Мино Милани. Тайна древнего колодца --------------------------------------------------------------- © Copyright Мино Милани © Copyright перевод Ирина Константинова (kig@mail.wplus.net) Изд. "Северо-Запад", 1992, сб. "Пульсирующий камень" --------------------------------------------------------------- ПРОЛОГ Эта история началась в 1795 году. Началась она в тот день, когда Дэн Мак-Гиннес (шестнадцать лет, никакого желания учиться, страсть к приключениям) оказался на острове Оук (в переводе с английского -- Дуб), что на траверсе Честера (Новая Шотландия, Канада). Остров был необитаем, и Дэн рассчитывал обнаружить в лесу немало непуганой дичи. Он вытащил из воды свое каноэ, взял ружье, банку с порохом и отправился на охоту. В тот момент он и не подозревал, что охота эта продлится всю жизнь, мало того, не прекратится и после смерти, ибо многие и многие любители приключений пойдут по его следам. Дэн отправился берегом, держась между каменистым берегом и лесом. Он готов был в любую минуту вскинуть ружье и выстрелить, как вдруг увидел эту большую серую птицу, недвижно сидевшую на суку старого дуба. Он прицелился, хотел было спустить курок... И вдруг замер. Замер, да так и остался в растерянности некоторое время. Что же это такое, черт возьми! Теперь он ясно видел -- это была не птица. Дэн медленно подошел ближе и поднялся на небольшой холи, где росло дерево. Приблизившись к нему, он внимательно рассмотрел эту серую и недвижную вещь. Это был деревянный блок, снятый, видимо, с какого-то старого судна и привязанный к суку. Дэн в изумлении смотрел на этот странный для необитаемого острова предмет. Кому понадобилось укрепить здесь корабельный блок? И зачем? Он осмотрелся, словно ожидая увидеть что-нибудь еще. Но больше ничего необычного вокруг не было. Только царила удивительная тишина. Где-то очень далеко в лесу щебетали птицы. Дэн в задумчивости опустил голову... От неожиданности у него прямо-таки перехватило дыхание. На земле под деревом возле самых его ног виднелась ровная круглая впадина. Кто-то вырыл здесь эту яму, а потом засыпал ее. А блок, подумал Дэн, вновь взглянув на него, подвесил тут как опознавательный знак... Он еще некоторое время постоял в нерешительности. В голове его повторяемое тысячами разных голосов звучало одно и то же слово, которое сам он однако все еще не решался произнести. Он задрожал от волнения и пустился бегом к берегу, столкнул на воду каноэ и начал быстро грести, торопясь к дому. А тысячи голосов кричали ему: "Сокровище! Сокровище!.." Дэн рассказал об увиденном своим друзьям Тони Вогману и Джеку Смиту. Те в изумлении переглянулись, и Тони прошептал: -- Послушай, Дэн, ведь про сокровища пиратов болтают много, вот только никто еще никогда не находил ни одной монеты... -- Но кто-то же вырыл эту яму на острове Оук! -- Верно, но может, он сделал это только для того, чтобы похоронить свою собаку. Я не верю во все эти истории про сокровища! Джек Смит поддержал товарища: -- Я тоже не верю. Искать сокровища -- только зря время терять, больше ничего. Тогда Дэн Мак-Гиннес решительно заявил: -- Хорошо. В таком случае -- прощайте! -- Прощайте? Ты куда? -- Приготовиться. Завтра вернусь на Оук и буду копать. Справлюсь и один! И он пошел, гордый и решительный. Но не успел сделать и десяти шагов, как Джек и Тони догнали его: -- Эй, Дэн, подожди? -- закричали они. -- И мы с тобой! На другой день ребята высадились на острове. Внимательно рассмотрели блок, потом сняли куртки и принялись за работу. Сердца их горели нетерпением, головы были полны надежд и мечтаний. Сокровище! А почему бы и нет? Лет пятьдесят назад здесь на побережье было пиратское гнездо. Говорят, что тут-то и обитали знаменитые герои многих легенд -- Морган, Черная Борода, Капитан Кидд и другие корсары. Вполне возможно, что кто-нибудь из них, прежде чем отправиться в новое морское путешествие, спрятал в каком-нибудь надежном месте свою добычу. Сокровище! А они втроем сейчас обнаружат его и сказочно разбогатеют! Ребята копали беспорядочно, как придется, лишь бы поскорее. И когда на глубине примерно трех метров их лопаты наткнулись на что-то твердое, они прекратили работу и молча осмотрели яму. Кто знает, может, они уже достигли цели. Может, это и есть клад? Они опустились на колени и принялись руками бережно разгребать землю... Но нет, никакого сундука с сокровищем там не оказалось. Ребята обнаружили только массивный настил из дубовых балок. Друзья трудились в тот день до заката. Копали и два следующих дня, пока не разобрали наконец этот настил. Но и тогда не нашли ничего похожего на сейф или сундук. Под дубовым настилом была только земля. И они принялись копать дальше. Они работали несколько недель. Обнаружили еще один такой же настил -- на шестиметровой глубине. И еще один -- на десятиметровой. Колодец становился все глубже. В нем уже опасно было работать. Ребята принялись искать помощника, но никого не нашли. -- Вы с ума сошли! -- говорили все в один голос. -- Копать на острове Оук! Там же водятся призраки! А сокровищ никаких нет и в помине. Только понапрасну тратите время, силы и деньги! Да, действительно, они тратили время, силы и деньги. И месяца через два обнаружили, что все это уже подходит к концу. А тут нагрянула холодная зима. Дэн, Тони и Джек прекратили поиски. Опавшие листья и грязная жижа заполнили яму под деревом на острове Оук. И все же мечта была слишком прекрасной, чтобы так просто расстаться с нею. При первой же возможности трое друзей снова принялись копать колодец, а через несколько лет Дэн и Джек, ставшие к этому времени уже молодыми людьми, даже переселились на остров, чтобы по-прежнему продолжать поиски сокровища. Дело было уже в 1804 году, когда к ним явился какой-то элегантный господин. Он заглянул в яму и, приподняв цилиндр, поинтересовался: -- Господа Мак-Гиннес и Смит, если не ошибаюсь? Юноши подняли кверху свои измазанные землею лица. -- Это мы. -- Симеон Линдс, коммерсант, -- представился незнакомец. -- Если вы будете так любезны подняться сюда, я смогу сообщить вам нечто такое, что наверное представит для вас интерес. Друзья удивились и выбрались из колодца. И Симеон Линдс, в избытке обладавший и долларами, и фантазией, сказал им, что слышал разговоры про сокровище и хочет войти в их компанию. Он готов предоставить деньги, рабочих, необходимые материалы и инструменты. Что хочет получить взамен? Свою долю. Он предлагает поделить сокровище на четыре части, ведь Тони, насколько ему известно, хоть и не живет на острове, приезжает сюда работать. Согласны? Дэн и Джек посмотрели на свои руки в мозолях и порезах, на свою рваную одежду, измазанные ботинки. Они понимали, что одни, без чьей-либо помощи, никогда не доберутся до дна этого проклятого колодца. -- Хорошо, -- согласились они. -- Будем компаньонами, господин Линдс. Приехали рабочие, и раскопки возобновились. Каждые три метра обнаруживался мощный дубовый настил. На глубине двадцать семь метров под толстым слоем кокосовых листьев и древесного угля оказалась гранитная плита с какими-то странными символами. Это было похоже на послание. -- Черт возьми! -- воскликнул Линдс. -- Не понимаю, что тут написано, ребята, но у меня нет никаких сомнений, что мы копаем не зря! Казалось, они и в самом деле добрались до сейфа. Огромная металлическая кувалда, сброшенная с высоты тридцати метров, ударилась обо что-то более твердое, чем дубовый настил. Все, горя нетерпением, -- Давайте спустимся, -- прошептал Дэн. Линдс задумался, потом покачал головой. -- Нет, уже темнеет. Отложим до утра. Завтра, ребята, найдем сокровище! Завтра -- сокровище! Никто не мог уснуть в эту ночь. И на рассвете все собрались возле колодца, волнуясь, дрожа от нетерпения, полные решимости продолжать работу. -- Ну, что ж, надо спуститься туда, -- предложил Линдс, заглянул в колодец и осекся. -- Что там? -- воскликнул Дэн, бросаясь к колодцу. Линдс не ответил, только кивнул, мол, смотри сам. Дэн заглянул в колодец. Он был полон воды. -- Вода! Но откуда же она, черт возьми, появилась там? -- Не знаю... Какой-нибудь источник... Водоносный слой... Наступившее молчание прервал кто-то из рабочих: -- В таком случае... Надо начинать все сначала! -- Конечно, -- сказал Линдс. -- Только теперь все уже проще. Достаточно вычерпать воду! Нам покорилась земля, не помешали дубовые настилы, неужели остановит вода? За работу, ребята! Целый месяц пытались они вычерпать воду из колодца. Вода неизменно оставалась на одном и том же уровне. В течение еще двух месяцев рабочие вырыли второй колодец, рядом с первым, рассчитывая на большей глубине обойти источник... И тоже напрасно. Внезапно глинистый грунт на дне второго колодца провалился, и из глубины его вырвался мощный фонтан воды, обрушившись на рабочих, которым просто чудом удалось спастись. Стремительно прибывавшая вода вскоре заполнила доверху и второй колодец. На этот раз надежды и в самом деле совсем уже не осталось. Линдс, потерявший на раскопках уйму денег, вышел из дела, оставшись едва ли не нищим. Вскоре умер Дэн Мак-Гиннес. В последние минуты перед смертью он что-то бормотал про свое сокровище. Тони и Джек остались на вновь опустевшем островке сторожить два заполненных водой колодца. В 1849 году образовалось новое Общество, и раскопки возобновились, но теперь уже с помощью бура, который приводила в движение лошадь. Из затопленного колодца извлекли обломки еловых и дубовых досок, куски металла... Стало ясно, что там, на глубине, находится деревянное перекрытие, защищающее сейф с сокровищем. Особенно взбудоражились все, когда бур вынес на поверхность три звена какой-то золотой цепи. Люди кинулись к колодцу... но увидели в нем только свои жадные лица, отраженные в грязной воде, оберегавшей сокровище. Решили выкопать третий колодец. Его сделали гораздо глубже -- тридцать четыре метра. Многие тонны грязной воды мощным потоком хлынули в него неизвестно откуда и тоже заполнили до самого верха. Среди всеобщего отчаяния Тони Вогман, ставший к этому времени уже стариком, заметил, что вода эта соленая... Значит, она попадает сюда из моря. -- Из моря!.. -- Во время отлива, -- припомнил он, -- я видел в бухте Мита, как вода стекала с берега. Значит, до отлива она где-то находилась, что-то заполняла. И видимо, именно оттуда попадает сюда, на дно наших колодцев! Все бросились к заливу. Он был недалеко -- метрах в ста пятидесяти от колодца. Стали копать на берегу, чтобы понять, куда же уходит вода во время прилива. И были потрясены, когда обнаружили то, что было скрыто под песком. Люди не хотели верить собственным глазам. Но им пришлось убедиться, что все это -- правда. Под песком кто-то словно выложил огромный пол: сотни гигантских каменных плит, образовавших платформу длиной в сорок пять метров. И вся она была густо устлана тоннами, многими тоннами кокосовых листьев и морских водорослей. Короче говоря, это была гигантская губка, которая впитывала воду во время прилива и постепенно пополняла... Что!? Это они узнали позже, когда отыскали на берегу отверстия пяти подземных каналов, тянувшихся от платформы к колодцу. Эта огромная губка заполняла водой каналы, а те в свою очередь перегоняли воду в колодец с сокровищем! Придя в себя от изумления, искатели вновь принялись за работу. Разрушить губку и платформу было невозможно. Тогда возвели плотину, чтобы не подпускать воду к губке, так сказать, отодвинуть море. Вскоре работа была закончена, но однажды бурной ночью волны разметали сооруженную с таким трудом дамбу. Выходит, море тоже защищало сокровище! Ладно. Вырыли еще один колодец, опустились на глубину тридцать пять метров и опять двинулись по горизонтали в сторону колодца с сокровищем. Внезапно дно его провалилось, и внизу открылась черная пустота. Деревянные настилы, земля, вода. Все это сих пор невероятно усложняло работу искателей, делало ее опасной, почти невозможной. А теперь еще и эти пустоты! В те дни скончались Джек Смит и Тони Вогман. Они умерли с великой тяжестью на душе. Однако остров все равно не был забыт. Создавались экспедиции, которые привозили сюда современную буровую технику. Но однажды взорвался