огда я последний раз получал известия
от тети. И он хотел знать, как  мое возвышение к месту епископа Меары  может
помочь делу восстановления меарской независимости."
     "Это вряд ли является секретом,"--сухо сказал Креода.-- "Ладно, хорошо.
Мы должны  принять  во внимание, что в  будущем он будет еще осторожнее, что
просто подтверждает мое предчувствие, что Вы должны знать как можно меньше о
наших остальных планах, пока они не осуществлены. Вы согласны?"
     "Мне кажется, что у меня нет выбора."
     "Да, у  Вас его  нет.  Поэтому я  пока советую  Вам  дожидаться  своего
времени, поддерживая Истелина... и держаться подальше от Моргана и остальных
Дерини. Их чересчур много вокруг."
     Джудаель склонил свою голову в знак согласия.
     "Хорошо.  Я   думаю,  что  Вам   было  бы   лучше  вернуться  теперь  к
себе,"--продолжил  Креода.--  "И  оставаться там сколько  сможете. Никто  не
увидит в этом ничего странного, если Вы останетесь наедине с собой в течение
нескольких   дней.  Я  слышал,  что  король   ожидается  назад  завтра   или
послезавтра,  и я думаю, что  вскоре после этого  куча народу  отправится  в
Ратаркин для  введения Истелина  в должность. Я  надеюсь,  что вскоре  после
этого мы будем готовы."
     "Я покоряюсь Вашему решению, Ваше Преосвященство,"--прошептал Джудаель,
опускаясь  на  колени, чтобы  поцеловать  перед  уходом  кольцо  епископа  и
получить его благословение.
     Когда Джудаель ушел, Креода посмотрел на своего секретаря.
     "Посыльный от Горони все еще ждет в соседней комнате?"-- спросил он.
     "Да, Ваше Превосходительство."
     "Очень  хорошо.  Тогда  попросите, чтобы  он  вошел, и  принесите  ваши
чернила и пергамент. Нам надо кое-что сделать."

     Два дня спустя король  вернулся в Кулди. Делегация  епископов встретила
его  у городских стен и со  всеми положенными  почестями проводила к  зданию
капитула, где ему был  официально представлен Истелин как  избранный епископ
Меары. По нескольким дорогам были посланы гонцы,  чтобы перехватить короля и
проинформировать его о решении епископов, так что Келсон смог высказать свое
королевское  одобрение сразу. Вечером  он ужинал с Истелином  и  несколькими
приближенными, затем, уединившись с Морганом и почти выздоровевшим Дунканом,
чтобы  выслушать  подробности произошедшего за время отсутствия  Келсона. На
следующее утро король со  свитой выехал в Ратаркин, чтобы принять участие  в
церемонии введения  Истелина  в должность, которая должна была состояться на
следующий день.
     Однако, в эту  ночь, пока король и двор  отдыхали в Ратаркине, а  новый
епископ  вместе   с  несколькими  братьями   молился   в  часовне  монастыря
поблизости,  по тихим  коридорам другого монастыря  на  морском побережье на
далеком  северо-востоке  шел человек  в  монашеской  рясе.  Пленник  обители
Святого  Иво  нетерпеливо   мерил   шагами   свою   келью,  прислушиваясь  к
раздававшемуся по другую  сторону двери звуку  подбираемых к  замку ключей и
опасаясь при каждом  скрипе или щелчке, что этот звук может поднять тревогу.
Лицо,  встретившее его,  когда  дверь,  наконец,  распахнулась,  было  лицом
монаха,  который  исповедовал  его  несколькими  днями  ранее,  проповедника
Джеробома, которого он ждал, как ему было  сказано. Джеробом склонил голову,
чтобы  получить  благословение  Лориса,  затем  знаком  приказал тому  снять
сандалии. Их босые  ноги ступали  бесшумно,  пока они спускались по винтовой
лестнице башни.
     Это  было час между всенощной  и заутреней,  когда  вся обитель  спала.
Только в этот час они могли  надеяться,  что, идя по  коридорам обители, они
никого  не встретят. Когда они огибали  лестницу, ведущую к  дортуару, Лорис
старался даже  не  дышать. Пройдя лестницу, он смог  вздохнуть,  но  их путь
превратился в лабиринт незнакомых поворотов и переходов. Он понятия не имел,
где они находились.
     Еще  одна лестница  вывела  их в пологий  коридор, потом --  в туннель,
высеченный в  камне, а  потом  --  в выходящую  к  морю  пещеру, из  которой
пришлось спускаться по утесу на веревке в ожидавшую лодку. Когда лодка вышла
из бухты и направилась через вздымающиеся волны, Лориса кидало  из стороны в
сторону,  и он непрерывно молился до тех пор, пока  из тумана  не показалось
судно, почти  незаметное в  темноте.  Когда Лорис  стал взбираться  на борт,
капитан  втянул  его  за  волосы  наверх  и дал  беззвучный  сигнал  команде
выгребать.
     "Да благословит  Господь  Ваше  Преосвященство на  Вашем пути,"-- глухо
сказала  расплывчатая  тень,  опускаясь  на  колени,  чтобы  схватить  вновь
пришедшего за руку и поцеловать ее.
     "Горони?"--  прошептал Лорис, поднимая человека,  чтобы  рассмотреть, а
затем обнять его.-- "Горони, Горони, я боялся никогда не увидеть Вас снова и
никогда не оказаться на свободе! О, я очень доволен такой услугой!"
     Довольно  улыбаясь,   Горони  отодвинулся,  чтобы  склонить   голову  в
благодарности.-- "У  меня  были могущественные  союзники,  мой господин. Но,
боюсь,  они  недостаточно   могущественны,   чтобы   помешать  Вашим  врагам
попытаться  осложнить выполнение  нашей задачи. Лорд Джудаель  не был избран
епископом  Меары.  Завтра   утром  в  Ратаркине,  в  присутствии   короля  и
большинства  придворных,   Брейден  и  Кардиель   введут  Генри  Истелина  в
должность."
     "Истелин? Проклятье!"--Ударив  кулаком по  ладони,  Лорис пошел  к носу
судна. Когда судно  вышло из-за  утесов,  ветер посвежел,  и парус, поднятый
командой, зашелестел и захлопал, ловя ветер.
     "Вы знаете,  как  это случилось?"-- спросил  Лорис, когда  ему  удалось
подавить свой гнев.
     Горони пожал плечами.-- "Без подробностей, Ваше  Преосвященство, но все
считают,  что  к этому приложил  руку  Дерини МакЛейн.  Кстати,  должен  Вас
огорчить --  наше покушение оказалось неудачным. МакЛейн еще жив и  на Пасху
будет сам посвящен в епископы, чтобы прислуживать Кардиелю."
     "Эта  гадюка в епископате!"--Лорис неистово  ударил по поручню.--  "Что
насчет нашего агента? Он заговорил?"
     "Очевидно  нет.  МакЛейн убил его во время  нападения.  К счастью, даже
Дерини не могут заставить мертвых говорить -- особенно с мерашой в теле."
     "А, значит, парень <i>сумел</i> ранить его."
     "Да, но  недостаточно глубоко,  чтобы нанести какой-то серьезный  вред:
просто  чиркнул по ладони, насколько я  слышал. Похоже, Морган смог исцелить
его,  правда, из-за мераши, не  сразу. МакЛейн смог появиться  на  мессе  на
следующий день, и не выказывал никаких признаков ранения."
     "Проклятый еретик-Дерини! И <i>он</i> собирается стать епископом!"-- Он  шумно
выдохнул, затем, уже более мягко, поглядел на Горони.
     "А как это может изменить наши планы, друг мой? Вы сотворили достаточно
чудес, чтобы  просто вытащить  меня из Святого Иво, но мы  никак  не  сможем
попасть  в  Ратаркин вовремя,  чтобы  предотвратить  возведение  Истелина  в
должность."
     "Вы  правы,  мой  господин.  Однако,  когда  мы   сможем  добраться  до
Ратаркина, король  и его  двор будут по пути назад  в Ремут. Всю зиму нового
епископа  Меары будет охранять только его гарнизон, а  большинство  из  него
присягнуло на повиновение Епископу Кулдскому или самому Джудаелю."
     "Правда?"--выдохнул Лорис.
     "Да, и  даже  больше,  мой господин,"--ответил Горони,  улыбаясь.--  "И
Епископ Креода  не считает, что все должно  кончиться с Вашим освобождением.
Он предлагает помочь Вам сместить Истелина и посвятить Джудаеля вместо него.
Если  все  пойдет  как  следует, то  король  не  узнает  про это  в  течение
нескольких  недель,  а  снег  сделает практически невозможными любые попытки
предпринять что-либо до весны. К тому времени Вы и Принцесса Кайтрина должны
стать твердыми союзниками."
     Переварив  информацию, Лорис  кивнул.-- "Креода тоже  неплохо  послужил
мне. У нас есть  третий епископ, чтобы  законность посвящения Джудаеля  была
неоспоримой?"
     "Мы  надеемся...  м-м-м... "убедить"  Истелина  помочь нам,"--осторожно
сказал  Горони.--  "Его помощь  помогла  бы нам завоевать  доверие городских
роялистов,  и,  может  быть,  облегчить  наше  положение  зимой. Если это не
получится,  Мир Кирни  и несколько  других  странствующих епископов будут  в
пределах досягаемости из Ратаркина. Как только город  будет под контролем, у
Вас не будет недостатка в епископах, чтобы реализовать Ваши планы."
     "Сколько?"-- спросил Лорис.
     "Пока,  наверное,  семь, не считая  Джудаеля и Вас. У троих из них есть
свои епархии."-- Горони помолчал.-- "Я  должен добавить, что никто из них не
знает,  что, помимо Креоды и  Джудаеля,  Вы тоже  принимаете в этом участие,
хотя  дело  освобождения Меары связывает их всех.  Однако, я  думаю,  что их
будет  легко  убедить  поддержать  Вас,   как  только  они  узнают,  что  Вы
собираетесь защищать Принцессу Кайтрину."
     Лорис  тихонько  фыркнул,  затем,  прежде  чем  посмотреть  на  Горони,
оглянулся вокруг.-- "  Горони, Вы  что, в самом деле думаете,  что  <i>она</i> меня
волнует хоть на йоту? Я хочу вернуть свою епархию... и хочу получить Дерини,
отобравшего ее у меня. Я ужасно хочу этого."
     "Я думаю, что  Вы  сможете получить что хотите,  мой господин,"--Горони
улыбнулся.-- "Вы увидите, что эти епископы гораздо более  послушные,  чем их
предшественники... а  начав  с объединения  Меары,  ничто  не  помешает  Вам
посвятить дополнительных епископов, которые будут поступать так, как  Вы  им
скажете. Меара может быть только первым шагом.
     "Ах, Горони, Вы хорошо все понимаете, не так ли ?"--тихо сказал Лорис с
одобрением в голосе.-- "Обещаю Вам, что я не забуду этого."-- Он поглядел на
пустынное море перед ними и  вздохнул.--  "Когда мы будем на берегу? Я  хочу
побыстрее заняться делом."
     "Завтра  на рассвете.  Оттуда --  два  или три дня  пути  до Ратаркина.
Сопротивления не ожидается. Почему бы Вам не отдохнуть, милорд?"
     "Спасибо. Я думаю, что мне действительно надо  отдохнуть.  Я  могу даже
поспать теперь."

     В обители Святого Иво,  напротив,  никто не  спал, а  аббат впервые  за
тридцать лет задержал начало службы. Старый монах, стоящий  на коленях перед
аббатом  и братьями, торопливо собранными  в пустой  келье  Лориса, дрожал и
почти  рыдал,  его  голос был  еле  слышен,  несмотря  на  то, что аббат уже
освободил всех находящихся в келье от правила ордена  разговаривать во время
службы только шепотом.
     "Я  не могу  это  объяснить,  Отец Аббат. Он просто исчез.  Он попросил
разрешения посетить Вечерню, чтобы послушать как проповедует  брат Джеробом,
и сам я запер его дверь, когда он вернулся. Вот  ключ."-- Не поднимая  глаз,
он протянул  его  обеими  руками.--  "Я  готов  поклясться  на любых  святых
реликвиях, что ключ всегда был у меня."
     Другой монах вышел  вперед и  опустился на  колени  около  обезумевшего
человека.
     "Это правда, Отец Аббат. Ключ был у брата Венчеслава, когда он вернулся
от  сопровождения отца Лориса обратно в его келью. Он и я молились в часовне
Богородицы  до  вечерней трапезы. Мы  оба наблюдали за отцом Лорисом, прежде
чем уйти, но  он, казалось, спал, а он частенько пропускал  утренние службы.
Мы не могли проверить на  месте ли он до тех пор, пока не  пришли будить его
на молитву."
     Растрепанный  и  взъерошенный аббат в сутане, торопливо наброшенной  на
ночную рубашку, устало опустился на табурет и вздохнул.
     "Значит, он может отсутствовать уже многие часы,"--прошептал он.-- "Как
<i>это</i> могло случиться? Брат Венчеслав, поверь, я не считаю тебя виноватым, но,
может быть, был второй ключ?"
     Монах, изучавший замок при свете свечи,  которую  держал  другой монах,
еле слышно воскликнул от досады и, покачав головой, поглядел на аббата.
     "Отец  аббат, я сомневаюсь, что был еще один ключ. На замке явные следы
вмешательства, может, это был один из мастеровых, бывших у нас недавно,"--он
помолчал несколько  секунд.--  "Или  какой-то  незнакомец. Я  не  думаю, что
кто-то допрашивал брата Джеробома?"
     Аббат несчастно покачал головой.-- "К несчастью,  мне сказали, что брат
Джеробом  тоже  отсутствует.  Увы,  мне  кажется,  что  он  не   был  добрым
проповедником.  То, что мы не распознали его,  не вина членов нашего Ордена,
но факт остается  фактом: заключенный, переданный под наш  присмотр, сбежал.
Мы не справились со своими обязанностями."
     Когда он вздохнул еще раз, собравшиеся братья виновато опустили головы.
     "Ну, все, что мы можем сделать -- это  сообщить королю, и король должен
знать об этом, хотя у мое сердце обливается кровью от позора."
     "Мы все опозорены, отец аббат,"--прошептал один из монахов.
     "Да,  да."-- Аббат покачал головой и вздохнул в третий  раз.-- "Ищите в
последний раз, братья мои. Может, мы  найдем,  что-то, что  объяснит нам как
это произошло.  Я тем временем  напишу  письмо королю. Брат смотритель,  мне
будет нужен посыльный, который на рассвете отправится  в Ремут. Позаботьтесь
об этом."
