В обязанности униформиста входило подметать пол и кормить зверей, а для Гвоздика, который привык пить только бензин и масло, было весьма нелегким делом запомнить, что мясо нужно давать льву, а сено - лошадям. Он мог накормить животных машинным маслом, и у них бы начался понос. Но железному мальчику помогли Нано, Нане и Нани: они быстро научили его всему, что нужно. Кроме того, костюм и шапка униформиста были удобны тем, что скрывали железное тело. ГЛАВА VI ВРАГ ГВОЗДИКА - МУСТАККИО Гвоздику очень нравился цирк: по сути дела ведь цирк - тоже не что иное, как огромная машина, и все механизмы его - люди и животные - находятся в непрерывном движении. Кроме того, все артисты цирка такие необыкновенные, что Гвоздик, тоже, как вы знаете, достаточно необыкновенный, чувствовал себя среди них, словно рыба в воде. Если бы он не испытывал угрызений совести из-за того, что обидел Перлину, ему было бы совсем весело. Да и как не смеяться, если "гуттаперчевый человек", жонглер Ромпиколло, даже когда спал, обвивался вокруг стула или укладывался в коробку из-под ботинок?! Как не хохотать до упаду, слушая клоуна Ридарелло, который открыл рот специально для того, чтобы говорить остроты. Стараясь всегда казаться веселым, он даже нарисовал себе рот до самых ушей. За день до начала представлений Гвоздик зашел подмести зверинец, и увидел сцену, заставившую его докрасна раскалиться от гнева: укротитель львов Мустаккио, подняв за шиворот трех лилипутов, держал их перед клеткой со львами и кричал: - Сейчас же скажите "добрый день, синьор Мустаккио, нижайшее вам почтение", или я брошу вас в клетку! Дело в том, что Мустаккио, знаменитый укротитель, относился ко всем с презрением и высокомерием, особенно к трем лилипутам, над которыми всячески издевался, называя их самыми унизительными именами. Лилипуты дрожали от злости, но ничего не могли поделать с таким огромным человеком, как Мустаккио. Одних его знаменитых усов было достаточно, чтобы заставить трепетать весь цирк! У Нано, Нане и Нани оставалось одно средство для выражения своей ненависти к укротителю - не здороваться с ним. Так было и в тот день. Мустаккио, увидев, что лилипуты его не приветствуют, схватил их и поднес к клетке со львами. Но маленькие человечки, упрямые и смелые, затаив дыхание, не издавали ни единого звука, несмотря на то, что укротитель все ближе и ближе подносил их к хищникам. - Позор! - закричал возмущенный Гвоздик. - Как не стыдно вам издеваться над слабыми?! - Недолго думая, он прыгнул на Мустаккио, вырвал лилипутов из его рук и осторожно поставил их на землю. Огромные усы Мустаккио от гнева поднялись, точно кошачьи хвосты. - Как ты смеешь, жалкий униформист, вмешиваться в дела самого смелого человека на свете, знаменитого укротителя Мустаккио?! - (Вы видите, он не страдал от избытка скромности!) - Вот тебе, грубиян, получай и запомни! Тут он ударил Гвоздика хлыстом по лицу, но железное тело мальчика не пробила бы и бомба, а поэтому он даже не крикнул "ай!" - Гром и молния! Как, я, знаменитый укротитель, которого боятся львы и тигры, не могу заставить тебя моргнуть глазом?! - закричал взбешенный Мустаккио и изо всех сил принялся хлестать Гвоздика. Лилипуты дрожали. Но Гвоздику от этих ударов даже не было щекотно. Конечно, в другой раз он заставил бы дорого заплатить за подобное оскорбление, но теперь, прислушавшись к тиканью своего золотого сердца, он ограничился тем, что хлопнул Мустаккио по плечу и сказал: "Успокойтесь!" Это был легкий дружеский удар, но и его было достаточно, чтобы повалить Мустаккио на землю. Как раз в этот момент в зверинец, вошла дочь директора, Оп-ля. - Что ты делаешь на земле, Мустаккио? - удивленно спросила она. - Я... я... искал... пуговицу! - смущенно пролепетал Мустаккио. Затем, приходя в себя, добавил: - Лучше уйдем отсюда, не то я разорву на куски этого мальчишку? Он уже получил у меня урок, который, надеюсь, запомнится ему надолго. Надувшись, словно павлин, под руку с Оп-ля укротитель направился к выходу. Но лилипуты заставили его поплатиться за ложь и чванство: они ловко натянули у него под ногами веревку. Мустаккио споткнулся и полетел вверх тормашками, угодив лицом прямо в ведро с помоями. Мустаккио кричал и шипел от злости, но лилипуты успели спрятаться за метлой, и ему ничего не оставалось делать, как уйти прочь. С этого дня Гвоздик заключил союз с Нано, Нане и Нани. Лилипуты были бесконечно благодарны мальчику за оказанную помощь и поклялись ему в вечной дружбе. Но с того же самого дня в числе его врагов, кроме Оп-ля, оказался знаменитый укротитель львов - грозный Мустаккио. ГЛАВА VII СИНЬОРЫ, ПРЕДСТАВЛЕНИЕ НАЧИНАЕТСЯ Наконец-то Гвоздик увидел представление! По правде сказать, вначале он почти не смотрел на арену, а больше разглядывал публику, искал среди зрителей Перлину. Но девочки в цирке не было. - И куда только она пропала? - удивлялся Гвоздик. - Вдруг я ее так никогда и не найду?! Чтобы не думать больше о Перлине, он стал смотреть на артистов и мало-помалу увлекся представлением. Ведь цирк, известное дело, как шестерня, - зацепит тебя одним зубчиком и уж не выпустит больше. Все начинается с веселой музыки, от которой даже хромому хочется танцевать, а потом один за другим идут номера и сменяются так быстро, что прямо диву даешься, как это у артистов здорово получается. Правда, бегать и работать в таком бешеном темпе их заставляет директор: он стоит с хлыстом в руке у выхода на арену, нетерпеливо стучит ногой в пол - и люди, и животные слушаются его беспрекословно. Гвоздик, который первый раз был в цирке, пришел в восторг и смотрел на все широко раскрытыми глазами. Нуволино и Нуволетта под самым куполом, словно две ласточки, перелетали с трапеции на трапецию. "Гуттаперчевый человек" Ромпиколло ходил по канату, жонглировал одновременно шестью шарами и ни разу не уронил ни одного, а клоун Ридарелло то и дело умолкал, чтобы дать зрителям отдышаться от смеха. Вдруг публика замерла: на арене начали устанавливать клетку для львов. Когда вошел Мустаккио - Грозные Усы, в красной куртке, и, словно индюк, надувшись от спеси, подошел к дверце, зрители разразились громом рукоплесканий. Надо, впрочем, признать, что Мустаккио заслуживал аплодисменты. Не то, чтобы он был замечательным укротителем, но в клетку со львами он все-таки входил, правда, вооруженный пистолетами, ружьями, трезубцами, саблями и хлыстами: ведь в таком деле, несомненно, нужна особая осторожность. Публика была в восторге: по приказанию Мустаккио львы прыгали с тумбы на тумбу, бегали вокруг арены, послушно ложились. Однако самые бурные аплодисменты выпали на долю трех лилипутов: Нано, Нане и Нани. На трех малюсеньких велосипедиках они выехали на арену и понеслись. Они сделали круг, молниеносно поднялись по шестам, на которых держался купол цирка, и добрались до огромной, сверкающей огнями люстры. Наездница Оп-ля позавидовала малышам, испугалась, что после их номера она не будет иметь успеха, поэтому раньше времени вскочила на свою белую лошадь и выехала на арену. Увидев, что за ними гонится огромное скачущее чудовище, Нано, Нане и Нани столкнулись друг с другом, упали с велосипедов, с криком бросились к Гвоздику и спрятались за его спиной. Публика смеялась над испугом трех малышей, а довольная своей проделкой наездница Оп-ля на свободной арене стала показывать высокое искусство верховой езды. Гвоздику, который терпеть не мог зазнайства, это не понравилось. "Какая она противная и злая! - подумал он. - Вот я сейчас проучу ее!" Он притаился за шестом, у самой арены, улучил момент, когда Оп-ля галопом проносилась мимо, и схватил ее лошадь за хвост. Благородное животное, почувствовав его железную руку, сразу же остановилось, а Оп-ля с разгона вылетела на самую середину цирка. Однако Гвоздику этого было мало: он поднял трех лилипутов и бросил их, словно три резиновых мячика, на лошадь. Нано, Нане и Нани примостились на спине огромного животного и, потешно гримасничая, закружили по арене. Оп-ля в бессильной ярости лежала на земле; белый костюм ее перепачкался в песке, а зрители так и покатывались со смеху. Только после представления взбешенная Оп-ля узнала от Мустаккио, кто сыграл с ней такую шутку. Она хотела уже бежать за Гвоздиком, чтобы надавать ему пощечин, но укротитель, хорошо знавший силу железного мальчика, удержал ее. - Не пачкай своих прелестных белых ручек о физиономию уличного мальчишки, - лицемерно сказал он. - Есть гораздо лучший способ отомстить: надо добиться, чтобы этого грубияна выгнали из цирка. И тогда мы навсегда избавимся от него. ГЛАВА VIII, ГДЕ СНОВА ОЧЕНЬ КРАТКО ГОВОРИТСЯ О ПЕРЛИНЕ В последний раз мы видели Перлину с Миледи в автомобиле. Теперь девочка жила в одном из самых роскошных особняков города. Не спрашивая Перлину, согласна она или нет, Миледи сделала ее своей компаньонкой. Дама была добра, но полна капризов и разных причуд, как все старые аристократки, живущие в полном одиночестве. Поэтому она предъявляла к своей компаньонке самые странные требования: каждый день в продолжение целого часа Перлина училась делать реверансы; так она обязана была приветствовать знатных подруг Миледи, и еще целый час она должна была учить попугая говорить гостям: "Мое нижайшее почтение, графиня", "Честь имею кланяться, баронесса". Кроме того, Перлина, в белом переднике, перчатках и накрахмаленной наколке на голове, подавала кушанье и чай. Плохо приходилось девочке, если она подносила блюда с правой, а не с левой стороны, как полагается по правилам хорошего тона. Миледи так бранила ее, как будто бедная девочка совершила настоящее преступление. По вечерам Перлина обязана была до поздней ночи читать Миледи вслух скучнейшие романы, так как старая дама страдала бессонницей; а когда, наконец, Перлине разрешали идти спать, она должна была брать в свою крохотную каморку попугая, кота и собачку: Миледи не желала, чтобы животные ночью разгуливали по всему дому. - Ах, какая я несчастная! - вздыхала Перлина, поворачиваясь с боку на бок в своей кроватке, в то время как кот и собака возились у нее на одеяле. - Вся беда в том, что я не привыкла к обществу старых аристократок; я привыкла жить с людьми простыми и добрыми, как Гвоздик. При мысли о Гвоздике глаза ее наполнялись слезами. "Конечно, я плохо сделала, что ушла от него! Но вернуться к нему... нет, я не хочу унижаться". Так жила Перлина и была очень несчастна. ГЛАВА IX ЗАГОВОР УДАПТСЯ, И ГВОЗДИКА УВОЛЬНЯЮТ ИЗ ЦИРКА Чтобы избавиться от железного мальчика, Мустаккио и Оп-ля изобрели сто один способ. Прежде всего они заставили его делать самую