Володька приветливо помахал машинисту. Мол, все так и было задумано и нечего зря подымать шум. Наблюдавший за мальчишкой мордастый восхищенно покачал головой и решительно зашагал следом. Володька долго шел по городу, пока не добрался до Волги. Сел на берегу, прижав к худому подбородку острые колени. Сощурившись от нестерпимого солнца, Володька глядел на широкую реку, по которой плыли белоснежные теплоходы и неказистые буксиры тащили баржи... Рядом присел мордастый. Скосив глаза, Володька поглядел на него, а потом снова уставился на реку. - С прибытием в город-герой Волгоград! - заговорил мордастый. - Наши здесь дрались? - спросил Володька. - Ага, - ответил мордастый. - А фрицы со стороны города лезли... И не прорвались... Мордастый вытащил из кармана сверток, развернул газету. В свертке были две воблы. Одну мордастый протянул Володьке: - Дорогому гостю - дары Волги-матушки. Володька торопливо разломил воблу, содрал кожу и впился зубами. - Путешествуешь? - полюбопытствовал мордастый. - Овладела охота к перемене мест? Володька не ответил. - Побегала за тобой милиция, я гляжу, высунув языки, - мордастый подмигнул мальчишке, - а поймать не смогла? - Везло просто, наверное... - ответил Володька, посасывая воблу. - Ты сколько уже в бегах? - Третий месяц пошел. - Ерунда, - мордастый покачал головой. - Везти могло день, два, от силы - неделю... Но чтобы третий месяц держаться на поверхности, тут нужна голова на плечах, сила в руках и ногах. - Мордастый усмехнулся: - Я уверен, если б сейчас война была, ты был бы незаменимым разведчиком, подрывником да кем хочешь... Если свою родную милицию столько за нос водишь, неужели фрицев не обдурил бы? - Обдурил бы, - рассмеялся Володька. - Такому парню дело нужно, настоящее, серьезное, - негодовал мордастый, - а ему говорят: "Не рыпайся, сиди тихо за партой вместе с маменькиными сыночками", а дома батя добавляет: "Ты куда? Ты чего? А ремня не хочешь попробовать?" Володька вздрогнул. - Ты думаешь, откуда он про меня столько знает? - невесело усмехнулся мордастый. - Сам когда-то был такой... На своей шкуре все испытал... - А теперь как живешь? - спросил Володька. - Отлично, - похвалился мордастый. - На уровне мировых стандартов. И тебе советую - они на тебя плюют, и ты - плюнь. Володька возмутился: - Я не хочу ни на кого плевать. - Ты меня не понял, - мордастый хлопнул мальчишку по спине, поднялся, отряхнул брюки. - Соловья можно и баснями кормить, а здорового парня вряд ли. Пошли перекусим. Многое из того, что говорил мордастый, было для Володьки очень знакомым. Он слыхал нечто похожее, но не мог вспомнить, где и когда. Володька встал. Глянул напоследок на Волгу и побрел за мордастым. В кафе мордастый заказал Володьке два бифштекса. Им принесли по кружке пива. Оглянувшись по сторонам, мордастый вытащил из-за пазухи четвертинку, раскупорил ее, налил в свою кружку, плеснул и в Володькину. Мальчишка хотел было отказаться, но мордастый подвинул ему кружку, поднял свою: - За встречу... Володька кивнул и припал губами к кружке. Мордастый не пил, ждал, пока мальчишка оторвется от кружки. Тогда и он отхлебнул несколько глотков. Володька вмиг расправился с бифштексами да еще старательно вытер тарелку корочкой хлеба и отправил ее в рот. - Да-а, - протянул мордастый, - аппетит ты не растерял в своих путешествиях... Через стеклянные стены кафе виднелись и Волга, и дальний низкий берег, но как-то неясно, словно в тумане. - Вот таких ребят люблю, - говорил мордастый. - Выпить - так выпить, дело делать - так делать. А то расплодилось маменькиных сыночков, слюнтяев. А, черт с ними, пусть сидят дома, держатся за мамину юбку и кушают манную кашу... От питья и еды Володька повеселел и благодушно внимал речам мордастого. Стоп, спохватился Володька. Тоже самое говорил ему и Ваське Андрей. Ага, очень похоже. Хотя студент и мордастый полная противоположность друг другу. Андрей тонколицый, худой, даже щуплый, вот только руки необыкновенной силы. Но удивительно - мордастый говорит теми же словами, что и Андрей. - Теперь о деле, - мордастый придвинулся к Володьке. - Дело - пустяковое. Надо открыть один вагон и забрать дефицитный товар. - Чего-чего? - не понял Володька. - Ну, шмотки, за которые можно прилично содрать с пижонов, - объяснил мордастый. - Вагон, по моим сведениям, прибудет сегодня вечером. - Я не пойду, - Володька вскочил. Мордастый схватил мальчишку за руку, больно сжал ее, и Володька сел. - Тихо! Тихо, дурачок, - горячо зашептал мордастый. - А куда ты пойдешь? По поездам мотаться? У тебя за душой и гроша ломаного нет. А там и милиция сцапает. Ты же сам чувствуешь, что сцапает. Привезут тебя домой, батя отдерет как Сидорову козу, и потопаешь ты в школу, и будут тебя сопливые девчонки пропесочивать и прорабатывать. Ну как будущее, светло и прекрасно? Володька опустил голову. - А тут полчаса работы, - убеждал мордастый, - получаешь свою долю и кати, куда хочешь. Ты же любишь путешествовать, вот и путешествуй на здоровье. Володька напрягся. Попался, ничего не скажешь. А что делать? Надоело до смерти бегать, как зайцу, и боязно идти в милицию. Кто знает, как там дело на Подлесной? Поймали Андрея? - Или со мной оставайся, - мордастый облизнул губы. - У меня грандиозная идея появилась. А если