паровой насос, и при взрыве погиб рабочий. После этого многие отказались от опасной затеи. В 1893 году новые попытки добраться до дна колодца предпринял Фредерик Блэр, делец, у которого, как у Симеона Линдса, были в избытке доллары и фантазия. Он начал с того, что взорвал динамитом гигантскую губку и каменную платформу на берегу бухты Смита. Взрывы сотрясали воздух, остров содрогался, но огромная губка была наконец уничтожена. Однако колодец с сокровищем по-прежнему доверху был заполнен водой. Имеется, значит, еще один канал... Может, он тянется с другого конца острова? Принялись усиленно его искать, но так ничего и не нашли. Тогда Блэр опустил в глубину зонд, и тот вынес на поверхность все, что ему попалось на пути. Это были куски цемента, обломки дубовых балок и, наконец, мелкие металлические осколки. -- Там находится сундук! -- уверенно заявил Блэр, изучив все это. -- Дубовый сундук, залитый цементом. Запускайте второй зонд! Зонд опустился на сорок шесть метров. Сильное волнение снова охватило всех, когда появились обрывки золотых цепей и клочки старинного пергамента, на котором тушью было начертано слово "там". Выходит, там, внизу, было не только золото, но и какие-то документы! Блэр оповестил весь мир о своем открытии: может быть, там, в недрах того крохотного островка в Атлантическом океане таилось объяснение каких-то важнейших для судеб человечества событий! Раз их запрятали так глубоко, значит, они имеют особую важность! Документы знаменитых судебных процессов? Тайные послания короля? А может быть, рукописи Шекспира?.. Блэр возобновил работы, согласившись на финансовую поддержку других заинтересованных и заинтригованных этой тайной людей. Когда же Блэр скончался -- в 1951 году -- потратив шестьдесят лет на борьбу с колодцем, буры уже давно были остановлены на глубине пятидесяти метров, поскольку не способны были пробить огромную металлическую платформу, находившуюся там. А ведь использовались электрические буры (в 1936 году подводный кабель доставил на остров электрический ток, позволив включить мощные насосы). Сюда, на остров Оук, были приглашены специалисты по прокладке шахт, технике бурения, лучшие инженеры... -- Неужели, -- удивлялись многие из них, -- этот построенный еще до 1795 года по старинке, осушить современными методами? Неужели такое возможно? Но с того дня, когда Мак-Гиннес решил поохотиться на острове, и до нашего времени, было истрачено уже более двух миллионов долларов. Результат -- нулевой. -- Тот, кто построил этот колодец, подлинный гений. У него была уйма денег и множество рабов. Это, конечно, великий инженер. И ему необходимо было запрятать что-то очень важное. -- Таков был вывод, к которому приходили многие, смиряясь с поражением. Остров опустел. Теперь сюда заглядывали лишь туристы да любопытные, чтобы сфотографироваться возле колодцев, полных жидкой грязи. В 1959 году на острове Оук высадился канадский рабочий Роберт Ресталл. Он приехал сюда с семьей и построил дом на этой маленькой полоске земли, населенной одной лишь дичью. Наверное, ему не давал покоя дух Мак-Гиннеса да и всех остальных умерших здесь, так и не увидев дна колодца. Ресталл решительно принялся за работу. Он осушил колодец глубиной в сорок шесть метров и, не спеша, полный надежд, принялся копать по горизонту в направлении к главному колодцу, к тому, где предполагали найти сокровище. Ему помогало несколько друзей. -- Очень может быть, что нам и удастся достичь цели, -- говорил он каждый вечер, отмывая черные от грязи руки и хмуря лоб. -- Этот колодец рыли люди, которые могли и не знать чего-то. Может быть, у них не было такой техники, как у нас... Отчего бы не попробовать? -- И с надеждой он отвоевывал пядь за пядью... А теперь прочитайте вот это жуткое сообщение, которое появилось в итальянской газете "Коррьере" в августе 1964 года. Оно глубоко взволновало общественное мнение всего мира, вновь пробудив интерес к этой загадке века, ответ на которую скрывался в недрах острова Оук. "КАНАДА. ТРАГЕДИЯ ПОД ЗЕМЛЕЙ Четверо умирают из-за сокровищ капитана Кидда. Таинственный газ вырвался из-под земли во время раскопок, которые велись в поисках сокровища легендарного пирата. ГЕЛИФАКС (Канада), 18 августа Охота за сокровищами, достойная стать сюжетом лучшего приключенческого романа, трагически завершилась смертью четырех участников раскопок. Роберт Ресталл, 59 лет, одна из жертв, в 1959 году начал поиски сокровища на маленьком острове Исландский Оук, затерянном вдали от побережья Новой Шотландии, надеясь отыскать клад легендарного пирата Уильяма Кидда. Вчера, когда вместе с шестью товарищами он рыл яму на глубине десять метров, один из рабочих почувствовал удушье, по-видимому, из-за подземного газа, и упал. Остальные шестеро попытались помочь ему, трое из них, видимо, также по причине отравления газом, так и не смогли выбраться на поверхность". Новые жертвы. Провалилась еще одна попытка. Выходит, когда-то очень давно кто-то бросил вызов. И другие поколения приняли его, однако, несмотря на мощную технику, какую каждый год предоставляет в их распоряжение технический прогресс, так и не смогли победить -- достичь дна колодца. И все же... Глава 1. ПРОФЕССОР ИСТОРИИ Полковник Джордж Спленнервиль указал на одно из двух больших кресел, стоявших в его кабинете у огромного окна: -- Да садись же, Мартин, черт возьми! -- проворчал он. -- Чего стоишь? Я и в самом деле остановился на пороге. Получив приглашение, я закрыл тяжелую дубовую дверь и прошел по мягкому голубому ковру. Утонув в кресле, повернулся к Спленнервилю. Он сидел за своим письменным столом и не спеша набивал трубку, явно о чем-то задумавшись. Я заметил, что он набивает в трубку слишком много табака. Это был очень плохой признак -- что-то весьма заботило моего шефа. Спленнервиль взглянул на меня и произнес: -- Остров Оук. -- О нет! -- тут же возразил я, вскочив с кресла. -- Хватит! Только не это. Оук уже никого больше не интересует, а меня меньше всех. С тех пор, как скончался этот несчастный Роберт Ресталл, написаны сотни статей и... Он попытался перебить меня, но я продолжал: -- И вся эта история с таинственным колодцем теперь уже похожа на кожуру трижды выжатого апельсина, так что... -- Мартин, черт побери! -- вскричал Спленнервиль, хлопнув по столу кулаком. -- Ты дашь мне, наконец, говорить или нет? -- Да, конечно, -- неохотно согласился я, -- но... -- Никаких "но"! Если я вызываю тебя сюда, значит, у меня к тебе серьезный разговор! Кто руководит газетой, ты или я? Он всегда задавал этот вопрос, когда хотел, чтобы я замолчал. Я не стал возражать Он подождал немного и продолжал: -- Я руковожу, Мартин, хоть ты и не отвечаешь на мой вопрос. А посему садись, постарайся помолчать и выслушать меня. Я кивнул и снова сел в кресло, вытянув ноги: -- Хорошо, шеф, слушаю вас. Но прежде чем продолжать, Спленнервиль нажал кнопку и из динамика прозвучал голосок Рози, его секретарши: -- Слушаю вас, господин Спленнервиль. -- Он еще тут, Рози, этот господин? -- Тут. -- Хорошо. Не отпускай его. Ясно? -- Ясно. -- И еще -- меня ни для кого нет! -- Спленнервиль отпустил кнопку: -- Так вот, Мартин, -- продолжал он, повернувшись ко мне. -- Речь идет об острове Оук. Надо полагать, ты в курсе дела, не так ли? -- Надо полагать, шеф. Словно не слыша моего ответа, он продолжал громко и настойчиво: -- В 1795 году какой-то мальчик, не помню уж, как его звали... -- Дэн Мак-Гиннес, -- вставил я. -- Не помню, как его звали, -- раздраженно повторил он, -- отправился поохотиться на этот пустынный остров -- остров Оук, на траверсе Честера в Новой Шотландии. Пустынный, полный дичи остров. Ну и что же он там обнаружил? Не уток, нет. Он обнаружил там судовой блок, висящий на суку большого дерева, а под ним большую яму. А потом, -- тут он прервал речь и вопросительно взглянул на меня. -- Что потом? -- спросил он после некоторой паузы. Я пожал плечами. Он крепко шлепнул ладонью по столу и возмутился: -- Тебе что, и в самом деле надо рассказывать всю эту проклятую историю, которая началась в 1795 году и закончилась несколько недель назад, вернее, вовсе даже не закончилась! Неужели, черт возьми, нужно тратить целый день на этот рассказ? -- Не надо, -- возразил я. -- Я ведь уже говорил вам, что хорошо знаю, в чем там дело. -- И добавил: -- История эта известна всем, и теперь уже больше никого не волнует, что там лежит на дне. -- Как это понимать? -- поинтересовался он, хмуря мохнатые брови. -- А что может быть на дне этого колодца? Сокровище, спрятанное каким-нибудь пиратом. Сколько оно может стоить? Мак-Гиннес и другие искатели полагали, что миллиона два, по тем временам это огромное состояние, но весьма скромное в наши дни. Кого могут сегодня заинтересовать два или три миллиона или даже четыре? Разве что искателей золота -- вроде бедняги Роберта Ресталла. Но только не публику. Спленнервиль вспыхнул: -- Там могут оказаться драгоценности, произведения искусства. Или же какие-нибудь документы... Драгоценности и произведения искусства попадут в музей, а бумаги, самое большее, порадуют какого-нибудь архивного, работника. -- Короче, Мартин, хватит! -- воскликнул Спленнервиль. -- Хватит, черт побери! Как ты не понимаешь, -- продолжал он, тыча в меня своим толстым указательным пальцем, -- как ты не понимаешь, что этот непостижимый колодец не что иное как вызов, брошенный нам, современным людям? -- Отчего же, прекрасно понимаю. Ведь именно это соображение я сам высказал в своей статье, помните? Он покраснел и промолчал. А я продолжал: -- Так что мне остается только еще раз повторить, что с точки зрения журналистики вся эта история с островом Оук -- отработанный пар. Спленнервиль вздохнул, опустил голову и снова занялся своей трубкой. -- В таком случае, -- проворчал он, не глядя на меня, по-твоему, я должен отправить восвояси того человека, что ждет там? -- Какого человека? Того, которого вы велели не отпускать? -- Именно. -- А кто он такой? -- осторожно поинтересовался я. -- Еще один искатель, который придумал оригинальный способ добраться до дна колодца? Спленнервиль чиркнул спичкой и начал выпускать изо рта клубы дыма. -- А этого, по-твоему, мало? -- полюбопытствовал он, искоса глядя на меня. Я промолчал. Он продолжал: -- Мало? -- И видя, что я не отвечаю, добавил: -- Черт побери, Мартин, ты что, оглох? Я же к тебе обращаюсь! -- Я отлично слышу, шеф. Очевидно, еще один инженер, еще один изобретатель с проектом, который тянет на полмиллиона долларов. Такие типы приходят дюжинами. Чего вы хотите от меня? Я только удивляюсь, что... Он прервал меня повелительным жестом: -- Тебя удивляет, что я велел ему подняться сюда, ко мне, не так ли? -- спросил он. Я заметил в его глазах легкую насмешку. -- Дело в том, Мартин, что речь идет не об инженере и не об изобретателе. -- Тогда кто же он? Авантюрист? Сколько сотен миллионов долларов ему требуется? Спленнервиль нахмурился. -- Этого я еще не знаю. -- Мне показалось, он был озабочен. -- На все попытки добраться до дна колодца истрачено уже около двух миллионов долларов. Пугающая цифра. -- Любой проект будет стоить не менее полумиллиона, шеф. -- Знаю. Но на этот раз, -- он выдвинул ящик стола, -- на этот раз совсем другое дело. -- Он взял из ящика визитную карточку. -- Угадай, о ком идет речь. Угадай, кто прислал мне письмо, сообщая, что знает верный способ добраться до дна колодца. Я отрицательно покачал головой. Спденнервиль усмехнулся и придвинул микрофон: -- Рози, пригласите сюда нашего гостя. Потом он встал из-за стола и протянул мне визитную карточку. Я взглянул на нее, и меня тотчас охватило волнение, более того -- тревога. -- Что? -- воскликнул я, потрясенный. -- Но это же... Сленнервиль, не обращая больше никакого внимания на меня, направился к двери. Я снова прочел фамилию и хотел было опять обратиться к шефу, но тут дверь открылась, и на пороге появился Аллен Брэггс, профессор истории Гарвардского университета. Я встречал его фотографии в газетах, видел их на обложках его книг по истории. Он нередко выступал и по телевидению. Но сейчас его тонкое, нервное лицо, украшенное высоким лбом, показалось