олковник. - Остановился, перестал двигаться и отвечать на наши запросы. При этом у него усилилась частота сердцебиения и активности мозга. - Он перегрелся? Перри любил конкретные, точные вопросы и такие же конкретные, точные ответы. - Он даже не вспотел, полковник, - вздохнул Вудворт. "Додж" съехал с дороги и, мягко шурша колесами по песку, покатил вдоль аэродрома. Хью вглядывался в сияющие огни прожекторов, пытаясь разобрать, сколько охранников сторожит этот лагерь, а, соответственно, и каковы их шансы на успех. Он успел заметить по меньшей мере четверых, вооруженных М-16 солдат, когда Ронни направила машину к стоящему в дальнем конце полосы "локхиду". Громада самолета повергла Хью в дрожь. - Ух, ты, - прошептал он, - вот это да. Такого гиганта я вижу первый раз в жизни. "Додж" миновал смотровую будку - деревянное строение, передняя стена которого состояла из стекла, стоящие штабелями бочки из-под горючего, и покатил к "джипам", замершим группой на взлетно-посадочной полосе. Чуть глубже, за "джипами" и "локхидом", пряталась в темноте огромная стальная коробка - кузов грузовика-трайлера. - Да, эти ребята любят все большое, - прошептала Ронни. Массивная кабина выступила из мрака, словно оскалившаяся морда злобного животного. Решетки радиатора блестели никелировкой, подобно длинным острым клыкам. Фары поблескивали, улавливая свет прожекторов, и, казалось, эти круглые глаза неведомой твари внимательно и настороженно следят за незваными гостями. Хью ощутил новый прилив тревоги. Его пугал этот "динозавр" - трайлер со своей, затянутой бронепластинами, кабиной. В нем чувствовалась злая непонятная сила. Тревога в груди оператора уступила место страху. Он накатывал, словно прибой, становясь сильнее, и отступал, но не уходил совсем, а оставлял после себя серую грязную пену. Налетевший из пустыни ветер швырнул в стекло "доджа" горсть песка. Хью вздрогнул и испуганно оглянулся. Ему показалось, что за толстой портьерой ночи спрятался кто-то страшный, костлявый, наблюдавший за ним тускло светящимися провалами глаз. Ветер поскребся в дверцу машины, словно просил пустить его внутрь. "Уааааоооо..." - стонал он на улице умирающим пустынным зверем, закукливаясь в паутину темноты. Оператора затрясло. Теперь он был уверен - их ждет что-то очень плохое. Все его реалии рухнули, уступив место тому, что он называл предрассудками. ЭТО было настолько сильно, что Хью начал успокаивать себя, шепча одними губами: - Господи, парень, что ты дергаешься? Все нормально. Ты же цивилизованный человек, живешь в цивилизованном мире. Перестань нервничать. Ронни не думала ни о чем подобном. В ней проснулся инстинкт охотника. Так случалось всегда, когда она подбиралась достаточно близко к объекту своего репортажа. Щекочущее острое чувство, будоражащее не хуже, чем бокал хорошего вина. Ронни обожала такие моменты. Ноздри ее начинали трепетать, словно она действительно шла по свежему, еще не успевшему остыть следу. "Додж" продолжал настойчиво ползти вперед. - Ронни, Ронни, - торопливо зашептал Хью, - что ты делаешь? Мы и так слишком близко! Нас заметят! Машина остановилась у зыбкой границы, очерченной светом прожекторов. На той самой грани, где электрический день переходит в настоящую ночь. - Нам здесь нечего делать! - Сколько охранников! Ты видишь? Смотри, а? - восторженно прошептала девушка. - Ты видишь? Теперь, когда они подобрались достаточно близко, Хью смог оценить реальные размеры трайлера. - Ничего себе домик на колесах, - выдавил он. В его голосе не было восхищения или удивления. В нем был только страх. Страх и почти инстинктивное поклонение большому, а значит, очень сильному противнику. - Отлично. Просто здорово! - из Ронни так и била энергия. Похоже, ее совершенно не трогало то, что через несколько минут она может оказаться лицом к лицу с вооруженными солдатами. "О, боже! Они ведь запросто могут пристрелить нас", - с ужасом подумал Хью. Шутка насчет "пули в затылок" оборачивалась дурной страшной стороной. - Если увидишь что-нибудь подозрительное, заводи машину, О'кей? - сказала ему девушка. О'кей, - неохотно буркнул оператор. Он хотел объяснить этой "дымящейся красотке", что уже увидел много подозрительного и с удовольствием "смотал бы удочки" прямо сейчас, но, увидев лицо Ронни, промолчал. Черт! Она, похоже, не представляет, в какое дерьмо мы влипли. Она даже не догадывается! Хью тяжело вздохнул и покачал головой, глядя, как девушка навинчивает телескопическую насадку на объектив своего "кэнона". - Джи-эр'44! - четко произнес в микрофон Перри. Его голос, искаженный динамиком, заполнил холодильную камеру, словно скрип старой, давно несмазываемой двери. Веки унисола дрогнули и поднялись. Светлые глаза пусто и бессмысленно смотрели в потолок. Грудь методично вздымалась, накачивая ледяной ВОЗДУХ в легкие. - Джи-эр'44, сесть. Солдат одним тягучим движением сел в кресло. Вудворт внимательно следил за зрачками унисола. Нет, все нормально. Они ни разу не дрогнули, не расширились. Реакций на внешние раздражители нет. Все в порядке. Мускулистые плечи чуть подались вперед. Руки соскользнули с подлокотников кресла и мягко опустились на колени. Кисти расслабленны. Нет, положительно, ничего, что напоминало бы об утреннем сбое. Похоже, он в норме. - Джи-эр'44, почему ты не отвечал на вопросы? - спросил Перри. - Что произошло? Тело солдата чуть напряглось. Губы дрогнули, но ответа не последовало. Глаза 44-го тупо, безразлично глядели прямо перед собой. Они не видели людей за стеклом, хотя и смотрели в их сторону. Где-то в мозгу унисола шла напряженная работа. Искра сознания металась по тайникам памяти, отыскивая ответ на заданный вопрос. - Джи-эр'44, отвечай! Что произошло? Это уже был не вопрос, а приказ. Унисол всегда выполняет приказы. Вудворт увидел, как вдруг за какую-то неуловимую долю секунды, глаза солдата потемнели. В них появилась тревога. Безразличное лицо дернулось, словно он увидел что-то, произошедшее давным-давно. - Отвечай!!! - рявкнул Перри, глядя на сидящего солдата. - ОНИ НЕ ВИНОВНЫ. Шепот, сорвавшийся с губ 44-го, был страшен. В нем слышался вызов, таящееся в самой глубине души бешенство, перемешанное с отчаянием. Люди, стоящие по другую сторону стеклянной перегородки, замерли. - Не виновны? - Перри взял себя в руки. - Что ты хочешь сказать? Кто не виновен? Что ты имеешь в виду? Унисол молчал. Губы его застыли. На них серебрилась тонкая пленка инея. - Кто не виновен? Отвечай!!! - приказал полковник, косясь на стоящих рядом работников лаборатории. - В ДЕРЕВНЕ ПРОТИВНИКА НЕ БЫЛО. ЭТИ ЛЮДИ НЕ ВИНОВНЫ, СЕРЖАНТ. - Сержант? - Перри обернулся к Вудворту. - С кем он разговаривает? Тот пожал плечами. - Видимо, это старые воспоминания. Я думаю, - он отвернулся от окна, - его нужно срочно снять с программы и провести полный анализ мозговой деятельности и перепрограммацию. При необходимости - лоботомию. Правда, боюсь, тогда он уже станет ни на что не годен, но это лучше, чем иметь под рукой такую вот "бомбу с часовым механизмом". Полковник прищурился. - Вы думаете, возможны осложнения? Вудворт еще раз пожал плечами. - Трудно сказать что-нибудь определенно, но... Видите ли, полковник. Его НАСТОЯЩИЕ воспоминания могут вернуться в любой момент, и тогда... невозможно сказать, КАК он себя поведет. Вы же знаете, КТО эти люди. От них можно ожидать чего угодно, - он на мгновение замолчал, а затем продолжил: - Меня тревожит сам факт ВОЗВРАЩЕНИЯ ВОСПОМИНАНИЙ. Это может оказаться гораздо хуже, чем нам представляется сейчас. Кто даст гарантию, что воспоминания не вернутся и к остальным? Так что, полковник, я думаю, лучше изолировать 44-го от группы. И сделать это следует по-возможности быстрее. Перри лихорадочно размышлял. Какова вероятность того, что унисол взбесится? Какие последствия это может повлечь? Ладно, 44-й пока достаточно безобиден, а остальные унисолы? Как поведут себя они, если и им в голову полезет разная дрянь? Не дай бог, произойдет что-нибудь серьезное, газетчики сожрут его с потрохами... С другой стороны, унисола всегда можно уничтожить. Для этого достаточно повредить ему мозг. Хм. Два-три выстрела, и все будет кончено. Хотя, конечно, его ребята созданы для ведения боевых действий, и их не так просто прижать, но ведь есть лаборатория, а, следовательно, возможность контролировать деятельность солдат, их местонахождение, и, в случае чего, всегда существует способ УБИТЬ любого унисола. Нужно просто НИЧЕГО не предпринимать. Через двенадцать часов любой универсальный солдат перестанет функционировать, если его не охладить. Что он потеряет, если придется вывести 44-го из программы? Ну, во-первых, все ту же прессу, которая рано или поздно вцепится ему в загривок, во-вторых, правительственные испытания отложатся на неопределенный срок, а это означает, что все его золотые перспективы развеются, как дым. И потом, один-единственный сбой еще ничего не значит. Возможно, этим все и закончится. - Джи-эр'44, - скомандовал он. - Лечь!!! Солдат спокойно откинулся в кресле. Руки снова легли на высокие подлокотники. Глаза закрылись. Перри обернулся к Вудворту и медленно произнес: - Джи-эр'44 остается в программе. - Но, полковник... - лицо Вудворта вытянулось. - Я сказал, он остается в программе, - веско процедил полковник. - Был ОДИН сбой. Все нормально. Сделайте ему укол, и он забудет обо всем, что происходило утром. Перри развернулся на каблуках и зашагал к выходу. - Но, полковник, - сказал в спину военного Вудворт, - начав вспоминать, он уже не остановится. Это не зависит от того, сделаем мы ему уко... - Док, - Перри обернулся и уставился на начальника лаборатории, - руковожу этим проектом я. И, если вы еще не поняли, Я принимаю здесь решения. Так вот, повторю специально для вас: джи-эр сорок четвертый остается в программе. Не дожидаясь ответа, Перри вышел. Вудворт вздохнул и, взглянув на растерянного Гарпа, махнул рукой, прошептав: - Слепец. Негр улыбнулся и, наклонившись к микрофону, бодро скомандовал: - О'кей, ребята! Начинаем очистку памяти! Девять пальцев вдавили узкие выступы на подлокотниках кресел, девять плоских крышечек откинулись, сдвинутые невидимыми пружинами. В небольших нишах уютно спрятались две кнопки - зеленая и красная. - Приготовились! Пальцы коснулись зеленых кнопок, и тотчас из спины кресел выползли тонкие стальные "лапы" с укрепленными на концах пластиковыми шприцами. Когда над изголовьями зажглись маленькие лампочки, показывая, что все шприцы заняли нужное положение, Гарп отдал следующую команду: - Начали! Включить систему! Девять рук дернулись, вжимая в подлокотники красные клавиши. Девять игл вонзились в шеи наискосок, снизу вверх, под основанием черепа. Поршни автоматически впрыснули препарат, и, щелкнув, "лапы" отошли назад, извлекая из мозга длинные четырехдюймовые иглы. Через пять-семь минут унисолы забудут то, что происходило сегодня утром. Все, кроме одного. Этот один будет помнить и то, что произошло сегодня, и то, что произошло давным-давно. Он помнил все. Его организм, в отличие от организмов девяти остальных унисолов, не воспринимал этот препарат. Но он предпочитал молчать об этом. Пока с ним его взвод, они не просто группа, а настоящий боевой расчет, способный продолжать выполнять возложенную на него задачу. Свой долг. Уничтожать вьетконговских ублюдков, защищая граждан своей страны от смертельной опасности желтой чумы. Самое страшное в этой войне было то, что вьетконговские шпионы внедрились в ряды военных и мирного населения. Никогда невозможно было понять, КТО настоящий, стопроцентный американец, а кто - вражеский лазутчик. Но он научился определять их. Да, научился. И убивал без всякой жалости. Иногда это мог быть седой старик, а иногда ребенок. Он гордился собой. Его рука не дрогнула ни разу. Даже когда обнаруживалось, что шпион - один из солдат его взвода. Да, да. Случалось и такое. Например, он начал подозревать, что один из них - предатель. Ловкий, маскирующийся под его товарища оборотень. Еще ТАМ он понял это и попытался сделать то, что должен был сделать, но ТОГДА ничего не вышло.. Этот ублюдок, "лягушатник"*, деревенщина, чуть не убил его. Теперь же предатель прикидывался потерявшим память. И ему ничего не оставалось, кроме