Владимир Георгиевич Машков. Соскучился по дождику Повесть --------------------------------------------------------------------- Машков В. Детское время: Повести. - Мн.: Юнацтва, 1987. OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 3 марта 2003 года --------------------------------------------------------------------- В книгу вошли повести "Между "А" и "Б"", "Веселая дюжина", "Соскучился по дождику" и "Как я был вундеркиндом", которые выходили прежде отдельными изданиями и вызвали интерес у читателей. Герои повестей - неугомонные мальчишки, которым до всего есть дело. Об их жизни автор рассказывает увлеченно, занимательно, но не упрощая сложных проблем воспитания. Для младшего школьного возраста. СТАРШИЙ СЫН Как только они выскочили из двухэтажного деревянного дома, Володька, не прощаясь, круто повернул к вокзалу. Васька потоптался в нерешительности у подъезда, потом заторопился следом за приятелем. Догнав Володьку, Васька уверенно произнес: - Счас громыхнет, ну и духотища!.. Володька промолчал. Сунув руки в карманы джинсов, он сосредоточенно пылил по улице видавшими виды кедами. Сощурившись, Васька поглядел на белесое небо. - Если б среди ночи полило, вот была бы везуха! А?! Володька хмыкнул, но рта снова не раскрыл. - Ты чего молчишь? - разозлился Васька и вдруг догадался: - Боишься?! - Чего? - Володька остановился и вскинул голову. - Сам знаешь - чего. Володька смерил приятеля взглядом. Васька сегодня был явно не в своей тарелке. "Неужто трусит? - подумал Володька. - Непохоже что-то на него". Ничего не ответив, Володька свернул в переулок. - Эй, пить хочешь? - окликнул его Васька. Володька обернулся. Приятель стоял у тележки с газированной водой и рылся в карманах. Когда Володька подошел, Васька спросил: - Тебе с сиропом? - Чистой, - Володька протянул копейку меднолицей, будто индианка, газировщице. - На свои пьешь? - ехидно поинтересовался Васька. - На свои, - подтвердил Володька и с удовольствием стал пить холодную воду. Выпил и Васька, но от тележки не отходил. - Молодой человек, вы пьете, или что? - поторопила его раскрасневшаяся от жары женщина с высокой прической, стоявшая в очереди за Васькой. - Или что, - не оборачиваясь, ответил Васька и обратился к газировщице: - Повторите, пожалуйста... Васька, не спеша, выпил стакан с сиропом и тут же заказал еще чистой. Жаждущая воды очередь негодующе зароптала. Но Васька сделал вид, что никого вокруг нет и в помине, и, только осушив третий стакан, оторвался от тележки. Приятели побрели по улице, сплошь застроенной маленькими деревянными домиками. В садах цвели яблони. Володька раздул ноздри: - В этом году яблок будет, ешь - не хочу! Васька фыркнул: - Если морозы не ударят... Они взобрались по скрипучим ступенькам на пешеходный мостик, перекинутый через железнодорожные пути. Володька дошел до середины мостика, облокотился о поручни и стал глазеть вокруг. Как бы Володька ни спешил, он всегда останавливался на этом мостике. Отсюда хорошо было видно массивное здание вокзала. Внизу сходились и расходились рельсы, нестерпимо блестевшие на солнце. Володька даже зажмурился. Бодрясь, пропыхкал старичок-маневровый, выбираясь поближе к вокзалу. Стремительно подкатил к перрону гладкий молодцеватый тепловоз. - Дома слышен весь этот шум-гам? - спросил Васька, облокачиваясь на поручни рядом с Володькой. - Еще как! Володька нашел глазами оцинкованную крышу четырехэтажного дома кирпичной кладки. - И ночью? Володька кивнул. - Как же вы спите? - удивился Васька. - Привычка, - ответил Володька. - Ко всему привыкаешь. - Может, и правда, - пожал плечами Васька. Володька протянул приятелю руку: - Ну, пока! - Уже? - Васька искренне огорчился. - Подожди, поговорим... - Наговоримся еще сегодня, - отрезал Володька и, повернувшись, зашагал к дому. Васька еще некоторое время постоял в раздумье, а потом и сам нехотя стал спускаться по ступенькам мостика. Дома на Володьку накинулась мать: - Ты где шатался? - На дополнительных был, - привычно соврал Володька. Из комнаты родителей доносился храп отца. "Угомонился уже", - определил Володька. Он прошел на кухню, сел за стол. Мать подвинула сыну полную тарелку драников. Володька полил их сметаной и принялся в охотку уплетать. Володька очень любил картофельные оладьи, и мать часто их жарила для него. - Успеешь исправить двойки? - сердито спросила мать. У нее были красные припухшие глаза. - Угу, - ответил с полным ртом Володька. - И ты еще мне душу выматываешь. Никто не жалеет мать, вот помру я, тогда спохватитесь, да поздно будет... Внезапно храп прекратился. Отец заворочался. Под ним заскрипела кровать. Мать замерла, побледнела. Володька перестал жевать. Прошло несколько секунд в ожидании - проснулся отец или нет? Но он снова захрапел. Мать облегченно вздохнула и стала мыть посуду. Володька доел драники, запил их молоком. - Я пойду спать. - Иди, - сказала мать. Близнецы - братишка и сестричка - уже спали. Ленка, оттеснив Саньку к самой стенке, лежала, раскинувшись, посередине кровати. Володька подвинул Ленку, помог братишке лечь поудобнее. Но Ленка тут же снова оттолкнула Саньку к стенке. Володька беззвучно рассмеялся. Ну и характерец у Ленки. Володька разделся и лег. За окном пыхтели маневровые паровозы. Ночью их еще лучше слышно, чем днем. Он соврал сегодня Ваське, что привык к шуму поездов. Последние ночи он и вовсе не спит, засыпает лишь на рассвете, и утром матери с трудом удается разбудить его. Неслышно отворилась дверь, и в комнату вошла мать. Переложила близнецов, укрыла их. "Радость вы моя, единственная", - прошептала она и направилась к старшему сыну. Володька поспешно закрыл глаза. Мать поправила одеяло, провела влажной теплой ладонью по щеке, взъерошила волосы. Мальчишке неудержимо захотелось расплакаться и открыть матери все-все. Ведь рассказывал же он ей обо всем, когда еще был маленьким. Но Володька сдержал себя и притворился спящим. Мать ушла, тихо затворив за собой дверь. Нет, мама и своими заботами сыта по горло. Один отец чего стоит. Да и близнецы - ребята шустрые. Нечего маму понапрасну расстраивать. Придется Володьке самому выпутываться. Ни на чью помощь он не может рассчитывать. В доме все спали, кроме мамы. Наконец, переделав все дела, легла и она. Володька выжидал. Мама не скоро уснет. Да и храп отца ей мешает. Надо подождать. Еще есть время. А вот теперь - пора! Володька, не зажигая света, быстро оделся. Привычка! Сколько раз вставал засветло, собираясь на рыбалку. Нашарил под диваном веревку, вытащил ее и привязал одним концом к батарее. Двойным морским узлом. Потянул изо всей силы - должна выдержать. Свободным концом веревки обвязал рюкзак, который был упакован еще днем и лежал в углу под кроватью. Кажется, все. А записка? Володька вынул из школьного портфеля тетрадь, вырвал из нее страничку. Теперь ему тетради долго не понадобятся. Взял ручку и задумался. А потом, склонившись над столом, решительно вывел на белевшем в темноте листке: "Я уехал. Не ищите меня. Со мной ничего не случится. Начну работать, вышлю деньги". Володька подошел к окну, бесшумно отворил его и окинул цепким взглядом пустынную улицу. Вроде бы - никого. Мальчишка осторожно спустил вниз рюкзак. А потом, прикрыв за собой окно, спустился по веревке и сам - на одних руках. На земле Володька отвязал рюкзак и, не оглянувшись на дом, торопливо зашагал по улице. ВСТРЕЧА НА ВОКЗАЛЕ Поезд приходил в полночь, и потому Петр, попрощавшись с попутчиками, загодя вынес свой тяжеленный черный чемодан в тамбур. И теперь, прижавшись лбом к холодному стеклу, Петр всматривался в темноту, стараясь узнать, где проходит поезд. Но в темноте не больно чего разглядишь. И Петр скорее угадывал знакомые места, чем видел их. - Эй, хлопец, стекло выдавишь, - раздался за его спиной сердитый голос. Петр обернулся и рассмеялся. - Я думала - пацан, - извиняющимся голосом сказала пожилая проводница в голубом форменном костюме и темно-синем берете, входя в тамбур. - А что - ездят пацаны? - спросил Петр, ничуть не обидевшись. - Еще сколько, - стараясь загладить свою резкость, охотно рассказывала проводница. - И все с удочками, рюкзаками... С рыбалки и на рыбалку... Петр улыбнулся: - И мы так же ездили... Проводница внимательно поглядела на Петра, на его черный чемодан, на бескозырку, которую моряк держал в руке. - На побывку, что ли? - Нет, насовсем, - ответил Петр. - Демобилизовался... - Вот матери радость - сын вернулся, - вздохнула проводница. - И моему Сашке скоро в армию... Девятый класс кончает... - В институт поступит, - бодро сказал Петр. - А конкурс? - проводница задумчиво покачала головой. - Нет, институт не для него... Хоть бы школу кончил, шалопай. Девчонки так и вьются... Петр снова рассмеялся. Улыбнулась и проводница, а потом вновь посерьезнела. - Я уже решила, осенью ухожу из проводниц. Боюсь за Сашку. Я подолгу в рейсах, а он один, так и до беды недолго. За ними, мальчишками, глаз да глаз нужен... Да чего это я вам рассказываю, сам-то еще вон какой молоденький... Петр пожал плечами. Он и сам удивлялся, почему с ним бывают откровенны совсем не знакомые люди. Может, потому, что он умел слушать? - Ладно, пойду, скоро - станция, - спохватилась проводница. - Со счастливым возвращеньицем домой, морячок. Проводница ушла, и Петр снова прилип к окну. Пошли освещенные редкими фонарями улицы, где дома по макушку прятались в зелени. Вот и его улица... Мама, наверное, уже спит. Он ей не написал, когда приедет. Чтобы не волновалась зря. На перрон Петр выскочил самым первым, радостно завертел по сторонам головой. Как давно он не был дома - целых три года! Немногие приехавшие пассажиры уже покинули перрон, а Петр все стоял, не выпуская из рук чемодана. На перроне показался Володька и, не мешкая, направился прямо к поезду. Моряк будто только его и ждал. - Эй, друг! - весело окликнул он мальчишку. От неожиданности Володька остановился. - Куда это так рано собрался? - спросил, подходя к нему, Петр. - В поход, что ли? - И он кивнул на рюкзак, ладно сидевший за плечами мальчишки. Володька оглядел моряка. Все ясно, демобилизовался парень, на радостях потрепаться хочется. И, чтобы поскорее отвязаться, Володька, не подумавши, брякнул: - На рыбалку. - А удочки что же - дома забыл? - Моряк широко улыбнулся. Но Володьку не так-то легко сбить с толку. - А они у меня там, на месте, запрятаны. - Выходит, не переловили еще рыбу в Соже, пока меня не было дома? - спросил Петр. - Есть, есть рыба, - успокоил его Володька. - Только ловить ее надо на проводку. - А это что за зверь? - удивился Петр. Володька покосился на поезд. Скоро, наверное, дадут отправление. А ведь надо еще незаметно проскользнуть в вагон. Но как же он, этот любопытный моряк, не знает, что такое проводка? - Надо знать глубину, где забрасываешь, - принялся торопливо объяснять Володька. - И грузило ставить так, чтобы крючок чуть ли не по самому дну шел. А наживка, само собой, вареный горох. - И что берется? - Петр уселся на чемодане, собираясь, наверное, выведать у мальчишки все до мельчайших подробностей. - Язи... килограмма по три, - прихвастнул Володька. Петр застонал от восхищения. Раздался гудок, мальчишка встрепенулся: - Извините, мне пора... - Тебе на этот поезд? - спросил Петр. - Ага. - Так у меня же тут проводница - старая знакомая. - Петр подтолкнул Володьку к вагону. - Подвезите старого друга на рыбалку, - попросил моряк проводницу. - А чего на ночь глядя? - Проводница недоверчиво поглядела на мальчишку. - Так на рассвете самый клев, - ответил за Володьку Петр. - И завтра суббота, и каникулы вроде еще не начались, - не сдавалась проводница. - А я отпросился у классной, - торопливо ответил Володька. А про себя подумал: поезд сейчас пойдет, и останешься с носом. Придется ждать следующего. А когда следующий? Нет, надо попасть на этот поезд во что бы то ни стало. - Слушай, а может, и вправду завтра поедешь? - предложил Петр. - И я с тобой. - Не могу завтра, - замотал головой Володька. - Меня сегодня ребята ждут... - Залезай