го, о чем говорит часовой.
     -- Что это?--повторил Имр.
     В его голосе чувствовалось нетерпение. Король  знаком отослал часового,
затем придвинулся поближе к постели.
     -- Вероятно, убийца хотел уничтожить это перед смертью, чтобы сохранить
в  тайне  этот  документ. Я могу только заключить, что он хотел  скрыть  имя
своего нанимателя. Ему это почти удалось.
     -- Так что же это?--спросил Имр, широко раскрыв глаза.
     -- Мне не хочется говорить, сир.
     -- Черт побери, Коль, мне все это совсем не нравится,-- воскликнул Имр,
с силой ударив кулаком по постели.--Кто это?!
     Коль положил бумагу так, чтобы Имр мог прочесть ее.
     -- Катан МакРори...--тихо произнес он.
     Эти подпись и печать можно было узнать безошибочно.

        ГЛАВА 10
     Вино--глумливо, сикера--буйна; и всякий, увлекающийся ими, неразумен.
     Книга Притчей Соломоновых 20:1
     <i>--</i> Катан,--прошептал Имр,  когда снова  обрел дыхание.-- Этого не может
быть. Здесь какая-то ошибка. Он не мог.
     Коль  медленно кивнул, прикрыл глаза, как бы не  в силах поверить тому,
что случилось.
     -- Я знаю, сир.  Теперь вы понимаете, почему я не хотел говорить вам. В
свете того, что говорят о  связи Катана с виллимитами,  теперь, мне кажется,
связь очевидна.
     -- Связь,--повторил Имр. Он лег на подушки и глядел в Потолок.--А в чем
ты видишь эту связь? Коль откашлялся.
     --  За  казни  крестьян  отвечал  Молдред.  А  если  Катан  в  союзе  с
виллимитами, то следующей жертвой должен был быть Молдред.
     --  Но Молдред действовал по моему приказу,--сказал  Имр.--И если Катан
хотел отомстить за крестьян, он должен был ударить... О, Боже!
     Он вдруг осекся, поняв, что хотел сказать. Он в ужасе прижал  кулаки ко
рту и  отвернулся. Так Имр сидел почти минуту. Коль старался угадать, что же
думает король, но боялся прервать его молчание.
     Наконец Имр повернулся.  Глаза его были  сухими  и  холодными, а голос,
когда он заговорил, был бесстрастным и ровным.
     -- Принеси мне одежду.
     Коль, не рискуя выказать неповиновение, держал меховой халат, терпеливо
дожидаясь, когда Имр встанет с постели.
     Наконец король рассеянно сунул руки в рукава и затянул шнур на талии.
     Имр  прошел  к  камину и  долго  смотрел  на  пляшущие  языки  пламени,
бросавшие зловещие отблески на его угрюмое лицо.
     Затем он повернулся к Колю. Тот  не двинулся с места и  все еще стоял у
постели короля.
     -- Если это сделал Катан, он  будет наказан.  Понял?  Коль  кивнул,  не
решаясь заговорить.
     --  Но  я не буду  выдвигать против него никаких официальных обвинений.
Это тоже понятно?
     Коль внимательно взглянул  на  короля, пытаясь понять, что  кроется  за
этим заявлением.
     -- Никаких официальных обвинений, сир?
     --  Никаких,--ответил Имр,  поворачиваясь  к огню  спиной.--Если  Катан
виновен в том, в  чем  ты его  обвиняешь,  значит  он--предатель  и его ждет
судьба предателя. Но я не хочу, чтобы это дело было предано широкой огласке,
понятно? Катан МакРори никогда не подставит голову под топор палача.
     -- Тогда как?
     -- Это не твоя забота!--рявкнул Имр.--Я сам займусь этим. Где бумага?
     Коль  посмотрел  на документ в своей руке  и протянул его Имру. Даже не
взглянув на бумагу, король без колебаний бросил ее в  огонь и ждал, пока она
сгорит. Тогда он палочкой растолок пепел в пыль, а палочку бросил туда же.
     -- Этого больше  нет,--прошептал  он, глядя в огонь.--Кто еще  знает об
этом?
     -- Только двое часовых, сир. Я приказал им хранить все в тайне.
     -- Хорошо. Но ты их обработай, чтобы они  все забыли, Делай что хочешь,
но лучше бы оставить  их в живых, если возможно. Не их вина,  что они видели
то, чего им не следовало видеть.
     --  Я выполню ваш приказ, сир,--ответил Коль, кланяясь. Он был доволен,
что Имр не видит его лица.
     -- Ты никому не говорил об этом?
     -- На моих губах печать, сир.
     -- Ты можешь идти.
     -- Ваше Величество,--прошептал  Коль,  поклонившись  и  поворачиваясь к
выходу.
     -- И еще одно,--добавил король, когда Коль был почти у двери.
     -- Слушаю, сир.
     -- Отправь  посыльного к  Катану. Я хочу, чтобы завтра перед праздником
он был у меня.
     Коль резко повернулся, совсем забыв о больной ноге.
     -- Здесь, сир?
     -- Ты слышал  мой приказ? Иди!--рявкнул Имр. Когда Коль выскользнул  за
дверь и закрыл ее за собой, Имр едва сдержал рыдания, рвавшиеся из него.

     * * *
     Приказ короля был передан Катану.
     Подчиняясь ему, Катан в назначенный час был  во дворце, одетый согласно
этикету. На улице  было темно, и с самого полудня  шел снег. Глядя на хмурые
стены  дворца, Катан обнаружил, что ему хочется быть где  угодно, только  не
здесь.  Он  не мог  объяснить  это  чувство,  которое  испытывал впервые  по
отношению к Имру.
     Но когда открылись  ворота дворца, Катан выбросил из головы эту мысль и
вышел из кареты.
     Паж провел его по узким коридорам, сводчатым залам, и наконец они стали
подниматься по пологой  спиральной лестнице,  ведущей  в покои  короля.  Паж
постучал в дверь, и появился один из  личных  слуг Имра  в белой  ливрее. Он
вежливо поклонился Катану и пригласил  его войти в комнату для  приемов. Все
происходило в тишине, без слов и объяснений.
     Оставшись один,  Катан  осмотрелся.  Он здесь  часто бывал  раньше,  но
только летом.
     В  этой  комнате  Имр  любил устраивать  небольшие  ужины с  ближайшими
друзьями и советниками.
     Иногда беседа  оживлялась игрой  музыкантов  и пением  бардов. Но Катан
никогда  не  бывал  здесь один. Полы, стены, потолки--все это  было отделано
белым алебастром и мрамором. Здесь было холодно и сыро, несмотря  на огонь в
камине, и полутемно, хотя в подсвечниках на стенах горели свечи.
     Катан посмотрел на огонь в камине, но  затем его взгляд упал на дверь в
боковой стене. Через щель в двери проникал яркий свет из соседней комнаты.
     Заинтересовавшись, Катан подошел ближе и заглянул туда.
     Он  увидел маленькую молельню,  отделанную  серым мрамором и освещенную
множеством свечей.  Даже  подушка  для  колен перед  небольшим алтарем  была
покрыта серым ковриком.
     Эта молельня напоминала ему гробницу.
     Странная  мысль,  подумал он, обнимая  себя руками, чтобы  хоть немного
защититься от пронизывающего холода.
     Летом эта комната была убежищем от палящего  солнца  и зноя. Она всегда
была  убрана  цветами, в воздухе  плавал  запах розмарина и других ароматных
трав.
     Но разве могло быть здесь что-нибудь иное, кроме холода и пронизывающей
сырости, особенно теперь, когда его господин... Нет,  ему не следует строить
иллюзий. Он знал, что делает комнату такой угрюмой, почему зимний холод  так
дышит на его душу.
     Имр должен прийти сюда. В  противном случае,  зачем его король вызывал?
Но такого приема раньше, до убийства гнусного, развратного дерини и до того,
как он рискнул дружбой с королем  ради  спасения невинных крестьян, не было.
Ну что же, прими это, Катан, Имр уже не такой, каким был раньше.
     Катан склонил голову  и прочел про себя молитву,  перекрестился и снова
повернулся  к камину, и  тут с удивлением увидел,  что  Имр  уже  в комнате.
Король стоял, прислонившись к двери и заложив руки за спину. Катан замер. Он
не слышал, как вошел король.
     --  Ты  так  печален  перед  самым праздником?--спросил  Имр,  медленно
приближаясь к Катану.
     Он был одет с  головы  до  ног  в белый бархат,  отделанный  внизу,  на
рукавах  и на  воротнике мехом  белой  лисицы.  Пояс  из светлых  серебряных
пластин довершал его туалет, стягивая у талии свободную мантию  так, что она
спадала просторными складками. Тяжелая серебряная цепь висела у него на шее,
опускаясь до самого пояса. Голова  его была  обнажена,  и каштановые  волосы
блестящими волнами падали на плечи. Имр смотрел на Катана, и  лицо его  было
спокойным.
     Катан упал на колени и поцеловал протянутую руку.
     -- Прошу прощения, сир. Я не был уверен, что вы примете меня.
     -- У тебя есть причины бояться этого?--поинтересовался Имр.
     Он  похлопал  Катана  по плечу и  прошел  в  молельню. Катан  заморгал,
поднялся на ноги и пошел за королем в нескольких футах сзади.
     -- Причин  нет, сир. Если я каким-то образом вызвал ваше  недовольство,
то, умоляю, скажите, как мне заслужить прощение.  Король знает, что я всегда
был  честным и преданным слугой, когда-то  он  оказывал  мне  честь, называя
своим другом.
     Имр опустил голову и  оперся руками о дверь молельни. Серебряный кинжал
в ножнах четко обозначался под мантией. Не повернув головы, он заговорил:
     -- Да,  Катан,--сказал он  спокойно,--ты  прости, но  я сегодня  плохой
компаньон. Я узнал о смерти друга.
     Катан с трудом сдержал вздох облегчения. Может,  вовсе и  не он причина
плохого настроения Имра.
     -- Мне очень жаль, сир.
     --  Ты не  хочешь узнать, кто он?--спросил Имр, полуобернувшись,  чтобы
видеть  реакцию Катана.--Это  лорд Молдред. У  Катана  глаза  округлились от
удивления.
     --  Его  убил наемный  убийца,--сказал Имр. Он  наблюдал,  как меняется
выражение лица Катана.--Ты удивлен. Когда я вошел, то решил, что ты молишься
за его душу, но вспомнил, что ты еще не знаешь об этом.
     -- Нет, я...
     Катан  отвернулся  и попытался  собраться  с  мыслями.  Его  беспокоили
внимательные, изучающие глаза Имра.
     Молдред убит! И убит наемником-убийцей! Нет, здесь не только  скорбь по
придворному. В лице  Имра  было  какое-то  напряжение.  Он как бы  ждал, что
скажет на это Катан.
     -- Если вы  печалитесь  по  нему,  то я присоединяюсь к вам,--осторожно
сказал Катан.
     -- Ты скорбишь потому, что скорблю я, а не потому, что Молдред убит!
     Имр громко рассмеялся.
     -- Ну что же, хорошо  хоть так. Ведь это он руководил казнями крестьян.
По-твоему, он заслужил такую участь?
     Катан в смятении опустил глаза, не понимая, в каком направлении ведется
разговор. Затем он испугался.
     -- Сир, если вы думаете, что я желал такой судьбы Молдреду, то, умоляю,
выбросьте это из головы. Может, Молдред  исполнял свои обязанности с большей
жестокостью, чем того требовала необходимость, в  этом я почти уверен,--тихо
добавил он,--но я не могу упрекнуть его, ведь он исполнял свой долг.
     -- Но зато ты можешь упрекнуть меня, не так ли?--рявкнул Имр, заставляя
Катана  встретиться с  ним взглядом.--Я  приказал  проводить  казни,  Катан.
Я--король. Закон  есть закон.  Ты  рискнешь  упрекнуть  меня  что  я  требую
выполнения закона?
     -- Сир, я никогда не говорил...
     --  Конечно, ты не говорил!--крикнул Имр.--Даже ты  не рискнул бы зайти
так далеко, несмотря на нашу дружбу. Но ты так думал, не так ли? Ах,  Катан,
я ждал от тебя лучшей службы. Большей преданности!
     Катан покачал головой. Он не мог понять логики Имра, если, конечно, она
была в его словах.
     --  Я никогда не ругал лично вас, сир,  клянусь  в  этом!  Если  в моем
сердце  и была  горечь, то  ее  вызывали  не вы,  а ваши  законы. Вы--просто
человек, который должен выполнять законы, склоняясь под их тяжестью.
     Когда Катан поднял  голову и посмотрел  на  Имра,  в глазах его  стояли
слезы. Имр отвернулся, руки его были сложены на груди.
     -- Ты никогда, даже в мыслях, не упрекал меня в смерти крестьян?
     Катан рухнул на колени, и в мольбе воздел руки вверх.
     --  Бог  свидетель,  я  клянусь в этом,  Имр,--прошептал он.  Наступила
долгая,  тиши на,  которую нарушало только их дыхание. Имр медленно прошел к
молельне и плотно прикрыл ее  дверь. Он  долго стоял, повернувшись спиной  к
Катану, затем обернулся к нему и прислонился спиной к двери.
     --  Может,   это   виллимиты   убили   Молдреда,   те   же,  что  убили
Раннульфа,--сказал он спокойно.--Встань, встань.
     Катан повиновался и  встал перед успокоившимся Имром, но тот не смотрел
ему в глаза.
     Катан почувствовал, что Имр ждет его слов. Но Катан слов не находил, он
молча  смотрел на  Имра, затем перевел  взгляд  на горящую  свечу и коснулся
пальцем расплавленного воска.
     Что он мог сказать? И чего ждал от него Имр?
     -- Ходят  странные  слухи об убийстве Раннульфа,  Катан.  Ты знаешь  об
этом?
     -- Странные слухи, сир?--переспросил Катан, беспокойно облизнув губы.
     -- Да, говорят, что ты как-то связан с этим делом.
     --Я?!
     -- Да. Чудовищно, не правда ли?--усмехнулся Имр. Губы его улыбались, но
глаза были холодны как лед.
     --  Говорят, что  ты потому  так  был  подавлен  казнями крестьян,  что
чувствовал себя виноватым в их гибели. Говорят, что ты связан  с виллимитами
и организовал убийство  Раннульфа. Это,  конечно,  чушь,  но ведь  ты не раз
встречался с Раннульфом?
