добно вам и мистеру Стилу. - Замечательно, - сказала Райла, - но мы не должны забывать, что он чужак. И в высшей степени своеобразный. - А может быть, и нет, - заметил я. - Мы же не знаем, на что похожи чужаки. В сравнении с другими он, быть может, вполне обычен. - О, ты же понимаешь, что я имею в виду. Голова без тела. Или, по крайней мере, он прячет тело. Мы можем видеть только лицо, нацепленное на куст или дерево. - Эзра видел тело. В ту ночь, когда Бродяга загнал Кошарика на дерево и Эзра приготовил для него дробь, но не выстрелил. - Было темно, - заметила она. - Эзра не мог видеть слишком много. Только лицо, когда он поглядел на него. Но, говоря о недоверии, я имею в виду, что, очень вероятно, он может иметь какой-нибудь этический код, отличный от нашего, иной взгляд на вещи. То, что кажется нам неверным, для него может быть вполне естественным. - Он был здесь еще до того, как здесь поселились люди. И сто лет, и более того. Он, возможно, был в каком-то контакте с индейцами в незапамятные времена. И все это время он наблюдал. Он знает, на что похожи люди. Он проницателен. Он впитал массу сведений о нас. Знает, чего ожидать от людей и, пожалуй, кое-что из этого люди могут ожидать от него. - Эйса, готов ли ты поверить ему без раздумья? - Нет, полагаю, кое-что следует скрывать. Хайрам встал из-за стола и надел шапку. - Мы с Боусером пойдем на прогулку. Боусер скованно поднялся. - Разве ты не хочешь спать? - спросил я. - Ты же всю ночь провел на ногах. - Попозже, мистер Стил. - Помни, никому ни слова. - Помню, - сказал Хайрам. - Я пообещал. Я дал слово. После его ухода мы еще посидели и выпили по второй чашке кофе. Наконец, Райла сказала: - Если все это получится... Если все на самом деле будет сработано хорошо, тогда мы получим многое... - Ты имеешь в виду, что мы сможем переходить в другое время? - Не мы. Другие. Люди, которые нам заплатят за то, что мы переправим их в другое время. Служба путешествий во времени. Мы станем торговать экскурсиями в прошлое. - Это может быть опасно. - Конечно. Нам нужно будет подписывать контракты, освобождающие нас от риска. Рисковать должны путешественники, но не мы. - Потребуется юрист. - Я знаю подходящего человека. В Вашингтоне. Он может помочь нам и в правительстве. - Ты думаешь, что правительство захочет вмешаться в это дело? - В этом можешь не сомневаться. Как только мы получим дороги, каждому захочется войти в дело. Помнишь, ты боялся, что университетские влезут в твои дела, когда ты занимался раскопками? - Да, я тебе об этом рассказывал. - Мы можем никому не позволить влезть сюда. Это - наше. - Полагаю, мы могли бы заинтересовать университеты и музеи. В прошлом много события, которые стоило бы посмотреть. Нашлись бы желающие заплатить, только чтобы взглянуть на нечто. Но тут возникают проблемы. Ты не можешь вернуться в прошлое, чтобы заснять осажденную Трою кинокамерой. Следует разговаривать на языке тех лет. Нужно смешаться с народом. Одеваться, как должно. Знать обычаи. Если повести себя иначе, можно попасть в беду. Вероятно, даже ты можешь оказать влияние на факты, которые отправился изучать. Можешь даже изменить историю. - У тебя верная точка зрения, - сказала Райла. - Нам следует выработать основу этики путешествий во времени. Особенно там, где путешественники вступают в контакт с людьми. За пределами человеческой эры это не будет иметь такого значения. Эйса, вот где деньги! Университеты не могут платить достаточно, чтобы это стоило внимания. Они всегда ограничены в средствах. Но охотники отправляются в Африку на сафари и привозят кучу разных трофеев. Или в Азию. Но все это сейчас исчезает. Для желающих поехать лицензии теперь ограничены. Теперь они ездят в так называемые киносафари, но для обросшего шерстью охотника это смешно. Вообрази себе, сколько такой охотник может заплатить нам, если пожелает добыть мастодонта или саблезубого тигра. - Или динозавра. - Об этом я и толкую. Мы должны выбрать цели. Не обязательно только охотиться. Можно делать многое другое. Мы можем отправиться или послать кого-то за античной керамикой. Вообрази себе, за сколько можно ее продать! Афинские сосуды для зерна. В более поздние времена - несколько ранних марок. Можно отправиться в Южную Африку за алмазами. Первые алмазы были найдены просто на земле. - Их было не так много. И не вместе. Ну, там, Звезда Африки. Но это была редкая удача. Можно ходить годы, ничего не отыскав... - Есть и такой ход. Если мы попадем туда на несколько лет раньше других, мы будем первыми. Они найдут только то, что мы пропустили. Я засмеялся, глядя на нее: - Ты жадна до денег, Райла. Все твои разговоры - о деньгах. Как сделать выгодными путешествия во времени, как продать то или иное по самым высоким ставкам. А мне кажется, что это надо использовать для исследований. Существует так много исторических проблем! Есть целые геологические периоды, о которых мы знаем так мало! - Попозже, - сказала она. - Все это мы можем сделать попозже. Прежде чем мы сможем позволить себе все, о чем ты говоришь, мы должны добиться финансового успеха. Ты говоришь, что я жадна до денег. Может быть и так. Бизнес был моей жизнью, и свою жизнь я обеспечивала, учитывая, что сколько стоит. Да и это дело прежде, чем мы сможем начать его, потребует от нас расходов. Юрист, которого я имела в виду, обойдется нам недешево. Вокруг твоей земли надо будет построить ограду и нанять охрану, чтобы не налетали орды посетителей, как только распространится новость. Нам следует построить административное здание и нанять персонал. Мы, возможно, будем нуждаться в журналистах и рекламе. - Райла, откуда мы возьмем столько денег? - Я могу их достать. - Мы об этом уже говорили. Помнишь? - Это - другое дело. Тогда я предлагала тебе остаться здесь. А это - деловое предприятие, наше совместное. Ты - собственник земли, ты заложил фундамент. Все, что я могу - это достать сколько-то денег, чтобы начать операции. Она взглянула на меня через стол. - Но, может быть, ты не хочешь, чтобы я влезала? Тогда скажи. Это твоя земля, твой Кошарик, твой Хайрам. Я - только девка. - Может быть ты и девка, но я хочу, чтобы ты была со мной. Мы не можем это отбросить. Без тебя я запутаюсь. Единственное, что заставляет меня колебаться - это все твои разговоры о том, как бы нам повыгоднее устроить дело. Я тебя понимаю, но, чтобы оправдать нашу позицию, в планах путешествий во времени должны быть учтены и исследования. - Странно, как легко мы приняли это обещание, - заметила она. - Путешествие во времени - нечто такое, что любой автоматически отвергнет, как невозможное. И тем не менее, мы сидим тут и планируем его, основываясь лишь на нашей вере в Кошарика и Хайрама. - У нас есть кое-что еще. Я сам проделал такое путешествие. Для меня это не подлежит сомнению. Я был в плейстоцене около часа, точнее не скажу, но достаточно долго, чтобы спуститься вниз, к реке, и вернуться назад. И есть наконечник Фолсона, который принес Боусер, и свежие кости динозавра. Умом я до сих пор уверен в невозможности такого путешествия, но в действительности знаю, что раз это было сделано однажды, значит, может быть повторено. - Наше единственное слабое звено - Хайрам. Если он не говорит нам правды, если он играет с нами... - Думаю, что могу поручиться за него. Я был добр к нему, когда другие не были, и он обожает Боусера. В прошлом почти не было дня, когда бы он не появился здесь. И, думаю, кроме всего прочего, у него просто недостаточно ума, чтобы лгать. - А что, если он разболтает? До того, как мы будем готовы? - Умышленно он этого не сделает. Если кто-нибудь будет задавать ему вопросы, он может выудить кое-что. Хайрам может проболтаться во сне. Но это будет не очень ясно. - У нас есть шанс. Как правило, он не знает, что говорит. Она поднялась из-за стола и начала собирать тарелки. - Мне нужно сделать несколько телефонных звонков, - сказала она, - кое-кому в Нью-Йорке и поверенному в Вашингтоне. Через день-два придется на несколько дней съездить на восток. Мне хочется, чтобы ты поехал со мной. Я покачал головой. - Это я предоставлю тебе. Сам останусь и буду охранять форт. Кто-нибудь должен быть здесь. 13 Я мыл посуду после ужина, когда Бен Пейдж постучал в дверь кухни. - Вижу, ты снова один, - сказал он. - Райла на несколько дней поехала на восток. Она вернется. - Ты говорил, что вы вместе занимались раскопками в прошлые годы. - Правильно. Турция. Маленькие развалины, которые датируются бронзовым веком. Раскопки были небольшие. Ничего нового, ничего волнующего. Покровители были разочарованы. - Мне кажется, временами вы раскапываете впустую. - Истинная правда, - подтвердил я. Оставив последнюю тарелку, я вытер руки и сел за кухонный стол напротив Бена. В своем углу завозился и заскулил Боусер, его лапы подергивались, словно он во сне гонялся за кроликами. - Те раскопки, которые ты ведешь, - сказал вдруг Бен, - дают тебе хоть что-нибудь? - Да нет. Ничего такого, что можно принимать во внимание. - Но это ведь вовсе не колодец. - Нет, это не колодец. Что это - не знаю. Возможно, метеорит. Нашлось несколько странных кусочков металла. - Эйса, - сказал Бен обвиняюще, - не юли. Что-то наклевывается. - Из чего это следует? - Хайрам. Он сделался таинственным. Вроде бы вы там с чем-то встретились, и он был при этом. Говорит, что ничего не может рассказать, так как обещал молчать. Он шутит. Говорит, что ему не позволяет Боусер. - Хайрам думает, что может разговаривать с собакой. - Знаю. Он разговаривает со всеми подряд. - У Хайрама не все дома, - сказал я, - не принимай его в расчет. Он несет околесицу. - На этот раз я так не думаю. Все это несколько странно. Ты возвращаешься, покупаешь ферму и раскапываешь колодец. Затем возникает Райла, которая, как и ты, археолог. - Если будет о чем рассказать тебе, Бен, я сделаю это. Пока говорить не о чем, а может, ничего такого не будет и в будущем. - Смотри, - сказал Бен. - Как главный в этом городе, я имею право спрашивать. Если обнаружится что-то, что могло бы затронуть город, я хотел бы знать заблаговременно. Так, чтобы мы могли подготовиться. - Не знаю, чтобы ты мог предпринять. - Ну, скажем, у меня есть десять акров на краю города, эта земля была отчуждена несколько лет назад, я по сей день плачу за нее налоги. Хорошее место для мотеля. Но для мотеля у нас нет никакой приманки, ни богачей, которые бы тут останавливались, ничего. Мотель даст прибыль, если он достаточно хорош и если есть кому им пользоваться. Если случится нечто, из-за чего сюда наедет масса людей, то мотель будет хорошим деловым предприятием. - Но что Хайрам сказал такого, отчего ты думаешь, что сюда будет наплыв людей? - Сказал он не так уж много. Но он ведет себя так таинственно, черт побери, и так важно. Он так радуется, что, по моим представлениям, здесь должно быть нечто значительное. И у него вырвалась одна фраза, смысла которой он не понимает. Эйса, скажи мне, может ли быть, что на дне колодца - космический корабль, потерпевший крушение? - Может. Я так и думаю. Но нет никаких доказательств. Если я прав, то это должен быть чужой космический корабль, управляемый разумными существами из другой части космоса. С другой звезды. Если бы удалось найти обломки этого корабля или вызывающие доверие доказательства, то это было бы серьезной находкой. Это может быть первым реальным доказательством существования другой мыслящей расы во Вселенной и что когда-то состоялось посещение Земли. Бен мягко присвистнул. - И тогда стекутся толпы народа, не так ли? Людей, желающих изучить это. Любопытные, искатели. Они станут приезжать из года в год. Получилась бы долговременная туристская приманка. - Представляю себе. - У тебя медленно идет дело, - сказал Бен, - потому что ты копаешь в одиночку. Может, собрать парней и прийти к тебе на помощь? - Спасибо за предложение, но это тонкая работа. Люди нужны обученные. Они должны знать, на что им смотреть, уметь копать осторожно и точно на том месте, где был найден предыдущий предмет. Прямо вот так броситься и начать копать просто невозможно. Возьми бригаду с кирками и лопатами, и они не соберут доказательств, а