открытием. - Надейся, Тосио-сенсей, - разрешил Костя и перевел разговор на более безопасную для себя тему: - До сих пор у меня звучит в ушах голос Чаури Сингха, оповещающего всю Лагуну о наших славных делах. В его докладе есть строчки прямо из древнейшего хронографа, вот например: "В числе отличившихся экипажей патрульной службы Большой Лагуны следует особо отметить "Золотую корифену", обнаружившую главную колонну тигровых звезд и самоотверженно вступившую с ними в борьбу!" Мы промолчали. Костя тоже умолк. Впереди на фоне зеленых гор показалась Лусинда - дом-город. Гигантское сооружение напоминало пирамиду, висящую над водой. Последние годы появилось много противников современного градостроительства, но меня всегда приводит в восхищение и трепет вид гигантских башен, цилиндров, пирамид, в которых живут десятки и сотни тысяч людей. Никогда еще человечество не имело таких совершенных сооружений, отвечающих и индивидуальным, все возрастающим, и общественным требованиям. Костя, причисливший себя к противникам домов-городов, не преминул заметить: - Не понимаю я этого стремления втиснуть двести тысяч человек в такую пирамидку! Что касается меня, я предпочитаю дощатую будку или палатку. На меня давит эта громада... Хотя надо отдать справедливость - в ней что-то есть. Это не токийские города-цилиндры, установленные по берегам Внутреннего моря. Ведь верно, Тосик? В этом пункте они сходились с Тосио. Тосио перевел на русский язык свое четверостишие: Когда я раздвигаю седзи, То весь мир глядит на меня, Ручей поет о вечности, Унося лепестки магнолий. - Есть идея! - похвалил Костя. - Да, здесь не дотянешься до магнолий, а "ручеек" находится далековато, если набраться нахальства ручейком считать Лагуну. - Они растут на террасах, - сказал я. - Все это не то. Верно, Тосик?.. Мы уже подлетали к Лусинде. Южная грань пирамиды заслонила горы. Теперь уже можно было различить детали города: бульвары на каждом этаже, парки в виде гигантских этажерок, соединяющихся плавными спиралями с двухсотого этажа к морю, причудливый рисунок движущихся тротуаров, серпантина дорог; как солнечные блики на воде, вспыхивали и гасли бесчисленные окна, темнели арки, ведущие в недра города, радовала глаз окраска этажей, гармонирующая с цветом неба, моря и гор. Робот-диспетчер взял управление на себя, и наш аппарат опустился до пятидесяти метров, завис над посадочной площадкой в длинной очереди машин, ожидавших посадки. Наконец робот посадил нас с краю площадки, засаженной сероватой и пружинящей травой. Подкатил небольшой автокар. Мы сели, и желтая машина, шурша, понеслась к подножию гигантской лестницы. Остановилась, и откуда-то из ее хрупких внутренностей раздался приятный женский голос: - Добро пожаловать в наш город. Надеемся, что Лусинда вам понравится. Всего хорошего, дорогие друзья! И хотя эту стереотипную фразу произнес автомат, все мы невольно поблагодарили и направились к знаменитой лестнице, ведущей к площади перед главными воротами города Лусинды. Туда можно было подняться на одном из эскалаторов, но ими мало кто пользовался, только одинокая фигурка пожилой женщины виднелась на одном из подъемников; жители города предпочитали преодолевать спуск и особенно подъем без помощи механизмов. Это предписывалось врачами. Да, здесь жили сильные, тренированные люди, и спуск и подъем по лестнице в тысячу ступеней входили в ежедневный комплекс физических упражнений. Автоматы следили за состоянием каждого пешехода. На середине лестницы раздался мягкий баритон: - Трое молодых людей с "Золотой корифены"! Мы остановились. - Продолжайте восхождение, только одному из вас, идущему посредине, не следует так много говорить и размахивать руками: от этого сбивается ритм дыхания и работа сердца. Костя покачал головой: - Вот не было печали! Прямо детский садик. Нас прослушивают и просматривают насквозь! - Старайтесь настраиваться на положительные эмоции, - посоветовал незримый попечитель. Костя вспылил: - Но я не маленький, в конце концов, и привык к резким нагрузкам! Прошу вас не беспокоиться о моем здоровье. - Извините, но у вас повысились пульс и кровяное давление. Идите медленней, дышите глубже... Мы с Тосио захохотали. Костя крепился несколько секунд и тоже засмеялся. Тотчас же раздался тот же ровный голос: - Прекрасно! Все входит в норму. Смех - самое целебное из средств, которыми располагает человек. Смейтесь чаще! Берегите хорошее настроение. Создавайте его сами. Улыбайтесь! Жизнь так прекрасна! Не омрачайте ее тучами отрицательных эмоций!.. - Баритон сделал паузу и продолжал: - В город вы можете войти через любые ворота, но если вы дорожите временем, а кто им не дорожит, то советую следовать по голубым дорожкам к Голубым воротам. Ваши квартиры находятся на сороковой террасе с видом на горы и океан. - Он назвал номера наших жилищ и высказал предположение, что они нам понравятся, в противном случае мы можем располагать номерами любой из гостиниц, а также жилищным фондом для молодоженов. - Этого еще не хватало! - сказал Костя. - При чем здесь молодожены? - Для них отводятся самые лучшие квартиры, но они, как правило, пустуют: молодожены предпочитают проводить медовый месяц в путешествии. - Спасибо. Для нас это не так важно. Мы можем прожить и в палатке, - сказал Костя и прибавил шагу. - Вы - гости Лусинды! - патетически изрек баритон. Сделав паузу, он сказал: - Прекрасная погода! Не правда ли? - В конце концов, эта торжественная встреча мне нравится, - сказал Костя. - Как они подобрали голоса! После той дамы - такой отличный баритон. Нет, здесь электроники не без юмора... И посмотрите на эти канны! Действительно, растения были похожи на факелы трехметровой высоты, на их вершинах горели алые лепестки цветов. - Вы здесь впервые? - раздался откуда-то вкрадчивый голос, на этот раз пожилого человека, пропитанный таинственностью. - У вас возникает множество вопросов? Задавайте, я охотно отвечу. Костя поблагодарил и сказал, что мы уже знакомы в общих чертах с городом и его достопримечательностями. Послышался вежливый смешок мудрого старца. - Эх, молодежь, молодежь! Вам кажется, что вы переполнены информацией, в то время как, несмотря на ежегодное расширение учебных программ, вы и на одну миллионную не используете емкость своей памяти. - Все это нам давно известно. - Подобный ответ приходится выслушивать от девяноста восьми процентов молодежи, которая впервые посещает наш город. - Мы не первый раз здесь. - Возможно. Желаю всего наилучшего. Если возникнут вопросы, то задавайте их немедленно, я всегда к вашим услугам. - Мы вам очень благодарны, - сказал Тосио, - еще нигде на нашей планете мы не пользовались такой любезностью, и нам не хотелось бы обременять вас... - Ну что вы! - Лучше всего молчать, - шепнул я. - Это же компьютер Васюкова! - Да, вас обслуживает компьютер Васюкова, рассчитанный на неограниченное число клиентов... Костя потянул нас в сторону, прямо через цветочную стену. Мы выбежали на газон. Навстречу нам летела кавалькада мальчишек и девчонок, сидевших на гиппи-гиппи - механических лошадях, жирафах, бизонах, зебрах, ламах и еще каких-то странных существах из полимеров, созданных конструкторами гиппи-гиппи, с биологическими двигателями. Ребята пролетели мимо, глаза их восторженно горели. - Эх, хорошая пора! - сказал Костя. - Давно мы не катались на гиппи-гиппи. На "Корифене" мы совсем отвыкли от говорящих роботов; наш Гарри был лишен дара речи, в случае неисправности в его внутренностях включалась сирена, а тут каждый наш шаг находится под их навязчивым контролем. Айкити Тосио сказал: - Конечно, мы поступаем крайне невежливо, отвергая предлагаемые нам услуги, будем надеяться, что наш поступок простят гостеприимные хозяева. - Да, здесь не заблудишься, - сказал Костя и спросил: - Все-таки как они узнают, что мы не здешние? Видимо, по неуверенной манере. Пошли за этими ребятами, и не вертеть головой по сторонам! В город вели массивные ворота, облицованные голубой глазурью с мозаичными панно и орнаментом из рифовых рыбок. Мы только покосились на эти шедевры декоративного искусства и, видимо, тотчас же привлекли внимание робота, стоявшего у входа. Он изрек: - Приветствую вас, славный экипаж "Золотой корифены"! - Салют! - вяло ответил Костя. - Для вас отведены квартиры на сороковой террасе, номера 98, 99 и 100. Плодотворного отдыха. - Робот улыбнулся: его круглая физиономия раздалась вширь, линзы прищурились. - Мы благодарим вас! - Тосио печально улыбнулся. И все-таки один робот нас не заметил. Миновав Голубые ворота, мы увидали человекообразное существо в костюме последнего десятилетия XX века. Оно стояло в окружении ребятишек посреди лужайки и строило уморительные гримасы, рассказывая сказку "Храбрый кролик". Дети покатывались со смеху. Мимо проходило множество людей и, улыбаясь, поглядывали на веселую сцену. Костя шепнул: - Что я говорил! Больше независимости в движениях. Мы и без него найдем свою террасу. Ага! Извините! - Он обратился к девушке с ластами, перекинутыми через плечо, и попросил указать путь к нашему жилищу. Она окинула его взглядом фиолетовых глаз. - Счастливого дня! - сказала она, улыбаясь. - Я живу в северном районе на второй террасе, в Синем доме. Вы откуда? - С "Золотой корифены", - ответил Костя. - Ах, с "Корифены"! - Да, с "Корифены". - Костя скромно улыбнулся. - Весь наш экипаж. - Он представил нас фиолетовоглазому существу. - Экипаж?! - Да, наша троица. - Простите, а это что такое - "Корифена"? Рейсовый авиалайнер или планетолет? - Патрульная яхта. - Ах, оранжевые паруса! - Совершенно верно. Вы, вероятно, слышали о тигровых звездах? - спросил я. - Тигровых? Нет, не слышала, я не пользуюсь массовой информацией. - Все же будьте осторожны, если вам разрешат купаться, - предупредил Тосио. - Вы серьезно? Костя стал ей объяснять. - Да? Как интересно! А мы неделю сажали эвкалипты в Большой пустыне. Все же я попытаюсь выкупаться в море. На прощанье она еще раз напомнила, что живет на второй террасе, в Синем доме, и, кивнув, побежала к морю. Мы поднимались в автокаре спиральной дороги, любуясь панорамой Лагуны и гор, затянутых жаркой дымкой испарений. Костя сказал, щурясь от солнца: - Она из общества "Кенгуру", я заметил у нее значок. Эти ребята много сделали за последние годы. Центральное плато сейчас не узнаешь. Они нашли там воду. Живут в картонных домиках и читают только книги из целлюлозной бумаги, а информацию получают исключительно в устной передаче и путем примитивной сигнализации. Мы нашли, что во всем этом есть глубокий смысл и надо самим познакомиться с программой общества "Кенгуру", что-то вроде нашего школьного "Зяблика". И мы с Костей предались воспоминаниям. Общество "Зяблик" ставило основной задачей оздоровить мир посредством тесного общения с природой. Члены "Зяблика" не ели мяса, не смотрели телепередачи, каникулы проводили в лесных заповедниках. - Да, было время! - заключил Костя. Тосио сказал с улыбкой: - В Камакуре наша школа стала на защиту осьминогов, и надо сказать, что был спасен от истребления один удивительный вид необыкновенно умных созданий. Костя сказал, удивленно пожимая плечами: - А ведь, по сути дела, мы те же "Зяблики" и "Кенгуру". Тосио! Как называлось ваше общество? - "Тайе" - "Океан". - Что я говорил! И эта фиолетовоглазая - наша, только она смотрела на нас как-то снисходительно. Надо ей внушить, что мы из одного теста. А заодно разузнать, что нового в этом движении. Ну что вы смеетесь? Мною руководит чисто научный интерес. - Он перевел разговор на другую тему, оглядев хмурый горизонт: - Скоро подует ветерок, а мы будем сидеть в этой громадине и сочувствовать плавающим в Лагуне и ее окрестностях. Хотя народ уже убрался. Последняя шхуна идет в гавань. Сейчас примем душ, поедим, затем - визит к капитану "Катрин". Она обещала ждать в пятнадцать. В нашем распоряжении сорок пять минут... С Костиного лица сошла довольная улыбка человека, предвкушающего уйму удовольствий: в наших микроприемниках послышались сигналы "боевой тревоги". Вечно бодрствующий Чаури Сингх объявил, что новые лавины