газету и  протянула  ему круглый пенал
стального цвета.
     Взяв его  в руки,  комиссар увидел,  что пенал  сделан  из неизвестного
материала, напоминающего пластмассу, но необычно тяжелого, и на нем  имеются
бесформенные бурые  пятна, действительно  похожие на  засохшие капли  крови.
Однако перевернув его обратной стороной, он был поражен, увидев три  корявые
буквы SOS, тоже, пожалуй, написанные кровью.
     -  Где ты нашла и почему не  оставила на месте? Надо было  вызвать туда
полицию и ничего не трогать руками, - возмутился комиссар.
     - Понимаете, синьор комиссар, я рано утром пошла  на рынок, а по дороге
завернула к Марии Алонсо, моей  подруге,  она  служит у  господ Бальони. Вы,
наверное, знаете, их дом стоит почти на самой набережной. Как вдруг увидела,
что над моей  головой  пронеслось ослепительно  яркое белое  облако. Я  даже
присела от  страха, а когда подняла голову,  то увидела, что никакого облака
нет. А почти рядом со мной, у самых ног, лежала эта странная коробка. Матерь
божья, клянусь вам, синьор комиссар, ее не было раньше  на  дороге. Я  плохо
вижу и всегда внимательно смотрю перед собой. Мне показалось, что  это может
быть важным  для вас и, поэтому, не заходя к Марии, сразу отправилась к вам,
завернув коробку в газету, - бормотала испанка.
     -  Ладно,  оставь  свой  адрес  помощнику,  может   быть  ты  мне   еще
понадобишься, и иди, - махнув рукой, сказал Сабатино.
     Покрутив пенал в руках, он заметил, что с одной стороны у него  имеется
плотно подогнанная крышка. Достав из ящика стола  перочинный ножик, комиссар
лезвием  отковырнул крышку,  и из пенала  высыпались ярко-зеленый  небольшой
шарик, прозрачная пластиковая капсула с завинчивающейся пробкой, наполненная
темно-зеленой маслянистой жидкостью, и пачка свернутых в трубочку исписанных
листков из карманного блокнота.
     Развернув листки, Сабатино углубился в  чтение и уже не мог оторваться,
не дочитав их до последней строчки.
     "Внимание!    Опасность!    Смертельная   опасность   угрожает    всему
человечеству!!!
     Я,  Дик  Уоллер,  преподаватель медицинского колледжа, штат Калифорния,
Сан-Франциско,  31116308-Х1  13  сентября  приехал в Палермо,  взял напрокат
машину  и  отправился   поглазеть  на  знаменитые  древнеримские  развалины.
Проезжая мимо  одной  из  горных деревушек,  я на несколько  секунд вышел из
машины,  чтобы слегка размяться. Дорога была пустынна. Вечерело. На небе уже
высыпали первые звезды. Вдруг все  вокруг осветилось. Надо мной, буквально в
30- 40 метрах, неподвижно висел огромный сияющий шар. Некоторое время  он не
двигался испуская расходящиеся в  разные стороны лучи. Остолбенев от испуга,
первое мгновение я даже не мог шевельнуться.
     Как и  все люди моего поколения, я  время  от времени читал о  летающих
тарелках, но, честно говоря, считал эти  сенсационные измышления лишь ловкой
выдумкой журналистской братии. Правда, это была не тарелка, а шар, но, прямо
сказать, зрелище было не из приятных. Тем более, что он начал опускаться все
ниже и ниже.
     Машина стояла с включенным двигателем, потому когда я пришел в себя, то
юркнул  в нее  и захлопнул  дверцу и,  нажав педаль  газа, хотел рвануться с
этого  злосчастного  места.  Однако мотор сразу заглох.  Проверив зажигание,
свет  фар  и  показания  приборов,  я  убедился,  что все  было в  исправном
состоянии,  но двигатель не работал. Попробовав еще  раз запустить  мотор, я
убедился в бесполезности этой затеи.
     Тогда,  выбравшись из  машины, я хотел было улизнуть, но  почувствовал,
как  будто  железные  обручи  перехватили мое тело  поперек.  Руки  и  ноги,
казалось, сковали тяжелые чугунные цепи. И вдруг какая-то сила оторвала меня
от земли и я медленно поплыл вверх.
     Внезапно  я увидел, что поверхность шара  потемнела, стала матовой  и в
нем открылся шестиугольный  проем, через который меня словно вихрем затянуло
внутрь. Едва я очутился в самом  шаре, как проем затянулся, словно  его и не
было,  и  вскоре  передо  мной  оказалась  исключительно  ровная  и  гладкая
поверхность.  Неожиданно  невидимые  тиски разжались,  обручи разошлись  и я
оказался в большом овальном помещении с блестящими стенами.
     Откуда-то из-под потолка  исходил  мерцающий сиреневатый свет, который,
отражаясь от полированных стен, создавал впечатление, что  все происходит  в
полупрозрачной дымке. Постепенно сиреневый свет превратился в лиловый, затем
пожелтел, а когда все вокруг позеленело от изумрудного свечения, передо мной
оказались  четыре  высоченных существа.  Рост  их  превышал два с  половиной
метра.
     Одетые  в  черную  униформу,  внешне  они напоминали  людей,  но голову
скрывал  остроконечный  капюшон,  который  почти  полностью  закрывал  лицо,
спрятанное  за  толстыми,  непрозрачными,  похожими  на   очки,   мозаичными
стеклами.
     Огромной ширины плечи, выпуклая грудь и все туловище, переходящее в две
длинные,  широко  расставленные  ноги,  были   обтянуты  эластичной  тканью.
Спускающиеся от  плеч рукава, казавшиеся как-то особенно  узкими и длинными,
заканчивались  толстыми семипалыми перчатками, сделанными  из  той же ткани.
Хотя я не видел их глаз, ни их выражения, но почувствовал, почувствовал всей
кожей, всеми мозговыми  извилинами этот холодный безжалостный взгляд. Взгляд
беспощадного  убийцы,  спокойно выбравшего себе жертву. Они стояли  молча  и
смотрели... Смотрели долго и сосредоточенно.
     Мне казалось,  что их взгляд  проникает  в  каждую клеточку моего тела,
разлагая ее на составные части. Вдруг один из них шевельнул рукой и направил
на меня оттопыренный палец левой перчатки. Через мгновение вся одежда с меня
свалилась. Пояс и пуговицы вместе с ботинками отскочили куда-то в сторону. В
результате, перебирая  ногами по холодному гладкому  полу, совершенно голый,
до смерти испуганный случившимся, я дрожал,  стоя  перед этими монстрами, не
зная, что они собираются дальше предпринять.
     Наконец, один из них, находившийся ближе к стене,  провел рукой, в  ней
появился предмет, отдаленно напоминающий  пульверизатор. Он обрызгал  меня с
йог  до  головы  какой-то  пахучей  голубоватой  жидкостью и  жестом  указал
приблизиться к  нему.  Совершенно  потеряв  голову от страха, я  сделал  два
робких шага в его сторону, кто-то  из них толкнул меня в спину и я буквально
влетел в неизвестно как и откуда появившееся новое помещение.
     В  круглой  комнате  располагались  многочисленные   и   непонятные  по
назначению  аппараты, приборы, стеклянные трубки, провода. Исследовательская
лаборатория!  Тут же находилось трое Пришельцев, которые, не обращая на меня
никакого внимания, колдовали над прозрачным сосудом, похожим  на аквариум. В
нем плавали какие-то диковинные зеленые существа с длинным змеевидным телом,
с  несколькими  хвостами  и непропорционально  большой  квадратной  головой,
украшенной ярко-оранжевым гребнем.
     Так я простоял довольно долго,  пока  от холода  меня не охватил озноб.
Один Пришелец приблизился ко мне и указал на стоявшее в углу кресло, которое
я сразу не заметил. Оно чем-то напоминало зубоврачебное, но было значительно
больших  размеров, а  из спинки  и  подлокотников  торчало множество  тонких
покачивающихся  стержней   с  красными  шариками   на  концах,   испускавших
пульсирующие световые лучи.
     Слепо повинуясь,  я подошел  к нему и тут же был схвачен силовым полем,
которое  глубоко вдавило и распластало меня на сиденье. Одновременно  сотни,
тысячи иголок  воткнулись в мой мозг, перед глазами засверкали молнии, дикая
боль пронзила затылок и я потерял сознание.
     Очнувшись,   я  заметил,  что  нахожусь  в  той   же   комнате,  но  на
противоположном ее конце, на белом металлическом топчане. Все мое тело  было
облеплено какими-то присосками  со шлангами, из которых в  стеклянные  колбы
лились струйки крови, моей крови...
     Эти  подонки, видимо, решили выкачать у меня  всю  кровь.  Когда  колбы
заполнились до краев,  присоски сами отскочили от  тела,  оставив после себя
малиновые  пятна. От  большой  потери  крови  я  здорово  ослаб и,  по  всей
вероятности,  отключился, так  как когда  пришел  в  себя,  то  с удивлением
обнаружил, что одетый лежу на высокой подставке в узком стеклянном ящике.
     Над  моей  головой   находилось  небольшое   отверстие,  скорее  всего,
оставленное для дыхания...
     "Прямо-таки спящая красавица",  - с  горечью подумал  я и  увидел,  что
через это отверстие  медленно вползает желто-зеленое газовое  облако. Я всей
грудью  вдохнул нестерпимо горький и  горячий  воздух, который тут  же обжег
гортань и легкие и, задыхаясь, почувствовал, что куда-то проваливаюсь.
     Открыв  глаза,  обнаружил,  что  по-прежнему  лежу  в своем хрустальном
саркофаге   около  гигантского  круглого  стола,   уставленного   различными
предметами, назначение  которых, пожалуй, явно недоступно  моему  пониманию.
Правда,  в   центре  находилось  ромбовидное  плоское  блюдо   с  зеркальной
поверхностью,  на нем  лежала  кучка  маленьких  зеленых шариков.  По  всему
периметру расположились металлические полосы с образцами земных минералов. Я
не геолог, но часть  из  них  показалась  мне знакомой. Здесь  находились  и
кварцит с вкрапленными  золотыми жилками, и  необработанный алмаз,  и горный
хрусталь, и кусок железной руды, и миожест-во других, мне неизвестных.
     Вокруг стола сидели шестеро  "молчаливых" инопланетян. Скорее всего они
общались  между  собой  телепатически,  это  было  заметно по их  движениям,
жестам,  напряженному вниманию.  Кстати говоря, по-моему,  их  больше  всего
заинтересовал  кусок изумрудного  малахита,  который они  особенно тщательно
рассматривали, передавая друг другу семипалыми конечностями.
     Время от времени они  брали  с блюда зеленый шарик  и отправляли в рот,
прятавшийся в складках головного капюшона.
     Вдруг один из них поднялся,  подошел к моему "стеклянному замку" и стал
внимательно  меня  разглядывать.  Похоже,  он всерьез  заинтересовался  моей
особой, так  как от этого  ледяного взгляда у меня по коже побежали мурашки;
затем он  повернулся к сидящим и что-то им сообщил. Наверняка, он был  у них
за  главного, так как  двое тут  же  вскочили,  бросились  к стене, которая,
раздвинувшись,  пропустила  их  и  вновь  сомкнулась, а  стеклянный  ящик, в
котором я  лежал,  неожиданно "растаял" и  мое  тело  "внесло"  в  небольшую
квадратную комнату.
     В  одном  ее  углу  находилась кушетка, в другом - два сосуда  с мутной
зеленоватой  жидкостью. В  правой  стене  комнаты  имелся проем, заполненный
плотной непрозрачной стеклообразной массой.
     Полежав  на кушетке, куда меня так благополучно доставили  Пришельцы, я
приподнялся и стал рыться  в карманах в  поисках письменных принадлежностей.
Мне хотелось как можно скорее систематизировать и записать свои впечатления.
К счастью,  из карманов ничего не  пропало:  документы, бумажник,  сигареты,
зажигалка, блокнот и даже шариковая ручка были на месте.
     Я  взял блокнот, пристроился на уголке своего ложа и  начал записывать.
Для меня было очевидным, что эти типы вряд ли меня отсюда  выпустят. Так что
с абсолютной уверенностью  можно было утверждать, что я практически обречен.
Я  врач  и прекрасно  сознавал, что  очередного "переливания  крови" мне  не
выдержать. Трудно сказать, сколько ее они из меня выкачали.
     Совершенно ясно, они изучают мой организм, мой мозг, мое тело отнюдь не
ради забавы. А  применяемые ими  методы и  способы получения  информации, не
заботясь о  физическом состоянии  испытуемого, свидетельствуют об  их полном
безразличии  к моим ощущениям. Пожалуй,  для них  я просто... отрабатываемый
материал, так что пощады ждать не приходится.
     Я для  них не  разумное  существо,  великий "гомо саниенс",  а  кролик,
обыкновенный  подопытный  кролик,  а  может,  червяк  или амеба.  Что же они
все-таки хотят  от меня? Сначала они исследовали мой мозг. Я кричал и выл от
боли,  а  они,  не обращая на меня  внимания,  продолжали возиться со своими
"стекляшками". А перед тем как меня швырнули в то кресло, я явственно слышал
пронзительный женский вопль.
     Выходит,  я у них не  один.  Эти  подонки еще  и  мучают женщин. Скоты,
гнусные  скоты...  Я  живо представил  на месте этой бедняжки свою жену  или
дочь. Неужели Разум может быть так жесток!
     Кто  они???  Биологические  мутанты, биороботы или все-таки... разумные
существа?  Но  неужели  можно  издеваться  над себе  подобными?! А если  они
достигли такого уровня развития, что мы для них вроде муравья... или мухи?
     И тут я живо вспомнил  соседского мальчишку Билла: с каким наслаждением
он отрывал  у мух крылышки, затем  ножки,  наливал в блюдце воды, бросал  их
туда  и глядел, как они,  бедные, дрыгаются и пытаются оттуда выбраться.  Он
поджигал  муравьиные  кучи и со злорадством наблюдал  за суетой трудолюбивых
насекомых, растаскивающих хвою, мелкие веточки, пытаясь  хоть что-то  спасти
из  охваченного пламенем  жилища.  А Джим Колдуэлл каждый день колотил  свою
собаку сапогами и палкой. Она взвизгивала и выла от боли, зализывала ушибы и
гноящиеся  раны  и,  несмотря  на это, вечером  ждала его  у  порога,  чтобы
получить очередную порцию пинков.
