но для того, чтобы добиться моего теперешнего положения, чтобы отойти от моих земель на несколько десятков километров и получить разрывную пулю в спину. - В отличие от тебя, у меня здесь нулевой статус и я хочу попробовать. Кстати, на кого ты работаешь, на Люиса? - Нет, Это очень далеко. Я, кстати очень удивлен, что тебе удалось так глубоко войти в эти земли. Тут поблизости целый массив плантаций, на которых выращиваются наркотики. Там пашет целая туча народу, ну и естественно бегут. Вот мы их и возвращаем владельцам, за соответствующее вознаграждение. Цепь таких застав, как моя, проходит с запада на восток и прикрывает от беглецов области ничейных массивов джунглей. - Холдекс встал и грязным ногтем провел по залапанной карте, наглухо прибитой к стене. - Там то их точно не отловить, но мало кто проходит мимо моих людей. Вот этим мы и живем. Кстати с Люисом у нас то же есть договоренность. За беглого солдата его люди платят втрое больше, чем за своего раба платит Мердлок. Наверно солдат потом растерзывают перед строем в воспитательных целях, не знаю. - Заметив, как изменился на лице Керон, он его успокоил: - не волнуйся, я тебя отпущу, ты же меня когда-то взял на свой корабль, оборванца такого. Хотя как видишь, я как был оборванцем и негодяем, так ним и остался. Давние друзья еще долго вспоминали прошлое, как им теперь казалось, прекрасное и безоблачное время. За воспоминаниями незаметно летело время. Холдекс только время от времени выходил на улицу, выслушивал доклады своих людей и отдавал распоряжения. Под конец разговора он рассказал Керону о существовании по близости свободного города, где на свой страх и риск живут люди, не подчиняясь ни одному из кланов этого континента на Отстойнике. "По близости" - это было только такое выражение. По карте, расстояние составило более двухсот километров. Город располагался в направлении на северо-восток. Только там, по его словам, можно было попробовать реализовать смутное желание Керона свободы. После разговора со старым другом и компаньоном, кое-что в голове Керона прояснилось, а кое-что покрылось пеленой полного непонимания. Единственное, что он понял "на все сто", было то, что мир, в который ему довелось попасть, оказывается был намного сложнее, чем он себе представлял до этого. Это была не обыкновенная тюрьма, как он ее себе представлял. При дальнейшем размышлении оказывалось, что жизнь на Отстойнике была очень сложной структурой, даже частью более сложной структуры о самом существовании которой, мало кто догадывался на Отстойнике. Маленькой частью, крохотной заклепкой в большой и сложной машине. Время приблизилось к полудню, когда Керон засобирался в дорогу. - Слышишь, я тебя отпускаю, - начал извиняющимся тоном Холдекс, - вот только твое оружие я тебе вернуть не могу. Здесь у нас на счет этого свои законы. Отпустить беглеца - это одно, но еще и вооружить его, это совсем другое. Если мое начальство узнает об этом, то я на следующий день отправлюсь рыскать по лесу, а с моей комплекцией, сам понимаешь, это будет трудновато. Последняя новость несколько озадачила Керона, но делать было нечего. Раз отпускают, то с оружием или без него, это уже само по себе было не плохо. - Как скажешь, ты здесь главный и тебе решать. Отдай хоть ремень или саму пряжку. - Ту самую пряжку?! - Удивленно воскликнул Холдекс. - Ту что ты выменял у того старого фокусника? Признайся наврал ведь он тебе, никакой это не талисман и удачи приносит не больше, чем ржавая гайка на тридцать два. - Конечно наврал, - согласился Керон, - но это единственная вещь, которая осталась у меря от прошлой жизни. - Сейчас он принесет тебе твой ремень, - он кликнул старика. - Не обижайся, такие у нас тут порядки. Если у тебя ничего не получиться, приходи обратно, я тебе помогу устроиться. Работа не ахти какая, но зато всегда есть свеженькие кредитки. Может останешься? - Нет, спасибо, пойду потихоньку, - поблагодарил Керон принимая из сухоньких, но крепких ручек старики свой ремень. - Может что-то с этого и получиться. - Будь осторожен, - Холдекс протянул Керону увесистый пакет, - вот тебе на первое время будет что пожевать. Да, если прицепиться кто-то из моих ребят, про меня ничего не говори. Это могут быть и не мои люди, а у нас тут добряков не любят. Если мои тебя выловят, то я еще раз отпущу. Керон поймал на себе удивленный до невозможности взгляд местного дедушки, в нерешительности мнущегося в стороне. Тот стоял и не верил своим глазам. Гроза этого участка, зверь до мозга костей, Холдекс, стоял возле распахнутой калитки и самым нормальным образом разговаривает с беглым каторжником, отпуская его, да еще и дает в дорогу еды. Старик стоял и не знал что ему стоит делать, судя по всему, после такого чуда, небеса должны были немедленно обрушиться на планетарную твердь, но время шло, а ничего подобного не происходило. Постояв еще немного, он вышел из шокового состояния и скрылся от греха подальше в своем погребе. - Ну вроде все, может еще увидимся. - Без особой надежды сказал Холдекс и запер за Кероном калитку. Керон ничего не ответил. Его чувства смешались в противоречивый клубок и что бы он не сказал, все было бы не то. Джунгли встретили его веселым шумом листьев и набирающим силу ветерком. Холдекс стоял и смотрел вслед своему другу. Тот уже давно скрылся среди зарослей, но он все стоял. Перед его взором проносились удивительные картины, которые им довелось наблюдать вдвоем во время таких, невероятно далеких, путешествий по Вселенной. Прекрасные, до дикости, закаты экзотических светил, в не менее экзотических мирах; черный и спокойный космос, весь в проколах звезд; свист реакторной установки и удобное кресло в пилотской кабине... Глава 14. Долг чести. Северная часть медедобывающего комплекса пылала. Огонь охватил третью обогатительную секцию, яркими языками вырываясь через разрушенные шлюзовые выходы комплекса. Копоть, черными лентами поднималась в не пригодную для для дыхания атмосферу, делая ее еще более непригодной для этого. Неизменный для этого места ветер, подхватывал густые, плотные клубы дыма, с трудом их развеивал и гнал постепенно теряющие резкие очертания облака дыма, к возвышающемуся на горизонте горному хребту. Трудно было себе представить, что же именно там так горело. Обогатительная секция комплекса - сплошь набор изготовленного из металла технологического оборудования, но огню удавалось находить горючие материалы. Штурм опять не удался. Служба режима сделала уже вторую попытку, применив при этом все средства, имеющиеся в ее распоряжении, но бунтовщики не желали просто так отказываться от своих требований. Понеся жестокие потери и отступив глубже в обогатительные секции, контрактники продолжали бороться уступая пространство только после жестоких схваток, платя Смерти и Страданию ужасную дань, взимавшуюся в жизнях их товарищей. Хорошо вооруженные и оснащенные всем необходимым силы безопасности с невероятным напряжением отбивали у недовольных помещение за помещением, непосредственно уничтожая неповиновение и инакомыслие. Требования повстанцев, об отправке их обратно, по местам, где их было завербовано, руководством комплекса даже не рассматривалось. Службы безопасности и режима получили недвусмысленное указание: "как можно скорее подавить все очаги недовольства и сопротивления", и они как могли, старались это сделать. Схватка перешла во вторую секцию. И штурмующие, и сдерживающие штурм, чувствуя каждый свою правоту и справедливость своих действий, все с большим ожесточением дрались каждый за свою правду. В секции, содрогающейся от выстрелов предсмертных криков раненых и умирающих правы были все, все кроме полыхающего пожара. Да и то, если б нашелся чудак, и вникнул в его огненную точку зрения, то наверняка бы выяснил, что и огонь, как явление прав по своей сути. Пламя сопровождая противоборствующие стороны перешло из третьей во вторую секцию, и свободно пройдясь по огромному помещению охватило установку регенерации воздуха. Никто даже не обратил внимания на нависшую над всеми угрозу - ведь убивать очень трудно, и это требовало концентрации всех сил и внимания. С оглушительным грохотом установка взорвалась. Стена огня прокатилась по секции расставив все точки и примирив всех, кто в ней находился. Эти ужасные, по своей реалистичности кошмары, начались у Роберта уже на третий день работы на плантациях. То, что это было как то связано с наркотиком не подлежало сомнению, но вопрос заключался в том, что почти всегда Роберт видел в своих снах то, чего никогда с ним не случалось. В основном это были события последних дней его пребывания на Скитларе(2). Как это могло быть он не знал. Эхо выстрела гулко перекатывалось по лощине. Дикий вопль прогнал из мозга причудливые порождения Морфея, уступив место реальности, которая впрочем была ничуть не лучше кошмаров. Роберт с опаской выглянул из своего импровизированного убежища, но ничего опасного не замелил. Метрах в двадцати от дерева на котором он находился, пылала сухая ветка на соседнем дереве-великане. Видимо туда и пришлась основная порция плазмы после выстрела. Больше ничего увидеть не удалось - тьма была кромешная. Тишину нарушал только хрип какого-то зверя, доносившийся от подножья ствола. Сердце Роберта часто билось. Он с удивлением обратил на это внимание, но его поразила не частота его работы, а амплитуда с которой оно это делало. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет, оставив своего хозяина наедине со своими страхами. Еще не совсем проснувшись, он не слушающимися руками отвязал налаженный им накануне самострел и покрепче взявшись за рукоятки оружия еще раз выглянул, перегнувшись через край развилки несколько раз выстрелил, стараясь по слуху более точно навести оружие. Яркие вспышки выхватили у ночи все пространство лощины, резанув привыкшим к темноте глазам. Происходившее дальше, приторможенный сном и страхом мозг Роберта воспринимать отказывался. Внушительных размеров зверюга, покрытая черной, как ночь шерстью, издав вопль, от которого кровь стыла в жилах, черной тенью метнулась несколько раз из стороны в сторону, сбитая с толку и перепуганная вспышками испаряемых высокотемпературной плазмой растительных остатков, устилавших грунт, и сориентировавшись убралась со скоростью молнии. Ловкость и скорость, с которой ретировался огромный, к тому же раненый зверь, не оставляли ни каких сомнений о составе его питательного рациона. Это был без сомнения хищник, грозный и опасный. Если он и не был повелителем этого тропического леса, то уж последним в его иерархии он точно не был. После ночного проишедствия Роберту так и не удалось сомкнуть глаз. Концентрация адреналина в крови спала только к утру и достигла более-менее нормального уровня только когда Кармант соизволил заявиться и залить своим светом эту часть планеты. Ночная возня, которую можно было слышать то тут, то там, особо и не прислушиваясь, с неохотой уступила место тишине, которую сначала нерешительно, а потом более уверенно и часто решались нарушать посвистами неизменные, разноцветные птички. Вскрыв упаковку в едой, Роберт перекусил и запил свой царский, по местным меркам завтрак уже начинающей портиться водой из пластикового мешка. На этот раз еда пошла лучше. Организм видимо соблаговолил таки подготовить набор ферментов, для расщепления и транспортировки непосредственно к клеткам незнакомой ему до этого пищи. В подтверждение этому, Роберт буквально физически ощутил, как его изголодавшийся желудок принялся за работу, а параллельно с насыщением поднималось и настроение, с трудом отодвигая на другой план целый набор страхов, которые за эти несколько месяцев успели плотно укорениться в сознании. Согласуясь с неведомо когда установленным распорядком, ночная жизнь окончательно уступила место дневной, забрав с собой все свои кошмары. Казалось, что все вокруг стало красивее и дружелюбнее. Хотя видимо это только казалось... Собрав обратно в походное состояние свое нехитрое имущество, изгой, для которого не нашлось места нигде больше в галактике, кроме как на Отстойнике, направился дальше не север. Учтя случившееся ночью, он держал оружие всегда в постоянной готовности, даже не ограничившись таким убойным экземпляром, как плазмомет, пластиковой