из таких ребят, вроде тебя, создать отряд... дружину добрых молодцев или благородных разбойников... Будем тогда хозяевами положения. А? Так что пораскинь мозгой и оставайся... Володька с испугом уставился на мордастого. Тот спохватился, оборвал себя: - Ну, это, так сказать, перспективный план, а сегодня - есть работа. Возьми пару рублей, - мордастый протянул Володьке деньги. - Походи, город посмотри... - Ага, - Володька машинально взял деньги. - Я еще ничего не видел. - Во-во, поглазей, - подхватил мордастый. - А ровно в девять я тебя жду у товарной. Пока! Мордастый расплатился за обед и ушел. Поднялся и Володька. Пока не поздно, надо бежать. Но куда? Осточертели эти поездки, устал он, запутался. А, пропади оно все пропадом, гори ясным огнем. Володька брел, не разбирая дороги. И совсем не смотрел по сторонам. Он так мечтал увидеть этот город, а сейчас не глядел на него. Не мог глядеть. Вдруг Володька остановился и поднял глаза. Ноги привели его к базару. Базар пестрел красками, сверкал, манил, дразнил. Ошалелый от обилия плодов, Володька облизывал губы, не зная, на чем остановить свой выбор. Он брел от прилавка к прилавку, пока не добрался до загородки, где продавались арбузы. Тут уж Володька не колебался. Протянул помятый рубль седому старику, который сидел на ящике у весов и жевал хлеб с колбасой. - Мне - один. - Обед - не видишь, что ли, - недовольно буркнул старик. Володька хотел было уйти, как подкатила машина, доверху груженная арбузами. - Афанасьич! Кончай обед! Принимай скоропортящийся товар! - стукнув дверцей, на землю спрыгнул парень в клетчатой рубахе. - Погоди, Михаил, - сказал старик. - Моя деревяшка сегодня бастует... Володька пригляделся к старику. Из-под штанины у того виднелась деревяшка с металлическим наконечником, выхоженным до блеска. - Тогда - перекур, - парень сел на подножку и полез в карман за сигаретами. - А если он сверху будет мне бросать? - подал голос Володька. Прикидывая, что и как, старик поглядел на Володьку и на шофера и скомандовал: - Залезай, Михаил! Шофер ловко забрался на гору из полосатых арбузов. Володька встал прямо в загородку. Он расставил пошире ноги, чуть пригнулся. - Держи, Яшин! - шофер размахнулся и кинул арбуз. Володька поймал его и осторожно уложил. Поймал второй, третий... Володька сбросил рубашку. Шофер тоже разделся до пояса. Арбузы взлетали, заслоняя Володьке солнце, летели медленно, еле-еле, и опускались на руки мальчишке. Вскоре машина опустела. Громыхая, шофер задраивал борта. Спина его лоснилась от пота: - Где ты, Афанасьич, такого помощника добыл? - Сам смастерил, - подмигнул Володьке старик и встал у весов, потому что к прилавку подошли люди. Володька тяжело дышал, как после трудного матча, но был счастлив. Он подавал старику арбузы, выбирал покупателям получше. Увлеченные работой, старик и Володька не заметили, как уехал шофер. Когда в загородке осталось четыре арбуза, старик вытер лицо платком и сказал: - Все - шабаш! Развернув газету на ящике, старик положил на нее еду. Вынул из кармана складной нож, разрезал колбасу, батон, огурцы, и все это молча и неторопливо. - Присаживайся, перекусим, - позвал старик Володьку. Мальчишка охотно подсел, посмотрел на старика. У того было темное от загара лицо и сахарного цвета зубы. Еще бы - каждый день ест арбузы. - Ты мне крепко помог сегодня, - сказал старик, - а кому спасибо сказать, и не знаю... - Владимир Прокопенко, - Володька аппетитно хрустел огурчиком. - Спасибо, Владимир, - сказал старик. - А меня Николаем Афанасьевичем зовут... Ты - царицынский? В Волгограде живешь? - Нет, я в гости приехал, - привычно соврал Володька, - к дяде с тетей... - Слушай, а пошел бы ты ко мне в помощники по-настоящему, - загорелся старик. - И колхозу польза, и тебе... Самостоятельный парень, стыдно, видать, у родных деньги на мороженое выпрашивать? - Я согласен, - поспешно сказал Володька. - Понимаете, дядя с тетей, оказывается, к Черному морю уехали, в отпуск... Старик внимательно поглядел на Володьку. - И ночевать, поди, негде? Будем у кума ночевать... Ну-к, подай арбуз... Ловкими движениями старик разрезал арбуз на куски, жестом показал, мол, бери, не стесняйся. Мальчишка потянулся, взял кусок. Зажмурившись от удовольствия, стал уплетать арбуз. - Так-так, - рассуждал старик. - Председателю я предложу: две машины пустить под это дело ежедневно и прицепы приспособить. Председатель у нас толковый мужик. Он согласится... Заурчала машина. Раздался знакомый веселый голос: - Эй, купцы-продавцы, кончай загорать... Володька вскочил на ноги, скинул рубаху. Снова арбузы летели медленно, заслоняя солнце, и Володька ловил их. В тот вечер мордастый не дождался Володьки. Он подумал, что пацан, наверное, попался. Один мордастый на дело не пошел. Не хотел рисковать. Решил выждать несколько дней. ДЕРЖИСЬ, ВОЛОДЬКА! Старик пересчитал деньги и торжественно вручил их Володьке: - 37 рублей 50 копеек... Твоя зарплата за полмесяца, Прокопенко Владимир, сезонный рабочий... Получи и распишись... - Вы меня кормили, поили, - отнекивался Володька. - Жилье дали... За что же деньги? - А ты знаешь, что благодаря твоему самоотверженному труду наш колхоз продал в два и семь десятых раза больше арбузов, чем за тот же период прошлого года, - сердито