уничтожат их. На мелкие предметы они не обратят внимания, в отличие от обученного раскопщика. Бен серьезно кивнул. - Да. Это я могу понять. Это была не очень дельная мысль. - Я тебе благодарен за нее. И, Бен, я был бы тебе признателен, если бы ты никому не говорил. Я попал бы в затруднительное положение, если бы прошел слух, что раскапывается космический корабль. В городе бы решили, что я рехнулся, а если бы эти сведения просочились в академические круги и оттуда налетела бы туча их представителей, то большинство из них, как я подозреваю, стали бы смеяться над нами. - Будь уверен, - сказал Бен, - никому ни слова. Ни единого слова. Но как ты думаешь, откуда он может быть? - Да у меня вообще нет никакой уверенности! Только подозрение, основанное на немногих доказательствах, которые, возможно, вовсе не доказательства. А вдруг я выставлю себя на посмешище? Еще пива? Когда Бен ушел, я долго сидел за столом, раздумывая, разумно ли было рассказывать ему. Мой рассказ мог сыграть роль встречного пала, но, пожалуй, не для Бена. Он - хапающий ублюдок и, скорее всего, будет держать рот на замке потому, что сам хочет быть первым, кто узнает, чтобы броситься туда прежде других и построить свой мотель, а может быть, и еще кое-что, о чем он не стал бы распространяться. Я должен был сказать ему хоть что-то и немного сбить со следа. Простое отрицание не удовлетворило бы его. Хайрам проговорился, и Бен что-то заподозрил. Кроме того, я ему не лгал. Космический корабль был на дне колодца. Пожалуй, это остановит его, по крайней мере, на время. Важно, чтобы деревенский сплетник помолчал именно сейчас. Как только мы начнем строить забор, разговоры не остановить. И Райла права - забор нужен. Я пошел к холодильнику и достал банку пива. Великий боже, думал я, сидя и попивая пиво, это же просто безумное дело. В минуты просветления я мог сказать себе, что для человека невозможно путешествовать во времени, но я-то знал, что возможно! В мой мозг, как ничто другое за всю мою жизнь, была впечатана память о самце-мастодонте, с его быстрой, почти скользящей поступью, хоботом, подобно маятнику раскачивающемся между бивней, когда он спешил присоединиться к стаду. И я не мог забыть ужаса, который испытал, когда осознал, где нахожусь, чувства потерянности и перемещенности. Еще раз я прошелся по предварительным планам Райлы, сидя за этим самым столом. Обдумывая планы, я ощущал не только смутную нереальность, но также и какое-то опасение. Мы многого не могли предвидеть, были и слепые пятна на прекрасно разработанном плане. Что, думал я, мы можем предвидеть? Обстоятельства, о которых мы и не подозреваем, могут ввергнуть нас в бедствие, о котором мы и понятия не имеем. Я был обеспокоен и тем, как мы планировали использовать путешествия во времени. Если у меня были одни планы, то у Райлы другие. Мне трудно отмести в сторону убеждение, что такое путешествие следует использовать для прогресса науки; представления Райлы были более рыночными. Но она была, несомненно, права, говоря, что любой другой, в свою очередь, использовал бы такой секрет для собственной выгоды. По ее мнению, было глупо сбрасывать со счета экономическую основу, так как только на такой основе можно в будущем использовать наши путешествия для исследований. В своем углу дремал Боусер, дико взвизгивая, словно ловил кролика. Я допил пиво, кинул банку в мусорный ящик и отправился в постель. Райла возвращается завтра, мне нужно встать рано, чтобы поехать в Миннеаполис и встретить ее в аэропорту. 14 Я поймал первый взгляд Райлы, когда она сходила по трапу, и это был угрюмый, жесткий взгляд. Но, увидев меня, она улыбнулась и заторопилась вперед. Я обнял ее и сказал: - Как хорошо, что ты вернулась! Последние три дня мне было очень одиноко. Она подставила лицо для поцелуя и прижалась к моему плечу. - Как я рада видеть тебя, Эйса, - прошептала она, - и приятно вернуться домой. Какое ужасное время! - Что случилось, Райла!? Она отодвинулась и подняла на меня глаза. - Я опечалена и обозлена. Мне никто не верит. - Кто тебе не верит? - Куртни Мак-Каллахен, к примеру. Тот юрист, о котором я тебе говорила. Мы давние друзья, и никогда не было такого, чтобы он мне не поверил. Но на этот раз он упал лицом в руки и так хохотал, что все тряслось. Потом он поднял голову, снял очки, вытер слезы и снова смеялся так, что с трудом мог говорить. Захлебываясь смехом, он выговаривал: "Райла, я тебя знаю давно. Не знаю, что это на тебя нашло. Я никогда бы не подумал, что ты можешь выдумать что-нибудь этакое". "Что - этакое?" - спросила я, и он сказал, что принимает это за шутку, но прощает меня, хотя я и отняла у него день. Тогда я рассердилась и сказала, что никакая это не шутка и что мы хотели бы, чтобы он представлял нас, защищал наши интересы и нас самих. Мы нуждаемся в таком человеке, и разве мы не можем просить об этом его, а он сказал, что если то, что я рассказала - истина, то пусть мы не сомневаемся, защитник нам нужен. Но он отказывается мне верить. Думаю, он понял, что я не шучу, но что он там думал - не знаю. Тем не менее, он все же не поверил ни мне, ни моему рассказу. Он пригласил меня на обед с шампанским, но я все равно его не простила. - А будет ли он нас представлять? - Могу прозакладывать душу - будет. Он сказал, что если я смогу представить ему доказательства, он бросит все на свете. Затем он оставил эту тему и стал говорить о работе его ассоциации. И дал нам неограниченное время. Он сказал, что в любом случае нам нужно неограниченное время. Но когда он отвозил меня в отель и пожелал мне доброй ночи, он все еще посмеивался. - Но, Райла, доказательства... - Погоди немного. Это еще не все. Я отправилась в Нью-Йорк и поговорила с Сафари Инкорпорейтед. Они заинтересовались, конечно, но, хотя и не смеялись мне в лицо, все же были очень скептичны. Было ясно, они думают, что я просто лгу или разыгрываю их, хотя их и беспокоило, что они не могут себе представить, в чем я лгу и зачем я это делаю. Их Главный, старый, надутый официальный британец, который был вежлив более других, сказал мне: "Мисс Эллиот, не знаю, о чем идет речь, но если это не явная выдумка, могу вас уверить, что мы будем чрезвычайно заинтересованы". И еще он прибавил: "Если бы я не знал о вас до этого, я бы и слушать не стал". - Ты знала его раньше? - Да нет, не его лично, а его группу. Несколько лет назад я купила у них приличное количество материала, накопившегося за годы, с которым они не знали, что делать: слоновую кость, скульптуры туземцев, страусиное перо и прочий такой же хлам. Я взяла все, что у них было, и они заключили меня в объятия. Я ведь ушла куда дальше их в понимании интересов и запросов публики, знаю за что она заплатила бы деньги, поэтому мы получили на этом достаточную прибыль. Каким-то образом эта группа получила сведения, как хорошо мы все использовали, и я выросла в их глазах. Позже они сами спрашивали, не буду ли я заинтересована, если они приготовят еще одну партию барахла. Видишь ли, они не занимаются розничной продажей, поэтому должны искать кого-нибудь... - Как я понимаю, - перебил я ее, - они хотели бы доказательств, как и твой старый друг Куртни. - Правильно, - сказала она, - и самое смешное, что они заинтересовались динозаврами. Они прямо опешили, когда я спросила, могут ли они получить клиентов для охоты на динозавров. Не на мастодонтов, не на мамонтов, не на саблезубых тигров, не на пещерных медведей и даже не на тиранотериев, а на динозавров, больших и злобных зверей. Я спросила их, какое ружье годится на большого динозавра, и они ответили, что не знают, но, пожалуй, больше, чем любое, которое когда-либо было сделано. Я спросила их, есть ли у них такие ружья, и они сказали, что да, парочка есть, и они еще никогда не использовались. Они не были уверены, изготавливают ли еще такие ружья. Это слоновые ружья, но теперь, с появлением скорострельных ружей, их стали делать гораздо меньшего калибра. И, кроме того, в наши дни отстреливается не так уж много слонов. Итак, сказала я, во имя господа, я хочу купить эти два ружья, и после некоторых колебаний они согласились продать их мне. Не сомневаюсь, они подумали, что я не в своем уме. Они запросили с меня по тысяче за штуку и при этом клялись, что теряют на этом деньги, отдавая в придачу патроны бесплатно, чтобы подсластить сделку. Возможно, они и в самом деле потеряли на этом, но все равно это был мертвый товар, который никто другой не взял бы. Эти ружья чудовищны. Весят они, должно быть, фунтов по двадцать, или около того. И патроны размером с банан. - Постой, - сказал я, - ты, должно быть, думаешь, что я отправлюсь туда и подстрелю пару карнозавров только ради доказательств. Но лучше бы тебе подумать еще разок. Мне пришлось помаршировать с двадцати двух, но тут дело иное. Чтобы стрелять из этих древних слоновых ружей, нужен более крупный мужчина. - Ты достаточно крупный, - возразила она, - и тебе, возможно, не придется стрелять. Твоя роль - защита, и больше ничего. Ружья - именно на случай, если появятся карнозавры, когда я буду снимать на кинопленку. Я купила и кинокамеру - цветная пленка, звук, телескопическое изображение, все, что нужно. - А зачем два ружья? Человек больше одного не унесет. Ты же будешь связана кинокамерой. - Я взяла два ружья, - ответила она, - потому что думаю, что ты не должен идти один. Мы не знаем, на что это похоже. Я рассчитывала, что ты уговоришь кого-нибудь из своих старых друзей... - Райла, мы же договорились хранить это пока в секрете. Уже начинают просачиваться слухи. Бен Пейдж что-то вызнал у Хайрама и полон подозрений, потому что Хайрам важничает. - Мы должны сохранить это в тайне, - возразила она, - но нам нужно вернуться домой живым, иначе все доказательства мира будут ни к чему. Мне это не нравилось, но в том, что она говорила, была логика. - Может быть, Бен пошел бы с нами, - сказал я. - Он может стать неплохим напарником. Он воображает себя великим охотником и, несомненно, охотник он неплохой. Каждую осень он отправляется на север в олений сезон, охотится в Канаде и на Аляске на лосей, горных баранов, гризли. Несколько лет назад он добыл кадьяка. И карибу. О карибу он рассказывает до сих пор. Многие годы он хотел отправиться в Африку, но не сделал этого, а теперь охота закрыта... - А он пойдет с нами? И сохранит ли молчание о том, что видел, хотя бы на время? - Думаю, да. Я ему немного рассказал о возможности того, что в колодце - космический корабль, и взял с него клятву не болтать. Он пока будет помалкивать, потому что хочет сам снять сливки. - Нам нужен второй мужчина, - повторила она. - Не могу себе представить, на что похожа страна динозавров, но... - Я тоже, - заметил я. - Там может быть просто ужасно. Там может быть вполне безопасно. И должна быть масса травоядных, все они мирные, как мне представляется. Но должны быть и хищники. Я не имею никаких соображений ни как они велики, ни как опасны. - Мне хотелось бы получить несколько более свирепых экземпляров. Это бы устроило людей из Сафари Инкорпорейтед. Не знаю, сколько мы можем выжать из них, но догадываюсь, что немало. Кроме того, как много реальных, с горячей кровью, спортсменов, пропадающих в лесах, пожелали бы заплатить за то, чтобы быть первым человеком, застрелившим хищного, кровожадного динозавра! Мы добрались до эскалатора, спускающегося на багажную площадку. - Давай квитанции, я все это вытащу. Она открыла кошелек и вытащила конверт с билетом. - Лучше бы взять носильщика, - сказала она, протягивая мне конверт. - Там больше, чем мы можем унести. - Два ружья. - Два ружья. Патроны. Оборудование для киносъемки. - Я возьму носильщика. - Вся беда, - объяснила она, - в том, что я не могла ничего сказать им ни о какой машине. Если бы я сказала им, что мы изобрели машину времени, возможно, они бы мне и поверили. Мы во всем так доверяем машинам, они околдовали нас. Пусть бы я описала какую-нибудь теорию, выплеснула на них бессмысленные уравнения, это бы произвело впечатление. Но мне нечего было сказать. Если бы я рассказала им про Кошарика, вышло бы только хуже. Я просто сказала им, что мы разработали технику путешествий во времени, в надежде, что при упоминании о технике они будут предполагать машину. Но это, кажется, не возымело должного эффекта. Они все спрашивали о машине, и их смутило, когда я сказала, что машины нет. - Без машины, - сказал я, - они должны принимать все на веру. - Эйса, когда мы отправимся в прошлое снимать фильм, куда мы пойдем? - Надо подумать. Еще не знаю. В поздний юр, может быть, или в ранний мел. В один из этих периодов, если ты хочешь найти великое разнообразие форм, хотя и в этом мы не уверены. Ископаемая летопись указывает на два периода, но ведь мы не имеем ничего, кроме окаменелых остатков. Вероятно, очень многое утрачено. Мы считаем эту летопись надежной, как будто знаем больше того, что знаем. На самом же деле мы находим только кусочки и отрывки и не имеем ясной картины. Но если бы мы отправились в ранний мел, то, пожалуй, не встретили бы того самого динозавра, которым наши охотники интересуются больше всего - старину тиранозаврус рекс. - О нем они тоже упоминали, - сказала Райла. - Рекс появился позднее, по крайней мере, мы так думаем. Там могли быть и более крупные, и более злобные динозавры, чем он, но их окаменелые остатки нам не посчастливилось найти. В любом случае, нет ничего ужаснее, чем столкнуться с ним. Восемнадцать футов высотой, пятьдесят футов общей длины, восемь или более тонн веса и бессмысленный охотничий инстинкт. Мы не знаем, много ли их было. Скорее всего, не очень. Чтобы охотиться на него, пришлось бы побегать. Такой крупный хищник, как он, видимо, только для поддержания жизни нуждался в территории, измеряемой многими квадратными милями. - Обсудим это позже, - сказала Райла. 