са сел за кафедру, раскрыл толстую книгу, содержащую описание лучших снов, и начал читать: - Сон про семь стаканов. Мне снилось, что я проснулся. Пан Клякса превратил все стулья, столы, табуретки, кровати, вешалки, шкафы, полки и другие вещи в мальчиков, так что всех вместе нас было больше ста учеников. - Сегодня мы поедем в Китай, - сообщил нам пан Клякса. Я выглянул в окно. Во дворе стоял маленький поезд, составленный из спичечных коробков, а паровозом служил голубой эмалированный чайник. Он был на колесах, и из него валил пар. Мы сели в вагоны, и, как ни странно, все уместились. Пан Клякса сел верхом на чайник, и поезд загудел к отправлению. Вдруг в небе появилась огромная туча. Поднялся страшный ветер. Он перевернул все вагоны, то есть спичечные коробки. Надвигалась гроза. Тогда я побежал на кухню, достал из буфета семь стаканов, поставил на поднос, вытащил из сарая лестницу и принес все это во двор. Пар, валивший из чайника, соединялся с тучей, она угрожающе росла, и пан Клякса тщетно пытался заткнуть пальцем носик чайника. - Адась, спаси мой поезд! - воскликнул пан Клякса, подпрыгивая вместе с крышкой чайника. Я приставил лестницу к стене, и, держа в левой руке поднос со стаканами, поднялся на самый верх. Когда я достиг последней перекладины, лестница вдруг вытянулась и оперлась на тучу, так что я легко мог достать до нее рукой. Я взял ложку, которую тоже захватил на кухне, и стал разрыхлять тучу. Сначала я собрал в первый стакан дождь, потом соскоблил снег и насыпал во второй стакан. В третий стакан я собрал град, в четвертый - гром, в пятый - молнию, в шестой - ветер. Таким образом, я собрал в стаканы всю тучу, снял ее с неба, как снимают пенку с молока, и небо сразу прояснилось. Я не понимал только, зачем мне седьмой стакан. Когда я спустился вниз, поезда на месте не оказалось. Мальчики превратились в серебряные вилки и лежали рядком на земле. Только пан Клякса по-прежнему сидел верхом на чайнике, пытаясь заткнуть его носик. Я поставил поднос на землю и накрыл платком, как делают фокусники в цирке. - Что ты наделал! - закричал пан Клякса. - Ты похитил тучу. Теперь никогда не будет ни дождя, ни снега, ни даже ветра. Мы погибнем от зноя. Я взглянул на небо. На нем не было ни облачка. И вдруг я понял, что это не небо, а голубой эмалированный чайник, точно такой же, на каком сидит пан Клякса, только гораздо больше. Из чайника на землю струились лучи солнца, вернее золотой кипяток. Жара становилась невыносимой. Пан Клякса не выдержал и стал быстро раздеваться, но на нем было столько сюртуков, что раздеванию, казалось, не будет конца. Вдруг я заметил, что из волос пана Кляксы повалил дым. Я испугался, что пан Клякса сгорит, и, схватив с подноса стакан с дождем, вылил пану Кляксе на голову. Хлынул проливной дождь. Он шел снизу вверх, как бьющий из земли фонтан. - Снега! - кричал пан Клякса. - Снега, а то сгорю! Я схватил второй стакан, зачерпнул ложкой снег и стал обкладывать голову пана Кляксы. Неожиданно снег стал разлетаться по парку. Из-под снега выскочили серебряные вилки и, бегая как сумасшедшие, стали играть в снежки. Я узнавал в них поочередно то Артура, то Альфреда, то Анастази, то еще кого-нибудь из ребят. Вилки подняли такую метель, что ничего не было видно. Тогда я решил сдуть снег ветром. Я взял третий стакан и выплеснул оттуда ветер. Трудно передать, что это был за ветер. Он дул одновременно со всех сторон и сметал все, что попадалось на пути. Он развеял снег и поднял вилки так высоко, что они повисли в небе, как звезды. Стало очень холодно. Я взглянул на пана Кляксу и в первую секунду даже не узнал его. Он превратился в снежную бабу и весело распевал: Едет, едет Дед Мороз. Тянет снега целый воз. Я решил, что пан Клякса отморозил себе ум, и дал ему подержать чайник, как грелку. Снег растаял, стало тепло, и пан Клякса расцвел. Сначала у него появились почки, потом листья, а потом он весь с головы до ног покрылся цветами. Он срывал их с себя, громко чавкая, ел и во все горло распевал: Вот когда я съем все это, Превратится осень в лето. Но хорошего настроения хватило ненадолго. Пчелы, привлеченные цветами, окружили пана Кляксу со всех сторон, а одна даже ужалила его. Пан Клякса ахал и охал, а из глаз у него текли густые капли меда. Недолго думая я схватил четвертый стакан, с градом. Град был похож на крупную дробь. Я высыпал град на ладонь и стал натирать им лицо пана Кляксы. Ему сразу полегчало. В это время эмалированный чайник в небе повернулся закопченным дном книзу. Наступила темнота. Только серебряные вилки ярко мерцали. Тогда я вынул из пятого стакана молнию, выпрямил ее, как свечку, и воткнул в землю. Молния давала столько света, что было видно, как днем. - Я хочу есть! - вдруг капризно произнес пан Клякса. У меня ничего не было, кроме стакана с громом. - Отлично! - воскликнул пан Клякса. - Нет ничего вкуснее грома! Подай-ка сюда! Я достал гром и подал пану Кляксе. Это был большой красный шар, похожий на гранат. Пан Клякса достал из кармана перочинный ножик, снял с грома кожуру, разделил на дольки и, причмокивая языком, съел. Вдруг раздался страшный грохот. Пан Клякса взорвался и разлетелся на мелкие кусочки. Каждый из них превратился в самостоятельного пана Кляксу. Они очень весело приплясывали на траве и смеялись тоненькими голосами. Я взял одного из них, положил в седьмой стакан и отнес в академию. Вдруг, откуда ни возьмись, с громкими воплями в форточку влетели серебряные вилки и стали отнимать у меня пана Кляксу. Я