Андрю Грилей. Последняя планета Для мужчин и женщин изношенного космического корабля паломников "Иона", членов Священного Ордена Святой Бригиды и Святого Брендона, это был последний шанс. Даже под угрозой сожжения на костре они вынуждены выполнять Закон Ордена; они не могут вторгаться на планету, планета должна их пригласить. У них нет уверенности в том, что такое приглашение последует. Капитан корабля, Святая Настоятельница монастыря, Дейдра Кардина Фиджеральд посылает Симуса О'Нейла разведчиком. Разведчик? Симус-первоклассный солдат, второсортный поэт и молодой человек, ищущий настоящнй любви. Он не дипломат. Планета красива. Женщины планеты очаровательны и нежны, за исключением великолепной холодной Мариетты, -- но далеко не Рай. Фактически, планета опаснее, чем думал Симус. Если Мариетте и Симусу повезет, и они выкрутятся-это будет настоящее чудо. Еще меньше шансов на посадку "Ионы". "Грилей умеет великолепно закручивать нить повествования. Поклонники его научной фантастики, без сомнения, оценят это произведение." Журнал "Лайбрери" "Грилей-отличный писатель. Непринужденность повествования и меткость характеристик делают его фантастику очень правдоподобной." "Сайенс Фикшн Ревю" Научно-фантастический роман Перевод с английского ЛЕНИНГРАД 1991 Трем друзьям, прежним и новым, со всей искренностью-Роджеру, Рите, Мэрилин. Песня Диких Гусей* Моя Мари, моя Мари, Пришел сказать "Прощай". Ждут на рассвете корабли, Удачи пожелай. Во Францию я поплыву, Надежды больше нету. Ирландских рыцарей сердца Развеяны по свету. В долинах Монстера весной, Обласканных ветрами, Зеленых наших стягов рой Не вьется над холмами. Мари, скажи, где силы взять, С бесчестием смириться, И на кровавый флаг взирать, И вражеские лица. Уйти в далекие края, Не быть рабом трусливым. Уйти совсем, не дать себя Связать обетом лживым. Тебя, мой свет, не обниму, Не нагляжусь кудрями, Нет, никогда я не смогу Мириться с кандалами. Моя Мари, моя Мари, Как трудно расставаться, Оставшись без твоей любви, В чужих краях скитаться. Но вновь придет сюда весна, Поля, луга проснутся, И я вернусь в свои края, Холмов родных коснуться. Прощай, до встречи, ангел мой, Конь ржет, готово стремя, Рассвет разлучит нас с тобой. Пора! Торопит время. Не изменись, Господь с тобой, Как быстрая река. Тебе я верен, ангел мой, Вблизи, вдали-всегда! ______________________________________ * Дикие Гуси-ирландские солдаты удачи, которые "улетели" из Ирландии, чтобы избежать английской тирании и продолжать борьбу за свободу Ирландии. Время странствия к Ионе затянулось. Необходимо было собрать и объединить всех скитальцев, взявшихся за оружие. Техническое описание: космический корабль типа "Иона". Межгалактическое паломническое судно "Иона" с планеты Тара-корабль гиперпространственного использования. Применяется для межпланетных перелетов и посадок на планеты. Базовую основу системы движения составляет гиперпространственный накопитель на ионах, запускаемый генераторами перехода типа: вещество/антивещество. Энергия, вырабатываемая в цикле перехода, преобразуется в работу перемещения в пространстве и в системах жизнеобеспечения и обороны. Масса, создаваемая в цикле, используется гравитаторами, расположенными на каждой палубе. Избыток массы возвращается в реактор-накопитель, где сохраняется на случай аварии в системе механизмов преобразования энергии. Система жизнеобеспечения включает в себя все вспомогательное оборудование, для внутренних целей, и ферму по производству протеина. Коммуникационная система представляет собой банк множества нейронных передатчиков телепатической энергии, который усиливает и модулирует суммарную телепатическую мощность членов экипажа. Система вооружения включает Конденсаторы Лазерного Излучения (КИЛы) различной мощности, расположенные в стратегических точках корабля. Указанные КИЛы снабжаются энергией от основных генераторов.  * Часть первая. Город *  1 Симус О'Нейл потянулся к кнопке тормозного устройства, взглянув назад, в чернильную темноту, где "Иона" продолжала следовать по орбите. Это отозвалось острым приступом боли в его склонной к сентиментальности душе. Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что "Иона"-это старая разбитая титановая посудина, и все же, около четверти века она была его домом. Здесь он родился и вырос. "Иона" стала символом духа Освоения и Исследования космоса. Духа, за сохранение которого борется Священный Орден святой Бригиды и святого Брендона. Как и все второе поколение Диких Гусей, он часто подшучивал над ее "тюремными" стенами. И все же, он вздохнул с грустью, так свойственной всем Таранцам. В конце концов, на "Ионе" он был дома, среди соплеменников... А сейчас ты один, и тебе предстоит высадиться на незнакомой поросшей вереском планете... Уверен, что они называют ее пустынной, уныло подумал он. И ты веришь? Ты веришь в это, комендант Симус О'Нейл? Да, сдается мне, предприятие будет рискованным. Очень рискованным. Очень. Ирония была свойственна таранцам, так же, как и грусть. Он отсчитал пять секунд до полного торможения и вспомнил светлые волосы Тэсси. Что-то приобретешь, что-то потеряешь. Всегда было так. Не потерять бы все... Симус хорошо держался во время прежних стоянок, потом дела пошли хуже. Он снова тяжело вздохнул. С какими еще потомками землян ему предстоит встретиться? Эту мысль можно было сравнить с острым приступом астмы. Он нажал на кнопку, челнок "Имон де Валери" содрогнулся в безмолвном протесте и начал снижаться в направлении небольшого просвета в зарослях. Трудно было заподозрить О'Нейла в излишней набожности, но ведь и на убежденного агностика он мало походил. "Господи, если ты не возражаешь, пусть посадка пройдет удачно. Сделай так, Господи, чтобы я смог выйти из любого положения. И пока ты благоволишь мне, я не стану отказываться от твоей любой помощи и защиты, которую ты согласишься оказать мне в этой увеселительной прогулке. Господи, прости меня за то, что я посмел загадывать." Симус допускал, конечно, что Всевышний (Он или Она-это уже как вам больше нравится) осознает ситуацию, но полной уверенности в том, что Он болеет за дело, не было. Старый челнок опустился на твердую красноватую почву с максимальным достоинством, на которое был способен его уставший корпус. Как и предсказывал компьютер Портрадж, этот старый сквернословник, -- было немного пыльно. -- Есть посадка, -- проинформировал Симус звезды на случай, если они слушали. Потом вздохнул в третий раз. Этот вздох предназначался Господу, звездам, Леди Дейдре и любому живому существу в этом пространстве, которое, возможно, слушало его. Это был вечный протест Кельта против превратностей Судьбы. Момент был торжественный-посадка на неизвестную Планету. Вот только, похоже, решительно никому не было до этого дела. Даже спустя сотни лет, после Второго Великого Освоения, посадка на новую планету-грандиозное событие, не так ли? Симус вопрошал Создателя. Создатель не снизошел. Можно предположить, что доминирующий здесь род появился, примерно, в то же время, что и заселение про-кельтов на Тару. Мы стали скитальцами потому, что хотели сохранить свою культуру. Они-потому, что хотели создать совершенное общество. Выходит, мой запоздалый визит сюда -- что-то вроде последнего акта. И все же... И все же что? С трудом сдерживая рвущиеся из груди вздохи и стягивая жесткий шлем, Симус уставился в смотровой иллюминатор в форме трилистника*. ______________________________________ * Трилистник-национальная эмблема Ирландии. Это было мрачное, неприветливое и дикое место, и в то же время-последний шанс для скитальцев "Ионы". Тем не менее, Зилонг был наиболее красивой планетой, которую он когдалибо видел, возможно даже, как сказала Фиджеральд, одна из красивейших планет Галактики. Во время десятилетий беспорядочного и неуверенного поиска "Ионой" миров, нуждающихся в ее помощи и знаниях, О'Нейл часто высаживался на обитаемые планеты. Иногда посадка проходила мирно. Иногда-в компании вооруженных парней из команды Диких Гусей. Это вооружение было лишь в целях самообороны-таранцы отличались миролюбием и не были воинственны. Стоит ли вступать в бой с другими, если можно бороться созидательно, без кровопролития? В любом случае, Закон Святого Ордена непреклонен: их миссия заключалась в сохранении Духа Освоения и основании постоянно действующего монастыря только там, где бы нуждались в их помощи. Одному Всевышнему известно, решат ли они, что нуждаются в нашей помощи. И если решат, что да, то захотят ли принять ее от нас? Спорный вопрос, ребята, не так ли? В отличие от орденов Св. Колумбия в Швейцарии или Св. Доната в Италии и Св. Киллиана в Баварии, существовавших до Эпохи Первого Великого Освоения, их Орден никогда не сворачивал с пути истинного христианства. Другое дело, если обитатели планеты будут настолько поражены знаниями монахов и оказанной ими помощью, что захотят принять их Веру... Захотят ли обитатели дикой и огромной планеты принять их Религию? Симус сомневался. Более того, он сомневался, что "Иона" вызовет хоть какой-то интерес с их стороны. Правда, для установления контактов существует масса способов. Место было суровое, но в то же время, наполненное пышной роскошью. Удивительно подходящее для того, чтобы разделить постель с "настоящей" женщиной. Конечно, если допустить, что такая здесь найдется... Ни одна планета, которую он посетил, не могла сравниться с Родиной "Ионы"-Тарой, не говоря уже о планете-прародительнице Земле. Ведь его далекие предки вышли оттуда. Однако, Зилонг с его буйной растительностью по красоте приближался к этим далеким планетам больше, чем какая-нибудь другая. Художник, создававший этот пейзаж, необузданной и щедрой рукой рассыпал здесь все существующие в мире краски. Это напоминало глянцевую картину из старинных монастырских книг-слишком роскошную, чтобы быть реальностью. Зеленые тона были слишком густыми, синие -- слишком глубокими, красные и пурпурные -- слишком сочными. И, самое главное, эта планета не мчалась через пространство с бешеной скоростью, превосходящей в несколько раз скорость света. -- Эх, -- бормотал Симус, -- для нашего поселения не самое плохое место, если не брать в расчет то, что аборигены, возможно, не будут от этого в восторге, пропади они пропадом. Нам бы хоть маленький намек на гостеприимство-будем тут как тут со всеми пожитками. Даже в их дела вмешиваться не придется. Дайте нам год-другой, и они станут почти совсем, как мы. О'Нейлу не нравилась его миссия. Вот если бы он прибыл на "Дремлющем Экипаже", предводительствуя взводом Диких Гусей... Тогда бы не пришлось ждать инициативы от местных. О себе самом Симус думал только как о вояке. Просто это была работа, и ее нужно было кому-то делать. Но офицер он был знающий и опытный. Правда, шутники с "Ионы" считали, что в военном деле он понимает больше, чем в рифмах, но, что бы там ни говорили эти болтуны-шпионить-не его призвание. Совсем не мое, совсем... Он готов был пожертвовать своей жизнью. Но если бы Господь не настаивал, он отложил бы это мероприятие на год-другой. Даже на несколько десятков лет. И пока не призвали на Высший Суд, можно было бы закончить ряд неотложных дел. Ну, например... уговорить настоящую женщину разделить с ним постель до конца дней. Эти мысли заставили его снова вздохнуть и предаться отвлеченым фантазиям о том, каким развлечениям можно было бы предаться с такой настоящей женщиной. Сначала... вы целуете ее очень, очень нежно, и потом... Если вы в порядке...-он прервался на мгновение, не поступит ли от Всевышнего других предложений.-...