диусе каймов семи от лося превратились в ледышки,
ветки, как на новогодних открытках, иней перекрасил в белое. Трава под лосем
напоминала мороженую зелень, всякие там петрушки и укропы, которыми хозяйки
иного мира набивали полиэтиленовые пакеты и закладывали до зимы в морозилки.
Такая трава вскоре оттает -- и станет мокрой и вялой...
В который раз вечерело. Давно уже накрапывал мелкий дождик. Спасибо
костюмам от дамургов -- небесная водица не доставляла особых неприятностей.
Ткань не намокала, вода за шиворот -- они, разумеется, накинули капюшоны --
не лилась. Доведись ночевать на земле, перебедовали бы вполне комфортно, по
походным-то меркам.
Капли колотили по замороженному зверю и, не успевая стечь, превращались
в длинные белые запятые -- такими замерзшими потеками исчерчены трамвайных
стекла в холода.
-- Что-нибудь знаешь о подобном... феномене? -- спросил Сварог у Каны,
бродя по орешнику и внимательно осматривая почву, траву, заросли.
Мерзлая трава хрустела под ногами, раздвигаемые руками ветви не
шуршали, а потрескивали.
-- Совершенно ничего, -- уверенно ответила Кана.
-- Разве что был в прошлом веке такой курский принц Феонис, любил
пытать холодом, -- сказал Рошаль. -- И казнил, запирая приговоренных в
ледяном подвале... Отчего-то нравилось ему выдавать родственникам для
погребения тела вот в таком вот виде, как у лося.
-- Принц тут ни при чем. Уходим, -- скомандовал Сварог. Ничего
примечательного поблизости от лося он не обнаружил и круг поисков расширять
не намеревался. -- И быстро.
Были у Сварога основания считать, что задерживаться тут надолго вовсе
не безопасно... Ни к селу ни к городу он неожиданно вспомнил некоего
загадочного Ледяного Доктора и выругался: только этого нам не
хватало...
И опять в дождь. Опять походный порядок. По лесам и перелескам,
открытые пространства пересекая, конечно же, не бегом, но в усиленном темпе.
По холмам и взгоркам, вверх и вниз, вниз и вверх, перепрыгивая ручьи и вброд
переходя речушки... К берегу возвращались другим маршрутом -- неохота снова
было попадать в прежние ловушки.
-- Тарки нашли лося, -- сообщила Чуба-Ху вскоре после того, как они
отошли на четверть кабелота от ледяной находки. Действительно, если
вслушаться, можно было разобрать пощелкивания, доносящиеся как раз с той
стороны, будто хлещут цыганской плетью, и взвизги.
-- Может, им лось на что и сгодится. Растопят дыханием своих черных
вампирских сердец... Давайте, давайте, не копайтесь...
Тарки по-прежнему тащились за ними. Иногда совершали рывки, забегали
вперед и встречали отрад Сварога, сидя рядком где-нибудь на открытом месте,
но на безопасном для себя расстоянии.
Сварог уже воспринимал их как свою домашнюю скотинку. Бредет сзади
послушно этакое вот эксцентричное стадо, вампирская, понимаешь, отара. И
опасны тарки так же, как страшна и опасна та же корова. Буренка, конечно,
безобидна и покорна до отвращения, но лягнуть может, причем иногда без
всяких веских к тому оснований. Будь настороже, сзади не заходи, под копыта
не лезь -- и все обойдется. Так же с тарками: не будь полным растяпой, не
зевай, держи под рукой серебро -- и никакие тарки не тронут. Правда вот,
молока и шерсти от тарков не дождешься. Но, с другой-то стороны, они могут
принести некоторую пользу -- часовым, например. Часовые не сомкнут глаз,
слыша, как рядом шипят и пощелкивают представители воинства нежити, и видя,
как горят во тьме угольки их злых глазенок. Впрочем, может и не горят,
может, Сварог наговаривает на тарков...
Дождь усиливался. Завеса из ливневых струй, накладываясь на вечер,
семимильными шагами сдвигала видимость к нулевой отметке. "Кошачий глаз"
Сварога помогал, конечно... но только ему одному и только отчасти: дождевые
потоки "кошачий глаз" не пробивал, вот беда-то.
Шли по компасу дамургов. Карту Сварог не доставал уже давно. Пользы от
нее в такую погоду -- что рыбе от самоката: к местности не привязаться,
поскольку доступная взгляду местность катастрофически сузилась до границы
носа привязывающегося. Вот разве если стукнешься лбом в подходящий к
привязке ориентир...
Комбезы дамургов предохраняли от ручьев, бегущих по спине, животу и
прочей анатомии, но маски в экипировку дамургов не входили, и лицо заливали
струи -- теплые струи, следует признать, -- однако от того не менее мокрые,
не менее надоедливые и дыхание затрудняющие весьма.
Остановившись, Сварог собрал отряд вокруг себя. Развернул-таки карту,
над которой Олес держал рогталь.
-- Как бы медленно мы не продвигались последние часы, скоро должны
выйти к реке. Если верить карте, река достаточно широкая... Достаточно
настолько, что сегодня переправляться не будем. Шут его знает, что там, на
том берегу. Выйдем к речке, пройдем берегом влево. Доберемся вот до этого
скального массива... э-э... названия не разобрать... да и ладно. Скалы --
это пещера, на худой конец -- ниша или просто карниз. Там и заночуем,
переждем дождик...
Двинулись дальше и скоро услышали за спиной громкий прерывистый вой.
-- Тарки, -- сказала Чуба-Ху. -- Предупреждают, что чувствуют
опасность.
-- Нас предупреждают? -- удивился Сварог.
-- Так больше вроде и некого...
-- А если это еще одна семейка тарков крутится поблизости? -- спросил
Рошаль, ладонью сбрасывая воду с лица.
-- Если б они почувствовали другую семью, мы услышали бы свист и
стрекот. -- Чуба шла вместе со всеми, давно уже не принимая волчье обличье
-- дождь сбивает запахи, объяснил гуап: далеко отбежишь, можно заблудиться.
-- Это сигналы убираться подальше с их земли... или от их добычи. Семьи
тарков ненавидят друг друга так же сильно, как люди ненавидят... подобных
существ. Да откуда взяться еще одной семье? Я вообще до сегодняшнего дня
думала, что тарков всех повывели.
-- Это на Атаре, -- сказал Пэвер. -- Действительно ни одной особи не
осталось. А здесь, пока людей еще нет...
-- Мало ли что могло их насторожить, -- перебил Рошаль. -- Как я
понимаю, трусости им не занимать...
Темнота аккурат на их пути сделалась гуще, стала непроницаемой. И эта
густая непроницаемость по мере приближения начала принимать некие вполне
определенные очертания.
Сварогу, вооруженному "кошачьим зрением", первому удалось разглядеть,
что на пути вырастает...
Да, корабль. Вскоре его увидели все -- когда подошли почти вплотную.
Заваленный на бок деревянный галеон, пузатый весельный корабль, около
пятидесяти каймов в длину. Если он пролежал на дне тысячу лет, то его можно
поздравить с тем, как он сохранился: не то что не превратился в труху --
даже не заметно щербин от выгнивших и провалившихся досок. И ракушками с
засохшими водорослями галеон облеплен лишь до ватерлинии... За что такое
счастье, спрашивается? Определенно без магической подмоги не обошлось.
Или...
Или тому есть иное, менее мистическое объяснение: кто-то из отчаянных
атарских мореплавателей, не шибко чтоб давно, на этой лоханке сумел пересечь
Океан и добраться до вод, многослойным одеялом укрывающих спящий под водой
материк. И аккурат над будущим Граматаром затонул. Так что вот он и лежит,
тот смелый кругосветник, сохраняя вполне сносный вид... И опять Сварога
посетило премерзкое чувство дежа вю. Ведь однажды уже он встречал корабль
посреди леса -- едва прибыв на Атар...
Большого удивления и переполоха в рядах сей предмет, украшающий собой
граматарскую равнину, также не вызвал. И действительно, что им, людям, также
добравшимся до Граматара, какая-то затонувшая рухлядь...
-- Вот об этом тарки нас предупреждали? -- Сварог закурил, держа
сигарету по-солдатски, в кулаке.
-- Думаю, да, -- неуверенно сказала Чуба-Ху. -- Нехорошее место.
Погодите, -- она закрыла глаза, подняла лицо к небу и дождю, наклонила
голову набок, глубоко вздохнула. -- Им не нужны люди.
-- Кому -- им? -- быстро спросил Рошаль, продолжая нервно стряхивать
воду с лица.
-- Я не знаю, кто они. Они рядом... но не здесь.
-- Это как тебя понимать? -- Сигарета Сварга быстро размокла под
дождем, пришлось выбросить.
-- Сама не знаю... Но чувствую, что они не смогут к нам прикоснуться. И
мы не сможем соприкоснуться с ними.
-- Аг-га... Другой мир, стало быть?
-- Не знаю... Похоже...
-- Обойдем и взглянем, -- решил командир. -- Не наши миры в последнее
время меня жуть как занимают... Раньше, правда, тоже увлекался...
Они обошли... Пробоина над самым килем, аккуратное круглое входное
отверстие, словно от бивня гигантского нарвала... угадывающееся по остаткам
букв название "Кроскотеро", носовая фигура в виде женщины со сложенными
крыльями, но без головы... Впрочем, голову-то явно снесло прямым попаданием.
Предположительно ядра.
И взглянули... Взглянуть было на что. Противоположный борт почти
полностью сгнил -- отчего-то ему меньше повезло, нежели прочим частям
корабля, -- и взорам всех любопытных гуляк по Гра-матару открылись
подпалубные тайны галеона.
Галеон, оказывается, под завязку был забит золотом.
-- От это да! -- шепотом воскликнул Пэвер. -- Да тут добра во сто
годовых доходов Гаэдаро! А, Олес?
-- Да чтоб я эту лодчонку раньше нашел... -- потрясение отозвался Олес.
-- А помните бумагу, которую мы выловили из воды? -- Рошаль сунул
голову внутрь корабля, под защиту более-менее сохранившихся палубных досок.
-- В ней говорилось о каком-то Золотом Караване. Правда, там же
утверждалось, что караван лежит в море, на огромной глубине. Но, может быть,
одно судно отнесло течением... или...
-- Да какая разница, мастер Рошаль! -- перебил Олес. Он опустился на
колени возле галеона и переводил восхищенный взгляд с золотой чаши, с горкой
наполненной опалами и изумрудами, на тяжелый двуручный меч, отделанный
серебром, золотом и каменьями, с груды золотых слитков на сундук, у которого
была отколота доска -- это позволяло увидеть, что тот набит золотыми
монетами. -- Ведь когда-то золото снова будет в цене и на Граматаре! Да и
сейчас люди не смогут устоять!
-- Организуешь отдельную экспедицию, -- отрезал Сварог. -- Слушай сюда,
боевая дружина! Карманы не набивать, вообще не дотрагиваться. Сдается мне...
Со звяком петель, со скрипом и стуком крышка одного из сундуков
откинулась. Закачалась и отвалилась. А потом в воздух поднялась горсть
монет, повисела -- и со звоном посыпалась обратно в сундук, будто кто-то
разжал невидимые ладони. Вспыхнуло несколько факелов, укрепленных в петлях
на стенах трюма, и все это богатство -- не иначе, как перенесенное из
арабских сказок про аладдинов, лампы и пещеры разбойников, -- заиграло
отсветами и бликами. Взмыла вверх чаша с камнями, наклонилась; посыпались
опалы и изумруды и, словно ударяясь о подставленную ладонь, разлетались в
разные стороны. Задвигались слитки и золотые, украшенные резьбой и
инкрустацией блюда, разворачивались тряпичные свертки, являя фигурки божков,
подлетали, крутясь, отдельные монеты, словно кто-то их подбрасывал на "орел"
или "решка", ордена, все в лучах и алмазах и размером с чайные блюдца,
выстраивались положенным порядком, украшая чью-то невидимую грудь...
Дошла очередь и до двуручного меча. Он взлетел, перевернулся клинком
вниз, клинком вверх, рубанул воздух, взял "на караул", перепрыгнул из одной
невидимой руки в другую.
-- Ну что, твое высочество, -- сказал Пэвер, который всем своим видом
демонстрировал, что золотой запас занимает его не более, чем простенькая
загадка природы, видали, мол, и похитрее, -- не пропало желание набивать
карманы этим золотишком?
-- Что-то движется, -- Чуба встревожено схватила Сварога за рукав.
-- Где? С какой стороны?..
Сварог зашарил "кошачьим глазом" по сторонам, напряг слух. Мрак,
простреливаемый миллиардами пулеметных очередей дождя... Удалось высмотреть
неподвижную груду (наверное, камней), одинокое, дрожащее листвой дерево...
Все, дальше взглядом не пробиться. И ничего не слышно кроме ливня. Кроме
ровного шума, окутьгоающего со всех сторон, будто стоишь на плотине
гидростанции, кроме вплетающейся в этот шум барабанной дроби, вышибаемой
ливнем из корабельной обшивки.
-- Ты что-то слышишь? Может, это тарки? Или эти... призраки?
-- Это не тарки и не призраки, -- уверенно сказала Чуба. -- Я не слышу,
я чувствую. Приближается по воздуху. Но не ясно чувствую. Потому что я...
Сейчас...
