выставив вперед палец. - Мы одержали победу на Вукар, но и сами оказались в тяжелом положении. Мы потеряли "Трафальгар", а "Геттисбергу" предстоит провести в доке не меньше года. Уцелели лишь "Волкодав" и "Конкордия". И тут ты исчезаешь и отправляешься черт знает куда. Проклятье, ты поставил под угрозу все, чего мы добились. Кто знает? Еще чуть-чуть, и мы могли оказаться на грани катастрофы. - Но я не потерял "Конкордию". Напротив, я привел обратно "Тараву". Лицо Бэнбриджа стало цвета вареной свеклы. - Ты сумасшедший, Джеф! - Но ты же не станешь отрицать, что все закончилось хорошо, Вэйн? Мы победили, в ходе войны наступил перелом, по крайней мере, на данный момент. На By кар все прошло блестяще - лучше, чем мы ожидали, верно? А какой урон нанесла врагам "Тарава"? Они поработали на славу. - Хватит лебезить, этот номер не пройдет. Джеф засмеялся и покачал головой. - Мы проделали вместе долгий путь, Вэйн. Ты знаешь меня как никто, не пытайся задеть меня, тебе это не удастся. Эти ребята на "Тараве" оказались не винтиками в механизме нашей операции - они добавили к ней свой собственный, очень весомый вклад. Я не уверен, что то, чего мы добились на Вукар, важнее, чем тот разгром, который учинили они. На стапелях уничтожено шесть почти готовых авианосцев. А сколько человеческих жизней потребовалось бы, чтобы расправиться с ними в бою? А верфи? А крейсер, две орбитальные станции, четыре сторожевика и около ста истребителей? Но даже это еще не все. Моральный эффект, вот что важнее всего. Он превысил самые радужные ожидания. Вся Конфедерация ликует, черт побери! Но и этого мало. Взгляни на все происшедшее глазами килратхов. Я ничуть не удивился бы, узнав, что Империя на грани дворцового переворота или, по крайней мере, очень основательной чистки в среде высокопоставленных лиц. - Я никогда не простил бы себе, - продолжал Толвин, - если бы бросил их там, Вэйн, имея возможность помочь. Только благодаря им мы победили на Вукар, и наш прямой долг состоял в том, чтобы сделать все для их спасения. Я жалею об одном - приди я на двадцать минут раньше, и Гриерсон остался бы жив. - У Гриерсона не было выхода. Если бы он сам не бросился в атаку, они все равно разделались бы с ним. - Бэнбридж пошарил рукой по столу, нащупал лист бумаги и швырнул его Толвину в лицо. - Черт побери, я согласен со всем, что ты говоришь, но вот от чего меня просто трясет. Толвин усмехнулся. - Отправить ложное сообщение за моей фальшивой подписью, где сказано, что "Конкордия" якобы отправлена для спасения "Таравы" по моему приказанию, - это ни в какие ворота не лезет! Это обман, более того, воинское преступление, за которое можно попасть под трибунал. - Именно оно сделало тебя героем всего происшедшего, - ответил Толвин с улыбкой. - Ты и никто другой рискнул всем, чтобы спасти отважный экипаж "Таравы". - Ты загнал меня в угол и прекрасно понимаешь это, Джеф, в особенности теперь, когда я был представлен к медали за доблесть - в том числе и за то, что удалось вызволить "Тараву". Не могу же я, черт возьми, пойти на попятную и объявить во всеуслышание, что на самом деле все произошло вопреки моему приказанию? - Да уж, вряд ли это возможно, Вэйн. Я не понимаю, что ты так переживаешь? Победителей, как известно, не судят. Все обошлось, все - герои; наша победа войдет в историю. Черт возьми, я уверен, что уже сейчас готовится пьеса для головидения. Интересно, кто будет играть тебя, а, Вэйн? Могу себе вообразить эту сцену! Ты отрываешь задумчивый взгляд от стола, смотришь на меня и говоришь: "Джеф, мы должны спасти этих ребят во что бы то ни стало, Конфедерация в долгу перед ними. Отправляйся и приведи их обратно". Бэнбридж с шумом втянул воздух и присел на край своего стола. - Ладно, черт тебя подери, ничего не поделаешь - ты захватил