лентой подвязал к поясу и держатель с импульсником. Джунгли дали понять, что это не то место, где можно расслабиться и сосредоточить все свое внимание только на получении удовольствия от жизни. Наоборот, такое поведение здесь неминуемо каралось, главным судьей и исполнителем в этом деле была сама матушка Природа. Щедро дарящая направо и налево жизнь, но затем, видимо осознав пагубность своей неописуемой щедрости, стремящаяся забрать назад свой бесценный подарок, дав при этом другому существу оттянуть свой конец на некоторое время. Без проишедствий прошел второй и третий день пути. Ночлеги он устраивал, учитывая случившееся с еще большим старанием, налаживая, как и в первую ночь самострел, но никто больше не приходил к нему в гости и не предпринимал ни малейшей попытки его сожрать. Все пока складывалось довольно неплохо - никто не препятствовал ему, никто его не искал и вообще он никого не встретил из людей, а если не считать визита в первую ночь, то и из животных тоже. Насекомые конечно в счет не идут. Этого добра он здесь насмотрелся столько, сколько не видел за все свои предыдущие жизни. Они в основном просто надоедали, но попадались и такие, которые непременно старались укусить и настаивали на своем до тех пор, пока их не убивали. Настойчивее, но вместе с тем и глупее животного Роберту раньше видеть не доводилось. Да и вообще он раньше с животными дела не имел. Место где он родился, не располагало к бесконтрольному обитанию каких бы то ни было животных. Это была затерянная в космосе станция, сделанная из бетона и металла, и каким то там животным, там просто не было места. Его не хватало даже для людей. Не смотря на это, Роберт как-то сразу принял такое положение вещей, что во Вселенной существуют не только металлические переборки, шлюзовые камеры и скафандры не по размеру. Его мозг с удивительной готовностью принимал как должное деревья и траву, которых он никогда не видел, голубое небо и вздох без шлема, будто где-то глубоко в подсознании сохранилась информация о жизни далеких предков. Может действительно оно так и было. На пятый день пути заметно стал изменяться окружающий ландшафт. Непролазных участков попадалось все меньше и меньше, наоборот, все место занимали старые массивы тропического леса. Деревья, насколько можно было судить на глаз, поднимались вверх метров на пятьдесят, не меньше, и плотно сомкнув вверху кроны практически не пропускали свет. Но с этим вполне можно было мириться. Глаз быстро адаптировался к к таким условиям и сносно видел, а отсутствие нижнего растительного яруса, гораздо больше радовали душу, чем непролазные заросли, в которых неизвестно кто прячется замерев перед прыжком. По пути стали попадаться отдельные валуны и даже небольшие выходы на поверхность скальных пород. Бурые, растрескавшиеся камни явно свидетельствовали о том, что Роберт ушел уже достаточно далеко, и область материка, в которую он входил, хоть и не много, но все-таки отличается от той, где его заставляли работать мотыгой и кормили хлебом из опилок. Ровная, как стол равнина, хоть и поросшая лесом, но равнина, стала постепенно переходить сначала в еле заметные холмы, но по мере продвижения подъемы становились все круче, а спуски все опаснее. Выходов скальных пород стало еще больше и Роберт понял, что он приближается к какой-то горной системе. Малейшего намека на карту, или на что-то в этом духе у него не было. Можно было только погадать о роде ожидавших его препятствий. К концу пятого дня пути, когда Роберт занялся уже привычным для него делом - поиском места ночлега, по возможности более безопасного, на глаза ему попался черный провал входа в пещеру, обросший кустарником. Раздвинув форсункой плазмомета гибкие побеги, стараясь двигаться как можно тише, он прислушиваясь, вошел в тьму провала. Внутри было тихо, как на кладбище, только откуда-то издалека, доносилось журчание, похожее на смех ребенка. В кромешной тьме ничего нельзя было разобрать. Роберт постоял немного у входа, в надежде, что глаза привыкнут к темноте и он сможет хоть что-то разобрать, но мрак был такой плотный, что это оказалось тщетным. На ощупь же пробираться по пещере, где неизвестно кто или что вполне могло устроить себе логово ему не улыбалось. Он вышел. Поискав немного вокруг, он насобирал сухих, почти истлевших, похожих на сделанные из бумаги прутьев, наломал немного более плотных, высохших веток в прикрывавшем вход кустарнике и связал их живым, гибким побегом. Получилось некое подобие факела или метлы, кому как нравиться. Затем он поставил свой плазмомет на минимальную мощность и прицелившись поджог свое произведение. Сухие, как порох прутики с треском занялись. С пылающей связкой прутьев в одной руке и плазмометом в другой, Роберт двинулся на исследование обнаруженного убежища. Низкий у входа свод, после нескольких метров поднимался на метров восемь - десять, ширина прохода при этом оставалась такой же. Корявые пласты камня, выступавшие из стен и свода не оставляли ни каких сомнений в естественном происхождении пещеры. Через метров десять, проход сворачивал вправо, почти под девяносто градусов. Роберт заглянул за угол. Колышущееся, казавшееся живым пламя, выхватило у тьмы все пространство каменного мешка, которым заканчивался проход. Роберт осторожно двинулся вперед. Вытянутая полость, со сводом метров в десять и длиной около двадцати, казалась удивительным строением древних, но это видимо только казалось. Войдя поглубже, Роберт заметил источник странных звуков, которые так поразили его в самом начале. По тупиковой стене пещеры струилась вода, вытекая из узкой трещины под сводом. Изломанный свод пещеры и выступы камня на стенах причудливо коверкали этот звук, превращая его в нечто, вообще ни на что не похожее. Пройдя с журчанием по стене, вода уходила в провал, в понижающемся в этом месте полу. Как Роберт не старался осветить его и посмотреть, что же там дальше, у него ничего не получилось. Но он был настолько глубоким, что бьющийся в агонии факел, никак не мог высветить конца этого природного колодца, только блики от преломления света в струящейся воде заполняли пространство расширяющегося к низу провала, а дальше свет идти отказывался. Обнаруженная Робертом пещера была великолепна. Казалось, она специально приспособлена прятать беглецов. Не смотря на случайность ее возникновения, если начать сентиментальничать, то могло показаться, что природа проявив заботу специально о нем сотворила такое надежное убежище, хотя насколько показывает опыт, специально она ничего не делает. Все зависит только от игры шалого Случая. Было удивительно, что такое прекрасное место для устройства логова, не было занято никаким животным и пустовало. Это легко объяснялось двумя причинами: либо у представителей местной фауны не было заведено устраивать себе убежищ, либо таких пещер, как эта было гораздо больше чем требовалось, и зверье перебирало, выбирая из их числа лучшие. Видимо второе объяснение располагалось к истине более близко. Вода, струящаяся по глухой стене пещеры, явно указывала, что без здесь не обошлось, что именно она это все и соорудила, но утратив былое могущество рушить и уносить прочь камень, сейчас ласково журчала, намереваясь убаюкать каждого, кто сюда сунется. Первая ночь на новом месте и последующий за ней день прошел тихо и спокойно, вроде это были не смертоносные, дикие джунгли, а окультуренный участок сказочно дорогого курорта. Роберт спал и ел, ел и спал. Организм, удивленный таким ласковым обращением, не терял времени зря, восстанавливая нарушенные каторжной работой, скотским обращением и постоянным голодом процессы, казалось навсегда нарушенные процессы. В следующее утро его разбудила поначалу едва уловимая возня, но вскоре она стала погромче и ее уже нельзя было игнорировать. Отвязав настороженный у входа плазмомет, Роберт осторожно раздвинул заросли, обрамлявшие вход в свое убежище и выглянул наружу. Светало. Плотные, небрежно изорванные порывистым ветерком клочья тумана, будто выполняя волю могущественного полководца, организованно покидали поле боя и дружно собирались в уходящей в низ лощине, видимо концентрируя силы в надежде на реванш. Среди разрозненных порядков этого воинства, Роберт заметил человека. Ободранный, высокий мужчина, прижимая левую, окровавленную руку к туловищу, правой размахивал внушительного вида дубиной. Против кого было направлено то действие из-за тумана не было видно. Роберт выскочил из зарослей и помчался на подмогу. Подбегая он увидел и врага, с которым сражался оборванец. Не издавая ни звука, кроме хриплого, низкого рычания, на него бросалась стая собак, перешедших в здешних условиях к своему исконному образу жизни. Штук шесть отвратительных животных набрасывались на несчастного по очереди и парами, и если не успевали получить дубиной, то отхватывали окровавленные куски материи с штанов или со спины затравленного ими человека. Удивительно большая, черная собака сидела несколько поодаль и равнодушно взирала на происходящее. Роберт понял, что это вожак этого отвратительного, с человеческой точки зрения сообщества. Таких собак, как эта, ему приходилось видеть в лагере Мердлока, и позже именно такие собаки участвовали в поиске и поимке беглецов. Оказывается, эти собаки сбегали тоже. Насколько мог тихо, Роберт подбежал поближе и старательно прицелившись жахнул по вожаку. Куски, растерзанной плоти разлетелись в разные стороны, остальные собаки все еще держа свою жертву в плотном кольце несколько поумерили свой пыл, и теперь только переглядывались, как бы спрашивая друг у друга: "что случилось"? Не теряя зря времени Роберт выскочил из-за кустов и прицельно расстрелял еще несколько тварей. Остальные так быстро унеслись прочь, что за ними даже завихрился туман. Увидев своего спасителя и все еще не веря в свое чудесное спасение, долговязый, а он оказался на голову выше Роберта, расплылся в излучающей бездну счастья улыбке. Так, с улыбкой на лице он и рухнул лицом вниз, на сброшенную деревьями за ненадобностью листву, перепачканную кровью, кровью его, и его поверженных врагов. Роберт перевернул несчастного. Человек ровно дышал. Все было нормально, если не считать множественных жестоких ран и потери сознания. Напрягаясь изо всех сил, он потащил своего собрата по несчастью к пещере. Согнувшись в три погибели, захватив его под мышки, часто отдыхая, он с трудом преодолел несчастных двести метров до пещеры. На пути осталась полоса потревоженных палых листьев, обагренная кровью. Оставив каторжника у входа в пещеру и сбросив рядом порядком поднадоевший, тяжелый плазменник он метнулся в пещеру, быстро набрал в мешок свежей воды и принялся промывать раны. На спине и руках раны были неглубокие и по виду не опасные. По крайней мере, ни один из крупных сосудов поврежден не был. Наскоро промыв их и перевязав остатками своей, недавно постиранной рубашки, Роберт принялся осматривать ноги, все еще находившегося без сознания человека. Здесь дело оказалось посерьезней. Смыв свернувшуюся темными комками кровь, он увидел глубокие, рванные раны. Особенно досталось икроножной мышце на правой ноге. Сзади, до колена, нога представляла собой сплошной кусок мяса, выглядывающий из под стянутой, и порванной мощными челюстями кожи. Когда он начал расправлять эти лоскуты, стараясь их поставить на место, человек застонал, но в сознание не пришел. И правильно сделал, ибо еще предстояло много манипуляций, настолько болезненных и непрофессионально выполняемых, что находясь в сознании, перенести такое страдание и не возненавидеть после этого весь мир, просто не представлялось возможным. Аккуратно расправив поврежденные ткани, он туго стянул свое произведение, на этот раз тем, что осталось от рубашки раненого, и соорудив из листьев и свежих веток жалкое подобие подстилки, перекатил на нее безжизненное тело и втащил эти "носилки" внутрь пещеры. Расположив их возле стены входа - днем в этом месте было достаточно света и вполне можно было ориентироваться. Через несколько часов человек пришел в себя. Ничего не понимающим взглядом он обвел корявый свод пещеры и уставился на Роберта. Не смотря на муку страдания, весь его вид выражал одно желание - он настойчиво требовал объяснений. - Где