е могут не понять.
   Ну, что же; я  могу  оставаться  за  кулисами.  А  перед  людьми  пусть
красуется он.
   Он - иными словами, существо мужского пола.
   У меня даже есть, из кого выбирать.
   Есть Миграт. И есть Ульдемир.
   Миграт был бы естественнее. Та же кровь, коренной ассартианин...
   Несомненно. Однако я буду ему мешать. И уж он постарается отделаться от
меня как можно скорее. И никто не сможет ему помешать. Нет, он,  наверное,
был бы чересчур хорош в этой роли.
   Тогда - Ульдемир?
   Что же: ему и в самом деле не обойтись без меня.  Он  сможет  держаться
только при моей поддержке. Но, кажется, решительности у  него  хватает.  И
способности действовать жестко.
   Ну и, кроме того... тогда сын законно наследует  власть.  Конечно,  без
всех этих жутких ритуалов.
   Фактически это будет означать смену династии. Время для этого  как  раз
самое подходящее: война, и место Власти не может оставаться пустым.
   Что же касается тебя, Изар...
   Ястра снова глянула на неподвижное лицо Властелина.
   ...Что касается тебя, то; становясь  Властелином,  ты  знал,  на  какую
судьбу себя обрекаешь.
   Властелин жив, пока он нужен Власти.
   Жаль, что ты был нужен так недолго.
   Впрочем, мне и не жаль. Ты не так повел себя. И я  не  успела  простить
тебя.
   Ты не нужен, Изар. И тебе лучше уйти  сразу,  чем  еще  какое-то  время
мучиться в постели, а потом, выздоровев - увидеть, что все пошло прахом  и
нет больше ни Власти, ни Державы.
   Так пусть лучше не будет тебя. Пока есть ты, нет ясности. Ты уйдешь - и
ясность придет сама собой.
   Уходи, Изар, уходи.
   Но ты не можешь. Придется помочь тебе.
   Неужели ты думаешь, что ты один умеешь убивать мягко и спокойно?
   Ястра медленно вытянула руку. Положила ладонь на  грудь  Властелина,  у
самого подбородка. Еще чуть повыше - и там уже горло.  Незащищенное  горло
человека, лежащего без сознания.
   Нет, есть вещи, Изар, которых женщина не прощает...
   Проскочила секунда, другая. Ястра медленно  сняла  руку  с  его  груди,
позволила ей свободно упасть с постели, только сильно сжала пальцы.
   Нет, все-таки это нелегко.  Так,  сразу.  Она  ведь  ничего  такого  не
думала. Еще час назад и не помышляла. Откуда-то вдруг взялось...
   Но ведь она права?
   Конечно, Изару тоже нелегко было - своего отца...
   Но ведь ему это так или иначе предначертано:  быть  задушенным.  Раньше
или позже. Таков Порядок, не так ли?
   А если так, значит, она, Ястра, и ни в чем не виновата?
   В самом деле: Властелин  умирает,  когда  до  естественной  смерти  ему
остается день-другой, не более.
   Однако никто не дает гарантии, что ты проживешь дольше. Врач,  будь  он
откровенен, наверняка сказал бы именно так. И скажет,  если  спросить  его
достаточно строго.
   "Сейчас, Изар. Сейчас. Кажется, я решилась. Сейчас,  я  только  немного
передохну. Чтобы не дрогнула рука, не сорвалась..."
   Ястра  закрыла  глаза,  откинулась  на  спинку  стула,  руки   повисли,
расслабленные.
   Она решила просчитать до ста. Или - четыре правых руки, если  применить
ассартианскую систему счета.
   Она открыла глаза, даже не досчитав, когда еще трех пальцев не  хватило
до полных трех правых. Открыла - потому  что  ей  почудилось,  что  кто-то
вошел.
   Ястра взглянула - и поняла, что не  ошиблась.  В  углу  комнаты  стояла
неизвестно как попавшая сюда женщина. Та самая, что привела - или, скорее,
притащила в Жилище Власти бессильного Миграта.
   Ястра понимала, что женщина эта - не такая, как все они. Хотя все,  что
касалось Планетарной и Космической стадий бытия оставалось неизвестным ей.
   Пожалуй, она назвала бы  эту  женщину  призраком.  Однако  призрак,  по
представлению Ястры,  как  и  большинства  людей,  должен  был  быть  едва
заметным, бледным, таинственным, тающим на глазах. А эта  дама  была  или,
вернее, казалась совершенно реальной - хотя Ястра ни за что  на  свете  не
согласилась бы прикоснуться к ней даже кончиком мизинца.
   - Что вам угодно? - спросила Ястра; голос прозвучал хрипло, с  натугой.
И неудивительно: во рту было сухо, как в пустыне Кош.
   Женщина, видимо, услыхала и поняла ее. Она улыбнулась, но не  ответила.
Вместо того, чтобы что-нибудь сказать, она приблизилась и  недвусмысленным
жестом предложила Ястре встать.
   Сама не зная почему, Ястра повиновалась.
   - Чего вы хотите? - на всякий случай спросила она снова.
   Женщина, по-прежнему не отвечая, заняла ее место.  И  странно:  вытянув
руку, положила ее на то же самое место, где две минуты тому  назад  лежала
ладонь Ястры: на грудь Изара, под самой шеей. Сумасшедшая мысль возникла у
Жемчужины Власти: эта  женщина  угадала  ее  замысел  и  почему-то  решила
исполнить задуманное вместо нее. То есть, задушить Изара?!
   Властительница  рванулась  вперед,  чтобы  сбросить  гостью  со  стула,
предотвратить...
   Ее руки прошли сквозь женщину, не ощутив ни малейшего сопротивления.
   Ястра в ужасе отскочила.
   Женщина словно не заметила ее движения. Она сидела  неподвижно,  потом,
примерно через полминуты, вытянула и левую руку и положила  ладонь  поверх
правой.
   Минуту или две все оставались в неподвижности.
   Потом женщина опустила руки и встала. Повернулась к Ястре и  улыбнулась
ей. И исчезла.
   Ястра невольно потерла глаза. Все в  комнате  оставалось  таким,  каким
было. Только женщина - явилась и так же необъяснимо исчезла. И еще...
   И еще пошевелился Изар.
   Он вдруг стал дышать тише, спокойнее. Потом открыл  глаза.  Его  взгляд
оказался осмысленным. Изар зевнул, с трудом  поднеся  к  лицу  руку.  Игла
выскочила из вены - он не обратил внимания.
   - Ты, Ястра? - медленно, как бы заново привыкая к речи, проговорил  он.
- Где я? Почему я здесь?
   - Изар!..
   - По-моему, это именно я. Что тебя удивляет?
   - Как ты... как ты себя чувствуешь?
   - Ничего. Только дикая слабость. Я что - болел?
   - Да. Ты болел.
   - Не ко времени... Что в мире?
   - Многое, Изар...
   Его голос окреп.
   - Я спрашиваю: что в мире? Война? Мир? Победа? Поражение?
   Она поняла что он способен оценить положение.
   - Война. И близко поражение.
   Властелин сдвинул брови.
   - Там... стреляют? Или это у меня в голове шумит?
   - Город под обстрелом.
   - Неужели не могли поставить меня на ноги раньше?
   - Мы делали все, что в наших силах.
   - Невелики ваши силы... Одеваться!
   - Что?
   - Одеваться! Эфата ко мне! Где он? Спит? И где я, наконец?
   - Ты? В моей постели, Властелин, - усмехнулась Ястра.


   - Капитан! Алло, капитан!
   - Слышу тебя, Уве, слышу хорошо.
   - Ну, мы висим  здесь  уже  довольно  долго:  а  вы  так  ничего  и  не
передаете. Какие-то осложнения?
   - В изобилии. Но это не важно. Передачи не было потому, что  оратор  до
сих пор пребывал в отключке.
   - Ну, ему досталось, ничего удивительного. А перспективы?
   - Эла обещала поставить его на ноги в два счета.
   - Медицина Мастера, понятно.
   - Так что потерпите еще. Вам мешают?
   - Пытаются.
   - И что?
   - Пока два - ноль в нашу пользу. Но, вероятно,  они  вскоре  разозлятся
всерьез.
   - Хорошо, Уве. Не будем рисковать. Сойдите с орбиты. Успеете вернуться,
когда понадобится.
   - Сойдем. А дальше?
   - Сомонт в кольце. Рыцарь.
   - Он давно в кольце.
   - И под обстрелом.
   - Вот что! Недаром нам показалось... но мы не были уверены.
   - Мы вот более чем уверены. Но тебе сверху легче определить, кто это  и
откуда нас беспокоит. И, если получится, утихомирить одного-другого.
   - С удовольствием, капитан.
   - О результатах можешь не докладывать. Либо  мы  их  почувствуем,  либо
нет, слова все равно будут ни к чему. Удачи, Уве!
   - Аллес гут!
   Когда   Уве-Йорген   Риттер   фон    Экк    снова    чувствовал    себя
летчиком-истребителем, он невольно переходил на родной язык.
   - Ну, - сказал он, поглядев на Георгия, а затем и  на  Гибкую  Руку,  -
разомнемся немного, тряхнем стариной?
   - Мы готовы, Рыцарь.
   - Георгий, рассчитай орбиту... Зависнуть над Сомонтом, а оттуда увидим,
кто это их осмеливается беспокоить. И сами их побеспокоим...
   - Сейчас.
   - Погодите-ка, ребята, - неожиданно услышали сзади все трое, и не сразу
сообразили, что сказано это было не вслух, не  громко.  Индеец  понял  это
первым. Резко обернулся.
   - О! - только и проговорил он. - Гость!
   Теперь посмотрели и остальные двое.
   - Пахарь!
   - Он самый, бродяги беспутные.
   - Ну, пути мы сами прокладываем... Значит, и ты не усидел там, в  тихом
местечке?
   - Не я. Мастер попросил.
   - Ну, значит, дело серьезное...
   - Да уж полагаю. Вы что - втроем только?
   - Тебе мало?
   - Питек мне нужен.
   - Он там. Внизу. А мы не заменим?
   - Так вы, я смотрю, при деле? А у меня на него был умысел.
   - Что делать надо?
   - Разорить немного Заставу. Бывали там?
   - Капитан был. А мы только слышали. Но и Питек там не был.
   - Он мне подходит. Он... такой. Там ломать надо. Он это любит.
   - Ну, это мы тоже умеем.
   - Да ладно. Мне не объяснить. Я и слов таких не знаю. Но так чувствую.
   - Ну, ничего не поделаешь. Что, подвезти тебя до Питека?
   - Я быстрее вашего доберусь. Где он там?
   - Как бы тебе объяснить...
   -  Просто.  Словами.  Я  планету  знаю.  Мастер  в  меня  вложил  перед
отправкой.
   - Столица Сомонт. Жилище Власти.
   - Это та крепость, что посреди города?
   - Верно. А дальше - сам увидишь.
   - Как не увидеть. Увижу. А вы что - тоже громить собрались?
   - На то война.
   - Ну, помогай вам Бог.
   Иеромонах исчез. Снова их осталось трое.
   - Хороший человек, - сказал Гибкая Рука.
   - Все мы неплохие. Георгий, что у тебя?
   - Готово.
   - По местам. К старту!
   Уве-Йорген включил двигатели. Тела потяжелели.
   - Рыцарь...
   - Слушаю.
   - Скучно нам будет - опять болтаться на орбите, постреливать сверху.
   - Да, занятие для отставников.
   - А может...
   - Я понял тебя, штурман. Пожалуй, так и сделаем.
   - Тогда готовься к снижению - прямо над Сомонтом. Первую цель  я  успею
подготовить. А там - бой покажет.
   - Ну что же: вполне достойная программа...
   - Готовься: ввожу поправки...
   - Пилот готов.
   - Поправки приняты. Командуй.
   - Экипажу - внимание! Выходим в атаку!
   И кораблик, словно сорвавшись с вершины горы, помчался вниз по  крутому
склону - однако, не убыстряя, а напротив, замедляя свой  полет:  предстоял
вход в атмосферу, с которой шутки плохи.
   - Внимание: выдвигаю крылья...
   - Страховка включена!
   - Пошли крылья!
   - Крылья вышли! Стопора сработали!
   - Вижу. Ну, держитесь за воздух!..


   - Я требую, - высокомерно процедил Миграт, - чтобы обстрел  города  был
немедленно прекращен!
   - Увы, это совершенно невозможно! - развел руками генерал Ли Пер.
   - То есть - как?
   - Все приказания отданы, войска выполняют боевой  приказ.  Вы  ведь  не
думаете, что  кто-либо  из  нас  станет  отменять  боевой  приказ  в  ходе
операции? И потом, ну что такого? Мы постреляем  еще  часа  четыре,  потом
войска поднимутся в атаку - и все.
   - Вы ничего не понимаете. "Все"  может  наступить  значительно  раньше,
если вы продолжите...
   - Уважаемый представитель, мы не видим  иного  выхода,  как  продолжать
обстрел.
   - Но если... О, дьявол!
   Загрохотало, словно громадные  валуны  падали  на  толстенную  чугунную
крышу. Затряслись стены командного  пункта.  И  генералы,  и  даже  Миграт
невольно пригнулись.
   - Они отвечают? Это что-то новое...
   -  Неужели   вы   думали,   что   будете   стрелять   безнаказанно?   -
поинтересовался Миграт.
   - Разумеется, нет, господин представитель. Мы  давно  готовы  к  этому.
Произошла небольшая заминка с авиацией. Но только что  мне  доложили,  что
штурмовые агралеты уже в воздухе.
   - Прикажите им вернуться!
   - Господин представитель! Если бы вы были военным, то  поняли  бы,  что
это невозможно, как нельзя остановить выпущенный из орудия снаряд.
   - Вы что, не понимаете, что если не остановите их сами, то это  сделает
противник?
   - Неужели? Хотел бы я видеть, как это у них получится...
   И генерал Ли Пер красивым жестом указал на экран.
   Туда же посмотрел и Миграт.
   - Похоже, генерал, что ваше желание сбывается...


