асиль Гнойовий! Впавши на лежанку, цокочучи зубами, пасiчник Мина шепоче сам собi: - Краще б вiн не озивався. Озвався - то й упiзнала дурна баба собi та менi на лиху погибель. Про цю бричку, запряжену двома чалими кiньми, згодом пам'ятатимуть i розказуватимуть, з плином часу розказуватимуть усе бiльше тi, що виживуть, розказуватимуть, подорослiшавши, сво©м дiтям, згодом онукам, усяким знайомим i незнайомим людям, що траплятимуться на житт╨вому шляху, розповiдь про бричку обростатиме подробицями, яких насправдi, може, й не було, а зараз от ця бричка саме в'©жджа╨ в село. Ця бричка на пружинистих i легких колесах в'©жджа╨ в село, конi сповiльнюють бiг, бо вже притомилися. Кiньми править чоловiк у свiтлому костюмi i в свiтлих парусинових туфлях, вiтерець колошка╨ його пшеничний чуб, сiрi очi на кругловидому обличчi - як два ситi спокiйнi перепели. А поряд iз цим чоловiком сидить молода жiнка в кремовому шовковому платтi, яке на вiтерцi струму╨ i лл╨ться на ©© вродливому тiлi, наче кремова шовкова вода. Голова ©© свiтиться таким самим пшеничним волоссям, як i в чоловiка, тонкi чорнi брови тремтять напнутими струнами, а пiд тими струнами - карi великi очi, в яких застигла нiма туга, й вiд тi╨© застигло© туги очi здаються ще бiльшими, ще глибшими, ще виразнiшими. Жiнка дивиться на сонне принишкле село - i бо©ться дивитися, наче остерiга╨ться побачити те, що поки хова╨ться вiд ©© зору, але скоро неминуче постане, вразивши ©© ╨ство смертельним жахом. Якесь дитинча, побачивши бричку та дво╨ незнайомих про©жджих людей у бричцi, ув'язу╨ться слiдом i йде назирцi, збиваючи куряву босими ногами. - Дмитре Дмитровичу... - Що, моя люба? - Менi страшно дивитися на цю дитину. Поглянь... Чоловiк через плече огляда╨ться на дитинча, що ступа╨ за бричкою. - Мале як мале, що ти побачила дивного в ньому... - Чого воно йде за нами? - Бо йде,- всмiха╨ться Дмитро Дмитрович, зiгрiваючи жiнку закоханим поглядом.- Щоб помилуватись такою красунею, як ти. - Ой, таке скажеш. - Таке скажу! Хiба ж воно бачило таких, як ти? Я сам на тебе нiяк не надивлюсь, а що вже про них казати. Поглянь, iде одне... Справдi, ще одна дитина йде слiдом за бричкою, не спуска╨ замислених печальних очей. - О, ще одне... Бричка поволеньки посува╨ться посеред села, а дедалi за нею бiльше ув'язуються дiтей, iдуть черiдкою, збивають хмару куряви. - Страшно, Дмитре Дмитровичу... Обдертi, нещаснi. - Всiх не пожалi╨ш... Як завороженi, дiти дивляться на коней, на бричку, на святково вбраних чоловiка й жiнку, що ©дуть невiдомо звiдки й невiдомо куди. Так, наче з району. Так, наче на залiзничну станцiю. I раптом чоловiк смика╨ вiжками - й бричка зупиня╨ться. Вiдтак зупиня╨ться на вiдстанi дитяча черiдка. А гарна жiнка в шовковому платтi сходить з брички i йде прямо до них. Iде - й плаче. I чого вона плаче? А в руках... Щось бiлi╨ в руках, свiтиться, промiниться, наче полум'яну грудку самiсiнького сонця несе в руках. Дiти дивляться на жiнку й на те сонце, яке вона тулить до грудей, сама обертаючись на сонце. Ось тiльки чого вона плаче? Хлiб? Жiнка несе в руках бiлий пшеничний хлiб. Жiнка - хлiб. - Дiти,- крiзь сльози озива╨ться жiнка.Дiти... Ось хлiб... I ножем почина╨ краяти буханець бiлого хлiба. А дiти не вiрять. А дiти не вiрять, що жiнка зiйшла з брички, що кра╨ хлiб, що вже трима╨ в руках бiлу скибку, й ця скибка пахне на цiле село, на цiлий свiт. Невже зараз вiддасть цю скибку хлiба? Кому вiддасть? - Бери, дитино. й скибка пшеничного хлiба ляга╨ на чорну порепану долоню. - Бери, дитино. Й друга скибка ляга╨ на дитячу долоню. А вони стоять, як занiмiлi. Тiльки вдихають запах. Невже ця жiнка не пошкоду╨ порiзати всю буханку? А вона вкраяла ще одну скибку. - Це тобi, дитино. Всiм вдiлила, крiм веснянкувато© дiвчинки, що чека╨ не дочека╨ться. - Як тебе звати, доню? - Катя,- ледь озива╨ться. - Бери, Катю... Катя боязко бере скибку, а в жiнки ще зоста╨ться ясна пахуча цiлушка. - У тебе ╨ братик? - пита╨ в не© жiнка. - ╙ братик... Миколка. - Вiзьми й для Миколки. I вiдда╨ ©й цiлушку, ласкаво гладить долонею по головi, оберта╨ться - i йде в сльозах, що хлинули рясно. Дiти проводжають довгими поглядами бричку, а Катя тим часом задки-задки вiдступа╨ з гурту. Вона також проводжа╨ очима бричку й жiнку, яка вже сiла в бричку, але задку╨, задку╨, аж поки опиня╨ться в кущах. У кущах знаходить найглухiше мiсце, куди й промiнь не пробива╨ться, й цiлушку хлiба хова╨ за пазуху, а скибку пiдносить до уст. Зуби самi хочуть вкусити хлiб, але вуста цiлують. Цiлують першим довгим поцiлунком, i такий цей поцiлунок солодкий, запаморчливий! Цiлують другим довгим поцiлунком - i цей поцiлунок ще запаморочливiший, ще солодший! Вiдрива╨ться вiд скибки, дивиться на не© так, наче скибка золотою птахою прилетiла в ©© долонi невiдомо звiдки - й зараз ось так само випурхне, полетить, зникне. Стиску╨ скибку мiцнiше, далi знову пiдносить до вуст - i третiй поцiлунок ще солодший, ще запаморочливiший. - Це - вiд матерi божо©,- шепоче Катя.- Це божа мати зiйшла з неба на землю й принесла хлiб. Обережно, з самiсiнького кра╨чка надкушу╨ скибку хлiба - й завмира╨ з заплющеними очима. Дивна цiлюща сили хлiба п'янить ©© дитячу голiвку. Катя бо©ться жувати, лише язиком ледь трiшки торка╨ться хлiба. Торкне язиком - i замре, торкне - i зомлi╨ вiд утiхи. Невже це справдi хлiб? Як добре, що вона сховалася отут у хащах, i нiхто не бачить ©©, не вiднiме й кришки! Та хоч би яка була скибка, хоч би як повiльно жувала, та в якiмсь часi ©© ма╨ не стати, i Катя особливо повiльно дожову╨, боячись ковтнути, бо ковтне - й зовсiм не стане. Дожувавши, ковтнувши слину, маца╨ за пазухою цiлушку, випрошену для Миколки, й навкарачки вилазить з кущiв, обдивля╨ться, чи нiде нiкого не видно. Нiде нiкого не видно, й тепер вона йде додому. Ти зда╨ться, що цiлушка не тiльки пече ©й груди, а й просвiчу╨ться крiзь плаття, а тому цiлушку може будь-хто побачити й вiдняти. Отому-то вона бо©ться зустрiчей, а зоддалеки побачивши людську постать, хова╨ться чи в бугилi, чи за деревами, терпляче перечiкуючи. Ось i хата пiд грушами дикими, сто©ть бiля криницi мати з порожнiм вiдром, хоче опустити на мотузку вiдро в криницю - й чомусь нiяк не опустить. Пiдходить Катя ближче. - Мамо! - хоче похвалитися хлiбом. А мати не чу╨, мовби не до не© мовиться. - Мамцю! - ще радiснiше. Прокида╨ться мати, дивиться на дочку, а в материних очах - ©дкi сльози. - Мамо, чого ви плачете? Мамо, не плачте... - Як же менi не плакати, коли горе велике... - Яке горе, мамо? - Помер наш Миколка... Зараз ось помер. - Та не мiг Миколка померти,шепоче Катя. - Заснув - i не проснувся. Катя бiжить у хату. Брат Миколка лежить на ряднi в лiжку, долоню поклав пiд щоку. - Чу╨ш, Миколко! Проснись! Не чу╨. Катя пiдступа╨ ближче, торка╨ за плече: - Миколко, проснися, я тобi хлiба принесла. Мiцно спить-i не просина╨ться. Катя на самiсiньке вухо йому: - Не вiрю, ти прикида╨шся, проснись... I задку╨ вiд нього. Може, справдi помер, а не прикида╨ться, що спить? Це вона винувата, бо довго сидiла в кущах i ©ла скибку пшеничного хлiба. А Миколка не дочекався на свою цiлушку, вдiлену отi╨ю жiнкою. Якби Катя не забарилася й прибiгла хутчiй додому, то Миколка на©вся б хлiба - й не помер. Хоче заплакати, але очi сухi-сухi. Ста╨ страшно дивитися на мертвого Миколку, й вона виходить у сiни, бачить у сiнях пiд стiною драбину - й по драбинi лiзе на горище. Тут зари╨ться в соломi, й нiхто не знайде ©©, тут вона схова╨ться вiд смертi, що ходить по селу й морить людей, тепер от знайшла й зморила Миколку. Жалко брата, ой, жалко. Рука торка╨ться пазухи й намацу╨ цiлушку. Повагавшись, Катя дiста╨ цiлушку, розгляда╨, як чудо, а потiм пiдносить до уст i грi╨ довгим поцiлунком. Зда╨ться, хлiб пахне ще запаморочливiше, ще звабливiше за той, що з'©ла в кущах. Е-е, той справдi так не пах, як пахне цей! Катя, радiючи, що сховалася на горищi вiд усього свiту, що нiхто не бачить ©©, що нiхто не вiднiме безцiнного скарбу, обережно надкушу╨ хлiб i жу╨, боячись згубити хоч кришку. I мимоволi дума╨ться про те, що цей хлiб мiг би з'©сти Миколка, а ©сть вона, i так ©й хочеться цього хлiба, так хочеться! I сну╨ться в головi: добре, що Миколка помер. Добре, що помер Миколка, що хлiб дiстався не йому, а ©й. Тепер вона з'©сть хлiб сама. Тепер вона залишилася в матерi одненька, тепер ©й не доведеться бiльше дiлитися з братом, бо вiн помер - i йому вже нiчого не потрiбно. Зовсiм нiчого! Все дiставатиметься тiльки ©й - i те, що вродить на городi чи в садку, й те, що мати десь дiстане, й коли хтось принесе гостинця. Мати бiльше не думатиме про черевички для Миколки, а тiльки для не©, для Катрусi, й хустку, може, ©й постара╨ться, й нове платтячко, бо це на нiй уже зносилося, обтрiпалося. Добре, що Миколка помер, i вже нiколи не попросить нi ©сти, нi взутися, не доведеться дiлитися з ним. I який смачний оцей хлiб, який смачний! Галя Музика по драбинi залазить на горище й порпа╨ться в розсипанiй мервi-потерусi. Длуба╨ться та длуба╨ться, сама i j до себе говорячи: - О, правду мама сказала. Щось намацу╨ в мервi - й скрику╨: - Ой, розумниця-мама! По якiмсь часi спуска╨ться з горища в хату, а ii карих очах мерехтять iскри втiхи. - Назбирала, мамо,- каже дочка.