ие, возможно, недостаточно ярко горело в моей душе, но все-таки горело. Я всячески старался доказать свою преданность господу: годами я смотрел на пламя свечи, отрываясь только для принятия пищи и заботы о телесных нуждах. Я ложился спать только тогда, когда у меня не оставалось сил бодрствовать. Случалось, что я клевал носом и спаливал брови на свече. И свечи - дорогое удовольствие, нелегко было добывать их. И я так ни к чему и не пришел. Свечное бдение ничего не дало. Я даже не почувствовал ничего хорошего в этом. Я смотрел на пламя и думал, что сольюсь воедино с падающим листом, с пением птицы, с солнечным лучом, с паутиной и приобрету мудрость всего мира, но ничего такого не случилось. Мне плевать на падение листа, и меня мало беспокоят птицы и их пение. Чего-то не хватало, или сама идея была неправильной, а те, кто обещал в этом деле успех, были первоклассными лгунами. В конце концов я понял, что меня обманули. Теперь же у меня есть шанс стать настоящим солдатом господа. Хоть я и трус, и крепости во мне не больше, чем в тростнике, но своим посохом, надеюсь, я смогу нанести парочку здоровых ударов, если понадобится. Я приложу все старания, чтобы не убегать, как сегодня, когда нам угрожала опасность. - Не ты один убежал сегодня, - глухо сказал Дункан. - Леди Диана с боевым топором и всем прочим тоже удрала. - Только после того как все кончилось, - поправил Конрад. - Но ты мне сказал... - Вы неправильно поняли мои слова. Когда началось сражение, она спешилась, но потом снова села на грифона, и они оба сражались, она - топором, а грифон - когтями и клювом. И только когда безволосые были разбиты и бежали, она улетела. - Это мне больше нравится, - обрадовался Дункан. - Она не похожа на тех, кто спасается бегством. Значит, уклонился только один я. - Вам не повезло, что вас треснули дубиной, - оправдал его Конрад. - Я встал над вами и отогнал тех, кто подбирался к вам. Наибольший урон безволосые понесли от миледи и дракона. - Грифона. - Правильно, милорд. Грифон. Я путаю их. Дункан встал. - Нужно пойти в церковь, пока еще светло. Может быть, леди там. - Как ваша голова? - Спросил Конрад. - Сбоку шишка с гусиное яйцо, болит, но, в основном, все в порядке.   Глава 8. Церковь была небольшая, но производила сильное впечатление, куда большее, чем можно было ожидать от деревенской церкви. Столетия назад деревенские каменщики трудились для нее, добывали и обрабатывали камень, привозили его на место, укладывали тяжелые плиты фундамента, вырезали скамьи, алтарь и прочую фурнитуру из местного дуба, ткали гобелены для украшения стен. Дункан подумал, что вся грубая простота как раз и придает церкви очарование, столь редкое в других, больших по размеру и тщательно отделанных сооружениях. Гобелены были содраны со стен и валялись на каменных плитах пола, рваные и затоптанные. Некоторые из них были подожжены, но не сгорели. Скамьи были изрублены, алтарь уничтожен. Дианы и грифона там не было, но были признаки их недавнего прибывания: навоз грифона, овечья шкура на полу в маленьком приделе, где спала Диана, грубо сложенный из камня очаг и полдюжины кухонных принадлежностей. Во втором приделе стоял длинный стол, каким-то чудом оставшийся неповрежденным. На нем лежали груды пергамента. Там же стояла чернильница с воткнутым в нее пером. Дункан взял один из листов. Почерк был неразборчивый, слова написаны безграмотно, с ошибками. Такой-то родился, такой-то умер, такие-то поженились, таинственная болезнь унесла десяток овец. В этом году было много волков, ранние морозы погубили огороды, но снега не было почти до рождества. Он поднял другие листы. В них было то же самое. Отчеты о мелочах деревенской жизни. Рождения, смерти, свадьбы, незначительные местные катастрофы, бабьи сплетни, мелкие триумфы, лунное затмение и вызванный им ужас, падучие звезды и удивление по этому поводу, раннее цветение лесных цветов, жестокие летние грозы, праздники, хороший или плохой урожай - тривиальная местная история, составляемая деревенским пастором, не имевшим других интересов. - Она просматривала все эти записи, - сказал Дункан отшельнику. - Она искала какое-нибудь упоминание о Вольферте, какой-нибудь ключ к отысканию его следа, но, по-видимому, ничего не нашла. - Но она должна была знать, что он давно умер. - Она искала не его, не самого человека, а реликвию, или, как ты назвал ее, адскую машину. - Я этого не понял. - Ты слеп, - сказал Дункан, - со своей горящей свечой, со всем твоим благочестием. А было оно, благочестие-то? - Не знаю. Я всегда думал, что было. Милорд, я искренний отшельник или стараюсь быть таковым. - Ты не видишь дальше своего носа. До тебя не доходит, что вещь, которую ты назвал адской машиной, может иметь большую ценность. Ты не отдаешь должного колдуну. Есть много стран, таких же христианских, как наша, где колдуны, как ни странно, пользуются большим почетом. - Это попахивает язычеством. - Древние истины, древние идеи, древние методы нельзя отбросить только потому, что они предшествовали христианству. Миледи желает иметь то, что было у колдуна. - Вы не понимаете одного, - мягко возразил Эндрю. - Вы не подумали о том, что она, может, сама колдунья. - Чародейка, ты хочешь сказать. Утонченная ведьма. - Полагаю, что так. Но, каково бы ни было точное ее название, вы об этом не подумали. - Не подумал, - согласился Дункан. - Но это вполне может быть правдой. Лучи солнца проникали сквозь высокие узкие окна и очень походили на нимб, какой библейские художники изображали на святых. Стекла, там, где они еще оставались, были цветными. Глядя на них, Дункан удивлялся, как деревня, даже при ее набожности, могла позволить себе такую роскошь. Возможно, несколько богатых жителей, которых здесь было, конечно, очень мало, сложились, чтобы уплатить за изготовление и установку этих стекол, надеясь, без сомнения, получить отпущение грехов в вознаграждение на небесах. В углу вдруг что-то зашевелилось. Дункан схватил Эндрю за руку. - Там что-то есть, - сказал он. Эндрю, прищурясь, посмотрел в указанном направлении и хихикнул. - Это только Снупи. - Это еще что за черт? - Это я его так прозвал, потому что он всегда все вынюхивает и выслеживает, не пригодится ли ему. Он любит соваться не в свое дело. Конечно, у него есть свое имя, но на нем язык сломаешь, и он, похоже, не имеет ничего против имени Снупи. - В один прекрасный день твое многословие обернется для тебя смертью, - предупредил Дункан. - Все это хорошо, но не скажешь ли ты, кто это. - Я думал, вы знаете. Мне казалось, что я уже упоминал о нем. Снупи - гоблин. Местный парень. Он страшно надоедлив, и я не очень люблю его, но вообще-то он парень неплохой. Гоблин подошел к ним. Он был маленький - едва до пояса взрослому мужчине. На нем была коричневая одежда: остроконечная шапочка, камзол, штаны, туго обтягивающие веретенообразные ноги, сапожки со смешно задранными вверх носами. У него были большие острые уши и напоминающая лисью мордочка. Без всяких предисловий он сказал: - теперь это жилое место. Оно потеряло часть своего фальшивого запаха святости, который я и мои собратья не переносим. Наверное, этому сильно помогло стойло грифона. Нет ничего лучше грифоньего навоза для уничтожения и дезинфекции запаха святости. - Ты совсем обнаглел! - Возмущенно воскликнул Эндрю. - В таком случае, - ответствовал Снупи, - я повернусь и уйду. Простите меня, я просто хотел быть хорошим соседом. - Нет, - остановил его Дункан, - подожди, пожалуйста, минуточку. Не обращай внимания на резкость этого доброго отшельника. Его взгляды испорчены попытками стать святым и, возможно, не сходятся с его собственным мнением. - Вы так думаете? - Спросил Снупи, глядя на Дункана. - Это же ясно. Он говорил, что потратил уйму времени, глядя на пламя свечи, а я не уверен, что это подходящий путь для того, кто стремится к святости. Хотя, как ты понимаешь, я не знаток таких вещей. - По-моему, вы куда более разумны, чем этот высохший отшельник, - констатировал гоблин. - Если вы дадите мне слово, что удержите его подальше от меня и принудите его держать вонючую пасть закрытой, я продолжу то дело, за которым пришел. - Я сделаю все возможное, чтобы удержать его, - пообещал Дункан. - А ты за это расскажешь мне, что ты собираешься делать. - Я пришел оказать вам небольшую помощь. - Не слушайте его, - посоветовал Эндрю. - Никакой помощи вы от него не получите, кроме щелчка в нос. - Пожалуйста, дай мне самому разобраться. Что случится, если я выслушаю его? - Вот видите, какой он? - Сказал Снупи. - Человек не понимает приличий. - Давай оставим наши разногласия. Если у тебя есть информация, мы будем рады выслушать ее. Мне кажется, мы в какой-то степени нуждаемся в ней. Но меня тревожит один вопрос, и в этом ты можешь удовлетворить нас. - Что вас тревожит? - Ты, наверное, знаешь, что мы идем далеко в разоренные земли, которые сейчас заняты разрушителями. - Знаю, - ответил Снупи. - Поэтому я здесь. Я могу показать вам лучшую дорогу и буду за вами приглядывать. - Именно это меня и тревожит. С какой стати ты будешь помогать нам против разрушителей? Мне кажется, ты скорее сродни им, чем нам. - В какой-то степени вы , может быть, и правы, - согласился Снупи, - но ваши рассуждения недостаточно проницательны. По-видимому, вы не вполне знакомы с ситуацией. У нас нет причин любить человечество. Мой народ, который вы пренебрежительно называете маленьким народом, обосновался в этой стране, во всем мире, коль на то пошло, задолго до появления человека. Вы, люди, появились и стали жестоко прокладывать свой путь, даже не соблаговолив признать нас. Вы не считали нас разумной формой жизни, вы игнорировали наши права, вы сметали нас со своей дороги, как червей, у вас не было ни вежливости, ни понимания. Вы рубили наши священные деревья, силой занимали наши священные места. Мы охотно бы приспособили свой образ жизни к вашему и жили бы с вами в согласии. У нас была эта готовность даже когда вы проходили мимо нас, как надменные завоеватели. У нас есть силы, которыми мы хотели бы поделиться с вами, и вы, возможно, могли бы взамен дать нам что-нибудь ценное для нас. Но вы не хотели останавливаться для общения с нами. Вы шагали через нас, сталкивали с дороги, заставили нас жить в потаенных местах. И в конце концов мы повернули против вас, хотя мы мало что могли сделать против вашей злобы и жестокости. Мы никогда не были равными вам в этом отношении. Я мог бы продолжать список жалоб на вас. Вот, дорогой сэр, почему мы не можем любить вас. - Ты выдвинул хороший довод. Даже если считать, что он правдив не во всех отношениях, в твоих словах есть одно достоинство - они подтверждают мою точку зрения. Вы ненавидите нас, так почему же вы предлагаете нам помощь? Зная ваше отношение к нам, как мы можем доверять вам? - Потому что мы ненавидим разрушителей еще сильнее, чем вас, - последовал ответ. - Что бы ни думало ваше глупое человечество, разрушители - не наш народ. Мы очень далеко отстоим от них. Для этого есть несколько причин. Они - зло в чистом виде, а мы - нет. Они живут только ради зла, а мы - нет. Но поскольку вы, люди, валите нас с ними в одну кучу, через столетия они дали нам скверное имя. Большую часть того, что они делают, сваливают на нас. Есть некоторые места, куда мы могли бы перебраться и приспособиться к людям, но разрушители лишили нас этой возможности, потому что их действия и ваше тупоумие создали нам такую же дурную славу, что и им. Когда вы осуждаете их, вы осуждаете и нас заодно с ними. Более разумные сострадательные люди, давшие себе труд познакомиться с нами поближе, не присоединяются к этому суждению, но их, к сожалению, мало, и их голоса тонут в потоке ненависти, направленной против нас. В этом вторжении разрушителей мы страдаем вместе с людьми, может, чуть меньше, потому что у нас есть своя маленькая магия, которой мы поделились бы с человечеством, если бы оно захотело принять нас. Итак, мы ненавидим разрушителей больше, чем людей, и именно поэтому хотим помочь вам. - Вы будете сумасшедшим, если доверитесь ему, - предупредил Эндрю. - Он заведет вас в засаду. Не очень-то я верю в их ненависть к разрушителям, хотя