в одном месте, но подставщик... - Поставщик,- поправил ее Сирил. - ...поставщик по ошибке прислал нам гораздо больше, чем было нужно, и теперь мы просто не знаем, куда их деть. Если вы пригоните сюда вашу тележку, да еще прихватите несколько мешков и корзинок, жена вашего братца будет очень вами довольна. Папа говорит, что за каждую персидскую кошку нынче дают по несколько фунтов. - Что ж,- сказал взломщик, как видно, глубоко тронутый постигшей детей неудачей.- Я вижу, вы и впрямь вляпались. Ладно, отчего бы и не помочь честным людям? Я не стану вас спрашивать, где вы на самом деле их взяли - это ваше дело,- но у меня есть один приятель, так он на этих кошках собаку съел. Пожалуй, я приведу его, и если он скажет, что эти зверюги и впрямь на что-нибудь годятся, кроме пирожков, то я, так и быть, окажу вам услугу. Но вы же не уйдете навсегда, правда? - Жалобно спросила Джейн,- Боюсь, я не смогу вынести этого. Взломщик, взволнованный до слез переживаниями маленькой девочки (которая, правда не шепелявила и за всю ночь не сказала ни единой глупости), заверил ее, что вернется к ней - живым или мертвым. С этим он и ушел. Сирил и Роберт отправили девочек в постель, а сами уселись в гостиной ожидать возвращения взломщика. Очень скоро они решили, что с их стороны является большой глупостью сидеть без дела, и тут же нашли себе его. Взломщику, который сдержал свое обещание и вернулся с тележкой и кошачьим экспертом, долго пришлось стучать в окно, прежде чем они проснулись. Эксперт нашел кошек вполне подходящими для продажи, и все четверо принялись рассовывать сонных животных по мешкам и грузить в тележку. Сытые персы вели себя очень достойно - если они и мяукали, то не настолько громко, чтобы привлечь внимание публики. - Ну вот, теперь я стал еще и скупщиком краденого,- пожаловался взломщик.- Вот уж никогда не думал, что докачусь до такого! И все из-за моего доброго сердца. Сирил, который откуда-то знал о скупщиках краденого, поспешил возразил: - Клянусь всем святым на этом свете, что кошки не краденые. Кстати, сколько сейчас времени? - Часы я с собой носить не привык,- ответил приятель взломщика,- но когда я проходил мимо Быка и калитки, как раз било полночь. Так что сейчас где-то около часу. Когда последняя кошка была погружена в тележку и мальчики весьма дружелюбно распрощались со взломщиком, на ободранном дянолеумном полу детской осталась однакорова. - Придется ей остаться на всю ночь,--сказал Роберт.- Когда ее увидит кухарка, с ней приключится удар. - На всю ночь? - переспросил Сирил.- Какую ночь, Роберт? Уже утро! Тот второй джентльмен сказал, что сейчас около часу ночи. А час ночи и час утра - это одно и то же! Мы снова можем загадать желание. Наспех нацарапанная записка вменяла ковру доставить корову по постоянному месту жительства, а затем немедленно возвращаться на свое место в детской. Однако проклятая корова никак не хотела заходить на ковер. Так что Роберту пришлось принести с кухни бельевую веревку и привязать ее одним концом к рогам коровы, а другим - к свернутому в трубочку углу ковра. После этого он приказал ковру: Вперед! В следующее мгновение ковер испарился вместе с коровой, а мальчики, шатаясь от ус талости и благодаря небеса за то, что этот дол гий вечер наконец кончился, отправились спать На следующее утро ковер как ни в чем не бывало лежал на своем обычном месте. Вот только один его угол был сильно изодран Естественно, это был угол, к которому Роберт привязал корову. Глава IX НЕВЕСТА ВЗЛОМЩИКА На следующее утро после приключения с персидскими кошками, мускусными крысами, джерсийской коровой и незадачливым взломщиком дети провалялись в постелях до десяти часов, да и тогда встал один лишь Сирил. Но уж он-то позаботился об остальных, так что к половине одиннадцатого все четверо уже были не только умыты и одеты, но и горели желанием готовить завтрак. Как вскоре выяснилось, из-за вчерашних излишеств готовить было нечего - во всем доме не нашлось ничего съестного, кроме нескольких кусочков льда, извлеченных из заиндевелой кладовки. Пока Сирил, Антея и Джейн охотились за случайно завалявшимися в шкафах и буфетах корочками хлеба, Роберт приготовил слугам небольшой сюрприз. Это была простая, но чрезвычайно эффективная ловушка - миска с водой, пристроенная над дверью прихожей, должна была неминуемо опрокинуться на головы несчастных прогулыпиц, едва они перешагнут порог дома. А потому, как только дети услышали щелканье ключа в замочной скважине п скрип открываемой входной двери, они мигом спрятались в шкафу под лестницей и через некоторе время, к своему вящему удовольствию, услышали плеск воды, звон упавшей миски и крики насмерть перепуганных женщин. Кухарка вопила, что это им наказание за то, что они оставили дом на ночь без присмотра - она, очевидно, полагала, что миски с водой, подобно какому-нибудь злопамятному цветку, сами собой вырастают на дверных косяках оставленных без присмотра домов. Однако отличавшаяся более трезвым и прозаическим умом горничная тут же поняла, что в доме кто-то был - тем более, что это подтверждал полностью сервированный к завтраку стол в детской. В шкафу под лестницей было очень тесно и к тому же изрядно попахивало керосином, а потому борьба за место у замочной скважины, откуда поступала тонкая струйка воздуха, была неизбежна. Неизбежно было и то. что эта борьба испортила детям все дело - дверца шкафа внезапно отворилась, и Джейн выкатилась к ногам служанок, как футбольный мяч - к ногам иг роков - Хватит!-твердо сказал Сирил, когда истерика, устроенная кухаркой, немного поулег лась, а запас оскорбительных выражений, употребляемых по отношению к ним горничной, подошел к концу.- Хватит говорить глупости! Мы больше не собираемся их выслушивать. Для этого мы слишком много чего про вас знаем. Будьте добры, приготовьте нам к обеду паточный рулет - на десерт, естественно,- и мы будем держать языки за зубами. - Знаете что, мистер Сирил? - сказала разгневанная горничная, все еще не успевшая снять пальто и шляпку, которая сегодня почему-то сидела у нее более чем обычно на боку.- Не вздумайте запугивать меня, сэр, потому что я от вас этого не потерплю, так и знайте! Вы хотите рассказать вашей мамочке о том, что нас не было ночью? Да ради Бога! Она только пожалеет меня, когда услышит, что на самом-то деле я ходила навещать мою бедную больную тетушку (по мужниной линии, правда, но какая разница?), которая знавала меня еще ребенком и воспитала, как собственную дочь. Да она только похвалит меня за то, что я посреди ночи помчалась к ней, когда у той начались судороги в ногах, а наша замечательная кухарка так волновалась, что не могла отпустить меня одну и что... - Перестаньте, Элиза! - сказала Антея.- Разве вы не знаете, что ждет на том свете врунов? Если вы сейчас же не исправитесь... - Это я-то вру, что ли? - вскричала Элиза.- Да я после этого с вами и говорить-то не желаю! - А как поживает миссис Вигсон? - начал Роберт.- Долго ли вы сидели вчера? У горничной отвалилась челюсть от удив- ления. - Как вам спалось с Марией и Эмили? - спросил Сирил. - И что говорит по поводу вечеринки миссис Проссер? - добавила Джейн. - Отставить! - скомандовал Сирил.- Они уже свое получили. А теперь слушайте! - обратился он к двум окаменелостям, которые еще минуту назад были разъяренными женщинами.- Скажем мы про вас родителям или нет, зависит целиком и полностью от вашего дальнейшего поведения. Если вы будете с нами хорошо обращаться, то мы и не причиним вам вреда. И вообще, вам, любезная кухарка, давно следует заняться паточным рулетом, а вам, Элиза, я бы посоветовал как следует прибраться в комнатах, а то, наверное, скучновато бездельничать целыми днями. Слуги сдались - безоговорочно и навсегда. - Ничто так не помогает в этих делах, как суровое обращение,- рассуждал Сирил, когда кухарка убрала со стола, и дети остались одни.- Странно, почему это люди постоянно жалуются на слуг? Стоит только найти к ним подход, и они становятся как шелковые. Вот, например, мы теперь вольны делать все, что ни заблагорассудится, и они нам слова против не скажут. А все потому, что мы сломили их мятежный дух. Ну да ладно, давайте полетим куда-нибудь на ковре. - На вашем месте я бы не стал этого делать,- сказал, позевывая, Феникс. Он только что соскользнул на стол с оконной гардины и теперь отчаянно потягивался, распушив все свои золотые перья.- Накануне я пытался вам кое о чем намекнуть, но из этого ничего не вышло. Что ж, теперь мое уединение подошло к концу, и я могу высказаться открыто. Он перемахнул на спинку стула и уселся там, покачиваясь взад-вперед, как попугай на насесте. - Ну а теперь-то в чем еще дело? - раздраженно спросила Антея. Переживания прошлой ночи еще не совсем отпустили ее, и потому она была слегка не в себе.- Какая-нибудь новая неприятность? Нет уж, хватит мне вчерашних кошек! Никуда я с вами не полечу! У меня между прочим, все чулки в дырках. - В дырках,- повторил Феникс.- Вот как! Ну, и что же ты собираешься с ними делать? - Как что? - сказала Антея.- Штопать, конечно! Вот сейчас возьму иглу и заштопаю. Феникс раскрыл и снова сложил свои золотые крылья. Весь его вид выражал крайнее неудовольствие. - Твои чулки,- сказал он, обращаясь к Антее,- в данный момент не играют никакого значения. Ими ты можешь заняться и позже. А вот ковер... Вы только взгляните на все эти залысины и дыры! На этот потускневший ворс! На этот жестоко разодранный угол! Ковер был вашим самым лучшим другом. Он служил вам верой и правдой, а как вы отблагодарили его за это? - Милый Феникс! - отвечала Антея.- Прошу тебя, не надо с нами говорить таким ужасным менторским тоном. Такое ощущение, буд то мы сделали что-то оченьи очень нехорошее. Ты же сам знаешь, что это волшебный ковер. И мы ничего особенного с ним не делали - просто загадывали желания. - Просто загадывали желания, надо же! - угрюмо повторил Феникс. Все перья у него на шее от возмущения встали дыбом.- Но какие желания?! Придавать людям ангельский характер, помните? Да вы,слышали, чтобы хоть один ковер на свете когда-нибудь соглашался исполнить подобное идиотское желание? Нет? То-то же! Но это благородное изделие древних мастеров, которое вы имеете безрассудство попирать тяжелыми башмаками (дети тут же отпрыгнули на порядочное расстояние от ковра и выстроились рядком у стены), это средоточие древней восточной магии никогда и ни Б чем вам не отказывало. Оно послушно выполняло все, чего бы вы не попросили,- но вы подумали о том, чего ему это стоило? Я сдерживал себя и ничего не говорил вам до тех пор, пока вчера ночью... Нет, я не виню вас за кошек и крыс, ибо это была его собственная ошибка, но какой чудовищный злодей мог додуматься до того, чтобы привязать к этому нежному созданию тяжеленную корову?! - Да, но кошки с крысами тоже были не подарок,- заметил чудовищный злодей на букву Р, покраснев до ушей.- Одни их когти чего стоят! - Вот именно, когти! - подхватила золотая птица.- Одиннадцать тысяч девятьсот сорок когтей - надеюсь, вы успели сосчитать? Так вот, я не удивлюсь, если каждый из этих когтей оставил на ковре свой след. - Боже мой! - воскликнула Джейн, бессильно опускаясь на пол и поглаживая ближайший к ней угол ковра ладошкой.- Ты хочешь сказать, что он изнашивается? - Его жизнь в этом доме не отличалась особой роскошью - или хотя бы покоем,- сказал Феникс.- Сначала его искупали во французской грязи. Затем дважды засыпали песком с кораллового берега. Окунули в южное море. Хорошенько пропылили в Индии. Сгоняли в Персию за кошками и в страну мускусных крыс за мускусными крысами. И еще Бог знает куда за коровой. А теперь, прошу вас, со всей возможной осторожностью поднимите его и подержите немного на свету. Со всей возможной осторожностью мальчики подняли ковер и повернули к свету. Девочки взглянули на него и к своему неподдельному огорчению обнаружили, что каждый из упомянутых выше одиннадцати тысяч девятьсот сорока когтей и впрямь оставил на нем маленький кругленький след. Ковер просвечивал, как решето; кроме крохотных дырочек, оставленных кошками и крысами, в нем имелось несколько порядочной величины отверстий непонятного происхождения, две-три залысины и, естественно, ужасный порыв на одном из углов. - Нужно немедленно починить его! - воскликнула Антея.