- I як це ви здогадалися розсипати квасолю в смiттi i в сiнi? - Мусила здогадатися,- вiдказу╨ Марiя.- Тепер от наваримо квасолi, та з лободою, та з кропивою - ось i страва. А якби не розсипала, то ти не назбирала б. Обдурила ©х... - Кого обдурила? - А тих, що приходили шукати. Скрiзь передивились та перерили, скрiзь перекопали та перемацали, а в смiттi нiхто не здогадався шукати. Хоч з дiдька розумнi, та я перехитрувала ©х. Галя ми╨ квасолю в полумиску, а мати йде надвiр по лободу. Невдовзi поверта╨ться з пучком зеленого бур'яну й каже: - Там Андрiй Синиця питався за тебе. - Що питався? - Чи ти в хатi? Я сказала, що в хатi. - I що ви сказали? - шарi╨ться Галя. - Сказала так, як ╨. А вiн до мене: "Чекайте скоро в гостi", й подався сво╨ю дорогою. Так що чекай гостя в хату. И чого б то? - Чи я знаю,- усмiха╨ться дочка. Розпалю╨ вогонь у печi, ставить у горнятi варитися квасолю, а сама крадькома чепуриться - i вмива╨ться, i причiсу╨ться, i вже вишита блузка на нiй. I пiсня тихенька цвiте на ©© вустах. Мати погляда╨ на свою дочку - й невтямки, що ко©ться з нею. Аж тут i Синиця Андрiй через порiг. У заломленому кашкетi з блискучим козирком, з-пiд козирка в'╨ться смоляний чуб, погойдуючись над високим плескатим чолом, губи мiцно стиснутi, повиступали жовна. А очi, очi... Якiсь чуднi очi в хлопця, наче ©х позатягало чадним димом. Марiя дивиться на нього й дума╨: чи не сваритися прийшов? - Добрий день, тiтко,- озива╨ться. - Добрий день. Не стiй у порозi. Проходь у хату, гостем будеш. Андрiй Синиця проходить до столу - й сiда╨ на покутi. Сiвши, прокашлю╨ться i втуплю╨ться в Галю неклiпливим важким поглядом, аж дiвчинi морозко ста╨: - Чого дивишся, Андрiю? А вiн дивиться й мовчить, тiльки стиску╨ й розтиску╨ кулаки. - Як пожива╨ш? - встря╨ до розмови Марiя. Андрiй Синиця мовби не чу╨. "Господи боже мiй,- боязко дума╨ Марiя.- Якийсь вiн не такий, цей Синиця, як завжди, якийсь вiн чужий. То ж балакучий, а це мовчить. То ж смi╨ться, а це насупився. Менi страшно, тiльки Галя чомусь не бо©ться. I, як на грiх, нема хазя©на вдома". - Що чувати в селi, Андрiю? Мовчить. - Ось пригорща квасолi звариться, то по©си разом з нами, тiльки ж хлiба нема. Нi пари з уст. "Господи боже мiй, та чи хлопець не повередився розумом?" I раптом озива╨ться Андрiй: - Тiтко Марi╨, я оце думаю собi. - Що ж ти дума╨ш? - радi╨ його голосу. - Чи не вiддасте ви Галю за мене замiж. - Овва! - вирива╨ться в матерi.- А ти в Галi вже питав? Чу╨ш, Галю, вiн у тебе вже питав? Молода ж iще Галя зовсiм. - Молода? - перепитав.- А-а, скiльки вже ©й залишилося жити. - Що ти сказав? - чуду╨ться Марiя.- Мо©й Галi вже мало залишилося жити? А ти зна╨ш, скiльки залишилося? Й оце так свата╨шся не по-людськи? Галя вда╨, що клопочеться бiля печi та бiля страви, а сама пильно прислуха╨ться до балачки. Андрiй Синиця замовка╨ - й мовчить. - Хто тепер жениться, хто тепер замiж вiдда╨ться? Хто справля╨ весiлля? - Справляють, мамо,- Галя стиха. - Справля╨ той, хто ма╨ чим справляти... ©сти, пити, музика... А танцювати? Натанцювалися... Горе та сльози. А сама дума╨: "Таки причмелений хлопець. На Галю, бува╨, найде - й вiдпустить, найде - й вiдпустить. А коли дво╨ отаких докупи спарувати? Хай господь бог сохранить i помилу╨. Галю моя, чи я тобi щастя не хочу? Але нема╨ щастя в нашу хату, саме лише горе та бiда". - Нема в тебе, Андрiю, чим вiдбути весiлля, i в нас теж нема,- вголос. - ╙,- лупа╨ посоловiлими очима спiдлоба.- ╙ м'ясо. - М'ясо? Яке м'ясо? Що ж ви зарiзали чи закололи? Нема чого рiзати й нема чого колоти. Може, позичили? Та хто ж тепер позичить. - Сво╨ ма╨мо... Зготував на весiлля. Сидить за столом, стискаючи й розтискаючи кулаки, наче душить щось - i нiяк не задушить. - Ще про весiлля мови нема, а ти вже м'ясо зготував... "Таки заслаб на голову, таки повередився розумом. Яке весiлля, яке м'ясо? Опух, ноги колодками, а надумав женитися. I прийшов до тако©, як сам, не подався до мудрiшо©. Ох i свiт настав". А сама так прикро: - До нас у прийми хочеш чи вiзьмеш Галю до себе? - Тепер живу сам, то чого маю приставати в прийми? - Сам? А твiй менший брат Семен, а мати? - Який брат? - супиться Андрiй Синиця.- Нема╨ в мене брата й матерi нема. - Як то нема? - й Галя вiдрива╨ться вiд печi.А де ж подiлися? - Господи, ой! - зойка╨ мати, сподiваючись почути страхiтливу вiстку. - Нема. Й не було. Зводиться з-за столу та й iде собi геть, а голову ввiбрав у плечi, немов бо©ться, що зараз його вдарять iззаду... Мати з дочкою у важкiй скорбнiй тишi ©дять варену квасолю з лободою. Мати сьорбне ложку юшки - дочка сьорбне ложку, мати сьорбне - дочка сьорбне. Як тут заходить до хати хазя©н, Павло Музика, лихий та недобрий. - Сiдай з нами до столу. - Синиця був? - не так пита╨, як сичить Павло Музика. - Був. - Чого приходив? I хреститься на образи. - Приходив свататися до Галi. - Свататися до Галi? I бiльше нiчого? А ви ще живi? Й дивиться злякано на жiнку та на дочку - не вiрить, що живi. - Живi... - Тiльки Синиця вийшов iз нашо© хати, як тут зразу сiльрада та мiлiцiя його накрили, забрали. - Сiльрада та мiлiцiя? Павло Музика сiда╨ до столу, пiдпира╨ голову чорними кулаками. И так сидить, як туман, i губи йому замуровано. - Павле, то скажи... Хазя©н важко дивиться на Марiю, наче каменi кладе на не©. Галя, посiрiвши, й не цвiрiнькне. - А що сказати? Забрали. - Що ж вiн такого зробив? Сватався до Галi... - Сватався до Галi? Брата свого Семена зарубав сокирою, зварив у печi... - Боженьку ж мiй... - А матiр свою Секлету втопив у криницi. - В криницi? За що ж вiн матiр свою?.. Бож-женьку ж ти наш... - Бо здурiв... А сусiди бачили. - Здурiв... I раптом Галя почина╨ смiятися, белькочучи крiзь смiх: - Здурiв! Андрiй Синиця здурiв... - Доню, доню,- мати до не©. - Андрiй Синиця здурiв! - смi╨ться Галя веселим смiхом, i така вона радiсна, якою давно свою дитину не бачили батько з матiр'ю. Схоплю╨ться з-за столу, кружля╨ в танцi посеред хати, взявши руки в боки, спiва╨: - Здурiв Андрiй Синиця! Здурiв Андрiй СиницяI Текля Куйбiда з клумаком за плечима заходить на обiйстя - й спиня╨ться. Чи то клумак важкий, що ноги пiдкошуються, чи то захляла, а тiльки хилита╨ться жiнка, ось-ось назад поведе ©©, за ворота. - Марi╨!..- ледь витягу╨ голос iз грудей.Ходи-но сюди... У хлiв. - У хлiв? - iз сiней Марiя. Чудно ©й: прийшла до них Текля на обiйстя - й чомусь проситься до хлiва, а не до хати. О, й сама вже човпе до хлiва. Може, хова╨ться вiд когось чи злякалася чогось? Дивися, ще слiдом за собою бiду приведе в двiр, наче у них сво╨© бiди мало. - Що сталося? - пита╨ вже в хлiвi у Теклi. А Текля Куйбiда клумак з плечей скинула пiд ноги, вiдсапу╨ться. Марiя острашливо за порiг виглянула, чи нема нiкого. Таки нiкого. - Звiдки це ти йдеш, що ноги заморила?