Андрей Шахов. Таллинские палачи


---------------------------------------------------------------
     © Copyright Андрей Шахов
     Email: deanvl@hot.ee
     Изд. "Авенариус", 1994
     Date: 11 Aug 2002
---------------------------------------------------------------

        <i>Книга I</i>

        <i>Между молотом и наковальней</i>

     - Стас!
     - А?
     - Там у ворот клиент ожидает - по твоей части.
     - Щас гляну!..
     Стасис отложил отвертку, недоразобранный  стартер со всеми  отделенными
уже частями сунул в коробку, толкнул в дальний угол  стола и отправился мыть
руки. По  пути бросил  взгляд  на часы:  "Половина  четвертого. Недурно! Еще
часок - и в дамки; то бишь - домой".
     У  ворот его ждал  серебристый  "Форд-Скорпио". За распахнутой дверцей,
облокотившись на крышу кабины, стоял молодой парень с холеным, почти детским
личиком,  разодетый,  может, и  не во  всем по  последнему "писку",  зато по
максимуму  ЕЕК*  на каждый  квадратный  сантиметр долговязой  поверхности. В
кабине  сидел  кто-то  еще,  но  яркое майское солнце  отсвечивало в лобовое
стекло, и разглядеть загадочный силуэт издали было невозможно.
     Не   спеша,  почти  степенно  приближаясь   к  машине,   Стасис  окинул
критическим  взглядом  запыленные  борта,  после  чего  удостоил  тем  же  и
владельца.
     "Лопушок!  -  мелькнула  в  голове насмешливая оценка,  при взгляде  на
пухлощекое  личико и круглостеклые очки приобретшая оттенок презрительности.
-  Богатый  папаша  отчалил   куда-нибудь   на  Канары,   а  чадо  поспешило
воспользоваться моментом и повыпендриваться на его иномарке. Кролик!"
     Лицо парня, замершее в смущенной улыбке, и впрямь напоминало кролика из
мультфильма про Винни Пуха.
     - Какие проблемы?
     Вопрос  был   задан  без   особого   интереса.  Стасис   уже  предвидел
какой-нибудь пустяк, представляющий для холеного неумехи большой секрет.
     На секунду  клиент замер,  изобразив  на лице серьезнейшее  раздумье, и
Стасис  поморщился,  ожидая  раздражения  по  поводу обслуживания  на языке,
далеком от нынешнего строго государственного.
     Но ничего подобного не последовало. Более того, клиент сам
     грешил "оккупационным" происхождением.
     -  Аккумулятор разрядился, - совсем юным голоском и по-ребячьи виновато
поведал он. - Вот  сейчас машина заглохла вдруг  у ворот -  и завести уже не
могу...
     - Ясно! - со значением вздохнул Стасис и нырнул под капот.
     Как  и  ожидалось,   причина   неполадки   обнаружилась  быстро.  Через
потрескавшийся,  да еще  и  мокрый  (!) изолятор плюсовой  клеммы  генератор
"коротил"  на корпус. Чуть-чуть, но  этого вполне  хватило,  чтобы разрядить
аккумулятор.
     - Тебе еще повезло! - осчастливил Стасис замершего в трепетном ожидании
парня.  -  Сел  бы  контакт на  корпус  основательно  -  значительная  часть
электрики погорела бы к чертям!
     Очкарик блаженно проглотил тягучую слюну.
     - Значит, ничего серьезного?
     - Ну...  - Стасис некоторое время боролся с  искушением воспользоваться
явной обеспеченностью  несимпатичного ему клиента;  но  силы были неравны. -
Как сказать... Не так серьезно - сколько дорого...
     -  С чего  же это?  -  усомнился  противный очкарик,  мгновенно потеряв
нерешительность. - Сколько может стоить замена какого-то изолятора?
     Стасис хмыкнул,  жалея  о непроведенном  спектакле с тестером, состроил
мину седовласого академика и снисходительно поведал:
     - Изолятор -  в  самом  деле чепуха.  Однако,  как правило, в  подобных
случаях  страдают  еще  и диодные  "мосты"  генератора.  Кроме  того,  часть
проводки  наверняка  перегрелась.   Есть  ли  смысл  с  ожидаемой  проблемой
появляться здесь через месяц, а может, и через пару дней?
     - Хорошо, - кивнул клиент. - А сколько времени на это понадобится?
     Стасис перевел  задумчивый взгляд на  кротко дожидающийся  своей участи
генератор, словно по его внешнему виду уточняя необходимое количество дней.
     - Штука американская. Запчасти для них у нас в некотором дефиците...
     - Я все оплачу! -  очкарик испытывал явное удовольствие от демонстрации
своей финансовой состоятельности.
     - Не в этом дело, - "Еще  бы ты не платил!" - Просто в  таких случаях я
пытаюсь  подобрать что-нибудь  из  более распространенных  систем. Возможно,
придется вообще заменить генератор...
     Щедро улыбаясь, клиент махнул узкой ладонью:
     - И черт с ним!
     - Послезавтра утром сможешь забрать тачку.
     - Годится.
     Стасис удовлетворенно кивнул, почесал  выглядывающую из-под распахнутой
куртки пока еще  едва  загорелую, мускулистую  грудь.  Поскольку  так  легко
прошла  первая часть беседы, настала пора откровенного грабежа,  ибо в фирме
строго  соблюдалось  железное  правило:  урывая работу  себе,  не забывай об
интересах других.
     -  Кстати!  Стоило  бы   воспользоваться  моментом  и  проделать  тачке
небольшую профилактику, - он ткнул пальцем в сторону грязного борта "Форда".
- Все равно часть моей работы будет идти вне машины.
     Клиент  почти не  размышлял,  что  вызвало  в  наглом  электрике тайный
восторг, на секунду прорвавшийся наружу в виде широченной улыбки.  Все же не
каждый, далеко не каждый  день, вот так вот - безо всяких усилий - буквально
копеечную работу удается раздуть до темы в несколько сотен крон!
     - А где это оформить?
     - В конторе, - Стасис  указал на  дверь небольшой  пристройки  рядом  с
ремонтным боксом. - А я пока машину заведу.
     Очкарик  кивнул  и  странной,  почти  девичьей  походкой  направился  в
подсказанную  сторону.  Его  грабитель,  прежде  чем  идти  за  тележкой   с
аккумулятором, под воздействием очередной  волны хорошего настроения азартно
зафутболил  попавший  под  ногу камешек.  Однако, не будучи Гаринчей, вместо
столба угодил в зад клиента.
     Парень замер, не оборачиваясь.  При этом так сжался, что Стасис  понял:
за свою жизнь бедняге довелось  получить немало  таких вот камней  и  просто
тумаков от более сильных, но менее осчастливленных родителями знакомых.
     Стасису стало стыдно, ибо он вовсе не завидовал.
     - Извини, приятель! Твой зад не был моей мишенью.
     Пострадавший облегченно кивнул и засеменил дальше.
     Пару минут спустя Стасис  вернулся к машине с аккумулятором. Прежде чем
нырнуть под капот, он коротко глянул через стекло и кабину, разглядел за ним
смутные черты девицы. В ней было нечто очень знакомое; однако, чем напрягать
намять, Стасис предпочел поскорее разобраться с "Фордом".
     - Барышня! - крикнул он из глубины машины. - Поверните ключ зажигания.
     Двигатель весело заурчал с первого же оборота стартера.
     -  Благодарю за содействие! - с громким хлопком крышка капота вернулась
на место.
     - Здравствуй, Стасис.
     Барышня, наконец, вышла из машины, с чуть насмешливой улыбкой взирая на
замершего в изумлении парня.
     - Здравствуй, - ответ прозвучал довольно  хмуро; но не  зло - в  памяти
осталось все же больше хорошего.
     Хотя теперь...
     Увидеть  Ингу, расцветшую в роскошную женщину, в компании с  парнишкой,
являющим собой подлинное чудо природы, - это сильно!
     "А ей-то что? Он при бабках - и, наверное, совсем не малых. По нынешним
временам..."
     - Я слыхала, что  ты пропал без  вести где-то в Закавказье, - с  мягкой
улыбкой Инга склонила набок увитую смоляными кудрями голову.
     Стасис пожал плечами и, все еще не глядя на нее, буркнул:
     - Пропал - да нашелся.
     - Сбежал?
     Глаза  парня  так  отчетливо  полыхнули  яростью, что барышня  потеряла
улыбку и чуть попятилась.
     Стасис  же,  поборов  гнев,  досадливо  сплюнул  и  поволок  тележку  с
аккумулятором и бокс.
     * * *
     Радченко тяжело  вздохнул,  вышел  из машины; на ходу застегивая нижнюю
пуговицу пиджака, направился к  месту убийства. Вокруг древнего  "Мерседеса"
уже вовсю кипела обычная полицейская работа -  сверкали  молнии фотовспышек;
эксперты тщательнейшим образом осматривали каждый сантиметр в кабине; ребята
в форме оттесняли жидкую, но упорную кучку любопытствующих.
     "На трупы глазеют! - с досадой  качнул головой следователь,  закуривая;
остановился на минуту, с хрустом  потянулся  и  шумно  вдохнул  смешанную  с
ароматным дымом вечернюю прохладу. - Хорошо-то как!..  Хотя могло  бы быть и
лучше..."
     Он еще  немного  полюбовался висящим над верхушкой леса краем багрового
солнца,  сделал пару глубоких  затяжек  и  услыхал,  как за  спиной  коротко
тормознула легковушка.
     "Крийзимана привезли",  - догадался  он, прислушавшись к приближающимся
шагам.
     - Тоже из постели вытащили?
     Радченко всегда говорил с Крийзиманом по-русски.  Всегда. Даже  теперь,
когда во всех госучреждениях возгосподствовал  эстонский, которым  он владел
неплохо и со всеми остальными сотрудниками-эстонцами общался именно на нем.
     И Крийзиман уже не ершился...
     В  свое  время  - на волне "поющей революции" -  в милиции Таллина  шли
первые крупные кадровые перестановки.  Тогда-то  Радченко  и  получил взамен
малополезного, но хоть безотказного и веселого Орлова (племянника отставного
полковника  КГБ), на первый взгляд, весьма делового и активного  Крийзимана.
Однако очень быстро выяснилось, что новый напарник спец лишь по  бумажкам да
в  вопросах  налаживания  теплых отношении  с высшим начальством,  при  этом
полный  дуб не только  в  криминалистике,  но и  вообще  во  всем, требующем
логического мышления.
     Поначалу Радченко с любопытством взирал на человека, вся жизнь которого
построена  на  элементарных  трафаретах;  потом  попытался  хоть чему-нибудь
научить, но вскоре бросил  этот труд  и повесил  на Крийзимана  всю бумажную
работу   -  хоть   какая-то   польза.   Ведь  избавиться   от  внука   героя
Освободительной войны все равно невозможно...
     Сам  внук  с  самого  начала  поглядывал  на  Радченко  свысока  и  все
отчетливее  видел  себя  в  кресле  старшего  следователя  -  даже  прикинул
необходимые  перестановки  мебели. И  ведь была в его  надеждах определенная
логика,  если   учесть,   что   соперник  представлял  собой   всего-навсего
"иммигранта", присланного  в Эстонию из Москвы, - то есть самого  настоящего
оккупанта.
     Можно  представить  себе  расстройство Крийзимана, когда  именно  в дни
предвкушаемого  скорейшего  повышения   он  увидел,  как  вокруг   неизменно
невозмутимого Радченко забегали вдруг чиновники из префектуры и Департамента
миграции и  в несколько приемов оформили тому синюю книжицу  - только  бы не
вздумал  срываться в  Нижний  Новгород  к зовущему в  свое агентство старому
приятелю!
     Внук героя прекрасно понимал, что произошла  чудовищная ошибка, а то  и
вовсе  предательство.  Однако   инстинкт  удержал  его  от  вмешательства...
Осталось  лишь  подчиниться  тяжким  обстоятельствам и затаить в  душе хилую
надежду  на непременное  торжество  справедливости. И ежели доселе Крийзиман
позволял себе  выпить лишь иногда, да и то  под натиском переполняющего душу
сладкого томления, то с той поры  "запотел" основательно и быстро опустился,
превратившись  из  явно  преуспевающего  чиновника  в  некое  подобие  давно
уволенного и ныне безработного школьного завхоза.
     Радченко не очень понимал, как может так уж сильно повлиять на человека
крушение столь незатейливой мечтенки, особенно если тот и без того взобрался
незаслуженно высоко. Но Крийзиман ему не мешал, покорно уткнувшись в бумаги,
тихонько  лелеял свою  надежду,  что,  в общем-то,  было  вполне  приемлемым
условием их мирного сосуществования...
     - Да... Гм... Только успел лечь, - напарник дохнул из-за спины Радченко
свежим  винным перегаром;  кстати, говорил он по-русски на удивление чисто и
грамотно.
     - Считай,  повезло! - отозвался Радченко, едва заметно поморщившись.  -
Потому как спать нам до утра вряд ли доведется.
     Крийзиман молча согласился. Он достаточно хорошо знал, что такое ночное
бдение  после  получасового сна,  однако  в последнее  время  это  случалось
слишком часто. "Пока на Тоомпеа поют, преступный мир балдеет!" - вспомнил он
чье-то  высказывание,  усмехнулся  (почему-то  злорадно), но, спохватившись,
вновь стянул рыхлую желтую физиономию в обычный для него "деловой пупок".
     Ребята из  оцепления  на  миг  расступились,  и к следователям  подошел
розовощекий  констебль  Виснапуу.  После  слабых рукопожатий  он  встряхнул,
расправляя, листок и, сверяясь с пометками на нем, доложил:
     - Около двадцати двух ноль-ноль на  машину обратил внимание проезжавший
мимо господин Блатов.  Он и сообщил обо всем в наш отдел. По словам эксперта
Крулля, на первый взгляд, убийство было совершено около девяти часов вечера.
Сидевший за рулем - некто Сергей Лавочкин...
     -  Ва! -  не удержался  Радченко, тут  же  спохватился: -  Продолжайте,
констебль, продолжайте.
     Виснапуу с любопытством глянул на него, почесал за ухом.
     - Этот Лавочкин застрелен из пистолета в затылок. Личность второго пока
не установлена...
     Констебль запнулся, кадык на его толстой шее чуть дрогнул:
     - Есть в нем нечто примечательное.
