Научные школы в области языкознания Бирмы (нынешней Мьянмы), Тибета, Индонезии и Малайзии начали складываться в средние века в сфере влияния других, разработанных на более высоком уровне языковедческих традиций, и нередко синтезировала их достижения.
Бирманские языковеды в большей степени опирались на идеи китайского языкознания. У тибетцев наблюдается сочетание подходов, прелагавшихся индийцами и китайцами. Ориентацию индонезийского и малайзийского языкознания определяла смена ряда воздействующих на него лингвистических традиций (первоначально индийской, затем арабской и в конечном итоге европейской). И тем не менее все эти национальные языковедческие школы достаточно оригинальны в том, что касается осознания специфики своих родных языков.
В трудах бирманских уч?ных, следовавших в основном китайской лингвистической традиции, довольно рано находят отражение специфические особенности своего языка как языка слогового, тонального и изолирующего. Во внимание принимается не столько фонетический облик слова, сколько его орфографическое изображение. Термином гласный фактически обозначался не гласный, а финаль как часть слога, противостоящая инициали. Установление статуса медиали, функционально входящей в состав финали, не всегда было корректным из-за особенностей графики языка. Слог и морфема по существу отождествлялись, поскольку их линейные границы в основном совпадают. Перечислялись только три тона, поскольку четв?ртый произош?л позже и не обозначается тональным знаком. Был выделен класс преаспирированных сонантов как "грудных".
Ч?ткого различения морфологии и синтаксиса не было. Слова, обозначающие качества, сближались с глаголами. Все слова и частицы (служебные морфемы) делились на именные и глагольные. Подлежащему и дополнению давалось "ролевое" определение. В одном члене предложения (как и в китаеведении) объединялись определение и обстоятельство.
В целом к ведению грамматики было отнесено то, что наиболее частотно в речи. Господствовал своего рода "списочный" подход к описанию фактов языка, обусловленный особенностями бирманского языка (отсутствие морфологических парадигм и использование в качестве грамматических показателей служебных слов и немногочисленных аффиксов).
Тибетское языкознание тоже отличается достаточно высокой степенью оригинальности. Тибетцы пришли на занимаемую ими территорию в 6--5 вв. до н. э. из Кукунора (Китай), создали сво? государство в начале 7 в., провозгласив в 787 г. в качестве официальной религии буддизм, который в 16 в. приобр?л форму ламаизма. Языком этой религии служил санскрит.
Тибетское письмо возникает в начале 7 в. на основе индийской письменности брахми (в гуптском варианте) с добавлением ряда графем для отсутствовавших в санскрите звуков, Разрабатывается система тибетской транслитерации санскритских слов.
В 7--8 вв. появляются первые грамматические трактаты, посвящ?нные сопоставительному описанию (в русле индийской грамматической традиции) 50 знаков санскритского и 30 знаков тибетского алфавитов, характеристике прежде всего 20 отсутствовавших в тибетском письме графем, обоснованию реформ в тибетской графике (под возможным влиянием китайского буддизма). Характеристика звуков да?тся в морфонологическом ключе в соответствии со специфической структурой тибетского слога. Рано проявляется внимание к комбинаторике звуков.
Тибетцы используют числовые обозначения целых групп знаков, позволяющие пут?м задания номера порождать определ?нное множество фонем (этим предвосхищаются аналогичные идеи Ф. де Соссюра и глоссематиков). В классификации звуков совмещаются артикуляторные и комбинаторные признаки, т.е. происходит синтез индийской и китайской традиций.
Авторы грамматических сочинений довольно рано осознают своеобразную структуру тибетского языка. Нумеруя падежи (вслед за Панини), они ориентируются на чисто семантическое определение падежа через роли деятеля, цели, орудия, источника, местонахождения, принадлежности (аналогичный подход наблюдается в теории "глубинных падежей" у Ч. Филлмора). Строится своеобразный семантический метаязык для описания плана содержания тибетского языка. Падежи и частицы распределяются по метаязыковым семантическим разрядам. Появляются нам?тки теории эргативного и активного строя предложения.
Наиболее известны следующие авторы трактатов: Че-кхйи-бруг (около 798--815); создатель тибетской грамматической традиции Тхонми Самбхота, которому приписываются от 2 до 8 трактатов; Атиша (11 в.), Ло-дан шэй-раб (11 в.), Сод-нам цзе-мо (12 в.). Должны быть также отмечены основатели целого направления широких филологических исследований, включающих изучение санскритской грамматики и принципы перевода на тибетский: Лодой дан-ба (1276--1342) и его старший брат Чондон до-рчже чжалцан; Дхармапалабхадра (1441--1528); возвращающийся от фонетического к морфонологическому описанию комбинаций согласных и сочетаний морфем Янчжан да-ба'и до (около 1588--1615), Махапандит Си-ту (18 в.). Комментирование грамматических трактатов становится излюбленным научным жанром, продолжавшимся до 18 -- начала 20 вв.
Лингвистическая мысль Индонезии и Малайзии формируется в сфере влияния сперва индийской традиции (в раннесредневековый период), затем арабской традиции (в позднесредневековый период) и, наконец, европейской традиции (в 19--20 вв.). Сперва внимание уделялось санскриту и потом арабскому языку, но вместе с тем рано стали изучаться языки своего этнокультурного ареала -- малайский (вариантами которого сейчас являются языки индонезийский и малайзийский, обладающие статусом литературных и официальных), яванский, сунданский и балийский.
Уже во 2--7 вв. на островах Суматра, Ява, Калимантан и полуострове Малакка предками современных индонезийцев и малайзийцев -- малайцев, обитавших ранее в горах Суматры и распространившихся оттуда в течение 1-го тыс. н.э. создаются сильные государства. Они имели тесные экономические, культурные, научные и религиозные контакты с Индокитаем и особенно с Индией, откуда переселяются многочисленные колонисты, прин?сшие с собой брахманизм-индуизм (в форме шиваизма) и буддизм. По индийскому подобию образуется каста жрецов-брахманов.
Своя системы письма формируется на основе серь?зной модификации южноиндийского письма каганга (которое сохраняется ещ? и сейчас в периферийных районах Индонезии).
В середине 7 в. на Суматре возникает могущественнейшая империя Шривиджайя, достигшая высшего расцвета в 9--10 вв. и бывшая до 12--13 вв. крупным международным научным центром по изучению буддизма и санскрита, по переводу и толкованию санскритских текстов. Было создано большое число пособий, из которых в связи с крахом империи до нас дошло очень немногое.
Более счастливой была судьба лингвистических текстов, создававшихся в государствах на острове Ява (благодаря их передаче на острова, где исламу не удалось одержать победу). Здесь сохранились санскритско-яванские словари, иногда включающие сведения по фонетике, метрике и правописанию, а также тематические и энциклопедические словари, предназначенные скорее для чтения древнеяванских текстов с множеством санскритизмов.
Широкой популярностью пользовалось сочинение по грамматике "Сваравьянджана", которое переписывалось и перерабатывалось с уч?том изменений в яванском языке вплоть до 18--19 вв.. В этой грамматике давалась следующая индийской традиции артикуляторная классификация звуков, разъяснялись по-явански санскритские термины, содержалось много коротких санскритских предложений с переводом, в котором падежные флективные формы санскрита передаются с помощью служебных слов яванского аналитического языка. Немало грамматических пособий было написано на санскрите, прич?м они были снабжены подстрочным переводом.
На Яве и Бали вплоть до 18--19 вв. составлялись пособия по кави -- литературному древнеяванскому языку и тематически организованные кави-балийские словари. Появлялись словари синонимов для пишущих стихи.
В индонезийском языкознании до сих пор сохраняется множество санскритских терминов. Санскритский материал используется для калькирования европейских терминов до настоящего времени.
Начиная с 14 в. в Индонезию и Малайзию через Индию (а в Индонезию и через Малакку) проникает ислам. Провозглашается создание ряда мусульманских княжеств и Малаккского султаната, где ислам стал официальной религией, что стимулировало переход в 15 в. на основательно модифицированную форму одной из разновидностей южноиндийского письма -- джави. Это повлекло за собой новую волну литературно-переводческой деятельности (прежде всего на малайском языке как проводнике ислама). Осуществлялись переводы религиозных и светских текстов с арабского, персидского и других языков мусульманского мира (в том числе и языков исламизированной части Индии).
На Яве стали создаваться учебные пособия по арабскому языку. Особой популярностью пользовалось, в частности, написанное по-персидски и снабж?нное малайским подстрочным переводом сочинение "Сущность грамматики". Оно содержало также и арабские грамматические термины. Автор отдавал себе отч?т в различиях в строе синтетического персидского и аналитического малайского языков. Было много опытов переписывания арабских грамматических текстов, снабж?нных яванскими глоссами.
В 15 в. Малакка приобретает статус крупного торгового государства на важнейших международных морских путях. В 15--19 вв. она функционирует как крупнейший центр по изучению языков региона, по подготовке переводчиков и учителей. С первой трети 19 в. бурно расцветает лингвистическая деятельность в Сингапуре. В Малакке и Сингапуре появляются пособия по малайскому языку как орудию широкого межэтнического общения в Юго-Восточной Азии, на базе которого возник ряд гибридных языков. Создаются китайско-малайский и хиндустани-малайский словари, сборники фразеологизмов, сборники этикетных формул, словари синонимов.
Широко был известен Абдуллах бин Абдулкадир (1796--1854) как автор одной из популярнейших грамматик. Ему принадлежат конкретные рекомендации по обучению малайскому языку и обоснованные упр?ки по поводу множества ошибок в миссионерских переводах на малайский язык Святого писания. Он проявил внимание к малайским диалектам.
В 1857 г. созда?тся малайская грамматика, построенная на основе арабского грамматического канона, -- "Сад пишущих". Е? автором был Раджи Али Хаджи (1809--1870). Он вед?т изложение материала посредством арабской терминологии. Поэтому его грамматика была недоступна для не знающих арабский язык читателям. К тому же в малайском языке постулировались чуждые для него арабские морфологические и синтаксические категории. Он же пишет в 1857 г. "Книгу науки о языке", содержащую грамматическую часть и фрагмент толкового алфавитного словаря малайского языка. В целом Раджи Али Хаджи сыграл значительную роль в становлении терминологии в малайзийских и индонезийских лингвистических работах.
В 19 в. индонезийские уч?ные вступают в научные контакты с европейскими коллегами, начиная усваивать принципы европейской лингвистической традиции. На новой методологической основе европейцами Винтером и Вилкенсом создаются яванские словари и индонезийцами малайская грамматика (Ли Ким Хок) и яванские грамматики (Падмосусастро, Ронгговарсито). Целиком европейская лингвистическая традиция принимается в Малайзии лишь в 20 в.
Осуществляется также перевод письма на латинскую основу -- в Индонезии в начале 20 в., в Малайзии после 1957 г. (после приобретения независимости).
