Дмитро Мiщенко. Лихi лiта Ойкумени ------------------------------------------------------------------------ Оригинал этого текста расположен в "Сетевой библиотеке украинской литературы" OCR: Евгений Васильев Для украинских литер использованы обозначения: ╙, ╨ - "э оборотное" большое и маленькое (коды AAh,BAh) ╞, © - "i с двумя точками" большое и маленькое (коды AFh,BFh) I,i (укр) = I,i (лат) ------------------------------------------------------------------------ Частина перша. Утигури и кутригури I Та нiч була воiстину лiтня: тепла й тиха, з безмежно високим i чистим небом над землею, з густо засiяними зорями в небi. А ще пахощi виповнювали степ i розпирали груди неземними знадами. Присяйбiг, лише ©х доста було б, аби усолодити себе й задовольнитися солодощами земного буття. Та люди ╨ люди, ©м всього замало. Милувалися степовим привiллям i прагнули пiднебесного, упивалися пахощами i не казали: наситились. Однi - здебiльше молодшi - розпалювали багаття та обзаводились паливом, iншi клопоталися бiля баранини, що смажилась на вогнi. Незабаром вечеря, а вечеря в степу, пiд погожим лiтнiм небом - не менша втiха, нiж милування знадами. Вона збира╨ до гурту всiх: i мовчунiв, i балагурiв - тих, що лише полюбляють слухати бесiду, i тих, що згуртовують бесiдникiв сво©м веселим словом. Вогонь то пригаса╨, то знову розгоря╨ться й жене прiч темiнь, дода╨ тепла, а тепло спонука╨ пастухiв до вигадок i робить бесiду такою ж при╨мною, як i знади степовi. Тож i не вмовка╨ вона анi за вечерею, анi по вечерi. Супокiй, тиша, властива супокою, нерiдко лускають i уступають мiсце реготу, регiт - черговiй тишi, а то й злагодженiй пiснi. I так до глибоко© ночi. Хтось, набiгавшись за день, засина╨ ранiш, хтось - тодi вже, як бесiдують найзавзятiшi, а комусь (здебiльше то лiтнi чи й зовсiм лiтнi) доводиться пильнувати за вогнищем, як i за комонями, що пасуться там десь, поодаль, до самого свiтанку. Лише вдосвiта дозволять собi склепити повiки й заснути, як i всi, мiцним, непробудним сном. Спали й тодi, як у степу зняли тривогу. - Гей, кутригури! - гнав хтось iз вибалка огира й кричав що було сили. - Бiда! На наших комоней посягнули татi! В погоню мерщiй!! В погоню!! Того було доста, щоб збудився весь степ. Бо поскакали гiнцi степом - вiд стiйбища до стiйбища i вiд оджаку до оджаку. Тривога кличе всiх, хто здатний тримати меча в руках, i зводить у сотнi, а сотнi - в тисячу. Во© стають па свое мiсце, кметi - на сво╨, нерiдко й хан об'явля╨ться мiж потривожених. - Хто бачив татей? - пита╨. - Хто може сказати, куди погнали наших комоней? - Бачити не бачили, - знаходяться обiзнанi, - а слiди ведуть до Широко© рiки, не iнакше як до утигурiв. Тi, що повiдали це, ведуть хапа до слiдiв, i того вже досить хановi. Здиблю╨ застояного за нiч огира й показу╨ десницею: туди, кутригури! Там ваш кривдник i ваш супостат! Кiнь для кутригура все: i живнiсть для роду (та ще яка: дав набiл, да╨ м'ясо), i сила, що перевозить той же рiд iз долу в дiл, iз випасу на випас, i найвiрнiший побратимрятiвник у сiчах. Що пiший супроти комонного i що кутригур без коня? I вiд сво©х вiдстане, i чужих не наздожене, у лави мечникiв не врiжеться й мечем не вразить супостата, що возсiда╨ на конi. То хтось там - роме©, анти можуть стинатися i так, i сяк, кутригури - во© комоннi i тiльки комоннi. Втрата комоней - то втрата всього, на що сподiваються жити i чим живуть у свiтi. Тож i пала╨ в кожного жагучим гнiвом серце, тож i прагне кожен знайти, настигнути татей, що посягнули на ©хнi статки. Гуде пiд копитами земля, свище повз вуха прохолодний з ночi аер, а кутригури прихтрожують та й прихтрожують комоней, стелять та й стелять ©м пiд ноги стривожений степ. Бо певнi: татi не могли так швидко втекти, вони ось-ось будуть настигнутi. Коли того не сталося, не знали, що й думати. Обманливi були слiди чи пастухи пiзно кинулися? Певно, що так: пiзно подалися в погоню. Хто ж замишля╨ таку, як ця, татьбу на свiтаннi? Ще звечора зайняли, мабуть, табуни, й погнали на схiд. А тi, кому доручено було пасти, теревенили в той час при вогнищi або ж спали сном праведних. Що ж тепер буде? Як вчинить молодий хан? Вiтець його не злякався б рiчково© широчiнi, знайшов би спосiб переправитись i розшукати кутригурських комоней у стiйбищах утигурiв. А цей сто©ть, дивиться за рiку й мiрку╨. Невже так i не зважиться? - Звели, хапе, - пiдказують i спонукають пiдказкою. - Звели переправитися поночi i вивiдати, де комонi, якi утигурськi стiйбища причетнi до татьби. Вивiда╨мо - не лише сво╨ повернемо, ©хн╨ теж прихопимо. Обернувся, дивиться пильно. - Гада╨те? - Чом нi? Аби лиш знати, хто причетний... - А я iнше мислю собi: доки це буде? Утигури до нас ходитимуть iз татьбою, ми - до утигурiв. Що те дасть нам i що - утигурам? Мовчали кметi. I хан мовчав. Дивився за Широку рiку, видно було: он як гнiва╨ться на татей, а не приста╨ до ради. Може, передума╨ ще? Молод-бо ╨, гарячий, а вiд молодого всього можна сподiватися. Та хан не передумав. Велiв дати комоням перепочинок i повертатися до сво©х стiйбищ. Знав, вiд нього ждуть заступництва, тож не раз i не двiчi ви©здив опiсля в степ, триножив огира i пускав пастися, а сам розстилав на травi попону, лягав горiлиць чи долiлиць i дошукувався путi, що могла б привести його роди до супокою i благодатi. Нерiдко схоплювався, вжалеУ ний досадою, тинявся степом i знову дошукувався. I день так, i два, i три, аж поки не натрапив на сподiване i не ;t возбуяв духом, сподiваючись. Прискакав одного надвечiр'я до стiйбища, велiв зiбрати малу раду з кметiв i сказав на нiй кметям: - Маю податися до утигурiв. Не з тисячами, - пояснив, аби знали: йдеться не до сiчi, - подамся з сотнею вiрних й i лiпших. Хай утигури бачать i вiдають, хто ми. - Сподiва╨шся, це дасть щось? - перепитав котрийсь, будучи певним: хан ©де до Сандiла на перетриктацi©. - Сподiваюся. Мало було вiри в очах радних. "Молодiсть, молодiсть, - казали вони. - Тiльки нею й можна пояснити цю легковажнiсть". Проте вголос не перечили Завергановi. Нехай по©де, коли так хоче, хай обсмалить сво©м сподiванням крильця. А хан взяв та й обсмалив ©х пiiздючцi-зневiрi, що засiла в помислах кметiв: повернувся через седмицю-другу й :© оголосив усiм: бере собi в жони наймолодшу доньку хана Сандiла Каломелу. Чули, висватав серед утигурiв жону, а то не якась там абищиця, то видима певнiсть: бути миру та злагодi мiж утигурами i кутригурами, бути благодатi! Родаються ж бо, а родаки мусять жити мiж собою так, як i належить родакам. Тим паче, що на те ╨ й iншi резони. Всяк зна╨: утигури - кровники кутригурам. Були часи, коли одними стiйбищами жили, спiльно в походи ходили i здобували в ратних потугах звитягу за звитягою. Вiдтодi ж, як не змирили мiж собою хани-брати та подiлились на два роди-племенi, гейби з путi збилися. Умикають однi в одних дiвиць, йдуть у стiйбища татями i викрадають комоней, часом - i отари овець, череди корiв. А де татьба або ж насильно умикання - там злоба, де злоба - там i мста. Тож i дiйшло мiж крвними колись племенами до справжньо© сiчi,ганебного гвалту i полону. Хан Заверган, видно, хоче покласти цьому край. Зовсiм недавно став на мiсце вiтця свого - привiдцею кутригурiв - та й лiтами надто молод, а ба, як мудро розмислив: не мстою-злобою вiдповiда╨ Сандiловi за татьбу - сватанням i тим возвеличу╨ себе в очах усiх. Бо це таки добра прикмета. Вона засвiдчу╨ й упевню╨: з нього буде мудрий хан, а на них за такого хана чека╨ найзаповiтнiше - мир i згода, злагода i благодать. Хай пособля╨ йому Небо у шлюбi жаданiм, а ©м, кутригурам, у заходах цих, на добро i добробут нацiлених. Коли станеться так, як хочуть, гляди, зупиняться вже i не кочуватимуть далi, пiд меч i зашморг непевних сусiдiв. Бо куди справдi йти, на що покладатися, коли дiйшли до краю? Були володарями земель на Дону - i пiшли з Дону, були на полуночних та полуденних берегах Меотiди - i знов пiшли. Нинi не лiпшi часи переживають. Зi сходу тиснуть на утигурiв обри, а утигури - на них, кутригурiв, у полуночнiй сторонi давно i твердо усiлись анти, на захiд сонця, мало не до моря - знову анти, за антами сидять роме© та склавини. Хто пустить у тотi землi, коли там ╨ свiй люд? Треба шукати спiлки з утигурами, тодi й обри не смiтимуть бути такими, як е нинi, i анти визнають за достойних уваги i шани сусiдiв. Ханового стiйбища не пiзнати нинi. По один бiк широкого, добряче втоптаного за цi днi подвiр'я, стоять вистеленi барвистими килимами, оббитi зсередини бiлою повстю фургони-повози - i по другий також. То оселi для гостей, що привезуть обраницю ханового серця. За десять-п'ятнадцять крокiв вiд повозiв - теж по один i другий бiк - святково застеленi i заставленi стравами та питвом столи. Вони знов-таки для гостей i тих кутригурiв, що ╨ найближчими родаками та кметями-содругами князевi. Саме ж подвiр'я у стiйбищi, а надто околi©, що прилягають до стiйбища, - для всiх iнших, званих i незваних, тих, що прийшли погуляти на воседлi ханово© обраницi, i тих, що хочуть всього лиш глянути на обраницю. В глибинi подвiр'я, ближче до Онгул-рiки i тих просторiв, що одкриваються за рiкою, височi╨ над усiм стiйбищем ханський намет, яскраво-рожевий, великий i величний. То i ╨ та оселя, куди хан поведе по гульбищi жону свою. Челядь те й робить, що сну╨ мiж столами, стара╨ться зробити все, що належить робити ©й до появи гостей. А бубни, сопелi, рiжки повмовкають узко, i кутригури збираються та й збираються на те мiсце перед стiйбищем, де возсiдають на узвишшi зугарнi на витiвки потiшники i куди кличуть збадьорюючi звуки ©хньо© музики. Хтось iз молодцiв почува╨ себе безсилим перед тим закликом-спокусою, пiдходить до дiвиць, що юрмляться осiбно, й заохочу╨ котрусь iз них до танцю. Його одвага ста╨ спонукою для iнших, i вивiльнене перед потiшниками коло доволi швидко заповню╨ться тi╨ю молодою пагiнню кутригурських родiв, для яко© воседля хана з молодою ханшею - добра нагода потiшити себе, усiх, до кого проситься веселiв. Пiсня для кутригурiв - так собi, аби будилося в завзяттi й виспiвувало себе завзяттям тiло. Найбiльше вогню вкладають вони у танок, так злагоджений i до солодкого щему гожий кутригурський танок, котрим вiддавна славиться ©хнiй рiд i який донинi лиша╨ться чи не найдостойнiшою пишнотою роду. Он як чинно йдуть по колу i ваблять усмiшками, та позирками очей, та манiрним вигинанням тонкого стану святково зодягненi дiвицi i якими вiддано прихильними, ладними на все почувають себе перед ними отроки. Об'явися тут супостат - i вони нi на мить не завагаються, нi перед ким i нi перед чим не зупиняться. Грудьми стануть на захист, одвагою серця свого заступлять дiву вiд бiди-напастi. Як i заступали вже не раз. Коли не в минулiм, то в позаминулiм лiтi, коли не в однiй, то в iншiй сутичцi-сiчi. Бо чомусь так склада╨ться, що рiд ©хнiй постiйно мусить захищатися вiд iнших родiв. Як i самi вони в сво©м родi. А хто захистить ©х, коли сплохують i не захистяться? Для того й ╨днаються в рiд, аби вiн множився й множив свою сподiванку на захист. Небо свiдок, для того й ╨днаються! Один танок поступа╨ться мiсцем iншому, той iнший - ще iншому. Мiняються отроки та отроковицi на колi, як мiня╨ться й саме коло. А люд громадиться й громадиться бiля музик. Та й по другий бiк в'©зду до ханового стiйбища, позначеного свiжоскладеними копицями з сухого бур'яну та хмизу, вистачало його, - там збиралися переважно лiтнi кутригури. Старшi з них, правдиво, найстаршi, натомившись, ждучи, вiдходили осторонь i сiдали перепочити та перекинутись словом. - Пора б уже бути хановi з сво╨ю утигуркою, - зауважу╨ чи й нарiка╨ котрийсь. - Будьмо терплячi, - заспокоюють його. - Багато© наречено© довго ждуть. - Гада╨те, багата? - А то нi? Не табунщицю ж бере Заверган - ханову доньку. Бесiда вкорочу╨ час i все ж не так швидко, як хотiлося б. Та всьому наста╨ край, настав вiп i цьому очiкуванню. В пiзню пообiдню пору вихопився на найближче вiд стiйбища узвишшя комонник i тим оповiстив усiх: хан наближа╨ться вже, незабаром буде. Стихли враз бубни, рiжки та сопелi, уклякли й танцюристи в колi. Зате оживились стiйбищани, надто тi, на кому лежала повиннiсть зустрiти хана i його наречену. Однi подалися мерщiй до вогнищ, над якими варилися страви, вихопили звiдтам надiйно палаючi головешки й стали з ними напоготовi: як тiльки хап наблизиться до