     - Что же? - поинтересовался Радченко после короткой
     паузы.
     - Вы лучше сами взгляните,  - сдался констебль, беспомощно опуская руку
с бумажкой.
     -  Это  дело ежесекундно  становится все более  интересным, -  протянул
Радченко, затер окурок  подошвой туфли и не спеша направился к  "Мерседесу":
"Мне  бы  этого   розовощекого  толстячка   Виснапуу   в  напарники.  Вполне
сработались бы..."
     Крийзиман не последовал за шефом: не выносил он кровавых зрелищ.
     Полицейские из оцепления расступились перед следователем  без вопросов.
Попав  в заветный круг,  Радченко кивнул в знак приветствия эксперту Круллю,
упаковывающему  вместе  с  ассистентом собранные  вещдоки  в два специальных
кейса, после чего воззрился на трупы в кабине.
     Первым в  поле  его  зрения  попал смутивший  Виснапуу  неизвестный  на
ближнем сиденье.  На вид  парню было лет двадцать  пять. Ничем  особенным от
своих  сверстников  он  не  отличался;  разве  что одет  был  отнюдь  не  по
среднестатистической  зарплате.  Даже  после  смерти  лицо  сохранило  столь
светлое выражение, что можно было усомниться в причастности его обладателя к
каким-либо темным делам.
     Если бы не "нечто примечательное"...
     Всего  одна деталь  в  общей  композиции  свидетельствовала о том,  что
убитый - один из  людей Хлыста. И представляла она собой кинжал, торчащий из
крестообразного разреза в груди парня.
     - Повторяется восемьдесят девятый?
     Радченко перевел мрачный взгляд на подошедшего Крулля, подумал немного,
поглядел на искаженное предсмертным ужасом лицо Лавочкина и пробормотал:
     - Боюсь, все будет много хуже.
     * * *
     Стасис никак не мог  заснуть. Ворочаясь в мокрой  постели,  он  силился
заставить  бунтующий  мозг  отключиться от  мыслей и погрузиться хотя  бы  в
легкую дремоту.
     Тщетно.
     Часам к десяти он понял бесполезность борьбы, не одеваясь, сел  за стол
и закурил.
     За окном царила голубизна майского вечера. На  спортплощадке во  дворе,
не взирая  на строгие крики родителей из окружающих окон, пацаны  еще гоняли
мяч. По улице промчалась грохочущая  колонна  редких теперь рокеров.  Минуту
спустя в том же направлении прошла компания хохотливых девчонок.
     Стасис стал уже почти таким же, как и все они.
     Почти...
     Но временами, хотя все реже, мучили его такие ночи. Ночи почти без сна,
наполненные болью детских и более взрослых  обид, невыносимых утрат, стоящим
в  ушах криком Лехи Иващенко: "Мужики! А здесь и впрямь, как на  войне!.." -
после  чего   перепонки  застилало   уханье  взрыва,  разметавшего  парня  в
абсолютный  ноль.  В  такие  ночи  память истязала  то  несуществующими  уже
прикосновениями нежных пальцев, то вонью гниющего мяса...
     Эх, Инга...
     Почему так  много людей вокруг остается незамеченными, даже если питают
к  нам  самые  лучшие  чувства,  а  избранные  единицы  даже  при мимолетном
соприкосновении умудряются выжечь в сердце глубочайший след?
     Впрочем, знакомство с  Ингой было совсем не фрагментом.  Ведь они знали
друг друга с детства: жили в одном дворе... Лучше сказать: в соседних домах,
ибо понятие "двор" среди серых глыб новых районов слишком размыто.
     Познакомились  случайно. И этого  вполне могло  не произойти: Стасис по
сей день даже визуально знал не всех жильцов соседних подъездов собственного
дома.
     В первую осень после переезда семьи на новую квартиру все вечера Стасик
проводил  на  улице -  новые  знакомства, костры  из  многочисленного  после
завершения стройки хлама, бои  с "брызгалками" из  опустошенных флаконов для
шампуней и моющих средств.  Ну, и однажды, когда вся ребятня рассосалась уже
по домам,  не утоливший жажду впечатлений Старик остался бродить сам по себе
и увидел  прогуливающую своего песика  длиннющую,  худенькую, как тростинка,
девчонку.
     Это была Инга.
     Сейчас он уже не помнил, каким образом завязалось знакомство. Наверное,
разговор начался сам собой...
     После  первой  встречи  последовали  другие.  Стасису  пришла  в голову
замечательная идея брать с собой кота Алексия - эдакого огромного, мохнатого
монстра  сибирской породы, восхитившего Ингу и  ужаснувшего  ее белоснежного
песика  своими потрясающими  размерами, абсолютно  черной, пышной  шерстью и
совершенно диким нравом: никого из  посторонних Алексий к себе не подпускал,
а малютку Тоби первое время и вовсе терроризировал.
     Пару недель спустя кот и  песик все же подружились. Стали даже  скучать
друг без друга во время длительных перерывов  между  прогулками. Алексий и к
Инге попривык; сохраняя определенную дистанцию, позволял себя погладить, а в
минуты особой  лености  - подержать несколько секунд  на руках. Нервный Тоби
очень  ревновал хозяйку к  Стасису,  но ничего изменить  не  мог  и  находил
некоторое успокоение в общении с менее чувствительным котом.
     Стасис в то время испытывал  к Инге чисто приятельские  чувства. В свои
девять  лет имея уже опыт некоторых бурных романов в детском саду и в школе,
отношения  с долговязой  чернобровкой  он  мог  уверенно отнести  к  разряду
дружеских.  С ней было просто интересно; к  тому же у ее  родителей  имелась
целая библиотека фантастики!
     Таким образом миновало года  два.  Пока  одним чудным  весенним днем не
исчез Алексий: ушел через оставленную приоткрытой дверь - и не вернулся...
     Искали всей семьей - бесполезно!
     Встречи  с Ингой некоторое время  продолжались,  хотя и  заметно  реже.
Расцветающей   девочке   мальчишка  становился   все  менее  интересен:  она
поглядывала на старших парней.
     А  всего  через полгода  после  исчезновения  Алексия  в  семью  пришло
тяжелейшее горе  - умерла мать.  Смерть стала  неожиданным  ударом для  всех
знавших ее. Никому ведь и в голову не приходило, что с легкостью тянущая две
работы  и  все  семейные  хлопоты  женщина  может  быть  смертельно  больна.
Врачи-мерзавцы    не    сумели   отличить    злокачественную    опухоль   от
доброкачественной...
     Оглушенный  Стасис  вывалился  из  накатанной  колеи, в которой не смог
удержать  его растерявшийся отец. Стал тайком покуривать,  пошли трудности в
школе.  До  предела натянулась нить отношений с  окружающими. Закомплексовал
Стасис.  Раньше он хоть хорошей учебой выделялся среди  сверстников - теперь
не  стало  и этого.  Тогда  он предпочел стать дурковатым  отшельником,  чем
вообще никем.
     Но время лечит...
     Прошло несколько  нелегких  лет.  Отец научился много прирабатывать; не
только выплатил кооператив,  но и  купил машину, сына приодел. А к окончанию
Стасисом  десятого  класса   поменял  старый  "Жигуль"  на   собственноручно
отделанный  "Форд". Сыну  же  в день  завершения  учебы торжественно  вручил
двухкассетный "Шарп" и джинсы "Ливайс". Тогда это было нечто!
     Сам  Стасис к тому времени сильно изменился. Свыкшись с мыслью о смерти
матери, как-то незаметно потерял свои комплексы, раскрепостился. В школе его
по-прежнему  считали  дурковатым,  не  подозревая,   что   одноклассники  не
интересуют парня уже  вообще  - друзей  хватало  и  без них; с двумя  самыми
закадычными он ходил в тогда еще подпольную школу каратэ.
     После  учебы Стасис недолго маялся вопросом -  куда пойти? Не желая  до
службы в армии  делать какие-либо решительные шаги, он устроился на работу в
фирму отца.  И  понравилось. Над душой никто не  стоял; дали задание  - твое
дело выполнить все качественно и в разумные  сроки; как - это уже  никого не
касается.  Копаться же  в  машинах было  интересно. Да и  мужики  в  бригаде
подобрались отличные.
     Жизнь обрела новые, сочные краски.
     Стасис  расцвел.  Избавление  от  мучавшей бессмысленными  условностями
школы,  смена  обстановки  освежили   его,  дали  почувствовать   вкус  пока
относительно, но все же самостоятельной жизни.  Некому  было теперь  считать
его чудиком и материалом для воспитания; неожиданно став равным со старшими,
он  даже  разговорился  -  поначалу  с  непривычки  заикаясь, но  все  более
уверенно, с удивлением обнаруживая у себя вполне "подвешенный" язык.
     Еще одни мазок палитра судьбы добавила новой встречей с Ингой...
     Что  представлял собой к этому времени Стасис - уже  известно. А она...
Достаточно  было  бы  упомянуть  се  семнадцатилетний  возраст.  Но  добавим
роскошные,  ниспадающие  на  спину  черные волосы,  стройную,  округляющуюся
фигурку и ошеломляющую женственность  девушки, переставшей быть девочкой, но
еще не дамы.
     Дружба редко  забывается.  Расстались  они  не по обиде - и их  детские
отношения всплыли в памяти с ласковым ореолом романтики. Искорка почти сразу
переросла в нежный огонек...
     Который  горел  всего несколько месяцев. Незадолго  до  ухода Стасиса в
армию  Инга  призналась, что у нее  появился  новый  парень  (уж  не  тот ли
кролик?).
     - Не  обижайся, Стасик. Это  ведь к лучшему. У тебя  впереди  целых два
года службы -  я  все равно не выдержала бы! Только тогда это  получилось бы
нечестно.
     Она хотела поцеловать  его на прощание - в  знак примирения. Стасис зло
шарахнулся; побрел прочь - вновь оглушенный...
     Армия  быстро  проветрила  мозги.  Судьба  зашвырнула  его  в  Карабах.
Извилины у всех стирались там в ноль; оставалась лишь одна мысль - выжить!
     Первый же  после короткой учебки бой стал  для пария  и последним.  Его
ранило в ногу осколком снаряда. И вместе с двумя товарищами он угодил в плен
к армянским боевикам.
     Тогда-то и пришла  ясность, что  врагами в этой странной войне являются
именно   армяне,  коих  замполит  величал  исключительно  "террористами"   и
"преступными  элементами". Армия была на стороне азербайджанцев.  Оставалось
загадкой  - почему армяне не имеют права получить в состав своей  республики
территорию, населенную в основном их собратьями, и как может армия делить на
"своих" и "врагов" два народа собственной страны?
     Армяне уже хорошо знали политику Москвы и Баку и  на солдат особого зла
не держали. Пленных старались  обменять на товарищей или завербовать  в свои
ряды. Однако  и  первое,  и  второе случалось нечасто.  Противная  сторона к
угодившим в плен своим традиционно была в лучшем случае  равнодушна, а вновь
закладывать  свою  жизнь -  хоть  за деньги, хоть за правду (и чужую) - мало
кому  хотелось.  Посему добрая  половина парней маялась  месяцами  в  плену,
пассивно ожидая своей участи; бежать не составляло никакого труда, но дальше
что - опять в окопы?
     Стасис не  бежал  и по  другой  причине. Он  физически  не  был  на это
способен. Местный лекарь осколок из-под колена выскоблил, но обработать рану
должным образом не сумел. Нога стала гнить, угрожая заражением крови.
     Периодически охранявшая пленных  женщина  пожалела мучившегося парня  и
буквально заставила его уйти. Стасис  выполз  в  дурманящую  свежестью  ночь
сознанием стоящих впереди чудовищных проблем.
     Но подхватила  волна везения.  Доковылял до  Барды, приютился  почти на
месяц в одной сердобольной семье. У хозяев дома в это время два старших сына
тоже  служили  в  армии.  Пожалели они  несчастного  солдатика: переодели  в
гражданское, нашли врача, сумевшего вылечить искалеченную ногу.
     Городок был очень близок к Карабаху. В нем царил настрой на "священную"
войну   с  "подлыми"   армянами;   периодически   набиралось  пополнение   в
добровольческие отряды.  К счастью, на Стасиса  никто  особого  внимания  не
обращал.  Приютившие его люди говорили всем, что в отпуске  парень, служит с
их сыном - большой друг.
     Искушать судьбу  Стасис не  стал. Только  пришел в  норму -  отправился
дальше. Заняв у спасителей пятьдесят рублей, он задумал ехать в Грузию,  где
с его специальностью можно было быстро подзаработать неплохие деньги, купить
липовые документы и укатить куда подальше.
     Судьба распорядилась иначе.  Еще  в  Евлахе  все  его планы  неожиданно
изменились. Подвернулся  случай подзаработать  на  машине "дальнобойщика" из
Махачкалы. Когда  выяснилось, что Стасис в "свободном полете", неплохо знает
каратэ, да и вообще  увлекается восточными единоборствами,  водила предложил
ему  попытать счастья у дедушки Ахмета - его родственника, живущего высоко в
горах  в полном одиночестве  и  ищущего себе  молодого ученика по кавказской
школе рукопашного боя, в коей он великий мастер.
     Сообщение  о  кавказской  школе  заинтриговало.  К тому же  возможность
отсиживаться в горах неопределенно долгое время пришлась беглому солдату как
нельзя кстати.
     Новая жизнь Стасису очень даже понравилась. Великие горы  лишь поначалу
напоминали Карабах;  потом же дали неведомое доселе успокоение. Дед вбивал в
Стасиса  совсем не  лишние  навыки - он и  в самом деле был великим  бойцом.
Кроме прочего, он научил  молодого горожанина сельской работе  - попотеть  в
поле  да  на  пастбище пришлось сполна; солнце  прожгло так, что если бы  не
выцветшая почти до белизны шевелюра, Стасис вполне сошел бы за местного.
     В свое время у дедушки Ахмета были уже кандидаты в ученики. Но от двоих
местных ребят  он вынужден был  отказаться, а  привезенный как-то все тем же
водилой сибирский  медведь Алеха спустя  четыре месяца  сам  сбежал. Дед был
очень  тяжел  характером. Однако  пророчески  видя в  Стасисе свой последний
"материал",  смирился с  недостатками норовистого прибалта  и сумел передать
ему многое из своих знаний.