изловчился, поставил стакан в буфет и захлопнул дверцу. Тут я и проснулся. Перед собой я увидел настоящего, живого пана Кляксу. Он рассматривал мое сонное зеркальце и, теребя бровь, приговаривал: - Сон про семь стаканов... любопытно... сон про семь стаканов... ну и ну!.. АНАТОЛЬ И АЛОЙЗИ Весь сентябрь шли проливные дожди. Кончились игры на площадке в парке, мы не выходили из дому. Пан Клякса был угрюм и неразговорчив. Одним словом, в академии стало очень скучно. Однажды вечером пан Клякса заявил, что не может жить без бабочек и цветов и поэтому будет раньше ложиться спать. Мы с ним попрощались и тоже отправились в спальню. - Мне скучно, - вздохнул один из Александров. - Мне кажется, - сказал вдруг Артур, - что у пана Кляксы случилось несчастье. Вы заметили, что он стал ниже ростом? - Да, да! - подтвердил один из Антониев. - Пан Клякса уменьшился. - А может, у него испортился увеличительный насос? - высказал предположение Анастази. Я не принимал участия в разговоре. Мне очень хотелось спать. Я лег в постель и тут же уснул. Мне приснилось, что я молоток и пан Клякса разбивает мною пуговицы. Стук молотка раздавался по всей академии. Я проснулся, но удары молотка по-прежнему отдавались у меня в ушах. Я прислушался и понял, что стучат в ворота. Тогда я разбудил Анастази, и мы, накинув плащи, выбежали во двор. За воротами мы увидели парикмахера Филиппа с двумя незнакомыми мальчиками. Все трое до нитки промокли. Анастази открыл ворота и впустил ночных посетителей. - Знакомьтесь! Новые ученики пана Кляксы! - сказал Филипп и расхохотался. - Будущая гордость знаменитой академии, ха-ха! Одного зовут Анатоль, другого Алойзи. Оба на "А", ха-ха! Анатоль, поздоровайся, покажи, что ты воспитанный мальчик! Один из мальчиков кивнул нам головой и сказал: - Я Анатоль Кукареку. А это мой младший брат Алойзи. - Он указал на другого мальчика, которого они с Филиппом вели под руки. - Мы очень рады познакомиться, - вежливо сказал Анастази. - Но зачем стоять под дождем? Входите, пожалуйста. Мы оставили мокрые плащи в прихожей и отвели гостей в столовую. Видно, они очень устали, потому что Алойзи сразу уснул, качаясь на стуле, как китайский болванчик. Филипп сказал, что хотел привести ребят вечером, но долго плутал и только в полночь разыскал Шоколадную улицу. - Вы, наверно, проголодались? - сказал я. - Я пойду разбужу пана Кляксу и скажу о вашем прибытии. - Да, да, обязательно разбуди пана Кляксу! - воскликнул Филипп и снова расхохотался. - У меня припасены для него свеженькие веснушки, ха-ха! Вы ведь хотите увидеть пана Кляксу, ха-ха! А, Анатоль? - Это для нас большая честь, - вежливо ответил мальчик. Я поднялся наверх и постучал в спальню пана Кляксы. Никто не отозвался. Я постучал сильнее. Снова молчание. Тогда я постучал в третий раз. Пан Клякса продолжал спать или просто не хотел отзываться. Я подергал дверь. Она была заперта. Я постучал что есть силы в надежде, что разбужу Матеуша. Но мне никто не отвечал. Тогда я решил пойти на кухню и сам приготовить гостям ужин. Я достал из кладовки крынку молока, хлеб, масло, кусок сыра и жареную курицу, поставил все на поднос и открыл буфет, чтобы достать приборы. Вдруг я заметил в одном стакане что-то серое. Я подумал, что это мышь, и, накрыв стакан ладонью, поднес к свету. То, что я увидел, привело меня в неописуемый ужас. В стакане сидел пан Клякса, крохотный пан Клякса. Я ясно увидел его лицо, его странный костюм, даже веснушки на носу. Он сидел в стакане как ни в чем не бывало и спал. Осторожно двумя пальцами я вынул его оттуда и положил на тарелку. Прикосновение к холодному фарфору разбудило его. Он вскочил на ноги, огляделся по сторонам, достал насос, приставил к уху и тут же стал увеличиваться. Потом спрыгнул с тарелки на стул, со стула на пол и превратился в пана Кляксу нормальных размеров. Я стоял ошеломленный, не зная, что делать. Пан Клякса посмотрел на меня с досадой и сердито проговорил: - Это сон! Понимаешь? Дурацкий сон! Совершенный бред! Я запрещаю тебе об этом рассказывать! Пан Клякса тебе запрещает! Понятно? И чтоб больше такие сны не повторялись! Я попросил прощения у пана Кляксы - что мне оставалось делать? - потом рассказал ему о прибытии Филиппа с мальчиками. - Управитесь и без меня, - сказал пан Клякса. - Накорми их и уложи спать, а утром я с ними поговорю. Филиппу можешь постелить в моем кабинете, на диване. Спокойной ночи! - И он вышел, хлопнув дверью. Я выбежал следом и видел, как он въезжал по перилам наверх. "Ну и дела творятся в академии!" - подумал я, возвращаясь на кухню. Я взял поднос с едой и отнес в столовую. Алойзи продолжал спать. Филипп и Анатоль принялись есть, не обращая на него никакого внимания. - Не разбудить ли вашего брата? - спросил Анастази Анатоля. - Он ведь тоже, наверно, голоден. - Нет, нет, не надо, - ответил Анатоль. - Сон вполне заменит ему еду. Алойзи терпеть не может, когда его будят. - Вот увидите, ребята, этот спящий царевич станет гордостью вашей академии! - хихикнул Филипп, уплетая курицу. После ужина Анастази проводил Филиппа в кабинет, а я отправился в спальню приготовить постель мальчикам. Только я кончил стелить, как в дверях показались Анастази и Анатоль. Анатоль нес на руках спящего братишку. - Он не любит, чтобы его будили, - снова сказал Анатоль. - Не надо его раздевать, пусть спит одетый. Мы осторожно уложили Алойзи в кровать, потом сами разделись и крепко уснули. Проснулся я довольно рано, толкнул спящего рядом Альфреда и рассказал о прибытии новых учеников. Альфред разбудил