25-30 м.>, с фирменным пэ-бэ-эсом<ПБС - прибор для бесшумной стрельбы.> - Кобра автоматически определила марку оружия. - Дорогая игрушка..." Стоявший на шухере браток волосатой лапой принял за ворот чужака, рывком развернул его к "Волге". Пока водитель трясущимися пальцами отпирал замок, человек с "береттой" дважды выстрелил по колесам. "Волга" осела на правый бок. Стрелок почесал за ухом, обошел машину и еще два раза выстрелил - звук выстрела был неслышим, только лязг затвора и звон ударяющихся об обледеневший асфальт гильз выдавал работу оружия. Похоже, ему нравился сам процесс. Он разглядывал пистолет и улыбался, как ребенок, получивший новую игрушку. Машина, качнувшись, выпрямилась и опустилась на диски, распластав пробитые шины по заснеженному асфальту. Напоследок браток засадил две пули в радиатор, из которого тут же повалил пар. Незаметно выставив из-под пальто объектив видеокамеры, Кира засняла этот акт вандализма над изделием отечественного автопрома. Из ворот вывернул фургончик, притормозил. Выскочили двое, подхватили водителя, проворно обыскали и вбросили в кузов через предусмотрительно распахнутые задние дверцы. Один заглянул в салон "Волги", пошарил в бардачке, второй выговаривал человеку с "береттой" за простреленные шины и радиатор. Стрелок пожимал горбатыми от мускулатуры плечами, виновато разводил в стороны длинные, почти до колен руки. "Уж не спецоперацию ли я снимаю?" - мелькнула у Киры шальная догадка. Последующие события тотчас развеяли заблуждение. Из подвала послышался пронзительный поросячьий визг и возмущенный басовитый рев. Визг не содержал ничего членораздельного, а владелец трубного голоса громыхал: - Ментеныш поганый! Ты здесь зачем? Все пасешь меня, да?! Колись быстро! Быстро! Из подвала, из-под вывески решительными шагами поднимался на тротуар бритоголовый мордатый верзила со шрамом через все лицо. Теперь Кира безошибочно узнала неугомонного Стоматолога. Рассвирепевший браток нес перед собой несчастного перепуганного Ролика, ухватив его за уши и щеки громадными ладонями. При каждом вопросе он встряхивал стажера и подносил его голову вплотную к своей покрасневшей от гнева физиономии, заглядывал в полные слез и страха глаза. - Под стол спрятался, крысенок! Думал - не узнаю! Ну, блин, и что ты здесь делал?! Бедный Ролик, чувствуя, что уши вот-вот оторвутся, не мог ничего ответить и только визжал от боли и обиды, вытягиваясь на цыпочках, вытанцовывая, брызгая на братка слюной. Помощь базы явно запаздывала. - Витенька-а!! Сыно-ок!! Заполошный крик Киры резанул по ушам окружающим. Еще в салоне одним движением растрепав волосы для пущего эффекта, она бежала, вытянув перед собой дрожащие руки. Оступилась, упала на колени, ухватила Стоматолога за ногу левой рукой. - Отпустите! Бога ради - отпустите! Он не сделал ничего плохого! А-а-а!!. Еще никогда героический пацан не был так близок к гибели. Можно сказать, сама смерть цепко держала его за толстую мускулистую ногу. Мощный ПММ, прошибающий на близком расстоянии бронежилеты, был зажат второй рукой в кармане пальто, и Кира сквозь ткань положила бы пятерых братанов за пару мгновений. Чихнуть не успели бы. Она мастерски выполняла подобные упражнения в стрельбе, ухитряясь выпускать от бедра по две пули в секунду - и все на поражение. Восемь мишеней за три с половиной секунды - таков был ее личный рекорд. И, в отличие от Кляксы, ее мало волновал исход операции в сравнении с жизнью мальчика. Честно сказать, совсем не волновал. Ее больше беспокоили те, кто сидел в фургончике - на всех могло не хватить патронов в обойме ПММа. Однако иногда выбирать не приходится... Братков спасли только их человеческие качества. Доброта спасла. Четверо коллег по нелегкому ремеслу приведения сознания барыг в соответствие с нормами жизни осуждающе поглядели на Стоматолога. Тот смутился: - Че вы, в натуре... За них меня, блин, тогда и повязали! Еще рыжий был с ним... Где он, кстати? - браток еще раз встряхнул стажера. - Тетка, слышь, пусти ногу. Не ползай, а? Я ж тебе не фашист какой-то... Да, блин, забирай ты его на фиг!.. С этими словами он разжал могучие пальцы - и хлюпающий Ролик шмякнулся на колени рядом с Кирой. Кира убрала палец со спускового крючка, отвела ствол от живота Стоматолога, поддержала мальчишку. Высвободившийся браток наклонился, отер пальцы о куртку стажера и повернулся к коллегам: - Погнали! Братки проворно расселись по машинам. Сияющая хромом кавалькада тронулась. - Где Кубик? - спросила Кира хрипло, покусывая пересохшую губу. - Они его... через кухню утащили... Он в фургоне, наверное... - В следующий раз... морду набью. Не посмотрю, что маленький. - Спасибо... - А понял, за что?! - Понял... Они поковыляли к машине. Оперативный надрывался по связи. - База, отбой. - устало сказала Кира. - Мы справились. У нас похищение - Стоматолог похитил Кубика. Месть за покушение, я полагаю... Пусть Баклан, если может, примет их. Они на четырех машинах - синий "додж-дюранго", белый "ниссан-патрол", черная "тойота-хайлэндер" и белый фургончик-"мерс-вито". Номеров не разглядела, к сожалению. Старость - не радость... - Кира, я тебя расцелую! - отозвалась база голосом начальника отдела. - Они ушли по Лиговке к площади Восстания... Их человек двенадцать. Кубик с водителем - в фургоне. Тяните фургон. - Баклан их примет! Он уже на площади! - крикнул Завалишин. - Похищение я засняла... Все, пожалуй. Отдых. Кира обессилено полулежала на водительском сидении. Прикрыла глаза, сбрасывала нервное напряжение. Ролик рядом шмыгал носом, осторожно трогал горящие распухшие уши. - Что ты там делал? - спросила она бесцветным голосом, не поднимая век. - Приятеля встретил? - Что вы, я его впервые видел... Все бармены похожи. Там Кубик встречался с евреем одним. Они сидели в кабинке... там такие кабинки со столами... Они сидели и спорили, и еврей что-то от Дадашева требовал. Так мне показалось... Мне не слышно было. - А почему ты решил, что это еврей? - удивилась Кобра. - Да поймете, когда увидите. Кира открыла глаза. - А куда он делся, кстати? - Когда они вошли, то выстрелили в воздух. В потолок, то есть. Мы с евреем прятались под одним столом. А потом - я не видел... - Это и понятно. Вон тот тип - не он? - Он, он! - Хм-м, действительно, еврей... Что ж, поехали за ним потихонечку... У нас сегодня насыщенный день. Человек, о котором они говорили, выбрался из подвальчика, отбиваясь от разгневанного хозяина, который, судя по всему, требовал заплатить. Одет он был во все черное, на голове была круглая шляпа с маленькими твердыми полями. Вырвавшись из цепких хозяйских лап, он поспешно пошел, почти побежал, оглядываясь. - Почему вы не едете? - У него машина за углом. Он ключи на бегу доставал - разве ты не заметил? Вот, пожалуйста... Теперь поехали. У нового объекта колеса были отечественные - неприметная голубая "девятка". Кира вела, Ролик снимал. Руки у Киры еще дрожали, управлять было трудно. Но стажер был не в лучшем состоянии. К счастью, человек с ярко выраженными национальными чертами в прическе и физиономии вскоре припарковался у скверика перед Александринским театром. Здесь он довольно долго сидел в машине, а когда вышел, Кира взглянула на часы. Было ровно три тридцать. Несмотря на морозец, человек оставил шляпу в салоне, зато обмотал горло белым шарфом, издалека заметным на фоне черного пальто. Гордо подняв красивую голову, украшенную гривой седых, мелкозавитых волос, горбоносый и пейсатый гражданин принялся прогуливаться вокруг памятника Екатерине Второй, сунув руки в карманы, поеживаясь от холода. - О-о... - протяжно сказала Кира. - Это совсем другой коленкор... - Что такое? Что такое? - забеспокоился Ролик, теперь заглядывающий в рот своей наставнице. - Достань вторую камеру... Ты налево, я направо от памятника. Снимаем все подряд, панорамируем, понял? Влево-вправо, сколько обзора из машины есть. Лишь бы пленки хватило на всю его прогулку. - А долго он будет гулять? - Я думаю, не больше получаса. Ты снимай, снимай аккуратно. Нам потом все это просматривать, и не раз. Прохожих снимай, всех-всех прохожих... Машины тоже, так, чтобы номера было видно... Жаль, конечно, что нет второго поста... но вдруг нам повезет... - Почему он не уходит? Уже замерз весь... вон, нос синий стал... - Он, Витя, знак подает. - Какой знак? Кому? - Какой? Я думаю, то, что он без шляпы и с белым шарфом - это и есть знак. Знак может быть каким угодно. Цвет зонтика, например... или портфель... В общем, что-нибудь из одежды, или просто прогулка в определенное время в определенном месте. А вот кому... я не знаю, кому. Я даже думаю, мы с тобой нескоро это узнаем, если вообще узнаем. Нам надо постараться. Вдруг повезет? Этот кто-то - он будет здесь рядом... он должен знак увидеть. Он может и на троллейбусе мимо проехать, тогда нам не светит ничего, но может и сам лично заявиться... просто мимо пройти вдалеке. И если мы его зацепим... чисто случайно... сегодня, да завтра Баклан заснимет, да послезавтра Клара... потом сможем увидеть на просмотре - понимаешь? По совпадению... мы вычислим его в толпе по совпадению... - Это что - шпионаж?! - Догадливый мальчик... Не все мозги из тебя добряк Стоматолог вытряс... Не люблю я работать по бандюгаам... с шпионами куда приятнее... Вот видишь - нагулялся, к машине бежит... Ровно пятнадцать минут гулял. Очень похоже, очень... Все по классике делает, как в школе учили... старается... - Он уезжает, поехали! - Нет, Витенька. Мы останемся. Тот, кому он подавал знак, человек умный... очень умный... Он сейчас сидит где-нибудь и смотрит, какая машина за этим "идишем" поехала. Он тоже нас вычисляет по совпадению... только он один, а нас много... - Мы же его потеряем! - Ну что ты! У нас есть номер его машины. Ездить на машине - это все равно что гулять с номером паспорта на лбу. Я сейчас сброшу номер на базу - и через десять минут мы будем знать личность и домашний адрес этого гражданина, если он хозяин. - А если не хозяин? - Значит он друг хозяина, или арендатор. Ты же не думаешь, что он к резиденту на краденой девятке ездит? Это был бы верх наглости. Профессионалы не любят смешивать жанры, запомни! ГЛАВА 8 ЛЮДИ И УРОДЫ В древности один молодой человек, увидев меч Александра Македонского, воскликнул: "Мне уже двадцать пять - и еще ничего для истории!". В новое время другой юноша в чине лейтенанта, наблюдая, как чернь штурмует королевский дворец, сказал: "Будь у меня лишь одна батарея - я бы накормил всех картечью и правил спокойно". У обоих было богатое воображение. Оно сыграло с ними злую шутку, заставив каждого стать тем, кем мечталось. Первого звали Юлий Цезарь, второго - Наполеон Бонопарт. Волан, конечно, не мечтал стать бомжем, но сила его воображения разделяла сознание, как нож яблоко, отдавая тело во власть типажа. Сам Дима Арцеулов был при этом как бы рядом, бесплотным духом, наблюдая со стороны жизненные перипетии своей телесной оболочки. Чтобы вновь обрести власть над ней и заставить тело доложить обстановку по связи, требовалось обычно некоторое волевое усилие. Такое расположение души давало забавное ощущение неуязвимости: ведь все происходило не с ним вовсе, а с типажом. Сам Волан был человеком мягким, веселым и уступчивым, а типаж мог быть каким угодно. Главное было - не заигрываться: пулю в лоб или пику в живот при плохом раскладе получал бы все-таки реальный Дима, а не вымышленный им бестелесный персонаж. Клякса, инструктируя Волана, велел ему не заходить вглубь заднего двора и всегда иметь возможность отступить в торговые ряды, ведущие к главному входу. Сам Зимородок взял этот сектор на себя и вяло торговал на углу у ворот поношенной кроличьей шапкой Тыбиня, пытаясь "сшибить на бутылку". Типаж у него был подходящий - озлобленный похмельным синдромом пролетарий, угрюмо глядящий на мир из-под отяжелевших за неделю запоя век, готовый ввязаться в драчку по любому поводу и мечтающий о