ел комнату.
     - Зачем тебе змеи?
     - Продавать.
     Док выглянул в окно.
     - Да кто их купит? - сказал Джозеф-Мария.- Что ты там  увидел?  -Он
по-гусиному вытянул шею в сторону окна.- Так это же новенькая, та самая,
из "Медвежьего стяга". Ох, Фауна с ней и наплачется!..
     - С кем? - рассеянно спросил Док.
     - Ты что, не слышишь?
     - Мне надо работать...- вяло сказал Док.
     - Знаешь,- неожиданно сказал Патрон,- а я все равно не верю!
     - Ты о чем?
     - Не верю, что в шахматах нельзя сжульничать.
     - Нельзя! Извини, мне пора.
     - Постой, куда спешишь?
     - Отлив скоро...
     Док брел берегом моря. Белые от пены волны лезли на песок,  нет-нет
да и обдавали ноги. Впереди катили кулички. Золотое солнце  уходило  все
дальше в простор на запад; на ниточке горизонта непрочно замерла шхуна.
     Слева белели круглые песчаные дюны, за ними вставали  сосны-темные,
словно хранившие днем частицу ночи.
     "Итак, при стимуляция у них учащается пульс, точь-  в  точь  как  у
человека в момент эмоционального или физического  напряжения.  Возможно,
выделяется адреналин. Но как это  доказать?  Теперь  до  самых  весенних
приливов не найти подопытных организмов..." - думал Док.
     "Веришь ли ты сам во все это? Ты разучился смеяться над собой. Ты в
плену-у своего самомненья",-наговаривал средний голос.
     "Одинок ты! Никому ничего не даешь, ни от кого не  берешь...  Никто
не согреет твою душу! Нет у тебя дорогого человека!"-надсаживался где-то
в самом нутре нижний голос.
     Больше всего на свете Док хотел вернуться  к  старой  жизни  -  так
взрослые порой хотят вернуться в детство, забывая о  том,  что  и  детям
бывает горько. Док присел на корточки и,  согнув  ладонь  совком,  вырыл
ямку в сыром песке. Ямка быстро наполнялась водой, песчаные края  таяли.
Из-под пальцев пустился наутек песчаный крабик.
     Сзади раздался голос:
     - Чего ты ищешь?
     - Ничего,- буркнул Док, не оборачиваясь.
     - Тут нет моллюсков.
     - Знаю,- бросил Док. Верхний голос запел: "Хочу быть один.  Надоели
разговоры, объяснения, споры.  Не  желаю  слушать.  Сейчас  мне  выдадут
какую-нибудь   доморощенную   океанологическую    теорию.    Лучше    не
оборачиваться".
     - В море столько металла! - сказал голос сзади.  Магнием  из  одной
кубической мили можно было бы  вымостить  всю  страну.-  "Везет  мне  на
чокнутых,- подумал Док.- Магнитом, что ли, их ко мне тянет?"
     - Я ясновидец,- сказал голос сзади.
     Не вставая, Док стремительно обернулся, в нем закипала злость:
     - Очень приятно! Я тоже ясновидец. А двум ясновидцам в одном  месте
тесно!- сроду он еще не был так невежлив с незнакомым человеком.
     Незнакомец был крупный бородатый мужчина с живыми и ясными  глазами
здорового смышленого ребенка.  Одет  в  драный  комбинезон  и  выцветшую
голубую  рубаху.  Ноги  босы.  На  голове  соломенная  шляпа   с   двумя
порядочными дырами в полях -  явно,  прежним  ее  хозяином  была  лошадь
какого-нибудь фермера.
     Доку стало занятно.
     -  Я  имею  обыкновение  приглашать  захожих  людей  отобедать   со
мной,сказал ясновидец.- Конечно, в этом  я  не  оригинал.  То  же  делал
Гарун-аль-Рашид. Пойдемте...
     Док поднялся с корточек, в подколеньях покалывало  как  иголочками.
Рядом с маленьким Доком ясновидец высился подобно башне. Глаза у него  и
впрямь как у смышленого, жизнерадостного ребенка; зато  лицо  словно  из
гранита высечено - такие лица были у  пророков  и  патриархов;  так  же,
наверное, выглядели святые, думал Дон. Из  обтрепанных  рукавов  голубой
рубахи торчали руки - узловатые,  как  виноградная  лоза;  ладони  одеты
коричневым панцирем мозолей, иссечены порезами  ракушек.  В  левой  руке
ясновидец держал дряхлые кеды. Видя, что Док смотрит на них, он сказал:
     - Я их  надеваю,  когда  захожу  в  море,-  ракушки  очень  острые,
приходится защищать ногу.
     - Гаруна,- сказал Док,  невольно  смягчаясь,-  посещали  джинны,  а
также духи земли, огня и воды. Вас  тоже  навещают  джинны?-  и  тут  же
подумал: "Господи, ну зачем я ввязался в этот  дурацкий  разговор?  Надо
поскорее сматываться, пока еще можно".
     Ясновидец посмотрел сверху вниз в лицо Доку.
     - Я живу один,- сказал он просто.- Живу на вольном  воздухе.  Ночью
лежишь: волны плещут, сучья сосновые над головой  чудно  так  чернеют...
Конечно, от всего этого  -  от  звуков,  от  тишины,  от  разноцветья  и
одиночества - у меня бывают видения. Да и у кого бы их не было...
     - Но ведь вы в них не верите? - Док ожидал услышать в ответ "нет".
     - По-моему,- отвечал ясновидец,- вера тут ни при  чем.  Вы  видели,
как солнце садится в океан? Какое оно делается плоское,  как  причудливо
меняет  очертанья?  Неужели  вы  себе  напоминаете,  что  это   иллюзия,
вызванная атмосферной пылью и преломлением  света  в  воде?..  Наверное,
просто наслаждаетесь красотой. А у вас не бывает видений?
     - Нет.
     - А когда вы  слушаете  музыку,  разве  вам  не  являются  какие-то
образы, воспоминания?
     - Ну, это совсем другое дело...
     -Не вижу разницы,- сказал ясновидец.- Прошу вас, обед готов.
     Среди дюн, в  местах,  где  искривленные  ветром  сосны  сдерживают
ползучий песок, образуются небольшие глубокие ложбины. В одной из  таких
ложбинок, в  какой-нибудь  сотне  ярдов  от  берега,  и  жил  ясновидец.
Крохотная долинка была  защищена  от  ветра.  Сверху  нависали  сосновые
сучья; душистая хвоя густо устилала  песок.  Над  головами,  в  вершинах
деревьев, гулял ветер, а на дне маленькой чаши было тихо  и  уютно;  под
корявыми ветвями постоянно царил полумрак. Сосны выжили лишь потому, что
все  время  подлаживались  к  буйным  силам  стихии:  росли  кривыми  да
коренастыми,  вытягивали  по  ветру   руки-сучья,   опекали   стелющиеся
растеньица, которые замедляют ход дюн.  Под  соснами  горел  костер,  на
плоских накаленных  камнях,  служивших  плитой,  в  закопченных  дочерна
консервных банках дымилось какое-то варево.
     - Рад вас приветствовать в своем доме,- сказал ясновидец.- Нас ждет
чудесный обед.
     Из развилки сосны он вынул большую жестянку, извлек  из  нее  батон
белого хлеба, отрезал два толстых ломтя. Потом из мокрой корзинки достал
несколько морских ежей, расколол их о камень, положил на хлеб их гонады.
     - Самцы сладкие, самки кислые. Я их смешиваю.
     - Да, я их пробовал.- сказал Док,- Этот продукт очень богат белком.
Итальянцы их едят. Говорят, они содержат вещества,  усиливающие  половое
чувство.
     Есть люди, которых никаким умным трепом не собьешь.  Ясновидец  был
непобедимо прост.
     - Теперь,- промолвил он,- попробуем вареных моллюсков. У меня  есть
булавка, чтоб удобней подцеплять. А морскую капусту  вы  любите?  У  нее
изысканный вкус. Еще у меня есть сборная похлебка - нечто вроде буйабес.
<i>{Французское блюдо - рыбная похлебка с чесноком и  пряностями.}</i> Не  буду
говорить из чего - догадайтесь сами.
     - Я вижу, вы добываете всю пищу из моря?
     - Нет, не всю. Хорошо бы, конечно... Жить было бы  тогда  проще.  Я
полностью получаю из моря свой белок, но увы,  мой  грешный  желудок  не
может без крахмала. Я ем немного  хлеба  и  картофеля.  К  морской  пище
хорошо что нибудь кислое - у меня есть уксус и лимоны. Балуюсь и пряными
травами - розмарином, тимьяном, шалфеем, душицей...
     - А как же сахара? - спросил Док.- Ведь в море их нет?..
     Ясновидец  потупился  и  несколько  времени  наблюдал   за   черным
муравьем, который тщетно  пытался  преодолеть  песчаный  завал  -  песок
осыпался у него из-под лапок. Наконец выговорил тихо:
     - Я  краду  в  магазине  леденцы,-  чувствовалось,  что  ему  очень
стыдно.Ничего не могу с собой поделать...
     - Плоть немощна...
     - Это меня не  волнует.  Аппетит  -  вещь  хорошая.  Чем  больше  у
человека желаний, тем он богаче. Но я ненавижу  воровство.  Меня  учили,
что воровать грех. Как стащу  леденец,  чуть  не  плачу  от  стыда.  Все
удовольствие пропадает. А я так люблю леденцы "Ребячья нежность"...
     Они ели моллюсков, подцепляя их из раковин  булавками  и  окуная  в
лимонный сок; потом похлебку - месиво  из  мидий,  моллюсков,  крабов  и
мелкой рыбешки, приправленное  чесноком  и  розмарином.  ("Не  всем  это
нравится",-сказал ясновидец.)
     Поев, Док улегся на ковер из сосновых игл, закинул руки за  голову.
Ему было хорошо и покойно. Чистый воздух, мягкая  сосновая  подстилка...
Густой запах хвои, водорослей и матэ... Пение ветра в кронах сосен...  К
Доку вернулся прежний душевный лад.
     - Удивляюсь,- сказал он лениво.- Отчего вас до сих пор не  посадят?
Мы живем в такое время, что всех, кто не бегает,  не  суетится,  считают
опасными. Ну а если человек к тому  же  не  верит,  что  близится  конец
света, это уж и вовсе подозрительно.
     -  Близится-то  он  близится,-  сказал  ясновидец.  С  первого  дня
творенья...
     - Нет, правда, отчего вы  до  сих  пор  не  за  решеткой?  Подумать
только, человек счастлив без  житейского  хла"ма1  В  нашей  стране  это
преступление.
     - А меня и сажали - несколько раз. Кроме  того,  время  от  времени
меня берут на обследование.
     - Ах да,- сказал Док.- Вы ведь сумасшедший?..
     - По-видимому,- сказал ясновидец.- Но я не опасный сумасшедший, А с
леденцами меня ни разу не поймали! Я ворую  ловко.  И  никогда  не  беру
больше одного.
     - Только не вздумайте собирать вокруг себя  учеников,-  посоветовал
Док.-А то вас распнут как миленького.
     - О, вто мне вряд ли грозит. Я никого ничему не учу.
     - Вот в этом я не уверен,-  сказал  Док.-  Беда  нашего  проклятого
времени в том, что хочешь не хочешь, а ввязываешься  в  жизнь  общества.
Может, вы и не проповедуете никаких  антиобщественных  идей.  Зато  ваше
житие почище всяких проповедей.
     - Просто я лентяй,- сказал ясновидец.- Вы  когда  нибудь  пробовали
парагвайский чай матэ?
     - Нет.
     - Сейчас попробуете. Он крепок и ароматен. От него немного  слабит.
Вы не возражаете, если я вам его подам в пивной бутылке?
     - Ничуть.
     - Пожалуйста. Осторожно, бутылка горячая. Прихватите прутиком.
     Немного погодя ясновидец спросил:
     - Что все-таки вас гложет? Или вы не хотите об этом говорить?
     - Эх, кабы я сам знал...- вздохнул Док.- По правде  говоря,  сейчас
отлегло, не пойму отчего.
     - А-а, понятно,- сказал ясновидец.- Вы мне вот что скажите: есть  у
вас жена, дети?
     - Нет.
     - Д хотите, чтоб были?
     - Не знаю. Наверное, нет.
     - Знаете,- слазал вдруг ясновидец,- вчера ночью  я  видел  русалку.
Если помните, в небе стоял полумесяц, все окутывала легкая  дымка.  Ночь
была не простая - черно-серо-белая,- ночь была цветная! У берега в одном
месте есть подводный выступ. Отлив был сильный, вода  с  него  сошла,  и
обнажилось  каменное  ложе,  выстланное  мягкими  водорослями.  Ну  вот,
подплыла туда русалка, забила хвостом, как семга на пороге,  и  взлетела
на ложе из водорослей, и давай выгибать свои чудные белые руки как будто
танцует! Долго я смотрел... Потом вода стала прибывать...
     - Она вам, верно, приснилась? Или возникла в вашем воображении?
     - Не знаю. Но если я  смог  такое  вообразить,  то  это  прекрасно!
Все-таки скажите, чего вы хотите от жизни?
     - Как бы это получше выразить... Я хотел  бы  все,  что  перевидал,
передумал,  все,  что  узнал,-  сжать,  связать  воедино,  очистить   от
постороннего сора, оставив одну нагую суть,  чтобы  мне  наконец  явился
смысл вещей. Пока же у меня это не выходит...
     - Может, вы к этому не готовы? А может, вам нужна помощь?
     - Помощь?
     - Есть вещи, которые человек не может делать один. Я бы,  например,
не отважился ни на что такое большое без...- он примолк.
     Волны  тяжко  бились  о  берег;  облако,  превратившееся  в   лучах
заходящего солнца  в  слиток  червонного  золота,  медленно  уплывало  к
востоку...
     - Без чего? - спросил Док.
     - Без любви,- ответил  ясновидец.-  Извините,  но  я  вынужден  вас
покинуть. Мне надо на берег. Кажется, солнце дошло до того места, откуда
дальше без меня опускаться не может.- Он  поднялся,  отряхивая  сосновые
иголки со своих потрепанных одежд.
     - Я к вам еще наведаюсь, хорошо?
     - Боюсь, вы меня не застанете,-  сказал  ясновидец.  Во  мне  живет
беспокойство. Скорей всего, вы меня не застанете.
     Док посмотрел ему вслед: ясновидец вскарабкался на край дюны; ветер
вздернул поля соломенной шляпы -  солнце  высветило  лицо  и  позолотило
бороду.