Артура, Артур - Александра, и через несколько минут спальня гудела, словно пчелиный улей. Когда Матеуш пришел нас будить, мы все уже были на ногах. Ребята с любопытством разглядывали новеньких. Анатоль проснулся от нашего шума, а его братишка Алойзи продолжал спать. Вдруг дверь отворилась, и вошел пан Клякса. - Доброе утро, мальчики! - сказал он весело. - Ну-ка, где тут новенькие? - Я здесь, пан профессор. Меня зовут Анатоль Кукареку, а это мой младший брат. Пан Клякса молча взглянул на Анатоля и подошел к Алойзи. Он немного постоял над ним, о чем-то размышляя, потом наклонился и крикнул Алойзи на ухо: - Тебя зовут Алойзи, да? Алойзи даже не дрогнул. - Ты слышишь меня, Алойзи? - повторил пан Клякса. Алойзи лежал, не шевелясь. Пан Клякса приподнял ему веки, посмотрел в глаза, стал тереть ему щеки, лоб, хлопать по рукам. Алойзи не просыпался. - Так, так! - пробормотал про себя пан Клякса. - Оказывается, Алойзи не человек, а кукла. Я всегда был против приема кукол в мою академию. Но теперь уже поздно. Алойзи был приведен ночью, обманным путем. Да, с ним придется повозиться. Его придется научить думать, чувствовать, говорить. Что ж, попробуем. Адась, возьми в помощь Альфреда, двух Антониев и перенесите Алойзи в лечебницу больных вещей. Сегодня уроков не будет. Я занят. Если нет дождя, пойдите с Матеушем в парк. Он повернулся и вышел из комнаты. Мы решили тут же перенести Алойзи. Ничья помощь мне не понадобилась: Алойзи был легче пушинки. Когда я взял его на руки, меня окружили ребята и стали его разглядывать. Если бы не эта легкость и неподвижность, Алойзи ничем не отличался бы от живых людей. Голова, волосы, лицо, губы, глаза, лоб, нос, подбородок, руки и даже ногти на пальцах - все было как настоящее. С первого взгляда невозможно было догадаться, что Алойзи кукла. Его лицо и руки были сделаны из теплой эластичной массы, похожей на человеческое тело. Изобретатель этой необыкновенной человекоподобной куклы был достоин всяческого восхищения. Мы были в восторге. Нам было интересно, сумеет ли пан Клякса оживить Алойзи и подружимся ли мы с куклой, когда она оживет. Молчавший до этого Анатоль включился в разговор и очень толково стал объяснять устройство куклы, которую он любил, как брата. Воспользовавшись этим, я потихоньку отнес Алойзи наверх, в лечебницу больных вещей. Пан Клякса давно с нетерпением меня ждал. - Положи его на стол, - сказал он, когда я вошел. - Надо немедленно взяться за работу. - А можно мне остаться? - спросил я робко. - Даже нужно! - ответил пан Клякса. - Мне понадобится твоя помощь. Так как мы не завтракали, пан Клякса сначала угостил меня таблетками для ращения волос, после чего велел мне раздеть Алойзи. Оказалось, что все тело куклы покрыто тонким слоем розоватого металла. Пан Клякса достал из кармана банку с мазью и сказал: - Натирай Алойзи до тех пор, пока под металлической кожей не проступят кровеносные сосуды. Вооружись терпением, работать придется долго. Начни с ног, а я пока займусь легкими и сердцем. Мы работали несколько часов подряд. Пан Клякса снял пластинку, прикрывавшую грудную клетку, и долго копался в механизме. У меня от натирания совсем онемели руки, но я добился своего. Под металлической кожей мало-помалу выступили жилки и кровеносные сосуды. - Довольно, - сказал пан Клякса, не глядя в мою сторону. - Теперь займись руками. Я стал натирать мазью плечи и руки Алойзи. Кончил я работу одновременно со звонком на обед. Пан Клякса, раскрасневшийся от удовольствия, распрямил плечи, привинтил обратно пластинку и сказал восторженно: - Красота! Блеск! Иди обедать, а я ему, голубчику, пока мозги вправлю. Я нехотя покинул лечебницу и отправился в столовую. Первым подбежал ко мне Анатоль, за ним все остальные ребята. Они забросали меня вопросами: - Алойзи уже ходит? - Он говорит? - Что делает пан Клякса? - Когда он спустится вниз? - А что у Алойзи в голове? - Он научился думать? Я рассказал по порядку все, что видел, и принялся за еду, чтобы поскорее вернуться назад в лечебницу. Когда я доедал третье, в коридоре послышались шаги. Двадцать пар глаз устремились на дверь. Она тихо отворилась, и перед нами предстал Алойзи, поддерживаемый паном Кляксой. Робко и неумело перебирая ногами, он шел прямо к нам, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону и неестественно размахивая левой рукой. - Вот он! - воскликнул торжествующе пан Клякса. - Познакомьтесь с новым товарищем. - Добрый день, Алойзи, - произнес Анатоль, с восхищением глядя на куклу. - Здравствуй, - ответил Алойзи, отчеканивая каждый слог. - Скажи, как тебя зовут! - крикнул ему на ухо пан Клякса. - А-лой-зи Ку-ку-ку-ку... - закуковал он вдруг, повторяя первый слог своей фамилии. Пан Клякса открыл ему рот, завинтил какой-то винтик под языком. - Ну-ка, еще разок попробуй. Кукла облегченно вздохнула и ответила более плавно: - Алойзи Ку-ка-ре-ку. Меня зовут Алойзи Кукареку. - Прекрасно! - захлопал в ладоши пан Клякса. - Изумительно! А теперь садитесь за стол. Мальчики, дайте ему что-нибудь поесть. Алойзи таким же медленным, осторожным шагом приблизился к столу, уселся на стул и сказал глухим голосом: - Дай-те мне есть. Один из Антониев подал ему тарелку с макаронами и вилку. Алойзи зажал вилку в кулак и стал есть. Ел он очень неуклюже, макароны падали на пол, вываливались изо рта. Но те, что попадали в рот, он с удовольствием жевал и проглатывал. - Вкусно! - сказал он, когда тарелка опустела. Он очень быстро научился есть, ходить, разговаривать. Через час он уже