тигровых звезд поднимаются из океанических глубин на Большой Барьерный риф. Он призывал команды патрульных судов приготовиться к отражению атаки, а всем аквалангистам разряда "А" уже сейчас приступить к разведке и ликвидации передовых отрядов противника (он так и назвал - "противника"). По инструкции, полученной сегодня утром, в случае опасности нападения мы должны были возглавить один из отрядов подводного города, что находится в двух милях к югу от Лусинды, на глубине сорока метров. Мы пересели в автокар, идущий к морю. Костя поставил рычаг на предельную скорость, и мы ринулись вниз, обгоняя медленно едущие машины. Из них на нас с удивлением глядели жители Лусинды, которые, кстати сказать, славились на все побережье своей медлительностью. - За мной, ребята! Смотрите! Вон стойла для гиппи-гиппи. Костя захватил "мустанга", Тосио скакал на "кенгуру", а мне достался шестиместный "ящер" - очень удобный, но тихоходный, рассчитанный на малышей, и я сразу безнадежно отстал. В конце концов мне пришлось бросить "ящера" и бежать к входу в туннель, ведущий к подводному городу. Дорогу показывали вездесущие роботы. Не пробежал я и половины пути, как позади послышалось характерное громыханье и хор веселых голосов: - Ив, садись! На моем "ящере" мчались девчонки с "Катрин". Впереди сидела Наташа, ее рыжие волосы развевались, как знамя. Я сел позади капитана и, конечно, не на седло, а на довольно жесткую спину, и "ящер" рванулся к морю. - Что с ним произошло? - крикнул я в ухо Наташе. - Сняли регулятор! - ответила она и спросила: - Куда делись остальные мушкетеры? Я ответил. Она повернула один из рычагов на шее "ящера", и он стал выжимать из своих двигателей все до последней капли. Регуляторы движения по обе стороны голубого шоссе налились малиновым светом, зазвучали басовые сигналы "смертельной угрозы" и для седоков и особенно для нормальных машин. Все автокары будто сдуло ураганом с голубого покрытия шоссе. Каждую секунду поперек дороги ложились предупредительные черно-желтые световые шлагбаумы, но мы переезжали их и летели дальше. Не доезжая до туннеля, "ящер" всхлипнул, сбавил скорость и, остановившись, тяжело опустился на брюхо. Девчонки в разноцветных купальниках мгновенно слетели на землю и побежали, преодолевая последние триста метров с завидной скоростью, хотя каждая из них несла довольно солидные акваланги за спиной, электрические дротики в руках, а также пистолеты у пояса. Я бежал рядом с Наташей Стоун. - Вы патрулируете гавань? - спросил я. И наверное, в моих словах невольно проскользнуло чувство собственного превосходства. - Нет, Город Осьминогов. Гавань отдана местным охотникам за акулами. - Но... Она, повернув голову, улыбнулась, прищурив лукавые глаза: - У нас разряд "А"! - и засмеялась, прочитав изумление на моей физиономии. Только метров через пятьдесят я сказал: - Прекрасно! Тогда вы, вероятно, в нашей группе? - Да, почти... Вы входите в наш отряд. - Но Чаури Сингх... - Да, распоряжение Пьера. Я же родилась в Городе Осьминогов и трое из девчат тоже. Акваланги вам приготовлены на контрольном посту. Мы отправляемся первыми. Мы разведчики! Будем держать постоянную связь. В шлемах гравитационные телефоны! Кто-то из девушек сказал: - Прекрасно! Мой Жан сейчас в Атлантике. Можно перекинуться с ним парой слов? - Сейчас не разрешаю. После... Немедленно выступаем! Еще больше изумился Костя, узнав, что Наташа Стоун - его командир: - О женщины! Помнишь, во время шквала? Разыграла полного несмышленыша. А мы-то... Он не договорил, так как прозвучала команда: - Прекратить все разговоры! Обо всем подозрительном докладывать мне. Работаем звеньями по четыре человека! За мной! И новая неожиданность: начальником нашего звена оказалась Лина, фиолетовоглазая девушка из общества "Кенгуру". Туннель построили главным образом для аквалангистов, живущих в Городе Осьминогов. Он выводил за полосу прибоя и опасный участок коралловых рифов, где сейчас, помимо акул и барракуд, могла затаиться тигровая звезда, к тому же почти непроходимый в часы отлива. За двенадцать часов, в течение которых мы вышли из игры и расслабились в предвкушении отдыха, Совет охраны морей перебросил в Лусинду и на острова Кораллового моря новейшие модели аквароботов марки "Тритон". Четыре таких экземпляра поджидали нас посреди туннеля: обтекаемой формы, четверорукие, они источали желтый свет; по приказанию Наташи Стоун одного из Тритонов передали нашему звену, и Лина, ухватившись за скобу на его спине, приказала ему плыть вперед по туннелю. Почему-то это короткое плавание по подводному коридору необыкновенно ясно запечатлелось в памяти. Видимо, немало способствовали тому необычность происходящих событий, шумная команда "Катрин", фиолетовоглазая Лина, роботы-амфибии, а также освещение туннеля. Никогда мне не приходилось плавать в воде такого восхитительного цвета и чистоты. Нас провожали стаи рифовых рыб самой необыкновенной формы и окраски. Туннель скоро окончился, и мы поплыли по Большой коралловой аллее, ведущей в город. На ветвях древовидных кораллов по обеим сторонам рдели лунообразные светильники. Показались первые одинокие здания из стекла и литого базальта - виллы любителей уединения, вынесенные за пределы городской черты. Здесь мы несколько задержались. Автоматическая служба наблюдения и обороны Города Осьминогов передала о появлении большой белой акулы, или "белой смерти", как ее называли наши предки, не располагавшие достаточной защитой в море. Пятиметровая хищница мелькнула впереди и стала ходить по кругу, все время сужая его. Наташа Стоун, находившаяся со своими "наядами" в ста метрах вправо от нас, спросила: - Лина, ты видишь "белую смерть"? - Да! Пусть подойдет поближе, на выстрел, мои мальчики с ней живо разделаются! - Береги заряды. Испытай своего Тритона. Робот-амфибия ринулся на акулу и поразил ее из ультразвуковой пушки. Парализованная хищница перевернулась кверху брюхом, стала медленно опускаться на дно. Тритон вернулся к Лине, и мы продолжали путь. Костя сказал: - Серьезный парень наш Тритон. Но я предпочел бы настоящую охоту, один на один. - И я, - ответила Лина, - но у нас нет времени. Обещаю тебе, Костя, устроить сафари и на белых, и на тигровых акул, и на мако - вот только разделаемся с вашими звездами... Заходи слева и цепляйся за скобу, Тритон потянет двоих... Костя не заставил себя упрашивать. Тосио шепнул: - Он родился под созвездием Мыши. В китайском зодиаке Мышь соответствует греческому Овну. И он стал рассказывать мне японскую легенду о возникновении созвездий Зодиака: как хитрая мышь приехала на хвосте вола к престолу лучезарной Аматересу О Миками, богине солнца, и заняла первое место среди созвездий. Тосио говорит это не в укор Косте, просто проводит историческую параллель. В его словах сквозят нотки искреннего восхищения талантом нашего друга располагать к себе людей; к тому же плыть нам легко и без помощи робота: в акваланги вмонтированы миниатюрные двигатели, и мы без усилий "висим" на хвосте Тритона. Командир отряда приказала прекратить "щебет", и отряд теперь поплыл в полной тишине, не считая обычных шумов моря и сигналов стражей города. Мы уже парили над его широкими улицами, между приплюснутых зданий странной архитектуры, соединенных прозрачными галереями. Дома напоминали стилизованных морских животных самой разнообразной расцветки, контрастирующей с пейзажем, - такой дом легко найти. Близились земные сумерки, и свет рекламных панно, указателей наименований улиц стал ярче. В разных направлениях проносились стайки рифовых рыб; они проплывали, не уступая нам дороги, и приходилось притормаживать ход, пропуская эти яркие создания, порхавшие над скверами из декоративных водорослей, клумбами из анемонов, лилий, морских перьев и других видов растительной и неподвижной животной фауны, покрывавших улицы и площади Города Осьминогов. Стали поступать сообщения о тигровых звездах. Несколько экземпляров появились на восточной окраине и были обезврежены отрядом местной дружины самообороны, состоявшей, как и большинство населения города, из людей пожилых, любителей тишины и уединения. Несколько зданий в центре города было построено из стекла и бетона. В одном из них, похожем на купол медузы, сквозь прозрачную крышу мы увидели лабораторию. За столом у молекулярного микроскопа сидел небольшой сгорбленный человечек, у ног его лежал дог, черный, с белыми пятнами. На спине "Желтого Кита", где помещался муниципалитет, как только мы подплыли к нему, побежали строчки экстренного сообщения: "Граждане Города Осьминогов! Поздравьте чету Смит Мери и Джона с рождением их восьмого сына Гарри! Теперь в нашем городе ровно две тысячи жителей! Мери прекрасно себя чувствует. Гарри весит 4 килограмма 200 граммов, рост 45 сантиметров! Приветствуем двухтысячного гражданина нашего города!" Затем появилось объемное изображение: врач в белом держал в руке орущего во все горло Гарри Смита. Лина едва успела передать поздравления счастливым родителям, как уже диспетчер, а не автоматы, сообщил совершенно невероятное известие. Невероятным в нем было то, что тигровые звезды не двигались, как прежде, по грунту, а плыли, огибая препятствия. Костя и здесь нашелся. - Ничего удивительного, - сказал он, - мы уже были свидетелями того, как они взбирались на палубы судов... И новое сообщение, заставившее нас занять круговую оборону: погиб один из бойцов-дружинников, вступивший в борьбу с тигровой звездой. Штаб дружины приказал бойцам уйти в укрытия и предоставить поле боя "специальным частям", то есть нам. Считалось, что мы вооружены самыми современными средствами борьбы. Дежурный по штабу подозрительно бодрым голосом информировал жителей города: - Отряды располагают новейшими моделями роботов-амфибий, вооруженных ультразвуковыми пушками, каждый боец снабжен игольчатым ампулометом, электрическими гарпунами и вибраторами Симада, лишающими звезды ориентировки. В заключение дежурный послал нам приветствие и выразил надежду, что мы к утру очистим "небо" над городом, и пообещал слушателям, что самые захватывающие эпизоды битвы с пришельцами из глубин Кораллового моря будут немедленно передаваться по каналам телевидения. Трансляция уже началась... Вступил мягкий женский голос: - Дорогие друзья, мы наблюдаем с вами редчайший вид животного, неизвестного еще науке. Океан прислал нам еще одного представителя из своих глубин. Вот сейчас на ваших экранах "оно" - чудовище пока не имеет имени - разбросало все свои щупальца; сжимая их, "оно" выбрасывает воду из-под мантии, создавая реактивную силу для движения. Что понадобилось ему в наших краях, почему "оно" вышло к берегу вслед за тигровыми звездами, мы не знаем; по всей вероятности, в глубинах произошли какие-то изменения. Я склонна думать, что перед нами одна из разновидностей этой ужасной звезды, потомка "подушки акулы" или "диадемы дьявола", потребительницы коралловых полипов. Сейчас "оно" парит, как манта, у которой видоизменились крылья, но это чудовище в три раза больше самой крупной из наблюдаемых нами мант! "Оно" сейчас движется только с помощью своих бесчисленных "рук", в данный момент похожих на чудовищные перья. Вы замечаете, в этом ракурсе у нее поразительное сходство с гигантским глубоководным кальмаром? Кошмарное создание, не правда ли? Как мы еще мало знаем мир, в котором живем! Нам неведомы глубины океана, лежащие от нас всего в нескольких километрах... - Помолчав, она продолжала: - "Оно" заинтересовалось нашей обзорной башней. Плывет прямо на меня... Теперь, дорогие телезрители, "оно" вышло из поля объектива. Какие у него глаза?.. - Послышалось частое дыхание дикторши, ее сдавленный крик, что-то затрещало, зазвенело - и все стихло. Весь наш отряд собрался над центральной площадью, и мы на предельной скорости поплыли к информационному центру, расположенному в километре от "Желтого Кита". - Только бы успеть! - вслух подумала Наташа Стоун. Костя ответил ободряюще: - Ничего не случилось. Просто нервы... Раздался характерный треск: Тосио дал очередь из пистолета по первой тигровой звезде, ползшей