- Забудьте о моих чулках - крайнем случае, я нашью на них заплатки Яз марли. Конечно, это будет ужасно выглядеть й конечно, ни одна уважающая себя девочка не смогла бы позволить себе такого издевательства, но что поделать - наш миленький бедненький волшебненький ковер для меня дороже всего на свете. Идемте же скорее покупать для него волшебную шерсть! Они гурьбой вывалили из дому и кинулись к ближайшей лавке. Однако, избегав вдоль и поперек весь Камдентаун, а заодно и большую часть Кентиштауна, они так и не нашли ни одной лавки, где бы имелась шерсть для починки волшебных ковров. Наконец они решили удовлетвориться пестрой шотландской шерстью, потому что она больше всего соответствовала мелкому узору ковра, и Джейн с Антеей засели за штопку. Пока они трудились, как проклятые, мальчики отправились прогуляться на улицу, а обретший доброе расположение духа Феникс мерил шагами стол (для промена-да, как он объяснил) и развлекал трудолюбивых сестричек историями о волшебном ковре. - Нужно сказать, что это вам не какой-нибудь обыкновенный туповатый и неотесаный ковер из Киддерминстера,- вещал он.- У нашего ковра славное прошлое -персидское прошлое, заметьте. Известно ли вам, например, что в старые добрые дни, когда он принадлежал калифам, великим визирям, королям и султанам, никто не мог позволить себе держатъ его на полу. - Я всегда думала, что ковры ткутся как раз для того, чтобы держать их на полу,- перебила его Джейн. - Только не волшебные ковры! - сторого заметил Феникс.- Да если бы каждый встречный и поперечный держал его на полу, от него сегодня вряд ли что-нибудь осталось бы. Да что там - он бы давно рассыпался в пыль! Нет, в старые добрые времена его одевали нежнейшим шелком, прошитым золотом и сказочными драгоценными камнями, и хранили в кедровых сундучках, отделанных жемчугом и слоновой костью. Ему доводилось покоиться и в сандаловых алтарях восточных принцесс, и в пропитанных розовым маслом сокровищницах западных королей. И уж, конечно, никто и никогда не мог позволить себе ходить по нему ногами -разве что во время загаданных путешествий, да и тогда считалось за правило снимать обувь. А вы... - Пожалуйста, перестань! - сказала, чуть не плача, Джейн.- Ты же прекрасно знаешь, что никогда бы не вылупился из своего яйца, если бы наша милая мамочка не захотела, чтобы мы ходили по этому ковру. - Да я против этого и не возражаю! Только вам все же следует обращаться с ним поосторожнее,- сказала птица.- Ну ладно, ладно, осуши поскорей свои прекрасные глазки, потому что я собираюсь рассказать вам удивительную историю об азиатском принце, принцессе Зулейке и волшебном ковре. - Валяй! - сказала Антея.- То есть, я хотела сказать - расскажи, пожалуйста. - Да будет вам известно,- начала птица,- что принцесса Зулейка, прекраснейшая из всех живших в те времена женщин, еще в колыбели подвергалась воздействию всевозможного волшебства. Ее бабушка была известной колдуньей, и... Однако девочкам больше ничего не удалось узнать ни о зулейкиной бабушке, ни о самой принцессе, потому что в этот момент дверь комнаты с трескам распахнулась, и на пороге появились запыхавшиеся Сирил с Робертом. Оба были явно чем-то взволнованы. На бледном челе Сирила выступили крупные капли пота, а красную физиономию Роберта, кроме всего прочего, украшала черная полоса сажи. - Что это на вас обоих нашло? - спросил Феникс, а потом весьма оскорбленным тоном объяснил, что ему представляется невозможным рассказывание удивительных историй в обстановке, когда кто угодно может ворваться в дверь и прервать рассказчика на самом интересном месте. - О, заткнись хотя бы на секунду! - сказал Сирил, бросаясь в кресло. Роберт поспешил пригладить распушившиеся было золотые перья и произнес: - Не обращай внимания, старина. Сирил вовсе не такая свинья, какой кажется. Дело в том, что случилась очень ужасная вещь, и твои истории вряд ли могут нам помочь. Да не сердись ты! Сначала выслушай, в чем дело. - Ну, и в чем там у вас дело? - все еще Довольно сердито произнесла золотая птица. Антея и Джейн замерли над ковром, воткнув в воздух длинные иголки со свисающими с них длинными хвостами пестрой шотландской пряжи. - Случилась самая ужасная вещь из всех, которые вы только можете себе представить, - сказал Сирил.- Наш вчерашний приятель -. я имею в виду мистера взломщика - арестован полицией по подозрению в краже персидских кошек. Во всяком случае, так сказала женушка его брата. - А ну-ка, давай с самого начала! - нетерпеливо воскликнула Антея. - Ну, в общем, пошли мы с Сирилом к лавке гробовщика - знаете, там в витрине еще такие красивые фарфоровые цветы выставлены. Глядим, а там собралась такая огромная толпа. Ну, мы, конечно, побежали посмотреть - и надо же, навстречу нам два здоровенных бобби, а между ними наш бедняга взломщик. Они его тащат, а он упирается, кричит: Говорю вам, этих котов мне подарили! Я подоил корову в одном камдентаунском доме, а они взамен отдали мне всю эту живность!. Народ, естественно, гогочет во всю глотку, как стая жеребцов. А потом один из полицейских и говорит, что раз он и впрямь доил кого-то в Камдентауне, так, значит, и адрес должен знать. Взломщик отвечает, что нет, адреса он не знает, но провести их туда может но сначала пусть его перестанут хватать за шиворот и дадут чуток отдышаться. Полицейские только еще пуще прежнего хохочут и говорят, что вот завтра утром в суде он может рассказывать любые сказки, какие захочет. Одним словом, взломщик нас не заметил, и мы потихоньку убрались восвояси. - О, Сирил, как ты мог?-сказала Антея- - Не будь идиоткой и пораскинь своими деревянными мозгами! - посоветовал ей Сирил, - Чего бы мы добились, если бы пришли к нему на помощь? Да никто бы не поверил ни единому нашему слову! Все бы подумали, что мы шутим, а то и, чего доброго, издеваемся Нет, мы поступили гораздо умнее. Рядом с нами в толпе был мальчишка, по виду местный. Ну, мы и спросили его, где живет наш взломщик. Тот объяснил, и вскоре мы с Робертом уже были в маленькой овощной лавчонке, что стояла неподалеку. Мы купили там немного американских орехов - вот, пожалуйста! - И он протянул девочкам пригоршню орехов. Те надменно отказались от угощения. - Ну, не могли же мы зайти в лавку без всякого повода! Зато пока мы глазели на витрины и решали, что купить, нам удалось подслушать разговор взломщикова брата со своей женушкой (вообще-то, говорила только она). Так вот, она сказала, что как только наш приятель вернулся домой со всеми этими зверюгами, она сразу же заподозрила неладное. Она ему так и сказала, но он ее ни черта не послушал и утром поперся на улицу с двумя самыми большими котами под мышкой. И еще пытался сгонять ее в лавку за голубыми ленточками для украшения кошачьих шей, бесстыжий, да она ему сказала, что когда ему за его кошачьи дела влепят три месяца принудработ, вот тогда она их и купит ради такого праздника, и вообще, таких безмозглых воров еще свет не видывал-надо же, увести Две сотни кошек, да еще пойти продавать их среди бела дня, когда у них у каждой на лбу по этикетке Украдено приклеено - и это вместо того, чтобы заниматься честным и благородным промыслом на вокзале, где и кошелька-то не всякий хватится, и болванов всяких полно, которые чемоданы оставляют, и... - ХВАТИТ! - закричала Джейн. И вовремя, потому что Сирил уже не на шутку стад напоминать заведенный до отказа будильник - из тех, что звонят в неурочный час и никак не могут остановиться.- Где он сейчас? - В полицейском участке,- ответил за Сирила Роберт, ибо Сирил никак не мог отдышаться.- Тот мальчишка сказал, что сегодня его подержат в кутузке, а завтра утром потащат к судье. Эх, а я-то думал, что мы делаем доброе дело, дав бедняге немного подзаработать на наших кошках! Но теперь... - Дорога в ад вымощена добрыми намерениями,- мрачно прокомментировал Феникс. - Давайте побежим в тюрьму! - закричали обе девочки, вскакивая на ноги.- Нужно рассказать им всю правду. Они просто обязаны поверить нам. - Как же! - сказал Сирил.- Да пораскиньте же мозгами, вы, две недотепы! Если бы к вам пришел первый попавшийся человек с улицы и рассказал подобную байку, вы бы поверили? Конечно нет, как бы ни старались. Мы только окончательно всех запутаем, а уж взломщику от этого точно лучше не станет. - Но должны же мы хоть что-нибудь сделать! - сказала Джейн, подозрительно шмыгая носом.- О, мой миленький несчастненький взломщичек! Я всего этого просто не вынесу. А помните, какой он сделался славный, когда стаг вспоминать про своего старика и корову Дэйзн? А как он божился, что навсегда расстанется с воровством? Милый Феникс, ты должен нам помочь! ты такой умный, хороший, красивый, замечательный! О, пожалуйста, скажи, что нам делать! феникс задумчиво почесал клюв янтарно-золотым когтем. - Вам нужно освободить его,- сказал он наконец,- и спрятать в шкафу или буфете до тех пор, пока блюстители закона не забудут о происшедшем. - Блюстители закона никогда ничего не забывают,- сказал Сирил.- К тому же, мы не можем спрятать его ни в шкафу, ни в буфете, ни даже в бочке с соленой капустой. В любой момент может вернуться папа, а если он вдруг обнаружит в доме взломщика, то поверит нам еще меньше, чем полицейские. Так всегда бывает, когда говоришь правду. Никто тебе не верит. А может, нам спрятать его в каком-нибудь другом месте? Внезапно Джейн захлопала в ладоши. - Ну, конечно же! - закричала она.- Мы отправим его на лазурный берег южного моря. Туда, где сейчас кухарка работает королевой. Мне кажется, вдвоем им будет гораздо веселее Эта идея пришлась по душе всем присутствующим. Вот только было абсолютно неизвестно, согласится ли на это взломщик. После краткого и маловразумительного совещания, участники которого так и не усвоили привычку говорить по-очереди и не перебивать остальных, было решено подождать до вечера, а затем навестить страдальца-взломщика в его мрачном узилище. А тем временем Джейн с Антеей, как озверелые, накинулись на штопку ковра, надеясь до вечера полностью восстановить его волшебные качества. Они ужасно боялись, что во время перелета на лазурный берег, их драгоценнейший взломщик попадет ногой в оставшуюся незаштопанной дыру и будет безвозвратно утерян в просторах южных морей. Обе служанки чувствовали себя немножко разбитыми после развеселой вечеринки у миссис Вигсон, а потому в тот вечер дом погрузился в сон гораздо раньше обычного. Как только Феникс доложил, что вчерашние гуляки самым добросовестным образом храпят в своих постелях, дети повыскакивали из-под одеял и ринулись в детскую. Все дело заняло у них несколько секунд, потому что, ложась спать, они не стали раздеваться, а просто накинули поверх своего будничного платья ночные сорочки - чего оказалось вполне достаточно, чтобы обмануть не в меру рассеянную Элизу, зашедшую к ним в спальню пожелать спокойной ночи и погасить газ. Итак все уселись на ковер, и Роберт сказал: - Я хочу, чтобы мы оказались в мрачном узилище нашего приятеля взломщика. В следующее мгновение они там оказались. Полагаю, что каждый из вас представляет себе тюремную камеру как заплесневелую нишу в подземелье под крепостным рвом л ничуть не сомневается в том, что когда дети увидели своего дорогого взломщика, он был скован по рукам и ногам тяжелыми железными кандалами, приделанными к выступавшему из стены кольцу. Естественно, вы уверены еще и в том, что он метался в горячечном бреду на заменявшей ему постель охапке грязной соломы, возле которой стоял треснувший кувшин с водой и валялась заплесневелая корка хлеба. Что до Роберта, так он настолько был в этом уверен, что, памятуя о недавнем знакомстве с французским подземельем, даже прихватил с собой свечу и спички. Ни то. ни другое ему не понадобилось. На поверку тюремная камера оказалась небольшой, чисто выбеленной комнатой размером шесть на двенадцать футов. На одной из стен было приделано нечто вроде слегка наклоненной внутрь полочки, на которой лежали два матрасика-желтый и синий - и надувная резиновая подушка. На этих матрасиках, в свою очередь, привольно раскинулся во сне взломщик, положив одну руку под голову, а другую свесив на пол. (Дети, конечно же, не могли знать, что он только что весьма плотно отчаевничал - еду ему принесли из расположенного по соседству магазина, а чай выделили за счет тюрьмы). Эта мирная сцена освещалась ярким газовым фонарем, горевшим в проходе за дверью камеры, которая, к слову сказать, была оснащена оконцем для наблюдения, за деланным толстым стеклом - Значит так! - принялся командовать Ро берт - Я чакрою ему рот, Сирил будеть дер жать его за руки, а девчонки с Фениксом будут нашептывать ему на ухо всяческие ласковые слова, пока он окончательно не проснется. К сожалению, этому блестящему плану не суждено было осуществиться, потому как взломщик, к вящему удивлению остальных, Лаже во сне был гораздо сильнее, чем Роберт с Сирилом вместе взятые, и при первом же прикосновении Роберта вскочил на ноги, прокричав что-то малопонятное, но очень и очень громкое. В тот же момент снаружи послышались шаги. Антея обвила взломщика руками и прошептала: - Это мы - те самые, что подарили вам кошек! Мы пришли спасти вас. Только, пожалуйста, не выдавайте нас! Мы можем тут где-нибудь спрятаться? Тяжелые башмаки надсмотрщика простучали по каменным плитам коридора и остановились рядом с камерой. - Эй, там, в камере! А ну-ка, прекратить шум! - прозвучал грубый голос. - Все в порядке, начальник,- ответил взломщик, пытаясь высвободиться из цепких объятий Антеи.