15 После обеда я позвонил Бену. - Не хочешь ли приступить к закладке своего мотеля? - Так вы получили доказательства?! - Мы весьма близки к этому, - заверил я его, - уже стоим на пути. Мы с Райлой хотели бы с тобой поговорить. Может, заглянешь? Разговор без свидетелей. - На сегодня я уже все закончил. Скоро буду. Я повесил трубку и сказал Райле: - Мне все это не нравится. Бен, вероятно, будет молчать: кроме всего прочего, он хочет первым рвануться к пирогу, я имею в виду его мотель, а может быть и другие замыслы. Но у меня тошнотворное чувство. Еще рано оказывать кому бы то ни было наше доверие. - Все равно, этого не утаить, - сказала она. - Как только мы начнем устанавливать забор, все поймут, что что-то назревает. Не поставишь же ты глухой забор высотой в десять футов вокруг всех сорока акров только ради забавы. И нам нужен Бен или кто-нибудь еще, для второго ружья. Мы же решили, что это безумие - идти к динозаврам с единственным ружьем. Ты сказал, что Бен - тот человек, на которого можно положиться. - Он - лучший, кого я знаю. Он охотник. Он умеет обращаться с оружием. Он большой, сильный и выносливый и не станет паниковать в трудной ситуации. Но можно загубить дело до срока, так что будем держать пальцы скрещенными. Я открыл дверцу буфета, вынул бутыль и поставил ее на кухонный стол. Нашел три стакана. В холодильнике, я был уверен, есть лед. - Ты что, собираешься угощать его здесь, на кухне? - Черт побери, он бы не знал, как вести себя, если бы мы уединились в жилой комнате. Это бы его сконфузило. Здесь будет удобнее. - Тогда и я - за. Мне и самой нравится атмосфера таверны. Тяжелые шаги послышались снаружи и замерли у двери в кухню. - Он не задержался, - заметила Райла. - Бен беспокоится, - сказал я. - Он чует деньги. Я открыл дверь, и Бен вошел. На его лице было такое же выражение, как у собаки, когда она чует кролика. - Так у вас есть доказательства? - вновь спросил он. - Бен, - предложил я, - садись. Надо обсудить одно дело. Налив стаканы, мы уселись вокруг стола. - Эйса, что у тебя на уме? - спросил Бен. - Прежде всего, я должен тебе признаться, что солгал в прошлый раз. Вернее, наполовину солгал. Сказал только часть правды, и не самую главную. - Значит, там не корабль? - О, космический корабль там, не беспокойся. - Тогда что ты это толкуешь насчет полуправды? - Дело в том, что космический корабль - только малая часть всего. Самое главное в том, что мы нашли способ путешествовать во времени. В прошлое, а может быть, и в будущее. Насчет будущего мы еще не расспрашивали. Мы были всем этим так взволнованы, что нам и в голову не пришло спросить. - Спросить у кого? - у Бена отвалилась челюсть, словно его грохнули чем-то тяжелым. - Пожалуй, лучше начать с самого начала, - сказала Райла, - и рассказать ему все, что случилось. Эти вопросы и ответы ни к чему не приведут. Бен глотком осушил стакан и потянулся за бутылкой. - Эх, - сказал он, - так начинайте! Он ничему не верил. Я сказал Райле: - Расскажи ему ты. Я пока пропущу стаканчик. Она рассказала ему всю историю кратко и экономно, без лишних слов, с того момента, как я купил ферму, и до того момента, включая ее переговоры в Вашингтоне и Нью-Йорке. Пока она говорила, даже когда она кончила, Бен некоторое время молчал. Затем наконец шевельнулся. - Меня поразила одна вещь. Вы говорите, что Хайрам может разговаривать с этой кошколикой тварью. Значит, он и в самом деле разговаривает с Боусером? - Мы не знаем, - ответила Райла. Он покачал головой. - Такой рассказ трудно проглотить. В прошлое вернуться нельзя. - Каждый скажет как раз это, - заметила Райла, - но нам нужно доказать обратное. Мы должны отправиться в прошлое, и принести оттуда кинофильм, в такое прошлое, какое никто никогда не видел. И еще об одном мы вам не сказали, Бен. Мы с Эйсой собираемся во времена динозавров, и мы хотели бы, чтобы вы отправились с нами. - Я? Вы хотите, чтобы я пошел с вами в прошлое? К динозаврам? Я поднялся из-за стола и прошел в жилую комнату, где были свалены предметы, привезенные Райлой. Взяв одно из ружей, я вернулся с ним в кухню и положил его на стол перед Беном. - Знаешь, что это такое? Он взял ружье, поднял его, взвесил. Повернулся на стуле, прицелился в кухонное окно. Переломил ружье. Сощурившись, поглядел сквозь стволы. - Слоновье ружье, - сказал он. - Я слышал о них, но никогда не видел. Двуствольное. Поглядели бы вы в этот ствол! С таким оружием можно сбить слона с ног. Он оценивающе взглянул на меня. - А динозавра? Самого большого из них? - Откуда мне знать? Хорошо нацеленный выстрел может остановить его. Добьет ли - не знаю. У нас два таких ружья. Когда мы с Райлой отправимся в страну динозавров, я понесу одно из них. Она будет нагружена киносъемочным оборудованием. Мы надеялись, что с другим ружьем пойдешь ты. Мы, конечно, не знаем, чего ожидать, но в любом случае два ружья лучше одного. Бен перевел дыхание. - Динозавр! - сказал он. - Вы представляете мне возможность пойти с вами? С этим ружьем? - Вы можете отказаться, - сказала Райла, - и мы не даем вам возможность пойти, а просим об этом. - Меня не нужно просить, - ответил Бен, - меня нужно останавливать. Африка... я всегда мечтал об Африке. Это будет получше Африки. - Это может быть опасно. А может быть, и нет. Как говорит Эйса, нет другого способа узнать. - Но вы идете? - Я иду. Меня можно снимать. Парни из кино будут валяться у вас в ногах. Миллион. Пять миллионов. Цену назначаете вы. - Этим мы займемся позже, - сказала Райла. - Может быть, киношники захотят сделать свой фильм, профессиональный. - А вы продадите им права, - подхватил Бен, - за приличную плату. - Мы не продешевим, - отозвалась Райла. - А меня возбуждает мысль о маленьком, два на четыре, мотеле. Он может дать средства, с которыми можно встать на ноги. Как вы это оформляете? Есть ли шанс покупки части дела? Небольшой пакет акций из нескольких процентов... - Об этом мы тоже поговорим попозже, - сказала Райла, - прежде всего надо выяснить, какого рода доказательства мы можем получить в стране динозавров. Без них все теряет смысл. Дело без будущего. - А как далеко вы собираетесь? - Миллионов этак на семьдесят или немного дальше. - Мы очень рады, что вы захотели идти с нами, - сказала Райла. - Нам очень нужен человек, который умеет обращаться с оружием. И вы как охотник подскажете, на что стоит обратить внимание. Он оглянулся на меня: - Ты когда-нибудь стрелял из них? Я покачал головой. - Если держать его неправильно, такое ружье снесет тебе голову. Отдача может быть ужасной. Надо бы попрактиковаться, прежде чем мы отправимся. - Здесь негде испытывать ружья - слишком много народу. У нас нет никаких возможностей. Получится много шума, и люди начнут задавать ненужные вопросы. А нам некоторое время нужно сохранять все в тайне. - А патроны есть? - Есть немного. Может быть, их хватит. - И ты предполагаешь, что такое ружье могло бы остановить динозавра? - Смотря какой динозавр. Некоторые были так велики, что потребовалась бы пушка. Но об этих нам не нужно беспокоиться, если мы заблаговременно уберемся с их пути. Нас должны тревожить плотоядные. Бен снова, сощурившись, поглядел сквозь стволы. - Хорошая форма. Легкий налет, возможно пыль. Никаких признаков ржавчины. Следовало бы разобрать их и смазать до похода. В том месте надо, чтобы ружье работало легко. Он похлопал по стволам открытой ладонью. - Хорошая сталь. В жизни не видел ничего подобного. Должно быть, дорого вам обошлись? Райла ответила: - Мне дали их в Сафари в залог. Если у нас что-нибудь получится, они желают иметь с нами деловые отношения. Как только они убедятся, что мы не блефуем, они начнут действовать. - Хочу подчеркнуть, - сказал я, - что эта прогулка - не охотничье путешествие. Мы отправляемся не за динозаврами. Наше дело - получить достаточно хороший фильм и убедить людей из Сафари и знакомого юриста Райлы. Нам не следует ввязываться ни в какие неприятности. Хочу, Бен, чтобы ты это понял. - О, конечно, я понимаю. Может быть, позже... - Как только фильм окажется на месте, - пообещал я, - мы позаботимся, чтобы ты немного поохотился. - Достаточно и этого, - ответил он. - Но как только мы туда придем, первым делом нужно опробовать ружья. Посмотреть, каков бой, как лежат в руке. Я предпочитаю знать, чего ожидать от оружия, до первого выстрела. - Мы сделаем это, - сказала Райла. - Но не здесь. Бен положил ружье обратно на стол. - Какие у вас планы? - спросил он. - Долго тянуть не будем. Через день-два. - Само путешествие - только часть всего, - сказал он, - и только начало. Есть и другие вещи, о которых надо подумать. Прежде всего - о нашествии публики. Ведь сюда сбегутся толпы народа. Вам нужно обезопасить себя. Они ведь заполнят все вокруг, и вы не сможете помешать им. Они будут проваливаться через дороги во времени. Непременно нужен страж. - Мы планируем огородить всю территорию забором, - ответила Райла. - Поставить прожектора и нанять охрану. Бен присвистнул. - Это будет стоить дорого. Для сорока акров нужен огромный забор. - Потом нужно будет построить административное здание и нанять персонал. Для начала - всего несколько человек. - Скажите, - начал Бен, - почему бы не позволить мне открыть вам кредит в банке? Для начала тысяч пятьдесят, потребуется - увеличим. Вы будете брать столько, сколько нужно, и так, как вам будет нужно. Чеки мы учтем. - Бен, - сказал я ему, - это твоя проклятая щедрость. Где еще найдется банкир с сердцем пирата? - Я имею в виду, что все это мы сделаем, если путешествие пройдет благополучно. Естественно, я хотел бы знать, чем вы располагаете. - Еще какие-нибудь оговорки? - Да нет, не оговорки. Я целую ночь раздумывал, что я сам могу вложить в это дело. Однако, выслушав тебя, я не имею оговорок. Руки чешутся приняться за дело. Но, если бы, Эйса, это был не ты, я бы не поверил. Ни единому слову. Я ведь помню, как это было, когда мы были мальчишками. Я был сыном банкира, и ребят это задевало. Они никогда не упускали случая зацепить меня. В маленьком городе банкира не любят. Может быть, их не любят нигде. Но ты никогда не стремился уколоть меня и не присоединялся к другим. Порою ты со мной боролся, но принимал меня на равных со всеми остальными. - Что за черт, - сказал я. - В этом нет никакой добродетели. Ты и был как все остальные. Мы были ватагой мальчишек в маленьком городе, и любой из нас был равен остальным. - Вот видите, - сказал Бен Райле, - теперь