стiйбища й вiзьме пiд сво╨ накриття наречену, мають запалити згромадженi по одну i другу руч купи сухого бур'яну та хмизу, iншi ставали при в'©здi у стiйбище й готувалися зустрiти належно ту, що вiдсьогоднi ма╨ ввiйти в Заверганiв рiд i стати вогнищанкою в його родi. Пiдiйшли ближче до в'©зду й сурмачi, усi цiкавi. Якже, кортить побачити зблизька майбутню ханшу, на власнi очi пересвiдчитись: чи ж достойна ©хнього хана. А комонник близько вже. Ось-ось над'©де й оповiстить: радiйте, кутригури, воседля почина╨ться. Бо й без тих оповiщень бачили: валка з ханом та його обраницею перевалила через узвишшя, тепер уже недовго ждати того видива, заради якого зiйшлися. Хан ©хав попереду, у супроводi во©в та кметiв сво©х, його обраниця - певно, в одному з численних повозiв, що правилися слiдом за комонниками. Коли наблизилися до крайнього з вогнищ, урочисто засурмили сурми. Завергап зiйшов з огира й попростував до переднього повозу, до жiнки клопоталися вже бiля його наречено©. Пождав, доки поправлять на пiй вбрання, утихомирять словом, i вже потiм сказав усiм, а найперше Каломелi: - Хай наречену мою не бентежить те, що пiдемо мiж вогнiв, - кивнув на багаття, що розгорялися вже й палахкотiли дужо. - Я буду поруч. - Таких, як паша Каломелка, - заступилася старша з сестер, - вогонь не страшить. Вона у нас непорочна. Дiвчина нiчого не сказала па те. Мовчки потупила збентежений хановим усмiхом зiр, мовчки й рушила, коли хан узяв ©© за руку й повелiв iти. Сестра правду сказала: ©й нема╨ чого страхатись вогню, охоронця роду Заверганового. Усiм i кожному може заприсягти: нiчого лихого не помишля╨ су протi© того роду Раз так сталося, що хан обрав ©©, а вiтсць повелiв бути хановою, вона буде i в оселю, що назве вiн ©хньою домiвкою не понесе анiчого порочного чи лиховiсного. Йде неохоче - то правда, наперекiр серцю - то так, та коли вже мусить iти, то йтиме такою, як мати породила. Тож прiч пiшли страхи, негоже думати про них i брати на карб Небом заприсяга╨ться: негоже! Ось тiльки вгомонити себе не сила. Бо й таке може статися: сама не вiда╨, що несе в Заверганову оселю. ╙ ж бо донькою чужого роду i чужих поконiв. Що коли дума╨ про себе одне, а насправдi ╨ iншою? Вогонь, яко охоронець ханово© оселi, узрить те i не пропустить тако©, духи ханового роду стануть супроти волi самого хана i передусiм супроти не©. А стануть - спопелять. Чомусь подумалося в останню мить: вороття нема╨ i вороття не буде вже. ╙дина надiя на того, хто ╨ тут володарем, а вiдтак i повелителем. Тож нiчого не лиша╨ться як горнутися до нього й шукати захисту. З боязнi та непевностi не бачила, як зустрiча╨ ©© згромаджений по один i по другий бiк вогненно© путi люд. Знала: вiн ╨, бо завважила його тодi ще, як наближалася до стiйбища, певна була, по©да╨ ©© очима, а пересвiдчитись, що так i ╨, неспроможна: усе i всiх заслоня╨ вогонь та страх перед вогнем. Он як палахкотить вiн, та тягнеться до тiла, та норовить лизнути сво©м гарячим язиком ©© й без того розпашiле тiло. Коли не помиля╨ться це вже Друге вогняне кiльце поминула. А скiльки ╨ ще ©х попереду, не спромоглася полiчити, заслiплена людом, що рябi╨ в очах, урочистостями, що наближалися. Тепер i поготiв неспроможна. Анi волi, анi сили в тiлi, анi пам'ятi яко©сь. Коли б не хан i не його мiцна рука, певно, упала б отут, мiж вогню, а то й пiшла б, затуманена безвiллям, на вогонь. Ще голоснiше засурмили в роги, чути, як галасу╨ мовчазний досi люд. Чим потiшений вiн? Нею, ©© доброликiстю? А так. Погляди всiх i всякого прикутi до не©, усмiшки, здравицi посилаються ©й. Та й хап Заверган не знати який вдоволений. Хилить ©©, свою наречену, до себе i заспокою╨: - Не страхайся тепер. Ти пройшла крiзь вогонь тебе вподобали духи нашого роду, а отже, вподобав i рiд.' Будь вiльна серед вiльних i достойна серед достойних. ╙сть-бо вiднинi жоною хановi, а вiдтак i володаркою на кутригурах. Землю давно затопила темiнь, а тi, що прийшли до хана на воседля, знай трапезують при багаттi, та вдаються до витiвок, та регочуть, вдоволенi з себе. Каломола тримала ся скiльки могла. Сидiла за етилом i споглядала титi витiвки. Коли ж надокучили з ними, а нiч зморила i зморила до краю, покликала сестру й шепнула ©й: - Я геть змалiла на силi. Скажи хановi, аби дозволив уже пiти до намету. Заверган не перечив. Вiн був хмiльний i менш за все зважав на свою обраницю. Бiльше був iз родаками та содругами сво©ми. Одначе, коли Каломела почала виходити з-за. столу, покликав сестру ©© й мовив щось ута╨мничено. Котра з жiнок - навiть коли вони зовсiм младомладi ще - утрима╨ться, аби не поцiкавитися, що прихову╨ од не© муж. Не була винятком i Каломела. Сестра осмiхнулась на те й вiдбулася жартом-вiдмовкою: - Сама не збагну. Так дорожить тобою Заверган чи такий непевний за содругiв сво©х. Велiв берегти, аби не викрали. У наметi зняла з сестри вбрання, повела осторонь i зробила омивання. Вже потiм, по омиванню, подала ©й тунiку з тонко© ромейсько© тканини й велiла спочивати по виснажливiй путi. - Я буду з тобою, газелько, - сказала обнадi╨но й поцiлувала Каломелу - точнiсiнько так, як робила те мати, бажаючи сво©й дитинi добро© ночi. - I тодi, як вiн прийде? - подала збентежений голос Каломела. - Ба нi, тiлько до того, поки прийде. Опiсля лишу тебе з ним. А так, рано чи пiзно залишать iз ним. I сестри, i мужi, що супроводжували ©© до кутригурiв, i навiть челядь - усi сядуть завтра-пiслязавтра на огирiв чи в повози й подадуться за Широку рiку, в рiднi стiйбища, до кревних сво©х. Тiльки вона, Каломела, нiкуди вже не по©де, залишиться в Кутригурах, на ласку чи гнiв хана Завергана. Як то буде ©й тут, у чужiй землi, серед чужих людей? Добре, коли так, як обiця╨ хан, а коли нi? Анi вiтця, анi матерi, ба навiть поради чи розради ©хньо© звiдси не докличеться вже. Мати, вiтець он як безнадiйно далеко вiд не©, десь аж за Широкою рiкою. ╙дине, що лиша╨ться, - уповати на добрiсть тих, хто, як каже хан, прийняв ©© в iцм родi i прийняв прихильно. Та й сам вiн нiби прихильний до не©. Чому ж тодi така холоднеча йде тiлом, коли згада╨, що ма╨ належати йому? Не прийма╨ його серцем, жада╨ iншого? Пробi, кого може жадати в сво© шiстнадцять лiт? Окрiм цодруг-иотiшпиць, матирi-цорадницi та безмежного степу, що засiвав думи i серце передзвоном тирси, нiкого i нiчого не знала. Не iнакше як чужий вiн ©й хан Заверган, не прийма╨ вона його серцем. ТI╞ о ж воно буде, коли й не прийме? Згубить же себе, присяйбiг згубить! Така що вислизнула б, доки п'ють-гуляють, за стiйбище, взяла б першого-лiпшого огира й подалася б куди очi глядять. Та ба, куди подасться зi сво╨ю кривдою, коли ©й навiть у рiдну землю, до вiтця-матiнки нема╨ вороття. Казала ©м: "Не хочу!" Криком кричала: "Не пiду!" Хто ©© послухав, хто зважив на те, що не хоче? "╞дь i будь йому жоною", - сказали, i сказали, твердо. - Сестро, - покликала. - Ти чу╨ш мене, сестро? - Чую, - обiзвалася. - Чого тобi? - А ти не йди, коли прийде хан. - Як можна? - Можна. Скажеш, я так хочу. - Вiн муж тобi, Каломелко. Рано чи пiзно ма╨ш належати йому. - Якщо й маю, то хай потiм, не зараз. Сестра засмiялася стиха. Чути було: глузу╨ з Каломели. По-доброму, а все ж глузу╨. - Гада╨ш, не послуха╨ться? - Гадаю... - Сестра не барилась з вiдповiддю, та змушена була обiрвати ©© на словi: зачулись чи©сь кроки, а вслiд за тим вiдхилилася запона, i до намету ввiйшов хан. - Каломелка спить уже? - поцiкавився. - О нi, - спiшно i, як здалося Каломелi, вдоволено заперечила охоронниця. - Вона жде на хана. Дiвчина аж кинулася вiд несподiванки чи й образи. Ладна була схопитися як ╨ i крикнути на повний голос: "Неправда! Ти, сестро, неправдива ╨сть!" Та не встигла подумати так, як хан розбив ©© думку о свою. - То вона у нас така розумниця? Чула, вельми вдоволений з того, що його ждуть. I сестрi Дякував та й дякував, зiгрiтий сво©м вдоволенням, правда, ©м i казав ©й: ти зробила сво╨, можеш iти вже. Каломела не бачила, як виходила сестра, - лежала принишкла й аж геть переполохана. Чула тiльки, що вийшла вже, що хан повернувся по тому й сiв осторонь, певно, перепочива╨ пiсля всього, що було на воседлi. Зрештою пiдвiвся й покликав челядника. - Зробиш менi омивання, - повелiв звично й одразу ж иiшов туди, де була перед тiм Каломела. Хлюпався довiй i не бе;i насолоди. Затпм i челядник;1! спровадив. Зайшов iз передпокою i довго стояв посеред ложницi, чи то доглядався до не©, сво╨© обраницi, що лежала поруч i нiмувала ждучi©, чи всього лиш витирався пiсля омивання. Та ось погасив вогниво й став умощуватися на ложi. Каломела чула себе натягнутою до краю. Здавалось, доторкнеться Заверган - i вона лусне, як луска╨ тятива, коли вiд не© хочуть бiльше, нiж може. Не помiчав того чи й не зважав на те хан Заверган. Обняв ©© дужою, вкритою жорстким волоссям рукою й доволi таки грубо пригорнув до себе. - Ти чого? - запитав, вiдчувши опiр. - Боюся хана. - Отак?! - дихнув у лице хмiльними випарами й збудив у нiй всю, яка була, вiдворотнiсть, весь, що мала в серцi, супротив. Зiбралася з силою, скористалась тим, що вiд не© не сподiвалися такого, й вислизнула з обiймiв, ба навiть подалася прiч. Така зухвалiсть, певно, i в хановi розбудила не просто мужа - звiра. Не питавсь уже, чому втiка╨. Згрiб обiруч, повернув у ложе, так дужо i так рвiйно став домагатися свого, що в Каломели дух перехопило, чула, задихнеться зараз вiд страху та безвиходi. - Благаю тебе, не треба!.. Хай колись, хай потiм!.. I вмовляла, i пробувала захиститися руками - дарма. Що такому ©© сила, коли в нього стократ дужча вона, i що благання, коли загорiвся вогнем? Заклав за комiр п'ятiрню й так люто рвонув старанно шиту матiр'ю тунiку, що вона розпанахалась до самого подолу i явила Каломелку в усiй ©© неторканiй красi та ута╨мниченостi. Зацiпенiла з жаху i тим, мабуть, вирiшила свою долю. Бо вiдчула й усвiдомила: ©© вивiльнено з материного накриття. А такiй не дозволено належати iншому. Така ма╨ належати тому, котрий домiгся вивiльнення i спромiгся вивiльнити. II Третього дня по воседлi усi, хто супроводжував Каломелу до ханового стiйбища в Кутригурах, поверталися за Широку рiку, до свого роду. Хан влаштував ©м гучнi проводи, сам сiв на вигуляного за цi днi огира й Каломелi велiв подати - проведуть родакiв ©© до переправи, а вже звiдтам по©дуть у супроводi довiрених мужiв ("вiрних", як iмопур, ©х Заверган) по обводах Кутригурсько© землiма╨ намiр показати ©© жонi сво©й, а заодно й жону показати кутригурам. На те пiде стiльки днiв, щоб народився, виповнився i знову народився мiсяць. В усякiм разi, до ханового стiйбища над Онгулом повернуться лиш тодi, як об'©дуть усю землю вiд схiдних до полуночпих обводiв i вiд полуночних до захiдних. Полуденнi залишаться на останок. Вони йдуть уздовж моря, отож мають стати для Каломели окрасою мандрiвки, а може, й справжнiм дивом. На першу ночiвлю мусили стати в степу, на другу постаралися вийти до одного з кутригурських стiйбищ над Широкою рiкою i там, у стiйбищi, хан знову влаштував утигурам прощальну вечерю, а Каломелi дозволив побути з сестрами стiльки, скiльки дозволяла нiч. Знав-бо: жона його розлуча╨ться з кревними надовго, хто вiда╨, може, й назавжди. Хай побуде з ними наостанок та вдовольниться тим, що дозволя╨ останок. Плакала, прощаючись, так дуже i так по-дитячому ревно, що навiть у нього, бувалого вже, ворухнулося серце i змусило розщедритися на ласку та умовляння. Така вдячна була за них чи тепер тiльки, як обiрвала останню нитку, що ╨днала з кревними, усвiдомила: крiм хана,, у не© нема╨ й не буде на цiй землi рiднiшо© людини, - хилила ся до нього довiрливiш, нiж дозволяла собi хилитися досi, i жаданням його не противилася вже, як перше. Хто-хто, а Заверган знав: путь у них далека i втомлива. Через те не поспiшав долати ©©, давав час на перепочинки, на зустрiчi i урочистостi, що на них не скупилися стiйбищани, вiншуючи хана i младомладу жону його. Аби все те не просто втiшало, щораз дивувало Каломелу, висилав наперед - i та╨мно вiд не© - роз'©зди, попереджав родакiв про сво╨ наближення. А вже родаки вiдали, де зустрiчати i як зустрiчати хана з ханшею: ви©здили далеко за стiйбище, вiншували щораз щедрiшими й при╨мнiшими словесами, вручали окремо хановi, окремо ханшi подарунки. Спершу знiчувалась: схоже, що Заверган зумисне повiз ©© по обводах землi сво╨©, аби зiбрати iз стiйбищан бiльше, ; нiж