        11. ТЯЖКИЕ ДУМЫ ЭЛЕНА

     Мак отправился к Доку узнавать день его рождения (кстати,  Дока  он
не застал); другие тоже разошлись по  делам.  В  Ночлежке  остался  один
Элен: он сидел  задумавшись  в  кресле-качалке.  Лишь  теперь  начал  он
постигать своим неповоротливым умом  суть  речей  Мака:  Док  не  сможет
написать книгу! Разумеется, мысль, что Док уже не прежний  великий  Док,
все более овладевавшая жителями Консервного Ряда, была недоступна Элену;
он только понимал-с Доком какая-то беда.  Испытывать  к  Доку  дружеское
презрение он не мог - Док оставался для него величайшим из  людей.  Если
бы у Элена спросили, когда конец света,- он отправил  бы  за  ответом  к
Доку... Вот почему дума его была не о слабости Дока, а  о  предательстве
друзей, которые усомнились... посмели усомниться в таком человеке!
     Элен стукнул кулаком по подлокотнику, вскочил и пошел  в  заведение
Могучей Иды. За стойкой стоял Эдди Элен скоренько пропустил два виски, а
заплатил как за одну кока-колу...
     Пройдя между двумя корпусами консервного  завода,  он  очутился  на
берегу моря. Тут его сочувственное внимание привлекла чайка с  перебитым
крылом. Он погнался за ней - хотел помочь,-  а  она  поплыла  в  море  и
утонула.
     Док в беде! Для Элена это  было  вроде  землетрясения;  но  кто  же
потрясатель?
     Элен  брел  вдоль  прибрежных  скал,  пока   не   вышел   на   пляж
Пасифик-Грова.  Коричневые  от  загара  юноши  стояли  на  руках   перед
восторженными девушками;  Элен  не  обратил  никакого  внимания  на  эту
акробатику. Он поднялся по дороге в город и осмотрел  весь  нижний  этаж
универсального  магазина  Холмана.  Заведующий  этажом  сопровождал  его
неотступно - право, такой чести удостаивались немногие посетители.  Элен
был так задумчив, что даже не остановился у любимой витрины с  блестящим
слесарным инструментом...
     Еще бы, разве можно, вырвав у человека почву из-под  ног,  ожидать,
что он поведет себя нормально?  На  обратном  пути  Элен  проходил  мимо
похоронного бюро; как раз собирались кого-то  хоронить.  В  другую  пору
Элен с великой охотой присоединился бы к процессии.  Теперь  он  смотрел
равнодушно, как выносят все новые и новые венки - и ни малейшего участия
не пробуждалось в душе его... Покойник мог проститься с мыслью, что Элен
почтит присутствием его пышные похороны...
     В Новом Монтерее Элен, вместо того  чтоб  обойти  дерущихся  собак,
проложил дорогу прямо сквозь свору.
     Все вышеописанные поступки немало бы  обеспокоили  его  друзей,  но
если б друзья узнали его мысли, то попросту бы устрашились.
     Мыслить - вообще не просто. Для Элена  же  это  был  сущий  Подвиг.
Разрозненные образы, обрывки воспоминаний, отдельные слова, осколки фраз
толклись беспомощно у него в голове.  Ни  дать  ни  взять  автомобильная
пробка на бойком перекрестке; машины  фырчат,  сигналят,  а  Элен  стоит
посередке, размахивает руками - направо, налево, прямо -  куда  там,  не
разъехаться...
     Добравшись  до  Консервного  Ряда,  Элен  не  пошел  в  Королевскую
ночлежку, а улегся под черным кипарисом на  пустыре,  улегся  по  старой
памяти: прежде, до Ночлежки, он много лет жил под этим деревом...
     Мысли Элена не  отличались  сложностью.  Спасибо,  что  они  вообще
были!.. Элен любил Дока. У Дока какая-то беда. Кто же виноват?  То,  что
виноваты могли быть обстоятельства,  а  не  люди,  было  выше  понимания
Элена. Надо спасать Дока, пускай даже для этого понадобится убить  того,
кто портит ему жизнь. Лишить человека живота Элен бы  не  убоялся  -  до
этих пор  он  никого  не  убил  только  потому,  что  не  было  нужды  и
соответствующего настроения... Что там говорили  про  доково  несчастье?
Ничего конкретного, все растекается. Хотя стоп. Мак сказал, что Доку  ни
за что не написать книжку. Вот оно! Неужто  Мак?  Раз  Мак  так  в  этом
уверен, значит, он и навредил? Да, как  ни  грустно,  все  сходилось  на
Маке. Мака Элен тоже  любил,  поэтому  подумал"  может,  еще  сговоримся
по-доброму, не придется убивать?..
     Под кипарисом становилось темно, так темно, что уж и читать  нельзя
(Элен всегда судил о свете по тому, можно ли читать,  хотя  книжек  и  в
руки не брал). Зажегся фонарь над парадным входом в "Медвежий  стяг".  У
Дока света не было. С холма, из окон Королевской ночлежки, лился тусклый
свет керосиновой лампы...  Снова  и  снова  Элен  пробовал  вернуться  к
сладкому бездумью, да не тут то было. В голове неотвязно вертелось: "Мак
виноват. Пускай все исправляет!"
     Элен встал, отряхнулся от кипарисовых чешуек и направился домой. Он
прошел вдоль ржавых труб, пересек колею железки, вот  и  родная  тропка.
Издалека, приглушенные  корпусами  консервного  завода,  долетали  звуки
трубы Какахуэте. Мальчишка играл "Шторм  на  море",  и  морские  львы  у
Китайского мыса вторили ему лаем.
     В Ночлежке вовсю  шла  игра  в  крестики-нолики.  Играли  на  полу.
Поблизости, чтоб далеко не ходить, стоял кувшин с вином.
     - Вот и Элен,- сказал Мак.- Причаливай.
     - Мак,- грустно сказал Элен,- пойдем выйдем...
     - Что-что? - не понял Мак.
     - А то, что ты сейчас огребешь!
     - За что? Этого вопроса Элен боялся больше всего. Как  бы  половчее
ответить?
     - Пойдем, там узнаешь. - Элен, детка, что с тобой?- спросил  Мак  с
ласковым участием.- Скажи, может, я чем помогу.
     Элен почувствовал, как улетучивается его решимость.
     - Что ты сделал с Доком?!- заорал он исступленно.- Кого  хочешь,  а
Дока не тронь!!!
     - А что я сделал?- удивился Мак.- Ничего я  не  сделал.  Ну,  разве
раскрутил на доллар-другой, так  ведь  мы  все  из  него  деньги  тянем.
Помнится, и ты как-то раз...
     - Зачем сказал, что ему не написать книжку?! - Так ты об этом?
     -А то о чем. Ишь как ты сразу забоялся!..
     - Ладно, забоялся, забоялся,- облегченно сказал Мак.- Другой раз не
забоюсь... Сядь отдохни. Отпей глоток из кувшина...
     Все бросились приголубливать Элена. Он расчувствовался  и  чуть  не
плакал. Но все равно не мог забыть о несчастном Доке.
     - Вы должны ему помочь,- твердил он.- Вы же знаете, как он  мается.
Помогите ему!
     - По-нимаешь, не в нас тут дело,- сказал Мак.- Вся беда в том,  что
он дал сомнению, аки червю, угнездиться в душе своей.
     - Вот-вот, золотые слова,- подтвердил Уайти II.
     - Отговорки,- мрачно сказал Элен.- Надо что-то делать...
     Мак подумал, подумал, потом сказал:
     - Ребята, а ведь Элен прав. Какие мы эгоисты! Самому лучшему  другу
не хотим помочь. Стыд! Спасибо, Элен - открыл глаза... Если б  случилась
беда со мной, хотел бы я, чтоб Элен был рядом. Советчик из него,  может,
и никудышный, зато он настоящий друг, никогда не предаст!
     Элен в растерянности склонил голову набок. За свою жизнь он  слышал
так мало похвал...
     - Вношу предложение,- продолжал тем временем Мак.- Встанем и выпьем
за здоровье Элена - благородной души!
     И все друзья - Мак, Эдди, Уайти I и Уайти II - встали  и  обступили
Элена, и каждый по очереди выпил за него,  лихо  отставив  локоть.  Всем
стало так хорошо, что захотелось еще... На третий раз Элен не выдержал:
     - А нельзя... за что-нибудь такое выпить, чтоб и мне с вами?
     - За Пасифик-Гров! - радостно провозгласил Эдди.  Лед  был  сломан.
Всех охватило благорасположение.
 Пришлось   почать очередной бочонок  из погребов Эдди.
 Эдди вынул  пробку, чутко принюхался.
     - Как же, как же, помню...  Я  сюда  слил  из  абсентовой  бутылки,
мексиканцы не допили...
     - Аромат-то, аромат,- сказал Мак.- Аж на всю комнату...
     Чувство было такое, будто вернулись старые добрые времена. Вот если
б еще Гай был здесь! Выпьем за старину Гая, за ушедшего друга!
     Абсент, смягчивший вкус смеси, сообщил  ему  вместе  с  тем  что-то
невыразимо сладостное  и  старинное.  И  в  обитателей  Ночлежки  словно
вселился дух старинного джентльменства. "Только  после  вас",-  говорили
они друг другу прикладываясь ко вновь наполняемому кувшину.
     - Вот будут у нас деньги, пойдем к Уолворту, купим наконец стаканы!
- сказал Мак.
     - Какие к черту стаканы! Мы же их перекокаем, сказал  Уайти  II.-Но
мне нравится твоя мысль!
     Все вдруг осознали,  что  наступил  один  из  тех  моментов,  когда
история  словно  приостанавливается,  выбирая,  каким  путем   двигаться
дальше. Осознали, что будут вспоминать эту ночь как начало новой  эпохи.
В такие минуты людей тянет к ораторству.
     Мак утвердился, прислонясь к плите, и постучал по вытяжке  -  тише,
мол!
     - Джентльмены! Давайте поклянемся вытащить Дока из бездны отчаяния,
в которой он пребывает...
     -  Помнится,  как-то  раз  мы  уже  хотели  сделать  ему  добро...-
осторожно сказал Эдди.- Помните, как за лягушками ездили?..
     Но, Мак был безмятежен:
     - Где нам было тогда - молодо-зелено. А теперь мы все  продумаем  -
чтоб не оплошать!
     Элен пребывал в умилении - вернулись  старые  дружные  времена!-  и
речь его стала счастливо-бессвязной.
     - За Пасифик-Гров,-уже в который раз повторял он.
     Мак откинул дверцу плиты и сел на нее.
     - Долго я думал,- оказал он,- все последние дни только и думаю...
     - Ну, конечно, на что ты еще способен,- сказал Уайти II.
     - Есть у меня одна идея...-  продолжал  Мак,  не  обращая  на  него
внимания.
     - Не мешай, дубина,- сказал Эдди.
     - Это ты кому? - спросил Уайти II.
     - Так, никому,- невинно отвечал Эдди,- но коль уж ты отозвался...
     -  Есть  у  меня  одна  идея...  если  вы,  конечно,  в   состоянии
воспринимать,- важно сказал Мак.- Предупреждаю, она может  прийтись  вам
не по нутру. Все же обдумайте ее серьезно, поменьше эмоций...  По-моему,
Доку нужна жена...
     - Что?! - вскричали все разом.
     - Ну, жениться-то не обязательно,- поспешно поправился  Мак,-  сами
поиимаете...
     Если бы не абсент, размягчивший ребят, быть бы Маку битым!
     - Прошу не перебивать,- возвысил голос Мак.  Взглянем  на  проблему
брака в масштабах страны. Почему у нас столько разводов? Да потому,  что
мужики выбирают себе жен сами! Вот и женятся на ком попало.
     - По-моему, безопасней вообще не жениться,- сказал Уайти II.
     - Что делать, не все могут удержаться от этого шага,- оказал  Мак.В
общем, обдумайте, утром скажете.
     Элен потянул Мака за рукав.
     - Ты не шутишь?
     - Нет, не шучу.
     - А знаешь, что я с тобой сделаю, если с Доком  что  нибудь  плохое
выйдет?
     - Да,- сказал Мак,- догадываюсь. И поделом мне тогда...
     ...Все другие обитатели Королевской ночлежки давно  угомонились,  а
Элен долго лежал без сна. Его кровать, помимо ножек, имела четыре жидких
столбика, покрытых стеганым одеялом на  манер  балдахина  -  однажды  он
увидел такую в кино и потом смастерил по памяти. Элен лежал,  глядел  на
стеганые узоры. Голова шла кругом. Неужели нельзя помочь Доку как-нибудь
проще, без этой чертовой женитьбы?..  Он  пробрался  к  двери,  выглянул
наружу - у Дока в окне горела лампа с зеленым абажуром.
     - Бедняга,- прошептал Элен.
     Плохо спалось ему в эту ночь; снились ему громадные поганки...



        12. ЦВЕТОК НА ПОЧВЕ КАМЕНИСТОЙ

     Джо Элегант, повар в "Медвежьем стяге", был молод, тощ и бледнолиц.
Он носил прямую челку, курил заграничные сигареты, вставляя их в длинный
мундштук  из  слоновой  кости,  и  любил  придавать  лицу   сатирическое
выражение. Воздушные пирожные его изготовления не имели равных  в  мире,
так  же  как  и  массаж,  который  он  делал  девочкам  перед  субботним
нашествием матросов. Джо видели только в завтрак, обед и ужин, остальное
время он укрывался в маленькой пристройке, где были кухня и его комната.
Заполночь оттуда доносился грохот пишущей машинки.
     Как-то утром Сюзи села пить кофе; Джо Элегант вытирал столики.
     - Хороший у тебя кофе,- оказала Сюзи.
     - Спасибо за комплимент.
     - Странно, что ты работаешь в таком заведении...
     - Не волнуйтесь, это временное пристанище.
     - Слушай, у меня есть отличный рецепт, как готовить гомбо    <i>{Гомбо
(бамия, гибискус  съедобный)  -  травянистое  растение,  незрелые  плоды
которого употребляют в пищу.}</i>. Хочешь дам?
     - По вопросам меню - к Фауне.
     - Не очень-то ты приветливый!
     - А почему я должен быть приветливым?
     Он как раз поравнялся с Сюзи. Сюзи быстро протянула руку, запустила
пальцы ему за воротничок, потащила вниз -  приблизилось  моргающее  лицо
Джо.
     - Ну ты...- начала она, потом опомнилась,  разжала  пальцы:  "Тьфу,
черт..."
     Джо  Элегант  поспешно  отступил  -  потирая   горло,   разглаживая
воротничок.
     - Прости, пожалуйста,- сказала Сюзи.
     - Ладно уж...
     - Сам виноват. Почему ты такой злой?
     - Сами видите - эта жизнь не для меня...
     - Какая ж тебе жизнь нужна?
     - Боюсь, вы не поймете.
     - Ты что, лучше других?
     - Да нет. Просто не такой как все.
     - Это уж точно,- усмехнулась Сюзи.
     - Я пишу роман.
     - Да ну! Про что? Дашь почитать?
     - Вряд ли вам понравится.
     - Это почему?
     - Непонятно будет...
     - Зачем же писать, если непонятно?
     - Я пишу не для широких масс.
     - Ух ты, здорово сказал! Значит, я - массы? Ты, наверное, и  пишешь
здорово?..
     Джо Элегант сглотнул, держась за горло.
     - Я вам как-нибудь почитаю отрывки.
     - Ладно. Но ты же сказал, я не пойму...
     - Ничего, я буду объяснять по ходу дел
     - Хорошо, а то я такая бестолковая...
     - Скажите, вы любите шоколадное пирожное с орехами?
     - Ага.
     - Тогда я испеку.  Может,  зайдете  как  нибудь.  Чаю  попьем...  -
Конечно, зайду.
     - А ты хороший парень, Джо. Кофейку не осталось?
     - Сейчас свежий сварю.