   - Уве! Нас атакуют - справа сзади, угол четыре.
   - Прелестно! - ответил Уве-Йорген.
   Еще раньше он перевел корабль  на  ручное  управление  и  теперь  мягко
выбрал штурвал. Одновременно добавил  газ.  "Алис",  не  снижая  скорости,
полез круто вверх. Преследователи открыли  огонь  на  секунду  позже,  чем
следовало бы. Сейчас они остались внизу, четыре машины. Три из  них  почти
сразу начали набирать высоту - решили преследовать.
   - Сопляки! - сказал Уве-Йорген. - Георгий, твоя техника готова?
   - Можешь не сомневаться.
   - Сейчас они наверняка выпустят  самонаводящиеся.  Задняя  полусфера  -
твоя.
   - Не беспокойся, Рыцарь.
   - И не собираюсь. Просто сделай так, чтобы они не помешали мне работать
с наземными целями.
   - Будет исполнено.
   "Алис"  начал  круто  снижаться,  почти  пикировать.  Три  истребителя,
получив преимущество по  высоте,  бросились  в  атаку.  Выпустили  ракеты.
Георгий сидел за пультом ведения огня, но даже не шевельнул  пальцем:  его
техника сейчас  работала  сама.  Искатели  цели.  В  задней  полусфере  их
действовало  девять,  в  передней  -  двенадцать.  Самонаводящиеся  ракеты
приближались  к  кораблю.  Искатели  цели  ловили  их,  одну  за   другой,
передавали коррективы в главный боевой мозг. Точно так же были  пойманы  и
все три самолета.
   - Даю залп, - предупредил Георгий.
   Корабль даже  не  дрогнул.  Девять  лучей  вырвалось  из  опоясывавшего
корабль кольца. Девять огненных клубков возникло  в  небе.  "Алис"  слегка
тряхнуло взрывной волной.
   - Цели уничтожены! - доложил Георгий.
   - Перехожу на подавление наземных, - ответил Уве-Йорген.
   Двенадцать искателей передней полусферы уже обнаружили свои цели  -  по
стартовым вспышкам ракет.
   - Даю залп, - сказал Уве-Йорген таким  тоном,  каким  говорят:  "Кушать
подано".


   - Ну, вот вы и увидели, генерал.
   - Дьявол! Что это у них там, наверху, оказалось?
   Вместо ответа Миграт спросил:
   - Может быть, теперь вы воздержитесь от обстрела?
   - Чтобы они решили, что напугали меня? Ни за что!
   - Тогда, во всяком случае, постарайтесь не задеть самый  центр  города.
Жилище Власти. У вас ведь имеется план столицы?
   - Без сомнения. Но почему я должен щадить их гнездо?
   Миграт ответил, не раздумывая:
   - Разве вам  не  докладывали,  генерал,  что  именно  в  Жилище  Власти
сосредоточены почти все ценности планеты?
   - Дьявол! Нет, мне не докладывали!
   - Видимо, Объединенное командование решило сохранить эту информацию для
себя. Наверное, я не должен был говорить вам это...
   - Но вы уже сказали. Какие там ценности?
   - Драгоценности. Произведения искусства, стоящие миллионы чешуи...  Вас
напрасно не предупредили. Ведь вы, судя по всему,  окажетесь  там  раньше,
чем генералы из Объединенного командования?
   - Еще бы! Ах, они...
   - Ну, стоит ли реагировать так болезненно. Теперь вы знаете,  почему  я
просил вас сохранить город.
   -  Хорошо.  Я  прикажу  ракетчикам...  Связист!  Командующего  ракетами
корпуса - к микрофону!
   Несколько раз подряд дрогнула земля. Миграт  механически  считал:  три,
четыре, пять... двенадцать.
   - Говорит командующий корпусом генерал Ли  Пер.  Командующий  ракетами,
приказываю усилить огонь по внешним циклам города и не обстреливать центр.
   Ответ командующего ракетной артиллерией, видимо, состоял не  из  одного
лишь "Слушаюсь!", а может быть, и вообще не содержал этого слова.
   - Двенадцать установок? - голос Ли Пера поднялся до верхних пределов. -
Одновременно? Лазерная артиллерия, вы говорите?  Вся  лазерная  артиллерия
Ассарта  уничтожена  еще  до  начала   десантирования   -   вы   же   сами
докладывали... Дьявол! Дьявол! Дьявол!
   Миграт печально усмехнулся.
   - Генерал, я на вашем месте начинал бы штурм, пока  еще  есть  какая-то
возможность - пока в городе еще не опомнились.
   - Может быть, вы и правы, представитель. Но я не  могу  решать  один  -
нужно связаться с остальными командующими...
   - Так свяжитесь, сожри вас синий осьминог!
   - Связист! Командующих корпусами!..
   Миграт  покачал  головой.  Вышел  из  командного  пункта.  Поднялся  на
поверхность. Глубоко вдохнул свежий  ночной  воздух.  Отошел  от  входа  в
подземелье. Присел на скамейку, заботливо поставленную кем-то. Посмотрел в
небо. Там суетились огоньки.  Новые  звенья  истребителей  пытались  сбить
неизвестный корабль.


   Командир звена истребителей был единственным, кому  удалось  увернуться
от поражающего луча "Алиса". И он, не раздумывая, пошел в атаку.  Ракет  у
него не осталось, и он  хотел  выйти  на  дистанцию  уверенного  поражения
снарядами тех двух пушек, которыми была вооружена его машина.
   Легкими движениями штурвала и педалей он загонял  цель  в  самый  центр
прицела.
   Матово  отблескивавшая  поверхность  корабля  была  хорошо   видна   на
прицельном экране. Она приближалась к перекрестию.
   Пилот положил пальцы правой руки на рычаг огня.
   В следующее мгновение он отшатнулся от прицела так резко,  что  затылок
его, закрытый шлемом, ударился о спинку сиденья.
   Вместо корабля он увидел в прицеле женщину.
   Она была без скафандра, на ней было платье, какие носят в теплые летние
дни. Женщина сидела на носу машины так, как  сидят  в  дамском  седле  для
верховой езды: слегка согнув ноги и свесив их по одну сторону капота.
   Пилот взглянул поверх прицела, через переднее стекло кабины.
   Женщина сидела там. Она смотрела прямо в глаза пилоту.  Потом,  увидев,
что он смотрит на нее, улыбнулась.
   Женщина была очень красива.
   Пилот вспомнил разговоры об Улыбающейся Даме. По  мнению  летчиков,  ее
появление предвещало беду.
   Забыв о цели, пилот заложил  крутой  вираж  и  выжал  газ  до  полного,
рассчитывая, что даме при таком маневре никак не удастся усидеть там,  где
она сидела.
   Однако дама, казалось, даже не заметила ни ускорения, ни резкого  крена
машины. Она еще секунду-другую улыбалась. Потом, опершись рукой  о  капот,
легко спрыгнула с него и, придерживаясь за машину рукой,  полетела  рядом.
Другой рукой, свободной, она дружелюбно помахала пилоту. И исчезла.
   Летчик вывел машину из виража. По лицу стекал пот. Преследуемый корабль
был уже далеко; внизу,  на  поверхности  планеты,  вспухали  красно-черные
взрывы.
   Цель еще можно было догнать; однако пилот  даже  не  подумал  об  этом.
Плавно снижаясь, он повел самолет на базу.
   Лазерный луч сверху настиг его уже над аэродромом.
   Улыбающаяся Дама все-таки принесла беду.


   Миграт, все еще сидевший на скамейке, покачал головой.
   У него начали возникать сомнения в исходе штурма. Если  Ферма  все-таки
отыскала возможность активно  помогать  Ассарту,  дело  может  повернуться
самым неожиданным образом.
   Но нельзя позволить, чтобы все предпринятые усилия пропали даром.  Пора
Охранителю вмешаться по-настоящему. Самое разумное сейчас - отправиться на
Заставу. Конечно, Охранителю это не понравится. Но пусть  и  он,  в  конце
концов, сделает хоть что-нибудь!
   Миграт сделал все необходимое, чтобы вызвать канал с Заставы.
   - Вы не будете возражать, если мы проводим вас туда?..
   Миграт резко обернулся. Это был Питек. И еще кто-то с  ним.  Плечистый.
Бородатый. И, кажется...
   В следующий миг Миграт рванулся в сторону. Бородатый  человек  взмахнул
руками.
   Это снова была силовая петля. Да, Миграту не  почудилось:  этот  второй
был из тех же, что и женщина в Жилище Власти.
   Он снова не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.
   - Я же говорил,  -  сказал  Питек,  -  что  его  нельзя  выпускать  без
присмотра. Сейчас он удрал бы - и кто тогда помог бы нам? Ведь вы  окажете
нам содействие. Магистр?
   - Чего вы хотите? - с трудом проговорил Миграт.  Надо  было  поддержать
разговор, пока не найдется способ выйти из положения.
   - О, самые пустяки. Нам нужно на Заставу, как  и  вам.  Но  у  нас  нет
канала. Мы хотели бы воспользоваться вашим.
   Миграт облизал сухие губы.
   - Не думаю, чтобы на Заставе очень хотели видеть вас.
   - В этом вы совершенно правы.  Но  мы  хотим  приготовить  им  приятный
сюрприз. Маленькую неожиданность.
   - Готовьте. Только без моей помощи.
   - Подумайте как следует. Магистр.
   - Все настолько просто, что думать не о чем.
   - Напротив: настолько просто, что  самое  время  поразмышлять.  Вам  не
кажется, что картина боя начала меняться?
   - Ну, это еще ничего не означает. Вам все равно не выстоять.
   - У нас другое мнение. И если вы хоть немного вдумаетесь,  то  поймете:
Ферма сильнее Заставы. И вообще, и здесь. Хотя бы потому,  что  вы  тут  -
единственный эмиссар. А нас много. Больше, чем вы думаете.
   Миграт помолчал.
   - Что вы можете мне предложить?
   - Мир.
   - Не понимаю.
   - Что ж тут непонятного? Мы беремся примирить вас с Властью Ассарта.
   - Власть Ассарта - это я.
   - Не очень-то похоже.
   - Обождите немного - и убедитесь.
   - Мы согласны обождать - ну, скажем,  полчаса.  За  это  время  кое-что
изменится.
   - Неужели?
   - Правитель Изар выступит перед миром.
   - Это смешно. Я видел его не более часа тому назад... Он был не  в  том
состоянии, в каком держат речь.
   - Час - это очень много времени, Магистр. Но к чему спорить? Обождем  -
и вы убедитесь.
   - Если даже он окажется способным сказать несколько слов - их все равно
никто не услышит.
   - Вы так полагаете?
   - Все ретрансляторы сбиты или снесены.
   - А вы думаете, наш корабль зря расчищает для себя место на орбите?
   Корабль,  несомненно,  существовал;  новая  серия  взрывов  на  огневых
позициях Коалиции лишний раз напомнила об этом.
   Миграт и в самом деле задумался.
   Он был крайне неосмотрителен. Действовал вопреки правилам безопасности.
Допустил, чтобы к нему подобрались вплотную.
   С этим уже ничего не поделаешь. Что же теперь?
   Но, собственно говоря, о чем тут рассуждать?
   Они хотят на Заставу? Почему бы на самом деле и не помочь им? Застава -
это уже не их зона. Там есть люди Охранителя, не говоря уже о  нем  самом.
Трудно, конечно, сказать, в чем заключается замысел этих двоих. Однако там
им трудно будет реализовать его, в чем бы он ни заключался.
   Здесь же, наоборот, станет двумя серьезными противниками меньше.
   Значит, в том, что он им поможет, нет ничего страшного.
   - Хорошо, - сказал он - кажется, неожиданно  для  них.  -  Я  согласен.
Хотите на Заставу? Летим немедленно. Мне некогда.
   - Приятно иметь дело с умным человеком, - пробормотал Питек.
   - Отправляйтесь, - просигналил Никодим. - Я попаду туда быстрее вашего.
   - Канал начинается тут, почти рядом, - сказал Миграт. - Вы  дадите  мне
возможность идти?
   Силовая петля по-прежнему связывала его.
   - О, к чему вам затрудняться? - возразил Питек. - Я охотно отнесу  вас.
Только указывайте куда.
   Миграт лишь стиснул зубы. Выбирать не приходилось.
   Питек взвалил его на плечо.
   - Хотел бы я знать, что делает его  таким  тяжелым,  -  просигналил  он
Иеромонаху.
   - Гордыня, - ответил тот, не задумываясь.
   Они удалялись от  входа  в  командный  пункт  корпуса.  Мимо  проходили
военные. На постах стояли часовые. Ни один не заметил их.
   - Направо, - пробормотал Миграт. - Знаете, все-таки даже на осле ездить
удобнее.
   - Не могу судить, - не замедлил отозваться Питек. - С ослом  я  впервые
встретился сегодня. Сказать, как его имя? Впрочем, вы его  и  так  отлично
знаете.
   - Не суесловь, - оборвал его Никодим. - Ну, вот и пришли. Я чувствую  -
это здесь. Счастливо. Встретимся на Заставе.