сказал старик и добавил: - Бери. Честным трудом заработанных денег нечего стыдиться... Володька сунул несколько бумажек в карман, оглядел свои потрепанные брюки. - Николай Афанасьевич, я в город... Брюки куплю... - А дядя с тетей еще не приехали? - прищурившись, старик глядел неотрывно на мальчишку. - Нет, - Володька понурил голову. Солнце еще не зашло, но жара спала. Базар постепенно пустел, затихал. - Задерживаются, видать, - старик затянулся цигаркой, выпустил дым. - А ведь мы с тобой, Владимир, вроде как земляки... - Вы из Гомеля? - обрадовался Володька. - Нет, нога моя там лежит, в земле, - старик медленно провел ладонью по деревяшке. - Понимаешь, какая ерундовина получилась. Три года грязь месил, пыль поднимал и хотя бы разок царапнуло... А тут в одну минуту - трах! - и нет ноги... - И Берлин вы не брали? - вырвалось у Володьки. - С Берлином, прямо скажу, хрен с ним, а вот ногу жалко, - старик смачно затянулся. - Без ноги я теперь - сторож на баштане и купец на базаре. Конечно, кому еще торговать в горячее время, как не безногому. Старик сердито запыхтел цигаркой. - А где она лежит? - тихо спросил Володька. - Кто? - не понял старик. - Нога ваша, - мальчишка показал на деревяшку. - Ветку знаешь? - спросил старик. - Знаю, город. - Тогда он назывался населенным пунктом, - усмехнулся старик. - Вот там, под Веткой, и лежит она, моя нога... - Я же там сто раз рыбу ловил, - протянул Володька. На почти пустом базаре молча сидели два человека, старый и малый, и думали о житье-бытье человеческом. Кряхтя, старик поднялся: - Пора и нам на отдых. Денек был тяжелый. Так ты сходи погуляй, брюки купи. Только, гляди, не промотай много с получки... Николай Афанасьевич шутливо погрозил мальчишке пальцем и, взяв веник, стал неторопливо подметать в загородке. - Николай Афанасьевич, - Володька вскочил на ноги, - нет у меня никаких родственников, я вас обманул... Против ожидания старик не удивился: - Я уже догадался, что нет у тебя тут родных... За две недели ты ни разу о них не вспомнил... - Я убежал из дому, - сбивчиво говорил Володька. Слишком долго он молчал, а этому старику он мог и должен был открыть все. - Там все так перепуталось. Отец напивался, избивал мать. Я заступался, он меня тоже бил... С одной компанией связался... Они меня подбивали на воровство. Тогда я убежал... - Далеко тебя закинуло, - вздохнул Николай Афанасьевич и спросил, помолчав: - А дальше как думаешь жить? Володька пожал плечами. Он и вправду не знал, что с ним будет завтра. - Я мог бы тебя пристроить у нас, в колхозе, - сказал старик. - Ты парень самостоятельный. Но мать одну нельзя кидать. Она - баба, ей тяжелей, чем нам, мужикам... Вот так. Ну, иди и, гляди, к ужину не опаздывай. Я вот уберу и за тобой следом. Володька пулей выскочил за базарные ворота. Теперь, когда он рассказал обо всем старику, настроение у мальчишки было отличное. Вдвоем с Николаем Афанасьевичем они наверняка что-нибудь придумают... Неподалеку от базара, на соседней улице, был магазин "Мужская одежда", сквозь стеклянные стены которого виднелись пальто, плащи, костюмы. Еще вчера, когда они с Николаем Афанасьевичем зашли в этот магазин, Володька приглядел себе светло-серые брюки и рубаху, полосатую, в цветочках. Остановка была за деньгами. И вот сегодня Володька распахнул дверь магазина. В кабинке мальчишка облачился в новые брюки и рубаху. Посмотрел на себя в зеркало. Да, его не узнать. Весь вид портили потрепанные кеды. Володька сунул руку в карман, вытащил пару трешек и рубли. Ладно, туфли - с другой получки. Пока Володька крутился перед зеркалом, продавщица завернула в сверток поношенные брюки и рубаху. Об этом ее попросил Володька. Не выбрасывать же старую одежду, пригодится еще для работы. Володька взял сверток, кивнул продавщице и выскочил на улицу. Увидал киоск и направился к нему. Протянул киоскерше мелочь: - Два "ВТ"! Прокопенко спрятал одну пачку про запас, а вторую раскупорил. Вытянул сигарету. Закурил, пустив для форса дым через нос. Задымил. Своей сигаретой. Купленной на свои деньги. Был тот час дня, когда домой возвращались рабочие люди. Мимо Володьки неторопливо прошли двое молодых парней. Мальчишка потянулся за ними. Подражая парням, Володька сунул руки в карманы новых брюк, крепко зажав под мышкой сверток. И, помахивая сигаретой, побрел неспешной походкой хорошо поработавшего человека. Ведь целый день вкалывал, крутился как белка в колесе и теперь может себе позволить не торопясь пройтись по городу. На тротуаре стояла желтая бочка на колесах с надписью "Жигулевское пиво". К бочке вилась очередь. Парни встали в самый хвост. За ними пристроился и Володька. Очередь была длинная, пиво отпускали медленно, но люди не злились. В разноголосом гуле, стоявшем над очередью, были слышны шутки, смех. Люди отдыхали после работы. - Четыре, - заказали парни перед Володькой. Взяв каждый по две кружки, они отошли к стойкам. - Одну, - пробасил Володька и опустил в мокрую ладонь продавщицы мелочь. С кружкой в руке мальчишка стал неподалеку от парней. Их кружки были на стойке, а парни очищали неторопливо воблины, перебрасываясь словечками и смеясь. - На хвост, - один из парней протянул мальчишке половину рыбины. - Спасибо, - сказал Володька и взял. Парень подмигнул. Мол, не