     -- Сир, это был жестокий человек, садист,--сказал Катан.--Независимо от
того, дерини он или нет, ни я, ни мой отец не могли позволить ему оставаться
в наших  владениях.  Каждый  знал  об  этом.  Я,  конечно, его  убийства  не
организовывал, но я не могу сказать, что сожалею о его смерти.
     -- Даже  когда узнал, что он умер страшной  смертью  предателя? Он ведь
дерини, дворянин!
     --  Его  убийцы знали,  что  он заслужил такую  смерть,--ответил  Катан
твердо.
     Имр замолчал,  отвернулся и закрыл глаза, словно  от  боли, но Катан не
видел этого.
     --  Благородные  дворяне  должны погибать от меча  или  топора, а не от
предательского кинжала и петли. Они не должны испытывать предсмертные  муки,
какие испытал Раннульф.
     -- Благородство не  дается одним  фактом  рождения, сир,--мягко  сказал
Катан.--Если человек не обладает внутренним благородством,  никакие диадемы,
никакие короны, Цепи не смогут сделать его благородным!
     -- Нет!--выдохнул Имр.--Даже смерть не может отнять благородства!
     Он  опустил глаза и  посмотрел  на свои руки, поворачивая  их  ладонями
вверх и вниз, будто видел их впервые, и придал лицу мягкое выражение.
     -- Но мы заговорились,--сказал он.
     Он медленно повернулся к Катану с распростертыми руками.
     Он  подошел,  как  будто  хотел  обнять Катана, улыбаясь,  хотя  сердце
переворачивалось  в  груди.  Рука  его  легла  на  плечо  Катана,  и  тот  с
облегчением   улыбнулся.  Другая   рука  Имра  нащупала  рукоятку   кинжала,
спрятанного под одеждой.
     Легкое  движение  корпусом, поворот кисти, и  все  было кончено. Кинжал
вошел между ребрами, разорвав артерию и нервы, и вонзился в сердце.
     Катан  умер  на руках  Имра.  На его  красивом лице  застыло  выражение
удивления и недоумения, оно было невинным, как лицо ребенка.
     Имр опустился на пол вместе с мертвым Катаном. Он без слов,  без мыслей
смотрел на своего обожаемого друга. Кровь Катана окрасила праздничную одежду
снежно-белого цвета.
     И  в  таком положении их  нашел Коль  Ховелл через  четверть часа после
многократных  расспросов слуг  короля, из  ответов которых  он  смог  узнать
только то,  что король  уединился  с лордом Катаном  и не желает,  чтобы  их
беспокоили.
     В тревоге  поигрывая  набалдашником палки, Коль ждал. Наконец нервы его
не выдержали. Не в силах больше выносить неизвестность, он подскочил к двери
и постучал,  затем постучал  громче.  Не услышав ответа, он рискнул  открыть
дверь и заглянуть в щель.
     Коль замер при виде открывшейся перед ним сцены.
     Он проскользнул  внутрь, тихо закрыв за собой дверь. У него перехватило
дыхание.
     Имр  лежал  на  спине,  не  двигаясь. На  белой  одежде  и  белом  полу
расплылось красное пятно. На мгновение Коль подумал, что король убит.
     -- Сир? Ваше Величество, с вами ничего не случилось? Имр не отвечал, но
Коль заметил, что он дышит. Король держал безжизненное тело Катана на руках,
прижав голову бывшего друга  к груди. Темные  волосы  Катана  закрывали лицо
Имра. На  руках короля и  на  серебряном кинжале, валявшемся  на полу,  была
кровь.
     Коль тихо опустился возле них на колени, морщась от боли в ноге.
     -- Ваша милость, вы ранены? Что случилось?  Имр вздрогнул, но головы не
поднял.
     --  Я убил  его,  Коль,--прошептал он так  тихо, что Коль не  расслышал
первые слова.--Все  что ты говорил, оказалось правдой. Он лгал мне. О, Боже,
что мне делать? Я убил его!
     Он поднял заплаканное лицо, посмотрев с несчастным видом на Коля. Глаза
его распухли и покраснели. Затем он, взглянув на Катана, разжал руки, и тело
Катана медленно выскользнуло на колени.
     Лицо Катана  все  еще  было спокойным  и хранило  удивленное выражение.
Глаза были полуоткрыты. Имр вздрогнул, увидев эти глаза, но когда Коль хотел
закрыть их, Имр отстранил его руку и сделал это сам.
     Положив  тело на пол, король опустил голову и  еле сдержал душившее его
рыдание.
     Коль нервно сглотнул и вытер  вспотевшие ладони о штаны.  Имр  поверил,
что Катан  предал его,  и он должен  продолжать  верить в это.  Только тогда
смерть Катана пойдет на пользу Колю. Пока Имр  не  пришел в себя, необходимо
еще  подлить масла в  огонь.  Может,  пустить в ход результаты расследования
деятельности Йорама МакРори и Риса Турина? Потом  все это будет выглядеть не
столь убедительно.
     -- Идемте,  сир,--сказал он мягко.--Теперь уже  ничего нельзя изменить.
Прошлое всегда остается в прошлом. Вы сделали то, что должны были сделать.
     Имр несколько раз высморкался и покачал головой.
     -- Он лгал мне, Коль,--прошептал  он.--Я дал ему свою любовь и доверие,
а он ответил мне предательством.
     -- И все же вы  ответили ему любовью, оказав милосердие, сир. Не каждый
король позволит предателю умереть такой достойной смертью.
     -- Он--не предатель,--выдохнул Имр.--У  нас с ним личные счеты,  и я не
мог отдать его под топор палача.
     -- Все равно,  лучше умереть такой смертью, как он.  До  того,  как все
будет раскрыто и предательство его обнаружится,--пробормотал Коль.
     Он бросил новые зерна и надеялся, что они упадут на благодатную почву.
     Наступила пауза, и Имр посмотрел на Коля с некоторым интересом.
     -- Что?
     -- Я очень сожалею,  сир. Но  есть  данные, что он может быть замешан в
чем-то худшем. Умоляю, не думайте больше об этом. Он уже мертв.
     -- Что еще?--настаивал Имр.--Я хочу знать.
     -- Я пока точно не знаю,  но  тут  замешана его семья,  его брат Йорам,
Целитель по имени  Рис Турин и, возможно,  его отец.--Он изображал нежелание
говорить.--У  меня пока нет доказательств,  только  подозрения,  но за всеми
нужно следить. Должен ли я этим заниматься?
     Король заморгал, проглотил  слюну. В глазах его отразилась  тревога. Он
кивнул  и поднял руку, чтобы  вытереть лицо, но на рукаве была кровь.  Кровь
была и/на  меховой оторочке,  и  на груди--кровь  Катана.  Имр замер, словно
впервые увидев кровь, взглянул на Коля и испугался.
     -- Боже, он мертв. Что скажет его отец?!
     -- Разве дело в этом?--ответил Коль.--Несмотря на ваше к нему уважение,
вам совсем не нужно согласовывать  свои действия с ним. А кроме того,  он  и
сам под подозрением...
     -- Но...
     -- Об убийстве Катана  можно  не говорить. Достаточно  сказать,  что он
умер  от  разрыва  сердца во время  беседы  с вами перед праздником,--упрямо
сказал  Коль,  стараясь  поймать  взгляд  Имра.--Вы--король,  кто  осмелится
усомниться в ваших словах?
     -- Но рана...
     -- Если вы  никому о ней не скажете, никто и не узнает,-- твердо сказал
Коль.--Идемте, сир. Коль взял короля под руку.
     -- Прием скоро начнется, и вам нужно переодеться. А я пока распоряжусь,
чтобы тело отправили в Кэррори.
     С сожалением, но без прежнего ужаса Имр еще раз взглянул на труп Катана
и коснулся его плеча, как бы прощаясь с ним. Он вздохнул и поднялся на ноги.
     Но он не принял руку, протянутую Колем, и не взглянул ему в глаза.

     * * *
     Оставив короля в руках слуг, бросившихся мыть и переодевать его, старый
интриган был очень  задумчив  и обеспокоен, и когда он  отдавал распоряжения
охранникам, слова его были обдуманны и осторожны.
     Через полчаса с  приказами, которые  он  написал, Коль постучал в покои
короля и вошел туда, не дожидаясь, пока слуга впустит его.
     Из  соседней  комнаты раздался звон разбитой  бутылки, и тут  же оттуда
вылетел  слуга,  стараясь стереть ярко-красное пятно  на своей белой ливрее.
Почти сразу же раздался голос Имра, требовавшего еще  вина. По  голосу можно
было понять, что он и так уже выпил больше чем достаточно.
     -- Сир,--начал Коль, осторожно входя в спальню.--Уже давно пора.
     Занавеси  алькова  откинулись,  и  оттуда  показалась всклокоченная,  с
дикими  глазами  голова Имра. Одной рукой он стискивал  ткань занавеси, а  в
другой  держал  серебряный  бокал. Имр был  одет  в  короткую  тунику  алого
бархата, разукрашенную золотым шитьем.
     Двое слуг, одетых в  белые  ливреи  с белым мехом, были очень испуганы.
Один  держал  в  дрожащих  пальцах  корону, а  другой  стискивал гребень  из
слоновой кости.  Во  второй комнате, служившей гардеробной Имра, царил хаос:
перевернутые стулья,  ящики с одеждой, а  посреди комнаты, на полу, валялась
окровавленная белая бархатная одежда. Нетрудно было  представить, что творил
здесь  Имр,  оставшись  в  обществе  бессловесных  перепуганных слуг и выпив
огромное количество вина на пустой желудок.
     Слуга  с  гребнем  шевельнулся  и  поднес  руку  к  голове  короля,  но
остановился и испуганно оглянулся на Коля.
     -- Его милость решил сегодня  надеть алую тунику, милорд,--объяснил  он
дрожащим голосом.
     В  его тоне слышалось явное  неодобрение, и он ждал поддержки  знатного
дворянина.
     --  Это  его  воля,--ответил  Коль.  Он  поклонился  королю  и  спрятал
документ, который Держал в руке, в складках своей туники.
     -- Сир, вашего появления ожидает весь двор. Если вы позволите, я помогу
вам закончить  туалет, и мы сможем отослать слуг, чтобы они выполнили другие
свои обязанности.
     Имр  посмотрел  на  него,  покачиваясь  на  нетвердых  ногах,  и  глупо
хихикнул.
     -- Конечно, мой друг. Отошли прочь этих идиотов.
     Схватив  гребень,   он  сделал  отчаянную  попытку  расчесать   волосы,
выплеснув при этом вино из бокала на новую тунику. Тогда он встал и без слов
отдал Колю бокал, который тот поставил на маленький столик.
     Коль показал  слугам  на кучу окровавленной одежды  и шепотом  приказал
немедленно сжечь ее.
     Выпроводив  слуг, он закрыл дверь  и вернулся к Имру, который, стараясь
причесаться, взлохматил волосы еще больше.
     С улыбкой и поклоном  Коль взял гребень из  рук Имра и стал расчесывать
каштановые волосы.
     Закончив, он повернулся,  чтобы взять в руки корону, но тут же  отложил
ее, чтобы воспрепятствовать Имру допить оставшееся в бокале вино.
     К счастью,  Имр находился  в  благодушном  настроении,  так что  он  не
сопротивлялся и покорно отдал Колю бокал. Но Имр и так уже много выпил.
     Сможет ли король без посторонней помощи  покинуть Большой зал, это Коля
не волновало, но он  по крайней мере должен прийти туда сам, иначе принцесса
Ариэлла,  которая  и  так была в  ярости из-за его опоздания, разозлится еще
больше. Коль отставил подальше бокал с вином. Он надеялся,  что Имр не будет
устраивать сцен,--король, когда напивался, становился упрям и несговорчив.
     Но на  этот раз Имр не сопротивлялся.  Он полностью подчинился Колю,  и
тот  водрузил  на  него  корону.  Затем  король  спокойно  стоял,  пока Коль
накидывал и поправлял горностаевую мантию.
     Мех  горностая  эффектно  контрастировал с  кроваво-красной  туникой. И
только  когда  они вышли  из дверей  и Имр тяжело оперся  на его  руку, Коль
вспомнил о документе,  спрятанном  в тунике.  Он развернул  Имра и  повел  к
письменному столу.
     Там он положил перед ним документ.
     -- Еще одно, сир,--сказал он,--и мы пойдем в зал, где сможем хорошенько
выпить.
     Он  макнул перо  в  чернила  и  протянул его Имру. Глаза  короля  стали
холодными, как два агата, и Коль внезапно понял,  что весь пьяный вид короля
был лишь маской.
     -- Это приказ относительно Камбера?--спросил Имр, тщательно выговаривая
каждый слог.
     Коль  кивнул. Искра  сомнения вспыхнула в  его  мозгу, хотя на лице  не
отразилось никаких эмоций.
     Имр долго  смотрел на Коля, выхватил перо из его рук и написал свое имя
внизу  страницы.  Изумленный Коль смотрел, как Имр  с силой  воткнул  перо в
чернильницу, будто ставя точку над всем делом, и отвернулся. Король  даже не
прочел бумагу.
     -- Вы не хотите прочесть, сир?
     -- Нет.
     Король отошел  в сторону, опустив  голову.  Коль  посмотрел на  подпись
Имра, на слова, им написанные, и после некоторых колебаний рискнул спросить:
     -- Я ведь много написал, сир. А если это смертный приговор для всех?
     -- Даже  ты  не  решился бы  на  это,--тихо  ответил Имр,  не глядя  на
Коля.--Я  подписал; многие сочли бы это за знак  доверия. Ты сомневаешься  в
моей способности мыслить?
     Коль,   изображая  улыбку,   взял   бумагу  в   руки  и   посмотрел  на
подпись--чернила уже высохли.
     -- Конечно,  нет, сир.  Вы  сами  поставили  подпись. И  сами поставите
печать, или это сделать мне?
     --  Печать в ящике,--мягко  сказал  Имр.--Когда-то это была  привилегия
Катана. Теперь, после того как я убил его, твоя.
     --  Эта  грустная  история позади,  сир,--сказал  Коль.--Печальная,  но
необходимая,--добавил он, доставая печать.
     -- Необходимая...--повторил Имр сдавленным голосом.
     Он уже не замечал, как  зашипел расплавленный  воск, как капля упала на
бумагу,  как  прижалась  к  ней королевская  печать. Вскоре  они уже шли  по
коридору к Большому залу.
     Имр держал в руке бокал, и Коль уже не осмелился забрать у короля вино.
     Солдаты,  которые должны были сопровождать тело  Катана в дом  Камбера,
уже получили подписанные приказы.
     На празднике  в эту ночь  все оказалось гораздо  хуже,  чем предполагал
Коль, -основываясь на том, что Имр опоздал к открытию и пришел пьяным.