скорее, - согласилась проводница, - а то передумаю. Володьку не надо было долго упрашивать. Едва он вскочил в вагон, как поезд тут же тронулся. - Ни пуха ни пера, - крикнул Петр. Володька обернулся и помахал рукой моряку, который так неожиданно помог ему. Петр пошел домой. Как завидовал он незнакомому мальчишке! Ну ничего, в следующее воскресенье они вдвоем выберутся на рыбалку, пройдут бором, хранящим дневное тепло, и еще до восхода солнца окажутся у реки. Постой, спохватился Петр, а ведь ты даже не знаешь, ни как зовут этого мальчишку, ни где его найти. Жаль, мальчишка, по всему видать, отличный рыбак, с таким ловить одно удовольствие. От вокзала до дома Петру было рукой подать, и через несколько минут он стоял у знакомой двери. Петр осторожно нажал на кнопку звонка. За дверью послышались легкие быстрые шаги. У Петра сильнее забилось сердце, он опустил чемодан на пол. - Кто там? - послышался мамин голос. - Это я, мама... НОВЫЙ ИНСПЕКТОР Когда Петр объяснил дежурному лейтенанту, сидевшему за деревянной перегородкой, кто он такой и что ему надо в милиции, тот невозмутимо ответил: - Начальник занят... Подождите... Петр присел на стул и задумался. Таковы причуды судьбы! Когда в райкоме комсомола у него спросили, имеет ли он опыт работы с детьми, Петр ответил, что был как-то вожатым в лагере. И тогда Петру предложили пойти на работу в детскую комнату милиции - временно, на лето. Петр сперва отказывался, говорил, что не потянет, а потом согласился. На судоремонтном обещали, что возьмут его осенью слесарем-сборщиком. Оставаться без дела все лето не хотелось. Вот так Петр очутился в милиции. - Начальник вас ждет, - прервал размышления Петра дежурный. Петр одернул по привычке бушлат и вошел в кабинет. Коротко стриженный майор с загорелым лицом предложил Петру сесть и некоторое время разглядывал этого худого долговязого парня со смешным, торчавшим на макушке, мальчишеским хохолком. - Значит, по собственному желанию в милицию? - Так точно, - вскочил Петр. - Да ты сиди, сиди, - мягко улыбнулся майор. - Понимаешь, инспектор детской комнаты ушла в декрет. Район у нас трудный - один вокзал чего стоит... - Да что вы?! - искренне удивился Петр. - По-моему, самый лучший район в городе. Я здесь всю жизнь живу... Майор с недоумением поглядел на Петра: - Поработаешь с мое, по-другому заговоришь... Петр ничего не сказал, но по его молчанию чувствовалось, что по-другому он говорить не намерен. Майор взял со стола голубую папку и поднялся: - Пойдем провожу на место работы... Проходя мимо дежурного, майор коротко бросил: - Через полчаса буду... На крыльце остановились. Майор вытащил начатую пачку "Беломора" и протянул Петру. - Спасибо, - отказался Петр и добавил: - Уже десять лет, как не курю... Майор хмыкнул. Они сошли с крыльца и зашагали улицей, по обе стороны которой стояли деревянные дома. - У нас тут такие дела произошли, - закурив папиросу, начал майор. - Во-первых, ограбление промтоварного магазина на Подлесной. Думаю, что верховодил взрослый дядя, но действовали здесь, бесспорно, мальчишки. Забрались со двора через фрамугу, отключили сигнализацию... Петр слушал внимательно. Майор неожиданно рассмеялся: - С отпечатками там путаница получилась. Какие ж, мол, это детки, если отпечаток подошвы сорок четвертого размера? - Акселерация, - уверенно произнес Петр. Ему очень хотелось показать майору, что он отлично разбирается в современных подростках. - Вот, вот, - уже серьезно сказал майор, - выросли до неба, а умишка... В общем, товаров похищено на очень крупную сумму. - Фью, - присвистнул пораженный Петр. - Вот тебе и "фью"! - майор строго посмотрел на Петра. - Виноват, товарищ майор, - отчеканил Петр. Майор показал на папку, которую нес под мышкой: - Теперь другое дело - побег из дому шестиклассника Прокопенко Владимира. Прокопенко - известный бегун на дальние дистанции. Во второй раз в путь отправляется. Между прочим, - майор остановился, протянул Петру папку, достал спички, зажег потухшую папиросу, с удовольствием затянулся, выпустил дым и только тогда сказал: - Между прочим, сбежал Прокопенко в ту же ночь, когда было совершено ограбление. - Вы считаете, что между побегом и ограблением есть связь? - спросил Петр. Он уже начинал чувствовать себя в роли заправского сыщика. Майор хитро прищурился, не ответил и снова зашагал. Петр с папкой в руке двинулся за ним следом. На ходу майор обернулся: - Вполне возможно, но... - Я понимаю, - поспешно перебил его Петр. - Нужны доказательства. Майор одобрительно кивнул. Они остановились возле пятиэтажного блочного дома перед табличкой: "Детская комната милиции". В подъезде майор достал связку ключей, нашел нужный и отпер дверь. - Входи, будь хозяином! Майор пропустил Петра вперед. Тот вошел и очутился в обычной двухкомнатной квартире. В большой комнате у окна моряк увидел стол, а на нем - массивную чернильницу и стакан с остро заточенными карандашами. Петр положил на стол папку и продолжал осмотр квартиры. Посидел немного на диване и перешел в другую комнату. Там тоже был стол, на котором лежали подшивки детских газет и журналов. Стены были оклеены плакатами, которые призывали собирать металлолом и не прыгать на ходу поезда. - Ну, как квартира? - спросил майор. - Ничего, нормальная, - ответил Петр. - Твоя основная работа - профилактика, - майор снова перешел на серьезный тон. - Главный объект - вокзал. Ограблением на Подлесной уже занимаются, но ты все же пацанов пощупай. Вопросы есть? - Пока нет, надо разобраться. - Тогда приступай. Будешь ежедневно являться ко мне с докладом. Майор ушел. Петру не терпелось поскорее распутать это дело. Едва за майором закрылась дверь, как он тут же присел к столу и открыл папку. С фотографии на него глядел исподлобья Володька Прокопенко. Взлохмаченные волосы, взгляд недоверчивый, враждебный. Петр даже застонал, словно от зубной боли. В этом мальчишке новоиспеченный инспектор сразу узнал своего недавнего знакомого, который, теперь-то он это понял, так здорово заливал ему про рыбную ловлю. Вот уж действительно, нарочно не придумаешь. Выходит, что он сам помог бежать малолетнему преступнику. Как говорится, проводил в дальнюю дорогу и пожелал счастливого пути. "Нет, не может быть, - осенило вдруг Петра. - Я приехал в полночь, мальчишка отправился в неизвестном направлении минут через пятнадцать. А ведь ограбление произошло гораздо позже, значит, он ни в чем не виноват". Петр пулей выскочил из детской комнаты. - У Прокопенко алиби, - выпалил Петр, догнав майора, и рассказал о своей встрече с Володькой на вокзале. Против ожидания майор не восхитился, не кинулся Петру на шею, даже не объявил благодарности. - Во-первых, Прокопенко никто не обвиняет, - тихо проговорил майор. - Ты даже дела не успел открыть, а тебе уже все ясно. Разузнай, почему убежал Прокопенко. Поговори с родителями, с друзьями, в школу сходи. И, пожалуйста, не пори горячку... Петр долго глядел вслед майору, пока его коренастая, плотная фигура не исчезла за поворотом улицы. Петр побрел обратно. Он уже раскаивался, что помчался за майором и так опростоволосился. Еще, чего доброго, майор не возьмет его на работу. А Петр уже знал, что он не уйдет из милиции, пока не разыщет Володьку. "Я - НОСИЛЬЩИК!" Володька Прокопенко кружил по симферопольскому вокзалу. Сперва вместе с толпой он пересек зал ожидания, торопясь выбраться на перрон. Потом вернулся в здание вокзала, деловито зашагал, завертел головой, словно разыскивая кого-то. Притормозив у неплотно прикрытой двери ресторана, Володька загляделся. Как ему сейчас хотелось быть вместе с этими людьми, которые, сидя за столом, беспрестанно двигали челюстями, вгрызались зубами в мясо, ложку за ложкой поглощали супы, борщи, солянки... И вот тогда Володька закружил по вокзалу, будто неведомая сила гнала его, не давая ни минуты покоя. Неведомой сила была только для тех, кто наблюдал за мальчишкой со стороны, а самому Володьке она была очень хорошо известна. Вот уже второй день мальчишка ничего не ел. Та же сила снова вынесла мальчишку на перрон. Там стоял поезд. Толпа приезжих уже схлынула. Лишь редкие пассажиры тащили чемоданы к выходу на привокзальную площадь. Володька пронесся вдоль всего состава и уже собирался повернуть назад, как вдруг увидел, что в двери последнего вагона появилась бабушка в очках и робко позвала: - Носильщик! Володька оглянулся по сторонам - носильщиков и след простыл. Тогда он ринулся к бабушке. - Я - носильщик! Бабушка с сомнением оглядела мальчишку: - У нас два чемодана... - Можно и два, - Володька был согласен на все. Он взобрался в опустевший вагон и прошел по коридору следом за бабушкой в купе, где сидела пухленькая, серьезная не по годам, девочка. - Вот, Дашенька, и носильщик, - произнесла бабушка таким тоном, словно сама не верила, что привела настоящего носильщика. А Дашенька тоже не поверила и строго спросила: - А где твоя медаль? - Не медаль, а бляха, - поправила бабушка. - Бляха у отца, а он заболел, и я вместо него, - объяснил Володька девочке и перевел взгляд на чемодан. Черного цвета, с блестящими железками по углам, он занимал чуть ли не половину полки. С таким чемоданом, сделанным, наверное, еще при царе Горохе, вряд ли справились бы два дюжих носильщика. Володька почувствовал, как оставляет его уверенность. - А где второй? - осторожно спросил он. - Вот, - показала бабушка под столик. Второй чемодан все-таки был нормальный, пузатый, веселого желтого цвета, с застежкой-молнией. Володька повеселел: - Ну, поехали... Куда нести? - На стоянку такси, - сказала бабушка. Поднатужившись, Володька с трудом сдвинул тяжеленный черный чемодан, ухватился за него обеими руками и понес по коридору. Бабушка сочувственно посмотрела ему вслед, взяла второй чемодан и вместе с Дашенькой заспешила за носильщиком. Володька спрыгнул на перрон. Бабушка и Даша подтолкнули ему чемодан с высокого тамбура, и Володька, не в силах удержать его на весу, с грохотом опустил на землю. Но тут же приподнял его двумя руками и потащил по перрону. Огромный чемодан водил мальчишку из стороны в сторону, оттягивал руки, пригибал к земле. Со стороны казалось, что не мальчик несет чемодан, а чемодан тащит за собой маленького носильщика. Бабушка с внучкой не поспевали за мальчишкой. Бабушка даже подумала, а не собирается ли носильщик потихоньку улизнуть от нее. И она не вытерпела, крикнула: - Молодой человек! Володька остановился, бухнул чемодан на перрон. - Что, тяжело? - участливо спросила бабушка. - Отдохните, пожалуйста. Ей было уже совестно, что она заподозрила в дурном этого, по-видимому, хорошего мальчика. - Ничего, - ответил Володька, еле переводя дух. - Мы собрались на все лето в Крым, - оправдывалась бабушка. - И сентябрь прихватим, если погода будет. Вот и набрали вещей. Да и подарки везем знакомым. - У меня такса - полтинник, - произнес с видом заправского носильщика Володька. - Хорошо, - легко согласилась бабушка. Вздохнув, Володька поднял чемодан и сразу же стал набирать скорость. Снова бабушка с внучкой отстали, но бабушка уже не беспокоилась. У входа на привокзальную площадь прохаживался милиционер. Володька опустил чемодан, наклонился, делая вид, что зашнуровывает кеды. Бабушка с внучкой подбежали к нему. - Бабуся, если милиционер спросит, кто я, - Володька едва заметным кивком показал на стража порядка, - скажите, что я ваш внук Володя. Ладно? - Ладно, - кивнула бабушка, переводя недоуменный взгляд с Володьки на милиционера и с милиционера на Володьку. - А что случилось, молодой человек? - Все в порядке, бабуся. Володька хотел идти медленнее, чтобы бабушка с Дашенькой не отставали. Но проклятый чемоданище снова потащил его вперед и вперед. Включив третью скорость, Володька запетлял через площадь. Когда проносился мимо милиционера, крикнул, обернувшись: - Ты не волнуйся, бабушка. Я заплывать далеко не буду. И в шторм не полезу в море. Милиционер улыбнулся, покачал головой и, повернувшись, пошел в противоположную сторону. В хвосте