     Потихоньку  миновал целый  год. Из  заработанных  у  деда денег  Стасис
вернул долг  приютившим его  в Барде людям. Через близких знакомых в Таллине
завел осторожную переписку с отцом. Все складывалось так
     здорово, что  он  полагал возможным прожить в том же духе  сколь угодно
долгое время.
     Но второй год  принес  тоску по  дому. Захотелось нормальной, привычной
жизни среди обилия людей.
     Однако   не  виделось  еще   и  перспективы   безопасного  возвращения.
Внимательно  следя за развитием  политических событий, Стасис молил господа,
дабы тот  помог Эстонии  поскорее  отделиться от Союза. Этого  ему  хотелось
всегда, но ныне  сей сепаратизм  подкреплялся  вполне понятными "корыстными"
соображениями!
     В   марте  бабахнула  сногсшибательная   новость:   Литва   объявила  о
восстановлении государственной независимости! Стасис загорелся  -  появилась
возможности какое-то время переждать у литовской родни.
     Лишь вера в мудрость дедушки Ахмета удерживала.
     - Подожди еще немного, сынок...
     Он явно предчувствовал близость смерти.
     Которая не  заставила  себя долго ждать и явилась пару месяцев спустя в
обличий  майора  КГБ  с десятком  солдат.  Им  нужен был прячущийся у Ахмета
дезертир...
     Дед не выдал Стасиса и поплатился за это жизнью...
     Более оставаться не имело смысла.  Похоронил  Стасис  Ахмета,  дождался
очередного приезда водилы, взял свои три "штуки" и помчался домой...
     Отец закатил такую встречу, что  многим присутствовавшим она до сих пор
вспоминается.  Не таились  уже. Во  времена, когда на  призывных  пунктах не
досчитывались тысяч новобранцев,  у армии и милиции не было особого интереса
к некогда объявленным пропавшими. Да  и  с документами чудно  вышло:  Стасис
ведь, как и многие  другие,  паспорт свой в военкомат не сдал; а отец его из
квартиры не выписывал. Стало быть, и не покидал парень родного города.
     Но жизнь напоследок припасла еще  один мощный удар. Не прошло и  недели
после возвращения Стасиса, как счастливый и пьяный отец угодил под поезд...
     Пришлось  осилить  и это.  Стасис  сумел побороть в себе  ужас  полного
одиночества,  зажил самостоятельно,  вернулся  в ставшую кооперативом  фирму
отца, стал хорошо зарабатывать, обзавелся потихоньку новыми друзьями.
     Если бы не эти ночи!
     * * *
     Радченко судорожно  потянулся,  потер  колени  закинутых  на стол  ног,
тоскливо  глянул   в   окно,  за   которым  уже   светало,  потом  на  часы,
свидетельствовавшие, что славный город  Таллин  не  спеша вплыл  в пятый час
утра. Пару секунд  он обваривал сей факт в  вялом мозгу,  после чего обратил
насмешливый взор на напарника.
     Крийзиман выглядел не лучшим образом. Хмель  сошел с него давным-давно,
но озноб  первых минут протрезвления упорно  не покидал кислое тело.  Обычно
пышные рыжие усы как-то сникли, свесившись чуть ли не до подбородка. Опухшим
векам,  то  и  дело   смыкавшимся  под  своей  тяжестью,   явно  не  хватало
какой-нибудь подпоры - например, спичек.
     - Крийзиман, - окликнул Радченко.
     Напарник  сумрачно поджался в  своем  кресле,  расплывшуюся  физиономию
стянул  поближе  к  пупырчатому   носу   и  сквозь  узкие  щелки  глянул  на
потревожившего его старшого.
     - Давай, наверное, еще по чашечке примем!
     Крийзиман  был  рад  предложению  -  без  лишних  раздумий  бросился  к
кофеварке.
     Шеф же отсутствующим  взором  уперся  в дальний  верхний угол кабинета,
слишком тщательно размял сигарету и, наконец, закурил.
     - Ничего нового... - тихо произнес он с первой затяжкой - Странно!
     -  Почему?  -  после  некоторого  сомнения  Крийзиман  все  же  решился
обнаружить свою несообразительность.
     - Ведь должен был последовать ответ на то, что  мы видели вчера вечером
на шоссе!
     - Так скоро?
     Радченко поежился, раздраженно повел плечами.
     - Естественно! Ну, сам посуди: люди Хана укокошивают своего изменника и
прихваченного с ним агента Хлыста; почти принародно, да с памятным намеком -
это  же  прямой  вызов! Хан-то прекрасно  понимал,  что каким-нибудь образом
Хлыст непременно и очень быстро узнает обо всем в мельчайших подробностях. И
какова, по-твоему, должна быть его реакция?
     Серые глаза Крийзимана дважды моргнули - черт его знает!
     - Хан и Хлыст давние враги,  - нетерпеливо начал объяснять  Радченко. -
Еще  в восемьдесят  девятом  второй  сбежал  от первого, прихватив  с  собой
немалые деньги и большую часть своих подчиненных...
     - Ну, да... Тогда Хан устроил за ними  погоню. Такими же кинжалами, как
и обнаруженный вчера в "Мерседесе", всего за  трое суток  четверых убили. Но
двоим, включая самого Хлыстова, удалось исчезнуть...
     - А что мы имеем теперь? - Радченко вскинул указательный палец. - Хлыст
сколотил спою банду и сумел охватить  влиянием половину Ласнамяэ. Более того
- он  стал  активно  напирать на  интересы  бывшего  босса. Кинжал  в  груди
неизвестного - объявление войны.
     Крийзиман  задумчиво сощурил правый  глаз, переварил все услышанное  и,
почесывая затылок, обескураженно поинтересовался:
     -  Откуда такая  уверенность,  что таинственный  неизвестный -  человек
Хана?
     Радченко на мгновенье замер н выдохнул:
     - Да потому что он действительно таинственный неизвестный!
     - А?
     -  Ха!  -  рявкнул Радченко,  минуты  за полторы  поборол в  себе  гнев
непонятого  мудреца и, барабаня по  столу музыкальными пальцами, чрезвычайно
терпеливо разъяснил:
     -  Хлыст и  его  люди нам  известны  - почти все; ведущие  персоны - уж
точно. Ни  Хана,  ни  кого-либо из  ближайшего к нему окружения мы не знаем.
Даже  о  связи  с этой группой какой-то мелочи  только  догадываемся. Отсюда
следует  несколько  простых  выводов.  Первый  состоит  и  том,  что  убитый
незнакомец  не  принадлежал  к банде  Хлыста.  Согласно  второму  совершенно
очевидно,  что  этот самый неизвестный совсем не малая фигура, потому как не
стал бы на него Хан  растрачивать дорогое  и  уже символичное  коллекционное
оружие. Кто же он такой?
     Крийзиман разлил приготовленный кофе по чашкам, вернулся в свое кресло,
чуть отхлебнул и  вальяжно  закурил. Радченко тоже  отведал глоток из  своей
чашки, удовлетворенно крякнул и выжидающе глянул на напарника.
     - А почему  Хлыстов не  выдает нам ненавистного Хана? - спросил тот.  -
Для него это было бы простейшим выходом еще тогда, в восемьдесят девятом.
     - Простейшим, - кивнул с усмешкой Радченко. - Но не лучшим. Похоже,  он
очень надеется  и Хана убрать, и богатую казну заполучить. Вряд ли он  горит
желанием  отдавать  вместе  с  врагом  и  его  миллионы...  Если  не десятки
миллионов.
     - Да где ему, - махнул Крийзиман.
     Радченко долго размышлял над убежденным возгласом напарника, после чего
снова  закурил,  почесал смоляную  бровь  и,  сделав  большой  глоток  кофе,
медленно произнес:
     - Но Хлыст почему-то уверен в другом.
     Крийзиман на  его  слова не  обратил уже  никакого  внимания:  он хотел
домой.
     - И сколько мы еще будем ждать?
     Радченко глянул  на просветлевшее небо за окном,  одним большим глотком
допил содержимое чашки, покрутил посудинку на краю полированного стола.
     - Докурим - и пойдем.
     Крийзиман  одарил шефа недоверчивым взглядом, но промолчал. Он уже  был
свидетелем  неожиданного озарения старшого в самый неподходящий момент  и не
видел особых причин, дабы страшное не случилось и теперь.
     Однако Радченко встал сразу после того, как затушил окурок.
     - Пошли...
     И тут зазвонил телефон.
     У  Крийзимана упало сердце.  По реакции шефа он безошибочно  определил,
что именно этого тот и ждал долгие часы.
     Радченко держал трубку возле уха  секунд двадцать, постепенно горбясь и
очерчивая желваки на скулах.
     - Едем! - он бросил трубку и хмуро уставился на Крийзимана.
     - Случилось то, чего мы ожидали? - хрипло буркнул тот, поднимаясь.
     - Не совсем... Ладно, поехали - на месте все и уясним.
     * * *
     В последнее время Стасис и его  друзья  Олег и  Игорь  редко захаживали
куда-либо с целью провести  вместе несколько вечерних часов. Некогда любимые
заведения здорово сдали; да  и растущая занятость каждого из троицы давала о
себе знать.
     В  тот  пасмурный  вечер  после  тренировки  они  единогласно  порешили
провести  в "Олимпии". Конечно, не  потому, что бары этого отеля вдруг стали
выделяться по сравнению с иными в лучшую сторону, просто ближе.
     К  некоторому  их  удивлению  бар  на  втором  этаже  был  почти  пуст.
Сказывались, очевидно, отнюдь не средние цены и понизившийся авторитет.
     Неторопливо пройдя  через  длинный  зал,  друзья выбрали уютный угловой
столик и взяли для начала неправдоподобно дорогую  бутылку шампанского  и по
одному кофе с бутербродом на брата.
     - Вообще-то для  употребления этого необходим приличествующий  повод, -
глядя на мощный сосуд, Олег озабоченно почесал затылок.
     - А хорошее настроение - это не повод? - вопросил Стасис.
     - Фи-и, - скривился Олег. - Как же это вульгарно.
     - Зато искрение...
     - Нужна солидная дата.
     Все  трое призадумались.  Дата -  это, конечно, хорошо. Но где же взять
ее, коль память на сей день не содержит никаких знаменательных событий.
     - Вспомнил! - расплылся Олег. -  Сегодня  же день образования  славного
государства Израиль. Он окинул товарищей победоносным взором.
     - Помянем! - кивнул Стасис.
     Игорь был возмущен:
     - Ну сколько можно, мужики? То Индонезия, то Буркина-Фасо, то...
     -  Так  это же прекрасно! - воскликнул Стасис.- Очень важно не забывать
дружественные нам народы...
     - А они, глядишь,  и о нас когда-нибудь вспомнят! -  подхватил Олег,  с
обычной ловкостью откупоривая бутылку.
     Игорек сурово покачал коротко стриженной головой:
     - Хронические шуты! Кик, впрочем, и пьяницы.
     - Как ты  можешь?  - возмутился. Олег,  разливая  желтоватую  пенящуюся
жидкость по бокалам.
     - Да! - строго кивнул Стасис. - КАК ты можешь?
     - Я всяк могу, - невозмутимо буркнул Игорек и глотнул кофе.
     Постепенно бутылка  опустела.  Весьма  оперативно  ее  сменили бокалы с
коктейлем  из  водки  и  "Мазики",   клубничной  настойки.   Друзья   совсем
расслабились, в глазах усилился озорной огонек,  и потекла привычная в таких
посиделках беседа  обо всем на свете, сдобренная изрядной порцией беззлобных
шуток друг над другом.
     Между тем за соседним столиком,  оккупированным дюжиной бритых парней и
смазливых,  густо  "наштукатуренных"  девчонок, разрасталось  шумное,  почти
безумное веселье.
     -  На волю вырвались ребята! - прозорливо подметил Олег, вложив в слова
некоторую симпатию.
     - Чуханы! - брезгливо скривился Игорек. -  Лагерные шавки;  из тех, что
крикливы с "духами", а пахану делают минет, как ни одна баба не сумеет.
     Возражать  друзья  не  посмели.  Ибо  Игорь,  лишь  два  года назад сам
вернувшийся из "мест не столь отдаленных", знал, что говорил.
     О своем  зэковском  опыте  он  рассказывал  крайне  редко - чаще  всего
неожиданно  для  окружающих  и весьма скупо. Но друзья  знали, что сел он по
глупости.  Примерно так  же,  как  и  крикуны за соседним столиком,  кутил в
ресторане, радуясь  первым дням после  дембеля.  К  его подружке  привязался
вдруг  крайне  невоспитанный  тип.  Будь  Игорек  трезв... Но с ослабленными
тормозами  недолго думая врезал нахалу мощным  кулаком в лоб.  Силы и уменья
КМС по боксу, прошедшему закалку в ВДВ, не занимать; возмутитель спокойствия
получил сотрясение мозга, а Игорь - срок.
     Стасис глянул на часы.
     - В десять, мужики, надо будет закруглить это дело.
     Брови Олега взмыли ввысь:
     - А почему бы не посидеть подольше?
     - Потому что мне, господин студент, завтра на работу, где я обязан быть
хотя бы относительно свежим.
     Олег воззвал к помощи молчаливо слушавшего их Игоря. Но и тот не оказал
поддержки:
     - И мне завтра рано вставать. Мы с Нинкой едем в Нарву к ее родителям.
     Олег совсем растерялся:
     - Значит, и в воскресенье тебя не будет?
     - Угу...
     - Ну, класс!
     - А тренировка? - в свою очередь удивился Стасис.
     - Не  давите на  мозоли, мужики! Я и  так в последнее время меж  вами и
Нинкой, как меж двух огней.
     -  Гляди,  Игорь  Сергеевич, -  Олег  грозно  плюхнул пальцем  по  краю
столика. - Женит она тебя на себе - и очень скоро.
     - Ты думаешь,  это  беспомощное  существо сопротивляться  будет? - и  в
подтверждение правомерности вопроса Стасис указал на поникшего Игорька.
     Олег мрачно мотнул головой:
     - Не - не будет!
     Последние   минут  пять  Стасис   краем  глаза  ловил  на  себе  чей-то
пристальный  взгляд,  который смущал  все  больше и  больше. Наконец, он  не
выдержал - обернулся и замер в растерянности.
     Инга...
