я нас, на прощание мы должны нашему бывшему боцману преподнести подарок. - Часы? - спросил Вяча. - Так у него уже двое часов, а может быть, и больше. - Нет, - прервал друга Антон. - Подарок совсем другой... И тут новый боцман поведал экипажу свой план, от которого все пришли в восторг. А Вяча даже заявил: - Ты гений, Антон! Спиноза, Аристотель, Гегель! - Пустомеля, - проворчал Егор. - Дело нужно делать, раз задумали, а не болтать! Вскоре поблизости от дома Степана Ивановича на заборе появилось большое объявление, написанное крупными буквами: "Сегодня, 2 августа, в 5 часов вечера, организуется субботник всех мальчиков и девочек этой улицы. Возраст участников субботника - от 10 до 15 лет. Двое лучших, кто отличится на субботнике, будут зачислены в экипаж шлюпа "Ласточка". У объявления останавливались не только ребята, но и взрослые. Они читали и недоумевали: какой субботник, если сегодня четверг... А матросы "Ласточки" из-за забора втихомолку наблюдали за читающими. Задолго до пяти часов у объявления собралось человек двадцать мальчишек. Пришли и четыре девочки. Велико было желание попасть в команду матросов. - У кого есть лопаты, топоры, ломики, носилки, - объявил Антон, - тащите сюда! Будем убирать улицу, засыпать рытвины, копать канавы. Вот на этом участке. Окраинная улица, на которой жил Степан Иванович, была не замощена. Весной от тающего снега и осенью от дождей дорогу заливало водой, и водители автомашин мучились, когда колеса застревали в непролазной грязи глубоких ухабов. Всеми работами руководил Антон. Вяча отправился домой с заданием принести какой-нибудь еды. - Мусор из своих дворов тащите сюда и засыпайте ямы. Если есть ненужный песок и земля, тоже несите. Часам к девяти вечера улица во всю длину квартала преобразилась. И в это время по обновленной будто специально для этого дороге к дому боцмана Рябова подкатила легковая автомашина. Первым из нее, к несказанному удивлению экипажа "Ласточки", выскочил Вяча Полянкин. Затем матросы увидели кинооператора Савву Кирилловича и режиссера Якова Наумовича. - Сейчас нам будут показывать кадры из кинофильма "Сказание об Иване Рябове"! - крикнул Вяча. - Готовьте экран! Яков Наумович, здороваясь со Степаном Ивановичем, и сразу обрушился на него с вопросами: - Когда же вы преподадите мне урок рыбной ловли? Но Савва Кириллович перебил его. - Сейчас вы увидите себя на экране! - сообщил он Степану Ивановичу. - Приглашайте смотреть ваших друзей! Так неожиданно начавшийся на улице субботник еще неожиданнее закончился кинопросмотром. Ребята и взрослые переполнили большую комнату в доме Рябовых. Стульев и табуреток, конечно, не хватило, и люди стояли, притиснутые друг к другу от двери до самого экрана. А экран получился превосходный: для этого Ирина Григорьевна достала самую большую снежно-белую простыню. Окна занавесили, и в комнату вступили полумрак и тишина. Щелкнул и мягко заверещал киноаппарат. На экране некоторое время мелькали прыгающие полосы - прямые, зигзагообразные, потом похожие на проливной дождь. Но вот появилась Северная Двина и мчащийся по реке стремительный глиссер. - При монтаже это будет вырезано, - сказал кинооператор. Затем появились низкие песчаные берега Заостровья и знакомая матросам "Ласточки" просторная зеленая поляна. Перед зрителями развернулась праздничная петровская ассамблея. Пышно разодетые кавалеры в париках в медлительном танце вели не менее пышно разодетых дам с самыми немыслимыми прическами. А посередине стоял сам Петр Первый - высоченный, широкоплечий артист Мелкишев. Затем на экране возникла грозная Новодвинская крепость - грозная и неприступная для врага. - А ведь все это раскрашенные доски и фанера, - зашептал Вяча. - Мы же видели... - Декорации, - отозвался Антоша. - Но здорово! Фанерные стены крепости с бойницами и пушками на экране действительно выглядели внушительно. Наконец, к всеобщему ликованию экипажа "Ласточки", на экране пошли кадры, где на скамье у замшелой избы, рубленной на углах "в крест", сидел не кто иной, как Степан Иванович Рябов, но не боцман, а посадский помор. Послышались возгласы: - Да это же Степан Иванович!.. - Встань-ка, сосед, пройдись! Посмотрим на тебя. - Теперь и на нашей улице свой киноартист. Ребята, берите скорее у Степана Ивановича автографы! Потом кинооператор показал зрителям захват шведами в плен кормщика Ивана Рябова, и на экране крупным планом возник шведский фрегат. - Степан Иванович, - закричал Вяча, - смотрите, ваш "Буревестник"! - Он самый, - взволнованно произнес боцман. - И узнаю и не узнаю. Вот ведь как все перекроили у моего парусника. И все же узнать можно. Столько лет на нем плавал! Он самый - "Буревестник"... - Мы показали вам только малую часть фильма, - сказал