стоит благодарности. Володька пил маленькими глотками пиво, посасывая хвост, на котором сверкали белые крупинки соли. Мальчишка и не заметил, как выдул целую кружку. Кивком попрощавшись с парнями, Володька побрел к базару. Там - в двух кварталах от рынка - был дом кума Николая Афанасьевича, у которого они жили. Володька заскочил в гастроном, выбрал самую большую коробку конфет, на которой красовались розы. Это - младшим детям кума - Наташе и Андрюше. Малые каждый день встречали у ворот Николая Афанасьевича и Володьку, когда те возвращались с базара. И Николай Афанасьевич всегда брал для малышей самые большие и самые вкусные арбузы. С коробкой конфет в одной руке и свертком в другой Володька свернул на улицу, которая вела к базару. Собственно, это был проулок, пыльный и пустынный. Внезапно на плечо мальчишки легла тяжелая рука. Володька резко крутнулся, чтобы высвободиться. Но не тут-то было. Мальчишку держали крепко. Володька обернулся и увидел мордастого. Вот про кого мальчишка начисто забыл и не думал даже, что может с ним когда-нибудь снова встретиться. Будто жил мордастый на другой планете, а не в одном с ним городе. Мордастый заметил Володьку еще тогда, когда тот пил пиво. Оглядел его новые брюки и рубаху, подумал, что пацану повезло. И решил, что на этот раз он не отпустит его так просто. Лучшего помощника для дела, которое он задумал, ему не сыскать. Мордастый шел следом за Володькой, выбирая удобный момент. И вот здесь в тихом проулке наконец настиг мальчишку. - Нехорошо, - осуждающе покачал головой мордастый, сжав железной хваткой Володькино плечо. - Познакомились, подружились, можно сказать, пуд соли вместе съели, а ты бросил друга. И причем в самый трудный для меня жизненный момент. Так благородные люди не поступают. Незаметно Володька покосился по сторонам. Ни единой живой души вокруг. Да и, вообще, не привык Володька у кого-нибудь просить помощи. Привык сам себя защищать. А что сегодня придется драться, это он понял сразу. Мордастый его больше не выпустит. - И к тому же за тобой долг, - напомнил мордастый, - который, как известно, платежом красен. Обе руки Володьки были заняты. Он переложил коробку и сверток в одну руку, другой вытащил из кармана трешку и сунул ее мордастому: - Теперь мы в расчете! Бумажка утонула в огромной лапе мордастого. - Мало, - жестко произнес он. - Больше не дам! - сказал Володька. - Ладно, - вдруг согласился мордастый, пряча трешку в карман. - Что в свертке? - Джинсы старые, - ответил Володька. Мордастый расхохотался: - Выкинь ты это барахло... Со мной у тебя всегда будут полные карманы денег... Володька нагнулся, будто хотел положить сверток к забору, и почувствовал, что мордастый держит его не так крепко. Тогда мальчишка вырвался и ударил мордастого головой в живот. Застонав, мордастый согнулся и схватился руками за живот. Володька со всех ног кинулся к базару - там должны быть люди. Но пробежав несколько шагов, он остановился. Конфеты и сверток остались на земле, возле мордастого. Как же он, Володька, без подарка явится в дом кума? Мальчишка повернул назад, поднял конфеты и сверток. Прижавшись спиной к забору, мордастый стонал от боли. "Так тебе и надо, гад", - подумал Володька и кинулся опрометью к базару. За своей спиной мальчишка услыхал тяжелые шаги. Не останавливаясь, Володька обернулся. Его настигал мордастый. "Вот здоровый гад, уже очухался", - мелькнуло в голове Володьки. Когда показались базарные ворота, мордастый настиг Володьку, схватил его и ударил по зубам. Мальчишка упал. Из его рук выпала коробка, и конфеты разлетелись по мостовой. Володька поднялся, сплюнул кровь и - мордастый не успел уклониться - влепил изо всех сил по ненавистной роже. А в ответ получил такой удар, что у него все поплыло перед глазами. И Володька рухнул на землю. Над ним склонился мордастый. "Прибьет", - подумал Володька и хотел плюнуть в морду, но лишь пошевелил губами... Володька не видел, как, неловко подпрыгивая, будто раненая птица, торопится к нему на помощь Николай Афанасьевич. - Держись, Володя! АРБУЗЫ НА ПАМЯТЬ Петр и заведующая детским приемником, усталая женщина в темно-синем халате, пересекли пыльный, с редкими травинками двор и остановились у домика, на двери которого была прибита табличка с надписью "Изолятор". - Как он себя чувствует? - спросил Петр. - Сейчас лучше, - ответила заведующая. - А первые дни на ногах не стоял. Этот бандюга чуть его не убил. Если б не старик... Они вошли в дом, и заведующая отворила первую слева дверь. В комнате стояло четыре кровати. Три из них были аккуратно застелены, а на четвертой прямо на сером одеяле ничком лежал одетый Володька и спал. Заведующая и Петр осторожно вошли, тихонько прикрыв за собой дверь. Остриженный наголо, с оттопыренными ушами, Володька спал тревожно, стонал, вздрагивал. Тяжело вздохнув, заведующая прошептала: - Намучился парень, набедовал... Может, вы завтра поедете? Пускай мальчонка отоспится, окрепнет... Петр не успел ответить. Володька заворочался, открыл глаза и сел на кровати. - Вот инспектор за тобой приехал, - сказала заведующая. - Собирайся домой. - Здравствуй, Володя, - Петр протянул руку мальчишке. - Здрасте, - Володька поднялся и пожал руку. - Так вы инспектор? - За это я тебя должен благодарить, - ответил