составлял сложные предложения. А вечером завел с паном Кляксой долгий разговор про академию. На другой день мы повели его гулять в парк. Ходил он уже как все и даже попробовал бежать с Анатолем наперегонки, но зацепился ногой за ногу и упал. Он научился есть ножом и вилкой, а на третий день сам умылся, причесался и оделся. Через неделю никому бы в голову не пришло, что Алойзи обыкновенная кукла, оживленная паном Кляксой. СКАЗКА ПРО ЛУННЫХ ЖИТЕЛЕЙ Когда мы утром, как обычно, принесли пану Кляксе наши сонные зеркальца, он торжественно объявил: - Слушайте, мальчики! Завтра ровно в одиннадцать часов утра у нас начнется большой праздник. Вы, наверно, догадываетесь, в чем дело. Я расскажу о том, что мой правый глаз видел на Луне, то есть сказку про лунных жителей. Я пригласил на праздник все соседние сказки и втрое увеличил школьный зал, чтобы всем хватило места. На сегодня назначаю уборку. Вы должны быть причесанными, нарядными и красивыми. В академии должен быть образцовый порядок. За указаниями обращайтесь к Матеушу. Я буду готовить угощение. Прошу мне не мешать. Надеюсь, я могу на вас рассчитывать? - Можете, пан профессор! - ответили мы хором. И тут же взялись за работу. Одни выколачивали кресла и диваны, другие вытряхивали ковры и дорожки, третьи натирали мастикой пол и чистили обувь, четвертые мылись. Словом, работа кипела вовсю. Матеуш все время кружил над нами, заглядывал во все щели, поторапливал нас, следил, чтобы мы все выполняли добросовестно. Работа шла полным ходом, и, казалось, ничто не могло ей помешать. Но вышло иначе. На чистом, недавно натертом полу в кабинете пана Кляксы невесть откуда появилась чернильная лужа. Из подушек, проветривавшихся во дворе, вырвался пух и облепил все ковры, диваны, кресла, одежду, так что все пришлось чистить заново. Казалось, чья-то невидимая рука разрезала подушки ножом. Но это еще не все. Постели, занавески, белье в спальне были перепачканы сажей. Один из Адамов, присев на диван, разорвал штаны, потому что под обивкой дивана торчали острые гвозди. Стулья были вымазаны клеем. В ванной кто-то пооткрывал краны, и вода залила не только ванную, но и кухню, так что пану Кляксе пришлось надеть глубокие галоши. Мы никак не могли понять, чьих это рук дело. Было обидно, что вся работа идет насмарку, и мы подозрительно косились друг на друга. После обеда все выяснилось. Поднимаясь на второй этаж, Артур увидел в приоткрытую дверь, что Алойзи перерезает ножницами электропроводку. Артур тотчас позвал меня. Увидев нас, Алойзи глупо рассмеялся, но продолжал свое гадкое занятие. Я вырвал у него из рук ножницы. Это его так взбесило, что он пнул ногой столик и перевернул его вместе со всем, что на нем стояло. - Алойзи, опомнись! - сказал Артур. - Не хочу опомниться! - закричал Алойзи. - Я буду все помнить, мне так нравится. Это я вылил чернила, я распорол подушки, я напустил сажи. Ну, что вы мне сделаете? Ничего! Только попробуйте мне мешать, я сожгу тогда всю вашу казарму, вот! Мы испугались и побежали на кухню жаловаться пану Кляксе. От неожиданности он выронил из рук торт. - Я знал, что Алойзи что-нибудь натворит, - грустно сказал он. - Скверно. Но оставьте его в покое, мальчики, тут виноват механизм. Алойзи нарочно сделали таким. Это дело рук Филиппа. И тут я бессилен. Понимаете? Бес-си-лен! Наступило длительное молчание, после чего пан Клякса продолжал: - Механизм Алойзи для меня загадка. Это секрет Филиппа. Мы должны быть снисходительны и терпеливы. Ведь, по сути дела, он вас всех превзошел в науках. Это просто чудо! Он выучился уже всему. Он даже умеет говорить по-китайски. Я подозреваю, что он съел мой китайский словарь. Нигде не могу его найти... Идите работать. Я думаю, Алойзи сам образумится, если увидит, что на него не обращают внимания. Мы ушли из кухни очень огорченные. Анатоль был славным мальчиком и хорошим товарищем, а Алойзи был прямо-таки невыносим. Он издевался над нами, дерзил пану Кляксе, не давал нам спать ночью, вырывал у Матеуша перья из хвоста. Сначала мы старались не обращать на него внимания, но вскоре стали избегать его, так что свободное время он проводил в одиночестве или в обществе Анатоля, которого всегда мучил, бил, щипал. Алойзи был отвратительным существом, хотя ему нельзя было отказать в способностях. Надо было на время отвлечь его. Я решил пожертвовать собой для пользы дела и позвал его в парк ловить щеглов. Алойзи согласился. Мы сорвали несколько стебельков чертополоха для приманки, поставили силки, а сами залегли в кустах. - Скучно в академии, - разоткровенничался Алойзи. - Дураки вы, что терпите своего пана Кляксу. При первой же возможности я сбегу. Это решено. Я ничего не ответил, а он продолжал свои признания: - И зачем пан Клякса научил меня думать? Можно было обойтись без этого. Я знаю, я не похож на вас, хотя на вид ничем не отличаюсь. За это я вас и ненавижу, особенно пана Кляксу. Я еще такого натворю, вот увидишь! Вы меня долго помнить будете! Он расходился, потом устал, сник, положил голову на руки и неожиданно заснул. Я потихоньку встал, выпустил попавшего в силки щегла и на цыпочках побежал в академию. Ребята уже кончали уборку. Комнаты и залы сверкали чистотой так, что приятно было смотреть. Мы рано поужинали и пошли спать. Алойзи с нами не было, и никто о нем не вспомнил. Наверно, он решил провести ночь в парке. Я этому ничуть не удивился: ведь его тело не чувствовало холода. На следующий день мы принарядились в ожидании гостей. Пан Клякса вместо обычного сюртука надел