тва ненавидели счастье и красоту. Теперь они, болтая как умалишенные, собрались в садах Дворца, рядом с фонтаном, где Принцессы проводили свой обычный ритуал, следя за истоками рек. Глупое монотонное бормотание было слышно даже во Дворце. Больше всего на свете эти люди любили глупые звуки собственных голосов... Новое войско выстроилось перед Королевой в ожидании ее распоряжений. Это зрелище напоминало карнавал или костюмированный парад; тут были Святой Георг и Жанна ДАрк в сияющих доспехах, герои в шляпах с перьями и в отделанных кружевом сорочках, герои в гофрированных воротниках, а еще отважные английские джентльмены, и галантные французские господа. Однако, какой бы разной не была их одежда, герои не производили впечатления пестрой толпы. Несмотря на разительные различия во внешнем облике, у них была одна общая черта: свет отваги, сиявший на лицах; он и стал для них лучшим обмундированием. - Вы ведь знаете, что делать? - обратилась Королева к лидеру персонажей - бледному мужчине с тонкими чертами лица, облаченному в одежды Римлянина. - Я бы не осмелилась, - добавила она с гордым смирением, - обучать искусству войны самого Цезаря. - О, Королева, - ответил он, - я и эти храбрые люди сделаем все, чтобы прогнать незваных гостей, но, избавившись от них, мы должны будем вернуться в те же темные врата, через которые вошли, когда ваши юные защитники призвали нас. Мы разобьем этих злодеев - и, судя по их виду, это будет не сложно. Но Цезарь не воюет с женщинами, а женщин на нашей стороне лишь несколько, хоть я не сомневаюсь, что у каждой из них сердце львицы. Он с улыбкой повернулся к Жанне ДАрк, а она в ответ одарила его своей, сияющей столь же ярко, как и сталь ее меча. - Так сколько среди вас женщин? - спросила Королева. - Трое - Королева Боадика, Торфрида и я. - ответила Жанна. - Но мы втроем значим больше, чем три сотни их женщин! - воскликнула Торфрида. - Дайте нам плетки вместо мечей, и мы разгоним их, как собак, по их конурам с красными и голубыми занавесками! - Боюсь, они превосходят вас по весу, - покачала головой Королева. - Вы представить себе не можете, какие они тяжелые. - А не позвать ли нам Амазонок? - предложила Кэтлин, чем вызвала всеобщий восторг. - Хорошая мысль, - одобрил идею Цезарь. - Ребята, вы не против сбегать обратно? Амазонок можно найти в третьей книге с краю, где лежит большая пурпурная морская звезда - не ошибетесь. Дети бросились к золотым воротам, вошли в Грот и поплыли к тому месту, где раскинула свои лучи багряная морская звезда. Они постучали в книгу, а Кити, как и договорились, позвала: - Королева Амазонок, придите, пожалуйста. И возьмите с собой своих отважных воительниц! Из книги вышла восхитительная женщина в сверкающих золотых доспехах. - Вам лучше достать лодки или сотворить мост, чтобы переправить нас к воротам, - сказала она, величественно возвышаясь на краю скалы. - Все это есть в книгах Цезаря. Я уверена, он не будет возражать: мы не можем плыть, иначе намочим тетиву наших луков. Фрэнсис вызвал мост и, когда тот оказался недостаточно длинным, чтобы достать золотых ворот, вызвал еще один. Тогда Королева позвала своих воительниц, и из книги потянулся, казавшийся бесконечным, строй вооруженных, по военному экипированных высоких и прекрасных женщин. Все они несли луки; дети заметили, что с одной стороны их грудь была более плоской, чем с другой22 Амазонки выжигали девочкам левую грудь, чтобы тем удобнее было овладевать искусством стрельбы. Прим. ред. . А процессия все двигалась и двигалась по длинному мосту к золотым воротам. От этого зрелища у Кити пошла кругом голова, и Мэйвис, наконец, сказала: - О, Ваше Величество, остановите же их. Я уверена, воинов вполне достаточно, а мы можем опоздать, если прождем еще дольше. Королева остановила процессию и они направились обратно во Дворец, где Предводительница Амазонок приветствовала Жанну ДАрк и остальных женщин как старых знакомых. Они мгновенно составили план действий. Как бы мне хотелось описать вам великую битву между Прославленными Героями из книг и Книжными Людишками!.. Но у меня нет времени, и, кроме того, дети всего этого не видели, так что, думаю, и вам незачем знать об этом. Битва развернулась в садах Дворца; противоборствующие стороны выступили в одинаковом численном составе, потому что Книжные Черви вызвали великое множество Варваров, которые хоть и не были так ужасны, как мистер Мэрдстон и миссис Фэйрчайлд, но тоже оказались весьма неприятными. Детям участвовать в сражении не позволили, хотя им очень этого хотелось. Только с безопасного расстояния они могли слышать скрежет стали, жужжание стрел и боевые кличи воинов. Через некоторое время поток спасающихся бегством Книжных Людишек ринулся по жемчужным дорожкам, и герои, обнажив свои мечи, бросились преследовать беглецов. Боевые возгласы воинов, оставшихся на месте, сменились смехом, а Королева Мореленда лично вышла на поле боя. И, подойдя ближе, тоже рассмеялась. Было видно, как Амазонки пускали стрелы во врагов-мужчин - стрелять в женщин было ниже их достоинства, а попадали они так метко, что ни одна дама не пострадала. Только когда Злодеи были отброшены назад, Книжные Герои атаковали и без труда разбили оставшихся врагов. Они не использовали против них ни мечей, ни стрел, ни даже острых кинжалов - просто ловили вопящих женщин и бросали назад в книги, из которых те пришли. Каждая Амазонка хватала по одной и, не обращая внимания на то, что та кричала и царапалась, тащила ее обратно к родной книге, заталкивала внутрь и захлопывала дверь. Боадика несла миссис Маркхэм, с ее коричневыми шелками, - она держала леди под мышкой, словно непослушного ребенка. Жанна ДАрк взяла на себя Тетушку Фортуну, а Королева Амазонок несла на руках, как маленькое дитя, мисс Мэрдстон, вместе с ее четками. Задача Торфриды оказалась более трудной: она с самого начала заметила Элфриду, своего старого, злейшего врага. Их борьба была жестокой, хоть это и была лишь борьба взглядов. Казалось, огонь больших темных глаз Торфриды испепелит противницу. Элфрида отступала под натиском и продолжала отступать, пока не повернулась, и, проскользнув к своей книге, не вошла в нее по доброй воле, а Торфрида захлопнула за ней дверь. - Но разве вы живете не в одной книге? - удивилась шедшая за ней Мэйвис. - Не совсем, - улыбнулась Торфрида. - Это было бы невозможно. Я живу в другом издании, в нем только положительные герои. А она - там, где одни отрицательные. - А где Хирворд? - спросила Кити до того, как Мэйвис успела ее остановить. - Он мне нравится, а вам? - Да, - сказала Торфрида. - Мне он тоже нравится. Правда, он не живет в той книге, в которой живу я. Но скоро будет. Непременно будет. Улыбнувшись и вздохнув, она открыла свою книгу и вошла внутрь, а дети потихоньку направились назад во Дворец. Битва закончилась, Книжные Людишки отправлены назад в свои книги, как будто никогда из них и не выходили... Но не насовсем, потому что дети видели лица героев, и книги, в которых те жили, никогда больше не будут прежними. Теперь они без сомнения будут вызывать намного больший интерес, чем когда-либо: ведь в любой из этих книжек можно повстречать знакомого героя. Невозможно предугадать, когда это случится. Принцесса Фрейя встретила ребят во Дворце. Она обняла их и объявила спасителями страны, что было особенно приятно. Еще она рассказала, что в южной части города, в долине Мидий, прошло небольшое сражение, и враг был отброшен со своих позиций. - Но Рубен говорит, - добавила она, - что основные силы будут атаковать в полночь, этот мальчик действительно достоин своего веса жемчугом. Нам надо хорошенько выспаться, чтобы быть во всеоружии, когда придет время. Вы помните о своих обязанностях и силе ваших пуговиц и противоядий? Возможно, позже у меня не будет времени напомнить вам об этом. Можете спать в арсенале - наверняка вы очень устали, и заснете прежде, чем успеете сказать "Джек Шпрот". Ребята легли на морские водоросли, сваленные вдоль стены в конце Устричного арсенала, и действительно тут же заснули. Было ли дело в крепости их духа или во влиянии магии, но, как бы то ни было, заснули они не тревожась, проспали ночь без снов и проснулись без испуга, когда капрал Устриц разбудил их и прошептал: - Пора! Дети мгновенно пришли в себя и вскочили, прихватив с пола свои устричные раковины. - Я чувствую себя римским солдатом, - сказала Кити, - а вы? Остальные признали, что, насколько им был понятен дух римских солдат, они ощущали то же самое. В караулке туда-сюда мелькали тени от факелов, с которыми носились суетливые устрицы (этими самыми факелами были светящиеся рыбы, испускавшие такой же рассеянный свет, как колонны в Гроте Познаний). За аркой, охраняемой Лобстерами, вода была темной и прозрачной. Большие светящиеся рыбины обвивали каменные столбы, совсем как те рыбы, которых можно увидеть на фонарных столбах Набережной Темзы, только в этом случае они служили светильниками. Освещение было столь ярким, что можно было видеть так же ясно, как в лунную ночь на холмах, где нет деревьев, густыми кронами скрывающих луну. Все вокруг суетились и спешили. Отряд Лососей готовился к атаке противника с фланга, а Морские Ежи, под командованием Рубена, замаскировались в водорослях. В оставшееся до сражения время дети тренировались со своими раковинами, используя стебли морских водорослей - толщиной с человеческую руку - в качестве лодыжки захватчика, и вскоре неплохо овладели этим приемом, применение которого и составляло их основную задачу в бою. Фрэнсис как раз схватил самый толстый стебель и отпустил его, нажав на секретную точку, когда прозвучало: "Все по местам!" Дети гордо заняли свои позиции рядом с Принцессой, и только они успели это сделать, как послышался нарастающий, слабо отдающийся в ушах звук. Он становился все громче и громче, пока не показалось, что земля под ногами начинает дрожать. - Это шаг наступающей армии Народа Пучин, - пробормотала Принцесса. - Приготовьтесь. Мы устроим засаду в этих скалах, держите свои устричные раковины наготове, а когда увидите рядом с собой ногу, зажимайте ее между двух створок и тут же прикрепляйте устрицу к скале. Надежная раковина доделает остальное. - Да, мы знаем, спасибо, дорогая Принцесса, - сказала Мэйвис. - Разве вы не видели, как мы