очереди на стоянке такси Володька плюхнул чемодан на асфальт, разжал онемевшие пальцы. Подошли бабушка с внучкой. Бабушка открыла сумочку и вынула рубль. - У меня сдачи нет, - Володька развел руками. - Погодите, я сейчас разменяю. - И помчался к зданию вокзала. - Плакал ваш рублик, гражданочка, - подал голос сухощавый мужчина в светлой кепке, стоявший в очереди перед бабушкой. - Кому поверили? - Что вы, он обязательно принесет сдачу, - горячо вступилась бабушка. - И вообще, людям надо верить. - Людям - да, - сказал мужчина в светлой кепке. - Но не этим пацанам. Одно за другим подлетали к стоянке такси и, захватив пассажиров с багажом, стремительно уносились, а Володьки все не было. Бабушка украдкой поглядывала в сторону вокзала. Мужчина в светлой кепке молча ухмылялся. - Бабушка, носильщик бежит, - Дашенька радостно захлопала в ладоши. К ним подбежал запыхавшийся Володька. - Думал, опоздал, - проговорил он торопливо, протягивая бабушке мелочь. - Как назло - всюду перерыв. Бабушка торжествующе посмотрела на мужчину в светлой кепке, но тот сделал вид, что ничего не заметил. А Дашенька дернула его за руку. - Вы видели, дядя, мальчик принес сдачу... Вы видели, дядя? Мужчина что-то буркнул и кинулся к такси. Когда подошла очередь бабушки с Дашенькой, Володька помог им поставить чемоданы в багажник. - Счастливого вам отдыха в солнечном Крыму. Такси развернулось на площади и помчалось к морю. Куда же еще? В Крыму все дороги ведут к морю. Володька с завистью поглядел вслед машине, а потом, спохватившись, побежал к киоску, где продавались пирожки с мясом. Сколько можно купить пирожков за полтинник, если один пирожок стоит десять копеек? Тут, как ни считай, - в ответе больше пяти пирожков не получится. Володька мгновенно решил задачку, но еще быстрее он проглотил эти самые пирожки. Сидя на ограде привокзального сквера, Володька заметил, что из урны торчит вверх дном бутылка. Он спрыгнул на землю, подошел к урне. Бутылка оказалась целой. Мальчишка огляделся. Из-за куста можжевельника выглядывало горлышко еще одной бутылки. Володька побрел по скверику. На глаза ему попался потрепанный бумажный мешок. Володька положил бутылки в мешок и закинул его за спину. Мешок все тяжелел. И когда Володька подошел к ларьку, возле которого хлопотала дюжая буфетчица в замызганном халате, мешок был туго набит бутылками. - Принимайте стеклотару, - весело сказал Володька. - Где набрал? - поинтересовалась буфетчица. Она вынимала из мешка бутылки, придирчиво оглядывала каждую и ставила в ящик. - Очистил вокзальные окрестности, - улыбнулся Володька. Буфетчица заполнила ящик, вытащила из кармана халата деньги и молча протянула Володьке. - Вы ошиблись, - робко проговорил Володька. - Тут мало... - А на что тебе деньги? - с ухмылочкой спросила буфетчица. - А тебе на что? - огрызнулся Володька. - Ты чего тыкаешь? - вскинулась буфетчица. - А вы чего тыкаете? - не сдавался Володька. - Ах ты, молокосос! - завопила буфетчица. - Вот сейчас кликну милиционера, он тебе, сопляку, покажет, как бутылки красть... Привлеченные криком буфетчицы, к ларьку подошли молодой железнодорожник и старик в чесучовом костюме. - Шпаны развелось, - бушевала буфетчица. - Людям порядочным житья нету!.. Зажав в кулаке деньги, Володька задал стрекача. "НАЙДИТЕ МОЕГО СЫНА..." С дня на день Петр откладывал свое знакомство с Володькиными родителями. Все надеялся разыскать Володьку и принести в дом добрую весть. Но наконец понял, что медлить больше нельзя. Как раз была суббота, и Петр был уверен, что застанет отца с матерью дома. Дверь Петру открыли так быстро, словно его прихода с нетерпением ждали. Увидев Петра, невысокий худой мужчина в мешковатом пиджаке поморщился. Он, как видно, ждал кого-то другого. - Я новый инспектор детской комнаты милиции, - представился Петр. - Володю нашли! - радостно воскликнула светловолосая женщина, появляясь за спиной мужчины. - Нет еще, но найдем, обязательно найдем, - как можно бодрее произнес Петр. - Проходите, пожалуйста, - пригласила мать и засуетилась: - Извините, я сейчас... - Проходите, - без особой охоты произнес отец. Петр вошел в комнату, огляделся. Наверное, недавно здесь был ремонт, потому что стены сверкали свежей краской. Нарядный полированный сервант, алевшая новенькой обивкой широкая тахта. В углу скромно примостилась книжная полка. Петр обратил внимание, что в основном она заполнена изрядно потрепанными научно-популярными книжками. - Вот пришел познакомиться с вами, с родителями Володи, значит, - сказал Петр. - Да, мы и есть родители, к несчастью, - невесело проговорил Прокопенко-старший, приглашая Петра сесть. - Отчего же так - к несчастью? - и Петр уверенно добавил: - Володю найдем, и все будет хорошо. - Вы еще человек молодой, - усмехнулся Прокопенко. - Погодите, станете отцом, другое запоете... Конечно, если такого сыночка заимеете. Вошла мать. Протянув Петру руку, представилась: - Екатерина Антоновна. А это отец Володи, Иван Петрович. - Очень приятно, Устинович, - Петр поднялся со стула, пожал обоим руки. - Сейчас чай пить будем, - сказала Екатерина Антоновна и принялась расставлять на столе чашки. - Если б вы знали, сколько он нам нервов и крови попортил, - вздохнул отец. Екатерина Антоновна разлила чай, пригласила Петра: - Присаживайтесь, пожалуйста. Петр придвинулся к столу, взял чашку, отпил. - Ну, теперь его за такое дело упекут, конечно, в тюрьму, - вновь заговорил Прокопенко-старший. - Там он спутается с настоящими бандитами и выйдет на волю законченным преступником. - Да что вы его раньше времени хороните? - возразил Петр. - Ему и четырнадцати нет... Чашка в руке отца задрожала. - Вы не волнуйтесь, пожалуйста, - мягко сказал Петр. - Извините меня... - А я не волнуюсь, - ответил тот. - С чего вы взяли? - И торопливо спрятал руки под стол. Наступило неловкое молчание. - Может, еще чашку? - предложила Екатерина Антоновна. - Не откажусь, - согласился Петр. - Я вот совсем не знаю вашего сына. Каков он? Что его интересует? Какие книжки читает? - Читает там что-то, - пожал отец плечами. - Да ведь я его почти не вижу. Я маляр, вкалываю с утра до ночи. И в выходные работаю. - А как вы думаете, почему Володя убежал? - спросил Петр. - А мы и сами не знаем, - пригорюнилась мать. - Я Володю даже к старцу водила... - Какому старцу? - удивился Петр. - Катерина, - строго сказал отец. - Зачем всякую ерунду рассказывать инспектору? - Какая же это ерунда? - обиделась Екатерина Антоновна. - Ведь надо было узнать, что с ним происходит. - Чепуха, бабские забабоны, - отрезал Прокопенко. Мать не стала перечить, затихла. В дверь позвонили, и Иван Петрович пошел открывать. Через минуту вернулся. - Катерина, я на работу, - хмуро объявил он и выжидательно поглядел на Петра. - Как что-нибудь узнаем о вашем сыне, немедленно сообщу, - пообещал Петр отцу. Тот молча кивнул и, ссутулившись, вышел. - Вы про старца говорить начали... - напомнил матери Петр. - Святой старец, - она застенчиво улыбнулась. - Вы не подумайте, пожалуйста, что я верующая или баптистка какая. Но когда он осенью убежал в Чернигов, я не на шутку испугалась. Спрашиваю, чего ты бегаешь, чем тебе дома плохо? А он молчит. Раньше Володя мне все рассказывал, делился со мной, а теперь - ни слова. Ну, мне одна женщина на работе посоветовала: "Нечистая сила в нем бродит, своди его к старцу". Екатерина Антоновна замолкла. Перед Петром сидела усталая женщина с добрым ласковым взглядом. На мгновение Петру даже показалось, что перед ним его мать. - И что, помог старец? - спросил Петр. Екатерина Антоновна покачала головой. - Володька все испортил. Когда пришли к старцу, у него там на плитке кастрюля стояла, а в ней что-то булькало. Старец водил над кастрюлей руками и бормотал непонятные слова. Володька принюхался да как ляпнет: "Что, дядя, химичишь? Брось людям головы морочить. Пошел бы лучше на завод вкалывать". Тут старец взревел, вскочил, чуть кастрюлю свою не перевернул. Нас с Володькой словно ветром сдуло. Бежим, а старец орет не своим голосом. Мне-то сперва со страху почудилось, что старец божие проклятия на наши головы призывает, а он нам вдогонку такие, извините, слова посылал... Мать только руками всплеснула. Не удержавшись, Петр расхохотался. - Да и то правда, - заулыбалась и мать. - Поглядели бы на того старца. Здоровущий такой мужик. Мать Володи словно преобразилась. Перед Петром сидела еще совсем молодая с добрыми глазами женщина. - До вас там женщина была, - сказала мать и махнула рукой. - Своего будет иметь и на чужих поласковее поглядит. - Спасибо за чай, - сказал Петр, подымаясь. - А с кем ваш сын дружит? - Самый близкий дружок его - Вася Семенков, - ответила Екатерина Антоновна. - А когда этот Семенков последний раз к вам приходил? - Петр сделал пометку в блокноте. - Да на следующее утро, как Володя исчез, - вздохнула мать. - Я пристала к Васе с расспросами, а он твердит, что ничего не знает... Никто ничего не знает... Прощаясь с Петром, Екатерина Антоновна тихо попросила: - Найдите моего сына... Петр поспешил домой. Ему необходимо было поскорее поделиться тем, что он увидел и узнал. А лучшего советчика, чем мать, у Петра в жизни не было. Не успел Петр притворить за собой дверь, как услышал из комнаты голос матери: - И только в два часа ночи вконец измученный, но счастливый инспектор возвратился домой. - Мама, ты не смейся, - вбегая в комнату, воскликнул Петр, - у меня действительно интересное дело, - и во всех подробностях поведал о своем посещении родителей Володи Прокопенко. - Отец и мать надеются, что только я смогу отыскать их сына, - с наивной гордостью закончил он свой рассказ. Мать покачала седой головой. - Потому и надеются, что не знают, какой ты еще у меня зеленый милиционер. - Мама, ты не веришь, что я справлюсь с этим делом? - Петр уже серьезно смотрел матери в глаза. - Верю, что справишься, но ты всегда должен помнить, что все это не игра, а жизнь, - также серьезно ответила мать. - Я понимаю их горе, - продолжала она. - Ужасно, когда сын убегает из родного дома. Но ведь в побеге и их вина есть. Все это не так просто. Ладно, - решительно закончила мать и взлохматила шевелюру сыну. - Пошли обедать, а то ведь от голодного детектива и беглецу легче убежать. Петр облегченно рассмеялся. За столом мать неожиданно сказала: - По-моему, тебе пора браться за учебники. Уплетая борщ, Петр попробовал возразить: - Мама, мне ни за что не подготовиться в этом году. Не успею просто. Знаешь, на морских сквозняках все выдуло из головы. И потом - работа. - Ну и что? - строго сказала мать. - Если хорошо организовать день, все можно успеть. Мне ведь было не легче. После того как от них ушел отец, мать осталась с Сашей и Петром. И растила их, и училась в институте. И всегда была веселой, энергичной. Теперь Сашка инженер, уехал на стройку в Сибирь. - Неужели ты забыл о своей мечте? - спросила мать. Петр покачал головой. Как он может забыть? Еще мальчишкой больше всего любил глазеть на паровозы. И мечтал: "Вырасту, буду строить тепловозы, электровозы. Самые быстрые, самые сильные..." Неожиданно пришла мысль: "А ведь на каком-нибудь поезде катит сейчас Володька Прокопенко? Куда едет? Или, может, приехал? Где он?" ВПЕРЕДИ - МОРЕ Володька брел по улице без определенной цели - куда глаза глядят. Время приближалось к полудню, и солнце припекало уже на совесть. Володька перешел на тенистую сторону улицы и очутился перед булочной. В витрине красовались затейливые сдобные булочки, баранки, слоеные пирожки. Володька толкнул дверь и вошел. У входа возле кассы сидела женщина в белом халате и клевала носом. Покупатели выбирали, что их душе было угодно, расплачивались в кассе и уходили. Все ясно - самообслуживание. То, что надо. Володька направился к полкам. Долго, скривившись, выбирал. Все не то. Улучив мгновение, когда рядом никого не оказалось, схватил первую попавшуюся булку, сунул за пазуху и направился к продавщице. - Мама велела купить свежий... - А у нас что, не свежий? - без особой