появлении на обозримом пространстве эмиисаров от какой-нибудь радикальной левой партии, от которых и на флакон получить можно, если с плакатиком постоишь, и поговорить "за жисть". В таком типаже Костя мог, не вызывая подозрений, вступиться и за Волана, и за Дональда. Ведь ремесло скрипача не предполагает отточенных навыков боевых искусств и пистолета за пазухой. x x x Беспричинная тревога, раздиравшая с утра Зимородка, передалась и Волану, и поначалу он держался избранной тактики, не теряя пути отхода под прикрытие Кляксы, до которого было всего метров полста. Хорошо зная нравы криминалитета, он сознавал, что его персонаж имеет на рынке дурную стукаческую репутацию, ничего хорошего ему не обещающую. Однако глупое ощущение неидентичности с ролью свело на нет все предосторожности. Когда два милицейских сержанта поманили его типаж пальцами, тот покорно, боком подошел, угодливо приседая. Молодые парни глядели на него серьезно, даже сочувственно, видя перед собой беспаспортного базарного побирушку. Арцеулов же, незримо витая рядом с типажом, отстраненно удивился такому вниманию, но, поскольку бомж должен был оставаться тупым и послушным, не вмешивался. Сильный, без замаха, удар концом дубинки в живот мгновенно вернул его в родное тело, скорчившееся от боли. - Да-а, мужик, - задумчиво протянул красивый темноглазый сержант, как будто это не он только что двинул Арцеулова в солнечное сплетение. - Тебе капец... Стукачи у нас долго не живут... климат не тот... Да они, собственно, совсем не живут... В тот же миг кто-то подошедший сзади, незаметно, засопев от злости, коротко и сильно обрушил дубинку на затылок склонившегося разведчика. - Плохо, видно, тебя жизнь учила, - продолжил говорливый страж порядка. - Седой уже - а понятий не знаешь... Ничего, поправим... Диму ударили снизу коленом в лицо. - Твой опер скопытнулся... и тебе туда же дорога... Шагай, шагай... не падай! Его пнули тяжелым ботинком-берцем в копчик так, что Волан пробежал несколько шагов вперед, вглубь двора. В голове гудело. Он мог вызвать Кляксу по ССН, но это непременно заметили бы сержанты, полукругом идущие позади, в двух шагах, как загонщики. Им ничего не стоило обыскать его - и обнаружилось бы тотчас, что под грязной дерюгой на нем вполне приличный свитер, теплое нательное белье... На пандусе склада стояли охранники Нахоева, курили, смотрели... нельзя было раскрываться. Никак нельзя... Без стеснения заорав дурным голосом, Волан метнулся к забору, поближе к калитке, за которой находился пост Дональда. Сюда слышна была его скрипка. Сержанты почему-то не пошли за ним. Продолжая кричать, Дима Арцеулов тащился на руках вдоль чугунной решетки, перебирая толстые ледяные прутья голыми ладонями, чувствуя, как липнет кожа к студеному железу. И он не видел происходящего за спиной. Музыка смолкла. Андрей Лехельт сделал несколько шагов от калитки навстречу. Сквозь решетку на него глянуло искаженное болью, залитое кровью лицо Волана. Бросив смычок, рука Лехельта рванулась за пазуху, к пистолету. - Нет, Андрюха, нет, - в голос сказал Волан, пользуясь тем, что лица его не было видно преследователям, и покачал головой. Губы плохо повиновались ему, ноги отказывались идти, и он медленно опустился на землю возле забора, пятная белый снег крупными каплями крови из разбитого носа. - Помогите! - в ужасе закричал Лехельт. - Кто-нибудь! Человека убивают! Волан понимал, что кричит он в ССН, для Кляксы. "Почему же убивают? Пока только бьют..." - хотел пошутить он, но не успел. Кто-то сильный сзади навалился на шею, пригнул голову к земле и с резким хаканьем вогнал ему под левую лопатку длинную заточку. x x x Клякса услышал первый крик Волана - отдаленный, едва уловимый в базарном гомоне. Он сделал несколько шагов в сторону и сразу побежал, петляя между рядами, расталкивая народ. Он всю смену ждал чего-то подобного. Когда по связи закричал Лехельт, Зимородок уже выскочил из рядов на чистое пространство двора. Прошло всего секунд десять. На его глазах бритый воровской бригадир ударил заточкой сникшего у забора Волана в спину и побежал прочь, в калитку. Сержанты, отвернувшись, глядели в стороны, на бегущего Зимородка. Один даже с дурацкой ухмылкой попытался подставить ему подножку, но Костя, не отвлекаясь, перепрыгнул откляченное милицейское копыто. Потом, твари, все потом... Дима недвижно лежал на боку, поджав колени, стиснув пальцы в кулаки у груди. Дыхания не было слышно, лицо покрывала синеватая бледность, рот был судорожно открыт, нос заострился. Из спины страшно торчал криво обмотанный синей изолентой тупой конец вытесанной из напильника заточки. - Пацан, скорую быстро! - заорал Клякса оторопевшему за оградой Дональду. Даже в эту минуту он не назвал его по имени. - По мобиле, дурак, по мобиле! - продолжал кричать он, видя, что Андрей растерялся. Лицо Лехельта приняло осмысленное выражение, он схватился за мобильник у пояса. - Не говори, что бомжа, не приедут! Говори - милиционера ранили! Иди сюда, стань к нему... никого не пускай, понял?! Я его знаю, это мой кореш... Ничего, я достану того гада! Никому не давай его трогать, слышишь?! Только врачам! Эта хреновина у него в спине хрупкая, не дай Бог обломится<Напильники делаются из твердой, но плохо гнущейся высокоуглеродистой стали, поэтому опасения Зимородка достаточно обоснованы.>... Сержанты и охранники стояли шагах в двадцати и молча смотрели, не вмешиваясь. Дело было сделано. Клякса рванул затертый бушлат так, что посыпались пуговицы, остался в сером водолазном свитере. - Я сейчас... сейчас... Не касаясь рукояти, он прикрыл плечи и голову Димы Арцеулова, вполголоса сказал подбежавшему Дональду. - Доложи на базу! Пусть звонят по больницам, в ГУВД! Пусть поднимут вертолет, если смогут! Нужна серьезная операция, иначе амба... Опиши ранение, понял? И никого к нему! Хоть костьми ляг, все разрешаю! Только доктора! Мусора подойдут - вали их на хрен! - белый как мел Лехельт сунул руку под куртку, поближе к рукояти ПССа. Вокруг них уже собирались зеваки. Кто-то потянулся потрогать торчащий из спины конец заточки. Невысокий Зимородок с силой всадил локтем в любопытную толстую харю, со злой радостью отметил, как промялась верхняя губа жирного придурка и как из-под нее на подбородок вывалились обломки передних зубов, не стал дожидаться даже падения тела - и побежал. x x x Бежал капитан по-особому, чуть пригнувшись, частыми шагами, так, что ноги мелькали, откинув в сторону неподвижную правую руку. Он бегал так много лет, всю юность свою на границе, сжимая в правой руке автомат. Автомата не было - а привычка осталась. И еще осталась привычка бежать вот так часами, по горам, по песку, по снегу, по траве, бежать до полного изнеможения. Бывали случаи, когда им приходилось поочередно тащить на руках обессилевшую овчарку... Когда Клякса выскочил на площадь к желтому собору с зелеными куполами, вор улепетывал во все лопатки в метрах трехстах от него. Костя устремился за ним с неумолимостью робота. Никакого беспокойства он не испытывал, только нетерпение. Исход погони был предрешен. Часто дыша, молотя подошвами по скользкому тротуару, Зимородок не чувствовал ни боли в раненом когда-то плече, ни потянутого сухожилия... Прежде чем скрыться за поворотом, бритый верзила в кожаной куртке, за которым в зоне закрепилось ласковое имя Ириша, удовлетворенно оглянулся. Потеряв его из виду, Клякса еще прибавил прыти, перескочил через бабкину тележку, перегородившую путь, прыжком перелетел через капот выезжающего со двора автомобиля... Ничто не могло его остановить. Когда он вывернулся из-за поворота, разрыв между ним и бритым "петухом" сократился метров на сто. Тот снова оглянулся и обеспокоенно помчался во всю спортивную дурь, накопленную до зоны, когда он брал призы на коротких дистанциях. Но еще спартанцы хорошо знали разницу между воином и атлетом, запрещая согражданам заниматься чистым спортом... Клякса дышал часто и сильно, не отрывая взгляда от мелькающей спины и затылка. С полминуты разрыв увеличивался, потом некоторое время они бежали в одном темпе. Вор оглянулся еще раз, и еще... Вторая попытка спурта также оказалась безрезультатной. Зимородок бежал, будто заведенный. Он, подобно гончей, не знал в эти мгновения ни боли, ни усталости. Это была затянувшаяся стометровка. Бритый, оглядываясь, сбил в сугроб прохожего и потерял скорость. Сжав кулаки, он рванулся через проспект в заснеженный пустынный парк, окружающий величественный дворец Павла I. Клякса удовлетворенно и зло улыбнулся, вихрем пронесся мимо упавшего, перепрыгнув через раскинутые в стороны подшитые желтой кожей валенки. Капитан был легче на ногу, это становилось очевидным. Не раз и не два он видел спины преследуемых, и всегда это заканчивалось одинаково. "Психуешь, гад!" - холодно подумал Зимородок. Теперь они бежали вдоль замерзшего озера по рыхлым заснеженным дорожкам - и разрыв сокращался неумолимо. Переднему бегущему приходилось ступать по целине, преследователю было легче - ненамного, на самую малость - но и этого было достаточно. Только тут Клякса почувствовал усталость - много раньше, чем в былые годы. Глаза заливал пот со лба, морозный воздух обжигал горло, и нога все-таки болела... Подняв голову, он увидел, что бритый остановился и ждет его в конце цепочки своих следов на снегу, расставив в стороны длинные руки. Это был здоровый детина, под два метра ростом. Место вокруг было безлюдное, хоть неподалеку за оградой шумели моторы машин на проспекте. Вор улыбался, тяжело дыша. - Что, придурок, догнал? - спросил он. - Ну иди сюда, раз догнал... Обтолмачь хоть, зачем гнался... фуфлыжник... - и, внезапно по-звериному заорав, он кинулся на Зимородка. Достать из кобуры на поясе пистолет Костя не успел. Он перебросил противника через себя, тут же откатился в сторону и вскочил. Заломать молодого здорового верзилу в партере было ему не по силам. На какой-то миг Клякса дрогнул - слишком силен был враг. Ничуть не смущенный первой неудачей, вор сразу же кинулся к Зимородку, сознавая свое превосходство. - Ракам на корм пойдешь, легавый! Неподалеку от берега посреди льда темнела, парила полынья. Блок-перехват-удар-бросок... Приемы боевого самбо приспособлены для схваток в одежде, в тяжелой неудобной обуви, на неровной поверхности. Вор кубарем покатился по тропинке, не дав Кляксе возможности провести удар на добивание. Вскочил, уже не тратя сил на слова и крик, молча кинулся на маленького жилистого капитана. Блок-перехват... Рука у Кляксы сорвалась с толстого запястья, захват не вышел. Могучие лапы схватили его за открытое горло. Опустив подбородок к груди, отжимая пальцы от кадыка, капитан судорожно рвал кверху края свитера, закрывшие кобуру с пистолетом. Голова вздулась от кровяного давления, в ушах зазвенели тысячи колокольчиков. Выдернув пистолет из кобуры и привычно опустив большим пальцем флажок предохранителя, Зимородок приставил ствол слева к широкой груди под локтем верзилы и поспешно нажал на курок. И сразу стало легче дышать... ГЛАВА 9 СУККУБЫ И ИНКУБЫ - Прошу прощения, но я так и не понял, как вы поступаете с аппаратурой, вышедшей из строя. - терпеливо повторил вопрос Нестерович. - Вряд ли я смогу вам помочь в этом случае. - неожиданно язвительно ответил до сих пор сдержанный заведующий сектором, поправляя значок лауреата Госпремии на лацкане. - Правильно ли я полагаю, что вы определяете отказавший узел, заполняете дефектную ведомость и отправляете изделие в ремонтный цех? - Дефектационную. - неприязненно поправил лауреат. - Вы не ответили на мой вопрос. - Да. - Это ответ или констатация? - Ответ. - Что происходит с изделием потом? - Его ремонтируют, наверное. - улыбнулся заведующий сектором. - А если, предположим, комплектующие элементы изготовлены не вами и находятся на гарантии? - Этого я не знаю. Мне не нравится, что вы фабрикуете дело против моих сотрудников. - Почему вы так со мной разговариваете? - А