     О, сколько бездомных, брошенных хозяевами собак и кошек бродят по нашим
городам  и  поселкам,  роются в помойках,  мусорных  баках в поисках корочки
заплесневелого хлеба или протухшего колбасного огрызка.
     А  почему,  собственно,  только   животные?   Люди,  эти   самые  "гомо
сапиенс"...   сколько  их   умирает   от  голода,   сколько   кончает  жизнь
самоубийством, не найдя  себе места в этой проклятой жизни!.. А безработные?
Миллионы людей, не имеющих крыши над головой, для которых место в ночлежке и
тарелка благотворительного супа являются едва ли не единственным счастьем...
А  дети со  вспухшими от голода  животами и слезящимися глазами... А фашизм,
лагеря смерти!?
     Да, поистине, только очутившись в таком положении можно много понять  и
почувствовать.  Спрашивается,  чего же  я хочу  от  этих Пришельцев,  чужого
разума, для  которых я,  доктор  Дик  Уоллер, обыкновенный слизняк, которого
надо раздавить, как  никому не нужную  тварь?  Хотя я  для чего-то им нужен.
Иначе они бы давно это сделали. Скорее всего они хотят исследовать,  изучить
меня. Им нужен мой мозг, мое тело, моя кровь. Они хотят содрать с Меня кожу,
препарировать мое туловище, расчленить его по частям, растащить на молекулы,
на атомы... Боже мой! Что они еще хотят? Ну да ладно, черт с ними!
     Но Дик  Уоллер так  просто не сдастся. Я  должен, просто  должен что-то
придумать. Если не удастся вырваться  из рук  этих монстров, то, по  крайней
мере,  надо попытаться  выяснить, что нужно  для  того, чтобы  они  убрались
отсюда, а еще лучше... Чего они все-таки боятся? Ведь не всесильны же они, в
самом деле??  Иногда какой-нибудь микроб  или вирус может такое натворить!!!
Не  зря же  они  постоянно  носят свои  дьявольские  маски  и  обтянуты этим
тряпьем, или как там оно у них называется?
     Слышу шаги... прерываю. Это они. Опять идут за мной.
     Меня  снова  раздели  донага и  ввели  в  довольно  большую, светлую, с
совершенно прозрачными стенами комнату, где я, к своему глубокому изумлению,
обнаружил очень красивую обнаженную молоденькую девушку.
     Дрожа от  холода и страха, она левой рукой прикрывала грудь, а правой -
низ живота.  Тело у нее было покрыто  малиновыми кружочками. Похоже, подонки
высасывали кровь  и у этой девчонки.  На ее  левой руке, чуть выше локтевого
сустава, виднелся глубокий треугольный порез, заклеенный прозрачной пленкой.
     У девушки была  прекрасная  фигура с широкими  бедрами, узкой талией  и
длинными стройными  ногами.  Словом,  это была  самая  настоящая самка  и  в
прямом, и в переносном смысле слова.
     Посредине  комнаты стояло  широкое, полукруглое  ложе с наброшенной  на
него черной тканью, похожей на униформу наших тюремщиков.
     Внезапно девушка  очутилась  на ложе, почти одновременно  с ней силовое
поле  перекинуло  туда  и  меня. Очевидно Пришельцы хотели выяснить механизм
размножения.  У  меня  да  и  тем более  у  девушки не было никакого желания
что-либо демонстрировать  перед  этими  ублюдками.  Но  они за  сравнительно
короткое время  достаточно хорошо изучили  нашу природу и, умело воздействуя
на  необходимые  центры,  без  особого труда добились  желаемого результата.
Когда все было кончено, я встал с ложа и бросил взгляд по сторонам.
     Большинство  инопланетян,   находившихся   вне   пределов   комнаты   с
прозрачными  стенами,  было  занято  своими  делами:  суетились  у  каких-то
пультов, приборов, что-то отлаживали. Сверкали сполохи, разноцветные молнии.
Появлялись и возникали из воздуха какие-то предметы, изменяющие свою  форму,
окраску, затем исчезали, появлялись новые, сменявшиеся другими. Лишь двое из
Пришельцев  внимательно следили за нашими  действиями,  то и дело  включая и
переключая стоящие перед ними аппараты.
     И опять  какая-то загадочная сила вновь  внесла меня в  мою камеру.  На
этот раз  аккуратно сложенная моя одежда  лежала  на топчане. Я  быстро  все
натянул  на  себя,  так  как  постоянно страшно  мерз. Температура  во  всех
помещениях была не больше десяти градусов.
     Я  хотел  было продолжить  свои записи,  но  мой взгляд  остановился на
проеме в  стене. На этот  раз мне показалось,  что  он  закрыт  недостаточно
плотно. Я подошел и  тронул рукой стеклообразную массу,  она  необычно легко
сдвинулась с места и передо  мной открылся вход в длинный извилистый коридор
с  эластичными стенами. Не преминув  этим  воспользоваться, я тут  же  пошел
бродить по его многочисленным изгибам. Кстати, я так и не разобрался, забыли
ли  они законопатить  выход  или сделали  это нарочно, чтобы  понаблюдать за
реакцией узника, вырвавшегося па свободу.
     Сначала  я   двинулся  направо,  осторожно,  придерживаясь   руками  за
"гуттаперчевые  стены".  В одном  месте коридора  оказалось  разветвление. В
центре его находилось окно, затянутое прозрачной тонкой пленкой. Заглянув, я
увидел небольшое помещение, сплошь заполненное стеклянными трубками  разного
диаметра, по которым резво струилась темно-зеленая жидкость.
     В левом  углу  стоял  аппарат  с  торчащими  в  разные  стороны  полыми
прозрачными стержнями  с  присосками  на  концах.  Неожиданно  одна из  стен
раздвинулась  и  в  комнату вошел  инопланетянин, снял  перчатку  и приложил
зеленую ладонь к присоске.
     "Господи, - с ужасом подумал я, - так они еще зеленые, как жабы".
     Жидкость  в  трубках забурлила,  забулькала и  стала всасываться  кожей
инопланетянина, причем по  его  поведению  было  заметно, что эта  процедура
доставляет ему необыкновенное удовольствие.
     Видимо, у них здесь пункт питания. А  жидкость, судя по цвету и методу,
которым  пользовался   Пришелец,  представляет  собой  что-то  вроде  крови.
Наверное, в ней они нуждаются для постоянной подпитки или обновления.
     И тут у меня мелькнула почти "крамольная" мысль.  А что если попытаться
достать каплю этой жидкости... и найти способ  передать ее людям? Они  почти
наверняка  смогут изобрести метод обезвреживания этих чудовищ, которые, судя
по всему, собираются обосноваться на Земле надолго.
     Я  подошел к стене, откуда только что  вышел довольный инопланетянин, и
стал  шарить  руками  по  ее упругой  поверхности.  Так  я  переместился  на
несколько  шагов.  Неожиданно  стена  раздвинулась,  и   я  проскользнул   в
открывшийся проем.
     "Наверное,   раздвижка   стен   связана   с   действием   своего   рода
фотоэлементов"  - подумал я, хотя у меня не  было ни секунды на разгадывание
физических  процессов, здесь происходящих,  тем более, что в этих вопросах я
совершенный профан.
     Войдя  в комнату, я  подскочил к присоскам и  с  ужасом вспомнил, что у
меня с собой нет никакой посудины... Хотя не все потеряно, -  я всегда носил
с  собой  валидол,  у  меня иногда покалывало сердце. К  счастью, в  боковом
кармане нашлась  заветная капсула.  Я  прижал  ее к присоске, предварительно
отвинтив крышечку. Она мгновенно заполнилась зеленой жидкостью.
     Теперь  надо было подумать,  как  выбраться отсюда. Я опять Пошел вдоль
стены,  но  она на этот  раз упрямо  не хотела открываться.  Потыкавшись  из
одного угла в другой, я заметался по комнате, обшаривая стены руками. Однако
мои беспомощные поиски оказались малоэффективными.
     "Если эти "лягушки" меня здесь застанут, то вряд ли я успею "мяукнуть",
они тут же разделаются со мной", - взмокнув от страха, подумал я.
     В этот момент я  увидел в углу треножник,  на  котором лежали несколько
зеленых шариков и предмет, напоминавший пенал. Взяв один шарик н положив его
к себе в карман, я начал вертеть в  руках штуковину стального цвета. Заметив
темную полоску,  я с силой провел по ней ногтем большого пальца, - от пенала
отскочила крышка.
     В  эту  секунду,  как  по  мановению  волшебной  палочки,  передо  мной
раздвинулась стена. Я  едва успел проскользнуть  в образовавшееся отверстие,
как она тут же закрылась.
     Оглядевшись  по  сторонам  и  не  заметив   ничего  подозрительного,  я
осторожно стал прокрадываться к своей комнате.
     "Пенал-то, оказывается, не простой".
     К моей радости, проем в камеру оказался открытым.  Я тихонько присел на
кушетку и решил закончить свои записки. Не было никаких сомнений, что при их
развитой технике мои похождения, наверняка, уже где-то зарегистрированы, Так
что по поводу моей дальнейшей судьбы можно было не строить никаких иллюзий.
     Но  как,  как  передать  все  это  людям?  Получив мои  записи, зеленую
жидкость и этот шарик, ученые наверняка найдут способы борьбы с Пришельцами.
Не так уж им у нас сладко, если даже на космическом корабле  они не  снимают
комбинезоны и маски. И в этот момент меня будто озарило. Я нашел способ, как
передать людям все это.  Не будь  я Дик Уоллер, если  не сумею  это сделать!
Надо,  надо  спешить!   Смертельная   угроза  нависла   над  миром!   Только
объединившись, ученые  всех  стран  смогут  найти  выход, как избавиться  от
космических монстров.
     Люди,  заклинаю всеми святыми... именем  Всевышнего! Ради  своих детей,
ради будущих поколений спасите Землю, спасите планету!!!
     Шаги.  Снова  шаги. Я  слышу  явственно,  слышу  их  тяжелую  уверенную
поступь. Это за мной.
     Прощайте! Прощайте, земляне... SOS! SOS! SOS!"

     Потрясенный прочитанным, комиссар несколько минут молча сидел в кресле,
рассеянно барабаня пальцами  по столу. Снова взял  в руки пенал  и  еще  раз
тщательно осмотрел его, затем поднял прозрачную капсулу с зеленой жидкостью,
повертел в  руках, взболтнул, поглядел  на свет... Осторожно положил в центр
стола рядом  с зеленым шариком и... нажал кнопку.  Опять взял пенал  в руки,
взвесил на ладони, положил на место.
     Медленно растягивая слова сказал явившемуся дежурному:
     - Немедленно найдите женщину, которая недавно была у меня... Ее адрес у
помощника, - потом решительно встал из-за стола и добавил. - Срочно вызовите
Рим и... немедленно соедините меня с приемной Президента..."
     <b>Планета невидимок</b>
     - Джо, а тебе не кажется, что эта планета напоминает Землю?
     - Пожалуй, только уж больно кажется унылой и скучной.
     -  Да, пейзаж не  из лучших, - согласился Билл.  - Смотри-ка, все здесь
выражено только в темно-серых тонах, - добавил  он, внимательно  разглядывая
снимки биозонда.
     - Лучшего места для кладбища не придумать.
     - Зачем так мрачно? Починим нашу сковородку и вновь выйдем на курс.
     - Дай-то бог, а если неисправность серьезная?
     -  Не  думаю, скорее всего  нарушен  контакт в цепи Бергера,  Во всяком
случае без  остановки  на стационарной орбите  или на  самой планете  с этим
делом не справиться.
     -  Когда будем на месте, не забудь  включить тронклер и предупреди  мою
маму, чтобы принесла мне кофе в постель.
     - Ладно, проваливай. Лучше посмотри, как ведут себя  диозоны. Что-то не
нравится мне эта трясучка при торможении.
     - О'кэй. Через двадцать секунд доложу состояние.
     - Ты что, ошалел? Да через двадцать секунд мы уже будем в верхних слоях
атмосферы!
     - Ошибаешься, дорогой,  через двадцать секунд  мы скорее всего  сломаем
себе башку, посмотри на промбер. Нас  притягивает со страшной  силой, несет,
как корабль на скалу...
     Обрушившаяся  сила  тяжести  вмяла  астронавтов  в кресла. Оба потеряли
сознание.
     Первым очнулся Джон Арктонер. Он был  старше по  возрасту и  поопытнее,
налетал парсеков как-никак побольше Билла.
     Их небольшая грузовая ракета, следовавшая но  маршруту Плутон - Карк  -
Иолта, по пути столкнулась с  крохотной, невесть откуда взявшейся песчинкой.
Случай в астронавтике невероятный, но тем не менее это произошло.
     Пробоину  удалось  заделать.  Но  требовался  дополнительный  ремонт  и
проверка всех систем.
     Эта  часть   Галактики  была   мало  исследована,   необжита,  так  что
приходилось рассчитывать лишь на собственные силы.
     Билл тоже пришел в себя и, потряхивая головой, заметил:
     -   Кажется,   у  нас  мало  шансов  выбраться  отсюда.  У  меня  такое
впечатление,  что по моему  доблестному телу кто-то  аккуратно проехался  на
многотонном экскаваторе... Сам-то жив?
     -  Да,  жив, - сердито отмахнулся  Джон.  -  Да  вот  с нашей старушкой
нелады. Придется  малость покуковать на  этой планетке. Не пойму, откуда при
ее небольших размерах такая сила тяготения.
     -  Очевидно,  ей  стало скучно,  и  она  решила  побаловать  нас  своим
вниманием, - немедленно отреагировал Тиммер.
     - Брось свои  шутки, возьми лучше  элерторан и  проверь  систему подачи
ойра, - буркнул Джон.
     - Есть сэр, - Билл вскочил с кресла и, шутливо отдавая честь, преподнес
ладонь к верхней части шлема.
     Целую неделю без сна и отдыха, почти без еды астронавты Джон Арктонер и
Билл Тиммер ремонтировали ракету.
     Наконец,  когда все было кончено, оба  завалились  спать  и  почти двое
суток подряд проспали в своих узеньких каютах.
     Проснувшись, Джон заглянул к  товарищу. Тот был уже  на ногах, деловито
меняя местами голографии родных и близких.