охоты возразила продавщица и жестом показала, мол, проходи. Оказавшись на улице, Володька припустил со всех ног. Отбежав подальше от булочной, купил в ларьке бутылку кефира и свернул во двор ближайшего дома. Сел на скамейку. Оглядевшись, вытащил из-за пазухи булку. Поев, Володька повеселел и снова отправился бродить по жарким улицам. Надо пробираться к морю, думал Володька. Здесь опасно. А на пляже теперь миллион людей. Там легко затеряться. Там его можно целый год искать и не найти. Внезапно мальчишка замер. Посреди тротуара стоял милиционер и, как показалось Володьке, не сводил с него глаз. Куда удирать? Стрельнул глазом в сторону. Перед ним была парикмахерская. Не раздумывая, шмыгнул туда. Оглянувшись, увидел через стеклянную дверь - милиционер стоит на прежнем месте. Парикмахерская маленькая - всего три кресла. С одного из них навстречу Володьке шустро вскочил щупленький лысый старичок с бородкой - вылитый гном из сказки. - Желаете стричься, молодой человек? Отступать было некуда. - Угу, - невнятно ответил Володька и уселся в кресло. - Как будем стричься, молодой человек? В данный момент ваши великолепные, пшеничные волосы пребывают, так сказать, в художественном беспорядке. - Наголо, - без сожаления произнес Володька. Старичок замахал руками: - Вы что, с ума сошли, молодой человек? Такие замечательные волосы! Я вам сделаю современную модную прическу, поверьте мне. - Наголо, - повторил Володька. - Нет, я не могу, - старый мастер даже порозовел от волнения. - О, товарищ старшина, обратите внимание на этого странного молодого человека - он желает остричь такие прекрасные волосы. А может, он хочет изменить внешность, чтобы его нельзя было узнать?.. Володька повернул голову и почувствовал, как душа его начала стремительно приближаться к пяткам. В соседнее кресло усаживался тот самый милиционер, от которого, как казалось Володьке, он так ловко удрал. Милиционер снял фуражку, вытер платком красное лицо. - А зачем ему в этакую жару столько волос носить? Верно? Володька кивнул. От волнения он не мог вымолвить ни слова. - Как знаете, - потухшим голосом произнес старичок парикмахер. Он молча укрыл Володькины плечи белоснежной, приятно хрустящей простыней. - Завидую я ребятне, - мечтательно протянул милиционер, возле которого стрекотала ножницами молоденькая парикмахерша. - Каникулы... Купайся, загорай сколько хочешь... Эх, был бы я сейчас мальчишкой, целый день не вылазил бы из моря... Над Володькой зажужжала машинка. Она въехала сзади, с затылка, и, проделав в его кудрях колею, замерла у лба. Володьке вдруг стало нестерпимо жаль своих волос, и он зажмурил глаза. А машинка все жужжала, и Володьке казалось, что этому жужжанию не будет конца. Наконец машинка умолкла. Володька услышал голос старого парикмахера: - Все, молодой человек. Но, бог свидетель, я этого не хотел. Володька открыл глаза. Он увидел в зеркале лопоухого, наголо стриженного мальчишку с выпученными от волнения глазами. "Неужели это я?" - подумал Володька, и ему стало удивительно легко и весело. Он хитро подмигнул своему отражению и бросил взгляд на соседнее кресло. Милиционера не было. Володька встал и подошел к парикмахеру. Тот сидел у окна, печально глядя на улицу. - Сколько я вам должен? Старичок только махнул рукой. - Я за такое денег не возьму. Володька незаметно опустил полтинник в карман его халата и выскочил на улицу. Ветерок приятно холодил голову. Милиционер был прав. Без волос даже лучше. Не так жарко. А теперь - к морю, на пляж. Каникулы начались, а Володька еще ни разу не искупался в море. Володька решительно повернул к автобусному вокзалу. У открытой передней двери автобуса "Симферополь - Ялта" контролерша с красной повязкой на рукаве проверяла билеты. Володька полез напролом. - А твой билет? - остановила мальчишку контролерша. - У мамы, - ответил Володька. - Она в автобусе. А я выходил газировки попить... Прокопенко подпрыгнул и помахал рукой кому-то в автобусе. - Что-то я тебя не припомню, - наморщила лоб контролерша. Цепко ухватив Володьку за плечо, она подтолкнула его в автобус. - А ну, показывай, где твоя мать? Привлеченный шумом, выглянул из кабины шофер, кряжистый малый, в полосатой с закасанными рукавами рубахе. Он жевал бутерброд, запивая его молоком. - Женщины, чей это? - обратилась к пассажирам контролерша. Сколько женских лиц - добрых, красивых, веселых! Но не было среди них родного, маминого... - Я, наверное, автобусы перепутал, - спохватился Володька. - Это на Керчь? - На Ялту, - ответила контролерша. - А мне на Керчь, - Володька вырвался и спрыгнул на асфальт. У автобуса собрались люди, ждавшие посадки. Контролерша снова стала проверять билеты. - На Керчь! Знаю я, какая тебе Керчь нужна, - приговаривала она с довольной улыбкой. - Я этих зайцев насквозь вижу, что твой рентген... Володька все же далеко не уходил, вертелся у кабины водителя. Шофер подмигнул мальчишке и показал, что надо пройти чуток вперед и свернуть налево. Володька понимающе кивнул и не спеша пошел в указанном направлении. Там, за углом, ждали автобуса - высокий важный мужчина с пузатым саквояжем и молодая женщина с коричневым чемоданом. Вскоре подкатил "Икарус". Шофер открыл дверь и впустил безбилетников. Мужчина и женщина дали шоферу деньги и получили билеты. А Володьке шофер молча указал на маленькую скамеечку возле себя. Автобус тронулся в путь. Вдоль дороги потянулись зеленые сады, среди которых едва виднелись белые и желтые домики. - Хорошая у вас работа, - подал голос Володька. - Целый день катаетесь... - Неплохая, - согласился шофер. - А ты к нам на каникулы? - Ага, - кивнул Володька. - К дяде и тете в Ялту. - Откуда сам будешь? - допытывался шофер. - Из Гомеля. - А чего без вещей? - Понимаете, - сказал Володька. - Мама вперед поехала. С двумя чемоданами. Один черный, а другой желтый. А я отстал. Вышел газировки попить, а поезд - ту-ту, и нету! - Ну, брат, врать ты мастак, - ухмыльнулся шофер. - Давай гони за проезд. Мятый рубль и мелочь утонули в его широкой ладони. - А билет? - напомнил Володька. - Обойдешься, - отмахнулся шофер, пряча деньги в карман. - А как приедем в Ялту, сдам тебя в милицию. - За что? Что я вам сделал? - прошептал Володька. - Испугался! - обрадовался шофер. - Не трусь, не сдам. Время, брат, деньги, не стоит его на всякую ерундовину, вроде тебя, тратить. Володька незаметно отодвинулся от шофера. Но тот уже не замечал мальчишку. Весело насвистывая, гнал автобус в Ялту, к морю. ПОСЛЕДНИЙ УРОК Петр несмело отворил дверь учительской и замер на пороге. - Здравствуйте, могу я видеть классного руководителя 6 "Б"? Со школьных лет у Петра осталась робость перед учительской, и потому спросил он тихо. Сидевшая за столом и что-то писавшая пожилая учительница с гладко зачесанными волосами, посмотрела на Петра поверх очков и, не поворачивая головы, громко окликнула: - Инесса Сергеевна, к вам! Две молоденькие учительницы, которые весело шептались у зеркала в противоположном углу учительской, одновременно посмотрели на Петра. Одна из них в светлом платье с короткими рукавами медленно подошла к Петру. - Мне необходимо с вами поговорить, - Петр смущенно подергал себя за нос и показал на дверь. Учительница пожала плечами, мол, что за чудачества, и вышла в коридор. Резко зазвенел звонок. С шумом распахнулись двери классов, и оттуда вылетели мальчишки и девчонки. Улыбаясь, Петр глядел на них. Веселая кутерьма перемены приободрила его, и он представился. - Устинович, инспектор детской комнаты милиции. Занимаюсь побегом Прокопенко. Хотелось бы узнать, что он за парень? - Дать характеристику Прокопенко? - удивилась Инесса Сергеевна. - Прямо здесь, в коридоре? - Ну зачем - характеристику? Просто расскажите, кто он такой, почему убежал? - Захотел и убежал - вот и вся причина, - ответила учительница. - Что ему школа, в которую надо еще две недели ходить? Что ему родители, которые переживают, ночей не спят, волнуются, где их сын? Ему на все наплевать... Ну что ж! На педсовете поставлен вопрос о его пребывании в школе. Теперь судьба Прокопенко зависит от районо. - Куда же ему тогда деваться? - спросил Петр. - Как куда? - невесело улыбнулась Инесса Сергеевна. - Вам, товарищ инспектор, лучше, чем кому-либо, известно, куда спроваживают малолетних преступников. Вся школа знает, что Прокопенко с компанией ограбил магазин... - Но ведь нет никаких доказательств, - вырвалось у Петра. - То есть я хочу сказать, - поправился он, - что пока еще не все ясно. Ведется следствие. - Допустим, нет доказательств, - мягко, словно уговаривая малыша, начала Инесса Сергеевна, и внезапно голос ее окреп, зазвенел. - А шесть лет ежедневного кропотливого труда всего педагогического коллектива затрачены на Прокопенко впустую. Отблагодарил своих учителей, нечего сказать! Учительница показала на портреты, висевшие на стене вдоль коридора. С фотографий на Петра глядели симпатичные улыбающиеся женщины и мужчины, грудь которых украшали ордена и медали. - И давайте, наконец, вспомним, что у наших учеников, кроме прав, есть и обязанности, - Инесса Сергеевна снова обрела спокойствие. - И не будем забывать, что в войну ровесники Прокопенко становились героями, а он стал... Учительница покосилась на инспектора и не сказала, кем стал Прокопенко. Но Петр отлично понял, куда она клонит. Вновь прозвенел звонок. С криком и шумом со двора в коридор влетели ребята. Но в классы они не торопились. Устраивали пробки в дверях, затевали потасовки. - В последние дни совсем распустились, - сокрушенно покачала головой Инесса Сергеевна. - Извините, у меня - урок. - В классе Прокопенко? - спросил Петр. - В классе, где учился Прокопенко, - подчеркнуто ответила учительница. - Инесса Сергеевна, - попросил Петр, - можно мне поговорить с ребятами? - Пожалуйста, - ответила учительница. - Только недолго. Сегодня - последний урок. Петр и сам не знал, чего его дернуло напроситься на урок. Можно было вполне дождаться, когда урок кончится, и поговорить наедине с ребятами. Но он просто был не в силах ждать еще целых сорок пять минут. В шестом "Б" стоял оглушительный шум. Его слышно было в коридоре. Петр был уверен, что ребята ходят на голове. Инесса Сергеевна рывком отворила дверь, и в то же мгновение шум стих. Словно кто-то невидимый выключил звук. Следом за учительницей в класс вошел Петр и ахнул. Ребята стояли за партами и не сводили преданных глаз с Инессы Сергеевны. Та бросила едва заметный взгляд на Петра, мол, учитесь, как надо воспитывать. Но вдруг Инесса Сергеевна повернулась к доске и от возмущения перешла на шепот: - Кто это сделал? Петр глянул на доску. Вот что было выведено на ней: Последний день - учиться лень. Мы просим вас, учителей, Не мучать маленьких детей. Со школьной поры милые и глупые строчки. Петр улыбнулся им как старым друзьям. - Это твоя работа, Казючиц? - вскипела Инесса Сергеевна. - А ну, иди немедленно вытри! - И совсем не я, - огрызнулся Казючиц, непоседливый мальчишка с пронырливыми глазками. - Нашли козла... Петр взъерошил шевелюру и кинулся к столу: - Это кто тут маленькие дети? Такие парни вымахали, что скоро меня, долговязого, перегоните... - Ребята, к нам пришел товарищ Устинович, из милиции, - представила моряка Инесса Сергеевна и отошла к окну. Мол, объясните сами, что вас привело в школу. Класс с любопытством посматривал на Петра. А он с неменьшим интересом вглядывался в мальчишек и девчонок, с которыми учился Прокопенко. Что они скажут о своем товарище, которого уже десять дней нет в школе? - А где Володя Прокопенко? - напрямую спросил Петр. - Вы знаете, что с ним? Самой смелой оказалась девочка с ямочками на розовых щеках. - Он убежал из дому и из школы, - ответила она. - Уже во второй раз убежал... - А почему убежал, как ты думаешь? - Потому что Прокопенко - хулиган, - не задумываясь, принялась отвечать розовощекая. - В класс приходил побитый, под глазами - синяки. Спросишь его: "Кто тебя так?" - сразу лез драться. А когда мы предложили ему, что будем помогать, как