вам понятно, почему я доверяю этому малому. - Я рада, что это так, - ответила Райла, - и мы благодарны за любую помощь, какую вы нам окажете. Это дело тяжеловато для двоих. - Может быть, вы тогда позволите мне принять некоторое участие в возведении забора? Я могу навести справки, и никто не придаст этому слишком большого значения. Я могу отобрать для этой работы тех, кто занимается разведением норок. Можно действовать так, будто в этом заинтересован я. От меня будут ожидать подвоха. Можно сделать все так, что забор начнут возводить по вашему слову. Думаю, что могу набрать для этого мужчин-поденщиков. Задача в том, чтобы забор возник быстро, до того, как распространятся слухи и предположения. Урожай нынче невелик, и мужчины будут рады возможности подработать. До того, как вы огородите поле забором, нужно его разметить. Сложнее будет со стражей, однако я думаю, мы и с этим справимся. Полицейское отделение Миннеаполиса с удовольствием передаст нам заботу о финансировании двадцати-тридцати парней. Кое-кто из них может быть нам полезен. Поговорю я с шерифом из Ланкастера. Может, у него будут свои соображения. Я ему лишнего не скажу. А вам следует позаботиться о знаках. Нужны знаки "Не нарушать границы!", написанные крупно. В отношении этого существуют какие-то предписания: надписи должны быть определенного размера и установленного текста. Выясните, что именно должно быть написано. - Вы обо всем подумали, - сказала Райла. - Вы идете впереди нас. - Если вы собираетесь что-то делать, - ответил Бен, - то делать это надо как следует. Небольшая предусмотрительность при планировании может потом уберечь от массы неприятностей. Он поглядел на часы: - Великий боже! - сказал он. - Я опоздаю к ужину, и Мира станет меня разыскивать. Вечером она хочет заняться своими делами, поэтому она хотела рано поесть. Он поднялся и сказал: - Будем держать связь. Когда соберетесь, дайте мне знать. Я должен сделать несколько телефонных звонков и предупредить кое-кого, что буду несколько дней отсутствовать. Скажу, что буду в отъезде. - Для подготовки достаточно двух дней. - Не следует привлекать внимания. Когда он ушел, Райла сказала: - Не человек, а паровой каток. - Ты же слышала, что он говорил. Он планирует войти в дело. - Дадим ему пять процентов... - сказала Райла. - Сливки он соберет. Это наследственное. Семейная удача. Она не слишком велика, но для него достаточно. 16 Хайрам был занят и очень важничал. - Видите вон те палки, - он указал на три красных палки, забитые в ряд одна за другой, - они отмечают дыру во времени. Следуйте точно по ним, и вы не промахнетесь. Он протянул мне связку палок, окрашенных так же. - Когда вы попадете туда, - сказал он, - не уходите оттуда сразу. Забейте палки в землю, они отметят тот конец дыры. Тогда вы будете знать, куда идти, когда придет время возвращаться. - У тебя здесь только три палки, - заметил я. - Вам я даю больше, вы можете захотеть отметить вход получше. Там, куда вы собираетесь, какая-нибудь тварь может сбить палку, а здесь такой опасности нет. Я сделал эти палки подлиннее и потяжелее, так что вы можете пользоваться ими как дубинками. - Хайрам, - сказала Райла, - ты сам об этом подумал? - Конечно. Тут нет ничего особенного. И вы ни о чем не беспокойтесь. Если вы через несколько дней не вернетесь, я пошлю Боусера в дыру, он вас найдет и приведет домой. Помните, мистер Стил, как он привел вас? - Ну, конечно, помню. И большое спасибо, Хайрам. Бен сказал: - Ты должен оставаться здесь. Далеко не уходи. Поглядывай за местностью. Эйса оставил в холодильнике достаточно пищи, так чтобы тебе никуда не нужно было уходить, чтобы поесть. - А можно мне отлучиться на такое время, чтобы я успел принять душ? - Да, конечно, но все же не спеши. И никому не говори, что здесь происходит, даже если тебя спросят. Возможно, придет Херб. Он чувствует, что что-то наклевывается, и может заявиться сюда в нетерпении. Если кто-нибудь станет спрашивать тебя, что это за палки, говори, что не знаешь. - Как только мы уйдем, - сказала Райла, - он может палки убрать. - Нет, не уберу, - сказал Хайрам. - А вдруг мне придется лезть в эту дыру за вами? - В этом нет никакой необходимости, - сказал Бен. - Даже если пройдет много времени, не беспокойся, не посылай Боусера и сам не ходи. - Если придется идти за вами, - сказал Хайрам, - я соберу людей. - Нет, черт побери! - взревел Бен. - Вообще ничего не делай! Ты должен просто находиться здесь. - Хорошо, мистер Пейдж, - ответил Хайрам. Я оглядел остальных. Казалось, больше медлить причины не было. Райла была нагружена кинооборудованием, а мы с Беном - рюкзаками и большими ружьями. Кроме того, у Бена через плечо висела шестизарядная винтовка 30Дго калибра. Он взял ее потому, сказал он, что нам нужно мясо. - Но там же только ящеры! Динозавры, ящерицы и тому подобные твари. - С чего ты взял, что ящериц не едят? - спросил он. - Или даже динозавров? Многие народы едят ящериц, я где-то читал об этом. Говорят, у них вкус цыплят. Тем временем мы выстроились в ряд, я во главе, Райла посередине, а Бен в конце. - Ну, пошли, - сказал я. - Только помните одно. Может быть, мы выйдем в том конце дыры ночью. За миллионы лет продолжительность дня могла измениться. И Кошарик не может быть во всем точным. За столько лет могла накопиться ошибка. Он нацелился на семьдесят миллионов лет, но возможна ошибка в несколько лет, плюс или минус. - Эйса, - сказал Бен, - кончай лекции. Пошли. Я шагнул вперед и, хотя не глядел назад, но знал, что остальные последовали за мной. Когда я миновал последнюю красную палку, мне показалось, что меня что-то ударило, но я восстановил равновесие. И оказался в другом месте. - Стойте на месте, - приказал я остальным. - Глядите в том же направлении. Палки нужно ставить очень точно. Пока это говорилось, мне было не до того, чтобы оглядываться по сторонам. Я был чуть ли не в панике, боясь сбиться с точного направления и местоположения. Мне еще был памятен ужас, пережитый в плейстоцене. Была не ночь. Скорее, день был в разгаре, и если бы даже я не знал, куда мы собрались, то все равно узнал бы поздний мел. Местность не так уж отличалась от привычного нам Уиллоу-Бенда. Деревьев было побольше, и были это в большинстве знакомые деревья: клены, березы, дубы, разбросанные кустарники. Но прямо перед нами росло нечто, похожее на огромный ананас, и множество его ветвей, как у папоротника, раскинулось в стороны. Саговая пальма и другие, более примитивные пальмы. Не знаю, что я ожидал найти, но только в мелу саговые пальмы находились на этой широте, среди деревьев, знакомых прежде. - Ну, - сказал Бен, - давайте забивать палки. Я обернулся, протянул ему одну, отстегнул свой топор с пояса и сам забил другую. Отошел недалеко и забил еще одну. Когда мы все это закончили, у нас был ряд из шести палок, забитых по линейке. Бен прошелся вдоль этого ряда и забил каждую из этих палок немного глубже предыдущей. - Так мы будем знать, в каком направлении идти, - пояснил он. - Более высокие палки ближе к дому. - Пальмы, - сказала Райла. - Они всегда очаровывают меня. Я купила несколько ископаемых саговых несколько лет назад. - Что? - спросил Бен. - Саговая пальма. Этот сумасшедший ананас с пучком на макушке. - А, вижу. Это и в самом деле ананас? - Нет, конечно же нет, - ответила Райла. Мы с Беном сбросили рюкзаки на землю, Райла повесила рядом свое кинобарахло. - Ну, вот что, - сказал Бен, - хватит меня дурачить. Где эти ваши динозавры? - Вокруг, - пожала плечами Райла. - Вон на гребне, там их целое стадо. Бен, прищурясь, поглядел на хребет. - Они же маленькие, не крупнее овцы, - сказал он наконец. - Динозавры были самые разные, начиная размером с цыпленка. Те, что наверху, - травоядные. Они слишком далеко, чтобы их опознать. У них с Беном, должно быть, было более острое зрение, чем у меня. Я ничего не видел. Или видел только тогда, когда они двигались. Солнце стояло прямо над головой. Было тепло, но не слишком, и с запада тянуло легким ветерком. Было похоже на начало июня, перед тем как начаться летней жаре. Прежде всего мне бросились в глаза деревья, которые я привык видеть дома. Затем - саговая пальма. Теперь я начал замечать и другие вещи. Земля была покрыта карликовым лавром, сассафрасом и другими невысокими кустиками. Трава росла разбросанными клочками - грубая, жесткая трава, и было ее очень много. Это было не похоже на плейстоцен, где трава покрывала каждый квадратный дюйм почвы. Меня удивила эта трава. Ее здесь вообще не должно было быть. Если верить учебникам, она появилась на несколько миллионов лет позже. Однако, как выяснилось, мы ошибались. То тут, то там, между рощицами деревьев, знакомых нам по дому, росли карликовые пальмы. Я знал, что мы находимся в промежуточной точке между ранним развитием цветковых и отмиранием более древней и более примитивной флоры, и они здесь перемешались. Из-за того, что земля была покрыта не сплошь, как в плейстоцене, она была более жесткой, и летние ливни смыли почву по руслам ручейков. Да и было ли здесь что-нибудь, кроме лета? Этой земле нельзя было доверять. Надо было следить за каждым своим шагом. Кусты мешали ходьбе, а земля, промытая потоками, была небезопасна для передвижения. Бен нагнулся и забросил рюкзак на плечи. - Надо бы присмотреть место для лагеря, - сказал он, - желательно около воды. Где-нибудь неподалеку должен быть родник. Давай припомним, как это было у нас дома - там повсюду была масса родников. Вспомни, Эйса, когда мы были пацанами. Сейчас, конечно, их поменьше. Я кивнул. - Один мы найдем без больших хлопот. Только вот приведу в порядок географию. Река все там же, к западу и югу, но курс ее изменился. Погляди, она течет теперь прямо, не делая изгиба, как раз к тому месту, где будет стоять Уиллоу-Бенд. - Вижу, - сказал Бен. - Все выглядит немного непривычно, но, как я понимаю, холм и низины остались на своих местах. Мы в этом разберемся. - Это - древняя земля, и она не так уж изменилась с тех пор, - заметила Райла. - Не было внутриконтинентальных морей. Не было ледниковой деятельности. Канзасское море находилось на много-много миль к западу от нас. За исключением, возможно, озер, больших масс воды в этом районе не было. По этой причине мы, возможно, не найдем зауроподов. Я поднял рюкзак и надел лямки. Райла поправила киносъемочную аппаратуру. Бен пошел во главе, я - сзади. Среди кустарников справа от нас кто-то пискнул и побежал, шурша ветками. Я подумал, что это, вероятно, мелкое млекопитающее. Их много должно быть здесь, размером от мыши до кролика. Кролики, должно быть, уже были, опоссумы - определенно. Может быть, даже белки. Прячась от хищных зверей, бродивших вокруг, с трудом утоляя голод, эти мелкие суетливые зверьки должны были выйти на арену спустя десяток миллионов лет, чтобы заполнить мир, опустевший после массового вымирания рептилий. Бен вел нас к реке, забирая к западу. Идти было трудно. Дорогу нужно было нащупывать. Если все время смотреть под ноги, чтобы видеть, куда ступаешь, то не удается постоянно смотреть по сторонам, а здесь мы инстинктивно знали, что нужно пристально наблюдать за всем, что творится вокруг. Ружье становилось все тяжелее и неудобнее с каждым шагом, с каждой минутой. Нести его было несподручно, и я призадумался, что мне делать, черт возьми, если какое-нибудь паршивое плотоядное появится вдруг и направится к нам. Хватило бы и одного рюкзака, но ружье было хуже. Черепаха - гигантская черепаха - высунула голову, крупную, как бочка, из маленькой березовой рощицы в нескольких сотнях футов от нас, моргая, поглядела в нашу сторону и двинулась своей дорогой. Увидев это явление, мы оледенели. Бен наполовину сбросил с плеча ружье. Животное было определенно похоже на черепаху, но черепахой не было. На нем не было панциря, а были пластины, и оно продолжало двигаться, все время поглядывая на нас. Его мигательная пленка то открывала, то закрывала глаза. Зверь переваливался при ходьбе на коротких лапах, а брюхо его едва не волочилось по земле. Справа от себя я услышал, как заработала камера Райлы, но оглянуться не мог. Я глядел на зверя. - Не