Я бы провел несколько лет в таком режиме. Как бы там ни было, смертность была высокой и среди монахов, и среди Диких Гусей. Если ему суждено прожить так же мало, как и его родителям, стоит ли терзать себя сомнениями по этому поводу? Разведка бывает разной. Но какие бы необыкновенные названия не придумывал коммодор* для его миссии, все-таки он был шпионом. Прибыв на крошечном челно ке, он не был вооружен лазерным пистолетом. В его распоряжении была миниатюрная арфа. Одет он был не в щегольскую форму коменданта, а в скромную серую накидку менестреля. И... никакой связи с "Ионой"; зилонгцы не должны ничего знать о ее существовании до тех пор, пока не закончится исследование планеты. ______________________________________ * Коммодор-звание между капитаном I ранга и адмиралом. Лишь его собственные телепатические способности будут служить ему связью -- слабой и ненадежной. Я очарую их остроумием и песнями. Всевышнему известно, что я прекрасный бард, и плевать я хотел на болтунов с "Ионы". И пока я внушаю им благоговейный трепет песнями и рассказами, проянится, чем можно расшевелить этот муравейник. Подернутое дымкой солнце, пройдя толщу атмосферы, клонилось к закату. Его свет смягчил все оттенки окружающего, заливая пространство золотистым свечением. Замечательное место, думал О'Нейл. Я бы не испытывал сомнений, если бы мы решили здесь обосноваться. Совершенно очевидно, что "настоящая" женщина в постели, умело раздетая и желанная-это как раз то, что необходимо для того, чтобы укрепиться в принятии важного решения. Пока же Симус ничего такого не осуществил, несмотря на безудержные фантазии. Возможно, я кончу тем, что останусь сварливым холостяком, одиноким и старым. Ну, если конечно я проживу достаточно долго, чтобы сделаться сварливым. Насладившись жалостью к себе почти в той же мере, что и мечтами о единственной в мире женщине, он с глубоким отвращением поднялся с кресла пилота. Настало время работать. Его проинструктировали, что атмосфера будет раскалена и сыра, но поток влаги, в который он опустился, ошеломлял. Ароматы цветов были так же щедры, как и их краски. Он упоительно растекался повсюду, очень напоминая монастырскую оранжерею в Пасху. Это действовало возбуждающе. Мантия поэта начала прилипать к телу. Он расстегнул ее сверху и вновь погрузился в свои грезы о стоящей женщине и о том, как это должно быть восхитительно-застегивать и расстегивать ее одежды. Теперь О'Нейл, главнокомандующий Диких Гусей, у тебя есть более важный повод для раздумий, чем разоблачение особы женского пола. Покопайся в голове! Попытайся сосредоточиться. Итак, начнем с того, что Леди Дейдра воспринимает все твои мысли. Правда, это женщина большого вкуса и такта, и вряд ли ее интересуют твои маленькие слабости. И, все-таки, не будем искушать судьбу. Ведь это твои личные проблемы, Симус О'Нейл. Он виртуозно расстегнул застежку на плаще. -- Мир этой планете, -- мельком оглянувшись вокруг, произнес он традиционное приветствие таранцев и преклонил колено. -- Кругом никого. Ни своих, ни чужих, -- добавил он молитвенно, -- Кроме Всевышнего, охраняющего и нас, и их от несчастий. Было бы отлично, если бы на этой планете нашлось бы что-нибудь стоящее. Хуже, если придется заниматься оздоровлением их культуры. Он прервался, чтобы оценить изящество своей молитвы-простой, искренней, подходящей случаю. Даже неплохо, если придется под влиянием обстоятельств прикладывать усилия для достижения цели. Довольный своей изобретательностью молящегося человека и решив, что это обращение займет достойное место в его исторических мемуарах, Симус оглядел небольшую посадочную площадку. Джунгли казались непроходимыми. Но даже в этом случае хорошо проинструктированный офицер предпочел бы их равнине, скорее всего освоенной аборигенами. Какой бы интерес ни вызывали у него местные обитатели, все-таки они не были объектом первейшего исследования. Потрадж, эта развалина с обложенным языком, изрыгнул из себя советы по поводу посадки. Посадка на равнине, неподалеку от их столицы, могла быть расценена, как вторжение. Челнок может быть уничтожен. Симус запросил компьютер: "Есть ли у них оружие, способное уничтожить челнок?" "Точных данных нет,"-огрызнулся компьютер. С другой стороны, в случае высадки в пустыне или в джунглях, на значительном расстоянии от города, можно остаться незамеченным. И даже если они его все-таки обнаружат, то вряд ли будут затрачивать усилия на уничтожение пришельца. Ну а если они-раса мистиков, способных спасти каждого? Пока компьютер выплевывал предположения и советы, Симус принял решение оставить челнок в джунглях. Все-таки лучше оказаться мароном* В джунглях с запасом воды и пищи, чем быть уничтоженным или умереть в пустыне от жажды. ______________________________________ * Марон-беглый раб-негр в Вест-Индии и Гвиане. "Почему бы мне не высадиться на одной из горных вершин?-иронически поинтересовался Симус.-Говорят, что смерть от холода-самая легкая, если вы решили свести счеты с жизнью." Смеяться было некому. Итак, он в центре джунглей. Знают ли местные о том, что он здесь? Вызвало ли это у них беспокойство? Возникло ли у них желание вызвалить его из этого благоухающего раскаленного ада? Ведь у него не было ничего для отражения нападения диких животных, которые уже, вероятно, притаились неподалеку. Единственное, что сказал ему Кейрон Тим, биолог, при инструктаже: "Полной информации о негуманоидной фауне нет. На планете есть стада крупных рогатых животных, которых местные жители, будучи преимущественно вегатарианцами, разводят ради молока и шерсти." "Шерсть... Стада покрытых шерстью?" -- засомневался Симус. "Да, одомашненные стада. Подчиненные расы с более низким уровнем развития-несомненно всеядны и истребляют мелких животных. Возможно, существуют так называемые "пищевые цепочки". Нельзя полностью исключать вероятность встречи с крупными хищниками. Было бы очень любопытно, -- Крейтон заискивающе улыбнулся, -- выяснить, не проявит ли у них кто-нибудь интерес к человеку?" "Ты подразумеваешь людоедство?" "Да, верно." "Крейтон, дорогой ты мой, я неприменно постараюсь сообщить тебе, если такая встреча произойдет." "Да уж, постарайся, Симус." Симус уселся прямо на землю в тени челнока и, откинув капюшон, начал бренчать на арфе. Это была старинная и печальная кельтская мелодия, вполне соответствующая моменту. О женщине, которая тоскует по милому возлюбленному, покинувшему ее, о том, как ему тяжело в его странствиях, какие лишения он переносит. Песня была бесконечной. Если у зилонгцев есть звукоуловители, и они в данную минуту сфокусированы на нем, им станет ясно, что Симус-одинокий странствующий космический менестрель. Менестрель? Есть ли у них такое понятие? Достанет ли у них вкуса насладиться его игрой? А если у них вообще нет музыки? Всем развитым формам разумной жизни сопутствует музыка. На этом настаивал учитель монастырской школы, когда они проходили историю цивилизаций. Разве можно утверждать это так безапелляционно? Симус сомневался. Справедливости ради надо признать, что Симус не был приспособлен к восприятию школьной программы. "Ты далеко не так бестолков, Симус Финбар О'Нейл, -- добродушно говорила ему Леди Дейдра.-Просто твоя одаренность не совсем укладывается в школьный курс обучения." "Похоже на то, -- соглашался Симус. -- Мне трудно концентрировать внимание в классе." "Особенно в присутствии молодых женщин?" "Ну, -- соглашался он, обаятельно улыбаясь, -- во всяком случае, их присутствие усложняет этот процесс." "Уверена, что ты продолжаешь думать об этом и в их отсутствие." "Пожалуй, еще больше,"-соглашался он. "Ты сведешь меня в могилу, -- вздыхала она.-Ты, Симус, слишком тяжкий крест для пожилой женщины." Симус воздержался отрицать ее возраст Инстинкт подсказывал ему, что ее огорчение по поводу его наклонностей комплиментом не развеять. Он не отвергал деликатной лести, но не считал, что следует ограничивать себя соображениями такта, особенно в споре с женщиной. Реплика Святой Настоятельницы по поводу его успехов была вызвана ошибкой, которую он допустил однажды на занятиях. Она читала традиционную лекцию о начале освоения космоса. В середине двадцать первого века, сказала она, избыток дешевой энергии и относительно стабильное положение на Земле привели ко Второму Великому Освоению, во время которого многие отправились на поиски либо богатств и приключений, либо веры и идеалогии. Многие отправились на поиски лучших миров. Симус грезил о восхитительно вздымающейся груди своей "настоящей" женщины. Он почувствовал, что необходимо как-то выразить свое внимание к лекции и сказал: "Колумб, Лиф и Брендан со своими феллахами, все они тоже были ирландцами..." Ее Святейшество вышла из себя. "Нет, это было во время Первого Освоения, за многие сотни лет до заселения Тары. Наш Святейший Орден, -- заметила она холодно, -- создан для того, чтобы сохранить Дух Освоения, который привел наших предков на Тару в те незапамятные времена." "Абсолютно точно,"-согласился Симус, пытаясь выразить, как высоко он ценит исторические познания Леди Дейдры. Таранцы хотят сохранить дух путешествий, зилонгцы же, напротив, не желают ничего помнить об этом. Пока продолжалась песня о страданиях воображаемой несчастной возлюбленной, О'Нейл взвешивал свои шансы. Гармоди, бригадир, исполняющий обязанности главного офицера на "Ионе", уверял его, что последние данные свидетельствуют о том, что никакой серьезной опасности в ходе этой разведывательной миссии возникнуть не должно. По шкале агрессивности, зилонгцы находятся гораздо ниже нормального уровня. Скорее всего, они подвергнут его проверке, сочтут безопасным для себя и отпустят на волю. "А сочтут ли они меня безопасным теперь?" О'Нейл тронул струны арфы, что должно было означать тест на иронию. "Сможете ли вы оценить вероятность счастливого исхода в этом случае?" Гармоди, пожимая могучими плечами, хмурил скуластое лицо, потом пробормотал: "Между шестьюдесятью и семьюдесятью процентами." О'Нейл расхохотался. Фиджеральд, Гармоди и даже святейший Потрадж просто гадали на кофейной гуще. Надвигались сумерки, и вместе с ними усиливались нежные ароматы и свежесть. Прерванные фантазии вновь одолели Симуса. Это замечательное место для настоящего медового месяца с настоящей женщиной. Уверен, что это благоухание не вызовет у нее отвращения. Воображение упорно возвращало его к ее восхитительной груди, к предмету, навстречу которому его сердце было всегда раскрыто. И как много всяких приготовлений и ухищрений создано для того, чтобы продлить удовольствие. Ты овладеваешь женщиной здесь, среди этого благоухания. Потом мы вместе возвращаемся на Тару, на которой никогда не были. Возможно, она забеременеет на Зеленых Холмах... А потом мы отправимся на Землю, и твой ребенок появится на свет на планете-прародительнице на берегу Зеленого озера. Это будет замечательный медовый месяц. Все путешествия сольются в одно. Он бегло оглянулся вокруг. После того, как мы поженимся, ничего предсудительного не будет в том, чтобы чередовать молитвы с занятиями любовью. Благодаря созданию около полутысячелетия назад транзитных станций, Тара находилась на расстоянии двухнедельного путешествия от Земли. Даже если монтировать станцию из элементов, хранящихся в трюмах "Ионы", здесь, на Зилонге, это путешествие от Зилонга до Земли займет не более двух месяцев. И, несмотря на то, что в эпоху между двумя Великими Освоениями транзитные путешествия не пользовались популярностью, на таранцев, неисправимых кочевников это не распространялось. Главный закон Ордена гласил, что ни один паломник не имеет права вернуться на Тару или Землю до тех пор, пока его монастырь не найдет пристанища на другой планете. После того, как монастырь будет основан, посещения разрешались, но только с религиозной или образовательной целью. Ей Богу, ничего другого у меня в голове нет-только религия и только образование. Кораблям паломников мудро запрещалось поддерживать контакты с планетами, которые они покинули. Это делалось с целью сохранения канонических обязательств перед Орденом (как, например, участие в Римских выборах Святой Настоятельниц). Зилонг, без сомнения, был еще более изолирован. Кроме странствующих космических бродяг они не видели никого. Они не поддерживали контактов с миром, который основатели Зилонга покинули около тысячелетия назад. Это