смотрел на группу, потом снова взглянул на Моргана.
     - Морган,  я думаю, нам лучше  отказаться  от мысли, что  леди  Риченда
может  как-то повлиять  на Брэна Кориса. Женщине здесь не место. Я ни за что
не позволю ей показаться здесь.
     Морган пожал плечами и сунул подзорную трубу в карман.
     -  Думаю,  что  вам,  мой  принц,  будет  стоить весьма больших  усилий
отговорить ее. Я вчера ночью пытался, но... Это очень гордая женщина.
     - Да,  я  знаю, -  вздохнул Келсон.  Он обернулся  к  Дункану, который,
что-то сказав капитану охраны, подъехал к нему на своем  чалом скакуне.  Оба
знаменосца уже  галопом  приближались  к  гвинеддским позициям, белые  флаги
развевались на ветру.
     - Наши наблюдатели  сообщают,  что это  барон  Торваль Неттерхавенский,
один из лучших офицеров  Венцита.  Он  приехал на переговоры в сопровождении
сильной охраны.
     Келсон кивнул и повернулся к Моргану.
     - Вы не предполагаете, какие условия собирается предложить Венцит?
     - Нет,  мой принц. В любом  случае, эти условия, скорее  всего, для вас
неприемлемы. Судя  по всему,  с нами затевают  какую-то игру. Я полагаю, что
это очередная попытка оказать психологическое воздействие. Подумайте, что вы
ему скажете.
     - Не беспокойтесь.
     Когда оба всадника приблизились,  ряды воинов  разомкнулись и несколько
рыцарей Келсона окружили вражеского парламентера, чтобы  сопровождать его  к
королю.   Батистовая  накидка  посланника,  расшитая  драгоценными  камнями,
сверкала и переливалась на  солнце, когда он, не спешиваясь, поклонился.  На
вид ему было лет двадцать.
     - Келсон Гвинеддский?
     - Слушаю вас. Говорите.
     Молодой человек снова поклонился, елейно улыбаясь.
     - Мое имя - Торваль Неттерхавенский, милорд, и я привез привет от моего
господина,  герцога Лионеля, родственника  короля,  -  он кивнул  в  сторону
небольшой группы всадников в центре поля.
     - Его  светлость герцог Лионель явился  по  повелению  государя нашего,
короля Венцита, дабы обсудить с вами условия предстоящей битвы. Он надеется,
что вы с таким же, как у него, эскортом встретитесь с ним в  центре поля для
надлежащих переговоров.
     - В самом деле? -  с сарказмом переспросил  Келсон. А почему  я  должен
вести переговоры  с  каким-то герцогом?  Почему  я  должен  рисковать  своею
жизнью, если ваш король не  решается сделать это? Что-то я  не вижу здесь, в
поле, самого Венцита.
     - Тогда пошлите  кого-нибудь  вместо себя, - бойко ответил Торваль, - я
останусь заложником до их возвращения.
     - Хорошо, - ледяным тоном ответил Келсон, смерив Торваля таким холодным
взглядом, что молодой Торентский лорд опустил глаза.
     Келсон, посмотрев на Моргана  и других своих  военачальников,  подобрал
поводья.
     - Хорошо, Мы вступим в переговоры с вашим герцогом Лионелем. Нигель, вы
примете  на  себя  командование до Нашего возвращения.  Морган,  вы и Арилан
будете сопровождать меня. Отец Дункан и вы, Варин, проводите нас с эскортом.
-  Он взглянул на двух всадников, которые до этого сопровождали  Торваля.  -
Сержант, проследите,  чтобы наш добрый барон был  безоружен, и  следуйте  за
нами. Ваш кинжал, Торваль.
     Торваль с усмешкой  вытащил из-за пояса  короткий кинжал и,  отдав его,
занял  место между  двумя  рослыми  всадниками, продолжая улыбаться, когда в
сопровождении  стражи  тронулся вслед за  Келсоном  по  склону  холма. Воины
расступались, приветствуя своего короля, но как только свита проезжала, ряды
смыкались  и вновь устанавливалась тишина;  Келсон и его спутники выехали на
равнину.
     Отъехав  ярдов  на  четыреста, всадники эскорта  остановились,  натянув
поводья,  и только Келсон с Морганом  и  Ариланом продолжили  путь к  центру
поля.  В  ту же минуту Лионель и  Ридон покинули своих спутников и двинулись
навстречу  гвинеддскому королю.  Утренний воздух был  неподвижен,  и  только
глухой стук копыт по земле нарушал тишину.

     Келсон наблюдал,  как  двое  всадников галопом  приближаются к  ним,  и
старался держаться прямее, спокойно сжимая поводья обеими руками. Однако его
напряжение  невольно  передалось  красавцу  коню,  и  тот  начал  беспокойно
переступать с ноги на ногу и натягивать удила.
     Келсон взглянул на Моргана, но внимание генерала Дерини, казалось, было
целиком  поглощено приближающимися всадниками. Арилан, находившийся по левую
руку  от  Келсона, был  спокоен  и  безмятежен.  Лицо  его  сохраняло  столь
бесстрастное  выражение,  что  можно  было подумать,  будто епископ  едет  в
церковь. Хотя, возможно, это спокойствие было кажущимся.
     - Приветствую короля Гвинедда! - воскликнул Ридон, слегка поклонившись,
когда обе группы всадников поравнялись и остановили  коней.  - Не думаю, что
вам  хотелось бы беседовать  с нами, а не с Венцитом. Однако мой король шлет
вам сердечный привет.
     Арилан смерил говорившего взглядом и сквозь зубы произнес:
     - Придержите язык, Ридон. Если привет передаете вы, то вряд ли он может
быть сердечным. Ваша репутация всем известна.
     Ридон повернулся в седле и  учтиво  поклонился  Арилану,  пропустив его
слова мимо ушей. Потом он мягким жестом указал на Лионеля.
     - А это его светлость герцог Арьенольский, родственник Венцита, как вы,
возможно,  знаете. Я  -  Ридон  из  Восточной  Марки.  С лордом  Ариланом мы
знакомы... не будем говорить,  с каких пор.  А вот этот златоволосый человек
не иначе, как сам знаменитый Морган. Мой господин шлет вам,  ваша светлость,
особый привет и подарочек.
     Он полез за пазуху и извлек оттуда что-то, зажав в кулаке, затем тронул
коня шпорами и подъехал к Моргану вплотную. Когда  он протянул  руку, Морган
насторожился, но все-таки пристально смотрел на  его медленно  разжимающиеся
пальцы.
     - Думаю, это ваше, - бесстрастно произнес Ридон, на его ладони блеснула
серебряная цепочка. -  Венцит  считает, что  вам будет приятно получить  эту
вещь назад.  Тот, кто  ее носил в свое  время, очевидно, кое-что значил  для
вас. Сожалею, что цепочка порвана.
     Морган мгновенно понял, что  держит  в руке Ридон. Он молча, не  снимая
перчатки, протянул раскрытую  ладонь, и,  как  только медальон  коснулся его
руки, Морган  как  будто  ощутил мимолетное прикосновение  Дерри.  Посмотрев
Ридону в глаза, он бесстрастно спросил:
     - Дерри мертв?
     - Нет. Хотя все может случиться, если мы не придем к соглашению.
     - Вы что, угрожаете нам смертью Дерри? - буркнул Келсон.
     Ридон зловеще усмехнулся.
     -  Не  совсем  так,  мой юный друг. Нам стало известно, не важно, каким
образом,   что   вы  держите   в   плену   некоторых  весьма  знатных  особ,
представляющих для нас  определенный  интерес. Мой  господин, король Венцит,
предлагает вам обмен: ваш Дерри, живой и невредимый, в обмен на наших людей.
     -  Я не имею понятия ни о каких торентских  пленниках среди  нас. А вы,
Морган? - нахмурился Келсон. - Кого вы имеете в виду, Ридон?
     - Разве я сказал, что они из Торента? Умоляю, простите мою  неточность.
Под  пленниками  я  имел в  виду графиню Марли  и ее малолетнего сына, лорда
Брэндана. Граф Брэн хочет вернуть свою семью.
     Морган вытаращил глаза, а сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди, но
он не осмелился взглянуть на Келсона. Он  чувствовал, в какое замешательство
привело  молодого  короля  это  предложение,  видел, что Келсон тоже  просто
оцепенел после этих  слов  Ридона. Но  он  также понимал,  что король сейчас
должен  принять  решение самостоятельно,  независимо от того,  что  по этому
поводу думает  он,  Морган.  Он  всем сердцем  не желал,  чтобы  эта  сделка
состоялась,  но он не мог и подписаться под  смертным приговором Дерри.  Его
молодой гофмейстер заслуживал лучшей участи, хотя Морган и не мог  ему ничем
помочь в данный момент.
     Морган сжал  в  кулаке медальон так  крепко, что костяшки  его пальцев,
скрытые  перчаткой, побелели;  он не спускал  твердого  как камень взгляда с
лица  Ридона.  Келсон неловко  пошевелился в седле  и  после затруднительной
паузы  снова  повернулся к Ридону. Арилан молчал,  тоже  считая, что  Келсон
должен сам принять решение, и знал, каким это решение будет.
     - Вы  предлагаете сделку,  -  осторожно начал Келсон.  -  Даже если  мы
согласимся  на  ваше  условие, можем ли мы  быть уверены, что  Дерри, как вы
говорите, жив и невредим?
     Ридон отвесил изысканный поклон и  указал на ожидающий в сотне ярдов от
него эскорт.  Он взмахнул рукой,  и от группы всадников отделился человек  в
черном,  тот,  кого  Келсон принял за монаха.  Не доезжая несколько ярдов до
Лионеля, всадник  остановил  коня и  откинул капюшон. На мгновение его глаза
встретились с глазами Моргана, но всадник в черном ничего не сказал. Никаких
сомнений - перед ними был действительно Шон лорд Дерри.
     Келсон  смерил  Ридона  и Лионеля суровым взглядом и вызывающе  проехал
между  ними, приблизившись  к  Дерри.  Тот побледнел, и  Келсон увидел,  как
пальцы юноши мертвой хваткой вцепились в высокую луку седла. Дерри знал, что
поставлено на карту, и уже понял, каким будет окончательное решение.
     - Это и правда вы, Дерри? - спокойно спросил Келсон.
     -  Увы, это так, государь.  Я... Меня схватили сразу после  того, как я
узнал об измене Брэна. И я никак не мог вас предупредить. Извините.
     -  Я  знаю, - прошептал  Келсон.  Он наклонился, чтобы дружеским жестом
коснуться запястья Дерри, и отвел глаза.
     Повернув коня,  король  приблизился к  Лионелю и  Ридону. Лицо его было
совершенно белым на фоне малинового плаща, но руки уверенно и твердо сжимали
поводья.
     -  Простите меня, Дерри,  но вы, я надеюсь, поймете,  что  я должен так
поступить. Я не  могу допустить, чтобы женщин и детей использовали как пешки
в  грязной  игре.  - Он взглянул  прямо в  лицо Ридону.  - Милорд, передайте
вашему   господину,  что   сделка  не  состоится.   Леди  Риченда  с   сыном
действительно под  моей защитой, и  им ничто  не  угрожает, но  я не могу ни
просить  их,  ни  позволить  им отдать  себя в руки моих врагов  - даже ради
спасения жизни одного из моих самых преданных и самых любимых лордов.
     На лице Дерри мелькнула бесстрашная и немного вызывающая улыбка, прежде
чем он покорно склонил голову.
     Ридон кивнул.
     - Я предвидел такой  ответ, милорд. Я понимаю вас. Но, конечно, не могу
обещать, что это  не разгневает  моего короля, и он найдет способ отомстить.
Не в его обычае нарушать слово, данное тому, кто ему исправно служит. Боюсь,
это ваше решение будет стоить вам недешево.
     - Я готов к этому.
     - Ну хорошо же.
     Ридон  снова поклонился,  они с Лионелем повернули коней  и  дали Дерри
знак возвращаться к застывшим в  ожидании  стражам.  Дерри  в  последний раз
взглянул на Моргана, подчиняясь приказу и возвращаясь во вражеский стан.  Он
ехал, гордо подняв  голову; Морган знал, что он едет навстречу своей смерти.
Не  в  силах больше смотреть,  генерал-Дерини развернул  коня и  поскакал  к
лагерю гвинеддского войска. Келсон  и Арилан молча последовали за ним. Как и
Дерри, они не оглядывались.
     Дункан Мак-Лайн смотрел, как трое всадников приближаются к  ним,  по их
виду  догадываясь, что  встреча оказалась безрезультатной.  Он тоже узнал  в
третьем всаднике Дерри, разглядев его в подзорную трубу, и он понимал, какое
решение придется принять  королю Гвинедда. Рядом с Дунканом  с самодовольным
видом  сидел на коне лорд Торваль. Его батистовая накидка все так же сияла в
лучах солнца.  Молодое лицо его  было  безмятежным  и даже  радостным,  руки
свободно лежали на луке седла. На мгновение Дункану показалось,  что молодой
лорд не совсем в  своем уме, так мало он, казалось,  заботился о собственной
безопасности. Справа  от Торваля Варин нервно крутил рукоятку меча, глядя на
происходящее  у него перед глазами,  извиваясь, как рыба  на сковородке,  от
бессильного гнева.  Оба стражника стояли  немного позади, переводя взгляды с
заложника на возвращающегося короля и его спутников.  Внешне  все  выглядело
мирно  и  спокойно, как  во  сне,  но  внезапно Дункан понял, что это еще не
конец.
     И  вдруг  началось.  Когда  возвращающиеся всадники  отъехали от  места
встречи не больше, чем на дюжину ярдов,  на передней линии вражеских позиций
неожиданно  закипела работа.  Одновременно  пятьдесят  крепких столбов  были
быстро подняты и опущены в заранее выкопанные ямы. К каждому столбу на самом
верху была  крепко  прибита перекладина, с которой по  обеим сторонам столба
свешивались веревки с петлями на конце.  Когда столбы с глухим стуком встали
в ямы, Дункан  привстал  в  стременах, поднес  к  глазам  подзорную трубу  и
сдавленно  вскрикнул  -  не менее сотни пленников  в  голубых  с  малиновым,
отделанных серебром кассанских мундирах вывели и поставили под перекладины.
     В центре Дункан увидел развернутое кассанское знамя, знамя своего отца.