Специальный интерес к проблемам языка в Иране пробуждается в период царствования одной из очередных персидских династий -- Сасанидов (3--7 вв.), когда в стране была наиболее распространена религия зороастризма, созданная пророком и реформатором древней системы верований Заратуштрой/Зороастром (условно между 10 и 6 вв. до н.э.). Учение Заратуштры сложилось на основе индоевропейских и индоиранских (арийских) мифов той эпохи, когда на территорию нынешнего Ирана пришли через Среднюю Азию и Закавказье и расселились здесь (2 тыс. до н.э.) некоторые из иранских плем?н -- одной из ветвей индоиранского/арийского народа (их самоназвание arya 'арии' легло в основу имени страны Иран -- aryanam 'страна ариев').
Сасаниды, стремившихся к укреплению своей державы, были заинтересованы в письменной фиксации и кодификации изустно передававшихся на протяжении многих веков текстов, составивших собрание священных книг в двух томах под названием "Авеста". Древнейшие гимны в "Авесте" -- гаты приписываются самому Заратуштре. Зороастризму был придан статус официальной религии, был провозглаш?н культ авестийских текстов, что потребовало кодификации языка "Авесты".
Для записи "Авесты" использовалось письмо, восходящее к арамейской графике и обслуживавшее среднеперсидский язык (в двух вариантах письма -- пехлевийском и манихейском), который в эпоху Сасанидов функционировал в качестве государственного. Вместе с тем неизвестным автором были созданы специальные, авестийские начертания для записи священных текстов. Надо подчеркнуть, что происходило это в ту же эпоху, когда создавались алфавиты армянский, грузинский, агванский.
Среднеперсидский язык представлял собой непосредственное продолжение древнеперсидского, также служившего в сво? время государственным языком (наряду с эламским, генетическая принадлежность которого не установлена) при первой персидской династии Ахеменидов (558--330 до н.э.; имя Персия гигантской империи Ахеменидов дали, кстати, греки). Древнеперсидский (пехлевийский) имел сво? письмо буквенно-силлабического характера с клинописными знаками (по образцу аккадского слогового алфавита), подобно тому как сво? письмо с очень длительной историей имел и эламский язык. В пехлевийском письме было много идеограмм, лигатур, застывших написаний, в то время как манихейский вариант среднеперсидского письма был подчин?н фонетическому принципу. С 9 в. происходил переход уже нового персидского языка / фарси на арабское письмо (с добавлением ряда знаков).
В Иране велась активная лексикографическая деятельность. Создаются многочисленные словари (авестийско-среднеперсидские, арамейско-среднеперсидские, согдийско-среднеперсидские). Появляются толковые словари к отдельным литературным произведениям или к отдельным авторам, терминологические словари. Преобладал жанр толковых словарей -- фархангов (около двухсот, создававшихся на протяжении ряда веков).
Известен авестийско-пехлевийский словарь "Frahang-i oim evak", содержавший толкование 1000 авестийских, 2250 пехлевийских и 833 арамейских слов. Он предназначался для зороастрийца, желающего изучить авестийский язык. В словарь были включены числительные количественные и порядковые, местоимения 2 л. мн. ч., относительные местоимения, прилагательные с приставкой hu-, союзы. В словаре даются примеры парадигм, приводятся перечни слов, обозначающих женщин, части тела, свойства людей и виды и деятельности, традиционные единицы измерения, части суток; описания грехов и пороков, религиозных обычаев. Довольно точно толкуются категории рода и числа.
Многократно переписывался учебный словарь "Frahang-i pahlavik". В н?м подобраны среднеперсидские эквиваленты арамейским словам, записанным гетерограммами. Адресатами словаря были зороастрийцы, не перешедшие после арабского завоевания в мусульманство и утратившие свой язык, который стал к тому времени уже м?ртвым. В словаре приводились пехлевийские переводы и транскрипции. Впоследствии словарь был расширен за сч?т переводов на таджикско-персидский и на гуджарати (для переселившихся в Индию). В настоящее время ко всем прежним толкованиям переводов присоединяется перевод на один из европейских языков. Всего в словаре содержится около 1000 слов, распредел?нных по 31 теме. В н?м приводятся также тексты различных зороастрийских молитв.
Внимания заслуживают словари на материале персидского языка поэта Абу Хафса Согди и поэта Асади Туси. Словарь Lugat-i Furs заложил принципы лексикографии в средневековом Иране: в н?м материал распредел?н по главам, а в них по алфавиту -- по последней букве. Документированы стихотворные иллюстрации. Появлялись также словари поэта Катрана, поэта Рудаки, Фаррухи.
Ранние толковые словари строились как своего рода энциклопедии по разным областям знания. Словарная работа на персидском материале была продолжена как в мусульманской Персии (после арабского завоевания в 7 в. и последующей исламизации, побудившей к переходу на арабское письмо), так и в ираноязычных странах Средней Азии до 14 в. -- до монгольского вторжения, после же 14 в. и ещ? в большей степени после 16 в., со времени походов Бабура, по 18--19 вв. в Индии, где персидский был в отдельных княжествах официальным литературным языком.
После арабского завоевания появляется множество арабско-персидских словарей (часто переводов с арабского) и -- в условиях Малой Азии, где с конца 11 в. сво? господство установили тюрки-сельджуки -- персидско-тюркских словарей (особенно много в 15--16 вв., когда сложился османско-турецкий язык).
С середины 14 в. словари строились по первой букве алфавита. С середины 17 в. внедряется принцип уч?та алфавитной последовательности не только первой, но и букв второй, третьей и т.д. Словарный материал делится по языкам, по лексическим и грамматическим признакам, с разграничением простых слов и фразеологизмов. Приводится информация об орфографии и произношении, вплоть до подробного описания элементов толкуемого слова. Начинают применяться специальные знаки -- харакаты для обозначения кратких гласных. Ряд принципов заимствуется из арабской лексикографии. Однако в персидской практике преимущественно используется материал поэзии, а в арабской -- извлечения из Корана и извлечения из поэтов.
Около 12 в. появляются комментированные переводы Корана -- тафсиры, свидетельствующие о значительном развитии лексикографической техники. В тафсиры включаются телеологические комментарии, примеры на живом языке. Под арабским влиянием иранские лексикографы увлекаются также составлением словарей синонимов, словарей для чтения поэтов.
Грамматики персидского языка появляются в Иране только в 18 в., хотя осмысление грамматических явлений было представлено в лексико-грамматических очерках при словарях с 14 в., а также в разв?рнутых теоретических приложениях -- с начала 17 в. Примерами могут служить очерк Хусейна Инджу, являющего основоположником персидской нормативной грамматики, "Словарь Джахангира" и обширный грамматический трактат его последователя Мухаммада Хусейна ибн Халафа Табризи.
После утверждения ислама испытывает расцвет философия языка (Ал-Фараби и Ал-Газалли, писавшие по-арабски, связывавшие античную философию и грамматику и современные теории языка, развивавшие интересные лингвистические идеи в русле средневековой мусульманской схоластики). Они используют значение возможности / потенциальности как логический инструмент анализа.
Особо ценно учение Ал-Фараби о частицах с указанием на их значение и постулированием понятия вектора (в этом отношении автор предвосхищает учение Р.О. Якобсона о шифтерах). Строится двухступенчатая классификация частиц на основе их отношения к имени или ко всему высказыванию. Выделяется тринадцать разрядов наречий (с опорой на категории Аристотеля и Теофраста).
Ал-Газалли (11 в.) да?т детальный анализ языкового знака. Он выделяет три "слоя" реальности -- объективную, гносеологическую и языковую. Да?тся описание устройства каждого из уровней реальности. Подч?ркивается неизоморфность тр?х "сло?в" действительности. В знаке различаются имя / знак в узком смысле (звучание + значение), обозначение / наименование, обозначаемое / названное.
Литература: История лингвистических учений: Древний мир. Л., 1980; Звегинцев, В.А. Очерки по истории языкознания XIX--XX веков в очерках и извлечениях. Часть 1. М., 1963; Алпатов, В.М.. История лингвистических учений. М., 1998; Амирова, Т.А., Б.А. Ольховиков, Ю.В. Рождественский. Очерки по истории лингвистики. М., 1975; Березин, Ф.М. История лингвистических учений. М., 1975;. Кондрашов, Н.А. История лингвистических учений. М., 1979; Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990 [переиздание: Большой энциклопедический словарь: Языкознание. М., 1998] (Статьи: Античная языковедческая традиция. Греческое письмо. Латинское письмо. Графема. Графика. Логическое направление в языкознании. Стоики).
Европейская культура в основных своих истоках восходит к тому, что было создано древними греками на протяжении большого ряда веков. Грекам мы как европейцы обязаны не только своими системами письма, но и философией языка, риторикой, поэтикой, стилистикой. Созданная греками грамматика оказалась праматерью всех европейских грамматик.
Протогреческие племена, среди которых особенно выделялись ахейцы и ионийцы, появляются на территории нынешней Греции (как на материке, так и на островах) к концу 3-го тыс. до н.э., оттесняя и частью ассимилируя пеласгов. Они создают большой ряд государств, из числа которых наибольшего прогресса достигают государства на о-ве Крит (Кнос, Фест, Агия-Триада, Маллия). Здесь, у носителей минойской культуры, возникает и быстро (в течение 23--17 вв. до н.э.) эволюционирует от пиктографического к иероглифическому критское письмо. Оно было сходно с египетским. Около 18 в. была выработана новая система -- курсивное линейное письмо А слогового типа. Оно использовалось, как свидетельствуют памятники, в 1700--1550 гг. до н.э.
Критяне подчиняют себе ряд островов Эгейского моря. Они поддерживают торговые и дипломатические связи с Египтом и государствами Передней Азии. Но тектоническая катастрофа 1470 г. привела к разрушению городов и деревень, к гибели населения и флота, к запустению острова.
На материке, где происходит складывание элладской культуры, формирование греческих государств началось позже, лишь с 17 в. до н.э. (Микены, Тиринф, Пилос и др.), и шло медленнее. Только к середине 17 -- концу 16 вв., при власти ахейских династов могущества достигли Микены. В 16--13 вв. материковая Греция достигает наивысшего расцвета. Микенская культура ахейцев оказала влияние и на соседние страны, в том числе Египет. Ахейцами в 15--14 вв. была предпринята попытка приспособить к своему диалекту критское письмо, завершившаяся появлением слогового письма Б.
Примерно в 1200 г. ахейцы совершают воспетый Гомером поход на Трою, которую они разрушают до основания. С конца 13 в. происходит быстрый упадок элладских государств. С севера вторгаются греческие племена дорийцев, стоявших на более низком уровне развития. Свою независимость смогли сохранить только Афины, куда и бежали многие из побежд?нных ахейских государств.
С началом экономического и культурного роста городов-государств стал ощущаться избыток городского населения, возникла необходимость создания многочисленных колоний за пределами Греции, в том числе и в южной Италии, Сицилии, Малой Азии, на побережье Ч?рного моря.
Решающее для всей греческой и европейской цивилизации имело создание на основе финикийского письма греческого алфавита со специальными знаками для гласных (9 или 10 в. до н.э.). Древнейшие дошедшие до нас его памятники относятся к 8 в. до н.э. Появление письменности привело к бурному росту поэтики, риторики, философии, пробудило интерес к проблемам языка.