беспокойся, - сказал я, всей душой надеясь, что я прав. - Это анкилозавр. Он не хищник. Теперь животное выползло из рощицы целиком, длина его была около пятнадцати футов. На конце хвоста, волочившегося за ним, была массивная костяная шишка. Камера продолжала работать, а древнее животное остановилось. Оно хрюкнуло, подняло эту огромную шишку на хвосте и стукнуло ею по земле. - Черт меня побери, - сказал Бен, - оно нас предупреждает. - Не пугайся, - отозвался я. - Представь себе, что к нему подобрался карнозавр и получил по зубам таким хвостом. Анкилозавр, поразмыслив, повернулся и степенно покатился прочь. Райла опустила камеру. - Давайте все же найдем место для лагеря, - сказал Бен. Получасом позже мы нашли его - родничок, вытекающий из склона холма, упрятанный между дубов и кленов, мощных деревьев, которые заставили меня вспомнить древние английские леса на иллюстрациях Теннисона старого издания. - Замечательно, - сказал Бен, - убежище есть. Здесь, среди деревьев, до нас никакая крупная тварь так легко не доберется. - Может быть, мы переоцениваем свирепость карнозавров, - сказал я ему. - Может быть, они тебя просто не заметят. Ты им покажешься странным, непохожим на их обычную добычу. Они могут нас и испугаться. И, кроме того, их здесь не может быть много. - Если и так, - настаивал Бен, - шансов уцелеть при встрече у нас немного. Мы все должны быть связаны. Никто никуда от лагеря не отходит. И мы не сделали еще очень важное дело: как только поставим палатки, сразу пристреляем оружие. Мы быстро разбили лагерь из двух маленьких палаток под деревьями, вырыли яму для костра, наломали хвороста, принесли его и сложили. Потом занялись своими нераспакованными рюкзаками. - Ночью мы с тобой будем сторожить по очереди, - сказал мне Бен. - Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь наткнулся на нас по ошибке. Когда в лагере было все в порядке, мы опробовали ружья. - Старайся, - поучал меня Бен, - чтобы ружье лежало легко. Не напрягайся, не окостеневай. Упри приклад в плечо, но прижимай не слишком плотно. Он должен быть слегка свободен, но тоже не чересчур, чтобы не ударил тебя в плечо и не врезал в подбородок. Наклонись к ружью. Не слишком сильно, но нагнись в ту сторону. У Бена все было прекрасно. Прежде он стрелял из ружей большого калибра, хотя и не такого крупного, как это. А вот со мной вышло не так. Я никогда не стрелял из чего-либо крупнее 22-го, но помнил, что говорил мне Бен, и вышло не так уж плохо. Первый выстрел чуть не вышиб мне плечо, отбросил назад на шаг или два, но не сбил с ног. Второй выстрел был лучше. Третий показался совершенно естественным. В четвертый и последний раз я даже не заметил отдачи. Большая одинокая береза, которую мы использовали как мишень, была измочалена пулями. - Хорошо, - сказал Бен одобрительно. - Если бы ты позволил ему избить себя, ты стал бы бояться оружия и стал бы уклоняться от стрельбы. Когда это происходит, остается только бросить ружье, когда кто-нибудь приближается к тебе. В таком случае ты не смог бы попасть с тридцати шагов в стену амбара. - Эйса, - мягко позвала сбоку Райла. Я обернулся и увидел, что она сидит на земле, скрестив ноги, уперев локти в колени, и держит бинокль. - Взгляни-ка вон туда. Там много маленьких групп и одиночных животных, но они сливаются с фоном, их трудно разглядеть. А вот там, слева от маленькой группы деревьев на гребне, который спускается к воде.. Она протянула мне бинокль, но он был слишком тяжел, и я не смог удержать его. Пришлось сесть и воспользоваться коленями для упора, как это сделала она. Сначала в поле моего зрения попала группа деревьев, на которую указала мне Райла как на ориентир. В конце концов я поймал в окуляры какую-то тварь и скрипнул колесиком, наводя на резкость. Животное было приземистым, в позе для отдыха: тело откинуто назад, колени изогнуты, огромный хвост давал опору телу. Гигантский корпус держался почти вертикально, а отвратительная голова покачивалась из стороны в сторону, словно животное наблюдало за местностью. - Как ты думаешь? Тиранозавр? - Не знаю. Не уверен. Дело было в том, что никто не мог быть уверен. От любого из динозавров остались только кости и в немногих случаях - иссохшие мумии с клочками неповрежденной кожи. Наши представления о них созданы художниками, которые реконструировали их облик как можно более точно, но во многих деталях даже не претендовали на уверенность. - Не рекс, - констатировал я. - Передние ноги слишком велики. Может быть, другой вид тиранозавра - мы не можем быть уверены, что обнаружили ископаемые остатки всех видов. Но какой бы ни был это вид, это крупное животное. Присел там, отдыхает, легко поглядывает по сторонам, выискивая кого-нибудь послабее, чтобы сожрать его. Я продолжал наблюдать за животным. Оно покачивало головой, но не шевелилось. - Передние лапы слишком хорошо развиты, - заметила Райла. - Вот что ставит меня в тупик. Если бы мы были на десяток миллионов лет глубже в прошлом, я бы решилась сказать, что это аллозавр. Но здесь не должно быть никаких аллозавров. Они давным-давно вымерли. - А может быть, и не вымерли. Разве мы знаем всю историю динозавров? Если мы находим одного динозавра в каком-нибудь древнем слое и не находим его больше нигде, то склонны говорить, что он вымер. Но могло случиться, что мы больше не нашли его в более молодых отложениях. Аллозавры, возможно, существовали до самого конца века динозавров. Я протянул бинокль Бену, указав на группу деревьев: - Слева от них. - Эйса, - начала Райла, - мне бы хотелось снять его. Это - первое крупное животное, которое я увидела. - Воспользуйся телеобъективом. - Я так и сделала. Но получается ужасно нерезко. По крайней мере в окуляре. Думаю, что и на пленке то же самое. Чтобы убедить людей из Сафари, зажечь их, я должна иметь что-нибудь поэффективнее, снятое поближе. - Попробуем подойти, - сказал я, - хотя он очень далеко. - Надо подкрадываться, - сказал Бен. - Пойдем вдоль гребня. Он тянется далеко. Может быть, за ним что-то обнаружится. - Черт побери, - горько сказала Райла, - это все ваши ружья и ваша пристрелка. Вот почему он неспокоен. - Да нет, он не выглядит неспокойным, - сказал я. - Он просто сидит. С такого расстояния стрельба не так уж слышна. - Но я-то пришла за большим. - Мы найдем его, - сказал я, стараясь утешить ее. - Здесь вокруг масса мелочи. Птицезавровые ящеры, маленькие группы динозавров размером с индюка. Несколько анкилозавров. Мелкие рогатые разновидности. Все сорта ящериц. Сколько-то больших черепах ниже по реке, но кому интересны большие черепахи? Несколько летающих рептилий, как мне кажется, птерозавров. Немного птиц. Но ничего зрелищного. Бен сказал: - Гнаться за этим крупным малым может быть бессмысленно. Он передвигается быстро. Кроме того, мы не знаем, куда он направляется. Когда мы доберемся туда, он уже исчезнет, учитывая, с какой скоростью он движется. Мы можем совершить прогулку, раз вам этого хочется. Может быть, мы поднимем его или еще кого-нибудь. Но далеко уходить не следует. Уже далеко за полдень, а мы должны вернуться сюда до темноты. - Вероятно, когда стемнеет, мы будем в большей безопасности, чем в любое другое время, - втолковывал я ему. - Едва ли после захода солнца рептилии будут очень подвижны. Они ведь холоднокровные и впадают в спячку, или предполагается, что впадают. В полдень они укрываются от жары, когда палит солнце, и почти не движутся ночью, когда падает температура. - Ты наверное прав, - сказал Бен, - даже несомненно прав. В этом ты разбираешься. Что касается меня, то ночью я буду чувствовать себя удобнее в лагере и с хорошо разожженным костром. - Кроме того, нет полной уверенности, что динозавры не движутся ночью, - сказала Райла, - по той причине, что мы не уверены даже в том, что с заходом солнца температура заметно снизится. С другой стороны, есть некоторые свидетельства, что динозавры, может быть, и не были холоднокровны. Среди некоторых палеонтологов бытует убеждение, что они на самом деле были теплокровны. Она, конечно, была права - кое-какие доказательства теплокровности были. Я был знаком с некоторыми из этих доказательств, но они меня не убедили. Однако говорить этого я не стал. Видимо, Райла соглашалась с такой точкой зрения, а здесь было не место для академических дискуссий. Откуда-то с севера донесся рев. Мы стояли и прислушивались. Рев не приближался ни чуточки, но и не удалялся, а все длился и длился. Все вокруг замолкло, и в перерывах между этими вскриками ничего не было слышно. Прежде мы не отдавали себе отчета, что слышим некоторый фоновый шум, но теперь заметили отсутствие других звуков - хрюканья, птичьих криков, различных писков. - Интересно, как там наш приятель на гребне? - спросил Бен. - Может быть, это и не он, - сказала Райла. - Я и не знал, что динозавры издавали звуки. - Никто этого не знал. Большинство почему-то считали их молчаливыми созданиями. Теперь-то мы знаем, что это не так. - Если забраться на верхушку холма, - заметил Бен, - можно увидеть, кто там ревет. Мы поднялись на холм, но ничего не увидели. Когда мы добрались до вершины, рев прекратился. Бинокль тоже ничем не помог; никого достаточно крупного, чтобы производить весь этот шум, там не было. Мы не нашли ревевшего, но потревожили огромное количество других животных. От нас улепетывали птицезавровые динозавры. Хрюкающая семейка мелких рогатых монстров, двух футов в холке, вперевалочку уходила с клочка земли, изрытого их рогами, где они искали корни и клубни. Змеи выскальзывали у нас из-под ног. Мы потревожили пару гротескных неуклюжих птиц величиной с куропатку или немного крупнее, и они протестующе замахали крыльями. При этом они были очень смешны. Их очертания выглядели карикатурно, а летали они не очень хорошо. Неподалеку мы увидели несколько стоящих игуанодонов, высотой около шести футов. Я помнил, что они были гораздо крупнее, более того, согласно ископаемой летописи, их еще не должно было быть вообще. Они были вялыми, выглядели злобно, а когда разевали пасть, то показывали прекрасные ряды зубов. Можно было и не спрашивать, чем они питаются. Эти зубы никогда не имели дела с растениями. К ним мы подобрались поближе. Бен и я держали ружья наготове. Мне пришлось зарядить ружье. Но они ни на кого не обращали внимания. Они сонно взирали на нас, сначала с подозрением, потом повернулись и, грузно ступая, ушли. После обеда камера Райлы почти не замолкала. Она извела массу пленки, останавливаясь только для перезарядки. Однако крупнее игуанодонов она ничего не нашла. Когда мы повернули к лагерю, Бен показал на небо: - Взгляните-ка туда! Он указал на далекую стаю птиц. Их было не меньше сотни, но издалека они выглядели как комары. Я поглядел в бинокль и, хотя они были слишком далеко, ошибиться было невозможно. - Птерозавры, - сказал я. - Где-то там должна быть вода, и много. Когда мы вернулись в лагерь, до захода солнца оставалось около часа. На полпути мы наткнулись на небольшую группу птицезавровых ящеров. Они заволновались при виде нас и начали поворачивать в сторону. Бен кинул мне свое слоновое ружье: - Подержи-ка минуточку. Он вскинул на плечо ремень своей шестизарядной тридцатки и, так как эти страусы были уже далеко, драпая изо всех сил и раскачиваясь на ходу, повел им вслед стволом. Его ружье скучно, зло кашлянуло, и один из убегающих динозавров полетел вверх тормашками. Он упал на спину, и его тонкие ноги, подергиваясь, торчали в воздухе. - Ужин, - усмехнулся Бен. Он зашвырнул ремень малой винтовки за плечо и потянулся за ружьем. - Будешь его снимать? - спросил он Райлу. - Уже, - угрюмо ответила она, - первый убитый динозавр. Он уже на пленке. Бен широко ухмыльнулся. - Что ты понимаешь в этом? Мы подошли к убитому. Бен оперся возле него на большое ружье и достал нож из чехла на поясе. - Хватайся за ногу, - сказал он мне, - и тяни. Все еще держа ружье в руке, я другой рукой потянул за ногу. Нож Бена делал быстрые умелые надрезы, срезая ляжку. - Вот и все, - сказал он, взялся за ногу и резко повернул. Нога оторвалась, но некоторые мускулы еще держали ее. Он дважды с плеча рубанул, и от