     Она приветливо махнула ручкой.  Сидевшие рядом три барышни направили на
него любопытствующие взоры.
     Несколько секунд Стасис  раздумывал: стоит  ли отвечать на приветствие?
Но когда на Ингу обратили внимание друзья, пришлось кивнуть.
     - Кто эта милашка? - оживился Олег.
     - Знакомая. Жили когда-то в одном дворе.
     - Недурна, - веско протянул студент. - А красотки эти с ней?
     Стасис безразлично пожал плечами:
     - Я-то почем знаю? Наверно...
     - Очень хорошо! По две дамы на брата - чего еще ждать от судьбы?
     Стасис флегматично потер переносицу:
     - Если под братьями ты подразумеваешь нашу компанию,  то счет не совсем
верный...
     Воспламененный страстью Олег  не дал ему  довести мысль до  логического
завершения:
     -  Все  точно,  как в  аптеке! Нашего несчастного  друга я вынужден  не
учитывать, так  как, кроме известной  нам особы, его фантазию  не пробуждаем
уже никто. Что же касается нас, грешных...
     - Тебя, - поправил Стасис. - Я сегодня в полном штиле.
     Олег внимательно поглядел на  друга, но угадать  причину  его апатии не
сумел.  Веселиться  единолично  как-то  не хотелось  -  пришлось  с  великим
сожалением "закруглить" неудавшуюся тему:
     - Остается только  одно - напиться и забыться... Игорек, пойдем возьмем
еще по двести.
     Воспользовавшись  предоставленной  минуткой одиночества, Стасис  обмяк,
раскинулся и просторном кресле и, углубляясь в себя, прикрыл глаза.
     Почти сразу он почувствовал, как рядом кто-то сел.
     - Привет.
     Инга.
     Стасис  открыл глаза - она действительно сидела  рядом, чуть исподлобья
поглядывая на него своими темными глазами,
     -   Здравствуй,   -   ответное   приветствие   произнесено   было   без
приличествующей  встрече старых  знакомых  улыбки,  даже как-то  подавленно;
словно  загнанного  в  угол ежа  любопытная  овчарка  вынудила на не  совсем
желаемое общение.
     Возникла неловкая пауза. Пока Инга исподволь разглядывала Стасиса, явно
ожидая  от него  начала  разговора,  сам  мученик  нетерпеливо  поерзывал  в
преддверии возвращения друзей; оно непременно  смутит его, но и даст шанс на
избавление... Инга ломала голову лад причинами странного поведения забавного
парня и  не могла понять, что же вызывает у него  столь своеобразную реакцию
отторжения.
     Сердечко  подсказывало, что сумрачная колючесть Стасиса -  элементарное
проявление  почти детской  ревности,  может, даже  безотчетной. Столько  лет
спустя?
     - Это твои друзья? - Она указала в сторону стоящих к ним спиной Игоря и
Олега.
     Стасис кивнул, подчеркнуто сдержанно.
     Инга постаралась изобразить на лице предельно легкую улыбку:
     - Что-то отмечаете?
     Левая  бровь  на  его  лице  чуть  сжалась,  в  то  время  как  правая,
изогнувшись, взмыла вверх.
     - Да... - хрипло  булькнул он,  морщась, прокашлялся  и добавил, - День
независимости государства Израильского.
     В первую секунду  Инга нахмурилась,  чуть подалась  назад и  прикинула:
просто  ли  это  шутка или сигнал о нежелании с ней разговаривать. Но затем,
отдав предпочтение  первому,  широко  улыбнулась, обнажая жемчужинки верхних
зубов и игриво поинтересовалась:
     - Часто вы отмечаете такие даты?
     Стасис пожал плечом:
     - Как и положено - раз в год.
     Друзья,  наконец,  возымели  желанную  влагу  и направились  обратно  к
столику. Олег  уже в  самом начале пути отреагировал на изменение  ситуации:
сунул  одни  из своих бокалов почти  спящему Игорьку и  освободившейся рукой
принялся энергично взъерошивать доселе приглаженные смоляные волосы, обретая
облик нахохлившегося  попугая. Он полагал  и,  судя по известным успехам, не
без  оснований,  что  столь  оригинальный  вариант  прически  производит  на
представительниц  слабого пола неизгладимое впечатление, иной  раз близкое к
шоку ("Женщина для мужчины всегда  была тем же, чем Россия для Наполеона!" -
разводил он тогда руками).
     У столика Олегу  пришлось выстоять не менее  минуты в нервном  ожидании
представления, после чего он взял инициативу в свои руки:
     -  Стас! Мог бы и не вынуждать своего самого большого, хотя и не самого
толстого друга брать на себя непомерную  наглость самостоятельно знакомиться
с сидящей рядом с тобой прелестной девушкой.
     На лице Стасиса  промелькнула гримаса смеси сразу двух чувств. В первый
миг  он чуть было  не улыбнулся, в который раз поймав  себя  на  мысли,  что
витиеватость речи в присутствии дам свойственна Олегу и ему в  равной  мере;
однако тут же по губам полоснула дрожь раздражения - стало еще неуютнее.
     - Это мои друзья - Олег и Игорь. Барышню зовут Ингой... Павловной.
     Странность представления не ускользнула не только от опешившей Инги, но
даже от  целиком поглощенного ею  Олега. Он почесал в раздумье затылок,  еще
раз глянул на потупившуюся барышню и понял,  что ему и Игорьку лучше было не
возвращаться. Теперь  же ловкое исчезновение представляло  непростую задачу;
пришлось собрать всю силу воли.
     - Одна дама  и три  туза - перебор явный... - неуверенно  процедил он и
вполне бодро развил задетую тему.  - Милая Инга... Павловна. Надеюсь, вы  не
станете возражать, если я с моим пока немым другом попытаюсь хоть в какой-то
мере восполнить  тяжелую  утрату  за  покинутым вами  столиком, где подруги,
похоже, начали скучать?
     Неуверенно  пожимая  плечиком, Инга все  же  дала добро на предложенную
акцию, Игорек приоткрыл было рот, желая выразить сомнение в целесообразности
затеянного обмена, но  Олег  оперативно давлянул ему на мозолистую ногу и  с
тщетно скрываемым усилием развернул плотный корпус друга в нужную сторону.
     Уже  через  минуту  беспримерное мужество  и  ораторский  талант  Олега
позволили захватить внимание девушек, весело  принявших неожиданных гостей и
совсем позабывших о своей подруге.
     - Ты за что-то злишься на меня? - подуставшая Инга решительно перешла в
лобовую атаку.
     Стасис  чиркнул  глазами по  ее  насупленному  личику  и  уперся  ими в
предусмотрительно оставленные Олегом два коктейля.
     - Угощайся, - он чуть подвинул ей один из бокалов.
     - Спасибо. А что это?
     - "Мазика" с водкой.
     - Ой! - Инга  пугливо отшатнулась от вполне мирного сосуда. - Наверное,
это слишком крепко для меня.
     За все  время разговора с  ней Стасис  впервые дозволил себе мимолетную
усмешку:
     - Попробуй - узнаешь.
     Внимательно  разглядывая  содержимое  бокала, Инга  приблизила  к  нему
личико,  попела  носиком, затем  тщательно размешала  коктейль соломинкой  и
пригубила.
     - А ничего! - она поймала на себе улыбку Стасиса. - Что?
     - Ты всегда отличалась капризной разборчивостью, -  пояснил тот, уже не
пытаясь вернуть прежнюю хмурь.
     В знак  признания  справедливости  замечания  Инга  тихонько хохотнула,
сложила ладони на  коленях и с интересом, откровеннее прежнего воззрилась на
Стасиса:
     - А ты здорово изменился!
     Он тяжело вздохнул, досадливо поморщился:
     -  Изменился  я или нет  - судить  могут лишь те, кто достаточно хорошо
знал меня ранее и знает теперь. Ты в число таковых не входишь.
     Ингу это задело.
     - Ты считаешь, что я тебя не знала?
     Стасис  еще раз усмехнулся, глотнул из бокала  и глянул  на столик, где
весьма  уютно  устроились  его  друзья.  Особенно Олег;  обхватив  за  плечи
белокурую, смешливую  симпатяжку,  он  водил  пальцем по  ее  узкой ладошке,
обращая  ее  внимание  на  тот  факт,  что  с  нынешней  встречи  судьбы  их
переплелись до гробовой доски.
     - А где твой?.. - Стасис не мог подобрать удачное определение: спутник,
приятель или даже муж?
     Но Инга и без того поняла, кого он имеет в виду:
     - Уже не мой.
     Бровь отметила некоторое удивление:
     - Что так?
     Инга задумчиво накрутила на пальчик длинный локон.
     - Что-то вроде... Да и не в моем он вкусе.
     - И сколь же долго ты пробовала его на этот самый вкус?
     - Месяц, - улыбнулась барышня и поднесла к губам бокал.
     Стасис призадумался. Инга, конечно,  всегда любила пофлиртовать  да как
следует поморочить молодым людям голову, но теперь в ее поведении и в словах
проскальзывало нечто новое...
     Он хотел было задать еще один продолжающий тему вопрос, поднял глаза на
Ингу  и  осекся.  Излучая всем своим  существом  предельное  напряжение, она
неотрывно глядела в сторону стойки бара.
     Стасис  направил  взгляд туда же  и увидел  облокотившегося на округлый
угол  стойки крепкого красавца, облаченного в классический набор  из  кожи и
дорогой  материи, почитаемых  среди обеспеченной  и  совсем не  обеспеченной
молодежи. Холодное и, надо отметить, весьма красивое лицо  его выражало силу
и граничащую с наглостью  уверенность. Светлые глаза были направлены на Ингу
и излучали таинственный сигнал.
     - Одни из твоих месячных? - иронично вопросил Стасис.
     Инга вздрогнула, опустила  лицо  и с неестественной жадностью припала к
соломке. Озадаченный ее реакцией, Стасис еще риз глянул на парня.
     Их взгляды встретились; в обоих читалось пристальное внимание...
     * * *
     -  Однако  и  темень! -  удивленно  буркнул  Стасис, перепрыгивая через
свежую лужу.
     -  Так,  глядишь,  и  белые ночи  нас минуют!  - Олег  был солидарен  с
возмущенным другом,  хотя и радовался последождевой  прохладе,  встряхнувшей
его охмелевший мозг.
     - Да и черт с ними!
     Игорек,  будучи уроженцем  южного  Киева, не понимал прелести той поры,
когда ночь - вроде и не ночь, а сильно растянувшиеся вечер и утро. Возможно,
на его восприятие влияло и то, что первые впечатления от белых ночей связаны
с "зоной".
     - Что  ж  ты  блондиночку  свою  покинул?  -  с  искренним  недоумением
поинтересовался у Олега Стасис.
     В романтическом порыве  тот  задрал  лицо к  небесам,  отчего  к  горлу
подкатил  комок прозаической тошноты,  едва слышно помянул "Мазику", нашел в
себе силы на мечтательную улыбку и пояснил:
     - Любовь, мой юный друг, не терпит спешки...
     - Знаем, - кивнул Игорек, зевнул протяжно и добавил: - Не ловля блох.
     Олег досадливо поморщился.
     - Фи-и, до чего же грубо.
     - Согласен, - поддержал его Стасис, смачно сплюнув. - Но справедливо.
     - В общем, ограничился пока телефончиком...
     На Нарвском шоссе они расстались: далее у каждого был свои путь.
     Вопреки обычаю Стасис решил добираться до дома пешком. За время пути он
надеялся  хорошенько  протрезветь, да и больно уж  приятно  было  брести  по
притихшим в поздний час  улицам майского  города; приятно  еще и потому, что
все в округе напоминало о проведенном здесь раннем детстве.
     "Совсем замучила старческая ностальгия".
     На  глаза  вдруг  попалась  странная  парочка.   Мальчонка  лет   семи,
белобрысый и жутко загорелый (как только умудрился поймать столько солнца?),
деловито ковырял длинной палкой ямку  в газоне. За ним  внимательно наблюдал
крохотный  еще  котенок  -  неуклюже  передвигающийся  по  кругу   на  своих
лапках-загогулинках комочек белоснежной  шерсти. Дурной пример заразителен -
глупое существо тоже  пожелало занять  себя чем-нибудь более  важным, нежели
однообразное  топтание  асфальта.  Трепетно внюхиваясь в неведомый след, оно
засеменило  к разбитому окну в  подвал  рядом находящегося старинного  дома.
Минуту спустя еще раз глянуло на мальчишку, убедилось, что  тот пребывает на
своем  месте,  и отважно нырнуло в темноту. Паренек почти сразу  после этого
потерял к ямке всякий  интерес и,  постукивая  палкой по асфальту,  исчез за
ближайшим поворотом.
     Стасис заинтересовался реакцией котенка на случившееся и стал ждать его
появления.
     Не прошло и полминуты, как из проема высунулась знакомая белая мордашка
и  неистово задергалась из  стороны в сторону в поисках пропавшего паренька.
Очень скоро котенок выпрыгнул наружу и, дрожа всем телом и  шевеля  усиками,
засеменил в абсолютно правильно избранном направлении.
     - Кис-кис-кис, - насмешливо шепнул Стасис.
     Котенок остановился; ушко, словно  чувствительный локатор,  повернулось
на  зов, а  вслед за мим и вся  мордашка.  Зеленоватые глазенки  неторопливо
проползли по Стасису с  ног до головы:  "Що  це за фрукт?" Наконец, следопыт
сделал было шажок в  сторону незнакомца, потом чихнул - "А-а, тьфу на тебя!"
- и легкой трусцой пустился в прежнем направлении.
     "Экая девица!" - улыбнулся Стасис н пошел своей дорогой.
     Ноги сами привели я детство, в квартал, где с еще живыми родителями  он
жил много лет назад. И где был в последний раз очень давно.
     - Сказала вам -  не пойду! - взвизгнула вдруг неподалеку обладательница
очень знакомого голоса.
     "Опять?" - насторожился Стасис.
     На всякий  случай  он  прислушался  повнимательнее. Из-за  угла  ограды
миниатюрного садика  перед старинным  домом  доносился шумок  возни.  Сквозь
листву  высокого  кустарники  видны были  мелькающие лица. Девичий  голос не
звучал более так четко, но Стасис и так знал, кому он принадлежит!