он и помог мне однажды против них. И все-таки я не верю этой породе. Дункан, не глядя на Эндрю, спросил Снупи: - Откуда же взялись разрушители? Каково их происхождение? - Впервые они появились двадцать тысяч лет назад, а может, и раньше. Так говорится в наших легендах, а наш народ заботится о том, чтобы они переходили от поколения к поколению без всяких изменений. Сначала разрушителей было очень мало, и в то время у нас была возможность узнать, что это за народ. Видя, какое в них зло, мы могли защищаться. - Но каким образом они появились? Откуда они пришли? - Говорили, что разрушители пришли с неба. Другие считали, что они из-под земли, где были заключены, но то ли разбили оковы, то ли вышел срок их наказания. - Но ведь они не могут принадлежать к одной расе. Я слышал, что все они разных форм и размеров. - Правильно. Это не раса. Это рой. - Не понял. - Рой, - нетерпеливо повторил Снупи. - Вы не знаете, что такое рой? - Он говорит на своем языке, - вмешался Эндрю. - У него много таких слов и понятий, что человеку и не разобраться. - Ладно, оставим это. Важно то, что он сказал нам. - И вы собираетесь поверить ему? - Я склонен к этому. Во всяком случае, для нас важно то, что он скажет. - Я могу показать вам наиболее безопасную дорогу, - предложил Снупи. - Я могу нарисовать вам карту. В одном из приделов есть пергамент и чернила. - Да, знаем. Снупи пошел к приделу. Дункан за ним, Конрад занял свое место рядом с Дунканом, а Эндрю недовольно тащился в арьергарде. Снупи взобрался на стол и перебирал неуклюжими пальцами листы пергамента, пока не нашел такой, где оставалось чистое место. Он аккуратно разложил пергамент на столе, сунул перо в чернила и вывел букву "х". - Мы здесь, - пояснил он. - Это путь на север, - он сделал стрелку. - Вы идете отсюда прямо на юг, вниз по долине, чуть-чуть к западу. Вы пойдете под хорошим укрытием. Не спускайте глаз с холмов - там могут быть часовые, но они вряд ли нападут на вас, скорее просто сообщат о вашем пути. Милях в сорока отсюда поток, впадающий в топь. Заболоченная почва, болото, тяжелая растительность... - Мне это не нравится, - сказал Конрад. - Вы обойдете по левому краю топи. Слева от вас будут высокие утесы, между ними и болотом - узкая полоса. - Мы можем попасть в болото, - возразил Конрад. - Там, может, нет места и встать. - Они не пойдут через болото на вас, - сказал Снупи, - а утесы высокие и неприступные. На них вы, конечно, не взберетесь, но и никто другой не может перевалить через них. - Там могут быть драконы, гарпии и прочие летающие твари. Снупи пожал плечами. - Их немного, и вы их перебьете. Если они сделают вылазку на земле, то это будет либо спереди, либо сзади, и на узком фронте. Обойти вас сбоку они не смогут. - Мне это тоже не нравится, - проговорил Дункан. - Мастер гоблин, нет ли другого пути? - Есть - на много миль длиннее, а главное - тяжелый путь: вверх и вниз по холмам. Легко заблудиться. - Но здесь очень уж опасно. - Опасно, да, но они не предполагают, что вы пойдете этой дорогой. Если вы пойдете ночью и держась под прикрытием... Дункан покачал головой. - Здесь нет безопасных мест, - сказал гоблин. - Во всей разоренной земле. - Если ты там бывал, - предложил Конрад, - может, ты пойдешь с нами? - Я принимаю опасность и пойду с вами, - ответил Снупи. - Рискну своей шеей, как и вашей. - Спаси нас, христос, - усмехнулся Дункан. - Отшельник, дух, гоблин. Мы становимся армией. - Идя с вами, я только показываю свою веру. - Правильно, - согласился Дункан. - Я принимаю твое слово. - Ниже этой дороги между топью и утесами вы найдете глубокое ущелье, пролом в утесах, идущий через холмы. Расстояние небольшое, миль пять. - Это ловушка, - сказал Конрад. - Я чую. - Как только вы выйдете из ущелья, вам покажется, что вы в красивой открытой местности. Но там стоит замок. - Я буду рядом с тобой, - предупредил Конрад если это обернется западней, я сверну тебе шею. Гоблин пожал плечами. - Пожимаешь плечами? Может, тебе хочется ходить со свернутой шеей? Снупи раздраженно сунул перо в ченильницу. На пергаменте появилась клякса. - Мне трудно понять, - заметил Дункан, - почему ты сначала нарисовал нам карту, а потом решил идти с нами. Зачем тогда карта? Ты бы сразу сказал, что пойдешь с нами и покажешь дорогу. - Сначала я не собирался идти с вами, а просто подумал о карте. А когда зашла речь о моей искренности, я решил, что должен пойти с вами, потому что иначе вы мне не поверите. - Мы спрашивали о правде, а не о доверии, - сказал Конрад. - Одно без другого не бывает, - ответил гоблин. - Ладно, - продолжил Дункан, - давай дальше. Ты говорил, что там замок. - Древний замок, заплесневелый, вот-вот рассыплется. Постройка шатается. Очень старый. Предупреждаю вас против него. Не подходите близко и ни в коем случае не входите. Это тоже зло. Не зло разрушителей - другого рода зло. - Выкиньте все это из головы, - вмешался отшельник. - Он выдаст нас убийцам или кому похуже. Ему нельзя верить. - Запомните это, - проговорил Снупи. - Я сказал все, что мог. Я пытался помочь. Если вы пойдете завтра утром, вы найдете меня здесь. Он соскочил со стола и ушел. В придел вошел Тайни, осторожно и быстро ступая, подошел к Конраду и дружески прижался к нему. Из церкви доносилось тихое посапывание Дэниела и перестук его копыт. - Ну? - Спросил Эндрю. - Не знаю, - ответил Дункан. - Подумаем. Что-то надо делать. Не оставаться же нам здесь! Он обернулся к Конраду. - Я удивляюсь тебе. Я думал, что ты первый поверишь ему. Дома ты много общался с маленьким народом. Ты ходил по лесам, и маленький народ приходил поговорить с тобой. Мне кажется, у тебя с ними было взаимопонимание. Ты сам на днях огорчался, что мы не видели их здесь, и боялся, что разрушители выгнали их. - Это правда, - согласился Конрад, - у меня много друзей среди них. Но в этом гоблине мы должны быть уверены. - И поэтомы ты обещал свернуть ему шею, если мы по его вине попадем в беду? - Это образное выражение. Он наверняка понял. - Ну, так что же ты думаешь? - Я думаю, милорд, что мы можем ему верить. Я просто хотел, чтобы он помнил: тут дело серьезное, не игрушки. Маленький народ любит шутки шутить, даже с друзьями. Я хотел быть уверенным, что тут никаких шуток не будет. - В такой ситуации он не станет разыгрывать глупые шутки. - Ошибаетесь, - возразил Эндрю. - У них всегда шутки, иной раз и злые. Во всяком случае, я с него глаз не спущу. Если Конрад не свернет ему шею, то я, если понадобится, вышибу из него мозги своим посохом!   Глава 9. "Да, - подумал Дункан, вернувшись из церкви,- оставаться здесь больше нельзя. Мы тратим дорогое время". Он сидел, опираясь о стену. Тяжелое одеяло до половины покрывало его тело. Тайни лежал поперек входа. Снаружи за стеной паслись Дэниел и Бьюти. В углу громко храпел Конрад. Эндрю завернулся в одеяло на своем матраце и что-то бормотал во сне. Дух исчез. Дункан думал, что, конечно, они с Конрадом могут вернуться обратно в Стэндиш Хауз, и никто их за это не упрекнет. Предполагалось, что они могут пройти быстро и незаметно, но оказалось, что это невозможно. Так уж сложились обстоятельства. Их столкновение с безволосыми показало, что о них знают. Ривер, пустившийся по их следам, вероятно, насторожил разрушителей. Дункану хотелось бы знать, где теперь Ривер и его люди. Все это Дункану не нравилось. Не нравилась ситуация. Все пошло наперекосяк. Подумав, он пришел к выводу, что больше всего недоволен добровольцами, которых они подобрали. Дух, конечно, достаточно плох, но что с ним сделаешь? Отшельник хуже. Старый ворчун с манерой соваться не в свое дело и трус. Говорит, что хочет быть солдатом господа, и против этого нечего возразить, но если он пойдет с ними, он будет путаться под ногами при каждом повороте. Но что делать? Сказать ему, чтобы он не ходил, что для него нет места, после того, как они приняли его гостеприимство? Может Дункан зря беспокоится? Десять против одного, что отшельник сам отступится, и в последний момент у него окажутся важные причины не уходить отсюда. А Снупи, гоблин? Вполне возможно, что он и ненадежен, хотя создал впечатление, что дело касается и его самого. Придется за ним следить. Этим займется Конрад, которого Снупи, кажется, побаивается, и не без оснований. Конрад не шутил, когда обещал свернуть ему шею. Конрад вообще никогда не шутит. Так что же делать? Идти вперед или вернуться? На них не возлагали обязанности стать перед великой опасностью, совать голову в петлю. Но ставка очень велика. Важно, чтобы старый ученый из Оксенфорда посмотрел манускрипт. Если же они вернутся, он никогда его не увидит, он стар. Думая обо всем этом, Дункан вспомнил еще кое-что из слов его преосвященства. - Свет уходит, - говорил он, - уходит из всей Европы. Я чувствую, что мы погружаемся снова в древнюю тьму. В архиепископе иногда бывало что-то ханжески-болтливое, но он вовсе не был глуп. Если он торжественно заявил, что свет уходит, значит, можно предположить, что это так и есть: свет уйдет и вползет древняя тьма. Церковнослужитель не сказал, почему доказательство подлинности манускрипта может сдержать приход тьмы, но теперь Дункан сам понял: если будет точно доказано, что человек по имени Иисус действительно жил две тысячи лет назад и говорил то, что передано нам как его слова, и умер так, как говорит евангелие, тогда церковь снова станет сильной, а у сильной церкви будет власть отогнать тьму. Ведь две тысячи лет она была великой силой, говорила о порядочности и сострадании, твердо стояла среди хаоса, давала людям тонкий тростник надежд, за который они могут уцепиться перед лицом кажущейся безнадежности. "А что, - думал Дункан, - если человек в Оксенфорде посмотрит манускрипт и скажет, что это подделка, грубый обман человечества?" Дункан зажмурился и потряс головой: о таком нельзя и думать, какая-то вера должна сохраняться. Честно говоря, дело с манускриптом было азартной игрой, но сыграть ее надо. Дункан лег, повернувшись к стене. Он не был чересчур набожным, но всетаки принадлежал к церкви, хотя бы по наследству. Почти сорок поколений его предков были христианами того или иного толка. Одни были набожны, другие не очень, но все были христианами, народом, который устоял против насмешек и издевательств языческого мира. И теперь, наконец, появился шанс нанести удар за Христа, шанс, которого не имел ни один Стендиш. Подумав об этом, Дункан понял, что просто не может уклониться от возложенной на него обязанности. Он должен идти вперед. Вера, пусть и слабая, была частью Дункана, в крови и в плоти его, и отказаться от нее невозможно.   