   На Заставе все пребывало в покое. Кроме самого Охранителя.
   С недавних пор его преследовали мрачные мысли.
   Охранитель был человеком Больших Сил, как и Фермер,  и  Мастер;  он  по
знаниям и умению не уступал ни  тому,  ни  другому.  И  все  же  последние
события,  сколь  бы  благоприятными  они  ни  казались,   тем   не   менее
недвусмысленно говорили о том, что они - там, на Ферме - сильнее.
   Они были сильны своими эмиссарами. Прежде всего их  количеством.  Но  и
качеством тоже.
   Это можно было понять. Ферма  существовала  давно.  Очень  давно.  И  у
Мастера с Фермером было достаточно времени, чтобы подготовить своих людей.
Однако  эта  мысль  оправдывалась  бы,  если  бы   большинство   эмиссаров
принадлежали к  людям  Космической  стадии,  практически  не  ограниченным
никаким временем. На деле же почти все эмиссары  -  за  исключением  двоих
(сейчас  Охранитель  знал  это  уже  совершенно  точно)  -   были   людьми
Планетарной стадии, то есть краткоживущими на планетах существами.  И  тем
не менее. Ферма успевала не только выучить их - это было  нетрудно  и  для
Охранителя, - но и воспитать. И люди служили им, не  рассчитывая,  похоже,
на какие-то блага для самих себя. А вот Охранитель  смог  -  за  недолгое,
правда,  время,  протекшее  после  его  возвращения  в  это  Мироздание  -
подобрать всего лишь одного такого -  и  то  привлечь  его  удалось,  лишь
пообещав немалую, по человеческим представлениям, награду:  высшую  власть
на Ассарте.
   Да, разумеется, протекло уже много циклов, как он не работал с  людьми.
И потому, что не хотел - он и на самом деле был убежден в том,  что  люди,
разум являются болезнью Мироздания,  а  не  закономерным  явлением  в  его
развитии. И еще потому, что  долго  странствовал  по  иным  Мирозданиям  и
другим пространствам даже,  нигде  не  задерживаясь  надолго.  Стоило  ему
где-то осесть и создать свою Станцию, как его начинало неодолимо тянуть  в
свое пространство и мироздание, и он срывался с места и снова  устремлялся
куда-то, нередко сам не зная, куда и зачем, но думая, что очередной скачок
каким-то образом приблизит его к вожделенным краям.
   На последней станции, перед тем  как  рискнуть  и  вернуться  сюда,  он
задержался дольше,  чем  позволял  себе  обычно.  То  было  мироздание  со
встречным течением времени. Обладая, как ему и полагалось, умением  видеть
многие пространства и миры. Охранитель со своей  небольшой,  созданной  им
там станции постоянно  наблюдал  за  мирами  своего  Пространства,  за  их
постепенным возвращением к истокам бытия. Тогда он окончательно убедился в
том, что любое мироздание может существовать лишь в паре - иными  словами,
в  другом  пространстве  существует  Вселенная,  чье  время  направлено  в
противоположном направлении. Пары эти напоминали старинные часы  с  гирями
на  цепи:  гиря  могла  опускаться,  увлекая  за  собой  цепь,  лишь   при
непременном  условии,  что  вторая   половина   этой   цепи   одновременно
поднимается. Иначе никакое движение не было возможно.
   Наблюдения вначале интересовали его лишь теоретически: было интересно -
и только. До той  поры,  пока  он  не  увидел  в  прошлом  своего  родного
Мироздания  картину,  которая  его  глубоко  заинтересовала  и   заставила
задуматься о практическом применении вновь полученного  знания  -  такого,
какого ни ему, ни кому-либо из того же гнезда не давали.  Обладание  новой
информацией заставило его ощутить свое превосходство над теми, кто в  свое
время не соглашался с ним: а продолжительные размышления помогли построить
план, согласно которому он не только получал возможность вернуться в  свои
миры, но и, оказавшись там, диктовать свои условия - диктовать, угрожая не
только благополучию, но и самому существованию того  Мироздания,  куда  он
так стремился.
   На этой станции ему удалось  воспитать  если  не  эмиссаров  -  слишком
по-разному, по сравнению с ним, мыслили люди того Пространства, -  то,  во
всяком случае, помощников, которые могли обращаться с той аппаратурой, что
он вывез оттуда. Это была, конечно, не грубая  механика,  какую  создавали
люди на планетах - однако все-таки то  были  устройства,  придававшие  ему
дополнительные силы  и  возможности,  в  первую  очередь  в  обращении  со
Временем - или, если быть более точным, с  временами,  ибо  их  существует
много. Недостатком этих аппаратов было то, что  материя,  из  которой  они
создавались, была инертной, обладала массой покоя, то есть была веществом.
У людей Большой Силы это считалось признаком неверия  в  свои  собственные
силы - обращаться к устройствам из вещества. Однако  Охранитель  рассудил,
что если он выиграет, то никто не осмелится упрекнуть его ни в  чем.  Если
же проиграет...
   Но он не мог проиграть.
   Так он считал. И в самом деле, если бы речь шла о том,  чтобы  он  один
выступил, скажем, против Фермера и Мастера  сразу,  то  при  помощи  своей
аппаратуры он имел бы больше шансов выиграть, чем они  оба,  располагающие
только своими силами,  пусть  и  большими.  Однако  когда  события  начали
развертываться в действительности, то оказалось, что столкновение лицом  к
лицу  с  ними  ничего  не  даст  -  борьба  должна  была   быть   сложной,
многоходовой, и в ней без эмиссаров было никак не обойтись, потому  что  в
схватку эту должны были включиться множество  людей,  простых  планетарных
людей, которых нужно было определенным образом организовывать, увлекать  и
направлять, и уж тут  без  посредников,  без  эмиссаров  было  практически
невозможно.
   В планах это выглядело иначе. Надо было всего лишь  найти  определенную
планету, связанную с некоей точкой пространства и перемещающуюся вместе  с
этой точкой - иными  словами,  блуждающую  планету.  Найти  там,  где  она
находилась в настоящее для этого Пространства время.  Это  было  не  очень
легко  (планета  могла  в  это  время  существовать  в  пространстве   как
самостоятельное небесное тело,  но  могла  оказаться  в  сфере  притяжения
какого-то светила и до поры до времени обращаться вокруг него, увлекая  за
собой и ту самую точку  пространства;  светило  также  могло  существовать
обособленно,  но  могло  и  входить  в  состав  какой-то  ассоциации   или
скопления, и так далее), - однако в этих поисках Охранителю  помощники  не
требовались. Затратив немало времени, он нашел эту планету,  и  оказалось,
что реализовался худший из  вариантов:  она  была  сегодня  не  только  не
одинокой, но и звезда, вокруг которой планета сейчас обращалась, входила в
состав относительно молодого звездного скопления. Это бы  еще  с  полбеды:
самое же худшее заключалось в том, что она была давно и прочно обитаема  -
населена людьми, чья цивилизация находилась на техническом уровне  если  и
ниже среднего, то во всяком случае ненамного. И эти обстоятельства нанесли
первоначальным планам Охранителя весьма ощутимый удар.
   И в самом деле: если бы планета оказалась безжизненной глыбой вещества,
одиноко летящей в пространстве, ему было бы достаточно обосноваться на ней
- и, убедившись в том, что все  находится  на  своих  местах,  громогласно
объявить Мирозданию свои условия. И всем пришлось бы  с  ним  согласиться,
потому что попытки воздействовать  на  него  силой  могли  бы  привести  к
страшным результатам, страшным для всего Мироздания. Это  стало  бы  сразу
понятно всем тем, к кому он  собирался  обратиться  -  не  только  Большие
Силам, но и Высоким, и  Высшим  тоже.  Что  касается  Наивысшей  Силы,  то
Охранитель предполагал, что происшествия в каком-то одном пространстве  из
множества их  -  не  такое  значительное  событие,  чтобы  Наивысшая  Сила
обратила на него внимание.
   Теперь  же,  когда  планета  эта  оказалась  цивилизованной,   да   еще
окруженной  без  малого  двумя  десятками  других  обитаемых  миров,  дело
выглядело намного сложнее. Потому что до  нужного  Охранителю  места  надо
было еще добраться, им надо было  овладеть.  И  добро  бы  оно  находилось
где-нибудь  в  безжизненной  пустыне,  недоступной   горной   стране   или
обледенелом и необитаемом полюсе; нет, благодаря  игре  судьбы  место  это
сейчас  обладало  наихудшими  характеристиками:  вокруг  него  не   только
раскинулся громадный город, но и на  самом  этом  месте  было  воздвигнуто
сооружение, которое,  как  вскоре  удалось  установить,  являлось  центром
господствовавшей  на  планете  власти.  Воистину,  хуже  нельзя  было   бы
придумать.
   Да,  сгоряча  Охранитель  подумал  тогда,  что  судьба  сыграла  с  ним
неблаговидную шутку. Поразмыслив же основательно, понял, что  все  не  так
просто и судьба во всем этом вряд ли замешана. Просто он не был  первым  и
единственным из обладающих этой информацией; не-один он знал о том,  какое
значение имеет точка пространства, постоянно совпадающая  с  центром  этой
планеты. И тот - или те - кто прежде него узнал об этом -  а  может  быть,
знал  и  с  самого  начала,  с  мига  возникновения  этого   Пространства,
постарался как можно более обезопасить уязвимое место. Иными словами, были
основания полагать, что и город на этом месте (вообще-то далеко  не  самом
удобном  для  большого  города)  был  не  случайно  построен,   и   дворец
правителей, целая крепость, тоже далеко не игрой случая  был  сооружен  на
этом самом месте.
   Что оставалось ему делать?
   Казалось бы, для него, человека Больших Сил, все это не  могло  явиться
сколько-нибудь значительной  помехой.  Что  стоило  ему  одним  из  многих
возможных способов проникнуть в нужное ему место и укрепиться там?
   На самом же деле это было совсем не так просто.
   Охранитель не без оснований считал, что если некто позаботился  о  том,
чтобы весьма основательно защитить место даже от приближения к нему, то уж
от непосредственного воздействия оно  должно  было  быть  застраховано  во
много раз сильнее. Причем защитные средства вряд  ли  были  рассчитаны  на
людей: с ними было просто, если бы этот "некто" опасался людей, их  просто
не оказалось бы на планете. Но  люди,  напротив,  сами  выступали  в  роли
предохранителя.  Значит,  опасались  кого-то  другого.  Кого?   Тех,   кто
располагал большими, чем обычные  люди,  силами.  Иными  словами  -  всех,
подобных Охранителю - и тех, кто в иерархии Сил располагался еще выше.
   Это,  конечно,   не   означало,   что   в   примененной   там   системе
предосторожностей нельзя было  разобраться.  Наверняка  можно.  Однако  не
сразу,  не  с  налета.  Разобраться  можно   было   (во   всяком   случае,
попробовать), располагая временем и свободой действий.
   А если разбираться  придется  в  непосредственной  близости  от  такого
весьма охраняемого места, как королевский дворец - или как он  там  у  них
называется, - и если учесть, что  охрана  этого  места  наверняка  искусно
вплетена в мифологию, или в верования, в религию этих людей,  наконец,  то
нетрудно представить, что свободой действий там располагать  не  придется.
Наоборот, велика опасность вступить в конфликт с обитателями дворца, может
быть - и всего города. Охранитель полагал, что он все  равно  оказался  бы
сильнее; но всякая борьба связана с игрой случайностей, неточностей и тому
подобного - то есть, связана с риском. Рисковать же Охранитель  совершенно
не собирался.
   Следовательно, прежде, чем начинать действовать на  месте,  нужно  было
обеспечить себе постоянный, беспрепятственный и надежный  доступ  к  этому
месту.
   Мало того: это нужно было сделать, как  к  собственному  неудовольствию
рассчитал Охранитель,  в  очень  краткий  срок.  Потому  что  если  он  не
обратится к Мирозданию со своими  требованиями  (и  угрозами)  в  немногое
остающееся время, то наступит продолжительная пора, когда любая его угроза
будет воспринята всеми, кто обладает хоть какой-то информацией,  не  более
чем с улыбкой. Ибо процесс, на котором основывал свои расчеты  Охранитель,
имел циклический характер. Конечно, все  это  следовало  начать  несколько
раньше. Но тут уже ничего нельзя было поделать.
   Вот почему понадобились эмиссары: для того, чтобы в  конечном  итоге  в
этом самом дворце оказались люди - хотя бы один человек, но  на  командной
позиции, - зависящие (или зависящий) от него, Охранителя.
   Какой ценой удастся этого добиться, его не волновало.
   Итак, он  нашел  человека,  которого-называл  Магистром.  Убедившись  в
широких возможностях Охранителя - планетарному человеку  они  должны  были
показаться неограниченными, хотя на самом деле это было не так, -  Магистр
откровенно рассказал и о себе, и о том, чего он хотел бы добиться в  своей
жизни и на своей планете. Он произвел впечатление сильного и  решительного
человека, и Охранитель дал ему требуемые гарантии.
   Получив согласие Магистра, Охранитель наделил  его  некоторыми  нужными
эмиссару знаниями и умениями. Он понимал,  конечно,  что  одного  человека
мало. Но искать и готовить других просто не оставалось времени.
   Магистр выполнял свои обязанности, хотя и не так хорошо, как можно было