Савва Кириллович. - У нас же заснято очень много. И в Москве еще будут съемки. А потом монтаж. Ну, а месяцев через семь-восемь вы, конечно, увидите и всю картину целиком. Режиссер и кинооператор уехали, но жители улицы еще долго не расходились, обсуждая необычное для их жизни событие. А матросы "Ласточки" снова держали большой совет, но на этот раз пригласив и Степана Ивановича. - Я считаю, Егор прав, - заявил Антон. - Пожалуй, лучше всех работал Слава Хабаров. Я тоже предлагаю зачислить его в экипаж "Ласточки". А шестым матросом мы в каждый рейс будем брать по очереди всех остальных, кто сегодня работал. У меня все записаны. В первый поход предлагаю взять Риту Саврасову - она лучше многих мальчишек работала. Да и у Инги подружка будет. "Добро" - слово моряцкое Степан Иванович получил назначение боцманом на большой океанский теплоход "Капитан Кучин". Александр Иванович Кучин, онежский моряк, сопровождал норвежского путешественника Амундсена в экспедицию к Южному полюсу, а также участвовал в экспедиции русского полярного исследователя Владимира Александровича Русанова на судне "Геркулес". Из последней экспедиции Кучин не вернулся, но северяне хорошо помнят своего знаменитого земляка. В честь его и назван теплоход, на котором Степан Иванович должен был идти в плавание. Получив в пароходстве назначение, он сразу же направился на борт своего нового судна, представился, как положено, вахтенному штурману, потом - капитану и быстро принял от предшественника все палубное хозяйство. Теплоход "Капитан Кучин" встал под погрузку у лесобиржи соломбальского комбината, и Степан Иванович изредка мог бывать дома, навещать жену. Команда "Ласточки" единодушно решила в походы не ходить, пока их бывший боцман, а теперь боцман большого теплохода Степан Иванович не уйдет в море. А об отходе "Капитана Кучина" Антона должен был известить Егор-Беломор. И вот Егор приехал к Антону. - Завтра в десять ноль-ноль "Капитан Кучин" отходит. На другой день утром "Ласточка" с экипажем в полном составе вышла из речки Соломбалки на Северную Двину и взяла курс к лесобирже. Были на борту шлюпа и новые матросы: Слава и Рита. Когда "Ласточка" подошла совсем близко к борту "Капитана Кучина", ребята увидели Степана Ивановича. Боцман сбежал по трапу с полубака и наклонился через борт. - Шесть матросов плюс боцман Антон, капитан в уме. Добро, друзья! - Мы пришли вас проводить! - крикнул в мегафон Вяча. - Спасибо, дорогие! На мачте теплохода вился отходной флаг. Команда, судя по всему, готовилась к отплытию. Нежданно-негаданно подошел буксирный пароходик "Белуха". На нем все еще был капитаном уже знакомый экипажу "Ласточки" Карпыч. - Ого, здорово, старик! - приветствовал Карпыча боцман. - На одном конце четыре узла. Все еще плаваешь? - Да куда же я брошу свою дролюшку?! А ты в рейс собрался? Ну, да ты еще молодой. Счастливо плавать! Семь футов под килем! - закончил Карпыч добрым моряцким напутствием. "Белуха" прошла, не застопорив ход. Да и ход-то у нее, у "старушки", был самый черепаший. Боцман еще с минуту поговорил с матросами "Ласточки" и поспешил на полубак, на свое место при отходе. Капитан и вахтенный штурман уже были на капитанском мостике. Послышалась команда: отдать швартовы. Нос теплохода стал медленно отдаляться от причальной стенки - знакомые всем ребятам минуты. Степан Иванович был занят, и юные матросы снизу его не видели. - "Кучин" отойдет, тогда и увидим, - сказал Слава. - Давайте споем на прощанье дяде Степану песню, - предложила Рита. -Только какую?.. - Ясно какую - "Вечер на рейде", - сказал Вяча. - Так ведь там поется "Уходим завтра в море", а тут сегодня, сейчас. - Это ничего, - успокоил Антон. - Запевай, Рита! Только, ребята, погромче подпевайте, чтобы на палубе "Кучина" было слышно. Рита запела звонко и высоко: Споемте, друзья... Песня ожила над большой рекой и, подхваченная всеми матросами "Ласточки", набирала силу. За фальшбортом показался Степан Иванович. Он неистово махал фуражкой. Услыхав песню, к борту собрались все не занятые на вахте члены команды "Капитана Кучина". Они дружно подхватили: Пусть нам подпоет Седой, боевой капитан. Капитан стоял на крыле мостика и улыбался. Он не был ни седым, ни боевым. Он был совсем молод и войны не видел. А тем временем теплоход уже вышел на фарватер и лег на основной курс. "Ласточка" сопровождала его. И казалось, словно крепкими швартовыми канатами соединяет огромный теплоход и маленький шлюп моряцкая песня. Провожая Степана Ивановича в далекое плавание, члены экипажа "Ласточки" желали ему счастья и семь футов под килем. Семь узлов на одном конце, минус старый боцман, плюс новый боцман, капитан, как всегда, в уме! Добро, боцман Рябов! Добро, маленькие матросы!