     Он  вздохнул,  закурил,  размышляя.  Инга,  судя  по  всему,  попала  и
затруднительное  положение.  Вмешиваться  же  совсем не хотелось.  Не только
потому,  что  не  хотелось  вновь  встречаться  с  героиней своих  печальных
воспоминании. Стасис вообще не испытывал желания впутываться во что бы то ни
было. Вдобавок ко всему он не мог быть  уверен, что Инга страдает зря - с ее
нынешними повадками...
     - Отстаньте!  - почти взмолилась  тем временем  барышня,  и  шум  возни
усилился.
     Стасис в сердцах обильно сплюнул  и подошел к бурлящей группе, в центре
которой извивалась Инга.  Она тут же увидала его  и уставилась  на пришельца
округлившимися  глазами; губы чуть  дрогнули,  в зрачках  застыло  выражение
ожидания.
     При  виде  терзаемой Инги Стасису вдруг  стало  как-то  неловко за свои
недавние размышления.
     - Какие проблемы, ребята?
     Лица всех троих  мучителей Инги обернулись в сторону  спрашивающего - и
не было в их выражениях ничего ласкового.
     -  Чего  тебе, странник? -  с печалью  в  глазах поинтересовался на вид
самый умный из них - очевидно, старший.
     - Иди отсюда! - крякнул другой, весьма тщедушной наружности;  наколка с
изображением Терминатора на его плече выглядела столь же эффектно, как и  на
девичьем.
     - А вдруг вы совершаете ошибку? - не без иронии усомнился Стасис.
     Предполагаемый старший группы поморщил  нос и дал знак  третьему парню,
представлявшему собой весьма  распространенное сочетание мощных мышц и тупой
физиономии.  Со  скверной  гримасой   злорадной  улыбки  тот   направился  к
пришельцу, всем своим видом выказывая последнее предупреждение.
     Стасис  мог  бы поступить аналогично.  Но его предупреждение  в  лучшем
случае  проскользнуло бы  мимо ушей. Посему  он просто стал в боевую стойку,
раскинув согнутые в коленях ноги чуть шире плеч и  подняв пока расслабленные
кисти на уровень груди.
     Тупомордый качок лишь усмехнулся на его приготовления. Было похоже, что
он не  раз уже сталкивался с  чем-то похожим, оказывавшимся на поверку самым
заурядным пижонством. Без  какого-либо вступления он слегка  откинул  корпус
назад и  ступней правой ноги описал широкую дугу, пытаясь  провести нехитрую
подсечку.
     Стасис  легко  избежал падения, подняв  выставленную вперед ногу. Затем
мгновенно подался  вперед,  выкидывая и резко  распрямляя другую ногу. Носок
кроссовки ухнул в бок хрипнувшего от удивления и  боли парня. Секунду спустя
хлестким ударом  внешней стороной кулака от плеча Стасис врезал ему в  давно
не бритую  челюсть.  Голова  жертвы бессильно  мотнулась и поникла. Спихнуть
тело с ног толчком ступни в живот было уже совсем легко...
     Инга  обомлела.  Минуту  назад ничего  подобного ей и представиться  не
могло. Чтобы тот самый тихоня,  которого она  знала несколько лет назад, без
особых  усилий  расправился  теперь  с  матерым громилой... Она  зачарованно
взирала  на  лицо  Стасиса, его  резко  очертившиеся  скулы,  поблескивающие
знанием своей силы глаза.
     Умник тоже  был несколько сбит с  толку. Судя по отражению  лица, столь
бесславное поражение сотоварища  расширившиеся  его глаза фиксировали совсем
не  часто.  Имея   мышечную  массу,  лишь   немного  уступающую  показателям
тупомордого,  но  значительно лучше  представляя  возможности противника, он
направился к Стасису с осознанием своего преимущества перед предшественником
и явной целью воспользоваться им сполна. Но как следует обороняться не умел,
да и боль терпеть не привык - за что и  поплатился. Вопреки всякой логике он
схватился за подбитое  Стасисом колено  и  с воем согнулся,  вынося открытое
лицо вперед. Официального приглашения Стасис дожидаться не стал и  мгновенно
опустил пятку на подставленную макушку. Сложившись пополам, куча бесполезных
мышц рухнула на бок.
     Стасис  с готовностью перевел взгляд на то место, где  несколько секунд
назад находился  заморыш с  чудной наколкой, но Инга пребывала уже в  полном
одиночестве.   Лишь  легкое  колыхание   ветвей  за  изгородью  подтверждало
реальность недавнего присутствия одного из ее мучителей.
     - Спасибо! - выдохнула барышня. - Никогда бы не подумала...
     - А зря! - Стасис схватил ее за запястье и повел прочь.  - Хоть иногда,
но надо шевелить извилинками - меньше шансов угодить в такое.
     - Куда мы?
     Стасис остановился.
     - Я планировал посадить тебя на  подходящий  транспорт.  Где ты  теперь
живешь?
     Инга сложила ладони на животе, отвела взгляд и сторону.
     - В основном у подруги... Но сегодня к ней Костя должен прийти.
     Стасис досадливо нахмурился.
     - У него тоже к тебе какие-то претензии?
     - Это ее парень! - хохотнула барышня.
     - Гм... Значит, к предкам...
     По нахмурившемуся лицу Инги стало ясно,  что и к родителям  отправиться
она не может. Или не хочет...
     Ладно, переночуешь у меня.
     Лишь  мгновение  спустя Стасис подумал, что такое  приглашение вовсе не
входило в его планы...
     * * *
     - И где матрелка? -  поинтересовался Валдис, уже подозревая, что до нее
неопределенно далеко.
     - Не привезли мы ее, - пробурчал Чабан, потирая синюшную щеку.
     -  Больно крутой  прохожий подвернулся,  - тихо  добавил Казбек, глотая
тошнотворный комок.
     - Прохожий? - с сарказмом переспросил "бригадный".
     Будучи  и  впрямь  самым  умным  в  троице,  Казбек  понял:  лучше пока
отмалчиваться. Обладая куда более простым мозгом, Чабан во всех тонких делах
привык  идти  и ногу  с  мудрым  товарищем.  Однако  сидя  к  Казбеку боком,
трудновато было  наблюдать за его  реакцией; пришлось пойти на  компромисс с
желанием  выговориться  и ограничиться скупым кивком.  Что касается Коготка,
так он вообще  проявлял  к разговору  минимум внимания, в который уже  раз с
завистью взирая на обстановку в доме Валдиса.
     - Теперь подробнее, - более спокойно потребовал Валдис.
     Красноречивым  взором  Казбек перевел приказ  на Чабана.  Тот  басовито
хрипнул и начал детальное изложение событий до момента завершения поединка с
незнакомцем; разумеется, напирая на хитрость приемов коварного врага.
     Валдис пропускал мимо ушел красочные дополнения, пытаясь отделить их от
сути рассказа.
     - Покажи - как он бил?
     Занимавшийся пару лет боксом, Чабан неплохо имитировал пережитый удар в
челюсть. Но кривоватые и не привыкшие к махам ноги едва справились со второй
половиной задачи.
     - Ясно! - хмыкнул Валдис. - Садись.
     Рассказ Казбека не добавил ничего существенного. Из него следовало лишь
то, что предыдущим излияниям пусть и с натяжкой, но можно было доверять.
     Ну,  а Коготок  честно сознался,  что от  своей  порции драки он просто
"ушел".  Но  не  во  имя спасения тонкой и  чувствительной  шкурки,  а  дабы
проследить - куда беглецы отправятся.
     - И?..
     - Они еле успели вскочить в "тридцать пятый"...
     - Ласнамяэ? - скривился Валдис. - Отыщи теперь...
     - Да уж, - кивнул Казбек.
     "Неужели  и  впрямь   крутой  каратюга?  -  задумался  "бригадный".   -
Допустим... Главное - случайный ли? Почему они рванули именно в Ласнамяэ?"
     -  Ладно!  -  выдохнул он  и хлопнул  крепкой ладонью  по  подлокотнику
кресла. - Будем считать,  что вам не повезло.  Но  Инга  должна быть здесь в
течение ближайших  трех  дней.  Я  не  собираюсь  прощать ей должок в четыре
"штуки"!
     - Сделаем! -  спешно заверил Чабан,  помня  поговорку о двух снарядах в
одной воронке.
     * * *
     - А где твой отец? На работе?
     Сердце легонько кольнуло.
     - Он погиб три года назад.
     - Погиб?
     - Эффектно звучит? - горько усмехнулся Стасис. - А суть - омерзительна!
Пьяным под поезд угодил.
     Инга прильнула к дверному косяку; на лице отразилась жалость.
     - Извини...
     - Какого черта?! - Стасис зло дернул  в воздухе свободной  рукой, ухнул
другой в самовар кружку воды. - Чего ты извиняешься?
     Инга присела на  табурет между столом и холодильником, уперла  ладони в
сомкнутые колени и заглянула снизу вверх в его глаза:
     - Тебе ведь не доставило удовольствия мое нечаянное напоминание.
     Стасис  тоже сел, провел по лицу  Инги коротким взглядом. В его  глазах
она заметила  раздражение  и боль; боль от чего-то  другого, не связанная  с
памятью об отце.
     -  Может,  я и без твоего напоминания хоть иногда  подумываю об этом? И
вообще;  ненавижу, когда из пустых требований приличия  заверяют в том, чего
на самом  деле  не  испытывают!  Знаешь,  когда при  знакомстве  мне говорят
совершенно  стандартное "очень  приятно", да  еще  и  с идиотской улыбочкой,
порой так  и  хочется сказать: "Че ты лыбишься,  придурок? Может, через пять
минут в рожу вцепишься!"
     - И что же мешает тебе это сказать?
     Стасис  опешил.  Незаметно   для  себя  он  попал  в  разряд   кухонных
скандалистов, а Инга поймала его.
     Пару  секунд они напряженно смотрели друг на друга, после чего, опустив
глаза, барышни произнесла:
     - А я думала, вся хмурь твоя напускная... Оказывается, ты по-настоящему
злой. Неужели так сильно ненавидишь людей? Что они тебе сделали?
     Стасис хотел было  ответить, что  люди обрекли на смерть его мать,  что
они же послали его в Карабах, где убивали его товарищей и ранили его самого,
что человек убил дедушку  Ахмета  и очень хотел расправиться  с ним,  только
бегством  спасшимся  от инвалидности на всю  жизнь... Очень хотел он все это
сказать, но вовремя передумал и, протирая  утомленные  глаза кулаками,  тихо
буркнул:
     - Какая тебе разница?
     - Никакой!
     На  минуту  установилась  тягостная  тишина. Инга дулась. Ожидая, когда
закипит  в самоваре вода, Стасис думал о том, что  завтра придется ползти на
работу недоспавшим и весь день слоняться по боксу хмельным привидением.
     - Чай  будешь  пить  или кофе? -  спросил  он  наконец, желая отбросить
предыдущую скандальность разговора.
     Инга еле заметно повела плечиком:
     - Не знаю.
     - Тогда чай, - Стасис поставил  на стол две чашки. - Для кофе время уже
неподходящее - скоро баиньки.
     - Ты так рано ложишься спать? - в вопросе Инги присутствовало искреннее
недоумение.
     - Мне к восьми  на работу, которую я, кстати, достаточно  ценю...  А ты
чем сейчас занимаешься? Помнится, в Москве собиралась учиться.
     -А-а! -  махнула она ладошкой. -  Бросила. Один курс окончила и поняла,
что невелик смысл убивать пять лет жизни во имя двухсотрублевой зарплаты.
     -  Неужели ты надеешься, что до самой  смерти  будешь  иметь  под рукой
состоятельных  месячных  болванов? - Стасис  заметил,  как дрогнула Инга,  и
смягчил напор: - Или планы какие имеются?
     - Не-а! Но и секретаршей работать... На большее-то не тяну!
     -  Секретаршей?   -  изумился  Стасис.  -   Так  щас   ведь  в  путевой
акционерке...
     - Вот именно - сейчас и в путевой, - вздохнула  Инга.  - Даже в богатые
фирмы берут чаще для увеселения шефа.
     - Но и  в прежние славные времена в секретарши шли те, кто  рассчитывал
иметь  много  больше  официальной зарплаты:  с  твоими данными  - это полный
верняк!
     - Много ты знаешь! - насупилась Инга, но тут же заинтригованно блеснула
глазками: - Так высоко оцениваешь мои данные?
     - Смотря применительно к чему, - напрягся Стасис.
     - Ну... - она кокетливо округлила губы. - Например, к себе.
     "Она меня доведет..."
     - Вскипел, - Стасис рывком выдернул  штепсель, немного суетливо занялся
приготовлением чая.
     Инга как-то разочарованно вздохнула, встала.
     - Ты чего?
     - Хочу взглянуть на обиталище  одинокого злюки. Хотя - она обернулась у
двери и гостиную. - Так ли ты одинок?
     Стасис ответил взглядом искреннего недопонимания.
     - То, что неженат, - это  ясно, - рассудила Инга. - Но кто-то же есть у
тебя.
     До Стасиса дошла, наконец, суть вопроса. Он устало усмехнулся, закурил,
обдумывая ответ.
     - Гоша есть у меня!
     У  барышни  ножки  подкосились.  Видя   ее  реакцию,  Стасис   от  души
развеселился и поспешил дать успокоительное пояснение:
     - Гоша - это большой рыжий прусачок, мой верный друг и товарищ.
     -   У  тебя  водятся  тараканы?  -   ужаснулась  Инга,  но  с  заметным
облегчением.
     - Повторяю: таракан.
     - И где он?
     - Ныкается в какой-нибудь своей  щели  и  крайне агрессивно  взирает на
нас. Не любит он посторонних.
     - Понятно! - рассмеялась Инга. - А могу я получить серьезный ответ?
     - В  каждой шутке есть  доля истицы, - вздохнул Стасис.  - И  вообще: с
какой  стати  я  должен  выворачиваться  перед  тобой  наизнанку?  Надо было
сплавить тебя Олегу...
     -  Ответ достоин приверженца  высоких моральных  принципов! -  фыркнула
Инга. - Но зачем они тебе?
     - Кто?
     -  Высокие,  моральные  и  принципы, -  вкрадчиво  перечислила барышня,
поправляя прическу перед большим зеркалом в прихожей.
     Стасис в недоумении пожал плечом:
     - Вряд ли они высокие. Но они мои.