- Это я так, во сне поговорил малость. Все нормально. Дети переживали самый ужасный момент в своей жизни. Войдет в камеру обладатель тяжелых ботинок или нет? Да! Нет! Снова раздался неприятный голос: - Ну ладно, пока я тебя прощаю, но на будущее- лежи смирно и не вздумай больше орать. И тяжелые ботинки удалились прочь по коридору, поднялись по каменным ступеням лестницы и успокоились неведомо где и на чем. - Слава Богу! - прошептала Антея. - А теперь,- сказал взломщик, нетвердым от изумления голосом, - выкладывайте, как, черт побери, вы тут оказались? - Прилетели на ковре,- откровенно призналась Джейн. - Кончайте туфту молоть! - разобиделся взломщик.- Одного из вас я еще, пожалуй, смог бы проглотить и притащить сюда, но не всех же четверых разом! Да еще вместе с этой желтой курицей! - Послушайте! - строго сказал Сирил. - Вы бы наверняка не поверили, если бы кто-нибудь вам сказал, что в детской одного камден-таунского дома вам придется доить корову и общаться с без малого двумя сотнями кошек. Ну как? - Как пить дать не поверил бы,- тут же согласился взломщик. При воспоминании и корове и кошках он даже немного охрип.- Разрази меня гром, если бы поверил! - Вот видите! - заспешил Сирил, не давая ему опомниться.- Так, значит, теперь вам просто необходимо верить всему, что мы ни скажем, и действовать соответствующим образом. Это пойдет вам только на пользу.- В этом месте он для вящей убедительности понизил голос до шепота.- Во всяком случае, хуже, чем теперь, вам уж точно не будет Если вы доверитесь нам на всю катушку, мы быст ренько вытащим ваг из этой клетки Том более, что никто не видел, как мы сюда входили Ну как, решено? Отлично! Вопрос только в том, куда бы вы хотели отправиться? - Я был бы не прочь съездить в Булонь,- неэймедлительно ответил взломщик - Всю жизнь меч гал прокатиться по морю на этом... - как его? - первоклассном лайнере, да вот только в нужный момент никогда денег под рукой не оказывалось. Но ведь Булонь - это такой же огромный город, как н Лондон,- сказал никудышный географ Сирил, увеличивая население французской рыбацкой деревушки раз в пятьсот.- На что вы собираетесь там жить? Взломщик в задумчивости поскреб свою кудлатую голову. - В наше время честному человеку везде трудно прожить,- сказал он, и голос его был тих и печален. - Вот уж верно, так верно,- сочувственно вздохнула Джейн.- А что если вам предложат перебраться на лазурный берег южного моря, где можно целыми днями бить баклуши и делать только то, что хочешь? - Вот это по мне, мисс! -оживился взломщик.- Я, знаете ли, никогда особо не бегал за работой - не то что некоторые, которым за весь день и попить-то некогда. - И что же, вы за всю жизнь пальцем о палец не ударили? --прокурорским тоном спросила Антея. - Как это не ударил? Да побойтесь Бога, мисс! Еще как ударил! - взволнованно зачастил взломщик.- Да меня с огорода за уши было не вытащить. Я бы, наверное, стал самым лучшим садовником в графстве, да мой старикан загнулся, оставив меня сиротой, а потом... - Отлично! - перебила его Джейн.- Вот поедете с нами на лазурный берег южного моря, увидите там такие цветы, что забудете, как вас зовут! - Кроме того, там живет наша прежняя кухарка,- сказала Антея.- Теперь она королева- - О, погодите! - возопил взломщик, вцепившись руками себе в волосы.- Опять то же самое! Как только я увидал всех этих кошек вместе с коровой, я понял, что это мне вроде как наказание на всю жизнь. Вот и сейчас у меня опять голова крутом идет - того и гляди, скоро на луну выть начну! Ладно, если вы и впрямь можете вытащить меня отсюда, то вытаскивайте поскорее, а нет - так проваливайте вместе со своим попугаем и чтобы я вас больше в жизни не видел! Мне еще, между прочим, надо покумекать, что завтра утром заливать судье. - Идите к нам на ковер! - сказала Антея, хватая взломщика за руку и таща за собой. Остальные дружно подталкивали сзади, и вскоре бедолага уже возвышался посреди ковра. Как только все были готовы для путешествия, Антея сказала: Хочу, чтобы мы оказались на лазурном берегу, где живет королева-кухарка. Не успела она прошептать последние слова, как они уже были там. Как и в прошлый раз, вокруг них простирались радужно искрящиеся пески и бушевал зеленый пожар тропических зарослей, в самом центре которого, украшенная венком из ослепительно белых цветов, восседала помолодевшая и похорошевшая от вольготной жизни кухарка. - О, милая кухарка, какая вы у нас красивая!- первым делом выпалила Антея, когда все ее внутренние органы, основательно перевернутые во время полета, снова встали на свои места. Взломщик стоял на песке, щурясь на жгучее тропическое солнце и дико озираясь по сторонам. Но куда бы он ни глянул, везде были лишь непривычно голубая вода, нездешне яркая зелень да невыносимо желтый песок. Чтоб мне в жизни больше пенса в руках не держать! - задумчиво произнес он.- А вообще-то, черт с ним, с пенсом! Здесь, кажется, и без него хорошо. Кухарка восседала на поросшем травкой ход мике, а вокруг нее толпились ее меднокожие подданные. Взломщик неуверенно наставил на них свой заскорузлый палец. - Эти парни - они ручные или как? - озабоченно спросил он.- Надеюсь, у них нет привычки кусаться, царапаться и кидаться отравленными стрелами? А то, еще бывает, что возьмут заточенную раковину и... - Что ж вы так робеете-то, мистер? - спросила кухарка.- Знаете, тут у нас сон и ничего больше, а теперь еще и вы будете. А раз это сон и ничего больше, то у нас тут не принято ломаться - знаете, говорить, что тебе не по душе и молчать о том, что думаешь. Так вот, раз я могу говорить, что мне вздумается, то я и говорю, что вы самый обаятельный мужчина, которого я видела в жизни - вот чтоб мне сдохнуть! - и я рада, что вы с нами будете. А насчет сна скажу, что он, похоже, уже никогда не кончится, если, конечно, вы того не пожелаете. А зачем желать, если тут все как по-настоящему? Еда и питье такие же, как в обычной жизни, только гораздо вкуснее... - Послушайте, мисс,- сказал взломщик.- Я здесь прямо из полицейского участка, но вот эти ребята подтвердят вам, что меня туда засунули ни за что. - Гм! Вообще-то, вы же были всамделишным взломщиком,- не могла сдержаться до бестактности честная Антея. - Так это только потому, что эти грязные воришки обчистили меня в пивнушке! Кому об этом знать, как не вам, мисс,- торопливо отвечал бывший преступник.- Пропади я пропадом, если это не самый жаркий январский денек, который я видел на своем веку,-добавил он, дипломатично меняя тему разговора. - Не желаете ли искупаться? - предложила королева.- После ванны я прикажу выдать вам такую же белую одежонку, как у меня. Спасибочки, конечно, мисс,- ответил взломщик,- но, по правде говоря, я в этих шмотках сойду разве что за шута горохового. А вот насчет ванны я очень даже горазд. Да не беспокойтесь вы - я в рубашке похожу. Она у меня всего лишь две недели тому назад стирана. Роберт с Сирилом сопроводили его к небольшому, со всех сторон окруженному скалами озерцу. Взломщик с наслаждением выкупался, а потом, надев брюки и рубашку, с заговорщицким видом подсел к мальчикам. - Эта самая кухарка, или королева, или не знаю, как вы там ее называете... Ну, в общем, та мисс с букетом на голове мне очень по вкусу. Как вы думаете, она согласится пойти за меня? - Я могу спросить,- сказал Роберт. - Да нет, спасибо. Это уж по моей части,- сказал взломщик.- У меня это, знаете, всегда быстро получалось. Через несколько минут взломщик, в своей парадной рубашке и венке, который Роберт торопливо сплел ему из каких-то чрезвычайно пахучих цветов, собранных по дороге на пляж, предстал перед августейшей кухаркой и обратился к ней с такими словами: - Послушайте, мисс, раз уж нам с вами суждено одним-одинешеньким оставаться в этом самом вашем сне - или как вы его там- называете,- то я хочу сказать вам начистоту, без всяких там здрасьте и как поживаете, что вы мне приглянулись. Кухарка улыбнулась и застенчиво отвела взгляд. - Я, знаете ли, человек одинокий - можно сказать, самый настоящий голостяк. А характер у меня чисто ангельский - вот, ребятишки могут подтвердить, что не вру А потому я и говорю: что бы нам не сходить на танцульки в следующую субботу? - Ой! - смущенно воскликнула кухарка- Больно уж вы прыткий, мистер! - Если вы ее приглашаете на танцульки, значит собираетесь жениться,- сказала Антея- А почему бы вам не пожениться прямо сейчас и покончить с этим раз и навсегда? Я бы на вашем месте... - Да я, вообще-то, не против,- сказал взломщик. Но кухарка знала себе цену. - Нет уж, мисс! - твердо заявила она.- Я не такая, да будет вам известно. Я, конечно, ничего не имею против этого парня, да и выглядит он, что принц Уэлльский, но я давно поклялась себе, что если когда и выйду замуж, то только в церкви и с самым настоящим викарием. А у этих дикарей и регистрационного-то отдела нет, не то что церкви с викарием. Я бы, конечно, могла их научить регистрировать новобрачных, так они ведь не захотят. Нет, мистер, спасибо, стало быть, за предложение, но если вы не сможете найти мне настоящего викария, я уж лучше помру старой девой. - Послушайте, взлом... э-э-э... милый друг, вы женитесь на ней, если мы раздобудем вам викария? - настаивала Антея, как заправская сваха. - Насчет меня, мисс, можете быть увере-ньк я согласен,- отвечал он, поправляя съехавший на ухо венок.