когда отряд подошел, наконец, к песчаному обрыву, ограничивающему пойму реки. Легкий утренний ветерок ударил в лицо дурманящим ароматом июльских полевых цветов. Внизу лежал роскошный заливной луг с травой в рост человека, а под самым обрывом теснились заросли густого высокого ивняка. Со вздохом облегчения друзья скатились с обрыва и устало повалились на мягкую траву под прикрытием кустарника. Убежище оказалось идеальным, сквозь густой кустарник уже в метре ничего не было видно. Сверху их дополнительно прикрывал нависающий край обрыва. Тем не менее, Глорфиндейл решил выставить охрану. Сергей вызвался дежурить первым. Остальные мгновенно уснули, едва сняв котомки. Сергей сидел, прислонившись к песчаной стене обрыва и наблюдал, как стремительно голубеет небо между сплетеньями ветвей. Лагерь находился в густой тени обрыва, и за кустами не видно было ни луга, ни реки, ни леса за ней, но Сергей вдруг услышал восторженный птичий хор, и понял, что солнце появилось из-за стены Пелор. Вслед за птичьими голосами воздух наполнился басовитым, но пределе слышимости, гудением насекомых. Эти ласковые, домашние, так давно не слышанные звуки навевали приятные воспоминания о детстве, каникулах... безопасном уюте в старом бабушкином доме... Сергей встряхнулся, борясь с подступающей дремотой. Чтобы не уснуть, он принялся растирать ноющие мышцы, но наваждение не отступало. Как наяву, он вдруг вспомнил деда Василия с косой, сочное жмяканье срезаемой травы, острый запах свежего сена... Сергей досадливо ущипнул себя, едва не провалившись снова в сон. Вероятно, он все-таки слегка задремал, так как с удивлением заметил, что солнце уже заметно поднялось. Левая нога затекла, он отшатнулся от предательски удобного обрыва и начал ее разминать, сердясь на себя за то, что никак не может стряхнуть навязчивый сон, и вдруг замер. Он внезапно осознал, что деревенский покос ему не приснился. Где-то далеко-далеко, но явственно, были слышны знакомые звуки, скрип телеги, позвякивание кос. Сквозь чащу ивняка не разглядеть было источника звуков, и Сергей осторожно пробрался к границе кустарника. Это ему не очень помогло, за высокой травой он смог разглядеть только смутное шевеленье у самой реки чуть ниже по течению. Найдя крепкую на вид развилку ветвей, он попытался приподняться повыше, но сучок через секунду хрустнул под его ногой. Сергей успел только мельком увидеть идиллическую картинку, цепь косцов, движущуюся вдоль реки, и несколько уже сложенных стожков вдалеке. Вернувшись к спящим товарищам, Сергей убедился, что все в порядке, и за полчаса соорудил из веток нечто вроде корявой, но крепкой стремянки. Вооружившись этой конструкцией, он вновь пробрался на свой наблюдательный пункт. За это время косцы подошли поближе и работали уже метрах в двухстах от него. Удобно устроившись среди ветвей, Сергей рассмотрел теперь, что они пользовались не косами, а чем-то вроде серпов на коротких ручках, и косили траву, неустанно наклоняясь с ритмичностью автоматов. За косцами следовала вторая, более редкая цепь работников, сгребавших срезанную траву в том же ритме. Этот ритм казался несколько замедленным, Сергей невольно вспомнил полусонных эльфов Тириона и Альквалондэ. Видно, и ваниаров задел тот же упадок жизненных сил, но они, по крайней мере, работали, а не просто едва шевелились. Сергей наблюдал за ними с удовольствием, как вдруг заметил что-то странное. С дальнего конца выкошенной полосы, догоняя косцов, прибежал человек, отнюдь не казавшийся полусонным. Суетливо размахивая руками и громко покрикивая, он начал разворачивать цепь работников, чтобы перейти на следующую полосу параллельно прежней. На это ушло много времени, минут пять, но, в конце концов, они снова выстроились в прежнем порядке и начали работать, удаляясь теперь от Сергея. Его поразило, что даже перестраиваясь, они двигались в том же странно медленном ритме, словно больные. Но еще больше Сергей удивился, заметив, что командовавший эльф, закончив разворот цепи, не подумал присоединиться к работавшим, а вольготно разлегся на куче скошенной травы у берега реки. Память услужливо подсунула готовые привычные штампы - "эксплуатация", "концлагерь", - но Сергей чувствовал, что здесь что-то не то. Больше всего это напоминало... Какая-то ассоциация брезжила на краю сознания. Как он подумал, больные? Точно, больше всего это напоминало сеанс трудотерапии в пансионате для дебилов, как-то ему довелось случайно видеть подобное жуткое зрелище. Но ведь эльфы не болеют? Или это не относится к душевным болезням? Ведь они видели сумасшедшего. Сергей понял, что придется будить Глорфиндейла, в одиночку ему эту загадку не разгадать. К тому времени, когда они с Глорфиндейлом вновь пробрались к пункту наблюдения, "оборудованному" стремянкой, косцы еще раз повернули и снова приближались. Глорфиндейл долго всматривался, вытянув шею, затем спрыгнул на землю. - Не знаю, Сергиэ, - сказал он, покачав головой, - я так и не понял, что это с ними, ты прав, как-то странно они себя ведут. Но меня больше удивило другое, они не очень похожи на ваниаров, скорее на нолдоров или тэлери. Может быть, я ошибаюсь, все-таки далековато. - Ты предлагаешь подойти поближе? Не рискованно ли? - Трава высокая, вполне можно подобраться вон к тем кустикам у реки, видишь? Если они будут разворачиваться на том же месте, мы сможем увидеть их совсем близко. - Ладно, давай попробуем. Пригибаясь, они торопливо пробрались к реке, спеша пересечь опасное пространство задолго до приближения косцов. И не напрасно, они едва успели занять новый пост, как увидели эльфа, не спеша подходящего по скошенной вдоль берега полосе. Это был тот самый начальник, распоряжавшийся разворотом цепи, на этот раз он, видимо, решил не догонять работавших, а подождать их у границы участка. Друзья затаили дыхание, глядя, как он беспечно устроился на берегу в десятке метров от них и принялся кидать в воду камешки. Это был типичный ваниар, смуглый, черноволосый, с тонким, чуть горбатым носом. Сергей переглянулся с Глорфиндейлом, подумав, что он, очевидно, ошибся, но тот показал глазами на приближающихся косцов. Они были еще далеко, но теперь и Сергей ясно видел у многих светлые и рыжие волосы. Разговаривать даже шепотом было слишком рискованно, друзья молча ждали. Цепь работающих эльфов подходила все ближе, и все яснее становилось, что они двигались совершенно механически, как во сне. Сергей подумал, что если они и больны, то как-то слишком одинаково, он уже различал отсутствующее выражение на лицах. Действительно, среди них почти не было ваниаров, Глорфиндейл многозначительно посмотрел на Сергея, но вид и у него был озадаченный. Косцы подошли к границе участка, и сидящий ваниар, вскочив, принялся распоряжаться. Теперь стало понятно, почему ему приходилось так суетиться. Он отдавал самые простые команды: "Стой!", "Поверни!", "Иди!", обращаясь к каждому эльфу отдельно, и то не все с первого раза понимали новую команду, продолжая выполнять предыдущую. Один из косцов, ближайший к реке, не прореагировал даже на команду "Стой", и, пока остальные разворачивались, продолжал косить, подходя все ближе к кустам. Неожиданно Сергей встретился с ним взглядом, и едва не вскрикнул - в тусклых глазах на прекрасном эльфийском лице отсутствовали всякие проблески разума. Эльф казался движущимся манекеном. Сергей увидел, что Глорфиндейл тоже потрясен, в его мозгу завертелись фантастические предположения - может быть, ваниары освоили производство роботов? Тем временем распорядитель вернул заблудившегося косца на его место в уже перестроенной колонне и отдал команду "Косить!". Цепь вновь начала двигаться, а ваниар занялся второй группой эльфов, сгребавших траву. Вдруг Глорфиндейл резко согнулся, зажав ладонью рот. На его лице отразился ужас, тело сотрясалось. Сергей, не понимая, что происходит, прижал его к себе, боясь, что раскачивающиеся ветки кустарника привлекут внимание ваниара. К счастью, тот вскоре закончил разворот и направился к другому концу участка, опережая медленно удалявшихся работников. Когда они отошли достаточно далеко, Глорфиндейл немного пришел в себя и смог заговорить прерывающимся шепотом, глядя вслед эльфам расширенными глазами. - Сергиэ, среди них был Лоссэль! Он был моим другом, он ушел в Лориэн двадцать лет назад! Сергей замер. Словно кусочки мозаики вдруг сложились в цельную и логичную картинку. - Пустые! - прошептал он. - Так вот о чем кричал тот жрец... В Лориэне их делают Пустыми! Ночью, добравшись, наконец, до леса и зайдя поглубже, они рискнули разжечь костер. Лилиан впервые за день приготовила горячую пищу. Вместе с Сергеем она старалась изо всех сил, пытаясь расшевелить и утешить друзей, но безуспешно. Эльфы и Дима были убиты открытием Глорфиндейла. Днем все по-очереди подбирались к покосу и своими глазами увидели этих бывших эльфов, лишенных памяти и личности и способных только выполнять простые команды. Теперь стали понятны все прежние загадки - и кто работает на полях Лотаурэндора, и почему сюда никого не пускают. Эльфы с ужасом вспоминали друзей и родных, ушедших с пением в Лориэн. Разговаривать никому не хотелось. Дима лежал ничком у костра, обхватив руками голову. Глорфиндейл сидел рядом с ним, молча глядя в огонь. Аэлиндин в стороне прислонился спиной к дереву и закрыл глаза, а Лилиан, взяв его за руку, что-то тихо шептала. Сильвен вообще куда-то делась. Сидя у костра рядом с Глорфиндейлом, Сергей беспокоился все больше, и, наконец, не выдержав, пошел ее разыскивать. Он нашел ее на полянке у лесного ручья. Под деревом, у которого она стояла, было темно, Сергей видел лишь снежное поблескивание ее волос в звездном свете. Он молча подошел, она смотрела на него огромными, черными в темноте глазами. - Я ждала тебя, Сергиэ, - она протянула ему руки. Они были холодны как лед и чуть дрожали. Повинуясь порыву, Сергей обнял ее, пытаясь согреть. Вздрагивая всем телом, она спрятала лицо на его груди - и вдруг снова подняла глаза. Он с изумлением увидел, что она улыбается. - Ведь это ты спас меня от Лориэна, Сергиэ. Я не пошла туда, чтобы остаться с тобой. Тогда мне было просто интересно, но и это было для меня так ново, что ради этого еще стоило жить. - А теперь? - тихо спросил Сергей. Ему так давно хотелось дотронуться до этих звездных волос, что он едва слышал ее ответ. Ему казалось, что нежная шелковистая волна обволакивает не только его руки, но и все его существо. - А теперь я знаю, что наш мир совсем не такой, каким мне казался, в нем есть Зло и есть Смерть. Но именно от этого мне сейчас почему-то действительно хочется жить, и любить, и рождать детей. - Ее голос понизился до едва слышного шепота. - Я уже познала горе, и, наверное, впереди всех нас подстерегает гибель - но теперь я знаю, что и счастье возможно не только в сказках. Она обвила руками его шею, ее губы были неожиданно горячими. Земля ушла из-под ног, и звездная волна захлестнула его с головой. Снежная Королева растаяла, в его объятиях вздрагивала живая теплая женщина, и весь остальной мир исчез. 