     Инга включила в гостиной свет  и  замерла на секунду у порога, окидывая
комнату немало удивленным  взором. И не  японский телевизор, видеомагнитофон
да югославская "стенка" удивили ее, а неплохой порядок в обиталище одинокого
друга тараканов.
     "Все же есть у него кто-то!"
     Внимательно  взирающий  под ноги  Стасис  чуть  не толкнул се  и  спину
чашками с чаем.
     - Уборкой  сам занимаешься? - как бы безразлично поинтересовалась Инга,
с ногами устраняясь в обширном кресле.
     Еле слышно крякнув, Стасис прилег на диван, подставил под голову ладонь
упертой и локоть руки; брови скользнули вверх:
     - А то  кто же? Правда, редко до этого руки доходят.  С гостиной, слава
богу, проще - стараюсь поменьше здесь находиться.
     Инга  пригубила  горячий  чай,  еще  раз  обвела  комнату  внимательным
взглядом.
     - Ты, похоже, хорошо зарабатываешь.
     - Нормально.
     - Скромно  утаиваешь баснословные  прибыли?  - Инга кокетливо  склонила
голову набок; черный локон пал со лба на тонкую бровь.
     - Ну... - Стасис лениво поморщился. - Окладец в фирме немного превышает
две "тонны"; плюс пару-тройку сотен за сверхурочные... Прирабатываю, конечно
- иной месяц срываю две-три сотни "крошками" и кое-что в марках и "баксах".
     - Ты, оказывается, ценный жених!
     Стасису  стало  надоедать  чрезмерное  (и  какое-то нервное)  кокетство
барышни, и он раздраженно поинтересовался:
     - Да ты никак мужа ищешь?
     Пропустив мимо ушей сарказм в его словах, Инга мечтательно поежилась:
     - Всякая женщина имеет право на личное счастье!
     - Сомневаюсь, что твое связано именно с этим, - тихо произнес Стасис.
     Улыбка  медленно смазалась с  личика Инги. Она внимательно  глянула  на
отвернувшегося Стасиса, пытаясь понять, сколь серьезно он относится к своему
предположению. Если да, то почему с таким раздражением?
     А Стасис,  уставившись в узор ковра,  окончательно  трезвея,  судорожно
поежился,  глотнул  тяжело  идущий  чай.  Вспоминая  ту, давнишнюю  Ингу,  и
сравнивая ее с нынешней, он находил много странных перемен.  Он не знал, как
к ним  относиться, но чувствовал, что новая  Инга не только отталкивает его.
Было в ней теперь и нечто чертовски притягательное. Это тревожило...
     - А чего от тебя хотели те "кадры"?
     Инга  медленно повела плечами, уставилась на "Панасоник",  словно желая
непременно запомнить его внешний вид в мельчайших подробностях.
     - У? - Стасис поднял глаза на хмурую гостью.
     - Тебе-то что? - тихо огрызнулась она. - Неужели волнуют мои проблемы?
     Стасис хрипло вздохнул.  "Приколы" в настроении барышни и подкатившая к
горлу кислота изжоги подступали к порогу терпения.
     -  Любопытно, - он кашлянул, сглотнул,  морщась, тугую слюну.  - Может,
зря за тебя иступился...
     Увидев  вдруг прямо перед собой розовощекое личико  подсевшей  к дивану
Инги, он  осекся. Теплые  ладошки  мягко сжали его  свободную  от  поддержки
тяжелой головы ладонь; ноздри щекотнул аромат близкого женского тела.
     - Не зря, Стасик! - она ткнулась прохладным, гладким лбом и его колючую
щеку. - Совсем не зря!
     Стасис обалдело замер и  окончательно осознал, что вновь, как и прежде,
хочет ее прикосновений, ее шепота над ухом, ее ласки - всю ее!
     Чутко  уловив  мысли ошалевшего  парня, Инга  с  облегчением прерывисто
вздохнула и  прильнула  к  его губам  своими  -  мягкими,  ароматными,  чуть
подрагивающими в ожидании предстоящего. Потом ножка ее  мягко вклинилась меж
его ног; пружинистая грудь  ткнулась  в  его шею; рука  заботливо подхватила
опадающую голову...
     * * *
     Автомобили  неторопливо  подкатали  к  одной из  очень многих  здесь, в
Ласнамяэ, панельных  девятиэтажек и замерли  у  подъезда, где  над  входом в
подвал красовалась неоновая вывеска "ВИДЕО".
     - Ну,  что,  мужики, - Валдис заглушил мотор, махнул сидящим  в  задней
"восьмерке", - сходим в киношку?
     Все  семеро  покинули машины и спустились  в оборудованный в подвальном
помещении   видеосалон   -   типичный  продукт   совдеповской  кооперативной
"перестройки";       где      за      треху       "крошек"       пять-десять
пятнадцати-семнадцатилетних, а  часто  и двенадцатилетних зрителей,  сидя на
разваливающихся стульях в грязном, заплеванном зальчике, упивались  мерзкого
качества  копиями  дешевеньких  боевиков,   фильмов  ужасов,  а  зачастую  и
чернейшей  детской  порнухой.  За  пару последних  лет, когда  очень  многие
таллинцы обзавелись своими видеомагнитофонами, почти все  подобные заведения
просто  исчезли или  сменили профиль.  Однако этот салон еще жил,  открыв  и
прокат кассет, что позволяло удерживать определенный доход.
     Узенький коридорчик, в который спустились "гости", упирался в  стол. За
ним  сидели  два  работника:  "оператор"  Вася -  выглядевший  старше  своих
двадцати пяти длинноволосый брюнет,  и новенький билетер - совсем еще  юный,
огненно-рыжий паренек со слишком бледным для молодого человека лицом.
     - Половина фильма  уже прошла, ребята, - юнец оторвал голову от тетради
с какими-то записями.
     Он хотел  сказать что-то еще, но  узнавший вошедших Вася  толчком локтя
остановил его.
     - Жаль! - огорчился Валдис, оперевшись в стол кулаками и воздвигнувшись
над пареньком. - Но вы ведь прокрутите для нас с начала, правда?
     Рыженький проглотил возникший в горле комок и стал уменьшать свои и без
того крохотные  размеры.  До  него  дошел  скрытый  в  словах  ухмыляющегося
здоровяка смысл: "Бить будем!"
     К счастью, Валдис мгновенно потерял всякий  интерес к неопытному юнцу и
перевел сияющий угрозой взгляд на покрывшееся испариной лицо Васи.
     - Как бизнес?
     "Оператор"  молчал; он  прекрасно  понимал,  что к делам салона интерес
Валдиса минимален, и любой ответ будет пропущен мимо ушей.
     Некстати  для  себя  рыжий  несмышленыш решил  вдруг  встрять  в  чужой
разговор.
     -  А  что вы хотите? - робко  вопросил он. Валдис  широко  улыбнулся  и
похлопал его по покатому плечу.
     - Бить будем, дружок.
     Парнишка пугливо  отшатнулся, уперся спиной  в спинку стула и  обиженно
всхлипнул:
     - Мы же вам ничего не сделали!
     Чабан залился хриплым хохотом, вяло подхваченным остальными.
     - А что бы ты хотел нам сделать? - он подошел к  столу,  положил потную
ладонь на бритый затылок рыжика  и резким рывком ткнул его лицом в тетрадь -
не очень сильно, но больно.
     Заикаясь  от рвущегося наружу страха и  все поглядывая  на уткнутого  в
стол напарника, Вася поспешил отвести от себя возможный удар:
     - Н-но мы-то п-причем? Мы же  на К-костика  работаем...  Он все решает!
Нас-то ваши дела не касаются!
     На идеально гладком лбу Валдиса прорезалась едва замочная морщинка:
     - И где же он - К-к-костнк?
     -  Сорвался  куда-то в Россию!  - готовно выпалил Вася. - Н-наверное, в
Москву - за кассетами.
     Валдис приблизил к нему лицо - в нос ударил терпкий запах ужаса.
     - Ты ведь в курсе его дел, Василий?
     Тот качнул головой; на кончик носа стекла крупная капли пота.
     - Так в чем беда? Почему он перестал ценить нас?
     Вася судорожно сглотнул - врать не было смысла.
     - Вы-то гарантировали ему неприкосновенность... - он еще раз сглотнул -
сошедшие  с ума железы  вырабатывали слюну  безостановочно. - А пару  недель
назад заявились громилы какого-то Хлыстова...
     - Хлыста? - недоверчиво переспросил Валдис.
     -  Не знаю я  его!  -  взвизгнул  Вася.  -  Слыхал только, что какой-то
местной мафией заправляет,
     -  Опять Хлыст,  -  буркнул Чабан  негодующе;  он так  возмутился,  что
отпустил голову бедного паренька, со вздохом отвалившегося от крышки стола и
сползшего с края стула на колени; на исписанном тетрадном листе  в  память о
нем остались мутно-синие разводы.
     - Что потом? - сухо поинтересовался Валдис.
     Вася резко дернул плечами:
     - Трогать нас они  не стали. Просто предложили Костику свою "крышу", да
еще и на выгодных условиях... Что ему оставалось делать?
     - Потому-то и слинял! - хмыкнул Казбек. - Надо было нам позвонить. Вася
понуро шмыгнул:
     - Что бы с нами стало, пока бы вы приехали? А эти всегда здесь...
     -  Что?  - Валдис  скомкал  в  цепких руках рубашку  на  груди парня  и
подтянул его к себе. - И сейчас?
     Вася  нещадно   заморгал  куцыми  ресницами   и   понял,  что   главные
неприятности еще впереди.
     - Да...
     "Бригадный"  глянул на  Коготка.  Поняв  задачу  без лишних  слов,  тот
заглянул в  зальчик  и  поднял  ладонь  с  двумя вытянутыми пальцами.  Потом
прикрыл дверь и изумленно хихикнул:
     - Сидят у двери два каких-то дохлика!
     Валдис недоуменно усмехнулся, ослабил стягивающую Васину рубашку руку:
     - Зови их!
     Парень вздрогнул,  обреченно сгорбился и заковылял на непослушных ногах
к двери.
     * * *
     Стасис застыл  на пороге и обалдело уставился на Ингу - никак не ожидал
он, что она так долго будет задерживаться в его доме.
     - Как точно я угадала! - довольная собой барышня обхватила его за шею и
чмокнула в щеку. -  Ужин только  что сготовлен, -  она чуть  отодвинулась  и
ожидающе  глянула на  Стасиса;  тот не был пока  способен  ответить что-либо
вразумительное;  и она с тихой  усмешкой продолжила: - Еда  не ахти  какая -
приготовлена  ведь  на основе запасов твоего  холодильника  и моих невысоких
кулинарных способностей. Но это лучше, чем хлебные корочки.
     Она кокетливо хихикнула и вновь заглянула в его глаза:
     - Ну, гожусь я на роль любящей жены?
     "Странные  эти существа - женщины! С одной  стороны  - изо  всех чахлых
силенок рвутся к свободе и независимости. И в то же время, с другой..."
     Судя  по   всему,  Инга  угадала  ход  мыслей  Стасиса,  спрятанных  за
рассеянной улыбкой. Она обиженно отошла на шаг назад:
     - Иди мой руки - и к столу.
     Они молча  поглощали  жареную  картошку  с  яичницей  и запивали ее  не
слишком  свежим  кефиром.  Инга мельком  поглядывала на Стасиса  и при  виде
подрагивающей в его руке вилки прятала в ладонь неодолимую улыбку. Надо же -
стесняется, оказывается!
     Он и  впрямь  был  смущен.  Однако  не  столько  присутствием во  время
интимного процесса питания кокетливой девчонки, сколько  тем, что вспомнил о
проведенной с ней ночи. Случись такое лет в семнадцать
     - неделями  отходил бы от  кайфа! Однако нынешние впечатления его  были
подозрительно туманными...
     Только вот отказаться от повторения он все же не сможет.
     -  Что  новенького  на  работе?  -  Инга  между  тем  решила  развивать
понравившуюся ей роль внимательной супруги.
     Стасис протяжно вздохнул, глянул на нее исподлобья:
     - Все по-старому. А как детишки? Хорошо себя вели?
     Жмурясь  и розовея, некоторое  время Инга боролась с  приступом  смеха,
после чего очень серьезно и даже с грустью спросила:
     - Сколько бы ты хотел иметь детей?
     Стасис досадливо поморщился, уткнулся в пустую уже тарелку.
     - А я двоих, - совсем тоскливо поведала барышня.
     Зазвонил телефон.
     -  Спасибо за ужин! - Стасис вскочил, суетливо сунул посуду в  раковину
умывальника.
     Пока он  разговаривал  с Олегом,  Инга мыла  тарелки,  лишь на  секунду
вспомнив о  ненависти к этому делу, и думала: как в жизни бывает все странно
и совершенно неожиданно!  Могла ли она еще месяц назад представить себе, что
не просто встретится с этим странным  Петраускасом, но и будет  жить у него,
готовить ему, наконец, спать с ним? Ей и в голову никогда  бы не пришло, что
он окажется способен заинтересовать самим фактом своего существования.
     Хотя - было же... Детство, конечно, но ведь было!
     "Любопытно, а что он думает обо всем происходящем с нами сейчас?"
     Почти  ничего.  Стасис  воспринимал  случившееся  словно  сквозь  сон -
настолько ирреальным ему это казалось. Самое  главное  - бессмысленным. Ведь
ничем путным сей театр абсурда закончиться не может.
     Но  соблазнительница  ночь  вновь  сблизила  их,  заставив  отмести все
раздумья...
     - Стасик, -  все еще тяжеловато дыша,  Инга плотнее прижалась к нему. -
Что же с нами происходит?
     -  Откуда я  знаю,  -  едва  слышно  пробурчал  тот в ответ. - Но долго
продолжаться так не может.
     Ее пушистые ресницы щекотнули мочку его уха.
     - А как может?
     Стасис молчал. И она поняла: не знает.
     -   Что  это  было?   -  Инга  коснулась  кончиками  пальцев  пунцового
треугольного шрама под сто коленом.
     -  Осколок... -  в  горле  его  клокотнуло; всякий  раз при  этом слове
всплывал в памяти запах гниющего мяса.
     -  Ты  воевал  там?  -  вместе  с  удивлением  в  голосе  ее  слышались
раздражающая никчемностью жалость.
     - Давай спать...
