Карло Коллоди. Приключения Пиноккио --------------------------------------------------------------- OCR Палек, 1998 г. --------------------------------------------------------------- Сказка Карло Коллоди (1826-1890) "Приключения Пиноккио" переведена на 87 языков. В России она впервые была опубликована в 1906 году издательством М. О. Вольфа, причем было указано, что перевод сделан с 480-го итальянского издания! Это одна из самых смешных и самых трогательных книг мировой литературы. Деревянного длинноносого Пиноккио, несносного, доброго, буйного, чувствительного, остроумного, глупого как пробка, упрямого как осел, плаксивого и смешливого, эгоистичного и великодушного, знают во всех странах. В маленьком итальянском городке Коллоди, в честь которого детский писатель Карло Лоренцини взял себе псевдоним, стоит редкостное изваяние -- памятник литературному герою, деревянному мальчишке по имени Пиноккио. На памятнике высечена надпись: Бессмертному Пиноккио -- благодарные читатели в возрасте от четырех до семидесяти лет. И еще одна подробность: "Пиноккио" на тосканском диалекте означает "кедровый орешек". Крепким оказался этот орешек. Не подвластен он времени! 1. КАК МАСТЕРУ ВИШНЕ ПОПАЛСЯ КУСОК ДЕРЕВА, КОТОРЫЙ ПЛАКАЛ И СМЕЯЛСЯ, КАК РЕБЕНОК Жил-был... "Король!" -- немедленно воскликнут мои маленькие читатели. Нет, дети, вы не угадали. Жил-был кусок дерева. То было не какое-нибудь благородное дерево, а самое обыкновенное полено, из тех, которыми в зимнюю пору топят печи и камины, чтобы обогреть комнату. Не знаю уж, какими путями, но в один прекрасный день этот кусок дерева оказался в мастерской старого столяра. Старика звали мастер Антонио, но весь свет именовал его "мастер Вишня", так как кончик его носа был подобен спелой вишне -- вечно блестящий и сизокрасный. Мастер Вишня страшно обрадовался, обнаружив полено, и, весело потирая руки, пробормотал: -- Этот кусок дерева попался мне довольно кстати. Смастерю-ка я из него ножку для стола. Сказано -- сделано. Не мешкая, он взял острый топор, чтобы очистить кору и придать дереву форму ножки. Но не успел он занести топор, как рука его так и повисла в воздухе -- из полена послышался тонкий, умоляющий голосок: -- Не бейте меня! Можете себе представить, какое сделалось лицо у доброго старого мастера Вишни. Изумленный в высшей степени, он начал водить глазами по мастерской, чтобы узнать, откуда взялся этот голосок. Но в комнате никого не было. Он заглянул под верстак -- никого. Посмотрел в шкаф, который обычно держал запертым, -- никого. Сунул голову в корзину с опилками и стружками -- никого. Наконец открыл ставню и поглядел на улицу -- тоже никого. Может быть... -- Я все понял, -- захихикал он и почесал под париком. -- Голосок мне просто померещился. Значит, снова за работу! И он опять взялся за топор и нанес превосходнейший удар по деревяшке. -- Ой, ты мне сделал больно! -- завопил знакомый голосок. Для мастера Вишни это было уже слишком. Глаза у него от страха полезли на лоб, рот раскрылся, язык свесился до подбородка, так что старик стал похож на одну из тех удивительных статуй, какими в старину украшали фонтаны. Снова обретя дар речи, он начал рассуждать вслух, хотя еще заикался от страха: -- Кто же все-таки крикнул "ой"? Здесь ведь нет ни одной живой души. Может ли быть, чтобы кусок дерева плакал и вопил, как ребенок? Нет, никогда не поверю! Это же самое обыкновенное полено, как две капли воды похожее на все другие поленья. Если бросить его в огонь, можно прекрасно сварить на нем добрый горшок бобов. А если... кто-нибудь влез в полено, а? Что ж, тем хуже для него. Сейчас я ему покажу! С этими словами он схватил несчастное полено обеими руками и начал безжалостно бить его об стену мастерской. Затем он прислушался -- не раздастся ли снова стон или вопль. Он ждал две минуты -- ни звука; он ждал пять минут -- ни звука; десять минут -- ни звука. -- Я понял, -- сказал он наконец, сконфуженно ухмыльнулся и взъерошил свой парик. Голосок, крикнувший "ой", мне действительно только померещился. Значит, снова за работу! А так как его испуг еще не совсем прошел, он, дабы не потерять бодрости духа, начал негромко напевать, как делал это обычно. Отложив топор в сторону, он взял рубанок, чтобы гладко обстругать полено. Но только он начал водить рубанком взад-вперед по дереву, как снова услышал тот же голосок, который, захлебываясь от смеха, выговорил: -- Ах, перестань, пожалуйста! Ты щекочешь меня по всему телу! На этот раз мастер Вишня свалился как громом пораженный. Когда он позже пришел в себя, то увидел, что все еще валяется на полу. Лицо у него было перекошено, а сизо-красный кончик носа теперь от страха стал темносиним. 2. МАСТЕР ВИШНЯ ДАРИТ КУСОК ДЕРЕВА СВОЕМУ ДРУГУ ДЖЕППЕТТО, КОТОРЫЙ ХОЧЕТ ВЫРЕЗАТЬ ИЗ НЕГО ЧУДЕСНЕЙШЕГО ДЕРЕВЯННОГО ЧЕЛОВЕЧКА, СПОСОБНОГО ПЛЯСАТЬ И ФЕХТОВАТЬ, А ТАКЖЕ КУВЫРКАТЬСЯ В ВОЗДУХЕ В это мгновение раздался стук в дверь. -- Войдите, -- с трудом выговорил столяр, но встать на ноги не смог. В мастерскую вошел старый, но еще бодрый человек, по имени Джеппетто. Дети из соседних домов, желая подразнить его, придумали ему прозвище Кукурузная лепешка -- его желтый парик выглядел точнехонько, как кукурузная лепешка. Джеппетто был очень вспыльчивый старичок. Горе тому, кто назовет его Кукурузной лепешкой! Он сразу приходил в такое бешенство, что никакая сила не могла его укротить. -- Добрый день, мастер Антонио, -- сказал Джеппетто. -- Что вы поделываете на полу? -- Преподаю муравьям таблицу умножения. -- В добрый час! -- Что привело вас ко мне, дядюшка Джеппетто? -- Ноги!.. Знайте, мастер Антонио: я пришел сюда, чтобы просить вас об одном одолжении. -- С превеликим удовольствием, -- ответил столяр и приподнялся с пола. -- Сегодня утром мне пришла в голову одна идея. -- Слушаю вас. -- Я подумал, что неплохо было бы вырезать этакого отменного деревянного человечка. Но это должен быть удивительный деревянный человечек: способный плясать, фехтовать и кувыркаться в воздухе. С этим деревянным человечком я пошел бы по белу свету и зарабатывал бы себе на кусок хлеба и стаканчик винца. Что вы на это скажете? -- Браво, Кукурузная лепешка! -- воскликнул тот самый голосок, который доносился невесть откуда. Когда дядюшка Джеппетто услыхал, что его обозвали Кукурузной лепешкой, он от гнева побагровел, как перец, и яростно закричал на столяра: -- Как вы смеете меня оскорблять? -- Кто вас оскорбляет? -- Вы сказали мне "Кукурузная лепешка"! -- Это не я сказал. -- Так кто же, я сам? Я заявляю, что это сказали вы! -- Нет! -- Да! -- Нет! -- Да! Они горячились все больше, затем от слов перешли к делу, схватились, стали кусаться и царапаться. Когда бой окончился, желтый парик Джеппетто был в руках мастера Антонио, а седой парик столяра -- в зубах у Джеппетто. -- Отдай мне мой парик! -- закричал мастер Антонио. -- А ты отдай мне мой, и мы заключим мир. После того как старички обменялись париками, они пожали друг другу руки и поклялись быть добрыми друзьями на всю жизнь. -- Итак, дядюшка Джеппетто, -- сказал столяр в знак примирения, -- какую услугу я могу вам оказать? -- Не дадите ли вы мне дерева, чтобы я мог сделать деревянного человечка? Мастер Антонио поспешно и не без удовольствия бросился к верстаку и достал тот самый кусок дерева, который нагнал на него такого страху. Но, когда он передавал полено своему, другу, оно сильно рванулось, выскользнуло у него из рук и свалилось прямо на тощие ноги бедного Джеппетто. -- Ох! Как вежливо вы преподносите людям свои подарки, мастер Антонио! Вы меня, кажется, сделали калекой на всю жизнь. -- Клянусь вам, это не я! -- Значит, я? -- Виновато это дерево. -- Это я и сам знаю, но ведь вы уронили мне его на ноги. -- Я не ронял! -- Обманщик! -- Джеппетто, не оскорбляйте меня, иначе я назову вас Кукурузной лепешкой! -- Осел! -- Кукурузная лепешка! -- Корова! -- Кукурузная лепешка! -- Глупая обезьяна! -- Кукурузная лепешка! Когда Джеппетто в третий раз услышал, что его обозвали Кукурузной лепешкой, он потерял последние крохи разума, бросился на столяра, и оба начали снова тузить друг друга. После потасовки нос мастера Антонио имел на две царапины больше, а куртка его друга -- на две пуговицы меньше. Когда они таким образом свели свои счеты, оба опять пожали друг другу руки и поклялись быть добрыми друзьями на всю жизнь. Затем Джеппетто взял шальное полено под мышку и, прихрамывая, отправился домой. 3. ДЖЕППЕТТО, ВЕРНУВШИСЬ ДОМОЙ, СРАЗУ ЖЕ НАЧИНАЕТ ВЫРЕЗАТЬ ДЕРЕВЯННОГО ЧЕЛОВЕЧКА И ДАЕТ ЕМУ ИМЯ "ПИНОККИО". ПЕРВЫЕ ШАГИ ДЕРЕВЯННОГО ЧЕЛОВЕЧКА Все жилище Джеппетто состояло из маленькой подвальной каморки; ее единственное окно выходило под лестницу. Обстановка не могла быть скромнее: шатающийся стул, прохудившаяся кровать и старый колченогий стол. У стены виднелся крохотный камин, в котором горел огонь. Но огонь был нарисованный, висевший над ним котелок -- тоже нарисованный; он весело кипел и выпускал целое облако пара, и все было в точности как настоящее. Как только Джеппетто пришел домой, он без промедления взял свой инструмент и начал вырезать деревянного человечка. "Какое имя я дам ему? -- задумался Джеппетто. -- Назову-ка его Пиноккио. Это имя принесет ему счастье. Когда-то я знал целую семью Пинокки: отца звали Пиноккио, мать -- Пиноккия, детей -- Пинокки, и все чувствовали себя отлично. Самый богатый из них кормился подаянием". Найдя имя для своего деревянного человечка, он стал прилежно работать. Сначала он сделал ему волосы, потом лоб и наконец глаза. Когда глаза были готовы, он заметил -- представьте себе его удивление! -- что они моргают и в упор глядят на него. Уловив пристальный взгляд деревянных глаз, Джеппетто почувствовал себя не в своей тарелке и сказал с досадой: -- Глупые деревянные глаза, чего вы на меня вытаращились? Но никто ему не ответил. Покончив с глазами, он сделал нос. Как только нос был готов, он начал расти и рос и рос, пока за несколько минут не стал таким носищем, что просто конца-краю ему не было. Бедный Джеппетто старался укоротить его, но, чем больше он его обрезал, отрезал и вырезал, тем длиннее становился нахальный нос. Оставив нос в покое, он принялся за рот. Рот был еще не вполне готов, а уже начал смеяться и корчить насмешливые рожи. -- Перестань смеяться! -- сказал Джеппетто раздраженно. Но с таким же успехом он мог обратиться к стене. -- Я еще раз тебе говорю, перестань смеяться! -- вскричал Джеппетто сердито. Рот сразу же перестал смеяться, зато высунул длиннющий язык. Джеппетто, не желая портить себе настроение, перестал обращать внимание на все эти странности и продолжал работать. Вслед за ртом он сделал подбородок, затем шею, плечи, туловище и руки. Как только руки были закончены, Джеппетто сразу же почувствовал, что кто-то стянул у него с головы парик. Он взглянул вверх -- и что же увидел? Деревянный Человечек держал его желтый парик в руках. -- Пиноккио! Ты немедленно вернешь мне мой парик, или... Вместо того чтобы вернуть парик старику, Пиноккио напялил его себе на голову, причем чуть не задохнулся под ним. Бесстыдное и наглое поведение Пиноккио навеяло на Джеппетто такую грусть, какой он не испытывал за всю свою жизнь, и он сказал: -- Ты, безобразник, ты еще не совсем готов, а уже проявляешь неуважение к своему отцу. Худо, дитя мое, очень худо! И он вытер слезу. Теперь следовало вырезать еще ноги. И лишь только Джеппетто сделал их, как тотчас же получил пинок по носу. "Я сам во всем виноват, -- вздохнул он про себя. -- Надо было раньше все предвидеть, теперь уже слишком поздно". Затем он взял Деревянного Человечка под мышки и поставил на землю, чтобы Пиноккио научился ходить. Но у Пиноккио были еще совсем негнущиеся, неуклюжие ноги, и он еле двигался. Тогда Джеппетто взял его за руку и стал учить, как надо переступать ногами. Ноги постепенно расходились. Пиноккио начал двигаться свободнее и через несколько минут уже самостоятельно ходил по комнате. В конце концов он переступил порог, выскочил на середину улицы -- и поминай как звали. Бедный Джеппетто побежал следом, но не мог его догнать: этот плут Пиноккио делал прыжки не хуже зайца и так стучал при этом своими