5. ВАЛМАР Шаги стражников стихли за углом. Сергей осторожно поднял голову. Он сидел, скорчившись за пышным цветущим кустом жасмина напротив двери, за которой час назад скрылся Глорфиндейл. Рядом за деревьями тихо зашевелились остальные, тоже начинавшие беспокоиться. Они пробрались в город, когда стемнело, и несколько часов бродили по безлюдным улицам в поисках квартала звездочетов. Глорфиндейл был здесь давно и помнил дорогу очень смутно, а кого-либо спрашивать они не решились. Впрочем, спрашивать было и некого, с наступлением темноты на улицах остались только редкие патрули стражников. Их тяжелые шаги были слышны издалека, гулко отдаваясь в узких переулках, и друзья успевали спрятаться, благо зелени в городе было много. Кроме зелени, они почти ничего не рассмотрели в знаменитом Валмаре. В домах кое-где светились неяркие голубоватые огоньки, но уличного освещения здесь никакого не было, если не считать длинных рядов факелов на стенах храмов. Темная громада Таниквэтиль, нависающая над городом, с силуэтами храмов на склонах, словно нарисованными пылающими штрихами, только сгущала темноту на улицах. Если бы не рунные орнаменты на дверях и фронтонах, сделанные из загадочного светящегося под звездами металла, Глорфиндейл вряд ли смог бы что-нибудь найти ночью. Уже близился рассвет, когда он, наконец, отыскал нужную дверь. Дом, к которому они подошли, казался небольшим, но за ним, в глубине сада, отделенного от улицы легкой ажурной решеткой, угадывался темный контур высокой остроконечной башни. На ее вершине чуть мерцал слабый свет. Глорфиндейл отправился на разведку, оставив спутников в скверике рядом с дверью, незапертой, по эльфийскому обычаю. С тех пор прошло больше часа. Небо на востоке начало синеть, свет факелов поблек, и голова у Сергея разболелась от запаха жасмина. Он начал размышлять, не пора ли идти выручать Глорфиндейла, когда дверь, наконец, отворилась. Глорфиндейл махнул им рукой, и через минуту все стояли в тесной полутемной прихожей. Маленький тщедушный человечек, показавшийся Сергею в темноте стариком, прижав палец к губам, сделал им знак следовать за ним. В молчании они прошли гуськом через несколько полупустых комнат, освещенных только звездным светом из окон, потом по длинному совсем темному коридору, и начали подниматься по узкой винтовой лестнице. Хозяин, поднимавшийся впереди, зажег свечу, осветившую неровные каменные стены с голубыми пятнами лишайника и древние, наполовину стертые в середине ступеньки. Кое-где на особенно выбитые ступени были положены доски, жалобно скрипевшие под ногами. Лестница вилась и вилась, и Сергей догадался, что они поднимаются на башню, которую видели за домом. Они миновали несколько дверей, ведущих куда-то во внутренние помещения башни, и несколько высоких стрельчатых окон в глубине узких ниш, дававших возможность оценить чудовищную толщину стен. Проходя мимо окон, хозяин старательно прикрывал свечу рукой. Минуты тянулись в томительном молчании, нарушаемом только редким визгливым скрипом ступенек, и Сергею стало казаться, что они поднимаются уже века, и эта лестница никогда не кончится, когда хозяин дошел, наконец, до люка и, кряхтя, поднял его. Яркий свет ослепил гостей, они, щурясь, выбрались наверх и с любопытством начали осматриваться. Они оказались у стены большого круглого зала, напомнившего Сергею старинные гравюры из книг по истории науки. Стены, прорезанные стрельчатыми оконными нишами, венчала шестигранная шатровая крыша. Под ней точно в центре зала на невысокой круглой платформе громоздилось сложное металлическое сооружение, похожее на чудовищных размеров астролябию. Ажурные детали конструкции были покрыты затейливой чеканкой и цветными инкрустациями, от чего астролябия скорее напоминала диковинную скульптурную композицию, чем научный прибор. Вдоль стен между окнами стояли длинные столы, заставленные весами, кувшинами, колбами, тиглями и еще бог весть какими реликтовыми приспособлениями. Зал выглядел логовом средневекового алхимика. Засмотревшись на все эти диковины, Сергей вздрогнул от неожиданного прикосновения и резко обернулся. - Наконец-то я воочию увидел вас, Пришедшие Следом! - Хозяин башни разглядывал и даже ощупывал Сергея с таким же жадным любопытством, с каким тот сам только что рассматривал зал. Сейчас стало видно, что его лицо, как и у всех эльфов, было молодым и гладким, но длинные пепельные волосы висели небрежными космами, а привычка сутулиться над столами и приборами испортила гордую эльфийскую осанку. Он был очень худ, и не первой свежести одежда висела на нем, как на вешалке, дополняя общее впечатление неряшливой старости. Однако его огромные черные глаза на смуглом лице горели восторгом фанатика. - Долгие века я был вынужден довольствоваться только рассказами о племенах, населявших Средиземье. К несчастью, Ингвэ не позволил мне самому описать их, пока был открыт Прямой Путь, но теперь... - Позвольте вас познакомить, друзья мои, - перебил его Глорфиндейл, последним поднявшийся по лестнице и закрывший за собой люк. - Мы с вами в гостях у старейшего звездочета Валмара Вингриля. - Он назвал хозяину своих спутников. - О, среди вас и женщина! - Вингриль переключил внимание на Лилиан. - Я очень рад. Правда, жаль, что вы все трое молоды, я никогда не видел настоящих стариков и знаю о старении людей только понаслышке. Впрочем, если вы пробудете в Валмаре достаточно долго, возможно, я смогу наблюдать сам процесс старения, это тоже было бы очень интересно. Звездочет говорил быстро, захлебываясь, но в то же время как-то рассеянно, не переставая беззастенчиво разглядывать Лилиан: - Я с удовольствием предоставлю вам мой дом на это время. - Спасибо, - ответил Сергей, с трудом удерживаясь от смеха, хотя юмор был довольно черным, - нам не хотелось бы здесь задерживаться. Да и вряд ли нам дадут дожить до глубокой старости. Вингриль невольно оглянулся на южные окна, затемненные громадой Таниквэтиль. - Да, Глорфиндейл говорил мне, что вы проникли в Лотаурэндор без позволения Ингвэ. Честно говоря, вы поступили довольно опрометчиво, и я даже удивляюсь, как вам это удалось. Впрочем, все к лучшему, иначе вас перехватил бы Верховный Жрец Куругиль, и мне вообще не удалось бы ничего узнать. Жрецы Манвэ и так слишком много скрывают от ученых. - Например, Прямой Путь? - резко спросил Дима, который, казалось, совсем не слушал разговор, увлеченно разглядывая астролябию. Хозяин, вздрогнув, обернулся. - О Прямом Пути я даже не смел думать, это чудо, сотворенное Валарами, и только в их власти было открыть его и закрыть. Но Глорфиндейл сказал мне, что вы прошли по нему без помощи Великих. Я не могу в это поверить, неужели это так? - Да, это так, - ответил Сергей. - Мы попали сюда хоть и по ошибке, но только с помощью достижений науки. К сожалению, мы с Димой не в силах сами сделать все, что нужно, чтобы вернуться домой, даже если бы здесь было из чего. На Земле над этим работали тысячи людей. Но я уверен, что на серебристых кораблях эльфов тоже не было никаких чудес, а была техника, нужная нам. - Поэтому мы и пришли сюда, - горячо подхватила Лилиан, - и обратились к твоей помощи. Помоги нам, Вингриль! С минуту Вингриль молча смотрел на них, потом печально повернулся к Глорфиндейлу. - Ты помнишь, друг, наш последний спор с Эльрондом? Он говорил, что придет время, когда дела и знания людей затмят наши величайшие свершения, а я смеялся над его словами. Ведь тогда люди были как дети перед мудростью эльфов. И вот не прошло и дюжины тысяч лет, и передо мной стоят люди, такие юные, недолговечные и слабые, и говорят, что свершили то, о чем я не мог и помыслить и считал по силам лишь Валарам! Он покачал головой и, отвернувшись, тихо добавил: - Эльронд был прав, а все мои дела и открытия, все знания, что я веками собирал по крупицам и копил как скряга - лишь пыль и прах. Воцарившееся тяжелое молчание прервал Глорфиндейл. - Ты ошибаешься, Вингриль, думая, что люди обогнали нас во всем. Они шли другими путями, и нашли многое, неизвестное нам, но и эльфам еще есть чем их удивить. За те дни, что мы провели вместе, я в этом убедился. Мои друзья могут рассказать много дивного о строении мира, но и ты в силах помочь им, если захочешь. Вингриль грустно улыбнулся. - Благодарю тебя, мой друг, за попытку утешить меня. Ты знаешь, что я не отказался бы помочь тем, кто во мне нуждается, даже если бы и не мог получить ничего взамен. Но здесь я бессилен. Все мы всегда считали, что Валары открывали Прямой Путь по молитве жреца-кормчего, но сейчас, я боюсь, вымолить это не удалось бы даже Верховному Жрецу. - Почему? Звездочет боязливо огляделся, помолчал, словно в нерешительности, и вдруг резко рванул крышку люка и заглянул на лестницу. Там никого не было. Опустив крышку, Вингриль тяжело вздохнул и, наконец, поднял голову. - То, что я скажу, я не решился бы высказать самым близким друзьям, но вы, вас самих преследуют, вы не донесете на меня. Эльфы изумленно раскрыли рты, услышав это поразительное заявление, но не успели ничего ответить. Вингриль говорил все быстрее и быстрее, как человек, молчавший слишком долго и, наконец, получивший возможность высказаться. - Жрецы говорят, что Валары размышляют о судьбах Мира, и их не должны отвлекать суетные заботы, но я не слепой, я вижу, что происходит вокруг, я еще могу сравнивать и делать выводы. Во времена моей юности мне приходилось воочию видеть Валаров или хотя бы Майяров, я помню, какие заботы казались им достойными своего внимания. Это были сущие мелочи по сравнению с бедами, грозящими эльфам теперь. Я долго и мучительно размышлял над этой загадкой, и понял, что есть единственное объяснение, - он на мгновение остановился, переводя дыхание, и дрогнувшим голосом закончил: - Валары покинули нас! Глорфиндейл и Сильвен были потрясены, но на Аэлиндина заявление Вингриля почему-то не произвело такого же впечатления. - Ты думаешь, они уплыли на кораблях? - озабоченно спросил он. Вингриль недоуменно уставился на него. - Быть может, Валары ушли, но серебристые корабли остались, - объяснил свою мысль Аэлиндин. - Сергей с Димой считают, что на кораблях были просто какие-то приборы, которые открывали Путь без всяких молитв. Сергей невольно улыбнулся - общение с ними здорово изменило Аэлиндина. - Ты думаешь, - Вингриль был изумлен, - что смог бы справиться с творением Валаров без них самих? - Но отец говорил, что на серебристых кораблях не было ни Валаров, ни Майяров. Экипаж составляли простые ваниары и только кормчий был жрецом. Если найти кого-нибудь из них... - И узнать, где гавань серебристых кораблей... - добавил Дима. Звездочет нахмурился и рассеянно потер лоб. - Я никогда не думал об этом с такой точки зрения. Быть может, это и... Да, пожалуй... - Его лицо просветлело, как у человека, увидевшего, наконец, перед собой ясную цель. - Да, об этом стоит подумать, я уверен, что это разрешимые вопросы. - И, кстати, у меня тоже есть несколько вопросов, на которые, надеюсь, ты сможешь ответить, - добавил Глорфиндейл. - Хорошо, мой друг, - улыбнулся Вингриль, - но не спеши. Я только сейчас сообразил, что вы, наверное, шли всю ночь, и нуждаетесь в пище и отдыхе. - О, нет, - запротестовал Аэлиндин, - сейчас, когда наша цель так близка, нам не до отдыха. - Но от завтрака мы бы не отказались, - с улыбкой возразил ему Глорфиндейл. - Тогда обсудим все за трапезой. Но мне придется спуститься вниз за припасами. Женщины и Аэлиндин с Димой вызвались помогать хозяину принести еду, а Сергей с Глорфиндейлом взялись разжечь маленький очаг. Правда, роль Сергея в этом деле свелась лишь к тому, чтобы с восхищением смотреть, как виртуозно разжигал огонь эльф. Через четверть часа маленький круглый стол рядом с очагом был заставлен незнакомыми, но очень аппетитными блюдами, и друзья сразу почувствовали, как проголодались. К этому времени уже совсем рассвело, Вингриль погасил матовые голубые шары на стенах, освещавшие зал резким холодным светом, и открыл ставни. Косые лучи встающего солнца расчертили зал мерцающими золотистыми завесами и зажгли сотни разноцветных бликов на столах и приборах. Жилище алхимика исчезло, превратившись в волшебный замок, блистающий и чудесный. И, словно чтобы усилить это чувство, утренний ветер тронул струны, натянутые в оконных проемах. Нежная и странная музыка наполнила воздух, и Сергей подумал, что все-таки эльфы владеют волшебством, самой волшебной из магий - искусством превращать обыденное в прекрасное. Когда гости утолили голод, Вингриль вернулся к прерванной беседе. - Боюсь, друзья мои, что искать моряков из экипажей серебристых кораблей бесполезно. Я когда-то знал одного из них, и именно от него я узнал о молитве, по которой открывался Путь. Он рассказывал, что на корабле было тайное святилище, куда никто, кроме кормчего, не имел права входить. Ночью, когда земля скрывалась из виду, жрец объявлял, что идет молиться, и входил туда, а когда он выходил, корабль уже был в другом море. - И переход был заметен? - спросил Дима. - Когда мы покидали Средиземье, - ответил ему Глорфиндейл, - была ясная звездная ночь, и я не спал до рассвета, но не почувствовал перехода, просто утром на горизонте показались башни Аваллонэ. - Мой знакомый моряк говорил, что иногда можно было заметить этот момент, когда вдруг резко менялся ветер, - добавил