меня врасплох. Ты откалывал такие номера еще двадцать пять лет назад, в Академии, когда учился в моей группе, и сейчас продолжаешь в том же духе. - И буду продолжать, уверяю тебя, Вэйн. Это полезно нам обоим - чтобы все время быть начеку и оставаться в форме. - Ну-ну, - Бэнбридж покачал головой. - Смотри только, не попади впросак когда-нибудь. - Я мог, конечно, на этот раз и попасть впросак, если подразумевать под этим то, что у меня был серьезный шанс отправиться на тот свет. Но я не жалею - оно того стоило. Черт тебя побери, Вэйн, - его голос зазвучал без прежней теплоты, почти холодно, - ты постоянно забываешь о том, что на войне сражаются прежде всего люди. Не корабли, а мужчины и женщины из плоти и крови. У большинства из них еще молоко на губах не обсохло, они только-только начинают свою жизнь - и тем не менее рискуют ею, получая за это очень мало благодарности. Эти ребята заслужили лучшую участь, чем быть брошенными на растерзание килратхским стервятникам. Война еще не кончена, и важно не только то, что эти ребята не пропали зря, а вернулись в строй. Важно то, что и они, и все остальные, поняли: мы своих не бросаем, чего бы это ни стоило. Это я тебе говорю, и, пока я жив и имею какой-то вес, я ни за что не допущу, чтобы к людям относились просто как к пушечному мясу. Я уже говорил - если цивилизация хочет, чтобы за нее сражались, она должна быть готова заплатить любую цену, чтобы вызволить тех, кто рискует ради нее своей жизнью. - Ладно, не будем об этом... Они здесь? - Да. Ждут встречи с тобой. - Зови их. Толвин подошел к двери и приоткрыл ее. - Входите, вы двое. В кабинет вошли Ясон и Меррит. Они сделали движение, чтобы вытянуться по стойке "смирно", но Бэнбридж махнул рукой, а потом, к их удивлению, вытянулся сам, отсалютовал им, подошел и пожал им руки. Дружеская улыбка осветила его лицо. - Черт возьми, как приятно видеть вас живыми. - Спасибо, сэр, - ответил Ясон. - Это и вправду здорово - остаться в живых. - Вы оба - герои, вам это известно? Я лично представил вас к наградам. Вся Конфедерация только о вас двоих и говорит. Журналисты дерутся между собой за право первыми взять у вас интервью, ваши лица не сходят с экранов. Ясон молчал, не зная, что ответить на это. - Бригадный генерал Меррит, ваше начальство сообщило мне, что вы назначаетесь командиром Первого полка космической пехоты. - А как же Гонсалес, сэр? Она отлично справляется с этой должностью. - Прошу прощения, вы что, не в курсе? Она погибла на Byкар. - Она была чертовски хорошим командиром, - сказал Меррит, опустив голову. - Мы потеряли много хороших людей, но вы, слава Богу, вернулись. - А как там Большой Дюк? - спросил Меррит. - Потерял руку, но ему ее уже регенерировали, и скоро он снова вернется в строй. - Хорошая новость. - Меррит улыбнулся. - Наверно, им нелегко удерживать его в постели. Бэнбридж взглянул на Ясона: - Вот и ты, сынок... Тебе понравилось быть командиром корабля? Я разговаривал о тебе с командующим флотом. В следующем месяце встанет в строй новый легкий авианосец. Хочешь - бери его, а не хочешь - иди ко мне в штаб, мне нужны такие чертовски крепкие парни. - Я бы предпочел остаться на "Тараве", сэр. - Она же вся в дырах, как сито, сынок. Нет, с "Таравой" покончено. - Черт возьми! - воскликнул Толвин. - Если весть о том, что вы собираетесь списать геройскую "Тараву", дойдет до широкой публики, все же просто с ума сойдут! Нет, "Тараву" нужно отремонтировать во что бы то ни стало. - Ладно, ладно, - ответил Бэнбридж. - Это обойдется дороже, чем построить новую, но, пожалуй, так и вправду будет лучше. Корабль останется под вашим началом, капитан первого ранга Бондаревский. Ясон с благодарностью кивнул. - Мы уже извлекли множество полезной информации из тех записей, которые были сделаны во время