Глава 10. Снупи в церкви не оказалось. Они искали его, звали, подождали, но он так и не появился, и они ушли без него. Тайни шел впереди, за ним Конрад, потом отшельник с Бьюти, а Дункан с Дэниелом замыкали шествие. Эндрю все еще возмущался гоблином. - Радуйтесь, что он скрылся, - говорил он Дункану. - Я говорил, что ему нельзя верить. Ни в ком из них нет правды. Ненадежный народ. - Если бы он был с нами, мы бы с него глаз не спускали. - С него-то да. Но он хитрый чертенок. Он может уйти и прийти так, что вы и не заметите. А что вы станете делать с другими? - С кем? - С другими гоблинами. Разными гномами, чертенятами, баньши, троллями, эльфами и прочими. - Будто их так много? - Их полно, как шерсти на собаке, и все вредные. И все ненавидят нас. - Но Снупи сказал, что разрушителей они ненавидят больше. - На вашем месте, - сказал отшельник, - я бы не прозакладывал голову, что это правда, а мы сейчас как раз это делаем. - Однако Снупи сказал, что это самый легкий и короткий путь, и тогда ты не спорил. - Гоблин был прав. Это самый легкий путь, но будет ли он самым безопасным - это еще посмотрим. Они шли по долине, поросшей лесом. Ручей, берущий свое начало из источника вблизи пещеры Эндрю, журчал по камням. Духа не было видно, хотя Дункан иногда улавливал мерцание между деревьми на холмах. - Ты видел духа? - Спросил он Эндрю. - Он с нами? - Откуда я знаю, - проворчал отшельник. - Кто может знать, что сделает дух? - Если тебе тут не нравится, почему бы тебе не вернуться? - Спросил Дункан. - Мне, может, это и не нравится, но это единственная возможность для меня стать солдатом господа. Если я не схвачусь за эту возможность, другой никогда не будет. - Как хочешь. В полдень они остановились немного передохнуть и закусить. - Почему вы не едете на лошади? - Спросил Эндрю. - Если бы у меня была лошадь, я поберег бы ноги. - Я поеду, когда настанет время. - А когда это будет? - Когда мы с Дэниелом обединимся для боя. Это не верховая лошадь, а боевой конь, умеющий сражаться. Он будет сражаться со мной и без меня. Эндрю заворчал. Он ворчал с самого начала, с тех пор, как они вышли в путь. - Мне не нравится, что слишком тихо, - заметил Конрад. - Тайни даст нам знать, если кто-нибудь появится, - ответил Дункан. - Они знают, что мы здесь, и где-то ждут нас, - заявил Конрад. Когда они снова пошли, Дункан обнаружил, что стал менее бдительным, чем был утром. Несмотря на сгоревшие усадьбы и полное отсутствие жизни, долина выглядела красивой и мирной. Он укорял себя за недостаток настороженности, потому что в любую минуту можно было встретиться с неожиданным. Но ведь Тайни впереди, на разведке, и в случае чего известит их. Затем он заметил, что чаще поглядывает на небо, чем на окружающие холмы, и тут только сообразил, что выглядывает Диану и ее грифона. Куда она исчезла и, что более важно, почему? Кто она? Было что-то непонятное в ее интересе к Вольферту, колдуну, умершему сто лет назад. Скорее всего, дело не в Вольферте, а в этой игрушке, и Диана искала именно эту вещь, хотя и не признавалась в этом. Он чувствовал грань этой штуки, лежащей в его поясном кармане. Да, она наверняка искала ее. Кости Вольферта никому не нужны. Может, если бы он, Дункан, как следует осмотрел эту безделушку, он смог бы понять, для чего она сделана. Хотя - кто знает - могло быть и хуже, если бы он ее разглядывал. Эндрю назвал ее адской машиной, но с этим вряд ли стоило соглашаться, потому что от отшельника можно было ожидать такого рода реакции. Если это действительно машина - адская или нет, - то Дункан Стендиш ничего в машинах не понимал и утешал себя тем, что он не один. Все остановились: к ним шла, спотыкаясь, прихрамывая и громко жалуясь, старуха. Ее подгонял Тайни. - Тайни кого-то поймал, - гордо сказал Конрад. Дункан подошел к Конраду. Старая женщина подошла и села перед ним на земле, разметав свои лохмотья. По виду это была сущая ведьма: из острого крючковатого носа росли волосы, похожие на паучьи лапы, еще больше волос торчало на подбородке, во рту было не больше пяти зубов, седые лохмы падали на глаза. - Отзовите собаку, - верещала она. - Она гнала меня, как корову. Правда, вежливо, ничего не скажешь: она не вырывала мяса из моего бедного тела, а я полагаю, что могла бы. Но она выставила меня из грязного гнезда, которое я звала своим домом, и погнала по долине. Мне это не нравится. Я не хочу, чтобы меня пасли. Если бы у меня осталась хоть десятая часть былой власти, я бы разодрала эту собаку в клочки. Но теперь у меня нет власти. У меня отняли все, что я собрала - совиную кровь, мозг летучей мыши, глаза тритона, жабью кожу, пепел от сожженой ведьмы, зуб собаки, которая укусила священника... - Стоп, бабушка, - остановил ее Дункан. -Кто отнял у тебя этот богатый запас? - Разрушители, ясное дело. Не только отняли, но еще отвратительно насмехались надо мной. Да, отвратительно! А затем выкинули меня и подожгли мою хижину. - Тебе повезло, - заметил Эндрю, - что тебя не повесили и не бросили в огонь. Она с отвращением плюнула на землю. - Скоты! Негодяи! Ведь я почти одна из них. Почти ихняя. И еще опозорили меня, вот что! Сказали, что я не стою веревки и того беспокойства, которое я причиню огню. - Ну и радуйся, что тебя только опозорили, - посоветовал Эндрю. - Позор предпочтительнее смерти. - Я так тяжело работала, - причитала она, - и столько лет. Я пыталась создать себе репутацию профессиональной ведьмы, на которую мои клиенты могли бы надеяться. Я изучала каббалу и практиковалась, бесконечно практиковалась, чтобы улучшить свое мастерство. Я тяжело работала и без устали собирала нужные мне материалы. Подумать страшно, сколько ночей я провела на кладбищах, разыскивая разрушенные могилы... - Ты твердо хотела стать ведьмой? - Спросил Конрад. - Я и была ею, мальчик. Я была честной ведьмой, а честных ведьм не так много. Злых - сколько хочешь. Правда, ведьма должна иметь в себе немного зла, иначе она не будет ведьмой. Так что я злая, но честная. Она посмотрела на Дункана. - А теперь, сэр, не собираетесь ли вы разрубить меня этим большим мечом? - Не думал об этом. Другую ведьму, может, и разрубил бы, но честную - нет. - А что вы сделаете со мной? Раз ваша собака привела меня сюда, что вы со мной сделаете? - Сначала накормлю, - ответил Дункан. - В этом ты, наверное, здорово нуждаешься. Почему бы не быть вежливым с честной ведьмой, для которой настали тяжелые времена? - Вы пожалеете о своей вежливости, - сказал Дункану Эндрю. - Возиться с ведьмой - значит, навлечь на себя беду. - Ну, эта вряд ли останется ведьмой, - запротестовал Дункан. - Ты же слышал, что она потеряла все свои принадлежности. Ей не с чем работать. Тайни сел и насмешливо посмотрел на ведьму. - Возьмите от меня этого страшного зверя, - взмолилась она. - Хоть он и прикидывается, что смотрит с юмором, но глаз у него злой. - Тайни не злой пес, - возразил Конрад. - В нем нет вредности. Иначе ты была бы без руки или без ноги. Женщина оперлась руками о землю и попыталась встать. - Давай, - сказал Конрад. Он протянул руку. Ведьма ухватилась за нее, и Конрад поставил женщину на ноги. Она встряхнулась, поправляя лохмотья. - Вы оба настоящие джентльмены, - сказала она. - Один не стал рубить меня мечом, а другой помог встать. Старая Мег благодарит вас. Она быстро взглянула на Эндрю. - А вот насчет него я еще не знаю. В лучшем случае у него раздражительный характер. - Не обращай на него внимания, - сказал Дункан. - Он угрюмый старый отшельник, и у него был нелегкий день. - Не люблю ведьм, откровенно говоря, - проворчал Эндрю. - Ведьм, гоблинов, колдунов и прочих. В этом мире, где мы живем, их слишком много. Без них было бы куда лучше. - Вы говорили что-то насчет еды, - напомнила ведьма. - Нам осталось идти часа два, пока не кончился день, - ответил Дункан. - Если ты можешь подождать... - У меня есть кусочек сыра, - предложил Эндрю. - Я взял его на случай, если ослабею. Если она хочет, то пожалуйста. - Но, Эндрю, я думал... - Женщине, - сказал Эндрю, - а не ведьме. Всякому голодному. Он достал кусок сыра, и она скромно приняла его, если ведьма могла быть вообще скромной. - Да будет на тебя благословение. - Не надо мне твоих благословений, - резко ответил Эндрю.   Глава 11. Перед заходом солнца они остановились, собрали хворост, развели костер и принесли воды. - Нет причин отказываться от огня, - решил Дункан. - Если поблизости кто-нибудь есть, он и так знает о нас. Мег ехала на Дэниеле, который склонен был встать на дыбы, когда ее подняли в седло, но потом успокоился и пошел ровным шагом, удобным для мешка с костями, что ехал на его спине. Конрад, присев у костра, разгреб горячие угли и испек овсяные лепешки и ломтики бекона. Они расположились лагерем у рощицы. Прямо перед ними бежал ручей. Они ели, когда стало уже совсем темно. Вскоре появился дух. - Вот ты где, - встретил его Эндрю. - А мы-то думали, не случилось ли чего с тобой. - Я работал, - ответил дух. - Я обследовал местность при дневном свете, который мне неприятен. - Далеко ты был? - Спросил Дункан. - Там, где начинается топь. Дальше я не был. Там самое место для привидений. - Ты и сам привидение, - сказал Конрад. - Я дух, а не привидение. Это разные вещи. - Ты, конечно, ничего не видел. Тайни тоже весь день был в разведке. - Я видел тех, кого вы называете безволосыми, - сообщил дух. - Их очень немного. В нескольких милях к востоку несколько небольших отрядов. Они идут с той же скоростью, что и вы, и в том же направении. - Как же Тайни их не видел? - Я двигаюсь быстрее собаки, над холмами и долинами. Только мне страшно, очень страшно. Духу не полагается быть на открытой местности. - Может, они не знают, что мы здесь, - предположил Эндрю. Дункан покачал головой. - Боюсь, что знают. Иначе они шли бы по той же восточной дороге, а не лазали бы вверх и вниз по холмам. У меня впечатление, что они гонят нас, как стадо, только не так явно, как, скажем, Тайни пригнал ведьму. Они знают, что мы не можем идти на запад из-за болот, и уверены, что мы никуда не свернем. Мег дернула Дункана за рукав. - Сэр, другие. - Что за другие, бабушка? - Другие, не безволосые. Они близко. Те, кто мерзко хохочет, замышляя вашу гибель. - Если бы кто-то был поблизости, - возразил Конрад, - Тайни знал бы и предупредил бы нас. Тайни лежал у костра, положив морду на лапы, и не подавал виду, что знает о чем-нибудь. - Собака может и не знать, - сказала Мег. - Вы имеете здесь дело с чем-то более неуловимым и с большей способностью ко злу и обману, чем такие злые существа, с которыми вы встречались в обычных случаях. Они... - Ривер говорил о демонах и чертях, - перебил Конрад. - Он должен знать, поскольку сражался с ними. - Он просто пользовался знакомыми названиями, - пояснила Мег. - У него нет названий для тех, кого видишь не так часто, как демонов и чертей. Конечно, возможно, там были как раз демоны и черти, потому что орда привлекает многих последователей. Все зло обычного вида соединяется с ордой, как народ собирается и следует за армией. - Но ты не присоединилась к ним, - заметил Дункан, - а говорила, что в тебе есть зло. Немного зла, как ты сказала, иначе ты вообще не была бы ведьмой. - Ты разгадал меня. Я только пыталась быть злой. Если бы я могла, я была бы злой. Если бы я была злой, у меня было бы больше силы. Но я только пыталась. Временами я считала себя более злой, чем была на самом деле, и я не испугалась, когда пришла орда. Я думала, что они признают меня и либо оставят в покое, либо научат большему злу, но они не сделали ни того, ни другого. Они украли все амулеты, сожгли мою хижину, а меня выгнали пинками самым невежливым образом. - А ты не стыдилась этих поисков зла? Тебе казалось подходящим сделаться злым существом? - Только для того, чтобы лучше выполнять мою работу, - ответила Мег. Она нимало не смутилась. - Если человек берется за дело, он должен делать его как можно лучше, куда бы не завела его опытность. - Не уверен, что полностью согласен с тобой, - сказал Дункан. - Я знал, что ты не злая, - вмешался Конрад, - как только взглянул на тебя. В твоих глазах нет зла. Его в тебе не больше, чем в гоблине или гноме. - Многие считают, - возразил Эндрю, - что у гоблина и гнома есть налет зла. - Нет, - настаивал Конрад. - Это маленький народ, они отличаются от нас и у них есть кое-какая магия, а у нас почти никакой. - Я жил бы спокойнее без их маленькой магии, - проворчал Эндрю. - Они мне до смерти надоели этой своей магией. - Ты сказала, - обратился Дукан к Мег, - что члены великого зла находятся поблизости. Значит, собака не может почуять их? - Насчет собаки не знаю. Она может их почуять, и это смутит ее настолько мало, что она не обратит на них внимания, не зная, что это. Но старая Мег их чует, хоть и слабо, и знает, что они такое. - Ты в этом уверена? - Уверена. - В таком случае мы не можем рассчитывать на Тайни и, как обычно, оставить на страже его одного. Придется нам самим дежурить. Я возьму первую вахту, Конрад - вторую. - А меня вы не считаете? - Сердито спросил Эндрю. - Я требую права участвовать в дежурстве. Я же, в конце концов, солдат господа и делю опасность с вами. - Ты будешь отдыхать, - распорядился Дункан. - День был тяжелый. - Не тяжелее, чем для вас с Конрадом. - И все-таки ты пойдешь спать. Мы не можем задерживать свой поход из-за тебя. Твоя голова должна быть ясной, чтобы показывать путь, если понадобится. - Да, - согласился Эндрю, - я знаю дорогу, потому что я много раз ходил по ней, когда был помоложе. Но теперь нет проблем. Никакой дурак тут не пойдет. - Тем не менее ты будешь отдыхать. Эндрю больше не спорил и сел у костра, что-то бормоча. Уснул он последним. Конрад натянул на себя одеяло и почти сразу же захрапел. Мег