я? - Только и смог он промямлить не желающими слушаться губами. - Не волнуйся, ты в безопасности, собак больше нет. - Да, я помню, как ты их... Но больше я ничего не помню. - С трудом промолвил лежащий на подстилке из листьев и прочего мусора человек. Роберт протянул ему открытую консерву, но тот только поморщился и попросил воды. Одна мысль о еде вызывала у него отвращение. Он по собственному опыту знал, что это обычная реакция организма на усталость и болезнь. Жадно напившись незнакомец опять забылся. Видя, что пока ничем больше не может ему помочь, Роберт выбрался наружу и используя сломанную поблизости ветку раскидистого куста, минут сорок работал, маскируя полосу в опавшей листве, которую от прочертил от места схватки до пещеры, подумав, что такой знак будет слишком хорошо заметен с воздуха в промежутках, между кронами деревьев. Покончив с работой, он на перевес со своим плазмометом немного прошелся по окрестностям, но ничего подозрительного не заметил. Так бурно начавшийся день подходил к концу. По непонятно кем, давно заведенному закону, который гласил, что все хорошо в меру, уставшее светило уступало поле деятельности кошмарам ночи, уходя за горизонт с ощущением хорошо выполненной работы, отдавая облагодетельствованное своей лаской пространство в безраздельное господство тьмы. Справедливо полагая, что все познается в сравнении и давая возможность это сделать. Тени сгущаясь и набираясь силы в непроходимых зарослях, все смелее выходили на открытые места, проверяя, все ли готово к приходу своей владычицы - зловещей Тьмы, обладающей таким могуществом, что в ее власти было поглотить не только пространства планеты или области в космосе, но и сознание любого смертного. Роберт вернулся в пещеру, когда уже мрак, верный слуга Тьмы, вплотную занялся лощиной, и сознание живо откликнувшись на эту метаморфозу, начало рисовать на месте ничем не примечательных кустов и зарослей образы Хаоса, страшные и удивительные одновременно. В пещере было все спокойно, только порывистое дыхание человека, да тихонько журчащая вода, придавали реальные черты этому месту, с трудом вырывая его у мира легенд и приданий. Насторожив как обычно у входа свое оружие, Роберт наскоро перекусил и уснул. Представление следующего дня открывали несколько птичек, обычных в этих местах разноцветных птичек, к присутствию которых, все живущие в джунглях или в их непосредственной близости, привыкали на третий день. Безобидные с виду пернатые, всем своим видом вызывавшие у наблюдателя умильные чувства, возле входа в пещеру, с утра по раньше устроили отвратительную потасовку. С криками они набрасывались друг на друга, таскали одна другую за хвост и крылья и вообще, производили столько шума, что потревоженный мозг не мог в таких отвратительных условиях надолго задерживаться в состоянии сна. Роберт выскочил наружу. Перепуганные появлением такого большого и опасного врага, они позабыв на время про свои распри, дружно ретировались на соседнее дерево, и там продолжили решать свои проблемы. В это утро обычного для этих мест тумана не было. Что-то разладилось в атмосфере, зато все вокруг просматривалось гораздо дальше обычного. Отсутствие всякого движения немного успокоило Роберта и он приобретя некоторую уверенность направился обратно в пещеру, посмотреть, как себя чувствует его гость. Осмотрев раненого он понял, что дело гораздо хуже, чем он надеялся. У того поднялась температура, которая явно превышала предел тридцати восьми градусов. Переступив через эту черту, организм уже сам не справлялся с нахлынувшей инфекцией и множественными повреждениями, а требовал посторонней помощи. Позабыв и про завтрак, и про меры предосторожности, Роберт начал было принудительно охлаждать его организм, смачивая в стекавшей по стене, ледяной воде все, что можно было намочить и накладывая эти импровизированные компрессы на лоб, запястья и на неповрежденные участки ног, но тряпки сразу же становились теплыми, а эта манипуляция не приносила страдающему видимого облегчения. Иногда он приходил в себя. В эти минуты он только смотрел полными боли глазами на своего единственного врачевателя и бредил, то бессвязно мыча, то проклиная кого-то такими страшными и замысловатыми ругательствами, что нужно было иметь сильно изощренный мозг, чтобы такое придумать, или по крайней мере запомнить. К середине дня, насколько можно было судить о самочувствии больного,жар несколько спал и у него в сознании стало появляться больше просветов. Когда наступал один из них, он начинал упорно твердить одно и то же: - За первой грядой... Холдекс... Устроит...Двенадцать киллом... От Сальса... - В первые несколько раз Роберт воспринимал эти сообщения как продолжение бреда и не обращал на них никакого внимания, следя только за тем, чтобы компрессы всегда были холодными, и только на третий раз до него дошло, что этот человек старается ему что-то сообщить, а он, дурак, не обращает на это никакого внимания. - Ты Сальс? - Догадался Роберт. Человек с выражением неописуемого восторга ни лице кивнул в ответ. - Мне надо идти на север? Ответом было то же счастливое выражение лица. - Ты здесь знаешь кого-то? - Продолжал прояснять для себя картину Роберт. - Холдекс... - Был ответ. - А кто такой, этот Холдекс, такой же плантатор как Мердлок? И только мне стоит появиться в его окрестностях, как сразу же вручат мотыгу ручной работы и погонят на плантации самым длинным и самым новым хлыстом? - Я не знаю о его занятиях ничего, но он не плантатор. Он мне должен. - Ну раз он тебе должен, то я так и быть, рискну, приведу этого должника сюда, или принесу лекарств. После этих слов, несчастный покорился навалившейся на него усталости. Дыхание стало ровнее, а бред прекратился вообще. Кармант стоял в зените. У Роберта было не так уж много времени для выполнения этого поручения. Необходимо было спешить, ведь до наступления сумерек оставалось немногим более восьми часов, а преодолеть двенадцать километров по незнакомой местности, а тем более по джунглям, было делом не быстрым. До сумерек он расчитывал вернуться обратно. Откладывать поход до следующего утра было делом бессмысленным. Сальс находился на тонкой грани между жизнью и смертью, и без сомнения, попавшие в его раны микроорганизмы, против которых в его организме антитела явно отсутствовали, не сегодня, завтра поставят на его жизни жирную точку. Подгонял его в путь и еще один аспект сложившегося положения. Не определенны порыв, подталкивающий его ранее к побегу, сейчас стал принимать реальные очертания. На этой планете появилось место, в котором надо надеяться его не ждут немедленно кандалы, по крайней мере так было обещано... Перетащив в самую глубину пещеры, поближе к источнику с водой раненого, он расположил его таким образом, что если он прийдет в себя или проснется, то сможет дотянуться до воды и до оставленной пищи. Оставил он Сальсу и импульсник с обеими запасными обоймами, который уже несколько дней мирно лежал на самом дне мешка с пищевыми концентратами. Так, на всякий случай. Набрав немного воды и завязав поплотнее мешок, Роберт долго возился со входом, заваливая узкую щель в камне валяющимися поблизости выветренными скальными обломками, чтобы больной не стал легкой добычей обитающих здесь тварей, предусмотрительно оставив промежуток снизу, и не доложив несколько камней сверху, для того, чтобы осуществлялся самоточный обмен воздуха. Когда он закончил работу, ему в голову пришла не добавившая энтузиазма мысль о том, что если он не вернется, то в какой прекрасный склеп для этого несчастного превратиться его теперешнее убежище. Но особенно раздумывать ни над этой, ни над другими мыслями времени не было. Пристально оглядев в последний раз свое произведение он резко повернулся и направился на север. Сначала все время приходилось идти в гору. Подъем, хоть и был пологим, но Роберт держал хороший темп и уставал на глазах. Все больше и больше по пути стало появляться выходов на поверхность скальных пород. По мере продвижения менялся и цвет камня. Чем дальше он шел, тем больше стало попадаться темных, почти черных валунов, которые вскоре стали преобладать над бурыми, именно в буром камне вода образовала оставленную позади пещеру. Несколько раз приходилось делать большие обходы - на пути вставали непролазные заросли, прорваться сквозь которые можно было только в танке, да и то не в каждом. Все время пока он шел, он очень внимательно примечал дорогу, особенно когда приходилось обходить стороной возникающие по пути препятствия, старался запомнить все мелочи, ведь на обратном пути, если таковая состоится, не когда будет терять времени на поиски пути. Можно было опоздать к больному, да и просто не успеть вернуться к наступлению такой ненавистной ему темноты. Когда Роберт выходил, то как человек, выросший в условиях, когда все время приходилось себя во всем ограничивать, наметил для себя точку возврата. За неимением более точного определителя времени, он поделил оставшийся угол небосвода, который еще предстояло преодолеть Карманту на две части, намереваясь, если раньше не найдет обещанного поселения, как светило достигнет намеченного градуса, развернуться и пойти обратно, чтобы до наступления ночи добраться до пещеры. При таком неблагоприятном исходе этой вылазки, он намеревался повторить попытку на следующее утро. Постепенно лес уступал место скалам, хотя и не без боя. Находились нахальные представители необозримой флоры, которым было абсолютно наплевать где расти, прекрасно себя чувствующие посреди трудно преодолимых завалов камней. Руша своими тщедушными корнями безжизненные камни, эти травянистые растения и кустарники с таким презрением смотрели в глаза неустроенности, что это могло подзадорить каждого, кто уделил бы этому явлению хоть немного внимания. У Роберта времени на такие пустяки не было. Добравшись до верхней точки гряды, как ее назвал Сальс, ему открылась величественная картина, которой видимо еще не касались старательные руки человека, всегда пытающегося окультурить, недостаточно культурное с его точки зрения пространство. Под его ногами, широкими, изумрудно-зелеными волнами простирались джунгли, точно такие, из которых он только что вышел. Только сейчас они ему открывались с непривычной точки. Увиденная картина потрясла Роберта. Ему еще не доводилось за все время пребывания на планете в таком ракурсе лицезреть этот лес. Все время, чтобы что-то увидеть приходилось задирать голову. На этот раз он смотрел на все свысока, чувствуя себя чуть ли не повелителем всего этого великолепия. Действительно, с этого места было хорошо видно, что за открывшимся ему массивом буяющего леса, параллельно той, на которой он сейчас стоял, располагалась еще одна горная гряда, но она слабо походила на эту. Прежде всего, хорошо просматривались широкие, бурые отроги, насколько видел глаз, круто уходящие вверх. Граница между джунглями и голым камнем была более четко очерчена, а наиболее могучие, голые каменные гребни, поднимались настолько высоко, что переходящий в почти вертикальные стены, темный камень, терялся среди обычных здесь под вечер облаков. Пока все, о чем говорил Сальс было правдой. Роберт перебросил свой плазмомет на левое плечо, проверил по светилу, достаточно ли у него времени, и увидев, что время еще есть, стал осторожно спускаться по качающимся от непривычной тяжести человеческой ноги камням, все глубже и глубже погружаясь в бушующую красками жизни, пучину джунглей. Только приблизившись вплотную, Роберт заметил поселение. Странно было наблюдать среди буйной, дикой растительности, нечто сделанное человеком. Правда, то что он увидел, поселением нельзя было даже назвать с большой натяжкой. На обнесенном высоким частоколом, крохотном участке, располагалось несколько хижин и каких-то вообще шалашеподобных построек. Строения жались друг к другу, стараясь как можно дальше находиться от забора. И в периметре ограждения, и за его пределами лес был подчищен ровно настолько, насколько это было необходимо для жизни людей. Чистка коснулась только нескольких раскидистых кустарников, насколько Роберт мог судить сквозь щель в заборе. Все остальные деревья, со своим обычным для этих мест, невообразимым переплетением ползучих растений были