Петр. - А где Манюня? - поинтересовался Володька. - Кто-кто? - не понял Петр. - Мария Николаевна, инспектор, - объяснил Володька. - Сына растит, - ответил Петр. Мальчишка настороженно глядел на Петра. Словно допытывался у него, с чем ты явился сюда и что ты от меня хочешь. - Как ты жил? - спросил Петр. Володька пожал плечами: - Жил... - Не знаю, смог ли бы я, как ты, убегать, прятаться, скитаться, - задумчиво проговорил Петр. - Между прочим, жил припеваючи, - закуражился Володька, не хотел, чтобы его жалели, чтобы распускали над ним нюни. - На свете столько дураков! Расскажешь им сказку, а они уши развесят и жратвы нанесут столько, что только успевай брюхо набивать. И воровал! Да! А почему бы не стянуть у лопухов, что плохо лежит?! Володька вызывающе смотрел на Петра. - Ах, какой герой, удрал из дому, - сдержанно произнес Петр. - Вместо того чтобы мать защищать, он, видите ли, на юг укатил, на солнышке позагорать. Володька опустил голову. Бравада слетела с него вмиг. - Вы когда маму видели? - тихо спросил он. - Позавчера, - ответил Петр. - Хоть бы одну открытку матери послал... - Ага, - подхватил Володька. - Вы бы меня тут же сцапали. - Зачем нам тебя цапать? Мы тебя найти хотели... Увидев, что разговор принял мирный характер, заведующая сказала: - Я пойду оформлять документы, а вы пока погуляйте во дворе... Обед через полчаса. - Пускай мне деньги вернут, - твердо сказал Володька. - Я их заработал. - Верно, - подтвердил Петр. - Это его деньги. - Все будет в порядке, - пообещала заведующая. Они вышли во двор. Заведующая поспешила к себе. Петр и Володька остались одни. Мальчишка поднял голову и поглядел на чистое, без единого облачка небо. - Андрея поймали, - как бы между прочим, сказал Петр. Володька встрепенулся. - Он сказал, что у них с Семенковым поджилки тряслись, когда были на Подлесной, все думали, что вот-вот ты приведешь милицию. - Так им и надо! Володька облегченно рассмеялся. Все, что гнело его долгие месяцы, вдруг в одно мгновение рассыпалось. Будто ничего и никогда не было. И сделал это моряк, с которым он случайно встретился на вокзале. - Андрей зверски избил Семенкова, - продолжал Петр. - Вася до сих пор не пришел в себя. Володька сжал кулаки. - Андрей вообще гад. Нас с Семеном один мужик попросил стащить доски со стройки. Обещал хорошо заплатить. Ну, мы, дураки, согласились. Один раз сошло. А в другой раз нарвались на этого Андрея. Так он сказал, что заявит в милицию, если мы не будем ему помогать. Васька струсил... Ну, остальное вы знаете... - Знаю, - кивнул Петр. - А в сентябре вы ездили к нему в Чернигов? - К нему, - подтвердил Володька. - Он готовил одно дело. Да сорвалось... Мы уже думали, что он про нас забыл, как вдруг объявился весной у нас... И закрутилось... - Вот что я хочу у тебя спросить, - сказал Петр. - Семенков угнал мотоцикл, а ты взял вину на себя. Зачем? Мало у тебя своих "подвигов" было? - Одним больше, одним меньше, все равно, - махнул рукой Володька. - А Васька меня тоже выручал. Ночевал я у него. "Когда отец выгонял из дому", - подумал Петр. - А почему без погон? - вдруг спросил Володька. - Не заслужил еще, - пожал плечами Петр. - А не жалко - из моряков в милиционеры? - прищурился Володька. Петр покачал головой: - Теперь нет. - Видите, я тоже про Вас кое-что знаю, - радостно сказал Володька. - Василий Федорович рассказал? - спросил Петр. - Он, - кивнул Володька. - Мировой дядька... - Настоящий... - Вот только приятель у него, - поморщился Володька. - Одним словом, не моряк... Калитка отворилась, и во двор, тяжело ступая на деревяшку, вошел Николай Афанасьевич. В руке он нес сетку с тремя огромными арбузами. Володька сорвался с места и в то же мгновение повис на шее старика. - Чуть не свалил, чертяка, - бурчал Николай Афанасьевич. - У меня все-таки одна нога. Старика тронуло, что мальчишка так радостно его встретил, но он старался не подавать вида. - Вот, держи, - Николай Афанасьевич протянул мальчишке сетку с арбузами. - На память, что ли... Подошел Петр, поздоровался со стариком. Николай Афанасьевич отвел Петра в сторону. - Вы, товарищ инспектор, с ним поласковее... Парень он хороший... - Не беспокойтесь, все будет хорошо, - ответил Петр. Из распахнутого настежь окна высунулась заведующая. - Товарищ инспектор, Николай Афанасьевич, Володя! Идите обедать. За обедом заведующая принялась благодарить Николая Афанасьевича, мол, если б, не он, то, может, и не сидел бы сейчас за столом Володя Прокопенко. Но старик перебил заведующую: - Не меня надо благодарить, а вот ее... Николай Афанасьевич похлопал по своей деревяшке. Все с любопытством повернулись к нему. - Я вот кляну ее часто, - старик лукаво улыбался, - и за дело. А в тот день она выручила мальчишку. Находился я, устал. Ну, чувствую, шагу ступить не могу. Сел отдохнуть. Пока отдыхал, время шло. А когда вышел с базара, увидел - бежит Володя, а за ним гонится этот бандюга... Так что спасибо надо сказать моей деревяшке... Все засмеялись. Обед прошел быстро и весело. Старик отправился и на вокзал - проводить Володю и Петра. Мальчишка шагал впереди и гордо нес сетку с тремя огромными арбузами. На перроне Володька обнял Николая Афанасьевича. - Напиши, когда приедешь, - тихо попросил старик. В вагоне Володька с любопытством