     - Переоформляешь интерьер кабинета? - вежливо осведомился Джоя.
     -  Да, решил  разбавить  примелькавшиеся  физиономии родителей любимыми
девушками. Скучно постоянно видеть перед собой толпу родственников.
     - Я слышал, их у тебя больше чем достаточно.
     - Еще бы, по крайней  мере десятка два на  Земле, два на Плутоне и один
на Торксиде.
     - У тебя столько родственников?
     - Нет, я имел в виду девушек.
     - Что-что? - переспросил  Джон, недоверчиво поглядывая  на  распаханную
угрями, прыщавую физиономию друга.
     - А что тут удивляться? Многие находят меня неотразимым.
     Джон прыснул в кулак.
     -  А что вы,  собственно, смеетесь,  мистер  Арктрон? Совсем  недавно я
инспектировал собственную внешность и пришел к выводу, что за время полета я
здорово возмужал.  Правда,  кожа несколько запаршивела,  но  прическа...  Вы
посмотрите, сэр, какая прическа! - И он картинно тряхнул головой, из которой
неровными  рядами  вырывались  космы  жестких,   как  проволока,  давно   не
стриженных волос.
     Джон  уже  рыдал от смеха. Билл без  тени  улыбки продолжал  развлекать
товарища.
     -  Кстати,  посмотри  на  эту голографию. Это моя любимая.  Я, пожалуй,
повешу ее в туалете,  чтобы  изредка, в период  глубокой  сосредоточенности,
предаваться эротическим фантазиям.
     Джон изнемогал...
     - Так это же... это же... голо... моего марсианского дракона.
     - А-а,  тогда  извини, я просто перепутал  его с  Алисой, моей первой и
последней любовью.
     -  Хорошо,  ты меня  убедил. Ответь  лишь на  один вопрос:  куда делась
голография самой Алисы?
     - Очевидно, я ее спрятал, чтобы не украли. А то мало ли кого  встретишь
на наших космических трассах.
     - Действительно, такую красавицу надо беречь.
     -А  вы  зря  иронизируете,  сэр!  Кстати,  если  бы  состоялся  конкурс
красоты... Как ты думаешь, на какое место ей можно рассчитывать?
     - Полагаю,  на последнее, .тем  более, что ее не  допустят и  к первому
туру.
     - Должен  заметить, что вы  жестоко  ошибаетесь,  мистер  Арктрон.  Моя
Алиса, будучи макакой, успешно выступала на конкурсе красоты горилл и завяла
там почетное второе место.
     - А кто занял первое?
     - Как кто? Разумеется, я сам!
     В это время раздался заливистый зуммер сигнала тревоги.
     - Джо,  если это меня вызывают из Нью-Йорка, то передай, что меня здесь
нет. Я вышел размять косточки. Они очевидно  считают,  что  мне здесь нечего
делать, кроме как трепаться с ними по виозору! - крикнул на бегу Билл, когда
оба неслись на звуки сирены.
     Тревога оказалась  ложной.  На  обзорном экране не  было  ничего видно,
ничего,  кроме  уныло  нависших  скал,  редкого  чорно-серого  редколесья  и
гололистых кустарников.
     Там,  снаружи, была странная  тишина.  Не  было заметно лаже  дуновения
ветерка.  Все  казалось  застывшим,  будто  замороженным,  хотя  температура
воздуха было +22 °С.
     - Как пробы? - спросил Джон.
     - Все о'кэй, можно выходить без скафандра, - откликнулся Билл.
     - Для подстраховки пойдем вдвоем? - спросил Джон.
     - Разумеется... Думаю, что за время нашего отсутствия г избушкой ничего
не случится.
     -- Мне бы это очень хотелось.
     - Мне тоже, все-таки во время полета она была доста  точно добра к нам.
Во-первых,  не  позволяла  прошвырнуться  по  открытому  космосу, во-вторых,
иногда разрешала  пользоваться своим  душем, а п-третьих, следила  за  нашей
нравственностью. Я  не помню случая, чтобы  на борту появилась  хотя бы одна
представительница прекрасного пола...
     - Не  считая очаровательной песчинки, которая могла стоить нам жизни, -
мрачно добавил Джон.
     - Что поделаешь, за любовь надо платить, - не мог не откликнуться Билл.
     Первым  вышел Джон: с опаской  ступил на  твердую поверхность  и  долго
стоял, озираясь и прислушиваясь. Присев, потрогал шершавую каменистую почву.
Она  показалась  ему  очень сухой и  горячей. Взмахом  руки пригласив  Билла
следовать за собой, осторожно двинулся на восток.
     Вначале  они  шли  напрямик, не  разбирая  дороги, шли  к  вздымающейся
неподалеку высокой скале.
     Путь преграждали многочисленные рытвины, холмы, беспорядочно валявшиеся
крупные и мелкие камни.
     Затем  стало  легче.  Перед ними появилась  неизвестно откуда взявшаяся
тропинка.
     - Джо, ты  видишь... - сказал Билл, озабоченно указывая на исчезающие с
дороги камни, заполняющиеся песком  рытвины,  выравнивающиеся холмики  - все
двигалось, перемещалось, как в волшебной сказке.
     И перед удивленными астронавтами выявлялась совершенно ровная,  прямая,
как стрела, дорожка, кратчайшим путем ведущая к скале.
     - Если так будет продолжаться, - заметил Билл, - то я не удивлюсь, если
передо мной появится стол с обедом и кровать с ночным горшком.
     - Держи карман шире. Может, ты захочешь и пару девиц с Гагл-бара?
     Билл хотел  было  выдать  свою очередную  шутку, как перед  ними, будто
из-под   земли,   внезапно   выросла  громадная,   выдолбленная   из   камня
прямоугольная стелла.  С  нее  на  астронавтов  уставилось  множество  самых
разнообразных  животных,  растений, деревьев. Каждое из  них  было тщательно
выписано  и казалось буквально живым. Это была гигантская картинная галерея.
Все рисунки красного цвета  так  блестели при  свете  дневного светила,  что
казались только что нарисованными.
     Между тем над  скалой-стеллой  царила мертвая  тишина, Все было окутано
покрывалом безмолвия  и таинственности. Даже вечно  болтливый Билл  прикусил
язык и, с опаской поглядывая по сторонам, не опускал руки с кобуры бластера.
Здесь  был   иной   мир...   Мир   чужой,  абсолютно   чужой,   недоступный,
неестественный, неясный...
     Потрясенные, они долго стояли у скалы, не в силах оторвать глаз от этих
бесчисленных изображений,  вознесенных неизвестной силой на трехкилометровую
высоту и не менее десяти километров в длину.
     Что это - рисунки, символы, знаки?
     Где-то   высоко  над   головой   простирались   сотни  тысяч,  миллионы
рисунков...
     Но  что Они  хотели сказать? Почему здесь на  планете  такая  тишина  и
безмолвие? Почему не слышно  и не видно  ни одного живого существа? Куда все
подевались?  Где  они,  исполнители  этих  наскальных  изображений?  А  сами
изображения - реальны или вымышлены? Где хоть одно живое существо?
     Но ведь кто-то делал дорогу, кто то рисовал,  кто-то следил  за ними...
Почему же Они молчат?!
     Стемнело... И вдруг все окутало густой  непроницаемой чернотой,  а  оба
астронавта, хотя стояли рядом, мгновенно потеряли друг друга.
     Нашли ощупью. Взялись за руки. На душе немного полегчало.
     - Джо, ты видишь хоть одну звезду? - шепотом спросил Билл.
     - Не только звезду, не вижу даже малейшей искорки, не говоря про ночное
светило.
     -  Похоже,  нам  приготовили  маленький  склеп.  Еще  немного,  и  я не
удивлюсь, что  нахожусь на  дне  погребальной урны, превратившись  в комочки
тлена и пепла.
     - Не переживай, старина. Чему быть, тому не миновать. Давай-ка присядем
и  дождемся утра. В такой темнотище даже с фонарем до ракеты не добраться. И
потом, не думаю, что они сумеют построить для нас обратную дорогу.
     Привалившись друг к другу спинами, они едва дождались рассвета.
     Ночью  было так  холодно, что у обоих стучали  зубы и бил озноб. Однако
через некоторое время они ощутили под собой тепло и смогли согреться.
     Когда Билл руками ощупал место, где они сидели, то оказалось, что тепло
находится лишь внутри круга, ограниченного их телами.
     В  обратный  путь  тронулись  молча.  И  опять  перед  ними  появлялась
тропинка,  и   опять  сходились  рытвины  и   сглаживались  холмики,  и  они
долго-долго шли по ровной, прямой, как стрела, дороге.
     Ракета была на месте, но люк... люк был приоткрыт.
     - Джо, там кто-то  есть! - заорал Билл  и,  выхватив  бластер, бросился
внутрь. Они облазили все сверху  донизу, однако ничего,  буквально ничего не
обнаружили.
     - Билл, проверь системы. Надеюсь, Они нам не напортачили.
     - Все о'кэй, Джо. Я уже проверил. Корабль к взлету готов.
     - Тогда включай!
     Двигатели  натужно  взревели,  ракета  затряслась  мелкой   дрожью,  но
осталась на месте.
     - В чем дело, Билл?
     - Не пойму. Система в норме, все приборы в порядке.
     - Тогда почему не взлетаем?
     - Не могу понять. По-моему, ракету что-то держит.
     - Попробуй еще раз!
     Бешеный рев двигателей не умолкал. Корпус корабля сотрясался, но ракета
не сдвинулась.
     -- Билл, посмотри на экран, там творится что-то непонятное.
     На  экране  наружного обзора  было  заметно, как над угрюмыми скалами и
серой   неподвижной   растительностью  поднялись   ярко-красные  сполохи   и
заметались по небу, рисуя множество знаков, изображений, символов. Казалось,
рука неизвестного художника, нет, не одна  рука, а сотни, тысячи рук выводят
и выводят рубиновой краской эти непонятные, совершенно непонятные рисунки!
     -  Если  через  десять  секунд  мы  не  взлетим,  -  пробормотал  Джон,
вглядываясь в  приборы, - то мы не  взлетим никогда. А если взлетим, то ойра
не хватит на посадку...
     В это мгновение корпус тряхнуло, и ракета, оторвавшись от  поверхности,
рванулась ввысь.
     Когда  преодолев  тяготение  планеты,   астронавты  пришли  в  себя  от
перегрузки, Джон,  всматриваясь в  экран обзора, на котором странная планета
превратилась уже в еле заметное светлое пятнышко, задумчиво произнес:
     - Будь я трижды  проклят, но что-то здесь неладно. Печенкой чувствую, -
они не хотели нас выпускать. Да  и  попали мы сюда  не случайно.  Я проверил
расчеты. Сила тяготения, которая нас сюда занесла,  в пятьдесят четыре  раза
превышает расчетную. Понимаешь, в пятьдесят четыре раза!
     - Джон, а может, посмотрим маленький эфвифильм?
     - Ты что! - встрепенулся Арктояер. - Умудрился что-нибудь заснять?,..
     - Да, кее-что, случайно захватил с собой увиз.
     - О'кей, включай виозор и добавь усиление...
     На экране появились россыпи камней, вырисовывающаяся через них тропинка
и скалы. И вдруг  среди скал, нагромождения валунов  замелькали, заструились
длинные  тонкие  тени.  Они  были  почти  прозрачны  и  незаметны,  казались
невесомыми... Их облик напоминал людей, похожих  на стройные  соломинки,  но
людей...
     Людей  с   неправдоподобными   длинными   головами  и  тонкими,   почти
прозрачными телами и длинными конечностями.
     - Видишь!  - заорал Билл.  - Видишь! Это  они,  они оставляли нам  свои
знаки. Но  Они невидимы, понимаешь, невидимы. Для  нас,  кретинов, невидимы!
Они что-то хотели сказать нам.
     - Слушай, Билл,  а ведь ты прав. Тяготение не  случайно  возникло.  Они
притянули нас. Мы  им были  для чего-то нужны. Они  хотели пойти на контакт.
Боже, какие же мы глупцы... Они ведь и выпускать нас не хотели. Устроили эту
иллюминацию,  чтобы  мы, два  олуха, обратили на  них  внимание. Мы  им были
нужны. Понимаешь, нужны. Мы были нужны этой бедной планете невидимок. Нужны!
     <b>Последний хейвор</b>
     Из рассказов Ивана Марсова
     Вы когда-нибудь слышали  о  хейворах? Нет? Я  так и  знал.  Как  быстро
несется  время!  Какие-нибудь  семьдесят  лет  назад  о  хейворах  только  и
говорили. Пожалуй, не было  женщины в Солнечной системе, да что в Солнечной,
во  всех  ближайших  созвездиях,  включая  Андромеду, не  было  женщины,  не
украсившей себя клочком меха хейвора.
     Скажете: и чего  разворчался  древний  космический волк?  Про  каких-то
хейворов  вспомнил.  Да, не  ценит нынешняя  молодежь,  не ценит опыт старых
астронавтов. А стоило, стоило иногда  прислушаться. Ведь с хейворами связана
удивительная, похожая на сказку история.
     Хейворы, хейворы... Это были удивительные создания. Впервые о них стало
известно после возвращения звездолета "Дружба" с Красной Невидимки - седьмой
планеты Альфа Центавра.
     Я  тогда был  довольно известным астронавтом и после очередного  полета
тихо ждал назначения на Акреманше, небольшом космическом  порту, вращавшемся
на околомарсианской орбите, рядом с Фобосом.
     Дело приближалось к вечеру. Сидя у себя в номере, я лениво просматривал
виозор  в  тщетной  надежде  увидеть  что-либо  приличное.  Программа,  увы,
по-прежнему    не    отличалась    новизной.    Все    те    же    танцующие
красавицы-биороботессы, те же будто приклеенные улыбки виозорокомментаторов.
Лемонхорские  монстры,   вести  с  космических  трасс  -  от  этого   обилия
межпланетных новостей веяло такой скукой, что хотелось послать все к черту и
смыться  куда-нибудь подальше,  в самую отдаленную систему парсеков  эдак за
триллион.
     Неожиданно  в  дверях  раздался  мелодичный сигнал  "просьбы".  Биороб,
угадав мое желание, впустил здоровенного детину, одетого в причудливую смесь
легкого скафандра и домашнего халата.
