Сатпрем. Мать или Новый Вид Трилогия книг о Матери: I The Divine Materialism II The New Species III The Mutation of Death This book was first published in France under the title Mere ou L`Espece Nouvelle by Editions Robert Laffont, S.A., Paris. Satprem, 1976 Mother or The New Species. English translation copyright 1983 by Institute for Evolutionary Research, Ltd. All rights reserved. For information address: Institute for Evolutionary Research, 200 Park Avenue, Suite 303 East, New York, N.Y. 10166. --------------------------------------------------------------- Мать или Новый Вид. Перевод с английского И.Савенкова. 1997. Москва. Копирование данного перевода не только не возбраняется, но и приветствуется. "ИГОРЬИЗДАТ" Компьютерный набор WinWord Отпечатано на матричном принтере Набор, корректура и печать переводчика Игорь Савенков (savenkov@ccas.ru) ? mailto:savenkov@ccas.ru --------------------------------------------------------------- CОДЕРЖАНИЕ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ СУПРАМЕНТАЛЬНОЕ НИСХОЖДЕНИЕ I ТОТ ВЕЛИКИЙ ВЗГЛЯД ................ 1 II НОВЫЙ ВИД ......................... 7 Маленькое окно души ............12 Вопрос позиции .................21 III ВСЕОБЩЕЕ НАЧИНАНИЕ .................29 Эволюционный мост ...............29 Заражение .......................34 Внутренняя зависимость ..........38 IV СУПРАМЕНТАЛЬНОЕ НИСХОЖДЕНИЕ .........45 Изменение истории ........................47 Неисправимая нужда ...................... 50 "Нисхождение" .............................54 Маленькая пульсация ......................60 V СУПРАМЕНТАЛЬНЫЙ МИР ................ 69 Окаменелые видимости .....................71 Супраментальная субстанция ...............77 Недостающее звено ........................85 Внезапное изменение? .....................89 VI ВУАЛЬ ..............................97 Супраментальное творение ................98 Мистерия ............................... 106 Улучшенное тело ..........................111 Точка прорыва ...........................115 VII КРИШНА В ЗОЛОТЕ ....................121 Хрупкое тело ............................125 Сокровище в скале .......................128 Всемогущая пружина ..................... 139 ЦЙЙЙ ТРОЙНОЙ КОНЕЦ .....................147 Конец религий ..........................149 Конец материализма ..................... 157 Конец смерти ............................163 ТОМ II ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СУПРАМЕНТАЛЬНОЕ НИСХОЖДЕНИЕ Она работает здесь в теле, чтобы принести вниз нечто еще не выраженное в этом материальном мире, чтобы трансформировать жизнь здесь Шри Ауробиндо I. ТОТ ВЕЛИКИЙ ВЗГЛЯД Начиналась новая жизнь. Нечто закрылось в этом неистовом сердце, подобно тяжелой серебряной двери, за которой она переносила свою боль в тишине, что, возможно, было ужасно. Нечто навсегда укоренилось там, что-то вроде взгляда, который мог быть кромешно черным и золотым в своих глубинах, железной волей, которая неотступно уставилась на Смерть. Теперь она знала: это был "вопрос, данный мне для разрешения". Она отслеживала Врага во всех его обличиях; за всеми жестами, шагами, словами, той или иной личностью, она смотрела на Врага и пронзала его форму. Я не знаю в мире никакого другого существа, которое бы так постоянно и столь непреклонно придерживалось бы невероятно цельной воли == не стоило делать ни одного вдоха той жизни, не стоило проживать даже секунду из двадцатичетырехчасового дня, чтобы не посвятить их завоеванию того или поискам того. Он ушел, должен ли был уйти? Полный упадок. И это был даже не Шри Ауробиндо, на которого она смотрела -- это было за пределами Шри Ауробиндо, "нечто", что было подобно великому Тому: Абсолюту, Всевышнему == и что значат слова? Так или иначе слова абсурдны. То, что удерживает все от того, чтобы оно сразу же не развалилось, подобно чудовищному фарсу. Ведь, так оно и есть, как вещи предстоят с первого взгляда, мир является крайней чудовищностью, завуалированной только нашим несознанием. Без той вуали несознания мир был бы непереносим. Убери иллюзию, и останется лишь выбор между Нирваной или самоубийством -- и Тем, единственной надеждой обрести какой-либо смысл. Единственно позитивная вещь во всей этой чудовищной бессмыслице. Противоположная сторона Смерти. Иначе Смерть является единственным абсолютом, торжествующим повсюду, в каждом уголке, ожидающей нас на следующем повороте дороги, где она снимет свою маску и, смеясь, выбьет всю нашу болезненную глупость. То или Смерть. В промежутке между ними нет ничего, кроме маскарада и марионеток в этом маскараде. Либо устремляешься к Тому, либо ты уже в лапах смерти. То, единственно возможная и живая вещь в этой пародии на жизнь, которая не является жизнью, единственная Сила, которая может бросить вызов силе смерти повсюду. И если мы не верим в это, тем хуже для нас -- это значит, что наше имя уже занесено в скрижали смерти. На самом деле, это не вопрос "веры", это вопрос дыхания; если уж с иллюзией покончено, то это больше не вопрос для обдумывания, существует ли кислород, или вопрос изучения метафизики кислорода: или дышишь, или умираешь. Это так просто. То означает дыхание. Мы можем назвать это "китом", если угодно, но если мы не на спине этого кита, то очень скоро будем втянуты на самое дно -- это не так уж далеко. Это завтра. Это даже прямо перед нашими носами: смерть проскакивает в прошлое и снова проскальзывает назад в каждый момент нашей жизни, подобно молчаливой акуле, элегантной и улыбающейся -очаровательной. Истина состоит в том, что уход Шри Ауробиндо толкнул меня прямо ко Всевышнему, без каких-либо посредников. Или То, или ничто, предельно просто. Ничто означает Смерть. Она говорила "Всевышний" или "Господь" или "Ты" -- не имеет значения. Это был просто ее способ взывания к тому, что нисколько не заботит, как мы его называем, но что является единственной вещью, которой можно дышать перед лицом вездесущей всесильной смерти. И, может статься, что все наши человеческие переживания -- все, без исключения == независимо от их видимости или языка, существуют исключительно, единственно и абсолютно ради того, чтобы вести каждого из нас к единственной Секунде, когда мы поворачиваемся к этой уникальной Возможности: внезапно мы говорим: то, или смерть. Мы обращаемся к Позитивной Вещи, к кислороду, мы раскрываем наши руки, и как идиоты, или нет, твердим: То, то, то... единственный абсолют -это Всевышний, единственное постоянство -- это Всевышний, единственный оплот -- это Всевышний, единственное бессмертие -- это Всевышний. И только то существует. Иначе невозможно, иначе это живая смерть. Все переживания, все без исключения, предназначены вести нас туда. Это первая секунда жизни в царстве Смерти. И тогда приходит такое поглощающее, такое абсолютное переживание... Неопределенность, неустойчивость, мимолетность, непостоянная и нестойкая природа всякой вещи; можно не зависеть НИ ОТ ЧЕГО -все распалось -- кроме Всевышнего, потому что Он есть все. Только Все, в его вечности, никогда не терпит крах... Слова глупы, но это переживание. Как только вы имели это переживание, все кончено: все остальное -- это просто детали, результат того. Тогда мы поистине спасены; или, скорее, обложены со всех сторон смертью -- которую мы не замечали раньше. Мы спасены, потому что дышим. Мы начали видеть настоящее лицо "жизни". Мы начали сражаться со смертью. Мы с теми, кто тянет эволюцию к той стороне, на которой можно дышать -- в действительности, мы не "с теми": мы со Всевышним. "С теми" -- это все еще часть нашей смертной путаницы. И безо всякой дрожи мы можем переносить великий, всесильный взгляд Матери, который открывался, иногда, за серебряной дверью... потому что это взгляд ужасающ для всех тех маленьких смертей, которых мы держим внутри самих себя. Я провожу свое время, покрывая себя вуалью: слой за слоем, слой за слоем, так чтобы остаться невидимой. Иначе... невыносимо. Временами... я видел. Так что теперь мы знаем, что означает Жизнь в этом царстве Смерти. Она отправилась завоевывать это, настоящую жизнь для земли -против наших бесчисленных маленьких смертей. Когда земля сможет переносить этот взгляд, она ближе подойдет к тому, чтобы быть настоящей землей, ведь тогда она избавится от своей чудовищной солидарности со смертью. Возможно, не найдется ни одного существа, которое, так или иначе, не содействовало бы смерти. Это ужасает. Но те двадцать три года жизни Матери были ужасными годами. Коротко говоря, каждое существо в этой эволюционной лаборатории являло собой некий образчик, в каждом из которых должна быть решена эта проблема смерти. II. НОВЫЙ ВИД Возникал почти новый Ашрам. По сути, мы принимаем всех, всю землю, и затем "взбалтываем", и все бесполезное отсеивается. Дети, множество детей, все больше и больше. И, честно говоря, она была гораздо больше заинтересована в детях, чем в учениках, которые знали все, что нужно или не нужно было делать, и были полны света, йоги и переживаний: Они застыли на своем пути. Очень хорошие образцы, чтобы выставить их в музее, но не для того, чтобы делать работу... Должна сказать, что для своей работы я предпочитаю кого-либо, кто знает очень мало, кто много не упражнялся по части самоконтроля, но кто имеет великое пламя стремления и обилие доброй воли. Нечто податливое, прогрессивное, что не нужно разбивать на мелкие кусочки, чтобы сделать прогресс. Действительно, это очевидно: следующая жизнь, которая должна прийти, следующий шаг эволюции столь радикально отличается от того, чем мы являемся, что мы думаем и что мы видим на своих вершинах ортодоксального света -- даже наши качества совершенно бесполезны и почти не связаны с теми, которые будут двигать новым видом -что мы должны заставить наш разум культивировать нечто иное, если мы не хотим продолжать идти во главе вымирающего вида. Нет никакого смысла в культивировании практики "раскачивания деревьев" или даже в "йоге", ведь, в любом случае, грядущее будет совершенно иным. Каковы качества будущего? Будет интересно обнаружить это. Она ясно видела, она далеко заглядывала в будущее. В 1943 г. она основала Школу Ашрама [Ashram School], насчитывавшую тогда двадцать пять учеников; девять лет спустя их было около двух сотен, и она основала Международный Университетский Центр Шри Ауробиндо [Sri Aurobindo International Хойцетуйфщ Centre]. Не забывайте, все вы, находящиеся здесь, говорила она, что мы хотим реализовать нечто, что еще не существует на земле; так что абсурдно искать где-либо пример того, что мы хотим сделать. По существу, она пыталась внедрить в них чудо будущего, невиданную возможность будущего, беспрецедентное "нечто", делаемое в эволюционном тигле -- да, эволюция "делается": почему бы нам не делать ее вместе? Давайте сделаем другое существо на земле. Это гораздо интереснее, чем стремиться стать благосостоятельными преемниками сотой демократической династии после Христа, все снова и снова. Прежде всего, она старалась выкорчевать старый шаблон смерти из сознания учителей; иными словами, она начала с учителей. Учителя сели за студенческие парты, и она "замешивала все тесто" вместе в странной, беспрецедентной смеси, в которой никто не был учителем и никто не был учеником, и в которой все вместе искали формулу будущего: дети делали это спонтанно, не заботясь о каком-либо ложном "будущем", а учителя с их неистовым сопротивлением как бы точно "просверливались" Матерью и самими учениками, пока, волей-неволей, не был получен некий необычный результат. Для начала, не было никаких дипломов и никаких экзаменов (и это за четырнадцать лет до реорганизации университета в Беркли в 1964 г.). Но какая же шла борьба, чтобы выкорчевать те семена из голов учителей! Зачем нужны дипломы? Чтобы стать суперпешками исчезающего вида? Около столетия человеческий вид страдал от всемирно распространенного заболевания, которое сейчас достигло наиболее острого состояния: эту болезнь можно назвать утилитаризм... Детям, зараженным этой болезнью, не место в Образовательном Центре Ашрама [Ashram's Геофте of Education]. Действительно, нужно было буквально вбивать в головы этих детей, что они