-пита╨. - Он, не питай... Помираю з голоду, Марi╨, а мiй Степанко вже помер. Може, чула за нього. - Чула. царство йому небесне. - То, може. в тебе щось випрошу ©сти? - Що ж ти випросиш, коли самi пухнемо... - Люди кажуть, що ви приберегли зерно. - Люди набалакають. - Я ж не задурно прошу, Марi╨, ось поглянь лишевь... Текля Куйбiда згина╨ться над клумаком, засову╨ руку, щось дiста╨. - Ось... - Що це? - Хiба не бачиш? Сорочка полотняна вишита. Текля Куйбiда стрiпу╨ руками - й Марiя бачить жмакану-пережмакану жiночу сорочку, що свiтиться святковими узорами на грудях i на рукавах. - Справдi, сорочка,- диву╨ться Марiя. Розгляда╨ сорочку - й мовчить сторопiло, бо язик у не© вiднiма╨ться, лежить у ротi жорновим каменем. - Гарна сорочка,- стрiпу╨ сорочку Текля Куйбiда. - Плями рудi внизу, на подолi... - Заперуться - й не стане... То вiзьмеш? - Як то взяти? А ти де взяла? Що там у тебе в клумаку? Якась ти чудна, Текле. - Не хочеш сорочку? То вiзьми рушника. I, дiставши з клумака, розгорнула полотняний рушник, а на тому рушнику - райськi пташки помiж квiтiв райського саду. - Ось! I Текля Куйбiда вихоплю╨ другий рушник, ще яскравiший, ще барвистiший, не вишивання, а свято. - Ось цей подивися! Ще один рушник випурху╨ з клумака, б'╨ться-трiпоче жар-птицею в опухлих Теклиних руках. Дивиться вражена Марiя - й страшно. Страшно, що вiд людських очей поховалися отут у хлiвi, страшно ошалiло©, знетямлено© Теклi Куйбiди, страшно того вишивання, що полум'ям горить у ©© руках. - Чого ж воно все попiдшивало? - Попiдшивало? Значить, не хочеш брати? Але це ще не все, подивися, скiльки тут. Бери, тiльки не поскупися хлiбом. Вiдчиняються дверi - й Павло Музика зловiсною тiнню ста╨ на порозi. Текля Куйбiда, либонь, мала б злякатися, але не ляка╨ться, навiть радi╨ з несподiвано© появи хазя©на. - Заходь, Павле, дивися,- каже,- тiльки зачини дверi, щоб лихе око не нагрянуло. Поглянь, що я тут показую тво©й Марi©. Не думай, i для тебе знайдеться вишиванка по росту. Ось... I вже трима╨ в руцi вишиту чоловiчу сорочку. - Берiть, що хочете, не жалко, а менi - хоч на пучку хлiбця. Павло Музика як влип очима у вишиту чоловiчу сорочку. - Марi╨,- озива╨ться,- ти бачиш? - Бачу, Павле. - Чия це сорочка? - Твоя, Павле. - Берiть, берiть, людоньки добрi,- втiша╨ться Марiя Куйбiда.- Ой спасибi, спасибi, хоч сорочка пiдiйшла. А менi плати багато не треба, лише хлiбця. - Моя,- сiпаються губи в Павла Музики. Вiн i так розгляда╨ сорочку, й сяк.- Ти вишивала, Марi╨, ти... - Я вишивала для тебе, хрещик до хрещика тулила...- мало не плаче жiнка. Бере вишиту чоловiчу сорочку в руки, тулить до щiк, цiлу╨, а Павло Музика грiзно пiдступа╨ до Теклi Куйбiди: - Кажи, псяюхо, де надибала мою сорочку? Цю сорочку Марiя менi ще десять год тому як вишила. - Твоя сорочка, впiзнав? - тупця╨ довкола клумака Текля Куйбiда, наче схопити хоче - й податися з хлiва, але сердитий хазя©н заступа╨ ©й дорогу.- А я й не кажу, що не твоя. Раз упiзнали з Марi╨ю - значить ваша... - Ану признавайся, поки не порiшив тебе тут. - Нащо тобi грiх на душу брати? Я признаюся,покiрливо каже Текля Куйбiда.- Ви тiльки подивiться, подивiться. Смика╨ вгору мiшок - i з мiшка сиплеться всяке добро. - А якi рушники, якi рушники... А скатерки! Вишитi рушники розсипаються пiд ноги, й скатерки зжужманi сипляться, й жiночi блузки, й чоловiчi сорочки, й ще всякi скарби. - Берiть, усе ваше, нiчого не треба менi, тiльки дайте хлiбця,- знову за сво╨ Текля. - То ти призна╨шся чи не призна╨шся, псяюхо?! - сiка╨ться Павло Музика. - Та ж з гамазею забрала, з гамазею... Гамазей сто©ть над яром, вода пiдмивала й пiдмивала землю, аж поки вимила яму пiд стiною. А це ж коло мене, то я все бачу. - Ти в гамазей залазила? - Де б я залiзла в гамазей, коли замок на дверях... Вода вiд яру пiдмила, то почало сипатися в глиняники. Я оце подалася в глиняники по глину, а там цього добра валя╨ться в баюрi повнiсiнько. Грiх, щоб пропадало, то я згорнула - й до вас оце зайшла. - То ж колгоспний гамазей. - Хто ж каже, що не колгоспний? Авжеж, колгоспний. Марiя хита╨ головою: - Як до колгоспу зганяли людей... Тодi в мене цю сорочку забрали. В кого яку вишивку знаходили - забирали. Щоб усе було колгоспне. I в отой гамазей позаносили. З тих пiр бiльше не бачила, звiсно. А тепер побачила - й серце облилося кров'ю. Погляньте на це вишивання - там зогнило, там струхлявiло. - Усуспiльнили,- бурчить Павло Музика. - Га? - наче прокида╨ться Текля Куйбiда. - Кажу, усуспiльнили. - Горенько, та й годi,- тулить Марiя сорочку до грудей.- Скiльки горя того - не видно кiнця й краю. - Там у гамазе© така дiра в стiнi - ще випаде, навiть злодiям залазити не треба... А коли сорочка ваша, то берiть. I що хочете берiть. - Ану позбирай оце все - грима╨ Павло Музика.Все це лахмiття! Текля Куйбiда ста╨ навкарачки, збира╨, склада╨. Хотiла щось би втямити, але не тямить, i голову втягу╨ в плечi, наче бо©ться удару. - Забрала? А тепер неси! - Куди нести? - Неси туди, звiдки принесла... А я не хочу, щоб Шпитальний та Яремний мене посадили. Посадили за тебе. Я не брав, я не крав, то чого маю сидiти за оце... за колгоспiвське. Неси. - Таж зогни╨ i зотлi╨ там, Павле,- озива╨ться Марiя. - А тобi що до того? Хай гни╨ i тлi╨... Колгоспiвське! - Твоя ж сорочка... - А я кажу, що сорочка теж колгоспiвська. Хай зогни╨ i зотлi╨. Вiддай! Павло Музика вирива╨ в жiнки свою вишиту сорочку - й тиця╨ Теклi Куйбiдi: - Бери! Йди! Плаче Марiя, плаче й далi за сльозами бiльше нiчого не бачить. А коли розплющу╨ться, то нема в хлiвi нi чоловiка, нi Теклi Куйбiди, з клумаком того гiркого вишивання, мовби все приснилося - й тепер пече голову та сушить думки. Дiд Карпо Гнилоквас вишневим пужалном стука╨ в хрестовину вiкна - й прислуха╨ться. Тихо. Загляда╨ в шибку-морок у хатi, як i надворi. Наче не тiльки надворi, а й у хатi накрапа╨ дощ, наче сiру хмару завiяло пiд стелю. - Домко! - огляда╨ться на город i на садок.Домко... Чи спить, чи нема? Загрiбаючи кривими ногами землю, дiд Гнилоквас iде в хату, бо дiло сво╨ зна╨. - Домко! - вже в хатi. Нiкого. Морщачись вiд нудотного запаху, Гнилоквас ступа╨ до квiтчасто© завiси, що вiдгороджу╨ куток, i смика╨ завiсу вбiк. - О господи... Христина... В кутку на вузькому дерев'яному тапчанi, вкрита ряденцем, лежить жiнка, стуливши руки поверх того ряденця. Пальцi такi сухi й жовтi, що застроми помiж них свiчку й засвiти,- покiйниця покiйницею лежить. Пiдборiддя загострилося, нiс загострився, лоб скида╨ться на дощечку, i все це обтягнуто жовтою шкiрою, такою тоненькою, що торкнися пальцем - i проткнеш. Майже прозорi повiки затуляють очi. Мрець мерцем. Хоч би губи ворухнулися, хоч би сiпнулася брова. - Готова... Христе, чу╨ш? Признайся, ти готова? Христина мовчить. - Так готова, дiдько б тебе забрав. Туманiючи головою, Карпо Гнилоквас лапа╨ долонею по кишенi, шукаючи куриво, але згаду╨, що й кресало, й тютюн забувся взяти, а тому досадливо крекче. - Аж душа затерпла без тютюну... О, Домка! Домка появля╨ться в хатi несподiвано, як божий дух. ╞© наче вiтром заносить - щупленьку та скручену, суху та легку, мовби то й не людина, а сама лише порожня шабатурка вiд людини. - Я тебе кликав... Домка не йде, а мовби в повiтрi летить, бо ©© вгору пiдносить бiла хмаринка, й та хмаринка - розпущена куделька ©© сивого волоссячка, схожого на пучок бабиного лiта, й пiд тим пучком бабиного лiта ©© очi видаються схожими лише на пару вiд очей - на блакитну розкосичену пару. - Чого прийшов?- пита╨ Домка.- Тобi тут нема чим поживитися. - Та я так заглянув... До тебе. - Чого до мене? - Може, чарку поставиш! I кахика╨. Домка ошелешено дивиться на Карпа Гнилокваса, що горбиться перед нею корчем покрученого, вузластого корiняччя. - Де ж я вiзьму? Нема. - Та знаю, що в тебе й ложки розпечено© смоли не випросиш,- стука╨ пужалном по долiвцi.- Я от заглянув... чи не пора вже везти Христину до ями? Либонь, пора. Й не дихне, й не ворухнеться. Це вже скiльки вона так лежить? - Жива Христина! - скрику╨ Домка. - Жива? Скiльки рокiв отак лежить? - Багацько, що й не злiчити, ще з громадянсько©. - Ще з громадянсько©! - Карпо Гнилоквас дротяною п'ятiрнею чухмарить потилицю.