деревянными ногами по торцовой мостовой, как двадцать пар крестьянских деревянных башмаков. -- Держи его! Держи! -- кричал Джеппетто. Однако прохожие при виде Деревянного Человечка, бегущего, как гончая собака, замирали, глазели на него и хохотали, так хохотали, что невозможно описать. К счастью, появился полицейский. Он подумал, что не иначе как жеребенок убежал от своего хозяина. И он встал, мужественный и коренастый, посреди улицы, твердо решившись схватить лошадку и не допустить до беды. Пиноккио уже издали заметил, что полицейский преградил ему путь, и хотел проскользнуть у него между ног. Но его постигла плачевная неудача. Полицейский ловким движением ухватил Пиноккио за нос (а это был, как известно, необыкновенно длинный нос, будто для того только и созданный, чтобы полицейские за него хватались) и передал его в руки Джеппетто. Старику не терпелось тут же на месте надрать Пиноккио уши в наказание за бегство. Но представьте себе его изумление -- он не мог обнаружить ни одного уха! Как вы думаете, почему? Да потому, что, увлекшись работой, он позабыл сделать Деревянному Человечку уши. Пришлось взять Пиноккио за шиворот и таким порядком повести его обратно домой. При этом Джеппетто твердил, угрожающе покачивая головой: -- Сейчас мы пойдем домой. А когда мы будем дома, я с тобой рассчитаюсь, будь уверен! Услышав эту угрозу, Пиноккио лег на землю -- и ни с места. Подошли любопытные и бездельники, и вскоре собралась целая толпа. Все говорили разное. -- Бедный Деревянный Человечек, -- сочувствовали одни. -- Он совершенно прав, что не хочет идти домой. Этот злодей Джеппетто задаст ему перцу. Другие, полные злобы, твердили: -- Этот Джеппетто, хоть и выглядит порядочным человеком, на самом деле груб и безжалостен к детям. Если мы отдадим ему бедного Деревянного Человечка, он его на куски изломает. И они болтали и подзуживали друг друга до тех пор, пока полицейский не освободил Пиноккио, а вместо него арестовал бедного Джеппетто. От неожиданности старик не сумел найти ни слова себе в оправдание, только заплакал и по дороге в тюрьму всхлипывал, приговаривая: -- Неблагодарный мальчишка! А я-то старался сделать из тебя приличного Деревянного Человечка! Но так мне и надо. Следовало раньше все предвидеть! То, что случилось потом, -- совершенно невероятная история, которую я изложу вам в последующих главах. 4. ИСТОРИЯ ПИНОККИО И ГОВОРЯЩЕГО СВЕРЧКА, ИЗ КОТОРОЙ ВИДНО, ЧТО ЗЛЫЕ ДЕТИ НЕ ЛЮБЯТ, КОГДА ИМ ДЕЛАЕТ ЗАМЕЧАНИЕ КТО-НИБУДЬ, ЗНАЮЩИЙ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ОНИ САМИ Итак, дети, скажу вам, что, в то время как Джеппетто был безвинно заключен в тюрьму, наглый мальчишка Пиноккио, избежав когтей полицейского, пустился прямиком через поле домой. Он прыгал через холмы, густой терновник и канавы с водой, словно затравленный загонщиками дикий козел или заяц. Дома он распахнул незапертую дверь, вошел, задвинул за собой щеколду и плюхнулся на пол с глубоким вздохом облегчения. Но он недолго наслаждался спокойствием -- вдруг ему послышалось, что в комнате кто-то пропищал: -- Кри-кри-кри... -- Кто меня зовет? -- в ужасе спросил Пиноккио. -- Это я! Пиноккио обернулся и увидел большого Сверчка, который медленно полз вверх по стене. -- Скажи мне. Сверчок, кто ты такой? -- Я Говорящий Сверчок и живу уже больше ста лет в этой комнате. -- Теперь это моя комната, -- сказал Деревянный Человечек. -- Будь любезен, отправляйся вон отсюда, желательно без оглядки! -- Я не уйду, -- возразил Сверчок, -- прежде чем не скажу тебе великую правду. -- Говори великую правду, только поскорее. -- Горе детям, которые восстают против своих родителей и покидают по неразумию своему отчий дом! Плохо им будет на свете, и они рано или поздно горько пожалеют об этом. -- Верещи, верещи. Сверчок, если тебе это интересно! Я, во всяком случае, знаю, что уже завтра на рассвете меня тут не будет. Если я останусь, мне придется жить так же скучно, как всем другим детям: меня пошлют в школу, заставят учиться, хочу я этого или не хочу. А между нами говоря, у меня нет ни малейшего желания учиться. Гораздо приятнее бегать за мотыльками, лазать на деревья и воровать из гнезд птенцов. -- Бедный глупыш! Разве ты не понимаешь, что таким образом ты превратишься в настоящего осла и никто тебя ни в грош не будет ставить? -- Заткни глотку, старый зловещий Сверчок! -- не на шутку рассердился Пиноккио. Но Сверчок, преисполненный терпения и мудрости, не обиделся и продолжал: -- А если тебе не по нраву ходить в школу, то почему бы тебе не научиться какому-нибудь ремеслу и честно зарабатывать свой хлеб? -- Сказать тебе, почему? -- ответил Пиноккио, понемногу теряя терпение. -- Потому что из всех ремесел на свете только одно мне действительно по душе. -- И что же это за ремесло? -- Есть, пить, спать, наслаждаться и с утра до вечера бродяжничать. -- Заметь себе, -- сказал Говорящий Сверчок со свойственным ему спокойствием, -- что все, занимающиеся этим ремеслом, всегда кончают жизнь в больнице или в тюрьме. -- Полегче, старый зловещий Сверчок... Если я рассержусь, тебе худо будет! -- Бедный Пиноккио, мне тебя вправду очень жаль! -- Почему тебе меня жаль? -- Потому что ты Деревянный Человечек и, хуже того, у тебя деревянная голова! При последних словах Пиноккио вскочил, разъяренный, схватил с лавки деревянный молоток и швырнул его в Говорящего Сверчка. Возможно, он не думал, что попадет в цель, но, к несчастью, попал Сверчку прямо в голову, и бедный Сверчок, успев только произнести напоследок "кри-кри-кри", остался висеть на стене как мертвый. 5. ПИНОККИО ЧУВСТВУЕТ ГОЛОД И, НАЙДЯ ЯЙЦО, ХОЧЕТ ИЗЖАРИТЬ СЕБЕ ЯИЧНИЦУ. НО В САМОЕ ПРЕКРАСНОЕ МГНОВЕНИЕ ЯИЧНИЦА УЛЕТАЕТ В ОКНО Между тем наступила ночь, и Пиноккио, вспомнив, что ничего не ел, ощутил в желудке некое шебуршение, весьма похожее на аппетит. Но у детей аппетит растет со страшной быстротой, и вот за несколько минут он превратился в голод, а голод в одно мгновение превратился в волчий голод, такой сильный, что его, право же, можно было пощупать руками. Бедный Пиноккио стремительно бросился к камину, где кипел горшок, и хотел снять крышку, чтобы увидеть, что там варится. Но горшок был нарисован на стене. Представьте себе, каково это показалось Пиноккио! Его и без того длинный нос вытянулся по крайней мере еще на четыре пальца. Он обежал всю комнату, обыскал все ящики и углы в надежде найти хлеба, хотя бы кусочек черствого хлеба, хотя бы хлебную корочку или обглоданную собачью кость, кусочек заплесневелой кукурузной лепешки, рыбью кость, вишневую косточку -- короче говоря, хоть что-нибудь, что можно запихнуть себе в рот. Но не нашел ничего, ну просто ничегошеньки. А голод все рос, и рос, и рос, и Пиноккио не мог ничем облегчить свои страдания, кроме как зевотой. И он начал зевать так отчаянно, что его рот раздирало до ушей. Наконец он совсем потерял мужество и, плача, сказал: -- Говорящий Сверчок был прав. Некрасиво с моей стороны огорчать отца и убегать из дому... Если бы мой отец был дома, я не зевал бы тут до смерти. Ах, какая ужасная болезньголод! Вдруг он заметил в куче мусора что-то такое кругленькое и беленькое, похожее на куриное яйцо. В мгновение ока он очутился там и схватил этот предмет. Действительно, то было яйцо. Радость Деревянного Человечка невозможно описать. Пиноккио казалось, что он грезит. Он вертел и крутил яйцо в руках, гладил, целовал его и приговаривал: -- А как мне тебя приготовить? Я испеку тебя... Нет, лучше сварю всмятку... А не лучше ли изжарить тебя на сковородке? Или, может быть, все-таки сварить наскоро, чтобы можно было выпить? Нет, быстрее всего -- разбить в тарелку или сковородку. Я весь горю, так мне хочется скорее сожрать тебя! Он поставил сковородку на жаровню с горящими углями, вместо масла налил немножко воды, а когда вода превратилась в пар, -- трах! -- разбил скорлупу и опрокинул яйцо на сковородку. Но вместо белка и желтка из яйца выскочил живехонький и весьма учтивый цыпленок. Он сделал изящный поклон и сказал: -- Тысячу благодарностей, синьор Пиноккио! Вы избавили меня от труда разбивать скорлупу. До свидания, пламенный привет! Сказав это, он расправил крылышки, вылетел через открытое окно и исчез. Бедный Деревянный Человечек так и окаменел на месте с разинутым ртом и вытаращенными глазами, держа яичную скорлупу в руке. Когда прошел первый испуг, он начал хныкать и плакать, топать в отчаянии ногами и говорить сквозь слезы: -- Говорящий Сверчок был прав. Если бы я не убежал из дому и если бы мой отец был теперь здесь, мне не пришлось бы "умирать с голоду. Ах, какая поистине страшная болезньголод! И, так как в его желудке урчало все громче и он не знал, как смягчить свои страдания, он решил уйти из дому и бежать в ближайшую деревню, где какая-нибудь сострадательная душа, может быть, подаст ему кусок хлеба. 6. ПИНОККИО ЗАСЫПАЕТ, ПОЛОЖИВ НОГИ НА ЖАРОВНЮ С УГЛЯМИ, И УТРОМ ПРОСЫПАЕТСЯ БЕЗ НОГ На дворе была ужасная зимняя ночь. Гром оглушительно гремел, молнии догоняли одна другую, все небо было охвачено огнем. Холодный, порывистый ветер свирепо завывал, вздымая огромные облака пыли и заставляя деревья на полях плакать и стонать. Пиноккио очень боялся грома и молнии, но голод был сильнее страха. Он прикрыл за собой дверь, взял подходящий разгон и за каких-нибудь сто прыжков очутился в деревне, правда, при этом он тяжело дышал и высунул язык, как добрая охотничья собака. Деревня лежала темная и покинутая. Лавки были закрыты, двери домов закрыты, окна закрыты. На улицах не было даже собаки. Все выглядело вымершим. Пиноккио, голодный и отчаявшийся, подошел к одному дому, потянул за дверной колокольчик и позвонил, думая про себя: "Авось кто-нибудь да выглянет". Действительно, в окне показался старик в ночном колпаке. Он сердито крикнул: -- Что вам тут нужно в этакую пору? -- Будьте так добры, подайте мне кусок хлеба. -- Подожди меня, я сейчас вернусь, -- сказал старик. Он решил, что имеет дело с одним из тех забубенных бродяг, которые забавы ради ночью звонят в квартиры и отрывают честных людей от спокойного сна. Через полминуты окно снова открылось, и старик крикнул: -- Становись под окно и подставь свою шляпу! Пиноккио незамедлительно снял свой колпак. И тут на него обрушился поток воды, который промочил его насквозь от головы до пят, как горшок с засохшей геранью. Мокрый, словно его только что вытащили из водосточной трубы, вернулся он домой, еле живой от усталости и холода. Он сел и протянул свои продрогшие и грязные ноги над жаровней с раскаленными углями. Так он уснул. И во сне его деревянные ноги загорелись, обуглились и, наконец, превратились в золу. А Пиноккио спал и храпел так, словно это были не его ноги, а чужие. Когда рассвело, он проснулся: кто-то стучал в дверь. -- Кто там? -- спросил он, зевая, и начал продирать глаза. -- Я, -- ответил голос. Это был голос Джеппетто. 