А  потом он увидел на невысокой платформе  под одной  из перекладин высокого
седеющего мужчину, на  накидке которого было изображение спящего льва и розы
- герба Кассана. И  когда  на шею  ему накинули петлю, Дункан окаменел - это
был герцог Яред.  Вражеский солдат намеренно медленно затягивал петлю вокруг
шеи старика.
     Оцепенев от ужаса, Дункан смотрел, как накинули петли на всех остальных
пленников, руки которых были связаны за спиной. Он видел, как Морган, Келсон
и  Арилан остановились в  поле в  нескольких сотнях ярдов от своего  лагеря,
развернув коней и застыв в изумлении. Конь Келсона вдруг захрипел и поднялся
на дыбы.
     Торжествующий вопль донесся со стороны неприятельских позиций, и тотчас
ноги несчастных потеряли опору и  сто  человек повисли на перекладинах,  уже
мертвые.
     Гневный  ропот прошел по всему  гвинеддскому  войску, и ряды смешались;
воздух  сотрясали  гневные  возгласы. А  затем  одновременно  произошло  три
события.  Варин вдруг со сдавленным криком выхватил меч и пронзил им бок все
еще улыбающегося лорда Торваля, только на мгновение опередив Дункана; гнев и
решимость читались на лице последнего Мак-Лайна, только что видевшего своими
глазами жестокую гибель отца.
     Келсон,  с  побледневшими от  ужаса  губами,  хлестнул мечущегося коня,
направляя его к своим позициям и  подавая Варину и Дункану отчаянные сигналы
к отступлению.
     Но Морган, после секундного колебания, развернул коня и, пришпорив его,
пустился вдогонку за  отступающими Ридоном  и Лионелем, вскинув  сверкающий,
как молния, меч.
     - Дерри!  - кричал он на  скаку, побелев от гнева и беспомощной ярости.
За  его спиной отряды королевских воинов  рвались  вперед, готовые мчаться в
атаку, но Морган не видел этого; он снова и снова выкрикивал имя друга.
     Дерри обернулся на крик Моргана и, застыв с открытым ртом, осадил коня.
Он взглянул  на повешенных пленников, на Ридона и  Лионеля,  пустивших коней
галопом, снова на  Моргана, несущегося к нему во весь опор с мечом  в руке и
что-то кричащего на ходу.
     Дерри развернул вставшего на дыбы  коня и,  рассчитав кратчайший  путь,
бросился  навстречу Моргану прочь от Ридона  и Лионеля. Но оба заметили это,
они  были слишком близко  - не более  чем в десяти ярдах  от  него, когда он
пустился в бегство, и кинулись вдогонку. Дерри увидел, как  Морган обогнал с
тыла тяжеловесных торентских  скакунов  и теперь скакал голова  в  голову  с
гнедым конем Лионеля. Лучники эскорта зарядили и вскинули луки.
     Лионель попытался обогнать Дерри и загородить ему дорогу, но Морган уже
поравнялся с ним и резко  свернул налево, так, что его конь с размаху ударил
коня Лионеля. Лионель не удержался и вылетел из седла, а Морган тем временем
устремился за  Ридоном, не  дожидаясь,  пока  Лионель поднимется  и  поймает
поводья мечущегося  коня. В это время  лучники Ридона выпустили  град стрел,
которые отскакивали от стальных шлемов и кольчуг Моргана и Ридона, но лошади
ничем защищены не были, и вот  уже конь Ридона опустился на согнутых  ногах,
пораженный в глотку случайной  стрелой. Ридон  вскочил и бросился к Лионелю,
который  уже  сидел  на  коне, делая  лучникам  отчаянные  знаки  прекратить
стрельбу,  но тут другая стрела поразила  Дерри  в  спину, в тот  самый миг,
когда  Морган  уже  догнал его, а лучники уже  опустили  свои  луки.  Морган
перекинул  бесчувственное  тело  Дерри через седло  и  помчался  к  позициям
гвинеддского войска, в то время как Ридон и Лионель гнали единственного коня
на восток. Изредка оглядываясь, Морган видел, как  Ридон шлет ему проклятья,
тоже оборачиваясь назад и крича что-то, но он не прислушивался, думая лишь о
том, как быстрее доставить Дерри к своим.
     Войско  было в смятении. Воины рвались в бой, свирепо потрясая мечами и
копьями,  сверкающими  в  полуденном  солнце.  Келсон  с  решительным  видом
объезжал позиции,  стараясь удержать  офицеров,  но даже  он ничего  не  мог
поделать.  Над  войском  стоял   гневный  рев  и   лязг  оружия  -   солдаты
неистовствовали, жаждая отомстить за страшную смерть своих товарищей.
     -  Уберите оружие!  -  кричал Келсон. - Я  приказываю вам! Вы  что,  не
видите? Он  хочет, чтобы мы атаковали первыми. Мечи  в  ножны! Я  приказываю
оставаться на своих местах!
     Однако гул стоял  такой, что никто не  слышал его  слов. В то время как
центральные ряды  раздвинулись, пропуская Моргана  с  безжизненным Дерри  на
руках, на левом  фланге  солдаты двинулись вперед без приказа, и офицеры уже
не могли их удержать.
     Келсон сделал последнюю напрасную попытку призвать их к порядку,  потом
развернул коня, выскочил им наперерез и внезапно остановился.
     Он выпустил  поводья, и конь встал как вкопанный  Привстав в стременах,
король оглянулся и воздел руки к небесам, произнося при этом запретные слова
- заклинание, которое слышал только ветер.
     И когда он взмахнул руками, с кончиков его пальцев заструился малиновый
свет,  который,  распространяясь во  все стороны, встал  светящейся  стеной,
прочертив на  весеннем дерне яркую малиновую  черту. Вырвавшиеся было вперед
всадники пришли в смятение, испуганные кони стали как вкопанные, дико косясь
на языки малинового пламени, скачущие над огненной чертой.
     Никакого  движения в стане  неприятеля не наблюдалось.  Ридон и Лионель
вместе с вооруженной охраной  достигли своих позиций  как  раз тогда,  когда
начались волнения в войске  Келсона.  Но  Келсону было  сейчас не до них. Он
опустил  руки и  окинул воинов  властным  халдейнским взглядом,  под которым
солдаты  покорно повернули своих коней и,  вернувшись  на свои  места, снова
построились в ряды,  восстанавливая нарушенный порядок. Келсон  вновь поднял
руки и  начал  медленно  опускать их  ладонями  вниз, словно  усмиряя огонь,
зажженный  им. И когда он  опустил  руки,  малиновый  ореол, окружавший  его
наподобие королевской мантии,  растаял и исчез.  Король Гвинедда  снова  был
обычным человеком.
     Никто не издал ни  звука,  пока  Келсон,  подобрав поводья,  осматривал
позиции врага. Долго смотрели вдаль его серые глаза, запоминая каждое знамя,
каждую виселицу, каждое безжизненное тело. Через минуту король развернулся и
возвратился к  своему  войску, величественный и властный. Оно  встретило его
мертвой тишиной. Но тут кто-то ударил мечом по щиту, и тотчас все подхватили
этот приветственный звон; над войском поднялась грозная музыка стали. Келсон
встал впереди своей армии с гордо поднятой головой и поднял руку, призывая к
тишине.  Морган,  все   еще  с  безжизненным  Дерри  поперек  седла,  стоял,
пораженный  всем   этим,  с  удивлением  наблюдая,  как   изменяется  взгляд
королевских глаз, как постепенно лицо короля обретает обычное выражение.
     - Он мертв? - спокойно спросил Келсон.
     Морган покачал головой  и подозвал двоих оруженосцев, чтобы они помогли
ему снять Дерри с коня.
     - Нет, хотя дела его плохи. Капитан, позовите сюда Варина. Я думаю, его
еще можно исцелить.
     - Уж постарайтесь,  - кивнул  Келсон.  - Морган,  а  что  вы думаете об
этом... представлении, устроенном для нас Венцитом?
     Морган сосредоточился, немного  удивившись, как  Келсон  легко забыл  о
том, что только что сделал, и вернулся к сути вопроса.
     - Он хотел втянуть нас в битву прежде, чем мы будем к  ней готовы,  мой
принц.  И  я думаю, это связано  с тем,  что он  сам не готов к сражению. Во
всяком случае, мне так кажется.
     - И  мне тоже, - кивнул Келсон. Он  обернулся к Дункану: - Как  вы себя
чувствуете, отец Дункан?
     Дункан поднял голову  и хмуро  посмотрел на Келсона, затем чуть заметно
кивнул. Он уже  спрятал меч в  ножны, но руки у него были в крови заложника,
убитого им и Варином. Он взглянул в сторону  вражеского лагеря, на виселицы,
на свои окровавленные руки.
     -  Я...  я в  гневе  убил заложника. Я не должен  был этого делать. Мне
нужно отдать мой меч...
     - Нет, - скорбно покачал головой Келсон. - Вы с Варином освободили меня
от  необходимости  собственноручно  лишить его  жизни. Торваль  знал,  когда
пришел сюда, что измена с их стороны будет стоить ему жизни.
     - Что правда, то правда, - мрачно усмехнулся Дункан,  -  но я все равно
не должен был так поступать, мой принц.
     - Может быть, но это простительно. Я бы...
     - Государь! Сюда едет Венцит! - крикнул кто-то.
     Келсон  вздрогнул  и  обернулся,  как  будто  ожидал  увидеть  Венцита,
ринувшегося в бой. Вместо этого он увидел  отделившуюся от вражеского войска
горстку всадников. Знаменосец держал  штандарт Венцита с серебряным скачущим
оленем  на  черном  фоне.  За ним  следовали  Лионель и  Ридон,  а  дальше -
худощавая горделивая фигура - это мог быть только Брэн Корис, а за ним и сам
Венцит.
     Всадники  быстро  приближались к  центру  поля, и Келсон, прищурившись,
наблюдал за их передвижением.
     -  Это западня, - пробормотал  Дункан,  окинув всадников ледяным взором
голубых глаз. - Они на самом деле не хотят никаких переговоров, это ловушка.
Не верьте им, государь.
     - А вы что скажете, Морган?
     - Я согласен, что им нельзя доверять, мой принц.  Но, боюсь, мы  должны
снова вступить в переговоры - хотя у меня не больше причин любить торентцев,
чем у Дункана.
     - Хорошо сказано, - кивнул Келсон.  - Епископ Арилан, вы поедете с нами
снова? Ваше участие было бы очень...
     - Я поеду, государь.
     - Хорошо.  И вы, Дункан. Я  хотел  бы,  чтобы  вы тоже поехали,  но при
сложившихся  обстоятельствах  не  могу вам приказывать. Вы  можете  на время
смирить ваш гнев?
     - Я не разочарую вас, мой принц.
     -  Тогда   вперед.  Нигель,  вы  снова  остаетесь  здесь  и  принимаете
командование до Нашего возвращения.
     Келсон, обмотав поводья вокруг левой руки, оглянулся на молодого пешего
барона с королевским знаменем. Мрачно улыбнувшись, король приблизился к нему
на  коне,  протянул руку и сомкнул пальцы вокруг  древка. Барон на мгновение
смешался,  потом широко  улыбнулся и помог  королю поднять  знамя и укрепить
конец  древка  в  стремени. Когда над королем поднялось знамя, гул одобрения
прошел по рядам его воинов.
     Утренний  ветер  развернул малиновый  флаг, сверкнул на солнце  золотой
королевский лев, Келсон тронул  коня  шпорами и двинулся вместе с  Морганом,
Дунканом и епископом Ариланом на встречу со своим врагом - королем-Дерини.

        ГЛАВА XXII

     <b>"Держат  в  руках  лук и  копье; они жестоки  и  немилосердны; голос их
шумен,   как    море;    несутся   на   конях,    выстроившись,   как   один
человек"<sup>[22]</sup>.</b>
     - Так это вы  Келсон  Халдейн, -  произнес  Венцит мягко и  вежливо,  в
чрезвычайно изысканной манере, и Келсон тотчас же возненавидел его. - Я рад,
что мы можем обсудить все вопросы не горячась, разумно, как взрослые люди, -
продолжил  Венцит  и,  пренебрежительно  оглядев  Келсона  с головы до  ног,
прибавил: - Или почти взрослые.
     Келсон до поры до времени не мог позволить  себе ответить Венциту с тем
сарказмом,  на  какой  он  был  способен.  Вместо  этого  он  заставил  себя
повнимательнее  приглядеться   к   Венциту,  запоминая  каждую  черту  этого
рыжеволосого Дерини по имени Венцит Торентский.
     Венцит восседал  на  своем  блистательном золотистом  жеребце так,  как
будто  родился  в седле,  легко,  без  напряжения  держа бархатные  поводья,
расшитые золотым  узором.  Наголовье  уздечки  было украшено раскачивающимся
пурпурным  пером,  и  когда  золотистый жеребец  кивал  головой и фыркал  на
вороного коня гвинеддского короля, оно дрожало и колыхалось на ветру.
     Сам Венцит тоже  принарядился: он  был закован в позолоченную кольчугу,
закутан в пурпурную  с золотом богатую парчовую накидку, увенчанную золотым,
расшитым  драгоценными камнями  воротником; усыпанные жемчугом латы защищали
его  запястья.  У  него на  руках  были  перчатки из  хорошо выделанной кожи
козленка. В довершение  всего,  тяжелая золотая цепь  посверкивала на груди.
Изысканной  формы  золотую  корону  украшали  жемчужины  и драгоценные камни
золотисто-коричневых оттенков.  Возможно, на  ком-то  другом  такой  наряд и
выглядел бы нелепо, но на Венците он был великолепен.
     Келсон невольно поддался на мгновение очарованию, исходящему от хитреца
Венцита, но  спохватился,  вспомнив,  кто перед ним, и  выпрямил спину и еще
горделивее поднял голову. Он окинул взглядом  спутников короля  торентского:
рассерженного Ридона,  елейного Лионеля;  перевел глаза на  предателя Брэна,
который так до сих пор и не  поднял головы,  и опять переключил внимание  на
Венцита.  Они  встретились с чародеем взглядами, но Келсон не  дрогнул, взор
его был тверже кремня.
     - Как я понял, вы считаете себя культурным человеком, - осторожно начал
он, - но едва ли жестокое  убийство  сотни беззащитных  пленников  - признак
высокой культуры.
     - Да, это верно, - довольно-таки дружелюбно согласился с  ним Венцит, -
но я должен  был  показать, на что я могу  пойти при необходимости, чтобы вы
повнимательнее отнеслись к тому, что я намерен вам предложить.