- Давно вже пора завезти. - Але ж не померла, а спить - заламлю╨ руки Домка. - Що ж це за сон? Скiльки можна спати, коли проснеться? Та хтось другий уже давно похоронив би, а ти... - Доглядаю, годую,- схлипу╨ Домка,- а вона спить. - Спить? I не говорить? Хоч би слiвце сказала ввi снi. - Спить - i не озива╨ться. Колись озветься. - А ти ото вiриш? Ех, Домко! Мор страшний кругом, а ти догляда╨ш трупа. - Не трупа... То сестра моя спить! I в не© дiти живi. - Де ж тi дiти? - По родичах, бо як би я доглядала Христину - I ©© дiтей? - Навiть чоловiк Сава од не© збiг, де вiн? - Збiг, то й добре... Нема божого в людях. Перше були душi, а в душах - боже, тепер нi душ, нi божого в душах. - Чим же ти Христину году╨ш, коли самiй нема чого в рот покласти, коли сама не сто©ш на ногах? - По-всякому... й помагають менi. Коли як. - Таж однаково помре! - скрику╨ Карпо Гнилоквас,- Чуднi дiла тво©, господи... Роздосадуваний, iде з хати, а Домка тупця╨ слiдом за ним надвiр, бубонить: - Христина ще жива, бо в не© душа в грудях живе. - Таж революцiя лiквiдувала i попiв, i душу! Дурман... От скiльки я вже покiйникiв перевозив, нiхто стiльки, либонь, не перевозив, а так душi пi разу не бачив. Нi щоб за грабаркою бiгла, нi бiля ями, нi на цвинтарi. От коли труп, то його добре видно, бо труп ╨ труп. А душа? Яка вона - з лопуцька? Дуту придумали попи, щоб обдурювати народ, щоб жили сотати з народу. А народ наш такий дурний, що радий. Авжеж, душа е, душа житиме на тому свiтi в царствi небесному.- Вiн стука╨ пужалном об землю.- Нема царства небесного - i вже нiколи не буде, ото треба жити на цьому свiтi. - Хула на бога до добра не доведе. Бог, помага╨ вiруючим. - Бог? Де той бог? Нема╨ бога так само, як нема╨ душi. - Покара╨ бог за такi слова. - Покара╨?.. Ось мор сто©ть, земля стогне. То, може, бог кара╨? Кара╨ i винуватих, i невинних, i дiтей малих? А дiти малi перед богом завинили чим?.. А коли не бог кара╨, то чом бог не заступиться за невинних? Христина, може, завинила чимось перед богом, що бог ©© приспав, уже скiльки рокiв спить? Ах, Домко, якби той бог був та бачив!.. - Не оскверняй уста сво© богохульством,гнiва╨ться Домка так, наче й не гнiва╨ться, бо голос у не© тихий i спiкiйний.Бог перед Христиною не винуватий, а Христина перед богом безгрiшна. Заморилася - й заснула. Вона провiсниця була. Може, таке побачила попереду, що страх зморив ©© - i вона спить. - Перечiку╨, ха-ха-ха. - А я доглядала - й доглядаю сестру. Сонна - це не мертва. Сонна проснеться, а мертва нiколи не проснеться. А як проснеться, то ми ©© послуха╨мо, що вона там бачила; й чула. - Де? - бурка╨ Карпо Гнилоквас. - А там, де Христина спить. - Й чого наш народ такий дурний?- диву╨ться Карп Гнилоквас. - Хто дурний? - не тямить Домка. - Народ наш дурний! - хака╨ той.- I ти дурна. Та й iде до грабарки, що сто©ть на шляху. Бере вiжки, i вйока╨ на коня. Грабарку застелено мiшком, з-пiд мiшка! стримлять чи©сь тичкуватi ноги. Домка дивиться услiд покiйницькiй грабарцi, хреститься. - Сестра спить, а все зна╨, все бачить. Скрiзь бачить. А душа ©© не спить, душа ©© мучиться так, як кожна жива душенька, вбира╨ все, вбира╨... Проснеться! А проснеться, то розкаже всiм, чого надивилася, ой, розкаже. Набалакав Гнилоквас, нема душi нi в кого. Може, в тебе нема, бо такi не мали душi й не мають, а в Христини ╨ душенька, балакаю з нею, як же менi без ©© душеньки? А я не душогубка, не душогубка... Сусiдка Юстина дивиться на Галю жалiсливо-жалiсливо, похиту╨ головою й каже: - Ми з тобою, Марi╨, таки надiвувалися колись, грiх казати. Й нажилися трохи. А що вона бачила? Як свiчка... Галя Музика справдi худенька й тоненька, як свiчка. Вiтерець теплий хлюпостить волоссям на ©© головi, наче то кволе полум'я здрига╨ться, i плаття полощеться на грудях, довкола нiг. Дiвчина сто©ть неподалiк на причiлку хати пiд вербою й стиха спiва╨: Нема мого миленького, по©хав за Десну, сказав: "Чекай мене, дiвчинонько, на другую весну"... - В чому й дух трима╨ться,- зiтха╨ Марiя, сидячи пiд воринами побiля сусiдки.- й за що ©© так господь покарав? То споночi╨ в не© в головi, то розвидниться, то споночi╨, то розвидниться. - А така славна! Дивлюсь на Галю - i ©© бабу згадую, а твою матiр... - Пiшла на той свiт, щоб на цьому не мучитись. -- I ще ©© прабабу згадую, Галя й на не© схожа. - Сво╨ю смертю померла, одного року до ста не добрала. - Галя i в тебе, Марi╨, вдалася, i в бабу свою, i в прабабу... Краплинка води!.. I лицем чорнявим та очима карими, i спiвом сво©м. Доспiвавши тим часом пiсню, Галя почина╨ спочатку, бо гак ©© та пiсня заворожу╨: Нема мого миленького, по©хав за Десну... Мати всмiха╨ться журливо: Спiва╨ гарно. Я так не спiваю гарно, як Галя. Де яке слово почу╨ - i зразу перехоплю╨, ото вже вдалася. I так з самiсiнького малечку. Хоч би яку довгу пiсню почула, та коли вже пiсня влетiла в ©© вуха - з пам'ятi не вилiта╨, трима╨ться крiпко. I скiльки там пiсень у ©© серцi, либонь, сама не вiда╨. - Як соловейко... - Де там тому соловейку! - Марiя не згоджу╨ться з Юстиною.- Соловейко зна╨ одну пiсню, спiва╨ свою пiсню всю нiч. Полетить за море, i з-за моря з тi╨ю самою пiснею поверта╨ться навеснi, чогось не вчиться тамтешнiх, не перейма╨. А Галя... Та це навiть не тисяча, а цiла хмара соловейкiв! А якби Галя полетiла за море, то хiба звiдти не повернулася б з новими пiснями? Перейняла б там чужих пiсень, i чужi пiснi стали б для не© за рiднi... Галя спiва╨: Ждала, ждала дiвчинонька та й на порi стала... Зелень садкiв, зелень верб i тополь довкола сто©ть густою-прегустою зеленою водою, якою схлюпу╨ вiтер, перелопачуючи мерехтливе срiбло сонця на тремткому листi. Високо проплива╨ чорногуз, проплива╨ повiльно й далеко, наче остерiга╨ться землi, наче бо©ться зблизька глянути на вимерле село та на сонних людей. А над ©хнiм обiйстям чи не пiсню Галину почув, що затримався у високостi, пiшов колом, далi другим колом пiшов!.. I, зрештою, подався сво╨ю незнаною небесною дорогою. - Якi пiснi знала сама, таких i Галю свою навчила,- каже Марiя.- И тепер вона зна╨ бiльше за мене, бiльше за всеньке село. ©й не тiльки хочеться поспiвати, а й спiв свiй передати, ось тiльки кому передасть?.. Охо-хо-хо! Де таке бачено: ледь ходить, а спiва╨? Нема сили, нема здоров'я, зовсiм захляла. Як порятуватися? Сама для себе просиш смертi у господа бога, а для дитини сво╨© грiх просити. Грiх просити, хоч, може, всiм було б краще, аби не мучитися. - Бога й просити не треба,- озива╨ться Юстина.Тут життя таке, що, дивися, скоро над усiма змилу╨ться, щоб не страждали... Та Галю ой як жалько!.. Я таке придумала i сво╨ю головою. Пусти завтра Галю зi мною у Петрiвку. - Галю пустити у Петрiвку?- диву╨ться Марiя, мимоволi згадуючи, яких то страхiв у ©хньому селi набалакано на тiтку Юстину, що вона така й сяка, що вона людо©дка. Але так охляла, що навiть сили нема злякатися вiд усiх тих згадок.