.000 акций фирмы "Скафандры, лимитед" по 106 долларов и 25 центов за штуку. Фермерские акции упали на один пункт, акции "Скафандров" на столько же поднялись. А потом неожиданно цена подскочила на те и на другие. Через час с небольшим акции Венеры повысились на пять пунктов и Рейл продал свои. Десять минут спустя они стали падать, а к концу дня стоили уже на два доллара меньше первоначальной цены. Вечером Рейл выбросил на рынок все свои 10.000 акций фирмы "Скафандры" и продал их по 110 долларов. К закрытию биржи они стоили всего на полдоллара дороже, чем утром. И это были только две операции из множества подобных. Акции предприятия, занимающегося строительством космических кораблей, перед своим падением взлетели на три пункта - и Рейл на этом нажился. Металлургические акции Меркурия подскочили на два пункта, а потом с треском шлепнулись почти на доллар ниже, чем до подъема. Рейл продал их как раз перед падением. За один день игры на бирже он нажил полмиллиона. Выиграв на другой день миллион, этот человек, имевший устойчивую репутацию осторожного бизнесмена, которого невозможно втянуть ни в какие авантюры, окончательно поверил в удачу и пустился во все тяжкие. Зрелище было просто потрясающее. Рейл совершенно точно знал, когда покупать, а когда продавать. Биржевики следили за ним, стараясь не отставать, но он сбивал их со следа, то и дело меняя брокеров. Рынок лихорадило. Сам Рейл на бирже не появлялся. Звонки в его контору никакого результата не давали: "Очень сожалеем, но мистера Рейла нет на месте". Его брокеры, получившие солидное вознаграждение, держали язык за зубами. Они продавали, они покупали и все. А Бен Рейл, запершись в конторе, внимательно глядел на два монитора. На одном из них было табло Нью-Йоркской биржи, на другом - изображение Грега Маннинга, сгорбившегося в кресле в далекой горной лаборатории Пейджа. Перед Грегом тоже было два экрана: один, как и у Рейла, показывал табло биржи в Нью-Йорке, второй - контору Бена Рейла. - По-моему, акции "Туриста" идут неплохо, - сказал Грег. - Почему бы тебе не купить пакет? Насколько я знаю, у Чемберса есть дом в этом предприятии. Пусть понервничает. - Они выросли на два пункта, верно? - усмехнулся Бен Рейл. - Здесь их продают за 60. Через сорок пять минут курс поднимется до 62. Он поднял телефонного трубку. - Купите акции "Туриста" - чем больше, тем лучше. Прямо сейчас. Я сообщу, когда продать. А ровно в 10:30 избавьтесь от всех акций "Титана и меди". - Лучше избавляйся от акций "Ранторского купола", - посоветовал Грег, - они начинают падать. - Я за ними прослежу, - пообещал Бен. - Может, они еще поднимутся. И оба погрузились в созерцание нью-йоркского табло. - Знаешь, Грег, - сказал чуть погодя Бен Рейл, - а я ведь до конца поверил тебе, только когда кредитные сертификаты материализовались у меня на столе. - Пустяки, - проворчал Грег. - Наша машина может переместить что угодно куда угодно. Стоит мне только руку протянуть и схватить тебя - и ты мгновенно окажешься на Земле. Бен тихонько присвистнул. - Больше я уже ни в чем не сомневаюсь. Два дня назад ты прислал мне полмиллиарда. Сегодня они превратились в миллиард с хвостиком. Он снова поднял телефонную трубку и приказал брокеру: - Когда за "Ранторский купол" начнут давать по 79, выбрасывай акции на рынок. Но настоящий фурор Рейл произвел на Ранторской бирже, когда скупил акции "Титана и меди". Он сразу приобрел несколько больших пакетов, и акции молниеносно взлетели вверх, вызвав ажиотаж на всех рынках Солнечной системы. А Рейл под шумок окончательно загнал в угол "Скафандры, лимитед". "Скафандры" лопнули. Два дня подряд все центральные биржи четырех миров трясла жестокая лихорадка. Биржевики следили за тем, как поднимались в цене акции "Титана и меди". Представители "Межпланетной энергии" предлагали их на продажу, но желающих купить не находилось. Акции неуклонно ползли вверх. А затем в течение одного часа все скупленные Рейлом на двух биржах акции были выброшены по демпинговым ценам на рынок. Агенты "Межпланетной", напуганные перспективой потери контроля над двумя важными отраслями, судорожно их скупали. Цена резко ухнула вниз. В результате этой операции Спенсер Чемберс потерял три миллиарда, если не больше. А Бен Рейл превратился в мультимиллионера. Грег Маннинг тоже приумножил свое состояние. - Все, хватит, - сказал Грег. - Чемберса мы проучили, Пора закругляться. - С удовольствием, - согласился Бен. - Так играть не интересно: слишком легко выигрывать. - До встречи, Бен. - Как-нибудь непременно выберусь на Землю. И ты тоже заходи вечерком, когда будет свободная минутка. Посидим посумерничаем. - Приглашение принято, - отозвался Грег. - С нашей трехмерной машиной это раз плюнуть. Он протянул руку к пульту управления. Экраны в конторе Рейла погасли. Рейл достал сигару, аккуратно поджег кончик и задрал ноги на стол. - Ей-богу, - промолвил он довольно, - в жизни так не развлекался! 8 На экране громоздился гигантский цилиндрический корпус из первоклассной бериллиевой стали. Исполинский цилиндр прочно удерживали на месте массивные поперечные балки. Сверкая в ярком свете прожекторов, корабль уходил верхушкой в тень, где вокруг него копошились крошечные фигурки рабочих. - Какой красавец! - сказал Расс, попыхивая трубкой. - Они трудятся день и ночь, чтобы поскорее закончить его, - откликнулся Грег. - В один прекрасный момент нам может понадобиться корабль, и понадобиться срочно. Когда Чемберс действительно спустит на нас всех собак, нам придется скрываться в космосе. - Он коротко и невесело хохотнул. - Но долго мы играть в прятки не будем. Подготовимся к бою - и заставим Чемберса открыть карты. Пускай выкладывает все свои козыри! Расс выключил телевизор, экран потускнел. В лаборатории тотчас сгустились причудливые тени. Ярче замерцали огоньки, фантастические машины выпятили круглые бока, словно их распирала скрытая внутри безбрежная энергия. - Мы прошли долгий путь, Грег. Действительно долгий. У нас есть такая энергия, о которой можно только мечтать. У нас есть космический двигатель практически неограниченной мощности. У нас есть стереотелевидение. - И мы разгромили Чемберса на бирже, - сухо добавил Грег. Они замолчали. Запах дыма из трубки Расса смешивался в воздухе с запахом смазки и легким ароматом озона. - Но мы не должны недооценивать Чемберса, - снова заговорил Грег. - Президент допустил всего одну ошибку: он недооценил нас. Нам его ошибку повторять нельзя. Чемберс опасен. Он не остановится ни перед чем, даже перед убийством. - Он, однако, не торопится, - отозвался Расс. - Видно, надеется, что Крэйвен сумеет догнать нас или даже перегнать. Но доктору не везет. Он упорно вгрызается в теорию радиации, но особых успехов пока по достиг. - А если бы и достиг, какое это имеет значение? - Большое. Он смог бы заставить работать на себя все виды излучений, существующие в природе. Космические лучи, тепловые, световые - какие угодно. В мире уйма радиации. - А все этот чертов Уилсон! - прорычал Грег. - Если бы не он, Чемберс спокойно жил бы, ничего не ведая, до тех пор пока мы сами не выступили бы с открытым забралом. - Уилсон! - воскликнул Расс, всем телом подавшись вперед. - Я напрочь забыл про него! Давай-ка попробуем его разыскать. Гарри Уилсон сидел за столиком в Марсианском клубе и смотрел, как полуобнаженные девушки исполняют экзотический танец. Над тлеющей сигаретой клубился ленивый дымок. Уилсон, прищурившись, разгадывал танцовщиц. Что-то в этом танце было такое, что пробирало его до мозга костей. По залу раскатилось мощное крещендо, музыка стихла до еле слышного шепотка - и вдруг оборвалась. Девушки убежали со сцены. Раздались вежливые негромкие аплодисменты. Уилсон вздохнул, раздавил в пепельнице окурок и глотнул из бокала вина. Рассеянным взводом скользнул по разгоряченным лицам ночной публики. Вот они великие, почти великие и допущенные до лицезрения великих. Брокеры и бизнесмены, художники, писатели и артисты. Были тут и какие-то темные, никому не известные личности, и такие, о которых было известно даже слишком много - плейбои и леди, все с родословными и при деньгах. Мужчины в безупречных костюмах, женщины в изысканных дорогих нарядах... И он, Гарри Уилсон. Официанты, обращаясь к нему, называли его "мистер Уилсон". Люди за соседними столиками шепотом пытались выяснить, кто он такой. Душа его таяла от блаженства и жаждала лишь одного чтобы так продолжалось вечно: хорошая еда, хорошие напитки, пастельных расцветок стены, мягкий свет и странная экзотическая музыка. Холодное, но красочное совершенство. Всего пару месяцев тому назад он стоял на улице всем чужой в этом городе, механик из маленькой лаборатории, которому за мастерскую работу платили жалкие гроши. Он стоял и смотрел, как завсегдатаи поднимаются по ступенькам и скрываются за чудесной дверью. С горечью смотрел... Зато теперь! Оркестр заиграл новую мелодию. Блондинка за соседним столиком кивнула Уилсону. Он важно кивнул в ответ, ощущая, как шумит в голове выпитое вино, как греет оно в жилах кровь. И тут кто-то окликнул его по имени. Уилсон оглянулся, но не поймал ни единого обращенного к нему взгляда. И вновь, перекрывая звучи музыки, гул застольных бесед и шум в его собственной голове, раздался голос, холодный и твердый как сталь: - Гарри Уилсон! Уилсон содрогнулся. Потянулся за вином, но рука, не успев дотронуться до ножки бокала, вдруг затряслась мелкой дрожью. Прямо напротив него сгустилось туманное сероватое пятно, словно какое-то потустороннее мерцание. Из этого мерцания внезапно материализовался карандаш. Уилсон ошалело уставился на него. Карандаш коснулся острием скатерти и принялся медленно выводить черные буквы. Загипнотизированный зрелищем, Уилсон почти физически ощущал, как безумие запускает свои костлявые пальцы прямо к нему в мозги. Карандаш тем временем писал: "Уилсон, ты продал меня!" Несчастный попытался что-то сказать, хотя бы вскрикнуть, но в горле до того пересохло, что у него вырвалось лишь хриплое клокотание. А карандаш безжалостно продолжал: "Но ты за это заплатишь. Куда бы ты ни скрылся, я везде тебя достану. Тебе от меня не уйти". Грифель плавно оторвался от стола - и карандаш исчез, будто его и не было. Уилсон вытаращил глаза, не в силах оторвать их от черных букв на скатерти. "Уилсон, ты продал меня! Но ты за это заплатишь. Куда бы ты ни скрылся, я везде тебя достану. Тебе от меня не уйти". Оркестр гремел, ему вторил аккомпанемент застольных разговоров, но Уилсон не слышал ни звука. Он весь без остатка был поглощен этими буквами и словами, наполнявшими душу смертельным страхом. А потом словно что-то лопнуло у него внутри, и ужас захлестнул его ледяной волной. Уилсон, шатаясь, встал из-за стола, смахнул рукой бокал. Тот со звоном брызнул осколками. - Они не имеют права! - раздался пронзительный крик. В зале тотчас сгустилась тяжелая тишина. Осуждающие взгляды устремились к нарушителю спокойствия. Брови недоуменно поползли вверх. Рядом с Уилсоном возник официант. - Вам нехорошо, сэр? Смертельно бледного клиента взяли под руки и вывели из зала. Снова загудели голоса, заиграла музыка. Кто-то надел на Уилсона шляпу, подал пальто. В лицо ему ударил прохладный ночной ветерок, и дверь за спиной с тихим вздохом захлопнулась. - Осторожнее на ступеньках, сэр, - напутствовал его швейцар. Шофер аэротакси открыл дверцу машины и отсалютовал. - Куда прикажете, сэр? Уилсон ввалился в такси, заплетающимся языком промямлил адрес, и машина влилась в поток городского транспорта. Потом, нашарив непослушными руками ключ, Уилсон несколько минут возился, отпирая двери своего номера. Наконец замок щелкнул, дверь распахнулась. Трясущийся палец нашел выключатель, и комнату залил яркий свет. Уилсон вздохнул с облегчением. Здесь, в своем номере, он чувствовал себя в безопасности. Это его дом, его убежище... За спиной раздался тихий, еле слышный смешок. Уилсон резко повернулся - и, ослепленный светом, сначала ничего не увидел. А затем заметил, как что-то шевельнулось у окна, что-то серое и смутное, словно клубящаяся