ивались  по  пустынному
берегу моря. То был юноша с чрезвычайно наивными понятиями о нравственности,
вернее,  понятия   эти  почти  полностью  у  него  отсутствовали;  он  легко
поддавался   любому  влиянию  и  был   рабом  собственных  легко  меняющихся
пристрастий. И  если я предоставлю этому  юноше роль  наемника, я  думаю, он
справится  с  нею не  хуже мистера  Линдона и, вместо  того чтобы вступать в
соперничество   с   Владетелем,  внесет  хотя   и  небольшое,   но  заметное
разнообразие.  Не знаю, удался ли он мне, могу лишь сказать, что рассуждения
его  о  предметах  нравственности  всегда  чрезвычайно  меня  занимали.  Но,
признаюсь, я был  удивлен,  узнавши, что некоторым  критикам  он  все  равно
напоминает Барри Линдона...