, затем пошел вперед, ощупывая дорогу. Через несколько футов он остановился, чтобы дать глазам привыкнуть, но это оказалось бессмысленным, настолько глубокой была тьма. Единственное, что он смог различить, это какое-то сгущение тьмы - нечто крупное, стоявшее вдоль стен коридора, по которому он шел. Но вот впереди блеснул свет, еще раз, и еще много раз - много странных вспышек, скорее искр; подавив мгновенную панику, он понял, что это такое - сотни дрожащих змей, танцующих во тьме помещения, куда вел коридор. Чувствуя, что сердце его готово выскочить из груди, он направился вперед. Стоя в конце коридора, он мог видеть помещение, огромный зал с массивным столом в центре; помещение озарялось вспышками змей; у стола стояла фигура, похожая на человеческую. Кашинг попытался заговорить, но звуки замерли у него в горле; он не мог вспомнить ни одного слова. Кто-то мягко коснулся его руки, зазвучал голос Элин. - Мы стоим на краю вечности, - говорила она. - Один шаг - и вечность откроется нам. Ты чувствуешь это? Кашинг покачал головой. Он не чувствовал ничего, кроме ужасной оцепенелости; он сомневался, сумеет ли сделать хоть один шаг. С усилием он слегка повернул голову и увидел Элин, стройную, в изодранном, некогда белом платье. В блеске змей пустота ее лица была особенно страшной; впрочем, онемелость мешала ему испытывать страх, и он смотрел в ее лицо, не испытывая эмоций и просто отмечая, насколько оно ужасно. Голос ее, однако, звучал ясно и четко. Он не дрожал, в нем не было чувств, когда она говорила: - По словам деда, растения сообщили ему, что здесь находится вечность. Она рядом. Странное время, без времени и пространства. Всепоглощающая бесконечность, у которой никогда не было начала и не будет конца. В ней все, что было, есть и будет. - Она всхлипнула, и Кашинг почувствовал, как ее пальцы впиваются ему в руку. - Все не так. Это лишь поверхность. Это место... нет, не место... - Она обмякла и, если бы Кашинг не подхватил ее, упала бы. Фигура за столом не двигалась. Кашинг смотрел на нее, а она смотрела на него сверкающими глазами, в которых отражался блеск змей. Держа Элин на руках, Кашинг повернулся и пошел к выходу. Он чувствовал спиной взгляд фигуры, но не оборачивался. Спотыкаясь, миновал коридор, добрался до внешней двери и оказался на ступенях эспланады. Здесь он остановился и опустил Элин. Она стояла, цепляясь за него. В бледном зареве рассвета он увидел ее потрясенное лицо. Послышался топот копыт. Повернув голову, Кашинг увидел Энди. Тот, задрав хвост, большими прыжками несся вверх, пританцовывал на каменных ступенях. На мгновение казалось, что он один; затем Кашинг увидел остальных - за ним, как стая волков, неслась стая теней, кружа вокруг него, прыгая, проскакивая под его животом, перепрыгивая и увертываясь от него. Так могла бы играть, визжа от восторга и ужаса, стая щенят. Элин отцепилась от Кашинга и побежала к лагерю. Кашинг побрел за ней. Мэг поднялась с места, подхватила бегущую Элин. - Что с ней, сынок? - спросила старуха, когда он подошел. - Что ты с ней сделал? - Ничего. Она просто увидела реальность. Мы были в Городе, и она несла свою обычную чепуху о вечности, а потом... - Вы были в Городе? - Да, конечно. Дверь была открыта. Элин приняла свою обычную позу, поджав ноги, сложив руки на коленях, склонив голову. Эзра, выбравшись из-под одеяла, подошел к ней. - Что вы там нашли? - спросила Мэг. - И что стряслось с Энди? - Он пляшет с Попутчиками, - ответил Кашинг. - Не беспокойся о нем. - А Ролло? Где Ролло? - Будь я проклят, если знаю. Его никогда нет, когда он нужен. Бродит где-нибудь. В воздухе над их головами неподвижно повис цилиндр. - Уходи, - сказал Кашинг, - нам не нужны рассказы. - Я ничего не рассказываю, - сказал цилиндр. - У меня есть для вас информация... Послание от Д.иЪП. - Д.иЪП.?. - Древнего и Почтенного. Он велел передать, что город для вас закрыт. Он говорит, что у нас нет времени для зевак. - Прекрасно, - сказал Кашинг. - Мы не зеваки, но с радостью уйдем отсюда. - Это вам не позволено. Если вы уйдете, то разнесете с собой глупые рассказы, а мы этого не хотим. - Итак, нам не позволено уходить, и Город закрыт для нас. Что же нам делать? - спросил Кашинг. - Что хотите, - ответил цилиндр. - Нас это не касается. 21 Три дня спустя они поняли, что цилиндр говорил правду. Мэг и Кашинг обошли весь Город, пытаясь проникнуть в него. Не смогли. Двери были. Множество дверей, но все закрытые. Окна - их было немного - не ниже второго или третьего этажа. К некоторым окнам они смогли пробраться, но те оказались закрыты чем-то непрозрачным. И разбить эту преграду было невозможно. Вентиляционные отверстия были размещены в них так, что к ним невозможно было приблизиться. Город оказался много больше, чем они думали. Он представлял собой единое здание со множеством флигелей, выстроенное по очень сложной схеме. Высота этих флигелей разнилась от пяти-шести до двадцати и более этажей. Все сооружение было окружено каменной эспланадой. За одним исключением, они никого не видели. На второй день, вскоре после полудня, им встретился Отряд, очевидно, ожидающий, когда они обогнут один из многочисленных флигелей. Мэг и Кашинг удивленно остановились, в то же время они были рады встрече с кем-то, с кем можно общаться. Две большие сферы покатились им настрочу. Достигнув каменной скамьи, они остановились и стали ждать, пока подойдут люди. N_1 загремел барабанным голосом: - Пожалуйста, садитесь и отдыхайте. Мы заметили, что таков ваш обычай. Так нам легче будет общаться. - Мы думали, что с вами что-то случилось, - заметила Мэг. - Вы так поспешно покинули нас в тот раз. - Нас обеспокоил вопрос, который вы задали, - пояснил N_2. - Кто приходит после человека? - Да, - согласился N_1, - и даже не сама концепция, сколько то, что существует раса, способная поставить перед собой такой вопрос. И это находится в странном противоречии с верой Д.иЪП. в то, что ваша раса оправится от катастрофы и достигнет еще больших высот. Кстати, вы не встречались с Д.иЪП.? - Нет, - ответил Кашинг. - Вернемся к вашему вопросу. Как вы к нему пришли? Сказать, что со временем одна форма жизни сменится другой, логично, но для какого-то определенного вида прийти к мысли, что он будет заменен другим, очень сложно и вряд ли возможно. - Ответ очень прост, - сказал Кашинг. - Такое рассуждение подсказано здравым смыслом и вполне согласуется с эволюционной механикой. Формы жизни поднимаются к господству благодаря определенным факторам, способствующим выживанию. На нашей планете было много господствующих рас. Человек поднялся к господству благодаря разуму, но геологическая история свидетельствует, что он не будет доминировать вечно. И как только это становится ясным, возникает вопрос, кто придет после него. Что обладает большей жизненной силой, чем разум? И хотя мы не можем ответить, мы знаем, что нечто такое существует. В сущности может оказаться, что разум не так уж и способствует выживанию. - И вы не протестуете? - спросил N_2. - И не бьете себя в грудь от гнева? Не рвете на себе волосы? Не впадаете в панику при мысли о том, что настанет день, когда никого из вас не будет, что во всей вселенной некому будет помнить о вас и вас оплакивать? - Конечно, нет. - Вы так владеете собой, что можете даже рассуждать о том, кто вас сменит?.. - Было бы забавно знать это, - сказала Мэг. - Не понимаем, - сказал N_1. - О какой же забаве вы говорите? Что значит "забавно"? - Бедняги, - воскликнула Мэг, - вы даже не знаете, что такое забава? - В общем мы уловили концепцию веселья, хотя, возможно, и поверхностно, - ответил N_2. - Ранее мы ни с чем подобным не встречались. Нам трудно представить себе, как человек может испытывать удовлетворение, думая о собственном уничтожении. - Ну, пока мы еще не уничтожены, - сказал Кашинг. - У нас еще есть время. - Но вы ничего не предпринимаете. - Пока нет. Но не скажете ли вы, каков ответ, ваш ответ, на наш вопрос? Что приходит после нас? - На этот вопрос мы не можем ответить, - сказал N_1, - хотя со вчерашнего дня все время о нем думаем. Д.иЪП. утверждает, что жизнь расы будет продолжаться. Но мы считаем, что Д.иЪП. ошибается. Мы видели на других планетах гибель доминирующих рас. Но после них ничего не было. Это конец. - Может быть, вы не оставались там достаточно долго, - сказал Кашинг. - Может понадобиться немало времени, чтобы новая форма жизни заполнила вакуум. - Этого мы не знаем, - сказал N_2. - Нас это не интересовало, мы не задумывались об этом. Этот вопрос выпадал из наших исследований. Понимаете, мы изучали технологические цивилизации в их кризисном состоянии. На многих планетах мы находили классические образцы. Технология развивается до определенного уровня, затем уничтожает и себя, и расу, ее создавшую. Мы уже собирались возвращаться к себе и писать отчет, как встретились с вашей планетой, и в нас зародилось сомнение... - В нас зародилось сомнение, - подхватил N_1, - из за уклончивости и упрямства Д.