оглядывал купе. Впервые за последние месяцы он ехал с такими удобствами, а главное, с билетом. Поезд мчался по степи. Всюду, куда ни глядел Володька, стоял в скирдах убранный хлеб. Вот и лето прошло, пролетело. Честно говоря, он и не заметил. Все время его несло куда-то. Ничего себе - провел каникулы, отдохнул, набрался сил. Зато впечатлений - уйма. Порасскажешь ребятам - не поверят. Ухмыльнутся, наплел с три короба Прокопенко. Эх, ребята, хотел бы Володька присочинить, да незачем. Над головой мальчишки мерно колыхалась сетка с арбузами. Глянет на них Володька и сразу вспомнит Николая Афанасьевича. Рядом с Володькой сидел Петр и все время чему-то улыбался. Вот чудак! - Вы братья? - неожиданно спросила попутчица, женщина средних лет с крашеными волосами. - Братья, - с улыбкой подтвердил Петр. Володька покосился на инспектора - чего тому взбрело в голову называть его братом? Петр подмигнул мальчишке, мол, не выдавай, брат. Володька хмыкнул и уставился в окошко. - У родных гостили, а теперь домой? - не отставала попутчица. - Так точно, - ответил Петр. - Домой - в Гомель. Попутчица замолкла. Но видно было, что ее так и распирало от желания поговорить с братьями. - А вы откуда сами будете? - догадавшись о мучениях попутчицы, поинтересовался Петр и, сам того не желая, выпустил джинна из бутылки. - Мы из Москвы, - затараторила попутчица и ткнула пальцем в верхнюю полку, где, отвернувшись лицом к стенке, то ли спал, то ли просто лежал ее муж. - Живем в Измайлове. Район, вы знаете, чудесный. Через улицу - лес, самый настоящий, ели там, березки... Правда, от центра далековато. Но рядом метро. И потом скажите на милость, что мне делать каждый день в центре, в этой сутолоке, в этом сумасшедшем доме? Нечего мне там делать... Попутчица перевела дух, и тогда Володька поднялся: - Я выйду... Мальчишка прошел по коридору в тамбур, стал у двери и выглянул в окно. Поезд мчался по мосту через широкую реку. Деловито прошагала озабоченная проводница и строго предупредила: - Мальчик, к дверям нельзя прислоняться... - Знаю, не маленький. В тамбур шумно вошел Петр. Давясь от смеха, проговорил: - Насилу вырвался, думал, уже все - погиб во цвете лет... - А я знаю, чего вы прибежали, - ухмыльнулся Володька. - Боитесь, что я удеру. - Не боюсь, - ответил Петр. - А если удерешь, дураком будешь... - Это почему? - нахохлился Володька. - Потому, что кончается на "у", - отшутился Петр. - А почему вы ей наплели, что мы братья? - задирался Володька. - Побоялись правду сказать, что вы - милиционер и везете опасного преступника? - Не набивай себе цену, "опасный преступник", - ушел от ответа Петр. Он понимал, отчего такой ершистый Володька. Скоро, совсем скоро они приедут в Гомель. Как встретят Володьку дома? - Ты Ветку знаешь? - спросил Петр. - Знаю, - ответил Володька, и снова вспомнил Николая Афанасьевича. - Я был в тамошней школе-интернате, - сказал Петр. - И договорился, тебя берут в 7-й класс. Сможешь часто видеться со своими - до Гомеля рукой подать. - Нет, - покачал головой Володька, - не поеду я в Ветку. Я домой поеду. - Но почему? - спросил Петр, хотя по тону, каким говорил Володька, понял, что не вчера пришел мальчишка к такому решению. - Я домой поеду, - упрямо повторил Володька. - Матери одной трудно. Малые ей дают жару, да и батя... Если батя будет так закладывать, сляжет в больницу. А знаете, какой он маляр! Экстра-класса! В общем, надо ехать домой. Кончу восемь классов, пойду на завод. Буду работать и учиться. - Тебя ребята ждут, - сказал Петр. - И Инесса Сергеевна... Приходили ко мне, спрашивали про тебя... Володька хмыкнул и ничего не сказал. - А я вот думаю на следующий год в педагогический поступать, - сказал Петр. - Связался вот с такими, как ты, и забросил свою механику. - А на рыбалку ездили? - спросил Володька. - Ездил пару раз, больше не удалось. Вот что, - решительно сказал Петр, - как доберемся домой, в тот же день махнем на рыбалку... И не уедем назад, пока не наловим по десятку язей... Договорились? Володька молча кивнул. - На этот раз не подведешь? - спросил Петр. - Не подведу, - пообещал Володька. В купе они вернулись, когда попутчица, угомонившись, уже спала... Утром, еще не открыв глаза, Петр лежал на полке и вспоминал все подробности разговора с Володькой. Ничего не скажешь - славный парень. Петр открыл глаза и посмотрел на часы - семь. Пора вставать. Петр перевел взгляд на стенку - на привычном месте сетки с арбузами не было. Еще ничего не подозревая, Петр поднялся и увидел, что Володькина верхняя полка пуста. На аккуратно застеленной постели лежала записка. Петр торопливо схватил ее и прочитал: "Дядя Петя! Вы за меня не бойтесь! Просто я привык ездить на свои деньги. Встретимся в Гомеле. Не забудьте про уговор. С приветом Прокопенко". Петр натянул тренировочные брюки и кинулся к проводнице. Та наливала в стаканы чай. - Мой брат не выходил? - запыхавшись, проговорил Петр. - Постойте, - наморщила лоб проводница, - он побежал следом за пассажиром из четвертого купе - тот забыл свои арбузы... Вы знаете, огромнейшие арбузы... Петр прислонился к стенке. - А что, отстал? - с тревогой спросила проводница. - Отстал, - выдавил из себя Петр. - Да вы не беспокойтесь, - принялась утешать Петра проводница. - Через пять