унизительную работу - чистить конюшни. Они надеялись, что Гвоздик сам уйдет из цирка. Но так как у Гвоздика нос был железный, то и в зловонной конюшне мальчик работал с обычным усердием. Тогда они придумали ему новую обязанность: под предлогом того, что лошадям ни в коем случае нельзя жиреть, его заставили каждый день три часа подряд бегать с ними вокруг арены. Но легкие у Гвоздика были тоже железные, и он мог бегать не то что три часа, а хоть шесть дней подряд. Один только раз он остановился: ему пришлось завести свое сердце-часы, - от такой нагрузки их завод быстро подходил к концу. - Что же нам еще придумать? - бесился Мустаккио. - Прикажу ему погонять вокруг арены слонов; посмотрим, как-то он с этим справится! Но не тут-то было! Гвоздик хватал слонов за хобот, те упирались ногами в землю, а он с такой силой тащил их за собой, что огромные животные катились за ним, как на роликах. Одним словом, из ста одного хитроумного способа Мустаккио уже испробовал девяносто семь, и все безрезультатно. Тогда он пустил в ход девяносто восьмой, самый коварный. Он украл из дневной порции львов лучшие куски мяса, а потом заявил, что их съел Гвоздик, и потащил мальчика на расправу к директору. Откровенно говоря, директор сначала этому не поверил, но, когда его родная дочь Оп-ля не краснея сказала: "Я это видела собственными глазами", - ему пришлось согласиться с тем, что Гвоздик действительно виноват. - Неправда! - возмущался Гвоздик. - Я ничего не брал. И зачем мне мясо? Ведь я питаюсь машинным маслом и бензином! - Рядом как раз стоял бидон с бензином, и Гвоздик, в доказательство того, что говорит правду, немедленно осушил его до половины. Но никакие объяснения не помогли, и директор тут же уволил железного мальчика. Как только Нано, Нане и Нани узнали, что по ложному обвинению Гвоздика прогнали из цирка, они страшно возмутились и решили отомстить ненавистному Мустаккио. - Гвоздик не виноват, это так же верно, как то, что я лилипут! - воскликнул Нано. - Какая несправедливость - наказывать невинного! - прибавил Нане. - Клянусь честью лилипута, мы жестоко проучим настоящего виновника преступления! - закричал Нани. Вооружившись, словно щитами, крышками от кастрюль, три крошечных рыцаря смело отправились к Мустаккио, чтобы вызвать его на дуэль. - Мы будем драться до последней капли крови! - хором кричали три маленьких братца. Но когда они подошли к фургону укротителя и заглянули внутрь, то разразились неудержимым хохотом. Мустаккио сидел на шкафу. Усы у него дрожали, он был страшно бледен и вытаращенными глазами смотрел на крохотного мышонка, который грыз на полу корочку сыра. - Вот это здорово! - воскликнул Нано. - И это грозный Мустаккио, укротитель тигров и львов? - прибавил Нане. - Он боится мышей! - закричал Нани, держась за живот от смеха. Сущая правда: Мустаккио так ужасно боялся мышей и чувствовал к ним такое отвращение, что предпочел бы встретиться с тысячью разъяренных львов, чем с одним мышонком. Лилипуты тотчас же побежали к Гвоздику: они уже придумали, как проучить Мустаккио! В это время Гвоздик с картонной коробкой под мышкой - в ней было все его имущество - медленно выходил из цирка. - Гвоздик, послушай, что мы придумали! - закричали наперебой лилипуты. - Подожди до окончания завтрашнего спектакля: ты прямо лопнешь от смеха и увидишь, как будет наказан Мустаккио! ГЛАВА X УКРОТИТЕЛЬ ЛЬВОВ БОИТСЯ МЫШЕЙ! Лилипутам удалось уговорить Гвоздика, и он остался еще на один день. Вечером Гвоздик вместе с другими зрителями пришел в цирк, а чтобы не платить за вход, оделся в костюм униформиста. Он внимательно следил за представлением, но все, казалось, шло как обычно. Когда, наконец, на арене установили клетку для львов и Мустаккио вышел, чтобы начать свой номер, три лилипута подмигнули Гвоздику, как бы говоря: "Вот теперь начнется самое интересное!" Мустаккио, как всегда, гордо закрутил усы, выпятил колесом грудь и, убедившись в том, что ружья и пистолеты заряжены, а сабли, кинжалы и трезубцы отточены и находятся под рукой, вошел в клетку. Обычно он начинал выступление торжественным обращением к публике. - Синьоры, смотрите и восхищайтесь! Ни один укротитель в мире не решался на такие смелые номера... Аплодируйте, не стесняйтесь: вам никогда больше не удастся увидеть такого храброго укротителя, как я... Это была неправда, но на публику хвастливые фразы Мустаккио производили впечатление, и все аплодировали. Тем временем Гвоздик, у которого при одном виде Мустаккио зачесались руки, недоумевал: "Зачем лилипуты задержали меня? Все идет, как обычно..." Гвоздик уже собирался уйти, как вдруг вытаращил от изумления глаза: Нано, Нане и Нани тихонько крались по арене и тащили мышеловку с тремя мышатами. "Что они, с ума сошли, что ли?" - подумал Гвоздик. Но как раз в это мгновение лилипуты приставили мышеловку вплотную к клетке и открыли дверцу. Крохотные зверьки, испугавшись публики, выскочили из мышеловки и замерли перед львами. Но если львы не обратили внимания на трех маленьких зверьков с острыми мордочками, зато обратил на них внимание - да еще какое! - как бы вы думали, кто? Грозный Мустаккио, знаменитый укротитель, самый храбрый человек в мире, как гласили афиши и только что хвастливо заявил он сам. Увидев мышат, он испустил вопль, от которого чуть не лопнул холст на куполе цирка. Потом, бросив хлыст и трезубцы, Мустаккио, как сумасшедший, заметался по клетке, от страха никак не попадая в дверцу. Зрители не верили своим глазам, и Гвоздик тоже. До сих пор одни лилипуты знали, как Мустаккио боится мышей. Наконец укротителю удалось выскочить из клетки, и он с безумным криком побежал по арене. Тут публика очнулась от изумления: "Как! И это самый храбрый человек на свете! Он трус! Он боится мышей! Нас обманули!" Со всех сторон принялись свистеть, поднялся страшный переполох. Директор выпустил на арену свою дочь Оп-ля, чтобы она, гарцуя вокруг клетки со львами, отвлекла внимание зрителей. Но ребята из верхних рядов, самая дерзкая и задорная публика, стали бросать в нее помидорами и гнилыми фруктами. Белое платье наездницы покрылось пятнами, по лицу потек томатный сок, и взбешенная Оп-ля, вся в слезах, вынуждена была покинуть арену. Никогда еще не бывало в цирке подобного скандала. Давайте номер со львами, долой наездницу! - вопила публика. - Давайте настоящего укротителя!" Директор в отчаянии рвал на себе волосы. - Но где же я вам возьму другого укротителя? Я разорен! Все погибло! На беднягу было жалко смотреть. Гвоздик забыл обиду, нанесенную ему директором. Его золотое сердце учащенно забилось, и, протиснувшись сквозь толпу, он подбежал к самой клетке. - Синьоры, - закричал механический мальчик, - возвращайтесь на свои места! Номер со львами продолжается. Сейчас войду в клетку я! ГЛАВА XI ГВОЗДИК В КЛЕТКЕ СО ЛЬВАМИ Увидев, что мальчик, одетый в костюм униформиста, вошел в клетку со львами, публика затихла. Директор закрыл глаза руками. - Бедный Гвоздик, - пробормотал он, - он хочет спасти честь своего директора и отдает себя на растерзание! Но Гвоздику нечего было бояться львов. Он боялся только, что не сумеет занять публику. Львы с изумлением смотрели на него, а он растерянно прохаживался между ними и только приговаривал: - Кис-кис, кис-кис, ну будьте же умницами, покажите публике, как вы умеете работать. Услышав, что с ними обращаются, словно с домашними кошками, львы рассвирепели. - Нам, царям зверей, говорят "кис-кис"! - зарычал самый старый лев. - Мы покажем этому грубияну, который не состоит в профсоюзе укротителей, как заходить в нашу клетку! - И, раскрыв огромную пасть, старый лев, а за ним и другие бросились на Гвоздика. Разъяренные хищники повалили мальчика, и он исчез с глаз публики. Раздался крик ужаса. По лицам трех лилипутов, Ридарелло и Ромпиколло потекли слезы: они думали, что звери уже проглотили Гвоздика. Но случилось нечто удивительное: львы завизжали, как щенята, и стали кататься по клетке, выплевывая выбитые зубы: никогда еще не попадалась им такая твердая кость! А Гвоздик, как ни в чем не бывало, с улыбкой встал на ноги - он был цел и невредим, и только платье его оказалось разорванным. - Кис-кис! - спокойно позвал он. - Смелей, мои львятки, не бойтесь! - Но львы продолжали, словно безумные, кружиться по клетке. В конце концов Гвоздику удалось схватить одного из них за хвост; бедняжка задрожал и завизжал так, словно просил пощады. - Эй ты, нечего капризничать! - Гвоздик погрозил ему пальцем и для большей убедительности стукнул железным кулаком по голове. Лев сейчас же, жалобно хмыкая, начал прыгать с тумбы на тумбу и ходить на задних лапах, иначе говоря, стал проделывать все номера, которым был обучен. Тогда Гвоздик потребовал от зверей еще большего: одного льва он заставил кувыркаться, другого - стоять вниз головой, а лев и львица, поднявшись на задние лапы, прошлись у него под ручку. Одним словом, представление получилось изумительное: львы, из боязни получить еще одну железную затрещину, были послушны, как собачки; и когда номер окончился, раздались бурные аплодисменты. Никогда еще ни один укротитель не имел такого головокружительного успеха. Три лилипута, Ромпиколло и Ридарелло подняли Гвоздика на руки и с триумфом унесли за кулисы. Зрители от восторга кричали "браво" и требовали повторить номер. Директор прыгал от радости, так что медали на его груди звенели, словно маленький оркестр. - Ты спас меня, Гвоздик! Дай я тебя поцелую! - И он порывисто бросился на шею Гвоздика. Но вслед за этим раздался не звук поцелуя, а крик боли: ничего не подозревавший директор расквасил себе нос о железные щеки Гвоздика. - Да ты железный! Весь железный! - завопил он, стуча костяшками пальцев по груди Гвоздика, который, увидев, что тайна его открыта, страшно испугался. Но директор от радости забыл и свой разбитый нос, и свою боль. - Железный мальчик! - закричал он. - Какой замечательный аттракцион! Да это будет такой сенсационный номер, какого никогда еще не видели на свете! Я уже представляю себе афишу: "Гвоздик, железный укротитель". Да это богатство! Это слава! - И он тут же предложил Гвоздику заключить чрезвычайно выгодный контракт. - Твое имя будет написано вот такими огромными буквами на тысячах афиш! Ты объездишь весь свет. Ну скажи, что ты согласен. Услышав об афишах и путешествиях, Гвоздик сейчас же подумал о Перлине: теперь-то уж она узнает, где он находится. Гвоздик на все согласился. Артисты закричали "ура!" Только Оп-ля, скривив губы, пренебрежительно произнесла: - Сколько шуму из-за куска старого железа! - Тут она получила от