тренировались? Но Принцесса уже не слушала. Она была занята поисками укрытия для своих воинов. Все ближе и ближе раздавались шаги огромной армии, и через неясный свет воды дети могли видеть наступление великого войска Народа Пучин. Они были ужасны - выше человеческого роста, гораздо крепче и сплоченнее, чем Обреченный Отряд, возглавлявший первую атаку, так славно и удачно разбитую Крабами, Нарвалами и Морскими Ежами. Когда передовой отряд подошел ближе, дети увидели из своих укрытий ужасные лица врагов счастливого Мореленда. Они были суровы и, как ни странно, очень печальны. Фрэнсис, наконец, смог их разглядеть - это были лица сильных и гордых людей, страдавших от какой-то нестерпимой внутренней боли и обиды. - Но ведь мы враги... - сказал он себе, сдерживая внезапно вспыхнувшее в сердце чувство, - и если это было не сочувствие, то что же?.. Колонна поравнялась с Принцессой. Согласно старой традиции, которая требует от командира стоять во главе войска, а не следовать за ним, она первой бросилась из укрытия и прикрепила раковину к пятке одного из нападавших, из левого звена. Дети бросились вслед за своей предводительницей. Недавняя тренировка принесла свои плоды: не было ни промахов, ни ошибок, каждая устричная раковина резко сжимала лодыжку врага, и тут же накрепко прицеплялась к скале, в этой ловушке и заключался исчерпывающий прием военной тактики. Дети были в восторге - с какой легкостью они взяли верх над этим бестолковым Глубинным Народом! В сердцах ребят поселилось чувство глубокого презрения к этим глупым гигантам, которых они еще недавно так боялись и ненавидели. Уже пятьдесят или шестьдесят были привязаны за ноги! И это было так просто... Охваченная эйфорией, наша четверка совсем потеряла бдительность. Великолепно справившись со своей задачей, ребята совсем забыли о дальнейших действиях: они праздновали победу, хотя по правилам должны были бежать в арсенал за новым оружием. Ошибка стала роковой. В тот момент, когда дети стояли, радуясь своему мастерству, отваге и беспомощной ярости врага, что-то тонкое, похожее на веревку, схватило их, обвивая ступни и пальцы рук, прижимая уши и сплющивая носы, опутывая их локти и сковывая ноги. Казалось, дверь, охраняемая Лобстерами, начала медленно отдаляться. Дети повернули головы и поняли, что движутся против своей воли вслед за отступающим войском противника. - О, почему мы не послушались Принцессу? - выдохнула Кити. - Произошло что-то неладное! - Я должен был это предвидеть, - сказал Бернард. - Мы попались... в сеть! Так и было. Высокий пехотинец армии Народа Пучин уносил их все дальше от Мореленда, с той же быстртой и легкостью, с какими ребенок тянет пойманный за ниточку воздушный шарик... Глава X Народ Пучин Те из нас, кому довелось испытать на себе подобное несчастье - при исполнении воинских обязанностей угодить в сети врага, который буксирует вас за собой, беспомощных, словно плавучие надувные шарики, смогут в полной мере оценить ощущения четырех ребят, с которыми приключилась эта ужасная беда. Сделанная из переплетенных нитей волокнистых водорослей, сеть оказалась очень крепкой. Все попытки ее разорвать были тщетны, а разрезать, к сожалению, оказалось нечем. У них не было при себе даже устричных раковин, зазубренные края которых могли бы как-нибудь помочь их беде, или, в конце концов, послужить каким-никаким оружием, и положение их оказалось воистину плачевным. Они превратились, по выражению Кити, в "кучу-малу из рук и ног", и как-то разобраться в этой куче, не нанеся друг другу увечий, было крайне сложно. - Давайте выбираться по очереди, - предложила Мэйвис после нескольких минут болезненного и бесплодного барахтанья. - Сначала Фрэнсис. Выбирайся отсюда, Фрэнс, и посмотри, сможешь ли сесть на кусочек сетки, на котором нет нас, а за тобой попробует Кити. Совет оказался превосходным, и когда ему последовали все четверо, оказалось, что они вполне могут бок о бок уместиться на том, что приближенно могло бы зваться полом, хотя сжимающиеся "стены" сети по-прежнему норовили вытеснить кого-нибудь вверх, если этот кто-то был недостаточно осторожен. К моменту, когда с рассаживанием было покончено, и они получили возможность как следует оглядеться, картина вокруг полностью переменилась. Прежде всего, сам по себе весь мир стал гораздо темнее, хотя та его часть, в которой сейчас находились дети, была гораздо светлее, чем море в том месте, где их поймали в сети. Удивительное было ощущение - словно смотришь на ночной Лондон с верхушки собора Святого Павла. Всюду носились какие-то сияющие штуки, похожие на трамваи или омнибусы, а огоньки поменьше, весьма напоминающие кэбы или экипажи, точками расцвечивали черные просторы до такой степени, что в местах их плотного скопления темнота исчезала, растворяясь в серебристом мерцании. Были и другие, с огоньками, похожими на иллюминаторы больших лайнеров. Один из них стремительно направился в их сторону, и голову Кити посетила дикая идея: "а что, если, потонув, корабли продолжают жить и плавать под водой, как, например, она сама и остальные". Очень может быть. Но как бы там ни было, а то, что приближалось, было отнюдь не одним из тех кораблей, поскольку, когда оно подплыло ближе, то стало похожим скорее на толстущую рыбину с рядами фосфоресцирующих чешуек вдоль гигантских боков. Проплывая мимо, рыбина распахнула челюсти, и на мгновение все зажмурились, решив, что им пришел конец. А когда снова осмелились их открыть, рыба-великан была уже далеко. Тем не менее, оказалось, что Кити расплакалась. - Лучше бы мы совсем не приходили! - проныла она и остальные не могли не почувствовать, что в ее словах есть доля истины. Как могли, они успокоили ее и себя, старательно изображая полууверенность в том, что все закончится хорошо. Как я заметила раньше, в мире существуют вещи, настолько ужасные, что даже если Вы и найдете в себе смелость встретиться с ними лицом к лицу, то сначала Вам покажется, что такого просто не может быть. Сама идея творческой справедливости, в которую все мы верим в глубине сердца, делала невозможной даже мысль о том, что детей, которые так благородно (а они все чувствовали, что это было благородно) защищали своих друзей, Народ Русалок, ждут такие ужасные последствия. И когда Бернард принялся расписывать им превратности войны, он делал это так неубедительно, что Фрэнсис посоветовал ему заткнуться. - Но что же нам теперь делать? - всхлипнула Кити, в двадцатый раз за все время, пока пехотинец тащил за собой полную несчастного улова сеть. - Нажмем свои перламутровые пуговицы, - с надеждой предложил Фрэнсис. - Тогда мы станем невидимыми и неосязаемыми, и, может быть, нам удастся сбежать. - Он потеребил похожую на мрамор жемчужину. - Нет, не надо! - воскликнул Бернард, хватая его за руку, - как ты не поймешь? Если мы это сделаем, то никогда не сможем выбраться из сети. Они не смогут ни увидеть, ни пощупать нас. А просто решат, что сеть пуста, и тогда, возможно, повесят ее на какой-нибудь крюк или вообще выбросят в болото. - И оставят там на много-много лет. Теперь понимаю, - сказала Кити. - Но в таком случае мы сможем вмиг свои пуговицы расстегнуть. Ведь сможем же? - предложила Мэйвис. - Ага, конечно, - согласился Бернард, но на самом деле ничегошеньки они не могли(. Наконец, пехотинец, прошагав по улицам мимо гигантских скальных дворцов, миновал грандиозную арку и оказался в зале, размерами с собор Святого Павла и Вестминстерское аббатство вместе взятые. Множество жителей глубин, которые до этого, рассевшись на каменных скамьях вокруг грубо вытесанных столов, ели какую-то странную светящуюся пищу, вскочили с мест, и послышались крики: "Какие новости?" - Четыре пленника, - объявил пехотинец. - Поверхностный люд, - добавил Полковник. - И я приказываю доставить их лично к Королеве. Он пересек холл и поднялся по широкой лестнице, ступени которой были сделаны из чего-то настолько зеленого и прозрачного, что это могли быть лишь стекло или изумруд, и я не думаю, что это было стекло, разве возможно изготовлять стекло в морских пучинах? Под ступенями были светильники, которые сияли сквозь безупречную зелень так чисто и прекрасно, что Фрэнсис начал мечтательно: Услышь меня, Прекрасная Сабрина, Сквозь тихую, прозрачную волну... И почти сразу в сети стало несравнимо тесней, и все четверо оказались в объятиях плачущей от радости и облегчения Фрейи - своей ненаглядной Русальей Принцессы. - Ой, я не собирался... милая принцесса, я вовсе не... - начал Фрэнсис. - Это просто изумрудные ступени навели меня на мысли о прозрачности... - Я заметила, - сказала она, - но, если б вы только знали, что я пережила... вы, наши гости, наши благородные рыцари, отважные защитники, и вдруг превратились в пленников, в то время как все остальные в безопасности! Я-то как раз надеялась, что вы меня все же позовете! И по-настоящему горжусь, что вы этого не делали, что у вас хватило мужества не звать меня, пока это не вышло совершенно случайно. - Мы как-то не додумались Вас звать, - чистосердечно призналась Мэйвис, - но я все же надеюсь, что мы бы этого не сделали, даже если бы додумались. - А почему вы не нажали на свои перламутровые пуговицы? - спросила Принцесса, и тогда они поведали ей причину. - Мудрые дети, - похвалила она, - но в любом случае нам всем придется воспользоваться волшебным зельем, не позволяющим потерять память. - А я не буду! - заявила Кити. - Не хочу я помнить! Если бы я ничего не помнила, то забыла бы даже, что надо бояться! Пожалуйста, позвольте мне забыть все, что я помню! - Она растроганно прильнула к принцессе, которая шепнула Мэйвис: "Может быть, это к лучшему" - и они позволили Кити поступить по-своему. Остальные едва успели проглотить свое зелье, как пехотинец бросил сеть на громадный стол, который казался высеченным из цельного алмаза, и тут же рухнул ничком, уткнувшись носом в землю. Таков был местный обычай приветствия повелителя. - Пленные, Ваше Величество, - провозгласил он, поднявшись. - Четыре юных представителя Поверхностного Народа, - вещая, он обернулся к сетке, на мгновение запнулся и добавил изменившимся голосом. - И там есть кто-то еще! Готов поклясться, сначала его там не было! - Откройте сеть, - произнес сильный, нежный голос, - и заставьте пленников подняться, чтобы я