свернулась клубочком рядом с седлом и вьюками и уснула младенческим сном. По другую сторону лег Дэниел. Бьюти спала стоя, опустив голову чуть не до земли. Тайни дремал у костра и время от времени прохаживался вокруг лагеря, разминаясь и слегка ворча, но ничто, казалось, не привлекало его внимания. Дункан сидел у огня рядом с Тайни. Спать ему не хотелось. Он был предельно напряжен, и сбросить это напряжение ему не удавалось. "Ничего удивительного, - думал он, - после сообщения Мег о близком пребывании зла." Но сам Дункан не ощущал его. Во всяком случае, это зло не шелестело в кустах и вообще не шумело. Он внимательно прислушивался, не ничего не слышал. Единственным звуком было журчание воды в ручье. Раз или два Дункан слышал совиный крик, но где-то далеко. Дункан прикоснулся к мешочку на поясе и услышал легкий шелест пергамента. Ради этой хрупкой вещи он и другие хотя никто, кроме Конрада, не знал о пергаменте - зашли в глубь разоренной земли, где только бог один знает, что их ждет. Хрупкая и магическая вещь. Магическая в том случае, если будет доказана ее подлинность. Церковь усилится, больше будет веры, и мир, может быть, улучшится. У орды злая магия, у маленького народа - маленькая магия. Но эти листы пергамента в конечном счете могут стать величайшей магией. Дункан склонил голову и помолился, чтобы так было. Во время молитвы он услышал звук, но не сразу понял, что это. Звук был далекий, приглушенный. Топот копыт, явно конских, и собачий лай. Звуки были негромкие, но отчетливо различимые. Иногда вроде бы слышался окрик человека. Но странная вещь: звуки эти доносились как будто с неба. Дункан посмотрел вверх, на усыпанное звездами, смоченное луной небо, но там ничего не было. Однако звук шел явно оттуда. Прошло несколько минут, все исчезло, тишина снова сомкнулась над Дунканом. Дункан, вставший было, снова сел. Тайни тихонько ворчал, подняв морду. Дункан погладил собаку. - Ты тоже слышал, - сказал он. Тайни перестал ворчать и снова лег. Немного погодя, Дункан встал и пошел к ручью напиться. Когда он наклонился, в ручье плеснула рыба. Он подумал, что это форель. Если у них утром будет время, надо попробовать наловить на завтрак рыбы. Но стоит ли тратить время? Чем скорее они пройдут разоренные земли, тем лучше. Когда луна заметно склонилась к западу, он разбудил Конрада. Тот проворно вскочил, будто и не спал вовсе. - Все в порядке, милорд? - Все хорошо. Ничего не шевелилось. Дункан не стал говорить о стуке копыт и лае собак, так как решил, что это прозвучит глупо. - Разбуди меня пораньше, - сказал он. - Я постараюсь наловить форели. Он положил под голову свернутый плащ, накрылся одеялом, закрыл глаза и постарался уснуть, но в мозгу возникла сцена, которую он сначала не понял, только потом осознал, что это подсказывает ему воображение. Внутреннее зрение увидело крадущегося человечка, который старался увидеть и услышать все, что можно, от маленького отряда, собравшегося вокруг высокой фигуры святого. Все эти люди были молоды, но слишком мрачны для своего возраста, слишком торжественны, со странным светом в глазах. Они были из простого народа, так как были одеты в поношенную рваную одежду. Некоторые были в сандалиях, остальные босы. Иногда отряд был один, в другой раз вокруг собиралась толпа, глядевшая на святого и слушавшая, что он говорит. И всегда у края толпы или в нескольких шагах от маленькой группы была эта крадущаяся фигура, мелькая повсюду, не среди группы, но поблизости, настораживая уши, ловя каждое слово, и его светлые, острые, как у ласки, глаза, следили за каждым движением. Затем, скорчившись за валуном или у маленького костра в ночи, он записывал все, что видел и слышал. Писал он мелко, чтобы хватило пергамента, сжимал маленький рот, стараясь вспомнить и записать точно те слова, которые он слышал. Дункан, как не старался, не мог разглядеть этого человечка, заглянуть ему в лицо: оно все время было в тени или отворачивалось как раз тогда, когда Дункану казалось, что он вот-вот увидит его. Человек был маленького роста, довольно коренастый, босые ноги покрыты синяками и ссадинами, одет в пыльные лохмотья, едва прикрывавшие худое тело, длинные нечесаные волосы, запущенная борода. Он был не из тех, кто привлекает внимание. Он был никаким, он терялся в толпе. Дункан шел за ним, как собака по следу, обходил его кругом, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, но тот каждый раз отворачивался, будто зная о преследовании. Затем кто-то потряс Дункана и тихим шепотом порекомендовал соблюдать тишину. Дункан открыл глаза и сел. Перед ним сидел на корточках Конрад и показывал пальцем через угасавший костер. Тайни стоял, напряженно вытянувшись, как на поводке, и негромко рычал, оскалив клыки. Из темноты сверкали два широко расставленных шара зеленого огня, а между ними - лягушачий рот, обсаженный по краям блестящими зубами, а вокруг всего этого - шаров и пасти - впечатление лица, столь отвратительного, что мозг отказывался принять его, не в силах поверить, что такое может существовать. Рот был, как у лягушки, но морда совсем другая: вся в углах и острых гранях, а наверху что-то вроде гребня. Изо рта капала слюна. Существо явно было голодно и желало подойти к костру, но его удерживало то ли рычание Тайни, то ли что-то еще. Дункан увидел существо на одну секунду, затем оно исчезло, стерлось. Сначала исчезли зеленые шары и зубы, на секунду дольше задержался общий контур морды, вернее, намек на контур, затем исчез и он. Тайни быстро шагнул вперед, продолжая рычать. - Нет, Тайни, - тихо сказал Конрад. - Не надо. Дункан вскочил. - Они появились за последний час, - обяснил Конрад, - подкрались в темноте. Но этого я увидел впервые. - Почему ты не разбудил меня? - Не было необходимости, милорд. Мы с Тайни следили. Они только смотрели на нас, больше ничего. - Много их, кроме этого? - Не один, я думаю, но немного. Дункан подбросил хвороста в огонь. Тайни обошел костер кругом. - Иди сюда и успокойся, - подозвал Конрад собаку. - Сегодня их больше не будет. - Откуда ты знаешь, что больше не будет? - Они просто смотрели на нас, но решили не браться за нас сегодня. Может потом... - Откуда ты знаешь? - Не знаю, просто догадываюсь. Костями чувствую. - Они что-то замышляют. - Возможно. - Конрад, ты не хотел бы вернуться обратно? Конрад зло ухмыльнулся. - Как раз, когда они ушли по-хорошему? - Я хотел сказать, - пояснил Дункан, - что здесь опасно. Мне вовсе не хочется вести всех вас на смерть. - А вы, милорд? - Я, конечно, пойду дальше. Я должен это сделать, хотя бы в одиночку. Но я не требую, чтобы остальные... - Старый лорд велел мне заботиться о вас, - прервал Конрад. - Он с меня шкуру спустит, если я вернусь один. - Знаю. Так было с тех пор, как я был мальчиком. - Отшельник, может, и захочет вернуться. Он с самого начала скулит. - Отшельник, - сказал Дункан, - провозгласил себя солдатом господа. Это ему необходимо для восстановления самоуважения. Он чувствует, что провалился как отшельник. Он хоть и трусливый дурак, но не вернется без нас. - Значит, идем вперед. Трое товарищей по оружию. А как насчет ведьмы? - Пусть сама решает. Ей нечего терять, куда бы она ни пошла. Когда мы ее нашли, у нее не было ничего. Итак, что бы ни говорил дух, за ними следят и идут по их следу не только безволосые. Мег была права: поблизости были и другие. Видимо, они были тут и во время вахты Дункана, только он не знал об этом. Больше того - и Тайни не знал. А вот ведьма знала. Странно, что ее это не очень встревожило: свернулась у вьюков и спит себе. Может, она чувсвовала, что нападения не будет? Но как она могла знать? Дункан удивлялся этому. И почему они действительно не напали? Все люди сгрудились у костра, выскочить из темноты - и все. Такому маленькому отряду не выстоять. А как они выстоят другой раз? Ясно, что придет время, когда разрушители перебьют их. Они будут бдительны, но одной бдительности мало. Часть разрушителей встретит свою смерть, но остальные закончат работу. И все-таки он не повернет назад. У него есть некий талисман, в котором, может быть, заключены все горящие молнии, и они разобьют древнюю тьму. А если он не повернет назад, не повернут ни Конрад, ни отшельник. Близился рассвет. Темнота рассеивалась, уже можно было видеть тропинки в лесу. Над лагерем пролетели утки. - Конрад, ты не замечаешь ничего странного? - Спросил Дункан. - А именно? - Как выглядит это место. Как-то все искажено, не так, как было вечером. - Освещение, - предположил Конрад. - На рассвете все выглядит по-другому. "Нет, - подумал Дункан, - дело не в освещении." Он пытался установить, что именно не так, но не мог. Не было ничего определенного, на что можно было бы указать пальцем. Тем не менее все было не так, даже ручей не такой, будто взяли местность и слегка повернули, не сильно, но достаточно заметно, и наблюдатель видел, что все перекошено. Эндрю сел. - Что неправильно? - Спросил он. - Все неправильно, - ответил Конрад. - Нет. Я знаю. Это в воздухе. - Ночью у нас был гость, - сообщил Дункан. - Он выглядывал из кустов. - Не один, - поправил Конрад. - Но выглянул только один. Эндрю проворно вскочил и схватился за посох. - Значит, ведьма была права. - Конечно, права, - отозвалась Мег со своего места. - Старая Мег всегда права. Дэниел встал, сделал несколько шагов к костру, остановился, сердито фыркнул и стукнул копытом по земле. - Дэниел тоже знает, - сказал Конрад. - Мы все знаем, - ответил Эндрю. - Что будем делать? - Мы пойдем дальше, - сказал Конрад. - А ты как хочешь. - Почему ты думаешь, что я не пойду ? - Я думаю, что пойдешь. Мег откинула одеяло и встала. - Они ушли, - проговорила она. - Я их больше не чувствую. Но они навели на нас чары. Здесь прямо воняет ловушкой. - Я не вижу никакой ловушки, - возразил Конрад. - Чары не на нас, - заметил Эндрю, - а на всем этом месте. - Откуда ты знаешь? - Поинтересовался Дункан. - Ну, как же, тут все странное. Посмотрите вон туда, прямо над ручьем. В воздухе дрожит радуга. Дункан посмотрел, но никакой радуги не увидел. - Маленький народ иной раз пытается сделать такое, - продолжал Эндрю, - но у них плохо получается. Неумехи. - А разрушители - нет? - Разрушители - нет, - ответила Мег. - У них сила. Они знают свое дело. "Безумие, - подумал Дункан, - стоять и рассуждать в заколдованном месте. Но похоже, что так оно и есть. Все странно сдвинулось, все как бы не в фокусе." - Может, пойдем? - Предложил он. - Позавтракаем позже. Если мы немедленно двинемся, мы выйдем из этой странности, которую вы называете чарами. Вряд ли они идут на большое расстояние. - Дальше может быть еще хуже, - возразил Эндрю. - Наверняка впереди чары более сильные. Если мы пойдем обратно, то наверняка скоро выйдем из них. - Как раз этого они и хотят, - сказал Конрад. - Иначе зачем чары? Но мы не пойдем обратно. Милорд решил идти вперед. Он взял седло и положил его на ожидающего Дэниела. - Иди сюда, - обратился он к Бьюти. - Пора тебя навьючивать. Бьюти взмахнула ушами и быстро подбежала к Конраду. - Никто не обязан идти с нами, - сказал Дункан. - Мы с Конрадом пойдем, а остальные как хотят. - Я вам сказал, что пойду, - буркнул Эндрю. - Я тоже пойду, - поддержала Мег. - Эта воющая куча мало доверяет такой старой девке, как я. А я видела и худшие чары. - Мы ведь не знаем, что будет впереди, - предупредил Дункан. - По крайней мере, у вас есть пища, - сказала она. - Она маячит перед глазами бедной старой души, которая сызмальства перебивалась кое-как, ела орехи и корни, как свинья. И здесь товарищество, в каком я никогда не бывала. - Не будем тратить время, - угрюмо произнес Конрад. Он схватил Мег за талию и посадил в седло. - Держись. Дэниел слегка загарцевал, как бы приветствуя свою наездницу. - Тайни, вперед! - Приказал Конрад. Собака затрусила по тропе, Конрад пошел за ней почти вплотную. Бьюти заняла свое место, Эндрю тащился рядом с ней, энергично упираясь посохом. Позади шел Дэниел и Дункан. Чары усиливались. Местность сделалась еще более фантастичной. В рощах выросли чудовищные дубы, кустарник стал еще гуще, и во всем было что-то нереальное. Человек сомневался, были ли тут дубы и камни