своего папаши, директора цирка, такую пощечину, которая не только заставила ее замолчать, но и разгладила презрительную гримасу. ГЛАВА XII ГВОЗДИК СТАНОВИТСЯ ЗНАМЕНИТЫМ, НО ОСТАПТСЯ ПЕЧАЛЬНЫМ Для Гвоздика наступили дни головокружительного успеха. У входа в цирк появилась большая афиша, где рядом с огромным портретом железного мальчика красовались слова: "Гвоздик, железный укротитель". Каждый вечер цирк был до отказа набит зрителями, а на улице стояла длинная очередь людей, - желавших получить билет хотя бы на завтрашнее представление. Под дробь барабанов и звуки фанфар Гвоздик, в красной куртке, выходил на арену. Вместо хлыста он, словно дирижер, держал в руке легкую деревянную палочку. Этого ему было достаточно, чтобы командовать львами. Они очень боялись Гвоздика, и директор приказал ежедневно для бодрости духа и смелости выдавать им двойную порцию мяса, а перед самым представлением - по стакану виноградного вина. От страха львы даже научились делать двойное сальто мортале и возить Гвоздика на спине. Не желая разгневать своего грозного и неуязвимого повелителя, они, кажется, с удовольствием дали бы обстричь себе гриву и кисточку на кончике хвоста - эмблему того, что лев - царь зверей. Однажды во время представления молодой лев увидел на арене пуговицу, схватил се в зубы и уже готов был проглотить, но Гвоздик бросился к нему и залез головой прямо в звериную пасть. - Отдай сейчас же! Ты подавишься! - закричал он. Зрители побледнели от ужаса, но опасность грозила не Гвоздику, а льву, и бедняжка действительно разинул пасть как можно шире, чтобы железная голова и руки не обломали ему зубы. А когда неуязвимый укротитель, найдя пуговицу, вытащил голову из львиной глотки, зрители разразились такими рукоплесканиями, что Гвоздик решил повторять этот трюк на каждом представлении... Механический мальчик не был честолюбив и решил разделить свой успех с друзьями. Гвоздик научил львов катать на спине трех лилипутов, и дикие звери делали это очень осторожно; если же маленький человечек случайно скатывался на землю, лев принимался ласково лизать его, только бы Гвоздик не подумал, что он сбросил своего седока нарочно. В прежние времена этот же лев проглотил бы трех братцев одним махом, а теперь звери боялись лилипутов - друзей их грозного укротителя, и публика была в восторге. Каждый вечер представление кончалось настоящим триумфом Гвоздика. И каждый вечер после представления Гвоздик просил у публики минутку внимания и грустным голосом произносил: - Перлина, если ты здесь, знай, я глубоко раскаиваюсь в том, что обидел тебя. Вернись ко мне!.. - И потом прибавлял: - Если кто-нибудь из вас, синьоры, знает что-либо о Перлине, очень прошу сообщить мне об этом. Но никто ни разу не ответил Гвоздику, и каждый вечер он уходил с арены печальный, опустив голову, несмотря на рукоплескания и восторженные крики зрителей. В каждом городе, куда приезжал цирк, Гвоздик, как только у него выдавалась свободная минутка, бежал искать Перлину. Артисты цирка знали печальную историю Гвоздика; все, конечно, кроме Мустаккио и Оп-ля, всячески старались утешить его. Странствующие актеры - народ пылкий, горячий, увлекающийся, они всегда легко привязываются к людям, и понятна их горячая любовь к Гвоздику, который не только помогал всем, но и делился успехом с другими. Лилипуты старались развлечь его, рассказывали забавные истории, кувыркались и прыгали, щекотали его - все было напрасно: им не удавалось вызвать у Гвоздика даже улыбки. Ридарелло - а смешить он был мастер - нарочно изобрел разные новые фокусы. Например, он наливал себе в ухо пиво, а затем вытаскивал из кармана два полных стакана, не пролив при этом ни капли. Но даже глядя на него, Гвоздик не смеялся. - Понимаю, - ты не любишь пива, - продолжал Ридарелло и, словно по волшебству, доставал из кармана огромный бидон бензина: - Ну, уж это должно тебе понравиться! Гвоздик не хотел и бензина. Его никак не удавалось рассмешить, и это очень огорчало актеров: ведь рассмешить Гвоздика им хотелось, пожалуй, еще больше, чем публику. Но вот кто радовался беде Гвоздика, так это Мустаккио. После того как он постыдно убежал с арены, директор послал его чистить конюшни; за это бывший укротитель всеми силами души возненавидел Гвоздика, который занял его место и в клетке со львами и в сердце зрителей. Мустаккио Грозные Усы и Оп-ля часто встречались тайком и строили тысячи планов, как бы им освободиться от железного мальчишки. Мустаккио, усы которого уже давно не стояли торчком, а печально висели, топал ногами и плакал, как ребенок: - У-у-у! Хочу опять быть укротителем, не хочу чистить конюшни! Оп-ля старалась утешить его: - Подожди, мы еще добьемся своего, - говорила она. - Я не успокоюсь до тех пор, пока этот железный хлам не выкинут из цирка! Из-за него никто больше не обращает внимания на мой номер и не аплодирует мне. ГЛАВА XIII МИЛЕДИ ГОВОРИТ: "АХ, КАКОЙ УЖАС" - ГЛАВА БЫСТРО КОНЧАЕТСЯ И ПЕРЛИНА ОСТАПТСЯ ПЕЧАЛЬНОЙ Как вы помните, Гвоздик поступил работать в цирк, чтобы скорее разыскать Перлину. Каждый вечер он обращался к зрителям и спрашивал, не встречал ли ее кто-нибудь, но до сих пор ему ничего не удалось узнать. Наконец цирк прибыл в город, где жила Перлина. В тот же день, катаясь с Миледи в карете, девочка проехала мимо цирка. Вот как это случилось. Тент только начали устанавливать и как раз собирались повесить большую афишу, где аршинными буквами было выведено: "Гвоздик, железный укротитель". Но афишу держали так, что Перлине не видны были эти слова. Однако... - Ах, Миледи, как мне хочется пойти в цирк! - вырвалось у девочки. Миледи наморщила нос. - Какой ужас! - сказала она. - Разве ты не знаешь, что цирк - зрелище для черни? Нет, ты пойдешь сегодня вечером на концерт классической музыки. Карета проехала, и афиша с именем Гвоздика осталась позади. Бедная Перлина, ей действительно не везло! Если бы она прочитала афишу, то с радостью прибежала бы к Гвоздику: ведь она не только простила его, но за время разлуки поняла, что никогда у нее не было такого верного друга, как железный мальчик. ГЛАВА XV ГОСТЬ, УПАВШИЙ С НЕБА В одно прекрасное утро актеры репетировали на арене свои номера. Вдруг Нуволино и Нуволетта, раскачиваясь на трапеции, увидели какого-то старичка. Он робко заглядывал в щелку занавеса. - Что вам угодно? - спросили актеры, подлетая к нему на трапеции. Но не успел старичок пробормотать и двух слов, как воздушные гимнасты радостно закричали: - Неужели? Это вы?.. Мы сейчас отнесем вас к нему... по воздуху. И, схватив гостя под мышки, они подняли его с земли, перелетели арену и оказались над Гвоздиком, который репетировал новый номер со львами. - Гвоздик! - закричали они. - К тебе гость! - и опустили старичка так ловко, что он сел прямо на спину Гвоздику. - Папа Пилукка! - и мальчик запрыгал от радости. Действительно, старичок, которого Нуволетта и Нуволино бросили прямо в объятия Гвоздика, оказался папой Пилуккой: он не в силах был терпеть дольше разлуку со своим сыночком и решил его проведать. Читатель может себе представить, сколько им надо было всего пересказать друг другу. Конечно, они сейчас же заговорили о Перлине, но Пилукка тоже нигде не встречал ее; можно было подумать, что девочка провалилась сквозь землю. Увидев, как это огорчило Гвоздика, папа Пилукка стал его утешать: - Давай я останусь с тобой; я не совсем еще старый, могу работать, а когда я поселюсь здесь, в цирке, ты не будешь больше чувствовать себя таким одиноким... - Нет, папочка, - отвечал Гвоздик, - вы не должны больше работать, вам пора уже отдохнуть. И потом смотрите... Он показал свою копилку - такая копилка могла быть только у Гвоздика, - целиком из стали. Чтобы скорее открыть ее, железный мальчик сунул два пальца в замочную скважину и - крак - вскрыл стальной ящичек, из которого посыпался целый дождь золотых монет. - Вот мои сбережения, возьмите их, папочка; все это ваше. Вы теперь не должны ни в чем нуждаться, будьте хоть вы счастливы! При виде такой доброты у папы Пилукки даже слезы выступили на глазах... Почему же Перлина не хочет простить Гвоздика и вернуться к нему? Ведь он заслуживает прощения, хотя и обошелся с ней дурно. Несколько дней Пилукка гостил в цирке, и Гвоздик проводил с ним все свободное время. Узнав, что Пилукка - отец Гвоздика, все актеры полюбили его и старались изо всех сил сделать ему приятное. Даже животные относились к нему с уважением: львы каждый раз, когда он проходил мимо их клетки, отвешивали ему глубокий поклон, а слоны просовывали хобот между прутьями, чтобы почтительно пожать ему руку. Но папа Пилукка все-таки был печален, так как очень беспокоился, не о себе, конечно, а о Гвоздике, который сильно тосковал. Старый ученый огорчался, что не может, несмотря на все свои знания, вылечить, то есть, конечно, не "вылечить", а починить грустное настроение своего механического мальчика. Ведь и у машины, как мы знаем, тоже может быть разное настроение. То она еле движется, медленно перебирая колесами, то мчится на последней скорости. Когда наступил день отъезда, Пилукка решил проверить, как работает сердце Гвоздика. Он уложил мальчика на койку в его фургоне, открыл дверцу на груди, с тысячью предосторожностей вынул золотое сердце и очень тщательно осмотрел все его зубчики и колесики. Старый ученый был так погружен в эту тонкую операцию, что не заметил, как две пары глаз следили за ним через окошечко. Такие злые глаза могли быть только у Мустаккио и Оп-ля. - Проклятие! - воскликнул бывший укротитель. - У этого ненавистного Гвоздика, оказывается, в груди бьется чрезвычайно нежное сердце! - Теперь, когда мы узнали его слабое место, - прибавила Оп-ля, - мы уж сумеем расправиться с ним! Гвоздик, ничего не подозревая, пошел провожать на вокзал папу Пилукку; с ними отправились все его цирковые друзья - и люди, и животные. Гвоздик с Пилуккой открывали шествие. Гвоздик вел на поводке трех львят. За ними семенили лилипуты в праздничных костюмах. Дальше, гримасничая и балагуря, шел на ходулях Ромпиколло; за ним верхом на верблюде ехал Ридарелло; на трамвайных проводах проделывали свои головокружительные трюки воздушные гимнасты - Нуволино и Нуволетта. Позади, как заправский носильщик, выступал слон с чемоданом Пилукки на спине. При виде необыкновенного шествия прохожие хлопали в ладоши и приветствовали Пилукку: благодаря пышной свите его принимали по меньшей мере за индийского магараджу. На вокзале папа Пилукка поцеловал Гвоздика и, как все родители на свете, стал давать ему тысячу наставлений, разумеется таких, каким мог следовать