иЪП. Он отказывается признавать очевидное. Он упорно верит, что ваша раса снова поднимается, что она непобедима, что ее дух не признает поражений. Его постоянные ссылки на феникса, возрождающегося из пепла, не вполне нам понятны. - Нам кажется, - продолжал N_2, - что вы скорее получите ответ, и мы надеемся, что получив его, вы проявите дружелюбие и не скроете его от нас. Нам кажется, что ответ находится внутри Города. Как уроженцы этой планеты, вы скорее отыщите его. - Отличная возможность, - сказал Кашинг. - Мы не можем попасть в Город и не можем уйти отсюда. Это нам запретил Д.иЪП. - Вы ведь сказали, что не встречались с Д.иЪП. - Так и есть. Он послал нам сообщение с одним из цилиндров. - Очень похоже на Д.иЪП., - сказал N_1. - Он мудрый старый джентльмен, но временами бывает раздражителен. - Джентльмен? Но разве он человек? - Конечно, нет, - сказал N_2. - Мы вам об этом говорили. Он робот. Вы должны знать о роботах. В вашем отряде есть один. - Погодите, - сказал Кашинг. - Там что-то стояло у стола. Похоже на человека и в то же время не человек. Должно быть, робот. Это, наверное, и был Д.иЪП.? - Вы говорили с ним? - Нет. Там было слишком много другого. - Нужно было заговорить с ним. - Ну, сейчас слишком поздно. Д.иЪП. в Городе; и мы не можем попасть к нему. - Не только Д.иЪП., - сказал N_1. - За этими стенами скрывается кое-что еще. Мы не знаем точно об этом. Лишь догадываемся... Воспринимаем его. - Значит, вы его чувствуете? - Верно, - сказал N_1. - Наши чувства несопоставимы с вашими, но это можно назвать и так. К концу дня Кашинг и Мэг вернулись в лагерь. Навстречу им вприпрыжку выбежал Энди. Остальных не было видно. Эзра и Элин отправились к подножию холма поговорить с Деревьями, а Ролло просто бродил где-то. - Теперь мы знаем, сынок, - сказала старая Мэг. - Д.иЪП. выразился точно. Город закрыт для нас. - Все из-за Элин. Она болтала о вечности. - Ты слишком резок с ней. Может быть, она слегка и тронутая, но она обладает силой. Я уверена в этом. Она живет в другом мире, на другом уровне. Она видит и слышит то, чего не воспринимаем мы. Впрочем, что сейчас говорить об этом? Что мы будем делать, если не сумеем уйти отсюда? - Я не собираюсь сдаваться, - ответил Кашинг. - Если мы захотим уйти, то найдем путь. - А что случилось с Местом, которое мы ищем? Как мы могли так ошибиться? - Мы ошиблись, потому что шли вслепую, - сказал Кашинг. - Хватались за всякий слух, верили во все лагерные рассказы, которые слышал Ролло. Это моя ошибка. Я слишком торопился. Слишком легко верил в услышанное. Вскоре после наступления тьмы явился Ролло. Сев рядом с остальными, он уставился в костер. - Я мало что отыскал, - сказал он. - К западу отсюда находится карьер, откуда и брали камень для Города. Старая дорога ведет на юго-запад. Она проложена до того, как выросли деревья. Теперь она перекрыта деревьями. Я пытался пройти, но прохода нет. Я пробовал в нескольких местах. Деревья стоят стеной. Может быть, сотня людей с топорами смогла бы пробиться, но у нас нет ни людей, ни топоров. - Даже с топорами, - сказала Мэг. - Вряд ли... - Собираются племена, - продолжал Ролло. - Равнина к востоку и югу просто черна от них, и все время подходят новые. Должно быть, новость распространяется быстро. - Я не понимаю, почему они собираются, - сказал Кашинг. - Конечно, были стражники, но я считал их небольшими группами заблуждающихся фанатиков. - Не так уж и заблуждающихся, - сказала Мэг. - Нельзя столетиями нести стражу, основываясь лишь на заблуждении. - Ты считаешь это место важным? Настолько важным? - Так должно быть, - сказала Мэг. - Оно слишком велико. Слишком много времени и труда затрачено на его сооружение. И оно по-прежнему хорошо защищено. Люди, даже в старые машинные времена, не стали бы тратить столько времени и сил... - Да, я знаю, - сказал Кашинг. - Сам удивляюсь. Зачем оно здесь? Если бы только мы смогли понять это... - Появление племен показывает, что это место более важно, чем мы думали, - сказал Ролло. - Здесь не только одни стражники. Их поддерживали племена. Должно быть, существует легенда... - Если так, то это хорошо скрытая легенда, - сказала Мэг. - Я никогда не слышала о ней. Я уверена, что городские племена ничего о ней не знают. - Самые важные легенды должны тщательно скрываться, - сказал Кашинг. - Они настолько священны, что о них, может быть, и не говорят вслух. На следующий день Ролло пошел с ними в очередной обход Города. Они не нашли ничего нового. Стены стояли прямо и недостижимо. Никаких признаков жизни. Позже вернулись в лагерь Эзра и Элин. Они очень устали, ноги у них были сбиты. - Садитесь и отдохните, - сказала Мэг. - Ложитесь, если хотите. Вот вода. Я сейчас поджарю мяса. Поспите немного перед едой. Эзра хрипло сказал: - Деревья не пустили нас. Не слушали никаких заговоров. И не объясняли, почему. Но о других вещах они говорили. Они говорили о наследственных воспоминаниях. О другой планете в другой солнечной системе, где-то очень далеко отсюда. Они назвали и эту планету, но это очень трудное название, со множеством согласных, я не запомнил его и не хотел переспрашивать. Мне это казалось неважным... Какая нам польза, если мы будем даже знать название? Они либо забыли, как попали сюда, либо не хотели говорить. Впрочем, может, они и сами не знают. Я не уверен, что они видели эту планету. Я думаю, они говорили о наследственной памяти. Расовые воспоминания, передаваемые от одного поколения к другому. - Ты уверен в этом? - спросил Кашинг. - И они сказали, что пришли с другой планеты? - Уверен, - ответил Эзра. - Это несомненно. Они говорили о планете, как человек, заброшенный куда-нибудь, говорил бы о стране своего детства. Они показывали мне эту планету. Картина очень смутная, но основное разобрать можно. Я думаю, что это идеализированная картина. Розовый мир - знаете, такой тонкий розовый цвет яблоневых лепестков ранней весной на фоне голубого неба. Не цвет этого мира был розовым, а чувство. Я знаю, что не очень понятно выражаюсь, но так и было. Радостный мир, не счастливый, а радостный. - Неужели люди, улетавшие к звездам, попали в этот розовый мир и привезли оттуда семена деревьев? - спросил Кашинг. - А Попутчики и Дрожащие Змеи? Живые камни? Все это не может принадлежать нашему миру, - сказала Мэг. - Если это верно, - подхватил Ролло, - то, может, это все-таки и есть Место, откуда уходили к Звездам? Кашинг покачал головой. - Здесь нет посадочных площадок. Мы их нашли бы, если бы они были. И очень далеко от источников снабжения. С экономической точки зрения нелогично. - Возможно, в определенных условиях отсутствие логики имеет смысл, - сказал Ролло. - Но не в технологическом мире, - сказал Кашинг, - не в таком мире, который посылает людей к звездам. Вечером, когда Эзра и Элин уснули, Ролло ушел бродить, Энди отправился плясать с Попутчиками, Кашинг сказал Мэг: - Меня беспокоит то, что сказал Отряд... Там есть что-то еще. Что-то скрытое. Мы должны его найти. Мэг кивнула: - Наверное, тут многое можно найти, сынок. Но как? Ты что-нибудь придумал? - Ты почувствовала живой камень, - сказал Кашинг. - Ты чувствуешь Попутчиков. Ты сказала, что они - конгломерат множества людей, всех, кого они встречали. Ты почувствовала, что мозг робота жив. И многое другое. Ты почувствовала меня, когда я спал в зарослях сирени. - Я тебе много раз говорила, что я не настоящая ведьма. Я всего лишь старуха, которая использовала свои слабые возможности, чтобы спастись и прокормиться. Вот Элин... - Не Элин. У нее совсем другие способности. Она видит сразу всю картину. Ты же различаешь и подробности. - Ты спятил, - сказала Мэг. - Ты попробуешь, Мэг? - Напрасная трата времени. - Мы должны решить эту задачу. Должны знать, что происходит. Если не хотим остаться тут навсегда. - Ладно. Завтра. Только чтобы показать, что ты ошибаешься. Если у тебя есть лишнее время. - У меня оно есть, - сказал Кашинг. - Мне больше нечего делать. 