        13. ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ПРЯМЫЕ ПЕРЕСЕКАЮТСЯ

     Док  провел  бессонную  ночь.  Голова   пухла:   желтые   блокноты,
ясновидцы, осьминоги!.. В другое время он сел бы  в  бессонье  работать,
или почитал бы что-нибудь, но  теперь,  стоит  зажечь  лампу,-  в  глаза
навязчиво лезут желтый блокнот да строй карандашей...
     Когда над заливом занялся рассвет, Док решил:  нужно  проветриться,
совершить длительную прогулку - хотя бы на другой конец  полуострова,  в
Кармел, только не прямой дорогой, а в обход,  берегом  моря.  Он  встал,
зажег свет (в лаборатории было еще темно), сварил кофе...
     Разглядев,  что  у   соседа   свет.   Могучая   Ида   поставила   в
полиэтиленовую сумку бутылку с коричневым напитком  без  опознавательных
знаков, вышла из кафе, пересекла улицу и постучалась к Доку.
     - Док, ты не мог бы взять пробу?
     - Что это хоть такое? - спросил Док. - Говорят, виски.  Мне  важно,
чтоб никто от него не  помер.  В  Сосновом  каньоне  делают,  предлагают
дешево большую партию.
     - Но это же против закона...
     - А если кто умрет, это по закону?
     Вот и выбирай между подпольной торговлей и  убийством.  Вечно  меня
втягивают в какие-то аферы, грустно подумал Док.  Преступлением  это  не
назовешь, но и хорошим делом тоже.
     Он быстро произвел химический анализ:
     - Конечно, не яд, но на пользу вряд ли кому пойдет...  Есть  толика
сивушного масла. Но в общем, не намного хуже "Старой тенисовки".
     - Вот и спасибо. Чем же мне тебя отблагодарить?
     - Ну, пришли как-нибудь бутылочку... только не этого напитка.
     - Тогда "Старого портного". Сойдет?
     - Слушай,- сказал Док.- Я ведь по твоему лицу  вижу  -  еще  что-то
хочешь сказать. Так говори, не тяни.
     - Док, это правда... что у тебя что-то неладно?
     - У меня? С чего ты взяла?
     - Да вот, люди говорят.
     - Что за бред! У меня все хорошо!..- сердито сказал  Док.Обхаживают
как больного! Ну что, по-твоему, со мной случилось?
     - Не знаю, но если понадобится помощь...-только  и  сказала  Ида  и
поспешно удалилась, нарочно оставив бутылку.
     Док взял  ее,  сделал  маленький  глоток,  скорчил  гримасу.  Потом
отхлебнул побольше. Сердце сердито колотилось.  От  жалости  друзей  еще
тоскливей на душе. От жалости один шаг до презрения. Док сжал зубы: "Все
равно весной поеду в Ла-Джоллу! Все  равно  куплю  новый  микроскоп!"  А
нижний голос шепнул чуть слышно: "Ну хоть бы кто тебя согрел..."
     Док сел к  столу  и,  полный  злого  своеволия,  зачем-то  написал:
"Параллельные прямые пересекаются!" Снова отхлебнул из бутылки и  вскрыл
вчерашнюю почту. Оклендский политехникум шлет заказ на шесть  комплектов
препаратов для микроскопа - стадии  развития  зародыша  морской  звезды.
Слава богу: старая верная работа!  Док  подхватил  ведерки  и  корзинки,
забросил их, вместе с резиновыми сапогами,  в  свою  машину-развалюху  и
покатил к бухте Большого прилива.

        14. НЕЗАДАЧЛИВАЯ СРЕДА

     Бывают в жизни незадачливые дни. Хорошая стоит погода  или  плохая,
все равно добра не жди. Люди обычно чувствуют  приход  такого  дня;  еще
только раскрыв один глаз,  понимают  -  сегодня  лучше  бы  и  вовсе  не
вставать. А  когда  все-таки  встают  -  есть  хочется,  да  и  работать
надо,предчувствия начинают сбываться. Кофе заваривается скверно,  шнурки
рвутся в руках, чашки самовольно спрыгивают с  полки  на  пол  и  бьются
вдребезги.  Честные  по  натуре  дети  начинают  врать;  примерные  дети
скручивают краники с газовых горелок и теряют винты - приходится  давать
взбучку. Кошка в  такой  день,  как  нарочно,  приносит  котят;  собака,
приученная к выгулу, вдруг мочится на ковер в гостиной...
     Жизнь кажется ужасной... Почтальон  доставляет  ворох  просроченных
счетов. Если выглянет солнце, то такое яркое, что впору ослепнуть;  если
день пасмурный - тоже приятного мало...
     Еще  с  утра  Мак  почувствовал,  что  среда  будет   незадачливой.
Проснувшись, битый час не мог  отыскать  штанов.  Направляясь  к  двери,
споткнулся о ящик, который как будто затем и поставили, и  долго  бранил
соночлежников. Шагая через пустырь,  он  яростно  пинал  ногами  головки
одуванчиков; потом уселся на ржавую трубу у дороги и нахохлился.  Спустя
короткое время показался Эдди  -  он  спешил  на  работу,  в  кафе  Иды.
Разумеется, Мак пошел вместе с ним, надеясь  поднять  настроение.  Долго
отирался у бара, ждал, когда Могучая Ида отойдет - Эдди уже  держал  для
него наготове стаканчик,- но Ида как прилипла к стойке -  читала  письмо
из казенного конверта и ворчала:
     - Черт бы их всех подрал! Только дела пойдут  в  гору,  на  тебе  -
налог подскочил... Тебе-то, Мак, хорошо. Не  владелец,  не  рукоделец  -
никаких забот. Покуда не начнут брать налог за твою собственную  кожу  -
тебе бояться нечего...
     - А что, собственно, случилось? - спросил Мак.
     - Опять налоги повысили! Городские, да еще окружные...
     - Налоги? На что?
     - На недвижимость. Вот на этот дом. Все бы ничего, но я  собиралась
по кредиту за кофеварочную машину заплатить...
     Обыкновенно при подобной жалобе Мак отвлеченно  бы  посочувствовал,
радуясь в душе, что сам не обременен налогооблагаемым имуществом. Но тут
его словно по  голове  ударило:  Королевская  ночлежка!..  Всю  обратную
дорогу сердце щемило от беспокойства.
     Мак улегся на постель и принялся восстанавливать в  памяти  историю
Ночлежки. Значит, так. Хозяином был Ли Чонг. Но еще задолго до войны они
взяли у него этот сарай в бессрочную аренду, за пять долларов  в  месяц.
Не заплатили ни разу (впрочем. Ли Чонг на плату и не рассчитывал). Потом
Ли продал дело  Джозефу-Марии.  А  Ночлежка?  Вошла  ли  она  в  сделку?
Неизвестно. Во всяком случае, если Джозеф-Мария и хозяин,  то  явно  сам
этого не знает. Иначе давно бы потребовал плату за жилье. Он ведь не  Ли
Чонг! Но если Ночлежка и вправду записана за Патроном, то ему скоро тоже
пришлют извещение о налогах, как Иде. А раз так, он тут  же  возьмет  за
горло жильцов. Не такой он  человек.  Патрон,  чтоб  платить  деньги,  а
обратно не получать! Захочет получить, да еще и с процентами!
     Какая несправедливость! Все разом очутилось  под  угрозой  -  кров,
безопасность и -  какое-никакое!  -  общественное  положение...  Что  же
теперь будет? А ну как Патрон потребует плату задним  числом  -  за  все
прошлые годы? С него ведь станется... Ну и денек! Не зная,  что  делать,
Мак решил созвать всех ребят на совет. Даже отправил Элена за Эдди...
     Мак долго объяснял, что случилось, пока все - включая  Элена  -  не
уразумели,  какая  грозит  беда.  Ребята  были  потрясены   и   тягостно
задумались; они чесали в затылке, качали ногой, смотрели  в  потолок.  А
Эдди даже встал  и  заходил  вокруг  стула  -  может  быть,  так  скорей
осенит?..
     Первое предложение внес Уайти II:
     - А что если красть у него почту? Тогда он не получит квиток.
     - Это не выход,- сказал Мак.- К тому же  кража  почты  -  уголовное
преступление.
     - А если его убить? - сказал Элен.
     - Думаешь, меньше, чем за почту, дадут? -усмехнулся Мак.
     -  Надо  подстроить,  как  будто  несчастный  случай,  не  унимался
Элен.Будто он свалился со скалы в море...
     - Все равно, Ночлежка еще к кому-нибудь перейдет. Где гарантия, что
новый хозяин будет лучше Патрона?
     Впервые  в  жизни  ребята   ощутили   на   себе   всю   тяжесть   и
несправедливость отношений частной собственности.
     - Может, попросим Дока замолвить за нас словечко? - предложил Уайти
I.- Он Дока уважает.
     - Не надо, только лишний раз привлечем внимание,  сказал  Мак.-  Не
дай Бог, прибавит плату!
     - Да еще вздумает ее требовать...- добавил Эдди.
     Сердце Элена наполнилось острой  тоской.  Он  посмотрел  на  родные
беленые стены Ночлежки, увешанные изображениями  прелестных  любительниц
кока-колы, на древнюю плиту,  на  высокие  напольные  часы,  на  портрет
известного боксера Джекса в рамке,- посмотрел и заплакал как ребенок, не
стыдясь слез.
     - Какая же сволочь этот Джозеф-Мария!- сказал он,  всхлипывая.-  Мы
столько труда вложили в Королевскую ночлежку, а теперь он  ее  отбирает.
Мой дом, мое счастье!..
     - Успокойся!- сказал Мак.- Ничего он пока еще не отобрал.  Поди,  и
сам не знает, что хозяин.
     - Вот если б хозяином был Док! - вырвалось  у  Эдди.-  Мы  б  тогда
забот не знали...
     - Док? - быстро переспросил Мак.-  Что  это  тебе  вдруг  пришло  в
голову?
     - Как что? Док месяцами в почтовый ящик не заглядывает. Он и квиток
налоговый заполнить забудет, и плату с нас не спросит.
     Глаза Мака засветились:
     - Эдди, а ведь ты, кажется, попал в десятку!
     - В какую десятку? - Надо, конечно, все обмозговать...- сказал Мак,
но знайте, ребята: Эдди у нас - гений!
     Эдди аж порозовел от удовольствия.
     - А что я такого гениального сделал. Мак?
     - Отстань, дай подумать...
     - Но должен же я знать, что я сделал такого этакого?
     - Наверное, тебя просто осенило  свыше,-  сказал  Мак.-  Давайте-ка
пораскинем умом: что за личность Патрон. Как по-вашему, он боязливый?
     - Нет,- сказал Элен,- он не трус. И башковитый!
     Мак продолжал рассуждать вслух:
     - Что такое Патрон? Патрон -  это  прежде  всего  мошенник,  причем
изрядный...
     - И одевается шикарно,- вставил невпопад Элен.
     - ...а мошеннику незачем иметь врагов  -  из  города  в  два  счета
вылететь можно. Так что, хочешь не хочешь,  а  всех  ублажай,  со  всеми
дружбу води...
     - Что ты придумал. Мак? Не томи! - Уайти I ерзал от нетерпения.
     - Вот что, ребята,- оказал Мак.- Я погожу вам пока говорить.  А  то
вдруг выйдет пшик - сами же потом меня уважать  перестанете.  Мне  нужно
толком все обдумать. Ничего, бог даст, перехитрим Патрона.  Но,  чур,  в
этом деле все мне помогайте как один! .
     - Да что делать-то?!
     - Идите пока погуляйте. Мак думать будет,- сказал  Мак,  улегся  на
постель, заложил руки за голову и принялся изучать стропила  Королевской
ночлежки.
     Элен тихонько подобрался к нему:
     - Ты ведь не отдашь наш дом, правда, Мак?
     - Не отдам. Даю слово. Где у нас Эдди?
     - На работу пошел.
     - Тогда можно тебя попросить?
     - Да, что?
     - Возьми вон ту банку из-под свиного жира и ступай к Эдди. Пусть он
потихоньку нацедит пивка, чтоб мне лучше думалось.
     - Ладно, будет тебе пиво. Ты только думай, думай!.. Слушай, Мак,  а
как это выходит, что Эдди гений, а сам не знает, а я вот тоже  не  знаю,
но я не гений?
     - Что-что? - не понял Мак.
     - Как выходит, что...- начал было Элен.- А-а, фиг с ним.