     Ариэлла,  встревоженная опозданием  брата,  подождала  разумное  время,
заставив гостей  слоняться по  залу,  затем вышла, приказав всем садиться за
столы, хотя даже она не имела права открывать этот праздник Зимы без короля.
Зазвучала музыка, вино полилось рекой, начались оживленные разговоры.
     Сидя на возвышении рядом с пустым креслом брата, Ариэлла смеялась, пила
вино, флиртовала с дворянами, сидевшими рядом с ней.
     Ее  красоту  подчеркивала роскошь  одежды:  белый бархат, шелк  и  мех.
Алмазы сверкали на шее, на руках и по  подолу  платья. На лбу соблазнительно
трепетала прядь волос, как  бы случайно выбившаяся из-под мехового капюшона,
обрамляющего ее прекрасное лицо, делая похожим на волшебный, зимний цветок.
     Сегодня все были одеты в белое--такова была  воля Имра.  Каково же было
изумление гостей, когда на пороге показался монарх, с ног до головы одетый в
ярко-красную одежду,  за  исключением королевской мантии. По  его  виду  все
поняли, что именно задержало его королевскую милость.
     Не ожидая церемоний, Имр пошел по залу.
     Коль  в  легком  замешательстве  следовал  за   ним.  Удивленные  гости
вскакивали с мест и кланялись, когда он проходил мимо, хотя  Имр не  заметил
бы, даже если бы они оставались  на местах. Ариэлла, привыкшая к чудачествам
брата, подняла бокал с  вином  и предложила  его  с  поклоном Имру, когда он
поднялся на возвышение и плюхнулся в кресло.
     --  Ты пьян  и опоздал,--прошептала  она тихо,  но угрожающе, когда  он
принял кубок из ее рук.--Где ты был?
     -- В аду, мадам, в аду!
     Имр икнул и махнул рукой, позволяя всем садиться и продолжать праздник.
     Как  только музыка и разговоры возобновились, Коль сел  в  свое  кресло
рядом  с королевским возвышением и стал  с беспокойством наблюдать за Имром.
Тот выпил  второй бокал, полностью игнорируя  все расспросы Ариэллы,  затем,
подождав, пока паж наполнит следующий, выпил и его.
     Слуги  не успели  поставить  перед  королем  первое блюдо, как  он  уже
вскочил на  ноги. Лицо  его было красно от выпитого вина, нетвердой рукой он
держал бокал, выплескивая его содержимое на скатерть, на себя и Ариэллу.
     --  Почему вы все  смеетесь и развлекаетесь?--громовым голосом  возопил
он.
     Музыканты с  перепугу  сбились,  начали фальшивить  и  прекратили игру.
Наступила мертвая тишина.
     -- Почему вы так веселы?--повторил король.
     Голос его был хриплым от негодования, глаза сверкали зловещим блеском.
     -- Вот ты, Селкирк, скажи, почему сегодня ночью такое веселье?
     Старый мастер фехтования,  сидевший в  дальнем углу  в  окружении своих
учеников, поклонился. Лицо его стало  бледным, бледнее снега. Белее, чем его
праздничная одежда.
     -- Вы сами приказали веселиться, ваша милость.
     --Я?..
     Имр  сделал  паузу и  воспользовался ею,  чтобы  сделать большой глоток
вина.
     -- Я  приказал?..--повторил  он  язвительно, словно  никогда не  слышал
ничего  более  чудовищного.--Черт побери, Селкирк,  разве ты не знаешь,  что
убит человек?
     Он швырнул бокал в учителя, и тяжелый снаряд  едва не  размозжил голову
неуспевшему увернуться пажу. Затем Имр с силой ударил  кулаком по столу так,
что блюда, ложки и вилки посыпались на пол.
     -- Черт возьми! Уходите прочь отсюда! Все прочь отсюда!
     Он схватил тарелку и с силой швырнул ее на пол, повернулся и выбежал из
холла, переворачивая на ходу кресла.
     Его  сестра, безмерно удивленная и разгневанная, дала шепотом  указания
слугам и  управляющему  и пошла  за Имром.  Испуганный охранник, держась  за
скулу, показал на дверь, за которой скрылся  король. Но ни мольбы, ни ругань
Ариэллы не помогли ей проникнуть в комнату.
     Тогда, сама придя в ярость,  она вернулась в зал, чтобы посмотреть, как
выполняются ее приказы, а затем пошла к себе.
     Имр спал в своем убежище, распростертый на полу, лицом вниз. Бокал вина
стоял рядом с ним. Однако  чувство вины скоро разбудило его. Он  все еще был
пьян и  с трудом  Поднялся на  ноги.  Голова  отчаянно кружилась,  дрожащими
руками он  поднес к губам бокал.  Только после  этого  он подошел  к  двери,
откинул засов и вышел.
     Коридор был пуст, настенные  факелы почти догорели. Охранник  вскочил и
отдал  салют.  Король,  покачиваясь  и придерживаясь рукой за стену,  прошел
мимо. До Имра  донеслись звуки--это слуги убирали Большой зал после неудачно
закончившегося праздника. Внезапно Имр вспомнил, почему он так напился.
     Он содрогнулся, и снова поднес бокал  вина, взятый из комнаты, к губам.
Он  начал  подниматься  по  винтовой лестнице,  ведущей  в его покои,  но на
полпути  остановился. Имр снова  направился  вниз и, спустившись, прошел  по
узкому коридору к другой лестнице.
     Он должен увидеть Ариэллу. Она все поймет,  она знает,  что делать. Она
всегда помогала ему в детстве, защищала его от всех невзгод, и теперь у нее,
наверное,  найдутся  слова, которые  дадут  ему  душевный  покой.  Она-то не
предаст его, как Катан и другие.
     Через  несколько  минут он  стоял  перед ее  покоями, в нерешительности
переминаясь с ноги на ногу и глядя в пустой бокал.
     --  Ари!--позвал  он  внезапно  охрипшим  голосом.--Ари!  Открой дверь,
пожалуйста.
     -- Кто там?--послышался из-за двери сонный голос.  Это, несомненно, был
кто-то из слуг.
     -- Мне нужно увидеть Ари. Это я, Имр.
     Послышался возглас удивления, издалека донеслись какие-то неразборчивые
слова.
     Дверь отворилась, и служанка присела  перед  ним  в  низком поклоне. Не
обращая на нее внимания,  Имр прошел прямо в  дверь  спальни. Там уже другая
служанка  зажигала свечи, и, войдя,  Имр увидел сестру,  натягивающую  халат
поверх  ночной сорочки.  Она стояла  у большой кровати  с  балдахином. Свечи
ослепили Имра, и ему пришлось зажмуриться.
     --  Мой бокал пуст, Ари,--прошептал он. Имр жалобно повторил эти слова,
переворачивая бокал, показывая, что это действительно так.
     Во тьме послышался голос сестры, спокойный, ровный.
     -- Карие, налей вина его милости и оставь нас.
     Девушка оставила свечи, подошла к королю  и с низким поклоном наполнила
бокал.
     Когда она повернулась, чтобы уйти, Имр  схватил  ее  за рукав и, крепко
держа ее, быстро выпил вино и снова протянул пустой бокал.
     Виновато взглянув на госпожу, девушка наполнила бокал снова,  поставила
бутылку на стол и вышла из спальни.  Имр,  запрокинув голову,  стал пить, но
заметив, что  на него упала тень, поднял  глаза. Перед ним стояла сестра. Ее
упавшие на  плечи волосы в свете  свечей были похожи  на золотой пожар. Этот
пожар ослепил, и он не мог рассмотреть ее лица.
     -- Ари,--тихо сказал он.
     Узкая рука протянулась к нему и опустилась на руку, державшую бокал.
     -- Тебе не кажется, что на сегодня хватит?!
     -- Никакого вина не  хватит, чтобы смыть то,  что произошло,--промямлил
он, снова пытаясь  поднять бокал, и, когда сестра не отпустила его  руку, он
нахмурился.--Ты не понимаешь, Ари. Он мертв. Я убил его.
     -- Кто мертв? Кого ты убил, Имр?!
     Ее рука была неподвижна.
     Он вздрогнул и выронил бокал, который Ариэлла подхватила. Все тело Имра
стала бить дрожь, он застонал и спрятал лицо в ее ладони.
     --  Катан! Я убил  Катана! Он предатель, и  я должен  был сделать  это!
Но... О, Боже, Ари! Я убил его! Но я люблю его!..
     Ариэлла,  прикрыв глаза, вспомнила величественного, уверенного  в  себе
лорда-дерини, который так много сделал для них с братом, что переоценить его
помощь было невозможно.
     Она  медленно  поднесла бокал к губам и  выпила, как  бы  отдавая  дань
погибшему.
     Бросив  пустой  бокал  на пол,  она  обняла брата  так,  как обнимала в
детстве.
     --  Ты--король, и ты должен выполнять свой долг.  Но ты--человек, и  ты
должен оплакивать смерть друга.
     При этих словах Имр зарыдал еще сильнее.
     Он  упал на колени и зарылся лицом в ее одежду.  Она Ладила его волосы,
плечи, целовала его голову.
     Наконец он  стал успокаиваться, всхлипывания стали реже  и тише. Дрожь,
пронизывающая его тело, передалась и ей.
     Подняв заплаканное лицо, он  прочел страсть в  ее глазах,  почувствовал
мягкое обещание ее тела, заключенного в его объятия.
     В этот короткий миг прозрения он понял, что они долго и неуклонно шли к
этому...
     Он поднялся на ноги. Губы Ариэллы нашли его рот и жадно впились в него.
Ее  тело  крепко прижалось  к  нему, и  они слились  в одно  целое. Его губы
медленно двинулись вниз,  и  наконец  лицо  его  утонуло в  упругой нежности
груди, обещающей неописуемое блаженство.
     Затем они, растворившись друг в друге, погрузились в бездонную мягкость
ее бескрайне" постели. Кровь хлынула  ему  в голову, и  он забыл обо  всем в
сладкой истоме.

        ГЛАВА 11
     Он во век не поколеблется; в вечной памяти будет праведник.
     Псалтирь 111:6
     На следующий день печальный эскорт прибыл  в  дом  Камбера МакРори, все
обитатели которого были потрясены случившимся.
     Кортеж из Валорета прибыл около полудня, во время небольшого снегопада.
Тело  Катана  на носилках везли две лошади, украшенные траурными  перьями  и
попонами.
     Тело было покрыто черным бархатом.
     Люди короля держали свои пики остриями вниз, упираясь ими в стремена. С
обеих сторон носилок шли два монаха, облегчая  путь усопшему: они перебирали
четки и распевали молитвы. За  ними в карете ехали вдова с детьми. Вульфер и
несколько преданных слуг ехали сзади на конях. Никого из них не обманула эта
пышность, поскольку  они  видели окровавленное  тело  еще  до того, как  его
обмыли  и  подготовили для последнего  пути. Они  чувствовали,  что в смерти
Катана  виновен  сам король, но не  могли даже предположить,  как велика его
вина.
     Вести о случившейся трагедии достигли замка  Кэррори  ночью. Их  принес
Кринан, любимый телохранитель Катана. Он был в доме, когда  солдаты принесли
тело его господина. Почти обезумев, он слышал, как лейтенант отдавал приказы
подготовить  тело.  Он  видел,  как  старый  управляющий  Вульфер  оттолкнул
лейтенанта и сам занялся телом хозяина.
     Разрываясь  между  желанием  остаться  рядом  со  своим   господином  и
необходимостью предупредить  всю  семью  о том,  что произошло, Кринан стоял
неподвижно до  тех  пор, Пока солдаты не спустились в холл, чтобы устроиться
там на Мочь, так как им предстояло сопровождать тело в Кэррори.
     Затем,  подстегиваемый  страхом, что король  подвергнет  репрессиям все
семейство МакРори, он сорвался с места, бросился в  конюшню  и, взяв лучшего
коня, поскакал в Кэррори.
     Через три часа  он уже въезжал во  внешние ворота замка. Стук его копыт
по  мощеному  двору  нарушил  ночной  покой  обитателей  замка. Везде  стали
зажигаться  свечи,  из  окон выглядывали удивленные лица, залаяли собаки,  и
вскоре в  насквозь промокшем  плаще он очутился в промерзшем  большом холле,
где собралось все семейство.
     Первое время  Кринан  не  мог  вымолвить  ни  слова,  настолько  он был
потрясен увиденным и измучен сумасшедшей скачкой в морозной ночи,  но он был
уверен, что Камбер понял все без слов.
     У Камбера были свои  методы узнавать невысказанное. Камбер отвернулся в
сторону и через некоторое время  ровным, бесстрастным голосом сказал Сэм'лу,
чтобы тот немедленно ехал в святой Лайэм и сообщил о случившемся Йораму. Рис
Турин был здесь,  в доме. Сейчас он тоже был в холле и поддерживал плакавшую
Эвайн.
     Камбер  громким  голосом отдал слугам  распоряжение  подготовить все  к
завтрашнему дню и посоветовал остальным разойтись и постараться отдохнуть.
     Однако в Кэррори  никто не  мог  спать  в  эту ночь. На следующее  утро
холодное сапфировое небо  нависло  над замком. Семейство МакРори собралось в
деревянной церкви, чтобы помолиться за душу убиенного и подождать, пока тело
его навек вернется в родной дом.
     Вскоре  приехал  Йорам,  а еще через час  Джеймс Драммонд, Эвайн и  Рис
стояли на  коленях с Камбером, Кринаном, Сэм'лом и  дюжиной других ближайших
слуг. Йорам служил печальную мессу.
     У церкви собрались  жители деревни. Некоторым  из них  Камбер  позволил
войти в церковь, другие, не поместившись внутри, стояли на коленях во дворе.
Когда  наконец  сообщили,  что  печальный  кортеж   приближается,  крестьяне
выстроились  вдоль  дороги.  Они  молча  склонили  головы,  когда  мимо  них
проезжали носилки с телом Катана.
     Королевский лейтенант был явно обеспокоен всем  этим. Он не ожидал, что
дворянину будет оказано такое королевское  почтение,  однако он не осмелился
что-либо сказать,  заметив на  крыльце  гордого,  величественного  человека,
скорбно  ожидающего  своего  сына.  Это  был  лорд  Камбер,  высший  дерини,
способный на жестокую месть, если он пожелает мстить.
     Лейтенант  сам  был  дерини и прошел хорошую  подготовку,  но  он бы не
рискнул вступить  в  магическую дуэль  с самим Камбером.  Лейтенант приказал
своим  людям  хранить  спокойствие и молился, чтобы  Камберу  не  вздумалось
ослушаться приказа короля.