могла как следует их разглядеть. - Они же могут сбежать, любовь моя, - вмешался кто-то беспокойно, - или, может быть, они кусаются... - Окунанья, - сказал первый голос, - будь наготове с четырьмя моими женщинами. Берите пленных по очереди. Каждого из них хватайте и держите, пока моя августейшая особа не выразит удовлетворения. Сеть открыли, и огромные сильные руки ухватили Бернарда, оказавшегося ближе к горловине сети, и стали осторожно, но необыкновенно крепко удерживать его в вертикальном положении. Ни одна из охранниц не могла стоять ровно из-за своего хвоста. Прямо перед пленниками, на троне восседала высокая и величественная Королева, очень красивая и очень грустная, а рядом с ней - Король (королевскую чету они сразу узнали по коронам), не такой прекрасный, как его жена, но все же совсем непохожий на остальной неуклюжий и неповоротливый Народ Пучин. Он тоже был печален. Они были облачены в мантии из роскошнейшей ткани из водорослей, расшитые драгоценными камнями, а короны были просто верхом великолепия. Их трон был сделан из цельного чистой воды ярко-кровавого рубина с пологом из ниспадающих зеленых водорослей, украшенных топазами и аметистами. Королева поднялась и, сойдя по ступеням трона, что-то шепнула той, кого назвала Окунаньей, и та, в свою очередь, передала приказ другим четырем внушительным леди. Все пятеро действовали с поразительной синхронностью: одним точным движением они сняли с пленников волшебные мундиры, и еще одним движением отняли такие удобные хвосты. Принцесса и четверо детей стояли теперь на своих десяти ногах. - Какие забавные маленькие создания! - совсем незлобно произнес Король. - Тише! - прервала Королева, - возможно, они понимают, что ты говоришь. По крайней мере, эта девчонка-русалка точно понимает. Дети пришли в настоящую ярость от такого непочтительного упоминания о своей принцессе. Но сама она оставалась совершенно непоколебима. - А теперь, - начала Королева, - будете ли вы отвечать на вопросы, пока вам не уничтожили память? - На одни - ответим, на другие - нет, - сказала Принцесса. - Это человеческие дети? - Да. - Как они попали в подводный мир? - Морская магия. Вам не понять, - надменно отвечала Принцесса. - Они сражались против нас? - Да! - выкрикнули разом Бернард и Мэйвис, не дав ответить Принцессе. - И, между прочим, весьма успешно, - добавил Фрэнсис. - Если вы раскроете численность армии морелендцев, вам вернут хвосты и мундиры и отпустят. Будете говорить? - Разве такое возможно? - был ответ Принцессы. - Я русалка и Принцесса Королевского Дома. И никогда не предам свою страну. - Нет, полагаю, что не предашь, - рассудила Королева. И, секунду помолчав, добавила, - поднесите чашу забвения! Чаша забвения была необычайно сладка. У нее был вкус ирисок, кокосов, ананасового мороженого, и сливового пирога, и еще цыплячьего жаркого с легким привкусом лаванды и розовых лепестков и самого что ни на есть лучшего Одеколона. На вечеринках детям приходилось пробовать чаши сидра и чаши с шампанским, но ни то, ни другое им не понравилось, однако, чаша забвения была просто восхитительна. Это был кубок опалового цвета, сказочно-розовых, перламутровых, зеленоватых, голубых и серых оттенков, а по бокам были выгравированы изображения красивых спящих людей. Кубок передавался из руки в руку, и когда каждый отпивал достаточно, Высокий Лорд Чашеносец, очень симпатичная, неразговорчивая рыбина, сдерживающим жестом касался чаши и передавал ее дальше, держа кубок в своих плавниках. Таким образом, один за другим, чашу испили все. Кэтлин была последней. На четверых из пятерки питье не подействовало, но Кэтлин менялась у них на глазах, и хотя они были подготовлены к тому, что глоток забвения заставит ее все позабыть, было просто ужасно наблюдать его ужасающее действие воочию. Рука Мэйвис покровительственно обнимала Кэтлин, но в тот момент, когда напиток был проглочен, Кэтлин отбросила эту заботливую руку и отпрянула. Это ранило больнее ножа. Потом она взглянула на братьев и сестер, а это так невыносимо, когда глаза любимых людей смотрят на вас, словно на незнакомца. Было условлено, что теперь, пока пленники все еще в сетях, они должны делать вид, что чаша забвения возымела действие, держаться спокойно и выглядеть как можно тупее. Но Мэйвис не могла перенести эту холодность своей дорогой Кити, а этого никто в расчет не взял. Поэтому, когда Кити глянула на Мэйвис как на чужака, который ей, пожалуй, неприятен, и увернулась от ее руки. Мэйвис не смогла это стерпеть, и, прежде чем Принцесса или братья смогли ее остановить, душераздирающе воскликнула: - О, Кити, дорогуша, да что же это такое? В чем дело? В довершение ко всему, оба мальчишки очень громким и отчетливым шепотом возмутились: "Замолкни, Мэйвис!", и лишь Принцесса сохранила достаточно самообладания, чтобы промолчать. Кити обернулась и глянула на сестру. - Кити, дорогуша... - снова позвала Мэйвис и остановилась, потому что на ее месте никто не сможет повторить слово "дорогуша" кому-нибудь с взглядом Кити. Она отвела глаза, в то время как Кити обратила взгляд на Королеву... и не только взгляд, но и стопы, чтобы прильнуть к королевскому колену так словно это было колено ее родной мамы. - Дорогое маленькое создание, - промурлыкала Королева, - видите, она совершенно ручная. Я, пожалуй, сделаю ее своим любимым зверьком. Ах ты мой славный, маленький зверек! - Не смейте ее забирать! - закричала Мэйвис, но Принцесса снова шикнула на нее, Королева восприняла ее вопли с презрительным равнодушием, а Кити примостилась у ног своей новой хозяйки. - Что же до всех остальных, - сказала Королева, - то совершенно очевидно, что напиток забвения пока на вас не подействовал. Посему, я не могу отдать вас в подарок моим отличившимся дворянам, которые ждут от меня какой-нибудь домашней зверушки. Завтра попробуем забвение еще раз. А пока... Тюремщик, кандалы! Вперед выступил высокий житель Пучин с кислой миной на лице. Через его руку были перекинуты чешуйчатые хвосты, от первого взгляда на которые сердца детей встрепенулись, поскольку они надеялись, что хвосты были их собственными. Но стоило надеть хвосты, как они сразу поняли свою горькую ошибку. - О, да, - сказала Королева, - это ненастоящие хвосты. Вы не сможете ни снять их, ни плавать с ними, ни ходить. Впрочем, с ними можно передвигаться ползком по дну океана... В чем дело? - обратилась она к Тюремщику. - Этой заключенной не подходит ни один хвост, - заявил Тюремщик. - Я принцесса правящего Русалочьего Дома, - сказала Фрейя, - и ко мне не пристанут ваши оскорбительные фальшивые хвосты. - Ну, так бросьте их всех в темницу, - велел Король, - такие же угрюмцы, как и все остальные пленники, не правда ли? Темница была огромным зданием и расширялась кверху, отчего казалось, что она едва балансирует на дне морском, но на самом деле с обоих концов она была подперта огромными скальными глыбами. Заключенных приволокли туда в сетях, а этот способ передвижения настолько беспорядочен, что только когда Тюремщик оставил их в покое, они обнаружили, что на самом деле тюрьма - это корабль: огромный лежащий на дне корабль, совершенный до мелочей, словно только сегодня покинул док. Казалось, вода ничуть не испортила его. Их заперли в гостиной, и утомленные напряженным днем пленники улеглись на удобные подушки из красного бархата и крепко уснули. Даже Мэйвис, которая поняла, что Кэтлин нашла в лице Королевы друга, и потому опасность ей не грозит. Принцесса сомкнула глаза последней. Еще долго она смотрела на спящих детей. - О, ну почему, почему они никак до этого не додумаются? - вымолвила она, - и почему нельзя мне им об этом говорить? Ни на один из вопросов ответа не было, и, наконец, Принцесса уснула сама. Должна признаться, что разделяю удивление Принцессы тем, что дети не провели ночь, повторяя на все лады "Услышь меня, прекрасная Сабрина...". Ведь на каждое заклинание, конечно же, откликнулся бы какой-нибудь из жителей Мореленда, и таким образом можно было бы без труда сколотить маленькую армию, одолеть с ней Тюремщика и сбежать на свободу. Мне бы хотелось располагать временем, чтобы рассказать Вам, что сталось с Кэтлин, Вам ведь наверняка ужасно понравилось бы читать о повседневной жизни избалованной ручной королевской малышки. Не менее интересно, чем Вашему четвероногому Пирату или Шарику зачитываться, если бы они умели: "Жизнеописанием одного из японских спаниелей королевы Александры". Но время не ждет, и мне придется сократить мою историю. Невозможно ведь пересказать всего обо всем, верно? На следующий день тюремщики принесли заключенным еду, а также вторую порцию напитка забвения, который, конечно, не подействовал, и пленники провели день, измышляя пути к бегству. Вечером сын Тюремщика снова принес напиток забвения вместе с ужином и остался надзирать, пока они ели. Он совсем не выглядел злобным, и Фрэнсис рискнул с ним заговорить. - Однако, - вымолвил он. - Однако, что? - переспросил юный глубинник. - Вам запрещено с нами разговаривать? - Нет. - Тогда расскажите, что с нами будет. - Не знаю. Но скоро это выяснится. Тюрьмы быстро наполняются и скоро переполнятся совсем. Тогда некоторых из вас придется отпустить под так называемое досрочное освобождение, то есть с этими ненастоящими хвостами, чтобы вы не смогли далеко уйти, даже если чаша забвения и не возымеет действия. - Однако, - настала очередь Бернарда. - Однако, что? - Почему Король и Королева не участвуют в сражениях, как Русалочье Королевское Семейство? - Закон не велит, - пояснил глубинник. - Мы как-то захватили одного Короля, и наш народ побоялся, что точно также могут захватить наших Короля и Королеву, потому и придумали такой закон. - А что вы с ним сделали, с пленным Королем? - спросила Принцесса. - Поселили его в Остводе, - отвечал парень, - это клочок воды, полностью окруженный сушей. - Я бы хотела с ним повидаться, - сказала Принцесса. - Нет ничего проще, - сказал подводник, - получите только досрочное освобождение. К тому месту ведет довольно длинная дорога, почти вся под водой, конечно, но большая часть нашей молодежи бывает там трижды в неделю. Ну, разумеется, он теперь не может быть королем, зато его сделали профессором Моллюскологии. - Он что, не помнит, что был королем? - поинтересовалась принцесса. - Конечно, но