бы желать и ожидать. Но не потому, что был  недостаточно  усерден.  Просто
ему мешали.
   Охранитель понял, что  его  интересы  столкнулись  каким-то  образом  с
интересами Фермы, в ведении которой находились эти места, вся  прилегающая
часть Мироздания. Хотя, насколько он мог судить, ни Фермер, ни  Мастер  не
обладали информацией, какая была у него.  То,  что  знал  он,  могло  быть
известно лишь на  следующем  уровне  Сил.  Вмешательство  Фермы  сразу  же
намного осложнило задачу. Но Охранитель уже никак не хотел отступать. Да и
некуда было. Снова  бежать  в  иные  пространства  и  скитаться  там?  Это
донельзя обрыдло ему.
   Магистр же, при всей его активности, то и дело терпел  неудачи.  И  это
вызывало у Охранителя чувство острой досады.
   Вот и сейчас. Это было уже совершенно недопустимо: Магистру не  удалось
предотвратить  ракетный  и  орудийный  обстрел  города,  хотя   ему   было
совершенно ясно сказано, что этого делать нельзя:  город  предпочтительнее
всего было занять без выстрела, ну, в крайнем случае  -  используя  легкое
стрелковое оружие. Но не ракеты же!  Хорошо  еще,  что  ядерное  оружие  в
скоплении Нагор оставалось неизвестным. Не то -  кто  знает,  что  бы  тут
могло получиться: мир уничтожился бы даже без  подготовленных  Охранителем
угроз. Исчез бы без всякой пользы для кого бы то ни было.
   Охранитель не мог, конечно, не поинтересоваться - в чем крылась причина
очередной неудачи. И, наблюдая с Заставы, понял, что Магистр, кое  о  чем,
видимо, догадывавшийся, проявил недозволенное любопытство и  попытался  на
свой страх и риск проникнуть на то самое место. Ему помешали  -  иначе  он
просто погиб бы. Кто знает, может быть, это  и  к  лучшему  оказалось  бы?
Однако вместо того, чтобы погибнуть, он попал  в  плен.  Тогда  и  начался
обстрел.  Правда,  по  прошествии  небольшого  времени  Магистру   удалось
вырваться,  и  Охранитель  мысленно  даже  похвалил  его.  Однако   ракеты
продолжали лететь. Мало того: Сомонт начал отвечать! Это грозило  затянуть
так хорошо рассчитанную операцию. Магистр же, вместо того, чтобы  положить
конец этому безобразию, ухитрился попасть в руки противника  и  во  второй
раз.
   Это переполнило чашу терпения. И вынудило Охранителя пойти  на  то,  на
что он никак не согласился бы раньше: самому лететь на  Ассарт  и  сыграть
роль Главнокомандующего силами Коалиции.
   Вообще, сколь ни странным это может показаться,  люди  Больших  Сил  не
любят сами помещать планеты, предпочитая прибегать к помощи эмиссаров.
   Причина заключается вовсе не в том, что планет  много,  а  людей  таких
мало. Во всем множестве обитаемых времен вовсе не так уж  часто  возникают
ситуации, требующие вмешательства Сил. Все процессы в мирах  протекают  по
большей  части  согласно  существующим  законам,   происхождение   которых
восходит к Наивысшей Силе. Так что управиться, пожалуй, можно было бы.
   Однако люди Больших Сил на планетах чувствуют себя не очень хорошо. Как
это ни странно - чувствуют себя неуверенно.
   И не потому, что, привыкнув обитать вдалеке от больших тяготеющих масс,
они болезненно воспринимают мощные гравитационные поля. Конечно,  вначале,
оказавшись на планете, они  испытывают  некоторые  неудобства,  но  быстро
привыкают и перестают их замечать. Не забудем: они - люди Больших Сил.
   Мешает им другое: обилие людей. Великое множество слабых источников тех
полей, к которым люди Сил являются  наиболее  восприимчивыми.  Поэтому  на
планетах, в особенности в густонаселенных районах, они - любой  из  них  -
чувствуют себя примерно  так,  как  обычный  человек,  оказавшийся  внутри
громадного  котла  рядом  с  клепальщиком;  неимоверный  грохот   вызывает
болезненное состояние, ведет к притуплению чувств, а может  привести  и  к
более печальным результатам.
   Люди Сил предпочитают общаться с каждым человеком в отдельности. Они не
любят толпы.
   Вот почему Охранитель только теперь,  впервые  за  все  время,  решился
появиться на Ассарте.
   Разумеется, он не стал  пользоваться  транспортным  каналом:  Люди  Сил
обладают полной свободой передвижения во всех пространствах.  Впрочем,  об
этом мы уже упоминали.
   Однако,  приблизившись   к   планете,   он   задержался   в   некоторой
нерешительности. Там, куда он хотел попасть,  как  раз  сейчас  шла  самая
горячая ракетно-артиллерийская дуэль.
   То   есть,   при   неудачном   стечении   обстоятельств,   там    могли
просто-напросто убить.
   Люди Сил, хотя это может  показаться  неожиданным,  в  общем,  смертны.
Правда, для них это означает не совсем то, что для нас, людей  всего  лишь
Планетарной - самой низшей стадии. С  нашей  точки  зрения,  они  даже  не
совсем умирают - или совсем не умирают. Но они в таком случае  оказываются
вынужденными начинать все сначала. То есть, они возвращаются в жизнь -  но
в качестве всего лишь людей Планетарной стадии. Становятся такими, как  мы
с вами.
   Это ничуть не лучше, чем быть, допустим, разжалованным  из  маршалов  в
рядовые. Нет, это намного хуже. И совершенно призрачной становится надежда
со временем перейти из Больших Сил в Высокие, а потом - как знать? -  и  в
Высшие...
   Движение существует везде, потому что оно везде  необходимо.  Оно  есть
даже в ахроническом пространстве,  которое  мы  привыкли  называть  просто
сопространством. Правда, там, где нет времени, движется  все  пространство
как монолит, вместе  со  всем,  что  в  нем  содержится.  Благодаря  этому
обстоятельству в нем и можно путешествовать.
   Охранитель  надеялся,  продемонстрировав  свое  могущество,  попасть  в
результате в Высокие Силы - а может быть, даже и в  Высшие?  Но  никак  не
собирался погибнуть - чтобы потом очнуться прикованным на  долгие  годы  к
планете, да к тому же вовсе не самой лучшей в Мироздании.
   Поэтому ему вовсе не улыбалось - возникнуть там,  где  рвались  ракеты,
звездно  вспыхивали  лазеры,  где  истребители   Коалиции   охотились   за
сумасшедшим, но до сих пор неуязвимым кораблем.
   Излишне говорить, что в пространстве Охранитель находился не во  плоти,
поскольку организм его подчинялся  тем  же  законам,  что  и  тело  самого
заурядного человека. Поэтому он не мог  ввязаться  в  драку  и,  допустим,
укротить этот самый корабль. Зато тут сам он был неуязвим.  Оказавшись  на
планете и воплотившись, он сможет совершать любые  действия  -  но  и  сам
сделается уязвимым для любого оружия.
   Поэтому единственное, что он делал, повиснув над планетой - уже войдя в
атмосферу и беспрепятственно протекая  сквозь  нее  -  он  выбирал  место,
которое было бы достаточно  безопасным,  но  и  не  слишком  удаленным  от
командных центров, которым он должен был навязать свою волю.
   Задача была нелегкой. Охранитель всецело сосредоточился на ее решении и
совершенно  не  контролировал  всего  остального,  что  находилось  в  его
ведении. Поэтому он упустил момент, когда канал транспортировки Застава  -
Ассарт включился и транспортировал  на  станцию  двух  человек,  одним  из
которых был Магистр.
   Вместо того, чтобы искать его на Заставе, Охранитель,  несколько  минут
безуспешно пытался увидеть Магистра на  планете.  Все-таки,  человеку  Сил
было бы легче иметь рядом кого-то другого, кому можно что-то  поручить,  а
при случае и выслушать его мнение.
   Приходилось действовать одному.
   Охранитель опустился еще ниже - но так, чтобы  не  войти  в  зону,  где
снова и снова вспыхивал воздушный бой. И медленно скользил в  атмосфере  в
поисках местечка поспокойнее.
   Воздушный бой все не прерывался потому, что на помощь "Алису" Ульдемир,
с  разрешения  Ястры,  бросил  все  небольшие   воздушные   силы,   какими
располагала столица: две эскадрильи истребителей вертикального взлета.  По
вооружению  они  примерно  соответствовали  самолетам   противника,   хотя
проигрывали в скорости. Зато были более маневренными, да и летали  на  них
лучшие пилоты Ассарта.
   Сражение в воздухе шло с  переменным  успехом.  Иными  словами,  потери
одной стороны примерно равнялись потерям другой.
   Охранитель, как ему показалось, нашел  наконец  подходящее  место,  где
можно было опуститься и воплотиться без особого риска. Оно было  несколько
в стороне, и он, к собственному удовольствию, стал отдаляться от района, в
котором убивали.
   Весь этот маневр, включая спуск, занял в  атмосфере,  где  нельзя  было
двигаться слишком быстро, примерно полчаса.
   Но за эти  полчаса  что-то  вокруг  него  -  и  выше,  и  ниже  тоже  -
изменилось.
   Первым его впечатлением, когда он воплотился и смог теперь уже  глазами
воспринимать все происходящее, - было, что воздушный  бой  переместился  и
велся теперь значительно выше, чем несколько минут назад,  едва  ли  не  в
верхних слоях атмосферы.
   Охранитель не настолько знал примитивную технику  планет,  чтобы  сразу
понять, что самолеты и одной, и другой стороны при всем желании  не  могли
бы забраться на такие высоты, где не было воздуха, чтобы их поддерживать.
   Тем не менее, бой на самом деле  разгорался.  Но  не  в  верхних  слоях
атмосферы, а еще дальше - за ее пределами.
   И дрались уже не атмосферные агралеты, а космические корабли.
   Так долго  пропадавшая  неизвестно  где,  уцелевшая  от  разгрома  -  и
численно достаточно сильная  -  часть  ассартианского  космического  флота
совершенно неожиданно для противника вынырнула из сопространства на  самом
пределе дозволенного сближения с планетой.
   Все  внимание  кораблей  Коалиции,  лежавших  на  своих  орбитах,  было
обращено на поверхность планеты, где вот-вот война должна была завершиться
победоносным  штурмом  вражеской  столицы.  И  даже  те,  кому   следовало
постоянно  контролировать  окружающее  пространство,  не  спуская  глаз  с
экранов, - даже они, уверенные в своей безопасности,  больше  смотрели  на
планету, чем на свои приборы. Поэтому мгновение, когда  из  сопространства
начали возникать давно забытые корабли Ассарта, никем не было своевременно
зафиксировано, а сигнал тревоги раздался с  запозданием  -  только  тогда,
когда ассартиане уже шли в атаку.
   Правда,  люди  на  кораблях  Коалиции  быстро  оправились  от   первого
потрясения и открыли ответный огонь. Однако для того, чтобы  перестроиться
должным образом, требовалось некоторое время, а его-то как раз не было.
   Так что завязавшийся в ближнем космосе  Ассарта  бой  с  самого  начала
развивался неблагоприятно  для  Коалиции.  И  во  всяком  случае  солдаты,
сражавшиеся на поверхности планеты, более не могли рассчитывать на  помощь
сверху.
   Видимо, быстрее всех в обстановке разобрался  все-таки  Охранитель.  Он
понял, что единственный выход - немедленно идти  на  штурм  столицы.  Если
атакующие сумеют овладеть ее центром - можно будет объявить всему миру, да
не одному -  всем  мирам,  что  Ассарт  прекратил  сопротивление  и  война
окончена.   Услышав,   что   Ассарт   проиграл   войну,   вырвавшиеся   из
сопространства  корабли  вряд   ли   станут   продолжать   бой   с   такой
самоотверженностью, с какой сейчас атаковали флот Коалиции.
   Никем не ожидаемый и не встреченный, Охранитель  появился  в  командном
центре  генерала  Ли  Пера.  Все  часовые  пропустили  его,  застыв,   как
вооруженные куклы;  подавить  их  волю  и  сознание  не  представляло  для
человека Силы никакого труда.
   Так же поступил он с самим генералом и со всеми офицерами Коалиции, что
находились в тот час внизу. Представляться им и давать какие-то объяснения
было просто некогда.
   - Штурм, генерал! - заявил он. - Командуйте! Немедленно!
   - А... остальные? - только и смог пробормотать Ли Пер.
   - Сделают то же самое. Не медлите!
   - Слушаюсь! - только и оставалось ответить генералу.
   И, повернувшись к своим подчиненным, он уже своим обычным,  раскатистым
командным голосом приказал:
   - Немедленно поднимайте войска! Приказ - атаковать и овладеть  столицей
противника городом Ассарт!.
   Командный пункт опустел.
   - Не угодно ли будет пройти на наблюдательный пункт?
   - Я прекрасно увижу и отсюда, - сухо ответил Охранитель. -  А  впрочем,
пойдемте.
   Они поднялись на железобетонную,  не  ими  построенную  вышку,  надежно
защищавшую наблюдателей от пуль и осколков.
   Лежавшая  перед  ними  пустынная,  поросшая  жесткой  травой   равнина,
украшенная  лишь   кое-где   возвышавшимися   раскидистыми   деревьями   -
незаселенная пригородная зона,  существовавшая,  как  предполагалось,  для
сохранения баланса между природой и техникой, внезапно заполнилась людьми.
Войска выходили из траншей  и  укрытий  и  спешно  строились.  Все  громче
становился рев прогреваемых моторов.
   Охранитель удовлетворенно кивнул. Войск было много.  Вполне  достаточно
для победы.
   Радист, приютившийся в углу наблюдательного пункта, доложил:
   - Союзные корпуса сообщают: их силы развертываются для атаки.
   - Ну вот, видите, генерал, - сказал Охранитель.
   - Передавайте, - приказал Ли Пер радисту: - Вперед - марш!
   Масса войск двинулась.