Вингриль. - Как бы то ни было, я думаю, что простые матросы знают об этом не больше меня. Если в святилище и было какое-то устройство, о нем знал только жрец-кормчий. Но ни один жрец не выдаст тайны, тайны храмов охраняются страшными клятвами, и нарушивший их погибнет ужасной смертью. - Но что же делать? - воскликнула Лилиан. - Димиэ прав, вам надо искать гавань серебристых кораблей. И в этом, возможно, я могу помочь. - Ты знаешь, где она, - не спросил, а уверенно сказал Глорфиндейл. - Не знаю, но догадываюсь. Некогда я взялся за составление карты Амана и весьма преуспел в этом, за одним исключением. Мне не позволили исследовать юг континента, в районе пика Хиарментир, хотя туда вела дорога. Когда я обратился к Куругилю, он сказал, что по велению Манвэ под Хиарментиром построен подгорный храм, и непосвященным нельзя к нему приближаться. Мне пришлось отступить, но через много лет, проходя однажды по дальней галерее храма, я увидел на стене мозаичную карту Валинора. Стражник, провожавший меня, не позволил остановиться, но мне хватило одного взгляда. Точно на юг от Хиарментира на карте была маленькая бухта, и надпись - Хиарменлонн. - Южная Гавань! - воскликнул Аэлиндин. - Но мы слышали, что серебристые корабли стоят на западе, где-то у чертогов Мандоса, - возразил Глорфиндейл. - Я обследовал все побережье Амана и не видел никаких чертогов на Западе, там голый пустынный край. Жрецы на мой вопрос сказали, что чертоги мертвых недоступны взгляду живых, но к серебристым кораблям это не должно относиться. Нет, если тайная гавань существует, она только там, за Хиарментиром, за неприступными стенами Южных Пелор, и пройти туда можно только через подгорный храм Манвэ. Это нелегко, но там ваша единственная надежда. Если на кораблях и впрямь всего лишь устройство, то в нем хоть и трудно, но можно разобраться. - Почему ты так думаешь? - удивился Глорфиндейл. - Ведь ты недавно считал иначе. - Потому что я имел дело с устройствами Валаров. Я говорил вам, что постигшие нас беды заставили меня думать, что Великие покинули нас. В том числе постепенно исчезло многое, что мы считали дарами Валаров. Сначала мы решили, что прогневили их и наказаны за свои грехи, и лишь молитвами пытались вернуть утраченное. Но когда иссякли ключи Иаванны, которые орошали восточные поля, перед нами встала угроза голода. Тогда жрецы, отчаявшись справиться сами, воззвали к помощи звездочетов и горных мастеров. - И что же, вам удалось восстановить ключи? - дрожа от возбуждения, спросил Аэлиндин. - Да, я был в числе тех, кому посчастливилось найти горную пещеру с механизмами Валаров. Вход в пещеру был зачарован, но я сумел подобрать нужное заклинание. Мы узнали тогда, что ключи Иаванны питались водами подземной реки, и хитроумные устройства регулировали подачу воды в зависимости от времени года. И хоть эти устройства были сложнее всего, что мне доводилось видеть, и сделаны из неизвестного материала, мы смогли в них разобраться, найти причину неполадок и устранить ее! Эльфы слушали звездочета с восхищением, но люди недоуменно переглянулись. - Это здорово, - решилась, наконец, Лилиан, - но нам как-то непонятно. Я до сих пор считала Валаров вашими богами, а выражение "Валары покинули нас" понимала как исчезновение удачи, божественного покровительства. Но боги не строят водоводов, а если строили жрецы, то как они могли забыть? Ведь у вас сменилось так мало поколений. Глорфиндейл укоризненно посмотрел на нее. - Я объяснял вам много раз, но вы никак не поймете. Валары не всесильны, они тоже творения Эру, Единственного, хоть и намного могущественнее все других его детей. - Да, это так, - поддержал его Вингриль, - на заре времен они учили нас ремеслам и наукам, и многое, до сих пор никем не превзойденное, делали сами. Жрецы всегда знали лишь то, что им открывали, и никогда не дерзали выходить за эти рамки. Именно против этого некогда восстал Феанор, и с ним ушли те, кому рамки были тесны. Но то могучее поколение сгорело в войнах Средиземья, а мы бессчетные тысячелетия жили в покое и довольстве, пока наше послушание не обернулось своей черной стороной. Теперь без Валаров жрецы не могут ни с чем справиться. Ключи Иаванны - это единичная удача, а когда отказали многоноги... Вингриль вдруг осекся, но было поздно. - Многоноги? Что это? Почему ты замолчал? - перебивая друг друга, зашумели гости. Лицо Вингриля побелело, он затравленно оглянулся, но не мог вымолвить ни слова. - Погодите! - остановил друзей Глорфиндейл. - Вингриль, ты сказал уже слишком много, чтобы останавливаться. Я вижу, ты чего-то боишься, и боялся с той минуты, как я вошел к тебе, и ты загнал нас сюда под крышу, и смотрел, не подслушивает ли кто на лестнице... Но ты сам сказал, что мы не сможем донести, так объясни, с каких пор эльфы стали ждать доносов, и кому, и на что, и чем это грозит? Но Вингриль только молча помотал головой. Его губы дрожали, Сильвен подала ему кубок с водой, но звездочет не мог пить, так стучали о край кубка зубы. Было тяжело и дико видеть эльфа в таком состоянии, Сергей, не выдержав, отвернулся. - Хорошо, - снова заговорил Глорфиндейл, - я попробую тебе помочь. Я когда-то слышал о многоногах, так называли слуг Валаров, выполнявших в Валмаре всю тяжелую работу. Правильно ли я понял, что Валары ушли, а многоноги остались, но отказались работать? Вингриль тоскливо посмотрел на него, но промолчал. - Ведь он говорил о творениях Валаров! - догадался Дима. - Эти многоноги, наверное, не живые, они искусственные, механизмы, правильно? Вингриль слабо кивнул. - И когда они встали, вы без Валаров не смогли их починить, да? - добавил Сергей. - И тогда вам пришлось работать самим, но ваниары не захотели! - жестко закончил Глорфиндейл. - Нет! - вскинулся Вингриль. - Эльфы не боятся работы, ты знаешь. Это правда, что ваниары слишком долго жили одними песнями, но в час испытаний мы бы не склонились перед трудностями! - Что же тогда? - Но ведь тогда жрецам пришлось бы сказать правду, признаться, что они давно служат в пустых храмах, и их власть ни на чем не основана. Ингвэ не захотел. - И что же он придумал? - продолжал настаивать Глорфиндейл. - Не спрашивай меня, друг, - тяжело вздохнул Вингриль. - Это великая тайна, и того, кто откроет ее, ждет ужасная кара. Смерти я не боюсь, но это страшнее смерти, поверь мне, намного страшнее! - Это Лориэн, - тихо сказала Сильвен за его спиной. Вингриль подпрыгнул и в ужасе обернулся. - Ты знаешь? - И мы тоже, - ответил за нее Глорфиндейл. - Мы прошли через Лотаурэндор и видели, кто сменил многоногов на ваших полях. Но ответь мне, Вингриль, неужели все ваниары знают об этом? Знают и молчат? Звездочет печально покачал головой. - Нет, знают немногие, кое-кто догадывается, еще больше что-то подозревает. Но даже те, кто ничего не подозревает, знают, что в нашу жизнь вошел страх. Страх, которого веками не знали эльфы, заставляет ваниаров сильнее радоваться каждому часу жизни, страх толкает творцов работать быстрее, чтобы успеть оставить свой след на земле, страх понуждает женщин рожать детей, чтобы было кому прочесть этот след. В то время как тэлери и нолдоры в своем беззаботном блаженстве медленно вымирают, страх заставляет нас жить! - Еще больше и вас и нас заставило бы жить сознание, что мы остались одни и теперь сами отвечаем за себя, - вскочил на ноги Аэлиндин. - А сейчас ваниары высасывают жизнь из других, как пауки Чернолесья! - Не кричи, - тихо сказал Вингриль. - Я тут ни при чем. - А кто же, кто это придумал? - снова спросил Глорфиндейл. - И как они это делают? - Как - не знаю. Это дело рук жрецов братьев Феантури, Ирмо и Намо, хозяев Лориэна и Мандоса. В зале повисло тяжелое молчание. Вингриль ссутулился на своем стуле, устало опершись рукой о стол. Он тяжело дышал, на его висках блестела испарина. Теперь, когда напряжение спало, стало еще заметнее, как он стар. Дрожащей рукой он потянулся к высокому кубку с водой, налитому для него Сильвен, но неловко толкнул его и опрокинул. Сильвен и Лилиан бросились ему помогать, мужчины молчали, угрюмо отвернувшись. Лилиан попыталась снова налить в кубок воды, но кувшин был пуст. - Сейчас я принесу, я помню, где, - она схватила кувшин и нырнула в люк. Глорфиндейл, вздохнув, встал. - Ну, что ж, прости нас, Вингриль, что мы заставили тебя рассказать все это. Я видел, что тебе было тяжело, но мы должны были узнать правду. Ты можешь не бояться, что кто-нибудь из нас откроет, от кого мы узнали ее. Но я не собираюсь спасать свою шкуру и молча смотреть, как гибнет мой народ. Он повернулся к Сергею. - Нам следует решить, что делать дальше, друзья мои. Боюсь, наши пути разойдутся. Вы ищете серебристые корабли, а я должен вернуться в Тирион, чтобы спасти хотя бы тех, кто остался, и отомстить за тех, кто ушел. - Нет, Глорфиндейл, - Сергей покачал головой. - Нам нельзя разделяться, вместе у нас больше шансов достичь любой цели, чем поодиночке. - И кто сказал, что у нас разные цели? - в зловеще сузившихся Диминых глазах загорелся мрачный огонь, которого Сергей не видел с самого Тириона. - Нам тоже есть за кого мстить! Мы пойдем с тобой. - Нам всем нужно в Тирион, - неожиданно улыбнулся Аэлиндин. - Через подгорный храм на Юге вряд ли удалось бы пройти, а в Тирионе стоит "Мелеар". Теперь, когда мы знаем, где гавань серебристых кораблей, туда гораздо проще попасть морем. До Тириона мы дойдем вместе. - А ты уверен, Глорфиндейл, что нолдоры нам поверят? - раздался трезвый голос Сильвен. - Ты всегда был противником ухода в Лориэн, и много ли было желающих тебя слушать? Наши соплеменники скорее решат, что мы все это придумали, чтобы настоять на своем, чем откажутся от веры предков. Глорфиндейл резко повернулся к ней и собрался возразить, но в этот момент из окна донесся слабый крик. - Лилиан! - Аэлиндин вскочил, но Глорфиндейл опередил его и рванул крышку люка. Сергей спрыгнул на лестницу вслед за ними. Эльфы не успели добежать и до первых окон, как стало ясно, что они опоздали. Внизу уже грохотали тяжелые сапоги, слышался металлический звон доспехов. Целый отряд бегом поднимался им навстречу. Эльфы выхватили оружие и приготовились встретить врагов. На ближайшем окне Сергей распахнул ставни, сноп солнечного света перечеркнул лестничный проем. Окно было высоко, метрах в двадцати над землей, отсюда было не спрыгнуть. Кажется, им предстоял последний бой. Но, по крайней мере, на этой узкой лестнице с ними будет не просто справиться. Сергей обнажил клинок. Глорфиндейл встал сразу за пыльной солнечной стеной, занеся над головой меч, и первый же стражник, проскочивший, щурясь, освещенную полосу, попал под его удар. Он не успел еще упасть, как второго, вынырнувшего за ним, остановила стрела Аэлиндина. Они покатились вниз, сбивая бегущих следом, и лестничный проем загудел от невнятных криков. Но на этом шаткое преимущество, которое дал им луч света в темноте, было исчерпано. Два стражника, рискнувшие повторить атаку, уже были готовы к защите. И все же положение оборонявшихся было выгоднее. Сергей встал рядом с Глорфиндейлом, и вдвоем они полностью блокировали лестницу, а тремя ступенями выше их прикрывал стрелами Аэлиндин. Еще двое врагов упали как в воду, сразу скрывшись за дрожащей световой завесой, но их сменили другие. "Так можно продержаться долго", - думал Сергей, привычно отражая удары. - "Очень долго, пока не устанет рука..." Шальная стрела снизу отскочила от кольчуги. "...