея- лась, уверенная, что всемогущий нездешний человек дарит ей волшебную бутыль-пэ. Она не устала, олени тоже отдохнули. Но Нанук не противилась. Мо- жет быть, устали нездешние люди, и может быть, ей будет еще подарок. Узнав у Крейца, что отдых будет недолгим, и успокоившись, Нанук присела на нарту и стала мечтать. Конечно, о скорой встрече с Санко. Крейц и матросы принялись за еду. Потом они разлеглись на нартах и задремали. Впрочем, Крейц не дремал, он следил за Нанук. Иногда он поднимался, выходил к берегу и осматривал морской горизонт. Но тщетны были его надежды и ожидания. "А почему я жду сегодня, даже с минуты на минуту? - с ожесточени- ем подумал Крейц. - Может быть,