   Последний, решающий бой на Ассарте начался.



        10

   Само собою разумеется, что корабли Ассарта, задержанные  Охранителем  в
сопространстве при помощи той самой аппаратуры, что была привезена  им  из
другого мироздания вместе с людьми, умеющими с нею обращаться,  -  корабли
Ассарта высвободились из плена и сумели возникнуть в окрестностях  родного
мира если и не в самый нужный момент, то, во  всяком  случае,  не  слишком
поздно, - не сами собой, но лишь при посторонней помощи.


   - Ну вот, - хмуро проговорил Миграт. - Ваше  желание  я  исполнил.  Что
дальше?
   - Дальше вы пойдете с нами, - ответил Питек. Он заранее  составил  план
действий - при участии Никодима, конечно, хорошо запомнившего все входы  и
выходы.
   - Куда?
   - В дом.
   Миграт невесело усмехнулся.
   - Мне не очень-то хотелось бы этого.
   - Неужели?. А мне казалось, что вы тут - свой человек.
   - Только для своих людей. А здесь есть и чужие.
   - Я знаю, о ком он, - просигналил Иеромонах.
   - Вот мы как раз и хотим познакомиться с ними, - безмятежно  проговорил
Питек.
   - Боюсь, что это опасно.
   - Кто же говорит, что нет?
   - Зачем же я вам?
   - Магистр! - сказал Питек. - По-моему, для вас  самое  время  заслужить
прощение.
   - Пора искупать грехи, - добавил Никодим.
   - Не вам судить, в чем я виноват и в чем нет, - ответил Миграт. - Вы  -
чужаки, пришли и уйдете. А я если и буду разговаривать, то с теми  только,
кто останется.
   - Но до такого разговора надо еще дожить, - сказал Питек.
   - Я не боюсь угроз.
   - Надо ли это понять так, что вы не желаете нам помочь?
   - Вы поняли правильно.
   - Что же, вы сами выбрали свою судьбу. - Питек смотрел  на  претендента
холодным взглядом. - Только не  думайте,  что  все  обойдется  словами.  Я
человек очень древней породы и никогда не боялся крови.  Правда,  в  вашем
мире любят убивать без крови, но душить - не мое занятие.
   - Питек, - обратился к  нему  Иеромонах.  -  Не  бери  греха  на  душу.
Предоставь человека его судьбе. Господь назначит воздаяние.
   - В таких делах я не привык советоваться ни  с  кем,  -  не  согласился
Питек.
   - Нам нужно спешить, - напомнил Никодим.
   - М-да, ты прав. Ну хорошо - его я оставлю под  конец.  Сперва  сделаем
главное дело. Ты помнишь, куда идти?
   - Хоть с закрытыми глазами.
   - А куда бы на это время засунуть этого упрямца?
   - В любую комнату.
   - Он не сбежит?
   - Ну, нет.
   - А если кто-нибудь из здешних наткнется на него?
   - Никто не сможет ему помочь. Здесь нет Космических людей.
   - Ладно. Поверю тебе.
   Они вошли в дом и медленно шли  по  коридору.  Медленно  -  потому  что
Питеку по-прежнему приходилось тащить Магистра на себе. Магистр же не стал
легче ни на грамм.
   - Ну, может быть, уложим его здесь?
   - Почему бы и нет?
   В первой же попавшейся комнате они уложили Магистра на узкую кровать.
   - Пахарь, ты можешь сделать так, чтобы он не распускал язык?
   - Конечно.
   - Вот и сделай. Не то он начнет, чего доброго, кричать...
   Никодим наклонился над Магистром. Пальцами обеих  рук  сделал  круговые
движения возле его щек. При этом Миграт безразлично смотрел в сторону,  но
выражение его лица говорило о многом.
   - А он нас не любит, - сказал Питек.
   Никодим ничего не ответил.
   Затворив за собою дверь, они  двинулись  по  коридору  дальше.  Дом  на
Заставе казался вымершим. Но в нем и было очень мало постоянных жителей.
   - Что мне надо будет сделать, Никодим?
   - Сломать машину. Только и всего. Все равно как.
   - Эти, надо полагать, будут мне мешать?
   - Ну а как же иначе.
   - Ты сможешь помочь?
   - С машиной - нет. Защитить от этих людей? Постараюсь...
   - Почему так неуверенно?
   - Они - не такие люди. Кто знает, каковы их возможности?
   - Ты уж постарайся.
   - Не премину... Сейчас иди совсем тихо.
   - Тут?
   - Нет.  Следующая  дверь.  Но  пока  обожди  здесь.  Я  войду  один.  И
постараюсь отвлечь их.
   - Ладно. Как только начнется шум, я вскочу. Машина где - слева,  справа
от двери?
   - Она достаточно велика, занимает всю противоположную стену. Управление
- слева.
   - Спасибо, этого пока хватит.
   - Благослови, Господи, - проговорил Никодим тихо. И решительно  толкнул
дверь.
   Она не поддалась.
   -  Изнутри  заперлись,  -  констатировал  Иеромонах.  -   Нечистый   их
надоумил... Что будем делать?
   - Ты-то можешь попасть туда?
   - Хоть сейчас. Но с машиной мне ничего не сделать: другая материя...
   Питек внимательно осмотрел дверь - не запертую, а ту, возле которой они
сейчас стояли: дверь той комнаты, где не так давно укрывался Никодим.
   - Хлипкая конструкция...
   - Ну и что?
   - Сделаем так: проникни туда и устрой шум. Я думаю,  что  такую  дверцу
высажу без труда.
   - Ну что же - попробуем. Не возвращаться же.
   И Никодим начал таять на глазах, превращаться  в  смутно  различимое  в
слабом свете облачко.
   Питек невольно поежился. Нет, он прекрасно понимал все, но тем не менее
ему было не по себе: только что был человек - почти совершенно  настоящий,
и вдруг нет его, хотя в то же время он есть. Понимать  одно,  а  принимать
как естественное - совсем другое...
   Облачко поднялось вверх - и, на глазах человека, стало уходить в дверь.
Питек отвел глаза. Ни к чему смотреть на это. Настанет время - наверное, и
ему придется так же. Но сейчас - как хорошо иметь ладное, крепкое, сильное
тело - такое, каким можно, например, высадить такую вот дверцу...
   Он застыл, напрягшись - ожидая. За дверью была  тишина,  только  что-то
слабо-слабо гудело. Машина,  наверное.  Ну,  пусть  погудит  напоследок...
Потом послышался негромкий - то ли вскрик, то ли  один  оператор  окликнул
другого - и снова тишина.
   Ждать больше нечего, - решил Питек. И, разбежавшись, сильно оттолкнулся
- бросил себя на дверь, выставив вперед правое плечо.
   Как он и думал, дверь не была рассчитана на такое обращение.  Повторять
бросок не понадобилось -  она  отскочила  сразу  же,  и  Питек,  не  сумев
остановиться, влетел в помещение и упал.
   Вскакивая, он сумел увидеть и оценить обстановку.
   Иеромонах стоял у той стены, что была справа от двери. Два  человека  -
или вроде бы человека - напротив него, слева, перед широким пультом.
   Руки Никодима были вытянуты вперед - на уровне плеч,  как  если  бы  он
собирался делать зарядку. Пальцы той и другой руки сложены щепотью. Каждой
рукой он как бы целился в одного из двух, стоявших рядом.
   Однако тут же их стало трое. Питек не успел уследить за  тем,  как  это
произошло. Просто третий возник и тут же двинулся в его, Питека, сторону.
   Двое стояли перед пультом - иными словами,  он  был  защищен.  А  Питек
рассчитывал прежде всего вывести из строя именно  пульт:  тогда  обо  всей
машине можно было бы и не заботиться. Никодиму, видимо, не удалось отвлечь
их, заставить сойти с места.
   Третий человек приближался. Надо было решить мгновенно: принимать  бой?
Или увернуться и попробовать разгромить все еще тихо гудевшее устройство?
   Противник  не  дал  ему  возможности  выбрать.   Он   прыгнул   вперед,
запрокидываясь на спину, чтобы в полете нанести удар ногами.
   Хотел ударить: значит, был нормальным человеком - во  всяком  случае  в
том смысле, что состоял из такого же вещества,  как  и  Питек.  Эта  мысль
ободрила. Значит, драка будет обычной. Такой, какая Питеку нравилась.
   Он уклонился и встретил летящего ударом колена в бок. После этого удара
противник должен был грохнуться на пол.
   Однако он ухитрился извернуться в полете  и  приземлиться  на  ноги.  И
снова рванулся вперед - на этот раз готовый бить кулаками.
   Будь у Питека оружие, он закончил бы схватку в  считанные  секунды.  Но
оружия не было; его нельзя было  переправить  по  каналу  транспортировки.
Впрочем, это не очень  и  огорчало.  Питеку  давно  хотелось  как  следует
размяться.
   Он чуть присел, и за долю секунды  перед  тем,  как  кулаки  противника
должны были обрушиться на него, взлетел в воздух - вверх и  в  сторону.  И
ударил ногой.
   На этот раз удар получился выразительным.  Противник  остановился,  как
будто налетел на  стену.  И  даже  чуть  осел.  Но  уже  через  полсекунды
выпрямился и показал, что готов продолжать схватку.
   Эти полсекунды Питек использовал для того, чтобы сделать шаг и  другой,
приближаясь к закрытой кожухом машине.
   Оценив его движение, противник снова кинулся вперед - с таким расчетом,
чтобы оказаться  между  Питеком  и  машиной.  Питек  понял  маневр  и,  не
продолжая движение к машине, встал на пути ее защитника. Ни тот, ни другой
не уклонились от схватки, и-в воздухе замелькали  кулаки,  локти,  колени,
ноги...
   Все это время  Никодим  и  те  двое  сохраняли  неподвижность,  как  бы
удовольствовавшись ролью зрителей. На самом деле  это  было,  конечно,  не
так; Иеромонах удерживал на месте тех двоих, они же - его.  Никодим  сразу
понял, что эти двое  владели  некоторыми  из  эмиссарских  умений  высшего
ранга, в том числе и способностью навязывать противнику свою волю.  Кулаки
и любое оружие людей не смогли бы нанести  Никодиму  ни  малейшего  вреда;
однако воля и его, и их принадлежала к одной и той же субстанции.  Поэтому
ему не удалось подчинить себе их, на что он сначала рассчитывал:  с  одним
он бы справился, но их было двое. Зато и они вдвоем не могли одолеть  его.
И  им  оставалось  сдерживать  друг  друга,  предоставив  Питеку   с   его
противником решать судьбы машины и ассартских кораблей в поединке.
   Еще одно столкновение, и еще одно. Удар - уклонение;  удар  -  нырок  и
ответ - отбив и снова удар...
   "Как на ринге, - подумал обрывочно Питек. - Кажется, ему нравится.  Как
и мне. Не время. Надо кончать. Ну!.. Не прошел. Ого, удар  у  него  хорош.
Ну, а если..."
   Вместо того, чтобы, нырнув под  руку,  пытаться  ударить  в  ответ,  он
прошел в ноги противника, - тот не ожидал этого хода, - обхватил  ноги  и,
резко  разгибаясь,  швырнул  своего  противника  прямо  на  кожух  машины.
Взмахнув руками, тот не смог изменить своего положения в мгновенном полете
и всей массой своего крепкого тела  обрушился  на  то,  что  так  старался
защитить.
   Ровное гудение машины перешло в пронзительный визг. Ударили  молнии.  И
одновременно один из тех двух, что все еще оставались за пультом,  странно
изогнулся, схватился за грудь и  неловко,  боком  упал  на  сиденье  перед
пультом. Потому, наверное, что сраженный в рукопашной схватке боец был, по
сути, им самим или, во всяком случае, половиной.
   Оставшийся на ногах не мог в одиночку противостоять  силе  Никодима.  И
через секунду-другую, закрыв глаза, потерял сознание и тоже  опустился  на
сиденье рядом со своим коллегой.
   Теперь  Питек,  хотя  и  заметно  хромая,  заспешил  к  пульту.  Машина
продолжала выть. Изображения кораблей на экране  судорожно  дергались.  Но
корабли все еще сохраняли неподвижность.
   Питек обрушил кулаки на пульт. Искры сыпались, превращаясь в  небольшие
облачка, которые,  в  свою  очередь,  преображались  в  крохотные  твердые
шарики, дождем выпадавшие на пол. Экран теперь вспыхивал зеленым  пламенем
в  странном  ритме,  словно  отражавшем  затрудненное  дыхание   какого-то
существа. Вой машины превратился в тонкий плач.  Окажись  здесь  сторонний
наблюдатель, надежно защищенный  от  воздействия  машины  -  он  наверняка
заметил бы, что все, что происходило в помещении, включая действия  самого
Питека, подчинялось тому же ритму, то ускоряясь, то едва не останавливаясь
совершенно; время в  комнате  пульсировало,  выйдя  из  повиновения...  Но
наблюдать за этим было некогда: Иеромонах исчез, убедившись, наверное, что
помощь его тут более не нужна.
   Машина агонизировала. Но в  конце  концов  неподвижность  победила  ее.
Искры становились все слабее и  наконец  погасли  совершенно.  Плач  утих.
Экран погас. Питек остановился, пошатываясь, вытирая с лица обильный  пот.
Костюм его местами обгорел, хотя, сам человек остался, похоже, невредимым.
Машина превратилась в  груду  оплавленных  обломков.  Воздух  был  насыщен
запахом гари. Дышалось тяжело.
   - Пахарь! - окликнул Питек, но не получил ответа.
   Он огляделся, пожал плечами. Вышел,  толкнув  перекосившуюся  дверь,  и
побрел по коридору, придерживаясь за стены. Пахаря он нашел  у  выхода  на
галерею.
   - С теми покончено, - сказал  Питек,  усталый,  но  довольный.  -  Пора
заняться этим типом.
   Никодим покачал головой.
   - Не придется. Я отпустил его. Уберег тебя от греха.
   - Ох, Никодим... - только  и  мог  произнести  Питек,  осуждающе  качая
головой. - Твоя доброта хуже жестокости.
   - Человек! - ответил Иеромонах. - Не торопись нести зло! Если бы вы  не
привыкли так спешить, кто знает - может быть, и я был бы сейчас среди  вас
- а не в стороне...
   Питек не нашел, что ответить, и только вздохнул.
   - Ладно, - сказал он затем. - Что  сделано  -  сделано.  Только  как  я
теперь вернусь на планету? Без него?
   - Ну, отсюда настроить канал куда проще, - откликнулся Никодим. - Здесь
он фиксирован, не то, что там, на тверди. Неужели ты не справишься?
   - Пожалуй, попробую.
   - Постой. А что стало с теми - двумя или тремя, уж и не  знаю,  сколько
их на самом деле?
   - Не посмотрел. Не подумал даже. Я не такой нежный, как ты.
   - Не могут ли они "восстановить?
   - Гм. Чего доброго... Пойдем, посмотрим.
   Они вернулись в комнату, где происходило  сражение.  Обломки  остывали.
Людей не было - ни живых, ни мертвых.
   - Сбежали, - пробормотал Питек с досадой.
   - Сбежали... Может быть, и не так. Может, они и не людьми были, а всего
лишь частью машины. Кончилась она - и они стали не нужны... Предоставим их
их судьбе.
   - Будь по-твоему. Значит, отпустил ты  его...  Зря.  Он  еще  там  дров
наломает. Давай-ка поспешим к  нашим,  твое  преподобие.  Где  тут  искать
канал?
   - Наверное, как и у нас - наверху.
   Они поднялись по лестнице, без труда отыскали помещение, где  начинался
канал.
   - Лети, - сказал Иеромонах. - Где встретимся?
   - Там, где самая драка, - ответил Питек уверенно.


   Улица  была  засыпана  битым  кирпичом,  бетонными  глыбами,  обломками
мебели,  осколками  домашней  утвари;   видимо,   поблизости   разорвалась
боеголовка ракеты.
   Земля под ногами слегка подрагивала, хотя  новые  взрывы  не  тревожили
больше этот район: артиллерийский обстрел кончился, и на  окраинах  города
шли бои.
   - Тут недолго заблудиться, - сказал Хен Гот,  помогая  Лезе  преодолеть
очередную кучу мусора.
   - По-моему, мы уже, - откликнулась она, потирая ушибленное колено.
   - Интересно: всего три дома разбиты,  а  как  все  изменилось.  И  люди
куда-то девались. Но я уверен - мы идем правильно. Музей где-то  недалеко.
Постой. Вот здесь начинался тот переулок...
   - На такую гору мне не взобраться, Хен.
   - Да и я тоже не такой уж скалолаз. Попробуем в обход: пройдем  дальше,
и там - дворами.
   - Если только сохранились дворы. Хен, а может быть, отложим  этот  твой
музей до другого раза? Мне хотелось бы отдохнуть, да и поесть не мешает.
   - И отдохнешь, и поешь - но чуть позже. А в музей нужно попасть сейчас.
Ты просто не очень ясно понимаешь, о чем речь. Если нам удастся первыми  в
мире  попасть  в  то  подземелье...  Тут  пахнет  открытием,   вселенского
масштаба! Ты что же - хочешь упустить такую возможность?
   - Я не очень гонюсь за славой. Хен. Хочу тишины и покоя.  И  не  только
для себя одной.
   - Я понимаю, понимаю, - откликнулся он таким  тоном,  каким  говорят  с
детьми. - Конечно, у тебя есть на это все права. Но  разве  я  против?  Мы
только заглянем в музей ненадолго...
   - Думаешь, там сейчас кто-нибудь есть?
   - Надеюсь, что нет... Ну-ка, давай свернем сюда.
   - Не понимаю. Если там никого не окажется - что же ты станешь делать?
   - Заберусь в хранилище и просто-напросто возьму то, что мне нужно. Если
бы все было, как обычно, мне пришлось  бы  неделю  выпрашивать  разрешения
познакомиться с этими материалами. В музее засели  жуткие  консерваторы  и
формалисты. А так - я просто отберу то, что мне нужно.
   - То есть, украдешь?
   - Ну зачем же так... Просто позаимствую - на некоторое время.  А  потом
возвращу в целости и сохранности... Но мы слишком медленно идем!
   - Быстрее я не могу. Ушибла ногу.
   - Хочешь, я понесу тебя?
   - Не хочу. Только не беги так.
   - Хорошо, хорошо... Вот в эту подворотню.