Или пока не повезет лучнику, стреляющему сейчас вслепую..." - Он обрадованно услышал за спиной голос Димы. Дима сменит того, кто упадет, их жизни еще дорого встанут Валмару! - Сергей, Глорфиндейл, вы слышите меня? Отступайте в зал, есть идея! До них дошло, наконец, что кричал Дима, и, сражаясь, они начали медленно отступать вверх. Самым опасным участком была площадка перед люком. Сергей и Глорфиндейл решительной согласованной атакой сбили одновременно двоих противников и, под прикрытием Аэлиндина, уже стоявшего над люком, успели взлететь наверх. Сразу две стрелы снизу вонзились в опускающуюся крышку, Дима налег на нее и Вингриль задвинул толстый засов. Для верности Сергей с Глорфиндейлом еще затащили на люк тяжелый шкаф, и только после этого обернулись к Диме. - Так что за идея? Что ты предлагаешь теперь делать в этой мышеловке? - Они тоже считают, что мы в мышеловке, - хихикнул Вингриль. - Но отсюда есть выход, тайный выход, о котором не знает даже Эренор. Пока они будут ломать люк, мы успеем уйти далеко. - А кто такой Эренор? - устало вытирая лоб, спросил Сергей. Его взмокшая рубашка прилипла к спине, и он не переставал тихо завидовать Глорфиндейлу, который после получасовой драки был, как всегда, свеж, спокоен и элегантен. - Эренор - это мой помощник, - помрачнел Вингриль. - Он давно метил на мое место в Гильдии Звездочетов, и я знаю, что он следил за мной, ждал, когда я допущу какую-нибудь оплошность, которая могла бы вызвать гнев Ингвэ или Куругиля. Но я был осторожен, всегда осторожен, до сегодняшнего дня. Встреча с людьми заставила меня забыть обо всем! Я привел вас сюда, понадеявшись, что скрипучие ступени выдадут любого соглядатая, но он, вероятно, подслушал нас в доме, когда мы спускались на кухню. - И что сейчас тебе грозит? - испуганно спросила Сильвен. - Об этом уже не стоит говорить, теперь мне, как и вам, нечего терять. Я должен скрыться вместе с вами. Пойдемте. Вингриль подошел к одному из стеллажей и негромко прочитал длинную тягучую фразу на незнакомом языке. Стеллаж бесшумно повернулся, открыв небольшую нишу в стене, в которой едва мог поместиться человек. Дима заглянул в нее и удивленно повернулся: - Это не лестница? - Нет, это не лестница, это просто вертикальная шахта в толще стены, но, спасая свою жизнь, по ней вполне можно спуститься. Во всяком случае, однажды мне удалось это сделать из простого любопытства. Вингриль достал из шкафа моток тонкой веревки и закрепил конец за скобу в глубине ниши. Он не успел еще бросить моток вниз, как со стороны люка донеслись глухие удары. Должно быть, стражники успели сбегать за инструментами и начали взламывать люк. Надо было спешить, друзья привычно вскинули на плечи свои дорожные котомки, Вингриль торопливо побросал в сумку пачки каких-то свитков и подал Глорфиндейлу и Аэлиндину небольшие голубые шары на тонких цепочках. Глорфиндейл скрылся в шахте первым, за ним спускался Сергей, страхуя Сильвен над собой, потом Аэлиндин и Дима. Вингриль, еще повозившись с чем-то в зале, последним повис на веревке и захлопнул за собой потайную дверь. Против ожиданий, в шахте не наступила кромешная тьма, загадочные голубые шары засветились, слабо, но вполне достаточно, чтобы различать веревку и шероховатые каменные стены. Спускаться оказалось совсем не сложно, шахта была так узка, что местами Сергей едва протискивался, и на стенах хватало неровностей для упора, веревка нужна была, скорее, для страховки. Казалось невероятным, что такой тонкий шнур мог выдержать одновременно шесть человек, но Сергей уже сталкивался с эльфийскими веревками в пути по горам и не волновался на этот счет. Спуск, казавшийся бесконечным, когда они шли по винтовой лестнице, теперь окончился намного быстрее, чем они ожидали. Сергей спрыгнул вслед за Глорфиндейлом на скользкий каменный пол и подхватил Сильвен. Вскоре они все стояли рядом, с любопытством оглядываясь. Шахта окончилась в странном туннеле высотой метра четыре, классической формы арочный свод опирался на сильно покатый к центру пол, так что в целом туннель напоминал не очень круглую трубу. В середине по полу змеилась тонкая струйка воды. Пахло сыростью, стены и пол в стыках каменных блоков заросли черным мхом, и далекий стук падающих капель лишь подчеркивал царящую здесь гулкую тишину. Когда Вингриль, последним сползший по веревке, неожиданно заговорил, Сергей невольно вздрогнул, но в следующую секунду он едва сам не вскрикнул от удивления. Вингриль, что-то пробормотав над веревкой, дернул за конец, и вся бухта с мягким шелестом свалилась к его ногам. Дима тоже изумленно раскрыл рот, но эльфы отнеслись к этому как к чему-то обыденному, Аэлиндин деловито принялся сматывать веревку. - Ну вот, друзья мои, - приглушенным голосом удовлетворенно сказал звездочет, - этот тоннель выведет нас из города, к реке, а там... - Как из города? - удивленно повернулся к нему Сергей. - О чем ты говоришь? Мы не можем покинуть город, не попытавшись выручить Лилиан. Вингриль коротко взглянул на него и печально покачал головой. - Боюсь, это невозможно. Тех, кто попал в лапы ищеек Куругиля, ничто не спасет. Вероятно, она уже на пути к Лориэну. - Думаю, что это не так, - возразил ему Глорфиндейл. - Твой помощник, вероятно, обвинил тебя в попытке организации какого-то заговора. Жрецы наверняка захотят допросить Лилиан, чтобы узнать, кто и с какой целью к тебе пришел. - От нее они вряд ли много узнают, - уверенно заметил Дима. - Лилиан не станет говорить. - Не важно, что она будет говорить, она не эльфийская женщина, и только слепой этого не заметит. А появление людей в Валиноре - это новость, которая встревожит самого Ингвэ. Они ничего не сделают с Лилиан, пока не узнают как можно больше. - Но Ингвэ почему-то не встревожился, получив сообщение Кириэна о нашем появлении на Эрессеа, - вспомнил Сергей. - Думаю, Кириэну здесь просто не поверили. - Да, вероятнее всего, - подтвердил Вингриль. - Я и сам не верил Глорфиндейлу, пока не увидел вас. - Тогда подумай, куда ее, скорее всего, отвели? - Ответить на это несложно, - вздохнул звездочет, - всех арестованных отводят в Лаурэмин, Золотую Башню Куругиля. Это красивейшее здание Валмара, но его верхние этажи давно уже служат тюрьмой, а на нижних постоянно дежурит отряд стражников. Мне приходилось бывать в Лаурэмине по вызову Куругиля, это неприступная крепость, оттуда не сбежать и туда не прорваться. - Из одной неприступной крепости мы только что сбежали, - хмыкнул Сергей. - Кстати, не слишком ли спокойно мы тут беседуем? Когда наверху взломают люк, они догадаются, что мы выбрались через какой-то тайный ход, простукают стены... - Не догадаются, - уверенно ответил Вингриль. - Перед уходом я открыл лепестки крыши и сбросил по задней стене веревку. Они станут искать нас в саду. Об этих подземных ходах никто не знает, я обнаружил их несколько веков назад совершенно случайно, и даже сам не смог выяснить, кто и для чего их проложил. - А куда они ведут, ты выяснил? - спросил Глорфиндейл. - Вот в той стороне, откуда сочится вода, просто тупик, зато с другой стороны туннель вскоре соединяется с более широким. В него выходит еще много боковых ходов, я обследовал некоторые из них, но они тоже привели к тупикам. Но если идти по широкому туннелю вниз, в сторону понижения пола, он приведет в еще более широкий, потом еще, и, в конце концов выведет к реке на северо-западе от Валмара. - Не та ли это река, которую мы дважды переплывали? - спросил Дима. - Вероятно да, она течет с севера и впадает в Глухое Озеро, это очень мрачное и безжизненное место у самых Западных Пелор. - И ты даже не предполагаешь, для чего служат эти ходы? - у Сергея появилась неожиданная мысль. - Возможно, Валары когда-то проложили их как убежища на случай нападения Моргота, а может быть, по ним передвигались многоноги во время строительства Валмара и доставляли строительные материалы. Как бы то ни было, они не используются так давно, что о них все забыли, и я не стал никому сообщать об их открытии. Я уже тогда начал подозревать, что рано или поздно мне придется тайно бежать из города. - А мне эта конструкция напоминает кое-что другое, - Сергей переглянулся с Димой. Дима кивнул. - Скажи, Вингриль, куда в ваших городах деваются, э-э, естественные отходы? - Очень просто, - удивленно ответил звездочет, - мы разводим специальные виды плесени... - Ясно, - остановил его Сергей, заметив, как передернуло остальных эльфов. - А этому вас тоже научили Валары? - Нет, эту культуру вывели жрецы из храма Иаванны. Это было еще до моего рождения, но уже при жизни моего отца. Он рассказывал мне, что сначала многие сопротивлялись новшеству, но постепенно все привыкли. - А что было до этого? Глорфиндейл, как всегда, понял первым. - Ты думаешь, что эти тоннели предназначались для стока отходов? - Да! У нас под всеми городами есть подобные системы. - Но ведь не могли же отходы целого города спускаться в реку, - возразила Сильвен. - Почему, на Земле кое-где до сих пор так и делают. - Не зря же ваше Глухое Озеро стало таким мрачным и безжизненным. - усмехнулся Дима. - Именно так оно и получается. - Но это значит... - нахмурился Глорфиндейл. - Я догадался, - ответил ему Аэлиндин, - это значит, что такая шахта, - он показал рукой вверх, - ведет в каждый дом, в том числе и в Лаурэмин. - Точно, - кивнул Сергей. - Проблема только в том, чтобы найти ее. - О, это не так сложно, - воскликнул Вингриль. - Если вы правы, план этого подземелья должен совпадать с планом города, а я захватил с собой свои карты. Он достал из сумки небольшой свиток, эльфы поднесли к нему светящиеся шары. - Подождите, здесь нужно кое-что еще. Порывшись в карманах, звездочет вынул небольшой полупрозрачный шарик на тонкой цепочке. По ободу шарика метались яркие цветные блики. - Вингриль, что это? Неужели у тебя есть форантир? - воскликнул Аэлиндин. - Я столько слышал об этих камнях, но был уверен, что они все сгинули в Белерианде? - Ты прав, это форантир, еще одно из великих творений Феанора. Старший сын Феанора Маэдрос подарил этот камень спасшему его Фингону, потом от его сына Гиль-Гэлада он перешел к Кэрдану-Корабелу, а уже Кэрдан оставил его мне. Это незаменимая вещь при составлении карт. - Странно, что Кэрдан не передал его своему сыну, - заметил Глорфиндейл. - Должно быть, он знал, что Кириэн не любит ни моря, ни странствий, - вздохнул Аэлиндин. Тем временем шарик перестал вращаться на цепочке, и цвета на ободе установились, расположившись в строгом спектральном порядке. - Он стал фиолетовым на севере и красным на юге, - пояснил Вингриль. - Ты прав, Сергиэ, тоннель, поперечный этому, идет вдоль моей улицы. Идемте, теперь мы найдем все, что захотим. Тем не менее, идти пришлось медленно. Они тщательно считали боковые ответвления и оставляли знаки на поворотах, пока на одном из перекрестков Аэлиндин не заметил руны, выбитые на потолке. Там были обозначены названия улиц. После этого открытия идти стало легче, и все-таки они достигли шахты, ведущей в Лаурэмин, лишь через три часа после схватки в башне звездочета. Наверх Глорфиндейл взял с собой только Аэлиндина, остальным пришлось остаться в тоннеле. - Не обижайтесь, друзья, мы умеем взбираться по отвесным стенам без веревки и двигаться тихо, здесь нужна скрытность, а не сила. Вингриль шепнул Глорфиндейлу заклинание, открывающее тайные двери, Сергей подставил плечи, и эльфы друг за другом бесшумно скрылись в черном отверстии шахты. Медленно тянулись минуты, тишина, нарушаемая только звуком падающих капель, давила на сердце. Сильвен мягко тронула Сергея за руку. - Не тревожься, Сергиэ, все будет хорошо. В полутьме, которую не мог разогнать слабый свет одного оставленного внизу шара, Сергей не видел ее лица, но слышал по голосу, что она старается улыбнуться. Он благодарно пожал ее руку. Больше они не пытались разговаривать, напряженно вслушиваясь в глухую тишину. И все же ничего не услышали, Аэлиндин спрыгнул сверху беззвучно, как привидение. За ним показался Глорфиндейл. - Плохие новости, друзья, - ответил он на немой вопрос обращенных к нему глаз. - Мы видели Лилиан, но не смогли ее освободить, и здесь уже не сможем это сделать. - Почему? А где сможем? - одновременно вскочили Сергей и Дима. - Мы попали на третьем этаже в пустую запертую снаружи комнату, - начал рассказывать Аэлиндин. - Наверное, это была одна из камер, в двери оказалось маленькое зарешеченное окошко. Мы уже собрались перебираться на другой этаж, как услышали шаги на лестнице и мимо окна откуда-то сверху провели Лилиан. Мы ничего не могли поделать за запертой дверью. - Но из разговора стражников мы узнали, куда ее повезли, - добавил Глорфиндейл. - Они обсуждали, какой это редкий случай, чтобы Куругиль сразу направил арестованного к Ингвэ, в храм Манвэ на Таниквэтиль. Вингриль ахнул. Сергей повернулся к нему. - В чем дело? Ты думаешь, что туда проникнуть труднее? - Проникнуть, может быть, и можно, но найти там Лилиан... Лаурэмин высок, но