туманная пелена. Привалившись к стене, Уилсон смотрел, как сгущается эта пелена, принимая очертания человеческой фигуры. Наконец туман затвердел и образовал человеческое лицо - суровое лицо, без малейших признаков веселья, с горящими от гнева глазами. - Маннинг! - вскрикнул Уилсон. - Маннинг! Он метнулся к двери, но серая фигура неправдоподобно быстрым прыжком, будто сгусток пара, подхваченный ветром, загородила ему дозору. - Куда ты так спешишь? - с издевкой спросил Маннинг. - Ты же меня не боишься, верно? - Послушай, - простонал Уилсон, - я не думал, что все так обернется. Я просто устал от работы, Пейдж меня загонял. Мне надоели эти жалкие гроши, мне хотелось денег, много денег. - И поэтому ты нас продал, - сказал Маннинг. - Нет! - воскликнул Уилсон. - Я не хотел! Я даже не задумывался о последствиях! - Так задумайся теперь, - сурово проговорил Маннинг. - И как следует задумайся. Где бы ты ни был, куда бы ни шел, что бы ни делал - знай, что я не спускаю с тебя глаз. Я не дам тебе покоя ни на секунду. - Прошу тебя, - взмолился Уилсон, - пожалуйста, уйди, оставь меня! Я отдам тебе деньги... все, что осталось. - Ты продал нас за двадцать тысяч. А мог, между прочим, потребовать двадцать миллионов. Чемберс заплатил бы, поскольку твое сообщение на самом деле стоит двадцати миллиардов. Уилсон, хрипя и задыхаясь, бросил на пол пальто, попятился и, наткнувшись на кресло, неуклюже свалился в него, не спуская глаз с серой туманной фигуры. - Подумай об этом, Уилсон, - насмешливо продолжал Маннинг. - Ты мог стать миллионером, даже миллиардером. И все сокровища, которые дает богатство, лежали бы у твоих ног. А ты продался за жалкие двадцать тысяч. - Что же мне теперь делать? - со стоном выдохнул Уилсон. Туманное лицо скривилось в усмешке. - Не думаю, чтобы ты смог сделать еще что-нибудь. И прямо на глазах у Уилсона лицо начало таять: черты его размылись, растворились в струящейся дымке. Потом и она испарилась. В воздухе заискрилось слабое мерцание - и погасло. Уилсон зашаркал к столу и схватил бутылку виски. Руки у него тряслись так сильно, что рядом с бокалом образовалась лужа. Он с трудом поднес бокал ко рту и расплескал половину прямо на белую рубашку. 9 Людвиг Статсмен крепко сжал тонкие губы. - Такой, значит, расклад, - сказал он. Спенсер Чемберс, сидя за столом, изучал своего собеседника. Статсмен напоминал ему волка - поджарого, жестокого и коварного. И даже наружность у него какая-то волчья: длинное худое лицо, маленькие блестящие глазки, бескровные тонкие губы... Но этот хищник не дожидается инструкций, а действует по своему усмотрению. И действует безошибочно, хотя и беспощадно. - К чрезвычайным мерам, столь вами излюбленным, прошу вас прибегнуть лишь в самом крайнем случае, - предупредил Чемберс. - Если придется, мы ни перед чем не остановимся. Но не сейчас. Я хочу решить этот вопрос по возможности без шума. Пейдж и Маннинг - не такие люди, чье исчезновение могло бы пройти незамеченным. Начнется расследование, забегают ищейки - в общем, будет куча неприятностей. - Понимаю, - кивнул Статсмен. - Конечно, лучше бы их записи просто пропали и кто-то бы их нашел. Вы, например. Скажем, в один прекрасный день они оказались бы у вас на столе. Собеседники смерили друг друга долгими взглядами, скорее как враги, нежели как союзники. - Не у меня, - буркнул Чемберс, - а у Крэйвена. Чтобы Крэйвен открыл эту новую энергию. Все открытия Крэйвена принадлежат "Межпланетной". Президент встал из-за стола, выглянул в окно. Потом вернулся и вновь уселся на стул. Откинулся на спинку, сложил вместе кончики пальцев. Под усами промелькнула белозубая усмешка. - Я о ваших делах ничего не знаю, - сказал он. - Ни про какую энергию материи слыхом не слыхал. Пусть Крэйвен ею занимается, это его проблема. Вы будете работать самостоятельно, вы и Крэйвен. А я вас не знаю и знать не желаю. - Я всю жизнь работаю самостоятельно, - отрезал Статсмен и захлопнул челюсти, словно стальной капкан. - Кстати, как поживает Юпитерианская конфедерация? - не без ехидства осведомился Чемберс. - Надеюсь, там все в порядке? - Не совсем, - ответил Статсмен. - Народ до сих пор возмущается, не может забыть про Меллори. - Но Меллори сидит в тюремном корабле! Сейчас он должен быть где-то возле Меркурия, если я не ошибаюсь. - Они его не забыли, - покачал головой Статсмен. - Похоже, не сегодня-завтра там начнутся беспорядки. - Мне это совсем не нравится, - вкрадчиво заметил Чемберс. - Боюсь, меня это сильно расстроит. Я специально послал вас туда, чтобы вы привели их в чувство. - Беспорядки в конфедерации - сущая мелочь по сравнению с угрозой, о которой вы мне рассказали, - парировал Статсмен. - Обе эти задачи я возлагаю на вас, - сказал Чемберс. - Уверен, что вы справитесь. - Я справлюсь, - заявил, вставая, Статсмен. - Я в этом не сомневаюсь, - отозвался Чемберс. Он стоял и глядел на дверь, которую Статсмен захлопнул за собой. Может быть, он допустил ошибку, вызвав Статсмена с Каллисто? Может, вообще не стоило прибегать к его услугам? Президента коробило от мысли о методах, которыми его подручный добивался цели. Бесчеловечных методах... Чемберс медленно опустился на стул, лицо его ожесточилось. Он создал свою империю из множества миров, а такую империю без железного кулака не создашь. Он завоевывал дюйм за дюймом, подчинял себе планету за планетой, он силой устанавливал свою власть. А теперь его империи угрожают двое, открывшие более мощную силу. С этой угрозой должно быть покончено! И чем скорее, тем лучше. Чемберс нажал на кнопку переговорного устройства. - Да, мистер Чемберс? - откликнулась секретарша. - Доктора Крэйвена ко мне, - приказал президент. В кабинет, ссутулясь, вошел Крэйвен. Волосы, как всегда, всклокочены, глаза из-за толстых стекол настороженно буравят президента. - Посылали за мной? - буркнул он, садясь в кресло. - Посылал, - сказал Чемберс. - Выпьете что-нибудь? - Нет. И курить не буду тоже. Чемберс взял из ящичка длинную сигару, обрезал кончик и сунул ее в рот. - Я человек занятой, - напомнил о себе Крэйвен. Президент, не спуская с ученого насмешливо прищуренных глаз, зажег спичку. - Похоже, вы и впрямь сильно заняты, доктор. Но мне бы хотелось услышать что-нибудь поконкретнее. - Через несколько дней, может, и услышите! - огрызнулся ученый. - Если оставите меня в покое и дадите работать. - Насколько я знаю, вы все еще работаете над коллектором излучений? И как успехи? - Пока не очень. Открытия не делаются по заказу, это вам не конвейер. Я тружусь дни и ночи, и, если проблема в принципе разрешима, я ее решу. Чемберс просиял. - Продолжайте трудиться. Но я хотел поговорить с вами о другом. Полагаю, вы слышали о том, что я потерял на Ранторской бирже кучу денег? - Кое-что слышал, - ехидно ухмыльнулся Крэйвен. - Я в этом не сомневался. - Чемберс помрачнел. - Похоже, весь мир уже знает о том, как Бен Рейл посадил Чемберса в лужу. - Значит, он вас действительно обставил? Я думал, что это слухи. - Обставил, вы правы. Но меня сейчас волнует другое. Я хочу знать, как ему это удалось. Никто, даже самый искушенный знаток рынка, не в состоянии так точно предвидеть его колебания, как это делал Бен Рейл. А ведь он вовсе не такой уж знаток. Когда человек, всю жизнь играющий лишь наверняка, вдруг переворачивает рынок с ног на голову, это выглядит неестественно. Еще более неестественно то, что он ни разу не ошибся. - От меня-то вы чего хотите? - спросил Крэйвен. - Я ученый, у меня никаких акций в жизни не бывало. - Тут есть один аспект, который может вас заинтересовать, - сказал Чемберс, откинувшись на спинку стула и затягиваясь сигарой. - Рейл - близкий друг Маннинга. И у Рейла просто не хватило бы средств на такие операции. Кто-то снабдил его деньгами. - Маннинг? - спросил Крэйвен. - А вы сами как думаете? - Если в этом замешан Маннинг, - язвительно заметил Крэйвен, - тут уж ничего не попишешь. Против вас объединились деньги и гений. Маннинг не Бог весть какой ученый, Пейдж куда талантливее. Но вместе они сила. - Так, по-вашему, они способные ученые? - спросил Чемберс. - Способные? Они открыли энергию материи, не так ли? - Ученый бросил на своего работодателя свирепый взгляд. - По-моему, это говорит само за себя. - Да, конечно, - раздраженно согласился Чемберс. - Но вы мне можете сказать, как они провернули операцию на бирже? - Я могу только догадываться. - Крэйвен скорчил гримасу. - Эти парни не просто открыли новую энергию: они ее запрягли и поехали дальше. Не исключено, что в их распоряжении сейчас такие средства, о каких мы даже не подозреваем. Как вы, вероятно, помните, они наткнулись на энергию материи, изучая силовые поля, а об этих полях до сих пор известно очень мало. И люди, которые с ними экспериментируют, могут сделать любые открытия, самые что ни на есть неожиданные. - К чему вы клоните? - Я подозреваю, что они изобрели телевидение нового типа, работающее в четвертом измерении и использующее время как фактор. Для такого телевидения не существует преград. Оно может проникнуть куда угодно, причем со скоростью, значительно превышающей световую, то есть почти мгновенно. Чемберс напряженно подался вперед. - Вы уверены? - Это только догадка, - покачал головой Крэйвен. - Я просто старался представить себе, что бы я сделал на месте Пейджа и Маннинга. - И что бы вы сделали? - Я снимал бы все, что происходит в этом кабинете, - мрачно усмехнулся Крэйвен. - Я бы не спускал глаз с нас обоих. Если мои предположения верны, то Маннинг сейчас наблюдает за нами и слышит каждое наше слово. - Я не верю, что это возможно! - гневно выкрикнул Чемберс. - Доктор Крэйвен прав, - ответил ему спокойный голос. Чемберс резко повернулся и ахнул. Посреди комнаты, прямо напротив стола, стоял Грег Маннинг. - Если вы не возражаете, - сказал Грег, - я хотел бы поговорить с вами. Крэйвен вскочил из кресла, глаза его горели. - Объемное! - выдохнул он. - Как вы это делаете? - Вы сами только что упоминали о такой возможности, доктор. Но о принципе действия, если позволите, я пока умолчу, - улыбнулся Грег. - В таком случае примите хотя бы мои поздравления! - сказал Крэйвен. - Очень великодушно с вашей стороны. Честно говоря, я такого не ожидал. - Но я поздравляю вас от души, черт бы меня побрал! - воскликнул Крэйвен. Чемберс встал, протянул через стол руку. Грег медленно вытянул вперед свою. - Простите, но настоящего рукопожатия не получится, - сказал он. - Меня здесь нет, вы же понимаете. Это только изображение. Чемберс уронил руку на стол. - Да, я, конечно, сглупил. Но вы выглядите так натурально... - Он снова опустился на стул, пригладил серые усы, усмехнулся: - Так вы за мной наблюдали? - Время от времени. - И какова причина вашего визита? Вы сохранили бы значительное преимущество, оставаясь невидимым. Я не совсем поверил Крэйвену, вы сами видели. - Это не так уж важно. Я решил, что нам надо попробовать договориться. - Значит, вы предлагаете деловой разговор? - Не в том смысле, как вы это понимаете, - ответил Грег. - Я не собираюсь идти на уступки, но не вижу причин, почему мы с вами должны воевать друг с другом. - Конечно, - сказал Чемберс. - Я тоже их не вижу. Я с удовольствием приобрету ваше открытие. - Но я вам его не продам! - Не продадите? Почему? Я готов заплатить. - Вы заплатите, не сомневаюсь. Любую цену, какую бы я ни запросил... Даже если вам придется выложить все до последнего цента. А потом спишете эти деньги в графу убытков и забудете об энергии материи. И я даже скажу вам почему. В комнате повисла тяжелая тишина. Двое соперников молча сверлили друг друга взглядами. - Вы не будете ее использовать, - наконец заговорил Грег, - потому что она ослабит удавку, накинутую вами на Солнечную систему. Энергия станет слишком дешевой. Отпадет необходимость арендовать у вас аккумуляторы. Спутники Юпитера и Марс обретут независимость. Вы могли бы заработать миллиарды вполне законным образом, продавая генераторы новой энергии... но вы не захотите. Вы жаждете быть диктатором Солнечной системы. И именно этому я собираюсь воспрепятствовать. - Послушайте, Маннинг, вы