Владимир Угрюмов. Дикий и Зверь --------------------------------------------------------------- Жанр: боевик Spellchecked by Илья Тихомиров --------------------------------------------------------------- Эту книгу я посвящаю Вячеславу Иванькову -- человеку, который сейчас далеко и которому сейчас плохо. Владимир Угрюмов "Никто не принуждает автора выбирать себе героя -- хорошего или плохого. Автор вправе сам сложить его, как мозаику, из красочных частиц добра и зла..." Валентин Пикуль, "Каторга" "Вскоре стало видно, что Торольв -- человек благородный и щедрый. Вокруг него собралась многочисленная дружина. Это потребовано больших расходов и много всяческих припасов, но тот год был урожайным, и было легко добыть все, в чем они нуждались..." Исландские саги Эта книга от начала и до конца придумана автором. События и места действия выдуманы. Совпадения имен и названий с именами и названиями реально существующих лиц и мест могут быть только случайными. 1 Черная БМВ летела через ночь со скоростью сто шестидесят километров в час, и ни одной живой души не было более на шоссе, иначе б сторонний наблюдатель мог сравнить эту летящую машину, например, со стремительной акулой, преследующей добычу в темных глубинах необъятных океанских далей. И даже в этот глухой час чувствовалась весна, которая разыгралась вовсю, и хотя ночи еще несли в себе прохладу отступающих снегов, дни с каждым их новым прибавлением становились все теплее и даже жарче. Водитель машины, несущейся в ночи, вовремя угадывал виражи дороги и вписывался в них рискованно, полагаясь на автомобиль и на удачу. Сидящие в БМВ привыкли рисковать, в каком-то смысле риск стал их профессией, своеобразным наркотиком, которого старается избегать большинство обывателей. Ведущий рисковую жизнь редко доживает до старости. В такой жизни, кажется, нарушен основной человеческий инстинкт -- инстинкт самосохранения. Но так уж она, жизнь, распорядилась. Теперь обратно пути не было. Риск же и опасность стали просто профессией. Рядом с водителем, напряженно всматривающимся в дорогу, сидел мужчина лет где-то тридцати, с тонкими, скорее даже острыми чертами лица. Прядь волос падала на лоб, скрывая беловатую черточку шрама над виском. Глаза мужчины были закрыты, но он не спал. Держал в руке пластиковую бутылочку с минеральной водой, иногда поднимая ее к губам и делая глоток. Звали мужчину -- Дикий. Это не была его фамилия, но лишь кличка, фамилию и имя заменившая. С того момента, как ему пришлось почти в одиночку вести войну против наркосиндиката, прошло достаточно времени. Последствия контузии прошли, и память восстановилась полностью, да и кость на ноге срослась, стала крепче прежней... Нет, Дикий понимал, какие-то изменения в нем остались навсегда. Тем, прежним, ему уже не стать никогда. Он перестал жалеть о прошедшей жизни и думал лишь о будущем, в котором пока не видел просвета -- в будущем и настоящем ждали лишь новые войны... Вместе с Диким летели в ночь Алексей, Валерий, Николай и Михаил -- самые надежные из тех, с кем связала судьба, дружба и преданность которых были проверены не только временем, но и участием в кровавых схватках. Совсем недавно бригада Дикого провела несколько удачных акций на границе Таджикистана и Афганистана, и в этих акциях погибали люди Дикого, но самые близкие, самые надежные уцелели. И это давало надежду... Люди гибли, но гибли и наркодельцы, с которыми пришлось пересечься. И последние гибли чаще. В распоряжении Дикого постоянно находились большие суммы денег, и теперь ему казались смешными те первые заморочки с кавказцами из-за крох. Но именно те крохи и первое убийство, совершенное с помощью рогатки, сделало его таким. Каким? А вот таким -- способным постоять за себя и за своих людей, потратившему уйму денег на современное оружие и электронику, на быстрые и надежные тачки. Была даже создана специальная бригада, занимающаяся только слежением и записью разговоров в домах и офисах конкурентов или просто врагов. Информация снималась с электронных пишущих машинок, компьютеров, факсов. В нужные организации внедрялись свои люди, а когда это не получалось, то нужных людай покупали. Казалось, в этой стране продается все! В России, стране крайностей, приход капитализма понимался в самом откровенном и примитивном виде. Если рубль или доллар стали идеологией, то следовало продавать все -- национальные интересы, мать родную... Без разницы! Дикому посчастливилось уцелеть. И он понял ценность любой информации. Он готов был за нее платить, и он платил. Он собирал информацию и на государственных чиновников, связанных с наркодельцами, и готовился использовать и ее в крайнем случае. Эти наркодельцы его чуть не погубили. Но не погубили, не вышло. Сейчас Дикий занимался оружием, и торговля им открывала новые горизонты. С одной стороны в стране производилось лучшее в мире оружие, с другой -- некогда безоружные граждане желали вооружаться. И этот бизнес не беспокоил совесть Дикого. Он знал, что история Америки началась с оружия, с того дня, как вооруженный народ, милиция, выступил против англичан. Оружие -- это свобода. Дикий хотел свободы себе и считал, что каждый мужчина вправе постоять за свою свободу с оружием в руках... Машина летела сквозь ночь. За спиной на заднем сиденье спали парни, а водитель лишь хмуро смотрел на дорогу и молчал. Дикий посмотрел на часы и прикинул, что есть еще минут тридцать. После станет не до сна. Он включил приемник и поймал ночную станцию. Скрипичный квартет страстно выпиливал затейливую мелодию. На Дикого теперь работало много людей, но ближайшее окружение он подобрал тщательно и, в отличие от президента страны, не манипулировал ребятами и не отставлял ни за что. Например, Сергей... ...Парень лежал на скамейке в парке пьяный в дым. Он делал вялые попытки приподняться и то бормотал, то выкрикивал команды, просил прикрыть. Впрочем, было б неверным назвать этого оборванного, опустившегося человека парнем. У таких людей нет возраста. Дикий шел мимо и, увидев пьяного, остановился. Он заметил торчащий изпод замызганного воротника уголок тельняшки. "ВДВ, -- подумалось ему. -- Использовало государство и выбросило". Дикий был человеком жестким, а когда надо, то и жестоким. Но иногда на него находило. Видя подобных представителей человеческого рода, он как-то разом представлял и свою изломанную жизнь, мог стать сентиментальным, мог и помочь незнакомому человеку... Вот и теперь стоял и смотрел на грязного бича со спутавшимися волосами, думал... Подкатил, откуда не возмись, наряд милиции на "козле", уволок пьяного. Дикий подошел к машине и спросил сержанта, утиравшего пот и мнущего в толстых пальцах сигарету: -- Куда повезете бедолагу? -- В вытрезвитель, мать, его, мать! Лучше б сдох, мать! Все равно завтра то же самое, мать! А тебе, мать, чего? Дело происходило летом, ранним утром, в одном из небольших русских городков, в котором Дикий оказался проездом. Его ждали серьезные дела, но он задержался. Подъехал ближе к вечеру в местный вытрезвитель -- кирпичное, облупившееся здание прямо в центре между рынком, памятником Ленину и Домом культуры. Сунув дежурному сержанту незначительную сумму и получив бича на поруки, Дикий вытащил того на крыльцо и спросил: -- Звать-то тебя как? Парень-мужик-бич еще не протрезвел полностью, но уже мог отчасти ориентироваться в пространстве, стоять на ногах и даже выпендриваться. -- Да пошел ты... -- начал бич, а Дикий только засмеялся в ответ: -- Конечно пойду. Вместе пойдем. Парень-мужик-бич, конечно, потерял всякую физическую форму, но все-таки сквозь лохмотья проглядывало когда-то тренированное, сильное тело. -- Сергеем меня зовут, -- смягчился вдруг пьяный, но тут же спросил, еле ворочая языком: -- Ты мент, что ли? Нет, не мент. А кто тогда? Зачем тут? Не успел Дикий ответить, как мужик-бич стал спускаться с крыльца, спустился и побрел прочь. Дикий не ожидал таких действий со стороны бича, но спускаться и преследовать того не стал. Просто крикнул тому в спину на удачу: -- Если ты уйдешь, то я буду считать тебя последним дерьмом, когда-либо шарившимся по "афгану"! Такой реакции Дикий не ожидал -- назвавшийся Сергеем, несмотря на еще сильное опьянение, моментально развернулся и бросился на Дикого. Чтобы остановить бича, хватило одного легкого удара. Сергей завалился на пыльный газон, тут же стал подниматься. -- Сука ты! "Душара"! Конец тебе! -- рычал бывший десантник и одновременно шарил рукой по земле. Под руку попался кусок старого асфальта, и Сергей поднялся, держа это "оружие пролетариата" в правой руке, а левой схватившись за солнечное сплетение, куда перед тем ударил его Дикий. -- Если сейчас же не бросишь камень, я его тебе в задницу засуну! -- предупредил Дикий. Десантник был явно не в форме. Но мог попасть в голову. Он все-таки бросил этот несчастный кусок асфальта, но промахнулся. Дикий увернулся от камня, сделал длинный выпад в сторону бросавшего и хлестко, без усилия рубанул того ладонью по шее. Бич тут же завалился на газон, захрипел, стал ругаться сквозь хрип: -- Падла! "Дух" траханный! -- "Врагу не сдается наш гордый "Варяг", -- ответил Дикий и стал смотреть, что будет дальше. А дальше ничего интересного не произошло. Бичу удалось подняться на корточки. И все. Организм Сергея был почти уничтожен алкоголем, да еще этот организм получил пару не сильных, но грамотных тычков. Бич стоял на карачках и блевал. И это выглядело по-своему трогательно. Казалось, человек хочет выблевать все -- алкоголь, обиду, унижения последних лет, и это последнее позорное избиение. Это гнусное представление продолжалось минуты две. Наконец афганец завалился на бок, продолжая смотреть на Дикого с ненавистью. -- Так-то лучше будет! Дикий подошел к пьянице и рывком поднял его. Ноги афганца не держали. Дикий перебросил его руку через свое плечо и, придерживая Сергея за талию, стал продвигаться вперед, высматривая такси или частника. Появилось такси с сонным водителем, и скоро они уже подъезжали к местной больнице, в которой Дикому удалось договориться с врачом хирургического отделения, за деньги конечно же, о том, что тот осмотрит Сергея и оставит того в больнице на ночь. После осмотра врач сказал, что организм афганца ослаблен, точнее сказать, крайне истощен, а увидев в своих руках сумму, равную полугодовой зарплате, засуетился, нашел пустую палату, определил в нее афганца, приставил к нему сиделку, поставил капельницу. Постарался, одним словом, деньги отработать. Дикий списал паспортные данные афганца и поехал искать место, где афганец был прописан. Тот был прописан и жил в общаге, соседи сообщили, что Сергей воевал в Афганистане и был летчиком, точнее, вертолетчиком, теперь отрабатывал общажный угол на местной ТЭЦ. Хорошего соседи про Сергея ничего не сказали, но и плохого -- тоже. Пьет человек, спивается, спился совсем. Пил обычно один, тихо, не скандалил. Дверь в его комнату никогда не закрывалась, и Дикий вошел в нее, осмотрелся. Типичное жилье алкоголика. Под кроватью лежал, завернутый в полиэтилен, военный китель с капитанскими погонами и наградными планками, заменившими, возможно, пропитые, медали. Но в планках Дикий не разбирался... x x x На следующее утро Дикий появился в больнице до врачебного обхода. Экскапитан еще спал. Похоже, ударная доза витаминов сделала свое дело -- лицо Сергея порозовело, приобрело мирное выражение, он спал, как ребенок, подложив под щеку ладонь. Дикий сел на соседнюю кровать и легкими толчками в плечо разбудил спящего. Тот открыл глаза. По их выражению было ясно, что капитан гостя не узнает. Постепенно он стал что-то припоминать, сел на кровати, опустив босые, незагорелые ноги на пол, спросил, уточняя: -- Ты кто такой? Дикий пожал плечами: -- Это я тебе постараюсь объяснить. Дикий говорил минут двадцать. Он старался говорить просто и последовательно. Их прервал хирург, появившийся в дверях, сказавший, что скоро будет обход, появится все местное начальство. Его тирада означала одно -- их просят свалить. Выпроводив врача за дверь. Дикий спросил капитана: -- Ну, так как? Хочешь себя еще раз попробовать, капитан? Сергей на мгновение замер, решительно отбросил одеяло и встал. -- Я с тобой, -- сказал он. -- Все равно жизни нет. Там посмотрим. Вчера Дикий накупил всякой одежды, стараясь угадать размер капитана. Сверток с ней лежал возле кровати, и Дикий, кивнув на него, сказал: -- Должно подойти. Одевайся и пойдем. Пьяные дни забудь. Мы еще не все обговорили. Ты пока на капитана не похож. Ты еще и на шлейф отработанного газа своей вертушки не тянешь! -- Ничего... -- пробубнил капитан в ответ. Они поговорили. Дикий узнал кое-что новое -- печальное, но и обычное для судеб советских офицеров. Вскоре после ранения от Сергея ушла жена и забрала ребенка. Ее не устраивала жизнь с бывшим офицером без будущего. И до ее ухода Сергей стал много пить, а после распада семьи запил по-черному. Банальная история, банальная и грустная... Друзей в этом городе у экскапитана не имелось -- здесь он обосновался, выйдя из госпиталя. Дикий забрал Сергея из общаги и поселил в однокомнатной квартире, снятой специально для него. Капиан довольно быстро оклемался, восстановил форму и влился в команду, впоследствии участвовал во многих акциях группы Дикого, показал на что способен выброшенный из жизни советский офицер... x x x ...