22 Она не хотела делать это, но говорила себе, что должна попытаться. И в то же время она пыталась и боялась убедиться в собственном бессилии. - Надеюсь, ты будешь доволен, - сказала она Кашингу. Раннее утреннее солнце освещало большую металлическую дверь, украшенную символическими изображениями, которые ничего не говорили ей. Угрожающе возвышались по обе стороны каменные башни. Стоя на ступеньках перед дверью. Мэг почувствовала, как хмуро смотрит на нее все сооружение. Отряд сказал, что за дверью, где-то в Городе, скрывается нечто, но он и сам не знал, что это. И вот ей предстояло это узнать. Она знала, что это невозможно, не стоит и пытаться, но сынок верит в нее, и она не может ему отказать. Она знала, что остальные не верят. Взглянув на Элин, она подумала, что уловила в глазах женщины странный блеск - словно та забавлялась... Хотя, бог знает, что скрывается в пустых глазах Элин. Мэг опустилась на колени и устроилась с удобствами. Она попыталась мысленно проникнуть в Город, вначале слегка, потом настойчивее. Щупальца ее мозга двинулись вперед, ощупывая, пробуя, ища, как будто отыскивая щели в стене. Она ощутила жесткость камня, полированную твердость металла, и вот она проникла в пустоту за ними. И там что-то было. Щупальца отпрянули, коснувшись неизвестного предмета - или предметов - она никогда не встречала такого и никто не встречал. Не предмет, сказала она себе, а множество различных... она не могла подобрать слово. Они были не живые, хотя, несомненно, они были сущностью чего-то. Она ощутила цепенящий страх, дрожь, отвращение, как будто там были пауки, миллиарды копошащихся пауков с радужными изуродованными телами, с лапами, покрытыми дрожащими черными волосами. Крик застрял в ее горле, но она подавила его. Они не могут мне повредить, сказала она себе, они не доберутся до меня; они внутри, а я снаружи. Мозг ее снова двинулся вперед, она оказалась среди них; и тут она поняла, что это не пауки, в них нет вреда, потому что они не живые. Но, хотя в них и не было жизни, в них было заключено значение. Бессмыслица. Как может что-то безжизненное содержать значение? Она была окружена их значениями, маленькими безжизненными значениями, которые смутно шептали ей что-то, пробирались вперед, прижимались к ней и ждали ее внимания. Она ощущала биение бесчисленных крошечных сгустков энергии, и в мозгу ее мгновенно вспыхивали картины и в тот же момент гасли - множество изображений, как рой мошек, летящих в столбе солнечного света; их самих не было видно, но о них знаешь по отражению света от их дрожащих крылышек. Она попыталась сконцентрироваться, сфокусировать свои умственные щупальца на одном из маленьких танцующих изображений, удержать его настолько, чтобы понять, что это такое. Как будто издалека, как будто происходило с другим человеком, она чувствовала, как пот струится по ее лицу. И крепче закрыла глаза, чтобы картина в ее мозгу стала четче. Изображение прояснилось, но они по-прежнему дрожали и прыгали, по-прежнему шел блеск от дрожащих крыльев, смазывая туманные смутные картины. Бесполезно, подумала она; она попыталась продвинуться еще дальше, насколько хватало сил, но была отброшена. Что-то было внутри, что-то необычное, но она не смогла разглядеть его. Она упала вперед, повернулась на бок, все еще оставаясь в позе эмбриона. Открыла глаза и сквозь пелену увидела склонившегося над ней Кашинга. Мэг прошептала: - Я в порядке, сынок. Там что-то есть, но я не смогла ухватить его. Он приподнял ее: - Хорошо, Мэг. Ты сделала, что могла. - Если бы у меня был мой хрустальный шар, - шептала она. - Хрустальный шар? - Да. Я оставила его дома. Никогда не верила в него. - Ты думаешь, он помог бы тебе? - Может быть. Он помогал мне сосредоточиться. Остальные стояли вокруг, следя за ними. Энди подошел поближе, вытянул шею и фыркнул. Мэг похлопала его по носу. - Он всегда беспокоится обо мне, - сказала она. - Думает, что его работа - заботиться обо мне. - Оттолкнувшись от Кашинга, она села. - Дай мне немного времени. Я попробую еще раз. - Не нужно. - Попробую. Отряд был прав. Там что-то есть. Большие каменные стены возвышались на фоне безоблачного неба - прочные, насмешливые, враждебные. Высоко в небе неподвижно висела большая птица, казавшаяся точкой. - Жуки, - сказала она. - Миллионы маленьких жуков. Копошатся. Жужжат. Как муравьи или как пауки, как мошки. Все время движутся. Приводят в замешательство. Элин произнесла своим резким холодным голосом: - Я могу помочь. - Дорогая, держись подальше от этого, - заметила Мэг. - Мне хватает своих неприятностей. Она снова встала на колени, приняв прежнюю позу. - Последний раз, - сказала она. - Самый последний. Если не получится на этот раз, значит, конец. На этот раз было легче. Не нужно было проходить сквозь камень и металл. Она немедленно оказалась среди пауков и мошек. На этот раз мошки образовывали символы, она их видела, но неясно и не понимая, хотя ей казалось, что понимание уже совсем рядом. Если бы только подойти ближе, если бы как-то замедлить танец этих мошек, остановить спешку пауков, она смогла бы понять. В них должна быть цель и должна быть причина суеты. Должен быть смысл в том рисунке, что они плетут. Она постаралась приблизиться, и на мгновение безумный танец замедлился, и она ощутила счастье, такое глубокое и чистое, что оно было как физический шок. Сладость этого счастья поглотила ее. Но даже в этот момент она знала, что здесь что-то неладно, во всем этом есть что-то аморальное, незаконное - нельзя испытывать такое счастье. И в тот же момент она поняла, что неверно. Она инстинктивно поняла, что это искусственное счастье, синтетическое счастье; ее движущийся ощупью мозг уловил сложную систему символов, объясняющих это счастье. Все это промелькнуло в такое короткое время, что его невозможно было измерить; затем счастье исчезло, и хотя оно было синтетическим, все вокруг стало мрачным, холодным, пустым, хотя пространство по-прежнему было населено миллиардом миллиардов насекомых, которые не были настоящими насекомыми; просто ее человеческий мозг воспринимал их как насекомых. Со стоном она искала утраченное счастье, фальшивое, но необходимое. Но она ничего не могла найти в окружающей ее тусклости. С жалобным стоном она потянулась за счастьем, но оно ускользнуло. Издалека, из другого мира послышался голос, который она когда-то знала, но теперь не могла узнать. - Вот, Мэг, твой хрустальный шар. Она ощутила жесткость и округлость шара в своих руках; слегка открыв глаза, она увидела его полированную яркость, отражающую лучи утреннего солнца. Другой разум ворвался в ее мозг - холодный, резкий, острый, темный разум, кричащим в торжестве и ликовании, как будто произошло то, чего он давно ждал; в то же время разум этот как бы откатывался в ужасе от реальности, которую не знал в течение столетий, которую совсем забыл, утратил всякую надежду найти ее. Этот неожиданный разум устремился к ее мозгу, отчаянно цеплялся за нее в поисках безопасности, боясь остаться в одиночестве, снова окунуться во тьму и холод. И, цепляясь за ее мозг, этот новый разум тоже устремился в рой сверкающих крыльев и волосатых лап, и тут же крылья и лапы исчезли, пауки и мошки исчезли, и из общей неуверенности и смятения возник порядок, который ошеломлял не менее, чем пауки и мошки. Порядок этот потрясал, потому что был недоступен пониманию. Но вот значение его прояснилось, значение - догадка, значение - предположение, туманное и отрывочное, но прочное и реальное в этих отрывках и тумане. Мозг Мэг улавливал эти отрывки, как человек, слушающий разговор в столь быстром темпе, что воспринимает лишь одно слово из двадцати. Но за всеми этими отрывками она уловила общее - сумму знаний, которая охватывала всю вселенную, все вопросы, которые можно задать и на которые можно ответить. Мозг ее отшатнулся от этой массы ответов, и она открыла глаза. Хрустальный шар выпал из ее рук, скатился по коленям и ударился о каменную мостовую. Она увидела что это не хрустальный шар, а кожух мозга робота, который Ролло носил в своей сумке. Она протянула руку коснулась кожуха, погладила его, ужасаясь тому, что сделала. Разбудить его, дать понять, что он не один, пробудить надежду - какая жестокость! Разбудить на мгновение, потом снова погрузить во тьму и одиночество, коснуться на мгновение и затем уйти. Она подняла кожух и прижала к груди, как мать ребенка. - Ты не один, - сказала она ему. - Я с тобой. - Она не знала, говорила ли она это вслух. И на мгновение снова ощутила мозг, больше не холодный и одинокий, почувствовала вспыхнувшую дружбу и благодарность. Открылась большая металлическая дверь. В ней стоял робот, больше и массивнее Ролло, но похожий на него. - Меня зовут Древний и Почтенный. Не хотите ли войти? Мне нужно поговорить с вами. 23 Они сидели за столом в комнате, где Кашинг и Элин впервые встретили Д.иЪП., но в этот раз комната освещалась свечой, стоявшей на столе. Были и Дрожащие Змеи, но не так много, как в первый раз; они держались ближе к потолку. Д.