коричневый фрак с зелеными отворотами и молча расхаживал по академии. Он был чуть ниже, чем накануне, но в новом наряде это было почти незаметно. В десять часов стали съезжаться гости. Весь двор наполнился разными диковинными существами, каких теперь можно увидеть только в кино или в театре. Была поздняя осень, но в саду пригревало солнце. Клумбы и оранжереи неожиданно расцвели. К крыльцу подъезжали повозки, золоченые кареты, в воздухе парили ковры-самолеты, летающие сундучки. Королевы и принцессы шли в сопровождении придворных и пажей. Все аллеи парка заполонили гномы и карлики; их было не меньше, чем лягушек в тот день, когда пан Клякса осушил пруд. Прибывали персонажи самых известных сказок: Кот в сапогах, Курочка ряба, Глупый медвежонок, Серенький козлик, Гуси-лебеди, Хитрая лиса, Журавль и Цапля, Кузнечик и Муравей. Русалка приехала в стеклянной карете-аквариуме, наполненном водой, а вокруг нее плескались Золотые рыбки. Со всеми гостями пан Клякса был лично знаком. Даже самые знатные принцы почитали за честь приглашение пана Кляксы. Какое счастье, думал я, быть учеником такого знаменитого человека! Школьный зал, после того как пан Клякса его расширил, стал таким просторным, что, если бы даже гостей было втрое, а то и вчетверо больше, всем хватило бы места. Нам было поручено ухаживать за гостями. Мы разносили на подносах и в вазах угощение, приготовленное паном Кляксой. Тут были торты, печенье, шоколад, цветы, дукаты, орехи, пряники, мороженое, варенье, виноград, специальные блюда, приготовленные для гостей из восточных сказок, и даже компот из цветных стеклышек, бабочек и герани. Гурманов и тонких знатоков мы угощали таблетками для ращения волос, сонными пилюлями и зеленой настойкой. Лягушонок-Послушонок, сидя у меня за ухом, подсказывал, кого чем угощать. Когда все гости собрались и заняли места, мы выстроились у стены. Ровно в одиннадцать часов пан Клякса взошел на кафедру. В коричневом фраке, с Матеушем на плече, с развевающимися волосами и множеством новых веснушек на лице он был прекрасен. В зале наступила тишина. Пан Клякса откашлялся и начал: - За долиной, за рекой, между небом и землей, на Луну ведет тропинка, а тропинка - невидимка. С каждым шагом тропка круче, то бежит она по туче, то под радугой-дугой, то по глади голубой. И примерно через месяц всех приводит нас на Месяц. Правый глаз мой там бывал, очень многое видал, и о том, что видел глаз, поведу, друзья, рассказ... Поверхность Луны покрыта горами из меди, серебра и железа. Горы пересечены внутри длинными извилистыми коридорами, ведущими в пещеры. А в пещерах живут обитатели Луны, называемые луннами. На поверхности Луны царит страшный холод, поэтому лунны никогда не покидают своих пещер. По узким коридорам лунны спускаются в глубь планеты и долбят металлический грунт. Они упорны и трудолюбивы, как муравьи. Растительности на Луне нет, и нет никаких других существ, кроме луннов. Тело у луннов состоит из мутной жидкости облачного цвета, покрытой тонкой эластичной кожицей, напоминающей желатин. Лунны могут придавать своему телу любые формы. У каждого лунна есть стеклянный сосуд, в котором он проводит все свое свободное время. Каждый сосуд имеет особую форму, благодаря этому лунны отличаются друг от друга. Жилища луннов обставлены необычными предметами из меди и железа. Тут круги, квадраты, кубы, тарелки, миски, установленные на треногах или развешанные по стенам. Огнем лунны не пользуются. Они сами излучают свет. Питаются они зелеными шариками, вырабатываемыми из меди, а переговариваются при помощи звуков, похожих на звон серебряного колокольчика. Лунны не ходят, как мы, а плавают, как облака. Для работы они используют не инструменты, а лучи, исходящие из них самих. В южном полушарии Луны, в Большой Серебряной Горе, живет грозный и могущественный повелитель луннов, король Неслух. Это единственный лунн, тело которого имеет определенную форму, и поэтому он не пользуется стеклянным сосудом. Король Неслух очень похож на человека. У него есть руки, ноги, но пока еще нет лица. Его голова представляет собой большой гладкий шар. У короля Неслуха есть длинный узкий меч. Этим мечом он пронзает провинившихся подданных. Однажды король Неслух нарушил обычай своего народа и вышел на поверхность Серебряной Горы. Тогда-то и случилось событие, которое никто не в силах был предвидеть... - Тут пан Клякса вдруг прервал рассказ и насторожился. Тревога пана Кляксы мгновенно передалась всем остальным. Из парка донесся крик, треск ветвей, звон разбиваемого стекла. Там творилось что-то неладное. Шум быстро приближался. Вдруг двери с треском распахнулись, и на пороге возник Алойзи. Растрепанный, грязный, он в ярости размахивал толстой суковатой палкой. Лицо его перекосилось от бешенства. - Так вот вы где, пан Клякса! - закричал он таким голосом, что у меня мурашки по коже забегали. - Пируете без меня? А?! Меня, значит, отправили щеглов кормить, а сами сказочки рассказываете? Чтоб духу вашего тут не было!.. - При этом он замахнулся палкой на гостей. Пан Клякса нервно теребил бровь. Не удерживаемый никем, Алойзи подскочил к пиршественному столу и что есть силы ударил по нему палкой. Раздался треск. Осколки стекла, фарфора, фаянса вместе с вареньем и кремом брызнули прямо в лицо сидящим поблизости гостям. Анатоль пытался удержать Алойзи, но одним ударом кулака был опрокинут на пол. В зале поднялся страшный переполох. Одна королева и две юные принцессы упали в обморок, остальные гости вскочили с мест и бросились кто в