- Вот черт! Как только эти черные парни ухитряются удерживать свои букеты на голове?! С максимально возможной быстротой ковер был разложен на песке и проинструктирован насчет доставки викария. Инструкции были наспех намалеваны на тыльной стороне сириловой кепки при помощи кусочка мела, уведенного Робертом у биллиардного маркера линдхерстовского отеля. Ковер тут же исчез и, прежде чем кто-либо успел по-настоящему удивиться, появился снова, имея на себе преподобного Септимуса Бленкинсона. Преподобный Септимус был во всех отношениях замечательным молодым человеком. Единственным его недостатком была полупрозрачность и размытость очертаний. Дело в том, что, обнаружив у себя в кабинете незнакомый ковер, он, естественно, зашел на него и нагнулся, чтобы рассмотреть поближе. К сожалению, при этом он ступил на одну из наспех заштопанных Антеей залысин, так что одна его нога оказалась на настоящем волшебном ворсе, а другая - на заплате из шотландской пестрой шерсти, которая, как известно многим домохозяйкам, никакими волшебными свойствами не обладает. В результате этого досадного происшествия он присутствовал на лазурном берегу лишь наполовину, и дети могли видеть сквозь него различные предметы, как если бы он был привидением. Что же до самого преподобного Септимуса, то он вполне четко различал стоявших перед ним детей, кухарку и взломщика. Но еще четче перед ним вырисовывались очертания его родного кабинета - он видел книги, картины и великолепные мраморные часы, подаренные ему, когда он уходил с последнего места службы. А так как все происходившее с ним он принял за особого рода нервический припадок, то ему было все равно, чем во время него заниматься - и он обвенчал взломщика с кухаркой. Последняя, правда, заявила, что предпочла бы викария посолиднее - ей вообще не нравятся современные молодые люди, которых так и видишь насквозь,- но потом, немного поразмыслив, согласилась, что для сна и такой сгодится. К тому же, преподобный Септимус, каким бы туманным и расплывчатым он ни казался, все же был самым настоящим викарием и в качестве такового мог венчать людей, сколько ему вздумается. Когда церемония окончилась, он принялся бродить по острову и собирать образцы тропических растений. Он был заядлым натуралистом, и эту его страсть не смог бы подавить никакой - даже самый сильный - нервический припадок. А потом состоялся роскошный свадебный пир. Интересно, можете ли вы представить себе Антею, Джейн, Роберта и Сирила, выделывающих рука об руку с меднокожими туземцами самые невероятные па вокруг счастливых новобрачных- королевы-кухарки и принца-взломщика? А уж цветов-то было столько, сколько вам за всю жизнь не собрать и даже не увидеть! Когда дети стали готовить ковер к возвращению домой, бывший преступник и новоиспеченный супруг поднялся на ноги и произнес прощальную речь. - Леди и джентльмены,- сказал он,- а также уважаемые дикари обоих полов! (Дикари, конечно, не поймут ни буквы из того, что я говорю, но на это мы обращать внимания не будем). Если это сон, то, значит, я сплю. Если это не сон, что ж, тем лучше! Ну, а если это ни то, ни се - то есть, что-то среднее,- то я, право, и не знаю, что сказать, а потому ничего говорить и не буду Скажу только, что я не хочу возвращаться в лондонское высшее общество (что-то я от него устал), и особенно теперь, когда рядом со мной моя женушка, а вокруг меня- целый остров, на котором я могу делать, что захочу. И пусть меня похоронят заживо, если я не выращу здесь такую первоклассную спаржу, что у самого судьи отвалится челюсть, когда он увидит ее на ближайшей садоводческой выставке! Единственное, чего я прхлпу, так это чтобы эти бравые молодые леди и джентльмены переслали мне в сон немножко - на пенни, не больше - семян петрушки, да на два пенни семян редиса, да на три пении лука, да - чего уж там! - на четыре-пять пенсов капустки (только по-честному предупреждаю, цветную капусту я не возьму). Да, еще одно! Заберите, пожалуйста, с собой викария. Я терпеть не могу людей, через которых все видно, как на ладони. Ну, а теперь - за ваше здоровье и прощайте! - И, подняв к губам скорлупу кокосового ореха, наполненную душистым пальмовым вином, он осушил ее одним глотком. Было уже далеко за полночь, хотя на острове время только-только подходило к чаю. Напутствуемые самыми лучшими пожеланиями островитян, дети отбыли домой. По пути они забросили полупрозрачного викария в его чистенький маленький кабинет с книгами, картинами и памятными часами. На следующий день Феникс любезно согласился отнести взломщику заказанные им семена. Вернувшись, он обрадовал детей наилучшими новостями о счастливой семейной паре. - Он сделал деревянную лопату и без устали трудится на огороде,- рассказывал он.- А она тем временем вяжет ему брюки и рубашку - и то, и другое ослепительной белизны. Полицейские так никогда и не узнали, каким образом взломщику удалось сбежать из тюрьмы. В полицейском участке на Контиш-Таун-Роуд об этом происшествии до сих пор не любят говорить, а уж если приходится, то непременно понижают голос, как если бы это было опасным святотатством. Что же до преподобного Септимиуса Бленкинсона, то он посчитал, что ему довелось пережить до сих не описанный в медицинской практике нервический припадок, несомненно, вызванный переутомлением. А потому, прихватив с собой двух своих пожилых тетушек, он отправился в Париж, где они втроем совершили головокружительно быстрый обход всех имеющихся там музеев и картинных галерей. После этого они вернулись домой, ощущая глубокое удовлетворение от того, что им наконец удалось повидать жизнь, какая она есть. Септимиус, естественно, никому и словом не обмолвился о необычной свадьбе на лазурном берегу - ему ужасно не хотелось, чтобы кто-нибудь прознал о том, что у него случаются нервические припадки, какими бы необычными и интересными с медицинской точки зрения они ни были. Глава X дыра в ковре Ура! Ура! Ура-ма! Сейчас приедет мама, Сейчас приедет мама - Ура! Ура! Ура-ма! Эта немудреная песенка, которую Джейн исполнила непосредственно после завтрака, настолько умилила Феникса, что у него на глазах выступили сверкающие янтарные слезы. - О! - с чувством произнес он.- Как трогательны эти знаки дочерней любви! - Вообще-то, она приедет только поздно вечером,- сказал Роберт.- Так что у нас еще есть целый день для того, чтобы куда-нибудь прокатиться на ковре. Нет, вы не подумайте, Роберт был тоже рад, что мама наконец возвращается домой. Может быть, он был рад даже больше других, потому что очень скучал без мамы, но, с другой стороны, к этой его радости странным образом примешивалось святотатственное чувство огорчения по поводу того, что теперь они не смогут улетать из дому на целый день. - Было бы здорово прокатиться куда-нибудь и принести маме подарок, да вот только она первым делом пожелает узнать, где мы его взяли,- сказала Антея.- И уж, конечно, она ни за какие коврижки не поверит, если мы расскажем ей все по-правде, Люди вообще не верят, когда им говоришь правду, и тут уж ничего не поделаешь. - Вот что я вам скажу,- вступил Роберт.- А что если мы загадаем ковру отнести нас в такое место, где полным-полно потерянных кошельков? Впрочем, нам много-то и не надо. Мы бы взяли один и накупили бы маме всяческих подарков. - А что если,- охладил его пыл Сирил,- он отнесет нас в какую-нибудь заграничную Тьмутаракань и там будет полным-полно каких-нибудь расшитых золотом да серебром арабских кошелечков, и в них, естественно, будет полным-полно каких-нибудь арабских денег, которые у нас и деньгами-то не считаются, а идут за кольца в нос? Представляю, как мы с ними намаемся! Мало того, что у нас их никто брать не будет, так еще нас вконец замучают расспросами, откуда мы наворовали все это барахло, и в конце концов придется этот кошелечек вместе с денежками выбросить в Темзу. Произнося эту тираду, он изо всех сил ворочал тяжелый стол, пытаясь в одиночку стащить его с ковра. Как и все тщеславные выходки, кончилось это плохо. Одна из ножек зацепилась за самую большую из заплат, наложенных накануне Антеей, и начисто оторвала ее - а вместе с нею и порядочный кусок собственно ковра. - Я так и знал, что ты его когда-нибудь прикончишь! - сказал Роберт. Неизвестно, что бы тут стало с Сирилом, если бы не Антея. Антея оказалась первоклассной сестричкой. Не говоря ни слова, она проворно достала моток пестрой шотландской шерсти, ножницы, иголку, наперсток и принялась, как бешеная, чинить ковер. Это мирное занятие помогло ей преодолеть недостойное желание высказать Сирилу все, что она хотела высказать в первый момент, а потому она лишь сочувственно и дружелюбно произнесла: - Да не расстраивайся ты, Синичка. Сейчас он будет как новенький. В ответ Сирил нежно похлопал ее по спине. Он прекрасно догадывался о том, что она чувствовала в этот роковой момент, и не хотел показаться неблагодарным братом. - Если уж мы начали говорить о всяческих заграничных кошельках,- сказал Феникс, задумчиво почесывая сияющим золотым когтем то место, где у людей бывают уши,- то вам следует с самого начала определить количество денег, которое вы собираетесь найти, а также страну и достоинство каждой монеты. Боюсь, вам не очень-то понравится наткнуться на кошелек, в котором будет всего лишь три обола. - А сколько это будет по-английски? - Обол равняется двум с половиной пенсам- или что-то около того,- ответил Феникс - И еще,- подхватила Джейн,- если мы найдем потерянный заграничный кошелек, то, значит, до этого его непременно кто-то потеряет и нам придется сдать его в полицию. - Вот и я говорю,- заметил Феникс,- что данная ситуация чревата разнообразными трудностями. - А если мы снова найдем спрятанное сокровище? -с надеждой спросил Сирил - Только на этот раз не должно быть никаких наследников. - Вот в это мама точно не поверит! - хором воскликнули остальные дети. - Ладно! - сказал Роберт.- А как насчет того, чтобы попросить ковер отнести нас в такое место, где мы сможем найти кошелек, вернуть его владельцу и получить за свой благородный поступок скромное вознаграждение? - Ты прекрасно знаешь, Бобс, что нам запрещено брать деньги у незнакомцев,- сказала Антея, завязывая узел на конце толстой шерстяной нитки (чего, да будет вам известно, ни в коем случае нельзя делать, когда вы штопаете ковры пестрой шотландской шерстью Впрочем, это в равной степени касается любых других вещей, включая носовые платки и парашюты). - Да, боюсь, что все бесполезно,- сказал Сирил.- Давайте оставим эту затею и лучше отправимся открывать Северный полюс или какие-нибудь другие неоткрытые места. - Нет! - стояли на своем девочки.- Мы просто обязаны что-нибудь придумать. - А ну-ка, помолчите немножко! - вдруг закричала Антея.- Кажется, ко мне в голову стучится идея. Да замолчите же вы! Некоторое время Антея сидела посреди всеобщей тишины, задумчиво штопая воздух, а затем сказала. - Я поняла! Нам нужно попросить ковер отнести нас в такое место, где мы сможем Добыть денег на подарок маме, причем... э-э-э.. причем мы должны сделать это так, чтобы мама нам поверила и не заподозрила ничего дурного. Вот! - Как я погляжу, ты все-таки научилась испльзовать ковер на всю катушку,- сказал Сирил, и в его тоне было гораздо больше уважения и сердечности, чем обычно. Правда, он еще не забыл о том, как Антея выручила его, когда он порвал ковер. - Вынужден признать, что это так,-- согласился Феникс.- Однако вы не должны забывать о пословице: Что с возу упало, то пропало. В тот момент никто не обратил на его слова ни малейшего внимания, но позднее они категорическим образом напомнили о себе - Поторапливайся, Пантера! - нетерпеливо выкрикнул Роберт, и Антея с удвоенной силой |и, к сожалению, скоростью) принялась зашивать ковер. Эта ее торопливость и послужила причиной тому, что заштопанное место посреди ковра больше напоминало сотканную нерадивым пауком паутину, нежели прочную шерстяную заплату, каковую обязана уметь накладывать каждая хорошая девочка. Затем дети принялись натягивать на себя верхнюю одежду, а Феникс взлетел на каминную доску и стал вертеться перед зеркалом, оправляя свои золотые перья. Когда с приготовлениями было покончено, все быстренько забрались на ковер. - Милый ковер, поезжай потише, пожалуйста!- начала Антея.- Нам очень хочется посмотреть, куда мы сегодня полетим.- Затем она высказала вслух свое непростое желание. В следующий момент ковер - как всегда таких случаях, упругий и эластичный, как резиновый спасательный плот - уже неторопливо плыл над крышами Кентиштауна. - Хотела бы я, чтобы... Ой! Нет, нет, я ничего не хотела! То есть, я хотела сказать, какая жалость, что мы летим так низко,- выпалила Антея, когда ковер в очередной раз проехался на брюхе по печным трубам одного из домов. - Вот именно, нужно тщательно выбирать слова,- сказал Феникс, предостерегающе поднимая коготь.- Если вы чего-нибудь захотите на волшебном ковре, то это зачтется вам за полновесное желание, и делу конец. Его слова возымели действие - некоторое время полет проистекал в полном молчании. Ковер величественно проплыл сначала над куполами вокзалов Сент-Панкрас и Кингз Кросс, потом над запруженными людьми улицами Клеркенуэлла. Судя по всему, снижаться он пока не собирался, - Похоже, мы направляемся в сторону Гринвича.- сказал Сирил, когда они пересекали полоску темной, волнующейся воды, в которой дети не сразу признали Темзу.