        15. ТЯЖКО В УЧЕНЬЕ

     Фауна была предпринимательница, каких поискать. В былые  времена  в
ее руках приносили доход куда более несуразные заведения, чем  "Медвежий
стяг". Доверь ей пост председателя  правления  промышленной  корпорации,
она бы и там не ударила в грязь лицом - настоящий бизнесмен в юбке.  Она
была благожелательна, но  пальца  ей  в  рот  не  клади;  всегда  готова
порадеть за общественные интересы, а за свои тем паче; была щедра, когда
знала, что за щедрость воздается сторицей;  сентиментальна,  но  в  душе
тверда как кремень. И, как всякий умный работодатель,  Фауна  пеклась  о
своих работниках.
     Став  хозяйкой  "Медвежьего  стяга".  Фауна  оборудовала  одно   из
помещений для культурного досуга. Комната  -  она  так  и  называлась  -
Комната досуга - была  большая,  приятная,  в  три  окна,  выходящих  на
пустырь. Меблировку составляли мягкие кресла и кушетки с обивкой в яркий
цветочек.  Портьеры  гармонировали  с   мебелью;   гравюры   на   стенах
действовали умиротворяюще, не поражая воображения: коровы  по  колено  в
пруду, олени, пьющие из горного  ручья,  собаки  в  луже...  Вид  мокрых
животных  почему-то  умилителен  человеческому  глазу...  Для  активного
отдыха Фауна поставила теннисный стол, ломберный  столик  и  столик  для
игры в триктрак. В  общем,  в  этой  комнате  можно  было  расслабиться,
почитать, посплетничать, поиграть - что девочки и делали с успехом...
     Одна из стенок была целиком занята стендом, на котором  красовались
звезды из золотой бумаги, составлявшие особую гордость Фауны. В  Комнате
досуга всегда царил дух  веселый  и  женственный.  Нездешний,  восточный
аромат шел от курильницы, которую держал в закопченных ладонях  гипсовый
Будда...
     ...Было примерно без четверти три. Агнесса, Мейбл и Бекки  отдыхали
в мягких креслах. Вся природа лениво цепенела в этот  час.  Пустырь  был
залит мягким и ясным солнечным светом, в котором  даже  ржавые  трубы  и
старый бойлер казались  прекрасны.  Высокие  мальвы  радостно  зеленели.
Серая, гладкая персидская кошка лениво охотилась в траве за сусликами  -
ей было совершенно все равно, удастся ли кого-нибудь сцапать.
     Мейбл сказала, поглядев в окно на бойлер:
     - Я слышала, раньше в этом бойлере жили?
     Агнесса, которая красила ногти на ногах и болтала ногами в воздухе,
чтоб лак скорее высох, отвечала:
     - Да, ты еще тогда у нас не работала. Были тут такие Мэллой, муж  и
жена. Поселились в бойлере, обжились.  Ходили  через  топку,  у  порожка
постелили половичок, устроили навес... Забраться внутрь трудновато, зато
внутри все  чин-чином  -  самый  настоящий  дом.  Вот  что  значит  жена
хозяюшка...
     - А почему же они уехали? - спросила Бекки.
     - Ссориться стали. Она говорит, хочу занавески. А он - на кой  тебе
занавески, окошек-то нет! Начнут, бывало, ругаться, а там эхо  -  так  и
бьет по нервам. Он кричит: "Эх, врезал бы я тебе, да  в  этой  халупе  и
размахнуться негде!" Сейчас он в окружной тюрьме сидит - скоро освободят
досрочно за примерное поведение. Жена  его  ждет,  работает  в  Салинасе
официанткой. Да,  славная  была  пара.  Он,  между  прочим,  в  каком-то
масонстве состоял...
     Мейбл отвернулась от окошка:
     - А слыхали,  нынче  к  нам  из  Салинаса  приезжают  мужики?  Клуб
Гремучей змеи в полном составе. Сняли наше заведение на всю ночь.
     - Как же, слыхали. У них вечер памяти покойны:; членов клуба. Фауна
сделала им приличную скидку.
     Агнесса задрала ногу, подула на пальцы:
     - Ну как, красиво?
     - Хорошо! - сказала Бекки.- Эффектно смотрится,  как  будто  гнилое
мясо... Слушайте, куда у нас Сюзи запропастилась? Фауна ей покажет,  как
опаздывать. Сказала быть к трем  -  значит,  к  трем!..  Нет,  девчонки,
чудное все-таки имя Фауна...
     - Раньше-то ее Флорой звали,- сказала Мейбл. И вообще, что  это  за
слово - Фауна? Что оно хоть значит? Сроду такого не слыхала...
     -  Так  называют  этих...  ну,  оленят  всяких  разных,   объяснила
Бекки.Знаете, я думаю, Сюзи у нас  долго  не  задержится.  Странная  она
какая-то, глаза сумасшедшие. Шатается по городу целый день одна...
     - Ого, девочки, уже без двух минут,-  сказала  Мейбл.-  Сюзи  лучше
поторопиться!
     Как только часы пробили три, из своего спального кабинета появилась
Фауна.  Ее  оранжевая  грива  была  схвачена  серебристым  обручем,  что
придавало Фауне сходство  с  небезызвестной  общественной  деятельницей,
недавно  опочившей.  От   всего   облика   Фауны   веяло   той   изящной
непринужденностью, какая родится лишь  в  аристократических  гостиных  и
великосветских борделях.  Женщина  она  была  полная,  но  шла  легко  и
проворно. На руке у ней висела большая корзинка.
     - Так, а где Сюзи?- спросила она немедленно.
     - Не знаю,- пожала плечами Мейбл.
     - Ну-ка посмотри, может, она у себя в комнате?
     Мейбл пошла за Сюзи.
     Фауна оглядела столик для игры в триктрак:
     - Опять играли на деньги?
     - Да не играли мы...- начала было отнекиваться Бекки.
     - А чьи здесь валяются два доллара? Смотрите, чтоб
     Ко1мнате  досуга  -  никаких  азартных  игр.  Другое   дело,   если
посетитель желает сыграть с девушкой кон-другой... Да, еще я замечала  -
очки на кусках сахара - это уж  вовсе  безобразие!  Запомните,  азартные
игры - большой порок. Знаете, сколько девушек, таких как вы, с видами на
будущее, проматывали это самое будущее в  карты?  Нельзя  отдаваться  на
волю случая!
     - Ладно тебе, Фауна... Ты  же  сама  дуешься  в  покер...-  сказала
Бекки.
     - Покер - особая статья, там надейся не на случай, а на  голову.  И
вообще,- спохватилась Фауна,- что за  слово - "дуешься"! Как это  грубо!
Грубость, если хочешь знать, создает заведению  дурную  репутацию.-  Тут
Фауна извлекла из корзины белоснежную скатерку и постелила на столик для
триктрака. Потом достала  салфетку,  тарелку,  разных  калибров  бокалы,
серебро.
     Вошли Мейбл и Сюзи.
     - Попрошу юных леди впредь  не  опаздывать!  -  Фауна  вытащила  из
корзины учительскую указку.- Итак, леди, кто желает отвечать первой?
     - Я,- сказала Агнесса.- Я хочу.
     - Пошла ты на фиг! - вскричала  Мейбл.-  Тебя  и  так  прошлый  раз
спрашивали. Сегодня моя очередь!
     - Леди, что за выражения!- Фауна посуровела. А вдруг бы вас услышал
какой-нибудь достойный, но застенчивый молодой человек?..  Ладно,  давай
ты, Мейбл.
     Фауна принялась тыкать указкой в разложенные на  скатерти  столовые
предметы,   а   Мейбл   отвечала,   словно   школьница,    декламирующая
стихотворение:
     - Устричная вилка... вилка для салата... вилка  для  рыбы...  вилка
для поджарки... вилка для острых закусок...  десертная  вилка...  супная
тарелка... нож для десерта... нож для пикулей... нож для мяса... нож для
рыбы...
     - Хорошо,- похвалила Фауна.- А это?
     -  Бокал  для  воды...  для  белого  вина...  для  кларета...   для
бургундского... для портвейна... для бренди...
     - Умница! А теперь скажи, с какой стороны не надо ставить салат?
     - С левой, а то залезешь рукавом в мясную подливку.
     - Вот молодец так  молодец!-  Фауна  была  просто  растрогана.-  Не
удивлюсь, если скоро здесь засияет звездочка Мейбл,-  Фауна  указала  на
стену.
     - А что это за звездочки? - спросила Сюзи.
     - Каждая новая звезда означает, что воспитанница "Медвежьего стяга"
вступила в законный брак,- гордо  объяснила  Фауна.-  И  притом  сделала
хорошую партию! Вон у той первой звездочки уже четверо ребят, муж у  ней
управляющий на  заводе.  Вон  та,  третья  от  конца  -  за  президентом
Салинасского клуба  смелых  и  умелых,  изображала  Весну  на  Празднике
деревьев  <i>{Праздник   деревьев -  весенний   праздник,   справляемый   в
большинстве штатов; в этот  день  сажают  деревья  и  кустарники.}</i>...  А
следующая за ней - еще лучше; состоит в Общественном комитете по морали,
поет альтом в церкви... Да, высоко залетели мои птички...  Ну-ка,  Сюзи,
теперь ты.
     - Что я?
     - Скажи, для чего предназначен этот столовый предмет?
     - Вот эта чудная вилка?
     - Да.
     - Кто ж его знает...
     - А ты соберись с мыслями, подумай, что можно есть этой вилкой?
     - Так,- сказала Сюзи задумчиво.- Картошки ей много не  подденешь...
Может, она для пикулей?..
     - Нет. Это вилка для моллюсков!
     - Фу!- Сюзи аж передернулась,- Я моллюсков не то что вилкой... Я на
них и смотреть-то не могу!
     - Какая неокультуренность!- презрительно сказала Агнесса.
     - Сама ты... Сама ты это слово!
     - Вот-вот, лишний раз подтверждаешь.
     - Слушай, ты...- Сюзи вскочила с места.
     - Немедленно прекратите! - возвысила голос Фауна.- А то обеим надаю
по заднице!.. Так, теперь займемся осанкой и походкой. Где у нас книжки?
     - Небось, Джо Элегант опять забрал читать.
     - Да что там читать? - изумилась Фауна.- Я  ведь  нарочно  выбирала
всякую  дрянь,  чтоб  никто  не  польстился.  "Журнал   скотовода",   да
"Гражданский  кодекс  Калифорнии",  да  еще  какой-то  вшивый  роман  из
современных... Ладно, обойдемся корзинкой. Ну-ка,  Агнесса,  корзину  на
голову! -Фауна придирчиво осмотрела ученицу. Итак, леди, послушайте. То,
что ноги вместе и бедра напоказ -  это  еще  не  осанка.  Осанка  -  это
состояние души! У женщины могут быть бедра как ведра, но держаться  надо
так, словно у тебя стопка книг на голове.
     В дверь постучали - просунулся Джо Элегант и вручил Фауне  записку.
Она прочла, заулыбалась:
     - Вот ведь какой этот Мак. Небось, и пакость сделает, а  все  равно
на него не сердишься. Неотразимый мужчина, одно слово - джентльмен.
     - Что он там натворил? - спросила Агнесса.
     - Пока вроде ничего... Вы только послушайте,  каков  слог:  "Мак  с
ребятами имеют честь просить Вас пожаловать завтра после полудня в гости
- на  стаканчик  винца  и  для  важного  разговору.  Приглашаются  также
девочки. R. S. V. Р. <i>{ Repondez s'il vous plait.- Ждем ответа (франц.) -
устойчивая форма, применяемая в конце писем.}</i>. Мог  бы  просто  крикнуть
под окошком, так нет же - "имеет  честь  просить  пожаловать"!  Ей-богу,
настоящий джентльмен,- Фауна вздохнула.- Жалко, что бродяга, а то  бы  я
какую-нибудь из вас непременно за него сосватала... Значит, так.  Завтра
у Мака в гостях поменьше болтайте, побольше слушайте. Интересно, что это
за важный разговор? Очень может быть, что они просто  хотят  выманить  у
нас денег. Так что не умничайте, за всех буду думать и говорить я.
     Вдруг Фауна стукнула себя рукой в лоб:
     - Господи, чуть не забыла! Джо Элегант испек торт. Верней, не торт,
а тортище. Ступай, Сюзи, отнеси его Доку, да еще прихвати  четыре  банки
холодного пива. А то совсем что-то наш Док захандрил...
     - Ладно,- сказала Сюзи.- А  живот  от  пива  с  тортом  у  него  не
вспучит?
     - Это уж не твоя забота,- оказала Фауна.
     Сюзи ушла.
     - С  какой  радостью  я  бы  поставила  золотую  звездочку  и  этой
девчонке! Все равно нам от нее никакого проку.


        16. ЦВЕТОЧКИ СВ. МАКА МОНТЕРЕЙСКОГО
<i>{По-видимому, автор шутливо перефразирует общее название народных рассказов об
итальянском проповеднике, основателе ордена францисканцев Франциске Ассизском
              (1182-1226) - "Цветочки св. Франциска Ассизского"}</i>