делают будущее: "Это восхитительно, вы так не думаете?", говорила она им. Мы открываем будущее. Мы открываем его без того, чтобы быть ограничены всеми "это невозможно" или "это возможно". Возможно все, и она никогда не уставала повторять им: Когда что-то кажется невозможным вам? Когда вы пытались сделать это. Если бы вы никогда не пытались сделать это, то оно никогда не казалось бы вам невозможным. И, прежде всего, почему вы пытались сделать это? Потому что это находится в вашем сознании. Если бы этого не было в вашем сознании, вы никогда не пытались бы сделать это. И в ту минуту, когда оно приходит в ваше сознание, становится совершенно очевидно, что это есть нечто, что вы будете реализовывать. Вы не способны реализовать лишь то, что находится вне вашего сознания. Это так просто! Нет? Трудность на пути к будущему заключалась в сознании; ключом было изменение сознания. Изменить сознание -- это, прежде всего, демонтировать старые невозможности, широко раскрыть двери и перестать возводить стены между нами самими и возможностями будущего -мы постоянно возводим стены, мы постоянно сооружаем какие-то конструкции. Необходимо спуститься прямо в клетки тела, чтобы снести эти конструкции, а тем временем она старалась открыть двери: Сомнение делает жестким сознание, оно покрывает его коркой, которая блокирует его восприимчивость. Это как нанести на что-то лакировку, чтобы препятствовать контакту. Мы все время пребываем в полнейшем чуде, мы купаемся в будущем; оно здесь вечно, оно полное, совершенное и переполняющее все -- но мы можем соприкоснуться лишь с тем и реализовать лишь то, с чем мы можем установить контакт. Амазония здесь, совершенная, Супраментал здесь, совершенный == все зависит от того, с чем мы можем соприкоснуться. Имей мы веру, мы могли бы трансформироваться за секунду... Только вера должна простираться вниз прямо до клеток. И первый шаг -- это открытый разум. Первая стена находится в разуме; грандиозная стена, коллективная, тысячелетняя, поддерживаемая миллионами и миллионами "разумных" людей: "Но посмотри же! Это невозможно!" Если вы усвоите, раз и навсегда, говорила она им, что вся вселенная (или, если угодно, наша земля, чтобы заострить проблему) является ни чем иным, как Божественным, Кто забыл Себя, тогда куда же вы поместите слабость? Конечно же, не в Божественное! Поэтому в забытье. Следовательно, если вы боретесь с забытьем, то боритесь со слабостью. Она учила их верить, прежде всего, в самих себя. Изменение сознания действительно начинается с выкорчевки старого леса в нас. Будь мы чисто самими собою, мы были бы совершенно божественны. Это верно. Это даже ключ к будущему. "О, но посмотри сюда!", -возражают старые эволюционные типы, -- они говорят "но", и мгновенно еще глубже погружаются в тысячелетнюю трясину. После они легко могут уколоть: "Ну я же тебе говорил". Не должно быть никаких "но". Должно быть абсолютное ДА. Мы должны выбраться из старой мировой трясины. Мы должны перестать находиться среди мертвых, которые думают, что они живы и только волочат за собой хромосомы своих дедушек. По существу, ЕДИНСТВЕННАЯ ВЕЩЬ, которую вы должны неустанно делать, -- говорила она учителям, -- это учить их познавать самих себя и выбирать собственную судьбу... Учить их исследовать себя, понимать себя И ХОТЕТЬ СЕБЯ. Это гораздо важнее, чем учить их истории земли или даже происхождению земли. А ученикам она все повторяла и повторяла: Вы здесь для того, чтобы стать представителями новой расы. Все зависит от вашей воли и вашей искренности. Если вы больше не хотите принадлежать к обычному человечеству, если вы больше не хотите быть только развитыми животными, если вы хотите стать новыми людьми, реализующими супраментальный идеал Шри Ауробиндо, если вы хотите жить новой и высокой жизнью на обновленной земле, тогда вы найдете здесь всю помощь, необходимую для продвижения Человечество не является последней ступенью земного творения. Эволюция продолжается, и человек будет превзойден. Каждому предоставлено решать, хочет ли он участвовать в приключении нового вида. Маленькое окно души "Да, но все же", -- возражают мудрые ученые мужи, -- "они должны немного научиться истории и географии, а также химии и тригонометрии, и затем...". Полный список, прямо до самой смерти. Достаточно лишь простого, маленького, микроскопического "да, но все же", и мы незаметно оказались привязанными к нашему трупу (который, более того, не принадлежит нам; он находится в законном владении похоронного бюро). И это факт, что Мать учила их химии (в великолепных лабораториях, организованных Павитрой), географии и всему прочему -- но иным путем. Все заключается в том "другом пути". "Любым избранным методом", говорил Шри Ауробиндо. Супраментал будет просачиваться любым образом, даже через тригонометрию, только мы должны помнить, что это все средства... к чему-то иному. С самого начала мы должны понять, что это просто "упражнения", как гантели для накачки "мускул сознания" и что сознание является рычагом -- разум это просто инструмент для формирования материи, для проникновения в эту субстанцию и насыщения этой субстанции, которая наследует механическую инерцию протоплазмы. Мы думаем, что разум предназначен для творения евангелий, философий или марксизма, но все это просто переходные эволюционные ступеньки, предназначенные для того, чтобы притягивать все больше и больше сознания в материю. Вот цель, скрытый ключ, причина всего этого движения. Разум поистине является выдающимся мучителем, он не оставляет нас в покое ни на минуту; ничто другое не подходит лучше для того, чтобы препятствовать нашей дремоте в блаженстве природной эволюции. Если мы перепутаем химическую валентность и упустим степень доктора гарвардского университета, что же, это наше неправильное представление как "развитых животных". К счастью, намерения эволюции гораздо более чудесные. И поэтому она учила их "иным путем". По вечерам, после партии в теннис, она приходила на Плэйграунд, изящная, спокойная, белая, одетая в японские геты, длинные панталоны, ками, цвет которых зависел ото дня -- потому что и цвета имели свое значение, представляя специфические мощности и центры сознания -- и с головным убором белого муслина, чтобы защититься от ветра. Хотя она должна была подрезать свои длинные волосы. И "зимой" маленькая шелковая накидка покрывала ее уже ссутулившиеся плечи. Ей было семьдесят три года. Этот Плэйграунд поистине был ее особой лабораторией. Они делали там гимнастику -- массу -- упражнения на бревне, дзюдо, асаны хатха-йоги, все мыслимое, бокс и скачки с препятствиями, и чего там только ни было. Девочки опоясывали головы белыми платками и носили шорты -шорты в Индии, в 1950 г. это скандал, позор! -- и они были в группах вместе с мальчиками, а группы отличались цветом шорт: были группы в красных шортах, в голубых шортах, в шортах цвета хаки; зеленые шорты носили самые маленькие, белые шорты носили восемнадцатилетние, были и серые шорты -- все цвета радуги. Царила здоровая, веселая, как бы праздничная атмосфера. Помимо прочего, было забавно и интересно подготавливать новый вид. И без родителей -- она не хотела никаких родителей, эти родители ужасны. Они немедленно втискивали вас в старую атавистически-кулинарную колею со всеми своими хлопотами об общих холодных и "хороших манерах". Есть дети, которые приходят ужасно хорошо воспитанными -- такими учтивыми, с такими хорошими манерами, они отвечают тебе так вежливо... они производят впечатление маленьких полуживых марионеток -прямо отполированные, хорошо причесанные, хорошо ухоженные -- но это снаружи, а внутри: пустые. Она хотела отклика изнутри. Она хотела огня внутри. Когда ты смотришь на кого-либо, кто сознает свою душу и живет в своей душе, ты чувствуешь, что спускаешься, идешь глубоко, глубоко, глубоко в этого человека, далеко, далеко, далеко вовнутрь... и тогда ты чувствуешь... маленький отклик, очень спокойный... нечто теплое, тихое, богатое по содержанию и очень спокойное, очень полное, как бы мягкое, нежное это душа. И иногда встречаются глаза, в которые ты не можешь войти, они как закрытые двери: два черных экрана. И также бывают глаза, которые открыты, ты входишь и сразу же под поверхностью встречаешь нечто, что вибрирует и даже временами сияет; оно вибрирует. Ты можешь быть сбит этим с толку и можешь подумать: "О! у него живая душа". Но это не так: это его витальное. Очаровательный маленький водоворот. Она принимала всех, кроме "черных экранов". Она погружала свой алмазный взгляд, смешанный с мягкостью или смехом или иронией, она опускалась до самых глубин, как будто пронзая болота, какие-то утолщения, слой за слоем темных хороших манер, и она тянула, вытягивала вперед, как бы из глубин шахты, маленькое чистое пламя существа, нечто волнующееся поначалу, нечто странное, неизвестное, нечто как бы вытягивающее шею, как только что оперившийся птенец, что наполняет все совершенно новой и совсем неожиданной жизнью -- и вам хочется танцевать и смеяться или даже рыдать, как если бы старые стены были внезапно разрушены, и вы внезапно очутились бы в мире, залитом солнечным светом, больше не могли бы узнать себя. И было чудесно сбросить ношу той старой, абсурдной неразберихи, в которой ты жил в течение десяти или двадцати лет как хорошо-ухоженный маленький робот. Старые привычки отпадали. Появлялся иной способ дыхания. Внезапно жизнь обретала смысл. Другой смысл. И все становилось возможным. Но иногда люди пасовали перед этим взглядом: болото внутри них не могло этого вынести. Это и к лучшему == автоматическая отсортировка. Как чудесно было бы, сказала она однажды, протягивая мне цветок, брать сознание человека, как берут цветок, и поскольку ты смотришь на него с вибрацией Всевышней Любви, то он раскрывается, обретает форму и становится изумительным! "Да это как раз то, что ты делаешь!", ответил я. И она рассмеялась как озорной ребенок. Она так хотела всех и каждого, все существа открыть к настоящей жизни, их настоящей жизни -- которая так просто и тихо кроется за теми абсурдными слоями. Первое маленькое окошко, выглядывающее в другую эволюцию. Первый шаг нового вида. "Нечто" сокрытое в самом сердце материи, освобожденное от своих старых человеческих путей. Всегда кажется, что эволюция как бы отводит назад: обнаруживаешь то, что было там с самого начала. Как бы вспоминаешь. Я только закладываю в вас необходимость истины-сознания, а все остальное вырабатывается автоматически. Мать брала закрытый бутон розы и держала в своих руках: роза распускалась. О, как бы она хотела открыть розу мира! И через то маленькое окошко открывалось иное восприятие мира. Это маленькое окошко такое простое, оно почти всегда открыто или готово открыться в детях. Но мы налепливаем на него всевозможные законы, страхи, опасения, семейных докторов, смертельные идеи и манеры, все эти "ты должен" и "ты не должен", "ты можешь" и "ты не можешь"; затем мы отправляем детей в школу, чтобы заполнить то, что было блокировано за дверью: завалить ложной географией, ложной историей, ложным законом жизни. Все же все было там, открытым, непосредственным, досягаемым через маленькое окошко, это мир непосредственно на кончиках наших пальцев, непосредственная география, история всего: великая История, текущая беспрепятственно, безо всяких дат, позволяющая нам понять всю историю и все существа. Она учила их великой Истории, по вечерам, после их упражнений. Она садилась под большую рельефную карту Индии, висевшую на стене карту единой Индии, той, которая никогда не была усечена Великобританией или изначальной ложью истории -- а рядом с ней стояла настольная лампа. Она выглядела белоснежной, и, самое главное, можно было видеть ее глаза, которые казались огромными под маленькой тюлевой повязкой, низко опущенной на ее лбу. Они усаживались на землю, полукругом возле нее, учителя вместе с учениками, уже почти тысяча человек. Она читала несколько страниц из "Синтеза Йоги" или, возможно, последние главы из "Жизни Божественной": "Человек и Эволюция". Философия становилась простой -- она оказывалась живым переживанием, тем, которое видишь и к которому