сохранены, плотно и надежно маскируя человеческое жилье. Ни с воздуха, на даже с поверхности оно не просматривалось, и обнаружить его было практически невозможно. Роберту в этом отношении действительно повезло, что он не проскочил мимо этого поселения, так его и не заметив. Никакого движения за ограждением не наблюдалось. Все выглядело тихим и мирным. Миниатюрный поселок казался покинутым. То, что поблизости не оказалось распаханных участков Роберта несколько успокоило. Приободренный этим фактом, он стал осторожно пробираться вдоль ограды в поисках входа. За несколько минут он осмотрел ее всю и ничего похожего на вход не обнаружил, сплошные, плотно расставленные колья и все. Никакого намека на вход. Это его несколько озадачило. Оставив свои поиски входа он залег возле частокола в зарослях, и стал наблюдать за внутренней территорией. Время еще позволяло это делать. Роберт лежал и смотрел, но внутри ничего не происходило. Лежа в зарослях кустарника с листвой, источающей неприятный, резкий запах, он стал размышлять о роде занятий здешних обитателей, но ничего путного ему в голову не приходило. Так, как возделанной земли не наблюдалось, было ясно, что добывают пропитание они себе каким-нибудь другим способом. Ничего правдоподобного, кроме охоты, он так и не смог придумать. Для чего было приспособлены хижины, построенные грубо, но крепко, то же оставалось загадкой. Его рассуждения прервал сухой, металлический щелчок, какой может издавать только оружие. Что-то холодное коснулось его правой лопатки и скрипучий голос тихо произнес: - Вставай, очень медленно. Не вздумай делать глупости и веди себя спокойно. Я на таких как ты зубы съел. Оружие свое оставь в покое, пусть полежит. Роберт медленно встал, слегка приподнял руки и повернулся к говорившему. Немного отступив назад, прислонившись плечем к молодому, но достаточно толстому побегу, стоял невзрачный человек, покачивая странным оружием, которое он уверено держал в правой руке. Не смотря на легкость с которой он это делал, судя на глаз, его железяка была достаточно тяжелая. Такое оружие Роберту так близко пришлось увидеть впервые, хотя он много слышал о его существовании. К тщательно обработанному деревянному прикладу, была прикреплена металлическая трубка, примерно метровой длины, с разных сторон обвешанная различными переключателями режимов, отводными трубками и еще чем-то, назначения чего Роберт не знал. Венчал этот набор искусно обработанного и анодированного в черный цвет металла, сильный оптический прицел, уставившейся сейчас на него своим большим, фиолетовым глазом. Снизу торчала коробка, - видимо из нее оружие питалось зарядами. Насколько он знал, такие системы вооружения получили широкое распространение в мирах слабо развитых технологически, благодаря свой простоте в производстве и обслуживании. Дешевизна этого оружия играли то же не последнюю роль. Как оно действует, Роберт конечно не знал, но ему было известно, что из этой трубки, под действием какого-то газа вылетает с большой скоростью кусок железа - заостренный цилиндр, и попадая в плоть, рвет ее беспощадно. Более того, имелся в наличии очень широкий выбор зарядов, самого разного действия, которые можно было зарядить и выстрелить из подобного оружия. Так что Роберт особенно не геройствовал, если не считать геройских взглядов, которые он бросал на своего нового повелителя. - Кто такой, откуда идешь? - Спросил незнакомец, пристраивая оружие Роберта у себя на плече. Хоть ростом он и не вышел, но видимо жизнь на свежем воздухе, насыщенная приключениями, шла этому, уже не молодому человеку на пользу. Темная, дубленная кожа, выдавала в нем человека странного мира, по крайней мере Роберту еще не приходилось видеть человека с такой кожей, хотя, надо сказать, ему еще очень многого еще не приходилось видеть в своей жизни. Лицо незнакомца, пока он проделывал свои манипуляции, оставалось полностью бесстрастным. Роберту показалось, что этот человек каждый день задерживает беглецов с плантаций, с таким профессиональным безразличием он это все проделывал. Роберт был шокирован резкой сменой обстоятельств и стоял как истукан, не в состоянии произнести ни слова. Видя, что с объяснениями прийдется подождать, странный старикашка, ловко завернул поднятые руки Роберта за спину, и крепко стянул запястья тонкой, но судя по всему крепкой пластиковой лентой. - Пошел вперед, и без резких движений, - процедил он, подбодряюще ткнув стволом своего оружия в спину Роберту. - Мне нужен Холдекс, - наконец нашелся Роберт, - я пришел к нему. Его слова никак не подействовали на незнакомца, так что пришлось идти. Обогнув ограду, они подошли к точно такому же участку забора, как и все остальные, но в отличие от них, этот открывался. Войдя внутрь периметра, процессия не задерживаясь двинулась к одной из хижин. Шедший сзади, сутулый и сморщенный человек вовремя давал команды "налево" и "направо". Оказавшись перед дверью, Роберт ее толкнул, и она послушно отворилась. На мгновенье он задержался на границе света и мрака неосвещенного помещения, но хозяин леса грубо втолкнул его внутрь и скрипнувшая дверь отгородила их от дневного света. Глаза с трудом привыкали к сумраку. Единственное, малюсенькое окно, больше похожее на бойницу, пропускало так мало света, что можно было сказать, что оно вообще этого не делало. Бойкий лучик света, отчаянно прорывался сквозь никогда не мытое стекло, но до пола доходил крайне ослабленным, увязнув в смеси дыма и пыли, которые клубами стояли в воздухе, и вошедшие люди только нарушили своим приходом его состояние. На замызганном покрывале, брошенном на раскладную койку военного образца, развалившись спал мужчина, не обращая внимания на возню, которую учинили вошедшие никакого внимания. Густая, черная борода этого человека, начиналась прямо от глаз. Шевелюры, напротив, не было. Только жалкие остатки растительности возле ушей и сзади, на затылке, давали понять, что когда-то эта голова была украшена если не пышными, то все же волосами. Теперь только блестящая лысина сверкала капельками пота. Комбинезон защитного цвета, такой же, как и у того, что привел Роберта сюда, стягивал плотную фигуру, стесняя телеса спящего и затрудняя дыхание. Около койки лежал широкий ремень со множеством кармашков, в каждом из которых находился магазин к винтовке. Винтовка лежала рядом, точно такая же, какая сейчас смотрела Роберту в спину черным, равнодушным глазком. Лесной житель принялся будить своего компаньона. - Посмотри, Крам, какой доходяга попал сегодня в нашу местность, - задорно обратился он к едва проснувшемуся толстяку. Маленькие, заплывшие жиром глазки неохотно открылись и посмотрели на вошедших. Не говоря ни слова, только что проснувшийся житель вечнозеленого леса, с минуту осматривал обоих. По мере того, как шло время, видно было, как от полного безразличия его настроение постепенно изменяется, уступая место неподдельной заинтересованности. - Что, сам пришел? - Не поверил здоровяк. - В том то и дело, что сам. Крутился около ограды, все высматривал. Похоже искал вход. Потом спрятался в кустах и стал наблюдать за хижинами. Тут то я его и взял. - Похвастался бравый старикашка, который используя свежий воздух и подвижный образ жизни, без боя не отдавал своей старости ни одного дня. - Кто такой? Зачем пришел? - Обратил свое любопытство в сторону Роберта начальник этих мест. - Не во мне дело, - начал Роберт, не сильно надеясь на успех своей речи, - я бы сам никогда не решился бы прийти сюда. - Да, такие как ты обходят это место как можно дальше... - Меня просил прийти сюда Сальс. Ему здорово досталось прошлым утром и он в очень плохом состоянии. Стая диких собак чуть не загрызла его до смерти. Они его уже почти прикончили, когда я его отбил. Сейчас у него горячка и наверняка обширное заражение. Вот я и пришел просить помощи. Он сказал, что вы его знаете, и не откажете в просьбе. - Вот и хорошо, - обрадовался конвоир Роберта, - я думал только один попался, а тут еще оказывается еще и второй есть. За двоих Мердлок даст больше! После этих слов Роберт пожалел о своем бескорыстном поступке. Куда, куда, а на плантации ему не хотелось, тем более на плантации Мердлока. Фантазия живо откликнулась на эти слова и начала рисовать в сознании картины одну ужаснее другой. Сразу вспомнились предупреждения конвоиров и надзирателей; вспомнилось все, что ему обещали сделать в случае побега. Жить перехотелось. - Ты работал у Мердлока? - Спросил толстяк, заметив, что еле тлевшая искра жизненного энтузиазма в глазах у Роберта мгновенно погасла. - Да. - Слушай, Холдекс, - обратился конвоир к своему начальнику, - а ты действительно знаешь этого Сальса, про которого он здесь говорил? - Знаю. - Вот и хорошо, - обрадовался старик, - всегда приятно помочь старому знакомому. Представляешь, как ему сейчас плохо в джунглях. Лежит себе бедняга, болеет. А мы его доставим на родные плантации, там его хоть покормят, если сочтут нужным, конечно... - Дело в том, Корг, что я ему действительно должен. За мной одна жизнь. В свое время он спас мою, теперь моя очередь, и я это сделаю, тем более, что мне это ничего не будет стоить, не учитывая конечно оценочной стоимости его собственной жизни. - Ладно, я согласен. Делай как знаешь, но что мы будем делать вот с этим? Этого я тебе так просто не отдам. Со своим поступай как знаешь, а моей доли трогать не надо.- Старикашка изобразил на лице отвратительную гримасу, которая видимо должна была выразить его решительные чувства. Какие именно угадать было трудно. - Крог, та же знаешь, что нам и этого прийдется отпустить. - Это почему же? - Ты разве забыл, что нам необходимо сделать этой ночью? Я уже много раз замечал, что когда у тебя срабатывает охотничий инстинкт, то ни о чем другом ты просто не в состоянии думать! Этой ночью ты мне нужен здесь, и ни за какими подранками ты не пойдешь. А этому, - Холдекс презрительно посмотрел на Роберта, - дай лекарств. самое главное не забудь антибиотиков, и пускай себе чешет в свое логово, ставит на ноги моего кредитора. Это единственное, что я могу для него сделать, а когда жизнь этого Сальса будет вне опасности, тогда мы их и возьмем тепленькими. Тем более, что тогда я ему уже ничего не буду должен. Корг, ведь еще никому не удавалось пройти через наш участок и не попасться. Я думаю не получиться и у этих. А если они решат, что им лучше пойти в другую сторону, то и там найдется кому ими заняться. Сделай как я говорю. Да, не вздумай отдавать ему оружие, - всякой щедрости есть свои пределы, и Мердлок за оружие платит дороже, чем за своих каторжан. Аудиенция подошла к концу. Толстый Холдекс опять улегся на жалобно скрипнувшую койку и закрыл подведенные отечными мешками глаза, всем своим видом повелевая убираться прочь. Юркий Корг вытолкал свою не состоявшуюся добычу на свежий воздух. Роберту не верилось, что его отпускают. Почти смирившееся с поражением сознание, мысли о свободе категорически отказывались воспринимать. Все хорошо в меру, тем более стрессовые нагрузки, если же они превышают допустимый организмом барьер, то действуют не укрепляюще, а разрушительно. На не гнущихся ногах он еле поспевал за Коргом. Тот в свою очередь, не раздумывая больше ни минуты, принялся исполнять полученные указания. Мгновенно нашелся приличных размеров носимый контейнер, с эмблемой алой капли крови на черной, металлической крышке. Изучив расположенную на внутренней стороне крышки рецептурную таблицу, Корг спросил у Роберта о количестве повреждений у Сальса, о размерах его тела и о точном часе случившегося. Прикинув что-то в уме, он с аптекарской точностью выделил лекарства, не передав ни одной капсулы. Да это и не удивительно, - лекарства ценились всегда, и цена эта была очень высока. Имеется ввиду отнюдь не человеческая жизнь, как кто-то мог подумать, а чисто денежная стоимость. Когда они вышли из покосившейся лачуги, Кармант уже клонился к закату. Заметно потемнело. Посмотрев на свой хронометр, Корг непонятно от чего расщедрившись, торжественно вручил удивленному Роберту длинный, видавший виды фонарик, одновременно могущий служить увесистой дубинкой, а затем, прийдя в свое нормальное состояние, сильным пинком вытолкал его за ворота. - Советую тебе больше мне