И она принялась изменяться. Чтобы обострилось чутье...
Свет обрушился сверху, вырвал из ночи круг, накрыл галеон ярким
колпаком -- счастье еще, что люди оказались в тени борта.
Свет. Яркий, дьявольски мощный, которому не помеха ночь и дождевой
заслон... прожекторный свет.
Еще ничего не осознав, ни о чем не успев подумать, Сварог закричал,
чтоб прятались внутри, зарывались в золото. Плевать на призраков, им не до
нас, они заняты своими играми. Зарыться в чертовом золоте, пусть хоть на
что-то сгодится, а сгодиться может, кое от чего убережет... Да и больше
спрятаться-то негде, другой защиты от атаки сверху не найдешь.
Сварог чуть высунулся, задрав голову -- и взгляд обжегся о слепящее
раскаленно-белое пятно. Он тут же отвернулся. В глазах заплясали радужные
круги, но высоту примерно представил. Этот гад завис где-то в четверти
кабелота от земли, так что будем считать -- не заметили. В случае чего можно
попробовать достать из шаура, хотя простенький метатель серебра против
такой-то хренови...
Подарки поодиночке не ходят. И из другой точки ударил второй
молочно-белый сноп, прожекторные круги сошлись на земле, почти идеально
наложились друг на друга.
Сварог последним нырнул в дупло гнилого галеона. Сверху свалилась
трухлявая доска, шлепнула по спине не больнее, чем поролоновой скруткой, и
разлетелась в труху.
Не переживая, что это выглядит со стороны не слишком презентабельно для
бравого командира боевого подразделения, Сварог разметал чаши и кувшины,
соорудил подобие окопа, залез в него и завалил себя под руку подвернувшимся
барахлом. Успел грозно прорычать, углядев нерешительность некоторых:
-- Зарывайтесь, чего ждете, в душу бога мать?! Пока палить начнут?
Сквозь золото не достанут. Ни лучом прожектора, ни прочими приборами.
Не должны достать. Не должны. Впрочем, выбирать не приходилось, ну некуда
было больше прятаться... Что, эти тоже гоняются за Ключом? Ну уж это вот вам
шиш с хреном, золотой ключик мы никому не отдадим, самим трэба...
А сверху командир еще прикрылся огромнейшим -- чем не щит Зевса --
блюдом. Ясное дело, золотым. Кстати или некстати, но вспомнился диалог из
классики: "Холмс, чего вы боитесь?" -- "Духового ружья, дорогой Ватсон". Кто
знает, не наводят ли сейчас эти покрышкины с уточкиными на них ствол именно
такого ружья -- против которого защита ларов от летящей смерти вот возьмет
да и не сработает? В конце концов, технология другого мира запросто может
создать оружие, перед которым окажется бессильной вся магия Талара --
исключительно по причине чуждости такого оружия...
И ведь ни звука не доносится сверху! И не доносилосьЗа любым дождем он
услышал бы тот осиный гул -- загнавший отряд в рукотворный канал... И что
это означает? Что сейчас над ними кружат другие машины? Или хреновы
энэлошники подлетели в ином, бесшумном режиме? Поди догадайся...
И ничего ведь не сделаешьКуда прорываться?Где спрячешься от
прожекторов, пробивающих плотную завесу ливня?! В чистом поле?
Пока ничего не происходило. Прожектора светили -- Сварог из-под блюда
видел залитую молочным светом траву за бортом галеона. Геликоптеры, автожиры
или тарелки (что у вас там, показались бы!) не перемещались и огонь на
поражение не открывали. Пока.
Сварог задействовал "третий глаз". В магическом зрении прожекторные
лучи изменений не претерпели. Не было в их природе ровным счетом ничего
сверхъестественного, тупое порождение неизвестных технологий... Зато
проступили зыбкими прозрачными контурами хозяйничающие на корабле призраки.
Призраки как призраки, зауряднейшие, можно сказать. Особо не на что
смотреть. Сварог отключил "третий глаз".
Странная до идиотизма ситуация, юморески с нее сочинять и выступать по
возвращении перед дамургами. Звенят пересыпаемые монеты, проплывают по
воздуху ларцы и шкатулки, хлопают золоченые переплеты, поднимая пыль --
память об истлевших страницах, на чьих-то невидимых шеях покачиваются
ожерелья, в ушах -- серьги, продолжаются упражнения с двуручным мечом.
Златолюбивым призракам галеона по барабану что люди, купающиеся в их золоте,
что воздухоплаватели, зависшие над их кладом...
Невидимкам понадобилось и блюдо. Сварог попробовал его отстоять,
удержать свой щит, но призраков незримый их бог силенкой не обидел. Если б
граф Гэйр блюдо не отпустил, то его самого потащили бы вместе с ним...
Сварог заковыристо выругался в адрес вконец разбушлатившихся фантомов,
витиевато и многоэтажно смешав исконно русские словечки с исконно
димерейскими -- любой боцман расцвел бы от удовольствия и расцеловал бы за
такой пассаж. А вот женщинам, наоборот, подобные речи слушать не
рекомендуется...
-- Что будем делать? -- услышал Сварог как раз таки женский шепот,
спокойный и невозмутимый.
-- Сидим пока... -- ответил он Кане -- та устроилась в сундуке, высыпав
из него злато-серебро и накрывшись сверху доспехом.
Едва слышно командир добавил себе под нос: "... и не кукуем".
Ни хрена не происходит!!Дуры висят, как люстры на крюках, прожекторы не
рыщут. Заморозили их, что ли, как того оленя?..
Свет пропал. Прожекторы погасли. Один и другой. И та же тишина. Нет ни
рева включившихся двигателей, ни свиста стабилизаторов летящих в цель бомб,
ни пения пропеллеров. Лишь потрескивают факелы -- собственность призраков...
-- Чуба, -- позвал Сварог, -- ты что-нибудь чувствуешь?
-- Нет... Подождите.
До Сварога донесся знакомый и неприятный звук -- скрип меняющих форму
костей. Потом Чуба, вновь вернувшись в женский образ, сказала:
-- Их нет над нами. Поблизости я их не ощущаю.
-- Выходим, -- решился Сварог.
Один за другим они выбирались под ливень.
-- Теперь понимаешь, что чувствует полевая мышь, за которой гоняется
сова... -- сказал Пэвер, отряхиваясь от налипших монет.
-- С голой пяткой на саблю, вот как это называется! -- рявкнул Сварог,
давая волю эмоциям. Прикурил дрожащими пальцами. И только теперь
почувствовал, какое напряжение сковывало его все то время, пока они купались
в золоте. -- Эти ваши дамурги лучше б "стингер" изобрели!
-- Что такое "стингер"? -- внешне спокойно спросила Кана.
Сварог только отмахнулся. Взрыватель Синего Клюва снова затикал слева
под черепной коробкой.
-- Ну, готовы? Придется, соколы мои, выложиться, придется попотеть...
Уходить надо к скалам. Если допустить (хотя чертовски не хочется
допускать) возможность бомбардировки, то никакой лес и никакие галеоны,
битком набитые золотом, не спасут. А вот среди камней -- есть шанс, есть...
Так что -- вперед, и да поможет нам Тарос... или кто тут у них на Граматаре
приходит на выручку боевым отрядам...
Марш-бросок до реки. Карта не соврала -- река была на месте,
действительно широкая, конечно, не Ител и не Волга в черте города Ярославль,
но вполне серьезная водная преграда. Ну, с ней разбираться станем потом...
В том же предельном темпе бросок продолжился по берегу. Следуя всем
речным изгибам, стараясь держаться той кромки, где речной песок переходит в
твердую землю, не отходя далеко от сверкающей полосы, следя, чтобы никто не
отстал, предупреждая друг друга по цепочке о препятствиях -- так двигались.
Никаких перекуров, тем паче привалов. Если бы кто-то вывихнул ногу или
повалился бы, лопоча "все, не могу", и не встал бы после жесткой обработки,
то его, отогнав всякую лирику, пришлось бы бросить. Рисковать отрядом из-за
одного сломавшегося -- это, простите, не гуманизм, а форменная глупость.
Бог миловал. Дошли до скал. Сварог испытал такое облегчение, словно они
уже добрались до дома родного. Странно все-таки устроен человек. Ведь
понимаешь разумом, что это укрытие эфемерное и временное, завтра придется
его покинуть, а на душе все равно легко и покойно.
Сработало лучшее из Свароговых предположений -- нашли не нишу и не
навес, а настоящую пещеру. В сон потянуло сразу же, едва по телам перестал
колотить докучливый ливень, едва лица почувствовали забытую сухость, а под
ногами приветливо затрещал сухой тростник. Отчего же и не поспать,
бессонницу они никак не заслужили.
Что ж, порядок дозора известен, порядок обычный. Напоминать о
бдительности и вреде сна на посту нет смысла. Не новобранцы, чай, и не
скауты с леденцами в карманах...
К утру запасы небесной воды иссякли. Небо, впрочем, не очистилось
совершенно, еще бродили по нему ошметки былых туч, но какие-то несерьезные.
Сварог забрался на вершину скалистого утеса, оглядел окрестности. Ему
открылась сплошная благодать: речка, солнышко, парок над лугами -- и на все
тридцать два румба полное отсутствие наличия летающих предметов.
Наметив место для переправы, он спустился к отряду, терпеливо ждущему
команды "к приему завтрака стройсь".
... Дамурги вообще-то молодцы, признаем честно. Славные костюмчики
скроили. В огне не горят, в воде не тонут, -- а вместе с ними не тонут и
тела, в те костюмы обряженные. В том числе и тела, которые плавать не умеют.
Например, старший охранитель Гор Рошаль. Да и Чуба-Ху говорила, что плавает
плохо. Кстати, на дистанции нескольких сотен метров в воде температурой
градусов этак шестнадцать заработать переохлаждение и судороги -- как не фиг
делать. Опять же выручали славные костюмы.
Но вот в борьбе с чем костюмы помочь никак не могли, так это с течением
-- пловцов разметало по реке, как городошные кегли по площадке. И напрочь не
хотелось думать о том, что там, в речной глубине запросто может ждать
бесплатного завтрака какой-нибудь здешний водяной...
Обошлось.
Когда собрались вместе, малость отдышались и обсохли, то увидели, как
на том, оставленном, берегу скатывается по склону и дружно кидается в воду
хорошо знакомая группа. Тарки плыли по-собачьи, задрав морды и держась
кучно, и сносило их как-то вместе. Нет, впрочем, вот одного оторвало от
коллектива, ему явно придется выбираться на сушу вдали от остальных.
-- Уж не думал, что свидимся... -- Пэвер дышал хрипло, отсапываясь
после большого заплыва. -- Сто ослов Наваки мне в жены, а я им даже радПусть
триста армий тарков плетутся по моим следам, чем летает над головой одна
эта... простите, барышни, сейчас я скажу кто именно...
И сказал.
Только кулак, показанный Сварогом, остановил князя от молодецкого
свиста, которым Олес хотел, видишь ли, поприветствовать старых друзей из
породы кровососущих.
Тарки вылезли на берег в полукабелоте от отряда Сварога, по-собачьи
стряхивая воду со своей куцей коричневой шерсти, собрались в кружок. Сварог
сотворил здоровенный кусок мяса, показал им издали -- мол, заберете потом.
Тарки разразились дружным свистящим воем.
-- Благодарят? -- попробовал угадать командир.
-- Ругаются, что мало, -- перевела Чуба, убирая с лица мокрые волосы.
Тогда Сварог показал им издали шаур...
Он выбрал для переправы такое место, где на исходном берегу лес ближе
всего подступал к реке. Открытых пространств он начал бояться чуть ли не
панически. Если эти летающие неопознанности не имеют на борту датчиков,
способных находить живые объекты, а используют лишь визуальное наблюдение,
то в лесу есть шанс остаться незамеченными и убраться подальше из зоны их
полетов... Если, конечно, датчиков не имеют. И, конечно, если не весь
Граматар -- их зона полетов. Да что ж это такое, откуда взялось, кто
ответит?.. Конечно, оно бы неплохо подружиться с такими технически развитыми
товарищами, но вот выйдешь им навстречу, размахивая белым флагом (то бишь,
поместному, -- красным), а они по тебе из ракетной установки или... или из
другой установки -- шарах! Причем последнее вернее. Влупят -- или потому что
у них красный цвет считается оскорблением, или потому что, по их убеждению,
люди по земле не ходят, а те, кто все-таки ходит, -- не люди. Или просто
так, проверить, как работает установка.
Они шли через молодой ельник, где верхушка самого высокого деревца вряд
ли доставала кому-то из них до пояса. Вроде бы подсохшие костюмы быстро
намокли опять -- в пушистых ветках скопилось много дождевой воды... И опять
открытая местность, но ничего тут уж не поделаешь, до настоящего леса, того,
что скроет их с головой, оставалось чуть меньше трети кабелота. А оттуда до
побережья -- всего ничего, кабелотов пятьдесят... А ведь именно в таких
ельниках, некстати вспомнилось Сварогу, должно быть полным-полно
боровиков...
Это выглядело, прах вас побери, красиво. Прямо как в голливудских
фильмах. Они взмыли одновременно, поднялись в небо по строгой вертикали.
Лучше, наверное, подходит слово "взошли". Разом все девять. Совершенно
беззвучно.