он был настолько ученым, что даже чаша забвения не смогла лишить его всех знаний - вот почему теперь он профессор. - А каким Королевством он правил? - с волнением спросила Принцесса. - Он был Королем варваров, - поведал сын Тюремщика, и Принцесса вздохнула. - Я надеялась, что он окажется моим отцом, - молвила она, - Вы же знаете, он затерялся в море. Юноша-подводник сочувственно кивнул и ушел. - А он, кажется, не такой уж и страшный, - заметила Мэйвис. - Нет, - согласилась принцесса, - никак не могу понять. Я-то думала, что весь Пучинный народ - ужасные, жестокие и безжалостные создания. - И мы с ними не так уж непохожи... исключением взглядов - заметил Бернард. - Интересно, а из-за чего началась война? - спросила Мэйвис. - О, мы всегда были врагами, - беспечно пояснила Принцесса. - Да, но почему вы ими сделались? - Ах, причина давно затерялась в глубинах древности, - объяснила Принцесса, - задолго до зарождения истории. - О-о, - сказала Мэйвис. Но когда Ульфин снова принес им еду, я уже говорила, что парня звали Ульфин? - Мэйвис задала ему тот же вопрос. - Я не знаю, маленькая сухопутная леди, - сказал Ульфин, - но я выясню: мой дядя работает Хранителем Национальных Архивов, выгравированных на многочисленных каменных плитах, настолько многочисленных, что никто не в силах сосчитать их, но есть плиты поменьше, на которых написано, что хранится на больших, - он растерялся. - Если мне позволят показать вам Архивный Зал, вы пообещаете, что не будете пытаться сбежать? Они томились в неволе уже два дня, и поэтому пообещали бы что угодно. - Понимаете, сейчас темницы почти переполнены, - поведал он, - не вижу почему бы вам первым не получить досрочное освобождение. Спрошу-ка отца. - Однако! - воскликнула Мэйвис. - Однако, что? - переспросил Ульфин. - Вам что-нибудь известно о моей сестре? - Новая ручная малышка Королевы? О, знатная она теперь зверушка. Сегодня для нее был получен именной золотой ошейник. Его изготовлял свояк моего брата. - С именем "Кэтлин"? - спросила Мэйвис. - На ошейнике значится "Фидо", - поправил Ульфин. На следующий день Ульфин принес им свидетельства о досрочном освобождении, писанные на листах Древа Свободы, которое растет лишь на дне колодца с Истиной. - Смотрите, не потеряйте, - предупредил он, - и следуйте за мной. Они обнаружили, что вполне сносно могут передвигаться при помощи рук и хвостов, хотя при этом сильно смахивают на тюленей. Он провел их по странным улицам, образованным широкими проходами (перевод), по пути указывая и называя здания, совсем как это делали бы вы, показывая гостю достопримечательности собственного города. - Вон Башня Звездочетов, - сказал он, указывая на огромное здание, возвышающееся над остальными. - Там сидят мудрецы и изучают звезды. - Но ведь отсюда не видно звезд! - Вовсе нет. Башня оснащена телескопами, зеркалами и аппаратами, делающими воду прозрачной. Там находятся все мудрейшие люди страны, все, кроме профессора Моллюскологии. Он самый мудрый. Это он изобрел сети, которыми вас поймали... или, точнее, плетение сетей было одним из вещей, которые он не забыл. - Ну, а кто же придумал использовать их для ловли пленников? - Я, - с гордостью признался Ульфин, - за это меня представили к стеклянной медали. - А у вас здесь, внизу, есть стекло? - Вниз попадает немного, вы же знаете. Оно очень ценное. У нас его обрабатывают. А вот это Библиотека - миллионы каменных таблиц... а рядышком - Зал Народных Развлечений... вон тот сад - это для мамаш, там они поджидают детей из школы. А вот это и есть Национальный Архивный Зал. Хранитель Записей принял их с учтивой обходительностью. Благодаря ежедневному появлению Ульфина дети привыкли к внешнему виду Глубинных Людей и уже не находили их странные, грустные лица ужасными. А громадный зал, на высеченных прямо в скале полках которого хранились плиты с историей Пучинного Мира, был впечатляющим и удивительным. - Что же вы хотите знать? - спросил Хранитель, откатывая некоторые из камней, которые им показывал. - Ульфин сказал, это что-то особенное. - Из-за чего началась война? - спросил Фрэнсис. - Почему Король и Королева такие разные? - спросила Мэйвис. - Война, - начал Хранитель Записей, - началась ровно три миллиона пятьсот семьдесят девять тысяч триста восемь лет назад. Один Глубинник, слезая со своего Морского коня, в спешке оттоптал хвост спящему Русалу. Он не извинился, потому как дал обет сохранять молчание в течение года и одного дня. И если бы Русалий народ чуть обождал, Глубинник объяснился бы, но они сразу же перешли к войне, кто же после этого будет рассчитывать на извинения? И с тех пор война то затихает, то возобновляется. - И что, она никогда не прекратится? - спросил Бернард. - Не прекратится, пока мы не извинимся, чего мы, разумеется, сделать не можем, пока они не выяснят, почему началась война, и что в этом не было нашей вины. - Ужас какой! - воскликнула Мэйвис, - значит в самом деле все началось по пустяку! - Воистину так, - молвил Хранитель, - а ваши войны из-за чего начинаются? На второй вопрос я бы не ответил, если бы не был уверен, что вы все забудете, когда подействует чаша забвения. Ульфин говорит, это еще не произошло. Дело в том, что наши Король и Королева - заимствованы. Когда-то у нас была Республика, но Президенты были такими спесивыми и алчными, как и их друзья и родственники, что мы решили устроить Монархию, а чтобы избавиться от всех их прений, взяли двух самых красивых Сухопутных людей, каких только смогли найти. Они достигли огромных успехов, но поскольку у них не было родственников, то это оказалось еще и экономно. После того, как Хранитель так любезно удовлетворил детскую любознательность, Принцесса внезапно спросила: - А мы можем поучиться Моллюскологии? - Почему бы и нет? Завтра у профессора приемный день, - доброжелательно ответил Хранитель. - А можно отправиться к нему сегодня? - спросила Принцесса, - чтобы обсудить время, сроки и все остальное? - Если дядя разрешит, я сам могу отвести вас туда, - вызвался Ульфин, - для меня нет ничего приятнее выполнения любого вашего поручения. Дядя выглядел слегка обеспокоенным, но сказал, что ничего страшного, если они навестят профессора сейчас. И они ушли. Тем, кто не был рожден моржом, но вынужден был передвигаться на манер этих очаровательных и сообразительных созданий, дорога показалась длинной. Легко шагалось лишь Русальей Принцессе. Но когда они шли мимо здания, которое из конца в конец было никак не короче Майл Энд Роуд, и, по словам Ульфина, являлось казармой Кавалерии, из окна высунулся молодой глубинник и окликнул: - Привет, Ульф! - И тебе привет, - отозвался Ульфин, и, приблизившись к окну, перешел на шепот. Две минуты спустя тот самый молодой кавалерийский офицер, который выглядывал из окна, отдал приказ, и почти сразу из-под арки ворот появились несколько великолепных Морских Коней в роскошной сбруе. На них усадили всех троих детей, и собравшаяся на улице толпа, казалось, не видела еще ничего забавнее людей в хвостах-кандалах верхом на строевых лошадях Морской Кавалерии. Но их смех не был злорадным. Однако, лошади, к счастью, не имели ничего против громоздких хвостов наших моржей-любителей. Поездка по морскому дну оказалась богата впечатлениями. Но вскоре открытая местность осталась позади, и путникам пришлось подниматься в гору по высеченным в сердце скал длинным и крутым дорогам, освещенным, как и весь необъятный Пучинный мир, фосфоресцирующим светом. После нескольких часов путешествия, когда дети начали уже подумывать, что даже такой замечательной вещи, как езда на Морских Конях, может иногда быть многовато, фосфорический свет неожиданно исчез, а море стало уже не таким темным. Казалось, свет шел сверху, и по мере их поднятия вверх, становился все ярче и ярче, и, некоторое время спустя, свет залил их щедрым потоком сквозь тонкий слой воды над головами. - Оставим Морских Коней здесь, - распорядился Ульфин, - в воздухе они жить не могут. Идемте. Они спешились и всплыли. По крайней мере, это можно сказать о Принцессе и Ульфине, остальные просто держались за руки, а двое пловцов тянули их вверх. Почти сразу их головы вынырнули на поверхность, они оказались на скалистом побережье. Все выбрались на землю, перешли, если способ передвижения моржей можно назвать ходьбой, через узкий водораздел и нырнули в окруженное сушей озеро по другую его сторону. - Вот мы и на Остводе, - сказал Ульфин, когда они достигли дна, - а это и есть Король. - К ним и в самом деле приближалась статная фигура в длинных одеждах. - Но ведь это так похоже на сад у нас дома! - с трепетом воскликнула Принцесса, - только поменьше. - Он был сделан точь-в-точь, как пожелал пленный Король, - пояснил Ульфин, - Величество есть Величество, ничего с этим не поделаешь. Приближающаяся фигура была теперь совсем рядом. Она поприветствовала гостей с королевской учтивостью. - Пожалуйста, Ваше Величество, - начала Мэйвис, - мы хотели бы знать, можно ли брать у Вас уроки? Король что-то отвечал, но Принцесса не слушала. Отойдя в сторону, она разговаривала с Ульфином. - Ульфин, - сказала она, - этот пленный Король - мой отец. - Да, Принцесса, - согласился Ульфин. - И он не узнает меня... - Узнает, - с жаром заверил Ульфин. - Ты знал? - Да. - Но твой народ покарает тебя за то, что привел нас сюда, если выяснят, что он мой отец, и ты устроил нам встречу. Они попросту тебя убьют. Зачем же ты это сделал, Ульфин? - Потому что Вы так пожелали, Принцесса, - ответил он. - И потому что я скорее умру за Вас, чем буду без Вас жить. Глава XI Миротворец Детям казалось, что они никогда не видели человека добрее и великодушнее, чем Профессор Моллюскологии, но Морская Принцесса не могла даже смотреть на него. Сейчас она чувствовала то же, что ощутила Мэйвис, когда ее не узнала Кити: боль быть не узнанной глазами, которые знаешь и любишь. Принцесса отвернулась, сделав вид, что смотрит на лиственную изгородь из водорослей. В это время Мэйвис и Фрэнсис договаривались о проведении занятий по Моллюскологии три раза в неделю с двух до четырех. - Вам лучше присоединиться к группе, - сказал профессор, - так вы многому не научитесь. - Но мы хотим научиться, - сказала Мэйвис. - Неужели? - профессор испытывающее посмотрел на нее. - Да, - ответила та, - по крайней