минут станция, мы пошлем телеграмму, брата вашего посадят на следующий поезд, и все будет в порядке... Петр вернулся в купе, бухнулся на постель и в отчаянии проговорил: - Удрал! Неужели все надо начинать сначала?.. - Кто удрал? Ваш брат? - не подымаясь, сонно произнесла попутчица. - Какой он брат? - разозлился и на Володьку и на самого себя Петр. - Я его должен был в милицию доставить... Проворонил, проспал... - В милицию?! - в мгновение ока попутчица оказалась у двери и приоткрыла ее. - А ну, быстро предъявите ваши документы. Петр протянул ей красную книжечку. Попутчица долго сверяла фотокарточку с расстроенным оригиналом. - Отдаленное сходство имеется, - процедила попутчица. - А теперь снимите мои чемоданы... Петр с трудом стащил тяжеленные чемоданы. - Вам же не скоро сходить... - А я и не схожу, - попутчица открыла чемодан и многозначительно произнесла: - Я хочу проверить, все ли на месте... Петр побледнел, но сдержался. Сгреб мыльницу, полотенце и выскочил из купе. "Ну и задам я ему при встрече, будет знать, как не слушаться старшего брата, - подумал Петр. - Но встретимся ли мы снова?" СОСКУЧИЛСЯ ПО ДОЖДИКУ Не заходя домой, Петр прямо с поезда отправился в детскую комнату. Надо было обдумать, как он объяснит майору, что потерял Володьку. С первой станции Петр позвонил майору, сообщил, что Володька убежал. Ответ майора был краток - без мальчишки не возвращаться. Как же теперь объяснить? В глубине души Петр надеялся, что Володька его встретит на перроне. Ведь как раз на сегодня они договорились поехать на рыбалку. Неужели Володька его подведет? Ключ в замке неожиданно свободно провернулся. Выходит, в комнате кто-то есть? - Войдите! - послышался за дверью женский голос. Ничего не понимая, Петр толкнул дверь, вошел и увидел за своим столом женщину в форме лейтенанта милиции. Сперва ему показалось, что перепутал двери, и он повернулся к выходу, пробормотав извинение, но тут же догадался. - Значит, смена пришла? - широко улыбнулся Петр. - Давайте знакомиться. Моя фамилия - Устинович. - Карасева Мария Николаевна, - крепко тряхнув руку моряка, представилась женщина. - Прокопенко не нашли? Петр развел руками: - Тут он не объявлялся? - Нет, - Мария Николаевна поправила очки в золотой оправе. - Майор все утро звонил, вас спрашивал. Он очень сердит... Петр махнул рукой, мол, чему быть, того не миновать, и перевел разговор на другое: - Как здоровье вашего сына? - Спасибо, хорошее, - Мария Николаевна вся засветилась от радости. Дверь распахнулась, и в комнату вошел майор. Кивком головы он велел Марии Николаевне садиться и уставился на Петра. - Ну что, доигрался? - сдержанно, хотя чувствовалось, что он весь кипит, начал майор. - Вся милиция три месяца искала одного пацана, с ног сбилась, нашла, наконец, а он упустил... Повез в купейном вагоне, чтобы не травмировать ребенка... Какой ты, к чертям собачьим, милиционер? Последние слова майор выкрикнул и опустился в кресло. - Я так на тебя надеялся... Ну, чего молчишь? А, что тебе говорить! И вправду, что тут объяснять? Столько людей искало мальчишку, нашли, а он снова убежал. Выходит, Петр подвел и этих людей и майора... Чтобы не глядеть на расстроенного начальника, Петр отвернулся к окну и чуть не ахнул. На тротуаре стоял Володька Прокопенко. Он был в резиновых, выше колен, сапогах, длинном выгоревшем плаще, а за плечами висел рюкзак. В одной руке мальчишка держал ведро, а другой опирался на удочки, перевязанные бечевкой. Петр зажмурил глаза и помотал головой. Не померещилось ли ему все это? Но когда Петр открыл глаза, мальчишка не испарился и не исчез. Володька Прокопенко собственной персоной стоял под окном и делал Петру выразительные знаки, мол, давай поскорее выбирайся отсюда и поедем на рыбалку, а то ждать уже надоело... - Товарищ майор, - повернулся Петр к начальнику. - Прокопенко сам вернулся домой... Как и обещал мне... Майор быстро глянул в окно. На тротуаре уже никого не было - Володька предусмотрительно исчез. - Разрешите идти? - вытянулся Петр. - Значит, на завод? - спросил майор. - На завод, - подтвердил Петр. - Ждут меня... - А если нам добавят единицу? - хитро прищурился майор. - Пойдешь работать? На пару с Марией Николаевной? Согласен? - С Марией Николаевной - согласен, - улыбнулся Петр. Женщина улыбнулась в ответ. Майор отвел Петра в сторону: - Ты не сердись на меня. Я погорячился... - Ничего, - ответил Петр. - Семенков, кажется, пришел в себя, - сказал майор. - Через неделю его можно будет перевезти домой... - Вот это хорошая новость! - воскликнул Петр. - Спасибо, Владимир Михайлович! Попрощавшись с Марией Николаевной и майором, Петр выскочил на улицу. Володьки нигде не было. Петр прошел немного и свернул за угол. Привалившись спиной к стене дома, его ждал Володька. - Дядя Петя, чего вы уговор не выполняете? Я вас с утра жду... Петр окинул взглядом мальчишку с головы до пят - цел и невредим - и только сейчас почувствовал, сколько он перенес за те дни, когда исчез Володька. - Вот что, - решительно сказал Петр, - чтобы это было в последний раз. - Хорошо, - Володька выдержал упорный взгляд Петра. - Мне минут десять на сборы, - крикнул Петр. - Значит, через полчаса встречаемся на поворотке. Володька кивнул. Повороткой называлось место, где машины, выбираясь