был их выбор. Святая Настоятельница брезгливо кривила аристократический рот, говоря о коррупции на Земле. У нее не было заблуждений относительно человеческой природы. "Симус, разложение заложено в генах и не связано с местом обитания. Ты согласен?" Конечно, он согласился, хотя и не знал ни Тары, ни Земли. Рожденный во время скитаний, он изучал эти планеты по картинкам. Ему посещение Старых Миров казалось таким же замечательным делом, как любовь стоящей женщины. Он был поглощен своими мечтами и чуть не пропустил зилонгский патруль. Они бесшумно крались по джунглям. О'Нейл узнал о их приближении до того, как услышал. Его довольно притупленное физическое чутье, -- притупленное по сравнению с выдающимися способностями Настоятельницы, -- позволило ему установить приближение пяти "существ", встревоженных и обеспокоенных, но не враждебных. Старый болтун Потридж настаивал на том, что они будут гуманоидными. "В чем-то они будут, конечно, биологически отличаться от нас, после сотен лет самостоятельного развития, -- говорила на инструктаже Фиджеральд, -- но, возможно, не настолько сильно, чтобы была исключена возможность скрещивания. -- И добавила с легкой иронией:-Так что не чувствуй себя обязанным экспериментировать в этом направлении." "Существа", возможно, были гуманоидами. А что касается продолжения рода, этого вечного и достойного похвалы занятия-все это начисто вылетело из головы Симуса О'Нейла, пока он напряженно ждал встречи с ними. Я не астролог, не исследователь. Я -- солдат и поэт, черт возьми! Какого дьявола я здесь делаю? Неужели мне так важно, прикончат ли меня гуманоиды "просто встревоженные" или "враждебно настроенные"? Зилонгцы бесшумно выскользнули из джунглей. Беспокойство Симуса немного улеглось. Они не производили жуткого впечатления, и скорее были так же напуганы, как и он. -- Нормальное явление. Все друг друга боятся, -- это он сказал громко вслух. Зилонгцы, словно оцепенев от его голоса, остановились, как вкопанные. Это были трое мужчин и две женщины. Ростом немного ниже таранцев, со смуглой кожей, темными волосами и европейскими чертами лиц. Зилонгцы напоминали своих земных предков. Четверо держали массивные копья. У одного мужчины в руках было оружие, напоминающее древний корабин. Дуло ружья было направлено прямо в голову О'Нейла. Женщины были очаровательные-миниатюрные и пышные, словно маленькие Венеры. Их смуглые плечи и руки-удивительно хороши и соблазнительны, если не принимать во внимание копий, которые они сжимали. Судя по легкой седине в волосах, одна была немного старше другой. Ага, они не знают, как реагировать на мой голос. Интересно, как они воспримут музыку? Он потянулся к арфе. Мужчина угрожающе поднял дуло. Симус тронул струну, и парень немного опустил ружье. Главное, чтобы подразнить Леди Дейдру, наверняка слушающую сейчас, он завел бесконечную песню, восхвалявшую женщин; их прелести, нюансы телосложения, делающие их особенно соблазнительными партнершами в любви. Зилонгцы слушали с прежним бессмысленым выражением и озабоченностью, однако, тела их слегка раскачивались в такт музыке. Нет сомнения, что они отзываются на чувственную музыку. Слава Богу, им не дано понять, какие штуки я советую проделывать с этими прелестными малышками. Он прекратил петь и стал ждать. Мужчина, выглядевший старшим в отряде, заговорил. Очень спокойно, но решительно. Молодая женщина робко приблизилась к СИмусу и дотронулась до арфы. Когда она убедилась, что пришелец не возражает, то деликатно забрала ее и стала перебирать струны. О'Нейл был выше ее на голову. Ну что же, музыка им несомненно известна, подумал О'Нейл. Судя по изящному телосложению, мужчины бойцами не были. Безусловно, они были привлекательны, но эта привлекательность скорее напоминала обаяние таранских юношей. Я могу легко справиться с целой аравой таких, как они. В считанные секунды разоружить всю компанию. Отколотить мужчин и похитить девушек. Возможно даже, что девушки охотно пошли бы со мной. По-моему их очаровал шестифутовый рост и рыжая борода. Симус О'Нейл, ты просто кретин, если тебе в голову лезут такие мысли. Думать-то об этом ты можешь, пока не устанешь, но не более. Закон запрещает использовать в своих целях аборигенов, касается ли это сексуального аспекта, или любого другого. Бог мой, Симус, ведь ты всегда свято чтил Закон. Все его пленники были одеты в бирюзового цвета накидки, обернутые вокруг тела, с жетонами. Эта одежда напоминала юбку шотландского горца. Судя по жетонам, скорее всего это была униформа. У мужчин она держалась на талии, у женщин-под руками. Несмотря на жару и высокую влажность, легкая ткань выглядела свежей и неизмятой. Должно быть, у них не возникает никаких проблем с раздеванием. Послушай-ка, Симус О'Нейл, а как же Закон? Да ведь я думаю об этом только потому, что решительно не представляю, как шпионить. Должен же мужчина владеть собой! Местный с ружьем подошел к нему и начал говорить на очень мелодичном языке. О'Нейл пытался дотянуться до ручки настройки универсального транслятора, находившейся в дюйме от его груди. Он поднял руки и широко, с видом победителя, улыбнулся. Молодая девушка дотронулась до его бороды. Что они, никогда не видели такого? Вооруженный мужчина сказал что-то очень резко. Она залилась краской, отдернула руку и опустила глаза, что-то бормоча. Симусу показалось, что она извиняется. -- Все нормально, все нормально, -- утешил Симус.-Даже таранским женщинам нравятся рыжебородые мужчины. Девушка залилась краской еще сильнее. Ну, не удивительно ли, что одной интонацией можно выразить так много? Напряжение Симуса постепенно спадало. Возможно, в задачу полицейского патруля и не входило лишать его жизни, если он и проявит агрессивность. (Прогноз Гармоди сбывался.) Они были в нерешительности. Мужчина отдал распоряжение, и женщина с сединой опустила копье. Верх ее униформы был причудливо украшен множеством золотых полосок, и это совсем не портило ее полной груди, совсем не портило. Скорее всего, это были знаки отличия или принадлежности к медицинской службе. Выглядела она солидно, внушительно. Чувствовалось, что она привыкла отдавать распоряжения и привыкла, что они выполняются. Из кармана туники она вынула что-то, похожее на шприц. Полицейский доктор, -- неторопливо подумал О'Нейл, для того, чтобы на "Ионе" было легче воспринимать. Очевидно, они хотят парализовать или усыпить меня. Женщина приближалась к О'Нейлу медленно и боязливо, с марлевым тампоном в одной руке и с иголкой в другой. Остальные подступили на шаг ближе, с копьями наготове. Ее голова приходилась ему на уровне груди. Подняв выразительные карие глаза навстречу взгляду его голубых, казалось, она умоляла его не причинять ей вреда. Их взгляды встретились. Она быстро отвела глаза. Потом снова решительно взглянула на него. Ее темно-карие зовущие глаза были еще более испуганными на этот раз. Для этой исполненной ужасом женщины О'Нейл был просто сосунок. Она годится мне в матери. У нее были круги под глазами, едва заметная сеточка морщин, тронувшая кожу у подбородка. Но это не портило ее. Она была прекрасно сложена и удивительно привлекательна. -- Не бойтесь меня, -- О'Нейл дотронулся до ее щеки.-Я не собираюсь причинять вам боль. Но видеть ваш испуг для меня мучительно. Она опустила иглу и ждала, словно давая ему время для ритуального приветствия. -- В отличии от вас я не язычник, -- засмеялся Симус. Она легко засмеялась в ответ, возможно сочтя, что это входит в порядок ритуала. Прикосновение к ее лицу, теплому и нежному доставило удовольствие. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, он слегка погладил ее, сначала кончиками пальцев, потом всей ладонью. Женщина едва заметно подалась к нему, словно полностью доверяя. Симус оглядел всех. Остальные не выглядели возмущенными. Они наблюдали, как завороженные. Он был уверен, что не нанесет никакой обиды, и поцеловал ее в лоб. Женщина от неожиданности напряглась, но не отшатнулась от него. Ее друзья затаили дыхание. Похоже, что они не оскорблены, а скорее ошеломлены, подумал он. -- Оставь женщину в покое, -- сказала Святая Настоятельница, -- и отойди от нее, слишком уж играет в тебе молодая кровь. Прекрасно, но ведь она не протестовала против приветственного поцелуя вначале. Кроме того, какой же я буду бард с Тары, если не прикоснусь губами к ее губам. Его поцелуй был мимолетным. Ее дрогнувшие губы были упруги и теплы. Глаза ее расширились, лицо вытянулось. Она склонила голову. Симус с интересом заметил, как под тканью униформы напряглись твердые соски. О, а ведь это был не лучший поцелуй. И все же, тебя еще никогда не целовал рыжебородый гигант. Сдавленное дыхание остальной шайки свидетельствовало скорее о зависти, чем о чем-либо другом. Полюбуйтесь, Ваше Святейшество, я довольно ловко справляюсь со шпионскими обязанностями. Правда, поцелуй не избавил меня от опасений, однако, я совершенно не боюсь, совершенно. Ну, во всяком случае, гораздо меньше, чем это бедное создание. С некоторой нерешительностью женщина подняла шприц и покосилась на него, словно заручилась согласием. -- Все в порядке. Никаких проблем. Симус взял ее руку и приблизил к своей. Он почувствовал ее дрожь и учащенный пульс и представил себе, как бьется ее сердце. -- Не стоит опасаться, -- он засучил до плеча рукав одежды и показал на свой бицепс.-Вы здесь хотите уколоть? Она с сомнением покосилась на него. Видимо, полной уверенности в том, что он не отшвырнет ее не было. Он уже стал подумывать о том, не поцеловать ли ее еще раз, но вместо этого взял ее руку в свою и заставил ее сделать то, что она собиралась. Он почти не почувствовал иглы, когда она входила в руку. Когда ноги уже подкашивались, Симуса стало одолевать смутное беспокойство по поводу того, выдержит ли гениальная программа, заложенная в него на "Ионе" проверку страстью. Зилонгцы не должны догадываться о том, как он реагирует на великолепных представительниц медицинской комиссии. Возможно, они и не будут возражать против таких обменов. Ведь до сих пор возражений с их стороны не последовало. Возможно даже, что они не будут возражать и против мимолетных связей с таинственными гигантами из внешнего мира ни теперь, ни потом. Даже если я первый, кого они когда-либо видели. О'Нейл чувствовал себя умиротворенным. Его одолевала сонливость, и он стал клониться к земле. Медичка обхватила его руками и криком подозвала остальных. Очень осторожно они опустили его на дерн, на котором он еще так недавно располагался. Пока все идет по плану. Разве это не великолепно? Предпоследняя его мысль была не о зилонгских женщинах, и не о его миссии. Эта мысль была о капитане корабля, Святой Настоятельнице монастыря Дейдре Кардинал Фиджеральд. Последняя-о том, что внезапно стало очень темно. Как бы там ни было с ритуальным поцелуем, докторша пытается убить меня. 2 -- Комендант О'Нейл прибыл для прохождения последней инструкции, Ваша милость, -- доложил Симус, небрежно салютуя. Его тон содержал достаточно подобострастия, чтобы скрыть дерзость. На этот раз мадам скажет всю правду, а не полуправду, как она часто делает по политическим соображениям, даже когда ее уклончивость нецелесообразна. Настоятельница сняла руку с кварцевого кристалла, передающего физические импульсы на огромный экран, расположенный в ее тронном зале. Изображение Зилонга поблекло, толстые красные шторы опустились. В открытых бортовых иллюминаторах все еще были видны холодные звезды, безучастно мерцающие в абсолютной темноте. О'Нейл, не любивший темноты, вздрогнул и отвернулся от иллюминатора. -- О, да, Симус, -- сказала она рассеянно.