- Если повезет то увидим Дворец. Ковер летел все дальше и дальше, по-прежнему держась в опасной близости от крыш и печных труб, что детям вовсе не нравилось (с другой стороны, им в мельчайших подробностях было видно все, что происходило внизу)- И все было бы хорошо, если бы в тот момент, когда они пролетали над Нью-Кросс, не случилась ужасная вещь. Джейн с Робертом сидели на самой середине ковра, причем большая (и самая тяжелая) часть обоих приходилась на огромную дыру, несколько минут тому назад наспех заделанную Антеей. - Вокруг меня все как в тумане,- пожаловалась Джейн.- Такое ощущение, что я одновременно на улице и в нашей детской. Надеюсь, что это не корь, а то когда я последний раз болела корью, все было вот так же странно и туманно. - Знаешь, у меня точно такое же ощущение,- сказал Роберт. - Это все из-за дыры,- объяснил Феникс.- А ваша причудливая болезнь тут ни при чем. Естественно, Джейн с Робертом не желали ни кори, ни дыры, а потому решили перебраться на более надежное место. К сожалению, они решили сделать это одновременно, и под совместным нажимом их патентованных кожаных бутс сплетенная Антеей паутинка не выдержала, подалась и осыпалась вниз, увлекая за собой незадачливую пару. Секунду-другую Роберт и Джейн еще отчаянно пытались уцепиться ногами за ковер, а затем более тяжелые части их тела - я имею в виду головы - перетянули, и они с воплями обрушились на близлежащую крышу высокого, потемневшего от времени и весьма благообразного дома под номером 705 по Эмерсхем-Роуд, что в районе Нью-Кросс. К счастью, обрушиваться пришлось недолго - до крыши было немногим более метра,- и еще через секунду они уже сидели на обитой свинцовыми пластинами крыше, обалдело мотая головами. А ковер, избавившись от лишнего груза, словно бы почувствовал новый прилив энергии и незамедлительно взмыл вверх. Перепуганные Сирил и Антея, бросившись плашмя на истертый ворс, острожно высунули головы варужу и беспомощно глядели на удалявшиеся фигурки Роберта и Джейн. - Вы не расшиблись? - закричал Сирил. - Нет! - прокричал ему в ответ Роберт. В следующий момент ковер наддал изо всех сил, и Роберт с Джейн скрылись из виду за частоколом дымовых труб. - Какой ужас! - сказала Антея. - Могло быть и хуже,- философски заметил Феникс.- Полагаю, вы бы чувствовали себя совсем по-другому, если бы эта заплата отвалилась, скажем, на середине Темзы. - Вот именно,- сказал Сирил, постепенно приходя в себя.- С ними все будет в порядке. Поорут немножко - глядишь, кто-нибудь и снимет их оттуда. А если не поможет, будут бросать вниз свинцовые пластины, чтобы привлечь внимание прохожих. У Бобса есть полтора пенса -слава Богу, что ты, Пантерочка, позабыла зашить мой карман и я отдал их ему на хранение. Так что они спокойненько могут прокатиться до дома на трамвае. Однако Антея была безутешна. - Это я во всем виновата,- убивалась она,--Я же знаю, как нужно по-настоящему штопать ковры. Но Роберт так торопил меня, что я схалтурила. Давайте скорее полетим домой, и я зашью его твоими итонскими штанами - вот уж, действительно, ничего крепче не бывает! - а потом мы отправим его за Робертом и Джейн - Ну хорошо,- сказал Сирил,- но только твоя выходная куртка по крепости ничуть не уступит моим итонам. Ладно, придется нам повременить с маминым подарком. Я желаю, чтобы... - Погоди! - воскликнул Феникс.- Ковер пошел на посадку! Действительно, так оно и было. Ковер медленно, но неуклонно снижался, пока наконец не приземлился посреди тротуара на Дептфорд-Роуд. В двух футах от земли он наклонился одним концом, и Сирил с Антеей величественно, как королева с принцем-консортом по ступеням Виндзордского дворца, сошли по нему на мостовую. После этого ковер свернулся и спрятался за столбик ближайших ворот. Он сделал это так стремительно, что ни одна живая душа на Дептфорд-Роуд ничего не заметила. Едва Феникс успел с шуршанием зарыться в недра сирилова пальто, как над головами у детей раздался хорошо знакомый им голос: - Вот тебе и на! А вы-то что тут делаете? Перед ними стоял не кто иной, как их веселый, добрый, щедрый и бесконечно любимый дядюшка Реджинальд, - Вообще-то, мы собирались сходить в Гринвичский Дворец и узнать все насчет старика Нельсона,- сказал Сирил, открывая дяде Реджинальду ту часть правды, которую ему полагалось знать. - А где же тогда остальные? - осведомился дядя Реджинальд. - Вообще-то, я не знаю,- ответил (на этот раз абсолютно откровенно) Сирил. - Ну ладно,- сказал дядя Реджинальд.- Мне надо бежать. В суде графста сейчас будет слушаться мое дело. Самое плохое в работе адвоката заключается в том, что никогда невозможно расслабиться - даже когда очень хочется. Эх, сгонять бы с вами в картинную галерею, а потом всем вместе пообедать в Корабле! Но увы, работа есть работа. И тут дядюшка Реджи полез в карман. - Но, раз я сам не могу развлечься- сказал он,- то это вовсе не значит, что вы должны отказывать себе в этом удовольствии. Вот, разделите эту монетку на четверых, и, клянусь честью, результат этого математического действия не обманет ваших ожиданий. Ладно, ведите себя хорошо - адью! И, беззаботно помахав на прощание зонтом, веселый и щедрый дядюшка (на этот раз на нем был до нелепого солидный черный цилиндр) удалился по своим делам, оставив Сирила с Антеей обмениваться красноречивыми взглядами над подлежащим четырехкратному разделу совереном, весело посверкивавшим в ладони Сирила. - Ого! - сказала Антея. - Ага! - отвечал Сирил ей в тон. - Угу! - выставил клюв из-под сирилова пальто Феникс. - Это все наш милый старина ковер! - радостно воскликнул Сирил. - Видите, как ловко он все устроил? - сказал Феникс, и в его голосе слышалось неподдельное восхищение.- Он выбрал самое простое и гениальное решение. - О Господи, какая я все же свинья! - вдруг спохватилась совестливая Антея.- Я же совсем забыла о бедных Роберте и Джейн. Давайте скорее полетим домой, и я починю ковер. Они быстро развернули ковер - им приходилось действовать с максимальной скрытностью, чтобы не привлечь внимание прогуливавшейся по Дептфорд-Стрит общественности - и погрузились на него, избегая приближаться к страшной дыре в его сердцевине. Затем Антея пожелала оказаться дома, что и было немедленно исполнено. Щедрость замечательного дядюшки Реджинальда спасла сириловы итоны и антееву выходную куртку от печальной перспективы быть изрезанными на заплаты для ковра. Вместо того, оставив Антею сшивать воедино разошедшиеся края дыры, Сирил отправился в ближайшую лавку и купил там порядочный кусок американской клеенки, которой бережливые домохозяйки имеют обыкновение покрывать комоды и кухонные столы. Это был самый прочный материал, о котором Сирил только мог помыслить. Затем они с Антеей принялись мастерить из клеенки подкладку для ковра и прошивать ее толстыми нитками. Эта работа заняла много времени, и Сирил, на которого отсутствие двух младших членов семьи производило весьма тягостное впечатление, начал всерьез подумывать о том, что Роберту с Джейн не так-то просто будет прокатиться до дома на трамвае. Он изо всех сил старался помочь Антее, что, конечно, было очень любезно с его стороны, но, скажем прямо, приносило больше вреда, чем пользы. Феникс молча наблюдал за трудовыми подвигами детей, но было видно, что им тоже постепенно овладевает беспокойство. Он то и дело потягивался, расправлял и складывал свои золотые крылья, становился то на одну, то на другую лапу и вообще вел себя как спринтер, ожидающий стартового выстрела. Наконец он сказал: - Нет, я больше не могу выносить этого напряжения! Стоит только подумать о том, что мой верный Роберт, который положил мое яйцо в огонь и постоянно давал мне приют во внутреннем кармане своего норфолкского одеяния... О, нет! Надеюсь, вы извините меня... - Да, конечно! - воскликнула Антея. - Нам нужно было раньше об этом догадаться. Сирил открыл окно. Феникс взмахнул своими сияющими крыльями и в одно мгновение растворился в хмуром январском небе. - Ну теперь-то все будет хорошо! - сказал Сирил, взял иголку, прицелился и изо всех сил вонзил ее себе в руку. * * * Конечно же, для меня не секрет, что все это время вам было не очень интересно читать про то, что делали Антея с Сирилом. На самом деле вы сгорали от нетерпения узнать, что произошло с Робертом и Джейн после того, как ковер вывалил их на освинцованную крышу дома под номером 705 по Эмерсхем-Роуд. Но мне, видите ли, сначала нужно было рассказать именно о Сириле с Антеей. Признаться, меня не меньше вашего раздражает, что я не могу рассказывать одновременно обо всем, но такова уж нелегкая доля всех писателей - и читателей тоже. Когда до Роберта дошло, что он больше не сидит на ковре, а лежит на холодных, мокрых, скользких и не очень чистых свинцовых пластинах чьей-то неведомой крыши, он выразился примерно в таком духе: - Ну ничего себе! Джейн же попросту разрыдалась. - Ну же, успокойся, Киска, не будь такой несусветной плаксой! - успокаивал ее брат.- Все будет в порядке, вот увидишь. Затем, как и предсказывал Сирил, он принялся оглядываться по сторонам, в надежде найти что-нибудь подходящее для сбрасывания на головы прохожим, до которых, ввиду большой высоты и присущей всем прохожим глухоты, докричаться не представлялось возможным. Как назло, ему ничего не попадалось под руку - на крыше не было ни камушка, не говоря уже о какой-нибудь завалящей черепушке. Свинцовые пластины были так плотно подогнаны друг к другу, даже и не собирались разлучаться. Однако, как всегда бывает в подобных случаях, гоняясь за одним, они нашли другое - а именно люк, ведущий, по всей видимости, непосредственно на чердак дома. И на этом люке не было замка. - Эй, Джейн! А ну-ка, кончай хныкать и иди сюда! -бодрым тоном обратился к сестре Роберт.- Помоги мне поднять этот люк. Если нам удастся пробраться в дом, то, если повезет, мы сможем дойти до самых дверей незамеченными. Давай-раз, два, три! Они толкали крышку люка до тех пор, пока она не встала под прямым углом к крыше, а затем сунули головы в открывшееся под ними отверстие. Пока они, напрягая зрение, всматривались в царивший на чердаке полумрак, крышка предательским образом свалилась на свинцовую облицовку крыши. Вызванный этим событием грохот пробудил к жизни необычное и ужасное в данных обстоятельствах эхо - снизу, из темных чердачных недр, донесся душераздирающий женский вопль. - Нас накрыли! -отчаянно прошептал Роберт.- Ну теперь-то мы точно влипли! Их действительно накрыли. Чердак, на который они с таким вожделением обращали свои взоры, по совместительству служил кладовой. Там было полно разных коробок, сломанных стульев, старых каминных решеток, деревянных картинных рам и всякой прочей всячины, среди которой выделялись свисавшие со стен мешки, набитые лоскутками и шерстяными очесами. Посреди чердака, как раз под люком, стояла большая открытая коробка, наполовину набитая старой одеждой. Другая ее половина временно была свалена в кучу на полу, а посреди этой кучи сидела очень напуганная поживая леди. Не было сомнений, что кричала именно она-тем более, что ей, кажется, и в голову не приходило остановиться. - Не надо! - сказала ей Джейн.- Пожалуйста, прекратите! Мы вам не сделаем ничего дурного. Леди умолкла, но, судя по всему, была готова в любой момент возобновить свои вопли. - А где вся ваша остальная банда? - поинтересовалась она. - Они улетели на волшебном ковре,- чистосердечно призналась Джейн. - На волшебном ковре?! - переспросила испуганная леди. - Да,- подтвердила Джейн и, прежде чем Роберт успел посоветовать ей заткнуться, продолжала: - Вы наверняка читали про волшебные ковры. И еще с ними улетел Феникс. Тогда леди поднялась на ноги и, осторожно лавируя между кипами белья, пробралась к выходу- Проскользнув в дверь, она с треском захлопнула ее, и вскоре до детей донеслись ее отчаянные и все еще испуганные вопли: Септимус! Септимус!. - Ладно! - быстро прошептал Роберт.