как прикажете с вами разговаривать? - скривился лауреат. "Не иначе, объелся демократической прессы, - с грустью подумал капитан. - А с виду умный человек..." - Сколько было случаев отказа экспериментальной головки комплекса "Игла"? - Всего за время испытаний? М-м-м... Шесть. - припомнил завсектором. - Вы помните наизусть? - Это моя работа. - Причины отказа? - Вряд ли вы их поймете... - А вы попробуйте объяснить... - Дважды - коррозия зеркал, дважды - отслоение матричного фотоприемника, два раза отказывала автоматика слежения за целью. - устало пояснил лауреат. - В автоматику мы не лезли. - Можете подтвердить документально? - Пожалуйста! Завсектором небрежно бросил на стол журнал учета движения изделий. Нестерович аккуратно выписал фамилии сотрудников, сдававших головки в ремонт. Больше здесь делать ему было нечего. - Скажите, - напоследок спросил он, - ведь вы знаете человека, которого я ищу? - Предположим! - Обвинения в соучастии не боитесь? - Я вас не боюсь! - лауреат гордо расправил узкую впалую грудь. - Это правильно, не надо нас бояться, - вздохнул Нестерович. - Но, если вдруг вам придет в голову рассказать кому-нибудь о моих вопросах, это будет чистейшей воды соучастием в преступлении. Я вас как официальное лицо предупреждаю. И подписку мне в этом извольте дать сейчас же. x x x В цехе ремонта Нестеровичу без проволочек объяснили, что зеркала и приемники заменяются новыми, а вышедшие из строя просто выбрасываются. - Вот сюда! - ткнул пальцем пожилой балагур в огромный контейнер. - И отсюда каждый может их взять? - А кому они нужны? Барахло! В хозяйстве их никак не приспособишь... "Зато ими можно подменить исправные элементы. - подумал капитан. - То-то у них все парные отказы..." - А автоматику куда? - На нее посылается рекламационный акт в Коломну. Приезжают их представители, разбираются... Но по этим, несерийным, никто не приезжал. Они сразу принимали рекламацию и просили им отправлять. Изделие сырое, штучное - нет смысла упираться. - Вы сразу отправили? - спросил въедливый Нестерович. - Первая голова долго лежала. Все оказии не было... Потом уж, когда второй отказ был, обе нарочным и отвезли. За их счет, конечно. - А где хранились? - В подсобке у меня. Там стеллажик есть отдельный. Хотите, покажу? Подсобка и стеллажик были доступны, как девушка на Старо-Невском проспекте. - А как вы думаете, этот подвес в Коломне как-то разбирают, или тоже сразу выкидывают? - Не могу сказать, - бригадир пошевелил косматыми седыми бровями. - Степень интеграции у них высокая... дешевле новый сделать, чем неисправный починить. На драгметаллы сдают, наверное... Мы посеребренные зеркала тоже сдаем. Выписав даты отправки рекламаций, просмотрев приемо-сдаточные ведомости на бракованные устройства автоматики, Нестерович покинул некогда шумные, а теперь безлюдные и темные коридоры КБ "Аметист". Его моложавая спортивная фигура привлекала внимание: средний возраст сотрудников зашкаливал далеко за пятьдесят. У ворот его поджидал, прохаживаясь, темный как туча, Сан Саныч Шубин. - Генерал звонил, попросил подхватить тебя по пути. У него всего полчаса для нас. Они сели в машину заместителя начальника ОПС. - Как ваш разведчик? - сочувственно спросил Нестерович. - Никак. - нервно ответил Шубин, выруливая на трассу. - Жив, в реанимации. Оперативную работу ему придется оставить... Сердце у нас нужно здоровое. А у него - надвое располосовано... Спасибо ребятам из Военно-медицинской, другие б не вытащили... - Где вы вертолет так быстро добыли, Сан Саныч? - МЧС одолжил... По старой дружбе. Мы когда-то помогли им вычислить, куда пропадают их гуманитарные поставки... - Вычислили воров? - Их далеко искать не надо было... Взять их не разрешили, предупредили только. Но воровать перестали. - Здесь - перестали. - Пожалуй. - согласился Шубин. - Взяли того, кто ранил разведчика? - Нет. - хмуро ответил Сан Саныч. - Неопознанный труп с огнестрельным ранением нашли в парке - и все. - Ну, и хорошо. - кивнул Нестерович. Оба понимали, о чем идет речь. - Что будете делать с Гатчиной? - спросил капитан, разложив на коленях листы, готовясь к докладу у Сидорова. - Я по ней почти закончил. Можно поставить этот РОВД на уши. Скоты... Шубин некоторое время молчал, уверенно ведя машину, вытягиваясь, чтобы достать педали. Поморщился, ответил почти мечтательно: - Месть - это блюдо, которое подают холодным. Я сменил там наряд, поставил пока группу Снегиря... Они у меня все сядут. Кто раньше, кто позже... Все до единого - и по крупному. - Да вы страшный человек! - засмеялся Нестерович. - Вот уж не ожидал! - Я - бич Божий и меч Господень. В одном флаконе. - очень серьезно ответил маленький Шубин. - Я уже старый и тороплюсь увидеть хоть немного справедливости. До пенсии три года - как раз времени хватит. Мне еще сегодня с женой Арцеулова встречаться... x x x Сидоров встретил их оживленно, протянул Шубину лист бумаги с надписью "Гр-А-Ни-Т": - Григорий-Алексей-Нина-Тимур! "Гранит"! Они зашифровали свои имена в название плана! Фраера дешевые! Рослый Нестерович заглядывал через плечо. - Григорий - это Пивненко, с авиаремонтного, Алексей Чагин - час назад с ним разговаривал на "Аметисте"... Тимур Дербенев из ГОИ, Нина Дресвянкина - из ЛОМО. Похоже! - По Дресвянкиной - нет контактов. - брюзгливо сказал Сан Саныч. - Эти трое вчера кутили в казино "Вавилон", а по женщине ничего нет. - Так найдите! - вскричал Сидоров, любуясь своей находкой. - Это заказ? - Шубин сложил губки куриной гузкой. - На заказ не работаем. Контакты или есть, или нет... И почему обязательно Нина? Это может быть Николай, Никодим, или вообще два имени. Наталья и Илья, Натан и Игнат... - Потому что Нина есть в деле, а Николая, Натана и Ильи нет, - Сидорову было жаль отказываться от столь изящной придумки. - Генеральская логика... Сейчас нет - завтра будет. Может, это Николай уехал вчера с Московского вокзала. Сидоров обиженно наставил на Шубина белый холеный палец. - Насчет логики - не забывайтесь, товарищ полковник. Генерал - он и в Африке генерал. Ты у меня в кабинете, между прочим... И неизвестного твои ребята упустили! Даже заснять не смогли. Ищи теперь ветра в поле. А без него цепочка неполная. - Подельники сдадут! - равнодушно махнул рукой Сан Саныч, думая больше о раненом Волане, которого вчера сам помогал загружать в вертолет "чрезвычайки" на глазах у изумленного экипажа скорой помощи. - А в Питере двадцать три организации с названием "Гранит". - С чего ты взял? - оторопел Игорь Станиславович. - Справочник "Весь Петербург" полистал. - набычился Шубин. - Есть соображение! - Нестерович вклинился в битву титанов. - Разрешите? Сжато изложив проработанную версию хищения, капитан подытожил: - Таким образом, "Игла" собиралась по частям и пока неизвестно, где достали сам ракетный ускоритель со всеми принадлежностями... Вчера это мог быть человек, доставший именно эту часть. Он мог быть из Тулы, или из любой воинской части - приехал, получил свою долю и уехал. Тогда мы его не найдем... Но головку самонаведения тоже собирали по частям, причем в учтенных изделиях подменяли исправные компоненты неисправными. Я думаю, из двух устройств автоматики, уехавших в Коломну по рекламации, одно было исправно и потом вернулось назад, в Питер. И если это был человек из Коломны... - Ты понял? - обратился Игорь Станиславович к Шубину. - Срочно снаряжай своего глазастого орла в Коломну. Пусть сидит там, сколько надо, пока всех не пересмотрит. Ты подготовь рекомендации, - повернулся генерал к Нестеровичу, - с каких отделов завода начать в первую голову, чтобы зря там не светиться. Сидоров подошел к оперативной схеме, подправил обсыпавшиеся меловые стрелы: - Можно, пожалуй, переходить к активной фазе операции... Он плотоядно посмотрел на снимки бородатых боевиков, потрогал их пальцами. Нестерович разместил возле гатчинской группы фото инженеров, сделанные Тыбинем в казино. Цепочка вырисовывалась отчетливо. - Будете брать? - поинтересовался Сан Саныч. - Может, еще подработаем связи? Охватив выпуклый подбородок красивыми пальцами, глава "закоси-бэ-тэ" прошелся по сияющему паркету: - Я думал над этим, Саша... Террористы - это не шпионы. Они непредсказуемы. Я не могу рисковать. Уж слишком у них все налажено... Надо хоть что-нибудь разрушить, сорвать возможные планы. Мы возьмем их боевую группу - под случайным предлогом, простой омоновской облавой. У них там наверняка полно оружия - отличный повод для задержания! Остальные - он ткнул пальцем в снимки хозяина "Баярда" и строительной фирмочки "Неон-трейд" - должны засуетиться, заняться восстановлением нарушенной структуры. Это затруднит им боевую работу и заставит выйти на внешние связи - а вот тут вы их и ждите! Ведь против них пока ничего и нет... Годится?! - Хозяин - барин. - вяло согласился Шубин. - Кстати, о шпионах. Что насчет этого гражданина... Ира Арджания? Который любит гулять без головного убора возле Александринки? - Забавное имя. - вежливо хмыкнул Нестерович. - Национальность еще забавнее. Он по паспорту "горный еврей", из Дагестана. Гражданство, разумеется, двойное... - Это не по моему столу, слава богу! - бодро воскликнул Сидоров. - Это в службу контрразведки! Я уже туда материалы передал, там и опер есть. Они знают, что есть резидент, шесть лет по нему работают - никак не могут вычислить. - Если придется брать похитителей "Иглы" - не спугнем резидента? - Честно сказать? - насупился Сидоров. - Не знаю... У меня за СКР голова не болит. Возились шесть лет с резидентом - и еще шесть годков повозятся. А этих молодых прохвостов я бы взял. С помпой! По всей стране! Чтобы другим неповадно было Родину продавать. Чтобы мамаши погибших в том вертолете пацанов могли бы им в рожи плюнуть. Чтобы совесть генерала Сидорова чуть облегчить... Игорь Станиславович встал в наполеоновскую позу - руку за спину, руку за сюртук. Нестерович за его плечом принял вид преданного адъютанта императора. - Товарищ генерал, ведь существование Ходжи можно считать доказанным! Это его люди! Разрешите провести обобщение? И, может, следует расширить рамки операции? Сидоров поморщился, убрал руки, устало сел за стол. - Ты погоди пока с обобщениями... Не успеваем мы. Накрыли поганцев, оперативную директиву выполнили - и хорошо. Тебе скоро командировка предстоит... месяца на три. Вот, вернешься - тогда и поговорим про Ходжу. Тебе Дмитриев все доведет. Иди, готовь активную фазу. С Градом договорись, чтоб не так, как в прошлый раз... У нас боевое задержание, а у них - плановое учение и московская проверка из ЦСН<ЦСН - Центр специального назначения ФСБ России.