     "Хорошо, отец Аббат. "

     В  тот  же день, праздник  Святого  Андрея, во  время  полуденной мессы
Преподобный  Генри  Истелин  Ремутский  был  официально  объявлен  Епископом
Меарским и ему были  вручены символы его должности. Возведенный на престол в
соборе  Святого  Уриеля   и  Всех  Ангелов,  окруженный   архиепископами   и
братьями-прелатами,  он,  в присутствии короля Келсона,  он  принял  присягу
верности  и   повиновения  всех   присутствующих  священников  Меары,  самым
элегантным и подобострастным из которых был Джудаель. Король был первым, кто
попросил нового епископа о благословении, поскольку он вспомнил о лояльности
Истелина  во время Торентской  кампании,  и он  и  его  близкие приближенные
встали  на  колени,  склонив головы, когда  произносились  слова, испытанные
временем. Вечером же в епископском дворце было торжество.
     Местные казались достаточно довольными их новым прелатом, но только для
того, чтобы обеспечить себе мирную  зиму. Келсон  оставил  Истелину отряд из
двадцати  человек из собственного отряда; Кардиель  выделил примерно столько
же из епископской стражи.  Они должны были увеличить гарнизон, оставшийся со
времени  умершего епископа Карстена,  и  который был уже  увеличен с помощью
епископа Креоды. Сам Креода решил остаться в Ратаркине на  несколько недель,
чтобы  помочь  Истелину спокойно принять власть.  Это был  жест доброй воли,
который ни у кого не вызвал подозрений.
     Но  ухудшающаяся  погода  не  позволила  королю   задержаться  надолго.
Поскольку  Истелин уверенно чувствовал себя на своей новой должности, Келсон
был должен возвратиться в Ремут, чтобы продолжить управление остальной части
своего  королевства.  В  течение  наступающей  долгой  зимы могли возникнуть
какие-нибудь неприятности, но король чувствовал, что его новый епископ более
или менее сносно защищен. Покидая следующим утром городские стены Ратаркина,
он  был  весел, и  он, и  его свита  были в хорошем настроении,  несмотря на
моросящий  дождь.  Несколько  епископов, прибывших из  Кулди  на  церемонию,
решили ехать  вместе  с  королем,  пока не настало время  возвращаться в  их
владения,  так что  поездка  была  почти торжественной. Поскольку кавалькада
отправилась на  юг,  чтобы пройти  горные перевалы возле Култейна прежде чем
плохая погода  вынудит  ехать  более длинным  путем,  ни  люди,  ни  Дерини,
сопровождавшие короля даже не помышляли ни о заговоре, готовящемся в городе,
который  они  только  что  оставили,  ни  о  другом  заговоре, затеваемом  в
нескольких днях пути к северу.


        ГЛАВА СЕДЬМАЯ
     <i>Уста их  --  мягче масла, а  в сердце  их -- вражда; слова их -- нежнее
елея, но они суть обнаженные мечи
     -- Псаломы 55:21 (54:22)</i>
     В предутренней тишине следующего дня, лодка, везущая бывшего и будущего
Примаса Гвинедда  отчалила от судна, стоящего у берегов Транши, и  безмолвно
заскользила к тихой бухточке. Хрупкая  лодчонка, раскачиваясь,  прошла между
волноломами  к берегу, и  два  пассажира, пытаясь укрыться  от ледяных брызг
глубоко завернувшись в тяжелые  накидки, тревожно вцепились в планшир. Когда
под килем зашипел песок, два моряка прыгнули в прибой, чтобы задвинуть лодку
подальше на берег. В утреннем тумане появились  факелы, освещавшие одетых  в
темное  вооруженных людей.  Где-то, еле  слышно  за  шумом  прибоя, фыркнули
лошади и зазвенела сбруя.
     "Эй, на лодке,"-- раздался негромкий голос среди факелов.
     Когда  Лорис несколько  неуверенно  поднялся  на  ноги,  лодку  качнуло
прибоем.
     "Брайс?"
     В тот  же момент глава  отряда и  один  из несших факелы отделились  от
остальных и вышли вперед.
     "Добро  пожаловать  на  свободу,  Ваше Преосвященство,"--  сказал Брайс
Трурилльский. Он помог Лорису вылезти из  лодки  и склонился  к его  руке.--
"Надеюсь, что ваше путешествие не было чересчур утомительным."
     Когда  ноги Лориса коснулись  земли,  он  слегка  пошатнулся на  мокром
песке, но  Брайс подхватил его  под  локоть, и вместе они  преодолели крутой
подъем на берег.  Сопровождавший Брайса помог Горони выбраться из лодки. Как
только  оба  были  на  берегу,  моряки умело  погребли  обратно.  Вдали,  на
ожидающем судне, мелькнул огонь.
     "Благодарю за помощь, сын мой,"--  пробормотал Лорис, слегка  задыхаясь
после подъема.-- "Ваша служба не останется без награды. Все в порядке?"
     "Все в  порядке,  Ваше Преосвященство.  Мы  преднамеренно оставили  ваш
эскорт маленьким, чтобы избежать  неуместного внимания, но Гендон смог найти
несколько  из ваших бывших стражников из Валорета. Мы все присягнули служить
Вам."
     Он  подал  знак  своим  товарищам,  которые  ждали  в  темноте, сидя на
волнующихся конях,  и  они,  как  один,  склонили  головы в знак подчинения.
Довольно кивнув, Лорис поднял свою правую руку в благословении и пробормотал
соответствующие слова. Брайс и  Гендон тоже склонили  головы, чтобы получить
его.  После  этого, один  из людей вывел  пару лошадей. Брайс, одев  шлем  с
вытесненной  на  нем  баронской  короной,  сам  придержал  стремя  мятежного
архиепископа, чтобы тот мог сесть в седло.
     "Куда  мы  направляемся?"--  спросил Лорис, сев  в  седло и взяв в руки
уздечку.
     Сев на коня, Барон Брайс Трурилльский улыбнулся.
     "Мы едем в Ратаркин, Ваше Преосвященство, где нас ждут наши союзники."
     Единственным ответом, который позволил себе Лорис, пока остальная часть
отряда садилась на коней, была мрачная  ухмылка.  Когда  люди один  за одним
швырнули   свои  факелы  в  прибой,  их  темные  фигуры  снова  растаяли   в
поднимающемся тумане. Звон сбруи был еле различим на фоне шума прибоя, когда
они  отъехали от  берега  и направились  к югу. Судно, отходя от  берега, на
мгновение  остановилось,  качаясь  на  высоких  волнах,  подобно  призрачной
морской  птице,  а  потом  скрылось  в  тумане. Вскоре  единственным признак
предутренней встречи  осталась россыпь погасших факелов, медленно  относимых
течением в море.
     Но отъезд не остался  незамеченным.  Пара  бородатых  людей, лежащих на
животе  на  утесах, возвышавшихся над берегом, наблюдала за одетым в  темное
отрядом почти с полуночи.  Присутствие вооруженного  отряда  на земле Транши
само по себе  являлось  бы  причиной для  подозрений,  а эти  вдобавок  явно
пытались  скрыть кто они  и,  безусловно,  находились  здесь  без разрешения
предводителя  клана МакАрдри.  Прибывшее судно  только увеличило  подозрения
наблюдателей. Один из них смотрел на высадившихся в  длинную подзорную трубу
и зашипел сквозь зубы, когда  увидел, как  один  из прибывших, тот, что  был
повыше, поднял руку в благословении.
     "Я не  знаю, кто он, но мне не нравится то, что я чувствую,"--прошептал
он, передавая напарнику подзорную трубу.-- "Что думаешь?"
     Другой  хмыкнул  и  поднес  к  глазу  подзорную трубу,  молча  наблюдая
несколько секунд прежде чем ответить.
     "Наверняка это не к добру. Надо сообщить барину."
     "Согласен".
     Пока отряд, привлекший их внимание, не уехал, они продолжили наблюдать,
отмечая количество людей,  направление, и  прочие детали,  которые они могли
заметить со своего  наблюдательного пункта. Вскоре  и они исчезли в утреннем
тумане, быстро отправившись назад к замку Транши.

     "Я не  заметил,  чтобы они носили мундиры или  какие-то опознавательные
знаки, но хорошо вооруженный отряд без штандарта или знамени заставляет меня
думать о  предательстве,"--докладывал часом позже в  зале,  где предводитель
МакАрдри  и его наследник прервали  свой завтрак с некоторыми членами своего
клана,  более  крупный из  наблюдателей.--  "Готов  спорить,  что  это  были
меарские заговорщики."
     "Хм-м,   заговорщики.   Допустим,"--проворчал   старый  Колей.--   "Но,
Александр, почему <i>меарские</i>? У тебя есть доказательства?"
     Александр покачал головой. --"Никаких доказательств. Только ощущения. И
кое-что еще. По меньшей мере один из высадившихся был священником. Перед тем
как  они  уехали,  он  благословил сопровождавших.  Зачем  священнику  тайно
встречаться с ними?"
     Дугал МакАрдри протер заспанные глаза и поглядел на своего отца. Старик
явно плохо  спал. В течение некоторого времени никто уже не ждал от больного
предводителя какого-то фактического руководства, а этим утром  Колей еле-еле
мог следить за  беседой -- и понимал это.  Когда отец и сын обменялись почти
незаметными кивками, Дугал встал, залпом допив остатки своего утреннего эля.
     "Я думаю,  что мы должны выяснять,  кто это  был,"--сказал  он, вытирая
рукавом губы.-- "Так, говоришь, они направились к Каркашалю?"
     "Да , если только  они  не  повернули  на  восток у Колбейна,  в  чем я
сомневаюсь."
     "Значит,  мы  тоже  отправляемся в Каркашаль. Кабалл, сколько  людей мы
можем собрать вовремя, чтобы перехватить их?"
     "Может, дюжину,"--ответил кастелян его отца.-- "Я бы дал больше, но два
патруля уже  вышли, и  многие  отправились на зиму  по  домам. Сейчас плохое
время года, парень."
     "Ты прав,  но  это  нам не поможет. Придется  отправляться  с тем,  что
есть."--Дугал вздохнул.-- "Томас, Александр, я хочу, чтобы вы присоединились
к нам, как и Сайард. Кабалл, займешься этим??"
     "Да, Дугал."
     Когда  люди  отправились  выполнять его распоряжения,  оставив  в  зале
только старого предводителя со своим наследником и волынщика клана с  бардом
Кинкельяном, Дугал снова повернулся к отцу. Взгляд  старика был тревожным, и
не только от физической боли, когда он схватил Дугала за руку.
     "Мне кажется, парень, что  что-то не так.  Мне это не нравится. Прошлый
месяц  священники и  епископы  собирались  в Кулди.  Что могло заставить еще
одного тайно приехать сюда. И прибыть сюда морем, в это время года..."
     Дугал кивнул,  поджав губы, сбрасывая килт  и льняную рубаху, и  одевая
кожаный костюм и легкий доспех, принесенные слугой.
     "Мне это  тоже  не  нравится, Па. Если бы король  знал об  этом, он  бы
сказал мне. Это  попахивает изменой. Но все равно  у нас  нет иного  выбора,
кроме как выяснить, что происходит."
     "Да,  выбора у нас нет.  Но...  будь поосторожнее,  парень. Клану нужен
предводитель."
     Сжав руку старика, Дугал заставил себя улыбнуться.
     "Я не хочу больше  слышать  про это, Па.  У клана <i>есть</i> предводитель,  и
будет еще много лет, если на то будет воля Господа.  А кроме того, ты еще не
закончил учить меня."
     Старик кивнул и улыбнулся, когда  Дугал  отошел, чтобы Сайард помог ему
окончательно  вооружиться,  но  оба  знали,  что  слова Дугала  были  только
словами. Дугал притворился, что он подтягивает застежки своего доспеха, пока
Сайард одевал ему через плечо перевязь меча  и застегивал на  горле  тяжелый
плащ, подбитый мехом.
     Затем Дугал надел кольчужные  перчатки и вышел из зала, подняв  руку  в
окончательном прощании. Несколько минут спустя отряд Транши выехал  из ворот
замка, направляясь к Каркашалю.
     Два  часа спустя Дугал и его отряд  осадили своих косматых приграничных
пони,  перекрывая   Каркашальский  перевал  --  эта  позиция  не   позволяла
приближающимся чужеземцам узнать о присутствии отряда из Транши  прежде  чем
они подойдут на десяток метров. Дугал держался в центре строя, слева от него
был Сайард с его личным штандартом, а справа -- Кабалл  со знаменем Транши..
Шелк знамен казался кричаще ярким на фоне серого декабрьского неба.
     С  наблюдательного пункта наверху пришел сигнал. Когда Дугал вынул свой
меч из  ножен  и поднял его, ему  ответил звук дюжины  вынимаемых  мечей. Он
поправил  обитый кожей  щит на своей руке  и подобрал  уздечку  своего пони.
Когда первый из одетых в черное незнакомцев остановился, заметив поджидающий
их отряд, Дугал подал своего пони немного вперед.
     "Именем короля, остановитесь и изложите свое дело!"--сказал он,  слегка
опуская  свой  меч  на  левое  плечо.--  "Вы нарушили  границу земель  Графа
Транши."
     Но люди перед  ними не были склонны вести переговоры. Как  только Дугал
понял это  и  повернул  своего пони,  чтобы занять свое место  в  строю, они
пришпорили коней, переходя с рыси на галоп, прикрывая  двух безоружных людей
в середине своего отряда и вынимая мечи по мере своего приближения.
     Дугал подал своим людям команду рассеяться, веря, что быстрота его пони
и  знание  местности  позволят  ему,  по  меньшей  мере,   сбежать.  Однако,
приближавшиеся не старались преследовать  всех подряд.  К  удивлению и ужасу
Дугала, люди во главе  отряда  направились  прямо к нему,  отбиваясь от  его
более легко вооруженных людей с ужасающими результатами.
     "МакАрдри, ко мне!"-- закричал он.
     Его люди попытались сплотиться. Сайард был отделен от него человеком на
здоровом  и мерзком  гнедом  жеребце,  который  лягался  и  пытался  куснуть
кого-нибудь, а отставший Томас, отчаянно  пытался догнать и прикрыть его. Но
незнакомцы  походя  сразили  дозорного  и направили  своих  лошадей на  пони
Дугала,  сбивая того с ног. Дугал тяжело  рухнул на  землю.  Он потерял свой
шлем, но, когда он поднялся на ноги, в руке у него все еще оставался меч. Он
неистово огляделся вокруг и понял, что он окружен врагами.
     Он отбросил свой  щит.  Схватив  одного  из  нападавших за уздечку,  он
дернул и заставил коня упасть на колени, сбрасывая своего  всадника  наземь,
пока он отражал удар мечом другого нападавшего.