Попытки осмысления значения слов отмечаются, начиная с Гомера и Гесиода. Этимология оказывается первым проявлением рефлексии над языком в истории греческой лингвофилософской мысли. Первоначально господствовало убеждение в наличии неразрывной, естественной связи между словом и обозначаемым им предметом, коренящееся в мифологическом мышлении. В этимологическом анализе слова мыслители искали ключ к постижению природы обозначаемого предмета. Греки верили, что у каждого предмета есть два названия -- в языке богов и в языке смертных. В философии 5 в. до н.э. начинают выдвигаться утверждения о чисто условной связи между предметом и его названием. Споры древних греков о природе им?н послужили источником для формирования древнейшей в Европе философии языка.
Высок был интерес к практическим аспектам использования языка. В 5 в. до н.э. зарождается наука об ораторском искусстве -- риторика. Главным методом обучения языку в этот период становится чтение классических и уже устаревающих поэтических текстов с их комментированием. Так формируются зачатки филологии. Начинается деятельность по собиранию и объяснению глосс (старинных или инодиалектных слов). В связи с теорией музыки, ритмикой и метрикой (особенно в пифагорейской школе с е? углубл?нным интересом к проблемам акустики) проводится интенсивное изучение звукового строя языка.
Для лингвистических занятий была характерна замкнутость на материале только греческого языка, свойственная и дальнейшим этапам развития античной лингвистической мысли. Для начального этапа становления науки ещ? была свойственна разрозненность и несистематизированность наблюдений над языком.
Главная тема споров древнегреческих философов -- характер связи между словом и предметом (между сторонниками принципа наименования physei 'по природе' и принципа nomo 'по закону' или thesei 'по установлению'). Гераклит выражал веру в истинность речи, Парменид признавал речь людей ложной с самого начала, Демокрит был сторонником наименований по установлению, но выступал против крайностей представителей этой точки зрения. Софист Горгий утверждал глубокое различие между словами и предметами. Продик проповедовал безразличие им?н самих по себе, приобретение ими ценности лишь в правильном употреблении. Антисфен, ученик Сократа, видел в исследовании слов основу обучения.
В ходе этих споров формулировались и первые лингвистические наблюдения. Так, Продик первым занялся проблемой синонимов, а софист Протагор выдвинул проблему языковой нормы и первым стал различать три рода имени и четыре типа высказывания -- вопрос, ответ, просьбу и поручение.
Ценнейший вклад в развитие философии языка и в теорию языка вн?с Платон (420--347 до н.э.). Ему принадлежит наиболее интересный для истории лингвистической мысли диалог "Кратил", центральное место в котором занимает вопрос об отношении вещи и е? наименования. В диалоге Платон сталкивает позиции Кратила (сторонника правильности им?н от природы) и Гермогена (проповедующего договор и соглашение), привлекая в качестве судьи Сократа (устами которого говорит сам Платон, высказывающий немало противоречивых суждений и не принимающий полностью ни одной точки зрения). Платон призна?т не прямые, а отдал?нные связи слова с предметом и допускает возможность употребления им?н по привычке и договору.
Он открывает понятие внутренней формы (мотивировки) слова, разграничивая слова непроизводные (немотивированные) и производные (мотивированные). Ему принадлежит идея об ассоциации между отдельными звуками слова и качествами и свойствами вещей (идея звукосимволизма).
В последующих произведениях возрастает скепсис Платона относительно того, что слова могут служить источниками знаний о предметах, и, наоборот, более категоричными становятся утверждения о тождестве между выражаемой мыслью и словом.
Платон различает слово и предложение ("самую маленькую речь"). Высказывание рассматривается как сложное целое, служащее словесному выражению суждения. Впервые разграничиваются два его компонента -- субъект и предикат (словесные их выражения -- onoma и rhema). Logos понимается как словесное выражение суждения, т.е. как предложение. Разграничиваются имена и глаголы. Но вместе с тем отождествляются звуки и буквы, и это отождествление проходит через всю историю лингвистической мысли вплоть до 20 в. Платон призна?т звуковые изменения в слове. Он предпринимает первые и ещ? элементарные попытки классификации звуков (безгласные, беззвучные, средние, т.е. безгласные, но не беззвучные). Слог представляется ему единым целым. Слоги делятся на острые/высокие, т.е. ударные, и тяж?лые/низкие, т.е. неударные.
Подлинным основоположником античной языковедческой традиции был другой виднейший мыслитель древности, Аристотель (387--322 до н.э.). Он обращается к проблемам языка главным образом в сочинениях о суждении, видах умозаключений, о проблемах словесных искусств. Аристотель защищает условную связь между вещью и е? именем, а также между словом и представлением, которому соответствует слово, между звуками и буквами. Вместе с тем он предупреждает об опасности злоупотреблений словами, проистекающей из их многозначности (сюда включаются и омонимия, и полисемия). Он обращает внимание на явления паронимии и омонимии как видов связи между названиями.
Аристотель первым исследует типы связи значений внутри полисемичного слова, а также многозначность падежей и др. грамматических форм. Им делается утверждение о соответствии значения внеязыковой реальности.
Звуки речи им делятся на гласные, полугласные и безгласные. К платоновским акустическим признакам он добавляет ряд артикуляторных. Проводится различение видов ударения (острое и среднее/"облеч?нное"). Слог определяется не как простое сочетание звуков, а как качественно новое образование.
Аристотель проводит разграничение тр?х "частей словесного изложения": звука речи, слога и слов разных разрядов. Он выделяет четыре разряда слов (имена, глаголы, союзы и местоимения вместе с предлогами). Правда, в определении имени (onoma) и глагола (rhema) смешиваются морфологические и синтаксические критерии. Впервые осуществляется описание отдельных классов глаголов. Но значимые части слова ещ? не вычленяются.
Аристотель указывает на случаи несовпадения предложения (logos) и суждения. В качестве типов предложений он различает утверждения и отрицания. Им призна?тся наличие безглагольных предложений. Ему присущи зачаточные представления о словоизменении и словообразовании (различение имени и падежа как только косвенной формы, распространение понятия падежа и на глагольные словоформы). Аристотелю принадлежат также многочисленные высказывания по вопросам стилистики.
Существенный вклад в формирование основ лингвистической теории внесли философы эллинистического периода (3--1 вв. до н.э.), особенно представители стоической школы (Зенон, Хрисипп, Диоген Вавилонский). Стоики были по преимуществу философами и логиками, но они разрабатывали свои учения на базе языкового материала (и особенно явлений грамматической семантики). В строении предложения и в классах слов они искали отражение реального мира. Отсюда вытекали признание ими "природной" связи между вещью и е? названием и увлечение этимологическим анализом. Значения "вторичных" слов объяснялись связями в предметном мире. Стоики разработали первую в истории науки о языке типологию переноса названий (перенос по сходству, смежности, контрасту).
В речевом акте они различали "обозначающее" (звук человеческой речи) и "обозначаемое", иначе "высказываемое" (lekton), т.е. смысловую сторону речи, лежащую между звуком и мыслью. Они отмечали неодинаковость обозначаемого в разных языках при одинаковости мысли у всех людей.
Стоики серь?зно продвинулись (по сравнению с Платоном и Аристотелем) в разработке учения о частях речи (порядка пяти--шести), в учении о падежах имени (включение в число падежей и исходного / именительного, ограничение понятия падежа только сферой имени). Они создали для падежей обозначения, впоследствии скалькированные в латинской грамматике, а через е? посредство в грамматиках многих европейских языков. Ими было развито учение о временах глагола.
Стоиками была предложена классификация высказываний (полные и неполные). Были разграничены понятия глагола (rhema) и сказуемого-предиката (kategorema). Им же принадлежит типология сказуемых (по форме выражения субъекта, наличию или отсутствию дополнения и по признаку активности -- пассивности). Заслуживает внимания детальная классификация предложений по цели высказывания (повествование, вопрос двух типов, побуждение, желательность, мольба, заклинание, клятва, обращение). Разграничению подверглись простое и сложное предложения. Была выдвинута тщательная классификация сложных предложений.
Деятельность стоиков связывается главным образом с разработкой понятия аномалии (как несоответствия качества предмета и грамматического значения его имени, наблюдаемого в основном в сфере пола-рода и числа).
Вне Стои обращает на себя внимание отрицание Эпикуром и представителями скептической школы реальности всего, кроме предмета и звучащего слова, а тем самым и отрицание бестелесных представления и "высказываемого". Эпикур утверждает зависимость языка от условий жизни людей и роль природных факторов в возникновении и развитии языка.
В целом греческая философия 5--1 вв. до н.э. сыграла значительную роль в формировании логицистского подхода к языку, который на протяжении более двух -- двух с половиной тысяч лет характеризовался острым вниманием к онтологическим и гносеологическим аспектам изучения языка, подч?ркиванием приоритета функциональных критериев в выделении, определении и систематизации явлений языка, невниманием и безразличием к изменениям языка во времени и к различиям между конкретными языками, утверждением принципа универсальности грамматики человеческого языка. Философы искали гармонию между языковыми и логическими категориями.
Древнегреческим философам этого времени принадлежат идеи о сопряжении обозначающего, обозначаемого и предмета. Для них нет отдельных теории суждения и теории предложения, они не разграничивают логическое и лингвистическое знание. Им присущ синкретизм термина logos, обозначающего и речь, и мысль, и суждение, и предложение. Они не расчленяют логические, синтаксические и морфологические характеристики единиц речи (хотя и могут акцентировать в той или иной концепции один из аспектов взятого в целостности явления).
На базе достижений философов и языковедческой практики в эллинистический период возникает филология, призванная изучать, готовить к критическому изданию и комментировать памятники классической письменности. Сферой е? интересов является смысловая сторона текстов.
В е? недрах созда?тся грамматика как самостоятельная дисциплина, изучающая по преимуществу формальные аспекты языка (а не его смысловые аспекты, в отличие от философии). Она обособилась в самостоятельную науку благодаря деятельности Александрийской грамматической школы, сыгравшей гигантскую роль в закладывании основ европейской языковедческой традиции. Грамматика того времени представляет собой по существу аналог современной описательной лингвистики. В борьбе со сторонниками принципа аномалии (пергамскими философами-стоиками Кратетом Малосским и Секстом Эмпириком) александрийцы активно отстаивают принцип аналогии как основы описательно-классификационной и нормализаторской деятельности.
С их деятельностью связан также расцвет лексикографии. В это время активно собираются и подвергаются толкованию глоссы (устаревшие слова -- glossai и слова, ограниченно понятные, -- lexeis. Выдающимися лексикографами эллинистического периода были Зенодот Эфесский, Аристофан Византийский, Аполлодор из Афин, Памфил, Диогениан.
Алексадрийцы прослеживали языковые регулярности в классических текстах, стремясь отделить правильные формы от неправильных и выдвигая на этой основе принцип аналогии (Аристофан Византийский, особенно авторитетный в языковедческих проблемах Аристарх Самофракийский). Ими детально разрабатываются парадигмы склонения и спряжения.
В александрийской школе была создана первая в европейской науке систематическая грамматика ("Techne grammatike" 'Грамматическое искусство') ученика Аристарха Дионисия Фракийца (170--90 до н.э.). В этом труде определяются предмет и задачи грамматики, излагаются сведения о правилах чтения и ударения, о пунктуации, приводится классификация согласных и гласных, да?тся характеристика слогов, формулируются определения слова и предложения, да?тся классификация частей речи (8 классов, выделенных главным образом на морфологической основе, с уч?том лишь в отдельных случаях синтаксического и семантического критериев). Автор тщательно описывает категории имени и глагола, приводит сведения о словообразовании им?н и глаголов. Он различает артикль и местоимение, выделяет предлог и наречие в самостоятельные части речи, подробно классифицирует наречия, отнеся к их числу частицы, междометия, отглагольные прилагательные. Большинство понятий иллюстрируется примерами.
