к они под видом экскурсии на целый день отделаются от занятий в Академии. - Конечно, конечно, - тут же согласился Бухер, делая при этом широкий жест политика, только что удачно завершившего дело чрезвычайной важности. В это время Ричард Торн постучал серебряной ложечкой по хрустальному бокалу; этот звук заставил всех разом замолчать. Гости расселись за столом, и Ричард поднял свой бокал: - Именно в такие моменты хочется поднять бокал за нашу удачу и поблагодарить судьбу за все, что мы имеем. Потому что мы действительно имеем очень многое. Торны - особая семья. И очень важно, что мы используем свое привилегированное положение, как мне кажется, правильно и мудро. Мы ни на минуту не должны забывать: так было всегда, но все это может оборваться, если мы не будем много и упорно трудиться, дабы быть достойными того, что нам оставлено. Это все, что я хотел сказать. Марк, ты, конечно, будешь рад услышать, что я не собираюсь тут выступать с речью. - Но ведь ты как раз только что с ней выступил, папа, - возразил Марк, и все рассмеялись. Ричард жестом призвал гостей к молчанию. - Хотя мне действительно надо сказать еще кое о чем... - За столом раздались дружные и нарочитые стоны. - Помогите! - театрально воскликнул Ричард; - Я чувствую себя как победивший адмирал Нельсон! На этот раз все покатились со смеху. Счастливые слезы выступили на глазах Ахертона, а Чарльз Уоррен ухмылялся, как Чеширский кот. Ричард, как ни в чем не бывало, продолжал: - Я все-таки скажу, как бы вы ни пытались меня остановить. - Он на мгновение замолчал и для пущего эффекта затаил дыхание. А затем, заскользив по паркету, закричал: - Все к окну! Несколько озадаченные, гости бросились за ним. Однако первым подскочил к отцу Марк, обожавший сюрпризы и надеявшийся на очередную забаву. - Пожалуйста, выключите свет, - попросил Ричард, когда вся компания собралась у широкого окна. Комната погрузилась во мрак. Деньги творят чудеса! Снаружи в темном ночном небе, как по мановению волшебной палочки, вспыхнул фейерверк. Это был один из самых ярких и красочных фейерверков, когда-либо виденных присутствующими. Зеленые, голубые, желтые и красные радужные брызги рассыпались по небу, превращая ночь в неоновый день. Взлетали ракеты, оставляя за собой хвосты огненных брызг; шипя, они взрывались где-то в полутора сотнях футов над озером. И вдруг вся эта полыхающая феерия каким-то образом распалась на огромные красочные буквы: С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, МАРК И ДЭМЬЕН! Все ошеломленно замерли и тут же принялись неистово хлопать в ладоши, обниматься и целоваться. - В это невозможно поверить, папа! - воскликнул Марк, бросившись к отцу, чтобы обнять его. Дэмьен улыбался. Он, пожалуй, был так же взволнован, как и Марк, но не считал нужным выражать свои чувства подобным образом. Его эмоции были глубоко запрятаны и всегда строго контролировались. Единственным человеком, оставшимся ко всему этому пиротехническому зрелищу совершенно безразличным, был Бухер. Он стоял позади Дэмьена и пытался опять поговорить с ним. Склонившись над мальчиком, он зашептал ему на ухо: - Тринадцатилетие юноши многие расценивают как начало половой зрелости. Мужского начала. Евреи, например, называют его "бар митцвах". В переводе с иврита это означает "Сын Долга", или "Человек Долга". Дэмьен никак не мог понять, что имеет в виду Бухер. Но мальчику ничего не оставалось, как продолжать игру в вежливость. - Неужели? - спросил он, все еще не отрывая взгляда от фейерверка. - Ты также будешь отмечен, - произнес Бухер. Дэмьен обернулся и поглядел на него. Глаза их встретились. Бухер мягко заговорил, он почти завораживал своим голосом: - Извини, мне придется процитировать из Библии: "В "Первом Послании к коринфянам" говорится: "Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое". Время придет, и ты оставишь "младенческое" и столкнешься с тем, "кто ты". - А кто я? Бухер кивнул. - Великий момент, Дэмьен. Ты, должно быть, уже чувствуешь его. Дэмьена охватило волнение. Поначалу он решил, что Бухер добивается его расположения, чтобы как-то польстить Ричарду. Но именно Бухер только что выразил словами то глубокое беспокойство, которое испытывал Дэмьен последние несколько месяцев. - Думаю, что да, - медленно произнес Дэмьен, - я чувствую... не уверен, но я ощущаю... что-то происходит со мной... _с_о_б_и_р_а_е_т_с_я произойти... - Предчувствие судьбы, не так ли? - улыбнулся Бухер. - Оно у всех у нас есть. И у твоего отца, и у Билла Ахертона... и у меня. - Он помедлил, а затем с какой-то нарочитой драматичностью в голосе произнес: - Я тоже сирота, ты этого не знал? Дэмьен отрицательно покачал головой. - Поэтому я мог бы помочь тебе преодолеть возможные будущие препятствия. Кстати, ты ведь начал предчувствовать свою судьбу с прошлого июня, не так ли? Когда наступил твой _н_а_с_т_о_я_щ_и_й_ день рождения... Дэмьен был ошеломлен, но не успел он открыть рот, как их позвал Ахертон: - Эй вы, двое! Присоединяйтесь к нам! Церемония по разрезанию торта была в самом разгаре. - Дэмьен, иди же сюда! - нетерпеливо окликнул брата Марк. Он уже готовился задувать свечи. - И не забудьте загадать желание! - напомнила мальчикам Анна.. Дэмьен бросился к Марку, испытывая облегчение от того, что отделался наконец от Бухера. Слишком тягостным казалось мальчику общение с этим человеком. Марк и Дэмьен набрали в легкие воздух и, стремительно выдохнув его, задули все тринадцать свечей, расставленных на торте. - Молодцы, мальчики, - воскликнула Анна. - Разрезайте теперь торт. А то мы все жутко проголодались! - Да, пока мы не начали есть, - заметил Дэмьен, - у меня тут кое-что есть для Марка. - Он полез в карман. - Ба-а, - хитро протянул Марк, - и я кое-что забыл отдать тебе. - С трудом сохраняя подобие серьезности, он тоже засунул руку в карман. Размерами и очертаниями подарки мальчиков походили друг на друга как две капли воды. Даже оберточная бумага была одинаковой. Марк начал смеяться: - Если ты приготовил для меня... - То же самое, что я приготовил для тебя, - перебил его Дэмьен. Они взглянули на Анну и воскликнули: - Мам! Счастливо улыбаясь, Анна наблюдала за мальчиками, которые нетерпеливо распаковывали подарки. Наконец они вытащили наборы красивых армейских ножичков. На сверкающих клинках была выполнена гравировка. Раздались одобрительные возгласы. - Я как раз такие хотел! - воскликнул Марк и легонько подтолкнул брата локтем. - Я тоже! - заявил Дэмьен. Мальчики решили обновить свое сокровище и разрезать праздничный торт. Но прежде чем они приступили к этому, Дэмьен своим ножичком неожиданно срезал с верхушки торта одного конькобежца. Затем вдвоем с Марком они вонзили ножи глубоко в торт под одобрительные возгласы окружающих. На следующее утро лучи яркого солнца, отражаясь и дробясь в ледяном панцире озера Женева, заливали все вокруг сверкающим, радужным сиянием. На свои собственные средства природа устроила восхитительное дневное шоу, перещеголяв вчерашний вечерний фейерверк. Из озера вытекала речка; изгибаясь, она убегала далеко в лес. Именно здесь проходила сегодня хоккейная битва. К полудню игра была в разгаре. Хоккейные команды составились, в основном, из служащих "Торн Индастриз". На первый взгляд казалось, что хоккей на свежем воздухе - это всего-навсего чудесное развлечение. Но и Ахертон, с его потрясающим внутренним чутьем, и Бухер, бесконечно чуткий к любому изменению эмоциональной температуры, прекрасно сознавали, что происходит в действительности. По ряду причин хоккей в компании "Торн Индастриз" воспринимался как средство продвижения по служебной лестнице. Ричард Торн - человек глубоко порядочный - без сомнения был бы невероятно поражен, если бы узнал, что в нижних эшелонах власти его компании классный хоккейный игрок считается очень важным лицом, что его молодые и ретивые служащие время от времени проводят свои субботние дни на озере дю Лак, тренируясь под руководством стареющего канадского экс-чемпиона. Сегодня день выдался на редкость удачным. Все были полны сил, даже пожилые служащие вышли на площадку, пытаясь укротить холод. Здесь же присутствовали и жены, разодетые в пестрые шерстяные шапочки, шарфики и варежки, теплые, мягкие сапожки; каждая стремилась сегодня походить на девушку из мечты, которой когда-то грезил любой из присутствующих мужчин и которая почудилась ему либо на катке Рокфеллеровского центра, либо на льду одного из местных озер. Дэмьен и Марк были капитанами. Они бросили жребий, кому первому предстоит набирать команду. Жребий пал на Дэмьена. Он, конечно, тут же воспользовался случаем и первым выбрал своего приемного отца. Ричард забавно раскланялся, выказывая нарочитую гордость тем, что его отметили первым, а затем присоединился к Дэмьену. Марк начал с Ахертона. Строго говоря, игроком тот был неважным, но недостатки с лихвой восполнялись энтузиазмом Билла. Ахертон благодарно улыбнулся и заскользил в сторону Марка. Следующим Дэмьен выбрал Бухера. Возможно, это был своего рода ответный шаг после вчерашнего, такого необычного, разговора. Или Дэмьен вдруг осознал, что Бухер был из породы тех, с кем надо играть в одной команде, а не против. Бухер стремительно бросился к Дэмьену и Ричарду, обдав их веером ледяных осколков. Следующий свой выбор Марк остановил на Пасариане. Ему нравился индеец, хотя, по большому счету, от Пасариана был такой же толк, что на скачках - от задумчивой кобылы. Но дух индейца компенсировал неумение играть. На льду он творил чудеса. Пасариан так умел подбадривать игроков, что команда неизменно одерживала победу. Наконец команды были сформированы, очерчены края площадки, и игра началась. Бухер был умелым игроком, всегда уверенным в себе и идущим напролом. Видимо, он много и упорно тренировался. Ричард держался в тени, не выказывая желания играть виртуозно и попасть в центр внимания. Он наблюдал за Бухером и вдруг понял: у Поля начисто отсутствует понимание, что все это - просто игра. Охотничий азарт Бухера насторожил и испугал его. Он исподтишка принялся наблюдать за своим приемным сыном. Даже в этой любительской игре Дэмьен выказывал поразительное, особенно для мальчика его лет, мастерство. Мелькая то здесь, то там, он наслаждался борьбой, сверкал лезвиями коньков, выписывая на льду замысловатые фигуры. Все восхищенно наблюдали за ним; Дэмьен, ловко и умело орудуя клюшкой, большую часть времени не выпускал шайбу, и, несмотря на все усилия соперников, именно он определил ход игры. Чарльз Уоррен предпочел сегодня не играть. Вместо этого он проковылял на своих коньках к краю реки, окончательно притомившись, стряхнул снег - следы последнего падения - и неуклюже заскользил туда, где Анна Торн возилась у большой передвижной жаровни. Все слуги были отпущены, поэтому здесь царила на редкость непринужденная атмосфера. Анна состряпала уже целую гору гамбургеров, булочек с сосисками и жареного на углях мяса - и все это так быстро и толково, будто родилась настоящей кухаркой. Заметив Уоррена, жена Ричарда крикнула: - Что вы хотите? - Булочку с сосиской, - запыхавшись, бросил Уоррен. Анна протянула ему одну. - Все? - Для начала все, - заявил Уоррен. - Я так проголодался, что, наверное, съел бы все ваши сосиски. Он проглотил за один прием полбулочки и водрузил на оставшуюся часть целую горку лука с соусом. - Я читала о вашей приятельнице в газетах, - заговорила Анна. - Конечно, бесполезно сейчас об этом говорить, но я очень сожалею. Уоррен кивнул: - Я никак не пойму, что могло там произойти... Но Анна уже отвернулась, продолжая наблюдать за игрой. Уоррен дожевал остатки булочки с сосиской и воровато потянулся за следующей. Никто из присутствующих не заметил гигантского черного ворона. Он уселся на ветвях высокого темного дерева всего в двадцати футах от них. Ворон разглядывал людей холодными, пронзительными глазами. Ричард тем временем передал точный пас Дэмьену, тот аккуратно перехватил его своей клюшкой. Ахертон, неуклюжий в хоккейной форме, играл защитником. Он двинулся вперед, пытаясь остановить