как ждать, пока вьетконговский выродок проявит себя. Ничего нет хуже, чем знать, что рядом с тобой враг, и бездействовать. Но рано или поздно - он ни секунды не сомневался в этом - враг выдаст себя. И тогда правосудие свершится. Его рукой. До сих пор, правда, он не особенно беспокоился. Полковник Перри казался ему умным толковым командиром, умеющим принимать решения, соответствующие обстановке, но... Сегодня у него появилось страшное подозрение. Похоже, полковник Перри тоже вьетконговский агент. Иначе, чем объяснить, что он не пристрелил 44-го и даже оставил его в группе? Не схватил и не отдал под трибунул! Может быть, у полковника кишка тонка, чтобы убить самому, но хоть это-то он мог сделать? Да, скорее всего, полковник - вражеский диверсант. Его план ясен. Он попытается разложить их взвод изнутри. Может быть, заманить во вьетконговскую засаду. Губы унисола тронула слабая улыбка. Тут полковник ошибся. ОН этого не позволит. Его взвод не погибнет из-за двоих ублюдков. Но... сперва надо подождать, пока они проявятся в бою. Может оказаться, что Перри просто выжидает, так же, как он. В таком случае, они вместе прикончат предателя. Да. Это будет самое лучшее. ОНИ ВМЕСТЕ сохранят жизнь ребятам из ЕГО взвода. Спасут их от врага, проведут через ад войны без потерь. В конце концов, это их обязанность. Но если только выяснится, что Перри... Нет, он будет очень внимателен. Не ради себя. Ради СВОЕГО взвода. ... В свете прожекторов двое людей в белых халатах катили тележку с установленным на ней длинным стальным ящиком. Со стороны он очень напоминал гроб, хотя настоящее его предназначение Ронни не понимала. Она приникла к видоискателю камеры, наблюдая за действиями "санитаров". Так она окрестила этих двоих за белые халаты. Парочка подкатила тележку к трайлеру и остановилась, о чем-то разговаривая. Несмотря на ночную тишину, расстояние было слишком велико, и до "доджа" не долетало ни слова. Мимо не спеша прошел часовой, сжимая в руках автомат М-16. Через телескопический объект девушка увидела, что охранник курит. Огонек вспыхивал, и в эти мгновения над ним поднималась тонкая струйка темного дыма. Ронни безумно захотелось закурить. Чтобы подавить в себе это желание, она повернулась к напряженно замершему в кресле оператору и тихо сказала: - Там что-то еще, видишь? Только отсюда я никак не могу понять, что это. Она торопливо скрутила насадку с камеры и вылезла из машины. - Ты что, спятила? - яростным шепотом накинулся на нее Хью. - Это же секретная военная операция! Тебе и близко не удастся подойти. Только испортишь все. - Я скоро вернусь, - прошептала Ронни и шагнула в темноту. "Черт! - выругался про себя оператор. - Вот черт, а? Мало того, что мы приперлись на военную базу, так она еще и полезла в самое пекло. Да нет же, господи! Нас точно пристрелят. А если и не пристрелят, то дадут по двадцать лет за шпионаж. Это уж как пить дать". Он встревожено смотрел, как девушка, пригнувшись, бежит к грузовику. Хью боялся. Полковник уперся ладонями в узкий стол, к которому был прикреплен микрофон, стоящий на гибкой ячеистой "ноге". - Джи-эр'44, сесть! Унисол медленно поднялся в кресле. - У тебя был сбой. Глаза солдата смотрели вперед, на полковника. - У меня был сбой, сэр, - механически-равнодушно повторил он. - Ты должен ВСЕГДА выполнять приказы! - Да, сэр. Я должен всегда выполнять приказы! Полковник усмехнулся и повернулся к угрюмо наблюдающему за происходящим Вудворту. - Все в порядке. Тот только вздохнул. - Ну, если вы так считаете... В конце концов вы здесь главный. Вудворт быстро прошел к выходу и, спустившись по короткой стальной лесенке, направился к стоящему возле открытого "саркофага" Гарпу. - Ну что здесь? Негр, глядя на изрешеченное пулями тело 74-го, задумчиво сказал: - Да, наверное, хреново ему, а? Вудворт осмотрел обложенное льдом, замершее голое тело, покрытое черными дырами ранений, и быстро приказал: - Как только освободится охлаждающая ванна, поместите его туда. Не говоря больше ни слова, начальник лаборатории повернулся и пошел в сторону, к стоящим неподалеку резервуарам со льдом. Настроение у него было - хуже не придумаешь. Ему очень не нравилась сегодняшняя история с 44-м. Этот кретин Перри, похоже, не отдает себе отчета в том, ЧТО может натворить спятивший унисол. Ладно, если это произойдет в холодильном отделении, а что, если рядом окажутся люди? А унисол будет вооружен? Перри говорит, что в 44-м нет агрессивности. Ладно, допустим. А если это будет 74-й, и в нем проснутся агрессивные инстинкты? Черт! Он не склонен преувеличивать опасность, надо просто реально смотреть на вещи. Эти люди - унисолы - хорошо, да что там хорошо! - отлично подготовленные профессиональные убийцы, легко ориентирующиеся в окружающей обстановке. Страшно подумать, ЧТО может произойти, если разъяренный солдат вырвется из-под контроля! Это будет массовое убийство! Он - не паникер, он трезво оценивает степень опасности! Попробуйте выпустить тигра-людоеда на улицы города! То же самое - унисол. Это и есть тигр. Страшный убийца. Кретин Перри думает, что легко всадит унисолам пару пуль в голову. Идиот. Интересно, он никогда не пробовал стрелять в летящую муху? С тем же успехом можно палить в универсального солдата. Кому, как не ему знать об этом. Вудворт взял из резервуара несколько пакетиков со льдом и оглянулся. Ему вдруг почудилось, что самым краешком глаза он увидел какое-то движение в темноте. Несколько секунд доктор так и стоял, судорожно сжимая в руках сине-белый пластик, напряженно таращась в сумрак южной ночи. Над аэродромом повисла тишина. Вудворт даже услышал, как тикает "Роллекс" у него на запястье. Он шумно выдохнул и криво усмехнулся. Видишь, до чего может довести такая работа? Начнешь бояться собственной тени. Вудворт оглянулся на удаляющийся, колышущийся в ярком свете прожекторов, силуэт часового. Нужно будет сказать этим парням, чтобы держались поближе. Мало ли какая тварь забредет из пустыни. Не люди, конечно, им-то здесь делать нечего. Просто зверюга какая-нибудь. Он вздохнул и быстро зашагал к трайлеру. И пока Вудворт шел, ему все время казалось, что его буравят чьи-то глаза. Он даже ощутил легкое покалывание между лопаток. Подойдя к грузовику, доктор оглянулся еще раз. Нет, ничего. Вероятно, просто пошаливают нервы. Вудворт перехватил пакетики одной рукой и, поднявшись по металлическим ступенькам, пропал в громаде кузова. Оставшись один, Гарп затравленно оглянулся. Он не любил унисолов. Что бы там про них ни говорили, какими бы распрекрасными они ни были, негр не мог относиться к ним, как к людям. Это была ничем не обоснованная неприязнь, но сколько Гарп ни пытался уговаривать себя, что унисолы вовсе не опасны, ничего не выходило. Он боялся их. Боялся этих равнодушных, безо всякого выражения, глаз, вечно спокойных лиц и их умения УБИВАТЬ. С одной стороны, негр понимал, что в это нет их вины, унисолов такими создали люди, но, с другой, в нем жило инстинктивное ощущение исходящей от солдат опасности. Если бы не его невеста Милдред, он бы давно уволился из этой лаборатории. Но Милдред постоянно напоминала ему - хочешь иметь нормальную семью, заработай деньги. "Ты хороший парень и отличный специалист, - говорила она. - В этой компании у тебя есть будущее". Конечно, будущее есть. Но вот какое? Психушка или еще что похуже. Результат, как говорится, налицо. В последнее время он стал орать во сне и просыпаться по меньшей мере два раза за ночь. Вот тебе и будущее, и деньги. А все почему? Да потому, что ему страшно. Милдред легко говорить насчет будущего. Она ведь не видела этого "питекантропа", залитого кровью, лежащего в стальном саркофаге. А через двадцать минут он будет уже таскаться по холодильной камере, как ни в чем не бывало. И как Гарпу относиться к этому, скажите на милость? Отличная работенка в окружении вурдалаков. Точно. Вурдалаки - вот кто они, эти унисолы. Гарп вздохнул еще раз, захлопнул крышку "гроба" и возмущенно пробурчал себе под нос: - Вот черт, а? Ну, почему это каждый раз происходит в мое дежурство? Господи Иисусе, как же я все это ненавижу! Он посмотрел в ту сторону, куда ушел Вудворт, и с удивлением обнаружил, что того уже нет. Оставаться один на один с этим упырем? Ну уж дудки. Негр принялся лихорадочно думать, под каким предлогом ему улизнуть в лабораторию. Что же он забыл сделать? Туалет!!! Господи, он же два часа как хочет в туалет! Конечно!!! - Эй, доктор! - заорал Гарп, устремляясь к грузовику. - Доктор, подождите!!! Постойте!!! Он в два прыжка покрыл расстояние, отделяющее его от грузовика, и шмыгнул в трайлер, задыхаясь от страха и охватившей его нервной дрожи. Ронни осторожно высунулась из-за плоских ящиков с надписью "лед", стоящих в десяти метрах от стального гроба. Фу ты, черт. Чуть не попалась. Этот "санитар" едва не засек ее. Хорошо, что хватило времени шмыгнуть за эти самые контейнеры. Она внимательно осмотрела пространство у трайлера, самолета, "джипов" и, убедившись, что рядом никого нет, удовлетворенно выдохнула. - Фуууууууу! Прижимая к боку "кэнон", она торопливо, пригибаясь, пересекла площадку, оказавшись перед стоящим на тележке саркофагом. Еще раз оглянувшись и убедившись, что вокруг нет часовых, и никто не подкрадывается к ней со спины, девушка расстегнула футляр фотоаппарата и подключила вспышку, которую выудила из кармана безразмерной джинсовой куртки. Ронни не видела, как на крыше трайлера шевельнулась автоматическая видеокамера. Объектив уставился на девушку своим единственным радужным глазом, в лаборатории тихо щелкнул тумблер, запуская кассету, а над клавишей "запись" загорелся красный огонек. Ронни взвела затвор "кэнона" и с трудом подняла крышку саркофага. В ящике, на толстом слое льда лежало совершенно голое, залитое кровью, изрешеченное пулями тело. Лицо мужчины было абсолютно спокойно, и казалось, что он не умер, а просто уснул. Если бы не неподвижная грудная клетка и черные рваные раны, Ронни, пожалуй, так и подумала бы. Хотя, в сущности, какая разница? Полковник солгал. Девушка приникла к видоискателю, возбужденно процедив сквозь зубы: - Ни раненых, ни убитых? Да, Перри? Яркая вспышка осветила лицо убитого солдата. На секунду Ронни почудилось, что по огромному мускулистому телу пробежала судорога. - Извини, приятель, - пробормотала она, торопливо щелкая затвором, - еще пару снимков, и я оставлю тебя в покое. Думаю... ФФФУК - еще один блик отразился в объективе видеокамеры, равнодушно наблюдающей за девушкой. Полковник Перри и так будет оч-чень недоволен. Еще две секунды, и я ухожу, милый. Ронни потянула затвор, и в этот момент в нем что-то заело. - Черт! Девушка дергала клавишу, стараясь перевести кадр, продолжая бормотать сквозь зубы: - А ты - настоящий гигант, дорогой. Тебе, наверное, приятно было бы увидеть собственную физиономию в моей передаче, а? Что скажешь, милый? Наконец затвор освободился, и Ронни с облегчением услышала, как провернулся барабан, наматывающий пленку. - Ну, слава богу! Девушка подняла голову и остолбенела... Глаза "мертвеца" были открыты и смотрели прямо на нее. Пустые и страшные. Ронни почувствовала, как холодный ком встал поперек горла, а в животе образовалась странная сосущая пустота. Ледяной палец страха провел по позвоночнику и пошевелил волосы на ее голове. "Труп" несколько секунд лежал неподвижно, наблюдая за девушкой, отчего она невольно попятилась. И вдруг убитый начал медленно подниматься в своем "гробу". Ронни почувствовала: еще чуть-чуть, и она сойдет с ума. Этого не может быть на самом деле! Ты спишь! Или тебе кажется!!! Скорее всего в ней сработал инстинкт репортера. Девушка сама не успела сообразить, как ее руки подтянули фотоаппарат к лицу, а палец нажал "спуск". Белый блик отразился в серых, безразличных, НО СОВЕРШЕННО ЖИВЫХ глазах "мертвеца". И тогда девушка побежала. В то же мгновение весь аэродром залил яркий свет, а ночь разорвал визг сирен. - Что случилось? - Перри резко обернулся к мониторам. Веки его опустились, лицо сморщилось, став похожим на морду оскалившегося бульдога. Вудворт, торопливо нажимая какие-то кнопки на пульте управления, ответил: - Полковник, кто-то чужой проник на аэродром. Перри увидел, как на экране монитора возникла женская фигура. - Это еще что за сучка, мать ее! - злобно процедил он. Картинка застыла, а затем быстро пошла в обратном порядке. Девушка спиной вбежала в кадр, поворачиваясь на ходу. 74-й улегся в саркофаг, и тогда она поднесла что-то к лицу. Кадр остановился. - Вот оно что, - прошипел полковник. - Значит, она фотографирует... Интересно, что эта дрянь еще натворила? Он на секунду замер, глядя на экран, а потом быстро спросил: - Кто из унисолов достаточно охладился? - Но, полковник... - попытался возразить Вудворт. - Я спрашиваю, кто охладился достаточно, чтобы догнать эту стерву? - Перри тяжело, не мигая, смотрел на начальника лаборатории. - 56-й, 13-й и... - Вудворт на мгновение замялся, но все-таки закончил, - и 44-й. - Отлично, - жестко ухмыльнулся полковник. - Пусть догонят эту сучку. - Полковник, я понимаю ваше волнение, но может быть, лучше послать кого-нибудь из охраны? - Вудворт, я сказал, пусть унисолы догонят эту женщину! Он успел задремать в машине и совершенно не понимал, сколько прошло времени, когда его разбудило резкое завывание сирен и хлестнувший по глазам свет прожектора. Хью встрепенулся, отгоняя остатки сна и посмотрел вперед, через лобовое стекло, на внезапно оживший, превратившийся в разворошенный муравейник, аэродром. По полосе бежали охранники, стягиваясь к сверкающей громаде "локхида". Границы "электрического дня" расширились, и темносиний "додж" стоял в лучах прожекторов. Одинокий и беззащитный. Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем глаза оператора привыкли к режущему свету, и он разобрал черный силуэт Ронни, бегущей к автомобилю. Ровно через секунду Хыо услышал ее голос, орущий на какой-то невероятно высокой ноте: - Заводи машину!!! Хью, ЗАВОДИ МАШИНУ!!! - Вот дерьмо!!! - прохрипел он, переползая на водительское сиденье и поворачивая ключ в замке зажигания. - Господи, я так и знал!!! Мотор "доджа" взревел, словно разъяренный зверь, готовый сражаться насмерть за свою жизнь. Когда Ронни оставалось пробежать не более тридцати метров, из-за махины трайлера вынырнул "шевроле" - фургон. Хью не смог разобрать цвет автомобиля, но у него создалось впечатление, что он черный. Зловеще-черный. Оператору стоило больших усилий не вжать педаль газа в пол и не пуститься наутек. "Шевроле" сразу развил фантастическую скорость. Если бы не песок, преследователи настигли бы женщину в мгновение ока, но ей повезло. Она успела первой. Хью развернул "додж" и открыл дверцу. Ронни ворвалась в салон и прыгнула на сиденье. - Меня заметили! - Я уже догадался, - буркнул он, трогая машину. - Что там у тебя? - Такое!!! Сенсация!!! Давай сматываться отсюда! Все было бы хорошо, если бы не одна крохотная деталь: Хью уже тринадцать лет не практиковался в гонках по пересеченной местности. Он уже успел забыть, насколько коварен песок, когда выжимаешь из машины все, до капли. Руль ходил ходуном, колеса то и дело выворачивало, и "додж." кидало из стороны в сторону. За рулем "шевроле" сидел очень опытный водитель. И хотя скорость у преследователей была ниже, чем у их жертв, разрыв быстро сокращался. Хью надеялся только на то, что им удастся достигнуть темноты раньше, чем "шевроле" догонит их. Он каждую секунду посматривал в зеркальце заднего обзора и поэтому пропустил то мгновение, когда перед "доджем" выросла деревянная будка. Хью успел услышать крик Ронни... - ОСТОРОЖНО! - а в следующую секунду что-то хрустнуло, и машина вдруг рванулась вверх, к черному, усеянному звездами небу, крутясь и переворачиваясь в воздухе. Гроооооумм!!! - что-то ударило о днище, а секундой позже мимо боковых окон хлынул дождь из обломков досок, стекла и щепок. Только падал он почему-то снизу вверх, а еще секунду спустя "додж" потряс страшный удар. Боковые стойки прогнулись, и лобовое стекло, хрустнув, взорвалось тысячей мелких осколков. Хью уже плохо представлял, в каком положении он находится, где небо, а где земля. Ему казалось, что даже если он высунется из разбитого окна, все равно не сможет ничего разобрать, потому что весь мир перемешался в черно-белом коктейле. В голове стоял звон, словно кто-то отвесил ему хорошую затрещину. Хью попробовал приподняться на локтях, но не смог, так как спина упиралась во что-то жесткое. Под руками хрустели осколки, впиваясь в пальцы, раздирая их до крови, но оператор не замечал этого. Он чуть изогнулся и вывернул шею, стараясь заглянуть через плечо и увидеть, что же находится за спиной. К его немалому удивлению, это оказалось кресло. Да, парень, морщась от боли и звона в ушах, подумал он, ты здорово шарахнулся головой, раз сразу не понял, что лежишь на крыше. Рядом, в темноте, послышался шорох, и голос Ронни спросил: - Ну, и как ты думаешь, мы оторвались от них с помощью этого маневра? "Она еще острит", - подумал он, тупо соображая, в какую же сторону ему нужно ползти, чтобы выбраться наружу. В эту секунду где-то совсем рядом послышался шелест песка, и перед самым лицом Ронни выросли две ноги, обутые в высокие ботинки военного образца. Серебристый комбинезон выползал из них и исчезал где-то наверху, в районе неба. Для того чтобы рассмотреть их обладателя, девушке пришлось повернуть голову так, что захрустели шейные позвонки. Это был унисол. Совсем молодой - кстати, довольно симпатичный - парень среднего роста. Мускулистый, словно сошедший с обложки комикса. В поднятой руке он сжимал короткий автомат "хеклер-кох", держа его чуть расслабленно, как это делают профессионалы. На левой стороне лица была закреплена видеокамера, полностью закрывающая глаз, зато второй смотрел прямо на нее. Ронни не понравился взгляд. Точно такой же был у "живого покойника", садящегося в ледяном "гробу". Однако девушка предпочла не отмалчиваться, а начать разговор, полагая,- исходя из слышанных когда-то рассказов - что в говорящих стреляют все-таки гораздо реже, чем в тех, кто молчит. - О-о... - протянула она, не зная, с чего начать. - Хорошенький вечерок выдался... Как поживаете? Унисол не пошевелился. Только зрачок его дрогнул и стал как будто шире. "Когда нет никаких эмоций, - подумала Ронни, - это тоже неплохо". - Я - Вероника Робертс, телекомпания "Си-ЭнЭй", - она повернулась чуть на бок и, порывшись в кармане, протянула парню затянутую в пластик карточку. - Вот мое удостоверение. Унисол опустил голову. Что-то тихо зажужжало в камере, и Ронни увидела, как сузился глазок объектива. "Ага, значит, нас видит кто-то еще? Ну, привет, ребята!" - подумала она. - Вы не поможете мне выбраться из этой колымаги? - по-возможности милее улыбнулась Ронни. Улыбка вышла фальшивой, больше напоминающей гримасу человека, которого хватил апоплексический удар. Не переставая скалиться, девушка протянула солдату руку. Несколько мгновений унисол стоял неподвижно, но Ронни увидела, как по его лицу пробежала волна, словно он ОБДУМЫВАЛ что-то, а в свободном глазу появилось странное выражение, отдаленно напоминающее удивление. Не говоря ни слова, солдат наклонился, взял девушку за руку и одним сильным рывком вытащил из искореженной машины. Пальцы унисола впились в локоть, подталкивая ее вперед, туда, где уже стоял на коленках Хью, испуганно поглядывавший на замершего перед ним здоровяка и возвышающегося чуть поодаль еще одного серебристого автоматчика. - Эй, эй, осторожнее, - пискнула она, когда солдат довольно сильно толкнул ее к оператору. - Осторожнее! Ронни встала рядом с Хью, не без некоторого любопытства поглядывая на унисолов. А ведь, пожалуй, мы единственные, кто видит ЖИВЫХ универсальных солдат ВБЛИЗИ. В некотором роде, можно сказать, нам даже повезло. Интересно, что им нужно? Ну, естественно, пленка. Это уж дудки. Пленку она им не отдаст. Силу они вряд ли станут применять, а навешать этим ребятам лапши на уши - нет проблем. Можно, например, сказать, что выронила кассету во время аварии. Пусть поползают, поищут. Нет, потом-то, наверняка, их будет досматривать кто-нибудь посерьезней этих пентюхов, но она, по крайней мере, выиграет время и успеет припрятать пленку получше. Что еще? Да вроде бы все. Больше им инкриминировать нечего. Шпионаж? Это ерунда. Можно сказать, что ехали с вечеринки и заблудились. Еще? Теперь точно все. Девушка немного расслабилась. "Доджик", конечно, жаль. Но зато репортаж будет на миллион долларов. От этой мысли ей стало полегче, и она позволила себе повнимательней рассмотреть унисолов. Первого Ронни и так разглядела отлично, пока "барахталась в этой груде лома". Второй солдат, тот, что караулил Хью, оказался гораздо менее приветливым, чем первый. Высокий широкоплечий амбал. Короткие волосы падают на узкий лоб. Вид у него был довольно свирепый. Скорее всего это ощущение возникало из-за того, что унисол смотрел на задержанных, чуть-чуть наклонив голову. По-бычьи, исподлобья. Лицо у него было угловатое, будто выструганное из неровного деревянного чурбака. Крепкие мозолистые ладони немного напряженно сжимают автомат. На губах застыла мертвая непонятная улыбка, разрезавшая угрюмую физиономию пополам. "Что-то этот парень мне не нравится", - подумала Ронни. На груди унисола красовалась нашивка: американский флаг, под которым черными буквами выведено "Армия США. Джи-эр'13". Ронни взглянула на нашивку своего "знакомого". "Джи-эр'44". Ага, вот так, значит? Даже без имен. Просто "джи-эр", угу. Ну, понятно. Третьего ей вообще рассмотреть как следует не удалось. Он стоял в стороне, и тень падала на его лицо. Ронни только отметила, что он хоть и коренастый, но все же толстоват. Ронни вздохнула, прижимая к боку сумочку. Молчание затягивалось, и она, подумав, заявила: - Ребята, мы хотим поговорить с кем-нибудь из вашего начальства... Ответом ей было равнодушное молчание. Джи-эр'13 уставился на нее тяжелым взглядом. - Эй, вы, кстати, вообще-то по-английски говорите? - МЫ ЖДЕМ ИНСТРУКЦИЙ... - механически констатировал унисол. В обширном трайлере перед экранами сгрудились люди. Теперь, когда погоня закончилась, и съемка велась с трех точек, они могли спокойно рассмотреть Ронни и Хью. Перри очень не понравилось, что эта девица - телерепортер. Это означало одно - осложнения, проблемы, головная боль. Вой этих "шавок". Девчонка видела слишком много. Если дать ей уйти, фотографии вылезающего из саркофага 74-го обойдут все газеты и программы теленовостей. Дьявол! Что же делать? Естественно, в первую очередь нужно заполучить пленку, а потом?.. Что делать потом? Рассказ этой сучки - даже без фотографий - привлечет внимание к его проекту. Начнется совершенно ненужная шумиха. Газеты нажмут кое на кого, сидящего в правительстве, а тот, в свою очередь, нажмет на Пентагон... А уж тогда... Не хочется даже и думать, что будет тогда. Да, бумагомараки вполне могут раздуть грандиозный скандал из всей этой истории. Что же делать? Ясно, что просто так он не может отпустить девчонку и ее приятеля. НЕ МОЖЕТ. И не только потому, что этого хочется ему, а еще и потому, что этого требуют интересы страны. Да, да, именно. Государственной безопасности. Дьявол!!! - Пусть найдут пленку и вернут этих людей на базу, - мрачно произнес Перри. - Здесь разберемся. - Эй, ребята, - попыталась улыбнуться Ронни, - мне нужно позвонить. С каждой секундой ей все меньше нравилась ситуация. Ей не нравилось поведение солдат, ей не нравился взгляд Джи-эр'13, ей не нравилась его недобрая улыбка, ей не нравилось, что их почему-то никуда не ведут, ей вообще ВСЕ не нравилось в этой истории. Если бы удалось позвонить в "Си-Эн-Эй" и сообщить, где они находятся, проблема бы упростилась. По крайней мере, была бы какая-то гарантия безопасности. Да нет, собственно, и так вряд ли произойдет что-нибудь серьезное, но... не нравится ей все это. - Что с ними? - повернувшись к ней, встревожено спросил Хью. Ронни не нашла, что ответить. Только пожала плечами. Откуда ей знать, что с ними? Стоят, как истуканы, вот что. Из наушников стоящего перед ней унисола раздался резкий отчетливый голос: "Джи-эр'13, забери у этих людей пленку и верни их на базу!" Он улыбнулся. Конечно, лучше было бы пристрелить этих шпионов на месте, но в конце концов, раньше или позже, какая разница. Все равно эти люди - преступники, проникшие в расположение их части и занимавшиеся диверсионной деятельностью. По закону враг