между зданиями. Кто-то еще выстрелил: тигровок показалось множество. Но Наташа Стоун приказала прекратить стрельбу и не отходить в стороны. Тигровки сейчас казались нам безобидными созданиями по сравнению с невиданным чудовищем, напавшим на подводный телецентр. Отряд двигался без остановок. Стояла жуткая тишина. Почему-то молчали станции наблюдения. Наконец диктор отдела информации подозрительно бодрым голосом сказал, что для тревог нет оснований; видимо, пришелец из глубин повредил передаточные антенны, и сейчас специальная часть займется исправлением, а заодно и охотой на чудовище, столь бесцеремонно нарушившее покой горожан. Он сказал, что временно прекращает передачи, так как город объявлен на осадном положении и вся связь переходит в руки штаба обороны. Громко сказано - штаб обороны! Получилось так, что ребята из штаба обороны очутились в здании с непроницаемыми стенами для ультразвуковых колебаний и с антеннами, сорванными заползшей на крышу тигровкой. Гравитационных аппаратов, этой новинки, у них еще не было. Только автоматические стражи добросовестно уведомляли о появлении звезд и существ, похожих на кальмаров, да еще досаждали многочисленные любители-гравитационники. Невесть каким путем они узнали о сенсации и стали со всех континентов, морей, ракет и летательных аппаратов всех видов интересоваться положением дел. Только после краткой и внушительной речи Чаури Сингха любители замолчали, и Наташа Стоун могла поддерживать связь и с Центральным постом и с Советом Лусинды. Внезапно город погрузился в темноту, только рдели несколько лунообразных светильников, которые можно было легко спутать с телами фосфоресцирующих медуз, на разных горизонтах повисших над городом. Странная, гнетущая тревога охватила нас. Кто-то простонал. Пловцы жались друг к другу. - Включите свет! - приказала Наташа Стоун. Рефлекторы, направленные на дно, осветили красный купол главного здания, затем... башню, то есть то, что от нее осталось: зубчатое основание, груду стекла, зловеще сверкавшую среди темных водорослей. - Скорость пять километров! - приказала Наташа Стоун. - За мной! - Я не могу! - простонала одна из девушек команды "Катрин". - У меня руки... пистолет... Тосио подхватил аквалангистку, медленно опускавшуюся на дно. - Возьмите себя в руки, - как-то вяло сказала Наташа Стоун. - Все это совсем не страшно. У нас Тритоны... "Оно" показалось совсем близко. Я разглядел глаза величиной с блюдо для фруктов, бесконечно длинные руки. "Оно" повисло над стеклянной галереей, соединяющей телецентр с соседним зданием, и галерея стала разваливаться, дробились стены, рушились мощные опоры, тучей поднимался песок, ил, обрывки водорослей. Костя и Тосио открыли огонь из пистолетов, только "оно" не обратило на них никакого внимания, а может быть, ребята мазали. Я не стрелял, а с любопытством и без всякого страха рассматривал чудовище, медленно скользившее к другой галерее. Стекло почему-то вызывало у него гнев. Может быть, длинная галерея ассоциировалась в его мозгу со щупальцами врага, "оно" видело в них угрозу и уничтожало своим мощным ультразвуковым локатором? Чудовище проплыло совсем близко от нас, не обратив на нашу "стайку" особого внимания, только повело было в нашу сторону "передними руками" и, будто раздумав, отвело их назад. - Стреляйте! - задыхаясь, крикнула Наташа Стоун. - Ультразвуковой! Тритонами! Черт подери! Три наших командира почти одновременно открыли огонь из пушек, вмонтированных в Тритонов. "Оно" дрогнуло, его пернатая мантия раздулась, затрепетала, и чудовище с непостижимой скоростью отпрянуло в темноту. - Уф, ну дела! - тяжело вздохнув, сказал Костя. - Кажется, мы его подбили, но... Что с вами? - И он подхватил ближайшую аквалангистку, потерявшую вдруг сознание. Они с Тосио по приказанию Наташи Стоун перешли в центр нашего отряда. Еще более тягостное, тошнотворное чувство охватило меня. Хотелось на все махнуть рукой и опуститься на дно, где тягучей массой двигались тигровые звезды. "Оно" - их вождь, - вяло пронеслось в голове. - И совсем неплохой парень этот вождь! Как он бьет стекла, приятно посмотреть! Пусть бьет, а я отдохну". - Идиот! Ты что? - услышал я Костин голос и почувствовал удар между лопаток. - Болван, цепляйся карабином к моему поясу! Но у меня уже прошло отупение, вернее, "оно" перестало обстреливать нас; видимо, я попал в центр пучка его убийственного радара и поэтому так скверно вел себя. Прошло более часа с начала нашей встречи с "хозяином океанских глубин" - так впоследствии назвал его один из репортеров Всемирного вещания, - нам же казалось, будто прошло всего несколько минут. За это время Совет Лусинды мобилизовал все свои ударные силы, и мы слышали и видели работу аквалангистов: треск выстрелов, команды, загорелись светильники. И все-таки нам не стало легче. Предстояло пережить еще немало неприятных минут. Наташа Стоун сказала, чтобы о нас не беспокоились, что мы еще не применили все боевые средства Тритонов и сами разделаемся с противником. Все же к нам подплыл батискаф с мощным прожектором и с десяток аквалангистов, вооруженных тем же оружием, что и наш отряд. Всех травмированных взяли на санитарный батискаф. Прожектор осветил пришельца. Чудовище находилось в пятидесяти метрах. Наш противник не хуже любого кальмара менял окраску: сейчас в лучах прожектора он сначала был свинцово-серым, а затем стал раскаляться, как древесный уголь. - Как он похож на дракона! - сказал Тосио. Отряд аквалангистов Лусинды дружно застрекотал своими иглометами. Тритоны открыли огонь из пушек. Пришелец позеленел и двинулся на нас, медленно, вытянув вперед "руки" с пальцами-крючьями. Наташа Стоун бросила на таран своего Тритона. Вначале он стремительно рванулся, но затем сбавил ход, остановился и разломился надвое; та же участь ожидала и нашего робота, посланного Линой. Последнего Тритона "оно" схватило "руками" и свернуло в штопор. Теперь под воздействием его радара оказались ребята из Лусинды, и мы могли видеть, как безвольно застыли они в разных позах, забыв об оружии. Зато теперь наш отряд оказался в наивыгоднейшем положении: пришелец открыл свой левый бок. Костя и Тосио первыми начали стрелять. Тысячи игл вонзились в бок чудовища. Оно окрасилось в зловещий фиолетово-сизый цвет, развернулось и молниеносно исчезло в темноте, как и в первый раз. РАЗГОВОР Для отдыха штаб обороны Города Осьминогов отвел нам лаборатории подводной биологической станции. Девушек мы оставили в секции моллюсков, пол которой покрывал толстый индийский ковер, на нем они и расположились. Нам, мужчинам, достались на выбор кабинеты ученых; в одном из них, довольно обширном, где работал известный ихтиолог Соломон Бражнин, расположилась и наша троица. Сняв снаряжение, Костя устроился на диване, мы с Тосио заняли кресла. Костя спросил, сладко зевая: - Надеюсь, вы не против, что я первым подремлю на этом жестком прокрустовом ложе? Тосио ответил на это: - Ни у кого из нас не повернется язык выражать протест. Мы только можем сожалеть, что ложе недостаточно удобно. Ты заслужил постель из пуха гагары. - Это еще за какие подвиги? - О, скромность - неотъемлемое качество истинного мужества. - Продолжай. Твоя лесть доставляет мне удовольствие. - Нет, кроме шуток, Костя, ты дрался здорово, и мы с Ивом награждаем тебя этим диваном. - Благодарю, ребята. Вы настоящие друзья. Через два часа можете стащить меня на пол и ложиться сами, вы с Ивом вполне поместитесь. Только вряд ли я смогу уснуть после всего, что произошло. И если говорить, отбросив в сторону иронию, что действительно заслуживает упоминания в мировой хронике событий, так это Наталья Стоун. Я, ребята, больше не смогу называть ее Наткой. Какое самообладание, смелость, ясность в оценке обстановки! Она не дрогнула, когда погибли все наши Тритоны. А ведь, образно говоря, у всех у нас "чесались пятки", хотелось удрать подальше от этого глазастика. Не так ли, друзья мои? - Были мгновения, - признался Тосио, - когда борьба казалась бессмысленной, но никто даже не догадался, что и у тебя "чешутся пятки", а это одно из главнейших качеств настоящего полководца. Костя потянулся на своем шикарном ложе. - Ты, Тосик, известный льстец, но должен сказать тебе, что мне приятны твои глубокомысленные выводы. Ты довольно тонкий психолог, Тосио-сенсей... Но как хочется спать!.. Да ты уже спишь! Ив, он спит, а я выкладываюсь перед ним. Хитрюга Тосик... - Костя умолк и скоро стал лихо посвистывать носом. Лишь я ворочался в своем кресле. Сон не шел ко мне. Чтобы превозмочь нервную усталость, лучше всего расслабиться и сосредоточить все помыслы на чем-либо приятном, не требующем глубоких размышлений; например, воссоздать картину спокойного моря с парящими над ним альбатросами или представить себе пейзаж средней полосы России с мягкими очертаниями холмов, зубчатым бором вдали, цветущим лугом, голубой полоской ручья... На этот раз перед глазами наперекор моим усилиям возникали пришелец, тигровые звезды, сверкающая груда стекла от разрушенной телевизионной башни. Не в силах освободиться от впечатлений дня, я нашел выход: стал наблюдать ночную жизнь за окном кабинета. Большое, во всю стену, окно из толстого армированного стекла служило стенкой необъятного аквариума. За окном в серо-зеленом сумраке шла напряженная жизнь ночной Лагуны. Лунообразный фонарь освещал газон из морских перьев, окаймленный древовидными оранжевыми кораллами. Извиваясь, проплыла мурена, среди морских перьев и коралловых ветвей мелькали рифовые рыбки самой невероятной окраски. Я до сих пор изумляюсь, с какой щедростью природа расточает свое искусство декоратора на создание своих бесчисленных творений. Мое внимание привлекли широкие светлые полосы на оконном стекле; они причудливо переплетались, создавая странный, почему-то волнующий рисунок. Присмотревшись, я увидел и "художника" - огромную улитку. Переливаясь, как драгоценная раковина, она медленно двигалась из левого угла рамы, оставляя за собой дорожку. Улитка чистила стекло, съедая на нем налет из крохотных водорослей. Неслышно вошла Наташа Стоун в белом лабораторном халатике. - У тебя тоже все спят, - сказала она. - А я вот, как и ты, не могу уснуть, да мне и не хочется. Я уступил ей кресло, принес себе другое из соседнего кабинета. Наташа протянула руку к окну: - Какой у тебя прекрасный вид! У нас окна темные, выключили свет, а вернее всего - разбили фонари. Наверное, мои девчонки не особенно меткие стрелки. Как они еще не поранили друг друга... Я встал было на защиту экипажа "Катрин", да Наташа сказала тоном, не допускающим возражения: - Я же видела, как они били светильники по всему городу. Как будто старались угодить пришельцу. - Может быть, случайно и разбили один-другой светильник. - Конечно, не нарочно. От страха. Ты знаешь, как я сама испугалась! До сих пор вся дрожу. И откуда он только явился... - Помолчав немного, она сказала: - Что-то подозрительно тихо. Штаб обороны молчит. Молчат стражи-автоматы, молчит служба информации, но там ребята только вникают в ход событий, у них еще очень мало данных. Но это и хорошо, что не поднимают шума. Ты знаешь, - обратилась она ко мне доверительно, - иногда у меня даже мелькает мысль, что все это нереально. Как он расправился с Тритонами, разрушил телецентр! Что, если мы участвовали в киносъемках? На газон перед окном выползла тигровая звезда. Трепеща своими руками-щупальцами, она пожирала морские перья. Мгновенно куда-то исчезли все рифовые рыбы, только что стучавшие носами в оконное стекло. Я хотел сказать Наташе, что, к сожалению, все это далеко не инсценировка, но она уже спала, свернувшись калачиком в широком кресле. И меня наконец-то потянуло ко сну. Я закрыл глаза, и мне снилось, что я очутился на причале возле своей лаборатории. Ко мне подплыл Пуффи, вылез по трапу, сел, свесив ноги. Я не удивился, что у него человеческие ноги и на носу темные очки. Он сказал печально: "Такие-то наши дела, Ив. Вот и я обменял свои плавники на руки и ноги, а что толку? Теперь меня и морской попугай обгонит. Пойду-ка я к Великому Кальмару