- Я прыгаю первым, а ты за мной. Он зацепился руками за край люка, немного повисел в воздухе, а затем прыгнул на сваленное внизу белье. - А теперь ты, Джейн! - приказал он. - Повисни на руках. Да не бойся, я тебя поймаю О, не будь дурой, сейчас не время для болтовни. Прыгай, говорю тебе! Джейн прыгнула. Роберт попытался подхватить ее на лету, и в результате им пришлось долго катиться по бельевым откосам, а потом еще дольше выпутываться из клубка, образованного навернувшимися на них пустыми рукавами и брючинами. Когда им наконец удалось освободиться, Роберт прошептал: - Сейчас мы спрячемся вон за теми коробками и будем сидеть тихо, как два муравья. Если нас здесь не найдут, то непременно решат, что мы ушли по крышам. Когда же все успокоится, мы прокрадемся на первый этаж и попытаемся удрать. Места за коробками оказалось немного - Джейн пришлось стоять на одной ноге, а Роберт едва не ободрал бок о старую кроватную спинку. Но они мужественно претерпевали все эти неудобства, и когда пожилая леди снова появилась на чердаке, приведя с собой, слава Богу, не Септимуса, а другую пожилую леди, там царили тишина и спокойствие, нарушаемые, пожалуй, лишь биением двух маленьких сердец - но такие вещи, как известно, можно услышать только в докторскую трубку, которые взрослые называют стетоскопом. - Ушли! - сказала первая леди.- Бедные крошки - мало того что сумасшедшие, так еще жулики! Надо запереть комнату и послать за полицией. - Дай-ка я сначала выгляну наружу,- сказала вторая леди, которая с виду казалась значительно старше, страшнее и строже первой. Они подтащили к люку сундук, поставили на него большую коробку с бельем, а затем, безбоязненно взобравшись на это шаткое сооружение, высунули наружу свои аккуратные чистые головки. Но и на крыше не оказалось никаких следов сумасшедших крошек. - Пошли! - шепотом приказал Роберт, отпихивая от себя кроватную спинку. Им повезло - они успели добраться до двери и выскочить на лестничную площадку до того, как их преследовательницам надоело стоять на ветру и без толку пересчитывать освинцованные пластины, устилавшие крышу их дома. Роберт с Джейн осторожно крались вниз по лестнице. Они благополучно миновали два пролета, а потом Роберту пришло в голову заглянуть за перила, и - о ужас! - он увидел, как им навстречу поднимается здоровенного вида слуга с ведерком угля. Не теряя времени на раздумья, дети запрыгнули в первую же попавшуюся открытую дверь. Они очутились в кабинете. Это было небольшое, тщательно прибранное помещение, уставленное рядами книжных полок. Кроме того, там наличествовали огромный письменный стол и пара мужских шлепанцев, уютно гревшихся у камина (шлепанцы, по счастью, оказались пустыми}. Дети пересекли кабинет и спрятались за тяжелыми оконными шторами. Проходя мимо стола, они заметили лежавшую на нем большую кружку, в какие обычно собирают пожертвования в церкви. Печать с ее донышка была сорвана, крышка откинута, ц внутри, естественно, зияла пустота. - Господи, какой ужас! - прошептала Джейн.- Нет, живыми нам отсюда точно не выбраться! - Тсс! - зашипел на нее Роберт и был абсолютно прав, ибо на лестнице вдруг раздались громкие шаги, и в следующее мгновение в комнату влетели обе уже знакомые им леди. Детей они не заметили, а вот пустая кружка для сбора пожертвований сразу же бросилась им в глаза. - Так я и знала! - сказала первая леди.- Селина, это и впрямь была банда. Как только я увидала тех двоих на чердаке, я это сразу же поняла. Пока они отвлекали наше внимание, их сообщники начисто вымели все из дома. - Боюсь, что ты права,- согласилась Селина.- Но, как бы там ни было, я бы хотела знать, где они сейчас? - Как где? Естественно, в столовой! Поди, уже добрались до нашего серебра. Ой, да ведь там же наш молочный кувшинчик, и септиму-сова сахарница, и дядюшкин ковшик для пунша и тетушкины чайные ложки! Я иду вниз! - Не спеши, Амелия! Не надо строить из себя героя,- охладила ее пыл Селина.- Нужно открыть окно и кликнуть полицию. А ну-ка, закрой дверь! Я сейчас... Закончить фразу ей так и не удалось, потому что, раздернув шторы, она нос к носу столкнулась со скрывавшимися за ними детьми п, как это бывает со всеми слабонервными леди, издала пронзительный вопль ужаса. _- Да перестаньте же вы! - сказала Джейн.- Ну разве можно быть такими злыми и бестолковыми? Никакие мы не взломщики, и нет у нас никакой банды, и не взламывали мы вашу ко-пилку. Правда, однажды мы взломали ношу копилку, но в тот раз деньги нам так и не понадобились, а потому нам стало ужасно стыдно и мы положили их обратно... Ой, не надо! Говорю вам, пустите меня! Мисс Селина схватила Джейн, а мисс Амелия изо всех сил набросилась на Роберта. Несколько секунд борьбы - и дети были намертво оплетены мускулистыми женскими руками со вздутыми от напряжения венами и побелевшими суставами. - Ну вот, что бы вы там ни болтали, а мы вас все равно поймали,- сказала мисс Амелия.- Селина, твоя замухрыжка вряд ли будет особо сопротивляться, так что открой, пожалуйста, окно и крикни пару раз Караул! Да погромче, пожалуйста, а то не услышат. Не выпуская из рук Джейн, Селина направилась к окну Но когда она открыла его и высунула голову наружу, вместо предписанного Караул! дети услышали радостное Септимус! Действительно, в этот самый момент у ворот дома появился высокий молодой человек - племянник недоверчивых пожилых особ, едва не задушивших Роберта и Джейн в железных тисках своих объятий. Через несколько минут он, отперев входную дверь, уже поднимался по лестнице. Как только он появился на пороге кабинета, Джейн с Робертом одновременно испустили такой громкий крик радости, что задерганные всеми предыдущими событиями дня леди от испуга подпрыгнули на месте и едва не выпустили своих маленьких пленников. - Это же наш викарий! - закричала Джейн. - Вы нас не узнаете? - осведомился Роберт.- Не может быть! Помните, как вы поженили взломщика с кухаркой? Правда, это было здорово? - Я так и знала, что это банда, - сказала Амелия.- Септимус, эти маленькие нечестивцы являются членами банды отчаянных головорезов, которая в настоящий момент самым беспардонным образом грабит наш дом. Они уже успели взломать кружку для сбора пожертвований, а их товарищи сейчас выносят наше столовое серебро. Преподобный Септимус с самым разнесчастным видом провел ладонью по лицу - Что-то у меня голова закружилась,- сказал он.- Наверное, слишком быстро поднимался по лестнице. - Да не трогали мы вашу идиотскую копилку! - взорвался Роберт. - Тогда это сделали ваши сообщники,- возразила непреклонная мисс Селина. - Нет, нет,- поспешно сказал викарий.- Это я вскрыл кружку. Мне понадобилась мелочь для того, чтобы заплатить взносы в Независимый родительский фонд страхования от кори и коклюша. О Господи, надеюсь, сейчас-то я не сплю?! - Спишь? Конечно, нет! - сказала мисс Амелия.- Немедленно обыщи дом! Я настаиваю на этом. Все еще бледный и немного трясущийся викарий обыскал весь дом и, конечно же, не обнаружил в нем ничего превосходящего по Размерам обыкновенную серую мышь. Вернувшись в кабинет, он бессильно опустился в кресло и принялся обмахиваться газетой. - Вы нас собираетесь отпускать или нет? - завопил Роберт срывающимся от гнева голосом. И, знаете, я его понимаю, потому что когда вас ни с того ни с. сего хватают и начинают тискать пожилые женщины, бывает очень трудно удержаться от гнева.- Мы же ничего плохого вам не сделали. Это все ковер. Он вывалил нас вам на крышу и улетел. Мы же не виноваты, что все так случилось. Разве с вами не то же было? Помните, как он уволок вас на остров и заставил поженить нашу кухарку со взломщиком? - О, моя бедная голова! - жалобно простонал викарий. - Да подождите вы со своей головой! - не унимался Роберт.- Постарайтесь открыто взглянуть в лицо жизни и вести себя, как подобает мужчине! - Наверное, это мне наказание за грехи,- слабо пробормотал викарий.- Вот только, не могу припомнить, чтобы я грешил в последнее время. - Пошли же за полицией! - сказала мисс Селина. - Нет, лучше за доктором,- сказал викарий. - Так ты все-таки считаешь, что они сумасшедшие?- спросила мисс Амелия. - Не они, а я,- ответил викарий. Джейн не переставала плакать с тех пор, как оказалась в объятиях мисс Селины. Однако тут она решила сделать передышку и обратилась к викарию со следующими словами: - Сейчас вы, может быть, и не сумасшедший, но если только вы тотчас же не отпустите нас, то непременно им станете. И правильно - так вам и надо! - Тетушка Селина! - позвал викарий дрожащим голосом.- И вы, тетушка Амелий! Поверьте мне, это всего лишь сон - глупый, нелепый безумный и отчасти смешной сон. Скоро вы сами в этом убедитесь. Но давайте все же будем справедливыми -даже во сне -и не будем понапрасну задерживать этих милых ребятишек. Они ведь и впрямь ни в чем не виноваты, ибо деньги из кружки взял я. Мускулистые руки тетушек неохотно ослабили свою железную хватку. Роберт гордо отряхнулся и замер в позе оскорбленной добродетели. А Джейн бросилась к викарию и, прежде чем он успел увернуться, обняла его за шею. - Вы просто душечка! - воскликнула она- Не бойтесь, это только сначала кажется сном, а потом постепенно привыкаешь. А теперь, пожалуйста, отпустите нас домой! Ну же, милый, добрый, честный викарий, будьте хорошим мальчиком! - Не знаю, что и подумать,- сказал викарий.- Это очень серьезная проблема. Этот сон, знаете ли, уж очень необычный. Возможно, это своего рода другая реальность. Но если это так, то она настолько реальна, что несколько детей вполне могут сойти в ней с ума - совсем как в обычной жизни. А уж если ты сошел с ума, так тебе прямая дорога в сумасшедший дом, где за тобой присмотрят, вылечат и в надлежащее время передадут на руки скорбящих родственников, которые до конца твоих дней будут кормить тебя с ложечки. Вообще-то, даже в обычной жизни иногда трудно разобраться, что тебе нужно делать в тот или иной момент, а тут еще все так перепуталось... - Если это всего лишь сон,- возразил Роберт, - то вы рано или поздно проснетесь. А если вы проснетесь, то вам станет ужасно стыдно за то, что вы отправили нас в сумасшедший дом -неважно, что он существует только во сне,- потому что вы можете больше никогда уже не попасть именно в этот сон и вызволить нас оттуда, и нам придется вечно торчать в психушке, и рядом с нами не будет наших скорбящих родственников, потому что они в данный момент находятся в другом сне. Вот! Но единственное, чем викарий мог ответить на робертову тираду, было О, моя бедная голова!. У Джейн с Робертом опустились руки. Ситуация представлялась им абсолютно безнадежной. Что и говорить, трудно иметь дело с рефлексирующим викарием. И тут, в тот самый момент, когда безнадежность ситуации превысила все границы абсолютного и стала попросту невыносимой, дети вдруг почувствовали ту особого рода внутреннюю щекотку, которая знакома всем, кому доводилось исчезать среди бела дня на глазах многочисленных свидетелей. В следующий момент они и в самом деле исчезли, и в кабинете остались только преподобный (и неверующий, как Фома) Септимус и две его тетушки. - Ага! -дико вскричал он, как только исчезновение свершилось.- Я же говорил вам, что это был сон! Вам, тетушка Селина, снилось то же самое, правда? И вам, тетушка Амелия? Во всяком случае, во сне я был в этом уверен. Тетушка Селина посмотрела сначала на племянника, потом на тетушку Амелию, потом снова на племянника, и, наконец, набравшись смелости, сказала: - Что ты имеешь в виду, Септимус? Нам с Амелией ничего не снилось. Ты, наверное, просто задремал ненадолго в своем кресле. Викарий облегченно вздохнул. - Слава Богу, это снилось одному мне! - сказал он.