може дати звичайне воседля, подарункiв, далi почала й дивуватися: звiдки стiйбищани знають про не©, навiть у найвiддаленiших закутках? Позирала на хана силилася вивiдати все те, та хан удавав, що не розумi╨ нiмих ©© позиркiв, i одбувався жартами. Те, мабуть, сподобалось Каломелi: перестала знiчуватись i дивуватися, хвалу та й дарунки сприймала як належне. А ще щораз прихильнiшою видавалася йому. Були в путi - питалась-розпитувала: де вони, чи далеко звiдси до антiв i що то за однi - анти, ставали на перепочинок чи сiдали до трапези - не покладалася на челядь, власноручно ставила перед ханом ©жу, цiкавилась, чи до вподоби йому те, чи до вподоби iнше. Заверган радiв таким одмiнам. Не дивувався, що жона його швидко звиклася до верхово© ©зди. У вiтця свого, там, на берегах Бiло© рiки, не завжди сидiла в стiйбищi та ©здила в повозi, певно, i гасала, як усi в ©© вiцi, на молодiй кобилицi по степу, i полюбляла далечiнь, i ганялась за далечiнню. Дивувало iнше: доволi просто i по-мужньому стiйко зносила он яку тривалу i виснажливу путь, якось пiдтяглася в путi й стала схожа на отрока-воя. Аби впевнитися в ©© вправностi чи невправностi яко верхiвця, показав на синiюче в далинi плесо й повелiв одному з мужiв: - Проскач, Коврате, вдвох iз Каломелою та вивiдай, чи пригодна вода в тамтiм поду для пиття i варива. Стiйбища нема та й нема, а комоней час би напо©ти вже, самим не завадило б лаштуватися на нiч. Знав: огир у того мужа прудкий та й муж не з тих, що ©здять ступою. Хотiлось удостовiритися, що вдi╨ Каломела, коли Коврат пустить свого бистрохода вскач? Iтиме слiдом чи вiдстане? А коли йтиме, то як? Всiм iншим повелiв спiшитись i ждати. А поки ждали, те й робив, що позирав у той бiк, куди послав гiнцiв. Туди ©хали врiвнi i, на його подив, легкою риссю. А звiдти нiби знали, чого хоче вiд них хан - пустили комоней вскач. Каломела дещо вiдстала вiд Коврата, все ж не так дуже, щоб сумнiватися в нiй i ©© спроможностях бути содругом хановi i не лише в наметi, а й у походах та ратних виправах. Здибила услiд за Ковратом кобилицю й поспiшила сказати хановi: - Вода на поду прiсна. I людям, i комоням буде чим утопити спрагу - почайни б'ють у прибережжi. - Тодi по©хали. Оглянув, як прибули, степове озеречко, - там, виявля╨ться, брала початок одна з рiчок, що текли до моря, - соковитi трави по його берегах i повелiв путникам розбити стiйбище. - Далi на захiд, - пояснив, - пiде незайманщина, що лежить мiж нами i тиверцями. Туди не правитимемося. Дамо перепочинок комопям та й спряму╨мо ©х до моря. Путь до морського узбережжя iiiшiшлася неблизькою, а стiйбища траплялись все рiдше й рiдше. Як на те грянула гроза, зайшло на тривалий iз вiтром дощ. Хан спершу не надав тому ваги. Коли ж утямив: туча не з тих, що налетiла - й нема╨, та повелiв ставити намети, було пiзно вже: злива промочила всiх, i добряче, до кiсток. Мужам не зашкодило те. Розклали, коли перемеженилося, багаття, висохли при багаттi, зiгрiли себе для певностi хмiльним, - i байдуже, а Каломела трималася лише до ночi. Вночi прокинулась вiд удушшя, що пiдступало до горла i не давало дихати, вiдчула смагу на губах i збагнула: дощова купiль не обiйшлася ©й так собi, через не© нажила вогневицю. Злякалася чи тiльки подумала, як це невчасно, - i сама не добере. Мабуть, i те i друге вiдвiдало разом. Бо вогневиця - не якась там абищиця, а спiткала он де, в безлюднiм степу, там, де нема╨ поблизу стiйбищ, а вiдтак тих iз людей, що могли б зарадити бiдi. Що ж справдi буде тепер i як буде? Затрима╨ться коло не© хан i ждатиме видужання чи прив'яже у коня на хребтi й поскаче шукати стiйбище, знахарiв, що могли б допомогти його жонi? Хотiла було покликати його, та згадала: нiч зараз, що вiн може вдiяти поночi, i утрималась. А дихання спирало, i вiдчутно. Уже й покривало зняла з себе, намацала поворозки, якими тунiка стягувалася довкола ши© - таки ж розпущенi вони i тунiка розстебнута. "Матiнко! - простогнала а чи подумала тiльки: - Що ж це таке? Я задихаюсь... Я задихнуся до ранку!" Поворушила губами, торкнулася язиком пiднебiння - геть пересохло в ротi. - Води! - попросила i, не почувши вiдповiдi, знову повторила: - Води! Хана, видно, розбудило те благанпя-стогiн, звiвся на лiктi i прислухався. Зрештою простягнув у темрявi руку й торкнувся нею Каломелиного чола. - Що з тобою, жоно? Ти вся гориш... - Пити... - простогнала, ледве чуючи вже свiй голос. - Пити! Схопився мерщiй, засвiтив вогниво, подався з намету в нiч, а звiдтам повернувся по недовгiм часi з водою. Чула, як пiдводить ©© з постелi, пiдносить до уст студену, нiби зимня, водицю i припрошу╨, i бiдка╨ться ©© бiдою. Зрештою уклав на ложе, запустив руку i перевiрив, чи добре вимощене воно. - Як тобi, що тобi, Каломелко? - схилився низько й знову торкнувся рукою чила. - Вогневиця в мене, - осилила немiч i розплющила очi, глянула на нього зболено i благальне. - Дихати нема╨ чим. Не питався бiльше. Посидiв, помислив i знову вибiг iз намету. Чула: зняв тривогу, комусь щось пояснював, зрештою повелiв сiдлати комоней i скакати на всi чотири сторони свiту, шукати людське стiйбище, а в стiйбищi - баянiв-лiчцiв чи басих-знахарок. - Нiч, хане, - ослухався котрийсь, - де знайдемо його, стiйбище? Може, почекати б до ранку? - До ранку вогневиця може спалити Каломелу. Скачiть i приглядайтесь - вогонь уночi далi видно, анiж дим удень. Скачiть i спиняйтеся час вiд часу, наслухайте. По лаю собак, по крику пiвнiв поночi легше визначити, де стiйбище. Уже й не вiдходив, мабуть, вiд не©. В усякому разi, скiльки повертала себе зусиллям свiдомостi до буття, стiльки й бачила над собою схилений ханiв вид. Питався чи потiшав ©©, до пуття не пам'ята╨. Одначе щось казав, i казав при╨мне, бо он як свiтився його лик, коли промовляв до не©, i он як свiтилися очi. А вдень - не вдосвiта i не вранцi, таки вдень - прибули й посланцi, за посланцями - тi, вiд кого сподiвалися порятунку. Навмисне одкрив запону, потiм узяв ©©, жону свою, на руки й винiс iз намету - аби бачила, до них поспiшають iз степу не лише баяни-лiчцi та басихи-знахарки, поспiшають потривоженi слами стiйбища-кочев'я з дiтьми, жонами, з усiма, що належали стiйбищам, повозами, на яких возсiдали дiти та жони, а вiдтак i з уготованими вiд недуг травами та напоями. - Возбуяй духом, Каломелко, - радiв хан i старався передати свою радiсть слабiй. - Тепер повернемо тво╨му тiлу силу, а серцю - супокiй. Бачиш, всi кутригури знялися й поспiшають тобi на помiч. ╞х було немало, баянiв-лiчцiв, басих-знахарок, та були серед них такi, кому стiйбищани вiрили найбiльше, бо саме на ©хнi руки передали Каломелу. Розбили iнший - високий i просторий - намет, послали iншу - м'яку та теплу - постiль. Спершу розтирали настояною на зiллi вогненною водою тiло, потiм укутували теплiш, напували якимсь вiдворотне гiрким зiллям i велiли заснути. А прокидалася - знову те саме, хiба з тi╨ю лиш одмiною, що спершу по©ли теплим, щойно з дiйок кобилицi молоком, потiм радилися всi╨ю знахарською радою i вже аж потiм просили всiх зайвих вийти з намету. Бо натиратимуть i напуватимуть, укутуватимуть i напучуватимуть ханську жону: роби те i те, корись i слухайся, коли знову хочеш бути такою, як була, тебе баять тi, що знаються на баяннi. Вона й слухалась. Бо що лишалося робити? Таки слабою почувала себе, i дуже, а те, що радять i роблять хановi баяпки, не така вже й марниця. Вогонь не полишав тiла, одначе й поступився примiтне. Не наморочиться голова, не застила╨ туманом зiр. Коли б повернулася ще й колишня сила - i зовсiм стала б уже на ноги. Та ба, не все так склада╨ться, як жада╨ться. Доки ╨ в тiлi жар, доти й лежати ©й. А так... - Бабцю! - покликала найстаршу з баяпок, ту, яко© всi слухаються тут. - Чого тобi, дитино? - Це котрий день ви пора╨тесь бiля мене? - П'ятий, голубонько, п'ятий. - А вогневиця усе не поступа╨ться. - Поступиться, лебiдонько. Ти - младомлада i дужа тiлом, повинна подолати ©©. - Чом же не подолала досi? - Бо це вогневиця. На те, щоб подолати ©©, потрiбне не лишень зiлля i не тiльки здорове тiло, потрiбен i час. - Скiльки ж менi лежати ще? - А скiльки треба, стiльки й лежатимеш. Доки не одужа╨ш зовсiм, i не помишляй про путь, тим паче верхи. Помовчала i знов запитала: - Хан зна╨ про це? - А то ж як. - I що каже? - Анiчого поки що не каже. Ходить - дума╨ i сяде - теж дума╨. "Йому не терпиться, мабуть, вiн порива╨ться до стiйбища. IЦо ж буде, коли терпець увiрветься, а я не встигну одужати?" - Бабця може покликати до мене хана? Стара обернулася на ©© голос, повагалася мить i вже потiм кивнула: гаразд, вона покличе. Завергап не барився, одразу ж i зайшов. З виду потiшений був: якже, жона покликала, одужу╨, виходить. - Тобi лiпше, Каломелко? - Атож. - Який я радий. Коли б ти зпала, який радий! Так налякала мене сво╨ю немiччю. - I все ж я ще немiчна, хапо. Тож i покликала... Хочу знати, як ти намислив учинити зi мною. Ждатимеш, доки видужаю, чи вiд'©деш до стольного стiйбища без мене? Не сподiвався, мабуть, що запита╨ про це, бо й сам не знав ще, як вчинить, коли доведеться вибирати мiж одним i другим. - Зiзнаюсь Каломелi, - заговорив перегодом, - менi конче треба бути там. За седмицю-пiвтори повернуться нашi люди з чужкраю, зберуться кметi на важливу раду, Одначе й тебе не зважуюсь полишати тут. - I не полишай. Благаю тебе, будь зi мною. - Доки не впевнюсь, що видужа╨ш, не полишу, Каломелко. - I тодi, як впевнишся, теж не полишай. Мене роздиратиме страх, я не зможу без тебе. Застиг, подивований, не вiда╨, що сказати ©й. - Ти серед сво©х, жоно моя, тебе нiхто не посмi╨ зобидити. Чи забула: володаркою на Кутригурах е. - При хановi пам'ятають, що володарка, без хана можуть забути. Тямив: це для не© багато важить, i поспiшив заспоко©ти. - Ну, гаразд. Як бачиш, я не ©ду ще, лишаюсь i жду. Аби певна була: таки не ©де, частiше й частiше став навiдуватися до жони. Як тiльки бабця вчинить сво╨ баяння, а Каломелка виспиться по ньому, уже й бiля не©. Коли молока принесе й нагоду╨ з власних рук, коли всього лиш втiшне слово скаже чи розвеселить тим-таки словом. Примiтив якось: Каломелка найбiльше веселiсть полюбля╨, тому й не скупився па не©. I все ж настав той день, коли змушений був говорити з жоною серйозно. - Бабця повiдала менi, - сказав, - немiч помiтно вiдступилася вiд тебе. Та повiдала й iнше, Каломелко: тобi довго ще доведеться бути тут i слухатись бабцi. - Немiч вiдступилася, а бути маю довго? - Бо це вогневиця. Вона може й повернутися до тебе, коли не вбережешся. Отож прийшов сказати тобi: мушу ©хати вже. - Таки без мене? - Таки без тебе. Не гнiвайся i не нарiкай. Не напризволяще залишаю. Вiзьму з собою лише кiлькох во©в, всi iншi будуть при тобi. Кметь Коврат орудуватиме ними. Сторожа надiйна, тож певна будь: доправить до стiйбища так само, як я доправив би - бережно i зичливо. - А може, пождеш? - Нi, жоно моя, усi ждання вичерпались. Мушу повертатися до ханства i повинностей, що лежать на менi яко хановi. III Тепер у Каломели тiльки й вiдради було, що бесiди з бабою-баянкою, а в бесiдах як не кружляла околiями, до одного поверталася: коли дозволять ©й вийти з намету, коли - сiсти в сiдло. Бабця вiдмагалася, а то й гримала: про те лиш Небо зна╨. Зрештою змилостивилася й сказала: - З намету, горлице, можеш виходити вже, а в сiдло сядеш тодi, як не побачу в тобi слабостi. - Я не слаба вже. Глядiть, нема╨ вогнива-жару в тiлi, б сила в руках. - Вiрю, усе те е, та б й слабiсть в очах, а блiдiсть - на виду. Казала ранiш i зараз кажу: пий молоко з-пiд кобил i пий, скiльки можеш. Зiлля дола╨ немiч, молоко поверта╨ силу. Що мала робити? Лишалося слухатись. Тож i пила молоко, яке ©й не барились пiдносити, та заглядала у воду, силилася вивiдати, чи поверта╨ться уже червiнь до щiк, зникла чи все ще посвiчу╨ немiч в очах. А днi спливали на диво тоскно й уповiльнено. Аби скоротити ©х, питалася дозволу i йшла за стiйбище, на бесiду з небом i степом. Бо сподiвалася, щиро кажучи, вiрила: саме небо i степ можуть коли не погасити, то бодай якось притлумити в нiй i сум, i жаль, i непевнiсть. Хай не такi вони, як там, в краю дитячих та отрочих лiт, все ж он як схожi, а тим уже й рiднi. Гляне в один кiнець - тi ж доли стеляться в безмежжя, гляне в другий - те ж небо синi╨ над долами, гляне в третiй - як i там, за Широкою рiкою, буйнотрав'я розкошу╨ на долах. Поблякло