-Входи. При его появлении в ее глазах всегда появлялся легкий блеск. Симус знал, что был для нее почти сыном, вместо ее трагически погибших детей. Это затрудняло взаимоотношения, но ни один из них не решался признаться в этом. С другой стороны, приятно сознавать, что в ее сердце есть уголок для тебя. Перебирая бумаги, она начала читать заключительный отчет. -- Этот отчет, Симус, составлен на основании четырех источников: а). Рапортов путешественников, случайно высадившихся на Зилонге, обычно по ошибке; б). Научных оценок, благодаря которым нам известно об общинных утопических обществах со схожей природой; в). Нашего собственного физического сканирования, которое, между прочим, осталось незамеченным ими; и, наконец, г). Наше психическое считывание, которое, как и физическое сканирование, более чем неудовлетворительно с такого расстояния. Ясно? -- Да, -- коротко ответил он. Она порылась в бумагах. -- А теперь на основании обобщения материала я попробую прокомментировать эти данные, хорошо? -- Уверен, что Вам не часто приходится выступать в роли социального ученого. -- Я прибегаю к жаргону, когда считаю, что он уместен, -- она слегка порозовела. Это свидетельствовало о том, что в последней перебранке, а это была излюбленная манера таранцев вести разговор, последнее слово оказалось за ним, но и только. -- По всей вероятности, это утопическая культура, достигшая завершающей фазы и перед полным разложением. Общинная направленность, возродившая ее однажды, длилась очень долго. Можно предположить, что прежде, чем притворное единодушие стало пустым обрядом, прошло довольно много времени. Эта культура может быть высоко цивилизованной, умелой и изящной до тех пор, пока никто не оспаривает основополагающих принципов структуры реальной власти... И не следует заблуждаться, Симус Финбар О'Нейл, эти общинники-утописты располагали очень сильной властью с самого начала. -- И мы, конечно, точно не знаем, к чему они пришли спустя тысячу лет. Да? -- На редкость тонкое умозаключение, -- она подняла тонкие брови.-В любом случае, они должны быть очень сплочены, но эта сплоченность скорее вызвана социальным контролем. У них не достаточная свобода личности в нашем понимании, не достаточная творческая активность. -- Не похожи на нас, -- ухмыльнулся Симус. Настоятельница не удостоила вниманием его замечание. -- Вряд ли они сильно отличаются от банды полусумасшедших анархистов-индивидуалистов, за которых я призвана нести ответственность. В глубокой задумчивости она перебирала изящными пальцами по крышке стола. -- Мы вздорны, беспокойны, свободолюбивы, принимаем решение меньшинством голосов... -- Кроме ежегодных перевыборов вашей милости. -- Это к делу не относится, -- пальцы двигались все быстрее, -- ...не отличаемся воспитанностью и вежливостью, не очень образованы, и все же мы не только не ограничиваем индивидуальную творческую активность, доходящую до эксцентричности, как, например, в твоем случае, -- она родительски улыбнулась ему, словно избалованному ребенку, -- мы активно усиливаем ее. Мы, на самом деле, очень гордимся своей неординарностью и эксцентричностью. -- Да уж, мы, наверное, последние представители такого племени. -- Да, мы последние, Симус Финбар О'Нейл. Наши манеры и мораль мало изменились со времени про-кельтов на Таре. Мы слишком много пьем и слишком много спорим, слишком много говорим, слишком часто сражаемся... -- К слову, прошу прощения у вашей милости, слишком часто занимаемся проституцией. Ее Преосвященство нахмурилась. -- Не совсем так. Зачастую наши мужчины довольно робки в этих вопросах, больше говорят, чем делают, я попала в точку, Симус? О'Нейл не нашелся, что ответить. Мадам, довольная тем, что последнее слово осталось за ней, продолжала: -- Наши сексуальные отношения обычно сопровождаются бесконечным словесным поединком. -- Ну, может быть не совсем так, не совсем, -- Симус дружелюбно ухмыльнулся. -- Гораздо более миролюбиво. -- Мы слишком часто предаемся бесплодным мечтам и оправдываем это мистицизмом. Мы часто молимся, но лишь потому, что считаем Бога Гэлом*, вроде нас. Мы постоянно принимаем души и ванны, все время в воде. Мы создали фетиш из личной гигиены, и в то же время неисправимо неряшливы в доме. Во всей Галактике не найдется более запущенного корабля. И все это-н е с м о т р я на мои бесконечные усилия содержать его в чистоте и порядке. ______________________________________ * Гэл-житель горной Шотландии. -- Все-таки он выполняет свои функции, -- Симус поднял руки, словно прося пощады. -- Будем надеяться, что уже не долго осталось. Итак, на чем я остановилась? Ах, да, мы научились ненавидеть, но и научились любить. Мы поем, когда нам плохо, и плачем, когда мы счастливы. Мы смеемся и пьем, мы занимаемся любовью после пробуждения, и плачем, и снова пьем; часто не выполняем супружеских обязанностей... -- Все это просто ужасно... -- Итак, -- сказала она более натянуто, -- взвешивай все "за" и "против". В любом случае, культурные контакты с распадающейся утопической общинностью... -- она порылась в бумагах, -- кажется, наши учителя именно этот термин применяли, да. Сильно сказано, не правда ли?.. Между, как я сказала, разлагающейся общинностью, и неисправимыми-дай-ка я взгляну, да-анархистами-индивидуалами чреваты трудностями. -- Анархисты-индивидуалисты? Это мы и есть? Прекрасно, вполне убедительно. Мы мне нравимся больше. -- Превосходно. Вот только наших друзей там, внизу, придется простить, если они встретят нас так же, как наши предки викингов. При любом сценарии могут быть серьезные трудности. -- Мы же не собираемся причинять им зла, -- Симус нетерпеливо заерзал на стуле.-Не оставлять же их одних? -- Не собираемся причинять зла?-она нервно дотронулась до нагрудного креста из слоновой кости.-Это именно то, что провозглашали первые миссионеры на Таре, когда нечаянно занесли заразные болезни, погубившие почти поголовно всех аборигенов. Теперь мы успешно справляемся с медицинскими проблемами. Но наш образ жизни может оказаться для них столь же губительным. Ты можешь себе представить, цитируя францисканских монахов, зилонгских женщин, пытающихся противостоять бесконечному потоку лести, текущему из уст таранских самцов? -- Или зилонгских самцов, пытающихся подсчитать, сколько раз из тысячи ответов "нет" женских особей это будет означать фактически "да"? -- Не совсем так, -- как обычно, когда последнее слово в споре оставалось не за ней, упрямый изгиб ее губ становился жестоким. Такое изменение настроения Кардины Фиджеральд не сулило ничего хорошего. Мерка, применимая к одному, должна применяться и к другому, и, вместе с тем, по ее тону чувствовалось, что в словах Симуса была правда. -- Вернемся к серьезному тону. Что могло произойти с культурой, не знавшей политической демократии, в том виде, в котором она известна нам везде -- веками; оказавшаяся лицом к лицу с обществом, для которого занятие политикой -- любимое времяпровождение. -- В любое время дня и ночи. Она решительно не замечала его реплик. -- ...С культурой, не допускающей проявления личной неудовлетворенности при неожиданном столкновении с другой, для которой прославление этого свойства личности стало нормой жизни, обычным делом, как пение псалмов в церкви? -- Кажется, я начинаю понимать, -- Симус подался вперед.-Если наша оценка верна, то трудности с их точки зрения состоят в том, что их культура утратила движущую силу. У нее же, как мы убеждены, она достигла наивысшей точки. -- В анархии есть отрицательные моменты, насколько я могу судить по нашим людям. Это и беспорядок, и распущенность, но анархия редко приходит в упадок. С другой стороны, их культура в опасности. Она будет либо медленно угасать, словно часы, которые нельзя завести, либо накопит колоссальный запас разрушительной энергии, готовой взорваться в любую минуту. Потрадж предполагает шанс распада в течение года-пятьдесят на пятьдесят. Бесспорно, что оба эти процесса произойдут. -- Кто-нибудь из них будет знать об этом? -- Большая часть не примет этого, -- она мельком взглянула на зашторенный экран, -- но часть наиболее интеллектуально развитых, более безумных, конечно, будет знать. От этого ситуация станет еще более неустойчивой и при кажущемся внешнем спокойствии и благополучии. Неожиданно, глядя ей прямо в глаза, он спросил: -- Таким образом, на краю пропасти, у вас возникла необходимость послать туда человека, жизнь которого вы оценили дешевле старого компьютера? Леди Дейдра Фиджеральд вздохнула. -- Ты же знаешь, Симус О'Нейл, что не обязан этого делать, -- она показала на карту Зилонга, изображение которой благодаря ее ментальным усилиям показалось на небольшом дисплее.-Симус, возможно, это конечная точка нашего паломничества. Богу известно, что время уже пришло. Мы оба знаем, какую цену пришлось заплатить за это право. Мы не можем допустить еще одну неудачу. В плотно задрапированной комнате повисла тишина. Настоятельница была облачена в траурную темную одежду вместо традиционного голубого кельтского платья для торжественных церемоний с тонкой красной каймой и голубым крестом. О'Нейл знал, что сейчас она думает о муже и детях. Он тоже вспомнил своих родителей, убитых десять лет назад во время трагической высадки на Ригоне. Говорить об этом он не хотел. -- Кроме того, я хочу, чтобы ты знал все, в монастыре существует фракция, которая считает, что пришло время изменить Святой Закон. -- Кретины!-Симус вскочил с кресла, готовый сражаться с любым, кто посмеет бросить вызов мудрости Ее Милости. -- И ты не лучше, -- она указала на кресло.-Умерь свой пыл и сядь. Это слишком сложный вопрос, чтобы пытаться решить его с помощью кулаков, -- она поправила крест из слоновой кости, убрала под вуаль несколько выбившихся прядей.-Их недовольство понятно. Повод для серьезного беспокойства у нас есть. Однако, если мы превратимся из миссионеров в колонистов, вместо того, чтобы оставаться вежливыми гостями, ждущими приглашения, станем насаждать нашу веру, это приведет к насилию и смерти. Может быть, вначале это принесет нам успех, но в дальнейшем наши потери будут значительно более ужасными, чем если бы монастырь превратился в безжизненную пустыню. -- И вы не будете принимать участи во вторжении? -- Я не буду, -- она вытянула вперед руку, твердо и уверенно. -- Как и большинство из нас. Если до этого дойдет, они сами будут захвачены. -- Тише, тише, Симус, -- энергично зашикала она.-Слава Богу, до этого еще не дошло. Пока об этом только говорят. Однако, я понимаю отцов и матерей, которые не хотят видеть медленную и мучительную смерть своих детей без пищи, воздуха и воды. Но разговоры о мятеже-это еще далеко не мятеж. -- Итак, я должен немедленно отправиться и выяснить, согласятся ли зилонгцы выделить землю на острове самой большой реки под монастырь, -- он надеялся, что такой бодрый и энергичный тон развеет ее грусть и озабоченность. Настоятельница, поигрывая рубином на пальце, сказала: -- Как тебе известно, Симус, наш Орден не миссионерский. Странствование скорее просто девиз, не требующий подтверждения. Мы никого не обращаем в нашу Веру силой. Со времени Великого Колумсайла на "Ионе", наши монастыри предназначались для обучения и молитв. И если наш пример вдохновляет кого-то на изучение и принятие нашей Веры-это прекрасно. Никаких других условий мы не ставим. Это было официальное мнение. Дейдра повторяла его скорее как хорошо заученный урок. Симус знал, что она верит в это, но он и сам верил более или менее, и его родители до него тоже верили. Иначе зачем молодым отправляться в такое безумное путешествие? Издеваясь над официальной версией, с известной долей сарказма Симус продолжил: -- Поскольку с тех пор все мы стали немного ростовщиками, закончить наше странствие мы согласимся только когда будем достаточно уверены в том, что местных обитателей заинтересует не только наш ирландский самогон. Если Потрадж прав, зилонгцы рассчитывают на кого-то, кто снабдит их оружием в ближайшем будущем. Он пытался зажать ее в угол и вынудить сказать все до конца. Дейдра не обращала внимания на его сарказм. Роясь в бумагах, она говорила: -- Не забывай, мои святейшие предки тоже полагали, что их примут с распростертыми объятиями на Ригоне. И только благодаря Гармоди и парням из Диких Гусей нам удалось избежать полного истребления. О'Нейл помнил все. Он помнил себя четырнадцатилетним мальчишкой, стоящим с окровавленным копьем над телами изуродованных близких. Никогда мы он не смог забыть Ригон и тех святых дураков, которые послали их на смерть. -- Значит, мне необходимо выяснить, сколько времени в запасе у зилонгцев? -- Да, примерно, Симус О'Нейл. Она снова вздохнула. Что-то в материалах, лежащих на столе, приковало ее внимание. Проклятье, даже не взглянет на меня. Если и выдвигать возражения, то именно сейчас. -- Почему бы не предоставить их самим себе? Если у зилонгцев с культурой все нормально, зачем же подвергать ее риску разрушения? Разве они испытывают неудобство от того, что не свободны? Поднявшись с кресла, настоятельница подошла к иллюминатору. -- Симус О'Нейл, ты знаешь только свободу. Жизнь без этого ты не можешь даже вообразить. Она старалась избегать его взгляда. -- Мы не собираемся причинять зилонгцам вреда. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы не подозревать в том, что я могу посягнуть на чье-либо счастье или благополучие. Я доверила тебе эту миссию; ты тоже должен мне доверять, что бы я не предприняла. Она выглядела уставшей и измученной от своих мыслей. Вся команда "Ионы" преклонялась перед этой женщиной. Каждый год на выборах ее победа была ошеломляющей. Все, даже те, кто собирался менять Священный Закон, были за нее. Симусу интуитивно казалось, что она допускает такие изменения. И уж если кто и мог привести их скитания к счастливому концу, то только она. Она умела предвидеть проблемы и разрешать их. Он видел своими глазами, как ей удалось увернуться от столкновения с огромным метеоритом, когда защитные поля вышли из строя. И, как говорил Лайм Гармоди: "Это сотая доля того, что она может." Ничего необычного в том, что женщина избиралась капитаном, не было. Много лет назад Святая Бригида возглавляла женщин и мужчин монастыря. Конечно, она была не девственница; до тех страшных событий на Ригоне у нее был муж и трое детей. Если верить сплетникам, в молодые годы на Таре, еще до скитаний, особенным благочестием она не отличалась. После трагедии она приняла решение оставить Диких Гусей и вступила в монастырскую общину, чтобы хоть как-то приглушить сердечную боль. Очень преуспела в политике, отличалась мудростью и набожностью, не утратив юношеской энергии. Средних лет, но выглядела моложе благодаря черным, как смоль, волосам, изящным чертам лица, по-юношески широко распахнутым светлым глазам. Была ли у нее абсолютная власть? Учитывая характер таранцев-вряд ли. Но на их преданность и верность она могла рассчитывать всегда. Никто не мог ее представить иначе как в монашеском одеянии. Но она, как и все члены команды, плавала в бассейне, в темно-красном купальнике с бахромой, и каждый мог убедиться, что она была в прекрасной форме. Обсуждать эту тему, однако, было не принято, а уж в ее тронном зале все и подавно об этом забывали. Однако, продолжим. Печальный тон насторожил О'Нейла. Он выпрямился во весь рост. -- Женщина, есть что-то, о чем ты умолчала? Она задумчиво разглядывала карту. -- Конечно, есть. все дело в аборигенах. Существа, жившие на Зилонг, прежде, мигрировали. О них упоминаетися в нескольких докладах. Путешественники отмечают, что есть что-то необычное, связанное с ними или их отношением к зилонгцам. -- И это тоже входит в мою задачу-присматривать за дикарями. Леди Дейдра, неужели же слухи о космических бродягах -- это серьезный повод для такой озабоченности? Женщина, прекрати ходить вокруг да около. Ты доведешь меня до бешенства. -- Ты очень наблюдателен и чуток, -- она устало вздохнула, грациозно поднялась с кресла, взглянула в боковой иллюминатор. -До нас дошли наброски с изображением аборигенов, сделанные путешественниками до нас. Они хранятся в банке данных Потриджа. Вот, взгляни, Симус. Он склонился над бумагами. Существа очень напоминали человека. -- Это похоже на давно вымершее маленькое существо из учебника биологии. Догуманоиды? Что они делают здесь? -- Превосходно, Симус Финбар О'Нейл. Я не знаю. И, может быть, никогда не узнаю. Занесенные с Земли целую вечность тому назад, во время Великого Освоения или из какого-нибудь другого места, о котором мы ничего не знаем. Очень медленно эволюционировавшие из-за неблагоприятных условий на этой планете. Возможно... -- Бригида, Патрик и Колумсайл? -- Замечательно!-она нажала на кнопку в стене, и к великому облегчению Симуса, иллюминаторы задернулись шторами. -- И другими Великими Святыми. Таким образом, вполне вероятно, что так называемая доминирующая раса вмешалась в процесс эволюции этого вида, который, по всей вероятности, является совидом нам и им. -- Ох. -- Я высказала то, что подсказывает моя интуиция, Симус, -- Она порывисто прикрыла ладонями огромный живот изображенного существа.-Там, где ты усматриваешь преобладание совида, ты сталкиваешься с сексуальной эксплуатацией. При нехватке женщин обладающие властью мужчины выставляют свою силу напоказ, в гаремах, насаждая проституцию. Расы смешиваются. Потом, когда превосходящая раса ужасается сделанному, она отрицает прошлое. Это означает, что она отрицает совидовость подчиненной расы. В результате-еще более жестокое насилие, эксплуатация, деградация миллионов существ. Ты понимаешь? -- Как Вы сами сказали, даже таранцы -- фанатики. -- Даже они, -- она криво улыбнулась.-Наконец-то мы выяснили это, -- Она вернулась к креслу, опустилась в него так же изящно, как и поднялась -- Вы даже сказали, что фанатик извращается сам гораздо в большей степени, чем предмет своего фанатизма. Она снисходительно улыбнулась. -- Хорошо соображаешь, Симус Финбар О'Нейл. Оставим в стороне предвидения социальной науки, -- она нетерпеливо откинула отчет.-Держу пари, если только настоятельнице святого монастыря это разрешается, на оставшиеся на корабле драгоценности, что доминирующая раса под именем своего мнимого превосходства совершила ужасные преступления по отношению к себе самой и другим. -- Так на чьей же мы стороне? Надеюсь, на стороне несчастных маленьких существ? -- Каждой расы, -- она буквально набросилась на него.-Мы пытаемся восстановить мир, а не принимать ту или иную сторону в конфликте. Пойми. Напустив важный вид, он парировал: -- Мне потребуется некоторое время, чтобы вспомнить хорошенько Святой Закон. Капитан откинулась в кресле и сказала очень примирительно: -- Мы не имеем права быть пристрастными, Симус. Мы не можем на этом замкнуться. У зилонгцев есть некоторые странности, которые не укладываются в нашем представлении. Культура слишком отличная от нашей, и мы не можем влиять на нее. Поэтому нам и нужен "ретранслятор"...-у нее сорвался голос. -- Вы имеете в виду внедрение в психику? Но я не из таких!-его прорвало. -- А почему ты так в этом уверен? -- ее проницательные голубые глаза видели его насквозь. Несомненно, в извилинах Потриджа хранятся данные о нем с самого детства. Он не отличался высокими способностями по восприятию психического воздействия, но мог оказывать его на других. Его послали на Зилонг, чтобы он впитывал в себя колебания энергии и пересылал их на корабль для расшифровывания. Черт бы побрал эту женщину!-ее глаза не отпускали его. Он покорно скользнул в кресло. -- Высказывайте уж сразу все, до конца. -- Зилонг, возможно, последняя планета, -- она положила ему на плечо руку.-Те, кто поговаривает об изменении Закона, плохо себе представляют наше истинное положение. Иначе бы они требовали более энергично. Мы не можем допустить мятежа. -- Последняя планета? Женщина, что это значит. В космосе столько планет. Разве Господь не создал их в количестве большем, чем достаточно? -- Симус, я имею в виду, последняя -- для нас. "Иона" устала и стара. Она уже не может функционировать так же хорошо, как раньше. Наше странствие было самым длительным в истории Тары, и мы не знаем, сколько еще может протянуть этот корабль. По моим прикидкам-еще год-два. О'Нейл сурово молчал. -- Прекрасная моральная поддержка, -- невесело резюмировал он.-Положение безнадежно. -- Неужели, Симус. В нас, кельтах, фанатизм перемешан с надеждой. Именно поэтому мы отправляемся странствовать. Когда надежда исчезает, остается парализующая существо меланхолия. Таких неисправимых оптимистов, как ты, остается совсем мало, -- она немного улыбнулась.-А вот меланхолии на нашем корабле хоть отбавляй. Это невозможно исправить. Сколько свадеб среди молодых Диких Гусей было в последнее время? Я думаю, что это положение с твоей пеомощью можно исправить. -- Вы полагаете, что с нами происходит то же, что и на Земле во время Великого Голода? У людей просто не осталось надежды на будущее, чтобы заводить семью? И снова тяжелый вздох. -- Слишком много несчастий, слишком часты крушения, слишком много поражений, Симус, даже для такого маленького экипажа с Тары. Она говорила медленно, тяжело, словно на ее плечи взвалили печали сразу всех паломников. -- А если мы не высадимся?..-спросил О'Нейл. Черт побери, конечно я смогу. Но почему она все время что-то недоговаривает? Дейдра улыбнулась. -- Тогда этого не произойдет, и странствие будет продолжаться. Она отпустила его взмахом руки. -- Все, Симус О'Нейл. С тобой все. Пока я не получу от тебя хороших известий, я больше ничего не смогу добавить. Подготовка началась. Монах-психолог приготовил микстуру из лекарств и условия для представления О'Нейла на Зилонге, как безобидного странствующего космического менестреля. Эта роль хорошо подходила Симусу, и вероятность того, что зилонгцы разрушат защиту специалисты оценили шестью процентами. Защита внесла коррективы и в его внешность. Теперь он выглядел, как в бытность студентом-антропологом Тарского Университета до исключения за чрезмерные возлияния ("А кто из нас не пил?"-возразил тогда О'Нейл). Аббат спел прощальную Мессу. Это было удивительно трогательно. Если бы у них не было надежды на его возвращение, сама Настоятельница приняла бы участие в "прощальном ритуале". Если бы его шансы были высоки, то чествование проводил бы помощник Аббата. Поскольку пел Аббат, шансы были средние. После Мессы он подошел к Ее Милости. -- Я не теряю надежды получить ваше последнее благословение до отправления. Уверен, что это не повредит. Он преклонил колено, чтобы поцеловать Кельтский крест у нее в руке. Она обняла его голову. -- Иди с Богом, О'Нейл. Возвращайся назад целым и невредимым. Это было торжественным благословением. Благостное прикосновение этих рук пронзило все его существо. Он был преисполнен светом, теплом, избытком любви. Удивительно, что Настоятельница чувствовала такую любовь к нему. А что, собственно, удивительного? Она была женщиной, а он был для нее ребенком. Ведь он тоже любил ее. Как мать. Почти... В ее глазах застыли слезы. Это было потрясающе. Ведь сентиментальностью из Капитан не отличалась. На мгновение показалось, что это оплакивание. Комок подступил к горлу. Хеннеси, его второй помощник, вместе с женой ждал у компрессионной камеры, ведущей к миниатюрному космическому кораблю. Прекрасно, парень. Твой лучший друг женился на твоей девушке, и теперь они вместе провожают тебя. Он пожал руку Фергусу, крепко обнял Тэсси, "Я уверен, детка, ты сделала правильный выбор. Никогда не жалей об этом." Пройдя по длинным коридорам камеры О'Нейл думал, что Тэсси, должно быть, действительно права. Ну кто бы послал сентиментального Хеннеси на такое дикое задание. Он прошел мимо большой группы транспортных судов-"Кевин Барри", "Томас Патрик" и "Даниэль Р. Монихан", миновал тренировочное судно "Неппа Тенди", шаттл Аббата "Михаэль Коллинз", крейсерские суда "Бернанд Дельвин", "Имон Кази" и "Джон Г. Кеннеди". В самом центре камеры швартовался его потрепанный "Имон де Валери". Уверяли, что это корабль для межзвездных перелетов. В действительности же это было расшатанное непредсказуемое корыто, растратившее себя, как и его пилот. В переговорном устройстве слышался звон колоколов, зовущих на вечернюю молитву. Он задраил дверь корабля. Перед тем, как нажать на