Русские дороги! Банально и бессмысленно говорить о них. По этой ухабистой и воронежской правильнее было б ехать на джипе, а не БМВухе с низкой посадкой. Уже брезжил рассвет, и в этом предутреннем тихом времени, когда засыпает последняя птица и, казалось, ни единого звука не раздавалось в окружающем пространстве, машина еле тащилась по колдобинам... За рулем сидел человек по имени Марат. -- Стоп, -- сказал Дикий тем спокойным тоном, который заставляет прислушиваться и повиноваться. Дикий исповедовал невозмутимость и спокойствие, основы дзена, привитые ему в клубе "Олимп" на Моховой улице города Ленинграда, когда его учили не просто махать руками-ногами, но относиться к каратэ как к философии... -- Глуши двигатель. И фары потуши. Когда глаза привыкли к темноте, Дикий открыл дверцу и выбрался из машины. После теплого салона казалось холодно, и, поеживаясь, он прошел вдоль дороги с фонариком, разглядывая следы от протекторов проехавших до них машин. Следы были свежие -- выдавленная колесами грязь разрушила тонкий слой ночного ледка. В этой низине еще достаточно прохладно ночью, хотя все движение природы, все токи пространства говорили о том, что уже весна. Дикий вернулся к машине. Парни проснулись и тоже выбрались из нее. -- Ну, что там? -- шепотом спросил Сергей. -- Все нормально. Машина прошла перед нами недавно. Похоже на следы УАЗика. Других следов не видно. Вы по обочинам смотрели? -- Сейчас сделаем. Парни разбежались по обочинам с фонариками и мелькание огоньков напомнило совсем другую жизнь, Крым... Это было так давно, что, казалось, и не было никогда. На заднем сиденье БМВ Валера пытался изучать дорожную карту. Дикий сел рядом и усмехнулся. -- Брось, братишка, по этой карте не то что ездить, ходить нормально нельзя. Валера родом из Казани. Судьба свела Дикого с ним где-то с год назад. Тогда Валера работал в Одессе на Михаила и тот рекомендовал его Дикому как лучшего стрелка. Дикий взял его в группу вместе с Геннадием. После было много жарких дней и ночей в Таджикистане. И в своих бойцах Дикому не пришлось разочароваться... Геннадий вернулся первым и радостно заявил: -- Нормалек, Дик, лес и обочина -- как целочки! Такое сравнение завернуть мог только он. У него бзик -- трахнуть девочку. Встретив очередную девушку и проведя с ней ночь, Гена, всегда после матерится, пеняет на судьбу за то, что та так скупа на невинность. "Они, наверное, оттраханными и рождаются!" -- говорит Геннадий. Он отчаянно, порой на грани безумия ведет себя в бою, ничего не боится. Но не боится не потому что мудаком таким уродился, а потому что профессионал высокого класса. Гена -- ас боя. С тем же напором он штурмует и девиц. Вряд ли его мечта о невинности осуществится. Цепляя уличных малолеток, он вечно себе наматывает на "винт", а после бегает по аптекам за антибиотиками. Геннадий высокий, худой и жилистый. Проблемы невинности и гонореи Дикого не интересовали. Геннадий его полностью устраивал. Вернулся и Марат, выключил фонарик. -- Все чисто, Дик. -- Все, Марат, отваливай! Удачи тебе! -- сказал Дикий. -- Это вам удачи, парни! Марат прыгнул за руль и, с трудом развернувшись, покатил по колдобинам прочь. Через некоторое время в ночной тиши раздался тройной сигнал клаксона - - это Марат сообщал, что с ним все в порядке, и он скоро выберется на шоссе. С Диким в группе было всего четыре человека. Они были одеты в темные теплые куртки, джинсы и кроссовки. Из оружия имелись только метательные ножи. Они пошли цепочкой и шли так долго, почти час. Дикий шел первым. Наконец он поднял руку, и все остановились. Впереди в сумеречном рассвете прямо за поворотом дороги уже различался силуэт проехавшей перед ними машины. Это был советский джип. УАЗик, еслиы говорить по-русски. 2 Большая тяжелая дверь бесшумно отворилась и в роскошную гостиную вошел человек, при появлении которого трое мужчин, сидящих за круглым, инкрустированным золотом столиком, поспешно поднялись. Вошедший приветливо кивнул. Ему ответили такими же кивками, чуть более услужливыми, подобострастными. -- Добрый вечер, господа, -- сказал тот, кто был здесь хозяином, -- садитесь. Обойдя старинное массивное кресло с высокой, обтянутой кожей спинкой, хозяин с удовольствием опустился в него. Тут же появилась бесшумная женшина с подносом, и на столе возникли фужеры с красным, безусловно превосходным вином. Это был один из самых богатых офисов нового Санкт-Петербурга. Хозяина знала и уважала вся буржуазная элита северной столицы. За большие деньги и за многое другое хозяина офиса называли сокращенно ВП. Этот оттенок запанибратства хозяину нравился, но никто бы не посмел в разговоре или в деловых контактах перейти условную черту. Крепко сбитый, круглоголовый, желающий жить долго и в удовольствие, хозяин жизни -- таким хотел быть и таким был на самом деле ВП. -- Итак, господа, сразу к делу! -- сказал он, сделав быстрый глоток и отставляя фужер. -- Не будем вдаваться в мелочи и необязательные подробности! Но спросить все-таки спрошу. Александр -- обратился он к одному из сидящих возле стола, -- каковы ваши успехи? Коротко откашлявшись, Александр, мужчина средних лет с озабоченным выражением скуластого лица, стал излагать быстро и точно. Чувствовалось, что он подготовился к разговору. -- По последним сообщениям, все проходит, как мы изначально рассчитали. Полученная партия "игрушек" переправляется пятью рейсами. Тысячу штук за раз. Это не считая, конечно, самих комплектующих. Таким образом товар подстрахован. Маршруты отработаны. С военными нет никаких проблем. Каждый знает свою работу. Страховка на местах, сопровождения. Пока сбоев нет. Надеемся, что так и будет впредь. Это, как вы и просили, без деталей. ВП удовлетворенно покивал головой, переведя взгляд на следующего визитера. У того была большая шишковатая голова с мясистым носом, сосредоточенные холодные глаза. -- У меня под-дготовлена первая парти-ия, -- начал он чуть-чуть заикаясь, -- а-а также отвлекающий моме-ент, связанный с По-ольшей. Люди готовы. Время и места пе-ередачи, ма-аршруты -- все находится под контролем. У силовых структур не мо-ожет быть достаточной информации, чтобы вмешаться. Ждем только си-игнала. ВП слушал, казалось бы, без особого внимания, но по тому, как изменялась его мимика по мере продвижения беседы, можно было догадаться, что каждую фразу он моментально оценивает. -- Хорошо, -- сказал ВП, слегка улыбаясь, -- А вы что скажете? -- обратился он к третьему посетители. -- Мне бы хотелось поговорить с вами тет-а-тет. Я не хочу обидеть присутствующих, но конфиденциальность информации требует этого, -- просто и весомо ответил "третий". -- Согласен, -- кивнул ВП и подвел черту: -- Тогда на этом общий разговор закончим. Хозяин нажал кнопку встроенного в ручку кресла миниатюрного интеркома и сказал в пространство: -- Принесите мне зеленую папку. Казалось, в ту же секунду отворилась дверь, и в гостиной бесшумно возник секретарь с папкой. Он был так быстр и безлик, что гости вряд ли бы вспомнили его лицо. ВП взял папку, а двое из троих визитеров поднялись из кресел и, поклонившись, ушли. x x x Группа Дикого, замерев, стояла посреди дороги. Дикий жестами скомандовал рассредоточиться, а сам осторожно направился вперед, туда, где посреди лесной дороги виднелись в предутреннем мраке контуры машины. Как только он оказался возле нее, скрипнула дверь, и из машины выбрался человек в камуфляжной форме. -- Ищем чего-нибудь? Или к соседям за молочком? -- с усмешкой, сквозь которую сквозило напряжение, спросил военный. -- Да заблудился тут по утру... Корову-заразу ищу. Исчезла. Будто крылья у нее выросли. -- Это точно, -- согласился военный, -- животина сейчас хитрая, может и пропеллер отрастить... А вы случайно не ростовского Николая родственник? -- Что-то вроде зятя. Глупый этот диалог был паролем. Закончив его, они облегчение вздохнули и обменялись рукопожатием. Раздалось даже что-то вроде смеха облегчения. На этот смех, поняв, что все в порядке, на дорогу выскочило из УАЗика еще трое мужчин. Тут же из темноты появились и парни из группы Дикого. -- Лихо! -- восхитился их маскировкой один из военных. -- А если б пульнули со страху? В руке военный держал небольшой американский "ингрем". У парней же были наготове метательные ножи. В случае недоразумения военные вряд ли успели бы начауь стрельбу. Это Дикий понимал, но не стал комментировать ситуацию, чтобы не обижать профессиональных вояк. Тот, с кем Дикий обменивался словами пароля, обернулся к своим и приказал: -- Продолжим! Военные продолжили, то есть стали вытаскивать из УАЗика плотно упакованные матерчатые тюки. После тюки эти оттащили с дороги в лес. Уже раскатали брезент, достали из тюков полевое обмундирование, которое было умно подобрано -- не новое, в меру поношенное. Группа Дикого стала переодеваться, и скоро, переодевшихся, их было не отличить от военных из УАЗика. На Диком оказались майорские погоны, Сергей, как и в прошлой своей жизни, стал капитаном, а Геннадий, самый молодой из них, стал старший лейтенантом. Субординация, таким образом, была соблюдена. Дикий получил "Стечкина" и кучу обойм к нему, которые распихал по карманам, парни получили по пистолету "Макарова" и короткоствольному "АКМу" с запасными рожками. Завершили картину гранаты Ф-1 -- "эфки" -- по паре на брата. -- Ну, попрыгали, -- приказал Дикий с улыбкой и сдалал, как и остальные, несколько прыжков на месте, проверяя подгонку обмундирования. -- Отлично, -- прокомментировал военный. -- Удачи, парни! До скорого! Дикий рассмотрел уже черты его лица -- это было простое славянское лицо с чуть курносым носом и ямочками на щеках. Так в кино отправляли диверсантов в немецкий тыл. Но тыл был не немецкий. Тыла вообще не было. Просто страна Россия -- это большая страна, и поделить ее по-новому без гранат и автоматов не получается... Уже рассветало, когда группа Дикого, растянувшись в цепочку, углубилась в лес. Лес чистый, сосновый, деревья стоят редко, кустов и лесных завалов почти нет. Дойти до цели и не сбиться -- Дикий смотрел на компас. Часа через два сделали остановку. Десять минут отдыхали молча, курили, разминали уставшие ноги. Солнце уже пригревало сквозь высокие хвойные кроны. День наступал солнечный и жаркий. Группа снова в пути. Лес, оказавшийся удобным для маршброска, давал выиграть время, и часа через полтора Дикий решил сделать большой привал, чтобы парни хорошо отдохнули перед делом. Судя по карте, осталось пересечь заброшенную шоссейку, точнее, бетонку, проложенную вояками. А за шоссейкой еще часа полтора неторопливой ходьбы. Они устроились в небольшом прохладном овраге, сыроватом, еще не высохшим