воно, щоправда, пiд сонцем, не таке свiже й барвисте, яким хотiла б бачити. Та дива в тiм нема: пора зараз не та. Веселим та барвистим степ бува╨ лише на передлiттi, раннього лiта, а зараз полiття вже. Погасли синi очi волошок, одцвiливiдчервопiли степовi маки, скинули золотаве вбрання сво╨ завжди наряднi буркуни. Багато чого прижухло за лiто в степу, втратило свою веселу знаду, а проте не збляк до краю степ. Менше в ньому веселих барв, як i веселого гомону, - це правда. Зате оп якою при╨мно-знадливою й нiжно-голосистою стала вибiлена сонцем тирса, як весело перебiга╨ по пiй знята вiтром хвиля. Не шумом - баянням-насолодою й баяшiям-покорою засiва╨ серце. Як i там, аа вiтцевим стiйбищем, на берегах тихоплинно© Бiло© рiки. "Чи не занадто часто повторюю я: як там, у краю отро'пiх радощiв i снiв? - сумно осмiхнулася Каломела. - Такi вони рiднi менi, тi колишнi радощi, чи таке не чуже вже те, що встигла набути тут? Йой, лишенько! Було б найлiпше, коли б до кiнця днiв сво©х не розлучалася з кревними i всiм, що було втiхою пiд надiйним крилом вiтця-матерi. Та коли вже сталося так, що розлучилася з утiхами отрочих лiт, коли й кревнi вiдмовились вiд мене, то що лиша╨ться робити? Мушу вдовольнятися тим, що в. А так, мушу вдовольнятися". Дола╨ видолинок i звiльна, як всякий, кому нема╨ куди поспiшати, виходить на узвишшя. Виходить i знову зупиня╨ться. Бо свiтлiша╨ на серцi, коли спогляда╨ землю i все, що ╨ на землi, з високостi, бо як би там не було, а прагне ж не холодних туманiв i не безпросвiтно© мокви - таки погожо© днини, а вiдтак долiв просторих, лiпоти й привiлля на долах. Правду каже: тут вони нiчим особливим не вiдрiзняються вiд тих, що за Широкою рiкою, та чогось i недоста╨ ©м, аби була повна радiсть на серцi. Може, рiки? Так ╨ ж вона. Стiйбище хана Завергана гнiздиться над сипiм Онгулом, таким же замрiяним i тихоплинним, як i Бiла. Не встигла звикнути до Онгулу чи та рiка, що тече в землi ©© роду-племенi й iмену╨ться Бiлою, таки лiпша? Либонь що так. Голубих та синiх он скiльки на свiтi, а Бiла одна така. I хан-вiтець казав про те, i сивобородi кметi. А сивобородим не можна не вiрити - вони вiк звiкували, знають геть усi билини роду свого. Тож не дивно, що й ту, в якiй оповiда╨ться, як наймогутнiша рiка землi утигурсько© бiлою стала, пам'ятають. До них, утигурiв, жили на берегах Меотiди iншi роди - таври. З давнiх-давен жили, тож i покони мали давнi, як свiт. Один iз них повелiвав таврам: що б там не сталося з родом, iз кожним у родi, рука тавра не повинна пiднятися на твар, iм'я яко© носить плем'я. Хай комусь скрута, хай повальний голод, все одно не повинна. Бо то буде дамах на самих себе, па свою плоть. А ще й тому, що корова - твар священна, вона дарована люду богами й покликана супроводжувати його вiд першого до останнього дня, бути другою матiр'ю немовлятам, дiтям, що тiльки-по спинаються на ноги, старим, що доживають вiку. Через те в недоторканою, ма╨ жити стiльки, скiльки визначать боги. Кожен iз таврiв знав той заповiт предкiв i не зважувався порушувати його. Тому такi чисельнi череди були у таврiв, тому такi багатi були таври на спр, масло, набiл. Та ось сиiткало ©х безлiття: прийшли з чужкраю злi люди в шоломах й сiли в ©хнiх землях, а сiвши, не стали зважати на таврiв, як i на ©хнi покони. Побачили, якi чисельнi череди корiв випасаються в степах, й зняли на них руку: виловлювали й перетинали мечем горло, виловлювали й перетинали. Скiльки хотiли i коли хотiли. Аж поки не розгнiвили тим насиллям Небо i не примусили богiв явити гнiв свiй. Чужинцi там-таки, неподалiк вiд череди, змушенi були пустити з котрогось iз аж надто дужих i непокiрпих бикiв кров, корови зачули ©© й зняли ревище, затим я наставили роги й рушили всiм родом сво©м на чужинцiвнасильникiв. Так чисельно i так нестримно дужо, з таким диким ревищем, що чужинцi не посмiли опиратися тому божевiллю й кинулися хто куди: однi - в степи, iншi в протiкаючу поблизу рiку. Думка була, що вода поряту╨ ©х - зупинить зворохоблену люттю твар. Та де там. Видно, тих, що шукали порятунок у водi, було найбiльше, бо й корiв найбiльше подалося до рiчки. У них-бо теж сво© норови: де бiльшiсть, там i всi. Гинули во©-чужинцi у хвилях, гинули й корови. Так повально, що забiлiла вода вiд випущеного перед кончиною набiлу з вим'я. Забiлiла та й стала навiчно бiлою. Подейкують, нiби неспроста все те. То застереження родовi таврiв та й усiм, хто житиме по берегах Бiло© рiки: пам'ятайте, ми загинули в борнi з насильниками. Будьте мужнi i не корiться насиллю. "А я скорилася, - зiтха╨ Каломела. - Надi мною поглумилися - i я не спромоглася подати голос супротиву. Чом так? Забракло духу чи, може, через те, що насилля чинили кревнi? Сказали: йди - i я пiшла..." Довго сто©ть, усамiтнена, на узвишшi, що пiдносилося над степом, вдивля╨ться в ту сторону свiту, де Онгул-рiка, за нею - Широка, за Широкою - Бiла, i дума╨, вдивля╨ться й дума╨. Аж поки не спiткнулася об одну iз сво©х думок: а може, через те пе противилася волi кревних, що побачила в Завергаповi не такого вже й чужого серцю мужа? Щось дуже схоже. Серцем чу╨, щось дуже схоже! Звiдтам, вiд стiйбища, долiта╨ чийсь приглушений вiдстанню клич i обрива╨ задуму. Озирнулася й побачила: кличуть таки ©©, ханську жону. Вимахують чимось примiтним над головою й дають тим вимахуванням знак: "Вернись, ходи назад, до стiйбища!" "Чого вони? Так бояться за мене чи таки справдi потрiбна?" Противитись не випадало якось, тож обернулася й пiшла. А стала перед мужами й почула, чого кликали, збудила гнiв у серцi i роз'ярилася: - Яка в потреба ходити за мною по п'ятах? Чи я для сторожi - усе ще дитя безтямне? ╙ бо не хтось там - ягона ханська! - Ми те зна╨мо, однак пам'ята╨мо й iнше: хан повелiв берегти младомладу жону його бiльше, нiж око в лобi. - I вволювати ©© найпершу волю, так? Мужi промовчали. - То знайте, - по-сво╨му зрозумiла ©х Каломела, - моя воля така: збирайтеся в путь i везiть уже мене до хана. Зараз, негайно! ╞й. не перечили, одначе й не поспiшали лаштуватися. - Ханша ма╨ знати, - заговорили зрештою, - не ми визнача╨мо, коли правитись iз нею на Онгул. Те право надано баяннi. - I менi, жонi ханськiй. Тож i повелiваю: лаштуйтеся в путь, баянку я переконаю. I заварилося в них. Стара на сво╨му сто©ть: "Не можна, рано ще". Каломела на сво╨му: "Я почуваюсь на силi, такiй, як i до слабостi, а то ознака певна: значить, при здоров'©". "Перша холодна нiч, перша ночiвля пiд небом - i вогневиця знову нагада╨ про себе. "Не бiда. Я зодягнуся в тепле. А крiм того, на мiсцi ночiвлi, як i тут, мужi розбиватимуть для мене намета". "Ну, а що буде, коли застукають посеред степу дощi, коли не встигнеш сховатися в наметi та промокнеш?" "У стiйбищi е критi повози. Коли баянка так дуже вже бо©ться за мене, хай звелить стiйбищному дати хановiй нюнi такого повоза. Хан не залишиться в боргу, вiддячить за це, i великою дякою". Бабi й одпиратися вже нiчим. Казала ще: не зовсiм певна, що вилiкувала Каломелу, що повторна вогневиця таки погубить ©©. Та дарма: Каломела дiяла iменем ханово© жони, i дiяла завзято. Тож i поступилася перед тi╨ю завзятiстю баянка. - В повозi, ясна рiч, безпечнiше буде, - сказала. - В повозi, коли так уже наполяга╨ш, можна вирушати... Що довше посувалися степом, то невiдступнiше переслiдувала думка: чи буде колись кiнець сьому тошнотному скрипу та гуциканню? Аж надто вже надокучили вони. Як i постiйне перебування в путi. Мужi такi, що i вскач пустили б комоней, та не смiють: повоз не вженеться за ними. Навiть тодi, як пiдуть пiдстьобнутi iiугою комопi риссю, вона, Каломела, змушена бува╨ благати: - Доста, ©дьте ступою. Нутрощi витрушу╨ така ©зда. I вже згодом, як примiтить невдоволення ханово© челядi, скаже виправдовуючись: - Хай потiм, як перепочину трохи. А ©хати безмежжям, якому, зда╨ться, не буде кiнцякраю, ступою до лиха нудно i мулько. Аби бодай якось забутися i не думати про тi незручностi, сiдала ближче до возницi i питала-допитувалась, хто так порiзав колесами путь, чому вона вида╨ давно не ©ждженою? - Одразу пiсля дощу ©хали, тому й порiзали так, - мiрку╨ вголос возниця. - А хто - пiди знай. Може, такi, як ми, а може, й гостi чи сли заморськi. Путь над морем - вiльна для всiх. Не тiльки валками, ордами, бува╨, правляться. - Орди не такий лишають слiд. - А так. Коли наближалися до берега, дивилася на море, що синiло вдалинi, i знову розпитувала: хто той одважний, що йде пiд вiтрилом аж ген там, мало не при самiм овидi? Кутригури такi ж завзятi рибалки, як i ©© сородичi, утигури? Бачила: ©© не цураються, охоче стають на розмову, потурають першiй-лiпшiй забаганцi. I те подоба╨ться Каломелi, щораз при╨мнiше грi╨ ©й серце. "Це тому, - схиля╨ться до думки, - що бачать неабияку прихильнiсть до мене хана. Чимсь iншим я не могла зродити в ©хнiх досi вiдчужених серцях прихильностi. А коли так, чи треба сторонитися хана та й люду його? Той, утигурський, рiд, може, й не перестав бути для мене родом. Як уже там не сталося i що б там не було, мати завжди залишиться матiр'ю, i пам'ять про зеленi береги Бiло© рiки, як i про рiку, в якiй так при╨мно було викупуватися лiтньо© пори, нiколи не згасне, як не гасне дзвiнкоголоса пiсня степу, духмянiсть трав, що розпирали солодощами груди, кликали в вись i ставали якимсь неземним, тiльки висi мабуть i властивим блаженством. А проте навiть клич родства що став пам'яттю кровi, не мiня╨ мого становища в отчiм родi. Я - вiдрiзана вiд нього гiлка, i вiдрiзана немилосердно жорстоко". Подумати тiльки: лише шiстнадцяте лiто вiдлiтувала, а вже твердо переконалася: згадка нiколи не бува╨ втiшною. Коли не жаль, то сум супроводжу╨ ©©, коли не сум, Не вiрила тому, що чула, чи така приголомшена була почутим. Туманiла перед вiтцем сво©м, кметями, що сидi ли обабiч вiтця, i мовчала. Аж поки iю повелiли iти до матерi i готуватися разим iз матiр'ю, сестрами до заручин, а там - i до воседля. Тодi вже, як вийшла з намету, в якому чула повелiння вiтця, а його устами - i всього роду, зiбралася на мислi й утямила зрештою, що до чого. А втямивши, сполохалася й побiгла чимдуж до найближчо© в свiтi людини - до матерi. Мати як мати: i розплакалась, i поспiвчувала сво©й дитинi. Ось тiльки рятунку не обiцяла та й не порятувала зрештою вiд того, що визначив ©й рiд. Кажуть, це доля. Дуже можли'во. Бо он як боялася тодi чужого ©й хана Завергана, роду-племенi його, а побула з Заверганом та його родом двi-три седмицi - i вже не певна, хто ©й рiднiший: тi, що визначили правом кревних - оце твоя доля, чи тi, що з ними порiднило iменоване долею насилля. Присяйбiг, таки не певна. Не загледiла, заколисана думкою, коли вiддiлилися вiд ©© супроводу два комоннi кутригури й поскакали до ледве примiтного в долинi стiйбища над Онгулом. Тодi аж довiдалася про те, як мужi заговорили мiж собою. - А гляньте, не лише вiстуни, ще хтось скаче до нас. - Чи© вiстуни? - збудилася. - Хановi? - Ба нi, нашi. Послали звiдомити хана, що твоя милiсть наближа╨ться до стiйбища. Повертаються он, i по самi, далебi, й хан з ними. "Он як!" - солодко лягла на серце думка i вже не переставала тiшити: таки радий ©й, таки жде ©©. IV Вiдтодi не сумнiвалася вже: вона люба хановi, вiн знайшов у нiй свою вiдраду, тому не може набутися з нею. То немала втiха для Каломели. Видить Небо: чи не найбiльша. А все ж нема-нема та й закрадеться в остуджене самотою серце холодний подув вiтру: чи ж так надовго полишають жону, коли вона - жадання iз жадань? Що з того, що ханське стiйбище не безмовна пустеля, що в ньому клопочеться щораз новими клопотами люд? Вона, Каломела, осторонь вiд тих клопотiв, ©© нiхто не помiча╨. I хан не з нею. Зовсiм поруч, а все ж не з нею. Мужi та кметi полонили його й тримають на сво©х радах вiд ранку до ночi. Хай би день так - де не ходило. Хай би два - i то можна стерпiти. А що мав думати-гадати, коли тримають хана в сво©х сiтях мало не седмицю? I п'ють кумис - сперечаються, i не п'ють - теж сперечаються. Гейби л безоднi йде звiдтам гул, часом i ознака гнiву - крик. А запита╨ мужа свого, про що так довго та гучно може йти бесiда, махне рукою й вимiря╨ ©© пильним оком. Тодi лиш, як залишаться без жодних свiдкiв, окрiм ночi, як аж надто вже розчулиться бiля не© та уп'╨ться нею, пригорне мiцно i скаже: - Хочуть розлучити мене з тобою, Каломелко. - Як то? - У похiд