отстающему, он нам грубо ответил... Розовощекая запнулась. До сих пор так бойко говорила. Петру казалось даже, что девочка отвечает заданный урок. - Как он вам ответил? - спросил Петр. - Он сказал... - розовощекая снова замялась, а потом, собравшись с духом, выпалила: - Он сказал, что повесит нас на фонаре... вниз головой... В классе наступило неловкое молчание. Инесса Сергеевна выразительно глянула на Петра. Видите, каков он, ваш Прокопенко! - Я бы тоже вас, Пигулевская и Кунцевич, повесил на первом же столбе, - раздался с последней парты мрачный голос Казючица. - Казючиц, ты не на улице, а в школе! Инесса Сергеевна вышла к столу, навела порядок и снова удалилась в тень. Казючиц буркнул себе под нос и замолк. Заерзала на парте, замахала рукой соседка Пигулевской - остроносая Кунцевич. Даже ее тоненькая косичка, перевязанная голубой лентой, трепетала от нетерпения. Петр кивнул девочке, и та мгновенно вскочила: - Прокопенко всегда вел себя вызывающе, словно все мы - пустое место. Когда мы ему делали замечания, он только свирепо ухмылялся и, не дослушав, шел своей дорогой. В общественной жизни класса участия не принимал, пионерских поручений не выполнял, - протараторила девочка на одном дыхании. - Как это не принимал? - громко хлопнул крышкой парты конопатый мальчишка - все лицо у него было усыпано веснушками. - Как это не принимал? А помните, как Прокопенко весь класс водил в лес, за грибами? - Ага, - поддержал конопатого светловолосый мальчик в очках. - За строчками и сморчками... - И ничего интересного не было, - вновь поднялась Кунцевич. - Только ноги промочили... Потом две недели все чихали и кашляли... - Неправда, - прошептала с первой парты черноглазая девочка. - Было очень интересно. А какие вкусные грибы оказались - объедение... - А почему ты шепотом говоришь? - Петр вскочил из-за стола. - Когда ты заступаешься за человека, надо говорить громко, надо кричать! Петр заходил вдоль рядов. Притихшие ребята не спускали с него глаз. Петр остановился у второй парты, рядом с дверью. За партой сидел в одиночестве конопатый мальчишка. Петр подсел к нему. - Это Володино место? - Да, - ответил конопатый. Ребята повернулись к инспектору, будто ждали от него чего-то. - Лет через двадцать вы будете совсем взрослыми, - тихо сказал Петр. - И у вас будут дети - мальчишки и девчонки, почти такие же, как вы. Жизнь тогда будет чудесная. Ученые обещают, что со временем мы победим все болезни... Представляете, люди не будут болеть. Ну, может, насморк останется... Кто-то засмеялся, на него шикнули. - А вот что мы будем делать с такими болезнями, как равнодушие? - спросил Петр. - Жил-был парень, сидел на предпоследней парте, поближе к двери... Наверное, чтобы убежать поскорее из класса. А чем он жил, о чем думал, о чем мечтал, мы не знаем. А как он хотел с кем-нибудь из вас подружиться, да просто поговорить разок... Петр встал и подошел к столу учителя. Класс молча и напряженно следил за ним. - Что же мы будем делать вот с такими болезнями человека? Тут нам никто не поможет - ни врачи, ни ученые, никто... кроме нас самих... Петр перевел взгляд на учительницу, про которую совсем забыл. Та смотрела на него с нескрываемым удивлением. Петр смешался, спохватился: - Я, кажется, много времени занял... Извините, до свидания... Моряк поспешил к выходу. Кто встал, кто остался сидеть. Учительница оторвалась от окна, подошла к столу. Села и подняла глаза на ребят. - Целый год мы встречались каждый день, - подбирая слова, начала Инесса Сергеевна. - И вот сегодня - последний урок... Самый последний... Все перешли в седьмой класс, кроме... Ребята невольно снова повернулись к парте, где сидел в грустном одиночестве конопатый. Радостно залился звонок. Ребята вскочили, зашумели: - До свидания, Инесса Сергеевна! - До свидания! Класс опустел в мгновение ока, и Инесса Сергеевна осталась одна. Она раскрыла журнал, нашла фамилию Прокопенко. Последние дни - сплошные н/б, что значит - не был. Вот недавно еще был, а сейчас - уже нету. Учительница начала одну за другой читать вслух фамилии своих учеников. По алфавиту, от "а" до "я". Будто сегодня первое сентября, и она, Инесса Сергеевна, только знакомится с мальчишками и девчонками из 6 "Б". ДРУГ ПРОФЕССОРА ЗЕНКЕВИЧА В уютной бухточке, отгороженной скалами от внешнего мира, стояли на берегу двое мальчишек лет десяти. Оба загорелые, в купальных трусиках. Но один - поплотнее и пошире в плечах, а другой - и подлиннее, и по худее. Загибая пальцы, худеряшка безостановочно считал: - 43... 44... 45... 46... Крепыш, приставив к глазам бинокль, обшаривал море. - 57... 58... 59... 60... Минута... То есть, уже две минуты... Гарька, ты видишь его? - спросил худеряшка у крепыша. Не отрываясь от бинокля, Гарька молча покачал головой. - 7... 8... 9... 10... Может, с ним что случилось? - забеспокоился худеряшка. - 14... 15... 16... Может, у тебя бинокль барахлит? - Мой бинокль барахлить не может, - твердо ответил Гарька. - И вообще, не подымай паники, Шурик! Вдруг Гарька обрадованно закричал: - Вот он! Раздался всплеск, и на поверхности моря показалась стриженая голова Володьки. - Вижу и без твоего бинокля! - беззлобно огрызнулся Шурик и что есть силы заорал: - Ура-а-а!!! Володька уже шел кролем к берегу. Вода пенилась по его следу. Не доплыв нескольких метров до берега, встал на ноги. Мокрое лицо Володьки сияло от радости. Мальчишки бросились к нему. - Две минуты 35 секунд, - восхитился Шурик. - "Отличные, еще не отравленные никотином легкие" - так сказал про меня профессор Зенкевич, - небрежно бросил Володька и с удовольствием растянулся на теплой гальке. - Кто-кто? - переспросил Гарька. - Профессор Зенкевич, начальник кругосветной экспедиции на исследовательском судне "Витязь", - невозмутимо объяснил Володька. Мальчишки переглянулись, и Шурик опустился возле Володьки. - Ты что, был в научной экспедиции? - Не был, но буду, - Володька сел и, глядя в глаза Шурику, громко прошептал: - Только об этом никому ни слова. Тайна, гроб-могила. Понятно? - Понятно, - машинально кивнул Шурик. - Свистишь, пацанов в экспедицию не берут, - не поверил Гарька. - Пацанов не берут, а меня взяли, - гордо произнес Володька. - Экспедиции нужны опытные аквалангисты... Ты что, думаешь, академик с седой бородой под воду полезет? - Вечно ты, Гарька, никому не веришь, - Шурик неожиданно прыснул: - Вот умора - академик с седой бородой под воду ныряет. Гарька не ответил, но по всему чувствовалось, что Володька не убедил его. И Володька это понял. - Твое? - спросил Володька, показывая на самодельное подводное ружье, лежавшее у ног Гарьки. - Мое, - ответил Гарька. - Дай на минутку. - Бери. Володька поднялся, взял ружье. Прицелился в сторону моря, нажал на курок. Острога со свистом прорезала воздух. Володька зарядил ружье, вошел в воду. Набрал побольше воздуха и нырнул. Где-то здесь за черным камнем пряталась камбала. Володька ее заметил, когда нырял, чтобы продемонстрировать мальчишкам мощь своих легких. Ага, вот она, круглая, плоская! Даже с места не сдвинулась. Словно ждет его, Володьку. Вот дуреха! Володька почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он вынырнул, глянул на берег, где ждали его мальчишки, и, сверкнув на солнце пятками, снова ушел под воду. Теперь к камбале Прокопенко подплыл с противоположной стороны. Когда рыба учуяла его, было уже поздно. Острога достигла цели. Володька вышел на берег, молча положил на гальку добычу. Мальчишки склонились над камбалой. - Мы тут каждый день рыбачим, а такой ни разу не выловили, - удивился Шурик. - Где ты ее поймал? - спросил Гарька. - За черным камнем пряталась, - ответил Володька. - Хотела удрать, но от меня не удерешь... Он снял камбалу с остроги и, еще живую, трепыхавшуюся, швырнул подальше от воды. - Слушай, - воскликнул Гарька, - а почему тайна? Если б меня взяли в кругосветное плавание, я бы гордился и всем рассказывал. - Верно, - согласился с другом Шурик, - зачем же гроб-могила? - Вы бы гордились? - переспросил Володька. - А родители вас бы отпустили? Шурик подумал и вздохнул: - Вряд ли. Гарька, не раздумывая, выпалил: - Я бы удрал. - Молодчина, - хлопнул его по спине Володька. - Я тоже удрал. Лица мальчишек вытянулись. - Удрал, - подтвердил Володька. - Профессор Зенкевич вызвал меня - приезжай, Володя, экспедиции позарез нужны опытные аквалангисты. А мне в школу еще целый месяц топать. Сказал родителям, они - ни в какую. Мать - в слезы, отец - за ремень. Ну я и решил удрать. Нельзя же, чтобы из-за меня экспедиция срывалась. Наука еще погибнет. Мальчишки глядели Володьке в рот. - И вот ночью, когда дома все уснули, - продолжал Володька, - я открыл окно и по веревке спустился вниз, на улицу. Сел на поезд и прикатил в Ялту... - Володя, ты перепутал, - как-то виновато произнес Гарька, - научные суда отплывают из Одессы... - Верно, из Одессы, - согласился Прокопенко. - Но я сейчас на мели, ребята. Мальчишки непонимающе уставились на него. - Грошей нет, чтобы до Одессы добраться, - объяснил Володька. - Последние ушли на телеграмму шефу... Я сообщил профессору, что буду ждать его ежедневно в шесть часов вечера у ялтинского почтамта. Думаю, через пару дней шеф будет здесь. - А если не будет? - спросил Гарька. - Если не будет? - задумчиво протянул Володька. - Отдохну пару дней и потопаю на своих двоих по берегу до Одессы. Мальчишки помолчали, а потом Шурик предложил: - Володя, мы у родителей попросим тебе на билет. Нельзя же, чтобы наука погибала. - А, смешные вы ребята, - Володька поднялся и побрел к морю. Мальчики ждали ответа. Володька спиной чувствовал их испытующие взгляды. Володька неожиданно сделал стойку и пошел на руках к мальчишкам. Продержавшись несколько секунд, он шлепнулся на гальку. - Мои родители наверняка в милицию заявили. А ваши родители начнут расспрашивать, кто я да откуда. И тогда все пропало. И наука - тоже... Понятно, почему гроб-могила? Гарька и Шурик молча кивнули, с восхищением глядя на Володьку. - Слушай, ты, наверное, есть хочешь? - вдруг спросил Шурик. Гарька дернул приятеля за руку. Мол, чего глупые вопросы задаешь? - Я сыт воздухом и морем, - воскликнул Володька, впрочем, без особого воодушевления. - Мы сейчас принесем еду, - подхватился Шурик и стал торопливо натягивать шорты и тенниску. - Через полчаса будем, - пообещал и Гарька, зашнуровывая кеды. - Ребята, - Володька поднял вверх указательный палец. - Только помните - никому ни слова!.. - Гроб-могила, - прошептали мальчишки и побежали в город. Оставшись один, Володька надел маску, ласты и пошел в воду. Он плыл медленно, лениво перебирая ластами. И вдруг безудержная радость охватила мальчишку. Он кувыркался, забирался на самое дно, потом с шумом вылетал на поверхность, выбрасывая целый фонтан брызг. И снова уходил под воду. Володька чувствовал себя настоящим властелином морей и океанов. Мальчишке казалось, что все ему под силу и нет ничего на свете, с чем бы он не совладал. Наконец, уставший, Володька выбрался на берег, прижался щекой к теплой гальке и закрыл глаза. Вскоре послышались торопливые шаги. Володька приоткрыл глаз - к нему спешили запыхавшиеся Гарька и Шурик. В руках у мальчишек болтались целлофановые мешочки с едой. Володька вскочил на ноги и пошел навстречу мальчишкам. НАДО РАЗОБРАТЬСЯ Петр направлялся к дому Васи Семенкова, когда со двора, где между столбами была натянута сетка, долетел ликующий крик толпы. В Петре проснулся болельщик, и он рысцой потрусил к площадке. Рослый парень в белой майке взлетел над сеткой и "срезал". Пытаясь достать мяч, соперник упал. Мяч отскочил от его рук и унесся к болельщикам. - Дави их, Семен! - покраснев от натуги, заорал малыш рядом с Петром. - Это Вася Семенков? - неожиданно для себя спросил Петр. - А кто же еще? - даже обиделся малыш. Петр кивнул и стал внимательно наблюдать за Семенковым. Тот играл отменно. В какой бы точке площадки ни оказывался мяч, его встречал Семенков. А "резал" он и с правой, и с левой руки. Семенков еще раз ударил, и