или только чудились. И это было не все: что-то мрачное нависло над всем. "Если бы дубы были просто громадными дубами, а кусты - кустами, - думал Дункан, - человек мог бы принять их." Но здесь эти обычные вещи были искажены и перекошены, будто не всегда росли тут, а были посажены временно. Вся картина колыхалась, как отражение в текучей воде. Временами вспыхивали кусочки радуги, они то появлялись, то исчезали, но ни разу не сложились в полную дугу. Долина все еще оставалась, и холмы поднимались по обе ее стороны, но чуть заметная тропа, по которой они шли, исчезла, и теперь они с трудом продирались через лес. Конрад держал Тайни прямо перед собой и не позволял собаке широких обходов. Дэниел нервничал и, опустив голову, обнюхивал все на пути. Перед Дунканом ковылял Эндрю, с необычной силой ударяя посохом. Бьюти топотала рядом, близко придвинувшись к Эндрю. Похоже, она чувствовала склонность к этому необычному компаньону. "Может, она считает, - подумал Дункан, смеясь этой мысли, - что теперь у нее тоже есть собственный человек, как у Тайни - Конрад и у Дэниела - я. Конрад и Тайни остановились. Остальные подтянулись к ним. - Впереди перегораживает путь болото, - сообщил Конрад. - Может оно тут быть? - Это не болото, - ответил Эндрю. - Болота не перегораживают дорогу. Они с одной стороны. Открытая вода. Сквозь деревья виднелось болото, раскинувшееся так широко, что свободной земли не было. - Может, оно неглубокое, - предположил Дункан. - Попробуем перейти через него, держась ближе к холму. Он пошел вперед, Конрад нагнал его, остальные шли сзади. У края воды Конрад и Дункан остановились. - Похоже, глубокое, - сказал Конрад. - Несколько глубоких омутов. А про какой холм вы говорили? Здесь нет никакого холма. Он был прав. Цепь холмов, вдоль которой они шли, теперь переместилась влево, а прямо перед ними лежало заросшее болото. - Стой здесь, - сказал Дункан. Он шагнул в воду. С каждым шагом вода поднималась, и он чувствовал под ногами топкую грязь. Перед ним был один из омутов, на которые обратил его внимание Конрад - что-то черное, маслянистое на вид, более тяжелое и предательское, чем вода. Дункан повернулся, чтобы пройти по краю. Чернильно-черная вода забурлила, что-то яростно выбивалось из нее. Показалась горбатая спина. Дункан схватился за меч. Горб осел, вода снова покрылась маслянистым налетом, но в другом омуте, чуть подальше, поверхность взорвалась пеной, оттуда показалась злобная голова на змеином теле и метнулась вперед над уровнем воды. Голова была чешуйчатая, треугольная, небольшая по сравнению с величиной тела, увенчатая двумя рогами. Щеки напоминали пластины доспехов. Голова разинула широченную пасть, из которой торчали кривые клыки. Дункан держал меч наготове, ожидая нападения, но его не последовало. Медленно, как бы неохотно тело снова опустилось, голова исчезла под водой. Болото снова было спокойным, черным и угрожающим. - По-моему, вам лучше вернуться, - посоветовал Конрад. Дункан осторожно выбрался из болота. - Перейти не удастся, - сказал Конрад. К ним подошел Эндрю. За ним топотала копытами Бьюти. - Это не болото, - заявил он. -Тут его никогда не было. Это чары. - Болото или не болото, - проговорила Мег со спины Дэниела, - но такое колдовство может вас убить. - Что же делать? - Спросил Дункан. - Поищем другую дорогу, - ответил Эндрю. - Обойдем заколдованное место. Какой бы силой не обладали те, кто навел это колдовство, они не могут растянуть его повсюду. Они знали, где мы идем, и на этой дороге навели чары. - Ты надеешься на холмы? - Спросил Дункан. - Хорошо ли ты знаешь те места? - Не так, как эту долину, но знаю. В нескольких милях отсюда к востоку есть другая тропа. Скверная, очень извилистая, вверх и вниз по холмам. Тяжело идти. Но она поведет нас на юг, она выведет нас за пределы этих холмов, что загораживают нам юг. - Я думаю, - подтвердила Мег, - что нам лучше поискать ту тропу.   Глава 12. Они нашли эту тропу, но она оказалась неверной. Они не поднялись и до половины холма, как тропа исчезла. Однако из околдованного места они ушли. Здесь уже не было ни радуги, ни ощущения искажения, скошенности. Местность как местность, какой ей и полагается быть. Честные дубы, честные камни, с честным лишайником на них, обычный нормальный кустарник. Мрачные ощущения исчезли, предчувствия тоже. Но идти было тяжело. Они то лезли вверх, то осторожно сползали вниз. Дункан взглянул на небо. Солнце было почти в зените. - Давайте остановимся, отдохнем и закусим, - предложил он, - а затем повернем к востоку и постараемся найти правильный след. Ты ведь уверен, что он есть? - Обратился он к Эндрю. Тот кивнул. - Я ходил здесь, но не часто и уже давно, много лет назад. Конрад развел костер. Дэниел и Бьюти стояли, свесив головы - отдыхали от тяжелого пути. Тайни растянулся на земле. - Мы могли бы использовать духа, - промолвил Конрад, - но он где-то далеко оглядывает местность впереди. - Я бы сказал, - заметил Эндрю, - что теперь у меня куда больше уважения к нему, чем раньше. Он расхрабрился, летает средь бела дня и выполняет работу, чего от роду не делал. Среди деревьев мелькнула серая тень. - Волк, - отметил Дункан. - Здесь куча волков, - подтвердил Эндрю. - Больше, чем было раньше. За первой шмыгнула вторая тень, а дальше на склоне показался еще один. - Вот уже трое, - сказал Дункан. - Их может быть и больше. Не пойдут ли они за нами? - Насчет этого можно не беспокоиться, - уверил Конрад. - Волк труслив. Встань перед ним, и он убежит. Мег слегка вздрогнула. - Они чуют кровь, - сообщила она. - Они чуют ее заранее. - Бабьи сказки, - буркнул Конрад. - Нет, не сказки, - возразила Мег. - Я знаю. Они знают, куда идет смерть. - Не наша кровь, - сказал Конрад, - и не наша смерть. - Если бы здесь был Снупи, - вздохнул Эндрю, - он бы, наверное, нашел тропу. Но о нем нечего и думать. У него нет чести. Даже когда он разговаривал с вами и давал вам слово, он не собирался помогать нам. - Обойдемся и без него, - резко ответил Дункан. - Во всяком случае, - добавил Конрад, - мы ушли от колдовства, приготовленного для нас. - От колдовства - да, - согласился Эндрю, - но здесь будут и другие вещи. Они закусили и снова двинулись, направляясь к востоку, вернее сказать старались держаться восточнее, потому что на этой запутанной извилистой местности нельзя было идти в каком-то одном направлении. Было много препятствий: то осыпавшаяся почва на подеме, так что приходилось обходить холм, то завал упавших деревьев, который тоже приходилось обходить, но все-таки они пробирались к востоку. Солнце близилось к закату, а они еще не нашли никакой тропы. В этом районе вообще не было человеческих следов. Не было ни сгоревших ферм, ни вырубок, которые когда-то могли быть полями. Древние деревья, поседевшие от старости, стояли непотревоженными. Время от времени они видели волков, но всегда издали. "Пропали мы", - думал Дункан, но вслух этого не высказывал. Что бы не говорил Эндрю, но тропы так и было. Может, они так и будут углубляться в чащу и ничего не найдут? А вдруг чары все еще действуют, только на другой лад? Солнце уже почти зашло, когда они спустились в узкую долину, тенистое и спокойное место, вызывавшее меланхолические чувства. Здесь человек обязательно пойдет тихо и не повысит голоса. Солнечный свет еще захватывал вершины холмов и золотил осеннюю листву, но к долине уже приближалась ночь. Дункан прибавил шагу и поравнялся с Конрадом. - В этом месте пахнет злом, - сказал тот. - Возможно, но оно подходит для лагеря. Укрыто от ветра, и, наверное, есть вода. Это лучше, чем быть на продуваемых ветром холмах. - Мне кажется, что я вижу что-то впереди. Белое. Может, церковь. - Странное место для церкви. - Я не вполне уверен. В темноте не разглядишь. - По-моему, я тоже вижу. Прямо перед нами что-то белеет. Подойдя ближе, они увидели здание, похожее на крошечную церковь. Высокий тонкий шпиль поднимался к небу. Дверь была открыта. Перед ней было расчищенное пространство - ни куста, ни деревьев, и они прошли через него с великим удивлением, потому что здесь не должно было быть церкви, даже маленькой - ведь вокруг не было никакого жилья. Кто же ходил в эту церковь? Однако здание стояло. "Часовня, - подумал Дункан. - Одна из тех тайных часовен, которые по каким-то причинам ставят в местах, далеких от какой-либо дороги." Дункан и Конрад почти подошли к часовне, когда их догнал Эндрю. - Это часовня Иисуса-на-Холмах, - проговорил он. - Я слышал о ней, но никогда не видел и не думал, что когда-нибудь найду ее, тем более, что те, кто говорил, сами не очень-то верили в ее существование. - Однако, она здесь, - заметил Конрад. Эндрю был заметно потрясен. Рука, державшая посох, дрожала. - Священное место, - огляделся Дункан. - Может, место паломничества. - Но недавнее, - добавил Эндрю. - Не больше, чем несколько сотен лет. Оно на очень не святой земле. В древние времена здесь была языческая гробница. - Очень много святых мест воздвигнуто на бывших языческих, - возразил Дункан. - Наверное, предполагалось, что язычники скорее примут христианство, если церкви будут построены на знакомых им местах. - Да, я знаю. Когда я читал святых отцов, я встречал упоминания о таких местах. Но эта часовня была чем-то еще. - Языческой гробницей, ты сказал. Место друидов скорее всего. - Нет, не друидов, - покачал головой Эндрю. - И не гробницей человека, а местом, где собиралось зло и в определенные дни устраивало вакханалии. - Но если так, зачем же здесь построили часовню? Мне кажется, церковь должна избегать таких мест, тем более в старые времена. - Не знаю. В старые времена были воинствующие священники, которые волей неволей должны были встречаться с дьяволом лицом к лицу. - И что тогда случалось? - Не знаю. Рассказывали многое, но, может быть, все неправда. - Но часовня есть, - проговорил Конрад, - значит, разрешено было ее поставить. Дункан поднялся по трем темным ступеням к дверям часовни и вошел внутрь. Часовня была крошечная, вроде домашней, всего по одному окну с каждой стороны, с низкосортными цветными стеклами, шесть скамей, по три с каждой стороны узкого прохода. А на алтаре... Дункан в ужасе остановился. Во рту стало горько и сердце сжалось при виде распятия, висевшего за алтарем. Оно было вырезано из целого куска дуба, и сам крест, и фигура Христа, но оно было перевернуто. Фигура Христа стояла на голове. Она была запачкана, а над ней было написано по латыни непристойное выражение. Дункану показалось, что его ударили по лицу. Он с трудом держался на ногах, колени подгибались. Он сам удивился реакции на это надругательство и кощунство: ведь он не был ревностным христианином, не был ни набожным, ни благочестивым. Но теперь он, рискуя своей головой и головами других, выполнял дело церкви. Распятие было предметом издевательства, взрывом языческого хохота, насмешки над верой, зубоскальства и, вероятно, ненависти. Враг насмехался над тем, что не мог победить. Конрад говорил, что часовню, видимо, разрешили построить на языческой земле, но при виде этого возник вопрос: почему разрешили? Тогда перевернутое распятие имело причины. Много лет назад пришли люди от имени Христа, воинствующие люди, намеревавшиеся вбить христианство язычникам в глотку, и построили часовню. И вот теперь шутка обернулась против них, и часовня стала посмешищем. Он услышал за спиной хриплый вздох: вошли Конрад и Эндрю, увидели распятие и на мгновение задохнулись от ужаса. - Насмешка, - прошептал Дункан, - живое издевательство. Но господь выдержит это, сочтет пустяком. Часовня была чистой и ухоженной. Не было никаких признаков разрушения временем. Ее недавно подметали, и все было в хорошем состоянии. Они медленно пятились к двери. На ступеньках, сьежившись, сидела Мег. - Вы видели? - Спросила она. Дункан молча кивнул. - Я не знала, что мы идем к этому месту. Кабы знала - сказала бы вам, остановила бы. - Ты знала, что здесь? - Только слышала. - И ты не одобряешь этого? - Зачем мне одобрять или не одобрять? Я ни с кем не ссорилась. Но я не хотела бы, чтобы вы это видели. Я ем ваш хлеб, еду на вашей лошади, ваша большая собака не рвала на куски моего тела. Вы не