кличуть. I далекий, радiсть моя, а вiдтак надовго. Нишкла, перестрахана, i мовчала. Була ж бо донькою хана i вiдала: жонам не належить знати те, що знають мужi, тим паче завчасно. А знати он як хотiлося. Тож i не втрималась, запитала: - На антiв чи ще далi? Засмiявся потiшено й закрив ©й аамилуваним цiлунком уста. - Ми ще спереча╨мось, як бачиш. Опiсля довiда╨шся. Коли взагалi треба буде довiдуватись. Може ж, я обстою в тих змаганнях iз кметями себе, тебе, нашу слюбну усолоду. Чу╨ш, може, ще обстою! Обiймав i вицiловував ©©, де сам того хотiв i де тiльки нiч могла дозволити. А Каломела задихалася вiд лоскоту й чула: малi╨, упокорена, на силi. Ще мить таких пестощiвцiлункiв - i ©© не стане, розчиниться в розкошах або ж утоне в солодких хвилях забуття. Вiдтодi, як повернулася з степу i недвозначно засвiдчила сво╨му мужу й повелителю: вона не та вже, що була колись, iншим став у стосунках iз нею й хан. Iде до кметiв - шкоду╨, що йде, повернеться вiд кметiв - нiкого й нiчого не хоче знати, окрiм Каломели. Радi╨, бачачи ©© потiшеною, смi╨ться, бачачи усмiхненою, а прихилиться, розчулена, не зна╨, де сiсти з сво╨ю Каломелою, як дiждатися того часу, коли може бути з нею i тiльки з нею. Серцем чу╨: одкрив ©© собi такою, як хотiв, а може, й лiпшою, нiж сподiвався. Каломела в усьому стара╨ться бути угодною сво╨му мужевi. Бо теж, як i вiн, упевнилася: що не день, то рiднiший ста╨ ©й Заверган, i не лише в та©нствi слюбно© ночi. Бачить у ньому людину, ладну й спроможну захистити ©© в суворому свiтi, мужа, що заступив собою вiтця, матiр, став ╨диною твердю в життi i надi╨ю з надiй. Через те он як сполохалася, почувши, що може покинути ©©. Бо що, справдi, буде, коли покине? За попонами утигурiв у вiдсутностi хапа володаркою землi, що належить роду-племенi, став жона його. А в кутригурiв покони мало чим вiдрiзняються вiд утигурських. Дуже можливо, що пiде Заверган у похiд i повелить ©й, жонi сво©й, правити стiйбищем, родом, землею. Що робитиме, коли повелить? Чи вона вiда╨, що то ╨ - правити, як повестися з усiма, аби вiдчували: над ними ╨ надiйний розум i тверда рука володарки? - Не полишай мене, муже мiй! - благала не тiльки голосом, усiм ╨ством сво©м i ще довiрливiш тулилася до Завергана. - Я не те що довго, дня не зможу без тебе. - Кажу ж, ми ще спереча╨мося. - Усе зроби, аби подолав кметiв сво©х i лишився. Хай потiм... Хай колись, як приживуся у вашiм родi та звикнуся до роду, а зараз не полишай, бо пропаду без тебе. - Правда? - Атож. Ти ╨диний нинi, на кого можу звiритися, за ким живу i збираюся жити. Не стане тебе - не буде в мене й захисту-опори. - А кревнi? - Вони вiддали мене тобi i тим вiдрiзали вiд себе, сказали: "Вiднинi належиш iншому родовi". - Тодi я тим паче опиратимусь i перечитиму намiрам кметiв. Чу╨ш, утiхо моя, тим паче! Мабуть, повiрила, бо ще рвiйнiше нiж будь-коли, обняла Завергана i тим сказала Завергановi: "Ти не пошкоду╨ш, що вчинив так. Небо свiдок тому: не пошкоду╨ш!" Обiцянка та зробила твердiшим у намiрах та дiяннях i завергапа. Вийшов другого дня перед кметiв i сказав: - Говорили доста. Настав час визначити, що вдi╨мго. Хай кожен встане i скаже. Майже повен був: скажуть не те, що хоче, i не тому, що звикли дiяти наперекiр хановi, що забракло па старостi лiт глузду. Випнi не звичка i не глузд, винна убогiсть, котру пустив за кутригурськиii стiл вiтець його та й залишив гостею на довгi лiта. А ще винен вiн, молодий хак кутригурiв. Бо нiчого iншого по вигадав по смертi вiтця, зголосився, не помисливiшi, з кмстями i пристав до поради кметiв: земля кутригурська по може вже прогодувати всiх кутригурiв, слiд шукати iншу. А коли так, вишукаймо серед нас бувалих та мудрих i пошлiмо ©х у свiти шукати iншу землю - ту, що позбавила б убогостi, винагородила б статками i благодаттю. Воно нiби й так: збiднiв стсiг, не тоiт, що був колись. До всього й лiтн╨ сонце смалить нещадно. Хай не щолiта, все ж доволi часто вигорають дарованi землею трави, а не ста╨ в степу трави, не ста╨ й поживи для комопсi©, корiв, овець, ширяться пошестi i наста╨ падь. Та ба, й посланцi не потiшили знахiдками. Три лiта ходили, вдаючи iз себе калiк перехожих, а виходили мало. "Лiпшо© землi, як при Дуна©, - сказали, - нема╨, хаiiе. То не земля - дар Неба. Одна бiда: обсаджена вона. Коли хочемо сiсти на нiй, мусимо йти i брати силою або ж проситися в iмператора в пiдсусiдки. Вiн дозволить оселитися, коли вiзьмемо на себе повиннiсть берегти обводи його iмперi© вiд вторгнення слов'ян". Колись засумував би, чуючи такi звiди. Тепер же, пiсля розмов iз Каломелою i сво©х намiрiв щодо Каломели, збудився втiшено i воспрянув духом: ось тi перепони, що змусять кожного, хто ма╨ здоровий глузд, утриматись вiд походу. Бо хто з супротивно мислячих зважиться змагатися з такою силою, як ромейська, кому спаде на думку пiддаватися пiд ромс©в, бути колонами в них чи й рабами iз вдячностi за те, що дозволять жити на щедрiй злаками землi? Наперед не виривався, ждав, що скажуть кметi. Та не дiждався сподiваного. Слово взяли iншi звiдуни й додали до того, що чули вже вiд ©хнiх содругiв: роме© ув'язли в затяжну сiчу, мають намiр пiдкорити собi Захiдну Римську iмперiю. Коли кутригурп справдi нацiлилися йти за Дунай, мусять скористатися нагодою i йти зараз. Склавини, до речi, роблять це i дуже успiшно: йдуть до Iллiрика всiма сво©ми родами, добувають оружно землю й сiдають на пiй. Отодi й заговорили кметi. - А ми чим гiршi? Чи в нас не доста сили, щоб вiдтiснити роме©в з Придупав'я i сiсти при Дуна©? Iти - i тiльки! Знiматися всiма родами i правитися до Мiзi©, а то й далi - у Фракiю! - Це нагода, братове! Користаiiмося нею i йдiм! Друго© тако© може й не буде. - А що буде, коли в ромо©в вiдшука╨ться сила, що витурить нас звiдтам? - перечили ©м обачнiшi. - То могутня iмперiя, кметi. Не забувайте про те. Зчинилась суперечка. Однi стояли па сво╨му, iншi - на своему: пощо зривати з iiасi©джспих мiсць роди; хай лишаються па Опгулi, а во© пiдуть i добудуть для них землю. Чи тодi, як добудуть та утвердяться, не можна буде пересилитися? I тi, i другi вдавались до хапа: скажи, достойний, що це так, що правда на нашому боцi. Та хап вiдмовчувався. Бачив-бо: кметi не подiлилися ще так, щоб гору взяли однi чи другi, а крiм того, брав пiд сумнiв те, що казали однi, брав i тс, що казали другi. Щось вiн не помiчав, будучи на обводах, аби люд так дуже знемагав, терплячи безлiття, чи почував себе стiсненим, аби зрiкався, гнаний убогiстю, землi батькiв сво©х. Бачив iнше: стiiiбищапи возвеличували хана за те, що замирився з утигурами i тим замиреппям утвердив ©х у мислi: час класти край кочiвлi. Доки тинятимуться по свiту та шукатимуть лiпшого мiсця на землi? Чи не пора замиритися з усiма iншими сусiдами, приглянутись, як живуть осiдлi, та й самим сiсти вже, множити на дарованiй богами землi роди сво©? "Це вам, кметям, всього замало, - чув себе обуреним Заверган. - Це ви прагнете походiв i наживи в походах. То так i скажiть. Пощо згадувати бозлiття i накликати його на себе?" А проте не поспiшав казати це вголос. - Не галасуйте всi, - пiднiс над собою руку. - Настав час стати на твердiй мислi. Кажiть ©© кожен окремо. Мiй рiшенець визрi╨ лиш пiсля того, як знатиму ваш. Кметi не скоро вгомонилися. Зрештою, видно, домовились мiж собою i виставили наперед найстаршого - Котрагiга. - Я був би тричi проклятий родом сво©м, - сказав вiй, - коли б забув про здоровий глузд i зголосився з тими, якi ладнi знятися з усiма пожитками, з дiтьми та старинею i йти, не вiдаючи куди. Твiй, хане, дiд - хай буде благословенним iм'я його, яко ж i пам'ять про нього - казав свого часу: "Не той одважний, що може стати з сильнiшим за себе па прю, а той, хто певний, що здола╨ його". Отож раджу покладатися спершу на мудрiсть, а потiм уже па одвагу. Не потурай тим, хто не думас, iдо робить. Другим пiдвiвся i попросив слова Коврат, вiрний побратим i найбiльш наближений до хана кметь - кавхан. - Кажи, Коврато. - Скажу. Я теж був би тричi, проклятий родом сво©м, коли б забув про його бiду i став зважати на то, що можу бути потятий у сiчi за землю обiтовану. Не забуваймо: йдеться не лише про хлiб насущний, йдеться про життя або смерть люду кутригурського. Той, кому вида╨ться нинi, що не те кажу, завтра сам узрить, що я казав правду. Роди знемагають, кметi! Вiд суховi©в, спеки, падежу. А коли так, чи треба уподiбнюватися зайцю, що тука╨ куща iтаптрттотт;ого мудрiстю? Усi, хто чуп тут .iиiдуиiш, yuuitiiuлися: багата на злаки i всi iншi дари земля ╨, бiльше того ╨ слушна пагода прийти i сiсти на пiй володарями. Скажете, у нас не така сила, як у склавший? Так i землi ж нам треба склавшiам! Ма╨ш! Вiд багатьох сподiвався почути таке, тiльки по вiд Коврата. Невже збився з путi й повiрив, що хан саме так хоче? Прокляття! За ним багато хто сто©ть, можуть вчяти гору над помiркованiшими. Покон не дозволя╨ хановi перечити радним, ба навiть виказувати свою прихильнiсть чи неприхильнiсть до ©хньо© речницi. Одначе, коли висловляться всi, мусить пiдвестися й сказати сво╨ слово - таке, щоб всiма сприйнялося i всiх утвердило в хановiй правотi. На що пошлеться, дошукуючись того слова, коли бiльшiсть мислитиме iнакше? Назве ту бiльшiсть недостойними бути привiдцями в родах? А чи личить йому, молодому хановi, виставляти себе так перед кметями? "Чому ж тодi ©м личить виставляти мене перед усiх безтямком i вважати за безтямка? Еге, чому?" - Усi висловилися? - пiдвiвся i став на повний i не набагато менший, нiж у Коврата, зрiст. - Усi! - I сказали, що хотiли сказати? Мовчання. - Питаю: чи все сказали, що хотiли сказати? - Та нiби ж усе. - То слухайте, що я скажу. Подiляю намiри вашi полiпшити долю люду кутригурського. Подiляю й ту, всiма сподiвану, мисль, що зараз ╨ нагода пiти за Дупай i сiсти на лiпших, нiж ма╨мо, землях. Та по подiляю всього iншого, кметi, i найперше пе подiляю поспiшностi. Кажете ма╨мо знятися родами сво©ми i йти з усiма пожитками негайно. Л я питаю: як же цс ми знiмемося й пiдемо з дiтьми, родовою старинею, пожитками, що ╨ в кожному родi, на зиму глядячи? Чи встигнемо i землю взяти па меч i сулицю, i стiйбища розбити в одiбранiй у роме©в землi, i про тепло в наметах подбати? Стужi там такi ж лютi, як i тут, на Онгулi, i поживи для себе, комопей, товару, що ╨ в кожному родi, теж треба буде не менше, нiж тут. А ще хотiв би знати й таке: посяга╨мо на Задунав'я i забува╨мо чомусь, що перш нiж вийти в ромейськi землi й утвердити себе в них, ма╨мо пройти по антськiй землi. Чому нiхто з вас не замислився, як пройдемо, коли анти сiли вже на самому Дуна© й перекрили колпсь доступну всiм гостипну цуп"? З мечем i сулiiцсю? Л чи етапе в пас сплп i па аптiв, i на роме©в? Не етапе, кметi. Отож i гадаю собi: коли вже ми нацiлилися йти в ромейськi землi, спершу ма╨мо пiти до антiв та скласти з ними ряд па мир i злагоду. Без того похiд наш у роме© не буде успiшним i пожиточним. - Досi ж всi ходили за Дунай та з-за Дунаю i по питали згоди. - Досi - так, а вiднинi не ходитимуть. Кажу ж, апти стали там ратною силою, сподiваюсь, розумi╨те, що то по так собi. Кметi, мабуть, не сподiвалися такого - знов загомонiли. Та гомiн ©хнiй не обiцяв уже бурi. - Хто ж пiде з сольством? На кого покладемо повиннiсть ублагати антiв, аби дозволили iти через ©хню землю з миром? I знову викликався говорити Котрагiг. - Сольство, як i всю виправу, очолюй, хане, сам. Ти двiчi вже явив нам мудрiсть свою, гада╨мо, являтимеш ©© i далi. За сим разом нiхто не зважився перечити старому, окрiм самого Завергана. "А цього я й не хотiв би брати на себе, кметi", - подумав, щоправда, вголос нiчого не сказав. Як би там не склалося, сольство не триватиме так дуже вже довго, лише зиму наблизить. А за зиму встигне набутися з Каломелою i вгомонити Каломелу. Вона тямковита в нього, мусить зрозумiти: бiльшого домогтися вiд кметiв несила, принаймнi зараз. V Вiдгримiли бубшi, вiдспiвали сопслi й у стольпому городi тиверцiв. Два лiта тому - однi, учора - другi. Вiд тих, перших, лишилася у князя Волота всього лиш при╨мна згадка, вiд сих - i вiдчуття видимо© присутностi. Воно й зрозумiло: тi гримiли й виспiвували давно, цi - учора. А проте зна╨, певен: пе лише свiжiсть вражень ма╨ вагу. Вiдчуття дотримання дано© колись обiтницi - також. Апо, хiба не казав собi i раз, i вдруге, i вдесяте: "Клопiт - клопотом, устави - уставами, а про те, що обiцяв Малцi, не забувай". Зда╨ться, все робив, аби було так, як вона хотiла. Послюблення ж - останн╨, що мiг зробити для дiтей Малчиних i передусiм для найменшо© з них - Милани. Так обернулося, що не кликав одну з другою i не казав; "Слюбся ти з сим, а ти з сим". Мужiв обирали серцем i зда╨ться, не схибили. Златка почува╨ себе за Блiшш.