мне изможденным, хотя и величественным. Дверь за спиной профессора закрылась, и он остановился, осматриваясь вокруг. За стеклами массивной черепаховой оправы сверкал пытливый взгляд. Спленнервиль протянул ему свою огромную ручищу: -- Черт возьми, профессор Брэггс, -- воскликнул он, -- весьма и весьма польщен вашим визитом к нам в "Дейли Монитор"! Садитесь, прошу вас! Извините, что пришлось подождать. А это, -- добавил он, указывая на меня, -- это Купер, Мартин Купер. Брэггс бросил на меня пронзительный взгляд и улыбнулся: -- Очень рад познакомиться, господин Купер! -- Он с готовностью пожал мне руку. -- Это я очень рад, профессор, -- проговорил я, несколько растерявшись. -- Я ваш большой поклонник. Читал все ваши статьи. Последняя -- о наполеоновских войнах -- меня просто восхитила. -- А я, -- тут же ответил Брэггс, -- в восторге от ваших статей об Амазонке. Вот почему и попросил господина Спленнервиля познакомить меня с вами. Я не знал об этом. И сам факт, что знаменитый американский историк пожелал познакомиться со мной, несколько смутил меня. Но Спленнервиль уже подвел профессора к креслу: -- Ладно, ладно, -- воскликнул он, -- располагайтесь, профессор Брэггс, устраивайтесь поудобнее. -- Он подождал, пока мы уселись, и добавил: -- Итак, мы наконец-то встретились! Брэггс сидел в кресле прямо, сохраняя на лице некоторую суровость. Он был весь внимание, хотя ничего не ответил моему шефу. А тот продолжал: -- Раз уж мы потеряли много времени, давайте теперь наверстаем упущенное. Я получил ваше письмо, профессор. Интересно все, что вы пишете насчет острова Оук... Купер тут полчаса пытался убедить меня, что предприятие это уже никого больше не интересует и, честно говоря, мне трудно было спорить с ним. Но если этим проклятым колодцем интересуется такой человек, как вы, профессор, тогда совсем другое дело. Не так ли, Мартин? -- Конечно, -- согласился я. Тревога моя улеглась, но все же я был настороже. Брэггс улыбнулся я промолчал. -- Если не возражаете, профессор, -- добавил Спленнервиль, -- давайте начнем с конца, а потом уже вернемся к началу. Итак, во что обойдется проект? Я хочу сказать: сколько будет стоить экспедиция, если не считать расходов на дорогу и экипировку? Профессор Брэггс не торопясь снял очки и ответил лаконично: -- Нисколько. Глава 2. ПОСЛАНИЕ РИЧАРДА ФОКСА Спленнервиль занес авторучку над листом бумаги, собираясь записать сумму, которую назовет профессор, но, услышав его ответ, поднял голову и посмотрел сначала на него, потом на меня, и опять перевел взгляд на ученого. -- Нисколько! -- изумился он. Возникла долгая пауза. Я снова ощутил какую-то смутную тревогу. -- Профессор, -- обратился я к Брэггсу, -- колодец на острове Оук заполнен грязью. Разве не следует очистить его перед тем, как спускаться? Или вы полагаете, что нужно вырыть другой колодец? Он спокойно посмотрел на меня и отчетливо произнес: -- Нет, я не считаю, что это необходимо, господин Купер. Спленнервиль пришел в себя от изумления и энергично включился в разговор: -- Минутку, профессор, минутку! -- воскликнул он. -- Может быть, мы не так поняли друг друга. Вы собираетесь спуститься на дно колодца без всякого оборудования и без каких бы то ни было усилий. Это вы хотите сказать? -- Без всякого оборудования и без каких бы то ни было усилий, -- невозмутимо повторил Брэггс, надевая очки. -- Если мои расчеты верны и если, -- добавил он, слегка улыбнувшись, -- мне будет сопутствовать удача, я спущусь на дно колодца без всего этого. -- Каким же образом, профессор? Каким путем? поинтересовался я. Он снова снял очки и объяснил: -- Тем самым, что однажды уже был пройден, господин Купер. Спленнервиль выругался, а я не удержался от следующего вопроса: -- Пройден? Кем? -- Единственным человеком, побывавшем на дне колодца. До нас не сразу дошел его ответ. Мы переглянулись, и Спленнервиль осторожно переспросил: -- На дне колодца? Вы сказали, профессор, что кто-то уже был на дне колодца? Брэггс кивнул: -- Я так полагаю... Более того -- уверен в этом. Я имею в виду, конечно, не того, кто велел вырыть этот колодец, а другого человека, который ничего не рыл, но добрался до... -- Он умолк на полуслове, а затем с улыбкой добавил: -- Думаю, будет лучше, если мы вернемся к самому началу. Спленнервиль согласился, что так будет лучше, и профессор, открывая потертый кожаный портфель, лежавший у него на коленях, продолжал: -- Должен признаться, я никогда не интересовался островом Оук. Более того, я даже не имел представления о его существовании. Я понимаю, что это весьма предосудительно для ученого, -- добавил он как бы извиняясь, -- но мои научные интересы чаще приводили меня в Европу, чем в Америку. И лишь совершенно случайно -- тут он извлек из портфеля аккуратно сложенный вдвое лист бумаги, -- я узнал об этом острове. Это произошло в Национальном архиве города Симансак в Испании. -- В Испании? -- удивился Спленнервиль, наморщив лоб. Брэггс кивнул: -- В Симансаке хранятся все документы, касающиеся истории испанского королевства. А вы знаете, что в течение трех столетий испанцы жестоко охотились за пиратами в Атлантическом океане... Бумаги, которые я обнаружил, как раз упоминают об одном английском пирате, захваченном в 1702 году и повешенном на следующий год в Кадиксе. Это некий Ричард Фокс, корсар средней руки, насколько я понял. Так вот, -- -- продолжал Брэггс, разворачивая лист, -- бумаги Фокса оказались Бог весть каким образом в одном пакете с наполеоновскими документами... Я достал их и уже хотел было засунуть обратно в конверт, как вдруг меня удивили вот эти слова... "Описание блока". Эти два слова были помещены вроде заголовка над длинной страницей текста... Смотрите, -- он протянул мне лист. -- Это ксерокопия... Видите? "Описание блока". Я ничего не понимаю в морском деле, -- продолжал профессор, пока мы со Спленнервилем молча рассматривали бумагу, испещренную грубыми и неровными строчками, -- но я знаю, что блок -- это всего-навсего простой ролик и ничего больше. Мне показалось странным, что понадобилось столько слов для его описания. А вам, -- спросил он, -- разве не показалось бы это странным? -- Пожалуй, -- ответил Спленнервиль, -- теперь, когда вы обратили на все это внимание, это действительно кажется странным. А вообще-то мне бы и в голову не пришло... А тебе, Мартин? -- И мне тоже, -- согласился я. -- Брэггс улыбнулся и снял очки: -- Историку свойственно любопытство уже по его профессии, -- сказал он. -- В тот момент у меня было очень много неотложной работы, но я все же решил познакомиться с бумагой. Что же такого интересного было в этом самом блоке? Так я выяснил, что Фокс имел в виду не просто блок вообще, а совершенно конкретный блок, -- тут Брэггс прочитал -- "повешенный мною, Ричардом Фоксом, на суку высокого дерева на острове Оук 7 ноября 1701 года, и да поможет нам Бог, и примет бедный Оливер, и да будет так". -- Тот самый блок, который нашел Мак-Гиннес! -- воскликнул Спленнервиль. -- Совершенно верно. Я прочитал всю записку Ричарда Фокса и, по правде говоря, ничего не понял, но мне показалось, что написана она очень возбужденным человеком... Короче говоря... -- продолжал Брэггс, надевая очки, -- я вложил этот лист обратно в конверт и продолжал работу. И не вспоминал о нем до тех пор, пока два месяца спустя не прочитал в "Дейли Монитор" вашу статью о гибели Роберта Ресталла и о колодце на острове Оук. Кстати, примите мои комплименты, господин Купер, ваша статья превосходна. -- Можно просто -- Мартин, профессор, -- сказал я, -- и большое спасибо... Спленнервиль прервал нас: -- Итак, профессор, прочитав статью Мартина, вы вспомнили послание Ричарда Фокса и описание блока. А потом? -- А потом я вернулся в архив и перечитал это послание... -- Он помолчал, взглянул на нас, и я заметил в его глазах некоторую тревогу, почти что страх. -- Не прочтете ли вы его и нам? -- попросил я. Брэггс снял очки и после некоторого колебания ответил: -- Конечно, конечно. Слушайте. "Описание блока, -- начал он, -- повешенного мною, Ричардом Фоксом, на высоком дереве на острове Оук 7 ноября 1701 года, и поможет нам Бог, и примет бедный ОЛИВЕР, и да будет так. Остров имеет координаты 44 градуса северной широты и 66 градусов западной долготы. Сильный южный ветер. Ануби, Джордж ранен и умирает от удара саблей в шею, Мерсье с воспалением легких. Ричард Фокс, ОЛИВЕР Лемб, капитаны. Сильный восточный ветер. Имеем то, что имеем. Дерево высокое, с наклоном на север, высотой в 25 пядей, примерно. Блок деревянный из тонкого дуба, приобретенный в Бресте в 1699 году. Во время сражения 10 числа прошедшего месяца в него попала пуля, и я снял его, и это было на рейде Пенсильвании, чтобы поместить сюда. В блок вбиты железный гвоздь, три медных и один латунный. Веревка, проходя по желобу, закрывает сначала медные гвозди, потом латунный. Масштаб один к ста. Пуля, попавшая в блок, расщепила дерево, и там, где имеется эта расщелина, как бы находится дерево, и пусть будет так. ОЛИВЕР". Брэггс прервал чтение и заметил: -- Видите, имя ОЛИВЕР написано заглавными буквами" Оно повторено трижды, и у меня возникло ощущение, когда я читая запаску, будто это какой-то призыв, крик о помощи. Конечно, это не подпись: это написано Фоксом точно так же, как и остальной текст. -- И профессор продолжал чтение: -- "Мы спустились гораздо ниже любой пропорции блока. Был день Господен 7 ноября 1701 года, и мы спустились. Мы искали воду для Джорджа. Было 7 ноября и оставалось 18 минут до полного захода солнца, и да поможет Господь нам, грешникам. Из-за ожога не могу больше писать четко. Однако никто мне не верит, и все считают, что это черный порох. Камень не походил на черный порох и не горел огнем, иначе я не взял бы его! Мы спустились на пропорцию, которую я могу указать. Да помогут мне Бог и ангелы, и да будет так. Дверь оказалась очень старой. ОЛИВЕР хотел открыть ее и открыл. В блоке есть медный гвоздь, и идя по четырем точкам с половиной, глядя на солнце, думаю, найдем выход. Но не всегда. ОЛИВЕР, ОЛИВЕР. Когда я обжегся, то отбросил камень и позвал на помощь. Наверное, это был какой-нибудь злой дух (да поможет мне и сбережет меня Господь Бог, и да будет так), который коснулся меня. ОЛИВЕР открыл дверь, я позвал и поднялся. Дверь! В дни Господни 8, 9, 10 и 11 ноября я искал выход за 18 минут до полного захода солнца и раньше, но не нашел. Место было однако это. ОЛИВЕР. Да поможет и спасет меня Бог и даст мне место на небе возле своих ангелов и святых, пусть поместит меня в их сонме за мой ожог, из-за которого я страдаю, и, сжалившись надо мной, и да будет так. Ричард. Ричард Фокс. Ричард. Пишу скверно. Ветер больше не восточный. Вода на борту. Джордж похоронен. Оставил ОЛИВЕРУ необходимое: порох, рыбу, ром, пули и его вещи по нашему обычаю. Ануби, Мерсье, Ричард Фокс, капитан". Брэггс закончил читать, но не поднял глаз. В глубочайшей тишине, наступившей вслед за чтением, слышен был только размеренный стук маятника напольных часов, стоявших возле письменного стола. -- Мартин, -- произнес наконец Спленнервиль и, не глядя на меня, указал на письменный стол. Я понял его жест и принес бутылку виски с рюмками. -- Выпьете что-нибудь, профессор? -- предложил он, но Брэггс покачал головой. -- Не раньше захода солнца. -- Черт возьми! -- воскликнул Спленнервиль, -- Я тоже пью только после захода. Прекрасное правило. Но сегодня я сделаю исключение! Мы молча выпили. Оживились. Спленнервиль сказал, показывая на бумагу: -- Так, профессор, мне легче думать. Должен признаться вам, я мало что понял из всего этого. Сообразил только, что Фокс обозначил на блоке нечто вроде плана острова... Верно? -- Верно, -- подтвердил Брэггс. -- Мак-Гиннес рассказывал, что нашел блок на дереве, а под ним обнаружил яму. А куда делся сам блок, неизвестно. Во всей этой истории острова Оук и его колодца нигде нет больше никаких следов этого блока, не так ли, Мартин? -- Да, пожалуй, именно так, -- согласился я. -- Может быть, Мак-Гиннес и его друзья, -- сказал Бреггс, -- сожгли блок, чтобы подогреть ром или зажарить утку... Не подозревая, -- тихо добавил он, как бы обращаясь к самому себе, -- что сожгли ключ, который открыл бы им колодец. А теперь, -- вздохнул он, -- этот ключ утерян. И навсегда. Глава 3. ДЕВЯТЬ ДНЕЙ ЗА ДВА С ПОЛОВИНОЙ СТОЛЕТИЯ -- Навсегда, -- пробормотал Спленнервиль, -- утерян навсегда... Этот ваш корсар однако сообщает какие-то сведения: масштаб один к ста и еще что-то в этом роде... Брэггс покачал головой: -- Без самого блока такие указания ничего не стоят. Только одна-единственная подсказка в его письме полезна: чтобы обнаружить вход, нужно двигаться на запад, "глядя на солнце". -- Прекрасно. Блок утерян, и навсегда; спору нет. Теперь очередь за вами, профессор, не так ли? Профессор промолчал, а Спленнервиль продолжал, разглядывая послание: -- Давайте все же придем к какому-то выводу. Пока не доберусь до сути, мне всегда как-то не по себе. Уж очень загадочна эта дьявольская история... Повторяю, я понял очень мало, скорее даже совсем ничего. А ты, Мартин? -- обратился он ко мне. -- Тоже немного, -- ответил я, глотнув виски, -- но кое-что, думаю, понял. -- Тогда расскажите, Мартин, что вы поняли, -- попросил Брэггс, надевая и тут же снимая очки. -- Мне хотелось бы сравнить ваши заключения с моими. -- Ну, -- начал я, стараясь взвешивать каждое слово, -- Ричард Фокс и его приятели попали, возможно, случайно, на остров Оук 4 или 5 ноября. Они измучены, измотаны, двое корсаров при смерти, у Мерсье больны легкие. Джордж умирает от сабельного удара, полученного в схватке 10 октября. Пираты сходят на берег, чтобы пополнить запасы питьевой воды. Этим заняты Ричард Фокс и Оливер Лемб, два капитана. 