---------------------------------------------------------------------
     Книга: Елена Семеновна Василевич. "Я - внук капитана". Рассказы
     Перевод с белорусского Б.Бурьяна И В.Машкова
     Издательство "Мастацкая лiтаратура", Минск, 1978
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 30 декабря 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------

     Для детей младшего школьного возраста.


     Худой и загорелый,  в пестрой тюбетейке и коротеньких штанишках, Ленька
важно  шагает по  набережной.  Одной  рукой он  держится за  бабушкину руку.
Бабушка у  него маленькая,  круглая,  в соломенной шляпе.  По другую сторону
выступает Ленькин дед.  Высокий,  сухой, в франтоватой черной форме морского
офицера,  с  кортиком на боку,  с  золотым якорем на белой фуражке,  с тремя
крупными звездами на золотых погонах. Капитан первого ранга... Лопнуть можно
от зависти!
     А  Ленька даже не  взглянет на наш теплоход,  на нашу палубу,  на нас с
Аликом...
     - Ну что, - говорю я Алику, - видал, какой у Лени дед? А ты не верил.
     - Подумаешь, а мой папа...
     Я знаю,  что скажет сейчас Алик.  Он обязательно начнет хвастаться, что
его папа капитан теплохода.  И  что он,  Алик,  со своим отцом,  может быть,
целых сто раз ходил (Алик не ошибется:  он не скажет, как не осведомленный в
морских делах сухопутный человек,  "плавал" или,  того хуже, "ездил"... Алик
всегда скажет правильно:  "ходил"!)  и  по  Волге  со  всеми ее  теперешними
морями, и по Волго-Дону и заходил, верно, в сто городов, не меньше...
     - Папа, видишь ли, - это неудивительно! А вот дед!
     Взрослый человек,  я отлично понимаю,  что это нехорошо, что это совсем
непедагогично -  не дать маленькому собеседнику высказаться и, прямо скажем,
оборвать его на полуслове.
     - Подумаешь! - не сдается Алик.
     - Отец -  что, а вот дед, да еще не простой, а такой, как у Лени, - вот
это моряк! Капитан так уж капитан!
     Я сама не рада,  что затеяла этот спор,  и говорю наугад, сама не зная,
водил ли когда-нибудь Ленин дед корабли в плаванье, как водит их отец Алика.
Но раз начала, надо продолжать...
     Алику это не  нравится,  и  он старается как можно скорее отвязаться от
меня.
     - Подумаешь! - пренебрежительно бросает он снова, и смуглые коленки его
мелькают над  трапом.  Взбежав на  верхнюю палубу,  Алик не  свешивает через
поручни вниз круглую стриженую голову,  не машет мне рукой,  не приглашает в
гости...
     Я понимаю: обиделся.
     Ах, Алик, Алик...
     Ах, Леня, Леня...
     И вдруг легко и весело становится у меня на сердце.  Как хорошо,  что у
Лени есть такой дед!


     Показались они на  палубе уже где-то  под Угличем,  когда все пассажиры
высыпали из  кают,  чтобы полюбоваться колокольней,  возвышавшейся прямо над
волнами  Калязинского водохранилища.  Давно  ли  колокольня  эта  стояла  на
площади города Калязина,  а теперь вот служит маяком для волжских лоцманов и
капитанов.
     Первым вынырнул откуда-то  на палубу круглоголовый румяный крепыш Алик.
Я не могла сдержать улыбки, следя за его любопытным веснушчатым носом.
     - Ты чей?
     - Я - сын капитана! - с гордостью ответил он.
     - Ну и ну!
     Вскоре вслед  за  Аликом вышмыгнул и  худенький вихрастый Леня.  Первое
время он держался возле своей матери - по-девичьи тонкой невысокой женщины с
тяжелым узлом черных как  смоль волос.  Сначала мать и  сын  стояли на  носу
теплохода,  прикрываясь от  резкого  встречного ветра  одним  плащом.  Затем
перебрались на  корму,  поднялись на  верхнюю палубу.  По восторженным лицам
женщины и  сына было видно,  что  путешествуют они  впервые,  потому все так
восхищало их и радовало.
     Следующий день выдался дождливым.  Палуба сделалась скользкой,  похожей
на  каток.  Мальчишки это сразу же  оценили и  пустились вдвоем "кататься на
коньках"...