рубили меня мечом, высокий человек помог мне встать и подсадил на лошадь, даже этот прокисший отшельник угостил меня сыром. Могу ли я желать вам вреда? Дункан наклонился и погладил ее по голове. - Ладно, бабушка, переживем. - Что будем делать? - Спросил Эндрю. - Проведем здесь ночь. Мы устали за день и дальше идти не можем. Нам нужно поесть и отдохнуть. - В этом месте я куска не проглочу, - сказал Эндрю. - А что делать? Идти на холмы? Продираться в темноте через лес? Мы не пройдем и мили. Говоря это, он про себя думал, что они с Конрадом ушли бы, оставили бы это проклятое место позади. Могли бы идти всю ночь, если понадобится, лишь бы уйти подальше от часовни Иисуса-на-Холмах. Но ноги Эндрю подкашивались от сурового обращения, какому они подвергались, а Мег, хотя она наверняка станет отрицать, умирает от усталости. Тогда, в пещере отшельника, он сожалел, что ему навязались добровольцы, и теперь ясно, что он был прав. - Я схожу наберу топлива для костра, - сказал Конрад. - И я слышу, как справа журчит ручей. - А я принесу воды, - вызвался Эндрю. Дункан посмотрел на него, зная, сколько храбрости нужно отшельнику, чтобы идти одному в темноте. Он подозвал Дэниела и Бьюти, расседлал и развьючил их. Бьюти прижалась боком к Дэниелу, и тот, казалось, был рад, что она рядом. "Они оба, - подумал Дункан, - знают, как и мы, что здесь неладно." Тайни без отдыха сновал вокруг, подняв голову, чтобы уловить запах опасности. Конрад развел костер, и они с Мег готовили еду. Свет костра падал на белые стены часовни. На западном холме завыл волк, другой ответил ему с севера. - Кто-то из тех, кого мы видели днем, - пробормотал Эндрю. Узкая долина ночью стала влажной, навевала чувство страха. Опасность шла по ней на мягких лапах. Дункан подумал, что предчувствие опасности, возможно, вызвано зрелищем поруганного распятия, но, может, появилось само по себе. - Мы с Конрадом будем нести сегодня двойную вахту, - решил он. - Вы опять забываете про меня, - обиделся Эндрю. Но в его голосе Дункану послышалось облегчение. - Мы хотим, чтобы ты и Мег отдохнули, - пояснил он, - потому что завтра предстоит долгий путь. Мы выйдем как можно раньше, еще до окончательного рассвета. Он стоял у костра и глядел в темноту. Два раза ему показалось, что он видит какое-то движение за кругом света, но каждый раз он думал, что это воображение, обостренное страхом, который он скрывал от других, но не мог скрыть от себя. Изредка выли волки, причем со всех четырех сторон, но все еще издалека. Волки, похоже, не двигались. "Они могут прийти позже, - думал Дункан, - когда наберутся храбрости и когда вокруг костра все успокоится." Впрочем, что им бояться волков: Дэниел и Тайни живо разгромят их. Дункану снова вспомнились зубастая пасть, горящие глаза, намек на лицо, которые он видел прошлой ночью. И злобная змея, возникшая из черного болота. Мег позвала его ужинать, и они уселись вокруг костра. Эндрю, хоть он и утверждал, что не проглотит ни кусочка, отдал должное ужину. Немного поговорили, но никто не заикнулся о том, что они видели в часовне. Все как будто старались об этом забыть. "Но, - думал Дункан, - это не та вещь, которую легко выкинуть из памяти. Насмешка, но не только. Ненависть." Ненависти было столько же, сколько насмешки. И это было непонятно. В древние времена языческие боги имели право ненавидеть новую веру. Стоп: он вроде бы допускает, что языческие боги существовали и теперь существуют. Христианину негоже так думать, укорял себя Дункан. Истинный христианин приписал бы их всех к аду и отрицал бы, что они когда-нибудь были здесь, на земле. Но с такой точкой зрения Дункан не мог согласиться: их надо рассматривать, как всегда присутствующих врагов, тем более здесь, в разоренных землях. Он дотронулся до мешочка с пергаментом. И подумал, что там лежит его вера, а здесь, в этом месте - другая вера. Может, ошибочная, но все-таки вера, которую человек в своем неведении принимал для своей защиты. Она была жестока и ужасна, но человек, вероятно, считал, что в этих двух качествах заложены власть и сила, а именно в этом он нуждался, чтобы защититься от внешнего мира. В этой часовне, наверное, проводились некие тайные ритуалы, которых он не знал и не хотел знать, может быть приносились человеческие жертвы, чудовищное зло шло со злыми намерениями - и не только недавно, но и в далекие времена, возможно, еще до появления человека. Подошел Дэниел, понюхал хозяина. Дункан оттолкнул лошадиную голову, и Дэниел тихо зафыркал. На западе завыл волк, и на этот раз ближе. Подошел Конрад. - Придется всю ночь подкладывать дров в костер. Волки боятся огня. - Что нам волки? - Пожал плечами Дункан. - Они не голодные. Здесь, в лесу для них полно еды. - Они приближаются. Я видел блеск их глаз. - Они просто любопытны. - Мы заблудились, - перевел разговор Конрад. - Мы не знаем, где находимся, и, я думаю, Эндрю тоже не знает. У края светового круга блеснули два глаза и тут же исчезли. - Я только что видел одного из наших волков сообщил Дункан. - Вернее, его глаза. - Тайни следит. Он чует их. В темноте справа вспыхнули два глаза. Тайни рванулся к ним, но Конрад отозвал его. - Погоди, Тайни, не торопись. Дункан встал. - Мы готовы, - спокойно сказал Конрад. - Они собираются на нас. Дэниел повернулся мордой к волкам, опустил голову и злобно фыркнул. Тайни встал рядом с Конрадом и зарычал. Волк выступил вперед. В свете костра его серый мех казался почти белым. Волк был крупный и страшно худой - ходячая смерть. Он качнулся, тощая голова запрокинулась, губы поднялись над клыками, глаза горели отраженным пламенем. Второй волк шел чуть позади и сбоку, положив голову на плечо товарища. Дункан вытащил меч. Скрип металла о ножны показался резким в тишине. Дункан приказал стоявшему рядом коню: - Готовься, Дэниел. Торопливые шаги заставили его оглянуться, и он увидел Эндрю, державшего посох на весу. Капюшон его упал на плечи, седые волосы сверкали нимбом. Из темноты за светлым кругом послышался голос, произносивший громко и отчетливо непонятные Дункану слова. Это был не английский, не латынь и не греческий и, судя по интонации, не галльский. Слова были резкие, гортанные, рычащие. При этих словах волки перешли к действиям. Оба волка разошлись в стороны, к ним подскочили другие, сжались для прыжка и кинулись из темноты по сигналу говорившего. Дэниел встал на дыбы и забил передними копытами. Тайни бросился на зверей, как вспышка выпущенной ненависти. Большой волк без заметных усилий взвился в воздух к горлу Дункана. Меч свистнул, ударил волка по вытянутой шее и отшвырнул его в сторону. Второй волк был смят в прыжке дубиной Конрада. Тайни уже схватил за горло третьего и, подняв голову, закрутил его в воздухе. На Дункана прыгнул еще один, разинув пасть с блестящими клыками. Дункан поднял меч, но сбоку появилось что-то вроде копья, попало в открытую пасть зверя и вошло глубоко в глотку. Волк сложился пополам, но сила прыжка вынесла его вперед вместе с копьем. Конец копья ударил Дункана по ногам, и Дункан упал. В это время подскочил Дэниел и поднятым копытом ударил волка под лопатку. Волк покатился с переломанными костями. Дункан вскочил и увидел, что Тайни катается по земле, сцепившись с одним из зверей, другой нападает сверху, а рядом разъяренный Конрад поднял дубину, готовясь ударить нападавшего волка. Позади них Бьюти бешено отбивалась от волка, схватившего ее за переднюю ногу, а два других готовились напасть на нее. Дункан бросился на помощь Бьюти, но не успел сделать и двух шагов, как к ослице кинулась разяренная ведьма, размахивая двумя горящими ветками. Одна из веток полетела, крутясь и перевертываясь, и оба волка отскочили. - Мег! - Закричал Дункан. - Мег, ради бога, осторожнее! Но она не обращала на него внимания, неслась, как ветер. Ее старое тело раскачивалось на дрожащих ногах, и это раскачивание, казалось, удваивало ее скорость. Она подняла оставшуюся ветку и ударила ею волка, державшего ногу Бьюти. Волк взвыл и с визгом бросился в темноту. Из темноты снова раздался громкий ясный голос, говоривший на незнакомом языке. Волки быстро повернулись и убежали. Дункан медленно оглянулся. Дэниел стоял у костра, а неподалеку от него Эндрю отчаянно пытался вытащить из волчьей глотки свой посох. Конрад и Мег шли к костру, за ними Тайни, позади хромала Бьюти. Тут и там лежали тела волков. Один еще пытался ползти на передних лапах, волоча зад. Когда Дункан подошел к костру, Эндрю внезапно закричал, выпустил посох и попятился от мертвого волка, закрыв лицо руками. - Нет! Не может быть! - Вопил он. Дункан подбежал к нему и круто остановился, не веря своим глазам. Тело волка медленно изменялось и превратилось, наконец, в нагое женское тело. Посох отшельника все еще торчал у нее изо рта. Мег, стоя рядом с Дунканом, заговорила скрипучим голосом. - Я хотела сказать вам, но не успела. Все это произошло слишком быстро. Подошел Конрад, взялся за посох отшельника и выдернул его. Тело волка, лежащего позади женщины, обернулось мужчиной, а волк, что волочил перебитый зад, вдруг закричал человеческим голосом, криком боли и страха. - Я позабочусь о нем, - угрюмо сказал Конрад. - Нет, - сказал Дункан, - оставь его пока. - Оборотни, - Конрад плюнул. - Их только убивать. - Мне кое-что не понятно, - возразил Дункан. - Здесь была куча волков, а напали только немногие. Если бы они бросились все... - Кто-то отозвал их. - Дело не только в этом. Тут что-то еще. - На, - сказал Конрад, протягивая отшельнику посох. Эндрю отпрянул. - Нет, - жалобно проговорил он. - Я не могу до него дотронуться. Я убил им женщину. - Не женщину, а оборотня. Возьми посох и держи его крепче. У тебя никогда не будет другого такого посоха. Отшельник взял посох и ткнул им в землю. - Век буду помнить, - пожаловался он. - Хорошие вещи стоит запомнить, - подтвердил Конрад. - Удар нанесен ради нашего господа. Дункан подошел к краю освещенного места, постоял над плачущим мужчиной и медленно опустился на колени возле него. Человек был стар. Руки и ноги тонкие, как соломинки, колени и локти узловатые, ребра выпирали под кожей. Снежно-белые волосы курчавились на шее, а на лбу слиплись от пота. Он смотрел на Дункана со страхом и ненавистью. - Скажи мне, - спросил Дункан, - кто говорил из темноты? Человек обнажил желтые зубы, зарычал и плюнул. Дункан схватил его за плечо. Он завизжал. Голова его откинулась назад, в углах рта показалась пена. Он стонал, вопил и слабо царапал землю. Протянулась рука, схватила Дункана за плечо поставила на ноги. - Пустите-ка, - сказал Конрад. Дубина с отвратительным хрустом ударила по черепу оборотня. Дункан сердито посмотрел на Конрада. - Я же тебе сказал... - Убивать змею, так убивать, а не ухаживать за ней. - Но я хотел спросить... - Вы спрашивали, он не ответил. - Может, ответил бы. - Нет. Он слишком боялся вас. "А ведь это правда, - подумал Дункан. - Оборотень был вне себя от страха, он визжал и пытался отползти." Конрад тронул его за плечо. - Пошли к костру. Я посмотрю, как там Бьюти. - Она хромает, только и всего. Мег спасла ее. - Да, я видел. - А как Тайни? - Ухо разорвано, кое-где следы зубов, но ничего серьезного. Они вернулись к костру. Эндрю и Мег стояли рядом. Конрад пошел к Бьюти. - А ты храбрая. Смотри, как бросилась на помощь сказал Дункан Мег. - У меня был огонь. Волки-оборотни боятся огня, - ответила Мег. Она обернулась. - Вы, наверное, удивляетесь, зачем ведьма стала помогать? Ну, так я вам скажу. Мелкая магия и чуть-чуть чар для меня в порядке вещей. В свое время я делала немало такого. Тут нет ничего плохого и часто помогает. Но я вам уже говорила, что настоящего зла во мне нет. А оборотни - это зло, и я не могу его терпеть. Подлое, низкое, порочное зло. Для такого зла просто нет названия. - Их здесь была целая куча, - заметил Дункан. - Я никогда не думал, что оборотни ходят стаями. Ты говорила о тех, кто идет за разрушителями. Может, это и обясняет такую стаю? - Вполне возможно. Они, наверное, сошлись со всей Британии. - А ты слышала голос? Она вздрогнула. - Ты поняла слова, узнала язык? - Слова - нет, но язык узнала. Это очень древний язык, из глубины времен, до