     Но  замеченная им эмблема Трурилла на плаще  упавшего не  позволила ему
немедленно  пойти  на   прорыв,  и,  секундой  позже,  копыто  коня  другого
нападавшего ударило  его в бедро с силой, достаточной, чтобы  переломать ему
кости. Когда  он  шумно  вдохнул от боли, пытаясь не  упасть, чтобы не  быть
затоптанным,  другой  всадник ударил  его в  грудь,  сбивая дыхание и  ломая
ребра. Как  в тумане, он  узнал в напавшем на  него трурилльского  сержанта,
которого он встретил всего две недели назад.
     "Гендон!"-- выдохнул он, ошеломленный.
     Отчаянно  пытаясь вздохнуть и чувствуя себя преданным,  он склонился  в
седле, но смог нанести лишь  неверный,  хотя  и пустивший  кровь,  удар  еще
одному  нападавшему, будучи раненным, он оказался  слишком медлителен, чтобы
избегнуть копыт еще одной лошади, удар которых сбросил его наземь, и не смог
сопротивляться  удару рукояткой  меча по темечку, после которого  сам  барон
Трурилльский  схватил его за  ворот  кожаного доспеха  и бросил его  поперек
седла. Сквозь туман  боли, окутавший его, он пытался  сопротивляться, но его
пальцы,  сжимавшие рукоять  меча, разжались, меч  упал  на  землю,  а  боль,
казалось, росла с каждым биением сердца.
     "Отойдите или я убью мальчишку!"--ревел схвативший его, рывком поднимая
его перед собой  и  кладя  свой меч поперек  горла  Дугала.--  "Вряд  ли ваш
предводитель поблагодарит вас за мертвого наследника! Клянусь, я убью его!"
     У Дугала поплыло перед глазами, он почувствовал как горло его сжимается
от  горечи, а к вместе с  болью накатилась тошнота. Казалось, что  даже  при
простом  вдохе  в  его   груди  разливается  огонь,  а  его  слабая  попытка
сопротивляться  привела  только  к тому,  что его  сломанные  ребра  сильнее
прижали  к  седлу.  Смутно  он слышал  как стихают звуки  сражения,  и затем
отчаянный голос затаившего дыхание Кабалла.
     "Именем  Короля Келсона Гвинеддского, отдайте нам своего пленника, сэр!
Вы напали на королевский отряд без причины."
     "Король-еретик!"--закричал   сердитый  голос   позади  Дугала.--  "И  у
король-еретик лишился всех своих прав, призвав еретиков в союзники. Отойди в
сторону и дай нам пройти, или мальчишка умрет!"
     Дугал слабо попытался сопротивляться, несмотря на боль, возникшую из-за
этого.  Он  не мог думать ясно, но инстинктивно  ощущал, что этих людей надо
остановить любой ценой, пусть даже ценой его собственной жизни.
     "Нет!"-- сумел крикнуть он.-- "Не дайте им..."
     Но прежде чем он закончил, рукоятка меча снова врезалась ему  в голову,
и  он  почувствовал  как  мир  вокруг  него  темнеет,  а  тело  отказывается
повиноваться. Он  еще успел  узнать боль, когда, услышав  боевой клич отряда
МакАрдри,  пытавшегося  выполнить  его  команду,  захвативший  подвинул  его
поперек седла и ударил рукой в латной перчатке по спине.
     Но тут сознание покинуло его, и он уже ничего не замечал.

     Кабалл МакАрдри и  остатки отряда Дугала  добрались  обратно  к  стенам
замка  Транши только  в  сумерки. Они  привезли с  собой два мертвых тела, и
никто из живых не вышел из боя невредимым. К седлу протестующего пони Дугала
был привязан  единственный пленник, которого они смогли захватить, да  и  то
лишь потому, что  он был слишком тяжело ранен, чтобы держаться в седле. Если
бы они не надеялись, что смогут допросить  его, Кабалл без лишних  церемоний
просто перерезал бы ему глотку.
     В течение  всего  медленного и болезненного  пути от Каркашаля  Кабалл,
чувствуя  себя опустошенным, раздумывал о том  как он скажет старому  Колею,
что его сын захвачен в плен. В конце концов, он решил, что отсутствие Дугала
скажет все само за себя. Он не смел встретиться  со стариком глазами,  когда
он  и   пятеро  оставшихся  в  живых  опустились  на  колени  перед  креслом
предводителя  в большом зале  замка. Колей  напрягся,  когда  его слезящиеся
глаза,  взглянув на шестерых, стоявших перед ним на  коленях,  не обнаружили
среди них Дугала.
     "Мы встретили их под Каркашалем, сэр,"--негромко сказал Кабалл, пытаясь
зажать  пальцами,  сквозь  которые сочилась  кровь, рану на правом  плече.--
"Брайс Трурилльский вел их. Он стал изменником."
     "Что с моим сыном?"-- сумел выговорить Колей.
     "Пленен,"-- это было все, что смог прошептать Кабалл.
     Он хотел сказать Колею, что, по их мнению, Дугал еще жив, хоть и ранен,
и что Кабалл собирается зажечь сигнальный костер, чтобы собрать весь  клан и
послать его в погоню -- но известие уже нанесло последний удар по и без того
хилому здоровью  Колея. Не произнеся ни звука, старик схватился за  сердце и
обмяк в  своем кресле, глаза его закатились.  Через несколько секунд он умер
на руках барда Кинкельяна, и его сородичи ничего не смогли поделать с этим.
     Онемев, не реагируя на  происходящее и  ослабев от ран, Кабалл  нашел в
себе силы, чтобы поднять тревогу  и созвать в большой  зал оставшихся членов
клана  --  большей частью  мальчиков  и  стариков, к которым  присоединились
несколько  женщин,  чтобы  заняться ранеными. Когда  все  собрались, Кабалл,
раздетый  до пояса, чтобы можно было позаботиться о его  собственных  ранах,
сел  на  табурет рядом с обмякшим телом  бывшего  предводителя, одной  рукой
вцепившись в край стола  от  боли. Будучи кастеляном и следующим наследником
после Дугала, он  был должен принять руководство кланом  на себя до тех пор,
пока они не узнают,  что  случилось  с  Дугалом.  Он вздрогнул,  пытаясь  не
обращать  внимания  на  обеспокоенное  ворчание  барда,  когда  его  жена  и
Кинкельян начали промывать его рану.
     "Наш  предводитель  теперь  молодой  Дугал,"--  сказал  он  собравшимся
людям,-- "<i>если</i> он еще  жив.  Я не  знаю, что с  ним будут делать те, кто его
схватил,  но поскольку они не  убили его,  как угрожали поначалу, мы  должны
надеяться, что он все еще жив."
     "Мы  должны идти за  ним!"-- проревел один из  солдат.--  "Если молодой
Дугал еще жив, он должен быть спасен, а если он мертв, то отомщен!"
     "Да,  а где пленник?"-- спросил другой.  --"Прежде, чем мы отправимся в
погоню за рыцарями-мятежниками, надо выяснить с кем мы имеем дело."
     "Сайард, приведи его,"-- приказал Кабалл, взмахом руки отослав тех, кто
заботился о  его  ране,  когда  слуга с  другим  приграничником  отправились
выполнять его распоряжение.
     Лицо пленника было  бледным как сыворотка, его правая рука была в лубке
и привязана  к  груди,  но он  сумел  остаться  на  ногах,  когда его  грубо
проводили к помосту. Несмотря на то, что под черной мантией он был раздет до
шерстяной  фуфайки,  штанов   и  сапог,  на  голове  у  него  еще  оставался
заржавленный  шишак. Он подавил стон, когда  его пинком поставили  на колени
перед Кабаллом, но он только слегка оперся на свою здоровую руку.
     "На  колени  и  обнажи  голову  перед  победителями!"--пролаял  Сайард,
сдергивая с пленника шишак и пригибая его голову к полу.
     Длинные волосы человека были  подстрижены как у  большинства солдат, но
макушка была выбрита.  Увидев тонзуру и  оценив ее значение,  Кабалл схватил
пленника за волосу и рывком  поднял  ему голову, чтобы заглянуть в  лицо, не
обращая внимания на кровь, текущую из своей раненной руки.
     "Господи, да он  священник, но пришел к нам с мечом!"--выдохнул Кабалл.
--"Видите тонзуру!  Как тебя зовут, поп?  Кому  ты служишь,  что он посылает
вооруженных попов на королевские земли?"
     Человек только передернулся и закрыл глаза, когда Кабалл дернул  его за
волосы.
     "Говори, поп! У меня сегодня мало терпения."
     "Мне нечего сказать,"-- прошептал человек.
     "Не трать время на этот мусор, Кабалл!"--прорычал один из членов клана.
--"Он предатель. И с ним надо обращаться как с предателем."
     "Да, Кабалл, повесь его."
     "Только троньте меня, и ваши земли попадут под Интердикт как только мой
хозяин узнает  о  этом!"--ответил  пленник,  вызывающе открыв  свои  голубые
глаза.--  "Он  отлучит  всех вас  от церкви.  Я  заявляю  о  своих  духовных
привилегиях и праве требовать церковного суда. У  Вас нет  полномочий судить
меня."
     "Интердикт?"-- пробормотал один из солдат, некоторые перекрестились.
     Кабалл еще раз сильно дернул человека за волосы.
     "Поп, придержи язык! Твой хозяин-предатель не сможет спасти тебя здесь!
Говори. Кто ты?"
     На  лице человека промелькнул ужас, но  тем не менее он упрямо  покачал
головой.
     "Я не обязан отвечать вам."
     "Нет, но ты очень даже  можешь захотеть,"--  ответил  Кабалл, отвешивая
человеку пинок,  от которого тот  растянулся на полу  стонущей  массой. --"И
кое-кому тебе <i>придется</i> ответить."
     Шатаясь, Кабалл  отошел и  прислонился к  краю стола, и, позволив своей
жене и Кинкельяну вернуться к их занятию, встретился взглядом с Сайардом.
     "Сайард О Рвейн,  как приближенный нашего молодого помещика, я даю тебе
поручение сообщить о происшедшем королю. Как говорили в старину, не жалей ни
себя,  ни коня  чтобы как можно быстрее добраться до Ремута. Если короля там
сейчас нет, подождешь там, поскольку он скоро прибудет."
     "Слушаюсь, Кабалл."
     "Что касается  пленника,"--улыбнулся он  угрожающе, обратив свой взгляд
на  неповинующегося  пленника,--  "то   завтра  ты  под  надлежащим  конвоем
отправишься в Ремут. Мы  оставили тебе жизнь только  для этого, поп. И знай,
что  король  --  кровный брат  нашему  молодому  предводителю, и будет очень
разгневан, если  тому  причинят вред. Так  что тебе лучше  помолиться, чтобы
твой хозяин не поступил необдуманно. Уведите его."
     Когда пленника  рывком  подняли на  ноги  и,  в  сопровождении мрачного
Сайарда, не слишком вежливо вывели из зала, Кабалл почти упал на край стола.
Слуга, стоявший позади него,  передал Кинкельяну раскаленную железку,  конец
которой был обернут тряпкой.
     "Девлин,    зажги    сигнальный   костер,    чтобы    вызвать   семерых
вождей,"--сказал  Кабалл менестрелю  клана,  вышедшему вперед,  услышав свое
имя.-- "И пусть волынщики играют похоронную  песнь, чтобы помочь МакАрдри на
его пути в небеса."-- Он замер, когда Девлин и кто-то еще подошли и схватили
его, чтобы Кинкельяну возможность сделать свое дело..
     "И  пусть  женщины   подготовят   тело   МакАрдри   к   его  последнему
отдыху,"--продолжил он.-- "Пока мы  не услышим иного, наш новый предводитель
-- молодой Дугал, и я буду руководить кланом только пока его..."
     Шипение горячего железа,  сжигающего  плоть, оборвало его речь,  и тело
Кабалла выгнулось в судороге, хоть он не произнес не звука.  Он провалился в
милосердную бессознательность прежде, чем это произошло, и он не слышал  как
одинокий волынщик заиграл плачущую песнь о своем мертвом предводителе, и как
запричитали женщины, собравшись вокруг тела, чтобы забрать его и унести.
     Однако, те, кто уезжал с новым предводителем, слышали это, как и Сайард
О Рвейн, который, садясь на лошадь, чтобы отправиться в  Ремут, изо всех сил
надеялся, что  похоронная песнь звучит только по старому предводителю  и  не
имеет отношения к молодому.

     В течение нескольких дней Дугал МакАрдри воспринял бы поминальную песнь
волынщика  как  вполне  подходящую  для него,  хотя  он  упрямо  отказывался
умирать. Он помнил угрозы убить его, когда его захватили, но, в то же время,
он  чувствовал,  что  те, кто захватил его,  считали  его достаточно  ценным
заложником. Когда он пришел  в  сознание в  первый  раз, они  перевязали ему
голову, но не сделали ничего с его сломанными ребрами.
     Он  опять  вырубился, когда  его  поставили  на ноги, чтобы  усадить на
отдельную лошадь, и в течение нескольких дней он то терял сознание, то снова
приходил в него. Даже когда он приходил в себя, раскачиваясь в седле, голова
его  пульсировала от  боли, а сломанные ребра, казалось, вспыхивали  огнем с
каждым вдохом или толчком. Иногда он терял сознание  от одной только попытки
сосредоточиться на окружающем мире.
     Поначалу  потеря  сознания было чем-то вроде  везения, поскольку у него
болело все  тело. Он не  мог  упасть с  лошади, потому  что  его  ноги  были
привязаны к стременам и связаны под животом лошади, но всякий раз,  когда он
обмякал в  седле, что случалось  слишком часто, его  и так уже разбитое тело
повисало  на веревках,  что заставляло  болеть  измученные  мускулы снова  и
снова.
     Но хуже всего дело обстояло с его головой. Как только во время нечастых
привалов его ставили  на ноги, он  снова терял сознание. Вне  зависимости от
того, что он думал, это означало серьезное сотрясение мозга, и  единственным
лекарством от него мог быть только отдых. И, пока захватившие его продолжали
продвигаться неизвестно куда, он знал, что должен просто терпеть.
     Так прошло несколько  дней со дня его  пленения -- четыре, насколько он
смог вычислить. Он узнал, кто были те люди, которых сопровождали захватившие
его, но это радовало не больше чем его состояние. То, что печально известный
Архиепископ  Лорис сумел каким-то образом сбежать из  своей окруженной морем
тюрьмы,  заставляло его  холодеть.  Он  задавался вопросом, знал ли  об этом
Келсон. Он подозревал,  что побег Лориса  был  как-то связан с проблемами  в
Меаре,  о которых  беспокоился  Келсон,  но он  никак не  мог совместить  их
вместе. Его  голова  снова  начинала болеть, стоило ему  только подумать  об
этом.