не попадаться. - Бросил он закрывая створку из отесанных кольев. - В следующий раз на такое обращение и не надейся, все будет гораздо проще. Хотя, куда ж ты от меня денешся?.. После таких слов идти было легко и приятно. Наполняющийся чернилами ночи лес, уже больше так не пугал, скорее наоборот. Чем дальше Роберт уходил от ближайшего человека, тем спокойнее ему становилось на душе. До сих пор не верилось, что его так запроста отпустили. Случай. Его Величество Случай, на этот раз подстроил все таким образом, что даже то, что обещало иметь плохую развязку, кончилось не так уж и плохо. Даже можно сказать хорошо. Такое с Робертом было впервые - ему наконец-то начинало везти, и он с настороженным упоением прислушивался к этому новому для себя чувству. Узкий лучик фонарика выхватывал у сумерек только мелкие детали, не давая Роберту по фрагментам воссоздать едва отпечатавшийся в его мозгу обратный путь. Кое-как перевалив через карликовый горный хребет и добравшись до массива знакомых ему огромных деревьев, он сделал две широких петли, прежде чем попал на знакомую поляну. Наскоро разобрав завал из камней, который он совсем недавно воздвиг с таким трудом, он пробрался внутрь пещеры. Сальс лежал точно в такой же позе, как его оставил Роберт часов десять назад, только опрокинутая консервная банка, в которой он ему оставлял воду свидетельствовала о том, что он приходил в себя. Дышал он ровно, хоть и не глубоко. Уложив его поудобнее и пристроив в щели на стене фонарик, Роберт приступил к лечению. Впрыснутые в вену обезбаливающие подействовали буквально сразу. Сальс расслабился и задышал полной грудью. Потом Роберт принялся вводить согласно инструкции антибиотики и еще что-то, что именно он не знал. На капсулах имелись лишь маркировки цветом, которые понимала только военная машина экспресс-диагностики и оказания первой помощи непосредственно на поле боя. Хотя лекарства были не из первоклассного набора, но все-таки они действовали, и судя по всему, действовали неплохо. Покончив со всеми процедурами Роберт перекусил, после нервной встряски, да и не близкой прогулки пешком ужасно захотелось есть. Потом, невероятным усилием воли заставил себя сделать некое подобие той баррикады, которой он защищал Сальса от непрошенных гостей - ведь плазменный излучатель остался у Холдекса, а маленький лазерный импульсник не к чему было закрепить. Роберт успокоил себя мыслью, что если кто-то станет разбирать камни, то он обязательно услышит и проснется, так что не нужно было ничего привязывать. Это было последнее, что подумал Роберт, прежде чем Сон основательно взялся, своими неотмытыми от вчерашних кошмаров руками, за его мозг. Часть вторая. ЛЮДИ БЕЗ ФЛАГА. Трудное становится легким, а невозможное возможным, когда не остается другого выхода. (главная мысль курса по выживанию) Глава 1. Стычка в лесу. Следующим утром Роберта разбудил зычный голос его хлопотного собрата по несчастью. Сальс сидел на своей подстилке из листьев и рассматривая начисто перевязанные свежими бинтами раны, то возмущался, то зверски кому-то грозил. - Доброе утро, - соврал Роберт. - Как спалось? - Спасибо, плохо. Плохо и очень долго, я успел устать валяться, к тому же эти видения, эти постоянные паскудные сны. От этих кошмаров я устал больше, чем если бы не спал месяц. - Ну ничего, я уже по тебе вижу, что твои дела идут на поправку. Если тебе повезет, то скоро будешь с улыбкой вспоминать все случившееся в тобой, да и то, только тогда, когда увидишь на себе шрамы. - Было бы неплохо. - Мечтательно произнес Сальс и опять занял на своем ложе горизонтальное положение. Ничего особенного не происходило целую неделю. Время текло размеренно и успокаивающе, как неспешные воды равнинной реки. Беглецов никто не тревожил, да и они старались особо не обнаруживать своего присутствия в этом неспокойном участке джунглей, покидая свое убежище только поздним вечером и рано утром. Правда, когда Роберт вернулся от охотников на беглецов, на север, в джунглях что-то происходило. Яркие вспышки, отражаясь на низкой, плотной облачности и далекие, глухие раскаты грохота, явно свидетельствовали о применении мощного оружия, происходившем совсем недалеко, но не смотря на близость происходящего пересеченная местность и плотная растительность настолько искажали восприятие, что Роберту едва удалось определить направление, в котором это происходило. Он сидел на трехметровом валуне и прислушивался к происходящему. К середине ночи все стихло, хотя зарево на облаках еще просматривалось некоторое время. В последующие дни ничего подобного не происходило. Сальс поправлялся удивительно быстро. Находящийся еще в неплохом состоянии организм, быстро восстанавливался, поглощая при этом и приличную часть концентратов из припасов Роберта. Раны на ногах быстро затягивались. Сложнее было со сквозным ранением в спину. Этой то раны Роберт поначалу и не заметил, да и трудно в спешке заметить на грязном, истерзанном человеке, пятимиллиметровое входное и такое же выходное отверстие, пробитое пулей с очень большой скоростью, тем более, что Роберту не приходилось раньше сталкиваться с огнестрельным оружием, ну а тем более с ранениями, которые оно производило. Когда Роберт спросил, где это его подстрелили, то тот только отмахнулся: - Ночью в лесу обстреляли какие-то сволочи, но я убежал. Большую часть времени Сальс спал. Как только он просыпался, Роберт запихивал в него кусок концентрированного сублимата, а затем сразу вкалывал лекарство, в состав которого явно входили какие-то наркотики, так как он еще не успевал уложить дешевый, пластиковый инъектор в футляр, как раненый уже спал глубоким, спокойным сном. Лекарства делали свое дело. Даже хрипы простреленного легкого с каждым днем становились все тише. Состояние беглеца явно улучшалось. Роберт не мог дождаться, когда случайно появившийся у него товарищ по несчастью встанет на ноги. То, что их теперь было двое, гораздо повышало шансы обеих на успех. Хотя этот самый успех Роберт никак себе представить не мог, теперь их было двое. Через неделю, наркотическая составляющая вводимых Сальсу инъекций закончилась. После введения препарата, он как обычно не провалился в сон, а оставался лежать с открытыми глазами. - Сколько я уже здесь лежу? - Спросил он плохо слушающимся голосом. - Неделю. - А ты кто? - Совершенно искренне поинтересовался Сальс. - Ты что, ничего не помнишь? - Вопросом на вопрос ответил ему Роберт. - Знаешь, за эту как ты говоришь неделю, я насмотрелся столько разных видений, что уже не знаю чему мне верить, а что было просто причудами моей фантазии. Роберту пришлось рассказать все, что произошло за последнюю неделю. Сев на своей охапке листьев, Сальс с вниманием слушал его рассказ, особенно когда он подошел к Холдексу. Когда Роберт рассказывал о том, как его принимали местные охотники за головами, Керон смотрел в корявую стену пещеры отстраненным взглядом и думал о чем-то своем, давно утраченном. О чем-то, что можно только вспоминать, но нельзя вернуть и смириться со случившемся. Роберта несколько озадачило такое отношение Керона к его самым сильным переживаниям за последнюю неделю, но он не стал лезть к нему в душу со своими вопросами, решив для себя, как-нибудь при случае, в этом разобраться. Еще через пару дней лекарства кончились. Керон Сальс чувствовал себя все лучше и лучше, стал уже выходить из пещеры. Поначалу его прогулки были короткими и недалекими, но восстанавливался он удивительно быстро. В один прекрасный день, он отбросил свою палку, на которую опирался во время ходьбы и сделал несколько самостоятельных шагов. Нестерпимо болели икроножные мышцы, но не обращая внимания на боль, он тренировал себя столько, насколько у него хватало силы воли. После нескольких дней такой шоковой терапии, он уже вполне сносно ходил, хотя при этом заметно прихрамывал на правую ногу, которой досталось больше всего. Сублимированное мясо, которым Роберт запасся среди руин одного из поселков Мердлока, густо разбросанных на этом участке непролазных джунглей, давно кончилось. Последние полторы недели они оба, словно кролики, питались сочными, хрустящими красными плодами, которыми был буквально облеплен росший метрах в семистах от пещеры, густой, но низкий кустарник. Роберт ходил туда каждое утро и приносил полную рубашку этих плодов. Судя по всему, никакой существенной энергетической ценности этот продукт не имел, но иллюзия принятия и переваривания пищи складывалась полная. За время, которое новые друзья провели вместе, они неплохо узнали друг друга, и хотя были совершенно разными людьми, и по возрасту, и по мировозрению, настолько близко сошлись, что теперь в планах каждого присутствовал его собрат по несчастью. Надо сказать, что пережитые вместе трудности, роднили и не таких непохожих друг на друга людей. Когда Керон окреп настолько, что мог долго держаться на ногах, они решили покинуть это место и направиться к Вольному городу, о котором Сальс узнал от своего давнего компаньона, заправлявшего теперь отловом беглых с плантаций рабов на этом участке. В путь отправились, как и полагается, поутру. Накануне вечером они набрали плодов, сколько могли унести, запаслись водой, наполнив ею пластиковый мешок Роберта. Как только в лесу мрак стал терять свое ночное могущество и в округе едва стали различимыми предметы, собрав свои нехитрые пожитки они двинулись в дорогу. Впереди шел Сальс, вооруженный неким подобием копья, которое он соорудил за несколько дней до этого, из длинной, срубленной неподалеку от пещеры жерди, примотав к более толстому ее концу, полоской мешочного пластика, нож. Его сверкающее лезвие первым касалось отодвигаемых ветвей кустарника и кое-где возвышающихся зарослей невероятно высоких лопухов, центральный побег которых, был много выше головы человека. Роберт, сгорбившись под тяжестью более увесистой ноши плелся сзади - учитывая болезнь Сальса он добровольно нагрузил себя более основательно. В руке у него был импульсный излучатель, готовый по первому требованию зажарить каждого, кто неосмотрительно высунется из зарослей. Время от времени, маленький отряд останавливался и тогда, затаив дыхание, и Керон, и Роберт вслушивались в звуки леса, пытаясь определить нет ли среди них посторонних, не свойственных этим зарослям. Не обнаружив таковых они несколько успокаивались и продолжали движение. Переговаривались между собой редко и тихо. - Слышишь, Роберт, - нарушил Керон ставшую уже давить на уши тишину, - давай немного отклонимся от маршрута, я тут припрятал одну штуковину и ее нужно забрать. - И что же это за штука, - от напряжения спросил Роберт громче, чем это было нужно, пролезая со своей ношей под рухнувшим, видимо во время недавней грозы стволом дерева, но тут же поняв свою ошибку, продолжил тише, - и ради чего мы должны подходить так близко к поселению твоего знакомого. Может быть в третий раз он не будет так добр, как в первые два? - Это ранец с ядерным зарядом, мощностью 0.5 килотонн, - даже не моргнув глазом сообщил Керон. Роберту даже в голову не могло прийти зачем им может пригодиться этот заряд и что они с ним будут делать Первой его мыслью было то, что ему прийдеться тащить еще и этот ранец. - А зачем он нам нужен? - После того как справился со своим первым порывом спросил Роберт. - Я еще пока не знаю, но хорошая вещь в хозяйстве никогда не помешает, - глубокомысленно ответил Керон. - Хорошо, - согласился Роберт, - сходим, заберем. Они резко изменили маршрут, направившись почти на север. Заросли стали немного гуще. Подлесок порос кустарником, с покрученными, сучковатыми побегами, которому было плевать на практически полное отсутствие света. Он рос и здравствовал даже в таких отвратительных условиях. Двое друзей долго петляли, обходя заросли кустарника и неизменно при этом отклонялись на восток. Через несколько часов у обоих появилось смутное чувство, что они уже здесь когда-то были. Роберт первым высказал свои подозрения вслух: - Мне кажется, что я уже здесь когда-то был, очень уж здесь все для меня знакомое. Керон ничего не ответил, но по его настороженному поведению было видно, что он испытывает точно такие же чувства. За следующим массивом зарослей кустарника, который они обогнули слева, им открылся