железный мальчик. - Будь осторожным, берегись ушибов, - ведь ты можешь сплющиться; не забывай хорошенько смазывать себя маслом, чтобы не заржаветь. И не будь слишком строг со львами - животные любят ласковое обращение... - А под конец папа Пилукка добавил: - И не отчаивайся из-за Перлины, я уверен, что она скоро найдется. Начальник станции дал сигнал отправления, раздался паровозный гудок, но Гвоздик, чтобы продлить расставание, пустил в ход одну из своих "шуток": он поставил железную ногу под колесо вагона, так что поезд не мог сдвинуться с места. Только когда Пилукка вырвался из его объятий, Гвоздик убрал ногу. Поезд пронзительно загудел, тронулся и пошел, увозя Пилукку, который долго еще махал платком из окошка. ГЛАВА XV О ТОМ, КАК ГВОЗДИК ПОМОГ РИДАРЕЛЛО После отъезда Пилукки Мустаккио и Оп-ля не замедлили воспользоваться своим открытием. Однажды ночью, когда Гвоздик спал у себя в фургоне, Оп-ля сказала Мустаккио: "Ну, настало время избавиться от этого железного хлама. - Она теперь иначе не называла Гвоздика. - Если ты хочешь снова занять свое прежнее место укротителя, ты должен разбить часы, которые бьются у него в груди вместо сердца..." Мустаккио, по правде сказать, страшно боялся даже близко подойти к Гвоздику, но не подавал вида, что трусит. Он пробрался в фургон и маленьким буравчиком начал сверлить грудь железного мальчика. Гвоздику стало щекотно, он подумал, что это блоха, и, не открывая глаз - бац - хлопнул себя железной ладонью по груди... Бедный Мустаккио! Еще немножко, и голова его расплющилась бы в лепешку! Физиономия его перекосилась и помялась, словно по ней прошелся дорожный каток. - Мустаккио, бедняжка, что с тобой? У тебя судорога! - воскликнул Гвоздик, открыв глаза: его разбудил пронзительный вопль Мустаккио. И так как железный мальчик был добрым и отзывчивым, то он залепил бывшему укротителю еще одну затрещину, чтобы выпрямить ему физиономию. Лицо Мустаккио действительно выпрямилось, но зато он пулей вылетел из фургона и упал прямо на спину своей подруге. Это смягчило падение Мустаккио, но зато Оп-ля оказалась вся в синяках. Таким образом оба получили по заслугам. Теперь милая парочка старалась держаться подальше от железного мальчика, не переставая, однако, строить все более коварные планы. Гвоздик, которому не удавалось ничего узнать о Перлине, с каждым днем становился печальнее, и напрасно друзья старались развеселить его новыми шутками. Чтобы порадовать их, Гвоздик делал вид, будто ему весело, но однажды вечером его охватила сильнейшая тоска, и он не сумел скрыть ее. - Бедная Перлина! - тяжело вздохнул он. - Что-то сейчас с ней! Это я во всем виноват! Может быть, она голодает; может быть, заболела. При этих словах Ридарелло, который всегда шутил и смеялся, стараясь развеселить Гвоздика, вдруг заплакал. - Что с тобой? Это что, новая шутка? - спросил его изумленный Гвоздик. Ему казалось невероятным, что клоун, который всю свою жизнь только и делал, что смеялся, может плакать по-настоящему. - Прости меня, - сказал Ридарелло сквозь слезы, - но твои слова разбередили рану, которую я все время пытаюсь скрыть. Моя дочурка больна, тяжело больна... и может умереть... - Ее нужно лечить! - воскликнул Гвоздик. - Я и не знал, что у тебя есть дочка! Почему ты никогда не говорил мне о ней? - Я не хотел огорчать своих друзей... Да, кроме того, все равно ничего не поделаешь! Чтобы лечить ее, нужны доктора и лекарства, а у меня нет денег. Тут золотое сердце Гвоздика забилось так сильно, что казалось, выскочит из груди. Мальчик побежал в свой фургон и вернулся, неся в руках заработок за целый месяц. - Возьми, это все твое. И беги сейчас же домой. Не беспокойся о вечернем представлении, я заменю тебя! Ридарелло не хотел ничего брать, но Гвоздик настаивал, и в конце концов клоун, бормоча тысячу благодарностей, взял деньги и ушел. Это принесло счастье не только его дочке и ему, но, как вы увидите дальше, и самому Гвоздику. От хорошего худа не бывает! ГЛАВА XVI НАКОНЕЦ-ТО И НА ДОЛЮ ПЕРЛИНЫ ВЫПАДАЕТ БОЛЬШАЯ РАДОСТЬ И ДЛИННАЯ-ПРЕДЛИННАЯ ГЛАВА Ридарелло купил лекарства на деньги Гвоздика и побежал домой к своей больной дочке. Девочку взялись лечить лучшие доктора; ей сразу стало легче, она начала поправляться и, наконец, выздоровела. И чем лучше становилось малютке, тем больше росла в сердце Ридарелло признательность к Гвоздику. Бедный клоун был счастлив, такого же счастья он желал Гвоздику, который не переставал грустить о Перлине, - мальчик никак не мог разыскать свою подругу. Очевидно, надо было помочь ему найти эту девочку. Но как, если даже самому Гвоздику это не удавалось? Думал Ридарелло, думал, и, наконец, придумал: в один прекрасный день, когда он слушал радио, в голову ему вдруг пришла мысль, от которой он так и подпрыгнул. Сейчас же побежал он на радио и дал там объявление. "Где бы Перлина ни находилась, - подумал Ридарелло, - девочка обязательно услышит этот призыв и, если у нее в самом деле доброе сердце, она пожалеет Гвоздика". В день, когда объявление передавали по радио, Перлина в белых перчатках, передничке и накрахмаленной наколке, подавала чай Миледи, стараясь не наступить на собачонку и кота, которые все время вертелись у нее под ногами. - Ты все еще не научилась держать поднос на трех пальцах! - сердилась Миледи. - Какая же ты глупая! Ну, живее! Ты медлительна, как черепаха! В ответ Перлина только глотала слезы. Но в это мгновение из радиоприемника послышался громкий голос: "Внимание! Внимание! Гвоздик разыскивает Перлину. Если Перлина слышит нас, пусть сейчас же возвращается к Гвоздику. Он ждет ее в цирке". Перлина подскочила так, будто наступила на сотню иголок, и поднос с чайным прибором опрокинулся прямо на Миледи. - Невежа, грубиянка, дура! - закричала Миледи. Но Перлина больше ее не слушала. Одним прыжком она оказалась у двери, одним пинком отшвырнула ненавистных собачонку и кота... еще прыжок - и она оказалась на улице. Девочка сорвала с себя передник, перчатки, накрахмаленную наколку и с криком: "Да здравствует свобода! Гвоздик, я здесь!" - понеслась к цирку, как ракета. Она бежала не переводя дыхания, словно стремилась завоевать первенство на соревнованиях. - Эй, синьорина, а билет?.. - закричал кассир из своего окошечка, когда она с разгона перескочила порог, точно линию финиша. - Гвоздик заплатит! - не останавливаясь, крикнула Перлина и, не обращая внимания на контролеров, побежала к арене. Гвоздик исполнял номер со львами. Наступил самый драматический момент: он сунул голову в пасть зверя. И вдруг среди напряженного молчания раздался крик, от которого все подскочили: - Гвоздик, это я - Перлина! Я вернулась к тебе! Голова Гвоздика в этот момент находилась в пасти льва. Услышав голос Перлины, железный мальчик так вздрогнул, что ударил затылком прямо по зубам хищника, и, верно, ни одному зубному врачу не приходилось слышать такого вопля, какой вырвался у бедного зверя, но еще громче закричал Гвоздик: - Перлина, это ты?! - И он бросился ей навстречу, забыв закрыть за собой дверцу клетки. Сердце Перлины запрыгало от радости. А золотое сердце-часы Гвоздика весело заиграло. Мальчик и девочка взялись за руки и заплясали под сердечную музыку. - Она простила меня! Она простила меня! - пел Гвоздик. - Я нашла его! Я нашла его! - пела Перлина. Публика замерла от изумления. Но какой поднялся переполох, когда львы через открытую дверцу один за другим начали выходить из клетки! Зрители бросились врассыпную. - Спасите! Нас съедят! - вопили перепуганные люди. Но паника продолжалась всего одну секунду. Гвоздик, оставив Перлину, бросился к львам, стал хватать их за хвосты и одного за другим вталкивать обратно в клетку. - Непослушные звери, - бранил он их, - вас ни на минуту нельзя оставить одних, вы сейчас же начинаете безобразничать. Синьоры заплатили за билет, а вы хотели съесть синьоров! Мы с вами поговорим еще как следует после представления! В этот вечер спектакль кончился настоящим праздником в честь Перлины. Все в цирке слышали о ней и знали, как Гвоздик любил ее, и поэтому вышли на арену, чтобы торжественно отметить встречу Перлины и Гвоздика. Лилипуты кувыркались от восторга, Нуволино и Нуволетта спустились с трапеции и преподнесли Перлине букет цветов, а Ромпиколло, стоя на голове, продекламировал приветственные стихи. Директор тоже принял участие в общей радости: он приказал оркестру сыграть триумфальный марш. Никогда еще в цирке не было такого шума и такого веселья. Одним словом, Перлина и Гвоздик встретились так хорошо, как только можно было придумать. После спектакля директор, боясь, как бы Гвоздик не ушел вместе с Перлиной, пригласил ее остаться в цирке. - Благодарю вас, - ответила ему Перлина, - но даже если бы вы мне этого не предложили, я все равно осталась бы здесь. Теперь ничто уже не может разлучить нас с Гвоздиком; и потом, мне у вас в цирке очень нравится. Только двое не участвовали в общем веселье: Оп-ля и Мустаккио. Они так ненавидели Гвоздика, что его радость доставила им настоящее огорчение. - Мне не нужны нахлебники в моем цирке, - ворчала Оп-ля, со злостью глядя на Перлину; Оп-ля, дочь директора, держала себя как настоящая хозяйка. - Совершенно верно, - согласился Мустаккио, - поэтому нужно поскорее избавиться от Гвоздика. - И в то время как все пили за здоровье Перлины, бывший укротитель побежал к телефону и набрал номер. - Алло! Это атаман шайки Тек-Тек? В трубке раздался рев, от которого задрожал аппарат. - Да, это я, Джо Косой Глаз собственной персоной. - Тогда слушай... - и голос Мустаккио перешел в шепот. Шайка Тек-Тек, надо вам сказать, была самой грозной разбойничьей бандой в городе. Если бы у Джо Косого Глаза была визитная карточка, то на ней стояло бы: "Осужденный всеми судами мира, лауреат самых знаменитых тюрем, академик краж со взломом, почетный член всех окрестных шаек, специалист по грабежам, мошенничествам, шантажу, вымогательству, контрабанде..." и так далее... Мы не продолжаем этого перечня, так как иначе глава оказалась бы слишком длинной. ГЛАВА XVII ШАЙКА ТЕК-ТЕК На следующий же день после телефонного разговора с Мустаккио две подозрительные личности, затесавшиеся среди публики, внимательно следили за Гвоздиком. Это были Джо Косой Глаз, атаман шайки Тек-Тек, и его правая рука - Пистола-Пистолет. Оба то и дело почесывались, но не от блох, а оттого, что их щекотали револьверы, автоматы и кинжалы, спрятанные под одеждой. Гвоздик стоял в клетке со львами вместе с Перлиной. В красном костюме укротительницы, Перлина была прелестна и, конечно, рядом с Гвоздиком ничего не