мере... - Мне все ясно, - произнес он. - Я всего лишь Профессор-отщепенец, преподающий Моллюскологию юным чужеземцам, но за все эти годы еще сохранил остатки рассудка. Мне понятно, что ни вы, ни я - не те, кем кажемся с первого взгляда, а ваше желание изучать мой необычный предмет - не искренний порыв, а лишь частично или полностью выдуманный предлог для осуществления других целей. Не так ли, дитя мое? Все молчали. Его вопрос, очевидно, был адресован Принцессе. И, видимо, она почувствовала это, потому что повернулась и ответила: - Да, наимудрейший Король. - Я не король, - возразил профессор, - а скорее беспомощный ребенок, собирающий гальку на берегу бескрайнего моря знаний. - Так и есть, - принцесса начала терять над собой контроль, когда Ульфин прервал ее. - Леди, леди! - зашептал он. - Вы же все испортите! Не переигрывайте. Если и впредь будете столь же неосторожны, я, без сомнения, поплачусь за это головой. Не то, чтобы я испытывал недовольство, но, если меня обезглавят, вы останетесь без друга в чужой стране, и я умру с печальным осознанием того, что больше не смогу служить вам! Профессор Моллюскологии с легким удивлением наблюдал за тем, как Ульфин что-то шепчет Принцессе на ухо. - Ваш спутник красноречив, но невнятен, - заметил он. - Этого я и добивался, - согласился Ульфин, резко изменив свое поведение. - Послушайте, сэр, полагаю, вы не особо беспокоитесь за свою судьбу. - Ни капельки, - ответил Профессор. - Но, думаю, вам все же будет жаль, если с вашими новыми учениками приключится несчастье. - Конечно, - сказал тот, его взгляд задержался на Фрейе. - Тогда, пожалуйста, сконцентрируйте свой великий ум на профессорской деятельности. Ни о чем больше не думайте. Вы даже не поверите, насколько это важно. - Верить легко, - произнес Профессор. - Завтра в два, кажется так? - и он, сдержанно поклонившись, развернулся и ушел прочь. Погруженная в раздумья, компания отправилась домой на позаимствованных у Глубоководной Кавалерии лошадях. Ехали молча: мысли всех были заняты странными словами Ульфина. Даже не склонный к излишним фантазиям Бернард не мог не догадаться, что в чудаковатой голове их нового друга зреет план по освобождению пленников, к одному из которых парень был особенно привязан. И Ульфин молчал, подкрепляя надежду остальных, что он действительно вынашивал план. Здание тюрьмы встретило компанию бесконечными рядами окон. Они сдали пропуски и вошли внутрь. Еще до того, как все оказались в гостиной, Бернард, наконец, высказал вслух причину их общего волнения. - Послушайте, - начал он, - мне кажется, Ульфин намеревается помочь нам освободиться. - Думаешь? - спросила Мэйвис. - Даже если он с нами и заодно, не все так просто. - Вовсе нет, - простодушно пролепетал Фрэнсис. - Разве не этого мы хотели? - возмутился Бернард. - Мне одного освобождения мало, - заявила Мэйвис, съев последнюю ягодку с кисти морского винограда. - В моих планах возвратить Морского Короля к его родным. Морская принцесса нежно взяла ее руку. - Я согласен, - сказал Фрэнсис, - но еще больше я хочу, чтобы эта война остановилась. Навсегда. - Но каким образом? - Принцесса облокотилась на стол. - Она никогда не закончится, никогда! - Почему? - спросил Фрэнсис. - Не знаю, возможно, из-за природы Морского Народа. - Не верю я этому, - настойчиво произнес Фрэнсис, - ни на миг не поверю. Разве не очевидно, что народ, с которым вы воюете, - вовсе не плохой? Только посмотри, как Королева добра к Кити, как Ульфин заботится о нас, а библиотекарь, а архивариус, а солдаты, одолжившие нам лошадей? Все они славные, если узнать их поближе, и Морской Народ тоже. И вдруг начинают убивать друг друга, а вместе с ними погибают храбрые, славные рыбы-воины, и это происходит без всякой на то причины. Просто нелепо! - Но война была всегда, уверяю тебя, - сказала Морская Принцесса, - люди были бы слабыми и глупыми, если бы не вели войн. - Будь я Королем, - возбужденно заговорил Фрэнсис, - войн никогда бы не было! В скольких деяниях можно проявить свою храбрость, не убивая других людей! К примеру, разыскивать и спасать товарищей в пожарах и потопах и ... и ... - его яростный порыв уступил место смущению, - ну, - закончил он, - сами понимаете, это все пустые разговоры. - Да уж, - сказала Мэйвис. - Фрэнс, ты, без сомнения, прав. Но что мы можем поделать? - Я попрошу аудиенции у Королевы Глубинного Народа, и попытаюсь воззвать к ее благоразумию. Она не кажется такой уж глупой. Эта прекрасная и дерзкая идея поразила всех. Но морская принцесса сказала: - Я знаю, вы на все готовы, но не так-то легко говорить с королями, если только специально не обучаться этому. В Пещере есть книги "Откровенные Беседы с Монархами" и "Как я Делился Мнением с Королями", они могли бы помочь. Но, к сожалению, мы королям не соперники. Понимаете, их познания в этой области значительно шире тех, что могут дать книги. Им известно много больше. Даже я... - Так почему бы тебе не попробовать поговорить с Королевой? - Я не посмею, - ответила Фрейя. - Я всего лишь девчонка, хоть и Принцесса. О, если бы только мой отец мог поговорить с ней! Если бы он поверил, что войну можно остановить... убедил бы кого угодно в чем угодно. И, конечно, они были бы на равных, потому как оба монархи... - Все равно, что быть членами одного клуба, - неуверенно поддакнул Фрэнсис. - Беда в том, что мой царственный отец способен думать только о ракушках. Если бы только мы могли восстановить его память! - Послушайте, - неожиданно сказал Бернард, - а этот удерживающий память эликсир работает в обратную сторону? - В обратную сторону? - Ну, есть ли какой-нибудь смысл принимать его уже после того, как испил из чаши забвения? Может ли он работать как противоядие? - Конечно, - сказала Принцесса, - эликсир способен восстановить память, но у нас его больше не осталось, а в этой стране его не производят, и, увы, нет никакой возможности сбежать отсюда и принести его из моего королевства. - В этом нет необходимости, - с волнением сказал Бернард. - Порция эликсира Кити, там, во внутреннем кармане ее волшебного плаща. Вот бы раздобыть его, тогда мы дадим снадобье твоему отцу и устроим ему встречу с Королевой. - А что же с Кити? - спросила Мэйвис. - Если память вернется к моему отцу, - сказала Принцесса, - с его мудростью мы преодолеем все трудности. А сейчас, первое что мы должны сделать, так это найти плащ Кити. - Да, - сказал Фрэнсис. - Именно так. - Его голос звучал немного грустно: мальчик уже предвкушал предстоявший Королю разговор, хотя остальные, вопреки его ожиданиям, не были так взволнованы. - Давайте позовем Ульфина, - сказала Принцесса, и они тут же заскреблись в гладко отполированную кленовую дверь, отделявшую их комнату от остальной тюрьмы. Электрические колокольчики не работали, поэтому пришлось стучать. Они не слишком шумели. Ульфин примчался сразу. - Мы тут посоветовались, - сказала Фрейя, - и хотим, что бы ты нам помог. Знаем, ты поможешь. - Конечно, - сказал Ульфин, - что от меня требуется? И они без лишних слов выложили ему свой план. - Я польщен вашим доверием, Принцесса, - произнес Ульфин, а, когда Фрэнсис открыл ему свою мечту о всеобщем мире, юноша схватил его веснушчатую руку и приник к ней губами. Но даже в порыве гордости и смущения Фрэнсис заметил, что губы Ульфина были твердые как камень. - Я целую твою руку, - сказал Ульфин, - потому что ты возвращаешь мне мою честь и все, что я был готов положить на алтарь спасения Принцессы. Я хотел помочь вам найти плащ-невидимку, но лишь ради освобождения Фрейи. Это был бы шаг против моей чести и моей страны, но сейчас я знаю, что это шаг к миру, которого жаждут и такие воины, как я, и весь народ. Выходит, я действую, как истинный патриот. Сожалею лишь о том, что это единственный дар, который я могу положить к ногам Принцессы. - Ты знаешь, где находятся плащи? - спросила Мэйвис. - Они в Музее Чужеземных Диковин, - сказал Ульфин, - их надежно охраняет Морская Кавалерия, чей офицер одолжил вам сегодня лошадей. Он мой друг, и, если я расскажу ему о происходящем, обязательно поможет. Но пообещайте мне взамен, что не сбежите и не попытаетесь вернуться в свою страну без разрешения нашей милостивой повелительницы. Дети с радостью согласились, не сомневаясь, что сдержать обещание будет легко. - Тогда завтра, - произнес Ульфин, - воплотим в жизнь План по Восстановлению Мира, и наши имена прославятся на долгие века. Он подбадривающе посмотрел на них и ушел. - Какой он славный! - воскликнула Мэйвис. - Да, конечно, - рассеянно отозвалась Принцесса. На следующий день, сжимая в руках свои пропуска, ребята прошли в большое жемчужно-бирюзовое здание Музея Чужеземных Диковин. Чего тут только не было: фарфор, стекло, книги и масса других всевозможных вещей, найденных на затонувших кораблях. Каждый предмет находился под куполом, из вещества, похожего на стекло. Куратор музея с гордостью продемонстрировал им его богатства, причем, комментарии его были столь же неверны, сколь и интересны. - Эти диски, - сказал он, указывая на фарфоровые тарелки, - используются для состязаний на ловкость. Их перекидывают из рук в руки, и проигрывает тот, кто роняет диск. В приспособлении для варки яиц, как он объяснил, Земная Королева хранила драгоценные камни. Для всеобщей демонстрации в полости были вставлены четыре яйцевидных изумруда. Под серебряным ведерком для льда значилось "Поилка для лошадей Земных Королей", а полупустой портсигар назывался "Колдовская коробка с Гиблым Зельем: предположительно Древних Варваров". Вообще же, все тут было очень похоже на обычный земной музей. Они как раз подходили к большому ящику, содержащему что-то белое, обозначенное, как "Нечто, без сомнения, ценное". И в этот момент к Куратору подошел курьер и сообщил, что солдаты ожидают того с ценными диковинными трофеями, добытыми у врагов. - Прошу прощения, я на минуту, - сказал Куратор и удалился. - Это я подстроил, - засуетился Ульфин, - быстрее, пока он не вернулся, забирайте свои плащи. Вы знаете, как сдвинуть купол? Принцесса засмеялась, приложила руку к стеклу, и - бац! - оно разбилось и исчезло, как лопнувший мыльный пузырь. - Волшебство, - прошептал Ульфин. - Вовсе нет, - ответила Принцесса, - эти купола всего лишь пузыри. - Никогда не знал, - сказал Ульфин. - Не знал, - пояснила