     Но страхи  лейтенанта были необоснованными. Он должен был бы знать, что
жестокость не в духе Камбера даже тогда, когда он в гневе.
     Камбер стоял прямо и  спокойно. Он был  смертельно спокоен и смотрел на
солдат холодным взглядом. Когда  кортеж  остановился,  Йорам, Рис, Кринан  и
Сэм'л сняли  носилки  с повозки и внесли  в церковь. Камбер обнял  Элинор  и
своих внуков. Они пошли за телом.
     Камбер  стоял  и смотрел на  солдат.  Перед  ним опустились  на  колени
рыдающие Вульфер, Реван и другие  слуги из дома Катана. Он тихо предложил им
встать и тоже войти в церковь.
     Он  медленно  пошел  за ними  и плотно прикрыл  за  собой  дверь, давая
совершенно  недвусмысленно  понять,  что  присутствие  людей короля  в  этот
скорбный час нежелательно.  Лейтенант не решился  оспаривать  это и приказал
своим людям оставаться на месте.
     В  церкви Йорам  МакРори  начал  служить  заупокойную мессу  по убитому
брату.
     Когда месса кончилась,  Камбер долго  стоял  на коленях  у  тела  сына,
собираясь с силами.
     Могила  была  еще не  готова, и  похороны  назначили  на вечер, поэтому
многие крестьяне вышли из церкви, оставив скорбеть у гроба только близких.
     Солдаты  все еще стояли у церкви. Камбер решил, что в их функции входит
не только  сопровождение тела  в  замок,  вероятно, они получили от короля и
другой приказ.
     Лейтенант еще ничего не сказал, правда,  Камбер еще не  Дал  ему  такой
возможности, но Камбер предполагал, что на этом миссия  солдат не кончается.
А  может,  он  просто Чересчур подозрителен? А что  если у них есть ордер на
арест всей семьи, и они, дождавшись окончания ритуала, выполнят приказ? Ведь
были какие-то  основания для убийства Катана? Может, до Имра дошли  слухи об
их поисках принца Синила? ..
     Он посмотрел на тех, кто остался в церкви: на Риса, на Эвайн, державшую
в объятиях  Элинор, на Джеймса Драммонда, погруженного в  глубокую скорбь  и
стоявшего на коленях в стороне от всех слуг Катана. Сэм'л  уже отвел детей в
дом--им не следовало больше оставаться в церкви, они были чересчур потрясены
и испуганы. Теперь Камбер должен был сделать самое трудное, но необходимое.
     С легким вздохом Камбер перекрестился и  поднялся  на  ноги. Он покачал
головой, заметив, что Рис хочет присоединиться к нему.
     Он  прошел в глубь  церкви и остановился рядом с молодым  пажом. Камбер
долго говорил ему что-то, и юноша время от времени кивал головой, выслушивая
приказ  господина.  Затем  Камбер  легонько  погладил  мальчика  по  голове,
печально улыбнулся и пошел на свое место.
     Не успел  он  еще дойти до  гроба, как  паж вскочил на ноги,  осторожно
осмотрелся и выскользнул в боковую дверь.
     <i>Что случилось?--</i>прозвучал в мозгу Камбера вопрос Риса.
     Но гордый старый дерини, опускаясь  на колени, только  покачал головой,
прижав палец к губам, и склонил голову в молитве.
     Озадаченный  Рис смотрел на Камбера,  а  тот низко  поклонился  гробу и
нежно поднес к губам край бархатного покрывала.
     Рис знал, что это не то покрывало, которое прислал  король.  Как только
тело внесли в церковь и  закрыли дверь, Катана укрыли заранее приготовленным
покрывалом. Герб Катана на нем любовно вышила этой ночью его сестра Эвайн.
     Рис  с  жалостью  смотрел,   как  край  покрывала  выскользнул  из  рук
безутешного отца. Он полностью разделял горе старика и невольно положил руку
на плечо Камбера. Тот обернулся. Глаза его были полны слез.
     -- Рис,  ты  мне дорог, как сын,--прошептал он.--Пойдем со мной, ты мне
поможешь.
     Рис кивнул, не осмеливаясь заговорить.
     Камбер улыбнулся и похлопал  его  по плечу,  когда они встали на  ноги.
Пройдя  за алтарь, они вошли в ризницу,  где отдыхал после  мессы Йорам.  Он
стоял на коленях перед маленьким алтарем, уронив голову на руки. Когда  отец
и Рис  вошли в комнату,  он  поспешно вытер глаза рукавом и взглянул на них.
Волосы его были растрепаны, и он машинально пригладил их.
     -- Что-нибудь случилось?
     --  Пока  нет,--мягко  сказал  Камбер.  Он  закрыл  за  собой  дверь  и
прислонился к ней. Затем он опустил засов, чтобы никто не мог войти к ним.
     --  Нам надо  поговорить, Йорам,--сказал  он.--Солдаты  короля  все еще
здесь и, кажется, не собираются уходить. Ты говорил Катану о наших целях?
     -- Нет, отец, мы не решились.
     Йорам снял шарф, поцеловал его и спрятал в шкаф.
     -- Боже,  ты думаешь, что Имр что-то подозревает? Не может быть! У него
нет никаких оснований! Камбер поднял бровь.
     -- Но за вами же следили два дня назад, когда вы ехали из Валорета. Он,
очевидно,  что-то  подозревает, но я согласен с тем, что  он вряд  ли  знает
что-либо определенное. Так  быстро ему не склеить  разрозненные сведения. Но
он,  вероятно,  убежден,  что Катан замешан  в  какой-то  измене. По-другому
невозможно объяснить то, что произошло.
     Он посмотрел в пол.
     -- Во всяком  случае, каковы бы ни были причины,  смотрит Имр  на нас с
большим подозрением. Я не уверен, что мы все останемся в неприкосновенности.
     Йорам присел на край стола.
     -- Значит, нам нужно действовать.
     -- О, Боже, да! Я прошу,  чтобы вы с Рисом  немедленно скакали в святой
Фоиллан! Если мы не заберем оттуда Синила тотчас же, то другого шанса  может
не быть!
     -- Сейчас?!
     Йорам взглянул на друга.
     -- А ты что думаешь?
     Удивленный, как  и  Йорам,  Рис  покачал головой. --  Сэр,  я  не  хочу
казаться непочтительным, но почему ты  думаешь,  что  солдаты  Имра Окружают
церковь? Ты сам говоришь, мы даже не можем использовать Портал в замке. Ведь
в Дхассе нас ждут только через три недели.
     Дхасса  была святым вольным городом, расположенным  в Лендурских горах,
местом, где власть Имра не настигла бы их.
     --  Вы поедете  верхом,--сказал  Камбер.--Есть  подземный ход,  который
ведет из  этой  комнаты. Йорам  знает  его.  Я уже  послал  пажа подготовить
лошадей и все необходимое. Он  будет  ждать вас через  час на  северном краю
леса.
     --  Ты уже все обдумал,--медленно сказал  Йорам.--Но  как  ты объяснишь
наше отсутствие?
     -- Я и  не собираюсь ничего объяснять,--ответил Камбер, сложив  руки на
груди.--Для солдат вы все время будете здесь.
     -- Мы... здесь... но...--неуверенно начал ничего не понявший Рис.
     Он обменялся взглядами с Йорамом, который тоже недоумевал.
     -- Йорам, ты понимаешь?--прошептал Рис.
     Тот, не обратив внимания на его слова, смотрел на отца.
     -- Отец, если ты имеешь в виду...
     -- Выслушайте меня,--прервал его Камбер.
     Голос его был тихим, но очень властным.
     Рис, который хотел задать Камберу вопрос, послушно захлопнул рот. Йорам
молчал, но в нем нарастало противоречие, даже враждебность.  Рис чувствовал,
как между отцом и сыном увеличивается напряжение.
     Целитель осторожно отошел  в  сторону, не желая  находиться в эпицентре
столкновения двух воль, которое готово было разразиться.
     -- Отец...--начал снова Йорам.
     -- Нет, выслушай меня. Я понимаю твое нежелание. Но поверь мне, я долго
взвешивал  моральные  и  этические  аспекты,  я   знаю,  что  это  считается
непорядочным, но бывают моменты, когда этого избежать нельзя!
     -- Этого можно избежать, отец, я не думаю...
     --  Ты  не  думаешь!  Но  ты  должен  признать,  что  это  только  твое
мнение!--рявкнул Камбер.--Ты не знаешь, аморально ли это на самом деле.
     Он бросил взгляд на Риса. Голос его был тих и холоден.
     -- Йорам, если бы  был другой  путь,  я бы  не  выбрал  этого. Если  ты
предложишь мне другой путь и докажешь, что он менее опасен для жизней многих
людей, чем мой, я  буду рад этому. Но если мы хотим когда-нибудь  увидеть на
троне нашего Халдейна, нам надо  действовать  незамедлительно.  Солдаты Имра
здесь. Кто-то что-то подозревает. Иначе бы их здесь  не было, и Катан не был
бы убит. Даже если Катан ни в чем не замешан, то этого нельзя сказать о нас,
мы зашли слишком далеко, чтобы теперь останавливаться.
     Йорам стоял со сверкающими глазами, руки его были стиснуты в кулаки. Но
когда Камбер замолчал, Йорам отвернулся и плечи его беспомощно опустились.
     Озадаченный Рис так и  не понял,  в чем дело, о чем они спорят,  только
почувствовал, что Йорам проиграл спор, а Камбер выиграл.
     Камбер медленно подошел к сыну, но не дотронулся до него.
     --  Мне очень жаль,  Йорам. Я  все понимаю, поверь мне.  Ты  знаешь,  я
никогда  бы тебя не принуждал, если бы в этом не было крайней необходимости.
Сначала я считал ваши планы только юношеской глупостью, и аргументы, которые
я приводил вам два месяца назад, справедливы и логичны даже сейчас.  Но ведь
это  было до того,  как  мой  сын  был  убит человеком,  занимающим  трон  в
Валорете. У нас теперь выбора нет, нам надо действовать.
     Наступила долгая тишина, никто не двигался. Затем Йорам поднял голову.
     -- <i>Concede,--</i>пробормотал он.
     Со  вздохом  облегчения Камбер обернулся  к  Рису.  Но  прежде  чем  он
заговорил, Йорам овладел собой, поднял голову и положил руку на плечо отца.
     -- Рис, ты понял, о чем мы говорили?--спросил он.
     -- Совершенно не понял. Я только уловил, что ты чего-то не одобряешь по
моральным соображениям. Но я... Он замолчал. Камбер провел рукой по волосам.
     -- Рис, мы говорили об изменении облика. Ты что-нибудь об этом знаешь?
     Удивленный, Рис заговорил:
     --  Я, конечно, читал об этом, но считал, что  это только теория. И все
авторы утверждают, что это чер...
     --  Черная  магия,--мягко  сказал Камбер. Он произнес то, чего  Рис  не
осмеливался произнести. Камбер откашлялся, стараясь найти подходящие слова.
     -- Все  это очень туманно, и многие считают  это аморальным,  поскольку
это  обман, а  обман чаще всего используется  в нечистых целях, но в  данном
случае бегство невинных от опасности никем, даже отъявленным пуританином, не
может считаться нечистым делом.
     Йорам поднял бровь при этих словах и сложил руки на груди.
     --  Полагаю,  что  это  вполне   логично,  хотя  вряд   ли  нас   можно
квалифицировать как невинных людей.
     -- Но  Имр не  может  ничего знать,  он только предполагает. Рис, боясь
упустить что-то важное, откашлялся.
     -- Так что же вы хотите делать, сэр?<
     --  Я прошу прощения.  Я думал, что  ты  все понял. Я  хочу придать ваш
облик двум  преданным слугам, отсутствия которых никто не заметит. Для тебя,
Рис, я хочу использовать Кринана, а  для Йорама--управляющего  Вульфера. Они
оба служат нашей семье с детских лет, и я им полностью доверяю. Кроме  того,
они привыкли к магии, ведь они все время находятся возле нас.
     -- Но к такой магии они не привыкли,--угрюмо сказал Йорам.--И еще одно:
мне ведь нужно читать молитвы на похоронах. Вульфер--не священник.
     -- Нет. Но  он человек богобоязненный и любил Катана, так что мы сможем
ввести  в  него необходимые знания.  Я знаю,  что ты хотел бы сам  проводить
своего брата в последний путь, но сейчас важнее, чтобы вы с Рисом немедленно
отправились  в  путь.  Ты  уже  прочел  молитвы, и  к  тому  же  здесь  есть
священники.
     -- Но...
     -- Я знаю, сын  мой,--мягко оборвал  его Камбер.  Он со вздохом положил
руки на их плечи.
     -- Рис, найди, пожалуйста, Кринана и Вульфера и приведи их сюда. Только
не  говори, зачем  они  нужны.  Скажи, что  я  хочу  их видеть,  и  дай  мне
возможность побыть с Йорамом минут пять. Хорошо?
     --  Хорошо,  сэр,--с  трудом  проговорил  Рис. Оглушенный услышанным  и
хорошо  понимая,  что  должен  чувствовать  Йорам, Рис  вышел из  ризницы  и
прислонился  лбом  к  двери,  обеими  руками  держась за  стену.  Он  сделал
несколько глубоких вдохов, чтобы  успокоить бешено бьющееся сердце. Его мозг
отказывался воспринять изменение облика как реальность.
     Старые страхи теснились у него в груди, и он  не мог совладать  с ними,
пока наконец не прибегнул к древнему  заклинанию. Теперь мысли его пришли  в
относительный  порядок.  Он  почувствовал,   как   спокойствие  омывает  его
израненную  душу  теплой волной.  Теперь он уже мог думать  о черной магии с
некоторым хладнокровием.
     Изменение  облика. Он вспомнил  краткое упоминание  в  какой-то  старой
книге  о том,  как маг  накладывал  внешность  одного человека на другого. В
книге  говорилось  о  пентаграммах,  о  кровавых  кругах,  о   необходимости
предохраняться от действий злых сил, но говорилось об этом туманно, так, что
было трудно понять, как все это  делать практически. В другой книге--он  уже
мог осматривать свою память,  добывая  информацию,--говорилось о  принесении
кровавых жертв,  о поклонении  демонам. Он  считал все это чушью.  Еще  одна
книжка  утверждала, что  изменение облика совсем невозможно,  хотя  в  свете
того, что он услышал от Камбера, это было неверно.