же разумный человек. Давайте поговорим без эмоций. Каковы ваши планы? - Я могу выбросить свои генераторы на рынок и тем самым разорить вас. Вам не удастся сдать в аренду ни единого аккумулятора, а акции "Межпланетной" будут стоить дешевле бумаги, на которой они напечатаны. Энергия материи оставит от вашей компании мокрое место. - Вы забываете, что у меня на всех планетах торговые льготы, - предупредил Чемберс. - Я натаскаю вас по судам и буду таскать до тех пор, пока геенна огненная не покроется льдом. - А я докажу преимущества, экономичность и удобства эксплуатации новой энергии. И любой суд на любой планете будет на моей стороне. - Только не на Марсе и не на спутниках Юпитера, - покачал головой Чемберс. - Они получат приказ вынести решение в мою пользу, а все внеземные суды делают то, что я им приказываю. Грег выпрямился и отвернулся. - Я не люблю разорять людей. Вы трудились в поте лица, вы создали солидную компанию. Если вы согласитесь на капитуляцию, я подожду с объявлением об открытии энергии материи, чтобы дать вам время спасти то, что можно спасти. Лицо Чемберса исказилось от ярости. - Вы не сделаете ни единого генератора вне стен своей лаборатории! Можете не расстраиваться по поводу моего разорения. Я не позволю вам встать у меня на дороге! Надеюсь, вы меня поняли. - Понял, и даже слишком хорошо. Да, вы подчинили себе Марс и Венеру, купили с потрохами Меркурий, вы диктуете свою волю Юпитерианской конфедерации - но для меня вы обычный человек, не более. Человек, который отстаивает неприемлемые с моей точки зрения принципы. Грег сделал паузу. Глаза его мерцали ледяными кристаллами. - Вы сегодня беседовали со Статсменом, - продолжал он. - На вашем месте я предостерег бы его от опрометчивых поступков. Мы с Рассом будем вынуждены обороняться. - Я должен понять это как объявление войны, мистер Маннинг? - В голосе Чемберса звучала еле заметная ирония. - Понимайте как хотите, - отрезал Грег. - Я пришел к вам с деловым предложением, а вы в ответ заявляете, что разделаетесь со мной. На прощание скажу вам, Чемберс, только одну вещь: прежде чем нападать на меня, запаситесь сначала глубокой темной норой, чтобы было куда укрыться. Потому что на любой ваш удар я отвечу двойным ударом. 10 - Кому-то из нас придется наблюдать за ними постоянно, - сказал Рассу Грег. - Расслабляться нельзя ни на минуту. Рано или поздно Статсмен нанесет удар, и он не должен застать нас врасплох. Грег бросил взгляд в сторону радарного экрана, пополнившего этим утром ряд контрольных приборов. Теперь любой самолет в радиусе ста миль будет немедленно обнаружен и взят на прицел. На панели тут же замигала сигнальная лампочка, а на экране радара появился большой пассажирский лайнер, шедший в направлении аэропорта, расположенного к югу от лаборатории. - Аэропорт так близко, - посетовал Расс, - что сигналы будут непрерывно. - Я велел бельгийцам ускорить строительство корабля, - отозвался Грег, - но им все равно понадобится еще две недели, не меньше. Нужно набраться терпения и ждать. Как только корабль будет готов, мы атакуем Чемберса, но пока нам остается лишь окопаться и занять круговую оборону. Он вновь посмотрел на радарный экран. Лайнер сделал вираж и пошел на посадку, Грег окинул взглядом лабораторию, до предела забитую оборудованием. - Не стоит обманываться насчет Чемберса, - сказал он. - Может быть, на Земле он и не так всесилен, как на других планетах, но власти у него и здесь достаточно. Судя по всему, теперь он настроен покончить с нами как можно скорее. Расс потянулся к столу, стоявшему сбоку от контрольной панели, и взял в руки небольшой, но замысловатого вида приборчик. Спереди у него было девять циферблатов со стрелками, три из которых указывали на какие-то деления, а шесть неподвижно стояли на нуле. - Что это? - спросил Грег. - Механическая ищейка, - ответил Расс. - Что-то вроде механического шпика. Пока ты фокусничал на бирже, я смастерил несколько штук. Один для Уилсона, другой для Чемберса, третий для Крэйвена. - Он приподнял и вновь поставил на место четвертый индикатор. А вот этот предназначен для Статсмена. - Вроде шпика? Ты хочешь сказать, что эта штука может следить за Статсменом? - Не только следить. Она отыщет его, где бы он ни был. Каждый человек носит на себе - или при себе какую-нибудь вещицу из железа или из другого металла, способного притягиваться к магниту. Внутри этого шпика микроскопическая частица дурацкой военной побрякушки, с которой Статсмен никогда не расстается. Стоит найти этот орден, и мы найдем Статсмена. В другом шпике частица пряжки Уилсона - помнишь, фирменная пряжка его колледжа, он ею еще так гордился? У Чемберса есть кольцо из метеоритного железа - тоже хорошая наживка для шпика. А в ищейке Крэйвена хранится кусочек оправы от очков. Достать эти реликвии было несложно. Наше силовое поле может стащить все, что угодно, от здоровенного станка до микроскопической частицы материи, ему без разницы. Расс хихикнул и поставил приборчик обратно на стол. - У этой машинки, как и у нашей телеустановки, есть свое маленькое поле, - пояснил он. - Только оно модифицировано и обладает магнетическими свойствами, а потому способно обнаружить любую металлическую субстанцию, если ее частица находится внутри поля. - Хитрая штучка, - похвалил Грег. Расс довольно пыхнул трубкой. - А главное - необходимая. На панели замигала сигнальная лампочка, Расс схватился за рычаг, другой рукой подкрутил настройку. Это оказался всего лишь очередной пассажирский самолет. Друзья слегка расслабились - но только слегка. - Интересно, что у него на уме? - проговорил Расс. Статсмен остановил машину в портовом районе Нью-Йорка. В сумерках угрюмыми призраками темнели выщербленные гнилые пирсы и полуразрушенные старые склады, заброшенные и опустевшие с тех пор, как последний корабль, побежденный воздушным транспортом, навеки стал на якорь. Статсмен вышел из машины и сказал: - Жди здесь. - Да, сэр, - послышался голос шофера. Статсмен зашагал вниз по темной улице. Телекамера следовала за ним. На экране он казался более густой тенью, движущейся на фоне теней этого старого, почти забытого района величайшего города Солнечной системы. От серой стены дома отделилась еще одна тень, заковыляла навстречу Статсмену. - Сэр, - заныла тень, - я не ел уже... Все произошло мгновенно: молниеносный взмах трости, глухой звук удара по голове - и тень попрошайки рухнула на тротуар. Статсмен зашагал дальше. - Он сегодня не в настроении, - присвистнул Грег. Статсмен нырнул в аллею, где сумрак сгущался в почти непроглядную мглу. Расс осторожно подкрутил настройку, приблизив камеру вплотную к Статсмену, чтобы не потерять его. А тот внезапно свернул в подворотню и утонул в кромешной тьме. Друзья услышали резкий, нетерпеливый стук трости о дверь. Подворотню залил яркий свет, но Статсмен, словно не замечая его, продолжал колотить по двери. Света на экране как-то странно исказились. - Ультрафиолетовые лучи, - пробормотал Грег. - Хозяин квартиры не пускает к себе в гости кого попало. Дверь со скрипом отворилась, на тротуар легла бледно-желтая полоска электрического света. Статсмен шагнул через порог. Человек, открывший дверь, мотнул головой: - В заднюю комнату. Камера, следуя за Статсменом, скользнула в освещенную переднюю. Пол и деревянные остатки обстановки устилал густой слой пыли и куски обвалившейся штукатурки. Неровными зигзагами пролегли широкие борозды - следы от мебели или тяжелых ящиков, которые тащили через комнату, нимало не заботясь о покрытии пола. Дешевые обои лохмотьями свисали со стен, залитых потоками воды из лопнувшей трубы. Но задняя комната являла собой разительный контраст передней. Дорогая, удобная мебель, пол затянут стальной тканью, на стенах та же ткань украшена разноцветными росписями. Под лампой сидел человек и читал газету. Он вскочил, словно внезапно разжатая пружина. Расс ахнул. Лицо вскочившего человека было знакомо всем обитателям Солнечной системы. Эта крысиная физиономия с печатью жестокости и коварства часто появлялась на страницах газет и телеэкранах, и отнюдь не по заказу ее обладателя. - Скорио! - прошептал Расс. Грег молча кивнул, крепко сжав челюсти. - Статсмен! - удивленно воскликнул Скорио. - Кого-кого, а тебя я меньше всех ожидал здесь увидеть! Заходи, садись. Чувствуй себя как дома. - Это не светский визит, - отрезал Статсмен. - Я так и понял, - ответил гангстер. - Но все равно присядь. Статсмен осторожно примостился на краешке стула. Скорио уселся обратно в кресло и замолчал. - Есть дело, - без предисловий объявил Статсмен. - Отлично. Ты не часто предлагаешь мне работенку. В последний раз это было три-четыре года назад, помнишь? - За нами могут следить, - предупредил Статсмен. Бандит привстал, обшаривая комнату взглядом. - Если за нами следят, мы не сможем им помешать, - раздраженно буркнул Статсмен. - Как то есть не сможем? - заорал гангстер. - Почему не сможем? - Потому что наблюдатель находится на Западном побережье. Нам его не достать. И если он следит за нами, то видит каждое наше движение и слышит каждое слово. - Кто он такой? - Грег Маннинг или Расс Пейдж, - ответил Статсмен. - Слыхал о них? - Конечно, слыхал. - Они изобрели телевидение нового типа. Эти парни могут теперь видеть и слышать все, что происходит на Земле, если не во всей Солнечной системе. Но я не думаю, что они наблюдают за нами сейчас. У Крэйвена есть детектор, который обнаруживает телеслежку - регистрирует особые эффекты их силового поля. Несколько минут назад, когда я уходил из лаборатории, слежки не было. Не исключено, что за это время они сели мне на хвост, но вряд ли. - Значит, Крэйвен смастерил детектор, - спокойно произнес Грег. - Теперь он может засечь, когда мы за ними наблюдаем. - Доктор далеко не дурак, - согласился Расс. - Посмотри на этот детектор сейчас! - всполошился Скорио. - Проверь, следят ли они! Тебе не надо было сюда приходить. Послал бы мне весточку, мы бы встретились с тобой где-нибудь в другом месте. Об этом убежище никто не должен знать! - Кончай ныть! - оборвал его Статсмен. - У меня нет с собой детектора. Он весит полтонны. Скорио, явно встревоженный, поглубже устроился в кресле. - Ты все-таки хочешь рискнуть и поговорить о деле? - Естественно. За этим я и пришел. Вот мое предложение. Маннинг с Пейджем работают в лаборатории на Западном побережье, в горах. Точные координаты сообщу потом. У них есть бумаги, которые нам нужны. Мы не против, если с лабораторией что-нибудь случится - если она взорвется, например, - но в первую очередь надо достать бумаги. Скорио ничего не ответил. Хитрое лицо его было непроницаемо. - Достань мне бумаги, - продолжал Статсмен, - и я помогу тебе убраться на любую планету, куда пожелаешь. Ты получишь двести тысяч кредитных сертификатов "Межпланетной". А если представишь доказательства того, что лаборатория взлетела на воздух, или испарилась, или с ней приключилось еще что-нибудь, сумма увеличится до пятисот тысяч. Ни один мускул не дрогнул на крысиной физиономии. Скорио бесстрастно спросил: - А почему ты не пошлешь туда кого-нибудь из своих ребят? - Потому что мне ни в коем случае нельзя быть замешанным в этом деле, - ответил Статсмен. - Если ты проколешься, я ничем не смогу тебе помочь. Поэтому тебе и платят такую кучу денег. - Но если бумаги настолько ценные, зачем мне отдавать их тебе? - сощурился гангстер. - Для тебя они не представляют никакой ценности. - Почему это? - Потому что ты не сможешь их прочесть, - сказал Статсмен. - Я умею читать, - обиделся гангстер. - Язык, на котором они написаны, доступен от силы двум дюжинам человек в Солнечной системе. И лишь половина из них поймет прочитанное, а осуществить это на практике сумеет разве что половина из половины. - Статсмен наклонился вперед и ткнул в гангстера пальцем. - И только двое человек в Системе способны написать такое. - Что же это за язык, черт подери, если его понимают считанные единицы? - Это не совсем язык. Это математика. - А-а, арифметика! - Нет. Математика. Вот видишь - ты даже не знаешь, какая между ними разница. Зачем тебе эти бумаги? - Пожалуй, ты прав, - согласился Скорио. 