она, - потому что не осмеливался прикасаться. Дети уже снимали плащи с красного постамента. - Вот плащ Кити, - прошептала Мэйвис. Принцесса схватила их жемчужные накидки, быстрым движением набросила свою и прижала к себе маленький свернутый плащ Кити. - Быстрее, - сказала она, - одевайтесь. И прихватите свои русальи хвосты. Так они и сделали. Но солдаты заметили движение в конце длинного коридора и поспешили в сторону ребят. - Быстрее, быстрее! - торопила Принцесса. - Теперь все вместе. Раз, два, три! Нажимайте третью пуговицу! Как только они это сделали, подбежавшие арестовать нарушителей солдаты едва не попадали от удивления, поняв, что произошло. Там, где секунду назад были четверо детей, держащих накладные русальи хвосты, осталось пустое место, и лишь Ульфин красовался рядом с разграбленным постаментом. Но потом произошло странное дело. Казалось, из ниоткуда появилась небольшая часть жемчужной накидки и повисла в воздухе (в воде, конечно, или все же нет?). Она будто стала расти и окружила Ульфина. - Надень это, - произнес голос из пустоты, - надевай! И Ульфин надел. Солдаты стояли близко к нему. - Нажми на третью пуговицу! - взмолилась Принцесса. Ульфин так и сделал, но, пока он искал пуговицу, солдат, что стоял ближе всех, схватил его за левую руку. - Предатель, именем Короля ты арестован! - отчаянно закричал он. И, хотя солдат не видел того, кого схватил, пощупать он мог, и потому отпускать не собирался. - Последняя пуговица, Ульфин! - закричала Принцесса. - Нажми на последнюю пуговицу! В следующий момент солдат с удивлением и ужасом уставился на свою пустую руку. Ульфин, как и дети, и Принцесса, был не только невидим, но и неосязаем. Теперь солдаты не могли их ни увидеть, ни нащупать. И, более того, ни Принцесса, ни дети, ни Ульфин тоже не были в состоянии это сделать. - О, где же ты? А я где? - захныкала Мэйвис. - Тише, - сказала Принцесса, - мы должны держаться вместе, ориентируясь по голосу, но это опасно. A la porte!11 К выходу! (франц.) Прим. ред. - добавила она. К счастью, никто из солдат не знал французского. Так как наша пятерка была невидима и неосязаема, а солдаты - нет, ребята с легкостью миновали их и добрались до арочных дверей. Принцесса добежала первой. У выхода никого не было - все стражники столпились около разоренного постамента. Они удивленно слушали солдата, поймавшего Ульфина. Тому все снова и снова приходилось объяснять, как он схватил негодяя за руку: - Я держал его крепко, очень крепко, а через мгновенье он исчез, совсем! И, пока он убеждал товарищей в своей правоте, Принцесса ждала ребят, поминутно переспрашивая "Вы здесь?", так, будто разговаривала по телефону. - Вы здесь? - произнесла она в сотый раз. - Я-то здесь, - отозвался Ульфин. - Нам нужно что-нибудь, чтобы соединиться в цепочку, - сказала Принцесса, - куски морских водорослей вполне подойдут. Ты будешь держаться за один конец водоросли, а я - за другой. Мы не можем почувствовать прикосновение наших рук, но почувствуем водоросль. По тому, как она будет натянута, ты будешь знать, что я держусь с другой стороны. И для детей достань несколько. Нам нужны хорошие крепкие водоросли, вы из таких плетете сети, которыми нас поймали. - Ах, Принцесса, - отозвался Ульфин, - я ничуть не жалею об этом! Как же я вообще могу сожалеть о том, благодаря чему вы здесь, со мной. - Тише, неразумный ты ребенок! - сказала Принцесса, и сердце Ульфина радостно екнуло, когда она назвала его, взрослого парня, "ребенком": это значило, что ей он нравится больше чем "чуть-чуть", в чем Принцесса, конечно, ни за что не признается. - Так что насчет водорослей? - добавила она. - Нельзя терять время. - У меня немного есть, - сказал Ульфин, краснея, только Фрейя не могла этого видеть. - В свободное время я делаю сети и всегда ношу несколько кусков в кармане. Тонкий кусок водоросли появился, как только Ульфин достал его из своего невидимого кармана, который, конечно, обладал свойством делать невидимым и свое содержимое. Водоросль колыхнулась в сторону Принцессы, и та быстро ухватилась за один конец. - Где вы? - послышался тоненький голосок. Это была Мэйвис, и почти одновременно с ней появились Фрэнсис и Бернард. Детям разъяснили задумку с водорослями, и все они быстро ухватились за концы своих звеньев. Так что, когда солдаты, спустя некоторое время, благодаря стараниям друга Ульфина, добрались до парадной двери, они ничего не увидели, кроме четырех обрывков водорослей, плывущих вниз по улице. На которые вряд ли обратил бы внимание кто-нибудь, непосвященный в курс дела. Водоросли поплыли направились в сторону казарм. Никто и не заметил, как их занесло в конюшни, где чьи-то невидимые руки отвязали пять морских лошадей. Солдат-охранник был крайне увлечен игрой в Конокрада со своим товарищем, счастливым обладателем карт из очень красивой кости нарвала, где каждая нефигурная карта была украшена жемчугом. Невидимые руки оседлали морских лошадей, и невидимые фигуры, запрыгнув в седла, погнали животных вперед. Незадачливый игрок бросил карты, заметив пять удаляющихся лошадей, оседланных и, без сомнения, взнузданных, но, насколько он мог разглядеть, без наездников. Еще задолго до того, как успели вывести из конюшен и оседлать других лошадей, беглецы скрылись из виду - погоня потеряла всякий смысл. Как и раньше, наша компания отправилась к ущелью и поплыла вверх, продолжая удерживать звенья из водорослей. Поскольку на дворе был вторник, а время - около двух часов, Профессор готовился к встрече с учениками. Он сидел в коралловой беседке, переливающейся разными оттенками розового, окруженный образцами всевозможных раковин. Он был в саду один. Принцесса, дети и Ульфин нажали на пуговицы, как только приблизились к нему, и вмиг стали видимыми и осязаемыми. - Ха, - сказал Профессор без удивления, - волшебство. Ловкий трюк, мои дорогие, и как искусно выполнен! - Не снимай плащ, - сказал он Ульфину, который начал стягивать свою жемчужную накидку. - Умственные упражнения, которыми мы займемся, не требуют школьной формы. Но, не послушавшись, Ульфин снял плащ, и отдал накидку Принцессе. Она тут же залезла во внутренний карман, извлекла маленькую коробочку и протянула ее Профессору. Как уже было сказано, ни одни чары на земле, точнее, под водой, не могут заставить человека забыть о противоядии. Когда взгляд профессора упал на маленькую золотую коробочку, он протянул руку, и, едва принцесса отдала ему коробочку, без колебаний открыл ее и не спеша проглотил эликсир. В следующую секунду он крепко обнял принцессу; через миг, все еще будучи в объятиях, она начала что-то быстро объяснять, но он остановил ее: - Знаю, мое дитя, знаю. Ты принесла мне эликсир, который вернул мне память и из Профессора Моллюскологии снова превратил меня в Короля Мореленда. Но почему, почему же ты не принесла мой плащ - мой жемчужный плащ? Он лежал вместе с остальными. Об этом никто не подумал, и теперь все почувствовали себя непроходимыми глупцами, да и выражение лиц стало соответствующим; они виновато помалкивали, пока не заговорил Ульфин, протягивая плащ, который дала ему Принцесса. - Возьмите этот, Ваше Величество. У меня нет права пользоваться волшебными одеждами вашей страны. - Но тебе ведь он нужнее, чем всем нам, вместе взятым! - встрял Фрэнсис. - Король возьмет мой: я обойдусь без плаща, если вы позволите просить аудиенции у Короля Народа Пучин. - Нет уж, возьмите мой! - возразила Мэйвис. - Нет мой! - присоединился Бернард. - Разумеется, я отдам отцу свой плащ! - взволнованно добавила принцесса. Вот и вышло, что все принялись протестовать одновременно. Но тут Король воздел руку, и повисла тишина, и тогда все увидели, что перед ними не просто благородный и ученый джентльмен, а самый настоящий Король - Король Великого Мореленда. - Молчание! - сказал он. - Уж если кому и надлежит беседовать с Королем или Королевой этой страны, так это мне. Послушайте, мы уйдем через заднюю дверь, чтобы избежать встречи с целой толпой учеников, которые вскоре сюда прибудут: ведь мой курс Моллюскологии очень популярен. А пока мы будем идти, поведайте мне, кто этот глубинник, который, кажется, заодно с вами - ("Покорный слуга Принцессы" - вставил Ульфин) - и почему вам так хочется поговорить со здешним Королем? Итак, наши герои поспешно вышли через черный ход, дабы не попасться на глаза студентам Моллюскологии, и осторожно подкрались к лошадям, причем, самый лучший и крупный конь, само собой, был предложен Королю. Но, увидев, насколько неудобно сидеть c фальшивым хвостом в седле, он сказал: - Дочь моя, ты ведь можешь избавить их от этих хвостов! - Но как? - спросила Принцесса. - Моему ножу из ракушки их не разрезать. - Раскуси завязки своими острыми зубами, - посоветовал Король, - их не может взять ничто, кроме зубов Принцессы. О нет, сынок, это вовсе не унизительно! Истинная Принцесса не может быть унижена ничем, что делает во благо своих подчиненных или друзей. И вот, Морская Принцесса с готовностью раскусила завязки фальшивых хвостов, с радостью и облегчением они заменили их на настоящие, и вся компания вплавь отправилась в город. По пути они услышали громкие крики и увидели толпы мятущихся, словно чем-то напуганных, глубинников. - Я должен поспешить, - сказал Король. - А то как бы мы не опоздали с нашими Мирными Переговорами, - и они заторопились дальше. А шум все нарастал, потоки бегущих глубинников становились все плотнее и стремительнее, и Ульфин, чтобы понять, наконец, от чего все убегают, завел спутников под арку Башни Астролога. И тут на улицах прославленного города Пучинников засверкали мечи и замелькали флаги - то армия Мореленда начала свой путь средь величественных строений вражьей столицы, и на шлемах воинов сверкал светоч победы, а во главе, гордые и славные, ехали принцесса Майя и... Рубен! - Ой, Рубен, Рубен! Мы спасены! - выкрикнула Мэйвис и собралась было выбежать ему навстречу, но Фрэнсис закрыл ей рот ладонью. - Постой! - велел он. - Ты что, не помнишь, мы обещали не сбегать без разрешения Королевы? Немедленно во Дворец, пока наши войска на него не напали, добьемся перемирия! - Верно ты говоришь, - согласился Русалий Король. - Нет времени на церемонии, - тут же добавил Ульфин. - Быстрее же, я проведу вас через вход для прислуги! - И, повернувшись