и попрошу, пусть сделает все, как было..." Словно из тумана, выплыли лица моих друзей. Наташи Стоун не было в нашей комнате. Костя сказал, потягиваясь: - Надо заранее выработать общую тактику, а не вести себя так, как мы вели себя в вечернем сражении. Странно, что мы так легко отделались. Но тогда был один пришелец, а сейчас пока три. Слышишь, Тосик, - три! Тосио ответил: - У тебя, Костя, мышление полководца. Да, нам нужна стратегия борьбы с пришельцами и сносное оружие. Натали сейчас ведет переговоры со штабом, она сторонница автономных действий в том же составе. Вошла Наташа, щеки ее пылали. - Уф, насилу удалось отстоять вас, ребята! Хотели всех троих зачислить в дружину самообороны при штабе, а нас держать в резерве. Но теперь мы опять вместе. Наш отряд будет вполовину меньше. Всех, кто не оправился от потрясения и по другим причинам не жаждет встречи с пришельцами, я оставляю в резерве, а мы сейчас выступаем. Наша зона - центр города. Остальные отряды, прибывшие из Лусинды, взяли на себя окраины и подступы к городу. Вы, надеюсь, готовы? - О, Натали! - воскликнул Тосио. Костя добавил: - Вот только Ив окончательно проснется, и мы готовы к встрече с пришельцами. Только с чем мы их встретим? Наташа сообщила, что штаб пришлет в наше распоряжение четыре тяжелых штуцера, из которых стреляют акул, и еще двух Тритонов, но она решила их не брать, так как пользы от них никакой. На что она надеется, так это на ультразвуковой монитор, который используется для дробления скальных пород под водой. Монитор остался еще от строительства города и сейчас извлечен из музея Лусинды. - По описанию, это настоящая пушка, - заключила она. Вздрогнул пол, погас светильник, спрятанный где-то меж потолочных балок, за окном разлилась угольная чернота; там изредка вспыхивали и гасли комочки голубого пламени, извергаемые креветками и крохотными кальмарами. Тигровая звезда, как гигантская драгоценность, переливалась разноцветными огнями, рубинами горели се глаза на кончиках щупалец. Наташа сказала очень тихо: - Наверное, пришельцы разрушили канал энергоснабжения: он идет по поверхности рифа, его желтая светящаяся оболочка очень заметна. Не зажигая фонарей, мы поспешно готовились к выходу в Лагуну. Тосио не мог найти маску, куда-то завалился мой иголочный пистолет. Костя ворчал, что кто-то (видимо, мы с Тосио) переложил куда-то со стола все его снаряжение. Внезапно сразу несколько кальмаров с разлета ударились о стекло и осветили всю комнату. Несколько секунд достаточно, чтобы обнаружить пропажу. - У нас, - сказал Костя, - никогда и ничего не теряется. Хотя последнее можно объяснить только чудом, да еще с помощью черной магии нашего сенсея. Наташа не могла оторваться от окна, рассматривая тигровую звезду. - Смотрите, у нее все время меняется рисунок, - сказала Наташа. - Колдовство какое-то! Неужели мы уничтожим такую красоту, пусть и ядовитую? Все же она порождение природы. Может, в ней есть смысл, непонятный еще нам? - Как ты права, Натали! - взволнованно отозвался Тосио. - И все же у нас нет выбора... Окно вновь скупо осветилось, на этот раз источник света исходил неизвестно откуда. Готовые выйти из комнаты, все мы невольно замерли у окна. Свет становился ярче. - Нет, это не зажглись подводные луны, - сказала Наташа. - Мне что-то страшно, мальчики. Тосио положил ей руку на плечо: - Ничего особенного. После того, что мы видели, пугаться вообще нельзя... Он замолчал. Свет становился не ярче, а как бы гуще, неестественный свет морских глубин. Метрах в двадцати от окна, очень медленно, проплывал пришелец. Вытянутые вперед "руки" чудовища отливали тусклым серебром. На его словно прозрачном светящемся теле четко обозначался странный рисунок из ярких зеленых точек и линий, рисунок то разгорался, то мерк. Пришелец исчез, оставив в нас щемящую тревогу. - Уф! - произнесла Наташа. - Вот страшилище! Я думала, что он разобьет наше окно, и не могла пошевелить пальцем, даже не надела маску. - Я надел, - сказал Костя. - Вот взял и наперекор ему надел. Я и вам кричал, чтобы вы также надели маски, да вы все были как завороженные. Никто не слышал спасительного голоса Кости, может быть, ему показалось, что он кричал. В секции моллюсков, где находились девушки, никто не заметил появления пришельца, их большие апартаменты с плотными шторами на окнах были освещены двумя аккумуляторными фонарями. Геи и Лины мы не увидели среди девушек, спавших на ковре и в креслах. Их мы нашли в вестибюле возле шлюзовой камеры, в обществе двух аквалангистов, доставивших сюда тяжелые штуцера, пушку и ружья, стреляющие реактивными снарядами. Один из аквалангистов, очень высокий и худой, увидев нас, сказал, с надеждой кивая на Гею и Лину: - Ну хоть вы им скажите, что теперь они могут с чистой совестью оставаться здесь. Нас за этим и прислали сюда. - Ни в коем случае, - ответила Лина. - Мы вас не гоним и все же будем тоже сражаться. У нас есть на это больше прав, чем у вас, Питер. Второй аквалангист, пониже ростом, с могучей грудью, махнул рукой: - Пусть. Только чтобы не соваться куда не надо и слушать главного. - Он обратился к Косте, посчитав его командиром группы: - Не так ли, друг? - Хорошо сказано, - в тон ему ответил Костя и представил ему Наташу Стоун. Узнав, что она - командир группы, Питер смешно сжал губы и еле выговорил: - Очень приятно. Так это вы напугали первого пришельца? Второй, желая сгладить двусмысленность Питера сказал: - Он не думает, что вы испугали его своим видом, наоборот - пришелец явно не разглядел вас, а не то у нас был бы другой командир. Вмешался Тосио: - Давайте, ребята, выбираться из дебрей комплиментов, надо действовать. Один из пришельцев только что прошел мимо наших окон. В ответ плечистый аквалангист протянул Тосио руку: - Рой Смит! Всем нам он так же церемонно представился, а Наташе сказал: - Нас с Питером сняли с "Коллинза". Гидрографическое судно "Коллинз"... - "Антони Коллинз", - поправил Питер. - ...Да, "Антони" вам на подмогу. Дьявольски интересно. Мы уже видели ваши звезды, а пришелец, говорят, еще побольше? - Да, это чудовище, - ответила Наташа и приказала выходить в открытую Лагуну. - Одно мгновение, - остановил Рой. - Я насчет распределения функций. Предлагаю нам с Питером доверить гидропушку и по штуцеру в придачу. Парни пусть возьмут реактивное ружье, остальные штуцера и другую мелочь, а вы, девочки, - коробки со снарядами; игольчатые ружья и пистолеты, а также ампулометы надо оставить как ненужный груз. Судя по рассказам, иголки лишь слегка щекочут пришельцев, а от ампул они кашляют. Все засмеялись, и не столько его остроте, сколько странной манере строить свою речь из английских, французских и русских слов. Поняв, над чем мы смеемся, Рой сказал; - Извините, привычка. У нас интернациональная команда, и вот мы решили изучить языки всех плавающих на "Коллинзе", и вот что получилось за полгода плавания - мне все труднее становится говорить по-английски. - Мы тебя великолепно поняли, - сказала Наташа. - Язык действительно очень пестрый. - Затем она спросила, кто против распределения сил, предложенных Роем. - Никого! - Наташа нажала желтую кнопку на панели выпускного люка. Двери медленно разошлись, из камеры пахнуло сыростью, водорослями и другими запахами моря. Светящиеся стрелки часов показывали четыре, когда мы вышли из шлюза и, построившись в боевой порядок, медленно поплыли к границе нашего квадрата. Внизу рдели тигровые звезды, уничтожая аллеи водорослей, клумбы анемонов, коралловые полипы, рыб, моллюсков, крабов - все неисчислимое население рифа. Слышался говор, стук, где-то поблизости работал отряд истребителей тигровых звезд. Штаб передал, что двое из пришельцев, напуганные реактивными петардами, ретировались к востоку, их преследуют три "летающих блюдца", вооруженных пушками. Один из пришельцев проследовал - так и объявил диктор: "проследовал" - в сторону городского парка. В парке находилась злосчастная телевизионная башня. - Наш квадрат, - сказала Наташа Стоун. - Думаю, что мы его не прозеваем, уж очень он нарядно выглядит. Что его тянет к развалинам? Никто ей не ответил: разговаривать в строю не разрешалось, только командир мог позволить себе подумать вслух. Замолчала и Наташа, подчиняясь общему настроению. Мы плыли над погруженными в полную тьму домами. Только иногда кое-где вспыхивал в незанавешенном окне тревожный огонек испуганного "любителя тишины" и мгновенно угасал, чтобы не привлечь внимания пришельца. Тигровые звезды служили нам хорошими ориентирами, а не то легко можно спутать верх с низом, потерять направление в среде, где чувствуешь себя почти невесомым да еще в полной темноте. Из штаба самообороны передали, что летающие блюдца, успешно применяя отпугивающие реактивные мины, обратили в бегство двух пришельцев. В числе других экипажей диктор назвал экипаж Веры и Антона, они находились в десятитонном батискафе под номером 1001. - Счастливое число, - шепнул Тосио и умолк. После небольшого перерыва, когда мы уже подплывали к разрушенной башне Видеоцентра, тот же голос из штаба самообороны обратился к Наташе Стоун, рекомендуя ей только в крайнем случае применять боевые мины и снаряды. - Наша цель, - сказал он, - удалить пришельца за пределы города. Создано Общество охраны пришельцев, и его члены прислали многочисленные протесты против уничтожения нового вида глубоководного животного. В настоящее время, - продолжал штабист, - продолжается совещание Всемирной ассоциации защиты природы, где вырабатывается отношение к пришельцам. Учтите сложившуюся обстановку: огонь открывайте сразу по обнаружении противника с дальних дистанций. Информируйте нас обо всем. Капитан рефрижератора передал, что его ловцы тигровых звезд заметили вблизи места работ большое световое пятно; по окраске оно отличается от излучений гигантских фосфоресцирующих медуз. По всей вероятности, наблюдался пришелец... Действительно, много появилось светящихся медуз, и они сбивали нас с толку. Все же у нашего командира хватило выдержки не открывать огонь по каждому подозрительному пятну. Наконец в двухстах метрах от развалин башни мы все одновременно увидели пришельца; судя по шуму и щелчкам в наушниках, он обстреливал руины. Что-то ему там не нравилось, и он посылал мощные ультразвуковые заряды на груду битого стекла и исковерканных конструкций. Контуры пришельца различались слабо, вдали как бы пульсировало голубое пламя. - Стреляйте хлопушкой! - приказала Наташа Стоун. - Есть хлопушкой! Гея подала цилиндр со светящейся желтой головкой. Рядом с ней парила Лина; у нее в сетке тускло светились убийственные рубиновые цилиндры боевых зарядов. Резкий удар от выстрела отозвался во всем теле. Свет, источаемый пришельцем, закрыло яркое желтое облако. - Попали! Прямо в него! - крикнула Гея. - Еще выстрел! Первое облако еще не рассеялось, как вспыхнуло новое, еще более яркое. - Недолет! - сказал Питер, закладывая новую петарду. - Удрал! - проронил Рой. - Хотя... Действительно, из-за правого края желтого облака затеплился свет, и оттуда вылетел пришелец. Вначале он шел, удаляясь от нас, затем круто развернулся и стремительно помчался на нас. - Боевым... Красным... Стреляйте... Лучше цельтесь... - с расстановкой, борясь с волнением, проговорила Наташа. Костя, Тосио и я открыли огонь еще до ее команды. Автоматы посылали десятки снарядов навстречу огненной лавине. Как и в первой стычке, я почувствовал недомогание. Лина медленно стала идти ко дну. Если бы Костя не успел подхватить ее, мы остались бы без снарядов. Штуцера оказались бессильными против пришельца. Он приближался, только почему-то очень медленно; может быть, разрывы снарядов об ультразвуковой барьер все-таки сдерживали его. Теперь нас стреляло двое: Костя перехватил у Лины сетку со снарядами, а Лину передал Гее и велел им отойти в тыл. Рой медлил. Наташа молча посылала очередь за очередью в надвигающегося пришельца, понимая, что Рой должен стрелять наверняка. И вот с дистанции в пятьдесят метров первый рубиновый снаряд с шипением полетел навстречу чудовищу, раздался сильный взрыв. Пришелец