прикасаешься, когда открывается внутренняя дверь, это эволюция прямо перед самыми нашими глазами: ты видишь это, поэтому ты становишься этим. Переживание у тебя внутри, поэтому ты в нем повсюду, ты вступаешь в этот мир так, как входишь в собственный дом, ведь мир в тебе. И все там. Все все, что ты можешь пережить и неизмеримо большее, что ты не можешь пережить... Знание, кажущееся приходящим к тебе снаружи -- это просто предлог, чтобы вынести на поверхность то знание, которое находится внутри тебя. В этой школе эволюции учителя нужны были не для того, чтобы "формировать", а чтобы информировать, -говорила она. Нечему учить! Вы должны только выявить то, что уже там, это все. Мы являем собой необъятную тотальность прямого знания, которое было позабыто... в уголке мозга. Но как можем мы прикоснуться к этому прямому знанию? Возможно, простенький обычный пример, взятый из моего личного опыта, может помочь лучше понять эту необычайную физическую и даже физиологическую точность }rncn прямого познания. Однажды кто-то принес мне фотографию совершенно незнакомого мне человека, живущего в шести тысячах миль отсюда; я взглянул на нее... невозможно объяснить. Нахлынула вся совокупность одновременного восприятия, охватывающая все уровни существа -- все вибрации, колебания, противоречия этой личности -- как можно выразить это на ментальном языке? Наш язык плоский, как фотография, абстрактный, пустой, он описывает грехи и добродетели, длинные и короткие носы, но не описывает ничего из тех живых, колышущихся и переплетенных глубин, которые составляют существо. Так как невозможно было дать какойлибо комментарий по поводу этой фотографии, я вдруг непроизвольно сделал некий жест, абсурдный жест, как если бы я перетасовывал колоду карт! "Но это точно его манера! Когда он говорит, то всегда делает так!". Так оно и есть: оказываешься в человеке, находящимся за шесть тысяч миль от тебя, не только в его голове, но и в его теле, перенимая его манеры и физиологические рефлексы. Точно знаешь, вплоть до вибраций (не всегда приятных). И все здесь. Ты в булыжнике, в луже, в шестой египетской династии или в распускающемся цветке на краю тропы -- это более приятно. В присутствии Матери раскрывался весь мир, будущее, прошлое, осязаемая эволюция, чудесная Возможность; обыденное настоящее внезапно озарялось глубинным смыслом, как если бы вернулись все мировые династии и тысячелетняя История, чтобы напомнить о себе в тривиальном жесте и наделить его смыслом для будущего земли. Было так, как если бы в сознании распахивались двери, как если бы ее слова несли переживание, передавали его: с ней мы видели, мы прикасались, мир становился реальным целым, открытой книгой. И это было так. Растворялись маленькие индивидуальности, и мы оказывались сразу же повсюду, начинали чувствовать во всем, воспринимать во всем, жить во всем, что живет "где-то там" и прямо здесь и повсюду. Это было просто, все становилось ОДНИМ. Вы можете понять или знать что-то только потому, что оно неким образом в вас или вы в нем. Оставались отдельные одухотворенные "мешки из кожи", но просто для того, чтобы все не смешалось вместе как каша, это некий эволюционный трюк, чтобы вылепить индивидов, но за сценой, или внутри, свободно струилось великое Сознание, текло без барьеров, без законов -- и раз уж вы схватывали тот Закон, тогда... Тогда все становилось возможным, тогда вы уже оказывались в следующей эволюции, вы входили в новый вид с его великим Сознанием, полным и ЕДИНЫМ как солнце: Если бы мы были распростерты повсюду, если бы все вибрации, приходящие к нам или выходящие из нас, выражали бы нужду слиться со всем, расшириться, вырасти, разрушить наши собственные границы, оставить позади свои пределы и в конечном итоге отождествиться со всем, то нам нечего было бы терять, потому что мы имели бы все. Только мы не знаем этого. И поскольку мы не знаем этого, то не можем сделать это. Вместо этого мы начинаем накапливать, накапливать, накапливать -- но это невозможно, мы не можем накапливать: мы должны отождествиться. Поэтому то малое, что мы имеем, мы стремимся вернуть назад: мы выдаем хорошую мысль и ожидаем ее признания; мы выказываем нежные чувства и ждем того же самого... потому что у нас нет способности всегда иметь благие мысли, у нас нет способности питать хорошие чувства ко всему и любить все. Мы ощущаем себя такими, какими мы и являемся, ограниченными и отрезанными от остального, так что мы боимся потерять все, мы боимся потерять то, что имеем, потому что думаем, что ослабеем. Тогда как если вы способны отождествиться со всем, тогда вам больше не нужно брать. Чем больше вы расширяетесь, тем больше имеете. Чем больше вы отождествляетесь, тем больше вы становитесь. И вместо того, чтобы брать, вы даете. И чем больше вы даете, тем больше растете... Она учила их настоящему Единству с миром -- не тому, которое все сокрушает и низводит на "благо масс"; а тому Единству, которое охватывает все и входит во все и относится должным образом к безграничной сложности составляющих элементов, потому что оно находится во всем, что движется, чувствует, живет и, будучи во всем, оно знает настоящую потребность каждой вещи и правильное движение в каждый момент. Она заставляла их прикоснуться к Спонтанности великого Точного Сознания: ни планов, ни предвидений, которые всегда проваливаются, а единство с великим Течением, заставляющее вас делать в каждое мгновение необходимый жест. И весь Ашрам так и развивался, незапланированно, экспромтом, в некотором спонтанном росте. Казалось, что работал другой закон. Прямой ключ, который не нуждается ни в какой усложняющей науке, чтобы выразить себя. Если бы те дети оставались верными своему стремлению достаточно долгое время, то, возможно, сегодня там было бы довольно необычный уголок мира, подобие модели следующего способа бытия на земле -- но потерпел бы это остальной мир?... Единство работает обоими путями. "Остальной мир" был также там, в клетках тех детей. Требовалось нечто более радикальное, чем несколько расширенное сознание; было совершенно необходимо идти вниз до самых клеток мира, чтобы изменить вещи в корне. "Прямой ключ" должен быть найден там. Вопрос позиции И те дети задавали вопросы, тысячу разношерстных вопросов и всегда пофранцузски. Мать хотела, чтобы каждый говорил по-французски, и сама отвечала только по-французски. Там были дети со всего мира, вперемежку с юными индийцами -поистине, там была мировая лаборатория. Это были "занятия по средам" ["Wednsday гмбууеу"], это время "Вопросов и Ответов", и так было в течение восьми лет, вплоть до 1958 г. Подобно кристальной воде из горного источника и на самом простом языке, языке детей, она привносила вниз струящееся оккультное знание, которое обычно доверялось только посвященным. Эти простые занятия являли собой наиболее грандиозную "деоккультизацию", происходившую когда-либо в истории. Она не хотела ничего "оккультного", она хотела, чтобы были поведаны все тайны, она хотела, чтобы все это было прямо здесь, естественным образом, без какой-либо суеты. И она хотела, чтобы они проживали то, что было сказано. Это была живая Веда. Нет ничего проще, чем Истина. Это было прозрачно, как воздух, мы дышали этим каждое мгновение, это простое и непринужденное Чудо. Как странно, что нам требовалось так много каких-то особых демонстраций, чтобы начать понимать это. "Но тогда зачем же нужен разум?", спрашивали наиболее рациональные. "Зачем нам ходить в школу? Зачем ты так стараешься, заставляя нас учиться, если разум должен быть превзойден?". И, совершенно верно, когда мы начинаем выбираться из ментальной каши, как говорила Мать, когда вещи начинают обретать смысл свыше и везде вокруг, тогда мы начинаем жить в вечно-возобновляющемся чуде, вплоть до малейших деталей: мы обретаем знание, которого не имели, обстоятельства выстраиваются с изумительной точностью, уничтожая расстояния, как если бы кто-то или что-то заботилось -- действительно заботилось == о том, чтобы позволить нам знать все, что нужно, даже в самых неожиданных деталях, и не только как ментальное осознание, а ощутимо, в жизни, через живые примеры и "тривиальные" маленькие сцены, иллюстрирующие весь "кусок мира" с улыбкой... слегка юмористически. Как если бы, через эту ментальную прозрачность, вся жизнь приходила бы к нам, чтобы показать нам ответ. Все отвечает. Это особенное содействие между нами самими и тысячью и одной вещью, которые мы встречаем повседневно, как если бы все жило одной жизнью, каждая вещь достаточно хорошо знала бы другую и посылала бы ей маленькие сигналы: "Ты видишь, вот это как; самым естественным образом, безо всякой суеты. ОДНА жизнь. Шри Ауробиндо, когда его спросили, как он мог писать одновременно пять, шесть книг, ответил: [я мог бы писать] семь выпусков Арьи каждый месяц в течение 70 лет, и все же знание, приходящее свыше, вряд ли бы истощилось. И так оно и есть. Мы купаемся в бесконечном богатстве знания, которое не знает "мелочей": все имеет значение, крайне, абсолютно. Все взаимосвязано. И во всем этом нет мыслительного процесса, пока нам не нужно произнести речь или написать книгу, например. Тысяча невидимых, синхронных нитей, ускользающих от разума с его пошаговой, ослино-подобной поступью, схватывается точным сверхмышлением, которое выстраивает всю правильную картину в мановение ока и ведет нас прямо к нужной точке через непролазный девственный лес с миллионами переплетенных ветвей. И в этой картине все выстроено в должном порядке, с мощной и самоочевидной связностью, недоступной разуму. Поистине, нет ничего, что может сделать разум и что не может быть сделано лучше в недвижимости разума и в покое, свободном от мыслей. Но зачем тогда продолжать все делать в старой ментальной канве, если на новой эволюционной стадии, столь более светлой, это будет превзойдено? Мать поясняла: очевидно, что если у нас есть трехструнный инструмент или пианино с восьмидесяти восемью клавишами или даже оркестр с тремястами музыкантами, то музыкальная тема останется прежней, но качество выражения или транскрипции будет несравнимо. Мы являемся "звучащими клавишами", говорила она им, так чтобы другое Сознание могло бы использовать всю клавиатуру. Но это просто клавиатура для чего-то иного. Разум начинает вырождаться, когда сочиняет немыслимые арпеджио а ля Ференц Лист просто для грандиозного рояля и ничего более. И здесь лежит неуловимое отличие от школы нового мира, как мы могли бы назвать ее, школы следующей эволюции -это неуловимо для каждого. Йога Шри Ауробиндо -- это невидимая йога самого высокого уровня, подобно воздуху, которым мы дышим, возможно, подобно истине: МОЖНО ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ОБЫЧНО ДЕЛАЕШЬ, НО С СОВЕРШЕННО ДРУГОЙ ПОЗИЦИЕЙ. Это простое предложение содержит грандиозную мощь... если бы мы только знали. Годы спустя, когда Мать была полностью вовлечена в эту ужасную йогу тела, которая по-настоящему является битвой со смертью и с тысячелетними физиологическими законами, она сказала мне: Правильная позиция является настоящим ключом ко всей проблеме трансформации. Она сказала то же самое и тридцать лет спустя. Вот так просто. Но, возможно, это самая глубокая тайна, в которую мы все еще должны проникнуть. Мы делаем свои обычные дела -занимаемся математикой, боксом, декламируем Шекспира или чистим зубы -- но с другой позицией. Эта позиция обладает мощью изменять обстоятельства -- идентичные условия приводят к совершенно разным результатам. Вы оказываетесь в эпицентре эпидемии гриппа или читаете математическую статью или переходите улицу, но все происходит так, как если бы существовало два совершенно различных мира: занимая одну позицию, мы стремительно проносимся через годы жизни и сознания, сжатые до секунды, тогда как, занимая другую позицию, мы вращаемся в круге смерти и заражаемся гриппом. Все по-другому. Меняются все законы. Это как два мира, один внутри другого, только с небольшой внутренней разницей в занимаемом положении. В одном случае мы, как обычно, настраиваемся на старую жизнь или, скорее уж, на старую смерть, а в другом случае мы созвучны... нечто, следующему сознанию, следующей жизни, следующему эволюционному открытию -непостижимому пока нечто, что является нашей после-человеческой стадией, которая должна быть построена, ведь она не свалится к нам с небес готовенькой. Строить это будущее означает звать его. Как заклинание будущего. И этот зов заставляет его прийти, он даже заставляет его зарождаться под нашими стопами, как всегда: Это как магнит, который притягивает отовсюду возможность сделать прогресс. Магнит для захвата следующей моды бытия на земле. В прошлом, в старинные времена, посвящаемым говорили: "Теперь приготовься: тебя ждут суровые испытания. Тебя закроют в гробу, ты столкнешься с ужасающей опасностью. Эти испытания проводтс для того, чтобы определить, обладаешь ли ты нужными качествами"... Но теперь это не метод. Больше так не происходит. Теперь сама жизнь, повседневные обстоятельства являются испытаниями, через которые ты должен пройти. Это эволюционный тест. Разум является попросту недвижимой зоной передачи, и в той тишине, за всем, что мы делаем, повсюду, в каждом жесте, с каждой встречей, мы несем с собой некую антенну, нацеленную на... что? Будущее, эту вещь. Чем мы должны стать, что мы должны извлечь из нашего тела, как однажды обезьяна извлекла человека. Но если бы большой обезьяне сказали: знаешь, тебе нужно лишь посидеть под деревом пять минут и смотреть на... ничто:?