Грамматика Дионисия Фракийца характеризуется высокой степенью адекватности морфологическому строю греческого языка того времени. Принята в качестве авторитета эта грамматика была, однако, в результате длительных споров. История языкознания доказала, что "Грамматика" Дионисия Фракийца стала "матерью всех европейских грамматик с русской включительно".
Особую популярность у потомков приобрела грамматическая теория Аполлония Дискола (2 в. н.э.), автора более 30 произведений, посвящ?нных морфологии, синтаксису, греческим диалектам и т.п. Автор следует во многом Дионисию Фракийцу, более подробно освещая вопросы морфологии и давая исчерпывающие для того времени определения частей речи и их акциденций (грамматических категорий). Он проявляет большее (в отличие от Дионисия) внимание к грамматическому значению. Выделяются те же 8 частей речи. Буквы (звуки) гласные он определяет как самостоятельные, согласные же как несамостоятельные. Имя и глагол, а затем и местоимение характеризуются как самостоятельные.
Аполлоний Дискол указывает на то, что принятый порядок перечисления частей речи не случаен, а определяется степенью зависимости одних от других. Первое место в этом порядке отводится имени и второе глаголу. Подч?ркивается, что занимающее третье место причастие обладает свойствами имени и глагола. Четв?ртое место отводится артиклю, пятое -- местоимению, шестое -- предлогу, седьмое -- наречию, восьмое -- союзу.
Различаются части речи склоняемые, изменяемые по временам и лицам, несклоняемые. Подробно описываются акциденции имени. Впервые вводится понятие (категория) числа. "Естественным" призна?тся и порядок перечисления падежей. Имена делятся "по звуковому выражению" на первичные и производные, последние подробно классифицируются. Далее, имена подразделяются по значению на 21 разряд. Подробно описываются акциденции глагола (наклонения, залоги, виды, образы / словообразование, числа, лица, времена, спряжения). Разрабатываются теория местоимения, классификации наречий и союзов.
Синтаксическая теория Аполлония Дискола занимает особое место в античной грамматике. Его сочинение "О синтаксисе частей речи" в 4 частях также оказало глубокое воздействие на последующее развитие лингвистической мысли. Для него предмет синтаксиса состоит в объяснении способов объединения частей речи в предложение. Описываются сочетание артикля с именами; сочетание местоимений с другими частями речи, сочетание глагола с другими частями речи, а также синтаксические функции косвенных падежей. В сферу синтаксиса включаются не только сочетания слов, но и сочетания букв, слогов, слов при словосложении. Даются сведения об употреблении инфинитива, наклонений, залогов. Уделяется внимание рассмотрению солецизмов (синтаксических ошибок).
Но в аполлониевском синтаксисе отсутствуют теория предложения и соответствующие понятия подлежащего и сказуемого, происходит подмена этих синтаксических понятий морфологическими характеристиками. Не эксплицированы понятия определения, дополнения и обстоятельства при фактическим обращении к их характеристике. Не включена в синтаксическую теорию классификация типов предложений. Синтаксическое учение Аполлония оказало серь?зное влияние на становление и развитие римской грамматической науки.
Латинское письмо появляется в 7 в. до н.э. скорее всего под влиянием греков, издавна имевших в Италии свои колонии. Собственно латинский алфавит сложился в 4--3 вв. до н.э. Постепенно он усовершенствуется (государственный деятель Аппий Клавдий, учитель Спурий Карвилий, поэт Квинт Энний). Получило развитие рукописное письмо (использовались письмо эпиграфическое, разновидности маюскульного капитального письма: рустичная, квадратная, унциал; маюскул был постепенно вытеснен минускулом -- полуинциалом, новым римским курсивом). Грамотность была широко распространена в римском обществе. Латинское письмо письмо послужило источником письменностей на многих новых европейских языках (преимущественно в странах, где проводником христианской религии была римская церковь).
Рано начались опыты этимологического толкования слов (поэт Гней Невий, историк Фабий Пиктор, юрист Секст Элий).
Грамматика как самостоятельная наука возникает в Риме в середине 2 в. до н.э. в связи с назревшей необходимостью критических изданий и комментирования множества текстов художественного, юридического, исторического, религиозного характера. Значительное влияние на формирование римской грамматики оказали хорошее знакомство с греческой наукой, культурой, литературой, риторикой и философией, знание многими римлянами греческого языка, лекции и беседы теоретика пергамской школы Кратета Малосского. На рубеже 2 и 1 вв. до н.э. грамматика выдвинулась на одно из первых мест по своему общественному престижу, а также по уровню развития. Большой вклад в е? развитие внесли выдающиеся грамматики Элий Стилон, Аврелий Опилл, Стаберий Эрот, Антоний Гнифон, Атей Претекстат, особенно Марк Теренций Варрон и Нигидий Фигул.
В Рим были перенесены из эллинистической Греции дискуссии об аномалии и аналогии (в духе споров, которые велись между Пергамом и Александрией), о происхождении языка, о "природной" или "условной" связи слов и обозначаемых ими предметов.
Особое место в римском языкознании занимает крупнейший уч?ный Марк Теренций Варрон (116--27 гг. до н.э.). Ему принадлежат трактаты "О латинском языке", "О латинской речи", "О сходстве слов", "О пользе речи", "О происхождении латинского языка", "О древности букв", грамматический том девятитомного энциклопедического труда "Наука", лингвистические вкрапления в труды по литературе, истории, философии и даже по сельскому хозяйству. В сво?м главном лингвистическом труде -- трактате "О латинском языке" он выражает убеждение в "тр?хчастном" строении речи и необходимости е? последовательного описания в тр?х науках -- этимологии, морфологии и синтаксисе. Изложению основ этих наук и посвящ?н трактат.
Варрон опирается в своих этимологических исканиях на взгляды стоиков ("природная" связь слова с предметом). Он различает четыре класса вещей и четыре класса слов, подлежащих анализу. Отмечаются изменения в составе лексики, в их звуковой оболочке и в их значениях, наличие заимствований и частые ошибки создателей слов как факторы, затрудняющие этимологический анализ. Этим мотивируются предостережения Варрона в адрес любителей этимологических фантазий. Варрон открывает явление ротацизма. В этимологических целях он привлекает и диалектный материал.
Морфологические явления описываются с позиций участника дискуссии между аномалистами и аналогистами. Склонение (declinatio) понимается как единство словоизменения и словообразования. Варрон убежд?н в необходимости и "полезности" склонения для любого языка. Он различает склонение естественное (словоизменение), опирающееся на "общее согласие" и на закон аналогии, и произвольное (словообразование), где преобладает воля отдельных людей и царит аномалия.
Впервые выделяются исходная форма имени (именительный падеж) и исходная форма глагола (первое лицо единственного числа настоящего времени в изъявительном наклонении действительного залога). Различаются слова склоняемые (изменяемые) и несклоняемые (неизменяемые). С опорой на морфологические признаки выделяются четыре части речи: имена, глаголы, причастия, наречия. Варрон делает тонкие замечания в адрес аномалистов по поводу соотношения грамматического рода и биологического пола, числа грамматического и числа предметов. Он доказывает наличие в латинском языке отложительного падежа (ablativus) и устанавливает роль его показателя в определении типа склонения существительных и прилагательных. Подч?ркивается возможность определить тип спряжения глагола по окончанию второго лица единственного числа настоящего времени. Варрон настаивает на необходимости исправления аномалий в словоизменении при их санкционировании в области словообразования.
В последний век Республики к проблемам языка обращаются многие писатели, общественные и государственные деятели (Луций Акций, Гай Луцилий, Марк Туллий Цицерон, Гай Юлий Цезарь, Тит Лукреций Кар). В последние десятилетия Республики и первые десятилетия Империи формируется литературный латинский язык (классическая латынь).
Грамматики этого периода (Веррий Флакк, Секст Помпей Фест, Квинт Реммий Палемон) ведут активную деятельность по изучению языка писателей доклассического периода (при игнорировании народно-разговорной речи), составлению первых больших словарей и больших грамматик латинского языка. Составляются и обсуждаются программы нормализации латинского языка, предложенные Плинием Старшим и Марком Фабием Квинтиллианом. Во второй половине 1 в. н.э. в языкознании формируется архаистическое направление (Марк Валерий Проб, Теренций Скавр, Флавий Капр, Цеселлий Виндекс, Велий Лонг). Во 2 в. разв?ртываются работы по комментированию языка произведений художественной литературы. Появляются сочинения по истории римского языкознания 2 в. до н.э. -- 2 в. н.э. (Гай Светоний Транквилл, Авл Геллий).
В 3 в. происходит общий спад лингвистической работы. Грамматика Мария Сацердота представляет собой одно из немногочисленных сочинений этого периода. В 4 в. наблюдается новый подъ?м лингвистической деятельности. Появляются многочисленные словари-справочники (Ноний Марцелл, Арусиан Мессий), грамматики Проба позднего, Элия Доната, Флавия Харисия, Диомеда.
На долю руководства "Ars grammatica" Элия Доната выпал необыкновенный успех. Оно использовалось в преподавании латинского языка на протяжении более тысячи лет. "Ars minor" был его начальной, вводной частью (только учение о частях речи, изложенное в форме вопросов и ответов) и "Ars maior" давал полное изложение курса (сведения по фонетике, письму, стихосложению, учение о частях речи и их акциденциях, включающее обзор разногласий между авторами, стилистика). Комментарии к Донату появились уже в античную пору.
На рубеже 4 и 5 вв. публикуется трактат Макробия "О различиях и сходствах греческого и латинского глагола". Это была первая специальная работа по сопоставительной грамматике.
В связи с распадом Римской империи в конце 4 в. центр лингвистических занятий переместился в Константинополь. Здесь в начале 6 в. появилась самая значительная латинская грамматика древности -- "Institutio de arte grammaticae" Присциана, состоявшая из 18 книг. Автор опирается на Аполлония Дискола и многих римских грамматиков, особенно на Флавия Капра. Он подробно описывает имя, глагол, причастие, предлог, союз, наречие и междометие, излагает проблемы синтаксиса (преимущественно в морфологических терминах). Имени и вместе с ним глаголу отводится господствующее положение в структуре предложения. Присцианом используются исследовательские при?мы опущения (элиминации) и подстановки (субституции). Стилистический раздел отсутствует.
Грамматика Присциана подводила итог исканиям и достижениям античного языкознания. Его курс использовался в преподавании латинского языка в Западной Европе наряду с учебником Доната вплоть до 14 в. (т.е. на протяжении восьми столетий).
Учения о языке, сложившиеся в Греции и Риме, представляют собой две взаимозависимые и вместе с тем вполне самостоятельные составляющие единой средиземноморской языковедческой традиции, образовавшие исходную, античную ступень в формировании единой европейской лингвистической традиции.