Над лесом, что впереди. От края молодого ельника. Из-за дальнего холма,
из-за ближнего холма. Над берегом в полукабелоте от того места, где отряд
выбрался из воды. В без всякой для себя радости Сварог наконец-то увидел во
всех подробностях, что из себя представляют эти летающие неопознанности.
Глава тринадцатая
Коршуны и зайцы
Форму для своих воздушных телег неизвестные авиаторы позаимствовали у
ската. Точь-в-точь скат, только размером со штатовскую "вертушку" "Ирокез",
да и летает хвостом вперед. Да еще под брюхом подвешены какие-то
цилиндрические хреновины, подозрительно смахивающие на ракетные установки,
чего у скатов, как вам скажет любой ихтиолог, не наблюдается ни в природе,
ни в аквариумах.
Аппараты имели, как говаривали классики, радикально черный цвет, и
определить, где находится кабина, было весьма затруднительно -- то ли стекла
у кабины тонированные, то ли кабина вовсе не имеет стекол, а пилот следит за
землей по экрану. Или вот еще предположение: "кукурузники" эти --
радиоуправляемые, а пилоты сидят в вертящихся креслах перед дисплеями в
центре управления, прихлебывают чаек и двигают джойстиками, перемещая свои
игрушки над Граматаром. Кабы знать...
Сварог на всякий случай глянул "третьим глазом" и не обнаружил в
"скатах" ни малейшего намека на магию. Так мы и думали. Опять сплошь наука,
никакого волшебства... Один из "скатов" тишайшим образом, но при этом с
резвостью, достойной какого-нибудь "Фантома", переместился от дальнего холма
к обрыву берега. Остальные висели на прежних местах, недвижимые и сонные,
этакие аэростаты в полный штиль. "А гул от них идет, -- отстранено подумал
Сварог, -- когда шпарят, должно быть, на совсем уж головокружительных
скоростях..."
Бежать было некуда. Да и не успеть убежать.
-- Выход один, -- тихо сказал Сварог, доставая у Олеса из-за пояса
катрал.
В высшей степени сомнительно, что дурацкий споромет поможет, однако
другого оружия у них не было -- не подумали как-то дамурги, что отряд ждет
дружеская встреча с напичканной техникой авиацией. А вот ежели двигатели
"скатов" излучают тепло, ежели их температура в какой-нибудь точке обшивки
близка к температуре человека или прочего теплокровного животного, плюс еще
с десяток "если" -- то самонаводящаяся спора может и достать, чем черт не
шутит. Ведь и "мессеры", бывало, подбивали из мосинских винтовок... А вот
шаур совершенно точно не добьет.
-- Когда эти птахи двинутся на нас, разбегаемся в разные стороны. Я к
берегу, Олес к лесу, Рошаль к дальним холмам, Пэвер -- к ближним. Кана, ты с
Рошалем. Видишь вон тот валун? Я приметил, когда шли -- под ним песчаная
вымоина. Нырнешь в нее, зароешься в песок и переждешь. Дохленький шанс, но
все же...
Он снял с шеи цепочку с Ключом, повесил на шею Чубе.
-- Чуба, ты преображаешься и уходишь к лесу... И не споритьБудем
надеяться, им в голову не придет, что Ключ у волка... если они, конечно, за
Ключом охотятся... Бежишь не с Олесом, забираешь к реке. Рогтали оставляем
здесь.
-- А если Ключ им не нужен? -- мрачно спросил Рошаль. -- Если им нужны
мы?
Чуба молча начала перерождаться.
-- А вот если Ключ им не нужен, -- сказал Сварог, -- то в лесу
разумному волку всяко будет проще скрыться от этих вертолетиков. А мы еще
поиграем в эти игрушки... Все, приказ не обсуждается.
-- Может, они не хотят нас убивать. -- Олес споро доставал из карманов
свою коллекцию (его походные старания не прошли даром, жемчужины подобрались
одна к одной, даже уже не просто крупные, а здоровенные) и пересыпал в
рогталь. -- Иначе чего ждут?
-- Если не ошибаюсь, сейчас нам кое-что покажут. Глядите.
Двигавшийся "скат" завис над лугом, тянущимся от берега до молодого
ельника. Там, в полном ужасе прижавшись к земле, вытаращенными глазами
смотрела на приближающееся чудовище семья тарков.
Сварог уже знал, что сейчас произойдет. Сопоставил и сделал выводы.
Разве что не знал, как это будет выглядеть.
А выглядело так: сначала цилиндры под брюхом "ската" опустились на двух
телескопических мачтах, развернулись торцом вниз -- и из них упали на землю
широкие столбы фиолетового свечения, внутри которых спиралью закручивался
белый дым.
Фиолетовые лучи накрыли тарков. И тут же погасли.
И семья вампиров превратилась в ледяные скульптуры. Скульптуры,
прижавшиеся к траве, скульптуры, вставшие на задние лапы, скульптуры,
застигнутые в прыжке и упавшие наземь. Вокруг тарков отчетливо
просматривались два соприкасающихся гранями пятна трапециевидной формы --
выбеленные морозом земля и трава.
Только один тарк, бросившийся наутек, едва пришли в движение цилиндры,
сумел избежать первой морозной атаки. Но снова зажегся фиолетовый с белыми
завихрениями внутри световой столб, побежал за вампиром, оставляя на земле
полосу вымороженной травы, и нагнал беглеца у обрыва берега. Последний тарк
застыл, припав на задние лапы и передними опираясь о землю.
Чуба тихонько заскулила.
-- Изощряются, скоты, -- абсолютно спокойно сказал Рошаль. -- Всегда
приятней сперва показать жертве, как ее будешь убивать, а потом уже убить.
-- Особенно если жертва разумная, -- кивнул Олес. -- Ох, попались бы
они мне на Атаре, да во время княжьей охоты...
-- Теперь, стало быть, наша очередь? -- сквозь зубы выговорил Пэвер.
-- Приготовились, -- сказал Сварог. -- Когда они начнут сжимать
кольцо...
Они не стали сжимать кольцо. Наоборот, "скаты", обогнув людей по кругу,
собрались в одном месте, возле отработавшей по цели машины. Полное
складывалось впечатление -- пошушукаться.
-- Может, рывком к лесу? -- нервно дернулась Кана.
-- Ждем, -- процедил Сварог.
Ждать пришлось недолго.
"Скаты" пришли в движение. Одна машина, правда, осталась на месте, а
прочие, разбившись на два звена по четыре машины, выстроились клином
вершиной от людей, и отряд Сварога очутился в центре фигуры. Цилиндры
опустились у всех "скатов", включилось фиолетовое излучение. На этот раз бил
не прямой, а рассеянный свет, и на земле выжигающим холодом повторялся клин
небесный. Эскадрилья "скатов" слаженно пришла в движение, синхронно
двинулась на людей. Получился этакий загребающий ковш.
Теперь намерения этих аэронавтов стали предельно ясны. Собираются
гнать, как зверя. А раз так, то впереди должны ждать стрелки... Только
вместо трещоток и флажков загонщики используют холод.
Клин на небе и клин на земле, вымораживающий все на своем пути,
приближались к отряду. Не то чтобы быстро, но неотвратимо.
-- Придется, хорошие мои, пока что побегать от них, -- угрюмо сказал
Сварог. -- Сейчас из этих клещей дадут выскочить только в виде ледяной
статуи.
-- А так дадут выскочить прямиком на номера, -- тихо проговорил Олес.
-- Сам так охотился, знаю...
Кана смотрела на надвигающиеся "скаты" таким прожигающим взглядом, что
не приходилось сомневаться во всех девяти адовых кругах, через которые она
прогонит этих летчиков, попадись они ей.
-- Дайте мне катрал, мастер капитан! -- Олес подскочил к Сварогу и
требовательно протянул руку. -- Или шаур! И лишите меня веса. Я с ними
пофехтую на высоте. Пока они соображают, что к чему, парочку я подстрелю. А,
мастер граф?!
-- Не годится. На ходу будем сочинять, князь. Вперед.
Между ними и полосой холода оставались какие-то десять каймов. Дольше
тянуть было некуда.
Идти не дадут. Та скорость, что задавали "дичи" воздушные загонщики,
будет неизменной, до самого финала. Скорость бега трусцой. А иначе заморозят
без колебаний и сожалений. Логика охотников на волков: осмелился прыгнуть
через флажки -- значит, бить тебя в полете над флажками. Без сожаления и
молча, без всяких там "радостно слышал удивленные крики людей"... Но и
бежать во все лопатки смысла не имело. Прибавишь в скорости ты -- прибавят и
"скаты".
Бежали трусцой. По ногам била мягкая хвоя молодых елей. Под подошвой
чвакнул-таки раздавленный гриб-боровик. Рядом со Сварогом несся Олес и на
ходу делился новым планом, еще более безумным, чем прежний.
Сварог цыкнул на него -- дыхалку, мол, береги, -- а сам лихорадочно
проигрывал в уме варианты. Не годится... Не годится...
Ельник закончился, теперь они бежали по открытому месту, приветливо
зеленеющему невысокой травой. Петляли между многочисленных камней. Огибали
ямы, в которых стояла вода -- то ли грунтовая, то ли неиспарившаяся
океанская (на краю одной ямищи безмятежно грелась на солнце огромная морская
черепаха). Трескуче хрустели под ногами раковины. Они пересекли широкий
участок, заваленный чьими-то выбеленными солнцем костями...
На окраине сознания Сварога мелькнула подлая мыслишка, что ждущие в
засаде охотники могут быть вооружены простым стрелковым оружием -- а его
пули-то не берут... Но как мелькнула, так и пропала.
Сварог с исправностью компьютера продолжал перебирать варианты. Не
прокатит... Тоже не годится...
-- Стоп, -- наконец скомандовал он. -- Перекур... Да не сразу
останавливайтесь вы, черти, походить надо, не то сердечко сорвете к
лешему...
Глупо было бы говорить, что они оторвались -- просто "скаты" не сочли
нужным увеличить скорость, и расстояние до вымораживающего луча немного
увеличилось. Пока "скаты" не восстановили ту, критическую дистанцию в десять
каймов, можно перевести дух.
Дух переводили. Дышали. Рошаль сначала просто осел на землю, потом
завалился на спину.
-- Не лежать, Рошаль, сесть! -- Сварог выбросил приказ за один глубокий
выдох.
Охранитель послушно сел.
Пэвер рукавом вытирал пот, заливающий побагровевшее лицо. Бег давался
ему так же тяжело, как и Рошалю. А вот остальные вроде бы более-менее в
порядке. Сварог оглянулся -- земля, над которой прошел клин "скатов", стала
белой. Под луч, конечно же, попала и черепаха. Не повезло. Вода в яме
превратилась в иссиня-белый лед.
-- Поехали. Подъем, мастер охранитель!
"С еще одного привала он, пожалуй, встанет, -- подумал Сварог, глядя,
каким напряжением воли отрывает себя от земли Рошаль. -- Потом все.
Сломается. Или все закончится раньше? Кто ж знает, где засели стрелки.
Может, уже за следующей сопкой, или -- там, на опушке леса..."
Нет, не в лесу затаились охотники. Клин "скатов" чуть сместился,
отрезая преследуемым дорогу к деревьям. Коршуны не желали, чтобы зайцы
прятались под кронами -- наверное, им неинтересно гнать зверя, не видя его.
Оттого и собирались прогнать зайцев исключительно по открытым участкам.
Сейчас они одолевали пологий спуск к небольшому озеру. Ясно, что их
погонят вдоль берега. Хотя -- могут и заставить переплыть озерцо, отчего ж
ребяткам не поразвлечься-то; потом, скорее всего, выгонят вон к тем навалам
песка с коралловым крошевом у подножия...
Варианты, варианты... нет ни одного. Сварог мог спастись только в
одиночку и только в том случае, если магия ларов выстоит против оружия
"скатов". А остальные?..
Так что же, тупик?
Ну уж хренушки, господаВыпутывались, знаете, и не из таких...
СтоятьМысль, пришедшая на ум сразу, едва он впервые увидел эти летающие
рыбины, идея, которую он откинул как непригодную для прежней ситуации,
вполне годилась для ситуации изменившейся. Тогда еще неизвестны были
намерения "скатов", тогда думалось, что они просто пойдут в атаку. И иллюзия
рассыпалась бы через мгновение, смерть отсрочить удалось бы ну разве что
мгновения на полтора...
А сейчас-то другое делоТем более, их не гонят на пределе сил. Стрелкам
не интересна вконец измотанная дичь, охотники желают подстрелить могучего,
пышущего здоровьем кабана. Который, уже будучи на мушке, еще попетляет,
поуворачивается какое-то время, теша их охотничий азарт -- а вовсе не сразу
сдастся и рухнет на траву.
Можно сыграть на разнице скоростей. Придется наддать. Все ли выдержат?
Ну жить-то все хотят...
Сработает или не сработает, Сварог не гадал. В общем-то, не слишком
подкованным в магии надо быть, чтобы раскусить примитивный обман. Но если
цивилизация делает ставку на технику, то магию, как правило, или просто
забывают, или выжигают каленым железом. А эти пташки, похоже, как раз из той
голубятни, где прямо-таки обожают именно технику.
-- Стоп. Перекур.
Отряд попадал на траву. Прохаживаться, успокаивая сердце, сил не
осталось. Отдых необходим перед последним рывком... если, конечно, "скаты"
клюнут на Сварогову удочку.