7. ДЖЕППЕТТО ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ. БЕДНЯГА ОТДАЕТ ПИНОККИО ВСЕ, ЧТО ПРИНЕС СЕБЕ НА ЗАВТРАК Несчастный Пиноккио еще не совсем проснулся и поэтому не заметил, что его ноги сгорели. Услыхав голос отца, он без раздумий соскочил со стула, чтобы отодвинуть дверной засов. Но после двух-трех нетвердых шагов упал с размаху на пол. И при падении произвел такой грохот, словно мешок с деревянными ложками, упавший с пятого этажа. -- Отвори! -- крикнул Джеппетто с улицы. -- Отец, я не могу, -- ответил, плача. Деревянный Человечек и стал кататься по полу. -- Почему не можешь? -- Потому что кто-то сожрал мои ноги. -- А кто их сожрал? -- Кошка, -- сказал Пиноккио. Он как раз в эту минуту заметил, что кошка передними лапками теребит две стружки. -- Открой, говорю тебе, -- повторил Джеппетто, -- а не то, как войду, покажу тебе кошку! -- Но я вправду не могу стоять, поверьте мне. Ах, я несчастный, несчастный! Теперь я буду всю свою жизнь ползать на коленках!.. Джеппетто, предположив, что все эти вопли не более как очередная проделка Деревянного Человечка, решил положить ей конец, влез на стену и проник в комнату через окно. Он приготовился было, не откладывая в долгий ящик, проучить наглеца, но, когда увидел своего Пиноккио, распростертого на полу и действительно безногого, жалость охватила его. Он взял Пиноккио на руки, обнял его и облобызал тысячу раз. По его щекам в это время катились крупные слезы, и он сказал, всхлипывая: -- Мой Пиноккушка, как это ты ухитрился спалить себе ноги? -- Не знаю, отец. Но, клянусь вам, это была страшная ночь, которую я никогда в жизни не забуду. Гремел гром, блистали молнии, а я так хотел есть, и Говорящий Сверчок сказал мне: "Тебе будет плохо, и ты был злой и заслужил это". И тогда я сказал: "Берегись, Сверчок!", и тогда он сказал: "Ты Деревянный Человечек, и у тебя деревянная голова", и я бросил деревянный молоток в него и убил его, но он сам виноват, так как я не хотел его убить, потому что я поставил маленькую сковородку на раскаленные угли жаровни, но цыпленок выскочил и сказал: "До свидания... Пламенный привет!" И голод все рос, и поэтому старик в ночном колпаке высунулся в окно и сказал мне: "Становись под окно и подставь шляпу", и я с бадьей воды на голове (разве попросить кусок хлеба -- позор, а?) сразу же вернулся домой, и, так как я все еще был ужасно голоден, я положил ноги на жаровню, чтобы их высушить. И тогда вы вернулись, и я увидел, что они сгорели, и ног у меня больше не стало, а голод все равно остался! У-у-у-у!.. И бедный Пиноккио заплакал и завыл так громко, что было слышно за пять километров. Джеппетто, который из всей этой бредовой речи понял только одно, а именно, что Деревянный Человечек погибает от голода, вытащил из кармана три груши, подал их Пиноккио и сказал: -- Эти три груши, собственно говоря, мой завтрак, но я охотно отдаю их тебе. Съешь их на здоровье. -- Если вы хотите, чтобы я их съел, то очистите их, пожалуйста. -- Очистить? -- спросил Джеппетто, пораженный. -- Я не предполагал, мой мальчик, что ты так изнежен и привередлив. Нехорошо! На этом свете нужно еще с детства привыкать есть все, что дают, так как неизвестно, что может случиться. А случиться может всяко! -- Допускаю, что вы правы, -- прервал его Пиноккио, -- но нечищеных фруктов я есть не стану. Я не выношу кожуры! Добросердечный Джеппетто вытащил ножик, с истинно ангельским терпением очистил все три груши и положил кожуру на край стола. Пиноккио, сожрав в два счета первую грушу, хотел было выбросить сердцевину, но Джеппетто придержал его за руку и сказал: -- Не бросай. На этом свете все может пригодиться. -- Неужели вы думаете, что я буду есть сердцевину?! -- с ехидством змеи произнес Деревянный Человечек. -- Кто знает! Все возможно, -- возразил Джеппетто без раздражения. Так или иначе, но все три сердцевины не полетели за окно, а были положены на край стола рядом с кожурой. Пиноккио съел или, вернее, проглотил три груши, затем сладко зевнул и сказал плачущим голосом: -- Я еще не наелся! -- Но, мой мальчик, у меня ничего больше нет. -- Неужели ничего? -- У меня остались вот только кожура и сердцевина от груш. -- Ну что ж, -- сказал Пиноккио, -- если ничего больше нет, я, пожалуй, съем кусочек кожуры. И он стал жевать. Сначала скривил губы, но затем в одно мгновение уничтожил всю кожуру, а вслед за ней -- сердцевину. Покончив с едой, он, довольный, погладил себя по животу и весело сказал: -- Вот теперь я себя чувствую по-настоящему хорошо! -- Видишь, -- заметил Джеппетто, -- я был прав, когда сказал тебе, что нельзя быть таким привередой! Мой милый, никогда нельзя знать, что с нами случится на этом свете. А случиться может всяко... 8. ДЖЕППЕТТО МАСТЕРИТ ПИНОККИО ПАРУ НОВЫХ НОГ И ПРОДАЕТ СОБСТВЕННУЮ КУРТКУ, ЧТОБЫ ПРИОБРЕСТИ ДЛЯ НЕГО БУКВАРЬ Не успел Деревянный Человечек утихомирить свой голод, как уже начал стонать и плакать: ему захотелось заполучить новые ноги. Однако Джеппетто решил наказать его за проделки и полдня никак не отзывался на его плач и стоны. Наконец он сказал: -- С какой стати я буду делать тебе новые ноги? Не для того ли, чтобы ты мог снова убежать из дому? -- Я обещаю вам, -- сказал Деревянный Человечек, всхлипывая, что теперь я буду хороший. -- Так говорят все дети, когда им хочется чтонибудь выпросить, -- возразил Джеппетто. -- Я обещаю пойти в школу и прилежно учиться. -- Все дети рассказывают такие сказки, когда им хочется что-нибудь выпросить. -- Но я не такой, как все дети! Я гораздо лучше и всегда говорю правду. Я обещаю вам, отец, что я научусь ремеслу и буду утешением и подспорьем в вашей старости. Джеппетто сделал сердитое лицо, но его глаза были полны слез, а сердце полно жалости при виде бедного Пиноккио в таком плачевном состоянии. Поэтому он ничего больше не сказал, а взял инструмент, два кусочка хорошо просушенного дерева и ревностно принялся за работу. Менее чем через час ноги были готовы: две стройные, сухие, жилистые ноги. Настоящий художник не мог бы сделать лучше. Затем Джеппетто сказал Деревянному Человечку: -- Закрой глаза и спи! И Пиноккио закрыл глаза и притворился спящим. И в то время, как он притворялся спящим, Джеппетто развел в яичной скорлупе немного столярного клея и аккуратно приклеил ему обе ноги, да так искусно, что нельзя было разобрать, в каком месте они склеены. Как только Деревянный Человечек почувствовал, что у него снова есть ноги, он тут же вскочил со стола, где лежал до того, задрыгал ногами и начал скакать и кувыркаться, словно обезумев от радости. -- В благодарность за все, что вы для меня сделали, -- сказал Пиноккио, обращаясь к своему отцу, -- я хочу немедленно идти в школу. -- Прекрасно, мой мальчик! -- Но, для того чтобы я мог идти в школу, меня надо как-нибудь одеть. Джеппетто, который был беден и не имел ни одного чентезимо в кармане, смастерил для Пиноккио костюмчик из бумаги, пару ботинок из древесной коры и колпак из хлебного мякиша. Пиноккио сразу же побежал к миске с водой, чтобы посмотреться в нее как в зеркало, и до того остался доволен своей внешностью, что воскликнул, гордый, как павлин: -- Я выгляжу, как настоящий синьор! -- Это правильно, -- ответил Джеппетто, -- но заметь себе: не красивая одежда делает синьора, а чистая. -- Однако, -- проговорил Деревянный Человечек, -- я все еще не могу идти в школу, так как мне не хватает одной вещи, причем самой главной. -- А именно? -- У меня нет букваря. -- Ты прав. Но как нам достать букварь? -- Это довольно просто: надо пойти и купить. -- А деньги? -- У меня их нет. -- У меня тоже, -- возразил старик сокрушенно. Даже Пиноккио, бывший до сих пор довольно легкомысленным парнем, пригорюнился, ибо, когда горе является настоящим горем, оно понятно всем, даже детям. -- Эх, была не была! -- вдруг воскликнул Джеппетто и вскочил с места. Затем он напялил на себя свою старую, порванную и всю перештопанную бархатную куртку и быстро вышел из дому. Вскоре он вернулся, держа в руках букварь для сына, но куртки на нем уже не было. Бедный старик вернулся в одной рубашке -- а на улице шел снег. -- А куртка, отец? -- Я ее продал. -- Почему вы ее продали? -- Потому что мне жарко. Пиноккио сразу же понял, в чем дело, и, не в силах сдержать свое буйное доброе сердце, бросился к старику на шею и обцеловал ему все лицо. 9. ПИНОККИО ПРОДАЕТ БУКВАРЬ, ЧТОБЫ ПОГЛЯДЕТЬ НА КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР Как только перестал идти снег, Пиноккио взял новый букварь под мышку и пошел в школу. По дороге в его маленькой головке проносились тысячи различных мыслишек, и в уме он строил тысячи воздушных замков, один прекраснее другого. Он говорил себе: -- Сегодня в школе я научусь читать, завтра -- писать, а послезавтра -- считать. Потом я, при моей ловкости, заработаю много денег и на эти самолично заработанные деньги перво-наперво куплю красивую суконную куртку своему отцу. Да что там суконную! Для него я раздобуду куртку целиком из золота и серебра и с пуговицами из самоцветных камней. Добряк поистине заслужил это, он ведь теперь бегает в одной рубашке, и все для того, чтобы я имел книжки и мог учиться... В этакий холод! Есть жертвы, на которые способны только отцы! В то время как он говорил так трогательно, ему послышались издали звуки флейт и барабанов: "Тю-тю-тю, тю-тю-тю, бум-бум-бум! Бум!" Он остановился и прислушался. Звуки доносились оттуда, где терялась вдалеке длиннаяпредлинная дорога, которая вела к маленькой деревеньке на берегу моря. -- Что это за музыка? Жаль, что мне нужно идти в школу, а то бы... В одно мгновение у него все перевернулось в голове. Надо было решать: школа или музыка. -- Сегодня я пойду к музыке, а завтра в школу. Школа никуда не убежит, -- решил наконец наш мошенник и пожал плечами. Сказано -- сделано. Он свернул на желанную дорогу и пустился по ней со всех ног. Чем дальше он бежал, тем явственнее слышал звуки флейт и барабанов: "Тю-тю-тю, тю-тю-тю, бум-бум-бум! Бум!" Вскоре он очутился на площади, переполненной народом, толпящимся перед большим деревянным балаганом с пестрым полотняным занавесом. -- Что это за балаган? -- спросил Пиноккио у маленького деревенского мальчика. -- Читай, что написано на афише, и ты узнаешь! -- Я бы это сделал с удовольствием, но как раз сегодня я не умею читать. -- Браво, осел! В таком случае, я тебе прочитаю. Так вот, на афише написано огненно-красными буквами: БОЛЬШОЙ КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР -- И давно уже началось представление? -- Оно как раз начинается. -- И сколько надо платить за вход? -- Четыре сольдо. Пиноккио, пылавший от любопытства, позабыл про всякие приличия. Он бесстыдно спросил у маленького мальчика: -- Не дашь ли ты мне до завтра четыре сольдо? -- Я бы это сделал с удовольствием, -- ответил тот насмешливо, -- но как раз сегодня я не могу. -- За четыре сольдо я продам тебе свою курточку, -- сказал Деревянный Человечек. -- А зачем мне нужна курточка из пестрой бумаги? Стоит ей попасть под дождь, и я ее больше не увижу. -- Может быть, ты купишь мои ботинки? -- Они очень хороши для растопки плиты. -- Что ты мне дашь за колпак? -- Это была бы удачная покупка! Колпак из хлебного мякиша! Мыши съедят его у меня на голове. Куда денешься? Пиноккио прикусил язык. Он хотел было сделать последнее предложение, но ему не хватало мужества. Он колебался, медлил, вертелся туда-сюда. В конце концов он сказал: -- Дашь мне четыре сольдо за новый букварь? -- Я мальчик и не покупаю у других мальчиков, -- ответил его маленький собеседник, оказавшийся гораздо более рассудительным, чем Пиноккио. -- Беру букварь за четыре сольдо! -- крикнул некий старьевщик, слышавший весь разговор. И в мгновение ока книга была продана. Вспомните, что дома в это время бедный Джеппетто в одной рубашке дрожал от холода, ибо променял свою куртку на букварь. 