     Просмотрев содержимое своей памяти, Рис понял, что у него нет ни одного
определенного факта относительно  изменения облика. Отсюда он заключил,  что
крайне мало знает об этом предмете и это большой пробел в его образовании.
     Он  со  вздохом выпрямился и  пошел в  церковь. Уже  прошло  достаточно
времени,  чтобы Камбер  и Йорам  разрешили все свои противоречия.  Он быстро
нашел Вульфера и Кринана и молча повел их в ризницу. Рис осторожно  постучал
в дверь, открыл ее и пропустил слуг в комнату.
     В ризнице  горело огромное количество свечей, расставленных вдоль стен.
Комната была ярко освещена, так что света было достаточно,  чтобы  разогнать
темные суеверные страхи. Камбер неподвижно стоял возле  алтаря. Пламя свечей
превратило  серебро  его волос в красное  золото. Йорам  стоял чуть  позади,
опираясь обеими  руками  о край  стола.  Он весь  напрягся, когда  открылась
дверь, но не двинулся с Места.
     Когда   за  вошедшими  закрылась  дверь  и  на  нее  наложили  охранные
заклинания, Камбер повернулся к слугам.
     -- Благодарю,  что пришли сюда, друзья мои,--сказал он, обнимая каждого
по очереди.
     Кринан  нервно  пожал  руку  Камбера,  глаза его  беспокойно  блестели.
Вульфер же  спокойно  встал  на  колени,  поцеловал руку  Камбера,  и  слезы
навернулись на его глаза.
     --  Простите, что я привез сюда молодого  господина мертвым,--прохрипел
старик.--Я клялся, что буду всегда охранять его, но...
     --  Тебе  не  в  чем  винить  себя,  старик,--сказал  Камбер,  поднимая
Вульфера.--Я очень признателен тебе за твою искреннюю скорбь.
     Вульфер не мог говорить, и только молча кивнул. Кринан  проглотил слюну
и опустил голову.
     -- Но я пригласил вас сюда не дли того, чтобы предаться скорби,--сказал
Камбер и знаком приказал Рису встать рядом с Йорамом.
     --  Я хотел вас  спросить, согласны ли вы по  доброй воле подвергнуться
риску в память о вашем господине? Я не  могу объяснить вам подробнее причины
своей просьбы, но  эта служба может оказаться для вас последней. Сделаете ли
вы это для него?
     В их глазах читался страх, но они согласно кивнули.
     Рис тихо подошел к Йораму и легко коснулся его руки. Священник кивнул и
повернулся к  ним.  Лицо его было  спокойно, сосредоточено,  волосы казались
серебряными в свете свечей.
     Все смотрели на Камбера.
     --  Хорошо,--сказал  Камбер.--Я не могу сказать, зачем,  но необходимо,
чтобы  отец  Йорам  и лорд  Рис  выехали  отсюда  еще  до похорон, никем  не
замеченные. Само по себе это не составляет проблемы--лошади и все  остальное
уже  готово. Однако все дело в том, что они  должны быть на похоронах, иначе
солдаты заподозрят неладное. Нам нужна ваша помощь.
     Двое слуг переглянулись и  снова  уставились на  Камбера. Кринан нервно
облизнул пересохшие губы.
     -- Вам нужно, чтобы кто-нибудь сыграл их роли, милорд?
     -- Да.
     Кринан обвел всех взглядом.
     -- Прошу прощения, милорд, но мне  кажется, что мы  не очень  похожи на
отца  Йорама и  лорда Риса.  В темноте, может, меня и можно спутать с лордом
Рисом, но...
     Вульфер тоже  наконец  обрел  дар речи и  тоже не  смог сдержать своего
скептицизма.
     -- Это верно, милорд. Мы совсем не похожи на молодых лордов.
     --  Если  вы  разрешите,  я  сделаю вас  совершенно  похожими,--ответил
Камбер.
     Тон его  был  таким, что слуги замерли, внезапно осознав,  о  чем  идет
речь. Вульфер  проглотил комок в горле, и  когда вновь  заговорил, голос его
был тих и жалобен.
     -- Посредством магии, милорд? Камбер кивнул, и Кринан вздрогнул.
     -- Это опасно, сэр?
     -- Только  не  для  вас. Немножко для меня,  Йорама и Риса.  Когда  все
кончится,  вы ничего не будете помнить. Я  верну вам  облик сегодня вечером,
когда все разойдутся на отдых.
     Кринан кашлянул, стараясь сформулировать вопрос.
     -- А что если случится непредвиденное?
     -- С магией?
     -- Нет. Я просто имею в виду, вдруг нас узнают люди короля?
     Камбер улыбнулся с облегчением.
     -- Это исключено. Вас не узнает никто, даже моя дочь, если,  конечно, я
не  предупрежу ее. Для  всех  остальных вы и  по  облику, и  по голосу, и по
манерам будете Йорамом и  Рисом. Но я  не буду  вдаваться  в детали, которые
понапрасну  встревожат  вас.  Доверьтесь мне, и  я не причиню вам  вреда. Вы
позволите мне это?
     Наступила долгая тишина,  в течение которой Кринан и Вульфер обдумывали
все условия услышанного.
     Затем Вульфер упал на колени и склонил голову.
     --  Я  человек  ваш  и  лорда  Катана.  Много  лет назад  я  поклялся в
преданности вам и вашей семье.  Если я могу сослужить последнюю службу моему
хозяину, то я сделаю это.
     --  Спасибо, Вульфер,--прошептал  Камбер. Он похлопал по плечу  верного
слугу и взглянул  на Кринана.--А ты, Кринан?  Я не хочу  давить  на тебя, но
время не ждет.
     Кринан опустил голову.
     -- Молодые лорды не поскачут убивать короля?
     -- Они не ищут мести, Кринан. Они не поскачут к Имру в Валорет.
     -- Хорошо, сэр. Тогда я тоже согласен, я тоже ваш человек.
     Камбер с улыбкой пожал его руку и поднял с колен Вульфера.
     -- Вульфер, ты с  Йорамом выйдешь  отсюда и подождешь снаружи несколько
минут. Рис, поменяйся одеждой с Кринаном.
     Пока  все четверо выполняли  приказы Камбера,  старый  дерини  отошел к
алтарю, взял свечу и стал всматриваться в ее пламя, готовясь к делу.
     Он обернулся  и  осмотрел  комнату.  Рис  помогав  Кринану  натянуть  и
застегнуть зеленый плащ целителя,  а сам он  уже был одет в  простую  одежду
первого телохранителя Катана.
     -- Тебе идет зеленый цвет, Кринан,--сказал Камбер. Он беспечно  подошел
к Кринану, стараясь успокоить его. Кринан с трудом сглотнул, расправил плечи
и стал казаться немного выше ростом.
     Камбер  вложил  в  его руку  свечу. Затем на пол были поставлены четыре
свечи, образовавшие квадрат со  стороной  пять футов, и  в  центре  квадрата
встал Кринан.  Другая  свеча,  незажженная,  была в  руках  Риса.  Затем два
дерини--Целитель  и  ученый--присоединились  к Кринану. Рис встал справа  от
него, а Камбер  лицом к ним  обоим. Камбер осторожно возложил  руки на  руку
Кринана, в которой была свеча, и Кринан вздрогнул.
     -- Не бойся.
     Камбер  улыбнулся,  и  в  его  голосе  прозвучало  что-то,  заставившее
повиноваться ему.
     -- Тебе не нужно ничего делать, только смотреть  в пламя  и ни о чем не
думать.  Расслабься  и  смотри  в  пламя.  Отключись  от  всего  внешнего  и
волнующего тебя,  смотри  только в пламя. Я тебя не оставлю, и ты  будешь со
мной в безопасности.
     Неспособный  сопротивляться, слуга всматривался  в пламя свечи и слушал
постепенно затихающий  и успокаивающий  голос Камбера. Через несколько минут
Кринан пошатнулся, его голова стала опускаться, приближаясь к пламени свечи.
Камбер крепко сжал его руку,  суживая свой контроль  над ним. Глаза  Кринана
закрылись, он как будто уснул.
     -- Хорошо,--сказал Камбер.
     Он отпустил его и обернулся к Рису.
     -- Теперь подожди, пока  я  установлю  защиту,--сказал  он, показав  на
четыре свечи с углах квадрата.--Потом мы начнем.
     Он опустил  голову, прочитал короткое заклинание, слов которого  Рис не
успел уловить,  и задул свечу  в  руке  Кринана  со  словами "аминь". Камбер
вытянул руку к  свече  Риса.  Пальцы его раздвинулись, спокойный и уверенный
взгляд устремился в глаза Риса.
     -- Соедини  свою  руку с  моей и свой мозг  с  моим, и пусть свеча твоя
загорится, когда мы будем едины.
     Торжественно  кивнув, Рис коснулся его  пальцев  и успокоил свой  мозг,
чтобы Камбер  мог войти в него. Он  зажмурил глаза, полностью отключаясь  от
внешнего  мира, и почувствовал,  как ладонь Камбера крепко  прижалась  к его
ладони.  В полном спокойствии  и  полностью  контролируя  себя,  он приказал
пламени вспыхнуть, и тут  же ощутил почти музыкальный резонанс,  отзвук--это
его мозг соединился с мозгом Камбера.
     Теперь он смотрел  глазами Камбера и видел, что свеча в  его левой руке
загорелась  спокойным  пламенем. Его правая рука сжимала  руку  Камбера.  Он
ощущал и видел/как  другая  рука Камбера поднялась, медленно приблизилась ко
лбу Кринана и коснулась его.
     Глаза  Камбера   закрылись,  и  внутри  магического  квадрата  возникло
неземное спокойствие, мир,  какого  не  знавала земля, полное  единение всех
троих, которого  никогда не удавалось достичь людям. Голос Камбера слышался,
как  легкий  шелест  листьев,  колеблемых  летним бризом. Это был  голос  не
простого смертного, и Рис понимал, что говорит Камбер.
     После этих слов Рис  почувствовал,  что слабость охватывает  его члены,
что вся энергия выходит из него и сосредоточивается в руке со свечей.  Пламя
свечи забилось, будто хотело перескочить на свечу Кринана.
     Никто не видел, как золотой  туман окутал комнату,  никто не видел, как
пламя изогнулось  и огненная дуга соединила их руки. Рис внезапно понял, что
все свершилось, что заклинание Камбера сработало.
     Связь  между ними  оборвалась, и Рис чуть не упал от неожиданности.  Он
открыл  глаза и  увидел,  что его  свеча  погасла, а  свеча  в  руке Кринана
загорелась.  Рис взглянул в его  лицо и  ахнул  от удивления. Это  было лицо
самого Риса. Его руки в изумлении  взметнулись вверх, забытая свеча выпала и
покатилась по полу.
     -- Мой Бог!
     Это  было все,  что смог сказать Рис. Камбер улыбнулся и вздохнул.  Его
серебристые глаза подернулись дымкой усталости.
     --  И  никаких  демонов  и прочей дьявольщины,  как видишь,--проговорил
он.--Йорам будет доволен.
     Он прочел заклинание, и охранявший их серебряный круг погас.
     Камбер взял свечу из рук Кринана и  легонько коснулся его лба.  Рис мог
только молча смотреть--благоговейный трепет перед могуществом Камбера  лишил
его дара речи. Ресницы Кринана затрепетали, и глаза раскрылись.
     -- Кринан, ты здесь. Посмотри на меня. Кринан медленно повернул голову.
Его лицо, нет, лицо Риса выразило полное изумление.
     -- Получилось?
     Он даже "пустил петуха", когда осознал, что говорит не своим голосом.
     Улыбнувшись, Камбер  взял его за руку  и  подвел  к небольшому зеркалу.
Кринан ахнул и ощупал руками свое лицо. Даже жесты его были жестами Риса.
     Рис  покачал  головой, а  Камбер  положил  руку на плечо Кринана, чтобы
успокоить его.
     -- Кринан,  привыкни  к своей новой роли и выйди отсюда вместе с Рисом.
Когда  ты полностью освоишься,  возвращайся  в церковь  как  Рис и молись  у
гроба. Я вскоре тоже туда вернусь. Если кто-то будет говорить с тобой, в чем
я, правда, сомневаюсь, веди себя так, как вел бы себя Рис.
     -- Хорошо, сэр.
     Голос был уже уверенный--голос Риса.
     Сам  Рис  все еще с  удивлением качал головой,  когда открывал дверь  и
пропускал вперед своего двойника.
     Йорам и Вульфер  были  у двери. Вульфер был  уже  в  легком  трансе,  в
который ввел его Йорам, и  поэтому он  не видел  двух выходивших из  комнаты
Рисов. Но Йорам при виде этого застыл в изумлении.
     Один из Рисов прошел  мимо  него  и взялся  за ручку  входной  двери, а
другой прислонился к стене.
     Йорам посмотрел на него и понял, что этот Рис--настоящий. Он повернулся
к другу,  но Целитель прижал палец к  губам, призывая  к тишине,  и  они оба
молча смотрели, как двойник Риса открыл дверь и вошел в церковь.
     Сам Рис  был ошарашен случившимся, хотя и был  свидетелем каждой стадии
превращения.  Теперь  он смотрел,  как Йорам  и  Вульфер  переступили  порог
ризницы  и  исчезли  за дверью. Но  он  не стал пытаться  подсмотреть  новое
превращение.  Не потому, что  он  ощущал  вину.  Нет. Ничего грешного в этом
превращении не было. Но все  же он ощущал какое-то  внутреннее беспокойство,
возможно, из-за встречи с двойником.
     Рис  пошел к двери  в церковь и  заглянул в глазок. Он  увидел, как его
двойник  опустился на колени,  увидел, как Эвайн коснулась его руки и  снова
погрузилась в молитву.
     Через несколько минут дверь ризницы открылась, и мимо него прошли Йорам
и Камбер.  Они вошли в церковь и  опустились  на колени возле двойника Риса.
Второй Йорам стоял на пороге ризницы и, когда Рис обернулся к нему, подозвал
друга к себе.
     -- Давай не будем обсуждать  все это, пока не уедем  отсюда,--прошептал
Йорам, пропуская Риса мимо себя в ризницу.--Входи, подземный ход открыт.
     Через час они уже ехали в монастырь святого Фоиллана.

        ГЛАВА 12
     Поэтому с  обдуманностью веди  войну твою, и успех будет при  множестве
совещаний.