после зимы, прикрытом сверху сплетенными ветвями не зазеленевшего покуда кустарника. Отдых, впрочем, был правильно организован -- Дикий выставил наблюдателя, которого меняли каждые двадцать минут. Открыли несколько банок с консервами, перекусили. Банки зарыли, а окурки затоптали. Лежали вповалку и молчали. Напротив Дикого Геннадий осматривал оружие, полученное от военных. Этого парня Дикий приглядел в Харькове, когда оклемался после ранения и тяжелой контузии, как-то восстановил память. Тогда было много свободного времени, и, болтаясь по Сумской улице без цели, переходя из одного кафе в другое, оказался в небольшом кафетерии, куда ранее не забредал. Заказал что-то у официантки и стал осматриваться. Народу хватало, хватало и пьяных. И женщины сюда почти не заходили. Имея достаточно опыта, Дикий понял, что в кафе что-то намечается. И это намечавшееся -- вовсе не сюприз повара или бродячих артистов. В дальнем углу расходилась от выпивки компания человек в двенадцать, сидевшая за сдвинутыми столиками и одетая по последней спортивной моде общеэсэнговского рэкета. Времена самопального бандитизма подходили к концу, но поддатые молодчики об этом историческом факте не размышляли: они, похоже, вообще, не размышляли, а смотрели по сторонам, прикидывая, кого бы прихватить. Чуть в стороне от кодлы сидел худощавый, жилистый паренек, с ним была молоденькая девчушка лет семнадцати. Она испуганно косилась на рэкетеров. Парень говорил ей что-то; перегнувшись через столик, успокаивал, старался улыбаться. Дикий сидел за два стола от пьяной компании. Ему уже принесли заказанный антрекот, но он решил пока не начинать трапезу. Ему даже хотелось, Дикий поймал себя на такой мысли, хотелось, чтобы что-то произошло -- был бы повод вмешаться и наказать ублюдков. Руки непроизвольно сжимались в кулаки. Наконец, парень не выдержал, обернулся и бросил в пьяный угол: -- Слушайте, может потише, а?! И хватит материться! Рэкетиры тут же замолчали, обрадованно уставились на того, кто посмел им приказывать. -- Шо, сука! Ты шо вякнул, вафельник?! Двое "качков" поднялись из угла и направились к столику, за которым сидели парень и девушка. Остальные, ухмыляясь, приготовились насладиться зрелищем. Жилистый паренек поднялся, увлекая из-за стола девушку и подталкивая ее к выходу. Роста он оказался незначительного -- такому, казалось, оставалось только взять ноги в руки и бежать прочь. Но жилистый не убежал, а дождавшись, когда девушка выскочила на улицу, шагнул навстречу качкам. Сделав быстрый, почти балетный поворот на одной ноге, он вонзил пятку другой ноги точно в челюсть рэкетира. Тут-то, как говорится, и началось... Дикому нравились такие моменты, моменты истины, когда секунды и мгновения стоят часто больше, чем целые этапы ровной и скучной жизни. Иногда человек после боя, если он, конечно, остался жив, говорит, вспоминает так: "Это случилось за мгновение до второго выстрела" или -- "подумал за секунду до очереди слева"... Стали падать стулья и переворачиваться столы. Пьяные "быки" бросилось на парня, мешая друг другу. Дикий не поднимался покуда и не спешил на выручку симпатичному, но незнакомому человеку. Он просто прицельно и резко запустил в сторону нападавших тяжелую пепельницу, оказавшуюся под рукой. За пепельницей последовала и тарелка с антрекотом. Брошенные предметы нанесли какой-то ущерб пьяным и настроения им не улучшили. Посчитав, что официально предупредил толпу, Дикий не стал терять времени, выпрыгнул из-за столика, врезался в кодлу. Несколькими короткими ударами он прошелся по кадыкам и коленным чашечкам, расчистив поле боя. Парень тоже оказался не промах -- четыре тела лежали на полу я не шевелились. Троих успел положить Дикий. Остальные, роняя стулья и посетителей кафе, побежали к выходу. Ущерб пункту общественного питания был нанесен значительный и, посчитав, видимо, что для благодарностей еще найдется время, жилистый бросил Дикому: -- Сейчас менты припрутся. А у меня судимость. Нужно отваливать, -- и побежал к дверям, не оглядываясь. -- И у меня -- тоже! -- Дикий бросил на стойку бара комок долларов и выскочил на улицу следом за жилистым. Пробежав трусцой несколько кварталов, они забежали в сквер, плюхнулись на скамейку, посмотрели друг на друга. -- Гена, -- протянул руку парень. Так состоялось знакомство. Дикий узнал, что Геннадий недавно освободился, оттрубив на зоне "пятерку" по гоп-стопу. Пять лет назад Геннадий с приятелем организавали налет на инкассатора, не продумав все, кад следует, и провалили дело. Они просто вырвали сумку, но их поймали. Не помогли занятия легкой атлетикой, дружка Геннадия застрелили при задержании, а его самого ранили в ногу -- ранение оказалось легким. Дикий только головой покачал -- ментам пофигу, они и малолетку безоружного готовы подстрелить. После пяти лет отсидки Геннадий вышел на свободу со стойкой ненистью к ментам и вообще ко всеким официальным властям. Так кует государство кадры для криминального мира. Риск Геннадий уважал, а после зоны ничего уже не боялся. Предложение Дикого влиться в "команду" он принял без колебания... x x x К небольшому, затерянному в лесном массиве военному городку группа Дикого вышла уже в наступающих сумерках. Казалось, весна устала, не набрала еще силы, и нагретый за день воздух быстро остыл, а от земли потянуло холодной сыростью. Вертолетное поле было обнесено колючей проволкой, неровно висящей на полусгнивших деревянных столбах. Так и все государство -- содержание еще значительно, представляет ценность, но формы -- никакой... Колючая проволока не являлась серьезннм препятствием, скорее, она охраняла поле от дикого зверья. Дикий достал компактный мощный бинокль и остал осматривать территорию аэродрома -- группа затаилась в кустарнике в двадцати метрах от ограждения. Вот место заправки. А где часовые? Где вообще какие-либо посты? Никого не видно, что и неудивительно для военных городков, расположенных в глухих местах... Дикий посмотрел на часы -- через пятнадцать минут должен прибыть нужный им "борт". Дикий махнул рукой, и группа стала осторожно просачиваться на территорию аэродрома. Короткими перебежками преодолели открытое пространство, залегли чуть в стороне от заправочной станции. Возле нее спиной к Дикому возились несколько техников, ожидая вертолет. Дикий кивнул парням, и все поднялись так, чтобы их заметили. Их заметили, но никак не среагировали -- мало ли теперь шляется незнакомых военных на объекте. Смутные времена! Да и форма ВДВ... На то они и десантники, чтобы появляться где попало, что-то сопровождать, охранять, стоят себе в сторонке и мирно ждут, значит знают, что им надо... На такую приблизительно реакцию Дикий и рассчитывал. Сперва раздался специфический стрекот, после из-за кромки леса показалась плохо покрашенная "стрекоза". Когда вертолет стал спускаться, Дикий разглядел номер "борта" -- все правильно, именно его они и ждут. Наконец, вертолет сел и заглушил двигатель. Улегся ветер от винтов, стало тихо. Из МИ-6 выпрыгнули трое мужчин в штатском. Со стороны казалось, что они просто разминают члены, затекшие от сидения во время полета, но Дикий заметил, как они грамотно встали треугольником -- профессионалы! Появился и четвертый. Он что-то сказал техникам, сделал несколько шагов в сторону, закурил. Явно старший в этой кодле, Дикий направился к нему. Если штатская троица была одета просто, в джинсы и куртки, то старший был облачен в хорошее драповое пальто, из-под которого виднелся серебристого цвета костюм и белая рубашка с галстуком. Дикий подошел к нему уверенным шагом, небрежно козырнул, представился по форме, повторил вслух номер "борта", сообщил "драповому" откуда они вылетели и куда в итоге должны попасть. "Драповый" слушал настороженно, но согласно кивал. -- Моя группа поступает в ваше полное распоряжение, -- закончил Дикий, -- для усиления охраны груза и сопровождения его к месту выгрузки. Каждым движением, каждой интонацией голоса Дикий как бы хотел сказать: без этого идиотского приказа охранять вас, дельцов новых, сидел бы, мол, с женой дома, пил чай с баранками... Трое штатских возле вертолета стояли собранно и в носу не ковыряли -- Дикий старался не выпускать их из поля зрения. "ВДВэшиики" мирно беседуют в сторонке и не глядят на вертолет. -- Кто отдал приказ? -- быстро спросил "драповый". -- Полковник Арцибашев, -- четко произнес Дикий первую пришедшую на ум фамилию. Это все равно ничего не значило. Хозяева "драпового" могли попросить своего генерала, а тот просто мог отдать приказ командиру десантного полка выделить несколько надежных людей для сопровождения. -- Да, да, -- согласился "драповый", хотя и видно было, что он такой фамилии раньше не слышал. Огонек напряжения в глазах "драпового" потух. -- Загружайтесь, майор, -- распорядился он, -- Вам помогут устроиться. Дикий обернулся к своим парням и небрежно махнул рукой в сторону вертолета -- садитесь, мол. Парни также лениво побрели к вертолету. "Драповый" и "майор" стояли и курили молча. Всеми своими движениями, мимикой Дикий как бы давал понять -- он принимает старшинство "драпового". Но это вынужденно -- на данный момент. Себе и своим парням "майор" цену знает, а зная ее можно подчиниться и штатскому, поскольку того требуют сложившиеся обстоятельства. -- Пойдем в "вертушку", майор. -- "Драповый" щелчком отбросил в сторону недокуренную сигарету. -- Так точно, ваше благородие, -- шутливо козырнул Ддкий. -- Изволите шутить! -- хмыкнул "драповый" и они двинулись к вертолету. За эту пару десятков шагов Дикий успел недовольно пробурчать по поводу "вертушек", идиотов техников, всех гребаных летательных аппаратов вместе взятых и долбанное начальство впридачу. "Драповый" хохотнул начальственно, даже похлопал Дикого по плечу, утешил: -- Да ладно, майор, не бурчи! Тут осталось-то... К утру уже дома будешь! "Драповый" и его лютая троица расслабились -- Дикий видел, как спало первоначальное напряжение в лицах, мышцах. Сейчас многие из "новых" пользуются услугами военных в своих целях и отношение к армейской форме сложилось такое -- военные работают на них, потому что им, военным, платят. Но вид формы еще вызывал какое-то неопределенное чувство -- не чиновники и не бандиты, подчиненная, но все же почти самостоятельная сила... Парни Дикого уже обжились в вертолете и обменивались веселыми репликами с хозяевами. Кто-то пустил бутылку водки по кругу -- братание, одним словом, состоялось. Дикий сидел напротив "драпового" и добродушно улыбался. "Четверо их и четверо нас, -- думал он. -- Экипаж не в счет. И вообще рейс "левый", пробит начальством свыше, больше никому до него дела нет." Внутренности вертолета были забиты ящиками и Дикий знал, что в ящиках оружие -- тысяча пистолетов "Стечкин-АПС-6" с глушителями для спецназа и беоприпасы. Груз идет на Северный Кавказ для сепаратистов. Его Дикий должен реквизировать. Должен -- значит, сделает... x x x Экипаж запустил двигатель, и его вязкий шум заполнил, казалось, все пространство вокруг -- изъясняться теперь можно только жестами или криками. Это и хорошо. Нечего болтать. Случайной фразой всегда можно себя выдать. Вертолет оторвался от земли, и Дикий, скосившись на циферблат, засек время. Он уже с парнями дововорился, что работать начнут через пятнадцать минут после начала полета. Парни незаметно посматривали на него и Дикий три раза опустил веки -- это значит что план остается в силе. После Таджикистана оди научились понимать друг друга без слов. После контузии и ранения Дикий не один месяц прожил без памяти, а когда она вернулась, то оказалось, что у него есть Света, с ней все впорядке, родился сын, которого она назвала Владимиром. Сыну два года теперь, живет с матерью в казацкой станице неподалеку от Лехи. Да, и Леха, лучший друг и телохранитель в прошлом, у него есть, женился человек... Когда вернулась память, Дикий испытал счастье, поняв, что он не один в этом огромном жестоком мире. Но вместе с памятью стало появляться беспокойство за близких -- во многих отношениях одиночество облегчает жизнь. Не раз посещала мысль завести дом где-нибудь под Питером в тихом месте, перевезти Светлану с сыном, жить вместе с ними и забыть про войну... Леха мотается из Джанкоя на Кубань и обратно, занятый рисовым бизнесом. Вика, которая помогала Дикому, провозила под платьем оружие, продолжает работать в офисе у Андрея, который купил новый "вольво" и гоняет на нем по Харькову... ...