Сварог не стал никого предупреждать. Сами поймут, что к чему.
Он отдышался, собрался и проговорил скороговоркой:
Клок тумана, глаз дракона
И узор хамелеона...
Я сплетаю, я свиваю,
Путаю и отражаю...
Где сейчас прольется свет,
Там меня в помине нет...
И вместо пяти человек и волка появилось десять людей и два волка.
Второй отряд от первого не отличался ничем. На удивление достало силенок
разве что у Олеса и Каны.
-- А теперь на ноги. И ходу!
Второй, иллюзорный отряд тоже поднялся и потрусил -- тем курсом,
который предназначался настоящим Сварогу сотоварищи. Второй и только второй
отряд должны видеть пилоты "скатов". Но видят ли?..
Задача проста, как чугунный утюг: вырваться за границы клина. Они
бежали, забирая вправо от озера, приближаясь к фиолетовой границе. Предел
возможностей уставшего организма был достигнут. И преодолен. Они неслись
вперед на автомате, уже за пределом сил и возможностей. Сварог до хруста
сжимал зубы и заставлял себя пока не оглядываться. Увериться, что план
сработал, можно будет только тогда, когда они окажут ся вне полосы
оледенения, а "скаты" уйдут за липовым отрядом.
Так, теперь потише, теперь нужно медленно-медленно, шажочками,
крадучись...
Колонна мороза, прозрачно-фиолетовая, с клубками белого дыма внутри (и
с точки зрения эстета, наверное, жутко красивая) совсем рядом, в каких-то
паршивых трех каймах, от обжигающего тумана, струящегося вокруг нее, режет в
глазах, немеют щеки... "Скаты" почти над самой головой. Наверное, костюм от
дамургов старался как мог, нагревая тело, но его кроили без расчета на
встречу с таким запредельным минусом... До зуда в онемевших пальцах тянуло
испробовать шаур на поражение воздушных мишеней.
Маяком, путеводной звездой им служил крайний, последний в этом "крыле"
клина "скат". Вроде и близко он, вот, казалось бы, поднажми чуток, но --
нельзя, надо сторожко, пока неизвестно, подействовала ли таларская магия на
загонщиков, удалось ли отвести им глаза...
-- Давай, мастер охранитель, давай, дорогой, тяни последние каймы на
"не могу"...
Сварог, были бы силы, усмехнулся, сравнил бы себя с тренером, бегущим
вдоль олимпийской лыжни и подгоняющим лыжников своей сборной: "Давай, давай,
хоп, хоп..."
Заплетались ноги не только у Рошаля, но и у Пэвера. А здесь падать
нельзя, конец, не успеешь два раза вдохнуть-выдохнуть. Как раз для того,
чтоб воочию видели этот конец и кожей чувствовали его вползающий в тело
мороз, Сварог и подвел отряд вплотную. Когда видишь смерть перед носом, то
врубаются последние резервы, о которых ты и не подозревал.
Ну вот он, край. Теперь, как говорят мастера спортсмены, финишный
рывок. Вот она, оконечность клина, забежать чуть вперед, взять вправо, еще
отбежать, понимаю, нет сил, но на пределе, ребята, на морально-волевых еще
чуток, последние метры, они же каймы, будь они неладны...
Все, клин остался позади, прошел мимо. Теперь можно валиться
подкошенным стеблем на траву... Хотя нет. Под ними -- это Сварог
почувствовал, пережив сотню другую сумасшедших ударов пульса -- была вовсе
не трава, а мелкая галька, которую лишь кое-где разбавляли травинки. А
"скаты"-то, "скаты" пролетели мимо, ведь попались, дурачье, на магический
фокус!
-- Ушли! -- завопил первым отдышавшийся Олес и замолотил кулаками по
земле.
-- Не ори, -- Кана попросила так, что князь тут же замолчал, как
заткнули пробкой.
Сварог почувствовал в себе силы сесть. Потрепал Чубу по взмыленной
холке. Оглядел воинство. Вроде оживают. Вроде можно и речи начинать вести.
Поговорить есть о чем.
-- Ни хрена мы не ушли, вот что я вам скажу для начала, -- командир
извлек из кармана карту, прикурил сигаретку дрожащими пальцами. -- Просто
отсрочили расправу. Нескоро, скоро или очень скоро мой обман стрелки
раскусят -- когда пальнут по пустоте. И тогда все пойдет по новой... С одной
лишь разницей: играть с нами в кошки-мышки они передумают. Будет все очень
просто. Увидел -- заморозил.
-- Во что играть? -- хрипло спросила Кана. Сварог пропустил ее слова
мимо ушей.
-- Они будут прочесывать местность, не жалея глаз и топлива. А то и
просто начнут вымораживать все подряд.
-- Пещеры, -- с трудом выдавил из себя Рошаль, перевернувшись с живота
на спину.
-- Он прав, -- подхватила Кана, садясь на корточки. -- Спасение -- под
землей. Не насквозь же пробивает землю холод!
-- Эт-точно, -- сказал Сварог. -- Зря я, что ли, тогда ползал вокруг
лося? Подковырял краешек, поглядел, где кончается ледяной пласт. Глубина в
кайм, не больше. Вот что я сейчас и высматриваю по карте -- подходящее
укрытие поблизости...
-- Эх, черт, до вчерашних скал не успеем добежать! -- Олес в сердцах
стукнул себя по колену.
-- А если они включат свои пукалки на полную мощность? -- спросил
Рошаль. -- Ведь никакой камень не спасет...
-- Могут, конечно, -- согласился Сварог. -- Однако мне почему-то не
верится, что на легких машинах могут стоять холодильные установки такой
мощности. Проморозить камень насквозь -- это, понимаешь, не сохатого в лед
превратить... А с другой стороны, землянку нам тоже не выкопать -- пес их
разберет, какими приборчиками они располагают. Есть, знаете ли, такие
приборчики, что ой-ой-ой... Короче, все, решено. Конец привалу. Поступаем
так.
Он поднялся на ноги.
-- В кабелоте отсюда на карте обозначены какие-то руины. "Старый
фундамент" написано. Кана, смотри. Правда, неясно что там было, город или
деревня, но нам-то это без разницы. Должен отыскаться какой-нибудь каменный
погреб или, на худой конец, колодец. Или просто где-то под фундаментом
вымыло землю и можно быстро соорудить примитивное бомбоубежище. Ничего более
подходящего поблизости я не нашел. Кана, бери карту. Ты -- старший группы.
Здесь остаемся я и Чуба. Есть у меня одна идейка, как нашим друзьям палку в
колесо вставить по самые помидоры. Надо ж нам ответить на дружеское
приветствие?
Он по возможности весело подмигнул отряду.
-- Ключ, -- напомнила Кана. -- Оставьте Ключ мне.
-- Вот уж нет, -- покачал головой Сварог. -- Извини, подруга моя
боевая, но ключик останется у Чубы.
-- Почему? -- недобро прищурилась воительница.
Сварог обезоруживающе улыбнулся и развел руки.
-- А просто так. Потому что надежнее... Ну все, подъем. Кана, задавай
приличный темп, но не бегом. Бегом не выдержите. Готовы к рывку? Мастер
суб-генерал?
Лицо генерала сейчас был не пунцовое, а белое, как земля, над которой
поработали "скаты". Испещренное синими прожилками вен.
-- Да, да, готов, -- заплетающимся языком пробормотал отставник, встал
на ноги. Его качнуло.
-- Надо, генерал. -- Сварог подошел к нему вплотную, заглянул в глаза.
-- Последний бросок, потом отлежитесь... Ну, Пэвер, старина, разве с шестым
полком имени короля Макария вы не попадали в переделки, перед которыми эта
тьфу -- дунуть и послать?
-- Да уж это и не переделка, -- по бледному лицу генерала, как ящерица
по камню, быстро пробежала и соскочила улыбка, -- по сравнению с теми-то.
Детская игра в "бубенчики" и то по-страшнее будет...
-- Вот и отлично. Ну вперед, орлы. Свидимся. Мы с Чубой вас найдем.
Проводив взглядом группу Каны, Сварог повел Чубу к озеру, мимо которого
они пробегали, уходя из-под клина "скатов". То, что Сварог собирался
приготовить охотникам за двуногой дичью, было донельзя нагло и примитивно. И
именно поэтому могло сработать.
Во Вьетнаме самым страшным злом для америкосов, чего они боялись
значительно больше, нежели исконно вьетнамских летчиков Ли Си Цинов, были
как раз таки простенькие туземные ловушки, которыми улыбчивые аборигены
прямо-таки нафаршировали джунгли. Отравленные шипы, вонзающиеся в голени и
бедра, стоит потревожить малюсенькую неприметную веточку, ямы на тропе,
которую час назад вроде бы проверяли, а в яме -- или заточенный и
пропитанный ядом бамбук, или клубок ядовитых змей. Или увидит янкес гука,
начнет по нему садить из своей хваленой М-16, а это не гук вовсе, а
соломенное чучело, а гук сидит в засаде и целится янкесу в спину...
На берегу Сварог сказал:
-- Мне от женщины сейчас пользы будет больше, -- и быстро стащил с себя
дамурговский костюм.
Не дожидаясь, пока Чуба завершит обращение в человека, Сварог засунул в
костюм несколько увесистых булыжников и приступил к сбору камыша, тростника,
веток и прочего мусора. Женщина Чуба-Ху присоединилась к нему, ни о чем не
спрашивая.
Со всей подготовкой они управились в три минуты. Да и чего там
готовить? Набить костюм, опустить его в озеро на подходящую глубину и
присобачить к той башке того чучела тростинку. Озеро не чистейшее, но
достаточно прозрачное. Поэтому, пролетая над ним, "скатовцы" должны увидеть
следующую картину маслом: глупый человечек, решив, что он самый хитрый,
залез в озеро и дышит через соломину. Если, конечно, у "скатовцев" нет
прибора, способного отличить живой объект от неживого. То, что они
потащились за иллюзорно-липовым отрядом, к сожалению, гарантией не является.
Приборы они могли отключить, раз и так видят эти живые мишени. Если же --
чур-чур и не приведи Тарос -- приборы все же имеются, то из контролируемой
"скатами" зоны отряду так и так и не выбраться.
Сварог занял позицию, исходя из недавних воспоминаний. Вспомнил мокрую,
жухлую траву и насколько близко от нее располагались следы от опор
приземлившегося "ската" (а от чего ж еще?). Прикинул, где бы он на месте
пилота посадил машину....
Себя он замаскировал, не шибко изощряясь: забился под неширокий карниз
береговой земли, нависающей над маленьким озерным пляжем, и Чуба еще
привалила сверху ветками. Сама же Чуба-Ху, естественно в обличье зверя,
должна спрятаться под корягу... между прочим, такого древнего вида, что не
исключено: коряга та переживает третье или четвертое всплытие материка.
Роль гуапа -- подстраховка, если что-нибудь пойдет не сценарию.
Просветы в ветках давали Сварогу достаточный обзор озера в целом и
чучела в частности. Оставалось одно: ждать. И пережевывать всякие мысли.
Каким макаром "скатовцы" так лихо подловили их утром? Откуда могли знать,
где устраивать засаду? Могли, скажем, вычислить по карте, которая,
разумеется, есть не только у Сварога. Элементарно высчитали, в какую сторону
от галеона люди двинут на ночевку. Тут даже не надо быть Холмсом пополам со
Спинозой. Выставили напротив скал наблюдателя. А утром замаскированный
наблюдатель отстучал по каналам связи: все по плану, все как мы и думали,
держите их, ловите, ату-ату...
Дьявол, ничего не происходит. Сварог изнывал. Не тот случай, чтобы
оттягивать приятный миг свидания. Куда, куда вы запропали? Большое совещание
возле главного "ската"? Молитва богу удачной охоты? Ритуальные пляски вокруг
жертвенного холодильника?..
Ну наконец-тоКак бальзам на сердце -- он услышал гул. Значит,
разозленные неудачей "скатовцы" идут на высоких скоростях. Не терпится
поскорее отомстить за дурацкое положение, в которое сами себя и загнали. Ух,
и засмеяли вас небось ваши дружки -- ворошиловские стрелки...
Куда, сволочи?Тени промелькнули по озеру. Гул удалялся. Эт-того только
не хватало! Охотнички хреновы! Где у вас глаза?Дичь сама подставляется,
какого ж рожна вам еще надо-то?
И -- словно услышали. Словно прониклись.
Вернулись.
Две тени легли на озеро. Значит, по крайней мере две машины. Плохо. Ну
почему, скажите на милость, вам понадобились аж две машины, чтобы победить
одного жалкого придурка, залезшего в воду?
Но отступать нельзя. Шанс есть даже при таком раскладе. Если только из
остальных машин не начнут палить тотчас, как Сварог окажется внутри "ската".
А чего, спрашивается, палить -- ведь они ни за что не поверят, не должны
поверить, что какой-то дикарь сможет разобраться в управлении... Нет,
сначала попробуют выкурить из машины. Зачем родную технику-то портить...
И -- вот он, долгожданный. Фиолетовый столб с белым кручением внутри
упал на озеро в районе чучела. И выключился, сделав свое фиолетовое дело.