11 Экспресс "Париж - Берлин" с ревом мчался в ночи - гигантский лайнер, забравшийся в самое поднебесье. Далеко внизу тускло мерцали огоньки Западной Европы. Гарри Уилсон, прильнув лицом к стеклу, глядел на землю, но ничего, кроме крошечных огоньков, не видел. Отрезанные от мира, они одиноко мчались сквозь черную мглу. Но Уилсон нутром чуял чье-то незримое присутствие. Кто-то был здесь еще, кроме пилота с его приборами, стюардессы и трех скучных попутчиков. Тело Уилсона дрожало мелкой дрожью, неизъяснимый ужас шевелил волосы на затылке. - Стало быть, ты ударился в бега, Гарри Уилсон? - прошептал ему на ухо еле слышный голос. Тихий, почти нереальный, он доносился откуда-то издалека и в то же время звучал совсем рядом. Этот голос, холодный, неумолимый, Уилсон узнал бы из миллиона других. Он съежился на сиденье, застонал. А голос продолжал: - Разве я не предупреждал, что бежать бессмысленное. Что я найду тебя везде, куда бы ты ни скрылся? - Сгинь! - прохрипел Уилсон. - Оставь меня! Тебе не надоело меня преследовать? - Нет, - ответил голос. - Не надоело. Ты продал нас. Ты настучал Чемберсу, и теперь он подсылает к нам наемных убийц. Но у них ничего не выйдет, Уилсон. - Ты меня не достанешь! - вызывающе заявил Уилсон. - Руки коротки! Ты только и можешь, что разговоры разговаривать. Хочешь довести меня, чтобы я спятил? Зря стараешься! Плевать я хотел на твои разговоры! Голос хихикнул. - Ты ничего не можешь! - совсем взъярился Уилсон. - Все это пустые угрозы. Ты вынудил меня уехать из Нью-Йорка, потом из Лондона, а теперь из Парижа. Но из Берлина ты меня не выпрешь! Я тебя в упор больше не слышу! - Уилсон! - прошептал голос. - Загляни-ка в свой чемоданчик. В тот самый, где ты хранишь свои денежки, пачку кредитных сертификатов. Почти одиннадцать тысяч долларов - все, что осталось от двадцати тысяч, которые дал тебе Чемберс. Издав дикий вопль, Уилсон схватился за чемодан, лихорадочно нашарил внутри. Кредитные сертификаты исчезли! - Ты украл мои деньги! - возопил Уилсон. - Все мои сбережения! У меня нет больше ничего, кроме пары долларов в кармане! - Их у тебя тоже нет, Уилсон, - хихикнул голос. Послышался треск разрываемой ткани, словно чья-то огромная ручища залезла в пальто Уилсона и с мясом выдрала внутренний карман. В воздухе мелькнул бумажник, пачка листков бумаги - и все они пропали. К Уилсону подбежала встревоженная стюардесса. - Что-нибудь случилось? - Они забрали... - начал Уилсон и осекся. Что он мог ей сказать? Что его ограбил человек, который находится сейчас в другом полушарии? Трое пассажиров глядели на него во все глаза. - Извините, мисс, - запинаясь, пробормотал Уилсон. - Простите, пожалуйста. Мне просто что-то приснилось. Потрясенный, дрожащий, он забился в угол кресла. Ощупал пальцами выдранный карман... Они ограбили его - здесь, далеко от земли, на полпути между Парижем и Берлином... Ограбили и бросили без денег, без паспорта, оставив ему только одежду и пару безделушек в чемодане. Он попытался взять себя в руки, взвесить ситуацию. Самолет пересек границу Центральной Европейской федерации, а это, вне всякого сомнения, не такое место, где можно разгуливать без паспорта и без гроша в кармане. В голове мелькали кошмарные картины, одна другой хуже. Его могут принять за шпиона. Или арестовать за нелегальный въезд. Или напустить на него тайную полицию. Смертельный ужас, навалясь ему на плечи, путал мысли, не давал сосредоточиться. Уилсон передернулся, еще глубже вжался в угол сиденья, сцепил трясущиеся пальцы на коленях. Он телеграфирует друзьям в Америку. Они подтвердят его личность и поручатся за него. Он займет у них денег на обратный билет. Но кому послать телеграмму? И вдруг с мучительной горечью Уилсон осознал ту страшного истину, что во всем мире, во всей Солнечной системе нет ни одного человека, которого он мог бы назвать своим другом. Неоткуда ждать ему помощи. Он уронил голову и зарыдал, судорожно вздрагивая всем телом. Пассажиры недоуменно уставились на него. Стюардесса беспомощно застыла рядом. Уилсон знал, что выглядит глупо, словно напуганный младенец, но ему было все равно. Он действительно был напуган. Грегори Маннинг просмотрел кучку предметов, лежавших перед ним на столе. Пачка кредитных сертификатов, бумажник, паспорт, другие документы. - На этом наш маленький инцидент исчерпан, - сурово заявил он. - Отныне предоставим Уилсона его собственной судьбе. - А ты не слишком круто с ним обошелся, Грег? - спросил Рассел Пейдж. Маннинг покачал головой. - Он предатель, самая низкая тварь на свете. Он предал наше доверие. Он продал то, что ему не принадлежало. Продал ради денег - поэтому я у него их забрал. Грег оттолкнул от себя пачку сертификатов. - Не знаю только, что делать со всем этим барахлом. Тут ему не место. - Может, пошлем подарочек Чемберсу? - предложил Расс. - Пускай обнаружит паспорт и деньги с утра пораньше у себя на столе. Глядишь, и призадумается. 12 Скорио злобно орал стоявшей перед ним четверке: - Все должно быть сработано чисто! Чтобы никаких проколов! Вы меня поняли? Здоровенный амбал с плоским лицом и шрамом во всю щеку тоскливо переминался с ноги на ногу. - Мы все усвоили, шеф. Десять раз обговорили все до мелочей. Мы знаем, чего делать. Амбал улыбнулся шефу кривой улыбкой, больше породившей на издевательского усмешку. Как-то раз он не успел вовремя отскочить в сторону и огненный луч прочертил на его правой щеке аккуратную красную полоску, отхватив заодно кончик мочки. - Ладно, Пит. - Скорио смерил бандита грозным взглядом. - Самая тяжелая часть работы приходится на тебя, так что не расслабляйся. Значит, ты берешь с собой две пушки и набор инструментов. - Да, железки у меня что надо. Ими вскрыть любую дверь - раз плюнуть, - криво усмехнулся Пит. - Сегодня тебе придется попотеть! - рыкнул Скорио. - Две двери и сейф. Ты уверен, что справишься? - Положитесь на меня, - пробасил Пит. - Ты, Чиззи, поведешь самолет, - продолжал Скорио. - Координаты знаешь? - Конечно, - ответил Чиззи. - Назубок вызубрил. Могу лететь с закрытыми глазами. - Лучше держи их открытыми. Дело слишком серьезное, ошибок быть не должно. Подойдешь на предельной скорости и сядешь на крышу. Из кабины ни шагу, и чтоб одну руку держал на гашетке огнемета. Пит, Макс и Рег пойдут к двери. Рег останется там с баззером и полным боекомплектом. - Он повернулся к Регу: - Оружие в порядке? Рег энергично кивнул. - Четыре барабана. Один в баззере, другой запасной и два с разрывными пулями. - В каждом барабане тысяча патронов, - сказал Скорио. - Но барабана хватает всего на минуту, так что стреляй очередями. - Знаю, шеф, не первый раз в руках баззер держу! - Там всего двое человек, - продолжал Скорио, - и они наверняка будут дрыхнуть. Сядете с выключенным мотором. Крыша над лабораторией крепкая, проснуться они не должны. Но бдительности не терять! Пит с Максом зайдут в лабораторию и вскроют сейф. Сунете все бумаги в сумки и бегом к самолету. Когда взлетите, откроете огонь. Эта лаборатория со всем ее содержимым должна испариться. Чтобы ни единой пуговицы там не осталось! Поняли? - Конечно, шеф, - сказал Пит, потирая ладони. - Тогда за дело. Убирайтесь! Четверка вышла из комнаты через дверь, ведущего в полуразрушенный склад, где их поджидал самолет обтекаемой формы. Бандиты быстро забрались в него, и самолет, плавно задрав кверху нос, устремился сквозь разбитую крышу в небо, все дальше и дальше оставляя под собой сияющие шпили Нью-Йорка. В комнате с занавешенными стальной тканью стенами остался один Скорио. Он довольно хмыкнул, достал сигарету и чиркнул спичкой. - У них нет ни единого шанса! - сказал он вслух. - У кого? - спросил его писклявый голосок. - У Маннинга с Пейджем, конечно... - начал Скорио и осекся. Спичка догорела, обожгла ему пальцы. Он выронил спичку и взревел: - Кто здесь?! - Это я, - безмятежно ответил голосок. Скорио взглянул на стол. Верхом на спичечном коробке сидел трехдюймовый человечек! - Кто ты такой? - взвизгнул гангстер. - Я Маннинг. Тот самый, кого ты собираешься убить. Ты что, забыл уже? - Пошел к черту! Скорио выхватил из ящика стола огнеметный пистолет и нажал на спуск. Поставленный на минимальный диаметр, пистолет бил без промаха. Из дула вырвалась упругая струя шириной с карандаш и впилась в поверхность стола, объяв пламенем крохотного фигурку. Спичечный коробок взорвался красной вспышкой, тусклой на фоне ослепительного голубого огня. А человечек, стоя в огненном потоке, помахал Скорио ручкой и пропищал: - Может, мне еще немного уменьшиться? Попасть будет труднее, зато спортивного азарта больше. Скорио отпустил спусковой крючок. Пламя погасло. Из дымящейся канавки, прожженной в дубовой столешнице, ловко выбрался Грег Маннинг ростом уже не более дюйма. Гангстер положил пистолет на стол, осторожно нагнулся и с размаху прихлопнул тяжелой ланью нахальную фигурку. - Ага, попался! Но фигурка, просочившись сквозь пальцы, спокойно шагнула в сторону и увеличилась до шести дюймов. - Кто ты? - выдохнул бандит. - Я же тебе сказал, - ответило изображение. - Я Грегори Маннинг. Человек, которого ты велел убить. Я следил за каждым твоим движением и в курсе всех твоих планов. - Но этого не может быть. Ты сейчас на Западном побережье. Это просто какой-то фокус. У меня, наверно, галлюцинации. - Какие к черту галлюцинации! Я здесь, в твоей комнате. Стоит мне только захотеть, и я прикончу тебя одним пальцем... и правильно сделаю. Скорио отпрянул от стола. - Но я не стану тебя убивать, - продолжал Маннинг. - У меня насчет тебя другие планы, поинтереснее. - Ты ничего не можешь со мной сделать! - Гляди! - сурово произнес Маннинг и нацелил палец на кресло. Оно внезапно затуманилось, заклубилось дымом и исчезло. Гангстер попятился, не в силах оторвать глаз от пустого места, где только что стояло кресло. - Гляди сюда! - пропищал голосок. Скорио резко обернулся. Маннинг держал кресло в руках. Крошечное, но без сомнения то же самое; что пропало из комнаты мгновение назад. - Берегись! - предупредил Маннинг и швырнул кресло в воздух. Оно воспарило, словно пушинка, потом внезапно обрело прежние габариты и зависло над головой у гангстера. Скорио сдавленно вскрикнул и выбросил вверх обе руки. Кресло рухнуло вниз и увлекло бандита за собой. - Теперь ты мне веришь? - грозно спросил Маннинг. Скорио что-то невнятно промычал, глядя, как увеличивается в размерах шестидюймовый человечек. Он достиг нормального человеческого роста и продолжал расти, пока не уперся головой в потолок. Громадные ладони потянулись к гангстеру. Скорио пополз от них на четвереньках, испуская истошные вопли. Исполинские ладони подхватили его и подняли вверх. Комната исчезла. Земля исчезла тоже. Не осталось ничего - ни света, ни тепла, ни силы тяжести. Какую-то неуловимую долю секунды он пребывал в этом странном подвешенном состоянии, а затем резкий пинок вышвырнул его в незнакомое помещение. Скорио проморгался, поглядел вокруг. Насыщенный озоном воздух в лаборатории тихонько гудел от скрытой в громоздких аппаратах чудовищной энергии. Перед Скорио стояли два человека. Он отшатнулся, выдохнув: - Маннинг! Маннинг свирепо ухмыльнулся. - Присаживайся, Скорио. Долго ждать не придется. Твои дружки прибудут с минуты на минуту. Чиззи, склонившись над приборной панелью, вглядывался в навигационную карту. Тишину в кабине нарушал лишь свист рассекаемого воздуха. Высокий, пронзительный свист - и размеренные, смачные шлепки карт, которыми Рег с Максом сосредоточенно играли в двойной солитер. Самолет поднялся почти к самой стратосфере, удалившись от наезженных воздушных путей. Он летел, не зажигая огней, только в кабине горели тщательно занавешенные лампы. Пит сидел рядом с Чиззи в кресле второго пилота, глядя прямо перед собой пустыми застывшими глазами. - Не нравится мне все это, - пожаловался он. - Почему? - спросил Чиззи. - Пейдж и Маннинг не какие-нибудь лопухи, с ними опасно шутки шутить. Как бы нам не влипнуть. Чиззи презрительно сплюнул и вновь склонился к приборам. Тоненький серп луны посеребрил скалистые горы внизу, словно прошелся размашистой кистью по свеженатянутому холсту. Пит поежился. Что-то зловещее было в этом призрачном лунном сиянии, в расплывчатых очертаниях горных хребтов... - Странно тут как-то, - сказал он. - Заткнись! - рявкнул Чисти. - У тебя уже мозги размягчились от старости! В наступившей тишине снова послышались карточные шлепки. - Не дрейфь, - сказал Питу Чиззи. - Наше корыто самое надежное в мире, у него моторы в десять раз мощнее обычных. В воздухе за ним никому не угнаться. А корпус такой, что ему не страшны ни пули, ни лучи и ни бомбы. Пробить его невозможно. Но Пит не слушал его. - В этом лунном свете вечно мерещится какая-то чертовщина... - Да ты просто рехнулся! - опять разозлился Чиззи. Пит вскочил с сиденья. В горле у него клокотало. Дрожащий палец указывал куда-то во тьму. - Смотри! - крикнул он. - Смотри! Чисти приподнялся - и обмер. Прямо перед ними, на фоне усеянного звездами неба, словно чеканка из лунного серебра, сверкало грозное лицо - огромное и твердое как скала. 