или попросту на былинку, она бы сочла это бесполезной глупостью. Она ничего не поняла бы в разнице в занимаемом положении. "Мать", спрашивал какой-нибудь смышленый малыш, "когда разум спускался в земную атмосферу, обезьяна не прилагала никаких усилий, чтобы превратиться в человека, ведь правильно? Сама Природа делал это. А теперь...". И Мать сразу же отвечала: Но не человек собирается превращаться в сверхчеловека! "Нет?", переспрашивал изумленный малыш. Только немного подумай! отвечала Мать под общий смех, возникавший на Плэйграунде. В этом все и дело, понимаешь, НЕЧТО ИНОЕ собирается проделать работу. Но теперь (да, есть "но", я не хочу быть жестокой), ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ СОТРУДНИЧАТЬ. То есть, он может отдаться этому процессу, с доброй волей, со стремлением, и он может помочь, что в его силах. Вот почему я говорила, что теперь пойдет быстрее -- я НАДЕЮСЬ, что пойдет гораздо быстрее. Это было в 1956 году. Очевидно, что разум не собирается создавать то, что превосходит его, как возросшая сноровка обезьяны трясти деревь не создавала ментального человека. Но как раз ошибки обезьяны подготавливали почву для человеческих рефлексий. В случае человека упущенной веткой является обычный ментальный процесс, который постоянно вызывается, чтобы поддержать малейший жест, малейшее действие -- все является веткой. Когда мы соскакиваем с ментальной ветки, тогда поначалу попадаем в пустыню, бездну -довольно устрашающее ничто, в котором боишься потерять свой разум. Все же именно эта пустыня призывает другую вещь. Прежде чем сможет прийти другая вещь, должно быть подготовлено для нее место. И тогда неожиданно, сначала с удивлением, потом все с возрастающим изумлением замечаешь, что это отвечает. Ответы приходят со всех сторон, они кишат повсюду, под нашими ступнями, перед нашими глазами, в случайных встречах, жестах... они вливаются отовсюду. Это неожиданно, непредсказуемо, мы можем пройти рядом и не заметить ничего: внезапно вещи начинают означать нечто, все означает нечто. Поистине, кажется, что другая жизнь только и ждет, чтобы мы освободились от старого, тогда она и наступит. "Вот в чем дело", -говорила она, -- "как раз нечто иное собирается проделать работу". Нам не нужно "делать" сверхчеловека: мы должны лишь позволить ему быть сделанным. Мы всегда забываем, что растем в мире, где все уже есть; именно будущее вынуждает нас делать шаги, будущее за нашими шагами... в зависимости от нашей позиции есть старый способ видения или новый, старая привычка бытия что-то новое. Тысячелетняя привычка скрывает вечно-присутствующее излучение. Подходит время, когда эволюционная клетка, формировавшая и "вырезавшая" все эти маленькие забывчивые отдельные "я" -отделенные для того, чтобы начать осознавать себ -- должна быть взломана, так чтобы мы начали осознавать Великое Сознание и воспроизводить в одной точке тотальное сознание. Вот какое время. Человек может сотрудничать. Мы путешествуем через вечно существующую Амазонию... лишь для того, чтобы в конце осознать, что это и есть Амазония. Тогда наш взгляд смещается повсюду: все остается тем же самым, и все же все становится ясным. Весь мир в том же магическом лесу -- включая гусеницу. Возможно, чтобы Чудо существовало, все должно начать осознавать это. Грандиозное изменение во взгляде. Другой способ бытия в мире -- в том же самом мире. Возможно, это сверхчеловек. III. ВСЕОБЩЕЕ НАЧИНАНИЕ Эволюционный мост Но сверхчеловек являет собой лишь малый переход -- в лучшем случае, немногим больше первоклассных голов во вселенной. Хотя и необходимая предпосылка, но это не настоящий ответ. Это ощущение Тождества, это конкретное восприятие Тождества является лишь детской азбукой в школе новой эволюции, оно означает лишь разблокировку старой природной двери -- и, в самом деле, это даже не означает дать более широкие восприятия или расширить собственное поле исследований и произвести маленьких мировых жителей. Не будет недостатка в кандидатах для мирового мозга. Ну и что? Просто мы станем чуть универсальнее воспринимать мировую убогость, нищету и боль. Первый результат этого "тождества" обычно скорее болезненный, чем приятный. Невероятно, что поглощаешь -- это сознание очень "точное". В действительности, основа, лежащая за объединяющей азбукой или, скорее, вновь объединяющей, не ментальная, как мы предполагаем. Мы не можем удержаться от того, чтобы не пересадить старого ментального человека в шкуру следующего существа, но в этом наша ошибка. Реальная основа, лежащая за расширенным сознанием, механическая, как это всегда и было -- это часть физиологического процесса, и она вовсе не предназначена (или предназначена только во вторую очередь) для того, чтобы дать великую панораму мира. Ведь Новое Сознание -давящее, оно грандиозно и совсем непропорционально маленькой сети нервов, которые трепещут при неожиданном стуке в дверь. Новое Сознание -- это, прежде всего, Мощь или она является нам таковой или воспринимается как таковая микроскопическим сознанием, заключенным в сеть вен, капилляров и пирамидальных клеток, взрывающихся как пузыри. Следовательно, должно расшириться само функционирование материальной субстанции, чтобы выдержать этот заряд. Должно произойти телесное изменение. Само сознание тела должно претерпеть собственное расширение (или очищение, что почти одно и то же), это физиологический аналог ментального расширения, которое отличает человека Неолита от человека двадцатого столетия, сидящего перед телеэкраном. Мы не знаем ничего о том, что это следующее существо сможет или будет делать, до тех пор, пока, еще раз, мы не попытаемся перенести на это существо собственные прославленные человеческие качества, которые, вероятно, будут бесполезными. "Только тело может понять", -- говорила Мать. Само тело узнает и воспримет прежде нас, чем будет следующая жизнь. Эволюция - это развертывание в материи, а не в мозге -- мозг - это ни что иное, как бедный придаток, чтобы помочь нам понять процесс -- если мы желаем -- и, возможно, принять в нем участие. И здесь мы подходим к двум ключевым текстам, которые однажды полностью открыли мои глаза, когда я все еще неисправимо искал следующий смысл мира через маленькие пирамидальные клетки. Прежде всего, выдержка из Шри Ауробиндо, скромное маленькое предложение среди прочих вещей, как мог писать только он: Полностью сознательное тело сможет даже открыть и выработать правильный материальный метод и процесс материальной трансформации... Так оно станет участником и агентом своей собственной трансформации... Затем, чрезвычайно освещающие слова Матери: Как факт, физическое тело на самом деле представляет лишь очень обезображенную тень вечной жизни Я, но это физическое тело способно на прогрессивное развитие; физическая субстанция прогрессирует через каждое индивидуальное образование, и настанет день, когда ОНА СТАНЕТ СПОСОБНОЙ СДЕЛАТЬ МОСТ МЕЖДУ ФИЗИЧЕСКОЙ ЖИЗНЬЮ, КАК МЫ ЕЕ ЗНАЕМ, И СУПРАМЕНТАЛЬНОЙ ЖИЗНЬЮ, КОТОРАЯ ПОЯВИТСЯ. Тело будет мостом. Ключ находится в теле. Тайна начинается здесь. Поэтому в своей лаборатории она придавала крайнюю важность культуре тела. Как она наблюдала за ним, до мелочей, как много внимания она уделяла всем и каждому, каждому упражнению, каждому движению! Никогда в мире не было (особенно в те годы, между 1945 и 1950) "организации", которая уделяла бы столь много времени и внимания телу: несколько часов каждый день. И не было никаких специальных упражнений; каждый практиковал все упражнения, и девочки занимались боксом, как и упражнениями на бревне и тяжелой атлетикой. Можно гадать, как боксирование может произвести новое тело (кроме мускулов) и имеет ли спринтер лучшие шансы на следующей стадии эволюции, чем человек с ученой степенью по литературе? А почему бы и нет, в конце концов? Все зависит от способа, которым вы бежите. И все зависит от способа, которым вы учитесь. И здесь опять же лежит неуловимая разница в этой невидимой йоге следующего мира: мы можем делать все, как обычно, но с "другой позицией". Подниматься по ступенькам можно сознательно или поднимать ведро с водой или как-то использовать свое тело -- даже к акту бега можем мы приложить сознание. Спорт является просто средством или предлогом для вливания сознания в материю -- возможно, даже другого сознания. Или, возможно, может просто помочь очистить ряд клеток, позволив таким образом Сознанию в глубинах -- Точному Сознанию, настоящему Сознанию, Истине-Сознанию Материи == пронзить темные слои телесной инерции и начать действовать прямо в теле: как оно действует в птице, атоме и повсюду, хотя и косвенно, через некоторую особую привычку или способ бытия птицы, дерева, стола, или какой-либо другой формы. Именно эта старая форма бытия, старый телесный способ бытия должен позволить себе быть пронзенным и допустить, чтобы с ним обращались по- другому. Должен быть найден новый путь. Тело должно открыть и выработать свой следующий способ. Настоящее приключение... Как она убеждала тех детей, как она поощряла их! Тонны энергии изливала она на них, атмосфера казалась заряженной ее присутствием, как если бы двери Возможного действительно были бы открыты: Никто не ходил туда! Никто не делал это; это начинание, вселенское начинание, -- говорила она им. Поэтому это абсолютно неожиданное и непредсказуемое приключение... Каждый вечер, после своих занятий, они гуськом, один за другим, представали перед ней, чтобы получит взгляд, который снесет двери, освободит из глубин тела невозможное, задушенное в атавизме -- развязать, уничтожить, отменить все старые привычки, старые прибежища смерти, маленькие отрицания, вырастающие из великой боязни нового в тех клетках. Я приглашаю вас в большое путешествие. Вопрос не стоит так, чтобы духовно воспроизвести то, что другие делали раньше, потому что наше путешествие начинается ПОСЛЕ ЭТОГО. Вопрос в новом творении, совершенно новом, со всем, что оно несет с собой -- непредвиденным, рискованным и азартным -- это НАСТОЯЩЕЕ приключение, целью которого является несомненная победа, но путь к этой победе неизвестен и должен быть проложен шаг за шагом в неизведанном. Нечто, чего никогда не было в этой теперешней вселенной и чего никогда не будет тем же путем. Если это интересует вас... тогда, хорошо, давайте начнем. Что случится с вами завтра, я не знаю. Мы должны отбросить всякие планы, все проекты, все конструкции, и... пойти в неизведанное. Пойдем насколько возможно. Она была там, хрупкая и очень белая, под большой картой Индии. Говоря все это, она крутила в своих пальцах цветок, который она назвала "Психологическое Совершенство", и действительно казалось, что новая глава эволюции была открыта в дальнем уголке земли. Если бы только они поняли. Если только несколько -- даже двое или