     Пока они  ехали  через вьюгу  в  тот,  четвертый, день,  его беспокоили
голова и Лорис. Первая метель сезона обрушилась  на них с первым  проблеском
утренней зари, и он дрожал от холода, несмотря на то, что его  завернули еще
в одну накидку.  Пока они ехали через метель, он, измотанный, в полубреду, с
запястьями,  растертыми  в  кровь  от  езды  с  руками, связанными  впереди,
цеплялся пальцами за  гриву своей лошади и пытался сконцентрироваться, чтобы
оставаться  в сознании. Когда скачка замедлилась,  и он поднял голову, чтобы
увидеть причину,  он  увидел,  что  они  приближаются  к призрачной  черноте
городских стен.
     Поначалу он  думал, что это Кулди, потому что стражники носили  мундиры
отряда епископа Кулди. Но как только он подумал  об этом,  он понял, что это
<i>не может</i> быть Кулди, потому что люди в Кулди были лояльны  Келсону,  и Лорис
никогда  бы  не отправился туда. Они ехали  на  юго-запад.  После  некоторых
раздумий, он решил, что это, наверное, Ратаркин.
     Казалось, они часами ехали по  тихим улочкам, пока не оказались наконец
в  затемненном дворе, где его бесцеремонно стащили с лошади и то ли отнесли,
то ли отволокли  в грозно выглядящее каменное  здание. Его поддерживали  под
руки, но ребра испытывали  мучительную боль, а боль в  голове была еще хуже.
Когда его повели вниз по узкой полутемной лестнице, он потерял сознание.
     Следующее, о  чем он  узнал, было тепло огня рядом с ним и игра пламени
на его  веках.  Он лежал, согнувшись,  на левом  боку,  а его связанные руки
частично прикрывали лицо. Под собой, помимо своего подбитого мехом плаща, он
чувствовал шкуры. Где-то на заднем плане глухо гудели голоса, иногда  он мог
расслышать отдельные слова и фразы, прерываемые приглушенным звоном оружия и
шорохом сбрасываемых плащей. Он  почувствовал запах подогретого вина, но тут
он   услышал  звук  приближающихся  шагов  и  притворился   бессознательным.
Осторожно приоткрыв глаза  до  щелочек, он увидел  двух  людей  в  церковном
одеянии, входящих в  комнату. В том,  что был  постарше, он признал  Креоду,
епископа Кулдского.
     "Ваше Преосвященство,"--пробормотал  Креода, сгибаясь, чтобы поцеловать
кольцо  Лориса.-- "Добро пожаловать в Ратаркин.  Я хочу представить Вам отца
Джудаеля Меарского, семья которого организовала Ваш побег."
     Как Креода  отошел в  сторону, молодой мужчина с седыми волосами  вышел
вперед,  чтобы преданно склониться перед архиепископом-изменником, оставшись
стоять на одном колене, когда он поднял свой  взгляд и Лорис не выпустил его
руку из своей.
     "Отец,"--  сказал  Лорис,--  "я так понимаю, что  именно Вас  я  должен
благодарить за свое освобождение."
     "По правде говоря,  не  меня,  Ваше Преосвященство,"--ответил Джудаель,
преданно глядя на него.-- "Мой господин Креода  посчитал,  что будет  лучше,
если я не буду знать о причастности моего  семейства  к Вашему освобождению.
Это было очень мудро. Когда генерал Морган на прошлой неделе допрашивал меня
о покушении на Дункана МакЛейна, я смог честно сказать, что ничего  не знаю.
Говорят,  что Дерини  могут  заставить человека говорить  правду против  его
воли."
     "Дерини. Да."--Глаза Лориса зло  вспыхнули.--  "Говорят, что  на  Пасху
архиепископы-изменники     собираются     сделать    МакЛейна     епископом.
Епископ-Дерини! Богохульство! Богохульство!"
     "Согласен, Ваше Преосвященство"--кротко пробормотал Джудаель.
     Его  тон,   казалось,  напомнил  Лорису  где  он  находится,  и,  когда
архиепископ снова посмотрел на Джудаеля, лицо его смягчилось, он улыбнулся и
поднял Джудаеля на ноги.
     "А потом и других проклятых Дерини. Говорят, что ваша епархия досталась
другому, сын мой. Вы по-прежнему собираетесь претендовать на нее?"
     Джудаель  выглядел  несколько ошеломленным.--  "Я  не уверен,  что могу
что-нибудь  сказать по этому вопросу, Ваше Преосвященство.  Я, конечно, хочу
быть  епископом, но Генри  Истелин  получил епархию  от  самого архиепископа
Брейдена и короля. Как насчет него?"
     "Как насчет него?"--переспросил Лорис.--  "Примас  Гвинедда --  <i>я</i>, а не
Брейден.  Вы согласитесь принять титул,  который не  столь  претенциозен как
титул  епископа  Меары, что  сместить  этих  предателей  епископов,  которые
узурпировали мою и Вашу должности?"
     Креода вопросительно наморщил  лоб.--  "Какой  титул Вы имеете в  виду,
Ваше Преосвященство?"
     "Епископ Ратаркина,"--сказал  Лорис.--  "Поскольку  Меара,  которую  Вы
знаете  сегодня,  это не  та Меара, которая будет,  когда  мы выполним  нашу
задачу.  Мы возвратим Меаре ее исконные земли, когда я поймаю еретика-Дерини
МакЛейна  -- он  не сможет  появиться на своих землях,  пока я дышу -- а Вы,
Креода,   станете  Патриархом  нового   государства  Меары,"--  закончил  он
многозначительно.-- "Вас это устроит?"
     Креода зарделся от удовольствия.-- "Это  будет повышением для всех нас,
милорд.  Конечно, меня это устроит. Мы присягнем законной королеве  на троне
Меары?"
     "Возможно, королеве гораздо большего чем  только  Меары,"--сказал Лорис
негромко.-- "Зараза Дерини проникла не только в епископат."
     Креода побледнел.-- "Вы говорите о короле?"
     "Он -- Дерини, не так ли?"
     Дугал, следивший  за их  беседой со все  возрастающим  ужасом, чуть  не
вскрикнул, осознав значение того, о  чем они  говорили. Ему пришлось собрать
остаток сил, чтобы  просто закрыть глаза и заставить свое тело не дрожать от
ярости. Пока  три священника продолжали в течение нескольких минут обсуждать
мелкие  детали  налета на Ратаркин, Дугал лежал,  оцепенев, и думал, что  он
может  предпринять, чтобы  остановить их. Сквозь  их  разговор,  который  он
воспринимал как жужжание, вдруг раздался звон кубков, совсем рядом  с ним, и
он внезапно <i>понял</i>, что они смотрят на него.
     "Кто это?"--спросил Джудаель.
     "Пленник,"--сказал Лорис небрежно.-- "Лорд Трурилльский говорит, что он
-- Хозяин Транши, наследный предводитель клана МакАрдри. Вам будет нужна его
поддержка, когда Транша воссоединится с Меарой."
     Дугал почувствовал, что его  лицо поднимают  вверх, а  удар  по  ребрам
заставил его застонать и он на несколько секунд потерял сознание.
     "...чтобы он  засвидетельствовал посвящение Джудаеля,"-- сказал Креода,
когда сознание вернулось к нему.-- "Он действительно тяжело ранен?"
     "Брайс?"-- позвал Лорис.
     Барон Трурилльский оторвался от расстегивания своего доспеха и встал на
колени, чтобы поднять Дугалу веко.
     "Ему  ничем  не   хуже,   чем   было,   Ваше   Преосвященство,"--сказал
барон-предатель,  прижимая  кончики  пальцев к горлу  Дугала, чтобы нащупать
пульс.-- "У него сломано  несколько ребер, и мы ничего  не могли  поделать с
этим по дороге, и,  похоже,  сотрясение мозга, но главная  проблема, как  Вы
видите -- переутомление. Он -- крепкий парень, так что выздоровеет."
     "Ну, если он настолько крепок, то его лучше держать под охраной, не так
ли?"--сказал Креода.-- "Гендон, отнесите его  в какую-нибудь камеру внизу  и
распорядитесь, чтобы кто-нибудь занялся  им утром.  Я  не  думаю,  что у нас
возникнут  с ним проблемы. После этого можете  заняться своими  людьми. Ваше
Преосвященство, если  Вам и отцу Горони будет угодно проследовать за мной, я
отведу  вас в Ваши апартаменты, где вы будете  избавлены от любопытных глаз,
пока мы  не будем готовы встретиться с епископом  Истелином завтра  утром. Я
думаю, что Вам тоже надо отдохнуть."
     "Нескольких  часов   будет  достаточно,"--сказал   Лорис,   когда   они
направились к выходу.-- "Я хочу немного подождать перед тем,  как  объяснить
Истелину, что он выбрал неправильный путь. Может быть, мы сможем..."
     От  боли  Дугал  потерял  нить  речи  Лориса, когда  Гендон  и один  из
трурилльских рыцарей подняли  его  и медленно  повели к  двери. Единственной
мыслью,  стучавшей у него в голове, пока  он через затуманивающую разум боль
пытался заставить  свои ноги двигаться, было  то, что Келсон должен узнать о
том, что произошло здесь. Но он еще не знал, как он собирается это сделать.


        ГЛАВА ВОСЬМАЯ
     <i>Ты утомлена множеством советов твоих;
     -- Исайя 47:13</i>
     Келсон и его отряд прибыли в Ремут на следующее  утро  вместе с грозой,
полузамерзшие, промокшие до нитки,  несмотря на промасленные кожи и подбитые
мехом плащи. Принц  Найджел встретил  их во дворе замка с обнаженной головой
и, не замечая проливного дождя,  быстро подхватил уздечку королевского коня.
Плохие новости, которые он передал, заставили Келсона вздрогнуть.
     "Лорис? <i>Не может быть</i>."
     Несмотря на ливень, особо приближенные  -- Морган, Дункан,  Кардиель  и
Арилан  --  услышали  его слова.  Молодой барон Джодрелл первым  спрыгнул со
своей лошади, пока остальные оставались в седлах,  почти  парализованные  от
шока. Его  движение побудило к действию и остальных. Спрыгнув с коня, Келсон
приказал своим приближенным следовать за ним и пошлепал  вверх по лестнице к
большому залу, кипя от гнева и отчаяния.
     "Я  думаю, что Вам самому  надо поговорить с  гонцом,"--сказал Найджел,
передав  пажу  промокшие  шлем и перчатки Келсона и стараясь не отставать от
него.
     "Да, но вкратце перескажите мне что он сказал, чтобы я был готов."
     Он слушал  молча, проходя через  большой зал, одной  рукой  расстегивая
свой  мокрый  плащ, а другой теребя пряжку ремня  для меча. Морган  подобрал
плащ и  меч,  когда  он уронил  их, передавая из  пажу в обмен на полотенце,
которым Келсон вытер  лицо  и волосы, с которых  текла вода. Найджел оставил
короля  и  прочую  компанию  в  маленькой задней комнатушке, а сам  пошел за
посыльным.
     В ожидании они немного согрелись у огня, свалив свои промокшие  плащи в
кучу в  углу и обмениваясь осторожными  взглядами. Никто не  хотел  нарушить
тишину первым.  Джодрелл действовал как оруженосец стиснувшего зубы Келсона,
снимая с него шпоры  и помогая  ему вылезти из кольчуги, пока Пейн  и  Рори,
младшие сыновья Найджела,  разносили среди остальных кубки подогретого вина.
Услышав шаги за дверью, король напрягся, торопливо натягивая сухую одежду на
свою липкую нижнюю тунику.
     "Это -- отец  Бевис, милорд,"--сказал  Найджел, сопровождая возбужденно
выглядящего  молодого священника в темно-синих  одеждах  обители Святого Иво
ордена <i>Fratri Silentii</i>.-- "Аббат разрешил ему говорить в полный голос."
     Человек был достаточно  храбр, чтобы войти,  но,  опустившись на колени
возле  ног короля,  не  смел встретиться  с Келсоном  глазами.  Посмотрев на
других,  чтобы  они  подошли поближе, Келсон поплотнее  запахнул  накидку  и
повернулся спиной  к огню, вытянув одну  ногу в  сторону, чтобы Джодрелл мог
снять с него промокшие ботфорты.
     "Добро пожаловать к нашему двору, отец Бевис,"--сказал он официально,--
"хотя я не могу  сказать  того же  о новостях,  принесенных  Вами. Извините,
барон Джодрелл будет продолжать разоружать меня, пока  мы  говорим, но  я не
собираюсь расхолаживаться, особенно, если мой старый враг опять на свободе."
     Голова священника склонилась еще ниже.
     "Нет, это я должен просить прощения, Сир --  я и мои братья. Мы нанесли
Вам  вред."--Его  голос  был  чуть  громче  шепота,  несмотря  на разрешение
аббата.-- "Мы  приложили все усилия, чтобы надежно охранять отца Лориса, как
было  предписано  Вами,  но  он...  сбежал."--Он  испуганно  поднял глаза.--
"Пожалуйста, Сир, не  думайте, что вся вина  лежит только на нас. Отец аббат
сказал, что ему должны были помогать извне."
     Морган,  гревший  спину  справа от  Келсона,  презрительно фыркнул,  но
Келсон только покачал  головой и вздохнул, поворачиваясь, чтобы Джодрелл мог
снять второй ботфорт.
     "Пожалуйста поднимитесь,  святой  отец,"--сказал  он  терпеливо.-- "Мой
дядя  уже  пересказал  мне  суть  вашего  сообщения.  Мы  уверены,  что  ваш
благородный   Орден   сделал  все,   что  мог   для   того,   чтобы  держать
вышеупомянутого  архиепископа  под  надежной  охраной. Вы  не нашли  никаких
следов?"
     "Никаких,  Сир.  И  странствующий  проповедник,  называющий  себя  брат
Джеробом тоже исчез. Мы думаем, что он мог участвовать в этом. Арх... я хочу
сказать,  что несколько дней  назад  отец Лорис  особо просил,  чтобы  этому
человеку  позволили исповедать его.  Мы думали, что его  впечатлил проповеди
этого человека."
     "Сбежал  прямо  из  Святого   Иво,"--пробормотал  Кардиель.  Но  Келсон
проигнорировал это замечание.
     "Понимаю. И когда он сбежал?"
     "Шесть дней назад, Сир.  В Канун Святого Андрея, где-то  после вечерней
трапезы."