7 ноября, примерно на закате, когда они, должно быть, искали какой-нибудь источник, вдруг обнаружили... не знаю точно, что именно, но видимо, какую-то пещеру, яму... Короче, какой-то вход. Они проникают внутрь, спускаются очень глубоко, пока не наталкиваются на запертую дверь. Лемб вскрывает ее. Ричард Фокс собирается последовать за ним, но неожиданно что-то мешает ему это сделать... -- Тут я прервал свою речь. Какое-то беспокойство охватило меня. В голове зазвонили колокольчики тревоги. Брэггс слабо улыбнулся, совсем еле заметно. -- Ну, а потом? -- спросил он. -- Потом, -- неуверенно продолжил я, -- потом Фокс, видимо, испугавшись какого-то ожога, с криком возвращается на поверхность. Лемб остается. Он не возвращается наверх ни вечером, ни на другой день. Выждав еще немного, Фокс пытается снова спуститься вниз, но не находит того места, куда они входили вместе с Лембом, не знаю уж почему... Проходит несколько дней, Джордж умирает, его хоронят. Потом все уезжают, оставив продукты и оружие на случай, если Лемб появится. Прежде чем покинуть остров, Фокс снимает блок и, вбив в него гвозди, намечает ими нечто вроде плана. За исходную точку он выбирает высокий дуб, стоящий на пригорке в северной части острова, куда они причалили, бросив якорь. Он укрепляет блок на крепком суку. Привязав его, замечает под деревом яму и сразу же связывает ее с тем входом, который обнаружили они с Лембом. -- Кто знает, -- прервал меня Брэггс. -- Может, этот несчастный пират хотел рыть в том месте, искать, узнать... Но ему надо было двигаться дальше, и он уехал, унося с собой ужасные воспоминания. Уехал со своей отчаявшейся компанией навстречу смерти... -- Профессор поднял глаза сначала на меня, потом на Спленнервиля. -- Его поймали под Рождество в южной части Атлантики и повесили пару месяцев спустя, -- добавил он каким-то странным суровым голосом. Последовало долгое молчание. Брэггс встал и прошелся вдоль огромного окна. Потом заключил: -- Итак, вероятно, на острове Оук все и в самом деле происходило примерно так, как рассказывали вы, Мартин. Случайно обнаружили какой-то вход, в него и спустились куда-то вниз, открыли дверь... Все это, однако, -- добавил он, поворачиваясь к нам, -- кажется вполне естественным. Мы с вами тоже ничуть не удивились бы, обнаружив на пустынном острове какой-то подземный ход, дверь... А вот то, что его испугало, -- камень... -- Это верно, -- согласился я, -- камень, который обжог ему руку... -- Вот это и странно, -- вставил Спленнервиль, подливая себе виски. Брэггс хладнокровно согласился. -- Очень странно. Тем более, что камень обжег его не мгновенно. Ричард Фокс поднял его и некоторое держал в руке, прежде чем почувствовал боль. -- Я другого не понимаю, -- сказал Спленнервиль, -- какого дьявола пирату понадобилось брать этот камень? Что он с ним намерен был делать, зачем он ему понадобился? -- Может быть, -- предположил Брэггс, -- камень выглядел не совсем обычно, чем и привлек к себе внимание, а может, Фокс поднял его, чтобы раздавить, скажем, паука, а может, вообще без всякой причины. Многое делается иной раз без всякого смысла. -- Как бы то ни было, он при этом страшно перетрусил, насколько я понял, если подумал даже о каком-то злом духе! -- А о чем еще он мог подумать, по-вашему, господин Спленнервиль? -- поинтересовался Брэггс. Спленнервиль вспыхнул: -- По-моему? Вот еще! Откуда мне знать! И не смотрите на меня так, профессор! Черт побери, откуда же мне это знать! -- Тут есть только одно объяснение, господин ль, -- сказал Брэггс, направляясь к нему и держа руки за спиной. -- Я не вижу никаких других. ЭТОТ КАМЕНЬ БЫЛ РАДИОАКТИВНЫМ. Спленнервиль отпивал в этот момент из своего стакана виски и от неожиданности едва не поперхнулся: -- Что? -- вскричал он, вскакивая с места. -- Радиоактивный камень? -- Я в этом не сомневаюсь, -- спокойно ответил Брэггс. Он повернулся и внимательно посмотрел на нас. -- Ожог, полученный Ричардом Фоксом, был вызван радиоактивным облучением. -- Ладно, профессор -- снисходительно, примиряющим тоном сказал Спленнервиль, -- радиоактивный камень в 1701 году!.. Не станете же вы уверять, будто в той дыре валялись куски урана! -- Урана? Я не говорил, что это был уран. Но я сказал вам, что Ричард Фокс получил радиоактивное облучение. Уверенность, господин Спленнервиль, у любого ученого всегда зиждется на доказательстве. Тут поднялся с кресла и я. Мне тоже показалось, что профессор несколько перегнул палку. -- Вы сказали -- доказательство? -- переспросил я. Брэггс внимательно посмотрел на меня, хотел было ответить, но передумал. Он быстро прошел к своему креслу, где лежал его портфель, открыл его, извлек несколько страниц и протянул их мне со словами: -- Вот тут есть свидетельство профессора Де Ла Крус, сотрудника кафедры ядерной физики Мадридского университета. Профессор Де Ла Крус приехал со мной в Симансак, исследовал с помощью своих приборов лист бумаги, написанный Ричардом Фоксом, и выявил слабую радиоактивность: облученная рука корсара передала бумаге лучи, поразившие его. Возможно, считает профессор Де Ла Крус, лучи омикрон. -- Омикрон? -- в один голос воскликнули мы со Сплеинервилем. -- Омикрон, -- спокойно подтвердил профессор Брэггс. -- Это все равно, что он потрогал камень, облученный взрывом водородной супербомбы. Спленнервиль довольно быстро пришел в себя. Он направился к письменному столу, взял трубку и принялся энергично вытряхивать из нее пепел. Затем, набивая табак, спросил: -- Надеюсь, вы не шутите, профессор? И профессор Де Ла Крус действительно существует, не так ли? -- Существует. Более того, сейчас профессор нахоходится как раз здесь, в Нью-Йорке, на конгрессе. -- Неплохо, неплохо, -- продолжал Спленнервиль, -- выходит, два несчастных пирата пострадали от энергии еще за двести пятьдесят лет до Хиросимы... Все это чертовски интересно, не так ли, Мартин? -- Конечно, -- подтвердил я. -- Но я еще не знаю, профессор, -- продолжал Спленнервиль, -- каков же ваш план. Поэтому вернемся, если вы не возражаете, к началу. Вы говорили, что собираетесь добраться до дна колодца. Как вы думаете найти этот проход? Блок исчез, так что указания вашего документа ничего не дают. Так как же? Если проходи, найденный двумя пиратами, не что как один из каналов, -- а это мне кажется вполне вероятным, то как вы его найдете? Вы не считаете, -- продолжал Спленнервиль, набивая трубку, -- что нужно копать, бурить и производить другие подобные работы? На поиски этих каналов за сто семьдесят лет было истрачено около двух миллионов долларов. Как же вы собираетесь найти их, не затратив на это ни цента? Брэггс улыбнулся: -- С помощью, профессора Де Ла Крус и прибора его изобретения -- это великолепно усовершенствованный счетчик Гейгера. Если радиация, которая обожгла руку Ричарда Фокса, оставила след на листе бумаги, она, несомненно, намного сильнее там, где находится камень, не так ли? И вы правы, скорее всего это будет один из каналов, по которому колодец заполняется водой. -- Ну, что вы, профессор! -- воскликнул Спленнервиль. -- Люди, искавшие этот канал, обследовали остров Оук метр за метром, пядь за пядью. Вот Мартам был там, все видел, и говорит, что остров так вспахали за это время, что больно смотреть. Если этот вход действительно находится так близко, что его можно обнаружить без всяких инструментов, то за сто семьдесят лет его давно бы уже открыли. Я взглянул на Брэггса. Вопрос Спленнервиля был категоричным. Не найди наш уважаемый профессор истории точного и убедительного ответа, он предстал бы перед нами пустым фантазером... Ответ Брэггса был, разумеется, и точным, и убедительным. Слегка улыбнувшись, он сказал: -- Сто семьдесят лет, господин Спленнервиль? Да, конечно, речь идет о довольно длительном периоде, и я уверен, что, располагая таким количеством времени, рано или поздно кто-то мог бы найти этот вход в туннель или канал, который обнаружили Фокс и Лемб... Но на самом деле, -- продолжал он, немного помолчав, -- на самом деле времени у всех этих искателей, было гораздо меньше. С того далекого 7 ноября 1701 года по сие время, господин Спленнервиль, вход в канал был виден всего лишь девять дней. И девяти дней за два с половиной столетия, -- спокойно заключил он, -- конечно же слишком мало, чтобы повезло, вернее, не повезло кому-то еще. Глава 4. ПРОФЕССОР ДЕ ЛА КРУС -- Слишком мало, это верно, -- согласился Спленнервиль, кладя трубку. -- Но я думаю, профессор, вы наверняка можете объяснить, почему? -- У меня предельно убедительное объяснение. -- Прилив и отлив? -- поинтересовался я. Брэггс посмотрел на меня, сняв очки. -- Совершенно верно, -- согласился он. -- Я тоже поначалу исходил из этого предположения. Вода уходит в положенное ей время и открывает берег, какой-то вход.... Но не слишком ли это просто, как вы считаете. Мартин? -- Пожалуй. -- Приливы и отливы сами по себе ничего не объясняют. Море наступает на берег и отступает от него с каждой лунной фазой, движение воды обусловлено положением Солнца и Земли... Эти моменты повторяются с определенной регулярностью и частотой. -- Это верно, -- согласился Спленнервиль, -- два раза в день. Брэггс подтвердил: -- Правильно. В таком случае вход был бы даже чересчур видим, и за сто семьдесят лет кто-нибудь непременно его заприметил бы. 7 ноября 1701 года лунная фаза была три четверти, и Солнце находилось под прямым углом к Земле, а Луна... Это идеальное положение, -- продолжал он после некоторой паузы, -- для взаимной нейтрализации, то есть отлив очень сильный. Но и это происходит тоже довольно часто -- два раза в месяц. Проблема, -- продолжал Брэггс, направляясь к своему креслу и садясь на его ручку, -- была, следовательно, в другом... Надо было понять, чем отличался обычный отлив от отлива, который был 7 ноября 1701 года. Я начал просматривать старинные лунные календари и всякие другие давно запылившиеся численники, чтобы сопоставить фазы Луны, Солнца... а также планет. Потом стал изучать этот район Атлантического океана... -- Извините, профессор, -- прервал его Спленнервиль, морща лоб, -- мне кажется, вы говорили, что никогда не были на острове Оук. -- Не был, -- ответил Брэггс. -- Я исследовал океан, сидя в своем университетском кабинете. В нем было так много океанографических карт, что некоторые коллеги даже подшучивали надо мной... Могу утверждать, -- добавил он, мягко улыбаясь, -- что знаю дно Атлантического океана лучше многих моряков. Я консультировался также у специалистов по океанологии, которым известно