- Если бы еще и вы видели этот сон, то я бы точно решил, что рехнулся. Позднее тетушка Селина сказала сестре: - Да, конечно, я знаю, что плохо говорить неправду и что в свое время я понесу за это заслуженное наказание. Но я просто не могла вынести вида нашего бедного мальчика. Он уже почти совсем уверился, что у него с головой не в порядке. Один одинаковый сон - это еще ничего, но три одинаковых сна зараз его доконали бы. А вообще-то, это было на редкость странно, не правда ли? Мы втроем видели один и тот же сон! Очень странно! Ни в коем случае нельзя говорить об этом дорогуше Сеппи. Но я обязательно напишу в Журнал Физического общества и пошлю им самый подробный отчет обо всем-естественно, со звездочками вместо имен. Так она и сделала. Если хотите, можете прочесть ее письмо в одной из этих толстеньких синеньких книжечек, которые читают только очень ученые и скучные люди. Вы, конечно, уже догадались о том, что произошло. Сообразительный Феникс просто-напросто слетал к Псаммиаду и пожелал, чтобы Джейн с Робертом оказались дома. Псаммиад, как всегда, сработал без осечки. Сирил с Антеей не успели еще и наполовину заштопать дыру в ковре. Когда изъявления радости по поводу чудесного воссоединения детей немного поулеглись, все четверо наших приятелей высыпали на улицу за подарками для мамы. На остатки дядюшкиного соверена они купили ей шелковый платочек, набор из двух бело-голубых вазочек, флакончик духов, упаковку рождественских свечек и два куска мыла-один из них цветом и формой напоминал помидор, а другой был настолько неотличим от апельсина, что если бы он попался вам в руки, вы бы непременно попытались очистить его и даже, может быть, съесть (если, конечно, вы любите апельсины). Кроме того, они купили отличный сладкий пирог с глазурью, а остатки денег потратили на цветы, которые тут же и поставили в новые мамины вазы. Когда подарки были разложены на столе, а свечи воткнуты в пирог - с тем, чтобы их можно было зажечь, как только на улице послышится стук колес маминого кэба,- все четверо отправились умываться и наряжаться в самые чистые костюмы, какие только имелись в доме. Когда и с этим было покончено, Роберт сказал: Милый старина Псаммиад!, и все остальные сказали то же самое. - Однако нужно отдать должное и нашему милому старине Фениксу,- добавил Роберт.- Представляете, что было бы, если бы он не додумался слетать к Псаммиаду? И все опять с ним согласились. -Да, -сказал, скромно потупившись, Феникс, - вам, конечно, изрядно повезло, что вы познакомились с такой умной птицей, как я. - Мамин кэб! - закричала Антея, посмотрев в окно. В следующий момент Феникс ретировался в одному только ему известное укрытие, Сирил зажег свечи, и в комнату вошла сияющая от радости мама. Ей ужасно понравились подарки, а что до истории с совереном дядюшки Реджинальда, то она восприняла ее совершенно спокойно и даже не без удовольствия. - Милый старина ковер! - промолвил, засыпая, Сирил. - Вернее, то, что от него осталось,- поправил его Феникс с гардины над окном. Но Сирил уже спал и ничего не слышал. Глава XI НАЧАЛО КОНЦА - М-да, ничего себе! - сказала мама, разглядывая шитый-перешитый, чиненный-перечиненный, да к тому же еще и подбитый ослепительно канареечного цвета американской клеенкой ковер, смирно лежавший на полу детской.- Должна вам сказать, что я еще никогда в жизни так сильно не прогорала на покупке ковров. Сирил, Роберт, Джейн и Антея выразили свое несогласие дружным протестующим О!. Мама быстро взглянула на них и сказала: - Я, конечно, не отрицаю, что вы замечательно починили его. От клеенки, например, я вообще без ума. Ах, вы мои милые маленькие помощницы! - Мальчики тоже помогали,- благородно вставили маленькие помощницы. - И все-таки я отдала за него двадцать два шиллинга и девять пенсов. Ковры за такую цену должны держаться по крайней мере лет двести. А вы только поглядите, на что он стал похож за каких-то два месяца! Просто ужас какой-то! Ну ничего, мои дорогие, вы сделали все, что могли, Я думаю, мы купим вам взамен кокосовую подстилку. Коврам, похоже, не очень-то сладко приходится в этой комнате, правда? - Но, мамочка, мы же не виноваты, что наши ботинки такие прочные и надежные, а ковры - нет?-спросил Роберт, и в голосе его слышалось гораздо больше печали, чем возмущения. - Ну, конечно, милый, вы в этом нисколько не виноваты,- сказала мама,- хотя, конечно, их можно менять, когда вы возвращаетесь с улицы. Но это я так, к слову. Мне бы ужасно не хотелось ругаться с вами в первое же утро после моего возвращения... О Боже мой, Ягненочек, да как же это тебя угораздило-то? Разговор проистекал за завтраком, на котором присутствовал и Ягненок. Нужно сказать, он вел себя на редкость пристойно - до того самого момента, пока все остальные не принялись разглядывать ковер и, таким образом, оставили его без присмотра. Естественно, что не воспользоваться таким моментом было бы просто смешно, а потому Ягненок немедленно опрокинул себе на голову стеклянную розетку с чрезвычайно липким ежевичным сиропом. Потребовалось немало наполненных визгами и писками минут, а также самое непосредственное участие всех присутствующих в комнате, чтобы очистить его от сиропа, а затем очиститься самим (ибо очищать Ягненка от сиропа - одна из самых грязных работ на Свете). Когда же с этим наконец было покончено, предыдущий разговор насчет никудыш-ности ковра и возможной его замены на кокосовую подстилку начисто вылетел у мамы из головы. Дети дипломатично решили не напоминать ей о нем. После того, как Ягненок вновь приобрел человеческий вид, мама передала его на попечение четверых детей, а сама отправилась в кабинет ломать голову над запутаннейшим хозяйственным отчетом, составленным кухаркой на клочке грязной бумаги и призванным объяснить, каким образом от всех денег, что мама переслала кухарке неделю тому назад, осталось всего лишь пять с половиной пенсов плюс куча неоплаченных счетов. Уже через час ее волосы были растрепаны, пальцы перепачканы чернилами, а голова болела, как от сильнейшей мигрени. Мама была очень умная, но даже она оказалась бессильна понять хоть что-нибудь в кухаркиных каракулях. Ягненок же ужасно обрадовался тому, что его оставили развлекаться со своми старшими братьями и сестрами. За прошедшие две недели он их ни капельки не забыл, а потому тут же заставил играть с собой в старые добрые игры типа Вертящаяся комната (Ягненка берут за руки и крутятся с ним на месте до помрачения рассудка) и Лапа и крыло (Ягненка берут за руку и за ногу и проделывают то же самое, что и в Вертящейся комнате). Но больше всего ему нравилось Восхождение на Везувий. Это драматическое игрище заключается в том, что ребенок хватает вас за руки и начинает взбираться вам на плечи (вершину вулкана). Как только его пятки начинают бить вас по ушам, вы издаете самый ужасающий вопль, на какой только способны (то есть, начинаете извержение вулкана), и, мягко опустив ребенка на пол, принимаетесь катать его по ковру (что символизирует разрушение Помпеи). - Но все-таки нам нужно прямо сейчас договориться о том, что отвечать маме, когда она снова заговорит о ковре,- сказал Роберт, разрушив Помпею в десятый раз и останавливаясь немного передохнуть. - Вот вы и договаривайтесь, если хотите-сказала Антея,- а мы с моим маленьким утеночком пока поиграем в зверопесенки. Ягненок, золотце, иди к своей Пантерочке! Счастливый Ягненок, весь взъерошенный и запыленный после десятикратного разрушения Помпеи, бросился на колени к Ангее, где моментально превратился в маленькую змейку, отчаянно шипевшую, извивавшуюся и совсем уж не по правилам пинавшуюся все время, пока Антея декламировала: Моя малюсенькоя змейка, Моя смешная неумейка. Где твой смешной зеленый хвост? Куда он делся - вот вопрос! - Крокодильчик! - попросил Ягненок и показал Антее свои маленькие остренькие зубки. Антея покорно продолжала: Мой развеселый крокодильчик, Где твой зеленый колокольчик? Где твой больной передний зуб? Ты без него безмерно туп. Ну что же,- между тем рассуждал Сирил,- проблема остается все той же. Мама ни за что не поверит, если мы расскажем ей всю правду о ковре, и... - Твоими устами глаголет истина, о Сирил! - заметил Феникс, вылезая из серванта, служившего прибежищем для тараканов, изодранных книжек, сломанных грифельных досок и лишних деталей от игрушек (в каждой игрушке найдется немало деталей, которые сами собой выпадывают из нее во время разборки, а потом никак не хотят становиться на место).- Но теперь помолчи и внемли мудрости Феникса, сына Феникса. Так вот... - Ты хочешь сказать, что тоже входишь в это дурацкое общество? - перебил его Сирил.- Я имею в виду Общество Сыновей Феникса. - Никогда не слыхал ни о чем подобном,- надменно ответствовал Феникс.- И вообще, что значит Общество? - Ну, это когда собирается много народу, и все начинают валять дурака. Что-то вроде братства... Одним словом, это немного похоже на твой храм, только тут все совсем по-другому... - Кажется, я понял, о чем ты говоришь,- неуверенно произнес Феникс.- Пожалуй, я бы с удовольствием взглянул на наглецов, осмеливающихся именовать себя сыновьями Феникса. - Да, но ты, кажется, хотел сказать нам что-то ужасно мудрое? - напомнил ему Сирил. - Ах, да! Так вот, стало быть, умолкните я внемлите мудрости Феникса...- снова завелась золотая птица - и снова была перебита, на этот раз Ягненком. - Попугайчик-попрыгунчик! - радостно завопил этот маленький змеекрокодил и потянулся руками к сияющему хвосту Феникса. И хотя намерения его были не совсем ясны, Феникс почел за лучшее скромно ретироваться за побертову спину, а Антея поспешила отвлечь внимание Ягненка очередной зверопесенкой: Мой толстопузый белый кролик, Ты доведешь меня до колик! Смеяться больше не хочу - Но хохочу и хохочу! - Знаешь, Феникс, по-моему тебе не стоит брать в голову этих идиотских Сыновей феникса,- сказал Роберт.- Тем более что они, как я слышал, вовсе и не служат огню. Напротив, я слышал, что они поклоняются разным жидкостями - пьют лимонад и всякие другие шипучие напнтки. Причем пыот они гораздо больше обычных людей, потому что с этими шипучими напитками всегда так - чем больше их пьешь, тем лучше тебе становится... - В голове, может быть, и лучше,- заметила Джейн,- но в животе точно нет. Наоборот, от них тебя так раздует, что потом еще два дня шипеть будешь. Феникс равнодушно зевнул. - Послушайте! - сказала Антея.- У меня, кажется, появилась идея. Это ведь не совсем обычный ковер. На самом деле он очень волшебный. Так вот, я считаю, если мы намажем его Чудодейственным прорастителем, а потом дадим немного полежать, то его волшебный ворс отрастет точно так же, как волосы на голове у папы. - Очень даже может быть,-согласился Роберт.- Но мне кажется, что керосин тоже сгодится - во всяком случае, по запаху он ничем не уступит Прорастителю. А вообще-то, нужно попробовать и то, и другое. В конце концов решено было испытать оба чудодейственных средства. Сирил сбегал в комнату папы и притащил оттуда пузырек с Прорастителем. К сожалению, жидкости в пузырьке осталось совсем немного, и это вызвало новый взрыв разногласий. - Мы не можем израсходовать его полностью,- сказала Джейн.- А вдруг у папы начнут в одночасье выпадать волосы? Если в пузырьке ничего не будет, то пока Элиза бегает в аптеку, они у него могут повыпадывать полностью. Представляете, какой это будет ужас? Лысый папа - бр-р! И все по нашей вине. - А парики в наше время стоят безумно дорого,- поддержала ее Антея.- Знаете что, давайте оставим в пузырьке пару капель на тот случай, чтобы папа сумел продержаться, пока Элиза бегает в аптеку, а остальным намажем самые истертые места на ковре. Где не хватит Прорастителя, добавим керосина. Если все волшебство и впрямь зависит от запаха, то керосин обязательно должен помочь- пахнет-то он просто замечательно! Прорастителя набралось не больше чайной ложки. Пахучую жидкость аккуратно разлили по краям ужасной дыры в середине ковра и тщательно втерли в основания каждой ворсинки. Там же, где не хватило Прорастителя, ковер умастили керосином, который Роберт с Сирилом потом еще долго размазывали кусочком мягкой фланели. Когда с этим было покончено, фланелевую тряпочку бросили в камин. Тряпочка горела очень ярко и весело, что изрядно развлекло Феникса с Ягненком. - Сколько можно вам говорить,- сказала мама, появляясь в дверях детской,- что нельзя играть с керосином? Вы когда-нибудь спалите дом. Что это вы опять придумали? - Мы сожгли керосиновую тряпочку,- гордо ответила Джейн. Было бесполезно объяснять маме, что они пытались починить ковер. Мама не имела ни малейшего понятия о том, что ковер был волшебный, а детям вовсе не хотелось, чтобы их подняли на смех за то, что они пытались с помощью керосина починить обыкновенный ковер. - Смотрите, чтобы больше этого не было! - строго сказала мама.