вид на поселок Холдекса. Увидев его оба застыли, как вкопанные. - Не даром Холдекс хвастался, что мимо его лагеря пройти невозможно. - Сказал Роберт. Друзья подошли поближе. То, что они увидели, поразило их. Лагерь был уже совсем не тот, в котором они оба побывали около трех недель назад, с перерывом в сутки, над его внешним видом кто-то уже конкретно потрудился. Частокола, могущего с непривычки показаться даже неприступным, уже не существовало. Вокруг беспорядочно валялись разбросанные ударной волной обугленные бревна. Лишь в одном месте небольшой участок ограждения сохранил вертикальное положение, хотя и состоял из обгорелых головешек. Хижин на месте не было. Лишь черные кострища указывали на места, где они недавно стояли. Почва в самом поселке и за пределами уже не существующей ограды, была буквально перепахана небольшими воронками, полуметровой глубины. Среди них выделялись несколько глубоких ям, диаметром около четырех метров, оставшихся после взрывов довольно мощных зарядов. Внутри периметра поселка уцелело одно единственное дерево, все остальные были буквально разобраны в щепки. Обгорелые обрубки, которые заканчивались уже успевшими завять, но все еще зелеными листьями, валялись повсюду. Ствол устоявшего дерева был сильно посечен осколками, в некоторых местах не было на мете больших участков коры, которая обуглилась метров на пятнадцать в высоту. Не смотря на все это, крона была живая и терялась где-то вверху, среди необозримого, зеленого моря. Керон, перепрыгивая по между воронками, первым добрался до пепелища. - Ничего себе, - только и сказал он. Он испытывал смешанные чувства и не знал еще толком, как ему относиться к этому происшествию. С одной стороны, поймавшие его головорезы, получили здесь хорошее возмездие, с другой, ему было жаль своего старого компаньона, или может он жалел безвозвратно ушедшее время своей молодости, встреча с которым уже была невозможна в принципе. Он не мог разобраться в своих собственных чувствах и от этого его смутная грусть становилась еще более непонятной для него самого. Ломая тоненькие стебельки молодой поросли, во множестве рванувших вверх к неожиданно появившемуся среди зеленого моря, лоскуту ослепительно-голубого неба, подошел Роберт, по косточки проваливаясь в разрыхленный грунт, под тяжестью своей ноши с трудом перепрыгивая с бруствера на бруствер воронок. Везде валялись пожитки бывших жильцов лесного лагеря, хотя сохранилось только то, что не было не способно гореть. - Все, кто был в это время в поселке, без сомнения погибли, - высказал свое мнение Роберт. Они сбросили в пепел свои рюкзаки и немного побродили по пепелищу. Роберту на глаза попалась торчащая из углей форсунка плазмомета. Он нагнулся и потянул оружие на себя, но оно не поддавалось, тогда он взялся за нее двумя руками и что было силы потянув на себя, вырвал оружие из завала прибитых дождем, обгорелых головешек. Взглянув на оружие он обнаружил, что оно безвозвратно повреждено - осколок раздробил нагнетатель и еще какие-то важные системы, назначение которых фирма-изготовитель держала в секрете, но то, что его поразило, находилось несколько ниже - рукоятку плазмомета все еще сжимала обугленная до неузнаваемости, кисть человеческой руки, вцепившегося в оружие действительно мертвой хваткой. Роберт брезгливо отбросил плазмомет прочь. Если бы было чем, то его бы стошнило. - Не переживай так, - заметив его состояние, Керон попытался успокоить Роберта, - кто бы это ни был, ему уже все равно. - Наверное это произошло ночью, после того, как меня отсюда отпустили. Ты лежал без сознания, но я видел зарево и слышал грохот взрывов, как раз в этой стороне. Кстати, - продолжил взяв себя в руки, - это уже второй штурм с воздуха, последствия которого я наблюдаю в этом мире. Керон отряхнул испачканные сажей руки и сказал: - Среди этих зарослей, это самый удобный способ, вот только я никак не могу понять, зачем они это делают. Наверное, кланы не ладят между собой и у них здесь тоже идет война, война сильно растянутая во времени. Друзья удовлетворили свое любопытство и помогли один другому взвалить на себя свои мешки. На трехнедельном пожарище делать было нечего. Не сохранилось ничего, чем бы можно было поживиться. - А жаль, - сказал Керон, - что не удалось найти никакого оружия. - Да, - согласился Роберт и они двинулись дальше. Лес опять принял их в свои тенистые объятья. О кошмаре, постигшем лесных охотников напоминал только смолистый запах паленной древесины на ладонях. Керон шел впереди быстро, насколько позволяло ему его состояние, по едва различимой тропке и был похож на собаку, взявшую след и сильно боявшуюся его потерять. Время от времени он поворачивался и смотрел на тропинку так, как он ее запомнил, когда его вели ловцы. Находя знакомые приметы он успокаивался и шел дальше. Приметно через минут сорок он сошел с тропы и пошел просто сквозь заросли. Каким образом ему удалось распознать дорогу, для Роберта так и осталось загадкой, но вскоре они вдвоем оказались на обширной поляне, поросшей густой, высокой травой. Посреди поляны, на открытом месте привольно росли несколько одиноких деревьев. Почему больше ни одно дерево не смогло вырасти на этом месте не знал никто. Наверное, если бы удалось затянуть в эту дыру какого-то биолога с его микроскопами и пробирками, то возможно бы он и объяснил, что трава, густым ковром растилавшаяся под ногами обладала удивительными свойствами гробить все ростки, не принадлежащие к ее виду, но биологи на Отстойнике К3/09 не водились, и объяснить это было некому, так что друзья обошлись и без объяснений. - Вот здесь меня и сцапали, - показал пальцем Керон на ближайшее дерево. - Стреляли вон из тех кустов. Роберт посмотрел в ту сторону. Действительно, в кустарнике были выжжены сквозные каналы, сантиметров десять в диаметре, начинающие зарастать свежими, салатовыми листочками. На стволе дерева белели свежие глубокие рытвины, оставленные разорвавшимися пулями. Керон, не теряя зря времени, подошел к дереву и раздвинув траву достал ранец, который обещал. Когда Роберт его увидел ему слегка полегчало - он ожидал, что это будет громадный кусок железа, с широченными заплечными ремнями, расчитанными под плечи атлета, но это оказалось довольно компактная штука. - Тут у меня еще было жаренное мясо, но его уже кто-то успел сожрать. - Сказал Керон и продемонстрировал Роберту лишь изорванные в клочья, пожелтевшие лопухи, в которые оно было завернуто. Он отстегнул верхнюю крышку ранца, достал прибор дистанционного управления и уверено коснулся одной из кнопок на его клавиатуре. Прибор ожил, высветив целую гамму разноцветных огоньков. На самом заряде то же засветился зеленый огонек. - Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь? - С опаской спросил Роберт. - Или ты хочешь взорвать его прямо сейчас? - Нет конечно, - с улыбкой ответил Керон и выключил прибор. - Просто я проверил, все ли с ним в порядке. - И как, в порядке? - Да, все нормально. Уложив все на свои места, Керон захлопнул крышку адской машинки и взявшись за лямку, забросил ее себе на плечо. Друзья покинули поляну и взяв гораздо восточнее, углубились в джунгли. Первые два дня путешествия пролетели как один миг. Ни у Роберта, ни у его друга не оставив в памяти ничего, кроме колышащейся листвы, непролазных зарослей. На ночь останавливались прямо в лесу, буквально валясь от усталости и мгновенно засыпали. Ничего не выдумывали, спали прямо на палых листьях, нагребали кучу побольше и забирались внутрь. Внутри, не смотря на ночную прохладу, было на удивление тепло - листья, разлагаясь под действием повышенной влажности выделяли достаточно тепла, чтобы согреть человеческое тело. Правда спать приходилось по очереди и по очереди караулить свою стоянку. Костров не разводили, опасаясь, что это их может выдать. Просто ели успевшие надоесть им красные плоды, которые сразу были и едой, и питьем. Припасенной водой они почти не пользовались, так держали пару литров на всякий случай. К середине третьего дня Роберт, шедший первым, сквозь разрыв зелени заметил что-то необычное. Он присел, выставив вперед излучатель своего импульсника и подождал отставшего Керона. - Смотри, там что-то есть, - шепотом произнес он, указывая куда-то вперед. Керон посмотрел в указанном направлении. Действительно, среди буйства зелени, возвышалась неожиданная в этом месте стена, сложенная из обтесанных и аккуратно подогнанных, коричневых блоков дикого камня. - Ничего себе, - прошептал в ответ Керон, - до города еще неделя пути, а уже начинается пригород. Друзья крадучись, стараясь производить как можно меньше шума двинулись вперед. Подойдя поближе, они рассмотрели все строение целиком. - Судя по состоянию, этому сарайчику лет триста. - Высказал свое мнение Керон. "Сарайчик", как назвал его Керон, некогда был правильным, пятиугольным строением, с длиной одной стены около двадцати метров. Стены сходились друг с другом под углом, примерно в сто двадцать градусов. Судя по замысловатой кладке, строение было способно выдержать любой удар стихии, но только не времени. Безликое время имело достаточно сил, чтобы разрушить и не такую твердыню. Приблизившись, они обнаружили заросший травянистыми растениями вход. Даже никакого намека на двери, под высоким полукругом свода не было. Оставив вход, Керон, со своим копьем наперевес, пошел пригибаясь вдоль стены, а Роберт остался у входа. На высоте около мяти метров от поверхности, в стене были сделаны узкие, высокие окна, больше напоминавшие бойницы. Завернув за второй угол, он заметил, что следующая стена, и часть соседней была сильно разрушена. На ее месте осталась только небольшая, похожая на фундамент часть, доходившая Керону едва ли до груди. То ли рухнувшее от старости, исполинское дерево, то ли еще что-то, нарушили в свое время правильность линий постройки. Обойдя руины, Керон приблизился к Роберту и все еще шепотом высказал свое мнение: - Судя по всему, здесь очень давно никого не было. Сплошные заросли. Интересно что же это было раньше? И когда это самое раньше было? - Но он ошибся. Протиснувшись сквозь заросшую арку входа, они оказались за массивными, примерно метра полтора толщиной, стенами. Внутри наблюдался все тот же хаос зелени, из чащи которого стремительно уходил ввысь исполинский ствол огромного дерева. Видимо одно из таких деревьев, рухнув, и завалило часть строения. Если не считать колышащегося вверху зеленого моря, то крыши не было, не было и конструкций, на которых она должны была когда-то крепиться. Только углубления, выбитые в стенах на самом верху и еще ниже на двух уровнях, говорили о том, что некогда строение все же имело кровлю и два этажных перекрытия, но деревянные балки, на которых все это держалось уже исчезли без следа. Но больше всего, друзей поразило то, что они обнаружили на земле. Сразу от входа, вглубь зарослей вела тропинка, которая оканчивалась довольно обширным расчищенным участком, посреди которого чернело свежее кострище. - Ничего себе никто не был. - С сарказмом сказал Роберт, - Ты только посмотри сюда. - Да, ошибся, - без тени сожаления признал свою ошибку Керон. - Действительно здесь кто-то был, и как понимаю не позже, чем прошлой ночью. Посмотри, трава даже не начала распрямляться. Они сбросили со спин поклажу и принялись за исследование обнаруженного ими места. Кто-то совсем недавно устраивал себе здесь ночлег, старательно подготовив для этого место. Побеги кустарника в этом месте были аккуратно вырезаны, на их месте остались только кружочки свежего, белого дерева. Пока Роберт сидел и пытаясь отдышаться старательно делал вид, что обследует место, Керон исчез в зарослях кустарника и вскоре появился с целой охапкой пластиковых упаковок от комбинированных пайков высшего качества. - Ты только посмотри, что они здесь жрали, - продемонстрировал он свою находку Керону, - да один такой паек стоит не меньше двадцати пяти кредитов. Обычно их покупают только богатенькие любители почувствовать себя настоящими первопроходцами. Я подобные видел только в торговых центрах развитых миров. Роберт посмотрел на Керона равнодушным взглядом - он никогда подобных пайков не видел. Он сильно устал и ему было плевать на все уже съеденные пайки мира, сколько бы