- А чого ©й iти у Петрiвку? Й ти чого пiдеш? - У мене ж там брат Сава робить на тракторi, чи ти забула? - Не забула. - То я оце до брата надумала навiдатися, то й Галю вiзьму... Йому дають за трактора, Сава не голодний. Хiба не пригостить Галю? Пригостить. Сонна пустка в душi така, що нема страху, Галя спiва╨ на хатньому причiлку. На грачиному, довгоносому обличчi дядька Сави пухнастi вицвiлi вуса схожi на степову ковилу, що мiниться сивими полисками на пружному леготi. Сорочка на гандрабатому тiлi - наче на кiлках. I сорочка, й штани, й чоботи його просякли мастилом, пальним. Зда╨ться, вiн куриться таким caмим чадним димом, як i його трактор. - Пiд'©ла? - пита╨ дядько Сава. Лице його потемнiло вiд роботи на тракторi i лиснить, як халява, а зуби свiтяться бiлою добiрною квасолею. Галя вдячно всмiха╨ться й пита╨: - А хочете, я вам заспiваю? - Заспiва╨ш? - диву╨ться гандрабатий дядько Сава, - А то ж чого? - А за лемiшку та кисiль! - Заспiвай, дiвчино. Дядько Сава пучками пальцiв ворушить ковильнi сво© вуса - й не так статечнiша╨ на виду, як сутенi╨. Галя Музика виставля╨ вперед лiву руку, кладе руки на лозинистий свiй стан. I вже дзвенить ©© голос: Ой на горi огонь горить, а в долинi козак лежить, посiчений, порубаний, китайкою накриваний. Дядько Сава слуха╨, гiрким тужливим поглядом голублячи дiвчину, а коли вона доспiву╨ пiсню, розчулю╨ться: _ Ох i голос, ох i пiсня! Як тебе вiддякувати? Просто не знаю, як тобi вiддякувати. Й тiльки вiн сказав - вiддякувати, як Галя знай тiльки й дивиться на його руки, помережанi вузластими жилами. Що робитимуть цi роботящi сильнi руки? А вони вже залазять у полотняну торбу, накриту латаним-перелатаним мiшечком, i дiстають звiдти цiлушку хлiба. - Це тобi, дiвчино, бери. Галя бере - й бо©ться брати. Невже це ©й, невже дядько Сава так розщедрився? Оце тракторист так тракторист, не обманула тiтка Юстина, привела ©© сюди у Петрiвку не марно. - Спасибi,- шепоче Галя, не вiрячи в сво╨ щастя, тулячи скибку до грудей. - ©ж на здоров'я. Набравшись вiдваги, зухвало оглянувшись на Петрiвку, що бiлi╨ хатами неподалiк по горбках, подивившись на трактор, що чорнi╨ край польового путiвця, Галя вiдставля╨ вбiк босу лiву ногу - i спiва╨: Ой гук, мамо, гук, де козаки йдуть, ще й зеленая та дорiженька, де вони iдуть... Дядько Сава пучками торка╨ розмаянi ковильнi вуса, крадькома торка╨ться очей, наче витираючи черству сльозу, й схиля╨ться над мiшком, пiд яким сховано торбу. Галя гострим поглядом так i пасе його руки. Що дiстануть руки з торби? Бiле-бiле, чисте-чисте... В чорних руках - грудочка сяйливого цукру-рафiнаду! А може, ще не рафiнад? Нi, рафiнад! А може, це не для не©? Нi, дядько Сава простяга╨ ©й грудку цукру. - Спасибi,- шепоче Галя. - ©ж на здоров'я, дiвчино. I скибку хлiба, i цукор Галя хова╨ за пазуху i, млiючи вiд щастя, задихаючись вiд тако© несподiвано© удачi, вiдставля╨ лiву ногу вбiк, уже ©© вуста розтуляються, уже вона ось-ось знову заспiва╨. Та дядько Сава кладе ©й долоню на плече й каже: - Не треба, дочко. - Не треба? - диву╨ться. - Бо таки справдi не треба,- суворо каже дядько Сава.- Бо в мене вже порожня торба. - Та я вам так! - Однаково не треба. Спiва╨ш ти дуже славно. Я вже наслухався. - Та я ж... - Коли хочеш,- милостиво каже дядько Сава,то ще приходь коли-небудь поспiвати, сама чи з тiткою Юстиною А в мене тим часом i торба поповниться, а то схудла... А тепер iди, бо в мене робота. Тiтка Юстина переночу╨ ниньки у Петрiвцi - й завтра подасться. Не бо©шся сама йти? - Не боюся. - Отам за зеленим житом - i село тво╨. Дорогу зна╨ш, не заблудишся? Дядько Сава кладе шкарубку долоню ©й на голову, й Галi вiд його доторку ста╨ так добре, так затишно, що нiкуди не йшла б, що отак i стояла б пiд захистком дядьково© долонi. - Ти не бiйся, йди. - А як злякаюсь, то заспiваю, ось ви й почу╨те, правда? - Спiвай, дитино, спiвай. Дядько Сава ступа╨ до трактора, а Галя - в зелене жито, наче в зелену воду. А що зразу ж ста╨ лячно, то вона й мугика╨ пiсеньку. Стиха мугика╨, бо ще не дуже страшно, та й дядька Саву ще видно бiля трактора, коли оглянутись назад... Любив козак дiвчиноньку, любив та й не взяв, ой, жаль, жаль... Петрiвки вже не видно, й дядька Саву не видно за горбом, а молоде лискуче жито погустiшало та поглибшало, свiтиться синiми волошками. Вутленькi колосочки повибивалися з гострого листячка, вусики такi, мов ковильнi вуса в дядькi Сави. й коли дозрi╨ житечко?.. Любив козак дiвчиноньку людям - не собi... I раптом наче невидна пташка гострим крилом у полi черка╨ душу - й Галя мало не прикипа╨ до стежки. Здалося чи не здалося? Здалося чи не здалося, що ген-ген у хвилях жита майнуло щось? Отамечки збоку? Галя оберта╨ться на зiр, полохливий i пильний зiр, а потiм, оглядаючись, почина╨ дрiбно перебирати ногами. Заспiвати, щоб почув дядько Сава, голосно-голосно заспiвати? Та хiба вiн почу╨, коли далеко десь за горбами... При©хали до дiвчини три козаки в гостi... Огляда╨ться - й завмира╨ вiд несподiванки. Чорнявий парубок вирина╨ ген-ген у молодому житi, наче погойду╨ться по пояс у накотистих хвилях. Розхристана вишита сорочка трiпоче на грудях, вугiльне волосся над чолом мерехтить iскрами в сонячному промiннi. Де вiн узявся тут, у полi? Хто це такий? Може, якийсь петровецький, а може, й не петровецький, тiльки в сво╨му селi вона таких не зна╨. О, руку звiв, наче рукою манить до себе. Може, хтось знайомий, тiльки Галя не вгада╨? Бо чого б iшов назирцi за нею, бо чого б кликав до себе. I всмiха╨ться. Якось так силувано, кривлячи губи, наче йому болить щось. Галя хоче всмiхнутись йому у вiдповiдь, бо ж парубок такий славний, але душа ©© насторожилася й затерпла. Якось вiн так чудно йде через жито до не©, мовби дола╨ круту воду, все ближче та ближче, повищавши в ростi i геть посутенiвши смаглим лицем, наче лице задерев'янiло. Нi, таки незнайомий парубок. А славний, тiльки якийсь чи дивний, чи чудний. I чого мовчить, чого не озива╨ться? Хiба так парубок пiдходить до дiвчини, що не всмiхнеться й не озветься, а тiльки дивиться страшно? Чого вiн так страшно дивиться, коли довкруж - такий чистий польовий простiр i такi яснi блакитнi банi вгорi небеснi? I що то вiн трима╨ в'юнке та блискуче в руках? Лишенько, та це ж бо залiзний ланцюг у його руках порубцьованих та покритих бородавками. - Вiддай хлiб!.. I той ланцюг порскою гадюкою злiта╨ вгору над Галиною головою, ось-ось обхопить шию смертельним зашморгом. I дiвчина з розпачливим зойком кида╨ться вбiк, i ось вона вже бiжить стежкою, аж серце заходиться в грудях, аж серце ©й ста╨ в самiсiнькому горлi, що продихнути не годна. - Вiддай хлiб!..- чу╨ться ззаду. Той крик-стогiн мовби шмага╨ Галю по спинi, ладна бiгти ще прудкiше, але молоде жито б'╨ в груди, але повiтря ста╨ стiною, але ноги влипають у землю. Зда╨ться, що тупiт ззаду не вiдста╨, а ближча╨, що залiзний ланцюг скоро зiмкнеться на ши©, i ©й хочеться лементувати. I ©й хочеться лементувати, щоб почули люди, щоб оборонили вiд напасника, який хоче ©© задушити - й вiдняти хлiб та цукор, що дiстався вiд дядька Сави. - О-о-о! - кричить у бiлий свiт. А бiлий свiт не вiдгуку╨ться на ©© розпач. Спiткнувшись, Галя пада╨ в жито - i вже не ма╨ сили знестися. Що буде - те й буде, й вона заплющу╨ться, припавши губами до землi, вдихаючи давке порохно. Спiвають жайворонки. Потоки срiбного спiву дзвенять угорi, й Галя спершу навiть не розумi╨, що то жайворонковий спiв, бо хiба ж може весь бiлий свiт спiвати, як жайворонок? Аж не вiриться, що почула ту музику тiльки тепер, i вона цiлющими лiками влива╨ться в душу, змива╨ слiпий страх. Помацавши за пазухою хлiб та цукор, Галя вiдрива╨ голову з землi, сiда╨ i, бачачи довкола тiльки шелестке жито, слуха╨ жайворонкiв, якi спiвають начебто ще запопадливiше, ще дзвiнкiше. Галя зводить голову, сторожко дивиться понад житом, що вигойду╨ться розлогими хвилями. Нiде нiкогiсiнько, тiльки пустельне зелене море, тiльки святково чиста блакить над, зеленим морем. Чого .вона злякалася, чого? Може, той залiзний ланцюг ©й тiльки привидiвся, а насправдi не було нiякого ланцюга й той парубок не хотiв ©© задушити, аби вiдняти хлiб? Не iнакше, як вистежив, що дядько Сава пригостив ©© хлiбом та цукром, А може, примарився й парубок у вишитiй сорочцi? Е-е, нi парубок у вишитiй сорочцi не примарився. Славний такий, чорнявий, смоляний чуб. Ось тiльки лице скривлене й очi страшнi.. Бо голодний, а тому нездоровий, хворий. Просив хлiба, щоб пiдкрiпитися, а вона йому не дала. Де вiн? Галя зводиться в шумкому житi, в спiвi жайворонкiв, дивиться наокiл. Може, десь вигляне чубата голова? Не видно. , А коли... а коли вмер iз голоду? Повагавшись, Галя засува╨ руку за пазуху, дiста╨ скибку хлiба - й пiдносить перед собою, трима╨ так, що видно хлiб i жайворонкам, i сонцю, i всьому бiлому свiту. Повинен би побачити й отой парубок, що стежив за нею, що бiг назирцi. Лише лискучi зеленi хвилi молодого жита. Галя дiста╨ з-за пазухи грудочку бiлого рафiнаду - й простяга╨ перед собою. Поглянь! Хiба ти не бачиш - ось цукор, ось хлiб!.. Ще й спiва╨ться: Там Василько косу носить, тонкий голос переносить... Не бачить, не чу╨... По©хав за Десну... Руки опускаються, як зiв'ялi, й Галя поволеньки плине зеленим морем до села, що вже ген-ген закучерявилося яблуневими та вишневими садками. Грабарка скрипить немащеними колесами, гнiдий кiнь покиву╨ головою, що важко обвиса╨, а вiн задира╨ раз по раз ©© вгору, наче бо©ться загубити на курному сiльському шляху. Карпо Гнилоквас ступа╨ обiч грабарки, i його довгообраза голова також обвиса╨ на груди, то вiн раз по раз сiпа╨ нею, наче також бо©ться загубити, - Карпо, Карпо!.. Гнилоквас не чу╨. Тодi Юстина, що сидить на лавцi пiд вощiнням, уже не кличе, а зойка╨ якнайпронизливiше: - Ой... Ой! На той зойк Гнилоквас зупиня╨ться, дивиться на тiтку болотяною каламуттю сонних очей. - Чого стогнеш? - пита╨ться.