     -  Барри Деспонт,  - представился  он,  швырнув на  кресло  кусок шкуры
какого-то  диковинного  зверя.  -  Марсов,  вы  видели  когда-нибудь  живого
хейвора?
     - Нет, не приходилось. Я недавно вернулся с Тибоны, так что мода на мех
хейвора  застала меня  врасплох.  Кстати,  откуда вы меня  знаете? Вроде  мы
незнакомы.
     - Действительно, незнакомы. Но  ваша физиономия так часто появляется на
виозорах, что поневоле станешь  считать вас закадычным  другом. Мне  повезло
меньше. Я из породы неудачников. У меня за плечами всего четыре безжизненных
планетки да пара охот на хейвора, за этими созданиями, - он кивнул на шкуру.
     Я встал и потрогал мех рукой. До чего же он  показался мягким и нежным!
Самое главное  - он был удивительно красив,  красив  потрясающе. Похоже, что
вся   шкура   искусно  сшита  из  разноцветных  прямоугольников  -  золотых,
изумрудных,  серебряных,   рубиновых,  сапфировых.  Короче,   она  играла  и
переливалась  всеми  оттенками  драгоценных  камней.  Это  было  потрясающее
зрелище.  Представляете,  держать  в  руках  клочок  меха,  блестевший,  как
граненый алмаз.
     - Теперь  я понимаю, почему все женщины сходят  с ума по  этому меху, -
пробормотал я, не в силах оторвать ладони от пушистой драгоценности.
     - Именно!
     - Изумительно! Никогда не видел ничего подобного.
     - Вот  видите, видите, - образовался Барри. - А меня  больше на Хейвору
не  пускают. Установили какую-то  лицензию  на отстрел. Говорят, что их  там
ничтожно мало. А ведь  такая шкура стоит целое состояние. Правда,  есть одно
маленькое "но", о котором  почти  никто  не знает,  - Барри потянул меня  за
рукав  и прошептал  в  самое  ухо: -  Через девятнадцать  лет,  ровно  через
девятнадцать, такая  шкура стареет и превращается в  мех обыкновенной драной
пятнистой кошки, каких на нашей прародительнице Земле сотни тысяч. А пока об
этом ни звука, - он приложил палец к губам.
     - Так что же вы от меня-то хотите? - недоумевал я.
     - Как что?! Как что?! - заволновался Барри. - Вы получили назначение на
звездолет  "Атлас". По  маршруту Калк  - Хейвора - Баракорта. Вас  назначили
командиром.  Возьмите меня с собой. Мне надо на Хейвору. Обязательно надо. Я
должен,  должен любой  ценой  попасть туда. От этого зависит моя жизнь,  мое
будущее. Умоляю, возьмите, - он рухнул передо мной на колени.
     - Да что это вы? Что с вами? - Я бросился поднимать его с пола.
     Барри поднялся и рукавом смахнул набежавшую слезу.
     -   Успокойтесь.   Ради   бога,  успокойтесь.  Я  что-нибудь  придумаю.
Обязательно  придумаю, - мне потребовалось несколько  минут, чтобы  привести
его в чувство. - А что вы умеете делать?
     -  Все,  все, что прикажете, все, что угодно, - обрадовался Барри. -  У
меня много специальностей.  Я  -  биолог,  врач, хороший  ботаник,  наконец,
менеджер и, поверьте, неплохой, совсем неплохой менеджер.
     - Ну, этого как раз от вас не потребуется. А вот хороший врач в полете,
особенно дальнем, просто необходим.
     -  Я  хороший,  хороший  врач...   Я   окончил  медицинский  колледж  и
Принстонский университет, имею степень доктора медицины.
     -  О'кей.  Разумеется, пока  ничего  обещать не  могу.  Но  кое  с  кем
поговорю.  Не спрашиваю,  почему  вы  так туда  рветесь,  но  тем  не  менее
попытаюсь что-нибудь для вас сделать.
     -  Спасибо,  спасибо, дорогой  Марсов... То-ва-рищ,  -  произнес он  по
слогам по-русски. - Спа-си-бо.
     - Жду Вас у себя завтра в 19 часов 10 минут по марсианскому времени.
     Не буду рассказывать, чего это стоило, сколько  труда  и нервов. Но мне
удалось убедить множество инстанций и комиссий, что без доктора Деспонта мне
просто не обойтись.
     Кстати говоря, я  обратил  внимание,  что у  каждой встретившейся  М'не
женщины в  волосах или  на  одежде сверкал клочок  меха хейвора. Заметьте: у
каждой! Хотя,  как  мне  объяснили, стоило  это  дорого, баснословно дорого,
целой кучи денег. Но что не сделаешь ради  любимой. Я прекрасно понимал, для
чего Барри затеял весь этот спектакль. Разумеется, пришлось покопаться в его
досье.  Ну,  а  как же  иначе.  Лететь  на Баракорту!  И  неизвестно  с кем.
Простите, такая филантропия может стоить жизни.
     Баракорта  -  это не пешеходная прогулка с красивой  девушкой.  Там, на
этой гремучей,  огнедышащей  планете  -  Ойр. Ойр - энергия целых созвездий,
сосредоточенная  в  тысячной доле  миллиграмма. Ойр - будущее  человечества.
Энергия Ойра  позволит  поднять скорость  космических  кораблей  до скорости
света и превысить ее.
     Что ни говорите, а  слава вещь  полезная.  Как бы там ни было, но Барри
был зачислен в экипаж "Атласа" и через полтора года мы оказались на Хейворе.
     Добравшись  до этой маленькой, но  довольно  гостеприимной планеты,  мы
сразу выяснили, что хейворов, единственных ее обитателей, не осталось.
     Атмосфера планеты оказалась пригодной  для дыхания, а местные колонисты
вместо  того, чтобы разводить  этих, как оказалось,  удивительных  созданий,
почти всех истребили.
     Разумеется, неплохо им помогли и приезжие охотники. Лицензии на отстрел
хейворов  давались  в  исключительных  случаях.  Но  таких  "исключительных"
оказалось  столько, что  практически  всех  животных  уничтожили, а  модницы
украсили себя драгоценными клочками престижного меха.
     Руководитель колонии  Джефри  Амбирохавати любезно  предоставил  нам  с
Барри  разрешение поохотиться, тем  более, что,  по  его  словам,  ни одного
хейвора на планете не осталось.
     "Все-таки ничему нас жизнь не научила,  за какие-нибудь два десятка лет
истребить такую красоту, какие же мы варвары, - подумалось мне. - Мало того,
что  почти всех животных родной Земли занесли  в  Красную Книгу, так  теперь
дорвались  до  Космоса,  и  так  же  хищнически,  безжалостно  уничтожаем  и
истребляем обитателей целых планет".
     Джефри   показал   нам   чучело   хейвора,   ознакомил   с   некоторыми
исследованиями его организма, мозга, продемонстрировал  несколько эфвиограмм
о поведении этих существ. Форма тела,  пропорции, шестипалые  кисти и  стопы
напоминали человеческие.
     Густая шелковистая  шерсть играла и переливалась всеми цветами  радуги.
Личико  - голое, совершенно голое.  Черное,  как смоль. Оно  не  походило на
человеческое. Вообще оно мало на кого походило.
     Что меня больше всего  поразило,  так поведение этих созданий,  сказать
"животных"  -  просто  не  поворачивается  язык.  Настолько их образ  жизни,
действия отличались от самых, казалось  бы, человекообразных наших предков -
обезьян.
     Времени у нас оставалось достаточно. Во-первых, мы на Хейвору прилетели
раньше срока, а во-вторых, путь на Баракорту не  близкий, так  что в  график
войти успеем.
     После всего, что нам колонисты порассказали и  продемонстрировали, меня
уже не пришлось уговаривать.
     Взяв с собой местного проводника Санчо Лыкова,  мы с  Барри отправились
на поиски хейворов, кстати, от их названия и пошло именование планеты.
     Несмотря на стопроцентную неудачу, которую предрекал нам  Джефри,  рано
утром следующего дня мы тронулись в путь.
     Хотя здешнее  солнце палило достаточно усердно, воздух оставался свежим
и прохладным.
     Вооруженный аппаратурой Санчо шел впереди, указывая дорогу. Он сообщил,
что последнего живого  хейвора видел на  отдаленном  плато около года назад.
Его пристрелил какой-то заезжий охотник. Кстати, он вспомнил Барри, которому
однажды повезло добыть шкуру великолепного экземпляра.
     Всюду проглядывались  волнообразно вздымавшиеся холмы. Они уступами шли
вверх  вплоть до обширного, еле  виднеющегося на далеком горизонте лесистого
плато.
     Идти было  нелегко. Шипы стволов и  колючки  растущих между ними кустов
рвали одежду и царапали кожу.
     Иногда дорогу преграждали такие чащобы, что через них было не только не
пройти, но и даже не проползти змее.
     Приходилось  выжигать дорогу лучом блаера.  Иногда  мы  были  вынуждены
делать крюк,  чтобы обойти особенно неприветливые места, щетинившиеся броней
шипов и колючек.
     Так, с трудом продираясь сквозь угрюмый сизо-лиловый лес,  мы шли около
пяти часов.
     Сделали привал. Плотно закусили и решили двинуться дальше. Вдруг Санчо,
подняв руку, заставил нас замереть.
     - Тихо, - прошептал он, - Кажется, я слышу хейвора.
     - Не может быть! - воскликнул, не удержавшись, Барри.
     - Замри. Ни слова, - погрозил ему пальцем Санчо.
     - "Хи-ор, хи-ор", - послышался удивительно нежный мелодичный голосок.
     Я явственно слышал эти звуки и вопросительно взглянул на проводника.
     - Да, это он, хейвор, это его голос. Похоже,  кого-то зовет. Неужели он
здесь не один... - шепотом сказал Санчо.
     Он  осторожно сделал  шаг  вперед  и  отодвинул  рукой тяжелую гирлянду
сиреневых листьев.
     На полянке сидело удивительное создание. Его  меховая шубка искрилась и
переливалась под лучами полуденного светила.  Она, казалось, была выткана из
множества  драгоценных  кристаллов,  брошенных  щедрой рукой на  тело  этого
неповторимого существа. От него буквально нельзя было оторвать глаз.
     Действительно, не зря  его шкура стоила так баснословно дорого: меховая
драгоценность! Пожалуй, такого феномена мне видеть еще не приходилось.
     Животное   внимательно  смотрело   но   сторонам   искрящимися,  широко
раскрытыми  топазовыми глазами  и  вновь издавало переливающимся  серебряным
колокольчиком: "Хи-ор... хи-ор"...
     Не знаю почему, но мне этот взгляд показался настолько осмысленным, что
между лопаток пробежал холодок.
     "Неужели  они  разумны!?  Да нет, маловероятно! За  это  время,  за эти
двадцать лет, наверняка могли бы установить интеллект, если он действительно
у хейворов имелся".
     Нас животное  не заметило. Вдруг откуда-то прилетела и опустилась рядом
вторая  особь.  Причем я не  оговорился. Действительно,  прилетела.  Позднее
Санчо подтвердил, что хейворы летают.
     Сначала  в  небе  появился  блестящий  комок.  Затем  он  увеличился  в
размерах, и мы увидели  парящего, как птица, живого хейвора. Зверек  летел в
вертикальном положении, сзади, как флаг на ветру, развевался пушистый хвост.
Животное,  находившееся  на  поляне,  сделало  вид,  что не  замечает  вновь
прибывшего.  Хотя  явно  несколько  секунд назад  кого-то звало.  Неожиданно
прилетевший  хейвор,  по-видимому, самец,  прыгнул  на  сидящую и борцовским
приемом  повалил на спину. Та легко  вывернулась из цепких объятий  и зажала
под мышкой его голову. В свою  очередь "летун" начал извиваться, обхватил ее
вокруг талии двумя лапами и распластал на траве. Она снова легко вывернулась
и,  посмотрев  в  нашу  сторону,  улыбнулась.  Именно  улыбнулась!  Я  готов
поклясться, что она смеялась, смеялась по-настоящему.
     Потом они разошлись, уставившись друг на друга, и самка, резко  схватив
переднюю лапу  "петуха", дернула  его на себя и перебросила через спину. Что
хотите, но  это было увлекательнейшее  зрелище. Настоящий  каскад борцовских
приемов,  захватов, подножек. Иногда они делали вид, что кусают друг  друга,
но явно только прихватывали мех зубами. Веселая потасовка продолжалась минут
десять.
     Неожиданно  под  ногами  одного  из  нас хрустнула  ветка. Животные  на
мгновение замерли, поглядев  в нашу сторону, У них был такой вид, как  будто
что-то  хотели  сказать,  о  чем-то  предупредить.  Но,  очевидно,  мужество
оставило их.
     Они подобрались и, оттолкнувшись задними  лапами от поверхности,  резко
взмыли в воздух.
     В  этот момент Барри  выстрелил.  Никогда себе  не прощу,  что не успел
отвести  его  руку.  Один  из  зверьков дернулся  и, медленно  кувыркаясь  в
воздухе, плашмя рухнул вниз.
     Мы бросились на поляну.
     Зверек  неподвижно   лежал   на  земле,  раскинув   в   стороны   лапы.
Остекленевшие глаза уставились в потемневшее небо. Искрящийся  мех, кажется,
померк от холодного дыхания смерти.
     -  Что ты  наделал! Ты понимаешь, что  ты  наделал,  - набросился  я на
Барри.
     - Но ведь мы приехали охотиться, - пытался тот оправдаться.
     - Чурбан, безмозглый чурбан, неужели ты до сих пор не понял, что это не
простые животные? Санчо, ты-то хоть это понимаешь?
     -  Да, у  меня тоже стали закрадываться  сомнения  Только  поздно было.
Хейворов-то не осталось.
     - Что же ты не поделился своими сомнениями с нами? - наступал я.
     - Не думал, что удастся встретиться с ними. Те, что  мы увидали сейчас,
видимо, последние. Совсем последние.
     Я бережно приподнял мертвое тело и осторожно погладил голову зверька. И
в этот момент так  нестерпимо заныло  внутри,  что  я охнул  и  схватился за
сердце.
     Барри хотел  подхватить меня  под  руку, но  я  сердито  оттолкнул  его
ладонь, прижал безжизненный комок меха  к груди,  вдохнул, пришел  в себя  и
медленно, еле передвигая ногами, тронулся в обратный путь.