мальчика. Дэмьен, наслаждаясь игрой и скоростью, прорвался вперед. Ни на секунду не сомневаясь, что обыграет старика, он устремился прямо на Ахертона. Тот поскользнулся и, с трудом удержав равновесие, весь съежился и закрыл глаза, ожидая столкновения. Дэмьен, однако, в самое последнее мгновение проделал восхитительный пируэт вокруг Ахертона и с огромной скоростью помчался вперед к воротам. Когда он выполнял свой эффектный трюк, лед слегка треснул. Ахертон открыл глаза и попытался уяснить, что же произошло. Дэмьен будто испарился. Ахертон обернулся и увидел рвущегося к воротам мальчика. То и дело спотыкаясь, старик пересек площадку и заковылял вслед за Дэмьеном. Незаметная поначалу трещина позади Ахертона стремительно расширялась. Вот она уже опередила старика и догнала Дэмьена. Лед под ним захрустел. Бухер первый заметил это и рванулся к обоим игрокам. Внезапно раздался зловещий хруст, трещина вокруг Ахертона превратилась в широкую полынью. Игроки в ужасе застыли на своих местах. Зрители с берега что-то кричали. Наконец Бухер добрался до Дэмьена, обхватил его за пояс, приподнял и швырнул в безопасное место. Сам он при этом находился всего в нескольких дюймах от трещины. Ахертон испугался. Он понимал: происходит нечто ужасное, но был бессилен что-либо предпринять. Старик не успел вовремя переступить трещину на льду. - Билл! Держись! - крикнул Торн и бросился к Ахертону. В застывшем воздухе опять раздался треск. Он походил на хруст костей. Лед вокруг Ахертона разломился на отдельные кусочки. Старик на крошечном ледяном островке посреди холодной и темной реки оказался отрезанным от берега. Трещина тем временем расползалась и расползалась. На противоположной от трещины стороне сбились в кучу игроки. Они протягивали Ахертону хоккейные клюшки, предлагая ему уцепиться за них. Но все было напрасно. Крошечный ледяной островок накренился под весом старика, и Ахертон начал соскальзывать к его краю прямо в темный водоворот. Анна зажала рот, чтобы не закричать. Она поняла, что вот-вот произойдет страшная, непоправимая беда. Дэмьен рвался из объятий Бухера. Полный отчаяния, он стремился помочь старику, но Бухер крепко держал мальчика. - Прыгай! - кричал Пасариан. Но было уже слишком поздно. Плавучая льдина под Ахертоном, накренившись, выскользнула из-под него и вместе со стариком ушла в булькающую темную поверхность. Несколько секунд Ахертона не было видно. Внезапно он вынырнул, судорожно хватая ртом воздух. Мужчины цепочкой легли на лед. Торн протягивал руки, пытаясь дотянуться до пальцев Ахертона. Голова старика едва-едва поднималась над водой. Глаза были полны ужаса. Ахертон судорожно цеплялся за лед, пытаясь выкарабкаться. Кровь струилась из расцарапанных ладоней. Он издал душераздирающий крик, и тут же поток подхватил его и утянул вниз. Старик исчез под водой. Люди на льду словно окаменели. Они не верили собственным глазам. И вдруг прямо под Торном появилось лицо, плотно прижатое к внутренней поверхности льда. Это был Ахертон. В его широко открытых глазах застыла мольба. Окровавленными кулаками он пытался снизу пробить лед. Послышался странный звук, отдаленно напоминающий крик, и Ахертона, из последних сил цепляющегося за ледяной панцирь, опять утянуло стремительным потоком. Какое-то время присутствующие еще могли по розовому кровавому следу подо льдом проследить страшный путь старика. В отчаянии люди бегали по льду, следуя за замерзающим и тонущим Ахертоном. Пытаясь проломить лед, они колотили своими клюшками по застывшей поверхности реки, чтобы пробиться к погибающему человеку. Дэмьен вырвался, наконец, из объятий Бухера и помчался ко всем остальным. Тори лезвиями коньков пытался разбить лед. Ахертон начал задыхаться. Сквозь призму толстого льда он смутно распознавал очертания людей, суетящихся на поверхности, до него доносились какие-то глухие обрывки их криков. Но старик не мог пробиться к ним. Легкие его разрывались. Вдруг впереди сверху забрезжил свет. Яркий круг на фоне мрачной воды. Это было дерево, растущее на берегу, но часть его оказалась под водой и образовала в ледяном панцире промоину. Собрав последние силы, Ахертон стал молиться. Его чудом вынесло в полынью. - Вон он! - закричал Дэмьен. Все бросились к дереву, но остановились на некотором расстоянии от него, так как лед был слишком тонок. Голова Ахертона отчетливо виднелась над поверхностью промоины, лицо его было искажено, как загарпуненная рыба, он судорожно ловил открытым ртом воздух. - Мы идем к тебе! - заорал Ричард, и они с Дэмьеном дюйм за дюймом стали приближаться к Ахертону по тонкой корке льда. Еще какое-то мгновение голова старика была видна. А потом будто чья-то гигантская рука схватила его за лодыжки и потянула под воду. Темная фигура Ахертона все глубже опускалась на дно, пока совсем не пропала. - Всем растянуться! - в отчаянии закричал Торн. - Мы потеряли его. Но все уже было напрасно. Ахертон исчез. И пока люди на льду выстраивались в цепочку, огромный черный ворон сорвался с ветки и взмыл в небо, затянутое облаками. 5 Почти месяц миновал с тех пор, как погиб Ахертон, а Бухер все никак не мог закончить переустройство своего нового кабинета. Стены, ранее оклеенные обоями, он отделал деревянными панелями, на смену старым кожаным креслам из мужского клуба Ахертона появилась современная мебель, обтянутая черной кожей и сверкающая хромировкой. Бухеру льстило, что его нынешний кабинет имел сходство со столовой Торнов в их чикагском доме. В конце концов ведь именно там все и началось. Бухеру нравилось так же иметь собственный портрет в красивом багете. Он висел в зале перед кабинетом, где сидели секретарь и администратор, там, где ему и полагалось висеть... на месте бывшего портрета Ахертона. Но больше всего в это январское утро Бухера порадовал его помощник Байрон. Это был послушный и сообразительный молодой человек. Как только лимузин Бухера затормозил перед главным зданием "Торн Индастриз", от его дверей отделился Байрон с журналом в руках. Это был последний номер журнала "Форчун", на обложке его красовалась копия портрета, висевшего перед кабинетом Бухера. Поль специально вылетал в Нью-Йорк, чтобы заказать эту фотографию. Надпись на журнальной обложке гласила: ПОЛЬ БУХЕР, НОВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ "ТОРН ИНДАСТРИЗ". Байрон, не шелохнувшись, стоял у дверей в ожидании распоряжений босса. Бухер слегка кивнул и, на ходу бросив помощнику: "Спасибо, Байрон", прошел мимо. - О, так вы уже видели журнал, - разочарованно протянул Байрон. Бухер взглянул на своего помощника с нескрываемым презрением. - А вы думали, что подобные вещи происходят случайно? - Иногда наивность помощника казалась ему наигранной. Десять лет назад сам он не был таким. Во всяком случае, так ему казалось. Ибо чем старше становился Бухер, тем более тщательно срабатывала его память. Байрон оборвал ход мыслей босса. - Мне кажется, снимок получился удачным, - заявил он, кивая на обложку. Бухер не соизволил даже ответить. Стоя в холле, они ожидали лифта. - От Пасариана есть какие-нибудь известия? - поинтересовался Бухер. - Нет, сэр, - заговорил Байрон. - Похоже, он совсем исчез. Плавно разошлись двери лифта, и мужчины вошли в него. Бухер нажал нужную кнопку. Когда лифт миновал три этажа, Байрон вдруг обрушил на Бухера новость: "Ричард хочет видеть вас прямо сейчас". Поль на мгновение растерялся, но лишь на мгновение. Он узнал эту игру. Сам он сотни раз играл в нее, карабкаясь по служебной лестнице. Суть этой игры сводилась в данном случае к следующему: Ричард рано вернулся из отпуска. Я это знаю, а ты - нет. Он хочет тебя видеть. Сейчас. Это означает, что у тебя, возможно, неприятности. Я назвал его Ричардом. Раньше я никогда не называл его иначе, как мистер Торн. Это означает, что у нас с ним теперь, возможно, другой уровень отношений. И был он достигнут за твоей спиной, пока ты занимался своим кабинетом и фотографировался на всякие там обложки. Может быть, я даже знаю _п_о_ч_е_м_у_ Ричарду - как я его теперь называю - не терпится увидеть тебя. Но Байрон не учел того, что Бухер был опытнейшим и прожженным игроком. Затевать против него какую-то комбинацию все равно, что применить защиту Капабланки против самого Капабланки. - О! - спокойно протянул Бухер. - Он уже у себя? Байрон был сражен. - Да, - хмурясь, ответил помощник. Он судорожно пытался придумать, что можно еще добавить. Наконец Байрон произнес: - И он здорово загорел. Оба прекрасно понимали, что ответ оказался неудачным. За столом, где совершенно свободно могла бы разместиться целая делегация ООН, сидел Торн и пил кофе. Не успел Бухер открыть для приветствия рот, как Ричард выпалил: - Какого черта Пасариан ошивается в Индии? Бухер, поставив на стол свой "дипломат", сел. "Надо дать ему возможность выговориться. Попытаюсь угадать, что все это значит. И какой странный вид у Торна, - размышлял Бухер. - Воротничок с монограммой на рубашке расстегнут. Отсутствует галстук. Небрит. Конечно, Ричард имел на все это право, но он никогда не позволил бы себе появиться здесь в таком виде, не имея на то определенных причин". Это была уже не игра, Ричард действительно был взбешен. - Мне необходимо еще одно компетентное мнение по поводу закупки земли в тех краях, - начал Бухер. - Кто лучше... - А мы уже покупаем эти земли? - испуганно спросил Торн. - Вы согласились с тем, что я полностью реализую выводы своего доклада, - продолжал Бухер, оправдываясь и испытывая при этом унижение. - Это явилось условием моего согласия стать президентом компании. Торн потер обеими руками лицо и вздохнул: - Но это не означает, что вы можете исключить меня из управления моей собственной компанией. Прежде чем что-то реализовывать, вам следовало бы спросить меня. - Но вы же были в отпуске, - запротестовал Бухер. - Я решил вас не беспокоить лишний раз. - Произнося эти слова, Поль понимал, насколько фальшиво звучит его объяснение. - Меня в любой момент можно было найти по телефону, - парировал Торн. Затем он устало опустил голову на грудь и грустно добавил: - Билл никогда бы не принял подобного решения, не поставив меня в известность. - Я не Билл, - возразил Бухер. - А я и не жду от вас, чтобы вы им были, - вскинулся Ричард. - Но я очень рассчитываю, что вы будете соблюдать правила поведения в компании! Наступило долгое молчание. Торн решил смягчить удар. - Поль, - начал он, - вы блестящий специалист. И вы, конечно же, заслуживаете, чтобы быть на самом верху. Но, пожалуйста, никогда не забывайте, чья это компания. - Это больше никогда не повторится. - Похоже, Бухер искренне раскаивался. Он попробовал сменить тему разговора: - Вы искали Пасариана. Зачем? - Там какие-то неполадки с его установкой П-84, - сообщил Торн. - Уолкер начал по этому поводу психовать. Я, конечно, понимаю, что Уолкер всегда чего-нибудь боится: то катастроф, то других неприятностей, но на этот раз он и меня заставил беспокоиться. - Я позабочусь об этом, - поднимаясь, заверил Ричарда Бухер. Он понял, что беседа закончилась. - Надеюсь, что так. - Торн дождался, пока Бухер вышел из кабинета, потом встал и подошел к большому окну, выходившему на красивую старую водонапорную башню. Вид из окна, как правило, успокаивал его, но только не сегодняшним утром. Торн был слишком огорчен. Что-то терзало его с момента трагической смерти Ахертона, но Ричард не мог объяснить, что конкретно его беспокоило. 