Дикий открыл глаза -- ничего не изменилось. Вертолет летел, парни, свои и чужие, дремали, или делали вид, что дремлют. Только Валера сидел, напряженно сцепив руки на коленях, смотрел на Дикого, и тот, чуть качнув головой, постарался дать понять -- все в порядке, не дергайся, расслабься. "Хорошо, что удалось забрать Валерку из мишиной команды -- подумал Дикий. -- Может, и выгодное занятие -- выколачивание долгов, но тупое, а иногда и зверское. А Валера не "бык". Он прирожденный стрелок. А как он себя проявил в Таджикистане! Он и Геннадий -- у них просто первобытная тяга к битвам." В команде Дикого семнадцать проверенных бойцов, но в это дело он взял только троих, самых лучших. Пятнадцать минут прошли, и Дикий открыл глаза, потянулся, будто разминал тело после дремы, подался вперед. -- Гена! -- крикнул он, стараясь пробиться голосом сквозь шум двигателя. -- Водка осталась? "Драповый" вздрогнул, посмотрел на очнувшегося "майора", пожелавшего вдруг махнуть стопоря, а его охрана даже глазом не повела. -- Есть немного, товарищ майор! -- прокричал Гена в ответ. Дикий улыбнулся "драповому", сделал приглашающий жест, но тот отрицательно махнул головой, отвернулся. И зря, поскольку вопрос про водку был тем сигналом, после которого все и должно было произойти. Оно и произошло. Ребром левой ладони Дикий рубанул "драповому" по кадыку, а костяшками правого кулака проломил тому височную кость. Такого человека, как "драповый" больше не было на белом свете, вместо него покойник падал кулем на пол вертолета. За ним попадали и охранники со свернутыми шеями. Шеи у них были толстые и сильные, но это им не помогло. Разобравшись с чужими шеями, парни дикого натянули маски и рванули к кабине вертолета. "Вертушка" летела на автопилоте и экипаж расслабленно сидел в креслах; ктото дремал, кто-то листал газету. Летчики как-то и не удивились, когда увидели наставленные на них стволы -- будто на них эти стволы каждый день наводили. Командир экипажа, широколицый мужчина лет пятидесяти, с седыми висками, только пожал плечами и по приказу Дикого изменил маршрут. -- Вы нам не нужны в качестве трупов, -- сказал Дикий. -- А кому они нужны, -- хмыкнул командир. -- Поэтому, если не будет сюрпризов, то вы нас отвезете и живыми домой отправитесь. -- Живыми -- это хорошо, -- согласился командир. -- Тогда действуйте! Командир стал действовать, а Сергей занял место второго пилота, чтобы контролировать действия командира, да и остальных членов экипажа. Они обменялись несколькими профессиональными фразами, которых Дикий не понял, зато командир понял, что один из тех, кто захватил вертолет, прекрасно в "вертушках" разбирается, сам, возможо, летчик. -- Вы не беспокойтесь, -- еще раз подтвердил свое обещание Дикий, -- вы нас просто высадите и дадите разгрузиться. Про инцедент говорить не обязательно. Тогда получится, что одни бизнесмены накололи других. А вы просто извозчики. -- Нас вообще ничего не касается, -- согласился командир. "Интересно, -- подумаю Дикий, -- он такой всегда покладистый, или потому что на него несколько пистолетов наставлено?" -- Тут лету всего минут двадцать, -- добавил Дикий. В иллюминаторе черная ночь, и еще неизвестно, что ждет на земле. Дикий смотрел до боли в глазах и, наконец, увидел условные сигналы фальшвееров. Пока все идет нормально! Это уже Ростовская область, дорога в глухой степи, на которую они должны сесть. Еле дождавшись, когда вертолет заглушит двигатели. Дикий выпрыгнул на землю. К нему уже бежали парни Николая, а из темноты выползал КАМАЗ. -- Грузим! Быстро! -- Как прошло. Дикий? -- Еще не прошло. Постарайтесь погрузить быстро. -- Эй, парни! Темп, темп! Сперва в КАМАЗ летят ящики, за ящиками -- покойники. Дикий сказал парням, что экипаж обещали не убивать, и те, хохотнув, согласились. -- Пусть летят обратно! Хоть кто-то вспомнит добрым словом! Дикий пошел от вертолета прочь, за ним потянулись Сергей, Геннадий и Валера. Они обошли КАМАЗ -- за ним стояла машина военной автоинспекции, за военными пристроилась тачка ГАИ. "Хорошее прикрытие, -- подумал Дикий, -- еще и документы небось есть. Это не Таджикистан. Здесь грабеж идет почти на государственном уровне". Тут же и БМВ Дикого. Из него выпрыгивает Марат и бросается навстречу радостно, обнимает каждого, радуется им, живым. -- Как все прошло? -- Все тот же вопрос. -- Еще не прошло, -- отвечает Дикий. Они снимают военные шмотки и переодеваются в куртки и джинсы. Садятся в тачку, и Марат врубает с места так, что кажется, вскрикивают. Они выполнили свою часть работы, и теперь дело за ростовским Николаем. Парни задремали на заднем сиденье -- у них серьезный боевой опыт и они знают простую истину: когда есть время, то лучше расслабиться и отдыхать, чтобы быть в форме. Но Дикому не спалось. Он смотрел на дорогу. Фары выхватывали кочки и кусты по обочинам проселочний дороги. Скоро БМВ выехала на шоссе и понеслась сквозь ночь. -- Марат, может тебя подменить? Поспишь? -- спросил Дикий. -- Порядок, Дик. Я пока вас ждал успел покемарить. 3 Этот путь в жизни Дикий не выбирал -- жизнь сама его выбрала. И оставалось лишь принять происходяшее, как данность. Все эти передвижения и покойники... Нет, он не считал себя суперменом, но радовался тому, что пока везет. А везло потому, что Дикий прошел хорошую школу выживания, хотя слово "хорошая" здесь может показаться неуместным. Однако, в это неспокойное время России конца столетия многие, с оружием или без, вели войну за себя и свои семьи. Дикому же пока удавалось оставаться живым. Живым и понастоящему диким, как зверь или птица. Иногда он всматривался в зеркало, обнаруживая, как все более резкими становятся черты лица... Что ж -- это было его лицо и его жизнь. В Харькове Дикий собрал свою группу и объявил, чтобы готовились к новой акции. Отпустив людей, Дикий закрылся в дальней комнате их конторы или, как теперь больше любят говорить, офиса. Перед ним на столе лежали карты и схемы -- Дикий изучал их сантиметр за сантиметром, пил, обжигаясь, чай из дымящейся кружки, думал. Для акции следовало достать несколько армейских машин, военную форму и вертолет. С "вертушкой" обещал договориться Алексей. У него есть знакомые на одном военно-транспортном аэродроме -- вояки уже несколько раз брали деньги в обмен на технику и теперь они повязаны этими деньгами, не откажутся. В любой операции главное отход. Следовало просчитать все возможные и невозможные препятствия. Дикий и просчитывал их, закрившись в комнате, до грубокой ночи. Место будущего действия находилось между Путивлем и Шалыгино, недалеко от российской границы. Название населенного пункта, городка Путивль отозвалось в патмяти какими-то воспоминаниями, как-то он связывался с древней русской историий, кажется в "Слове о полку Игореве" городок упоминался, кто-то там плакал на стене, какая-то женщина, или на другой стене стояла она, но плакала -- это точно, провожала в бой... Среди них не было Игоря, усмехнулся Дикий, но тясяча лет прошла, а бой, война все не прекращаются. Там кочевники бились с русским князем, делили сферы влияния, да и русские князья между собой договориться не могли. Древнерусская братва убивала других, погибали сами... За тысячу лет не изменилось ничего. Только совести стало меньше. Раньше хоть князь объявлял заранее врагу: "Иду на вы!" -- теперь же бомбу исподтишка норовят. Такая сволочная жизнь, одним словом... x x x Ранним утром на пустынное шоссе выкатился УАЗик, раскрашенный и оборудованный как машина ВАИ, за ним, рыча дизелем, катил мощный "УРАЛ", накрытый тентом, с воинскими номерами. В машинах сидели люди с документами так тщательно подделанными, что ее, подделку, можно было обнаружить только при длительной неоднократной экспертизе. Печати и грифы, по крайней мере, на документах подлинные. В УАЗике находились Дикий, в самоприсвоенном звание майора, Сергей и Геннадий имели погоны старших лейтенантов. Марат сидел за рулем. Поручалась уже привычная схема. В грузовике за рулем сидел Вадим, один из парней Дикого, ему решили присвоить прапорщика. Вместе с Вадимом в грузовике катил Юра -- веснущатый и веселый парень. Он отлично знал тот лесной район, куда группа направлялась. Еще в кузове "Урала" сидели двое автоматчиков. Ну, а это были просто рядовые. Утро получилось прохладное и сырое, все ежились от сырости и оттого, что не выспались. От Харькова предстояло проехать почти триста километров. Проехали несколько постов ГАИ, но машины даже не попытались остановить и проверить -- до военных гаишникам дела нет. На одном из постов куковал представитель военной автоинспекции, но и он, увидев машину ВАИ перед "Уралом", даже не шевельнулся. Ехали долго, часов семь. Свернули на грунтовую дорогу и по ухабам проехали еще немного. Выбрали место в чаще, оставили там машины и как смогли замаскировали ветками. Одного из группы Дикий оставил возле машин с рацией -- тот по сигналу должен будет подогнать "Урал". И еще оставшемуся велено было заминировать УАЗик: он числился в угоне, и второй раз им пользоваться уже нельзя. На самом же деле машин не угоняли, а взяли их за хорошие деньги через посредников, договорившись так, чтобы бывшие хозяева не заявляли об угоне, а подождали несколько дней. -- Ну, мы пошли, Костя, -- сказал Дикий тому, кто остается. -- Удачи, Дик. -- С нами будет все в порядке. Следи за рацией. -- Так точно. Группа пошла лесом вдоль обочины дороги, продираясь сквозь буреломы и перепрыгивая через канавы. Где-то через полчаса добрались до махонького военного городка. На этой затерянной в лесу точке располагались ракетчики с зенитно-тактическими установками "земля-воздух" небольшого радиуса действия. Сами ракетные установки и локаторы находились где-то в стороне за покрытыми лесом холмами, а в самом городке располагались жилые домики и казарма. Армейские здания рассеялись на довольно большом квадрате земли, расчищенном от леса, но ни забора, ни какой-либо охраны по периметру городка не было. "Просто нельзя не воспользоваться, -- подумал Дикий. -- А сами пусковые установки у них, интересно, охраняются? В этой стране хранят в тайне только номера счетов в швейцарском банке. А все остальное властям пофигу!" И действительно -- по бумагам выходило, что бывший Союз до сих пор полон военных и прочих секретов, но по сути любой агент любого "Моссада" или ЦРУ мог появиться в расположении военной части с фотоаппаратом и цветной фотовизиткой, приколотой к пиджаку, с надписью, объявляющей на какую "контору" тот работает. От тоски и безденежья его б встретили с рапростертыми объятьями, как родного, как спонсора, все б показали, угостили б водочкой, а на прощанье подарили бы пару ракет, ну продали в крайнем случае... "Умом Россию не понять..." Спинномозговой жидкостью тоже. Глава КГБ Бакатин дарит вчерашним врагам американцам схемы прослушивающих устройств, установленных в ихнем посольстве в Москве, министр Козырев долго уговаривает западные страны расширять НАТО на Восток... x x x Из полученной информации Дикому, было известно, что в казарме должно находиться человек тридцать солдат. Это были обычные солдаты-срочники, и следовало сделать все так, чтобы не пришлось применять оружие. Дикий посмотрел, как его парни готовят оружие, сказал: -- Стрелять только в самом крайнем случае. Если нас обнаружат, пользуйтесь сначала "Зарей". Для тех, кому еще не пришлось воевать, стоит пояснить, что "Заря" -- это светошумовая граната, довольно безобидная, ослепительно-гремящая, способная оказать психологическое воздействие и на какое-то время нейтрализовать противника. Как-то