     Книга Притчей Соломоновых 24:6
     Весь  вечер продолжалась печальная  церемония похорон.  Все  слова были
сказаны,  могила  подготовлена и освящена старым  отцом Джонасом, приходским
священником,  Вульфером-Йорамом  и  двумя   монахами,  прибывшими  вместе  с
солдатами из Валорета. Когда могила была закрыта, пошел снег, смягчая грубые
очертания могильного холма. Каменный крест, осыпанный снегом, казался чем-то
призрачным  в пляшущем свете  факелов. Последние псалмы  раздавались чисто и
одиноко в звенящем морозном воздухе.
     Затем  жители деревни проводили своего любимого господина и его семью в
замок.
     Камбер похоронил своего  сына во  дворе  деревенской  церкви, поближе к
народу, который он  любил. Процессия  шла  молча,  тишина нарушалась  только
хрустом снега  под ногами  да шипением таявших снежинок, попадавших в  пламя
факелов,  да  еще  зловещее  позвякивание  солдатских доспехов  сопровождало
молчаливую траурную процессию.
     Это молчание было оглушающим.
     Королевские  солдаты  проявили  неожиданный такт.  Несмотря  на  четкий
приказ не выпускать Камбера и его семью из поля зрения, они старались мешать
как можно меньше и не нарушать траур МакРори.
     Сейчас они замыкали процессию. Их лейтенант просил и получил разрешение
самого Камбера устроиться на ночлег во дворе замка.
     Камбер пожелал незваным гостям спокойной ночи и удалился в свои покои.
     Лже-Йорам и лже-Рис пошли в комнаты Йорама  и Риса, ожидая, пока Камбер
не решит,  что настало время освободить их  от заклинания.  Эвайн  пришла  в
кабинет Камбера, и дочь с отцом  общались между  собой, как это могут делать
только  дерини.  После этого  они  прошли  в  угол  кабинета,  который  весь
светился,  излучая энергию. Камбер произнес заклинание, и они были  уже не в
Кэррори.
     -- Где мы?--прошептала Эвайн, когда ее глаза  привыкли к окружавшему их
полумраку.
     Она чуть теснее прижалась к отцу. Они находились в каменном склепе, чьи
стены  и  потолок,  представляющие собой  каменные глыбы, можно было достать
рукой. Эти стены  слабо светились,  вероятно, для  того, чтобы не  выпускать
энергию наружу. Ночное заклинание охраняло их.
     Камбер осторожно  проверил крепость заклинания,  затем вздохнул,  обняв
одной рукой Эвайн.
     --  Сейчас  кто-нибудь появится и выпустит  нас отсюда,--  тихо  сказал
он.--Это--штаб-квартира михайлинцев в Челттхэме.
     -- Нас встретит сам викарий?
     -- Вполне возможно.  Я думаю, ему будет не особенно приятно видеть нас,
особенно после того как он услышит наши новости.
     Эвайн,  осмотрев  стены,  окружавшие их,  почувствовала, что это  очень
солидное  и  крепкое  сооружение:   даже  если  бы  не  было  охранительного
заклинания, ничья  магия не могла бы  проникнуть через  эти  огромные камни,
скрепленные громадными  железными балками.  У непрошеного гостя окажется два
пути: либо медленно задыхаться здесь, так как сюда не  было притока воздуха,
либо вернуться обратно тем же путем, каким прибыл сюда.
     "Да,--подумала  она, обводя взглядом  массивные  каменные панели,--если
попавшему сюда возвращаться некуда, то ему придется умереть здесь без всякой
надежды на спасение".
     Давление воздуха и стен становилось все сильнее,  и наконец они ощутили
еле  заметную вибрацию, как будто  кто-то снял заклинание с  каменной двери.
Затем стена бесшумно отошла назад, и путешественники увидели направленные на
них острия мечей. Эти мечи были в руках людей в темно-голубых плащах.
     Лица  их  рассмотреть  было  невозможно, поскольку за  их спинами  ярко
пылали факелы, ослепляя Эвайн и Камбера.
     Эвайн подняла руку, защищая  глаза от  такого яркого света,  и пыталась
рассмотреть фигуры. Камбер стоял не двигаясь. Он просто закрыл глаза и ждал,
когда они привыкнут к свету.
     После короткого молчания чей-то голос тихо произнес:
     -- Это лорд Камбер.
     Мечи опустились, и свет факелов стал менее ярким и ослепительным.
     Немного  погодя Камбер открыл глаза и сделал шаг вперед, держа Эвайн за
локоть. Перед'  ним стоял высокий человек с серебристыми волосами  в голубой
сутане.
     Три рыцаря  в  голубых  плащах, означавших  их принадлежность  к Ордену
михайлинцев, вложили мечи в ножны и, взяв факелы, удалились.
     Их предводитель,  Алистер  Каллен, заметив, что Камбер  увидел  и узнал
его,  поклонился  лорду-дерини, правда,  не очень приветливо. Он  был  очень
обеспокоен  таким поворотом  событий,  превратившим Камбера  из противника в
союзника, хотя он очень любил сына Камбера Йорама.
     Камбер  тоже поклонился,  стараясь  держаться  непринужденно. Он жестом
показал в сторону Эвайн.
     -- Моя дочь Эвайн, о которой я говорил вам,--представил он ее.
     Каллен поздоровался с  Эвайн  кивком головы,  на что  она  ему ответила
поклоном, и снова взглянул на Камбера. Глаза его были холодными, как морской
лед, тяжелые брови почти сошлись у переносицы.
     -- Мы не ждали вас сегодня, лорд Камбер. Что-нибудь случилось?
     -- Боюсь,  что  нам  придется  изменить планы,--сказал Камбер.--Могу  я
говорить свободно?
     Он показал глазами на трех михайлинцев, стоявших поодаль.
     Рот Каллена вытянулся в тонкую прямую линию.
     -- Я могу поручиться за них. В чем дело?
     -- Йорам и Рис через четыре дня будут в убежище вместе с нашим принцем,
если все будет хорошо.
     --  Четыре дня!--воскликнул  ошарашенный Каллен.--Но мы же решили,  что
они приедут за неделю до Рождества!
     -- Я знаю. Но после  этого кое-что случилось. Мой сын Катан  мертв.  Мы
только что похоронили его.
     Каллен изумленно уставился  на Камбера. Затем  он закрыл глаза, покачал
головой и перекрестился.  Лицо его изменилось, словно он  внезапно постарел.
Три рыцаря тоже перекрестились и склонили головы.
     Наконец  Каллен  овладел  собой и  поднял голову.  Он хотел  подойти  к
Камберу, высказать  ему  свое сочувствие, попытаться успокоить  его,  но  не
двинулся с места--сделать это мешала гордость. От Йорама он знал, что Камбер
всегда  выступал против его Ордена,  и пока Каллен еще не решался довериться
ему.
     Он  просто  сложил руки и  заговорил, зная, что никакие слова не смогут
успокоить безутешного отца.
     --  Мне  очень  жаль,--пробормотал он.--Йорам  говорил о  своем старшем
брате только хорошее, и мне всегда казалось,  что я его хорошо знаю, хотя мы
никогда не встречались. Как это произошло?
     -- Мы еще не знаем,--спокойно ответил Камбер.
     Эвайн прикусила губу и крепко сжала руку отца, сдерживая слезы.
     -- Солдаты,  которые  привезли  тело, сказали,  что он умер  от разрыва
сердца во время беседы с Имром во дворце, но в груди его есть  большая  рана
от удара мечом или кинжалом. Он, вероятно, умер мгновенно.
     Наступила напряженная тишина, а затем последовал вопрос:
     -- Солдаты знают, кто это сделал?
     -- Если и знают, то  не говорят,--ответил Камбер.--Мне кажется, что Имр
нас  в чем-то подозревает, в  противном  случае в моем замке не было бы  его
солдат.  Мне  придется  завтра  объяснять, почему Рис и Йорам  уехали ночью.
Формально нам  не запрещено покидать замок, так что,  возможно,  мне удастся
оправдаться. На самом деле они поехали в святой Фоиллан сразу после полудня,
но солдаты об этом не знают. Если все удастся, то они доберутся до аббатства
через Две ночи.
     Быстрый ум Каллена сразу же ухватил несоответствие во  времени, которое
отметил Камбер.
     -- Вы сказали, что солдаты об этом не знают?
     -- Я прикрыл их отъезд, придав их облик с помощью заклинаний двум нашим
верным слугам,--неохотно ответил Камбер.--Когда  я возвращусь, я верну им их
обличия.
     При упоминании о заклинании лицо Каллена застыло, хотя он и был готов к
этому  признанию.  Руки его  непроизвольно  сжались,  словно  приготовившись
сотворить контр-заклинание, хотя Каллен знал, что все это--дикое суеверие.
     --   Я   не   могу  одобрить   ваших  действий,  но   согласен   с   их
необходимостью,--с трудом выговорил он.--Но не  будем обсуждать это. Давайте
поговорим о наших делах. Сколько людей вы намереваетесь спрятать в убежище?
     --  Нас  всего десять:  восемь  человек из  семьи и двое слуг,  которые
участвовали  в  изменении облика. Если  Имр что-либо  узнает об  этом, то им
будет небезопасно оставаться в замке.
     -- Ясно,--Каллен кивнул.--Когда вас ждать?
     -- Мы постараемся выждать четыре  дня,  которые  нужны  Йораму  и Рису,
чтобы доставить Синила в безопасное место. Если Имр  не выступит против нас,
то  это будет просто; но  если он выступит, тогда у нас  возникнет множество
проблем. Нам придется  бежать через свой Портал,  ведь у  нас не будет иного
выхода.  Но тогда  Имр  выставит  засады у  всех  известных выходов во  всем
королевстве,  чтобы  захватить нас.  А  если  дело  дойдет до  этого,  то  я
сомневаюсь, что  Йораму  и остальным удастся  скрыться в безопасном убежище.
Они  наверняка   будут  схвачены.  Во  всяком  случае,  если  не   возникнет
немедленной опасности для нас, будем выжидать.
     Каллен задумчиво кивнул.
     --  Мы,  конечно, можем  принять  меры предосторожности  в течение трех
дней, если в этом есть необходимость. Имр не сможет так быстро заблокировать
все  Порталы,  даже если захочет. А к тому  же он не подозревает,  что  наша
цель-- Дхасса. Хорошо рассчитанный риск--наш единственный шанс.
     Камбер слегка улыбнулся, восхищенный безукоризненной логикой Каллена.
     --  А  вы  успеете  подготовиться?  Каллен  повернулся к трем  рыцарям,
заложив руки за спину.
     --  Ты слышишь, Джеб,--обратился  он к одному  из них.--  Мы говорим  о
сокращении времени на  подготовку  до трех  дней. Ты сможешь собрать всех за
три дня?
     Джеб,  лорд  Джебедия   Алкарский,  главный  военный  советник  Ордена,
выступил вперед. Вся его осанка выдавала в нем опытного воина.
     --  Требуется  разумное  планирование  переброски,   чтобы  не  вызвать
подозрений чрезмерной активностью Порталов, но мы сможем сделать это.
     -- Сколько человек?--спросил Камбер.
     -- Двести  рыцарей,  милорд.  Они  рассеяны по убежищам и  ждут  только
приказа для выступления. Он улыбнулся.
     -- По тому, как ваш сын  владеет оружием, милорд, вы можете судить о их
воинском искусстве.
     Камбер улыбнулся ему в ответ, а Каллен кивнул.
     -- Натан.
     Рыцарь с большим шрамом на подбородке вышел вперед и поклонился.
     -- С  провиантом  будет закончено  через день, отец.  Сегодня прибывает
корабль  с зерном.  Весь груз  мы переправим  в  наши  тайные хранилища. Все
остальное тоже будет готово.
     -- А гражданские служащие?--спросил Каллен третьего человека.
     Джаспер  Миллер  положил  руку на эмблему святого  Михаила,  вышитую на
плече, и торжественно поклонился.
     -- Через  три  дня даже  сам  король не  найдет  на  службе  ни  одного
михайлинца.  И  пока  на  троне  Гвинедда  не   появится  настоящий  король,
михайлинцы будут скрываться.
     -- Но вы должны знать, что наш принц нетренирован и не обучен искусству
быть королем,--сказал Камбер, удивленный таким воодушевлением.
     -- Лучше нетренированный принц,  чем  сын узурпатора, сидящий сейчас на
троне,--возразил  рыцарь.--Халдейны всегда  были  друзьями  нашего Ордена  и
народа Гвинедда.
     -- И да будет так  всегда,--ответил Камбер.--Будем молиться,  чтобы  на
трон вернулся Халдейн. Примерно через Два  дня Йорам и Рис доедут до него. А
еще через несколько  Аней и мы его сможем увидеть.  А что если  он откажется
бороться за корону?
     --  Он не  предаст  нас,  не должен. Но,  во всяком  случае  мы  должны
приложить  все  усилия,  чтобы  надежно спрятать  его.  В Кэррори  мы  можем
что-нибудь сделать, чтобы облегчить ваше положение?
     Камбер покачал головой.
     --  Мы начнем потихоньку с завтрашнего дня. Эвайн поможет мне,--добавил
он, положив руку на плечо дочери, которая машинально  слушала и  смотрела во
все глаза.
     -- Хорошо,--сказал Каллен.
     Он  задумчиво  потер подбородок  и  взглянул  на  Камбера с  глуповатым
выражением, совершенно несовместимым с его гордым, величественным видом.
     -- Зная,  как я  отношусь  к  темным  сторонам вашей деятельности,  вы,
вероятно, удивитесь тому,  что  я хочу предложить.  Может быть, вам не стоит
возвращать облик двум  слугам  в  течение нескольких дней, пока все не будет
кончено? Это позволило бы нам избежать некоторой опасности и выиграть время.
     Камбер поднял бровь и невольно улыбнулся.
     --  Я  об этом не  думал.  Но полагаю, что это возможно, если, конечно,
Вульфер и Кринан согласятся. А я не вижу причин для их отказа.
     Каллен выглядел очень смущенным. Он откашлялся.
     --  Да, хорошо. Это  немного облегчит  ситуацию.  А  среди  солдат есть
дерини?
     -- Лейтенант--дерини. Может, и еще кто-нибудь. Я не говорил с ними.
     -- Хм-м. Я думаю, мне не нужно предупреждать вас об осторожности.
     Камбер  еле  сдержал улыбку.  Он совершенно отчетливо  понял,  что этот
человек ему нравится и он благодарен ему за беспокойство.
     Камбер, не колеблясь, протянул ему руку.
     -- Нам лучше вернуться, пока нас не хватились. Молитесь за нас, отец.
     Каллен, весьма удивленный просьбой, пожал руку Камберу.
     -- Если  вы  действительно  хотите  этого,  милорд,--сказал  он, только
сейчас поняв,  что он сделал.--Хотя, по правде говоря,  не ожидал я услышать
от вас таких слов.