10. КУКЛЫ УЗНАЮТ СВОЕГО БРАТЦА ПИНОККИО И УСТРАИВАЮТ ЕМУ ГРАНДИОЗНУЮ ВСТРЕЧУ. НО В САМЫЙ ТОРЖЕСТВЕННЫЙ МОМЕНТ ПОЯВЛЯЕТСЯ ХОЗЯИН ТЕАТРА МАНДЖАФОКО, И ПИНОККИО ПОДВЕРГАЕТСЯ СТРАШНОЙ ОПАСНОСТИ Приход Пиноккио в кукольный театр вызвал чуть ли не революцию. Занавес был поднят, представление уже началось. На сцене находились Арлекин и Пульчинелла, они ссорились и бранились и, как обычно, каждую минуту обещали друг другу парочку оплеух или порцию тумаков. Зрители корчились от смеха, глядя на кукол, которые бранились на разные голоса так правдоподобно, словно они действительно были двумя разумными существами -- людьми нашего мира. Вдруг Арлекин прерывает представление, обращается к публике, простирает руку в глубину зрительного зала и кричит трагическим голосом: -- О силы неба! Я бодрствую или вижу сновидение? И все-таки там, позади, Пиноккио! -- Верно, Пиноккио! -- восклицает Пульчинелла. -- Да, это он! -- восклицает синьора Розаура, высунув голову из-за кулис. -- Пиноккио! Пиноккио! -- кричат все куклы и вприпрыжку выбегают на сцену. -- Пиноккио! Наш братец Пиноккио! Да здравствует Пиноккио! -- Пиноккио, поднимись ко мне! -- кричит Арлекин. -- Иди сюда и пади в объятия к своим деревянным братьям! После этого сердечного приглашения Пиноккио делает скачок, который переносит его с задних рядов к самой сцене. Еще один скачок -- он оказывается на голове у дирижера и оттуда прыгает на сцену. Нельзя себе даже представить, сколько объятий, дружеских тумаков и щелчков получил Пиноккио в доказательство искреннего и нерушимого братства актеров и актрис деревянной труппы. Это был несомненно волнующий спектакль, но зрители в зале потеряли терпение, им хотелось видеть продолжение комедии, и они стали кричать: -- Давайте комедию! Давайте комедию! Они могли бы поберечь свои голоса, так как куклы даже и не собирались продолжать представление, а, наоборот, заорали и загалдели вдвое громче, подняли Пиноккио на плечи и с триумфом поднесли к передней рампе. Но тут появился кукольник -- хозяин балагана, огромный уродливый господин, один вид которого нагонял ужас. У него была растрепанная борода, черная, как чернильная клякса, и до того длинная, что доставала до земли, и он на ходу наступал на нее ногами. Рот у него был широкий, как печка, а глаза напоминали два красных стеклянных фонаря с горящими свечками внутри. В руках он держал толстенный кнут, сплетенный из змей и лисьих хвостов. При внезапном появлении хозяина театра все онемело. Никто не смел громко вздохнуть. Можно было услышать, как муха летит. Бедные куклы задрожали, как осиновые листья. -- Ты почему творишь беспорядок в моем театре? -- спросил хозяин кукольного театра, обращаясь к Пиноккио хриплым голосом сильно простуженного людоеда. -- Верьте мне, ваша светлость, я в этом не виновен. -- Ладно, пока довольно! Сегодня вечером мы с тобой рассчитаемся. После представления хозяин пошел на кухню и" стал готовить себе на ужин доброго барашка. Он долго и тщательно обжаривал его на вертеле. Но, для того чтобы мясо стало поджаристым и хрустящим, не хватило дров, и тогда он позвал Арлекина и Пульчинеллу и приказал им: -- Давайте-ка сюда Пиноккио, который висит там на гвозде! Полагаю, что Деревянный Человечек сделан из хорошего сухого дерева и обеспечит прекрасное пламя для моего жаркого. Арлекин и Пульчинелла заколебались было, но не смогли преодолеть страх под свирепым взглядом хозяина. Они пошли исполнять приказание и вскоре вернулись на кухню вместе с беднягой Пиноккио, который извивался, как выброшенный на песок угорь, и в отчаянии кричал: -- Отец, спасите меня! Не хочу умирать, не хочу умирать! 11. МАНДЖАФОКО НАЧИНАЕТ ЧИХАТЬ И ПРОЩАЕТ ПИНОККИО, КОТОРЫЙ ЗАТЕМ СПАСАЕТ ОТ СМЕРТИ СВОЕГО ДРУГА АРЛЕКИНА Хозяин кукольного театра Манджафоко (ибо так его звали) был страшен на вид -- особенно страшной казалась растрепанная черная борода, покрывавшая, как щит, его грудь и ноги, -- но, по сути дела, он был неплохим парнем. Когда к нему принесли несчастного Пиноккио, который отчаянно барахтался и кричал "не хочу умирать", он пожалел его. Некоторое время он боролся с чувством сострадания, но затем сдался и начал громко чихать. Как только послышалось это чиханье. Арлекин, до той поры стоявший в полном унынии и сгорбившись, как плакучая ива, весь просиял, наклонился к Пиноккио и прошептал ему на ухо: -- Добрые вести, братец! Хозяин зачихал, а это значит, что он пожалел тебя и ты теперь спасен. Следует сказать, что, в то время как другие люди, жалея кого-нибудь, плачут или трут себе глаза, Манджафоко всякий раз, испытывая чувство жалости, начинал чихать. Это был его способ показать другим свое доброе сердце. Начихавшись вдоволь, хозяин театра обратился к Пиноккио по-прежнему грубо: -- Перестань ныть! От твоего нытья у меня начинает болеть живот... Так колет, что я почти... почти... Апчхи! Апчхи! -- И он снова дважды чихнул. -- На здоровье, -- сказал Пиноккио. -- Спасибо. Твои родители еще живы? -- осведомился Манджафоко. -- Отец жив. Мать я никогда не знал. -- Как огорчился бы твой отец, если бы я бросил тебя на раскаленные угли! Бедный старик, мне его очень жаль!.. Апчхи! Апчхи! -- И он чихнул еще три раза. -- На здоровье, -- сказал Пиноккио. -- Спасибо. Впрочем, я тоже достоин жалости. Ты же видишь, что у меня нет дров, чтобы поджарить баранину, и ты -- скажу тебе по правде -- очень пригодился бы мне. Но я пожалел тебя. Ну что ж! В таком случае, я вместо тебя сожгу кого-нибудь из моей труппы. Эй, полицейские! По этой команде незамедлительно появились два длинных-предлинных, тощих-претощих деревянных полицейских с обнаженными саблями в руках. И хозяин театра приказал им грубым голосом: -- Хватайте Арлекина, свяжите его хорошенько и бросьте в огонь. Мой барашек должен быть поджаристым и хрустящим. Представьте себе самочувствие бедного Арлекина! Он так испугался, что ноги у него подкосились, и он грохнулся на пол. Пиноккио, увидев эту душераздирающую сцену, упал хозяину в ноги, горько заплакал, залил слезами всю его длинную бороду и взмолился: -- Пощадите, синьор Манджафоко! -- Тут нет никаких синьоров, -- ответил хозяин кукольного театра сурово. -- Пощадите, синьор кавалер! -- Тут нет никаких кавалеров. -- Пощадите, синьор командор! -- Тут нет никаких командоров. -- Пощадите, ваше превосходительство! Услышав, что его титулуют "превосходительством", хозяин театра просиял и сразу же стал гораздо добрее и сговорчивее. Он сказал, обращаясь к Пиноккио: -- Ну, чего ты там просишь? -- Милости для бедного Арлекина. -- Тут милость неуместна. Раз я пощадил тебя, я должен бросить в огонь его, так как я хочу, чтобы мой барашек хорошо прожарился. -- В таком случае, -- воскликнул Пиноккио с достоинством, высоко подняв голову и отшвырнув прочь свой колпак из хлебного мякиша, -- в таком случае, я знаю, что мне делать. Вперед, синьоры полицейские! Вяжите меня и бросайте в пламя. Я не могу допустить, чтобы бедный Арлекин, мой добрый друг, умер вместо меня! Эти громкие и героические слова растрогали всех присутствующих кукол. Даже полицейские, хотя они тоже были из дерева, заплакали, как два молочных ягненка. Манджафоко минуту оставался твердым и неумолимым, но потом его тоже постепенно одолела жалость, и он начал чихать. Чихнув четыре или пять раз, он распростер свои объятия и сказал: -- Ты превосходный парень! Иди сюда и поцелуй меня. Пиноккио поспешно бросился к нему, взобрался, как белка, по его бороде и запечатлел сердечнейший поцелуй на кончике его носа. -- Значит, я помилован? -- спросил бедный Арлекин таким тихим голоском, что его еле было слышно. -- Ты помилован, -- ответил Манджафоко. Потом он добавил, вздыхая и качая головой: Да будет так! Сегодня я, ладно уж, съем недожаренного барашка. Но в другой раз худо будет, если нечто подобное случится! Когда куклы услышали о помиловании, они все выбежали на сцену, зажгли, словно для праздничного представления, лампы и светильники и начали плясать и прыгать. И они плясали до восхода солнца. 12. КУКОЛЬНИК МАНДЖАФОКО ДАРИТ ПИНОККИО ПЯТЬ ЗОЛОТЫХ МОНЕТ, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫХ ДЛЯ ПАПАШИ ДЖЕППЕТТО, НО ПИНОККИО ПОДДАЕТСЯ УГОВОРАМ ЛИСЫ И КОТА И УХОДИТ С НИМИ На следующий день Манджафоко отозвал Пиноккио в сторонку и спросил: -- Как зовут твоего отца? -- Джеппетто. -- Его профессия? -- Бедность. -- И много он зарабатывает? -- Как раз столько, чтобы не иметь ни единого чентезимо в кармане. Достаточно сказать, что он снял с себя последнюю куртку, чтобы купить мне школьный букварь. Куртка, вся в бахроме и заплатах, была совсем изношенная. -- Горемыка, я ему почти сочувствую! Вот тебе пять золотых. Отнеси ему их немедленно и передай от меня дружеский привет. Пиноккио, ясное дело, тысячекратно поблагодарил кукольника, обнял по очереди всех кукол труппы, включая полицейских, и, счастливый-пресчастливый, отправился домой. Не пройдя, однако, и километра, он повстречал на улице Лису, хромую на одну ногу, и Кота, слепого на оба глаза. При ходьбе они помогали друг другу, как добрые товарищи. Слепой Кот служил опорой для хромой Лисы, а хромая Лиса служила слепому Коту поводырем. -- Добрый день, Пиноккио, -- сказала Лиса и вежливо поклонилась. -- Откуда ты знаешь, как меня зовут? -- спросил Пиноккио. -- Я хорошо знаю твоего отца. -- Где ты его видела? -- Я его видела вчера, он стоял возле своего дома. -- А что он делал? -- Он был в одной рубашке и дрожал от холода. -- Бедный отец! Ничего, отныне он, слава богу, не будет больше дрожать от холода. -- Почему? -- Потому что я стал важной персоной. -- Ты -- важной персоной? -- насмешливо переспросила Лиса и громко захихикала. Ухмыльнулся и Кот. А для того, чтобы это осталось незамеченным, он передней лапой погладил усы. -- Тут нечего смеяться! -- рассердился Пиноккио. -- Мне жаль, что вам придется издохнуть от зависти, но вот здесь, если вы что-нибудь смыслите в этих делах, пять великолепных золотых монет. И он вынул монеты, подаренные ему хозяином кукольного театра. Услышав сладостный звон золота. Лиса невольным движением выпрямила свою искривленную ногу, а Кот вытаращил оба глаза, которые блеснули, как зеленые огни. Но он тут же закрыл их, так что Пиноккио ровно ничего не заметил. -- А что ты собираешься делать с этими монетами? -- спросила Лиса. -- Прежде всего, -- ответил Деревянный Человечек, -- я куплю своему отцу красивую новую куртку, желательно из золота и серебра, с пуговицами из самоцветных камней. А затем букварь. -- Тебе -- букварь? -- Да, мне. Дело в том, что я хочу пойти в школу и прилежно учиться. -- Посмотри на меня! -- сказала Лиса. -- Глупое учение стоило мне одной ноги. -- Погляди на меня! -- сказал Кот. -- Глупое учение стоило мне обоих глаз. В это мгновение сидевший на дереве у края дороги белый дрозд пропел свою обычную песенку и сказал: -- Пиноккио, не слушай, что тебе говорят эти отвратительные подонки, а то наплачешься! Бедный дрозд! Лучше бы он промолчал! Кот сделал гигантский прыжок, схватил его и проглотил одним махом вместе с кожей и перьями, так что дрозд даже не успел произнести "ой". Сожрав дрозда и облизнувшись. Кот опять закрыл глаза, представляясь слепым, как и раньше. -- Бедный дрозд! -- сказал Пиноккио Коту -- Почему ты так плохо с ним обошелся? -- Чтобы преподать ему полезный урок. Он будет знать в следующий раз, что не надо вмешиваться в разговор посторонних. Они уже прошли полдороги, как вдруг Лиса остановилась и повернулась к Деревянному Человечку: -- Ты хочешь, чтобы у тебя стало вдвое больше золотых монет? -- Что? -- Ты хочешь из пяти несчастных цехинов сделать сто, тысячу, две тысячи? -- Еще бы! Но как? -- Очень просто. Не ходи домой, а иди с нами, вот и все. -- А куда вы меня поведете? -- В страну Болванию. Пиноккио с минуту подумал, потом сказал решительно: -- Нет, не пойду. Я уже близко от дома и пойду домой, где меня ждет отец. Бедный старик, наверное, страшно беспокоился обо мне вчера, когда я не вернулся домой. К сожалению, я был непослушным ребенком, и Говорящий Сверчок был, ей-богу, прав, когда сказал: "Непослушным детям худо будет на этом свете!" Я это испытал на собственной шкуре, так как пережил много бед. Вот и вчера вечером в доме у Манджафоко я был на краю гибели... Бр-р!.. Меня и сейчас пробирает дрожь, когда я думаю об этом! -- Значит, -- сказала Лиса, -- ты действительно решил пойти домой? Ну что ж, иди, тем хуже для тебя! -- Тем хуже для тебя! -- повторил Кот. -- Обдумай все хорошенько, Пиноккио, ибо ты топчешь свое собственное счастье ногами. -- Ногами! -- повторил Кот. -- Твои пять цехинов могли бы превратиться не сегодня-завтра в две тысячи. -- В две тысячи! -- повторил Кот. -- Но каким же образом? -- спросил Пиноккио и от удивления широко разинул рот. -- Могу тебе это объяснить, -- ответила Лиса -- Ты, вероятно, знаешь о том, что в стране Болвании имеется некое поле, которое повсюду зовется "Волшебным Полем". Ты выкапываешь на этом поле небольшую ямку и кладешь в нее, к примеру, один золотой цехин. Затем засыпаешь ямку землей, поливаешь ее двумя ведрами колодезной воды, посыпаешь щепоткой соли, а вечером спокойно ложишься в постель. Ночью цехин прорастает и цветет, а когда ты на следующий день, после восхода солнца, приходишь на поле, -- что же ты там находишь? Красивое дерево, усыпанное бесчисленными цехинами, словно тяжелый колос в июле -- зернами. -- Значит, -- все больше удивлялся Пиноккио, -- если я на том поле закопаю мои пять цехинов, сколько же я найду наутро? -- Расчет довольно простой, -- ответила Лиса, -- ты можешь сосчитать по пальцам. Скажем, каждый цехин превращается в кучу из пятисот цехинов: значит, умножь пятьсот на пять, и получается, что на следующее утро ты положишь себе в карман две тысячи пятьсот звенящих, блестящих, новешеньких цехинов. -- Ой, как замечательно! -- вскричал Пиноккио и от радости завертелся на одной ноге. -- Когда я соберу эти цехины, я оставлю две тысячи себе, а остальные пятьсот подарю вам. -- Подарить нам! -- возмущенно воскликнула Лиса и заключила очень обиженно: -- Сохрани тебя бог от этого. -- ...