     - Предложить? - Келсон презрительно фыркнул. - Уж не думаете ли вы, что
между  нами возможны какие-либо соглашения после того, чему я только что был
свидетелем? Вы что, считаете, что я не в своем уме?
     -  Нет,  ни в  коем  случае, - засмеялся Венцит. - Я не настолько глуп,
чтобы недооценивать угрозу, которую  вы  для меня  представляете,  хотя вы и
переоцениваете  свои  возможности.   Мне   почти  жаль,  что  вам  предстоит
погибнуть.
     -  Пока  этого  еще  не произошло, я  бы посоветовал  вам сменить тему.
Говорите, что вам нужно, Венцит. Время идет.
     Венцит с улыбкой поклонился.
     - Скажите, как там мой юный друг, лорд Дерри?
     - А что с ним может случиться?
     Венцит укоризненно щелкнул языком и покачал головой.
     -  Ну, Келсон, не считаете же  вы  меня  глупцом? Зачем  бы мне убивать
Дерри?  Да, я надеялся обменять его на семью моего лорда Брэна. Уверяю  вас,
лучники действовали без моего приказа и были наказаны. Дерри жив?
     - Это вас не касается, - отрезал Келсон.
     -  Значит, жив. Хорошо, - кивнул  Венцит.  Он улыбнулся и посмотрел  на
свои перчатки,  а затем снова  поднял глаза на  Келсона. - Очень хорошо; так
вот что я хочу сказать: я считаю, что нет нужды в великой битве между нашими
армиями. Зачем стольким людям гибнуть для разрешения наших разногласий?
     Келсон подозрительно прищурился.
     - Что же вы можете предложить взамен?
     - Личный  поединок,  - ответил  Венцит,  - или, точнее, личный поединок
между  несколькими  противниками.  Смертельная магическая  схватка -  Дерини
против  Дерини:  я, Ридон,  Лионель и Брэн против вас и еще  троих по вашему
выбору. Думаю, это  могут быть Морган, Мак-Лайн и, возможно, ваш дядя -  это
было бы  разумно. Но вы,  конечно,  вправе выбрать сами, кого  пожелаете.  В
старину такие поединки назывались колдовскими дуэлями.
     Келсон  нахмурился,  взглянул сначала на Моргана, затем - на  Арилана и
Дункана. Он  был озадачен  предложением Венцита,  и мысль о колдовской дуэли
пугала его. Тут наверняка была какая-то ловушка.  Надо  выяснить - в чем  же
она состоит?
     - Ваше  преимущество в этом  случае очевидно, милорд.  Все вы обученные
Дерини, большинство из нас - нет. Но мне кажется, вы не тот человек, который
станет так рисковать, даже имея преимущество. Вы что-то недоговариваете.
     -  Вы подозреваете меня  в  обмане? -  спросил Венцит,  поведя бровью в
притворном  удивлении. -  Что ж, ваши  советники  хорошо подготовили  вас  к
разговору.  И  все же у  этого  способа  разрешения  споров  есть  еще  одно
преимущество. Если мы сейчас начнем битву, то цвет  рыцарства с обеих сторон
будет уничтожен. А зачем  мне мертвое  королевство - королевство, населенное
только стариками, подростками, женщинами и детьми?
     Келсон пронзительно посмотрел на вражеского короля.
     - Я тоже вовсе не желаю потерять в битве моих лучших воинов. Если битва
состоится,  то  ее  последствия   будут  сказываться  в  течение  нескольких
поколений.  Но  я  не могу вам доверять, Венцит. Если даже победа в поединке
будет  за  мной,  кто  знает,  что  принесет   следующая  весна.  Кто  может
поручиться...
     Венцит  захохотал,  закинув голову,  и  его  хохот  эхом подхватили его
спутники.  Келсон  поежился в  седле,  не  понимая,  что  он  сказал  такого
смешного.  Взглянув на Моргана, он понял, что генерал знает, в  чем дело. Он
уже собрался что-то сказать, но тут  Венцит перестал смеяться и  приблизился
на коне еще на несколько шагов.
     -  Простите  меня,  юный  король,  но  меня тронула  ваша наивность.  Я
предложил  поединок  до  смертельного исхода.  А  потому побежденные едва ли
могут представлять угрозу для победителей, разве что вы верите в воскрешение
из мертвых.
     Келсон нахмурился: о Венците Торентском давно ходили более чем странные
слухи.  Однако  он отогнал  от  себя эти мысли,  чтобы обдумать  его слова о
смертельном магическом поединке.
     Его колебание, по-видимому,  раздражало Венцита; он с недовольным видом
подъехал вплотную к Келсону и, нагнувшись, положил руку на поводья его коня.
     - Как  вы уже заметили, Келсон,  я нетерпелив. И я не выношу, когда мои
планы  кем  бы  то  ни  было  нарушаются.  Если  вы  думаете  отклонить  мое
предложение, я  советую вам выбросить  это  из головы немедленно.  Напоминаю
вам, что у меня в плену  тысяча ваших людей. А  смерть через повешение - еще
легкая смерть.
     - Что вы этим хотите сказать? - ледяным тоном спросил Келсон.
     - Я хочу сказать, что если вы не примете мой вызов, то видимое вами час
назад - ничто  по  сравнению с тем,  что  вы увидите. Если вы не примете мое
предложение,  то в  сумерки  двести пленников будут  четвертованы  на глазах
вашего войска, а  еще двести  -  живьем посажены на кол,  как только взойдет
луна. В общем, если вы хотите спасти их, то я не советую медлить.
     Келсон  побледнел, услышав,  какая участь суждена  пленникам, и, крепко
сжав  кулаки,  выдернул  поводья  из  рук   Венцита.  Он  смерил  его  таким
уничтожающим  взглядом,  что чародей  отступил  на несколько  шагов.  Келсон
двинулся бы за ним, если бы Морган не удержал его и не загородил ему дорогу,
став между ними. Келсон сердито посмотрел  на Моргана, уже готовый приказать
ему вернуться на  место, но что-то в выражении лица герцога  удержало его от
этого.  Глаза Моргана были  холодны, как полночный туман, когда он  встретил
надменный взгляд Венцита.
     - Вы пытаетесь  подтолкнуть нас к поспешному решению, - негромко  начал
он.  - Я хочу знать почему. Почему это так важно - чтобы мы приняли вызов на
ваших условиях. - Он немного помедлил. - Почему вы так торопите с ответом?
     Венцит надменно повернул голову в его сторону, как будто то, что Морган
вмешался  в  их с Келсоном спор,  привело  его  в ярость. Потом он скользнул
пренебрежительным взглядом по всем остальным и с издевкой произнес:
     -  Вам  следовало  бы   побольше  узнать  о  Дерини,  Морган,  коли  вы
причисляете себя к ним. Если  останетесь живы, посмотрите старинные  кодексы
чести  нашего  племени, которые даже я не преступаю. Он снова  посмотрел  на
Келсона. - Келсон,  я предложил вам  официальную дуэль по правилам, принятым
Советом Камбера более чем  двести лет назад.  Есть древние законы, которым я
обязан повиноваться.  Я спрашивал  у Совета разрешения провести эту дуэль на
тех  условиях, которые я  уже перечислил, и получил  его,  при условии,  что
будут присутствовать арбитры  от Совета. Согласитесь,  если в деле участвует
Совет, здесь не может быть никакого подвоха.
     Келсон сосредоточенно нахмурился.
     - Совет Камбе...
     Арилан в первый раз вмешался в разговор, оборвав Келсона на полуслове.
     - Милорд, простите, что я вмешиваюсь, но его величество сейчас не готов
ответить на  ваш  вызов. Вы должны понимать, что ему необходимо посовещаться
со своими советниками,  прежде чем  дать  окончательный ответ.  Он  не может
поспешно  принять  вызов,  от исхода  которого зависит  жизнь  тысяч  людей.
Согласитесь, такие решения быстро не принимают.
     Венцит повернулся к Арилану и  начал его рассматривать, как будто перед
ним было какое-то ядовитое насекомое.
     -  Если  король Гвинедда не может  принять решение, не посовещавшись  с
подчиненными, то в этом его слабость, а не  моя, епископ. Тем не  менее, мое
предупреждение  остается  в  силе.  Келсон,  если  до  сумерек я  не  услышу
желаемого  ответа,  две  сотни ваших  людей будут четвертованы на этом самом
месте и еще две  сотни - заживо посажены на кол с восходом луны. И так будет
продолжаться до  тех пор, пока все пленные не будут казнены, а потом я приму
более суровые меры; так что лучше уж не сердите меня слишком.
     С этими словами Венцит заставил лошадь  сделать несколько шагов  назад,
затем развернул ее и галопом поскакал обратно, к своему лагерю. Его спутники
последовали за ним в  том  же  порядке. Келсон,  застыв  на  месте, провожал
взглядом удаляющиеся фигуры.
     Он злился на  Арилана за то, что тот прервал  его, на  Моргана - за то,
что  Аларик преградил дорогу,  на себя - за  свою нерешительность; но он  не
позволил себе заговорить об этом до возвращения в лагерь.
     Спешившись возле  своего шатра, он отдал приказ всем отрядам разойтись,
потом  жестом  позвал  за  собой  всех  троих  спутников.  Сначала он  хотел
поговорить с епископом, но,  войдя в палатку, они увидели  там около  дюжины
людей, столпившихся  вокруг  распростертого  на постели тела. Варин,  весь в
крови,  склонился  над  Дерри, а сын  Нигеля, Конал,  стоял рядом с  ним  на
коленях, держа в руках таз с водой, красноватой уже от крови. Бывший главарь
мятежников  вытирал  окровавленные  руки  куском  полотна. Глаза  Дерри были
закрыты, он мотал головой  из стороны в сторону, как будто все еще испытывал
сильную  боль, хотя  обломки  расщепленной стрелы валялись на  полу  рядом с
кроватью.  Когда Келсон, епископ,  а за ними Морган  и Дункан вошли в шатер,
Варин обернулся и приветливо кивнул. Он заметно устал, но глаза его  победно
сияли.
     - Он поправится, государь. Я вытащил стрелу и залечил рану. Правда, его
еще лихорадит, досталось же  ему...  Он зовет вас,  Морган.  Может быть,  вы
взглянете на него?
     Морган быстро подошел к Дерри и опустился на одно колено, нежно положив
ладонь на лоб юноши. От  этого прикосновения Дерри  открыл глаза и несколько
мгновении глядел на потолок, а потом повернул голову и посмотрел на Моргана;
в глазах его метнулась испуганная тень.
     - Все хорошо, - пробормотал Морган, - ты в безопасности.
     - Морган. Все хорошо. Я не сделался...
     Он  отпрянул  и   замер,  как  будто  вспомнив  что-то  ужасное,  затем
вздрогнул, побледнел и  резко откинул  голову. Морган нахмурился и  коснулся
его  висков  кончиками  пальцев;  он  попробовал применить свои силы,  чтобы
успокоить Дерри, но почувствовал такое сопротивление, какого никогда  раньше
не встречал.
     -  Расслабься,  Шон.  Худшее  позади.  Отдыхай.  После  сна  ты  будешь
чувствовать себя лучше.
     - Нет! Только не спать!
     Казалось, одна мысль о сне привела Дерри в неистовство. Он начал мотать
головой  из стороны в сторону, да так, что Морган никак не  мог установить с
ним контакт.  В  глазах Дерри горел какой-то животный страх, и Морган понял,
что он должен срочно вывести Дерри из этого мучительного состояния.
     -  Расслабься, Дерри, не сопротивляйся.  Все хорошо. Ты в безопасности.
Дункан, помоги мне успокоить его!
     -  Нет! Не усыпляйте меня!  Не  надо!  - Дерри  вцепился в  полу  плаща
Моргана и стал вырываться еще отчаянней, когда Дункан схватил его за руки.
     - Отпустите меня! Вы не понимаете. Боже, помоги мне, что мне делать?
     - Все хорошо, Шон.
     - Нет, вы не понимаете! Венцит...
     Взгляд его  совсем  обезумел,  и он  опять  вцепился  в  плащ  Моргана,
несмотря на попытки Дункана удержать его руки...
     - Морган, послушайте!  Говорят, Дьявола  нет,  но  это неправда! У него
рыжие волосы, и он зовет себя  Венцит Торентский! Но это ложь. Он и есть сам
Дьявол! Он заставил меня... он заставил меня...
     - Не сейчас, Дерри, - Морган покачал головой,  прижав Дерри за плечи  к
постели, - не  сейчас.  Поговорим об  этом позже. Ты  слишком слаб от раны и
пережитого  в   плену.  Тебе   нужно  отдохнуть.  Тебе  будет  лучше,  когда
проснешься. Я тебе обещаю, с тобой ничего не случится. Поверь мне, Дерри.
     Морган говорил и  говорил, все больше  овладевая слабеющей волей Дерри,
пока тот не откинулся безвольно на постель, закрыв  глаза. Морган разжал его
пальцы, освободив свой  плащ, уложил  Дерри поудобнее и  поправил подушку  у
него  под  головой. Конал, который  все это  время был рядом, принес меховую
полость, и Морган осторожно укрыл неподвижное тело друга. Немного понаблюдав
за ним, как  будто желая удостовериться,  что  сон Дерри достаточно  глубок,
Морган перевел  тревожный взгляд сначала на Дункана, а потом и на испуганные
лица остальных.
     -  Надеюсь,  ему  будет   лучше,  когда  он  отдохнет,  государь.  Даже
представить боюсь,  через что он там, бедный, прошел. - Глаза его потемнели,
он  посмотрел  куда-то в  пространство и пробормотал  себе под  нос:  -  Ну,
попадись мне только этот Венцит - пусть молит Бога о помощи.
     Он вздрогнул  от  этой мысли  и, откинув со лба прядь светлых волос, со
вздохом поднялся на ноги. Дункан тоже взглянул на спящего  Дерри и, вставая,
отвел глаза. Келсон был совершенно подавлен, он неловко переступал с ноги на
ногу, посматривая то на Дункана, то на Моргана.
     - А что сделал с ним Венцит? - наконец очень тихо спросил он.
     Морган покачал головой.
     - Трудно сказать,  мой принц. Потом я попробую войти  в  более глубокий
контакт с ним, возможно, тогда мы все  узнаем, но сейчас  он слишком слаб, к
тому же - сопротивляется.
     - Я видел.

     Келсон несколько секунд  изучал носки своих сапог,  затем снова  поднял
глаза. Все взгляды были обращены  на него, и он внезапно вспомнил, о чем еще
нужно нынче посовещаться.