Выморозили кусок озера, заморозили чучело. А теперь забирайте! Вы же
забираете всяких там лосей... Ну ладно, можете не сразу, чуток мы обождем,
так и быть.
Но "скатовцы" решили забрать сразу. Тень от одной из машин
переместилась, накрыла часть озерного пляжа и изготовившегося к акции
Сварога... и стала уменьшаться: "скат" садился.
И тут Сварог чуть не захохотал в голос от радости. Вторая машина
ушлаРешила, что нечего ей тут делать, есть заботы поважнее. Завела моторы и
слинялаБеглецов, например, ловить. Очень архимудрое решение, господа
охотнички!
Все тело майора-десантника Станислава Сварога пронизывало ощущение,
хорошо знакомое понимающим людям. То, что сухо и неточно можно поименовать
предельным возбуждением и предельным же нетерпением перед броском. В кровь,
зажигая ее, как бензин, хлынули адреналиновые реки. Обострились зрение и
слух, стали доступны нюансы и детали, которые прежде не воспринимались
глазом и ухом. Он превратился в чувствительный спусковой крючок, который уже
втоплен до самого последнего предела. Продвинь палец на микрон, и пойдет
необратимый процесс: провернется спусковой механизм, боек ударит по капсюлю,
в патроне воспламенится порох и пуля вырвется из гильзы на волю...
Что-то там поблизости от Сварога стукнуло, что-то прожужжало, на
какое-то время воцарилось молчание, потом послышались неразборчивые
голоса...
Вот они, гнидыИзыматели добычи хреновы. Двое. -- Высокие, волосы до
плеч. Расфуфыренные, точно на балу у какого-нибудь занюханного Людовика -- в
невысоких сапогах тонкой черной кожи с загнутыми вверх носами, в сине-алых
штанах, облегающих от лодыжек до колен, а от колен до талии раздутых шаром,
в камзолах со столь же причудливо раздутыми рукавами, в шляпах а-ля
шторм-капитан Ксэнг... Камзол перехвачен портупеей, на которой висят
кинжальные ножны, да с какими-то хитрыми железками, проводами и приборчиками
в руках. Последнее, надо полагать, что-то вроде домкрата и лебедки в одном
флаконе. Ну еще немного, еще шажочек...
Сварог поднес катрал ко рту, кое-как прицелился, набрал полную грудь
воздуха... и дважды резко выдохнул -- как школьник, плюющийся комком
промокашки из трубочки.
Эффект, впрочем, оказался кардинально другим.
Раздались два жидких хлопка, но вылетающих из катрала спор Сварог не
увидел. Наверное, просто слишком быстро летели смертоносные зернышки -- ибо
думать о том, что не получилось, не сработало, он не стал. Равно не стал
думать и о том, что карнавальные кастюмчики охотников окажутся спорам не по
зубам...
Первый "скатовец" с недоумением уставился на второго, второй на
первого.
А Сварог уже метнулся из укрытия. Он двигался, привычно фиксируя
окружающую обстановку, сжимая в руке шаур, чтобы добавить, если катрал дал
осечку, несся к врагам. Враги заметили. Поворачиваются к нему...
Двойной хлопок, короткий сдавленный вопль! Одного "скатовца", точно
ударом ноги великана-невидимки, отбросило в озеро, другой же...
Па-ашла реакция, дорогие мои, добавки не требуется.
Другой охотничек словно взорвался изнутри. Тело его рывком выгнулось
дугой, и из грудины, из живота, из горла рванулись наружу, раздирая плоть и
материю костюма, ярко-зеленые ветвящиеся прутья. Словно стоящие у него за
спиной копейщики, такие же невидимки, как и великан, зафутболивший первого в
воду, разом насадили его на свои копья... копья зеленые, кривые и
сучковатые. Загонщик брякнулся оземь, пару раз конвульсивно дернулся, -- а
прутья все лезли из него, метались по земле, кнутами щелкали в воздухе,
уродуя бездыханное тело, а тело елозило по земле, будто еще живое, будто
пыталось встать... и наконец прутья-веточки как-то разом опали, успокоились,
съежились. Поблекли. Сварог поспешно отвернулся, с трудом сдерживая рвотный
спазм. Да уж, господа, споромет так споромет, Мичуриным от оборонки и не
снилось..
Оставалось добежать до "ската", который замер на трех опорах в десяти
каймах от укрытия Сварога. Ох уж эти десять каймов. Понимаешь, что проходят
всего мгновения, но кажется, что ноги вязнут не в песке, а в вечности...
Все ближе черный металл трубок и ступеней трапа. На покатом борту белой
краской, как по трафарету, нанесены какие-то символы -- весьма напоминающие
стилизованные, украшенные завитками и загогулинами латинские буквы "KZL",
рядом -- вроде бы число 28, а над этими значками, как зонтик, -- явно
изображение короны, не иначе это порядковый номер машины, но все это потом,
потом, сейчас важно другое... На трап, по трапу, в кабину. Взгляд
вправо-влево. Объект всего один, в точно таком же шутовском наряде, правда,
еще и с лимонно-желтой шелковой перевязью в перехлест с портупеей, он
привстает с кресла, одной рукой опирается на подлокотник, другой выхватывает
длинный стилет...
Убивать его Сварог не стал. Вышиб клинок ударом ноги и всадил локоть
под горло. Ну-с, этот игрок в ауте. Пышная шляпа с плюмажем траурно накрыла
его лицо.
Теперь еще раз все проверить. Опустив шаур за отворот майки (металл
неприятно холодил голое брюхо), Сварог метнулся к заднему отсеку "ската",
отгороженному толстой дверью из неизвестного металла. В двери имелось
маленькое заиндевевшее окошечко, Сварог заглянул внутрь. В морозном тумане
виднелись штабелями сложенные зайцы, лисы, даже медведь попался, еще
какие-то твари...
Ясно. Холодильник, куда складывают мороженые туши. Жрачки им, что ли,
не хватает? Или же это экземпляры для зоопарка?
Сварог вернулся в кабину. Связал вырубленному летчику руки хитрым узлом
его собственной портупеей, усадил на боковой, повернутый к проходу диванчик
(таковых было два -- плюс кресло пилота) и зафиксировал ремнем безопасности.
Посиди-ка пока, дружок, после поговорим... Поразмыслил секунду, а потом снял
с него широкий кожаный ремень и подпоясался -- только для того, чтобы сунуть
за пояс катрал.
По трапу дробно застучали когти. Чуба.
-- Здесь порядок, Чуба. Можно сменить личину. -- Прежде чем занять
освободившееся кресло пилота, Сварог снял с пленного расшитый золотыми
нитями пояс и сунул за него шаур и катрал: увы, ларские трусы карманов не
предусматривали. Кресло оказалось удобным, в меру мягким, с подголовником.
-- Когда обернешься, там, над люком, рычаг. Это такая черная длинная
палка...
Когда он проходил по "скату", ему хватило брошенного взгляда, чтобы
разобраться, как приводится в действие механизм выдвижения трапа. Простенько
и доступно, никаких премудростей.
Зажужжали втягивающиеся телескопические трубки, застучали друг о дружку
складывающиеся ступени, с легким шорохом опустилась запирающая Створа,
чмоком обозначила свое соприкосновение с корпусом, смачно щелкнули
фиксаторы.
Сварог улыбнулся, услышав, как Чуба для надежности потолкала "дверь"
летательного аппарата. И только потом прошла в кабину.
-- Что будем делать? -- азартно спросила женщина-волк.
-- На кораблике поплавали, -- беззаботно сказал Сварог, -- теперича
полетаем малость...
-- Ой, -- тихонько сказала Чуба, и весь ее азарт куда-то улетучился.
Как всегда после схватки, после успешно проведенной операции Сварога
распирало беспричинное веселье. Хотя, если вдуматься, господа, не такое уж и
беспричинное...
-- На тебе вот этот тип. Сядь рядом. Чуть что -- отправляй его в вечный
сон, не думая. Видишь ремень? Пристегнись. Вот этот шпынек вот в эту
дырочку... Готово? Держись. Чувствую, сейчас нас от души поболтает...
Бледная Чуба промолчала.
А новоиспеченный пилот осмотрел хозяйство. В общем, все более-менее
понятно, не бином Ньютона, чуть сложнее дирижабля. Да и летали, знаете. И
папа у меня летчик, если хотите знать...
Между прочим, с тонированными стеклами Сварог ошибся, но ошибся со
знаком плюс -- если так можно выразиться. Вся обшивка "ската" представляла
собой толстенные затемненные стекла. Правда, затемненные с внешней стороны,
с внутренней же -- стекло как стекло. Все прекрасно видно, вон озеро, вон на
бережку "скатовец", превратившийся в кустик, на ровной глади озерца,
неподалеку от глыбы льда, оставшейся после морозного удара, тоже плавают
веточки, растущие откуда-то со дна...
Можно было обойтись и без умения осваивать незнакомые механизмы,
вложенного в него ларами, да вышло бы чуть дольше. А вдруг другие "скаты"
уже отыскали группу Каны и аккурат сейчас разворачивают над ней свои
морозильники?
Сварог сосредоточился... И вот он уже знает, как работает сия
летательная машина. В том числе пришло полезное дополнение к вопросу о
прозрачном корпусе "ската". Стекла разбиты на сектора, для каждого сектора
предусмотрена своя кнопка на панели управления (это они, кнопки,
оказывается, выкрашены в зеленый цвет и пронумерованы какими-то
закорючками), жмешь такую -- сектор работает на увеличение по принципу
бинокля, причем самостоятельно приноравливается к твоим диоптриям и
косоглазию...
Но.
Знать и мочь -- не одно и то же. Можно легко представить себе человека,
который понимает в автомобилях все, профессор по машинам, с закрытыми
глазами разберет-соберет и, разбуди посреди ночи, без запинки изложит самые
хитрые приемы экстремального вождения. Однако выезжает он на трассу -- и
теряется в простейших ситуациях. И, как следствие, влипает в аварию.
Мало-мальский практический навык нужен во всем. Полетный опыт у Сварога
имеется, но машины-то были другие! Это как человека с мотоцикла пересадить
на троллейбус. Или с "МАЗа" на "Запорожец". Не сразу приноровишься...
Сварог положил правую руку на толстый черный прямоугольник -- им
оканчивался торчащий из пола подвижный металлический стержень. Вложил кисть
в вырез на прямоугольнике, как раз и сработанный под ладонь. Опробовал на
ощущения то, что заменяет "скату" штурвал. Нажал всей поверхностью ладони --
черный прямоугольник податливо ушел вниз. Наклонил ладонь вправо, наклонил
влево -- прямо угольник ходил словно на мягких пружинах. Согнул кисть почти
под девяносто градусов, топя пальцы в чреве прямоугольника -- так направляют
"скат" в пике. Что ж, приноровимся...
Указательным пальцем левой руки щелкнул тумблером готовности к старту.
Оставалось вто-пить кнопку вертикального взлета.
-- Готовься, Чуба, взлетаем. И, пожалуй, обойдемся без обратного
отсчета.
Глава четырнадцатая
Большая Королевская Охота
Плавно и беззвучно "скат" поплыл вверх. С высоты предстал во всей своей
геометрической безукоризненности трапециевидный срез ледяного цилиндра,
пронзившего озеро до дна, с несчастным чучелом посередине. В ледяной глыбе
навсегда пропадал Сварогов чудо-костюмчик, уж нечему теперь согреть графа в
холода и поддерживать на плаву, вот горе-то...
Озеро стало уменьшаться, шагреневой кожей съеживалась фигурка
человека-дерева на берегу. С каждым новым каймом подъема все более
смехотворным выглядит участок земли, на котором сегодня разыгрывалась пьеса
"Охота на людей". Они задыхались, одолевая это, оказывается, издевательски
лилипутское расстояние между молодым ельником и пологим спуском к озеру. А
вчера вечером, от галеона до скального массива, они шли, казалось, дольше,
чем Амундсен к Южному полюсу...
Чудный граматарский пейзаж испохаблен белой извивающейся полосой --
клин оставил о себе память. Причем память не слишком короткую --
промороженная "скатами" земля оттает еще не скоро.
Стремительно расширялись горизонты. Проступили контуры не столь уж
далекого горного пика, а вот океана отсюда не видать. Леса, луга, песчаные
площадки, розовые коралловые островки, озера с реками и все остальное,
утрачивая детали, уподоблялось пятнам на авангардистской картине. Где-то за
сотни кабелотов отсюда валил в небо густой дым сильного пожара.
"Скат" так и будет послушно забираться в облака, пока вновь не щелкнешь
тумблером вертикального взлета. Каков потолок аппарата, мог бы подсказать
альтиметр, да вот беда: нанесенные на шкалу единицы измерения уж очень,
мягко говоря, непонятные -- какие-то "игали"... Сварог прочел и сам
удивился, почему это он вдруг прочел. И тут до него дошло. Опять
стилизованная латиница, ядрена матрена, как и снаружи на борту! Один из тех
алфавитов, какими пользовались на Земле. Л-лю-бопытно, любопытно, черт
побери... Ну да нынче не до загадок из области взаимопроникновения миров.
Чему соответствует "игали", еще можно приблизительно прикинуть, но за
"игали" на шкале альтиметра следовали новые единицы высоты -- какие-то "кр".
И чтобы вычислить, что это за "кр" такие и как высоко они могут завести,
пришлось бы забраться повыше. А нам это надо? Нам это не надо.