незаметно прошел день. Группа расположилась на кромке леса в полосе кустарника и ждала, когда стемнеет. Ракетчики поужинали, теперь по территории городка шатались солдаты, слышен был их смех и бравые матюги сержанта. -- Часа три придется ждать, пока угомонятся, -- пробормотал Дикий и сделал знак рукой, первым пополз в глубь леса. Остальные члены команды последовали за ним. Нашли большую воронку, оставшуюся после войны с фашистами и заросшую теперь мхом и кустиками черники, забрались в нее. -- Холодно, блин. -- Не зима. Потерпим. Лучше давайте и мы чего-нибудь жеванем. Появились галеты, две банки с мясными консервами и фляга с чаем. Фляга пошла по рукам, и через несколько минут стало теплее и настроение исправилось. -- Наружной охраны у них нет никакой, -- Дикий стал оценивать ситуацию, -- но в каждом здании посты, конечно же, есть. Бывают еще и скрытые посты наблюдения, хотя вряд ли... Короче, пересидим в воронке. Если у них есть инфрокрасный тепловой сканер, нас на опушке сразу вычислят. Поэтому никого прошу не высовываться. И не курить. Парни Дикого молча жевали, но слушали внимательно и кивали согласно. Только веснущатый Юра поинтересовался: -- А отлить в кусты тоже нельзя? -- Тебя по струе сканером засекут! -- хохотнул Вадим. -- Да нет, нет! Я и не хочу. Потерплю, если что! -- Ну, все, -- оборвал их Дикий, -- кончай базар! Сидим тихо! Они сидели тихо, сложив в середину воронки свои большие армейские рюкзаки, и это ожидание, как всегда, тянулось мучительно долго, каждый чтото вспоминал из прошедшей жизни -- родителей, любимых девушек, погибших товарищей, стычки с другими группировками, как это иногда получалось кроваво и глупо. Ждать -- самое сложное в жизни. Умение ждать -- высшее мастерство. Натянув теплые бушлаты, парни дремали. Хотелось курить, терпели. Время, понятие относительное и больше психологическое, почти остановилось - - стрелка на циферблате, казалось тоже уснула. В двенадцатом часу Дикий скомандовал собираться и к половине двенадцатого группа выползла к кромке леса. Территория городка освещалась несколькими прожекторами и незамеченным туда не проберешься, если кто-то, конечно, следит за качеством охраны. Но у вояк -- тихо. Дикий разглядел в бинокль каждый метр -- никого. Он достал пистолет "Стечкина" и нащелкнул на ствол глушитель. Остальные сделали то же самое -- проверили оружие и веревочные петли: веревками они собирались спеленать казарму. -- Пора. Дикий побежал первым по намеченному заранее маршруту. Он слышал шорох за спиной -- это почти беззвучно следовали за ним парни. Они быстро достигли казармы, представлявшей из себя вытянутое кирпичное здание с одним входом с торца. Дверь располагалась со стороны леса, и этот благоприятствующий факт давал надежду на то, что их не заметят. Их и не заметили. Похоже, и замечать было некому -- армейское разгильдяйство не имеет пределов. Сгруппировались у входа, толкнули дверь, оказались в неохраняемом "предбаннике". Вторая дверь вела в саму казарму. Дикий убрал пистолет и попробовал дверную ручку -- закрыто. За дверью должен находиться дежурный солдат, но он откроет только в том случае, если услышит пароль. Но армия была постсоветская, в данном случае украинская. Одним словом, можно было рискнуть... Дикий заколотил по двери, а парни присели вдоль стены, натянув маски. "Майор" Дикий и "прапорщик" Вадим прикинулись пьяными -- к пьяным у славян отношение миролюбивое. -- Что за блядство! -- ругается "прапорщик". -- Эй, салаги! К нам товарищ майор приехал! Инспектор из Киева! Почему он, блядь, должен ждать! -- Да. Почему? Блядь, -- бубнит Дикий. Дверь распахнулась настежь, и в ней возникло заспанное лицо солдата -- мятое, испуганное, почти детское. Далее все просто, как шестью шесть. Парни Дикого влетели в коридор, начинающийся за дверью, спеленали дежурного так быстро, что тот, наверное, не успел испугаться. Чуть в сторонке от двери располагался солдатский сортир, в котором, как выяснилось, трое "дедов" только расположились, рассчитывая чифирнуть. Они держали в руках граненые стаканы с черной почти жидкостью и с удивлением смотрели на появившихся офицеров украинской армии с масками на лицах. Их быстро связали и положили лицом на бетонный пол. Роли вручены заранее, и Дикий не вмешивался. Парни побежали в саму казарму вязать солдат, а "майор" присел на место дежурного и сразу же нашел у того в будке ключ от сейфа. Система советская, то есть, надежная. В сейфе Дикий нашел ключ от оружейки. А тем временем "прапорщик" Вадим разбираются с сигнализацией. Хорошему специалисту пришлось напрячься -- система настолько старая, что нужно вспоминать, как работает сие допотопное устройство. Всех-то дел -- в углу двери тяжелой пластиной зажать контакты. Сделано -- дверь в оружейную комнату открыта. Выбежал от солдат Геннадий, стал говорить, нервно посмеиваясь: -- Товарищ майор, жертв нет! На общем собрании солдаты постановили -- лучше жить связанным, чем быть мертвым и свободным. -- После посмеемся, -- остановил его Дикий. За Геннадием выбежали и другие парни. -- Работаем быстро и не отвлекаемся! -- приказал Дикий, входя в оружейку и распахивая шкафы. Оружие на месте. Оно, родимое, так и просится в руки. Его этими самыми руками и выносили, тащили, нагруженные, как волы или мулы, к лесу. Дикий шел последним с ручным пулеметом наперевес, прикрывая группу. Сейчас уже не важно, как сваливать -- с шумом или без. Но их так никто и не заметил. Уже в лесу Дикий достал рацию и вызвал "Урал". x x x Они проехали километров восемдесять, судя по спидометру, но казалось, что за спиной остались сотни верст африканского сафари. Если и не африканского, то сафари точно, поскольку то, по чему "Урал" несся, нельзя было назвать даже проселочной дорогой. Марат гнал по кустам, несколько раз казалось, что машина опрокинется в овраг. Фары выхватывали из тесноты стволы деревьев, и каждый раз Марат чудом уворачивался. Когда они въехали в заросли кустарника, Дикому удалось перебраться из кабины в кузов, в котором парней бросало от борта к борту. Парни набивали синяки и шишки, крепились, матерились, старались удержать ящики со взрывателями к гранатам. Мешки, цинковые коробки и люди -- все в кузове смешалось в одну движущуюся кучу. -- Смотрите, чтобы все не вывалилось на фиг! -- Да тут... Блин! Прямо в нос. Гена, ты мне в нос ботинками не... -- Тут удержаться невозможно. Чуть бы потише! Или на какую дорогу! -- Какие тут дороги! По дороге влететь можно! -- Держитесь, парни. -- Да что ж ты поделаешь! Опять по носу. И так кровянка... Дикий выбрал момент и перебрался обратно в кабину. "Урал" несся в сторону России, которая была, как говорится, не за горами. А вот и дорога. С хрустом продираясь сквозь кустарник и снося тонкостволые березки, Марат летел к ней, не обращая внимания на то, что происходило вокруг. А справа по дороге двигал ся транспорт, освещая себе путь яркими галогенами. Дикий тоже заметил свет с опозданием и не успел предупредить Они так и вылетели на дорогу перед самым носом у транспорта, впереди которого еще и гаишная тачка ехала. Выпрыгнув на шоссейку, Марат повернул влево, прокатил с сотню метров и молниеносно свернул на кстати подвернувшуюся лесную дорогу. Сзади уже выла гаишная сирена. Дикий крикнул водителю: -- Гони! Я прикрою! -- и выпрыгнул на дорогу, упал, больно ударил бедро. Выпрыгнул он не один, а с ручным пулеметом. Зря менты за ними погнались -- подумали, небось, что крестьяне ночью пьяные катаются. Главное, чтобы координаты не успели передать. Они и не успели. Дикий скинул флажок предохранителя и не вставая врубил длинную очередь по колесам и передку милицейских "жигулей". Тачка пошла юзом, ее занесло, и машина врезалась в ствол ели. "Урал" остановился; к Дикому бежали парни с оружием наперевес, готовые принять бой и отбить командира. Но никто не рвался более биться -- со стороны шоссе никакие звуки не доносились. На этот раз ментам повезло -- от удара о дерево они потеряли сознание, но пули их не задели, разнеся в хлам только радиатор и резину на колесах. Гаишников, их было двое, выташили на свежий воздух, а машину слегка поувечили прикладами, чтобы у ментов, когда те очнутся, не появилось желание связаться со своими по рации. Оставался еще какой-то грузовой транспорт на дороге, но в лес они не сунутся, побоятся. А рации у них, может, и нет. А если и есть, то время -- время парни Дикого выиграли... x x x Ментов пристегнули друг к другу наручниками и побежали к "Уралу", запрыгнули в кузов, а Марат врубил скорость. Дикий сидел возле водителя и ругался: -- Ты понимаешь -- это мог быть конец? Ты понимаешь? Ты что -- галоген не разглядел? Да галоген за километр видно! -- Виноват, Дик, -- оправдывался Марат, продолжая крутить баранку. -- Что-то я совсем заблудился. Такая тряска. -- Тряска тряской... Будь внимателен. -- Постараюсь, Дик. -- Нет! Не постарайся, а будь! -- Буду, Дик. Дорога обрела, наконец, хоть какую-то форму, а еще через некоторое время показалась железнодорожная ветка с нерегулированным переездом. Веткой давно не пользовались, но дорога за переездом пошла довольно приличная. По ней пролетели пару десятков километров. Слева от шоссейки распахнулось поле, отделенное от дороги зарослями кустарника. Кустарник резко оборвался -- Дикий увидел, как заблестел металл. Это их ждал другой вертолет. -- Здесь! Съезжай с дороги! -- Вижу, Дик. Водитель съехал с дороги, миновал обочину на первой скорости и остановился чуть в стороне от вертолета. В свете фар хорошо было видно, как распахнулась дверь и из "вертушки" вылезали люди. -- Прибыли, -- сказал Дикий. -- Туши фары. К наступившей темноте глаза привыкли не сразу. Парни повыпрыгивали на землю и скоро уже стали доноситься их голоса и команды -- они разгружали "Урал", перенося завоеваннее добро в вертолет. Дикий остался в кабине, поскольку его участия теперь не требовалось. Он смотрел, как парни таскают ящики, и бурчал под нос: -- Бардак. Какой бардак. Кто хочет может разоружить военный городок и... Да что там говорить! Говорить, действительно, не стоило. Да и думать тоже. Можно было только гадать -- возможна ли такая же операция по отношению стратегического ядерного оружия. С первого взгляда -- никак не возможна. А если хорошо постараться, купить кого надо, убить кого надо... Кто бы мог подумать, что Советский Собз развалится? Никто. Включая всех наших врагов. А он развалился. Даже самый наш злой враг не придумает того, что мы сами с собой способны сотворить. Великий русский талант -- это гениальная способность делать народную жизнь невыносимой при всех внешних и внутренних факторах, способствующих, наоборт, процветанию... Дикий не был склонен рассуждать на такие абстрактные темы. У него и сил, и желания на это не было. Он просто сидел в кабине "Урала" и мрачно повторял про себя фразу: -- Когда же закончится все это блядство на Руси? 4 Есть лирика продолжения рода и витья гнезд, а есть лирика капитализма. В Краснодарском крае ближайший друг Дикого, Леха, нашел себе девушку Инну и женился на ней -- теперь Леха не только, точнее, не столько боевой товарищ, сколько бизнесмен, пекущийся о сезонных изменениях цен на растительное масло. И цены эти менялись в нужную сторону. Поэтому Леха безостановочно мотался по делам растительного масла. Светлана находилась под Краснодаром. Инна опекала ее и сына. И эта забота несколько утешала Дикого, который, хотя и был крайне рад сыну, считал, что при той жизни, которую приходится вести, лучше отцовские чувства сдерживать. Дикий подарил Свете новый "Альфа-Ромео" бордового цвета и теперь иногда с улыбкой представлял, как она гоняет на нем по казачьим станицам. Дикий оставлял решение вопроса на будущее -- да, у него есть сын от женщины, которая, похоже, его любит, и он когда-нибудь угомонится, будет жить с ними, будет жить в будущем, если выживет... Выживет... Это вопрос, конечно, интересный. Предстояла новая нелегкая прогулка в Карелию. Сколько всевозможного оружия находится в расположении