все о приливах и отливах. Однако 7 ноября 1701 года по-прежнему оставался в этом отношении самым рядовым днем, ничем не отличающимся от сотен других. Мои поиски не дали никаких результатов. Как это нередко бывает, -- продолжал профессор, -- ответ на мой вопрос мне принесли случайности. -- И первая, -- заметил я, воспользовавшись некоторой паузой, -- это страница, которую вы обнаружили в архиве в Симансаке. А как выглядела вторая случайность, профессор? Брэггс улыбнулся: -- Вторая предстала передо мной в обличье трески. -- В виде чего? -- удивился Спленнервиль. -- Трески? -- Да, это была несчастная треска, чучело которой я увидел в большой витрине в Морском музее в Оксфорде, куда пришел проконсультироваться. Я поинтересовался у директора музея, чем таким особенным отличается этот экземпляр обыкновенной трески, что заслужил отдельную витрину. "Ничем, -- ответил директор, -- просто ее выловили у побережья Техаса. Поэтому она и находится в музее. Обычно треска никогда не опускается южнее определенной широты. Встретить ее в этих водах -- -- случай редчайший..." Этот факт, -- продолжал Брэггс, -- меня, разумеется нисколько не заинтересовал, но, я все же заметил: "Какой же огромный путь она проделала!" и хотел было сменить тему разговора, как вдруг директор сказал: "Она проделала его не самостоятельно. Ей помог отлив Хальмера"; -- Отлив Хальмера? -- проворчал Спленнервиль. -- Профессор ответил не сразу. Он поднялся с кресла, неторопливо пересек комнату по мягкому ковру и остановился у большой географической карты мира, висевшей на стене. Он провел своим тонким указательным пальцем черту возле самого Северного полюса и объяснил: -- Этот отлив начинается примерно вот здесь. У очень длительные и поразительно регулярные интервалы. Никому еще не удавалось объяснить, какая сила приводит его в движение. Так же, впрочем, как и другие приливы и отливы. Этот отлив распространяется вот на такую зону океана, -- и профессор очертил пальцем большую окружность с севера на юг, -- и гаснет, как только попадает в теплые воды. Это явление не влечет каких-либо особых последствий и отмечается весьма редко, потому и изучено очень мало, я бы даже сказал, вообще осталось без внимания. Вот почему, -- заключил он, -- я так медлил с ответом. Брэггс умолк, а мы, подойдя к карте, стояли недвижно, слушая, как громко тикает маятник величественных напольных часов, стоявших в углу. Потом Спленнервиль осторожно спросил: -- Отлив Хальмера, профессор, отмечался 7 ноября 1701 года, не так ли? Брэггс молча кивнул, и Спленнервиль продолжал: -- Выходит, из-за того, что Солнце, Земля и Луна находились в каком-то особом положении относительно друг друга, отлив этот и был таким сильным, что обнаружился вход... -- Спленнервиль умолк. Он стоял, огромный, недвижный, посреди кабинета, опустив руки в карманы. Наморщив лоб, он подошел к столу, разжег свою трубку и принялся энергично пыхтеть ею. Брэггс достал из кармана платок и протер лоб. Он вдруг показался мне слабым и усталым. -- Профессор, -- сказал я, -- отлив Хальмера отмечается.... -- Каждые двадцать девять лет, Мартин, четыре месяца и двадцать четыре дня. Он зафиксирован в 1758 и 1788 годах, за несколько лет до того, как Мак-Гиннес нашел блок Ричарда Фокса, а потом в 1817 году и в 1845-м. В нашем веке вход в галерею или туннель, как хотите, был открыт в 1905 и в 1937 годах и вновь откроется... -- Он помолчал, и мы со Спленнервилем замерли в ожидании его слов. Профессор посмотрел на нас, помолчал еще какое-то время и наконец произнес: -- Через семнадцать дней. Немногим более чем через две недели вход откроется, чтобы закрыться до 1995 года. -- Черт побери! -- вскричал Спленнервиль, опуская трубку и вытряхивая на стол пепел и горящий табак. -- Семнадцать дней! Но это же чертовски мало, профессор! Какого дьявола вы не приехали сюда раньше? -- Я приехал, -- сухо ответил Брэггс, -- как только закончил свои расчеты. Позавчера я еще ни в чем не был уверен. Судьба, -- добавил он вдруг тихо и устало, -- неожиданно поставила меня перед странным выбором и предлагает сделать его немедленно -- да или нет. Но я, -- продолжал он, глядя куда-то вдаль и мягко улыбаясь, -- не считаю все это шуткой. Нет, это вполне честный и прямой вопрос -- да или нет? Наступила тишина. И я почувствовал, как во мне разгорается невероятное любопытство и неодолимое желание узнать тайну колодца. Я понял вдруг истинный смысл мною же самим написанных слов: загадка острова Оук -- это вызов, брошенный людям. Да, да! Человек, который придумал этот колодец и построил его, призвал на его защиту не только землю, дерево, цемент, газ, удушивший Роберта Ресталла, радиоактивный камень, обжегший испуганного Ричарда Фокса, но и сами таинственные и неодолимые силы природы: Солнце, Луну, этот почти неизведанный и невероятный отлив, возникавший на севере Атлантического океана и неудержимо увлекавший его воды на юг. Это был вызов, шедший из веков. А ведь еще совеем недавно я пытался убедить Спленнервиля, что больше нет никакого смысла заниматься этим Оуком. Теперь же я ни за что на свете не отказался бы от попытки опуститься на дно колодца и потому ответил профессору так, как того требовали мой разум и совесть: -- Да! Конечно же, да! -- Я не хочу, разумеется, ставить вам ультиматум, -- произнес Брэггс, старательно собирая свои бумаги, -- но мне нужен ваш ответ не позднее чем через три часа. Итак, интересует вас мой план или нет? Если да, буду счастлив. В противном случае... -- Противного случая не будет, профессор, -- прервал его Спленнервиль, решительным жестом ставя точку. -- Эта история меня интересует, и Мартин готов отправиться с вами. Не так ли, Мартин? --Конечно. Брэггс взглянул на Спленнервиля, потом на меня. Он улыбнулся несколько грустно и произнес: -- Как я уже сказался счастлив. В тот же вечер около восьми часов я приехал к Спленнервилю домой. Мы ждали Брэггса и профессора Де Ла Крус, чтобы поужинать вместе и принять окончательное решение. Дег, фотограф, присев на краешек кресла, грыз соленый миндаль, беря его из вазочки на столе. Застенчивый по натуре, он явно стеснялся и потому, оказываясь в гостях у Спленнервиля, был обычно весьма молчалив. Я предложил ему: -- Ешь, Дег, пока есть возможность! Он положил в рот еще одну миндалинку и смущенно, не поднимая на меня глаз, переспросил: -- Пока есть возможность? Тут подошел Спленнервиль и рявкнул: -- В чем дело, черт побери? Тебе не нравится мой миндаль? Молодой человек покраснел, и его огромные оттопыренные уши, казалось, засветились, словно неоновая реклама: -- Да нет, -- ответил он, -- очень нравится. Но Мартин сказал... -- Я слышал, что он сказал, черт побери! Ешь, пока есть возможность! Ешь, Дег, потому что на дне колодца тебе не приготовлено никаких лакомств! Ты ведь именно это имел в виду, Мартин? Я возразил: -- Нет, я хотел сказать, что скоро придут Брэггс и этот испанец Де Ла Крус. Если Дег так стесняется нас, что же с ним будет, когда придут оба профессора! -- Да, да! -- согласился Снленнервиль и добавил: -- Де Ла Крус! Что за имя! Интересно, каким ты его себе представляешь, Мартин? -- Ну, ядерные физики все немножко похожи друг на друга. Высокий, лысый, с массивным выдающимся вперед лбом, как у марсианина, и... -- Я умолк, потому что в этот момент вошел слуга-негр и доложил: -- Профессор Брэггс и профессор Де Ла Крус, господин Спленнервиль. -- Вот и хорошо. Проси. -- И Спленнервиль направился к дверям. У Дега, которому с его места видна была соседняя комната, вдруг округлились глаза, он покраснел и быстро встал: -- Нет, это не марсианин, Мартин, -- шепнул он мне. Я тоже поднялся с кресла, и когда Брэггс и Де Ла Курс вошли в гостиную, обомлел от изумления. -- Эта история с колодцем, -- пробормотал я, -- похоже, полна неожиданностей... Профессор Де Ла Крус шел навстречу Спленнервилю и улыбался. Это была красивая девушка с медно-рыжими волосами. Глава 5. СТИВЕН СТЕНДИЛК Они приблизились к нам. Брэггс, как всегда, с грустной и чуть насмешливой улыбкой приветствовал нас. -- Добрый вечер, господа, -- сказал он, -- позвольте представить профессора Линду Де Ла Крус. Она спустится с нами на дно колодца. Протягивая нам руку, девушка не улыбалась, а внимательно слушала профессора, называвшего наши имена. Я почувствовал нечто вроде горькой обиды на Брэггса. И когда пожал тонкую руку в черной кружевной перчатке, отрезал: -- Нет. Она, конечно, сразу же поняла, что я имею в виду, и в глазах ее вспыхнула тревога. Но прежде чем она успела открыть рот, Спленнервиль пригласил: -- Прошу, господа, прошу... Пройдемте в гостиную. Оттуда видна река... Пока мы направлялись в гостиную, он тихо спросил меня: -- Что значит это "нет", Мартин? Я ответил ему лишь тогда, когда мы расположились в больших мягких креслах перед необъятным окном. Гигантские небоскребы Манхеттена сверкали огнями в вечернем мраке, ярко освещенные суда медленно скользили по темной воде. Я объяснил: -- "Нет" профессору Де Ла Крус. -- И посмотрел на девушку. -- Мне кажется, ей придется довольствоваться местом у колодца. Мы не сможем взять ее с собой вниз. Мои слова заметно смутили всех. Никто не возразил, но я был уверен, что кроме Бреггса, все согласны со мной. Я заметил, как губы девушки дрогнули, но длилось это лишь мгновение. -- Извините, господа, -- снова заговорил я, -- но речь идет о том, чтобы спуститься под землю, в какое-то совершенно неведомое и опасное место... И никому не известно, сколько времени будет открыт этот вход туда... -- В течение часа, полутора часов... -- остановил меня явно недовольный моими возражениями Брэггс. Но я продолжал: -- Час или полтора... Все равно придется очень спешить, бежать, если хотим выбраться на поверхность. Короче, предприятие это, безусловно, опасное и, насколько можно предвидеть, окажется невероятно трудным... -- Я снова посмотрел на девушку. -- Извините, -- заключил я. -- Хотите напугать меня, господин Купер? -- спросила она, сверкнув своими огромными глазами из-под медно-рыжей челки. -- Ничуть, но... -- Я не боюсь, -- прервала она меня, -- я отлично знаю, о чем идет речь, и сама вызвалась участвовать в экспедиции. Я очень сильная, господин Купер, -- добавила она, -- мои предки... -- Профессор, ваши предки тут ни при чем, -- начал было я, -- дело в том... Теперь мне не дал договорить Брэггс. -- В нашей экспедиции, -- твердо сказал он, -- профессор Де Ла Крус как раз один из самых важных участников. -- Не сомневаюсь в этом. Профессор Де Ла Крус может подсказать место входа в туннель, ведущий к колодцу, и подождать нашего возвращения наверху. -- Возможно, я так и сделаю, господин Купер, -- воскликнула девушка, -- если испугаюсь или передумаю. Я не фанатичка, знаете ли... -- Профессор, -- обратился Брэггс к девушке, -- господин Купер имел в виду... -- Черт возьми! -- воскликнул Спленнервиль, подкатывая к нам столик на колесиках, уставленный бутылками. -- Что за церемонии? Почему вы все еще величаете мисс Де Ла Крус профессором? Мы ожидали встретить лысого ученого мужа с выпуклым, как у марсианина, лбом! Линда, -- продолжал он, наполняя бокалы, -- по-испански означает красивая. Черт побери, Мартин и мистер Брэггс, неужели вы не можете называть ее просто мисс Линда? Что же касается этой проблемы, то мы еще вернемся к ней. Не стоит сейчас обсуждать ее. Давайте выпьем коктейль, черт возьми, а потом отправимся ужинать. Перед нами возвышался огромный сливочный торт, и мы уже собирались отдать ему должное, как официант вручил Спленнервилю конверт. От вскрыл его, прочел письмо и сообщил: -- Это телекс от корреспондента нашей газеты в Галифаксе, в столице Новой Шотландии. Я просил его собрать сведения об острове Оук, -- продолжал редактор, размахивая листком. -- Он пишет, что после смерти Ресталла остров сделался местом паломничества множества туристов, особенно по субботам и воскресеньям. Но теперь там, похоже, никого нет. Несчастная семья Ресталла покинула его... Это, впрочем, не означает, что там теперь пустыня. -- Жаль! -- воскликнул Брэггс. Спленнервиль пожал плечами: -- Постараемся не привлекать внимания, -- сказал он, -- отправимся туда