     -- Из-за  наших прошлых разногласий? Я  думаю,  что мы оба не  понимали
друг друга. Храни вас Бог, отец.
     Камбер  вместе  с  Эвайн  повернулись  и переступили  порог  камеры.  В
последнее мгновение Камбер услышал слова Каллена, сказанные шепотом:
     -- И тебя тоже, сын мой.
     Вскоре они уже были в кабинете Камбера, и вдова Катана Элинор бросилась
к ним.
     -- Слава Богу,  вы  вернулись,--прошептала она тихо.-- Лейтенант  хочет
видеть вас, сэр. Я ушла от него пять минут назад.
     -- Он не сказал, зачем я нужен ему?--спросил Камбер, снимая плащ.
     -- На  улице идет сильный снег, и он просит разрешения ввести  солдат в
холл. Мне кажется, что они хотят остаться здесь дольше, чем на одну ночь.
     -- Превосходно,--сказал Камбер. Но по  его лицу было ясно, что он вовсе
не считает это превосходным.
     ---- Где мне найти этого лейтенанта?
     Через пять минут он уже входил в холл,  где  его ждал лейтенант. Камбер
задержался на  пороге, чтобы  поправить одежду  и очистить  мозг  от  следов
недавней активности,-- все-таки лейтенант тоже был дерини.
     Лейтенант  мерил   шагами  холл.   Звук  его  шагов   беспокоил  собак,
растянувшихся на полу перед горящим камином.  Несколько солдат ожидали его у
входа, закутавшись в плащи.
     Камбер  одним  взглядом  окинул  всю  сцену  и,  когда  вошел  в  холл,
направился к лейтенанту. Собаки подняли головы  при приближении  хозяина, но
он успокоил их движением руки.
     --  Сожалею, что заставил вас  ждать,--сказал Камбер  спокойно, плотнее
кутаясь в халат.--Я всегда  во время стресса уединяюсь и молюсь. К этому все
мои домашние привыкли и стараются меня не беспокоить.
     --   Я  понимаю,   милорд.--Лейтенант   поклонился.--Я  пришел  просить
разрешения  разместить моих людей в холле. Снегопад  становится все сильнее.
По-моему, собирается зря.
     --  Конечно, сэр. Но  я надеюсь, что вы  не будете  злоупотреблять моим
гостеприимством,--мягко  сказал  Камбер.--У  меня в  доме  нет  места, чтобы
содержать целый гарнизон до бесконечности.
     -- Горстка людей--это вовсе не гарнизон,--запротестовал лейтенант.
     --  Конечно, но  сейчас не  время для  приема гостей. Я до  сих пор  не
слышал от вас, как долго вы намереваетесь пробыть здесь.
     Лейтенант посмотрел на него в замешательстве.
     -- Я  сожалею, милорд. У меня совсем нет желания докучать  вам  в такое
время, но мне приказано оставаться в  замке вплоть до  получения  дальнейших
указаний. Вы знаете, что такое солдат. Так что вы понимаете?
     -- Я понимаю ваше положение, ведь я все-таки двадцать пять лет отслужил
при дворе. Значит, мы все под арестом?
     --  Конечно,  нет,--ответил  лейтенант  смущенно.--Нам  было  приказано
сопровождать  тело вашего сына и  оставаться здесь, пока не  будет выяснено,
что в действительности с ним произошло.
     -- Значит, вы признаете, что он вовсе не умер от разрыва сердца, как вы
заявили сначала?
     -- Мне не даны инструкции обсуждать этот вопрос, милорд.
     Он умолк в замешательстве, и Камбер улыбнулся уголками губ.
     --  Я  так  и  думал.  Вы  тут  ни  при  чем,--сказал  он.--Пожалуйста,
чувствуйте  себя  свободно  и  располагайтесь  в  холле.  Я  сейчас   пришлю
управляющего, чтобы он помог вам.
     Когда лейтенант  поклонился, бормоча благодарности, Камбер повернулся и
пошел к выходу, небрежно кивнув солдатам. Один из них, который стоял поодаль
от  остальных и  отвесил особенно почтительный поклон, показался ему странно
знакомым.  Отдав  необходимые  приказания  управляющему,  Камбер   задумчиво
остановился у выхода и посмотрел на спину молодого человека. Почти тотчас же
юноша повернулся, заметил его взгляд, осторожно оглянулся  на своих коллег и
медленно пошел к Камберу. Камбер отошел подальше в тень алькова, где  его не
было видно из холла, и ждал, пока юноша подойдет к нему.
     -- Я знаю вас, сэр?--спросил Камбер, изучая лицо юноши.
     -- Я--Гьюэр  Арлисский, лорд Камбер,--пробормотал юноша,  опускаясь  на
колено.--Мы были друзьями с вашим сыном. Может, вы помните меня.
     -- Я припоминаю,--ответил Камбер. Он похлопал Гьюэра по плечу и  жестом
попросил подняться.--Катан часто говорил о вас, и говорил весьма дружелюбно,
но...--Он  посмотрел в холл.--Что привело  вас  сюда  вот  с этими? Я всегда
считал, что вы военный помощник одного из графов.
     -- Да, я был им у графа Молдреда. Камбер кивнул.
     -- Его убили три дня  назад. Это  часть  того, что я хотел сказать вам.
Есть еще кое-что...
     Он  замолчал, когда  Камбер  взглянул в холл и прижал  палец  к  губам.
Хозяин повел  юношу в небольшую  комнату за  кухней, подальше от холла,  где
раздавались крики устраивающихся на ночлег солдат.
     -- Вы дерини? Хотя я вижу, что вы не дерини,--пробормотал Камбер.
     Он взял юношу обеими руками за плечи.
     -- Мой юный друг, у нас мало  времени, так что  не будем  терять его. У
вас была мысленная связь с Катаном? Вы были близкими друзьями?
     Гьюэр кивнул, не говоря ни слова. Его карие глаза расширились.
     -- Ты позволишь мне  подключиться к вашей  связи?--продолжал Камбер.--Я
бы не просил тебя об этом, если бы не было необходимости.
     Когда Гьюэр кивнул во  второй  раз, Камбер прижал руки к  его голове  и
закрыл глаза. Пальцы плотно соприкоснулись с висками юноши.
     -- Ну, давай, открой мне свой мозг. Ради Катана, я очень прошу тебя.
     Наступила пауза; казалось,  она длилась  бесконечность.  Камбер  открыл
глаза. Он смотрел  куда-то вдаль,  в самые глубины  мозга  юноши, смотрел  и
анализировал увиденное. Затем он отодвинул Гьюэра и  посмотрел  ему в глаза.
Он  потерял сына, но  он нашел  верного друга,  человека, какие встречаются,
может быть, раз в жизни.
     Теперь он знал,  что  делает то, что должен  делать. У него еще не было
доказательств, что король--убийца,  но в мозгу Гьюэра он не  нашел сомнений.
Король каким-то образом ответственен  за произошедшее в Валорете, а может, и
родственник Катана Коль Ховелл приложил к этому свою тяжелую руку.
     Камбер улыбнулся,  благодарно  похлопав Гьюэра  по плечу,  и оглянулся,
проверяя, свободен ли путь.
     -- Тебе лучше вернуться. Я подожду, пока ты уйдешь.
     -- Хорошо, сэр. Я сообщу вам, какие приказы  идут сюда, они не застанут
вас врасплох.
     --  Бог благословит  тебя,  сын  мой,--прошептал  Камбер,  когда  юноша
выскользнул из комнаты и исчез в коридоре.
     Камбер подождал несколько минут, собираясь с силами, чтобы пройти через
холл, ничем не выдав, что узнал нечто важное для себя. Он вышел из комнаты и
спокойно  прошел  по  холлу,  величественно  отвечая на  приветствия  людей,
встречающихся на его пути.
     Собаки вскочили, когда Камбер проходил  мимо,  но он снова  приказал им
лечь. Он не  увидел  в  холле  Гьюэра.  Один из  молодых  солдат  поклонился
Камберу, когда тот уже выходил, и сказал:
     -- Благодарю, что вы  позволили  нам расположиться здесь. Сейчас  такая
ночь, что хороший хозяин и собаку не выгонит на улицу.
     Камбер посмотрел в высокие окна, все залепленные снегом, кивнул солдату
и прошел мимо.
     Поднимаясь  в свои  покои, он думал о своем сыне  и будущем сыне--Рисе,
которые сейчас сквозь бурю пробивались к  отдаленному монастырю. Он думал  о
другом сыне, которого он никогда не увидит вновь, разве что во сне. Этот сын
спит  теперь  в темной глубине, вне  досягаемости снежной бури.  Катан  спит
вечным сном в холоде ранней могилы.
     Сам Камбер долго не мог уснуть в эту ночь.

        ГЛАВА 13
     Ибо  руки ваши осквернены кровию и  персты ваши--беззаконием; уста ваши
говорят ложь, зачинают зло и рождают злодейство.
     Книга Пророка Исайи 59:3
     Следующие два дня прошли в беспокойном ожидании дальнейших распоряжений
короля. Люди короля, не получив приказов, вели себя очень тактично, стараясь
мешать  как можно  меньше,  но им приходилось оставаться  в  холле, так  как
погода становилась все хуже и хуже.
     Камбер   проявил    себя   радушным   хозяином,   насколько   позволяли
обстоятельства.
     Он  старался  удовлетворить все нужды солдат, но отношения между  ним и
солдатами становились все более натянутыми.
     На  второй  день, когда  ожидание стало  невыносимым,  он переговорил с
Гьюэром, но  их  встреча была очень  короткой, поскольку  юноша мало что мог
добавить к тому, что уже  было  известно Камберу,  и  к  тому  же им помешал
лейтенант. Дальнейшие контакты с ним могли только возбудить подозрение.
     Все обитатели Кэррори вели себя так, чтобы не возбудить подозрений. Они
держались, как люди, потерявшие близкого родственника.
     Растущего  напряжения  они  не показывали, если  где-нибудь  поблизости
находились солдаты короля.
     Однако наверху, куда  солдаты  не приглашались, приготовления велись  с
лихорадочной  поспешностью.  Камбер  и  Эвайн  собирали  и  упаковывали  все
необходимое  для бегства. Кроме  того,  они  исподволь готовили  к  грядущим
переменам в жизни и остальных. Вульфер-Йорам и Кринан-Рис оставались в своих
комнатах и покидали их только для еды и молитвы. Камбер объяснил лейтенанту,
что  они молятся в уединении за душу усопшего брата и  друга. На самом  деле
они  большую  часть  времени  проводили в  трансе, чтобы  сохранить  силы  и
уберечься от разоблачения.
     Заклинание Камбера  требовалось  периодически возобновлять, так  как  с
течением времени введенная энергия истощалась.
     Так что  обитатели замка Кэррори готовились к бегству и делали вид, что
ожидают решения короля.
     В многочисленных  тайных убежищах братья Ордена святого Михаила  делали
последние запасы провианта, укрывали людей, накапливали оружие.
     В  Дхассе  четыре  рыцаря-михайлинца  с  нетерпением поджидали прибытия
важных персон, для которых они подготовили надежное убежище.
     В  Валорете встревоженный  интриган-дерини  уже  получил  копии четырех
страниц, исчезнувших из приходской  книги после посещения архива  Йорамом, и
теперь он поручил своим агентам разузнать как можно больше о трех людях, чьи
имена были на этих страницах: о членах семьи Драпировщика--Дэниэле, Ройстоне
и Никласе.
     И так шло время...
     Но если эти дни были очень напряженными  для семьи Камбера, михайлинцев
и  интригана-дерини,  то   это   напряжение  было   ничто  по  сравнению  со
страданиями, обрушившимися на Имра.
     Горе опустилось на башни королевского  дворца  в Валорете, как страшное
привидение.
     Король, мысли которого  не  были теперь затуманены винными парами, весь
день похорон Катана провел, как в лихорадке,  обливаясь слезами. Огонь в его
мозгу  немного  ослабляла Ариэлла, ее нежные  ласки.  Имр  очень  страдал от
последствий бурного  взрыва эмоций. Он не  мог использовать свои тайные силы
для  успокоения,  а  гордость мешала ему  просить  чьей-либо  помощи,  чтобы
отогнать от себя боль, окутавшую его жгучим покрывалом.
     Он часами  сидел в полутемной  комнате и страдал. Он совершенно запугал
слуг, и они боялись даже переступить порог его комнаты.
     Только Ариэлла понимала его. Она всегда понимала его, с самого детства;
Это  тоже  приносило  ему страдания: воспоминания  о ее  нежном  теле,  о ее
ласках.  Он понимал, что эта страсть преступна, и  это еще больше усугубляло
его муки, хотя все его тело снова жаждало ее объятий.
     В конце концов  он  уступил  этому желанию, хотя и не получил  при этом
успокоения.
     Два дня провел он  в покоях  Ариэллы, никого  больше не  желая  видеть,
почти без пищи,  без сна, непрерывно впадая то в истерические  рыдания, то в
страшный  гнев на  Молдреда  и Раннульфа,  которые позволили убить себя,  на
Катана, который предал его, на Коля, который  рассказал ему все и  тем самым
вынудил к убийству, и даже на Бога, который не удержал его руку.
     На второй день, когда жалость Имра к самому себе достигла  апогея, Коль
Ховелл рискнул приблизиться к его покоям.
     Он  знал о теперешнем состоянии  духа короля и  решил, что сейчас самое
время  представить  ему  те  новые  документы,  которые  удалось  собрать  в
результате расследований.
     Коля провели в  приемную Ариэллы. Король сидел в меховом халате у огня,
руки его дрожали, все тело била  нервная дрожь,  но доклад Коля  он слушал с
вниманием. Ариэлла сидела рядом, положив  руку на его плечо. Ее острые глаза
не  упускали  ни  одного  нюанса  в  его  поведении.  Закончив доклад,  Коль
аккуратно сложил все документы и подал их принцессе.
     -- Записи о рождении отца и сына,--сказал король. Он нахмурился.--Какой
интерес они могут представлять, особенно теперь?
     Коль сморщил лоб.
     -- Я не знаю, сир. Отец Ройстон умер  более двадцати лет назад. Но отец
самого Ройстона умер совсем недавно, несколько месяцев назад. Рис  Турин был
его врачом, именно поэтому меня и интересует, почему он и МакРори украли эти
листы?  Я  могу только  предположить, что старик  что-то поведал Рису  перед
смертью.
     -- А что с сыном этим, Никласом? Он еще жив?--спросил Имр.