из города, поворачивали на шоссе. Вскоре Петр и Володька сидели в кузове попутного грузовика. Машину трясло немилосердно, Петра и Володьку подбрасывало в кузове, а они хохотали. Еще бы - вдвоем едут на рыбалку. На двадцатом километре остановили грузовик и к реке пошли сосновым бором. Володька как очутился в лесу, так и завертел радостно головой. - Красноголовики! - кричал Володька и становился на колени перед маленькими подосиновиками в алых шапках. - На обратном пути наберем, - торопил мальчишку Петр. - Вот-вот темнеть начнет, провороним вечернюю зорьку. До темноты они успели наловить на уху. Костер разожгли на косогоре. Володька укрепил на стойках над огнем ведерко с водой. Когда вода закипела, бросил туда окуньков. Володька не отходил от костра. Кашеварил. Присев на корточки, он зачерпывал ложкой из ведерка, дул, чтобы не обжечься, хлебал, пробуя, причмокивал и поднимал вверх большой палец в знак восхищения. Чуть поодаль, постлав брезентовый плащ, лежал Петр и не сводил глаз с костра и с мальчишки. Лицо Петра было спокойно, лишь изредка он усмехался, глядя, как колдует над ухой Володька. Реку в темноте Володька не видел. Но он чувствовал спиной прохладу, которая подымалась снизу, оттуда, где бесшумно текла река, и от того, что она была рядом, Володьке было хорошо. Он зачерпнул ложкой уху и протянул Петру. - Попробуйте. Петр сделал глоток. Ароматное варево обожгло горло. - Мировая уха! - облизнулся Петр. - Куда тем бычкам! - гордый похвалой, воскликнул Володька. - И не говори, - поддержал мальчишку Петр. - А в другой раз и о бычках мечтал, - неожиданно признался Володька. Да, подумал Петр, туго приходилось мальчишке в эти месяцы. Но теперь все позади... Петр молча разлил уху в кружки, разломил буханку хлеба, протянул Володьке. Хлебали маленькими глотками, покряхтывая и отдуваясь. Сколько Петр мечтал о такой встрече. Вот поедут с Володькой на рыбалку и уж наговорятся всласть. В мыслях Петр уже о стольком переговорил с Володькой, и за себя, и за него. И вот, наконец, они встретились, поехали вдвоем на рыбалку, наловили окуньков, закинули донки на ночь, сварили уху, уплетают за обе щеки и молчат. Что ж, выходит, и говорить не о чем? А ведь молчат люди и потому еще, что отлично понимают друг друга. Володька вспомнил другой берег, другой костер и славных мальчишек Шурика с Гарькой. - А вот как послать письмо, если адреса не знаешь? - спросил Володька. - Только город и имя. - Найдем адрес, - пообещал Петр. - Тебя же вот нашли. А кому письмо, друзьям? - Не знаю - друзьям или не друзьям, но без них я бы совсем пропал, это точно... Петр потянулся за добавкой. - Как дома встретили? - Нормально, - ответил Володька. - Арбузы понравились. - Ануш написал? - спросил Петр. - Угу, - кивнул Володька. - Замечательная девочка, - сказал Петр. - Чудная, - усмехнулся Володька, вспомнив, как Ануш называла его рыцарем. Смешно, он - и вдруг рыцарь. - Ты знаешь, - Петр подергал за кончик носа. - Мне очень нравится Инна, твоя классная. Как, одобряешь выбор? - Красивая, - сказал Володька. - Это я разглядел. А вообще? - И вообще - ничего... Петр не подбрасывал сучьев, и костер потихоньку угасал. - Васька выздоравливает, - сказал Володька. - Я знаю, - ответил Петр. - Значит, скоро встретимся... - Пора на боковую, - зевнул Петр. - В сене ляжем? - Конечно, а где же еще? - подтвердил Володька. Он подошел к еле видному в темноте стогу, разгреб лаз и забрался в середину. Покрутился, устраиваясь поудобнее. Петр упрятал рюкзаки в стог и тоже полез вглубь. Поворочался, готовя себе ложе. Наконец оба угомонились. - Хорошо, - Петр втянул в себя запах сена. - А там где ночевал? - На свежем воздухе, - ответил Володька. - Под звездами... - Итак, с прошлым покончено, - с шутливой торжественностью произнес Петр. - Завтра наступит первый день новой жизни... - Угу, - пробормотал Володька и провалился в сон. ...Дождь хлынул на рассвете, да не дождь, а настоящий ливень. Петр с Володькой зашевелились в сене и высунули головы. - Вот невезуха, - огорчился Петр. - Все лето на рыбалку собирался - и на тебе! Придется сматывать удочки. Володька глянул на небо. Оно было обложено тучами со всех сторон, и не было никакой надежды, что скоро развиднеет. - А в дождь же клюет, - Володька вылез из стога и накинул длинный до пят плащ с капюшоном. Потоптался немного, словно проверяя, серьезный дождь или так себе, никудышный, и, убедившись, что дождь не шутит, взял удочки и стал спускаться вниз к реке. - Ты ведь промокнешь до нитки! - кричал вдогонку мальчишке Петр, не решаясь выбраться на мокрый свет божий. Володька повернул к Петру улыбающееся лицо, по которому струились потоки воды: - А я по дождику соскучился... Вот она, родная земля! Косогор, скошенный луг с темными стогами сена, река, медленно текущая в лес, и этот лес, не видный в дожде... Сквозь шум дождя долетел гудок тепловоза. Володька замер. Прислушался. Не слыхать. А может, почудилось? И впервые Володьке стало страшно, что он мог где-нибудь сдуру погибнуть и никогда бы не увидел снова ни этой реки, ни этого леса... Петр не выдержал, накинул плащ, выскочил из стога прямо под дождь и поспешил за мальчишкой. Петр догнал Володьку, и они вместе пошли к реке. А по ним, по реке, по всему свету лихо лупил дождь.