13 В кабине стало совсем тихо. Смолкли даже карточные шлепки. Рег и Макс встревоженно вскочили, услышав вопли своих компаньонов. - Это Маннинг! - визжал Пит. - Он следит за нами! Чиззи молниеносным змеиным движением схватился за рычаги управления. И вдруг лицо его покрыла мертвенная бледность. Рычаги были заблокированы! Он дергал их изо всех сил, но они не поддавались. Самолет стремительно мчал навстречу жуткому лицу, повисшему над землей. - Сделай же что-нибудь! - заорал Макс. - Ты, идиот проклятый, сделай же что-нибудь! - Не могу, - простонал Чиззи. - Самолет неуправляем. Такого просто не могло быть! Быстрое, маневренное судно имело в запасе гораздо больше энергии, чем когда-либо могло истратить. А управлять этим чудом техники было легко до изумления. Последнее слово в самолетостроении, мечта любого пилота... И тем не менее какая-то могучая сила держала его в плену. - Маннинг нас поймал! - снова заверещал Пит. - Мы хотели угробить его, а он схватил нас за шкирку! Самолет разгонялся. Свист рассекаемого воздуха становился все тоньше и выше. Они почти физически ощущали, как засасывает их неведомая сила, как влечет она их к себе сквозь разреженную атмосферу. Лица на небе уже не было. Только луна осталась - луна и размытые склоны гор далеко внизу. Самолет неожиданно замедлил ход и начал плавно снижаться прямо в оскаленные зубья горных пиков. - Мы падаем! - завопил Макс. Чиззи злобно оборвал его. Но они не падали. Самолет выровнялся и завис над зданием, прилепившимся к вершине горы. - Это лаборатория Маннинга! - севшим от страха голосом выдавил Пит. Рычаги внезапно ослабли. Чиззи отключил счетчик энергии и врубил аккумуляторные батареи на полную мощность, послав в двигатели весь свой аварийный запас. Самолет накренился, но не двинулся с места. Двигатели выли и стонали, словно под пыткой. Кабину заполнили клубы дыма и жаркая удушливая вонь паленой резины. Тяжелый корпус трещал под напором отчаянно рвущихся вперед моторов... но самолет застыл как вкопанный над горной лабораторией. Чиззи, отпустив рычаги, побелел еще больше и повернулся к приборам спиной. Рука его нащупала гашетку огнемета - и вдруг бессильно упала... Потому что в кабине, кроме него, было только два человека - Рек и Макс. Пит исчез! - Он просто испарился, - заикаясь, сказал Макс. - Стоял вот тут, прямо перед нами, а потом растаял, как облако пара. Раз - и нету! Что-то сгустилось вокруг Пита. Он не слышал звуков, не видел света, не чувствовал тепла. И собственного тела тоже не чувствовал. Будто его мозг внезапно вынули из телесной оболочки. Слух, зрение и сознание вернулись к нему разом, как если бы кто-то щелкнул выключателем в темной комнате. Из полной тьмы и неподвижности его пинком выдворили в мир, полный звуков и красок. Этот мир гудел от переполнявшей его энергии, мерцал огнями - лаборатория была битком набита сложной аппаратурой и освещалась большими матовыми шарами, которые светили, не давая тени, как светит солнце сквозь дымку облаков. Перед Питом стояли два человека: один с легкой усмешкой на губах, другой с искаженным от страха лицом. Первый, улыбающийся, был Маннинг, а второй, испуганный - Скорио! Пит вздрогнул и выхватил из кобуры пистолет. Поймал Маннинга в перекрестье прицела, нажал на спуск. Но жгучая струя, вырвавшаяся из дула, не достигла цели. Пролетев не больше фута, она наткнулась на какое-то невидимое препятствие и взорвалась ослепительным фейерверком, вонзая пылающие искры в тело гангстера. Пистолет безвольно повис в ослабевшей руке. Ничем не защищенные лицо и ладони Пита покрылись ожогами. Он застонал от мучительной боли и стал неуклюже сбивать язычки пламени, лизавшие одежду. Маннинг по-прежнему улыбался. - Ты меня не убьешь, Пит. Только сам пораниться. Тебя окружает силовое поле, через которое не может проникнуть материя. - Сейчас я спущу сюда Чиззи, - раздался голос откуда-то из угла комнаты. Пит обернулся и впервые увидел Рассела Пейджа. Ученый сидел за большим пультом, проворно нажимая пальцами на кнопки, и наблюдал за экраном, который наклонно нависал над приборной панелью. Взглянув на экран, Пит почувствовал приступ головокружения. Он увидел кабину самолета, откуда его только что похитили, увидел трех своих компаньонов, возбужденно обсуждающих его исчезновение... Пит оторвал глаза от экрана, посмотрел сквозь слуховое окно наверх. На небе четко вырисовывался силуэт самолета. С двух сторон, около кормы и носа, металлический корпус клещами сжимали две голубоватые лучистые полусферы, не давая самолету сдвинуться с места. Пит снова уставился на экран - и как раз в это мгновение из кабины исчез Чиззи. Впечатление было такое, будто кто-то взял и походя стер губкой нарисованного мелом на доске человечка. Пальцы Расса порхали над клавиатурой. Большой палец двинул вперед рычаг, в воздухе что-то загудело. И рядом с Питом появился Чиззи. Чиззи не стал хвататься за пистолет. Он застонал и съежился внутри невидимой силовой оболочки. - Трус несчастный! - рявкнул на него Пит, но Чиззи лишь закрыл лицо руками. Пит обратился к Скорио: - Послушайте, босс, какого черта вы тут делаете? Мы же оставили вас в Нью-Йорке! Скорио ничего не ответил, только сверкнул на него глазами. Пит замолчал, выжидая. Маннинг, покачиваясь с носков на пятки, разглядывал пленников. - Неплохой улов за одну ночку! - сказал он Рассу. Расс усмехнулся и сунул в рот трубку. Маннинг повернулся к главарю бандитов. - Как ты думаешь, Скорио, что нам делать с этими парнями? Долго их держать в силовых оболочках нельзя, они там задохнутся. Но если я их выпущу, они же сразу откроют пальбу! - Послушайте, Маннинг, - просипел Скорио, - назовите свою цену. Выпустите нас отсюда. Мы сделаем все, что вы прикажете. Маннинг перестал улыбаться. - А на кой вы мне сдались? Вы мне и даром не нужны. - Что, черт побери, вы собираетесь с нами сделать? - голос гангстера дрожал от страха. - Знаешь, - сказал Маннинг, - в каком-то смысле я, наверное, немного старомоден. Да, вот именно. Старомоден. Мне не нравится, когда люди за деньги убивают своих ближних. Мне не нравится, когда люди крадут то, что другие создавали в поте лица своего. Мне не нравится, когда воры, убийцы и рэкетиры подкупами развращают городскую власть и взимают дань с каждого мужчины, с каждой женщины и с каждого ребенка. - Но, Маннинг, - взмолился Скорио, - вы только дайте нам шанс! Вот увидите: мы станем примерными гражданами! Грег помрачнел еще больше. - Ты послал сюда этих людей, чтобы убить нас сегодня ночью, не так ли? - Нет, не совсем так. Статсмен, конечно, хотел, чтобы вас убили, но я велел своим парням только обчистить сейф, а вас не трогать. Я сказал им, что вы славные ребята и что я не желаю причинять вам ала, понимаете? - Понимаю, - сказал Маннинг и повернулся к Скорио спиной. Главарь банды дернулся, намереваясь вскочить из кресла, но Расс, заметив его движение, нажал пальцем на кнопку. Скорио с криком замолотил кулаками по силовому полю, окружившему его стеной. Одно-единственное прикосновение к маленькой кнопке захлопнуло капкан, в мгновение ока активизировало оболочку, предусмотрительно созданную вокруг гангстера. Маннинг даже не обернулся на вопли Скорио. Он прошелся размеренным шагом вдоль строя бандитов и остановился напротив Пита. - Пит, у тебя за плечами немало побегов, верно? - В Системе нет такой тюряги, которая могла бы меня удержать! - похвастался Пит. - Что верно, то верно. - Думаю, одна все же найдется, - возразил ему Грег. - Оттуда еще никому не удавалось бежать и вряд ли удастся. - О чем это вы? - О флотилии "Вулкан". Пит, заглянув в глаза стоящего перед ним человека, прочел в них твердую решимость. - Не посылайте меня туда! Куда угодно, только не туда! Грег обернулся к Рассу, кивнул. Расс отбарабанил приговор на клавиатуре. Большой палец нажал на рычаг. Пять генераторов энергии материи с громким урчанием пробудились к жизни. И Пит исчез. Генераторы извергли из своих глоток оглушительный рев, затопивший лабораторию почти осязаемыми волнами звука. Вокруг напряженно дрожащих корпусов искривилось пространство, причудливо исказив их очертания. Уже несколько месяцев назад Расс с Грегом придумали новый способ передачи энергии, отказавшись от использования металлических стержней или направленных лучей, ибо лучи такой интенсивности просто расщепили бы атомы на протоны и электроны. Сквозь боковое окошечко ближайшего генератора Грегу был виден железный брусок, который выполнял роль горючего и уменьшался в размерах, поглощаемый высвобождающейся энергией. Наконец рев утих, сменившись приглушенным гулом. - Ну вот, он уже на борту, и оттуда ему не выбраться, - спокойно проговорил Маннинг. - Представляю, как удивятся стражники, обнаружив его в цивильной одежде и с пистолетом. Запрут его, голубчика, в фотоклетку и продержат там до конца расследования. А когда узнают, что за птичка к ним залетела, то уже никогда не выпустят. Недосиженных сроков у него наберется лет на сто, если не двести. Пит попал на один из кораблей флотилии "Вулкан", самой адской флотилии тюремного флота. Там держали только отпетых рецидивистов. Питу предстояло вкалывать до седьмого пота под безжалостными плетьми солнечной радиации, от которой не спасали никакие скафандры. Каторжники носили на себе броню из фотоэлементов, превращавших смертоносное излучение в электроэнергию, поскольку от электричества избавиться легче, чем от тепла. Скорчившись в силовом коконе, Скорио с ужасом наблюдал, как исчезают его подручные, как отрывает их от пола и швыряет через космическую бездну волшебное прикосновение к клавиатуре. Расширенными от страха глазами следил он за Рассом: вот ученый набирает команду, вот он дергает за рычаг - и очередной бандит пропадает из лаборатории под громовые раскаты генераторов. Чиззи услали в "Аванпост", суровую тюрьму на спутнике Нептуна. Рег пересек Солнечную систему и угодил в печально известную колонию на Титане, спутнике Сатурна, где узники работали в лютую стужу на рудниках. Макс очутился за решеткой на Весте - этот тюремный астероид давно уже являлся объектом нападок реформаторов, уверявших, что пятьдесят процентов заключенных умирают там от скуки и страха. Макс исчез последним. Скорио остался один. - Во всем виноват Статсмен, это он нас втянул, - заныл гангстер. - Вам нужен Статсмен, а не я и не мои ребята. - Статсмен свое получит, это я тебе обещаю, - отозвался Грег. - И Чемберс тоже, - не унимался Скорио. - Но Чемберса вы не тронете, духу не хватит! - Не волнуйся за Чемберса, - отрезал Грег. - Это не твоя забота. Лучше о себе подумай. Скорио съежился. - Я расскажу тебе об одном местечке на Венере, - продолжал Грег. - Есть там такое огромное болото, оно тянется на сотни миль во все стороны, А в центре из него выступает что-то вроде горы. Трясина кругом кишмя кишит кровожадными хищными тварями. Но на гору они не лезут, там тебе ничто не грозит. И пропитание есть: корни, ягоды всякие, фрукты, даже маленькие зверьки, которых можно изловить на обед. В общем, с