тела отделилась четверть. - Я понесу, - предложил он. - У тебя оружие. Он хмыкнул: - Можно взять и другую ногу, но хватит и этой. Не стоит запасать мясо впрок, оно только испортится. - Откуда ты знаешь, что его можно есть? - Вряд ли мы отравимся. Если мясо нам не понравится, мы его выбросим и зажарим бекон. - Его не придется выбрасывать, - сказала Райла. - Ты-то откуда знаешь? - Мы едим цыплят, не так ли? - Я, должно быть, глуп, - сказал Бен, - но что общего у цыплят вот с этим? - Цыплята близки к динозаврам. Ближе, чем к кому-либо другому в наше время. Прямые потомки, если можно так сказать. "Ну да, как же!", - подумал я, но промолчал. Она не так уж и заблуждалась. Я ничего не сказал при разговоре о теплокровности и ради спокойствия об этом тоже могу помалкивать. Мы его не выбросили. Вкус был хорош. Мясо немного походило на телятину, но, с другой стороны, было и не похоже на нее. Оно имело сладкий, сочный, свой собственный вкус. И мы его съели много. Когда еда была приготовлена, мы разложили большой костер и уселись возле него. Бен откупорил бутылку виски и плеснул нам в чашку с кофе. - Совсем немножко, - сказал он. - Выпивка охотников. Как раз достаточно, чтобы согреться и почувствовать себя счастливым. Согреть душу. Он протянул нам чашки и убрал бутылку. Мы сидели, отхлебывая помаленьку, и мир был хорош. У огня было уютно, фильм у нас уже был, и все было прекрасно. Мы много не разговаривали. После всех дневных треволнений мы слишком устали, чтобы разговаривать. В подлеске вокруг нас слышался шелест и писк. - Это млекопитающие, - сказала Райла. - Бедные маленькие зверушки. Они прячутся весь день. - Не жалей их, - отозвался Бен. - С ними-то все в порядке. Они останутся здесь, когда динозавры и все остальное в этом мире исчезнет. - Это как посмотреть, - ответила она. - Следовало бы немного поспать. Я буду дежурить первым, - объявил мне Бен. - Я тебя разбужу... - он взглянул на запястье, - часа так в четыре. Время не совпадает с нашим. Так или иначе, я подниму тебя около четырех. - Нас трое, - сказала Райла. - Спите, спите, - ответил Бен. - Мы с Эйсой обо всем позаботимся. Хоть мы и поставили палатки, но не воспользовались ими, потому что была хорошая погода. Мы развернули спальные мешки и легли. Мне долго не удавалось заснуть, как я ни старался. День был трудным. Бен какое-то время посидел у огня, затем поднял тяжелое ружье и пошел на опушку леса. Вокруг нас в роще продолжалась возня и писк. Может быть, в этом мире, думал я, гораздо больше млекопитающих, чем это принято считать? - Эйса, - сказала Райла, - ты спишь? - Спи, - ответил я. - Завтра трудный день. Она больше ничего не говорила, а я лежал, наслаждаясь бездействием, и в конце концов заснул, потому что в следующий момент понял, что Бен трясет меня за плечо. Я отбросил одеяло и поднялся. - Ну и как? - спросил я. - Ничего не случилось, - ответил он, - но это было чертовски долго. - Ты дежурил больше, чем собирался. - Я бы все равно не уснул. Слишком все это волнует. Но я не устал. Может быть, теперь усну. Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей постелью? Нет смысла распаковывать мою. Он сбросил ботинки и нырнул в спальник, набросив сверху одеяло. Я подошел к огню, который весело плясал. Видимо, Бен, прежде, чем разбудить меня, подбросил в него хвороста. Шуршание смолкло, и все было тихо. Было еще темно, но в воздухе чувствовалась свежесть перед рассветом. Где-то в стороне за рощей началось попискивание. Я вообразил, что это птица или, скорее, птицы, так как казалось, что источник звуков был не один. Подхватив винтовку, лежавшую под рукой, я побрел на край рощицы. Окружающая местность была неярко освещена бледным серпом луны. Поначалу казалось, что ничто там не движется, но затем внизу, в узкой долине, что-то шевельнулось. Я не мог разобрать, что это. Движение замерло, затем началось снова. Тут я сказал себе, что когда мои глаза привыкнут к темноте, может быть, мне удастся разобрать, что там такое. Спустя десять минут, я уже мог различить в долине какие-то темные туши. Их было множество, но, как я ни приглядывался, что это такое, я не понимал. Просто темные пятна, но теперь мне казалось, что на них то и дело отражается лунный свет, когда они начинают передвигаться. Все это время звуки не прекращались, казалось, они доносятся из долины и становятся все громче. Это были обманчивые звуки, и неясно было, откуда они идут, но я готов был поклясться, что именно эти темные пятна издавали их. Я присел на корточки и наблюдал, но ничего другого не видел, только эти пятна, которые, казалось, перемещались, правда, непонятно было, куда. Не знаю, сколько времени я просидел так на корточках, вроде бы долго. Восточный край неба начал светлеть, и позади меня в роще сонно защебетали птицы. Я обернулся и поглядел на рощу, а когда снова взглянул в долину, эти черные пятна стали еще более отчетливыми чем прежде. Они были крупнее, чем мне показалось сначала, а двигались они не все сразу. Один или два продвинутся и остановятся, потом другие и так далее. Они выглядели для меня ну точь-в-точь как стадо крупного рогатого скота на пастбище и, подумав об этом, я понял, что что бы там внизу ни находилось, оно именно это и делало - паслось. Стадо пасущихся динозавров. То ли потому, что я все время думал об этом, то ли из-за того, что стало светлее, хотя солнце еще не взошло, внезапно я их узнал. Это были трицератопсы, стадо трицератопсов. Теперь, когда я знал, кто они, стали видны и расширяющиеся оборки, и белизна рогов, начинающихся над глазами и направленных вперед. Я поднялся и медленно и осторожно - пожалуй, слишком осторожно, в этом не было необходимости, поскольку я вряд ли потревожил бы их с такого расстояния - вернулся в лагерь. Я тряс Райлу за плечо, а она сонно бормотала: - Ну, что там еще? - Просыпайся, - сказал я. - Тихо. Не шуми. Стадо трицератопсов. Она сбросила одеяло, все еще полусонная. - Трицератопсы? Это такие рога, да? - Целое стадо. Внизу, в долине. Похоже на стадо буйволов. Не знаю даже, сколько их. Бен тоже поднялся и, сидя на спальнике, тер глаза кулаками. - Что там за чертовщина? - Трицератопсы, - пояснила Райла. - Их увидел Эйса. - Это такие, у которых рога растут прямо из лица? - Точно, - согласился я. - Крупные бестии, - сказал Бен. - В музее в Сент-Поле есть их скелеты. Несколько лет назад я их видел. Он вскочил на ноги и поднял ружье. - Ну, пошли. - Да еще слишком рано и темно, - сказал я. - Надо подождать до полного рассвета. Давайте сначала позавтракаем. - Ну нет, - сказала Райла, - я не хочу их упустить. Стадо? Ты говорил, стадо, не так ли? Настоящие трицератопсы, а не та мелочь, что попадалась нам вчера? - Большие, - ответил я. - Трудно сказать, насколько они велики, но весьма приличных размеров. Если вы хотите, то идите вдвоем и поглазейте на них, а я пока приготовлю бекон с яйцами. Я вам принесу, когда все будет готово. - Будь осторожен, - предупредила Райла, - не шуми. И не звякай посудой. Они отправились, а я достал яйца и бекон, открыл банку кофе и устроился готовить. Когда я взял для них тарелки и кофейные чашки, уже рассвело. Трицератопсы все еще были там, внизу, в долине реки. - Разве вы когда-либо в своей жизни видели что-либо прекраснее? - спросила Райла. Действительно, стадо уже можно было разглядеть. В паре миль от нас долина была просто усеяна ими. Они пощипывали траву и низкорослую зелень. Были там молодые звери, немного крупнее свиньи, были другие, намного большие, годовалые, как я думал, но больше всего было взрослых. С того места, где мы сидели, они казались пяти или больше футов в высоту и около двадцати футов в длину, с хвостом. Массивные отростки делали их головы неестественными. Довольно вздыхая, они мерно делали свое дело. - Как добраться до них? - спросил я. - Пойдем прямо к ним, - ответил Бен. - Пойдем медленно, без резких движений и шума. Если кто-нибудь обратит на нас внимание, остановимся. Когда они снова отвернутся, опять пойдем. Это требует бездну терпения. Райла пойдет в середине, мы по бокам. Если они двинутся на нас, Райла отступает, а мы с тобой прикрываем отход. Мы поели и оставили тарелки и чашки тут же, не потрудившись отнести их в лагерь. Затем начали подкрадываться, если это можно так назвать. - Какой смысл, - возмутился я, - стоять, как столб, на виду? Бен не согласился со мной: - Если бы мы легли на землю и попытались подобраться к ним ползком, мы бы их спугнули. А так - они ведь нас видят - мы не выглядим для них чересчур опасными. Это было медленное дело. Мы делали за раз всего несколько шагов, замирая всякий раз, когда какая-нибудь скотина поднимала голову. Однако, казалось, Бен был прав - они не проявляли к нам заметного интереса. Пару раз мы останавливались, чтобы дать Райле снять их на пленку, и она делала панораму долины. Мы подобрались к ним ярдов на пятьдесят, прежде чем они обратили на нас серьезное внимание. Вдруг пара крупных самцов перестала жевать, развернувшись к нам. Тяжелые злобные рога были нацелены прямо на нас. Их острые клювы щелкали. Мы остановились. Слева, как я слышал, работала камера, но я не поворачивал головы, глядя на быков, подняв ружье наизготовку. Одно движение - и я бросил бы его к плечу. И вот смешно, эта вещь, которую так тяжело и неудобно было нести, теперь, казалось, совсем не имела веса. Хрюканье прекратилось. Все смолкло. Все стадо уставилось на нас. Они все были встревожены. Бен тихо сказал: - Отступаем. Медленно. По шагу. Не споткнитесь. Нащупывайте дорогу. Мы начали отходить. Один из крупных быков сделал несколько шагов вперед. Я поднял ружье. Но, сделав несколько быстрых шагов, он остановился. Он свирепо тряс головой, глядя на нас. Мы продолжали отступление. Другой тоже сделал бросок и остановился рядом с первым. - Это блеф, - сказал Бен, - но давайте не будем их раздражать. Продолжаем отступать. Камера мурлыкала по-прежнему. Звери стояли рядом, наблюдая за нами. Когда мы отошли на сотню ярдов, быть может, чуточку больше, они повернулись и затрусили обратно к стаду, в котором возобновилось жевание. Бен с облегчением перевел дух. - Мы подошли к ним слишком близко, - сказал он. Райла опустила камеру. - Зато мы сделали хороший фильм, - сказала она, - как раз то, что нужно. - Ты сняла достаточно? - спросил я. - Думаю, что да. - Тогда - назад, - сказал я. - Продолжайте отступать еще немного, - сказал Бен, - и пока не поворачивайтесь к ним спиной. Мы еще немного поосторожничали, затем развернулись и пошли к лагерю. Хрюканье позади нас усилилось, словно стадо дружно принялось жевать. Все снова стало на свои места. Проклятых пришельцев изгнали, и трицератопсы могли вернуться к своему занятию. Я спросил Бена: - Откуда ты мог знать, что к ним можно подобраться таким способом? Как ты мог узнать, что сделают динозавры? - Я не знал, просто предположил такую возможность. Я представил себе, что они не очень-то отличаются от животных нашего времени. - Но в наше время, - возразил я, - ты бы не пошел так к лосю или горному барану. - Нет, конечно же, нет. К тому же ты никогда не сможешь к ним подойти. Теперь животные знают человека и не подпускают нас близко. Но в старые времена, когда они встречали меньше людей, человек мог подойти к стаду животных. В Африке первые охотники за слоновой костью так подходили к слонам. На старом американском Западе до начала охоты за шкурами человек мог подойти к стаду бизонов. Есть некая невидимая линия, пересекать которую не следует. Большинство старых охотников могли определить, где она проходит. - И мы перешли границу? Бен покачал головой. - Не думаю. Мы до нее дошли, и они нам дали это понять. Если бы мы переступили черту, они бы напали. Райла издала предупреждающий звук. Мы прервали рассуждения. - Хрюканье, - сказала Райла. - Оно прекратилось. Мы обернулись и увидели, чем это вызвано. Ниже нас по склону, примерно в четверти мили от нас, к стаду направлялось такое чудовище, что у меня перехватило дыхание: не кто иной, как старина рекс собственной персоной. Ошибки быть не могло. Он выглядел не точно так же, как рисуют его художники нашего двадцатого века, но был достаточно