людей. - Слова первобытного, изначального зла? - Не знаю. Ему очень хотелось спросить, как она узнала язык, но он воздержался. Зачем ее расстраивать? Она честно ответила на его вопрос, этого было достаточно. Вернулся Конрад. - Бьюти в порядке. Нога повреждена очень немного. Нам повезло. На поляне стояла тишина. Тела мертвых оборотней лежали на границе света и тени. - Не похоронить ли их? - Спросил Эндрю. - Оборотней не хоронят, - отрезал Конрад. - Кол в сердце - это да. Да у нас и лопаты нет. - Ничего делать не будем, - сказал Дункан. - Оставим их как есть. - Я не усну сегодня, - сказал Эндрю. - Постарайся, - резко возразил Конрад. - Впереди у нас долгий и трудный путь. Как ты думаешь, найдешь ты ту тропу? Эндрю смущенно покачал головой. - Не знаю. Мне кажется, все вокруг перевернулось. Все выглядит не так. Жалобный визг прорезал ночь. Он шел откуда-то сверху. - Боже мой! - Тявкнул Эндрю. - Неужели опять? Визг повторился. В нем слышались стон и всхлипывание. Звук царапал по сердцу и леденил кровь. С другой стороны костра раздался спокойный голос: - Не бойтесь. Это Нэн, баньши. Дункан повернулся на голос. Он не сразу узнал существо. Маленькая фигурка с откинутым капюшоном, пара веретенообразных ног, большие уши. - Снупи! Что ты здесь делаешь? - Выслеживаю вас. Мы уже давно вас ждем, с тех пор как дух сказал, что потерял ваш след. Дух слетел вниз, а за ним другая фигура, контрастирующая своим черным цветом с белизной духа. - Чистая случайность, - подтвердил дух, - что я их встретил. - Это не случайность, - сказал Снупи, - но тебе этого не понять, а объяснять у нас нет времени. Нэн, баньши, скорчилась у костра. Выглядела она отталкивающе. Глубоко сидевшие под косматыми бровями глаза сверкали. Черные волосы падали на спину почти до талии. Лицо было узкое и твердое. - Ну, - сказала она, - и здорово же вы прячетесь. Мы долго искали вас. - Мадам, - ответил Дункан, - мы и не думали прятаться. Мы просто пришли и остановились на ночлег. - Хорошенькое место вы выбрали, - фыркнул Снупи. Он подошел к ним. - Разве вы не знаете, что здесь нельзя останавливаться? - Предполагали, - ответил Конрад. - Мы отбились от стаи волков-оборотней. - Мы надеялись на тебя, гоблин, - упрекнул Эндрю. Почему ты не пришел в церковь, как обещал? - Я высказывался в том смысле, что вам понадобится некоторая помощь, а судя по тому, как идете ощупью, вам нужна вся помощь, какую мы можем оказать. - Уж ты поможешь! - Раздраженно буркнул Эндрю. - Завербовал заезженную старую баньши... - Я давно знаю, что ты хам, - сказала Нэн. - Позже придут другие, - спокойно возразил Снупи. - Они придут, когда будут вам очень нужны. Но вам не здесь оставаться, и что бы вы там ни говорили в своем невежестве и высокомерии, мы собираемся увести вас отсюда. - Мы знаем, - сказал Дункан, - что это языческое капище. - Не только. Гораздо больше, чем это. Это место было посвящено злу еще до того, как появились язычники, поклонявшиеся дьяволу. Здесь с самого начала собирались существа, от одного вида которых с'ежились бы ваши душонки. Вы осквернили их землю, вы запачкали место. Они не позволят вам оставаться здесь. Оборотни - это только начало. Придут другие, с которыми вы так легко не справитесь. - Но здесь часовня... - Они допустили, чтобы часовня была построена. Они следили, как ее строят надменные невежественные люди, глупые церковники, которым полагалось бы знать побольше. Они прятались в тени, следили и ждали своего времени, и когда это время пришло... - Ты нас не запугаешь, - предупредил Конрад. - Может, мы и испугались бы, - добавил Дункан если бы хорошо понимали, что с нами будет. - Это верно, - вмешалась Мег, - но вы должны были знать... - Ты же была с нами и не возражала, когда мы... - А куда деваться старой больной ведьме? - Улетела бы на своей метле, - сказал Конрад. - У меня ее отроду не было и у других тоже. Это только в дурацких сказках... - Мы не можем идти, пока не отдохнем как следует, - прервал Дункан. - Мы с Конрадом пошли бы, но ведьма слаба, а Эндрю шел целый день и вымотался. - Однако у меня хватило силы убить оборотня, - уточнил отшельник. - Эндрю можно посадить на Дэниела, - предложил Конрад, - а Мег пусть едет на Бьюти. Мег легкая, как перо. Бьюти, даже хромая, может ее везти. А вьюки мы понесем сами. - Тогда, - сказал Снупи, - давайте пошли. - Я тоже умоляю, - добавил дух, - уходите. Если вы останетесь здесь, вы к утру соединитесь со мной в смерти, а вам может так не повезти, как мне, и вы не станете духами.   Глава 13. Через некоторое время глаза Дункана привыкли к темноте и он не натыкался на деревья, но зато под ногами не видел ничего и время от времени спотыкался о сломанные ветви или падал, попав ногой в яму. Чтобы не заблудиться, он не спускал глаз с белого вьюка на спине Конрада. Снупи шел впереди, а дух витал над ними и был чем-то вроде маяка для идущих. Дэниел шел за Снупи и духом, а Бьюти - за своим другом Дэниелом. Конрад и Дункан были в тылу. Нэн летала где-то над ними, но от нее было мало толку: ее не было видно, и у нее была неприятная привычка испускать время от времени жалобные стоны. Эндрю возражал против того, чтобы ехать на Дэниеле, но когда Конрад поднял его и посадил в седло, он не пытался слезть. Он ехал и думал, качая головой. Мег улеглась вдоль спины маленькой ослицы, крепко обхватив руками ее шею. Седла на Бьюти не было, и на ее круглом, как бочонок, теле нелегко было удержаться. Время шло. Луна склонялась к западу. Иногда кричали ночные птицы, видимо, в ответ на вопли Нэн. Дункану хотелось, чтобы она заткнулась, но заставить ее он не мог, да и не хватало дыхания кричать ей. Дорога была сущим наказанием: то вверх, то вниз. У Дункана было впечатление, что они возвращаются туда, откуда пришли, но уверенности в этом, конечно, не было. Все спуталось. Будь это чары, они пришли бы к болоту, но на этот раз они, кажется, подходили к открытому месту. Так сказал им Снупи, перевалив через последний из этих проклятых холмов. Странное дело, подумал Дункан, разрушители сделали три попытки остановить их или заставить свернуть в сторону: встреча в огороде у церкви, чары на следующий день, нападение обортней. Но каждая атака была слабее, чем можно было ожидать. Безволосые были разбиты без особо тяжелых усилий. Колдовство провалилось, хотя, может, и выполнило свою роль. Их заставили свернуть с пути. И у часовни - если бы оборотни вели согласованную атаку, они стерли бы в порошок маленькую группу людей. Однако они повернулись хвостами и бежали на звон голоса из темноты. Что-то здесь было не так. Все было бессмысленно. Разрушители шли по этой земле, убивая жителей, сжигая деревни и усадьбы, превращая страну в пустыню. Где же их отряду выстоять против такой силы? Если не считать страшной лягушачьей пасти, которую они видели в темноте, здесь не было и признака разрушителей. Дункан не мог знать, но предполагал, что морда имела отношение к разрушителям. Нет ли у него и у его отряда сильного покровителя? Может, бог протянул над ними руку? Нет, это глупая мысль. Не часто случается, чтобы бог действовал таким манером. Он подумал и почти поверил, что, может быть, дело в амулете, который он нашел в могиле Вольферта. Это наверняка не просто безделушка, а мощный инструмент магии. Эндрю назвал его адской машиной. Если это машина, то должен быть какой-то способ заставить ее действовать. Если же это магия, а похоже, что так оно и есть, то заводить ее не надо. Видимо, она действует сама, когда этого требуют обстоятельства. Он сунул вещицу в мешочек с рукописью и почти забыл о ней, но вполне возможно, что эта магия защищает их от полной злобы разрушителей. Но разве разрушителей нет? Разве безволосые не разрушители или, по крайней мере, не оружие разрушителей? Ривер говорил, что безволосые тоже участвовали в нападении на замок. Может, это отряды для защиты настоящих разрушителей, пока те собираются на свои таинственные ритуалы омоложения, если, конечно, они и в самом деле это делают. Кто знает? Это ведь только теория, о которой упоминал его преосвященство. "Господи, - думал Дункан, - если бы я знал только одну вещь с определенностью! Если бы я был уверен хотя бы в одном аспекте всей этой неразберихи!" Он даже в Вольферте не был уверен. Деревня, где тот поселился, считала его святым, и он не спорил. А не спорил, потому, что такое положение давало ему безопасность. Колдун скрывался здесь. А зачем колдуну скрываться? И как насчет Дианы? Она знала, что Вольферт был колдуном, и искала сведения о нем, но улетела, не завершив дела. Если бы он мог поговорить с ней, она, наверное, обяснила бы кое-что из того, что произошло. Луна была уже низко над западным горизонтом, но утреннего света не было и в помине. Дойдут ли они когда-нибудь до остановки? Какое расстояние между ними и часовней должно быть, чтобы спасти их от ревнивого зла, покровительствовавшего этой часовне? Дункан посмотрел вверх и увидел Нэн, черную летучую мышь в образе женщины, летящую в небе. Ветер стих. Это был признак скорой зари. Повсюду царила тяжелая тишина, только изредка подкованные копыта Дэниела и Бьюти звенели, задев о камень. С освещенного луной неба снова пришел звук, который Дункан слышал прошлой ночью: стук копыт, далекий человеческий крик и лай собак. Конрад остановился. Дункан увидел, что и остальные впереди остановились тоже. Снупи стоял на скалистом выступе и смотрел в небо. Мег села и уставилась туда же. Эндрю спал, согнувшись в седле. Голос стал глубже, лай громче и отчетливее, копыта стучали, как гром, прокатывающийся по небу. Над вершинами деревьев с севера появилось что-то темное. Приглядевшись, Дункан увидел всадника, ехавшего по небу: он выпрямился в седле, размахивая охотничьим рогом и криком погоняя собак, бежавших перед ним - злых охотничьих собак, вынюхивающих след невидимой добычи. Большая черная лошадь скакала прямо по воздуху. Лошадь, всадник и собаки пронеслись над группой, стоявшей на вершине холма. Рассмотреть их детально не удавалось, все они были лишь черными силуэтами в небе. Стук копыт эхом отдавался в холмах, лай казался громовым. Всадник поднял рог к губам. Звук, казалось, заполнил все небо. Затем всадник и свора исчезли на юге. Звук постепенно замер. Нэн скатилась с неба и встала перед Дунканом, дрожа от возбуждения. - Вы знаете, кто это? - Спросила она. - Нет. А ты? - Это дикий охотник. Я видела его однажды много лет назад в Германии. Мег соскользнула с Бьюти и приковыляла к ним. - Он всегда был в Германии и нигде больше. Я говорила вам насчет всякой нечисти, собирающейся вокруг разрушителей. - Значит он ищет их? - Спросил Конрад. - Сомневаюсь. Он, в сущности, ни на кого не охотится, просто ездит по небу, а его собаки поднимают такой шум, что человек может напугаться до смерти. Но он не думает ни о чем плохом. - Но кто он? - Спросил Дункан. - Никто не знает. Имя его давно забыто. Он очень давно ездит по небу. Снупи торопливо сбежал с холма. - Давайте пойдем, - сказал он, - уже недалеко. С первыми лучами солнца мы будем там. - Куда ты ведешь нас? - Спросил Дункан. - Должны же мы знать. - Туда, где вы должны были бы быть. Обратно на дорогу. - Туда, где мы попали в чары? Они же будут ждать нас там. - Нет, - возразил Снупи, - сейчас там нет никого. Они не думают, что вы вернетесь. Дух плясал над их головами. - Правильно! Нет и признака их. Я бы сказал - путь чистый. - Нам надо отдохнуть, - сказал Дункан. - Мы все буквально умираем от усталости. - Эндрю спит, - заметил Конрад. - Только он один. Он за это заплатит: когда мы будем отдыхать, он будет на страже.   