6 Курс лекций назывался "Военная история: теория и практика". И хотя название заинтриговывало, на самом деле эти лекции представляли собой несколько расширенный обзор наиболее знаменитых сражений. Предполагалось, что они должны вселить в курсантов уважение к воинским доблестям. Это иногда срабатывало, но в большинстве случаев подростки оставались совершенно равнодушными к боевым заслугам предков. Курс был обязательным, и каждому мальчику надлежало пройти его. На сегодняшнем уроке истории присутствовали почти все курсанты из взвода сержанта Неффа. Школьный священник рассказывал ребятам о знаменитом гунне Аттиле. Священник Будмэн был высок, худощав, его черные волосы разделял прямой пробор. Он носил церковный воротник и твидовый пиджак. Читая повествования о жизни и подвигах Аттилы, Будмэн проникал за пределы холодных и бесстрастных страниц, заглядывал в душу воинственного гунна. Священник чувствовал, что Аттила был глубоко несчастным человеком, страдальцем, что по-настоящему он не был никем понят. И это роднило его, Будмэна, с великим гунном. - Этого беднягу, - любил повторять священник, - история интерпретирует, конечно же, неправильно. Вам необходимо уяснить, что Аттила считался среди своих соотечественников справедливым правителем... Единственным подростком в классе, кто внимательно слушал лектора, был Дэмьен, что явилось неожиданностью даже для него самого, ибо Дэмьен не очень-то жаловал историю. Напротив, он чувствовал какое-то внутреннее сопротивление к этому предмету. Однако за последние несколько месяцев Дэмьен вдруг начал испытывать странное и смутное очарование при мысли о тех, кто жил и умер много-много лет назад. - Меньше всего Аттила стремился к разрушениям, - продолжал священник, - во всяком случае, по сравнению с другими завоевателями до и после него... Марк и Тедди, который пристроился с некоторых пор к Торнам, затеяли возню. Марк что-то накарябал на обрывке бумаги, и Тедди еле сдерживался, чтобы не захихикать. - В самом деле, - рассказывал Будмэн, - ведь Аттила так стремился получить всестороннее образование, что пригласил к своему двору многих ученых римлян... В этот момент Марк сунул клочок бумаги Дэмьену. Тот глянул на обрывок и, захваченный врасплох, не сумел сдержать смех. Священник замер на полуслове: - Кто смеялся? - спросил он. Дэмьен тотчас вскочил: - Я, господин священник. - Подойди сюда и захвати с собой этот листок. - Дэмьен немедленно исполнил приказание. Марк беспокойно заерзал на стуле, Тедди слегка пихнул его в бок. - Ну и дела, - прошептал он. Курсанты с любопытством наблюдали за происходящим. Будмэн взял в руки клочок бумаги. На нем был нарисован он сам: в высоком церковном воротнике и верхом на коне. Над собой священник держал несколько вражьих голов. Будмэн похолодел. Получалось, что насмехались даже не над ним, а над его обожаемым Аттилой. И делал это один из самых толковых ребят. Будмэн скомкал рисунок и выбросил его в мусорную корзину. - Итак, - произнес он после драматической и, как ему казалось, наводящей страх паузы, - у нас в классе объявился художник. Торн, я, похоже, навожу на вас скуку? Вы, конечно, все знаете о подвигах Аттилы? Глубоко вздохнув, Дэмьен ответил: - Кое-что, сэр. - И сам удивился своему ответу. - Кое-что, да? - повторил священник с тем же сарказмом. - Вот если бы Аттила так же знал всего-навсего "кое-что" о военном деле, мы бы сегодня и имени его не вспомнили. - Он прищурил глаза. - Торн, а вы что-нибудь, кроме своего имени, знаете? Что-нибудь об Аттиле или римлянах? Дэмьен еще раз глубоко вздохнул: - Думаю, что да, сэр. - Но он же ничего не знал! Что за чертовщину он вдруг понес?! В классе зашушукались, обсуждая, что за штуку затеял Дэмьен. Всем было известно, что прямая конфронтация была не в его духе. - Значит, "думаете, что знаете", - передразнил мальчика священник. - Ну что ж, сейчас мы это выясним, не возражаете? Ответьте мне, Торн, какова была численность войска Аттилы, когда тот завоевал Галлию? - Примерно полмиллиона человек, сэр, - заявил Дэмьен, даже не успев удивиться, откуда в его голове появился ответ. И тут же, как будто со стороны, услышал сам себя: - Но он был разбит Аэцием в битве при Шалоне в 451 году. Он вернулся назад, завоевав Северную Италию, на не дошел до Рима. Будмэн опешил. Он не ожидал этого. Но класс ждал, и не в его правилах было сдаваться. Придется доводить опрос до конца. В любом случае ответ мальчика напоминал скорее цитату из энциклопедии. Возможно, Торн принадлежал к такому типу учащихся, которые знали все наизусть, такие всегда отвечали, что Америку в 1492 году открыл Колумб, но они не имели представления о том, что искал-то путешественник Индию. Будмэн решил задать вопрос на сообразительность. - А почему Аттила не дошел до Рима? И снова Дэмьен ни на секунду не задумался. - Считается, что это заслуга папы Льва I, его дипломатии. Но настоящая причина крылась в отсутствии провизии... - Здесь Дэмьен на мгновение заколебался. Будмэну показалось, что мальчик сбился. В сознании Дэмьена тем временем всплыло жуткое видение венерического заболевания, и мальчик пытался подобрать слова, чтобы объяснить это. Наконец он произнес: - И кроме того, армия была подкошена... чумой. Несколько курсантов уловили суть заминки и захихикали. Дэмьен покраснел. Священник был взбешен. - Тихо! - заорал он на курсантов. Затем, опять повернувшись к Дэмьену, решил подловить мальчика на каких-нибудь малоизвестных фактах и покончить, наконец, с этим тягостным инцидентом. - Когда родился Аттила? - Это неизвестно, сэр. - Дата правления? - С 434 по 453 год нашей эры, сэр. Умер от носового кровотечения во время... м-м-м... празднования своей последней свадьбы. На этот раз взорвался уже весь класс. - Замолчать! - взвизгнул священник, и его уверенность пошатнулась. Он вплотную подошел к Дэмьену и проговорил прямо в лицо мальчику, будто испытывая его: - Как звали его брата? - Бледа. - И снова Дэмьен не ограничился этим простым ответом. Мальчик, вдруг наполнившись каким-то могучим и всесильным знанием, начал его излучать. Глаза Дэмьена заблестели. Казалось, что пульсация этого знания распространяется по всему классу. Она словно обрела материальность. Дэмьен вдруг узнал все о гунне Аттиле, но он не мог понять, _о_т_к_у_д_а пришло это озарение. Он как будто растворился в мозге Аттилы. Дэмьен читал его мысли, как будто они были его собственными. Ему внезапно показалось, что он знал Аттилу в одной из своих прошлых жизней. А, может, _о_н _и_м_ и _б_ы_л _к_о_г_д_а_-_т_о_? - Аттила и его брат Бледа унаследовали империю гуннов в 434 году нашей эры, - продолжал Дэмьен. - Она протянулась от Альп и Балтики до Каспийского моря. - Дэмьен императорским жестом широко распростер свои руки. - Два брата были неразлучны. - Тут Дэмьен уставился на брата. Марк вздрогнул и оцепенел под этим тяжелым и всепроникающим взглядом. - Между 435 и 439 годами, хотя никаких письменных упоминаний об этом нет, принято считать, что Аттила подчинил себе варваров в северном и восточном концах империи... - Внезапно Дэмьен остановился и взглянул на Будмэна. - Мне продолжать? Священник прекрасно понимал, что теперь остановить Дэмьена невозможно. Он был ошеломлен, непонятный ужас начал овладевать Будмэном, но он чувствовал, что необходимо довести эту игру до конца. Священник кивнул в ответ. Дэмьен заговорил снова. - В 441 году Римская империя отказалась платить Аттиле дань, и он атаковал Дунайскую границу. Аттила был великолепным воином, и невозможно было устоять против него. Годом позже римляне попросили перемирия. Подростки завороженно слушали Дэмьена. - Аттила был также мудрым политиком, - продолжал тот. - Он умел обратить предрассудки своего народа себе на пользу и заставил людей обожествлять, например, обнаженный меч. Однажды в пустыне пастух, разыскивая пропавшего теленка, наткнулся на меч, торчащий в песке, будто его сбросили с небес. Пастух принес его Аттиле. Тот тут же явился перед своей армией и, высоко взметнув над собой этот меч, объявил, что обладает духом "Смерть - в - Бою". Класс ловил каждое слово Дэмьена. Марк же внезапно ощутил смутное чувство страха. И тут Дэмьен выдал такое, что даже священник слышал впервые. - Возможно, - произнес мальчик, - Аттила потому высоко над собой вознес меч, что он напомнил ему детство. Ведь его мать точно так же поднимала малыша над собой, считая, что если она подобным образом подержит его в течение часа каждый день, то он проникнется силой солнца. Говорят, это изменило даже цвет его кожи, он стал смуглым. - Дэмьен на секунду остановился. Сердце его бешено колотилось. - Это происходило, когда Аттиле было три года. Священник, открыв рот, уставился на мальчика. Но Дэмьен знал гораздо больше. Неведомая сила как будто выжимала из него факты. - Внешне Аттила мало походил на своего брата, - продолжал мальчик, - уж не говоря о цвете кожи. Но его мать прославилась тем, что развлекла не одного мужчину. Причем совершенно открыто. Когда Аттила затеял свое первое сражение, он был моим ровесником... - Дэмьен остановился и через мгновение поправился: - Нашим ровесником. Есть даже картина, где он в этом возрасте изображен с мечом, пронзившим одновременно трех взрослых мужчин. Возможно, это преувеличение. Он был очень красив в эти годы, и многие женщины желали его. Примерно в этом же возрасте Аттила начинает участвовать и в черных мессах... Этого Будмэн уже не мог вынести. - Возмутительно! - воскликнул он. - Откуда вы взяли эти сведения? Н_а_з_о_в_и_т_е _в_а_ш _и_с_т_о_ч_н_и_к_! - Это было любимое выражение Будмэна. Впервые Дэмьен растерянно запнулся. - Я... я не знаю, сэр. - Ошеломленный и потрясенный, он внезапно смешался, будто нарушил какую-то заповедную границу. Священник тут же воспользовался замешательством мальчика. - А что, его брат - я полагаю, - он тоже участвовал в черных мессах? - О нет, сэр, - возразил Дэмьен, уверенно покачав головой. - К этому времени Аттила уже убил его. Марк задохнулся. А Дэмьен уже не понимал того, что произносили его губы. Слова как будто сами выплескивались из него. - Ему пришлось пойти на это, чтобы править в одиночестве. А потом, - внезапно мальчик понизил голос, будто пытаясь поделиться каким-то очень важным секретом, - он начал называть себя такими именами, как Великий Нимрод, Бич Божий и... _А_н_т_и_х_р_и_с_т_! В классе воцарилось мертвое молчание. В этот момент дверь резко распахнулась, и в класс вошел Нефф. Он подошел к священнику. Будмэн дрожал всем телом, на лице его выступила испарина. Он находился в состоянии полнейшей растерянности. Нефф прошептал ему что-то. Священник кивнул в ответ. Сержант обратился к Дэмьену: - Следуйте за мной, Торн. Дэмьен молча пошел за Неффом. - Спишите то, что на доске, - выпалил Будмэн и поспешил вслед за Дэмьеном и Неффом, оставляя застывших в абсолютной тишине ребят. Через мгновение класс взорвался жарким и ожесточенным спором. Нефф уводил Дэмьена в такое место, где их не смогли бы услышать. Семенивший за ними священник проскользнул в туалет. Ему необходим был глоток воды. Как только дверь за Будмэном захлопнулась, Нефф обернулся и сердито произнес: - Что это вы там пытались проделать, Дэмьен? - Впервые сержант обращался к Торну по имени. Дэмьен, до сих пор находящийся в состоянии прострации, медленно произнес: - Я отвечал на вопросы, господин сержант. Нефф отрицательно покачал головой. - Вы просто выпендривались, - коротко бросил он. Дэмьен даже не удивился, откуда Неффу все известно. Он был переполнен происшедшим, той внутренней колоссальной _с_и_л_о_й_, которая вдруг открылась ему. - Но я знал все ответы! - твердил он Неффу. - Я их просто знал! Сержант был неумолим. - Вы не должны привлекать к себе внимание. - Но я и не старался... - пытался оправдаться Дэмьен. - Я просто чувствовал это... Нефф перебил мальчика. - Наступит день, когда все узнают, кто вы, - отчеканил он. - Но этот день еще не пришел. То же самое говорил Дэмьену и Бухер. Опешив, Дэмьен пролепетал: - К_т_о_ же я? - Подсознательно он начал испытывать страх. Мальчик не понимал происходящего, не ведал своего предназначения в этой жизни, он только заметил, что все эти люди как-то особо выделяли его. Дэмьену показалось, что он начинает сходить с ума. - Почитай Библию, - посоветовал Нефф. - В Новом Завете есть "Откровение Святого Иоанна Богослова". Это как раз для тебя, Дэмьен... "Откровение"... для тебя... о тебе... Дэмьен уставился на Неффа. - Прочти его, - как-то слишком поспешно бросил сержант. - Прочти, выучи и осознай. Слезы навернулись на глаза Дэмьену. От ужаса и усталости он заплакал. - Что мне полагается осознать? - Мальчик с мольбой протянул к сержанту руки. - Пожалуйста, объясните мне. Нефф долго и пристально разглядывал мальчика, прежде чем ответить. А затем тихо и с нескрываемым подобострастием в голосе произнес: - К_т_о_ т_ы_ е_с_т_ь_. Дэмьену показалось, что перед уходом Нефф слегка поклонился ему. Мальчик остался один в темном гулком коридоре, слезы струились по его лицу. Он пытался сосредоточиться и понять, что наговорили ему все эти люди. Наконец Дэмьен решил заглянуть в "Откровение Иоанна Богослова". И узнать, было ли там действительно что-нибудь о нем самом. 