     -  Ну что ж,  джентльмены. Пока мы  ничего больше не  можем сделать для
Дерри,  и  я  предлагаю  вам  перейти к  нашему главному вопросу. Я... -  Он
взглянул  на  Арилана  и  кивнул ему.  -  Епископ  Арилан, не  могли  бы  вы
рассказать нам об этом Совете...
     Арилан многозначительно покачал головой, откашлялся,  взглянув на людей
Варина, на юного  Конала и  нескольких стражников,  и Келсон  остановился на
полуслове, поняв, что Арилан не хочет обсуждать этот вопрос при посторонних.
Слегка кивнув, король подошел к Коналу и положил руку ему на плечо.
     - Спасибо  за  помощь, кузен. Будь добр,  позови  сюда отца и  епископа
Кардиеля, прежде чем вернешься к  своим обязанностям. А  вас, джентльмены, -
он  обвел  широким жестом  людей  Варина и стражников, - я  должен попросить
также вернуться к своей службе. Всем спасибо за помощь.
     Конал и все  остальные поклонились  и  стали выходить из палатки. Варин
проводил их взглядом, выпрямился и, направляясь за ними, сказал:
     - Я чувствую, это не предназначено для посторонних ушей. Если хотите, я
выйду. Я не обижусь, - запальчиво прибавил он.
     Келсон взглянул на Арилана, но епископ покачал головой.
     - Нет,  вы  имеете  полное право  присутствовать,  Варин. Мы пригласили
Кардиеля, а у него  уж совсем нет ничего общего с Дерини. Келсон, если вы не
возражаете, я дождусь прихода Томаса и Нигеля, чтобы не повторяться.
     - Конечно.
     Король  подошел  к  креслу, сел,  расстегнул  плащ. и,  откинув полы  в
стороны, устало  вытянул длинные ноги на прекрасном келдишском ковре. Морган
и Дункан присели  на складные  походные стулья  справа от Келсона. Сняв меч,
Морган положил его на ковре у своих ног. Мгновение подумав, Дункан сделал то
же самое, слегка подвинув  скамеечку влево, чтобы пропустить Варина, который
расположился на  подушке,  прислонившись к  столбу  в  центре шатра.  Арилан
остался стоять посреди шатра, делая вид, будто полностью поглощен затейливым
узором, вытканным на ковре. Он мельком  взглянул на Кардиеля и Нигеля,  друг
за  другом  вошедших  в шатер, а Келсон пригласил их рассаживаться слева  от
него.  Когда все уселись,  Келсон  выжидающе  посмотрел на  Арилана. Голубые
глаза архиепископа  были  полуприкрыты, когда  они  повстречались  с  серыми
глазами короля.
     - Вы хотите, чтобы я объяснил вам, что случилось, государь?
     - Да, пожалуйста.
     - Хорошо. - Арилан сцепил  руки и несколько секунд не спускал взгляда с
ногтей больших пальцев, затем поднял взгляд.
     - Милорды,  Венцит Торентский предъявил нам ультиматум. Его  величество
желают посоветоваться  с  нами, прежде чем дать ответ. Если мы не ответим до
захода солнца, Венцит начнет убивать еще множество пленных.
     - Господи, да это же нелюдь! - воскликнул Нигель, дрожа от негодования.
     -  Согласен,  -   отозвался  Арилан,  -  но  ультиматум  этот  довольно
необычный, и  условия  его не могут быть изменены. Венцит вызвал  Келсона на
магический поединок,  точнее,  сам  Венцит  и трое  его  соратников:  Ридон,
Лионель и Брэн Корис - против Келсона и еще троих, по его выбору. Думаю, нет
нужды говорить, что двое из них - Морган и Дункан, однако вас может удивить,
что третьим буду я.
     Варин поднял изумленный взгляд.
     - Да, Варин, так и есть. Я - чистокровный Дерини.
     Варин тяжело вздохнул, но Нигель только кивнул головой и повел бровью.
     - Вы говорите так, как будто Келсон уже принял вызов, - сказал он.
     - Если Келсон не примет его до захода солнца, то двести пленников будут
четвертованы на равнине перед нашим войском. Дальнейшее промедление приведет
к  тому, что еще  две сотни пленных  будут  посажены на кол не позже восхода
луны,  а сегодня это будет через  четыре часа  после заката. Так что вряд ли
Келсон откажется принять вызов.
     Он медленно окинул взглядом палатку, но все молчали.
     - Если  же  Келсон примет  вызов,  то это будет смертельная схватка, но
оставшиеся в живых получат все. По-видимому, Венцит уверен, что победит  он,
иначе он бы не предлагал такого состязания.
     Варин  побелел,  когда  упомянули о  четвертованиях двухсот человек, но
Нигель, привыкший к  ужасам войны, только вновь понимающе  кивнул.  Помедлив
несколько секунд, он спросил:
     - Этот  поединок в  магии, похож ли он на  то,  что  произошло во время
коронации Келсона?
     - Да, он будет проводиться по тем же древним правилам, - кивнул Арилан,
- кроме того, конечно,  что здесь четверо выступят против четверых,  а тогда
было  единоборство  Келсона с  Кариссой.  Существуют неизменные правила,  по
которым   проводятся  и  судятся   такие  магические  поединки,   и  Венцит,
по-видимому, получил  официальное разрешение на проведение поединка согласно
древним законам.
     - Официальное разрешение?  От кого? - нетерпеливо перебил его Келсон. -
От этого  Совета  Камбера, о  котором вы упоминали? Почему вы ускользнули от
ответа, когда я...
     Он  замолчал, увидев,  как  Арилан вздрогнул  при  этих  словах. Келсон
удивленно посмотрел на  Моргана. Тот не спускал с епископа сосредоточенного,
внимательного взгляда, возможно, зная не больше, чем Келсон. Дункан так  же,
не отрываясь, смотрел на Арилана после слов, так смутивших епископа.
     Внезапно Келсон понял, что его так заинтересовало.
     - Арилан, - спокойным голосом спросил он,  - что  такое  Совет Камбера?
Это - Дерини?
     Арилан  потупил взгляд, затем  поднял голову и  посмотрел мимо Келсона,
словно удивляясь самому себе.
     -  Простите меня, мои принц.  Мне трудно  открывать то, что столько лет
сохранялось в  тайне, но Венцит не оставил мне  выбора.  Он первым  упомянул
Совет. Будет  справедливо, если  до того, как вы вступите в битву, я кое-что
объясню  вам.  -  Он  поглядел  на   свои  сцепленные  ладони  и  постарался
успокоиться.
     -  Существует  тайный  союз  чистокровных  Дерини,  называемый  Советом
Камбера. Этот союз, куда некоторые чистокровные Дерини были  призваны,  дабы
наставлять и защищать тех, кто остался в  живых после великих преследований,
появился во времена, следующие сразу за Реставрацией. Только членам Совета -
теперешним и  предыдущим - известен  его  состав,  и  они клянутся  смертной
клятвой, что никогда не разгласят тайны своих собратьев.
     Как видите, в настоящее время у  очень немногих Дерини есть возможность
полноценно использовать свое могущество. Многие из  наших  способностей были
утеряны  во  время  преследований -  по  крайней  мере, мы  утратили  умение
пользоваться  этими  силами.  Дар  исцеления Моргана  -  это  одна из  таких
способностей, обретенная вновь. Но некоторые из нас объединены между собой и
постоянно  общаются друг  с  другом.  В  постоянном  составе  Совета  те  из
известных Дерини, кто хранит древние законы и может  быть судьей в  вопросах
магии, которые возникают время  от времени. Магические поединки - такие, как
предложенный Венцитом, - как раз относятся к полномочиям Совета.
     - То есть Совет определяет законность поединка? - подозрительно спросил
Морган.
     Арилан повернулся и как-то странно посмотрел на него.
     - Да. А почему вы спросили об этом?
     - А как насчет тех, кто не  является чистокровным Дерини, скажем, я или
Дункан? - настаивал Морган. - Распространяются ли на них полномочия Совета?
     Арилан слегка побледнел.
     - Почему вы спросили об этом? - повторил он с напряжением в голосе.
     Морган взглянул на Дункана, и тот кивнул:
     - Расскажи ему, Аларик.
     - Епископ Арилан, я думаю, что мы с Дунканом, быть может, встречались с
кем-то из вашего Совета Камбера. Да-да, сейчас я так  думаю; это случалось с
нами несколько раз. По крайней  мере, во время последней  такой встречи речь
шла как раз о том, о чем вы только что говорили.
     - Так  что с вами случилось?  - прошептал  Арилан.  Его застывшее  лицо
стало совсем белым на фоне пурпурной мантии.
     - Ну,  у нас было, как бы это лучше выразиться, видение, когда мы ехали
в  Дхассу.  Мы  остановились  в  обители Святого  Неота,  чтобы  дать  коням
отдохнуть, и тут-то он и явился.
     - Кто "он"?
     Морган осторожно кивнул.
     - Мы так и не знаем, кто он. Но мы, каждый  по  отдельности, видели его
раньше при различных обстоятельствах, которые сейчас нет  времени описывать.
Он выглядел как...  ну,  скажем,  он был поразительно  похож  на  портреты и
словесные описания Камбера Кульдского.
     -  Святого Камбера?  -  пробормотал Арилан,  не в силах  поверить своим
ушам.
     Дункан неловко пошевелился на скамеечке.
     - Поймите нас правильно, ваше преосвященство. Мы не утверждаем, что это
был  сам  Святой  Камбер.  Он никогда этого не говорил. Наоборот, когда мы с
Алариком видели его в последний раз, он сказал нам, что он не Святой Камбер,
а "всего лишь его смиренный слуга", и  я ему поверил. А после  того, что  вы
рассказали о Совете Камбера, складывается впечатление, что он именно оттуда.
     - Не может быть, - пробормотал Арилан, недоверчиво качая головой. - Что
он вам говорил?
     Морган поднял бровь.
     - Ну, он намекнул нам, что у нас есть враги из Дерини, о  которых мы не
знаем. Он сказал, что "те, кому  положено  знать  такие вещи", уверены, что,
возможно,  мы  с  Дунканом  владеем такими  силами, о  которых даже  сами не
догадываемся, и что  нас могут  вызвать на  поединок, чтобы  проверить  наши
силы. Хотя, казалось, он не хочет, чтобы это произошло.

     Арилан  побледнел еще больше и, чтобы удержаться на ногах, ухватился за
центральный шест палатки.
     -  Это  невозможно,  -  прошептал  он,  не  слушая  больше,  -  но  это
действительно, должно быть, кто-то из  Совета. - Он, как в полусне, добрался
до пустой скамеечки и тяжело опустился на нее.
     - Теперь я все вижу в другом  свете. Аларик, признано возможным вызвать
вас  на  поединок  именно  под  тем   предлогом,  который  назвал  этот  ваш
незнакомец. Я член  Совета, и  я присутствовал, когда это произошло,  но  не
смог  предотвратить  этого  решения. Кто  же мог  предположить,  что все так
обернется? Кому это могло понадобиться? Это же не имеет смысла.
     Арилан  посмотрел  на  каждого  из  присутствующих.  Варин  и  Кардиель
уставились на него немного испуганно, не в силах со своей человеческой точки
зрения понять всю  сложность положения. И даже Нигель пребывал в недоумении,
только отчасти понимая,  что кроется за словами Арилана. Морган и Дункан тем
временем  оценивали  услышанное,  сравнивая  эти  сведения  с  тем, что  они
запомнили  из  разговора  с  незнакомцем  в  облике  Камбера.  Только Келсон
замкнулся  в  себе; внезапно поняв  всю сложность  положения,  он, казалось,
обрел спокойствие и трезвость и мог холодно оценить происходящее.
     -  Хорошо,  -  произнес   Арилан,  вздрогнув  от  предчувствия  чего-то
недоброго, но вернулся к теме разговора.  - Аларик,  Дункан, я никак не могу
объяснить  ваши  видения, но  я  по крайней  мере  настаиваю на  том,  чтобы
выяснить,  действительно  ли  Венцит  связывался  с  Советом  и  убедил  его
выступить судьей в магическом поединке. Мне все известно об этих правилах, и
как  члена Совета,  имеющего  прямое  отношение  к  этому  вопросу, меня  бы
поставили в известность. Но я пропустил  несколько последних заседаний из-за
военных действий, так что, возможно, все обстоит именно так. Морган, у вас с
собой Великая Опека?
     - Великая Опека?... Я... - Морган колебался, и Арилан покачал головой.
     - Не увиливайте. У нас нет времени. С собой или нет?
     - С собой.
     - Ну так приготовьте ее. Дункан, мне нужно восемь белых свечей примерно
одинакового размера. Найдите все, что сможете.
     - Сейчас.
     - Хорошо.  Варин,  Томас, помогите  Нигелю  свернуть  ковер,  мне нужен
участок  открытой  земли.  Келсон,  я  бы  хотел  попросить у  вас ненадолго
Огненный перстень. Вы не против?
     - Конечно. Что вы собираетесь делать? - спросил Келсон, снимая кольцо и
с удивлением  наблюдая, как  из-под скатываемого  ковра  показалась примятая
трава.
     Арилан надел Огненный перстень на безымянный  палец и, отправив куда-то
Моргана и Дункана, обратился к остальным:
     - Я  хочу построить с вашей помощью Переносящий  Ход. К  счастью,  этот
старый дар еще  не вполне забыт. Нигель, нужно,  чтобы вы  втроем кое в  чем
помогли  мне,  - это займет всего несколько  минут. Можете  вы делать, что я
скажу, без лишних вопросов?
     Трое обменялись недоуменными  взглядами, но кивнули.  Арилан, ободряюще
улыбнувшись  им,  ступил  на траву и  преклонил  колени.  Он  ощупал  траву,
отбросил в  сторону несколько камешков  и деревяшек, потянулся  за кинжалом,
который  принц  Нигель  молча  держал наготове. Взяв  кинжал,  Арилан  начал
вырезать в дерне восьмиугольник площадью в шесть футов.
     - Представляю себе, как странно все это  выглядит для вас, - сказал он,
чертя вторую грань и оборачиваясь к трем свидетелям. - Варин, объясняю  вам,
что такое  Переносящий Ход  - это место, из которого  Дерини перемещаются  в
другое,  сколь угодно отдаленное, не тратя при  этом времени. Это происходит
мгновенно.  К  несчастью,   мы  не   можем  использовать   эту  удивительную
способность без Переносящего  Хода; а чтобы  построить его, требуются  очень
большие затраты силы. Вот  во что мы вас втянули. Я бы хотел погрузить вас в
глубокий  транс  и воспользоваться  вашими  силами,  чтобы  привести  Ход  в
действие. Надеюсь, вы не возражаете?