иЪП. громоздко сидел на стуле во главе стола, остальные вокруг стола. Мэг положила перед собой на стол кожух и держала его обеими руками. Снова и снова касалась она его своим мозгом, просто чтобы убедить, что она его не покинула. Энди стоял в двери, опустив голову. За ним в коридоре виднелись серые тени Попутчиков. Д.иЪП. уселся поудобнее и долго смотрел на них, как бы оценивая, обсуждая про себя, не допустил ли он ошибку, пригласив их сюда. Наконец он заговорил: - Мне приятно приветствовать вас в Месте, откуда уходили к Звездам. Кашинг хлопнул по столу ладонью. - Кончай свои волшебные сказки! - воскликнул он. - Это не может быть Местом, откуда уходили к Звездам. Здесь нет посадочных площадок. В таком месте это невозможно. - Мистер Кашинг, - вежливо сказал Д.иЪП. - Позвольте мне объяснить. Вы говорите, нет посадочных площадок. Конечно, нет. Вы когда-нибудь думали о полетах к Звездам? Как они далеки, какое время потребуется, чтобы достичь их? - Я читал - ответил Кашинг. - Библиотека университета... - Вы читали то, что было написано о полетах к Звездам за сотни лет до того, как эти полеты осуществились. Читали написанное тогда, когда человек добрался лишь до Луны и Марса. - Верно, но... - Вы читали о замораживании экипажа и о последующем оживлении его. Читали догадки о путешествии со скоростью быстрее скорости света. Читали о колониях людей на землеподобных планетах в других системах. - Что-нибудь из этого должно было сбыться, - упрямо сказал Кашинг. - Человек со временем мог найти способ. - Он нашел, - согласился Д.иЪП. - И люди отправились к ближайшим звездам. И нашли много интересного. Они привезли семена, из которых вырос пояс Деревьев. Привезли Попутчиков, живые камни и Дрожащих Змей. И все это вы видели. Но этот способ путешествия оказался непрактичным. Слишком дорого и требуют слишком много времени. Нелогична сама посылка людей к звездам. Меняются перспективы, и с ними меняются цели. Начиная полеты к звездам, мы спросили себя, чего мы хотим добиться, и пришли к заключению, что сама высадка на планетах в других солнечных системах не слишком ценна. Конечно, слава и удовлетворение, и мы узнаем кое-что интересное, но уж слишком много времени это занимает. Если бы могли послать тысячи кораблей к разным звездам, то получали бы постоянный поток результатов. Пришлось бы подождать несколько сотен лет, и корабли начали бы возвращаться. Но мы не могли послать тысячи кораблей. Экономика не выдержала бы такого напряжения. Нужно было бы постоянно строить и отправлять эти корабли. Мы знали, что для этого у нас нет ни достаточных ресурсов, ни времени, потому что социологи предупредили нас о Катастрофе. И мы спросили себя, чего мы в сущности ищем. И получили ответ - информацию. Не живя в те годы, о которых я рассказываю, трудно представить себе, под каким давлением мы находились. Со временем вопрос о полете к звездам превратился в вопрос о сборе знаний, которые могли бы предотвратить Катастрофу, предсказанную нашими социологами. Население не знало об этих предсказаниях. Много лет его бомбардировали предупреждениями сотен разных экспертов, и большинство этих предупреждений оказались неверными. В результате люди перестали обращать внимание на любые предупреждения. Но небольшая группа ученых и инженеров - их было несколько тысяч - ясно видела эту опасность. Существовало несколько возможностей предотвратить катастрофу, но наиболее многообещающей казалась возможность использовать знания, полученные у других цивилизаций. Мы думали, что так можно отыскать ответ, простой ответ, на который человечество просто не обратило внимания. Он остановился и осмотрел сидящих за столом. - Вы следите за моим рассказом? - Да, - сказал Эзра. - Ты говоришь о древних временах, которые нам неизвестны. - Они известны мистеру Кашингу. Мистер Кашинг читал об этих днях. - Я не умею читать, - сказал Эзра. - И мало кто умеет. В моем племени никто. - Меня удивляет поэтому, как научился читать мистер Кашинг, - сказал Д.иЪП. - Вы говорили об университете. Разве еще существуют университеты? - Я знаю только об одном, - сказал Кашинг. - Но, может, есть и другие. В нашем университете человек по имени Уилсон несколько столетий назад написал историю Катастрофы. Но эта его история основана главным образом на легендах. - Значит, вы представляете себе, что такое Катастрофа? - Только в общих чертах, - ответил Кашинг. - Но вы знали о Месте, откуда уходили к Звездам? - Не из истории. Уилсон знал о нем, но не включил в "Историю". Вероятно, ему это показалось сказкой. Я нашел его записки, где он упоминает об этом Месте. - И решили поискать его? Но, найдя его, вы не поверили. Нет посадочных площадок, говорите вы. Были здесь некогда и посадочные площадки, немного в стороне отсюда... Но потом мы спросили себя, нельзя ли отправлять роботов... - Болтуны, - сказал Кашинг. - Вот оно что - межзвездные роботы-исследователи. Отряд счел их рассказчиками. - Отряд - это пара зевак с какой-то отдаленной планеты, - заметил Д.иЪП. - Они собираются писать нечто вроде "Упадка и гибели технологических цивилизаций". Они тут очень многому удивлялись, а я не собирался ничего объяснять им. В сущности, я делал все, чтобы заинтриговать их. Если бы я им помог, они проторчали бы здесь не одну сотню лет. А мне это не нужно. Роботы - вы их называете болтунами - обходятся гораздо дешевле звездных кораблей. Дорого стоили исследования, но как только был изготовлен образец, дальше все было просто и дешево. Роботы снабжены рецепторами и способны накапливать информацию. Мы сотнями строили и программировали их и отправляли к звездам. Через сто лет они начали возвращаться, набитые информацией. Некоторые из них не вернулись. Думаю, с ними мог произойти какой-нибудь несчастный случай. Однако к тому времени, как начали возвращаться первые роботы-исследователи, уже произошла катастрофа, и людей на этой станции не осталось. Я и несколько других роботов - это все. Теперь даже и этих роботов нет: одни попали в лавину, другие погибли от странной болезни - это очень удивляет меня, ведь мы не подвержены болезням. Некоторые из-за своей неосторожности попали под сильное напряжение: хоть здесь горит свеча, у нас есть электричество. Мы его получаем от солнечных батарей на крыше. Свеча из-за отсутствия ламп. У нас кончился их запас, а пополнить его мы не можем. Во всяком случае из всех роботов остался я один. Когда роботы-исследователи начали возвращаться, мы передавали их кодированную информацию в центральный банк, перепрограммировали их и отправляли снова. В последние несколько столетий я перестал посылать их снова. Казалось, в этом нет смысла. Наш банк информации заполнен почти до предела. Мне следовало бы дезактивировать исследователей и отправить их на склад, но я не сделал этого. Они так радовались жизни. Основная информация передавалась в банк, а в них оставалась остаточная информация, они принимали ее за псевдовоспоминания и рассказывали друг другу о своих великих приключениях. Некоторые из них вырвались в ночь вашего прибытия, и прежде чем я отозвал их, вы познакомились с образчиком их болтовни. То же они проделали и с Отрядом, но я не не останавливал их, потому что это давало Отряду занятие. - Итак, сынок, - сказала Мэг Кашингу, - ты нашел свое Звездное Место. Не такое, как ты искал, но еще более великое. - Я не понимаю, почему ты говоришь с нами, - обратился Кашинг к Д.иЪП. - Ты же сообщил нам - помнишь? - что это место для нас закрыто. Что заставила тебя изменить свои намерения? - Вы должны понять, как тщательно нужно заботиться о безопасности этого места, - сказал Д.иЪП. - Начиная этот проект, мы искали изолированное место. Мы посадили пояс Деревьев, которые генетически запрограммированы противостоять вторжению, а снаружи разместили кольцо из живых камней. Деревья - пассивная защита, камни - активная, в случае необходимости. С течением времени камни рассеялись. Многие из них ушли. Деревья должны были держать их под контролем, но в некоторых случаях этого не получилось. Ко времени основания станции было ясно, что цивилизация движется к катастрофе, что означало не только необходимость сохранения станции в тайне, но и создание защиты. Мы надеялись, что катастрофа не произойдет еще по крайней мере в течение двухсот лет. К тому времени мы, возможно, нашли бы решение. Но у нас не оказалось времени. После Катастрофы мы надолго затаили дыхание. К тому времени Деревья хорошо разрослись, но они, конечно, не выдержали бы атаки с применением огнеметов или артиллерии. Но отдаленное расположение плюс тайна спасли нас. Толпы во время Катастрофы были, вероятно, слишком заняты, даже если и знали о нас. Было много более легкой добычи. - Но это не объясняет, что случилось с нашим отрядом, - сказал Кашинг. - Почему ты изменил свое намерение? - Я должен еще кое-что объяснить вам, - продолжал Д.