стал медленно подниматься, его щупальца расходились, образуя купол парашюта, свет, исходивший от него, стал настолько резок, что невольно щурились глаза. - Еще... - начала Наташа. Но в это время грянул второй выстрел. Прошло несколько секунд, и мы увидели, как пришелец буквально рассыпался на части; его щупальца, мантия, также испуская голубой свет, медленно опускались на дно. - Все! - выдохнула Наташа. Больше никто не произнес ни звука. Нас тянуло к останкам пришельца. Мы поплыли вперед, забыв о благоразумии, и чуть было не поплатились за это. Спас положение Тосио: - Стойте! Подплывать близко опасно. Его кровь должна быть ядовита! Мы как раз подплыли к причудливому голубому кружеву - сгустку крови. Кровь светилась. Разорванное на куски чудовище продолжало жить, конвульсивно сжимались двадцатиметровые щупальца, на их концах горели добавочные рубиновые глаза. У меня не оставалось сомнений, что пришелец сродни тигровой звезде, одна из ее более совершенных разновидностей. Наташа передала в штаб самообороны о гибели пришельца. Ей ответил все тот же знакомый голос: - Вы находите, что иначе поступить не могли? - Да. - Ну что ж, ничего теперь не поделать. Достанется нам от этих двух покровителей пришельцев, но как-нибудь отобьемся. Направляйтесь к нам, тут заваривается новая каша... Мы развернулись на 180° и поплыли к штабу самообороны, занимавшему здание муниципалитета. Лина почти оправилась. Она плыла, держась за скобу пушки, укрепленной на электромониторе. За скобу уцепились также Наташа с Герой. Костя плыл рядом с ними, развлекая красочными подробностями битвы, которые ускользнули от нашего внимания. Как он уверял, пришельцев было два: один, более робкий, удрал после первого разрыва желтой петарды, второй решил разделаться с нами и поплатился за это. - Как все же это жестоко с нашей стороны! - сказала Лина. - Может быть, это единственные экземпляры нового вида и с ними можно было найти контакты. Костя ответил: - Что касается гибели, то боюсь, что все произойдет наоборот: из каждого кусочка вырастет новый пришелец. Разве ты не видишь явную связь между тигровкой и этим джентльменом? Мы вчетвером плыли замыкающими. Вспыхнули луны, светильники вдоль аллей, появился свет в окнах. Город Осьминогов стряхивал с себя оцепенение. В муниципалитете наши устроили торжественную встречу. В зале заседаний был накрыт стол. Мэр, видный океанограф Артур Волчин, потомок русских эмигрантов, переселившихся в Австралию еще в начале XX столетия, произнес прочувствованную речь, всячески подчеркивая боевые качества наших воинов и патриотов. Он уверял, что благодаря нам отбиты все атаки пришельцев. Он предложил членам совета установить памятный обелиск с нашими именами на берегу при входе в туннель. - Конечно, по традиции, в честь великих граждан города памятники осьминогам устанавливались в самом городе, да вы видите, что получается с таким памятником ровно через неделю: его покрывают мшанки, моллюски, известковые водоросли, и через год он превращается в каменную глыбу. Только чудо может помочь нашим далеким потомкам найти обелиск и отдать должное памяти героев... Он все больше и больше распалялся, а мы сидели и с плохо скрываемой алчностью смотрели на аппетитные блюда - горы устриц, заливное, лангустов, салат, похожий на миниатюрную клумбу. Нестерпимо вкусно пахло черепаховым супом... Костя шепнул мне, еле ворочая сведенными челюстями: - Он нас уморит со своим обелиском! Один из членов муниципального совета, старичок, похожий на Вольтера, предложил: - У молодых людей да и у всех присутствующих выдалась нелегкая ночь, и я думаю, будет вполне целесообразно, если желающие приступят к ужину и в то же время будут наслаждаться красноречием нашего мэра. Члены совета захлопали в ладоши. Зазвенели ножи и вилки. Мэр сделал длительную паузу, ожидая тишины, и затем продолжал свою затянувшуюся речь. Неожиданно для всех он стал говорить о предстоящем строительстве гигантского дома на окраине Города Осьминогов, нижние этажи которого будут находиться под водой, а верхние, как выразился мэр, "купаться в лучах солнца и благодатных дуновениях пассата". Мы набросились на еду. Трудно было представить, что такой изысканный завтрак (была уже половина шестого) приготовил повар-автомат. В бокалах пенилось удивительное розовое вино, приготовленное из морского винограда; оно обладало тонизирующим действием и возбуждало аппетит. Хотя в данный момент мы в этом и не нуждались. Входили аквалангисты из других отрядов, мэр вскакивал, пожимал им руки, приглашал к столу. Чтобы всех усадить, члены совета принесли стол для игры в пинг-понг и стулья из кинозала, куда изредка собирались любители уединения. - Кинозал существует здесь только для того, чтобы, собираясь в нем, ощутить еще больше прелесть одиночества, - сказал мой сосед слева, круглолицый человек с веселыми глазами, уписывая лангуста под индийским соусом. Костя спросил его: - Но вы-то, судя по всему, не принадлежите к числу подводных затворников? - Я-то? - Он засмеялся. - Теперь нет. С этой минуты у меня все покончено с жизнью осьминога, теперь я "вольный сын эфира", - пропел он тоненьким голоском; должно быть, на него сильно подействовал шипучий напиток, а может быть, ему передалось общее приподнятое настроение. Рой, например, все время порывался произнести спич, наши девушки раскраснелись и смеялись над каждым Костиным словом, хотя в его словах подчас не было ничего смешного. Все мы переживали счастье победы, радость избавления от опасности, глубокое чувство дружеской солидарности. - Ну, как здесь условия? - спросил Костя толстяка. - Сам видишь. Стол отличный. Аквариумные пейзажи, прогулки в соленой воде. Тишина. Я, собственно, из-за этой тишины и подался сюда. Дядя меня сманил, брат матери, Серафим Петрович Дрозд. Древнейшая фамилия, должен сказать. Серафим Петрович прямого отношения к морю не имеет, он энтомолог и систематизирует здесь своих букашек, собранных где-то в Бразилии, а я тоже чисто земной человек, инженер-строитель шоссейных дорог. Дядюшка Дрозд уговорил меня отдохнуть в абсолютной тишине, да и по заключению моего врача мне следовало подлечить нервную систему. Вначале я блаженствовал. Сами понимаете: необычность обстановки, тишина, медузы и прочие обитатели моря вокруг... Но однажды я увидел настоящую акулу, а теперь вот всякая чертовщина полезла из глубин. Того и гляди, сожрут. Или, думаете, нет? - Он захохотал, поднимая бокал. - Ничего у них не получится, я больше в воду ни ногой. Сегодня же ринусь в шум и грохот. Знаете, что я наблюдаю? Здесь у меня с нервами стало еще хуже. Раньше я был несколько замкнутым человеком, жена называла меня молчальником, а сейчас я превратился в болтуна, целый час жужжу всякую ерунду. Ну, давайте выпьем за нормальный шум, за солнце и ветер!.. Наташа Стоун остановила словоохотливого инженера: - Я усну сейчас, мальчики, вот здесь, за столом. Есть здесь диваны или кресла? Гея с Линой уже спят! Действительно, Гея и Лина спали, откинувшись в кресле. - Надо перебазироваться, - сказал Костя. В это время часы в виде золотого диска на стене проиграли вступление к гимну солнца и поздравили с наступлением нового дня. Инженер, недовольный, что его перебили - вначале Наташа, затем часы, - сказал: - Я еще ни разу в жизни не пировал в столь ранний час. Уверен, что мне никто не поверит. И опять его перебили. На этот раз кто-то из штаба самообороны: - Возвратилось "Летающее блюдце-105". Команда чувствует себя удовлетворительно. Капитан Хуан Фаллада наблюдал четырех пришельцев, которые, как и преследуемый, скрылись в северо-восточном направлении. Второй батискаф не вернулся. Связь с ним прервана. Начаты розыски... - Но там Вера и Антон! - глухо сказал Костя, пытаясь уложить Наташу в кресло. - Не сметь! Не разрешаю! Спать... Потом. И я с вами, - проговорила Наташа. Она открыла глаза и сидела, безнадежно борясь со сном. Встали из-за стола и подошли к нам Питер и Рой. Питер спросил: - Вы не против, если мы также отправимся с вами на розыски? Тосио ответил: - Благодарим вас, да в "блюдце" может разместиться от силы три человека, а сами знаете, как следует экономить кислород в таком походе. Рой сказал: - Тосио прав, но вы можете рассчитывать на нас и, если что, ждите нас на другом "блюдце". Мы пожали им руки. Девушки расцеловали их. Второй этаж мэрии занимала гостиница для туристов. Мы проводили туда наших спутниц и передали роботу-горничной, а сами пошли искать видеофон, чтобы связаться со штабом самообороны. Казалось, что во всем здании был только один переговорный аппарат - чтобы как можно меньше нарушать тишину и покой Города Осьминогов, видеофон использовали только в экстренных случаях. В одном из пунктов правил поведения в этом городе говорилось, что обмен информацией между членами Общества тишины производится письмами, а в экстренных случаях телеграммами, что телесвязь предназначена главным образом для служебного персонала. - Вот заведение! - ворчал Костя. - Я бы тут и дня не прожил. Полюбуйтесь! - Он показал на табличку, прикрепленную к стене возле кабины для переговоров. "Громкое слово - как выстрел над ухом". "Думайте беззвучно". "Словом можно сразить, как атомным пистолетом". "Учитесь властвовать собой!" И ниже: "Для словесной разрядки пользуйтесь герметическими комнатами, они расположены на каждом этаже, их двери окрашены в желтый цвет". Тосио вошел в прозрачную кабину для переговоров. Ни один звук не просачивался из-за ее толстой, плотно пригнанной двери, мы только видели, как Тосио шевелил губами. Разговаривал он около двух минут, что для Города Осьминогов очень долго. Наконец он вышел и сказал: - Разрешили, когда узнали, с кем имеют дело. Вот одно из преимуществ славы! Нас вытолкнуло сжатым воздухом из выходного шлюза, и мы попали в голубые утренние сумерки. Столб воды, давивший на каждую клетку нашего тела, как бы выталкивал из нее крупицы накопленной усталости. Через каких-нибудь пять минут я почувствовал себя так же, как во время ежедневного утреннего купания после семичасового сна. Не проплыли мы и ста метров, как нас встретил один из дружинников на открытом гидрокаре. - Садитесь, ребята, - пригласил он нас, разворачиваясь и сбавляя ход, - вам еще понадобятся силы. Через прозрачное стекло виднелось совсем юное лицо, хотя сложен он был, как греческий дискобол. Тигровые звезды встречались редко, и то возле них уже находилось два-три человека, налаживающих стропы для подъема хищниц. Одну тигровую звезду мы совсем случайно заметили, уже поднимаясь на поверхность; она присосалась к днищу рефрижератора и уже порядочно очистила его от ракушек и водорослей. - Оказывается, и эти твари могут быть полезны, - сказал Костя и добавил: - Если бы... Все поняли это "если бы"... Водитель гидрокара доставил нас в небольшую гавань, где стояло несколько яхт, требующих ремонта, туристские катамараны, скутеры и прочая водяная мелочь - собственность Города Осьминогов, здесь же выглядывали из воды "летающие блюдца", и между ними покачивался на легкой зыби глубоководный батискаф, похожий на марсианский вездеход ярко-красного цвета; на его рубке стояла метровая буква "Б" и таких же размеров цифры "08". Это была последняя модель, хорошо зарекомендовавшая себя более чем в ста погружениях почти во всех морях. На палубе батискафа находилось несколько человек. Судя по направляющим желобам, два инженера устанавливали реактивную пушку. В распахнутый люк грузили небольшие контейнеры с продуктами и аккумуляторы. Мы подошли к борту "Б-08". Моряк в желтых шортах и тропическом шлеме поднял руку, приветствуя нас. - Вот и отлично! - сказал он. - Через пятнадцать минут мы установим пушку и загрузим все необходимое. - Он несколько критически рассматривал нас. Когда мы поднялись на палубу, он сказал: - Мы получили множество предложений от весьма опытных акванавтов, но Совет Лусинды предпочел вас, и я одобряю его выбор. Взгляд этого человека говорил совсем о другом. Тосио сказал ему: - Ваша тревога делает вам честь, но.., - Извините, я отвечаю за всю операцию по спасению экипажа. - Там