вашего рейда. Моя разведка в поте лица изучает все, что попало в память компьютера. "Тарава" - первый военный корабль, побывавший рядом с Килрахом и вернувшийся обратно. Я уже бегло просмотрел ваши записи, хотя позднее буду изучать их более подробно, чтобы не упустить ничего. Однако моя разведка уже сейчас убеждена, что ты столкнулся лицом к лицу с принцем Тхракхатхом. - Значит, его не было на Вукар? - спросил Ясон. - К сожалению, нет, - ответил Бэнбридж. - Черт возьми, если бы я знал, что он там, я бы атаковал авианосец и постарался уничтожить его, - сказал Толвин. - Странно только, что он отступил, не стал со мной связываться. Это на него не похоже. - Ну, не так уж и странно. Они понесли такие огромные потери, что ему ни к чему было увеличивать их число... Гордись, сынок, - продолжал Бэнбридж, обращаясь к Ясону, - ты подергал за усы самого принца Тхракхатха. Он вернулся к столу, давая тем самым понять, что разговор окончен. Ясон и Меррит отсалютовали, и, поколебавшись, Ясон сказал: - Спасибо за то, сэр, что отдали приказ спасти нас. Бэнбридж поднял на него взгляд, холодно улыбнулся и... не ответил ничего. Ясон вместе с Толвином вышли из кабинета. - Ты, наверно, очень устал, сынок, - сказал Толвин. Ясон кивнул; силы, казалось, и впрямь покинули его. После того как "Конкордия" открыла им путь к отступлению, они отправились домой, и на всем протяжении пути шла борьба за то, чтобы сохранить корабль. То там, то здесь еще вспыхивали очаги пожара, а утечка воздуха через бесчисленные трещины и разломы была настолько сильной, что экипажу пришлось надеть скафандры, и последние тридцать шесть часов полета вымотали всех вконец. Как только они оказались на территории Конфедерации, навстречу покалеченному кораблю вылетела бригада ремонтников; подошел танкер, снабдивший их воздухом и горючим и взявший на борт раненых. Когда они прилетели, один из штабных офицеров Бэнбриджа одолжил Ясону свою форму, чтобы тот выглядел прилично во время беседы с адмиралом; прежде чем переодеться, Ясон принял душ, и это немного помогло, но шок от всего пережитого еще не отпустил. Воспоминания продолжали преследовать его. Последний прощальный призыв Светланы; Гриерсон, маневр которого позволил им продержаться несколько драгоценных минут и таким образом спас их; ангар, битком набитый убитыми и ранеными. Всего четырнадцать пилотов уцелело из тех сорока четырех, которых он всего несколько недель назад называл юнцами! - Может, останешься со мной на "Конкордии", отдохнешь немного? - спросил Толвин, положив руку ему на плечо. - Хороший кусок жареного мяса с добрым двойным виски тебе сейчас не повредят, а перед этим можешь понежиться в ванне. - Нет, сэр. Я лучше вернусь на мой корабль. "Мой корабль" - казалось странным называть его так. Он вспомнил свой первый "Феррет" - его он тоже называл "мой корабль", засияв от гордости, когда его механик краской вывел на кабине надпись "Медведь" и нарисовал смешную неуклюжую фигуру. А теперь он стал командиром авианосца и готов был влепить затрещину любому, кто осмелился бы сказать хоть слово против "Таравы". Что ни говори, она оказалась чертовски хорошим кораблем - может быть, самым лучшим во всем флоте. Они вышли на полетную палубу "Конкордии". Сейчас она казалась просто огромной - пустая, чистая, совсем не похожая на ту, что ждала его на "Тараве". Ясон посмотрел на Меррита и протянул ему ладонь. - Ну, удачи тебе, космопех. - И тебе тоже, пилот. Они крепко пожали друг другу руки. - Она была прекрасной женщиной; я никогда не забуду ее, - тихо сказал Меррит, и Ясон кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Когда Меррит ушел, он повернулся к Толвину. - Знаете, сэр, у нас есть кое-какие догадки насчет того, кому мы обязаны нашим спасением. Так что спасибо вам. - Это я должен