Сварог щелкнул тумблером вертикального взлета, и "скат" послушно замер.
Да, к Сварогу приходило понимание того, как управлять машинами и
механизмами, созданными людьми, но магия ларов не марается такой ерундой,
как устройство незнакомых машин и механизмов и принцип их действия. Поэтому
поди скажи, за счет чего "скат" висит неподвижно и беззвучно и почему
крыльями не машет. И в случае повреждения "ската"... Значитца, не нужно
доводить до повреждений, аккуратненько следует летать.
Сварог помнил карту и представлял, в какой стороне искать таинственный
старый фундамент. Забравшись на высоту в десять дурацких "игали", то есть,
на глаз, в четыре пятых кабелота, Сварог разглядел несколько довольно-таки
высоких то ли труб, то ли башен и ребра какой-то конструкции. Там же он
увидел парочку "скатов" в небе. Вот тебе и старый-престарый фундамент -- не
фундаментом единым, выходит, кое-что и надфундаментное сохранилось... Ну и к
лучшему. Значит, ребятам было где спрятаться...
Если я вижу "скаты", то и взаимно. Светиться, привлекая внимание
корявым вождением, отнюдь не стоило. Не входила в ближайшие планы Сварога
преждевременная встреча с боевыми машинами. Сперва следует немножко
подучиться высшему пилотажу. Пилот Сварог легонько надавил одними
подушечками пальцев на основание выреза -- и "скат" ухнул, словно сорвался с
площадки американских горок, засвистал по этой горке вниз.
И еще раз про то же самое: "скат" -- не машина ларов, не земная
"вертушка". Сдавило виски, вжало в кресло, сердце запрыгало раскидаем на
резинке, в низу живота разверзлась неприятная зудящая пустота. Земля летела
в лицо, какой-то холм, уты канный прыщами камней, разрастался, метя "скату"
аккурат в лоб. Сварог стал плавно выравнивать машину, нажимая ладонью на
этот, с позволения сказать, штурвал. Вернее, хотел, чтоб было плавно. Вышла
же фигура "рыболовный крючок" -- жалом крючка "скат" метнуло вверх. Глаза
сомкнула резь, что-то на секунду жарко прилило к горлу и тут же откатилось.
Фу-у... Как там, интересно, Чуба выдерживает его школу молодого "скатовца",
жива ли? Прежде чем оглянуться на Чубу, Сварог все-таки выровнял машину
нежнейшими надавливаниями ладони на вырез. Оглянулся. Чуба сидела,
вцепившись одной рукой в боковой поручень, другой придерживала пленника,
чтобы тот на нее не валился. Бледна, а в остальном молодец, держится.
Нуте-с, продолжаем ускоренный курс обучения.
Навык управления "скатом" заключался в чувствительности ладони.
Грубовата у Сварога ладонь, что и говорить, более привычна не к чутким
клавишам, а к жестким рукоятям мечей и пистолетов. Правда, и с женским телом
знакома не понаслышке. А женское тело требует, пожалуй, не меньше нежности и
деликатности в обращении, чем этот "штурвал"...
Поэтому надо думать о женщинах и управлять "скатом". Ну что ж,
попробуем так.
И он попробовал. Заложил крен, бросил машину на левое крыло. Получилось
более-менее сносно. И стал по спирали спускаться к земле. Чуба что-то
пробормотала -- то ли ругательство, то ли молитву. Хотя какие у оборотней
молитвы...
-- Лоу-уолЛоу-уолВызывает паир, вызывает паир, -- послышался опутанный
шорохами голос. То ожила рация -- гарнитура на тонком витом проводе, лежащая
на приборной панели.
Сварог обернулся. Летчик еще в нокауте. А кроме него отвечать некому.
Ладно, пусть думают на неполадки, случаются же у них недоразумения со
связью...
"Скат" закручивал спираль над колонией кораллов, над розовым атоллом
посреди зелени леса. Не выдержав, из-под каменевших полипов выскочило и
брызнуло в стороны, засверкав лапами, семейство зайцев. Сварог описал круг
над опустевшим убежищем ушастых и направил машину по прежней спирали, но
теперь уже забирая вверх. Этот элемент, назовем его "змеевик", считай,
освоили.
-- Ответьте паируНемедленно ответьте паируЛоу-уол! -- заклинала рация.
-- Где вы? Вызывает паир!
Для закрепления навыков Сварог решил выполнить фигуру посложнее. Набрав
высоту, он, щелкнув клавишей, включил третью из семи скоростей, втопил
педаль газа и разогнался до сорока "уци/эк" -- именно такая единица
значилась на спидометре... Или, переводя на более привычные соответствия,
охренительно разогнал Сварог машину.
Рация наконец-то заткнулась, устав взывать к немедленному ответу.
Значит, вскоре следует ждать гостей, отправленных посмотреть, что случилось.
Но вряд ли на первый раз вышлют больше одной машины...
На скорости в пятьдесят "уци/эк" Сварог изогнул к себе управляющую
ладонь, увеличил тангаж практически до предельного -- и "скат" взмыл,
подставив брюхо набегающему потоку. Сварога развернуло лицом к лицу с небом,
засыпанным куриными перьями облаков. Совершенно расслабив пальцы, мастер
пилот давил, не отпуская, основа нием ладони на штурвал, а "скат" закручивал
петлю. Пролетев головой вниз по закруглению воздушной арки, Сварог вышел из
петли -- есть "петля Нестерова", милостивые государи, взята вершина! -- и
аккуратно придавил педаль тормоза.
Однако проклятый тормоз требовал по отношению к себе еще большей
аккуратности. От столкновения летчицкого лба с приборами удержал ремень
безопасности (в это драматическое мгновение у Сварога по мыслям пронеслось:
а ведь лары, конструируя магическую защиту от летящей смерти и от падений с
высоты, пожалуй, не учли полет самих ларов головой в стену или в ее успешный
заменитель -- без всякого намека на падение, а такие трюки могут завершиться
непритворной печалью родных и близких лара). От этого торможения в небесах
внутри, казалось, перемешалось все: сердце с почками и кишки с пяточным
нервом. А тут еще занудил автоматический голос из встроенного в панель
динамика:
-- Вы совершили ошибку пятой степени недопустимостиВыполненное вами
действие входит в противоречие с заявленным уровнем шелковой
перевязиПереключитесь на режим облегченного управленияПереключитесь на режим
облегченного управления!
К нытью из динамика подключились заклинания из рации:
-- Лоу-уол, вас вызывает паир! Лоу-уол!
-- Да что ж вы все ко мне привязались... -- пробормотал Сварог и
несмотря на то, что у него внутри не все еще встало по своим местам,
наклонился, дотянулся и выдрал шнур радиосвязи из гнезда.
"Скат" висел в небе этаким тихим облаком, но по ветру не плыл и
падать отчего-то не торопился. Ишь какую тачку придумали, черти...
-- Этот человек приходит в себя, мастер Сварог, -- дрожащим голосом
доложила Чуба.
-- Да уж пора бы... Как ты?
-- Еще не знаю, -- слабо улыбнулась она. -- Странное чувство... Но
птицей я себя почему-то не ощущаю...
Мастер действующий пилот обернулся к пилоту пленному. Последний
действительно оживал, зашевелился, открыл глаза.
-- Кто ты такой, мразь? -- спросил Сварог, пуская "скат" на первой
скорости по наклонной к земле.
-- Маркиз Йауген, сын Мирро'но, на четверть эльфиор, на одну шестую
марбедилл, -- заученно выдал пленник, очумело пялясь на свое кресло, занятое
кем-то в трусах и майке, на то, как этот несомненный дикарь ловко... ну
пусть не особо ловко, но все-таки управляется со сложной техникой, пялясь на
свои связанные ремнем запястья. По его молодому и безусому, породистому, а
ныне еще и бледному лицу блуждали тени традиционных для таких случаев
вопросов: "Не сплю ли я? Кто эти люди? Как такое могло случиться?"
-- Иди ты! И я тоже маркиз, -- притворно обрадовался Сварог. -- Ты
маркиз, и я маркиз, оба мы маркизы -- ты воруешь лошадей, а я краду
сервизы...
"Скат", желанием и усилиями своего нового пилота, шел на бреющем. Под
прозрачным брюхом проносилась роща незнакомых Сварогу высоких и узких
деревьев с кудрявой листвой, чьи верхушки чиркали по днищу машины.
-- Пристрелить бы тебя, да патронов жалко. Может, еще менять на что-то
ценное придется. Или лучше отдам тебя Рошалю. Знаешь Рошаля? Что, у вас
ничего не слышали о Рошале? Дремучие вы люди...
Едва закончился перелесок, Сварог надавил кончиками пальцев на
поверхность штурвала и опустил машину еще ниже. Между "скатом" и землей
теперь набиралось едва более трех каймов. Если смотреть под ноги, то
кажется, что бежишь великанскими скачками прямо по камням, по песку, по
траве, по ракушкам... Но смотреть под ноги не рекомендуется.
-- Вы нарушаете пятую заповедь высоты, -- вновь забубнил автоматический
голос. -- Немедленно наберите высоту до трех игали или отдайте управление
внутреннему небеснику...
Не для того Сварог нарушил и продолжал нарушать пятую заповедь высоты,
чтобы произвести впечатление на маркиза и тем самым сломить его волю, -- а
для того, чтобы вбить уверенность в самого себя, как сваю в землю. Хотя, в
общем-то, и маркиза не помешает впечатлить...
-- Живо отвечать, какое оружие на борту, как им пользоваться?! --
рявкнул Сварог, не отвлекаясь от "дороги".
Но гордо промолчал на это маркиз.
-- Так я и думал, -- тяжко вздохнул Сварог. -- Вечная беда с вашим
братом, пленником. Ведь потом все равно чистосердечно признаетесь во всем.
Только зря тратите мое время и невосполнимо утрачиваете свое здоровье...
Извини, некогда мне, маркиз, разводить беседы по душам. Чуба, помоги-ка ему
разговориться.
Сварог не стал смотреть, как выполняется приказ -- от "дороги" взгляда
не отведешь. "Скат" стелился над землей, повторяя все ее неровности: взмывал
вместе с холмами, нырял во впадины, проносился над озерами, пуская рябь по
их глади. Не успеешь надавить на штурвал, быть аварии. Экстремальный тренаж,
вот как это называется. А по-другому быстро не научишься. А быстро не
научишься -- станешь легкой добычей для опытных "скатовцев"...
Сварог уворачивался и от многочисленных камней. Уворачиваясь, освоил,
как он это окрестил, "стойку на крыле". Это когда перед вырастающим
препятствием бросаешь машину крылом перпендикулярно земле и так, "на ребре",
проскакиваешь мимо.
Судя по скрипу костей, Чуба надумала сперва пронять пленника
демонстрацией вервольфовского ужаса. Если маркиз у себя в поместьях такого
еще не видел, то без сильных впечатлений не останется. Как бы в обморок не
хлопнулся, болезный, или умом не поехал. А разговорить маркиза не помешает.
Как включаются морозильные цилиндры, Сварог, присмотревшись и подумав, понял
и без него. И даже уже проверил догадку. Повернул рычажок на подлокотнике --
пришли в движение цилиндры под брюхом "ската". Надавил на шар, венчающий
рычажок, крутанул его -- что-то щелкнуло, и включился один из режимов
зловредного фиолетового излучения, которое Сварог тут же вырубил: нечего зря
живность и растительность морозить. Но копошится, копошится подозрение, что
"скаты" могут быть защищены от своего же холодильного сверхоружия. А на
случай борьбы друг с другом или с неподдающимся охлаждению противником
должно у них стоять про запас иное оружие. Кстати, самый худший сюрприз,
какой могли подложить создатели "скатов" -- это кнопка. Кнопка какого-нибудь
ядовито-красного цвета, что припрятана под неприметной крышечкой у их
командора на главной машине или на командном пункте -- буде таковой имеется.
Кнопочка уничтожения машины. Чтоб врагу не досталась. И насчет возможной
кнопки тоже будем потрошить маркиза...
-- Говорите, -- ласково попросила Чуба-Ху уже вновь человеческим
голосом, и что-то металлическое звякнуло там сзади.
-- А и действительно: говори, маркиз, да поживее, -- присоединился
Сварог, от управления не отвлекаясь. -- Иначе быть тебе скоро-прескоро
мертвецки неживым. Примешь ты смерть жуткую и оченно, надо сказать, лютую. И
настолько у нас нет времени на церемонии, что я считаю всего до трех...
Кстати, даже не думай врать. Ты же видишь, мы все оборотни и все при магии,
обман чуем еще до того, как ты рот откроешь... -- Не торопясь,
демонстративно, он прикурил от пальца выуженную из воздуха сигарету. -- Так
вот, маркиз. Едва прозвучит цифра три и ты не начнешь говорить -- говорить
правду и только правду, -- тогда сразу же, незамедлительно и без всякого
обезболивания, Чуба вырвет у тебя теми клыками, которые ты только что видел,
тот орган, благодаря которому на свет появляются новые маркизы. Итак.
Один... Два...
Сварог вел машину не напрямик к замеченным башням, а вкруговую,
преследуя этим две цели. Первая: ему необходимо время, чтобы совершенно
освоиться со "скатом" и кое-что уточнить у мар киза, и вторая -- так скорее
не напорешься на машину, отправленную на розыски замолчавшего "ската".