   Они бродили по  городу  уже  давно  -  с  того  самого  времени,  когда
вырвались наконец из Жилища Власти. Хен Гот, едва оказавшись  на  свободе,
решил прежде всего посетить музей, а об укрытии и прочих  бытовых  деталях
думать лишь потом. В нормальное время они доехали  бы  до  музея  за  час;
теперь же городской транспорт бездействовал -  во  всей  столице  не  было
энергии. Пришлось добираться пешком, и даже не  самым  кратким  маршрутом:
многие улицы стали совершенно непроходимыми, в других местах, особенно  во
втором и третьем городских циклах, порой приходилось  менять  направление,
чтобы уклониться от встречи с попадавшимися тут и там небольшими  группами
людей, преимущественно молодых и, кажется, вооруженных. Мародеры, - назвал
их  Хен  Гот,  знавший  о  городской  жизни  куда  больше,  чем  Леза.   И
действительно, многие магазины, мимо которых им  приходилось  пробираться,
были  дочиста  ограблены  -  силы  охраны  порядка,  надо  полагать,  были
сконцентрированы в центре города, а может быть, наоборот,  отправились  на
самые окраины столицы - воевать. Так что за  все  эти  часы  Хену  и  Лезе
удалось разжиться  лишь  одной  булкой,  кем-то  не  замеченной  в  пустой
булочной, и в другом месте - банкой консервированных  осьминогов,  которых
Леза не любила, так что почти вся банка досталась историку.
   И вот наконец они оказались где-то поблизости от цели.


   - Хен, я просто не могу дальше идти. Нога пухнет...
   - Дай-ка, я посмотрю.
   - Ну, ну! Не так высоко! Колено...
   - М-да, действительно.  -  Мгновение  подумав,  Хен  Гот  опустился  на
колени. - Ну-ка, садись мне на плечи.
   - Хен! Ну, что ты! Это просто смешно - как будто мы дети.
   - Никто все равно  не  видит.  Быстро,  быстро.  А  то,  чего  доброго,
стемнеет - тогда придется заночевать здесь.
   - Нет, ни в коем случае! Хорошо, если ты хочешь...
   Она уселась ему на плечи. Хен Гот разогнулся с заметным усилием.
   - Я тяжелая, да? Что делать - нас ведь двое...
   - Вы и вдвоем ничего не весите, - откликнулся он, перевел дыхание. - Во
всяком случае, по ровному месту я могу вас нести далеко-далеко...
   Неизвестно, на сколько его хватило бы, но, к счастью,  далеко  идти  не
пришлось. Они вышли на почти полностью уцелевшую улицу, и Хен Гот,  пройдя
еще метров пятьдесят, остановился.
   - Ну, хвала Рыбе - кажется, пришли.
   - Музей? Где он?
   Историк кивнул на дом этажей в пятнадцать-шестнадцать.
   - Вот он. Можешь спешиться. Осторожно, береги ногу.
   Леза съехала  по  его  спине,  остановилась  перед  тем,  как  нащупать
здоровой ногой тротуар. Осторожно  встала  на  здоровую  ногу,  совсем  не
опираясь на ушибленную.
   - Хорошо бы компресс, - пробормотал  историк,  повернувшись  к  ней.  -
Ничего, придем домой - там я тебя вылечу.
   - О чьем доме ты говоришь?
   - О моем, понятно.
   - По-моему, я еще не соглашалась на это.
   - Хорошо, у нас хватит времени обсудить, пока будем выбираться  отсюда.
Перед нами сейчас другая  проблема,  под  названием  -  двенадцатый  этаж.
Именно туда нам нужно попасть.
   - Так высоко? Лифт, я надеюсь, работает?
   - Какой лифт - город без энергии...  Нет,  сейчас  можно  передвигаться
только пешком.
   - Я не смогу, Хен. Да и тебе меня не донести так высоко.
   - Донести-то я донесу... - проговорил он без особой решимости в голосе.
- Но, конечно, не бегом. Да и - мало ли с кем там можно  встретиться,  так
что руки должны быть свободными.
   - Хен! Ты хочешь бросить меня здесь?
   - Бросить тебя разумнее всего было еще в Жилище Власти.  И  если  я  не
сделал этого там, то тут и подавно не собираюсь. Но и наверх тебе тащиться
действительно незачем. Сделаем так: войдем в здание, и я  тебя  где-нибудь
укрою - где понадежнее. А наверх отправлюсь сам один.
   - Мне будет страшно...
   - Ничего, мне вот всю жизнь страшно - и все-таки существую как-то...
   Опираясь на историка, Леза кое-как  доковыляла  до  подъезда.  Хен  Гот
подергал дверь.
   -  Невезение,  -  сказал  он.  -  Заперто,  конечно.  Ничего.  Это   не
препятствие... Придется тебе немного обождать.
   - Постой! Куда ты?
   - Сейчас вернусь.
   Окна первого и второго этажей были забраны надежными решетками. Хен Гот
обошел здание. Используя пожарную лестницу, добрался  до  третьего  этажа.
Дверь, конечно, и здесь была на замке. Он перелез через железные перила и,
держась правой рукой за них, правой же ногой опираясь о площадку лестницы,
откинулся влево и оказался напротив  ничем  не  защищенного  окна.  Рискуя
порезаться, кулаком выбил стекло. Осколки, остро звеня, посыпались вниз. В
обычное время это вызвало бы тревогу. Но сейчас никого не было ни  вблизи,
ни, наверное, в участке Заботы  о  порядке.  Остатки  стекла  он  вытащил,
орудуя по-прежнему одной рукой. Потом вернулся на площадку, чтобы  немного
отдохнуть. Снова повис, но теперь не  остался  в  таком  положении,  а  по
узкому и косому железному карнизу, какие тянулись вдоль  каждого  этажа  -
наверное, для удобства мойщиков окон - придерживаясь рукой за пустую раму,
подобрался к окну вплотную и таким же способом выбил и внутреннее  стекло.
В нескольких местах все-таки порезал руку,  но  неглубоко.  Наконец  влез.
Дальше было уже легко: замки изнутри отпирались простым  поворотом  ручки.
Вышел в коридор, добрался до главной  лестницы,  спустился  вниз  и  отпер
входную дверь. Огляделся. Лезы не было.
   - Леза! - позвал он негромко.
   - Это ты? - Голос ее дрожал - от страха, наверное.
   - Куда ты исчезла?
   Леза была, оказывается, тут же, рядом  -  просто  присела  на  корточки
рядом с высоким крыльцом, съежилась - чтобы не заметил случайный  прохожий
- если бы такой вдруг возник.
   - Заходи.
   Впустив ее, он снова запер дверь, на всякий случай заложил и внутренний
засов.
   - Я все-таки не понимаю, - сказала она. - Где все люди?
   - Наверное, убежали в центр, - сказал  он,  подумав.  -  Его  почти  не
обстреливали. Может быть, даже указания такие были. Не всем  повезло  так,
как нам.
   Он имел в виду, что  время  самого  сильного  обстрела  они  провели  в
глубоком подземелье.
   - Вот твои апартаменты. - Он  отворил  дверцу,  что  вела  в  маленькую
швейцарскую. - Здесь тебя никто не побеспокоит. А я пойду на поиски.
   - Ты надолго? - спросила она несмело.
   - Ну, не очень. Где  это  хранилище,  я  помню.  Может  быть,  придется
повозиться с дверью. Ну и там какое-то время понадобится,  чтобы  найти...
Но не волнуйся. Никакой опасности.
   Он помахал рукой на прощанье и быстро пошел, почти побежал по  лестнице
- через ступеньку, через две.  Видно,  ему  не  терпелось  проверить  свои
предположения.
   Леза только покачала головой. Села в мягкое,  сильно  вытертое  кресло.
Глянула на часики на руке. Четверть шестого. Вздохнула и почувствовала, до
чего устала и проголодалась. В швейцарской стоял маленький холодильник.  С
трудом поднявшись с кресла, Леза подошла,  вернее  -  допрыгала  на  одной
ноге, другая болела все сильнее. Открыла. Лежал там кусок сыра, стояло три
бутылки пива. Больше ничего. Леза схватила сыр, подумала и  взяла  бутылку
пива, больше запить было нечем, идти на поиски  воды  она  не  собиралась,
такая экспедиция сейчас была не по ее силам. Съела  твердый  сыр,  запила,
немного согрелась. И как-то незаметно задремала.


   Проснулась, словно  ее  толкнули.  В  вестибюле  музея,  куда  выходило
маленькое окошко швейцарской было темно. Ночь? Сколько же времени  прошло?
Чтобы  разобрать,  который  час,  пришлось  включить  подсветку.  Четверть
десятого! Четыре часа прошло! А его  нет.  С  ним  что-то  случилось.  Да,
конечно же, что-то случилось  -  не  мог  он  просто  так,  без  серьезной
причины, исчезнуть на  столько  времени,  зная,  что  она  сидит  внизу  и
волнуется.
   Леза почувствовала, что не в состоянии больше сидеть и ждать. Так можно
было сойти  с  ума!  Помедлила  немного,  собираясь  с  силами.  Вышла  из
швейцарской и по темному вестибюлю,  освещенному  только  отражавшимся  от
дома, что стоял напротив, светом звезд, двинулась  к  лестнице,  с  трудом
удерживаясь от стона при каждом шаге.
   На лестнице, как ни странно, стало легче: там можно  было  опираться  о
перила, налегать на них грудью -  и  медленно,  ступенька  за  ступенькой.
Одолевать высоту. Наверное, она быстро сбилась бы со счета этажей - но,  к
счастью, номера их были нанесены светящейся краской напротив  дверей,  что
закрывали шахты бездействующих нынче лифтов. Наверное, не прошло  и  часа,
как она добралась до двенадцатого этажа. Дверь с площадки в  коридор  была
приотворена.
   - Хен! - негромко позвала Леза. Никто не ответил.
   Ей не хотелось отрываться от надежных перил, и она окликнула  еще  раз,
громко, так, что сама испугалась. На этот раз ей показалось, что в глубине
этажа кто-то слабо отозвался - так тихо, что она даже не была уверена, что
услышала звук на самом деле. Могло ведь и просто почудиться. Или  то  было
эхо...
   - Хе-ен! - Неожиданно для самой себя  она  закричала  изо  всех  сил  -
совсем уже испугавшись, так что в голосе явственно слышались слезы.
   - Иду! - На этот раз ей ответили, это было несомненно.  И  почти  сразу
послышались шаги - неуверенные, шаркающие. Словно человек,  приближавшийся
к ней, двигался из последних сил. Но хоть жив - это главное...
   - Хен, это ты? Что с тобой?
   - Леза? Ты как сюда попала?
   Кажется, он был немного не в себе.
   - По лестнице, как же еще? Ты ранен?
   - Я? Да вроде бы нет... Кто мог меня ранить?
   - Тут больше никого не было?
   - А разве кто-то заходил?
   - Нет... не знаю. Я никого не заметила.
   Ей почему-то не захотелось  признаваться  в  том,  что  она  заснула  и
проспала четыре часа.
   - Почему ты задержался так поздно?
   -  Искал...  Читал  документы.  Ты  знаешь,  Леза,  просто  потрясающие
новости...
   - О новостях потом. Ты что же - читал в такой темноте?
   - Нет, было еще светло... А потом я, наверное, заснул. Глаза устали,  я
хотел дать им немного  отдохнуть  -  ну,  и...  -  Он  заговорил  быстрее,
оправдываясь: - Понимаешь, позапрошлую ночь я вообще не спал, а прошлую...
очень немного...
   Она усмехнулась - благо, он этого не видел. Да, прошлой ночью не так уж
много оставалось у него времени для сна.  Но  теперь  совершенно  не  было
нужды признаваться в том, что и сама не выдержала усталости и волнений...
   - Хен! Я просто слов не нахожу! Я там умирала от страха - за тебя...
   - Ну, прости, - сказал он, нашарил ее  руки,  поцеловал.  -  Больше  не
буду.
   -  Что  мы  будем  делать,  Хен?  Ведь  почти  ночь!  Мы  заблудимся  в
развалинах...
   - А мы никуда не пойдем. До утра, во всяком случае.
   - А если нас тут захватят?
   - Ну, особенно засиживаться не будем. Но когда начнет светать, мне надо
будет еще покопаться в этой старине.
   - Ты нашел заклинания?
   - Заклинания - дело десятое... Оказывается, тут,  у  них  в  хранилище,
есть оригинальные, первичные тексты легенд - такие, какими они были тысячи
лет назад, а не то, что  нам  подсовывали  -  в  переработке,  словно  для
малолетних детишек...
   - А что - большая разница?
   - Большая - это слабо сказано. Громадная!
   - Ну, пусть так. Но нам-то что? Разве легенды - твоя специальность?
   - Моя специальность тебе известна: история. Но в том-то и дело, что эти
легенды, этот свод... По сути дела, он в древности был священной книгой.
   - Ты путаешь. Священная книга - это "Слова Рыбы".
   - Этот культ возник позже! А первоначально было вот это. Это не книга о
богах, как их обычно представляют. Скорее -  о  чудесах,  о  том,  что  мы
считаем чудесами, не находя иного объяснения.  И  об  изначальной  истории
Ассарта. Такое, что голова идет кругом...
   Он умолк, словно  пытаясь  найти  нужные  слова.  Леза  воспользовалась
кстати подвернувшейся паузой.
   - Мы что - так и будем стоять на лестнице до самого рассвета?
   - Ох. Нет, конечно. Прости... Обопрись на меня. Пойдем.
   В коридоре было чуть светлее. От звезд.
   - Вот здесь, пожалуй, ты сможешь расположиться. Здесь есть даже  диван.
Правда, простыней не обещаю.
   - Это возмутительно! -  сказала  она.  -  Как  ты  мог  быть  настолько
непредусмотрительным и не взять с собой простыней?
   Он лишь в последний миг понял, что его разыгрывают.
   - Знаешь,  пришлось  выбирать:  то  ли  взять  белье  с  собой,  то  ли
использовать, чтобы скрутить охранника.
   - Ну конечно! Ты  к  охраннику  относишься  куда  внимательнее,  чем...
чем...
   Чем к кому? Эта мгновенная мысль заставила ее умолкнуть, не  договорив.
И в самом деле: кто она? Случайная женщина на одну, на  две  ночи?  Именно
так получалось. У нее ведь не было таких намерений.  Просто  -  той  ночью
как-то само собой получилось. И он показался ей близким и надежным. А  она
ему?
   - Хен, скажи...
   И снова запнулась. А хотела спросить именно об этом: "Кто я тебе?".
   - Я слушаю, Леза.
   В голосе его больше не ощущалось улыбки.
   - Скажи, что ты собираешься делать дальше?
   - Завтра?
   - Завтра, и... ну, потом.
   Он помолчал, вздохнул и сказал:
   - Пока не знаю.
   "Это он  обо  мне",  -  подумала  она,  и  ей  захотелось  заплакать  и
попросить, чтобы он не бросал ее.
   - Не знаю, - повторил он медленно, задумчиво. - Понимаешь ли,  то,  что
мне вдруг стало ясно, переворачивает наши  представления  об  истории.  Мы
ведь считали, что все, что сказано в легендах об избранности Ассарта  и  о
надмирном значении Сомонта и даже именно Жилища  Власти  -  все  это  плод
воображения, продукт фантазии... А ведь там говорится буквально  вот  что:
"Пока есть Ассарт, есть мир жизни и мир звезд". Ну, мы считали это обычным
центризмом первичной цивилизации,  которая  именно  себя  и  место  своего
обитания почитает срединой мироздания. Но в легендах - в подлинниках -  не
сказано, что Ассарт - центр. Вернее, сказано  иначе:  что  он  -  ключевой
камень небесного свода. И если уничтожить его, выбить  -  обрушится  свод.
Характерно для воззрений той поры, правда? Мол,  небосвод  тверд  и  может
обрушиться. Все так. Однако в том же своде, только в более ранней легенде,
сказано, что Ассарт "Пришел из пустого мира в мир звезд, и  утвердил  свое
место  здесь".  Понимаешь?  То  есть,  представления   о   звездном   мире
существовали уже  тогда,  а  значит,  звездный  свод  нельзя  воспринимать
буквально, а лишь как образ...
   Наверное, он мог бы говорить на эту  тему  и  действительно  до  самого
утра. Но Лезу сейчас волновало не это.
   - Значит, завтра и потом ты будешь размышлять на эту тему?
   - Что? - Он молчал несколько секунд, словно собираясь с мыслями. -  Да,
конечно. Я понимаю, тебя не это волнует. Но ведь я, собственно, об этом  и
начал: можно, например,  возвратиться  в  Жилище  Власти,  чтобы  сказать:
властители и коллеги,  не  нужно  искать  историю  в  чужих  мирах,  нужно
реставрировать свою - как  старую,  от  времени  и  грязи  почерневшую  до
неразличимости картину, и она засияет  небывало!  Но  кому  я  это  скажу?
Властелина нет. Твоего Изара.
   Наверное, не надо было ему называть это имя - такая мысль посетила  его
с запозданием.
   - То есть, - торопливо проговорил он, - я не имел в виду...
   - Имел, имел, - сказала Леза усталым и каким-то безразличным голосом. -
Да, моего. И его ребенка ношу под сердцем. И никуда не  денусь  от  этого.
Ладно, Хен. Давай спать. Я тут лягу, на диване. А ты где?
   - Да найду что-нибудь по соседству, - сказал он невесело. - Вообще-то я
и на полу могу. Приходилось в свое время.
   - Тогда спокойной ночи. Только не проспи утром.
   - Нет, я встаю рано. Я утренний работник. Послушай, Леза...
   - Да?
   - Ты напрасно. Я ведь в самом деле не хотел сказать...
   -  Если  я  кому-то  по-настоящему,  всерьез  нужна,  -   сказала   она
напряженно-сдержанным голосом, - то он  не  остановится  и  из-за  десятка
Изаров, и десятка детей от них. Если нужна я, а не мое жизнеописание.
   - Да ведь ты же сама говорила, что он для тебя...
   - Мало ли что я говорила. Надо уметь слушать. Все! Все об этом. Я  и  в
самом деле хочу спать.
   - Ну, спи, - сказал он. И действительно встал и вышел из комнаты.
   Дурак. Набитый.
   Хотя может быть - так и лучше. И пусть живет со своими легендами. Такое
она могла простить одному-единственному человеку. А больше никому.
   Что же будет завтра?..
   Леза уснула, так и не найдя ответа на этот вопрос. Хорошо,  -  подумала
она, засыпая, - если бы завтра началось с завтрака...