     Он  кончил  чертить  шестую  грань  восьмиугольника,  глядя, как  Варин
переминается на месте, судя по всему, в немалой степени  смущенный тем,  что
примет участие в магическом действии.
     - Боитесь, Варин? Я не упрекаю вас. Но делать действительно нечего. Это
будет  почти как  тогда,  когда  Морган читал  ваши мысли. Только сейчас  вы
ничего не запомните.
     - Вы клянетесь?
     Арилан кивнул, и Варин тревожно пожал плечами.
     - Что ж, я сделаю, что могу.
     Арилан продолжал  чертить восьмиугольник. Он проводил  последнюю черту,
когда   вернулся  Морган   с   маленьким   ящичком,  обитым  красной  кожей.
Остановившись  на краю  круга,  он  смотрел на  Арилана,  который,  вставая,
отряхнул руки о сутану и вернул кинжал Нигелю.
     - Опеки? - спросил епископ.
     Морган кивнул и открыл ящичек.  Там было  восемь кубиков,  каждый  -  с
ноготь мизинца величиной, четыре белых и четыре черных. Когда Морган высыпал
их  на ладонь,  они  тускло  блеснули на  свету. Арилан прикрыл их  рукой  и
склонил голову,  как бы прислушиваясь к  чему-то, потом  кивнул  и  попросил
Моргана  продолжать. Он  вышел  из восьмиугольника, Морган  же опустился  на
колени и высыпал кубики на траву. Арилан посмотрел на него, потом, прочистив
горло, спросил:
     -  Можете  вы установить их всех,  не  делая последнего  шага, и  потом
скрепить Опеку изнутри?
     Морган посмотрел на него и кивнул.
     -  Хорошо. Когда придет  Дункан со  свечами, пусть поставит по  свече в
каждый угол восьмиугольника. Мигель, вы с Варином пока перейдите  вот сюда и
чувствуйте  себя  посвободней.  Келсон,  не могли  бы  вы  попросить,  чтобы
принесли для них шкуры, на которые можно было бы лечь?
     Когда  два  смертных заняли  свои места, вернулся Дункан со  свечами и,
слегка  подровняв  их  своим кинжалом, стал  на  колени вне восьмиугольника.
Морган, убедившись, что свечи на местах, начал манипуляции с кубиками.
     Кубики  эти  звались Опеками, а все вместе  -  Великой Опекой,  которую
нужно  было  оживить.  Каждая  часть  заклинания  была  шагом  к  последнему
оживляющему Слову. Четыре  белых кубика нужно  было сложить  в квадрат  так,
чтобы две  стороны каждого кубика касались  двух сторон  другого;  потом  по
углам этого  квадрата нужно было положить черные  кубики так,  чтобы  они не
соприкасались с белыми.
     Сложив  эту фигуру  из кубиков,  Морган  коснулся  указательным пальцем
правой  руки белого кубика  в  левом  верхнем углу,  исподтишка  взглянув на
Арилана и прошептав:
     - Nomen "Prime".
     Никто не смотрел на Моргана; опустив глаза, он  с радостью увидел,  что
кубик засветился изнутри тусклым молочным светом. Получилось.
     -  Seconde,  - прошептал  Морган, касаясь  правого  верхнего  кубика. -
Tierce, Quarte, - прошептал он, касаясь оставшихся двух кубиков.
     Четыре  белых  кубика  образовали  большой  светящийся  квадрат,  блеск
которого холодно  отражался в  оставшихся четырех  черных.  Морган  коснулся
пальцем черного куба в левом верхнем углу и, глубоко вздохнув, прошептал:
     - Quinte.
     Затем он назвал имена еще трех черных кубиков:
     - Sixte, Septime, Octave.
     Кубики  засветились  глубинным темно-зеленым светом.  Когда свет черных
кубиков соединился  со  светом  белых,  их окутало мерцающее темное  облако,
будто они взаимно поглотили свет друг друга.
     Морган огляделся  и  с  удивлением обнаружил, что все занимаются своими
делами.  Дункан, установив  свечи, теперь склонился над погруженным в  транс
Варином, голова  которого  покоилась  у  него  на  коленях; Арилан  и Келсон
склонились  над  спящим Нигелем.  Вероятно,  Арилан помогал  молодому королю
должным образом овладеть его сознанием.
     Лишь  Кардиель  сидел  в стороне  ото всех,  закинув ногу  на  ногу, на
сложенном  пледе.  Он  с восхищением смотрел на  Моргана  и смущенно опустил
глаза, когда  Аларик уловил его взгляд.  Опустил он их, впрочем, ненадолго -
Кардиеля чрезвычайно поразило увиденное, и  будь это не так сложно и опасно,
он не преминул бы подойти и посмотреть на действия Моргана поближе.
     - Извините. Я  не хотел подглядывать, - тихо сказал он. - Ничего, что я
смотрю?
     Морган  помолчал, решая,  имеет ли смысл посвящать епископа  в большее,
чем он уже знает, потом пожал плечами.
     - Ничего.  Только,  пожалуйста, не мешайте  мне.  Следующий  этап очень
трудный, мне нужно сосредоточиться.
     - Как скажете, - прошептал Кардиель, пододвигаясь, чтобы лучше видеть.
     Морган со вздохом вытер ладони о колени, потом взял Prime, первый белый
кубик. Он  поднес  его  к его  черному  двойнику,  Quinte, и,  соединив  их,
прошептал:
     - Primus!
     Раздался   короткий    щелчок,   и   кубики   слились   в    светящийся
серебристо-серый прямоугольник, который  Морган опустил на землю, прежде чем
взять  Seconde.  Под взглядом  замершего Кардиеля, он  поднес его к Sixte  и
прошептал:
     - Secundus!
     Второй  светящийся прямоугольник  был готов.  Кардиель  затаил дыхание,
глядя, как Морган опускает его и переходит к Tierce.
     Морган начал ощущать утомление; прежде чем взять третий кубик, он мягко
провел рукой по глазам. Усталость прошла - он только  что воспользовался для
этого  известным  способом  Дерини, - но  он не  знал, что  за  это придется
заплатить позднее.  Однако сейчас  Опеки нужно было оживить, чего бы это  ни
стоило. Он быстро поднес Tierce к Septime.
     - Tertius!
     Третий прямоугольник вспыхнул. Слово было готово на три четверти.
     - Мы почти у  цели, - сказал Арилан, подходя к  Кардиелю, когда  Морган
взял Quinte. - Томас, сейчас вы мне понадобитесь.
     Сглотнув слюну,  Кардиель вместе с Ариланом подошел  к ковру,  лег, как
велел  Арилан, и позволил Дерини  коснуться холодной рукой своего  лба.  Его
веки вздрогнули, и он погрузился в транс. Морган покачал головой и вздохнул,
соединяя последнюю пару кубиков.
     - Quartus!
     Свет на  мгновение  вспыхнул в  кубиках,  и они соединились; теперь  на
земле перед ним лежало четыре прямоугольника.
     Морган  присел  на  корточки  и  осмотрелся,  потом  начал  пододвигать
прямоугольники  к  крайним точкам  начертанного  восьмиугольника, означающим
стороны света. Когда  он обозначил пределы  действия  Опеки, Арилан  вошел в
круг сам и пригласил туда  Келсона и Дункана;  до  поры  до  времени они еще
сохраняли власть над собой. Морган  вошел в центр  восьмиугольника, тревожно
посмотрел на  троих  товарищей и  припомнил  еще  раз, как  должна выглядеть
Опека, чтобы повлиять на происходящее в круге.
     -  Давайте  же соединяйте  Опеки, -  прошептал  Арилан.  -  Три  из них
включите еще и в защиту. Как только сделаете это, я зажгу свечи.
     Морган окинул взглядом круг, посмотрел на спящих за его пределами людей
и протянул руку, чтобы соединить четыре Опеки:
     - Primus, Secundus, Tertius, et Quartus, fiat lux!
     При  этих словах  Опеки  ярко  вспыхнули,  окутав всех семерых  облаком
молочного света.  Арилан вытянул руку, словно проверяя Опеку, а затем провел
этой  же рукой над всеми свечами  восьмиугольника, и они вспыхнули  одна  за
другой. Арилан  подошел к середине восьмиугольника и положил руку Моргану на
плечо.
     - Отлично. Как только мы, все четверо, соединим наши сознания, я поведу
вас создавать Ход.  Это будет  не особенно приятно - нам придется  затратить
невероятное количество сил, -  но мы можем сделать  это. Я, в  свою очередь,
сделаю, что смогу, чтобы избавить вас от самого худшего. Есть вопросы?
     Вопросов  не было. Арилан взял  за  руки  Дункана  и Келсона  и склонил
голову.  Тут  в палатку ударил  ветер, пламя свечей  покачнулось,  и  в этот
момент  белое  сияние  возникло  вокруг головы  Арилана.  Оно увеличивалось,
бросая малиновые и зеленые отсветы, и трое других Дерини лишь вздрагивали  -
столь могучая сила вырывалась из их тел и сознании.
     Всех присутствующих окутал туман; в мерцающем свете он собирался во все
расширяющиеся струи. Вдруг ослепляющее  сияние заполнило всю палатку и сразу
исчезло. Келсон вскрикнул, Морган был близок к обмороку, и Дункан не сдержал
стона. Но все уже кончилось, и белый свет  тоже пропал. Когда четверо Дерини
открыли глаза, каждый из  них почувствовал  под ногами знакомую  вибрацию  -
Переносящий  Ход  был готов. Со вздохом облегчения Арилан  оттащил  Кардиеля
подальше от круга, давая Дункану и Келсону понять, чтобы они сделали то же с
Нигелем   и   Варином.  Теперь  в  центре  восьмиугольника   остался  только
коленопреклоненный  Морган.  Прикусив губу, Арилан  стал  перед Морганом  на
колени и вновь положил руку ему на плечо.
     - Я знаю, как вы устали,  но  перед уходом хочу  попросить вас  еще  об
одном одолжении. Опеки должны защищать всю палатку. Вы все изнурены, и когда
я вернусь за вами, Келсоном  и  Дунканом,  хорошо бы  оставить остальных под
защитой.  Они  наверняка  проспят до  полуночи  и не  смогут  в  случае чего
защитить себя.
     - Я понимаю.
     Устало  улыбнувшись, Морган поднялся и развел в  стороны руки, ладонями
вверх. Он тяжело  вздохнул,  собираясь с силами,  и  тихо начал  произносить
новое заклинание. Руки его  при  этом двигались  так,  словно  он  отодвигал
невидимый барьер.
     Когда паутина света Опеки легла на стены шатра, он повернул ладони вниз
и в изнеможении опустил руки.
     - Это все? - устало спросил он.
     Арилан  кивнул и подал Келсону и Дункану знак, чтобы  они помогли выйти
Моргану из восьмиугольника.
     -  Я буду здесь через десять минут, не позже, - сказал он,  становясь в
центр  фигуры. -  Тем  временем,  Дункан,  вы  с  Келсоном помогите  Аларику
восстановить силы, насколько это  сейчас возможно. Вы, однако, и сами должны
быть готовы идти, как только я вернусь. Совет совсем не любит таких вещей, и
я не хочу давать им времени на раздумья.
     - Мы будем готовы, - ответил Келсон.
     Арилан кивнул и, скрестив руки на груди, склонил голову.
     И внезапно исчез.

        ГЛАВА XXIII

     <b>"Потерявшуюся овцу отыщу и угнанную возвращу"<sup>[23]</sup>.</b>
     Темнота. Прежде  чем его глаза нащупали  слабый свет, Арилан понял, что
стоит  перед  большими  дверями  зала  Совета  Камбера,  в  небольшой  нише,
ограничивающей пространство вокруг Переносящего Хода.  Здесь было пусто, так
и должно быть в этот час, но он все-таки осмотрелся, прежде чем приблизиться
к высокой позолоченной двери. Только сейчас не хватало какой-нибудь заминки.
     Двери распахнулись, и он  вошел  в зал; там было так же темно,  как и у
входа, дневной свет едва  проникал  сквозь высокие окна с лиловыми стеклами.
Войдя,  Арилан  поднял  руки,  и тут же  по  его  мысленному  приказу факелы
зажглись   и   лиловые   стекла   засверкали.  Опустившись  в  свое  кресло,
чародей-епископ устроился поудобнее, положив руки  на стол из слоновой кости
и откинув голову на спинку кресла. Потом  он  устремил взгляд на  серебряный
кристалл, висящий над восьмиугольным столом, и стал. вызывать членов Совета.
     Прошло несколько минут; он повторил вызов. Некоторое время Арилан искал
более верное положение в своем кресле,  чтобы, собрав энергию,  усилить зов,
время не позволяло ему ждать слишком долго. Немного  погодя  золоченые двери
стали открываться, пропуская членов Совета.
     Первой  вошла рыжеволосая Кири, прекрасная  и обольстительная в зеленом
охотничьем наряде;  потом Ларан ап Пардис  в  расшитом  плаще  ученого. Торн
Хаген  появился  босой, в оранжевом,  наскоро накинутом халате. Стефан Корам
выглядел непривычно  в  голубом  костюме для верховой езды.  Он  был  весьма
раздражен. В конце концов появился слепой Баррет де Лане, опираясь  на  руку
Вивьен,  и следом Тирцель  де  Кларон,  странно растрепанный, в расстегнутой
багровой тунике.
     Когда  все  вошли,  Арилан поднял  глаза и осмотрел  всех семерых;  его
голубые глаза холодно сверкнули, когда он увидел их недоумевающие лица. Пока
семеро занимали свои  места, он  не  сказал ни слова, хотя  они  нетерпеливо
поглядывали  на него, - в том, кто послал зов, ни  у кого не было  сомнений.
Наконец епископ-Дерини невозмутимо сложил пальцы рук мостиком и произнес:
     - Кто  из  Совета  вызвался  посредничать в  магической  дуэли  Венцита
Торентского?
     Напряженная   тишина.  Растерянность.  Изумление.   Семеро   с   ужасом
оглядывали друг друга, гадая, кто же из них мог потерять рассудок.
     -  Я задал вопрос и жду ответа, - повторил Арилан, впиваясь взглядом  в
каждого из семерых. - Кто принял на себя посредничество?
     Все посмотрели на Стефана Корама, который медленно встал.
     - Никто не обращался в Совет  с  просьбой о посредничестве,  Денис.  Вы
ошиблись.