забытых богом и правительством военных частей. Приходилось Дикому и его группе это оружие выковыривать. Как все делается? По-разному. Один высокий армейский чин не удержался и взял приличную сумму. За эту приличную сумму он и навел. Правильная информация -- главное. Девяносто процентов успеха в правильной информации, остальное -- профессионализм и везение. А всего-то предстояло -- захватить расположение мотострелковой дивизии. Дивизия, правда, это громко сказано. В ней на данный момент всего-то чуть более двухсот солдат и офицеров. Но все же -- двести солдат и офицеров! И если солдаты -- чайники необученные, то офицеры -- офицеров все-таки учили много лет в высших учебных заведениях. Дивизию собирались расформировать, но пока она существует, существует и дивизионный склад оружия. Он-то и был нужен группе Дикого. Полученная информация гласила, что в расположении части четыре трехэтажных казармы, солдаты одной из них охраняют объект -- всего сорок человек, постоянно меняющихся. В другой казарме находится хим-батальон, но в нем всего на данный момент семь человек. В третьей казарме располагаются саперы, пять человек, батальон связи, тоже пять человек, комендантская рота, двенадцать человек, и разведбат. В разведбате служили еще пять человек контрактников, то есть не мальчиков, понимающих, что жизнь штука дорогая и хрупкая. Имеется еще одна довольно населенная казарма с первогодками. Но их Дикий в счет не брал -- малолетки необученные. Еще на территории военного городка подразумевалась столовая, продуктовый склад, баня, клуб, санчасть. Два домика, в которых жили офицеры с семьями. За охраняемой территорией напротив КПП находился гараж грузовых машин и рядом с ним -- домик комендатуры. На территории самого городка имелся еще один парк машин -- танки и бронетранспортеры. Только эти танки и бронетранспортеры давно уже мхом поросли. Танки и бронетранспортеры Дикому на фиг не нужны. Чуть в сторонке от бронетехники -- домик связи. Существовали в составе дивизии и собачники, только собак не было. "Съели их, что ли?" -- криво усмехайся Дикий, раздумывая над диспозицией грядущего мероприятия. -- Да, брат, -- говорит Дикий сам себе, разглядывая карту, разложенную на столе, -- территория растянута. Но это и хорошо. Станем вырубать всех по очереди. Понадобится с нашей стороны человек сорок. Вырубать военных, конечно, дело уже привычное, но грузить оружие за нас никто не будет... Грузовики у вояк на ходу. Мы их грузовики и реквизируем. Машины бросим возле Ладожского озера и перетащим добро на судно. Переплывем озеро, разгрузимся. Дальше -- не мое дело... Больше всего в предстоящей истории Дикого удивляло то, что в подготовке операции, в информативном обеспечении самое активное участие принимали военные. Получалось, что одна часть армии выступала против другой. Хорошо, если все пройдет по плану, но ведь может начаться стрельба и появятся покойники. И больше их будет со стороны служивых... Дикий, встал и прошелся по комнате. Остановился возле кофейника фирмы "Крупп", собрался било сварить кофе, передумал, достал сигареты, сказал: -- А еще говорят -- преступные сообщества! А еще говорят -- организованная преступность! Самая что ни на есть организованная -- это государство! Генералы подставляют солдат и офицеров. Кремль грабит народ! Больно мне надо все это!... Дикий развел руки в стороны и было не ясно, что он подразумевает под словом "это". Собственно, он находился в комнате один. Он упал в кресло и сидел в нем долго, курил одну сигарету за другой. И вяло думал о том, что все "это" -- вопрос этики. Академий, как говорил товарищ Чапаев, Дикий не закончил -- его жизнь учила. И книги он тоже читал, благо в зоне в свое время выпадали свободные часы. Конечно, с точки зрения советской морали, все "это" ни в какие ворота не лезло. Если б в советское время где-либо пропал пистолет, то его бы все менты державы искали. Но новая мораль говорила, кокетливо прячась в слова о цивилизованном рынке, что -- грабь, мол, награбленное. И вся история человечества состояла из грабежей. Что делали викинги -- грабили и насиловали. Что делал русский князь Святослав - - грабил и насиловал. Что сделали крестоносцы -- пошли отвоевывать Гроб Господень, но попути разграбили христианский же Константинополь. На чем построена цивилизация Штатов? Сперва на работорговле и грабеже индейцев, после на мировых войнах, которыми баловались европейские страны. А зачем они, европейские и цивилизованные, их начинали? Чтобы грабить и насиловать... То есть новая российская власть просто обязана быть властью грабителей и насильников. В таком положении имелось два выхода: можно покорно работать на очередного кремлевского "папу", а можно -- на себя. На себя -- лучше. И еще неизвестно, что безопасней... x x x Месяц ушел на то, чтобы перевезти людей в Питер и поселить их в квартирах, снятых заранее и в разных районах города. Каждый боец группы был вооружен пистолетом "Стечкина" АПС-6 с глушителями и облегченными проволочными прикладами. Специально изготовленное оружие для спецназа. И запасных обойм имелось с избытком, как и осколочных гранат Ф-1. При необходимости можно было воспользоваться свето-шумовыми зарядами "Заря". Хорошее название. Похоже на название колхоза "Заря коммунизма". Только не коммунизма теперь, а капитализма! Дикий поселился в однакомнатной квартире на Комендантском аэродроме возле метро и как-то у него даже выпал свободный вечер. Он поехал на Невский, прогулялся до Дворцовой площади. Удивительный город! Он ведь вырос в нем! И совсем его забыл, мотаясь последние годы по стране. А после ранения вообще все забыл, а когла начал вспоминать себя, то одним из первых воспоминаний было: он маленький и совсем еще не дикий, он вместе с приятелями, с классом, то есть, и учительницей идет по каким-то красивым залам, в одном из которых на лошадях сидят железные люди с копьями, есть даже дети, закованные в железо, а учительница говорит: "Это -- рыцари, дети. Если они падали, то сами не могли подняться. И еще были дети-рыцари"; Дикий вспомнил тогда свои детские мечты стать рыцарем, а уже после вспомнил и Питер и Эрмитаж... Было начало июня -- белые ночи. На Мойке возле дома, где умер Пушкин, экзальтированные юноши и девицы праздновали день его рождения и читали стихи. Дикий прошел мимо не останавливаясь. Ему нужен был город, а не чужой праздник. Он даже не стал брать такси, а поехал в метро -- стоял и разглядывал горожан. Поездка в метро для Дикого -- почти приключение. После на прогулки и романтические поездки просто не осталось времени. Вовсю ремонтировали судно, купленое еще прошлой осенью. С ремонтом затягивали, и пришлось Дикому ткнуть, так сказать, маузером в рыло. Аргумент показался весомым, и неполадки теперь быстро устранялись. На судне предполагалось перевезти добытое оружие с одного берега Ладоги на другой, и поэтому экипаж сформировали из своих людей. Чтобы парням не было скучно и чтобы они сдуру не запили, их небольшими группами, по два-три человека, возили туда, где в лесу находилась военная часть проводили нечто вроде мини-учений. И конечно же старались не засветиться. Наконец все готово, и к вечеру всю группу перевозят поближе к части, а судно подойдет к ладожскому берегу в условленном месте ночью. Чтобы обезопасить операцию от неожиданностей, Дикий велел Сергею взять восемь парней и отправиться пораньше, установить на берегу палатку и поизображать туристов с костерком и гитарой. По рации Сергей сообщил, что никаких происшествий или подозрительных людей возле военного городка не замечено. Ведущие других групп, на которые Дикий разделил бойцов, тоже были оделены рациями. -- Внимание! Часы показывали одиннадцать, а солнце еще толком и не село -- его предзакатные лучи радостно освещали окружающее пространство. Дикий оборудовал себе наблюдательный пункт в кусте бузины и видел, как на ладони, военный городок, в котором солдаты, как им и положено, убрались в казармы. Белые ночи -- лучшее время для подобных мероприятий. -- Внимание! -- повторил Дикий, и в след за его голосом в ветвях над головой запел соловей. -- Пошли! Пошли -- это мягко сказано. Первой сделала рывок группа Геннадия. В ее задачу входил захват домика комендатуры, грузовиков и КПП. Комендатура, недавно покрашенная в ядовито-зеленый свет, походила на избушку бабы-яги на курьих ножках после ремонта. Ни выстрелов, ни криков не донеслось оттуда. То же самое и с машинами. "Отлично, -- подумал Дикий, -- Если что -- то уже есть на чем сваливать". Успешно прошел и захват КПП. Путь на территорию военного городка был открыт. -- Дикий, Дикий! -- заговорила рация голосом Геннадия. -- Путь свободен! -- Молодец! Группы Михаила и Валеры быстро прошли на территорию городка и взяли под контроль две ближайшие казармы. Андрей с бойцами захватил медсанчасть, одновременно наблюдая за офицерскими общагами. Дикий приказал парням туда не врываться, поскольку в общежитиях могли находиться женщины и дети. Офицерам наплевать, по большему счету, на казенное имущество, но увидев незнакомых вооруженных людей, кто-то мог испугаться и начать перестрелку. А стрельба -- это трупы. В том числе женщин и детей. А женщин и детей убивать нельзя. Потому что Дикий играет по другим правилам. У него самого есть сын... -- Дикий, Дикий! Контролируем домик связи и собачников! -- Дикий, Дикий! -- Дикий узнает голос Сергея. -- Контролирую дальнюю казарму! Еще одна группа подбиралась к домику штаба, за которым -- гараж со штабными машинами. -- Порядок. -- Дикий выбрался из бузины, разминая затекшие суставы и трусцой пробежал к контрольно-пропускному пункту, в котором увидел аккуратно спеленутого солдата, поставленного в угол, словно боевое знамя. У худенького короткостриженного бойца были спеленуты и глаза, а поскольку его взяли сонного, то теперь солдат, толком не успевший проснуться, дрожал от страха, не понимая что происходит. Откуда было солдату знать, что убивать или калечить здесь никого не собираются. Он правильно сделал, что заснул на боевом посту, нарушая присягу. Бодрствующему ему могло и не повезти. -- Не бойся, парень. -- Дикий не мог смотреть, как солдат трясется, поэтому подошел и положил солдату руку на плечо. -- Это учение. Жертв и раненых нет. Учим мы вас. И все. По рации стали поступать сообщения от групп. На данный момент все солдаты и офицеры упакованы и соблюдают предложенную манеру поведения. Общага окружена и никто оттуда не выскочит. Да, вроде, и не собирается. -- Дикий, Дикий! Два "Урала" готовы к выезду!... -- Молодец, Гена... Всем слушать меня! Я -- Дикий! У взятых под контроль объектов остается по одному человеку! Остальные возвращаются на КПП. Найдите мне разводящего офицера. Группа, следящая за общагой, остается на месте! Справимся без вас. Как поняли?! -- Поняли!... Поняли!... Есть, Дик!... Остаемся!... Будет разводящий офицер!... x x x "Происхождение слова "викинг" до сих пор остается невыясненным. Ученые долгое время связывали этот термин с названием области Норвегии Вик, прилежащей к Осло-Фьорду. Но во всех средневековых источниках жителей Вика называют не "викингами", а иначе -- викверьяр. Некоторые считали, что слово "викинг" происходит от слова "Вик" -- бухта, залив; викинг -- тот, кто прячется в заливе. Но в таком случае оно может быть применено и к мирным купцам. Наконец, слово "викинг" пытались связать с древнеанглийским "вик", обозначавшим торговый пункт, город, укрепленный лагерь. В настоящее время наиболее приемлемой считается гипотеза шведского ученого Ф. Аксберга, который полагает, что термин происходит от глагола "викья" -- "поворачивать", "отклоняться". Викинг, по его толкованию, -- это человек, который уплыл из дома, покинул родину, то есть морской воин, пират, ушедший в поход за добычей. Любопытно, что в древних источниках этим словом чаще называли само предприятие -- грабительский поход, -- чем человека, участвующего в нем. Причем строго разделились понятия: торговое предприятие и