   Но завтра началось иначе.


   Войска  Коалиции  двинулись  на  штурм  Сомонта  с  яростью  людей,  по
существу, уже одержавших победу  и  отделенных  от  окончания  войны  лишь
бессмысленным упорством побежденных. В некоторых местах, там, где  оборону
держали полки, сформированные  из  резервистов,  атакующим  удалось  сразу
преодолеть окраины и углубиться в улицы  четвертого  городского  цикла.  В
районах, где нападавшим противостояли гвардейские части,  продвинуться  не
удалось, и бой там постепенно принимал позиционный характер.  Но  лишь  на
одном  участке,  где  сражались  Черные  Тарменары  Жемчужины,  десантники
Коалиции были отброшены и вынуждены перейти к обороне.
   Судьба города, казалось, лежала на  весах,  чьи  чаши  никак  не  могли
принять какое-то  определенное  положение  и  качались  вверх-вниз,  не  в
состоянии остановиться.
   Находившийся по-прежнему на  башне  наблюдательного  пункта  Охранитель
послал всех генералов, беспрекословно подчинившихся его воле, вперед - для
непосредственного руководства войсками, оставив при  себе  лишь  несколько
связистов и младших офицеров - тоже в качестве делегатов связи.  Благодаря
своей  способности  видеть  и  то,  что  нельзя  было   охватить   обычным
человеческим взглядом, он наблюдал весь город с его окрестностями  как  бы
сверху, не  тратя  времени  на  ожидание  донесений  с  переднего  края  и
своевременно отдавая распоряжения тем,  кто  находился  непосредственно  в
войсках.
   Наверху, в ближнем космосе, бой  все  еще  продолжался.  Охранитель  не
очень следил за ним: для взятия города космический флот не  был  нужен,  а
следить за всеми перипетиями сражения в пространстве из чистого интереса у
него просто не оставалось времени.
   Однако при всех своих возможностях, намного  превосходящих  возможности
любого генерала. Охранитель все же не был профессиональным  военным  и  не
понимал,  что  одно  лишь  продвижение  вглубь  города,  происходившее   в
результате того, что  осажденные  не  уничтожались,  а  оттеснялись,  было
подобно процессу закручивания тугой пружины, которая в один прекрасный миг
могла и начать раскручиваться с той же силой, с какой ее  сейчас  сжимали.
Для того, чтобы эту  пружину  сломать,  следовало  подвергнуть  внутренние
циклы города и его центр массированному обстрелу. Но на это Охранитель  не
пошел бы, даже понимай он положение до мелочей:  ему  было  известно,  чем
такой обстрел мог бы закончиться. Пожалуй, ему одному из всех, принимавших
участие в схватке.
   Зато он обратил внимание на то, что население города, по сути дела,  не
принимало никакого участия в решении его судьбы. Укрывшись в  подвалах,  в
подземных ходах и туннелях, сохранившихся  с  незапамятных  времен  (часть
этих ходов использовалась для подземного транспорта, сейчас не работавшего
из-за отсутствия энергии), население, похоже, готово было покориться любой
участи,  лишь  бы  наверху  перестали  убивать  и  разрушать.   Исключение
составляли, пожалуй, лишь группы  молодых  и  совсем  молодых  людей,  для
которых романтика вооруженной борьбы казалась самым главным и  интересным,
и поэтому они охотно вливались в ряды оборонявшихся. Однако воевать они не
умели и становились первыми жертвами очередной атаки или контратаки.
   Охранитель наблюдал, распоряжался и одновременно не переставал  следить
за временем. Для этого ему не были нужны часы, течение минут и  секунд  он
ощущал всем своим существом. Пока еще  у  него  оставался  даже  небольшой
запас времени. Потому что если и дальше его  войска,  пусть  даже  лишь  с
нескольких направлений, будут продвигаться к центру города в том же темпе,
что сейчас, он сможет овладеть Жилищем Власти через час, самое  большее  -
через полтора. А в его распоряжении оставались еще едва ли не сутки.
   Это его вполне устраивало, и чем дальше, тем он становился спокойнее  и
увереннее в благоприятном исходе не только этого боя, но  и  всей  борьбы,
начатой им давным-давно.


   - Уль! - сказала Ястра. - Я всегда была честна с  тобой  и  такой  хочу
остаться.
   - Ну, естественно... - пробормотал капитан.  -  Честность  -  двигатель
торговли или чего-то там... С твоего разрешения,  я  прикажу  тарменарской
тысяче правого крыла выступить во второй цикл, северо-западный район.  Там
противник очень уж напирает.
   - Зачем тебе мое разрешение?
   - Потому что это наш последний резерв.
   - Делай, как считаешь нужным. Но ты не слушаешь меня?
   - Сию минуту. Только отдам распоряжение.
   Он выглянул в коридор, где  сейчас  ожидал  командир  тысячи.  Выслушав
приказание, командир отсалютовал и поспешно направился к лестнице.
   - Да, ты что-то хотела сказать?
   - Хотела. И хочу.
   - Если можно, не медли. Может быть, отложим?
   - Нет. Не хочу, чтобы ты думал обо мне хуже, чем следует.
   - Я всегда думаю о тебе лишь самое лучшее, - ответил  он  галантно,  но
как-то механически - в этот миг он внимательно всматривался в план города,
в его северо-восточную часть.
   - Я хотела, Уль, чтобы... чтобы ты всегда занимал положение,  достойное
твоих способностей и... отношения ко мне. Я думала, что  ты  сможешь  быть
даже Властелином. Властелином!
   - А почему бы и нет? - отозвался он так же рассеянно. - Я был бы просто
прекрасным Властелином, безусловно. Таким, что лучше и быть не может.
   - Ты снова смеешься. А я вовсе не шучу.
   Он оторвался от плана, взглянул на нее.
   - Говори дальше. Начала ты интересно.
   - Да, я хотела сделать тебя Властелином, моим  законным  супругом.  Это
было бы хорошо для нас обоих.
   - А у вас существует развод?
   - Для меня - нет. Но это не послужило бы препятствием.
   - Ага... - пробормотал он, поняв.  -  Знаешь,  я  происхожу,  как  тебе
известно, из простонародья,  и  для  меня  такие  политические  ходы,  как
убийство...
   - Я не собиралась обременять тебя такой просьбой. И готова была сделать
все сама.
   - За что я всегда любил женщин, это  за  нежность  и  беспомощность,  -
сказал Ульдемир.
   - Властительница - не только женщина, она еще и носительница Власти...
   - Не понимаю все же, чего ты хочешь от меня. Благословения?
   - Хочу, чтобы ты понял: на все  это  я  была  готова.  Но  ты  сам  все
испортил.
   - Я? Это для меня ново. Каким образом?
   - Это ведь ты прислал ее... ну, ту женщину - чтобы она вылечила Изара?
   - Мне показалось, что это будет очень кстати.
   - Значит, ты. Я в этом была уверена. Но  тогда  ему  оставалось,  может
быть, несколько минут, ну пусть часов, до  конца.  И  было  бы  целиком  в
традициях - помочь ему уйти. Ради пользы Державы.
   - По-моему, ты выступала против таких традиций...
   - Пусть так. Но они существуют. Значит, нужно ими пользоваться -  когда
это выгодно.
   - Великая вещь - политика, верно?
   Ястра лишь отмахнулась от его иронического замечания.
   - Теперь я уже не могу этого.  Он  быстро  поправляется.  Совсем  скоро
сможет командовать. И больше я уже ничего не могу сделать.
   - Почему же? Можешь благодарить судьбу за то,  что  она  уберегла  тебя
от...
   - Глупости. У меня не осталось выбора. Я могла  выбирать  между  ним  и
тобою. Я выбрала тебя. Но ты все разрушил. И теперь я могу выбрать  только
его.
   На этот раз он посмотрел на нее внимательно.
   - Я понял. Ничего. Я переберусь в другую комнату. На худой конец, смогу
ночевать в коридоре.
   - И больше ничего ты сказать не можешь?
   Она, кажется, всерьез была обижена - словно это он бросал ее.
   Ульдемир улыбнулся.
   - Не переживай, Ястра. Все так  или  иначе  шло  к  концу.  Неужели  ты
думаешь, что я мог  бы  остаться  на  Ассарте  -  когда  все  неприятности
кончатся?  Ты  просто  почувствовала,  что  так  или,  иначе   расставание
близится.
   - Ничего не почувствовала.  И  никуда  ты  не  ушел  бы  -  стоило  мне
захотеть. Где еще ты смог бы стать властелином целого мира? Такого мира!
   - Нигде, ты права. Но послушай: значит, ты и Изар отныне - союзники?
   - Ну... не совсем еще. Сейчас  он  в  моих  руках.  И  я  поставлю  ему
условия. Если он на них согласится - мы заключим союз.  Ты  что:  боишься,
что он станет тебя преследовать? Не  беспокойся.  Одним  из  моих  условий
будет - обеспечить твою безопасность.
   - Большое спасибо. Хотя это и вряд  ли  понадобится.  Вот  безопасность
ребенка - об этом и в самом деле стоит подумать.
   - Неужели ты думаешь, что я об этом  не  подумала?  Ребенок  унаследует
власть; только на таких условиях Изар вновь получит ее сейчас  -  из  моих
рук.
   - А он согласится?
   - Он политик. И понимает: сейчас у него просто нет силы, которая  могла
бы мне противостоять. Согласится.
   - Но в таком случае что станет с его сыном? С тем, который будет?
   - Какое мое дело? Эта женщина исчезла. И это ее счастье. Я не  беру  на
себя никакой ответственности за ее судьбу...
   - Бедная девочка.
   - Тебе-то что до нее?
   - Ну как же. Ты меня бросаешь - разве я  не  вправе  подумать  о  своем
будущем сам?
   - Ты... попробуй только! Я разыщу вас, где угодно!
   - Ну ладно, ладно. Я шучу. На самом деле мне ее просто жаль. Потому что
она-то не выигрывает от ваших соглашений. Если  только  Изар  не  выставит
своих условий.
   - Он не настолько глуп. И знает, что власть дороже.
   - Рад за него. Теперь мне хотелось бы поговорить о деле.
   - Только недолго.
   - Постараюсь. Нам удалось высвободить корабли Ассарта. Сейчас они ведут
бой на орбитах.
   - Мне это известно.
   - Среди них - несколько транспортов с десантниками. С теми, кого должны
были выбросить в других мирах - но, к счастью для нас, не успели.
   - Очень хорошо, что они вернулись.
   - Здесь, в Сомонте, противник сильнее нас. И если все так  продолжится,
то где-нибудь через час они с какого-нибудь направления прорвутся сюда,  к
Жилищу Власти.
   - Этого нельзя допустить  ни  в  коем  случае!  Командуй  же,  придумай
что-нибудь!
   - Нас могла  бы  спасти  высадка  нашего  десанта  -  чтобы  штурмующие
оказались между нами и ими.
   - Пусть высаживаются! Неужели трудно отдать приказание?
   - Я пытался. Однако ничего не получается.
   - То есть как?
   - Моих приказов они не признают.
   - Надо было приказать от моего имени.
   - Именно это я и сделал. Но  тебя  они  тоже  не  признают.  Когда  они
стартовали от Ассарта, командование принадлежало тому старику, который...
   - Да, да. Он потом покончил с собой. Надо было так и сказать им: что он
погиб, и теперь командую я.
   -   Тоже   пробовал.   Однако   они   говорят,   что   это   нигде   не
предусматривалось. Что в таком  случае  командовать  должен  следующий  по
старшинству, но никак не ты.
   - О, это солдатское тупоумие! Кто этот старший?
   - Понятия не имею. Да он нам и не нужен. У нас есть Властелин. Ему  они
подчинятся беспрекословно и с радостью.
   - Ты уверен?
   - Это их слова. Пусть им прикажет Изар.
   - Получается, что я должна вернуть его к власти сейчас же?
   - Иначе, боюсь, возвращать его будет не к чему.
   - О, Великая Рыба... Я хотела еще подержать его  в  таком  состоянии  -
чтобы он стал сговорчивее.
   - Ничего не поделаешь. Он нужен сейчас.
   - Как только он поймет, он станет упорствовать...
   - Что же, тебе выбирать.
   - Да нет, конечно. Выбирать не из чего. Хорошо. Сейчас я пойду к  нему.
Как долго я могу вести с ним переговоры?
   - Я ведь сказал тебе: через час здесь может быть уже очень жарко. Как в
пекле.
   - Где это?
   - Ах да, я и забыл, что в вашей  преисподней  наоборот,  адский  холод.
Видишь, как у нас все по-разному.
   - Глупости. Я иду. Надеюсь справиться за четверть часа.