ою слюбною та втiшеною, i Милана йшла до свого Кушти на воседля i квiтнула, гейби квiтка передлiтньо© пори Бо таки втiшена, що слюбиться саме з Куштою, а тим немало тiшить i iiuro, князя Волота. Одне, то неабияка радiсть бачити дитя сво╨ щасливим, а друге, не лише доньки вдоволенi сво©м вибором, вiн, вiтець ©хнiй, теж. Бо обрали не гiрших, таки лiпших, достойних. I вiком та видом бравi молодцi, i па розум та вдачу не скуднi. Та й в ратнiм дiлi зда╨ться, не останнi будуть. Кушта, щоправда, занадто молод iще щоб ставити його па чолi тисячi чи во╨водою на обводах. А проте молодiсть - не гандж i не завада Мав би мiцну руку та був би на розум гострий, все iнше принде. Ближика теж не набагато старший був, коли паспiла потреба ставити його на чолi залоги в Тiрi i заодно - волостелином подаровано© доньцi займанщини мiж Днiстров ським лиманом, Третьою рiкою i Третiм озером Хiба не вагався князь, зважуючи на молодiсть зятя? А поставив бач, i не помилився. Ближика он який лад навiв у Тiрi i на обводах поблизу Тiри. Вепр тiльки мислив зробити те а Ближика уже зробив: забрав туди передусiм жону свою Злату, затим повелiв забрати жон, дiтей чiльним мужам ба навiть не чiльним. "Вiднинi ваше мiсце тут, - сказав - Укореняйтеся i будьте твердi на мислi: iншого посаду для вас у Тиверськiй землi нема╨ й не може вже бути" Те саме каже й поселянам, що зголошуються сiдати у його волостi. I що найбiльше, мабуть, важить - казання тi пiдпира╨ вигодами та винагородами, а де вигода, там спокуса де спокуса, там пожвавлення i певнiсть: з таким во╨водою i волостелипом не пропадеш. Кушта яко ратний муж теж достойний того, щоб покладати на нього надi© i на розум не скудний. Отож пожде якнйсь час та й посадить його по сусiдству з Ближикою - у вiдiбраному в Вепра, яко зрадщ, Холмогородi. Як бп там не було, кровне ╨днання - найбiльш надiйне ╨днання. А йому, князю, надiя на вiрнiсть во╨вод, тпм паче у полуденних обводах Тиверсько© землi он як потрiбна. Мас Чужкрая, Власта, Ближику Коли посадить там Кушту та ще двох-трьох синiв, кого тодi боятися йому? Твердь он яка падiппа буде. Сiюнукувашiii втiшною думкою, рушив до дверей що вели з опочивальнi, i тiльки-но прочинив ©х, як одразу ?к нагледiв Миловиду в оточеннi дiтей. Старшi - Радим та Добролик - либонь, спали ще, натомлсш Милаичиним восрдлям, сi ж, найменший та два середульшi, були вже спiжi й збадьоренi, з усього видно, давно одiйшли вiд сну i иршиуть исселощi©©, мплого серцю привiлля. - Чи не до мене, сини мо©? - пропустив до опочивальнi й присiв перед усiма, усмiхнувся приязно. - А так. Прийшли привiтати вас, отче, з добрим ранком та й помишатимемо вже на вольготнiсть, - Спаси бiг, соколята. Ви теж будьте здоровi та щасливi. Не вельми бешкетуйте на вольготностi, аби не вразили один одного. - Ми не самi, з нянею-наставницею пiдемо. Поглянув, провiвши дiтей, на жону й невiльно замилувався нею. Завжди умиротворено тиха, осяяна тим внутрiшнiм свiтлом, що било з не©, гейби почайна ∙з землi, й виказувало щедроти ©© вдачi, Миловида була невпiзнане одмiнена зараз. Так пломенiла вся, таке м'яке та нiжне свiтло посвiчувало у не© на виду, а надто в очах, що князевi самому захотiлося перейнятися тi╨ю щедрiстю й бути таким же щирим на ласку, на добро, на щастявтiху. "Се вона дiтьми так вознесена", - утверджувався в мислi, а тим часом дошукувався вже iншого: що скаже Миловидi, аби знала, що й вiн он який вознесений нею? - Жона теж iде з малими па вольготнiсть? - Ба нi, - поспiшила заперечити. - Менi не до вольготностi. Он який безлад залишився пiсля воседля. Мушу прибирати та ставити усе на мiсце. - Челядi скажи, най прибирав, сама ж дай повелiння та й заходь до мене. Глянула незрозумiле чи й подивовано i вже потiм кивнула: - Гаразд. Коли полишала опочивальню, була, як i належить кпягинi, стримана, а все ж не зовсiм. I в ходi вiдчувалося: он як вдоволена тим, що князь повелiвав перекласти клопоти на iнших, самiй же прийти й бути з ним, i в поставi також. А обернулася, вiдчиняючи дверi, й зовсiм виказала себег таки неабияк утiшена його турботою-бажанням. Це скiльки ж лiт спливло, як йдуть вони у парi? Либонь, вiсiмнадцять. А так, найстаршому ©хньому, Радимовi, сiмнадцяте минуло вже, пiшло вiсiмнадцяте. Пробi, а набутися мужем i жоною як слiд i не набулися. Нiби ж мирними були цi лiта, нi самi не ходили па сусiдiв, нi сусiди па них, а ом якi клопiтнi. Воно й по дивно. На його плечах лежали турботи про землю, про благо люду землi Тиверсько©, на Миловидiших - терем iз його численними "треба", челяддю та дiтьми в теремi. Чи ©й иули кили розглянутися на ними, подумати про щось iнше, крiм них? Одно дитя пр встигало стати па ноги, потiшити вiтця, матiр першим словом-лепетом, iнше народжувалося, за тим iншим - ще iнше, i кожного разу його княгиня, його жона-утiха вiдходила вiд нього, була з малям i з малям та з тими, що пiдростали вже, одначе вимагали ©© нагляду i ©© турбот. Зато нiхто не скаже, що вона не господиня в княжому теремi i не мати сво©м дiтям. I Малчиних виростила, до ума-розуму довела, i сво©х ростить достойно. "Один лиш я нарiкаю? - осмiхнувся. - Пробi, чи можу нарiкати на таку?" Таки довгенько оберталася мiж челяддю. А може, й сама поралась. Коли зайшла, iнший мала вже вид. - Най вибача╨ князь, - нiяковiла. - Я змусила його ждати. - Не бiда, - простягнув назустрiч ©й руки й посадив супроти себе. - Знаю, скiльки на тобi повинностей, тому й не ремствую. Скажи, чи всi i всiм задоволенi? - Що ти, княже! - подивувалася. - Чи на такiм воседлi, як Миланчине, могли бути невдоволенi? Весь Черн i його околi© гуляли-пригощалися. - В тiм-то й ба, що люду он скiльки було, комусь могли й пе догодити. Посидiла, нiяковiючи, i вже потiм сказала: - Я все робила, княже, аби догодити. - Чи я кажу: ти чогось не доробила, - помiтив ©© бентегу й поспiшив заспоко©ти. - Твою щирiсть я бачив. Питав затим, аби пересвiдчитися, що обiйшлось як слiд. Був добрий i ласкавий з нею, та не одразу прогнав осмуту з серця. - Менi се не подоба╨ться, жоно. - Що саме? - А то, що ти вдалася в тугу i без видимо© причини. Волiв би завжди бачити тебе свiтлою та ясною, як умiпш бути. Коли хочеш знати, затим i покликав, аби винагородити за все, що робила й робиш для мене, дiтей мо©х. - Правда? - Як я - се я, а ти - се ти. Скинула повитi болем нiяковостi очi й тицьнулась мужевi сво╨му до плеча. Горнулася й казала щось, казала й горнулася, а вiн обiймав ©©, гладив, заспокоюючи, плечi й тiшився з того, що знову бачить свою Миловиду такою, як там, в оточеннi ясноликих дiток, - Милана зна╨ш що повiдала менi, коли йшла вiд нас? - почув нарештi ©© казання. - А що? - Зiзналася, що вельми прикипiла серцем до роду вiтця свого, що коли б пе велiння лади та не повиннiсть перед тим же родом, нiзащо не пiшла б iз нього. "Най мамця знають, - сказала, - кому я найбiльше вдячна в сiм родi, то се вам. Бо умiли бути кревною на мiсцi некревно©, бо такими щедротами винагородили за багато лiт, як, може, не винагородила б i кревна". - Так i сказала? - Ано. - Ось бачиш. Я тiльки збирався подякувати тобi за тво© щедроти, а Милана уже подякувала. Гада╨ш, то так собi? О нi. То правда промовля╨ нашими устами. Бо ти не тiльки вiдрада, ти - божа винагорода усiм нам. Чу╨ш, усолодо моя, не тiльки вiдрада - винагорода! - Як i князь для мене. - Правда? - Не було б правдою, чи народила б йому шiстьох синiв? Осмiхнувся втiшено i вже потiм поправив: - П'ять ©х у нас. - Буде й шостий, княже. Знай, непраздна я. - Отак? Тепер вiн, князь Волот, нiмував подивовано. Зрештою вiдкинув геть сумнiви, заяснiв видом й став вицiловувати жону свою, так солодко й гаряче, гейби вперше доступився до не©, свого найбiльшого жадання. Ось чому вона видалася йому сьогоднi до иевпiзнання лiпою i миловидою! Непраздна ╨! - То, може, за сим разом дiвка буде? - спинився нарештi й заглянув, збуяпий радiстю, в осяйнi ©© очi. - Хотiла б мати дiвку. Коли б ти знав, муже мiй, як хотiла б! Та ба, не буде ©©. - Звiдки така певнiсть? Пригадала: колись давно мала про це вже бесiду. Одначе чимось iншим не може пояснити князевi сво╨© певностi. - Ще в Випалi, коли була пiвдiвкою, наснився менi сон. Буцiмто рву на водi лiле©, а кладу собi до рук маленьких хлопчикiв. Одного, другого, третього отак. Жахнувшись, прокинулася и повiдала сво╨ сновидiппя бабусi. Старепька вислухала мене й сказала: "Лiле© - русалчинi дiти, негоже зривати ©х. А оскiльки ти брала серед них лиш хлопчикiв, то знай, у тебе будуть самi лиш хлопчики". Пророкування ©©, як бачиш, справджу╨ться: уже п'ятьох народила. - Одначе на водi, ти взяла лиш трьох. - Таки трьох. - Ось бачиш, серед всiх iнших може бути й дiвка. Повiрила чи лиш хотiла вiрити, в усякiм разi, мала намiр сказати втiшне для себе й для мужа, та ©й не дали висловитись. Хтось стороннiй над'©хав тi╨© митi до терема й дав знати челядниковi, що хоче бачити князя. То був гiнець вiд сторожово© вежi па Днiстрi. Прибув сказати князевi: до нього правиться з миром та злагодою кутригурський хап Заверган i просить дозволу на в'©зд до стольного города Черна. Повелiв запросити хана i дати йому достойний високого гостя супровiд, а тим часом думав: "Чого се йому тра' вiд мене? Сказав, з миром та злагодою. Чи не обри заворушилися?" Кочовища кутригурiв пе доходили до Днiстра, отож i чвар iз ними у тиверцiв не було. Ото тiльки й клопоту мали через них, що пустили вiсiм лiт тому за Дунай i ви' слухали докiр iмператора: "Пощо пустили? Чи соузники так чинять?" Опiсля кутригури не поривалися до роме©в i до Днiстра не доходили. Випасали череди корiв, отари овець, а найбiльше комоней далi па схiд, коли й мали якiсь сутички чи перетрактацi© з антами, то лише з тими, що сусiдять iз ними - уличами та ще полянами, коли тi спускалися на пониззя Днiпром або ж Бугом чи Онгулом. Ратних змагань мiж ними та антами, скiльки й пам'ята╨ себе, не було. Невже справдi заворушилися обри и погрожують походом через кутригурськi землi? Дуже можливо. Досi вони, сидячи за Днiпром, на уличiв та полян ходили яко татi, тепер могли обiйти ©х i правитись до Днiстра через Кутригурську землю. Чом би й нi? Скiльки тих нутригурiв i що для обрiв кутригури? Тi пруги i не таких здатнi поглинути. Хан не поспiшав об'явитися в гридницi Черна, одначе й не зволiкав аж надто. Коли ж завiтав, був по-асiйському ввiчливий i щедрий на хвалу. А ще вразив князя Волота молодечою ставпiстю i доброликiстю. Не лише кров, сила i здоров'я буяли в ньому. - Припiс я кпязiо на Тиворi, - схиляв покiрно голову i клав руку до серця, - жопi та дiтям його низький уклiн i найсолодпii iюб.iжа©©iш здоров'я та супокою вiд сгбе i всього люду па Кутригурах. Хай славиться iм'я його яко гонителя роме©в i буде доброю пам'ять про цього пе лишень серед сущi©х, а й серед нащадкiв. - Спаси бiг. - А ще кланяюсь мужам його та воеводам, усiм, хто i пiдпорою князевi в дiлах ратних та вiчових. "А вiн добре обiзнаний з нами, як i з тим, що дi╨ться в нас", - мiрку╨ тим часом Волот i дошуку╨ться нагоди заговорити про сутт╨вiше. - Ще раз дякую хаповi за прихильнiсть серця, як i за добрi побажання. Привiдця кутригурiв, сподiваюсь, вперше у нашiй землi? - Так. - То най буде повен: па добро вона завжди вiдповiда╨ добром. Висловлю╨мо й свою найсердечнiшу здравицю хановi, усьому родовi його, мужам ратним та думаючим й просимо бути серед нас, як серед сво©х. Сiдай, хане, на чiльне мiсце, най сiдають по обi руч мужi тво© та й кажiть, що привело вас у землю нашу. Заверган не примушував господаря просити вдруге. А поки всiдавсь та розглядавсь, зважував давно виваженi думки й прицiлювався, котра з них буде зараз найбiльш слушна. - Князь мусить знати: у привiдцiв люду нема╨ нiчого вищого за потреби люду. Те, що зняло мене та мо©х кметiв iз насиджених мiсць i повело в Тиверську землю, не в винятком. Опустив на мить долу зiр, схоже, що черпав там десь, поза гридницею, сво╨му серцю снагу, i вже потiм почав оповiдати, якi безлiття переслiдують його люд, i доволi