     - Иван, смотри, он не улетает, - Барри показал наверх.
     Я остановился и пораженный  замер. Над нами почти в трех-четырех метрах
тяжело  кружил  другой хейвор  и  из  его  глаз  потоком,  блестящим потоком
струились хрустальные дорожки слез.  Хейвор плакал.  Он не просто плакал. Он
рыдал,  рыдал, оплакивая  любимую.  Теперь он не боялся.  Теперь ему было не
страшно.
     - Если ты, дубина, попробуешь хоть пальцем его тронуть. Даже подумать о
его шкуре.  Я тебя  убью.  Убью вопреки  всем Законам милосердия. Понял?  Ты
знаешь, я слов на ветер не бросаю.
     - Не  надо,  Иван. Не  надо. Теперь я и сам понимаю,  что тут что-то не
так, - пробормотал Барри.
     Когда  мы  добрались до поселения колонистов, стемнело.  Сопровождавший
нас хейвор куда-то исчез.
     Я обо всем  подробно  рассказал Джефри. Тот внимательно меня выслушал и
поведал  несколько таких историй  о  хейворах,  что у меня волосы  на голове
стали дыбом.
     Оказывается,  что еще  первые  колонисты  заметили,  что  хейворы очень
набожны. Ранним утром они забираются на  самое  высокое дерево и долго сидят
там,  подняв  передние  лапы  в ожидании  появления  первых  лучей  дневного
светила. Если кого-то из них  ранят, то они на тело,  поверх раны,  смачивая
слюной,  прикладывают  листики  какого-то  дерева,  способствующего быстрому
заживлению. Перед тем  как родить, самка у себя  из груди и плеч выдергивает
шерсть, которой выстилает подвешенную на  дереве люльку,  а чтобы ее не унес
ветер, вплетает в дно и бока липкие камушки. Их семейная жизнь, в отличие от
многих животных, в том числе обезьян, основана на взаимной  привязанности  и
любви. В то время  как структура стада человекообразных шимпанзе строится по
принципу слепой иерархии, рабского поклонения старшему по рангу.
     Многое порассказал нам Джефри, многое.
     Мы положили самку хейвора в отдельной комнате.
     Я  долго  ворочался  в  постели,  лишь под  утро забылся  в  тревожной,
беспокойной дреме.
     Проснулся от возбужденных голосов и топота  ног. Выглянув в коридор,  я
увидел Джефри,  Барри и нескольких колонистов. Они о чем-то шептались, то  и
дело заглядывая в комнату, где лежала мертвая самка хейвора.
     Я бросился к этой двери и распахнул ее.
     Самка  лежала на  полу.  Перед  ней,  опершись  лапой  о  ножку  стула,
прислонившись спиной к стене,  сидел хейвор. Глядя на погибшую  подругу,  он
сидел неподвижно. В  его глазах застыла такая тоска, такое безысходное горе,
что мне самому захотелось заплакать.
     Мне, Ивану Марсову, прошедшему в космических трассах миллионы парсеков,
десятки  раз  рискующего  своей   жизнью,  испытавшего   самые   невероятные
приключения, трудно  было  удержаться  от слез,  глядя  на эту странную пару
обыкновенных животных. А может быть, необыкновенных, а может быть?...
     В это время Джефри подозвал меня.
     - Оставь  его,  Иван. Пускай побудет с ней один. Ему так надо. Не знаю,
как он умудрился  проникнуть сюда,  но он  сделал это, несмотря  на  запоры.
Видимо,  ему очень надо было это  сделать. Я  думаю,  он пришел  сюда, чтобы
остаться с ней,  остаться  навсегда.  Ведь  хейворы  в  неволе  не живут. Мы
пробовали  их  разводить. Ничего не  получилось. В  неволе они  не принимают
никакой пищи и умерщвляют себя голодом. Пойдем, Иван, зайдем в  лабораторию.
Санчо умудрился снять последнюю эфвиораму вашей встречи с хейворами.
     Долго, затаив дыхание, мы просматривали запечатленные Санчо сцены.
     И  вдруг  в  последний момент, перед  роковым  выстрелом  Барри,  когда
хейворы посмотрели в нашу сторону, меня будто осенило.
     - Джефри, - заорал я - у вас здесь есть биокрон?
     - Разумеется.
     - Какой модели?
     - ТЭБ-17-86.
     - Включи его и попробуй прокрутить последнюю сцену еще раз.
     Снова  мы  увидели  лица  животных, снова  увидели их  глаза  и  в  это
мгновение в мой мозг ворвалась фраза:
     "Что вы делаете? Остановитесь! Мы же разумны! Остановитесь!"
     Мы со страхом посмотрели друг на друга.
     Это же телепатия, обыкновенная телепатия!
     Но частота биополя их мозга отличается от нашей. Поэтому, поэтому мы не
воспринимали их сигналы,
     Я вскочил и бросился к хейворам.
     Он лежал рядом с ней, бессильно  вытянув лапы. Глаза подернулись дымкой
смерти. Они были влажны и печальны. Точка зрачка на секунду остановилась  на
моем лице,  и я  явственно,  совершенно  явственно услышал  в мозгу короткую
фразу:
     "Что вы наделали? Убийцы! Ведь мы разумны! Разумны!"
     Внезапно его тело дернулось и глаза закрылись. Закрылись навсегда.
     <b>Кровожадные эльфы</b>
     Вилли Соммерса в юном возрасте покусали пчелы.
     В  детстве  он  был  ужасным  лакомкой.  До  Рождества  Вилли   успевал
уничтожить вес банки с домашним .вареньем, которые мать обычно заготавливала
на зиму.
     Однажды в  поисках  сладкого он  забрел  на  пасеку  соседней  фермы  и
умудрился вскрыть улей с пчелами.
     Обозленные  непрошенным  вторжением  пчелы  так искусали  ребенка,  что
больше недели он пролежал пластом, опухший от бесчисленных жал, впившихся  в
него.
     С тех  пор Вилли как подменили. Он  стал вроде  как "не в себе". У него
появилась навязчивая идея уничтожить всех пчел на свете.
     Отец умер сравнительно  молодым от жесточайшей пневмонии, оставив семье
небольшую  ферму, которая  вполне могла прокормить Вилли с братом Линдоном и
матерью.
     Линдон в отличие  от  худосочного старшего брата  был  крепким,  рослым
парнем,  с  кудрявыми  и  рыжими,  как  у матери, волосами  и  мечтательными
ярко-синими глазами.
     По  сути  дела   всю  ферму   "вытаскивали"  Линдон  да  пара  сезонных
рабочих-мексиканцев.  Их   энергичная  Молли  Соммерс  нанимала   за  гроши,
пользуясь тем, что они прибыли в Америку нелегально.
     Получив кое-какое образование, Вилли всерьез занялся энтомологией.
     Вначале мать на него ворчала, пытаясь приобщить к делам фермы, но потом
махнула рукой.  Вилли  день  и  ночь просиживал  в  сарайчике  и  возился  с
различными  насекомыми. Он  задался  целью  подобрать и  вывести  такой  род
насекомых, которые Могли бы не только успешно соперничать с пчелами и осами,
но и уничтожать их.
     Задача, прямо  скажем,  невыполнимая! Однако  Вилли был  упрям. У него,
несмотря  на болезненный вид, оказался  удивительно  крепкий  и  настойчивый
характер. Он перепробовал  массу способов и  методов, чтобы осуществить свою
практически бесполезную затею.
     Какие  только  виды насекомых у  него не  перебывали! Он  даже  комаров
пытался приспособить для борьбы с пчелами. Разумеется, и  это  ни к  чему не
привело.
     Как-то в одном из научных журналов Вилли наткнулся на статью, в которой
описывалось,  что  личинки нежных  эльфов,  иначе  их  называют флерницы,  -
неистовые обжоры.
     "Пожалуй,  стоит  попробовать",  -  подумал Вилли,  почесывая  огненную
шевелюру.
     И  эта  задача  оказалась  далеко не  из легких. Если бы не твердолобое
упорство, вряд ли у него наметились бы успехи.
     Но они появились. Правда, не скоро.
     Пять с половиной лет Вилли проводил опыты над эльфами: скрещивал, менял
корм, производил отбор наиболее активных и прожорливых  личинок. Короче, как
бы там ни было, но ему удалось вывести совершенно новый вид эльфов.
     Настоящих вампиров!
     Вообще  говоря,  эльфы почти  самые безобидные  насекомые, какие только
есть  на  Земле.  Не  зря во  многих легендах  и сказках  эльфы имеют  облик
маленьких  человечков,  ведут  таинственный образ  жизни  и  всегда помогают
людям. Иногда  эльфов  называют  златоглазками.  Это удивительно  красивые и
милые создания.
     Когда  Вилли впервые получил  для разведения небольшое  количество этих
очень  симпатичных существ,  он долго сидел,  рассматривая  каждую  особь  в
отдельности.
     Вечером  при  свете  настольной  лампы  они  осторожно  бродили по  его
лабораторному столу и доверчиво позволяли брать себя в руки и рассматривать.
     Больше всего впечатляли их изумительно красивые, переливающиеся золотым
блеском  большие выпуклые глаза,  которые выделялись  на  маленькой округлой
головке, увенчивающей  стройное,  изящное  тело изумрудного цвета и  четыре,
пронизанные кружевами жилок, совершенно прозрачные крыла.
     Учитывая необычайно хищный и прожорливый характер личинок эльфов, Вилли
решил приучить их к употреблению в пищу живых пчел.
     Обычно  личинки  эльфов  питаются  тлями.  Для   начала  Вилли  отобрал
несколько наиболее  крупных экземпляров, дал возможность поголодать, а затем
подбросил медоносную пчелку, предварительно  оторвав у нее крылышки и вырвав
жало.
     Зубастые личинки своими иглообразными жалами мгновенно впились в пчелу,
и от нее осталась лишь пустая сухая шкурка.
     Постепенно  Вилли приучил своих  хищных воспитанниц  только к  пище  из
живых пчел.
     Надо сказать, что эта еда пришлась по вкусу его зубастым питомцам и они
настолько  привыкли к ней,  что  не хотели даже прикасаться  к тлям, любимой
пище эльфов в естественных условиях.
     Как-то Вилли вместо пчел подложил личинкам несколько маленьких кусочков
сырого  мяса.  Те первое  время  не  притрагивались  к нему,  а  ползали  по
поверхности  в поисках полюбившихся  им медоносных пчелок, но, не  обнаружив
ничего подходящего, с жадностью набросились на мясо  и вскоре не оставили ни
крошки.
     Это  навело  Вилли  на  мысль:  а  ведь  таким  образом, пожалуй, можно
приучить вначале личинок, а затем и самих эльфов поедать не  только пчел, но
и их хозяев.  Уж больно  ему хотелось отомстить владельцу  фермы,  где ему в
детстве так здорово досталось от многочисленных пчелиных укусов.
     Так исподволь  Вилли  приучал  личинок и  к плотоядной пище, от которой
последние отнюдь  не отказывались.  Больше того, обладая  буквально  волчьим
аппетитом, личинки, если их долго не кормили, принимались даже пожирать друг
друга.
     Проводя  эксперимент  за  экспериментом,  Вилли  осуществлял  селекцию,
выбрав около сотни наиболее прожорливых и агрессивных личинок.
     В процессе воспитания златоглазок Соммерс обратил внимание на не совсем
обычный способ превращения личинок во взрослого эльфа.
     После того, как хищницы хорошо  разъедятся на его "хлебосольном" столе,
они чрезвычайно быстро вырастали и,  сползая вниз, одновременно ткали вокруг
себя  идеально круглый кокон. Через  некоторое  время его обитатель  начинал
изнутри  пропиливать жалами стенку шара. К удивлению Вилли, "проедание" шара
осуществлялось строго  по окружности. Из образовавшегося совершенно  круглой
формы  люка  вылезало  крылатое   насекомое,  которое  в  отличие  от  своих
собратьев, развивающихся в природной среде,  тут же принималось кружиться  в
поисках  жертвы. Найдя  пчелу, эльфы сразу  набрасывались на нее и мгновенно
уничтожали. В  естественных условиях эльфы не  являются  хищниками, они, как
правило, довольствуются цветочным нектаром и пыльцой.
     Но Вилли, создавая свою "фабрику"  по производству эльфов, ставил перед
собой   совершенно   другую  задачу.  В  конечном  итоге  методом  селекции,
добавления  в корм различных белковых добавок  и химических  ингредиентов он
вывел  совершенно  новый,   исключительно  агрессивный  и   кровожадный  вид
эльфов-златоглазок.
     Его  рой  состоял из  нескольких  тысяч экземпляров.  Стоило  появиться
вблизи  пчеле, осе  или шмелю,  как  эльфы  стремглав бросались  навстречу и
мгновенно уничтожали жертву, впиваясь острыми жалами.
     Быстрые,  проворные,  агрессивные эльфы  Вилли не  знали пощады.  Кроме
того, они,  как и  их личинки,  обладали зверским аппетитом.  Им  все  время
хотелось есть.
     Наконец, Вилли решил, что час расплаты настал.
     По  подобранным им сигналам-запахам эльфы вылетали и  влетали обратно в
специально сделанный для них деревянный ящик.
     Вилли  перебросил ремень через плечо  и  словно с хозяйственной  сумкой
прошелся  по  двору.  Ящик  был  легкий,  и Вилли  быстро  зашагал  к  ферме
соседа-обидчика, - до нее полторы мили.
     Подойдя к воротам, Вилли окликнул хозяина.
     Ник Раймонд, уже пожилой,  но хорошо  сохранившийся, с  багровым лицом,
обрамленным полуседым ежиком темных волос, оглядел соседа бегающими глазами,
красными, как у кролика, и крикнул:
     - Чего надо, парень?
     - Хочу предложить одну -очень плодовитую пчелиную семью. Их  вывезли из
Бразилии и  подарили мне. Да мне вроде они ни к чему, тем более  вы  знаете,
как с тех пор я отношусь к пчелам.
     - Еще бы не знать! Здорово они тебя тогда отделали! - Заржал Раймонд. -
Говорили,  что  ты с тех Пор  вроде как малость  чокнулся. Ну, заходи, давай
поглядим, а то всучишь мне какую-нибудь дрянь. Знаю я вас, Соммерсов. Твоему
папаше в былые времена ничего не стоило и фальшивку соседу подсунуть. До сих
пор помню,  как он в молодые годы подкинул мне слушок,  что  якобы купленный
мной племенной бык поражен какой-то болячкой. Я сдуру и зарезал его, потеряв
при этом не одну сотню долларов. А ему весело! Оказывается, он так  "шутит"!