они не стоили, его несравнимо больше волновали, любые, пусть даже самые дешевые наборы еды, но только не использованные. Это была последняя мысль, с которой он провалился в бездну сна. Что-то удивительно приятное начало происходить немедленно. Был какой-то праздник. Роберт сидел на за богато накрытым столом, невиданные ранее блюда стояли на белоснежной скатерти. Люди вокруг улыбались ему, по настоящему были рады его присутствию, что-то говорили, но Роберт не мог понять что. Вдруг все оборвалось, будто ничего и не было. Он постарался вспомнить свой сон, но так и не смог и открыл глаза. Над ним склонился Керон и зажав одной рукой ему рот, другой делал какие-то знаки. Сон как ветром сдуло. Роберт прислушался и услышал за стенами шум раздвигаемых веток и топот ног. Керон убрал руку со рта Роберта и прошептал: - Слышишь, к нам пожаловали гости, нужно спрятаться, скоро они будут тут. Они похватали свои вещи и стараясь не шуметь растворились в кустарнике. Сначала они пробирались согнувшись, затем, заросли стали гуще и им пришлось передвигаться ползком. Так они добрались до самой стены. - Здесь будет нормально, - прошептал Керон. - Ты ничего не там не забыл? Роберт проверил вещи, все было на месте. Его сердце колотилось, как бешенное. Казалось его удары слышны по всей округе. - Заходят, слышишь? - Да. Кармант уже давно закатился и стояла кромешная тьма. Действительно, со стороны входа послышались голоса. Керон взвел импульсник Роберта и пополз посмотреть, что же происходит. Как только он осторожно раздвинул кусты, темноту ночи прорезал узкий, фиолетовый луч ручного фонаря, через мгновение, их уже было два. Вошедшие порыскали фонарями по зарослям кустарника и вошли под защиту вековых стен. Добравшись до середины вытоптанной площадки, один из гостей, поставил в центре свой фонарь и перевел его в режим кругового освещения. Расчищенный участок и все в округе залил ровный, слегка подрагивающий, голубоватый свет. Гостей, как и предполагал Керон, было трое. Они сбросили рюкзаки и уселись вокруг фонаря, оставляя на кустарнике причудливые тени. - Я же вам говорил, что выведу вас обратно на это место. Ничего в этом сложного нет. Походите по этому лесу с мое, то же научитесь. Разжигай пока огонь, - распорядился говорящий тоном не предполагавшим возражений, - разогреем еду первобытным способом, а мы пока с Хертиком проложим маршрут на завтрашний день. Один из гостей, не выказывая особого рвения, медленно поднялся, подошел к кустарнику и принялся обламывать сухие ветки. Зашелестел пластик разворачиваемой карты и двое оставшихся сидеть у светящего изо всех сил фонаря, принялись обсуждать что-то в пол голоса. В свете фонаря Керону и улегшемуся рядом с ним Роберту было все прекрасно видно. На ночных гостях была первосортная верхняя одежда, окрашенная в одну из разновидностей камуфляжа, верхний ее слой был изготовлен из особых синтетических соединений, обладавшей минимально возможным коэффициентом трения. В такой одежде можно было пробежать сквозь густой, усыпанный шипами кустарник, особо не переживая, что она порвется. Поверх курток, у этих парней были надеты бронежилеты, предохраняющие от всего, кроме выстрела из плазмомета. Экипировку завершали снабженные радиостанциями шлемы, мягкие, кожаные перчатки и высокие, крепкие сапоги, в которые заправлялись штаны камуфляжа - сквозь такое препятствие не могла прорваться ни одна кровососущая мразь, в изобилие обитавшие в этих влажных местах. Вооружены ребята были то же не плохо. У рядовых были мощные плазмометы последней модели, а возле их командира лежала судя по всему винтовка, такой даже Керону не приходилось никогда видеть, к тому же, у него на поясе висел внушительных размеров импульсник. О начинке трех больших рюкзаков можно было только догадываться. - Ты только глянь, - еле слышно прошептал Керон, - какие крутые ребята у нас в гостях. - На что ни посмотришь - у них все на уровне. Первый раз вижу таких в этом мире. Даже на базе у Люиса такие мне не попадались. - Что будем делать? - Прошептал в ответ Роберт. - Такая удача бывает раз в жизни, да и то не у каждого. Надо этим воспользоваться. У них есть все, что нам нужно - оружие, припасы и самое главное - карта. Без карты, сам понимаешь, наши шансы никакие. - И что же мы сможем сделать? - Нерешительно сказал Роберт. - Ты только посмотри, у них два плазмомета и еще какая-то навороченная винтовка, а у нас дешевый импульсник и нож на палке. Да стоит нам только чихнуть, и от нас тут же останется по триста граммов пепла с каждого. - Не дрейф, - успокоил его Керон, - должны же они когда-то спать. Не даром же они притащились сюда - то же хотят под защитой провести ночь, иначе бы заночевали где попало. Пусть только заснут, тут то мы их и возьмем тепленькими. Огонь на поляне уже ярко пылал, соперничая по световой силе с отодвинутым на край фонарем. Все трое расположились вокруг огня. Двое, по собачьи, сидели на своих шлемах, а их командир прилег на раскинутый спальный мешок и как кот щурился на тепло. Когда костер слегка прогорел, один из ночных гостей залез в свой рюкзак, достал три пластиковые коробки. Все вскрыли свои порции. Рядовые сразу же принялись за еду, зато возлежащий господин, видимо большой любитель экзотики, стал накалывать кусочки на прутики и совать их в огонь. - Вы только попробуйте, - приглашал он сделать то же самое своих подчиненных, - с настоящим дымком, такого нигде больше не попробуете. Вам обязательно должно понравиться. Хертик, Застон, попробуйте. Ребята дружно кивали головами в знак согласия, но пробовать отказывались. Эти двое были так далеки от экзотики, как копье Керона от совершенства. По поляне разлилися приятный запах поджариваемого на огне мяса, выращенного на специализированной ферме, в строгом соблюдении сложной технологии. Когда запах коснулся ноздрей Керона, он едва удержался, чтобы не застонать. - Везет же людям. - Позавидовал шепотом он. - Интересно, за что же их так кормят, и вообще, что здесь делают эти красавчики? Не дождавшись никакого ответа от Роберта, он продолжил разговор сам с собой: - Ничего, скоро узнаем... После того, как все поужинали, двое рядовых еще долго выслушивали бредни своего командира. Тот, раздобрев после еды, обещал, что их миссия в этом противном лесу вот-вот кончиться и они уберутся отсюда куда подальше. Затем он распределил очередность ночного дежурства среди своих подчиненных, залез в свой спальный мешок и уже через пять минут его храп гулко отражаясь от стен, разносился по всей округе, жутко демаскируя место ночлега. Один из солдат то же забрался в свой мешок, долго ворочался не в состоянии уснуть - сказывались непривычные условия и недостаток опыта. Второй, напялив на голову свой шлем, уселся под аркой входа, со своим плазмометом на коленях и уставился в мглу ночного леса с таким рвением, будто он действительно контролировал все происходящее там. Роберт и Керон все лежали и наблюдали за происходящим. Наконец Роберт еле слышно подал голос: - Ты знаешь, то что мы собираемся сделать - сплошное безумие, но другой такой случай вряд ли представится, так что давай попробуем. - Сделаем так, - живо отреагировал Керон на решительность Роберта, - я, со своим копьем подкрадусь к этим двум спящим и в случае чего, рука у меня не дрогнет, хотя полезнее их будет взять живьем. Я не думаю, чтобы они особо геройствовали - наемники не геройствуют, но всякое может случиться. Чего не бывает спросонок. А ты, подкрадись к часовому и просто расстреляй этого парня, только учти, что он в защитном жилете. Если тебе не нравиться твоя роль, то мы можем поменяться. Роберт сделал над собой усилие, роль ему понравилась и меняться они не стали. Ему не улыбалось выходить один на один с двумя тренированными бугаями с ножом на палке. Как можно тише раздвинув побеги кустарника, друзья выбрались на свободное место и как две тени, медленно, прислушиваясь к каждому звуку, двинулись в разные стороны. Роберт, вспомнив упоминание Сальса о защитном жилете, переключил переводчик огня на своем импульснике в положение экономной, короткой очереди. Влажная, мягкая почва, хорошо глушила шаги, а шумящая над головой листва скрадывала все неосторожные шорохи. Керон, первым добрался до своих подопечных и встал над спящими в воинственной позе, как безумный бог дикого племени, требующий кровавых жертв регулярно и неотвратимо. Роберт бросил взгляд в его сторону и начал поближе подбираться к часовому. Тот сидел на слегка возвышающемся над уровнем почвы фундаменте здания спиной к Роберту. Капельки влаги поблескивали на матово-черной сфере титанового шлема. Роберт остановился метрах в трех от часового и бросил взгляд на стоящего в воинственной позе Керона. Тот, заметив его замешательство, потряс в воздухе своим импровизированным копьем, сделав при этом зверское лицо, намереваясь этим самым подбодрить своего не опытного еще в жизненных вопросах собрата по несчастью. Роберт, посмотрев на клоунаду Керона, сделал еще один шаг вперед и выставив перед собой в вытянутых руках оружие, прицелился часовому между лопаток, его палец лег на рифленый металл спускового крючка. Спина часового слегка раскачивалась из стороны в сторону - он или слушал музыку, или был просто неуравновешенным типом. Внезапно, один из подопечных Керона вскрикнул во сне и тот не разобравшись в чем дело, хорошенько приложился своей палкой к его голове. В округе раздался душераздирающий вопль, перепуганного человека, который, резко оборвался после второго удара. Командир странствующих искателей приключений, пробудился ото сна и расширившимися от ужаса глазами глядел то на острие клинка, зависшего в нескольких сантиметрах от его лица, то на своего подчиненного, распластавшегося рядом без сознания. Роберт, услышав позади себя возню, даже не подумал оборачиваться. Он знал, что Сальс и так управиться с этими двумя. Сейчас, для него необъятные пределы мира сузились до размеров бронежилета сидящего в двух шагах от него наемника. Тот скорее заподозрив, чем услышав, что-то неладное, щелкнул переключателем, выключив звук в наушниках шлема и лениво обернулся. То, что он увидел у себя за спиной, мигом согнало мечтательную улыбку с его, еще молодого лица. Он холодно посмотрел на Роберта и повернулся к нему в пол оборота. - Стреляй! - Выкрикнул Керон. - Да ты не сможешь выстрелить, мальчишка, взяв себя в руки, уверенно заявил прослушавший нападение часовой и встал против Роберта в полный рост, - не так просто выстрелить в человека, если ты никогда раньше этого не делал. Свой плазмомет он держал в правой руке, с опущенной вниз форсункой. - Ну, ты меня слышишь? Бросай свою игрушку. Обещаю, бить не будем. - Продолжал тихо говорить часовой, глядя Роберту прямо в глаза поверх излучателя импульсника и очень медленно, почти незаметно, поднимая свое оружие. - Просто вернем тебя назад, к твоему хозяину. Неужели тебе там было плохо? После последних слов стоящего перед ним наглеца, у Роберта в мозгу пронеслась молния, отключив все морально-этические центры торможения и он быстро два раза нажал на спуск. Тишину ночи прорезали почти слившиеся в одну, две короткие очереди. Слепяще-яркие вспышки прошлись по груди и голове наемника, отбросив его от входа, далеко в ближайшие заросли. - Молодец, ты смог! - Ликующе заорал Керон, отвесив на радостях шокированному таким развитием событий командиру этого маленького отряда удар наотмашь. Роберт подобрал выпавший из рук героя плазмомет и прошел на негнущихся ногах несколько метров вперед. Несчастный лежал, широко раскинув руки. Его жилет, гарантирующий от выстрелов подобного оружия, действительно устоял. На месте попаданий, были только сантиметровые углубления, из этих дыр выступила какая-то тягучая, зеленоватая масса. Хуже дело обстояло с головой. Ее не было на месте. Роберт наткнулся только на пустой, весь перепачканный кровью и мозгами шлем, лежащий далеко в стороне от тела. Возле шлема он заметил крошечный, больше похожий на крупную монету, выпавший из проигрывателя музыкальный диск. Желудок сделал несколько отчаянный позывов к рвоте, но Роберт приказал себе успокоится и отдышавшись, вернулся обратно в руины. Керон уже распоряжался во всю. Свалив в кучу все трофеи, он оттащил ее подальше от догорающего