благодарить тебя, - ответил Толвин, - за то, что мне выпала такая честь - помочь тебе выбраться оттуда... И еще, Ясон, прими мою самую горячую благодарность за Кевина. Я видел твой предварительный отчет и приписку Думсдэя в нем относительно Кевина. Конечно, он не мог написать много в официальной бумаге, но остальное мне рассказали люди. Ты взял Кевина избалованным маменькиным сынком, а вернул его человеком, которым можно гордиться. - Просто я сразу почувствовал, сэр, что если дать Кевину шанс, он в конце концов покажет себя. Они пожали друг другу руки. Ясон подошел к своему "Феррету" и залез в кабину. Это было удивительно приятное чувство: снова сидеть в кабине истребителя за рычагами управления. Внутри пахло горелой электропроводкой, экран дисплея не работал. На мгновение в его памяти вспыхнул образ Дженис - сидящей в кабине точно такого же "Феррета" и летящей навстречу торпеде, чтобы спасти "Тараву" и встретить свою смерть. Усилием воли он отогнал это воспоминание. Вырулив на взлетную полосу, он получил разрешение на вылет, прошел через шлюзовую камеру, включил ускорение и замер, наслаждаясь полетом. Уже через пять минут он оказался рядом со своим кораблем и, запросив разрешение на посадку, сделал круг над "Таравой". Ремонтный корабль все еще находился рядом, сплетение змееподобных канатов и шлангов, точно пуповина, тянулось от одного корабля к другому. От носа до кормы на "Тараве" не было живого места, в корпусе зияли пробоины, краска вздулась пузырями, оборудование, обеспечивающее связь и наблюдение, было разбито. Но Ясон увидел также кое-что, переполнившее его гордостью. На левом борту корабля кто-то из членов экипажа восстановил свежей краской название "Тарава", а ниже были нарисованы традиционные символы - скрещенные мечи и череп килратха - и золотыми буквами выведены гордые, слова: ПЕРВЫЕ У КИЛРАХА. Развернувшись, Ясон пошел на снижение, промчался через шлюзовую камеру и затормозил. Распахнув фонарь кабины, он увидел Спаркс, которая приветствовала его, из-под ее комбинезона виднелись бинты. - Как твоя рана, Спаркс? - Еще немного болит, сэр. Спасибо за внимание. - Я беспокоился о тебе, когда узнал, что тебя здорово шарахнуло. - Вы беспокоились обо мне? - Конечно. Ее лицо: осветилось сияющей улыбкой. - Спаркс, как ты отнесешься к тому,. чтобы получить звание лейтенанта и взять под свою команду всю палубную обслугу? - Стать офицером? Вот уж не думала, что когда-нибудь доживу до этого дня. Спасибо. - Ты заслужила это. Если бы не ты, многие истребители не были бы так быстро отремонтированы и не смогли бы тут же вернуться в строй. Большая часть благодарностей, которые мы получили, принадлежит тебе. Она снова лучезарно улыбнулась и начала спускаться по трапу. Ясон последовал за ней. Оказавшись на палубе, он отсалютовал дальней переборке, изрешеченной выстрелами, над которой был прибит кусок нержавеющей стали, оторванный от разбитого истребителя, с нарисованным на нем знаменем. - Командир корабля прибыл на борт. Перед Ясоном возник дежурный офицер и отсалютовал ему. - Разрешите подняться на борт, сэр, - сказал Ясон. - С удовольствием разрешаю, сэр. - И офицер снова отдал ему честь. Думсдэй стоял на лестнице, ведущей на временный капитанский мостик, наблюдая за установкой нового листа плексигласа вместо разбитого во время последнего сражения. - Ну, как там старик? - Похоже, они с Бэнбриджем все уладили. Черт возьми, не могут же они расстрелять героя? Как бы то ни было, я успел и за тебя замолвить словечко. - Ну, и что теперь? - с кислой миной спросил Думсдэй. - Будешь командовать всем крылом истребителей на корабле и получишь награду. - Ну, спасибо. Еще тридцать сопляков надо будет обучить, и каждый из них может угробить меня. - Уж это точно. - Надеюсь, им это не удастся; тебе же