бог от этого! -- повторил Кот. -- Мы, -- продолжала Лиса свою речь, -- не трудимся презренной прибыли ради. Мы трудимся исключительно для того, чтобы обогащать других. -- ...других! -- повторил Кот. "О, какие честные господа!" -- подумал Пиноккио. И в одно мгновение он забыл о своем отце, о новой куртке, о букваре, обо всех своих добрых намерениях и сказал Лисе и Коту: -- Пошли скорее! Я с вами. 13. ТАВЕРНА "КРАСНОГО РАКА" Они шли, шли и шли и к самому вечеру дошли наконец до таверны "Красного Рака". -- Завернем сюда, -- предложила Лиса, -- чегонибудь перекусим и отдохнем часок-другой. В полночь мы снова двинемся в путь и на рассвете будем уже на Волшебном Поле. Они вошли в таверну, и сели все трое за один стол. Но аппетита ни у кого не было. Бедный Кот, страдавший тяжелым расстройством желудка, смог съесть всего-навсего тридцать пять рыбок-краснобородок в томатном соусе и четыре порции требухи с сыром пармезан. А так как требуха показалась ему неважно приготовленной, он велел принести себе три порции масла и тертого сыра. Лиса тоже с удовольствием поела бы чего-нибудь. Но так как врач прописал ей строжайшую диету, то она вынуждена была ограничиться нежным и хорошо прожаренным зайцем, а в качестве легкой закуски -- парой откормленных кур и парой совсем молодых петушков. На закуску для аппетита она заказала еще рагу из куропаток, тетерок, кроликов, лягушек, ящериц и винограда. И больше ей ничего не хотелось. Еда, сказала она, до того ей противна, что она не может на нее смотреть. Пиноккио -- тот ел меньше всех. Он заказал пол-ореха, кусочек хлеба, да и к этому не прикоснулся. Бедному малому, поглощенному мечтой о Волшебном Поле, казалось, что он сыт золотыми монетами. После того как все поужинали, Лиса сказала хозяину таверны: -- Дайте нам две хорошие комнаты -- одну для синьора Пиноккио, другую для меня и моего друга. Перед дальнейшим походом мы хотим немножко вздремнуть. Но имейте в виду, что в полночь нас нужно разбудить, так как нам необходимо продолжить свое путешествие. -- К вашим услугам, синьоры, -- сказал хозяин и лукаво подмигнул Лисе и Коту, что должно было означать: "Порядок, мы понимаем друг друга". Не успел Пиноккио лечь в постель, как тут же уснул и увидел сон. Во сне он стоял посреди поля, и поле было засажено деревцами, а деревца были сплошь увешаны гроздьями золотых цехинов, которые на ветру сталкивались и звенели: "Динь-дилинь, динь-дилинь, динь-дилинь", словно говоря: "Рвите нас, рвите!" Но как раз в то прекрасное мгновение, когда он протянул руку, чтобы набрать полную горсть этих прекрасных монет, его внезапно разбудили три громких удара в дверь. То был хозяин, который сообщил, что пробило полночь. -- Мои спутники уже готовы? -- спросил Деревянный Человечек. -- Еще как готовы! Они ушли два часа назад. -- Что за спешка? -- Кот получил известие, что его старшенький котенок обморозил себе лапки и находится в смертельной опасности. -- А уплатили они за ужин? -- Что вы говорите! Они слишком воспитанные персоны, чтобы в отношении вашего благородия допустить такую бестактность. -- Жаль! Такая бестактность никак не оскорбила бы меня, -- произнес Пиноккио и почесал у себя за ухом. Потом он спросил: -- А мои добрые друзья сказали, где они меня будут ждать? -- На Волшебном Поле, завтра утром на восходе солнца. Пиноккио уплатил один цехин за ужин, съеденный им и его спутниками, и покинул трактир. Он продолжал путь, можно сказать, на ощупь, так как кругом царил мрак, такой мрак, что невозможно было разглядеть собственную руку. Ни шороха вокруг. Только какие-то большие птицы то и дело перелетали через дорогу от плетня к плетню и своими крыльями задевали Пиноккио за нос. Он в ужасе отшатывался назад и кричал: "Кто там?", и эхо окружающих холмов повторяло вдали: "Кто там, кто там, кто там..." Вскоре он увидел на пне крошечное насекомое, светившееся бледным, печальным светом, как маленький фитилек в прозрачной фарфоровой лампе. -- Кто ты такой? -- спросил Пиноккио. -- Я тень Говорящего Сверчка, -- ответило маленькое создание беззвучным голоском, доносившимся словно с того света. -- Чего ты хочешь от меня? -- спросил Деревянный Человечек. -- Хочу тебе дать совет. Возвратись и отнеси четыре цехина, еще оставшиеся у тебя, твоему горемыке отцу, который все время плачет и убивается, не зная, где ты пропадаешь. -- Завтра мой отец будет важным синьором, ибо эти четыре цехина превратятся в две тысячи! -- Не доверяйся, мой мальчик, тем, кто обещает сделать тебя богатым по мановению руки. Они, как правило, или сумасшедшие, или мошенники. Послушайся меня и вернись! -- Но я хочу идти дальше. -- Ведь теперь поздняя ночь!.. -- Я пойду дальше! -- Ночь темна... -- А я пойду дальше! -- Путь опасен... -- Я дальше пойду! -- Заметь себе, что те дети, которые делают все по-своему, рано или поздно горько жалеют об этом. -- Опять та же старая песня! Спокойной ночи, Сверчок. -- Спокойной ночи, Пиноккио. Да хранит тебя небо от бед и грабителей! Сказав эти последние слова. Говорящий Сверчок внезапно погас, как свеча, на которую подули. И дорога стала еще темнее, чем прежде. 14. ПИНОККИО ПОПАДАЕТ В РУКИ ГРАБИТЕЛЕЙ, ПОТОМУ ЧТО ОН НЕ ПОСЛЕДОВАЛ ДОБРОМУ СОВЕТУ ГОВОРЯЩЕГО СВЕРЧКА Так уж устроен мир, -- размышлял Деревянный Человечек, продолжая свой путь, -- что нам, бедным детям, приходится нелегко. Все нас бранят, все нас предупреждают и подают нам добрые советы. Дай только волю -- и каждый обязательно полезет к тебе в друзья и наставники. Все, включая Говорящих Сверчков. Вот и теперь: так как я не послушался глупого Сверчка, я должен, видите ли, натерпеться бог знает каких несчастий. Даже грабителей я, видите ли, должен встретить! К счастью, грабители лишь для того придуманы отцами, чтобы нагонять страх на детей, которые хотят ночью выйти на улицу. А если бы я даже и повстречал грабителей здесь, на дороге, разве я испугался бы? Да ни в жизнь! Я стал бы перед ними и крикнул: "Синьоры грабители, чего вы от меня хотите? Имейте в виду, со мной шутки плохи! Поэтому отстаньте, и притом без долгих рассуждений". После такого серьезного разговора бедные грабители, полагаю, пустятся отсюда во весь дух. А ежели они, паче чаяния, поведут себя непристойно и не захотят убираться подобру-поздорову, тогда я сам дам стрекача и тем самым исчерпаю вопрос". Пиноккио не успел додумать мысль до конца, как услышал позади себя легкое шуршание листьев. Он обернулся и увидел в темноте две страшные, укутанные в угольные мешки фигуры, которые следовали за ним на цыпочках, бесшумно, точно привидения. "Это и есть грабители!" -- подумал он и, не зная, куда спрятать четыре цехина, сунул их себе в рот, под язык. После этого он попытался бежать, но, сделав один шаг, почувствовал, что его схватили, и услышал два жутких глухих голоса: -- Деньги или жизнь! Так как Пиноккио не мог ничего ответить -- ведь у него во рту были золотые монеты, -- он начал делать знаки и корчить гримасы, долженствующие убедить обоих замаскированных, у которых лишь глаза сверкали из дырок в мешках, что он всего только бедный Деревянный Человечек и в карманах у него нет даже фальшивого чентезимо. -- Ладно, ладно! Без разговоров! Деньги на бочку! -- закричали оба разбойника угрожающе. Деревянный Человечек замахал головой и руками, что должно было означать: у меня нет денег! -- Деньги на бочку или прощайся с жизнью! -- сказал грабитель ростом побольше. -- ...с жизнью! -- повторил другой. -- И, когда мы тебя убьем, мы укокошим и твоего отца! -- ...и твоего отца. -- Нет, нет, нет, не убивайте моего бедного отца! -- в отчаянии воскликнул Пиноккио. И при этом монеты звякнули у него во рту. -- Ах ты подлец! Ты спрятал деньги во рту! Выплюнь их немедленно! Пиноккио упрямо промолчал. -- Ты притворяешься глухим? Подожди, мы тебя заставим выплюнуть! И вправду, один из них схватил Пиноккио за кончик носа, другой -- за подбородок, и они нажимали и тянули изо всех сил, чтобы заставить его открыть рот. Но все было напрасно. Рот Деревянного Человечка казался заклепанным и зашитым. Тогда меньший из грабителей выхватил огромный нож и попытался вставить его в виде долота меж зубов Пиноккио. Но Пиноккио с молниеносной быстротой ухватил его за руку зубами, откусил ее напрочь и выплюнул. И представьте себе его изумление, когда он заметил, что вместо руки выплюнул на землю кошачью лапу! Ободренный своей первой победой, он начал биться и царапаться, затем рванулся из рук грабителей, перепрыгнул через изгородь и побежал через, поле. А грабители бросились за ним, как собаки за зайцем. Пробежав добрых пятнадцать километров, Пиноккио совсем выбился из сил. Он уже потерял надежду на спасение, но тут увидел высокую сосну, вскарабкался на нее и уселся на верхних ветках. Грабители тоже попытались влезть на дерево, но, добравшись до середины, сорвались вниз, грохнулись оземь и разбили себе до крови руки и ноги. Но они не сдавались. Сложив под деревом огромную кучу хвороста, они подожгли ее. В одно мгновение сосна загорелась и вспыхнула подобно факелу, раздуваемому ветром. Пиноккио смотрел, как пламя поднималось все выше, и, не желая окончить свою жизнь жареным фазаном, он сделал великолепный прыжок с вершины дерева вниз и снова бросился бежать по полям и виноградникам. А грабители -- следом за ним. Тем временем наступил рассвет, а они все еще преследовали его. Вдруг Деревянному Человечку преградил путь широкий и глубокий ров, полный грязной, кофейного цвета воды. Что делать? -- Раз, два, три! -- крикнул Пиноккио, разогнался и перепрыгнул на другой берег. Грабители прыгнули вслед за ним, но не рассчитали и ухнули в воду. Пиноккио, услышав звук падения и всплеск воды, весело крикнул на бегу: -- С легким паром, синьоры грабители! Он предположил было, что они утонули, но, обернувшись, опять увидел своих преследователей, по-прежнему закутанных в мешки. С обоих ручьями текла вода. 15. ГРАБИТЕЛИ ПРЕСЛЕДУЮТ ПИНОККИО И, ПОЙМАВ ЕГО, ВЕШАЮТ НА ВЕТКЕ БОЛЬШОГО ДУБА Деревянный Человечек совсем пал духом. Он готов был уже броситься на землю и признать себя побежденным, но в это время увидел вдалеке сквозь темную зелень деревьев белоснежный домик. "Если у меня хватит сил добежать до этого дома, я, пожалуй, спасен", -- сказал себе Пиноккио. И, не теряя ни минуты, он побежал дальше лесом. А грабители по-прежнему за ним. После отчаянного двухчасового бега он очутился, почти бездыханный, перед дверью домика и постучал. Никто не ответил. Он постучал громче, так как до него уже долетало пыхтение преследователей. Никто не отозвался. Убедившись, что стучать бесполезно, он в отчаянии изо всех сил заколотил головой и ногами в дверь. Тут в окне появилась красивая девочка. У нее были волосы цвета лазурнейшей голубизны. -- Ах, Красивая Девочка с лазурными волосами, -- взмолился Пиноккио, -- открой мне, пожалуйста! Пожалей бедного мальчика, которого преследуют гра... Однако он не смог договорить, так как был схвачен за шиворот, и два знакомых жутких голоса угрожающе произнесли: -- Теперь ты от нас не уйдешь! Пиноккио обратил умоляющий взгляд к окну, но Девочка с лазурными волосами исчезла, словно ее и не было. Увидев смерть перед глазами. Деревянный Человечек так сильно задрожал, что суставы на его деревянных ногах застучали, а четыре цехина, спрятанные под языком, громко зазвенели. -- Ну! -- вскричали грабители. -- Откроешь ты теперь рот? Ага, ты не отвечаешь!.. Подожди, на этот раз мы его тебе откроем! И они выхватили два огромных, острых, как бритва, ножа и с размаху вонзили их Пиноккио в бок. Но, к счастью. Деревянный Человечек был сработан из наилучшего твердого дерева. Ножи разлетелись на тысячу кусков, в руках у грабителей остались одни только рукоятки, и оба глупо вытаращили глаза друг на друга. -- Мне все ясно, -- сказал один, -- надо его повесить. Итак, мы его повесим! -- Мы его повесим! -- повторил другой. И вот они потащили его в лес, связали ему руки на спине, накинули петлю на шею и привязали веревку к ветке высокого дерева, которое было известно в окрестностях под названием "Большой Дуб". Затем они уселись на травку и стали ждать, покуда Деревянный Человечек перестанет трепыхаться. Но и спустя три часа глаза у Пиноккио все еще были открыты, а рот закрыт, и он трепыхался еще больше, чем прежде. Наконец грабителям надоело ждать, они поднялись и с насмешкой сказали Пиноккио: -- Итак, до завтра! Когда мы завтра вернемся, ты уже сделаешь нам такое одолжение и будешь хорошенький, мертвенький, и ротик у тебя будет очень-очень широко открыт. И они ушли. Вскоре поднялся ураганный северный ветер. И от яростных порывов его бедный повешенный раскачивался, будто церковный колокол во время праздничного трезвона. И эта тряска и качка причиняли ему величайшие муки, а петля все туже сжимала горло и прерывала дыхание. В глазах у него все больше темнело. И хотя он чувствовал приближение смерти, однако не терял надежды, что какая-нибудь добрая душа пройдет мимо и поможет ему. Но, видя, что никто, никто не появляется, он подумал о своем отце и, совсем уже кончаясь, прошептал: "Ах, отец мой!.. Если бы ты был здесь..." Больше он ничего не сказал. Он закрыл глаза, открыл рот, вытянул ноги и повис неподвижно. 