туристами, на яхте... Я распорядился, чтобы "Монитор" сразу же снялся с якоря. Через несколько дней вы встретитесь с ним в Галифаксе. "Монитор" -- личная яхта Спленнервиля. Я спросил: -- Значит, вы тоже, шеф, примете участие в этой игре? Он многозначительно посмотрел на меня: -- Кто знает, Мартин! Кто знает! Мне надо отдохнуть немного, и это, возможно, самый подходящий случай. Естественно, -- продолжал он, -- я не полезу в колодец. Мне там делать нечего. Эти игры не для меня. Как вы считаете, мисс Линда, можем мы с вами подождать их на берегу? Линда, до сих пор слушавшая его с легкой улыбкой, нахмурилась: -- Разве вы не сказали, господин Спленнервиль, что эту проблему еще предстоит обсудить? Почему бы нам не поговорить сейчас о более важном -- об экипировке, например? -- Да, да, экипировка. Я считаю... -- Господин Спленнервиль, -- прервал его Брэггс, доставая из кармана лист бумаги, -- я приготовил список всего, что необходимо. Вот, посмотрите. Спленнервиль взглянул на бумагу и, усмехнувшись, протянул ее мне. Четким, аккуратным почерком профессор Брэггс перечислил очень немногие необходимые, по его мнению, вещи: специальные противорадиационные костюмы, электрические фонари, лопаты, ломы, длинный канат. -- Канат, -- объяснил он, -- понадобится, чтобы вытащить на поверхность -- Что? Сокровище? -- смеясь, перебил его Спленнервиль. -- Кому мы поручим это дело, Мартин? -- Есть один надежный человек, шеф. Спленнервиль указал на телефон: -- Так позвони ему. Я направился к телефону. Брэггс остановил меня: -- А что? Вы считаете мой список неполным? Чего-то в нем, возможно, недостает, но обсудив -- Профессор, -- сказал я, -- об экипировке позаботится мой друг. Мой старый армейский товарищ. Мы вместе воевали в Корее, он готовил экипировку для командос... Это человек, -- убежденно добавил я, -- которого отличают одновременно два редких свойства: воображение и практическая сметка. Мы можем положиться на него. -- Но я надеюсь, вы не собираетесь брать его с собой? -- встревожился Брэггс. -- Экспедиция укомплектована. Профессор Де Ла Крус, то есть мисс Линда, займется научной частью, я -- археологическими находками, вы, Мартин, будете, так сказать, руководителем, а господин Даггертон станет фотографировать все, что возможно. Зачем нам еще кто-то? Впрочем, -- добавил он, -- если есть возможность, то я бы предложил доктора Хольсштейна, молодого геолога, который... -- Который, -- прервал я его, -- не сумеет исправить вышедший из строя кислородный прибор. Нет, профессор, позвольте уж решать мне. Илк нужен нам. Он, -- пояснил я, набирая номер телефона, -- самый дельный и самый молчаливый человек, какого я когда-либо встречал. С ним мы как за каменной. Сейчас я вам это докажу. Они смотрели на меня, явно заинтригованные. Гудок прозвучал в трубке два или три раза, потом донесся мужской голос: -- Стивен Стендилк. -- Привет, Илк. Это я, Мартин Купер. -- А, лейтенант! -- Послушай, Илк, ты в курсе истории с островом Оук, с этим колодцем, я хочу сказать? -- Нет. -- Неважно. Мне надо бы поговорить с тобой об этом и немедленно, если возможно. Я у Спленнервиля, дом 32, 57-я стрит. Можешь приехать, скажем, через час? -- Да. -- Отлично, Илк! Жду тебя! Я положил трубку. Спленнервиль воскликнул: -- Все ясно! Я слышал, Мартин. Ты прав. С таким не пропадешь. Илк появился в библиотеке, куда мы перешли после ужина, ровно через час. На нем были узкие брюки, слегка потертые в коленях, и старая кожаная куртка. Он казался более худым, чем прежде, зато стали как будто еще шире. Илк задержался на мгновение в дверях и направился ко мне своей раскачивающейся походкой, слегка наклонив голову. Волосы его были очень коротко подстрижены, почти что сбриты, и лицо индейца с твердо очерченными скулами походило на бронзовую маску античного воина. Я пожал ему руку. -- Рад видеть тебя, Илк, -- и, обратившись к остальным, сказал: -- Господа, это Стивен Стендилк. Хаймукта из племени Кроус. Его имя означает Неторопливый Лось. Но мы будем Называть его просто Илк. Я представил ему собравшихся, и он цепким взглядом окинул каждого. -- Садись, Илк, и послушай меня. Я подробно рассказал ему, в чем дело. А закончив, спросил: -- Хочешь поехать с нами, Илк? Черные, как уголь, глаза Стендилка заблестели от радости. В его душе вспыхнула -- я в этом не сомневался -- жажда приключений. Он коротко кивнул. -- Хорошо, -- заключил я в полной тишине, пока все внимательно разглядывали индейца, -- тогда сразу же принимайся за дело, Илк! Нам нужно экипироваться. И у тебя на это... всего три дня! Илк опять взглянул на меня, его суровые губы неожиданно растянулись в улыбке. И он опять коротко кивнул. -- И чтобы все было в самом лучшем виде! -- добавил Спленнервиль. -- Это необходимо для престижа моей газеты. -- Да. Илк поклонился всем и удалился, оставив своих новых знакомых в некоторой растерянности. Профессор Брэггс пробормотал: -- Господа, сколько же слов мы тратим понапрасну каждый день! Илк был пунктуален. Через три дня превосходная экипировка уже находилась на борту "Монитора", который сразу же отправился в Галифакс под командой самого Спленнервиля. Мы же, я хочу сказать -- профессор Брэггс, Линда, Дег, Илк и я -- через неделю вылетели самолетом. Когда четырехмоторный лайнер поднялся со взлетной полосы аэропорта "Кеннеди", у меня внезапно возникло ощущение, будто что-то завершилось, подводится какая-то черта -- я словно оторвался от чего-то, нет, не от места, где жил, не от земли, а от времени, нашего времени. Глава 6. ОСТРОВ ОУК "Монитор" накренился от внезапного порыва ветра, пенистая волна прошлась по палубе, плотный туман неожиданно развеялся, и остров Оук открылся перед нами в бурном просторе океана. Мы молча смотрели на него. Все, что происходило до сих пор -- перелет из Нью-Йорка, плавание вдоль изрезанных берегов Новой Шотландии, переход на восточное побережье -- все это было лишь прологом. История начиналась вот сейчас, в этот момент. Во мне зашевелилось какое-то смутное беспокойство, и я постарался приглушить его. Сленнервиль горой возвышался над небольшим штурвалом, держа во рту погасшую трубку. -- Вот и дошли!-- провозгласил он, и я уловил в его голосе гордость человека, проведшего свое судно через опасные рифы к намеченной цели. -- Пожалуйте на свой остров, профессор! Брэггс повернул к капитану свое укрытое капюшоном, мокрое от морской воды лицо, казавшееся тонким и прозрачным, и с удовольствием произнес: -- Мой остров. Спленнервиль подозвал одного из матросов и передал ему штурвал. -- Держи с подветренной стороны! -- приказал он. Мы спустились в каюту, тесную и теплую, именовавшуюся кают-компанией. Спленнервиль пыхтя разжег свою трубку и неожиданно заявил: -- Я не сойду на берег. Я руковожу газетой, а не занимаюсь журналистикой. Для меня это путешествие и в самом деле только отдых. Что вы на это скажете, профессор? -- Согласно расчетам, которые я сделал, -- ответил Брэггс, -- самый низкий уровень отлива будет завтра утром примерно между пятью и шестью часами... Спленнервиль вопросительно посмотрел на меня. -- Мы сойдем на берег, -- сказал я, -- в северной части острова, там, где когда-то высадился Мак-Гиннес. Может, кого-нибудь обнаружим там... -- Сейчас на острове никого нет, -- прервал меня Спленнервиль. -- Мне подтвердили это по радио из Честера. Бурное море, похоже, не пускает сюда праздных искателей приключений. Так что вперед, Мартин! -- Мы, конечно, обследуем остров и попытаемся найти вход в туннель. Когда найдем, вы сразу же подойдете на "Мониторе", и мы заберем экипировку. Индеец кивнул. Я продолжал: -- Мы должны найти этот вход еще сегодня вечером, чтобы проникнуть в него, как только спадет вода. Придется ночевать на берегу. -- Думаю, -- заключил я, -- мне больше нечего добавить. Наступило молчание. Первой его нарушила Линда. -- Пойду возьму свой прибор, -- сказала она и вышла из каюты. "Монитор" подошел к северной части бело-зеленого острова и встал на якорь метрах в двадцати от берега. Мы спустили на воду надувную резиновую лодку. Спленнервиль, стоя на борту яхты, хмуро наблюдал за нами. В серой предутренней мгле с земли долетал лишь горьковатый запах мокрой травы и грязи. Мы направились к небольшому причалу, к которому для смягчения ударов были привязаны старые шины. Волны нервно накатывали на узкий песчаный берег, белый от ракушек и гальки. Несколько чаек с криком пролетели мимо, к темной чаще леса, откуда доносился картавый гомон морских птиц. Мы продвигались к острову, ничего больше не обсуждая, Я первым спрыгнул на берег. Сразу же за причалом оказалась небольшая асфальтовая площадка, покрытая лужами. Кое-где виднелись остатки изгороди. В пожелтевших листьях кустарника пряталась деревянная будка. Видимо, именно тут выходил из воды электрокабель, уложенный в 1936 году. Немного поодаль возвышалось нечто вроде деревянной башенки, над которой мотался рваный рукав -- словно старое забытое знамя над давно покинутым полем битвы. Мы молча зашагали по узкой грязной тропинке, сохранившей местами куски асфальта. Несомненно, мы шли той же самой дорогой, которая привела Мак-Гинеса к дубу с подвешенным на его суку блоком. Но высокого, мощного дуба мы не увидели. Алчные кладоискатели, пытаясь проникнуть в колодец, за последние полвека основательно изуродовали и опустошили остров, некогда цветущий рай для животных. На месте дерева оказалась какая-то сторожка из полусгнившего теса. Некоторые доски, державшиеся на одном лишь ржавом гвозде, скрипели и шатались под порывами ветра. Вдруг мы остановились -- перед нами предстал барак, в котором, несомненно, жил со своей семьей Роберт Ресталл, последний искатель пиратских сокровищ. Проржавевшая от дождей и снега жестяная крыша, со временем не вы выдержала и провалилась, обнажив утыканные старыми гвоздями балки. Ветер укрыл ободранный скелет дома легким слоем песка. Я заглянул в окно с тонкими матовыми стеклами. Пустая комната тоже была засыпана песком. На полке в углу валялась небольшая розовая кукла. Конечно же, это была игрушка дочери Роберта Ресталла. Она лежала без одной руки и, казалось, пристально смотрела огромными голубыми глазами на пригорок, где находился колодец, словно тоже слышала могучий призыв, сулящий богатство неизвестности. -- Бедные люди! -- по-испански тихо произнесла Линда у меня за спиной. Я обернулся к девушке. Она была очень бледна. -- Да, -- сказал я, -- здесь жили очень бедные люди... -- и тотчас же осекся. Невозможно было говорить что-либо еще в этой юдоли безнадежной нищеты. Я кивнул и, указывая вперед, двинулся дальше, остальные последовали за мной. Мы прошли еще немного и оказались у края колодца. Это был широкий кратер, заполненный грязной зеленоватой жижей. Мы остановились. Слышно было только, как скрипели раскачиваемые ветром доски. И где-то далеко надрывно горланили чайки. Некоторое время все молчали. Потом Брэггс произнес: -- Эта грязь... -- и умолк. Я увидел, как он вздрогнул при звуке собственных слов. Я знал, что он хотел сказать, и закончил его мысль: -- Эта грязь, -- громко заговорил я, нарушая трепетное волнение, охватившее нас, -- покоится тут вот уже полтора столетия, с того самого утра, как колодец заполнился водой. С того дня и начались разные беды. Но мы пришли сюда не для того, чтобы отметить печальный юбилей или позволить себя испугать... Мы должны сделать свою работу, и мы сделаем ее, Дег, -- приказал я, -- сфотографируй все это. Мисс Линда, не хотите ли приняться за дело? Прошу вас! Мои товарищи посмотрели на меня с изумлением, едва ли не с обидой, но всем, похоже, стало немного легче. Пока Дег делал первые снимки, Линда открыла кожаную сумку, висевшую на плече, и достала из нее небольшой прибор, похожий на транзисторный приемник. Девушка направила прибор в сторону колодца и нажала кнопку. Послышалось негромкое тиканье. Мы все внимательно смотрели на нее. Она скривила губы и, взглянув на нас, объявила: -- Легкие следы лучей дельта. -- Тогда идемте на берег, -- предложил я. -- Раз речь идет о туннеле, через который поступает вода в колодец во время отлива, то давайте не медля искать это место. Мы не имеем права