     "Канун   Святого  Андрея,"--пробормотал  Келсон.--  "Пока  мы   были  в
Ратаркине.  Шесть дней назад,"--добавил он,  глядя на Моргана.--  "Он  может
быть где угодно."
     "Хорошо бы в аду!"--с горечью сказал Морган.
     Келсон еще раз вздохнул и начал поворачиваться к Кардиелю и Арилану, но
вспомнил о священнике, все еще стоящем перед ним.
     "А, спасибо  за  то,  что проинформировали  нас, отец Бевис.  Мы  можем
пожелать задать  Вам  еще  несколько вопросов,  но пока Вы можете  подождать
снаружи. Пажи покажут Вам где."
     Когда   священник   вышел  из  комнаты,  сопровождаемый  пажами,   явно
разочарованными тем, что  они пропустят  дальнейшее,  Келсон развернул  свое
кресло, чтобы сесть лицом к огню, пока  остальные  подыскивали  куда  сесть.
Найджел и епископы заняли оставшиеся кресла, и Джодрелл примостился на плите
перед камином. Дункан остался стоять, сложив руки на груди и прислонившись к
стене  слева  от камина.  Морган, слишком  взволнованный,  чтобы  стоять или
сидеть, нервно расхаживал между Дунканом и королем.
     "Очень хорошо,  господа. Есть какие-нибудь идеи,  куда  мог направиться
Лорис?"--спросил Келсон.
     Кардиель поджал губы и обменялся взглядами со своим коллегой-епископом,
который пока не проронил ни слова.
     "Конечно,  туда откуда пришла ему  помощь. Он  не  может действовать  в
одиночку, а весь Гвинедд знает и понимает, почему он  был смещен и отправлен
в обитель Святого Иво.  Это значит, что помощь ему должна была прибыть из-за
пределов Гвинедда. Есть  два варианта, которые сразу  приходят на ум:  Меара
или Торент."
     "Только  не  Торент,"--сказал  Арилан.--  "Во всяком случае, пока  трон
Торента принадлежит Дерини."
     "Значит,   Меара,"--сказал   Кардиель,   не   дождавшись   от   Арилана
продолжения.-- "Это не Торент, но звучит не лучше."
     "Почему?"--спросил Келсон.
     "Сир,  как мы  все знаем, в  Меаре светская  и  духовная политика очень
тесно переплетены, а Лорис  очень чувствителен к  политическим  вопросам. Он
всегда  находил  поддержку   среди  консервативного  духовенства,   и  такое
духовенство  активно  участвовало в  споре о  том, кто должен стать  Епископ
Меары. Вдобавок, его поддержат и сторонники мятежников. Два года  назад, это
был Варин де Грей; а сейчас... ну, почему бы и <i>не</i>  Меарская Претендентка?  Я
думаю,  что Эдмунд Лорис поддержит  бы  почти кого угодно, пока это отвечает
его планам восстановить свое положение."
     "Печально слышать такое о человеке, который когда-то был Примасом Всего
Гвинедда,"--прошептал Дункан.
     "Давайте  поговорим о Меаре,"--сказал  Келсон.--  "Кто  в  Меаре  может
выиграть от побега Лориса?"
     "Это очевидно,"-- сказал Найджел.-- "Меарская Претендентка и ее семья."
     "Особенно   священники,   принадлежащие  к   этой   семье,"--согласился
Кардиель, глядя на Арилана, который все еще молчал.-- "Вроде Джудаеля. Денис
и  я  говорили  о нем после покушения на  Дункана, Сир. Мой брат  во  Христе
несерьезно  отнесся  к моему  предположению, что Джудаель мог  быть  агентом
своей тетки."
     Морган,  заметив угрюмое  выражение на лице Арилана,  решил,  что будет
лучше, если он расскажет о том, что узнал.
     "Он невиновен, Ваше Преосвященство, по крайней  мере,  в этом,"--сказал
он спокойно.-- "Если он и причастен,  то без прямой помощи своей тетки. И он
ничего не знал о покушении на Дункана. Я... допросил его тем вечером."
     В  реакции Арилана смешались  удивление и  гнев.--  "Вы допрашивали его
после того, как я запретил это?"
     "Я  не собирался  нарушать  Ваш  запрет,"--возразил Морган, прежде  чем
Арилан помянул бы о более определенных разногласиях в присутствии Джодрелла,
который не был Дерини.--  "Кроме того, я просто применил Правдочтение. Он не
сожалел  о  покушении, что вряд ли является  неожиданным,  учитывая  позицию
Дункана в  отношении  королевской семьи Меары, но он был  потрясен.  Когда я
спросил, когда он последний раз получал известия от тетки, он сказал, что на
прошлые Святки. После этого я закончил разговор."
     "Разговор, который Вы, прежде всего, вообще не должны были начинать."
     "Итак, мы не можем исключить политической заинтересованности Джудаеля в
происходящем,"--перебил  его  Кардиель.--  "Денис,  надеюсь,  Вы  больше  не
считаете, что он полностью невиновен."
     Губы Арилана сжались  в тонкую линию.-- "Я никогда не  говорил,  что он
полностью невиновен."
     "Давайте  не будем  отходить от предмета разговора,"--терпеливо  сказал
Келсон.--  "Меня  сейчас  гораздо  больше  беспокоит  то,  что   Лорис   мог
действительно уйти в Меару.  Дядя, Вы говорили, что  монахи не нашли никаких
следов в окрестностях, так?"--Найджел кивнул.-- "Это может означать, что  он
сбежал морем. Джодрелл, мог он обогнуть Баллимар в это время года?"
     Джодрелл,  отпрыск старого семейства мореплавателей, покачал  ладонью в
неуверенном жесте.
     "Это было бы опасно, Сир  --  но не  опаснее  чем плавание к  побережью
Хелдиша, чтобы добраться морем  до Торента.  Однако,  если  он направился  в
Меару, то я думаю,  что он не  поплыл к Баллимару.  На  месте  Лориса  я  бы
высадился где-нибудь на  восточном  побережье,  скорее всего -- в  Кирни,  и
сушей отправился бы в Ратаркин."
     "Почему  в Ратаркин?"--спросил Морган.--  "Ведь Меарская Претендентка в
Лаасе."
     "Да,  но  в Ратаркине сидит епископ  Меары,"--сказал Кардиель, глядя на
Арилана,-- "а там есть наш добрый отец Джудаель, мечтающий стать  епископом.
Кроме того, Ратаркин, невзирая  на  зиму, всего  в нескольких днях  пути  от
Лааса и  главных сил  мятежников, но более чем в неделе  от нас. О, если  он
отправился в Ратаркин, он поступил очень мудро,"--закончил он горько.-- "Как
будто сам дьявол помогает этому мошеннику и клятвопреступнику!"
     Нахмурившись, Келсон оперся  кулаками  о бедра  и  вздохнул. Он не  был
уверен, что  неприязнь,  начавшая проявляться между  этими  двумя епископами
нравится ему. И он никак не мог понять ее причину.
     "Так  мы  ни  к  чему  не  придем,  господа,"--сказал  он  оживленно.--
"Предположения ничего не  стоят. Видит Бог, намерения Лориса пугают меня так
же как  вас, но  если мы  не  определимся  с  направлением,  то все, что  мы
предпримем, будет  сделано  впустую.  Если он попытается обойти  Кассан,  то
природа  сама может решить нашу проблему за нас. То же, если  он по какой-то
странной причине отправился все-таки в Торент."
     "Я сомневаюсь в  этом,"--сказал Найджел.-- "Мой  инстинкт говорит,  что
это --  Меара, и учтите, что  мы не знаем наверняка, ушел ли он морем.  Но в
любом случае кто-то увидит его, в море или на суше, и даст  нам знать. Лорис
слишком горд, чтобы скрываться слишком долго."
     "Что   насчет  Епископа  Истелина?"--спросил  Дункан.--  "Не   надо  ли
предупредить его? Если  Лорис <i>действительно</i>  направился в  Меару, то Истелин
может быть в большой опасности."
     "Вы, конечно,  правы,"--согласился  Келсон.--  "Дядя,  Вы проследите за
этим?  Я думаю,  что не помешает, чтобы архиепископ  Брейден присоединился к
нам,  как  и  остальные  лояльные нам  епископы  на  Ваше усмотрение, милорд
Кардиель.  Необходимо,  чтобы,  как  только   намерения  Лориса  станут  нам
известны, мы противопоставили  ему единый фронт, и церковный, и  светский. Я
не хочу  повторения тех замешательств, которыми было  отмечено  начало нашей
последней кампании против него."
     Кардиель наклонил голову в знак согласия.
     "Это должно быть сделано, Сир."
     Келсон вздохнул и встал.-- "Очень хорошо, Лорис рано или поздно вылезет
на  поверхность,  и пока мы  не  услышим где,  я  не думаю,  что  мы  сможем
что-нибудь сделать. Дядя, пожалуйста, дайте мне знать, как только Вы узнаете
что-нибудь  еще. Я тем временем хочу принять  горячую ванну и  переодеться в
сухое. Морган, отец Дункан, вы присоедините ко мне?"
     Пока   наполнялась   ванна,  король   был  молчалив,  заставив  Дункана
задаваться вопросом, почему их попросили прийти, а вот Моргану казалось, что
он знал. Его подозрения подтвердились, когда они втроем сели перед камином в
спальне Келсона. Келсон зевнул и потянулся,  протянув ноги поближе к огню, и
потягивала теплый напиток из молока и меда, принесенный его оруженосцем.
     "Так в чем проблема с Ариланом?"--справился  он через  мгновение.-- "Он
был угрюмый как  школьник, которого  уличили во лжи. И не говорите мне,  что
причина только в том, что Вы не повиновались ему."
     Морган улыбнулся.-- "Он действительно рассержен на  меня, потому  что я
допрашивал Джудаеля  вопреки его распоряжениям. Но он еще рассержен на себя,
потому  что  он  защищал невиновность  Джудаеля,  или  по  крайней  мере  он
изображал адвоката  дьявола, объясняя Кардиелю  и мне  почему  мы не  должны
подозревать Джудаеля в покушении на Дункана. И, может быть, он прав. Но если
нет, то могучий и  даже самодовольный член  Совета Камбера серьезно ошибся в
обычном человеке,  и  ему  особенно  не нравится, что  на это  ему указывает
полукровка-Дерини."
     "Вы  думаете,  что он прав?"--спросил Келсон.--  "Или Джудаель  <i>обманул</i>
нас?  Если  это  так, то клянусь,  я  его  разорву  на части.  Мне не  нужны
неприятности  от кого-то еще,  когда Лорис  на  свободе.  А  если он помогал
Лорису, то пусть Бог поможет <i>ему</i> избежать встречи со мной."
     "Помоги Вам  Господь в этом,"--сказал  Дункан,--  "<i>если</i> он виновен.  Но
если он был непричастен к нападению на меня, Аларик, и если он не связывался
с Кайтриной..."
     "Он  все-таки был  бы рад видеть Вас мертвым,"--  перебил  его  Морган,
наклоняясь вперед, чтобы подложить поленце в огонь.-- "Но то, что он не знал
о нападении и не получал известий от тетки, не значит, что он не вовлечен по
самые  уши. Это -- одно из ограничений простого Правдочтения:  надо задавать
правильные вопросы."
     Келсон поджал губы.-- "Значит, Вы считаете,  что Джудаель <i>имеет</i> к этому
отношение?"
     "Я не знаю. Может быть, кто-то просто прикрылся его именем. А Лорис..."
     "<i>Черт побери</i> Лориса,"--еле  слышно проворчал Келсон.--  "И  черт побери
обстоятельства,  которые позволили  ему сбежать. Это все связано,  Аларик, я
уверен в этом! Он  планирует что-то ужасное.  Я чувствую как у  меня мурашки
ползут по коже! Вот так, и я нервничаю  как паж, слушающий в полночь истории
о привидениях. Я знал, что его надо казнить!"
     Когда он  осушил  свой кубок и уселся,  уставившись  на  огонь и нервно
постукивая   пальцами    по   подлокотниками    кресла,   Морган   обменялся
встревоженными  взглядами  с Дунканом. Его кузен встал,  подошел к  королю и
стал массировать напряженные плечи Келсона.  Келсон  благодарно  вздохнул  и
закрыл глаза, пытаясь расслабиться.
     "Здорово,"--сказал он через мгновение.-- "Я  даже не понял, насколько я
был утомлен. Не останавливайтесь."
     "Мы  все  устали,"--сказал Дункан,  протягивая  свой  разум  к  королю,
продолжая массировать крепкие мускулы.-- "Но не позволяйте Вашему праведному
гневу взять верх над Вами."
     "Если бы я убил  Лориса,  когда  у меня был  шанс, я бы не  должен  был
волноваться о своем гневе,"--мечтательно сказал Келсон.
     "Тогда  помечтайте,  если  Вы станете лучше  чувствовать  от этого.  Я,
пожалуй, соглашусь, что, если бы Вы его убили, многое было бы сейчас проще."
     Келсон   зевнул   и   расслабился   под  прикосновениями  Дункана,  как
умственными, так и физическими, откидывая голову назад, чтобы прислониться к
груди священника и глядя наверх.
     "Не  думал,  что  Вы так  быстро  согласитесь,"--проворчал он. "Я  сижу
здесь, обдумывая убийство.  А что Вы  думаете? Если  Лорис думает так же как
Вы, меня не удивляет,  что он сбился с истинного  пути,"--Келсон  пристально
посмотрел на Моргана.-- "Как Вы думаете, что <i>сбило</i> его с истинного пути?"
     "Гордость,"--ответил Морган.--  "И  вера в  то, что его понимает истину
лучше чем кто-либо еще."
     "Так что он продал свою честь во имя гордыни."
     "Говорят,  что  у  каждого  человека  есть  цена,  мой  принц,"--сказал
Морган.-- "Просто цена некоторых слишком высока."
     "А Ваша цена тоже такая же высокая?"
     Дункан на мгновение замер, но Морган просто улыбнулся.
     "Достаточно высокая, чтобы никто  не смог заплатить ее, кроме Вас,  мой
принц,"--ответил он.-- "Я -- Ваш  человек, как  раньше  был человеком Вашего
отца. Вы подкупили меня своей любовью. Но меня нельзя перепродать."
     Восхищенно усмехнувшись, Келсон зевнул и снова закрыл глаза,  зная, что
Дункан пытался усыпить его и не боролся с этим.
     "Вы всегда знаете, что надо сказать,  не так ли?  Вот."-- Келсон вручил
Моргану свой пустой  кубок.-- "И, Дункан,  не ворчите,  пожалуйста, я  очень
хочу вздремнуть."