     * * *
     С ритуальным уже волнением Валдис  отодвинул дверь огромной  гостиной и
на миг застыл на пороге.
     Хан  восседал  в  черном  кожаном кресле  улы6ающимся  лицом  навстречу
любимцу.
     - Рад тебя видеть!  - его  в  меру  крепкий  кавказский акцент странным
образом подчеркивал эмоции. - Присаживайся.
     Невзирая  на  все  недавние  неприятные  события,  Хан  был  в  хорошем
настроении.  Одной  рукой  он  поглаживал  сводящую  женщин  с ума  округлую
смоляную  бороду, другой разлил в бокалы на низеньком столике так любимый им
"Вана Таллин".
     По  отсутствию Лейлы, обычно  ухаживающей за хозяином  и  его  гостями,
Валдис понял серьезность предстоящего разговора.
     - Итак, - Хан поставил бутылку в центр столика. - Насколько  я понимаю,
Хлыст нападает на нас осе более решительно?
     Валдис  закинул ногу на ногу, будто размышляя, выждал коротенькую паузу
и дал приличествующий его положению осторожный ответ:
     - Похоже.
     Они чокнулись, пригубили тягучий напиток.
     - Никак не могут вернуть прежнее качество! - огорчился Хан, разглядывая
бокал на свету. - Расскажи подробнее об истории в салоне - какие выводы?
     Валдис был  любимцем Хана. А  посему обладал  редкой в окружении  босса
привилегией иметь  по отдельным вопросам собственную  точку зрении. Подобное
позволялось даже не  всем  телохранителям  -  ближайшим подчиненным и  самым
доверенным  лицам.  Валдис  не  входил  в их  число по одной  совсем простой
причине  -  срок  не  подошел.  Будучи  человеком  в  определенных  пределах
консервативным, Хан не торопил события, предпочитая быть в любимце абсолютно
уверенным; да  и опыт  "бригадного"  не мог  быть  лишним на  высшей ступени
карьеры.
     -  Глупо  все  это...  - начал  Валдис  и  краем  зрения  отметил,  как
скользнула  чуть вверх бровь  над темным глазом босса. -  Такое впечатление,
что Хлыст в порыве небывалой наглости пытается над нами посмеяться...
     - Подробнее, - мягко потребовал Хан и степенно закурил сигару.
     - Хлыст предложил Костику свою "крышу" и  вроде  как на  более выгодных
условиях. Еще  и  воткнул на  постоянку двух человек...  Но  они  же  полные
лопухи! Мало  того,  что дохлики и трусы, гак  еще и проработали  на  Хлыста
всего  пару  месяцев.  Не  верю,  что   этот  шакал   мог  всерьез  на   них
рассчитывать...
     - Пожалуй, - проронил Хан, задумчиво пуская дымные кольца. - Похоже, он
и в самом деле обнаглел сверх всякой меры. Однако откуда такая уверенность в
себе?
     Вопрос был чисто риторический.  Для  ответа Валдис обладал еще  меньшей
информацией, чем сам Хан.
     - Что же будем с ним делать?
     "Бригадный" поднял на босса изумленное лицо  и понял, что  тот в  самом
деле ждет от него ответа.
     -  А что делать с предателем, который  чудом когда-то  уцелел, а теперь
вдруг нагло встал на твоем пути?
     Хан задумчиво прищурился, вновь погладил 6ороду. В глазах его отражался
поиск выигрышных ходов в крайне туманной ныне партии.
     - Есть у меня ценный информатор в близком окружении Хлыста. Недавно тот
сообщил,  где  и  когда  с тем  можно будет покончить, причем  очень  легко,
учитывая  наличие у  него всего  одного постоянного  телохранителя. Я послал
четверых отличных парией во  главе с Рудиком... Что там  произошло, известно
теперь лишь Хлысту и его псу... Все четверо мертвы.
     -   Ничего  себе!   -  изумился   Валдис,  хорошо  зная  класс  и  мощь
телохранителей босса.
     - Сдается мне, этот  человек  и  есть одна  из главных причин небывалой
смелости  Хлыста.  Его  появление там  примерно  совпадает  с  началом  всех
последних событий... Точнее говоря: не появление, а активизация.
     Валдис закурил, кое-что из услышанного переварил.
     - А что представляет из себя этот супермен?
     -  Загадку, - усмехнулся  Хан. - Информация о нем, конечно, имеется, но
очень скудная. В свое время этот человек был призером СССР по каратэ. Потом,
когда боевые  искусства запретили, куда-то запропастился; на добрый  десяток
лет,  по некоторым  слухам,  уехал  не то в Китай,  не то в Японию. Какое-то
время  назад  вернулся;  но  о  его жизни до  встречи с  Хлыстом  ничего  не
известно.  А  тот,  кстати,  очень  ценит  его  -  поручает  изредка   самые
ответственные  дела и буквально осыпает  деньгами...  Интересная деталь: как
этот мерзавец умудряется постоянно находиться возле шефа?
     Валдис затушил сигарету, перекинул ноги.
     - Каратэ - это хорошо. Но парни  Рудика  тоже ведь не лыком шиты. И  на
дело шли, я думаю, не с пустыми руками.
     Хан вяло кивнул в ответ.
     - В  полицейском отчете  зафиксировано, что их трупы были обнаружены  с
массой  переломов  и  странными  ранами,  нанесенными  колющими  и  режущими
предметами, не  встречавшимися ранее в уголовной практике.  Более  того:  ни
одного из этих  предметов на месте не было.  Зато стреляных гильз из "пушек"
моих ребят валялось вокруг больше десятка.
     Валдис окончательно осознал, что в последнее время происходит нечто  из
ряда  вон   выходящее.   И   будет   происходить   впредь,   принося   массу
неприятностей... По меньшей мере.
     - Что же теперь?  - вопросил он безрадостно и обратил  внимание  на то,
что Хан странно весел - словно не понимает серьезности ситуации или скрывает
нечто, позволяющее ему чувствовать себя весьма уверенно.
     Некоторое  время  босс  молчал, искоса поглядывая  на своего  любимца и
пуская клубы густого сигарного дыма. Наконец, вздохнул и победно изрек:
     - Очень скоро придет  партия металла. Такой объем за раз  через нас еще
не проходил -  три  тонны  высокосортного кобальта... В  слитках!  Мартинсон
готов взять его у меня за восемьдесят пять тысяч "зеленых".
     Вместе  с восторгом по спине Валдиса пробежал легким холодок -  если бы
не Хлыст с его проклятым телохранителем!
     -  Главное - доставить груз на корабль Мартинсона, - продолжил Хан. - И
этим займешься ты,  Валдис. Но на сей раз не один,  а в  компании с Антоном.
Есть серьезные  подозрения,  что Хлыст стал  неплохо  ориентироваться в моих
делах  и наверняка  попытается  перехватить  металл.  Думаю,  стоит проявить
разумную осторожность.
     Валдис  слушал  невнимательно.   Приятно  было,  конечно,   предвкушать
отменный  заработок... Однако  в  последние  дни каждый  доллар обрастал все
новыми пугающими неприятностями!
     - Может, на сей раз встретим машину в Нарве?
     - В  этом нет никакой необходимости, - Хан плеснул опустевшие бокалы. -
Я рассчитываю на людей Ибрагима, как на своих.
     Некоторое  время  он  задумчиво  молчал,  после  чего неожиданно  резко
спросил:
     - У тебя проблемы с какой-то девицей - это так?
     "Кто же из моих такой шустрый? И как он вообще вышел на босса?"
     -  Значит,   правда,  -   мгновенно  понял  Хан;  в  глазах  отразилось
беспокойство. - Только ли должок вынуждает тебя тратить на нее время и силы?
     Вновь "бригадный" не вымолвил ни слова.
     -  Хорошо - оставим  это...  Однако тебе  мой совет: плюнь на  нее,  по
крайней мере, пока... Подумай над этим как следует!
     * * *
     - Мне уже надоело! - шумно дыша, вскричал Дэн.
     Но Стасис,  мертвой хваткой вцепившийся в верхнюю перекладину "шведской
стенки", явно вошел во вкус и менять позицию не собирался.
     - Слезай! - простонал  Дэн.  -  Я давно знаю тебя как  непревзойденного
мастера... как это... "шухера"! Но мы ведь ас для этого встречаемся.
     - Отчего же? - спокойно возразил беглец. - Тебе лучше моего ведомо, что
настоящий мастер должен изо всех сил избегать поединка...
     - Ну, мастер!..
     Возобновилась невообразимая  беготня,  в  ходе  которой  Стасис очумело
метался по спортзалу, успешно ускользая от кипящего яростью  китайца, да еще
и успевая иногда показать ему язык.
     Вскоре Дэн сдался. Согнувшись и уперев ладони в колени, он около минуты
отдыхал. Стасис настороженно поглядывал на него с почтительного расстояния и
готовился в любой момент продолжить повышение своего мастерства.
     -  У  тебя  опять  нет  желания   заниматься  чем-нибудь  серьезным?  -
поинтересовался Дэн.
     Стасис виновато мотнул головой, приложил руку к сердцу.
     -  Откуда  такое  предубеждение к  нунчакам?  -  непонимающе  скривился
китаец.
     Лицо Стасиса перекосила ответная гримаса отвращения.
     - Я застрял на них четыре года назад; даже мой почитаемый учитель...
     - Это кто?
     - Неважно. Так вот  даже он  не сумел пере6ороть мое к ним отношение. Я
же их боюсь, Дэн!
     - Это не аргумент. Смешно бояться своего оружия. Бери  пример с Игоря и
Олега...
     - Кстати, - спохватился Стасис, - Игорек сегодня не придет.
     Дэн  извлек из  сумки роскошное махровое полотенце, перекинул его через
плечо.
     - Почему?
     - В  Нарву  уехал. Нинка потащила к  родителям, - Стасис подхватил свое
полотенце и последовал за сифу в душевую.
     У порога спортзала Дэн обернулся:
     - Странные вы, русские...
     - Я не русский! - в который уже раз возразил Стасис; против данной, как
и любой  иной, национальности он  ничего не имел, но во всем любил предельно
возможную точность.
     Дэн согласно кивнул:
     - Я имею и виду язык. Ты назвал невесту Игоря "Нинкой" - а это не самая
уважительная форма в русском языке, который для тебя и твоих друзей является
родным.  Я уже  понимаю, что ничего  плохого в это  ты не  вкладывал.  Тогда
почему?
     -  Не  знаю! -  крикнул  Стасис из-под  шипящего  душа.  - Но объяснить
попытаюсь. Видишь ли, в семнадцатом году...
     - Что за народ!  - возопил Дэн, спешно смывая с  глаз едкое мыло. - Все
ваши беды берут начало в этом магическом году. Не слишком ли?
     - Год ведь был суровый и переломный,  - попытался оправдаться Стасис. -
Но,  пожалуй, тут вес от возраста зависит. Было бы ей  лет сорок - назвал бы
Ниной.
     Когда они вернулись в зал, Олег уже переодевался.
     -  Хэллоу,  гайз!  -  он  широко  улыбнулся,  вскинув  вверх  ладонь  с
сомкнутыми в знак "о'кей" пальцами. - Ваш папа уже здесь.
     Сие  утверждение также  прозвучало  на  псковско-рязанском  английском.
Однако   Дэн  сумел  расшифровать  послание,  скрестил  руки   на   груди  и
вопросительно глянул на  Стасиса.  Тот только  пожал  плечами,  предоставляя
темпераментному китайцу всю свободу действий.
     В три молниеносных  подъема переворотом Дэн преодолел разделяющее его и
наглого самоубийцу расстояние,  все  еще  висящую вверху  ладонь потянул  на
себя,  легким  ударом щиколотки  под качено  осадил  его  на пол  и вывернул
захваченную руку.
     - Я больше не буду! - поклялся поверженный шутник.
     Дэн с усмешкой отпустил  покаявшегося и засеменил на кривоватых ногах в
центр зала.
     -  Думал я сегодня отпустить  тебя; раз уж  Игорь  не придет.  Но  твоя
остроумная выходка подсказала новый вариант тренировки - и мы его немедленно
опробуем!
     Олег покосился  на  Стасиса и с  ужасом обнаружил, что  тот  собирается
уходить.
     - Ты  что?  -  он  схватил  руку  друга, словно соломинку утопающий.  -
Хочешь, чтоб я остался один ни один с этим озверевшим гонконгским монстром?
     - Нечего было  дразнить  его.  Не  будем  же  мы с  Игорьком всю  жизнь
разделять  с тобой  результаты твоих  дурацких экспромтиков.  К  тому  же по
воскресеньям мы тренируемся в разнос время.
     Олег стал смахивать на затравленного зверька. Он метал горящий жалостью
к самому себе взор  то  на Дэна, то  на Стасиса и лихорадочно искал выход из
создавшегося положения.  Довольно скоро губы вытянулись  в некоторое подобие
улыбки:
     - Дэн, а  известно ли тебе, сколь многозначны слова и английском языке?
И у меня есть старший брат - большой спортсмен...
     * * *
     По  пути домой Стасис оценил на пять  баллов  теплый  солнечный денек и
вдруг  подумал:  почему  бы не  провести  вечер  с Ингой  и  в  каком-нибудь
достаточно уютном заведении?
     "В  самом  деле,  пора  уж  завязывать  какие-то  толковые  отношения!"
"Поздно!" - понял он, не застав Ингу дома.
     Она могла просто выйти прогуляться  - не сидеть же без конца в  четырех
стенах,  тем более - в такой денек. Но Стасис чувствовал: она не вернется ни
вечером, ни вообще когда-либо.
     Какое-то время  он бесцельно бродил  из комнаты в комнату,  то плюясь в
душе на  современную молодежь, то поливая себя последними словами за тупость
и безразличие к откровенно тянувшемуся  к нему человеку. И курил сигарету за
сигаретой; пока не попался на глаза телефон...
     И уже в восьмом часу Стасис, Олег и вернувшийся из Нарвы Игорь сидели в
уютном подвальчике "Карика" и потягивали вязкий "Вана Таллин". Друзья видели
подавленность Стасиса, но не  вмешивались в его путаный  внутренний мир. Они
понимали:  главное  сейчас  для   горемыки  их  простое  присутствие  рядом.
Существовала еще и надежда, что после трех-четырех рюмок их печальный собрат
оживится, забудет о проблемах и вспомнит извечные радости бытия.