голоду не помрешь. Но ты будешь там совсем один. Никто никогда не приближается к этой горе. Я первый человек, побывавший там, и, наверное, последний. По ночам тебя будут тревожить завывания и вопли болотных тварей, но ты не обращай на них внимания. Глаза у Скорио чуть не вылезли из орбит. - Вы же не отправите меня _т_у_д_а_?! - Ты найдешь там следы от моих бивачных костров, - продолжал Маннинг, - если только их не смыло дождем. Видишь ли, там постоянно льет. Льет беспробудно, беспросветно, - льет так, что в один прекрасный день ты почувствуешь непреодолимое желание спуститься в болото и позволить чудовищам прикончить тебя. Скорио застыл, словно в трансе, и только ужас полыхал в его глазах. Грег махнул Рассу. Расс, зажав в зубах трубку, пробежался пальцами по клавиатуре. Заурчали генераторы. Маннинг не торопясь подошел к телевизору, уселся в кресло и щелкнул выключателем. С экрана на него смотрел человек со смесью злобы и страха во взгляде. - Вы все видели, Статсмен? - спросил Грег. - Я видел, - кивнул Статсмен. - Но вам это даром не пройдет, Маннинг. Вы не имеете права подменять собою закон. - Вы с Чемберсом успешно занимаетесь этим много лет подряд, - сказал Маннинг. - А я сегодня просто очистил Землю от нескольких подонков. У каждого из них на совести не одно убийство. - Ну и чего вы этим добились? Грег невесело усмехнулся. - Я доказал вам, Статсмен, что убить нас не так-то просто. Думаю, к следующей попытке вы подготовитесь более основательно. Желаю удачи. Он выключил телевизор и повернулся к Рассу. Расс указал большим пальцем на слуховое окно. - Думаю, пора кончать с самолетом. Грег кивнул. Через секунду над горными вершинами на многие мили вокруг разлилось ослепительное голубоватое сияние - и почти тотчас рассыпалось мириадами блестящих, но неопасных искр, которые угасли, не успев долететь до земли. Гангстерский самолет бесследно исчез, дезинтегрировался. Металл и стекло, из которых он был сделан, просто перестали существовать. Расс оторвал глаза от слухового окна, взглянул на Грега. - Статсмен теперь в лепешку разобьется, лишь бы до нас добраться. Завтра утром "Межпланетная" запустит свою машину на полный ход. С одной лишь целью раздавить нас. - Верно, - согласился Грег. - Но мы уже готовы к схватке. Несколько часов назад наш корабль покинул бельгийскую верфь. "Комета" отбуксировала его в космос и вскоре вернется за нами. - Значит, космическая война, - задумчиво проговорил Расс. - Чемберс и его банда церемониться не станут, они пойдут напролом. Таких дурацких покушений, как сегодня, больше не будет. Теперь нам нужно пристанище, которое они не смогут обнаружить. - Корабль, - сказал Расс. 14 "Непобедимый" висел в космосе - самый большой в мире, но пока еще безжизненный корпус. Пару часов назад к нему из разных космопортов, разбросанных по всей Земле, слетелись чартерные ракеты, загрузили в зияющее отверстие люка упакованное оборудование и отчалили. А потом небольшая, но крепкая космическая яхта "Комета" отбуксировала огромное судно в космические просторы, за полмиллиона миль от лунной орбиты, потихоньку отводя корабль все дальше и дальше, туда, где его никто не сможет найти. Как только "Комета" потащила за собой корпус "Непобедимого", на нем сразу начались монтажные работы. Оставив на яхте необходимый минимум людей, члены тщательно отобранной команды приступили к установке механизмов, которые должны были превратить корпус в невероятно мощное и скоростное судно. На "Непобедимом" задраили люки, из резервуаров пустили воздух. "Комета" летела с небольшим ускорением, создавая искусственную силу тяжести для облегчения работы, впрочем достаточно слабую, чтобы монтажники могли спокойно передвигать тяжелые части аппаратуры. От маленькой яхты к кораблю протянули электрический кабель, и "Непобедимый" сделал первый вдох. Работа продвигалась быстро, поскольку члены команды были не просто инженерами или космолетчиками. Экипаж составляли избранные люди - те, что сделали имя Грегори Маннинга знаменитым во всей Солнечной системе. В первую очередь установили двигатели, затем два ряда массивных генераторов, по пять штук в каждом, и одну энергоустановку поменьше - для обеспечения судна светом, воздухом и теплом. Аккумуляторы "Кометы" мгновенно сели от перенапряжения. Заработал запасной генератор и тут же включил остальные энергоустановки, пока еще сонные и бездействующие, но готовые в любой момент выдать такую энергию, о покорении которой люди не смели и мечтать. Снабженная небывалыми орудиями труда - силой космических полей - команда быстро закончила работу. Монтажные платы установили на место и приварили короткой яростной вспышкой, добела накалившей и тут же остудившей металл. Потом его вновь нагревали и остужали, пока бериллиевая сталь не обрела крепчайшей закалки. Люди, ползая в скафандрах по обшивке корпуса, подвергли упрямый металл необычной, невиданной доселе термообработке. То же силовое поле, что поймало в ловушку и удерживало в тисках гангстерский самолет, теперь заряжало атомы бериллиевой стали. Обработанную таким образом сталь не могла пробить никакая материя. Самый большой метеорит, столкнувшись с ней, рассыплется в пыль, не оставив на обшивке ни единой царапины, даже если он будет мчаться со скоростью, недосягаемой для пули, выпущенной из ружья. Приводимый в движение собственной энергией и концентрацией гравитационных линий, неуязвимый ни для какого современного оружия, таящий в своем чреве бесчисленные необычайные механизмы, "Непобедимый" кружился в космосе. Рассел Пейдж откинулся в кресле перед ручной панелью управления телетранспортацией. Безмятежно попыхивая трубкой, ученый смотрел в иллюминатор на черную пустоту с мерцающими звездами, на мягкое сияние далекого Юпитера. Грег Маннинг склонился над навигационными приборами, цепким взглядом охватывая космическую панораму. Расс посмотрел на него и улыбнулся. На лице Грега тоже блуждала улыбка, но глаза оставались напряженно-сосредоточенными. Никто не мог бы органичнее вписаться за пульт "Непобедимого", чем Грегори Маннинг. Он был на своем месте - человек, ни разу в жизни не спасовавший перед опасностью... человек, чья душа жадно рвалась в необозримые просторы космоса. Расс разлегся в кресле, пуская дым к высокому сводчатому потолку рулевой рубки. Они сожгли за собой все мосты. Разрушили горную лабораторию. Ее накрыли силовым полем, защищая от попытки нападения, телетранспортировали на корабль необходимое оборудование, а затем превратили в лужу расплавленного металла. На вершине горы образовалось небольшое озерцо, по склонам потекли сверкающие извилистые полоски, глянцевыми полотнищами водопадов срываясь с крутых утесов. Конечно, легче было дезинтегрировать лабораторию одним мощным взрывом, но тогда вся горная гряда взлетела бы на воздух и погребла бы под собой города в радиусе сотен миль. Шар земной содрогнулся бы от такого удара. Оставшаяся на "Комете" команда отвела яхту на Землю и посадила во владениях Грега. Телетранспортация, протянув свои длинные пальцы, подхватила людей, вышедших из яхты, и моментально перенесла через миллионы миль и сквозь саму обшивку корабля на борт "Непобедимого". Только что они были на Земле - и вот, секунду спустя, они уже стоят в рубке, улыбаются, здороваются с Грегом Маннингом и расходятся по местам в машинное отделение. Расс глядел в пространство, дымил трубкой и размышлял. Тысячу лет назад люди проводили так называемые турниры. Закованные в доспехи рыцари выезжали на арену и скрещивали друг с другом копья, стараясь доказать свое превосходство над противником. Им тоже предстоит своего рода турнир. Корабль - вот их доспехи, а перчатка брошена Спенсеру Чемберсу и "Межпланетной энергии". Ареной же будет служить весь космос. Значит, война. Война без фанфар, без парадных мундиров. Жестокая схватка, от исхода которой зависит будущее Солнечной системы. Пора наконец разорвать стальные тиски "Межпланетной", взявшей за глотку все человечество. Пора развеять в прах мечту Чемберса о тоталитарной империи. Пора сразиться за право отдать людям новую энергию, которая навеки разобьет их оковы. Тогда, тысячу лет назад, на Земле была форма правления, названная историками феодальной. Кучка людей - лордов, баронов и прочих титулованных особ полновластно распоряжалась жизнью и смертью своих подданных. Именно такой порядок Спенсер Чемберс пытается сейчас навязать Солнечной системе... И он в этом преуспеет, если его не остановить. Расс остервенело грыз мундштук своей трубки. Нельзя допустить, чтобы на Земле, во всей Системе вновь воцарилась эта древняя форма правления. Гордые люди, покорившие материнскую планету и заселившие другие миры, не должны смиренно гнуть шею перед господином. В ушах у Расса не умолкало утробное урчание энергии, запертой в машинном отделении, - энергии, способной раз и навсегда покончить с угрозой диктатуры. Энергии, которая освободит человечество, поможет ему выпрямиться и стать достойным своего великого предназначения. Подумать только - и эта энергия обязана своим появлением тому, что он случайно, из чистого любопытства, решил нагреть тонкую проволочку в силовом поле 348. А еще тому, что его выслушал другой человек и предоставил средства для продолжения исследований. Слепая удача и любопытство... возможно, граничащее с безумием... вот из чего родился великолепный корабль, неисчерпаемая энергия, бесчисленные механизмы, способные творить такие чудеса, о каких еще год назад невозможно было и помыслить. Грег Маннинг крутанул свое кресло. - Что ж, Расс, пора. Начнем с Рейла. Расе молча кивнул, погруженный в свои думы. Машинально выбил пепел из трубки, сунул ее в карман и повернулся к телеэкрану. Пальцы отстучали привычный набор команд. Из глубины экрана вынырнула Каллисто, стремительно понеслась вперед, повернулась - и на поверхности маленькой замерзшей планетки появился купол. Телекамера скользнула сквозь него и помчалась через весь город к апартаментам пентхауса. Бен Рейл сидел, безвольно развалившись в кресле, На полу валялась скомканная газета, потухшая сигара скатилась на колени. - Грег! - крикнул Расс. - Грег, что с ним? Маннинг, одним прыжком оказавшись у экрана, издал яростный сдавленный рык. На лбу у Рейла краснела аккуратная дырочка с единственной набухшей каплей крови. - Убит! - воскликнул Расс. - Да, убит, - неожиданно спокойно отозвался Грег. Расс схватился за ручку настройки. Внизу показались улицы Рантора, непривычно тихие и пустые. Кое-где виднелись распростертые тела и разбитые витрины. Единственное живое существо - собака, воровато озираясь, перебежала через дорогу и скрылась в тенистой аллее. Камера стремглав неслась вдоль домов. И вдруг на экран с лязгом ворвался отряд полицейских в форме, гнавших перед собой шестерых пленников. Руки их были связаны за спиной, но головы гордо подняты... - Революция! - выдохнул Расс. - Нет, не революция. Чистка. Статсмен очищает город от всех потенциально опасных для него элементов. То же самое сейчас происходит на всех планетах, которые контролирует Чемберс. Расс лихорадочно крутил ручку настройки. Со лба, заливая глаза, текли струйки пота. - Статсмен нанес опережающий удар. - Голос Грега звучал спокойно... даже слишком спокойно. - Он укрепляет свои позиции, очевидно, под предлогом раскрытия заговора. Несколько зданий было разрушено взрывами. У подножия стальной стены лежали в ряд обугленные останки людей, согнанных сюда и сметенных шквальной очередью из огнемета. - Давай посмотрим на Венеру и Марс, - сказал Расс, продолжая крутить настройку. Та же картина предстала перед ними и в Сандбаре на Марсе, и в Нью-Чикаго, столице Венеры. Статсмен успел везде. Кровавая чистка сметала всех, кто мог выступить против марионеточных правительств, подчинявшихся Чемберсу. Насилие вышло на марш, железной пятой попирая права свободных людей Солнечной системы и укрепляя владычество "Межпланетной". - Я знаю, кто нам нужен, - сказал Грег. - Если только он еще жив. - Кто? - спросил Расс. - Джон Мур Меллори. - А где он? - Я не в курсе. Его посадили за решетку в Ранторе, но Статсмен перевел его куда-то. Возможно, на один из тюремных кораблей. - Посмотреть бы списки тюрьмы на Каллисто! - сказал Расс. - Тогда бы мы точно узнали. - Списки. - Мы их достанем! Расс быстро склонился над клавиатурой. Через мгновение на экране появился административный корпус тюрьмы. Двое друзей пристально вгляделись в изображение. - Списки, скорее всего, здесь, в сейфе, - сказал Расс. - Но сейф заперт. - Не копайся с замком, - отрывисто бросил Грег. - Тащи сюда этот проклятый сейф со всем его содержимым. Расс хмуро кивнул, нажал на рычаг телетранспортации. В машинном зале громко заурчали генераторы. А в Ранторской тюрьме силовое поле спеленало сейф тугим коконом. Генераторы пронзительно взвыли - и сейф легко, словно пуговица от рубашки, оторвался от массивной стальной стены. 