     "Это, пожалуй,  самое разумное, что Вы сказали за целый день,"--ответил
Дункан.-- "Но  Вам надо лечь в постель.  Если Вы уснете прямо  здесь, у  Вас
будет растяжение мышц шеи."
     "И  ворчит, и  ворчит, и ворчит,"--пробурчал  Келсон, снова зевая.  Но,
поднявшись, он улыбнулся и  послушался совета.  Он  уснул  почти сразу после
того как его голова коснулась подушки. Дункан накрыл его меховым  покрывалом
и  закрыл завесы кровати, потом вернулся  к  креслу, на  котором  только что
сидел король.
     "Он  в  нормальном  настроении,"--заметил  Морган.--  "Нам  есть о  чем
беспокоиться?"
     "Я так не  думаю. Он просто утомлен. И потрясен  побегом Лориса гораздо
сильнее чем он  хочет  признать. Как ты думаешь, Аларик,  что  он собирается
делать?"
     "Лорис?"--Морган покачал головой и поглядел в  угасающий огонь.-- "Черт
меня  побери,  если  я  знаю. Но, как сказал  сегодня Келсон --  явно что-то
ужасное."
     "А Джудаель?"
     "Боюсь, вместе с ним."

     * * *

     Пока Морган  и Дункан разговаривали, Лорис  в Ратаркине реализовывал их
подозрения. После полуденной мессы  епископ Истелин был схвачен вооруженными
людьми  в  мундирах  епископа  Кулдского   и  был  препровожден  в  часовню,
примыкающую  к его жилищу.  Около  алтаря  стояли  Креода и Джудаель.  Возле
ступенек  алтаря стоял  еще  кто-то  третий, одетый  в  такое же  фиолетовое
одеяние епископа как Креода, обернувшись к  Истелину  спиной, так что он  не
мог  видеть  его  лица. Что-то  в  плечах  и  склоненной  голове  незнакомца
показалось Истелину знакомым и вызвало ощущение опасности.
     "Что  это значит?"-- требовательно спросил Истелин, приближаясь  к этим
трем, когда стражники отпустили его и отошли.
     Креода и Джудаель застенчиво отошли в сторону, когда незнакомец встал и
повернулся к Истелину.
     "Привет, Генри,"--сказал незнакомец.
     Истелин замер на середине прохода и побледнел как его стихарь.
     "Лорис!"
     Архиепископ-изменник  положил  руки  на  свою  тонкую  талию  и  слегка
улыбнулся.
     "Ну, Генри,  Вы  кажетесь  удивленным,"--сказал он  негромко.--  "Но  я
думал, что после стольких  лет на церковной службе Вы должны лучше знать как
следует приветствовать Примаса."
     "Примас?"--У  Истелина отпала  челюсть.--  "Да Вы  с ума сошли! Как  Вы
здесь  оказались? Когда я последний раз слушал  про Вас, Вы  были  в обители
Святого Иво."
     "Это  очевидно,  что  я больше  не в Святом Иво,"--сказал  Лорис тихим,
угрожающим голосом.-- "И мне не  понравились условия, в которых я жил там, и
к тому, что я оказался в этих условиях, Вы тоже приложили руку."
     Истелин впервые почувствовал, насколько опасна ситуация.  Звать  стражу
не имело смысла,  поскольку  солдаты, "одолженные"  ему  его  предполагаемым
благотворителем,  Креодой,  были  те  же,  кто привел его сюда.  Присутствие
Джудаеля  тоже  не  воодушевляло. У  меарского священника,  желавшего занять
должность, которую теперь занимал Истелин,  не  было никаких причин защищать
своего конкурента.
     Он  был полностью  в их власти, не в  силах позвать на  помощь или даже
понять,  на  чью помощь  можно  полагаться.  Он  предположил,  что  солдаты,
оставленные Брейденом,  были  преданны ему,  но  они, скорее всего, тоже уже
были под  стражей. Он  надеялся,  что им не причинили вреда. А то, что Лорис
назвал  себя Примасом, значило, что  измена была  много большим  чем простой
побег бывшего  архиепископа  из тюрьмы  и  его  требование  мести  человеку,
который принимал участие в лишении его заслуженной им ранее славы.
     "Чего Вы хотите от меня?"--осторожно спросил Истелин.-- "Ваши претензии
на пост  Примаса --  государственная измена,  да  и само  Ваше присутствие в
Ратаркине   незаконно.   И,  Креода,..."--Он  переместил   свой   взгляд  на
епископа-предателя.-- "Вы и отец Джудаель вступили  на очень  зыбкую  почву,
если  Вы  предоставили кров этому человеку.  Значит, ваше предложение помощи
было простым обманом, направленным на то, чтобы завоевать мое  доверие, пока
этот беглец не присоединится к Вам, чтобы вы сообща предали нашу святую Мать
Церковь?"
     Джудаель  ничего  не  сказал, хотя его  зубы сжались от негодования, но
Креода только вежливо усмехнулся и склонил голову.
     "Мы  не  считаем,  что  мы  предали  нашу  Мать  Церковь,"--сказал   он
дружелюбно.--   "Скорее,   мы  считаем   действия   консистории   и   короля
предательством  интересов жителей  Меары. Здешним епископом должен быть отец
Джудаель, но не Вы. Это очень просто. А архиепископ Лорис не должен был быть
изгнан с  его  должности и заключен  в  тюрьму  как  простой  уголовник.  Мы
посчитали, что пришло время исправить ошибку, Генри."
     "Какую <i>ошибку</i>?"--  требовательно  спросил  Истелин.--  "Его собственные
братья-епископы  судили его,  Креода. Вы были там. И  что-то я  не  припомню
каких-то вспышек праведного негодования с Вашей стороны."
     Креода беззаботно поднял брови.-- "Я тогда многого не знал."
     "Вы имеете в  виду, что  с тех пор  Вас  купили!  Что он предложил Вам,
Креода?  Ради  Бога,  Вы - Епископ Кулдский! Что опозоренный архиепископ мог
предложить Вам, что было бы лучше этого?"
     "Тебе   лучше   было   бы  вспомнить   кто   ты   и   где   находишься,
епископ,"--многозначительно сказал  Лорис.--  "Или ты будешь сотрудничать  с
нами, или с тобой  обойдутся  как с предателем. Мы начнем с  Меары: поставим
меарского  священника  епископом  Меары,  восстановим  законную  королевскую
династию Меары  и расширим границы Меары до  ее прежних границ. Меара  снова
будет независимым государством, со своей церковной иерархией..."
     "Несомненно, возглавляемой Вами,"--перебил его Истелин.
     "Да,  возглавляемой мной. А затем мы  очистим от  скверны  землю Меары,
Гвинедда и всех Одиннадцати Королевств. Ересь Дерини слишком разрослась. Она
должна быть искоренена. И на сей раз мы не потерпим неудачи."
     "Но <i>король</i> тоже частично Дерини,"--пробормотал Истелин.
     "Корона  не может защитить  от справедливого гнева Господа!"--прогремел
Лорис,  выходя  из себя.--  "Король  сошел с пути  истинного  и  его  должна
настигнуть  кара. Если  бы  можно  было изменить прошлое, я бы  отрубил свою
собственную руку,  которая  лила освященный елей на его  голову! Его скверна
должны  быть выжжена из него, <i>даже если его тело умрет</i>, ради его бессмертной
души! Вера в Бога была предана. Бог покарает!"
     "Он  сошел с  ума,"--еле  слышно прошептал Истелин, полуотвернувшись  и
качая головой.-- "Они все совершенно безумны."
     Он услышал  приближающийся шелест шелка и, оглянувшись,  увидел  Лориса
возле себя, Креода и Джудаель стояли по бокам.
     "Я даю тебе единственный шанс, и  только из милосердия,"--сказал Лорис,
подняв палец, чтобы проиллюстрировать свои слова.-- "Если ты поможешь Креоде
и мне в  посвящении  отца Джудаеля  в епископы,  я разрешу тебе удалиться  в
такую же "почетную отставку", в которую вы  так  великодушно отправили  меня
два года назад. Это больше чем ты заслуживаешь."
     "И  все,  что   мне  надо  сделать,  чтобы  получить  это  великодушное
предложение,  это --  предать  моего  архиепископа и  моего  короля,  усадив
изменника на свое место,"--сказал Истелин.-- "Я отказываюсь от такой чести."
     "Я бы  на  твоем месте не  спешил,"--предупредил Лорис.-- "Не  позволяй
неверно понятой лояльности привести тебя к гибели."
     "Не смей угрожать мне!"--огрызнулся Истелин.-- "Я  не  стану предателем
ни за должности, ни за деньги, ни даже за спасение собственной жизни. И я не
пошевелю   даже  пальцем,  чтобы  помочь  тебе  в  незаконном  посвящении  в
епископы."
     "Я прошу Вас, Генри, будьте разумны,"--сказал Креода.
     "О, я разумен. Я весьма разумен. И мне кажется, что  есть  единственная
причина, по  которой  вы  ищете у меня помощи в посвящении  вашего меарского
изменника. Вам нужны руки  еще  одного епископа,  чтобы  придать сделать его
законным епископом, не так ли?"
     Сузив  злобные глаза,  Лорис медленно покачал  головой.--  "Мне от  Вас
ничего не  <i>нужно</i>, Истелин. Джудаель будет  посвящен в епископы независимо от
того, хотите Вы этого или нет."
     "Только не <i>мной</i>."
     "Если тебе нравится дерзить, то пусть  так  и будет,"--ответил Лорис.--
"Но не  думай, что твой  отказ сделает  посвящение  Джудаеля невозможным. Не
думаешь же ты, что я начал бы свой  священный крестовый поход, если  бы я не
имел поддержки  епископата  воссоединенной Меары? Епископ  Кашиенский  и два
странствующих епископов  уже в  Ратаркине, а через несколько дней вместе  со
свитой Леди Кайтрины сюда прибудут Лахлан и Калдер, так что мы у нас будет в
<i>два раза</i> больше епископов, чем требуется для посвящения Джудаеля.
     "В два раза больше предателей,"--возразил Истелин.
     Глаза  Лориса сузились.-- "Вы  все так  же упрямы  как всегда, Истелин.
Думаю, что мне надоел этот разговор. Джудаель, позовите стражу. Отец Истелин
отправляется в свое новое жилище."
     "В темницу?"--спросил Истелин,  когда Джудаель поклонился и  отправился
исполнять приказание.
     Лорис  натянуто  улыбнулся.--  "Я  еще  не  полностью  утратил  чувство
пристойности, Генри.  Из уважения к должности, которую, с  технической точки
зрения, ты пока  занимаешь, тебя будут содержать  в относительном  комфорте,
пока Джудаель не будет посвящен в епископы."-- Он подал  вошедшим стражникам
знак подождать у дверей.--  "Однако, ради  приличий я требую, чтобы  ты снял
свое епископское  одеяние прежде  чем отправишься в свое новое жилище. Мы не
можем допустить порчу священного одеяния, если ты  вздумаешь  сопротивляться
своему эскорту."
     Простое предположение, что  стражники могут схватить его,  пока он  еще
был одет для службы в алтаре, заставило Истелина похолодеть, но он знал, что
угроза вполне  реальна. Жесткий  взгляд Лориса сразу убедил его  в  том, что
никакого жилища, даже описанного Лорисом,  не  будет.  Он медленно снял свою
фиолетовую ризу с символами Пришествия и положил ее на ждущие руки Джудаеля,
потом орарь, пояс, мантию  и  стихарь.  Наконец он остался стоять перед ними
одетым только в  фиолетовую сутану,  шлепанцы, и епископскую шапочку, сжимая
на  груди украшенное  камнями распятие  в  молчаливом  подтверждении  своего
вызова. Подошедший сзади стражник  накинул ему на плечи подбитый мехом плащ,
и  Истелин  удивленно  кивнул в знак  благодарности, когда  он запахнул  его
поплотнее, спасаясь от холода.
     "Епископ   Истелин  будет   временно   находиться  с  молодым  Хозяином
Транши,"--сказал  Лорис капитану стражников.--  "Пожалуйста, сопроводите его
туда,  обходясь с ним соответственно его поведению. Никаких посетителей. Ему
дозволяется посещение храма,  в  отсутствие там  других  людей,  дозволяется
помогать парню  и  иметь  при себе то,  что  может ему  понадобиться. Теперь
можете идти."
     Стражники  двинулись к нему,  но Истелин, не обращая  на  них внимания,
деревянно прошел мимо Лориса  и  Креоды к  алтарю и благоговейно поклонился.
Когда он поднялся и направился к ожидавшей  его страже,  в нем чувствовалось
достоинство,  хотя внутри  он  холодел  от  страха,  но  стражники были  так
поражены внешним благородством  человека, что следовали  за  ним  скорее как
свита, а не тюремный конвой. Он смог не шататься до тех пор, пока  за ним не
закрылась дверь тюремной камеры. Он не знал, сколько он простоял, оперевшись
спиной о дверь, дрожа и борясь  с тошнотой поражения, но он вдруг не заметил
глаза, наблюдавшие за ним его из тени накрытого  шкурами убого  ложа рядом с
огнем.
     "Кто здесь?"--негромко позвал он.
     "Простите,   что   я   не  встаю,  чтобы   поприветствовать  Вас,  Ваше
Преосвященство,"--ответил  молодой голос,-- "но  мои  ребра  болят, когда  я
много двигаюсь. Вы, должно быть, Епископ Истелин."
     "Да."
     Истелин  осторожно подошел поближе.  Детское  лицо,  высвеченное слабым
огнем,  оказалось гораздо моложе, чем он ожидал. Желто-коричневые глаза  под
посеревшей повязкой вокруг лба глядели на него с  по-детски непосредственной
прямотой, хотя рыжеватая  полоска усов показывала, что ее обладатель немного
старше чем показалось Истелину  вначале -- лет  четырнадцати или пятнадцати.
На светлой коже под глазами  темнели круги. Было очевидно, что уже некоторое
время парень жил, пересиливая боль.
     "А  Вы,  наверное,  молодой  Хозяин Транши,"--сказал  Истелин, приседая
рядом с убогим ложем.
     "Скорее  <i>последний</i>  Хозяин  Транши,  благодаря свите  Лориса,"--ответил
парень,  выпрастывая руку из-под мехового покрывала  и пытаясь улыбнуться.--
"Друзья  зовут   меня   Дугалом.   Это  место   не  кажется  подходящим  для
формальностей."
     Истелин кратко пожал протянутую ему руку и  тоже улыбнулся.-- "Тогда  я
буду называть Вас Дугалом,  поскольку, как  мне  кажется, нам суждено  стать
собратьями по несчастью. Они серьезно ранили Вас?"