трое -по-настоящему, интегрально пытались... И все же, в те первые годы, горстка ребят действительно пыталась. Я видел великий свет Возможного в их глазах и прекрасную и обещающую искренность, простую и свежую, у нескольких девочек (больше, чем у мальчиков, должен отметить), которые, покрытые шейными платками из белой тюли, делали свои упражнения со светлым энтузиазмом и выполняли в течение дня монотонную работу типа мытья посуды. Это было несколько чистых образцов. Но вторая волна детей уже не была такой же, волны мира уже были там -- всегда там. Поистине эта проблема была проблемой мира. Заражение Поначалу новая эволюция хрупка; ей все угрожает, как молодому побегу. Мы не знаем, сколь много вариантов перепробовала Природа, разрушала, создавала вновь и вновь, пока именно этот отросток -- один отросток -- не пережил мелких насекомых и климатические катаклизмы. Такова суровая картина того, что происходит, происходило и будет происходить всякий раз, когда что-либо новое хочет дать свои ростки на эволюционном поле. Возможно, Природа выставляет эти трудности для того, чтобы молодые побеги были сильнее; мы всегда неправильно толкуем необъятную мудрость нашей Матери, и мы никогда не представляем себе в должной мере, что ее препятствия являются средствами работы и что, в конце концов, она также присутствует в маленьком насекомом, которое хочет истребить прекрасный побег. Человечество действительно должно ясно понимать эту ситуацию, когда оно будет предпринимать свою эволюционную попытку, здесь или там, в той или иной форме, используя те или иные слова, с тюлевой повязкой на лбу или в шкурах. Так оно и есть -- мы все идем туда. Проблема всегда одна и та же, касается ли она той или иной гусеницы. Мы должны попытаться объединить землю, -- говорила она им, -- чтобы создать исключительно благоприятную почву для получения максимальной коллективной восприимчивости. Да, подобно тому, как устремляются молодые деревья, зовут дождь; и когда они собраны все вместе, приходит туча, и она не прольется дождем, где попало -дождь необходим деревьям, множество, множество молодых растений притягивают дождь. Альтернативой является цивилизованная пустыня, где не растет ничего, кроме машин. Это простой закон; он называется эволюционной метеорологией. В жизни каждого человека наступает такой момент, когда потребность в совершенной искренности приходит как решающий выбор... Искренность означает стремление к тому прекрасному дождю, который заставляет вещи расти, но довольно странно, что одновременно мы тянемся к нашим человеческим атавизмам; мы всегда разрываемся в двух направлениях. В коллективной жизни также наступает такой момент -- если являешься частью группы -когда ДОЛЖЕН быть сделан выбор, когда должно произойти очищение. Иногда этот выбор императивен, это почти вопрос жизни и смерти группы; чтобы выжить, группа должна идти вперед. Как пестовала она эти молодые побеги, как она выливала и выливала дожди света на них! "Ашрам" -- это только слово, название, что ей было до ашрама! Она пришла не для того, чтобы "создавать ашрам": это было то место на земле, где одно молодое деревце, просто одно молодое деревце должно было укорениться в эволюционной почве. Эта проблема должна быть решена где-то на земле. И Шри Ауробиндо с Матерью умышленно начали проводить свой эволюционный эксперимент прямо в гуще мира, не где-то на Гималайских вершинах, не в четырех стенах, а прямо посреди всего -- эксперимент должен выстоять в мировом климате, а иначе какая от него польза? Но мир очень заразителен. День за днем разъясняла она им всю проблему на Плэйграунде, который, возможно, был площадкой для игры эволюции. Было совершенно необходимо, чтобы несколько людей измерили величину задачи. Понять то, что должно было быть сделано, означало участие; это была настоящая цель для бедного мозга, и не для того, чтобы делать арпеджо. Даже аскет, отшельник, уединившийся в пещере или джунглях, не может полностью освободиться от своей солидарности с остальным миром. Воздух, которым он дышит, наполнен вибрациями мира, пища, которую он употребляет, содержит вибрации мира, и, следовательно, просто сам факт его физического существования заставляет его разделять трудности мира. Действительно, это было постоянным рефреном: если бы я на время уединился в Гималаях, то смог бы преодолеть свои трудности гораздо легче! Достигнув определенных успехов, я возвратился бы более сильным. Только потом снова надеваешь на себя одеяния мира, и все идет точно так, как прежде. "Затем" никогда не наступает! Работа должна быть проделана в условиях земной лаборатории, здесь нет выхода. Ты можешь достичь, до некоторой степени, внутреннего баланса, но само окружение, в котором ты живешь, наполнено дисбалансом... Ты даешь и берешь, дышишь и поглощаешь. И в результате возникает смесь, и можно сказать, что все заразительно, ведь ты живешь в мире постоянных вибраций. И все же это было очень просто; мы не знаем, сколь это просто: принимается в расчет не сумма персональных трудностей, даже не спотыкание на пути; быть добродетельным или грешным еще вовсе ничего не значит -- где же он, уединенный святой в мире? Мы поглощаем свою долю человеческого происхождения, как и всякий человек... но с одной лишь разницей: ИСКРЕННОСТЬ цели. Это был ее собственный рефрен: быть искренним, быть искренним... Это было единственной защитой в этом всеобщем катаклизме, единственной надежной почвой. Просто искренняя позиция, так что через все на свете, через самые темные, восстающие или противоречивые состояния -- мы несем в себе мир противоречий, всякую темноту и всевозможные "человеческие микробы" -несмотря на все и вопреки всем разногласиям, "нечто" внутри нас держит свой эволюционный курс: вот куда я иду, вот что я хочу. Тогда каждое противоречие становится дополнительным импульсом двигаться дальше вперед. Эволюционная борьба заключается не в неделании ошибок, а в рассмотрении всего происходящего в его истинном смысле. Тогда мы всегда в этом Смысле и в этом Курсе, независимо от того, какой оборот принимает дело. Именно необходимость истины порождает истину, именно необходимость в другом воздухе создает следующий эволюционный воздух, как необходимость выбраться из болота вынудила рептилию юрского периода формировать крылья. И вовсе не добродетель рептилии вытащила ее из затруднительного положения. Эволюционная искренность означает как раз это: хотеть истинного смысла во всем == да, хотеть идти туда. Вот куда я иду, и даже если я попаду в пекло ада, все же я иду именно туда, ведь только там могу я дышать. Приходит момент, -- говорила она, -- когда жизнь как таковую, человеческое сознание как таковое кажется поистине невозможным переносить. И ты говоришь себе: "Нет, это не то, это не то, это НЕ МОЖЕТ быть тем, это не может продолжаться." Когда ты достигаешь этой точки, то единственная вещь, которую тебе нужно сделать, состоит в том, чтобы бросить всего себя -- все свое усилие, всю свою силу, свою жизнь, все свое существо -- в этот шанс или, если угодно, в исключительную возможность, которая предоставлена для того, чтобы прорваться на другую сторону... Предпринимая ЭТОТ прыжок, избавляешься от массы лишнего груза и сбрасываешь с себя массу вещей. Она говорила, что эта искренность, это нужда в нечто ином столь мощна по своей простоте, что обладает силой даже над смертью. Мы никогда не узнаем, сколь просты ключи к следующему миру -- столь же просты, сколь трудности чрезвычайно сложны. И как только ростки укоренятся, они автоматически пустят свои корни по остальному земному полю: ведь заражение работает и в другом направлении. Внутренняя зависимость Шли годы, и казалось, что проблема все заостряется, становится все более настоятельной. Нечто должно было произойти. Что? Она и сама не очень хорошо это знала. Хочется, чтобы у нас в запасе были сотни лет, чтобы проделать свою работу, -- говорила она уже им. Она была перед этой человеческой массой, более тысячи людей -- 1185 в 1958 году -- ее лаборатория, и эта масса двигалась так же медленно, как и в обычной повседневной жизни. Людей шокирует, когда впустую тратятся тысячи рупий, но их не заботит, когда потоки сознания и энергии отклоняются от своей истинной цели!... Чтобы делать божественную работу на земле, нужно запастись тоннами терпения и выдержки, нужно знать, как жить в вечности и ожидать пробуждения сознания в каждом -- сознания того, чем является настоящая правдивость. Они на самом деле не понимали земные "ставки" и то, как их действия, их маленькие "правдивые" и сознательные акты в малейших материальных деталях могут найти свое отражение по всей материи. Ведь в истории материи существуют моменты, исключительные моменты, когда эволюционные или "климатические" условия, если угодно, таковы, что лишь одно зернышко любви, мельчайшее и в то же время значительное, преднамеренное и простое -- чистое -- может зажечь совершенно новый способ бытия на земле. Мы не имеем представления, в чем состоят "большие" вещи мира, мы ищем их не там, где нужно, ищем их в человеческой напыщенности или в каком-то блистательном окружении, тогда как должно возникнуть именно нечто иное, не человеческое: постчеловеческая "бесполезность". Не привлекающий внимания способ бытия особого качества. В Ашраме жил немного сумасшедший человек преклонного возраста, совершенно "бесполезный" и весьма своенравный, и всех удивляло, зачем это Мать держит такую "черную овцу" (подразумевалось: "я гораздо лучше" и не сумасшедший, конечно же): "Почему ты держишь такого-то и такого-то?". Но он делает такие милые конверты! Никто не делает конверты так, как он! И вот, пожалуйста: некто, кто мог склеивать совершенные конверты. И она изобретала всевозможные невероятные занятия для того или другого, придумывала маленькую работу на пять минут в день: смешивать лак для ногтей, чтобы добиться совершенного оранжеворозового оттенка, составлять особым образом букеты и пересчитывать лепестки, чтобы получилось определенное число, сортировать марки из Новой Каледонии или Патагонии в соответствии с датой их выпуска... не было конца этому невероятному списку иногда "полезных", но всегда кажущихся бесполезными дел. Каждое из этих придуманных занятий было особым способом прикоснуться к материи. Каждый раз она прикасалась к Материи особым образом. Кто понял точный, сознательный и "правдивый" жест? Кто понял, что новый путь не создается старым образом, но что он должен быть создан, тем не менее? Вы должны где-то начать, это не свалится на вас с небес. Следующий мир начинается с маленького жеста. И этот жест должен быть сделан. Мы должны где-то начать. Что сказала бы шимпанзе из эпохи неолита о человеке, затачивающем кремень?... Она сочла бы это большой шуткой -- если шимпанзе шутит. Мы идем мимо цели. И они думали: "Мать здесь, она сделает это, мы не собираемся делать все это сами...". Конечно, они не собирались делать все это сами; ни один человек не способен сотворить следующего человека, потому что чтобы создавать что-то, мы сначала должны узнать, что это -- как вы создадите неизвестное, несуществующее? Все же есть способ предоставить себя этому процессу и не захлопывать постоянно дверь, скатываясь на старую смертную рутину. Их просили только не закрывать дверь, держать ее открытой, выполняя свои повседневные дела, так чтобы могли влиться те тонны сознания, которые она проливала на них. Мать не могла делать все это одна. Это одна сторона проблемы, которую она пыталась объяснить им с состраданием, которое теперь терзает мое сердце. Она стояла здесь, подобно Старейшине эволюции, который так совершенно знает всю историю, который проживал ее так много раз, страдал так много и так горячо желал, чтобы они сделали шаг, спасительный шаг. Она не могла делать все это одна. Можно ли достичь полной индивидуальной трансформации без некоторой меры соответствия в сообществе?... Мне не кажется это возможным. Человеческая природа остается неизменной -- можно значительно изменить сознание (наверняка, можно очистить свое сознание), но полное завоевание, материальная трансформация определенно зависит в большой степени от некоторого