-- Три...
-- Я согласен общаться с вами, спрашивайте, -- залпом выпалил бывший
пилот "ската".
Вот и сломался наш маркиз. Жить хочет. Испугался свирепых, необузданных
в кровожадности оборотней -- чего Сварог и добивался.
-- Вы правду сказали, что вы к тому же и маркиз? -- опередил вопросы
Сварога пленник.
-- Даю слово доподлинного маркиза и нерушимое слово потомственного
оборотня, -- гордо сказал Сварог.
И в подтверждение своих слов сменил по очереди несколько личин --
разгневанный адмирал Вазар, голодный ямурлакский вампир, задумчивый Гаудин.
Надо сказать, впечатлило. Маркиз, как говорится, спал с лица и отчетливо
затрясся.
"Скат" несся вверх по склону песчаной горушки, не касаясь песка.
Впрочем, Сварог не удержался от здорового воздушного хулиганства,
свойственного летчикам тридцатых годов, любившим пролететь под мостом,
промчаться, покачивая крыльями, над поездом. Сварог тоже занял скромное
место в том ряду -- он всего лишь прочертил днищем "ската" дорожку в песке,
поднимая желтые волны по обе стороны от машины.
-- Говори, маркиз. Есть у вашего командования дистанционный пульт, с
которого можно подорвать машину -- например, нашу? Бывало ли такое, слышал
ли про такое?
-- Н-нет, ничего подобного никогда не случалось...
Ага, не с вранья начал маркиз их беседу двух пилотов-асов. Насчет
кнопки, конечно, может не знать -- будут еще всякого посвящать.
"Скат" добрался до вершины горушки, и тут обнаружилось, что песчаный
конус венчает воронка, выплевывающая песок, как кратер магму. Пролетая над
ней, "скат" получил песком по днищу. Причем выброс нарушил соблюдавшийся
ритм и был заметно сильнее предыдущих. Такое впечатление -- гора плюнула в
машину...
А Сварогу "скат" с каждой минутой нравился все больше. Маневренный,
послушный, по уму сконструированный аппарат. Видимо, наступало то единение
человека с машиной, которое позволяет творить форменные чудеса пилотажа,
выигрывать всяческие гран-при и ставить мировые рекорды.
-- О хладоустановках не распространяйся, маркиз, знаю. Что еще стоит из
оружия?
Молчание.
-- Слушай, ты, маркиз, -- устало проговорил Сварог. -- Ну вот честное
слово даю, мне не до шуток. Или ты быстренько выкладываешь все о своем
ероплане, либо, клянусь всеми вашими и местными богами, -- полетишь у меня
башкой вниз с такой-то высоты... Ты думаешь, я, в моем-то положении,
блефовать буду? Зря надеешься. Или ты из идейных? Из тех, кто готов умереть,
но тайны не выдать? Ну, я жду. Каким оружие оснащена эта лоханка?.. Чуба,
дорогуша, сделайте милость, лишите нашего друга...
-- Спаренный ребугет, -- быстро произнес маркиз.
-- Пулемет? -- быстро спросил Сварог.
-- Не понимаю...
-- Забудь. Из него можно подбить "скат"?
-- Что подбить? -- удивился маркиз.
-- Эту машину подбить можно?
-- Кроонга, модель "Паек", -- с печалью уточнил пленник. И тихо
добавил: -- Можно.
-- А из холодильного оружия? -- спросил Сварог, проводя "скат" над
каменным, белым от соли фундаментом некогда большого здания.
-- Нет. Корпус кроонги отражает лучи Рамджеса. Она сделана из сплава
стекла, нитяного олова, минерала одогон и...
-- Так, стоп. Теперь быстро и подробно. Как работает ребугет?
Над головой промелькнула огромная и быстрая птица. Сварог проводил ее
взглядом -- птица развернулась и камнем пошла на снижение. Птицу, понятно
дело, звали "скат", из семейства охлаждающих, из подвида самых сволочных. Ну
вот и дождались.
Сварог отвернулся. Где ж оно тут включается? Ага, вот эта пимпочка... С
потолка кабины на тонких штырях опустилась черная трубка, из нее выполз
пластиковый экран шириной в две ладони, продолговатый, заменяющий зеркало
заднего вида. Сварог рукой наклонил экран, изменяя угол зрения: черная
клякса преследователя маячила сзади и держалась намного выше "ската"
Сварога. На глазах укрупнялась. Преследователь нагонял.
-- Так как работает спаренный ребугет, а, маркиз?
По лицу маркиза было видно, что он лихорадочно прощелкивает в голове
варианты спасения. И ни одного не находит.
-- Я жду!
-- Синий дел клер у вас над головой...
Сварог поднял голову и увидел синий тумблер.
-- Переключите, из пола выдвинется нопток. Один нажим -- один выстрел,
держите, не отпуская, -- пойдет очередь.
Он поискал глазами пепельницу, не нашел, бросил окурок на пол и
раздавил каблуком. Не помешает уточнить и дополнительно проверить на ложь.
Маркиз нам насоветует -- и включишь под его чутким руководством систему
самоуничтожения. Что ж, детектор ложь не кажет...
Сварог перекинул синий тумблер, и из пола поднялась на высокой ножке
педаль.
-- Как наводится ребугет?
-- Когда нога касается ноптока, на стекле зажигается консул, он
перемещается за взглядом, навели его на цель, и можно жать нопток.
Сварог положил правую ногу на педаль под подозрительным названием
нопток. Едва коснулся ребристой педальной поверхности, на переднем стекле
появилась красная точка с орарис величиной. Перевел взгляд на боковое
стекло, и точка "консул" переехала туда же. Кинул взгляд в экран заднего
обзора -- и не без радости увидел прицел уже на нем. Здорово придумано, надо
отдать должное... Быстро спросил:
-- Угол обстрела ребугета?
-- Какой угодно, -- сообщил маркиз голосом, из которого ушла уже всякая
жизнь.
-- А боезапас? Как определить, сколько израсходовано? Быстро!
-- Сейчас полный боекомплект, ничего не израсходовано. Когда
заканчивается обойма, об этом сообщает голос Иквазир. Он же предупреждает,
что расходуется последняя обойма... Вы оставите мне жизнь?
-- Будем посмотреть, маркиз, будем посмотреть...
Сварог добавил скорости, пытаясь оторваться от висящего на хвосте
преследователя. Так ведь шарахнет из этого ихнего ребугета, и "мама" не
успеешь сказать. Догоняющий "скат" тоже наддал.
Ох и надрывается, должно быть, сейчас радиосвязь. Вызывают машину
Сварога, машина, преследующая Сварога, оповещает всех о подозрительном
поведении преследуемого и запрашивает небось у главного разрешение на атаку.
-- Что из себя представляют заряды ребугета?
-- Пуля состоит из вапаевой оболочки, плакированной с обеих
поверхностей аргамом, каленый сердечник из...
-- Короче, Склифосовский. Они не самонаводящиеся?
-- Я же сказал, ребугет наводится на цель "консулом"...
-- Ну и ладненько.
Сварогов "скат" свернул не вправо к башням, а влево и нырнул во
внезапно открывшийся взгляду огромный котлован. Не то чтобы он чувствовал
себя не готовым к битве против всей эскадрильи -- просто к чему,
спрашивается, это киношное геройство? Орденов не получишь, даже посмертно...
Котлован впечатлял. Вырыли его когда-то или сам собой образовался, но
вышел он глыбо-оким. Срез показывал пласты всевозможной глины, красной,
синей, желтой, а равно и иные богатства граматарских недр. Дно котлована
заполняла мутная желтая вода. К воде и направил "скат" Сварог.
-- Вы небесник? -- позволил себе вопрос и маркиз. В переводе это,
должно быть, означало: "Вы летчик?"
-- Ясное дело... -- буркнул Сварог.
И в этот момент догоняющий "скат" бабахнул из спаренного ребугета.
Сварог готовился к этому, планировал среагировать на очередь "стойкой на
крыле", но на сей раз не пришлось. Очередь трассирующих пуль из
крупнокалиберного пулемета прошла высоко над машиной Сварога. Намек ясен:
приказывают сесть. Надо думать, у противника нет сомнений в том, что их
драндулет захвачен. В конце концов, присмотревшись к манере вождения
Сварога, горе-охотники должны были убедиться, что за "штурвалом" не их
человек. Они просто хотят сохранить машину.
А Сварог хочет спасти себя и своих. Дилемма предельно жесткая: они или
мы. Нас меньше, у нас всего одна машина, за штурвалом которой пилот без
лимонно-желтой шелковой перевязи. Значит, никакого благородства и
сантиментов, будем делать ставку на военные хитрости.
Сварог замедлял "скат", кружа над мутной водой котлована.
-- Эй, маркиз, что происходит с машиной под водой?
-- То есть как? -- не понял маркиз.
-- То есть так! -- гавкнул Сварог. -- Корпус герметичный?
-- Да, -- проблеял пленник.
-- Взлететь из-под воды сможем?
-- Д-да...
"Скат" опустился к поверхности водоема и с минимальным углом вошел в
мутную желтоватую воду. Слишком глубоко утопать граф не намеревался -- тогда
вообще ничего не увидишь. Красная точка прицела "консул", перемещенная
взглядом Сварога, уцепилась за брюхо вражеского "ската" и отпускать его не
собиралась. Вражеский же "скат", как коршун над ягненком, описывал над
водоемом круги, разве что не снижался... А плохо, что не снижался.
Сварогов "скат" (в данный момент, именно что настоящий скат, даже марки
"наутилус" в некотором роде) медленно плыл под водой. Новоиспеченный авиатор
не торопился жать на педаль ребугета, выжидал. Будем считать, что за
баранкой того аэроплана сидит многоопытный ас. Будем считать, что он
предполагает, будто захватившие "скат" люди разобрались и с ребугетом --
значит, пилот готов к немедленному маневру, уводящему из-под обстрела. И
ведь увернется, гад...
Маркиз, конечно, не видит логики в действиях своего мучителя,
маркиза-дикаря и оборотня по совместительству. Неправильно действует Сварог,
вне всякой логики. Стало быть, это же должно сбить с толку и того маркиза,
что порхает над головой.
"Ну же, -- сжал губы Сварог, -- ну давай, дозревай! Давно пора. Какой
соблазн-то, а? Подумаешь -- жизнь одного маркизаУверен, их у вас еще
полно... Зато драгоценная машина вернется к вам целехонькой. Такой
заманчивый момент... Решайся, парень. Ну, блин, проконсультируйся быстренько
с командирами и давай. Давай!"
И "скатовец" наверху дозрел. Зашевелились под брюхом его машины
цилиндры. Конечно, нельзя упускать такой случай: заморозить аппарат вместе с
захватчиками... Что машине сделается? Отогреешь -- и вновь летай да радуйся.
Сварог почувствовал, как по спине побежали липкие струйки пота. Нервное
это дело -- торчать под оживающими по твою душу морозильными установками...
Хорошо, с ним молчаливая Чуба, а не Олес или Пэвер. Те бы мышами не сидели,
надрывались бы: "Стреляйте, маскап, чегоПали! ОгоньДавай!" А работа у
Сварога нынче ювелирная, да на незнакомой технике, под руку говорить
противопоказано...
Цилиндры, нацелившись, остановились. Сварог словно переселился в тот
"скат", словно увидел ладонь того пилота -- которая, зафиксировав рычаг в
желаемом положении, сдавливает пальцами круглый набалдашник, и от головного
мозга к исполнительным органам уже готовы сорваться импульсы с приказом на
поворот набалдашника. Вот он, миг, когда наверху переиграть уже не могут, а
внизу помирать не хотят. Когда руки и внимание того небесника сосредоточены
на атаке и переключиться вмиг он не сможет. Не успеет...
Сварог втопил педаль газа до упора, направляющей ладонью задал угол
атаки градусов в тридцать, а второй ногой вдавил в пол педаль ребугета.
Фиолетовый столб упал туда, где "ската" Сварога уже не было. А кверху
рванулись трассеры крупнокалиберных пуль. Вода обрушивалась с обводов
взлетающей машины. Пули с двух стволов уходили, чтобы сойтись на цели,
указанной красной точкой. "Скат", покинув мутный водоем на дне котлована,
набирал высоту. Сварог отпустил педаль ребугета, потому что этот бой уже
закончился. И правки не требовалось. "Скат"-противник, днище которого от
кабины до хвоста черными оспинами покрыли входные отверстия пуль, снижался
по пологой дуге, оставляя за собой черный дымовой шлейф. Вдруг волчком
завертелся вокруг своей горизонтальной оси и так и вонзился в глиняную стену
котлована. Не провисев и секунды, глыбой обрушился вниз. И пропал из поля
зрения Сварога.
Сзади донеслось нечто похожее на всхлип.
-- Понимаю. -- Сварог хмуро удостоил вниманием переживания маркиза. --
Но не мы на вас напали. Мы мирно гуляли по Граматару, никого не трогали,
ракушки собирали...
Котлован уже скрылся с экрана заднего вида. Теперь -- на всех парах
туда, где Старый Фундамент, где башни, где должна была найти укрытие группа
Каны.
Маневром "стойка на крыле" увернулся от дурной птицы, зачем-то
попытавшейся его таранить. И столь это удачно вышло, на одних рефлексах, что
происшествие с птицей, как угля в топку, подбросило Сварогу уверенности.