     - Ошибся?
     Арилан  удивленно  посмотрел на Корама,  все  более  поражаясь  слишком
спокойному выражению его лица.
     -  О,  пожалуйста,   не  притворяйтесь   такими  наивными.  У   Венцита
Торентского много недостатков, но глупость не входит  в их число. Он даже не
станет обращаться с такой просьбой, пока у него  не будет  верной поддержки.
Неужели вы будете утверждать, что не знаете об этом?
     Тирцель  откинулся на  спинку кресла и  вздохнул, его  благожелательное
лицо стало хмурым.
     - Корам говорит правду, Денис, и у него  от нас  нет секретов.  Не было
никаких  переговоров  с  Венцитом ни о чем, тем  более о  посредничестве. Вы
знаете, я на вашей стороне и на стороне короля и не стал бы вас обманывать.
     Арилан заставил себя расслабиться; чтобы унять дрожь в руках, он оперся
ими о край стола  и опустился  в  кресло. Если Венцит  не обращался в Совет,
значит...
     - Я  начинаю понимать... - прошептал он, еще раз окинув Совет взглядом.
- Милорды, миледи, простите меня. Мы  -  я и король - были обмануты.  Венцит
сказал  нам,  что   на  дуэли   будет  официальный   представитель   Совета,
по-видимому, чтобы  убедить нас в законности действий, а потом  явился бы на
поединок  с  тремя... нет, с  четырьмя  своими  помощниками,  которых,  надо
полагать, и выдал бы за судей из Совета. Он не знает, что я сам член Совета,
а может, даже не знает, что я Дерини. Откуда же  Келсону знать членов Совета
в лицо? Он и  про  Совет-то узнал несколько  часов назад.  Коварство,  какое
коварство!
     Члены Совета были поражены, никто не мог произнести ни слова. Никто так
открыто не подрывал авторитет Совета уже долгие-долгие годы. Старейшие члены
Совета никак не могли поверить в происходящее, однако  те, кто был помоложе,
быстрее  оценили положение.  Тирцель,  уже  говоривший  только  что, оглядел
коллег и задумчиво подвинулся вперед.
     - Кто поименован в вызове Венцита, Денис?
     - Со стороны Венцита, включая  его самого,  названы:  Лионель,  Ридон и
Брэн Корис.  Со стороны Келсона - Морган, Мак-Лайн и, разумеется, я.  Венцит
не назвал меня - но больше некому. - Он  помолчал. - Но теперь,  когда обман
раскрыт,  я  не  хочу принимать  вызов Венцита,  по  крайней  мере,  на  его
условиях.  Я  прошу  покровительства  Совета  для  меня  и  моих  собратьев.
Покровительства настоящего Совета.
     Баррет, смущенно кашлянув, произнес:
     -  Боюсь, что это невозможно,  Денис, хотя я сожалею об этом, ведь вы и
впрямь в опасности. Не все, кого вы назвали, - Дерини.
     - Не  все - чистокровные Дерини, - возразил Арилан. -  Однако  всех  их
принуждают вести себя как чистокровных Дерини. Вы по-прежнему против Моргана
и Мак-Лайна?
     -  Они  все  равно  полукровки!  -  отрезала  Вивьен.  - Как  это можно
изменить, по-вашему? Не можем же мы нарушать наши законы, чтобы скрепить ваш
союз.
     - Хадасса! - Арилан ударил кулаком по столу и вскочил на ноги. - Неужто
вы такие слепцы, неужто так связаны правилами, что готовы из-за них умереть?
     Он сорвался со своего  места  и  стремительно пошел к золоченым дверям.
Выходя, он на мгновение обернулся:
     - Я сейчас  вернусь,  милорды.  Поскольку  я  вызван,  я  прошу  вашего
покровительства для себя  и  своих  новых собратьев  -  собратьев-Дерини.  Я
думаю, сейчас для вас самое время встретиться с ними.
     При  этих  словах  он  повернулся  на  каблуках  и  покинул  пораженное
собрание.
     Через  несколько мгновений он вновь появился в дверях; за ним следовали
трое. При их появлении раздался возмущенный ропот. Ларан, протестуя, вскочил
было на  ноги,  но одумался, когда  Арилан, едва взглянув  на  него, перевел
взгляд на  других членов Совета. Епископ  встал  за своим креслом, подождал,
пока  Келсон, Морган  и  Дункан церемонно встанут у него за спиной, и только
затем обратился к Совету.
     -  Милорды и миледи, надеюсь, вы простите то, что я, на  первый взгляд,
пренебрег правилами, приведя  сюда  этих  милордов, но вы принудили  меня  к
этому.  Ибо будучи вовлечен в поединок, который  навсегда  лишит  меня моего
положения  в человеческом  обществе,  я  вынужден  требовать покровительства
древних  сил. Это же относится к моим собратьям, ведь мы теперь все связаны,
а   где  тонко,  там  и  рвется.  Все  мы   должны  просить  вашего  благого
покровительства.
     Милорды и миледи, я представляю вам его величество Келсона Цинхиля Риса
Энтони Халдейна,  короля  Гвинедда, князя Меарского,  владетеля  Ремутского,
лорда Пурпурной  Марки - нашего сюзерена. А также  -  лорда Энтони  Моргана,
герцога  Корвинского,  владетеля  Корота, Королевского  Поборника.  Наконец,
монсеньора Дункана Говарда Мак-Лайна, исповедника его величества  и ныне, по
милости Венцита  Торентского, герцога  Кассанского  и графа Кирни. Его  отец
сегодня казнен Венцитом.
     Каждый из  этих  джентльменов по крайней  мере  наполовину Дерини, и  с
нашей точки зрения должны считаться чистокровными в соответствии  с решением
нашего  предыдущего  собрания.  -  Он  повернулся  к  троим новоприбывшим. -
Государь,  милорды,  я  в некотором роде имею удовольствие  представить  вам
Совет Камбера. Посмотрим, хранит ли он верность своим древним заветам.
     Все трое учтиво поклонились, затем Морган почтительно кивнул епископу:
     - Ваше преосвященство, могу я задать несколько вопросов?
     - Разуме...
     - Вопросы будем задавать мы,  - резко прервала  его Вивьен. - Почему вы
решили явиться на Совет?
     - Нас пригласил  милорд  Арилан, миледи. Если я верно понял, этот Совет
выступает от имени всех Дерини?
     - Это бастион древних заветов,  - холодно ответила Вивьен. - Осмелишься
ли ты, полукровка, оспаривать наши древние обычаи?
     Морган   удивленно   приподнял  бровь   и   простодушно   посмотрел  на
разгневанную леди:
     - Миледи, конечно  же, нет.  Но,  если я не ошибаюсь, это  ваши древние
обычаи помогли во время поединка нашего короля и властителя с леди Кариссой.
Без  силы,  исходившей,  как  мне  хочется  верить,  от  этого  Совета,  его
величество  не  имел  возможности  обрести  могущество,  достаточное,  чтобы
одолеть смертельного врага.
     -  Конечно,  - с раздражением  ответила  Вивьен.  -  Молодой Халдейн  -
достойный  представитель нашего  рода. По матери  он -  из чистейших Дерини,
хотя и забывших на долгие годы о своем происхождении. С отцовской стороны он
происходит  от  древних Халдейнов, которых избрал блаженный Камбер, дабы они
воцарились  со славой, пожав  плоды Великого Открытия. Поэтому мы и признаем
его одним из нас. Келсон  всегда пользовался нашим покровительством, даже не
зная об этом. Он получит его вновь, и лорд Арилан также. Совет смущают  двое
других.
     - Я и Дункан?
     - Ваши матери - Дерини, они родные сестры, это важно для нас.  Но  отцы
ваши обычные люди - и это ставит вас вне нашего сообщества.
     - Но как  быть с их силами? -  горячо  спросил  Тирцель,  без стеснения
прерывая Вивьен. - Морган, это правда, что вы и Мак-Лайн можете исцелять?
     Морган долго смотрел в глаза Тирцеля де Кларона, потом пробежал глазами
по лицам  других членов Совета.  В  них  читалась антипатия к  нему - у кого
страстная, у кого послабее, и Морган не был  уверен, что  ему так уж хочется
раскрываться  сейчас перед ними. Он посмотрел на Арилана,  надеясь, что  тот
подаст ему какой-нибудь знак. Но  епископ не пошевелился. Что ж, хорошо.  Он
осторожно  сменит направление разговора,  чтобы  Совету пришлось защищаться,
чтобы они поняли,  - полукровка Аларик Морган или нет, а ссориться  с ним не
стоит.
     - Могу ли я исцелять,  - мягко повторил он. - Может быть, чуть позже мы
поговорим  и  об этом. Пока что я хочу снова спросить  относительно нашего с
Дунканом положения. Если,  как  мы полагаем, нашего происхождения со стороны
матери достаточно, чтобы нас можно было вызвать на настоящий поединок, разве
не  можем  мы  просить  соответствующей  помощи?  Если  мы с  моим  кузеном,
подвергаясь  равной  с  другими  опасности, не можем рассчитывать  на равную
защиту - где правосудие Дерини, милорды?
     - Вы подвергаете сомнению наши полномочия? - осторожно спросил Корам.
     -  Я прошу ваших полномочий там, где  мы сами  не  можем защитить себя,
сражаясь на  равных,  - ответил  Морган. Корам сел  и  слегка кивнул. Морган
продолжил: -  Я  не претендую на то, чтобы понимать все, что связано  с моим
происхождением,  но  я думаю,  его  величество может  подтвердить  вам,  что
некоторое  представление   о  правосудии  я  имею.   Если  вы   лишаете  нас
покровительства  и при этом заставляете  сражаться с  чистокровными  Дерини,
использующими все  свои  силы, - вы обрекаете нас на смерть. Уж, конечно, мы
ничего не сможем с этим поделать.
     Слепой Баррет повернулся к Арилану:
     -  Попросите,  пожалуйста,  ваших друзей  подождать снаружи, Денис. Нам
необходимо  обсудить все это.  Мне не  хотелось бы выносить  наши внутренние
разногласия наружу.
     Арилан кивнул и посмотрел на трех своих спутников.
     - Подождите у Хода, пока я не позову вас, - тихо сказал он.
     Как только дверь закрылась, Торн вскочил на ноги и стукнул пухлой рукой
по столу.
     -    Это   неслыханно!   Вы   не   можете    допустить,   чтобы   Совет
покровительствовал полукровкам! Вы слышали, как воинственно настроен Морган.
Неужели вы допустите это?
     Баррет повернулся к Кораму, пропустив вспышку Торна мимо ушей.
     - Что  ты думаешь, Стефан?  Мне нужен  твой совет. Может быть,  вызвать
Венцита с Ридоном сюда, чтобы они дали объяснения?
     Глаза Корама потемнели, лицо его стало решительным.
     - Я против того, чтобы звать сюда отщепенцев, особенно двух упомянутых.
Трех посторонних на сегодня более чем достаточно.
     - Вы горячитесь,  Стефан, -  сказала рыжеволосая Кири. -  Все  мы знаем
ваше отношение к Ридону, но ведь все это было много лет назад. Неужели вы не
можете забыть ту старую ссору ради нашей общей безопасности?
     -   Это   не   вопрос    нашей   безопасности.   Речь   идет   о   двух
Дерини-полукровках. Если Совет  решит вызвать  на заседание  Венцита и этого
второго господина  -  что ж, это  его право.  Но без  моего  одобрения -  и,
пожалуйста, в мое отсутствие.
     - Вы  покинете заседание  Совета? - спросила  Вивьен;  на ее лице  было
написано удивление.
     - Покину.
     - Я тоже уйду, если сюда придет Ридон, - добавил Арилан. - Он не знает,
что я Дерини, и я хочу, чтобы ему это было  неизвестно как можно дольше. Это
поможет  королю  на  магическом  поединке,  если,  конечно, нам  не  удастся
избежать его.
     Баррет медленно кивнул.
     -  Да, это  важно. И  то  же  самое касается  Венцита. Совет  согласен?
Наконец,  что  вы  думаете  о  Моргане  и  Мак-Лайне?  Оказать  ли  им  наше
покровительство?
     - Конечно, да! - воскликнул Тирцель. - Венцит оскорбил Совет  не только
этой  затеей  с подставными  судьями.  На  его  стороне - двое  чистокровных
смертных, которых он просто  обучил магии. В них  нет ни капли крови Дерини.
Почему  бы  нам  тогда  не  согласиться официально  служить  судьями  в этой
магической  дуэли? Пусть завтра на поединок явятся настоящие судьи из Совета
и окажут покровительство всем  восьмерым. Это почти законно, не говоря уже о
том, что это - самое безопасное из возможного. А  кто  победит - это зависит
от сил и искусства сражающихся. Вы все это знаете.
     Наступила тишина, и Вивьен кивнула своей седой головой.
     -  Тирцель прав, хотя и  бывает слишком горяч. Мы  как-то  не  обратили
внимания, что два боевых  напарника Венцита - не Дерини; и потом он  открыто
выступил против нас, решив объявить судьями неведомо кого. Что же до Моргана
и Мак-Лайна, - она пожала плечами, - пусть будет так. Если удача будет на их
стороне   и  они  победят,  это  будет  значить,  что  они  достойны  нашего
покровительства. Мы в любом случае ничего не теряем.
     - Но... - начал Торн.
     - Согласны ли  вы? - прозвучал  голос еще  одной женщины -  рыжеволосой
Кири.  -  Милорды, я  согласна с леди Вивьен,  и я чувствую,  что  Тирцель и
Арилан  думают так же. Ларан, что  вы скажете? Приемлет ли ваша гордость то,
что мы предлагаем?
     Ларан кивнул.
     -  Я  допускаю,  что  некоторые пункты  устава,  о  которых  мы  обычно
забываем,  разрешают  подобное.  И  я  надеюсь,  что  они  победят.  Было бы
преступлением упустить исцеляющие силы, если Морган, конечно, ими обладает.
     -  Как  всегда,  вы  рассуждаете здраво,  - хмыкнула Вивьен. -  Что  ж,
милорды?  Пятеро  из  нас   поддержали  это  решение.  Нужно  ли  формальное
голосование?
     Никто  не  произнес ни слова; Вивьен  с легкой  улыбкой  посмотрела  на
Баррета:
     - Что ж, хорошо, милорд Баррет. Следовательно, наши августейшие коллеги
согласились  принять полукровок под свое покровительство и судить завтрашнюю
магическую дуэль. Готовы ли вы огласить ваше решение?
     Баррет кивнул.