уровня прогресса в сообществе. Что бы делал Эйнштейн один, посреди точильщиков камней? Он не мог бы существовать, это все, он был бы обречен на смерть самим психологическим климатом. Свои последние годы Мать жила, задыхась. Она видела, она знала; как она умоляла их, увещевала их! Индивидуальный прогресс неким образом сдерживается или контролируется коллективным состоянием. Между коллективом и индивидом существует внутренняя взаимосвязь, от которой невозможно полностью освободиться, даже если пытаешься. И даже тот, кто в своей йоге попытается полностью освободить себя от земного, человеческого состояния сознания, будет, по меньшей мере, подсознательно, ограничен всеобщим состоянием, которое препятствует дальнейшему продвижению и тянет назад. Можно попытаться сделать прорыв, отказавшись от всех привязанностей и обязанностей, пусть даже и так, но реализация того, кто находится на самом верху эволюционного марша, зависит от реализации целого и от состояния земного сообщества. И это настолько оттягивает назад, что иногда требуются века для того, чтобы Земля стала готовой... Еще века? И все же это зависело -- это зависит -действительно от такого пустякового, микроскопического нового пути в материи, нашей материи, от маленького "честного" жеста -- не будет ли где-то такого жеста? Внезапный прорыв в старой привычке быть человеком. И вот почему, -- продолжала она, -стремление к индивидуальному прогрессу и реализации должно соединиться со стремлением поднять все в целом и заставит его прогрессировать, так чтобы стал возможен бо'льший прогресс индивида: иными словами, ПРОГРЕСС МАССЫ ПОЗВОЛЯЕТ ИНДИВИДУ СДЕЛАТЬ СЛЕДУЮЩИЙ ШАГ ВПЕРЕД. Будет ли этот "прогресс массы" тем, что тупо громыхает на Востоке или же он скорее будет тем, что мы исторгаем из своей собственной материи? Потому что "прогресс" будет, хотим ли мы этого или нет -- чем больше мы протестуем, тем более тяжелым и безжалостным и уничтожительным будет процесс. Природа -- не моралист. Почему бы не делать то же самое, но более приятным способом? Она спрашивала... Так мы бы избежали жуткой шутки Природы. С ее точки зрения все это неважно; она видит вечность, целое, она знает, что ничто не потеряно, что есть только перетасовка различных качеств, все происходит так, как если бы неисчислимые мельчайшие и неважные элементы бросались назад в котел, тщательно перемешивались, и возникали бы новые вещи. Но эта игра не так уж приятна для каждого. Поэтому, если бы в своем сознании мы изловчились бы быть столь же обширными, как и она... почему бы нам не делать то, что и она, но более приятным способом? Она всегда призывала и заклинала великую Возможность, она пыталась посеять ее в их сознании, это великое-Возможное-всегдаздесь, которое зависит... от ничего -грандиозное завтра зависит от простого дыхания. Это невообразимо легко, если бы мы только знали... но здесь должны быть те немногие, кто действительно знал бы и кто хотел бы сделать ЭТОТ шаг. Это выглядит подобно сумасшествию, но все новые вещи всегда выглядели сумасшедшими, прежде чем стать реальностью. Пришло время для реализации этого сумасшествия. Я бы хотела, чтобы мы здесь смогли бы открыть путь, немного выйти за пределы, все вместе. Немного, она говорила... Она пыталась открыть Век Сознательной Материи. Она одна тянула массу -- какие потоки энергии и света ни направляла она на эту горсточку людей на темном Плэйграунде, такая маленькая и белая и хрупкая посреди них, и столь ужасно мощная. Она бы разрушила все препятствия, если бы они зависели единственно от нее, она бы обрушилась как ураган на завоевание собственной материи. Но нельзя в одиночку открыть дверь -- или можно? Это еще одна тайна, которую предстоит выяснить. Что она делала несмотря на нас? Что могла она сделать? В 1953 году, как раз за двадцать лет до своего ухода и на том самом Плэйграунде, она задала вопрос -- она спрашивала как раз тех, кто останется с ней до конца, те самые человеческие "образцы", которые обернутся символом великого Отрицания мира, но, тем не менее, ожидавшие, что бы она стала сияющей, всемогущей, омоложенной, трансформированной, живым чудом следующей земли: Может ли одно тело измениться без некоторого изменения в своем окружении? Какой будет ваша связь с другими объектами, если вы столь значительно изменились? И с другими существами?... Кажется, что целый ряд вещей также должен измениться, по меньшей мере, до некоторой степени, чтобы такое тело смогло возникнуть и продолжать существовать. Это было 20 мая 1953 г. 19 мая 1973 г. были порваны все контакты с внешним миром, и она вступила... куда? Смерть или нечто иное? Поймет ли кто-нибудь когда-либо те годы, когда Мать медленно задыхалась среди нас? Все было потеряно? Что произошло? Произошло ли что-нибудь? Нечто, что мы еще не ухватили, ведь мы можем сопоставлять лишь с положением и "блеском" теперешнего человечества. Вселенское начинание обычно понимается спустя века, когда историки внезапно осознают, что то разбойничье племя основало Францию. Я с запинками выписываю историю следующего Века, как переписчик без памяти. Единственно с Матерью. Через экран, который должен быть разрушен или, возможно, заклят. IV. СУПРАМЕНТАЛЬНОЕ НИСХОЖДЕНИЕ Затем, внезапно, это вселенское начинание обрело форму. 29 февраля 1956 г. -високосный год. В действительности, если бы все зависело от доброй или злой воли людей или даже от того, что они думают, то у земли оставалось бы мало надежды. Иногда у меня возникает странное ощущение, что вся история земли читается неправильным образом: все факты и события верны, они такие, какими мы их знаем, но они читаются на одном единственном уровне, через некоторые очки, тогда как, на самом деле, все это обладает совершенно другим смыслом. Вероятно, геологи и палеонтологи ближе подходят к пониманию истинного движения земли, их видение менее фальсифицировано, ближе к голым материальным фактам; в основном они не смотрят на землю через разум. Мы видим Ренессанс, татаромонгольское нашествие, политические доктрины и сферы влияния, но не видим ничего из собственного движения материи, из земного опыта, виденного как прогресс данного вида -человека, например -- все инструменты которого и речь, и даже история могут обратиться в прах и навсегда исчезнуть, не изменив ни на йоту прогресс... чего-то, что имеет дело с коллективной и земной человеческой физиологией. Наша интерпретация этого прогресса очень даже могла бы никогда не существовать или могла бы быть совершенно другой -- описана другими словами и основывалась бы на других принципах -- все же сам факт прогресса остался бы тем же самым. Мы актеры в пьесе, которую мы не знаем или в которой мы знаем только один слой, как геологи, изучающие поверхность. Какой смысл приписывали своему существованию первые архейские племена? Наверняка, не тот же самый, какой мы сейчас придаем им, и, вероятно, наше представление столь же ошибочно и ограничено, как и их. Существует и другой слой, который полностью ускользает от нас, и пока мы не прикоснулись к этой основе Человека, не прикоснулись к настоящей цели, сокрытой в мельчайшей клетке, до тех пор все наши истории будут оставаться детскими пародиями и шарадами совершенно другого повествования. Нам нужно снять ментальные очки, чтобы понять настоящее движение мира. Мы должны избавиться от ментальной транскрипции. Мы живем не в том мире, каков он есть, мы живем в транскрипции мира. Но, возможно, очки составляют часть эволюционного плана; возможно, они были необходимы на некоторое время, чтобы видеть мир определенным образом и допускать все необходимые "ошибки". Мы никогда не узнаем в достаточной степени крайнюю мудрость вещей и то, что наши ошибки имеют совершенно другой смысл. Эволюция не ошибается, она безошибочно продвигается, шаг за шагом, используя каждое средство, используя как добрую, так и злую волю или же вообще не используя воли; она движется к неизбежной цели, на каком бы языке мы не предпочитали называть ее. Ведь эволюция не является эволюцией разума, это эволюция Материи. И она захватывает каждого, будь это марксист или христианин. Изменение истории Но приходит момент, когда очки могут спасть == коллективно и в масштабе земли. Момент, когда меняются очки. Чистое и беспрепятственное видение может быть окончательной целью эволюции. Как если бы некие фильтры были необходимы, чтобы столь глухо скрыть от нас реальность. Супраментал является прямым видением материи. Это сама материя видит, делает, осуществляет и знает, не затрагивая разум. Это собственное сознание материи -- в материи -- прямо и безошибочно вылепливает собственный мир. Мы не можем реально понять что-либо из Супраментала, потому что всегда надеваем на него ментальную одежду; если мы могли бы лишь немного почувствовать это сознание, погребенное в материи, в атоме, в клетках, это сознание, которое столь безошибочно управляет всеми движениями Природы, включая полет птиц, и для которого ничто не является отдельным, ничто не является "другим" или далеким или прошлым, для которого все является одной пульсацией, одним непрерывным пространством, одним единственным земным движением, которое знает себя каждое мгновение и повсюду и таким образом знает в каждое мгновение правильное действие, правильное направление, точное устройство вещей -- и не "думая" об этом: это просто есть, и все так -- мы, вероятно, начали бы сбрасывать большую, колоссальную шелуху, и мир стал бы совершенно другим, столь ошеломляюще. Все наши истории полопались бы как бессмысленные пузыри. Это другая мода бытия. И тело является "мостом", потому что это сознание находится в теле, не в разуме. Это не расширение или улучшение разума, это прояснение материи, которая сама видит и делает точно то, что видит. Фантастическое упрощение всего. Великая Точность. Поистине друга жизнь. Возможно, эта жизнь. Короче говоря, мутация телесного сознания и мутация в телесном сознании. Но "мутация" -- это опять же ментальное объяснение явления, которое мы на самом деле вовсе не объясняем, это псевдонаучная метка, чтобы отметить нечто, что ускользает от нас == и это нечто есть все. Мы постоянно переводим в физиологические и материальные термины, в пределах системы отсчета нашего теперешнего человеческого восприятия, нечто другого порядка или из другого слоя времени и реальности. Так, "мутация" означает для нас физиологические странности, вспыхивающие то тут, то там, как бабочка выпархивает из гусеницы (и, в действительности, могут также быть явления этого рода, но, вероятно, не так, как мы понимаем это), и мы воображаем, как сталкиваемся со странными вибрациями, круглолицыми мегацефалами или с третьим глазом или с телепатическими органами или с некоторым изменением цвета -- мы постоянно переносим настоящее, как неисправимые дети. Но то, что собирается мутировать в первую и последнюю очередь, это сознание, восприятие мира и материи или, скорее, наше ложное восприятие нечто, что предстает ложной материей, потому что оно видится в ложном свете; вместо того, чтобы видеть через ментальную грязевую среду, тело собирается начать видеть непосредственно в собственной среде. И это меняет все! Это как если бы зарождалась другая реальность, другой мир, и все же тот же самый. Когда тело видит подругому и воспринимает по-другому, оно, естественно, будет обращаться с ней подругому, с помощью средств, о которых мы даже не можем помыслить, потому что мы можем представить лишь то, что работает "через" скальпели, подъемные краны, телескопы, пульверизаторы... Мы ничего не понимаем из того, чем может быть обращение с настоящей материей, потому что не знаем, чем является настоящая материя. И, естественно, воспринимая себя по-другому, само тело будет жить по-другому, возможно, перекраивая себя == потому что оно будет видеть себя подругому. Тело может стать лишь тем, что видит для себя возможным. В настоящее время его единственная возможность -- это расти, стариться и костенеть, разрушаться и умирать, потому что оно заключено в систему, некий воздух, не являющийся его собственным. Как могут произойти другие эволюционные переходы или мутации? Мы не знаем об этом ничего; все, что мы