>. Мобилизационное развертывание батальона спецназа, мать их так! Я с Ярошевичем чуть не подрался тогда. Озадаченный, полный недобрых предчувствий, Нестерович вышел. Шубин с генералом молча проводили его глазами. - Что с Дадашевым? - первым нарушил тишину Сан Саныч. - А что с Дадашевым? - Его же похитили. Что-нибудь предпринимать будем? Сидоров хитро сощурился: - Официальное обращение было? Не было... Нету тела - нету дела. Пусть его этот дантист уму-разуму поучит. Вы же знаете, где он? - Знаем. - Ну, вот! Когда понадобится - достанем... если жив будет. Да вряд ли он нам понадобится. Его помощник в смысле оперативной разработки куда интереснее, поэтому пущай Дадашев пока в подвале у этого дантиста покиснет... И ты лучше подумай, как наш питерский Рэмбо-Стоматолог вышел на Дадашева на Лиговском... - Думали уже... Значит, был рэкетирский хвост - а мои разведчики не прочухали. У бандюганов тоже есть ребята матерые. Анекдотичные персонажи в малиновых пиджаках - это в прошлом. - Все! - начальник СЗКСиБТ потер руки. - Иду к Панину на доклад. Хороший мы с тобой камень своротили, есть о чем отрапортовать. - Это вы своротили. У нас работы не уменьшилось... Вон, как на вашем плакате! Шубин кивнул на изображение пса с блохами. Сидоров засмеялся, встал и повернул плакат обратной стороной. Там был изображен блаженно спящий пес, кучка дохлых блох и большущий баллон-опрыскиватель с красной надписью наискось "SIDOROFF - ANTI-TERROR!". x x x Лехельт только поднял руку к кнопке звонка, как в квартире Морзика что-то твердое с сильным стуком ударилось изнутри о входную дверь и упало на пол. Андрей опешил, замер с поднятой рукой, раздумывая, не потянуться ли ему за пистолетом. Слышно было, как хозяин, бормоча ругательства, подобрал неизвестный предмет, затем тишина - и вновь резкий удар. - Уа! Блин! - хриплым басом заорал за дверью Черемисов. Заинтригованный Лехельт отбросил мысль об оружии и позвонил. Небритый Вовка, в спортивных трусах и майке, открыл дверь, сунув в рот окровавленный палец. - Жаходи... Я шейчаш, перевяжу только... Жилище холостяка не было загромождено мебелью. В центре комнаты раскинулась огромная тахта с неприбранной постелью, на стене висели плакаты и боксерские перчатки. На подоконнике стояли кубки, добытые Морзиком в боксерских турнирах. - Не густо у тебя с мабелью... - Все, что надо, имеется! - Так ведь даже сесть не на что. На тахту только... - Тахта не для того предназначена! Нечего на ней рассиживаться. Сказал, что надо - и уходи. Во! Морзик ткнул обмотанной култышкой в лист ватмана со словами: "Говори кратко! Проси мало! Уходи быстро!". - Шучу. Пойдем на кухню, там есть табуретки. - Да я за тобой, на колесах. Зимородок велел прибыть на службу. С вещами. - В таком виде? У меня же больничный! Широкое пухлое лицо Морзика явно утратило симметрию и в левой части своей приобрело желто -зеленый оттенок. Под глазом отчетливо просматривался синяк. - В командировку тебя отправляют срочно. - А куда? - В Коломну, кажется... Клякса все расскажет. Морзик скептически посмотрел на себя в зеркало, висевшее в прихожей, поскреб пальцем жесткую щетину, оттянул кожу под глазом. - С такой видухой только на опознанку ехать... Заметут самого. В Москве особенно. А я сегодня к Волану собрался... - К Волану не пускают, я заезжал. Приедешь из Коломны - вместе сходим. Вспомнив о Диме Арцеулове, оба посерьезнели. Молодые, красивые, сильные, они стояли молча и смотрели друг другу в глаза в зеркале. Черемисов на голову возвышался над Лехельтом. - Клякса - мужик! - гордо сказал Морзик, выпятив могучую бочкообразную грудь. - Костик - старая гвардия разведки. - определил Андрей, пощипывая плоский нос. - Нас с Гатчины сняли... Какая-то грусть и чувство вины прозвучали в его голосе. - Вот морда пройдет - я туда съезжу, разберусь с мусорами! - решительно заявил Морзик. - Зимородок намылит шею. - Не узнает! Я по-тихому... Если, конечно, добрый друг не настучит... Шучу, шучу. Но мне тоже охота разобраться! - Ты, вон, уже наразбирался! Не лицо, а цветик-семицветик! Клякса не верит, что шпана машину вскрыла... Думает, ты сам на них нарвался. - В протоколе записано! - возмутился Черемисов. - Пусть почитает! Там даже их добровольные признания есть! Вот зануда, блин!.. Он уже забыл, что только что восхищался Зимородком. - Как же они тебе рожу-то разукрасили, чемпион? - сочувственно спросил Лехельт, глядя на спортивные трофеи хозяина квартиры. - Бывает... Они тоже не лопухи... с одним я даже дрался когда-то... на городе, кажется. Главное, конечный результат. Трое в КПЗ, только один сбежал. Который в машину влез... - Значит эти пойдут по хулиганству. Зря старался. Даже сидеть не будут - теперь только по решению суда можно в камере держать... Морзик огорченно присвистнул, скривился. Разбитые изнутри губы болели. - Черт с ними! В другой раз никуда не потащу - отметелю прямо на улице, чтобы неповадно было. Им же хуже будет. - Превышение полномочий. - А я как частное лицо буду бить! - Как частное - можно. А это как? - А вот так! Черемисов надул щеки, выпучил глаза и скорчил глупую смешную рожу, долженствующую изображать "частное лицо" - Х-а! Х-а! - он провел короткую серию резких ударов. - И мой коронный - правый боковой - х-а! - Красиво..., - печально сказал Лехельт и вздохнул. - Только не забывай щеки надувать. Чтобы было понятно, что ты бьешь как частное лицо, а не как сотрудник ФСБ. А то эффект будет не тот. - У меня эффект всегда тот! А куда нас теперь? - Клякса обещает выхлопотать шпионаж. Для разрядки. По дипломатам поработаем... Там Кобра накопала кое-что... Да, Кубика похитили! - Брось! Кому это дерьмо понадобилось?! Оживившись, Лехельт пересказал несколько приукрашенную историю с похищением, но, закончив рассказ, снова потух. - Что-то ты, брат, не нравишься мне. - озабоченно сказал Вовка, взяв Лехельта сверху за плечи. - В глаза мне смотреть! В чем дело? Маринка твоя чудит? Признавая за Андрюхой первенство в интеллектуальных вопросах и в работе, хитрый и житейски пронырливый Морзик опекал его в делах бытовых и сердечных. - Да так..., - уклонился от расспросов Лехельт. - А что ты делал, когда я позвонил? Что у тебя с пальцем? - А во! - Морзик показал широкий тяжелый метательный нож. - Учусь! Скоро в Питере будет первенство "Универсальный боец". Хочу выступить - а там в программе ножеметание. - Ну, и как? - Да пока не очень... Я если такой штукой между глаз засвечу, убью наповал хоть как, даже рукояткой. Только это же не засчитают. - Не засчитают. - согласился Лехельт. - Надо, чтобы воткнулся. - С этим хуже. Я на дверь фанеру повесил - и кидаю. Так он, гад, как отскочит - чуть в пузо мне не впоролся! Еле успел рукой отмахнуть - вот палец и порезал. Чего ты лыбишься?! Сам возьми попробуй! Лехельт взял нож в ладонь, полюбовался, примерился. Морзик предусмотрительно спрятался за кухонной дверью. Андрей положил оружие серединой на указательный палец так, что оно, покачавшись, замерло в неустойчивом равновесии. - Это ты чего делаешь? - уважительно спросил Морзик, выглянув из-за двери. - Центр тяжести определяю. - важно ответил Дональд. Ухватив нож в выбранном месте, он поплевал на лезвие и растер пальцами. - Для скольжения! Морзик глядел во все глаза. Лехельт принялся осторожно раскачивать руку, постепенно увеличивая амплитуду. - Блин! - нетерпеливо сказал Вовка. - Если так долго готовиться, так самого зарежут сто раз! Бац! Нож глубоко вонзился в самую середину фанеры и загудел, вибрируя. - Теперь ты. - скромно улыбнулся Лехельт, сделав приглашающий жест. Ошарашенный Черемисов, почесываясь, вышел из-за кухонной двери, пошатал пальцем дрожащую рукоять. - Однако... - он решительно выдернул нож из фанеры. - Значит, так. Сначала - центр тяжести. Правильно? Потом - поплевать. Так. Потом - размазать для скольжения... раз-два-три-и-эх! Нож стукнулся плашмя и упал на коврик у двери. - Э, блин! - Наверное, поплевал неправильно. - совершенно серьезно сказал Андрей, подходя и подбирая нож с коврика. - Слюна должна быть в меру жидкая, в меру густая. У тебя какая была? - Да хрен ее знает! - огорченно сказал Морзик. - Я ее что - спиртомером должен проверять? А без этого всего никак нельзя? - Можно. - осклабился Лехельт. - Только эффект будет не тот. - А как? - Да очень просто. Вот так! И, развернувшись вполоборота, он быстро бросил нож от дальней стены комнаты - точно в центр, как и в первый раз. - Эй! - возмущенно вскричал Владимир. - А поплевать? А центр тяжести?! - Да фиг с ним! Поняв, что его просто водили за нос, Черемисов схватился за голову. - А я, дурак, поверил! - Я их с детства кидаю. - пояснил Лехельт. - Хобби. Я же фехтовальщик, питаю страсть к холодному оружию... Такой, как у тебя, кидать - одно удовольствие. Где взял? - Мулат подарил, - Черемисов назвал позывной своего приятеля из РССН. - У него этих ножей целая куча... Слушай, а, может, ты выступишь как универсальный боец? - Не хочу. - отказался Андрей. - Боец из меня хреновый. - Там призовой фонд есть! Тысяча баксов! Выигрыш пополам! Но Лехельт отказался решительно. Забава с ножом развлекла его ненадолго, он снова понурился от своих невеселых мыслей. Черемисов пошел в ванную бриться, а Дональд принялся разглядывать афиши и плакаты, украшавшие стены комнаты. Среди них висели три учебные карты, приведшие Андрея в полное недоумение. На одной карте красными стрелами изображена была боевая операция Волховского фронта по снятию блокады Ленинграда. Другая представляла историю вторжения Наполеона в 1812 году. Еще была просто карта области с крестиками, соединенными различным образом. Андрей позвал Морзика. Тот выглянул, напевая, с намыленной щекой. - Это у тебя что? - Это я хочу с Ромбиковыми ямами разобраться. Я их столько нарыл - как крот! В жизни раньше столько земли не ворочал. Вот, пометил на карте, думал - может, это знак какой-нибудь... - Ну, да... пришельцам из космоса... - Ну... или, может, оружие искали. С местами боев, вроде, совпадает... - Нужно им ржавое железо... У них пушки круче наших. А про Наполеона зачем? - Думал - может, они клад чей-нибудь ищут? Может, французы чего зарыли... - Так ведь их под Питером не было! - захохотал Лехельт. - Поэтому Кутузову памятник у нас стоит, а не в Москве. Москву-то он сдал, а Питер отстоял! - Так я же не знал... Теперь знаю зато... - Ты еще глобус Петербурга купи! - А где продается? Андрей опять пополз в улыбке. Морзик, наморщив лоб, подумал - и тоже засмеялся. - Что-то у меня с головой... Наверное, здорово двинули дубинкой... Хватит прикалываться. Лучше подскажи что-нибудь. Ведь интересно же! Загадка - зачем они их копали? - Чтобы ввести в заблуждение управление ФСБ и отвлечь внимание от своих истинных коварных планов по захвату всего городского рынка торговли дурью<Дурь - наркотики (жарг.).>. - замогильным голосом выдал Лехельт. - И чтобы научить тебя обращаться с лопатой. - Нет, я серьезно! Давай поприкинем вместе, чего я все один должен потеть? Ведь мы с тобой тоже умеем думать, верно? Нечего Кляксе щеки надувать. Знаешь как охота раскрыть что-нибудь важное... Давай, подключайся, у тебя же голова варит! Чего мы только носимся по городу, язык набок, будто больше не умеем ничего, а? Когда Морзику доставалась трудная умственная задача, он с охотой перекладывал ее на кого-нибудь другого, справедливо полагая, что каждый должен заниматься своим делом. Этот принцип он исповедовал еще в школе. - Ну..., - помялся задетый за живое Андрей. - Я бы начал с архивов... - А с каких? - Ну... государственный... военно-исторический... - Архив комитета по здравоохранению подойдет? - спросил Морзик, довольный тем, что Лехельт задумался. - А почему по здравоохранению? - У меня там женщина знакомая работает. Вот такая тетка! Заодно будет повод встретиться. Ну не самому же мне в архивах ковыряться... Главное - организовать процесс! - Ты собирайся быстрее, организатор! После командировки займешься частными изысканиями. - К знакомой я еще сегодня успею. Я уже готов. Штаны найду - и поехали! Слушай, только ты мне денег на поездку одолжи! Аванса ведь опять не дадут... ГЛАВА 10 ОСОБЕННОСТИ ЖИЗНИ В ПРОВИНЦИИ Самое достойное прошлое может быть перечеркнуто в одно мгновение. Человек никогда не бывает кем-то окончательно, все мы каждую минуту лишь становимся. Один неловко положенный кирпичик - и горе каменщику! Здание жизни рушится... Тревожное и неотвязное чувство полного жизненного краха томило разведчика Лехельта, не давало ему покоя. Путь его до последних дней был прост и незатейлив: школа, учеба в Московском центре ФСБ, оперативно-поисковая служба. Он всегда считал себя хорошим человеком. Его не в чем было упрекнуть - до той минуты, когда он увидел закатившиеся глаза Волана. Тупой звук удара заточкой, шуршание падающего набок тела и скрип убегающих шагов до сих пор звучали у него в ушах. Сидя в вертолете напротив мокрого от волнения и крика полковника Шубина, глядя, как суетится вокруг Димы бригада врачей МЧС, Андрей не осознавал случившегося с ним самим. Тревога за товарища забивала все. Лишь вышагивая в бесконечном коридоре больницы, утопая по уши в халате не по росту, подтягивая полы, чтобы не волочились по паркету, он ощутил начало непоправимого. Большой толстый Завалишин и маленький полненький Сан Саныч, оба тоже в белых халатах, вышли из предбанника операционной, переговариваясь, подошли к нему и Завалишин спросил: - Лехельт, как же это произошло? Андрей начал докладывать, толково и четко, и все удивлялся, что лица его начальников неподвижны и не выражают никаких эмоций по поводу случившегося - и вдруг в уголках знакомых усталых глаз Сан Саныча увидел тень недоброжелательности. Только миг, движение века, незнакомый недобрый прищур... Шубин никогда прежде не смотрел так на своих офицеров. Андрюха сбился, начал повторяться и с ужасом понял, что оправдывается в чем-то очень нехорошем. - Понятно. - мягко остановил его Сан Саныч. - Ты не раскрылся, Волан тоже. Операция может быть продолжена. Молодцом... Его похвалили, даже пожали руку, но природная мнительность уже перевернула душу Андрея. - Он сам мне запретил! - сказал он в спину уходящим Шубину и Завалишину. - Я бы завалил этого "уголка<Уголок - уголовник (жарг.).