иЪП. - После смерти людей тут оставались только роботы, да и тех становилось все меньше и меньше. У нас было не очень много работы. Системы станции устроены настолько надежно, что не могут выйти из строя. Но одна из систем по непонятной причине все же испортилась. Это система возврата информации... - Система возврата информации? - Часть установки, которая выдает информацию. Накоплены горы данных, но их невозможно получить. Я пытался что-то предпринять. Но вы должны понять, что я не техник. Меня готовили к административной работе. Ситуация такова: есть информация, но получить ее невозможно. Когда появились вы, и Деревья сообщили мне, что среди вас есть чувствительные, у меня возникла надежда. Я велел Деревьям пропустить вас. Я надеялся, что чувствительные смогут проникнуть к информации. И меня поразило, что самый чувствующий среди вас вовсе не интересуется этой информацией и считает ее не заслуживающей внимания. - Ты говоришь, что Деревья сообщили тебе, - спросил Кашинг. - Может, ты сам чувствующий? - Технологическая чувствительность, - ответил Д.иЪП. - Я настроен на Деревья, но ни на что больше. Чувствительность, конечно, но очень ограниченная и избирательная. - И ты решил, что чувствующий человек сможет пробиться к информации? Когда Элин не сделала этого... - Я подумал, что все это напрасная трата времени, но теперь я так не думаю. Ее чувствительность проникает слишком далеко, она слишком настроена на вселенские факторы и поэтому бесполезна нам. Проникнув в банк информации, она была потрясена хаосом. Да, я должен признать, что там царит хаос - миллиарды наблюдений безо всякого порядка. Но утром пришла другая из вас. Вы ее зовете Мэг. Она углубилась в информацию. Не получила ничего, но она узнала о ней... - Только после того, как мне дали головной кожух робота, - сказала Мэг. - Именно он сделал это возможным. - Я дал ей кожух вместо хрустального шара, - сказал Ролло. - Просто сверкающий предмет, который помогает сосредоточиться. - Ролло, - сказала Мэг. - Пожалуйста, прости меня, Ролло. Я надеялась, что ты никогда не узнаешь. Сынок и я знали, но не говорили тебе. - Вы хотите сказать, - вмешался Д.иЪП., - что мозг робота все еще живет в кожухе и что когда тело робота дезактивируется или уничтожается, мозг его продолжает жить... - Не может быть! - напряженным голосом воскликнул Ролло. - Он не может ни слышать, ни видеть. Он закрыт внутри... - Верно, - сказала Мэг. - Тысячу лет. Больше тысячи лет. Кашинг сказал: - Ролло, нам всем жаль. В тот вечер, когда ты впервые показал кожух робота Мэг, - помнишь? - она почувствовала, что мозг жив. Рассказала мне, и мы согласились, что тебе не следует знать об этом. Видишь ли, мы ничего не можем сделать. - Их миллионы, - сказал Ролло. - Лежащие в таких местах, где их никогда не найдут. Собранные в пирамидах племен. Детские игрушки, которые катают по земле... - Будучи роботом, я сожалею вместе с вами, - сказал Д.иЪП. - Я тоже потрясен. Но я согласен с этим джентльменом, что мы ничего не можем сделать. - Мы можем дать им новые тела, - сказал Ролло. - Можем хоть вернуть им зрение и слух. И голос. - Кто сделает это? - горько спросил Кашинг. - Кузнец в кузне земледельческого племени? Жестянщик, который готовит наконечники? - И все же, - сказал Д.иЪП., - этот мозг, изолированный все эти годы, сумел ответить, когда его коснулся человеческий разум. Ответить и помочь. - Я видела пауков и мошек, - сказала Мэг, - но они ничего для меня не значили. Когда мы стали работать в паре с сознанием робота, то они стали чем-то иным - рисунком, в котором кроется значение, хотя я его не поняла. - Я думаю, - сказал Д.иЪП., - что здесь кроется надежда. Вы достигли банка информации; вы почувствовали наблюдения; вы смогли превратить их в видимые формы. - Не вижу, чем это поможет нам, - сказал Кашинг. - Видимые формы бессмысленны, если их нельзя интерпретировать. - Это лишь начало, - возразил Д.иЪП. - Во второй раз, в третий, в сотый раз значение может стать ясным. Если бы у нас была сотня чувствующих, чтобы каждый был связан с мозгом робота... - Прекрасно, - сказал Кашинг, - но откуда мы знаем, что это подействует? Если бы мы смогли восстановить систему возврата информации... - Я использую ваши же слова, - сказал Д.иЪП. - Кто это сделает? Кузнец или жестянщик? И даже если мы восстановим эту систему, откуда мы знаем, что сумеем прочесть данные и интерпретировать их? Мне кажется, что вариант с чувствующими дает лучшую возможность... - Со временем, - сказал Кашинг, - мы могли бы найти людей, которые нашли бы способ починки. Если бы были схемы и диаграммы... - Здесь есть схемы и диаграммы. Я размышлял над этим, над схемами, но для меня они не имеют значения. Вы говорите, что умеете читать? Кашинг кивнул. - В университете есть библиотека. Но от нее мало проку. Она подверглась чистке и сохранила лишь написанное за несколько столетий до Катастрофы. - Здесь есть библиотека, которая избежала этой участи, - сказал Д.иЪП. - Здесь достаточно материала для обучения людей, которые восстановили бы систему. Заговорил Эзра: - Я пытаюсь следить за обсуждением, но получается с трудом. Как будто есть две возможности: восстановить систему или использовать чувствующих. Я сам чувствующий, как и моя внучка, но боюсь, мы не сможем помочь. У нас специализированная чувствительность. Внучка стремится к обобщениям, а я настроен только на растения. Боюсь, что то же самое будет и с другими чувствующими. Вероятно, их много разновидностей. - Верно, - сказал Кашинг. - Уилсон посвятил главу своей "Истории" росту чувствительности после катастрофы. Он считал, что технология сдерживала развитие чувствительности. После падения технологии число чувствующих увеличилось. - Возможно, это и так, - сказал Эзра, - но среди них найдется мало таких, которые смогут сделать то же что и Мэг. - Мы забыли о мозге робота, - сказала Мэг. - Я думаю, дело не в моей чувствительности, а в нем. Я просто направляла его мозг, давая ему возможность проникнуть в банк информации и увидеть то, что там находится. - Эта тема печальна для меня, - сказал Ролло, - но думаю, что Мэг права. Не люди - чувствующие, а мозг робота даст нам ответ. Мозги много столетий были замкнуты в себе. В одиночестве они продолжали функционировать. Поскольку внешних стимулов не было, они обратились внутрь. Они продолжали мыслить. Совершенствовали эту свою способность. Ставили перед собой проблемы и пытались их разрешить. Они развили свою особую логику. У них обострился интеллект. - Согласен, - сказал Эзра. - Для меня это имеет смысл. Нам нужны чувствующие, которые могли бы работать с мозгами роботов, служить их интерпретаторами. - Ладно, - сказал Кашинг. - Нам нужны мозги и чувствующие. Но я думаю, нужно подыскивать и людей, которые смогли бы восстановить систему. Ты говоришь, здесь есть библиотека? - Только специальная и научная техническая литература. Но нужны люди, которые умеют читать. - В университете их сотни, - сказал Кашинг. - Вы думаете, мы должны подойти к проблеме с двух сторон? - Да, - сказал Кашинг. - И я считаю так же, - сказал Эзра. - И что же мы получим, если нам повезет с этим? - спросил Кашинг. - Базис, для новой человеческой цивилизации? Способ поднятия из варварства и вступления на прежний путь технологии? Ведь если мы восстановим систему выдачи информации, а план с чувствующими не удастся, мы вынуждены будем вернуться к технологии, а мне это не нравится. - Неизвестно, что мы обнаружим, - сказал Д.иЪП. - Но мы должны пытаться. Нельзя стоять на месте. - У тебя должна быть хоть какая-то идея, - настаивал Кашинг. - Ты говорил с вернувшимися исследователями перед тем, как передать их информацию в банк. - Я говорил с большинством из них, но мои знания поверхностны. Только слабое указание на то, что мы можем найти. Многое не имеет значения. Роботы-исследователи были запрограммированы на посещение только таких планет, где может возникнуть жизнь. Если их рецепторы не обнаруживают признаков жизни, они не тратят времени. Но даже на тех планетах, где возникла жизнь, не всегда есть разум или аналог разума. Впрочем, это не значит, что на таких планетах нельзя найти что-либо достойное. - Но на некоторых планетах есть разум? - Да. И на очень многих. Обычно это странный разум. В некоторых случаях - пугающий. Например, в пятистах световых годах от нас находится то, что можно бы назвать галактическим штабом. Впрочем, это чисто человеческое и потому неверное восприятие. В другом месте, несколько ближе к нам, живет настолько развитая раса, что человечество восприняло бы ее как бога. Я думаю, она особенно опасна человечеству - вы склонны верить в богов. - Но ты считаешь, что мы могли бы найти факторы, которые помогут человечеству восстать из праха. - Я уверен в этом, - сказал Д.