16. КРАСИВАЯ ДЕВОЧКА С ЛАЗУРНЫМИ ВОЛОСАМИ ВЕЛИТ СНЯТЬ ДЕРЕВЯННОГО ЧЕЛОВЕЧКА С ДЕРЕВА, КЛАДЕТ ЕГО В ПОСТЕЛЬ И ЗОВЕТ ТРЕХ ВРАЧЕЙ, ЧТОБЫ УЗНАТЬ, ЖИВ ОН ИЛИ МЕРТВ В то время как бедный Пиноккио, повешенный разбойниками на ветке Большого Дуба, был ближе к смерти, чем к жизни. Красивая Девочка с лазурными волосами снова появилась в окне. При виде несчастного Деревянного Человечка, раскачивающегося под порывами северного ветра, она почувствовала к нему глубокую жалость и три раза хлопнула в ладоши. По этому знаку послышался громкий шум крыльев, и большой Сокол стремительно опустился на подоконник. -- Что прикажете, прелестная Фея? -- спросил Сокол и склонил свой клюв в знак уважения (а надо сказать, что Девочка с лазурными волосами была не кто иная, как добрая фея, жившая здесь, на опушке леса, уже больше тысячи лет). -- Ты видишь Деревянного Человечка, висящего на ветке Большого Дуба? -- Вижу. -- Хорошо. Лети туда скорей, освободи его своим могучим клювом от петли и положи осторожно на траву под Дубом. Сокол взлетел. Через две минуты он вернулся и сказал: -- Все сделано, как вы повелели. -- И каким он тебе показался? Живым или мертвым? -- Он смахивает на мертвого, но не может быть, чтобы он был совершенно мертв, потому что, когда я освободил его от петли, сжимавшей ему шею, он застонал и пробормотал чуть слышно: "Теперь мне лучше". Фея дважды ударила в ладоши, и появился великолепный пудель. Он шел в точности как человек -- на двух ногах. Этот пудель был одет в праздничную кучерскую ливрею, а на голове он носил маленькую, обшитую золотом треуголку и белый парик с локонами, падавшими по самые плечи. Кроме того, на нем был шоколадного цвета сюртук с бриллиантовыми пуговицами и двумя большими карманами (в них он прятал кости, получаемые за столом от госпожи), короткие штаны из алого бархата, шелковые чулки, открытые туфельки, а сзади нечто похожее на чехол из лазурного атласа (в нем он укрывал свой хвост во время дождя). -- Слушай внимательно, Медоро, -- обратилась Фея к пуделю. -- Вели немедленно запрягать лучшую мою карету и поезжай в лес. Под Большим Дубом ты найдешь в траве несчастного полумертвого Деревянного Человечка. Подними его тихонько, положи осторожно на подушки и привези ко мне. Ты понял? В знак того, что он понял, пудель вильнул раза четыре лазурным атласным чехлом, прикрепленным сзади, и исчез, как молния. Вскоре из конюшни выехала красивая маленькая голубая карета, вся обитая перьями канареек, а внутри уставленная банками со взбитыми сливками и вареньем, трубочками с кремом и коржиками. Маленькую карету тащили сто упряжек белых мышей, а пудель на козлах щелкал бичом направо и налево, словно заправский кучер. Не прошло и пятнадцати минут, как карета вернулась, и Фея, ждавшая на крыльце, взяла бедного Деревянного Человечка на руки, внесла его в комнату с перламутровыми стенами и приказала немедленно позвать самых знаменитых во всем околотке врачей. И врачи приехали тотчас же, один за другим: Ворон, Сыч и Говорящий Сверчок. -- Я хотела бы узнать ваше мнение, синьоры, -- сказала Фея, обращаясь к трем врачам, обступившим постель Пиноккио. -- Я хотела бы узнать ваше мнение, жив или мертв этот горемычный Деревянный Человечек. В ответ на ее просьбу первым вышел вперед Ворон. Он пощупал у Пиноккио пульс, нос, а затем мизинец на ноге. И, когда он все это весьма тщательно ощупал, он произнес важным голосом следующие слова: -- По моему мнению. Деревянный Человечек мертв. Однако, если бы он, по несчастному стечению обстоятельств, оказался не вполне мертв, это было бы несомненным признаком того, что он еще жив. -- Весьма сожалею, -- сказал Сыч, -- что не могу согласиться с моим высокочтимым другом и собратом Вороном, но, по моему мнению. Деревянный Человечек еще жив. Однако, если бы он, по несчастному стечению обстоятельств, оказался неживым, это было бы несомненным признаком того, что он фактически мертв. -- А вы молчите? -- обратилась Фея к Говорящему Сверчку. -- Я того мнения, что умный врач, который не знает, что сказать, должен лучше молчать. Впрочем, этот Деревянный Человечек мне знаком. Я его знаю уже давно. Пиноккио, лежавший до сих пор неподвижно, как настоящий кусок дерева, вдруг начал судорожно дрожать, отчего вся кровать пришла в движение. -- Этот Деревянный Человечек, -- продолжал Говорящий Сверчок, -- продувной негодяй... Пиноккио открыл глаза и сразу же закрыл их. -- ...мошенник, бездельник, бродяга... Пиноккио натянул простыню себе на голову. -- ...этот Деревянный Человечек -- непослушный мальчишка, который загонит в гроб своего бедного обездоленного отца! В комнате послышались сдерживаемые всхлипывания и рыдания. Представьте себе удивление всех присутствующих, когда они приподняли простыню и увидели, что это плачет и рыдает не кто иной, как Пиноккио! -- Когда мертвый плачет -- это признак того, что он находится на пути к выздоровлению, -- торжественно произнес Ворон. -- Я, к великому сожалению, вынужден не согласиться с моим достопочтенным другом и собратом, -- возразил Сыч, -- ибо, когда мертвый плачет, это, по моему мнению, признак того, что он не желает умирать. 17. ПИНОККИО ОХОТНО ЕСТ САХАР, НО НЕ ЖЕЛАЕТ ПРИНЯТЬ СЛАБИТЕЛЬНОЕ. ОДНАКО ПОЗДНЕЕ, УВИДЕВ ПРИШЕДШИХ ЗА НИМ ГРОБОВЩИКОВ, ОН ГЛОТАЕТ СЛАБИТЕЛЬНОЕ. ОН ВРЕТ, И ЕГО НОС В НАКАЗАНИЕ СТАНОВИТСЯ ДЛИННЕЕ Когда врачи ушли, Фея приблизилась к Пиноккио, положила ему руку на лоб и почувствовала, что у больного сильный жар. Она высыпала белый порошочек в стакан воды, подала Деревянному Человечку и нежно сказала: -- Выпей это, и через несколько дней ты будешь здоров. Пиноккио взглянул на стакан, скривился и жалобно спросил: -- Оно сладкое или горькое? -- Горькое, но для тебя оно полезно. -- Раз оно горькое, я не буду пить. -- Сделай то, что я говорю, выпей. -- Но горькое я не выношу! -- Выпей. И, когда выпьешь, получишь кусочек сахару, чтобы снова стало вкусно во рту. -- Где этот кусочек сахару? -- Вот, -- ответила Фея и достала кусочек сахару из золотой сахарницы. -- Сначала дайте мне кусочек сахару, а потом я выпью горькое. -- Ты мне обещаешь? -- Да. Фея дала ему сахар. Пиноккио в одно мгновение раскусил и проглотил его, облизал языком губы и сказал: -- Ну и вкусно же! Если бы сахар был еще и лекарством!.. Я бы каждый день принимал слабительное! -- Теперь исполни свое обещание и выпей маленький глоток, который тебя вылечит. Пиноккио неохотно взял стакан, сунул туда кончик носа, потом подержал стакан возле рта, снова сунул туда нос и наконец сказал: -- Это для меня слишком горько, чересчур горько. Я не могу это выпить. -- Как ты можешь так говорить, если даже не попробовал? -- Я могу себе вообразить. Я же нюхал. Сначала я хотел бы еще кусочек сахару... тогда я выпью. Фея с терпением хорошей матери сунула ему в рот еще кусочек сахару. И затем снова подала стакан. -- Я не могу это выпить, -- сказал Деревянный Человечек, корча тысячу гримас. -- Почему? -- Потому что подушка на ногах мешает мне. Фея убрала подушку. -- Это не помогает. Я все еще не могу пить. -- Что тебе еще мешает? -- Дверь, которая наполовину открыта. Фея подошла к двери и затворила ее. -- Нет, -- вскричал Пиноккио и зарыдал, -- я не хочу глотать горькое лекарство, нет, нет, нет! -- Мой мальчик, ты пожалеешь об этом. -- Мне все равно! -- Ты болен очень серьезно. -- Мне все равно! -- С такой лихорадкой ты не проживешь более двух часов. -- Мне все равно! -- Ты разве не боишься смерти? -- Чтоб я чего-нибудь боялся!.. Лучше умереть, чем глотать такое ужасное лекарство! В это мгновение дверь в комнату широко распахнулась, и в комнату вошли четыре кролика, черные, как чернила. На плечах они несли маленький гробик. -- Чего вы от меня хотите?! -- вскричал Пиноккио и от страха подскочил на кровати. -- Мы пришли за тобой, -- ответил самый рослый кролик. -- За мной?.. Но ведь я совсем не мертвый! -- Еще не мертвый. Но ты будешь мертв через несколько минут, потому что не хочешь выпить лекарство, которое излечит тебя от лихорадки. -- Ах, Фея, милая Фея! -- возопил Деревянный Человечек. -- Дайте мне скорее стакан! Но только скорее, пожалуйста, потому что я не хочу умирать. Нет, я не хочу умирать! И он схватил обеими руками стакан и опорожнил его единым духом. -- Что ж, -- проговорили кролики, -- на сей раз мы зря прогулялись. И они снова подняли на плечи маленький гроб и, сердито ворча, покинули комнату. А Пиноккио через несколько минут спрыгнул с кровати здоровый и бодрый. Видите ли. Деревянные Человечки имеют то преимущество, что они очень редко болеют и очень быстро выздоравливают. И, когда Фея увидела, что он бегает и прыгает по комнате, словно петушок, она сказала: -- Значит, лекарство тебе помогло? -- Еще как! Оно спасло мне жизнь. -- Почему же ты так долго заставлял себя упрашивать? -- Потому что мы, дети, всегда такие. Мы больше боимся лекарства, чем болезни. -- Стыдитесь! Дети должны знать, что хорошее лекарство, принятое вовремя, может их спасти от тяжелой болезни и даже от смерти. -- О да! В другой раз я не буду упрямиться так долго. Я буду всегда вспоминать черных кроликов с гробом на плечах... и тогда я сразу схвачу стакан -- раз, два, -- и готово! -- Теперь подойди ко мне и расскажи, каким образом ты попал в руки грабителей. -- Случилось так, что хозяин кукольного театра Манджафоко дал мне несколько золотых монет и сказал при этом: "Вот, отнеси своему папаше", а вместо этого я встретил на улице Лису и Кота, двух достопочтенных господ, и они мне сказали: "Хочешь, чтобы из этих пяти золотых монет стало две тысячи? В таком случае, иди с нами, мы приведем тебя на Волшебное Поле", и я сказал: "Пошли", и они сказали: "Остановимся в таверне "Красного Рака", а после полуночи пойдем дальше". И, когда я проснулся, их уже не было, потому что они ушли. И я пошел один, ночью, и было так темно, что нельзя описать, и поэтому я встретил на дороге двух грабителей в угольных мешках, и они мне сказали: "Давай деньги", а я сказал: "У меня нет денег", потому что я эти четыре золотые монеты сунул себе в рот, и потом один из грабителей попробовал сунуть мне руку в рот, и я одним махом откусил ему руку и выплюнул ее, но я выплюнул не руку, а кошачью лапу, и грабители побежали за мной, и я побежал, пока они меня не поймали и не повесили за шею на дерево в лесу со словами: "Завтра мы вернемся, и тогда ты будешь мертвый, и у тебя будет открыт рот, и мы заберем четыре монеты, которые ты спрятал под языком". -- А где у тебя теперь эти золотые монеты? -- Я их потерял, -- ответил Пиноккио. Но это была ложь, так как они лежали у него в кармане. Не успел он соврать, как его нос, и без того длинный, стал еще на два пальца длиннее. -- А где ты их потерял? -- Где-то в лесу. После этой второй лжи нос еще немного удлинился. -- Если ты потерял их в лесу, -- сказала Фея, -- то мы их поищем и найдем, потому что все, что теряют у нас в лесу, обязательно находится. -- Ага, теперь я все вспоминаю точно, -- произнес Деревянный Человечек сконфуженно, -- монеты я не потерял, я их нечаянно проглотил, когда принимал ваше лекарство. После этой третьей лжи его нос стал до того длинный, что бедный Пиноккио уже не мог повернуть головы. Стоило ему повернуться в одну сторону, как он упирался носом в кровать или в окно, в другую -- натыкался на стены или на дверь; стоило ему поднять голову, как он чуть не попал носом Фее в глаз. А Фея смотрела на него и смеялась. -- Почему вы смеетесь? -- спросил Деревянный Человечек, страшно расстроенный и напуганный непомерным ростом своего носа. -- Я смеюсь потому, что ты соврал. -- Откуда вы знаете, что я соврал? -- Мой милый мальчик, вранье узнают сразу. Собственно говоря, бывает два вранья: у одного короткие ноги, у другого -- длинный нос. Твое вранье -- с длинным носом. Пиноккио не знал, куда ему деваться от стыда, и попытался убежать из комнаты. Но это ему не удалось. Его нос стал таким длинным, что не мог пролезть в дверь. 