Ну валяй, показывай свое добро...
     - Может, пройдем к пасеке, - несмело предложил Вилли.
     -А не боишься, что мои красавицы опять тебя малость "поклюют"?
     - Да вроде нет.
     - Хотя столько лет прошло, что все позабудешь! О'кей.  Иди за мной, - и
Ник размашистым шагом направился к ульям.
     Остановившись у крайнего, он вдруг резко повернулся и закричал:
     - Чего стоишь? Некогда мне с тобой возиться! Раскрывай свой саквояж  да
побыстрее, а то выпущу  моих деток, так  они  тебя отделают не хуже,  чем  в
детстве.
     Вилли молча открыл крышку  ящика. Оттуда вырвался  рой  эльфов и  сразу
устремился к первому улью.
     Вначале  они  поубивали  сторожевых  пчел,  затем  матку,  а  закончили
расправой с остальными.
     В первый момент Раймонд никак не мог понять, что же  происходит. На его
глазах  неизвестные  насекомые мгновенно и беспощадно уничтожили  его лучшую
пчелиную семью.
     Наконец, он сообразил, что случилось, завопил  и  забегал между ульями,
размахивая руками.
     Эльфы,  не  обращая  на  него  внимания,  методически  расправлялись  с
пчелиными семьями.  Они вихрем  налетали на улей, врывались туда и оставляли
на месте побоища лишь груды погибших насекомых.
     Ник схватил первую попавшуюся  под руки ветку дерева и стал колотить ею
по улью, где в этот момент эльфы расправлялись с его питомцами.
     По-видимому,   ему  удалось  прибить  несколько  златоглазок,  так  как
последние внезапно оторвались от своих жертв и бросились на обидчика.
     Не успел Ник и рта  раскрыть, как златоглазки  впились острыми жалами в
лицо, тлею, в заголенные до локтей руки. Раймонд  дико завопил от  боли, что
было  сил  припустился  к находившемуся  неподалеку  резервуару и с  размаху
бултыхнулся  в  воду. Разъяренные эльфы роем кружились  над  этим местом  и,
стоило  ему высунуть  из воды  голову,  чтобы глотнуть  воздуха,  снова  его
атаковывали.
     Когда Вилли увидел, что  еще несколько минут, и Ник больше не вынырнет,
он подал сигнал-запах, и напившиеся  человеческой  крови эльфы  поспешили  к
своему убежищу.
     Соммерс посмотрел на  поле битвы, на страшно  искусанное, изуродованное
вздувшимися волдырями лицо Ника и довольный направился домой.
     Эффект  был  потрясающим!  Воспитанные им  эльфы оказались  куда  более
агрессивными  и  опасными,  чем  он  предполагал.  Наконец-то  он  отомстил!
Пожалуй, Ник Раймонд надолго запомнит встречу с его златоглазками.
     Возвращаясь обратно. Вилли решил сделать крюк и пошел вдоль проходившей
мимо дороги.
     По  шоссе  одна  за  другой проносились  машины.  Вдруг  в  его  голову
закралась  шальная  мысль:  "Интересно, как будут вести  себя эльфы, если их
выпустить  в  почти  голом  месте.  Неужели  полетят  искать  себе  пчел или
довольствуются  другими видами  насекомых...  Вряд ли. Все-таки  его питомцы
недурно закусили.  Теперь  маловероятно, чтобы Ник  захотел  вообще  держать
пчел, - уходя, краем глаза Соммер видел,  как  Раймонд, шатаясь, выбрался из
воды  и рухнул на землю.  -  Без  больницы  теперь не обойдется", - злорадно
подумал Вилли и приоткрыл крышку ящика.
     Эльфы  тут же взмыли  в воздух и, расправляя крылья, плавно закружились
над его головой.  Солнечные лучи радостно заискрились, дробясь и переливаясь
в  их многочисленных прозрачных  крылышках.  Рой  лениво  взметнулся  вверх,
медленно,  будто нехотя  полетел над  поляной.  Вдруг,  изменив направление,
устремился  навстречу летевшему  на  большой  скорости  грузовику  и яростно
атаковал  водителя. От неожиданности тот резко вывернул руль  и  врезался во
встречный автобус.
     Раздался   глухой   удар,   скрежет,  и   обе  машины,  несколько   раз
перевернувшись, застыли на своих крышах, медленно вращая колесами.
     Послышались вопли раненных и искалеченных детей: автобус был переполнен
возвращающимися с занятий школьниками.
     Прибывший к месту происшествия полицейский наряд долго ломал голову над
причиной аварии. Спросить  было не  у  кого. Водитель грузовика был мертв, а
истекающего  кровью  шофера  автобуса  увезли   в  больницу.  Свидетелей  но
оказалось.
     Вилли  сразу  после  столкновения поторопился  убраться, предварительно
выставив для своих эльфов сигнал  возвращения. Златоглазки,  почуяв знакомый
запах, немедленно залетели в свое убежище, а Вилли, захлопнув крышку, быстро
зашагал к дому.
     Вернувшись, Вилли, ни слова не  говоря  матери  и брату,  прошел в свой
сарайчик  и  поставил ящик в  угол. Выйдя наружу,  он  услышал гневный голос
матери:
     -  Когда  же  ты перестанешь  лоботрясничать и возьмешься  за ум! Тебе,
слава  богу,  давно  перевалило  за двадцать,  а ты все  возишься с жуками и
козявками!  Посмотри на брата. Каково  ему надрываться одному!  Хозяйство-то
большое! Эти черномазые потребовали увеличить им зарплату, я их и выставила.
Так  что,  милый сыночек,  берись за  дело и ступай помогать  Линдону,  я не
благотворительное общество  и не  собираюсь  бесплатно кормить  лентяя, даже
если он мой родной сын.
     Вилли молча повернулся и ушел в сарайчик.
     Однако у миссис Соммерс слова не расходились с делами: Вилли вначале не
получил обеда, а затем и ужина.
     Утром, злой и  голодный, он  пришел  ,к  матери на кухню  и  потребовал
завтрак. Она поглядела на него и сердито пробурчала:
     - Пока не заработаешь себе на еду, можешь сюда не приходить. Я тебе еще
вчера сказала, что я думаю по поводу твоих  так называемых "ученых" занятий.
Ну, что уставился?
     Вилли  посмотрел  на   нее   своими   холодными   глазами-льдинками   и
пробормотал:
     - Я-то уйду, но как бы тебе не пожалеть об этом.
     - Ты еще  угрожать! Угрожать  матери?!  Проваливай  отсюда!  Немедленно
проваливай!
     Возвратившись в сарайчик, Вилли взял ящик и направился к дому.
     Едва он приоткрыл крышку, как изголодавшиеся эльфы с сердитым жужжанием
вылетели наружу и заметались вокруг дома в поисках пищи.
     Пчел  поблизости  не оказалось.  Да и  откуда им взяться?  В  ближайшей
округе никто, кроме Раймонда, пчел не держал.
     Сделав  несколько кругов над домом, эльфы  снизились и  набросились  на
хлопотавших  во  дворе  миссис  Соммерс  и Линдона.  Они  заорали  от  боли,
бросились в дом и закрылись там.
     Продержав в осаде мать и брата  более двенадцати  часов, Вилли приманил
златоглазок, захлопнул крышку и двинулся к реке. Он  решил  отправиться вниз
по Миссисипи  и  показать крылатых вампиров одному из энтомологов, с которым
несколько лет переписывался.
     Пошарив  по  всем карманам, Вилли  едва наскреб  на билет, на еду же не
хватило.
     Устроившись на верхней палубе, Вилли забылся в полудреме.
     Проснувшись  от  доносившегося из  ресторана  вкусного  запаха жареного
мяса, он судорожно глотнул слюну и  подумал, что не мешало бы перекусить.  В
кармане - ни цента, а рассчитывать  на любезность официантов не приходилось.
Однако  Вилли  решил рискнуть, спустился  вниз  и  направился  к  одному  из
официантов,  попросив  накормить  его.  Тот,  несмотря  на  непритязательный
внешний вид Соммерса, пригласил его за стол, но когда  Вилли заявил, что ему
нечем расплатиться, сразу выставил за дверь.
     Вилли не мог устоять перед искушением отомстить официанту за грубость и
слегка приоткрыл крышку своего ящика.
     Голодные   разъяренные  эльфы  набросились  на  моряков  и  пассажиров.
Искусанные  люди в ужасе  заметались  по палубе.  На судне началась паника и
всеобщая  свалка. Спасаясь  от жал  грозного  "десанта",  все попрятались по
каютам и помещениям.
     Пока  его  кровожадные  питомцы  впивались в  тела жертв, Вилли  плотно
пообедал в ресторане, набил объемистый пакет едой, чтобы  обеспечить себя до
конца  плавания.  Неспеша  вышел  на  верхнюю  палубу,  удобно  устроился  в
шезлонге,  раскрыл  ящик и сигналом-запахом "возвращение" предложил крылатым
пиратам  вернуться  в  место обитания, Насытившиеся  златоглазки  залетели в
ящик, и Вилли захлопнул крышку.
     Капитан, все это время находившийся в плотно задраенной  рубке, увидел,
что  нападавшие укрощены, вышел  из убежища, подбежал к Вилли  и  потребовал
немедленно освободить палубу и сойти на берег.
     - Извините, капитан,  но я видел  расписание.  Ближайшая остановка лишь
через три с четвертью часа, а мне именно там выходить.
     - Ничего,  ради вас я сделаю  исключение  и вам придется покинуть судно
немедленно. Мы спустим шлюпку и аккуратно доставим вас на берег. Полагаю, вы
и  ваши  бандиты  при  этом  нисколько  не  пострадаете.  Если  у  вас  есть
возражения, то  ваш "сундук" мы опечатаем, а вы будете привлечены  к суду. И
скажите спасибо, что я вас отпускаю  с миром. Стоит мне сказать  матросам  и
пассажирам,  кто  виновен, что от укусов принадлежащих вам каких-то  бешеных
насекомых  пострадало  столько людей, как вас тут  же растерзают на  клочья.
Горячо советую выполнить мою рекомендацию, в противном случае я  и  цента не
поставлю за вашу голову.
     - А если я все-таки "е послушаюсь? - тихо спросил Вилли.
     - Я  уже  сказал  вам,  что  будете  привлечены  к  ответственности  за
причиненный  ущерб  экипажу  и пассажирам.  Боюсь, что  это  вам обойдется в
несколько сот долларов.
     - Но я ведь могу обидеться и снова выпустить своих питомцев на свободу.
     - Ну что ж, тогда это будет пахнуть тюрьмой. Что-то около десяти лет.
     - Не многовато ли? - заметил слегка встревоженный Вилли.
     - Нет, в самый раз. Кстати  говоря, по законам штата,  границы которого
сейчас  пересекает  наш  пароход,  срок  вашего тюремного  заключения  может
удвоиться.
     - Я бы  хотел немного  подумать,  -  сказал Вилли, почесывая свои рыжие
"удри.
     - А я  бы посоветовал вам не  медлить ни секунды. В  противном случае я
снимаю  с себя всю  ответственность за вашу дальнейшую судьбу. Не забывайте,
что  на судне  имеется несколько пожарных  шлангов  и, стоит их подключить к
магистрали, направив струю воды на ваших "очаровательных" воспитанников, как
крылышки  у них  слегка подмокнут  и  они  вольно или  невольно опустятся на
палубу.  А  здесь  "побеседовать" с  ними  будет для искусанных  людей  одно
удовольствие. Они их  просто раздавят,  как самых вульгарных тараканов.  Мои
ребята в  первый  момент просто  растерялись и не  знали,  что  предпринять.
Короче, считаю до трех, если вы не примете мое предложение, я умываю руки.
     - О'кей. Я согласен.
     - Так-то лучше  будет, - проворчал капитан и вызвал на палубу матросов.
- Немедленно спустить шлюпку и высадить  этого господина вместе с его ящиком
на берег.
     Спустя  полчаса Вилли  стоял  на берегу, заросшем кустарником, провожая
взглядом уходивший теплоход.
     Несколько поразмыслив, он все-таки двинулся к знакомому энтомологу.
     Решив больше не  искушать судьбу, Соммерс направился  не  к видневшейся
вдалеке автостраде, а пошел по редколесью вдоль берега.
     Через четыре  часа пути ему опять захотелось  есть. Он спустил  с  плеч
ремень, уселся  на свой  любимый ящик и, достав  с таким трудом  завоеванный
пакет с едой, неплохо подзаправился.
     С сожалением .взглянув на остатки еды, он про себя подумал: - "Пожалуй,
стоило захватить с собой побольше..."
     После сытного обеда у него стали закрываться глаза и Вилли решил слегка
вздремнуть.
     Слез с ящика и, устроившись в  тени  небольшого  деревца, задремал,  не
заметив, что крышка чуть-чуть приоткрылась.
     Последнее, что  он увидел в своей жизни, это рой светящихся в солнечных
лучах  золотоглавых  эльфов  и  почувствовал  острую,  нестерпимую  боль  от
многочисленных жал, впившихся в его тело.
     <b>Призраки пещеры Риебуру</b>
     Двадцать два  года  я шел к этой цели. Двадцать два  года своей жизни я
истратил на изучение догонов, их легенд, мифов, преданий, их Общества масок.
     Мало кто  из  живущих на нашей планете скажет, что  им достаточно много
известно о догонах - небольшом народе,  живущем на плато Бандиагар в Африке.
В нем всего четыре племени.
     Догоны  на протяжении многих  веков сумели отстоять свою  самобытность,
культуру  и сохранить  древние  традиции. Они беззаветно  чтут  культ своего
выдающегося предка Лебе - родоначальника всех четырех племен.
     Мифология  догонов,  связанная с  историей  возникновения  Вселенной  и
сотворением рода человеческого, и  заставила  меня потратить почти  половину
жизни на изучение этого самого загадочного народа современности.
     Вес началось со статьи  известного английского  исследователя  Раймонда
Дрейка,  в  которой автор  высказал  несколько  интересных  предположений  о
палеоконтакте.