иЪП. - Как я вам сказал, у меня лишь поверхностное впечатление о том, что принесли исследователи. Да и то не обо всем. Но вот что я помню: машина счастья, метод, позволяющий производить счастье и удачу; место смерти огромной конфедерации союзников, и туда отправляются умирать и оставляют весь свой умственный багаж, его можно восстановить, если необходимо; уравнение, которое мне непонятно, но в котором заключен способ путешествия быстрее света; разум, научившийся жить где угодно, а не только в материи мозга; математика, в которой много общего с мистикой и которая использует мистику. Может, мы ничего из этого не сумеем использовать. Но это лишь примеры. Там еще много другого, и я уверен, что многое будет нам полезно. Впервые заговорила Элин: - Мы стоим лишь на краю. И видим все несовершенно. Хватаемся за частички и не можем представить себе все. Есть такие великие понятия, которые нам еще недоступны. Мы не замечаем того, чего не можем понять. Она говорила не с ними, а с собой. Ее ладони на столе, она смотрела сквозь стены в какой-то другой мир. Она смотрела во Вселенную. 24 - Ты сошел с ума, - говорила Мэг Кашингу. - Если ты пойдешь к ним, они убьют тебя. Они разгневаны из-за того, что мы здесь... - Они люди, - возразил Кашинг. - Варвары. Кочевники. Но люди. С ними можно говорить. Они разумны. Нам нужны кожухи мозгов, нам нужны чувствующие, нужны люди с технологическим чутьем. С врожденным технологическим чутьем. В старину были люди, которые могли взглянуть на машину и определить, как она работает; инстинктивно, с одного взгляда понять связь ее частей. - В старину, но не теперь, - сказал Ролло. - Люди, о которых ты говоришь, жили в те времена, когда машины были обычным явлением. Они жили с машинами и среди машин. К тому же то, о чем мы говорим, не обычная примитивная машина с соединениями и движущимися частями. Это электронная система, а электроника давно забыта. Нужны специальные знания, годы обучения... - Может, и так, - согласился Кашинг, - но у Д.иЪП. есть техническая библиотека; а в университете немало людей, умеющих читать и писать и не утративших способности к обучению. Потребуется немало времени. Может, несколько поколений. Но со времен Катастрофы мы и так потеряли много времени. Можем позволить себе роскошь потерять еще чуток. Нам нужна избранная группа чувствующих, снабженных головными кожухами, и техники... - Кожухи - ключ ко всему, - сказала Мэг. - В них наша надежда. Они единственные кто сохранил древнюю традицию логики. И с помощью чувствительных они смогут добраться до информации. Вероятно, только они смогут интерпретировать и понять эту информацию. - Но должны быть и такие, кто сумеет записать результаты, - сказал Кашинг. - Мы должны все записывать. Без такой тщательной работы ничего не получится. - Согласен, что мозг роботов - наша единственная надежда, - сказал Ролло. - Со времени Катастрофы человечество ни на йоту не продвинулось в технологическом смысле. Можно было ожидать, что среди всех этих стычек, грабежей и сумятицы кто-либо заново изобретет порох. Ничего подобного. Насколько мне известно, никто еще не додумался до этого. Говорю вам, технология умерла. Оживить ее невозможно. Раса отвергла ее. Чувствующие и кожухи старых роботов - вот что нам нужно. - Д.иЪП. сказал, что здесь есть кожухи, - вмешался Эзра. - Кожух мозгов погибших роботов. - С полдюжины, - сказала Мэг. - А нам нужны сотни. Я думаю, они очень индивидуальны. Из сотни лишь один или два способны достичь информации. - Хорошо, - сказал Кашинг. - Согласен. Нам нужна группа чувствующих; нужно много кожухов. Чтобы получить все это, нужно связаться с племенами. В каждом племени могут быть свои чувствующие; у всех есть пирамиды из кожухов. Некоторые из племен на равнине, сразу за Деревьями. Не нужно далеко идти. Я выйду утром. - Не ты, - сказал Ролло. - Мы. - Вы останетесь здесь, - возразил Кашинг роботу. - Увидев тебя, они набросятся и... унесут с собой твой кожух. - Я не могу оставить тебя, - сказал Ролло. - Мы столько миль прошли вместе. И ты сражался вместе со мной с медведем. Мы друзья. Я не могу отпустить тебя одного. - Нет, черт возьми! - воскликнул Кашинг. - Я пойду один. Вы все останетесь здесь... Для Ролло идти слишком опасно. Для меня тоже есть некоторая опасность, но я сумею справиться. А остальными мы не можем рисковать. Вы чувствующие, а нам необходимы чувствующие. - Ты забываешь, что ни я, ни Элин не из тех чувствующих, что нужны тебе, - сказал Эзра. - Я могу лишь говорить с растениями, а Элин... - Откуда ты знаешь, что можешь говорить лишь с растениями? Ты ведь не пытался? Но даже если и так, ты можешь говорить с Деревьями, а нам важно иметь такую возможность. Что касается Элин, то ее способности могут понадобиться позже, когда мы овладеем информацией. Она может увидеть связи, которые не видим мы. - Но здесь может быть и наше племя, - настаивал Эзра. - Это поможет нам. - Ты сможешь поговорить со своим племенем позже. - Сынок, ты сошел с ума, - сказала Мэг. - Такое дело может свести с ума, - согласился Кашинг. - А ты уверен, что Деревья пропустят тебя? - Я поговорю с Д.иЪП. Он прикажет им. 25 Вблизи стало заметно, что кочевников в степи гораздо больше, чем он думал. Вигвамы, конические палатки, заимствованные у древних североамериканских племен, покрывали большое пространство, сверкая на утреннем солнце. Тут и там под бдительным присмотром паслись табуны лошадей. Виднелось множество дымных столбов. Солнце безжалостно жгло прерию. Дышать было тяжело. Кашинг стоял у Деревьев, стараясь успокоиться. Теперь, оказавшись в непосредственной близости от племен, он впервые осознал, что его действительно может ожидать опасность. Накануне он говорил об этом, но одно дело рассуждать об опасности отвлеченно, другое - смотреть ей прямо в глаза. Но ведь это же люди, сказал он себе. Им можно объяснить ситуацию, они будут слушать. Может, они и впали в варварство после Катастрофы, но за ними все же столетия цивилизации, а это не так легко уничтожить. Он пошел, сначала торопливо, потом спокойнее. Лагерь не очень близко, придется пройти некоторое расстояние. Кашинг не оборачивался. Лишь на полпути к лагерю он остановился и бросил взгляд на холм. И тут он увидел, как что-то сверкнуло меж деревьев. Проклятый дурак Ролло тащился за ним! Кашинг махнул рукой и крикнул: - Вернись назад! Ролло остановился, потом снова двинулся вперед. - Вернись! - орал Кашинг. - Убирайся! Ролло остановился, подняв руку. Кашинг сделал угрожающее движение. Ролло медленно повернулся и пошел назад к Деревьям. Пройдя несколько шагов, он вновь остановился. Кашинг смотрел на него. Тогда Ролло снова пошел, не оборачиваясь. Кашинг смотрел, как он исчезает среди Деревьев. На горизонте собралась темная туча. Буря, подумал Кашинг. Возможно. Воздух был тяжел, как перед грозой. Убедившись, что Ролло не следует за ним, Кашинг снова двинулся к лагерю. Появились признаки жизни. Лаяли собаки. К нему направлялась небольшая группа всадников. На краю лагеря стая мальчишек подняла крик. Кашинг не замедлил хода. Всадники приближались. Вот они остановились, глядя на него. Он серьезно сказал: - Доброе утро, джентльмены. Они не ответили, глядя на него с каменными лицами. Группа разделилась, пропуская его, а когда он пошел, сомкнулась вокруг. Он знал, что это плохо, но ничего не мог сделать. Он не должен выказывать испуга. Нужно сделать вид, что это почетным эскорт, сопровождающий его к лагерю. Не торопясь, он шел вперед, глядя перед собой, не обращая внимания на всадников... Он чувствовал, как по спине его побежал пот. Хотел вытереть лицо, но усилием воли удержал себя. Лагерь находился прямо перед ним, и Кашинг увидел, что широкая полоса, даже полосы, разделяют прямые ряды вигвамов. У вигвамов стояли женщины и дети с каменными лицами, такими же, как у всадников. Женщины в большинстве старухи. В бесформенных платьях. Грязные волосы беспорядочно свисают, лица темные от грязи и загара. Большинство босые, руки их изуродованы работой. Некоторые открывали беззубые рты и выкрикивали проклятья. Остальные стояли молча и угрожающе. В дальнем конце улицы стояла группа мужчин, глядя на него. Один из них направился к нему. Он был стар и согнут. На нем были кожаные брюки, на плечи наброшена шкура