дверь, кто в окно. Пан Клякса с ужасом глядел на Алойзи, он не мог выговорить ни слова и только стал чуточку ниже ростом. - Эй вы, господа и дамы! - не унимался Алойзи. - Пошевеливайтесь! Ах ты, Гадкий утенок, ну-ка улепетывай, пока цел! А тебе, Муравей-музыкант, особое приглашение нужно, что ли? Ну, живо! Теперь я командую! Ха-ха-ха! Вдруг из толпы взволнованных гостей вышла высокая красивая дама с гордой осанкой. Она приблизилась к Алойзи и сказала грозно: - Я Повелительница кукол! Приказываю тебе убраться отсюда! Но Алойзи ведь не был обычной куклой, и Повелительница кукол не имела над ним власти. Он рассмеялся прямо ей в лицо, повернулся спиной и, расталкивая гостей, закричал: - Это еще не все, пан Клякса! Я всю академию в щепки разнесу! Соображаете? В щепки! Альфред был не в силах вынести эту сцену и расплакался. Ребята стояли, как громом пораженные, во все глаза глядя на пана Кляксу. Я дрожал от обиды и негодования. Зал постепенно опустел. Со двора доносился грохот отъезжающих экипажей. Упавшую в обморок королеву пажи вынесли на руках. Мы остались одни с паном Кляксой. Он стоял все так же, не меняя позы, и глядел в одну точку. Зал снова уменьшился и стал таким, как прежде. Небо заволокло тучами, пошел мелкий осенний дождь. Алойзи с нескрываемым торжеством развалился в кресле напротив пана Кляксы и вызывающе засвистел. Наконец пан Клякса очнулся, оглядел пустой зал, посмотрел на нас, все еще неподвижно стоявших у стены, потом на Алойзи и сказал как ни в чем не бывало: - Жаль, мальчики, что я не докончил сказку про лунных жителей. Придется отложить ее до следующей книжки. Жаль. Кажется, пора обедать. Правда, Матеуш? - Авда, авда! - воскликнул Матеуш и полетел в столовую. Пан Клякса прошел мимо Алойзи, не обращая на него внимания, поднялся в воздух и улетел вслед за Матеушем, придерживая руками развевающиеся полы коричневого фрака. Вот какой это был благородный человек. ТАЙНЫ ПАНА КЛЯКСЫ Когда полгода назад я начал вести дневник, мне и в голову не приходило, что он займет столько места и что я расскажу о стольких удивительных событиях. Особенно много происшествий было в последние дни. Мне даже трудно упорядочить их в памяти. Самое главное то, что с паном Кляксой творилось что-то неладное. У него испортился увеличительный насос. Это отразилось на росте пана Кляксы: с каждым днем он уменьшался. Оттого он становился все мрачнее и рассеянней, задумывался в самое неподходящее время. Однажды он задумался, въезжая наверх, и несколько часов подряд просидел верхом на перилах между двумя этажами. В другой раз, летая над столом с лейкой в руках, он погрузился в глубокое раздумье, свалился в тарелку с бараниной и, не заметив этого, пролежал там почти до самого вечера. И все-таки главным было то, что рост пана Кляксы шел на убыль. Даже самый маленький из нас, Альфред, был выше его на целую голову. - Вот увидите, пройдет месяц, и пана Кляксы совсем не станет! - издевался Алойзи. Последнее время Алойзи творил в академии нечто невообразимое. После скандала со сказками он совсем распоясался. Никто не был в силах с ним справиться, а пан Клякса смотрел на все сквозь пальцы. Алойзи вставал когда хотел, прогуливал уроки, рисовал пана Кляксу в карикатурном виде на сонных зеркальцах, без разрешения приходил на кухню, бросал в кастрюли лягушек и тараканов, прокалывал воздушные шары и ко всем приставал. Мы ненавидели его и отдыхали только тогда, когда он спал или уходил из дому. Пан Клякса все позволял ему, словно чего-то боялся. И, по мере того как росло нахальство Алойзи, слабели воля и сила пана Кляксы. Он все реже появлялся на кухне, забывал готовить обеды, не заботился о веснушках и даже перестал принимать таблетки для ращения волос, так что вскоре облысел. Перемена произошла не только с паном Кляксой, но и со всей академией. Потолки опустились, мебель стала невзрачной, кровати - короче. Парк, напоминавший когда-то джунгли, заметно поредел. Могучие дубы и вязы превратились в мелкие, хилые деревца. Перемена эта произошла, разумеется, не сразу, а постепенно. Однако через месяц она стала настолько ощутимой, что мы все почувствовали тревогу и страх. Только Алойзи не утратил бодрости. Он распевал во все горло, свистел, хлопал дверьми, бил стекла витражей, дразнил Матеуша и никому не давал проходу. Пан Клякса молча наблюдал за ним, почесывал лысину и забывал по утрам пить зеленую настойку. Мы понимали, что академии приходит конец. В канун Нового года пан Клякса собрал нас в школьном зале и сказал дрожащим от волнения голосом: - Дорогие мальчики, вы не могли не заметить, что делается вокруг. Вы видите, конечно, как ужасно я изменился. Мне приходится вставать на стул, чтобы вы меня видели из-за кафедры. Но уменьшился не я один. Все вокруг уменьшилось. И вы, конечно, догадываетесь, в чем дело. Да, да, друзья мои, сказка про мою академию подходит к концу. Готовьтесь к этому! Скоро академия совсем исчезнет, и от меня тоже ничего не останется. Горько мне расставаться с вами. Мы провели вместе почти целый год, нам бывало весело и интересно, но ведь всему когда-нибудь приходит конец. - Что же с нами будет, пан профессор? - спросил Анастази, чуть не плача. - Милый Анастази, - сказал пан Клякса, - у каждого из вас есть свой дом. Сегодня в полночь обязательно открой ворота, а ключ брось в речку. Я специально для этого вырубил у берега прорубь. На этом кончится сказка про академию пана Кляксы. Всем стало очень грустно. Мы окружили пана Кляксу, целовали ему руки, которые были похожи