не удалось, а? Ясон засмеялся и зашагал по полетной палубе. - Раундтоп! Одинокий Волк! Они стояли, наклонившись над раскрытой орудийной панелью "Рапиры", их лица были перепачканы смазкой. Подойдя к Ясону, они пожали ему руку. - Как дела в верхах, сэр? - спросил Раундтоп. - Я остаюсь на "Тараве". Мне обещали, что никаких разговоров об ее списании больше не будет. Ее отремонтируют как следует, начинят новым оборудованием и вернут в строй. - Отлично, сэр. Рад за нашу старушку. - Чемберлен, я хочу, чтобы ты возглавил эскадрилью "Ферретов". Чемберлен расплылся в улыбке: - Благодарю вас, сэр. - Кевин, у меня к тебе есть разговор. Бок о бок они пошли по палубе. - Пока я ждал встречи со стариком, ко мне подошел один из его штабных офицеров. У адмирала есть для тебя предложение, я обещал передать тебе его. - Что это, сэр? - Бэнбридж хочет, чтобы ты стал у него адъютантом. Это очень завидная должность, Кевин. Если ты будешь служить у Бэнбриджа и делать свое дело хорошо, ты далеко пойдешь. И то, что ты был боевым офицером и заработал серебряную звезду на свои золотые "крылышки", а я тебя к ней представил, тоже будет нелишне. В штабах не так уж часто оказываются люди с таким послужным списком, поэтому их там особенно ценят. Ты быстро продвинешься, я не сомневаюсь, Кевин. Черт, может, лет через пять ты даже станешь моим начальником. - Спасибо, сэр, - хмуро ответил Кевин. - Ты что, недоволен? - Честно, сэр? - Конечно. Ну, смелее! - Пошли они знаете куда со своим предложением! Такая работа не по мне. Я лучше останусь тут с вами и остальными ребятами и буду летать. Ясон усмехнулся: - В таком случае, как ты отнесешься к тому, чтобы возглавить эскадрилью? - Здесь, сэр? - Конечно, здесь. Я отдал бы тебе "Рапиры". - Здорово, сэр! Вот это мне нравится. Ясон с улыбкой похлопал его по плечу: - Ладно, у нас еще будет время обсудить все это. Кевин расплылся в улыбке и помчался обратно к Чемберлену. Он что-то сказал ему, и они рассмеялись, хлопая друг друга по спинам. Ясон пошел к себе. Проходя коридором, ведущим на корму, он ненадолго задержался у доски почета. Двести восемьдесят три имени было на ней. Многих из них он даже не успел узнать, лица и имена лишь смутно помнил, но зато все, что тогда происходило, он видел будто воочию. Он не помнил, как звали молодую симпатичную женщину-связистку и другую, повариху, которые вытаскивали раненых из дымящегося отсека и погибли, оказавшись в результате очередного выстрела выброшенными в вакуум; не помнил он имени и того мужчины из палубной обслуги, который, бросившись в ревущее пламя, закрыл своим телом поврежденный осколками трубопровод с горючим и сгорел заживо, спасая корабль. Так много имен появилось на этой доске за какие-то несколько недель... Ясон пошел дальше по черному от пожара коридору, который уже начали приводить в порядок, стараясь лавировать между работающими, чтобы не испачкать чужую форму, в которую был одет. Около своей каюты он замедлил шаги. Осталось всего четырнадцать человек, и лишь четырнадцать кают были сейчас заняты! Остальные пустовали, в каждой лежали приготовленные к отправке домой личные вещи того, кто жил в ней. Войдя к себе, он закрыл дверь. На мгновение все поплыло у него перед глазами, смертельная усталость наконец одолела его, и, не раздеваясь, он рухнул на койку. От наволочки еще шел слабый аромат духов, и от мгновенно вспыхнувших воспоминаний на глазах у него выступили слезы. - Будь проклята эта война, - прошептал он. Уже в полусне он всего раз произнес заветное имя, и потом, с мыслью о ней, капитан первого ранга Ясон Бондаревский, по прозвищу Медведь, медленно погрузился в глубокий сон без сновидений. Завтра, когда он проснется, его ждет мирный день, но война еще не окончена. Ему предстояло вернуться в бой, и он был готов к этому.