кугуара. Снежно-белые волосы падали на плечи. В нескольких футах от него Кашинг остановился. Старик смотрел на него холодными выцветшими глазами. - Сюда, - сказал он. - Иди за мной. Он повернулся и пошел по улице. Кашинг двинулся за ним. До него донесся запах пищи и зловоние отбросов, слишком долго пролежавших на солнце. У входа в большие вигвамы стояли оседланные лошади. Собаки, шнырявшие вокруг, визжали, когда в них швыряли чем-нибудь. Солнце нещадно палило, уличная пыль стала горячей. Чувствовалось приближение грозы. Когда старик подошел к группе мужчин. Они расступились, пропуская его, и Кашинг прошел следом. Конный эскорт остался позади. Кашинг не смотрел на лица окружающих, но знал, что на них та же жесткость, что и на лицах всадников. Пройдя через рады мужчин, они оказались на свободном пространстве, со всех сторон окруженном людьми. В тяжелом кресле, на которое была наброшена бычья шкура, сидел человек. Старик, служивший Кашингу проводником, отошел в сторону, а Кашинг прошел вперед и остановился перед человеком, сидящим в кресле. - Я Бешеный Волк, - сказал этот человек и замолчал. Очевидно, он считал, что все знают носителя этого имени. Это был человек огромного роста, но не дикарь. В лице его светился ум. У него была большая черная борода, а голова обрита наголо. Куртка из волчьей шкуры, увешанная волчьими хвостами, распахнулась на груди, обнажая бронзовый мускулистый торс. Мощные руки лежали на ручках кресла. - Меня зовут Томас Кашинг. И тут Кашинг увидел, что рядом с креслом стоит человек, который был предводителем группы стражников. - Ты пришел с Громового холма, - сказал Бешеный Волк. - Ты из отряда, который с помощью волшебства прошел сквозь Деревья. Вы разбудили Спящих. - Там нет Спящих, - ответил Кашинг. - А Громовой холм - это место, откуда уходили к Звездам. Здесь надежда человеческой расы. Я пришел просить о помощи. - О какой помощи? - Нам нужны ваши чувствующие! - Чувствующие? Говори ясно, человек. Что это значит? - Ваши ведьмы и колдуны. Ваши знахари, если они у вас есть. Люди, которые умеют говорить с растениями, понимают животных, умеют предсказывать погоду. Те, кто предсказывает будущее. Бешеный Волк хмыкнул. - И что вы будете с ними делать? У нас их мало. Почему мы должны отдавать их тем, кто разбудил Спящих? - Говорю вам, там нет никаких Спящих. И никогда не было. Заговорил стражник: - Среди них была женщина с пустыми глазами и ужасным лицом. Она говорила то же самое: "Вы ошибаетесь. Там нет никаких Спящих". - Где сейчас эта женщина? - спросил Бешеный Волк. - На холме, - ответил Кашинг. - Будит Спящих... - Черт возьми, неужели ты не понимаешь? Там нет Спящих. - С тобой был металлический человек! Их когда-то называли роботами. - Металлический человек убил медведя, - сказал стражник. - Этот пускал стрелы, но убил медведя металлический человек. - Верно, - сказал Кашинг. - Мои стрелы не сделали ничего. - Значит, ты признаешь, что с вами был металлический человек? - Да. Это мой друг. - Друг? Кашинг кивнул. - А разве ты не знаешь, что робот - это злое существо, что он уцелел с тех дней, когда миром правили ужасные машины? Незаконно иметь другом такую машину. - Но было не так, - возразил Кашинг. - До Катастрофы. Машины не правили миром. Люди использовали машины. Виноваты не машины а люди. - Ты не согласен с легендами о прошлом? - Да, потому что я читал "Историю". Он подумал, что не очень мудро спорить. Но обманывать еще хуже. Нельзя показывать слабость. Может, в конце концов Бешеный Волк прислушается к его словам. - "Историю"? - переспросил Бешеный Волк. - О какой "Истории" ты говоришь? - "История", написанная человеком по имени Уилсон, тысячу лет назад. В университете... - В университете на берегу Миссисипи? Вот откуда ты явился. От дрожащих трусливых возделывателей картошки, прячущихся в стенах? Пришел, как будто у тебя есть право требовать наших чувствующих. - Это еще не все. - Кашинг заставлял себя говорить спокойно. - Мне нужны ваши кузнецы и изготовители оружия. И кожухи мозгов роботов. - Ах, так, - Бешеный Волк по-прежнему говорил очень мягко. - Это все? Больше тебе ничего не нужно? На лицах окружающих появилось такое выражение, будто они забавлялись про себя. Они знали своего вождя. - Все, - ответил Кашинг. - С их помощью мы сумеем отыскать лучший образ жизни. - А чем тебе не нравится наша жизнь? - спросил Бешеный Волк. - Что в ней плохого? Пищи не хватает? Ее хватает. Земли просторны. Работать не нужно. Говорят, в старые времена люди должны были работать. Проснувшись и позавтракав, они должны были отправляться на работу. Работали весь день, а вернувшись, ложились рано спать, чтобы утром снова идти на работу. У них не было времени для себя. И жили они не лучше нас. За свою работу они получали только еду и место для сна. У нас есть это и многое другое, и мы не должны работать. Ты пришел из крепости яйцеголовых, чтобы изменить все это, чтобы вернуть нас к старому, чтобы мы работали с рассвета и до заката. Ты разбудил Спящих, хотя мы много столетий несли стражу вокруг холма. - Я тебе сказал, что там нет Спящих. Ну неужели непонятно? Там, на холме, знания, которые люди собрали со звезд... Знания, которые помогут нам не восстановить прошлое, и найти новые пути. Бесполезно. Они не поверят ему. Он ошибся. - Этот человек сошел с ума, - сказал начальник группы стражников. - Да. Мы напрасно тратим время, - согласился Бешеный Волк. Кто-то сзади схватил Кашинга. Он попытался вырваться, но не смог. - Ты согрешил, - сказал Бешеный Волк. - Привяжите его к столбу. Люди расступились, и Кашинг увидел столб. Не более пяти футов высотой, из свежесрубленного дерева, со срезанной корой. Молча его заставили подойти к столбу, и привязали к нему, поместив ремни в вырезы на столбе, так что они не могли соскользнуть. Затем все так же молча отошли. Однако он не остался один. Вокруг собралась толпа мальчишек. Кашинг видел, что находится в центре лагеря. От большой площади, на которой стоял столб, расходились улицы вигвамов. Ком грязи пролетел мимо его головы, другой ударил его в грудь. Стая мальчишек с криками побежала по улицам. Кашинг впервые заметил, что солнце исчезло и все вокруг потемнело. Воцарилась напряженная тишина. С запада ползло большое черное облако. Вдали гремел гром, а над холмом засверкали молнии. Где-то в вигваме вожди племени во главе с Бешеным Волком решают, что с ним делать. У него не было иллюзий относительно ожидавшего его конца. Кашинг попытался освободиться: привязали его прочно. Конечно, безумием было надеяться, что эти люди прислушаются к его словам. Ему даже не дали возможности объясниться. Разговор с Бешеным Волком велся лишь для соблюдения приличий. Кашинг знал, что причина его неудачи - в мифе о Спящих. Но вчера, говоря с остальными, он был убежден в своей правоте. Это годы в университете предали его. Человек, живший в безопасности и мире, отвыкает видеть реальность фанатизма, вызвавшего Катастрофу. С легким ощущением нереальности происходящего Кашинг думал, что же произойдет теперь. Никто из оставшихся на холме не в состоянии продолжить работу. Они даже не смогут сделать попытки организовать группу, которая через годы смогла бы добраться до банка информации. У Ролло - ни единого шанса, ведь он робот. Мэг, несмотря на свои способности, слишком робка. Эзра и Элин просто не в состоянии. Энди, с улыбкой подумал он, если бы Энди мог говорить, он оказался бы полезней всех. Тяжелые удары грома раскатились на западе, над вершиной Громового холма, как змея, сверкнула молния. Жара усилилась. А темная туча продолжала затягивать небо. Из вигвамов показались женщины. Мальчишки продолжали швырять камни и комки грязи, но не попадали. Один ком, однако, попал Кашингу в челюсть. Вдали виднелся табун, который гнали к лагерю. И тут он увидел - блеск, искры Дрожащих Змей на фоне черного неба, летящие к лагерю. Он затаил дыхание и напрягся. Змеи? Что здесь делают Змеи? Не только Змеи. Перед ними бежал Энди, его грива и хвост развевались по ветру, за ним виднелся Ролло, а по обе стороны от них - огромная стая черных пузырей - Попутчики, видимые только благодаря искрам Змей. А еще дальше катились сферы - это был Отряд. В лагерь ворвался испуганный табун, с диким ржанием лошади пронеслись по улицам, обрушивая вигвамы. Беспорядочно метались люди, и только по широко раскрытым ртам можно было понять, что они что-то кричат; носились собаки, как будто по пятам за ними гнались волки. Когда лошади приблизились, Кашинг пригнулся. Копыто пронеслось мимо его плеча. Другая лошадь обрушила вигвам и упала, запутавшись в нем. Лягаясь, она пыталась освободиться. Из-под вигвама выполз человек. Вспышка молнии осветила его лицо, и Кашинг узнал Бешеного Волка. Ролло оказался рядом с ним. Ножом полоснул по ремням. Теперь лагерь был пуст, только где-то под вигвамами кричали люди. Огненными кольцами вились Дрожащие Змеи, плясали Попутчики, и среди них скакал Энди. Ролло, перекрикивая гром, сказал Кашингу: - Их теперь можно не бояться. Они не остановятся до самой Миссури. За Ролло возбужденно подпрыгивала одна из сфер. - Теперь мы понимаем, что такое забава. Ролло пригласил нас посмотреть на забаву. Кашинг попытался ответить Ролло, но его слова заглушил обрушившийся ливень, вой ветра и барабанный стук града. 