Но история европейской традиции -- в связи с расколом уже в раннем средневековье христианской церкви, в связи с наличием большого ряда несходств исторического, экономического, политического, культурного, этнопсихологического, социолингвистического характера между "латинским" Западом и "греко-славянским" Востоком -- есть история двух относительно самостоятельных потоков лингвистической мысли. Одна и та же античная языковедческая традиция стала основой отличных друг от друга традиций -- западноевропейской и восточноевропейской.
Первая из них (западноевропейская) имела в качестве источников труды Доната и Присциана, а в качестве материала для исследований в течение многих веков латинский язык. Во многом западная лингвистическая мысль опиралась на постулаты августианства и впоследствии томизма.
Другая (восточноевропейская) традиция черпала свои идеи преимущественно в трудах Дионисия Фракийца и Аполлония Дискола в их византийской интерпретации и в деятельности по переводу прежде всего с греческого на родные языки или на близкородственный литературный (как это было у южных и восточных славян). Предпочтение отдавалось византийским богословско-философским авторитетам. На европейском Западе интерес к византийским достижениям в языкознании и философии пробудился в основном в основном лишь в гуманистическую эпоху. На Востоке же Европы интерес к достижениям западной логической и грамматической мысли появился в период восточноевропейского Предвозрождения и западного реформаторского движения, т.е. и в одном, и в другом случаях в конце Средневековья.
Литература: История лингвистических учений:
Средневековая Европа. Л., 1985; История лингвистических учений: Позднее
Средневековье. СПб., 1991; Звегинцев, В.А. Очерки по истории языкознания
XIX--XX веков в очерках и извлечениях. Часть 1. М., 1963;. Алпатов, В.М.
История лингвистических учений. М., 1998; Амирова, Т.А., Б.А. Ольховиков,
Ю.В. Рождественский. Очерки по истории лингвистики. М., 1975; Березин,
Ф.М. История лингвистических учений. М., 1975; Кондрашов, Н.А. История
лингвистических учений. М., 1979; Лингвистический энциклопедический словарь.
М., 1990 [переиздание: Большой энциклопедический словарь: Языкознание.
М., 1998] (Статьи: Европейская языковедческая традиция. Графика. Графема.
Огамическое письмо. Руническое письмо. Коптское письмо. Готское письмо.
Глаголица. Кириллица. Русский алфавит. Армянское письмо. Грузинское письмо.
Агванское письмо. Логическое направление в языкознании. Универсальные грамматики.
Универсалии языковые).
Античная лингвофилософская мысль в раннесредневековый период получила сво? продолжение в христианских философско-богословских исканиях "отцов церкви" -- представителей ранней, средней и поздней патристики (2--8 вв.: Ориген, Климент Александрийский, Василий Великий / Кесарийский, Григорий Богослов / Назианский, Григорий Нисский, Псевдо-Дионисий Ареопагит, Августин Блаженный, Леонтий, Боэций, Иоанн Дамаскин, представлявшие как восточную, так и западную ветви христианства). Они рассматривали язык как важнейший атрибут человека, уделяя большое внимание коммуникативной и познавательной функциям языка, связи языка с мышлением, сущности языкового знака, происхождению языка и множественности языков.
При этом для них обязательной была опора на незыблемый авторитет Писания, в свете которого происходило освоение заново (а вместе с тем и переосмысление) достижений античной культуры и философской мысли (прежде всего идей Платона и частично Аристотеля). Учение о языке представителей патристики выступало как составная часть богословия, как компонент целостного средневекового видения мира.
Христианская доктрина трактовала владение языком ("словесноразумность" или "разумнословесность") как важнейшее отличие человека от животных. Человек определялся как словесное живое существо, как явление вещественное + чувствующее + говорящее. Его сущность виделась в единстве "тела" и "души", а сущность языка -- в единстве "телесных" звуков и значений. "Ангельские языки" признавались иллюзорными, так как они не обладают признаком телесности.
Языковым означающим приписывались измерения во времени и пространстве, означаемым отказывалось во временной и пространственной протяж?нности. И человек, и язык трактуются представителями патристики как целостности, не выводимые из механической суммы их составляющих.
Функции языка определяются через его предназначенность открывать другому человеку свои мысли, учить других и запечатлевать нечто в своей памяти. Язык понимается как средство объективизации, дискретного представления и познания мира. В структуре речевого акта считается обязательным наличие говорящего, слушающего и воздушной среды, в которой может распространяться звук.
Отцы церкви отрицали возможность вербального творения мира Богом. Они колебались, однако, в решении вопроса о локализации способности к творческому мышлению и языку в головном мозге. Для них характерно утверждение неразрывной связи души, ума и слова. Они признают способность мыслить и без произнесения слов вслух, характеризуя внутреннее слово как этап, предшествующий слову произносимому.
Выделяются следующие этапы порождения речи: образ предмета -- выбор значения -- работа словесных органов -- следующее затем сотрясение воздуха, делающее явной нашу мысль. Многие авторы дают подробное описание органов речи. Часто подч?ркивается существенность не самого звучания, а знаковой ("знаменательной") функции звука речи. Что касается коммуникации у животных, то наличие коммуникативного аспекта призна?тся, но отрицается наличие у животных разумности. В отличие от античных философов, отрицается наличие общих корней происхождения языка человека и "языков" животных.
Христианство, обращающееся с проповедью ко всему миру, совершает поворот и к другим языкам, а не только к греческому и латинскому. Для христианских богословов характерно утверждение того, что все разнообразные языки выступают как равноценные разновидности единого, всеобщего по своей сущности человеческого языка, хотя субъективное предпочтение к греческому и латинскому продолжает сохраняться.
Для отцов церкви язык есть исключительно человеческое достояние, он не обожествляется. Призна?тся то, что язык ниже человека и ниже именуемых реальностей.
В патристике активно велись споры о том, давал ли первые имена сотвор?нный Богом человек или их создавал сам Бог. Отстаивалась вера в то, что Бог дал владение языком как потенциальную способность и первочеловеку Адаму, и каждому человеку уже с момента его рождения, т.е. заложил в человека способность создавать имена, как и способность к любой творческой деятельности, оставив самому человеку право совершать отдельные творческие акты (в том числе и по созданию им?н).
Но к античным спорам об истинности им?н ранние христианские мыслители остались равнодушны. Они постулировали связь слова не с природой называемой им вещи, а с тем, что в сущности этой вещи познано и названо человеком. Ими признавалась нетождественность познания знака и познания вещи. Вместе с тем утверждалось превосходство языковых знаков в информативной силе над другими, наличие присущей только им метазнаковой функции. Под означающим они понимали не звук, а сохраняемый памятью акустический образ слова (ср. понимание знака у Ф. де Соссюра). Они подч?ркивали также незнаковость звуковых элементов в означающем слова. Означаемое понималось как хранимый нашей памятью образ именуемой реальности. Проводилось разграничение знаков "по природе" (дым как знак огня) и знаков "по установлению".
Особого внимания заслуживает выдвинутая Григорием Нисским гипотеза о происхождении языка в связи с ролью прямой походки человека, не свойственной животным, с использованием руки в трудовой деятельности и в письме, о приспособленности устройства рта к потребности произношения (ср. аналогичную гипотезу Ф. Энгельса).
Многие идеи патристики (в том числе и касающиеся языка) прослеживаются в дальнейшем развитии философии языка на христианском Западе и Востоке. Особенно высока заслуга представителей патристики в закладывании основ схоластической логики и грамматики, сыгравших существенную роль в формировании средневекового лингвистического знания.
Письмо появляется у того или иного народа, в той или иной культуре, как правило, в связи с возникновением необходимости удовлетворять потребности его духовно-познавательной деятельности и государственности. По отношению к народам Европы целиком сохраняет свою справедливость распростран?нная в истории мировой культуры формула "За религией следует алфавит".
На е? Востоке было принято от Византии христианство в форме, которая допускала возможность богослужения на родном языке и поощряла создание своего алфавита на основе греческого и перевод церковных текстов на родной язык. На е? Западе проводником христианства был Рим, проповедовавший принцип "тр?хъязычия" (освящ?нные авторитетом Библии и христианской церкви древнееврейский, греческий и латинский языки). Здесь в религиозном обиходе в основном использовался только латинский язык (часто в региональной разновидности) и при необходимости создавалась своя письменность (сперва во вспомогательных целях), опирающаяся на постепенное, первоначально чисто стихийное приспособление латиницы к родному языку, фонологическая система которого существенно отличается от латинской.
Все европейские системы письма возникали на основе заимствования (авторского или стихийного) не столько форм букв, сколько способов построения алфавита и системы графики, сложившихся в греческом или латинском письме. Здесь хорошо прослеживается формулируемый общей грамматологией универсальный принцип развития систем письма в сторону их фонетизации (и фонемизации -- для языков фонемного строя), т.е. движения от идеографии к фонографии (фонемографии). Европейские системы письма являются алфавитными, а такое письмо представляет собой, как известно, наиболее совершенную систему звукового письма для языков фонемного строя. Оно строится на одно-однозначном соответствии между графемами и фонемами, т.е. стремится к реализации идеальной формулы графической системы. И тем не менее часто наблюдаются отклонения от идеала, состоящие: а) в наличии множества графем ("аллографов" или "графемных рядов") для обозначения одной фонемы; б) в использовании разных графем для передачи обязательных и факультативных аллофонов одной фонемы; в) в употреблении одной графемы для обозначения разных фонем -- нередко с уч?том позиции в слове; г) в наличии ряда позиционных вариантов одной графемы. Оптимальное решение проблемы графики заключается в построении если и не исчерпывающего, то вполне достаточного и вместе с этим экономного набора правил фиксации фонематически существенных для данного языка звуковых различий (фонологических дифференциальных признаков).
Формирование письменностей на основе латиницы представляло собой долгий и противоречивый процесс стихийного приспособления знаков латиницы к иного рода системам фонем, протекавший при отсутствии на начальном этапе предварительного осмысления принципов отбора имевшихся графем и придания им в необходимых случаях других функций, при отсутствии заранее составленного свода правил графики, регулирующей соответствия между графемами и фонемами, и тем более при отсутствии орфографии, унифицирующей написание конкретных слов. Между культурными центрами (как правило, монастырями) и школами переписчиков шла острая конкурентная борьба, связанная с отстаиванием тех или иных графических при?мов.
Создание письменности на базе латиницы проходило следующие основные этапы: записывание местными письменами в текстах на латинском языке собственных им?н (топонимов и антропонимов) и других слов; вписывание на полях или между строк латинских текстов переводов на родной язык отдельных слов (глосс), словосочетаний и целых предложений; переводы религиозных (а впоследствии и светских) текстов на родной язык; создание оригинальных текстов различных жанров на родном языке.