- Ну ладно, а теперь хватит дуться-давайте веселиться! Папа только что прислал телеграмму. Смотрите! - И она протянула детям клочок бумаги. Все четверо набросились на него, как одержимые, и после короткой, но жестокой схватки, Сирил, вышедший из нее победителем, прочитал: - Ложа в Гаррике для детей. Партер в Хеймаркете для нас. Встречаю в Чаринг-Кросс, в 6.30. - Это значит,- продолжала мама,- что наши четверо счастливчиков сегодня отправляются смотреть Крошек-водяных! И весь спектакль вы будете совсем одни! Мы с папой отведем вас в театр, а потом заберем домой. Так что, Антея, давай мне Ягненка и вместе с Джейн отправляйся нашивать кружева на ваши выходные платья (я имею в виду красные выходные платья). Кстати, я не удивлюсь, если их нужно будет погладить. И поторопитесь, а то не успеете. Господи, ну и воняет же этот керосин! Платья на самом деле нужно было погладить- и даже очень. Двум помидорного цвета красавцам из Либерти посчастливилось принять участие в живых картинках, когда там срочно понадобилось изобразить мантию кардинала Ришелье, и в результате они приобрели довольно плачевный вид. Зато живые картинки получились просто замечательные. К сожалению, я не могу рассказать вам о них подробно, но вы же знаете, что невозможно рассказать обо всем в одной истории. А вам наверняка было бы интересно услышать о том, как дети представляли Принцев-из-Башни и как в самый волнующий момент представления одна из подушек взорвалась у них над головами, и молодые принцы были так плотно усыпаны перьями, что картинку пришлось переименовать в Михайлов день, или Ощипывание гусей. Гладить платья и пришивать кружева было, конечно, не очень весело, но сестры и не думали унывать - еще бы, ведь перед ними раскрывалась радужная перспектива похода в театр, да и крепленый керосином Чудодейственный прораститель потихоньку делал свое дело. В четыре часа пополудни Джейн клятвенно заявила, что на заштопанных Антеей местах появилось несколько новых ворсинок. Стоит ли говорить, что это известие всех чрезвычайно обрадовало. Меж тем Феникс сидел на каминной решетке и рассказывал детям различные истории, и, как обычно, эти истории были увлекательными и поучительными, как призы на школьных олимпиадах. Вот только сегодня они кроме этого были еще и грустными. - Что с тобой, Феникс? - спросила Антея, наклоняясь над камином, чтобы снять утюг с подставки.- Ты, часом, не заболел? - Я не болен,- ответила золотая птица, угрюмо покачивая головой.- Я просто старею. __ Стареешь? Да ты же чуть ли не позавчера вылупился из своего золотого яйца! __ Время,- печально ответил Феникс,- измеряется биениями сердца. Уверяю вас, с тех пор, как я познакомился с вами, у меня их было столько, что любая другая птица уже давно ходила бы с посеребренными перьями. - Но ты же говорил, что Фениксы живут по пять тысяч лет,- сказал Роберт,- а ты еще и первой сотни не разменял. Да ты только подумай - у тебя впереди еще масса времени! - Вам должно быть известно,- назидательно произнес Феникс,- что время - это всего лишь удобная человеку фикция. Такой вещи, как время, вообще не существует. Два месяца, проведенные с вами, далеко перевешивают все эти бесконечные тысячи лет безбедного существования в пустыне. Я очень старый и усталый Феникс. Пожалуй, мне пришла Пора откладывать яйцо и устраиваться спать на своем огненном ложе. Однако, мне следует предусмотреть некоторые меры предосторожности на тот случай, если меня вдруг разбудят сразу же после сожжения. Я, знаете ли, этого просто не перенесу. Но хватит об этом! Мне не хочется омрачать ваше счастье своим старческим нытьем. Итак, что сегодня на арене? Борцы? Гладиаторы? А может быть, битва камелеопардов с единорогами? Не думаю,- ответил Сирил.- На арене сегодня Крошки-водяные, и если пьеса хотя бы капельку напоминает книжку, по которой она поставлена, там не будет никаких гладиаторов и единорогов. Вот чего там действительно будет полно, так это трубочистов, профессоров, омаров, выдр и лососей, не говоря уже о маленьких детях, что живут в воде. - Вода вредит моему здоровью,- поежился Феникс и пересел на щипцы - поближе к огню. - Да я же и не говорю, что там будет настоящая вода,- сказал Сирил. - И вообще, в театре всегда очень тепло и красиво,- вмешалась Джейн.- Там полно всяких ламп, и все отливает настоящим золотом. Знаешь что, пойдем с нами! Тогда сам все и увидишь. - Я только что хотел сказать то же самое,- обиженным тоном произнес Роберт.- Да только у меня нет нахальной привычки выскакивать поперед всех. Правда, старина Феникс, пойдем с нами! Вот увидишь, всю твою хандру как рукой снимет. Будешь хохотать, как сумасшедший. У мистера Бушье все пьесы такие. Эх, жаль, ты не видел Лохматого Питера' Мы ходили на него в прошлом году и от смеха чуть животики не надорвали. - Твои речи странны и непонятны,- отвечал ему Феникс,- но я согласен идти с тобой. Может быть, балаганные трюки этого вашего Бушье (я, кстати, о нем впервые слышу) помогут мне ненадолго сбросить с плеч тяжесть прожитых лет. Вот так и получилось, что этим вечером Феникс очутился во внутреннем кармане робертова итонского костюма (отчего им обоим стало так невмоготу, что они едва не задохнулись) и был контрабандным образом пронесен на представление Крошек-водяных. Во время обеда, проистекавшего в приятном окружении ресторанных витрин и зеркал, бросавших самые немыслимые блики на лица присутствующих, Роберту пришлось симулировать сильный озноб, и в то время как остальные с удовольствием поглощали разные вкусности, он сидел и потел в своем тяжелом зимнем пальто, резко контрастировавшем с папиным смокингом и маминым вечерним платьем, при каждом движении изменявшим свой цвет с серого на розовый и зеленый. Естественно, обед для него был полностью загублен. Он ощущал себя неким грязным пятном на безупречном фасаде семьи и надеялся лишь на то, что Феникс знает, какие страдания он из-за него претерпевает. Что и говорить, все мы любим пострадать за других, но при этом нам обязательно нужно, чтобы эти самые другие об этом знали. Существуют, конечно, и такие возвышенные души, которым этого вовсе не требуется, но они встречаются крайне редко. Роберт же относился к большинству. На протяжении всего обеда папа не переставал шутить, и вся компания, соответственно, не переставала смеяться. Что до детей, так они смеялись даже с полными ртами, что уж вообще ни в какие ворота не лезло. Закутанному в пальто Роберту доставалось больше других, но он утешал себя той мыслью, что папа ни за что не позволил бы так жестоко насмехаться над ним, если бы знал правду. И, знаете, тут-то Роберт ни капельки не ошибался. Когда была съедена последняя виноградина и попробована на вкус сирилова соломинка для коктейля, дети сполоснули пальцы в специальной чашке - не забывайте, что это был настоящий взрослый обед! - и в сопровождении родителей отправились в театр, где их быстренько провели в ложу и оставили одних. Уходя, папа сказал: - Что бы не случилось, не высовывайте носа из ложи! К концу представления я заеду за вами. Ведите себя хорошо, не ссорьтесь и постарайтесь от души поразвлечься. Да, Роберт, тебе не кажется, что здесь немного жарковато для того, чтобы сидеть в пальто? Нет? Ну ладно, тогда я побежал, а тебе придется вечером смерить температуру - не дай Бог, окажется, что ты подхватил свинку или корь. А может, у тебя зубы режутся? Ну, пока! Когда он закрыл за собой дверь, Роберт быстро скинул ненавистное пальто, утер пот со лба и извлек из внутреннего кармана пиджака мокрого и порядком взъерошенного Феникса. Затем они по очереди причесывались у зеркала на стене, причем Феникс запретил кому бы то ни было смотреть на него до тех пор, пока он не пригладил всех своих перьев. Они пришли безнадежно рано. Пришлось не менее получаса ждать, пока заполнится зрительный зал - но зато когда люстры вспыхнули полным светом, Феникс, до того неподвижно сидевший на спинке робертова кресла, вздрогнул, вытянул шею и принялся возбужденно раскачиваться взад-вперед. Он пребывал в полнейшем экстазе. - Какое замечательное зрелище! - бормотал он, как полоумный.- Насколько здесь красивее, чем в моем храме! О, кажется, передо мной забрезжил свет истины. Так вот зачем вы настаивали, чтобы я пошел с вами! Вы хотели наполнить мое старое сердце огнем восхищения. Скажи мне, мой верный Роберт, так ли это? Ведь это и есть мой настоящий храм, а то, что вы мне показывали пару недель тому назад, было всего лишь жалким приютом отверженных? - Не могу ничего сказать насчет всяких там отверженных,- ответил Роберт,- но если тебе так хочется, можешь называть это место своим храмом. Но тсс! Кажется, они начинают. Я не буду вам рассказывать о представлении. Я уже говорила, что в одной книжке нельзя рассказать обо всем на свете. К тому же, вы наверняка читали Крошек-водяных и знаете содержание пьесы не хуже меня. Если же эта книжка не попадалась вам в руки, то не расстраивайтесь - по правде сказать, вы немного потеряли. Лучше я расскажу вам о том, что было дальше с детьми. Так вот, пока Сирил, Роберт, Антея и Джейн со всем вниманием, на которое только способны дети их возраста, смотрели пьесу, Феникс пребывал в своего рода радужном трансе. Мой истинный храм! - без конца твердил он.- О, какие замечательные огни! Какие роскошные церемонии! И все для того, чтобы воздать мне подобающие почести! Слегка одуревший от блеска театральной мишуры Феникс на полном серьезе принимал звуавшие со сцены сольные номера за гимны в его честь, а хоровые куплеты -за ритуальные марши. Электрические фонарики казались ему волшебными факелами, зажженными для того, чтобы своим светом возвестить его божественное присутствие. Сияющая разноцветными огнями рампа произвела на него столь сильное впечатление, что детям стоило немалых трудов убедить его сидеть смирно. Но когда вспыхнули доселе невидимые софиты, Феникс больше не смог сдерживать переполнявшего его волнения и, захлопав своими золотыми крыльями, прогремел голосом, разнесшимся по всем отдаленнейшим закоулкам театра: - Отлично, мои усердные слуги! Да пребудет с вами мое благоволение отныне и навсегда! На сцене возникло небольшое смятение. Крошка Том на полуслове оборвал свой уморительный монолог и удивленно посмотрел в зал. В наступившей тишине раздался громкий вздох, вырвавшийся не менее чем из сотни глоток, и ровно такое же количество негодующих лиц повернулось к ложе, в которой сидели съежившиеся от ужаса дети. А потом, как это всегда бывает в таких случаях, из зала донеслось раздраженное шиканье, чреватое предложениями успокоить горлопанов, а то и просто вывести их из зала. Вскоре представление возобновилось, но о горлопанах не забыли. Не успел Крошка Том закруглиться со своим монологом, как в ложу к детям вошел дежурный администратор и наговорил им кучу неприятностей. - Да это не мы, правда, не мы! - изо всех сил отбивалась Антея.- Это все наша птица! Тогда администратор в очень решительных выражениях посоветовал им получше следить за своим попугаем. - Не хватало еще, чтобы из-за него все представление пошло насмарку! - сказал он. - Он больше не будет,- сказал Роберт, умоляюще глядя на золотую птицу.- Честное слово, не будет! - Я разрешаю тебе удалиться,- милостиво произнес Феникс, обращаясь к администратору. - Он и вправду настоящий красавчик,- сказал администратор.- А как бойко говорит! И все же на вашем месте я бы подержал его под колпаком. А то он еще чего-нибудь натворит. С этим он и ушел. - Будь умницей, милый Феникс, не разговаривай больше,- попросила Антея.- Ты же не хочешь прерывать службу в собственном храме, так ведь? С этой минуты Феникс вел себя спокойно. Правда, теперь он принялся без умолку нашептывать детям на ухо всякие глупости. Например, ему очень хотелось узнать, почему нигде не было видно алтаря, отчего не горит жертвенный огонь и с какой это стати жрецы не воскуряют благовоний? В конце концов, он так надоел всем четверым, что они начали серьезно подумывать о том, что лучше было бы оставить его дома. Вот и в том, что произошло несколько минут спустя, был виноват один лишь Феникс и никто другой. Во всяком случае, театральные служащие, как бы их потом не обвиняли, были точно не виноваты. По правде говоря, никто толком и не понял, что случилось (то есть, никто, кроме злоумышленной птицы а четверых детей). А случилось вот что: Феникс сидел на позолоченной спинке кресла, раскачиваясь взад-вперед, как самый обыкновенный до