>"! С трех метров мне ничего не стоило... Но его уже не слушали. "Что же это такое! - в отчаянии подумал Лехельт. - Что же они думают обо мне!". Страх и стыд поселились в нем и не отпускали больше. Сегодня с утра Клякса на "кукушке" сам рассказал остальным произошедшее, выудив из Пушка и Тыбиня всю предысторию событий и разругав их в пух и прах. Кляксе хорошо было ругаться - он был герой, потирал украшенную царапинами и синими следами воровских пальцев шею, а вот Андрей забился в дальний угол комнаты инструктажа и глаз не поднимал. Даже вчерашние похождения Киры и Ролика, нежно оглаживавшего огромные, распухшие как у Чебурашки уши, не позабавили его. В комнате сегодня было просторнее обычного - кроме Волана не было и Морзика, пострадавшего в драке с вокзальным криминалитетом и собиравшегося в командировку. Полдня, пока изучали новое задание, разбирали тактику наблюдения на примерах прошлых операций по ШП, разведчик Дональд не сказал ни слова. Женщины расспрашивали, успокаивали его - и едва не довели до слез. Андрюха убежал от них в коридор. Стрельнул у прапорщика Ефимыча сигаретку, спустился на улицу, оглядел просторный заснеженный двор базы. Закурил мятую "Приму", закашлялся с непривычки. Через некоторое время из дверей "кукушки" показался Миша Тыбинь, жмурясь на снег, покосолапил к Лехельту. Покачал головой, увидав сигарету в руке, посопел, отдуваясь: - Дай прикурить, что ли... Слышь, пацан, я тебе по правде скажу... Ты, конечно, спорол дурку. Надо было через куртку стрелять - никто бы ничего не понял. А поняли бы - да и хрен с ними... Но я тебе еще вот что скажу: это я сейчас такой умный. В твои годы я поступил бы так же... Опыт, Андрей, дело наживное... Увы... Кажется, впервые за три года совместной службы угрюмый неразговорчивый Старый назвал Лехельта по имени. Он хлопнул Андрея по плечу: - И брось ерундить. Поменьше жалей себя. Никто тебя ни в чем не винит. Кто любит обвинять - пусть побудет в нашей шкуре хоть недельку... Андрей не ответил. Ни с кем в группе он не хотел говорить о случившемся. Ему казалось, что все вокруг неискренни и осуждают его за глаза, а уж сам он ругал себя распоследними словами. Хотелось поскорее увидеться с Мариной - и он с трудом дождался вечера. Ей ничего нельзя было рассказывать - но он наделся, что она, умная и чуткая, и так все поймет. Мама вчера поняла... x x x - Привет! Давно ждешь?! - Привет... Соскучился. Они поцеловались. - У меня сегодня целая война была! Я же написала конкурсную работу, помнишь? Никто не верил, что я выиграю, только бабушка! И пришло приглашение из Франции! Представляешь? - Почему из Франции? - вяло поинтересовался Андрей. - Ну, я же писала работу по экономике Франции! Тебе что - не интересно?.. - Очень интересно... - Так вот! Приглашение, оказывается, пришло еще на прошлой неделе, а я об этом узнаю только сегодня - и то чисто случайно! Этот сучка декан пытался просунуть в поездку свою племянницу! - Почему декан - сучка? - удивился Лехельт. - Потому что племянница! - Марина продемонстрировала блестящий образец женской логики. - Ну, а как его назвать - сучок? Да и все это неважно! Я сегодня пошла и дала им всем! Ты же знаешь, я умею! "Не понимает... - думал Андрей, чувствуя тупую боль в груди, кивая, глядя в сияющие Маринкины глаза. - Не слышит..." - Ты сегодня какой-то вялый... Заболел? Дай лоб пощупаю... - Так... На работе неприятности... - Наплюй! Андрюша, я поеду во Францию! Ла-ла-ла!.. Маринка затанцевала вокруг него, размахивая сумкой. - Надолго? - На полгода! - Когда ехать? - В следующем месяце! А ты, случайно, не завидуешь мне? Может, ты от этого такой кислый? - Завидую. - вздохнул Лехельт. - Брось! Ты ко мне приедешь... Представляешь - мы с тобой заберемся на Эйфелеву башню! И будем плеваться сверху! - Не представляю. Меня не пустят за границу. - Почему? - Работа такая... - Бросай ее к черту, эту работу! Ни денег от нее, ни уважения, одни неприятности! Вон, даже за границу не пускают... Мы с тобой молодые, мир такой большой, жить так интересно! - Да... Знаешь, вот на этом месте, где мы стоим, на этой самой остановке, позавчера нашли самодельную мину. Кило тротила и гвозди... - Ну и что? - Ничего... обезвредили. А могло много людей погибнуть. Маринка перестала пританцовывать, нахмурилась: - Ну и что? А ты тут при чем? - Ни при чем... Я по радио слышал... Квартал они прошли молча. Не клеилось. Не срасталось. - Знаешь..., - начала Марина, - я так бежала, так радовалась... Так хотелось тебе рассказать, похвастаться... А ты взял - и испортил мне настроение. - Извини... Из-под темных густых бровей она глянула на него удивленно и даже зло: - Ты запомни на будущее! Я ничего этого не хочу знать! Мины, бомбы, войны... Меня это все не колышет! Я хочу быть счастливой, потому что другой жизни мне никто не даст! - А что - так возможно? - Возможно! - Что ж... Значит, не судьба. - Что ты сказал?!. Повтори, что ты сказал! - Я сказал: не судь-ба! - отчетливо процедил Лехельт сквозь зубы. Голос его прозвучал неожиданно грубо, почти угрожающе, с обидой. У Маринки возмущенно округлились глаза. Он никогда прежде не разговаривал с ней так. - Ты понимаешь, что ты делаешь?! Понимаешь?! Тебе больше нечего сказать?! - Нечего... - Тогда прощай!.. Она вырвала руку, уронила перчатку, ругнувшись тихонько, подхватила ее со снега и поспешно пошла прочь, гордо выпрямившись и глотая слезы. - Истеричка!.. - буркнул ей вслед насупленный Лехельт, дрожа от волнения и жалости - не то к Волану, не то к ней, не то к себе... Маринка оглянулась - только для того, чтобы махнуть маршрутке. Через минуту Андрей остался на проспекте в одиночестве. Погуляли, называется... x x x Он зло плюнул, поднял воротник, сунул руки в карманы и пошел шататься по городу один. На Литейном в заведении под вывеской "У Литуса-2" выпил пива, неторопливо перешел мостом через заснеженную ставшую Неву. На Боткинской увидел двух женщин с ребенком, кутающихся от промозглого ветра, частыми шагами спешащих к метро... Одна из них вдруг замахала ему рукой. Это была Кира, озабоченная, мокрая, усталая. - Андрей, как хорошо, что мы тебя встретили! Наташу не пускают к Диме с ребенком! Отвези девочку домой, пожалуйста. Я не хочу оставлять Наташу одну... Андрей никогда раньше не видел жену Волана, но по выражению глаз понял, что это она. - Давайте ключи, отвезу, конечно... - Не надо ключей. Там моя Валька с маленькой сидит. Она любит малышей... Она тебе откроет. Давай позвоним ей сейчас с твоего мобильника, я ей скажу, что ты придешь. - Адрес? - Проспект Шаумяна... Метро "Новочеркасская". Да тебе Сашенька покажет, куда идти. Она уже большая. Там рядом с метро совсем. Сашенька, ты сейчас поезжай домой с дядей Андреем, хорошо? Там Валюша тебя покормит. А мы с мамой пойдем к папе в больницу. Вот умница! Девочка покорно подала Лехельту мокрую холодную ладошку. Жена Волана ни во что не вмешивалась, будто все происходящее не касалось ее. Женщины, оступаясь в снежной каше тротуара, заторопились в обратную сторону, к желто-белым корпусам Военно-медицинской академии. Андрей проводил глазами их согнутые навстречу ветру упорные фигуры. Девочка стояла рядом. Он присел перед ней, взял за обе ручки, почувствовал, что на его глаза навернулись неизвестно откуда взявшиеся слезы, и сказал, отвернувшись чуть в сторону: - Сашенька, у тебя красивое имя. И ты очень похожа на папу... Давай мы сейчас купим что-нибудь вкусненькое и поедем домой. Фруктовый торт купим. Хочешь?.. x x x Морзик был рад командировке. Она позволяла увильнуть от соревнований по волейболу, равносильных признанию в профнепригодности. Владимир мог выехать на Москву поездом подешевле - но тогда не успевал свидеться с любезной дамой-архивариусом из комитета по здравоохранению. Справедливо рассудив, что билет ему все равно оплатят, Черемисов широким жестом грохнул почти все, что насшибал у ребят, на место в роскошном купе фирменной "троечки" и поспешил "на дело". С трудом вырвавшись из жарких объятий архивариуса, он прилетел на вокзал за пять минут до отправления, вскочил в ближайший вагон, познакомился с молодой проводницей - и до своего купе так и не дошел. Незачем было... Не задержавшись в первопрестольной, Черемисов, опухший от чая и мучимый голодом, рванул на Курский вокзал, газеткой прикрывая от милиционеров свою разукрашенную физиономию. К обеду он добрался до пустынной заметенной станции с заунывным названием Голутвин. Здесь и начинался старинный русский город на Оке. В Коломне Морзик не бывал ни разу, да и вообще нигде, кроме окрестностей Питера, не бывал. Не приходилось. x x x Он шагал по заснеженным тихим улицам, крутил головой в поисках метро или хотя бы телефонной будки. Ему надо было связаться с местным управлением ФСБ, где его уже ждали. Резные наличники и коньки крыш не вдохновляли. - Хохлома, блин..., - бурчал он себе под нос. Неопытный в провинциях, он довольно долго не мог попасть в центр города, потому что выбирал улицы пошире. Он не знал, что в столицах в центр ведут широкие проспекты, а в области центральные улицы узки и кривы. Натопавшись вдоволь, он заглянул в магазинчик - провести рекогносцировку. Дорогу спросить, то есть. - Девица-красавица, где у вас главпочтамт? Продавщица окинула его голодным взглядом проведшей три года на необитаемом острове нимфоманки. Нараспев сказала: - Туда-а... - О-о!.. - благодарно закатил глаза Морзик и неосмотрительно подарил торговой диве сочный, как персик, воздушный поцелуй. Еще через час у проходной областного управления ФСБ его встречал немолодой усатый майор в штатском. - А мы вас уже потеряли! Что это у вас с лицом? А документы у вас есть? Добрых пять минут они с контролером КПП изучали печати, проверяли записи в командировочном и сверяли фотографию в Морзиковом удостоверении личности с несколько подпорченным оригиналом. - Ребята, не волнуйтесь, это я. На тренировке помяли слегка... Но окончательно подозрения майора улеглись лишь когда Морзик при нем переговорил по засекреченной связи с Нестеровичем. x x x Майор Писаренок сидел в теплом маленьком кабинете, пощипывал ус и смотрел на Морзика чуть насмешливо, но дружелюбно. - Как же вы на завод пойдете с таким глазом? - А что - на заводе работяги все святые? - В КБМ <$FКБМ - Коломенское бюро машиностроения.