делаем, это наклеиваем на них метки. Кажется совершенно невероятным, что рак внезапно начал отращивать некие другие легкие благодаря некоторому отклонению, похожему на наши псевдонаучные фантазии (хотя это также возможно: все возможно). Вероятнее всего, на каждой эволюционной стадии (вообще на любой стадии) сначала возникает некое изменение восприятие, приходят другие средства восприятия среды, что, вероятно, вызывается внешними обстоятельствами, климатическими или иными и которые автоматически "запускают" переформирование существа, вынуждая принять более адекватную форму. Сначала всегда начинает работать сознание, восприятие, которое начинает по-другому прикасаться к материи и поэтому и обращаться с ней по-другому. У нас нет представления, сколь чудесна приспособляемость материи, потому что она как бы костенеет в нашем восприятии. Мы живем, мы умираем, снова живем, снова умираем, мы заболеваем, выздоравливаем и снова заболеваем и снова умираем -- таков закон. Но это закон нашего ментального восприятия. Мутация означает мутацию сознания. Она означает другой пордок той же реальности -- скажем, проясненный порядок -- раскрывающий себя. Супраментал -- это, возможно, новое раскрытие или новое "прояснение" в истории Материи. Естественно, это новое прояснение должно создать собственные средства и инструменты, собственную моду бытия внутри этой "другой" материи. Наша великая История предстает тогда пред нами в совершенно другом свете, ведь сейчас мы можем видеть ее лишь в свете нашего ментального восприятия и только в пределах смысла, придумываемого разумом. Поистине другая эра. Эра, столь же радикально отличающаяся от современной, как радикально изменился мир с выбросом Жизни в царстве минералов. Изменение Истории. Неисправимая нужда "Когда же это произойдет?" -- спрашивали дети. Они подхватывали старый рефрен учеников Шри Ауробиндо: "Супраментал -когда?". Потому что для них, естественно, это было нечто такое, что собиралось свалиться с небес. Они не видели, сколь надо было расчищать дорогу между тем "небом" и нашей материей, отягощенной тысячелетиями ментальных привычек... Материя полностью захвачена и зажата ментальной сетью; "небеса" сияют наверху для "экспертов космического сознания", которые уносятся ввысь, чтобы спать там блаженно и благородно, но между небом и землей есть приличная грязевая яма, которую нужно вычистить -- и путь будет открыт? Мы так были заняты игрой в свои ментальные игрушки, не так ли? Так интересно иметь новую игру, -говорила она им. Мы играли в нее и пытались по-разному в нее играть... как дети на игровой площадке: они изобретают, они что-то ищут, они играют, они находят, они возятся и борются, они ссорятся и мирятся, они открывают и разрушают и страдают. Но есть цель за всем этим... Есть все больше цели. И, возможно, вся эта поверхностная игра ведет, тем не менее, к чему-то, что однажды произойдет..." "Когда? На что это будет похоже?" Она терпеливо отвечала им на Плэйграунде: Это зависит от вас. Они не понимали, что через их собственные более чистые жесты и менее загрязненные тела она и подготавливала приход ответа. Когда вы сможете полностью осознать ненадежность и глупость внешнего сознания, -- говорила она им, -- крайнюю ложь так называемого материального знания и физических законов, так называемых потребностей тела и "реальности" этих потребностей, если вы начнете видеть, сколь все это ложно, сколь глупо, иллюзорно, темно и идиотично, тогда вы приблизитесь к решению. Она пыталась сбросить ментальные шкалы, которые тиранят тело и управляют им посредством своих законов, своих вы-можете, вы-не-можете, выдолжны, вы-не-должны. И сколь кропотливой была эта работа! Первой реакцией каждого было: "Но все же, мне нужен этот витамин, и мне нужен хлеб, и требуется спать восемь часов, и...". Список бесконечен, микроскопичен и изворотлив, как ни крути. Все же так начинается новый вид, в этой микроскопической чистке. Чистка должна начаться где-то. "Когда это произойдет?" Разуму или высшему интеллекту легче постичь новые вещи, чем витальному существу, скажем, ощутить вещи неким новым образом. А телу еще труднее схватить чисто материальное восприятие того, чем будет новый мир. Все же, это восприятие должно ПРЕДШЕСТВОВАТЬ материальной трансформации; сначала очень конкретно должно возникнуть ощущение абсурдности старых вещей, ощущение их неуместности в теперешних условиях. ДАЖЕ МАТЕРИАЛЬНО они должны чувствоваться устаревшими и как часть прошлого, которой больше нет смысла существовать. Тело должно начать воспринимать, чем может быть новая мода бытия, и чтобы это произошло, сначала, очевидно, старая мода должна предстать в наших глазах совершенно устаревшей. Процесс всегда одинаков: это не столько вопрос обучения тела, как его де-обучения, срывания с него ментальных очков. Но "нуждаться" в чем-то ином сущностно необходимо. Нужда -это ключ ко всем эволюционным переходам. Нужда: древняя память в наших глубинах, которая помнит великое Возможное задолго до начала Ментального Века. Это побуждающая внутренняя сила, реальная память земли -возможно, это настоящая земля, помнящая свое существование. Приход разума являл собой темный эволюционный переход, смысл которого мы полностью поймем лишь тогда, когда поднимемся над разумом, появимся в настоящей материи. Тогда мы скажем: "Так вот что это -вот чем это было!" Но это подразумевает, что кто-то будет там, чтобы сказать "Так вот что это такое" -- тогда как до прихода разума никто не смог бы сказать это, почувствовать это или насладиться этим: был лишь грандиозный космический суп, дрейфующий сам по себе совершенно индифферентно -- и, возможно, с великим восторгом, кто знает? Вся земля должна чувствовать эту нужду -нескольких более или менее упорствующих существ на некоем плэйграунде не достаточно. Каждый человек, переступивший стадию животного человека и ставший "человеческим человеком" поистине чувствует нужду -которую я могла бы назвать "неисправимой" -быть нечто иным, чем это полностью неудовлетворенное полу-животное. Эта "неисправимая" нужда должна стать крайне неисправимой в человеческих существах. Они должны стать более неспособными переносить свою зажатость в удушающей коже. И, может быть, как раз сейчас Природа "закручивает гайки", чтобы сделать удушье более явным, а нужду -- более очевидной. Думаю, что это произойдет тогда, когда достаточное количество сознательных людей почувствуют, без сомнения, что нет другого выбора... Все прошлое и настоящее должно показаться столь абсурдным, что все это должно уйти -- только тогда это произойдет, не ранее. Это было в 1955 году. Гайки затягивались уже тогда. Совершенно ясно, что настоящее время со всеми его беспорядками и хаотической бессодержательностью является временем пробуждения этой нужды; почти пришло ощущение того, как вещи могли бы быть и чем они должны бы быть -- это означает, что пробил час. Долгое, долгое время говорилось "Это будет, это будет", как обещание на будущее. Тысячи и тысячи лет назад нам уже был обещан приход нового сознания, нового мира, нечто божественного, что проявится на земле, но то, что на самом деле говорилось, было: "это будет, это придет" -- подразумевая миллионы и миллиарды лет. Но никогда прежде не было теперешнего ощущения, что это ДОЛЖНО прийти, что это очень близко... Несмотря ни на что, грядет момент, когда это произойдет, когда движение повернется к новой реальности. День за днем она вливала в их сознание это неистовое желание этого Момента. Казалось, что она охватывала всю землю. Она поднимала всю задыхающуюся массу земли через те маленькие образчики, взбивая их как тесто. Можно было почувствовать почти всю землю в том уголке Плэйграунда -- сколь необъятной она была, эта Мать, как она тянула и толкала это темное тесто! Был МОМЕНТ. Был момент, когда ментальное существо смогло проявиться на земле. Стартовая точка могла быть совершенно бедной и неполной и частичной, но, все равно, это была стартовая точка. Почему теперь не может быть так?... Настанет момент, когда человеческое сознание достигнет состояния, достаточного, чтобы войти и проявиться супраментальному сознанию... Этот процесс не подобен растягиванию резинового жгута, вы понимаете: это должно когда-то прийти. Это может произойти в одно мгновение. "Нисхождение" Это произошло 29 февраля 1956 г., во время очередных "занятий по средам". Она читала несколько страниц из "Синтеза Йоги" и отвечала на их вопросы -- тот же старый вопрос мирового несознания: "Как может устремиться мир несознания, чтобы стать сознательным?" -- спрашивали они. Подразумевая, к примеру, камень или инертную материю. Но мы совершенно заблуждаемся, ведь камень на самом деле сознателен, материя на самом деле сознательна (не так, как мы, будьте уверены), нужно лишь установить контакт с камнем (иногда это легче, чем с человеческим существом): аметист отвечает не так, как гранит, и кусок гранита, который держало сознательное существо, несет в себе отпечаток контакта; стены Тибета хранят такой отпечаток. Даже наши дома несут иногда грустный отпечаток. Мы бы не смогли установить контакт, если бы не было сознания: "несознательный" объект был бы просто невидимым, потому что именно благодаря сознанию становится возможным контакт. Без сознания нет контакта. На самом деле несознательна не материя, а разум. Разум покрыт всем слоем несознания и разделения. Он отделил себя от всего -- как кукушка в часах. В тот вечер она говорила им: Именно Божественное в несознании устремляется к Божественному в сознании. Без Божественного не было бы и стремления, а без сознания, сокрытого в несознании, не было бы возможности трансформации несознания в сознание. Иногда мы гадаем, не станет ли сознательной прежде нас наша материя, наша собственная телесная материя; или, скорее, настоящее, чистое, уже существующее сознание в материи "перехитрит" разум в некой эволюционной стратегии и, застав его врасхплох, вскроет непредвиденный мир. Это вопрос предоставления материи возможности свободно расширяться, вопрос освобождения разума от его темной зажатости -- такова попытка Шри Ауробиндо и Матери. Но даже если разум и будет по-прежнему упорствовать, то разве не будет так, из-за эволюционной тяги и вопреки нам самим, что это поистине божественное и точное и супраментальное сознание начнет непреодолимо выдвигать наружу свои "усики", как гусеница неизбежно трансформировалась в бабочку, не смотря на все законы и принципы гусеницы? Ведь, опять же, эволюция -- это не ход разума, а ход материи или сознания материи -- зерно находится в материи, а не в мозговых извилинах, и поскольку зерно там, то именно там должно оно развиваться, неизбежно и автоматически. Единственное требование -благоприятные эволюционные и "климатические" условия. Сегодня материя приняла форму человека, наделенного мозгом, но кто знает, не примет ли она завтра, через собственное побуждение, другую форму, наделенную совсем другим инструментом для установления контакта? Именно эта эволюционная неизбежность побудила Шри Ауробиндо написать в "Жизни Божественной": Если человек не способен превзойти свою ментальность, тогда он должен быть превзойден, и Сверхразум и сверхчеловек должны появиться и возглавить творение. Все усилия Матери и Шри Ауробиндо были направлены, возможно, на то, чтобы этот процесс шел с нашим участием, а не без нас. В тот вечер, по некоторой мистической и благоприятной причине или, возможно, без причины, милостью, произошла Манифестация. Произошло "общее нисхождение", над чем Шри Ауробиндо так долго работал. Почему тогда, а не шестью годами раньше? Это уже другой вопрос. Мы называем это "нисхождением", подобно выпадению дождя, но это только показывает всю "детскость" нашего языка. В действительности, долгие годы Шри Ауробиндо и Мать пытались установить связь в их собственной субстанции, расчистить проход между чистым Сознанием, которое они видели на озаренных вершинах, и тем же самым Сознанием, похороненным в Материи; и хотя временами устанавливалась связь, но затем все снова схлопывалось. Затем другое открывание и другое схлопывание. Должно быть, первый антропоид прошел через аналогичный опыт (скажем, пионер антропоидов): он пытался установить связь с той же самой вещью, той же самой Силой, которая производила странные маленькие вибрации в его голове, то есть, в его наиболее свободной или проясненной части, и иногда, по некой странной причине, это "происходило": он обнаруживал себя "рефлексирующим" и делающим неожиданные ассоциации -- мир обретал некую новую связность -- но затем все снова закрывалось, проход забивался старыми привычками обезьяны. Тем не менее, наступило время, когда эта "вещь" проходила более естественно, когда она даже стала заразительной -- вероятно, когда стала адекватной вселенская подготовка (мы ведь забываем, что мир -- это одно целое). Обезьяна некоторым образом сбросила свою обезьянью шкуру и начала осознавать великое вселенское, тотальное Сознание, а поскольку это была обезьяна, то открытие, точка контакта находилась на наиболее проясненном уровне ее тела, то сеть, в ее развитом мозге; и войдя на тот уровень, великое Сознание было выражено определенной вибрацией, которую мы называем ментальной. На том уровне, когда оно входит или может войти, то же самое тотальное Сознание принимает какую-то особенную окраску или качество вибрации. Пока не придет время, когда оно сможет чисто и тотально быть самим собой в неискаженной среде. Эта среда является материей. Это история змея, кусающего себя за хвост. Супраментальная реализация -- это совершенное единение того, что приходит свыше, с тем, что откликается снизу. 