наши друзья, - закончил фразу Тосио. - Очень близкие нам люди. - В данном случае не это имеет значение. - Вы еще хотите спросить, есть ли у нас права на вождение батискафа. - Да, подумал и это. - Права у нас есть. - Класс? - Первый "А", все типы машин. Моряк в желтых шортах с облегчением вздохнул: - Отлично, ребята! У меня больше нет вопросов. - И у нас их нет. - Можете выходить из гавани, правда, это довольно громкое слово для нашей загородки. Вам следует спешить. Вы идете первыми. Извините, я, кажется, загородил вам вход. Человек в желтых шортах как бы нехотя пропустил нас в прозрачную рубку из кварцевого стекла и стали. В батискафе было просторно. Удобные сиденья, круговой обзор. Нам уже приходилось плавать на таких кораблях в начале этого лета. Они очень послушны и надежны, их литой корпус выдерживает колоссальные давления. Часть специального оборудования из батискафа вынесли, его кабина стала больше и удобней. Пульт управления напоминал панель компьютера, да здесь и находилась счетно-решающая машина, позволяющая молниеносно решать задачи. Инженеры подключили к ней механизм управления пушки. ЭВМ прокладывает курс, ведет корабль, фиксирует глубину, силу течений, анализирует состав воды и выполняет еще множество операций. Перед пультом - пять вращающихся кресел; нажатием рычажка они превращаются в удобные кровати. Тосио занялся проверкой навигационного оборудования, картами, Костя - размещением грузов, я проверил работу двигателей и доложил Тосио об их полной готовности. Костя принял последнюю коробку с питательными тюбиками и также сообщил об этом Тосио. Никому из нас никогда не приходило в голову оспаривать у нашего сенсея пост капитана. В свою очередь Тосио сказал моряку в желтых шортах самым будничным голосом: - Все в порядке, разрешите отваливать? - Счастливо. Вы не особенно обижайтесь на мою подозрительность. Сами понимаете, что дело очень серьезное, а вам мы даем самую лучшую машину. - Он кивнул, и на лицо его легла прежняя озабоченность. Нас взял на буксир быстроходный катер. Он доведет нас до кромки Барьерного рифа, где его отвесная стена уходит в глубину до трех тысяч метров. Здесь оборвалась связь с батискафом Антона и Веры. Катер быстро помчал нас на восток. В открытый люк летели брызги, врывался теплый ветер. Мы с Костей в бездействии сидели в креслах. Тосио, повернувшись к штурманскому столику, внимательно изучал внешнюю сторону Большого Барьерного рифа. Костя сказал весело: - Вы только посмотрите, кто нас так стремительно мчит! Действительно, на корме стояло: "Дядя Петя" и порт приписки - Одесса. Костя тут же завел разговор с командой катера. Капитан, помощник и механик "Дяди Пети" были с "Симферополя", гигантского холодильника, перевозившего продукты Лагуны в Европу. Капитан "Дяди Пети" сказал: - За ночь мы подняли на борт более трехсот ваших звезд. Скоро мы загрузим ими все камеры. Что мы с ними станем делать? - Найдется применение, - успокоил Костя, - хотя бы получать из них удобрение, но думаю, этим не ограничится их полезность. Вот сегодня мы видели, как одна звездочка очищала подводную часть от ракушек, может быть, даже у вашего морозильника. - Неплохая мысль, да как ими управлять? Сегодня передавали, что есть новые случаи нападения звезд на людей. - Сделав небольшую паузу, он спросил: - Это правда, что вы сражались с пришельцами? - Небольшая стычка. У нас случались встречи и посерьезней... - вмешался Костя. Тосио помешал ему поведать экипажу "Дяди Пети" одно из захватывающих приключений, происшедших с нашим Костей, он сказал с тревогой в голосе: - Только бы у них не вышла из строя система регенерации воздуха! Все притихли, стремясь разгадать, что же произошло с нашими друзьями. Мы гнали прочь черные мысли. Костя нарушил тягостное молчание: - Скорее всего, у них испортился передатчик. С "блюдцами" это случается. Помните, как мы потеряли связь близ Плавающего острова и какой потом получили нагоняй?.. Из репродуктора послышался тихий, внятный голос, а на экране видеофона появилось похудевшее лицо Чаури Сингха. - Экипаж "Б-08". Говорит инспектор Чаури Сингх. Вы меня слышите? - Отлично, Пьер, - ответил Тосио. А Костя добавил: - И даже видим. - Ах, это ты, Костя! Приятно слышать твой голос, полный оптимизма. Вот сейчас я и тебя прекрасно вижу, а также Ива. Помните, друзья, что рубеж поисков - на глубине два пятьсот. И ни метра больше. Тосио ответил: - Больше "блюдце" не выдержит, знаю, Пьер. - Отметь координаты района поисков. Инспектор назвал координаты, и Тосио обвел квадрат на карте красным фламастером. Инспектор повторил: - На глубине двух с половиной. Предполагается, что у основания рифа база пришельцев. Приемники не выключать. За рифом пользуйтесь гравитатором. - Есть, Пьер! Теперь каждое наше слово, каждый звук в кабине слушали десятки людей; судя по нацеленным на нас объективам, поблескивающим в потолке, нас также и видели, даже если бы мы выключили видеофон. Костя спросил Тосио: - Ну, а если мы заметим пришельца? За него ответил Пьер: - Сделайте вид, что не видите его. - Но это невежливо. - Что поделать. При следующей встрече попросите извинения. Прилив почти закрыл пеструю поверхность рифов, все явственней слышался грохот океанского прибоя. Батискаф стал зарываться носом в волнах. Тосио сказал капитану "Дяди Пети", что отдает буксир и дальше пойдет своим ходом. - Есть! Принимаю буксир! "Дядя Петя" проводил нас до линии прибоя. Мягко захлопнулся люк, наступила тишина. В стекла полился голубоватый свет. Стрелка показателя глубины медленно поползла вверх. Тосио сказал в микрофон: - Вера, Андрей, где вы, что с вами? Отвечайте, мы идем к вам на помощь! В ответ послышались лишь слабый шум и потрескивание, напоминающие мирный разговор креветок. ПОД СЕНЬЮ РИФА Антон выравнивал батискаф, Вера следила за прицелом и, как только светящийся шарик попадал в перекрестие, нажимала красную кнопку на пульте управления. Подгоняемый отливом, пришелец отступал в сторону океана. Аэрозольные петарды явно пришлись ему не по вкусу: кроме пугающего облака, они распространяли еще и фермент, выделяемый моллюском тритоном, единственным серьезным врагом морских звезд. После каждого выстрела Антон пытался уйти к Городу Осьминогов, но, как только течение уносило пугающее облако, чудовище бросалось к "летающему блюдцу", и опять приходилось стрелять, и отливное течение уносило крохотное суденышко все дальше и дальше, к кромке Большого Барьерного рифа. Осталось не больше десятка снарядов. Антон взглянул на светящуюся карту дна Лагуны, и зябкий холодок побежал по его спине: они вошли в один из каналов, соединяющих Большую Лагуну с океаном, и течение мчало их между извилистых подводных берегов вслед за пришельцем. У двигателя не хватало мощности, чтобы перебороть силу течения; нельзя было и всплыть, так как над подводным корабликом уже бушевал прибой. Мощный прожектор батискафа освещал летевший навстречу правый берег канала, похожий на причудливо вытканный ковер. Вера притихла, глядя вперед и держа палец возле красной кнопки: пришелец мог остановиться и неожиданно напасть на них. - Вера! - Да, Антон. - Она повернула к нему голову и залюбовалась его четким, сосредоточенным лицом. Она видела, что ему доставляет наслаждение эта бешеная гонка по каналу, необыкновенная охота, что он счастлив, ощущая ее близость. Она улыбнулась ему: - Да, Антон. - Скоро выйдем в океан, скорость уменьшается. Ты обратила внимание, какая пышная жизнь по берегам канала, хотя здесь неимоверно трудные условия для выживания? Какие пышные кораллы, анемоны, водоросли, а их бесконечно треплет течениями. - Самые жизнестойкие виды находятся в полосе прибоя: сопротивляясь напору волн, они становятся сильнее, выносливее. Ты заметил, как нежны и хрупки кораллы в тихих заводях лагуны и как крепки там, где условия более суровые? - Все это так и мне знакомо, но я не перестаю удивляться пластичности жизни. - И я также, Антон. Стоит хоть немного изменить условия - и уже через несколько поколений начинают проявляться особенности, не свойственные данному виду, и если развитие растений направлять... - ...то можно заставить его даже двигаться, я же видел твоих ходячих питомцев. Странные создания! Не верится, что это не электронные игрушки. - Инерция мышления, Антон. - Согласен. Но человек за миллионы лет привык видеть растения неподвижными, а тут вдруг взяли да и пошли. - Вот и неправда. - Так, по-твоему, и прежде кустарники расхаживали по дорогам? - Ну, не расхаживали, а поворачивали венчики цветов вслед за солнцем, двигались лианы, мимоза сворачивала листочки, мы только использовали эти свойства. - Вера! - Да, Антон? - Тебе хорошо? - Очень. Э - Вот и прекрасно. - Да, Антон. - Она счастливо засмеялась, и Антон глубоко вздохнул, сжимая штурвал. Берег канала ушел в сторону, течение сильно ослабло. Казалось, что "летающее блюдце" застыло на месте. - Я попробую связаться со штабом, - сказала Вера. ' Она несколько раз повторила в микрофон позывные штаба самообороны. Никто не ответил. - Что-то случилось с нашим аппаратом, - сказала Вера. - Помнишь, как нас тряхнуло, когда пришелец пошел в атаку? - Исключено, Вера. Все содержимое нашего "блюдца" рассчитано на очень сильные перегрузки. Как жаль, что у нас нет гравитационного телефона! Да ничего, скоро мы поднимемся на поверхность. Внезапно ультразвуковой приемник ожил: - Ну, стреляйте же! Стреляйте! Рой, что с тобой? Ты ждешь, чтобы он проглотил тебя вместе с пушкой? Послышалось шипение и через несколько секунд хлопок. - Есть! - сказал кто-то знакомый. И второй, тоже знакомый голос добавил: - Разнесло голубчика, ни рожек ни ножек... хотя... - Ножки остались, и из каждой вырастет новый малютка. Вера сказала: - Там, кажется, убили пришельца! Вот поднимут шум члены Общества охраны пришельцев! Да, да, уже и такое общество образовалось, я слышала перед посадкой в "блюдце". - Ты узнала? - Кто-то очень знакомый. - Костя, Ив, Натка Стоун. Ты разве никогда не слышала ее голоса? - Ну конечно, слышала. Это та, что работала в Космоцентре, а сейчас прибыла в Лагуну? - Вера почувствовала, что он чему-то мысленно улыбается, и ревность сжала ее сердечко. - Ты что замолчал? Что-то вспомнил? Да? - спросила она. - Вспомнил, что все компьютеры в космосе говорят ее голосом. - И не скучно такое однообразие? - Представь, нет. В нем есть что-то необъяснимо успокаивающее, проникновенное. А в полете так этого не хватает. - И она очень красива... - Да, красива. - Но ты хочешь сказать, что я лучше, дороже и так далее? - Хотел, Вера. - И хорошо, что не сказал. - У нее на глаза навернулись слезы. - Глупая, хотя и выдумала ходячее дерево. - Ну и ладно... Ты не обижайся, Антон, я знаешь что подумала? - Нет. - Вот ты полетишь и будешь слушать ее голос. - Вера, Вера! - Я сейчас свяжусь со штабом. - Самое время. Никто не ответил Вере и на этот раз. - Оставь! - сказал Антон. - Мы в тени кораллового барьера. Вот поднимемся на поверхность... - Что же мы не поднимаемся? - Ты посмотри на батиметр. - Выползаем, да что-то очень медленно. Или ты опасаешься, что попадем в прибой? - Ну конечно. Сейчас над нами несутся десятиметровые валы. В такой крохотной кабине не особенно приятно очутиться вниз головой. Или рискнем? - Ну конечно, нет! Пожалуйста, отойдем подальше... Еще не хватало нам стоять на голове! И учти, Антон, что пришелец где-то недалеко. Ты заметил, как он злился, когда я усиливала мощность приемника? - Что-то не замечал. - Неужели не заметил? Он же раскалялся, как уголь, становился красно-пепельным с синими разводами. - Наверное, я увлекся управлением "блюдечка", оно то и дело становилось на ребро, особенно когда усиливалось течение и при атаках этого щеголя. - Действительно, щеголь. Это что-то среднее между тигровой звездой и кальмаром, и заметь, не простым кальмаром, а Великим. - Мне рассказывал Костя, как они встретились с ним. Вера, сдерживая волнение, спросила: - Ты видишь свет слева? - Ну конечно, медуза. И справа и впереди... В этом году их множество. Океан стал необыкновенно плодовит. - Это замечено уже давно. Только