на ручки пятилетнего ребенка. Пан Клякса обнимал нас, тряс лысой головкой и украдкой утирал слезы. Это была очень трогательная картина. Я никогда ее не забуду. Наступил вечер. Начался снегопад. Серебряные снежинки ложились на подоконник. Пан Клякса открыл форточку, поглядел на небо и сказал: - Не надо грустить, мальчики. Я приготовил вам сюрприз. Пойдемте наверх. Легко, как перышко, въехал он по перилам на третий этаж, а мы, перескакивая через несколько ступенек, поспешили за ним. Там пан Клякса достал связку ключей и открыл все двери. Мы вошли в какое-то темное помещение. Пан Клякса торжественно достал из несгораемого кармана свечные огоньки. Стало светло как днем. Мы стояли в огромном зале, где посредине высилась великолепная елка, вспыхнувшая внезапно сотнями огней. Она была украшена игрушками небывалой красоты. Вокруг нее тянулись золотые цепочки и серебряные нити. Вся она была посыпана хлопьями искусственного снега. Рядом с елкой стоял празднично накрытый стол. Мы шумно расселись. Приглядевшись, я понял, что мы находимся в том самом помещении, где когда-то была лечебница больных вещей. Здесь были столы, стулья, табуретки, часы, вылеченные паном Кляксой. Пан Клякса вопреки своему обыкновению поужинал вместе с нами. После ужина мы столпились у елки, и пан Клякса, нарядившись Дедом-Морозом, раздавал нам новогодние подарки. Когда подошла очередь Алойзи, оказалось, что его среди нас нет. Тут мы вспомнили, что не было его и за ужином. Пан Клякса забеспокоился. - Где Алойзи? Что с ним? Матеуш, найди его немедленно! Анатоль, испуганный, вскочил со стула. - Пан профессор! - закричал он. - Я знаю, где он! Я просил его, умолял не делать этого! Он меня не послушал. Пан Клякса подбежал к Анатолю, бледный, как полотно, и вцепился ему в плечо: - Говори, говори!.. Где Алойзи?! - Он в комнате тайн, пан профессор, - пролепетал испуганный Анатоль и упал без чувств. Я невольно взглянул на потолок. Наверху раздавались чьи-то шаги. Пан Клякса одним прыжком достиг окна, открыл форточку и выскочил на улицу. Мы были в ужасе. Никто из нас никогда не решился бы посягнуть на тайны пана Кляксы. Мы знали, чем это грозит. По меньшей мере исключением из академии. Решиться на такой поступок мы не могли хотя бы потому, что очень любили и уважали пана Кляксу. На это был способен только Алойзи, эта ненавистная нам, наглая, самоуверенная и зазнавшаяся кукла. Мы с тревогой ждали, что будет дальше. Вдруг дверь распахнулась, на пороге появился Алойзи. Он был весь в саже и в руках держал маленькую шкатулку из черного дерева. - Вот! Тайны пана Кляксы! - крикнул он. - Не угодно ли взглянуть? Тайны! Ха-ха-ха! Он опрокинул шкатулку над столом, и оттуда посыпались тоненькие фарфоровые таблички, исписанные мелкими иероглифами. Конечно, мы не могли знать, что там написано. Никто из нас не знал китайского языка. Мы были ошеломлены неприглядным видом Алойзи и его дерзостью. - Один я читаю по-китайски! - воскликнул хвастливо Алойзи. - Один я могу открыть тайны пана Кляксы. Сейчас мы узнаем, кто этот напыщенный болван! Ха-ха-ха! Вдруг в форточке показалось бледное, искаженное гневом лицо пана Кляксы. Он влетел в комнату. За эти несколько минут он стал почти вдвое меньше. Его можно было принять за трехлетнего мальчика. Алойзи, сообразив, что ему не удастся прочесть, что написано на табличках, одним движением сбросил их на пол и стал топтать ногами, так что от них остались одни осколки. Никто не успел ему помешать. - Ты уничтожил мои тайны, Алойзи, - раздался вдруг спокойный, но суровый голос пана Кляксы, - а я уничтожу тебя. Сказав это, он приставил увеличительный насос к уху, принял несколько таблеток для ращения волос и мгновенно превратился в прежнего, большого и красивого пана Кляксу. Храбрость покинула Алойзи. Пан Клякса достал из шкафа большой кожаный чемодан, поставил его на стол и открыл. Затем он поднял Алойзи и посадил рядом с чемоданом. Мы следили за происходящим затаив дыхание. Сначала пан Клякса отвинтил правую руку Алойзи и бросил ее в чемодан. Потом отвинтил вторую, потом обе ноги. На столе остались лишь туловище да голова. Алойзи молчал и с ужасом следил за действиями пана Кляксы. Пан Клякса взял двумя пальцами голову Алойзи и повернул влево. Винт легко подался, и голова Алойзи отделилась от туловища. Тогда пан Клякса отвинтил темя и высыпал содержимое головы в чемодан. Там были буквы, пластинки, стеклянные трубочки, множество колесиков и пружин. Потом пан Клякса разобрал по частям туловище Алойзи, все части сложил в чемодан и опустил крышку. Мы с облегчением вздохнули: Алойзи, эта мерзкая карикатура на человека, перестал существовать. У одного Анатоля были слезы на глазах. - Боже мой! - шептал он. - Боже мой! Что я скажу Филиппу? Ведь он велел мне беречь Алойзи. Такая красивая кукла!.. Такая красивая!.. Тем временем пан Клякса снова уменьшился и, повернувшись к нам, сказал: - Не огорчайтесь, мальчики. Я знал, что так окончится наша сказка. Алойзи уничтожил все мои тайны. Теперь я не смогу больше готовить обеды из цветных стеклышек, летать по воздуху, угадывать чужие мысли, увеличивать предметы, лечить больные вещи. Я потерял волшебную силу, которой славился во всех сказках... Да уж ладно!.. Главное - не унывать!.. Давайте лучше споем на прощанье новогоднюю песню... Но не успел пан Клякса открыть рот, как дверь отворилась, и вошел парикмахер Филипп. Шуба и шапка его были в снегу. - Что это вы не отворяете ворота? Оглохли, что ли? - закричал он, багровея от злости. - Пришлось лезть