     Док выложил на полку десять  крупных  морских  звезд,  поставил  на
столе в ряд восемь лабораторных чашек из прозрачного стекла, наполнил их
морской водой до половины. Не слишком склонный  к  порядку  в  житейском
смысле, Док был  педант  в  лабораторной  работе.  Приготавливать  срезы
зародыша  морской  звезды  казалось  ему  теперь  сущим   удовольствием.
Известная, сто раз деланная работа. Никаких дум. Полная  определенность.
Череда знакомых явлений. За такой работой отдыхаешь...
     Прежний покой вернулся к Доку: на душе был штиль,- легкие  ветерки,
что срывались порой, не нарушали его. Стихли муки творчества:  не  стыло
сердце в первооткрывательском сиротстве. Тихонько играла пластинка  Баха
- старые верные фуги, четкие, как уравнения... Работая, Док  все  больше
исполнялся благорасположения. Он снова любил себя -  как  человека,  как
личность, как всякую  живую  душу.  Чувство  неудовлетворенности,  часто
отравляющее человеческую жизнь  и  столь  сильно  мучившее  его  прежде,
отступило. Верхний голос пел успокоенно и  чинно;  средний,  обыкновенно
хриплый и громкий, был едва слышен -  ворчал,  бормотал,  но  что  -  не
разобрать. А нижний - тот и вовсе  молчал,  словно  убаюканный  теплыми,
ласковыми волнами...
     Вдруг гремучие змеи  забеспокоились  в  своей  проволочной  клетке:
подняли головы, заводили в воздухе раздвоенными язычками - и все  четыре
дружно застрочили гремушками. Теперь уж и Док заслышал  шаги,  оторвался
от работы. Дверь открылась, вошел Мак.
     - Это, наверно, новые змеи, ко мне еще  не  привыкли,-  оказал  он,
посмотрев на клетку.
     - Сам виноват, редко заходишь,- сказал Док.
     - Да не очень-то меня здесь в последнее время привечали...
     - Прости, старина, я был не в духе. Постараюсь исправиться.
     - Ну как твои восьминоги? Будешь еще ими заниматься?
     - Пока не знаю. - Лучше б не надо. А то они тебя совсем замучали. -
Что ты,- рассмеялся Док,- осьминоги тут  ни  при  чем.  Просто  я  отвык
думать - вот и мучаюсь.
     - Бери пример с меня, я и не привыкал,- сказал Мак.
     - Позволь-позволь,- сказал  Док.-По-моему,  ты  думаешь  не  меньше
моего; ты, правда, посвятил свой ум  проблемам  более  микроскопического
ранга...
     - Как-как? Что-то я таких не знаю. Скажи лучше, что  ты  думаешь  о
Патроне, только чур по-честному.
     - Что тут думать. Не понимаю я его. Мы с ним очень разные люди.
     - Еще бы,- сказал Мак.- Ты честный, не то что он.
     - Это ты как специалист утверждаешь?- усмехнулся Док.
     - Что за намеки? - обиделся Мак.- Положа руку на сердце, разве я не
честный человек? То есть, может,  и  не  честный,  но  зато  по-честному
признаюсь! Всем известно, что я - обманщик, и мне первому. Джозеф - тоже
обманщик, а сам, поди, не знает...
     - Хм, может, ты и прав. -  Так  я  вот  что  хотел  спросить.  Как,
по-твоему, понравится Патрону, если у него будут кой-какие неприятности?
     - Кому же это понравится.
     - Он ведь на Консервном Ряду большой  интерес  имеет.  И  со  всеми
должен ладить, если, конечно, хочет у нас задержаться. Верно я говорю?
     - Не пойму, куда ты клонишь?
     - Так, просто рассуждаю. -  Ты  хочешь  сказать,  что  положение  у
Патрона - щекотливое?
     - Вот-вот. И  ему,  стало  быть,  не  нужны  враги!  -  Ну,  враги,
по-моему, никому не нужны. А ему особенно! Ведь у него  здесь  дело,  да
еще лавка. Так что...
     - А-а!- сказал Док.- Теперь я  понимаю!  Ты  решил  Патрона  слегка
распатронить, и прикидываешь, какая у него будет реакция. Так что же  ты
собрался у него вымогать?
     - Ничего, я просто... соображаю.
     - Как же, знаем твои соображения. Раз Мак в затылке чешет  -  добра
не жди.
     - Ладно, можно подумать, от меня много зла видели...- обиделся Мак.
     - Насчет зла не знаю, а вот добра - точно видели мало.
     Мак беспокойно заерзал: не о себе пришел он толковать.
     - Слышал, Док, новость? Весь монтерейский  гольфклуб  перед  первым
матчем сезона присягу принимал. Уайти  II  взяли  на  этот  матч  клюшки
носить. Все игроки шапки поснимали и поклялись, что не будут  заниматься
подрывной деятельностью...
     - Слава те господи,- усмехнулся Док,- а то я уж волновался... Ну, а
клюшечники тоже присягу принимали?
     - А как же. Все до одного.  Кроме  Уайти!  Отказался!  Я,  говорит,
человек идеи. Вдруг у меня возникнет идея подорвать  Капитолий?  Что  же
мне, становиться клятвопреступником?.. Так его теперь к клюшкам и близко
не подпускают.
     - Я не пойму, он в самом деле хочет Капитолий взорвать?
     - Да вроде нет. Он как говорит: сейчас не хочу, а потом - кто  меня
знает.  Целую  речь  толкнул.  Я,  говорит,  морская  пехота,  спаситель
отечества - при своем особом убеждении. Указчиков над собой не потерплю.
     Доку стало смешно:
     - Выходит, если есть убеждения, то даже клюшки нельзя носить?
     -  Выходит,  нельзя.  Ему  говорят   -   ты   угроза   общественной
безопасности. А он им: какая я к черту угроза, у  меня  память  насквозь
дырявая  -  обидчика  не  упомню.  А  вообще,  надоел  ему  этот  чертов
гольф-клуб, разговоры там больно  скучные  -  все  про  деньги,  да  про
женщин...
     - Можешь его утешить: герои всегда страдают от своих сородичей.
     - Кстати, о женщинах. Куда делась та богатая  краля  в  мехах?  Она
ведь раньше частенько к тебе наведывалась...
     - Да понимаешь, что-то ей последнее время нездоровится.
     - Жалко. А что у нее за болезнь?
     - Трудно сказать. Не берусь ставить диагноз.
     - Вообще-то, с  ее  деньгами,-  пробормотал  Мак,  этого  следовало
ожидать...
     - Постой, при чем тут деньги?
     - Как при чем? -Мак подивился  доковой  непонятливости.-  Допустим,
муж у  женщины  получает  двадцать  пять  долларов  в  неделю.  Так  она
здоровехонька. И ребятишки на ней, и  домашняя  работа-все  ей  нипочем,
разве что  подустанет  иногда...  Но  стоит  мужу  получить  прибавку  к
жалованью, долларов хотя бы в двадцать пять,  тут  же  и  пойдут  у  нее
простуды, аспирины, витамины...
     - Да это прямо-таки новая медицинская теория!
     - Какая же она новая? Разуй глаза!.. Слушай  дальше.  Повысят  мужу
жалованье до ста долларов в неделю. И что же?  Женушка  тут  же  выпишет
журнал "Тайм" и вычитает себе какую-нибудь диковинную болезнь, там  ведь
про это на  каждой  странице.  Есть,  между  прочим,  женщины  с  такими
болезнями, что знаменитые доктора только руками разводят!  Сейчас  самая
модная болезнь -  алергея.  По-нашему,  по-простому,  раньше  ее  сенной
лихорадкой звали. Кстати, гениальная голова эту самую алергею  придумала
- я бы сразу патент выдал! Как  захочешь  от  работы  отвильнуть,  сразу
говоришь: у меня на эту работу алергея. У некоторых  женщин  алергея  на
грязную посуду - чтоб не мыть...  В  общем,  так  скажу:  стоит  мужчине
прилично зарабатывать, тут же дома лазарет...
     - Мак, ты циник.
     - Почему? Я правду говорю. Покажи мне хоть одну женщину, у  которой
муж хорошо зарабатывает, и чтоб она была здоровая...
     Док хмыкнул.
     - Значит, вот какой диагноз ты моей подруге поставил.
     - Не знаю, не знаю,- сказал Мак.- У нее особый случай. Тут ведь  не
просто деньги. Тут большие деньги! А раз так, то и болезнь надо не как у
всех, а какую-нибудь непонятную. Такую, что одной  английской  солью  не
отделаешься. Пойдет она, милая, по докторам. Обступят они ее, в затылках
почешут, руками разведут - мол, первый такой случай в нашей практике...
     - Ну, спасибо. Мак, потешил,- Док смеялся от души.- Давно не слышал
я твоих речей...
     - Скажи уж, не слушал. Ладно. А вот как ты  думаешь:  доктора,  они
люди честные?
     - Что за странный вопрос?
     - А то, что я не хуже их мог бы богачек лечить!
     - Это как же?
     - А вот так. Во-первых, я  нанимаю  себе  ассистента,  глухонемого.
Работа у него важная: сиди, помалкивай с умным видом. Во-вторых, покупаю
бутылку горькой соли,  развожу  и  разливаю  в  маленькие  флакончики  с
притертой  пробкой.  Получается  шикарное  лекарство  под   названием...
допустим, "Лунная пыль". За каждую чайную ложку я бы  брал  по  тридцать
долларов,- принимать внутрь у меня в  кабинете.  А  еще  я  бы  придумал
специальный  аппарат-кресло  с  разными  блестящими   трубочками   и   с
разноцветными  лампами.  Сажаешь  туда  женщину,  пристегиваешь   ремни,
включаешь - и начинает ее в этом кресле вихлять!.. Полчаса -  двенадцать
долларов. А вихляет ее так, как она сама бы могла - если б, скажем, дома
белье стирала. Вот бы я всех богачек  и  вылечил.  И  сам  бы,  глядишь,
разбогател...  Они,  конечно,  через  неделю  снова  какую-нибудь  хворь
найдут, но и як  тому  времени  что-нибудь  новенькое  выдумаю.  Скажем,
пилюли - смесь снотворного с возбуждающим, чтоб ни туда и ни сюда!..
     - Слава богу, что у тебя нет врачебного диплома, сказал Док.
     - Это почему?
     - Действительно, почему?  -  удивился  вдруг  сам  Док,  не  находя
аргументов.- Постой, а как насчет профилактики заболеваний?
     - Как сделать, чтоб они не болели?
     - Вот-вот.
     - Да очень просто. Не приноси домой ни гроша.
     Док помолчал, посмотрел на морских звезд - между лучами  проступала
семенная жидкость.
     - Слушай,  Мак.  Тебе,  наверное,  от  меня  что-нибудь  надо,  раз
пришел?..
     - Вроде нет. Может, и было надо, да я уж забыл. Я главное рад,  что
у тебя все прошло.
     - Что прошло?
     - Ну, эта... восьминожья болезнь.
     - Рад, говоришь!- рассердился Док.- Так знай же - все  равно  будет
по-моему! Книжку - умру, а напишу! Мне бы только в Ла-Джоллу  добраться,
к весенним приливам!
     - Хорошо, хорошо,- испуганно проговорил Мак. Пусть будет по-твоему.
     Вернувшись в Королевскую ночлежку, Мак сказал ребятам:
     - Эх, показалось мне  поначалу,  что  дело  на  поправку  пошло.  А
потом...- Мак махнул рукой.- В общем,  нельзя  ему  писать  эту  чертову
книжку...

        17. ОКРУТИЛА!

     Поступь у  Сюзи  была  легкая.  Сюзи  взошла  на  крыльцо  Западной
биологической и постучала,- а змеи даже не застрочили трещотками.
     - Войдите! - крикнул Док, не отрываясь от микроскопа.
     Сюзи стояла в дверях, на  ладони  тарелка  с  диковинным,  красивым
тортом, в другой руке - бумажный пакет с банками пива.
     - Добрый вечер,- сказала она церемонно.
     Док поднял глаза.
     - А-а, здравствуйте. Боже, это еще что?!
     - Торт. Джо Элегант испек.
     - Зачем?
     - Наверное, Фауна велела.
     - Что ж, я надеюсь, тебе он будет по вкусу.
     Сюзи рассмеялась:
     - По-моему, этот торт не для еденья,  а  для  гляденья...  Вот  еще
Фауна пива прислала.
     - Это уже лучше,- сказал Док.- Так чего Фауне от меня надо?
     - Ничего.
     - Странно.
     - Куда поставить торт? - спросила Сюзи.
     Тут Док посмотрел на Сюзи, а Сюзи на Дока, и обоим в голову  пришла
одна и та же мысль - а торт-то похож на свадебный!  -  и  они  принялись
хохотать. У  Сюзи  аж  слезы  выступили  на  глазах.  "Ой,  мамочка,  не
могу",повторяла она, всплескивая руками и  зажмуриваясь.  Док  закидывал
голову, хохотал раскатисто, шлепал себя  по  коленкам.  И  так  им  было
хорошо смеяться, что они нарочно еще долго не унимались.
     - Ой, мамочки,- сказала Сюзи,- глаза хоть вытереть.- Она  поставила
торт на  клетку  с  гремучими  змеями  -  комната  наполнилась  истошным
треском. Сюзи в испуге отскочила в сторону.
     - Что это?!
     - Гремучие змеи.
     - Для чего ты их держишь?
     - Беру яд на продажу.
     - Ни за что б не стала  жить  в  одной  комнате  с  этими  грязными
тварями.
     - И вовсе они не грязные. Они даже меняют кожу, в отличие от людей.
     - Все равно, ненавижу змей,- Сюзи передернулась.
     - Ты так говоришь оттого, что их не знаешь.
     - И слава богу, что не знаю. Грязные, мерзкие!
     Док откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу.
     - Интересно у тебя получается,- промолвил он. Змеи - одни из  самых
чистоплотных животных, а ты их называешь грязными. Почему?
     - Сказать почему?
     - Сделай милость.
     - Потому что ты плохо говоришь о Фауне.
     - Постой,- сказал Док.- При чем здесь... Да и не говорил  я  о  ней
плохо!
     - Говорил. Ты  сказал,  раз  Фауна  шлет  гостинцы,  значит,  хочет
чего-то. А она просто так, из добрых чувств!
     - Ага, понимаю.- Док медленно кивнул.- И ты  в  отместку  называешь
змей грязными?
     - Угадал. Никому не позволю честить Фауну.
     - Да я же просто пошутил.
     - Мне так не показалось.
     - Слушай,- сказал Док,- мы с Фауной лучшие друзья.  Так  что  давай
выпьем пива на мировую.
     - Хорошо,- сказала Сюзи,- только прежде повинись.
     - Ладно. Передай Джо Элеганту, что торт потрясный
     - Еще бы, смотри, сверху - зефир с шоколадной глазурью.
     - А Фауне передай, что если б не ее пиво, я бы погиб от жажды.
     - Ну хорошо, коли так.- С лица Сюзи сошло Haпряженное выражение.Где
открывалка?
     - Сзади тебя, в раковине.
     Сюзи открыла две банки пива, приблизилась к рабочем столу Дока.
     - Что это ты такое делаешь?
     - Препараты. Видишь стеклянные чашки? В ни я кладу сперматозоиды  и
яйцеклетки морских звезд. Через  полчаса  умертвляю  зародышей  в  одной
чашке, еще через полчаса - в другой, и так далее. А потом делаю срез;  и
помещаю вот на такие длинные предметные стеклышки  На  каждом  стеклышке
представлен весь цикл развития зародыша.
     Сюзи склонилась над чашками. - Ничего не  видать.  -  Конечно.  Они
слишком крошечные. Могу показать под микроскопом. Сюзи выпрямилась.
     - И зачем ты все это делаешь?
     - Для студентов. Им нужно изучать, как развиваются. морские звезды.
     - А для чего это изучать?
     - Видишь ли, люди развиваются фактически так же.
     -  Ну  и  изучали  бы  людей.  Док  рассмеялся:  -  Тут   небольшая
загвоздочка - трудновато каждые полчаса убивать человеческого зародыша у
матери в утробе... На,  взгляни.-  Он  подвинул  стеклянное  блюдце  пoд
микроскоп.
     Сюзи приникла к окулярам.
     - Ух ты! Неужели я когда-то такая была?
     - Да, что-то в этом роде.
     -  Знаешь,-  улыбнулась  Сюзи,-  я  и  сейчас  иногда  себя   такой
чувствую... Ну и чудная у тебя работа - личинки, червяки...
     - Бывает, между прочим, и почуднее,- не удержался Док.
     - На меня намекаешь?- Лицо у Сюзи сделалось черствое.-  Работа  моя
не по нраву?
     - По нраву, не по нраву, какая разница. Грустно, правда,  что  этим
заменяют любовь. Неполноценная замена. Неприкаянное существование...
     Сюзи подбоченилась.
     - Жалеешь? Себя лучше пожалей! Как ты сам-то живешь? Со змеями да с
личинками? Дом весь запаршивел. Пол сто лет не мыт. У тебя и костюма-то,
поди, приличного нету. И жрешь, небось, одну сухомятку... Работу выискал
- личинок разводить. Это, по-твоему, хорошая жизнь?
     - Замолчи,- сказал Док, заражаясь злостью Сюзи,- как  хочу,  так  и
живу! Я человек свободный - поняла? Что хочу, то и делаю.
     - Ну и что у тебя есть,  с  твоей  свободой?  Жуки,  змеи,  да  дом
загаженный? Не иначе как тебя  баба  какая-нибудь  бросила,-  вот  ты  и
маешься, не знаешь, куда себя деть. Ну скажи, есть у тебя жена?  Нет!  А
девушка? Тоже нет!
     - На кой мне жена! - Док сам удивился, что кричит.- У меня женщин и
так хоть отбавляй!
     -  Женщины  -  это  одно,  а  женщина  -  совсем  другое,-  сказала
Сюзи.Можно все знать о женщинах вообще и ничего - о той, единственной.
     - Ну и не надо. Я и так счастлив.
     - Счастлив?- хмыкнула Сюзи.- Рохля! Раз тебя никакая баба  к  рукам
не прибрала, значит, ты никому не нужен. Да и кто захочет жить с тобой в
этом хлеву, с червяками да со змеями?
     - Сказала бы уж, кто захочет со мной в постель, если у меня платить
нечем,- резанул Док.
     -   Нет,   вы   только   посмотрите,   какой   умник,-    процедила
Сюзи.Умник-разумник. Все-то у  него  в  жизни  ладится...  Ты  вроде  бы
сочиняешь какую-то великую книжку?
     - Откуда ты знаешь?
     - Про это все знают. И все у  тебя  за  спиной  потешаются.  Хочешь
знать, почему? Потому что все  видят,  ты  сам  себя  дурачишь,  никакой
книжки тебе не написать. Сидишь, играешь в бирюльки...
     Пустив эти слова, словно стрелы, Сюзи увидела,  как  они  вонзаются
Доку в душу,- и сердце ее наполнилось болью и стыдом.
     - Господи, зачем я только это сказала? Ну зачем?
     - Что ж, может,  и  верно,-  спокойно  проговори  Док.-  Может,  ты
ухватила самую суть. Скажи, надо мной и вправду потешаются? Скажи... Как
тебя...
     - Сюзи.
     - Скажи, Сюзи, потешаются?..
     - А ты не обращай внимания, они просто дураки, сказала Сюзи.-  И  я
дура, наболтала всяких глупостей Ты, пожалуйста, не обижайся.
     - Ничего. Правда - это всегда хорошо. Даже когда  колется.  Человек
должен знать о себе  всю  правду.  И,  словно  отвечая  самому  себе  на
какой-то вопрос: - Да пожалуй, она права. У  меня  действительно  ничего
нет за душой. Вот я и выдумал -  чтоб  заполнить  пустоту,-  будто  пишу
книгу. И сам в эту небывальщину поверил. Я ничтожный дурак,  а  возомнил
себя великим мудрецом...
     - Ну все, теперь Фауна меня убьет,- простонала Сюзи,-  отбивную  из
меня сделает... Док,  ты  не  верь,  пожалуйста...  мало  ли  что  шлюха
наболтает...
     - Какая разница? Правда в любых устах хороша.
     - Никогда еще себя такой тварью не чувствовала, сказала Сюзи.Почему
ты на меня не злишься?
     - А за что мне злиться? Может, ты доброе дело еде лала  -  положила
конец этой ерунде. Раздавила глупость в зародыше.
     - Ну, пожалуйста, рассердись на меня,- взмолилась Сюзи.- Ну хочешь,
ударь!
     Док усмехнулся.
     - Если б от этого прок был...
     - Что ж, тогда ничего другого не остается,- печаль  но  проговорила
Сюзи, и тут же с издевкой:- А, значит, гордый! Кем ты себя мнишь? Хлюпик
несчастный!
     Послышались проворные шаги, дверь отворилась. Это была Бекки:
     - Сюзи! Ты опаздываешь. Уже  мужики  из  Салинаса  приехали.  Пошли
живо! Не забудь надеть свое томатовое платье.
     -  Между  прочим,  цвет  называется   "помдамур",-   тихо   сказала
Сюзи.Пока, Док,- и вышла вместе с Бекки
     Док посмотрел ей вслед.
     - Пожалуй, это единственный правдивый человек, который мне в  жизни
попался...- сказал он громко сам себе. Потом нечаянно взглянул на стол и
зарычал:- Черт подери! Из-за нее время прошляпил] Вот  зараза.  Придется
все снова переделывать.- И он  выплеснул  содержимое  чашек  в  помойное
ведро.