Раньше всего письмо возникло в Ирландии. Здесь в 3--5 вв. (до принятия христианства) использовалось огамическое письмо (оно заключалось в нанесении определ?нного числа и размера насечек, расположенных под определ?нным углом к ребру камня). Близкая к идеалу фонографичность этой системы письма свидетельствует о гениальности е? создателей. В 5 в. ирландцы принимают христианство и в начале 6 в. создают сво? письмо на латинской основе, используемое монахами для записи религиозных произведений и эпоса. Здесь, в условиях культуры с отсутствием резкой конфронтации христианства и язычества, проповедуется идея "четв?ртого" языка. К 8 в. огамическое письмо полностью вытесняется. В дополнение к латинским литерам классической поры используются диграфы для обозначения дифтонгов и для фиксации возникших в результате недавних звуковых переходов щелевых согласных. Приняты удвоенные написания для обозначения глухих смычных согласных в середине и конце слов. Изобретаются способы передачи сочетанием букв мягкости согласных после задних гласных и тв?рдости согласных после передних гласных.
Ирландские миссионеры вели активную деятельность в Скандинавии, Германии, Франции, Бельгии, Италии, Паннонии и Моравии, серь?зно повлияв на установление в этих странах определ?нных графических канонов и на осознание этими народами права на широкое использование письма на родном языке. Особенно серь?зное влияние они оказали на формирование письменности у англосаксов. Вместе с тем можно обнаружить следы воздействия на развитие ирландской графики со стороны миссионеров из кельтской Британии.
У германцев (Скандинавия, Англия, Германия) первоначально было распространено руническое письмо. Старший рунический алфавит насчитывал 24 знаками (он условно называется футарком -- по первым четыр?м буквам рунического алфавита: f-u-th-a-r-k). Это письмо использовалось в 3--7 вв., т.е. до принятия христианства. Значительна фонографичность этой системы, не отражающей лишь различия долгих и кратких гласных.
Футарк в Англии длительное время употреблялся параллельно наряду с латиницей, рано внедрившейся -- в 7 в. -- в письмо на родном языке. В него позже были добавлены новые знаки (сперва четыре, потом ещ? пять) для сугубо английских фонем (в частности, для фиксации одной буквой дифтонга как целостной фонологической единицы, для обозначения возникшего в результате i-умлаута лабиализованного переднего гласного [у], для различения палатализованных и непалатализованных заднеязычных смычных согласных).
В Скандинавии число знаков в футарке сократилось с 24 до 16 знаков (младший футарк). Младшему футарку была присуща меньшая фонематичность (передача одной руной нескольких фонем, неразличение глухих и звонких согласных, необозначенность многих различий у гласных). Но вместе с этим находят отражение результаты перестройки систем фонем в скандинавских языках. Алфавит с числом знаков с меньшим вдвое числом фонем, как показал исторический опыт, может функционировать достаточно эффективно.
В Дании появляется письмо с "пунктированными рунами", позволившее обозначать различия между передними гласными лабиализованными и нелабиализованными (под влиянием знакомства с английским руническим письмом во время военных походов).
Но постепенно наблюдается исчезновение "языческого" рунического письма в связи с принятием христианства и внедрением письма на латинской основе (быстрее всего в Германии, затем в Англии и в последнюю очередь в скандинавских странах). Отдельные руны в некоторых версиях письма у германцев интерпретировались с ориентацией на латинскую основу. До наших дней сохраняется лишь руна для передачи th в исландском алфавите.
Англосаксы были первым германоязычным народом, перешедшим к систематическому использованию латинского письма для записи текстов на родном языке. Здесь наблюдалось незначительное влияние на применяемые графические при?мы рунического письма, но прослеживалось очень серь?зное воздействие латинских и особенно ирландских образцов (применение диграфов для дифтонгов, обозначение веляризованного [1] и палатализованных заднеязычных смычных согласных сочетаниями из нескольких букв). Одной графемой обозначались заднеязычное [х] и гортанное [h].
Этот и ряд других графических способов были заимствованы у англосаксов немецким письмом. Уже в 6 в. франкский король Гильперих предлагал реформу латинского алфавита вместе с заимствованием некоторых рун из древнеанглийского футарка для передачи немецких фонем. В конце 8 в. появляются первые верхненемецкие письменные памятники. Наблюдается большое разнообразие графических при?мов не только в одном монастыре, но и у одного писца. Для передачи верхненемецких фонем часто используется комбинирование ряда латинских букв. В нижненемецком новые графемы появляются под влиянием английского письма.
В Скандинавию латинское письмо проникает поздно. Оно находится здесь под сильным влиянием английских и немецких, а в ряде случаев ирландских образцов. В датском письме используются непереч?ркнутые и переч?ркнутые буквы при передаче различий между тв?рдыми и мягкими согласными, а также и между нелабиализованными и лабиализованными передними гласными. В Исландии созда?тся первый теоретический трактат о принципах построения алфавита, но в формировании исландской графики больше господствовала стихия.
Сравнительно поздно письменность появилась в романоязычных странах, что объясняется, по всей очевидности, распростран?нным умением читать и понимать тексты на м?ртвом уже к 5 в. латинском языке. В романском языковом ареале (Romania) наблюдались серь?зные различия в озвучивании одного и того же церковного текста в соответствии с особенностями местного народно-разговорного языка. Обращает на себя внимание реформа Карла Великого, стремившегося привести произношение в согласие с латинским написанием.
Необходимость в сво?м письменном языке осозна?тся в связи с большим, мешающим пониманию письменных текстов разрывом между канонической латынью и разговорным языком. Своя письменность формируется во Франции в 9 в., в Провансе в 11 в., в Испании, Португалии, Италии и Каталонии в 12--13 вв. При этом частыми и значительными были совпадения -- в силу общности романской речи поздней античности и раннего средневековья как исходного материала и некоторых общих тенденций звукового развития -- в арсенале использовавшихся графических при?мов. Так, обычно непоследовательно обозначается качество гласных, но достаточно информативно переда?тся посредством различных буквосочетаний качество согласных, например, обозначение бокового и носового среднеязычных сонантов. Эти новые фонемы фиксируются как результаты изменения смычных заднеязычных согласных. Для писцов характерно стремление не отрываться от латинских прототипов пут?м создания этимологических написаний. Довольно поздно (16 в.) начинают разграничиваться латинские буквы Uu и Vv, Ii и Jj, что имело общеевропейский характер. Графема Ww (из сдвоенного uu/vv) формируется на германской почве.
Первые чешские памятники латиницей появляются в 13 в., хотя латиница проникла к западным славянам раньше глаголицы и кириллицы (до неудачно окончившейся моравской миссии Константина Философа и Мефодия с их учениками в 9 в.). Чешскую письменность создают в монастырях монахи, учившиеся у немцев. Поэтому столь ощутимо влияние образцов латинской и немецкой графики. Впоследствии появляются конкурирующие диграфы для обозначения многочисленных чешских согласных и диакритических значков для передачи их тв?рдости и мягкости. Создание идеальной фонографической чешской графики оказывается возможным только лишь в результате реформы Я. Гуса в 1412 г.
Польская письменность созда?тся на основе латиницы с ориентацией на чешскую и немецкую графику. Здесь особо сказались трудности, вызванные большим числом специфически польских согласных, а также носовых гласных. Способ передачи назальности гласного посредством добавления особого знака к основному гласному сложился под влиянием глаголицы.
Различия в путях развития в период средневековья европейского Запада (романо-германского культурного ареала -- Romania и Germania ) и европейского Востока (греко-славянского культурного ареала) явились следствием не только экономических, политических и географических факторов, разделивших Римскую империю на две отдельные империи, а затем и христианство на западное и восточное, но и, по всей очевидности, итогом воздействия факторов этнопсихологических, а именно изначальной неодинаковости менталитетов греков и римлян -- двух великих народов древней Европы, заложивших фундамент европейской цивилизации.
На средневековом Западе большее внимание уделялось вопросам философии, диалектической логики и общей методологии науки, что наложило свой отпечаток на способы формирования лингвистических идей и определения основных понятий теории языка, на утверждение логицизма в описании языка. Здесь была более резкой, чем в Византии, конфронтация античного и средневекового, языческого и христианского начал в культуре "варварского" Запада.
В развитии средневековой культуры и науки Запада можно условно выделить два этапа, характеризующих также особенности научного и общественного статуса лингвистики (в терминологии того времени, грамматики), -- ранний (с 6 по 10 вв.) и поздний (с 11 по 14 вв.).
Для раннего этапа характерны: систематизация античного идейного наследия и его приспособление к иной эпохе; господство латинского языка во всех сферах официального общения; создание собственных письменностей на латинской основе; перевод на родные языки церковных и светских текстов, а потом и составление оригинальных текстов; письменная фиксация в ряде стран произведений эпоса на родном языке.
На позднем этапе наблюдаются: прежнее подчинение науки религиозной догматике и некоторые отступления от этих догм, выражение осуждаемых церковью взглядов; создание принципиально новой культуры и новой науки; расцвет схоластической логики и попытки е? применения в теологии; построение в русле схоластики теоретической грамматики; утверждение принципов универсализма; разработка новых методов научного доказательства; формирование собственных научных направлений и концепций, появление научных школ; идейная подготовка Ренессанса.
На первом этапе отдельные мыслители Западной Европы были внимательны не только к римским авторам, но и к греко-византийской культуре, более или менее было распространено знание греческого языка, поддерживались культурные, философские, научные контакты с Византией. На втором же этапе стало редким прямое (беспереводное) обращение к греческим авторам, угасал интерес к греческому языку, ослабевали культурные и научные связи с византийским миром.
Для первого этапа средневековой западноевропейской мысли характерно безраздельное господство идеологии одного из выдающихся представителей западной патристики Августина Блаженного (354--430), выступавшей в течение ряда веков в форме августианства и ориентировавшейся больше на Платона и неоплатонизм, чем на Аристотеля. В конце второго этапа, в 13 в. утверждается господство идеологии Фомы Аквинского (1225 или 1226--1274), связанной с переориентацией на Аристотеля и с отказом от идей Платона.
На первом этапе заметен сугубо эмпирический и прикладной ("технический") характер грамматики (лингвистики), е? относительная независимость от философских и логических систем, в том числе и от философии языка, разрабатывавшейся в этот период в русле патристики.
На втором этапе происходит становление высокоразвитой абстрактной грамматической теории, протекавшее в русле схоластической логики и философии и означавшее подчинение грамматики философии. Это означало внедрение в грамматику новых, строгих методов доказательства и определения понятий; создание оригинальных лингвистических концепций; отрыв теоретической грамматики от грамматики практической; критическое комментирование руководств Доната и Присциана с высоты новых научных достижений; разработка так называемых логических, философских, универсальных грамматик; появление в ряде стран первых грамматик родных языков.
История западноевропейского языкознания раннего средневековья представляет собой прежде всего историю изучения и преподавания классического латинского языка (на основе канонизированных руководств Доната и Присциана и многочисленных комментариев к ним, а также работ ряда римских авторов классической и позднеримской поры). Существенно изменились условия жизни общества и условия бытования уже м?ртвого латинского языка, который продолжал, тем не менее, активно использоваться в церкви, канцелярии, науке, образовании, международных отношениях и соответственно эволюционировать в процессе его широкого употребления в разных этнических коллективах. В средневековой обиходно-разговорной латыни накопились серь?зные отличия от классического латинского языка. Осуществл?нный в 5--6 вв. латинский перевод Библии (Vulgata) отражал новое состояние этого языка. Язык перевода был освящ?н в глазах церковников авторитетом Писания, к "языческим" же авторам античной поры и классической латыни они относились пренебрежительно.