- Ще жива? - А пiдiйди-но сюди,- просить Юстина. Карпо Гнилоквас з батогом у руцi чалапа╨ до тiтки. - Чого тобi? - карка╨. - Сиджу та жду тебе... Везеш когось? I кива╨ на грабарку, з яко© стримлять угору чи©сь темнi закоцюблi пальцi. - Везу... Може, й вас пiдвезти? - А куди пiдвезти? - пита╨ Юстина. - Та до ями, куди ж. - Е-е, до ями не хочу,- лагiдно вiдказу╨ тiтка Юстина, рада, що Карпо Гнилоквас спинився та балака╨ з нею по-людськи.- Хочу на цвинтар, а не до ями. - Зараз? - Та ще не зараз, бо годна дух перевести. - Як годна перевести дух, то переводь собi. А нащо кличеш? - без гнiву гнiва╨ться Карпо Гнилоквас.- Бо в мене робота, село велике. Поки об'©деш туди-сюди, а тут iще з тобою балакай. Дурна ти, Юстино. - Бо справдi дурна,- лагiдно згоджу╨ться Юстина.- Вiзьми ось... I пода╨ йому якогось вузлика, що сiрi╨ у бур'янi пiд лавкою. - Ходила у Петрiвку до брата Сави, то вiн трохи риби дав закропитися.- Вiзьми, це тобi. Карпо Гнилоквас бере той вузлик - загорнутий у пiлочку полумисок, що справдi таки пахне смаженою рибою. - То завезеш на цвинтар? - пита╨ тiтка Юстина. - Безпремiнно! - тулить гостинець до грудей. - Тiльки ж дивися, не до ями, бо святий бог усе бачить, вiн не простить. - Ага, на цвинтар,- обiця╨ Карпо Гнилоквас, бо пообiцяти хiба важко - та ще й за печену рибу. - Я дурна, дурна, але ти не думай ото, що зовсiм без олi© в головi,- тiшиться собою тiтка Юстина.- Хочу з тобою наперед умовитися, а з грабарем Никоном я вже потолкувала, вiн менi обiцяв могилку викопати. Я в нього могилку велику не прошу, бо нащо менi велика? Я сама собi маленька, а ще всохла, то багато мiсця не залежу, правда? - Правда... То кажiть, що хочете, бо в мене робота,- нагаду╨ Карпо Гнилоквас, готовий поспiшати, бо тiтка бiльше риби не дасть. - А тiльки ж я хочу помiж сво©х, о. Коло батька та коло матерi, коло дiда та коло баби, коло сестри сво╨© Килини та коло брата Iлька. - Чи не однаково? - Бо не однаково!- ласкаво заперечу╨ тiтка Юстина. - Я й грабаревi сказала, де саме копати... Були разом на свiтi цьому, то й на свiтi тому хочеться бути разом, з рiднею, бо з рiднею скрiзь легше. Бо в отiй ямi - як у колгоспi, а я до колгоспу не хочу. Я ж одноосiбниця, зна╨ш? - Та знаю, що одноосiбниця. - То чого менi в той кагал? Не хочу. - Ох i одноосiбниця ти, Юстино! - Авжеж, авжеж, не хочу в яму, хочу до сво©х, помiж сво©х. Тiльки ж ти, Карпо, не обмани мене. Я тобi рибу дала, я з тобою договорилася, бо грiх буде тобi за мене. - А, де той грiх... - I суд божий,- нагаду╨ Юстина.- Нема людського суду, то божий буде. - Ждiть, ждiть. - Ждатиму,- обiця╨ тiтка Юстина.- Як на цьому свiтi не дочекаюся, бо вже ледве клигаю, то на тому свiтi дочекаюся, бо на тому свiтi що? Лежиш собi i ждеш, нi роботи нiяко©, нi колгоспу, що тобi день, що тобi нiч... - Ну, в мене робота. Карпо Гнилоквас iде до грабарки, той тiтчин вузлик тулить поблизу мертво© руки, що вгору задерлася зi скарлюченими пальцями, смика╨ за вiжки. Гнiдий кiнь стрiпу╨ гривою i хвостом, вiдганяючи мух та гедзiв, i скриплять немащенi колеса. - А не повинен би обдурити, я йому рибу дала. а кому б ще гостинця дати, коли бiльше нема кому... Василь Гнойовий випросту╨ться над колодою, на якiй руба╨ дрова, i, тримаючи в руцi сокиру, дивиться на жiнку, що йде вiд ворiт. Голову в жiнки пов'язано бiлою хусткою, а тому ©© смагляве лице - як великий чорний вугляк, а на цьому вугляку палахкотять очi гострими присками. - Добрий вечiр,- вiта╨ться жiнка, дивлячись спiдлоба пильно-пильно. Василь Гнойовий рiзко вiдкида╨ сокиру на траву й зле пита╨: - Хто така? - Вечiр добрий,- ще раз вiта╨ться жiнка.- Не впiзна╨ш? - Багато всяких тут ходить через село. - Та я ж Горпина. - Яка Горпина? - Горпину забув? З Забари я, тво╨© Ольки рiдна сестра. - Горпина?- роззявля╨ рота.- Мо╨© Ольки сестра? - Так змарнiла, що не впiзнав? - Овва!.. То це справдi ти, Горпино, чи мара? - Та це я така, схожа на мару,- каже Горпина й проводить долонею по сухих очах, наче сльози витира╨.- А як там Олька? - Нездужа╨... Чого навiдалася? - I, не чекаючи вiдповiдi, скрику╨ зачудовано: - Та ти ж молода, а постарiла так! - Бо постарiла, правда твоя... В хатi Олька? То я зайду до не©. - Та кажу, що нездужа╨, то в коморi лежить, бо дух важкий вiд не©... Горпина йде в комору, а Василь Гнойовий збира╨ нарубанi дрова, бубонить: - Хтось би другий вже давно перестав годувати таку жiнку. Надумала вмирати, то вмирай, а я, дурний, годую. Гут самому нема чого в рот покласти, а я... Мала б за мною глядiти, а я глядю ©©. Несучи дрова, спиня╨ться в сiнях перед коморою, звiдки чуються тихi жiночi голоси. -- I чого вона прийшла з Забари? Та ще проти ночi... Розпалю╨ в печi, до вогню ставить чавунець. У чавунцi, залитому водою, стримить кiстка з м'ясом. - Раз проти ночi, значить ночуватиме. Ха! Це ж там у Забарi собi думала, що я тут нагодую ©©! Прийшла об'©дати, бо свого нема. А в мене ╨? А менi хтось да╨ чи мушу дiставати? Дiстаю, поки ребра не пощитали. I Василь Гнойовий уже гнiва╨ться, наче бiдолашна Горпина таки об'©да╨ його, таки з рота видира╨. - А вона ж молода й славна. Якби трохи пiдгодувати, якби на кiстках наросло... А з чого наросте, коли голод, коли вiд вiтру валиться. У печi горить вогонь, кипить у чавунцi м'ясо, дедалi густiше пахнучи на хату, а хазя©н ходить вiд вiкна до вiкна (аби хвороба не привела ще якогось гостя) й дума╨, й думки в головi перевертаються важкi, як брили землi пiд плугом. - Коли вони там уже перебалакають? Як сороки. Досипа╨ в чавунець пригiрщ пшона, кида╨ обчищену цибулину - й ковта╨ слину. - Сам собi за господиню, крий його цариця небесна... О, заходь, заходь, Горпино,- побачив гостю в порозi,- бо вже й вечеря поспiва╨. Побалакала з Олькою? Горе ©й та менi. А за що менi таке горе? Сiдай на лавцi, бо в ногах правди нема... Ось пiдкрiпишся з дороги, бо захляла. - Спасибi ж тобi, Василю - дяку╨ Горпина,за тво╨ чуле серце. Вже забула, коли гарячу страву несла до рота Життя таке, що не зна╨ш, де знайдеш, де загубиш. Покiйна мати наша що казала за тебе? Казала, аби Олька не виходила за тебе замiж, бо в тебе черства душа. А яка ж у тебе черства душа, коли Олька впала з нiг i лежить, а ти ©© глядиш? I менi ось не жалi╨ш. - О, ваша мати набалакала! - сердиться Василь Гнойовий, беручи чавунець руками з ганчiркою та розливаючи по глиняних мисках.Набалакала - i в могилу, бо так легше а я тут мучуся, доглядаю Ольку... Тiльки не квапся ©сти, бо попечешся. Хай вихолоне, потрошки братимеш, бiйся багато аби здоров'я зовсiм не збавити. Сидять за столом навпроти одне одного, а за вiкнами - вечорi╨ журливо. - Замiж так i не вийшла? - Яке тепер замiжжя... - А менi так не поталанило з тво╨ю сестрою! Якби iншi часи, то якось би лiкував, а теперки?.. Ну ©ж, призволяйся... Дивлюсь на тебе, Горпино, й жаль бере, бо i в тебе щастя нема... Ось i ©й занесу по©сти, хай закропиться гаряченьким з мо╨© руки. Горпина сидить i чека╨, поки повернеться хазя©н, а коли зрештою, вiн поверта╨ться, то в ©© очах стоять сльози. - А таке ж набалакують на тебе!.. А ти ж такий добрий! - Хто набалаку╨? - Всi... Навiть Олька. - Всi, навiть Олька? - зводить настовбурченi брови.- Ти ©ж, ©ж. А що Олька набалаку╨? Горпина тре кулаком по обличчю, схлипу╨ - i: - Каже, що ти розбо╨м живеш. - Оце Олька так тобi сказала? Горпина мiцно й гiрко стиску╨ губи, покивуючи головою. - Так сказала?- допиту╨ться хазя©н.