спиной к этой великолепной победоносной процессии, компания зашагала к заднему входу в королевский Дворец. Глава 12 Конец Королева Глубинного Народа вместе с мужем восседала на будничном троне, гораздо более удобном, нежели его торжественный аналог, хотя и не таком роскошном. Опечаленные лица Королевских Особ радостно оживлялись при виде прыжков их нового питомца - прелестной земной малышки, играющей с клубком мягких розовых морских водорослей. Девочка подбрасывала и ловила шарик, гоняясь за ним подобно очаровательному котенку. - Прелестное дитя, Фидо, - молвила Королева, - подойди, - и Фидо, некогда бывшая Кити, охотно прильнула к коленям Королевы, та ее приласкала и погладила. - Иногда мне снятся странные сны, - обратилась Она к Королю, - настолько яркие, что больше похожи на воспоминания. - У Вас никогда не было ощущения, - спросил Король, - будто больше не осталось воспоминаний о детстве, о нашей юности? - Мне кажется, - медленно произнесла Королева, - в свое время мы пригубили из чаши забвения. В этих краях нет никого, подобного нам. Если бы мы родились здесь, разве забыли бы своих родителей, вероятно, таких же, как мы? И, Любимый, во сне, появляющемся наиболее часто, я вижу, что у нас был ребенок, подобный нам, и мы потеряли его... - Фидо похожа на нас, - тихо сказал Король и тоже потрепал Кити по голове. Девочка же забыла все, кроме того, что ее звали Фидо, она носила ошейник с именем, данным Королевой. - Но твои воспоминания о ребенке не могут быть правдой - ведь если мы пили из чаши забвения, то должны были забыть все. - Ничто не заставит мать забыть своего ребенка, - с этими словами Королева взяла Фидо-которая-была-Кити на руки и поцеловала ее. - Хорошая Королева, - промурлыкала Кити-которая-была-Фидо, - я очень тебя люблю. - Я уверена: когда-то у нас был ребенок, - горячо проговорила Королева, сжав девочку в объятиях, - и нас заставили забыть о нем. - Не успела Она договорить - занавес, сотканный из золотой парчи, добытой на затонувших кораблях, зашелестел от прикосновения кого-то, находившегося по другую сторону. Королева быстро вытерла слезы и произнесла: - Войдите. Гобелены с искусно вытканным узором поднялись, пропуская в зал высокого человека. - Боже мой, - пробормотал Король Глубинного Народа, - это же Профессор Моллюскологии!.. - Нет, - произнес вошедший, подходя ближе, - Правитель Мореленда. Король, брат мой, Королева, сестра моя, - приветствую Вас! - Это прямое нарушение этикета, - заметил Король. - Ничего страшного, дорогой, - успокоила его Королева, - давай узнаем, что хочет сказать его Величество. - Так слушайте - да будет мир между нашими народами! - провозгласил Король Русалок. - Войны, ведущиеся на протяжении неисчислимого количества веков, приносили страдание как Вашим, так и моим людям. События, развязавшие войну, уже неразличимы сквозь пелену древности. И сегодня я пришел к Вам, я, Ваш пленник, - меня заставили испить из чаши забвения и забыть, кто я и откуда родом. Теперь же эликсир вернул мне сознание и память. Я говорю от имени своего народа. Если мы причинили Вам зло, мы просим прощения. Если Вы были несправедливы к нам, мы полностью прощаем Вас. Скажите: будет ли мир, и станут ли все дети моря жить, как братья в любви и согласии отныне и навсегда? - Право, - молвил Король Глубинного Народа, - думаю, это не такая уж плохая идея, но - между нами, Монархами, - скажу Вам, Сэр: похоже, мое сознание уже не то, что прежде. Вы же производите впечатление обладающего воистину королевским пониманием дела. Мой разум настолько несовершенен, что я не смею обращаться к нему. Но мое сердце... - Ваше сердце говорит "Да", - продолжила Королева, - как и мое. Но наши войска осаждают ваш город, - обратилась Она к гостю, - прошение о мире будет воспринято как признание поражения. - Мои верноподданные не подумают обо мне дурно, - ответил Король Русалок, - равно как и Глубинный Народ - о Вас. Давайте соединим руки в мире и любви королевской братии. - Какой жуткий шум они там устроили, - заметил Король, и действительно - радостные возгласы и пение теперь были слышны в каждом уголке Дворца. - Если бы здесь был балкон, оттуда мы могли бы показаться народу, - предложил Король Русалок. - Замечательная мысль, - ответила Королева, подхватив Фидо-которая-была-Кити на руки и направившись к огромной занавешенной арке в конце зала. Она откинула плавно покачивающиеся портьеры, сплетенные из водорослей, и вышла на балкон; оба Короля последовали за ней. Но Королева внезапно остановилась и слегка отшатнулась назад, так, что муж поддерживающе обнял ее. Взглянув на толпу людей, она поняла, что это не Глубинный Народ, в несколько неожиданном, хотя и желанном порыве преданного восхищения кричит у дворцовых стен - это бесконечные ряды врага, ненавистного Народа Мореленда, сверкающие и грозные во всем великолепии победоносной войны. - Это Враг! - выдохнула Королева. - Это мой народ, - поправил ее Король Русалок. - Твоя прекрасная черта, дорогая Королева, заключается в том, что ты согласилась на мир без всяких дополнительных условий, будучи уверенной в своей победе, а не из-за легионов Мореленда, стучащих в твои ворота. Могу я произнести речь от всех нас? Чета Монархов согласно кивнула. И Король Русалок выступил вперед, оказавшись на виду у толпы, заполнившей улицу. - Народ мой! - произнес он громким, но в тоже время мягким и очень-очень красивым голосом. Воины Мореленда подняли головы и, узнав своего пропавшего Повелителя, издали столь громогласное приветствие, что его было слышно на многие мили вокруг. Король поднял руку в знак тишины. - Народ мой, - начал он, - доблестные мужчины Мореленда! Да будет мир, отныне и навсегда, между нами и нашими храбрыми противниками. Король и Королева этой страны согласились заключить безоговорочный мир, еще находясь в уверенности, что побеждают. Но сейчас, когда победа с нами, давайте будем равными нашим противникам не только в доблести, но и в великодушии. Грянул еще один одобрительный клич. Теперь выступил вперед Король Глубинного Народа. - Народ мой, - провозгласил он, и при звуке его голоса глубинные жители быстро протолкнулись вперед, - да будет мир. Пусть те, кого сегодня утром вы считали врагами, вечером станут вашими гостями и отныне будут для вас друзьями и братьями. Если мы причинили им зло, мы просим у них прощения, если они были несправедливы по отношению к нам, мы просим их позволить нам простить их. ("Все верно?" - быстрым шепотом спросил он у Повелителя Мореленда, прошептавшего в ответ: "Восхитительно!"). - Итак, да здравствуют Русалки и Глубинный Народ, а также блестящее соглашение о Мире между ними! И они зааплодировали. - Прошу прощения, Ваше Величество, - подал голос Ульфин, - но первым идею о заключении Мира предложил чужестранец Фрэнсис. - Действительно, - подтвердил Король Русалок, - где же Фрэнсис? Но Фрэнсиса не нашли; с балкона прозвучало лишь его имя. Сам же мальчик все еще был в своей жемчужной накидке, и продолжал старательно вдавливать кнопку невидимости до тех пор, пока толпа не разошлась звонить во все подводные колокола, которые столь красиво были закреплены на городских башнях, развешивать в городе тысячу флагов из водорослей, и украшать каждое окно, дверь, башенку и опору как можно большим количеством светящейся рыбы. Во Дворце был устроен пир для Королей и Королевы, Принцесс и четверых детей, включая Кити-которая-была-Фидо. К королевскому столу, в качестве гостя, также был приглашен Рубен, отозванный по такому случаю с командования его Морскими Ежами (???). Принцесса Фрейя попросила, чтобы отправили приглашение и Ульфину, но, когда Личный Секретарь Короля - крайне вежливая каракатица - закончила оформлять послание, красиво написанное ее собственными чернилами, выяснилось, что вручить его невозможно, так как Ульфина нигде не нашли. Праздник был воистину великолепен. Омрачало его лишь то, что Кити все еще оставалась Фидо, королевским питомцем, и ее глаза продолжали излучать холод забвения, отзывавшийся болью в сердцах братьев и сестры. Рубен же сидел по правую руку от Королевы, и казалось, с того момента, как он занял свое место, его мысли были посвящены только ей. Речь мальчика отличалась рассудительностью и скромностью, Фрэнсис отметил, что за время пребывания в Мореленде Рубен выучился говорить нормально, не переходя на язык цыган из цирка. Главнокомандующий Силами Глубинного Народа расположился по левую руку от своего Короля. Король Русалок сидел между своими счастливыми дочерьми, а дети оказались между Главным Астрологом и Хранителем Музея Чужеземных Диковин, которого их новая встреча обрадовала больше, нежели он сам от себя ожидал, дружелюбие же его превзошло самые смелые ожидания ребят. Все были чрезвычайно счастливы, даже Фидо-которая-была-Кити, сидевшая на коленях у Королевы и подкармливаемая вкусностями с блюда самой Государыни. Это произошло, когда пиршество было в самом разгаре, сразу после того, как все выпили за здоровье обоих Главнокомандующих, - посреди бурных рукоплесканий рыба-официант, прикрыв рот плавником, что-то прошептала Королеве Глубинного Народа. - Конечно, - ответила Она, - введите его. Человеком, о котором шла речь, оказался Ульфин. В руках юноша держал жемчужную накидку и чешуйчатый хвост. Он опустился на одно колено и протянул их Королю Русалок, бросив мимолетный, полный сомнений взгляд в сторону Хранителя Музея Чужеземных Диковин. Король взял их и, осмотрев накидку, вытащил из кармана три золотых коробочки. - Это королевская привилегия - иметь три, - Король лучезарно обратился к Королеве, - на всякий случай. Могу я просить о разрешении Вашего Величества отдать одну из них Вашему маленькому питомцу. Уверен, Вы также стремитесь вернуть девочку к сестре и братьям. Королеве не оставалось ничего кроме как согласиться, хотя ее сердце и наполнилось болью от разлуки с маленькой Фидо-Кэтлин, которую она так сильно полюбила. Правда, оставалась надежда, что Рубен позволит Ее Величеству усыновить его; возможно, он будет значить для нее больше, чем несколько Фидо. Королева сама подала эликсир девочке, и как только Кити проглотила его, ослабила объятья в ожидании, что ее любимица бросится к своим братьям и сестре. Но для Кити все было так, будто с момента, как она вошла в этот зал пленницей, прошел