помещений в нем не так много, и они все друг над другом, а храм Манвэ - это огромный ступенчатый лабиринт, занимающий чуть не полсклона Таниквэтиль. Там сотни комнат, лестниц и коридоров, и на каждом шагу - охрана... Звездочет испуганно смотрел на друзей, но они отводили глаза. - Прости нас, Вингриль, - наконец, помолчав, сказал Глорфиндейл. - Встреча с нами навлекла на тебя беду, и мы не вправе подвергать тебя еще большему риску. Иди к реке и жди нас там, если через сутки мы не присоединимся к тебе, уходи на север к Форменосу, оттуда можно пробраться в Альквалондэ, там ты будешь в безопасности. Он повернулся к Сильвен. - Ты должна пойти с ним. Нам, вероятно, придется драться, это дело мужчин. - Нет, - без колебаний отказалась Сильвен. - Мы с самого начала шли на риск, я и теперь не отступлю. - Хорошо, - кивнул Глорфиндейл. - Доставай карту, Вингриль, я покажу тебе путь от Форменоса. Несколько секунд Вингриль молчал, опустив голову, потом медленно выпрямился. Сергей поразился произошедшей в нем перемене, словно шелуха трусливой старости осыпалась с этого тонкого статного эльфа с сияющими глазами. - Я слишком долго жил в страхе, слишком долго, чтобы за эту жизнь еще стоило дрожать. Не нужно показывать мне пути бегства, Глорфиндейл, я пойду с вами путем борьбы и пройду его до конца, каким бы он ни оказался. Глорфиндейл не удивился, лишь скупо улыбнулся, и в его глазах отразился тот же гордый свет. - Я рад, что ты так решил, Вингриль, твои знания нам помогут. - Он обернулся к остальным. - Вперед! Нескоро удалось им найти тоннель, ведущий на Таниквэтиль. Сергей обратил внимание, что голубые шары светятся все слабее. Звездочет забеспокоился. - Не думал, что их хватит так ненадолго. Эти светильники нужно время от времени питать солнечным светом, должно быть, я давно не делал этого. Мы должны торопиться. Вскоре тоннель начал круто подниматься. С этого места Вингриль предложил считать шаги, так как надписи на потолке исчезли или просто стали неразличимы в полумраке. Скользя по сырому покатому полу, они миновали один за другим храмы пяти младших Валаров, расположенные на нижних ярусах пирамиды, и, наконец, по расчетам Вингриля, достигли храма Манвэ. Тоннель уходил дальше вверх, но в этом месте появились многочисленные боковые ответвления. - Здание очень большое, в него наверняка ведет много ходов, мы должны решить, как выбирать из них. Я лишь трижды бывал в этом храме, но только в центральных залах, и не смогу быть здесь проводником, но знаю, что в нем много охраны, специальных храмовых стражников. - Эти шахты вряд ли ведут в парадные залы, - заметил Сергей, - они должны кончаться в укромных маленьких комнатах, где маловероятно встретить много людей. А немного нам не помешает, нужно взять "языка", чтобы не плутать наугад. - И еще, - добавил Дима, - я думаю, на этот раз опасность так велика, что наверх должны идти все. Там, где двое могут погибнуть, шестеро пробьются с боем. - Хорошо, - ответил Глорфиндейл, - здесь, действительно, лучше держаться вместе. - В таком случае, - снова заговорил Вингриль, - нам следует попытаться подняться ближе к центральному входу. Стражник, стоящий у входа, скорее знает, куда повели пленницу, чем постовой в каком-нибудь дальнем коридоре. Глорфиндейл согласился. Они повернули в первый боковой ход и вскоре уткнулись в тупик. Над ними чернело узкое отверстие шахты. И тут неожиданное предложение внесла Сильвен. - Сейчас уже за полдень, нам предстоит бой и, возможно, бегство от погони, неизвестно, когда мы еще сможем остановиться хоть ненадолго. Давайте подкрепим силы запасами из дорожных сумок, это стоит нескольких минут. Предложение было здравым, и, несмотря на неумолимо угасающие светильники, отказываться никто не стал. После короткой трапезы и нескольких глотков живительного напитка из фляги Вингриля Сергей почувствовал, как исчезла усталость, сменившись мрачным предбоевым азартом. Он был готов к сражению. Первым наверх снова полез Аэлиндин, но на этот раз он закрепил и сбросил веревку. За ним поднялся Глорфиндейл и на уровне двери как-то умудрился втиснуться с ним рядом. Сергей поднимался вплотную за ними. Несколько секунд эльфы напряженно прислушивались, но из-за толстой каменной двери не доносилось ни звука. Потом Глорфиндейл тихо произнес заклинание, дверь беззвучно начала открываться. Аэлиндин придержал ее изнутри и осторожно выглянул в щель. Сергей снизу мог разглядеть только часть резного потолка, но эльфы, похоже кого-то увидели. Глорфиндейл осторожно вынул из ножен меч, Аэлиндин внезапно распахнул дверь, и они одновременно прыгнули в комнату. Сергей одним движением взлетел за ними наверх, мельком увидел ошеломленного стражника, к горлу которого Глорфиндейл приставил обнаженный клинок, проскочил к двери и тихо выглянул наружу. Комната выходила в пустой коридор. Сергей снова прикрыл дверь, встал с мечом перед ней и только теперь смог осмотреться. Небольшое помещение, в которое они попали, служило чем-то вроде караулки. В углу стоял шкаф с одеждой, по стенам висело разнообразное оружие, стол посередине комнаты был заставлен остатками недавней трапезы. На диване возле стола сидел перепуганный стражник в роскошных черных с золотом доспехах. Он был настолько изумлен невероятным фактом нападения, что даже не подумал потянуться за мечом, лежавшим рядом с ним вместе с перевязью. Впрочем, Глорфиндейл немедленно убедил его не делать этого и в дальнейшем. - Если ты без шума сообщишь то, что нам нужно, мы сохраним тебе жизнь, - шепотом сказал он. Стражнику не пришло в голову ни сомневаться в серьезности их намерений, ни разыгрывать из себя героя. Скосив глаза на сверкающий меч, он сразу ответил тоже шепотом: - Что вы хотите знать? Им повезло, это оказался начальник нижнего отряда караула, только что принявший дежурство и расставивший на посты очередную смену. По его словам, Лилиан доставили в храм до его прихода, но он слышал о ней от начальника предыдущей смены, сообщившего ему эту сногсшибательную новость. Неизвестную, очень странную на вид женщину сопровождал сам лично Куругиль, и сам лично Ингвэ распорядился поместить ее в Овальном Зале. Удивительным в этом было то, что Овальным Залом называлась святая святых храма, помещение, где иногда, очень редко, по особо экстренным случаям избранные эльфы могли говорить с посланцами Валаров Майарами или даже с самими Валарами. То, что пленницу повелели провести в этот зал, не только удивило, но и встревожило охранников. Пока стражник все это рассказывал, в комнату поднялись все остальные, и обеспокоенно его слушали. Глорфиндейл спросил, как попасть в Овальный Зал, но стражник заявил, что без плана здания они не смогут найти дорогу. Когда Глорфиндейл чуть отвел сверкающее лезвие от его шеи, он придвинул к себе лист бумаги и точными изящными штрихами принялся чертить план. Наблюдая за его уверенными движениями, Сергей вдруг обратил внимание, что по столу, между тарелками и кубками с остатками пищи, были разбросаны листки с рисунками фантастических животных и цветов. Должно быть, этот ваниар, как истинный эльф, скрашивал рисованием долгие часы дежурств. Заинтересовавшись, Сергей подошел поближе. Начальник караула, все больше успокаиваясь, чертил даже не план, а что-то вроде аксонометрической проекции храма со снятой крышей. Скупыми, но выразительными штрихами он рисовал не только сами помещения, но даже детали их отделки, и в нескольких словах пояснял их названия и назначение. Все сгрудились вокруг стола, Глорфиндейл спрашивал, где стоят посты, и ваниар одним неуловимо точным движением рисовал в этих местах фигурки часовых. - А где мы сейчас? - спросил Сергей, совсем подойдя к столу. - Вот здесь, - ответил стражник, поворачиваясь к нему и внезапно распрямляясь как сжатая пружина. Точный удар сбоку в челюсть бросил Сергея на Глорфиндейла, сбив обоих с ног, а ваниар одним прыжком оказался у выхода. Он не успел выскочить из комнаты, в проеме распахнутой двери его догнала стрела Аэлиндина. Но крикнуть какую-то команду он успел. Дима первым бросился к нему, втащил тело вовнутрь и захлопнул дверь. - Все вниз! - скомандовал Глорфиндейл. В коридоре уже слышались шаги бегущих стражников, Сергей вместе с Димой подперли дверь изнутри несколькими короткими копьями, стоявшими в углу, чтобы выиграть хоть несколько секунд. Сильвен и Вингриль уже скрылись, Аэлиндин нырял в шахту. Сергей подхватил было и стражника, но Глорфиндейл отрицательно махнул рукой - пытаться прятать тело было уже бесполезно. Под звуки глухих ударов в дверь они спрыгнули вниз, на лету хватаясь за веревку, и Глорфиндейл захлопнул за собой потайной ход. Темнота, уже почти не разгоняемая голубыми светильниками, вновь обрушилась на них, но давать глазам привыкнуть было некогда. - Теперь наше спасение - только в скорости, - сказал Глорфиндейл. - Они наверняка начнут искать потайную дверь и рано или поздно найдут ее. К этому времени мы уже должны быть вместе с Лилиан как можно дальше. - Пойдемте, - поддержал его Вингриль. - К счастью, этот охранник успел нарисовать достаточно, я понял, как мы должны идти - последний поворот направо от главного тоннеля должен вывести нас ближе всего к Овальному Залу. Они вернулись к главному тоннелю и вновь полезли наверх. Подъем становился все круче, они все чаще скользили по мокрому полу и падали, карабкаясь местами на четвереньках, но все равно спешили изо всех сил. Спешили куда? Навстречу гибели? Цепляясь ногтями за стыки скользких камней, Сергей уже не думал об этом. Сейчас, как и с самого начала похода, они действовали при отсутствии реальных альтернатив. Каждый раз, когда была хоть видимость выбора, жесткая необходимость вела их все ближе к центру действующих здесь сил, к ядру опасности и власти, к средоточию Зла, накрывшего Благословенную Землю Валинора. Они добежали до конца тоннеля, упершись в стену, и у самого тупика нашли последний, чуть косо отходящий вправо ход. В почти уже полной темноте Аэлиндину пришлось, встав на плечи Сергея, нащупывать отверстие шахты на потолке. Оно тоже оказалось у самого тупика, забраться выше и дальше под землей было невозможно. Сколько бы ни отделяло их от Овального Зала, этот путь придется пройти по храму. В том же порядке они поднялись наверх. На этот раз шахта привела их в совсем крохотную комнату, не то гардеробную, не то склад ритуальной одежды. Потайная дверь едва открылась, ей мешали плотно висящие по стенам тяжелые, сплошь расшитые золотом и драгоценными камнями убранства. Полки и несколько столиков были заставлены горящими от блеска бриллиантов головными уборами и завалены еще какой-то роскошной утварью. В комнатке никого не было, но Сергей, оглядевшись, с беспокойством подумал, что он бы такую сокровищницу крепко запер снаружи. К счастью, эльфы и здесь не боялись воровства, дверь оказалась открыта. Глорфиндейл осторожно выглянул наружу и поманил к себе Вингриля. Вдвоем с помощью рисунка ваниара они быстро разобрались, куда попали. До Овального Зала было совсем близко. Единственное, что смутило Глорфиндейла, было отсутствие стражников в коридоре, хотя на плане в этом месте был указан пост. - Он мог ошибиться, здесь уже территория верхнего отряда стражи, - предположил Аэлиндин. - Или нарочно обмануть, - добавил Дима. Эльфов передернуло от отвращения. - Или все сбежались вниз, когда там началась тревога, - высказал свою мысль Сергей. - Как бы то ни было, не стоит ждать, пока они вернутся. Глорфиндейл кивнул, и они торопливо, но бесшумно пошли по коридору. План ваниара был точен, они уверенно миновали несколько поворотов и дверей, но нигде не было ни души. По-видимому, Сергей был прав, и вся местная охрана дружно ловила их где-то на нижних этажах. Пустынные залы и переходы были изысканно красивы, но острое чувство опасности мешало оценить их великолепие. Они достигли широкой галереи, стены и потолки которой были выложены дивной мозаикой из янтаря и самоцветов. Она изгибалась плавной дугой, внутреннюю стену через каждые десять метров украшала позолоченная двустворчатая дверь. - Мозаичная галерея огибает Овальный Зал, - едва слышно прошептал Вингриль, показывая на план. Сергей кивнул и осторожно приотворил