его плодовитость, как ты выразился, носит странный характер: он производит на свет уродов. - Это с нашей точки зрения. - Да, ты прав. Никто еще не распознал истинных целей природы. Антон улыбнулся. - Ты чему улыбаешься? - спросила она. - Тебе, Вера. Ты мудра и загадочна. В твоей маленькой головке бездна мыслей и идей. И что бы ты ни сказала, Вера, я тебе верю. Верю Вере! О, как здорово: верю Вере! И они засмеялись, как над забавным открытием. Батискаф вылетел на поверхность океана и закачался, как поплавок. - Я сейчас открою люк, и мы глотнем морского воздуха. - Антон включил мотор, открывающий люк, и как только образовалась щель, в нее влетела струя воды. - Закрой, закрой! - вскрикнула Вера, вытирая лицо. - О, как нас качает, прямо бросает к облакам! - Так снова в пучину? - Никогда! Пусть качает как угодно. Ты только посмотри, какие звезды! - Она жадно всматривалась в потолочный иллюминатор, там на иссиня-черном небе горели крупные звезды. Антон включил вентиляцию, и кабина наполнилась свежестью. - Зачем было открывать люк? - спросила Вера. - Хотелось увидеть небо пошире. - Ты более нетерпелив, чем я. - Иногда. Очень часто приходится ограничивать себя. У нас, космолетчиков, тысячи запретов. - Уж и тысячи? - Ну, сотни, и никак не меньше. - Это много... Антон! - Да, Вера. - Ведь ты скоро улетишь? - Да, Вера. - И ты ждешь с нетерпением последних секунд отсчета? - Ждал, Вера. - Правда? Теперь тебе не хочется лететь? - Нет, хочется. Вера, и в то же время жаль расстараться с тобой. - О, я не могла бы полететь. Я побывала в вашем космосе. Ничего, кроме постоянного желания вернуться на Землю. - Спутник еще не в космосе. Это же у порога дома. Космос там, за орбитой Луны... - Я буду ждать, Антон. Экспедиция займет год, не больше ведь, верно? - Меньше года: "Земля" скоростной корабль. Какое сооружение! - Я видела его. Стоит на лунном космодроме, как свеча, большая нелепая свеча. - Ну нет. Вера, планетолет напоминает башню, гигантскую башню. - Нет, свечу! - Ну хорошо, пусть свечу, космическую свечу. Если ее зажечь, то осветится вся лунная поверхность и свет ее будет виден на Земле. - Пусть будет так. Долго нам еще плыть? - Нет, не очень, около часа. Вызови еще раз штаб. - Не отвечает. - Вот теперь ясно, что радиоаппарат неисправен. Ведь нашим "блюдечком" давно не пользовались, его взяли из резерва, хотя уверяли, что оно в идеальном состоянии. Какой-нибудь пустяк. Надо будет посмотреть в порту, а не то опять поставят в резерв с неисправным приемником. - Неужели неисправен и ультразвуковой? - Ну нет. Мы все время находились в звуковой тени. А сейчас тем более. Лагуна для нас закрыта. - Наверное, думают, что мы погибли. - Не исключено. Последняя неделя полна трагических случаев. - Все-таки еще раз попробую. Неожиданно кабина наполнилась звуками: слышались обрывки разговоров, музыки, перебивали свисты, шорохи, щелчки. - Послушай на нашем диапазоне, - попросил Антон. Сразу же они услышали усталый голос, повторяющий: - "Л-101", "Л-101", почему молчите? Отвечайте! "Л-101"... Но передатчик не работал. - Неприятная история, - сказал Антон. - Сколько неприятностей из-за нас! Там уже двинули всю флотилию батискафов на наши розыски. - Мы сможем войти в канал при таком прибое? - спросила Вера. - Ну конечно. Канал при входе очень широк. К тому же там большое движение, в крайнем случае нас подберут. Горят ли у нас ходовые огни? - С моей стороны горит красный.. - Ну, а с моей - зеленый. Батискаф подняло на гребень волны, и они увидели большой, залитый огнями корабль. Он шел встречным курсом в километре от них. Вера подумала, что можно выстрелить одной из петард, в воздухе она рассыплется чудесным фейерверком, корабль их заметит, и через каких-нибудь полчаса она будет лежать в прохладной кровати... Она тут же отогнала эту мысль: только из-за ее изнеженности останавливать такое огромное судно, тревожить команду, - нет, она неплохо может устроиться и в своем кресле. - Ты можешь вздремнуть, - сказал Антон. - Нажми рычажок справа у сиденья. Спинка мягко откатилась, и Вера очутилась в узкой, но довольно удобной кровати. - Я только полежу, а то от качки у меня что-то с головой, - сказала она, сладко зевнула и в то же мгновение заснула. Антон вел батискаф, стараясь не попадать под нависающие гребни волн: тогда кораблик исчезал под водой и внутрь через вентилятор, хотя у него и был антиводяной клапан, попадали холодные соленые брызги. Уже показался маяк у входа в канал, когда в ста метрах от батискафа на гребне волны вспыхнуло розовое пламя и погасло. Не прошло и минуты, как впереди почти одновременно, теперь уже ближе, вылетели из воды два пришельца и, пролетев метров двадцать, врезались в воду, подняв каскады фосфоресцирующих брызг. Задний стереоскоп показал, что и там вспыхнуло вначале розовое, а затем алое пламя. "Я же включил все бортовые средства связи, - подумал Антон. - Правильно ли я сделал, раздражая пришельцев? Может быть, следует оставить попытки связаться со штабом или с кем-либо еще находящимся поблизости? А что, если им нравится ультразвуковой душ, что льется из нашего "блюдца"?" И в третий раз появился пришелец. Он выскочил из воды совсем близко и перелетел через батискаф, слегка задев его щупальцами. Машина глубоко ушла в воду. - Что такое? - проснулась Вера. По лицу Антона она сразу поняла, что случилось, поставила спинку кресла на место и приготовилась к стрельбе петардами. Антон не стал выходить на поверхность - там батискаф был беспомощен, его могли атаковать со всех сторон, он же мог только стрелять в воздух безвредными петардами. На глубине легче следить за приближением опасности, и там пока на противника действовало аэрозольное облако. Вера все еще находилась под впечатлением увиденного сна. - Мне снилось, - сказала она, - что мы с тобой гуляем по платановой аллее, благоухают листья, скрипит под ногами песок и будто ты уже вернулся с Марса, и ты очень весел... - Огонь! - подал команду Антон. Вера выстрелила и, глядя на темное облако, освещаемое прожектором, продолжала: - Неожиданно перед нами появился Мокимото. - Еще огонь! - Скорее, дым, - сказала Вера, нажав красную кнопку. Страха в ней не было. Она была счастлива, что находится вместе с Антоном, что опасность еще больше сближает их. Антон развернул батискаф на 180°, и Вера послала снаряд в пришельца, зашедшего с тыла. Антон сразу решил, что им легче будет обороняться, если они подойдут к отвесной стене Большого Барьерного рифа, и повел машину задним ходом. Батискаф опускался все глубже и глубже, чтобы приливные волны не раздавили его, пока он не достиг глубины ста пятидесяти метров. Все это время Вера посылала петарды в наседающих пришельцев. - У нас два снаряда осталось, - сказала она Антону, и опять у нее не появилось страха за жизнь: так уверенно было лицо ее возлюбленного, движения его неторопливы, решительны. - Пока не стреляй. Так говоришь, что видела меня во сне? - Да, Антон. Ты был очень красив и понравился Мокимото, а он, должна тебе сказать, разбирается в людях, у него так мало привязанностей. - Стреляй! - Теперь у нас всего один... - Ничего, мы подошли к стенке. Антон включил все фары. Они находились под навесом поросших мшанками глыб; здесь, близ границы вечной тьмы, уже не росли кораллы, только колыхались под напором течения красноватые водоросли, виднелись морские лилии и еще какие-то растениевидные колонии животных. На огромной скорости пронесся серебристый косяк небольших рыбок. Антон остановил батискаф и сказал: - Здесь мы подождем, пока пришельцам не наскучат бесполезные атаки. - Вот и отлично. Ты выбрал уютное местечко. - Она посмотрела в иллюминатор и слегка вскрикнула от изумления: - Ты только взгляни, что за существо сидит на уступе и таращит на нас глаза на тоненьких стерженьках! Кажется, мы открыли новый вид ракообразного. Как он элегантен! Клешней протирает глаза: не приснилось ли ему наше "блюдце"? - Да, прекрасный экземпляр, - ответил Антон, бросив мимолетный взгляд на рака, и снова стал смотреть туда, где должны были находиться пришельцы. Свет пронизывал необыкновенно прозрачную воду и где-то далеко рассеивался, образуя светлое облако. Они старались говорить о самых обыденных вещах, не выказывая тревоги. Антон сказал: - Я в этой суматохе потерял сандалию. - Так она здесь, твоя сандалия, под ногами. - Ты можешь снова вздремнуть, - сказал Антон. - Ну нет, теперь твоя очередь. - Я привык не спать по нескольку суток. Бдение входит в тренировки космолетчика. - Ну нет, я соня, а вот сейчас спать совсем не хочется. Знаешь, почему? - Нет, Вера, не знаю, почему не хочется спать после бессонной ночи. - Взошло солнце! Уже половина седьмого! Кто же спит, когда взошло солнце? - Никто, - улыбнулся Антон. - Никто не спит, когда Гелиос выезжает на своей лучезарной колеснице. У нас включен приемник? - Да, включен. - Прибавь громкость. И они услышали голос Кости: - Вера, Антон! Мы идем к вам на выручку! Где вы? Отвечайте. Вера, сдерживая радость, ответила: - Не тревожьтесь, ничего страшного. Мы отсиживаемся в гроте Барьерного рифа. Возле нас рыщут несколько пришельцев. - Сколько? - Было три. Сейчас, наверное, два. - У вас есть оружие, вернее, мины или как они там... петарды? - Есть. - Сколько? - Одна. Но ты не тревожься. Только идите к нам побыстрей. - Идем, Вера! Антон! Как самочувствие, дружище? - Отличное, Костя. Идите вдоль рифа на глубине ста пятидесяти метров. У нас горят все прожектора... Антон умолк, увидев пришельцев. Вера не ошиблась, их пока было два; они медленно приближались, двигаясь на расстоянии десяти метров друг от друга. - Почему замолчали? Антон, Вера! - Пришельцы, - почему-то прошептала Вера. - Два! Сейчас я их... Антон приказал: - Не смей без моей команды! - Есть без команды не сметь! - Пусть подойдут ближе. Целься в правого! - Почему в правого? - Он, кажется, больше. - В правого так в правого. Смотри, как они опять раскаляются. Им не нравятся наши ультракороткие волны. Тосио сказал: - Выключите! Они свирепеют от ультракоротких. Выключайте! - Выключи! - приказал Антон. Вера щелкнула тумблером, не сводя глаз с правого чудовища. Казалось, у него не было дурных намерений, просто его мучило любопытство и он хотел поближе рассмотреть тоже "пришельцев", вторгшихся в его мир. Он стал заметно бледнеть, но скорости не сбавил. Второй немного поотстал. Вера торопливо прошептала: - Их привлекает свет. Надо выключить. Все равно нам их будет видно, Антон! - Выключаю, Вера. Не стреляй! - Мы же договорились, что по твоей команде. - Молодец! - Еще бы! Ой, как они хороши! Действительно, перед ними открылось совершенно фантастическое зрелище. Пришельцы купались в источаемом ими же розовато-голубом свете. Глаза-диски переливались тысячами бликов, передние двадцатиметровые "руки" с клешнями были похожи на остывающие стальные прутья. Из приемника слышался голос Кости: - Мы их отвлекаем на себя! Включили на полную мощность свою ультразвуковую пушку. Посылаем импульсы вдоль стенки рифа. Не высовывайтесь! Сидите до нашего прихода! - Стреляй! - приказал Антон. Вера помнила, как навела перекрестье прицела на глаза-диски правого пришельца, горизонтальная линия чуть ниже диаметра дисков, нажала красную кнопку, видела, как мелькнула последняя петарда, но почему-то, обогнув цель, улетела в темноту. - Ну, ничего... - проронил Антон. - Ничего, Вера. - Как ничего! - со слезами в голосе вскрикнула Вера. - Я промазала! В двух шагах! Что же теперь... - Успокойся, Вера. Все-таки ты их напугала. Видишь, они остановились и, кажется, совещаются. - Ты все шутишь! А как же мы теперь? - Ничего не изменилось, Вера. Смотри, один отвалил влево. Может, его в самом деле отвлекают ребята своей пушкой. А вот у правого совсем другие намерения... - Антон! Руки! Смотри, тянет к нам руки! - Вижу, Вера. Успокойся. Нас не так-то легко взять голыми руками. Как у всех батискафов, у "летающего блюдца" на верхней полусфере находилась пара управляемых рычагов для сбора образцов в глубинах моря; при случае рычаги и резак на их концах могли послужить и средством защиты, но