Глава 14. Скользкое чудовище выбросилось из болота. Чешуйчатая треугольная рогатая голова с зубастыми челюстями и острым языком поднялась над Дунканом, в то время как он стоял по бедра в воде, а болотная тина засасывала его ноги. Он яростно орал на чудовище, нависшее над ним и неторопливо раскачивающееся, и ждал гибели. В руке его был меч, но слишком мало было это оружие, чтобы нанести хотя бы царапину этому чешуйчатому монстру. Голова опустилась, тело выгнулось, свернулось кольцами и бросилось на Дункана. Оно откинуло его руку с мечом, связало колени, обвилось вокруг тела, сдавив ребра и плечи, и голос сказал громко: - Будь осторожен с собакой. Свяжи ее покрепче, но чтобы ни одной царапины! Она стоит дороже вас всех, вместе взятых. Если кто-нибудь вздумает ее ударить, я повешу его за большие пальцы! Во рту Дункана песок, а вовсе не вода, и держат его руки, а не змеиное тело. Он борется, пытается отбиваться, но ничего не может сделать. В его поясницу уперлось чье-то колено, руки давят на плечи. Его лицо прижато к земле. Он открывает глаза и видит опавшие листья. - Свяжи большого покрепче, - сказал голос, - и следи за лошадью. Она может выбить тебе кишки. Где-то яростно рычал Тайни, где-то сражался, пытался сражаться Дэниел, и повсюду топот и хрюканье толпившихся людей. Дункан почувствовал, как толстая веревка больно врезалась в его запястья, затем кто-то рывком перевернул его на спину. Он смотрел в небо, а углом глаза видел неуклюжих людей, маячивших над ним. Кто-то дернул вверх его связанные за спиной руки так, что он сел. В нескольких шагах от него лежал Конрад, увязанный, как рождественский гусь, но все еще пытавшийся освободиться. - Если я когда-нибудь доберусь до вас, - ревел он, обращаясь к людям, стоявшим поодаль, - я вырву ваши печенки! - Дружище Конрад, - ответил один из людей, - я премного сомневаюсь, что тебе представится такой случай. В этом человеке было что-то знакомое, но лица его Дункан не видел. Человек повернулся, и Дункан узнал Гарольда Ривера. Мозг Дункана силился понять реальность, но это было трудным делом, поскольку переход от сна к пробуждению произошел слишком резко. Он спал, это ясно, видел во сне столкновение со змееподобным чудовищем из болота, и внезапно оказалось, что он уже не спит, а захвачен и связан злобной шайкой оборванцев. Дункан огляделся, оценивая ситуацию. Эндрю был привязан к дереву. Мэг не было видно, Дэниела тоже, но маленькая терпеливая Бьюти также была привязана к дереву петлей-удавкой за шею. Скосив глаза, он увидел Тайни со связанными лапами и челюстями. Тайни яростно извивался, но освободиться, конечно, не мог. Они лежали на опушке небольшой рощицы у начала дороги, там, где они остановились ранним утром, не думая ни о завтраке, ни о костре, желая только нескольких часов сна, оставив Эндрю на страже. Не было ни Снупи, ни Нэн, ни духа. Так и должно было быть: Снупи вывел их на дорогу и ушел вместе с Нэн собирать свой маленький народ. Дух, скорее всего, сбежал, встревоженный какой-нибудь опасностью. В прошлую ночь он говорил, что в течении всего дня никого не видел, и Дункан удивлялся, где же, к дьяволу, прятались Ривер и его банда. Ривер шел к нему. Дункан смотрел на него, смущенный эмоциями, которые этот человек вызывал в нем: немного страха, наверняка ненависть, но и то, и другое смывалось презрением. Ривер был подонком, злобным искателем удобного случая, не имевшим никаких принципов - ничтожество, даже того меньше. Ривер остановился в нескольких шагах от Дункана. - Ну, милорд, как вам это нравится? Все перевернулось. Может, теперь вы скажете правду о себе? - Я сказал ее тебе в ту ночь в замке. Мы идем в Оксенфорд. - Но не сказали, зачем. - Сказал. Несем сообщение. - И все? - Все. - Сейчас посмотрим, - сказал Ривер. Он шагнул вперед и сорвал мешочек с пояса Дункана. Не торопясь, отстегнул он пряжки, открыл мешочек, сунул в него руку и вытащил амулет Вольферта. Он покачал его на цепочке. Блестящие камни отразили солнечный свет. - Прямо скажем, хорошенькая штучка. И, возможно, ценная. Что это такое? - Просто безделушка. Сделано для красоты. Про себя Дункан молился: " Боже, только бы он не взял манускрипт!" Ривер положил амулет себе в карман, снова полез в мешочек и вынул манускрипт. - А это что? - Несколько листов пергамента. Мои любимые. Взял, чтобы иногда читать. - Ба! - С отвращением сказал Ривер. Он смял листы и отбросил их в сторону. Ветер подхватил их и протащил несколько шагов по песку. Затем они зацепились за кустик и остались там, а ветер дергал их. Рука Ривера снова нырнула в мешочек, достала четки, крест из слоновой кости, еще одни четки - янтарные. Он внимательно оглядел последние. - Благословленные? - Спросил он. - Освященные каким-нибудь святым? - Его преосвященством архиепископом аббатства Стендиша, так что они только частично освященные. - Главное - работа хорошая, - заметил Ривер. Он положил четки в карман. - Уж медяк-то мне за них дадут. - Они стоят гораздо больше, - возразил Дункан. - Дураком будешь, если отдашь за медяк. Ривер извлек замшевый кошелек. - Теперь осмотрим это, - сказал он. Оскалив острые зубы, он высыпал монеты на ладонь. - Неплохо. Для человека в стесненных обстоятельствах, вроде меня, большая удача найти столько. Он ссыпал монеты обратно в кошелек, сунул его в карман куртки и еще раз заглянул в опустевший мешочек, затем отбросил его в сторону. - А теперь меч. Лезвие, подходящее для джентльмена, это будет получше нашего несчастного железа. Он вытащил меч и осмотрел его опытным взглядом. - Хорошая сталь, прочная. Но где золото, драгоценные камни? Я полагал, что дворяне носят вещи получше. - Золото и камни для церемоний, а это боевое оружие, - ответил Дункан. Ривер кивнул. - В этом ты прав. Кончик острый, как игла. Действительно, очень хороший меч. Он опустил меч, так что острие касалось горла Дункана. - А теперь скажи, куда ты идешь на самом деле? Где то сокровище, которое ты ищешь? И какого рода сокровище? Дункан не ответил. Он сидел спокойно, хотя инстинкт кричал ему, чтобы он откинулся назад от лезвия. "Ведь меч не отклонится, - говорил он себе. - Ривер снова приставит его к горлу." - Я проткну тебе глотку, - пригрозил Ривер. - Если ты это сделаешь, то ничего от меня не услышишь. - Ты опять-таки прав. Может снять с тебя заживо кожу - лучший путь? Ты видел когда-нибудь, как с человека сдирают кожу? - Нет. - Неприятное зрелище. Делается это медленно, по кусочку. Иногда начинают с пальцев, но для мастера это скучная и утомительная работа, потому что надо быть очень осторожным и внимательным - это деликатная техника. Будь я мастером, я бы предпочел начинать с живота или с промежности. Пожалуй, именно с промежности. Очень нежная область, и результаты получаются быстрее. Если мы станем делать это с тобой, как ты считаешь, откуда начинать? Мы люди вежливые и согласимся с твоим выбором. Дункан не ответил. На лбу его выступил пот, но он надеялся, что Ривер этого не заметит. "Это не пустая болтовня, - подумал он. - Этот палач так и сделает." Ривер, казалось, обдумывал ситуацию. - Наверное, лучше начать с кого-нибудь другого, - решил он, - а ты посмотришь, пока подойдет твоя очередь. Этот большой дурень, кажется, моложе тебя. С ним будет хорошо работать. У него шикарная шкура. Если ее хорошо снять, можно сделать из нее куртку. Или взять этого занюханного отшельника, что привязан к дереву. Он будет визжать громче, чем дурень. Визжать и просить пощады или жалобно взывать к богу. Он все раскажет. Только я думаю, кожа отшельника такая сморщеная, что не будет стоить затраченных усилий. Дункан по-прежнему молчал. Ривер махнул рукой. - Сегодня уже поздно. Для такой работы нужно хорошее освещение, а сейчас солнце уже заходит. Лучше начнем с утра, так что у нас в запасе будет весь день. Он сунул меч Дункана под мышку, погладил оттопырившийся карман куртки и хотел уже отойти, но снова повернулся к Дункану. - У тебя будет целая ночь, чтобы подумать обо всем. Утром поговорим. Он крикнул своим людям: - Эйнер и Робин, ваша первая вахта над нашей драгоценной добычей. Не спускайте с них глаз. И чтобы никаких отметок на них! Я желаю иметь их шкуры неповрежденными. Если вы упустите их каким-нибудь образом или оскорбите их неумелым обращением, я вырву вам глаза! - Ривер, - сказал Дункан, - ты ошибаешься. Нет никакого сокровища. Мы путешествуем не для каких-либо поисков. - Ладно, - сказал Ривер, - мы это обсудим позже. Хотя я опасаюсь, что, если ты убедишь меня в том, что я ошибся, трудно будет снова приклеить тебе шкуру. Он сделал несколько шагов к дороге и снова закричал: - Седрик, черт побери, зачем так далеко? Я же велел разбить лагерь поблизости! Откуда-то донесся тонкий голос старого Седрика: - Здесь небольшая лужайка, чтобы пасти коней, а мы хотели присматривать за ними, и хороший запас хвороста для костра. Ривер проворчал что-то, потом сказал: - Ладно, это, в сущности, не имеет значения. Милорд с компанией надежно связаны. За ними будут внимательно смотреть, а мы можем и отойти на два шага. Эйнер, тот самый, кого согнали со стула в ту ночь в замке, сказал: - Мы можем перенести их в лагерь для интереса. Ривер подумал и ответил: - Нет. Два человека все время будут наблюдать за ними. Зачем тратить силы? К тому же здесь, в тишине, они соберутся с мыслями и решат, как вести себя дальше. Он спустился вниз по дороге. Остальные пошли за ним. Эйнер и Робин, два здоровых увальня, остались. Эйнер сказал Дункану: - Ты слышал, что он говорил? Мне приказано не делать тебе отметок, но в случае каких либо фокусов я накормлю тебя песком. - Вы в порядке, милорд? - Спросил Конрад. - Не разговаривать! - Прикрикнул Робин. - Держите рот на замке. - Со мной все в порядке, - ответил Дункан. - И с Эндрю тоже. А Мэг я не вижу. - Она налево, недалеко от Дэниела, привязана между двумя деревьями. - Сказано, не разговаривать! - Закричал Робин. Он шагнул вперед, размахивая грубо сделанным палашом. - Полегче, - остановил его Эйнер. - Ривер сказал - никаких отметок. Робин опустил палаш и отступил. - Милорд, - сказал Конрад, - похоже, что мы перед лицом великой опасности. - Я уверен в этом, - ответил Дункан. Манускрипт все еще оставался там, куда его отнесло. Он запутался в кустиках и ветер прижал его к ним.   Глава 15. Что-то зашевелилось между ивами по другую сторону рощицы. Дункан сидел и смотрел на пятно, которое, как ему показалось, двигалось. "Может, лиса, - подумал он, - хотя сомнительно, чтобы лисица подобралась так близко к людям." Ивы закрывали лагерь Ривера, но в просветах между ветвями Дункан видел свет костра. Вечером слышались крики, хохот и песни, но потом все затихло. Плач, который Дункан слышал и раньше, время от времени возобновлялся, и Дункан был уверен, что этот звук шел откуда-то с болота. Его запястья болели от усилий хотя бы ослабить веревки и теперь он не напрягал больше рук, так как убедился в бесполезности этого. "Наверное, есть способ убежать, - думал он. - Должен быть." Долгие часы он ломал голову, чтобы найти этот способ. Например, острый камень, о который можно перепилить веревки. Но здесь не было камней, только песок да глина. Руки были связаны за спиной, на крестце. Хитро извернувшись, можно перетащить их под ноги, а затем поверх ног и перегрызть веревки, но при двух стражниках это немыслимо. К тому же он не был уверен, что это вообще возможно. Он мог бы подкатиться к Конраду, и они бы перегрызли путы друг другу, но и это невозможно под внимательными взглядами Робина и Эйнера. Дункан продолжал строить фантастические планы спасения: вдруг вернется Снупи, подкрадется, незаметно перережет веревки у одного, тот кинется на стражника, пока Снупи освобождает другого. Может, появится дух и тут же полетит искать помощь. Спустится с неба Диана верхом на грифоне с боевым топором в руках. Может, дикий охотник забудет о своей вечной охоте на небе и придет им на помощь. Но все это мечты. Дункан знал, что ничего такого не произойдет. А утром... Дункан запрещал себе думать об этом. Вряд ли он сумеет сколько-нибудь достойно принять пытки. Он ничего не мог сказать Риверу и тем остановить мучения. Ведь никакого сокровища не было. Откуда у Ривера такая идея? Хотя у человека его склада подобные мысли появляются автоматически. Приписывая людям свои надежды и мотивы, он был уверен, что каждый ищет богатства. Тайни, долгое время боровшийся, теперь затих и спокойно лежал на боку. Конрад тоже давно не шевелился. Зная его, Дункан решил, что он заснул. Эндрю бессильно свисал, прикрученный к дереву. В лагере Ривера возобновились звуки, но более приглушенные. Манускрипт все еще был на месте. Дункан умирал от желания подкатиться и спрятать его, но боялся привлечь внимание к этим листам. Стражники были нед