15 Джон Мур Меллори сидел на единственном металлическом стуле в камере, прильнув лицом к крохотному иллюминатору. Так он сидел часами, вглядываясь в безбрежную черноту космоса. Душу его терзало отчаяние, бесплодное и мучительное. В Ранторской тюрьме оставалась хоть какая-то надежда на побег. Но здесь, на борту тюремного корабля, надежды не было. Здесь не было ничего, кроме дразнящих космических просторов, насмешливо подмигивающих звезд и оглушительно гогочущих моторов. Порой ему казалось, что это монотонное, бессмысленное существование сведет его с ума. Работа, сон... работа, сон... и так до бесконечности, до полного отупения. Все они погребены здесь заживо. - Джон Мур Меллори, - раздался голос за спиной. Меллори услышал его, но не шелохнулся. Ему стало страшно. Значит, он уже начинает слышать голоса! - Джон Меллори, - повторил голос. Меллори нехотя обернулся и чуть не свалился со стула. В камере стоял человек! Незнакомый человек, вошедший так бесшумно, что Меллори не слышал даже привычного лязга запоров. - Вы Джон Мур Меллори, я не ошибся? - спросил человек. - Да, я Меллори. А вы кто такой? - Грегори Маннинг. - Грегори Маннинг? - изумился узник. - Я слыхал о вас, вы спасли экспедицию на Плутоне. Но зачем вы здесь? И как вы вошли? - Я пришел, чтобы забрать вас с собой, - ответил Грег. - На Каллисто. Или в любое другое место, куда захотите. Меллори прислонился к переборке, побледнел, недоверчиво глядя на гостя. - Но я на тюремном корабле. Я не могу идти туда, куда захочу. - Теперь можете, - усмехнулся Грег. - Теперь вам даже стены тюремного корабля не помеха. - Вы безумец, - прошептал Меллори. - А может, это я не в своем уме. Вы мне снитесь. Сейчас я проснусь и вы исчезнете. Маннинг молча разглядывал узника. Тюрьма уже наложила свою печать на это лицо - оно было иссохшим, изможденным, глаза глядели затравленно. - Слушайте меня внимательно, Меллори, - мягко проговорил Грег. - Вы в своем уме, точно так же, как и я. Я не привидение и не галлюцинация. Все это происходит на самом деле. Меллори не реагировал. - У меня есть то, что вам необходимо, - продолжал Грег. - Энергия материи, практически неисчерпаемая и почти бесплатная. Она может сокрушить "Межпланетную" и освободить Солнечного систему от Спенсера Чемберса. Но я не могу обнародовать это открытие, пока не уверюсь в том, что Чемберс не в состоянии его прикарманить. И потому мне нужна ваша помощь. Меллори наконец вышел из ступора, лицо его прояснилось. Но голос звучал хрипло и безнадежно. - Вы пришли слишком поздно. Я ничем не могу вам помочь. Вы забываете о том, что с тюремного корабля еще никому не удавалось бежать. Вам придется самому сделать все, что в ваших силах... Вы обязаны это сделать. Но без меня. Маннинг шагнул вперед. - Вы не поняли. Я сказал, что освобожу вас отсюда, и слово свое сдержу. Я мог бы переместить весь этот корабль в любую точку пространства. Но он мне не нужен. Мне нужны вы. Меллори непонимающе уставился на него. - Главное - ничего не бойтесь, - продолжал Грег. - Приготовьтесь, сейчас вы почувствуете нечто необычное. По стальной палубе коридора громыхнули шаги. - Эй ты, угомонись! - послышался окрик стражника. - Разговаривать в это время запрещено! Ложись спать. - Надзиратель! - с отчаянием прошептал Меллори. - Он нас не выпустит! - Выпустит как миленький! - свирепо ухмыльнулся Грег. За решетчатой дверью камеры появилась фигура стражника. - Стало быть, ты, Меллори... - начал он и изумленно осекся. Потом заорал, глядя на Грега: - А ты кто такой? Как ты пробрался в эту камеру? Грег приветственно махнул ему рукой. - Приятный вечерок, не правда ли? Стражник схватился за решетку - вернее, хотел схватиться, ибо в шести дюймах от прутьев его руки наткнулись на непреодолимое препятствие. Совершенно невидимое, даже неосязаемое: ладони с силой уперлись в пустоту, а она не пускала их к двери. - Мы с Меллори уходим, - сказал ему Грег. - Нам тут не нравится. Слишком уж душно. Стражник дунул в свисток. В коридоре загремели сапоги. Где-то в камере улюлюкнул арестант, другой засвистел - и тут же поднялся невообразимый гвалт. Все узники вопили что есть мочи и трясли дверные решетки. - Пора, - сказал Грег. - Держитесь, Меллори. И Джона Мура Меллори поглотила тьма. Потом он почувствовал странный толчок - и оказался в рулевой рубке корабля. На него с улыбкой смотрел Грегори Маннинг и какой-то незнакомец. Из белых шаров на потолке струился ровный свет, где-то в корабельном чреве сыто урчали двигатели. Только теперь, вдохнув свежий чистый воздух, Меллори понял, насколько затхлой была атмосфера в тюремной камере. Грег протянул ему руку. - Добро пожаловать к нам на судно! Меллори, щурясь от света, ответил крепким рукопожатием. - Где я? - Вы на борту "Непобедимого", в пяти миллионах милях от Каллисто. - Вы действительно были у меня в камере? - спросил Меллори. - Мне это не привиделось? - Я был там, - заверил его Грег. - Я мог бы послать свое изображение, но решил отправиться за вами сам. Расс Пейдж перебросил меня на тюремный корабль, а когда я подал сигнал, забрал нас оттуда. - Я рад, что вы теперь с нами, - сказал Расс. - Может, выпьете чашечку кофе? Или хотите перекусить? - Не откажусь, - растерянно пробормотал Меллори и вдруг рассмеялся. - В тюрьме нас едой не баловали! Они уселись в кресла, Расс позвонил на кухню и попросил принести кофе с бутербродами. Грег вкратце обрисовал Меллори ситуацию. - Мы хотели как можно быстрее наладить производство генераторов, - пояснил он, - но я не решился их запатентовать. Стоило мне только подать заявку на Земле, и Чемберс тут же подкупил бы чиновников, задержал бы мои документы на несколько дней и послал бы в патентное бюро копии, но уже под своим именем. А завладев патентными правами, спокойно сунул бы их под сукно и продолжил свой обычный бизнес. Я мог, конечно, попробовать получить патент где-нибудь на другой планете, но практически все правительства пляшут под дудку Чемберса. Он попросту заставил бы суд вынести решение против производства генераторов на том основании, что они, мол, опасны в эксплуатации. - Я вижу только один выход, - сурово сказал Меллори. - И, учитывая нынешнюю ситуацию на планетах, а также ту чистку, о которой вы мне рассказали, действовать надо быстро. Каждая минута промедления на руку Статсмену. - И что же это за выход? - спросил Расс. - Революция, - ответил Меллори. - Одновременное восстание в Юпитерианской конфедерации, на Марсе и на Венере. Сбросив с себя оковы, люди больше никому не позволят себя закабалить, если у них будут генераторы энергии материи. Спенсер Чемберс вместе с его идеей диктатуры будет списан в архив. Грег напряженно морщил лоб, обдумывая план действий. - В первую очередь необходимо собрать надежных людей, - сказал он. - Всех, на кого мы можем положиться. Нам понадобится дополнительное оборудование - телеаппаратура, машины телетранспортации, чтобы установить их на Марсе, Венере и спутниках Юпитера. Придется доставить людей сюда и научить их работать. На это уйдет несколько дней. Нужно немедленно начать монтаж установок. Он привстал с кресла, и тут принесли кофе и бутерброды. - Ладно, сначала подкрепимся, - улыбнулся Грег. Меллори отчаянно старался не показать, насколько он голоден, и не набрасываться на еду. Двое друзей делали вид, что не замечают, каких усилий ему это стоит. А потом потянулись долгие часы упорных поисков. На двух планетах и четырех спутниках они искали людей, которых Меллори считал способными рискнуть своей жизнью ради освобождения от ига "Межпланетной". Найти их было нелегко. Многие пали жертвами чистки, другие затаились в подполье, оборвав все концы. И все же постепенно, по одному, их вылавливали, вводили в курс дела и телетранспортировали на борт "Непобедимого". Там они часами трудились, голые по пояс, в адском сиянии силовых полей, собирая телеаппаратуру. Как только очередная установка была готова, ее тут же включали в сеть. Работа продвигалась быстрее, чем можно было ожидать, и все-таки безумно медленно. Ибо с каждым часом Статсмен все крепче сжимал свой железный кулак. Концлагеря были забиты до отказа. Пылали взорванные здания. Убийства и расстрелы стали обычным явлением. И вдруг возникло еще одно неожиданное осложнение. - Крэйвен все-таки что-то изобрел, Грег! - крикнул Расс. - Я не вижу его! Грег, наблюдавший за монтажом очередной телеустановки, обернулся. - В чем дело? - Крэйвен! Я не могу его найти! Он блокирует телесъемку. Грег попытался помочь с настройкой, но телекамера была не в силах проникнуть в нью-йоркский офис "Межпланетной". Примыкавшие к нему дома тоже не просматривались. Здание "Межпланетной энергии" стало единственным местом в Солнечной системе, если не считать самого Солнца, куда друзья не могли пробраться. Крэйвен создал силовое поле, которое отталкивало поле Пейджа. Телекамера отскакивала от здания, словно капля ртути. С телеслежкой за Крэйвеном и Чемберсом было покончено. Расс нахмурился, покусывая мундштук погасшей трубки. - Свет через него проходит, - сказал он. - Материя проходит и электричество тоже - все что угодно, кроме нашего поля. Очевидно, у Крэйвена там нечто вроде зеркального отражения. Такое же поле, как у нас, но противоположной природы. Оно отталкивает телекамеру, но больше ни на что не действует. Значит, Крэйвену удалось изучить наши силовые поля. И все благодаря нашему другу Уилсону. - Остается надеяться, что Крэйвен по-прежнему не способен генерировать энергию материи, - мрачно кивнул Грег. - Но наблюдать за ним мы теперь не в состоянии. А судя по этому силовому полю, у доктора появился какой-то мощный источник энергии. - Мы не в состоянии наблюдать за ним, но следить можем, как и раньше, - уточнил Расс. - От нашего "хвоста" ему не избавиться. Механический шпик с кусочком оправы Крэйвена в полном порядке, а с очками доктор никогда не расстанется, будьте уверены. Без них он слеп как крот. Что же до Чемберса, то нам поможет его железное колечко. - Все правильно, - согласился Грег, - но нам нужно поторопиться. Крэйвен напал на верный след. Создав это поле, он не успокоится. И вполне может изобрести что-нибудь действительно опасное для нас. Доктор умен, ничего не скажешь... дьявольски умен, 16 Чудо случилось в Ранторе: человек, которого никто уже не чаял увидеть в живых, вдруг появился на улицах города. Правда, появился не совсем в земном обличье, ибо не было в нем телесности, свойственной человеческой плоти. Бледный, словно призрак, и прозрачный, он тем не менее сохранил вполне узнаваемые черты и повадки. И трепетный, благоговейный пополз слушок: дух Джона Мура Меллори вернулся в город. Он вчетверо выше любого нормального человека и просвечивает насквозь. Откуда он явился и зачем - это никому не известно. Но когда он подошел к ступеням здания конгресса конфедерации и прошел сквозь строй солдат, пытавшихся преградить ему дорогу, когда он повернулся на ступенях и обратился к толпе, ни у кого не осталось сомнений: вот оно, долгожданное знамение. Значит, пришла пора отомстить за чистку. Отомстить за кровь, лившуюся ручьями, за хриплое, довольное фырчание огнеметов, пожиравших свои жертвы у широкой стальной стены. Стоя на ступеньках, прозрачный, но отчетливо видимый, Джон Мур Меллори взывал к толпе на площади, и