его команда выиграла. Болельщики окружили Ваську. Тот открутил кран на водопроводной трубе и начал умываться. Петр протиснулся поближе к Семенкову: - Здравствуй, Вася! Мне с тобой необходимо поговорить. Семенков набрал в рот воды. Он полоскал горло и внимательно изучал Петра. Наконец Васька сплюнул воду. - Вы из газеты? Петр не нашелся, что ответить. Молчание всегда означало согласие, и Васька кивнул головой. - Что ж, можно и поговорить. Погодите минутку, я только переоденусь. И Семенков продемонстрировал улыбку, явно предназначенную для фотографа. Петр присел на пустую скамейку. Отсюда хорошо была видна волейбольная площадка, где уже готовились к игре новые команды. Васька вернулся скоро. В белой рубахе, светлых брюках и ярко-желтых туфлях он выглядел так, словно хоть сейчас его фотографируй. Петр покосился на туфли. Вот эти ярко-желтые тупоносые туфли могли быть похищены из магазина на Подлесной. Петр никогда не видел таких. "Да ну, чушь какая-то, - отмахнулся Петр. - Ты и вправду становишься сыщиком. Мало ли где этот пижон мог достать туфли?" Видя, что Петр не открывает рта, Семенков пришел к нему на помощь: - Вас интересует, как я начал свой спортивный путь? - А ты действительно здорово играешь, - похвалил Петр парнишку. - Я играю за юношеский "Спартак", - небрежно произнес Васька. - Тренер считает, что у меня есть будущее... На площадке команды начали игру. Петр по привычке поставил на одну команду. Сейчас он выбрал команду, где играл юркий рыжий мальчишка. Если рыжий и его команда выиграют, то... Собственно, что будет потом, Петр не знал. Просто все будет хорошо. Может, даже Володька найдется. - Какое же будущее? - спросил Петр. - Я буду играть в сборной, - размечтался Семенков. - Поездки по Союзу, за границу... Отличная жизнь. Машина своя, "Жигули". Впрочем, к тому времени машину пошикарнее придумают. Как вы считаете? - Наверняка придумают, - ответил Петр и разозлился, может, оттого, что "его команда" проспала легкий мяч. - А вот я, когда малым был, мечтал такую машину изобрести, чтобы она по земле мчалась, и по воде плыла, и по воздуху летала, и под воду ныряла, да еще и под землю забиралась, и там могла продвигаться, как крот... - Вы затем и пришли сюда, чтобы поделиться со мной воспоминаниями детства? - насмешливо протянул Семенков. - Очень трогательно. Петр смутился, но тут его команда повела в счете, и это приободрило моряка. - Нет, я пришел поговорить о твоем друге - Володьке Прокопенко, - сказал Петр и почувствовал, как Васька напрягся. - А где он сейчас? - Дома, наверное, - невозмутимо ответил Семенков, - или на Соже рыбу тягает... - Зачем ты врешь?! - рассердился Петр. - Ты отлично знаешь, что он убежал из дому. Команда, за которую болел моряк, снова проспала легкий мяч, и это раздосадовало Петра. - Знаю, - легко согласился Семенков. - Я еще не то знаю. - Вот и прекрасно, - подхватил Петр. - Сейчас все мне и расскажешь. - С какой некстати? Небрежным движением Петр вытащил из внутреннего кармана милицейское удостоверение. Огорошенный, Семенков растерянно почесал затылок. - Я слушаю, - Петр не давал мальчишке опомниться. - А где же протокол? - Семенков уже пришел в себя. - У меня память хорошая, - парировал Петр. - Ладно, слушайте, - решился Семенков. - Знаком я с Володькой два года. И лучше, чем он, пацана не знаю. Все. - Кратко. - Зато ясно. Петра страшно обрадовали слова Семенкова. Значит, он настоящий друг Володьки. А Петру сперва показалось, что Семенков парень не ахти. В волейбол играет здорово, а сам никуда не годится. Выходит, что Петр ошибся, и такой парень, как Вася, наверняка поможет разыскать друга. - Слушай, - спросил Петр, - а почему Володька убежал? - Прокопенко, вообще, скрытный парень, - неопределенно ответил Семенков. - И тебе, другу, ничего не сказал? - Ничего, - помотал головой Семенков. - Если б я знал, что он удерет. - Чтобы ты сделал? - спросил Петр. - Удрал вместе с ним? Как в прошлый раз в Чернигов? Семенков на секунду замешкался, но тут же нашелся. - В Чернигове я гостил у дяди, - объяснил он. - А Володька с тобой за компанию? - Точно, - подтвердил Семенков. - И если б я знал, что он удерет, я б отговорил его. Глупо из-за такой ерунды удирать... - Из-за какой ерунды? - насторожился Петр. - Классная пригрозила, что оставит его на второй год. А он испугался, что отец изобьет его, и удрал... - Отец бьет Володьку? - удивился Петр. - Не может быть, он такой тихий, совершенно сломленный бедой человек... - Тихий? - хохотнул Семенков. - В общем, я говорю то, что знаю, а ваше дело - судить... - Да, конечно, - согласился Петр. - Надо разобраться. На площадке завопили болельщики. Игра кончилась. Рыжий мальчишка и его команда, поникнув головами, покинули площадку. - Мои продули, - огорчился Петр. - Я на них поставил. Если выиграют, то... - То что? - улыбнулся Семенков. - Ничего, - спохватился Петр. - Но я не понимаю, чего же добился Володька своим побегом? Его вообще собираются исключать из школы. Нет, тут что-то не так. - Думайте, - бросил Семенков. Петр испытующе поглядел на мальчишку. - А ты не хочешь думать? Я рассчитываю на твою помощь... - Чем смогу, помогу, - Семенков встал и шутовски поклонился. Поднялся и Петр. - Если узнаешь, куда убежал Володька, приходи ко мне в детскую комнату. На Пролетарской, знаешь? - К сожалению, не приходилось посещать, - Семенков с притворным огорчением развел руками. - Не много потерял, - утешил мальчишку Петр и протянул ему руку. - Рад был с тобою познакомиться. Семенков пожал руку и, оглянувшись по сторонам, перешел на шепот: - А вот все говорят, что Прокопенко участвовал в ограблении... - И ты поверил глупым слухам? - сердито оборвал Васю Петр. - Я знаю, что Володька на такое дело не пойдет, - воскликнул Вася. - Но что там было, в магазине? - Пока что мало известно, - ушел от ответа Петр. - В общем, будем искать Володьку. Найдем - и от этих нелепых слухов ничего не останется... - Будем искать, - повторил, как эхо, Семенков. Он был явно разочарован, что инспектор оказался таким неразговорчивым. А Петр вернулся в детскую комнату, довольный, что встретился с Васей. Наконец-то хоть один человек защищает Володьку. А то навалились все. Правда, Вася основательно запутал дело. Но на то и Петр инспектор, чтобы разгадывать загадки. А самое главное, что у него появился помощник. Вдвоем с Васей они справятся с любым делом. БИЛЕТ ДО ОДЕССЫ Володька поднялся рано и первым делом искупался. Море было тихое, прохладное. Володька не любил купаться днем, в самую жару, когда вода в море становилась горячей, будто в ванне. Потом Володька наживил удочку и, прихватив ведерко для рыбы, пошлепал по берегу к камню, который выдавался из воды, словно огромный зуб морского чудовища. Мальчишка вскарабкался на камень. Сел, свесив ноги. Забросил удочку. Сощурившись, глядел на поплавок. Вокруг стояла первозданная тишина. Море только просыпалось, лениво потягивалось спросонья. Володька любил такие часы, когда он оставался один на один с морем. Мальчишка ни о чем не думал, ему было хорошо, и ничего другого он не хотел. Он сидел на камне и чувствовал, как раннее нежаркое солнце согревает ему спину, шею, руки... Время от времени поплавок окунался в море. Володька подсекал, и пойманный бычок отправлялся к своим братишкам в ведерко. Володька скосил глаза - на завтрак хватает. Но не хотелось уходить с камня, не хотелось расставаться с морем. Неожиданно Володька вспомнил про моряка, которого встретил на вокзале. Вот сюда бы, на море, махнуть им вдвоем на рыбалку. Тут рыбы на всех хватит. Под чьими-то ногами затрещала галька. Кого несет нелегкая в такую рань? Володька нехотя обернулся. На пляже появились запыхавшиеся от скорого бега Шурик с Гарькой. В руках у них были неизменные целлофановые мешочки, набитые едой, а Шурик еще держал пенал. Володька ловко смотал удочку, подхватил ведерко и сполз с камня. - Молодцы, что рано пришли, - улыбаясь, Володька подошел к мальчишкам. - Сейчас будет мировецкий завтрак - уха из бычков. - А мы нарочно рано, - сказал Шурик, но его дернул за руку Гарька, и худеряшка замолк. Володька покосился на пенал, вгляделся в непривычно серьезные лица мальчишек. Не иначе что-то затеяли, подумал он, ну да ладно, сами расскажут. И весело закомандовал: - Разжигайте костер, а я займусь бычками. Легко сказать - разжигайте костер. Ни кустика, ни деревца поблизости. Но Шурик с Гарькой были ребята бывалые и принялись таскать выброшенные зимним штормом коряги, сучья деревьев, доски к Володькиному потайному убежищу - углублению в скале. Взглянув на гору сушняка, Володька присвистнул от восторга: - Ну теперь живем! На все лето сушняка хватит! - А экспедиция? - строго спросил Гарька. - Какая экспедиция? - Володька наморщил лоб. - Ну, конечно, конечно, - Володька напустил на себя глубокомысленный вид и кинул последнего бычка в ведерко. - Вам на все лето сушняка хватит! Володька разжег костер. Поставил на подкопченные булыжники ведерко. Шурик и Гарька развалились на Володькином ложе. Его он соорудил из высушенных солнцем морских водорослей. Вскоре в ведерке уже булькала уха. Володька потешно втягивал ноздрями запах и сокрушался: - Жаль, посудина маловата... Мальчишки сидели притихшие и задумчиво глядели на Володьку. "Что с ними творится? - мелькнуло снова у Володьки. - И чего Шурик пенал притащил? И почему сегодня Гарька без бинокля? Обычно бинокль болтался у него на шее". Володька наклонился над ведерком, зачерпнул ложкой уху, попробовал. Пожевал губами, смакуя. - Самый раз, - решил Володька. Он снял ведерко с булыжников, раздал мальчикам ложки. Шурик и Гарька достали из целлофановых мешочков бутерброды, разломили, поделились с Володькой. - Будем хлебать из одного котелка, - сказал Володька. - Как на фронте. Шурик отхлебнул, поперхнулся: - Горячая, черт. - А ты не торопись и постуди, - посоветовал Володька. Он с улыбкой глядел, как Шурик и Гарька усердно дуют на уху и, осторожно, чтобы не пролить ни капли, несут ко рту ложку. - Ну, как уха? - спросил Володька. Мальчики восторженно замычали. - Это разве уха? - воскликнул Володька. - Вот у нас на Соже - уха так уха! Пальчики оближешь и добавки попросишь. Ребята, приезжайте ко мне. Когда я вернусь из экспедиции, само собой... Договорились? - Договорились, - ответил с полным ртом Шурик, а Гарька только молча кивнул. - Возьмем лодку и махнем по Сожу, - мечтательно говорил Володька. - В стариках - старых руслах - уйма рыбы. Днем будем ловить, загорать, купаться, а вечером высадимся на берег, костер запалим, ухи наварим. А утречком - снова поплывем... Когда ведерко опустело, Володька бросил в него ложки и направился к морю. Он отошел подальше от своего убежища и песком хорошенько продраил ведерко. Вскоре оно сверкало, как новое. Володька вернулся к мальчикам. Они смешно отдувались после сытного завтрака. - А теперь на камни? - спросил Володька. - На камни! - и за себя, и за друга ответил Шурик. Камни, где ребята ловили рыбу, находились с другого края бухты. Они взяли подводное ружье, удочки, а Шурик прихватил с собой пенал. Володьку разбирало любопытство, и он не выдержал: - Ты что, пеналом собираешься ловить? Шурик рассмеялся: - Нет, в пенале... - Погоди, - остановил приятеля Гарька, и Шурик прикусил язык. На камнях ребята тягали рыбу, а в полдень перестало клевать и солнце припекло так, что от него осталось единственное спасение - море. И мальчишки наперегонки побежали купаться. Володька забрался в воду по пояс и крикнул: - Кто меня поймает? Шурик положил пенал на гальку, и мальчишки пошли в воду. Глядя на них с улыбкой, Володька подпускал ребят поближе. Когда же мальчики бросились на него, пытаясь схватить, он резко оттолкнулся от дна, упал на спину и заработал руками и ногами. Поднял такую водяную завесу, что мальчики на мгновение растерялись. А потом Гарька нырнул и сумел уцепиться за Володину ногу. На другой тут же повис Шурик. И они все трое пошли на дно. Вынырнули и стали плавать на спор - кто кого обгонит? Накупавшись