грабительское предприятие. Отметим, что в глазах скандинавов слово "викинг" имело отрицательный оттенок. В исландских сагах XIII века викингами называли людей, занятых грабежом и пиратством, необузданных и кровожадных". Когда выпадало свободное время, Дикий любил валяться на диване и листать книжки. После контузии и ранения его память наполовину освободилась. Надо было ее заполнять. А читать книги про викингов ему нравилось: это казалось похожим на то, что делал он сам... x x x -- Хорошо, что уничтожили все средства связи части. -- Старались, Дик! -- Достаньте форму, пусть пятеро наших переоденутся. -- Так точно, Дик. Привели офицера. Тот перекладывал фуражку из одной руки в другую и облизывал губы. Волосы у него были плохо подстрижены, а глаза смотрели затравленно. Откуда ему знать, что его подставили свои же генералы. -- Вы просто подчинитесь -- и никто не умрет. -- Но присяга... -- Какая прясяга? Никто не умрет. Понимаете? Ваша прясяга -- сохранить жизнь солдату. -- Хорошо... Смена караула через полчаса. -- Я знаю... x x x Ночи все-таки белые, и в полночь видимость прекрасная. Офицер, хоть и говорит, что понял присягу правильно, но черт его знает, что у человека в башке. Поэтому Дикий приказал еще троим парням с ручными пулеметами пробраться поближе к оружейному складу и устроиться на холме, располагавшемся в сотне метров от поста. Не выдержав, Дикий пошел за ними, лег чуть в сторонке. Сухая трава щекотала лицо. Склад окружала сетчатая ограда, прикрепленная к бетонным столбикам, да и сами ворота представляли собой жалкое зрелище. Но главное здесь не укрепления, а люди, которые могут кричать, бежать, стрелять, а таких кричащих, бегущих, стреляющих придется убивать, придется убивать и тех, кто выскочит из общаги. Убивать не хотелось, потому что люди не заслужили смерти. Но офицер попался правильный. Он скомандовал. Дикий с холма видел сцену очень хорошо, и охрана прибежала к воротам. Там ее парни и разоружили. -- Подгоняйте машины, -- скомандовал Дикий по рации. Парни с пулеметами спустились с холма и направились к оружейному складу. Через КПП на территорию городка въехали "Уралы", затормозили возле склада. Один из "Уралов" стал разворачиваться и медленно подкатил задом к складским воротам. Парни привязали к воротам трос, "Урал" дернул, ворота хрустнули и распахнулись. Через минуту Дикий уже несся по складу, соображая на бегу и командуя, что брать и грузить в машины. Оружия на складе до фига. Им можно, наверное, вооружить гвардию европейского государства Люксембург. Парни из группы Дикого таскали ящики молча, только громко дышали от напряжения. На погрузжу награбленного ушло не более получаса. Проехав через КПП, забрали бойцов, охранявших территорию. В офицерской общаге так никто и не проснулся. Ни единого выстрела и всего полтора десятка синяков -- хорошая операция. Судно их ждало довольно далеко от военного городка, и по кривой проселочной раздолбанной дороге пришлось ехать километров тридцать, так что, когда "Уралы" выкатились к Ладоге, солнце уже светило вовсю, играя на серо-голубых водах озера веселую мелодию июньского утра... Бойцам, однако, было не до красот природы. Они (про себя Дикий их называл "викингами") чертовски устали от бескровной, но нервной операции, они были рады, что остались живы, они знали, что им еще таскать и таскать награбленное. Судно стояло несколько в стороне от берега, и ящики пришлось сперва грузить на лодку и отвозить по мелководью к судну. Где-то час всего выматывающей до скрипа в позвоночниках работы. После "Уралы" отогнали в лес и замаскировали еловыми ветками, а на берегу следы от колес тоже постарались ликвидировать. Запрыгнули на судно и попадали в изнеможение на палубе. День разгорался жаркий, а воздух Ладоги пах водорослями... x x x В хрониках монастыря Сан-Квентин, что в Италии, сохранилась следующая запись: "После того, как викинги побывали в Пизе и Фьезоле, они повернули свои ладьи к епископскюму городу Лукка. Город был подготовлен к приходу викингов, и все боеспособные мужчины заняли позиции у ворот и городских стен. Однако штурма не последовало. Вместо этого у городских ворот появился безоружный предводитель викингов Хаштайн, а с ним несколько его приближенных. Предводитель выразил желание принять христианство и попросил епископа города совершить обряд крещения. Просьбы согласились выполнить, хотя и приняли необходимые меры предосторожности. Хаштайн был крещен и снова выпровожен за ворота. В полночь к городским воротам с громкими криками приблизился большой отряд викингов. На носилках они несли тело якобы внезапно скончавшегося Хаштайна. Викинги объявили, что его последней волей было, чтобы его похоронили в соборе города Лукка. Разве можно было отказать в последней просьбе только что принятому в лоно церкви? Епископ приказал впустить в город безоружных людей и пронести покойника. Однако панихида не состоялась, так как перед алтарем Хаштайн вдруг воскрес из мертвых. Викинги схватили спрятанное в носилках оружие и набросились на тех, кто собрался слушать панихиду. Общая паника способствовала тому, что через городские ворота проникло в город все войско викингов, Лукка была опустошена и разрушена". Вот именно, подумал Дикий, когда наткнулся на этот текст, соображать надо, готовиться ко всякой акции, а не лезть напролом, размахивая оружием. Для того, чтобы осуществить викинг, одних мышц и патронов мало... x x x Всего несколько дней отдыха и выпало, в течение которых удалось увидеть сына и Свету. Стройная светловолосая женщина, пахнущая солнцем, мать его сына... Позвонил Валера из Киева и просил срочно приехать. Ночью жара несколько спала, и Дикий гнал БМВ сквозь ночь. К Киеву он подъезжал уже в потоке утренних машин. Нашел дом, где жил Валера, оставил тачку на улице, огляделся и осторожно проскользнул в парадную. -- Привет, Дик! -- Валера открыл дверь и распахнул объятия. -- Кофе? Чай? -- Кофе выпью с удовольствием. Они прошли на кухню, и Валера занялся кофеваркой. Следует сказать, что в распоряжение Дикого было двое Валериев. Один служил бойцом, викингом, так сказать, а второй, киевский, был как бы мозгом, вычислительным центром их команды. Низенький и жилистый, он места себе не находит. -- Слушай, Дик, это, по-моему, твоя тема! Они уже сидели за столом, и Дикий делал короткие глоточки из кофейной чашки, обжигался. Голова звенела после ночной гонки, но он слушал внимательно. -- Так вот, -- продолжал Валерий, -- один козел везет в Москву бабки. И эти деньги -- точно! -- не братвы. Ниточка тянется к сукам из нашего самостийного правительства. Скорее всего это макли каких-нибудь крутых чиновников! Еще не все отработано... Я тут ездил в белокаменную и толковал с ворами. Но не в лоб, а так -- прошелся в разговоре. Это не их тема. И еще, как вы с Николаем просили, отстегнул на общак поллимона "зеленью". Подкинем ворам немного оружия, а то у них постоянные заморочки с отмороженными. К нам никаких претензий нет. Со стороны "закона" без предъяв. -- Это неплохо. -- Дикий знал правила. Главное не с ментами договориться, а чтобы со стороны воров вопросов не возникало. -- Ты условился, как отчислять станем? -- Каких-то сроков и сумм нам не определили, поскольку мы все сами делаем и сами отстегиваем. Тем более о нас они ничего определенного не знают -- только слухи. А так им -- сразу поллимона! Но и в дела влезать не стали. -- Отлично. Это главное. Теперь давай посоображаем о твоих чиновниках. -- А что о них соображать? Известны номер поезда, дата отправления, номер вагона. И это все. Но и это не мало. Курьера и его охрану в лицо не знаем. Сумма тоже не известна, но сумма нехилая. Тебе понадобится четыре человека. Небольшой маскарад. Ксивы сделаем капитальные. Лучше возьми своего Валерку. Он будет отлично выглядеть с корочками службы безопасности. И еще троих парней оденем в форму ОМОНа. Пусть походят с "калашами". -- Ладно, змей старый, -- усехнулся Дикий. -- Послезавтра, так послезавтра. x x x Варяги ходили в греки по Днепру через Киев. Ходили торговать, но когда появлялась возможность, устраивали викинг. x x x В вагон садились поодиночке; Дикий даже запрыгнул в тамбур, только когда состав дернулся и пошел вдоль платформы. Собравшись в купе, в объятия друг другу не бросались, соблюдая конспирацию. Кто-то пошел курить, кто-то писать, а Валерий, -- крепко сбитый, круглолицый и мощный парень, в отличие от киевского тезки, -- завалился спать на верхнюю полку. Операция начнется после Конотопа и должна занять не более получаса -- через полчаса поезд будет проезжать развилку шоссе, там должны ждать свои. Эх, лето за окнами! Сейчас бы лежать на черноморском пляже и не думать ни о чем! Вечера летом долгие, красное вечернее солнце висит над полями и рощами, точнее, не висит, а летит, словно старается догнать поезд. А вот и Конотоп -- возле вагонов вертятся бабки, пытаются продать зелень и жареных куриц. За Конотопом уже нет времени спать и писать. В узком купе все быстро переодевались, стараясь не мешать друг другу. Валерий остался в штатском, а Дикий и еще двое его парней, Игорь и Костя, становятся омоновцами. Парни заблокировали вагон, а Дикий и Валера проскользнули к проводнице. Хорошо, что в коридоре никого -- пассажиры приступили к трапезе, жуют теперь конотопских курочек. Проводница, тетка в форменной рубашке и мятой юбке, вздрогнула при виде "омоновца" -- Дикого, с автоматом наперевес, но Валера успокоил ее: -- Проводится задержание особо опасных преступников, -- и показал "ксиву", в которую проводница даже не заглянула. -- Операция секретная, поэтому ваше начальство заранее не предупреждали. -- Пожалуйста, пожалуйста, -- согласилась проводница и заперлась в служебном купе от греха подальше. -- Вот будет номер, если она деньги и перевозит, -- бубнит Дикий себе под нос. Проблем, вообще, много. Курьера будут встречать в конкретном вагоне, но ехать-то он может в другом. Кто он? Мужчина? Женщина? Весь поезд не перевернешь. Шансов -- пятьдесят на пятьдесят... Они обходили купе за купе, вели себя вежливо, предупреждая что вагон блокирован подразделением спецназа -- впрочем, это почти соответствовало действительности. Пассажиры пугались, но быстро отходили, привыкшие за последние годы к людям с оружием. Войдя в очередное купе, Дикий понял -- они, голубчики. Трое мордатых мужиков и какой-то молодой хлипкий парень на верхней полке в круглых немодных очках. Мардатые было дернулись, но тут же замерли под дулами напраленных на них автоматов. Дикий вытащил из-под матраца сумку, набитую пачками зеленых купюр и два микро-узи. Времени совсем мало оставалось. Дикий полистал парспорта, и оказалось, что мордатые из Киева, а хлипкий очкарик из Чернигова. На мордатых нацепили наручники, а очкарик отделался легким испугом. Мужики стояли в тамбуре и помалкивали, только один пытался что-то сказать, шевелил губами, косился на стволы автоматов, но так ничего и не произнес. Сумерки уже упали на окружающее пространство, но это еще не ночь, и изгиб шоссейной дороги хорошо виден. Дикий дернул красную ручку стоп-крана, открыл дверь вагона, и, придерживая мужиков, выпрыгнул на наснпь. Вдоль состава уже бежали переодетые в милицейскую форму парни из группы прикрытия. На обочине шоссейки стояли машины, и к ним пришлось почти тащить "задержанных". А в окна смотрели пассажиры -- теперь им будет о чем посудачить в дороге. Даже настоящие менты вряд ли что поймут. Им конечно же сообщат, но теперь столько форм, границ, преступников... Ментам по фигу то, что их не касается.... Мужиков затолкали в тачки и сели сами. Проехали по шоссе с несколько километров и свернули в лес. В лесу хорошо -- пахнет цветами и птицы поют. Задержанных слегка пометелили и в результате этого традиционного действия выяснилась одна трагикомическая деталь: курьером как раз и был тот очкарик с черниговским парпортом, а один из мордатых -- фермер. Потому и мордатый. Не только у бандитов крутые рожи. Дикий отвел фермера в сторонку и сказал зловещим