     - Да. Арилан, зовите своих друзей.
     С  торжествующей улыбкой Арилан подошел к золоченым дверям, которые при
его приближении распахнулись. Трое спутников епископа с  тревогой посмотрели
на него и прочли по его лицу все, что хотели знать. Они вошли в зал вслед за
Ариланом уверенным шагом, больше не трепеща перед Советом Камбера.
     - Станьте вместе с  вашими собратьями,  Арилан,  - сказал Баррет, когда
все четверо подошли к креслу епископа.
     Арилан остановился, Келсон, Морган  и Дункан  окружили  его,  выжидающе
глядя на Баррета.
     -  Келсон Халдейн, Аларик Морган,  Дункан  Мак-Лайн,  слушайте  вердикт
Совета  Камбера. Сим  объявляю,  что Советом сочтено  за  благо оказать  вам
покровительство в сем деле, каковое покровительство  будет нами  обеспечено.
Судьями в магическом поединке будут Ларан ап Пардис, леди Вивьен, Тирцель де
Кларон и  я. Арилан, решено также, что вам следует воздержаться от общения с
Советом впредь до поединка. Далее,  вы должны  объяснить сим трем  Дерини их
обязанности  в  соответствии  с  правилами  поединка.  Все  должно  быть  по
правилам, как в прежние  дни. Никому  из вас не следует обсуждать завтрашний
поединок ни с кем, кроме находящихся в этом зале. Это понятно?
     Арилан поклонился особым церемонным поклоном.
     - Все будет по древним заветам, милорд.
     И вот он вместе с тремя своими друзьями покинул зал Совета и вернулся в
темноту  Переносящего Хода. Хотя он и знал, что их распирает от вопросов, он
не  позволил  задавать  их  здесь  у самого зала.  А  в первые секунды после
возвращения  в палатку  Келсона  происшедшее  только  что  казалось им сном.
Только спящие  Нигель, Кардиель и Варин, свернутый ковер да вырезанный ножом
дерн свидетельствовали о том, что все это явь.
     Келсон повернулся к Арилану.
     - Это... это все было, правда?
     - Конечно,  было, - улыбнулся Арилан. - И  чудеса  все  еще  случаются.
Келсон,  если вы напишете письмо о том, что принимаете вызов,  мы немедленно
отправим его Венциту. -  Он вздохнул, отшвырнув  огарок свечи и опускаясь  в
кресло  рядом  с   вырезанным  дерном.  -  Ход  сейчас  можно  закрыть.  При
необходимости  мы можем им  пользоваться,  но  для этого больше  не придется
копаться в земле.
     Келсон  кивнул,  подошел к походному  письменному столу и, взяв  перо и
пергамент, спросил:
     - Какой тон мне избрать? Уверенный? Воинственный?
     Арилан покачал головой.
     - Нет, слегка растерянный, но  покорный, как будто  вас втягивают в это
против воли. Он не должен понять,  что мы  связались с Советом и разоблачили
его маленькую хитрость. - На лице Арилана появилась озорная усмешка. - Пусть
это звучит  жалко, немного  испуганно.  Вот будет зрелище,  когда  настоящий
Совет явится судить поединок!

     <b>Глава XXIV
     "И  рек  Господь:  вот,  принесу  я  зло  на  место  сие  и на  жителей
его"<sup>[24]</sup>.</b>
     Ночное  небо было все усыпано  звездами,  когда  Арилан бросил  на него
взгляд, отдернув  полог королевской палатки. Вокруг  него  шумел, отходя  ко
сну, лагерь.  И может  быть,  он  слышит  этот шум последний раз. Испуганные
чем-то  лошади рвали поводья и  ржали, воины расхаживали по  лагерю,  громко
разговаривая между собой.
     Площадка перед королевской  палаткой была освещена  множеством факелов,
которые мерцали мутно-оранжевым светом, но  не затмевали сияние бесчисленных
звезд.  Арилану подумалось, что никогда  он не видел  такого ясного  летнего
звездного неба. Может быть, и не увидит.
     За его спиной раздались шаги - шаги человека, обутого в кожаные сапоги;
к епископу подошел Келсон  и  тоже, закинув голову,  посмотрел на звезды. На
плечах  его  был солдатский плащ. Молодой  король молчал,  тоже зачарованный
обаянием летней ночи.
     - Аларик с Дунканом идут? - спросил он наконец.
     - Да, я послал за ними, - ответил Арилан.
     Келсон вздохнул  и, сложив руки на груди, с грустью посмотрел на кольцо
факелов и освещенных ими солдат охраны.
     -  Короткая будет  ночь. Нам нужно быть наготове  еще до  рассвета,  на
случай,  если  Венцит выкинет  что-нибудь.  Посыльный,  который  отвез  наше
письмо, сказал, что вид у него был вовсе не довольный.
     - Мы будем готовы, - успокоил Арилан. - А когда взойдет солнце, Венцита
самого ожидают кое-какие неожиданности...
     Он замолчал,  заметив, что кто-то приближается  в темноте.  К палатке в
сопровождении  гвардейцев шли Морган и Дункан; подойдя к Келсону и  Арилану,
они отвесили краткий поклон.
     - Что-нибудь случилось, Келсон? - спросил Морган.
     Келсон покачал головой.
     -  Нет, я, наверное,  просто  нервничаю. Хочу вот подняться  на  холм и
посмотреть еще раз на лагерь Венцита. Не доверяю я ему.
     - И хорошо делаете, - пробормотал Дункан.
     Морган, шевельнув бровью, заглянул в шатер.
     - Как Дерри? - спросил он, пропустив замечание Дункана мимо ушей.
     Келсон заметил взгляд Моргана и отошел от входа в палатку.
     -  Последний  раз,  когда  я подходил, он  мирно  спал.  Идемте. Я хочу
подняться на холм. С ним ничего не случится.
     - Я сейчас догоню вас, только взгляну, как он там.
     Когда остальные исчезли  в ночи, Морган вошел  в шатер. У  королевского
ложа горела одна  загражденная от  ветра ширмой  свеча,  и  при  ее свете  и
пламени походного очага  Морган увидел фигуру  человека, спящего  на меховой
подстилке  на  другом  краю палатки. Он встал  на колени, откинул укрывавший
Дерри мех и повернул того  лицом к себе. Глаза юноши были закрыты,  но видно
было, что  его  мучают кошмары.  Он  на мгновение скорчился  и  прикрыл лицо
рукой, потом  опять расслабился и погрузился в  глубокий сон. Вдруг  Моргану
почудилось, что Дерри прошептал: "Брэн!", но он не был в этом уверен. Аларик
нахмурился,  затем  легким движением коснулся  лба  Дерри,  но  понять,  что
творится в его измученной  душе,  это беглое  прикосновение не  помогло.  Во
всяком случае, теперь его не будут терзать  кошмары, и может быть, он поспит
спокойно.
     Морган и  хотел бы  забыть,  что он видел,  чтобы спокойно вернуться  к
своим  делам, - но  не мог.  Без  сомнения,  Дерри  не в  себе, на него  еще
действуют какие-то чары; а то, что  он назвал имя Брэна Кориса, - это совсем
плохо, с  какой стороны ни взгляни. Конечно, Дерри пережил много страданий -
да каких! - мало ли что может ему сниться.
     Но почему он так долго не приходит в себя? Что кроется за теми словами,
произнесенными им  в горячке бреда? Неужели наведенные Венцитом чары все еще
довлеют над ним?
     Морган  на  всякий  случай поставил  у  входа  еще  одного  часового  и
отправился в ночь. Ему вдруг захотелось просто пройтись, чтобы  успокоиться,
развеять  печальные мысли.  Аларик и  сам  не  заметил,  как забрел в ставку
епископа Кардиеля... Или что-то заставило его сейчас искать Риченду?
     Все еще удивляясь тому,  что  пришел  именно сюда, Морган  миновал пост
охраны и направился к ее палатке. Он знал,  что после случившегося той ночью
больше  не должен бывать здесь, но,  может быть,  она вдруг прольет какой-то
свет на поступок своего мужа? Морган старательно придумывал себе оправдание.
     Он остановился на освещенной факелами площадке перед палаткой  Риченды,
поприветствовал  охранника, потом осторожно отдернул полог.  В этой половине
палатки никого не было, но из-за ширмы доносился  женский  голос, напевающий
колыбельную:
     Пусть мои ангел крепко спит,
     Сам Господь твои сон хранит.
     Средь ночных тревог и бед
     Он - твои путеводный свет.
     Баю-баю. я с тобой,
     Баю-бай, не плачь, родной.
     Бог и мама - мы вдвоем
     Нынче сон твой стережем.
     Прислушиваясь к словам колыбельной, Морган тихонько вошел во внутреннюю
часть  палатки.   Риченда,  склонившись  над  кроватью  Брэндана,  заботливо
поправляла  одеяло.  Мальчик уже  засыпал, но, в последний раз обнимая  мать
своими пухлыми ручонками, он вдруг заметил Моргана. Ребенок встал на колени,
его голубые глаза вспыхнули от радости:
     - Папа? Ты пришел рассказать мне интересную историю?
     Морган смущенно отступил, но Риченда успела повернуться  и увидеть его.
Ее удивление, вызванное  словами сына, сразу пропало, когда она увидела, что
вошедший - Морган, а вовсе не ее муж; она  взяла мальчика на руки  и, нервно
улыбаясь, подошла к Моргану.
     - Нет,  мой милый, это не твой отец. Это герцог  Аларик. Добрый  вечер,
ваша светлость. Видите, здесь темно, вот Брэндан и ошибся.
     Она сделала легкий реверанс; Брэндан теснее прижался  к  матери. Теперь
он видел, что вошедший -  не его отец, но не понимал, как к нему относиться.
Он растерянно  посмотрел на мать  и, видя,  что  она  улыбается,  решил, что
незнакомец, должно быть,  не враг. Он застенчиво взглянул  на Моргана, потом
опять на свою мать.
     - Герцог  Аларик?  -  прошептал  он.  Это  имя  ничего  не значило  для
мальчика;  он  пытался  вспомнить  хоть что-нибудь об этом  человеке,  но не
успел, так как Морган подошел поближе и поклонился.
     - Здравствуй, Брэндан. Я слышал о тебе много хорошего.
     Брэндан с интересом посмотрел на него, потом повернулся к матери.
     - А папа герцог? - спросил он.
     - Нет, милый. Он граф.
     - А это все равно что герцог?
     - Ну, почти. Тебе не кажется, что надо поздороваться с его светлостью?
     - Нет.
     - А мне кажется. Скажи: "Добрый вечер, ваша светлость".
     - Добрый вечер, ваша светлость, - пролепетал мальчик.
     - Добрый вечер, Брэндан. Как дела?
     Брэндан, засунув  два пальца в рот, опустил  глаза; почему-то он  снова
испугался.
     - Хо-рошо, - протянул он.
     Морган улыбнулся и склонился к мальчику.
     - Твоя мама пела тебе очень хорошую песенку.  Как ты думаешь, споет она
снова, если ты как следует попросишь?
     Брэндан капризно улыбнулся, все  еще  держа пальцы  во рту,  и  покачал
головой.
     - Не хочу песенок. Песенки -  это для  малышей. Хочу историю. Ты знаешь
какие-нибудь истории?
     Морган  удивленно выпрямился. Историю? Он никогда не считал, что  умеет
обращаться с детьми. Но этот ребенок вел себя как-то необычно. Историю. Боже
мой. Каких бы историй он мог сейчас порассказать! Да вот только какие из них
годятся для четырехлетнего мальчика? Мальчика, носящего имя...
     Риченда увидела его замешательство и стала укладывать Брэндана  обратно
в постель.
     - В другой  раз как-нибудь,  милый.  У  его светлости был очень трудный
день. Боюсь, он слишком устал, чтобы рассказывать истории.
     - Ну почему же,  - сказал Морган, подходя к Риченде. -  Даже у герцогов
найдется время поговорить с умными маленькими мальчиками.  Какую  же историю
ты хочешь услышать, Брэндан?
     Брэндан с довольной улыбкой опустил  голову  на  подушку, до подбородка
натянув одеяло.
     -  Расскажи мне про моего  папу. Он  самый сильный и храбрый на  свете.
Расскажи про него.
     Морган замер и  посмотрел на  Риченду, тоже застывшую  от этой просьбы.
Мальчик  не знает, не  может знать об измене своего отца, и это, конечно, не
его  дело. Но  не мог Морган заставить себя хвалить  Брэна Кориса - даже для
его  невинного сына.  Он  ласково улыбнулся и, сев  на  край кровати, легким
движением отбросил прядь волос со лба мальчика.
     - Нет,  сегодня  не  получится, Брэндан. Давай  я лучше расскажу тебе о
том, как король был маленьким мальчиком, таким как ты. Он тогда был принцем,
и  у  него был  замечательный черный  пони  по имени Ветерок.  И вот однажды
Ветерок убежал из своей конюшни и...
     Пока  Морган  продолжал  рассказывать  Брэндану свою  историю,  Риченда
посматривала на них, довольная, что Брэндана удалось отвлечь от разговора об
отце,
     Мальчик  то  и  дело радостно вскрикивал,  слушая рассказ  Моргана,  но
Риченда  могла  разобрать только  отдельные  слова. Морган старался говорить
тише,  радуясь  случаю пообщаться с Брэнданом и стараясь,  чтобы  между ними
возникло что-то, принадлежащее только  им двоим. Риченда не спускала глаз  с
этого высокого светловолосого человека, склонившегося  над ее очаровательным
сыном, и поймала себя на том, что и в ее отношении к Моргану появилось нечто
новое.
     Через  некоторое время Морган протянул руку и  коснулся  лба мальчика -
Брэндан закрыл глаза и  уснул  в то  же  мгновение. Аларик  склонил  голову.
Вокруг  него  появилось  вдруг  странное,  несущее покой  свечение; от  него
исходило  что-то новое, незнакомое, но благое.  Он подал ей  руку, и она без
слов подошла к нему. Обернувшись, он посмотрел на спящего мальчика.
     - Он Дерини, миледи. Вы знаете это?
     Риченда торжественно кивнула.
     - Знаю.
     Морган вдруг почувствовал неловкость, переминался с ноги на ногу.
     - Он очень похож на меня в его возрасте - такой же наивный, уязвимый. Я
знаю,  его подстерегают  опасности, он должен  быть готов  к ним. Его секрет
рано или поздно откроется.  Он должен иметь в душе что-то, что поддержит его
в трудную минуту.