ближайшую дверь. Перед ними открылся огромный зал размером с Большой Театр, залитый дневным светом, проходящим через стеклянный купол. Высокие колонны, сделанные будто из горного хрусталя, поддерживали подковообразный балкон, охватывающий половину периметра. Внутри колонн словно струилась светящаяся вода, отбрасывая дрожащие блики на блестящий паркет. Вдоль стен на другой половине, продолжая овал колоннады, стояли изящные светильники из того же материала, все возрастающей высоты. Они сходились в дальнем конце зала у грандиозной картины почти до потолка, изображавшей какую-то сложную многофигурную композицию. По чуть заметному колебанию бликов на шелке Сергей понял, что это не фреска, а гобелен. Этот огромный занавес еще усиливал сходство не то с театром, не то со сверкающим бальным залом, в котором вот-вот грянет оркестр, и начнется главный в жизни праздник. Отдаленно похожее чувство Сергей когда-то испытывал разве что в Исаакиевском соборе. Овальный Зал был грандиозен, но не подавлял, а напротив, словно поднимал своей грандиозностью. Хотелось взмыть, даже воспарить в этот сияющий простор. И посреди всего этого великолепия в самом центре зала на маленькой скамеечке в полном одиночестве сидела Лилиан. Сергей даже не успел удивиться такой невероятной удаче, как Аэлиндин, оттолкнув его, бросился к ней, скользя по паркету. Лилиан вскочила и, безмолвно всплеснув руками, упала в его объятия. Все сразу побежали к ним, Сергей и Глорфиндейл, по-прежнему, подозрительно оглядываясь, а остальные с приглушенными радостными восклицаниями. И только тут все увидели, что запястье Лилиан охватывал широкий серебряный браслет, прикованный длинной блестящей цепью к скамеечке. Аэлиндин схватился за браслет, пытаясь его открыть, Дима за скамеечку, но Глорфиндейл сразу натянул цепь. - Сергей, твоим мечом! Сергей одним ударом разрубил цепь как ремень. - Скорее назад, пока... Глорфиндейл не успел договорить, его прервал громовой смех. Все двери с треском распахнулись, в них стеной стояли стражники в черных доспехах, сверкая обнаженными мечами. Балкон над ними ощетинился стрелами. А перед онемевшими друзьями, небрежно откинув драгоценный занавес, вышел статный и очень высокий, на голову выше Глорфиндейла, эльф. Он был одет во все белое, без малейших украшений, лишь его длинные белоснежные волосы были схвачены тонким золотым обручем. На нем не было ни доспехов, ни оружия, но он стоял перед ними уверенно и свободно, и молодо смеялся, откинув голову. - Пока что, Глорфиндейл? Пока ловушка не захлопнулась? Ты опоздал. Бросьте оружие! Выбора не было, мечи зазвенели на полу. Последним, прижав к себе Лилиан и мрачно глядя на смеющегося эльфа, бросил лук Аэлиндин. - Чем ты так удивлен, премудрый Вингриль? Ты думал, я не догадаюсь, куда вы делись? Может быть, ваши сосунки-звездочеты и забыли о системе стоков, но я-то не сосунок. Я старше всех вас, вместе взятых, я видел, как строился этот город, мне ли не помнить всех ходов и выходов в нем! Эльф просто закатился хохотом в полном восторге. - Пока эти простаки Куругиля обшаривали все кусты в Валмаре, я просто насторожил капкан и стал ждать - и вот вы здесь, все вместе и без хлопот! Он внезапно перестал смеяться и помрачнел. - Как это все-таки скучно, из века в век все благородные герои поступают одинаково красиво и одинаково глупо. Вы вшестером, рискуя и своей жизнью, и целью, пошли выручать одного в безнадежной ситуации! - Он снова ухмыльнулся. - Правда, вам бы и трусость не помогла. Выбрав бегство, вы угодили бы в засаду у реки, но вы-то этого не знали. Он остановился, словно ожидая ответа, но пленники молчали. - Признаться, ты, Вингриль, меня удивил. Тысячи лет ты жил в покорности и страхе, не замечая исчезновения своих друзей и радуясь исчезновению врагов. Стало вдруг мало научной славы? Решил тоже стать героем? Как жаль, мой друг, что о твоей доблести никто не узнает. Вингриль сжал кулаки, но промолчал. Опять не дождавшись ответа, эльф повернулся к Глорфиндейлу. - А ты, упрямый нолдор, все не устаешь бороться с Мировым Злом? Все никак не поймешь, что нет Абсолютного Зла, как и Абсолютного Добра, они неразделимы, как свет и тень. Мы можем лишь выбрать меньшее Зло, пожертвовать меньшим Добром ради большего. - Красивые слова, Ингвэ, - не выдержал Глорфиндейл. - Ты убиваешь в Лориэне нолдоров и тэлери не ради счастья ваниаров, а лишь ради личной власти. - Я убиваю? - Эльф словно обрадовался возражению. - В Лориэн приходят добровольно, лишь те, кто сам мечтает уснуть навеки. Они жаждут легкой смерти и получают ее. Их души в блаженстве уходят в чертоги Мандоса. А я лишь использую их тела, их сильные, здоровые тела, которые им больше не нужны. Я достигаю своих целей, избегая лишней жестокости. Можешь ли ты сказать это о себе, неистовый Глорфиндейл? Уверен ли ты, что все, принявшие смерть от твоего меча, уже устали от жизни? Побелевший Глорфиндейл не нашел ответа. Ингвэ безмятежно повернулся к Сергею и Диме. - Так значит, люди тоже умеют жертвовать собой ради друзей? Очень похвально. Признаться, в прежние времена я был о людях худшего мнения, но я рад, что за прошедшие века вы изменились к лучшему. Впрочем, для нас это не имеет значения. - Зря ты так думаешь, - буркнул Дима. - Ведь мы попали сюда сами, без вашей помощи. Значит, скоро вы будете иметь дело и с другими людьми. - Не пытайся меня обмануть, человек, - снисходительно усмехнулся Ингвэ. - Мне известно больше, чем ты думаешь. Правда, я не поверил донесению Кириэна, но понял, что ошибся, когда узнал о нападении на Лориэн. За месяц, прошедший с тех пор, мои посланцы побывали на Тол Эрессеа и все выяснили. Я знаю, что вы попали сюда случайно, совсем не желая того, и теперь не можете сами вернуться обратно. Я даже знаю, что вы отправились в Аман, чтобы просить Валаров открыть для вас Прямой Путь. Но как раз этого я бы и не советовал вам делать, даже если бы вы пришли сюда открыто, не нарушая наших законов. - Это почему же? - Великие Валары запретили людям ступать на землю Валинора, - нараспев заговорил эльф, полузакрыв глаза. - Когда в древности Ар-Фаразон нарушил запрет, их гнев был так грозен, что изменился облик мира, целые страны скрылись под водой, а Валинор перенесся в Верхнее Море. Лишь для эльфов проложили Валары Прямой Путь, но с тех пор, как последний эльф покинул берега Средиземья, повелением Манвэ Прямой Путь закрыт навсегда. Не будите вновь гнева Великих Стихий, неминуемой гибелью грозит он дерзким! - И что бы ты вместо этого нам посоветовал? - будничным тоном спросил Сергей. Он уже видел брешь в рассуждениях Ингвэ, но хотел заставить его выложить все карты. Ингвэ снова посмотрел на него. - Я справедлив, но не жесток. Хоть вы и нарушили много законов, я могу простить чужестранцев. Если вы не станете взывать к Валарам, они даже не заметят вашего недолгого пребывания на Блаженной Земле. Поклянитесь впредь соблюдать... - Не верьте ему, - неожиданно вскричал Вингриль. - Это все обман, ты лжешь им, Ингвэ, как давно лжешь всем. Нет никаких Валаров и никаких чертогов Мандоса, ты один давно решаешь, кого казнить, а кого миловать. Но придет и твой час... С голыми руками, воздев кулаки, звездочет бросился вперед. Ингвэ не шелохнулся, Вингриль не добежал до него нескольких шагов и упал, пронзенный сразу десятком стрел. Глорфиндейл дернулся за ним, но Сергей и Дима силой удержали его за локти. Ингвэ подчеркнуто скорбно склонил голову. - Я сожалею. Надеюсь, вы будете благоразумнее и прислушаетесь к моему совету. - Не все так просто, - возразил ему Сергей. - Ты сам заметил, что люди не бросают своих друзей в беде. Если мы не вернемся домой, нас будут искать, и рано или поздно кто-нибудь пройдет по нашему пути. Вернее, это может быть поздно для нас, но для тебя и сто лет - не срок. Тебе не о чем волноваться, если Валинор действительно под защитой могущественных Валаров, но если Вингриль прав, и Валары покинули вас, ты совершишь большую ошибку. Мгновение, казалось, Ингвэ колебался, но потом гордо вскинул голову. - Вы выбрали свою судьбу. Я дам вам возможность обратиться к Валарам, но снимаю с себя ответственность за их решение. Если вы погибнете, то, по крайней мере, будете знать, что я вас не обманывал. Готовы ли вы к этому? Подумайте еще раз, ведь немногие способны выдержать даже присутствие Валара! Люди недоуменно переглянулись, но в глазах эльфов вспыхнула восторженная надежда. - Да, мы готовы, - ответил за всех Глорфиндейл. - Да, - подтвердил Сергей. Ингвэ молча коротко кивнул и круто повернулся. Отбросив край тяжелого гобелена, он скрылся за ним. Несколько секунд все ошеломленно смотрели ему вслед, и вдруг Лилиан вскрикнула: - Обернитесь! Стража исчезла, все двери снова были плотно закрыты, и балкон над ними тоже опустел. Они не успели осознать, что это значит, как перед занавесом, на том месте, где только что стоял Ингвэ, возникло сияние. Появившийся прямо в воздухе столб света сгущался, принимая очертания огромной человеческой фигуры в длинных белоснежных одеждах. Нестерпимый блеск слепил глаза, мешая рассмотреть лицо. Когда через сияние перестал просвечивать рисунок гобелена, низкий, заставляющий вибрировать сердце голос заполнил весь огромный зал. - Я - Мандос! Внемлите мне, дерзкие, и узнайте решение Валаров. Не по прихоти были закрыты для смертных Блаженные Земли. Встречи с бессмертными эльфами лишали людей покоя, вселяли зависть в их сердца, заставляли бросать свои дела, стремясь к невозможному. Неисчислимые беды и эльфам, и людям принесло это в прошлом, и мы не хотим их повторения. Вы никогда не вернетесь во Внешний Мир и не смутите покой человечества! Но и на Блаженной Земле Валинора нет для вас места. Вы нарушили здесь покой и порядок, своим беспокойным духом смутили и наших детей, возлюбленных эльфов. Вы осквернили сады Лориэна, презрели законы Владыки Ильмэ и даже пролили кровь в самом храме Манвэ! Лишь смерть искупит вашу вину, и смерть - наш приговор. Но бесконечна доброта Великого Манвэ, и он дарует вам легкий конец. Склонитесь перед волей Сил могущественнее вас, смиритесь со своей судьбой и умрите в блаженстве! Отзвуки ужасного голоса еще метались в колоннах, но сияние померкло. Сергей почувствовал, как привычный надежный мир закачался под ногами и начал разваливаться. Значит, Валары существуют? Силы, могущественнее нас? Тогда зачем все? Вся его жизнь, все усилия - беспомощны и бессмысленны. И больше не к чему стремиться и нечего желать, только тихо уснуть среди этой вечной красоты. Он вдруг успокоился, стало удивительно хорошо... - Запах! - Дима в ужасе прижал руку к горлу. - Запах, как там, в Лориэне! Воздух наполнялся нежным чарующим ароматом. Сергей очнулся. - Газ! Закрывайте лицо! Прижав к носу воротник куртки, он коротко оглянулся. Прорываться назад бесполезно, там ждали стражники. Если у них и был шанс, то только впереди, где скрылся Ингвэ. Подхватив на бегу меч, Сергей нырнул под занавес. За ним оказалась простая двустворчатая дверь без всяких украшений. Она была заперта. Все сбились под гобеленом, тяжелая ткань чуть задерживала газ. Мужчины дружно ударили плечами в дверь, но она не поддалась. Глорфиндейл остановил друзей и хриплым от волнения голосом прочитал заклинание, открывавшее потайные ходы. Дверь даже не дрогнула. Если она и открывалась заклинанием, то не этим, и с ними уже не было Вингриля, чтобы подобрать другое. Сергей почувствовал, как Сильвен покачнулась и схватилась за его плечо. В ярости он рубанул по двери своим мечом, пробивавшим сталь. На гладкой белой поверхности не осталось и царапины. Тяжелая волна безразличия накатывала на мозг, перед глазами все расплывалось. Рядом что-то делали и говорили его друзья, уже казавшиеся неясными цветными пятнами. Отчаянным усилием Сергей заставил себя сосредоточиться, вставил лезвие меча в едва заметную щель между створками и повел клинок вниз, нащупывая замок. Дверь распахнулась так внезапно, что мгновение они стояли неподвижно, не в силах поверить в удачу. Перед ними была небольшая круглая комната без окон. Сбоку на невысоком помосте перед странным металлическим сооружением стояла группа эльфов. Белая голова Ингвэ возвышалась над фигурами нескольких