7 В Дэвидсоновской Академии имелся вполне приличный оркестр, который принимал участие во всех праздниках. Марк был здесь ведущим горнистом. Хотя нотные возможности горна несколько ограничены, Марк удивительным образом приспособился вкладывать в звучание этого музыкального инструмента всю свою экспрессию. Кроме того, Марк получил и особое задание - выдувать на горне различного рода сигналы. Он горнил подъем по школьному громкоговорителю. Ребятам очень нравилось, как мальчик интерпретировал на свой лад обеденный призыв. Даже в постный день, когда повар, кашеваривший, по слухам, еще во времена гражданской войны под началом генерала Ли, стряпал для ребят осточертевшую вермишель с сыром или какого-нибудь резинового тунца, Марк непостижимым образом мог поднять подросткам настроение. В таких случаях он трубил к обедне дополнительное "у-у-у-у", будто импровизировал для солистки стриптиза. День сегодня выдался пасмурный, и оркестр решил порепетировать для парада. Второй этаж общежития делился на маленькие комнатки, напоминавшие клетушки. Окнами они выходили на плац. На первом этаже, прямо под спальнями, располагались классные комнаты. В центре находился просторный и свободный зал. Именно здесь репетировались различные парадные оркестровки. Сейчас оркестр исполнял марш, который нравился Марку. Музыка обволакивала мальчика, а барабан стучал в такт с его собственным пульсом. Прекрасные акустические параметры зала превращали обычную репетицию оркестра в праздник. Была еще только середина дня, но на улице уже потемнело. Курсанты коротали свободное время либо в своих комнатах, либо в гимнастическом зале. Никто не обращал внимания на Дэмьена. Мальчик только что стащил у Будмэна Библию. В спальнях курсантов не было Библии. Школа обеспечила своих учеников книгами по футболу и другим видам спорта, но не Словом Божьим. Первым делом Дэмьен отправился искать эту книгу в библиотеку, но не обнаружил здесь ни одного экземпляра. Возможно, он искал не на тех полках. Дэмьен был слишком осторожен, чтобы попросить у кого-нибудь помощи. Он тут же сообразил, что найдет Библию у священника. Нужно будет поискать у него в кабинете. Дэмьен дождался дневного перерыва. Это было время, когда большинство курсантов и учителей разбредались по своим комнатам. Начинал греметь оркестр. Мальчик прокрался в кабинет священника. Кабинет, как всегда, был не заперт: в Дэвидсоновской Академии все полагались на кодекс чести. На письменном столе и на полке лежало несколько томиков Библии. Дэмьен выбрал книгу в самой тусклой и неприметной обложке, надеясь, что ее хватятся в самую последнюю очередь. Он рассчитывал, что уже сегодня прочитает нужный текст и к вечеру вернет томик на место. Когда Дэмьен по балкону возвращался к себе в комнату, кровь вдруг запульсировала в висках. Он отодвинул занавеску, которая заменяла курсантам дверь, и присел, чтобы собраться с мыслями. Он едва не терял сознание от головокружения и возбуждения. Вот-вот прояснится, кто же он такой. Перспектива была, конечно, жуткой. Да и скольким людям достанет мужества открыть указанную страницу, если там сказано об их судьбе? Дэмьен сорвал одеяло и простыни с кровати и подоткнул их под дверную занавеску. Мальчик пытался загородить свет, чтобы никто не догадался, что он в комнате. Дэмьен вытащил из-под рубашки украденную Библию и, растянувшись на животе, положил книгу на пол так, чтобы на нее падал свет от единственной лампочки возле кровати. Расположившись на голом матрасе, мальчик принялся листать Библию и, найдя "Откровение Иоанна Богослова", углубился в чтение: "...и дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю. И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?" Дэмьен оторвался от книги и попытался понять, что все это может означать. Мальчик вспомнил Марка, который обожал его с самых первых дней, вспомнил и Тедди, который теперь так же в нем души не чаял. Дэмьен подумал о Бухере, о Неффе - они странным образом выделяли мальчика и заставляли думать о его особой значимости. Дэмьен вдруг осознал, что никто из курсантов не может превзойти его по физическим данным, что никто из них не в состоянии ни в чем опередить его. Волнуясь, мальчик продолжал читать: "И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы сразиться с сидящим на коне и воинством Его..." Внезапно Дэмьен вспомнил, как ясно и отчетливо представил он себе Аттилу, насколько пугающе вжился он в этот образ: ведь мальчик видел себя там, на поле боя, верхом на коне, его окружала воинственная орда, готовая к любым его приказам. Дэмьен судорожно сглотнул. Что-то росло в нем, и это _ч_т_о_-_т_о готово было вот-вот взорваться. Мальчик вскочил с постели и заходил по комнате. Ему необходимо было двигаться. И хотя по мере чтения Дэмьен чувствовал, как его заполняет ужас, мальчик понял, что должен дочитать текст. Он наклонился и схватил книгу, впиваясь в текст горящими глазами. "Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него, как у медведя, а пасть у него, как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть". Дэмьен сообразил, что это всего-навсего метафоры, так же описывали и Аттилу. Когда его воины возвращались с поля битвы, они рассказывали, как свиреп был их вождь и на кого он был похож во время сражения. Мальчик прикинул в уме, как эти повествования обрастали со временем подробностями, пока не стали легендами, а Аттила в них превратился в страшного зверя, против которого не мог устоять ни один человек. Дэмьен подумал, что, возможно, когда-нибудь о нем самом будут рассказывать подобные истории. Однако, как только Дэмьен осознал свою власть, в его мозгу тут же мелькнула мысль: "Я не могу! Я же всего-навсего ребенок!" Мальчик чувствовал, что надо читать дальше, хотя буквы расплывались перед его глазами, полными слез: "И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их, или на чело их. И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет сие начертание, или имя зверя, или число имени его. И дано было ему вести войну со святыми, и _п_о_б_е_д_и_т_ь_ их; и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем!" Сердце Дэмьена готово было выскочить из груди. Он испытывал огромное желание схватить книгу, выбросить ее, затоптать, сжечь и все-все разом забыть. Мальчик зашвырнул Библию в дальний угол. Она стукнулась о противоположную стену и упала на пол. Тут же в стену постучали, требуя не шуметь. Дэмьен застыл, уставившись на книгу. Она манила его, как пламя бабочку. И хотя мальчик уже понимал, что Библия сожжет его дотла, он не мог сопротивляться. Разгадка была совсем близко, и ему предстояло узнать ее, даже ценой собственной жизни. Как в бреду, Дэмьен поднял книгу. Страницы в месте удара измялись и сморщились. Лихорадочная дрожь охватила мальчика. Его руки тряслись. Он с трудом нашел то место в тексте, где остановился, и с огромным усилием продолжил чтение: "Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя: ибо это число человеческое. Число его шестьсот шестьдесят шесть". Дэмьен захлопнул книгу. Итак, вот оно, доказательство! Если у него нет этого знака, он в безопасности! Он свободен! С отвращением прижав к груди Библию, готовый в любой момент разодрать ее в клочья, Дэмьен выскочил из комнаты, распинав по дороге баррикаду из постельного белья. Мальчика уже не беспокоило, видит ли его кто-нибудь. Он мчался по коридору в ванную комнату. Здесь никого не было. В свете люминесцентной лампы ярко сверкала кафельная плитка, а сумерки за окном сгущались. Ветер шумел в вершинах деревьев. Темные облака стремительно неслись по угасающему небу. Дэмьен дрожащими руками положил украденную Библию в раковину и встал перед зеркалом, забрызганным зубной пастой. У него почти не оставалось никаких сомнений. Ребром ладони мальчик протер зеркало и вгляделся в свое отражение. Он знал, что на его правой руке не было никакого знака, иначе он давно бы его заметил. И тем не менее, Дэмьен еще раз осмотрел в свете люминесцентной лампы свою руку со всех сторон. Никаких меток. Рука как рука. Тогда Дэмьен, глядя на свое отражение, раздвинул надо лбом волосы. Никакого знака. Он раздвинул волосы в другом месте и снова взглянул на свое отражение. Опять ничего. Дэмьену внезапно показалось, что он сходит с ума. Что с ним происходит? Зачем он позволил себе вообразить весь этот ужас? Как легко пошел он на поводу у взрослых, внушивших ему подобные мысли. Ему же тринадцать лет, он становится взрослым мужчиной. Он просто начинает ощущать первые сексуальные позывы. Возможно, именно так они и начинают проявляться. И они, наверное, не одного его сводили с ума. Если бы на месте Дэмьена был кто-то другой, он вполне ограничился бы этой догадкой. Но только не Дэмьен. В конце концов он же причислял себя к клану Торнов, а уж они-то всегда доводили начатое дело до конца. Дэмьен раздвинул волосы на своем темени. И тут он увидел нечто ужасное. Конечно, этой метки никто никогда не видел. Это были три крошечные шестерки, едва различимые даже в свете люминесцентной лампы. 666. Дэмьен чуть не задохнулся. Он привалился к стене, еле удерживаясь на ногах. Мальчика ошеломило это открытие. Он никак не мог оправиться от потрясения. Значит, все это было правдой. Все, чего Дэмьен страшился, о чем ему толковал Нефф, на что намекал Бухер. Все, все было п_р_а_в_д_о_й_. Слезы брызнули у него из глаз. Он выскочил из ванной комнаты, по-прежнему прижимая к груди Библию. Дэмьен не знал, что ему делать, куда идти. Единственное, что ему хотелось - это остаться на какое-то время одному. Он рванулся к лестнице. Оркестр все еще гремел внизу. Дэмьен протолкался сквозь встречную толпу курсантов и понесся мимо классных комнат. В этот момент его заметил Марк и крикнул: - Дэмьен! Но Дэмьен даже не обернулся. Возле кабинета священника мальчик остановился, чтобы вернуть Библию на место. Дверь в кабинет была открыта, и это означало, что священник находился внутри. Тогда Дэмьен швырнул Библию на пол рядом с дверью и помчался обратно. Выскочив из общежития, он пересек стадион, миновал входные ворота в Академию и устремился вниз по дороге. Так, ничего не соображая, пытаясь скрыться от всех, Дэмьен несся и несся вперед, в неизвестность. Он бежал до тех пор, пока его легкие не начали пылать, а ноги одеревенели и перестали ему повиноваться. Дэмьену показалось, что он умрет, если сделает еще хоть один шаг. Споткнувшись, он остановился возле одиноко растущего дерева, упал на колени и зарыдал. Долго сидел Дэмьен, оцепенев и уставившись в одну точку, затем поднял глаза и взглянул вверх, на потемневшее небо. Прямо над головой собирались дождевые тучи, а откуда-то издалека доносились раскаты грома. В отчаянном и безнадежном протесте Дэмьен протянул к небу руки. Что это было - мольба? Или он уже сдался в эти минуты? Высоко над ним, на самую верхушку дерева спланировал огромный черный ворон. Он уставился на охваченного отчаянием и болью мальчика. Глаза птицы как будто источали торжество. Дэмьен был бы еще сильнее потрясен, окажись он сегодня свидетелем двух невероятных событий. Первое событие имело место в спальне Поля Бухера. Тот готовился ко сну. Бухер снял с безымянного пальца правой руки кольцо, которое носил с момента "посвящения", и вдруг обнаружил на этом пальце отметку. Знак, с нетерпением ожидаемый им все это время. Отметка была крошечной, едва различимой. Бухера охватил восторг. Три цифры - 666. Наконец-то его приняли. Второе событие произошло в ванной комнате в небольших апартаментах Дэниэля Неффа. Умывшись и почистив зубы, Нефф, как всегда с момента "посвящения", откинул со лба волосы и наклонился к зеркалу. Вглядевшись сегодня в свое отражение, он заметил ее - эту метку. Наконец-то. Три цифры - 666. Теперь уже ничто не стояло у них на пути. Марк беспокойно ворочался в кровати. После репетиции он сразу же вернулся в комнату, где жил вместе с братом. Здесь, на полу, он обнаружил смятую постель. Заправив кровать Дэмьена, он лежал на своей койке и пытался расслабиться. Марк с нетерпением ждал брата. Он никак не мог понять, что же произошло. Сегодня на уроке Марк заметил какое-то неистовое состояние Дэмьена, затем это его поспешное бегство из общежития. Они не успели поговорить, а Дэмьен до сих пор не вернулся. Марк был не на шутку встревожен и не мог заснуть. Наконец он услышал легкие шаги Дэмьена. Марк повернулся и увидел в дверях брата, пристально смотревшего на него. - Где ты был? - с беспокойством спросил Марк. - Я так боялся за тебя! Дэмьен ни слова не проронил в ответ. Он молча двинулся к своей койке и как-то отрешенно рухнул на нее. Дэмьен уставился в потолок, даже не заметив, что Марк заправил ему постель. - Дэмьен! - нетерпеливо прошептал Марк, но опять не получил ответа. Он проследил за взглядом приемного брата и снова позвал, на этот раз громче: - Дэмьен, с тобой все в порядке? Долгой время Дэмьен молчал. Наконец он произнес: - Теперь все в порядке. Выключи свет. А то у нас с тобой возникнут неприятности. Марк погасил свет. Комната погрузилась во мрак. Когда глаза привыкли к темноте, Марк разглядел неподвижно лежащего брата; он уставился в потолок невидящими глазами и тихо спросил: - Ты уверен, что с тобой все в порядке? - Спи, - приказал Дэмьен непривычно резким и твердым голосом. И отвернулся к стенке. Но прошло еще много времени, прежде чем Марк уснул. 