часто. Тож i намислили кутригури: чи не пошукати ©м щедрiшо© на злаки, а вiдтак i на благодать землi? Раз уже прибули до них, тиверцiв, як до добрих сусiдiв i не приховали того, з чим прибули, то не ховатимуться й далi: усi вбачають таке благо в задунайських землях Вiзантi©, не iнакше мислять i кутригури: коли вже йти кудись, то йти треба лиш туди. - Чим же може прислужитися вам Тивер? - не зовсiм розумiв князь хана чи пiдганяв iiого, аби одкрився шиидше з тим, заради чого прибився до Черна. - Прийшли просити князя, аби пропустив нас туди, по ставав на нашiй нутi з раттю. Лихого намiру до люду тиверського у нас нема╨. Пройдемо до Дунаю i зникнемо за Дуна╨м. - А що скаже нам Вiзантiя? - Йдете ж не ви, ми пiдемо, i пiдемо з добрим намiром - поселитися. "Ви не щирни зi мною", - казав на дулiцi князь Водит i ни вагався вже. - Не дiло кажеш, хане. У нас iз Вiзантi╨ю давно укладено ряд на мир i злагоду, ми не можемо порушувати його i тнм ставити себе нiд загрозу ромсйського вторгнення. - Досi ж за Дунаi, як i з-за Дунаю, вiльно було ходити. Невже князь не може послатися на це, коли заремству╨ Вiзантiя? - Тiш, хто йде туди з добрими намiрами, i зараз вiльно йти. Кутригури ж хочуть пiти й сiсти на ромейських землях гвалтом - так, як сiдають склавини. А мiж ними й ромеями - хан, сподiваюсь, зна╨ те - йде справжня сiча. Як же ми, соузники ромейськi, можемо напустити па ромс©в ще й вас? Завергап перезирнувся з кметями. - А колi© за Дунай схочуть пiти ис лише кутригури, - сказав i глибоко заглянув Волотовi у вiчi, - а й утигури обри? Невже князь усiм ©м стане на путi? Невже вiн захо^ че знекровлювати себе лиш тому, що ма╨ з ромеями ряд? Волот вiдчув себе загнаним у глухий кут. Сидiв, дивився на привiдцю кутригурiв i вiдмовчувався. Хап не забарився скористатися тим. - Кутригури пе хотiли б знекровлювати себе у сiчi з тиверцями, - сказав довiрливо. - Вiддавна мають ©х за добрих сусiдiв, тож i волiли б мати тiльки за таких. Пошлись, кпяже, на правiчний покоп - вiльно ходити гостинною путтю на обводах - i тим уймеш роме©в, матимеш, як i мав, iз ними мир та злагоду. - Нi, хане, про злагоду годi тодi й помишляти. Це було схоже па вiдмову, i Завергап занепав духом. Дивився па привiдцю тиверцiв усе ще благальне, та разом з тим i примiтне нiяково. Волот заглсдiв те i, мабуть зглянувся па нього i його бiдкання. - Най хан погостю╨ в пас день-другий, - обiзвався перегодом. - Мушу зiбрати всiх лiпших мужiв Черпа та його околiй i порадитися, як нам повестися в сiм дiлi, аби i з ромеями не розбити глека, i з вами, сусiдами в Помор'©, також. А зараз прошу всiх за княжий стiл, одвiдати страв господинi мос©, знесолити серце i розум питi╨м. Вдовольiтилися стравами та паноями княгинi Миловиди за дня, вдонилi, нялися ii тодi, як стемнiло, зайшло па нiч. I не лише князь iз ханом та тi, що стояли коло них. Прибули на княжий пир чiльнi мужi тверсько© дружини, було немало i з городських, надто мужiв думаючих, нагодився з Волiша й иарочi©тпii муж князя Доброта М╨замiр. Тигк i бесiда весь час точилася довкола одиою й тою ж: чи гоже, справдi, сваритися з кутригурами? Чи вiддавна не так було: хто хотiв, той i йшов за Дунай, кому треба було правитися з-за Дунаю, той i правився? Племена-сусiди, як i привiдцi племен, не в одвiтi за тих, що приходять, вони в одвiтi за себе - i тiльки. Хан правду каже: Тиверi на всiх не вистачить i всiх собою вона не прикри╨. Так мають i сказати ромеям: ви пильнуйте себе, ми - себе. А те, що ╨ ряд про невторгнення, то так воно i ╨: Тивер не вторга╨ться, вторгнулись кутригури, користуючись поконом вiльно ходити обводами чужо© землi. Хан розчулився в тих бесiдах i поривався присягнути кров'ю, що буде вiрний обiцянцi, що матиме Тивер i тиверцiв за добрих сусiдiв як нинi, так i в вiках. Йому вiрили, з- ним були щедрi на питi╨ i ще бiльше на благоволi╨. А другого дня по обiдi вже князь зiбрав радних i вчинив iз ними осiбну вiд гостей раду: як бути з кутригурами? Радилися довго i ставилися до того, чого хотiв хан, повсякому, а утвердилися на несподiванiй i, як видалося всiм, ╨дино можливiй гадцi: хай iдуть кутригури за Дунай, одначе не там, де ╨ тиверськi сторожовi вежi й проторенi до них путi. Самi мають прокласти ©х i переправитися в мiсцях, де на них нiхто не сподiва╨ться, Тивер удаватиме, що не вiдала про те. Князь Волот не одразу, все ж змушений був визнати: то справдi слушна порада, i не барився уже ознайомити з нею привiдцю кутригурiв. VI Флавiю Петру Саватiю Юстинiану не було пiдстав парi пати на давно померлу й забуту в житейських клопотах матiр. Як би там не було, не хтось iнший - таки вона, убога селянка з Верхньо© Македонi©, винагородила його по тiльки ликом i статурою Аполлона, а й щасливою долею, коли начистоту, може, найщасливiшою з усiх смертних. Хто вiн був, коли правився з загубленого мiж гiр, iiiiгому не вiдомого селища Таурiсiй у та╨мничу столицю Вiзантiйсько© iмперi©? Звичайнiсiнький пастух: босий, паiiiвзодягнений, з висмаленою сонцем кучмою волосся на головi i з полотняною бесагою за плечима. А он як обернулося; став iмператором найбiльшо© в свiтi iмперi©, повiювладним володарем мало не пiвсвiту - всi╨© Передньо© А-п© з числоiiпшiи провiпцiямп, почшiаючi© дiд Палестини Сiрi©, Аравi©, Фiшкi©, Миси©штамi© м кiнчаючи Вiрменi╨ю' а ще Понта Пелемона, ╙леноионта, Дакi©, Фракi© стародавнього Iллiрика i ще стародавнiших грецьких провiнцiй полупочпо© Африки, мало не всi╨© Iталi©. Чи це так собi i чи тому тiльки, що в Константинополi сидiв тодi, в день його, Юстинiаново©, появи, кревний дядечко в 'iпостасi iмператора Юстина? Ба нi, пе тiльки тому. Була ще й воля Всевишнього, покликана молитвами матерi, що проводжала сина в таку далеку i таку попевну путь, як була й дарована тi╨ю ж матiр'ю в день появи Флавiя Петра Савагiя па свiт всеблага заступниця - доля. Це вона подбала тодi ще, як Флавiя колисали в колисцi, аби iмператор Анастасiй не залишив для трону, на якому он скiльки возсiдав, спадко╨мця, аби серед тих, хто щойно оплакував його, восторжествувала не злагода - ворохобня, i така що не лишала найменшо© надi© па примирення. Сенат, цирковi партi©, аристократи Константинополя уповали на Iпатiя Анастасiйового небожа, а всесильний Амантiй, тимчасо^ вий правитель по Анастасiю - на розпаленi в собi'жадання: нi в якому разi не випустити з рук даровану богом владу. I пiшло, i завертiлося. Поки аристократи справляли по Анастасiю поминки та обходжували Iпатiя (а то ж як слiд було втокмачити йому, чого сiда╨ в .iмператорське крiсло, чию руку ма╨ тримати, коли сяде), Амантiй накинув оком на дядечка Юстина, тодiшнього привiдцю сили що на не© спирався трон - iмператорсько© гвардi©, i сунув йому до рук яко особi впливовiй серед гвардiйцiв немалу купу солiд, а заодно i повелiння: не скупитися ними сипати щедро й навсiбiч, одначе з неухильною метою: ' аби гвардiя посадила на трон не Iпатiя, а Феокрита, особу довiрепу i в усьому покiрну Амантiю. "Досить аристократам правити нами", - сказав ута╨мничено i гнiвно, уповаючи ясна рiч, на те, що дядечко яко колишнiй плебей вiзьме той гнiв до серця й подба╨, аби па трон сiв Фоокрит, коли вже вiн, Амантiй-евнух, не може сiсти. Не хтось iнший, саме вона, всесильна i всеблага доля, надоумила тi╨© дни-' пи й сенаторiв не поступатися сво©м, вiддати скипетр iмператора кому завгодно, тiльки пе Амантiю i його креатурi_ Феокриту. "Прiч ╨внухiв!" - заволали й почали гуртуватися та розкидати мiзками, хто може стати Амаптiю на перепуттi. "Юстип, привiдця iмператорсько© гвардi©!" - пiдказала та ж доля, i оскiльки iншо© сили при Августiонi справдi не було, а дядечко Юстип теж був особою не без олi© в тiм'©, обернулося так, що гвардiйцi по стали па бiд Феокрита, одначе не стали й на бiк Iнатiя, проголосили i'.iпрратором Пiлпптi© Юстiпiп. Лмиптнii лмуiпнiвiп бупубрити голову в плечi, а сенатори, як i цирковi партi©, схилитися па бiк гвардiйцiв. "Лiпше буде, - сказали собi, - коли iмперi╨ю правитиме в усьому покiрний нам смерд, до того ж лiтнiй i бездiтний, анiж владппй i пiдсту©ший ╨внух". Швидко перетасували мiж собою наявиi в сенатi мiсця, пiдняли вiтрила й, упевнившись - корабель iдо сво╨ю, раз i назавжди обраною путтю, стали спiвати новому iмператоровi осанну. I во©н вiн, яких свiт ще не знав, i державця яких iмперiя досьогоднi не мала. Не подивували й тодi, як той во©н i державця укоротив вiку спершу Амаптiю, котрий мiг не змиритися й торувати путь до iмператорського столу, затим Феокриту, стяв голови популярному на тi часи привiдцi палатiйських легiонiв Вiталiану, iнiцiаторовi фiнансових реформ i вельми впливовiй за Анастасiя особi в iмперi© - префекту Преторiя Морину. Важливо, що ©х, сенаторiв, обiйшов караючий меч i що досягнуто найголовнiшого - нема╨ Амантiя. Були, щоправда, iншим спантеличенi: новий iмператор, виявля╨ться, не просто собi мало обiзнаний з грамотою, вiн неспроможний навiть поставити пiдпис пiд едиктами, що ©х готують iншi! Спершу ширили очi, потискували плечима, далi почали дозволяти собi шептатися: як бути? Меншi йшли до старших, старшi - ще до старших, а тi, не вiдаючи, що можна вдiяти, робили кам'яними лиця i тим казали: ви про со не вiда╨те, вам те наснилось. Та не спить людська мисль, коли зна╨: над нею висить i щомитi погрожу╨ карою меч. Хай не серед вищих i найвищих, все ж знайшовся в сенатi такий, що прибiг одного досвiтку й вигукнув, подiбно Архiмеду: - Еврика! Я знайшов! - Що саме? - пеповпо поглянули на нього. - Виготуймо для iмператора платiвку з чотирьох лiтер: legi ("я прочитав") - i того буде доста. Вона засвiдчуватиме пiдданим i всьому свiтовi його грамотнiсть та компетентнiсть в дiлах iмперi©, i©у, а поставити таку платiвку не важко. Потiха - велика спокуса, а бажання бачити себе мудрiшим самого iмператора тилi паче. Тож i змагання сенату з iмператором-смердом що далi, то помiтнiше входило в силу, i хто вiда╨, чим завершилося б, коли б та ж доля не стала на бiк дядечка Юстина i не нашептала йому: сенатори пiдсовують тобi посмiховиська замiсть едиктiв, а ти розкинь мiмками i пiдсунь сенаторам щось таке, вiд чого у них не лише у лосi закрутило б. I дядечко послухався тих нашiптувань. Перше, що вчинив, став бувати - i доволi часто _ на циркових виставах, збирати в себе i щедро винагороджувати поетiв, якi подобалися публiцi i яким найзавзятiпте аплодувала публiка. Не вiдаючи доти, що таке наука i культура, iмператор став неабияк дбати про ©хнiй розквiт в iмперi©, заклав i воздвиг за сво╨© пам'ятi бiльше, нiж будьхто, наукових i культурних закладiв, церков, яко щирий християнин заходився переслiдувати ╨ресь та ╨ретикiв i тим примусив служителiв церкви, ба навiть цирковi партi© поставити рогом очi й сказати прилюдно: "О-о!", а вся iнша просвiщепна братiя - i найперше поети та актори, не забарилися пiдхопити те "о-о" й возвеличити iмператора Юстина в очах непросвiщенних яко мудрого серед мудрих i просвiщепного серед просвiщенних. Нiхто не смiв уже пiдсовувати iмператоровi лживi письмена замiсть едиктiв. Супротивно тому, засвiдчували щирiсть, присягалися в вiрностi, хоча позаочi й уповали па час. Юстин, гадали собi, похилий вiком, до того ж не ма╨ спадко╨мцiв. Вiдiйде - i вдiють сво╨: надiнуть iмператорський вiнець особi iмператорсько© кровi. Та й тут помилилися: дядечо Юстин справдi виявився мудрiшим за наймудрiших. Тодi ще, як сiв на тронi, послав до Верхньо© Македонi© гiнцiв з повелiнням: хай хтось iз небожiв кида╨ гирлигу, з якою ходить за вiвцями, й пра, виться до Константинополя. А коли небiж прибув, сказав йому: "Я старий уже для того, щоб сiдати за лаву i оволодiвати науками, тим паче у вищiй школi - унiверситетi - сядеш ти. Часу матимеш обмаль, тож не гай його, вдень i вночi сиди над книгами - мудростями вiкiв. А осягнеш ©х бiльш-менш, прийдеш i станеш поруч зi мною, допомагатимеш менi править iмперi╨ю i сам навчатимешся. Не брязкай там, серед павчителiв i тих, з ким навчатимешся, iменем мо©м, натомiсть постарайся осягнути розумом бiльше, нiж будь-хто, i стати пiд кiнець навчання вище, нiж усi". Вiн, Юстинiан, теж був не з якогось iншого тiста, таки з дядечкового, тож пе забарився утямити, куди хилить iмператор, надто коли вiн покликав його i ще кiлькох таких, як вiн, до Августiопа i повелiв бути його довiреними в Августiонi. Може, котрийсь iз сенаторiв i втямив перегодом, до чого