вволю, они вылезли на берег и растянулись на гальке. - А дельфинов вы будете изучать в экспедиции? - спросил Гарька. - Само собой, - ответил Володька. - Представьте себе, подплываю я к дельфину, хочу с ним по душам поговорить. "Как житуха, дельфин?" - спрашиваю. А дельфин: "Так себе. Рыбы мало. Шурик с Гарькой всю выловили". Шурик улыбнулся. - А самое главное, что мы должны узнать, ради этого наша экспедиция отправляется в Тихий океан, - серьезно проговорил Володька, - может ли человек жить под водой, питаться рыбой, планктоном и всякими водорослями. Столько морей и океанов, а люди в них не живут... - Море - отличная штука, - сказал Шурик. - Но я бы ни за какие коврижки не согласился жить под водой. - Я бы немножко пожил, дня три, а потом бы на солнышко потянуло, - сказал Гарька и повернулся к Володьке: - А ты? - Я? - Володька подтянулся на руках и посмотрел на море, неторопливо катившее одну за другой волны к берегу. - Если б мог, я бы на землю и вовсе не вылазил, так и жил бы под водой... Шурик с Гарькой переглянулись. - Володя, а ты не опоздаешь в экспедицию? - напомнил Гарька. - Уже одиннадцать дней прошло... - Одиннадцать? - Володька удивился и сел. - Да, мне пора. Видно, что-то с шефом случилось. Не приезжает за мной. Ладно, дотопаю как-нибудь до Одессы. Нельзя, чтобы из-за меня экспедиция откладывалась... Раз я обещал, значит, должен ехать. Гарька подтолкнул Шурика. Тот протянул Володьке пенал, с которым не расставался целый день. Начиная догадываться, Володька открыл пенал. Там лежали мятые рубли и мелочь. - Тут на билет до Одессы хватит, - объяснил Гарька. - И еще останется... - Ты не волнуйся, - добавил Шурик. - Мы сами собрали. Наши родители ничего не знают. - Гроб-могила, - поднял вверх руку Гарька. - Родители дадут нам денег на мороженое, а мы - в пенал, - рассказывал Шурик. - Или на кино дадут, а мы деньги в пенал, - воскликнул Гарька. - Кино можно и зимой поглядеть, правда? Володька сурово посмотрел на Гарьку. - Где твой бинокль? Мальчик отвернулся: - Дома забыл... Володька решительно сунул пенал Шурику: - Нет, я не могу взять. - Почему? - искренне удивился Шурик. - Вы и так столько дней меня поили и кормили, а я... В общем, не могу, и все. Володька повернулся к ребятам спиной. - А экспедиция? - тихо произнес Шурик. - Какая экспедиция? - взорвался Володька, оборачиваясь к мальчикам. - Обойдется без меня экспедиция сто раз! Это же смешно - наука и я! Неизвестно, что мог в запальчивости наговорить Володька, но остановился. Мальчики смотрели на него с осуждением. "Эх, ты, - говорили их взгляды. - Мы думали, ты герой..." - Ладно, - глухо сказал Володька. - Пошли покупать билет до Одессы. Я вам вышлю долг с Тихого океана... с первой получки. Мальчишки просияли. - Пойду оденусь, - сказал Володька и побрел по берегу. "Как быть? - размышлял Володька. - Вот влип так влип". Вдруг он услышал незнакомые возбужденные голоса. Прячась за скалу, Володька подкрался поближе и увидел, что в его убежище хозяйничают две женщины и мужчина. - Я давно заметила неладное, - говорила светловолосая полная женщина, которая показалась Володьке на кого-то похожей. - Наготовлю котлет на два-три дня, а они за день исчезают. Ну, думаю, неужели у Шурика появился волчий аппетит? По нему не видать... Володька понял, на кого похожа женщина. На Шурика. Это его мама. А смуглый сухощавый мужчина - вылитый Гарька. Значит, это его папа. А вторая женщина, наверное, Гарькина мама. Мама Шурика подняла Володькину куртку: - Теперь совершенно ясно, они кого-то кормили моими котлетами! - А я спрашиваю утром у Гарьки, где твой бинокль, - сказал Гарькин папа. - "Потерял", - говорит. Он, понимаете, "потерял" бинокль, с которым ни на секунду не расставался. Даже ночью бинокль висел у него на шее. И теперь я понимаю, что он отдал кому-то бинокль. Или же продал его, чтобы дать кому-то деньги. Кому, вот вопрос... Мама Гарьки молча кивала головой. - Нет, вопрос в том, где они, - нетерпеливо произнесла мама Шурика. - Не случилось ли с ними чего? От камней долетел голос Шурика: - Володя!!! - Это Шурик! Скорее! - воскликнула мама Шурика и побежала к камням, а за ней и родители Гарьки. Володька пробрался в убежище, торопливо оделся и на прощанье окинул взглядом бухту, где он провел одиннадцать отличных дней. Целых одиннадцать! А казалось, он только вчера забрел сюда и познакомился со славными мальчишками. Закинув за спину куртку, Володька стал выбираться из бухты наверх, к шоссе. А в это время Шурик и Гарька с удивлением увидели, что к ним вместо Володьки бегут их родители. Мама Шурика выхватила у сына пенал и открыла его. - Деньги? Откуда? - поразилась она, передавая пенал папе Гарьки. Папа повертел пенал в руках, пересчитал деньги и обратился к сыну: - Теперь ты скажешь, где бинокль? Глядя отцу прямо в глаза, Гарька твердо произнес: - Я потерял бинокль. - Ой, - заныла мама Шурика. - С кем вы тут связались, небось с воришкой? Кто он, этот Володя? - С воришкой? - голос Шурика обиженно зазвенел. - Да ты знаешь, кто Володя?.. Гарька толкнул приятеля в спину, и Шурик смолк. На лицах мальчишек, когда их увидели родители, было написано отчаяние - Володька не успел взять деньги. Как же он теперь доберется до Одессы? А что будет с кругосветной экспедицией и, вообще, с наукой? После такого случая Шурику и Гарьке запретили одним ходить на море. Но мальчикам иногда удавалось улизнуть из дому и побывать в своей бухточке. И ни разу больше они не встретили там Володю. Бухта уже не казалась мальчикам такой таинственной и необыкновенной, и, послонявшись немного по берегу, Шурик с Гарькой возвращались в жаркий, пыльный город. МОТОЦИКЛ В КЮВЕТЕ - Прошу вас, проходите... Осторожненько голову... Конечно, подвальное помещение - есть подвальное помещение... Но мы не привереды, у других и такого нету... Согнувшись, Петр вошел в пионерскую комнату. Приведший его сухонький подвижный старичок в просторном пиджаке и соломенной шляпе размахивал руками и без умолку говорил: - Вот выставка работ наших детей... Петр увидел на стенде вышивки. Рядом на столике расположились плоды терпеливого выпиливания - витиеватые рамки для портретов. К противоположной стене приткнулся шкаф, сквозь стеклянные дверцы которого виднелись разноцветные корешки книг. На дверцах висел маленький блестящий замок. - Это наша библиотека, - объяснил старичок. - В шкафу лежат шашки и шахматы. Приходи в любое время. Хочешь - читай, хочешь - играй. И скажу вам откровенно - по вечерам здесь, как говорится, негде яблоку упасть. В скором времени приобретем телевизор. И тогда можно будет коллективно просматривать детские передачи с последующим их обсуждением... Дети получат несомненную пользу. Петр с любопытством оглядывал комнату. Во всем чувствовалась рука хорошего хозяина. - А вот Прокопенку сюда не затянешь, - бледные щеки старика порозовели от гнева. - Как я его не уговаривал, чего только не предлагал, ни в какую... Неужели здесь нет того, что могло бы увлечь нормального ребенка? Столько сил, нервов потрачено на одного непутевого, а ведь я их мог с большей пользой отдать хорошим детям... И еще, неблагодарный, гадости про меня говорит. Мне передали, что он называет меня домовым, меня, председателя домового комитета... Петр едва сдержался, чтобы не улыбнуться, и предложил: - Василий Петрович, давайте поднимемся наверх... - Хотите двор осмотреть? - захлопотал Василий Петрович. - Пожалуйста... Он погасил свет, долго громыхал во тьме замком, закрывая на ощупь дверь. Петру не давала покоя история с угоном мотоцикла. Ему казалось, что если он разберется в этой истории, тогда и узнает, почему убежал Володька. И вот с утра пораньше Петр отправился к дому, где жил Володька Прокопенко. Василия Петровича, председателя домового комитета, он встретил во дворе. Петр сказал, что он из милиции и что его интересует история с угоном мотоцикла. Василий Петрович бережно пожал руку Петра: - Вы получите самую полную и объективную информацию. Только давайте сначала посмотрим, как мы, домком, организуем досуг детей... Они вышли во двор. После тьмы подвала солнечный свет слепил глаза. Василий Петрович даже зажмурился. - Ох ты! Из соседнего подъезда с криком: "Ах, негодники!" - выскочила женщина в пестром халате и, теряя на бегу шлепанцы, налетела на мальчишек, которые гоняли по двору мяч. - Вы что, не видите - белье чистое висит, - шумела женщина. Мальчишки взяли мяч и нехотя поплелись со двора. - А куда ребятам деваться? - спросил Петр. Посреди небольшого тесного двора возвышались столбы. Между столбами были натянуты веревки, на которых висело белье. - Пусть идут в школу, - сказал Василий Петрович. - Там замечательная спортплощадка. - Василий Петрович, - напомнил Петр. - Вы обещали рассказать, как был угнан мотоцикл. - Извольте, одни только факты, и ничего, кроме фактов, - воскликнул Василий Петрович. Он вскинул энергичным жестом руки. Петр невольно засмотрелся на рукава просторного пиджака Василия Петровича, ожидая, когда из них вылетят факты, словно голуби из рукавов фокусника. - Один молодой человек, рабочий, недавно демобилизованный из армии, мечтал купить мотоцикл, - начал Василий Петрович. Они медленно шли по двору. - Молодой человек откладывал с каждой получки, кое-что, само собой, добавили родители. И вот настал тот прекрасный день, когда молодой человек осуществил, наконец, свою мечту - купил мотоцикл. И не простой, а "Яву". Если вы хоть капельку смыслите в мотоциклах, то поймете чувства молодого человека. Сказать, что он был счастлив, значит, ничего не сказать. Молодой человек приехал вот сюда, во двор, на ярко-красной "Яве". Мотоцикл сверкал. Молодой человек сиял. Он совершил круг почета по двору. За ним бежала толпа мальчишек. Василий Петрович рассказывал, бурно жестикулируя. Петр живо представил и счастливого парня, и восторженных мальчишек, и самого виновника радостного переполоха - огненно-красный мотоцикл. Незаметно для себя собеседники забрели в "бельевое царство" - оказались у столбов, где на веревках сушилось белье. - Молодой человек поставил "Яву" у подъезда, а сам побежал домой обедать, - продолжал Василий Петрович. - Но ключ, по рассеянности или от радости, оставил в мотоцикле. И вдруг посреди обеда внизу взревел мотор. Молодой человек выскочил на балкон и увидел, как Прокопенко уносится на его мотоцикле. - Он видел, что это был Прокопенко? - настойчиво спросил Петр и глянул на Василия Петровича. Но лица председателя домкома Петр не увидел - его закрывала полосатая простыня - и потому он уставился на ноги Василия Петровича, обутые в желтые сандалеты. - А кто ж еще? Больше некому, - искренне удивился Василий Петрович, подлезая под простыню и оказываясь рядом с Петром. - И потом, тот, кто угнал мотоцикл, был в зеленой куртке. В нашем дворе, кроме Прокопенко, никто не носит зеленых курток... В тот же день вечером я увидел Прокопенко, подскочил к нему: "Отвечай немедленно, где мотоцикл моего сына?" - Значит, этот молодой человек... - ...