терять время. Дег поспешил вперед, чтобы сделать снимки. Мы вдруг увидели, как он споткнулся и упал. До нас донесся металлический лязг. -- Дег! -- крикнул я, и мы поспешили к нему, но он уже поднялся. -- Проклятье! -- воскликнул он. -- Именно тут это должно было произойти. Оказывается, он упал в яму, заваленную металлоломом и мусором. Никто из нас даже не улыбнулся. Мы двинулись дальше на север. На песке не было видно никаких следов, лишь кое-где встречались прогалинки зеленой и желтоватой травы. Спустя какое-то время мы увидели еще одну сторожку и под нею колодец, в котором нашел смерть Роберт Ресталл и трое его отчаявшихся товарищей. Из длинной железной трубы, торчащей в гранитной скале, с легким плеском лилась, устремляясь к колодцу, вода. Недалеко стоял джип, мотор которого служил, очевидно, генератором электричества, рядом лежало несколько канистр из-под бензина. Илк наклонился, поднял резиновый сапог и перевернул его. Он был полон воды. Неподалеку валялась почти засыпанная песком старая кожаная куртка. Мы осмотрели колодец. Он был глубиной метров в десять и медленно заполнялся водой. Внизу виднелись балки. Именно там погибли от внезапного выброса газа четыре человека. Казалось, тут ощущалось какое-то ледяное, смертоносное дыхание. Тот, кто прорыл этот колодец, защитил его с изощренной фантазией, с жестокой решимостью, на какую только был способен. Внезапно во мне родилось сильнейшее чувство протеста. Ну, что ж, если нам брошен вызов... -- Пошли, ребята, спустимся к берегу. Начнем оттуда! Мы не стали больше обращать внимания на окружающее нас -- на утесы, покрытые мхом и маленькими розовыми цветочками, на деревья, сгибающиеся от ветра, на могучие дубы. Мы двинулись вдоль берега, и Линда пристально следила за стрелками своего небольшого прибора. Мы уже два часа обследовали побережье. Профессор Брэггс с тревогой спросил: -- Опять ничего, мисс Линда? В его голосе звучал едва ли не страх. Девушка сжала губы и покачала головой: -- Легкие следы... Такой уровень радиоактивности можно обнаружить повсюду. -- Ну, а у тебя, Дег, как дела со снимками? --спросил я у фотографа. -- Я сделал немало хороших кадров. И должен признаться, -- добавил он, -- немного проголодался. Мы преодолели гряду скалистых камней, усыпанных ракушками, и прошли небольшой участок песчаного пляжа. Я помогал Линде перебираться по камням, на которых росли низенькие, ярко-зеленые сосны. Волнение усилилось. Море словно нападало на нас, время от времени обдавая колючими холодными брызгами. В одной из скал на берегу я заметил широкую расщелину, где вода бурлила и пенилась как-то особенно сильно. -- Посмотрите-ка сюда, мисс Линда, -- попросил я, -- а потом отправимся в другую сторону, чтобы... -- Мартин! -- перебила меня девушка. -- Идите сюда! Подбежав, я услышал, как громко -- словно большие напольные часы -- тикает приборчик в ее руке. Глава 7. НАКАНУНЕ Нам показалось, будто ветер внезапно утих и море успокоилось: мы слышали только ритмичное тиканье счетчика, суровое и настойчивое, словно голос, доносящийся из какого-то иного мира. Мы окружили Линду и, затаив дыхание, смотрели на ее маленький прибор, на котором то загоралась, то гасла желтая сигнальная лампочка, казавшаяся нам живым существом. Я спросил: -- Что все это значит? Есть радиация? Линда с трудом оторвала взгляд от прибора и посмотрела на меня. Мне показалось, она была испугана. -- Да, -- ответила она не совсем уверенно, -- лучи омикрона и... очень сильные. Смотрите! Стрелка указывает на отметку 32, это значит... -- Неважно, что это значит, мисс Линда, -- прервал я ее. -- Мы все равно в этом не разбираемся. Нам ясно только одно -- вход, видимо, здесь. Я посмотрел на широкую расщелину в скале. Оттуда из-под этого мрачного укрытия сквозь бурлящую воду какой-то таинственный голос вот уже Бог весть сколько веков шлет свой загадочный призыв. И все это время, вплоть до сегодняшнего пасмурного утра, он оставался не услышанным. Услышать зов предстояло нам -- услышать, понять и ответить. Наступило долгое молчание. Я понял, что все мои товарищи тоже страшно волнуются, предчувствуя непредвиденные испытания. Первым заговорил Брэггс. Он неуверенно шагнул по скользким камням, взглянул на бушующие у самых его ног волны и обратился к нам: -- Вы сказали "видимо", Мартин? Почему? Вы не уверены, что это... именно здесь? Я ответил не сразу. А прибор между тем настойчиво и равномерно тикал. -- Нет, профессор, -- пожал я плечами, -- у меня нет уверенности в этом. .Вполне возможно, что в каком-нибудь другом месте на побережье в ста метрах отсюда или в одной миле прибор мисс Линды обнаружит еще более сильные сигналы. Может быть, и напрасно, -- добавил я, -- но необходимо продолжить обследование. В это время ветер усилился, высокая волна накрыла всех с головой и рассыпалась в дюнах за нашими спинами. Брэггс невольно пригнулся. Потом он опять заговорил. По лицу его крупными каплями стекала вода, глаза выглядели усталыми. -- Да. Мартин, вы правы, -- медленно сказал он, -- лучше... лучше продолжить поиски. Но я возразил: -- Если только вы не устали, профессор, и вы тоже, мисс Линда... -- Идемте дальше! -- дружно ответили они, и голоса их звучали одинаково решительно. Мы продолжали поиски, продвигаясь вдоль кромки воды. Низкие темные тучи наползали на море, от чего вода становилась свинцово-серой. Мы опять пробирались по нагромождениям серых камней, чередовавшихся с небольшими просветами песчаного пляжа, и Линда отважно карабкалась рядом, наблюдая за прибором, который теперь упрямо молчал. Я чувствовал, как во мне нарастает какое-то мучительное возбуждение, желание поскорее предпринять что-то еще. Дважды мы в волнении останавливались, когда раздавались тихие сигналы прибора, боясь, что он опять затикает громко и неумолимо. Ведь тогда нам придется выбирать... В абсолютном молчании мы добрались до южной оконечности острова, где начинался болотистый берег. Тут я остановился и решил: -- По-моему, бесполезно идти дальше. Фокс и Лемб искали воду, когда наткнулись на этот вход... Мало вероятно, чтобы они дошли до этой низины. Мы не спеша вернулись к расщелине в скале и молча присели отдохнуть. Илк открыл фляжку и протянул ее Линдс. Резко и сладко запахло ромом. Линда отпила глоток. -- Спасибо, -- проговорила она. Потом взглянула на меня и с робкой улыбкой протянула фляжку мне. Я передал ее Дегу: -- Выпей, мальчик, -- предложил я, -- потом сходи к Спленнервилю и попроси его привести "Монитор" сюда. Скажи, что это здесь. Дег глотнул рому, поднялся и быстро побежал по берегу. Его фигура еще некоторое время мелькала за дюнами и кустарниками. Настроение у всех было мрачное и подавленное. Мы сидели на ветру, тучи опускались все ниже, все беспокойнее метались и кричали чайки. Брэггс стоял у самого края скалы, глядя вниз, себе под ноги. Линда делала какие-то записи в блокноте, а Илк сидел молча, скрестив по-индейски ноги. Бесстрастное и суровое лицо его было обращено к морю. "Вот это место, Мартин, вот здесь, прямо перед тобой," -- усмехнулся я про себя. Это было чертовски просто, слишком даже просто. Сотни людей потратили сотни лет на поиски входа, потеряли около двух миллионов долларов, но так ничего и не добились. А мы, благодаря воображению историка и маленькому тикающему приборчику, нашли это место за каких-то три часа!.. "Монитор" подошел на самых малых оборотах двигателя и отдал якорь возле выдвинувшегося в море утеса. Дег и Спленнервиль спустили на воду находку надувную лодку и начали грести к берегу. Слышно было, как шеф ругается при каждом взмахе весла. Он побрел к нам, ступая сапогами по глубокой воде. Услышав тиканье прибора, нахмурился: --Ну, так что? -- спросил он. -- Нашли вход? -- Кажется, да, -- ответил я, указывая на широкую расщелину в скале. Брэггс подошел ближе и снял очки: -- Завтра на рассвете будет ясно. И у нас останется полтора часа, чтобы... -- Всего полтора часа, -- перебил Спленнервиль, -- ясно. А потом вода поднимется и снова заполнит туннель. Но в сущности мы могли бы иметь столько времени, сколько нам нужно. Теперь никто не помешает нам воздвигнуть тут плотину, осушить этот участок берега и спокойно спуститься туда. Мы с изумлением посмотрели на него. Никому и в голову не приходила подобная мысль. Приключение увлекло, захватило нас, и предложение Спленнервиля невольно вернуло всех к действительности, которая показалась теперь весьма прозаической. -- Однако, -- продолжал он решительно, -- мы не станем делать ничего подобного. Черт возьми, я уверен, что тут тоже есть какой-нибудь подвох, как и в том колодце, что под блоком. Это проклятое место поглотило слишком много денег, и я не намерен вкладывать сюда ни цента. Если вздумаю строить плотину, то через пару лет окончательно разорюсь. Полтора часа... -- протянул он, скривив рот. -- Если не встретится неприятностей, то этого вполне достаточно, чтобы обследовать колодец. Я облегченно вздохнул: -- Вот это другой разговор, шеф, -- улыбнулся я и кивнул Илку и Дегу: -- Давайте, ребята, перенесем с яхты экипировку. Настала ночь. Ветер стих, в воздухе был разлит горьковатый запах трав, коры деревьев, мутной влаги. Океан вздыхал, словно огромное, таинственное существо. Фонарь на "Мониторе" светил в полной тьме желтым приглушенным сиянием. Переодевшись в специальный костюм, предохраняющий от радиации, я сидел на скале возле, небольшой палатки, которую делил с Дегом. Рядом лежал рюкзак, собранный Илком, а также кислородная маска, небольшой шлем. Отличная экипировка. Илк позаботился обо всем. Тем не менее... Меня не покидало какое-то странное беспокойство, а временами возникал едва ли не страх. Такое ощущение я испытывал на войне в ночь перед атакой, и в Стране Огромных Следов, на Амазонке, где довелось пережить невероятные приключения... Что-то мы найдем внизу, на дне колодца? Может, какое-нибудь сокровище? Документы? Что это может быть еще? Что еще может представлять такую ценность, чтобы упрятать это что-то столь хитроумным способом, чтобы так скрывать, оберегать и защищать? Или мы вообще ничего не найдем и будем довольствоваться только экскурсией туда, где некогда побывали два пирата. Еще несколько часов, и все будет ясно. Еще несколько часов, и мы ответим на этот вызов, брошенный людям... -- Не спите, Мартин? Я вздрогнул и обернулся. Линда извинилась: -- Я напугала вас, простите... -- Нет, нет. Не сплю, мисс Линда. Вы ведь тоже... -- Я подвинулся. -- Не хотите ли присесть? Она села рядом. Некоторое время мы молчали и только смотрели на фонарь "Монитора", колыхавшийся в бездонной тьме моря. Линда обхватила колени руками и опустила на них голову. Вдруг она спросила: -- Вам ведь не страшно, правда? -- Если говорить честно, нет, не очень. У нас оснащение. -- Мне тоже не страшно... Мартин, но... я не очень уверена... -- Если хотите... -- заговорил я, но она сразу же меня: -- Нет, я не собираюсь оставаться наверху. Я здесь для того, чтобы спуститься в колодец... -- Она помолчала, потом, спросила: -- А вам нужно, чтобы я осталась тут? В темноте я не видел ее лица, различал только бело пятно и слабый блеск глаз. -- Нет, Линда, я не противлюсь вашему желанию,. -- успокоил я. -- Спасибо, -- тихо прошептала она, помолчала, потом сказала: -- Профессор Брэггс -- великий ученый, вы не находите? И удивительный в своем упорстве. -- Очевидно, это так. Только мне непонятно, почему ему так хочется спуститься в колодец. Непонятно также, почему он обратился в газету и именно ко мне. Линда прошептала: -- Он историк, Мартин. Его интересует все, что когда-либо делали люди. И вы оба, газета... Думаю, он обратился к вам, прочитав материал об Амазонке. Это невероятно интересно. -- В самом деле, замечательное приключение. Только не столь загадочное, как этот проклятый колодец. Тут из темноты донесся голос Брэггса: -- Мартин! Мы обернулись. -- Что случилось? -- насторожился я -- Смотрите, начинает светать! -- ответил он. Глава 8. КАМЕННАЯ ДВЕРЬ Я поднялся. Далеко на востоке была видна лишь слабая дрожащая полоска света. Я возразил: -- Нет, профессор. До рассвета по крайней мере еще часа два. -- Но это уже совсем