через забор. Идиоты! Надоела мне ваша академия! Анатоль, собирайся домой. Где Алойзи? Анатоль робко приблизился к Филиппу. - Алойзи... Алойзи... там, в чемодане, - пролепетал он. Филипп кинулся к чемодану, открыл его и в ужасе отшатнулся. - Так вот оно что, пан Клякса! - прошипел он сквозь зубы. - Вот вы как выполняете свои обещания? Двадцать лет я работал над этой куклой. Я приносил вам веснушки, цветные стеклышки, отдавал все состояние, чтобы вы могли открыть эту проклятую академию. А чем вы отплатили мне? Я думал, вы сделаете Алойзи человеком, а вы что сделали? Уничтожили труд всей моей жизни! Нет, это вам даром не пройдет! Я вам отомщу! Вы еще не знаете, на что способен Филипп в ярости! Вы не знаете! Тут он вынул из кармана бритву, раскрыл ее и подбежал к елке. Пан Клякса молчал, только снова чуть уменьшился. Филипп срезал с елки все свечи и рассовал по карманам шубы. В зале наступила темнота. Что случилось дальше, я не знаю. В ужасе я выскочил в коридор, скатился по лестнице вниз и выбежал во двор. Стояла морозная декабрьская ночь. При свете луны и сверкающей белизне снега вся академия, ограда и парк были как на ладони. Мимо меня пробежал Анастази, и я услышал звук открываемого замка. Анастази открыл ворота, и, как сквозь сон, я видел пробегавших мимо товарищей. Я хотел крикнуть им: "До свиданья, ребята!", но слова застряли в горле. ПРОЩАНИЕ СО СКАЗКОЙ Луна светила мне прямо в глаза, и все вокруг тонуло в ее таинственном сиянии. Я опустился на скамейку и почувствовал страшную усталость. Я крепился изо всех сил, чтоб не уснуть. И вот я стал свидетелем странного события: академия, которая уже не была прежним высоким красивым зданием, а была вполовину меньше, стала уменьшаться у меня на глазах. То же происходило с парком и окружающей его оградой. У меня помутилось в глазах, зашумело в голове. Академия беспрерывно уменьшалась. Когда она стала не больше обыкновенного шкафа, из дверей выскочила маленькая человеческая фигурка и приблизилась ко мне. Это был пан Клякса. Такой же маленький, каким я его видел когда-то в стакане. Тем временем небо надо мной опустилось и стало похоже на потолок, а луна превратилась в лампочку. Стена, окружавшая академию, настолько приблизилась, что я отчетливо различал дверцы, ведущие в соседние сказки. Время бежало быстро, и все вокруг продолжало уменьшаться. Веки мои слипались, меня охватывала дремота. Когда я снова открыл глаза, превращения подходили к концу. Я находился в комнате, освещенной сверху большим шарообразным абажуром. Академия превратилась в клетку, где сидел погруженный в раздумье Матеуш. Вместо парка я увидел прекрасный зеленый ковер с вытканными на нем деревьями, зарослями кустарника, цветами. Ограда превратилась в книжные полки, а дверцы - в корешки книг с тисненными золотом названиями. Тут были все сказки Андерсена и братьев Гримм, сказки о Щелкунчике, о Рыбаке и Рыбке, сказка про Серого волка, про Белоснежку и Семь гномов и много-много других. Я сидел на диване, а рядом на полу стоял пан Клякса. Он был ростом с мизинец. Его руки и ноги невозможно было различить, и только лысая головка поблескивала при свете лампы. Я осторожно взял его двумя пальцами и поставил на ладонь. Едва слышным голоском пан Клякса пропищал: - Прощай, Адась. Пора нам расстаться. Ты славный и добрый мальчик. Желаю тебе удачи в жизни. Кто знает, может быть, мы еще встретимся в какой-нибудь другой сказке. После этого он уменьшился еще вдвое. Он стал меньше сливы, почти как лесной орешек. И вдруг случилось чудо! Существо ростом с орешек перестало быть паном Кляксой и превратилось в пуговицу. Обыкновенную костяную пуговицу розового цвета. Матеуш, казалось, только этого и ждал. Он выскочил из клетки, сел ко мне на плечо, потом спрыгнул на ладонь, схватил в клюв пуговицу и опустился с ней на пол. Вы, наверно, уже догадались, что это была пуговица с шапки богдыханов, волшебная пуговица доктора Пай Хи-во, которая должна была превратить Матеуша в принца. А не приходило ли вам раньше в голову, что пан Клякса был той самой пуговицей, которую доктор Пай Хи-во превратил в человека? Что касается меня, то я об этом догадался только после чудесного превращения Матеуша. Он вдруг стал расти. Его крылья превратились в руки, ноги удлинились, вместо клюва появилось человеческое лицо. Матеуш менялся на глазах. Через несколько секунд он стал выше меня. Прежде чем я сообразил, что произошло, передо мной стоял высокий человек средних лет, с волосами, тронутыми сединой. Я низко поклонился и сказал: - Рад первым поздравить ваше высочество с успешным превращением. Желаю вам поскорей занять трон вашего отца. Я говорил не совсем складно, но ведь у меня не было времени придумать что-нибудь более путное. Матеуш в облике человека внимательно выслушал меня, потом вдруг от души расхохотался и, погладив меня по лицу, сказал: - Дорогой мальчик! Никакой я не принц. Просто я рассказывал тебе сказку, а ты в нее поверил. Историю про короля волков я придумал. - Ну, а король? А принц? А доктор Пай Хи-во? - спросил я удивленно. - Сказка остается сказкой, мой мальчик, - ответил он с улыбкой. - Кто же ты такой, Матеуш? И что все это значит? - спросил я, совершенно сбитый с толку. - Я автор книги про пана Кляксу, - ответил человек. - Я написал эту повесть, потому что люблю всякие фантастические истории и сам очень радуюсь, когда пишу их. С этими словами он взял со стола книгу, закрыл ее и поставил на полку рядом с другими. На корешке книги я увидел надпись: Академия пана Кляксы.