костра и с плазмометом в руках расхаживал перед онемевшим от ужаса, все еще находящемся в своем спальном мешке командиром маленького отряда. Ко второму наемнику, сознание еще не вернулось. Он лежал себе, даже не догадываясь о постигших их миссию трудностях, только его ровное дыхание свидетельствовало о том, что Жизнь еще сохраняла свои права на это бренное во всех отношениях тело. - Ну что там, - поинтересовался Керон, когда Роберт появился на поляне, - сильно у него болит голова? - Там уже не чему болеть, - ответил Роберт, едва справившись с накатившей опять волной тошноты. Керон заметив, замешательство Роберта, путанно высказал по этому поводу свое мнение, хотя оно обоим спокойствия не добавило: - Ты думаешь, если бы они нас встретили в лесу, то просто спросили бы который час и пошли дальше? Да они бы из нас отбивную котлету сделали, просто так, ради удовольствия, для сохранения формы, так сказать. И то, что ты его угрохал, говорит только о том, что в этот раз повезло нам. Здесь или ты, или тебя. Третьего не дано. Роберт был согласен с Кероном на "все сто", но до него никак не могло дойти, почему, для того, чтобы сохранить жизнь себе, человек, обязательно должен убить себе подобного. Просто так, жизнь подобного себе существа, здесь воспринимать отказывались. Немного повозившись, друзья извлекли из спального мешка так и не проронившего от ужаса ни слова, любителя подогретого на огне мяса и связав ему ноги и руки за спиной, усадили, уперев спиной в казалось сплошной кустарник. Покончив с командиром, то же самое они проделали с его подчиненным. После того, как пластиковые шнурки, найденные в одном из рюкзаков и предназначавшиеся видимо для подобных целей, плотно стянули ему запястья, Керон пошлепал его по ладонью по щекам. Тот, сделав глубокий, судорожный вздох пришел в себя. Ничего не соображая, он только вертел широко раскрытыми от страха глазами, следя за каждым движением, непонятно откуда взявшихся, двух оборванцев. Потеряв на этом к пленникам всякий интерес, Керон принялся изучать захваченные в бою трофеи. Первым делом он взялся за оружие. Оба плазмомета, которыми они с Робертом наскоро вооружились, были великолепны. Новенькие, повышенной мощности. Совсем недавно, кто-то не пожалел выложить за них кругленькую сумму. Вывернув на изнанку все три рюкзака, он собрал вместе все заряды к плазмометам и свалил их отдельной горкой. Затем он приступил к осмотру винтовки. Это оружие, действительно было венцом огнестрельной технологии, по крайней мере, более навороченный образец Керону еще не попадался. Отстегнув магазин, Керон был очень удивлен, не обнаружив в нем только плотно уложенные пули. Не было даже никакого намека на гильзы. Минут пять ушло на то, чтобы выяснить, что автоматическая винтовка работает по безгильзовой схеме, используя в своей камере сгорания маслянистую, прозрачную жидкость, баллон с которой вставлялся в приклад оружия. Почему конструкторы применили именно такую схему, для него осталось загадкой. Роберт, внимательно осмотрел поляну и не обнаружив ничего подозрительного, усевшись на один из спальных мешков следил за действиями своего старшего попутчика. Он еще не пришел в себя от недавнего проишедствия. Покончив с винтовкой, Керон бегло осмотрел импульсник командира, бросил его на общую кучу и перешел к провизии. Пайков было много. Больше половины объема каждого, из трех рюкзаков занимала высококачественная еда. Видимо, крохотный отряд собирался надолго задержаться в этой богом забытой чаще. Как только он коснулся первой упаковки, его желудок властно потребовал пищи. - Роберт, давай перекусим, а то мне кажется, что я не ел уже много лет. - Давай, - согласился Роберт, беря обеими руками протянутую упаковку. - Если ждать, пока эти олухи прийдут в себя, можно возле еды с голоду помереть. Оба дружно взялись за еду. В пластиковой коробке были ломтики мяса, высокая стопка уже нарезанного, сказочно мягкого, белого хлеба, несколько туб с какими-то пастами и еще разные разности, о существовании которых друзья узнали впервые. Вкус пища имела превосходный. Даже запаянные в тубы концентраты, имели настолько приятный вкус, что можно было с полной уверенностью утверждать - все, что находилось в этой упаковке естественного происхождения, а к продукту химии относится только пластик, в который была упрятана вся эта прелесть. Когда Роберт, с видом крестьянина, пережившего три неурожайных года подряд, насухо вытирал последним ломтиком хлеба оттисненное в пластике, похожее на миску углубление, а Керон уже поел и блаженно закатив глаза, весь отдался своим ощущениям, внезапно вышел из шокового состояния, бравый командир разгромленного двумя оборванцами отряда. - Что вы собираетесь с нами делать? - Спросил он заискивающе. Его подчиненный, бросил на него перепуганный взгляд, но лишний раз ему волноваться не стоило. Его начальник был человеком уже в годах и немного знал жизнь. Он так же знал, что если и стоило начинать разговор с захватившими их в плен негодяями, то лучшего момента для этого не существовало - сразу после еды, а тем более еды вкусной и долгожданной, даже самые свирепые добреют душей. - Продадим вас Люису, - пообещал Керон, пытаясь достать из щели между передними зубами застрявшее там волокно мяса. - Так мы же так служим на Люиса. - Удивился говоривший. - Тогда пойдете на плантации к Мердлоку, - не моргнув глазом, круто сменил свое решение Керон. - У нас же с Мердлоком соглашение о нейтралитете! - Жалобно завопил командир, выглядевший еще пол часа назад вполне мужественно, но Керона его страхи не волновали. Он встал, вытер запачканные руки в траву, взял карту, развернул ее и подсел рядом с пленниками. Роберт взял фонарь и подошел поближе, наведя его отдающий синевой луч, на сверкнувший девственной белизной пластик, на котором, по зеленому, кое-где побитому желтыми и коричневыми плешами массиву, замысловатыми узорами струились витые, разноцветные линии. Как выяснилось при подробном изучении, карта, которую Керон держал в руках, в полном смысле этого слова таковой не являлась. Это был обыкновенный орбитальный снимок этого района, с нанесенными условными обозначениями, расшифровка которых приводилась тут же в левом нижнем углу, в районе темно-зеленого участка тропического леса. Внимательно изучив снимок, друзья обнаружили на нем места в которых совсем недавно были. Среди коричневых плешей зарождающегося горного массива, Керон обнаружил третью базу Люиса. База занимала насколько большую территорию, что не заметить ее было не возможно, впрочем, как и плантации ариноска, тянувшиеся черной, широкой, кое-где прерывающейся полосой с востока на запад, слегка отклоняясь к северу. Внимательно присмотревшись, Роберт указал Керону на маленькую, черную точку, едва заметную на темно-зеленом фоне: - Тебе это ничего не напоминает? Керон взглянул на указанное место и они поняли друг друга без слов. На снимке четко просматривался сожженный до тла поселок Холдекса. - Совсем свежий снимок, - удивился Керон, и уже обращаясь к пленным продолжил, - и что же вас привело в такую даль? После долгих препирательств и беспринципной торговли удалось узнать, что это не единственная группа высаженная в этом районе, кроме этой, где-то поблизости бродят еще три таких же компании и все они ищут пропавший в этом районе транспортник; что груз, который был на его борту, представляет ценность для командования базы и что группу, которая первой обнаружит корабль ожидает достойное вознаграждение. Ни о беглых каторжанах, ни о Вольном городе, очертания которого смутно выделялись на снимке они ничего не знали. Не знали они так же, что происходит за пределами той местности, свернутым снимком которой Керон потрясал сейчас перед их перепуганными лицами для большей убедительности. Поняв, что больше ничего добиться не удастся, Керон и Роберт оставили дальнейшие попытки и погасив костер стали готовиться ко сну. Трофейный наручный сервер показывал три часа ночи и предвещал скорый рассвет. Притушив костер, друзья заснули по несколько часов, по очереди сторожа своих пленников, которые за все это время даже глаз не сомкнули, со страхом ожидая, чем же закончится такой неожиданно-крутой поворот в их судьбе. Роберт проснулся, когда Кармант уже достаточно высоко поднялся над горизонтом - Керон, спавший первым, милостиво позволил своему собрату по несчастью поспать несколько лишних часов. Хотя это время зря потеряно не было. Когда Роберт вылез из мешка, то обнаружил два уже спакованные рюкзака, плазмомет лежащий около одного из них и гору разного хлама, который Керон отбраковал из-за ненадобности или нехватки места. - Как спалось? - Поинтересовался Керон непривычно радостным тоном. - Спасибо, хорошо, - ответил Роберт и стал натягивать на себя свою рванную рубаху. - Оставь это, вон, мы все вместе приготовили для тебя новую одежду, - сказал он, указывая на аккуратно сложенный камуфляж, лежащий возле спального мешка. Только теперь Роберт разглядел раздетых до поддевки пленников. На одном из них красовалось тряпье, которое еще вчера было на Кероне, другой сидел в тоненьком трикотажном трико и его колотило от утренней свежести. - Поделись одеждой с ближним, - с улыбкой сказал Керон, походивший в своем новом наряде на боевика-террориста из выпуска новостей, - вот я уже поделился, - продемонстрировал он себя со всех сторон, - да и наши приятели особо не возражали. Ну что, возражали вы или нет? - Прикрикнул он на них. Те синхронно замотали головами, затараторили что-то невнятное, старательно удерживая жизнерадостную улыбку, на осунувшихся, посеревших лицах. - Вот видишь, - обрадовался Керон, - они не против. Люди же должны помогать друг другу, особенно в трудную минуту. Роберт сбросил свое тряпье, еще то, в котором он прибыл в этот мир и надел конфискованную одежду. Комплект был для него несколько великоват, но после того, как он заправил длинные штанины в сапоги и подтянул потуже поясной ремень, все встало на свои места. - Посмотри, может тебе что-то понадобиться из этого, - указал Керон на отложенную отдельно кучу. Там были радиофицированные шлемы, защитные жилеты, предметы личного туалета и много личных мелких разностей, которые человек таскает за собой непонятно зачем. Роберт взял себе бритву и наручные часы. После этого, Керон поджег из плазмомета эту кучу барахла и стоял над ней до тех пор, пока все не сгорело. Проверив палкой, не осталось ли чего, он оставил испускающее струйки черной копоти кострище и пригласил всех позавтракать. На траве, рядом с рюкзаками, стопкой лежали четыре приготовленные им заранее упаковки. Взяв две верхние, он подошел к пленникам и воспользовавшись ножом освободил им руки. - Приятного аппетита господа, - пожелал он и сам взялся за еду. Эти двое, были явно озадачены таким обращением и только сидели с широко раскрытыми глазами, разминая затекшие за ночь запястья. Такая щедрость им сильно напоминала щедрость палача перед казнью, когда приговоренного к смерти кормили до отвала, стараясь тем самым заглушить жалкие возражения атрофированной совести. Они ели, с трудом пережевывая нежнейшие куски и ожидали худшего, но ничего не произошло. Просто ничего. Прикончив завтрак, друзья встали, забросили за спину рюкзаки, взяли в руки плазмометы и двинулись к выходу. - Да, - обернулся на пороге Керон, - когда покончите с едой и развяжете себе ноги, не забудьте похоронить своего товарища. Роберт проходя мимо места вчерашней трагедии, на удивление не испытал ничего, хотя бы отдаленно напоминающего вчерашний стресс. Сон, со знанием дела, умело перенастроил шкалу жизненных ценностей, оставив воспоминания прошедшей ночи где-то в глубинах подсознания. - Да, - сказал Роберт, - повезло нам. Карта, оружие, еда, снаряжение - об этом можно было только помечтать. - Такое случается очень редко, - согласился Керон,- да и то не с каждым... Ты правильно говоришь, что нам просто повезло, у нас было намного больше шансов навсегда остаться в этом склепе без крыши, чем у этих парней. Когда они далеко отошли от руин, возведенного непонятно кем строения, Роберту вообще стало легко на душе. Яркий свет Карманта золотистыми, тонкими лучиками добираясь до нижнего яруса превращал все тревоги во что-то эфимерное и нереал