боялась. Львы, отчасти из страха перед Гвоздиком, отчасти очарованные девочкой, в этот вечер старались проделывать свои упражнения еще лучше, чем обычно. Подозрительные личности не отрывали глаз от Гвоздика. - Проклятие! - пробормотал Джо Косой Глаз. - Да он же весь из железа! И силища у парнишки, должно быть, изрядная! Не уничтожить его надо, а постараться извлечь из него пользу. - Да это вышло здорово. Просто нам на руку, что Мустаккио позвал нас, - прибавил Пистола. - Только бы заполучить Гвоздика, и мы станем самой сильной шайкой в мире. Когда представление окончилось, оба они незаметно приблизились к Гвоздику, который вместе с Перлиной остановился покормить слонов. - Приятель, - сказал Джо Косой Глаз Гвоздику, протягивая ему сигару, - мы пришли предложить тебе сделку... Гвоздик, чтобы не обижать Джо, взял сигару, но незаметно сунул ее обезьяне, которая из любопытства сразу же закурила. - Мы образовали небольшое общество... Это, как бы сказать... благотворительное общество, - продолжал Джо Косой Глаз, пытаясь скрыть револьвер и автомат, которые болтались у него под курткой. - Не хочешь ли и ты стать членом нашего общества? Дело, видишь ли, в том, чтобы различными путями добывать деньги, а потом раздавать их тем, кому они нужны. По физиономиям обоих молодчиков нельзя было сказать, что они добрые люди, и Гвоздику их слова показались подозрительными. - А кто же эти люди, которые так нуждаются, - спросил механический мальчик, - и как вы будете доставать деньги? Пистола ухмыльнулся. - Знаешь, какая теперь дорогая жизнь. Ты спрашиваешь, кто нуждается, - да хотя бы мы сами... А достать деньги проще простого - пойти и взять их там, где они лежат, взломать какой-нибудь несгораемый шкафчик и... Тут только Гвоздик все понял; он с такой силой сжал кулаки, что они заскрипели, размахнулся, но... - Не трогай их, - закричала Перлина, - не надо! Лучше с ними не связываться. Гвоздик сейчас же опустил руки, но подмигнул слону, который прекрасно понял его и с удовольствием ударил хоботом обоих бандитов так, что они мигом вылетели из цирка. - Я их не тронул, - сказал Гвоздик невинным голосом, - видишь, я послушался тебя... Перлина, конечно, расхохоталась. Мустаккио тоже присутствовал при этой сцене, но ему было совсем не до смеха: прячась в кустах, он нечаянно сел на окурок сигары, который обезьянка только что с отвращением отшвырнула от себя. - Ну, Гвоздик, это не пройдет тебе даром, - заревел Мустаккио, в то время как от штанов его так и валил дым, - шайка Тек-Тек избавит меня в конце концов от твоего присутствия. Возмущенный Мустаккио тотчас же побежал в логово грабителей. - Какие же вы бандиты, - закричал он, - если не можете справиться с простой железной куклой! Можно подумать, что вы не честные и опытные разбойники, а какая-то коллегия ученых! Надо было не уговаривать его, а просто похитить. Сегодня не будет вечернего представления и Гвоздик пойдет гулять. Смотрите, не упустите эту возможность. Уязвленные в своем разбойничьем самолюбии, бандиты обещали любой ценой похитить Гвоздика, и Мустаккио ушел успокоенный. - Не будем терять времени, Пистола, - сказал Джо Косой Глаз, - сию же минуту идем к доктору Каппе. ГЛАВА XVIII ПРОГУЛКА КОНЧАЕТСЯ ПЛОХО Доктор Каппа убежал из тюрьмы и жил в лаборатории, которую устроил себе в старом, заброшенном канализационном люке. К нему бандиты обращались то за советом, то за инструментами для какого-нибудь крупного "дела". Каппа прославился тем, что искусно делал отмычки, ключи и прочий воровской инструмент. Одним словом, если Пилукка был одержим страстью изобретать всякие полезные вещи, то доктор Каппа - лишь вредные. - Не мешайте мне! - заорал он, когда к нему вошли Джо Косой Глаз и Пистола. - Разве вы не видите, что я изготовляю особый динамит для бесшумного взрывания несгораемых шкафов? - Брось эти игрушки! Мы пришли к тебе с выгодным дельцем, на котором можно заработать много денег. Слово "деньги" всегда производило на доктора магическое действие. Он тотчас же стал чрезвычайно любезным и внимательно выслушал все, что бандиты рассказали ему о Гвоздике. - Значит, вы хотите заполучить железного мальчика? - спросил, наконец, Каппа. - Это очень интересно! Я сейчас же возьмусь за работу. Достаньте мне небольшой грузовик и все то, что я напишу вам на этом клочке бумаги. Через три часа вам будет так же легко похитить Гвоздика, как грудного ребенка у слепой няньки. Джо Косой Глаз и Пистола с восторгом бросились добывать все необходимое. Это было в полдень, а вечером того же дня Гвоздик и Перлина весело прогуливались по городу. Гвоздик держал Перлину за руку, стараясь не причинить ей боли своими железными пальцами. - Я чувствую себя таким счастливым, мне так легко, - сказал Гвоздик и, не зная, что словам его вскоре суждено было сбыться, добавил: - мне кажется, будто я не иду, а лечу по воздуху. Гвоздик весело болтал с Перлиной и не заметил, что за ними по пятам следовал какой-то странный грузовик. Машина была покрыта брезентом, под которым скрывались доктор Каппа и Джо Косой Глаз. Когда Гвоздик и Перлина свернули в пустынный переулок, Пистола, сидевший за рулем, произнес: "Пора!" - дал условный сигнал, нажал на клапан и перешел на третью скорость. - Смотри, какая смешная машина! - успела только сказать Перлина, как вдруг из-под брезента появилась длинная механическая "рука" подъемного крана и, управляемая доктором Каппой, потянулась прямо к Гвоздику. На конце ее был прикреплен какой-то предмет; от него посыпались мириады искр, и Гвоздик, притянутый этой необыкновенной молнией, взлетел на воздух, словно щепка, подхваченная водоворотом. - Прыгай, Гвоздик, спасайся! - крикнула Перлина, но ее друг, сколько ни барахтался, никак не мог оторваться от "руки" крана: на конце ее был укреплен электромагнит огромной мощности, и Гвоздик, железный мальчик, так и прилип к нему, словно муха к липкой бумаге. Отчаянно зовя на помощь, Перлина побежала за грузовиком, который все набирал скорость, но в конце концов девочка споткнулась, упала, а когда поднялась, - машина уже исчезла. Словно рыбка, попавшаяся на удочку, Гвоздик действительно "улетел" по воздуху. ГЛАВА XIX ВО ВЛАСТИ КОВАРНОГО ДОКТОРА КАППЫ Гвоздика доставили в лабораторию доктора Каппы, где собралась вся шайка Тек-Тек. Железного мальчика заковали в цепи, и Джо Косой Глаз с Пистолой снова принялись уговаривать его присоединиться к банде. Сначала они предложили Гвоздику кучу денег - ими можно было набить три чемодана, - потом такое количество одежды, что можно было бы одеть весь город; наконец столько конфет, что их хватило бы на целый детский дом. Но каждый раз Гвоздик только потрясал своими цепями и кричал: "Нет!" - Хм! Этот мальчик какой-то странный, - сказал доктор Каппа. - Он, очевидно, болен тяжелой формой честности. Может быть, причина его болезни кроется у него внутри?.. Но если это так, то наше дело выиграно. Тут Каппа взял рентгеновский аппарат, при помощи которого доктора видят больных насквозь, направил его на грудь Гвоздика и начал просматривать внутренности железного мальчика. У всех присутствующих вырвался крик изумления: ребра Гвоздика были сделаны из вилок, желудок - из камеры футбольного мяча, легкие - из двух небольших кастрюлек, а сколько там оказалось проволочек, колесиков, винтиков... и все это было так искусно пригнано, что у доктора Каппы невольно вырвалось признание: "Да, это произведение великого мастера!" Такое искреннее восхищение искусством папы Пилукки, даже в устах коварного Каппы, заставило Гвоздика улыбнуться от гордости. Но улыбка исчезла с его лица, когда Каппа, подпрыгнув на месте и показывая на что-то пальцем, заревел: "Нашел! Его болезнь честности происходит от золотого сердца". Да, спрятанные глубоко в груди Гвоздика, золотые часы папы Пилукки служили сердцем железному мальчику; равномерно тикая, они четко регулировали работу всех остальных органов. - Пока у него золотое сердце, мы не сможем сделать из него бандита! - заявил Каппа. - Надо остановить или разбить это сердце; только тогда станет он настоящим преступником. Услышав слово "разбить", Пистола обрадовался: ломать и разбивать было по его части. Он вытащил из-под куртки автомат и сказал: - Ну, это уж мое дело, эй, посторонись! Потом он широко расставил ноги, стал как раз напротив Гвоздика, поднял автомат и пустил ему в грудь целую очередь, но тут случилось нечто удивительное: броня Гвоздика была такой прочной, что пули отскакивали рикошетом в бандитов: разбойники бросились врассыпную. - Идиот! - заревел Каппа. - Убирайся со своим автоматом... Здесь я обойдусь без тебя. Его злобный ум уже изобрел способ, как заставить Гвоздика покориться и стать соучастником воровских дел шайки Тек-Тек. Доктор Каппа сейчас же усердно принялся за работу и в самый короткий срок сконструировал прибор, который он назвал: "Спи и действуй!" Поскольку это был вредоносный прибор, мы не будем вам объяснять его устройство, а повторим только то, что сказал доктор Каппа Джо Косому Глазу и Пистоле: - При помощи этого прибора мы не только усыпим Гвоздика, не тронув его золотое сердце, но по проводу будем на расстоянии передавать ему приказанья и заставим его выполнять нашу волю. Понимаете теперь, почему я назвал этот прибор "Спи и действуй"? Бедный Гвоздик тоже все понял, но так как он был закован, то мог только громко кричать и возмущаться. Не обращая внимания на крики Гвоздика, доктор Каппа надел ему металлический шлем на голову, вставил в рот воронку и при помощи электрического тока влил в воронку снотворное, приготовленное из макового сока с железными опилками. Тело Гвоздика заскрипело, взгляд затуманился и сердце-часы стало биться все медленнее и медленнее: Гвоздик заснул. Вдруг ему показалось, что он видит перед собой папу Пилукку: старый ученый бросился к нему, разбил цепи, помог встать на ноги... Но это был только сон, Гвоздик крепко спал и так и не услышал, как доктор Каппа закричал: "Ну, видите, какой я гений! Прибор действует! Гвоздик в нашей власти!" Мальчик спал поистине железным сном. Но на лице его не было выражения безмятежного покоя, как у всех спящих детей; на его металлических губах появилась злобная усмешка, которой раньше никто никогда у него не видел. ГЛАВА XX ПИЛУККА ВЫСТУПАЕТ ПРОТИВ КАППЫ И "ТЕЛЕ-ГВОЗДИК" - ПРОТИВ "СПИ И ДЕЙСТВУЙ" Как только в цирке узнали от Перлины, что Гвоздика похитили, все бросили работу и побежали его разыскивать. Лилипуты спускались в канавы и ямы; Нуволино и Нуволетта, перелетая с трамвайных проводов на подоконники и балконы, заглядывали внутрь домов, а остальные