жрецов в красно-золотых одеждах. Он резко обернулся, и впервые на его лице отразилось глубокое изумление. Пленники рванулись мимо них к двери на противоположной стороне комнаты. Навстречу им вскочил охранник, выхватывая меч. Теперь уже Сергей не медлил, горькие уроки не прошли для него даром. Он с ходу нанес удар и проскочил дальше, не оглядываясь, даже не сразу заметив соленые капли чужой крови, брызнувшей на его лицо. Чувствуя рядом плечо Глорфиндейла, он яростно пробивался к двери, и лишь краем глаза увидел, как Ингвэ, все-таки прыгнувшего им наперерез, встретила стрела Аэлиндина. Они бежали все дальше через анфиладу роскошных залов, опережая волну тревоги. Часовые на их пути даже не всегда успевали вскинуть оружие. Глорфиндейл со своим боевым искусством, отточенным в войнах Средиземья, и Сергей с гондолинским мечом пробивали любой заслон. Быстрые и легкие Аэлиндин и Дима успевали отбиваться от пытавшихся их преследовать и закрывали своими телами в кольчугах бежавших посредине женщин. Сомкнувшись в плотный боевой кулак, они рвались вперед, рвались, не зная куда, с упорством отчаяния. Интуиция - или удача - их не подвела. Сначала исчезли стражники, они продолжали бежать, выдерживая направление, по маленьким уютным покоям, должно быть, чьим-то личным апартаментам. Дима и Аэлиндин захлопнули на бегу за собой несколько дверей, задвигая их чем попало, чтобы хоть немного задержать преследователей. И, наконец, в последнюю распахнутую дверь им навстречу брызнул солнечный свет. Двое стражников, стоявших снаружи, отлетели в стороны, не успев поднять копья. Беглецы выскочили на площадку наверху невысокой лестницы и остановились в изумлении. Перед ними, чуть внизу, лежала широкая терраса, а вдоль нее сидели, распластав крылья, гигантские птицы. В следующую секунду Сергей понял, что видит лишь идеальную имитацию чудовищных орлов. На спине каждой птицы виднелась узкая щель, открытая гондола с сиденьями. - Ура! Планеры! - завопил Димка. - Вперед! Он помчался вниз по лестнице к ближайшему орлу. Лилиан сразу бросилась за ним, увлекая с собой ошеломленных Аэлиндина и Сильвен. Сергей и Глорфиндейл торопливо подперли дверь копьями и мечами убитых стражников и побежали следом. Дима уже забрался в гондолу. - Дим, ты сможешь этим управлять? - Конечно, Серега, - в возбуждении крикнул по-русски Дима. - Я целый год ходил в аэроклуб. Залезайте! Он сверху протянул руку Лилиан. Сергей заглянул под брюхо орла. Действительно, в сжатых хищных лапах были замаскированы колеса. Они стояли на рельсах, или плоских желобах, с легким уклоном уходящих к краю террасы, и были заклинены стальными клиньями. Но Сергей сразу увидел, что уклон недостаточен для набора скорости, не напрасно вдоль рельсов были проложены мощеные дорожки, огражденные у края террасы низкими бордюрчиками. Он нырнул под крыло и понял, что не ошибается, под задней кромкой крыльев у самого корпуса были удобные рукоятки. Лилиан уже сидела на переднем сиденье, на второе, подгоняемые Димой, забирались Сильвен и Аэлиндин. Последнее сиденье оказалось прямо над задней кромкой крыла, вполне можно было запрыгнуть на ходу. - Глорфиндейл, подтолкнем, сколько сможем, и запрыгнем. Глорфиндейл кивнул, ему никогда не надо было ничего долго объяснять. В этот момент дверь над лестницей задрожала от ударов изнутри. У них оставались секунды. Схватившись с двух сторон за рукоятки, Глорфиндейл с Сергеем приподняли хвост планера и одновременно выбили клинья из-под колес. Орел легко покатился по желобам. Они разгоняли его, напрягая все силы, край террасы приближался все стремительнее. - Не тяните, прыгайте! - раздался умоляющий голос Сильвен. - Прыгайте скорее! - закричали хором Лилиан и Аэлиндин. Десять метров до кромки... Сергей почувствовал, как планер набирает устойчивость, они уже не поддерживали хвост, только толкали. Пять метров... По ушам ударил ликующий рев прорвавшихся сверху стражников. Три метра... - Прыгаем! Сергей с силой оттолкнулся и, схватившись за край гондолы, рывком бросил себя на сиденье. И тут же почувствовал, как под его тяжестью хвост орла ударился о землю, но его снова поддержала сильная рука. Еще барахтаясь на сиденье вниз головой, Сергей услышал отчаянный крик женщин и понял, что произошло. Он, наконец, смог перевернуться. Планер сорвался с края террасы и стремительно падал вниз. Глорфиндейл, столкнув его последним усилием, остался на террасе. По напряженной позе Димы, по его поднятым плечам Сергей понял, что он изо всех сил пытается выровнять аппарат и замедлить падение, но, похоже, одного года в аэроклубе оказалось мало для такой большой и тяжелой машины. Высота ступеней пирамиды Таниквэтиль была огромна, метров по сто, поверхность следующей террасы приближалась завораживающе быстро. Но и скорость планера возрастала, он выходил на все более пологую дугу. Диме все-таки удалось его подчинить, край второй террасы промелькнул в метре за хвостом. Они спустились почти на две ступени, пока скорость стала достаточной для уверенного управления. Дима заложил плавный вираж и, поймав над освещенной гранью пирамиды восходящий поток, начал кругами набирать высоту. Орел поднимался все выше и, наконец, они вновь увидели сверху и чуть сбоку покинутую стартовую площадку. Она была черна от стражников, но на самом краю еще мерцал сверкающий стальной вихрь. Знаменитая защита Глорфиндейла почти скрывала его фигуру за сплошным сливающимся блеском меча. - Аэлиндин, веревку! - крикнул Сергей. Дима повернул аппарат, орел начал плавный спуск к террасе. Аэлиндин лихорадочно завязывал на конце веревки петлю, превращая ее в аркан. Уже было ясно, что Глорфиндейл не сможет схватиться за веревку сам, не прервав защиты... Они не успели. Молнией сверкнул отброшенный меч, Глорфиндейл, падая через низкие перильца, успел схватить двух ближайших противников. Они летели вниз томительно медленно, чуть вращаясь, две черные фигурки стражников и белое с красным, залитое кровью тело их друга и командира. Вокруг орла засвистели стрелы. Дима медленно отвернул и, зайдя вновь на освещенную сторону, опять начал набирать высоту. В гондоле царило подавленное молчание. Сергей невольно вспоминал все, что мог бы сделать, но не сделал. Надо было сообразить, обоим сразу привязаться... Не было времени. Или он слишком рано прыгнул? Была ли его вина? Как с Элладаном, тогда промедлил, теперь поспешил... На сердце лег еще один шрам. Планер, поднимаясь, описывал все более широкие круги, и вот перед ними открылся, впервые при свете дня, блистательный Валмар. Белые башни под серебряными крышами вздымались над пеной цветущих садов. Город - виденье, город-сказка, город-мечта... Отсюда, с высоты, он был таким прекрасным, чистым и светлым, каким был задуман когда-то. Они поднимались все выше, пока не увидели внизу под крылом курящуюся вершину Таниквэтиль. Воздух стал пронзительно холодным, потянул ветер с севера. Дима чуть спокойнее откинулся на спинку сиденья, почувствовав, наконец, себя увереннее. Он полуобернулся назад и крикнул, преодолевая ветер: - Куда летим? Ему никто не ответил. Лилиан, Аэлиндин и Сильвен молча повернулись к Сергею, и он вдруг ясно понял, что теперь бремя решений перешло на его плечи. Он больше не колебался. - На юг, в Хиарменлонн! Дима заложил поворот, и дымящая вершина Таниквэтиль медленно уплыла назад. Прямо по курсу, далеко возвышаясь над цепью Южных Пелор, сверкая хрустальными гранями ледников в лучах вечернего солнца, встал грозный пик Хиарментир. 6. ХИАРМЕНЛОНН Наверное, Глорфиндейл решил бы иначе. Он повернул бы к Тириону, чтобы рассказать нолдорам правду о садах Лориэна. Но без него куда бы они пошли в Тирионе, кто бы им там поверил? А до Эрессеа на планере не долететь. Все это были отговорки, Сергей имел мужество признаться себе в этом. Просто он устал, и знал, что все остальные тоже устали. Они смертельно устали от слепой необходимости, которая все время тащила их куда-то, и от борьбы, такой бесплодной и безнадежной. Его кольчуга и руки были сплошь забрызганы кровью, и ему казалось, что цветущая равнина Лотаурэндор под крылом орла вся наполнена запахом тления. Больше всего на свете ему сейчас хотелось убраться из этого мира, такого прекрасного, и от этого еще более жестокого. Никто не возразил против его решения, должно быть, все чувствовали одно и то же. До сих пор на их пути к гавани эльфийских кораблей стояли непроходимые горы и охраняемый подгорный храм, новые опасности, битвы и кровь, и это гнало их в Тирион, навстречу другим опасностям и битвам. Но теперь, обретя крылья, они словно вдруг вырвались из тисков жестокого рока, и никакое чувство долга уже не могло заставить их повернуть на восток. Однако, время для прогулок на планере было выбрано неудачно. Вечерело, на равнину легли длинные тени. Они набрали над Таниквэтиль огромную высоту и летели с хорошим попутным ветром, но земля начинала остывать, и планер неумолимо снижался. Через час полета, когда горы надвинулись вплотную и закрыли полнеба, а солнце повисло красным яблоком над самым краем Западных Пелор, стало ясно, что запаса высоты не хватает. Нечего было и думать перевалить через Хиарментир. Его западный склон еще был ярко освещен, но с этой стороны к пику вплотную примыкал высокий гребень, сверкавший сплошной стеной ледников. Зато с востока между Хиарментиром и соседним пиком была глубокая седловина. Она лежала в густой тени, но, если у них еще и был шанс прорваться через Пелоры, то только здесь. Дима повернул на юго-восток, чтобы попытаться перед седловиной еще набрать высоту над соседней горой. Было уже слишком поздно, горы стремительно остывали, однако, над освещенным склоном ему удалось все-таки поймать слабый восходящий поток. Это не прибавило им высоты, лишь чуть замедлило снижение. Но как только они нырнули в тень Хиарментира, планер начал падать. Дима удерживал баланс, они еще парили, но быстро снижались. Стало ясно, что далеко не улететь и пора подыскивать место для посадки. Они уже летели над седловиной, с обеих сторон небо закрыли грозные пики, а под крылом тянулась сплошная мешанина скал, едва различимых в густой тени. Свесившись с бортов гондолы, все мучительно всматривались во тьму, пытаясь найти долинку или уступ, хоть приблизительно ровный участок. Как нарочно, снизу им навстречу тянулись только хищные скальные зубья, перемежаемые черными отвесными провалами. Еще немного, и между ними придется лавировать. Дима обернулся к друзьям. - Уважаемые пассажиры, пристегните ремни! Он еще пытался шутить. Впрочем, Сергей подумал, что это не так и глупо. - Аэлиндин, действительно, надо привязаться к сиденьям. Достав из сумки веревку, он попытался привязать сидящую перед ним Сильвен, хотя внутри гондолы было особенно не за что зацепиться. Аэлиндин понял, что надо делать, и перекинул через Лилиан впереди себя аркан, который не успел бросить Глорфиндейлу. Занятые этим делом, они немного отвлеклись от зловещих клыков, неумолимо смыкавшихся вокруг них. Планер тряхнуло, он резко накренился, выпрямился, потом еще раз. Подняв голову, Сергей понял, что Диме пришлось уворачиваться от утесов, неожиданно выраставших в темноте прямо перед носом. Сергей порадовался, что успел привязать Сильвен и Аэлиндина, сам он уже едва удерживался в гондоле на крутых кренах. Стало так темно, что они почти ничего не видели ни впереди, ни внизу, и лишь по ветру еще выдерживали направление, но, подняв голову, Сергей неожиданно понял, что оба пика уже остались позади. - Димка, мы проходим, протяни еще чуть-чуть! Дима кивнул, и в этот момент перед ними выросла очередная скала. Круто повернув, едва не потеряв устойчивость, Дима обогнул ее, и им в глаза ударил далекий нежно-зеленый блеск. - Море! - закричал Аэлиндин. Море. Оно было еще очень далеко, в конце зловещего коридора черных скальных стен, но его уже ничто не загораживало. Они были над южным склоном, они почти прошли. Орел клюнул носом и, пикируя, круто пошел вниз. - Дима! Сжавшись в комок на переднем сиденье, Дима отчаянно пытался сладить с непослушной машиной. - Ничего не могу сделать, нисходящий поток! Словно гигантский пылесос затягивал их в узкое черное ущелье, как ножом косо разрезавшее