8 Пасариан, измученный сменой часовых поясов, с раздувшимся портфелем, спешил по покрытому гудроном шоссе. Позади него остывал самый большой самолет компании, только что проделавший беспосадочный перелет из Индии. Пасариан направился к ближайшему телефонному автомату. Несмотря на поздний воскресный вечер, отложить этот звонок он не мог. Торну необходимо рассказать, что произошло. И немедленно. В кармане индеец обнаружил кредитную телефонную карточку и горсть индийских монет. Он нервно постукивал по стеклу телефонной будки, ожидая, пока, наконец, соединится с дачей Торнов на озерах. Поднявший трубку лакей доложил, что Торн будет сегодня только поздно вечером и пообещал передать своему хозяину послание индейца. Пасариан расстроился, он никак не мог сообразить, что же ему делать. Некоторое время он размышлял, затем опять снял трубку и, не придумав ничего подходящего, набрал номер Бухера. Квартира Бухера выглядела такой же безликой и холодной, как и его кабинет. Единственное, что тут по-настоящему привлекало взгляд, - захватывающая дух панорама Чикаго. Бухер читал, когда раздался звонок. Он протянул руку и снял трубку. - Бухер, - представился Поль. Последовала пауза, легкая заминка, потом в трубке раздался голос Пасариана: - Поль, это я, Дэвид. Мне надо кое-что сообщить тебе. - Где ты? - Голос Бухера напрягся. - В аэропорту. Здесь, в Чикаго. Мне надо уехать. Неприятности. Бухер оборвал его: - Немедленно приезжай сюда. В это время Ричард и Анна наслаждались одиночеством. Мальчики вернулись в Академию; гости, которых непременно надо было развлекать, разъехались по домам. Да и ни на какие встречи не надо было мчаться сломя голову. Телефон молчал. Торны пребывали в каком-то романтическом настроении и решили вечерком прокатиться по снегу на санях. Это были настоящие сани, огромные и тяжелые. Справиться с ними могла только одна лошадь - Клайдсдэйл. Пару таких лошадей Ричард прикупил на прошлое Рождество у своего приятеля. Анна тогда перекрасила сани, прикрепила к ним колокольчики. И теперь их заливистый звон предупреждал о приближении упряжки. Заскрипели полозья, раздался конский топот - это возвращались с прогулки Ричард и Анна. Тесно прижавшись друг к другу под одним теплым одеялом, счастливые и радостные, они только удивлялись: за что им такая благодать... Войдя в дом, Ричард тут же обнаружил послание Пасариана. Он сразу попытался дозвониться до него, но индейца не оказалось на месте. Ричард пожал плечами и повесил трубку. - Нет дома, - обратился он к Анне и привлек ее к себе. - Завтра утром увижу его. В конце концов не так уж это и важно. Анна, порозовевшая на морозе, со сверкающими в волосах снежинками, была очаровательна. Она потянулась, чтобы поцеловать мужа. - Ничего не может быть более важным, чем то, что я для тебя припасла... - вымолвила Анна. Ричард ответил ей долгим и страстным поцелуем. Тогда Анна взяла его за руку и повела наверх, в их спальню. Пасариан сидел на черной кожаной кушетке в строгой элегантной гостиной Бухера и медленно потягивал кофе. Мысли его разбегались. Он чувствовал себя выжатым как лимон. Когда Бухер предложил индейцу выпить что-нибудь крепкое, тот отказался, зная, что моментально уснет от спиртного. Бухер пытался осмыслить все то, что сейчас рассказал ему Пасариан. - Итак, ты думаешь, - начал Бухер, - что этот человек не захотел продавать нам землю и потому был убит? Да еще одним из наших людей? Пасариан устало кивнул. - Я почти уверен в этом. - Но это невозможно! - воскликнул Бухер и направился к бару, чтобы плеснуть в бокал спиртного. - Я объездил восемь провинций, прицениваясь и проверяя землю, и в трех из них... - Трех? - Три убийства. - Пасариан отхлебнул глоток кофе и поставил чашку. - Но кто это мог быть? - Понятия не имею. - Да, - глубоко вздохнул Бухер. - Пожалуй, будет лучше, если во всем этом разберусь я сам. Индеец поднялся. - Доложить Ричарду? - Он потянулся за пальто. - Да уж, придется! - ожесточенно произнес Бухер. - Я звякну ему утром. - Он помог Пасариану надеть пальто. - Кстати, - как бы между прочим, проговорил Бухер, - Торн хочет тебя видеть. - Ричард? Зачем? Бухер проводил Пасариана до дверей. - Очевидно, что-то с твоей П-84. У тебя на письменном столе должна быть докладная, Ричард обеспокоен. Надо срочно проверить утром. - Он пожал индейцу руку и добавил: - Я не хочу покрывать это, Дэвид. Пасариан кивнул. - Ладно, я проверю, - бросил он и открыл дверь. Бухер устремил взгляд в окно, рассматривая очертания Чикаго. - Надеюсь, эти люди на полях не слишком энергичны? - тихо произнес он. Потом обернулся к индейцу и улыбнулся: - Спасибо, что заглянул, Дэвид. Я действительно ценю твое доверие. Пасариан кивнул, попрощался с Бухером и вышел, чувствуя себя не в своей тарелке. Он размышлял, правильно ли только что поступил. Плохие новости, привезенные внезапно возвратившимся Пасарианом, начисто выбили из колеи Бухера. Надо было доложить обо всем Торну. Кроме всего прочего, предстояла мышиная возня с установкой П-84. Голова у Бухера шла кругом от всех забот. Поэтому неудивительно, что он начисто забыл, какой сегодня день. А ведь именно сегодня должны были приехать курсанты из Академии, чтобы осмотреть недавно приобретенный сельскохозяйственный завод. Бухер выглянул из окна и, увидев внизу автобус Дэвидсоновской Военной Академии, весьма удивился. Когда до него наконец дошло, зачем здесь этот автобус, Бухер немедленно вызвал секретаршу и велел на время отменить все телефонные разговоры. Необходимо было заняться мальчиками. "Едва ли можно было выбрать более неудачный день", - подумал Бухер. Тем временем подростки оживленно обменивались впечатлениями. До сего момента они имели лишь отдаленное представление, насколько богаты Торны. Но сегодня, увидев кирпичные громады, занимающие по площади целый город - в таких небольших городках жили некоторые из курсантов, - мальчики были просто ошеломлены. Кто-то даже присвистнул. Тедди решил разрядить возникшую напряженность. - А входит ли в экскурсию обед? - Он похлопал себя по животу и облизнул губы наподобие некоего гротескового персонажа из мультфильма. - Конечно, - вежливо заверил его Дэмьен. Марк решил продолжить начатую Тедди игру. - Мы проверим на тебе действие нового пестицида, - заявил он, и все рассмеялись. Курсанты вошли в главное здание компании, где их уже ждал Бухер. Дэмьен вдруг почувствовал, что несколько смущается в его присутствии. У мальчика не было времени, чтобы усвоить даже _с_о_т_у_ю_ часть того, что он узнал о себе. И хотя Дэмьен ощущал себя сильнее и увереннее, он прекрасно понимал, что время действий еще не наступило. Мальчик, мельком глянув на Бухера, прочитал надпись на стеклянной стене, мимо которой они проходили: "Сектор пестицидов. Вход воспрещен. Только для сотрудников". Бросив взгляд сквозь стекло, Дэмьен успел рассмотреть просторное помещение размером с добрую баскетбольную площадку. Мальчик заметил Пасариана. Зал был битком набит разноцветными, замысловато переплетенными трубами и шлангами и походил на внутренности очень большого и сложного робота. Эта лаборатория, созданная Пасарианом, была его детищем. Именно здесь собирались совершенствовать и другое приобретение индейца - установку П-84. Пасариан стоял у большого компьютерного пульта, наблюдая, как на монитор поступает нужная информация. Представив мальчиков одному из своих сотрудников, Бухер отрядил его сопровождать ребят. Сам же поспешил назад, в свой кабинет. Здесь предстояла очень важная конференция. Эту встречу готовили в течение нескольких недель. Бухер предпочитал иметь дела с людьми, в чьих жилах бурлила молодая кровь, кто был до краев наполнен энергией и силой. Он безгранично мог сеять свои идеи в таких пытливых и одержимых жаждой деятельности умах. Только эти молодые люди могли стать достойными и исполнительными союзниками в борьбе за осуществление его проектов. Бухера не переставало удивлять, какими же юными выглядели эти люди: одинаково причесанные, в костюмах-тройках. Ему вдруг показалось, что он обращается со вступительным словом к выпускникам Гарвардской школы бизнеса. - Если проект приобретения земель, какой мы сейчас пытаемся осуществить в Индии, станет реальностью, - разглагольствовал Бухер, - нам придется опасаться местного населения, которое вдруг решило, что мы начнем его эксплуатировать. Ерунда, мы не собираемся этого делать! Мы находимся там, чтобы помогать! У этих людей, - конечно, не по их вине, - отсутствуют и культура, и образование. Мы принимаем все это, как само собой разумеющееся. Мы нерадиво будем исполнять свои обязанности и как сотрудники "Торн Индастриз", и как американцы, - Бухер удовлетворенно отметил про себя, что в должном порядке расставил слова, - если не поделимся нашим изобилием с теми, кто несчастлив и голоден. И еще запомните: обеспечивая пищей Индию и Ближний Восток, мы предотвратим продвижение в эти регионы русских. Таким образом мы приобретем не только благодарность, но и ресурсы. В кабинет вошла секретарша. - Мистер Пасариан приступил к испытанию П-84, - сообщила она, залившись краской при виде столь многочисленного племени молодых мужчин. - Вы просили доложить. - Спасибо, - поблагодарил Бухер, повернулся к аудитории и улыбнулся. - Джентльмены, отдохните полчасика. - Он вышел, прикрыв за собой дверь. Эти могли и подождать. Никаких отлагательств не терпело лишь дело с Пасарианом. Сотрудник, сопровождавший мальчиков по заводу, был благовоспитанным молодым человеком. Он принадлежал к низшим эшелонам власти и работал в отделе связей с общественностью. И действительно, молодой человек в это утро всего себя посвятил ребятам, надеясь, что его ретивость произведет на юных сыновей Торна благоприятное впечатление, и они со временем о нем вспомнят. Молодой сотрудник только что привел ребят в сектор пестицидов. - Чтобы урожай был как можно богаче и для ускорения его созревания, - объяснял он, - требуются более эффективные и улучшенные удобрения, а также вновь изобретенные пестициды. Группа остановилась перед запертыми дверями. Это и был отдел по производству пестицидов, где Пасариан проводил испытание своей установки П-84. Гид показал охраннику свои документы и незаметно сунул двадцатидолларовую бумажку. Это помещение никогда не включалось в