     Алик и впрямь был сыном капитана нашего теплохода и капитанши,  молодой
располневшей женщины, которая лишь изредка выходила из капитанской каюты.
     А  Леня...  Знакомые дома заверили его  маму,  что устроить мальчика на
теплоход - пара пустяков. И она решилась, взяла с собой сына, хотя в путевке
было черным по  белому написано:  "Детям до  шестнадцати лет  путешествие на
теплоходе запрещено".  И  натерпелась,  конечно,  разных неприятностей.  При
посадке ей предложили оставить сына у  кого-нибудь из знакомых в  Москве или
отвезти самолетом домой,  а потом догонять теплоход в рейсе.  Ни первого, ни
второго Ленина мать сделать не могла. Она могла только пообещать, что тут же
отправит телеграмму в Саратов и там сдаст сына своим старикам родителям.  На
том и порешили.
     Мальчишки вскоре подружились и были неразлучными.
     Как  сын капитана Алик чувствовал себя на  привилегированном положении.
Он  был на теплоходе,  особенно среди команды,  своим человеком,  и  поэтому
водил Леню  -  новичка в  столь дальнем путешествии -  по  всем  закоулкам и
укромным местам.  Спускался с  ним в  трюм,  с разрешения старшего механика,
побывал в  машинном отделении.  От  шума  и  грохота удивительных машин Леня
тотчас оглох и, что тут к чему, не мог понять.
     Заглядывали ребята и  в  капитанскую рубку.  Там,  подражая отцу,  Алик
командовал сам себе: "Право руля!", "Лево руля!", "Полный вперед!"
     - Вот что,  братец,  - обычно говорил ему отец, высокий мужчина в синей
форме капитана-речника, - давай-ка ты и в самом деле полный вперед отсюда...
     Леня сперва побаивался капитана и его помощников,  но вскоре освоился и
понял,  что папа у  Алика человек добрый,  и поэтому тоже каждый раз норовил
подержаться за  штурвал  и  хоть  на  минутку  почувствовать,  как  огромный
теплоход послушно выполняет его волю.
     - А зачем это стрелки и стрелки всюду? - спрашивал он.
     - Это,  дорогой друг,  все  умные приборы.  Без  них не  обойтись.  Вот
взгляни  сюда:  здесь  показана скорость нашего  движения.  Здесь  -  работа
машинного  отделения.   Ты  бывал  в  машинном?   -  улыбаясь,  будто  он  и
действительно не знал,  были ребята в машинном или нет,  спросил у Лени папа
Алика.
     - Был...
     - Ну и как?..
     - Там очень жарко.
     - Заметил ты,  брат, правильно. Что жарко, то жарко. Ну, а в машинах ты
разобрался?
     - Они очень громко стучат.
     - И это, братец, правда: стучат машины громко. Ну, ладно, вот сменюсь с
вахты, и пойдем вместе посмотрим все.
     Капитан теплохода не  бросал слов на  ветер.  После вахты он  сам повел
ребят в  машинное отделение,  сам объяснял им что к чему.  А когда поднялись
наверх, он спросил Леню:
     - Из рейса вернешься домой, к отцу, настоящим моряком?
     Ленька покраснел, весь как-то сжался и ничего не ответил.
     - Отец твой удивится,  говорю,  -  весело повторил капитан.  - Он кем у
тебя работает, папаня твой?
     - А у меня нету...
     - Ну-у... - как-то неопределенно протянул капитан и смущенно добавил: -
Извини, брат...
     - А почему у тебя нет отца?  Он умер,  да?  - тотчас вступил в разговор
Алик.
     - Нет... Не умер... - понурил голову Леня.
     - Значит, он бросил тебя? - Алику не терпелось поскорее все узнать.
     - Алик! - строго прикрикнул на сына капитан.
     - Нет... - с трудом повторил Леня и опрометью бросился в свою каюту.
     - Ну  и  лопух ты,  братец...  Заедает у  тебя вот  тут  -  в  машинном
отделении, - постучал указательным пальцем Алика по лбу капитан и, досадливо
вздохнув, поднялся к себе на капитанский мостик.
     ...Неизвестно,  о чем говорили мама и Леня в тот вечер,  но после ужина
их не видно было среди пассажиров, вышедших погулять на верхнюю палубу. И на
следующий день  ни  Леня,  ни  его  мама  также не  показывались на  палубах
теплохода.