кнопку старта, Потридж пожелал ему бесстрастным механическим голосом: -- С тобой Бог, Симус О'Нейл. В ответ на это Симус задал несколько конкретных непристойных вопросов о его предках. И чтобы лишь возможности старого болтуна ответить, отключил коммуникационный ввод. 3 О'Нейл с трудом карабкался из глубокой пропасти. Сознание возвращалось к нему. Зилонгцы, тряся и подбрасывая, несли его по джунглям. Они явно недооценивали его способности перемещаться самостоятельно. Он почти пожалел, что сознание вернулось. Он был в жару, в испарине, с пересохшей глоткой. Неровная дорога причиняла страдание. Все же, он решил не открывать глаза и начал "считывать" окружающую обстановку-посылал в душе проклятия всем им, столпившимся в Ее тронной комнате. С заметными усилиями и множеством отрывистых команд, подаваемых докторшей, они внесли его в небольшое транспортное судно. Оно, со свистом рассекая воздух, перемещалось над джунглями, потом над каким-то широким водоемом-над озером или рекой, он не успел рассмотреть. По видимому, его голова покоилась у нее на коленях, что само по себе было бы вполне утешительно, но не в такой ситуации. Джунгли кишели животной жизнью: кейроновскими "пищевыми цепочками". Было множество существ, совершенно неизвестных Симусу. Но встречались среди них и огромные медведи, подозрительного вида средних размеров динозавры, стада мастодонтов, какие-то удивительные кошки, очень напоминающие саблезубых тигров с картинок. Словно кто-то, забрав их с Земли, разместил всех вместе и совершенно забыл об их существовании. У Симуса было впечатление, что это самое сердце джунглей, наиболее дикие животные держались на расстоянии. А, кроме того, его захватчики совершенно оцепенели от страха и явно торопились покинуть это место. Затем они пересекли интенсивно возделанную равнину, часть которой занимали огромные стада крупного рогатого скота с густой шерстью. Будучи продуктом цивилизации, в старинных сагах которой воспевались захватнические набеги на стада, Симус смело смотрел в глаза этого рода "опасности". Но он был слишком разбит и утомлен, чтобы получать удовольствие от подобных встреч. Представлены были два или три типа сельскохозяйственных культур, которые обрабатывали роботы и человеческие существа (или похожие на людей), управляющие техникой. Ближе к Городу он "увидел" караван повозок, длинную процессию из больших телег, запряженными животными, напоминавшими приземистых неуклюжих лошадей. Караваны повозок сновали взад-вперед по равнине, развозя материалы, напоминавшие металлическую руду и лесоматериалы, и возвращались пустыми за новым грузом. По мере приближения к Городу стали попадаться механические средства передвижения-тяжелые, медленно перемещающиеся и гремящие, и удивительно стремительные скутера, подобные летающему судну, в котором все они находились. Вдали неясно прорисовывались очертания Города. Гиганский промышленный и торговый центр, сердце Зилонга. Однако, психокинетическое чувство Симуса подсказывало ему, что это на удивление безжизненное место. Казалось, оно распологало намного меньшей людской энергией, чем крошечная "Иона". В натуре планета выглядела гораздо более привлекательной, чем на картах Леди Дейдры; единственным континентом в северном полушарии-на самом полюсе тундра, переходящая по мере продвижения к экватору в степи, потом далее равнина, центром которой был Город. Ниже располагался покрытый снегом массивный горных хребет, окруженный слева тропическим лесом (на окраине которого приземлился Симус) и справа-пустыней. Осадки на планете преимущественно приходили с запада. Сам Город располагался на берегу медленно, окаймленной лугами реки, берущей начало в горах. Далее она проходила через джунгли, образуя широкий водопад, и, минуя Город, заканчивалась, широкой дельтой вливаясь в море. Бог мой, я, проведший всю жизнь в титановой посудине, должен был бы наслаждаться этими восхитительными пейзажами и видами. А вместо этого беспопощно валяюсь в полусознательном состоянии с жуткой головной болью. Наконец, они приземлились на краю Города-на такой ослепительно блестящей на солнце платформе, что кроме ощущения полной безлюдности этого места, остальное было выше его усыпленной восприимчивости. Я вернусь сюда потом, слабо пообещал он. Вооруженные охранники помогли перенести О'Нейла на монорельсовую платформу. Сначала они миновали поросший травой луг, затем проследовали вдоль набережной вдоль медленно текущего широкого водоема, вошли в черный туннель, где Нейл охотно снова потерял бы сознание, если бы это было возможно. Докторша беспокойно суетилась над ним. Сказать по правде, ужасно раздражала болтовней и суетней. Да оставь ты меня в покое, женщина! Неужели тебе не понятно, что я больной человек? Положи мою голову к себе на колени, и очень прошу тебя, дай мне немного покоя! Платформа вынесла из туннеля в широко раскинувшийся большой Город. Масса высоких зданий, окрашенных в нежные пастельные тона-розовый, голубой, нежно зеленый и лимонный-мелькали то слева, то справа. Несмотря на дикую головную боль, он "прочел", что Город состоит преимущественно из гигантских башен, высотой в сорок и пятьдесят этажей, сооруженных из горных пород или тяжелого металла, отличающихся формой или отделкой. Казалось, размер зданий подобран под цвет. Но цвета не были нанесены, они какимто образом были вкраплены в породу и металл. Башни были без окон, но, тем не менее, зилонгская ночь не была непроглядной. Они мерцали в лучах искусственного освещения, исходящего от фундаментов. Признаков какой-либо растительности не было. Здания разделялись площадями, широкими эспланадами, выполненными в виде шахматного узора-все это изобиловало привлекательной одеждой с разнообразной блестящей отделкой, как и у тех, из полицейского патруля. У некоторых одежда опускалась до колен, молоденькие женщины были обнажены до середины бедер. Симус был настолько слаб, что не обратил внимания, хороши ли бедра у женщин. Дорогой Создатель, молился он, отключи меня полностью. Если я больше не обращаю внимания на женскую анатомию, значит, я слишком устал. Не гожусь для этой жизни совершенно. Конечно, он очень устал, смертельно, но впечатление было, что на его вкус все-таки бедра и округлости полноваты. Ему удалось уловить, что кроме монорельса, по которому они сейчас двигались, по улицам взад и вперед сновало множество легких разноцветных персональных суденышек. Кроме этого, существовала широко развитая система туннелей, и время от времени монорельсовая дорога ныряла в них. Для таких, как Симус, рожденных и воспитанных на космическом корабле, Город представлял восхитительную панораму цивилизованной жизни, даже несмотря на невообразимую головную боль. Должно быть, их культура загнивает очень интенсивно, но поскольку я здесь, я просто обязан хоть чуть-чуть понаслаждаться этим разложением. Ровно настолько, чтобы не измениться самому. Конечно, со мной этого просто не может произойти. Он почувствовал, что действие наркотиков ослабевает, и решил пересмотреть свое отношение к заботам медички. Раз она настаивает на том, чтобы моя голова покоилась у нее на груди, я должен воспринять это, как часть своей миссии, в части, касающейся вырождения культуры. Что же, немного вырождения еще никому не причиняло вреда... Стоило ему прижаться потеснее, изображая глубочайший транс, как платформа снова нырнула в туннель, на этот раз более протяженный. Симус пытался уловить шум потоков воды из системы водоснабжения города, но никаких инженерных сооружений подобного рода не было. Женщина вела себя совершенно непринужденно. Безусловно, на платформе они были не одни. Он чувствовал присутствие остальных. Но ведь было темно. А теперь, Симус, мой мальчик, принимай вещи такими, какие они есть. Помни, сознание совершенно покинуло тебя. Неожиданно они выскочили на поверхность и остановились перед большим комплексом башен бледно-лимонного цвета. Он почувствовал, что от комплекса исходило хаотическое людское излучение. Его собственная плоть побуждала к проворству. Женский упругий бюст превратился в источник мучений. Трудно было удержаться и не придвинуться еще чуть-чуть. Он успел подумать, что его, должно быть, несут в этот комплекс. Больше он уже не смог воспринимать ничего-мгновенный острый приступ боли и пустота... Бог, должно быть, услышал его молитву о забытьи. -- Доброе утро, поэт О'Нейл. Сегодня вы выглядите лучше, -- голос звучал, как хрупкий стеклянный колокольчик. Он лежал на горизонтальной кушетке в комнате без окон, освещенной рассеянным светом. Это больше походило на стоматологический кабинет на "Ионе". Да и женщина в мягком белом халате смахивала на ассистента зубного врача. Где я, удивился он, и кто эта холодная особа, так серьезно разглядывающая меня? Уж не умер ли я? На ад не похоже, потому что совсем не жарко. Может быть, я в раю, но почему не слышна божественная музыка, да и женщина не похожа на ангела, по крайней мере, пока не похожа. -- Я чувствую себя отвратительно, -- он помолчал, тщетно пытаясь приподняться. -- Слишком слаб, откровенно говоря. -- Это скоро пройдет, -- она улыбнулась. -- Вы очень интересный пациент. Чтобы удержать вас, потребовалось шесть наших санитаров. Мы...-она смутилась, -- не в обиду будет сказано, но мы еще не имели дела с кем-нибудь вашего размера, поэт О'Нейл. Мои размеры, какого черта она имеет в виду? -- Надеюсь, я не причинил никому вреда? -- Только несколько синяков. Мы должны извиниться за грубое обращение. Но вы же понимаете, не каждый день приземляются корабли в наших джунглях. Первое Правило обязывает нас быть гостеприимными. Если мы были невежливы по отношению к вам, искренне просим извинения. Джунгли? Что за черт? С трудом он вспомнил Зилонг. Должно быть, они "прощупывали" меня, но, поскольку я жив, им немногое удалось выудить. -- Я вижу, вы запрограммировали меня на ваш язык, -- он почувствовал, что сказал глупость. Истинный шпион вел бы себя увереннее. -- Это было совсем не трудно, поэт. У наших языков общие предки. Ваши... дайте мне взглянуть...-она заглянула в блокнот, -- ...относятся к проанглийскому и древнегельскому с некоторыми необычными чертами тевтонского, в то время, как наш-к романской группе. Мы могли бы обойтись и без перепрограммирования, если бы вы применили транслятор, который носите на поясе. О'Нейл оглядел себя. На нем была зилонгская юбочка серого цвета, точно такого же, как поэтическая мантия. Транслятора не было, возможно, они изучали его. Потом он вспомнил женщину из медицинского персонала. На ее белой униформе были золотые полоски, еще более изысканные, чем тогда, в джунглях, и не менее привлекательные. Полоски охватывали грудь, четко обрисовывая ее, дальше спускались по бокам, подчеркивая гораздо более смело, чем в дневном костюме, все изгибы фигуры. Правда, в волосах было чуть больше седины, чем ему показалось утром. Тем не менее, она вполне соответствовала "настоящей" женщине. У меня никогда не было романа с женщиной зрелых лет. Это может быть любопытно. Симус О'Нейл, оставь в покое эту тему. Ты здесь для того, чтобы заниматься разведкой, а не для того, чтобы стать посмешищем в любовных делах. Не мели вздора. Разве любовные похождения-это не часть разведывательной миссии? У всех разведчиков, про которых ты читал в монастырской библиотеке, было достаточно времени для таких развлечений. И сама она не говорила "нет". Однако, она и "да" не говорила. Ты что, забыл о Законе? Только после приглашения! Ну, а если я получу такое приглашение от этой женщины? -- Простите, -- продолжала женщина в замешательстве, -- за нашу вынужденную жестокость по отношению к вам. Это было необходимо...-Она явно смущалась.-...