18. ПИНОККИО СНОВА ВСТРЕЧАЕТ ЛИСУ И КОТА И ОТПРАВЛЯЕТСЯ С НИМИ, ЧТОБЫ ПОСЕЯТЬ ЧЕТЫРЕ МОНЕТЫ НА ВОЛШЕБНОМ ПОЛЕ Можете быть уверены, что Фея добрых полчаса не обращала никакого внимания на стенания и вопли Пиноккио. Она хотела преподать ему серьезный урок и отучить его от отвратительнейшего порока -- вранья, самого отвратительного из всех пороков, какой только может быть у мальчика. Но, когда она увидела, что он от отчаяния вне себя и что глаза его буквально лезут на лоб, она все-таки пожалела его. Она хлопнула в ладоши, и по этому знаку в комнату влетела тысяча птиц. То были сплошь дятлы. Они уселись на нос Пиноккио и так долго и прилежно стучали по нему, что огромный и бесформенный нос уже через несколько минут стал таким же, как прежде. -- Вы так добры, милая Фея, -- сказал Деревянный Человечек и вытер глаза, -- и я вас так люблю! -- Я тебя тоже люблю, -- ответила Фея, -- и, если хочешь, останься у меня, ты будешь моим братцем, а я -- твоей доброй сестрицей. -- Я бы охотно остался... но что будет с моим бедным отцом? -- Я уже подумала об этом. Твоему отцу послано сообщение. До наступления ночи он будет здесь. -- Правда? -- воскликнул Пиноккио и от радости перекувырнулся в воздухе. -- В таком случае, я хотел бы его встретить, если позволите, милая Фея. Мне хочется как можно скорее увидеть его и обнять. Я принес ему немало горя. -- Иди, но смотри не заблудись. Отправляйся через лес, и ты обязательно встретишь его. Пиноккио выбежал из дому и, достигнув леса, принялся скакать, как молодой козел. Но, когда он добрался до Большого Дуба, он остановился -- ему показалось, что он слышит в чаще чьито голоса. И действительно, он увидел, что ктото вышел на дорогу. Угадайте, кто? Лиса и Кот, его попутчики, те самые, с которыми он ужинал в таверне "Красного Рака". -- Это же наш любимый Пиноккио! -- вскричала Лиса, обнимая и целуя его. -- Как ты сюда попал? -- Длинная история, -- сказал Деревянный Человечек. -- Я вам все расскажу при случае. Коротко говоря, в ту самую ночь, когда вы меня оставили одного в гостинице, я повстречал на дороге грабителей. -- Грабителей?.. Ах, бедняжка! И чего они хотели от тебя? -- Они хотели заграбастать мои золотые монеты. -- О, негодяи! -- воскликнула Лиса. -- Негодяи, -- повторил Кот. -- Но я убежал, -- продолжал Деревянный Человечек, -- а они -- за мной, пока не догнали и не повесили меня на ветке вот этого дуба. И Пиноккио показал на Большой Дуб, стоявший перед ними. -- Возможно ли услышать нечто более прискорбное? -- сказала Лиса. -- В каком жестоком мире осуждены мы жить! Где можем мы, люди чести, найти надежное убежище? В то время как они разговаривали, Пиноккио заметил, что Кот припадает на правую переднюю ногу -- ему недоставало всей лапы вместе с когтями. Пиноккио спросил у Кота: -- Что случилось с твоей лапой? Кот хотел что-то ответить, но замялся. Лиса быстро сказала: -- Мой друг слишком скромен и поэтому не отвечает. Я отвечу за него. Дело в том, что с час назад мы встретили на дороге дряхлого волка, буквально падавшего от голода. Он попросил у нас милостыню. А у нас, как назло, не было даже рыбной косточки для него. И что же сделал мой друг, в груди которого бьется поистине геройское сердце? Он откусил свою переднюю лапу и бросил ее бедному зверю, чтобы тот мог успокоить свой голод. И Лиса, говоря это, смахнула слезу. Пиноккио был тоже весьма тронут. Он подошел к Коту и прошептал ему на ухо: -- Если бы все кошки были такие, как ты, можно было бы позавидовать мышам! -- А что ты поделываешь в этих краях? -- спросила Лиса у Деревянного Человечка. -- Я жду своего отца. Он должен появиться с минуты на минуту. -- А твои золотые монеты? -- Они у меня по-прежнему в кармане, все, кроме одной, оставленной в таверне "Красного Рака". -- А между тем уже завтра эти четыре монеты могли бы превратиться в тысячу или даже две тысячи! Почему бы тебе не послушаться моего совета? Почему не посеять их на Волшебном Поле? -- Сегодня это невозможно. Пойду туда в другой раз. -- В другой раз будет слишком поздно, -- заметила Лиса. -- Почему? -- Потому что один высокопоставленный синьор купил это поле и с завтрашнего дня никто не имеет права сеять там деньги. -- А далеко отсюда до Волшебного Поля? -- Меньше двух километров. Хочешь пойти с нами? Через полчаса ты будешь там. Быстренько посеешь свои четыре монеты, несколько минут спустя снимешь урожай в две тысячи и сегодня же вечером опять вернешься сюда с полными карманами. Ну что, пошли? Пиноккио медлил с ответом, так как подумал о доброй Фее, о старом Джеппетто и о предупреждении Говорящего Сверчка. Но потом он поступил так, как поступают все неразумные и бессердечные дети -- кивнул головой и сказал Лисе и Коту: -- Пошли! Я с вами! И они тронулись в путь. Они шли полдня и добрались до города, который назывался Дураколовка. Когда они вошли в город, Пиноккио увидел на улице множество облезших собак, зевавших от голода; стриженых овец, дрожавших от холода; кур и петухов без гребешков и бородок, выпрашивавших кукурузные зернышки; больших мотыльков, не умевших летать, так как они продали свои разноцветные крылышки; павлинов, лишенных хвоста и готовых от стыда провалиться сквозь землю, и фазанов, тихо и стыдливо семенивших туда и обратно и оплакивавших свои блестящие золотые перья, навсегда заложенные в ломбарде. Мимо всех этих попрошаек и стыдливых нищих то и дело проезжали барские кареты, в которых сидели или Лиса, или Сорока-воровка, или какая-нибудь хищная птица. -- А где находится Волшебное Поле? -- спросил Пиноккио. -- В нескольких шагах отсюда. Они миновали город и остановились на пустынном поле возле городских стен. Поле, в общем, ничем не отличалось от всех других полей. -- Мы пришли, -- сказала Лиса. -- Теперь нагнись, выкопай руками маленькую ямку и положи туда свои золотые монеты. Пиноккио сделал, как ему велели: он вырыл ямку, положил туда свои четыре монеты и прикрыл ямку горстью земли. -- А теперь, -- продолжала Лиса, -- ступай к канаве, зачерпни ведро воды и полей засеянную землю. Пиноккио пошел к канаве, за неимением ведра снял ботинок, зачерпнул воды и вылил ее на то место, где закопал монеты. Потом спросил: -- Что мне еще нужно делать? -- Ничего, -- ответила Лиса, -- можешь отправляться. Через двадцать минут вернись сюда. Ты тут найдешь деревце с монетами. Бедный Деревянный Человечек был сам не свой от радости, тысячу раз благодарил Лису и Кота и пообещал, что преподнесет им замечательный подарок. -- Нам не нужны подарки, -- возразили оба злодея. -- Довольно с нас того, что мы тебя научили, каким путем разбогатеть без труда, и это нас глубоко радует. Затем они попрощались с Пиноккио, пожелали ему богатого урожая и пошли своей дорогой. 19. ПИНОККИО ЛИШАЕТСЯ СВОИХ ЗОЛОТЫХ МОНЕТ И В НАКАЗАНИЕ ПОЛУЧАЕТ ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА ТЮРЬМЫ Вернувшись в город, Деревянный Человечек стал считать минуты, одну за другой, и, наконец решив, что время приспело, отправился опять к Волшебному Полю. Он очень торопился, и сердце его громко стучало: тик-так, тик-так, как стенные часы, которые сильно спешат. Он думал: "А если я найду на ветках дерева не тысячу, а две тысячи монет? А если я найду не две тысячи, а пять тысяч? А если я найду не пять тысяч, а сто тысяч? Ах, каким великолепным синьором я стану тогда! Я смогу тогда обзавестись прекрасным палаццо, конюшней с тысячью деревянных лошадок, погребком с желтым и красным ликером и библиотекой, в которой на полках будут стоять только засахаренные фрукты, торты, пряники, миндальные пироги и сливочные вафли". В таких сладостных мечтаниях прошел весь путь. Наконец Пиноккио приблизился к полю и остановился, чтобы поглядеть, где оно, это дерево, ветки которого увешаны монетами, но он ничего не обнаружил. Он приблизился еще на сто шагов. Ничего. Он вступил на поле и наконец очутился возле той ямки, куда закопал свои цехины. Ничего. Тогда он задумался, позабыл приличные манеры, о которых пишут в книгах, вынул руку из кармана и крепко почесал затылок. В это мгновение до его ушей донесся громкий смех, и, обернувшись, он увидел большого попугая, который чистил свои жидкие перья. -- Почему ты смеешься? -- сердито спросил Пиноккио. -- Я смеюсь потому, что, когда я чистил свои перья, я щекотнул себя под крылом. Деревянный Человечек ничего не ответил на это, пошел к канаве, набрал ботинок воды и вылил ее на землю в том месте, где были закопаны золотые монеты. Тут он опять услышал среди безмолвия полей смех, притом еще более вызывающий, чем раньше. -- Нельзя ли наконец узнать, -- рассвирепел Пиноккио, -- что означает твой бесстыдный попугайский смех? -- Я смеюсь над дураками, которые верят во всякую чушь и даются в обман пройдохам. -- Не намекаешь ли ты на меня? -- Да, на тебя, бедный Пиноккио. Ты до того непроходимо глуп, что веришь, будто деньги можно сеять, как бобы или тыквы, а потом собирать урожай. Я тоже когда-то верил в нечто подобное и теперь раскаиваюсь в этом. Теперь я убедился, к сожалению слишком поздно, что для честного заработка нужно трудиться собственными руками и думать собственной головой. -- Я не понимаю, о чем ты толкуешь, -- сказал Деревянный Человечек. Однако его уже начало трясти от страха. -- Ну что ж, тогда я скажу яснее, -- продолжал попугай. -- Когда ты был в городе. Лиса и Кот вернулись сюда, на поле, выкопали золотые монеты и унеслись с быстротой ветра. Разве их теперь догонишь? Ищи-свищи. Пиноккио слушал с открытым ртом и, все еще не в силах поверить словам попугая, стал ногтями раскапывать землю, которую только что поливал. Он рыл и рыл и наконец вырыл такую глубокую яму, что в ней мог бы поместиться целиком большой стог сена. Но от золотых монет не осталось и следа. Тогда его охватило отчаяние, он побежал обратно в город и, не медля ни минуты, отправился в суд заявить судье о двух мошенниках, обокравших его. Судьей была большая и дряхлая обезьяна, горилла, которая имела весьма почтенный вид благодаря своей старости, белой бороде, а главное -- золотым очкам. Правда, они были без стекол, но обезьяна никак не могла без них обойтись, так как у нее ослабело зрение. Пиноккио рассказал судье со всеми подробностями о том, как его обманули, сообщил имена и прозвища, а также особые приметы грабителей и в заключение воззвал к справедливости. Судья слушал его с глубоким доброжелательством и величайшим участием, выглядел очень взволнованным и растроганным, и, когда Деревянный Человечек высказал все, судья протянул руку и позвонил в настольный колокольчик. На звон моментально явились две собаки в полицейской форме. Судья показал пальцем на Пиноккио и сказал им: -- У бедняги украли четыре золотые монеты. Стало быть, вяжите его и немедленно посадите в тюрьму. Деревянный Человечек, услышав этот неожиданный приговор, возмутился и хотел написать заявление. Но полицейские, не теряя времени, заткнули ему рот и сунули его в яму. Четыре месяца просидел в тюрьме Пиноккио, и это были длинные месяцы. Он сидел бы еще дольше, если бы в это время не произошло одно счастливое событие. Молодой король, правивший Болванией, одержал большую победу над врагами и в связи с этим устроил публичные празднества, иллюминацию, фейерверк, конные состязания и велосипедные гонки. Кроме того, в знак великой радости были открыты двери всех тюрем и освобождены все преступники. -- Раз всех выпускают, то надо и меня выпустить, -- сказал Пиноккио тюремному смотрителю. -- Вас нет, -- ответил смотритель, -- вы не относитесь к числу амнистированных. -- Прошу прощения, -- возразил Пиноккио, -- я ведь тоже преступник! -- В таком случае, вы тысячу раз правы, -- извинился смотритель, почтительно снял фуражку, открыл ворота тюрьмы и выпустил Пиноккио на свободу. 