- Говори! - Сказала... Що розбо╨м... Що по селах ходиш... Як не в сво╨му селi, то по чужих... Разом з такими, як сам. - А вона бачила? - Каже, що зна╨...- I кива╨ на миску зi стравою.- Й за це м'ясо менi сказала. Що корови сво╨© не було, не рiзали, а м'ясо ©сиш. - А вона не ©сть? - скрику╨ Василь Гнойовий.Ось я ©й занiс - i вона ©сть. То чого ©сть, коли мене сварить, га? Хай не ©сть! А чим би я годував ©©? В колгоспi не розживешся. - Що правда, то правда. Василь Гнойовий кладе на столi два набубнявiлi жилами кулаки. - Каже Олька, що живу розбо╨м? I живу! Бо iнакше не проживу, i вона б iнакше не прожила, а так скрипить, iще тягне. - Хiба тобi можна? Ти активiст... - А хто зна╨? Ото хiба що жiнка зна╨... Беру в тих, у кого ╨. А у кого нема - в того не беру. Ти ©ж, ©ж. - Сьорбаю потрошку... Жаль тебе, Василю. Це ж народ тепер такий страшний. - Народ страшний, а я ще страшнiший! - гордо так, гнiвно. - Попадешся в чи©сь руки... --- Ще нiкому не попався - й не попадуся. А як iнакше?.. Ох i Олька! Вона ж слаба в мене, три чисницi до смертi!.. ©сть - i сварить мене. А як би вона жила, якби не мiй розбiй? Отака жiнка, отака вдячнiсть. Хоч добре, що вiд тако© жiнки господь бог дiтей не дав. - Горе дiтей не мати. - Аби вимерли?.. Я ось що надумав, Горпино... Ти ©ж, пiдкрiпляйся.- Василь Гнойовий зводиться, ходить по хатi, мовби його нечиста сила колотить. Далi спиня╨ться й каже: - Не йди в Забару, зоставайся в мене. - Переночую - й завтра подамся. - Е-е! Назавжди зоставайся, будь менi за жiнку. -- За яку жiнку? - не тямить Горпина, забуваючи ложку в мисцi.- Таж у тебе ╨ жiнка, ма╨ш Ольку, сестру мою. - Та яка вона менi жiнка? Ти ж бачила. Нi встати, нi попорати, нi себе опоштати. Калiка. А я ще при силi, при здоров'©. Сам себе прогодую й тебе прогодую. Бо що тобi в Забарi? Пухнутимеш з голоду - ото й усе, поки ноги витягнеш. Дивлюсь на тебе, Горпино, й жаль кра╨ душу... Мене доглянеш, за сестрою дивитимешся, а я тебе не скривджу. Горпина ледве спромага╨ться на слово: - Де ж таке чувано. - Е-е, ще не таке чувано. - Я б i зосталася, але ж Олька - сестра моя, та й перед людьми сором. - Сором очей не ви©сть. Посоромишся трохи - i звикнеш. Ти не думай! А я тебе i прогодую, i зодягну. Бо ще маю оцi руки. й показу╨ ©й сво© руки - довгi, мотузованi жилами, з порепаними долонями, з чорною землею пiд нiгтями. - А як попадешся?- пита╨ Горпина.- Бо ти доскоцький, але й на тебе знайдуться доскоцькi. - Двом смертям не бувати, а одну не обдуриш. Ось, подивися... Василь Гнойовий пiдходить до скринi, вiдчиня╨ вiко - й жужмом дiста╨ звiдти всяку всячину, всякий крам та одяг. - Для кого постарався? Таж для сво╨© Ольки. Другi жiнки ходять у дрантi, у лахмiттi, а в мо╨© ген скiльки обнов. Але ж ©й не до обнов. То дiстануться тобi, ти все посходжу╨ш... Примiряй оцю хустку. Кида╨ жiночi лахи до скринi, а Горпинi простягу╨ квiтчасту хустку з торочками. Повагавшись, Горпина боязко бере хустку, гладить пучками пальцiв. - Гарна,- шепоче. - Не бiйся, примiряй. Горпина знiма╨ свою марку бiлу, закуту╨ться квiтчастою - i запитально дивиться на Василя Гнойового. Мовляв, скажи, чи личить, бо ж нема в хатi дзеркала, щоб подивитися на себе, щоб полюбуватися. - Як наречена! - хвалить вiн. - Ет,- несподiвано шарi╨ться Горпина. З сiней чу╨ться якийсь шерех, якесь човгання, якесь кректання. Бряжчись вiдро. Потiм починають повiльно вiдчинятися дверi, вже й вiдчинилися, та ще нiкого нема - i в знеможливiй тишi з'явля╨ться рука на одвiрку, далi нога на порозi, потiм i немiчна постать жiноча згорблена. - Олько, ти? - вирива╨ться в чоловiка.- Встала? Олька - сама тiнь вiд людини. Сива голова похиту╨ться на тонкiй ши©. На обличчi тремтить блiдий туман болiсно© усмiшки, й випитi вуста тремтять болiсно. - Закортiло до вас. Хапаючись руками за стiну, ступа╨ до вiкна, за яким уже темними густими коноплями сто©ть вечiр, i знеможено опуска╨ться на широку лаву. Вiдсапу╨ться, наче не з комори через сiни перейшла, а здолала далеку дорогу. - Чу╨ш, Горпино? - озива╨ться.- Славна ти в хустцi. - Та я знiму зараз, це Василь... - Не знiмай,- каже Олька.- Ходи в хустцi. Хай тобi дiстанеться, нiж якiйсь другiй. - О, таки правда,- тiшиться чоловiк. Олька молитовне склада╨ перед собою висхлi руки - й тихенько, з болiсною усмiшечкою каже: - Я оце лежу й таке собi надумала... Скiльки вже менi лишилося жити? Один бог зна╨, тiльки ж небагато. Чу╨ моя душа, що небагато... Вже ти, Василю, намучився зi мною, то бiльше не мучитимешся. - Олько, грiх таке говорити! - чоловiк до не©. - А я добра тобi хочу. Ось i надумала: хай Горпина залиша╨ться в нашiй хатi - i живiть з нею. - Як жити? - в один голос вигукують сестра й чоловiк, подивованi, що вона чи вгадала ©хню балачку, чи пiдслухала. - Живiть, як чоловiк i жiнка. - Ой, Олько,- схлипу╨ сестра. Й береться розв'язувати хустку па головi.- Це твоя хустка... - Не знiмай, не знiмай! - Олька до не©. - В тебе ╨ здоров'я зносити хустку, а в мене його нема. Чу╨ш, Василю? Залишай Горпипу, хай буде тобi за жiнку. Чу╨ш, Горпино? Хай Василь тобi за чоловiка буде. Ви помиритеся. Василь хоч i зарiзяка страшний, а з ним жити можна. Зводиться з лавки, хапа╨ться рукою за стiну. - А ти куди? - чоловiк до не©. - У свою комору, там i вмирати буду. А ви тут зоставайтесь, не йдiть за мною. Та побалакайте ладком, та договорiться. Договорiться по-людському... Човга╨ через порiг, i дверi за нею скриплять, зiтхаючи й стогнучи. - Дядьку, дайте ©сточки. - Де ж я тобi вiзьму? - У вас ╨. - Хто тобi сказав, що в мене ╨? - сердиться Павло Музика так, що жили напинаються - скипають на лобi. I вже пильнiше пригляда╨ться до хлопця, що забрiв на обiйстя, сто©ть у подертiй сорочечцi та полатаних штанцях, босоногий, а бузиновi очi зеленi дивляться так жалiбно, так благальне, що мало гарячими сльозами не бризнуть. - А чий ти будеш? - Хiба ви не зна╨те? Сусiда ваш. - Грицько? - Вже ж Грицько. - То чого в свого батька Гаркушi не просиш ©сти? I в сво╨© матерi? -- Нема ©сти в нас, а батько злiг, - перемина╨ться з ноги на ногу малий Грицько.- Дайте ©сточки! Бо й я помру так, як мо© брати повмирали. Я не за дурно прошу, я вiдроблю вам. Чи тепер на городi, чи тодi, коли виросту. - Еге ж, виростеш, коли не помреш, - бубонить Павло Музика. - А не хочеться вмирати, хочеться пожити, правда? - Хочеться, дядьку! - Хе-хе,- вишкiрю╨ в усмiшцi зуби Павло Музика,- дурне, а хитре... Може, тобi дати булку? - А що таке булка? - пита╨ Грицько. - Це такий бiлий-бiлий хлiб, а пухкий, як пух. - Не обманюйте, дядьку,- темнiшаючи на виду й ковтаючи слину, каже Грицько.- Видуму╨те за булки, нема╨ булок нiде. Не бачив... ╙ маторжаники, ╨ коржi, ╨ пiдпалки, е пампушки, а булок нема╨, не бачив. - Та чого ти злякався, що дам булку? Нема╨ в мене булки, не дам.- I сам собi пiд нiс: - Та якби й була б, то не дав би. Павло Музика зника╨ в хатi, а малий Грицько жде на причiлку. Бо хоч i скупий сусiд, бо хоч i страшний на виду, що навiть лячно дивитись на нього, та невже пожалi╨ винести хоч що-небудь? Жде, жде, а дядька все нема, нема, i в Грицька пiдкошуються ноги, й вiн поволеньки опуска╨ться на призьбу, поринаючи в сон. - Гей, хлопче, проснися! - термосить хтось за плече. Грицько розплющу╨ться - перед ним сто©ть Павло Музика. - На,- каже й простяга╨ якийсь шкурат. - Що це? - зводиться Грицько. - Теляча шкура. З'©си. - Як з'©сти? - О, тебе ще треба вчити,- гнiва╨ться дядько.