близок к этому образу, и ошибиться было невозможно. Жалкие, сморщенные, смешные маленькие лапки свисали у него с груди. Огромные мускулистые задние ноги с широкими клешнями стоп двигались с отработанной точностью, пожирая пространство. Тяжеловесное, злобно скачущее создание двигалось вперед, создавая впечатление угрюмой, неукротимой мощи. Голова его внушала истинный ужас. Почти в двадцати футах над землей, она состояла преимущественно из челюстей, шестидюймовые клыки поблескивали в первых лучах солнца. Под нижней челюстью висела бахромой кожаная складка, о которой ни один художник знать не мог. Она была красива ужасающей радужной красотой, она сияла в лучах рассвета переливчатыми красками: пурпурный, желтый, голубой, красный и зеленый цвета постоянно менялись, играли на ее поверхности и на миг напомнили мне витражи, которые я однажды видел в древней церкви, и в этот момент меня раздражало, что я не могу припомнить, что же это была за церковь. Камера Райлы издавала свой мурлыкающий звук, и я сделал два шага вперед, так что теперь я стоял между ней и этим воплощением ужаса. Краем глаза я увидел, что Бен тоже шагнул вперед. - Тиранозавр, - игривым шепотом сказала про себя Райла. - Клянусь господом, настоящий тиранозавр. Внизу, в долине, трицератопсы прекратили жевать. Крупные самцы стояли, окружив стадо плотным кольцом, бок-о-бок, головами к приближающемуся плотоядному, образовав забор из расширяющихся костных оборок и выставленных вперед рогов. Тиранозавр свернул к ним. Теперь он был гораздо ближе, чем в четверти мили, как было, когда мы заметили его впервые. Он поднялся и, колеблясь, мгновение постоял. Очевидно, думал я, в стаде не ждет его легкая добыча. Хотя большие самцы не достигали и половины его роста, их рога метились ему в кишки. Стоит ему схватить кого-нибудь из них своими мощными челюстями - остальные выпотрошат его прежде, чем он доберется до них. Он стоял, балансируя на мощных задних лапах, массивный хвост торчал сзади, дочиста обметывая землю. Тяжелая голова покачивалась из стороны в сторону, как бы выбирая самый благоприятный угол атаки. Затем, должно быть, в поле его зрения попали мы, так как он внезапно повернулся на одной ноге и мощным ударом второй толчком направил себя к нам. Он двигался к нам, уже начиная поворот, и с каждым шагом становился на двенадцать футов ближе. Я поднял ружье к плечу и был поражен, обнаружив, что стволы не дрожат. Когда вам нужно что-то сделать, вы делаете это зачастую даже лучше, чем вы предполагали. Я взглянул как раз на то место, где крошечные передние лапки отходили от туловища, и опустил ружье, чтобы оно было нацелено на ту точку, где, как я думал, находилось его сердце. Ружье ударило меня в плечо, но я не почувствовал отдачи, и мой палец, который сам соскользнул на спусковой крючок, теперь сам нащупал и второй. Но не было нужды делать второй выстрел. Тиранозавр передо мной встал на дыбы, откинулся назад и грохнулся. Краем глаза я поймал Бена и увидел тонкую струйку дыма, истекающую из его ружья. Мы оба, понял я, выстрелили почти одновременно, и эти две пули гигантский динозавр не смог переварить. - Глядите! - вскрикнула Райла, и тут же я услышал треск слева от себя. Повернувшись в том направлении, я увидел, как на нас несется второй тиранозавр. Он был уже близко, и двигался быстро. Ружье Бена рявкнуло, и на момент зверь сбился с шага, но выпрямился и пошел снова. И что-то внутри меня сказало: "Теперь все". Ружье Бена было пусто, а у меня в левом стволе был единственный заряд. Голова тиранозавра пошла вниз, челюсти начали широко раскрываться и не осталось шанса удачно выстрелить в тушу. Вот уж не знаю, как я сделал это. Сделанное, я думаю, было простым рефлексом, естественным и инстинктивным защитным действием. Я направил ружье прямо в середину этой разинутой пасти и нажал на спуск. Вверху надо мной голова динозавра взорвалась, а тело его завалилось на бок. Я отчетливо услышал тяжелый стук падения и ощутил содрогание почвы, когда восемь тонн мяса шлепнулись на землю не дальше чем в тридцати футах от меня. Бен, который отполз в сторону, чтобы избежать падения этой туши, поднялся на ноги, запихивая в ствол патроны. А позади безостановочно работала камера. - Ну, - сказал Бен, - теперь мы кое-что узнали. Эти твари охотятся попарно. Второй динозавр был мертв, голова его была оторвана напрочь. Тело все еще подергивалось и билось, судорожно ударяя одной из когтистых задних ног. Первый пытался встать, но каждый раз опрокидывался и падал. Бен спустился по склону, еще раз разрядил ружье ему в грудь, и тот превратился в гору мяса. Райла медленно прошла вниз по склону, снимая убитых зверей с близкого расстояния под разными углами, затем остановила камеру и опустила ее. Я открыл ружье, перезарядил его и сунул подмышку. Бен поднялся ко мне по склону. - Мне не хотелось этого говорить, - сказал он, - но я здорово струсил. Этот проклятый зверь бежал прямо на меня. Ты попал ему в голову. Ты напрочь отстрелил ему его глупую башку. - А что еще оставалось делать? - ответил я. Не стоило самодовольно распространяться об этом, но я не мог объяснить ему, что мной руководило какое-то примитивное чувство самосохранения. - Я тут ни при чем, это вышло инстинктивно. Как - не могу объяснить даже самому себе. - Но у второго, однако, голова цела. Нужно отделить ее и притащить назад. В качестве доказательства. - У нас уже есть доказательства. У Райлы. - Так-то оно так, - сказал Бен, - но жалко. Эта голова, оправленная как надо, могла бы принести кучу денег. - Она, вероятно, весит несколько сот фунтов, - ответил я. - Но нас двое... - Нет, - сказал я. - Нам надо пройти что-то около двух миль, прежде, чем мы отыщем свои палки. Лучше нам немедленно убираться отсюда. - Не понимаю, почему. Я жестом показал на двух мертвых динозавров и пояснил: - Пятнадцать тонн мяса. Все вонючие пожиратели падали начнут сейчас стекаться сюда. Все, кто находится в окружности нескольких миль. К ночи эти скелеты будут обглоданы добела. Я бы хотел убраться отсюда прежде, чем они начнут появляться. - Мы могли бы сорвать хороший куш... Но я обернулся к Райле: - Ты сняла достаточно? Ты довольна? Она кивнула: - В последней встрече я не пропустила ничего. Если это не убедит Сафари Инкорпорейтед, тогда и ничто другое не убедит их тоже. - Хорошо, - сказал я таким тоном, который дал им понять, что я имею в виду. - Мы отправляемся домой. - Ты - цыпленок! - выкрикнул Бен. - Пусть так. Я цыпленок. Мы получили то, за чем пришли. Теперь уходим, пока не поздно. - Я тоже думаю, - сказала Райла, - что следует уходить. Я испугана до кончиков ногтей. 17 Мы вернулись из мела в понедельник рано утром. Теперь была пятница. За эти четыре дня развернулись большие события. Вокруг участка началось сооружение забора. Высокие стальные столбы заливали бетоном, на них натягивали и закрепляли крепкую проволоку. По внутреннему периметру забора рыли траншею для электрического кабеля к прожекторам. Был заложен фундамент административного здания и доставлены пиломатериалы. Началось строительство мотеля Бена. Райла накануне отправилась со своей пленкой в Нью-Йорк. Куртни Мак-Каллахен, ее вашингтонский поверенный, вылетел в Нью-Йорк, чтобы вместе с Сафари Инкорпорейтед присутствовать на просмотре фильма. Пленки были проявлены в лаборатории Сафари, поэтому не пришлось обращаться ни в какую постороннюю организацию. Я работал до изнеможения, чтобы задать делу хороший ход, и Бен мне безмерно помог. Он заключил массу необходимых контрактов, вертелся как угорелый, организовал рабочую бригаду, чтобы развязать себе руки для других дел. Большинство мужчин были просто чернорабочими, все эти парни с ферм, но Бен отыскал несколько толковых, знающих людей, поставил их во главе бригад, и дело, кажется, пошло полным ходом. - Задача в том, - говорил он, - чтобы приступить к делу, возвести забор и закончить административное здание так быстро, как только возможно, до того как люди начнут задавать вопросы. Как только забор будет закончен, пусть спрашивают, что угодно, мы покажем им нос из-за забора. - Но, Бен, - протестовал я, - у тебя же есть свои заботы. Тебе надо строить мотель и следить за банком. И у тебя нет прямого интереса в этом деле. - То, что ты занял у меня в банке кучу денег, уже представляет интерес, - отвечал он мне. - Ты дал мне возможность заложить мотель и, кроме того, я сделал массу других вещей. Скажем, я купил здесь вокруг все земли, которые были свободными. Купил ту ферму к востоку от тебя как раз накануне. Старина Джек Колд получил от меня больше, чем надеялся, и решил, что я простак, раз купил ее на таких условиях. Он не знал, что я заплатил бы за нее вдесятеро больше без всяких задержек. И ты взял меня на ту охотничью прогулку за динозаврами. Я бы не променял ее на целый мир. Я бы заплатил тебе, чтобы ты только взял меня туда. А ты говоришь, что у меня здесь нет прямых интересов! К тому же, я не забыл, что ты пообещал мне некоторый процент с этого дела. - Это-то и есть самый слабый пункт, - сказал я. - Ведь дело все еще висит на волоске. - Что за черт!? Не понимаю, отчего бы это. От такого кто угодно свихнется. Ты полностью освобожден. Ты присматриваешь за всем. Если тебе нужна помощь, только позвони. Говорю тебе, парень, мы вдвоем должны это осилить. Я сидел на кухне, разговаривал с Хайрамом и попивал пиво. Впервые с тех пор, как все завертелось, мне удалось присесть. Я сидел, пил пиво и чувствовал себя чуть ли не виновным в том, что ничего не делаю, хотя и не представлял себе, что еще должен делать. - Кошарик, - сказал Хайрам, - обеспокоен тем, что происходит. Он спрашивал, зачем нужен забор, и я попытался ему объяснить. Я сказал ему, что как только забор закончат, он может делать массу дыр во времени, и он был этим доволен. Он спрашивает, когда начинать. - Но он мог бы делать дыры во времени, когда бы ни захотел. Он мог бы заполнить ими все вокруг, и ничто не могло бы его остановить. - Кажется, мистер Стил, он не может делать дыры во времени просто так, смеху ради. Ими нужно пользоваться, иначе они ни к чему. Он сделал несколько для Боусера, но не получил удовлетворения. - Откуда бы оно? Хотя Боусеру это доставляло массу радости. Например, когда через одну такую дыру он притащил домой кости динозавра. Я пошел к холодильнику за другой банкой. - Хочешь? - спросил я Хайрама. - Нет, благодарю вас, мистер Стил. А в самом-то деле пиво мне не нравится. Я выпил только за компанию. - Я просил тебя разузнать у Кошарика насколько велики могут быть дыры во времени, которые он сможет сделать. Люди из Сафари возможно захотят взять несколько автомашин. - Он говорит, что это просто. Дыры будут такими, что пропустят все, что угодно. - А он закрыл ту, которой мы пользовались? Страшно подумать, что через нее полезут динозавры. - Он ее закрыл, как только мы вернулись. С тех пор она так и закрыта. - Ну и прекрасно, - сказал я и приступил к пиву. Очень хорошо было сидеть просто так, ничего не делая. За дверью прозвучали шаги, послышался стук в дверь. - Войдите! - крикнул я. Это был Херб Ливингстон. - Хватай стул, я достану тебе пиво. Хайрам поднялся. - Мы с Боусером побродим в окрестностях. - Хорошо, но далеко не уходи. Попозже ты мне понадобишься. Боусер поднялся в своем углу и вышел за Хайрамом. Херб открыл банку пива, а спустя немного бросил ее в мусорную корзину. - Эйса, - начал он, - ты что-то от меня скрываешь. - Не от тебя одного. Я скрываю это ото всех. - Что-то происходит, - продолжал Херб, - и я хочу об этом знать. Уиллоу-бендский "Рекорд" - не самая важная газета в мире, но здесь единственная, и пятнадцать лет я рассказывал людям, что здесь происходит. - Постой-ка, Херб. Я не собираюсь тебе ничего рассказывать, хоть ори на меня или стучи кулаком по столу. - Но почему? - требовательно спросил он. - Мальчишками мы росли вместе. Мы годы знаем друг друга. Мы с тобой, и Бен, и Ларри, и остальные. Но Бен знает. Ты что-то сказал Бену. - Тогда спроси Бена. - Он мне ничего не скажет. Он говорит, что любые сведения должны исходить от тебя. Он выдавил это, отправившись к забору, о котором он