     Меня, тогда еще молодого ученого, идеи Дрейка настолько  захватили, что
последующие  годы я  занимался только  догонами. Об  остальном  ваш покорный
слуга не мог даже и подумать.
     Я даже не мог предположить, сколько  трудностей и  препятствий придется
мне преодолеть.
     И все же свершилось!
     Ценою  невероятных  усилий,  действуя  различными  методами, вплоть  до
самых, мягко говоря, не совсем чистоплотных, мне удалось очутиться в деревне
племени ару.
     Не могу сказать, что  в деревне все встретили меня  с большой любовью и
почтением.
     Много дней мне приходилось делать самую черную и неблагодарную работу.
     А  однажды одноглазая свирепая  старуха вообще чуть  не прикончила меня
ударом палки. Ей, видите ли, не понравилась моя любознательность.  А что мне
оставалось делать?  Более  полугода я  провел  в  невероятных условиях, а до
своих  секретов,  до  своих  эзотерических,  недоступных  для  непосвященных
знаний,  по-видимому, меня,  "человека  со  стороны", никто  допускать  и не
собирался.
     Спас меня случайно  находившийся поблизости один из  вождей племени. Он
резким движением выхватил палку из рук старухи и еле заметным движением руки
поверг ее на землю.
     С тех пор меня больше  никто не трогал.  Я лениво слонялся по  деревне,
наблюдая и постепенно приноравливаясь к ее нелегким трудам и быту.
     Наконец, меня привели в отдельную  хижину, стоявшую  на  конце деревни.
Около нее, как правило, днем и ночью маячили два стража с копьями в руках.
     В  хижине было темно. Когда мои глаза привыкли к  темноте, то в дальнем
углу я заметил сидящего на корточках старика.
     Его лицо и руки неестественно белели, - видимо, окрашены белой краской.
Так  что  определить  истинный цвет кожи было  затруднительно.  Тип лица,  в
отличие от всех его соплеменников, был монголоидным.
     Между  прочим, лица догонов  весьма своеобразны. Они отнюдь не походили
на лица негроидной расы. Скорее, они чем-то напоминают аборигенов Австралии,
хотя кожа черная, правда, со светло-коричневым оттенком.
     Длинная седая борода и густая  сеть морщин  подчеркивали его дряхлость.
На нем была белая рубаха без рукавов с глубоким вырезом на груди.
     Старик указал мне на плетеное сидение. Я сел. Пронзительным взглядом он
долго меня внимательно  рассматривал,  словно существо какого-то  неведомого
мира. ;
     - Ты хочешь знать тайну АммХ - произнес он на языке "дого со", основном
языке догонов. Второго, тайного языка  догонов  "сиги со", я, разумеется, не
знал, но его изучение как раз входило в мои планы, ибо только  с ним связаны
и эзотерические предания,  и тайные знания, известные лишь высшим сановникам
Общества масок-олубару.
     - Да, хочу, - смело ответил я.
     - Ты знаешь, какие испытания тебя ждут? - продол жал он.
     - Знаю.
     - Совет патриархов принял решение допустить тебя к посвящению  в тайное
знание.
     - Благодарен Совету, - я поклонился.
     - Ты  знаешь, что  смерть ждет  того, кто разгласит наши тайны. Смерть,
где  бы он ни находился, хотя бы на другом конце Земли. Наши предки завещали
свято беречь и  хранить тайну Аммо, Аммо, создавшего все спиральные звездные
миры той, "которой нет предела".
     - Я буду нем, нем, как рыба.
     - Ты  не прав, - мягко заметил старик. - Рыбы говорят, говорят растения
и цветы, говорит дерево,  даже  камни не  молчат...  Говорят все...  Мертвые
говорят с живыми, ночь внутренности  сжигает огнем, и от непереносимой  боли
потому  что, если ты  получишь тайное знание, то никогда не покинешь нас, не
покинешь  до  смерти. Ты меня понял? До  смерти,  -  старик возвысил голос и
поднял  кверху  палец. -  Ты никогда, никогда  не вернешься  в свой  большой
город, в свой мир, к своей прежней жизни. Согласен ли ты?
     - Да, - коротко выдохнул я.
     - Ладно, принесите ему  йяну, - обратился он к  стоявшему рядом со мной
рослому стражу. Тот  молча вышел  из  хижины.  Спустя  минуту  он вернулся и
протянул  мне  тыквенный  сосуд,  наполненный  тягучей,  неприятно  пахнущей
жидкостью.
     С  трудом  выцедив напиток,  я  почувствовал, что все  мои внутренности
сжигает огнем, и от непереносимой боли потерял сознание.
     Трудно  даже представить,  сколько  длился  кошмар моих испытаний.  Они
доводили меня до неистовства. Постоянно поили  какой-то дрянью, после чего я
впадал в состояние экстаза. Мое тело билось в конвульсиях. Меня  связывали и
оставляли лежать на голой  земле.  Я колотился головой о пол, выл, с пеной у
рта издавал страшные вопли.
     С каждым днем я чувствовал, как силы покидают меня.
     Во время  одного из  прояснений  сознания даже мелькнула мысль, что они
просто  хотят меня уморить. Правда, я тут же  ее отбросил.  Ведь если бы они
действительно  этого  захотели,  то  нашли более спокойный  и  тихий способ:
достаточно погрызть веточку уокуры, чтобы тут же превратиться в труп.
     Однажды, когда  в очередном  сильнейшем  припадке я корчился на  земле,
подошел неизвестный мужчина. Он опустился на колени рядом  и покрыл мое тело
густой лиловой  массой. Вскоре оно, покрытое  тягучей пленкой,  успокоилось,
расслабилось,   и  я  впал   в  состояние   глубокой   прострации,   потеряв
представление о времени. С рассветом меня, с головы до ног облепленного этой
кашицей, привели в знакомую хижину и поставили перед стариком, как я позднее
узнал, Высшим сановником Общества масок - олубару.
     Внимательно глядя  на меня, он поднял руку и затянул заунывную мелодию.
Его  помощники подошли и жидкостью с острым, щекочущим ноздри запахом  стали
осторожно обмывать мое тело.
     Только  вечером все прояснилось: меня готовили к обучению тайному языку
догонов - "сиги со".
     Семь сановников  олубару один за одним подходили ко мне  и,  протягивая
различные предметы, произносили  слова, ожидая, что  я повторю их.  К  моему
изумлению,  я мгновенно запоминал любое сказанное  слово и  мог  безошибочно
повторить его сколько угодно раз.
     Очевидно, все, что со  мной проделывали, должно было обострить память и
всецело настроить на обучение.
     За неделю я в совершенстве овладел тайным языком догонов.
     Как-то  в один из  дней меня отвели  к  небольшому,  сочившемуся из-под
земли  роднику с  зеленоватой  водой,  пахнущей аммиаком.  Рядом  находилось
выдолбленное из цельного куска дерева большое корыто.
     Из  множества  пучков  трав и растений приготовили  ароматную ванну.  С
непонятными  жестами и  церемониями меня опустили в нее. С тех пор в течение
четырнадцати дней я утром и вечером мылся в этом пахучем растворе.
     Меня все  время  не покидала  мысль,  - а не собираются  ли мои  догоны
совершить обряд  жертвоприношения? Не раз  приходилось слышать, что в Африке
это случается довольно часто.  Не зря один из королей африканской страны был
предан  суду за каннибализм.  Однако после последнего  обряда все  встало на
свои места.
     После  омовения на  меня накинули  белое сухое  покрывало  и  тщательно
обтерли тело.
     Когда накидку сняли, то оказалось, что я  нахожусь в кругу четырнадцати
старцев - патриархов Общества масок.
     По  рукам пустили стебель  растения  сиреневого цвета.  Каждый, откусив
небольшой  кусок, протягивал стебель соседу. Наконец, очередь дошла до меня.
Едва  я  откусил  кусок,  как вокруг  послышались  радостные возгласы:  меня
дружески хлопали по плечу и голове. Очевидно, я был  принят в их  Общество и
стал одним из олубару.
     Вечером меня  привели в отдаленную конусообразную хижину, спрятанную  в
чаще  деревьев.  И началось  то, что я  так  долго ждал  и к чему  так долго
стремился.
     Усадив меня в особое сидение, знакомый по первому свиданию старик начал
посвящать  в скрытые,  недоступные  простым  смертным  эзотерические  знания
догонов.
     - Ты знаешь, что ты теперь олубару? - обратился он ко мне.
     - Да, знаю, Оумру. Я понял это.
     - Ты знаешь мое имя? - удивился он. -  Ты пока не должен знать это. Еще
не пришло время.
     Его  имя я услышал  случайно,  - во время разговора двух олубару.  Они,
видимо, забыли, что я уже обучен языку "сиги со" и не особо стеснялись моего
присутствия.
     На  этот раз захотелось  подчеркнуть мое  некоторое  преимущество перед
ним, и я важно произнес:
     - Кроме Великого Амма есть другой Амма. Он белый. Он знает все.
     - Этого не  может  быть. Никто  не может знать все. Мое  имя тебе стало
известно  случайно.  Никогда  больше не делай этого. Не  делай вид,  что  ты
знаешь больше других, это не принесет тебе пользы, - наставительно выговорил
мне старик.
     Я покраснел.
     -  Краска стыда  на твоих щеках говорит, что  твоя совесть жива.  Иначе
тебе  дорого могла  стоить  эта  небольшая  ложь. Маленькая неправда рождает
большую,  а  там  недалеко  до предательства. Помни  об  этом, помни всегда,
Аиолу. Этим именем теперь я тебя нарекаю. Ты знаешь, что он означает?
     - Да, знаю - лживый.
     - Это тебе  урок, урок на будущее, урок на всю  оставшуюся жизнь. Понял
ли ты меня, Аиолу?
     -  Понял, разумеется, понял, Оумру. И больше никогда, никогда не посмею
сказать неправду.
     - Я верю тебе. Слушай, белолицый. Я расскажу тебе многое, очень многое.
Ты  узнаешь такое, о чем  никто  на Земле  не  знает,  и не узнает  никогда.
Несколько  твоих соплеменников были  у  нас. Мы им кое-что  сообщили.  Но ты
узнаешь  больше,  намного больше. Ты выдержал испытание  н стал наш,  совсем
наш. Ты стал олубару,  настоящим олубару. Наши  предки жили на Ара, спутнике
Эмли йа, являвшемся вторым спутником Сиги толо, первым спутником которой был
По...
     Из различных источников мне было  и раньше известно, что догоны считают
себя пришельцами со звездной системы Сириуса, то есть Сиги толо.
     ...Амма,  Великий Амма создал  яйцо  Мира. Оно  двигалось  по  спирали,
излучая  мельчайшие частицы,  оставаясь  невидимым  и  неслышным,  построило
спиральные звездные миры, множество пределов жизни, оно  построило Йалу уло,
в которой находится и Сиги толо, и Солнце.
     "Палу уло, Йалу уло", - замелькало у меня в мозгу. - Так это же Млечный
Путь, наша Галактика!.."
     ...Аммо  совершил  четырнадцать оборотов.  Так,  крутясь  и танцуя,  он
создал все звездные миры Необъятности. Он открыл "глаза Аммы".
     "Почему  четырнадцать?  -  подумал  я.  И  тут  же  словно  осенило.  -
Четырнадцать!  Это  ведь  на  языке  сиги  со - бесконечность. Да, именно  -
бесконечность..."
     -  Я  вижу,  Аиолу,  ты  увлечен своими  мыслями, - старик прервал  мои
размышления.
     - Прости, Оумру, я весь внимание...
     - Амма создал  первое  живое существо -  Номмо анагон-но. Он  был  мало
похож на человека, этот Номмо, скорее  на змею  с множеством гибких членов и
большими красными глазами.  Только  потом  появился  человек,  это  был Ого,
предок Великого  Лебе. Дети Ого создали  новый мир, совсем  новый  мир.  Они
соорудили  летающие  ковчеги,  на  которых  ринулись  в   пространство.  Они
обследовали множество миров и везде встретили разум. Все его носители разные
- крылатые, ползающие, рогатые, но они были разумны, пусть непохожие на нас,
но разумны. Они  могли думать, мыслить,  рассуждать. В каждом мире были свои
цветы, свои растения,  свои деревья, только одно  растение было одинаковым у
всех. Это растение - тыква.
     Оумру протянул мне зернышко тыквы.
     -  Видишь эти семена?  Они  проросли во всех мирах Бесконечности. С них
начинается жизнь  во Вселенной.  Великий Лебе  доставил тыкву на Землю... Ты
устал, Аиолу?
     - Н-нет, - пытался я возразить.
     - Аиолу, ты должен говорить правду и только правду.
     - Немного.
     Мы прервали нашу беседу.
     - Ты трудно воспринимаешь мои слова. Завтра мы пойдем в пещеру Риебуру.
Там  ты  все увидишь,  увидишь  своими глазами, увидишь своей  душой,  своим
телом, всем телом, Ты увидишь  иной мир. Мир наших предков. Ты  увидишь нашу
Сиги, наши По и Эмме йа, наши Ару и Иу...

     Ночью,  лежа на жесткой  травяной  подстилке, я  долго  не  мог уснуть.
Перебирая  события  прошедшего  дня,  вспоминал   свои  скудные  познания  в
астрономии.
     Насколько я помнил,  когда-то в  древние века Сириус  называли  Красной
звездой. Затем  астрономы прозвали его Белой, -  он и  сейчас виден на нашем
небосклоне,  как  одна из ярчайших  звезд. Сравнительно  недавно обнаружен и
спутник  Сириуса  -  Сириус  В.  Помнится,  что  кто-то   из  исследователей
предположил, что Сириус в  начале нашей эры взорвался,  как "сверхновая". До
взрыва Сириус был красным гигантом, а превратился в белого карлика.
     Работы  исследователей космогоники  догонов  Дриоль и Мак-Кри полностью
подтверждают эту теорию.
     Так за всю ночь я не сомкнул глаз.
     Утром за  мной  пришли двое.  На  глаза мне  надели плотную  повязку  и
повели. Шли долго. Я совсем потерял счет времени. Повязку с глаз не снимали.
Меня даже кормили с ложечки.
     Вначале мы продирались сквозь тропические джунгли. Затем шли по камням,
карабкались в гору. Наконец, с глаз сдернули повязку, и я смог оглядеться.