> контингент приличный. Фирма... Фотографию привезли? Давайте мне. К утру сделаю вам пропуск. Сейчас отвезу вас на квартиру, отдыхайте, а завтра мы с нашим сотрудником с завода за вами заедем. Набросайте мне словесный портрет человека, которого вы ищете. - Это мигом! За глаз уж извините - действительно, никого другого нельзя было послать. Я один его видел. - Ничего. Вот мои телефоны - служебный и домашний. При любой необходимости звоните смело... Вот карта города, чтобы вы могли увереннее передвигаться. Вот план завода - изучите на досуге. Как там, в Питере? Красиво? - Красиво..., - вздохнул Морзик и понял, что уже соскучился по родному городу. - Хочу дочку на будущий год отправить в Питер учиться. - Это правильно! Если чем надо помочь - я могу! Писаренок покосился на него, усмехнулся в усы. - Спасибо, я сам... x x x В маленькой уютной квартирке его ждала горячая ванна, чистая хрустящая постель и полный холодильник снеди. Ого-го! Так можно работать! Весь вечер Черемисов провел, валяясь на кровати перед телевизором. На карты и план он и не взглянул. Утром затемно его разбудил телефонный звонок Писаренка: - Через полчаса выходите на улицу Капошвара. Мы вас там подберем. Чертыхаясь, продирая глаза, Морзик полез пальцем по карте в поисках улицы, названной в честь никому в России неведомого венгерского городка. Дожевывая на ходу бутерброд, он сунулся на лестничную площадку. Из соседней квартиры вышла вчерашняя знакомая - грудастая продавщица-нимфоманка. - Оба-на! Вот это номер!.. - Здрасьте!.. Наблюдая из салона машины за бредущей вдоль улицы в сопровождении Черемисова продавщицей, Писаренок хмыкнул в усы. - Хорош гусь столичный! Дочку он мне поможет устроить!.. x x x Завод КБМ стоял на заснеженном берегу Оки и здесь вот уже сорок лет конструировали и выпускали ракеты для Сухопутных войск и ПВО. По меркам военно-промышленного комплекса это было небольшое, но славное предприятие с хорошей деловой репутацией. Неприятности у завода начались еще в конце восьмидесятых, когда плешивый и амбициозный генсек-"миротворец" с недоброй подачи своих продажных помощников включил в перечень сокращаемых ракет средней дальности гордость предприятия - новейший ракетный комплекс "Ока". "Ока" имел дальность стрельбы менее пятисот километров и ни по советским, ни по натовским классификаторам под сокращение не попадал. Увидав ее в списке сокращаемых систем, обалдевшие от восторга женевские переговорщики поспешили преподнести придурковатому генсеку Нобелевскую премию мира, дабы тот смог прикрыть медалькой родимое пятно на башке, по которому любому мало-мальски трезвомыслящему человеку хотелось треснуть кувалдой. Военные представители Советского Союза на переговорах слали телеграмму за телеграммой во все инстанции, обивали министерские и генсековские пороги, бранились с супругой первого лица страны, подходили к первому и последнему президенту СССР в неформальной обстановке - но все оказалось тщетно. Желание стать лауреатом перевесило здравый смысл. Уникальный комплекс, имевший расчет всего из двух человек, позволявший проводить прицеливание без подъема ракеты и за четыреста километров попадать, как говорится, в кол - в площадку радиусом всего в метр - пустили под нож. Уничтожили не только боевые системы, но и производственную линию, и всю техническую документацию. Главный конструктор "Оки" застрелился. Сухопутные войска остались с устаревшими системами "Луна" и "Точка" времен шестидесятых годов, и лишь в Венгрии и Болгарии уцелели две бригады многострадальной "Оки", в скором времени, естественно, проданные в США для изучения. Потом были и многолетняя невыплата денег за продукцию, и развал кооперации, и бегство некоторых конструкторов окольными путями, через Украину, на историческую родину, к Мертвому морю - но заводик на берегу Оки почему-то не развалился, как того ждали прожирающие заркеанские подачки реформаторы, не пошел с молотка и не перестроился на выпуск зажигалок и сенокосилок. Молодые ребята сваяли очередную напасть для новоявленных "друзей-партнеров" - ракетный комплекс "Буцефал", по своим характеристикам даже превосходивший канувшую в Лету "Оку", заставив погрустнеть радетелей мирного уничтожения России. x x x Писаренок был прав, когда говорил, что на заводе контингент приличный. Расцвеченная физиономия Морзика всем бросалась в глаза, и он с облегчением вздохнул, когда за ним закрылась дверь маленькой комнатки в недрах отдела кадров. Здесь он просидел полдня, отбирая по карточкам тех, кто хоть отдаленно напоминал ему человека с Московского вокзала. Сотрудники первого отдела помогали ему, Писаренок же уехал в управу. Стопка мужчин в возрасте от тридцати до пятидесяти все росла. Предложение исключить из нее всех лысых и усатых Морзик добросовестно отклонил: на человеке мог быть парик, и он мог носить усы при приеме на работу. Потянулась рутина. Людей приглашали в отдел кадров, или к замдиректора, или в амбулаторию, или в бухгалтерию. Сидевший в кабинете, стоявший в очереди или прогуливающийся в коридоре Морзик присматривался, вздыхал и отрицательно качал головой. Секретчик, пожав плечами, педантично вычеркивал фамилию из списков. День кончился - а они не просмотрели и половины. - Завтра по цехам пойдем. - сказал сотрудник первого отдела. - Для разнообразия. Да и вам будет интересно... В глубине души сотрудник надеялся, что неизвестный не с их завода. Не хотелось бы получить такое пятно на репутацию. x x x Наутро Морзик зевал, потягивался и шатался. Изголодавшаяся по мужской ласке продавщица терзала его всю ночь. - Я вам звонил вечером. - индифферентно сказал секретчик, глядя в сторону. - Писаренок велел узнать, не надо ли чего. - Я знакомился... а-а-ах... с достопримечательностями. - едва справился с зевотой Вовка. - Ну и как? - О-ох... Ну, большие... Они пошли по цехам. Морзика, как нового работника, знакомили с производством... Часть людей проверили в столовой, где Черемисов сидел в углу и мусолил солянку, а секретчик поочередно подходил к намеченным проверяемым. Список существенно уменьшился - и Черемисов подумал, что никого он здесь не найдет. Ближе к вечеру позвонил Нестерович, поинтересовался результатом - и Владимиру мучительно захотелось домой, к ребятам, с Людкой поболтать... Он и забыл, что они поссорились. Вечером он попросил приставленного к нему сотрудника не беспокоиться и пошел домой один. Интересно и непривычно было тянуться в молчаливой плотной толпе к турникетам проходной, чем-то похожей на проход в метро в час пик. Внезапно далеко впереди, у самых дверей Вовка увидел знакомую шапку-жириновку. Человека в кожаной куртке все пропускали, он легко миновал турникет, показал пропуск улыбающейся женщине-контролеру и скрылся в темноте улицы. Черемисов рванулся вперед, расталкивая людей, наступая на ноги. Вокруг и позади ворчали, бранились, обещали набить морду, кто-то вдогонку отвесил ему подзатыльник - но Морзик, пыхтя и работая локтями, пробился вперед и как пробка вылетел из двери. Инстинкт и навыки разведчика тотчас проснулись в нем. Неизвестный садился в машину "москвич-2141" темно-вишневого цвета. - Стоять! - заорал Морзик и побежал наперерез, размахивая руками. Люди вокруг оглядывались на его крик. Человек в машине поспешно включил фары и газанул. Ослепленный Морзик ничего не придумал лучшего, как подпрыгнуть и, задрав руки и ноги, всеми девяносто пятью килограммами живого веса приземлиться пятой точкой на сверкающий капот нового автомобиля. Раздался скрежет гнущегося металла, самопроизвольно взвыла сирена сигнализации. Машина вильнула к обочине и встала. Морзик, ликуя, кубарем скатился в сугроб, тут же проворно вскочил, подбежал к кабине и схватил за грудки ошарашенного водителя. Выпучив глаза, на него испуганно смотрел симпатичный немолодой мужчина с большой бородавкой на носу. - Простите... Но вы сами кинулись мне под колеса! Вы не пострадали? - Извините..., - прошептал Владимир, отпуская мужчину. - Ошибочка вышла... Он с ужасом оглянулся на продавленный капот новенького "москвича". От проходной толпой набежали рабочие, схватили Черемисова за руки. - Евгений Савельевич, вы в порядке?! - Это какой-то придурок новенький! - Опять, что ли, алкашей набирать начали?! - У-у, ирод! Евгений Савельевич, оказавшийся ведущим конструктором завода, явно пользовался авторитетом. Он сокрушенно разглядывал искореженную телесами Морзика машину. От попыток самосуда Вовку спасло появление секретчика, клятвенно заверившего общественность, что инцидент будет тотчас исчерпан. На жалкие потуги Черемисова предложить меры по спасению ситуации сотрудник первого отдела огорченно рявкнул: - Да идите вы!.. домой! Достопримечательности осматривать! Нашли на кого кидаться! Его и в списках-то нет! Вконец расстроенный Морзик, потирая ушибленный копчик, побрел на "кукушку". С некоторым содроганием вспомнив в последний миг о продавщице, он на цыпочках прокрался в полутьме подъезда к спасительной двери, как вдруг щелкнул замок и воркующий голос с жутко провинциальным напевом позвал: - Ко-оти-ик! Наконе-ец-то... x x x Наутро, несмотря на жутко проведенную ночь и ехидные взгляды на проходной, разведчик Черемисов проявил волевые качества и довел дело до конца. Последнего проверяемого искали часа три. Он оказался на больничном и пришлось ехать к нему домой. Увы - напрасно. Опять не тот. - Может, заночуете? - облегченно вздыхая, предложил подобревший секретчик. - Куда на ночь глядя ехать? - Нет-нет! Что вы! - Может, вы и правы. Поезда на Питер только с вечера. У нас еще четырнадцать человек в отпуске... как все вернутся, я дам знать. Приезжайте еще. Приятно было познакомиться. - Спасибо. - уныло сказал Морзик. - Лучше вы к нам... Он отзвонился Нестеровичу, получил огорченное "добро" на возвращение, поспешно вернулся и забрал из квартиры вещи, пока не пришла с работы любвеобильная соседка. Стоя в затхлом холодном воздухе Голутвинского вокзала, созерцая, как пассажиры берут билеты на электричку до Москвы, Морзик вдруг сообразил, что он остался без копейки денег. До Москвы-то он доедет бесплатно, по "служебке", а вот в поезд его никто не пустит. Вздыхая от очередного унижения, Черемисов на ходу полез рыться в карманах в поисках телефона Писаренка. Иного выхода не было. - Смотрите, черт возьми, куда претесь! - мило заметил ему раздраженный человек, с которым Морзик столкнулся в задумчивости, шаря по карманам. - Простите..., - меланхолично и покорно согласился ничтожный Морзик и поднял голову. - Ой! - вскрикнул его визави. - Мамочка... Это был тот самый тип с Московского вокзала. Сомнений быть не могло - он тоже узнал Морзика. Лицо его исказилось страхом и он проворно юркнул в двери на платформу. Пришедший в себя Черемисов саженными скачками понесся за ним. - Помогите! - заорал человек, улепетывая и оглядываясь. - Помогите! Убивают! Караул! Милиция! Бегать он не умел и шансов уйти у него не было никаких. Впереди дорогу ему заступил линейный наряд железнодорожной милиции. - Держи его, ребята! - крикнул Морзик. Человек забежал за спины милиционеров и спрятался там. - Держите, уйдет! - Спокойно, гражданин! - сказал молодой плечистый сержант, и с размаху засветил подбежавшему Морзику дубинкой между глаз. Только боксерская реакция спасла разведчика от неминуемого нокаута. Милицейский демократизатор скользнул, рассекая бровь и щеку. Второй сержант отпрыгнул, наставил в живот Черемисову укороченный ствол автомата. Ситуация приобрела совсем мрачные очертания. Владимир поднял руки, не смея даже утереть кровь со щеки. - Ребятушки..., - заныл он ласково, "козлятушки" - домыслил про себя. - Отведите нас обоих в отделение! У меня документ в кармане... я сотрудник ФСБ! Мы этого человека по всей стране ищем! - Ха! Чего его искать? Это мой сосед! - сказал один из милиционеров. - Забери поскорее этого буйнопомешанного! - взвизгнул беглец. - Покажи документ... только медленно, левой рукой, понял?! - сказал сержант, двинув стволом. Морзик закивал для убедительности. Он глаз не спускал с обретенного, наконец, незнакомца, готовый кинуться на него, невзирая на автомат, буде подозреваемый попытается снова побежать. Сержант раскрыл красную корочку, сличил физиономии, хмыкнул. - Липовая ксива! Да еще питерская... Вот если бы наш был... - Да-да! -подвякнул беглец, трясясь от страха. - Таких сейчас на любом угле купить можно! Он так и сказал - "на угле". - И глаз у этого подбитый, смотри! Разве фэ-эс-бэшники бывают с фингалами? - Бывают! Пойдем в отделение и дайте мне позвонить! - взмолился Морзик, ужасаясь от мысли, что местные