обычную экскурсию, но молодому сотруднику так хотелось сделать для юных Торнов и их друзей что-то особенное. Распахнулись массивные двери, и курсанты вошли внутрь помещения. Двери за ними немедленно захлопнулись. На полную мощность гудели машины, и сопровождающему ребят сотруднику пришлось повысить голос, чтобы его услышали. - Сложная работа, - он почти кричал, - целиком выполняется всего лишь тремя сотрудниками вон там, у компьютерных пультов. - Гид указал в направлении застекленной площадки прямо посреди зала. - Вот почему вы здесь никого не видите. Большинство ребят были несколько ошарашены масштабом происходящего. Но только не Тедди. Мысли его опять застопорились на привычной теме. - А существуют ли в природе пестициды, повышающие сексуальную активность? - поинтересовался Тедди. - О господи, Тедди, - накинулся на него один из курсантов. - Ты опять об этом! Но молодой сотрудник как ни в чем не бывало продолжал свое объяснение. - Тедди совершенно прав, - возразил он, - сексуальные стимуляторы - феромоны - извлекают из насекомых и прячут в ловушку, чтобы привлечь особей противоположного пола, в этом-то капкане и гибнут насекомые. А истребив достаточное количество представителей одного пола, вы по существу уничтожите и сам вид, так как не остается никого, кто бы мог его воспроизводить. Однако вся эта информация бледнела по сравнению с окружающей грандиозностью происходящего. Гид провел ребят по металлической лестнице прямо под потолком. Они находились теперь высоко над лабиринтом разноцветных труб. - Это устройство для сортировки, - на ходу продолжал объяснять молодой сотрудник, то и дело срываясь на крик. - Оно, как и все остальное тут, компьютеризировано. Установка запрограммирована таким образом, чтобы поставлять на главный завод точные порции смесей вещества и растворов из складских цистерн. Теперь все могли видеть Пасариана, расположившегося внизу, рядом со сложнейшей измерительной системой. Она фиксировала необходимое давление и крепилась в связке желтых труб. Пасариан взглянул вверх и узнал своих юных друзей. - Марк! Дэмьен! - позвал он. - Что вы здесь делаете? - Индеец был встревожен их присутствием. С испытанием установки что-то никак не клеилось. Мальчики улыбнулись ему. - У нас грандиозная экскурсия! - прокричал Дэмьен. Потом они вместе с Марком помахали Пасариану рукой и двинулись дальше. Индеец почувствовал замешательство. Как раз в этот момент в дальнем углу зала внезапно лопнула труба, и из нее с шипением повалил густой зеленоватый пар. Он стремительно наполнял зал. - Утечка! - закричал кто-то. Пасариан поднял глаза и увидел, как лицо его помощника исказилось от вдыхания ядовитого газа. Помощник еще раз судорожно вздохнул, потерял сознание и опрокинулся через поручень. Он упал на пол, размозжив себе голову. Пасариан не верил собственным глазам. Он бросился к компьютерному пульту и заорал: - Всем выйти! Заберите отсюда детей! Его приказ долетел до экскурсантов. Гид испуганно оглянулся. Газ уже почти поднялся до их уровня. Пасариан впился глазами в показания измерительных приборов. Давление стремительно падало по мере того, как из развороченной трубы мощной струей уходил газ. На пульте имелась кнопка тревоги. Пасариан изо всей силы надавил на нее. Сквозь стекло он глянул в прилегающий компьютерный зал и увидел, что два техника в белых халатах оживленно болтают друг с другом. Аварийная кнопка, похоже, не срабатывала. Откуда мог знать индеец, что эту кнопку сегодня утром установил его начальник Бухер? Пасариан снова нанял кнопку, но оба техника как ни в чем не бывало продолжали свою беседу. Очевидно, они ничего не замечали. И тут индеец услышал крики курсантов. Ребята задыхались и кашляли, они, спотыкаясь, наталкивались друг на друга в отчаянной попытке выбраться отсюда. Охваченные ужасом курсанты жадно хватали ртом воздух. Слезы струились у них из глаз. У некоторых ребят на лицах и руках высыпали крошечные волдыри. Сопровождающий курсантов сотрудник бросился к грузовому лифту и принялся неистово нажимать подряд все кнопки. Но безуспешно. Лифт не работал. Сотрудник тыкал в кнопку за кнопкой. Он не знал, что ему делать. Меньше всего в этой ситуации молодой человек боялся за свою собственную жизнь. Но допустить, чтобы с кем-нибудь из юных Торнов случилась беда, - этого он не мог. Чего будет стоить тогда его собственная жизнь? Единственным человеком, кого, казалось, совершенно не коснулась всеобщая паника, был Дэмьен. Газ не действовал на него. Он оглянулся на своих друзей, уже начинающих терять сознание. И тут впервые Дэмьен ощутил свою особую силу. Понял мальчик и другое. У него появилась свобода выбора. Он может сейчас уйти и остаться в живых. Он будет единственным уцелевшим в этой аварии. Но есть еще одна возможность. Дэмьен поможет всем остальным выпутаться из этой ситуации и, конечно, тут же попадет в герои. Странно, но все это начинало обретать для него некий смысл. Дэмьен решил помочь ребятам. Ему пришлась по вкусу мысль прослыть героем. Мальчик быстро оглядел потолок и заметил металлический трап, закрепленный на стене и ведущий к люку, который выходил, очевидно, на крышу. - Туда! - крикнул Дэмьен и устремился к трапу. Он ловко и грациозно вскарабкался по нему, дотянулся до портика и наконец распахнул люк, впустив потоки солнечного света и свежего воздуха. Остальные ребята брели, еле передвигая ноги, вдоль узкого прохода. Они опирались друг на друга. Мальчики на ощупь взобрались по трапу на крышу, где тут же рухнули, распластав руки и глубоко вдыхая воздух тяжелыми, жадными глотками. Внезапно Дэмьен вспомнил про Пасариана. Он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, все ли на месте, потом повернулся и снова скользнул вниз. Мальчик двигался быстро и осторожно по верхнему коридору. Потом он молниеносно сбежал по металлической лестнице. Никого. Пасариана и след простыл. Лишь зеленый ядовитый газ, клубясь, наполнял зал. Сработал наконец аварийный сигнал, и кругом замелькали красные огни. Дэмьен перебежал на другую сторону и опустился по лестничному пролету на следующий уровень. Здесь он увидел Пасариана. Но индеец уже ни на что не реагировал. Скорчившись, он лежал рядом с развороченной трубой. Рука индейца была вытянута вперед, по-видимому, это была его последняя попытка заделать отверстие. Вздувшееся и покрытое волдырями лицо было практически неузнаваемо. Дэмьен с отвращением отвернулся и со всех ног кинулся к лестнице. Вновь очутившись на крыше, мальчик обнаружил, что остальные ребята все еще находятся в состоянии панического смятения. Они катались по крыше, задыхались, жадно хватая ртом воздух. Дыхание с присвистом вырывалось из легких. От боли слезы струились из глаз. Дэмьен пробирался между корчившимися телами к Марку. Ему необходимо было узнать, в каком состоянии находится его брат. И пока Дэмьен разыскивал Марка, он внезапно осознал, что вот такой - нынешний - он начинает себе нравиться. И плевать на то, кто он есть на самом деле. 9 Узнав о случившемся, Ричард Торн и Анна покинули Озерный уголок и помчались в Детский госпиталь, куда после аварии отвели курсантов. Торн стоял бледный и небритый. Его трясло от гнева. Он разговаривал с Бухером по больничному телефону рядом с палатой мальчиков. - Кажется, с ними обошлось, - говорил Ричард, - но я пока не переговорил с врачом. Мне нужен полный отчет о том, что произошло, и этот отчет должен лежать сегодня на моем письменном столе! Ричард бросил трубку и, вконец измученный, тяжело привалился к стене. Краешком глаза он заметил высокого и красивого чернокожего врача, входящего в палату мальчиков. Торн бросился за ним. Он а нетерпением ждал результатов предварительных анализов. Анна сидела на стуле меж двух кроватей. Марк был бледен и слаб. Однако Дэмьен, похоже, чувствовал себя вполне прилично. Врач подошел к Анне. Он назвался доктором Кейном. Торн стоял позади него. - С мальчиками все будет в порядке, - обнадежил доктор Кейн. - Мы проверили, не повреждены ли у кого из ребят легкие. Никаких признаков. Какое-то время их еще будет подташнивать, но постоянных... - Я хочу, чтобы за всеми ухаживали самым лучшим образом, - прервал его Торн. Доктор Кейн утвердительно кивнул. - Конечно, - согласился он, отводя Торна в сторону. - А нельзя ли мне переговорить с вами лично? Всего минуту? - прошептал врач. - Да, да, конечно. - Торн последовал за доктором в коридор. Дэмьен, лежа в кровати, пристально наблюдал, как они выходили. Выйдя в коридор, доктор Кейн подождал, пока пройдет медсестра, и, когда уже никто не мог услышать их, тихо заговорил. - Мы провели все возможные анализы крови и поврежденных тканей. Каждый мальчик в той или иной степени подвергся воздействию газа. Каждый, за исключением вашего сына Дэмьена. Мускулы на лице Торна дрогнули. - Что вы имеете в виду? - спросил Ричард. - Он что... Доктор Кейн перебил его. - Нет, нет, мистер Торн. Это совсем не то, что вы думаете. - Врач изо всех сил старался объяснить все как можно деликатней. - Дэмьен вообще не подвергся _н_и_к_а_к_о_м_у_ воздействию... _с_о_в_с_е_м_. В палате Дэмьен обратился к Анне. - Как ты думаешь, что происходит? - Его глаза начали затуманиваться темным и холодным гневом. - О, скорее всего ничего, - рассеянно произнесла Анна. - Доктора ведь так любят всякие секреты. Когда мужчины вернулись в палату, Ричард выглядел очень расстроенным. - Доктор просил оставить Дэмьена здесь еще на пару дней, - произнес он, пытаясь говорить непринужденно. - Ему необходимо провести еще кое-какие анализы. Дэмьен сел на кровати. - Но со мной же все в порядке, - запротестовал он. - Почему мне надо остаться, если... - Вы хотите провести повторные анализы? - прервала мальчика Анна, обращаясь к доктору Кейну. Торн выразительно взглянул на них: не в присутствии ребят. Дэмьен снова заговорил: - Я не хочу оставаться здесь! Анна подошла к мальчику и взяла его руки в свои. Марк тоже поспешил на помощь брату. - Если он останется, то и я с ним. Анна устремила взгляд на врача. - Почему мы не можем сейчас же забрать их домой? Мы приведем сюда Дэмьена на следующей неделе. Ужасно все, что с ним произошло. - Может быть, так и сделаем? - робко спросил Ричард. Похоже, доктору Кейну не очень нравился этот вариант, но врач прекрасно понимал, что он окончательный. - Хорошо, - согласился доктор Кейн. Анна, торжествуя, улыбнулась и еще раз обняла Дэмьена. - Замечательно, мальчики, - обратилась она к ним. - Почему бы вам теперь не отдохнуть, а попозже мы заедем за вами и отвезем на озера, договорились? Свежий воздух будет вам полезен. Мальчики радостно закивали, расцеловались с родителями и проследили взглядом, как за ними и доктором Кейном закрылась дверь. В тот же день поздно вечером доктор Кейн сидел в больничной лаборатории, склонившись над микроскопом. Он пытался усвоить значение только что увиденного и в сотый раз уставился на стеклянную пластинку с мазком крови. Затем заглянул в справочник, лежащий подле него: это была толстая голубая книга с мелким шрифтом и до мельчайших деталей подробными фотографиями, потом снова уставился на слайд. Ошибки быть не могло. Кровь Дэмьена Торна содержала хромосомный набор шакала. Это походило на какую-то абракадабру, что-то вроде дурацкой шутки, и тем не менее доказательство было налицо. Вот с ним-то рассудительный ум Кейна и вел сейчас борьбу. По необъяснимой причине Кейну не хотелось заниматься всем этим в одиночестве. Врач поднял трубку и набрал внутренний добавочный номер. Совершенно случайно его друг и коллега оказался на работе. - Да, - буркнул знакомый голос. - Бен! - крикнул Кейн. - Слава Богу, ты еще на месте! Можно я спущусь к тебе на минутку? Надо перекинуться парой слов. - Вообще-то, - раздался хрипловатый голос, - я уже уходил. - Пожалуйста, это срочно, - попросил Кейн. - Ладно, спускайся, - согласился наконец коллега. - Спасибо, Бен. Через минуту буду. - Кейн повесил трубку, аккуратно поставил слайд в контейнер и, засунув справочник под мышку, направился к лифту. В Озерном уголке все крепко спали. И лишь Дэмьен бодрствовал. Он неподвижно лежал в постели. Его широко раскрытые глаза были устремлены в одну точку. Казалось, они глядели на что-то невидимое, находящееся в ином, далеком измерении. Мальчик чувствовал, что ему необходимо сосредоточиться на этом. Он изо всех сил сконцентрировался. Пот выступил на лбу, и все тело охватила дрожь. Доктор Кейн вошел в лифт и нажал кнопку. Ему надо было спуститься на шестнадцатый этаж. Дверцы плавно захлопнулись, и лифт двинулся. Но почему-то не вниз, а вверх. Врач глянул на светящееся табло. 