искали Гвоздика на улицах и площадях. Ридарелло, Ромпиколло и Перлина расспрашивали о Гвоздике всех встречных, но никто не принимал их вопросов всерьез, - ведь друзья были одеты в цирковые костюмы; все прохожее думали, что это новая реклама цирка. Тогда Перлина в отчаянии телеграфировала папе Пилукке: "Приезжайте! Гвоздика похитили!" Получилось так, что Пилукка, который являлся Гвоздику только во сне, к Перлине приехал на самом деле. Он прибыл в красном блестящем автомобиле, одетый - подумайте только! - в настоящий фрак. Дело в том, что Гвоздик, отдавая папе все свои сбережения, просил его жить получше, как подобает богатому синьору. Но Пилукка так и не привык к богатству, он даже не научился управлять автомобилем; или, вернее, вести машину он мог, но не умел ее останавливать: подкатив к цирку со скоростью ста километров в час, он, очевидно, решил вместо тормоза воспользоваться огромным деревом; понятно, что при таком торможении машина разлетелась на куски, а от фрака остались одни клочья. - Тем лучше, - произнес ученый. - Ну какой я синьор! - И, вынув из чемодана свою старую одежду, он надел ее. Тут только Перлина узнала папу Пилукку, бросилась его обнимать и сообщила ему печальные новости. - Спасите Гвоздика, - в заключение сказала она со слезами, - вы один можете это сделать! Все друзья Гвоздика - три лилипута, Ридарелло и другие - были очень опечалены. Один только Мустаккио радовался: после похищения Гвоздика он снова занял в цирке место укротителя и надел свой блестящий костюм. - Теперь уж никто не отнимет у меня этого костюма, - бормотал он, с гордостью поглаживая золотые нашивки. - Попробуйте, найдите теперь Гвоздика! Ха-ха-ха! Вот и на моей улице праздник! Но Пилукке было не до смеха. Засучив рукава, он взялся за дело: из деталей разбитого автомобиля он стал собирать какую-то странную машину. Перлине, которая смотрела на него, ничего не понимая, он объяснил: "Это специальный телевизионный аппарат, и мы временно назовем его "Теле-Гвоздик". Нет ли у тебя зеркальца?" Перлина достала из сумочки зеркальце и отдала ученому. - Теперь смотри, - продолжал Пилукка, - стоит только присоединить это зеркальце к аппарату, и, где бы ни находился Гвоздик, мы увидим его, как на экране телевизора! И действительно, как только Пилукка приложил зеркальце к Теле-Гвоздику, в стекле появилось отражение железного мальчика. Но как он изменился! Это был совсем не тот Гвоздик с золотым сердцем, которого все очень любили. Голову его покрывал металлический шлем, а от шлема тянулся провод. Гвоздик шел как лунатик, вытянув вперед руки, и на лице у него было такое злое выражение, что присутствующим стало страшно. Пилукка, Перлина и все остальные ничего не могли понять. - Что это с ним? - удивлялись они. - Что он делает? Где он? Но вдруг все поняли, где находится Гвоздик: в зеркальце было видно, как механический мальчик направился к городскому банку, разбил железную решетку, вошел внутрь, устремился к несгораемому шкафу и одним ударом кулака взломал дверцу. - Он вор! Я всегда говорил это! - закричал Мустаккио. - Видите? Он грабит банк! Зовите полицию, чтобы арестовать его, а потом быстро возвращайтесь к работе... Скоро начнется представление. Я не дождусь часа, когда снова явлюсь перед публикой в роли укротителя. Но никто не слушал его, даже Оп-ля, которая, одна зная правду, начинала чувствовать угрызения совести. Вдруг все вздрогнули. - Смотрите на провод, - закричал Пилукка, который лучше других понимал, в чем дело. - Гвоздик невинен! Кто-то усыпил его и управляет им на расстоянии! Нужно спасти мальчика! Лилипуты сейчас же бросились к директору: - Позвольте нам бежать к Гвоздику, - умоляли они. - Мы не можем оставить его в беде. Директор (в глубине души он очень любил Гвоздика) моментально отдал распоряжение: "Долой представление! Бегите все в банк спасать парнишку!" ГЛАВА XXI О ТОМ, КАК В БАНКЕ ПРОИЗОШЛА ДРАКА ПОЧИЩЕ, ЧЕМ В ЛЮБОМ ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКОМ КИНОФИЛЬМЕ Актеры во весь опор помчались к банку; они ехали - кто на лошади, кто на верблюде, кто на слоне. Тем временем Гвоздик, повинуясь воле доктора Каппы, взламывал в банке двери, несгораемые шкафы и сейфы, а Джо Косой Глаз и остальные бандиты шайки Тек-Тек набивали карманы деньгами. - Вот это называется работенка! - приговаривал Джо. - Загребай золото лопатой - и никаких забот. - Но не успел он закончить фразу, как в банк верхом на верблюде ворвался Ридарелло. - Стой, Гвоздик, - закричал он, - не помогай этим разбойникам! Однако Гвоздик, подчиняясь воле доктора Каппы, злобно ухмыльнулся и дал клоуну такого пинка, что бедняжка совершил тройное сальто мортале. - Друг мой, что же ты делаешь? - пролепетал растянувшийся на полу Ридарелло. - Гвоздик не виноват! Настоящий виновник тот, кто управляет им по этому проводу, - ответил ему Пилукка; он ворвался в банк вместе с Ромпиколло, Перлиной, лилипутами, Нуволино и Нуволеттой. Артисты ринулись на бандитов, а Пилукка ножницами перерезал провод, который соединял Гвоздика с аппаратом доктора Каппы. Гвоздика всего передернуло, он заморгал и пробормотал: "Где я?" - совсем как спящая красавица, когда она проснулась после своего столетнего сна. Нескольких слов папы Пилукки было достаточно, чтобы Гвоздик все понял. Он сразу же бросился к Ридарелло, обнял его, помог ему подняться и, почти плача, попросил у него прощения. А что же в это время делалось кругом? Рукопашные схватки в приключенческих кинофильмах можно было бы назвать легкими, дружескими стычками по сравнению с той битвой, которая завязалась в банке между разбойниками шайки Тек-Тек и артистами цирка. В этом сражении всех превзошла Перлина; она носилась среди дерущихся и зонтиком била бандитов по головам, словно ударяя по клавишам рояля. При этом головы грабителей гулко звенели от каждого удара. Нуволино и Нуволетта перелетали с люстры на шкафы и на лету вырывали у бандитов пачки украденных денег. Лилипуты, настроенные чрезвычайно воинственно, неожиданно выскочили из-под стола и угрожающе крикнули первому попавшемуся бандиту: "Негодяй! Сдавайся!" - Ах вы, коротышки! - заорал тот. - Вот я вам покажу! - и нагнулся, чтобы схватить их всех сразу, но тут Ромпиколло, спрятавшийся за занавеской, вытянул руку и - раз! Бандит упал без сознания. Ах, да, мы и забыли сказать вам, что в руке Ромпиколло держал здоровую дубину. Тут в дело вмешался Гвоздик. До этого он целовал и обнимал Ридарелло. - Ну, теперь держитесь, - закричал он, поворачиваясь к бандитам, - вы мне дорого заплатите за вашу шутку! Теперь я опять настоящий Гвоздик с золотым сердцем, а не кукла, которую вы усыпили! Старый Пилукка запыхался от быстрого бега и уселся в кресло, словно директор банка. Увидев, что его сын бросился в рукопашную, он произнес: - Мальчик мой, не перестарайся, не причини им слишком большого вреда. Гвоздик послушался; через несколько минут все бандиты были загнаны в угол, сильно избитые, но живые. Победу над злодеями и освобождение Гвоздика артисты цирка ознаменовали веселой пляской, в которой принял участие даже папа Пилукка; но скоро он, усталый, весь в поту, присел... Угадайте - куда? На кнопку сигнала тревоги. Услышав резкий звонок, все пришли в смятение. - А вдруг полиция примет нас за грабителей? - сказала Перлина, как всегда чрезвычайно рассудительная. - Не бойтесь! - ответил Пилукка. - У меня есть идея! Слушайтесь моих приказаний. И действительно, когда, две минуты спустя, знаменитый инспектор Дальновидный явился в банк с целой толпой полицейских, глазам его предстало удивительное зрелище: бандиты шайки Тек-Тек лежали рядком на полу, с кляпами во рту, обвязанные веревками, словно колбасы, и к каждому была приколота карточка с его именем, а на столе, в полном порядке, красовались деньги, которые они пытались украсть из банка. Однако, полагая, что полиция во всем этом ничего не поймет (и тут он оказался совершенно прав), Пилукка оставил записку, будто бы написанную самими бандитами: "Извините за беспокойство, - значилось в ней, - но мы раскаялись и сдаемся, арестуйте нас! С почтением шайка Тек-Тек". ГЛАВА XXII ИНСПЕКТОР ДАЛЬНОВИДНЫЙ НЕ ВИДИТ ДАЛЬШЕ СВОЕГО НОСА Вырвавшись от бандитов, Гвоздик вернулся в цирк и по-прежнему занял место укротителя. Мустаккио так и не удалось явиться перед публикой в роли укротителя. Однако Мустаккио не хотел сдаваться. Как и все злые люди, он был упрям. Глядя на Гвоздика, который под несмолкаемые аплодисменты зрителей выступал на арене, бывший укротитель, снова одетый в скромный костюм униформиста, потрясал кулаками: - Или он, или я! Я уничтожу его раз и навсегда! А если не добьюсь своего, пусть мне отрежут усы! - Ужасная угроза. Ведь Мустаккио дорожил своими усами больше, чем самой жизнью. Оп-ля, которая стояла рядом с ним и слышала эти слова, задрожала от страха. Она была не то чтобы злой, а скорее капризной, и теперь раскаивалась в том, что причинила Гвоздику столько горя. Мустаккио схватил ее за руку: - Берегись, тебе не поздоровится, если ты проболтаешься или вздумаешь мешать моим планам: сегодня же вечером, чего бы это мне ни стоило, я снова стану укротителем! И действительно, в тот же вечер в цирке случилось необычайное происшествие. Не успело представление окончиться, как кассир прибежал к директору: - Кассу украли!! Мы разорены! - в страхе лепетал он. Директор чуть было не упал в обморок, а все окружающие, которые только что громко радовались возвращению Гвоздика, умолкли. И в наступившем молчаний раздался только один предательский голос: - Уж не Гвоздик ли тут замешан? Не осталось ли у него от прибора "Спи и действуй!" предрасположения к воровству? И Мустаккио, не предупредив никого, вызвал полицию. Не прошло и минуты, как в цирк уже нагрянул инспектор Дальновидный вместе с полицейским. - Где вор? - спросил инспектор, тяжело дыша. - Надо еще найти его, - объяснил Мустаккио. Инспектор Дальновидный, в высшей степени недовольный, почесал лысину. - Вечно одна и та же история! - пробормотал он. - Этих воров всегда приходится разыскивать! А мы так надеялись, что теперь грабители всегда будут ожидать нас связанные и готовые для ареста... Что за каторжный труд - быть полицейским! - А почему же, - подсказал Мустаккио, видя, что Дальновидный задумался, - почему же вы не начинаете обыска во всех фургонах цирка? - Правильно, - ответил Дальновидный, - это не пришло мне в голову. - Потом, снова почесав лысину, он растерянно произнес: - А собственно говоря, для чего должен я это делать? - Как для чего? Да ведь если в одном из них вы найдете украденную кассу, - значит, владелец