Мой сын, - гордо произнес Василий Петрович. - Но это не меняет дела. Я объективно освещаю события. Сегодня он украл у моего сына, завтра... - Понятно, - прервал домкома Петр. - Вы подбежали к Прокопенко... - Да, я подбежал к Прокопенко, - продолжал Василий Петрович. - Он стал, конечно, отпираться, что никакого мотоцикла в глаза не видел. Сочинил, что идет с дополнительных по алгебре. Но я видел, что он бессовестно врет. Он был явно испуган, что все так быстро раскрылось... Петр задумался. А почему испугался Володька? Вся эта история с угоном мотоцикла случилась прошлой осенью. Отец, по словам Васи, мог за такое избить сына. Может, Володька боялся отца? - Все видели, что мотоцикл угнал Прокопенко! - Василий Петрович взмахнул руками, как бы призывая в свидетели жильцов. Женщина в пестром халате, которая прогнала со двора мальчишек, неторопливо снимала сухое белье и откровенно прислушивалась к разговору Петра и Василия Петровича. - Добрый день, - Петр повернулся к женщине. - Вы видели, как Прокопенко угнал мотоцикл? - Сама не видела, - охотно начала женщина, словно только и ждала вопроса Петра, - но уверена, что это был Прокопенко... По таким, как он, тюрьма плачет... - А вы видели, как Прокопенко угнал мотоцикл? - спросил Петр у молодой женщины, которая принесла полный таз выстиранного белья. - Нет, не видела, - ответила та, - но все говорили, что это Прокопенко. - А я ни секунды не сомневался в виновности Прокопенко, - раздался громкий уверенный голос. Петр обернулся. Рядом с Василием Петровичем стоял тучный человек с выправкой бывшего военного. Василий Петрович что-то шепнул тучному на ухо, глазами показывая на Петра. - Вы видели, как Прокопенко угнал мотоцикл? - упрямо повторил свой вопрос Петр, делая ударение на слове "вы". - Нет, не видел, - спокойно ответил тучный. - Но он сам признался... - Когда? Это было так неожиданно, что Петр растерялся. - Назавтра, - ответил Василий Петрович. - Когда мотоцикл обнаружили за городом в кювете, - добавил тучный. - Мотоцикл был в ужасном состоянии, словно его вынули из мясорубки, - торопливо вставил Василий Петрович. - Ну хоть кто-нибудь видел, что мотоцикл угнал Прокопенко? Петр обвел взглядом жильцов. - Он через два дня убежал из дому, - сказала женщина в пестром халате. - Видно, совесть замучила... - Если она бывает, совесть, у преступников, - усмехнулся тучный. - Мне очень жаль Екатерину Антоновну, - вздохнула молодая женщина. - Очень добрый, славный человек, и вот как не повезло с сыном... - Так что нас, молодой человек, не удивило ограбление на Подлесной, - с оттенком превосходства произнес тучный. - Это не случайность, а закономерность. И я бы рекомендовал милиции принимать самые жесткие меры против такого рода подростков. В наше время так их не распускали... Петр понял, что пора уходить. Все, что мог, он узнал, а вступать в спор с Володькиными соседями не имело смысла. - Послушайте, - перешла на шепот женщина в пестром халате, - а правда, что они там, на Подлесной, сторожиху придушили? Жильцы так и впились в Петра взглядами, с нетерпением ожидая, что он скажет. - А как вы считаете, способен он, - Петр не мог повторить слово, которое произнесла женщина, - способен Прокопенко на такое? - Как вам сказать, - замялась женщина. - Все начинается с малого, - подал голос тучный. Петр разозлился. Как у них язык поворачивается такое говорить? - Так вот, - произнес Петр, - никакой сторожихи воры и не могли придушить, потому что в магазине ее совсем не было. А вот сигнализацию они отключили. Расскажите об этом всем жильцам вашего дома... Спасибо за беседу! Петр круто повернулся, чтобы уйти. Но не тут-то было! Дорогу ему преградил пододеяльник, сушившийся на веревке. Петр пролез под ним. И тут на его пути оказалась простыня. Чертыхаясь, Петр поднырнул под простыню и очутился, наконец, на воле. Петр вздохнул с облегчением. Ему удалось вырваться из "бельевого царства". И вдруг Петра словно черт дернул. Он обернулся и выпалил: - Между прочим, к ограблению магазина Прокопенко не имеет никакого отношения. - Есть доказательства? - встрепенулся тучный. - Неопровержимые, - ответил Петр и решительно зашагал прочь со двора... ЗАГАДКИ БЕЗ ОТГАДОК Петр поднял трубку телефона и услышал хриплый голос майора: - Зайди ко мне немедленно... Петр хотел было спросить, зачем и почему вызывает его начальник, как тот уже повесил трубку. Петр отложил все дела, запер дверь детской комнаты и заторопился в милицию. Ничего хорошего от этого звонка майора он не ждал. Обычно начальник подробно расспрашивал обо всем, подбадривал Петра, а тут буркнул два слова - и ты бери шапку в охапку и беги сломя голову. В коридоре отдела было, как обычно, людно. Петр с трудом пробирался к кабинету начальника. Неожиданно с радостным окликом его остановил незнакомый парень: - Петруха, ты? Привет! На круглом пухлом лице парня сияла счастливая улыбка. - Не узнаешь? - схватив Петра за пуговицу, парень подтащил его к окну. - На одной улице жили. Как ты? Отбарабанил уже на флоте? - Узнаю, - ответил Петр, хотя никак не мог вспомнить, где он видел парня. - Как жизнь? - Отлично, - бурно воскликнул парень и показал домовую книгу, обернутую в газету. - Вот выписываюсь из нашего захолустья. Отличную квартиру получил, в центре... Отличная работа, оклад что надо... А ты где сейчас? Петр не успел ответить, как его окликнул проходивший мимо лейтенант: - Устинович, тебя начальник ждет... - Знаю, - ответил Петр. - Иду... - Так ты что, в милиции? - поразился парень. - Да, в милиции, - твердо сказал Петр. - А ты всегда чокнутый был, - жалеючи, словно маленького, проговорил парень. - Помнишь, как мы потехи ради кошку подвесили на крыше сарая... Так ты на нас налетел: "Гады, фашисты..." Мы же лет на пять старше тебя были, прибить могли... Правда, и ты нам влепил прилично. - Мало, - глухо произнес Петр. Он, наконец, вспомнил этого круглолицего. Тот всегда отирался возле самого сильного парня. - Чего мало? - не понял круглолицый. - Мало влепил, - не прощаясь, Петр направился к кабинету начальника. Круглолицый хмыкнул, мол, что взять с чокнутого, и кинулся к очереди, которая тянулась в паспортный стол. - Бабуся, я здесь стоял, - круглолицый легко оттеснил старушку и встал на свое место. В кабинете багровый от гнева начальник сперва ходил взад-вперед, а потом остановился перед замершим навытяжку Петром: - Ты вел себя, как мальчишка, как сопливый пацан. Чего ты дразнил пенсионеров, старых уважаемых людей? И вот результат - жалоба на инспектора детской комнаты милиции... Майор в который раз убедился, что кабинет ему тесноват, сел за стол и, немного остыв, продолжал: - И откуда ты взял, что Прокопенко не имеет никакого отношения к делу на Подлесной? Откуда у тебя, - майор глянул на лист бумаги, лежащий на столе, - неопровержимые доказательства? - Насчет неопровержимых я прихвастнул, - честно признался Петр. - Наврал то есть, - заключил майор. - Допустим, что Прокопенко участвовал в ограблении и отправился сбывать краденое. Почему же тогда его кормят малые в Ялте? - Петр пошел в атаку. - И потом, откуда у них доказательства? Все считают, что Прокопенко вор да еще сторожиху придушил... - Просто они думают, - объяснил майор, - что ограбление и побег в один и тот же вечер не случайное совпадение... - Если б думали, - воскликнул Петр. - Весь ужас в том, что они как раз не думают. Навесят на человека ярлык и довольны... Майор во все глаза глядел на инспектора. Обычно уравновешенный, Петр сегодня был на удивление задиристым. - Чего стоишь? Садись, - разрешил майор и добавил: - Чего ты такой ершистый? - Да вот встретил тут "друга детства", - поморщился Петр. - Перебирается из нашего "захолустья"... Ну и пусть катится ко всем чертям! - Я не улавливаю, о чем ты, - нахмурил брови майор. - Этот не воровал, не удирал из дому, а гадил исподтишка, и попадало другим, а он выходил сухим из воды, - запальчиво говорил Петр. - И сейчас отлично устроился в жизни, а я знаю, уверен, что он подлец. - Ну зачем так ставить вопрос? - повысил голос майор. - А иначе нельзя, - убежденно произнес Петр. Майор промолчал, а про себя подумал, что инспектор разошелся, и это хорошо. Ведь моряк, бывший флотский старшина, а ведет себя, как послушный первоклассник. - Как дела на вокзале? - поинтересовался майор. - Я из ребят дружину создал. Пока - порядок. - Чего же ты не хвалишься? - удивился майор. - Еще рано, - махнул рукой Петр. - Ну, а вообще, что ты собираешься делать с трудными подростками? - полюбопытствовал майор. - Есть у меня одна идея, - мечтательно протянул Петр. - Ну-ну? - подался вперед майор. - А что, если соорудить настоящую флотилию, посадить на нее всех трудных ребят и отправиться по Сожу в Днепр... - А дальше? - нетерпеливо спросил майор. - ...а из Днепра в Черное море... - закончил Петр. - Неплохо, - одобрил майор. - А потом? - Поплаваем по Черному морю, позагораем и вернемся домой, - улыбнулся Петр. - А-а, - майор откинулся в кресле. Он, конечно, понимал, что идея Петра - чистой воды фантазия. И все-таки что-то привлекало в ней майора. И он подумал, что надо бы идею обмозговать. Вот только бы со срочными делами управиться... - Может, на Черном море и Володьку встретим, - вдруг сказал Петр. - Кстати, о беглеце, - подхватил майор. - Что тебе удалось узнать? - И мало и много, - ответил Петр. - То есть? - не понял майор. - Мало - это, я почти не знаю, куда он убежал и почему, - объяснил Петр. - Много - это, я уже представляю, что за парень Володька Прокопенко. - А что дружок его? - Семенков? - Да, Семенков, - сказал майор. - Всюду они вдвоем, Прокопенко попадается, а Семенков выходит сухим из воды. Не похож ли он на твоего "друга детства"? - Ну что вы! - воскликнул Петр. - Мой "друг детства" ни о ком слова доброго не скажет... А Семенков защищает Володьку... - Послушать тебя, - хмыкнул майор, - так твой Володька ангелочек, разве что без крылышек? - Нет, нормальный парень, - покачал головой Петр. - И отчаянный - тоже. Представьте, как он там один? Как бегает от милиции, а ведь ему нет и четырнадцати... - Бегает, паршивец, людям добрым нервы портит, - проворчал майор. - В общем, с этим делом надо поспешить... - Вы же мне сказали - не торопиться, - напомнил Петр. - Верно, - подтвердил майор. - Не торопиться, но спешить надо. Выйдя из кабинета начальника, Петр осмотрелся. В очереди, которая тянулась к паспортному столу, "друга детства" уже не было. На улице Петр постоял немного, поглазел на небо, дождь все никак не соберется, и медленно побрел к детской комнате. Петр приближался к двухэтажному деревянному дому. Из подъезда сломя голову, будто за ним гнались, выскочил парень. В ту же минуту на втором этаже распахнулось окно, оттуда высунулась женщина и визгливо крикнула: - Я тебе сто раз говорила, уехал твой Андрей. Уплатил за три месяца вперед и уехал. И больше не приходи, не пущу!.. Женщина захлопнула окно. Парень кинулся прочь от дома и чуть не сбил с ног Петра. Петр успел схватить парня за руку и увидел, что это Вася Семенков. - Привет! - обрадовался Петр. - Ты куда несешься? Чего ко мне не заходишь? И Вася разглядел, на кого он налетел. С неожиданной злостью крикнул: - А вы, значит, слежку за мной установили, гражданин инспектор?! - Какая слежка? Ты о чем? - строго спросил Петр. Семенков спохватился и перешел на привычный шутливый тон: - Ну как, вы напали на след известного бегуна на дальние дистанции? - Нам сообщили, что недавно Володю видели в Ялте, - ответил Петр. - А где он теперь, не знаю. - В Ялте? - волнуясь, переспросил Семенков. - А с кем он был? - С мальчишками местными, - улыбнулся Петр. - Он им сочинял, что отправляется в кругосветную экспедицию, его поили, кормили и еще деньги на дорогу собирали... Вася растерялся, услышав слова Петра, но снова все перевел в шутку: - Выходит, вы зря беспокоились? Володька загорает на курорте... - Пока ему везет, - согласился Петр. - А что будет дальше? Вася пожал плечами. Кто знает, что будет дальше? Во всяком случае он, Вася, не знает. - Чего мы здесь стоим? Пошли пройдемся, - предложил Петр. Они пошли той дорогой, по которой совсем недавно - какой-нибудь месяц назад! - брели Вася с Володькой. А в садах появились уже маленькие, словно лампочки, яблоки. Володька был прав - яблок в этом году будет - завались. Володька, вообще, всегда был прав. Говорил - давай удерем, но он, Вася, не согласился. А вон и тележка с газированной водой, возле которой хлопочет продавщица, меднолицая, будто индианка. Вот и пешеходный мостик, перекинутый через пути. Петр и Вася поднялись по скрипучим ступенькам и, не сговариваясь, остановились посредине. Так и они с Володькой стояли, облокотившись на поручни, и глазели на рельсы, нестерпимо блестевшие на солнце. Вася зажмурился. То ли оттого, что слепило глаза, то ли оттого, что не хотелось вспоминать последнюю встречу с Володькой. - Я хотел у тебя спросить, - прервал затянувшееся молчание Петр. - О чем? - насторожился Вася. - Ты не знаешь, кто угнал мотоцикл с