26 Сухие, заросшие кактусами равнины Миссури остались позади, впереди лежали прерии бывшего штата Миннесота. На этот раз им не нужно прятаться, придерживаясь извивающегося русла Миннесоты, сказал себе Кашинг: они могут напрямик двинуться к двойному городу Миннеаполис - Сент-Пол и к своей конечной цели - университету. Ни одно кочевое или городское племя и не подумает помешать им. Первые осенние заморозки окрасили листву в золото и красный цвет. Весной они вернутся на Громовой холм с несколькими лошадьми, везущими припасы, и в сопровождении других обитателей университета. Может, с ними будет и несколько чувствующих кожухи мозгов: зимой нужно будет установить связь с городскими племенами. Возможно, те легче пойдут на сотрудничество. Впереди шел Ролло, за ним - Энди, вокруг которого, как стая щенят, плясали Попутчики. Сбоку спокойно катился Отряд, и повсюду в осеннем воздухе искрились Дрожащие Змеи. Они сопровождали Ролло в его разведывательных походах, плясали вместе с Попутчиками вокруг Энди, плели огненные кольца везде, где можно. - Вы меня обчистили, - с насмешливой печалью сказал Д.иЪП., когда они уходили. - Не оставили ни одного Попутчика, ни одной Змеи. Это все ваша глупая лошадь и не менее глупый робот. Всех свели с ума. Хотя я рад, что они уходят: к вам теперь никто не будет привязываться. - Мы вернемся, - пообещал Кашинг, - как только кончится зима. Не будем тратить времени. И, надеюсь, вернемся не одни. - Я так долго был один, - ответил Д.иЪП., - что такой маленький промежуток ничего для меня не значит. Я буду спокойно ждать, потому что теперь у меня есть надежда. Кашинг предупредил его: - Может, ничего и не выйдет. Как бы мы ни старались, мы можем и не добраться до информации. А если и доберемся, можем не найти ничего полезного. - Вся человеческая история основана на вероятности, - ответил Д.иЪП. - Вряд ли мы сейчас можем ожидать чего-нибудь другого. - Если бы только Бешеный Волк был с нами. Если бы только он прислушался. - Некоторые общественные группы никогда не воспринимают новых идей. Цепляются за известное и не желают отойти от него. За старую религию, старую этику. Но я не таков. Мой оптимизм неизлечим. И как только вы уйдете, я снова начну посылать роботов-исследователей. А когда они вернутся - через сто или тысячу лет, - мы будем ждать их здесь и надеяться, что они принесли информацию, которую мы сможем использовать. Временами на горизонте они видели маленькие отряды, которые тут же исчезали, разнося весть о их приближении. Возможно, они хотели убедиться, что группу по-прежнему защищают чудовища с Громового холма. Погода стояла хорошая, и путешествие проходило легко. Кашинг решил, что через десять дней он окажется у стен университета. Там они найдут тех, кто прислушается к их словам и поймет. Может, именно для этого момента университет и жил все эти годы, сохраняя крупицы знаний. Кашинг был уверен, что в обратный путь к Громовому холму они выступят в сопровождении людей из университета. Мэг шла перед ними, неся кожух мозга. На протяжении всего пути кожух был с нею. И даже мене она сжимала его руками. - Мы должны быть уверены в одном, - говорила она Кашингу. - Чувствующий, который использует мозг робота, должен осознать свою ответственность перед ним. Как только контакт установлен, он не должен прерываться. Нельзя разбудить мозг и уйти от него. Он становится частью тебя. Лучшим другом, вторым "я". - А когда чувствующий умрет? - спросил Кашинг. - Мозг робота переживет множество людей. Когда умрет ближайший друг робота, что тогда? - Что-нибудь придумаем, - ответила она. - Может быть, другой чувствующий займет его место. Или к тому времени мы создадим электронную систему, которая позволит мозгу вернуться в мир. Дадим ему зрение, и слух, и голос. Я понимаю, это будет возврат к технологии. Мы не хотим этого. Но, сынок, может, как-нибудь можно усовершенствовать технологию? Возможно, это правда, подумал Кашинг. Если только они сумеют. Он совсем не был уверен в этом. Для того, чтобы создать простейший электронный прибор, потребуются долгие годы труда. Даже при помощи технической библиотеки Д.иЪП. Дело не только в знаниях. Нужны еще и материалы. Электроника основывалась не только на знаниях, но и на мощной технологической базе. Даже в момент наивысшего оптимизма Кашинг понял, что, возможно, свыше человеческих сил восстановить эту базу. Разрушив свою технологическую цивилизацию, человек сделал необратимый шаг. В человеке живет глубокий страх, который и служит предупреждением: будучи восстановленной, технология снова превратится в чудовище. Это вряд ли возможно, но страх остается. Он помешает даже частично восстановить то, что существовало до Катастрофы. Итак, если человечество не хочет вечно оставаться в варварстве, нужно найти новый путь, основать цивилизацию на иной базе, не на технологии. В бессонные ночи Кашинг старался вообразить себе эту цивилизацию, но не мог. Это было выше его умственных способностей. Первобытный предок человека, который впервые изготовил грубое каменное орудие, не мог и вообразить себе, какими будут наследники этого камня с заостренными краями. Так и сейчас. Человечество уже сделало первый незаметный шаг к будущему. Каким оно будет? Может, ответ уже есть в банке информации Громового холма. Кашинг догнал Мэг и пошел рядом с ней. - Меня беспокоит одно, сынок, - сказала она. - Ты говоришь, что нас примут в университете. И я верю в это, потому что ты знаешь этих людей. Но как же Отряд? Примут ли они Отряд? Как они будут относиться к нему? Кашинг рассмеялся и вдруг понял, что смеется впервые за много дней. - Все будет прекрасно, - сказал он. - Подожди, и увидишь. Отряд заинтересуется университетом, а университет - Отрядом. Он снова коротко рассмеялся. - Боже, как будет интересно! - сказал он. - Не могу дождаться. И он позволил сформироваться мысли, которую подавлял все эти дни, потому что она давала надежду, а он боялся надеяться. Отряд состоит из двух чуждых существ, представителей другой формы жизни, обладающей разумом и создавшей сложную цивилизацию, наделенную интеллектуальным любопытством. Интеллектуальное любопытство должно быть характеристикой любой цивилизации, но интенсивность этой характеристики может чрезвычайно варьироваться. Цивилизация Отряда обладает этим любопытством в огромной мере, чему свидетельство - пребывание здесь Отряда. Возможно, Отряд поможет человечеству в решении его проблем. Неизвестно, сумеет ли он предложить что-нибудь ценное; но чуждое направление мыслей может дать человечеству отправную точку, поможет ему понять иную, нечеловеческую логику. В свободном обмене информацией и мнениями между Отрядом и университетом обе стороны могут почерпнуть многое. Хотя университет больше нельзя назвать элитарным интеллектуальным сообществом, там все же еще существует традиция обучения и даже исследования. В его стенах обитают люди, одержимые той интеллектуальной жаждой, которая формировала человеческую культуру. Культуру, погибшую за несколько месяцев. Хотя не совсем уничтожена, напомнил он себе. На Громовом холме сохранились остатки ее, остатки проклятой технологии. Какая ирония, что они теперь - единственная надежда человечества. Что было бы, спросил себя Кашинг, если бы технологическая цивилизация просуществовала еще несколько столетий? Если бы человек получил всю информацию, содержащуюся на Громовом холме? Впрочем, может, технология продолжала бы свой слепой бег к Катастрофе. Может, не так уж и плохо, что произошла Катастрофа? В сущности, нам сейчас не так уж и плохо. У нас есть надежда - Громовой холм, Отряд, университет, живые мозги роботов, взлет способностей чувствующих и Деревья, Змеи, Попутчики. Но при чем тут Змеи и Попутчики?.. Том Кашинг решительно прервал линию своих размышлений. Когда надеешься, не нужно отказываться от малейшей надежды. - Сынок, - сказала Мэг, - я уже говорила тебе и повторю еще раз. Путешествие было прекрасным. - Да, - согласился Кашинг. - Да, ты права. Все было прекрасно.