должен быть уничтожен. Таковы правила войны. А он воюет по этим правилам. Наверное, поэтому его взвод все еще жив. Да, полковник Перри прав. Этих людей - военнопленных - нужно доставить на базу и допросить. Остальное потом Но сперва... он получил приказ. Пленку, нужно забрать у них пленку. Джи-эр'13 сделал шаг вперед и, протянув к Ронни руку, коротко приказал: - Пленку! Девушка замялась, оглядываясь на перевернутый "додж". - А, ребята, я, честное слово, не знаю... Ему нужны не разговоры, а пленка! Поэтому, не дослушав объяснений, унисол жестко повторил: - ПЛЕНКУ! - Да, ну, господи, она где-то в машине... - Ронни заметно побледнела, но кроме этого ей удалось ничем не проявить свой испуг. Джи-эр'13 на мгновение застыл. Четкие, быстрые, как молния, мысли закрутились в его голове. Приказ не выполняется. Возможные варианты: психологическое и физическое воздействие. Условие: физическое воздействие невозможно в связи с информационной ценностью военнопленной. Вывод: применить один из способов психологической атаки. А заодно мы проверим этого "лягушатника"! Рука унисола метнулась к бедру, выхватывая из кобуры "пустынный орел". Глаза девушки расширились от страха. Джи-эр'44 замер. Вторая волна воспоминаний оказалась гораздо сильнее и глубже предыдущей. Белый, невыносимо яркий свет прожекторов поблек, сменившись тусклыми отблесками желто-оранжевого огня. Со стороны деревни потянуло дымом. Серую едкую пелену прибивало дождем к земле. Клубясь рваными клочьями, дым лез в нос, в глаза, обволакивал тело. Он пах непонятными смолами, травами и порохом. Человек у костра повернулся, сжимая в заскорузлых от крови пальцах гирлянду из человеческих ушей. Тусклая улыбка блуждала на его губах, а в глазах плясали дьявольские огоньки. Огоньки безумия. Транзистор продолжал выплескивать звуки музыки, перемешивая ее с шумом дождя, свистом мин и грохотом разрывов. В его ушах все еще стоял крик Беккета, рядового из их взвода... - ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? УСПОКОЙСЯ, УСПОКОЙСЯ!!! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! УСПОКОЙСЯ! - ОНИ ВСЕ УМЕРЛИ, МАТЬ ИХ!!! ВСЕ УМЕРЛИ!!! ВСЕ УЖЕ УБИТЫ!!! СЕРЖАНТ СПЯТИЛ И ПЕРЕСТРЕЛЯЛ ВСЕХ! ПУСТИ МЕНЯ!!! ПУСТИ МЕНЯ!!! - БЕККЕТ РВАНУЛСЯ КУДА-ТО В СТОРОНУ. А ЧЕРЕЗ СЕКУНДУ ЕГО ПОГЛОТИЛА ЯРКАЯ ВСПЫШКА ВЗРЫВА. - СЕРЖАНТ СПЯТИЛ И ПЕРЕСТРЕЛЯЛ ВСЕХ!!! Парочка у костра тихо поскуливала, съеживалась в комок. Худенькие тела казались совершенно беззащитными. Вернее, они БЫЛИ беззащитными. - Сержант, что здесь произошло? - спросил он, настороженно поглядывая на безумное, покрытое пятнами гари и крови, лицо. Глаза сержанта смотрели пристально, враждебно. Прежде чем ответить, он встал и неспеша надел кровоточащую гирлянду себе на шею. Довольно глядя на страшное ожерелье, сержант ухмыльнулся. - Они не слушали меня. Голос у него оказался на удивление тихим, лишенным эмоций. Равнодушным и тусклым. Он понял: одно неосторожное слово, жест, взгляд, и сержант сорвется, свихнется окончательно. Тогда погибнут мирные жители, и он скорее всего тоже. - Но ведь в деревне никого не было, сержант! - его голос, спокойный и мягкий, подействовал на сумасшедшего успокаивающе. - Никакого противника. Эти люди невиновны. Он видел, что сержант немного расслабился, и обрадовался этому. "Кольт-коммондер" уставился в землю. - Да все они - предатели, мать их, - как-то вяло произнес сумасшедший. - Отвернешься, а они тебя ножом в спину. Предатели. Дерьмо, мать их. Чертовы руки. Сержант снова окаменел. Рука с "кольтом" дернулась и пошла вверх. Желваки заиграли под кожей, туго обтягивающей широкие скулы. - Сержант, - тихо окликнул он сумасшедшего, - мой срок вышел. Я хочу только одного - вернуться домой. Пошли, сержант. Пошли домой. Вместе. Домой. Голова сумасшедшего дернулась. Глаза сузились, превратившись в еле заметные щелки. Злой голос ударил в лицо. - Ты такой же, как и все остальные. Ты хочешь уйти отсюда! Бросить нас здесь! - Но, сержант, то, что случилось... - Оно УЖЕ случилось, - оборвал его сержант. - И ты никуда не уйдешь отсюда, потому что из этого ада НЕЛЬЗЯ уйти, понял? - голос его повышался, захлебываясь безумной яростью. Яростью, не находящей выхода, и от этого становящейся стократ опаснее и сильней. - Ты слышишь меня? Ты ведь тоже предатель, да? Ты ПРЕДАТЕЛЬ, мальчик? Ответь мне! - Нет, - твердо ответил он. - Ну тогда докажи это! - "кольт-коммондер" повернулся стволом к рыдающей паре. - Докажи это, "лягушатник"! Убей их! Убей этих предателей, мать твою! Это - приказ!!! Убей, деревенщина, докажи, что наш! Что ты не предатель, не такой же, как они! Давай!!! Убей Ви-Си!!!* Он сделал шаг назад. Пистолет поплыл в его сторону, рукоять с темными пластиковыми "щечками" была повернута к нему так, что можно было разглядеть эмблему - круг, в котором вздыбился мустанг, сжимающий два копья. Одно в зубах, второе в передних ногах. Руки сержанта тряслись, и мустанг казался живым. Мечущимся, бьющим копытами в тщетной попытке вырваться за пределы этого заколдованного кольца. - УБЕЙ ИХ, МАТЬ ТВОЮ!!! ЭТО - ПРИКАЗ!!! Сержант резко развернулся на каблуках и, приставив "кольт" к голове парня, спустил курок. ХОНГ! - выстрел прозвучал удивительно тихо, словно детская хлопушка. Гильза, играя отсветом пламени на металлической "рубашке", полетела в сторону. Голова вьетнамца лопнула, как переспевший гнилой арбуз, и кровавое месиво забрызгало траву, повиснув на ней бурыми, парящими каплями. Девушка завизжала, зажав лицо маленькими ладошками. Глаза ее побелели, став выцветшими, словно их опалило калифорнийское солнце. Парня отбросило выстрелом назад. Его правая рука неестественно вывернулась, скрюченные пальцы вцепились в грязь, и он начал сучить ногами, стараясь зарыться лопнувшей головой в холодную коричневую жижу. На губах сержанта играла диковатая улыбка. Она была похожа на бритвенный разрез, располосовавший безумное лицо от уха до уха. На лбу, правой щеке и волосах сумасшедшего повисли темно-красные сгустки. И тогда... Это случилось само собой. Отточенная, доведенная до совершенства фантастической полугодичной муштрой Форт-Брагга* машина убийства заработала на благо человека. Он и сам не успел осознать, КАК это получилось, слишком быстры были автоматические движения, загнанные, подобно острой занозе, глубоко в мозг, жилы, мускулы, нервы солдата. ТАО! - каучуковый мысок "джамп-бутсы", словно таран, ударил по правой, сжимающей пистолет, кисти сержанта. "Кольт-коммондер" взлетел в воздух, переворачиваясь, крутясь, как тусклый металлический бумеранг. ХООООУ! - приклад АР-15 пошел по короткой дуге снизу вверх, сминая челюсть сумасшедшего, отбрасывая его тело назад, к костру. Сержант тоже знал эти приемы, но растерялся. Голова его мотнулась в сторону, разбрасывая вокруг радужный фонтан дождя и темный - крови из разбитого саднящего рта. Ноги подогнулись, и ему пришлось сделать несколько шагов, чтобы удержать равновесие и не повалиться в низкое веселое желто-оранжевое пламя. Из горла сумасшедшего вырвался страшный полукрик-полухрип. Сержант остановился и очумело затряс головой. Он понимал, что эта заминка дает всего несколько секунд. Именно столько потребуется сержанту на то, чтобы прийти в себя. Его пальцы сомкнулись на тоненькой руке вьетнамки, таща ее вверх, словно барахтающегося в ледяной воде утопающего, ставя на ноги, толкая вперед, в темноту густых спасительных зарослей. - ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ!!! Он слышал крик и никак не мог сообразить, КТО же это кричит, орет, воет, пока, наконец, не понял, что крик издают ЕГО СОБСТВЕННЫЕ губы. Где-то за спиной раздался оглушительный взрыв, что-то затрещало. Подошва бутсы поехала, и солдата швырнуло в жидкую грязь. Оглянувшись через плечо, он увидел, как огромная высокая пальма, переломившись пополам, рухнула вниз, в двух шагах от костра и стоящего сержанта. Сумасшедший не обратил на нее никакого внимания. Он медленно поднял голову и уставился слепыми глазами на распластанного в жиже солдата и стоящую на прогалине девушку. Солдат замер. Взгляд сержанта был ужасен. В нем не осталось ни капли разума, ничего, что связывало бы его с реальной жизнью. В нем плескалось злобное торжество человека, готовящегося к жестокой расправе. Улыбка, как прилипшая, сидела на его лице. Мертвый оскал скелета. - БЕГИ! - заорал солдат вросшей в землю от охватившего ее ужаса вьетнамке. - БЕГИ!!! БЕГИИИИИИ!!!! Она не знала языка, но тон, которым он выкрикнул это, понял бы любой человек в мире. Так кричат подвергающемуся смертельной опасности. - БЕГИИИИИИИИИИИИИШ! Руки его разъехались в скользкой жиже, и он рухнул лицом в вязкую жирную кашу. Влага, просочившаяся между зубами, хлынула в рот, и ему пришлось вытолкнуть ее языком. Краем глаза он увидел, как девушка бросилась бежать. Солдат приподнялся на локтях, глядя ей в спину. А секундой позже в воздухе возник черный шарик ручной гранаты. Пока он летел по наклонной вверх, быстро настигая вьетнамку. Вот граната достигла апогея и понеслась вниз по большой невидимой горке. Она упала в трех метрах перед девушкой и взорвалась как раз в ту секунду, когда нога ее наступила на черный металлический шар. В воздух взметнулся длинный фонтан рыжего пламени, дыма и грязи. А когда он опал вниз горячим дождем, на прогалине осталась лишь воронка и клок розовой рубашки, секунду назад бывшей на девушке. Сержант запрокинул голову к черному, без малейшего просвета, небу и захохотал, ловя широко распахнутым ртом резкие дождевые струи. Его надтреснутый смех - смех сумасшедшего - раскатился по джунглям, запутавшись в ветвях пальм, сплетясь с лианами, застряв в развилках деревьев. Он смеялся, когда рядовой, поскальзываясь в коричневой жиже, поднимался на ноги. Он смеялся, когда солдат поднимал перепачканный грязью Ар-15. Он смеялся, когда темная фигура устремилась к нему, держа автомат наперевес. И смолк, лишь когда штык, пройдя через "джанглфетигз", вонзился ему в живот. Лицо сержанта вытянулось, мгновенно став злым и бледным. Безумие ушло из темных глаз. Осталась лишь ярость. Дикая, животная ярость. - Я же говорил, мальчик, что ты - один из них, - выплюнул он, вместе с розовыми пузырями крови. Крепкая широкая ладонь обхватила Ар-15 за ствол и с силой оттолкнула от себя, извлекая из живота блестящее лезвие с темнеющими на нем черными каплями. Сержант быстро нагнулся и, подняв валяющийся у ног "кольт", резко выбросил вперед руку, одновременно нажимая на спуск... БАНГ! БАНГ! БАНГ! - Всполохи пламени освещали перекошенное ненавистью лицо. Что-то сильно ударило солдата в грудь, отбрасывая к середине тропы, и, уже падая, он нажал курок автомата. Грудь сержанта вспенилась пулевыми разрывами. Клочья камуфляжа полетели в разные стороны, перемешиваясь с кусочками плоти. Пистолет продолжал дергаться в его руке, выплевывая свинцовые кулаки, которые настигали солдата, нанося страшные удары в тело, в шею... Что-то горячее стекало по его спине и руке, но в тот момент ему было все равно. Внезапно раздался страшный хруст, дождливое небо лопнуло и раскололось пополам, обрушив на землю потоки яркого золотистого света. А потом снова наступила темнота... Голова Джи-эр'44 дернулась и медленно повернулась в сторону сержанта. БЫВШЕГО СЕРЖАНТА. Тот стоял, забросив руку с автоматом за спину. Вторая, в которой был зажат пистолет, вытянута. Ствол качается в трех дюймах от головы девушки. - Пленку, - спокойно и жестко произнес Джиэр'13, продолжая в упор, не мигая, смотреть на Ронни. - Эй, приятель, что ты делаешь? - возмутился Хью. - Она же ничего... Договорить он уже не успел. "Кольт" быстро переместился от головы девушки к его лбу, а палец надавил на курок. Выстрел прозвучал отчетливо и сухо. Оператор жутко захрипел. Ладони взлетели к окровавленному лицу, а через мгновение Хью уже заваливался на спину, словно тряпичная кукла. - Господи! - взметнулся голос в наушнике. - Джи-эр' 13, прекратить огонь! Это приказ - прекратите огонь! Унисол только ухмыльнулся и перевел пистолет к голове окаменевшей от безумного ужаса Ронни. Из ее горла доносился какой-то хрип. Будто она никак не могла вдохнуть. Палец медленно пополз, нажимая спусковой крючок. - ТАО!!! - гортанный крик, больше похожий на сдавленный выдох, рванулся из груди Джи-эр'44. Серебряная молния метнулась от песка к Джи-эр' 13, а в следующую секунду мысок бутсы обрушился на зажатый в руке 13-го пистолет. - ХООООООООУ!!! - еще не до конца осознавая свои действия, Джи-эр'44 впечатал короткоствольный "хеклер и кох" в лицо бывшего сержанта. Удар был настолько силен, что ноги Джи-эр' 13 подогнулись, и он рухнул на холодный песок, рядом со своей жертвой. Размытая ассоциация вновь всплыла в одурманенном мозгу унисола: - ЕГО ПАЛЬЦЫ, СМЫКАЮЩИЕСЯ КОЛЬЦОМ НА ХРУПКОЙ РУКЕ ЧЕРНОВОЛОСОЙ ДЕВУШКИ... Джи-эр'44 схватил трясущуюся в беззвучной истерике Ронни и, одним рывком поставив ее на ноги, потянул за собой к стоящему в двадцати футах "шевроле". Его мозг послал телу команду: - СПАСТИ НЕВИНОВНОГО! - и унисол начал исполнять приказ с той же тщательностью, с какой исполнял приказы людей. Ноги девушки подгибались, но солдат не давал ей упасть, продолжал тащить к автомобилю. Там было спасение, выполнение задачи. Джи-эр'13 оперся на локти, пытаясь вновь обрести сбитую ударом ориентацию. Белая от яркого света земля вздыбилась перед глазом, встав плотной стеной, у которую уткнулись его ладони. Эта стена колыхалась, то погружаясь в странную голубоватую дымку, то вновь выныривая из нее. Но, как ни старался унисол, она не желала принимать горизонтальное положение и становиться обычным песком. Со стороны это выглядело довольно забавно. Джи-эр'13 ползал по земле, словно огромный, выброшенный из воды краб. Но оценить это было некому. 