     Мы  находились   в   небольшой  пещере,   тускло  освещенной   факелом,
находившемся в руках  одного из моих провожатых. Над головой нависали острые
влажные  камни.  Слева  виднелся  провал низкого тоннеля.  В  него-то  мы  и
полезли.
     Стараясь  не отставать,  мы  шли друг  за  другом  по очень извилистому
тоннелю. Потолок все время снижался. Конец пути нам приходилось преодолевать
на коленях.
     Неожиданно в лицо ударила струя свежего воздуха, и вскоре мы  очутились
в гигантской пещере.
     Она  поражала великолепием:  множество  сталагмитов  при  свете  факела
сверкали, переливались, искрились драгоценны ми камнями. Казалось, я попал в
подземное сказочное царство игры света и теней.
     Оумру,  он  привел  нас  сюда,  жестом  указал  мне  в  угол  пещеры. Я
направился  туда  и  с  недоумением  следил   за  странными  приготовлениями
сопровождающих.
     Поблизости  от меня развели  костер,  воспользовавшись  принесенными  с
собой веточками и сухими листьями.
     Облако густого, разъедающего глаза дыма направили на меня. Я закашлялся
и замахал перед собой руками, стараясь отогнать удушливый чад.
     Меня  поразило   спокойствие  и   уверенность,  с  которыми  каждый  из
присутствующих  производил свои  действия.  На  костер  поставили  небольшой
глиняный сосуд, богато украшенный  различными узорами. Когда  из него  пошел
пар, в сосуд  опустили черпак, налили рубиновой жидкости в половину скорлупы
кокосового ореха и дали мне выпить.
     Едва проглотив ядовитую жидкость, я  почувствовал, как  огненное  пламя
обожгло  внутренности.  В  ушах  возник  высокий нарастающий  звук.  К горлу
подкатила  тошнота, и тело непроизвольно задергалось в  нервных конвульсиях.
Мне показалось, что я падаю вниз, в пропасть, и в это мгновение  перед моими
глазами на противоположной стене возникли белые призраки.
     Совершенно отчетливо я увидел лица белых людей. Они  шли друг за другом
непрерывной цепью, вздымая над собой свои гибкие, без суставов руки.
     Они, как  змеи,  вились  над  их головами,  расплетаясь и  сплетаясь  в
ритмически  завораживающем  танце. На неподвижных  лицах ярко сияли огромные
рубиновые  глаза.  Они шли  медленно,  изредка  поворачивали  головы  в  мою
сторону, обжигая огнем колдовски горящих зрачков.
     Вдруг они  остановились, застыли  и,  заструившись  вверх  белоснежными
столбиками дыма, исчезли в светлом облаке, переливающемся радужными огнями.
     Только  один  из них  остался. Он вырос до колоссальных размеров, занял
большую часть стены своим гигантским туловищем, утвердился на ней...
     Из   его   гибкой  змееобразной   трехпалой  руки   выскочил  громадный
раскаленный шар. Он, медленно покачиваясь, по плыл по пещере.
     Ошеломленный,  не  в  силах  стряхнуть оцепенение,  я  смотрел, как шар
надвигается на  меня. Вот  он все ближе и ближе. Я хотел сдвинуться с места,
убежать, но не смог; неведомая сила удерживала меня.
     Рот непроизвольно раскрылся.  Я беззвучно  закричал  во всю  силу своих
легких, а  шар... коснулся меня и прошел сквозь тело, но не обжег, ничуть не
обжег.
     Наоборот, холод, адский холод  и оцепенение  сковали чле ны,  Я в ужасе
закрыл глаза.
     Когда открыл, то мне снова стало тепло, не просто теп ло - жарко.
     А  шар  оказался на стене, и  перед моими глазами, с калейдоскопической
быстротой сменяя друг друга, понеслись кар тинки невиданного мира.
     Я  увидел  рождение  Мира,  рождение  Вселенной...  Вначале   появилось
маленькое   пятнышко.  Оно  крутилось  по  спирали  и  из   него,  мгновенно
расширяясь, вылетали спиралевидные  галактики, туманности, звездные системы,
отдельные звезды и планеты.
     И вдруг на стене появилось изображение звездной системы: звезда, вокруг
нее вращалось два  спутника - один ярко-красный,  большой,  другой поменьше,
голубоватый.
     Вокруг  второго  в  свою  очередь вращалось  два  спутника, но  темных,
по-видимому, планеты.
     Звездная система стала приближаться. Я уже  различал материки  на обеих
планетах, сиротливую растительность. Внезапно я увидел  чужие звезды,  чужое
солнце, чужое небо!
     Создавалось впечатление, что я на другой планете, в другом мире...
     Неожиданно  перед моими глазами замелькали  искаженные страхом и ужасом
лица бегущих людей, матерей, прижимающих к груди плачущих младенцев.
     Все устремились к огромному космическому кораблю. У него была странная,
никогда не виданная мною форма.
     По   крайней   мере  я  не  видел  такого   изображения   на   рисунках
художников-фантастов.
     Корабль  напоминал   усеченный   конус,   причем  верхняя   его   часть
представляла  квадрат, а  нижняя  -  круг.  По бокам конуса виднелись окошки
иллюминаторов и какие-то странные желобки.
     Вдруг из  круга  хлынула  сплошная  лавина огня, - космический  корабль
вздрогнул,  рванулся ввысь и мгновенно исчез,  оставив за  собой  в  воздухе
слоистый белесый след.
     Следующая картинка  продемонстрировала,  как тот  же звездолет стоит  в
пустынной местности на плато,  а над ним  сияет знакомое Солнце. Затем  небо
потемнело, и я снова увидел звездную систему Сириуса.
     Саму звезду и ее четыре спутника.
     Внезапно один из них  - Красный  гигант  -  ослепительно  засветился  и
взорвался. Весь  видимый горизонт  охватила  гигантская  вспышка,  и  взрыв,
сильнейший взрыв... Я почти ощутил его обжигающе горячее дыхание.
     Затем все исчезло, и на месте Красного гиганта оказался маленький белый
карлик... Неожиданно гигантский призрак на стене показал пальцем на шар, тот
снова отделился от стены и медленно двинулся ко мне.
     Когда я почувствовал его ледяное дыхание, то увидел, что призрак поднял
руку к потолку. Как по мановению волшебной палочки,  в нем появилось круглое
отверстие, и  над моей головой разверзлось темное звездное  небо.  Между тем
шар сжал меня холодными упругими объятиями, и  я совершенно явственно увидел
звездную систему Сириуса и четыре его спутника. Два вращались вокруг звезды,
а два вокруг одного из них.
     Я видел отчетливо обе планеты.  Они были обуглены пламенем и напоминали
черные угольки, спекшиеся от жара.
     "Что это? Что это? - мелькнула тревожная мысль. - Миражи? Галлюцинация?
Не похоже.  Слишком ясно видел  я  эти  планеты,  опаленные горячим дыханием
взрыва".
     Только  сейчас,  в эту самую  секунду,  я  сообразил...  Очевидно,  под
действием  каких-то веществ,  рефракции световых лучей, каких-то излучений я
сам превратился в линзу, обыкновенную живую линзу, в человека-телескоп.
     Телескоп  необыкновенной силы  и  мощности.  Иначе  как  отсюда,  через
отверстие в потолке пещеры, я мог  разглядеть целую звездную Систему!  И  не
просто разглядеть,  - ясно увидеть  Сириус, два его  ярких  спутника  и  две
планеты. Значит,  догоны  правы. Правы! Правы, утверждая о своем космическом
происхождении. А может, это  всего-навсего  палеоконтакт? Но ведь они правы,
утверждая  наличие  у  Сириуса четырех спутников! Значит,  они действительно
пришли с Ара  толо? Или пришел кто-то и рассказал  им?  Но По  толо все-таки
взорвалась? А так ли это? Где доказательства? Кто мне поверит? Кто?
     Внезапно сильнейшая боль перепоясала мою голову. Казалось, мозг разбух,
распирая черепную коробку. Казалось, еще мгновение, и она расколется на  две
половинки,  как скорлупа  гнилого  грецкого  ореха.  Я вскрикнул  и  потерял
сознание...

     Проснулся  я  от прорвавшегося  сквозь неясную  завесу солнечного луча.
Огляделся.  Заметил, что лежу на траве. Рядом мои провожатые. Оумру, стоя на
коленях, вливал мне в рот какую-то жидкость.
     Во  всем  теле чувствовалось  ощущение полнейшей опустошенности. Голова
гудела  и  раскалывалась  от острой  (юли. Я  совершенно  не  мог  различать
отдаленные предметы, они  терялись  вдали,  казались размытыми.  Сам  себя я
ощущал предметом, лишенным реального восприятия действительности.
     И  в это  мгновение,  только в  это мгновение,  я понял,  по-настоящему
понял, что я достиг цели!
     Я -  единственный  человек на Земле, который узнал тайну догонов, узнал
тайну призраков пещеры Риебуру.
     Но как, как рассказать об этом людям?
     Я попытался сесть. Затем  поднялся, придерживаясь за дерево и огляделся
по сторонам.
     Голова закружилась, и я снова рухнул на землю.
     Десять дней я лежал в хижине. Десять дней меня  мучили  кошмары. Десять
дней я не мог принимать воды и пищи.
     Когда полегчало, то мною овладела только одна мысль: бежать! Бежать как
можно скорее. Я готовил побег два года, целых два года.
     Двадцать  лет ждал чуда и  два года готовился  бежать от него.  Но  что
поделать? Привыкнуть  к этой почти загробной жизни удается далеко не каждому
европейцу. Тем  более,  что  меня ждала работа. Моя работа, работа  ученого,
исследователя...
     И я бежал...
     ]Мне  удалось бежать.  Удача сопутствовала  мне.  Удача  н случай,  его
величество случай.
     Преодолев множество препятствий, я достиг небольшого городка  на берегу
Индийского океана. Я ворвался в гостиницу, взял у портье небольшой кассетный
магнитофон и говорю... говорю, не переставая... Вы слышите меня? Слышите. Вы
должны  слышать. Что-то  перехватывает горло.  Трудно дышать.  Перед глазами
круги. Сплошные круги. Темнота...  Господи... темнота!  Почему же стало  так
темно? Вы слышите? Включите свет... свет...
     Больно, ох как больно в груди, жжет, страшно жжет внутри. Огонь, адский
огонь полыхает о моей груди. Помогите! Помо...
     <b>Дик Бертон - пожарный
     1</b>
     Когда Дик  Бертон впервые  появился  в  нашей пожарной команде,  то его
как-то  сразу  невзлюбили. Уж больно он казался нелюдимым. Профессия  у нас,
безусловно, опасная. Как ни говори, а на  "шарике" в год  до  пяти миллионов
пожаров вспыхивает. Всякие случаи бывают. На  каждую тысячу спасенных детей,
женщин, стариков - пара скорбных обелисков на кладбище приходится и на наших
парней. Поэтому мальчики при каждой возможности стараются разрядиться. А Дик
был на  редкость  неразговорчив и  жил отшельником. Говорят, что  где-то  на
двенадцатой улице у него была однокомнатная квартира.
     Во  время  дежурства  он никогда не  садился  с нами за  стол.  На  все
предложения  отвечал  вежливым  отказом.  В свободное  время  к  бутылке  не
прикладывался,  не  говоря  уже  о  чем   другом.  Ребятки-то  наши   травку
покуривали. Даже девчонки  своей  у него не было. А ведь они так  и вешались
ему на  шею. Особенно одна официанточка из бара, куда мы  часто заглядывали,
все нас расспрашивала - что, да как...
     Парень-то  он был видный. Этакий высокий блондин  с  голубыми глазами и
мощным торсом. Правда,  взгляд  у него  своеобразный,  какой-то  стеклянный,
неподвижный. Вроде и на тебя смотрит,  вроде и мимо. Но что касается службы,
то нес он ее безукоризненно. На пожаре он буквально преображался. Всегда лез
в  самые опасные места.  Всюду  был  первым.  А  ребята  наши тренированные,
что-что,  а  бегать умеют,  А он на несколько секунд  всегда  раньше  других
оказывался в  эпицентре пожара, прямо-таки нырял в пламя. Будь на его  месте
другой,  так  ему бы уже  панихиду заказывали, а Бертону хоть бы что. На нем
горит, тлеет, а  он из самого очага пламени выныривает и обязательно кого-то
на руках тащит.
     У него  прямо-таки чутье какое-то  сверхъестественное  было  на  людей,
которым требовалась первоочередная помощь. Сколько таких  он вынес из огня -
не пересчитать! Кроме того, кое-кто из парней  обязан ему жизнью. Да и  меня
он спас,  -  на  какую-то десятую  долю секунды опередил рухнувшую  пылающую
балку и оттолкнул меня в сторону. Если б  не он,  то эта махина  стукнула бы
меня прямо по  кумполу  и никакой шлем  не спас  бы.  Велика была штуковина,
почти половина перекрытия поддерживалась ее широкими плечами.
     Хорошо помню тот вечер. Промозглый, дождливый. Хотя пожаришко  по нашим
меркам был малосущественным. Мы  то,  в основном, к небоскребам  привыкли, а
тут шестиэтажный производственный корпус небольшой фабрики.
     Когда мы прибыли, то  общая площадь горения  по.  периметру  охватывала
триста  ярдов.  Как водится,  ударили в первую очередь  по  очагам,  отсекли
жадные протуберанцы огня, стремившегося  захватить побольше  территории,  но
ситуация оставалась пока туманной.
     Высокая концентрация  дыма и  предельная температура в эпицентре пожара
создали сложную обстановку. Необходимо было как  можно  быстрее проникнуть в
само здание и разобраться в ситуации на месте.
     Бертон,  разумеется,  рискнул  первым,  я  с  тремя  парнями-  за  ним.
Преодолевая завалы из  обрушившихся конструкций, мы  постепенно продвигались
вперед в этом добела раскаленном тоннеле  к той части здания, где  создалось
угрожающее  положение.  Был  сильный ветер и огонь  грозил  перекинуться  на
соседние  помещения, - там находились  большие запасы  горючего.  Могло  так
рвануть, что пострадали бы и рядом стоящие здания жилого квартала.
     Прояснив  положение  дел, Бертон мгновенно  обнаружил критическую точку
пожара  и  принял  необходимые  меры. Как раз в  этот  момент я почувствова