     -- Неизвестно,  сир. Он не унаследовал профессию отца и деда, во всяком
случае, в нашем городе. Кажется, он исчез сразу после смерти отца. Может, он
тоже погиб во время погрома.
     Ариэлла кашлянула и обратилась к Колю.
     -- А этот Дэниэл Драпировщик, который недавно умер, чем он занимался?
     --  Торговец шерстью, Ваше Высочество. Он вел дела довольно успешно, не
имея никаких долгов,  и передал свое дело  ученику Джейсону Брауну,  а  это,
вероятно, говорит о том, что его внук скорее всего умер. О нем  никто ничего
не  может  сказать. Старику  было  лет восемьдесят, все его однолетки  давно
умерли.
     -- Его однолетки,--повторил Имр.--Я думаю...
     -- Да, сир?
     -- Его однолетки,--снова повторил Имр. Он размышлял про себя.
     -- Если он так стар, как ты  говоришь, значит, он жил во  времена моего
прадеда. А может, он жил еще во времена Переворота?
     -- Ты видишь какую-то связь?--спросила Ариэлла.
     -- Пока нет, но...
     Имр  задумчиво склонил голову,  затем  встал и начал ходить по  комнате
взад и  вперед.  Ариэлла с любопытством наблюдала  за  ним. Коль с  трепетом
пытался угадать мысли короля.
     -- ...Жил во время Переворота,--раздумывал вслух Имр.-- Турин  и  Йорам
украли записи о рождении его сына и внука. Коль, это тебе ничего не говорит?
Я имею в виду кражу записей?
     -- Они хотят установить линию его потомков?--спросил Коль, запинаясь.
     -- Точно.
     Имр кивнул, взял со стола перо и ткнул им в воздух, как бы ставя точку.
     --  Но каких потомков?  Семьи  торговца?  Что-то  мы  пропустили здесь,
чего-то не видим. Чего?
     -- А что в книгах, Имр?--спросила Ариэлла после наступившей паузы. Она,
вероятно, следовала за течением мыслей короля.
     -- Коль, что ты скажешь о книгах?
     -- О тех, которые Турин смотрел в королевском архиве?
     --  Да.  Что  это  за книги?  Какого времени?  Теперь, угадав,  в каком
направлении текли  мысли Имра. Коль взглянул  в  свои  записи и с изумлением
поднял голову.
     -- Времен Переворота, сир!
     -- Почему этот Рис Турин интересуется этими книгами, в то время как его
сообщник ворует  записи, удостоверяющие  рождение потомков человека, который
жил в то время?-- прошептал Имр.--Единственное, что можно предположить,-- он
хочет установить какую-то связь с прошлым.
     Он ткнул концом пера в Коля, словно копьем.
     -- Какую связь они  хотят установить?  Кто был этот таинственный Дэниэл
Драпировщик до того, как стал простым торговцем шерсти?
     -- Я не знаю,--неуверенно пробормотал Коль.
     --  Но  это можно предположить,--сказала  Ариэлла. В  ее голосе звенела
сталь.--Они  плетут нити заговора  против  тебя,  Имр.  Они хотят установить
связь с прошлым, со старым режимом,  может, даже  с линией самих  Халдейнов.
Было  бы очень интересно  узнать,  какие страницы  пропали из книг, которыми
пользовался   Турин.   Если  они   как-то   связаны  со  старым  королевским
родом...--Она обнажила зубы в хищной улыбке.--Тогда, я думаю, мы имеем явные
доказательства заговора семейства МакРори.
     Коль,  пораженный,  как ударом грома, таким  поворотом  событий,  низко
поклонился,  в то  время как  его  мозг бешено  обдумывал  все  перспективы,
открывающиеся  теперь  перед  ним.  Если  доводы  Ариэллы  справедливы,  то,
несомненно, Катан МакРори  являлся участником заговора, и позиции его, Коля,
существенно укрепятся.  Он  позволил себе слегка  улыбнуться,  когда  поднял
голову после поклона.
     --  Я  займусь  расследованием  этого,  Ваше  Величество.  А  пока  все
семейство  МакРори будет находиться  под надзором  в Кэррори,  куда они  все
собрались  для похорон Катана. Вы не хотите,  чтобы Йорама и Турина привезли
во дворец для Допроса?
     Ариэлла кивнула.
     -- Блестящая идея, Имр.
     Но  Имр уже  отвернулся к  окну, содрогнувшись  при упоминании о смерти
Катана. Его  каштановые волосы казались темными на  фоне белого  снега, рука
судорожно стискивала перо.
     Ариэлла, поняв,  что его опять охватила депрессия, направилась  к нему,
чтобы успокоить. Но он вдруг резко повернулся и посмотрел на них.
     -- Арестуй их всех,--тихо сказал он.
     -- Турина, Йорама, Камбера?--удивленно спросил Коль.
     --  Я  сказал--всех,--тихо  настаивал  король.  В  его  глазах появился
истерический блеск.--Ты был  прав относительно Катана.--Он  тяжело проглотил
слюну.--И  ты, конечно,  прав насчет  остальных. Я хочу,  чтобы к  ночи  все
МакРори были в цепях. Ты понял?! Все! Никому из них нельзя доверять!

     * * *
     Королевский  приказ  прибыл в Кэррори во время  ужина, когда вся  семья
Камбера собралась в его кабинете для вечерней молитвы.
     Гьюэр Арлисский сидел  с лейтенантом и двумя  другими  офицерами, когда
прибыл курьер. Он понял, как только увидел приблизившегося человека, что тот
принес.
     Он с трудом сдержался, чтобы не оглянуться на лестницу, ведущую в покои
Камбера, и заставил себя принять скучающий и безмятежный вид, пока лейтенант
ломал печать и читал письмо.  Он уже полностью обдумал  все  свои дальнейшие
действия.
     -- Это приказ арестовать всю семью Камбера МакРори и привезти в Валорет
для допроса,--объявил лейтенант. Он взял меч и перевязь с вешалки.--Сержант,
следи за холлом, а вы идите со мной.
     Он накинул перевязь на плечо, кивнул  Гьюэру и подождал, пока его  люди
вооружатся.
     Затем он снова  посмотрел  ордер на арест и направился к лестнице. Если
он и заметил, что Гьюэр постарался оказаться впереди него, то не подал виду.
Во  всяком  случае,  Гьюэр  первым  оказался у двери, остальные  отстали  на
несколько  шагов.  Они образовали  небольшой  круг  на лестнице.  По сигналу
лейтенанта Гьюэр постучал в дубовую дверь.
     -- Милорд, граф!
     Некоторое время было слышно только дыхание людей, стоявших на лестнице,
затем  послышались  металлические щелчки  откидывающегося засова,  и наконец
открылась дверь.
     На пороге стоял Камбер, заслоняя своим телом обстановку комнаты.
     Его глаза  скользнули  по  Гьюэру,  не узнавая его, и нашли лейтенанта,
стоявшего  поодаль.   Гьюэр   видел,   что  этот   взгляд   был   далек   от
доброжелательности.
     -- Чем я могу помочь вам, лейтенант?
     Его  слова   были  безукоризненно   вежливыми,  и   лейтенант  смущенно
откашлялся, прежде  чем протянуть  руку с  только  что полученным ордером на
арест.
     --  Я получил приказ арестовать вас,  сэр, и  всю  вашу семью,  а также
Целителя по имени Рис. Ордер подписан его милостью королем Имром Фестилом.
     Наступила тишина,  во время которой никто не двигался и, казалось, даже
не  дышал.  Затем  Камбер  медленно  протянул  руку и  взял  бумагу.  Гьюэру
показалось, что  в комнате послышался какой-то слабый  звук.  Лейтенант, чьи
чувства  дерини  были острее, чем чувства Гьюэра,  тоже услышал шум, поэтому
сделал  шаг  вперед и  положил  руку на рукоять  меча. Он ждал,  пока Камбер
прочтет документ.
     -- Здесь все ясно,  сэр. Никакие  вопросы не  нужны,--сказал лейтенант,
когда Камбер  прочел все до конца и даже осмотрел  печать.--Я должен просить
вас выйти. Я не хочу применять силу, но мне придется сделать это, если вы не
подчинитесь.
     --  Да,  конечно,  лейтенант,--сказал  Камбер,  как показалось  Гьюэру,
немного печально.
     Камбер приоткрыл дверь,  и рядом с ним появился Джеймс, который казался
очень угрюмым.  Гьюэр  решил, что это связано  с  угрозой  ареста. Затем  он
заметил, что рука Джеймса с  мечом  спрятана за дверью, а за ним  в  комнате
находилось больше людей, чем должно было быть.
     Но прежде  чем это заметил  лейтенант,  Джеймс  выскочил из комнаты и с
силой  толкнул лейтенанта  прямо на  солдат, а Камбер бросился  в  комнату и
затащил Йорама и Риса в УГОЛОК, откуда все трое немедленно исчезли.
     Гьюэр  и  Джеймс  с мечами в  руках  обороняли  лестницу от  наседавших
солдат.
     Вспышки белого света за ними  в  комнате означали,  что там совершается
какая-то магия,  но Гьюэр не желал ничего знать  об  этом. Он парировал удар
меча  и  ответным  ударом °трубил врагу  кисть. Тот с  воплем  покатился  по
лестнице  на своих  товарищей. В это время Джеймс напал на другого и пронзил
ему бедро. Тот упал вниз, и лишь чудо спасло его от мечей его же товарищей.
     Гьюэр оглянулся через плечо и увидел, что в тот угол, где исчез Камбер,
направляется  Эвайн.  Ему снова пришлось отражать  бешеный натиск солдат: на
него напали сразу два противника, причем один из них  ухитрился проскочить и
оказаться в тылу. Когда  эту трудную ситуацию удалось разрешить, Гьюэр снова
рискнул обернуться и заметил, что  теперь  Камбер ведет в  тот  таинственный
угол леди Элинор и детей. Женщина и дети тут же исчезли, и в комнате остался
один Камбер. Он бросился к ним и крикнул предостережение Гьюэру.
     Жгучая  боль в боку  заставила его  обернуться, но было слишком  поздно
увертываться от лезвия меча лейтенанта. Гьюэр  почувствовал, как по его телу
разливается горячая  влага. Лейтенант отскочил после удара назад, лезвие его
меча было окрашено алой жидкостью, и Гьюэр понял, что это его кровь.
     Меч  Джеймса,  как  возмездие,   настиг  лейтенанта.  Он  покатился  по
лестнице, из  разрубленной шейной вены фонтаном била кровь, из горла  рвался
душераздирающий  крик.  Гьюэр  внезапно  ощутил слабость  и  начал  медленно
оседать  на землю, но  тут же почувствовал, как его подхватили сильные  руки
Камбера и потащили в угол, где происходили странные исчезновения.
     Джеймс захлопнул дверь и бросился за ними.
     Тут же  дверь начала сотрясаться под мощными ударами солдат,  но  Гьюэр
больше  ничего  не  помнил.  Его  сознание  стало  уплывать  от  него, звуки
становились  все  глуше,  предметы теряли четкость очертаний. Прежде чем  он
полностью  потерял  сознание,  у  него  появилось странное ощущение, что  он
падает  куда-то  в  черноту,  но вспышка чистой яркой энергии отбросила  эту
черноту назад. В это мгновение ему показалось, что Камбер светится, излучает
сияние.

        ГЛАВА 14
     Да будет благословен он, кто приведет назад помазанника божьего.
     Песнь Соломона 18:6
     Темнота  рано опустилась  на землю  в  другой  части  королевства.  Два
всадника уже  приближались к  затерянному в  диких  горах аббатству  святого
Фоиллана, когда ветер из горных ущелий превратил сумерки в белую мглу.
     Сегодня они никого не встретили на дороге.
     С  наступлением  зимы  здесь  мало  кто отваживался  путешествовать,  а
особенно теперь, когда в горах выпало небывалое для этого времени количество
снега.  Дорога  была  почти непроходимой  из-за  снежных  завалов,  так  что
большинство людей отложили бы путешествие до весны.
     Йорам и  Рис  рассчитывали на это, и,  как оказалось, не напрасно.  Они
решили, что даже если король каким-то образом узнает о их намерениях попасть
в святой Фоиллан, он не сможет воспрепятствовать им, никто не доберется сюда
раньше их.
     Однако в свете того, какая задача стояла перед ними сейчас, это их мало
успокаивало.
     Каким-то  образом  им нужно  было  незаметно проникнуть  на  территорию
аббатства,  найти принца  Синила и вывести его оттуда, не поднимая  тревоги.
Хотя  они  тщательно  спланировали все и  пересмотрели  все  возможности  по
крайней  мере раз десять, с  той  степенью  точности, которая  доступна лишь
дерини, они  не могли сказать  заранее, что  могут  предпринять  люди, чтобы
разрушить их планы.
     Уже  совсем  стемнело,  когда они остановились у  стены аббатства, луна
была  закрыта тяжелыми низкими  облаками и, похоже, не собиралась появляться
сегодня ночью.
     Рис  закутался  в  свой  меховой белый плащ,  который  делал его  менее
заметным на снегу, обернулся и подтянул  поближе  третью  лошадь. Все лошади
были закутаны в белые покрывала, так что Рис с трудом мог разглядеть Йорама,
сидящего в седле всего в четырех футах от него.
     Йорам  спешился, привязал  своего коня  к заснеженному  стволу  дерева,
приблизился к Рису и тронул его рукой.
     --  Мы  выбрали  хорошее  время,--шепнул  он.--Они   боятся  звонить  в
колокола,  чтобы  не  вызвать  обвал  снега. Скоро полночь, помни, больше ни
слова, пока мы не выберемся отсюда.
     Рис вспомнил, что это не единственный вид сообщения, который они решили
не использовать. Он спешился  и  начал доставать  из седельной  сумки второй
плащ  и сапоги.  Даже их мысленная  связь дерини должна была применяться как
можно  реже  или  лучше  совсем не применяться.  Этот  Орден не был  Орденом
дерини, но в нем вполне могли оказаться дерини. Если один из них будет в это
время в трансе, он сможет принять сообщение. Это, конечно, маловероятно,  но
возможно. А в этой игре слишком большая ставка, которой нельзя рисковать.
     Целитель подошел  поближе к стене,  наблюдая, как  Йорам  бросил  вверх
свернутую    кольцом    веревку,   на   конце   которой   была    закреплена
"кошка"--металлический  крюк с тремя  лапами. Он долго  готовился к  броску,
расправляя витки, наконец отошел от  стены на несколько шагов. Рис оглянулся
назад и к своему удивлению заметил, что в снежной буре лошадей совершенно не
видно.