Мы думали, что это необходимо. Я надеюсь, что вы примете мои извинения, как официальные, так и мои лично. -- Прекрасно... продолжайте, доктор. Она тряхнула головой, словно ее звание не имело никакого значения. -- Моя мать учила меня не допускать фальши. Он попытался изобразить самую игривую улыбку, на которую был способен, но ему удалось едва приподнять губы. Она засмеялась, приоткрыв ряд слегка заостренных прехорошеньких зубов. Безусловно, их предки были плотоядными. Очко в пользу Леди Дейдры. -- Поэт О'Нейл, Зилонг редко посещают. Три дня назад мы обнаружили неизвестную мощную активность во внешнем кольце улавливающей системы. Мы не знали, кого или что нам ожидать. Некоторые наши наиболее суеверные люди вспомнили древнее предание о рыжебородом боге, который спустится на Зилонг для того, чтобы его уничтожить. Даже мы, ученые, пришли в замешательство от вашего вида. Да, я доктор. Мое имя Самарита, я директор Центра Биологических Исследований при Институте Тела. Они проявили довольно пристальное внимание ко мне, потрясающее внимание, я бы сказал. -- Рад познакомиться с вами официально, -- он пытался придерживаться дружелюбного тона, -- и убедиться в том, что обо мне заботятся выдающиеся ученые. Она залилась румянцем, все еще испытывая смущение в его присутствии. Не может же это помешать? -- Я надеюсь, -- она нахмурилась, -- что вы приняли мои извинения. Я искренне сожалею о том, что произошло. Это было крайне негостеприимно. Она была серьезна. Извинения не являлись пустой формальностью. Может быть, среди них не было полного единодушия, как поступить с ним? Может быть, она представляла группу ученых, которые не разделяли официального мнения? Или это было проявлением глубоко укоренившейся вежливости? Во всяком случае, Потриджу и Настоятельнице было над чем поломать голову. Зилонгцы отследили присутствие "Ионы", и где-то в своей мифологии откопали рыжебородого гиганта. Неплохо, ребята. Еще одна оплошность с вашей стороны, и вы можете распрощаться с О'Нейлом. Вслух он сказал: -- Я принимаю ваши извинения, доктор Самарита. Если уж подвергаться проверке, то приятно сознавать, что ее проводит такая компетентная и милосердная женщина. Казалось, что от смущения она готова броситься вон из комнаты. -- Поэт О'Нейл, вы используете слова с поистине поэтическим искусством. Похоже, что они мастаки раздавать титулы. -- Если вы биолог, то, во всяком случае, вы убедились, что я не бог, если не считать рыжей бороды. -- Ваше биологическое строение представляет интерес... Я хочу сказать, что во многом оно напоминает зилонгское. Мои коллеги считают, что у вас превосходные данные. Казалось бы, она видела его в беспомощном состоянии, кроме того, снимала с него одежду (не говоря уже о том, какие картины рисовало его воображение). И все же, она старалась не смотреть на него, избегала его взгляда. -- А кроме этого, что вам удалось узнать обо мне?-поинтересовался О'Нейл. -- У меня такое чувство, что ничто не скрылось от вашего внимания. Красавица вспыхнула. -- Извините, поэт О'Нейл, что пробы были такими тщательными. Конечно, это унизительно, когда такое происходит без согласия человека. Прошу вас простить меня. -- Тысячу раз прощаю, -- он вложил в эти слова все свое обаяние, -- я прощаю вас, доктор, и на будущее. Уверившись в его искренности, она легко рассмеялась и села на стул у его изголовья. -- Вы хорошо себя чувствуете? Иногда после проб бывают неприятные ощущения. Позвольте проверить пульс. Когда женщина склонилась над ним, О'Нейл подумал: "О, если кому-то потребуется раздевать меня и изучать мою биологию, пусть лучше этим займется она." Он не был уверен, сохранилась ли после исследований защита. -- Итак, вы убедились, что я не божественного происхождения? И что у меня нет намерений разрушать ваш мир? Она взглянула на свой жетон. -- Агрессивность по нашим стандартам низкая, -- ее пальцы задержались на его шее чуть дольше, чем это было необходимо.-Но вполне свойственна вашей биологии... Мы нашли вас крайне миролюбивым, -- она снова обратилась к записям в книжке.-Поэт Симус О'Нейл, изгнанный с Тары за нарушения, не имеющие для нас никакого значения. Космический менестрель, скитающийся по мирам в поисках удачи, топлива и пищи, несущий миру свое искусство. Мы приветствуем вас на Зилонге. Сожалеем о том, что первая встреча была негостеприимной. Обещаем сделать ваше пребывание у нас приятным. Наконец, она взгнлянула на него и улыбнулась. О'Нейл почувствовал, что с его сердцем происходит что-то необычное. Она снова заглянула в записи и покраснела. -- Вы позволите задать один, возможно, неуместный вопрос? Это... это не входит в круг вопросов, касающихся моей специальности. Но я чувствую, что наши студенты, изучающие поведение, не осмелятся задать вам его. -- Ради бога, не смущайтесь. -- Мы обратили внимание, мы не могли не обратить внимание на то, что вы поцеловали меня там, в джунглях, перед тем, как я сделала успокаивающий укол. -- Разве?-Симус О'Нейл, да ты круглый дурак. Первое, что ты сделал в этом языческом мире-грубо нарушил их запреты. -- Такое поведение свойственно вашей культуре?-ее кожа стала пурпурной. Она ужасно привлекательная, когда смущается. -- Просто мы не находим в этом ничего предсудительного. Если у вас так не принято, я прошу прощения в свою очередь. -- Конечно, мы целуемся, но в уединенных помещениях, и только в кругу близких или друзей. -- Мы тоже так делаем, -- он решил выиграть время. -- Но ведь мы не были формально представлены друг другу. Мы не близкие и не знакомые. Ваши нормы допускают такое? -- Ну, как вам сказать...-Говори, как есть.-Мне показалось, что вы боитесь меня. Я дал вам понять, что не причиню зла. -- Понятно. Вы очень добры. Я была испугана, и вы решили меня успокоить, -- она походила на Еву, вкусившую яблоко; лицо ее и фигура клонились в немом протесте, выражая очарование, испуг и виновность. -Но еще больше поразили. Это было волну- ющее эротическое ощущение. И сейчас? -- Запретный плод?-сказал он, думая о Еве. Изучая с подчеркнутым вниманием свои записи, она проговорила: -- Меня потом все расспрашивали, что я чувствовала? На что это было похоже? -- И?.. -- Смеясь, я говорила, -- она расхохоталась и удивительно похорошела, -- что больше всего это было похоже на то, когда тебя при всех целует рыжебородый бог. А что говорил МакМорток на занятиях по этике? Нет ничего приятнее, чем в поисках истины нарушать принятые правила. -- Я виноват в том, что поставил вас в затруднительное положение, -- думая совсем по-другому, сказал О'Нейл. -- Таким образом, ваша культура допускает такое проявление чувств между доктором и пациентом?-она делала пометки в блокноте. Теперь его длинный ирландский язык мог очень повредить, очень. Даже самое незначительное вранье в дальнейшем могло привести к серьезным последствиям. -- Если не бояться высокого слога, это благоприятно влияет на процесс выздоровления, если хотите знать мое мнение. Вполне безобидное преувеличение. Он не ожидал, что его примут всерьез. -- Неужели?-она оторвалась от записей.-Да, вижу, вы вполне могли быть... -- Но не больше двух-трех раз в день. В конечном счете, это был очень целомудренный поцелуй. -- Что вы говорите?!-она делала пометки.-Как это интересно. -- Да, были проведены специальные исследования, показавшие, что это способствует процессу восстановления, ускоряет его ужасно... Если они не делали этого раньше, теперь будут. -- Необычайно интересно!-она снова делала пометки в блокноте, глядя куда угодно, только не на него. -- Как долго я пробуду в госпитале? -- Мы называем это Центром по изучению тела, -- она, наконец, посмотрела на него.-Два дня, сегодня утро третьего. -- И это означает, -- он всего лишь пошутил, -- что вы задолжали мне минимум четыре, а то и все пять поцелуев. Ловлю вас на слове. -- Это поразительно, -- сказала она, быстро записывая что-то.-Очаровательно. Я должна немедленно поделиться со своими коллегами-антропологами. Дальнейшими поступками Симуса Финбара О'Нейла руководил Дьявол. Он приподнялся с койки, одной рукой обхватил ее руки, притянул к себе, другой обнял за талию и быстро, но дважды прижался губами к ее губам. -- Теперь ваша очередь, -- она носила что-то наподобие тонкого, но плотного корсета под накидкой. Он позволил своей руке опуститься немного пониже; ниже было восхитительно упруго. Она не пыталась высвободиться. -- Это не в наших обычаях, однако, ничего неприятного в этом нет, -- ее губы немного подрагивали. Сделав ударение на слове "должна", она спросила:-Я должна отблагодарить вас?.. -- Это зависит от вашего желания. -- Конечно, я этого хочу, поэт О'Нейл. Хотя я и являюсь директором Исследовательского Центра, у меня нет иммунитета против человеческих инстинктов. -- Рад это слышать. Будь осторожен, Симус, мой мальчик. Твой чувственный рот доставит тебе немало хлопот. Похоже, что эта женщина считает любовь страшным грехом. Время расставит все по местам. Она с бешенной скорость писала в блокноте. -- А что ваши люди думают делать со мной дальше? Запрут меня в клетку и станут показывать зилонгскому люду, чтобы каждый мог поглазеть на рыжебородого не божественного происхождения? -- Конечно же нет, -- ее темные глаза гневно вспыхнули.-Мы не дикари! Вы будете нашим гостем, пока вашу машину не починят. Поскольку ничего, похожего на вашу технику, у нас нет, возможно это займет некоторое время. Она сунула записи подмышку и направилась к двери. -- Сейчас решается вопрос, где вас поселить. Через некоторое время техник Лондрау проведет вас по Центру Здоровья. Это приемлимо? -- Как вам будет угодно, мэм, -- он вздохнул громко и покорно. У дверей она приостановилась. -- Мы будем задавать много вопросов, вы не должны расценивать это, как проявление враждебности. -- Догадываюсь о том, что являюсь предметом для расспросов, -- он изобразил самую обаятельную улыбку. -- Отлично. Быстро и грациозно она спланировала к кушетке, наклонилась, позволив на короткое мгновение Симусу заглянуть в вырез платья, и поцеловала его в губы. Дважды. -- Теперь я в расчете с вами, поэт О'Нейл? -- За прошедшие два дня, -- он запнулся. -- Потом будет видно, -- она скрылась за дверью. Есть о чем побеспокоиться. Я просто возгордившийся юнец. Бог этого не допустит. Ничего хорошего не выйдет, если попирать принципы морали. Но ведь она сама хотела этого. Потрадж говорил, что культура здесь идет под уклон. Может быть, в ходе разведывательной миссии мне придется целовать каждую хорошенькую женщину этой планеты. Собственно, она сама вынудила меня к этому. Он с удовлетворением обдумывал возможность превращения Зилонга в колоссальный гарем для себя, но вскоре решил, что это было бы слишком фантастичто, и ему не следует обольщаться. Вряд ли это позабавило бы Леди Настоятельницу. Нет, решительно не позабавило бы. Техник Лондрау оказался энергичным молодым человеком с очень невыразительным голосом, напоминающим чем-то голос компьютера с "Ионы". Тем не менее, утомительный обход с ним Центра Здоровья заставил Симуса более-менее отвлечься от мыслей о симпатичном боссе в белой накидке. Центр представлял собой огромный комплекс зданий, вмещающих в себя клиники и научно-исследовательское оборудование. Численность персонала медицинского комплекса вдвое превосходило пять сотен монахов, Диких Гусей и паломников на "Ионе", вместе взятых. Насколько мог заметить Симус, зилонгцы вряд ли располагали большими медицинскими возможностями, чем крошечный медицинский штаб монастыря, однако, гораздо больше они расходовали на охрану здоровья. Конечно, говорил он себе, у них больше денег и больше людей. Беда в том, Симус О'Нейл, что ты просто провинциал, вся жизнь которого прошла среди странных чудноватых отшельников и прочих своеобразных типов. Конечно, тебе показывали фильмы и рисунки, давали читать книги. Но четверть века твой мир был ограничен скорлупой корабля и пятью сотнями людей. Сейчас ты в огромном городе, с совершенной и развитой цивилизацией. Если ты будешь неосмотрительно озираться кругом, они сочтут тебя простофилей. Придя сейчас в восторг от твоего здоровья, телосложения и жуткой рыжей бороды, они скоро поймут, что ты-просто неотесанный парень. Особенно если не перестанешь приставать с поцелуями к солидным особам. Правда, я уверен, что они и понятия не имеют, что такое настоящий поцелуй. Так, легкий кивок, если хотите знать мое мнение. -- Перед вами стая, над которой Директор Самарита проводит свои самые важные исследования, -- прогудел Лондрау. -- Обратите внимание, как здесь чисто и как хорошо с ними обращаются. Директор учит их читать и общаться. Они-не просто прирученная порода, прислуживающая нам, это дикая разновидность из района пустыни и джунглей. Однако, обратите внимание, как они спокойны и счастливы. Стая состояла из миниатюрных существ, не более четырех футов ростом, действительно очень похожих на прогоминидов из учебника курса биологии. Часть из них поедала пищу или спала, другая играла и нянчилась с детенышами, столпившись на большом участке, имитировавшем растительность джунглей. Действительно, они проявляли спокойствие и кротость, нимало не смущаясь присутствием четырех техников в белых халатах, наблюдавших за ними. -- Клетки не нужны, -- хвастался Лондрау, -- все они очень любят доктора Самариту. -- Это делает ей честь, -- согласился О'Нейл.