44-й наконец распахнул дверцу автомобиля и затолкал в него Ронни. Сам унисол забрался на место водителя и выжал газ. Форсированный двигатель "шевроле" взревел. Выбросив из-под колес полтонны песка, пикап рванулся вперед. В наушнике верещал чей-то встревоженный голос: - Что он делает? Что он делает, мать его? - Пятьдесят шестой, остановить девушку!!! Стрелять, если нужно. Сзади затрещал "хеклер". Пули сорок пятого калибра ударили в дверцу пикапа. Следующая очередь пробила заднее стекло, оставив на нем с десяток крупных дыр, окруженных сетью мелких морщинок. "Шевроле" вильнул в сторону, врезаясь в стену темноты, растворяясь в ней, оставляя за собой лишь красные мигающие огоньки стоп-сигналов. Стрелка спидометра перевалила за отметку 25 миль. Мотор напряженно урчал. Свет прожекторов лихорадочно заметался по песку, отыскивая цель, наконец нащупал и облепил "шевроле". Яркий, предательский. Голос в наушнике умолк, а затем вдруг четко и уверенно приказал: - Джи-эр'44, остановить машину! Это приказ! Унисол ударил по тормозам так быстро, что девушку швырнуло грудью на приборный щиток. В последний момент ей все-таки удалось подставить руки, и она ударилась о стекло ладонями, а не физиономией. - Он остановился! - прошипел из мембраны задыхающийся голос. - Он остановился! Ронни не могла разобрать, какие слова произносят эти люди. До нее доносилась лишь быстрая, сливающаяся в одно слово, монотонная скороговорка. Она не понимала причин остановки. Ни поломок, ни препятствий девушка не видела. К тому же, обернувшись, Ронни разглядела в свете прожектора два черных зловещих силуэта. Унисолы пока стояли на месте, направив в их сторону автоматы. Но ее не покидало ощущение, что через секунду они бросятся к машине, подобно сильным хищным животным, готовым впиться клыками в живую плоть и рвать ее на части до тех пор, пока жертва не умрет. Ронни повернулась к своему спасителю. Тот сидел, обмякший и безвольный, тупо глядя перед собой. Голова его чуть склонилась к плечу, словно он прислушивался к этому странному, едва различимому бормотанию. - Что ты делаешь? - закричала она. - Почему мы остановились? Поехали! Поехали скорее отсюда! Унисол медленно повернул голову, равнодушно взглянув на девушку. - Джи-эр'44, разверни машину. У тебя просто сбой. - У меня просто сбой, - механически-бесцветным голосом доложил солдат девушке. - Да о чем ты говоришь? - взвизгнула она. - Поехали, слышишь? - Не слушай ее! - приказал голос в наушнике. Унисол скосил глаза на камеру и снова чуть наклонил голову, прислушиваясь. - Это что еще за дерьмо у тебя на башке? - зло спросила Ронни, срывая камеру у него с головы. И голос в наушнике вдруг прозвучал отчетливо и громко: - Черт! Эта сука отключила его! "Так, так, так. Вот оно что! Значит, это не просто транслятор, а что-то, вроде дистанционного управления". - Поехали! - рявкнула девушка, открывая дверцу и швыряя камеру на песок. - Я должен выполнять приказы, - спокойно констатировал солдат. - Да пошел ты! - заорала Ронни, вбивая педаль газа вместе с его бутсой в пол ударом ноги. - За дорогой смотри! "Шевроле" взревел и, мигнув на прощание огоньками, скрылся в темноте. ... Джи-эр'13 смотрел вслед удаляющейся машине. В его глазах застыла такая жгучая ненависть, что, если бы полковник Перри увидел их в эту секунду, он бы не раздумывая отключил унисола и отправил на свалку. Но ни полковник, ни Вудворт, ни Грап, никто другой не могли взглянуть в эти безумные глаза. Они отдали последний приказ: - Джи-эр'13, Джи-эр'56, возвращаться на базу. А затем отключились, зная, что унисол выполнит приказ. Универсальные солдаты, действительно, выполнили его, но перед тем, как отправиться в свой ледяной дом, - СЕРЖАНТ ЭНДРЮ СКОТТ - процедил одно-единственное слово. И слово это было: "П Р Е Д А Т Е Л Ь".  * ЧАСТЬ 2. БЕГЛЕЦЫ *  Д Е Н Ь В Т О Р О Й. Часы на приборном щитке перевалили за отметку двенадцать. Внезапно налетел ветер, принеся с собой прохладу и облегчение, сдернув покрывало жары с разомлевшей сонной земли. Он играл листьями деревьев, травой, гнал облака, то и дело заворачивая в них ухмыляющийся мертвым оскалом белый серп месяца. Серая лента шоссе торопливо убегала под колеса "шевроле", накручивая все новые цифры на барабане спидометра. В свете фар мелькали дорожные столбики, отмечая пройденный путь. Изредка "шевроле" обгоняли попутные машины. Они возникали из темноты, несколько секунд мчались рядом, а затем уходили вперед, постепенно растворяясь во мраке. Широкий, выкрашенный голубой флюоресцентной краской щит вынырнул из ночи в двадцати футах перед машиной. Белые буквы гласили: "Добро пожаловать в Аризону, самый приветливый штат США". Следом за ним черный плотный мрак исторг из себя еще одну табличку, предупреждавшую о возможном патрулировании полицейских вертолетов. Где-то в стороне мелькнули огоньки окон. Видимо, это была небольшая деревня. Джи-эр'44 предпочел не останавливаться, объехать ее стороной. Обдумывая новый приказ: - СПАСТИ НЕВИНОВНОГО! - он просчитывал степень опасности, величину риска и процентное соотношение двух возможностей: отрыва от преследования и гибели. Он знал, что их станут искать. Но 44-й был унисолом, существом, созданным для ведения боевых действий. В любых условиях. Сейчас солдат выбирал из нескольких вариантов, нащупывая компромисс между наибольшей безопасностью и наименьшими физическими и временными затратами. Джи-эр'44 умел уходить от преследования, и, если бы его не стесняла девушка, сделал бы это без малейшего труда. Сжимая баранку руля, он изучал местность, дорожные указатели и рекламные объявления. Ему нужно было найти какое-нибудь заведение, по возможности многолюдное, где легко было бы затеряться среди шумной разномастной толпы. Его костюм будет слишком бросаться в глаза. Нужно сменить комбинезон на любую "гражданскую" одежду. Унисол понимал это и старался отыскать вывеску, рекламирующую что-нибудь увеселительное, шумное и не слишком яркое. Несколько раз он видел цветные огни придорожных мотелей и различных забегаловок. Солдат притормаживал, внимательно изучал подъездные пути, оценивал сооружение с точки зрения охотника и жертвы. К сожалению, почти все время первые оказывались в более выгодном положении. Лишь один раз ему попался мотель, отвечающий всем запросам жертвы. Подходящий беглецам во всех отношениях. Солдат уже собирался свернуть к нему, но вовремя заметил приткнувшийся к обочине полицейский "кадилак". Патрульные могли караулить кого-то другого, но могли поджидать и их. Лица обоих сидящих в машине копов скрывала тень. Что за выражение сейчас отпечаталось на них? Напряжение или скука? 44-й не знал, сообщили ли их приметы полиции, а если сообщили, то касается ли это Аризоны. Хотя в любом случае зеленый "шевроле"-пикап с белой надписью на дверцах: "Вооруженные силы США" был бы немедленно замечен. И полицейские, естественно, поинтересовались бы, "что делают здесь странные ребята, разъезжающие на военной тачке с невадскими номерами, посреди ночи?" Скорее всего машину арестовали бы и сообщили бы об этом в часть. И такой вариант подходил унисолу меньше всего, поэтому "шевроле" проехал мимо, провожаемый равнодушными взглядами копов. И снова яркие разноцветные неоновые огни вывесок сменились полуночной темнотой. "Шевроле" уносил своих пассажиров все дальше на восток. От плотины, от Хендерсона, от страшного аэродрома. От преследователей. Вперед по серой пыльной ленте шоссе, связывающей прошлое, будущее и подминаемое колесами настоящее. В ту самую секунду, когда беглецы миновали мотель с торчащей в тени полицейской машиной, на аэродроме царило мрачное затишье. Поднятый по тревоге взвод "зеленых беретов" перекрыл дорогу и оцепил грузовик-трайлер, "джипы" и серебристую сигару "локхида". Автоматчики внимательно вслушивались в шорохи ветреной ночи. Им был дан четкий однозначный приказ: "При появлении незнакомых - стрелять". В лаборатории собрались все, кто имел хоть какое-то отношение к программе "Унисол". Полковник Перри хмуро поглядывал через толстое стекло на лежащего в своем кресле Джи-эр'13, сжимая в крепких пальцах толстую сигару. Те, кто общался с полковником достаточно долго, знали: если Перри закурил, значит, он крайне взволнован. За спиной военного сидели Гарп и еще двое специалистов-операторов. У входа, положив руку на кобуру, застыл молодой лейтенант, помощник Перри. Вудворт мерил шагами коридор, время от времени поглядывая на широкую камуфлированную спину полковника, размышляя о сегодняшнем дне. Похоже, все гораздо страшнее и опаснее, чем ему казалось. У 44-го опять всплыли воспоминания - да, да, что бы там ни твердил Перри, он теперь уверен, что это не просто сбой, а воспоминания, - 13-й пристрелил репортера. Кстати, тоже скорее всего из-за воспоминаний. Только своих. Кто будет следующим? И что станет делать этот "следующий", когда очухается от действия препарата? Перестреляет их? Или пойдет дальше - возьмет автомат и будет стрелять по всем, кто попадется на глаза? - Если кого-нибудь здесь интересует мое мнение, - хмуро объявил он, - то лично я считаю, что программу нужно остановить. Хотя бы на какое-то время. Провести полное обследование и перепрограммацию всех унисолов. А этого, - кивок в сторону 13-го, - лучше отключить совсем. Мы должны это сделать, если не хотим новых неприятностей. Я даже настаиваю. ОН УБИЛ ЧЕЛОВЕКА! Перри криво ухмыльнулся, глядя на свое отражение в оконном стекле. Он настаивает. Дерьмовый лекаришка. Легко сказать: "Я настаиваю". А что делать ему? Бросить двадцать пять лет жизни в мусорное ведро? И все из-за того, что какой-то пронырливой сучке приспичило сделать фотографию унисола!!! Да еще этот спятивший ублюдок 44-й удрал. В конце концов, мертвый парень вполне увязывается с его планами. Одной проблемой меньше. А что делать с девкой? Не было бы при ней унисола, он бы сообщил в полицию, и ее поймали бы в течение суток. Дерьмовая проблема заключается в 44-м. Если он попадет в руки копов, вся история выплывет наружу, тут уж не отвертишься. Значит... Да. Скорее всего с ними придется поступить так же, как обошлись с приятелем этой сучки. Да, унисола придется убрать. А 13-й... То, что он пристрелил репортеришку, еще не доказывает, что у него сбой. Возможно, ему просто показалось, будто парень лезет за оружием. А всей группе известно: унисол защищает себя! Так приказывает ему программа. Перри закусил кончик сигары и сильно сжал ее зубами, пытаясь погасить возникшее в нем раздражение. Крошки табачных листьев налипли на язык, и это разозлило его еще больше. Дерьмо. Этот чертов доктор даже не сможет доказать, что Джи-эр'13 опасен. Не может, потому что не уверен в этом. Пусть докажет - убедительно докажет, - что это неполадка, и он тут же прикажет отключить унисола. Но ладно, представим на секунду, что это сбой. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, НАСТОЯЩИЙ сбой. И что дальше? "Тринадцатый" не делает попыток скрыться, наоборот, отлично подчиняется приказам. В конце концов, в окружении восьми других "приятелей" он менее опасен, чем "сорок четвертый", разгуливающий на свободе. Менее. В любой момент можно отдать приказ, и эти восемь скрутят "тринадцатого". А вот с "сорок четвертым" сложнее. Им понадобятся унисолы, чтобы обезвредить его. Все. Каждый универсальный солдат будет на вес золота... Полковник затянулся, чувствуя, как все новые и новые крошки налипают на язык, небо, щеки. Он сплюнул коричневатую массу, выдохнув при этом целое облако голубоватого ароматного дыма. - Не говорите мне, что делать, Вудворт, - чуть подрагивающим от напряжения голосом процедил Перри. - Нам сейчас понадобятся все солдаты, чтобы захватить эту парочку. Он даже не взглянул на доктора, продолжая изучать собственное отражение. Мужественное лицо, широкие - в меру - скулы. Только вот глаза подкачали. Слишком холодные, темные. Собеседники не любят, когда он смотрит им в лицо. - Полковник Уильям Перри, - твердо обратился к нему Вудворт. - Вы убили не в чем не виновного человека. Теперь Перри ухмыльнулся. Он повернулся так, чтобы оказаться лицом к доктору. Полковник не торопясь сделал еще одну глубокую затяжку. Чувствуя, как тяжелый терпкий дым ворвался в легкие, заполнил их и растекся по телу успокаивающей волной, он опустил глаза и несколько секунд изучал огрызок сигары. Затем выпустил пахучую голубую струю в лицо врачу и насмешливо спросил: - Да ну? И что же нам теперь делать? А, Вудворт? Может, давай отпустим эту журналистку вместе с унисолом. Как? Нравится такая мысль? - улыбка начала медленно сползать с его губ. - Или еще лучше, позовем по репортеру от каждой газеты, пусть снимают здесь все, что захотят, а? И на прощание вручим каждому унисола. Представляешь? Лицо Вудворта пошло красными пятнами. - Но мы не можем скрывать это!!! У нас есть моральные обязательства! - горячо начал он. - Мы должны сказать правду!!! Мы хотя бы дол... - А я-то думал, ты умнее, Вудворт, - совершенно серьезно и спокойно вздохнул Перри. Он смотрел на врача с какой-то жалостью. Так обычно смотрят на не совсем здоровых в умственном отношении людей. Полковник помолчал секунду и пояснил: - Вся эта программа проводится без разрешения высшего командования. Ну, ну, ну. - Он зло усмехнулся, глядя, как вытягиваются лица медиков. - Только не надо делать вид, будто никто из вас не догадывался об этом. Неужели ты, Вудворт, думаешь, что эти кретины из Пентагона позволили бы воскрешать мертвых солдат? Американских солдат! - Так, - доктор растерянно оглянулся на Гарпа. - Я не могу участвовать дальше в этом экспери... - Брось, Вудворт, - оборвал его Перри. - Если сейчас вся эта история выплывет, мы все сядем. Все. Тебе ясно? - он увидел, как сник Вудворт, оглядел остальных. Гарп уставился в пол. Мысок черной модельной туфли нервно подрагивал. Ему было не по себе. Негр пытался понять, блефует Перри, или все, что он говорит, имеет под собой почву. В конце концов Гарп решил: даже если их не посадят, неприятностей будет столько, будь здоров. Газеты поднимут такую вонь - от Фриско до Нью-Йорка ни одно приличное заведение не возьмет его на работу. Один из сидящих рядом медиков - Брайан Спилберд - достал сигарету и принялся разминать ее в пальцах. Жесткое лицо Перри перекосила мрачная ухмылка. В трайлере повисла напряженная тишина. Было слышно, как насосы с шипением нагнетают в холодильную камеру ледяной воздух. Словно какое-то могучее животное дышало, выпуская едкое зловоние через пупырчатые ноздри. Перри ухмыльнулся еще шире. Будто лопнуло небольшое зеркало. Он первым нарушил затянувшееся молчание. - Ну, я вижу, вы все правильно поняли, джентльмены. И если ни у кого нет возражений, прошу вернуться на свои места. Вудворт остался стоять у стены. Гарп и двое медиков повернулись в крутящихся креслах к пульту управления. Полковник еще раз затянулся и неторопливо спросил у начальника лаборатории: - Скажите, Вудворт, какое время Джи-эр'44 сможет продержаться без охлаждения? Доктор вздрогнул и посмотрел на Перри. - Ммм... Думаю... часа три-четыре, не больше. А может быть, даже меньше, учитывая физические нагрузки... Вудворт пожал плечами. Он думал о том, как же ему неприятен этот человек. Но понимал: Перри прав. Унисола нужно задержать. И не потому, что это может повлечь за собой крупные неприятности, а потому, что находящийся на свободе, среди людей, он очень опасен. Чрезвычайно опасен. И его нужно задержать во что бы то ни стало. Нельзя позволить универсальному солдату вот так, запросто, разгуливать по улицам. Вудворт вздохнул и повторил: - Да, я думаю, часа три. - Отлично, доктор. - Система слежения включена, - буркнул Гарп. - Они далеко? - полковник повернулся на каблуках к мониторам. - Как скоро мы сможем их догнать? - Сигнал устойчивый. Они движутся на восток. Расстояние - девяносто миль. - Гарп сверился с показаниями компьютера. - Похоже, они уже в Аризоне. Догнать их мы сможем через полтора-два часа. - Хорошо, - кивнул Перри. - Отлично. Вперед! "Шевроле" продолжал уносить беглецов на восток. В салоне, освещаемом холодным светом неоновых фонарей, повисла тишина. Ронни Робертс думала о своем, прокручивая в голове события проходящей ночи. С каким спокойствием этот ублюдок пристрелил Хью. Интересно, это ему Перри приказал, или он сам проявил инициативу? Сволочи. Ронни вовсе не была жестокосердной или равнодушной к смерти. Напротив, смерть пугала ее едва ли не больше всего на свете. Просто за годы своей работы на телевидении она привыкла думать о смерти, как о чем-то, идущем рука об руку с репортером. Такова профессия, такова жизнь. В мире, где ремесло репортера считается одним из самых опасных, нужно все время помнить о смерти. О самой возможности умереть в любую секунду. И не стоит питать иллюзий насчет того, что эта работа состоит только из почестей. Смерть занимает в ней одно из главных мест. Возможно, именно поэтому Ронни не билась сейчас в истерике, а довольно спокойно вспоминала все подробности произошедшего с ними кошмара. Уверенная рука, сжимающая пистолет. Выстрел. И черный бездонный зрачок ствола, смотрящий ей в лоб. И глаза унисола, наблюдающие за ней. В них смешались ненависть и холодное презрение. Почему же он выстрелил? Кто отдал приказ? - Ну, клянусь, это так вам не сойдет с рук. 44-й молча повернул к ней голову, ожидая приказа. Но, поскольку его не последовало, вновь вернулся к наблюдению за дорогой. Впереди, в темноте, возникла светящаяся вывеска: "Мотель "Лакки". Мы открыты круглосуточно. Ресторан. Двухместные комнаты на любой срок. 5 миль". Некоторые слова унисол не понимал, но это его не смущало. Он оценивал лишь один фактор - безопасность. Наличие удобств солдата не интересовало. "Шевроле" начал притормаживать. Джи-эр'44 изучал подступы к мотелю. Возможность скрыться, если их найдут. - Слушай, - девушка вдруг подозрительно посмотрела на него, - а почему ты помогаешь мне? Унисол повернулся к ней. Никаких эмоций на застывшем спокойном лице. Безразличный голос произнес одну из самых странных фраз, которые Ронни доводилось слышать в жизни: - Мой срок вышел. Я хочу вернуться домой. Но я не могу, пока не выполню приказ. Пока ты не будешь в безопасности. Она ничего не понимала. Какой срок? Какой приказ? Чей? Кто-то приказал ему спасать ее? Кто? И почему он не может вернуться домой, пока не выполнит этот приказ? - Постой, - "шевроле" резко сбросил скорость. - Эй, эй, что ты делаешь? - Я останавливаю машину, - лицо унисола не изменилось. Оно вообще ни разу не изменилось за то время, что они провели вместе. - Зачем? - Выполняю приказ. - Чей? - Твой. Челюсть у Ронни отвисла. Ей стоило большого труда вернуть ее на место и спросить: - Да о чем ты говоришь-то? Я не отдавала никаких приказов. - Ты отдала приказ, - равнодушно возразил солдат. - "Постой". Унисол должен выполнять приказы. Я останавливаю машину. - Езжай дальше. "Шевроле" снова набрал скорость и устремился вперед. Ронни вздохнула. "Да, с этим парнем нужно держаться осторожно. Не дай бог скажешь что-нибудь ненароком. Он тебе тут же голову и отвернет. Или что похуже, - девушка вздохнула еще раз. - Так что он там говорил насчет ее безопасности? А, да. Существует какой-то приказ. Интересно. Ну, по крайней мере, унисол будет рядом какое-то время. Все лучше, чем ничего. Особенно, если этому полоумному Перри стукнет в голову искать ее. Да. Тут уж этот парень окажется как нельзя кстати". Она окинула любопытным взглядом сидящего за рулем солдата и почти сразу заметила кровоточащую рану на ноге, чуть ниже колена. - Господи, да ты ранен! - воскликнула девушка. Вид сочащейся кровью плоти вызвал у нее легкий приступ тошноты. "Вот уж не думала, что ты такая впечатлительная, подруга". Ронни едва заметно сморщилась и взволнованно сказала: - Нужно остановить кровотечение. Тебе же больно, наверное?! Ей вовсе не улыбалось потерять единственного защитника. Солдат, не говоря ни слова, вдавил в панель кнопку электрозажигалки, подождал, пока она нагреется, и, вытащив из гнезда раскаленный докрасна цилиндр... Лицо Ронни перекосило от отвращения. ... сунул его себе в рану. Раздалось отвратительное шипение, и в салоне резко запахло жженой человеческой плотью. Девушка почувствовала: еще секунда и ее стошнит. Кислая слюна заполнила рот. - Кровотечение остановлено, - спокойно доложил унисол. Он знал другие способы остановки кровотечения и залечивания ран, но приказ был отдан, и нужно было повиноваться. "О, господи, - подумала Ронни. - Этот парень вообще ничего не чувствует, что ли? Вот это да". У нее появилось странное ощущение, что сидящий рядом водитель вовсе не человек, а ожившая кукла. Робот. И кровь у него - не кровь, а лишь имитация. - Ты совсем не чувствуешь боли? - спросила она унисола. Он отрицательно покачал головой: - Совсем-совсем? Солдат снова кивнул. - Ну надо же... - Ронни ошарашено вскинула брови. В эту секунду мотор "шевроле" чихнул и заглох. - Что? - встрепенулась девушка. - Что случилось? Почему ты остановился? - Кончился бензин, - доложил солдат. Ронни взглянула на щиток, на котором тревожно мигала маленькая красная лампочка с изображением бензоколонки. - Господи, ну конечно. Бензин кончился... - горестно констатировала она. Сегодня, похоже, весь мир сговорился против нее. Ну хоть в чем-нибудь повезло бы. Унисол молча выбрался из машины. Хотя в живых осталась. Уже хорошо. Но... Что толку в спасении, если все равно погибнешь через час. Ну через два. - Черт! - восклицание вырвалось у нее совершенно непроизвольно, когда она ткнулась телом в щиток. "Шевроле" резко дернулся и покатился по шоссе, постепенно увеличивая скорость. Мотор его молчал, а за рулем было пусто. Ронни оглянулась. - О, боже! Упираясь ладонями в задний борт, унисол толкал машину. Мышцы на его руках вздулись, а на лбу выступили капельки пота. Но, несмотря на это, лицо оставалось совершенно непроницаемым. Стрелка спидометра отклонялась вправо все больше и больше, пока не застыла где-то в районе тридцати двух миль. Глаза девушки округлились, став размером с долларовую монету. - Господи Иисусе, - тихо прошептала она. - Хотела бы я знать, чего не может этот парень. Автомобиль уверенно и ровно продолжал катить вперед. Эшфорт, Аризона. Мотель "Дакки" оказался тихим и достаточно безопасным местом. Погруженный в полумрак, освещаемый лишь неоновым светом реклам и вывесок, он выглядел оазисом в холодной пустыне ночи. Административный домик, залитый приглушенным светом, находился в конце автомобильной дорожки, рядом со стоянкой для автомашин. Справа раскинулся жилой сектор. Он не был разбит на отдельные домики, как это принято в большинстве мотелей, а состоял из одного длинного корпуса, где стена одного номера являлась одновременно стеной соседнего. За ним расположился небольшой ресторанчик, все окна которого, по случаю позднего часа, были погашены. Правее - Ронни испытала ни с чем не сравнимое облегчение - громоздились стойки заправки. Девушке хватило одного