20. ВЫПУЩЕННЫЙ ИЗ ТЮРЬМЫ, ПИНОККИО ХОЧЕТ ВЕРНУТЬСЯ В ДОМ ФЕИ. НО ПО ДОРОГЕ ОН ВСТРЕЧАЕТ СТРАШНУЮ ЗМЕЮ, А ЗАТЕМ ПОПАДАЕТ В КАПКАН Представьте себе радость Пиноккио, когда он очутился на воле! Не теряя ни минуты, он повернулся к городу спиной и пустился по дороге к домику Феи. Стояла дождливая погода, и дорога превратилась в настоящее болото. Ноги в нем вязли по колени, но Деревянный Человечек не обращал на это никакого внимания. Гонимый единственным желанием поскорее увидеть отца и сестрицу с лазурными волосами, он делал прыжки не хуже гончей собаки, так что грязь взметалась выше головы. Он думал: "Сколько неприятностей я испытал!.. И я их заслужил, потому что я упрямый, вспыльчивый деревянный человек... Всегда я стараюсь сделать все по-своему и не слушаюсь тех, кто меня любит и кто в тысячу раз умнее меня... Но я обязуюсь с этой минуты быть хорошим и послушным. Я убедился, что невоспитанные дети всегда попадают впросак и ничего путного у них не получается. А что, если мой отец ждет меня? Если я его встречу в доме Феи? Горемыка! Я его так давно не видел, что прямо-таки испытываю потребность обнять его и поцеловать... А простит ли мне Фея все, что я натворил?.. Ведь я столько видел от нее внимания, ласки, и если я жив до сих пор, то только благодаря ей!.. Вряд ли существуют на свете такие неблагодарные и бессердечные мальчишки, как я!" Рассуждая таким образом, Пиноккио вдруг в страхе остановился и отскочил на четыре шага назад. Что же он увидел? Гигантскую змею, лежавшую поперек дороги. У нее была зеленая кожа, глаза ее сверкали, а остроконечный хвост дымился, как печная труба. Ужас Деревянного Человечка не поддается описанию. Он бросился назад, пробежал больше полукилометра, сел на кучу камней и стал ждать, пока змея соблаговолит продолжать свой путь и освободит дорогу. Он ждал час, он ждал два часа, он ждал три часа, но змея по-прежнему лежала на месте, и даже издали видны были красное пламя в ее глазах и столб дыма, подымавшийся из кончика ее хвоста. Наконец Пиноккио расхрабрился, приблизился к змее на несколько шагов и сказал заискивающим, тоненьким голоском: -- Извините великодушно, синьора Змея, но не будете ли вы настолько любезны и не отодвинетесь ли чуть-чуть в сторону, чтобы я мог пройти? С таким же успехом он мог бы обратиться к стене: змея не шевельнулась. Тогда он еще раз повторил тем же голоском: -- Позвольте мне сказать вам, синьора Змея, что я теперь направляюсь домой, где меня ждет отец, с которым я давно не видался... Не разрешите ли вы мне в связи с этим пройти? Он ожидал хоть какого-нибудь знака, который можно было бы истолковать как ответ на его вопрос, но никакого ответа не последовало. Более того: змея, которая только что выглядела как живая, вдруг стала неподвижной, как бы окостеневшей. Ее глаза погасли, а хвост перестал дымиться. "Не дохлая ли она?" -- подумал Пиноккио и от удовольствия потер себе руки. Он тотчас же попытался перебраться через змею, чтобы затем продолжать свой путь. Но не успел он поднять ногу, как змея вдруг распрямилась подобно спущенной пружине. Отскочивший в ужасе Пиноккио поскользнулся и грохнулся на землю. И он упал так неудачно, что голова его увязла в дорожной грязи, а ноги, как свечки, остались торчать в воздухе. Когда змея увидела, что Деревянный Человечек уткнулся головой в грязь, а ноги его дрыгают с невероятной быстротой в воздухе, на нее напал такой припадок смеха, что в ее груди лопнула жила, и она на этот раз действительно издохла. Пиноккио снова бросился бежать вперед. Он надеялся засветло добежать до домика Феи. Но по дороге он почувствовал сильный голод, заскочил в виноградник и хотел сорвать несколько гроздьев муската. Ах, лучше бы он этого не делал! Не успел он ухватиться за гроздь, как раздался треск, и две острые железные скобы сжали его ноги, да с такой силой, что искры посыпались у него из глаз. Горемычный Деревянный Человечек попал в капкан, поставленный крестьянами против куниц, ставших грозой всех курятников в тамошнем околотке. 21. ПИНОККИО ПОПАДАЕТ К КРЕСТЬЯНИНУ, КОТОРЫЙ ЗАСТАВЛЯЕТ ЕГО СЛУЖИТЬ СТОРОЖЕВОЙ СОБАКОЙ ПРИ КУРЯТНИКЕ Разумеется, Пиноккио начал плакать, кричать и причитать. Правда, все слезы и крики ни к чему не привели, так как поблизости не было никакого жилья, а на дороге не появлялось ни живой души. Между тем настала ночь. Но у Деревянного Человечка и без того потемнело в глазах от страданий, которые ему причиняли железины капкана, глубоко впившиеся в ноги, да и от страха: ведь он был в полном одиночестве, притом еще ночью. И тут он вдруг увидел светлячка, кружившегося над его головой, и крикнул ему: -- Ах, Светлячок! Будь добр, спаси меня от этой пытки. -- Бедный парень, -- посочувствовал ему Светлячок. -- Каким образом ты ухитрился повиснуть в железном капкане? -- Я зашел в виноградник, чтобы сорвать пару гроздьев муската, и... -- Это были твои гроздья? -- Нет... -- Кто же тебе велел лезть за чужим виноградом? -- Я был голоден. -- Мой милый друг, голод вовсе не причина для хапанья чужого винограда. -- Это верно, это верно! -- согласился, всхлипывая, Пиноккио. -- И я никогда больше не буду так поступать. Тут послышались чьи-то шаги, и разговор оборвался. Это был хозяин виноградника, который приближался на цыпочках, чтобы проверить, не попалась ли в капкан одна из куниц, пожиравших его кур по ночам. Каково же было его изумление, когда он, вынув из-под плаща фонарь, увидел, что вместо куницы попался мальчик! -- Ага! Значит, это ты тот ворюга, что вечно таскает моих пеструшек! -- возмущенно сказал крестьянин. -- Не я, не я! -- возопил Пиноккио, рыдая. -- Я только забежал в виноградник, чтобы сорвать парочку гроздьев! -- Кто ворует чужие гроздья, тот ворует и чужих кур. Погоди же, я тебе задам такой урок, что ты его вовек не забудешь! И он открыл капкан, взял Деревянного Человечка за шиворот и понес его домой, как ягненка. Когда они очутились на гумне перед домом, крестьянин бросил Пиноккио на землю, наступил ему ногой на шею и сказал: -- Теперь уже поздно, и я иду спать. Паши счеты мы сведем завтра. А так как моя собака, сторожившая двор в ночное время, подохла, ты пока что займешь ее место. Ты будешь моей дворнягой! Сказав это, он надел на Пиноккио толстый ошейник, покрытый медными шипами, и приладил его так плотно, что голова не могла выскользнуть. К ошейнику была приклепана длинная железная цепь. -- Если ночью пойдет дождь, -- сказал крестьянин, -- то можешь залезть в собачью будку -- там все еще лежит соломенная подстилка, четыре года служившая моей бедной собаке постелью. А если, не дай бог, появятся воры, помни, что ты обязан держать ухо востро и должен лаять. После этих наставлений крестьянин вошел в дом, заложил дверь, а бедный Пиноккио остался лежать на гумне, скорее мертвый, чем живой, от голода, холода и страха. Время от времени он всовывал пальцы под ошейник, который сильно сжимал ему глотку, и причитал: -- Я это заслужил! Ну да, я это заслужил! Я хотел быть лодырем и бездельником, и потому меня так долго преследуют несчастья. Будь я приличным мальчиком, как многие другие, имей я охоту к учению, к труду, останься я дома у моего несчастного отца, не пришлось бы мне служить сторожевой собакой на крестьянском дворе, в этакой глуши! Ах, если бы я мог снова родиться!.. Но теперь поздно думать об этом, и я должен смириться. После этого маленького монолога, сказанного, впрочем, вполне искренне, он влез в будку и заснул. 22. ПИНОККИО ОБНАРУЖИВАЕТ ВОРОВ И В НАГРАДУ ЗА ПРЕДАННОСТЬ ПОЛУЧАЕТ СВОБОДУ Пиноккио проспал два часа, а в, полночь его разбудили шепот и бормотание странных голосов, доносившихся с гумна. Он высунул кончик носа из собачьей будки и увидел четырех маленьких зверьков в темных шубках. Они стояли кучкой, совещаясь о чемто, и были похожи на кошек. Однако это были не кошки, а куницы -- маленькие кровожадные зверьки, которые особенно лакомы до яиц и цыплят. Одна из куниц отделилась от своих товарок, подошла к собачьей будке и тихо сказала: -- Добрый вечер, Мелампо! -- Я вовсе не Мелампо, -- ответил Деревянный Человечек. -- Кто ты, в таком случае? -- Я Пиноккио. -- А что ты здесь делаешь? -- Я изображаю сторожевую собаку. -- А где Мелампо? Где старый пес, стороживший в этой будке? -- Он сегодня утром издох. -- Издох? Бедное животное! Он был такой добряк! Но и ты не выглядишь волкодавом. -- Прошу прощения, но я не собака. -- Кто же ты такой? -- Я Деревянный Человечек. -- И ты тут вместо сторожевой собаки? -- К сожалению. И к тому же в наказание. -- Ну что ж, предлагаю тебе тот же договор, какой был у нас с Мелампо. Ты будешь доволен. -- А что это за договор? -- Мы, как прежде, приходим сюда два раза в неделю, ночью проникаем в курятник и забираем восемь кур. Из этих восьми штук мы пожираем семь, а одну даем тебе, с тем, естественно, что ты притворяешься спящим и даже не помышляешь о том, чтобы лаять и будить крестьянина. -- А Мелампо именно так и делал? -- осведомился Пиноккио. -- Да, так он и делал, и мы всегда отлично ладили между собой. Итак, спи спокойно и не сомневайся в том, что перед уходом мы положим возле будки миленькую ощипанную курочку тебе на завтрак. Надеюсь, мы хорошо поняли друг друга? -- Даже чересчур хорошо, -- ответил Пиноккио и угрожающе покачал головой, словно желая этим сказать: "Мы еще поговорим!" Почувствовав себя в безопасности, четыре куницы быстрехонько кинулись к курятнику, расположенному рядом с собачьей будкой, отворили зубами и когтями маленькую деревянную дверку, закрывавшую вход, и юркнули туда одна за другой. И только-только они успели прокрасться внутрь, как услышали, что дверка за ними быстро закрылась. Закрыл ее Пиноккио. И мало того: на всякий случай он еще привалил к ней большой камень. И тогда он начал лаять, и лаял точно так, как сторожевая собака, а именно: "Гав-гав, гав-гав!" Услышав лай, крестьянин соскочил с постели, схватил свое ружье, подошел к окну и спросил: -- Что там такое? -- Воры, -- ответил Пиноккио. -- Где? -- В курятнике. -- Сию минуту выйду. Не прошло и секунды, как крестьянин был внизу, побежал к курятнику, поймал четырех куниц, сунул их в мешок и сказал им очень довольным голосом: -- Наконец вы все-таки попали ко мне в руки! Я мог бы вас наказать, но я не такой человек. Я удовольствуюсь тем, что завтра отнесу вас к трактирщику в ближнее село, и он снимет с вас шкурки и приготовит из вас нежное и острое заячье жаркое. Хотя это честь, которую вы совсем не заслужили, но столь великодушные люди, как я, не обращают внимания на такие мелочи. Затем он подошел к Пиноккио, погладил его несколько раз по голове и спросил: -- Каким образом ты обнаружил этих четырех воришек? А мой Мелампо, мой преданный Мелампо ни разу ничего не заметил! Деревянный Человечек мог бы тут кое-что рассказать из того, что узнал. То есть он мог бы поведать о позорном договоре между собакой и куницами, но, вспомнив о том, что собака уже издохла, пришел к заключению: "Какая польза срамить мертвых? Мертвые мертвы, и лучше всего оставить их в покое". -- Ты бодрствовал или спал, когда куницы пришли на гумно? -- спросил его крестьянин. -- Я спал, -- доложил Пиноккио, -- но куницы разбудили меня своим шепотом, а одна из них даже подошла к собачьей будке и сказала: "Если ты пообещаешь нам не лаять и не будить хозяина, мы дадим тебе превосходную ощипанную курицу на завтрак". Вы понимаете? Надо же иметь наглость сделать мне такое предложение! Я хотя и Деревянный Человечек и имею бесконечно много недостатков, но еще н