служаки сейчас отпустят его добычу. - У меня в кармане телефон майора Писаренка! Вашего, местного! Он через пять минут будет здесь. Вы все за бдительность благодарности получите! А если отпустите... - Но-но-но, ты нас не стращай! Заткнитесь, вообще! Петро, Сеня! Ведите обоих! - Нет, нет, я не могу! У меня поезд! Билет у меня! - заверещал неизвестный. Это была его ошибка. Сержант насторожился. Как бы подозрительно ни выглядел Морзик - он предлагал себя задержать до выяснения. Это было разумно и безопасно. А вот отпустить... x x x Они сидели в тесной дежурке. Морзик, облегченно вздыхая, полез в карман за бумажкой. - Ну давай, звони. - выжидательно сказал сержант, убрав, наконец, автомат от Черемисовского живота. - Сейчас, сейчас... Ребята... Черт!.. Я, кажется, потерял бумажку! - горестно вскричал Владимир, прокачивая реакцию подозреваемого. - В зале, наверное, выпала, когда за этим погнался! - Я тебе сейчас по башке дам, чтоб не морочил нас! - окрысился один из милиционеров. Сержант вернул автомат в прежнее, неуютное положение. - Дай ему, Боренька! Дай гаду! Потерял он - как же! Он кошелек хотел у меня отобрать! - разверещался потенциальный потерпевший. - Тихо! Тихо! Нашел! - радостно вскричал "счастливый" Морзик. - Вот она, родимая! Уф!.. Он вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. x x x Писаренок, по счастью, оказался на месте. - Я приеду, конечно. - сказал он без особого энтузиазма в голосе. - Но учтите - если это опять не он, мне придется доложить вашим начальникам о полном вашем непрофессионализме. Уж не обессудьте... Я понимаю, что времена трудные, но держать кого попало тоже не следует. Дайте мне старшего. После беседы с майором Морзику вернули удостоверение. Черемисов, потирая руки, поглядывал на трясущегося жалкого типа у стойки. Тот совсем скис - ему некуда было деваться. Писаренок приехал быстро. При осмотре вещей гражданина Кудряшова, уволившегося из отдела рекламаций КБМ месяц назад, были обнаружены двадцать тысяч долларов США, спрятанные за подкладку старого портфеля. Даже без специальной аппаратуры опытный Черемисов определил, что половина зелено-черных купюр - фальшивки. Хорошего качества, изготовленные не на принтере, а на печатном станке, с соблюдением пропорций краски, с неплохо вклеенной металлизированной защитной полоской, однако все равно - липа. Боевики обожают платить продажным "урус" фальшивыми долларами... - Это не мои! Это мне они подбросили! - запищал Кудряшов, показывая на сержантов. Он совсем потерял рассудок от страха и являл собой жалкое зрелище. - Кто подбросил?! - взвился сержант. - Да мы таких денег в жизни не видели! Да я тебя щас!.. Он взмахнул дубинкой, но Морзик аккуратно перехватил ее: - Не отбей ему память! Она нам еще очень пригодится... Этот придурок себе еще распространение поддельной валюты повесил. - Ладно... гнида! - сержант грозно блеснул глазами. - У вас там в ФСБ как - спецобработку применяют? - По полной программе! - угрожающе прорычал Черемисов. - Это хорошо..., - успокоенно вздохнул сержант. - Всыпьте ему и за нас! Чего натворил-то? - Разбираемся. - Ну ты... это... прости за щеку-то... Просто ты с таким видом бежал - из пушки не остановить! - Ничего, бывает хуже... Спасибо, что не застрелили. Предупредив милиционеров о неразглашении, они с Писаренком забрали стучащего зубами, обмочившегося Кудряшова и поехали в управление. Надо было звонить Нестеровичу, срочно формулировать обвинение, связываться с прокуратурой и оформлять арест официально. Морзик все ворочался на сидении, все щупал карманы. - Что с вами? - спросил довольный майор. - Что-нибудь беспокоит? - Да вот... пока гнался за этим типом, кошелек выронил. Без копейки остался. - Не переживай! Коллегу в беде не оставим! Черемисов хитро улыбнулся и покачал головой в полутьме салона. ГЛАВА 11 СВИНИНА - НЕДОРОГО! САМОВЫВОЗ. САМОЗАБОЙ - А как его зовут?.. Николай?!.. Это хорошо! Это очень хорошо! - кричал Нестерович, переговариваясь с Морзиком через посредство оперативного дежурного "кукушки". - Потом объясню, почему!.. Порядок! - оживленно обратился он к сидящим с ним в салоне постовой машины хмурым Зимородку, Тыбиню и Лехельту. - Ваш товарищ взял подозреваемого, которого видел на вокзале! - Сюда повезет? - сухо спросил Клякса, обычно прохладно относящийся к операм-аналитикам. Ему не нравилось, что не он сегодня старший. - Не горит! - махнул рукой Нестерович. - Он у них еще по пути в управу признался во всем и возжелал помочь органам госбезопасности... Сейчас шпарит показания - только успевай записывать! Это же чайники - им только на шармачка капусты срубить! Стойку держать они не умеют... - И как показания? - В лузу! - Будете брать тех троих? - поинтересовался Тыбинь, сидящий за рулем. - И гатчинскую ОПГ? - Пока не будем. Шеф контрразведки умолил моего генерала повременить, дать поработать по резиденту... Очень им интересно, что хочет резидент от этих ребят. - Мы в курсе. - сказал Клякса. - Завтра начинаем работать по ним. Это наше новое задание. Вы будете вести? - Нет, к сожалению. - вздохнул Нестерович и помрачнел лицом. - Кто-нибудь из СКР. Да теперь уж и дело к концу... По хищению "Иглы" все соучастники выявлены, а канал транспортировки, я полагаю, возьмем через час. - Не сглазьте. - совершенно серьезно сказал Зимородок, суеверный, как многие опытные сотрудники. - Постучите по зайцу, он деревянный. Приборную панель постовой машины украшал неведомо кем установленный расписной зайчишка. Лехельт никак не отреагировал на успех Морзика в Коломне. Он сидел мрачнее тучи, недовольный собой и жизнью. "Это все не для меня" - думал он. - Когда прибудут "градовцы"? - спросил Зимородок. - А они уже там... Ребята еще затемно развернулись. Вот, смотрите, большой дом с черепичной крышей... Видите? Забор вокруг... Там боевики живут. Не дом, а маленькая крепость. Железные двери, кованые решетки на окнах. Собаки во дворе. Зарегистрирован на чеченца, проживающего в Эстонии... А ребята Ярошевича вокруг, в ближайших зданиях. Он и сам с ними. Они - первое кольцо. Вон там и там - снайпера. Все окна и двор простреливаются двукратно... Разведчики придвинулись к лобовому стеклу, вглядываясь. Тыбинь включил обогрев и скрипучие "дворники". С высоты длинного пологого пригорка хорошо просматривался поселок на обочине Приморского шоссе. - А второе кольцо? - Второе кольцо - мы с вами. Ваши группы стоят на машинах по всем направлениям. Знаете, Град хорошо штурмует укрепления, но случись погоня - они попутно разнесут полгорода... - Они могут! - хмыкнул Клякса. - Сами-то бородачи на месте? - Обижаете! Ваш товарищ Снегирь пасет их без перерыва. Все семь человек здесь. - Снегирь - птичка божья... В сводке было же восемь, кажется. - Одного товарищ Стоматолог, который нам совсем не товарищ, но временный попутчик, уложил в первую хирургию... С пулей в животе. Пусть пока лечится... все равно нетранспортабельный. Так вот, будет еще третье кольцо, наружное. Милицейские кордоны - чтобы нам не мешали работать, и для легендирования... Нам надо не просто взять этих горцев - с этим не было бы проблем. Нам надо взять их случайно, да еще чтобы они успели известить об этом свое руководство. Там во дворе по соседству стоит ваш фургончик - прослушка их мобильников. И глушануть могут, если что, опыт есть... Поэтому часть "градовцев" будет в милицейской форме, не удивляйтесь. - Вот плюются, наверное, - сказал Старый. - Месяца ж не проходит, чтоб они перевертышей не брали... - Плюются, вы правы. Но так надо - "случайно" брать боевую группу и оставлять на свободе верхушку. По верхушке у нашей службы обширные планы... Нестерович опять вздохнул, припомнив, что он этими планами заняться в ближайшие месяцы не успеет. Разведчики притихли. Тыбинь и Лехельт задремали, Клякса задумался, как обычно прокручивая в голове возможные варианты развития событий, стараясь все предусмотреть. Сегодня с ними не было Кобры, Пушка и Ролика. По неписаному кодексу "наружки" женщин на опасные выезды не берут. Они остались в городе помогать семье Волана, которого, наконец, перевели из реанимации в отдельную палату. x x x В динамиках зазвучал командирский бас Ярошевича, координировавшего сегодня операцию. Разведчики зашевелились, усиленно зевая, потягиваясь, прогоняли дремоту: - Пятиминутная готовность! Астрономы - ваш доклад! "Астрономами" в этот раз назвали снайперов. - Маэстро на связи, - прохрипел насмешливый голос майора Михалева. - Цейс, Кайзер, Освальд и Гусар на матрасах. Пока у всех пусто... Полчаса назад был один крендель, проверил замки на гараже и воротах. Собачкам дал пожрать - молодец. - Группа Гастелло готова. - коротко доложил майор Азарян, чьи бойцы были переодеты в форму бойцов ОМОНа. - Группа Зорро готова. - эхом отозвался майор Александров. Его расчет был готов штурмовать дом штатным порядком. - Группа Тарзана готова. - подал голос заместитель Ярошевича подполковник Агеев. Он возглавлял "имитаторов". - Слухачи, наружка, вертолет! Внимание... - Здесь Маэстро, прошу задержку пять минут. - неожиданно вмешался майор Михалев. - Посторонние в зоне. - Задержка пять минут! - тут же приказал начальник РССН. - Маэстро, что там у вас?.. x x x Снайпер капитан Стас Коробков, имеющий позывной "Освальд" за то, что лучше других поражал движущиеся цели - например, объект внутри мчащегося автомобиля, - выбрал позицию на чердаке двухэтажной дачи по соседству с домом-крепостью. Дневной осмотр, заблаговременно проведенный "градовцами", показал, что дача пустует с осени... Но кто же мог предугадать, что предусмотрительные хозяева поручили присматривать за недвижимостью престарелому сторожу, живущему неподалеку! Выглянув по свету через забор, старик с замиранием сердца увидал цепочку свежих следов, петляющих огородами к вверенному ему дому: Стас шел так, чтобы не было видно боевикам, и следы в темноте толком не замел. К тому же он ради маскировки двинул один, без прикрывающего спину автоматчика. Огорченный донельзя перспективой потери половины обещанного вознаграждения, дед поспешно зарядил старую "тулку" и двинулся на выручку соседской недвижимости, в глубине души надеясь застать там пьяного безобидного бомжа в прихожей на коврике. Каково же было удивление и испуг старика, когда, поднявшись в мягких валенках по ступенькам лестницы, он просунул голову в открытый чердачный лаз и увидел у слухового окна необъятно широкую спину человека в белом масхалате с капюшоном, прильнувшего глазом к массивному оптическому прицелу замотанной белыми бинтами винтовки незнакомой конструкции и что-то подкручивающего в нем. "Киллер, едрена вошь!" - мелькнула в престарелой голове вполне современная мысль. Присев на ступенечку пониже, так, чтобы его не было видно с чердака, дедуля призадумался, обняв поплотнее свою неказистую "тулочку". Благоразумие требовало уносить старые ноги подобру-поздорову. Шальная же часть дедовой натуры, бессмертная и загадочная часть русской души, нашептывала мелким бесом, что неплохо бы киллера взять врасплох и состричь с богатых чеченов магарыч за спасение живота. Старик чеченов не любил, но полагал неблагородным делом отстреливать людей, как тетерок, из-за угла. Уж коли ты мужчина, так выходи по честному, что ли... Приблизительно таков был ход дедовской мысли. Махнув рукавицей, сморщив сизый носик "на авось", дедок осторожно переломил "тулку", еще раз убедился, что патрон на месте, пожалел, что взял мелкую дробь, а не картечь, и выпрямился, как партизан в кино про войну. - Руки вверьх! Бросай оружие! Тебе говорю - бросай! x x x Освальд аккуратно, чтобы не двинуть стволом и не демаскировать позицию, отодвинул приклад оснащенного подствольником "Костер<ГП-25 "Костер" - гранатомет подствольный, однозарядный. Калибр - 40 мм, масса выстрела ВОГ-25 - 0, 255 кг, начальная скорость гранаты - 76 м/сек., рабочая дальность стрельбы - до 400 м.