   - Алло, "Алис"! Уве-Йорген!
   - Слышу тебя, капитан.
   - Что у вас?
   - Идет драка. Мы в ней пока не участвуем -  с  того  времени,  как  тут
появились корабли Ассарта. В конце концов, это их работа.
   - Наверное, ты прав. Как насчет трансляции?
   - Оратор будет?
   - Минут через пятнадцать.
   - Давайте. Столько мы здесь еще продержимся.
   - Так горячо вокруг?
   - Горячо. Можно зажарить теленка.
   - Продержись. А потом, как только оратор выступит, уходите с орбиты.
   - Куда?
   - К планете, вниз. Поближе к  Сомонту.  Вероятно,  после  речи  оратора
Ассарт будет выбрасывать свой десант. Постарайся  проводить  их  до  самой
поверхности. Если их  начнут  обстреливать  во  время  спуска  -  подавите
противника.
   - Ясно. А потом?
   - Потом - по обстановке.
   - Понял. Как ты?
   - Все нормально. Желаю удачи.
   - Взаимно!


   - Как ты себя чувствуешь?  -  спросила  Ястра,  стараясь,  чтобы  голос
прозвучал заботливо. Изар отмахнулся от ритуального вопроса.
   - Мне эта комедия надоела. Неужели я должен силой вырываться отсюда?
   - С чего ты взял? Я лишь пеклась о твоем здоровье. Если ты в состоянии,
то можешь принять власть хоть сегодня. Хоть сейчас.
   Изар вскочил.
   - Прекрасно! Ты еще не окончательно проиграла войну?
   - Не начинай с острых вопросов. Не то я спрошу:  не  ты  ли  начал  эту
войну в условиях, когда она была с самого начала обречена на поражение.
   - Хорошо, согласен. Я намерен прежде всего обратиться к Ассарту. У  нас
есть связь?
   - Есть. У меня.
   - Надеюсь, ты дашь возможность воспользоваться ею?
   - Присядь, Изар.
   - Некогда - я даже отсюда чувствую...
   - Десять минут ничего не решат. Но если ты будешь упираться...
   Властелин неохотно опустился на кровать.
   - Говори.
   - Я готова официально и фактически вернуть тебе Власть, которой ты меня
наделил. Хотя могла бы этого и  не  делать.  Ты  покинул  Ассарт  в  самый
критический момент в его истории; одного этого достаточно,  чтобы  собрать
Совет и лишить тебя Власти навсегда.
   - Чего ты хочешь? К чему этот разговор?
   - Сейчас услышишь.  Я  возвращаю  тебе  власть  -  но  на  определенных
условиях.
   Изар усмехнулся.
   - Видимо, я должен все терпеливо выслушать.
   - Боюсь, что иного выхода у тебя нет.  Так  вот.  Мои  условия  таковы:
во-первых, моя абсолютная безопасность.
   - Неужели ты думаешь, что я мог бы...
   - Думаю, Изар. А ты уверен, что - нет?
   Ястра смотрела в глаза Властелина чуть насмешливо, и  он  был  вынужден
смутиться.
   - Хорошо. Даю тебе слово. Дальше?
   - Ты не будешь преследовать моих... друзей. Потому что если мы  избежим
поражения, то лишь благодаря их помощи.
   - В этом я сомневаюсь. Горстка людей...
   - Ты просто ничего не знаешь.
   - Постараюсь узнать. Но, во всяком случае, принимаю твое условие - если
только они не будут мозолить мне глаза.
   - Думаю, что они у нас не задержатся.
   - Ты говоришь это с таким сожалением...
   - Мне действительно жаль. Но это уже мое дело.
   - Хорошо. Принято.
   - Теперь слушай внимательно. Ребенок, который родится у меня, наследует
власть.
   Изар вскочил.
   - От этого ты могла бы меня избавить.
   - Нет. Для меня это - самое главное. Ты... испытываешь еще что-нибудь к
той женщине?
   - Отвечу, как ты: это уже мое дело.
   - Постараюсь, чтобы ты ее больше не увидел.  Но  если  ты  примешь  мое
условие - я обещаю оставить их в живых. И ее, и ребенка.
   - Поклянись.
   - Клянусь Словами Рыбы.
   - Ну... хорошо.
   - Поклянись и ты.
   - Клянусь Всевидящими Глазами Рыбы.
   - Вот, по сути дела, все мои условия.
   Изар вскинул голову.
   - Как! И ни слова - о традициях, о ритуалах...
   Ястра улыбнулась.
   - Не думаю, что сейчас время говорить об  этом.  Людям  Ассарта  и  так
тяжело; если же мы начнем еще отнимать у них привычный мир, в котором  они
жили так долго...
   Изар, помедлив, кивнул.
   - Пожалуй, ты права. Но как быть с Историей?
   - Выиграй войну. Тогда посмотришь сам.
   - Нам необходима новая история! Иначе  мы  будем  скользить  все  ниже,
ниже...
   - История - это утехи  мужчин.  С  меня  достаточно  того,  что  я  уже
сказала.
   Секунду-другую они пристально смотрели друг другу в  глаза.  Ястра  при
этом улыбалась, Изар был серьезен.
   Он догадывался, что Ястра сейчас представляла себе тот  счастливый  для
нее, пусть и очень неблизкий,  миг,  когда  ее  сын  -  ее  ублюдок,  если
называть вещи своими именами, - наложит свои пальцы на  его  горло,  горло
старого Властелина. И нажмет...
   Ну что же: пусть тешится хотя бы этой мечтой. Время покажет.
   - Прекрасно, Ястра. Очень тебе благодарен.
   - И я тебе. Теперь - не теряй времени. Твой флот - та  часть  его,  что
уцелела - над планетой. Они ждут твоего приказа, чтобы выбросить десант  и
спасти Сомонт. Связь тебе дадут те самые мои друзья, что так  не  нравятся
моему супругу Властелину.
   "Да, - подумал Изар, - супругу, никуда не денешься. Хотя - я  настолько
отвык от нее, что это будет как бы новая женщина. А ведь,  если  подумать,
так мало времени прошло".
   - Да, дорогая супруга, - сказал он. - Не нравятся. Но это не  относится
к тебе.
   - Тогда поцелуй меня!
   Он выполнил просьбу с удивившей его самого готовностью.
   - Не уходи в свою половину, - попросила она. - Хотя бы на эту ночь - не
уходи...
   - Не уйду, - обещал он. - Выздоравливая, я привык к твоей постели - и в
ней чувствую себя неплохо.
   - То ли еще будет! - пообещала она.


   - Ну наконец-то! - сказал Уве-Йорген, когда с Ассарта поступил  сигнал.
- Рука!
   - Слушаю, Рыцарь.
   - Давай ретрансляцию!
   - Включено.
   - Идет передача!


   Адмиралы на уцелевших флагманских кораблях внимательно выслушали приказ
Властелина - Верховного Главнокомандующего.
   - Слава Рыбе, - сказал  один  из  них,  -  на  Ассарте  еще  существует
какой-то порядок.
   И немедля отдал команду:
   - Экипажу  -  по  местам,  готовиться  к  снижению.  Десанту  -  полная
готовность к выброске! Передать по кораблям!
   Через несколько секунд корабли отрепетовали приказ.
   - Всем атаковать и связать корабли противника. Транспортам -  выполнять
задачу по десантированию!
   - Адмирал! - тихо проговорил командир  корабля.  -  Кто  это  -  вы  не
знаете? Явно не наш корабль -  но  выполняет  задачу  вместе  с  нами.  Не
атаковать ли его?
   Адмирал подумал.
   - Прикажите наблюдать за ним, и при первом подозрении  -  сбить.  Хотя,
это какой-то из наших торгашей. Пусть живет.
   - Рыцарь, пошел десант!
   - К маневру! Будем снижаться  вслед  за  ними.  До  самой  поверхности.
Выпускаю крылья...


   - Капитан! Чем это ты занимаешься?
   - Собираю барахло. Пора переезжать.
   - Получил отставку?
   - Чистую. Тебя о результатах  не  спрашиваю:  корабли  высвободились  и
воюют. Трудно было?
   - Пришлось пошевеливаться. Слушай...
   - Угу. Никодим здесь?
   - Летает по соседству. Как раз об этом я хочу сказать.
   - Говори.
   - Он уверяет, что заметил Охранителя.
   - Что удивительного: вы же к нему в гости ездили.
   - Не там. Здесь.
   - На планете? Вот это новость. Значит, плохи его  дела  -  не  на  кого
положиться. И где же он?
   - В нескольких километрах от границы  города.  Ты  свободен?  Или  твои
советы еще котируются?
   - Я же сказал: свободен, как ветер. Как легкий бриз.
   - Рискнем?
   - О чем ты?
   - Об Охранителе, конечно.
   - Это кусок не по нам. С ним не справиться.
   - Конечно, в плен мы его не возьмем, и думать нечего.
   - Чего же ты хочешь, охотник?
   - Чего может хотеть охотник? Подстрелить.
   - Думаешь, у него не предусмотрена защита?
   - Не знаю. Может, да, а может, и нет. Рискнуть-то можно?
   - Рисковать нам никто не запретит... - проговорил Ульдемир медленно.  -
Ладно. Попробуем. Тут теперь обойдутся и без нас.
   - Погоди немножко. У тебя есть связь с Рыцарем?
   - С кораблем? Пока еще есть.
   - Пусть садятся.
   - Зачем?
   - Все же нас будет не двое, а пятеро. И каждый из нас чего-то стоит.
   - Да, верно... Но пока мы доберемся до них, пока все вместе приблизимся
к Охранителю - он может и вовсе исчезнуть. Возьмет и вернется  к  себе  на
Заставу.
   - Вряд ли. Раз уж он взялся  воевать...  А  только  сейчас  и  начнется
настоящая свалка:  ассартский  десант  высаживается  на  свою  собственную
планету. Получится такой слоеный пирог...
   - Как я объясню им - куда садиться?
   - А ничего и не нужно  объяснять.  Только  предупреди,  что  сейчас  их
навестит Никодим. Он и покажет.
   - Хорошо. Уговорил. Кто знает - может быть, и в самом  деле  что-нибудь
получится. Будет очень смешно.


   - Мир вам, братья, - беззвучно поздоровался Иеромонах.
   - До мира пока еще не близко, - откликнулся Уве-Йорген.  -  Впрочем,  и
тебе желаю того же. Как посевы?
   - Слава Богу.
   - Обожди немного...
   Рыцарь  перенес  внимание  на  пульт  управления:   предстоял   маневр.
Приходилось  крутиться,  чтобы  не  мешать  круто  снижавшимся   десантным
транспортам  и  одновременно  держать  в   прицеле   замеченные   еще   из
пространства установки зенитных ракет Коалиции.
   - Ну, готово. Так что ты нам предлагаешь, отче?
   - Погляди на правый нижний экран. Видишь?
   - Вижу много чего. А точнее?
   - Пониже середины - как бы гриб-поганка.
   - Ну-ка, ну-ка... Вот это?
   - Быстро схватываешь.
   - Приходится. И что же?
   - Там - Охранитель.
   - Ого!
   - Питек думает, стоит рискнуть, атаковать его.
   - Сжечь эту башню вместе с ним? Думаю, труда не составит.
   - Ну, ну. Вряд ли он глупее нас с  тобой.  Ты  решил,  что  он  там  не
защитился?
   - Если так, то что мы ему сделаем?
   - Попытаться можем.
   - Как?
   - От луча, от пули, снаряда он наверняка прикрыт. От всего,  чем  зд