голос его гремел, как прежде. Как прежде, он ерошил свою густую черную гриву, как прежде, яростно вздымал к небу сжатый кулак, будоражил людей вдохновенными речами. Словно тревожный набат, разносились его речи по городу, ударялись о купол и долетали до всех, кто попрятался в убежища. Из укромных закоулков, глубоких подвалов и темных аллей устремлялся на площадь людской поток, бился волнами о ступени здания конгресса, переполнял близлежащие улицы и криками изливал давно копившуюся ненависть и ярость. - Энергия! - гремела могучая тень на ступеньках. - Энергия - это жизнь! Теперь ее хватит на всех! Будет тепло у вас под куполом, будут работать ваши шахты, будут летать в космосе корабли! - Энергия! - вторила эхом толпа. - Энергия! - это звучало, как боевой клич. - Долой аккумуляторы! - гудел башнеподобный призрак. - Больше вам не придется кланяться в ножки Спенсеру Чемберсу! Каллисто ваша! Рантор ваш! Черная толпа хлынула вперед, потекла по ступеням. Дикие, ликующие вопли рвались из глоток, победное безумие горело в глазах. Вверх по лестнице шли они мужчины с голыми кулаками вместо оружия, женщины с разинутыми в крике ртами, дети с оглушительным свистом. Офицеры отдавали отрывистые команды солдатам, стоявшим на лестнице в ряд, но те при виде озверелой, прущей на них толпы побросали оружие и кинулись к дверям. Одержимая жаждой крови и мщения людская масса устремилась за ними. Из красно-желтой девственной пустыни Марса в Сандбар явился человек. Его давно уже считали погибшим. Так, по крайней мере, во всеуслышание объявляли правительственные чиновники. Но он не погиб - шесть долгих лет он скрывался в пустыне. Седая борода отросла у отшельника по пояс, глаза затуманились от перенесенных невзгод, белые волосы свисали до плеч, тело прикрывали лохмотья, бывшие когда-то кожаным мундиром летчика. Но люди узнали его. Том Браун возглавлял последнее восстание против марсианского правительства, неудачное восстание, которое захлебнулось, не успев начаться. Солдаты потопили его в крови, поливая улицы все сметающими потоками огня. Когда Том Браун залез на пьедестал статуи в Тихо-парке и обратился к собравшейся толпе, полиция велела ему спуститься, но он не подчинился. Полицейские вскарабкались на пьедестал, и руки их прошли сквозь оратора. Том Браун стоял перед народом, у всех на виду, он говорил, но его там не было! И другие чудеса происходили в этот день в Сандбаре. Голос вдруг зазвучал из воздуха - и объявил людям, что господству "Межпланетной" пришел конец. Он рассказал о новом источнике мощной энергии. Почти бесплатной энергии, которая превратит аккумуляторы в никому не нужный, устаревший хлам... Голос сказал, что народам больше не придется гнуть шею под игом Спенсера Чемберса. Никто не видел оратора, произносившего крамольные речи. А голос продолжал говорить, и люди собирались, слушали его и ликовали. Полиция тщетно пыталась их разогнать. За дело принялись войска, но толпа оттеснила солдат и внимала речам до тех пор, пока голос не призвал собравшихся мирно разойтись по домам. Весь Марс взбудоражил невидимый оратор. В Сандбаре он говорил на разных улицах и площадях. Его слышали и в других городах - и в Малаконе, и в Алексоне, и в Адеброне. А Том Браун, окончив свою речь, растаял в воздухе и через несколько минут появился в Адеброне. Полиция, предупрежденная коллегами из Сандбара, открыла огонь, как только увидела его на скамейке в парке. Но струи пламени летели сквозь него, не причиняя никакого вреда. С разметавшейся на груди белой бородой, сверкая жгучими очами, Том Браун стоял посреди свирепого огня, изрыгаемого дулами огнеметов, и спокойно говорил. Шеф полиции Нью-Чикаго, венерианской столицы, докладывал комиссару полиции. - В парке, прямо через дорогу, какой-то тип подстрекает толпу к государственному перевороту. Он призывает свергнуть правительство! Лицо комиссара полиции на экране побагровело. - Арестовать! За решетку его, немедленно! Вы что, собираетесь звонить мне всякий раз, когда какой-то псих начнет мутить воду? Схватить его! - Я не могу, - сказал шеф полиции. Комиссар, казалось, вот-вот лопнет от гнева. - Не можете?! Но почему, черт побери? - Вы помните холм посреди парка? Мемориальный холм? - При чем тут холм? - взревел комиссар. - На холме сидит этот тип. Росту в нем тысяча футов. Он упирается головой в небо и орет оттуда громовым голосом. Как, по-вашему, я могу его арестовать? Пожар восстания охватил всю Солнечную систему. Новые гимны гремели раскатами, эхом отдаваясь в межпланетном пространстве, - гневные, грозные гимны. Оружие извлекалось из тайников и начищалось до блеска. Новые стяги взвивались над растущей волной протеста против угнетения. Свобода опять вышла на марш. За право человека самому определять свою судьбу. За новую декларацию независимости. За Великую Солнечную хартию вольностей. Рождались новые вожди, и старые вожди вели их за собой. Вели призраки, шагавшие по облакам. Вели голоса, звучавшие из ниоткуда. Вели знамения и символы. Увлекала возрожденная отвага и крепнущая уверенность в победе правого дела. Спенсер Чемберс злобно взглянул на Статсмена. - На сей раз вы зашли слишком далеко! - Мне не пришлось бы этого делать, развяжи вы мне руки пораньше, - возразил Статсмен. - Но вы миндальничали, колебались, не давали мне пресечь бунт в зародыше. И позволили созреть целой сети заговоров с новыми вожаками во главе. Они сидели за столом друг напротив друга - вкрадчивый смуглый лев и огрызающийся волк. - Вы вызвали к себе всеобщую ненависть, Статсмен. Вас ненавидят все народы Солнечной системы. И из-за вас они ненавидят меня тоже. Вы не оправдали моих ожиданий! Мне нужен был железный кулак но только в рамках закона. А вы преступили все границы. Вам следовало усмирить людей, а вы принялись их убивать! - Все та же старая мечта о добреньком диктаторе. - Статсмен не скрывал насмешки. - Вы по-прежнему воображаете себя маленьким бронзовым божком, стоящим в каждом доме. Но так не бывает. Вы должны показать им, кто здесь хозяин. Чемберс взял себя в руки. - Что толку спорить теперь? Время уже упущено, восстали все планеты. Необходимо что-то предпринять. Он взглянул на Крэйвена, притулившегося в кресле сбоку от стола. - Вы можете помочь нам, доктор? Крэйвен пожал плечами. - Не знаю, - язвительно ответил он. - Если бы мне дали спокойно работать и не таскали на всякие идиотские совещания, вероятно, я смог бы что-то сделать. - Но вы уже сделали что-то, верно? - Очень немногое. Мне удалось создать защиту против телеслежки Маннинга и Пейджа, вот и все. - Вы знаете, где сейчас эти двое? - Откуда мне знать? Где-то в космосе, должно быть. - Это они во всем виноваты! - прорычал Статсмен. - Они и их дьявольские пропагандистские фокусы. - Тоже мне новость! - фыркнул Крэйвен. - Ясное дело, они, кто же еще. Иначе, несмотря на все ваши промахи, никто и не пикнул бы. Но что толку зря сотрясать воздух? Здание "Межпланетной" теперь недоступно для слежки - больше я ничем не могу вам помочь. - Вчера они транслировали на всю Юпитерианскую конфедерацию тайное совещание чрезвычайного совета, проходившее в Сателлит-Сити на Ганимеде, - сказал Чемберс. - Целых десять минут все жители спутников сидели и слушали наши секретные военные планы, пока совет не спохватился наконец. Можем мы с помощью вашего защитного поля предотвратить подобные накладки? - А еще лучше, - вмешался Статсмен, - накрыть полем все спутники целиком. Без призрачных лидеров Маннинга восстание захлебнется. - Чтобы экранировать одно только здание, мне потребовалось пятьдесят тонн аккумуляторов, а чтобы поддерживать экран, каждый день нужна еще тонна, - покачал головой Крэйвен. - Так что о целой планете или нескольких спутниках не может быть и речи. - А как дела с коллектором излучений? - спросил Чемберс. - Есть сдвиги? - Вроде бы есть, - ответил Крэйвен. - Через день-другой будет ясно. - И тогда мы сможем одолеть Пейджа с Маннингом? - Да, пожалуй. Если мне удастся смастерить коллектор, мы заставим работать на себя все виды излучений, начиная от тепловых и кончая космическими. В пределах Солнечной системы у нас будет практически неограниченный запас энергии. Ваши теперешние аккумуляторы накапливают единственный вид энергии - тепловую. Мой же коллектор будет собирать все волны, существующие в природе. - То есть вы сможете запрячь в работу даже космические лучи? - переспросил Чемберс. - Если вообще что-нибудь получится, смогу. - Каким образом? - заинтересовался Статсмен. - Расщеплением, дурья твоя башка! Разобью короткие жесткие волны на множество длинных и менее интенсивных. - Крэйвен повернулся к Чемберсу: - Но вы на мой коллектор особенно не рассчитывайте. Он еще не готов. - Он должен быть готов! - заявил Чемберс. Крэйвен вскочил из кресла, злобно сверкая голубыми глазами из-за толстых линз. - Сколько раз я могу повторять, что научные исследования не выносят спешки? Я должен сделать тысячу попыток, подбирать один ключик за другим. Я должен быть терпеливым, я должен надеяться. И ни в коем случае не спешить! Он вылетел из комнаты и громко хлопнул дверью. Чемберс медленно повернулся к Статсмену. Серые глаза президента впились в волчье лицо. - А теперь извольте рассказать мне, зачем вы устроили эту бойню! - По-вашему, мне нужно было позволить бунтовщикам объединиться? У меня был только один выход вырвать их с корнем, уничтожить их! Я так и сделал. - Вы неправильно выбрали время, - мягко проговорил Чемберс. - Зачем было развязывать резню именно тогда, когда Маннинг рыщет где-то в космосе и в любой момент, стоит ему только захотеть, может стереть нас в порошок? - Но потому-то я и нанес удар! - возразил Статсмен. - Я боялся, что Маннинг ударит первым, и решил опередить его. Я хотел посеять страх, чтобы люди не осмелились поддержать Маннинга, когда он выступит против нас. - Вы не очень-то высокого мнения о человеческой природе, верно? - спросил Чемберс. - Вы полагаете, что втоптать людей в грязь, нагнать на них страху плевое дело? Он встал и треснул кулаком по столу. - Но вы ошибаетесь, Статсмен! Все это уже было, все это старо как мир. Вы можете разрушить их дома, поубивать их детей. Вы можете поджаривать их на кострах или на электрических стульях, вешать их, выбрасывать в космический вакуум, душить в газовых камерах. Вы можете стадами загонять их в концлагеря и вздергивать на дыбу, вы не можете лишь одного - сломить их! Потому что народ выживает всегда. Его отвага выше отваги отдельного человека или группы людей. Так или иначе, народ в конце концов добирается до своего мучителя и скидывает его с трона - скидывает довольно-таки бесцеремонно, кстати сказать. В конечном итоге всегда побеждает народ. Чемберс нагнулся над столом и схватил Статсмена за ворот рубашки. Ткань натянулась, больно впилась Статсмену в шею. Финансист вплотную приблизил лицо к волчьему оскалу. - Нам с тобой уготована именно такая участь. Мы войдем в историю как пара недоделанных кретинов, возомнивших, что они способны править мирами. И все благодаря тебе и твоему ослиному упрямству! И твоим кровавым чисткам! Щеки Статсмена пошли красными пятнами, глаза метали молнии, губы побелели. Но в тихом голосе была слышна лишь горькая насмешка: - По-вашему, нужно было ублажать их и лелеять? Чтобы они чувствовали себя жутко счастливыми оттого, что их поимела старушка "Межпланетная", да? И чтобы в каждом доме стояла ваша бронзовая статуэтка - символ солнечного божества! - Да, я уверен, что так было бы лучше. - Чемберс резко оттолкнул от себя Статсмена. Тот отлетел, чуть не упав, почти до самой двери. - Пошел с глаз долой! Статсмен поправил рубашку и вышел из кабинета. Президент грузно опустился на стул, скрестил руки на могучей груди, с силой впиваясь пальцами в бицепсы, и уставился через окно на небо, озаренное закатными лучами солнца. Барабанная дробь билась у него в мозгу... барабанная дробь восстания, охватившего все миры... похоронившего возлюбленную мечту президента. Да, он мечтал об экономической диктатуре - но не о той бездушной и беспощадной диктатуре, воплощением которой является