Вiзьмеш обсмалиш на вогнi, а потiм у воду - i звариш, i на©сися. Шкура з молодого теляти, навариста. Валялася на горищi, я й забув. Малий Грицько бере шкурат з рудою шерстю, обома руками тулить до грудей. - Спасибi, дядьку! Обсмалю, зварю - i на©мся. А вам вiдроблю, вiддячу за ваше добро, ви не думайте. - Хочеться жити? - Ой, хочеться. I Грицько, горблячись не по-дитячому, а по-старечому, йде на сво╨ обiйстя. За якийсь час там пiд акацiями горить вогонь, а в пiдвiшеному на деревяних рогачиках казанку вариться теляча шкура. Павловi Музицi нездужа╨ться, сидить пiд вишнею, то на шлях подивля╨ться, то на сусiдове обiйстя. Гомонить сам iз собою: - Гаркушине порiддя... Вiн у мене трусив хлiб, а тепер я мушу годувати його дитину. Хай би лежала та шкура на горищi, вона в мене ©сти не просила, так нi, вiддав. А чи менi хто-небудь щось дасть? А нiхто не дасть, тiльки взяти - заберуть... О, як пару╨ з казанка. Це ж воно пiдкрiпиться, набереться сили менi на погибель. Таким добрим, як я, важко в свiтi жити. Бач, просив у господа бога, щоб вивiв Гаркушине сiм'я до ноги, бог i послухав мою просьбу, лише одненький Грицько й зостався у мого лютого ворога-сусiда. Так я сам ото рятую. А вiн менi колись вiддячить, як виросте. Еге ж, вiддячить, дочекаюся. И так Павловi Музицi шкода телячо© шкури, що ладен лiктi собi гризти з досади, що пiшов би на чуже обiйстя - й забрав би, з окропу вихопив. - Либонь, уварилася шкура, тепер воно з'©сть, хай би вдавилося мо©м добром. I так йому важко дивитися, так важко! Аби не бачити, Павло Музика зводиться й понурою тiнню суне до хати, хова╨ться. Та з велико© досади i в хатi не всидить, лиха сила колотить ним - i перегодя випиха╨ надвiр, у лагiдне золотаве надвечiр'я. - Господи, що це? Ввижа╨ться чи справдi на сусiдовому обiйстi пiд акацiями корчиться щось на землi? Наче нечиста сила звива╨ться. Отам, бiля вогнища, яке ще курить синiм димком. - Та невже то малий? З яко© хвороби? Павло Музика через садок човга╨ на сусiдове обiйстя. Пiдходить ближче - таки Грицько на землi корчиться, молотить ногами, а розчепiреними пальцями то за живiт хапа╨ться, то рве траву. - Грицько, ти чого? Мовчить хлопець, а з рота йому сукровиця-слизота лл╨ться. Павло Музика схиля╨ться й дiста╨ з землi варену телячу шкуру. - Отак наварив, отак на©вся. Хто ж так варить? Казав йому обсмалити, але ж не обсмалив, а так, з шерстю. Ось шерсть i доконала. Бо з дурного розуму. А ще обiцяв вiддячити, вiдробити за шкуру, коли виросте. Де ж ти виростеш, де ж ти вiддячиш? Чу╨ш, Грицько! Дитина ще здрига╨ться на землi, та вже ©й нiколи не обiзватися, не заговорити. Павло Музика хова╨ шкурат варено© телячо© шкури за пазуху. - Не годиться, щоб добро пропадало. Дитина вже й не ворушиться. - Пiду тепер шукати його батька. Про тих бахурiв Гаркуша вiд кого почув? Почув вiд мене. То про цього хай теж почу╨ вiд мене, а я подивлюсь на нього, подивлюсь. Не залишилося вiд нього насiння на землi, i його скоро самого не залишиться. Та не я буду, коли не зведу зi свiту. Бо що? Бо надумав людей зводити зi свiту? А коли тебе й тво╨ корiння? Бо грiх таким жити, великий грiх. Учитель Пилип зупиня╨ться пiд горiховим кущем i, затамувавши подих, дивиться на стару липу, що самотою сто©ть посеред узлiсся. Йому не хочеться полохати малу пташку на довгiй обламанiй гiлцi, що всохла, настовбурчившись сухими галузками. - Ага, та це ж бо лiсовий щеврик! Жовтувато-бурий, груди в темному ряботиннi, лiсовий щеврик бiжить-дрiбцю╨ по сухiй гiлцi вгору - й завмира╨ на ©© гострому краю. Сидить i роззира╨ться, наче примiря╨ться до простору, щоб злетiти й заспiвати. Але не злiта╨, а так само видрiбцем бiжить по сухiй гiлцi донизу, добiга╨ до стовбура. Мiг би перескочити, як перескакують iншi птахи, але ж нi! Бiля стовбура завмира╨ - i поверта╨ться назад, на край гiлки. З краю гiлки раптом пурха╨ на верх липи, десь там зника╨ помiж густого зеленого листя, нема його, нема, наче сховався. Та не сховався, бо несподiвано випурху╨ з зелено© крони, летить навскоси i вгору, вгору. - Tip, тiр, тiр, тiр! Свистить лiсовий щеврик. Не так спiва╨, як трiщить, але така в нього весняна пiсня. - Сiа, сiа, сiа, сiа! Протяжно свище, захоплено й так натхненно, що, либонь, нiкого не чу╨, тiльки сам себе. - Спiвай, спiвай, пташко,- шепоче учитель. I вже лiсовий щеврик летить з височини на ясена, губиться помiж ворушкого рiзьбленого листя. Учитель ступа╨ помiж горiшини, а в його душi - отой натхненний спiв-свист щасливого лiсового щеврика, який славить весну й життя, який спiва╨ для сво╨© подруги, що сховалася в гущавинi. Господи, хто це сидить пiд дубом? Вiд несподiванки вчитель Пилип зупиня╨ться й завмира╨. Спершись спиною об стовбур, пiд дубом сидить якийсь чоловiк, голову в шапцi звiсивши на груди. - Агов! - осмiлю╨ться озватися вчитель. Чоловiк хоч би ворухнувся, не чу╨. Може, обiйти стороною, хай собi сидить, бо мало кого можна зустрiти в лiсi. Проте учитель перемага╨ острах i, неклiпливо зивлячись на згорблену постать, скрадливо ступа╨ по високiй травi до дуба. Ще на вiдстанi вчитель здогаду╨ться, що це мертвий чоловiк. А пiдiйшовши ближче, бачить, що помiж вузластого корiння, яке вибилося з землi, лежить купка бiлих грибiв та опенькiв. I в неживiй руцi - надкушений гриб. А бiля ноги лежить рудий папiрець, i в тому рудому парiцi - дрiбка зернисто© солi. Мабуть, цей чоловiк прийшов у лiс, щоб на©стися сирих грибiв iз сiллю. Назбирав грибiв, почав ©сти - й отру©вся. Хто це такий? З якого села? Коли отру©вся? В душi гасне свист-пiсня натхненного щеврика. Треба про цього мертвого чоловiка сказати Карповi Гнилоквасу, хай при©де грабаркою до лiсу й забере та вiдвезе до ями. Та чи захоче ©хати, чи захоче забирати? Як за пiвфунта хлiба, то таки зможе, по©хати, пошкоду╨ втрачати. А чий це голос? Може, не голос, а причулося? Вчитель насторожу╨ться, слуха╨, бо навiть i не голос почувся, а плач. Може, звiрятко ген отам у кущах? О, знову. Таки плач. Хто ж це плаче в лiсi о цiй весянiй порi? Обернувшись на зiр та на слух, учитель обачно ступа╨ до тих кущiв, з яких долинув плач, розгорта╨ руками гiлля. Па чорнiй землi бiлi╨ зiжмакана полотняна рядюжка, а на рядюжцi - немовля. Немовля лежить на спинцi, по грудях i по животику лазять червонi мурахи. Мабуть, досi немовля спало, та мурахи почали кусати - й прокинулося. Де в лiсi взялося немовля, хто залишив? Учитель озира╨ться обiч, мовби зараз ма╨ побачити матiр, яка на хвильку залишила дитину, вiдiйшла - й зараз повернеться. Жде, що таки повернеться, що десь поблизу, але нiкого нема, тиша, тiльки птахи щебечуть. I перегодя учитель Пилип осмiлю╨ться погукати: - Агов! Хто в лiсi? Тiльки шелестить листя, спiвають птахи, сонячнi зайчики мерехтять на соковитiй смарагдовiй травi. Нiхто не вiдгуку╨ться. Та не може бути, не може бути, щоб немовля забули в лiсi. Що його сюди принесли - й залишили, аби вмирало далi вiд материнських очей. Учителевi ста╨ страшно, йому хочеться кричати, кликати, але голос застря╨ в горлi. Вiн жде й жде, чека╨ й чека╨, а дитина пхинька╨ й пхинька╨, кривлячи губки. Тодi вчитель зважу╨ться й бере дитину на руки. - Хто тебе залишив, хто? А що дитина вiдповiсть, коли ©й якийсь мiсяць-другий! Клiпа╨ безвi©ми повiками, морщить безбарвнi брови, плямка╨ губами, шукаючи цицьку, невдоволено суче нiжками. - Ходiмо до села. Вчитель iде через лiс, тулить немовля до грудей. На сiльськiй околицi - на белебнi хата пiд стрiхою, сiни позападали в землю. Може, тут щось скажуть, може, тут признають немовля? Дверi в сiни вiдчинено, а в хатi - пустка. Так, наче тут нiхто й нiколи не жив. Учитель iде поволеньки до сусiдньо© хати. - Чи ╨ тут хто живий? Обiзвiться... Нiхто не обзива╨ться. - Не плач, дитино, знайдемо твою матiр, десь вона ма╨ бути. Назустрiч вулицею тупця╨ якась тiтка. - Чи не зна╨те, чи╨ це немовля? - пита╨ вчитель, протягуючи до не© дитину. Тiтка злякано дивиться на нього, похапливо хреститься. - Не моя дитина, - каже тiтка й понуро ступа╨ сво╨ю дорогою. Скрипить грабарка, повискуючи колесами, погупуючи обiддям колiс. - Заснуло? - пита╨ Карпо Гнилоквас, киваючи на дитину в учителевих руках. - То куди несеш? Клади на грабарку, завезу. Учитель Пилип чу╨ - й не чу╨, горнучи дитину до грудей. - Знайдемо твою матiр, знайдемо, - шепоче сухими губами. Вiн iде пустельним сiльким шляхом, i коли побачить кого на обiйстi бiля хати, показу╨ дитину й пита╨: - Не зна╨те, чия дитина? Хто його мати? В лiсi знайшов. I нiхто не зна╨, i всi мовчать. I тодi вчитель пита╨ в дитини: - Може, ти скажеш, хто твоя мати?.. Ходiмо до мене, ходiмо... Але немовля мовчить. Немовля не зна╨ i не скаже. У нього нiколи не буде матерi. - Хто ж вiдцурався вiд тебе, хто вiдцурався?.. Мовчить бiлий свiт, не вiдповiда╨.