21... 22... 23... Он снова нажал на кнопку "16". Лифт остановился, и дверцы разошлись. Доктор Кейн в третий раз надавил ту же кнопку. Дверцы лифта сомкнулись, и он наконец поехал вниз: 19... 18... 17... Лифт миновал шестнадцатый этаж и, набирая скорость, продолжал спускаться. Кейн испугался и ощутил замешательство. Он уронил справочник и слайды. Врач судорожно тыкал пальцем во все кнопки подряд. Они вдруг разом загорелись и начали мигать. Лифт набирал скорость. Он стал вибрировать и трястись. 10... 9... 8... - Господи, Боже мой! - закричал Кейн, колотя по панели и нажимая все кнопки и выключатели. 5... 4... 3... Внезапно лифт, дернувшись, застопорился. Кейна швырнуло на пол. В мертвой тишине на полу лифта неподвижно лежал врач, боясь шевельнуться или вздохнуть. Потом он перевернулся, медленно и осторожно. Сел. Ощупав себя, Кейн убедился, что ничего не сломал. Кажется, все обошлось. Он был ошеломлен, но не ранен. Кейн заметил, что слайды разбились, но сейчас ему было на это наплевать. Он радовался, что остался жив. А высоко над ним, в шахте, от внезапной остановки лифта оборвался один трос. В эти мгновения он падал с молниеносной скоростью, как огромный, смертоносный кнут. И тут Кейн услышал звук: высокий, пронзительный, металлический визг. Врач огляделся, но так и не понял, откуда исходит этот шум. Он поднял глаза и успел заметить, как трос надвое перерезал крышу лифта, скользнул вниз и то же самое проделал с полом, заодно расчленив пополам и самого Кейна. Дэмьен наконец расслабился; глаза его закрылись, и он уснул, так мирно и безмятежно, как не спал уже целую вечность с тех самых пор, когда почувствовал это странное внутреннее волнение. На шестой день июня. 10 Ричард с Анной валялись в постели, просматривая доставленные вместе с завтраком утренние газеты. Ричард уткнулся в свою любимую "Уолл Стрит Джорнал", Анна же предпочитала "Чикаго трибун". Раскрыв газету, Анна чуть не задохнулась. - Ричард! Посмотри! - вскрикнула она, протягивая мужу газету. Там помещалась жуткая фотография погибшего доктора Кейна. Внизу была напечатана сопровождающая статья о трагедии в лифте накануне вечером. Рядом коротко излагалось и об утечке газа на "Торн Индастриз". Ричарда не особенно взволновала гибель доктора Кейна. Он тут же пробежал глазами заметку об аварии в компании, интересуясь, в каком свете выставили журналисты эту историю. - Только вчера мы разговаривали с ним, - задумчиво произнесла Анна, накручивая на палец прядь волос. - Тебе не кажется, что во всем этом присутствует нечто сверхъестественное? - Гм-м-м... Анна отхлебнула глоток кофе и в упор посмотрела на мужа. - В любом случае интересно, что за анализы собирался провести доктор Кейн? - Я не уверен, - пробормотал Ричард, - я не думаю, что даже он... - Торн вдруг умолк. - А где мальчики? - внезапно спросил Он. - Спят, я полагаю. А что? Ричард отложил газеты и повернулся к Анне. - Я просто не хочу, чтобы они об этом узнали. - Но почему? - Анна забеспокоилась. - Что тебе сказал врач? - Похоже, на Дэмьена газ никак не подействовал. - Ну, а что же в этом плохого-то? Нам следует благодарить судьбу... - Но именно это обстоятельство взволновало врача, - возразил Ричард. - Так произошло потому, что у Дэмьена, как утверждал Кейн, иная хромосомная структура. - Иная? - воскликнула его жена. - Да это просто какой-то абсурд! - Именно так я ему и ответил, - согласился Ричард. - Но, похоже, доктор Кейн был по-настоящему обеспокоен. Анна некоторое время сидела молча, потом спросила: - И что же ты намерен предпринять? - Да ничего. - Ричард снова потянулся за своей газетой. - Я не покупаюсь на эти генетические штучки. Дэмьен в полном порядке. Доктор Чарльз Уоррен только что вернулся из Эйкры, где возглавлял утомительную отправку последних экспонатов, найденных во время раскопок в замке Бельвуар. Экспонаты было намечено выставить в музее Торна. Уоррену так и не удалось увидеть стену Игаэля. Бесценный экземпляр был упакован и отправлен до того, как прибыл ученый. Уоррен очень расстроился по этому поводу. С тех самых пор, как его погибшая приятельница журналистка Джоан Харт устроила из-за стены такой скандал, его словно магнитом потянуло к этому экспонату. А теперь он вынужден дожидаться, когда стена Игаэля прибудет, наконец, в Чикаго, или же мчаться в Нью-Йорк и отлавливать ее там, карауля приход судна. Уоррен испытал нечто, похожее на счастье, когда ступил на порог своего кабинета. Ученый полагал, что его кабинет является лучшим рабочим местом во всем здании музея. Кабинет находился на уровне подвала, он примыкал к котельной и тем самым обеспечивал тишину и уединение, необходимые для работы. Особенно в такие вот вечера, как сегодняшний, когда музей уже закрыт и все разбрелись по домам. Кабинет Уоррена был оборудован по последнему слову техники, все это оснащение помогало ученому сохранять и реставрировать древние находки. Здесь имелись специальные кондиционеры, инфракрасное с ультрафиолетовым освещение, переносные обогреватели, напичканные термостатами, уйма каких-то химикатов в бутылках, многочисленные кисти, а также масса различных ножей и ножичков. Имея в своем распоряжении эту любопытную комбинацию из древних памятников и современной технологии, ученый добивался того, что фреска вековой давности выглядела как новенькая. При этом оригинальный замысел художника оставался неповрежденным. Для реставрации Уоррен использовал только те материалы, что были доступны древним художникам. Доктор Уоррен рассматривал некоторые вещицы, полученные накануне из Эйкры. Отодвинув в сторону несколько бронзовых ножей и пару глиняных плошек, он вытащил очень древний кожаный сундучок. Это был один из экспонатов, которые Уоррен привез сюда на самолете лично. Предполагая их ценность, он только и ждал подходящего момента, чтобы в одиночестве внимательно осмотреть находки. Доктор Уоррен развязал кожаные ремешки и открыл сундучок. Заглянул в него, понюхал. На поверку оказалось, что сундучок был не таким уж древним, хотя, конечно же, далеко не современным. Ученый сунул внутрь руку и вытащил несколько туго перевязанных пергаментных свитков. Он отложил их в сторону. Потом снова полез в сундучок и извлек оттуда миниатюрное распятие с фигуркой Спасителя. Христос, казалось, мучился в страшной агонии. Ученый уставился на предмет. Затем отложил его и снова запустил руку внутрь сундучка, доставая оттуда вполне современный конверт! Доктор Уоррен был крайне заинтригован, но и этот конверт последовал за уже извлеченным содержимым. В сундучке кое-что еще оставалось. Уоррен поднял со дна довольно увесистый сверток, обернутый в ветхую, разодранную тряпку: когда ученый вытаскивал этот сверток, что-то внутри его звякнуло. Он развернул ткань и обнаружил семь тонких, очень острых и, похоже, невероятно древних кинжалов. Рукоятки их - каждая в виде распятого на кресте Христа - были вырезаны из слоновой кости. Любопытство Уоррена достигло предела. Он схватил конверт и разорвал его. Оттуда вывалилась кипа каких-то бумаг. Ученый изумленно уставился на нее. Он узнал почерк Карла Бугенгагена. Уоррен начал читать бумаги. Сегодня был один из тех редких чудесных вечеров, когда семья Торнов собралась в собственном кинозале и смотрела захватывающий вестерн. Полсеместра мальчики уже отзанимались и теперь приехали на отдых. На экране высокий мужчина шагал по улице какого-то заштатного городка. Руки его находились на бедрах, в нескольких дюймах от рукояток револьверов. Мужчина, конечно же, не заметил короткого дула винчестера, нацеленного на него из окна третьего этажа, как не заметил и колебания занавесей в окне второго этажа, где находился, по мысли режиссера, пустой продуктовый склад. И вот грянул выстрел, мужчина упал. Внезапно изображение начало множиться, стало каким-то размытым, а затем перескочило с экрана на стену. - Пристрелить киномеханика! - завопил Дэмьен. И тут же из отверстия в стене высунулась голова Марка. Мальчик крикнул в ответ: - Упал замертво! - Он нетерпеливо повернулся к проектору, исправляя неполадки. Как правило, у проектора стоял один из лакеев, но Марк упросил Ричарда научить его пользоваться аппаратом. Сегодня мальчик впервые выступал в роли киномеханика и, как нарочно, застопорил фильм на самом интересном месте. К счастью, Марк быстро справился с забарахлившим проектором и снова запустил фильм. Все это время Дэмьен сочувственно подбадривал брата. И вот герой вскакивает на ноги и устраивает восхитительную пальбу. Правой рукой он выхватывает пистолет и наповал укладывает человека с винчестером, а левой вытаскивает еще один пистолет и отправляет на тот свет кого-то за колеблющейся занавеской. Этот кто-то вынужден рухнуть прямиком на крышу склада, а потом, прокатившись по ней, свалиться оттуда на стоящую внизу лошадь. Сам герой тут же прыгает на другую лошадь и скачет навстречу заходящему солнцу под общие громкие аплодисменты. - Ну! Хоть конец счастливый! - произнесла Анна, пока Дэмьен включал свет. - Так, средненький фильм, - резюмировал Дэмьен. Анна улыбнулась и покачала головой. - А не слишком ли ты молод для подобной циничности? - Она встала и потянулась. - Кто желает сэндвич? - Первый! - Ричард поднял руку. - Второй! - присоединился к нему Дэмьен. - По-моему, Марк тоже не против, - сказала Анна и пошла на кухню. Тем временем Марк в будке осторожно сматывал фильм, стараясь не поцарапать киноленты. Дэмьен свертывал экран, а Ричард складывал настольную игру. Внезапно раздался звонок в дверь. Ричард с Дэмьеном в один голос воскликнули: - Кто бы это мог быть? Дэмьен пожал плечами. - Пойду открою, - бросил он и направился к входной двери. На пороге стоял Чарльз Уоррен. Он насквозь продрог и весь был запорошен снегом. В руках он сжимал конверт с бумагами Бугенгагена. Ученый дрожал, но не от холода. Только что он прочел нечто такое, что до смерти напугало его. Когда дверь открылась и Уоррен увидел перед собой Дэмьена, он чуть не задохнулся от неожиданности. Чарльз попытался улыбнуться, но улыбка получилась какая-то вымученная, и Дэмьен мгновенно уловил эту перемену. Он моментально насторожился. - Хэллоу, доктор Уоррен, - чеканя слова, произнес мальчик. - Привет, Дэмьен, - Чарльз пытался говорить как можно естественней. - Ты не передашь папе, что мне необходимо повидать его? - А он вас ждет? - вопрос Дэмьена прозвучал сухо и официально. Мальчик даже не пригласил ученого в дом. - Пожалуйста, передай ему, что я здесь, - произнес Уоррен, и в его голосе зазвенели стальные нотки. Дэмьен на секунду заколебался, потом проговорил: - Входите. Уоррен шагнул в холл, и мальчик прикрыл за ним дверь. - Я передам ему, что вы здесь, - сказал он и направился в комнату. Уоррен стряхнул с куртки снег. - Там доктор Уоррен, - сообщил отцу Дэмьен. - Чарльз? - Ричард обрадовался, но удивился. - Отлично! Так веди же его! Но Уоррен, не вытерпев, уже сам входил следом за мальчиком. - Попроси маму слепить еще один сэндвич для доктора Уоррена, - велел Ричард Дэмьену, который молча вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Оставшись в одиночестве, Дэмьен дал волю своему бешенству. Ему не требовалось никакого объяснения, зачем здесь Уоррен и какова причина столь странного взгляда, каким ученый окинул в дверях мальчика. Но он ничего не мог сделать - пока... Дэмьен поспешил на кухню заказать еще один бутерброд, как ему было велено. Пока Ричард наполнял коньяком два бокала, Уоррен размышлял, с чего начать. Торн совершенно забыл о Марке, который все еще продолжал перематывать