скоро, -- с волнением произнес он. -- Этого достаточно, чтобы немного отдохнуть. Лучше пойти и поспать. Я разбужу всех, -- громко сказал я, не давая Брэггсу возразить. -- Доброй ночи, мисс Линда. Спокойного сна, профессор. Примерно около четырех часов утра мы все уже были на ногах, в защитных костюмах, шлемах, с кислородными масками и рюкзаками наготове. Светало. Мы различили неясный в тумане, но изящный силуэт "Монитора". Спустились к расщелине. Своими большим электрическим фонарем Дег осветил бурлящую у наших ног воду, которая заиграла тысячами разноцветных бликов, отразившихся на влажных камнях. Еще совсем немного и, повинуясь тысячелетнему зову, вся эта огромная водяная масса сдвинется с места, подхваченная какими-то таинственными гигантскими силами отойдет, отхлынет, отодвинется и обнаружит вход в туннель. И тогда загадка острова Оук будет, наконец, решена. Мы молчали. Ожидание становилось все напряженнее. Я распорядился: -- Я войду первым. За мной профессор Брэггс, потом мисс Линда, Дег и Илк. Сеть готова, Илк? -- спросил я. -- Да, -- как всегда кратко ответил он. У илка были приготовлены туго скрученная нейлоновая сеть и какое-то необыкновенное пневматическое ружье, с помощью которого он собирался закрепить в скале металлический стержень, привязанный к сети. -- Смотрите! -- воскликнул Дег. -- Эту скалу мы раньше не видели! -- Начинается отлив! -- торжественно произнес Брэггс. Вода в расщелине бурлила еще сильнее, чем прежде, едва ли не кипела, и с каждой новой волной опускалась все ниже и ниже, обнажая крутой скалистый берег, покрытый мокрыми водорослями. И вот наконец возле расщелины появилось песчаное дно. Море отодвигалось быстрее, чем мы ожидали. Дрожащим от волнения голосом Брэггс повторял: -- Через несколько минут... Через несколько минут , Между тем становилось все светлее; Дег погасил свой фонарь. Воздух был свежим, опалово-голубым. -- Смотрите! -- воскликнула Линда, показывая в сторону "Монитора". С трудом оторвав взгляд от расщелины, мы посмотрели туда. На борту яхты показалась массивная фигура Спленнервиля. Он наблюдал за нами в, большой бинокль и приветливо махал рукой. Минуты тянулись медленно и мучительно. Море продолжало отходить. Мы смотрели на зеленую, блестящую от влаги скалу, облепленную ракушками и оплетенную водорослями. Я приказал надеть кислородные маски. Илк проверил у каждого респираторы, взял наизготовку пневматическое ружье. Я посмотрел на товарищей. Выстроившиеся на краю скалы, они походили на каких-то необычных солдат, готовых к бою. Вода у расщелины все еще кипела, пенилась и бурлила в слабом перламутровом свете дня, а потом вдруг с клокотанием и шумом отступила, отодвинулась и уползла в расщелину, обнажив ее всю целиком и оставив на мокром песке сотни лопающихся пузырьков. В моих наушниках раздался оглушительный возглас Брэггса: -- Вот он! Вот он! И Аде мне показалось, что в этот момент зазвучала какая-то торжественная мелодия, возносившаяся от земли к небу и заполнявшая все вокруг, оглушая и опьяняя меня. В эту минуту мы увидели долгожданный проем -- темный, широкий, неведомый, открылся он навстречу дневному свету после долгих лет пребывания во мраке. Когда последняя капля воды канула в его Бог весть каком глубоком зеве, я скомандовал: -- Илк, огонь! Ил выпустил из пистолета зеленую ракету, и та трепеща взвилась в небо. Спленнервиль понял наш сигнал. -- Запускай сеть! Ил выстрелил из пневматического ружья. И тотчас стальное крепление вонзилось в скалу. Тогда я спрыгнул вниз, на скользкие камни, и направился к расщелине, вернее, ко входу в туннель. -- Пошли! -- позвал я товарищей. Проем был примерно в один метр диаметром и как раз на уровне моих плеч. Пока Дег щелкал своей электронной вспышкой, я ухватился за край проема, залепленный мокрыми водорослями, и подтянулся. Просунул внутрь ногу, немного помедли, посмотрел на своих товарищей, стоявших рядом и едва отличимых друг от друга в одинаковых защитных костюмах. -- Ну, ладно, -- произнес я, включил переносной фонарь и посмотрел внутрь. Луч света вспыхнул, скользнул по гладкой стене и затерялся во мраке. Я попытался опустить ногу внутрь, но не нащупал дна. Тогда я посветил фонарем и увидел, что высота здесь гораздо больше, чем я предполагал. Я ухватился за край проема двумя руками и медленно сполз вглубь. Почувствовав, что прочно стою на мягком песке, я крикнул? -- Все в порядке, ребята, вперед! В проеме появился Брэггс, жадно оглядел все вокруг и только потом взглянул на меня, Я протянул ему руку. -- Пролезайте, профессор! После него молча и торопливо перебрались через проем все остальные. Несколько мгновений, включив лампочки на шлемах, мы стояли, словно оцепенев, в какой-то нерешительности. Но тут я повернулся к товарищам и, взмахнув фонарем, дал сигнал двинуться в путь. Теперь я был спокоен. Только сердце все еще стучало сильно и учащенно. Туннель был высотой в два, а шириной метра в полтора или немногим больше. Он стремительно уходил вниз, в глубину острова, прямо к колодцу. Под ногами у нас лежал плотный слой песка, усыпанный ракушками и покрытый водорослями, стены были гладкие и мокрые. Там и тут поблескивали в свете наших фонарей скопления голубых и желтых кристаллов. Казалось, мы попали в одну из тех катакомб, какие вырывали в первую мировую войну осажденные в горах. Все молчали. Говорить было пока не о чем, ничего не удавалось разглядеть, кроме песка, водорослей, минералов. Мы могли только думать о том, какой гигантский труд понадобился людям, чтобы вырыть эту галерею. Мы могли, разумеется, гадать, что нас ждет , но странное дело, я меньше всего думал об этом. Я жил только настоящим моментом, ощущал его секунду за секундой, шаг за шагом. Мы шли по галерее примерно минут пятнадцать. Ничто вокруг не менялось. Но вот проход расширился, я остановился и обернулся к спутникам. Профессор Брэггс посмотрел на меня: -- Мартин... -- начал он. -- Да, профессор. -- Я... я думаю, что еще рано о чем-либо судить... но все же, на какой мы глубине, как вы думаете? Илк подошел ближе и показал мае рулон нейлоновой сети -- он был размотан примерно на четверть. Я сказал: -- Где-то на глубине двадцать пять метров, если судить по этой сети. На полпути, думаю я... -- На полпути, да... -- пробормотал Брэггс, -- на полпути... Дег внимательно осматривал идеально гладкие стены туннеля. -- Неплохая работа, а? -- похвалил он. Никто ему не ответил. Нас вновь охватило беспокойство. Оно ознобом поползло по моему телу, я читал его в глазах своих товарищей. Линда подошла ко мне и обратила внимание на прибор, лампочка которого мигала нервно и ярко. -- Радиоактивность резко повысилась, -- объяснила она. Я кивнул и скомандовал: -- Идем дальше! Спуск сделался еще круче. По-прежнему ничего не было видно, кроме песка, водорослей, минералов и ракушек. Фонари наши светили слишком мощно, и моя гротескная тень все время устремлялась вперед, словно торопясь раньше меня достичь цели. Я взглянул на термометр, укрепленный на запястье. Он показывал три градуса ниже нуля. Влажность была, естественно, очень высокой. Мы двигались в зеленоватом тумане, осязаемом, словно "легкая вуаль. Я ускорил шаги. Обратный путь наверх будет, наверное, гораздо труднее, даже с помощью нейлоновой сети. Нельзя терять ни минуты. Впрочем мы и не мешкали, а продолжали быстро спускаться. Внезапно туннель резко сузился, и мы неожиданно уперлись в тупик. Моя тень упала на каменную стену, на которой там и тут видны были следы от ударов ломом. Я поднял руку: -- Оставайтесь здесь, -- приказал я и пошел дальше один. За поворотом направо туннель протянулся еще метров на двадцать, а глубже уже ничего не было видно. Тогда я позвал товарищей и мы продолжали путь все вместе. Ощущение, что находишься на большой, очень большой глубине, с каждым становилось все острее. Если мы не обнаружим ничего в ближайшие десять минут... Вдруг я остановился. Под ногами больше не шуршал песок. Я покрутил фонарем. Спуск набирал крутизну и шел теперь совсем под откос. Я осторожно вперед, посветил фонарем. И замер. У меня буквально перехватило дух. Мурашки побежали по коже. Внизу, метрах в десяти от меня находилась огромная комната с каменными стенами, нечто вроде просторной камеры. Невероятно... Какие же циклопы вырыли это чудо! Пол ее покрывала зловещая черная лужа. В одной из стен я заметил дверь -- массивную дверь из гранита и железа. Мои спутники приблизились ко мне и тоже остановились в нерешительности. -- Каменная дверь... -- пробормотал Брэггс. -- А там, за нею, дно колодца! Я уверен в этом! -- Постойте! -- громко воскликнула Линда. -- Смотрите! Камни! Камни! На земле лежали темно-серые и красноватые камни. Очевидно, что один из них обжег Ричарда Фокса. Я не шелохнулся. Только слышал, как громко стучит мое сердце. Товарищи мои тоже слышали биение своих сердец и ничего больше. Наверняка. Глава 9 "ДИК, Я ВЕРНУСЬ СЮДА" -- Пошли! -- сказал я, и голос мой прозвучал глухо. -- Время не ждет. Бросай сеть, Илк. Спустимся друг за другом. Илк бросил мне моток сети. Я развернул ее и быстро спустился вниз. Товарищи освещали мне путь. Пол камеры был покрыт тонким песком и ракушками, таинственно поблескивали в темноте какие-то камни. Мне показалось вполне естественным, что Ричард Фокс подобрал один из них. Коварный защитник колодца разложил эти камни специально для того, чтобы они привлекали внимание. Я подавил в себе желание немедля броситься к двери. -- Спускайтесь! -- крикнул я. Первым очень смешно сполз Брэггс. Вслед за ним и все остальные. Илк собрал сеть. -- Мартин, -- позвал Дег. Я обернулся. Он освещал своим фонарем огромную темную лужу. -- Это, наверное, что-то вроде выхлопной трубы... Вода вытекла отсюда, я думаю. -- Может быть... Займись съемкой, Дег! Линда присела возле одного из камней и направила на него свой приборчик. Он тут же громко запищал. Брэггс осматривал дверь, проводя своей тонкой рукой по деревянным доскам и ржавым пластинам из кованого железа, накрывавшим массивные каменные блоки: -- Вода, -- проговорил он, -- вода запирает эту дверь, Мартин. Видите? Тут вовсе нет замка... ничего нет! -- Глаза его за стеклами маски блестели. -- А там, за этой дверью, там... -- Хорошо, попытаемся открыть ее. Помоги-ка мне, Илк! Илк был уже рядом. Он снял с пояса нож и провел им по периметру двери, срезая водоросли, залепившие ее. Потом достал из рюкзака короткий стальной ломик. -- Я знал, Идк, что ты ничего не забудешь, -- похвалил я его, беря инструмент из его рук. Пытаясь просунуть ломик между дверью и стеной, я слегка нажал на него. Ракушки, песок, мелкие камушки с негромким шорохом осыпались на землю. Дверь не шелохнулась -- Давайте помогу! -- нетерпеливо предложил Брэггс. Я не отвечал и продолжал стучать ломиком там и тут. Дег и Илк тем временем очищали ножами нижний край двери, засыпанный песком. Меня охватило невероятное волнение и лихорадочное желание проделать, все как можно быстрее. -- Илк, -- сказал я, -- что надо предпринять, чтобы... Тут я насторожился и замер. Раздался негромкий металлический щелчок. Я отпрянул от двери. Все окружили меня. Мы замерли. Дверь медленно открывалась. Было полное ощущение, будто кто-то направляет ее изнутри, -- она двигалась медленно, осторожно, опасаясь раньше времени обнаружить ее секрет. Я даже вздрогнул от такой мысли. -- Открывайте, профессор, -- предложил я. Брэггс, пошатываясь, прошел вперед и широко раскрыл тяжелую дверь. Она бесшумно повернулась на невидимых петлях. Лучи наших электрических фонарей заплясали по ту сторону порога. -- Рука! -- воскликнула вдруг Линда. Я тут же поправил ее -- Перчатка! За дверью на земле лежала перчатка -- большая, тяжелая, грубая. Ничего другого поблизости не было. Полный мрак. Свет всюду натыкался на глухие каменные стены. Первым шагнул внутрь Илк. Он подобрал перчатку и протянул мне. Я передал ее Брэггсу, и он невольно воскликнул: -- Оливер Лемб! Он с тревогой посмотрел на дверь. -- Постойте здесь! -- приказал я и прошел дальше. Вскоре я оказался в небольшой круглой комнате, стены которой были выложены гранитом. Мне стало не по себе. Я осмотрел потолок: он был зашит