только не от гигантского пришельца. Антон знал это и все же двигал манипулятором, улыбаясь Вере. - Отлично работают. - Правда? - Сама посмотри. - Да, да. Как здорово! - Вера закрыла глаза, увидев, как "рука" пришельца почти касается обшивки их кораблика. Антону удалось зажать резаком "руку" пришельца выше клешни. Последовал рывок такой силы, что акванавтов вдавило в спинки кресел, как при выходе на околоземную орбиту. Антон невольно выпустил из рук рычажки манипуляторов. Пришелец вращал батискаф вокруг своей чудовищной головы, стараясь от него освободиться. Наконец лязгнул рычаг, вырванный из гнезда, и батискаф полетел вдоль стенки рифа, сам похожий на разгневанное чудовище. Антон, привыкший к перегрузкам, ни на секунду не потерял сознания. Он ухитрился включить двигатель, и батискаф сопротивлялся изо всех своих сил, это-то и решило исход борьбы: пожертвовав механической "рукой", батискаф вновь получил свободу передвижения и поспешно отходил под защиту стены рифа. Он слышал голоса друзей: - Так держать, Антон! Мы заходим для атаки! Что вы сделали с пришельцем? Что за эволюции он совершает? - Занят, бедняга, рычагом от нашего "блюдца", никак не может от него избавиться. Вера медленно приходила в чувство. У нее все плыло перед глазами: кружились приборы, то приближалось, то удалялось лицо Антона, она смутно слышала его встревоженный голос: - Вот и прекрасно, Вера. Теперь все. Уже виден свет батискафа. На вот, глотни... Вера отстранила его руку с термосом. Она как зачарованная смотрела в иллюминатор на пришельца. Теперь он весь пылал рубиновым пламенем. Его гигантское тело конвульсивно подергивалось, медленно вращаясь на месте. Он старался освободиться от рычага батискафа, резак которого мертвой хваткой сжал его "руку" выше клешни. Наконец пришелец прекратил вращение. Несколько секунд он висел неподвижно, словно раздумывал над создавшимся положением, затем взял другой "рукой" за рычаг и оторвал его вместе с клешней. Из раны потекли голубые нити крови. Из репродуктора слышалось дыхание Тосио, Кости, Ива. Кто-то из них сказал: - Давай! "Летающее блюдце" дрогнуло раз, другой. Пришелец стал меняться в цвете, как остывающая сталь, и медленно опускаться в глубину. - Ну, вот и все! - сказал Антон. - И ничего страшного... - Но как я испугалась, если бы ты знал!.. - И совсем не испугалась. - Может, все это нам показалось? - Ну конечно, Вера. Просто интересный сон. СВЕТЯЩЕЕСЯ ЧУДО "Золотая корифена" не была приспособлена для лова и транспортировки крупных морских животных; правда, на ней находилась довольно мощная лебедка, но с ее помощью мы могли поднять на палубу не более пяти-шести крупных звезд, поэтому Чаури Сингх приказал нам временно оставить яхту и перейти в распоряжение капитана "Атлантиды", гигантского рефрижератора, на котором было всего шестнадцать человек экипажа; к тому же всего трое из них могли считаться приличными аквалангистами. Впятером мы заарканивали звезд, и ребята на палубе упрятывали их в ледяные трюмы "Атлантиды". Вначале тигровые звезды не реагировали на наше появление: у них не было врагов в океане и они чувствовали себя неуязвимыми. Все же очень скоро хищники поняли, что мы представляем для них опасность, и стали защищаться и даже сами перешли в наступление. Все охотники на звезд были облачены в плотные костюмы подводных пловцов, доставленные сюда из полярных районов. Ни один участок кожи не должен был соприкасаться с водой, насыщенной ядвитыми выделениями этих гадов. Конечно, пришлось сменить и невесомые маски рааба на громоздкие, изолирующие от водной среды акваланги, изобретенные великим исследователем океана Жаном Ивом Кусто еще в XX столетии. В первый день мы, вооружившись ампулометами, парализовали до какой-то степени своих противников, а затем набрасывали на них сети из акрилостилена, волокна которого превосходили по прочности сталь. Звезда вялыми движениями запутывалась в сети, и ее поднимали из воды. На другой день у нас кончились ампулы. Где-то в заводах-лабораториях наращивали их выпуск и обещали, что через день-два у нас будет их в избытке, но ждать мы не могли, и вот тогда началась настоящая опасная борьба, чуть было не стоившая жизни одному из наших товарищей с "Атлантиды". Тактика борьбы состояла в том, что мы обезвреживали звезд с флангов: здесь они отходили в стороны от основной лавины и с ними легче было справляться. Мы наметили огромную звезду. Она пожирала колонию морских лилий, разбросав над ней все свои щупальца. Стали заводить сеть. Звезда увидела нас и стала приподниматься, готовясь к атаке. Мы накрыли звезду сетью и поплыли в стороны, остальное - запутаться в сети - мы предоставили ей самой, за что она и принялась с тупым упорством. И тут Роберт Вечентини, кибернетик с "Атлантиды", решил поправить сбившуюся сеть. Звезда выбросила одну из своих "рук" и в мгновение ока сорвала с него шлем с маской; счастье Роберта, что шланг был старый и порвался, а не то звезда подмяла бы Роберта под себя и он погиб бы на наших глазах. Костя и Тосио подхватили пострадавшего и вынесли на поверхность. Правда, он с испугу порядочно хватил морской воды, да все обошлось благополучно. Роберт отделался нервным шоком и остался на поверхности, так что мы стали работать под водой впятером. Между прочим, больше участников и не нужно. Надо сказать, что в более трудной и неприятной работе еще никто из нас не принимал участия. Все искупалось сознанием необходимости: ведь мы в числе пяти тысяч добровольцев отражали нашествие чуждой нам жизни, слепой в своей ярости и неумолимо жестокой. В воде мы находились по три часа, затем всплывали на полчаса - и снова под воду. На обед и отдых уходило два часа, но нам троим хватало для восстановления сил и одного часа. Менее тренированным ребятам с "Атлантиды" приходилось тяжелее, и Тосио уговорил их использовать для отдыха и второй час, а не то могло получиться нечто похуже, чем с Робертом. За неделю "Атлантида" приняла тысячу двести звезд, затем в Лагуну доставили тралы, и очистка дна пошла быстрее. Все же много осталось и на долю пловцов-разведчиков - приходилось обезвреживать отдельных хищниц, расползшихся по дну. С нами теперь работало все семейство Геры. При ликвидации колонны звезд, двигающихся к Лусинде, дельфинам было запрещено принимать участие в работе, так как от ядовитых выделений они получали смертельные ожоги кожи, теперь же, когда колонна звезд сильно поредела, дельфины стали главной силой в их розыске. К концу второй недели "Атлантида" ушла со своим ядовитым грузом в Сидней, а мы снова перешли на свою "Корифену". Все эти дни ее неусыпно сторожил наш Гарри, отбиваясь от посягательств туристов-"дикарей", которые не участвовали в борьбе со звездами, но не прочь были пройтись на безнадзорной яхте. Перед уходом с яхты Костя вставил "немому" Гарри разговорный блок с весьма ограниченным запасом слов. Как только его тепловой локатор нащупывал на причале туристов, раздавался грозный Костин голос, записанный в разговорном блоке: - Прошу не подходить близко к борту! Яхта отравлена ядом тигровых звезд! Конечно, после такого окрика ни один турист не появлялся на палубе в наше отсутствие. Теми же словами встретил Гарри и нас и пытался бесконечно повторяться, пока Костя не вынул из него блок, сказав: - Помни, старина, что главное твое достоинство - это слушать и выполнять приказы. Ступай к штурвалу и не забудь принайтовать свои ноги к палубе, а не то при первой волне покатишься, как пожарный баллон. На это Тосио заметил: - Нет ничего легче, чем давать советы... "Корифена" опять в свободном плавании. Утренний бриз осторожно наполняет оранжевые паруса яхты, чуть креня ее на левый борт. Лагуна близ Лусинды очистилась от больших рефрижераторов, только небольшие суда-снабженцы желтеют там и сям на синей воде: они или выуживают последних тигровок, или, как и мы, несут разведывательную службу. По яхте разносится аппетитный запах жареной рыбы: сегодня очередь Тосио готовить еду. Надо сказать, что он на это непревзойденный мастер, его блюда всегда приготовлены не из консервов, а из даров океана. Еще с вечера перед днем дежурства он попросил Геру доставить к утру определенный вид рыбы, устриц, голотурий, водорослей. В сочетании с приправами, которые Тосио хранит в холодильнике, получаются, как говорит Костя, "кулинарные сонеты и поэмы". Костя, насвистывая, возится с видеофоном. Он вытащил его на палубу и сидит с ним в позе Будды на разостланном белом брезенте. Из открытого люка тянется по брезенту красный шнур паяльника. Костя в одной руке держит паяльник, а в другой - крохотную деталь. - С этими ядовитыми уродами, - говорит он, - мы растеряли все связи с друзьями, близкими. Вот налажу аппарат и первым делом соединюсь со своими. Стыдно сказать, скоро месяц, как я не виделся ни с кем из домашних. Хотя думаю, они должны понять, что мы тут не танцуем круглые сутки. Явно Костю мучает совесть. Видеофон, да еще какой, находился на "Атлантиде", а он и не подумал связаться с родными. У меня тоже нехорошо стало на душе, так как и я не нашел на это времени. У нас один Тосио каждый вечер виделся со своими стариками. Отец и мать у него преподают в одной школе где-то в городке-спутнике близ Киото. Костя поминает черта. Он обжегся паяльником. - Невыносимо! - говорит он, поводя пальцем по воздуху. - Сильно обжег? - интересуюсь я. - Да нет, пустяк. Я не по этому поводу. Неужели ты не чувствуешь? - Что? - Тосио соорудил что-то невероятное. - Он жадно втянул ноздрями воздух. - Меня аж в дрожь бросило. Тосик! - позвал он умоляюще. - Я слушаю тебя. Костя. - Долго ты еще будешь нас мучить? - Еще только двенадцать минут. Обед будет подан точно по судовому расписанию. - Муки по судовому расписанию, это что-то новое на флоте. Ты вот что, сенсей, дорогой, дай нам по кусочку на пробу. Вот по такому, крохотному. Тосио не ответил, но через минуту поднялся с двумя бутербродами. Он подождал, пока мы с жадностью проглотили восхитительную рыбу с лепешкой - тоже произведение Тосио. - А еще можно? - безнадежно попросил Костя. Тосио расцвел в улыбке и покачал головой: - Теперь только через десять минут. Вдруг, посерьезнев, Тосио метнулся вниз и скоро загремел кастрюлями: видно, что-то у него там подгорело. С наветренной стороны плывет семейство Геры. Пуффи то вырывается вперед, то отстает, а затем догоняет родных, развивая огромную скорость. Хох и Протей - сын Протея надолго исчезают под водой, проверяя, чисто ли дно от тигровых звезд. Я поглядываю на экран, по которому стелется обглоданное дно Лагуны. Сила жизни океана так велика, что уже видны рдеющие анемоны, редкие, правда, "цветы" коралловых полипов, колонии кольчатых червей; но вот на экран врывается прежний цветущий оазис с бесконечным разнообразием форм и красок. Под килем не больше десяти метров, солнце ярко освещает дно в его праздничном убранстве. Появилась стая морских ласточек-качурок. С веселым писком они носятся за кормой; одна налетела на парус и, пискнув, упала на палубу. Распластав крылья, она лежала, раскрыв клюв и с ужасом поглядывая на нас. Штормовые ласточки обыкновенно предпочитают более умеренные широты, они любят бурную погоду. Что их занесло в тропики? Наверное, обилие корма. Я взял ласточку в руки. Костя сказал: - Осторожней! Может быть, в нее вселилась душа погибшего моряка и стоит тебе ее разгневать, как не оберешься беды. - Костя вздохнул и продолжал: - Как все у них было просто, у наших предков, легко и все объяснимо! У них не умирало сознание, или, как они называли, душа, она переселялась или на небо, в ад или рай, или вот в такую птичку и продолжала жить, носясь над волнами. - Костя задумался, углубившись в изучение хитроумной схемы. Я подбросил качурку в воздух, и она тут же смешалась со стаей. Из песочных часов - дань романтике прошлого - тоненькой струйкой высыпался последний песок. Я отбил восемь склянок на древней рынде, небольшом колоколе, поднятом в прошлом году со дна моря. Колокол принес Хох, зная, как мы ценим такие находки. Рынду очистили, и теперь она, к восторгу всех дельфинов, о