пленку. Мальчик находился в будке, откуда было слышно каждое слово беседы доктора Уоррена с отцом. Чарльз взял предложенный Ричардом бокал с коньяком и отхлебнул такой большой глоток, что хозяин удивленно взглянул на него. Алкоголь придал Уоррену храбрости, и он решил спросить Торна напрямик. - Ричард, - начал он, - можно я спрошу тебя об одном очень деликатном деле? - Чарльз, мы же друзья, - подбодрил приятеля Торн. - Продолжай. Уоррен глубоко вздохнул и поинтересовался: - Ты не мог бы мне сказать, что на самом деле произошло в Лондоне с твоим братом? Голос и поведение Ричарда резко изменились, в них появилась та холодная твердость, которая пресекала все разговоры на подобную тему. - Почему ты задал этот вопрос? - наконец выдавил из себя Ричард. - Накануне я распечатал прелюбопытнейший сундучок, который нашел в Эйкре. Принадлежал он Бугенгагену. В этом сундучке содержались личные вещи археолога. А нашли его рядом со скелетом Бугенгагена. - Ну и что? - выпалил Торн. В его голосе начинало звучать нетерпение. Уоррен сделал еще один приличный глоток. - Знал ли ты, что именно Бугенгаген вручил твоему брату кинжалы? Те самые, которыми Роберт пытался заколоть Дэмьена? Торн резко оборвал друга. - Что ты такое несешь, черт подери? В проекционной будке Марк, холодея, вслушивался в разговор. - Семь лет назад Бугенгаген написал тебе письмо, - продолжал Уоррен. - Письмо? Мне? - Торн принялся взад-вперед ходить по комнате. - Я не получал никакого письма. - Он не успел его отослать. Письмо находилось в сундучке. - И ты его прочел? - произнес Торн обвиняющим тоном. Уоррен как-то весь сжался. - Ричард, - умоляюще вымолвил он. - Ты же знаешь меня. Я - человек рациональный. Но то, что я хочу тебе сейчас сказать, прозвучит наверняка совсем по-иному. - Ну давай же, Уоррен, выкладывай все поскорее, ради Бога! - Бугенгаген утверждает, что Дэмьен... - Уоррен судорожно сглотнул, - что Дэмьен... орудие Дьявола. Антихрист! Торн уставился на Уоррена так, будто тот сошел с ума. А в проекционной будке у Марка перехватило дыхание. Уоррен тем временем продолжал: - Он не человек, Ричард. Я понимаю, все это выглядит сумасшествием, но Бугенгаген утверждает, что Дэмьен - порождение шакала! Торн рассмеялся. - И ты не преминул тут же выложить мне все это? - Он мотнул головой и собрался уйти. Уоррен осушил бокал и поставил его на стол. - Твой брат все понял, - заговорил он, следуя за Торном. - Он приехал к Бугенгагену в отчаянии, не зная, что ему делать. Старик поведал Роберту, как покончить с мальчиком. Торн с грохотом опустил на столик стакан и повернулся к Уоррену. - Мой брат был болен, - ледяным тоном произнес он. - Болен психически. Смерть его жены... - ...вызвал Дэмьен! - закончил за Ричарда Чарльз. - И все остальные смерти... пять необъяснимых случаев. Кажется, это лишь часть тех предначертаний, что записаны в "Откровении Иоанна Богослова". - Уоррен понимал, что вступил на опасный путь, но продолжал, не обращая внимания на раздражение Торна. - Бугенгаген... - Который, очевидно, свихнулся, - перебил Чарльза хозяин. Уоррен в изнеможении покачал головой. Страх вновь овладел ученым. - Я знаю, все это звучит безумно... - признался он. - Но ты этому веришь, - возразил Ричард. Уоррен вытащил из кармана письмо Бугенгагена и швырнул его на стол. - Вот это письмо. Прочти его сам. - Нет. - Если Бугенгаген прав, - настаивал Чарльз, - то все мы в опасности. Ты, Анна, Марк - все мы. Вспомни-ка, что случилось с Джоан Харт - она знала. Торн оставался несокрушимым. - Я не намерен читать бредни старого маразматика! - произнес он. - Ричард, - умолял Уоррен, - я знал Бугенгагена. Он не был старым маразматиком. Неужели ты не испытываешь ни малейшего подозрения? Неужели ничего странного... - Нет! - заорал Торн. Уоррену вдруг показалось, что Ричард его сейчас ударит, но он настойчиво продолжал: - Ты не замечал ничего такого, что показалось бы тебе странным? Ни в словах, ни в поведении мальчика? - Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел, Чарльз... - Смерть уже не раз посетила нас... - Убирайся! - Торна затрясло от ярости. Но Уоррен уже не мог остановиться. - Знаки слишком очевидны, Ричард. Да и совпадения что-то уж больно участились. Куда уж дальше. Почитай Библию - "Откровение Иоанна Богослова" - там все сказано! Нам придется испить чашу до дна! - До какого дна? - Стена Игаэля, - выдохнул Уоррен, тяжело дыша. - В письме Бугенгаген сообщает, что эта стена явилась последним доказательством, убедившим его. Сейчас стена Игаэля на пути в Нью-Йорк. И будет там со дня на день. - Ты уже закопался в прошлом, - язвительно произнес Торн, - и превратился в религиозного маньяка, как и твоя приятельница Джоан Харт. Нет уж, я в этом не участвую. Сам поезжай и смотри на что хочешь! - Я поеду, - мягко промолвил Чарльз и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Ричард, подавленный и оглушенный, опустился на стул. Он ощущал в словах Уоррена долю правды, но Торна обескураживало, что Чарли вообще обладал этими сведениями. Что касается всего остального... Ричард удрученно покачал головой. Он чувствовал, что потерял близкого друга, а почему - Ричард не понял. В проекционной будке Марк дрожал как осиновый лист. Он дотянулся до заслонки отверстия и осторожно задвинул ее. Тем временем на кухне Дэмьен помогал Анне лепить сэндвичи. Услышав, как хлопнула входная дверь, затем завелся мотор и по дороге заскрипели шины, они взглянули друг на друга, а потом на вновь слепленные бутерброды. - Ну ладно, так уж и быть, - бойко затараторил Дэмьен. - Придется, как видно, съесть их мне. 11 Сон Дэмьена был таким безмятежным, каким и полагалось быть сну тринадцатилетнего мальчика. Анна тоже мирно спала. Но Ричард Торн не смыкал глаз, точно так же бодрствовал и Марк. Занимался рассвет. Торн, усталый и изможденный; сидел за письменным столом в своем кабинет. Обхватив голову руками, он пытался сообразить, что же ему делать. Перед Ричардом лежало письмо Бугенгагена, адресованное ему. Ричард несколько раз перечитал его. Намеки были слишком очевидны и невероятны, так что Торну требовалось некоторое время, чтобы все это переварить. Ричард собрал странички письма и запер их в столе. Потом встал и потянулся. Подошел к окну. Солнце едва-едва вытягивало свои лучи за далекими, покрытыми снегом холмами. "Все это не может быть правдой, - прошептал Торн. - Такая штука, как Дьявол, существует лишь в людском воображении". Он повернулся и зашагал наверх, в спальню, надеясь прилечь и уснуть хотя бы на пару часов. Ричард не мог предположить, что сегодня не спал и Марк. Мальчик сделал вид, что спит, а когда все в доме стихло, выскользнул из постели и пробрался вниз, в библиотеку. Там он снял с полки большую семейную Библию и принялся читать "Откровение Иоанна Богослова". Сумеречный утренний свет проник в окно библиотеки, когда Марк наконец оторвался от книги. Он чувствовал себя смертельно уставшим. Но самым страшным было то ужасающее знание, которое он только что почерпнул из Библии. Ибо Марк, не задумываясь, сразу уверовал, что Дэмьен плоть от плоти Дьявола. Он поднялся и поставил Библию на место. Потом тихонько, на цыпочках, выбрался в холл, стащил с вешалки свое тяжелое зимнее пальто, облачился в него и незаметно выскользнул на улицу. Ему необходимо было уйти отсюда и подумать, что делать... - Кто, кто? Кто - Дэмьен? - воскликнула Анна, отрываясь от плиты, где она жарила яичницу. - И ты этому _в_е_р_и_ш_ь_, Ричард? - Я не говорил, что верю этому, Анна, - возразил муж, стоящий в дверях кухни с письмом Бугенгагена в руках. - Я тебе просто пересказываю то, что наболтал тут Чарльз и что написано в этом послании. - Но ты же не собираешься лететь в Нью-Йорк, Бог ты мой! - Анна отшвырнула ложку и направилась к шкафу за тарелками. Разговор показался ей каким-то бредом. - Уж не означает ли это... - Нет! - рявкнул Ричард. - Все это чушь, и я, конечно, не верю в это. Но Роберт был убит в церкви, когда пытался заколоть Дэмьена, а... - Да-да, Уоррен все-таки добрался до тебя. - Анна подошла к столу и поставила тарелки. - Теперь и ты заразился этим безумием. - Она приблизилась к мужу, перехватила из его рук письмо Бугенгагена и положила на стол. Затем взяла Ричарда за руки. - Я не позволю этому безумию овладеть тобой. Ты устал и не соображаешь, что делаешь. Ты никуда не едешь. И забудь обо всей этой ерунде... - Анна... - Нет-нет, покончим с этим. Ты услышал глупую, дурацкую историю, - теперь забудь ее, - Анна расплакалась. - О Ричард, что с нами происходит? Или мы все посходили с ума? Ричард прижал ее к себе. - Не плачь, - пытался он успокоить жену. - Ты права. Я устал и заработался. Прости меня, пожалуйста, прости... - О Господи, конечно же, - пробормотала Анна, уткнувшись ему в плечо. - Ну, успокойся, все в порядке. Я никуда не еду. - А Дэмьен?.. Ты будешь по-прежнему к нему относиться?.. - Ну конечно, конечно. - Обещай мне. - Обещаю. Обнимая жену и слегка покачивая ее в своих объятиях, Ричард стоял и глядел в окно. Вдруг он заметил на улице Дэмьена, пересекающего аллею позади дома. Мальчик направлялся в лес. Эта картина пробудила в Ричарде смутное волнение. - А где Марк? - спросил он, стараясь скрыть охватившую его тревогу. - Он уже давно куда-то ушел, - ответила Анна, отстраняясь от мужа и вытирая глаза. - Когда я утром выходила за газетами, то заметила, что на вешалке нет его пальто. - А почему бы и нам не погулять, а? - предложил Ричард. - Но яичница... - Анна бросилась к плите, где уже начинали пригорать яйца. - Я бы предпочел свежий воздух. Анна уставилась на мужа. Что-то невероятное происходило в их семье, то, чего она никак не могла понять. В свое время, выходя замуж за Ричарда, она вполне отдавала себе отчет, насколько сложной будет их совместная жизнь. Но Анна так любила Ричарда и его мальчиков, что ей казалось, будто она преодолеет любые семейные кризисы. Однако сейчас уверенность Анны несколько пошатнулась. Женщина пожала плечами и поставила сковородку в раковину. - Хорошо, - с легкостью согласилась она, - идем на прогулку. Марк сидел под деревом далеко от дома. В глазах мальчика застыл недетский ужас. Он судорожно вцепился в колени, но не от холода, а от пронзительного страха, ибо никогда в жизни Марк так не боялся. Мальчик не знал, у кого просить помощи. Ведь раньше все свои тревоги и страхи он выкладывал Дэмьену. А теперь? Теперь он остался один на один со всем этим кошмаром. Вдруг совсем рядом Марк услышал шаги. - Марк? Эй, Марк! Это был Дэмьен. Вездесущий Дэмьен. Марк вскочил на ноги и, крадучись, стал отступать в глубь леса. Дэмьен шел по пятам. Марк бросился бежать. - Эй, Марк! Марк в глубине души понимал, что не уйдет далеко. Мальчик не спал всю ночь, он был измучен, ужас сковывал движения. Он поравнялся с огородным деревом и нырнул за его ствол, пытаясь хоть чуть-чуть отдышаться. Прошло всего несколько минут, и он снова услышал рядом с собой голос Дэмьена. - Я знаю, что ты здесь, - произнес Дэмьен. Марк задрожал всем телом. - Оставь меня одного, - еле слышно проговорил он. Дэмьен обошел дерево и остановился в шести футах от Марка. - Почему ты убегаешь от меня? - с горечью в голосе спросил Дэмьен. Воцарилась длительная пауза. Наконец Марк хрипло вымолвил: - Я знаю... кто ты. Дэмьен улыбнулся: - Знаешь? Марк кивнул. - Я слышал, что рассказал доктор Уоррен папе. Дэмьен нахмурился. - Так что же он сказал? - Это был уже скорее приказ, нежели вопрос. - Он сказал... - Марк с трудом подыскивал слова, - он сказал, что Дьявол может создать свой образ на земле. - Продолжай. Марк отвернулся. Слеза скатилась по его щеке. - Ну скажи это, Марк, - почти прошептал Дэмьен. Марк судорожно сглотнул. - Он сказал... что ты - сын Дьявола. Дэмьен тяжелым взглядом уставился на брата. - Продолжай, - скомандовал он. И тут Марка словно прорвало. - Я видел, что ты тогда сделал с Тедди, - громко воскликнул он. - Я видел, что случилось и с Ахертоном, и с Пасарианом! Твой отец пытался убить тебя! - кричал Марк. - Считают, что он сошел с ума, но если это и