В поддержании и утверждении приоритета латинского языка и в выдвижении именно латинской грамматики на роль важнейшей дисциплины в системе средневекового образования важную роль сыграл "учитель Запада", бывший на государственной службе у остготов римский философ, теолог и поэт Аниций Манлий Северин Боэций (около 480--524), познакомивший Запад (в качестве переводчика и комментатора) с некоторыми философско-логическими произведениями Аристотеля и неоплатоника Порфирия, который предвосхитил в своих трудах положения зрелой схоластики и заложил основы преподавания "семи свободных искусств" (объединявшихся в два цикла -- тривиум и квадривиум).
Среди философов и грамматиков, вообще среди образованных людей того времени необычайно высоким был авторитет епископа Исидора Севильского (570--638). Его взгляды формировались в условиях борьбы арианского и римско-католического вероисповеданий в вестготской Испании и победы католицизма, приведшей к уничтожению арианских книг на готском языке. Труд Исидора "Этимология, или Начала" представлял собой энциклопедию классического (римского и греческого) наследия и определял содержание обязательных светских знаний на последующие восемь веков.
В двадцати книгах "Этимологии" излагается содержание всех семи "свободных искусств", начиная с грамматики и риторики. Исидор определял грамматику не только как знание правильного языка, но и как "начало и основу свободной уч?ности", как "всеобщую науку", откуда заимствуются методы, применимые во всех областях знания, включая теологию. Грамматический "метод" Исидора, опиравшегося в этом отношении на Августина и Кассиодора, послужил инструментом христианской экзегетики -- своеобразной разновидности грамматики, специализированной на изучении, комментировании и передаче Писания. Основные при?мы грамматики и других наук для Исидора были аналогия, этимология, глосса и особенно важное для исследовательских целей различие (сравнение). Этимологию (разрабатывавшуюся в русле идей Квинтилиана и Доната) он понимал как "начало им?н". Труда Исидора Севильского скорее был "грамматикой философии", чем собственно философией.
В основном же грамматика раннего средневековья выступала как прикладная дисциплина, обслуживавшая преподавание и комментирование текстов античных (в основном римских) авторов и стоящая в стороне от философии языка. Основными грамматическими трудами этого периода (по преимуществу на латинском языке) были многочисленные комментарии к Донату и Присциану. Они строились обычно как анонимные сочинения, не навязывающие читателям собственного авторского отношения.
Работа над латинской грамматикой была сосредоточена в монастырских и епископских школах. Очень высоким был уровень е? преподавания (наряду с греческим языком) в 7--11 вв. в грамматических школах в Англии, принявшей христианство в 7 в. Об этом свидетельствует приглашение в 781 г. выпускника одной из таких школ, Алкуина, ко двору Карла Великого с поручением открыть подобные школы в государстве франков.
Преподаватели опирались на руководства Доната и Присциана, составляли разговорники (сборники образцов бесед учителя с учениками) для чтения, переписывания и заучивания. Обычно ученики записывали глоссы (переводы малопонятных слов) на полях или между строк. Предпринимались попытки составления глоссариев как сборников таких глосс. В текстах наблюдаются также пометки к грамматическим формам. Создавались разв?рнутые учебные комментарии к руководствам в целом.
Позднее появляются собственно грамматические сочинения (наиболее известны такие авторы, как Альдхейм, около 650--709; Беда Достопочтенный, 674--735; Алкуин, 735-- 804; самый крупный представитель средневековой английской грамматической мысли Эльфрик, 955--1020).
Беда Достопочтенный завоевал свою популярность как выдающийся церковный писатель, автор "Церковной истории английского народа", превосходный знаток латыни. Ему принадлежат сочинения об орфографии, поэтическом искусстве, риторических фигурах и тропах, о частях речи, опирающиеся часто на прямое цитирование руководств Доната и многих других позднеримских авторов, на "Этимологию" Исидора.
Труды философа, поэта и педагога Алкуина были посвящены орфографии и грамматике, комментариям к Присциану. Его "Грамматика" была построена в виде диалога двух учеников, саксонца и франка, предметом которого являются -- в соответствии с разделами -- слог, имя, род имени, число, род местоимений, падежи, глагол и т. д. Алкуин также опирался прежде всего на Присциана и вместе с тем использовал работы многих других римских грамматиков.
В 9--10 вв. средневековые уч?ные начинают обращаться к родному языку и словесности. Появляются опыты письменной фиксации памятников древнеанглийского эпоса (поэма "Беовульф").
Развивается искусство перевода на родной язык. Известны сделанные корол?м Альфредом и уч?ными его окружения переводы сочинений папы Григория, Боэция, Орозия, Августина. Самой крупной фигурой в переводческом искусстве был Эльфрик. Он перев?л "Книгу Бытия", а затем вс? "Пятикнижие", сочинения отцов церкви и две книги проповедей. В предисловиях к переводам указывалось, что они ориентированы на читателей, знающих только свой родной язык.
Эльфриком же была создана первая грамматика латинского языка на английском языке как "введение в изучение обоих языков". В этой грамматике, имеющей чисто практическую направленность, рассматривалась вся совокупность грамматических знаний того времени. Автор внимательно относился к толкованию и переводу (калькированию) латинских терминов. Он прибегал как к их совместному употреблению рядом с английскими, так и к употреблению только латинских терминов или только английских терминов. В работе совмещены, с одной стороны, компилятивный в целом характер труда Эльфрика (как бы перевода, т. е. отстран?нно от авторства данных пояснений, в соответствии с духом той эпохи) и, с другой стороны, ч?тко прослеживаемая и в композиции работы, и во многих определениях собственная позиция автора.
В Ирландии примерно в 7 в. созда?тся трактат "Учебник поэтов". Он одним из первых в европейской грамматической традиции написан на родном языке. В н?м содержатся сравнительная характеристика латинского и огамического письма, звукового строя сопоставляемых языков, описание некоторых морфологических явлений ирландского языка (с использованием собственной достаточно хорошо продуманной терминологии, в основном калек с латинского языка). Заметна ориентация автора трактата на руководства Доната и римских авторов. В этом трактате наблюдается сочетание древнеирландской традиции, ориентировавшейся на обучение поэтов, и латинской грамматической традиции, переданной вместе с ранней христианизацией Ирландии.
В целом же развитие теоретической грамматической мысли и практической грамматики идут раздельно.
На роль новой царицы наук (вместо грамматики) выдвигается логика, а затем и метафизика. В 12--14 вв. возникает большой ряд университетов (Болонья, Салерно, Падуя, Кембридж, Оксфорд, Париж, Монпелье, Саламанка, Лисабон, Краков, Прага, Вена, Гейдельберг, Эрфурт). К ним от монастырских школ переходит роль главных образовательных и научных учреждений. Новые, определяющие духовный прогресс идеи формируются теперь преимущественно в университетах. Возникает и усиливается интенсивный обмен идеями и результатами интеллектуального труда между новыми научными центрами Западной Европы.
В этих условиях церковь как главная носительница христианской идеологии стремится сохранить сво? господствующее положение в обществе, в государственной жизни, в деятельности университетов. Она сопротивляется идеям, противоречащим христианским доктринам и подготавливающим возникновение идеологии Возрождения, привлекая к участию в разработке многих философских, логических, метафизических и даже грамматических концепций видных духовных деятелей.
Серь?зное воздействие на переориентацию грамматики и е? превращение в науку оказала разрабатывавшаяся в 11--14 вв. схоластика, восходящая к методу вычитывания ответов из поставленных вопросов у Прокла (412--485) и к работам представителя поздней патристики Иоанна Дамаскина (около 675 -- около 753). Схоластика прошла в сво?м развитии следующие этапы: ранний (11--12 вв.: Ансельм Кентерберийский, Гильом из Шампо, Иоанн Росцелин, Пьер Абеляр), зрелый (12--13 вв.: Сигер Брабантский, Альберт Великий) и поздний, предренессансный (13--14 вв.: Иоанн Дунс Скот, Уильям Оккам, Никола Орем). Схоластика подводила под философию и богословие, в недрах которых она сформировалась, новую основу -- логику (диалектику), для которой характерно стремление к построению строгих научных доказательств.
И в эпоху Возрождения, и в последующие исторические периоды было не понято глубокое научное содержание и живая творческая мысль, скрытые в схоластике за внешне сухой формой. Осознание истинного значения позднего средневековья в истории мировой культуры и науки, в частности схоластической логики, наступило лишь в наше время (во второй половине 20 в.). Схоластика, в которой совпадают логика и диалектика (философия), сыграла важную роль в формировании принципиально новой науки, нового миропонимания. Она вовлекла в свою сферу грамматику, соединив в одном потоке исследований философию языка и грамматику (языкознание), придав грамматике новые, спасающие е? в изменившихся условиях ориентиры. Именно в недрах логики возникла теоретическая грамматика (аналогичная современной общей лингвистике) как строгая доказательная наука.
Философская логика позднего средневековья постоянно обращалась к вопросам связи мышления, языка и предметного мира в связи с постановкой вопроса о роли идей, абстракций, общих понятий (универсалий) и о модусе их существования. Дискуссии шли вокруг центральной проблемы -- универсалий. Решалась она, с одной стороны, в духе реализма и, соответственно, в согласии с интересами церкви -- вслед за Платоном и затем частично Аристотелем (Иоанн Скот Эриугена, 810--877; его последователь Гильом из Шампо, 11 в.; архиепископ Ансельм Кентерберийский, 1033--1109). С другой стороны, предлагались решения в духе отвергавшегося церковью номинализма -- вслед за киником Антисфеном (около 450 -- около 360 до н. э.) и стоиками (Рабан Мавр, 784--856; определивший лицо данного направления Иоанн Росцелин, 1050--1112; Иоанн Дунс Скот, 1266--1308; его последователь и оппонент Уильям Оккам, 1285--1349). Наконец, делались попытки соединить идеи реализма и номинализма в концептуализме (ученик Росцелина и Гильома из Шампо Пьер Абеляр, 1079--1142).
Реалисты защищали самостоятельное существование общих понятий (рядом с вещами или до них). Номиналисты же утверждали, что общие понятия суть лишь имена. Абеляр отказывался считать универсалии вещами или же словами и приписывал им статус "построений ума". В ходе многовековой дискуссии между реалистами и номиналистами обсуждались актуальные и в настоящее время проблемы отношения референции и значения, слова и вещи, предложения и мысли, собственного значения слова и его окказионального значения.
Представители противоборствующих лагерей внесли существенный вклад в разработку проблемы языкового значения, которая ранее не входила в ведение грамматики, бывшей в основном дисциплиной формальной (в духе идей Александрийской школы).
Абеляр принимал во внимание две грани языка -- его отношение к вещам и его отношение к мысли. Он указывал на то, что язык есть не столько средство общения, сколько свидетельство активного мыслительного процесса. Абеляр настаивал на соотнесении вещи, понятия и значения. Он разграничивал три вида значений: интеллектуальное, воображаемое и истинное. Им проводился анализ переносных значений слов (на примерах из поэзии и риторики). Обозначаемое предложения трактовалось им не как вещь, а как нечто, что касается вещей, что представляет собой квази-вещь.