     "Я   думаю,  что  мне   досталось  не  столько  от  людей,  сколько  от
лошадей,"--допустил  Дугал, откидываясь  на  подушки с еле заметной гримасой
боли.-- "После того, как меня сбросили с моего пони, меня пару раз ударили и
чуть было  не растоптали.  Люди же  только  ударили меня по  голове. У  меня
сломано несколько  ребер,  но головные боли, кажется, слабеют. Какой сегодня
день?"
     "Пятое  декабря,"--ответил Истелин.--  "Канун Рождественского поста.  Я
могу посмотреть  ваши травмы? Я не очень  опытен в  таких  делах,  но, может
быть, смогу кое-что сделать."
     Дугал на мгновение закрыл  глаза  и слабо  кивнул.--  "Спасибо. Я  могу
сказать Вам, что надо делать. Меня учили как полевого врача, но не тому, как
можно вылечить самого  себя.  Посмотрите. Сейчас  хуже всего обстоит дело  с
ребрами."
     Дугал лежал под шкурами голым, его стройное туловище и конечности несли
на себе такое количество старых шрамов, какое можно было бы ожидать у парня,
обучавшегося  военному  искусству, но Истелин  чуть  не присвистнул,  втянув
воздух  сквозь  зубы, когда  увидел огромный кровоподтек  на  левой  стороне
груди.  Другой  кровоподтек,  багровевший  на правом  бедре, точно  повторял
рисунок подковы.  Истелин мог даже различить отпечатки гвоздей, удерживавших
подкову.
     "Это выглядит  гораздо  хуже,  чем есть на самом  деле,"--сказал Дугал,
слегка поглаживая кровоподтек правой рукой.-- "Что, однако, не означает, что
он не  болит  и  что я не буду хромать в течение  какого-то времени,  но, по
крайней  мере,  нога  у  меня не  сломана. Если они дадут  Вам  какую-нибудь
повязку, или  если  мы  сможем  сделать  ее  из чего-нибудь, мне будет нужно
перевязать грудь. Без  перевязки даже дыхание может быть мучительным, если я
неловко повернусь. И кашель..."
     Когда Дугал прижал обе руки к груди, чтобы осторожно вздохнуть, Истелин
встревожился.
     "А у Вас, часом, не пробито легкое?"
     Дугал покачал головой и  вздрогнул, накрывшись шкурой  по  пояс.--  "Не
думаю. Я не кашляю кровью. Хотя я бы многое отдал за ночь хорошего сна."
     "Лорис сказал, что я  могу иметь лекарства,"--сказал Истелин.-- "Может,
у  них найдется что-нибудь, что  поможет Вам уснуть.  Как Ваша  голова? Есть
какие-нибудь повреждения?"
     Дугал  вздрогнул, когда епископ  сдвинул повязку  на его голове и  стал
тихонько прикасаться к его рыжеватым волосам.
     "Нет, и  я  не думаю, чтобы я не заметил  какой-нибудь  трещины. Просто
голова болела, но сейчас немного отпустило."
     "Хорошо,"--Истелин   слегка   улыбнулся,   поднявшись   и  выразительно
посмотрев на  дверь.--  "Давайте  посмотрим,  что  имел в  виду Лорис, когда
говорил о лекарствах."
     Часом позже  Дугал, укутавшись плащом, осторожно сидел на  стуле  возле
огня и чувствовал себя гораздо лучше чем со времени своего  пленения. До сих
пор он не мог глубоко дышать, но повязки, наложенные Истелином ему на грудь,
поддерживали его ребра  достаточно  хорошо, чтобы  боль  сменилась нытьем  в
боку, и оно быстро уходило  по мере того как он потягивал  из кубка  вино, в
которое Истелин добавил кое-что из лекарств, следуя инструкциям Дугала.
     "Это должно  заставить  меня проспать,  по меньшей  мере, всю  ночь,"--
сказал он епископу, сделав еще один глоток вина и сглотнув, чтобы избавиться
от горького послевкусия от лекарства, подмешанного в вино.-- "Если они дадут
Вам  еще, я  бы хотел, чтобы Вы держали меня в сонном  состоянии хотя бы еще
один день и ночь. Я не люблю долго оставаться в столь беззащитном состоянии,
но,  к сожалению, сон  и отдых остаются лучшими лекарствами для травм головы
вроде моих."--Он грустно  вздохнул.-- "Жаль,  что  здесь нет Келсона.  Он бы
мог..."
     Он замолчал и украдкой поглядел на епископа, поняв, что он чуть было не
сказал, и опасаясь, что даже такое  упоминание о новообретенных способностях
короля может задеть  Истелина.  К его ужасу, Истелин, казалось, догадался, о
чем он собирался сказать.
     "Он бы мог что?"--спросил епископ.-- "Как-то помочь Вам своей магией?"
     Дугал  шумно сглотнул, стараясь остаться начеку.  Вино и  лекарства  не
только уменьшили его  боль, но  и  развязали  ему  язык.  Истелин, казалось,
заслуживал  доверия, но момент казался  слишком неподходящим для того, чтобы
обсуждать  столь  спорный  вопрос  с   человеком,   симпатии  которого  были
неизвестны.
     "Я... я  не хотел  задеть  Вас,  Ваше  Преосвященство,  но  большинство
духовенства в целом нетерпимо  к...  ну... магии. Пожалуйста забудьте, что я
сказал."
     "А-а, так значит, его магия пугает Вас."
     "Я...  Я  предпочел  бы не  разговаривать  об  этом,"--прошептал Дугал,
чувствуя себя в ловушке.
     Истелин  вскинул  голову,  затем,  прежде  чем  наклониться  к  Дугалу,
поглядел на запертую дверь.
     "Почему нет?"--спросил он.--  "Ты говорил  про короля с таким чувством,
как  если бы вы  были друзьями. Ты думаешь,  что есть что-то плохое в его...
давай назовем это "талантами", если тебе не нравится слово "магия"?"
     "Нет, не думаю,"--пробормотал Дугал.
     "Значит, Вы не доверяете мне?"--продолжал настаивать Истелин.-- "Вы уже
доверили мне свою жизнь."
     "Свою, но не Келсона."
     "Я понимаю."
     Глаза епископа  не отрывались  от глаз Дугала, пока  тот потягивал свое
вино,  и это заставляло Дугала беспокоиться  все больше, но  через несколько
секунд Истелин вздохнул и, слегка улыбнувшись, поднял свой кубок в смиренном
приветствии.
     "Я не  виню Вас в  том,  что Вы стараетесь прикрыть короля, сын мой, но
почему бы Вам не позволить мне рассказать Вам, что я думаю насчет него? Я не
могу  доказать,   что  я  говорю  правду,   но  вы  достаточно  умны,  чтобы
самостоятельно сделать выводы. Меня не было в Дхассе, когда Лорис и мятежные
епископы раскололи Курию, но как только  я узнал об этом, я присоединился  к
королю. Я был с его армией в  Дол Шайе.  Именно я принес ему известие о том,
что Лорис отлучил его от церкви и наложил Интердикт на королевство."
     Он снова вздохнул и продолжил.-- "Сейчас я опять принял сторону короля.
Лорис  хочет, чтобы я  помог  ему  посвятить Джудаеля  в  епископы Меары.  Я
отказался, и он, наверное,  убьет  меня за это. Я клянусь  всем, что почитаю
как  святыни, что я не лгу, Дугал. Я не  волнует,  что  король -- Дерини; во
всяком случае,  меня это волнует  с другой стороны чем Лориса. Мне  кажется,
что Келсон своими  способностями делает  только  добрые  дела. Или Вы хотите
рассказать мне о чем-то противоположном?"
     "Нет, конечно."
     Дугал  посмотрел в мерцающий огонь  и  заставил  себя  сделать еще один
глоток  вина,  хотя  он  знал, что станет  еще более уязвимым  для  вопросов
епископа. Он верил Истелину. И даже если епископ был не лучше чем остальные,
окопавшиеся здесь,  в  Ратаркине,  вряд  ли можно  было  повредить репутации
Келсона, рассказом  о том, что он видел как  король посредством магии усыпил
раненого. За  последние  два  года о  нем ходили  куда  более плохие  слухи,
исходившие  от  гораздо более значимых  людей,  чем пятнадцатилетний лорд из
Приграничья.
     "Примерно две недели назад  Келсон  уехал  из  Кулди, чтобы  неожиданно
посетить  одного  из  баронов,"--сказал Дугал,  подбирая слова,--  "а именно
Брайса  Трурилльского. Трурилл граничит с землями Транши, так что я  ехал  с
трурилльским приграничным патрулем."-- Он  поморщился.--  "Да, надо  сказать
вот еще о чем, это, правда, совсем другая история. Те же самые люди, включая
самого барона, встречали Лориса, когда  он высадился на побережье неподалеку
от  замка  моего  отца  неделей  позже.  Они,  скорее  всего, еще  здесь,  в
Ратаркине."
     "<i>Брайс Трурилльский</i> поддерживает Лориса?"
     В голосе  Истелина звучало искреннее  удивление  и  шок,  что несколько
ободрило Дугала.
     "Да. Меня схватил сам Брайс. Он  даже осмелился приставить кинжал мне к
горлу."
     При  этих словах Истелин  тихонько  присвистнул  от  удивления, а Дугал
сделал  еще один глоток вина, поморщившись от вкуса,  который становился все
более горьким по  мере того  как уровень вина в кубке приближался ко дну. Он
чувствовал  себя  все свободнее  по  мере  того,  как  лекарство  потихоньку
всасывалось в кровь.
     "Так  вот, когда  король встретил нас две  недели назад,  мы  дрались с
бандой,  промышлявшей  кражей  скота,"--  Он  остановился, чтобы  зевнуть.--
"После  этого  я  должен был  заниматься  ранеными  Один из наших парней был
весьма плох. Келсон...  усыпил его, чтобы я мог спокойно поработать над ним.
Это было похоже на чудо."
     Глаза Истелина расширились как луна в полнолуние.
     "Он <i>исцелил</i> его?
     "Нет.  Он только положил свою  руку  ему  на  лоб и  усыпил его.  Но он
сказал,  что  генерал  Морган и  отец Дункан иногда  могут исцелять."--Дугал
заставил себя посмотреть в глаза Истелину.-- "В этом ведь не может быть зла,
Ваше Преосвященство?"
     "Нет,"--  прошептал  Истелин.-- "Нет, сын мой, я не  вижу в этом <i>ничего</i>
плохого."
     Однако, казалось, что епископа  обеспокоил его вопрос, и вскоре Истелин
поднялся, чтобы помолиться. Встав у окна на колени,  он перекрестился, затем
склонил голову  на  руки и застыл.  Дугал несколько минут  смотрел на  него,
мысленно  молясь  о том, чтобы Истелин оказался тем, кем казался, но, поймав
себя  на том, что засыпает, он одним глотком допил остаток вина и  опустился
на свое ложе, морщась от горечи лекарства.
     Ему   становилось  все  тяжелее  и  тяжелее  концентрироваться,  приняв
снотворное, но, устраиваясь под шкурами поудобнее, он старался думать о том,
что когда он проснется, ситуация изменится к лучшему. Он задавался вопросом,
знал ли Келсон о том, что он захвачен.
     Он не  думал,  что Келсон  сможет  сделать  что-нибудь.  Судьба  одного
человека мало что значила, когда речь  шла о  судьбе целого королевства. Но,
может быть,  Дугал  сам  сумеет  помочь себе,  когда  восстановит,  хотя  бы
частично, свои силы.
     То, что  его рассматривали как  ценного  заложника, было очевидно, и не
только из того,  что они старались захватить именно его, но и из того, что о
нем продолжали заботиться. Если бы его ценность закончилась, как только  они
были в безопасности за пределами  земель  Транши,  ему бы  давно  перерезали
глотку. Он также вспомнил, что кто-то упоминал желательность его  поддержки,
когда Транша должна будет  воссоединиться  со старой Меарой, но, может быть,
сказавший  это просто не знал о его дружбе с Келсоном.  И  никто  не  связал
молодого  Хозяина  Транши  со  вторым  сыном  предводителя  Транши,  который
когда-то был пажом при дворе короля Бриона.
     Детская внешность Дугала также была в его пользу. Надеясь на удачу,  он
думал, что  он мог  бы сыграть  на  этом  и попытаться  убедить  их, что  он
настолько наивен и управляем как выглядел -- ошибка, которую поначалу сделал
даже  Истелин. Это  может оказаться опасной игрой,  но если он  будет хорошо
играть, он мог бы  запутать их достаточно, чтобы они ослабили  стражу. Тогда
он сможет сбежать, чтобы предупредить Келсона.
     Он  думал  о  том, как  можно  было  бы  это  сделать,  пока не  уснул.
Неожиданно,  ему приснился не  Келсон, а  его отец и одинокий волынщик клана
МакАрдри, играющий поминальную песнь на вершине заснеженного холма.


        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
     <i>Но, обладая силою, Ты судишь снисходительно и управляешь нами с великою
милостью, ибо могущество Твое всегда в Твоей воле
     -- Премудрости 12:18</i>
     Сайард  О  Рвейн,  посыльный  от  Клана  МакАрдри,  прибыл  в Ремут  на
следующий день, ошеломив двор сразу двумя печальными известиями.
     "Молодой барин не знает о случившемся с его  отцом, милорды,"--закончил
он,  устало  кивнув  молодому  пажу,  подавшему ему кружку,  полную  пива,--
"предполагая, конечно, что он сам до сих пор жив."
     Намек, что Дугала могло уже <i>не быть</i> в живых, был ударом для Келсона. До
этого он не позволял себе даже  думать  о возможности этого. Подавляя в себе
страх, король поглядел на Моргана и Дункана в  поисках поддержки, его пальцы
сжались на подлокотниках его трона подобно тискам.
     "Он  должен быть жив,"--пробормотал он  еле  слышно.--  "Я <i>знаю</i>, что он
жив! Сайард, Вы уверены, что его схватили трурилльцы?"
     Слуга,  делая большой  глоток из своей  кружки,  сделал свободной рукой
резкий  протестующий жест. Даже если бы его собственный сын  был  пленен, он
вряд ли был бы настолько расстроен.
     "Мы провели с этими людьми все лето, Сир. Неужели Вы думаете, что я  не
узнал  бы их? Тот, кто бросил молодого предводителя себе через седло был сам
Брайс."
     "А пленник, которого вы захватили -- священник?"
     "Да, милорд. И  он дерзкий молчаливый плут.  Но  Кабалл уже сказал ему,
что Вам он будет петь как соловей!"
     "А  я готов спорить, что могу сказать Вам по меньшей мере  одну вещь из
того, о чем он будет петь,"--пробормотал  Морган  так, чтобы его мог слышать
только Келсон, когда по залу прокатился смех с оттенком угрозы.