взгляда, чтобы оценить заведение. В слове "Лакки" не горит буква "Л". Постояльцы предпочитают ставить машину прямо перед дверями своего номера. Все ясно. Рядовой второразрядный мотельчик. На завтрак можно получить недоваренное яйцо и пережаренный бифштекс. За отдельную плату, разумеется. Несмотря на поздний час, мотель пустовал. Перед корпусом стояли лишь две машины - малолитражный салатовый "пейсер" и желто-белый допотопный "бьюик". Первый наверняка принадлежит какому-нибудь рабочему, едущему в отпуск, второй скорее всего молодой парочке, которой, в силу семейных причин, негде заняться любовью. Стоянка же вообще пустовала. Над домиком администратора сияла красная надпись: "Места есть". Ронни смутило то, что вывеска над заправкой была погашена, так же, как и свет в будочке дежурного служащего. Это ей очень не понравилось, но она решила не отчаиваться. Возможно, скряга-хозяин в ночное время сам заправляет машины клиентов. Ну, должно же хоть в чем-нибудь повезти сегодня, а? Толкая "шевроле" к автомобильной стоянке, Джиэр'44 оглядывал мотель. Он тоже отмечал некоторые интересующие его детали, но, в отличие от девушки, оценивал их как средство выживания и дальнейшего ведения боевых действий. Стоящие перед мотелем машины можно использовать в качестве запасного варианта побега. "Бьюик" предпочтительней. Старая, но более прочная модель, с достаточно сильным двигателем. Хотя, стоит перекрыть въезд, и автомобиль окажется совершенно бесполезным. Шесть человек, вооруженных автоматами, без труда заблокируют гостевое здание, и жертвы окажутся в плотной западне. Никуда не годное заведение. Вдобавок к основной проблеме появилась еще одна - на руке унисола зловещим рубиновым огнем замерцал датчик перегрева. Энергозатраты нарушили температурный баланс в его организме. И если в ближайшее время он не сможет урегулировать температуру, сработает вживленная в организм автоматическая блокировка, отключая двигательный и речевой центры. В этом случае девушка останется совершенно беззащитной перед лицом надвигающейся смертельной опасности. Ему необходимо срочно охладиться, а значит, придется воспользоваться одним из номеров мотеля. Это отнимет драгоценное время. Час, а может быть, и больше. Под колесами захрустел гравий, когда "шевроле" выкатился на узкую площадку перед административным зданием. Хозяин мотеля, толстый мужчина средних лет, мгновенно оторвался от включенного телевизора и с любопытством взглянул сквозь огромное - во всю стену - окно на поздних посетителей. Ронни, в свою очередь, посмотрела на него. "М-да. Так я и знала. Типичный хомяк и скряга. Высокий с залысинами лоб, курчавые, тронутые сединой волосы. Нос огромный, как киль яхты. Мешки под маленькими маслянистыми глазками. Толстые губы. Да и весь он какой-то толстый, обрюзгший. Фууу". Она поджала губы и громко хмыкнула. Видимо, по телевизору показывали что-то смешное, потому что хозяин вдруг громко захохотал. Его тело заколыхалось, подобно апельсиновому желе. Рот распахнулся, обнажив два ряда желтых кривых зубов. "М-да, - покачала головой Ронни, - нет. В таком месте нам тоже не повезет. Оно просто не создано для везения. Определенно. Черт возьми". В это мгновение "шевроле" качнуло, и он остановился. Девушка моментально вспомнила о своем спасителе. Как бы там ни было, а он все же унисол, и лучше бы вести себя с ним осторожней. Может быть, он обидчивый. Скажешь что не так, а этот парень рассердится и прикончит тебя, как тот - "тринадцатый" - прикончил Хью. От этих мыслей ей стало не по себе. "Ну-ка, подруга, прекрати накачивать себя, подумала девушка. Он ведь не сделал тебе ничего плохого. Даже спас и, судя по всему, собирается делать это и впредь. Да, это так, - согласилась она сама с собой, - но все равно нужно быть настороже. Попробуй разбери, что у этого парня в голове. У него, как у японца, по лицу ни черта не поймешь. Бог его знает, может быть, он зол, как собака. Все-таки три мили машину руками толкал. И потом, безопасность, кто его знает, что он понимает под этим словом. Может быть, захочет под замок ее посадить". Ронни выбралась из машины и остановилась, настороженно глядя на подходящего унисола. Все осталось по-прежнему. По крайней мере, внешне. Только на лбу и шее солдата выступили крупные градины пота. Девушка подождала несколько секунд, надеясь, что он первым начнет разговор, и ей удастся определить его настроение. Но унисол молчал. - Ну, ты как, не устал? - спросила Ронни и тут же поняла нелепость своего вопроса. - Ты столько толкал машину... Я подумала... может быть... Н-да, - спаситель смотрел на нее непроницаемым взглядом. Похоже, с парнем что-то не в порядке. "Знаешь, подруга, - подумала девушка, - будет лучше, если ты позвонишь в полицию, а заодно и в "Си-Эн-Эй". - Я... сейчас... - пробормотала она. - Пойду только... Унисол продолжал спокойно смотреть на нее, и Ронни вдруг ощутила укол тревоги. Ей показалось, что "сорок четвертый" прекрасно знает, что она думает. "А если он умеет и мысли читать? Вот номер-то будет, мать твою. Послушает, послушает, а потом..." Что будет потом, Ронни даже побоялась себе представить. Вереница мрачных мыслей пронеслась в ее голове. "Так. Стоп. По-моему, девочка, ты спятила. Толкать руками машину и читать мысли - не одно и то же. Успокойся". - Я сейчас вернусь, - быстро пробормотала она. - Ты куда? - спокойно поинтересовался солдат. Это был первый вопрос, заданный унисолом за несколько часов их "знакомства", и Ронни почувствовала что-то, похожее на удивление. Она не решилась соврать ему. - Мне нужно позвонить. Можно? "Сорок четвертый" не понимал ВОПРОСА. Ему нужны были приказы. То, что говорила девушка, откладывалось в его голове, перерабатывалось и оценивалось опять же с точки зрения возможных последствий. Аппаратура лаборатории позволяла прослушивать телефонные разговоры, но преследователи должны были быть еще достаточно далеко. В этом отношении телефонный разговор опасности не представлял, а значит, и не нуждался в комментариях. - Можно? - Ронни начала медленно пятиться, продолжая наблюдать за спокойным лицом солдата. - Хорошо? Она повернулась и пошла к офису. Почему-то ей казалось, что сейчас за спиной ударит выстрел. Но ничего не произошло. Ронни пересекла площадку и толкнула стеклянную дверь. После ночной тишины улицы шум офиса оглушил ее. Надрывался телевизор, трубно хохотал хозяин, гудел кондиционер, нагнетая в тесное помещение конторы прохладный воздух. Толстяк, навалившись на высокую стойку, гоготал, ерзая по ней отвисшей жирной грудью. Четыре его подбородка колыхались в такт всхлипам, которые он издавал, когда втягивал в легкие воздух. Ронни уже не сомневалась: если этот боров выпрямится, то откроется необъятный живот, напоминающий размерами пивной бочонок. - Мне нужен бензин, - коротко сказала она, преодолевая неприятное ощущение, вызываемое толстяком. - У нас нет бензина, - он на секунду оторвался от телевизора. - Бензин кончился еще днем. Привезут завтра утром. Толстяк лгал. Бензин был, и даже много. Но эта девочка не получит ни капли, по крайней мере, до утра и не сможет уехать. А раз она не сможет уехать, значит, возьмет номер... Черненькие маслянистые глазки скользнули по ладной фигурке сверху вниз, затем обратно. Толстенькие губы растянула довольная улыбка. - Номер возьмете? - игриво спросил толстяк, чувствуя, как горячая волна желания поднимается внизу живота. Он уже собрался было подмигнуть девушке, но в этот момент дверь открылась, и в конторку вошел здоровенный парень, затянутый в серебристый комбинезон с надписью: "Вооруженные силы США" на груди. По тому, как взглянула на него девушка, толстяк сразу понял, что они знакомы. Игривая улыбка сползла с его лица. Он мигом потерял интерес к этой парочке и разочарованно буркнул остановившемуся у двери парню: - Хороший костюмчик у тебя. Ронни подошла к краю стойки и, сняв с телефона трубку, попыталась набрать номер. Хозяин знал, что телефон отключил еще неделю назад, но не подал виду, а снова обратился к парню: - Слушай, друг, ты что-то неважно выглядишь. Здоровяк взглянул на него из-под полуопущенных век и спокойно ответил: - Мне нужно остыть. - Ну, - протянул толстяк, - у нас во всех комнатах есть кондиционеры, - он понизил голос и, подмигнув серебристому гостю, тихо добавил: - И даже есть водяные матрасы. Парень никак не отреагировал на эту реплику. Он тупо смотрел на хозяина, и у того мороз прошел по коже от этого равнодушного холодного взгляда. "Господи, - потихоньку впадая в панику, думал толстяк, - а вдруг он какой-нибудь убийца? Или психопат? Глазищи-то, глазищи. Точно, он ненормальный. Боже, пресвятая Богородица, а если этот парень сейчас достанет пистолет и выстрелит в него? А? Что тогда? Почему он встал у дверей? Боится, что я позову на помощь? Или как? Что ему нужно?" Джи-эр'44 еще несколько секунд наблюдал за расплывающейся трясущейся физиономией толстяка. Он видел большие темные пятна подмышками и на груди светлой рубашки хозяина. Он не понимал, отчего так нервничает этот человек. Унисол не знал ТАКОГО страха. Толстяк ответил на его вопрос, больше "сорок четвертого" ничего не интересовало в этой комнате, кроме одной мелочи. Взгляд солдата пробежал по комнате, отмечая какието, одному ему нужные детали, а затем он вышел. Дверь медленно закрылась за ним, задребезжало стекло, плохо укрепленное в оконной раме. Толстяк прикрыл глаза и, мысленно перекрестившись, выдохнул. - Эй, слушайте, тот телефон не работает, - громко возмутилась девушка, подходя к нему и останавливаясь напротив. - Можно позвонить со служебного аппарата? Хозяин открыл глаза. - Во всех... - просипел он, остановился, кашлянул и начал сначала. - Во всех наших комнатах есть телефоны. Пятьдесят долларов за ночь. - Мне не нужна комната, - возразила девушка. - Мне нужно позвонить. Толстяк порылся под стойкой и вытащил небольшую табличку, шлепнув ее на стойку перед аппаратом. На картонке красными буквами было написано: "Служебный телефон. Посторонним пользоваться запрещается". - Прошу прощения, - преувеличенно вежливо сказал он. Ронни вздохнула, вытащила из кармана несколько бумажек и бросила на стойку две банкноты по двадцать долларов и одну десятку. Толстяк сгреб их в ящик и ухмыльнулся. - Да, но вас-то двое, а значит, и оплата будет двойная. Девушка добавила еще пятьдесят долларов. - О'кей. Это все? Хозяин расплылся в довольной улыбке. Когда хотят ограбить или убить, денег не платят. Он почувствовал себя спокойно и хорошо. - Нет. Еще десятка за парковку и двадцать - залог за возможный ущерб. Ронни вздохнула и выложила еще тридцать долларов. - Теперь, я надеюсь, можно получить ключ? - Конечно, - толстяк вытащил из ящика ключ и бросил его на стол. - Всего хорошего. Приятного отдыха. Ваш номер 4-Б. 4-Б оказался небольшим, довольно опрятным номером с огромной постелью, шкафом и парой внушительных кресел. На прикроватном столике стоял белый телефонный аппарат, а на низеньком журнальном - переносной телевизор. - Отлично, - оценила Ронни. - Даже телевизор есть. Еще успеем посмотреть последние известия. Она быстро пересекла комнату и включила телевизор. Джи-эр'44 осмотрел комнату, отыскивая взглядом необходимую ему вещь. Он обнаружил кондиционер почти сразу. Тот был вмонтирован в небольшое окно. Подойдя к нему, солдат повернул ручку регулятора в крайнее положение "холод". Ронни присела на кровать, глядя в медленно нагревающийся экран телевизора. Сперва на нем возникло блеклое лицо дикторши. Оно было тусклым и бесцветным, как у проститутки с Голливудского бульвара. Лишь яркокрасные губы выделялись цветным, режущим глаз пятном. По мере того как телевизор нагревался, проклюнулся звук, а лицо уличной шлюхи начало наполняться красками, становясь довольно миловидным. Сперва порозовели щеки, затем волосы приобрели сочный оттенок спелого каштана, за ними голубизной наполнились глаза, и в последнюю очередь вспыхнула зеленым блузка. Рот, растянутый приветливой улыбкой, вещал: - ...