>" СВУ-АС<СВУ-АС - снайперский автомат, разработанный на базе СВД под патрон 7, 62х54 R и выполненный по системе "буллпап" (размещение магазина позади рукоятки и спускового крючка). Масса снаряженного автомата - 5, 5 кг, длина - 900 мм, начальная скорость пули - 800 м/сек., емкость магазина - 10, 20 или 30 патронов, рабочая прицельная дальность стрельбы - 500-600 м. Обычно используется штатный оптический прицел ПСО-1 (1П43), возможна установка ночного прицела НСПУ.> от себя, повернулся, изумленно поднял брови в прорезях белой маски, сел, незаметно, сквозь ткань маскхалата, направил в грудь незванному гостю двуствольный МСП и сказал в микрофон: - Маэстро, у меня проблема. Дед с ружьем. В меня целит. - Откуда он взялся? - прозвучал в тиши чердака хриплый голос. - Сторож, похоже. "Их тут целая шайка! - испуганно подумал старик. - Во влип, старый пень!". - Бросай оружие! - еще раз закричал он, потрясая ружьем. - Тихо, отец, бога ради, тихо! Я уже все бросил, разве не видишь? И пушкой своей не тряси - не ровен час выстрелит от старости... Ей сколько лет-то? - Сорок восемь будет. - недоумевая, ответил старик и призадумался. - Не, вру - сорок пять... - Уважаю отечественное оружие! Маэстро, доложи полковнику, дед - человек уважаемый! - Полковник на проводе! - рявкнул разъяренный задержкой Маэстро. Стас кивнул, снял и показал наушники, рукой приглашая открывшего рот старика к переговорам с самим полковником. Доверчивый дед убрал палец с курка, протянул руку к гарнитуре с микрофоном - и в ту же секунду Освальд схватил его за пальцы и дернул старика на себя, как ребенка. Раскинув руки по сторонам, выскочив из валенок, не успев охнуть, неугомонный искатель приключений упал в широкие объятия спецназовца. x x x - Маэстро, порядок. Готов к работе. - Принял... Первый - астрономы готовы. - Так-то, отец. - Освальд подмигнул инициативному сторожу. - Извини. Работа такая. Как закончим - я тебя развяжу. Дедок ничего не мог ответить, так как лежал в углу чердака, связанный, с рукавицей вместо кляпа во рту, и таращил из полумрака глаза, полные испуга и любопытства. x x x Пятиминутная задержка операции - дело вовсе нешуточное. У полсотни человек нервы на пределе. Десятки моторов заведены, радиостанции включены, оружие снято с предохранителей, патроны досланы в патронники. Смежники уже пытаются свалить - им наплевать, что у тебя задержка, они по графику... Ярошевич перевел дух, сосредоточился: - Начинаем сначала! Астрономы! - Готовы. - доложил Михалев. - Гастелло! - Есть. - Зорро! - Готов. - Тарзан! - Готов. - Слухачи! - Нормально все... - Вертолет! - На рубеже. - Грузчики<Грузчики - сотрудники ОПС (жарг.).>! - На месте. - буркнул в эфире недовольный голос Шубина. - Внимание - семь тридцать пять! Начали! Где-то далеко, на шоссе завыли, приближаясь, милицейские сирены. x x x Свернув к поселку, мимо экипажа Кляксы пролетели ребята Тарзана на серебристой "ауди". За ними гнались другие "имитаторы" на двух милицейских "канарейках" с мигалками и сиренами. Звонко затрещал автомат. Ребята из "ауди" отстреливались холостыми из помпового ружья. - Где "ауди" раздобыли? - спросил Тыбинь, провожая глазами сияющий огнями, озаряемый вспышками выстрелов караван. - Агеев свою дал. Сказал: поцарапаете - убью! - Хорошо "градовцы" живут, - мечтательно сказал Старый, - на "ауди" разъезжают... Подхалтуривают, наверное. - Тачку Агееву тесть подарил. - отрезал Зимородок. - Знаешь же сам... - Знаю. - согласился Тыбинь. - Но пофантазировать же не возбраняется. Все равно просто так сидим. x x x - Вижу кренделя, - доложил Кайзер. - Я тоже. - подтвердил Маэстро. - Забеспокоились. Из окон выглядывают. - Продолжать наблюдение! - рыкнул Ярошевич. Опять загрохали выстрелы. "Ауди" влетела в открытые ворота подготовленного дома неподалеку от убежища бандитов. Закричала женщина - Клара из первого отдела "наружки". Ребята Тарзана, выскочив, прикрывались ею, "отстреливались" от наседавших "милиционеров", автоматически прекративших пальбу сразу же, как только в руках у "преступников" оказалась "заложница". Внимательному и педантичному наблюдателю такое проявление несвойственного стражам порядка профессионализма могло показаться подозрительным, но, к счастью, подобного зануды среди бородачей не было. - Смотрят в бинокль. - доложил Освальд. - Двое пошли на улицу... выглядывают из ворот. - Вижу! Тарзан, не переигрывайте! - попросил Михалев. - В темпе! Пошли в дом! Крендели уже все видели! Клару втащили за волосы в дом, захлопнули дверь, загремели мебелью, возводя баррикаду. Кто-то разбил стекло для пущей убедительности. - Блин! Кто восстанавливать будет? - спросил невысокий заместитель Ярошевича подполковник Иван Филиппович Кац по прозвищу "Рэбе Филлипиныч", человек прижимистый и отвечавший за материально-техническое оснащение подразделения. - Потом, - отмахнулся полковник. - Вернулись во двор... закрывают ворота. - сообщил Гусар. - Явно спешат. Зашли в дом, свет зажгли. - Прослушка? - осведомился начальник РССН. - Пока ничего. - У вас все исправно?! - Не беспокойтесь, первый, все в порядке. Я доложу, как только будет перехват. - Хорошо! Ждем пять минут. x x x Через пять минут "на помощь" группе Тарзана, залегшей в укрытиях за своими машинами, подлетели ребята Гастелло. Он сам, в комбезе с погонами подполковника ОМОНа, через громкоговоритель вступил в переговоры с засевшими в доме "бандитами". - Вертолет! Пошли - обращение к населению! Над поселком в сером небе закружилась милицейская вертушка, вещая противным утробным голосом Баклана: - Граждане! Ввиду чрезвычайных обстоятельств ваш поселок оцеплен! Воздерживайтесь от выхода на улицы! Закройте двери и окна домов! В случае появления неизвестных немедленно звоните "ноль-два"! На окраинах повсюду замелькали мигалки настоящей милиции, развертывавшей внешнее, видимое кольцо оцепления. Для них это были обычные учения... x x x - Есть! Первый, есть перехват! - весело доложил старший группы радистов. - О чем говорят? - Я не понимаю, - удрученно забубнил техник. - Вайнахским не владею... - Хорошо! Пеленгуй!.. Маэстро, что у вас? - Без изменений! В окнах свет, во двор не выходят. - С моей стороны открыли окно. - доложил Цейс. - Наверное, чтобы лучше слышать. - Если пойдут к гаражу - немедленно доклад! Тарзан, готовьте "штурм"! - Мы готовы. - Начали! x x x Бросив дымовые гранаты, "омоновцы" рванулись к дому с "бандитами". - Эй, поменьше профессионализма! - поспешно выкрикнул Ярошевич. - Вы мне тут еще пирамиду<Пирамида - метод преодоления заборов высотой в несколько метров, когда бойцы спецподразделения лезут на плечи друг к другу.> постройте! Вы простой ОМОН, а не спецназ! - Все уже в дыму, им не видно! - отреагировал Тарзан. Возле дома опять послышались стрельба и крики. Гастелло, размахивая "матюгальником", шумно распекал понурых подчиненных за "неудачные действия". Единственным успехом начавшейся операции можно было считать лишь вынос с поля боя тела пребывавшего в обычной для него прострации подполковника Шишкобабова, неизвестно как оказавшегося у крыльца подготовленного к имитационному штурму дома и замеченного "градовцами" в самый последний момент. Затянутого в черный парашютный комбинезон из латекса начальника гатчинского ОБЭПа отволокли в сторонку и сдали на руки врачам "скорой помощи", которые от нечего делать решили провести Шишкобабову полную деинтоксикацию организма путем постановки ему сразу трех капельниц. x x x От шоссе помчались две машины скорой помощи. - Граждане! - загундосил с неба вертолет. - Сейчас будет производиться поочередная проверка ваших жилищ на предмет отсутствия в них посторонних лиц! Убедительная просьба - допускать до проверки только людей в форме сотрудников милиции! Повторяю!.. - Первый, опять идут переговоры! С тем же абонентом! - Хорошо! - Ярошевич потер ладонью подбородок. - Дожимаем их, ребята! Пошли патрули по домам с досмотром! Начинайте прямо с дома напротив них. Вертолет улетел. x x x Операция шла уже полчаса. Дважды боевики сообщали руководству о том, что творится вокруг них. Ради этих двух звонков и разыгрывался весь рискованный и дорогостоящий спектакль. Теперь вооруженные "омоновцы" вошли с досмотром в дом напротив и уже присматривались хмуро к чеченской крепости. - Первый, есть! Выгнали джип из гаража! - доложил Цейс. - Сколько человек село? - Мне плохо видно! Дым гонит от наших гранат. Трое, кажется! - Я видел четверых! - вмешался Гусар. - Нормально, мы их выкурили. - начальник РССН возбужденно прошелся по узкому проходу между столами в штабном автобусе. - Прослушка! По моей команде, как только джип выедет за ворота, врубайте глушилку. - Есть! - Зорро! У тебя на штурм минута, не больше! За долгий перерыв в связи затаскают по судам! - Да тут дело плевое... - Но-но-но! Не расслабляйся! Гастелло! - Группа в машине, готова к преследованию! - Наружка! Будьте готовы подстраховать, не дайте им уйти за кольцо, из зоны глушилок. Тарзан! Ребят в машину, на помощь Гастелло. Внимание - ворота открываются!.. x x x Едва тяжелый черный "круизер", в англоречии читаемый как "крейсер", выкатил из ворот на улицу, мобильные телефоны на пяток километров вокруг были подавлены. Выждав паузу, дав джипу отгрести за поворот, а охраннику, закрывшему ворота изнутри, пересечь двор и вернуться в дом, Ярошевич скомандовал Зорро штурм. - На исходные. Пять... Четыре... Три... Два... Один... Огонь! Стас Коробков, привычно задержав дыхание на выдохе, всадил газовую гранату из подствольника точно между прутьями решетки в окно первого этажа. Одновременно с ним свои окна поразили временно исполнявшие роли гранатометчиков Маэстро, Кайзер и Цейс. Тотчас повернувшись набок, Освальд загнал в ГП-25 второй заряд и уже без команды выстрелил в приоткрытое окно второго этажа. Из дома повалили белые клубы ядовитого дыма. Тотчас через двухметровый забор, вскакивая на плечи товарищей, с трех сторон перелетели фигуры в белых облегающих костюмах, масках-шапочках и специальных защитных респираторах с очками, молниеносно бросились к дому. В то же мгновение заложенный Менделеевым брикет пластида вынес напрочь входную дверь. Ошалевшие от нашествия полчищ врагов, заметались, взвыли три огромные кавказские овчарки. - Угомонись, собачка, - шепнул Маэстро, прицельно свалив резиновой пулей в холку из специально прихваченного РМБ-93<РБМ-93 - гладкоствольное ружье со скользящим затвором, трубчатым магазином и складывающимся прикладом. Калибр - 12 миллиметров. Начальная скорость пули - 340 м/сек., прицельная дальность стрельбы - 100 м, емкость магазина - 6 патронов. Масса ружья - 2, 5 кг, длина в разложенном положении - 909 мм, длина ствола - 542 мм.> лютого кобеля, пытавшегося кинуться на спину одному из градовцев. Минут десять оглушенный кавказец должен был пролежать недвижимо. Тройки атакующих одна за другой исчезли в дверном проломе. Ярошевич взглянул на часы. Секундная стрелка точно замерла, переползая от деления к делению. Из дома доносился грохот мебели, чьи-то взвизги, но стрельбы не было слышно. Прошло тридцать секунд... Прошла минута... Во двор из беспросветных клубов газа, кашляя, закрывая глаза, вывалился один из бойцов штурмовой группы - с него в схватке сорвали респиратор. Овчарки чихали, опустив хвосты, жались к наветренной стороне, куда не относило дым. - Один есть! Заломив противнику руки, два бойца бегом сволокли с крыльца огромное бесчувственное тело и волоком потащили его к воротам. За ними появилась вторая тройка, потом третья... x x x В открытые ворота вбежала группа усиления, положила захваченных рядком лицами в снег. Появился четвертый задержанный, потом пятый. - Они там что, как кролики размножаются? - Ярошевич удивленно выпятил жесткие губы. Вышел Зорро, махнул рукой: - Первый, мы закончили! - Минута сорок! Долго возитесь. - Их было пятеро, а не трое! Разведка опять ошиблась! - Проводи зачистку! Может, их больше. Гастелло, что с джипом?! Прослушка, выруби свою шарманку! Вы мне всю связь давите! - Ес