        18. В ЧАС ДОСУГА

     Одним из важных и ценных обычаев, заведенных  Фауной  в  "Медвежьем
стяге", был обычай собираться в Комнате досуга перед сном, для отдыха  и
раздумий.  Здесь  также  разбирали  жалобы,  улаживали  ссоры;  все   до
последней заботы представлялось на общий суд: вместе решали,  такова  ли
печаль, чтоб горевать, такова ли радость, чтобы  веселиться.  Сообща,  с
профессиональным тактом  выносили  друг  Другу  похвалу  или  порицание,
давали  мудрые   советы.   Фауна   руководила   беседой,   взращивая   в
воспитанницах душевную доброту, которая, как известно,- матерь покойного
сна. Нередко в Комнату досуга подавались  легкие  закуски;  воспитанницы
пели хором различные песни, в зависимости от настроения - "Дом  родной",
"Бравый Черный Джо" <i>{Черный Джо - прозвище генерала, героя войны Севера и
Юга.}</i>, "Страдная пора", а то и что-нибудь из "Прекрасной  мельничихи"...
Полувахта в Комнате досуга врачевала расстроенные нервы и усталые мышцы.
     Вечер памяти покойных членов Клуба Гремучей змеи оказался  нелегким
для воспитанниц Фауны (не хватало двух девушек: Элен и Уистерия отбывали
двухмесячное тюремное наказание за драку, которую между собой учинили  и
о которой до сих пор с восторгом вспоминает  Консервный  Ряд).  Удалился
последний "змей",-парадный вход заперли...  Девочки  устало  прибрели  в
Комнату досуга, плюхнулись в кресла, скинули туфли.
     - Слышь, подружки,- сказала Бекки.- Один "змей" сказал, что  у  нас
приют благородных девиц и что мы местная достопримечательность.
     - Да уж,  еще  парочка  таких,  как  Сюзи,  и  у  нас  точно  будет
приют,ядовито заметила Агнесса.- У меня дядя служил в приюте. Работка  -
не приведи господи. Кстати. где Сюзи?
     - Вот она я,- сказала Сюзи, появляясь в дверях.  Пластинки  колотые
из музыкального автомата вытаскивала... Что-то я  устала,  прямо  с  ног
долой. Пора на боковую1
     - Ты что, с ума сошла? - удивилась Мейбл.- Ведь нам  еще  Фауна  не
сказала баиньки. Она тебе такую боковую задаст!..
     - Ну и ночка,- вздохнула Бекки.- По-моему, правильно Фауна скостила
цену. Шума от них много, аж  голова  болит,  а  зачем  сюда  ходят,  они
забыли.
     -  Пока   у   них   свое   горючее   не   вышло,   они   в   рамках
держались,проворчала Мейбл.- А вот когда Могучая Ида  им  своего  нового
пойла прислала... Из чего она его только делает, из шила, что ли?
     - Помните того коротышку? - спросила Сюзи. Я думала, его убью, если
он еще раз примется рассказывать, как его сынишка червяка лопаткой...
     - А, значит, он и тебе  рассказывал?  "Представляете,  мой  сопляк,
четыре  года,  разрезал  червяка  лопаткой  и  говорит  -   я   лазъезал
чилвика..." Нашел, чем удивить. Я понимаю, слона бы разрезал,-  тогда  б
я, может, и послушала...
     - А лысый-то, лысый,- вспомнила Мейбл,- у  которого  жене  операцию
сделали. Вот это была операция! Наизнанку ее вывернули,  прямо  какие-то
китайские пытки. А что же у ней нашли? Я  так  и  не  поняла  -  он  как
зарыдает...
     -     У     ней     нашли...     как      это...      фиго-аденому,
злокачественную,припомнила Бекки.- Я  его  нарочно  два  раза  заставила
повторить.
     - Слушайте, а кто этот Сиг из Мунд,  про  которого  они  горланили?
-спросила Агнесса.
     - Бог его знает,- сказала Бекки.- Сиг, рыба такая есть.
     - Есть, я даже как-то раз пробовала,-  подтвердила  Мейбл.-  А  ты,
Сюзи, брось эту манеру пререкаться с клиентами...
     -  Тоже  мне,  клиенты,-  фыркнула  Сюзи.-  Устроили  вечер  памяти
покойников! Да они сами как покойники. Или как резиновые лягушки...
     Тут из спальни-кабинета вышла Фауна  в  персиковом  халате  (успела
переодеться), встала на пороге, втирая в руки крем.
     Вот что, дорогие мои воспитанницы,- начала она серьезно,- вы можете
потешаться над членами  клуба  сколько  угодно,  но  будь  вы  на  месте
администрации, то бишь  на  моем,  вы  бы  только  приветствовали  таких
солидных, почтенных граждан. Если хотите знать, сегодня у нас  в  гостях
было много  важных  шишек!  Я  сделала  им  скидку  и,  как  видите,  не
прогадала: никакой поломанной мебели. Не то что ваши любезные матросы  -
после них ремонта на восемьдесят пять долларов! Ну,  дал  один  матросик
Бекки пять долларов чаевых, так зато он два окна высадил да удрал вместе
с вешалкой из оленьих рогов...
     - Господи, как спать-то хочется,- Сюзи зевнула.
     - Запомни, Сюзи,- произнесла Фауна сурово, у меня закон:  с  долгом
да  со  словом  недобрым  спать   не   ложись...-   Она   почесала   нос
карандашом.Побольше бы было членов в этом клубе...
     - Покойных,- прибавила Сюзи.
     - Вот оно, недоброе  слово,-  укоризненно  сказала  Фауна.-  Берите
пример с птиц небесных: они щебечут беззаботно, ни  на  кого  не  держат
зла. Так давайте и мы будем добрее...  Давайте  расслабимся.  Кто  хочет
пива?
     -  Если  я  скажу,  что  хочу,  мне   придется   тащить   пива   на
всех,проворчала Бекки.- У меня и так ноги отваливаются. Вы видали, как я
кадриль танцевала?
     - Как же, видала,- сухо сказала Фауна.- Только ты не  танцевала,  а
виляла и трясла... Сколько я тебя ни учила изящной пристойности, из тебя
куртизанка так и прет.
     - А что такое куртизанка? - спросила Бекки.
     - Девка, по-нашему,- ответила Мейбл.
     - Ага, значит, девка?..- обиделась Бекки.
     -  Фауна,  ты  прикажи,  пожалуйста,   Сюзи,   чтоб   она   быстрей
возвращалась, если куда послана. Ушла, понимаешь ли, к Доку, а мы тут за
нее работай...
     - Странный он какой-то, ваш Док,- сказала Сюзи. Он, часом, не того?
     - Не того,- сказала Фауна.-  Если  хочешь  знать,  лучше  него  нет
человека на всем Консервном Ряду. Все на нем ездят, кому не лень; другой
на его месте давно бы озлобился. Могучая Ида несет самогон на  проверку,
Мак с ребятами в карман залезть норовят. Мальчишка порежет палец - бежит
к Доку, Док перевяжет. Или вот, подралась как-то наша Бекки с  клиентом,
и он ее в плечо укусил, так она чуть  руку  не  потеряла.  Спасибо,  Док
вылечил. Покажи ей шрам, Бекки...
     - А что, сюда Док не приходит? - спросила Сюзи.
     - Нет,- отвечала Фауна.- Но  ты  не  подумай  ничего  такого  -  он
мужчина нормальный. К нему ходят разные богачки в мехах,  он  им  музыку
как в церкви заводит. Так что Док своего не упускает. Раньше - Дора  мне
говорила  -  наши  девочки  тоже  к  нему  захаживали.  Но  я  это  дело
прекратила.
     - Почему? -спросила Сюзи.
     - Берегу его для кого надо - вот  почему.  Посмотри  вон  туда,  на
золотые звезды - видишь, сколько моих воспитанниц вышло замуж!
     - Да кто ж возьмет замуж девку? - сказала Сюзи.
     - У тебя допотопные  представления,-  холодно  произнесла  Фауна.-С
такими представлениями мы боремся! Видишь вон ту звезду, третью с  краю?
Конечно, она теперь  зазналась,  так  ведь  есть  с  чего.  Шутка  ли  -
церковная чтица, муж проповедник! Так что берут нашу сестру замуж!
     - А при чем здесь Док? -спросила Сюзи.
     - А при том, что я все время держу его на  прицеле:  ищу  для  него
подходящую партию.
     - Зря стараешься. Он мне сказал, что ему жена на фиг не нужна.
     - Как ты выражаешься!- возмутилась Фауна и тут же, с интересом: -Ну
и как вы с Доком поговорили?
     - Поговорили? Да мы чуть не подрались! Он разозлил меня, а  я  его.
Червяков, видите  ли,  разных  разводит,  книжку  сочиняет  про  нервные
припадки у осьминогов. Я чувствую, он до психушки досочиняется...
     - Не говори ерунду,- сказала Фауна.- За  некоторых  червяков,  если
хочешь знать, он по десять долларов выручает.
     - Да ну! За штуку?
     - Это еще что... Купит за двадцать пять центов старую драную кошку,
впрыснет в нее разную краску - синюю, красную, желтую,-  и  нате  вам  -
продаст за пятнадцать долларов.
     - Ни хрена себе! - удивилась Сюзи.
     - Что за слова! Язык отрежу, так и знай. Ну-ка, в  наказание,  марш
за пивом. То, что ты необразованная это еще ладно,  а  вот  вульгарность
тебе вовсе не к лицу!..
     Сюзи вышла.
     - Сгодится ли она Доку? -сказала  с  сомнением  Фауна.-  Уж  больно
ершистая. Всегда у нее словцо за щекой...
     Сюзи внесла на подносе бутылки с пивом.
     - А почему бы тебе не составить Сюзи гороскоп? - предложила Бекки.
     - Это что, гадать по звездам? - спросила Сюзи. А зачем?
     - Чтоб узнать, выйдешь ты замуж за Дока или нет.
     - Люблю шутки, но не такие.
     - А никто и не шутит,- сказала Бекки.
     - И вообще, не верю я звездам... Кончайте-ка эту песню про Дока. Он
ученый, колледж закончил, одних книжек прочитал незнамо  сколько,  и  не
каких-нибудь там комиксов... Я ему неровня.
     - Ну, хватит, милочка! - сказала Фауна.- Взгляни еще  раз  на  этот
стенд. Да, да, на золотые звездочки.  Особенно  вон  на  ту,  у  которой
внутри еще одна. Так  вот,  она  замужем  за  профессором  Станфордского
университета. У него этих  книжек  мильон.  А  она,  кроме  комиксов,  и
вправду ничего в руках не держала. И что ты думаешь? Укажет какой-нибудь
гость на полки  с  книгами:  "Неужели  очаровательная  хозяйка  все  это
прочитала?", а она только  улыбнется  этак  спокойно,  таинственно...  А
когда спросят ее что-то мудреное, она, знаешь, что  делает?  Это,  между
прочим, совсем легко -  ты,  Сюзи,  можешь  научиться...  Так  вот,  она
повторяет с важным видом чьи-нибудь умные слова, и все думают,  что  она
сама такая умная. Собственный муж не догадывается, что она читать-писать
толком не умеет. Так-то... А ты говоришь  -  Док...  Неужто  Доку  нужна
жена, которая больше него знает? О чем же ему тогда с  ней  говорить?  А
говорить-то должен он, а не ты. Ты больше помалкивай.
     - Куда ей,- сказала Бекки,- у нее язык прежде ума брякает.
     - Да, язычок придется придержать,- сказала Фауна.- Иначе не  видать
золотой звезды... А насчет гороскопа - мысль хорошая. Когда у тебя  день
рождения, Сюзи?
     - Двадцать третьего февраля.
     - А в какое время суток ты родилась?
     - Не знаю. Вот год, по-моему, был високосный.
     - Могу спорить, что она родилась ночью,- оказал. Агнесса.- Я всегда
верно угадываю. Фауна сходила  к  себе  в  комнату  за  звездной  картой
приколола ее к стене булавками, потом вытащила из стола свою учительскую
указку.
     - Ага, вот ты где. Под созвездием Рыб. Значит, ты Рыба.
     - Кто, я?
     - Ну да.
     - Чепуха, не верю,- сказала Сюзи.- Терпеть не могу рыбу, от  одного
вида тошнит.
     - Кто ж тебе велит на нее смотреть,- оказала Фауна.- И все-таки  ты
Рыба, если не  наврала  свои  день  рождения...  Ну-ка,  прикинем.  Рыба
посвящена Юпитеру, Сатурн здесь ни при чем... А в  каком  же  доме  <i>{  В
астрологии небесная сфера делится на 12 частей, так называемых домов.}</i> у
тебя Венера?..
     - Все равно не верю.
     - Расскажи ей,  Мейбл,  как  мои  гороскопы  сбываются,-  попросила
Фауна, продолжая вычислять что-то на бумажке.
     - Да, прямо чудеса,- начала рассказывать  Мейбл.  Завела  я  как-то
щенка. Ну, Фауна и составила ему гороскоп. И  выходило,  что  на  третий
год, в день своего рождения, в десять часов утра, щенок должен лопнуть.
     - Ну и как, лопнул? - спросила Сюзи.
     - Лопнуть-то не лопнул, видать, по ходу дела что  то  сместилось  в
гороскопе, а все одно, погиб. В  третий  свой  день  рождения,  ровно  в
десять утра, взял да и загорелся. Жарко  было,  я  еще,  помню,  лимонад
пила...
     - Где бы это записать, что не пиво,- сказала Фауна.
     - От чего же он загорелся? - спросила Сюзи.
     - Не знаю, верно, от жары. Жалко, хороший был кобелек. Не  слишком,
правда, смышленый. Никак не могла отучить  его  дома  гадить.  Подойдет,
бывало, к Джо Элеганту, задерет ножку...
     - Так, наверное, Джо его и поджег!- воскликнула Сюзи.
     - Неправда! - сказала Мейбл.- Джо тогда в больнице лежал.
     В этот миг Фауна подскочила на стуле.
     - Вот-те раз!
     - Что такое? - спросила Бекки.- Что там у нее?
     - Знаешь ли ты,  Сюзи,  кто  будет  твоим  спутником?-  внушительно
сказала Фауна.- Спутником твоим будет Рак!
     - Это что, болезнь что ли? Не надо мне таких спутников!
     - Не остри так глупо,- сказала  Фауна.-  Рак  -  это  вроде  краба.
Суженый твой родился в июле. Ну-ка, теперь подумайте, кто у нас спец  по
всяким крабам?
     - Джо Ангуро,- сказала Бекки,- он рыбой торгует.
     - Да нет же, Док!.. Ну, все, если у него день  рождения  в  июле  -
спета его холостяцкая песенка! Агнесса, когда у Дока день рождения?
     - Не знаю. Пусть Мак спросит.
     - Да, обязательно надо выпытать. И чтоб Док не догадался, для чего.
     - Мак узнает,- уверенно пообещала Агнесса.- Он из Дока  что  хочешь
вытянет.
     - Только пусть поскорее,- сказала Фауна.- Ну а теперь, дорогие мои,
спать! -Фауна воткнула карандаш себе в гриву.- Да выспитесь  хорошенько.
Во-первых, сегодня приходит в порт эсминец с  богатенькими  моряками.  А
во-вторых, вспомните, что у нас за день сегодня?
     - Получка!- хором воскликнули воспитанницы.