всего один миг. И когда она вдруг увидела, что ее братья и сестра - почетные гости на, очевидно, совершенно грандиозном и веселом празднике, обнаружила, что сама также сидит на почетном месте - на коленях у самой Королевы - она только крепче прижалась к этой величественной леди и громким звонким голоском прокричала: - Привет, Мэйвис! Как все здорово превратилось. Напиток, который она дала нам, был волшебный: он заставил всех подружиться и вместе веселиться - я так рада! Ты - хорошая Королева, - добавила она, - с твоей стороны так мило посадить меня к себе на колени. Так что все были рады: только Принцесса Фрейя выглядела печальной и озадаченной, а ее глаза следили за Ульфином - он откланялся и собирался покинуть королевское общество. Юноша почти достиг двери, когда она наклонилась к отцу, сидевшему рядом, и быстро зашептала в королевское ухо: - О, Отец, не дай ему так уйти. Он должен присутствовать на банкете. Без него мы бы ничего не сделали. - Верно, - согласился Король, - но я думал, что он отклонил приглашение. - Отклонил? - переспросила Принцесса. - Ой, позови его обратно! - Я могу сбегать, - предложила Мэйвис, и, выскользнув из-за стола, покинула главный зал. - Если ты придвинешься ко мне, Отец, - любезно предложила Майя, - молодой человек сможет сесть между тобой и моей сестрой. Так Ульфин очутился там, где не смел себя представить даже в самых смелых мечтах. Пир являл собой сколь необычное, столь и захватывающее дух зрелище, ибо Русалки были прекрасны как божий день, пятеро ребят - милы ровно настолько, насколько это возможно для любых пятерых детей, Король и Королева Глубинного Народа - просто очаровательны. И вся эта красота забавно контрастировала со странными тяжелыми чертами глубинных жителей, сидевших за тем же столом и вполне добродушно и дружелюбно потчевавших своих недавних врагов. Контраст между Принцессой Фреей и Ульфином был особенно заметен, так как они склоняли головы друг к другу во время беседы. - Принцесса, - говорил он, - завтра вы вернетесь в свое королевство, и я больше никогда вас не увижу. Девушка не знала, что сказать, ибо не могла не признать эту горькую правду. - Но, - продолжал юноша, - всю мою жизнь я буду радоваться тому, что узнал и полюбил такую милую и прекрасную Принцессу. И вновь ей нечего было ответить. - Принцесса, - вновь обратился он к ней. - Знаешь, что бы я сказал тебе, будь я Принцем? - Да, - ответила Фрейя. - Я знаю, что бы ты сказал, как и то, что я бы ответила, милый Ульфин, если б ты только был морелендцем... Я хочу сказать, если бы твое лицо было похожим на наши. Но пока ты - глубинный житель, а я - Русалка, могу только пообещать, что никогда не забуду тебя и никогда не выйду замуж за другого... - То есть все, что мешает тебе выйти за меня замуж, - мое лицо? - неожиданно пылко спросил юноша, и она ответила: - Конечно. Тогда Ульфин вскочил на ноги: - Ваши Величества, - воскликнул он, - и вы, Господин Главный Астролог, разве не настал момент, когда мы, став на этом празднике друзьями, можем сбросить маски? Чужеземцы обменялись вопросительными взглядами. Монархи и Астрологи подали знак согласия, и тут с шуршанием и дребезжанием начали стаскиваться шлемы, застежки на латах расстегивались, и Русалкам казалось, что Глубинный народ снимает свою кожу. На самом же деле то, что они сняли, было их толстой чешуйчатой броней, под которой оказались не менее роскошно и богато одетые и столь же красивые люди, как и сами Русалки. - Но, - воскликнула Майя, - это просто чудесно! Мы думали, что броня на вас постоянно, то есть... то есть, что она росла на вас, понимаете... Глубинный народ заливисто расхохотался: - Ну, конечно, она была на нас всегда - видели-то вы нас только во время военных действий! - И вы такие же, как мы! - сказала Фрейя Ульфину. - Нет никого подобного тебе, - прошептал он в ответ. Теперь Ульфин был красивым темноволосым молодым человеком и походил на Принца более, чем некоторые настоящие Принцы. - Все, о чем ты только что говорил, остается в силе? - прошептала Принцесса. В ответ Ульфин осмелился прикоснуться к ее руке с мягкими нежными пальцами. - Папа, - сказала Фрейя, - пожалуйста, можно я выйду замуж за Ульфина? - Разумеется, - сказал Король и тотчас же объявил о помолвке, соединив их руки и благословив самым серьезным образом. После этого взяла слово Королева Глубинного Народа: - Почему бы этим двоим не царствовать над Глубинным Народом, позволив нам с мужем предаться воспоминаниям о давно забытых вещах и вернуться к той, другой жизни, которую, я знаю, мы когда-то вели, и где у нас был ребенок. - По-моему, - заметила Мэйвис, - сейчас все устроилось наилучшим образом, и каждый из нас должен подумать о возвращении домой. - К сожалению, у меня осталась всего одна капсула, - сказал Король Русалок, - но если народ примет ваше отречение, я с удовольствием разделю ее между вами, дорогие Король и Королева Глубинного Народа; и у меня есть все основания полагать, что половины, которую получит каждый из вас, будет вполне достаточно, чтобы стереть из вашей памяти события подводного мира и вернуть все воспоминания о другой жизни. - А Рубен может пойти с нами? - спросила Королева. - Нет, - ответил Король Русалок, - но он может последовать за вами на землю, и весьма быстро. Королевский Астролог, шептавшийся до этого с Рубеном, вмешался в разговор. - Было бы неплохо, Ваши Величества, - заметил он, - если б эти земные дети пригубили из чаши забвения, дабы они не могли вспомнить свои приключения здесь. Земному Народу не пойдут на пользу излишние знания об обитателях моря. Среди обычной посуды долгое время хранился наш священный сосуд. Я предлагаю преподнести его нашим гостям в качестве знака уважения и позволить забрать с собой, чтобы дети могли выпить содержимое, как только ступят на берег. Астролога тут же послали за священным сосудом, на поверку оказавшимся окаменевшей бутылкой из-под имбирного лимонада. - Нам действительно уже пора, - настойчиво повторила Мэйвис. Далее последовали прощания: очень длительное прощание с Принцессами, и очень дружелюбное - со счастливчиком Ульфином, после чего маленькая компания тихо покинула Дворец, в последний раз проделав путешествие к тихой Остводи, где Король Русалок так долго преподавал Моллюскологию. Достигнув места назначения, Король обратился к Королю и Королеве Глубинного Народа: - Проглотите этот эликсир в равных частях, а затем - поднимитесь на поверхность озера и произнесите заклинание, которому, я так понимаю, земные дети научили вас по дороге. Остальное будет легким и прекрасным. Мы никогда не забудем вас, а ваши сердца запомнят нас, хотя сознание и должно забыть. Прощайте. Король и Королева поднялись на поверхность и исчезли. В следующий же миг огромная сила, наподобие той, что притягивает иголки к магниту, вытащила детей из Королевства Русалок. Они зажмурились, а когда открыли глаза, то уже стояли на сухой земле в лесу неподалеку от озера - и Фрэнсис держал в руках бутылку из-под имбирного лимонада. Король и Королева Глубинного Народа должны были произнести заклинание тотчас же, чтобы вернуть ребят на землю. - Астролог говорил, что на суше это работает медленнее, - напомнил Рубен, - но прежде чем мы выпьем и все забудем, я хочу сказать, что каждый из вас стал мне настоящим другом. И, если вы не возражаете, я сниму эти девчоночьи вещи. Он так и поступил, оставшись в рубашке и бриджах. - Прощайте, - произнес он, пожав каждому руку. - А ты разве не пойдешь домой вместе с нами? - Нет, - ответил мальчик, - Астролог сказал, что первые мужчина и женщина, которых я встречу на суше, окажутся моими давно пропавшими Папой и Мамой, и я должен подойти к ним с моей детской рубашкой и маленьким ботиночком, которые я хранил все это время, - единственным, что было на мне, когда меня украли - тогда они узнают меня, и я останусь с ними. Но надеюсь когда-нибудь мы встретимся вновь. Прощайте и спасибо вам. Было просто здорово побыть Генералом Морских коньков. С этими словами каждый сделал глоток из бутылки, после чего Рубен поспешно, дабы встретить родителей до того, как чаша забвения сотрет вместе с другими воспоминаниями и советы Астролога, выбежал из леса на солнечный свет и пошел по зеленой траве. Дети видели, как он говорил с мужчиной и женщиной в голубых купальных костюмах, будто они только что плавали в озере, а теперь отдыхали на мраморных ступенях, спускавшихся к воде. Он протянул свои детские вещи, и взрослые обняли его. А когда они повернулись, дети узнали в них Короля и Королеву Глубинного Народа, только лица больше не были печальными, а лучились счастьем, потому что они вновь обрели своего сына. - Ну, конечно, - пробормотал Фрэнсис, - в том мире не существует времени. Я полагаю, они купались и просто нырнули, а все, случившееся с ними, уложилось в одну минуту пребывания под водой. - Интересно, Рубен действительно их давно потерянный наследник? - Похоже, они так думают. И он определенно похож на предка, к тому же вы помните, как Королева относилась к нему с самого начала. Тут подействовал напиток из чаши забвения: они забыли, забыли навсегда прекрасный мир, открывшийся им в морских глубинах, и Прекрасную Сабрину, и цирк, и русалку, которую они спасли. Но, что интересно, Рубена ребята помнили: они отправились домой к чаю, спеша поделиться с родителями очаровательной историей о Сверкающем мальчике из цирка, который сбежал и нашел своих Папу и Маму. А через два дня перед их воротами остановилась машина, из которой вышел Рубен. - Послушайте, - сказал он, - я разыскал моих Папу и Маму, и мы приехали поблагодарить вас за сливовый пирог и одежду. Кстати, вы вытащили из кустов тарелку с ложкой? Пойдемте, и вы увидите моих родителей, - гордо закончил он. Дети приняли приглашение и вновь встретились с Королем и Королевой Глубинного Народа, только на этот раз ребята не узнали их лиц - родители Рубена показались им очень милыми, но совершенно незнакомыми людьми. - По-моему, Рубену сильно повезло, да? - заметила Мэйвис. - Да, - отозвался Бернард. - Я тоже так думаю, - сказала Кити. - Надеюсь, тетя Энид разрешит мне завести аквариум, - мечтательно произнес Фрэнсис. - Не беспокойся, - утешила Мэйвис, - будет ради чего жить, когда мы вернемся с моря, и все опротивеет. Так и получилось. Конец