     "И о чем же?"
     "Что  одним  из тех,  кого  сопровождали  люди  из Трурилла, был Лорис.
Помните, Джодрелл <i>сказал</i> нам, что он высадился бы на побережье."
     "Это не смешно, Морган, даже как шутка,"-- прошептал Келсон.
     "Вы   на   самом   деле   думаете,   что   я   стал  бы  шутить  такими
вещами?"--возразил Морган.-- "Вот увидите, священник подтвердит, что это был
Лорис. Кто  еще  посмел назвать  бы назвать  вас королем-еретиком? А если Вы
хотите  услышать  мои  предположения,  то  я  думаю,  что   они,  как  мы  и
подозревали,  направляются в  Ратаркин.  Он  находится  на прямой  линии  от
Каркашаля и побережья, где они  высадились, а само место высадки находится в
полутора днях пути от монастыря Святого Иво."
     Только  известие  о направляющемся к ним  пленнике, который должен  был
прибыть в течение  двадцати четырех часов, остановило Келсона от того, чтобы
направиться в Ратаркин немедленно. За обедом он был раздражителен и озабочен
происходящим, оплакивая в душе старого Колея, и  беспокоясь о его  сыне, и в
конце концов излил свой гнев на Лориса.
     "Вы  правы,  это  <i>наверняка</i>  был  Лорис,"--сказал  он  Моргану  поздним
вечером, когда Дункан удалился, чтобы посовещаться с другими  епископами,  а
Найджел ушел,  чтобы  немного отдохнуть.-- "Я считаю его лично ответственным
за смерть Колея. А если Дугал..."
     Он не позволил себе  заканчивать мысль, отрицательно покачав головой и,
оперевшись  на  локти,  уставился  в  потрескивающий  огонь камина.  Морган,
разглядывавший через пелену  проливного дождя крыши Ремута, глянул на короля
и снова уставился  в окно. Его дыхание затуманило  мутное стекло и он протер
его  кончиком  пальца,  чтобы  еще  раз  посмотреть  наружу.  Если здесь,  в
Гвинедде, лил такой дождь, то Меара должна быть завалена снегом.
     "Измена  Брайса  Трурилльского  оказалась  очень  болезненной,"--сказал
Келсон,  прерывая более  практические  размышления  Моргана.-- "Я  собирался
поехать к нему... я уверен, что заметил  бы признаки измены, если бы я... но
я позволил личным  удовольствиям  взять верх  над моими  обязанностями. Я не
должен был ехать в Траншу с Дугалом. Теперь он захвачен, и это моя вина."
     "Это <i>не</i> ваша  вина,  а если  Вы  будете  продолжать обвинять  себя,  то
сделаете только хуже себе. Что могло бы измениться от Вашей поездки?"
     "Мне  все-таки  надо  было  отправиться  в   Трурилл,"--упрямо   сказал
Келсон.-- "Если бы я поехал туда..."
     "Если бы Вы поехали туда, то  нет никаких гарантий, что Вы заметили бы,
что что-то не так,"--перебил его Морган.-- "Вы можете быть Дерини, но  Вы не
всезнающи."
     "Я узнаю измену, когда вижу ее!"
     "С  нашей  точки  зрения,  это так.  С другой  стороны,  я бы осмелился
предположить, что меарцы рассматривают свои действия как патриотизм. В конце
концов, меарцы считают себя порабощенными. Они  считают себя таковыми с  тех
пор как Ваш  прадед  женился на дочери  последнего принца Меары.  Если Лорис
нашел в Меаре тех, кто его поддерживает, то, как я подозреваю, это произошло
из за того, что он объявил крестовый поход за дело освобождения Меары."
     "Освобождение Меары?"--Сильный удар Келсона по ближайшему к нему полену
вызвал сноп искр  в  камине.-- "Так пусть они  сделают  Меару  действительно
свободной!  Меара <i>никогда</i> не  была свободна! До того, как мой дед женился на
глупой меарской наследнице, чья свадьба, как считалось, решает все проблемы,
Меара  веками управлялась  мелкими военачальниками и  деспотами. И она  была
цивилизованна не больше чем Коннайт."
     "Коннайт, чьи солдаты  ценятся  как лучшие  наемники  в мире?"--спросил
Морган.
     Хмурясь,  Келсон  отодвинулся  от огня  и  прошел через  комнату, чтобы
присоединиться к Моргану, по-прежнему стоявшему у окна.
     "Вы знаете, что я  имею в виду.  Не надо  путать  меня разными  точками
зрения."
     "Я не  собираюсь  путать Вас  чем бы то ни  было, мой принц,"--спокойно
ответил Морган.-- "Проблема в том..."
     "Проблема  в том, что Лорис в Меаре, и сеет смуту, а, может  быть, даже
возглавляет  восстание,  и начинается зима, и  я, черт возьми, не много могу
поделать с этим до весны."
     "Проблема еще и в том, что один из ваших самых близких друзей находится
в  заложниках  у  Лориса,"--негромко  сказал  Морган.-- "И  Вы  не  были  бы
человеком,  которого  я  люблю  и  уважаю,  если  бы  Вы  не  были  серьезно
обеспокоены его судьбой."
     Келсон опустил глаза, хорошо понимая вежливый упрек.
     "Он на  самом  деле как брат мне,  Аларик,"--негромко сказал  он.-- "Он
гораздо ближе мне чем мои кузены. Он... почти так же близок мне как Вы, если
бы Вы были моего возраста, или Дункан. Он даже..."
     Как он замолчал  и  осторожно  вдохнул, переводя  рассеянный  взгляд на
окно, Морган поднял бровь.
     "Он даже <i>что</i>, мой принц?"
     "Дугал..."--пробормотал  король.--  "<i>Боже</i>  правый,  я забыл  рассказать
Вам."--Он смущенно поглядел  на  Моргана.-- "Вы  помните  ту ночь,  когда Вы
пытались  связаться со мной в Транше, и как я вынужден был  оборвать  связь,
потому что Дугал запаниковал?"
     "Конечно."
     "Ну, это было не совсем мое решение. Дугал оборвал связь... экранами."
     "Экранами? Но это невозможно. Он не Дерини."
     "Тогда кто он?"--возразил  Келсон.--  "Несомненно, у  него есть  экраны
вроде наших. Он, правда, не может их опускать."
     "Он  не может..."--Морган  замолчал и  заставил себя сделать  глубокий,
успокаивающий  вдох, изгоняя  мысли  о  той  опасности,  которой подвергался
Дугал, <i>будучи</i> Дерини и оказавшись в руках Лориса, если Лорис обнаружит это.
     "У него есть экраны,  но он может опустить их,"--уже спокойнее повторил
Морган, снова глядя на Келсона. -- "Вы уверены?"
     "Я попытался  прочитать  его  мысли. Я  не смог войти в его разум. Все,
чего я смог добиться --  его дикой головной боли.  Это  причинило ему  боль,
Аларик. Хотя не должно было."
     "Нет, не должно,"--пробормотал Морган.
     Через несколько мгновений  он покачал головой и положил  руки  на плечи
Келсона.
     "Я  хочу,  чтобы Вы в точности показали мне,  что  Вы делали,  видели и
чувствовали,"--сказал  он.-- "Не сдерживайте  ничего,  даже боли.  Это может
быть очень важно."
     Шумно выдохнув, Келсон  опустил руки и, закрыв глаза, открыл свой разум
Моргану. Он не хотел даже думать о том, чтобы спорить. Прикосновение Моргана
к его лбу мгновенно  погрузило  его в транс, соединяя их  разумы без  помех,
вызванных расстоянием или  различиями в  намерениях. Он  поймал  Моргана  на
слове  и  за  несколько секунд послал  ему абсолютно точные  воспоминания  о
произошедшем, не шелохнувшись даже, когда Морган начал задыхаться и шататься
от  интенсивности  ощущений, переданных ему Келсоном.  После того как Морган
вышел из разума Келсона, он выглядел несколько ошеломленным.
     "Я думаю, что я никогда не сталкивался ни с чем подобным,"--пробормотал
Морган, пытаясь сосредоточиться.--  "Я никак не могу понять.  Вы должны были
быть способны проникнуть в его разум."
     "Может, он  обладает чем-то вроде  моих способностей Халдейна,"--сказал
Келсон.--  "Потенциалом для способностей, похожих  на способности Дерини.  А
может быть, он похож на Варина де Грея."
     Морган покачал головой и, направляясь к камину, рассуждал вслух.
     "Нет,   его   экраны  имеют...  особенности,  я  не  могу  найти  более
подходящего слова,  и  он очень даже отличается  от Варина,  у которого есть
экраны и который может исцелять, но, несомненно, не является одним из нас."
     "Значит, у него есть "дар","--усмехнулся Келсон.-- "Он говорил про  это
--  я  имею  в  виду Дугала.  Он  говорит, что горцы имеют  какое-то  Второе
Зрение,"--Он помолчал.-- "А <i>почему бы</i> ему  не оказаться Дерини, Аларик? Если
несколько  поколений назад  --  может  быть, в  самый разгар  гонений  --  в
семействе  оказались Дерини, то почему  бы  не появиться  потомкам,  которые
понятия не  имеют  о  том,  кто  они,  а свои странные способности объяснять
"Вторым Зрением" или "даром"? В конце концов, моя  мать не знала, что она --
Дерини."
     "Это она  так  <i>говорит</i>,"--ответил Морган.-- "Я  же  уверен, что она  по
крайней мере подозревала  об этом. И я окончательно <i>убедился</i> в этом, когда я
пригрозил,  что прочитаю  ее мысли, и она  отступила.  Но в Вашем контакте с
Дугалом  нет никаких зацепок  для объяснения кроме экранов."--Он вздохнул.--
"Я бы хотел дать Вам лучшее объяснение, но у меня его нет. Думаю, что это --
один  из  недостатков отрывочного обучения,  которое  получили  я и  Дункан.
Арилан, наверное, мог бы сказать больше, но..."
     "Но Вы не доверяете ему полностью,"--закончил Келсон.
     Морган  пожал  плечами.-- "Вы видели его  отношение. Вы доверяете  ему?
Несмотря на все, что происходило между нами,  он никогда не забывает о  том,
что  я  и Дункан -- только наполовину Дерини.  Может, его драгоценный  Совет
Камбера не  позволяет ему забыть про  это, хотя в Вашем случае, он, кажется,
сделал исключение."
     "Они видят меня в другом  свете,"-- спокойно сказал Келсон.--  "Я... не
должен говорить об этом."
     "Вы  имеете  в виду,  что  контактировали с ними?"--спросил  удивленный
Морган.
     "Не  с  Советом  в целом, но кое-кто из его членов пытался связаться со
мной."--король опустил глаза.--  "Больше  я пока  ничего не могу Вам сказать
Пожалуйста, не требуйте от меня подробностей."
     Морган  как  раз собирался сделать это, поскольку  это был первый  раз,
когда  он  услышал  об  таких  контактах,  но  он  заставил   себя  подавить
любопытство  и уселся  возле огня. Если  Совет <i>вышел</i>  на контакт, пусть даже
только с Келсоном, это  был положительный шаг.  Он не должен  делать ничего,
что может помешать налаживающемуся диалогу.
     "Очень хорошо. Я не буду больше трогать этот вопрос. Во  всяком случае,
я рад слышать что в этом отношении что-то происходит."
     Келсон задумчиво кивнул, положив руки на спинку стула Моргана.  Заметив
выражение  его  лица,  Морган задался вопросом, слышал ли Келсон хоть слово,
сказанное им.
     "Морган,  Вы  когда-нибудь  гадали?"--спросил  король  через  несколько
секунд.
     "На что Вы хотите гадать?"
     "На Дугала, конечно. Так Вы <i>гадали</i>?"
     "Немного. Я создавал зрительные образы, используя кристалл ширала, но я
сомневаюсь,  что это  --  то,  что  Вы имеете в  виду.  Обычно  для  гадания
требуется  какая-нибудь вещь, принадлежавшая  человеку,  о котором гадают. У
Вас есть что-нибудь из вещей Дугала?"
     "Не то чтобы... подождите... Да, есть."
     Он  подошел  к  маленькой шкатулке на столе рядом  со  своей  кроватью,
порылся  в ней  несколько  секунд, и, наконец, вернулся с  небольшим  куском
черной шелковой ленты.
     "Я позаимствовал это, когда был в Транше,"--сказал король, присаживаясь
на подлокотник кресла Моргана и протягивая ему ленту.-- "Этого достаточно?"
     "Может быть,"--Морган  положил ленту поперек  свой ладони и внимательно
рассмотрел ее,  но  не обнаружил  в  ней  ничего  необычного.-- "У  Вас  нет
кристалла ширала?"
     Лицо Келсона вытянулось.-- "Нет, а он нам нужен? Разве у Вас его нет?"
     "Не  в  Ремуте."--Морган  вздохнул.--  "Правда, можно пробовать  и  без
него."--Он вскинул голову и посмотрел на Келсона.-- "Вы уверены,  что хотите
сделать это?"
     "Морган..."
     "Ладно. Я, правда, не могу обещать результатов. Может оказаться, что Вы
получите только дикую головную боль."
     "Я все равно использую эту возможность."
     "А если он мертв?"
     Келсон  вскинул голову,  поджав губы и чуть  не  плача, и Морган тут же
пожалел о своей прямоте.
     "Извините, мой принц,"-- вздохнув, прошептал он, неловко хлопая по руке
короля, и вставая на ноги.-- "Это было бестактно с моей стороны. Поменяйтесь
со мной местами и давайте попробуем. Я не собирался пугать Вас."
     Келсон повиновался,  не  поднимая  глаз  и  не  отвечая ему.  Он ощущал
неловкость  Моргана, и что Дерини лорд понял насколько он боялся  за Дугала.
Морган осторожно присел на правый подлокотник кресла, стоявшего перед  ним и
взял его за руку, зажав конец ленты в его пальцах.
     "Давайте используем  огонь как точку для сосредоточения,"-- тихо сказал
Морган, глядя в глаза королю.-- "Войдите  в транс и смотрите  в  огонь. Я не
буду видеть  то,  что  видите Вы,  но  Вы можете  тянуть  из  меня  энергию,
выстраивая образ Дугала, чередуя  свет и  темноту. Обратитесь  к  тому,  что
хранит  лента,  и тянитесь  к нему, невзирая на  расстояние, и  постарайтесь
найти его. Расфокусируйте Ваше  зрение. Так,  хорошо. Используйте пламя  как
фон для  вашего магического зрения, но учтите, что ваша цель -- не огонь сам
по  себе