йдеться, та було вже пiзно. Iмператор Юстин вiдчув на той час, що днi його лiченi, й усиновив обiзнаного з науками як i з сенатськими премудростями небожа сво©м чи не останнiм едиктом,-- тпм, иа якому стояло по звичне для всiа "Я нричiгiаи", сiинли набагато значимiше: "Я передав владу над вами i всi╨ю iмперi╨ю сво╨му небожу Юстинiану Першому". Хай та воля iмператора не подобалася комусь, хай хтось рвав на собi волосся, збагнувши, що сталося в iмперi© i в чи© руки потрапила iмперiя, - дарма. Таким було велiння долi, так мало вже й бути: вiднинi на iмператорському тронi сидiтимуть пе спадко╨мцi Зенона i його вдови Арiадни, ба навiть не родаки Анастасiя, сяде рiд Юстинiв з далеко© Македонi© i сяде надовго. Бо хто насмiлиться чинити всупереч заповiту, коли той Юстинiв наступник мав уже сво©х прихильникiв i в сенатi, i серед гвардiйцiв? Юстинiан спиня╨ться перед глибоко посадженим у стiнi, вiкном iмператорського палацу i довго дивиться в далину, що стелиться через Босфор i десь далi. Он скiльки лiт минуло вiдтодi, як надiли на нього iмператорський вiнець i посадили на мiсце покiйного дядечка. Жарти хiба - понад тридцятьi За цей час померли не лише тi, хто рвав на собi волосся, шкодуючи, що якийсь пройдисвiт з iллiрiйцiв зу- 'я мiв напустити туману i лишити всiх у дурнях, померли; навiть тi, хто пам'ятав, з якого роду-племенi iмператор Юстинiан, як став вiн повелителем найбiльшо© на всю ойкумену iмперi©. То давно, в першi лiта його присутностi на тронi, кричали на iподромi: "Було б лiпше, коли б не народжувався твiй вiтець Саватiй! Вiн не породив би вбивцю! " Тепер нема╨ кому кричати. Та й не посмiють. Он який слiд лишив по собi в iмперi©, а вiдтак i в пам'ятi людськiй. "Який? - вигульку╨ котрийсь iз тих, що дозволяли собi ширити на iподромi роти й кидати в його бiк обурливi фрази. - Той, що кривавив землю на численних бородищах в пiвнiчнiй Африцi, Iталi©, в багатолiтнiй рiзанинi з готами, персами, де лягли з тво╨© ласки сотнi i сотнi тисяч, чи той, що укоротив вiку тим же тисячам, а то й мiльйонам громадян iмперi©, не кажучи вже про рабiв, через нечуванi до тебе побори, пайвигадливiшi податi?" "Не тiльки, - Юстипiан оберта╨ться в тоii бiк, звiдки, смикнули його за руку, i прийма╨ позу легiонера, що налаштувався до бою. - Ви, либонь, ото тiльки й зна╨те, що нагадувати про податi та боролища. Так, обкладав вас, i па смерть посилав. А чому? Ви хоч колись замислитеся: чому? Хочете жити в багатiй, славнiй на весь свiт iмперi© i lie . лити кровi, не терпiтi© вiд податей? Ба пi, не було так до мене, не буде й по менi. Чули, не буде!" Чому сказав так, сам не вiдав, одначе певен був: сказав правду. Як правда й те, що його не за податi i по за'прол iгi у па биролшцах крив пам'ятатиме iмцерiн. Були ж Go не тiльки податi, були й творення само© iмщ-рi©, Дядечко Юстин лиш загравав iз поетами та акторами, вiн же, Юстинiан, в iм'я розвитку само© поезi©, як i науки, не тiльки оточив себе сонмом блискучих поетiв i вчених мужiв, наступив на горло власних переконань i поступився перед ними сво©ми переконаннями. Усiх переслiдував i жорстоко карав за вiдступ вiд християнсько© iдеологi©, а на вiдступи поетiв i вчених закривав очi i дозволяв користуватися мовою еллiнiв-язичникiв, якою нiкому не дозволялось користуватися. Хiба того не пам'ятали колись i не пам'ятають нинi хоча б i Прокопiй Кесарiйський, Агафiй Мiрiнейський, поети-епiграмiсти Павло Сiленцiарiй, Юлiан ╙гипетський, Македонiй, брати Схоластики? Вищi школи - унiверситети були й до нього, те всяк зна╨. Та хто посприяв так розвитку науки в унiверситетах i не тiльки в Константинопольському, а й у Бейрутському, Александрiйському, Афiнському, Едеському, в школi риторiв i софiстiв у Газi, в медичному училищi в Нiсiбiсi? Саме при ньому, Юстинiановi, забурлило там життя, стали можливими дискусi© мiж вченими-фiлософами i вченимибогословами, мiж блюстителями права i законодавцями, iсториками i географами. Де ╨ такi бiблiотеки, як у Константинополi, Александрi©, Бейрутi, чи в багатьох кра©нах Християнського свiту з'явилися такi, знанi серед вчених i невчених, просто просвiщенних мужiв працi, як "Християнська топографiя" Косьми Iндикоплова, трактати його опонента, александрiiiського фiлософа Фiлопона, науково аргументованi рекомендацi© медикам лiчця з Емiди Аецiя? А чи©ми зусиллями створено зведення законiв Вiзантiйсько© iмперi©? А так, чи©ми? Багато чого можуть пригадати згодом iмператоровi Юстинiану: i те, що зiбраний на iподромi повсталий охлос плавав у власнiй кровi й просив пощади, а вiн не дозволив залишити живим бодай когось iз тридцятi© п'яти тисяч, i що лив ромейську кров на численних бородищах поза Вiзантi╨ю, та нe забудуть, не можуть забути, що зведення юридичних законiв його епохи iмену╨ться Кодекс Юстинiана. Не професорiв права Феофiла, Дорофея, Стефана, Фалалея, якi немало потрудилися над ним, складаючи та коментуючи Дiгести, а таки Юстинiана. Бо той винятково© ваги i значимостi пам'ятник юридично© мислi створений таки при ньому i дякуючи йому. Податi, пролита на боролищах кров... А ви ж як думали? Обводи Вiзантiйсько© iмперi© он якi, ©х до сього часу iiе спромоглися облiчити. Хто дбатиме про них, крiм iмператора, i хто зупинить варварiв, що варяться та й заряться на багатства iмперi©? Ви? Ба нi, iмператор. Тож i дайте iмператоровi, щоб мав ким заступити варварам путь у землi iмперi©, щоб мав за що звести фортецi, через якi пе могли б пройти тi ж варвари, щоб дбав про спасiння душ ваших зрештою. Скажете, не дбав про все те? А чи©ми клопотами i солiдами вiдновлено сотнi старих, збудовано новi фортецi на обводах, споруджено городи, церкви та монастирi по всiй iмперi© i серед них окрасу православ'я - храм свято© Софi© в Константинополi? Чи хтось колись спромiгся звести таке диво, чи доклав стiльки зусиль, аби процвiтало християнство, аби церква i iмперiя стали ╨диним цiлим? Усе то мо© турботи i моя гордiсть. Чули, моя i нiчия iнша! Скiльки стоятиме храм свято© Софi©, як i споруджений для гнаних i голодних дiм Сампсона, стiльки й пам'ятатимуть Юстинiана. Так, я не шкодував на все це вашого поту, як i вас. А хiба я сам мало пролив його? Може, чревоугодничав, володiючи такою iмперi╨ю, може, дозволив собi бодай раз побути на дозвiллi, по-людськи виспатись? Не було того, ви пе зна╨те, як зна╨те й те, що я нiкого не вiдштовхував вiд себе, був доступний для всiх i щедрий з усiма, коли йшлося про творення iмперi©, а не про руйнацiю ©©. Хто, крiм Юстинiана, дбав так про ратну спроможнiсть роме©в, про розвиток ремесла, торгiвлi? Хiба не мо©ми зусиллями добута золота жила вiзантiйсько© економiки - шовк-сирець? Хiба той найбiльший за всi вiки здобуток мало дав вам? Таке не забувають, вельможнi i невельможнi крикуни, як не забуде люд вiзантiйський i того, скiльки сили й розуму доклав iмператор Юстинiан, аби здiйснити давно сподiванi законодавчi реформи, обмежити владу сенату i сенаторiв, заборонити крупним землевласникам мати сво© в'язницi, творити суд над пiдлеглими, аби подолати згубне для iмперi© запустiння земель у провiнцiях. Звичайно, знайдуться й такi, що нарiкатимуть. Яиже, ввiв таможнi мита для тих, що привозять i продають у його гаванях товари, стягу╨ високi проценти з боржникiв, зберiг рабство i нi на йоту пе полегшив долю рабiв, ввiв примусову скупку хлiба, пiдвищив старi i вигадав новi податки, серед них такий навiть, як податок на повiтря - аери-i кон, був жорстокий як iз знаттю, так i з охлосом, пе брезгував доносами та╨мних послухiв, карав по ©хньому доносу всiх, навiть тих, що творили з ним iмперiю й булгi свого часу улюбленцями. А хiба влада не ╨ насиллям, може, папбiль©ппм i найжорстокiшимУ Хiба такою iмперi╨ю, як Вiзантiя, можна управляти без та╨мних послухiв, вивiдувачiв, донощикiв? Усiм подоба╨ться те, що здолав силою меча свого варварiв i повернув у лоно iмперi© Пiвнiчну Африку, Iталiю, вiдновив, по сутi, славнозвiсну Римську iмперiю в ©© iсторичних обводах. А хiба усе те можна було зробити без належних витрат? Хiба державний фiск - бездонна бочка, я яко© можна черпати та й черпати солiди? Он скiльки йде ©х на велич i славу Вiзантiйсько© iмперi©, - ту саму велич, яка всiм веселить серце i плодить гординю. А за якi небеснi дарствспицi можна творити ©©? За якi?! Може, повернеться в когось язик сказати, що всi отi податi-здирства iмператор впроваджу╨ заради себе, свого благополуччя? Юстипiап полиша╨ нарештi облюбоване бiля вiкна, що виходить па Босфор, мiсце i звiльна йде через простору залу. В один куток, затим - у другий. "Чому це минуле так невiдступне переслiду╨ мене, будить неспокiйну думку, бiльше того, полиша╨ в серцi непри╨мний щем? Постарiв, чую, педалеко той час, колi© доведеться стати перед всевишнiм i дати вiдповiдь за всi сво© дянпя. Господи, пспжо тс стлпсться i стапотт.ся тi прдллркiм часi? А-а... - чу╨ в собi силу i доволi рiшуче зрива╨ться з мiсця, йде до дверей. - Чи цим маю сушити собi голову? Живий дба╨ про живе, а надiлений владою iмператор - про владу". - Кличте до мене настоятелiв храмiв свято© Софi© i свято© Iрини. Скажiть, хай прибудуть з ученою братi╨ю, i негайно. Останнiм часом становище iмперi©, а вiдповiдно i церкви в iмперi©, чи не найбiльше хвилю╨ його. Певен, не таке тверде й мiцне воно, як декому зда╨ться. Захiднi землi он як довго перебували пiд варварами. Чи то так собi? Чи за тi численнi лiта мало нашкоджено християнству i найпаче % люду християнському, його побуту, вiруванню, мбралi? Варвари, як i варварськi покони - iзчадi╨ ╨ресi, яко© й без того доста. Однi манихе© чого вартi. А монтанiсти, самаритяни, а монофiсити, яким, нiде грiха та©ть, потурав сама iмператриця i до яких причетна мало не вся знать. Там, на заходi, а перемiною влади не все саме по собi неремiниться, i iмператор яко глава держави та церкви не може не дбати про це. Мусить дбати. Ходив i розмислював, з чого почне ©©, бесiду, а може, й суперечку, з богословами. Та йому не дали зiбратись з мислями, ба змусили навiть перенести призначену вже бесiду на iнший час. Прибув до Константинополя гiнець iз Фракi© й занiс до Августiона тривожнi вiстi: варвари перейшли через Iстр не лише в середнiй, а й у нижнiй течi©, плюндрують Скiфiю та Нижню Мiзiю. - Хто такi? Нашi зрадливi соузники анти? - Ба нi, за сим разом не вони. Вторгнулось знайоме iмператоровi по недавнiй сiчi плем'я, iменоване гуннамикутригурами. - Всього лиш? Що вдiяв намiсник, аби зупинити? Чому не зупинив i шле до мене вiстуна з лихими вiстями? - Бо варварiв не так уже й мало. Вони обминули фортецi й пiшли гуляти по провiнцiях. Беруть у поселян лиш живнiсть, самих же не чiпають, пускають поголос, нiби прийшли обрати собi землю й сiсти на нiй. - Мають намiр осiсти, а тим часом оббирають люд? Iмператор був явно iiепдоволопий вiстуном, як i вiстям ©©. - Чого хоче намiсник? - Просить помочi, василсвсс. Так i сказав: самим ла стримати, хай iмператор шле палатiйськi легiони. Юстинiапа аж пересмикнуло од тi╨© нагло© вимоги. - Усi шукають захисту в iмператора, усiм подай палатiйськi легiони! А де провiнцiйнi? На що покладався намiсник Фракi©, боришгiи иилуиочиi обииди, коли неспроможний оборонитися навiть вiд кутригурiв? Па крик його нагодилася, i нагодилась, як завжди, вчасно iмператриця. - Що сталося, Божественний? Хто збентежив твою душу, порушив такий жаданий супокiй? - Ось, послухай та полюбуйся, - показав на посланника з Фракi© i вiдiйшов набiк. Феодора - сама цiкавiсть i увага. Анi в очах ©©, без того великих i насторожених, анi на виду жодно© тiнi гнiву чи невдоволення, лише подив i благання, благання i подив. Те й пiдкупило, певно, посланця. Без захвату, часто затинаючись, однак переповiв iмператрицi все, що розповiдав уже, не поминув i подробиць, якими з ляку чи через забудькуватiсть не удосто©в iмператора. - Скiльки ж все-таки вiйська у кутригурiв? Казав чи не казав се намiсник? - Достеменно нiхто не зна╨, судячи з того, як густо i нестримно йдуть по провiнцi©, далебi, не менше десяти тисяч. - Бог милостивий, упора╨мось. Iди й перепочинь з дороги, а iмператор подума╨ тим часом, що вдiяти, аби витурити варварiв, уберегти Фракiю i фракiйцiв вiд напастi. Ждала, коли стихне хода вiстуна, чи збиралася з мислями василiса, - вагкко сказати. Стояла при входi, виважувала допитливим зором Юстинiана й вiдмовчувалась. - Цi варвари не дадуть спокiй