-Очевидно, они представляют раннюю стадию эволюционного развития. Догоминиды? Возможно, это коренные жители планеты, и им удалось выжить рядом с колонистами с Земли, предками зилонгцев. Конечно, На Земле, если бы было возможно существование в различных экологических нишах, эти виды до-и постгоминидов могли бы веками соседствовать. Пока древний человек не занял все ниши. -- Конечно нет, -- техник тщетно пытался сдерживать темперамент.-Совершенно очевидно, что они не имеют к нам никакого отношения. -- Я вижу, -- согласился Симус с тем, что не было так очевидно для него. Он подметил достаточно схожих черт у этих понятливых, симпатичных маленьких существ, чтобы не сомневаться в том, что когда-то в прошлом они были совидны. Ну, например, у Самариты слегка застренные зубы. В этом нет ничего плохого, но зачем же это отрицать? Самый интересный вопрос состоял в том, почему догоминиды с Зилонга были так похожи на догоминидов с Тары, совершенно самостоятельно развивавшихся. Параллельные, невзаимосвязанные процессы? Или существовали доисторические посетители, которые завезли данный вид с Тары в этот мир, где он благополучно сохранился, в то время, как на Земле их собратья вымерли. Зилонгцы так тесно сосуществовали со своими догоминидными соседями, что именно поэтому отрицали скрещивание двух видов. Трудно было ожидать от них ответа на этот вопрос. -- Возможно, вы обратили внимание, они не ходят нагими?-прервал Лондрау его размышления. -- Действительно. Здорово, что вы обратили мое внимание на это. Я вряд ли бы заметил. Этот малый заслуживает доверия. -- Это очень интересная история. Научившись общаться с нами, они пожелали носить одежду. Мы не препятствовали, конечно. Похоже, в процессе общения с нами они познали чувство стыда. -- Может быть, просто подражание? Это высказывание разбило холодную сдержанность техника Лондрау. -- Какая интересная мысль, -- он что-то нацарапал в своем блокноте.-Восхитительно. Симус раздумывал над тем, может ли у него возникнуть желание заниматься сексом с хрупкими возбужденно мечущимися женскими особями этого племени, с дерзко болтающимися грудями и тощими бедрами. Он решил, что они были бы достаточно соблазнительны, если бы рядом не было своих женщин, или если человека возбуждало насилие по отношению к испуганному и слабому существу. Поскольку такие фантазии никогда не посещали Симуса, он решил, что маленькие существа не угрожают его добродетели. Прекрасно! Ведь доставило же тебе удовольствие смущение и испуг доктора? Ну, сравнил. Она далеко не беспомощна, я думаю. Во время экскурсии Симус сделал еще целый ряд интересных наблюдений. Прежде всего, только небольшая часть персонала выглядела занятой работой. Энергичные особы вроде Самариты и Лондрау составляли меньшинство, по сравнению с теми, кто явно бездельничал. В основном, все были заняты собой или вяло следили за видеомониторами. Они лениво двигались и, казалось, были совершенно безразличны к работе. Единственное, что вызывало их интерес -- появление Симуса. На протяжении осмотра их сопровождала одна и та же группа зевак, едва слышно переговаривавшихся между собой. -- Прочь отсюда, любопытствующий сброд!-прикрикнул он один раз и, чтобы отвязаться от них, театрально взмахнул рукой. Эта толпа в панике разбежалась, но спустя некоторое время собралась новая. -- Это было очень забавно, -- прокомментировал Лондрау похоронным тоном.-Вы их напугали. -- Зато им будет, о чем поговорить, -- вздохнул Симус. -- Безусловно, -- его сопровождающий, записывая что-то, воскликнул, -- Прелестно. Во-вторых, в Центре почти не было пожилых людей. Или они были заняты в другой сфере, или на Зилонге по-другому стоили отношение со стариками. Симусу это не понравилось. Но он решил пока не расспрашивать. И, наконец, несмотря на то, что в Центре было чисто и просторно, было хорошее освещение и свежий воздух, Симусу показалось, что работа здесь идет неважно. Лифты зачастую не работали. Банки терминалов не светились, и персонал тупо взирал на пустые экраны. Несколько крупных машин-по производству крови и питания, как ему туманно объяснили-не действовали. Каждый раз Симусу давалось разъяснение, что эта техника на "профилактическом ремонте". Теперь на "Ионе". Как постоянно сокрушалась Настоятельница, там все было в полном беспорядке. Таранцы вообще не занимались наведением порядка, не то, чтобы три раза в день, как здесь. Фактически, чем больше беспорядка, тем лучше; если есть беспорядок, значит, идет работа. Или, например, если немного лень работать, стоит создать видимость беспорядка, чтобы твои товарищи по путешествию думали, что ты занят сверх меры. Справедливости ради необходимо сказать, что с обслуживанием техники, на которой Симус работал, он справлялся очень квалифицированно. И, тем не менее, вся техника была исправна, и даже та, в которой в данную минуту не было потребности. Любую сломанную машину, даже если она была просто резервной и никогда бы не пригодилась во время путешествия, таранцы воспринимали, как личное оскорбление, как вызов его или ее чести и достоинству. Он подвел итог увиденному для себя самого и для любого, кто слушал его на "Ионе". С учетом избытка штатов и наличия поломанной аппаратуры, возможно, они располагают достаточными ресурсами, чтобы позволить себе и то, и другое. -- Вы извлекли что-нибудь полезное из экскурсии?-допытывалась Самарита позже, когда нашла его уставшим и почти заснувшим на койке. -- Безусловно, -- отозвался он.-Если можно, один вопрос? Каково назначение металла, я назвал бы его серебром, который многие из вас носят вокруг шеи? -- Это?-она застенчиво дотронулась до своей шеи.-Это наши брачные обручи. В тот день, когда мой мужчина-музыкальный Директор-и я формально поженились, он надел мне на шею это звено. А я надела ему точно такое же. Это символизирует, -- она мгновение колебалась, -- цепь любви, которая будет вести нас по жизни. Разве у вас нет подобного обычая? -- Мы используем кольца, вкладывая тот же смысл. -- Интересно... Вы не носите такого кольца, поэт О'Нейл9 -- Космический бродяга, вроде меня, где он найдет спутницу жизни? Да и какая женщина согласится разделить со мной семейную жизнь? Его печаль была так искренна, что он сам почти поверил в то, что говорил. -- Удивительно и печально. -- Ужасно, я бы сказал. -- Теперь, что касается вашего пребывания у нас, -- ее тон стал очень официальным.-Вы можете еще несколько часов отдохнуть. А на закате придти на жизненное пространство Музыкального Директора Орнигона и разделить с нами дом. Комитет принял решение, что он и я будем вашими хозяевами. там мы будем отдыхать. Техник-студент Хорер, наш сын, может нас развлечь, кроме того, Секретарь и Руководитель, возможно, будут нас навещать. Кроме того, кто-нибудь из наших соседей по кварталу разделит с нами прием пищи. После этого буду состязания. Такая программа вас устроит? Все это выглядело так, словно Потридж выдавал программу. -- А если нет?-ответил он сухо и не слишком вежливо. И снова он увидел немую мольбу в ее глазах, как тогда, на посадочной площадке. Она медленно отвела взгляд. Похоже, я занимаю тебя не меньше, чем ты меня, -- подумал О'Нейл. Она была из тех женщин, которых хотелось обнять. Он представил, как бешенно забъется ее сердце, когда его руки обовьют ее. Сбавь обороты, Симус. Это просто флирт, и ничего больше. Помни об этом, ты, чучело. -- Боюсь, поэт О'Нейл, что не совсем поняла вас, -- медленно проговорила она. -- Может быть, мы отложим намеченное? О'Нейл заверил ее в том, что все запланированное доставит ему удовольствие. Она оставила комнату-а, может быть, тюремную камеру?-в некотором недоумении от ответа таранца. Почему симпатичная доктор говорила так официально? Может быть, такая манера типична для зилонгцев? Кажется, она верит в то, что он просто шатается по мирам, во всяком случае, она дала понять это. "Директор Исследовательского Центра" и "Музыкальный Директор" (ее муж, она говорила о их сыне) по всей вероятности, очень важные особы. Почему они должны развлекать и опекать бродяжку из космоса? А "Секретарь" и "Руководитель" тоже не рядовые, иначе зачем так торжественно докладывать о их визите? Почему такие персоны должны терять время с кемто, не заслуживающим внимания? У него впервые зародилось подозрение. Она что-то скрывает. Он был удивлен тому, что в отдыхе должны принимать участие целая группа людей. Остается надеяться на то, что все закончится благополучно. 4 О'Нейл влюбился в Лейтенанта Мариетту с первого взгляда. Это было совсем не похоже на то расположение, которое он испытывал к остальным окружающим. Например, к Сэмми, нежной и кроткой, с которой хотелось пофлиртовать. Или к своим, на "Ионе". Даже его чувство к Тэсси не шло ни в какое сравнение с этим. Мариетта была его судьбой, она предназначалась ему. Это была любовь на всю жизнь. Чтобы понять это, ему потребовалось достаточно большое время-чуть больше полминуты. Это заключение могло заметно повлиять на его миссию здесь, на Зилонге, если не произойдет ничего ужасного. Оно могло ускорить высадку "Ионы" на большом острове посреди реки, который присмотрел Потридж. Мариетте придется оставить свое язычество. Сейчас для него все это ушло на второй план. Она была той самой Единственной Женщиной, в поисках которой он провел всю свою жизнь. По крайней мере, последние шесть месяцев. Начнем с того, что она отнеслась к Симусу пренебрежительно. Всем своим видом давая ему понять, что он заброшенный крикливый болтун, каприз природы, который способен ввести в заблуждение разве что старшее поколение зилонгцев, и что уж она-то с проницательностью своих девятнадцати лет видит его насквозь. Никто не мог привлечь Симуса больше, чем женщина, не обращающая на него внимания. Более того, она была ошеломляюще хороша собой-высокая, гибкая, стройная, с коротко подстриженными темными волосами, изящно очерченным овалом лица, выразительными губами, сверкающими глазами, изумительно стройными ногами, с прекрасной выправкой военного офицера-О, моя дорогая Маржи, ты самая лучшая из всех. Трудно будет завоевать тебя, но это даже интереснее. Она не входила в компанию Сэмми и Эрни, но и к числу друзей их сына и его "суженной", холодной чопорной темноглазой молодой женщины по имени Карина (Симус решил, что оба они, наверное, студенты)-тоже. Ее поведение, скорее, напоминало его собственное отношение к старшему поколению, свойственное ему еще в совсем недавнем прошлом. И если старшее поколение зилонгцев находило его обаятельным и интересным, молодые просто сочли его надоедливым, если не сказать хуже. Рыжебородый бродяга-великан? Это же смертельно скучно! Сначала Симус был явно раздосадован. В конце концов, ведь он мятежник! Разве это не должно привлекать молодежь? Кроме того, он приветлив, и у него хорошо подвешен язык. Ведь женщины неизменно находили его обаятельным. Тогда почему Карина и особенно Мариетта с отвращением отвернулись,