этого фургона и есть вор! - Да, это правда, - согласился Дальновидный, - тот, у кого мы найдем кассу, не может не быть вором! Иначе зачем же он взял кассу... Обыск продолжался два часа, но мы вам сообщим его результаты сразу и просим вас не сомневаться, что говорим правду: кассу нашли в фургоне Гвоздика! Вы, читатель, конечно, не верите, что Гвоздик был вором, не поверил этому и никто из присутствующих, хотя... - Доказательство есть доказательство! Где касса, там и преступник! - изрек Дальновидный. - Молодой человек, вы арестованы! - Но я не виновен! - закричал Гвоздик, ища глазами Пилукку и Перлину; ему хотелось убедиться, что они ему верят. Они-то ему верили! Не верил ему только Дальновидный. - Доказательство есть доказательство! - повторял он. - И раз ты вор, а я полицейский, я должен арестовать тебя! Правильно? - И он, торжествуя, огляделся кругом, ища одобрения присутствующих, но все, хорошо зная честность механического мальчика, начали заступаться за Гвоздика. Один только Мустаккио был совершенно спокоен. - Инспектор, арестуйте его! - сказал он. - Это ваш долг. - Правильно! - подтвердил Дальновидный. - Если бы я не арестовывал воров, хороший бы я был полицейский! - и он уже выступил вперед, чтобы надеть Гвоздику наручники. Но в это мгновение Нано, Нане и Нани закричали: - Гвоздик, раз ты невиновен, беги! Мы вместе с Пилуккой сделаем все, чтобы найти настоящего вора! Тогда Гвоздик вырвал наручники у Дальновидного, надел один из них на руку инспектору, а другой - на ногу полицейскому, поцеловал Пилукку и убежал. Но вскоре он услышал за собой прерывающийся голосок: - Подожди меня... Я не могу больше... - Это была Перлина. - Я никогда не покину тебя, Гвоздик, я хорошо знаю, что ты невиновен! Гвоздик обрадовался, схватил Перлину за руку и помчался. Дальновидный и полицейский тоже бросились за ним вслед, но так как рука одного была привязана к ноге другого, то они на каждом шагу спотыкались и падали носом на мостовую. Мустаккио побежал за ними, освободил их от наручников и помог им встать на ноги. - Ну что вы за инспектор! - кричал он. - Арестуйте Гвоздика и отправьте его на каторгу! Тем временем все уже поняли, что инспектор Дальновидный, по своей дальновидности, далеко, как говорится, не орел, а самое большее щегленок, но зато в его распоряжении было все необходимое для преследования. Он вскочил в машину, велел полицейскому сесть за руль и в огромный телескоп стал просматривать улицу. - Вот он! Это он! - закричал, наконец, инспектор. Действительно, на расстоянии нескольких километров он увидел Гвоздика, который бежал, увлекая за собой Перлину, Дальновидный достал справочник полицейского и прочитал: "Если преступник обнаружен и преследование его сопряжено с опасностью, вызывайте помощь по радио". Инспектор помнил шутку, которую сыграл с ним Гвоздик, и стал звать на помощь по радио (у него в машине был установлен мощный радиопередатчик). - Внимание!.. Внимание! Тревога! Арестуйте опасного преступника, Гвоздика! И сейчас же из каждой казармы, из каждой улицы и переулка выехали полицейские автомобили и понеслись полным ходом под оглушительный вой сирен. Гвоздик, который в это время пробегал по центральной площади города, заметил, что Перлина побледнела от страха. - Не бойся, - успокаивал он ее, - они не схватят нас, я кое-что придумал! Гвоздик для того, чтобы его заметили сразу все преследователи, обежал площадь, потом взобрался на водопроводный акведук и проскользнул внутрь. На площадь выходило много улиц; по ним мчались полицейские. Полицейские, увидев Гвоздика, дали газ и все одновременно вылетели на площадь; там машины столкнулись с чудовищной силой, перевернулись и попадали друг на друга, образовав целую гору... бывших машин. Последним прибыл Дальновидный, и в конце концов его пришлось отыскивать в куче бесформенного металла. В это время в акведуке Гвоздик с Перлиной на плечах шагал прямо по воде, прочь из города. ГЛАВА XXIII ГВОЗДИК, СКРЫВАЯСЬ ОТ ДАЛЬНОВИДНОГО, ЗАБОЛЕВАЕТ. ПЕРЛИНА СТАРАЕТСЯ ВЫЛЕЧИТЬ СВОЕГО ДРУГА И ТОЖЕ СИЛЬНО ЗАБОЛЕВАЕТ Как мы уже сказали, неся Перлину на плечах, Гвоздик шагал по грудь в воде. Он прошел несколько километров по акведуку и когда, наконец, выбрался из него через железный люк, то был уже далеко за пределами города, среди полей. Поблизости лежала деревня, где вместо домов стояли какие-то странные лачужки. - Пойдем туда, - сказала Перлина, беспокоясь за своего друга. - Там я найду тряпки, чтобы протереть тебя, и масло, чтобы смазать тебя... иначе ты заржавеешь! Лачужки, построенные из картона, жестянок и тростника, держались каким-то чудом; чтобы ветер не повалил стен, жители привязали их веревками к деревянным колышкам. Это была деревня бедняков: тут жили нищие, бродяги, странствующие музыканты и одинокие старики, не способные больше работать. Несмотря на крайнюю бедность, жители деревни оказались гостеприимными: набрали общими усилиями бутылочку масла, и Перлина смазала Гвоздика. - Не могли бы вы приютить нас на несколько дней? - спросила девочка. Но все домики были такие маленькие, что в них нельзя было лечь даже на полу. Вдруг Гвоздик так расхохотался, что весь заскрипел: он увидел негритенка, неизвестно как попавшего в эту деревню. - Ой, какой смешной! - бормотал Гвоздик между приступами смеха. - Не иначе как сын чернильницы! Но и негритенок тоже разрывался от смеха: - Меня таким сделала мать-природа, а вот ты - настоящий сын железной болванки! - Оба они были не похожи на других, поэтому сразу же подружились. - Друг, - сказал негритенок, которого звали Бамбо, - у меня найдется для вас место, если вы согласитесь спать в моем домике. Домиком Бамбо служил старый сундук, но очень хорошо устроенный, с настоящей крышей и окнами. - Летом, - с гордостью заявил Бамбо, - потолок раскрывается: видите, достаточно только поднять крышку!.. Все бедняки сразу же полюбили Гвоздика: обладая огромной силой, он оказывал им тысячу услуг - растирал зерна пальцами, разглаживал ногами измятую одежду и точил ножи о свою грудь... Однажды в руки Бамбо попала газета с большой фотографией Гвоздика, и так как сам Бамбо читать не умел, он побежал к своему другу: - Что тут написано? Ты знаменитый киноактер? Под фотографией было напечатано: "Бежал опасный преступник Гвоздик. Он похитил кассу цирка и скрылся. Инспектор Дальновидный преследует его". Никто в деревне, конечно, не поверил этой истории, но Гвоздик загрустил: до тех пор, пока его будут считать грабителем, он не сможет обнять ни папу Пилукку, ни своих друзей в цирке. Однажды, в то время как он качал воду из колонки, а бедняки стояли в очереди с ведрами, он так разрыдался, что не в силах был сделать ни одного движения. Люди приняли поток его слез за струю воды и продолжали наполнять ведра. Правда, потом всем пришлось вылить эту жидкость, так как она не только была горькой, как желчь, но сильно отдавала ржавчиной. - Простите, я задумался о своей печальной судьбе, - пробормотал Гвоздик и снова принялся за работу. Он все время плакал от обиды, что его считают грабителем, и поэтому совершенно высох и стал покрываться ржавчиной. Один раз, кашляя, он даже выплюнул какой-то винтик. Видя его в таком состоянии, Перлина решила достать где-нибудь хоть немного масла, так как у бедняков не было уже больше ни капли. Только это лекарство могло спасти Гвоздика. Ничего никому не говоря, в одно дождливое утро Перлина вышла из домика - сундука Бамбо. Целый день она проработала на оливковой плантации, а вечером вернулась, промокшая до костей, но с мешочком оливок - это был ее заработок. "Теперь я раздавлю оливки, и получится масло..." Но в эту минуту в домике-сундуке раздалось такое чиханье, что подскочила даже крыша. - Перлина, ты чихаешь так, что поднимается ветер, - сказал встревоженный Бамбо, - это дурной признак. Действительно, Перлина, которая провела весь день под дождем, сильно простудилась. - Ты горячая, как огонь! - продолжал Бамбо, положив ей руку на лоб. Гвоздик тем временем бил себя кулаком по голове, рискуя пробить ее насквозь: - Это я виноват! Ты простудилась из-за меня, доставая мне масло... - Да нет, я здорова, - пробормотала Перлина. Но тут послышалось еще одно "а-пчхи", от которого домик-сундук затрясся так, как будто на дворе разразилась буря. Докторов, конечно, в деревне не было, но странствующие музыканты и уличные рассказчики решили развеселить Перлину и этим облегчить ее состояние, - они устроили для нее концерт. Перлина была им очень благодарна. Она лежала в постели, укрытая до самой шеи куском одеяла, держала Гвоздика за руку и пыталась улыбаться: - Ничего, у меня только небольшая простуда, она скоро пройдет. Чувствуешь, - руки уже не такие горячие? У меня нет больше температуры. Она лгала, зная, что Гвоздик не может почувствовать жара. Но Бамбо покачал головой: - Перлина не хочет тебя огорчать, но это неправда, у Перлины температура высокая... как небоскреб! Одна старушка вспомнила, что когда-то от такой же болезни ее вылечило замечательное лекарство, но лекарство это стоило дорого, а в деревне ни у кого не было ни гроша. Тогда Гвоздик решительно сказал: - Я пойду в город и куплю лекарство. Деньги я как-нибудь достану. - Да ты с ума сошел! - перебил его Бамбо. - В городе тебя сейчас же арестуют, и ты попадешь в тюрьму, темную, с мышами... Лучше в город пойду я. - Нет, ты и так уже слишком много сделал для нас! - настаивал Гвоздик. - Перлина заболела из-за меня, и я во что бы то ни стало должен вылечить ее. Перлина, разумеется, не хотела, чтобы Гвоздик попал в тюрьму, но она страшно чихала и почти не могла говорить: вместо того, чтобы сказать "нет", она чихала, и выходило "а-пчхи-нет". Но тут Гвоздика осенила блестящая мысль. - Я пойду в город переодетым, - заявил он, - и тогда меня никто не узнает. ГЛАВА XXIV НИЩИЙ С РЫЖИМИ УСАМИ Жители деревни помогли Гвоздику чудесно замаскироваться. Из лоскутков Бамбо сшил ему костюм, длинный, до пят. Старушка, бывшая парикмахерша, сделала железному мальчику рыжий парик из кукурузной соломы. Гвоздик приклеил себе пышные усы, которые закрыли ему почти все лицо. - Ап-чхи! Счастливого пути! - чихнула ему вслед Перлина. - Всего, всего!.. Переодетый, путаясь в длинной одежде, Гвоздик явился в город, чтобы любой ценой достать нужное лекарство. Но с первых же шагов остановился как вкопанный: на белой стене он увидел свой собственный портрет в натуральную величину, а под ним слова: "Гвоздик, опасный бандит. Кто найдет его, получит премию в один миллион". "Вот дураки! - подумал Гвоздик. - Никогда и никому не отсчитаете вы