     Но  шло время,  и  становилось  вес явственнее, что  с  мозгом  Стасиса
случилось нечто непоправимое, ибо он не желал ничего забывать.
     -  Что-то с ним не то! - недовольно буркнул Олег, удалив несчастного за
очередной порцией "огненной воды".
     Игорек кивнул в знак полного согласия.
     - Женить его надо, - и, не обращая внимания на косой взгляд прожженного
ловеласа, довел мысль до  логического завершения. - Невостребованные гормоны
бьют в слабую голову!
     - Может,  ты  и  прав, - задумчиво протянул  Олег. - У меня  порой тоже
проявляются нехорошие симптомы; как проведу дней пять без женщины, так левая
половина  моею могучего мозга начинает вдруг пошаливать, а потом еще и шум в
ушах появляется. Ипохондрией вроде это зовется...
     С  возвращением мрачного товарища обсуждение сложной внутриполитической
обстановки пришлось на время отложить. Горько сокрушаясь, друзья по-прежнему
наблюдали увядание Стасиса и ничего не
     могли  с этим поделать. Более того -  незаметно для себя чахли вместе с
ним.
     Всего через полчаса уже все трое задумчиво грустили и наперебой скулили
на неимоверные трудности  проклятой жизни, где всегда все совсем не так, как
надо для нормального счастья.
     - Тъфу ты! Во заразный! - выругался Олег в коридорчике,  где он и Игорь
дожидались своей очереди и туалет.
     -  Пора линять отсюда!  -  убежденно пропыхтел  Игорек, утирая покрытый
испариной лоб. - Еще минут десять - и окружающие начнут бросать нам монетки.
     Однако Стасис  уходить  не желал.  Он возмутился принятию столь важного
решения в обход его, после чего  твердо  заявил,  что никуда не  пойдет. И в
подтверждение своих  самых решительных  намерений стал в коротенькую очередь
перед  стойкой бара:  "Я  возьму  себе чего-нибудь  успокоительного,  а  вы,
мерзавцы, можете валить к чертям собачьим!"
     Друзьям оставалось  лишь прибегнуть  к силовому воздействию. Завязалась
шаткая  возня, в  ходе  которой Стасис,  выворачиваясь  из вялых  рук  своих
мучителей, закачался из  стороны в  сторону. При этом он  постоянно  норовил
опрокинуть какой-нибудь из столиков, наводя ужас на ошарашенных посетителей.
     - Прошу... й-ик!.. прощения, леди и джентельмены! - воровато озираясь и
потея  от  нарастающих усилий, хрипло  пробурчал  Олег. - Сохраняйте  полное
спокойствие! Сейчас мы выведем нашего подвыпившего товарища...
     -  Предатель! -  зашипел Стасис, схватил чью-то  рюмку  и выплеснул  ее
содержимое в сторону Олега; тот увернулся, и липкая жидкость пала на висящую
на   спинке   стула  куртку  ничего  не  подозревающего  посетителя;  Стасис
вознамерился было запустить следом и рюмку, но в последний момент передумал,
вернул ее на столик и взвыл: - Не дают человеку жить по воле его измученного
сердца! А ежели я повеситься возжелаю
     -  из  петли  меня,  разнесчастного,  потащите? Палачи! -  это  он  уже
крикнул, вынуждая сбитого с толку бармена кинуться к телефону.
     Секунду спустя Игорек цепко ухватился за куртку разнесчастного друга  и
потянул на себя. Стасис  ошалело дернулся, не удержался на нетвердых ногах и
рухнул на колени, уткнувшись  носом прямиком в округлые коленки взвизгнувшей
барышни.
     - Не хочу, - упрямо пробубнил возмутитель всеобщего спокойствия, шлепая
губами по ткани ажурных чулок. - Здесь такие девочки!
     Он  поднял расплывшуюся  физиономию  на хозяйку  так понравившегося ему
белья и на миг окосел.
     - Вам плохо?  - вопросил подрагивающий юношеский голос с другой стороны
столика.
     -  Хуже, чем тебе, -  вряд ли,  -  выдохнул Стасис  и  кисло  глянул на
сердобольного  паренька;  при  виде  его  красивого,  почти  девичьего  лица
туманные  очи полыхнули  вполне правдоподобным  алчным пламенем; чуть  ли не
разрывая на  груди  рубашку,  пьяный хулиган плюхнулся  животом на столик  и
выкрикнул прямо в нос теряющему сознание бедняге: - А какие тут мальчики!
     Терпение Игорька лопнуло. Он схватил  Стасиса за шею, потянул на себя и
от всей негодующей души врезал другу кулаком в затылок:
     - Успокойся, орел ты комнатный!..
     - А я думал,  степной, -  тоскливо  признался  Стасис,  очнувшись минут
через пять.
     Кряхтя  и  ругаясь, верные друзья тащили  его  по  малолюдному  в  этот
поздний  час Старому  городу. Тяжеловато  было  - троицу носило из стороны в
сторону.
     - Тебе, чем к людям цепляться, надо было в "толчок" сходить.
     -  А  что?  - Стасис  испуганно  повел носом: не имея  некоторое  время
прочной связи с мозгом, тело могло натворить немало неприятностей.
     - Тебя, дурака, все ж легче тащить было б! - пояснил Олег.
     - А-а!  - облегченно  выдохнул  дурак.  -  Литр-другой я  бы  и  впрямь
скинул...
     В  голову  ему   пришла   вдруг  замечательная   мысль  помочь  друзьям
собственными ножками. Но вышло почему-то совсем не замечательно; только  эти
самые ножки попытались  не  волочиться,  а ступать  по  мостовой -  движение
группы вперед почти  прекратилось, выписываемые же по узенькой улочке  петли
стали столь  крутыми, что  то Олег, то Игорь начали  задевать плечами  стены
домов.
     - Да он же за булыжники цепляется! - возопил охрипший от перенапряжения
Олег.
     Стасис  испуганно  поджал провинившиеся  ходули и чуть не  завалил этим
обессилевших друзей.
     - Я больше не могу! - простонал Олег.
     - А с виду - что пушинка, - буркнул Игорек.
     - Что в переводе с махлайского означает: "слонодав"!
     Головушка  Стасиса,   проникшегося  масштабом  приносимых  им  проблем,
горестно сникла.
     - Бросьте меня, мужики. Все равно не донесете - сами хоть дойдите...
     - А ты обратно в "Карику" почешешь? - сообразил самый трезвый из них  -
Игорек. - Лучше мы сдохнем.
     -  Не хотелось бы, - честно признался Олег, но покорно поволок с другом
тяжкий свой крест.
     Стасис между тем  очень быстро освоился с  необычным  положением. Более
того - на пего наплыл вдруг порыв  романтизма, столь свойственного людям, не
обремененным  тягловыми работами. Во  все трезвеющие  очи  он  воззрился  на
прекрасный Старый город и представил, что парит над его сказочными улочками.
Несколько  раздражали сильный  перекос тела, волочение ног  по булыжникам  и
крайне невысокая скорость "парения". Но в целом было увлекательно.
     - Передохнуть бы, - еле слышно просипел Олег.
     -  Ладно, - Игорек и сам уже выбился  из сил. -  Дотянем этот мешок  до
Поцелуйки - посидим чуток. Может, он и сам дальше поползет.
     "Размечтался! - злорадно подумал "мешок". - Не фиг было  тащить меня из
подвальчика!"
     Поцелуйка,  между  прочим, оказалась  подозрительно пустынной.  В  иной
ситуации  друзья,  возможно,  и  приняли  бы  сию  информацию  к  некоторому
размышлению...  Сейчас  же  Игорька  более  всего  интересовала  возможность
присесть  и  отдохнуть,  а  Олег был  осчастливлен тем,  что при подъеме  по
лестнице Стасис вновь попытался помочь друзьям своими ножками, не зацепив на
сей раз ни единой ступеньки!
     Однако на самом верху, у беседки, вдруг выяснилось, что горка не совсем
уж  и  пустынна; друзей  встретила  троица  весьма недружелюбно  настроенных
парней.
     - Че надо?
     Олег виновато потупил взор и честно признался:
     - Живем мы здесь, братцы.
     - "Сниматься" пришли! - огрызнулся Игорек. - Твое какое дело?
     Для подробного  ответа  вопрошавший сжал было  тяжелые  кулаки;  но тут
Стасис поднял озаренное ангельской улыбкой  лицо, в  которое с жаром впились
три пары глаз.
     - Опять  тот козел!  - пискнул Коготок, подавшись чуть назад. - Говорил
я: будет он ее искать.
     Казбек и Чабан тоже узнали Стасиса.
     -  Эй,  Фан! - крикнул  первый  кому-то через  плечо.  -  Есть для тебя
работка.
     Стасис мгновенно протрезвел и вспомнил, какие впечатления доставила ему
последняя  встреча со стоящими перед  ним  неприятными  личностями. Не имело
смысла в этот  раз ожидать чего-либо лучшего.  Поэтому  секунду спустя после
возгласа  Казбека, опираясь на  плечи  друзей, он  вскинул распрямляющуюся в
пути ногу и врезал не столь старому знакомому носком кроссовки в подбородок.
     Не  успели  товарищи  Казбека  и  дернуться  (в  разные, между  прочим,
стороны),  как освободившиеся от  тяжкой ноши Олег  и Игорь  короткой серией
кулачных ударов вывели из боевого состояния и их.
     Вошедший  в  раж Олег  помахал еще - уже  и  воздух  -  и  торжественно
вопросил:
     - Кто на новенького?
     - Я, - последовал спокойный ответ.
     Из-за кустов вышел худощавый, белобрысый парень.
     - Это кто еще такой? - Олег взглянул на Стасиса.
     В ответ тот пожал плечами:
     - Наверное, такой же засранец, как и эти.
     "Новенький"  не  спеша   приблизился  к  ним,   глянул  на  поверженных
"стареньких".  Раздавленные  губы Коготка вызвали у него уважительный кивок,
но вся картина в целом - блеск злобы и прищуренных глазах.
     - Нехорошо, - констатировал он и стал в боевую стойку каратэки.
     Друзья переглянулись.
     - К барьеру, мушкетер! - Игорек хлопнул Олега по спине.
     - Боюсь  я,  -  хихикнул тот.  -  Больно красиво у  него  получается  -
картинку могу испортить...
     - Эстет хренов! - буркнул Стасис, переступая через мычащего Чабана.
     Недолгий поединок получился  весьма эффектным, и, кроме пары  пустячных
синяков, доставил  Стасису массу  удовольствия. Особенно последние  секунды,
давшие возможность блеснуть своим мастерством.
     Истолковав  некоторую  вялость противника как  неопытность,  белобрысый
взвинтился и в  высоком, изящном  прыжке с разворотом попытался свернуть ему
ногой  шею. Но  Стасис мгновенно  среагировал, без особых  усилий блокировал
удар и, пока белобрысый находился  в воздухе, вспрыгнул сам и изо  всей силы
резко распрямил правую  ногу. Получилось даже  лучше ожидаемого, ибо целился
он  в  пах,  а  угодил подъемом  ноги под зад,  да так  мощно,  что  вынудил
белобрысого совершить комичное сальто.
     - Не хило! - присвистнул Игорек.
     - Что  не хило? - взбунтовался Олег. - Еще минут пять назад это западло
висело на наших хрупких плечах! А теперь - герой?
     Стасис тут же почувствовал головокружение и осел на колени.
     - Это был кратковременный всплеск сил, вызванный суровой необходимостью
нашей неприглядной повседневности...
     * * *
     Валдис разлил по бокалам "Чинзано", поставил бутылку обратно в бар.
     - Честно  говоря,  я уж и  не надеялся  разыскать тебя, - признался он,
пока разворачивался, затем спросил: - За что выпьем?
     Он поставил бокалы на  столик, подсел к Инге и положил руку на ее узкие
плечи.  Она чуть дрогнула, не сумев скрыть  смятение.  Валдису такая реакция
доставила видимое удовольствие. Он все больше  убеждался, что  Ингины должки
не в первую очередь заставили его проявить упорство в  поисках.  Хотя именно
их наличие значительно упрощало достижение желаемого...
     К дому вдруг подъехала пара машин, с визгом тормозя у калитки.
     Валдис вскочил, на мгновение  теряя свойственное ему  обычно абсолютное
спокойствие, пружинистым шагом подошел  к окну и заглянул за чуть отдернутую
штору.
     - Что  еще за фокусы?  - буркнул  он себе  под нос, видя, что его  люди
возвратились с дела намного раньше должного.
     Уловив волнение Валдиса, Инга впервые за прошедший час решила заглянуть
ему в  лицо.  На секунду глаза их встретились. Инга  поняла, что  наглость и
самоуверенность Валдиса не столь уж безграничны, как ей до сих пор казалось.
Валдис с досадой обнаружил, что потерял несколько баллов.
     -  Парни зачем-то  дернулись,  -  произнес  он,  возвращая лицу обычную
улыбку. - Я сейчас...
     Дальше порога он их не пустил.
     - Получили у Рыбина бабки?
     В ответ хлынул  ноток оправданий.  За пять минут до назначенной встречи
появился вдруг тот самый придурок,  который с неделю назад увел у них девку;
и не один, а с двумя корешами, дерущимися, между прочим, ничуть не хуже его.
Даже Фана,  козел, "замесил"... Он  точно на Хлыста "пашет"! Иначе с чего бы
это постоянно путался под ногами в самый неподходящий момент?
     - А я-то решил, что это вы у него под  ногами путаетесь, - зло процедил
Валдис. - Чего же он теперь хотел?
     Ребятки  призадумались.  Спросить  об  этом  пришельца  они  как-то  не
удосужились. Да и не было необходимости...
     В отсутствие Валдиса Инга немного пришла в себя. Убедившись,  что самые
страшные ее ожидания не имеют под собой существенной почвы,  она успокоилась
и решила оглядеть дом, в котором оказалась впервые.
     "Вот так, дорогие товарищи, живут в нашей стране честные труженики!"
     Она невольно  сравнила  владения  Валдиса  с квартирой Стасиса. Даже по
очень  приблизительной оценке разница в стоимости,  включая  все содержимое,
получалась раз в  десять в пользу первого.  Как рассказывал  ей  Валдис, дом
достался ему в наследство от какой-то одинокой родственницы. Но  было видно,
что неда