     Под вечер я встретила мрачного Алика.
     - Где же твой дружок?
     - Сам не знаю, - пожал он плечами.
     - Вот тебе и раз! Друг называется...
     - Я не хотел... Я только сказал... А он взял и убежал...
     - Так пойди извинись перед ним - и все будет в порядке!
     - Я не хотел, так вышло... - повторил Алик.
     - Бывает, брат. Бывает... Вот поэтому и надо пойти...
     - Я пойду,  а?  -  вдруг посветлев лицом, не то спросил, не то пообещал
мне Алик.
     - Иди!
     Через полчаса,  не  больше,  гляжу:  мир  и  согласие между мальчишками
восстановлены.   Склонив  друг  к  дружке  головы,  Алик  и  Леня  сидели  у
распахнутого настежь окна и горячо что-то обсуждали. Я присела неподалеку от
капитанской каюты...
     - А  мой  дедушка  тоже  капитан!  Я  -  внук  капитана,  -  услышала я
взволнованный голос Лени.
     Алик ответил ему веско и  авторитетно,  словно ему было известно все на
свете:
     - Дедушки не бывают капитанами!
     - А вот и бывают, бывают! Мой дедушка капитан... Честное октябренское!
     Алик был непреклонен:
     - Спроси у моего папы...
     - А  может,  твой папа и не знает...  -  Леня был человеком тактичным и
мягким, и ему трудно было вот так категорически усомниться в чужом отце.
     - Это мой-то папа не знает?!  Он все знает!  Думаешь,  если у  тебя нет
отца...
     Подслушивать чужие разговоры нехорошо,  недостойно - это я знаю, но тут
я не могла встать и уйти. Тут я крикнула:
     - Леня! Иди сюда!
     Леня не  побежал,  как вчера.  Он  как-то  весь натопорщился,  выдвинув
вперед плечо.
     Этим худеньким своим плечом он  словно собирался оборониться от  всех и
всяких обид.
     Прикидываться, что я ничего не слышала, я не могла.
     - Дедушки могут... дедушки бывают капитанами! Я знаю!
     Леня задержался и поднял на меня глаза, полные надежды.
     - А  капитаны,  которые  воевали  против  фашистов и  топили  вражеские
корабли...  А  капитаны  дальнего плавания!  А  полярные исследователи!  Они
плавали на судах и сто, и двести лет назад... Так почему же дедушки не могут
быть капитанами? Могут! Уж я-то знаю...
     Я  говорила  сбивчиво,  не  успев  вспомнить  имена  хоть  мало-мальски
известных мне по книгам капитанов, но все равно у меня получилась целая речь
во славу старых моряков, во славу дедушек-капитанов.
     Леня  слушал меня  сперва недоверчиво,  потом  на  лице  его  появилась
благодарная улыбка.  Он поверил мне!  Поверил так же,  как верила ему я.  Мы
поверили друг другу.
     - Ага!  -  с  пылающими от  восторга  глазами  вскрикнул Леня  и  гордо
посмотрел на внезапно притихшего Алика. - Ага, бывают!
     - Подумаешь!.. - как-то безнадежно упрямо обронил Алик.
     Теплоход  пришвартовался  к  пристани  в  Саратове.   Пожалуй,  теперь,
прижившись и став тут своим человеком,  Леня мог бы плыть и дальше, до самой
Астрахани. Но ведь сделанного не переделаешь, и телеграмма, отправленная еще
из Москвы,  была вручена в Саратове Лениным дедушке и бабушке,  и они пришли
на пристань встречать внука.
     Худой и  загорелый,  в  пестрой тюбетейке и  коротеньких штанишках,  не
оглядываясь,  Леня  важно шагает по  саратовской набережной.  Одной рукой он
держится за бабушкину руку, по другую сторону выступает его дедушка.
     На дедушке -  черная форма морского офицера. На боку кортик. На фуражке
- золотой якорь.  На  золотых погонах три  большие золотые звезды -  капитан
первого ранга! Можно лопнуть от зависти...
     А  Леня и  не  оглянется на наш Теплоход,  на верхнюю палубу,  на нас с
Аликом...
     И мне почему-то становится и грустно, и радостно...
     Как все-таки хорошо, что у Лени есть такой дед!

Популярность: 7, Last-modified: Mon, 30 Dec 2002 20:05:13 GMT