несколько часов после освобождения заложников наш корреспондент сообщил нам. Оператор компании "Си-Эн-Эй" Хью Дональд был найден убитым в мотеле "Розовая птица", в пяти милях от городка Иглбокс, штат Невада. Ронни застыла. - По мнению сотрудников уголовной полиции, преступление совершено корреспондентом той же компании Вероникой Робертс. Судя по всему, Хью Дональд был застрелен, когда между ним и женщиной вспыхнула ссора из-за наркотиков. В номере мотеля обнаружен кокаин. - Господи, - зло сказала Ронни, - это же безумие. Я не могу поверить. Это все выдумка от начала до конца... Джи-эр'44 быстро скинул с себя одежду и встал рядом с кондиционером так, чтобы холодные струи обдували тело. Он уже понимал: принятых мер будет недостаточно. Нужно раздобыть лед. Много льда. И все же унисол рассчитывал хоть немного остыть. Ровно настолько, чтобы продержаться несколько часов. Выстоять, когда преследователи догонят их. А в том, что их все-таки догонят, Джи-эр'44 не сомневался. Гарп смотрел на экран компьютера, отмечая изменения в частоте сигнала. - Полковник, мы почти догнали их, - заметил он стоящему за спиной Перри. - Они впереди, в семи милях на восток. - Когда мы сможем их перехватить? - тон военного сразу стал сухим и четким. - Сколько может понадобиться времени? - Я думаю, минут пятнадцать - двадцать, не больше. - Хорошо. Перри повернулся к микрофону и коротко приказал: - Джи-эр'13, встать! По телу унисола пробежала дрожь. Размякшие мышцы напряглись, образуя под кожей узлы и крупные мощные сгустки плоти, энергии, подчиняющейся приказу. Военный невольно улыбнулся, глядя на сильное, тренированное тело солдата. И этот сопливый урод доктор хочет, чтобы мы отключили такого парня. Настоящий боец. Ловкий, умелый. А в скором будущем - после того, как они схватят девку и "сорок четвертого" и пройдут правительственные испытания - эти парни составят костяк новой непобедимой армии. Армии суперсолдат! Не боящихся ран и боли, не знающих усталости и страха, крепких отличных бойцов. Перри улыбался, глядя, как 13-й встает из своего кресла, натягивает куртку и замирает по стойке "смирно". Трайлер остановился. Его качнуло, и военный сделал шаг в сторону, пытаясь сохранить равновесие. Унисол же остался стоять на месте. "Ничто не сможет сокрушить этого парня", - с удовольствием подумал Перри. Часть кузова скользнула в сторону, и лабораторию наполнил свежий ночной воздух. Прохладный, пахнущий терпкими травами и теплым после дневной жары гудроном. Перри с наслаждением вдохнул этот воздух, и у него вдруг поднялось настроение. Ему показалось, что ночной аромат несет с собой удачу. "Все будет хорошо, - подумал он. - Даже отлично. Иначе и не может быть. С такими ребятами мы своротим горы". - Джи-эр'13, - начал полковник, - приказ: уничтожить местные линии связи. Глаза унисола открылись, и на какое-то крохотное мгновение в них мелькнула искра торжества. Мелькнула и тут же пропала, уступив место обычной равнодушной пустоте. - Вы поняли задание, Джи-эр'13? - переспросил Перри. Губы разомкнулись. - Да, сэр. Солдат шагнул к стойке и взял "пустынного орла". Обойма, поблескивающая тупыми жалами пуль, со звонким щелчком скользнула в магазин. Джи-эр' 13 прошел к двери холодильной камеры и распахнул ее. Клубы морозного воздуха рванулись наружу, концентрируясь на стенах, полу и потолке лаборатории маленькими каплями влаги. Унисол одним движением закрыл дверь, пересек короткий коридор и выскользнул на улицу. Через несколько секунд призрачную зыбкую тишину разорвали пистолетные выстрелы. Перри сосчитал их. Четыре. Ровно столько, сколько фарфоровых "пробок" на телефонном столбе. Полковник ухмыльнулся. Попробуй не влюбиться в такого парня. Джи-эр'13 возник в дверном проеме через три секунды после того, как прозвучал последний выстрел. - Приказ выполнен, сэр, - коротко доложил он. - Линии связи уничтожены. - Отлично, Джи-эр'13. Займите свое место в холодильном отсеке. Так же невозмутимо, как и вышел, унисол шагнул в камеру и, пройдя к своему креслу, опустился на длинное сиденье. - Вудворт! - окликнул врача военный. - Скажите шоферу, чтобы дальше он ехал очень осторожно. Важно не спугнуть "сорок четвертого". - Хорошо, - врач кивнул и принялся набирать команду на компьютере. Ронни вскочила с кровати. Водяной матрас заколыхался. По его поверхности пошли широкие волны. - Да ну нет же, господи. Какой мотель? Как Хью вообще попал туда? Боже! Надо позвонить в "Си-Эн-Эй". Чарльз, наверное, еще монтирует материалы. Или он уже дома? Черт. Ладно, все равно. У меня есть доказательства... да. Пленка. У меня есть пленка! Кокаин. Боже. Бред какой-то! Девушка сорвала трубку с телефонного аппарата и поднесла к уху. Несколько секунд она молчала, а затем раздраженно швырнула ее на рычаг. - У них что, телефонная станция бастует, мать их? Она быстро пересекла комнату и, распахнув дверь, вышла на улицу. Джи-эр'44 услышал за спиной резкий хлопок закрывшейся двери и оглянулся. Ронни в комнате не было. Его мозг мгновенно выдал команду: - Догнать и вернуть. - Противник мог быть совсем рядом и пребывание на улице становилось опасным. Унисол выбежал из комнаты и, в два прыжка догнав девушку, схватил ее за локоть, разворачивая к себе лицом. - Тебе следует вернуться, - спокойно сказал он. Шоу кончилось, и толстяк, вздохнув с сожалением, выключил телевизор. Ему очень не хотелось идти в жилую комнату. Там его ждала мать. Такая же, как и он, плотная седая старушка. Она наверняка еще не спит и почитывает какую-нибудь книжонку. Опять начнутся бесконечные расспросы, кто приехал, да как выглядит. Нет, он, определенно, не хотел идти туда. Толстяк еще раз вздохнул, раздумывая, не послушать ли ему приемник, пока она не уснет. Но, сообразив, что ссора утром не прибавит здоровья, решил пойти в комнату. Он выключил верхний свет, оставив лишь настольную лампу, бросающую веселые оранжевые отблески в темные углы конторы, повернулся к окну и... замер. Челюсть его отвисла от удивления. Прямо на улице стоял совершенно голый здоровяк, сжимая локоть явно рассерженной девушки. Толстяк бы, конечно, предпочел, чтобы голой была девица, но то, что происходило сейчас, выглядело не менее интересно. - Мама! - заорал он. - Мама, пойдите сюда! А может быть, парень - сексуальный извращенец? - подумал толстяк. - Это было бы занимательно, черт возьми. Плотная старушка быстро вкатилась в контору. - Что случилось? - Мама, посмотрите на это!!! Толстяк затаил дыхание. Мать резво подскочила к oioly, надевая на ходу очки. В толстых стеклах отразилась стоящая на улице. - ОЧЕНЬ СТРАННАЯ! - парочка. - Должен же быть в этом чертовом отеле хоть один работающий телефон! - зло процедила она. Роини ничего не замечала вокруг себя. Волна дикого раздражения заполнила ее. Потрясение, которое она испытала, услышав по телевизору собственное имя с приставкой "убийца", до сих пор не прошло. Гнев бился в мозгу, подобно запертому в клетке голубю. Ей казалось, что если она сейчас же не позвонит Чарльзу, то разнесет этот чертов мотель в клочья. Это ощущение здорово подогревалось неработающим телефоном в их номере, за который она заплатила почти полторы сотни. - Здесь слишком опасно, - спокойно продолжал убеждать се унисол. - Мне нужно позво... - Ронни вдруг обратила внимание, что солдат совершенно не одет. Голый человек, на улице, среди ночи привлекает внимание независимо от того, странный он или совершенно нормальный. Не дай бог, увидит кто-то из посетителей. Смогут вызвать полицию, решив, что унисол хочет изнасиловать ее. Этот вариант устраивал Ронни ничуть не больше, чем новая встреча с ублюдками, которыми командует Перри. - Что ты делаешь? - растерянно спросила она. - Тебе не следует выходить из комнаты. Это опасно. В спокойном голосе унисола появился странный надлом. Словно внутри него сгорел какой-то невидимый предохранитель, и отлаженная система, именуемая "универсальным солдатом", начала выходить из строя. - Где твоя одежда? - Мну нужно... - "сорок четвертый" вдруг замолчал, а равнодушие в его глазах растаяло. Теперь они казались теплыми, человеческими. И в глубине темных зрачков притаилось беспокойство, щедро разбавленное болью. - ...нужно... нужно остыть. Ноги унисола подломились, и он рухнул на гравий дорожки, тянущейся от административного домика к жилому комплексу. Ронни затравленно оглянулась и увидела две пары любопытных глаз, жадно наблюдающих за ними из-за стекла конторки. Ей вдруг стало страшно. Злость и раздражение растворились в этой холодной волне. Единственная реальная защита, способная противостоять убийцам полковника Перри, превратилась в ничто. В дым. В эту секунду она поняла, насколько ПОКА далеки от нее и Чарльз, и полиция со своими бредовыми вымыслами и насколько БЛИЗОК сумасшедший волк, отдающий приказы десятку странных бойцов. - О, боже, - Ронни опустилась на колени и, обхватив унисола поперек груди, попробовала подтащить его к двери их номера. - Да ты весь горишь... У тебя температура. Унисол понимал это и так. Он ощущал, всего секунда, и его двигательный и речевой центры отключатся. Если девушка не поможет ему - он не сможет помочь ей. В таком случае она почти наверняка погибнет. А преследователи уже близко. "Сорок четвертый" ЗНАЛ это. Поэтому он напряг все свои силы и прошептал фразу, которую еще были в состоянии выдавить непослушные губы: - МНЕ НУЖЕН... ЛЕЕЕЕЕЕЕД... К его облегчению, девушка услышала и поняла то, что он сказал. - Хорошо, хорошо, - лихорадочно прошептала она, напрягая все свои силы, стискивая зубы, таща это, ставшее вдруг очень тяжелым, тело. Мама, довольно улыбаясь, повернулась к толстяку и весело сказала: - Как тебе не стыдно... Они так и не отошли от окна, продолжая наблюдать за тем, как девушка втаскивает бесчувственное обнаженное тело здоровяка в комнату. Наконец, парочка скрылась в полумраке, дверь захлопнулась и дорожка опустела. - Все, - старушка сняла очки. - Пора спать. - Подожди, - ухмыльнулся толстяк. - Сдается мне, представление еще не кончилось. Грузовик затормозил меньше чем в миле от мотеля. В дверном проеме, как призраки, появились серебристые фигуры унисолов. Они прыгали на еще теплый асфальт и сразу переходили на бег. В руках у них поблескивали стальным голубоватым отливом "хеклеры". Освещенный неоновыми огнями вывесок мотель был хорошо виден уже отсюда. Первым в растянувшейся по шоссе цепочке солдат бежал Джи-эр'1З. Он чувствовал, как воздух заполняет легкие и вырывается из них ровным дыханием. Его сердце билось, словно работал хорошо отлаженный механизм. И Джиэр'13 испытывал... радость. Удовольствие, которое дает предвкушение боя. Возбуждение, подогревающее его. Наполняющее рот густой слюной. Ноздри чуть подрагивали. Унисолу казалось, что он уже различает проявившийся в воздухе пороховой дым и запах разогретого оружейного масла. Ладони дрожали, словно "хеклер и кох" не молчал в его руках, а бился хищным зверьком, изрыгая из своего короткого корпуса потоки пламени и свинца. Глаза сверкали тусклым красноватым блеском. Джи-эр'13 радовался еще и потому, что знал, КОГО им предстоит зажать в кольцо, уничтожить, пристрелить, как бешеное животное. Лягушатник. Предатель. Человек, которого он считал своим боевым товарищем. Память услужливо заменила реальное восприятие мира на более яркую, но чуть размытую иллюзию прошлого. Сержант Эндрю Скотт подцепил на поднос тарелку с чем-то, отдаленно напоминающим суп, и вторую, наполненную какой-то пахучей бурдой. Этот урод повар оскалился: "Сержант, бобовая каша полезна для желудка. Прочищает". Ему захотелось влепить тарелку в рыгающую смехом морду, но он сдержался, только оглянулся на сидящих за длинным столом ребят и медленно и спокойно сказал: - Слушай-ка меня, толстый индюк. Может быть, тебе и полезно жрать это дерьмо, но у меня во взводе педиков нет и задницу им прочищать не от чего. Ты понял? Лицо повара вытянулось, и он собрался было что-то пискнуть, но крепкий кулак сержанта опустился на стол так, что тарелки, расставленные на нем, подпрыгнули и жалобно звякнули. - Теперь слушай меня дальше и раскрой-ка пошире уши. Как я уже говорил, у меня во взводе настоящие мужики, и они, в отличие от "голубых", жрущих разное дерьмо, едят мясо. Так вот, мне бы очень хотелось увидеть в следующий раз на столе мясо. Ты понял меня? - Но, сержант... - Я что-то непонятно объяснил, толстяк? - сержант взял со своего подноса тарелку с кашей и легонько швырнул ее в грудь повару. Она ударилась чуть ниже ключ