     Она кивнула и вновь посмотрела на спящего сына.
     -  Однажды он  поймет,  что  не  похож  на других  мальчиков. Его  надо
подготовить к этому. Но я боюсь брать на себя столь сложную задачу. И вообще
- это дело отца Он обожает Брэна, вы видите. Но теперь...
     Ее голос  прервался, и она не окончила фразы, но Морган  понял, что она
хотела сказать. Отпустив ее руку, он подошел к дверям и  заглянул во внешнюю
комнату. Сестра Люки вернулась и сейчас занималась хозяйственными хлопотами.
Он  заметил,  что  на столе  появилось два бокала и  кувшин  с вином. Морган
покраснел, увидев ее, и задался  вопросом, как  давно  она здесь,  но сестра
Люки  ничего  не  сказала.  Продолжая  зажигать  свечи,  она  только  слегка
поклонилась ему. Морган вышел во внешнюю комнату, а сестра Люки тем временем
нырнула  во внутреннюю часть  палатки.  Вскоре Риченда последовала за ним, и
Морган, заглаживая свое смущение, разлил вино в бокалы.
     - Она слышала? - прошептал Аларик.
     Риченда покачала  головой,  села  за походный столик  напротив  него  и
пригубила вино.
     - Нет. А  если и слышала, она не болтушка.  Да и потом, уверяю, часовые
предупредили ее, что я не одна, - она улыбнулась. - Вдобавок вы здесь совсем
недолго, чтобы на нашу честь легла тень.
     Морган мимолетно улыбнулся и опустил взгляд на свой бокал.
     - До завтра,  миледи.  Если Гвинедд  победит, Брэн  должен умереть.  Вы
знаете это.
     - Да, конечно, - прошептала она. - Но мне и без того страшно. Что будет
с нами, Аларик? Что будет со всеми нами?

     А в палатке Келсона тем же вопросом мучался другой человек. У погасшего
очага под меховой  накидкой лежал  Дерри; он долго  беспокойно  ворочался  и
наконец открыл глаза. Он больше не мог не замечать зова.
     Дерри неуверенно присел на кровати; в шатре было пусто. Сбросив одеяло,
он  встал на  ноги и покачнулся.  Сделав шаг,  Дерри споткнулся и  с  трудом
удержался на ногах, тяжело вздохнув; потом он  помотал головой из стороны  в
сторону,  словно отгоняя непрошеные мысли. Его глаза на мгновение закрылись,
и он коснулся кольца у себя на пальце. Когда он открыл  глаза, в его взгляде
появилась уверенность, которой не было прежде. Без дальнейших размышлений он
повернулся на каблуках и пошел к выходу из шатра; глаза его блестели.
     - Часовой!
     - Да, милорд?
     Внимательный и услужливый стражник вошел в палатку.
     - Можешь помочь мне? - неожиданно для себя  сказал Дерри. - Я, кажется,
потерял брошь от своего плаща, - он указал на постель, где только что лежал,
и слегка улыбнулся. - Я бы посмотрел сам, да у меня голова кружится, когда я
нагибаюсь.
     - Не трудитесь, сэр, - улыбнулся охранник, отстегивая шпоры, прежде чем
подойти к постели. -  Рад  видеть вас  на  ногах и в добром здравии. Мы  так
беспокоились.
     Пока  он  это  говорил, Дерри  нашарил  рукой  тяжелый охотничий  нож и
ухватил  его  за  лезвие. Подойдя  к часовому  сбоку,  он  резко  ударил его
рукояткой ножа за правым ухом; тот упал, не издав ни единого звука.
     У  Дерри было  мало  времени.  Подтащив  тело  к Переносящему  Ходу, он
вернулся к  выходу  из палатки  и как следует  задернул полог.  После этого,
снова приблизившись к  часовому,  он  приложил  пальцы к его  вискам и  стал
погружаться в странную летаргию. Глаза часового тем  временем  открылись, но
теперь  в них светился  ум, необыкновенный  для простого солдата.  Сам Дерри
дрожал от ужаса перед новой необычной  силой, заставлявшей его делать это, и
беспомощно  ждал -  чьим  же  взглядом  пронзят  его  глаза  бесчувственного
часового, какая предстоит связь?
     - Хорошо проделано, Дерри, - прошептал часовой чужим голосом. - Кто это
тебя научил? Где же наш милый Дерини и его дружки?
     - Пошли осматривать ваши укрепления,  государь,  - помимо воли  ответил
Дерри. Он ничего не мог с собой поделать.
     Часовой подмигнул и слегка кивнул головой.
     - Это хорошо. Никто не заметил, как ты обошелся с часовым?
     Дерри покачал головой.
     - Думаю, нет, государь. Что мне делать теперь?
     После краткой паузы часовой  вновь  посмотрел на Дерри. Его взгляд стал
еще более пронизывающим.
     - Лорд Брэн хочет вернуть сына и жену. Ты знаешь, где они?
     - Я могу найти их, - сказал Дерри, презирая самого себя.
     - Хорошо. Тогда постарайся привести их сюда, к Ходу. Скажи леди, что...
     Возле палатки раздались голоса, и Дерри замер. Он не был уверен, но ему
показалось, что  один из часовых говорит  с Варином. Юноша встал и подошел к
выходу, чтобы прикрыть его собой, если полог  отдернут.  Снаружи послышались
шаги, и чья-то рука отдернула полог.  В проеме показалась голова  Варина; он
увидел  лежащего  в  середине  комнаты  часового. Но  прежде  чем  он  успел
обернуться и  позвать на  помощь,  Дерри схватил  его  и  затащил в палатку,
свободной рукой зажав ему рот. Через мгновение Варин тоже лежал без чувств в
углу шатра. Связав  ему руки и ноги и заткнув кляпом  рот, Дерри прикрыл его
тяжелым плащом и вышел из палатки.

     Морган  неловко  опустил глаза, стараясь не смотреть  на стоящую  рядом
Риченду. Вино было выпито, все слова сказаны -  те слова, которые можно было
сказать сегодня.  Если завтра  он убьет  Брэна,  эта необыкновенная женщина,
должно быть, разлюбит его. А если Брэн будет жив, всем им придет конец.
     Он  поднял  глаза и понял, что он никогда не брал за руку, никогда даже
не  касался ее,  кроме  того мгновения прошлой ночью, когда узнал о том, что
она  Дерини, -  а завтра будет слишком  поздно.  Завтра  все может кончиться
навеки. Он долго смотрел на нее, читая в ее глазах те же мысли. Вдруг Морган
привлек ее к себе, и их уста слились в глубоком поцелуе; казалось, что пламя
свечей в комнате стало бледнее.
     Это  произошло  как бы ненароком;  через мгновение  они  просто  стояли
рядом. Морган смотрел в глаза Риченде,  ее пальцы покоились в его ладони. Но
он знал,  что  не может дольше оставаться здесь  сегодня, - чувство чести не
позволяло этого.
     Какое-то время  они не слышали ничего, кроме биения своих сердец. И вот
ему настало время уходить. Он  коснулся губами ее нежных пальцев и скрылся в
ночи. Морган отправился на поиски  Келсона  и других, не зная,  что сюда,  к
палатке Риченды, приближается Дерри, заколдованный коварным врагом.
     Риченда  посмотрела  ему  вслед,  потом   окинула  взглядом  опустевшую
палатку.  Свечи, казалось,  горели  теперь ярче,  но почему-то вокруг  стало
темнее.  Как  это  случилось,  как   могла  она   полюбить  этого  высокого,
златоволосого, загадочного человека?
     Все еще улыбаясь, она  вошла в другую  половину палатки и опустилась на
колени  перед спящим сыном.  Постепенно  улыбка исчезла  с ее  лица, уступив
место печальным раздумьям.
     Что ожидает их завтра? Как бы ни кончился поединок, тень Брэна - живого
или мертвого - всегда будет витать над ними. Их  с Брэном связывает сын  - а
эта связь посильнее, чем узы закона. А если Брэна убьет Аларик Морган... Что
же такое верность?
     Она  вспомнила  все, чему ее  учили, но не могла найти нужного  ответа.
Женщина должна  быть верна своему мужу. Так ей говорили.  Но если муж предал
короля,  как  быть  тогда?  Должна  ли  она  возненавидеть Моргана, если  он
покарает предателя? Она не могла ответить и на этот вопрос.
     Риченда вздохнула,  поправила одеяло Брэндана и  вдруг замерла, услышав
шум снаружи. Быстро выпрямившись, она  выглянула во внешнюю  часть палатки и
увидела  у входа силуэт человека. Охрана не задержала его, и он  не подходил
ближе  - видно, никакой опасности  нет. Но  кто это может быть? Она вышла во
внешний покой, надеясь при свете свечей получше разглядеть его лицо.
     - Кто вы? - спросила она тихо, стараясь не  разбудить Брэндана и сестру
Люки. - У вас ко мне дело?
     Человек, стоявший в дверях, опустился на одно колено.
     - Я  Шон лорд  Дерри, миледи,  - адъютант Моргана.  Я... Не могли бы вы
пройти со мной  в королевский шатер? Лорду Варину плохо,  а Морган  не может
сейчас позаботиться о нем. Он подумал - может быть, вы поможете?
     -  Да,  конечно. Я постараюсь, - сказала  она и взяла плащ, висевший  у
входа  во  внутреннюю  половину.  -  А что  с  Варином?  Вы  можете  сказать
определеннее?
     Дерри покачал головой и поднялся на ноги.
     - Нет, миледи. Боюсь, что нет. Он бредит, у него лихорадка...
     Риченда накинула плащ и посмотрела на Дерри.
     - Я готова. Показывайте дорогу.
     Дерри в замешательстве опустил глаза.
     - Миледи, прежде чем мы пойдем, я... ну, я  не знаю, как сказать, чтобы
не показаться вам дурачком, но король... ну, король просил вас взять с собой
юного лорда Брэндана.
     - Взять с собой Брэндана? Но зачем?
     - Пожалуйста,  миледи, я, и  епископ Арилан, и  отец Дункан, мы боимся,
что Венцит и ваш муж попытаются похитить мальчика, если его оставить одного.
Предосторожность не помешает. Морган тоже просил об этом.
     - Ох, бедный  мой ребенок, - прошептала Риченда,  поспешно  крестясь  и
заглядывая во внутреннюю половину.
     Несколько  мгновений она  неподвижно смотрела на спящего ребенка, потом
обернулась к Дерри.
     - Они правы.  Все может быть. Брэн безумно любит сына.  Он вполне может
упросить Венцита  выкрасть  его.  Укройте  его под своим  плащом,  Дерри,  -
сказала она, трогая  подбитый мехом плащ Дерри и подходя к кровати мальчика.
- Смотрите не разбудите сестру Люки. Все будет хорошо.
     Дерри улыбнулся, но она не увидела этой странной улыбки.
     - Конечно, миледи, - тихо  сказал  он. - Знаете,  эти священники иногда
забавны. Идемте, Варину нужна ваша помощь.

     Через  несколько  минут Риченда и  Дерри вошли  в королевскую  палатку.
Дерри держал спящего Брэндана. После прореженной немногими факелами темноты,
царившей  в  лагере,  глаза Риченды  не  сразу привыкли к яркому освещению в
шатре. Дерри  опустил  мальчика на меховую подстилку в центре шатра и указал
Риченде  на лежащего  в углу Варина.  Когда  Риченда  подошла  к нему, Дерри
отступил на шаг,  сложил руки на груди, снова улыбнувшись, но  женщина вновь
не заметила этой его улыбки.
     -  Он совсем неподвижен,  просто ужас, - сказала Риченда, опускаясь  на
колени и трогая лоб Варина. - Варин? Варин, вы слышите меня?
     Как  только  она  склонилась ниже, ее передернуло от  ужаса  -  Риченда
увидела,  что у него  во рту кляп. В то же мгновение она поняла и то, почему
тело  Варина  так странно  изогнуто,  - его  руки были  связаны. Ошеломленно
оглянувшись  на  Дерри,  Риченда  увидела,  что   он  склонился  над  спящим
Брэнданом,  не обращая на  нее  никакого, внимания.  И тут  женщина застыла,
увидев,  как  он отходит  в  тень  и  вокруг  его  головы образуется  слабое
свечение.
     - Дерри!
     Внезапно она все поняла, увидев,  как вокруг ее сына начинает светиться
Переносящий  Ход.  Она вскочила и  уже достигла  границы Хода как раз  в тот
момент, когда он двинулся. Она напрягла  волю, чтобы остановить свечение, но
Дерри, подскочивший сзади, оттащил ее от круга
     Мать криком пыталась разбудить мальчика,  но  Дерри зажал ей рот. Когда
часовой  заглянул  в  палатку,  услышав  ее  крик,  в  круге  появились  две
полупрозрачные фигуры; они приближались к спящему ребенку.
     - Нет! - закричала Риченда, вырываясь  из рук  Дерри, когда один из них
поднял ее ребенка. - Нет, Брэн! Нет!
     Кончики ее пальцев начали светиться, но она не могла направить эту силу
на Брэна - ей мешал Дерри. Часовые подоспели  слишком поздно. Не в состоянии
ничего  изменить,  она  в  отчаянии смотрела,  как круг  наполняется светом.
Внезапно стало темно.  Риченда еще раз  крикнула: "Брэндан!", и тут  наконец
часовые оторвали от нее Дерри и скрутили его.
     Но было поздно. Мальчик уже исчез.

        ГЛАВА XXV

     <b>Ты священник навек</b>
     К  тому моменту, как Келсон узнал  о происшедшем, королевский шатер был
полон  солдат. Когда  в сопровождении  Моргана, Дункана и  Арилана  появился
король,  в  палатке  сразу  же установилась тишина,  которую нарушали только
тихие  всхлипывания Риченды,  одиноко  сидевшей  в центре восьмиугольника, и
крики  Дерри,  все  еще  пытавшегося  вырваться  из  пут.  Несколько  солдат
беспомощно стояли рядом с ней, ничем не в силах помочь, а другие приводили в
чувство Варина. Дерри время от времени  начинал вырываться, и пять солдат не
без труда удерживали его.
     Келсон окинул происходящее взглядом и приказал лишним солдатам покинуть
помещение. Те с удивленным  ропотом повиновались. Когда  они ушли, Келсон  и
Морган приблизились к Риченде. Леди взглянула на них и отвернулась.
     - Не приближайтесь ко мне, государь. Здесь, в круге, - зло. Они забрали
моего сына, и я не смогу вернуть его.
     -  Забрали Брэндана?  - выдохнул  Морг