говорит, что ставит его для кого-то, кто собирается начать разведение норок. Но я-то знаю, что ты не собираешься их разводить. Здесь что-то другое. Поговаривают, что ты нашел разбитый космический корабль в том старом колодце. Корабль, который потерпел крушение тысячу лет назад. Есть ли в этом смысл? - Ты сейчас продолжаешь вынюхивать, - сказал я, - и это не очень хорошо с твоей стороны. У меня есть тайный проект, это верно, но любая публикация может поднять вокруг него адский шум и повредить ему. Когда придет время, я тебе скажу. - Когда тебе будет нужна известность, ты хочешь сказать? - Пожалуй, что так. - Послушай, Эйса, я не хочу, чтобы газеты больших городов опередили меня. Я не хочу, чтобы они напечатали эту историю раньше меня. Я не хочу, чтобы меня обошли у меня же во дворе. - Черт, да тебя же обходят все время, во всех важных делах. Чего еще может ожидать еженедельная газета? Новости за неделю перестают быть новостями. Твоих силенок для таких дел маловато. Большие дела случаются нечасто. Люди читают твой "Рекорд" потому, что ты пишешь об их маленьких делах, о том, что они делают, и о мелких событиях, которые тут с ними происходят. Погляди на это дело с моей точки зрения. Удастся ли мне сделать то, что я начал - тогда Уиллоу-Бенд попадет на карту. Тогда всем нам будет лучше. Бизнес здесь расцветет, ты сможешь рекламировать товары, к тебе потекут доллары. Тебе же будет лучше. Неужели ты хочешь уничтожить свой шанс, да и мой тоже, кинувшись публиковать мои сведения, если эта публикация может загубить все дело? - Но мне же нужна какая-нибудь история, мне нужно о чем-нибудь писать. - Отлично. Рассказывай о заборе, о мотеле Бена, обо всем, что видишь. Можешь поспекулировать разными предположениями. Я не могу остановить тебя, да и не собираюсь. Скажи, что разговаривал со мной, а я тебе ничего не сообщил. Извини, Херб. Это - самое большее, что я могу для тебя сделать. - Наверное ты прав, не говоря мне ничего. Но я должен был спросить. Ты понимаешь, не так ли? - Понимаю, конечно. Еще пива? - Нет, благодарю. Нет времени. Ночью мы выпускаем газету. Я должен успеть написать статью. Когда Херб ушел, я еще немного посидел, чувствуя себя неуютно, что так обошелся с ним. Но дать ему сведения я не мог. Было понятно, как он себя чувствует, как должен чувствовать себя газетчик. Проклятие было в том, что его обойдут. Прежде чем он соберется печатать на следующей неделе очередной номер, сведения уже просочатся. Но тут я ничем не мог помочь своему давнему другу. Я встал и выкинул пустую жестянку из-под пива в мусорную корзину, затем вышел из дома. Бригады еще работали, и я был поражен, увидев, насколько продвинулось дело с забором. Я поглядел вокруг, ища Кошарика. Если бы он уставился на меня с одной из яблонь, я бы не удивился. В последние дни так бывало. Вместо того, чтобы прятаться от нас, как это было у него в обычае, он держался поблизости. Но в эту минуту ни его, ни Хайрама с Боусером тут не было. Я прошел вдоль всего забора, пока не подошел к работающим людям. Постоял в стороне, наблюдая за ними, а потом вернулся в дом. Перед домом был припаркован автомобиль шерифа, и в одном из шезлонгов сидел мужчина в униформе. Он поднялся и протянул мне руку, когда я дошел до него. - Я - шериф Амос Гедман, - сказал он. - А вы, должно быть, Эйса Стил. Бен сказал, что, возможно, я найду вас здесь. - Рад, что заглянули, - пробормотал я. - Вас что-нибудь интересует? - Бен говорил мне несколько дней назад, что вам, возможно, потребуется охрана для патрулирования забора. Что здесь происходит? - Скажу, шериф, лишь одно: здесь все законно. Он слабо поморщился, словно выслушал неумную шутку. - Я иначе и не думал. Как я помню, вы здесь жили мальчиком, не так ли? И вернулись назад? - Немногим менее года. - Собираетесь остаться? - Надеюсь. - Что до охраны, то я говорил с ассоциацией полицейских, они выделят охрану. Несколько человек, потерявших работу из-за урезанного бюджета, - они будут вам полезны. - Очень рад, - ответствовал я, - нам нужен обученный персонал. - Вас никто не беспокоит? - Беспокоит? А, вы имеете в виду зевак. - Вот-вот. Об этом месте рассказывают забавные вещи. Говорят, вы нашли разбитый космический корабль, - он пытливо взглянул на меня, стараясь узнать, как я прореагирую. - Да, шериф, думаю, что это может быть и космическим кораблем. Вон там, в лесу, под грузом наслоений. - Ну, будь я проклят, - сказал он, - если здесь такая штука, вас захлестнут толпы. Теперь мне понятно, зачем вам забор. Поговорю со своими, чтобы патрулирование началось скорее. Нужна будет помощь - обращайтесь ко мне. - Спасибо, - сказал я, - и, надеюсь, вы меня поймете. Пока это не установлено документально, я стараюсь избежать разговоров о космическом корабле. - Конечно, - сказал он важно, - строго между нами. Когда я открыл дверь, телефон звонил. Это была Райла. - Где ты ходишь? - спросила она. - Никак не могу дозвониться. - Только что с прогулки. Я не ждал твоего звонка так скоро. Все в порядке? - Эйса, все лучше, чем просто "в порядке". После полудня мы просматривали пленки. Они удивительны. Особенно та часть, где вы с Беном сражаетесь с динозаврами. Все сидели на кончиках стульев, так это все было волнующе. Там, где пасутся трицератопсы, сделано примитивно, непонятно. Боже, я даже не знаю, как передать свое впечатление. Теперь, вне того мира, у меня прямо мурашки по коже. Сафари очень заинтересовался, но мы с ними не договорились. - Не договорились?! Райла, ради спасения Христа, но в этом же был весь смысл! Из-за этого мы рисковали собой. - У Куртни появилась дикая мысль. Он просил меня молчать, сказал, что мы поговорим позже. Мы возвращаемся завтра. - Мы? - Куртни и я. Он хочет поговорить с нами. После обеда он сразу вылетел в Вашингтон, но утром вернется в Нью-Йорк, и мы полетим вместе. - Как это? - Он летает на собственном самолете. Кажется, я никогда не упоминала об этом. - Верно, не говорила. - Мы сядем в Ланкастере. Самолет маленький, и поле там достаточно большое для него. Я сообщу тебе. - Я за тобой приеду. - Скорее всего, незадолго до полудня. Я дам тебе знать. 18 Куртни Мак-Каллахен был чуть моложе и намного крупнее, чем я предполагал. Интересно, что человек может создать себе мысленный образ до встречи с другим человеком. Мне кажется, что странное представление о нем основывалось на его имени. Я воображал себе Мак-Каллахена учтивым круглолицым карликом со снежно-белыми волосами и неспешной грацией. В действительности он был крупным мужчиной, не очень молодым, но моложе, чем я думал. Его курчавые волосы были цвета серого железа. Лицо казалось вытесанным из куска шершавого дерева, которое кто-то превратил грубым топором в лицо. Руки походили на ляжки. Он мне инстинктивно понравился. Он спросил: - Как подвигается забор? - Быстро, - ответил я. - Мы строим весь уикэнд, без перерыва. - За двойную плату? - Вот не знаю. Этим занимается Бен. - Этот Бен - хороший человек? - Он - мой друг большую часть моей жизни. - Если позволите, - сказал он, - вы с Беном были просто великолепны в сцене сражения с динозаврами. Я боялся пошевелиться на стуле. - У нас были мощные ружья. Кроме того, бежать было некуда. Мы уселись в машину. Райла - рядом со мной. Она взяла мою руку в обе свои и крепко сжала. - И тебе того же, - ответил я. - Забыла сказать о пленках, - заметила она, - а ты забыл спросить. Они в безопасности. В сейфе нью-йоркского банка. - Как только это станет известно публике, - сказал Куртни, - на них найдутся претенденты. Мы их оценили высоко. - Не уверен, что мы захотим их продать. - Мы продадим что угодно, - сказала Райла, - если цена будет подходящей. Я обернулся к месту парковки. Там было немного машин. Планы Куртни тоже крутились вокруг того, как бы облапошить других. Выше, в ветхом сарае на другой стороне поля, было еще несколько машин местных владельцев, насколько мне было известно. Через милю или две по дороге, на краю города, мы добрались до маленького торгового центра - универсальный магазин, посудная лавка, маленький почтовый киоск - городское почтовое отделение, магазин мужской одежды и еще несколько. - Давайте-ка здесь и припаркуемся, - сказал Куртни, - подальше от остальных. - Конечно, если хотите, - сказал я. - Но зачем? - Пожалуйста, сделайте, как я прошу. Я подъехал, нашел место для стоянки с краю. Других машин поблизости не было. Я заглушил мотор и пересел на заднее сиденье. - Это для конспирации, - пояснил Куртни. - Очень боюсь, что нас подслушают. - Тогда начнем, - я взглянул на Райлу и увидел, что она также недоумевает, как и я. Куртни принял удобную позу. - Я провел несколько бессонных ночей, рассматривая ваше положение, и оно во многих отношениях кажется мне уязвимым. О, насколько я могу судить, проект ваш полностью законен. Но меня беспокоит то обстоятельство, что Налоговое Управление может вас капитально ограбить. Если все пойдет так, как я ожидаю, вы получите кучу денег, а в таких случаях важно сохранить их столько, сколько возможно, в рамках закона. Такова моя позиция. - Куртни, - сказала Райла, - я не вполне понимаю... - Как ты думаешь обойти Налоговое Управление, - спросил он, - если получишь миллион? - У меня есть смутная идея, - сказал я, - но только идея. - Беда в том, - продолжал он, - что у вас пока нет такой удачной системы, какая найдена в крупных корпорациях, где существует защита от чрезмерных налогов, а те пункты, которые могут служить в качестве такой защиты, опекаются и поддерживаются. Можно, конечно, учредить и у вас корпорацию, но это займет много времени и, возможно, не будет эффективным. Однако одна возможность есть. Мне она кажется удачной, и я хотел бы знать, что вы о ней скажете. Если вы будете руководить делом не из Соединенных Штатов, проблемы не возникнет. Дела вне страны не облагаются налогами... - Но мы должны остаться в Уиллоу-Бенде, - сказала Райла. - Наше дело только здесь. - Стоп-стоп-стоп, давайте подумаем, - сказал Куртни. - Предположим, вы воспользовались своей способностью путешествовать во времени и устроили себе жилье где-нибудь в прошлом, за тысячу или миллион лет или где вам будет удобнее. Думаю, годится любое время до заселения Соединенных Штатов, но лучше бы - до того, как европейцы узнали о существовании Северной Америки. Конечно, если бы мы нашли пустынный остров, если никто в мире на него не претендует, тоже было бы неплохо, но я не знаю, где такой находится, да и есть ли он вообще. Если да, придется проделать туда дальний путь из Уиллоу-Бенда. Если же вы устроитесь во времени, как я предполагаю, дорога туда с фермы в Уиллоу-Бенде должна быть очень короткой. - Не знаю, - сказал я. - Мы живем на этой земле и должны быть частью нации. - Да, так, - ответствовал Куртни, - и Налоговое Управление попытается что-нибудь с этим сделать. Они могут предъявить иск, но в этом случае, пожалуй, можно доказать, что национальный суверенитет не распространяется сквозь время. - Ферма в Уиллоу-Бенде - единственное место, откуда мы реально можем руководить этим бизнесом, - сказала Райла. - Как раз - нет. Мы должны быть совершенно уверены, что вы не руководите делом из Уиллоу-Бенда, не имеете там никаких служб. Можете ли вы добиться, чтобы Хайрам и это кошколикое существо передвинулись во времени вместе с вами? - Не знаю, - ответил я. - Но Уиллоу-Бенд остается на месте, - заметила Райла. - В нем было бы ваше американское агентство. Попробуйте нанять кого-нибудь на роль своего агента. Я думаю о вашем друге Бене. Временная дорога, или туннель, как бы вы его не называли, просто будет входом в то место, где вы обосновываетесь и где располагаете свои службы. Эту дорогу можно было бы использовать для снабжения ваших служб и резиденций, которые должны быть устроены в одном месте. Вам следует платить своему агенту комиссионные - скажем, один процент от всего того, что он здесь получит. Кажется, это самый безопасный путь. Впоследствии он станет агентом и для иностранных фирм. Я думаю, что, может быть, лучше всего продать ему ферму. Тогда Налоговое Управление не сможет конфисковать ее как вашу собственность за неуплату долгов. Бен плати