Внизу, под крылом самолета о чем-то молчали заросли низкого кустарника
(уж не шиповник ли это у нас?), которым, как бродяга грязью, зарос высокий
пологий холм.
-- Сколько всего у вас машин?
Две башни приближались, за вершину холма перемахнуть...
-- Где? -- жидким голосом переспросил маркиз.
-- На Граматаре, на этом материке, -- терпеливо уточнил Сварог. -- Не
забудь, я умею распознавать ложь, а Чуба умеет отгрызать лишнее...
-- Девять...
Не соврал. Девять. Минус две. Осталось семь. Всяко легче. "Скат"
перебрался через вершину холма...
Ух ты!
По глазам прямо-таки полыхнула пышная и кудрявая белизна. Поначалу
Сварог никак не мог поверить в свою догадку. И даже воспользовался биноклем,
в каковой превратил один из нижних секторов прозрачного корпуса "ската". Нет
-- все так, как он сразу и подумал.
Открывшаяся за холмом равнина, площадью не менее чем два на два
кабелота, являла собой гигантский яблоневый сад. И яблони те буйно цвели.
Из яблоневого половодья торчали обе башни, которые разделяло каимов
сорок, рядом кривились металлические обрывки какой-то конструкции, тут же
крутился "скат", черный блин другого "ската" вдали, на краю яблоневого
разлива, как раз всплывал из кипящего белоснежья...
Машина Сварога мчалась над белым морем к башням.
-- Ну теперь пора и по существу. Вы кто такие и какого дьявола
прилетели к нам? -- спросил Сварог, на прямой увеличивая скорость.
-- Мы? -- Похоже, маркиз всерьез удивился вопросу. -- Мы не прилетели.
Это Королевская Охота. Мы вошли в Зеницу Правого Ока на Рогнароке и вышли в
Зенице Левого Ока здесь... А... вы кто?
-- Живем мы здесь, -- по-простецки ответил Сварог. -- Стало быть, Ключ
вам не нужен?
-- Какой Ключ?
-- Ладно, забудь, маркиз...
Беседу придется отложить. До лучших времен. Потому как сейчас наступают
смутные времена полнейшей неопределенности.
Еще один, третий, "скат" поднимался над яблоневым цветом. Отдыхали они
там, что ли, под сенью древ? И где остальные?
Сварог пролетел еще немного, и этого немногого хватило, чтобы понять,
куда подевались прочие машины. Яблоневый лес вдруг расступился под "скатом",
и взгляду открылся круглый провал в земле. Слишком уж, образцово, можно
сказать, круглый, чтобы быть естественного происхождения, диаметром каймов в
сто. Взгляд успел ухватить каменную кладку и металлические лестницы,
сбегающие по стенам в глубь... колодца. Да, колодца, больше всего это
напоминало именно его. А потом встретился еще один колодец. И еще один. Если
"скаты" там прятались...
Э, не-ет! Не могли они там прятаться, в столь тревожное время. Когда с
машинами пропадает связь, а по эфиру разносится предсмертный крик пилота...
Нет, они искали.
Башни, ошметки конструкции, а больше-то на поверхности нет ничего. АГде
ж фундамент-то?Да там же, где наверняка нашла убежище группа Каны. Подземный
город. И раз "скаты" залетали туда, вылетали оттуда, пропадали там, стало
быть, пространства для полетов там хватает.
Тем временем Сварога брали в клещи -- он уже был на подлете к башням.
"Скат", что кружил здесь, отлетел и завис в отдалении, другой мчался
навстречу Сварогу, третий обходил по дуге.
-- Нас уничтожат... -- донесся испуганный голос маркиза.
Земляки земляками, а своя-то кожа ближе к сердцу, погибать нет никакого
желания -- даже от рук своих же... Что подобьют, это Сварог понимал и без
маркизовых подсказок. Раз у них имеются летательные аппараты, следовательно,
они ведут войны в воздухе -- или, по крайней мере, готовятся к ним. В любом
случае отрабатывают приемы небесного боя. Недаром так слаженно и уверенно
действуют сейчас. Да, на поверхности преимущество за ними. И подобьют, как
пить дать подобьют. Особенно, если навалятся всеми семью машинами. Числом
задавят...
Стало быть, надо лишить их преимущества. И был всего один способ. Фиг
они отрабатывали приемы воздушного боя под землей, да и поди найди для них
полигон, даже если возникнет такая безумная мысль -- о возможности подземных
полетов. Поэтому надо рисковать. Нырять в один из колодцев. А ежели там
вдобавок тьма кромешная и у противника нет приборов ночного видения, одни
лишь прожектора -- вот вам еще плюс...
Тот "скатовец", что висел неподвижно в ожидании дружков, не выдержал.
Видать, пожелал стать единоличным триумфатором. Длинная очередь на сей раз
была пущена прицельно. Сварог бросил "скат" на ребро и ушел под прикрытие
труб, в желудке опять ухнуло, желудок подскочил к горлу и попытался
катапультироваться.
Очередь хлестанула вдогон, пули заколотили по трубам, выкрошивая
камень, защелкали, вышибая искры, о металлические ребра несохранившегося
сооружения. А две другие машины уже на подходе.
"Ну уж хрена вам буду я в открытом небе подставляться под перекрестье
трех очередей, не дождетесь!" И Сварог бросил "скат" в пике.
Он еще раньше подумывал -- а не воткнуть ли штепсель рации в розетку,
не завести ли миролюбивым голоском разговоры про обмен маркиза на свободу,
гарантированную дарением "ската", и про то, что лучше разойтись добром,
нежели злом... Но если и была возможность договориться, маркиз предложил бы
такой вариант. А раз молчит, как рыба на допросе, то, получается, бестолку и
начинать...
Три "ската" преследовали удирающего Сварога и лупили длинными
очередями, патронов не жалея. Приходилось закладывать крены влево-вправо,
работать рысканьем и крутить машину вокруг горизонтальной оси. Сварог один
раз неприцельно огрызнулся короткой очередью -- понятно, не попал и больше
на ерунду не отвлекался. И никаких следов группы Каны под башнями он не
заметил, зря вообще туда летел...
Достали все-таки, суки! Пули чиркнули по корпусу, хорошо -- по
касательной, машина отделалась лишь трещинами, расползшимися аккурат над
головой пилота. Нет, так даже до колодца не дотянуть, умеют, гады, садить из
своих ребугетов, насобачились. А вот мы вам прицельчик-то и замутим...
И Сварог окунул "скат" в яблоневый кипень. Он мчался, не снижая
скорости, сшибая узким "лбом" машины белопенные верхушки деревьев, а позади
взвивался туман из нежных, подхватываемых ветром лепестков.
Засыпанный яблоневым цветом "скат" подлетел к колодцу. Не медля и не
задумываясь, Сварог обрушил аппарат внутрь. Тут же потемнело, по сторонам
замелькали огромные квадратные камни кладки, густо поросшие мхом, трубы и
лестницы по стенам, круглые отверстия, похожие на лазы, -- все это Сварог
видел включенным "кошачьим глазом".
Глубиной колодец оказался около трети кабелота, и это расстояние "скат"
промчался за несколько ударов сердца. Оказавшись за нижним краем, Сварог
увел машину из колодезного просвета, из-под возможных выстрелов сверху. Стал
осторожно притормаживать. И оглядываться.
Искусственное освещение под землей не горело. Поэтому в подземелье
царила тьма египетская. Лишь лучи "скатовских" прожекторов сверлили мрак,
обшаривая пещеру. Да какое там -- пещеру! Пещерищу, Гулливера среди
пещерВысотой около кабелота, неимоверная в длину и ширину, пещера сужалась
ко дну, а на дне расплавленным оловом стояло озеро с абсолютно неподвижной,
по-настоящему мертвой водой. Посреди озера из воды выдавался камень с
плоской верхушкой, на нем нашло себе место невысокое каменное изваяние в
виде согнутого пальца. Стены пещеры не были ровными и гладкими, наоборот, по
всей их высоте вплоть до самого озера ярусами шли уступы и террасы. Еще
Сварог заметил в стенах множество отверстий разной формы и калибра -- вне
сомнений, какие-то из них служат проходами в другие пещеры. За последнее
предположение говорило еще и то, что вражеских машин, судя по прожекторным
лучам (а вряд ли бы они летали с выключенной фарой), здесь крутилось всего
три. Получается, еще одна ползает где-то по другим пещерам.
Сварог смотрел "кошачьим глазом" на пещерное богатство, на все то, что
"скатовцы" могли видеть только в захватах прожекторных лучей. А лучи, до
того плавно скользившие по пещере, вдруг заметались и наконец сошлись на
нижнем срезе колодца, сквозь который только что проник под землю Сварог.
Ясно. Пришла радиограмма с воли. Держи вора.
Но "скат" Сварога не задергался, застигнутый врасплох, черной летучей
мышью в молочно-белых прожекторных кругах. Сварог уже загнал скат за
толстый, как три вековых дуба, сталагнат[5].
-- Включите прожектор. Рубиновая клавиша прямо перед вами, --
посоветовал охочий до жизни маркиз.
-- Зачем? Мы, оборотни, и в темноте видим так же великолепно, как
снимаем кожу с живого человека... -- миролюбиво заметил Сварог.
Он отключил "кошачье зрение", чтобы полюбоваться, как это выглядит
глазами того же маркиза. Быглядело скучно и уныло: темнота, как в закрытом
гробу, и пересекающиеся лучи света, словно в гробу просверлили три дырки.
Нет, ну на фиг. И Сварог опять задействовал встроенный в него прибор ночного
видения.
Пещерные "скаты" приближались с осторожной медлительностью, шаря лучами
вокруг себя явно по какой-то системе и, наверное, строго придерживаясь
некоего боевого построения. Но Сварог имел все основания надеяться, что пока
эти друзья достигнут его укрытия, он все же дождется гостей сверху. Держать
три машины наверху, прикрывая выходы, не станут, нерационально. Сразу,
наверное, тоже не полезут, сперва справятся у пещерных машин, какова
обстановка. А обстановочка вполне благоприятная: враг не виден.
Зависнув за сталагнатом, Сварог сделал несколько открытий. Во-первых,
он обнаружил, что в таком подвешенном положении "скат" жрет топлива
неизвестной Сварогу природы в пять -- в пять! -- раз больше, чем при высоких
скоростях. Во-вторых, Сварог разглядел вырубленные в горной породе ступени,
идущие наверх от разлома в полу этого яруса и скрывающиеся за нависающей
плитой.
О прибытии на глубину нового персонажа по проторенной Сварогом лыжне
сообщила пещерная пыль, взвихренная воздухом, что втолкнул в подземелье
корпус стремительной машины, и мелкие камни, отброшенные той же волной.
Сварог давно приготовил свой маневр, оставалось лишь привести в
движение "штурвал" и педаль ребугета.
Его "скат" боком выплыл из-за сталагната. Красная точка прицела чуть
покачивалась вверх-вниз по лобовому стеклу в ожидании совмещения с целью. А
мишень, услужливо подсвеченная прожекторами других машин, неширокими кругами
гасила скорость сразу под выходом из колодца.
"Скат" Сварога заметили лишь тогда, когда заработал его ребугет. И
незамедлительно в ответ замолотили сразу три спаренных пулемета трех боевых
машин.
Возможно, короткая очередь и не причинила гибельного вреда "скату",
только что прошедшему сквозь колодец. Но за Сварога работу по уничтожению
доделали товарищи несчастного "скатовца", оказавшегося между двух огней и
прикрывшего Сварога своим черным "телом" от трассирующей крупнокалиберной
смерти. Последнее, что увидел Сварог, вновь бросая машину под прикрытие
сталагната, это как изрешеченный "скат" (видимо, подчиняясь агоническим
судорогам руки) дрожит, будто резиновая лодка на сильной волне, поднимается,
опускается, загребает носом воздух, вдруг взмывает кормой... Яркая вспышка
вдруг высветила подземелье, тугая волна ударила захваченную Сварогом машину
в бок, попыталась опрокинуть... Сжав зубы, он выправил "скат", быстренько
развернулся...
Оттуда, где оказался Сварог, отступать можно было только широким
коридором, ведущим, предположительно, в другую пещеру. Или идти в лобовую
атаку на три машины. Сварог предпочел ретирацию -- тактический маневр иными
словами, а не бегство.
Скорость приходилось держать невысокой -- неизвестно что ждало за новым
поворотом, можно и не успеть притормозить. А туннель этот состоял почти из
одних поворотов, извивался, как змея, ползущая сквозь кустарник. На мелкие
сталактиты и сталагмиты Сварог смело направлял "скат" и сшибал их, точно
метла дворника, сбивающего с карниза ледяные сосульки, а наросты покрупнее
разбивал на подлете короткими очередями. Если была возможность, огибал
препятствия, крутя-вертя машину, проходя в притирку к стенам. Случись же на
пути "сосулька" приличной толщины или просто сузься проход до полной
непролазности...
Что ж, тогда разворачиваем наш самолет на сто восемьдесят и по очереди
(хоть то хорошо, что больше чем по одному им не протиснуться) дуэлируем на
ребугетах с господами охотниками.
Довольно долго по проходу тянулась толстая труба, -- пока не скрылась в
стене, под рисунком