     Фауна  пошла  к  себе,  прибрала  волосы.  Минут  через  пять   она
отправилась с последним обходом: вынесен ли мусор, не горит ли где свет.
В темной Комнате досуга краснел огонек чьей-то сигареты.
     - Эй, кто там?
     - Я,- ответила Сюзи.
     - Чего не спишь?
     - Думаю.
     - Ну, теперь я точно знаю - не будет от тебя в заведении  проку.  О
чем думаешь, о гороскопе?
     - Угу.
     - Док тебе нравится?
     - Я его в самое больное место ранила. Но и  он  хорош  -  сам  меня
довел...
     - Хочешь, я его обработаю?- спросила Фауна.- С моей  помощью  будет
твой.
     - Зачем? Ему не нужна жена, а если и нужна,  то  уж.  наверное,  не
такая, как я.
     - Э, люди сами не знают, что  им  нужно.  Приходится  подталкивать.
Какой мужчина в здравом уме станет жениться? Однако женятся.
     - Может, по любви.
     - Да, бывает и так. Однако это самые скверные браки.  Если  мужчина
женился по любви, девять шансов против одного, что эта  женщина  ему  не
пара. Поэтому я устраиваю все за людей сама.
     - Как это?
     - Понимаешь, если мужчина кладет глаз на женщину,  то  причина  тут
вовсе не в ней, а в нем самом. Например,  она  ему  напоминает  покойную
мать; или она брюнетка, а он боится блондинок; или он хочет  жениться  в
отместку другой женщине; или не уверен в своих  мужских  способностях  и
хочет увериться. У меня был знакомый, специально это дело изучал, так он
говорит: мужчина влюбляется не в женщину, а в тот образ, который создает
в душе... Так что лучше всего, когда брак устраивает кто то  третий,  на
трезвую голову. По-моему, ты Доку подходишь.
     - Почему?
     - Потому что на него не похожа. Ну, хочешь его захомутаем?
     - Не надо. Не хочу я никого хомутать. Особенно Дока.
     - Но все же так делают.
     - Знаешь, Фауна,- тихонько сказала Сюзи,- ты тогда  про  мою  жизнь
все верно угадала. В шестнадцать лет это со мной случилось.  Ты  знаешь,
он разговаривал со мной, как будто я для него единственная... С тех  пор
я и слов таких не слышала...
     - Ничего,- Фауна обняла Сюзи за плечи,-  бог  даст,  еще  услышишь.
Если я это дело слажу, я твою звездочку красным кружком обведу. Ну  что,
пойдем спать?
     - Пойдем,- сказала Сюзи.- И все-таки не надо хомутать Дока...

     Сюзи  подождала,  пока  Фауна  уляжется,  и  прокралась  наружу.  В
Западной биологической все  еще  горел  свет.  Сюзи  перешла  улицу  под
фонарем, поднялась на крыльцо. постучала  пальчиками  в  дверь.  Док  не
отвечал. Тогда  она  вошла:  Док  сидел  за  столом,  глаза  красные  от
бессонницы,- перед ним, в ряд, чашки из прозрачного стекла. Вид  у  него
очень усталый, кожа на щеках, под бородой, кажется серой.
     - Поздно работаешь...-сказала Сюзи.
     - Да уж.  Выкинул  из-за  тебя  первую  серию  зародышей,  пришлось
переделывать заново. А это долгая волынка.
     - Прости, пожалуйста. Слушай, Док, ты должен написать свою  книжку.
.Что уж там за книжка, не знаю, а должен!
     - Наверное, ты в тот раз угадала. Не  могу  я  ее  написать,  кишка
тонка.
     - Глупости,- сказала Сюзи,- еще как можешь, нужно только захотеть.
     - Хм, в том-то вся и штука, что я, наверное, не хочу.
     - Зато я хочу.
     - Ты? А при чем здесь ты?
     Сюзи покраснела и долго разглядывала  свои  ладони,  не  зная,  что
ответить, потом промолвила:
     - Понимаешь, все ждут, все хотят, чтоб ты написал.  Не  напишешь  -
всем будет обидно!
     - Ну, это для меня не аргумент,- усмехнулся Док.
     Сюзи попробовала зайти с другой стороны:
     - Получается, ты просто трус и слабак.
     - Ладно, я трус и слабак. Но это мое личное дело!
     - Все равно ты должен написать!..
     - Ничего я не должен.
     - Я бы тебе помогла.
     - Чем, дуреха?
     - Чем? Подтолкнула бы тебя хорошенько под зад. Может, тебе .как раз
этого и не хватает.
     - Слушай, оставь меня в покое.- Тут Док взглянул на часы.-  Опять!!
Ах ты, чертова баба! Опять из-за тебя время проворонил!
     - Сам виноват, недотепа. Нечего на других сваливать.
     - Убирайся отсюда!- рыкнул Док.- Шагай обратно в свою шлюшню!
     На пороге Сюзи обернулась:
     - Господи, бывают же такие дураки!- и громко хлопнула дверью.
     Спустя немного времени раздался  робкий  стук  в  стекло,  -  Я  же
сказал, убирайся! -крикнул Док.
     - Это не Сюзи. Это я.- В дверь просунулся Мак.
     - Что, подслушивал?
     -  Ничего  я  не  подслушивал...   Как   ты   думаешь,   недвижимая
собственность на Консервном Ряду - это хорошее вложение капитала?
     - Не знаю, не думаю.
     - А она девушка ничего,- сказал Мак.
     - Ты же говоришь, не подслушивал!
     - Чего подслушивать,  и  так  все  -  слышно.  Знаешь,  умные  люди
говорят, брать жену из заведения хорошо по трем причинам.
     - Постой, ты о чем? - удивился Док.
     - Во-первых,- Мак загнул палец,- она будет тебе верна:  она  и  так
уже все в жизни  перепробовала.  Во-вторых,  она  тебя  насквозь  видит,
значит, в тебе уже не разочаруется.  А  в-третьих,-  Мак  загнул  третий
палец, если она глаз на тебя положила, то причина тут только одна.
     - Какая?
     - Нравишься ты ей!- сказал Мак.-Ну, я пошел...
     - Погоди, присядь. Давай выпьем чего-нибудь.
     - Извини, не могу, выспаться  надо.  У  меня  завтра  дело  важное.
Спокойной ночи.
     Некрашеная сосновая дверь закрылась за  Маком,  но  Док  еще  долго
смотрел на нее, и казалось его усталым  глазам,  что  древесные  волокна
извиваются как живые...

                       19. БЛАГОСТНЫЙ ЧЕТВЕРГ (1)