склон. Сергей с силой раскрепился руками в борта гондолы - единственное, что он еще мог сделать. Диме каким-то чудом удалось вписаться в ущелье, оно было не намного шире размаха крыльев. Эльфийский орел оказался на редкость надежной машиной, он все еще не потерял устойчивости, и Дима даже начал потихоньку выводить его из пике, но они уже летели совсем вслепую в непроглядной темноте и каждое мгновенье ждали удара. Должно же было быть у этой пропасти дно! Дно было. Сергей раньше услышал, чем почувствовал, как планер зацепился хвостом за что-то невидимое. С мерзким хрустом его тряхнуло, и Сергей, как ни держался, вылетел в темноту. Он не успел даже испугаться, еще более глубокая тьма поглотила его. Сознание возвращалось медленно, с трудом пробиваясь сквозь черную, расчерченную молниями завесу боли. Сергей смутно слышал далекие встревоженные голоса, кто-то потряс его за плечо, и боль в левой руке взорвалась огненным фейерверком. Он невольно застонал сквозь стиснутые зубы. - Осторожно, Лилиан, видишь, его рука... - голос Димы. - Сергей, ты жив? - слышно, что Лилиан плачет. Сергей напрягся, стараясь разогнать мелькающие блики перед глазами. Зрение прояснилось. Над ним склонились лица Димы и Лилиан. Самый большой блик оказался факелом в руках Аэлиндина за ними. Их следовало немедленно успокоить. - Сапожник ты, Димка, а не летчик. - Сергей попытался улыбнуться непослушными губами. - Я в жизни не видел такой паршивой посадки. На лицах друзей появилось облегчение, но ни тени улыбки. Сергей почувствовал неладное. Морщась, опираясь на правую руку, он с трудом сел. - Где Сильвен? Дима отвел глаза. По лицу Лилиан катились слезы. Сжав зубы, Сергей встал. Дно узкой щели, в которую они упали, круто снижалось. Далеко внизу, метрах в ста, Сергей увидел разожженный маленький костер, слабо освещавший обломки планера. Шатаясь, он медленно побрел туда. Аэлиндин догнал его и молча подставил плечо. Разбитый планер, топорщась перьями, до жути походил на труп чудовищной птицы. Рядом с ним, у костра, лежала Сильвен. Ее лицо было таким же бесстрастным, холодным и неприступным, как тогда, на Эрессеа, когда он впервые увидел ее. Сергей словно сквозь сон слышал голос Димы. Их всех спасло то, что здесь был такой крутой склон. Когда обломился хвост, планер все-таки потерял управляемость, но не врезался носом в землю, а практически сел на брюхо, сломав лишь левое крыло. Все, кроме Сергея, удержались в гондоле и, в общем, отделались синяками, и только Сильвен ударило в висок обломком крыла. Глядя на ее лицо, Сергей чувствовал, что больше не хочет бороться с болью и подступающей тьмой, но с каждым вдохом словно раскаленный прут прижимался к его боку и выдергивал его из омута милосердного забвения. Наверное, кроме руки, у него еще были сломаны ребра. Аэлиндин не рискнул стаскивать узкую кольчугу и туго перебинтовал его руку и грудь прямо поверх нее. Сергей отнесся к этому безразлично, он перешел какую-то грань усталости, горя и чувства вины, и ему стало все равно. В сумке Аэлиндина, как всегда, был большой запас целебных трав, но почти не оказалось воды. Самая большая фляга осталась в сумке Глорфиндейла. Немного воды еще оставалось у Сергея и Димы, а в котомках Лилиан и Аэлиндина нашлось несколько горстей орехов еще из леса перед Валмаром. Они ничем не успели запастись у Вингриля, и почти все остатки своих припасов доели в тоннеле под Таниквэтиль. Казалось, с тех пор прошел год. Теперь они оказались на дне пропасти в Южных Пелорах почти без пищи и воды. Все-таки Аэлиндин заварил какую-то травку и дал Сергею выпить настой. Боль сразу уменьшилась, на него навалились усталость и слабость, и Сергей провалился в спасительный сон. Когда он проснулся, было все так же темно. Далеко вверху на небе, таком же черном, как стенки ущелья, виднелось несколько безразличных звезд. Рядом с ним у погасшего костра сидел Аэлиндин. Сергей пошевельнулся, и притихшая было боль снова вцепилась в него. Аэлиндин сразу повернулся к нему, и, опираясь на его руку, Сергей с трудом сел. - Все еще ночь? - Нет, - Аэлиндин показал рукой в верхний конец ущелья, где чуть виднелся освещенный солнцем ледовый пик. - Уже утро, но щель слишком узка. Это виден Хиарментир, ущелье спускается по направлению от пика на юго-восток. - Откуда ты знаешь? - У меня остался форантир Вингриля, он дал мне его, когда мы искали ход под Таниквэтиль. К ним подошли Дима и Лилиан. - Сергей, ты проснулся? Ты сможешь идти? - Куда? - безразлично спросил Сергей. - Вниз. По идее, эта щель должна вывести нас к морю. Во всяком случае, вверх нам точно не надо. - Мы не можем оставаться здесь долго, - виноватым голосом сказала Лилиан. - Без воды... Больше всего Сергею хотелось снова лечь, закрыть глаза и остаться здесь навсегда, но он уже достаточно очнулся, чтобы не дать заметить этого остальным. - Я смогу идти. Сжав зубы, он встал - и увидел под крылом разбитого планера свежий курган из камней. Они похоронили Сильвен без него. Пошатываясь, Сергей подошел к могиле. Может быть, для Сильвен было бы лучше с улыбкой уснуть в Лориэне, так и не познав ни горя, ни счастья? Или вот так глупо погибнуть, только научившись радоваться жизни? Была ли это злая насмешка судьбы или его вина? Мысли путались, и он не находил ответов. Он только ясно понимал, что здесь, в этом мрачном ущелье, куда заглядывают лишь звезды, под крылом удивительной мертвой птицы навсегда останется частица его души. Прощай, Снежная Королева. Он повернулся и пошел к друзьям, молча ждавшим в отдалении. Они направились вниз по ущелью. Сергей не мог идти быстро, у него начался жар, и он плелся в полубреду, опираясь на плечо Аэлиндина или Димы. Голода он не чувствовал, навряд ли он сейчас смог бы есть, даже если бы было что, но от жажды страдал больше других. Воду приходилось экономить, они позволяли себе лишь по глотку в несколько часов. Из-за этого черного неба невозможно было оценить, как далеко протянулось ущелье и чем оно вообще кончается. Они уже приспособились идти в темноте и больше не зажигали факелов, в расселине особенно нечему было гореть. Лишь изредка попадались сухие ветки и мусор, видимо, занесенные сюда ветром. Аэлиндин, видевший в темноте лучше всех, подбирал их и нес с собой, чтобы разводить костерки на привалах. Здесь день не отличался от ночи, и они шли, пока могли двигаться, давая себе отдохнуть лишь по два-три часа. Ущелье все тянулось и тянулось, прямое и узкое, как ножевая рана в теле земли. Его стенки становились все выше, уклон дна был все так же крут, и, казалось, они спускаются к центру Земли. Но они спешили, тратя последние силы и капли воды, к тому неведомому, что ждало их впереди. К концу вторых суток кончилась вода. А на следующее утро стало ясно, что их безнадежный поход тоже окончен. Ущелье уперлось в отвесную гладкую стенку, по которой не смог бы забраться даже Аэлиндин, не говоря уж о Сергее. Измученные путники молча рухнули на землю у ее подножия. Ни у кого уже не было сил даже что-либо комментировать. Но Аэлиндин, посидев немного, встал и принялся раскладывать костер. Люди безразлично следили за ним. Все-таки эльф оказался прав. Веселые язычки огня разогнали темноту и чуть рассеяли черную пелену отчаяния. Друзья оживились, придвинулись, протянули к огню продрогшие руки. Дима, закинув голову, посмотрел вверх, где над безнадежно далеким краем ущелья ровно сияла невозмутимая звезда. - Да, глубоко же мы забрались. Уверен, что мы уже ниже уровня моря. Пока мы не уперлись в тупик, я готов был поверить, что эта щель ведет прямиком в преисподнюю. - Он произнес это слово по-русски. - Аэлиндин, у эльфов есть преисподняя? - Что это такое? - Это место наказания душ людей, совершавших при жизни дурные поступки, - объяснила Лилиан. - В нее многие верят на Земле. - Нет, - покачал головой Аэлиндин. - У нас чертоги Мандоса уравнивают всех, и правых, и виноватых. Скорее я бы поверил, что мы в том самое ущелье, в котором некогда пряталась Унголианта. - Кто такая Унголианта? - спросил Дима. - О ней поется в одной из древнейших песен, Алдудэниэ, Плаче по Древам Валинора. - По Древам? - удивилась Лилиан. - Ты не рассказывал нам об этом. - Эльфы верят, что еще до того, как были созданы Солнце и Луна, свет в Валиноре давали два священных Дерева, росших в Валмаре. Но Моргот замыслил погубить их и погрузить мир во Мрак. И в этом ему помогла Унголианта, порождение Тьмы, имевшая облик огромного паука и питавшаяся светом. Она жила в глубоком и темном ущелье в Аватаре, пустынном краю на юго-востоке Амана, за Пелорами. Но когда Моргот обратился к ее помощи, Унголианта по своей паутине поднялась из ущелья на вершину Хиарментира, и подняла Моргота за собой. Так смог он преодолеть неприступные стены Пелор, проникнуть в Лотаурэндор и напасть на Валмар. - Аэлиндин запнулся. - Лучше я вам спою об этом. Все равно мне самому лучше не рассказать. Он тихо запел пронзительно печальную балладу, плач, наполненный скорбью по ушедшей красоте и свету. Песня так жутко соответствовала этому мрачному месту, что у Сергея мороз прошел по спине. Ему вдруг показалось, что не только они вчетвером обречены погибнуть в этой черной дыре, но и весь мир, действительно, навсегда лишился света и тепла. Он поднял глаза, и вдруг почувствовал облегчение - далеко-далеко впереди, словно особенно яркая звездочка на фоне черного неба, сиял освещенный утренним солнцем кончик пика Хиарментир. Аэлиндин закончил, но жалобные отзвуки еще долго затихали, отражаясь от стен ущелья. - Да, веселенькая песенка, - помолчав, сказал Дима. - Однако, Аэлиндин заметил верно, если Унголианта существовала, эта нора ей бы определенно подошла. И в Аватаре, и ущелье темное, и, вон, смотрите, Хиарментир под рукой. Может, если поискать, и паутина найдется? Дима, как всегда, пытался пошутить, но Аэлиндин его не понял. Он послушно встал, поднял горящую ветку и принялся внимательно осматривать стенки ущелья. Лилиан вздохнула. - Боюсь, друзья мои, если какая паутина и осталась, то, скорее, на том конце ущелья. Но нам туда уже не дойти. - Ойе, посмотрите-ка! - вскрикнул Аэлиндин. - Здесь уже кто-то был. Дима и Лилиан вскочили. Эльф осветил участок перегородившей ущелье скалы прямо у них над головой. На гладкой поверхности был ясно виден рисунок, руна, выбитая в камне. - Это знак Валаров, - удивленно сказал Аэлиндин. - Кто мог его здесь оставить? Сергей слушал их, не в силах подняться. - Я уже где-то видел его, - задумчиво протянул Дима. - Конечно, - подтвердил Аэлиндин. - Мы видели этот знак в храме Манвэ, на дверях Овального Зала. - А я что-то похожее видела и раньше, - вдруг вспомнила Лилиан. - Если убрать звезду, то получится символ, который часто встречается на древних египетских изображениях. Сергей, все-таки заинтересовавшись, тяжело встал и подошел к скале. Рисунок изображал многолучевую звезду в верхнем фокусе вертикального овала. Снизу к овалу примыкало нечто вроде недорисованного креста. Где-то он тоже видел это изображение, не только в храме Манвэ. - Не знаю, как насчет Египта, - говорил тем временем Дима, - но, если звезду не убирать, это скорее похоже на планету на орбите. - В форме креста? - удивилась Лилиан. - О чем вы говорите? - не понял Аэлиндин. Как это ни было странно в их катастрофическом положении, Дима хриплым от жажды голосом принялся с увлечением объяснять эльфу принцип всемирного тяготения и законы Кеплера. Сергей невольно улыбнулся и вдруг вспомнил, где сотни раз видел этот рисунок - на лезвии своего меча. Будто созвучные струны, попавшие в резонанс, дрогнули в его сознании. Пирамиды, храм Манвэ, клинок... Еще не до конца оформив мысль, Сергей отодвинул в сторону Диму, прервав его на полуслове, и вытащил меч. Он ткнул острием в рисунок. Ничего не произошло. - Сергей, - тихо позвала за спиной Лилиан. Он обернулся, увидел их лица и криво усмехнулся. - Не волнуйтесь, я еще не тронулся. Просто пришла в голову одна мысль. - Продолжая говорить, он начал медленно водить острием клинка вокруг рисунка, все расширяя круги. - Вы помните, как я открыл ту дверь за гобеленом? - Поддел ее мечом? - неуверенно произнес Дима. - Нет, не поддел. Я просто коснулся замка лезвием. До сих пор у меня как-то