29 февраля 1956 г. это единение было реализовано, и больше не на уровне мозга и в ментальной среде, а на уровне материи и во всех точках тела. Барьер был разрушен, и прорвался стремительный поток. Возможно, нечто в коллективном человеческом барьере дало дорогу. Почему? Поистине, потребуется мир видений, чтобы понять это. Вселенское движение всегда таково: через внутреннее усилие и прогресс, через определенных индивидов, пионеров, предвестников, установить контакт с новой Силой, чтобы воспринять ее в себе и проявить. И поскольку ЕСТЬ такой зов, то это становится возможным, и приходит век, эра или момент Манифестации. Вот как это происходило -- наступила Манифестация. Но наш ментальный язык постоянно попадает в западню. Мы говорим "новая Сила", но что в ней "нового"? Она стара как мир. Мы, будучи очень молодыми, начинаем осознавать очень старый мир! Несколько лет назад, когда я упомянул Матери о работе итальянского ученого о производстве электрической энергии клетками тела, она воскликнула: ВСЕ это та же самая Сила!... Мощь, связанная с различными состояниями: ментальным, витальным или даже чисто материальным состоянием, когда она становится электричеством -- Господь в качестве электрических вибраций! И она рассмеялась. Это их материальная констатация Факта. Вот вы где! На самом деле мы еще не поняли ничего о Факте, ведь электрический или атомный или магнитный уровень -- это все еще поверхностный уровень, трансляция, как всегда, той же самой Мощности через данную среду, которую мы считаем материей или называем материей -- но есть нечто даже более фундаментальное... что, вероятно, является настоящей Материей, материей без ментальных очков: это сам Факт. Поистине Мистерия. Мистерия, которую Мать начала медленно раскрывать. Когда-то обезьяна открыла проход Силы в свой мозг, и делая так, она открыла ментальный мир и ментальное восприятие материи -- включая восприятие через телескопы и микроскопы, ибо что же взирает, если не разум? Однажды в удаленном уголке Индии некое существо открыло проход Мощи, Шакти или Сознательной Силе в своем теле, и оно открыло супраментальный мир и супраментальное восприятие Материи -- того же самого "нечто", но видимого по-другому. Та же Мощь, но переживаемая по-другому. Мое тело, -- говорила она, -- точно такое же, как и другие тела в мире, но по некоторой причине оно начало осознавать ДРУГОЙ ПУТЬ. Да, для земного сознания это нормально передавалось бы ощущением "подъема" или "нисхождения" или "начала" -- но это действительно начало! Что "началось"? Переживание пришло как переживание вечного Факта, а вовсе не как чего-то, что только что началось. "Всегда-здесь", раскрывающее себя... более и более ясно. Это вечная Амазония, становящаяся Амазонией благодаря самому факту нашего прохождения через нее -возможно, материя, постепенно становящаяся тем, чем она на самом деле является. И сейчас земля на пути становления осознания "другого пути". Маленькая пульсация На что похож Супраментал?... Если бы мы могли полностью определить или описать его, то он был бы уже здесь, на земле. Это не нечто фиксированное, как соляная кислота или луна: супраментал растет и развивается -или, скорее, растет и развивается наше представление о нем. Мать развивала это восприятие еще семнадцать лет, как бы для того, чтобы приспособить к нему человеческие глаза и человеческую субстанцию. Она расчищала проход. Я распознавала эту необычайную вибрацию, когда спускался супраментальный мир... Это приходит и вибрирует как пульсация в клетках. Очень мало кто распознал это в тот вечер 29 февраля на Плэйграунде. Чтобы распознать это, физическое сознание уже должно быть достаточно свободным от своего ментального покрытия, своего ментального роения, можно сказать. Действительно, мы начинаем осознавать это негативно, через реакцию "роения". Огни на Плэйграунде были погашены; кончилось чтение "Синтеза Йоги" и закончились вопросы детей. Они сидели на земле полукругом вокруг нее. Мог быть слышен шум прибоя, и лучи маяка били по верху стен: две коротких вспышки, одна длинная. Это была "ночная медитация по средам". Мать можно было различить в сумеречном свете: она сидела в своем низком кресле, немного согнувшись, с цветком жасмина в своих неподвижных пальцах. Она всегда была очень белой, эта Мать, даже когда была одета в красную или пеструю одежду, как если бы нечто просвечивало через ее тело, некое белое свечение, которое иногда становилось плотным и видимым для наших материальных глаз. И ученики были погружены в молчание, а малыши в зеленых шортах заснули возле ее кресла. Она "объединяла землю", как она говорила. Она собирала вместе все эти юные побеги земли, чтобы произвести свою "эволюционную метеорологию" -- и она смеялась. Она смеялась надо всем, эта Мать. Особенно она смеялась в лицо трудностям: это наилучший способ убрать их. Должна сказать тебе, что лично я чувствую себя гораздо больше "в своей тарелке", когда веселюсь и играю (на свой собственный лад), чем когда я очень серьезна и торжественна -- гораздо больше. Когда я торжественна и серьезна, то чувствую себя так, как если бы волочила за собой ношу тяжелого и темного творения; но когда я играю -- когда я могу играть, смеяться и наслаждаться -- я чувствую так, как если бы потоки радости устремлялись сверху-вниз, принося специфическое тепло в это творение и этот мир, подводя его гораздо ближе к тому, чем ему, по существу, предначертано быть. Ведь радость составляет настоящую истину земли, только мы забыли это: мы печалимся и страдаем. Она хотела спустить вниз свой дождь радости, свой "солнечный путь", как она называла его. Зачем страдать? Я утверждаю, что никому не следует страдать, в этом нет необходимости. Супраментал, в действительности, составляет радость мира до пришествия разума; страдание не составляет суть вещей. Настоящая земля -это земля радости, именно ради радости, прежде всего, произошло творение. Только мы пока не там. Она хотела ускорить процесс. Она притягивала вниз, в эту субстанцию, свой милый супраментальный дождь. И молчание. Должно было ощущаться громадное Давление (Мать думала, что всех на плэйграунде придавило к земле.) Было очевидно, что Сила была там; она была столь плотной, что ее почти можно было резать ножом. Временами это было даже неодолимо. В другое время что-то растворялось, нечто открывалось, и вы уносились Великим Потоком, жизнь становилась предельно свежей, и ваше существо было наполнено сверканием -- возможно, это были маленькие "пульсации", но это было так "естественно", что с трудом замечалось. Чудо столь естественно, что мы, будучи идиотами, замечаем его лишь впоследствии, когда оно ушло. Так было и в тот вечер; это было в первые годы моего пребывания в Ашраме. Едва успела кончиться медитация и зажегся свет, как я захотел побыстрее упаковать вещи и бежать отсюда как можно быстрее, к дьяволу, если можно... Десять лет я пытался не бежать к дьяволу -- просто пытался. "Кишение" внутри было удушающим. Негативный способ переживания этого явления, можно сказать. Я побежал в город пропустить стаканчик за здоровье "интегральной" йоги. Я свободное существо, в конце концов! Вот что поистине так печально, эта наша привязанность к боли, к свободе боли, к удушающей ночи внутри, которая не хочет уходить и повторяет: Нет, Нет, Нет. Супраментал -- это великое удушение ночи. Кишение, выгнанное из его потаенных мест, выведено на яркий дневной свет тайной маленькой пульсацией, вовлеченной в творение радости мира независимо от нас -- она выталкивает все наружу, она настаивает на том, чтобы не быть фальсифицированной, быть собой. Она непреклонна и неотразима -маленькое сверкание внутри, в материи: так что мы ничто не можем с этим поделать. Мы можем кричать и визжать, но оно продолжает расти. Оно вовлечено в материю мира, глубоко вовнутрь, неискоренимо внутри. И так будет продолжаться до конца -- до полной радости внутри -- и не оставит нам ни минуты покоя; оно не оставит нас, как первая мысль не оставила в покое самых "продвинутых" бабуинов два миллиарда лет назад (или же три?). Мы просто на 20-ом году, или приблизительно так, после этого вселенского начинания. Мы уже можем оценить ситуацию; достаточно просто взглянуть на мир вокруг нас. Он корчится и мечется. Сознание месит их изнутри, хотят ли они этого или нет. Как хорошо мы теперь понимаем Шри Ауробиндо: Попытка привнести вниз общее великое нисхождение производит лишь значительный подъем подсознательной грязи... Эта грязь вздымается и переполняет все. Это ужасно. В 1956 г. все было вполне приличным, почти очаровательным. Давайте посмотрим: Франция только что рыцарски уступила свое место в Индокитае Соединенным Штатам, заключен Варшавский Договор. Восстание в Будапеште и ввод советских войск. Президент Насер национализирует Суэцкий Канал, французские и британские войска высаживаются в порту Сэйд == Суэцкий канал блокирован. Марш израильских войск в пустыню Синай. Это период независимости Судана, Марокко, Туниса и Того == начало великой "независимости". Хрущев только что сменил Сталина на тайном заседании коммунистической партии... за четыре дня до 29 февраля. Забастовка поляков в Познане и оккупация Будапешта советскими войсками. Состоялся первый конгресс коммунистической партии Китая, на котором вождем партии избран Мао Цзе-дун... Это семя. Но не то семя, о котором мы думаем. Мы увидим -- мы увидим больше. Это могло быть продолжением с некоторым улучшением, расширением старого мира... но, -- сказала она, - то, что произошло -- поистине новая вещь -- это то, что новый мир начал трансформироваться, это НОВЫЙ МИР был РОЖДЕН. И мы посреди переходного периода, когда два мира взаимно переплетены: старый мир все еще существует, он еще всемогущ и полностью контролирует обычное сознание, но новый мир уже прокрался, он все еще весьма скромен и незаметен -- столь незаметен, что внешне сейчас он мало что изменил [это было в 1957] и даже совершенно не воспринимаем сознанием большинства людей. Все же он работает, он растет -- до того момента, пока не станет достаточно сильным, чтобы утвердить себя видимо. Сорок лет назад, когда писал "Арью", Шри Ауробиндо заметил: Когда вмешивается сознательный Дух [Сверхразум], тогда становится возможной чрезвычайно сконцентрированная поступь эволюционного изменения. Это ускорение не позволяет перевести дух. Но почему сейчас? Почему в этот момент времени?... Можно было бы подумать, что этот новый супраментальный мир был бы более мирно и порядочно рожден во времена утонченных людей, во времена Ренессанса, скажем, или, быть может, во времена Перикла? В любом случае, в тот век, когда люди были более... можно б