     Человек так устроен, что все крупные исторические события на  своем
веку   -   убийство   эрц-герцога   в   Сараево,   Мюнхенский   договор,
Сталинградскую битву - жаждет увязать, по дням и по часам,  с  событиями
собственной жизни. Американец точно помнит, что именно делал в то Время,
когда японцы разбомбили Пирл-Харбор; а некоторые  даже  утверждают,  что
имели предчувствие.
     Четверг, о котором  речь,  несомненно,  был  для  Консервного  Ряда
поворотным  моментом.  То,  чему  предстояло  произойти,  подготовлялось
исподволь, в течение жизни нескольких поколений, веем ходом  внутреннего
развития... Теперь кто-нибудь  непременно  вспомнит,  что  у  него  было
предчувствие.  Старожилы  скажут,  что  ощущение  было   такое,   словно
назревает землетрясение...
     Итак, был четверг. В Монтерее выдался  один  из  тех  нудных  дней,
когда воздух настолько чист и светозарен, что за добрых  двадцать  миль,
как в линзе телескопа, видны крыши домов  Санта-Крус  на  другом  берегу
Монтерейского залива, и видны исполинские секвойи  на  склонах  горы  за
Уотсонвиллом, а если взглянуть на восток, то  откуда-то  из-за  Салинаса
выплывет  гордая  вершина  пика  Фремонта...  Солнце  улыбалось  золотой
улыбкой. Красная герань так пламенела,  что  казалось,  воздух  займется
вокруг. Дельфиниумы голубели ярче самого синего неба.
     Такие дни  повсюду  редки.  Люди  на  них  нарадоваться  не  могут.
Мальчишки ни с того ни с сего издают радостный  щенячий  визг;  черствый
бизнесмен отправляется за город - присмотреть дом с участком...  Старики
посиживают, глядя куда-то вдаль,- смутно припоминают,  что  в  молодости
все дни были такими... Кони валяются на зеленом лугу...  Куры  кудахчут,
хлопают крыльями на солнцепеке.
     Четверг был как раз таким волшебным днем.  Мисс  Уинч,  которая  до
полудня  всегда  пребывала  не  в  духе  и  этим  кичилась,  вдруг  мило
раскланялась поутру с почтальоном.
     Джо Элегант встал рано, намереваясь поработать над романом, над той
сценой, где главный герой, юноша, выкапывает  из  могилы  свою  бабушку,
чтобы проверить,  так  ли  она  красива,  как  ему  запомнилась.  (Роман
назывался "Эдипово семя".)  Однако,  глянув  в  окно,  Джо  увидел,  как
золотится от солнца пустырь, как  играет  в  сердце  каждого  мальвового
цветка алмазик росы,- и тут же выскочил босиком на волю и  долго  скакал
по сырой траве, пока не расчихался.
     Мисс Грейвз, исполнительница заглавной партии Принцессы бабочек  на
ежегодном Празднестве бабочек в Пасифик-Грове, застукала одного пожилого
статс-эльфа в окрестностях своего плавательного бассейна... Ну довольно,
разве перескажешь все, что  случилось  в  самых  разных  местах  в  этот
Благостный четверг...
     Для Мака с ребятами наступивший день был днем схватки с Судьбой,  а
поскольку сражаться с ней предстояло Маку, друзья накормили его  горячим
завтраком, подлив в кофе настоящего пшеничного виски  из  запасов  Эдди.
Элен почистил самые приличные, голубые штаны Мака, до блеска надраил ему
ботинки. Уайти I извлек откуда-то отцовскую шляпу  -  черную,  с  узкими
стильным) полями и лихо заломленным верхом (покойник был не кто  нибудь,
а стрелочник на Южно-тихоокеанской железной  дороге!).  Чтобы  подогнать
шляпу к голове Мака, пришлось напихать сзади под тулью туалетной бумаги.
     Мак молчал все утро, но ребята видели, что он страшно волнуется. Он
знал, как много от него зависит, и чувствовал в сердце робость и отвагу.
Ребята вложили ему в руку прилежно  изготовленные  лотерейные  билеты  и
проводили за порог, а потом сели на траву у входа и стал ждать.
     Мак спустился по тропке, пересек узкоколейку. Проходя мимо  старого
бойлера,  с  показной  беспечностью  пробарабанил  пальцами  по   ржавым
трубам... Долго изучал набор отверток  в  витрине  лавки  Джозефа-Марии,
собираясь с духом, потом наконец вошел.
     За прилавком стоял Какахуэте, красивый поджарый  парень  в  лиловой
яхтсменской куртке с золотыми галунами Он листал "Эстрадное  обозрение",
в глазах горел мрачный, диковатый огонек гениальности.
     - Здорово,- сказал Мак.
     - Привет,- сказал Какахуэте.
     - Джозеф-Мария дома?
     - У себя, наверху.
     - Мне нужно поговорить с ним лично.
     Какахуэте  медленно,  исподлобья  оглядел  Мака,  потом  прошел   в
подсобное помещение и прокричал оттуда:
     - Tio mio!
     - Чего тебе? - Тут Мак пришел.
     - Зачем?
     - Фиг его знает. Джозеф-Мария в  нежно-голубом  шелковом  купальном
халате спустился по ступенькам.
     - Доброе утро. Мак. У этих мальчишек никаких манер.
     Какахуэте  передернул  плечами  и  убрал  "Эстрадное  обозрение"  с
прилавка на ларь с картошкой.
     - Рано ты, однако, поднялся,- сказал  Маку  Патрон  и  выжидательно
посмотрел на него.
     Мак повел свою речь с учтивой серьезностью:
     - Ты здесь у нас недавно, Джозеф-Мария, но у тебя уже много добрых,
хороших друзей...
     Конечно, во второй части этого высказывания  Джозеф-Мария  усмотрел
небольшую натяжку, однако решил, что беды в ней нет.
     - Да, мне здешние люди по душе. Хорошо ко мне относятся...-глаза  у
него сонно прижмурились - это  означало,  что  он  весь  настороже,  как
радар.
     - Городишко наш маленький,- продолжал Мак. Кругозор у нас узкий.  А
ты свет повидал, все знаешь...
     Патрон улыбнулся,  признавая  собственную  мудрость,  и  ждал,  что
последует дальше.
     - Мы с ребятами хотим спросить у тебя совет, вкрадчиво сказал Мак,-
ты ведь не откажешь.
     Патрон ощутил смутное беспокойство.
     - Совет? Какой совет? - спросил он осторожно.
     Мак глубоко вздохнул и сказал:
     - Ты человек  торговый,  оборотливый,  тебе  это  может  показаться
чепухой. А может, ты нас и поймешь, как ни как уже пожил  с  нами.  Дело
тут чувствительное, касается Дока. Понимаешь, мы с  ребятами  у  него  в
должниках ходим. Не знаем, как расплатиться...
     - Много должны-то? - спросил Патрон.  Он  поднял  за  нижний  конец
стоявшую рядом  метелку  и  выломал  веточку,  ковырять  в  зубах.-  Иди
погуляй,- приказал он тихонько Какахуэте - племянник скользнул вверх  по
лестнице в мансарду.
     - Это долг не денежный! - сказал Мак.- Это долг  душевный.  Вот  уж
сколько лет Док нам помогает:  заболеем  -  вылечит,  сядем  на  мель  -
подкинет денег.
     - Да,- согласился Патрон.- Док безотказный...Он еще не мог  понять,
куда метит Мак, но чувствовал - опасность где-то рядом.
     А Мак - профессиональный обольститель!  -  от  звуков  собственного
голоса воодушевлялся, делался все увереннее:
     - Долго еще можно было бы на Доке ездить, да сейчас ему и  без  нас
тошно...
     - А что с ним такое? -Как, разве ты не знаешь? Он сидит день и ночь
как проклятый, бьется над своими целлофаноподами... - Да-да, ты мне  уже
говорил,- закивал Патрон. - Вот мы и хотим с  ребятами  ему  помочь.  Не
можем смотреть, как наш лучший друг мучается...  Он  ведь,  наверное,  и
тебе что-нибудь хорошее сделал...
     - Да,- обрадованно вспомнил Патрон.-  Ты  знаешь,  что  в  шахматах
нельзя сжульничать?
     - Знаю, знаю. Док мне объяснял,- нетерпеливо сказал Мак.- Так я вот
о чем: дела у Дока-табак. Вот если б ему  новый  большой  микроскоп,  он
живо бы с этими целлофаноподами разделался,  а  стоит  микроскоп  верных
четыре сотни...
     - Если вы собираете деньги - десять  долларов  за  мной,-  поспешно
заверил Патрон.
     - Благодарю!-с чувством вымолвил Мак.- Я  знал,  что  ты  настоящий
друг! Но не об этом хотел я тебя просить. Мы  хотим  помочь  Доку  сами,
одни! Ты нам не десять долларов, ты нам совет дай!
     Патрон зашел за прилавок, достал из холодильника пару  банок  пива,
открыл, подал одну Маку.
     - Спасибо...-Мак сделал большой глоток, промочил горло.Благодать...
Теперь послушай, какой расклад.
  У нас с ребятами есть кое-какая собственность, мы думаем разыграть  ее в лотерею. А  на
лотерейные  деньги  купим  Доку  микроскоп. Вот и решили с тобой посоветоваться насчет
лотерейных билетов и всего такого прочего...
     - А что же вы будете разыгрывать?- спросил Патрон.
     Вот он, ужасный миг! Дрожащей рукой Мак  запрокинул  банку,  втянул
остатки холодного, ядреного пива. Потом с душевным трепетом ответил:
     - Наш дом, Королевскую ночлежку!
     Патрон вытянул из  ящика  с  расческами  одну  расческу,  задумчиво
провел по своим черным лоснящимся волосам.
     - Да разве эта развалюха стоит четыре сотни?
     Господи, неужто пронесло?! В  эту  минуту  Мак  любил  Патрона  как
родного, готов был руки ему целовать.
     - Может, и не стоит. Но ведь это наш дом! - голос Мака дышал  силой
и чувством.- Согласен, недорогой товар, но  кто  же  дорогое  в  лотерею
разыгрывает? Да будь это хоть пара старых калош -и ту не грех разыграть,
на доброе-то дело!
     - Хм, в этом что-то  есть,-  Патрон  впервые  взглянул  на  Мака  с
уважением.- Ну, и кто ж, по-вашему, должен выиграть?
     Теперь Мак уверился в успехе окончательно. Как вести себя с жертвой
дальше, он знал.
     - Я вижу, тебя не проведешь,- доверительно  произнес  он.-  Если  я
скажу, что разыгрывать будем по-честному, ты все  равно  не  поверишь...
Слушай, что мы придумали...
     Патрон   подался   вперед.   В   нем   не   чувствовалось   прежней
настороженности. Конечно, веревок вить  он  из  себя  не  даст,  но  уже
изрядно смягчился.
     - Ну? - спросил он с любопытством.
     - Лотерея лотереей, а жить-то нам где-то надо. Верно я говорю?  Вот
мы и решили... только, чур, между нами?..
     - Разумеется,- успокоил Патрон.
     - Так вот, мы  продадим  выигрышный  билет  Доку,  или  просто  ему
подсунем, в общем, подстроим, чтоб выиграл Док.
     - А зачем?
     - Затем, что всем от этого будет хорошо! Док получит  микроскоп.  А
мы будем жить, как и жили, в Ночлежке. Только она теперь  докова  будет.
Это ему вроде страховки, на старость. Вот так мы и отблагодарим  его  за
все хорошее!
     - А вдруг он продаст ваш сарай?
     - Не продаст. Не захочет же он нас на улицу выкинуть!
     На красивом смуглом лице Патрона расплылась  одобрительная  улыбка:
продумано четко, не подкопаешься.
     - А ты молодец. Мак. И тебя  недооценивал.  Пожалуй,  мы  могли  бы
делать кой-какие дела вместе... Лотерейные билеты уже заготовили?
     - Да, полночи вчера  рисовали.-  Мак  выложил  на  стол  пухленькую
пачку.
     - Почем они у вас?
     - Да вот, написано - по два доллара.
     - Ну что ж, десять долларов за мной, как я и обещал.  Покупаю  пять
билетов. Могу взять еще сколько-нибудь на продажу.
     - Штук двадцать возьмешь?
     -  Чего  уж  там,  давай  полсотни.  Я  их   со   своим   оркестром
распространю..,
     Мак поднимался обратно по тропинке, не чуя  под  собой  ног,  глядя
вперед и вдаль. Не останавливаясь, прошел мимо ребят в Ночлежку,  тяжело
опустился на кровать. Ребята вошли за ним гуськом, обступили.
     Мак помолчал, потом торжествующе произнес:
     - Наша взяла! Он ведать не ведает, что Ночлежка его. Сам купил пять
билетов, да еще полсотни "мокрым спинам" продаст!
     Бывают  минуты  всеобщего  облегчения  и  ликования,  когда   слова
излишни. Эдди выбежал, и все в тишине услыхали, как  вонзилась  в  землю
лопата, откапывая очередной бочонок...
     Таково было первое событие в этот Благостный четверг.

                       20. БЛАГОСТНЫЙ ЧЕТВЕРГ (2)

     Отправляясь на покой далеко за полночь. Фауна  опускала  у  себя  в
спальне  глухие  шторм  -  и  спокойно  спала  до  полудня.  Но  в  утро
Благостного четверга шаловливое солнце сыграло с ней шутку.  Проникло  в
комнату через крошечное - с острие иглы -  отверстие  в  шторе  и  давай
показывать на стенке все, что делается в Консервном Ряду, как в  цветном
кино, только перевернутом. Вот прошагала вразвалку - вверх  тормашками!-
Могучая Ида в цветастом ситцевом платье и черной беретке... Вот проехал,
вертя  колесами  в  воздухе,  грузовик  Тихоокеанской  газоэлектрической
компании... Проплелся к лавке Джозефа-Марии Мак вверх  ногами...  А  еще
спустя прошел по  обоям  перевернутый  Док  -  вид  измученный,  в  руке
откупоренная бутылка пива, и, что самое занятное, пиво не  выливается!..
Вначале Фауна старалась снова уснуть,  потом  раздумала:  вдруг  пропущу
что-нибудь важное? Призрак перевернутого Дока окончательно отбил  у  нее
сон.
     Не зря говорится: утро вечера мудренее. Вчера Фауна  ломала  голову
над своей задачкой, а сегодня - проснулась с  готовым  ответом...  Фауна
подняла шторы и порадовалась,  какой  прекрасный  выдался  день.  Кровля
Вонючего завода, облепленная чайками, переливалась, как жемчужная.
     Фауна облачилась в темно-серый вязаный костюм, зачесала назад  свои
густые непослушные волосы, надела аккуратную шляпку с черными  блестками
и перчатки. Зашла на кухню, погрузила в сумку шесть бутылок пива, потом,
поразмыслив, прихватила одну из сушеных обезьяньих голов,  в  подарок...
Вскоре она уже стояла на крыльце Западной биологической,  переводя  дух;
глядя на нее, вы бы сказали, что она представляет интересы  ну  хотя  бы
Красного Креста, а уж никак не "Медвежьего стяга".
     Док жарил колбаски, посыпая их тертым шоколадом:  получалось  нечто
пикантное, восточное.
     Что-то ты раненько,- приветствовал он Фауну.
     Да вот подумала: вчерашнего пива надолго не хватит, принесла еще.
     - Очень кстати,- сказал Док.- Хочешь колбасок?
     - Спасибо, не откажусь,- отвечала Фауна, ибо знала: кто дает  тебе,
тот тебе должен.
     - Смотри, обезьянья голова. У меня  их  много,  привезла  из  Южной
Америки.
     - Ну-ка, ну-ка, интересно...
     - Знаешь, чудаки говорят, будто это человечьи головы.
     - Выдумывают,- рассмеялся Док.- Разве у человека такая форма глаз и
ушей? Тем более носа...
     - Не все же к людям, как ты,  приглядываются...сказала  Фауна.-  Я,
пожалуй, выпью с тобой пива... Сроду ничего похожего не ела,- подивилась
она вкусу шоколадных колбасок.- А ты кузнечиков когда-нибудь пробовал?
     - Да, в Мексике, они вроде как перченые... Фауна не  любила  ходить
вокруг да около.
     - Слушай, тебе, наверно,  надоело,  что  все  к  тебе  с  просьбами
пристают...
     - Хуже было б, если  б  меня  все  забросили,-  с  усмешкой  сказал
Док.Так что тебе нужно? Кстати, спасибо за давешний торт с пивом...
     - Как тебе показалась Сюзи?
     - Не как все. Даже  не  верится,  что  она  работает  в  "Медвежьем
стяге".
     -  Вот-вот,-  подхватила  Фауна,-  проку  от  нее   никакого;   да,
понимаешь, полюбилась она мне. Беда ее в том, что она в душе леди, ничем
этого из нее не вытравишь.
     Док хрустнул жесткой румяной корочкой, задумчиво отхлебнул пива.
     - Оказывается, это тоже может быть недостатком...
     - Девушка хорошая,- продолжала Фауна.- Мне нравится.  Но  для  дела
большая обуза.
     - Ну, так выгнала бы ее.
     - Не могу! -- сказала Фауна.- Ей в жизни и так досталось. И  потом,
не тот у меня характер, чтоб людей выставлять на улицу. Вот если  б  она
сама нашла для себя что-нибудь другое. У нас ведь она все равно  карьеры
не сделает...
     - Она мне столько всего наговорила...
     - Девушка с характером! А в нашей работе характер - помеха.
     - Разом открыла мне несколько горьких истин.  Глаз  у  нее  острый,
ничего не скажешь...
     - И язычок хорош, не  промолчит...  Знаешь,  Док,  у  меня  к  тебе
большая просьба.
     - Да, пожалуйста.
     - Ни к кому другому я обратиться не могу: не поймут...
     - Да говори, в чем дело.
     - Дело в том, что я по опыту знаю: если девушка в душе леди, то  ни
на что другое уже не годится... Теперь дальше.  Ты  к  нам  в  "Медвежий
стяг" не ходишь; у тебя и так женщин  пруд  пруди.  Правда,  мое  личное
мнение такое, что дешевле иметь дело с нами... Но я тебе не  указ,  живи
как знаешь...
     - Не понимаю, куда ты клонишь?
     - Сейчас поймешь... Ты, когда пригласишь к себе девушку, только еще
начинающую, ты ведь сперва  ее  обхаживаешь,  говоришь  ласковые  слова,
правильно?
     - Правильно,- Док покаянно улыбнулся.
     - А сам веришь в эти слова, что говоришь?
     Док покусал нижнюю губу.
     - Ну... допустим, верю... в ту минуту.
     - А потом?
     - Потом...- Док замялся.
     - Ага! Значит, наговорить с три короба, закружить  голову  -у  тебя
язык не отвалится?..
     - Ты могла бы с успехом заниматься психоанализом.- Док вздохнул.Так
чего ты от меня хочешь?
     - Видишь, Док, Сюзи строит из  себя  недотрогу,  мне  от  нее  одни
убытки. Не знаю, выйдет ли из нее настоящая леди, но мне  хорошо  бы  от
нее избавиться. Так вот. Док, не поухаживаешь  ли  ты  за  ней,  как  за
своими красавицами?..
     - Погоди, а кому какой от этого прок?
     - Может, я ошибаюсь, но кажется мне, ты умеешь  так  вести  себя  с
девушками, что любая недотрога будет довольна. Поухаживай за  Сюзи,  как
за леди,- глядишь, и поведет себя под стать...
     - Ничего не понимаю.
     - Так ведь она тогда уйдет из "Медвежьего стяга". Не захочет больше
знаться с девками.
     - А что будет со мной?
     - Ничего. Ты ведь на других своих не женишься. - Не женюсь, но... -
Ну, пожалуйста, Док, поухаживай за ней! Тебя от этого не убудет. А  она,
глядишь, сбежит от нас, выучится на машинистку или на телефонистку... Ну
как, согласен?
     - По-моему, это нечестно.
     Фауна переменила тактику:
     - Вчера вечером мы с ней разговаривали, так она и говорит:  забыла,
мол, когда мужчина последний раз обращался со мной, как с  порядочной...
Это будет ей очень приятно.
     - А может, еще больше расстроит?
     - Главное, она потянется к новой жизни!
     - А может, ее устраивает старая.
     - Нет, что ты! Она ведь в душе леди!.. Слушай, Док, пригласи  ее  в
ресторан, за стол я заплачу. Обниматься целоваться никто тебя не просит.
Просто посиди, поговори с ней ласково...
     - Надо подумать...
     - Я думаю, ты смог бы.
     - Наверно,- нерешительно сказал Док.
     - Она девочка славная,- снова принялась  уговаривать  Фауна,-  если
отнестись к ней по-людски... Пожалуйста, Док, не в службу, а в дружбу.
     - А если она не пойдет?
     - Пойдет. Я так подстрою, что не сможет отказаться.
     Дик глянул в окно, что-то теплое шевельнулось у  него  в  душе.  Он
вдруг почувствовал себя так хорошо, как давно уже не чувствовал.
     - Ладно, подумаю,- сказал он.
     - А как надумаешь, я ставлю  три  бутылки  шампанского,-  пообещала
Фауна.

     После завтрака Джо Элегант прочитал Фауне  очередную  главу  своего
романа. Потом принялся объяснять мифологическую основу  повествования  и
символический подтекст.
     - Понимаете,- говорил он,- бабушка воплощает комплекс вины героя.
     - Постой, он