этого миллиона". И действительно, никто не мог бы узнать его, переодетого, - даже сам инспектор Дальновидный, который стоял совсем близко и внимательно осматривал всех прохожих. "Какой бестолковый нищий, - подумал инспектор, - встал так, что заслонил мне портрет Гвоздика. Пойду и скажу ему, чтобы он убирался". Однако этого не понадобилось, потому что Гвоздик двинулся дальше, еле передвигая ноги, словно древний старик. Но едва прошел он несколько метров, как случилось ужасное несчастье: сильный порыв ветра охватил мальчика со всех сторон и сорвал с него костюм. Гвоздик оказался тогда в том самом виде, в каком создал его папа Пилукка, и как раз на фоне собственного портрета. И только потому Дальновидный, со своими птичьими мозгами, узнал его. С торжествующим криком бросился он к Гвоздику: - Я так и знал, что найду тебя! Стой! Стой! Но Гвоздик, конечно, не стал его слушать. - Поймай меня, если сможешь! - крикнул он, даже не оборачиваясь, и с головокружительной быстротой понесся прочь. Тогда началось уморительное преследование: Гвоздик мчался, перескакивая огромными прыжками через все, что попадалось ему на пути: через автомобили, велосипеды, даже через электропоезд. Следом за Гвоздиком, тяжело дыша и спотыкаясь, бежал Дальновидный; он, впрочем, вскоре вскочил на полицейский грузовик и продолжал преследование на машине. Не переводя дыхания Гвоздик пробежал мимо цирка, где увидел всех своих друзей, в старых, поношенных костюмах, и в углу папу Пилукку, печального и задумчивого. Дело в том, что цирк без Гвоздика разорился, так как клоуны стали грустными и разучились смешить публику, а животные от горя отказывались работать. Гвоздик, спасаясь от преследователей, не мог остановиться; он послал воздушный поцелуй папе Пилукке, который все равно ничего не заметил, и побежал дальше. Убегая от инспектора Дальновидного и полицейских, Гвоздик мчался, как экспресс, и вдруг увидел перед собой аптеку. Он ворвался в нее, схватил с полки лекарство для Перлины и, прежде чем аптекарь успел прийти в себя от страха, пробил стену и понесся дальше, но не забыл при этом крикнуть: - Заплачу, когда будут деньги, извините!.. Полицейские уже значительно отстали от него и не теряли его следа только потому, что Дальновидный держал в руках огромный магнит. Гвоздик оставил позади город и мчался по дороге к деревне, с величайшей осторожностью держа в своих металлических пальцах драгоценное лекарство. Он выбежал на линию железной дороги и увидел, что, не доезжая до станции, остановился огромный поезд. - Гвоздик! - шепотом позвали его. - Садись в поезд и уезжай, он увезет тебя далеко, и ты спасешься. - Это был Бамбо, притаившийся за изгородью. Он прибежал на помощь своему другу и остановил поезд, взмахнув красным флажком. Но Гвоздик не подумал воспользоваться удобным случаем. - Нет, Бамбо, я должен отнести лекарство Перлине, - сказал он, - а там пусть меня арестуют. - И оба друга помчались дальше по дороге к деревне. Вокруг домика-сундука, где лежала больная Перлина, стояли все жители деревушки и громкими криками приветствовали возвращение Гвоздика. - Воронку! - потребовал железный мальчик; он всунул в рот Перлине воронку и вылил туда все содержимое. - От этого лекарства тебе сразу же станет легче, - сказал Гвоздик, целуя девочку, но в ту же минуту послышался автомобильный гудок и показался грузовик с инспектором Дальновидным. ГЛАВА XXV АРЕСТ ГВОЗДИКА Вы все арестованы! - закричал инспектор Дальновидный с высоты своего грузовика. Бедняки столпились вокруг Гвоздика, чтобы спрятать его за своими спинами, и с усмешкой глядели на инспектора. - Вы что же, построите для нас отдельную тюрьму? Наконец-то у нас будет дом с настоящими стенами! - сказал один старичок, торговец горячими каштанами. - Я вас всех арестую, - продолжал Дальновидный, - если вы мне сейчас же не выдадите Гвоздика. Он украл кассу цирка, и его будут судить по закону. Тут раздался голос Перлины (от лекарства ей сразу стало лучше). - Гвоздик не вор! Он самый лучший мальчик в мире! - Да, да, - хором подхватили бедняки, - он помогает нам и любит нас. Он не может быть вором! Но Гвоздик не хотел причинять неприятностей своим друзьям: он отстранил их и выступил вперед. - Вот я, - сказал он, - я добровольно сдаюсь в ваши руки, но повторяю: я не виновен! Перлина, как на пружинке, выскочила из домика-сундука. - Если вы арестуете Гвоздика, арестуйте меня тоже! Но Гвоздик шепнул ей на ухо: - Нет, ты беги и расскажи обо всем папе Пилукке. Он в цирке, в городе... - Хорошо! - ответила Перлина. Мужество снова вернулось к ней, и она на прощанье крепко обняла своего друга. Когда Гвоздика увели, Бамбо и остальные бедняки окружили Перлину. - Мы поможем тебе скорее попасть в город. - Они тут же соорудили самокат. Перлина вскочила на него, закричала: "Ду-ду-ду!" - подражая пожарной машине, и покатила в город к папе Пилукке. Можете себе представить, как изумились все актеры, когда с молниеносной быстротой в цирк на самокате неожиданно въехала Перлина. Мы уже говорили, что без Гвоздика все в цирке пришло в упадок. Ридарелло непрерывно плакал, и, конечно, это никому не было смешно; у Нуволино и Нуволетты сердце отяжелело от печали, и они не могли больше летать по воздуху; Ромпиколло и лилипуты были так огорчены, что у них не хватило духу работать. Даже львы - ведь они по-своему тоже любили Гвоздика - похудели от тоски. Они ненавидели Мустаккио и бастовали, не желая ничего делать без своего любимого укротителя. Появление Перлины подействовало на всех как электрический ток; папа Пилукка бросился целовать ее, словно родную дочь, а остальные окружили ее и забросали вопросами: - А где же Гвоздик? Где ты его оставила? Когда они узнали, что случилось, то громко разрыдались, и даже у самого директора выступили на глазах слезы. Только Оп-ля, очень смущенная, стояла в стороне. - Слезами горю не поможешь, - сказала Перлина. - Для того, чтобы Гвоздика оправдали, надо найти настоящего вора. Но как это сделать? Где найти его? Пилукка задумался на минутку, а потом заявил: - Я скажу, что я украл кассу, тогда моего сыночка отпустят на волю. Это было так трогательно, что Оп-ля, которая не могла больше спать по ночам от угрызений совести, вдруг закричала: - Виноваты во всем я и Мустаккио. Это он спрятал кассу в фургон Гвоздика, а меня заставил молчать... Гвоздик не должен расплачиваться за преступление, которого не совершил! На минуту все онемели от изумления, потом Ридарелло крикнул: - Смотрите, Мустаккио убегает! В один момент все набросились на Мустаккио, и десять рук так крепко схватили его, что он не мог больше двинуться с места. ГЛАВА XXVI СУД, ПРИГОВОР И СЧАСТЛИВЫЙ КОНЕЦ Закованный в цепи Гвоздик предстал перед судом. Судьи, в париках, закутанные в судейские тоги, дремали в мягких креслах. Прищурив глаз и удерживая зевоту, председатель спросил: - В чем обвиняется подсудимый? - Этот человек украл кассу цирка! - гаркнул в ответ Дальновидный. - Осудите его! От такого крика председатель окончательно проснулся, почесал себе голову под париком и спросил: - Как, разве эта "штука" - человек? Я никогда еще не видел таких людей. - По-моему, это машина... - осмелился произнести секретарь, водрузив себе на нос пару огромных очков. Но прокурор - он считал себя великим ученым - перелистал толстую книгу, с которой никогда не расставался, и с уверенностью заявил: - Ничего подобного! Это просто закоренелый преступник. А что значит закоренелый? Это значит затвердевший, как мозоль, крепкий, как железо. А что такое железный преступник? В книгах ясно сказано: это человек, которого надо посадить в железную клетку, то есть в тюрьму! Гвоздик готов был расхохотаться, но мысль, что он без всякой вины может попасть в тюрьму, удержала его от смеха. - Я невиновен! - закричал он своим пронзительным голосом. - И потом, у меня нет мозолей! - Как? Обвиняемый смеет противоречить мне! - подскочил прокурор. - Я олицетворяю собой правосудие и, следовательно, не могу ошибаться. Значит, обвиняемый лжет. А раз он лжет, то он не невинен, а виновен! Итак, согласно статье 512,32 / ABC 3X8 = 24, он должен быть осужден! Председатель, человек с очень добрым сердцем, не хотел огорчать прокурора, которому в этот день еще не удалось обвинить ни одного подсудимого. "Ладно, - подумал он, - доставлю ему, прокурору, удовольствие! А потом, если мы быстро решим дело, можно будет уйти домой спать..." И он объявил: - Хорошо, осудим этого преступника; но куда мы заключим его? В тюрьму нельзя, потому что тюрьма создана для людей из плоти и крови. Можно, конечно, поместить его в зверинец, например, в клетку обезьян или к слону... В эту минуту двери суда распахнулись и, легкий на помине, в зал вошел слон. На спине у него восседал Пилукка, Перлина и лилипуты, а в хоботе он крепко держал Мустаккио. За ними следовали все артисты, во главе с директором цирка. Судьи так испугались, что не могли даже бежать, а Перлина бросилась обнимать Гвоздика. - Настоящий преступник - Мустаккио! - закричала она. - Это он украл кассу! Мустаккио пришлось еще раз повторить свое признание перед судьями, и его сейчас же посадили на место Гвоздика. Прокурор не протестовал: главное, чтобы кто-то был осужден, а кто именно, - не важно. Инспектор Дальновидный, стараясь исправить глупое положение, в которое он попал, разразился следующей фразой: - Тут должен быть преступник, я сразу понял; и если это не Гвоздик, то, значит, Мустаккио. Оп-ля, смущенная, стояла в стороне, держась за руку своего отца, директора цирка; но напрасно она боялась - друзья решили простить ее, ведь она только что во всем чистосердечно раскаялась. После так удачно проведенного инспектором Дальновидным следствия цирк в полном составе (конечно, кроме бывшего укротителя, осужденного на пожизненное заключение) покинул зал суда. - Гвоздик, цирк на грани разорения, - сказал директор, - и все твои друзья не сегодня-завтра останутся без куска хлеба. Только ты можешь спасти нас. Гвоздик не заставил себя просить дважды, и не успело его, столь хорошо известное публике, имя появиться на афишах, как цирк опять заполнили толпы восторженных зрителей. Папа Пилукка и Перлина, сидя на почетных местах, так аплодировали Гвоздику, что даже содрали себе кожу с ладоней, а он после каждого номера посылал им воздушный поцелуй своими железными пальцами. Первое же представление поправило дела цирка, но Гвоздик дал еще много представлений подряд, - так ему приятно было помогать своим друзьям актерам. И даже Оп-ля излечилась от зависти и от всей души аплодировала железному мальчику. Конец