Поздний схоласт-номиналист Оккам резко выступал против ненужного умножения реалистами воображаемых сущностей (принцип "бритвы Оккама"). Он подч?ркивал, что природа созда?т только вещи. Обозначения квалифицируется им не как свойство слова, а как проявление свойства разума через слово. Язык локализуется в сознании человека, а грамматика в мысли. Система взглядов Оккама, одного из последних представителей схоластики средневековья и е? самого резкого критика, явилась предтечей идеологии эпохи Возрождения, которое в целом не приняло схоластики.
Схоластическая логика испытала в 12--13 вв подъ?м. благодаря деятельности профессоров Парижского университета, способствовавших распространению и утверждению идей Аристотеля. Более полному знакомству с работами Аристотеля Европа была обязана деятельности арабских уч?ных и особенно испанско-арабского философа Абу-ль-Валида Мухаммеда ибн Ахмеда ибн Рушда (в латинизированной форме Аверроэс, 1126--1198). Аристотелизм в новом виде приш?л в Европу в форме аверроизма.
Европейские уч?ные, вместе с тем, проявили интерес к сочинениям и других арабских, а также еврейских авторов, опиравшихся на Аристотеля (в частности к работам Абу Бекра Мухамммеда ибн Али Мухиддина ибн Араби, Соломона бен Иегуды ибн Гебироля -- в латинизированной форме Авицеброн, Абу Али Хусейна ибн Абдаллаха ибн Сины -- в латинизированной форме Авиценна; 980--1037).
Представителями аверроизма в Европе были: в Испании Альбалаг (13 в.), в Парижском университете Сигер Брабантский (около 1235--1282) и Боэций Дакийский (точнее: Датский; 13 в.), Жан Жанден (14 в.), в Италии в 14--16 вв. ряд профессоров Падуанского и Болонского университетов. Благодаря освоению аристотелевского идейного наследства философия, развивавшаяся ранее в недрах богословия, превратилась в самостоятельную отрасль знания. Любая наука стала квалифицироваться как часть философии. Грамматика обратилась к интенсивному использованию идей Аристотеля.
В обществе рос интерес к аристотелевской системе научных знаний, которая содержит элементы материализма и открывала перспективы перед представителями естественных наук, медицины, техники, торговли, так как она лучше отвечала изменившемуся укладу жизни и нарастающему неприятию августианской идеологии, враждебно относившейся к естественнонаучным исследованиям и обращ?нной только к духовной сфере человека.
Первоначально церковь предпринимала неоднократные и безуспешные запреты на распространение университетскими кафедрами аристотелизма и аверроизма, а затем она признала необходимость провести перестройку аристотелевской идеологии в религиозно-христианском духе.
Осуществление задачи по теологизации аристотелизма было проведено в 13 в. рядом выдающихся уч?ных-теологов (Александр Гэльский, его ученик Иоанн Фиданца / Бонавентура, первый представитель схоластического аристотелизма Альберт Великий / фон Больштедт, ученик Альберта Фома Аквинский). Идеология последнего, известная под именем томизма, оказала влияние и на теоретическую грамматику.
Фома Аквинский, стоявший на позиции синтеза реализма и номинализма, различал три вида универсалий: in re 'внутри вещи', post re 'после вещи' и ante re 'перед вещью'. Обозначаемое предложения оно понимал как объедин?нные связкой значения субъекта и предиката. Им разграничивались первичное значение слова и его употребление в речи. Разграничению существительного и прилагательного служил логико-семантический критерий (выражение основного понятия и приписывания ему признака). Он же вв?л в логику и грамматику понятие суппонировать 'иметь в виду'.
Грамматическая мысль испытала расцвет в 11--13 вв. под воздействием союза с логикой, знаменовавшийся, однако, вместе с тем стремлением к автономии собственно грамматического подхода (12--13 вв.: Уильям Кончийский, Иордан Саксонский, первый подлинно оригинальный грамматик Средневековья П?тр Гелийский, Роберт Килвордби, Роджер Бэкон, Доминик Гундиссалин, П?тр Испанский, Ральф де Бовэ).
Уильям Кончийский (1080--1154) описывал части речи в новой последовательности. Он поставил проблему причин изобретения частей речи.
Иордан Саксонский указывал на необходимость различать в языке существенное и случайное, утверждая, что различия между разными языками сводятся к их внешней, звуковой оболочке, а внутреннее их строение едино. Он различал значения отдельных слов и грамматические значения.
Петру Гелийскому принадлежит "Свод по Присциану". Здесь используются по-прежнему формы комментариев к Донату и Присциану, но комментарии осуществляются с принципиально новых позиций. Да?тся полная систематизация идей своих предшественников. Часты многочисленные философские отступления в грамматических рассуждениях. Утверждается право грамматики на автономию.
Грамматические критерии дополняются логическими. Одновременно прослеживается стремление убрать из описания вс? лишнее, не относящееся к грамматике. Грамматика квалифицируется и как искусство (е? правила следуют человеческому выбору), и как наука (в ней утверждается наличие точных законов). Исследованию подвергаются causae inventionis частей речи (общие причины создания слов и собственные причины изобретения каждой части речи).
П?тр Гелийский различает подразумеваемую вещь, понятие и значение. Он уделяет внимание грамматическому значению. Им разграничиваются глаголы действия и глаголы претерпевания действия. Существительное объявляется самой благородной частью речи, а его окончания -- самыми благородными частями слова. Шесть падежей предстают как шесть способов рассмотрения вещи. Впервые осуществляется разграничение существительного и прилагательного. Аристотелевское формальное определение глагола дополняется указанием на его логико-синтаксическую функцию -- быть всегда предикатом в предложении.
Роберт Килвордби искал сущее в грамматике, изучающей регулярные принципы структуры и содержания в языке. Он уподоблял грамматику геометрии в е? способности отвлекаться от поверхностного. Им в грамматику внедрялись семантические моменты. Он вв?л понятие универсальной грамматики.
Этой же идее об универсальной грамматике следует Роджер Бэкон (около 1200--1292), считавший, что грамматика одна во всех языках в своей субстанции и варьирует лишь в акциденциях, что наука должна заниматься лишь универсальным.
Привлекает внимание и решение лингвистических проблем в "Кратком своде основ логики" Петра Испанского (1210 или 1220--1277), понимавшего диалектику как искусство искусств и науку наук. Он относил грамматику, риторику и логику к речевым наукам. По его мнению, логика занимается универсальными явлениями, а грамматика -- особенностями отдельных языков. У знаков как терминов языка он выделяет первичные интенции (обозначение вещей) и вторичные интенции (выражение общих понятий). Значение определяется как сигнификация (представление вещи через условный голосовой звук), как суппозиция (употребление субстантивного термина вместо собственного имени в некоем контексте), как апелляция (отношение слова к реально существующему объекту); как указание на то, что сигнификация связана с понятийным содержанием, а суппозиция обнаруживает себя в индивидуальных примерах. Разграничиваются суппозиции общие, единичные, персональные, материальные.
П?тр Испанский проводит анализ процедур расширения и ограничения / сужения значения. Он разрабатывает теорию синонимии. Им различаются значения корней и аффиксов (сигнификативные и консигнификативные). Он отказывается от резкого разграничения категорематических (предикатных) и некатегорематических (непредикатных) слов. Им подч?ркивается взаимоограничение слов и конструкций, проводится различение предложения и словосочетания. Уч?ный хорошо осозна?т то, что объектами науки являются не вещи, а предложения о них.
Для Ральфа де Бовэ характерно усиление внимания к текстам не только христианских, но и классических авторов. Его трудам присуще обилие цитат из них. Он первым начал разрабатывать проблемы синтаксиса. Управление он определяет с уч?том логико-семантического критерия.
В конце 13 в., в период общекультурного подъ?ма в Западной Европе, в русле "новой" (спекулятивной) логики формируется грамматическое учение модистов (Симон Дакийский -- точнее в этом и последующих случаях нужно было бы говорить: Датский -- Боэций Дакийский, Мартин Дакийский, Иоанн Дакийский, отчасти Иоанн Дунс Скот, Фома Эрфуртский, Мишель из Марбэ, Сигер из Куртрэ, Радульф Бритон).
Грамматическое учение модистов представляет собой вершину достижений западноевропейской науки позднего средневековья, первую теорию языка в европейской научной традиции. Парижский университет оказался колыбелью грамматики модистов, дальнейшая е? разработка велась в университетах Эрфурта, Болоньи, Праги (вторая половина 14 -- начало 16 вв.).
Модисты, центральным теоретическим понятием которых были способы обозначения (modi significandi), внесли величайший вклад в разработку проблемы грамматических значений. Язык они понимали как ж?сткую систему, которая направляется точными законами, имеющими автономный и универсальный характер. Они отказываются от простого описания фактов языка и ограничиваются небольшим числом примеров. Им принадлежит распространение на грамматику дедуктивного метода и аксиоматического принципа строгого доказательства: постулирование исходных понятий и выведение из них всех остальных. Проблемы звучания, просодии и орфографии исключаются ими из сферы своих интересов. Звучание они относят к ведению естественных наук -- физики и физиологии, а лексическое значение -- к ведению психологии. В грамматике в качестве разделов сохраняются этимология (учение о частях речи) и синтаксис (учение о словосочетании и предложении).
Грамматическая теория строится на базе натурфилософии, происходит онтологизация грамматики. Задачей грамматики объявляется познание/объяснение причин. Модисты убеждены в том, что конечная причина лежит вне языка, что начало грамматики находится в вещах. Для них характерен следующий путь анализа: изучение природы вещей (модусы существования) -- изучение модусов понимания разумом -- познание модусов обозначения в языке. Модус обозначения есть способ представления предметного содержания, делающий слово (dictio) частью речи (pars orationis). Грамматика должна выявить причины выбора данного модуса обозначения. Предполагалось, что можно распространить метод установления модусов обозначения на другие науки, включая теологию.
Модисты последующего поколения отходят от ж?стких схем одно-однозначного соответствия вещам, сформулированных первыми модистами. Особенно это наглядно прослеживается в работах Сигера из Куртрэ и Фомы Эрфуртского, отметивших особое положение наименований фиктивных предметов и т.п.
В классификации частей речи находит применение дихотомический принцип. Модисты отказываются от уч?та формальных признаков. Они провозглашают синтаксис самой важной частью грамматики. Приоритетное место отводится теперь не имени, а глаголу (предвосхищение идеи вербоцентризма). В конструкции как главной синтаксической единице выделяются два компонента (слова). Различаются грамматическая и смысловая совместимость слов. Осуществляется различение слов зависящих и детерминирующих. Предложение определяется на основе наличия подлежащего (suppositum) и сказуемого (appositum). В позиции подлежащего допускается не только именительный падеж. Вводится понятие завершения (perfectio) как законченного предложения, отвечающего требованиям правильности.
Модисты создают универсальную/общую грамматику, отождествляемую по существу с грамматикой латинского языка. Ими строится всеобъемлющая теория языка и разрабатываются основы семиотики.
Грамматическое учение модистов серь?зно повлияло на представителей грамматики более поздних периодов развития языкознания, прежде всего на грамматику Пор-Рояля (1660). Оно оказывало воздействие и на лингвистов 20 в. (учение о знаке и о системе языка Ф. де Соссюра; фонологическая концепция Н. С. Трубецкого,