шепотом: -- Слушай, дядя, вот тебе тысяча баксов. Вали и молчи. Если не устраивает -- сейчас тебя убьют. Выбирай. -- Так не надо денег. -- Мужика потряхивало, но держался он прилично. -- Надо, дядя. Деньги взял -- значит, должен. Должен помалкивать. Твой паспорт у меня будет. -- Ну, тогда... -- Тогда беги быстро и не оглядывайся. Мужик не стал дожидаться повторного приглашения и побежал в глубь леса. Дикий вернулся к задержанным, которых стергли парни. -- Что делать-то? -- неуверенно спросил Валерий, а Игорь и Костя только посмотрели вопросительно. -- Может привязать их дереву и оставить? Прежде, чем ответить, Дикий достал из-за ремня пистолет "сечкина", быстро передернул затвор, выстрели мужикам по разу в голову и в сердце. Те упади там, где стояли, и сразу умерли. -- Не стоит, -- объяснил Дикий и убрал пистолет на место. -- Невинных младенцев такие бабки охранять не посылают. Оттащите их куда-нибудь подальше в кусты. -- Хорошо, Дик! x x x Курьер-очкарик должен был вернуться. Мог, конечно, вернуться и самолетом, но скорее всего у него имелся обратный билет на поезд. Имелся шанс взять его на обратном пути, точнее, на киевском вокзале. Лицо его запомнили, осталось не прозевать на вокзале. Могли просто проспать, поскольку человек, пусть даже регулярно делающий викинг, нуждается в отдыхе. Парни Дикого, да и он сам, накачались поганым растворимым кофе в привокзальном буфете и к вечеру перекрыли, как смогли, платформы, бродили, маскируясь под отъезжающих. Их мощные шеи, плечи и загорелые лица... Хотя, вон, фермеры тоже здоровые, как показал недавний опыт, мужики... К ночи прибил еще один поезд, в котором мог находится очкарик. Дикий шел навстречу спещащим пассажирам и наткнулся на курьера. Тот не смотрел по сторонам и не заметил или не узнал в Диком недавнего омоновца. Проводив курьера до выхода в город и убедившись, что того никто не встречает и никто за ним не следит, Дикий рвану к тачке, в которой его ждал Марат. -- За ним давай! К тому времени курьер уже сел в такси. Марат погнал за оторвавшейся тачкой и через пару светофоров уже ехал в соседнем ряду справа. Когда машины остановились на перекрестке, ожидая зеленый свет, Дикий опустил боковое стекло и уже приподнял руку с пистолетом ТТ, но вдруг передумал, крикнул Марату: -- Не спеши! -- и выскочил на мостовую. Не теряя ня секунды, Дикий рванул на себя дверь такси. -- Дергай на хер отсюда! -- приказал водилю и выдернул курьера из машины. Таксист, увидев ствол, не заставил себя уговаривать. Еще горел красный свет, а он уже врубил скорость и покатил вперед. -- Шевели ногами, идиот! -- Дикий поволок курьера на тротуар. Марат понял и стал выворачивать тачку вправо. Дикий оттащил очкарика в глубь двора, окруженного темными трехэтажными домами. За двором в тупичке переулка ждал Марат. Еще сотня метров -- и курьер сидел в тачке, хрипло дышал. -- Ну так что? -- Дикий спросил тихо, но в его вопросе слышалась угроза. -- Вернулся обратно без денег. Рассчитываешь, что тебе все это с рук сойдет? -- Я ведь сообщил сперва... Объяснил, как смог, -- Курьер нервничал, поправлял сползавшую на кончик носа оправу. -- Нас кто-то подставил. Вы охранников нашли? Какие-то типы... -- Подожди! Не трезвонь! -- Оборвал Дикий. -- Не какие-то типы, а мы вас накололи. Курьер, сперва приняв Дикого и Марата за кого-то из тех, на кого работал, заткнулся, нахохлился и смотрел с неподдельным ужасом. -- Не дергайся. Если ты еще жив до сих пор, то возможно тебе это же грозит и в будущем. Только... -- Что? Как? -- Парень задергался, надежда придала ему сил, а реплики, сперва бессвязные, стали превращаться в понятные предложения: -- Если вы серьезно говорите, то я сделаю все, как надо. Что я должен сделать? Я сделаю все, что скажете!... -- Успокойся пока, -- сказал Дикий и курьер сразу же заткнулся. -- Вопрос риторический -- на кого работал Штирлиц? Может мы кого-то не знаем? А? -- Понимаю, понимаю, понимаю! -- Парень облизнул губы и начал скороговоркой: -- Мой дядя, который живет в Чернигове... Мой дядя самых честных правил, ха-ха! Вы понимаете? Он каким-то образом связан с публикой в Киеве. Он решил дать мне возможность подзаработать. И меня взяли... Не сразу, конечно! Знакомились, думали. И... И вот я здесь, так сказать. -- Я вижу что ты здесь! Как это все происходит? -- Происходит все очень просто. Раз в месяц я отвожу в Москву сумку, отдаю на вокзале. Приезжаю обратно и получаю гонорар. Платят очень хорошо. Сейчас же кризис. Где, вообще, можно заработать хоть какие-то средства для существования?! -- А кроме этого что ты еще делаешь? -- Иногда... Да, да, да, случается! Иногда приходиться возить бумаги, или не бумаги. Кейсы вожу и в них не заглядываю. -- То есть, ты хочешь сказать, что не знал, что возишь в Москву деньги? -- Пока вы не открыли, не знал. -- А почему я? -- У вас голос похож на тот... На тот в поезде... -- Ладно! Что там еще на счет бабок? -- Со мной всегда ездили те две рожи. Настоящие убийцы! Мне все время казалось, что если я только что-нибудь попробую, они мне сразу шею свернут. -- Правильно тебе казалось, -- согласился Дикий. -- Это тоже были ваши люди? Дикий не ответил, а только подумал -- бог ты мой, каких идиотов набирают! Хотя с идиотами иногда и проще. -- Ты лучше скажи следующее, -- спросил он ласково, -- ты уверен, что тебя не пристрелят после потери денег? Очкарик замолчал на мгновение, пожал плечами. -- Не думаю, -- ответил. -- Не знаю. Прятаться не собираюсь, поскольку все равно найдут и тогда уж точно... Все-таки за меня дядя может поручиться. Он человек серьезный. -- Все серьезные! -- оборвал Дикий. Он достал из кармана летнего пиджака блокнот и вырвал листок. Протянул листок и авторучку курьеру, приказал: -- Напиши сам. Кто давал задания! Или это не один человек? Пиши -- кто еще. И дай-ка сюда паспорт. Курьер закивал, отдал паспорт и стал быстро строчить, положив листок на колено. Дикий в это время переписал данные паспорта. -- Вот. Написал. Дикий взял у курьера лисок и быстро пробежал глазами. -- Порядок, -- хмыкнул и вернул очкарику паспорт. В тупичке, в котором стояла их тачка, было совсем темно, случайный прохожий не появлялся. Дикий перегнулся к Марату, и тот понял, достал кассету из магнитофона, протянул боссу. -- Здесь, -- Дикий показал кассету курьеру, -- все, что ты только что пробазарил. Понял? Курьер кивнул. -- Надеюсь у тебя хватит ума не рассказывать об этой второй за последние сутки встрече. -- Да, да. Ума... Хватит ума не рассказывать. -- Хорошо. Но смотри, парень. Сморозишь ерунду... Смотри сюда! -- Дикий достал пистолет и приставил очкарику ствол к грудной клетке. Даже через ствол чувствовалось, как у курьера стучит сердце. -- Да, да, да. Хватит ума не рассказывать. -- Пока сам выкручивайся. Если где-нибудь меня встретишь, не подходи пока не позову. А теперь вали отсюда и не оглядывайся. Курьер пробормотал слова благодарности и, выпрыгнув из машины, побежал в глубину двора. -- Может, не стоило? -- спросил Марат. -- Может, и не стоило. -- Дикий сидел мрачный. -- Только от покойника проку мало, а живой он нам может пригодиться. -- С кассетой ты здорово придумал, -- сказал Марат. Дикий видел тонкий профиль и кривую ухмылку водилы. -- Он и без кассеты был готов... Так, для страховки сказал. x x x С Валерой киевским встретились на этот раз не на его городской квартире, а на даче в пригороде. Была ночь, но и ночью Дикий успел разглядеть скромное строение, окруженное березками и кустами акаций, ровненький, аккуратный огород. Валера не зарывался, как многие, демонстрируя богатство -- замки, тачки с наворотами, телки, золотые цепи. Дикий приехал с сумкой и Валера стал считать добычу. Дикий пил чай с прошлогодним вареньем, а Валера бормотал себе под нос: -- Сорок штук... Пятьдесят... Сто пятьдесят тысяч... Всего в сумке оказалось триста семьдесят тысяч американских долларов и, как говорится, ни центом меньше. -- Нравится мне такая работа -- считать деньги! -- Валера говорил искренне, за искренность его Дикий и уважал. Валера любил деньги, но не был жадным. А жадные всегда продают. -- Тут, понимаешь ли, Дик... По интонации и блеску глаз Дикий понял, что у Валеры появилась новая информация. -- Тут некий деляш хочет перекинуть груз в Польшу. Груз очень, очень ценный! -- А что за груз? -- Нет, это неизвестно. -- Может быть какая-нибудь груда металлолома? Что я стану с металлоломом делать! -- Ты это брось, Дик, -- обиделся Валерий и стал сердито наливать себе чай в фарфоровую чашку. -- Брось... Я что -- маленький! Вот сам послушай... Валерий поднялся из-за стола и подошел к столику возле окна, на котором стояла разная аудио-видео техника. Он взял со стола махонький магнитофон, помещавшийся в кулак, вернулся к столу, нажал кнопку. Звук был не очень качественный и к тому же беседа велась на условном языке, так что Валерию приходилось исполнять роль переводчика. -- Один из говоривших, -- подытожил Валера, остановив кассету, -- крутой кадр в украинском правительстве. Ты про него знаешь из моих рассказов. Точно и я не понимаю о чем базар. Скорее всего, антиквариат -- ценные иконы, картины. Кадр на антиквариате специализируется. Мы уже давно наблюдаем за его махинациями, но пока не трясли. Теперь, если я не ошибаюсь... А я, Дик, не ошибаюсь! Теперь идет речь об астрономических суммах. А я денежки люблю... x x x Получался вот какой расклад: На автобусе до Львова должны выехать под видом "челноков" мужчина и женщина. Во Львове они пересядут в такой же рейсовый и прибудут в Червоноград, а оттуда -- до Новоукраинки. Из Новоукраинки "левый" "Икарус" доставит их прямо в "пшекию". Никаких виз не надо. "Икарус" курсирует таким образом постоянно, пассажиры только платят водителю, а тот уже сам рассчитывается с погранцами, которые в автобус даже не заглядывают. Польским пограничникам тоже отслюнивают регулярно. В итоге -- и граница на замке, и все богато живут. Челноки в ближайшем польском городе продают свой товар -- сковородки, кофеварки, икру -- и накупают дешевое шмутье. Польша - - это огромный перевалочный пункт. Без нашего рынка страна бы давно загнулась. Задача Дикого и его парней: Под видом спецподразделения "Беркут" перехватить автобус с "челноками" на выезде из Новоукраинки и взять курьеров с их багажом. Дикий заранее отправил группу в Киев, чтобы присматривались к пассажирам автобусов. Еще одна группа ждет в Червонограде. Форму, документы и оружие им уже доставили без проблем. Тут за главного киевский Валера... 5 Минут через пятнадцать должен был появиться автобус. Парнями, переодетыми в форму "Беркута", командовал Геннадий. Дикий сидел в тени на обочине и наблюдал за происходящим. Они маячили на дороге уже часа два, развернули что-то вроде контрольного поста, и парни, тренируясь и входя в роль, изредка останавливали и досматривали машины, идущие от границы. В руках Дикий держал пачку фотографий, которые только что подвезли из Новоукраинки. Там тоже работала группа, страховала. Если вдруг кто-то сообщит о подозрительном посту на дороге, и "Икарус" передумает ехать, то его возьмут прямо в городе, что конечно же не желательно. Но автобус выехал, и всех на посадке сфотографировали и сняли на видеокамеру -- кто садится, у кого какие сумки. Видео Дикий уже просмотрел на дисплее, а теперь разглядывал фотографии. В лицо он посыльных не знал, однако по фотографиям можно сделать кое-какие предположения. День жаркий, лето. Дорога ровная, почти пустая. Отпуска, что ли, у челноков? Вряд ли... Парни на шоссе освоились вполне. Правоохранительные почти, блин, органы. Геннадий стоял прямо на солнцепеке, жевал травинку, поигрывая автоматом. А вот и долгожданный "Икарус" показался. Геннадий взглянул на Дикого, тот кивнул. Автобус замедлил скорость, а когда Геннадий лениво взмахнул полосатым жезлом, -- остановился у обочины. Водила, усатый загорелый мужчина, глядящий озабоченно, но без страха, выпрыгнул на асфальт, криво улыбаясь: -- Здравия желаю! Какие-нибудь проблемы? -- Да у нас нет